Читать онлайн Каникулы Теши Закроватного. Теша в поисках клада бесплатно

© Филимонова Н. С., текст, 2017

© ООО «Издательство АСТ», 2019

* * *

Глава первая

Марафонец

День традиционно начался со стука в дверь и протяжного крика: «Поооодъёооооом!! Вы там оглохли все?!» Вожатый Константин Алексеевич, он же Котенька, был безжалостен, как всегда.

Шестой отряд недовольно ворочался на кроватях. Вставать не хотелось никому.

– Ещё чуть-чуть! – душераздирающе зевнул Арам Домбаян.

Денис Квасников, а попросту – Дёма, натянул на голову одеяло. Серёжа Сёмочкин забурчал во сне и перевернулся на другой бок.

Миша лежал на своей кровати и смотрел в потолок. Подъём всё равно неизбежен, а сопротивляться неизбежному глупо, считал он. Единственное, что его действительно удручало, – это предстоящая после линейки пробежка вокруг территории лагеря, обещанная физруком ещё вчера. Бегун из Миши был так себе. Весьма и весьма так себе.

Не то чтобы в шестом отряде «Искателей» все были сонями и лентяями, вовсе нет. Просто так уж сложилось, что в эту смену в лагере «Солнышко» именно на долю шестого отряда выпало так много странных происшествий и приключений, что поспать было совершенно некогда. Вот и сегодня ребята всю ночь бродили по лагерю, а потом неожиданно познакомились с его старым хранителем – бывшим банником[1] Семёном, который звал себя теперь лагерным. Лагерный – совсем как домовой, только живёт в детском лагере и «присматривает» разом за десятком жилых корпусов, а ещё за столовой и пляжем.

– Живо вставайте! – разъярился наконец вожатый. – Я… я сейчас Ксюшу позову… Нет! Клавдию Аркадьевну!

Угроза была страшной. Старший воспитатель, худрук лагеря и вожатая младшего, седьмого, отряда Клавдия Аркадьевна Трамболюк по прозвищу Тромбон не гнушалась называть «цыплятками» и кормить с ложечки взрослых девятилетних людей. Видеть её в собственной палате ранним утром было бы уж слишком.

Миша решительно откинул одеяло и сел. Начиналась его вторая неделя в лагере.

* * *

– С сегодняшнего дня мы начинаем подготовку к одному из главных событий смены – родительскому дню! – Директриса Зоя Валерьевна Ногаева, или Нагайна, как называли её почти все (разумеется, исключительно за глаза!), была на построении, как обычно, подтянута, свежа и сурова. – Вы должны показать родителям, как выросли и загорели, чему научились. Ввиду того что некоторые пока не научились ничему, в Красном уголке снова стоят наказанными господа Грохотовы из шестого отряда. Имейте в виду, эта ваза была мне дорога. Правда, простоят они там недолго, поскольку в отряде «Искателей» кандидатур на это почётное место много. Сегодня необходимо наказать также господ Славина и Домбаяна и юных леди Гасанову и Величко. Возможно, после того как шестой отряд образумится, он сможет также начать подготовку к родительскому дню. Клавдия Аркадьевна уже приготовила для вас программу…

– А тебя-то за что? – шепнул Миша стоящему рядом Араму.

Сам он, как и все остальные наказанные, убегал в тихий час из корпуса и был пойман директрисой с поличным. Неразлучные приятели Дима Доброхотов и Митя Гроссман, которых Зоя Валерьевна прозвала «Грохотовы», ещё и разбили старинную вазу в кабинете директрисы. Как они туда попали и что рассчитывали найти, Миша предпочёл не спрашивать.

– За свободомыслие, – с невинным видом ответил Арам, – и смелость в экспериментах.

Как Миша узнал по дороге в столовую, у будущего великого учёного Арама закончились взятые с собой из дома книги. А когда юному гению нечего почитать, это настоящая катастрофа. Некоторое время Арам слонялся из комнаты в комнату, ища себе занятие, а затем решил провести научный эксперимент. Из кандидатов в подопытные в корпусе были только ребята из отряда, вожатые и его собственная черепаха по кличке Че. Поскольку ставить опыты на животных Арам считал негуманным, в качестве подопытных он выбрал девочек.

В чём именно заключался эксперимент, Арам так и не признался, туманно сообщив, что он пытался измерить «скорость мыслительных реакций и формирования условных рефлексов в условиях стрессовой ситуации». Впрочем, завершить опыт и сделать из него какие-либо выводы ему всё равно помешали, поскольку Эля совершенно антинаучно позвала на помощь вожатых.

* * *

С пробежкой не задалось с самого начала. Физрук Михаил Евгеньевич бодро бежал первым, время от времени отходя в сторону, чтобы не упустить из виду отстающих. Рядом с ним бежала не ведающая ни страха, ни усталости Антонина Гаврина – Тоха из младшего отряда. Её кое-как обрезанные рыжие волосы постоянно падали на лоб, и Тоха недовольно их отбрасывала. Изредка её удавалось обогнать одному из Грохотовых.

Следом длинной цепочкой растянулись шестой и седьмой отряды – с первого по третий классы. Где-то в середине трусил Мишин извечный враг – Дёма Квасников. Он иногда оглядывался назад, чтобы скорчить Мише презрительную рожицу или бросить в него мелкий камушек. Камушки, впрочем, до Миши всё равно не долетали: между ним и Дёмой оказался весь младший седьмой отряд.

Миша бежал одним из последних, часто останавливаясь, чтобы отдышаться, и периодически переходя на шаг. В школе физкультура никогда не была Мишиным любимым предметом. Рядом с ним бежали только худенький и мелкорослый Арам Домбаян, рыхлый и полный Серёжа Сёмочкин да ещё самый маленький мальчик из седьмого отряда, впрочем, периодически обгонявший всех троих старших ребят.

«Если меня обгонит Сёмочкин, это будет уж слишком», – думал Миша.

– Не отставай, тёзка! – Физрук материализовался откуда-то прямо рядом с Мишей. – Лучшему бегуну сегодня полагается награда!

– Я стараюсь! – пропыхтел Миша, мрачно решив про себя, что физрук над ним просто издевается. Тот, впрочем, уже снова убежал далеко вперёд.

Возле стены корпуса шестого отряда Арам внезапно замер – да так неожиданно, что бежавшие сразу за ним Миша и Серёжа буквально врезались в него.

