Читать онлайн Андрей Орлов: институт непонятных дел бесплатно

Глава 1

Хриплое, неровное дыхание переросло в сдавленный стон. Внутри моего тела что-то скрежетало, будто в мясорубку щедро насыпали пригорошню гвоздей. Никогда не привыкну так просыпаться – в холодном поту, с прилипшей к телу футболкой, часто-часто дыша, словно только что закончив бежать стометровку.

Немного отдышавшись, я сел в кровати, тряхнул слипшимися кудрями и осмотрелся: в маленькой комнате с обоями цвета вечернего неба ничего не изменилось. Тихо, спокойно колышутся шторы, поддаваясь лёгкому ветерку. Сквозь них из окна с трудом пробивается тусклый луч лунного света, податливо меняя свой рисунок, перескакивая с пола на стены.

Я свесил ноги с кровати и зябко повёл плечами. Проморгавшись, я спрыгнул на пол, прошлёпал босиком к окну и несмелым движением коснулся одной из штор. Выглянув на улицу одним глазом, я сменил позицию и проделал тот же приём с другой стороны. На мой взгляд, ничего подозрительного в этот час на улице не происходило. Немудрено, – ведь циферблат на стене позади меня показывает ровно 3:30 ночи. Я даже не стал оборачиваться на жёлтые прямоугольные часы, стрелки которых без малого тринадцать лет исправно перешагивали между пузатыми чёрными цифрами. Последний месяц я каждую ночь встаю ровно в 3:30.

Если бесконечные кошмары, терзающие меня с самого начала каникул, можно назвать пробуждением. Всё началось с того глупого рассказа Тимура, которым он пытался напугать меня и других восьмиклассников в школьном спортивном лагере. Ученикам, которые успешно сдали годовые экзамены, разрешили вместо последнего месяца учёбы участвовать в новом проекте нашей школы – лагере по интересам. Ребята, которым действительно нравилось учиться, объединились в научную лабораторию. И я сейчас не имею в виду тех ботаников, которые корпеют над книжными корками, будто по привычке, потому что так надо. В их отряд набирали круглых отличников и школьников, которые отметились на уроках естественных наук: химии, физики или биологии. Естественно, мимо обоих пунктов в этом списке я пролетел, можно сказать, со свистом. Был ещё отряд для ребят, которые занимаются творчеством: хорошо рисуют, часто посещают школьный кинокружок, с важным видом обсуждают достоинства разных видеокамер. Всё это было не для меня. По крайней мере, мне так казалось.

Чтобы не прозябать всё лето в школе вместе с отстающими, я выбрал последний доступный вариант пребывания в лагере – спортивную секцию. Да, при слове “спорт” я тоже морщился, но не так сильно, как после “творчества” и “науки”. Тем более, в спортивный лагерь попали и Миша с Денисом – мои школьные приятели. Первый – по призванию, а второй – по такому же принципу: “будь, что будет”.

Миша – единственный из нас троих – имел к спорту прямое отношение. Он занимался борьбой с первого класса (здесь надо отметить, что выбора у него не было, ведь отец Миши был тренером, кажется, всю свою жизнь). Денис и я были очень рады, что когда-то Миша попал именно в наш класс. После того, как он защитил нас на перемене от давних обидчиков, мы стали закадычными друзьями. Первое время он пытался втянуть нас с Денисом в спортивную секцию, но быстро смекнул, что это гиблое дело.

Не то чтобы мы с Денисом были совсем уж задохликами, но на уроке физкультуры, во время игры в футбол, баскетбол (да и во что угодно)

нас выбирали последними. Думаю, это будет лучшим описанием наших блестящих спортивных навыков.

С Денисом я дружил очень давно. Наверное, ещё с детского сада. Когда-то наши папы работали вместе в одном научном институте. Мы даже ходили друг к другу в гости – Денис особенно любил забежать ко мне после школы и деловито осмотреть пополнение моей коллекции комиксов и научно-фантастических книг. Так сложилось само собой, – мы с ним оба любили проводить время не во дворе, разгильдяйничая и пиная мяч со сверстниками, а за книгой или компьютером. Если раньше мы ещё изредка прогуливались со своими товарищами, то после несчастного случая в папином институте выходили на улицу исключительно по маршруту “дом-школа-дом”.

