Читать онлайн Леди Джен – тайный агент эльфийского мира. Возвращение к солнцу бесплатно

Пролог

г.Чикаго, Штат Иллинойс. 2012 год

-А теперь, Гвиневра Фарчайлд, Максвел Уиллоу, Роман Бурлеску, выслушайте приговор, который вынес вам суд. – После монотонного, кажущегося нескончаемым чтения приговора, судья неожиданно встал во весь рост, нарушив дремотное оцепенение немногочисленных слушателей. – На основании изложенного и руководствуясь статьями … суд приговорил … признать виновными … и назначить наказание … в виде лишения свободы … на двадцать лет…

Этого не может быть. Сердце исступленно забилось, заглушая слова, не давая им проникать сквозь пелену страха, парализовавшую мозг. Этого не может быть. Это неправда! Дженна обвела потрясенным взглядом зал. 78-летний судья Чарльз, опустив голову, продолжал читать, снова перейдя почти на шепот. Красавицы-жены приговоренных осоловело хлопали ресницами, должно быть, как и она, не веря в реальность происходящего. Из задних рядов послышался первый всхлип. И вдруг все разом заголосили, забыв о судье и бросаясь на шею друг другу. У двери засуетились охранники. Она почувствовала, как слабеют колени. Неужели это конец? Конец ее юности, ее жизни, ее надежд? Нет. Надо взять себя в руки. Из каждого положения должен быть выход. Безвыходных ситуаций не бывает. Тонкие пальцы девушки инстинктивно сжали талисман, который она, не снимая, носила на груди уже полгода – с тех пор, как неведомая сила привела ее в крохотный магазинчик, напоминающий волшебную лавку из «Тысячи и одной ночи», на тихой улочке Спрингфилда. Талисман изображал молот Тора (древнего скандинавского бога) – молот, разящий препятствия. Тогда он сразу притянул ее взгляд, и Джен купила его на последние, оставшиеся в кошельке деньги, просто повинуясь внезапному порыву. Любовно погладив поверхность молота, и крепко зажав его в руке, девушка ощутила привычное тепло. Тепло разлилось по всей руке, дошло до груди, принося ощущение покоя, вселяя надежду. Она больше не слышала ударов сердца – оно как-то сразу затихло, вернув себе привычный ритм. Еще через минуту страх, сковавший тело, отступил, и Дженна гордо подняла голову. Она невиновна и все еще жива, а настоящая справедливость рано или поздно восторжествует.

Она будет бороться за свою свободу.

И да поможет ей Бог.

Глава 1

«Седьмая дева в год седьмой придет,

Из рода галлов, дерзка и горда.

Она злой рок от дома отведет,

И вместе с нею в дом придет вода.

Беда тому, кто деву оскорбит,

Беда тому, кто встанет на пути,

Ее любовь проклятье победит,

Погаснет солнце, чтобы вновь взойти.»

Англия, 1157 год

– В замке осталось запасов воды всего на два дня, милорд. Еще через два дня умрут младенцы и немощные. Потом наступит черед женщин. Они будут умирать медленно и мучительно, а мы… – Голос провидца сорвался на хриплый шепот.– Мы должны будем молча наблюдать все это, не в силах хоть чем-то помочь, хоть как-то облегчить их страдания.

– Хватит! – Сэр Алан Уинфред де Брей, третий граф Торктон, с размаху опустил кулак на отполированную до блеска столешницу. – Вместо того, чтобы ныть, мы должны искать выход, Малкольм. Безвыходных ситуаций не бывает.

Светло-голубые, на выкате, глаза управляющего упрямо блеснули, а сурово нахмуренные выцветшие брови окончательно сошлись на переносице, придав его широкому добродушному лицу комически-грозный вид.

– Выход есть, милорд. И вы сами прекрасно знаете, какой. С тех пор, как началась эта проклятая засуха, я только и твержу вам про этот самый выход, но вы и слушать ничего не желаете. А ведь это наш единственный шанс, милорд! Если мы его не используем, все обитатели замка погибнут, включая и вас, милорд! Как же вы будете потом смотреть в глаза своим предкам? Вы, по вине которого угас славный род Торктон? Прошу вас, подумайте еще раз и поезжайте за ведьмой, пока не поздно!

Черные с изломом брови его хозяина во время столь пылкой тирады остались на своем прежнем месте, как и каждый мускул мужественного, поражающего дерзкой красотой лица. Однако тяжелый взгляд еще более черных, неотрывно смотрящих на собеседника глаз и участившееся дыхание не оставляли никаких сомнений в том, что терпение графа почти на исходе.

– Если я услышу от тебя еще хоть одно упоминание об этой ведьме, ты лично отправишься за ней и ее колдовством! И не переступишь порог этого дома, пока вся земля в графстве по локоть не пропитается водой.

– Что ж, в таком случае я отправляюсь немедленно, сэр. – Вместо того, чтобы отшатнуться в испуге, как и следовало добропорядочному слуге, управляющий гордо выпрямился, постаравшись придать своей грузной фигуре наиболее торжественный вид. – Благодарю Вас за то, что оказали мне честь, доверив спасение Торктон-холла, милорд.

–Проклятье!– граф пространно и замысловато выругался. Разумеется, про себя, ведь лорду и рыцарю не полагается демонстрировать свои мысли слугам. Похоже, его угроза возымела прямо противоположный эффект, а ведь он так надеялся, что старик образумится и оставит эти дурацкие бредни, чтобы заняться, наконец, тем, что действительно могло помочь. Разумеется, сам он не признавал существование ведьм, колдунов и фей, которые, если верить простому люду, все время то осложняли, то наоборот облегчали этому люду жизнь. В отличие от своих подданных, граф Торктон верил только в то, что мог увидеть или потрогать своими руками. Но это были его люди, и он был готов мириться с их слабостями – до того момента, пока речь не заходила о семейной легенде, передававшейся из поколения в поколение обитателями замка в течение последних шести сотен лет.

Легенда гласила, что в год, когда древняя крепость галлов со всем ее гарнизоном пала под ударами саксонских мечей, а на месте ее разрушенных до основания стен были заложены первые камни нынешнего Торктон-холла, на только что завоеванные его предками земли пришла страшная засуха. За каких-то два-три дня на обширных полях сгорел полностью весь урожай, скот пал, высохли все реки и колодцы. У матерей пропало разом все молоко, и младенцы, надрываясь, просили еды, пока вконец не охрипли. Величайшие воины во главе с их предводителем беспомощно подпирали шатры, словно рыбы, выброшенные на берег безжалостной бурей и доживающие свои последние мгновенья, смиренно покорясь судьбе.

И вот, когда последний глоток воды был отдан умирающему, а иссушенные, обезумевшие от страха люди окончательно потеряли надежду, в шатер предводителя пришла колдунья. Никто не знал ни ее имени, ни откуда она явилась. Никто не мог определить ее возраст, ибо глаза ее таили знание, пришедшее из глубины веков, но лицо и тело были юны и настолько прекрасны, что смотрящий на нее долго мог ослепнуть. Колдунья провела ночь в шатре вождя и оставила предсказание. А утром пошел дождь, который лил, не переставая, семь дней. Реки наполнились водой и вышли из берегов, образовав озеро Сликлэйк, в котором с тех пор – если верить слухам – водились русалки и всякая нечисть. А еще через семь дней зазеленели поля – это погибшие от жары колосья нежданно-негаданно дали всходы. Свершившееся чудо объясняли тем, что колдунья понесла в ту ночь от предводителя, и древние силы устроили праздник в ее честь, даровав посевам вторую жизнь.

Говорили также, что предсказание было записано со слов вождя ученым монахом, и с тех пор свиток с пророчеством переходил в роду предводителя от отца к сыну. Однако простые обитатели замка каким-то образом узнали и выучили его слова наизусть, так что содержание свитка передавалось еще и устно, обрастая новыми и все более захватывающими подробностями.

Слова предсказания были предельно просты, но сколько не пытались разгадать их смысл, он словно бы ускользал, ставя толкователей перед выбором – прослыть простаками либо найти причину, почему этот текст истолковать нельзя. Как правило, все их усилия сводились к ряду вопросов, разрешить которые однозначно, по их разумению, не смог бы никто.

Никто, к примеру, не мог сказать точно, о какой воде и о каком солнце идет речь. Имелось ли в виду привычное светило и самая настоящая вода или это были иносказания о чем-то другом, менее доступном человеческому разумению. Стоит ли ожидать повторения напасти, приключившейся с захватчиками много лет назад, или Дева приведет за собой воды потопа? Погаснет ли настоящее солнце или под солнцем в переносном смысле следует понимать Его сиятельство графа, хозяина здешних земель? Возможно ли, что с приходом Девы нынешний граф погибнет, уступив место кому-то другому? Вероятность этого весьма велика, учитывая грозные строки пророчества и взрывной характер всех графов Торктон. Но, с другой стороны, кого же тогда полюбит Дева? Ведь она должна победить именно их, Торктонское проклятие, а не чье-то другое!

Единственное, в чем сходились почти все толкователи, касалось самой Девы – ожидаемая спасительница должна родиться в седьмом поколении от прямого потомка по женской линии «той самой ведьмы». Находились, правда, и такие, кто ожидал прихода семи разных Дев, но их никто особенно не слушал – ведь до сегодняшнего дня ни одна из Дев так и не появилась в замке. Так что сейчас все надеялись на рожденную седьмой по счету колдунью, ибо часть предсказания уже сбылась – шел 1157 год, и настал день, когда от воды стали зависеть их жизни.

Хозяин Торктон-холла тяжело вздохнул, титаническим усилием беря себя в руки.

– Не стоит благодарности. Но все же я до сих пор не могу понять, почему кто-то из нас должен за ней идти. Согласно предсказанию, это она должна придти в замок, разве не так?

– Так вы все-таки прочитали свиток, милорд! – В голосе управляющего послышалось плохо скрываемое торжество. В таком случае Вы должны знать, что нам нужна ведьма из рода галлов, а с тех пор, как Ваш дедушка, первый граф Торктон, и его славная армия прогнали их далеко на север, ни одной галльской души здесь нет и в помине, за добрую сотню миль вокруг. Есть, правда, надежда на Вичмор, который Ваш дедушка со своим войском обошел стороной. Только даже если она и там – как ей оттуда добраться сюда, бедной девочке? Времена нынче лютые, кругом разбойники, а она, поди, и верхом-то ездить не умеет. Не ведьминское это дело, скажу я Вам, да и лошади их боятся. Милорд, у нас ведь все равно нет выбора. Раз она не может сама придти к нам, значит мы должны ей в этом помочь. Иначе мы все погибнем! Конечно, куда лучше было бы, если бы Вы лично отправились за девушкой…

У Алана поползла вверх правая бровь.

– Так ты уже не хочешь быть нашим спасителем, Малкольм?

–Ну, как бы это сказать, милорд. – По возрасту годившийся ему в отцы, а размерами превосходивший графа чуть ли не вдвое, управляющий смущенно топтался на месте, напоминая мальчишку, не до конца выучившего урок. – Я-то, конечно, готов хоть сейчас, но силы уже не те. Да и уверенности нет, что она меня послушается, ведьма-то. Не обучен я с ними беседовать. Другое дело – замковый люд, хотя с ним тоже хлопот не оберешься, и надо держать ухо востро. Взять хотя бы Молли…

–Хорошо, хорошо. – Алан поднял правую руку в знак полной капитуляции, только бы остановить поток жалоб своего помощника. – Если до утра не пойдет дождь и за ночь не удастся пробить новый колодец, я отправлюсь на болота сам. А сейчас собери во дворе людей, которые еще в состоянии что-то делать. И приготовьте все лучшие инструменты – я скоро спущусь.

–Храни Вас Бог и святая Дева, милорд! – Обладая немалым опытом по части нрава своего хозяина, Малкольм поспешил ретироваться, попутно вознося хвалы всем Богам и святым, которых помнил.

Дождавшись, наконец, тишины, Торктон задумчиво опустился в кресло, сам не до конца понимая, как он решил ввязаться в подобную авантюру. Занавешенные тяжелыми портьерами высокие окна практически не пропускали лунный свет в его просторную, только что отделанную византийскими гобеленами спальню. Свечи в бронзовых канделябрах почти догорели, но его истерзанный заботами последних дней ум был рад хотя бы временной передышке, также как глаза радовались наступившей темноте – узкий просвет между шторами позволял видеть только совсем маленький кусочек ночного неба и треугольник из звезд, не входивший ни в одно из известных ему созвездий.

Что принесет ему завтрашний день? Успеет ли он доскакать до болот и найти колдунью? И, что самое важное, сможет ли колдунья, если она там, исполнить предсказание и спасти его людей от неминуемой гибели? Под влиянием какого-то необъяснимого порыва граф смотрел на звезды, адресуя все свои вопросы именно им.

Постепенно комната погрузилась во мрак, отчего свет звезд стал казаться ярче, а их рисунок – отчетливее. Несмотря на владевшие им тревожные мысли, Алан чувствовал, как мышцы его тяжелеют, а нервы невольно расслабляются, наполняясь приятным теплом, растекавшимся по всему телу. «Должно быть, я слишком сильно устал. Надо поспать хотя бы пару часов перед тем, как идти пробивать колодец». Граф попытался закрыть глаза, но звезды удерживали взгляд помимо его воли. Неожиданно звездный рисунок стал меняться, складываясь в знакомую ему фигуру из светящихся линий. Несколько секунд фигура, напоминающая очертаниями перечеркнутую петлю, дрожала и пульсировала на месте, а потом начала стремительно приближаться к окну, по пути разрастаясь в размерах. Не в силах пошевелиться или произнести хотя бы звук, Алан молча смотрел, как фигура, достигшая размером человеческого роста, легко прошла сквозь окно и остановилась прямо посреди комнаты, превратившись в сверкающий вращающийся конус. Вращение шло все быстрее, странная тяжесть давила все больше, вытесняя из головы все мысли, которые, подобно конусу, вдруг завертелись с неимоверной скоростью. И вот, когда рыцарю стало казаться, что его череп сейчас не выдержит и разлетится на сотни мелких осколков, вращение прекратилось, и призрачный свет рассеялся. Перед ним стояла девушка, одетая в простое, без украшений, зеленое платье. И от одного взгляда на нее граф перестал дышать.

Глава 2

Тюрьма округа Кук, г.Чикаго, Штат Иллинойс. 2012 год

Тяжелая бронированная дверь с грохотом захлопнулась, и на нее с любопытством уставились восемь пар глаз.

– Здравствуйте, девочки.– Джен попыталась сказать это громко, чтобы все услышали, но вместо этого в абсолютной тишине камеры прозвучал чей-то сиплый шепот. Неужели, в довершение ко всему, она потеряла еще и голос?

– Проходи, садись.– Обложенная кучей одеял и подушек, чрезвычайно полная дама средних лет сделала широкий жест, приглашая ее к «столу». – Как зовут? Какая статья? Рассказывай.

Дженна тихо представилась и присела на край скамейки.

– Да рассказывать особенно нечего. Статья тяжелая. Только я невиновна.