– Ай! Ты чего? – Серёжа, едва не упав, зацепился за ветку росшего рядом куста.

– С ума сошёл? – поддержал его Миша. – Финиш скоро, и так последние, а ты ещё тормозишь!

– Тихо! – Арам поднял руку в успокаивающем жесте. – Есть идея!

– Да некогда твои идеи обсуждать! – возмутился Миша.

– Ну, как хочешь… раз так, оставайся последним. А я считаю, что физподготовка всегда проигрывает интеллекту, – с этими словами Арам резко свернул с беговой дорожки и направился к своему корпусу.

– Стой… ты чего задумал? – Миша, собиравшийся уже махнуть на Арама рукой, начал о чём-то догадываться. Они с Серёжей переглянулись и, не сговариваясь, кинулись догонять Арама. Остальные ребята, успевшие убежать довольно далёко вперёд, не обращали на них внимания. Впрочем, был среди них один – тот, кто редко упускал случай насолить Мише и очень радовался тому, что тот отстаёт…

– Вы понимаете, – рассуждал Арам, неторопливо бредя к корпусу, – финиш у нас где? За главным корпусом. То есть на противоположном конце лагеря. Если верить Евклиду[2], кратчайший путь между двумя точками – прямая. А беговая дорожка идёт по дуге, в обход лагеря. Значит, чтобы не оказаться последними, нам нужно всего лишь срезать путь. Правда, тут есть небольшая проблема: если мы просто в открытую побежим через лагерь, нас обязательно заметят все. Но! Если появиться перед самым финишем – из главного корпуса… из стены главного корпуса! Если нас кто-то и увидит, то глазам своим всё равно не поверит… Понимаете?

Миша уже всё понял. Как и Серёжа, разумеется. Им всего-навсего был нужен тот, кто умеет ходить сквозь стены.

* * *

В самых обыкновенных квартирах самых обыкновенных современных многоэтажных домов обитают необыкновенные существа – квартирные. Они присматривают за тем, чтобы был в доме уют, а в семье – мир и лад. Могут иногда и безобразничать, конечно, – если хозяева-люди им не очень-то нравятся. А видеть домовых, квартирных и прочих необычных существ – например русалок или того же банника-лагерного – могут только те, кто способен в них поверить. Чаще всего это дети. Лишь иногда – редко-редко – встречаются и среди взрослых настоящие романтики, готовые поверить в сказку.

Есть у квартирных ещё одна особенность – все они запросто могут ходить сквозь любые стены. А если взять квартирного за руку, то можно пройти сквозь стену вместе с ним.

Так сложилось, что Миша Славин, уезжая в летний лагерь, нечаянно взял с собой своего квартирного – юного Терентия Закроватного. Теша Закроватный был существом застенчивым и очень упитанным. Ещё его отличали мягкий пушистый мех светло-сиреневого цвета, длинный хвост и большие уши. Словом, самый обыкновенный квартирный.

Тот факт, что под кроватью у Миши обитает странное мохнатое светло-сиреневое существо, не мог долго оставаться тайной для других ребят из отряда. Ведь здесь, в отличие от родной квартиры, полным-полно тех, кто умеет видеть чудеса, – детей! Так что теперь о существовании квартирных было известно всему шестому отряду.

* * *

– Ну, я не знаю, – возмущённо бубнил Теша, недовольно подёргивая хвостом, – это опять из дому выходить мне, чего удумали. Никакого покою с вами!

Теша Закроватный был большим домоседом и терпеть не мог открытых пространств. Собственно, до этой поездки в лагерь он вообще ни разу не покидал родную квартиру.

– Я тебе последнюю шоколадку отдам! – сулил Серёжа Сёмочкин, чей рюкзак всегда был набит сладостями.

– Нету у тебя уже шоколадок, – просветил Теша. – Я точно знаю, сам последнюю того… ну, не важно…

Возмутиться Тешиным поведением Серёжа не успел, поскольку в этот момент дверь комнаты снова открылась.

– Ну и чё вы тут собрались, лузеры?

Денис Квасников единственный из всех заметил, как трое ребят свернули с дорожки. Приходить к финишу последним – с «лузерами» – ему совсем не хотелось. Но ведь они точно что-то задумали! После недолгих раздумий Дёма незаметно отстал от остальных и проскользнул в корпус своего отряда.

Арам оглянулся на Дёму и недовольно нахмурился.

– Ладно. Времени нет спорить. Бегом! Теша! – С этими словами он схватил упирающегося Тешу за пухлую лапку и побежал прямо в стену. Миша едва успел ухватиться за другую руку Арама, в него самого вцепился Серёжа Сёмочкин, а спустя секунду они все вместе вывалились на траву по другую сторону стены. Миша оглянулся: Дёма, вращая глазами, крепко держал в руках кончик Тешиного хвоста. «Ох, и достанется ему потом от Теши», – злорадно подумал Миша, отлично знавший, как трепетно относятся квартирные к своим хвостам, и как они способны испортить жизнь человеку, вызвавшему чем-то их недовольство. Впрочем, сейчас Теше, кажется, было не до хвоста: от неожиданности он и в самом деле кинулся бежать, да с такой скоростью, что ребята едва поспевали за ним.

– Я вам на всю ночь кошмаров нашлю! Всем! И комаров! И этих… клопов постельных! – обещал Теша на бегу. Миша надеялся, что квартирный к вечеру успеет забыть свои угрозы.

– В общем, главное – сразу замешаться в середину. Если будем в первых рядах – нас заметят, а нам этого не надо, – на бегу наставлял друзей Арам. Миша молчал, пытаясь сберечь дыхание. Серёжа только пыхтел – кажется, он уже не мог говорить. Что до Дёмы, тот как-то очень довольно ухмылялся.

Путь до главного корпуса прошёл без приключений: никто не обратил внимания на компанию, перебегающую от одного здания к другому.

Не останавливаясь, ребята вбежали в главный корпус сквозь стену, намереваясь промчаться сквозь здание и выйти с другой стороны. Правда, в коридоре им всё-таки пришлось остановиться: Арам буквально налетел на техничку, которая мыла полы.

– Ой, батюшки! – Глаза у технички сделались невероятно круглыми. Тешу она, конечно, видеть не могла. Зато прямо на её глазах четверо мальчиков выскочили из стены! – Батюшки-светы!