В конце весны в школу пришли странные люди. Несколько крепких мужчин с бесцветными глазами и серыми лицами сопровождали женщину – высокую и очень худую, с острым лицом и прищуренными глазами. Глаза эти, казалось, пытаются пробуравить объект её наблюдения насквозь. Тогда, в самом начале мая, эта подозрительная компания ходила по классам и собирала детей, родители которых работали в научном институте. Всех, кто поднимал руку после вопроса женщины о работе родителей, выводили в школьную столовую. Там же сидела непривычно бледная директриса школы – Анна Геннадьевна, обычно такая весёлая и полная сил. К странной компании из “серых” мужчин и высокой сопровождающей присоединилась ещё одна женщина – она походила на круглую и добродушную буфетчицу. А потому, когда нас начали вызывать к ней на разговор по одному, все школьники внезапно стали очень разговорчивыми. Мальчишки и девчонки болтали с незнакомой тётей обо всём подряд – даже о том, о чём болтать не планировали вовсе.

Здесь нужно добавить, что мне всегда казалась странной формулировка “Я тружусь в научном институте”, которую произносил папа, когда его спрашивали о месте работы. Обычно, взрослые любят похвастаться друг перед другом какими-то сложными и непонятными словами. А если они могут назвать ещё и длинную, ни о чём не говорящую аббревиатуру, – уж такую возможность взрослые никогда не упустят! Я как-то слышал хвастовство нашего одноклассника Валерки – мол, его отца повысили, и теперь он старший научный сотрудник НИИ физики…чего-то там. Мы тогда не поняли ни единого слова из того, что так старательно пытался передать пыжившийся от гордости Валерка. В общем, ближе к пятому классу, я начал подозревать что папа либо не сильно любит свой научный институт, либо что-то скрывает.

Средние классы компания серых мужчин и женщина обходили последними, поэтому в очереди на разговор с Буфетчицей мы с Денисом оказались в самом конце. Незаметно перешёптываясь, пока очередной наблюдатель проходил мимо нас серой тенью, мы коротали время, которое, казалось, превратилось в застывшую трёхдневную кашу.

– Бондарев! – Звучный оклик заставил Дениса содрогнуться и прерваться на полуслове. Друг окатил меня затравленным взглядом и обернулся на дверь, со стороны которой кто-то произнёс его фамилию. Я не успел придумать, как бы поддержать Дениса, и в следующее мгновение один из “серых” уже положил свою широкую, как ковш экскаватора, ладонь ему на плечо.

– Ты Бондарев? – Буркнул “серый”, уставившись на Дениса. Мой товарищ спешно кивнул трясущейся головой. “Серый” аккуратно прихватил Дениса за плечо и потащил за собой к двери столовой. Когда он открыл одну из створок, я по наитию сделал несколько робких шагов вперёд, и попытался высмотреть хоть что-нибудь из того, что происходило за дверью. Мой взгляд хаотично скользил наискосок от пола до обеденного стола, за которым сидела Буфетчица. В следующую секунду, в момент, когда Дениса ещё не успели завести внутрь, она бросила сквозь приоткрытую дверь один-единственный взгляд, и моё сердце тотчас ушло в пятки. Добродушная женщина вышла на мгновение из своей роли, и в глаза мне посмотрела совсем не Буфетчица, а расчётливый и беспощадный монстр, сверлящий своим цепким взором самую мою душу. Мне казалось, что простояв под этим взглядом ещё хоть одно мгновение, я замертво упаду прямо на холодный кафель перед столовой. К моему невероятному и довольно постыдному облегчению, Дениса затолкали внутрь, и он поплёлся на непослушных, резиновых ногах к столу Буфетчицы. Снова вжившаяся в роль добродушной тётушки женщина мило прищурилась, нацепив свои грузные очки в роговой оправе, и благодушно кивнула Денису, приглашая сесть на стул напротив неё. Внезапно я понял, что настоящий, поедающий внутренности страх ощутил только сейчас, – когда остался один на один с ворохом вопросов и неопределённостью, чёрные краски которой сгущались вокруг меня с каждой секундой. На несколько секунд я потерял связь с реальностью, и поэтому не заметил приближение очередного “серого”.

