Читать онлайн Токийский скрипач бесплатно

Эпиграф.

Вы когда нибудь слышали, как играет скрипка? Пожалуй, ни один другой инструмент не обладает таким выразительным звуком, изяществом, благородностью звучания как она. Услышав её один лишь раз, вы больше не останетесь к ней равнодушной, но если вы попробуйте сыграть на ней, то она вознесёт вас до небес, либо погрузит на самое дно, из которого будет очень трудно выбраться. Играть на скрипке, это что самое разговаривать с человеком, у неё есть душа, характер и настроение, ведь она сделана человеческими руками, которые вложили в неё знания, опыт и огромное желание создать нечто прекрасное и удивительное. Каждая деталь скрипки пропитана бессонными ночами, переживанием и упорством, чтобы в итоге позволить ей звучать красиво. Скрипка излучает ангельскую музыку, но бывает дни когда она звучит бесновато. Всё зависит от настроения и характера играющего на ней человека. Есть люди, которые сходили с ума играя на скрипке, некоторые так не и смогли добиться совершенства в её звучании, а другие вовсе совершали самоубийства от отчаяния.

Для кого-то, уметь играть на скрипке – это божественный дар, что для другого же дьявольское проклятье. Это коварный инструмент, от чего порой кажется, что ты управляешь скрипкой, но бывают дни когда сама скрипка управляет тобой.

Пролог.

В пустом концертном зале, звучала невероятная музыка, она исходила от одной маленькой скрипки, на которой так виртуозно играл юноша лет шестнадцати. Он стоял с закрытыми глазами, в чёрном классическом костюме, из под лацкана пиджака виднелся белоснежный воротник рубашки. Его плечи прекрасно гармонировали с изящной фигуристой скрипкой, которую он нежно придерживал рукой, упираясь щекой об подбородник. Другой рукой он держал смычок, которым плавно скользил по струнам, отчего музыка разливалась по всему концертному залу.

– Тэкуми, ты же трудишься усердно? – Спросила строго женщина сидящая на первом ряду, прерывая игру юноши стоящего на сцене.

– Меня мучает бессонница, – юноша опустился на одно колено, укладывая скрипку в футляр, который лежал перед ним на сцене.

– А что может быть этому причиной? – Голос женщины смягчился, она приподнялась, подошла к краю сцены, разглядывая его лицо и пытаясь встретится с ним глазами.

– Не знаю, – красивые мужественные руки аккуратно уложили смычок, рядом со скрипкой и закрыли футляр.

– Ты ведь знаешь, что через месяц состоится ежегодный концерт, где я буду выступать с оркестром, – женщина подобрала в обе руки лицо юноши, заставляя посмотреть в свои глаза. – Я уже договорилась с одним из продюсеров, что ты будешь участвовать в конкурсе юных скрипачей, мне пришлось целый вечер сопровождать его, чтобы заполучить место. – Его глаза сузились а губы превратились в тонкую ниточку, размахнув руки женщины, он отскочил от неё и попятился назад ошарашено.

– Только не говори, что ты уже всё за меня решила! – Голос раздался эхом и разлетелся по концертному залу.

– Разве я не обязана заботиться о таких вещах? Ведь ты мой единственный ребёнок! – Властным голосом, женщина бросила вдогонку сыну, который почти покинул сцену.

– Ты хоть раз, по настоящему заботилась обо мне? – Он ушёл, одёрнув бархатный занавес кулис.