Техничка, держась за швабру, медленно осела на мокрый пол, продолжая подслеповато моргать.

– Извините! – попытался исправить положение Миша.

– Да чё там! – вклинился Дёма.

– Не обращайте внимания! – посоветовал Арам. – Понимаете, это всё от жары. Повышенное давление! Но нам пора! Извините!

С этими словами он потащил остальных дальше.

– Батюшки-светы, – снова пролепетала дрожащими губами техничка, когда четверо мальчишек исчезли в противоположной стене. Потом она подняла руку, чтобы перекреститься, передумала и вытерла лоб краем халата.

– Пора в отпуск! – сказала она куда-то в глубину коридора. – Пора!

* * *

– Пора! – Теша, которого ребята отправили в разведку, вернулся с вестями. Физрук наконец-то отстал, чтобы подбодрить бежавших последними.

Ребята ухватились за Тешу и дружно вывалились из стены – прямо перед изумлённой Тохой.

– Жульничаете! – хихикнула Тоха, не останавливаясь.

– Немного, – подмигнул ей Арам и задержался, чтобы, следуя своему плану, смешаться с бегущими в середине. Вместе с ним в колонне бегущих исчез Сёмочкин.

Однако Дёма, похоже, не собирался отставать. С довольным видом он вдруг пустился во всю прыть… и обогнал Тоху. Красная ленточка, обозначавшая финиш, была всего в паре метров перед ним.

Этого Миша допустить не мог. Если бы победительницей забега стала Тоха, это было бы справедливо. Но Дёма, как и он сам, смошенничал. Тоха, пробежавшая оба круга от начала до конца, конечно, уже устала… Сейчас Миша понимал только одно: ненавистный Дёма бежит впереди всех и вот-вот окажется победителем…

Отчаянным усилием Миша рванул вперёд и в несколько прыжков догнал Дёму перед самым финишем. Ещё мгновение – и Миша, обогнав соперника всего на пару секунд, сорвал финишную ленточку.

– Ну даёшь, тёзка! – восхищался им спустя несколько минут физрук Михаил Евгеньевич, выстроив всех бегунов в шеренгу. – Я-то думал, ты вообще бегать не умеешь, а ты, выходит, силы копил… настоящий марафонец! Вот Гаврина у нас спринтер – первая с самого начала, а к финишу – уста-ала, отста-ала, – растягивая слова, он похлопал Тоху по плечу, как бы утешая. – Но ведь молодец девчонка! Хотя есть, есть чему поучиться у наших пацанов…

Пока физрук торжественно пожимал руку Мише и вручал ему призовую шоколадку, Тоха стояла мрачнее тучи. Она-то, как и сам Миша, отлично знала, кто на самом деле был победителем.

Мише было очень плохо. Он отлично понимал, что виноват перед Тохой. Но ведь если бы не он, то Дёма! И всё равно он почему-то чувствовал себя предателем.

Тоха уходила к своему корпусу, даже не взглянув на Мишу.

– Тох! Тоха! – Миша попытался догнать её. – Тоха, пожалуйста! Ну возьми эту шоколадку! Ты… ты же заслужила её!

На секунду Тоха остановилась и обернулась, кинув на Мишу презрительный взгляд.

– Теше отдай… он заработал.

Гордо тряхнув стрижеными волосами, Тоха отвернулась и пошла дальше.

– Зря ты это, – шепнул, пробегая мимо, Арам. Следом за ним торопливо шёл Серёжа Сёмочкин. Вскоре они оба догнали Тоху и дальше шли уже вместе, о чём-то негромко разговаривая.

– Смотри не обляпайся шоколадкой-то… марафонец! – Дёма, проходя мимо, не упустил случая дать Мише подзатыльник.

Миша плёлся к корпусу в одиночестве, совсем не чувствуя себя победителем.

На одной из лавочек у дорожки сидели директриса Нагайна и техничка, причём Нагайна обнимала собеседницу за плечи.

– Это всё нервы, Ирина Львовна, – успокаивающим тоном говорила она, – жара, давление… потом, наверное, вы устаёте…

«С Арамом она бы точно договорилась», – подумал Миша про директрису. Техничка Ирина Львовна проводила его диким взглядом.

На следующей лавочке сидела не менее странная парочка: грустная почему-то вожатая шестого отряда Ксюша и покровительственно обнимающая её за плечи Катя Величко – первая красавица всё того же шестого отряда.

– Вы, Ксюша, совершенно не умеете с мужчинами обращаться, – наставительно говорила Катя.

«Везде какие-то нервные женщины, – с неудовольствием думал Миша, – всех кто-то утешает. Только я никому не нужен. Хотя мне вообще-то и самому никто не нужен. В конце концов, я мужчина. А шоколадку Теше отдам. Правда же – заслужил! Вот настоящий друг! Не то что эти все…»

Глава вторая

Да ну их, этих русалок!

– Квасников! Десять минут истекли, сейчас же на берег! – вожатая Ксюша, сердито жестикулируя, стояла по пояс в воде. Дёма Квасников, никак не реагируя, продолжал плыть куда-то в сторону буйков. Все остальные ребята из шестого отряда уже с сожалением выбирались из воды – включая даже Диму и Митю Грохотовых, которых Ксюше пришлось выгонять на берег едва ли не пинками. Впрочем, Грохотовы немало помогли Ксюше: обнаружив здоровенного краба, гревшего бока на большом валуне, они принялись пугать им девчонок: те, визжа, выбегали на берег со скоростью пушечных ядер.

Миша брёл к берегу по колено в воде. Вода сверкала и переливалась на солнце, и сквозь неё было видно каждую песчинку на дне. Иногда мимо, едва не задевая ноги, проплывали косячок мелких рыбок или полупрозрачная белёсая медуза. Время от времени встречались небольшие кустики или длинные плети водорослей, необыкновенно ярко-зелёных на фоне жёлтого песка. А когда ни водорослей, ни рыб не было, солнце просвечивало воду насквозь, и песок выглядел в его свете таким ярким, что казалось, будто идёшь по расплавленному золоту. Иллюзия исчезала, когда Миша глядел на свои ноги: в воде они смотрелись короткими и синеватыми. Миша не торопился: Ксюша всё равно была слишком занята Дёмой.

– Квасников!