– Ты следующий, как фамилия? – шепелявым голосом обратился ко мне мужчина, сморщенное лицо которого совершенно безапелляционно заявляло: “мне сто лет!”. Немного помявшись, я неуверенно сказал:

– О-о-рлов. Андрей Орлов. – столетняя мумия при моём ответе повела плечами, пошамкала губами и посмотрела куда-то поверх моей головы. “Серый” поднял руку, и через мгновение к нам подошла женщина – та самая, изящная и тонкая, про себя я окрестил её Стрекозой. “Серые” знатно побаивались Стрекозу, это было заметно по их судорожным движениям, когда она проходила рядом со своими подчинёнными. Для повидавшего виды сотрудника, который держал меня за плечо, видимо, было сделано исключение с поправкой на стаж работы. Старенький “серый” даже бровью не повёл, когда Стрекоза подошла к нам поближе.

– В чём дело? Надеюсь, это стоило того, чтобы меня отвлечь? – недовольно и очень звонко отчеканила Стрекоза.

– Даже не сомневайтесь. Малыш, повтори свою фамилию, – “серый” обратился ко мне.

– Андрей Орлов, – уже посмелее сказал я. Лицо Стрекозы тут же переменилось: её щёки покрылись румянцем, она даже перескочила с ноги на ногу.

– Сын Дмитрия Орлова? У тебя папа работает в научном институте? – нетерпеливо спросила Стрекоза. Я кивнул. Стрекоза вдохнула, кажется, целый галлон воздуха и громко выдохнула. Женщина подошла к двери в актовый зал и занесла руку чтобы постучать, но в последний момент передумала, несколько раз сжав ладонь в кулак.

– Подождём. Не любит, когда отвлекают, сейчас идёт процесс, – объяснила она то ли мне, то ли старому “серому”. На всякий случай, мы оба понимающе кивнули. Стрекоза опять подошла ко мне и окинула изучающим взглядом. Не знаю, что интересного она подметила в типичном восьмикласснике, но мне показалось, что на целую минуту я стал для неё самым важным человеком на свете. Стрекоза открыла рот, приготовившись что-то сказать, но дверь столовой со страшным скрипом отворилась, напугав в разной степени меня, Стрекозу и пожилого “серого”. Дениса, к моему сожалению, не было видно, дверь будто распахнулась сама собой. Стрекоза снова переступила с ноги на ногу, вздохнула и недвусмысленно кивнула “серому”. Старик поправил ворот рубашки, подхватил меня за плечо и подтолкнул ко входу в столовую.

– Пойдём, дружок. С тобой хотят поговорить.

Глава 2

Ноги совсем меня не слушались, поэтому я ступал по блестящей кафельной плитке неуверенно, и старичку-”серому” приходилось буквально тащить меня к столу Буфетчицы, как увесистый мешок картошки. Она, кажется, совсем не обращала на нас внимания – сидела и протирала свои громоздкие очки белым платочком, тихонько разговаривая сама с собой. Когда мы подошли к столу вплотную, “серый” негромко кашлянул, и только тогда Буфетчица, словно очнувшись от долгого сна, посмотрела на нас. Она быстро кивнула “серому”, тот кивнул ей в ответ и удалился из столовой, громко цокая каблуками начищенных ботинок по плитке. Всё своё внимание Буфетчица сконцентрировала на мне: сначала пристально рассмотрела меня, цепляясь глазами, как мне показалось, за каждую деталь моего лица, а потом и мило улыбнулась, кивнув на стул напротив. Я не без удовольствия плюхнулся на него, дав ногам дополнительную опору. На столе у Буфетчицы покоилась толстая, я бы даже сказал – толстенная – тетрадь, бутылка воды и тот самый белый платочек, на котором разноцветными нитками была вышита небольшая бабочка. Края её крыльев располагались практически на самом краю платка и поэтому, когда Буфетчица брала платок в руки чтобы протереть очки, казалось, будто бабочка всё время пытается улететь с этой белой тряпочки. Но потом Буфетчица неизменно клала платок на стол, и бабочка возвращалась.