–Ну, это понятно. – Дама важно кивнула. – Мы все тут такие сидим. Ладно, выбирай себе шконку – вон четыре свободных – и разбирай вещи. Если захочешь дать чего на общак – клади на стол, остальное – под шконку. Закончив приветственную речь, дама с чувством выполненного долга вернулась к прерванному занятию – свалилась как сноп на подушку и уже через пять минут спала мертвым сном, тихонько похрапывая. Дженна с несчастным видом подтянула две тяжеленные сумки к свободной нижней шконке, расстегнула первую и растерянно уставилась на ее содержимое, не зная с чего начать. После двенадцати часов пребывания в холодном «отстойнике» – крохотной неотапливаемой бетонной коробке с покрытыми инеем стенами – она чувствовала себя совершенно разбитой. «Представляю, на кого я сейчас похожа и за кого меня принимают эти несчастные». Дженна с тоской оглядела своих новых соседок, но никто из них не ответил ей взглядом. Все занимались чем-то своим, и никто даже не смотрел в ее сторону – похоже, здесь никому и ни до кого не было дела. Она решила, что разберет сумки потом – благо что в камере стоял ужасный холод, и никакие продукты все равно не могли испортиться, – постелила выданное ей тонкое одеяло на холодные металлические перекладины, засунула сумки вниз, и прямо в верхней одежде последовала примеру толстой дамы, погрузившись в долгий тяжелый сон.

* * *

– Привет, подружайка. Ты откуда?

Высокая, экзотической внешности брюнетка с томными газельими глазами и притягивающими взгляд формами уверенно расположилась за большим железным столом неподалеку от ее нового ложа. Дружелюбно поглядывая на Дженну, она неторопливо извлекала из огромной сумки и любовно складывала на стол съестные припасы, образовавшие в конце концов внушительную гору, занявшую почти весь стол.

Не успевшая еще толком проснуться, но обрадованная хоть каким-то вниманием, Джен охотно поддержала беседу:

– Я из Чикаго. А ты?

– Я тоже. С запада. Да ты не бойся, у нас тут девчонки классные собрались – со скуки точно не помрешь. У тебя муж есть?

– Вообще-то нет.

– А жених или бойфренд?

– Ну… вообще-то был жених… «Интересно, захочет ли он теперь меня видеть, он ведь такой правильный».

Девушка тяжело вздохнула, чувствуя, как против воли к глазам подступают слезы.

– Ну-ну, ты это брось. У нас тут никто не плачет. Он дома или здесь? Его с тобой закрыли? – Брюнетка закончила, наконец, подготовку и теперь щедро намазывала маслом невообразимых размеров кусок батона.

– Вообще-то дома. А твой? – Смущенная таким непривычным натиском, Джен решила перейти в наступление.

– А у меня их трое! – Радостно сообщила брюнетка. – Один дома. Другой в Сан-Квентине, третий здесь. Сало будешь? Присаживайся, чаю попьем.

Кусок батона меж тем украсился колбасной нарезкой, сыром и огурцом. Должно быть, сало предполагалось вприкуску. Несмотря на сжимающую сердце тоску, Дженна вдруг остро ощутила голод.

– У меня есть чипсы и крекеры. – По примеру своей новой знакомой она начала вынимать из сумки печенье, и все, что успели передать сослуживцы.

– Притормози, подруга. – Брюнетка царственно подняла руку. – Ты же не хочешь, чтобы весь твой хавчик смели за один день. Они здесь как чайки – только увидят, сразу склюют. Давай-ка лучше сегодня я угощу тебя, а завтра – ты меня, идет?

– Хорошо, как скажешь. – Джен послушно стала убирать продукты обратно. – Но хоть зефиром тебя угостить можно?

Брюнетка расплылась в довольной улыбке. – Зефиром можно, я его обожаю. Меня, вообще-то, зовут Квинси. А тебя?

– Гвиневра. Дженна. Можно просто Джен. – После непродолжительных раздумий девушка решила не уточнять, что ее отец, ученый-историк, в душе был романтиком и назвал дочь в честь возлюбленной короля Артура.

– Ну и ну. Ты англичанка, что ли? Имя у тебя странное. Но Джен сойдет. И, кстати, если хочешь, можем держаться вместе, ты мне подходишь.

Джен оставалось только кивнуть головой.

Первая неделя ушла у нее на адаптацию к местным порядкам. Потом потекли унылые серые будни, почти не отличающиеся один от другого. Жизнь в тюрьме кое в чём походила на жизнь в студенческом общежитии – те же очереди к раковине и в душ, те же дежурства, те же правила совместного выживания в плотно населенном людском муравейнике. Правда, в отличие от «общаги», здесь бесплатно кормили и меняли простыни. С другой стороны, расплатой за еду и постель были жесткий режим, отсутствие свободы и света – тюрьма была специально построена так, чтобы ни один солнечный луч не проник в камеры заключенных. Говорили, это один из видов наказания преступникам, придуманный больше ста лет назад. Странно, но никого, кроме Джен, не смущал тот факт, что злостных преступников в настоящее время здесь почти не было. В тюрьме Кук содержали, в основном, подследственных или тех, кто, как и она, пытался оспорить не утвержденный еще приговор. Что поразило Дженну сразу, как только к ней вернулась способность мыслить, – это то, что никто из арестантов не выл, не возмущался, не лил горькие слезы. Никто из адвокатов (судя по рассказам узниц), ничего особо не делал, чтобы помочь им вырваться из этих стен. Будто сговорившись, все – и защитники, и следователи, и даже сами арестанты – воспринимали нахождение этих бедняг в Куке как само собой разумеющееся, хотя газеты частенько писали о разных ошибках, а также о том, что под арестом вместе с преступниками нередко содержатся и невинные люди. Может, причина их непонятного спокойствия кроется в самом этом месте? И это каменные стены делают людей такими инертными, покорными обстоятельствам и почти невосприимчивыми к горю?

Сама Джен спокойной себя не чувствовала. В бесконечно долгом ожидании рассмотрения ее апелляции, изо дня в день видя одни и те же серые стены и исковерканные жизни людей, она горячо сочувствовала своим сестрам по несчастью и часто предлагала посильную помощь, так что очень быстро подружилась с большинством соседок по камере. Ее новой, самой близкой подругой стала Квинси – наполовину гречанка, наполовину цыганка по происхождению, настолько же опасная для мужчин, насколько открытая и добродушная с женщинами. Вечером после проверки, когда жизнь в камере затихала, они по очереди залезали друг к другу на шконки, делились женскими секретами, мечтали о справедливости и идеальной любви и обсуждали планы на будущее, которое обязательно наступит, когда весь этот кошмар закончится.

В один из таких вечеров, когда за окном еще были видны отблески закатного солнца, низко – к дождю – летали птицы, и сердце щемило от невыносимой тоски, Джен, под впечатлением от только что перечитанной «Алисы в стране чудес», призналась:

– Знаешь, раньше я мечтала стать птицей, чтобы улететь отсюда далеко-далеко. А теперь даже не знаю. Птицей ведь на всю жизнь не останешься, а станешь опять человеком, скажешь то, что думаешь, не в том месте и не в то время – и сразу придут ОНИ. И тогда будет все то же, снова в тюрьму. Нет. Я, пожалуй, выберу Зазеркалье. Или параллельный мир, где царит справедливость.

– Ты не одна об этом мечтаешь. – Квинси томно вздохнула и бросила на Джен один из своих загадочных взглядов. Знаешь, я тут уже восемь месяцев, и за это время разного понаслушалась. Так вот. В камере, где я была раньше, говорили, что есть способ, только на него не каждый отважится. Да и расплата за это немалая.

– О чем ты говоришь? Какой способ? – Джен тут же встрепенулась, внезапно почувствовав прилив энергии – вечернюю дремоту и тоску будто рукой сняло.

–Ну… вообще-то я точно не знаю. С ними сидела девчонка, которая будто бы вызвала Мастера Снов. На следующее утро ее повели к следователю, а обратно она так и не вернулась.

– Так, может, следователь ее отпустил? Или помог сбежать? Помнишь ту статью в «Таймс» про влюбленную следовательшу?

Квинси презрительно фыркнула и глянула на подругу, распахнув еще больше и без того огромные, в пол-лица, глаза.

– Тогда, как и сейчас, зима была, а ушла она в легком спортивном костюме, вещи все здесь остались. Это в старые времена люди бросали вещи и уходили из тюрьмы, в чем есть. Сейчас все по-другому – каждый за свою сумку удавится. Да и глупо идти раздетой по морозу, когда здесь шмотье на вешалке. Что же касается побега… Ты хоть представляешь, какой бы тогда поднялся кипиш*? Всю тюрьму бы на уши поставили и каждый день по три шмона* устраивали. А тогда все прошло очень тихо. Никто ее не искал, никто не спрашивал. Вещи потом потихоньку девчонки растащили. В общем, был человек – и нету. Как говорится, ..

–Подожди, подожди, – нетерпеливо перебила Джен, предвидя очередной поток народной мудрости, которой любила блеснуть подруга. – А как же проверки? Ведь они должны были заметить, что одного человека не хватает в камере!

Ответом ей был еще один томный вздох.

– Не знаю, не знаю. Самой-то меня там не было. Но девочки говорили, что никто на проверке ее не хватился. Ты же знаешь, как это бывает – дежурная доложила, сколько в камере человек, охранники сделали вид, что считают. Никто никого не искал. Вопросы не спрашивал. А потом их расселили по разным хатам, и задавать вопросы вообще стало поздняк. Хотя, если честно, я думаю, дело не в этом. Скорее всего, они просто боялись. И до сих пор боятся.

–Боятся кого?

–Мастера Снов, конечно, кого же еще? Это должен быть очень крутой мужик, если люди по его желанию вот так запросто исчезают.

–Хорошо, но как они вообще про него узнали? Им сама эта девочка рассказала? – Теперь уже Джен твердо решила, что не заснет до утра и не даст спать Квинси, пока не вытянет у нее все до мельчайших подробностей. Впрочем, словоохотливая красавица нисколько против этого не возражала.

–Думаю, что да. Как же еще? Лично мне рассказала все Лиз, но она уже дома. У них там, правда, еще Вик осталась. Она здесь уже три года, и вся эта история при ней приключилась. Вообще-то, она не любит об этом болтать, но, если хочешь, я зайду на нее, как дорогу* поставят, и попрошу лично. Тогда сама с ней и пообщаешься.

Джен нетерпеливо заерзала по шконке, чувствуя, что завеса тайны вот-вот приоткроется. – До дороги еще целых два часа. Я столько не выдержу. А что тебе еще рассказала Лиз?

–Ты хочешь подробности?

– Разумеется! Как эта пропавшая девочка встретилась с Мастером Снов?

– Дай подумать. – Квинси неторопливо прикурила тонкую коричневую сигаретку, распространяя вокруг аромат вишневого дерева, и сделала до смешного сосредоточенное лицо.

–Ну конечно! – Девушка всплеснула руками, от волнения рассыпав пепел на одеяло, но никто из подруг этого даже не заметил.– Как же такое можно забыть! Он ведь Мастер Снов! Значит, и пришел к ней во сне!

– Во сне…– Джен мечтательно отвела глаза и уселась в свою любимую позу – согнула ноги в коленях и, положив сверху руки, уперлась в них подбородком. – Но ведь он приходит не ко всем, правда?

– Думаю, что да. Во всяком случае, никто из нас его не видел.

– А чем отличалась от вас та девочка?

–Хороший вопрос. – Квинси понимающе усмехнулась. – Только я тебе на него не отвечу. Не забывай, подруга, что меня при этом не было. И девочку ту я в глаза не видела. Дождись лучше дороги – тогда все и узнаешь.

– Легко сказать, дождись. А какой он хотя бы из себя, Мастер Снов, ты знаешь?

– Не в деталях. Слышала только, что очень красивый мужик. Вот что, давай-ка мы с тобою поедим. А пока будем готовить, и время быстрее пойдет.

Еда была для Квинси если не главным смыслом всей жизни, то, по крайней мере, одной из основных составляющих. Пытаться оторвать ее от еды – все равно что бороться с цунами. Энергии уйдет много, а в результате все равно «голяк», как говорят в Куке. Подчиняясь неизбежному, Джен покорно отправилась жарить колбасу с помощью железной миски и запретного кипятильника, однако никто не мог ей запретить предаваться мечтам во время этого скучнейшего из занятий. «Интересно, на кого он похож? На одного из греческих богов или средневекового мага?» Из богов девушке очень нравился Арес – жгучий брюнет с аккуратной бородкой и стальными мускулами, двигающийся с грацией хищного зверя – во всяком случае, таким он представал в ее любимых сериалах про Геракла и Зену-королеву воинов. С другой стороны, образ волшебника Мерлина тоже будил в ней мечты – благодаря огромному количеству прочитанных про него книг, новому сериалу ВВС, а также ощущению причастности, неизменно испытываемому ею при погружении в очередную книгу или серию фильма.

Не придерживаясь никакой определенной религии, Джен, тем не менее, твердо верила в реинкарнацию, а также в то, что в прошлой жизни она была волшебницей, обитавшей где-то на британских островах. Этим она объясняла свои врожденные способности к языкам и удивительный дар, позволявший ей с абсолютной точностью определять: говорит ее собеседник правду или лжет, съедобен или нет тот или иной продукт и каков он на вкус. Точно также она «читала» камни, предметы из металла и кристаллы – какой из них «живой» и заряжен энергией, а какой бесполезен или даже несет в себе зло. Не умея в буквальном смысле этого слова читать мысли других людей, она могла безошибочно предсказать, что сделает или скажет сидящий перед ней человек в обозримом будущем, основываясь на его психоэмоциональном состоянии и уровне интеллекта – каким-то образом она воспринимала эту информацию, стоило ей только открыть свой мозг. Животные, обладающие от природы таким же чутьем, относились к Джен как к своей и легко принимали ее волю. Однако девушка никогда не использовала свой дар для забавы, и уж конечно, не злоупотребляла им. Даже если очень хотелось наказать обидчиков. Например, тех, кто ее сюда определил. Дженна тряхнула головой. Об этом нельзя даже думать! Пусть их судит Всевышний по своей справедливости. Ей же нужно всего лишь найти способ выбраться отсюда. Не много и не мало. И, желательно, навсегда.

Джен нетерпеливо щелкнула пультом телевизора, определяя время. До начала «нелегальной межкамерной связи», иначе именуемой «дорогой», оставалось еще полчаса. Ее неугомонная подруга меж тем создавала только что изобретенный шедевр кулинарного тюремного искусства. На тонкий армянский лаваш укладывался свежеподжаренный кусок колбасы, сверху располагался пласт сыра, который присыпался зеленью и орошался кетчупом и майонезом, после чего лаваш заворачивался со всех сторон, и сооружение скатывалось в трубочку. Секрет операции заключался в ее скорости – если проделать все достаточно быстро, колбаса не успевает остыть, и за счет ее тепла расплавляется сыр. Так что в результате вкус изобретения напоминает пиццу.

Наслаждаясь почти домашней едой и разговором с подругой, Джен то и дело поглядывала на окно. Скорей бы. Теперь ей казалось, что даже в суде время не тянулось так медленно. Наконец, одна из девушек подошла к оконной решетке. Раздался условный стук, и «дорожница» взялась за работу. Значит, через минуту в камере будет телефон. «Слава Богу! Только о чем я ее спрошу? Вот дуреха. И как я не подумала об этом раньше?»

– Иди, подруга. Только недолго, а то мои кавалеры там заждались!

Джен радостно схватила трубку.

– Алло! Викки, привет! Меня зовут Джен, я соседка Квинси. Можно тебя кое о чем спросить?

– Говори. – Раздался до предела лаконичный ответ.

– Собственно, мне нужна информация. Если поможешь, я буду очень благодарна тебе со всеми вытекающими, понимаешь? – Практичная Джен уже успела освоиться в тюрьме достаточно, чтобы знать, что здесь в ходу натуральный обмен, а в качестве средства платежа выступают сигареты, кофе и чай.