На Дёму Квасникова авторитет вожатой не действовал никак. Ксюшу он не считал за взрослую и полагал, что слушаться её может только «малышня». Сам он был не только самым старшим, но и самым крупным в отряде, и с большим удовольствием задирал тех, кто был слабее и не мог дать отпора. Конечно, излюбленной мишенью Дёмы всегда был Миша Славин, который учился с ним в одной школе.

Ксюша беспомощно оглянулась на берег, где лежал в шезлонге, накрыв лицо футболкой, Константин Алексеевич. Некоторое время назад он едва не утонул, и с тех пор наотрез отказывался лезть в воду, заявив, что кто-то должен присматривать за детьми с берега. Впрочем, нельзя сказать, чтобы он присматривал так уж внимательно. Со стороны можно было бы подумать, что Константин Алексеевич попросту спит.

– Смотри, руки вытянул… к лесу куда-то! – Митя Гроссман, только что отпустивший на волю многострадального краба, подтолкнул в бок своего приятеля Диму Доброхотова.

– Так это ж мертвец… на сокровища указывает! – ухмыльнулся Доброхотов. – Из «Острова сокровищ»!

В следующие несколько минут ребята бурно обсуждали, куда в последнее время подевался Пью – одноглазая чайка, часто попрошайничавшая на пляже, и зарыт ли на самом деле в лесу клад. О существовании клада всем поведала всезнайка Вика Незнамова. Однако у неё была репутация человека, рассказы которого следует делить как минимум на два. Не то чтобы Вика была врушкой, просто считала, что всякую историю нужно рассказывать так, «как интереснее».

Тем временем в море разворачивалась драма. Денис Квасников, доплыв до буйков, повернул и поплыл наконец обратно – в направлении берега, далеко обогнув пытавшуюся догнать его вплавь вожатую Ксюшу. Кричать ему Ксюша давно перестала, поняв, что это бесполезно. В какой-то момент она почти догнала Дёму… но тут ей показалось, словно нога за что-то зацепилась в воде. И как-то уж слишком много вокруг оказалось морской пены. Попытавшись высвободить ногу, вожатая ударила по воде, но руку вдруг свело судорогой. Ксюша начала биться. Кричать она не могла, поскольку её голову будто что-то тянуло под воду – девушка боялась захлебнуться, наглотавшись воды.

Дёма тем временем уже неторопливо выходил на берег, не оглядываясь на вожатую.

– Да это же… – Миша, случайно взглянув в сторону моря, мгновенно понял, что происходит, – и куда лучше, чем сама Ксюша. Ведь, в отличие от вожатой, он мог видеть русалок. А с этой даже был немного знаком.

Русалка Аглая вовсе не была плохой. Скорее, очень легкомысленной. Просто русалкам бывает скучно в море. Они могут спасти вас, если вы тонете, а могут и, наоборот, утащить под воду. Просто так, от нечего делать, или если вы им чем-то не понравились. А может, и наоборот, – потому что понравились. Например, несколько дней назад Аглая спасла тонувших Мишу и Константина Алексеевича. Тогда-то и оказалось, что суровый на вид и вечно сердитый Котенька на самом деле – безнадёжный романтик и мечтатель. Потому что он, хоть и был взрослым, смог увидеть русалку. А увидев, немедленно в неё влюбился. Он даже писал ей стихи, передавая записочки через Мишу. Впрочем, Аглая только смеялась над юным воздыхателем.

А теперь Аглая – в шутку или всерьёз – топила Ксюшу. На пляже, кроме ребят из шестого отряда и их вожатых, не было почти никого. Только поодаль загорало какое-то семейство – видимо, из близлежащего посёлка. Пузатый отец читал книгу, мамаша лежала, накрыв лицо кепкой, и только время от времени выглядывала из-под неё, чтобы убедиться, что с её детьми всё в порядке. Дети – мальчик и девочка лет трёх-четырёх – строили из песка замок. Вряд ли этим людям пришло бы в голову, что на пляже при детском летнем лагере можно утонуть – глубина здесь невеликая. Даже если бы кто-то из них заметил Ксюшу, скорее всего, решил бы, что она просто дурачится.

Миша растерялся, не зная, как поступить, – ведь он был не слишком хорошим пловцом, да и Аглая вряд ли его послушается.

– Костя! – отчаянно завопил он, от ужаса забыв даже назвать сурового вожатого по отчеству. – Костя, Ксюша тонет! Аглая!

Костя вскочил с шезлонга, на ходу срывая с головы футболку, и пару секунд озирался с безумным видом. Потом, увидев, что происходит в море, он мгновенно проснулся и побежал к воде, как всегда высоко поднимая колени и прижимая локти к туловищу.

«Он же не умеет плавать!» – запоздало вспомнил Миша.

Впрочем, похоже, для Константина Алексеевича не прошли даром уроки всё той же Аглаи, пытавшейся обучить его плаванию. Забежав в воду по пояс, вожатый с шумным всплеском упал на живот и неуклюже заработал руками-ногами.

– Аааа… Аглая! Что же… это! Перестань…те! – захлёбываясь, кричал он.

В ответ слышался звонкий хохот русалки. Впрочем, когда вожатый подплыл к Аглае довольно близко, та выпустила Ксюшу, переставшую уже барахтаться, плеснула хвостом по воде и исчезла. Константин схватил Ксюшу за волосы и одной рукой погрёб к берегу.

Всё произошло так быстро, что никто не успел толком ничего понять. Ребята из отряда замерли на берегу, с ужасом наблюдая за происходящим. Вечная плакса Лизанька Исакова на всякий случай уже тихонько всхлипывала.

На мелководье Константин Алексеевич наконец встал на ноги, придерживая Ксюшу одной рукой, и сложился пополам, чтобы откашляться. Миша, а вместе с ним Дима и Митя Грохотовы кинулись в воду и, мешая друг другу, вместе с Константином Алексеевичем вытащили вожатую на берег.

– Что?.. – замирая, спросила Лизанька.

– Живая… – просипел вожатый. – Медсестру зовите… бегом!

* * *

До самого вечера отряд бурлил, обсуждая происшествие и ругая последними словами вредную русалку. Оказалось, Ксюша только наглоталась воды и потеряла сознание, однако медсестра всё же заставила её на всякий случай провести день в постели. С отрядом оставался Константин Алексеевич, время от времени прибегала Клавдия Аркадьевна. Впрочем, последняя выглядела очень озабоченной и то и дело наведывалась в медпункт: Ксюша приходилась ей родной племянницей, и Клавдия-Тромбон необычайно переживала за свою «Сусеньку». Так что, по большому счёту, изрядную часть времени в этот день ребята были предоставлены сами себе.