– Орлов Андрей Дмитриевич, – прочитала в тетрадке Буфетчица мягким, вкрадчивым голосом. Я вздрогнул от неожиданности, так как с удивительным упорством пытался рассмотреть узор на кафельной плитке, чтобы немного успокоиться и отвлечься.

– Д-да, – робко сказал я, глядя, наконец, на Буфетчицу вблизи. По её лицу можно было определить, что она не молода, но вот насчёт точного возраста я бы поспорил. На лбу и уголках рта Буфетчицы проступали морщины, но в целом она выглядела не очень-то старой. Кудрявые волосы обрамляли голову женщины пышной аркой, а из-под роговых очков, которые она сдвинула на середину носа, меня исследовали тёмные глаза с узкими зрачками.

– Не бойся, Андрей, – вздохнув, проворковала Буфетчица и легонько хлопнула в ладоши, подняв при этом небольшие завихрения пыли со стола. Я обратил на это внимание только потому, что из массивного деревянного окна столовой в зал прокрался широкий солнечный луч, в свете которого пыль поднялась со старого фанерного стола столбом.

– Я не боюсь, – соврал я, – А где Денис? Мой друг, его завели полчаса назад, и я не видел, чтобы он отсюда выходил.

– С Денисом всё хорошо. Он просто немного перенервничал, и я отправила его домой, к родителям. Вашу директрису, Анну Геннадьевну, я предупредила, так что не переживай. Встретишься с Денисом после уроков. Ты, надеюсь, до икоты нервничать не будешь? Я же не кусаюсь. – Буфетчица говорила не быстро и не медленно. Каждое её предложение, вроде бы, было лаконичным и простым в понимании. Короче, полная противоположность замудрым и зачастую бесполезным речам школьных учителей. На это было легко купиться.

– Зачем нас всех здесь собрали? У меня контрольная по математике следующим уроком, – расхрабрился я, – мои родители сильно расстроятся, если я получу двойку. Особенно отец.

– Об этом я и хотела с тобой поговорить, Андрюш, – вздохнула Буфетчица, прямо-таки с материнской заботой взглянув на меня и покачав головой, – В институте, где работал твой папа, произошёл несчастный случай. Крепись.

Я не знал, как реагировать на сказанное Буфетчицей. Миллион мыслей нестройным пчелиным роем пронеслись в моей голове, сбивая друг друга и чиня полный хаос. Буфетчица несколько секунд ничего не говорила, видимо, давая мне прийти в себя. Потом встала, взяла с соседнего столика чистый стакан, налила в него воды и подала мне.

– В экспериментальном отделе, где работал твой отец, что-то взорвалось. Знаешь, там сейчас работают все службы, которые обычно этим занимаются: скорая, пожарные, милиция, – Буфетчица изучающе поглядела на меня, отслеживая малейшие изменения на моём лице. Я поднял на неё глаза и сказал, тщетно пытаясь скрыть мелкое подрагивание губ:

– Папа жив?

– Его не нашли, – Буфетчица аккуратно откашлялась, прикрыв рот кулаком. В этот момент я заметил, что на левой руке у неё не хватает мизинца, – Его тела не обнаружили, и это может быть как хорошим знаком, так и не очень. Но ты не переживай, – Буфетчица заговорщицки наклонилась ко мне через стол, – его ищут. И обязательно найдут, уж ты мне поверь.

Буфетчица снова встала из-за стола и прошлась туда-сюда по линолеуму в столовой, словно желая размять ноги. Одета она была неброско: строгие и явно недорогие юбка и пиджак в шахматную клетку, белая блуза и какие-то старомодные побрякушки наподобие жемчуга. Воспользовавшись моментом, я сначала попил воды, которую мне предложила Буфетчица. Стало намного легче. Украдкой, я огляделся по сторонам, но не заметил ни следов Дениса, ни чего-либо интересного. Типичная школьная столовая в послеобеденный час, за исключением того, что комната была лишена привычных звуков детских криков и переругивания учителей и настоящих работников буфета.

Когда я повернулся к столу, то невольно вздрогнул – Буфетчица уже стояла напротив, уперев короткие руки в стол и глядя на меня практически в упор.