– Я не информатор, – отрезала собеседница.

– Подожди, подожди! Я совсем не то имела в виду. Просто мне очень нужно узнать, как можно вызвать Мастера Снов.

– Ни … себе! А ты хотя бы представляешь, во что это может тебе обойтись?

– Вообще-то нет. Но мне правда очень нужно! Помоги!

Некоторое время в трубке молчали. Потом послышался вздох.

– Ну ладно. Мое дело – сторона. Сама-то я на такое ни за что не пошла бы. В общем, ты, наверное, слыхала от Квинси про Мэг, которая от нас ушла и не вернулась. Так вот, она перед тем трепалась, что Мастера Снов надо вызывать ночью, при полной луне. Она еще дала нам переписать какие-то детские стишки типа считалки. Только я их так сразу не найду – надо в сумке порыться.

Дженна почувствовала, как сердце ее подпрыгнуло и понеслось вскачь – сегодня было как раз полнолуние.

– Викки, солнышко! Ну пожалуйста, поищи их прямо сейчас! Я пришлю блок «Мальборо», если найдешь!

В трубке еще раз вздохнули. -Ладно. Попробую. Если чо – будь на связи.

– Спасибо, Вик! – поблагодарила Дженна, но ее уже никто не слышал.

Дальше потянулось ожидание, время от времени скрашиваемое умопомрачительными репликами, исходящими от Квинси в адрес «женихов». Джен не уставала восхищаться многочисленными талантами подруги – мужчины тянулись к ней, как подсолнухи к солнцу, и, несмотря на все свои подвиги по тяжким статьям, быстро становились в ее руках мягкими и послушными, словно котята. «Ей бы дрессировщицей в цирк идти работать, укрощать диких зверей, а они в тюрьму такой талант посадили.» В отличие от Квинси, у Джен не было роковой внешности, и, хотя черты ее лица были довольно приятны, а фигуре и ножкам могли позавидовать некоторые голливудские звезды, с мужчинами ей катастрофически не везло – ее излишняя ученость и странные способности, как правило, всех пугали, а те, кто восхищался ее прекрасной душой и светлым умом, через несколько дней (в лучшем случае месяцев) уходили к бездушным и пустоголовым красавицам. Вот и Анджей ее бросил, едва столкнувшись с первой же трудностью. И почему она не родилась такой как Квинси? Сногсшибательно красивой и умеющей радоваться жизни даже в тюрьме. Бабушка, которая ее вырастила, часто говаривала: «Не отчаивайся, у каждого человека есть своя половинка. Ты просто свою пока не нашла. Но он тебя тоже ищет – твой принц, и обязательно найдет, вот увидишь». Где же сейчас ее принц? Да и есть ли он вообще в этом мире?

– Джен, это тебя, – остановил ее безрадостные размышления возглас подруги. – Только давай по-быстрому, меня на самом интересном месте прервали.

–Как скажешь! – Дженна от радости чмокнула Квинсу в щечку, выхватывая «трубу».

–Ну слушай, Дженни, так ведь тебя зовут? – произнес уже знакомый осипший – очевидно, от непрерывного курения – голос.– Все сумари из-за тебя перерыла, так что с тебя причитается.

–Само собой! Сейчас все упакую и отправлю. Ну давай же, Викита, читай!

–Э нет. Знаешь, я тут подумала… А вдруг ты его сейчас вызовешь и улизнешь, а я тут с «голяком» останусь. Давай-ка ты лучше отправь бандяки* на мою хату, а я, как все получу, пошлю тебе мульку* стремом*. Она за десять минут дойдет.

«О Боже! Дай терпения!» Джен покрепче стиснула зубы и кулаки, чтобы не сорваться.

– Хорошо. Но как я узнаю, ты нашла действительно то, что мне нужно? Прочитай хотя бы пару строк.

«Викита» хмыкнула.

–Ну ладно, слушай:

«Мастер снов, за мной приди,

Когда виден диск луны,

И с собою уведи

В царство грез и тишины».

Остальное я на бумажке напишу. А еще лучше – вышлю тебе эту. Мне она ни к чему.

–Отлично. А что это за страшную плату надо заплатить тому, кто его вызовет? Тебе Мэг не говорила?

– А это извини. У него сама и спросишь. Единственное, что я слышала – плату он назначает каждому свою, всем разную то есть. А толком про это никто ничего не знает.

– Ну ладно, спасибо и на том. Да! Последний вопрос! Она стихи эти вслух или про себя читала? И в какое время ночи?

– Ты ученая, да? Сразу видно, деталями интересуешься. Только что я могу сказать? Чтобы она это вслух читала – мы не слышали. Но ты же сама знаешь, как иногда ночью в хатах шумят. Может, она и бубнила что-то себе под нос, кто его знает. Мы-то сами во всю эту чепуху тогда не поверили. Все шло как обычно. А утром ушла наша Мэг на следственку – и с концами.

– И охрана ее не искала?

– В том-то все и дело. Никто за нее даже не спросил. У нас тогда хата как раз без присмотра осталась – Дези – смотрящая – освободилась, а кроме нее никто с охранниками не общался. Ну а пока то да се, раскидали нас по новым хатам, и за Мэг как-то все подзабыли. Девчонки поначалу думали, что она прямо со следственки на подписку ушла, а вещи решила здесь бросить. Мало ли – может, ее хахаль под тюрьмой на машине дожидался. Только потом кто-то с ее подельниками общался, а те говорят -ни на какой подписке ее нет, и вообще нигде нет. Тогда мы и вспомнили про Мастера Снов, ведь вышло, что все это правда? Хоть и не верится до сих пор. В общем, мы тут в хате все обсудили и решили копам вопросы не задавать, а если нас спросят – мы не при делах. Ну и вообще поменьше об этом трепаться, потому как с типами вроде этого Мастера лучше не связываться. У нас же у всех дети – а ну как он за длинный язык к себе утащит или еще чего сделает? Я и тебе все это рассказываю только потому, что ты с Квинси хлеб вместе ешь, а к ней у нас полный респект и уважуха, вот так-то. Ну ладно, давай закругляться. Короче, жду от тебя бандяки, а потом сразу высылаю стрем, так что лови. Смелая, скажу, ты девка, если и впрямь на такое решилась. Ну давай! Фарту тебе!

–Спасибо! Тебе тоже! – Джен отдала трубку Квинсе, а сама кинулась по памяти записывать четверостишие. Так, готово. Теперь осталось запаковать сигареты и получить «стрем». От волнения руки плохо ее слушались, так что пришлось просить о помощи Квинси. Вместе они справились довольно быстро. И так же быстро, как и обещала «Викита», пришел ответ – в аккуратно запаянной золотистой «мульке». С замиранием сердца Дженна вскрыла пленку и развернула листок. Там было еще два четверостишия и постскриптум: «Все дома. Удачи! Вик». Она еще раз поблагодарила подругу и мысленно – Викки, а потом, забравшись на свою постель, принялась изучать текст.

Поначалу слова заклинания вызвали у нее лишь слабую безотчетную тревогу, но чем дольше она повторяла их про себя, стараясь запомнить, тем больше пугала ее предстоящая ночь. Только пути назад уже не было – Джен понимала это всем своим существом. Как человек практический, она перебрала свои вещи и аккуратно разложила по сумкам. Выпила чаю с Квинси – не услышав ни слова из всего, что говорила подруга. Полная луна уже вышла из-за горизонта и теперь медленно продвигалась к зениту, неся надежду и питая страх. Ну что ж, чему быть, того не миновать. «Как только она поднимется и пересечет первую решку*, я буду готова».

* * *

«Мастер снов, за мной приди,

Когда виден диск луны,

И с собою уведи

В царство грез и тишины!

Боль свою оставлю здесь,

Чтоб вовек о ней забыть,

Кровь свою оставлю здесь,

Чтоб вовек не полюбить.

Пусть придет скорее сон,

Тот, что мертвых оживит,

Разорвет он цепь времен,

И меня освободит!»

Девушка лежала на спине, с головой укрывшись одеялом и сжимая в руке орудие Тора. Губы шептали заклинание, произнося его уже в третий раз. Одновременно в возбужденном мозгу проносились мысли, одна нелепее другой. «Что, если он заберет меня прямо сейчас, а у меня завтра дежурство, догадается ли кто получить хлеб? А вдруг в той стране, где он живет, нет мармелада? Может, надо взять с собой хотя бы образец? И мне уже давно пора к парикмахеру. Как я смогу показаться Мастеру в таком виде? Интересно, сколько раз нужно прочесть заклинание?». Внезапно Дженна почувствовала, что катастрофически быстро погружается в сон – будто кто-то щелкнул у нее в голове выключателем, и все мысли разом куда-то исчезли. Сон окутывал ее со всех сторон приятным теплом, превращая тюремную постель в роскошную перину, а струившийся из окна лунный свет мягко ласкал ее тело, непостижимым образом проникая сквозь груду одеял и одежду. Так же мягко, словно бы ниоткуда, перед нею возник смутный мужской образ, постепенно принимающий вполне реальные очертания.

Высокую и стройную фигуру мужчины окружал зеленый развевающийся плащ, чья светящаяся в темноте ткань отбрасывала золотистые блики на его загорелое, с абсолютно правильными чертами лицо. Длинные светлые слегка волнистые волосы были зачесаны назад, открывая высокий лоб и привлекая внимание к его удивительным глазам. Они имели очень красивый густой оттенок тропической листвы в предвечерних сумерках и в то же время были совершенно прозрачны – как воды лесного озера высоко в горах, куда глядят, отражаясь, звезды и столетние великаны.

– Ты звала меня. Чего ты хочешь? – Раздался певучий баритон, похожий тембром на тихий рокот подземной реки. И еще на ветер, затерявшийся в непроходимом лесу.

–Мне нужна Ваша помощь, Мастер. – Услышала она, словно со стороны, дрожащий испуганный голос.

Незнакомец кивнул, а таинственный взгляд скользнул вглубь ее мыслей, с любопытством знакомясь с их содержанием – Джен это чувствовала и, как ни странно, ей было приятно – будто после долгой болезни она, наконец, оказалась в руках заботливого и опытного врача.

–Вижу, ты хочешь уйти, – сообщил ветер. – Вижу, никто и ничто не держит тебя здесь – у тебя не осталось ни друга, ни родственника, которому ты была бы мила после того, что случилось. Я могу дать тебе то, что ты хочешь. Вопрос в том, на что ты готова пойти, чтобы стать свободной?

«Чтобы снова стать свободной, я готова на все, – подумала девушка, -если, конечно, это не причинит вреда другим людям».

Пришелец снова кивнул, все также не сводя взгляда с ее лица.

– У тебя большое сердце, и ты чутко различаешь добро и зло. То, что ты импат, очень хорошо для моего мира. Хотя, с другой стороны, тебе придется нелегко, выполняя миссию.

Было очевидно, что ее мысли он читал, как открытую книгу.

– Вообще-то я не из тех, кого могут испугать трудности. А что это за миссия? Вы можете мне сказать? – беззвучно обратилась к нему Джен, решив, что произносить слова вслух ни к чему.

– Ты все узнаешь в свое время, – заверил незнакомец своим обволакивающим, проникающим в каждый уголок ее сознания голосом. – А сейчас отдыхай, силы тебе понадобятся. Я приду за тобой завтра. Прощай.

После этого черты лица Мастера стали расплываться, свет от плаща померк, и образ его растворился в темноте столь же стремительно, как и возник. «Он сказал: «Прощай». Как странно. Ведь было бы правильнее сказать: «До свидания», разве не так? Кажется, я тоже начала превращаться в Алису.» С этой потрясающей мыслью узница мгновенно уснула.

* * *

– Фарчайлд, на выход, без вещей.

«Ну наконец-то». С раннего утра Джен не находила себе места. В качестве дежурной она уже перемыла все стены и полы в камере, навела порядок в «общаке» и в душе. Успела выкупаться и позавтракать. Дважды причесалась. Дала последние напутствия Квинси и «завещала» ей все оставшееся под шконкой имущество – на случай, если они больше не увидятся. И теперь сидела, уставившись в книжку и не видя букв.

– Одну минуту, сэр!

Джен подскочила, как ужаленная, и бросилась целовать подругу под недоуменным взглядом охранника. Потом, наспех накинув на себя легкую куртку, она вылетела из камеры, бросив еще один теплый взгляд на Квинси и ласково махнув ей рукой. В сердце узницы пела надежда. Она шла навстречу неизвестности с открытой душой и в праздничном настроении, не замечая лестниц и переходов, которыми вел ее офицер. Они спустились в именуемое «следственкой» полуподвальное помещение, где арестанты встречались со следователями и адвокатами, прошли мимо ряда застекленных дверей и подошли к «отстойнику».

– Подожди здесь, тебя позовут. – С этими словами охранник запер за ней дверь и протопал тяжелыми сапогами дальше. Сняв с себя куртку и постелив ее на узенькой короткой скамейке, Дженна уселась и принялась ждать. Но через минуту не выдержала и вскочила. «Может быть, надо снова прочесть заклинание?». В памяти всплыли заученные наизусть слова, которые она теперь вряд ли когда-нибудь забудет:

«Мастер Снов, за мной приди, …»

Нет. Он же сказал, что придет за ней сам. Да и луны здесь не видно. Дженна с тоской оглядела унылые серые стены «отстойника», исписанные любовными, и не только, посланиями одних арестантов другим. Чтобы хоть чем-то себя занять, она принялась читать все подряд, пока не дошла до очень странных строк:

«Тот родится к жизни новой,

Кто с любовью примет смерть.

Ждет свободных край суровый –

Тех, кто должен умереть.»

Холодные щупальца ужаса поползли по ее спине и сдавили грудь, когда до сознания дошел смысл этих слов. «Нет, он не может так со мной поступить. Он говорил о какой-то миссии, а не о смерти. Эти строки наверняка не имеют ко мне отношения». Но, несмотря на вполне разумные, логически верные выводы (по части которых Джен считалась настоящим экспертом) страх становился все сильнее – по мере того, как тянулись минуты, и меркло освещение в холодной каморке. По тюремным правилам, в «отстойнике» всегда должна гореть лампа. Но именно в этом она куда-то исчезла – или ее заволокло серой дымкой, идущей от стен. Вскоре девушка уже ничего не могла увидеть из-за плотного тумана, невесть откуда взявшегося в этой норе. Она хотела уже позвать на помощь, когда от стен полилась тихая музыка – звучали флейта и барабан, многократно выводившие одну и ту же мелодию. Или это была не флейта, а какой-то другой, более древний духовой инструмент? Мелодия была прекрасна, но от ее постоянного повторения и монотонного ритма у девушки начала кружиться голова. В то же время узница вдруг обнаружила, как у нее еще более обострились все чувства. В частности, на фоне музыки она слышала удары своего сердца так, будто оно было гигантским молотом или проходящим мимо составом. А у окружавшего ее тумана появился пьянящий запах, чем-то напоминавший сирень. Изумленная, она хотела потрогать стену, чтобы проверить чувствительность пальцев, но – о, Небо! – никакой стены перед ней больше не было! И вокруг нее тоже. Был туман. Была музыка. И была приятная легкость в возбужденном, сверхчувствительном, ставшем почти невесомым теле. Из тумана послышался голос, по которому она тут же узнала его обладателя.