В Токио жизнь кипит красками, в непрерывном потоке людей, иногда чувствуешь себя никому ненужным, абсолютно одиноким и никчёмным. А когда тебе шестнадцать, да ещё у тебя нет друзей, то всё усугубляет положение. Такова была жизнь Тэкуми, он родился и вырос в обществе матери, которую не видел месяцами из-за постоянных гастролей оркестра, где она работала. Но их встречи, всегда заканчивались упрёками и нотациями, что сын выдающейся скрипачки, должен стать великим скрипачом. Мать с детства, постоянно брала его на светские вечера, где играла на скрипке, а маленький скрипач аккомпанировал ей. Ему было пять лет, когда его впервые начали приглашать на такие мероприятия. Якобы благотворительные вечера, где собирались влиятельные господа из всевозможных верхушек, сходка благодетелей от которых сводит желудок. Тэкуми с детства ненавидел подобные вечеринки, куда его приглашали сыграть на скрипке, он чувствовал себя в такие моменты театральной куклой, на которого глазели ради развлечения. Ведь он гениальный талант, одарённый ребёнок, который играет на скрипке с трёх лет, да ещё и сын знаменитой  Мацуоки Мари. Такое признание давалась ему тяжело, он чувствовал себя опустошённым, после каждой подобной игры на скрипке, ему казалось, что тень матери будет преследовать его всю жизнь. Глубоко в душе, он чувствовал себя одиноким, поэтому угнетался многочасовыми упражнениями на скрипке, изнуряя своё тело от нехватки отдыха, чтобы хоть как то заполнить душевную пустоту, от отсутствия материнской заботы. Бывало днями запирается в комнате и не выходит, пока не добьётся идеального результата в игре. Его состояние усугублялось по мере взросления и становления его личности, мало было изнуряющих упражнений, к этому же, он всегда мучился вопросом, о своём происхождении а точнее кто же является его отцом. Может он был тоже музыкантом? Или обычным офисным работником? А вероятнее поклонником творчества его матери. То, что он никогда не видел своего отца отягощало ему жизнь, да и мать тоже не говорила о нём не разу, даже плохим словом не упоминала. Ведь для любого юноши, иногда хочется получить отцовское наставничество, как для любой девушки материнские заботу и поддержку. Однажды, он набрался смелости спросить о своём отце, на что получил лишь гневный взгляд матери и душераздирающую мелодию, что она сыграла на пианино. С того дня, он больше не интересовался у матери о своём происхождении, было понятно, что он появился на этот свет не от большой любви, а лишь с одной целью, стать продолжением материнских амбиций и иллюзий, которые она возложила на плечи сына. С самого юного возраста, только он научился крепко стоять на ногах и умело держать палочки для еды, его жизнь превратилась в сплошную репетицию, где не было места обычным детским забавам. Даром которым наделила его судьба в столь раннем возрасте, им было мало просто обладать, его нужно было бесконечно развивать, но при этом не растерять себя при малейших неудачах, которые периодически случаются на жизненном пути.

Прелюдии.

Тэкуми, стоял в белой рубашке, рукава которой были закатаны до локтей, чёрные классические брюки придавали ему серьёзность, он играл мелодию на скрипке. Вокруг собрались уважаемые люди, которые пришли сюда лишь с одной целью, в очередной раз показать друг другу свои достижения, померяться кошельками и приобрести новые знакомства. Постоянные перешёптывания, ехидные улыбки, потные рукопожатия и лицемерные маски на лицах, здесь ему было тяжело даже дышать. На самом деле, каждый из них готов перегрызть другому глотку, лишь бы добиться своих целей.

Пока он играет на скрипке величайшие произведения, вокруг происходят масштабные сделки, выгодные знакомства и даже обещания партнеров по бизнесу женить своих детей. Закончив игру, он облегчённо опустил скрипку и направился к столу с выпивкой. Тэкуми потянулся за бокалом с вином, а затем не задумываясь осушил его одним глотком, закрыв глаза ему резко стало тяжело дышать, пульсирующая боль пронзила висок, на секунду показалось, что сейчас он упадёт на стеклянную груду с выпивкой. Но его подхватили с сзади за локоть, благодаря чему, он смог сохранить равновесие и выпрямиться. Спасительницей оказалась женщина лет двадцати семи лет, хрупкого телосложения, с густыми чёрными локонами:

– Молодой господин, – женщина в жемчужном элегантном платье обратилась к скрипачу.

– Добрый вечер, – он пожал в знак уважения изящную руку в ажурных перчатках.

– Ах, изумительный вечер, это всё благодаря вашей музыке, – она захлопала ресницами и пригубила бокал шампанского.

– Благодарю, – Тэкуми осмотрелся вокруг, пытаясь глазами  найти кого-то в помещении.

– Здесь довольно шумно, – женщина положила руку на его предплечье, – я знаю одно тихое место, там можно спокойно пообщаться, – женские глаза сузились, щёки  слегка порозовели. – Это же не первый бокал за вечер? – Незнакомка взглядом пробежалась по лицу скрипача, в поисках подтверждения своих слов.