– Тебе папа ничего не говорил про свою работу, – прямо спросила она.

– Нет, он вообще не любил об этом говорить. А я старался не спрашивать.

– Как же так, и тебе не было интересно, чем занимается твой отец? – картинно всплеснула в ладоши Буфетчица.

– Да мне, может, и было интересно, да только он не особенно об этом рассказывал, – фыркнул я. Буфетчица кивнула, будто бы понимающе. Неизвестно почему, я сам продолжил разговор, хотя вообще-то в мои планы на эту беседу входило только сидеть и молча слушать, – Я спрашивал его о работе в институте несколько раз. Сначала он просто переводил тему, а потом начал злиться. Он не мог толком объяснить, почему просто не может рассказать о своей работе. Все мои одноклассники вечно хвастаются родительскими успехами: у этого маму повысили до кого-то там в банке, у другого отец стал мастером на производстве. Я просто хотел знать, чем он занимается, чтобы… чтобы нам было о чём поговорить. Вот, – я совсем разозлился на себя. Вывалил незнакомой тётке столько информации, хороший же я шпион! Хотя, шпионов в фильмах обычно пытают, если уж поймают. А тут одна дородная женщина приходит в твою школу, неизвестно куда девает твоего лучшего друга, а ты рассказываешь ей все свои сокровенные мысли, как на духу! Буфетчица тем временем подвинула свой стул поближе ко мне, оказавшись возле края стола. Может, ей казалось, что так она создаёт доверительную атмосферу, но мне от её близкого присутствия стало ещё больше не по себе.

– Послушай, Андрей. Я буду разговаривать с тобой, как со взрослым, – деловито начала Буфетчица, – Твой папа занимался очень серьёзными научными разработками в сфере лингвистики. Ты уже слышал это слово в школе? – я нетерпеливо кивнул.

– Так вот, в лингвистике есть несколько направлений. Большинством из них занимаются аспиранты и профессора в совершенно обычных институтах, и в их работе, сказать по чести, мало что может привлечь таких людей, как мы.

– Каких – таких? – Воспользовавшись случаем, вставил я. Буфетчица усмехнулась.

– А ты не промах, молодой человек! Мы помогаем нашему государству, Андрей, решать самые сложные вопросы в разных аспектах жизни. Внимательно посмотрев на моё задумчивое лицо, Буфетчица покачала головой.

– Да, сейчас ты многого не понимаешь. Но сейчас я очень прошу тебя сконцентрироваться на моих вопросах. Возможно, кое-что из того, что ты знаешь, поможет найти твоего папу. – Я сразу собрался и подтянулся на стуле.

– Что вы хотите знать? Я же уже сказал, что о работе он дома не распространялся, – я огорчённо поковырял носком ботинка дырку в линолеуме. – Я думал, он занимается какими-то секретными разработками. Мы с Денисом даже сочинили комикс про то, что наши отцы строят космический корабль. Буфетчица рассмеялась и сняла наконец свои очки.

– Космический корабль, да. Знаешь, Андрей, – Буфетчица подсела ещё ближе, обдав меня каким-то странным, потусторонним холодком, – в нашем мире таится столько странного и неизведанного, что в сравнении с этими вещами космические корабли покажутся тебе детской забавой. – Буфетчица хлопнула себя по бёдрам и отодвинулась от меня. Я сразу начал чувствовать себя свободнее и глубоко вздохнул. Буфетчица встала и обошла стол кругом, остановилась у массивного окна и посмотрела на улицу. Там вовсю плясала весна: счастливые школьники прыгали по лужам, оставшись без присмотра родителей, да и сами взрослые нет-нет, да и козлили через небольшую лужицу. Аккуратно, конечно, чтобы вместе с чистотой одежды не оставить в грязной воде собственные честь и достоинство. Дети, к счастью, таких глупых и вредных мыслей были лишены напрочь.

– А может, отец что-то говорил о своей работе бабушке, а ты нечаянно услышал это? – внезапный вопрос Буфетчицы снова застал меня врасплох. Откуда-то она уже знала, что моя мама умерла, когда я был совсем маленьким, и я остался жить с отцом и бабушкой – папиной мамой.