– Ты готова к перерождению. Готова ли ты служить мне, когда получишь новую жизнь и новое тело? – Так же как и в прошлый раз, Мастер медленно возник перед ней из тумана. «Совсем как чеширский кот», – неожиданно весело подумалось девушке. Несмотря на таинственную обстановку и пугающее неизвестностью будущее, у нее вдруг появилось на редкость легкомысленное настроение.

– Здравствуйте, Мастер! – Игриво улыбнулась она пришельцу. – И в чем же, если не секрет, будет заключаться моя служба?

Джен и сама не смогла бы объяснить, почему отважилась на такую дерзость. Однако Мастера ее поведение, похоже, нисколько не удивило. Словно диктор вокзала, сообщающий пассажирам о прибытии очередного поезда, он четко и бесстрастно произнес:

– Ты станешь хранительницей и проводницей Силы. К сожалению, людей с таким даром, как у тебя, остается все меньше. И, к еще большему сожалению, люди – это единственная прослойка, способная поддерживать равновесие между подземным и невидимым мирами.

– То есть между добром и злом?

– Не все так просто, девушка. В подземном мире, конечно, много зла, но основное отличие – точнее, сущность – его в том, что он целиком материален и управляется страстью. В отличие от его обитателей, жители невидимого мира – например, эльфы – порождения воздуха и света. Хотя и они могут в случае надобности принять телесную форму, их обычное состояние нематериально, а значит, не требует ни пищи, ни крова, ни дорогих украшений. Поэтому у нас нет чувств – таких, как любовь и ненависть, гнев и страдания, алчность и зависть. А всеми нашими поступками управляет разум.

– Значит, Вы – эльф.

– Я – один из повелителей невидимого мира. Вы же, люди, точнее, некоторые из вас, несете в себе качества сразу двух миров. Вы обладаете разумом, как мы, но в то же время являетесь рабами своих страстей, порождаемых телом. Как тебе должно быть известно, носителем и проводником Силы может быть только Совершенный Разум. Твой разум далек от совершенства, но с ним можно работать – у импата он полностью открыт, как и все чувства. Вот, правда, с чувствами придется что-то делать. Хотя и они со временем подчинятся Силе. – Мастер помолчал, словно задумавшись.

– Я все еще жду твоего ответа, девушка.

– А разве у меня есть выбор, Ваше Величество? – Последнее слово Джен произнесла с вопросительной интонацией, не зная, как правильно обратиться к собеседнику. В книгах по магии (с помощью которых она пыталась постичь свои способности) было написано, что эльфы никому не открывают своих имен, потому что истинное имя, произнесенное трижды, дает власть над существом из невидимого мира. Но было ли это так на самом деле?

– Это правда, – заверил ее Мастер, как обычно без спроса вторгаясь в ее мысли.– Но на самом деле выбор у тебя есть. Ты можешь вернуться обратно, забыв навсегда о встрече со мной. Или можешь уйти в другой мир, приняв другое тело и поклявшись вечно служить мне и моему народу.

– Разве встречу с Вами кто-то сможет забыть? «Да и что меня ждет в моем мире? Годы в неволе, в нечеловеческих условиях, после которых я уже никому не буду нужна. Хотя… Я ведь еще не видела другого мира. Эльфийский народ, если верить книгам, – веселый, увлеченный искусствами и безобидный. Но что значит «служить вечно»? Вдруг я никогда больше не увижу человеческого лица? Или, что еще хуже, меня заставят совершать какие-нибудь мерзкие, отвратительные поступки». Мысли девушки лихорадочно заметались в поисках верного для нее решения. Хотя желание последовать за Мастером уже охватило ее и росло с каждым вздохом.

– Если ты надумаешь остаться, все воспоминания о нашей встрече уйдут из твоей памяти. Что же касается твоих опасений… Не беспокойся, ты будешь жить среди людей, хоть и в несколько иных условиях. Зато обретешь тело обольстительнейшей из женщин и способность проникать в чужие мысли также легко, как это делаю я. О твоей миссии мы поговорим позже. А сейчас ты должна просто поверить мне на слово, что в твоей службе нашему миру не будет ничего недостойного или предосудительного. Ты сохранишь свою честь, о которой так сильно печешься – по крайней мере до тех пор, пока это не перестанет иметь для тебя значение.

– Моя честь всегда будет иметь для меня значение! – Вскинулась Дженна, гордо подняв подбородок и распрямив плечи. – Но, если вы даете слово… – В тех же книгах неоднократно упоминалось о том, что эльфы никогда не лгут. – Я согласна пойти с Вами и служить Вам по мере своих возможностей. Вы ведь позаботитесь о моей безопасности? – На последнем слове голос Дженны затих, потому что она вдруг снова ощутила волну леденящего страха.

Но что это? Ей показалось, или на бесстрастном лице эльфа действительно промелькнула улыбка?

–Скоро ты сама сможешь позаботиться о своей безопасности, и тебе вряд ли понадобится защитник. Но у нас мало времени. Идем.

Описав светящуюся радугу полою плаща, Мастер раскинул руки, как бы приглашая Дженну в свои объятья. Острое, непреодолимое желание оказаться именно в этих объятьях толкнуло ее вперед, и на удивление сильные мужские руки сомкнулись вокруг девушки вместе с плащом. Окутанная ароматом вереска и свежераспустившихся дубовых листьев, смешанным с запахом грозы и какого-то еще, неведомого ей растения, согретая теплом и властной силой, исходившими от очень мужественного, хоть и немужского тела, Джен начала быстро погружаться в затягивающий ее темный бездонный круговорот.

Глава 3

Пробуждение давалось с трудом. Судя по ощущениям, Джен находилась внутри мягкой невесомой субстанции, из которой никак не хотелось выбираться.

– Вставай, ты уже дома. – Послышался низкий певучий голос, ставший почему-то вдруг очень родным. – Я оставил прежними твои глаза, чтобы перевоплощение прошло безболезненно. Тебе восемнадцать лет, и ты прекрасна.

Усилием воли Джен распахнула ресницы. На этот раз Мастер был облачен в серебряную тунику и черные лосины, заправленные в высокие со шнуровкой кожаные сапоги. На груди его сверкал при каждом движении драгоценный камень величиною с орех. Камень являл собой захватывающее зрелище, учитывая то, что он полностью повторял цвет и прозрачную глубину глаз самого Мастера. Желая окончательно в этом убедиться, девушка несколько раз перевела все еще сонный взгляд с одного объекта на другой. Загадочно-прекрасное лицо эльфа осталось при этом невозмутимым, но его глаза тоже рассматривали что-то на ней и, проследив за его взглядом, девушка увидела рыжую прядь вьющихся, блестящих на солнце волос, неизвестно каким образом оказавшуюся на ее руке. Как странно. Это была ее рука и в то же время не ее – она налилась силой и слегка округлилась, приобретя золотисто-бронзовый цвет. Девушка пошевелила пальцами. Они отлично слушались, хотя тоже приобрели несколько иную форму. Наконец, Джен отважилась оглядеть себя всю, откинув тонкое, почти воздушное покрывало из неизвестной ей ткани, которая, очевидно, и создавала ощущение непривычного, почти божественного комфорта.

Представшее ее взору тело было полностью обнаженным, имеющим везде такой же цвет, что и рука, и радующие, а точнее, поражающие своим совершенством формы. Девушка поднялась и тряхнула волосами, тут же рассыпавшимися по плечам шелковистым каскадом. Странно, но никакого стеснения перед Мастером она при этом не испытала. Да и будь на месте эльфа кто-то другой, вряд ли бы испытала тоже – неизвестно откуда у нее появилась несокрушимая уверенность в своей красоте и собственных силах.

– Это и есть перерождение? – Смело глядя в немигающие зеленые глаза, спросила красавица.

– Да, ты переродилась. Не желаешь примерить новую одежду? – Широким жестом Мастер указал на предметы женского белья и длинное, богато украшенное вышивкой зеленое платье, аккуратно разложенное на неком подобии складного стола. Там же находились довольно массивные золотые украшения, которые, судя по их разнообразным формам, предназначались для разных частей женского тела. Джен поднесла к лицу тончайший шелк и ощутила слабый аромат ландыша и лаванды. Потом потрогала платье. Его шерстяная ткань отличалась мягкостью и была явно ручной работы. Похоже, и белье, и платье были сшиты много веков назад, но каким-то чудом сохранились в превосходном состоянии.

– Все это, конечно, великолепно. Но разве мы собираемся на маскарад, Повелитель?

– Извини, я не предупредил тебя о том, что ты родишься не только в другом теле, но и в другом времени. Для того, чтобы чувствовать себя здесь уютно и достичь нашей цели, ты должна одеваться и выглядеть как настоящая леди.

Девушка снисходительно улыбнулась, поражаясь чисто мужской непрактичности эльфа.

– Даже если так. Разве у настоящей леди должен быть только один наряд?

Эльф флегматично пожал плечами. – У тебя будет столько нарядов, сколько необходимо. Даже если это будет необходимо только для твоего удовольствия.

«Интересно, есть ли у него чувство юмора? И есть ли хоть что-то, что может вывести его из себя?» Несмотря на все заверения Повелителя об отсутствии у него чувств, Джен не могла этому поверить. Скорее всего, потому, что у нее самой этих чувств всегда было в избытке. Вот и сейчас, при всей холодности Мастера, она не могла не замечать его истинно мужских достоинств – стройных мускулистых ног, выгодно подчеркнутых лосинами, узкого таза и очень широких плеч, которые нельзя было скрыть никаким плащом, сильных рук с изящными длинными пальцами. Один только вид этих пальцев, медленно поглаживающих медальон, будил в ней самые неудержимые сексуальные фантазии. А ведь она до сих пор так и не удосужилась надеть одежду!

Девушка, притворно вздохнув, взмахнула ресницами.

– Я никогда не носила ничего подобного. Не могли бы Вы помочь мне с этим, сэр? – Наивно глядя на него широко распахнутыми, по-детски доверчивыми глазами, Джен взяла двумя пальчиками предмет дамского туалета с неизвестным ей назначением. Все с тем же завидным спокойствием, эльф молча принял подвязку и ловко укрепил ее чуть выше колена девушки. По всему было видно, что ее обнаженное тело производит на него не больше эффекта, чем плывущее по небу облако или куст папоротника, росший неподалеку.

– Попытайся теперь надеть вот это. – Он протянул Джен шелковый чулок.

– Простите, ммм.. – Не выдержав, девушка прыснула. – Но не кажется ли Вам, сэр, что здесь должен быть более необходимый мне предмет? Чтобы прикрыть самую сокровенную часть тела. – Девушка потупилась, указывая взглядом на завитки рыжих волос в самом низу живота.

–Если ты имеешь в виду трусики, то должен тебя огорчить. Эту деталь туалета изобретут гораздо позже, точнее – в двадцатом веке.

–Вы хотите сказать, что мне придется обходиться вообще без них? – В голосе рыжеволосой красавицы изумление смешалось с ужасом.

– Увы, да. Но, поверь мне, ты быстро привыкнешь.

Джен тут же вспомнила «Историю О» – скандально известный фильм об использовании секса в качестве оружия некоторыми французскими подданными. Эффектная и чувственная героиня фильма тоже не имела привычки носить нижнее белье и широко рекламировала свой стиль среди клиентов и коллег по профессии. Учитывая род деятельности героини, подобная простота в одежде имела для нее несомненные преимущества, но не собираются же эльфы использовать и ее в похожем качестве?

Почувствовав, что краснеет, несмотря на всю свою вновь обретенную смелость, Дженна решилась выпалить мучивший ее вопрос.

– Надеюсь, сэр, Вы не хотите, чтобы отсутствие у меня этой детали туалета послужило определенным целям?

– Только если эти цели будут твоими, Сина.

– Как Вы назвали меня, Повелитель? – От неожиданности Джен потеряла мысль, а ее смущение отошло на задний план.

– Я дал тебе эльфийское имя. Оно означает «несущая жизнь» и очень тебе подходит.

– Сина. – Девушка улыбнулась. – Мне нравится это имя. Оно звучит, как музыка ветра – такое же таинственное и в то же время простое. Скажите, я тоже должна скрывать его ото всех, как и Вы?

– Ты сама знаешь ответ. Свое настоящее имя можно открыть только тому, кому полностью доверяешь. Чтобы этот кто-то не воспользовался им во вред тебе, как самым страшным оружием. Скажи, есть ли на свете человек, которому ты доверяешь, как самой себе?

Девушка задумалась. Перед ее мысленным взором пронеслись образы всех ее родных, друзей и знакомых. Могла ли она дать кому-то из них власть над собой, неважно в прошлой или в этой, совсем новой для нее жизни? Нет, Повелитель прав – она должна соблюдать осторожность.

– Однако, мы так и не закончили твое одевание.

Уверенно и методично Мастер принялся брать со стола предмет за предметом, надевая, завязывая и застегивая их с такой ловкостью, будто это было частью его профессии. Каждое движение при этом он проделывал подчеркнуто медленно, словно хотел, чтобы она запомнила саму технологию облачения в непривычный наряд. Дженна прикрыла глаза – прикосновения его волшебных пальцев были безумно приятными, и ей захотелось полностью отдаться во власть ощущений, начисто выбросив из головы все мысли.

 Закончив с нижним бельем и подвязками, Повелитель не стал утруждать себя надеванием платья, переместив его на тело девушки одним движением глаз. Но потом его руки коснулись ее сосков, вставляя и без того возбужденную, слегка набухшую грудь в тесный корсаж, и у нее едва не остановилось сердце.

– Вы уверены, что не испытываете никаких чувств, Повелитель? – слегка охрипшим голосом поинтересовалась Дженна, чуть подавшись вперед к нему. В глубине души она надеялась, что сейчас он обхватит ее своими сильными руками и страстно прижмет к себе, снедаемый тем же недугом, что и она.

– Разве я сказал «никаких»? Все эльфы испытывают удовольствие, соприкасаясь с прекрасным. А ты – само совершенство. Я создал тебя в своих снах, любуясь утренним солнцем и вдыхая аромат магнолий и роз. Ты пахнешь как они, и вся наполнена светом. Ты излучаешь сияние, Сина, и мои глаза радуются при виде такой красоты. Но если ты ждешь от меня той близости, что бывает между людьми, то это – увы – невозможно.

– Почему невозможно? – Руки девушки нежно и доверчиво легли на грудь Мастера. – У Вас есть все, чем должен обладать каждый мужчина, разве нет?

Джен никогда раньше не была кокеткой, и эта неожиданно проснувшаяся в ней смелость поражала ее саму. Должно быть, причина в ее новой внешности. Или на нее так подействовал удивительный воздух этого мира?

– То, что ты видишь, – лишь оболочка, Сина. Красивая форма. Но форма не может испытывать желание, и ты должна это понимать.

– Но разве человеческое тело – не та же самая оболочка? Вы, по меньшей мере, видели меня уже в двух разных. А ведь моя сущность и мои желания при этом не изменились. «Или изменились, и я кривлю душой?»

– Если и изменились, то в лучшую сторону. Они стали ярче, как и ты сама.

Девушка вспыхнула.

– Вы так легко узнаете мои мысли. Кажется, перед тем, как все это со мной случилось, – она провела перед собой кистью, описывая дугу, – вы обещали, что у меня будет такой же дар.

– Он у тебя уже есть. Просто ты не пыталась им пользоваться. Ты голодна?

Джен отрицательно помотала головой.