Вечером Клавдия Аркадьевна зашла в комнату девочек пожелать им спокойной ночи. Девочки как раз что-то бурно обсуждали и даже спорили.

– Вы ж мои сиротинушки… – горестно вздохнула Клавдия, всколыхнувшись всем своим огромным телом. – Ну ничего, завтра Сусенька, глядишь, поправится, всё веселее вам будет.

– Клавдия Аркадьевна! – окликнула её похожая на любопытную лисичку Вика. – А вот вы как считаете: Ксюше нравится Константин Алексеевич?

– Да она же мне сама сказала! – обиженно вскинулась Катя Величко.

Клавдия Аркадьевна нахмурилась.

– А если сама сказала, – неожиданно строго объявила она Кате, – значит, нечего сплетничать за спиной.

Катя вспыхнула, смутилась на секунду, однако тут же с вызовом скрестила руки на груди.

– Вот я ни от кого не скрываю, кто мне нравится! – сообщила она и гордо оглянулась на остальных девочек.

– Кроме него самого! – ехидно ввернула Вика.

– Ничего я от него не…

– Ну он же не знает, – мягко улыбнулась лучшая подруга Кати – черноволосая Алёна Гасанова.

– Ну не буду же я сама к нему подходить, – тут же надулась Катя.

– А вот мы в своё время, мои котяточки, – Клавдия Аркадьевна определённо смягчилась, судя по тону. Она даже присела на край Катиной кровати, – анкеты заполняли. Из них часто и узнавали, кто кому нравится. Стеснительные, правда, под псевдонимами[3] писали, зато потом так интересно было угадывать, кто есть кто!

– Анкеты? Что ещё за анкеты? – нахмурилась Катя.

– А я знаю! – ввинтилась Вика. – Это такая тетрадка, в ней вопросы типа: что ты любишь, какие фильмы нравятся, какие соцсети, с кем хочешь встречаться…

– Кажется, я такое видела, – припомнила Катя. – Мне даже мама хотела купить – такая красивая тетрадка с феями, в ней эти вопросы и строчки для ответов.

– Ну нет, – Клавдия Аркадьевна неодобрительно покачала головой. – Настоящие анкеты не в магазине покупают, а сами делают! У нас все девчонки соревновались, кто красивее оформит и разрисует. А потом обязательно эту анкету всем-всем давали заполнить. Даже учителям иногда. Столько интересного можно было узнать! Кстати, у меня наверняка найдётся толстая тетрадка. Никому не нужно?

* * *

Тем временем в комнату мальчиков заглянул Константин Алексеевич, весь день ходивший с отстранённым видом.

– Отбой! Все улеглись? – Он осмотрел комнату, держа руку на выключателе света.

Мальчики сидели в своих постелях, но никто пока не спал. Несколько секунд Константин Алексеевич помолчал, не убирая руку с выключателя.

– Спасибо, ребят, за помощь, – решился он наконец.

– Да вы ведь сами! – наперебой заговорили почти все разом.

– Да я… если б я опять не заснул, вообще бы ничего не случилось, – Костя со вздохом опустил голову и совсем уж неожиданно заключил: – Плохой из меня вожатый, ребят…

Спорить с этим утверждением было сложно: Константин Алексеевич с самого начала вёл себя так, как будто не понимал, зачем он вообще в лагере, и всячески старался спихнуть все обязанности на Ксюшу. И всё-таки Мише стало его жалко. Он понимал, что надо сказать что-то утешительное, но не мог сообразить что.

– Зато вот вы плавать научились! – нашёлся Арам.

– Плавать? – Константин Алексеевич приподнял плечи. – Да нет, это у меня с перепугу… нечаянно как-то получилось.

Все немного помолчали.

– Никогда не поймёшь, что у этих девчонок на уме, – проговорил наконец Миша. – Вот и Ка… то есть Аглая тоже…

– Аглая? – Константин Алексеевич поднял голову и посмотрел куда-то вдаль, за окно. – Да ну их, этих русалок! Всё равно они в поэзии ничего не понимают.

Глава третья

Лесные истории

Ещё с вечера небо заволокло плотными, тяжёлыми тучами. А ночью разразилась гроза. От вспышек молнии в комнате периодически становилось светло как днём. Гром грохотал так близко, что порой казалось, что будто здание дрожит и вот-вот обрушится. Ливень за окном стоял сплошной стеной.

Теша Закроватный очень боялся грозы. Обычно он спал, уютно свернувшись клубочком среди Мишиных вещей в открытом чемодане. Однако сейчас он понимал, что привычный чемодан не спасёт его. При каждой вспышке молнии он плотнее оборачивался хвостом и прижимал длинные уши, однако это нисколько не помогало. В конце концов Теша выбрался из-под кровати, огляделся вокруг и подёргал Мишу за рукав пижамы.

– Да не сплю я, – прошептал Миша. – Боишься?

Теша молча забрался на кровать и натянул на себя Мишино одеяло. Миша обнял его одной рукой и почувствовал, как тот крупно вздрагивает.

– Ну ладно тебе, – так же шёпотом попытался утешить друга Миша, – это ведь только гроза…

– Спорим, эта плакса там сейчас рыдает? – вполголоса спросил со своего места Дима Доброхотов.

– Нашёл чем удивить, – зевнул Митя Гроссман.

«Плаксой» была, конечно, Лиза Исакова.

– Да они там щас все поди ревут, – не трудясь понижать голос, объявил Дёма Квасников.

– Ты-то уж помолчал бы, – осадил его Арам. – Из-за тебя все неприятности сегодня.

Похоже, никто в комнате не спал, за исключением разве что Серёжи Сёмочкина, который отчётливо посапывал и, похоже, видел хорошие сны.

В этот момент что-то проскребло по стеклу.

– Ветка, что ли? – Арам обернулся в сторону окна. Миша подумал, что, наверное, Арам сейчас щурится и выглядит немного беспомощным, как всегда, когда снимает очки. Впрочем, за окном всё равно стояла такая темень, что разглядеть что-то было невозможно даже с хорошим зрением. Некстати вспомнилось, что ближайшее дерево – у окна девочек, сюда его ветки вряд ли дотянутся.