– Прошу прощения, мне нужно идти, – подхватился он, увидев знакомую причёску директора. – Незнакомка пригубила напиток, и

разочарованно направилась к группе людей, стоящих неподалёку.

– Тэкуми, что она от тебя хотела? – Удивлённо спросил подоспевший директор, на лице которого появилась хитрая улыбка.

– Я искал тебя, ты постоянно где-то пропадаешь, мне надоело это двуличное общество. Их не интересует музыка, так зачем мне тратить время тут? Я ухожу! – Его лицо изобразило гримасу боли, директор мелькнул взглядом по помещению, огляделся вокруг и достал из кармана пиджака блистер таблеток, незаметно вручая их ему.

– Потерпи же, это прекрасная возможность обрести знакомства с нужными людьми. Тут сплошные деньги, например это женщина, она замужем за богатого японца, скорей всего тот, намного старше её. Я видел, как она смотрела на тебя. Кажется, ей  нравятся твоя музыка.

– Даже не думай, я не собираюсь с ней общаться ради денег, – Тэкуми, устало посмотрел на него, он достаточно хорошо знал директора, чтобы понять к чему тот клонит.

– Тебе нужны знакомства, чтобы дальше продолжить музыкальную карьеру, – сказал директор, поглядывая на толпу, где скопилась вся свита.

– Я что теперь, нуждаюсь в чьём-то одобрении? – Сказав это и задев плечом директора, он направился в сторону выхода.

Возмущённый директор, попытался догнать скрипача, но его перехватили журналисты с вопросами о концерте, которое планировалось в ближайшее время.

Вечерний Токио прекрасен, высотки  на уровне луны, миллиарды огней на чёрном фоне, вечно бегущие люди и прохладная ночь, запах только что наступившего лето, всё это завораживает, но не человека у которого нет возможности разделить это с кем-то. Серьёзный, со сложным характером, прямолинейный человек, который замечает самые мельчайшие детали в собеседнике, с ним любая тема общения превращается в словесный бой, из-за этого мало кто искренне мог понять его.

Человек столь молодого возраста, разбирался  отлично в людях и всегда предчувствовал их намерения. Заядлый карьерист, который без колебания выберет скрипку, чем тратить впустую время. По крайне мере, скрипка  не способна на лживые чувства, она единственный друг, которая с ним с детства. Он даже дал ей имя, Минори. Ему виделась истина, лишь  в создании музыки и игре на скрипке. Изящная, мелодичная, всегда понимающая его, только через неё, он мог выразить свои чувства. Это скрипка не раз помогала ему вернуться к жизни, только в ней он видел истину своего существования. Никто не смел к ней прикоснуться, кроме  Тэкуми, никогда бы в жизни он не вытерпел чужой игры на ней. Ведь это скрипка, больше чем музыкальный инструмент, это подарок судьбы, который помог ему найти место в этой жизни.

Очутившись на улице, он облегчённо вздохнул. Его душило это общество незнакомцев, несмотря на своё светское происхождение, он ненавидел этих людей и считал их невеждами. Ненавидел тех, кто пытался казаться лучше, выше чем есть на самом деле, тех кто не стремился к совершенству, но при этом делали вид что совершены.

Засунув таблетки в карман брюк, он поднял взгляд на небо и закрыл глаза. Вот уже почти месяц, как он мучается от бессонницы, на фоне которой начались приступы мигрени. Постояв так минуту, ему почувствовалось рядом чьё-то присутствие, но не поспешил открывать глаза.

– Что же такое, ни одной не видно, – цокнул рядом кто-то, спрыгивая с бордюра.

Это был парень, примерно  двадцати двух лет, который опустился и сел прямо на бордюр, положив рядом с собой футляр от скрипки, небрежно стукнув об асфальт.

Тэкуми развернулся к парню, направил на него свой осуждающий  взгляд. Улицу освещали лишь гирлянды, от чего лицо незнакомца невозможно было разглядеть детально.

– Это твоё? – Он наклонился и поднял скрипку, рассматривая в слабом свете корпус футляра.

– Да, – сидевший на бордюре поднялся вытянув руку, чтобы поздороваться.