– Тогда мы можем начать прямо сейчас. Во-первых, ты должна знать, что мозг эльфа, также как и любого существа из невидимого мира, в обычном состоянии бывает закрыт от вторжения извне. В отличие от нас, только немногие люди и подземные жители умеют ставить такую защиту. Сейчас я сниму ее. Попробуй сосредоточиться на моих мыслях. Представь, что ты внутри меня. Твое сердце бьется в унисон с моим, твое дыхание сливается с моим, мои мысли становятся твоими… «Скажи мне, откуда у тебя этот талисман?»

– О, это необычная история, – начала было девушка, и вдруг осознала, что вопрос Мастера так и не прозвучал. «Значит, у меня получилось?!»

– Ты быстро учишься, – признал ее наставник вслух, и тут же мысленно приказал: «Расскажи мне о талисмане, не пользуясь языком.»

* * *

Три дня Джен упражнялась с Мастером – то в искусстве читать и передавать мысли, то в светских манерах, которыми должна обладать каждая леди, то – для развлечения – в умении метать нож и стрелять из лука. На четвертый день учитель разбудил ее на самой заре, когда солнце едва начало окрашивать горизонт, и только самые ранние лесные певцы робко пробовали первые ноты. Дженна вышла из хижины, где в одиночестве проводила каждую ночь на необыкновенно мягкой эльфийской постели, и с удовольствием ступила босыми ногами во влажную от обильной росы траву, ожидая дальнейших распоряжений Мастера. Теперь они практически не говорили вслух, и это было вдвойне полезно – во-первых, помогало ей развивать способности, а во-вторых, позволяло без помех слушать птиц. Птицы в этом лесу исполняли дивную, многоголосную, каждый день новую музыку, от которой сердце тоже начинало петь, а мир наполнялся радостью и ожиданием счастья.

Джен чувствовала себя почти счастливой. Звучала волшебная музыка, рядом находился прекрасный принц, и наконец-то она могла вволю полюбоваться солнцем, подставить кожу его теплым ласкающим лучам – удовольствие, которого ее лишили на долгие месяцы, заточив в неволе.

Да, жизнь снова повернулась к ней лицом, и это было замечательно. Вот если бы еще принц обратил на нее хоть немного внимания. Не как на свою ученицу, нет, – в качестве учителя он был даже слишком усерден. Но если его слова были правдой, и она действительно верх совершенства, то почему до сих пор он так холоден с ней? Почему ему нет дела до ее обнаженных прелестей или капризно надутых губ? Что бы там ни говорил эльф об отсутствии у него страстей и желаний, Джен в это не очень-то верила. Ведь вот он, совсем рядом, из плоти и крови, а там, где есть плоть, есть и желание. Может, притвориться, что она споткнулась? Героини кино всегда так делают, а потом оказываются в страстных объятьях своего спасителя.

– Прекрати думать о глупостях, – нарушил ее мечты принц. – Сегодня мы начинаем новый урок. Ты будешь учиться использовать Силу. Идем – и он властно протянул ей руку.

Джен вложила в его раскрытую ладонь свою, и через мгновение они уже стояли у невысокой пещеры, со свода которой теплыми струями низвергался искрящийся водный поток.

– Разденься и встань под воду, – скомандовал Мастер.

Успевшая уже привыкнуть к его демократическим воззрениям на одежду, девушка одним гибким движением избавилась от легкого, очень удобного платья, подаренного ей эльфом в качестве «рабочей формы». Несмотря на то, что она и спала, и гуляла (когда не было занятий), и ела, и упражнялась в этом платье, его ткань оставалась такой же чистой и свежей, как в тот день, когда она его впервые надела. Джен невольно улыбнулась, вспоминая обстоятельства вручения подарка. Мастер тогда совершенно точно угадал подходящий ей фасон и размер. Единственное, что он предоставил на выбор своей ученице – это цвет платья. И выбор этот осуществлялся прямо на ней – совсем как в графической программе компьютера. Она смотрела в зеркало, наспех сооруженное эльфом в воздухе из капель росы, и недовольно хмурила брови до тех пор, пока облегающая ее тело мягкая ткань не приобрела нужный ей ярко-бирюзовый оттенок.

– Не бойся. Вода почти такая же теплая, как и ты.

–А я и не боюсь. – Глубоко вздохнув и задержав дыхание, Дженна шагнула под водопад.

Это было восхитительное ощущение – вода ласкала и одновременно очищала ее тело, освобождая от всех тревог и сомнений последних недель, от страха перед будущим и прежней неуверенности в своих силах. И она действительно была такой теплой, что девушка могла бы часами стоять так, предаваясь неземному блаженству.

– А теперь почувствуй, как поток входит сверху в твою голову, движется вдоль позвоночника и уходит в землю. Сосредоточься на этом движении, отключись от всего остального. У тебя должна остаться только одна мысль – это поток энергии стихии, который идет через тебя. Представь себя открытым с двух сторон сосудом, что непрерывно наполняется Силой, но не удерживает ее в себе, пропуская беспрепятственно вниз. Ты чувствуешь это?

О да! Она это чувствовала. То, что сначала казалось лишь удовольствием, веселой игрой, теперь приобрело совсем другой смысл. Вода уже не была просто водой. Джен ощущала единство и мощь стихии – так, словно маленький водопад был частью чего-то неизмеримо большего и нес в себе силу штормов и цунами, тропических ливней и горных рек.

– А теперь вытяни вперед руку и открой ладонь. Дай выход энергии через эту руку.

Джен подчинилась и постаралась сосредоточиться на руке. Но ничего не происходило. Вода по-прежнему стекала вниз, а ее оказавшейся снаружи ладошке даже стало холодно и совсем неуютно.

– Не нужно концентрации. Расслабься. Просто представь, что сосуд изменил форму. Поток течет ровно. Точка входа – голова. Точка выхода – рука.

Команды Мастера поступали в мозг девушки короткими точными импульсами. Они несли с собой поддержку и спокойную уверенность в результате – так, словно учитель помогал ей придерживать лук, пока она натягивала тетиву. Внезапно Джен почувствовала, как все ее тело завибрировало, загудело и напряглось. А еще через мгновение она обнаружила, что это уже не ее тело – точнее, не только ее. Оно слилось с той самой Силой, о которой говорил Мастер. И вот из ее открытой ладони вырвалась струя воды – такая мощная, что дерево, в чей ствол она попала, переломилось пополам, и его крону понесло прочь, к обрыву.

– Хорошо. Теперь выйди наружу.

Не в силах поверить тому, что видит собственными глазами, девушка шагнула вперед, все так же держа перед собой вытянутую руку. Поток продолжал выходить из нее с той же силой, хотя никакого контакта с водопадом больше не было.

– Прекрасно. Стой на месте и запоминай все, что с тобой происходит. Можешь немного подвигать рукой, вверх-вниз, вправо-влево. Старайся не повредить деревья.

Джен послушно следовала его указаниям, и поток перемещался в воздухе вместе с ее ладошкой.

– Теперь прекрати это. Закрой вход. Так, будто ставишь заслонку. И опусти руку.

Есть! Струя исчезла, а ее ладонь сразу высохла.

– Умница! А сейчас представь, что снова находишься внутри водопада, и открой заслонку.

Девушка на мгновение зажмурилась, мысленно возвращаясь к прежним ощущениям. Вот она уже ясно слышит шум воды, вот открывается шлюз и сверху входит поток, он наполняет ее всю целиком и просится наружу. Не дожидаясь команды, Дженна выбросила вперед правую руку. Почти сразу же из середины ладони хлынула вода. Только в этот раз она уже не разбрызгивалась фонтаном, а била ровной целенаправленной струей. В конце ее, почти у самого горизонта, девушка увидела радугу.

Это было восхитительно, и на какой-то миг она почувствовала себя богиней. Дженна бросила восторженно-торжествующий взгляд на своего учителя – это же настоящее чудо, и оно у нее получилось!

–Здесь нет никакого чуда, – голос Мастера, от которого она уже начала отвыкать, зазвучал в своей обычной спокойной манере. – Ты научилась управлять стихией воды. Кстати, останови это. У нас не так много времени, а тебя еще ждут огонь и воздух.

Следующие три дня ушли на занятия со стихиями. Ловить и направлять воздушный поток оказалось проще простого. А вот побороть свой страх перед открытым пламенем Дженне удалось только тогда, когда эльф сначала прошел через огонь сам, а потом трижды провел ее, крепко обняв за плечи одной рукой и увлеченно жестикулируя второй. Чтобы отвлечь девушку, Мастер рассказывал историю рождения Духа Огня – в его повествовании Огонь представал таким же живым существом, как и она сама, разве что имеющем более совершенную форму.

– Существует очень много видов оружия. И еще больше средств и способов защиты. Но ты должна осознать и всегда твердо помнить: самая лучшая защита против носителя любой из форм жизни – это любовь. Истинная любовь блокирует любую самую неуправляемую агрессию. Если же твой противник или тот, с кем ты вступаешь в контакт, недостаточно агрессивен, твоя любовь может даже вызвать в нем ответные чувства.

– А насколько агрессивен и неуправляем огонь?

– Огонь относится к дружественным нам формам жизни, Его дух очень горд и величественен, но он рожден любовью и не может противиться ей. Посмотри на пламя так, будто перед тобой твой лучший друг. Открой ему свое сердце. Ты и огонь – единое целое. Вы – брат и сестра. Доверься брату, иди.

Под властным гипнозом его слов Дженна вошла в пламя. Очень нежно и совсем не по-братски, оно коснулось ее обнаженных рук и щиколоток, а потом принялось играть волосами. Очевидно, их цвет привел нового друга в восторг, потому что, вдоволь наигравшись, он запечатлел на ее щеке жаркий и страстный, но совсем не обжигающий поцелуй.

– Слейся с ним. Люби его. Впусти его в свое сердце, – диктовал мастер слегка приглушенным из-за гула костра голосом. – А теперь дай жару сердца выйти на волю.

Уже привычным жестом Дженна выпрямила руку. Словно хорошо выдержанное аргентинское вино, пробежал огонь по ее жилам, наполняя их сладким томлением и превратившись на выходе в яркий шар. Убедившись, что он подчиняется движениям ее руки, и помня наказ учителя не вредить деревьям, девушка бросила этот шар, словно мячик, в центр огромного камня. Проросший на камне густой мох тут же вспыхнул, а ее «мячик» вернулся обратно, как только она поманила его ладошкой.

– Тебе это нравится? – Впервые со времени их знакомства она увидела легкую улыбку и что-то похожее на чувство в глазах Мастера.

–О да! Это божественно! И он совсем не страшный, мой брат, – уверила его, смеясь, девушка.

– Выйди наружу целиком и погаси огонь, вернув его обратно в сердце.

Это оказалось совсем несложно – достаточно было сжать ладонь и поднести ее к груди, как огненный шар исчез, а породившее его пламя, стоило девушке выйти за его пределы, тут же угасло. Как будто разлука с красавицей стала для него смертельной.

– А теперь вызови огонь снова.

Ее наставник с нетерпением и искренним любопытством ожидал, как она справится с задачей сама, без его подсказки.

Но Джен и не нуждалась ни в никаких подсказках. Мысленно призвав брата на помощь, она вернула себя на несколько минут назад, полностью воссоздав по памяти все свои ощущения. Дрожь, пробежавшая по ее телу, и мгновенно вспыхнувший в руке огненный шар подтвердили правильность ее действий. И – о, Небо! – лицо Мастера осветилось самой настоящей радостью. На этот раз он не скрывал ни широкой улыбки, ни гордости за свою ученицу.

– Ты великолепна, Сина! Я думал, что нам предстоит еще один урок, но, похоже, ты усвоила его без моей помощи.

– О чем Вы говорите, учитель? – Девушка потупилась, довольная и смущенная его похвалой.

– Я говорю о власти над временем. Это самое высокое из всех видов искусств, и, к счастью, у тебя к нему врожденный дар. Будь на моем месте мужчина, он бы тебя расцеловал.

–Так в чем же дело?– Янтарные глаза Джен блеснули надеждой и вызовом. – Вы ведь сами выбрали себе это прекрасное мужское тело. Воспользуйтесь им! – Она шагнула вперед, почти вплотную прижавшись к его твердому мускулистому торсу и запрокинув назад голову. В голосе девушки звучали вибрирующие бархатные нотки – она нарочно отказалась от мысленного общения.

– Ты просишь слишком многого, Сина, – также вслух произнес Мастер, ласково прикоснувшись пальцем к ее подбородку. В его, внезапно ставшим задумчивым, взгляде, она ясно увидела сожаление.

– Но почему? Это запрещено какими-то правилами? И потом… Откуда тогда у эльфов берутся дети?

Несколько мгновений он молча смотрел на нее, не понимая. И вдруг, весело блеснув зубами, исчез. А потом появился снова, но уже слева от девушки, склонив голову к ее уху и доверительно-интимным жестом кладя руку на плечи.

– У нас это происходит совсем по-другому, Сина. Наши дети, в отличие от ваших, рождаются не от мук, а от счастья. Они – результат проявления высшей магии, когда две совершенных души соединяются в момент магической экзальтации. Как правило, это происходит не чаще, чем раз в тысячу лет.

– Сколько же Вам лет, Повелитель? – не решаясь произнести это вслух, подумала ученица.

Мастер неопределенно пожал плечами.

– Может быть, двадцать тысяч, может быть, пятьдесят. Какое это имеет значение?

– Хотите сказать, что в вашем мире никто толком не знает своего возраста? – не удержавшись, воскликнула девушка.

– У нас время идет по-другому. Один день в эльфийском мире равен примерно десяти годам человеческой жизни. Но даже если измерять его по-нашему. – Эльф помедлил, обратив взор в бездонную глубину неба. – Когда живешь так долго, перестаешь задумываться о несущественном.

От следующего, пришедшего ей в голову вопроса, Джен густо покраснела.

– У меня нет детей, – ничуть не смущаясь, заявил Мастер, не дав ей до конца сформулировать мысль. – Но если ты надеешься стать их матерью, – тон его слегка смягчился, – увы, при всей твоей красоте и потрясающих способностях ты всего лишь человек. А чтобы достичь совершенства в магии, надо самому стать ее частью.

– Но разве я не могу этому научиться? – упорствовала Джен.

Эльф покачал головой.

– Высшую магию нельзя призвать и использовать, как огонь или воду. Она должна быть в тебе самой. Со временем, когда достигнешь определенного мастерства, и сможешь делать то, что сейчас кажется невероятным, ты поймешь, что я имею в виду.

– Пусть так. Допустим, я чего-то не понимаю. Но если оставить в стороне магию и вспомнить о том, что сейчас вы находитесь рядом со мной в облике лучшего из мужчин, улыбаетесь и прикасаетесь ко мне, как мужчина, разве не естественно было бы с Вашей стороны пойти дальше? И любить меня так, как это делают мужчины? Или я недостаточно хороша для Вас?

– А ты не сдаешься, Сина, – с легкой улыбкой признал учитель. – Ты и сама прекрасно знаешь, что хороша даже более, чем достаточно. – Его палец вновь принялся путешествовать по ее лицу, на этот раз остановившись на алых, податливо-мягких губах.

– И, хотя я не могу испытать желание, как человек, мне нравится общение с тобой, твой дивный облик и нежная кожа.

– А можете ли Вы испытать желание как эльф? – разомлевшим от его ласки голосом прошептала Дженна.

Разумеется, как и все эльфы. – Голос Повелителя тоже изменился, став тише и перейдя в другую, более низкую тональность. – Только это может погубить тебя или навсегда лишить воли, что в сущности одно и то же.