В этот момент раздался очередной удар грома, почти сразу вспыхнула молния, и снова послышался грохот, в котором чудились как будто отголоски звериного рёва. Что-то в этой молнии показалось Мише неправильным, однако он не мог сообразить, что именно.

Арам резко сел на кровати.

– Вы тоже слышали?

– Как рычало? – оживлённо переспросил Митя Гроссман. – Похоже, звери какие-то!

– Да нет, – отмахнулся Арам. – Гром! Гром не может быть раньше молнии!

Митя в темноте пожал плечами. «Подумаешь», – в унисон ему решил про себя Миша. Однако Арам, похоже, считал этот странный гром чем-то и впрямь из ряда вон выходящим.

– Скорость света выше, чем скорость звука! – с горячностью пояснил он. – А если гром раньше молнии, значит, это не гром… это… это что-то другое.

– Это кто-то, – совсем тихо сообщил Теша, едва высунув нос из-под одеяла и продолжая крупно дрожать. – Он там… я его давно слышу.

* * *

К утру погода не улучшилась. Гром гремел чуть реже и чуть дальше, однако ливень продолжал хлестать по крыше и стёклам, и было ясно, что запланированный на сегодня поход в лес точно не состоится.

– А вы знаете?! – Вика Незнамова, влетев в комнату мальчиков, как всегда, забыла даже поздороваться. – По лагерю монстры ходят! Мы одного видели!

Дёма Квасников презрительно хмыкнул и открыл было рот, чтобы сказать какую-нибудь гадость, однако наткнулся на тяжёлый взгляд Миши и осёкся.

– Кого видели? Можешь описать? – деловито переспросил Арам.

– Глаза видели! Во – глазищи! И вообще… да почти все девчата видели! Правда!

После умывания все ребята собрались в комнате девочек, чтобы обсудить, кто бродил по лагерю ночью. Квартирный Теша сидел тихонько в уголке на одной из кроватей и слушал.

Лиза Исакова традиционно всхлипывала. Её привычно пытались утешить Катя Величко и Алёна Гасанова, сидевшие рядом на кровати, поджав ноги. Впрочем, глаза были красными у многих девочек – сказывалась очередная бессонная ночь.

– Я оборачиваюсь, а там – глазищи! Вот такие! – Вика бурно жестикулировала, показывая, какими были глазищи. Выходило, что были они размером по меньшей мере с обеденную тарелку. – Жёлтые! Стррррашные!

Можно было бы предположить, что Вика по обыкновению слегка преувеличивает, однако лица остальных девочек говорили о том, что не одна Вика видела за окном огромные глаза. Правда, Маша Куковицкая при этом уверяла, что глаза были красными, но её близняшка Даша соглашалась с Викой.

– Ну хорошо, – спокойно сказал Арам, расхаживая по комнате, скрестив руки на груди, – а кроме глаз, вы что-нибудь видели?

Вика на секунду замерла с открытым ртом, затем пожала плечами.

– Так темно ж было.

– Я вообще ничего не видела, – решительно сообщила рассудительная Эля Мухтиярова. – Может, кошка пробежала…

– Да какая ещё кошка! – с горячностью прервала её Вика. – Ты вечно, пока обернёшься, ничего уже нет… С такими глазищами!

– Гром, – веско напомнил Арам, продолжая расхаживать из угла в угол. – Я поддержал бы версию с кошкой, если бы не гром.

– Оно большое было, – тихо проговорила Алёна Гасанова.

– Насколько большое? – оживился Арам. – Глаза – на какой высоте?

Алёна на секунду задумалась, затем встала на кровати, опираясь на плечо Лизы, приподнялась на цыпочки и вытянула вверх руку, показывая.

– М-да, – Араму определённо не нравилось, что он не может как-то классифицировать загадочного гостя. – Ну а ты что скажешь? – Он обернулся к Теше. – Может, это из ваших кто-нибудь?

Теша отчаянно замотал головой.

– Не из наших это, – сердито буркнул он. – Из лесных!

– Ну я же и имел в виду…

– Из лесных, говорю ж тебе! – с горячностью подтвердил Теша и взмахнул лапкой, как будто отметая само предположение, что он может иметь какое-то отношение к неведомому чудищу. – Мы, домовые и квартирные – да все Разные, кто с людьми живёт, – не ладим с этими дикарями. И говорил я вам, нечего с русалками вон всякими связываться. И с лесными – нечего!

– Погодите-ка, – Эля Мухтиярова, похоже, наконец поверила в то, что ночью и впрямь могло произойти что-то необычное. – Так ведь Семён же, скорее всего, знает, кто это.

– Точно! Наверняка! – загалдели все разом.

Бывший банник Семён, живший здесь с тех времён, когда на месте детского лагеря была большая усадьба, и сам в начале смены немало напугал ребят. Правда, потом оказалось, что масла в огонь специально подливала Вика Незнамова, которая была знакома с Семёном уже не один год.

– Не скажет он ничего, – сообщил Теша. – Я уже спрашивал. Говорит: от леса подальше держитесь, никого хорошего там точно нет. Всё.

– Это Лихо Лесное! – замогильным голосом сообщила Вика. – Мне Семён как-то рассказывал… Лихо клад Настасьин охраняет…

– Да слышали мы уже про твою Настасью! – отмахнулась Эля.

– Ну она же была на самом деле! – обиделась Вика. – Вон портрет даже в главном корпусе висит.

Вика очень любила рассказывать истории про Про́клятую Настасью – дочь богатого помещика, который жил когда-то в усадьбе на месте лагеря. По её рассказам выходило, что Настасья, про́клятая собственным отцом, погибла от несчастной любви. Однако лагерный Семён внёс в историю некоторые поправки. Оказалось, Настасья Белоцерковская просто сбежала из дома, чтобы стать балериной, и блистала многие годы на столичных сценах. Что до её отца, он был не слишком рад такому решению дочери, однако смирился в конце концов и даже нянчил в старости внуков. К слову, знаменитая когда-то балерина Анастасия Белоцерковская, чей портрет висел по сей день в коридоре главного корпуса, приходилась прапрабабушкой нынешней директрисе лагеря – Зое Валерьевне, по прозвищу Нагайна.