Тэкуми пожал руку, в знак приветствия а затем вернул скрипку владельцу.

– Если ты ждёшь такси, маловероятно, его встретить в такое время, – новый знакомый дружелюбно произнёс.

– Поэтому, ты решил посидеть на бордюре?

– А что ещё остаётся? Идти обратно в это скопище самодуров я не хочу, – показал большим пальцем через плечо, на заведение, где проходил вечер богачей. – Мне там не интересно, хотел лишь подзаработать чуток.

– Подзаработать?

– Ну да, сыграл пару мелодий и меня даже угостили вином, – он достал из кармана небольшой свёрток денег и покрутил у себя перед носом. – Смотри, пять тысяч йен за час, выпивка и еда в придачу. Думаю сегодня мой день, гороскоп не соврал.

– Ты веришь в гороскопы? Разве их придумали не для тех, кто пытается, хоть как-то оправдать свою лень и безответственность. – Тэкуми ухмыльнулся, довольный своим замечанием.

– И что если так? Лично я верю в знаки судьбы, звёздам лучше видно свысока, – ответил тот, задрав голову к небу, где одиноко сияла луна.

– Знаки судьбы? Тогда спроси у своих звёзд, будет ли сегодня такси, – кинул он в ответ насмешливо.

– А ты зачем тут? Тоже приходил подзаработать?

– Меня заставили сюда прийти.

Вдалеке показался свет фар автомобиля такси, он помахал водителю и тот среагировал на просьбу. Автомобиль остановился недалеко от него, открыв дверь, он сел на заднее сиденье, уложив футляр рядом с собой, который всё это время держал в руке.

– Едешь или нет? – Позвал он незнакомца.

– Я не настолько богат, к тому же, не могу тут бросить велосипед, – незнакомец показал пальцем на прикованный недалеко велосипед.

– Как знаешь, – кинул он безразлично, захлопнув дверь, машина моментально поехала. Что за безответственность,подумал он про незнакомца, бросить скрипку на грязный асфальт, это же кощунство.

Ему не терпелось оказаться дома, это было единственное место, где он мог бы спрятаться от всего мира. Хотя и там он чувствовал себя не в безопасности, постоянные визиты директора его раздражали, который являлся к нему домой без приглашения, всякий раз когда ему вздумается и по всякому вопросу.

Закрыв глаза и откинувшись на сиденье, он ослабил бабочку на шее. Из-за наполовину открытого автомобильного окна, проникал воздух, который обдавал лицо прохладой. Ему казалось, что он едет целую вечность, но продолжал сидеть с опущенными веками, прокручивая в мыслях один эпизод из жизни, что заставило забросить скрипку на целый год. Ведь для скрипача, нет ничего хуже, чем перестать играть на скрипке, это равносильно настоящей смерти. Такси затормозил возле многоэтажного элитного дома. Тэкуми вышел из автомобиля и облегчённо выдохнул ртом, ещё в такси у него повторился приступ мигрени, ему пришлось проглотить  две таблетки обезболивающего. По спине прошёлся лёгкий холодок, он стоял так минуту, уткнувшись глазами куда-то вдаль, а затем медленно направился к подъезду. Лифт быстро поднял его на этаж, открыв дверь он наконец-то очутился в своей квартире. Бросив пиджак на кресло, он вернул скрипку на стойку. Затем устало улёгся на диван, где спустя долгий час погрузился в сон.

Вот уже несколько лет, ему сниться один и тот же сон, будто он стоит на сцене перед огромной публикой, которая ждёт его игры на скрипке, но он не может пошевелить руками, словно тело парализовало в ступоре. Он проходится взглядом по партеру и замечает лицо матери, которое выделяется среди сотни расплывчатых, её взгляд направлен прямо на него. Чёрные как смоль глаза, смотрят с разочарованием и упрёком. Затем откуда-то не возьмись, у неё появляется лезвие в руках, она не отрывая взгляда от сына, беспощадно кромсает себе вены на запястьях. Ему хочется броситься со сцены и остановить кровопролитие, но будто ноги приросли к паркету и ему остаётся лишь наблюдать за этим ужасом.