–Но разве у людей все не так? Или Вы никогда не слышали, как от любви теряют голову? Не говоря уже о воле. Что, если я сама хочу ее потерять?

– Не говори так, Сина. Ты искушаешь меня. Вспомни, я перенес тебя в этот мир, чтобы подготовить к важной миссии. Мои братья будут сильно удивлены, если вместо этого я воспользуюсь твоей беззащитностью и сделаю из тебя свою ши.

– Свою ши, – эхом повторила Дженна. – А что это значит?

– Так называют подругу эльфа, которая всюду следует за ним, прислуживает ему и разделяет с ним удовольствие. Обычно их выбирают из обитателей невидимого мира – тех, кто стоят рангом ниже, чем мы. Но иногда, очень редко, мы похищаем девушек из вашего мира и делаем ши из них, отнимая у них волю.

– Нельзя отнять у человека то, что он и так дает по своему желанию. Также как нельзя отнять и то, чего нет, – неожиданно рассудительным тоном сказала ученица. – Свою волю я отдала вам сама. И сама согласилась служить Вам, в обмен на это солнце и ветер. Мне больше нечего терять, а Вам нечего бояться. Что же касается моей миссии – не вижу, как может повредить ей моя преданность Вам или разделенная с Вами радость.

– Похоже, тобой овладел дух упрямства, женщина. Ведь не хочешь же ты сказать, что влюблена в меня.

– Не знаю, – честно ответила Джен.– Но в Вас есть нечто такое, что притягивает меня, как магнит. Мне нравится смотреть на Вас, чувствовать Ваш запах. А когда Вы прикасаетесь к моему лицу, мне хочется забыть обо всем на свете и раствориться в этих ощущениях, слившись с Вами в одно целое.

– При этом ты готова, не раздумывая, выполнить любой мой приказ, любое желание.

– Да, Повелитель.

– Ты испытала на себе эльфийскую магию, это не любовь. – С видимой неохотой эльф отнял руку от ее лица и предложил девушке другую, приглашая пройтись и переходя к мысленному общению. – Видишь ли, магия, которая живет в нас, и частью которой мы являемся, не всегда поддается контролю. Иногда она действует на окружающих сама по себе, помимо нашей воли, и это воздействие очень отличается от того, к чему ты привыкла в мире смертных. Мы подчиняем себе других не силой, а наслаждением. Дарим людям блаженство и используем их органы чувств против них самих. В конце концов, они полностью теряют волю, стараясь во всем угодить своему похитителю, только бы пребывать рядом с ним и иметь возможность испытать это снова. С тобой я старался быть осторожным, но даже ты не устояла перед этим влиянием. Ты потеряла контроль над собой, а это очень плохо, Сина. Пожалуй, пришла пора научить тебя приемам защиты. Далеко не все представители нашего мира будет столь же терпеливы с тобой, как я.

Девушка обреченно вздохнула.

– Хорошо, я готова. Но все же что-то подсказывает мне, что дело здесь не только в магии. Вряд ли я стану искать удовольствия с другим эльфом или отвечать на его ласки.

– И что ты сделаешь, если он таким же образом прикоснется к тебе? – Длинные гибкие пальцы легко пробежались по ее шее, а после легли на грудь. – Или если он сделает вот так? – Мастер порывисто схватил ее за плечи и накрыл губы девушки своими, то нежно пробуя их на вкус, то безжалостно терзая в безумно долгом, несущем сладчайшую из мук, поцелуе.

Тихий стон вырвался из груди ученицы, а дрожащие руки сами взлетели ему на плечи. Его губы несли огонь, по сравнению с которым пламя костра казалось легким мартовским ветерком. Этот огонь струился по жилам, заставляя пылать и петь от радости каждую ее клеточку, каждый обнажившийся со всех сторон нерв. Близость его тела сводила с ума. Дженна отчаянно пыталась ухватить обрывки мыслей, пролетающих у нее в голове, но тщетно. А вскоре способность мыслить и вовсе покинула ее. Она плавилась в его руках, текла как мед, превращаясь в ничто, растворяясь в безумной, божественной неге.

И вдруг он прервал поцелуй, бережно сняв ее руки со своих плеч. И волшебство прекратилось.

– Что это было? – потрясенно выдохнула Джен, тщетно пытаясь сфокусировать свой взгляд на его чертах, ибо весь мир все еще плыл перед ее глазами.

– Скажи мне, что ты чувствуешь? – ответил Мастер вопросом на вопрос, снова взяв ее за подбородок и заставляя смотреть себе прямо в глаза.

– Я чувствую, что если Вы не закончите то, что начали, я непременно умру.

– Откуда же тебе знать, что я начал, если ты никогда этого не пробовала?

– Я знаю, – все так же тихо произнесла Джен. – И еще знаю, что буду любить Вас всегда и никогда не предам.

– И ты готова пойти ради меня на все? Даже на преступление?

Девушка на секунду задумалась.

–Смотря какое преступление.

– Хм. Недурно. – Выражение лица Мастера не изменилось, но в его непостижимых глазах она ясно прочла уважение. – Значит, твоя воля все еще с тобой. Выходит, я зря старался?

Не может быть! Неужели у ее недосягаемого божества есть чувство юмора?

– Моя воля тут не при чем. Я поклялась не причинять людям зла, и не могу нарушить клятву. Во всем же остальном Вы можете смело на меня рассчитывать.

– Надеюсь, ты не считаешь таким уж злом небольшой обман. Точнее, представление. – Эльф посмотрел куда-то через плечо девушки, словно стратег, оценивающий обстановку, а потом бросил на нее испытующий взгляд.

– Это зависит… – Дженна помедлила, – Вы ведь не заставите меня обманом забрать хлеб у нищего или любимую игрушку у ребенка? Мне не придется лишать людей того, от чего могут зависеть их жизни и счастье?

– Для ведьмы ты слишком щепетильна. Но нет. Я не попрошу тебя ни о чем таком, что могло бы тяжелым грузом лечь на твою совесть. То, что меня интересует, принадлежит не нищему и, хотя он довольно молод, отнюдь не ребенку. И это действительно может спасти жизни, но не в руках того, кто сейчас им владеет. Я говорю о священном камне друидов, что случайно попал в этот замок.

Мастер взмахнул рукой, будто открывая занавес. И тут же густые клубы тумана, окутывающие долину, где они стояли, стали расползаться в стороны, открывая величественную гору и гнездящийся на ней неприступный замок. Издалека было трудно разглядеть его во всех подробностях, но первое впечатление от этой каменной громады было поистине устрашающим. Постепенно сквозь туман проступила голубая лента реки, опоясывающей гору и составляющей яркий контраст с темно-серыми камнями и зловеще поблескивающими окнами башен. Судя по всему, река служила естественной защитой для обитателей замка, заменяя собой привычный искусственный ров. Окинув ее внимательным взглядом, Джен, к своему удивлению, не заметила ни одного плавучего средства, позволяющего преодолеть водную преграду. Очевидно, они были спрятаны от посторонних глаз и хорошо охранялись.

– Кто живет там? – спросила девушка слегка дрогнувшим голосом, изо всех сил стараясь подавить охвативший ее трепет.

–Не бойся. Хозяин замка – обычный рыцарь, который даже не подозревает об истинной цене сокровища. Он захватил его в бою, в Палестине, и с тех пор не расстается с ним.

– Он носит этот камень на шее?

– Нет, Сина. Камень вправлен в рукоятку меча из необыкновенно легкой и прочной стали. Этим мечом можно разрубить на части любое другое оружие, и даже расколоть скалу. При этом он почти ничего не весит, а, значит, делает своего владельца неутомимым и практически неуязвимым в бою. Но достоинства меча – пустяк, по сравнению с тем, на что способен камень.

Эльф пошевелил кистью, и рядом с ними появились два кресла, над которыми тут же вырос живой купол из ветвей с только что распустившимися и источавшими аромат свежести зелеными листьями, по форме напоминающими березовые. Успевшая привыкнуть к таким удобствам, Джен изящно присела в то, что оказалось к ней ближе. Через секунду после того, как она устроилась, Мастер занял место рядом – попутно они практиковали этикет.

– Между нами говоря, меч выкован в подземном мире, но его нынешнему хозяину вовсе необязательно об этом знать, так же как и о том, каким путем оружие оказалось в Палестине, и почему досталось именно ему. – Несмотря на плавно льющуюся непринужденную речь, тон Повелителя стал очень серьезным, а пристальный взгляд, казалось, предупреждал о последствиях нарушения его запрета.

– Понимаю, – также серьезно отозвалась девушка. – Должно быть, друиды наложили на него заклятье, но оно оказалось несовершенным, и кто-то, более умный и хитрый, смог забрать у них меч.

Эльф посмотрел на нее почти удивленно и одобрительно кивнул головой.

– А ты очень догадлива, Сина. Расскажи мне историю меча, как ты ее себе представляешь.

– Здесь нет ничего сложного, – смущенно улыбнулась Джен, не в состоянии скрыть радость от похвалы учителя. – Как мне стало известно из Ваших уроков и того, что я читала раньше, подземный народ обладает не только удивительным мастерством, но и сверхъестественной жадностью. Такое дивное оружие можно было бы или выменять на целый сундук драгоценностей, или тайно похитить, или заставить выковать подземного мастера, а потом забрать хитростью, или отнять, лишив кузнеца возможности сопротивляться. Учитывая нелюбовь друидов к торговым сделкам и к насилию, я больше склоняюсь ко второй версии, но вполне допускаю и третью. В обоих случаях друидам необходимо было наложить на меч охранное заклятие, чтобы подземный владелец или кузнец, очнувшийся от чар, не смог выследить его и вернуть обратно. Я не удивлюсь, если этот несчастный до сих пор рыщет в моем или вашем мире, не находя себе места от желания найти свое добро. Однако заклятие, направленное против него, не сработало против кого-то другого. Очевидно, есть способ, с помощью которого его можно обойти, и Вы хотите, чтобы я им воспользовалась.

– Прекрасный образец дедукции, – снова похвалил ее Мастер. – Но что ты можешь сказать о камне? Как он оказался связан с мечом?

Девушка, мило улыбнувшись, пожала плечиком.

– Я думаю, способ, которым камень попал в рукоятку меча, не так уж и важен. Во всяком случае, для моей миссии. Это мог сделать выковавший его «по заказу» кузнец, а могли и сами друиды, уже после того, как похитили меч. Они ведь тоже кое-что умели, или я не права?

– Ты права во всем, Сина, и твой ум восхищает меня.

– Он, как и все остальное, принадлежит Вам, Повелитель. – Джен с деланной покорностью склонила голову, бросив озорной взгляд из-под ресниц.

– Неплохо сказано. Только не начинай снова, девушка. У нас слишком много работы. – Строгий тон учителя явно не вязался с веселыми искорками в его глазах. По всему было видно, что, несмотря на свою бесчувственность и могущество, он действительно получает удовольствие от общения с ней. И Дженна окончательно воспряла духом.

– Я не боюсь работы, о Повелитель, и могу начать хоть сейчас. – Она вскочила с кресла и встала по стойке «смирно» перед Мастером, демонстрируя свои выдающие вперед достоинства и полную боевую – как ей казалось – готовность. Только легкое подрагивание губ, с трудом сдерживающих готовый сорваться смех, выдавало ее подлинное настроение.

– Прекрати дурачиться и сядь, девушка. Иначе я буду вынужден наказать тебя, и тогда ты долго не сможешь сидеть.

– Вы способны поднять на меня руку? – От изумления ее глаза стали круглыми, а чудесный ротик забыл закрыться.

– Похоже, твои бьющие через край эмоции слишком заразительны, даже для меня. – Не вставая с кресла, эльф взял ее за талию и посадил к себе на колени.

– Ты напоминаешь мне солнце, которое так же трудно удержать в руках, – тихо произнес он ей в ухо своим чарующим голосом, – но я все же попробую. Ты готова слушать? Или сначала хочешь узнать, на что я способен?

Оказавшись в его объятиях и ощутив на своем теле жесткое стальное кольцо его рук, девушка очень быстро утратила свою веселость, и отнюдь не из-за угрозы – в нее-то как раз Джен не верила. Но его запах и близость словно парализовали ее, заставив почувствовать себя абсолютно беспомощной, сочащейся желанием и ранимой.

– Я готова слушать, учитель, – покорно признала девушка, боясь пошевелиться, потому что каждое новое прикосновение к нему отзывалось в ее теле мучительно-сладострастной обжигающей волной, и еще жаждой, утолить которую она была не в силах.

– Тогда начнем тренировку. Ты уже умеешь закрывать свой мозг от проникновения извне. Твоя новая задача – научиться защищать свои чувства. Боюсь, это окажется для тебя сложнее, чем все уже пройденные уроки. Поэтому сосредоточься. Твои чувства всегда были на поверхности и практически никак тобою не контролировались. Сможешь ли ты одержать над ними верх? Стать хладнокровной, как змея, невозмутимой как камень, одеть свое сердце в броню, через которую не смогут пробиться никакие волнения, никакие эмоции, ни снаружи, ни изнутри?

– Я постараюсь, учитель. – Дженна сделала глубокий вдох и попыталась овладеть собой, насколько это возможно. – Правда, если эти волнения будут исходить от Вас…

– Особенно, если они будут исходить от меня. – Голос учителя почти неуловимо изменился, и сначала она даже не поняла, в чем дело. Но он продолжал говорить, и вскоре она обнаружила разницу – высота, тональность и даже тембр этого голоса казались прежними, вот только краски, придававшие ему человеческое звучание, исчезли.

– Закрой глаза и слушай. Твои мышцы расслабляются, все до единой, начиная с твоего лица, глаз и бровей. Расслабляется шея, грудь и живот, твоя спина и все, что внутри тебя, расслабляются мышцы рук и ног, каждый пальчик, каждая клеточка твоей кожи. Напряжение оставляет тебя, уходит прочь вместе с воздухом, что ты выдыхаешь. С каждым выдохом все меньше напряжения, все меньше чувств и эмоций. Ты ощущаешь покой во всех членах. Твое тело расслаблено. Твой покой нерушим. Ты – больше не человек. Ты – каменная глыба в кругу Стоун-Хендж, такая же древняя, как сама земля. Никто не может нарушить твоего спокойствия. Ты неподвластна времени, ветрам и дождям. Твое состояние – покой. Вечный покой. Тебе нравится этот покой. Тебе нравится сила, которую дает покой…

– Кажется, я начинаю понимать, – мысленно сообщила девушка, не испытывая ни малейшего желания шевелить губами. Это было совершенно новое, в чем-то даже приятное ощущение, и ей совсем не хотелось с ним расставаться. Не хотелось привести в движение ни один, даже самый крохотный мускул. Ей было хорошо и спокойно. Она сознавала свое превосходство над миром и то, что уже не нужно стремиться ни к какой цели – откуда-то появилась уверенность в том, что любая цель сама придет к ней.

Словно со стороны, Джен увидела, как на ее грудь легла ладонь Мастера, и его большой палец скользнул в треугольный вырез платья.

– Ты что-нибудь чувствуешь? – также мысленно спросил эльф.

Странно, но она не испытала даже удивления от этого вопроса. Так же как и от того, что на сей раз его легкие прикосновения не вызвали у нее ни жаркого отклика по всему телу, ни желания ответить на ласку, – как будто все это происходило не с ней, а с кем-то другим, а она была лишь свидетелем. Безмолвным и безразличным.