А ещё Вика рассказывала, что отец Настасьи под старость будто бы сошёл с ума и все свои богатства закопал неподалёку от того места, где якобы утопилась дочь. Ни клада, ни озера с тех пор никто больше не видел. Историю про клад Семён не стал ни подтверждать, ни опровергать. Просто посоветовал ребятам держаться от леса подальше.

– Доброе утро! – Дверь открылась, и в комнату вошла Ксюша, явно отлично выспавшаяся и посвежевшая. На какое-то время все забыли про ужасы прошедшей ночи и сгрудились вокруг вожатой, расспрашивая, как она себя чувствует, и радуясь, что с ней всё в порядке.

– Всё хорошо, ребят, – улыбалась Ксюша. – Просто ногу судорогой свело, зацепилась за что-то… ерунда. Воды только наглоталась. Спасибо вам! Только у меня плохая новость – ну вы догадались уже, наверное. В поход, может быть, завтра пойдём, если распогодится. Сегодня точно не выйдет ничего. Будем в своём корпусе в игры играть. Пойдёмте в холл? Там ещё на территории у нас за ночь ветром пару лавочек снесло и кусок забора, представляете? Завхоз всё чинит сейчас. Кстати, – она строго посмотрела на Арама. – Ты выпустил наконец свою черепаху?

Черепаха Арама была Ксюшиной головной болью. Держать животных воспитанникам лагеря не разрешалось. Сам Арам уверял, что специально взял Че с собой в лагерь, чтобы выпустить его на волю. По информации юного биолога, климат здесь был самый что ни на есть подходящий для европейской болотной черепахи, а на местных озёрах должны обитать родственники Че. Однако каждый день мальчика что-нибудь останавливало. Так что вопрос о черепахе Ксюша повторяла ежедневно, это стало своеобразной традицией.

– Конечно! – с самым честным видом ответил Арам, и Ксюша вздохнула, понимая, что всё бесполезно.

В холле хмурый Константин Алексеевич извлекал с полок книжного шкафа какие-то настольные игры. Посередине комнаты он уже поставил низкий раскладной стол. Пару секунд поразмышляв, Константин Алексеевич развернул на столе игровое поле с надписью: «В поисках сокровищ» в центре.

Митя Гроссман, задумчиво глядя на поле, хмыкнул про себя, а затем обернулся к вожатой:

– Ксюша! А вы не слышали случайно каких-нибудь местных историй про клады?

– Кое-что слышала, – улыбнулась Ксюша. – Есть тут одна легенда. Но вообще-то это лучше меня, наверное, Эля Мухтиярова расскажет. Она же местная.

Все с недоумением обернулись к Эле.

Эля Мухтиярова и в самом деле жила в ближайшем к лагерю городке Солнцеморске и была дочерью тамошнего участкового. Её мама так часто бывала в командировках, что Эля привыкла отвечать не только за себя, но и во многом за своего отца, который был прекрасным полицейским и в то же время совершенно беспомощным человеком, когда дело касалось домашнего хозяйства. Именно поэтому высокая и нескладная Эля всегда считала себя ответственной за всё, что происходит вокруг, и старалась держаться «по-взрослому». Вдобавок, отправляя дочь в лагерь, участковый Алмаз Ибрагимович поручил ей присматривать за всем, что там творится. Так что теперь Эля чувствовала себя ответственной вдвойне и очень расстраивалась, когда что-то шло неправильно.

– Папа мне когда-то рассказывал, – неохотно подтвердила наконец она, пожав плечами. – Но это ерунда, конечно…

– Да рассказывай уже! – нетерпеливо вмешался Дима Доброхотов.

– Ну говорили, что есть клад в лесу, в гражданскую войну, что ли, кто-то зарыл, да я не помню толком! – Эля сердилась. Видно было, что пересказывать местные легенды ей совсем не хочется.

– Я слышала, – страшно смущаясь, сообщила вдруг Алёна Гасанова. Все обернулись к ней, ещё больше удивляясь. – У меня бабушка с дедушкой под Солнцеморском живут, в Богатырёво… бабушка рассказывала. Говорили, что после революции хозяин усадьбы – старый Белоцерковский, он тогда уже очень болел, а всё равно сбежал – собрал свои богатства и зарыл их вроде бы где-то в лесу у озера… ни карты не оставил, ничего. Его самого нашли потом, он в лихорадке всё повторял что-то про сокровище и про «Настино озеро». Потом то озеро искали, все пруды вокруг изрыли… ничего не нашли всё равно.

Дима и Митя Грохотовы многозначительно переглянулись.

«Не к добру это всё», – подумал Миша, но предпочёл промолчать. Пусть уж всё идёт как идёт.

* * *

В этот день Арам бродил по лагерю, потерянный, как никогда: исчезла его черепаха. С утра он решил, что Че по обыкновению забрался в какой-то укромный угол и спит, но найти его не удалось ни к обеду, ни позже. Истории о желтоглазом чудище, которое бродит вокруг и топчет скамейки, не прибавляли оптимизма.

– Может, он просто сам ушёл в лес? – предположил Миша, но Арам лишь покачал головой. Он изучил следы, оставшиеся вокруг корпуса, и пришёл к единственно несомненному выводу: Че был похищен. А вот кем и с какой целью – предстояло выяснить.

Глава четвертая

Рич-рач, или Ещё раз о любви

Арам сидел на кровати Мити Гроссмана и увлечённо водил пальцем по большой нарисованной от руки карте. Как пояснил Митя, карту – подробный план леса в окрестностях лагеря, нарисованный кем-то из их предшественников, – они с Димой Доброхотовым обнаружили в Красном уголке. И, конечно, предпочли, не сообщая о находке никому из старших, незаметно вынести её под одеждой.

Правда, рассказывая историю своей «случайной» находки, оба Дмитрия как-то странно отводили глаза. А Мише вдруг припомнилось, что они так и не признались, что именно им понадобилось в кабинете директрисы.

Первым делом Дима и Митя почему-то решили показать карту Араму. И теперь Арам со своим обычным слегка насмешливым видом подробно объяснял Грохотовым, почему никакого загадочного озера с зарытым возле него кладом существовать не может.