На самом деле, этот сон давно стал частью его жизни, с того самого дня, когда мать решила покончить жизнь самоубийством и без сожаления, оставила единственного сына одного. Ему было шестнадцать, когда единственный родной человек, решил уйти из жизни, одним страшным днём. Прошло десять лет, но боль от потери не утихла, наоборот с каждым годом, становилось мучительнее осознавать, зачем она так поступила со своим ребёнком. Чувство вины и глубокая душевная рана, оставили неизлечимый отпечаток на характере молодого человека. Тэкуми замкнулся в себе и перестал улыбаться, музыка раньше дарившая ему удовольствие, сейчас превратилось в инструмент для выживания. Он вынужден был буквально бороться с самим собой, чтобы выжить в этом изменчивом мире.

Утром он проснулся от ноющей головной боли, едва открыв глаза заметил на журнальном столике стакан воды и таблетки. Скорее всего к нему наведывался директор, чтобы проверить его состояние. Так же, на столе лежал график предстоящего концерта с токийским симфоническим оркестром, в которым он выступал в качестве первой скрипки. Подумать только, что ещё нужно для счастья скрипачу? Он добился успеха в важном деле, постоянные концерты, гастроли с оркестром, поклонники в разных городах мира, постеры на рекламных щитах и тысячи проданных дисков. Но, это всё больше не приносило ему удовольствие, он был несчастен и одинок по-прежнему. Где-то рядом, раздалась вибрация, он в полусонном состоянии нащупал мобильный телефон и не читая имени звонившего ответил на звонок:

– Алло, – его голос был осипшим и усталым.

– Тэкуми, – раздался голос директора. – Ты принял таблетки? Если нет, то прими и приведи себя в порядок. У тебя сегодня собеседование с претендентами, мы должны подобрать тебе ассистента.

– Выбери сам, – он нажал на вызов и отключил телефон.

Зачем ему ассистент? Директор пытается найти человека, который будет выполнять всю грязную работу вместо него. А точнее, шпионить за ним, чтобы всегда быть в курсе новых творческих идей. Может это и к лучшему, теперь он перестанет приходить к нему когда вздумается, но а с ассистентом можно будет договориться.

В комнате было сумрачно, из-за плотно задёрнутых серых штор. Он встал с дивана и подошёл к окну, слегка отодвинул штору, чтобы узнать какое сейчас время суток. На улице было пасмурное утро, что ещё больше нагоняло мысли не выходить из дома. Задёрнув штору, он устало попятился обратно на диван.

Затем резко схватив телефон, набрал номер, после пару гудков послышался голос:

– Чем могу быть полезен? – Раздался мужской голос.

– Хочу сегодня провести репетицию, скажи всем, будем работать над пьесой  Чайковского «Воспоминания о дорогом месте».

– Замечательно, во сколько ты приедешь? Может ты успеешь на собеседование?

– Зачем мне ассистент? Директор вроде с лихвой справляется со всем.

– Ему нужно заниматься продвижением оркестра, поэтому нужен человек, который сможет позаботиться о тебе.

– Мне не нужна нянька, могу сам купить таблетки в аптеке.

– Жду тебя, собеседование будет в одиннадцать. Приходи, я буду там в качестве экзаменатора, – Тэкуми отключил вызов и улёгся обратно на диван.

В токийском симфоническом оркестре, работа кипит ежесекундно.

Беготня по коридорам секретарей с папками, непрекращающийся звонки в целях приобрести билеты на концерт, многочасовые репетиции всевозможных произведений искусства, это место где действительно создаются и воплощаются в жизнь новые идеи, в мире классической музыки. Тут работают настоящие приверженцы своего дела, преданные высокому искусству, которые возложили все свои силы, на воссоздание мировых шедевров. Одним из них, являлся дирижёр симфонического оркестра, который в силу обстоятельств был назначен на это ответственное место и весьма удачно. Высокий, статный мужчина лет тридцати, с каштановыми волосами и манерой задирать нос, который буквально вчера аккомпанировал в оркестре а сегодня стал его дирижёром в одночасье. Этому обстоятельству, было вполне логичное объяснение. Назначенный на должность дирижёра Тэкуми, решил отдать руководство оркестром в руки Ямамото Юу, из-за частых приступов головных болей, которые мешали бы ему спокойно дирижировать. Вместо этого, он решил занять место концертмейстера и спокойно играть на скрипке. Слухи, что первая скрипка симфонического оркестра страдает частыми головными болями, бессонницей и вспыльчивым характером, моментально облетело все музыкальные журналы, котрые предписывали свои версии о страшной болезни скрипача. Но, благодаря изворотливости директора, всё удалось прояснить для любопытных глаз. Нужно было лишь организовать музыкальный вечер, где после виртуозный игры на скрипке, отпали бы все сомнения. Такое происходило периодически, жёлтой прессе постоянно хотелось зрелища без хлеба, чтобы лишний раз подзадорить поклонников таланта и нажиться на поприще чужого труда.