– Я не чувствую ничего, Мастер, – произнесла Джен таким же тихим и бесцветным, как у него, голосом – просто, чтобы услышать себя со стороны. А потом мысленно поинтересовалась: «Так будет теперь всегда?»

– Разумеется нет, Сина. Мало того. Сейчас я поддерживаю твое равновесие, но меня не будет рядом во время выполнения тобой задания, поэтому ты должна практиковаться и научиться входить в это состояние сама. Причем очень быстро, почти мгновенно. В противном случае твои чувства возьмут над тобой верх, и ты проиграешь.

«Если вдруг ты опоздаешь, безнадежно проиграешь» – сами собой сложились в голове стишки. Но и это не удивило ее. Джен открыла глаза и уверенно-равнодушно взглянула на Мастера.

– Хорошо. Тогда расколдуйте меня.

С легкой улыбкой предвкушения тот взял в ладонь ее грудь и принялся играть с соском.

– Разве я не сказал, что ты должна научиться это делать сама? Вернись в свое женское тело и почувствуй мою руку – так, как если бы я был мужчиной.

Тут же девушку обдало жаром, а сжатый искусными пальцами сосок отреагировал сладчайшей болью, которая почти сразу переросла в стремящееся к центру ее женственности наслаждение. В безотчетном порыве она изогнула спину, желая продлить ласку любым способом, и потерлась, как кошка, о его плечо.

– Вот видишь, тебе понадобилось совсем немного времени, чтобы вновь вернуться к своим инстинктам, – удовлетворенно заявил эльф, ссаживая ее с колен. – А теперь потренируйся без меня, мне нужно отлучиться.

– Хорошенькое дело! – возмутилась Джен, забыв про светский этикет и уперев в бока кулачки. – И как, по-вашему, я смогу тренироваться без тренера? Здесь же нет никого, кроме Вас, кто мог бы воздействовать на мои чувства!

– Ну почему же. Здесь есть деревья.

– Вы смеетесь надо мною, учитель?

– Отнюдь. Твои мудрые предки – друиды, а потому ты должна знать, что у дерева, как и у человека, есть душа. И так же, как у человека, есть чувства. Подойди к этому вязу и попробуй поговорить с ним.

– Я уже общалась раньше с деревьями, – неохотно признала Джен. – И мне это нравилось. Но разве дерево может дотронуться до меня так же, как Вы? Или, как Вы, пробудить во мне желания?

– Должен открыть тебе важную тайну. Не все деревья в этом лесу были таковыми от рождения. Некоторым пришлось обрести этот облик для того, чтобы подумать…

– Подумать о чем? – от волнения повысила тон девушка.

– О своем отношении к миру. О том, что каждый поступок, даже самый незначительный, имеет свои последствия.

– Вы хотите сказать, что некоторых людей сделали деревьями в наказание за их поступки?

– Согласись, это не самое страшное. Ведь их могли превратить в крыс. Или тараканов.

– Какой ужас. – Плечи Джен непроизвольно вздрогнули, а в глазах отразилось смешанное со страхом отвращение. – Но за что они могли заслужить такое? И есть ли у них шанс снова стать людьми?

Мастер медленно подошел к указанному им дереву и погладил шероховатый ствол, отчего ветви, словно желая ему что-то сказать, потянулись и обвили его руку со всех сторон.

– Видишь ли, в материальном мире существует очень много форм жизни. Их несколько миллионов, и из них человеческая – самая высшая. Она дается только тому, кто прошел последовательно все остальные ступени развития, либо как награда за достойный человека поступок. Впоследствии тот, кто получил эту форму, должен доказать, что заслужил ее по праву.

– Примерно о чем-то таком я догадывалась. Но каким образом можно доказать, что ты достоин быть человеком? Вам это известно?

– Разумеется. И ты это знаешь, просто никогда не задумывалась. Дело в том, что человек изначально предназначен заботиться не только о себе, но и о нуждах всех остальных обитателей своего мира. Для этого ему дан интеллект, возможности которого почти безграничны, а также умение чувствовать, чтобы отличить свет от тьмы. Те, кто следуют этому предназначению, эволюционируют уже в человеческой форме, получая с каждым перерождением все более совершенные ум и тело, и, как следствие, все больше земных благ. Те же, кто пренебрег данными им сокровищами и растрачивают их впустую, ведя в человеческом облике жизнь зверя или растения, возвращаются в ту форму, которую они сами для себя предпочли, и которая больше всего соответствует их отношению к миру. После чего их эволюция происходит заново с того места, на котором остановилась. Но иногда, в виде исключения, их возвращают в прежнее состояние лишь на определенное время. Как ты, наверное, догадываешься, это происходит в том случае, если у них есть шанс исправиться в этой жизни.

– Значит, некоторые из них – зачарованные люди, – прошептала Джен, осторожно трогая ветви и листья молодого вяза и прислушиваясь к еле уловимым вздохам, исторгаемым его густой кроной в такт ветру.

– Чары здесь не при чем, – спокойно возразил Мастер, освобождаясь от цепких объятий безмолвного просителя. – Тот, кто сделал это с ним, стоит выше всех магов и чародеев мира.

– Вы хотите сказать…

– Именно то, что сказал, девушка. Ты же не думаешь, что Тот, кто создал все это – он описал полукруг рукой – оставит свое творение без присмотра? У Него повсюду есть глаза и уши.

– Но разве может он один уследить за всеми? Ведь, если одних только форм жизни миллионы, то сколько же должно быть их носителей?

– Ты, кажется, живешь, вернее, жила, в век компьютеров? – Мастер посмотрел на нее снисходительно, как на ребенка, – знаешь, сколько миллиардов данных может обработать почти мгновенно один мощный компьютер? А ведь он – всего лишь машина, созданная умом и руками человека. Человека, понимаешь?

– Кажется, да. Получается, что тот, кто создал самого человека, должен обладать неизмеримо большей мощью…

– Которую даже мы, эльфы, не в состоянии постичь. Однако, ты слишком отвлеклась от урока. Предлагаю продолжить его с твоим новым наставником – он кивнул в сторону дерева, – а мне действительно надо идти.

С этими словами эльф растворился в воздухе, а Джен осталась наедине с прилипчивым великаном.

– Ну что, давай знакомиться? – как на занятиях по этикету, она церемонно протянула к нему руку. Немного помедлив, упругая ветвь с ярко-зелеными листьями склонилась и мягко пощекотала ей кожу, будто целуя.

«Интересно, кто он, и в чем его вина», – подумала девушка, наслаждаясь приятными ощущениями.

– Мое имя Гермий, – тут же пришел ответ. – А как мне называть тебя?

«Похоже, искусством влезать в чужие мысли здесь обладают не только эльфы», – слегка опешив, поняла Джен. Хотя, чему удивляться, если такие, как Мастер, стоят во главе этого мира, и он гораздо больше напоминает сказку, чем реальную жизнь.

– Можешь назвать меня … Сина, – не совсем уверенно произнесла девушка.

Можно ли сообщать Гермию свое новое имя? Мастер не дал ей на этот счет никаких указаний.

– Не беспокойся, мне ты можешь доверять, иначе Повелитель не оставил бы нас вдвоем. Ты ведь хотела научиться управлять своими чувствами? Поверь, я именно тот, кто тебе нужен, потому что сам когда-то пал жертвой этих чувств. Точнее, своего неумения их контролировать. Позволь мне показать тебе, как кажущееся самым невинным прикосновение может свести с ума и полностью подчинить твое тело, а затем и разум моей воле.

– Опять? Ты хочешь играть со мной в те же игры, что и твой Повелитель? И с чего это всем так понадобилось меня подчинять?

– Он также и твой Повелитель. А все эти игры нужны, чтобы потом, когда ты будешь окружена врагами, никто из них не смог воспользоваться твоей слабостью. Можно узнать, какая муха тебя укусила?

– Мухи тут не при чем. Их здесь и нет вовсе, – раздосадовано сообщила Джен. – Просто он не должен был оставлять меня здесь одну, когда я только-только начала понимать суть его урока.

– Он оставил тебя не одну, а со мной, а это совсем другое дело. Так что прекрати капризничать, и давай продолжим занятие.

– Ну хорошо, – покорно вздохнула девушка. – А ты, случайно, не знаешь, куда он ушел?

Вяз укоризненно покачал кроной.

– Ты никогда не должна интересоваться его делами. Неуместное любопытство даже среди людей до добра не доводит. Здесь же это просто опасно. Потому что в этом мире ты рискуешь уже не жизнью, а кое-чем посерьезнее.

– Что же может быть серьезнее жизни? Или ты имеешь в виду все эти перерождения, о которых говорил Мастер?

– Это тоже. Но самое страшное – это не потеря жизни, и даже не возврат ее в какой-нибудь мерзкой форме. А бесконечно долгая жизнь, которая сродни смерти.

Например, пребывание в демоническом пламени Раш. Это совсем не тот обычный, земной огонь, с которым ты так быстро сошлась характерами. Демоническое пламя для того и создано, чтобы беспрерывно терзать плоть, не давая ей отдыха ни днем, ни ночью. Хотя есть и другие, не менее ужасные вещи. Взять, к примеру, тот случай с инквизитором, который так увлекся работой, что не сразу понял, на кого надел испанский сапог. – Вяз пошелестел листьями, весьма похоже изображая смех.

– Разумеется, любой представитель невидимого мира мог безо всякого труда этот сапог скинуть. И даже в точности воссоздать поврежденную конечность – хотя лично я предпочел бы взять новое тело. Но инквизитор был груб, ужасно груб с принцем Света. А эльфы, как тебе известно, не терпят грубости и насилия. Теперь инквизитор обречен жить вечно, обутый в тот самый сапог. Представь себе, принц даже даровал ему вечную молодость, чтобы мышцы и кости не утратили чувствительность со временем.

– Прекрати! Я сейчас упаду в обморок!

– С удовольствием поддержу тебя, милая! Но разве ты пришла ко мне не для того, чтобы тренировать свой дух? А сама готова потерять сознание от невинной истории.

– Ничего себе невинная! – Джен бросила на ствол дерева испепеляющий взгляд и с возмущением отвернулась. – Однако я не поняла одного. Что понадобилось принцу в обществе инквизитора? Точнее, как он вообще туда попал?

– А вот это как раз то, о чем я тебе говорил. Принца привело во дворец епископа обычное любопытство.

– Расплачиваться за которое пришлось епископу. Хотя, конечно, и сам он хорош…

– Отсюда вывод: никогда не хами незнакомцу. Он может оказаться крутым парнем, и пара минут отрыва обернется годами ада. Неплохо сказано, а? Впрочем, епископ получил по заслугам. Принц же, вернувшись домой, созвал Совет и прекратил инквизицию.

– Ты это серьезно? И каким же образом ему это удалось?

– Самым простым. Он послал своих агентов во все земли, пораженные этой заразой, и они устроили там мятежи, революции и все в таком роде. Это общеизвестная практика, могла бы и не спрашивать.

– Так значит, все это – дело рук эльфов, и эпохой Возрождения мы обязаны им? А как же их политика невмешательства в дела людей?

– На этот раз им пришлось сделать исключение. Святейшие инквизиторы обозлили подземных жителей, и они готовы были восстать. Собственно, из-за этого принц и отправился на разведку. Ты представляешь, что стало бы с вашим миром, если бы тролли и гномы пошли на него войной и захватили власть в свои руки?

– Честно говоря, не очень, учитывая, что и тех, и других я знаю только по фильмам и детским сказкам.

Ее собеседник «вздохнул» – легкий ветерок, поднятый его листьями, пробежал снизу вверх, мягко задевая девушку.

– В нашем мире нет фильмов, но сказки я очень люблю. Поверь, в жизни все гораздо хуже. Гномы отличаются почти немыслимой жестокостью, когда дело касается их богатств. А тролли, в придачу к этому, дьявольски хитры и могут легко принять любой облик – и человека, и зверя. Разумеется, люди тоже обладают умом и хитростью, и у них много самого изощренного оружия, но, согласись, трудно воевать с противником, если не знаешь, кто он. Представь, каково бы вам пришлось, если бы тролли заняли посты министров, президентов, королей и судей, а об этом никто даже не подозревал?

Джен тут же представила себе старого судью, равнодушно осудившего ее на двадцать лет ада, за нелепое преступление, которое и совершить –то она не могла, и содрогнулась.

– А ты уверен, что тролли не победили? Может, некоторые из них все же проникли в наш мир?

– Это вряд ли, девушка. Агенты тут же донесли бы об этом принцу

– Возможно. – Джен задумчиво свела брови. – Но откуда об этом смог бы узнать ты?

– Я лишен возможности двигаться, но никто не отнимал у меня слух.

– И много ты слышишь в этом лесу?

– Почти все, что происходит в мире. Эльфы, знаешь ли, отличаются словоохотливостью. Да и чем им еще заниматься, как не слухами и интригами? Хлеб насущный им не нужен. Ваши земные богатства тоже.

– Подожди, подожди. Уж не хочешь ли ты сказать, что за то время, пока здесь находишься, ты успел достаточно изучить эльфов и знаешь, в чем их сила и слабость?

Джен показалось, что она явственно слышит раскатистый мужской смех прямо у себя в голове.

– Допустим, так оно и есть. Но почему это тебя интересует?

Девушка потупила взор, и, к ее чести, даже слегка покраснела.

– Могу я надеяться, что этот разговор останется между нами?

– Я человек, несмотря на то, что ты видишь. И все еще рыцарь. Ты можешь быть спокойна за свои тайны.

Девушка вздохнула.

– Дело в том, что мне очень нравится Повелитель. Но я никак не могу пробиться через его защиту. Сначала все вроде бы идет хорошо, я чувствую, что тоже нравлюсь ему. И по его обращению со мной можно подумать…

– Что он мужчина? Ты напрасно обольщаешь себя надеждой, Сина. Эльфы не знают любви, и наш Повелитель не исключение. Хотя созданная им телесная оболочка и светские манеры не одну тебя ввели в заблуждение. Он великий художник, наш принц, а равных ему по силе ума не так уж много сыщется во Вселенной.

– Ну и что же мне делать? – жалобным голоском поинтересовалась Джен.

– По отношению к нему – ничего. Будь послушной ученицей, в точности исполняй приказы, и он будет щедр с тобою, а, возможно, и добр. Но для любви найди себе мужчину.

– Такого, как ты? – выпалила Джен и смутилась. Не очень-то красиво с ее стороны напоминать о его положении.

– Надеюсь, я не всегда буду таким, – не обиделся Гермий. – И еще больше надеюсь, что мне выпадет счастье узнать тебя по-другому, так, как мужчина узнает женщину. Ты прекрасна, как свет зари, Сина. И даже в этом облике я испытываю, глядя на тебя, желание. Такого со мной не было с самого дня моего заточения.

– А много ли ты видел здесь женщин? – Джен с подозрением прищурилась, в то время как руки сами потянулись к бокам.

– Не так уж много, как хотелось бы, – скорбно признал великан. – Но вполне достаточно, чтобы понять: ты – само совершенство. Редчайший перл и лучшее из всех творений Мастера. – Ветви дерева устремились к ней, оплетая талию и нежно касаясь листьями обнаженной кожи. Ей было приятно и немного щекотно, кулачки сами собой разжались.

– Спасибо, мне радостно это слышать, но ты ошибся. Я – не его творение. Я родилась в совершенно другом мире, причем без всякого участия Мастера. Мы и знакомы-то с ним не более месяца.