– Чисто гипотетически, – рассуждал он, поправляя очки, – озеро должно располагаться достаточно близко к лагерю – предполагается же, что и Настасья, и её папаша добрались от усадьбы до этого озера пешком и наткнулись на него случайно. План очень подробный, и в условной пешей доступности – всего три озера. На Русалочьем – база отдыха, когда её строили, наверняка всё перерыли. У Сонного – рельеф берега неподходящий. Там скалы кругом, зарыть ничего невозможно. Есть ещё Синее, но вы же понимаете, что там кладоискатели до вас всё перерыли. Хотя вообще-то я считаю, что за прошедшее время очертания берегов могли существенно измениться, так что клад вполне мог уйти и под воду…

Отвлекшись от карты и поправив на носу очки, Арам вдруг уставился куда-то отсутствующим взглядом и забормотал себе под нос:

– Европейские болотные черепахи обитают в пресноводных водоёмах, встречаются…

– Ладно-ладно, мы поняли! – Митя Гроссман, переглянувшись со своим приятелем Доброхотовым, потянул карту на себя. В этот момент дверь неожиданно без стука распахнулась, привлекая к себе всеобщее внимание.

– Вот! – Катя Величко, влетев в комнату мальчиков, плюхнула на ближайшую кровать толстую тетрадь с разрисованной цветами и сердечками обложкой. Следом за Катей в дверь несмело заглянула Алёна. – Это анкета! Всем надо её заполнить. Если не хотите открывать свои тайны, – тут она хихикнула, – можно подписываться ненастоящими именами. Или буквами!

– Инициалами[4], – негромко подсказал Арам, подняв голову от карты, – или псевдонимами.

– В общем, заполняйте! – распорядилась Катя и почему-то посмотрела на Мишу. – Только, чур, отвечать на вопросы честно! Если захотите, можно и наши ответы почитать, мы уже всё заполнили. И Теше тоже обязательно дайте заполнить!

– Я писать не умею, – буркнул голос из-под Мишиной кровати.

– Значит, будешь диктовать кому-нибудь! – не терпящим возражений голосом заключила девочка.

Ещё раз хихикнув, Катя окинула взглядом комнату, по очереди посмотрев на всех мальчиков и снова задержав взгляд на Мише, и вышла вместе с Алёной, жавшейся всё это время у двери.

Миша взял тетрадь в руку и раскрыл её на первой странице. «Анкета „Искателей”», – было написано в середине страницы крупным округлым почерком с завитушками. Вокруг надписи была нарисована фломастерами такая широкая разноцветная рамка из цветочков и веточек, что она занимала почти всю страницу.

На второй странице всё теми же разноцветными фломастерами в сопровождении бесчисленных рисунков шёл пронумерованный список вопросов, начиная с «Как тебя зовут?» и «Из какого ты города?». Здесь были вопросы об увлечениях, просьбы нарисовать картинку и написать стишок и даже загадочный вопрос «Есть ли у тебя парень/девушка?». Миша слегка задумался. До сих пор ему как-то вовсе не приходило в голову задаваться таким вопросом, да и «девушка» в его представлении – это была уж точно не его ровесница, а как минимум старшеклассница. Тем не менее он честно обдумал вопрос и даже вспомнил о своей дружбе с соседской девочкой Любой. Впрочем, по некотором размышлении он всё-таки пришёл к выводу, что Люба – его друг, а вовсе никакая не «его девушка».

– Дай-ка ручку!

Оказывается, Арам заглядывал Мише через плечо. Миша слегка удивился: он ни за то бы не подумал, что Араму может быть интересно заполнять девчоночью анкету. Но ручку, оставленную Катей вместе с тетрадкой, он другу протянул.

В этот момент дверь снова без стука приоткрылась, и в неё заглянул вожатый Константин Алексеевич. Не обращая внимания на вопросительные взгляды ребят, он нашёл глазами Мишу и поманил его пальцем, тут же снова скрывшись в коридоре. Заинтригованный, Миша поднялся со своего места и вышел из комнаты.

Константин Алексеевич стоял, переминаясь с ноги на ногу, и сжимал в руке свёрнутый в трубочку лист бумаги. Мальчик сразу живо вспомнил, что Котенька – настоящий поэт, и на прошлой неделе именно ему, Мише, досталась роль посыльного, когда влюблённый вожатый посвятил свои стихи морской русалке. «Неужели опять?» – подумал Миша. Да нет, вроде бы вожатый теперь русалку недолюбливает.

– Я могу тебе доверять? – очень серьёзно спросил вожатый, и Миша неопределённо пожал плечами. Константин пристально посмотрел на него, затем как-то безнадёжно вздохнул и наконец протянул свою бумажную трубочку.

– Вот, – сказал он, и Миша машинально развернул листок.

Ясно было, что это снова стихи. Сразу бросилось в глаза выведенное зелёной ручкой название: «Прекрасной К.» и размашисто поставленная подпись «К. П.». «Прекрасная К.! Наверняка…», – Миша успел прочитать только первые две строчки, когда вожатый отнял у него листок и обиженно заметил:

– Не надо читать. Надо передать. Из рук в руки!

– Ага, – кивнул Миша. – А кому?

– Ксюше, конечно! – сообщил Константин с таким видом, как будто это само собой разумелось. – И обязательно тайно…

– Ой, – Миша поморгал. – Хорошо.

Он снова взял листок и собрался было вернуться в свою комнату, но вожатый продолжал переминаться с ноги на ногу.

– Это послание, – выдавил он наконец, – оно должно остаться анонимным!

– Анонимным? – переспросил Миша.

– Это значит – без подписи.

– Но вы же его подписали.

– Но она же должна догадаться, от кого письмо! – раздражённо пояснил Константин. – Не сразу, конечно… Просто ничего ей не говори!

«Легко сказать – не говори», – подумал при этом Миша. А если она спросит? Проще всего было бы, конечно, незаметно подкинуть записку вожатой. Тогда и задавать вопросы будет некому!

Миша знал, что Ксюша сейчас в главном корпусе – рисует стенгазету. Кстати, там же находится и её тётушка, она же соседка по комнате Клавдия Аркадьевна – репетирует что-то с младшим отрядом. У Миши появилась идея. Выходит, что в их комнате сейчас никого нет! А потому мальчик отважно прокрался вокруг своего корпуса и заглянул в окно вожатых. Оно, по случаю жаркой погоды, было открыто, и Миша, убедившись, что вокруг никого нет, недолго думая, подтянулся на руках и сел на подоконник.