– Нет, папа вообще редко появлялся дома. Завтракали вместе, а потом я уходил в школу, а когда папа возвращается с работы, я уже сплю, – недовольно ответил я. Буфетчица, видимо, что-то из этого недовольства подметила для себя, поэтому довольно кивнула в пустоту и вернулась к столу.

– Понятно, Андрей. Ты не переживай, папу твоего мы обязательно найдём. Сейчас ступай домой, я попрошу Анну Геннадьевну тебя тоже отпустить с уроков, а завтра ты с новыми силами вернёшься к своей обычной жизни.

– Я хочу помогать в его поисках. Отправьте меня на территорию института, я уже взрослый, могу перебирать камни, или ходить и звать его – на мой голос он точно отзовётся! – Я вскочил со стула и сжал кулаки. Буфетчица вздохнула и вернула свои роговые очки обратно на их законное место – середину носа.

– Дружок, лучшая помощь от тебя сейчас – это не помышлять о территории, где произошли такие ужасные события. Занимайся своими делами, не лезь на рожон и слушайся бабушку – ей тоже нужна помощь. – Буфетчица покачала головой и кивнула на дверь в столовую. – А теперь иди, как только мы что-то узнаем, я свяжусь с тобой и твоей бабулей.

Я разжал кулаки – только сейчас я понял, насколько сильно впился ногтями в собственные ладони – на них остались небольшие шрамы, а в одном месте даже сочилась кровь маленькими алыми каплями. Несмело сделав несколько шагов к выходу, я снова вздрогнул от голоса Буфетчицы.

– Андрей! – Я повернулся к столу. – Главное, не мучай расспросами бабушку и не копайся в комнате отца! Мало ли, какие важные и опасные вещи он там прятал. Ты понял меня? – Буфетчица строго посмотрела на меня из-под очков. Я кивнул и на этот раз пошёл к выходу быстрее. Я сильно нажал на дверную ручку, но она не поддавалась. Я навалился на дверь всем телом, и в этот момент она открылась легко, так что я просто выпал в предбанник столовой, и если бы старичок-”серый” не подхватил меня за рукав, то я попросту бы распластался на кафельном полу.

– Всё путём? – без оговорок поинтересовался “серый”. – Я сердито кивнул и быстро пошлёпал к гардеробу. Трясущимися руками я схватил куртку и сменку, кое-как нацепил на уши шапочку и выбежал из школы. Быстрым шагом я двигался к дому, и в голове у меня уже созрел очень простой план.

В школьной столовой за столом сидела Буфетчица, возле неё, как провинившиеся школьники, стояли Стрекоза и “серый”-старик. Буфетчица закрыла свою толстенькую тетрадь, положила её на стол и зачем-то погладила по видавшей виды синей обложке.

– Анна, как продвигаются поиски Орлова-старшего? Удалось что-нибудь выяснить? – обратилась Буфетчица к Стрекозе.

– К сожалению, нет, – отчеканила Стрекоза. – На месте взрыва пока всё усеяно обломками, поверхностные поиски ни к чему не привели. – Буфетчица покачала головой и обернулась к “серому”.

– Ничего. Я только что разговаривала с его сыном. Мальчишка вообще не в курсе, чем занимался его горе-папаша. Следите за его лучшим другом, Бондаревым. – “Серый” послушно кивнул. Стрекоза обратилась к Буфетчице, неловко переминаясь с ноги на ногу.

– Не лучше ли будет зайти в квартиру к Орловым под каким-нибудь предлогом, чтобы осмотреть кабинет Дмитрия? Мои спецы могли бы заняться…

– Нет, не лучше! – Резко перебила её Буфетчица. – Не волнуйтесь. Я посадила в голову мальчишки мысль о том, что ему ни в коем случае нельзя ковыряться в папиных документах и столе. Как вы думаете, чем он сейчас займётся первым делом? – Не дождавшись ответа, Буфетчица хмыкнула, – Правильно! Он сделает всё наоборот. А потом расскажет всё Бондареву. А тот – нам. Надеюсь, с этим проблем не возникнет? – Буфетчица строго посмотрела на Стрекозу и “серого”. Оба кивнули.

– Тогда нам остаётся только ждать, – резюмировала Буфетчица и сняла очки.