– Неужели ты до сих пор ничего не поняла, девушка? – в бархатном голосе, звучащем у нее в мозгу, Джен уловила сожаление. Или это был упрек?

– Жизнь, для которой ты была рождена в другом мире, закончилась. У тебя ведь раньше было другое имя?

Она молча кивнула головой.

– Девушки, которая жила там и носила это имя, больше нет. Твое новое тело создал Повелитель, переселив в него твою душу при помощи Силы.

– Ты хочешь сказать, что прежняя Джен умерла?!

– Стоит ли огорчаться из-за этого, если живешь снова.

– Кажется, теперь я понимаю, – пробормотала Джен внезапно упавшим голосом. – Эти стихи…

– Какие стихи?

– Те, что были начертаны на стене в «отстойнике»:

«Тот родится к жизни новой,

Кто с любовью примет смерть…»

– «Ждет свободных край суровый – тех, кто должен умереть», – закончил за нее вяз.

– Но откуда?..

– Откуда я знаю эти слова? Я же говорил тебе, Сина, что ты не единственная, кого Мастер Снов перенес в этот мир.

– Значит, и ты тоже?

– Нет, нет. Я коренной житель этих мест. И потому многому могу тебя научить. Принц, как видишь, доверяет мне. И ты уже не первая моя ученица. Правда, из них всех самая восхитительная – он снова зашевелил ветвями – самая прелестная, самая..

– А где сейчас все твои ученицы? – нетерпеливо прервала его Джен.

– Выполняют каждая свое задание в так называемом суровом мире. Но пусть это определение тебя не пугает – для эльфов любой мир, отличный от этого, где, между нами говоря, они могут безнаказанно вытворять все, что им вздумается, представляется суровым и диким.

– Значит, это место – что-то вроде рая?

– Можно сказать и так. Хоть и не для всех.

– Вот-вот. Я оставил на тебя новую ученицу, чтобы ты мог поделиться с ней знаниями и помог отточить навыки, а ты сплетничаешь?

Джен едва не подпрыгнула от неожиданности – Повелитель, как всегда, появился рядом из ниоткуда и выразил свое недовольство слишком близко от ее уха. Однако его конечная цель была достигнута – молодой вяз поспешно освободил ее талию и отпустил руку, прибрав свои ветви, как застигнутый врасплох школьник.

– Пойдем, пока этот негодник окончательно не вскружил тебе голову. Пожалуй, я расскажу тебе, сколько невинных душ пало к его ногам, потеряв при этом не только невинность, но и надежду на лучшую жизнь.

«Ну и кто из них больший сплетник?»– возмущенно подумала девушка, даже не пытаясь скрыть свою мысль. И тут же ощутила боль пониже спины, как от удара крепкой мужской ладонью.

– Ай! Как Вам не стыдно!

– Ты, кажется, еще не до конца поняла свое место. Что ж, если прежние методы убеждения на тебя не действуют,..

– То это повод для того, чтобы бить меня? А может, Вам прежде всего стоит задуматься о своих методах? Может, не так уж они хороши, раз не оказывают на меня нужного действия!

– О, Боже! – Девушка вдруг обнаружила, что сказочный лес, и небо над ним, и солнце с облаками вмиг исчезли из ее поля зрения, а вокруг нее только непроходимый мрак. Дивный бодрящий воздух сменил затхлый запах плесени, тело пробирает холодная сырость, вдобавок ко всему она не может пошевелить ни рукой, ни ногой, а рот словно запечатан липкой лентой. Похоже, она снова оказалась в тюрьме, только в еще более худших условиях.

– Нет, только не это! – мысленно взмолилась Джен. – Лучше побейте меня, если я заслужила! Пожалуйста, Повелитель! Я все осознала!

– Я оставлю тебя в таком положении на некоторое время, чтобы ты все осознала до основания. А потом мы еще раз обсудим мои методы.

– Нет, заклинаю Вас! Не оставляйте меня здесь одну! – Увы, ее отчаянный призыв вернулся обратно, словно наткнувшись на невидимое препятствие. Следующие несколько минут показались Джен вечностью. Глаза так и не привыкли к мраку, и она не могла разглядеть окружающую обстановку, но внутреннее чутье подсказывало, что вокруг нее – стены пещеры или подземной темницы. И стены эти давили на нее, заставляя сжиматься от страха под невидимыми, скрутившими ее путами. Наконец, наступил момент, когда ставший невыносимым страх победил гордость, и Джен поклялась самой себе, что никогда больше не станет дерзить Повелителю – сколько бы он поводов к этому не давал. И даже если он ударит по правой щеке, сама подставит левую, только бы он сжалился над нею и выпустил отсюда. По щеке девушки скатилась крупная слеза покаяния. Но что это? Ее глаза вдруг зажмурились от слепящего солнца. Небо и лес снова вернулись на свои места, а свежий воздух долгожданной струей ворвался в легкие. Она снова свободна! С ликующим возгласом Джен повернула голову и столкнулась с вопросительным взглядом Мастера.

– Я все поняла, и прошу у Вас прощения, Повелитель! – в подтверждение своих слов она присела в низком реверансе, опустив глаза и покорно склонив голову.

– Вижу, урок пошел тебе на пользу. Это хорошо, потому что хозяин замка – весьма старомодный парень, и вряд ли ему понравится дерзкая леди, какой бы красивой она не была. Сейчас тебе пришлось испытать всего лишь мимолетное неудобство из-за иллюзии. Но, боюсь, если бы ты позволила себе высказать подобные мысли вслух при настоящем рыцаре, это окончилось бы настоящей трепкой, и пострадало не только твое самолюбие.

– Так это была всего лишь иллюзия? – ахнула девушка.

– На первый раз да. И для твоего же блага надеюсь, что второго раза не будет. Моя снисходительность ведь тоже не безгранична. Но довольно об этом. Успела ли ты закончить свою тренировку с Гермием?

– Я м..м..м… Я узнала от него много весьма полезного.

– Понятно.– Мастер насмешливо кивнул головой. – Что ж, значит, тебе придется совершенствоваться непосредственно по ходу задания, ибо у нас очень мало времени. Дело в том, что я провел небольшую подготовительную работу…

Принц сделал движение кистью, снова открывая вид на замок. Каменная громада по-прежнему стояла на месте, но в том, как она выглядела, кое-что изменилось. Джен не сразу осознала, что именно – просто испытала еще более удручающее впечатление от этого оплота средневековья. И только приглядевшись внимательней, ахнула: у подножья замка вместо гладкой искрящейся солнечными бликами поверхности протянулась полоса серо-бурой, потрескавшейся земли, а чахлые кусты и редкие деревца, росшие по краям того, что когда-то было рекой, смотрелись так, будто по ним прошлась песчаная буря.

– Что там произошло? – Дженна почти физически ощутила боль, исходящую от безжизненной земли и высушенных до предела растений.

– Ничего особенного. Я всего лишь создал подходящую причину для твоего появления в замке. Но ты должна поспешить – еще немного, и они все умрут от жажды.

– Какая жестокость! – чуть было не вскрикнула девушка, но вовремя спохватилась, вспомнив страшную пещеру и свое обещание.

– Жестокостью было бы уморить их всех, а потом придти и спокойно забрать меч у трупа. Я же посылаю им избавление, величайшее чудо в твоем лице. Разве мой замысел не прекрасен и не достоин пера самого Гомера?

На это Джен не нашлась, что сказать, опасаясь последствий своего правдолюбия. Единственная, быстро промелькнувшая мысль, которую она тут же постаралась прогнать подальше, была о том, что глупо ожидать сочувствия от того, кто даже не знает, где находятся чувства. И если смотреть на все с его точки зрения, то эльф, безусловно, прав – несколько дней жажды все же лучше смерти.

– Вот именно, – мысленно согласился с ней Мастер. – И надо было все-таки тебя высечь – чтобы убедить как следует в моей гуманности.

– Прошу прощения, Повелитель! Я же не специально!

– Так уж и быть, прощаю. Сейчас сконцентрируйся и слушай. Сегодня ночью ты войдешь в спальню лорда.

Глава 4

Англия. Торктон-холл. 1157 год

Большие, немного испуганные, глаза девушки, привыкнув к темноте, остановились на сидящем перед ней в кресле полуодетом мужчине.

– Кто Вы? – спросила она певучим сопрано, слегка дрогнувшим на последней ноте.

А может, это означает «Где я»? Все еще не пришедший в себя от невероятной, разящей сильнее любого клинка, красоты незнакомки, Алан встал перед девушкой и непонимающе покачал головой, разводя руками.

– Я тебя не понимаю. Ты говоришь по-саксонски?

Некоторое время она молчала, словно пытаясь осмыслить услышанное. Потом очень неуверенно, с незнакомым акцентом, произнесла:

– Да, говорю немного.

– Откуда ты? – спросил граф, все еще не желавший верить собственным глазам. Он все еще твердо был убежден, что для всех поначалу кажущихся необъяснимыми явлений существует вполне реальное и подчас простое объяснение.

Но девушка, как будто прочитав его мысли, понимающе улыбнулась.

– Мне трудно объяснить, откуда я прибыла, пока не узнаю, где нахожусь. Скажите, вы лорд этого замка?

Поразительно. С каждым новым словом ее акцент становился все меньше. И она неглупа. Несмотря на простую одежду, которая скорей подошла бы обычному латнику, и растрепавшиеся волосы (в последнее время Алану явно было не до них), сразу признала в нем хозяина. Третий граф Торктон гордо поднял массивный подбородок.

– Ты угадала. Этот замок и все, что в нем находится, принадлежит мне. – Глаза его при этом весьма многозначительно прошлись вверх и вниз по ее фигурке. – Сэр Алан Уинфред де Брей, граф Торктон к твоим услугам. А как зовут тебя?

– Джен, – немного подумав, ответила девушка. Такого длинного красивого имени, как у графа, у нее все равно не было, а называть себе Гвиневрой перед средневековым рыцарем не повернулся язык.

– Джен? Дженни? Так ты простолюдинка? – совершенно искренне изумился граф.

Гостья вздохнула.

– Хорошо. Пусть будет Дженивер, это неважно.

– То есть как это неважно? – Торктон нахмурил брови. – Кто ты такая и откуда? Ты так и не ответила на мой первый вопрос.

– А Вы так и не ответили на мой. Точнее, не дали мне его задать. В какой стране находится Ваш замок? И самое главное, если это Вас не затруднит, будьте любезны сообщить мне, какой сейчас год.

Торктон посмотрел на нее, как на помешанную, но тут же мысленно одернул себя. Вдруг она и впрямь прибыла со звезды, или с такого далекого места, где знатным дамам дают имена простолюдинок? А, может, она летела так долго, что потеряла счет времени.

– Ты находишься на английской земле, и сейчас 1157 год. – Граф старался говорить сдержанно, боясь оскорбить незнакомку, хотя по всему было видно, что это давалось ему с трудом. – Теперь будь добра, объясни, из каких земель и из какого рода происходишь ты. И почему оказалась в моей спальне.

– Я ведьма из рода галлов, и пришла сюда по твоему же зову, – медленно, словно подбирая слова, произнесла девушка, подтверждая известную всем и поведанную ей Мастером Снов легенду.

– Из того, что я увидела за стенами замка, можно сделать очевидный вывод, что ты и твой народ отчаянно нуждаетесь в моей помощи. Или я ошибаюсь?

Глаза Алана Торктона сузились, выдавая терзавшие его сомнения и врожденную подозрительность натуры.

– Чем же ты можешь помочь нам, девушка? Какова твоя колдовская сила?

Теперь настал черед Джен поднимать голову.

– Я самая могущественная из ведьм. Могу управлять стихиями, вызвать огонь и воду, изменить направление ветра, подчинить бурю.

– Хорошо, если это действительно так. Но какова будет цена твоей помощи?

– У вас есть чем отплатить за мое добро. И это что-то безраздельно принадлежит вам.

– Ты хочешь получить мой замок! – взревел граф.

– Ну что вы, сэр. Всего лишь обычную вещь, хоть и дорогую вашему сердцу.

– Какая же из моих вещей могла заинтересовать тебя? Жемчужное ожерелье графинь Торктон? Старинный кубок, подаренный первому графу королем Вильгельмом? А… кажется, я догадываюсь. Твое ремесло – магия, и ты, должно быть, хочешь заполучить странную книгу, которая вот уже лет триста пылится где-то на чердаке, потому что никто так и не смог прочитать в ней ни строчки.

Девушка покачала головой.

– Позвольте мне назвать эту вещь позже, когда я выполню свое обещание и спасу замок. А пока будет достаточно вашего слова, что в благодарность за мои труды вы отдадите мне предмет, которым владеете, по моему выбору.

– Это очень странная просьба, – заявил граф, снова присаживаясь, – я слышал, как одна ведьма попросила у женщины ее глаза – за то, что спасет от смерти ее сына. Может, ты захочешь получить мою руку..

– О нет! – живо возразила Джен, подумав про себя «отнюдь не руку, а всего лишь то, что ты держишь в ней, красавчик». А потом весьма убедительно добавила:

– Ваши части тела меня совершенно не интересуют.

– Хм… – легкая тень недовольства омрачила лицо рыцаря. Как будто, вопреки здравому смыслу, он надеялся, что ответ будет другим.

– Хорошо, к моим частям тела мы вернемся позже. И все же я хотел бы узнать заранее условия сделки, прежде чем дать на нее согласие.– На этот раз в тоне хозяина замка звучала неумолимая твердость.

– Но разве у вас есть выбор? – решила не уступать Джен.

– Ты права. Выбора у меня действительно нет. – Резким движением граф вскочил с кресла и зашагал по комнате. Алан отчаянно пытался найти подвох в словах ведьмы, но, как назло, ничего стоящего не приходило ему в голову. Сколько бы он ни отворачивался, сколько бы ни смотрел в другую сторону, перед глазами все равно стояло ее лицо, и это лицо сводило его с ума. Наконец, проделав три круга между окном и креслом, он также резко остановился, схватив ведьму за плечи.

– Если ты меня обманешь или выкинешь какой-нибудь фокус… – Черные глаза рыцаря пристально вглядывались в ее лицо, ища в нем малейшие признаки лжи или притворства. Но ни один мускул ее не дрогнул. В таком же твердом, как у него самого, взгляде, читались лишь ум и спокойное достоинство. И Торктон сдался, разжав руки и признавая поражение.

– Ладно, будь по-твоему. Клянусь, что в награду за спасение моих людей я отдам тебе, Джен из рода галлов, по твоему выбору, любой предмет из числа тех, что составляют мою собственность. Нет, я буду даже более щедр. Ты сможешь забрать себе любую вещь из этого замка, кому бы она не принадлежала. Кроме моего меча, разумеется.

При упоминании о мече голос графа заметно потеплел, и, проследив за его взглядом, она, наконец-то увидела вожделенную цель. Меч стоял на специально сделанной для него подставке, у самого изголовья кровати. И, похоже, что хозяин, как и предупреждал ее эльф, не расставался со своим сокровищем ни днем, ни ночью. Впервые с момента своего прибытия в замок, да и вообще в этот мир, Джен растерялась. Что же делать? Если она сейчас откажется и уйдет, погибнут люди, много ни в чем не повинных людей. А если не выполнит поручение Мастера, ее несомненно ждет кара. Кто знает? Ее грозный учитель может в гневе вернуть ее обратно или даже спрятать на века в ужасной пещере.

Заметив колебания девушки, рыцарь истолковал их по-своему.

– Так ты согласна? Или все твои слова о власти над стихиями были пустой похвальбой?