– Добрый день, – возле стойки информации стояла девушка невысокого роста, с карими глазами и длиными чёрными волосами.

– Добрый, – женщина администратор приятной внешности, из под очков посмотрела на посетительницу.

– Я бы хотела узнать, где проходит собеседование. – Голос девушки звучал робко а в руках она сжимала небольшой блокнот.

– На какую работу вы претендуете? – Женщина говорила машинально, при этом не переставая печатать на компьютере.

– Меня интересует работа ассистентки, – девушка  показала на объявление, что висело рядом с информационной стойкой.

– Мы не принимаем на работу студентов и фанаток. – Женщина оценивающе прошлась взглядом по одежде соискателя.

– Нет, я не студентка, – девушка достала проходной пропуск из сумки и показала его женщине. – Моя сестра, работает тут секретарём директора,  просто она сейчас занята и не может подойти ко мне.

– Ваша сестра Лан Сюли?

– Да, она самая.

– Держите, она просила передать вам это, – женщина протянула ей листок с резюме. – Поднимайтесь на второй этаж, в конференц-зал.

– Спасибо, – девушка посмотрела на свои часы. – Пустая трата времени, я даже не умею играть на музыкальных инструментах, – бурча себе под нос, она двинулась неуверенно к лифту.

Дождавшись его, она выпустила людей приехавших вниз а затем зашла в лифт.  Двери не успели закрыться, как она выскочила обратно, чтобы подобрать резюме который уронила из своих рук и наткнулась спиной на кого-то. Послышался грохот, будто что-то деревянное упало на мраморный пол.

– Что за чертовщина? С ума сошла! – Сзади раздался грозный мужской голос, на который прибежали охранник и пару сотрудников проходившие мимо.

Девушка набралась смелости и развернулась к человеку, на которого случайно наткнулась.

– Простите, это случайность, – потеряно она посмотрела на молодого мужчину, который кинулся на пол, осматривать упавший футляр от скрипки. Охранник крутился суетливо возле него а подошедшие сотрудники перешёптывались между собой, было не понятно о чём, но по их лицам, все были в восторге от мужчины.

– Если со скрипкой, что-то случилось, то я разорву тебя на кусочки! – Грубо кинул он, торопливо открывая футляр и рассматривая скрипку.

– Это же Минори! – Девушка кинулась на колени рядом с мужчиной, глаза расширились а сердцебиение участилось. Она разглядывала скрипку с большим интересом, что заметил владелец инструмента. Девушка перевела взгляд на владельца скрипки, но под медицинской чёрной маской и выдвинутой чёлкой на глаза, не было понятно кто он. Она протянула руку, чтобы дотронутся до инструмента, за что получила по руке от её хозяина. Девушка дёрнулась и поджала губы.

– Извините, – промямлила она себе под нос.

– В чём дело? – Спросил подошедший мужчины средних лет. – Что случилось? – Бросился он к хозяину скрипки. – Ты опять не спал всю ночь? Кружится голова? – Мужчина говоривший  с владельцем скрипки, выглядел солидно, на нём были синие джинсы, пиджак серого цвета, а на глазах очки для зрения в золотой оправе. – Я звонил тебе, ты оставил телефон дома? – Он оглядел вокруг всех, показывая взглядом, чтобы каждый шёл по своим делам. Люди разочарованно начали расходится, поглядывая на виновницу инцидента. – Успокойся, с ней ничего не случилось, – обратился он к хозяину скрипки, который встал приподняв футляр. Но тот холодно уставился на девушку, даже не замечая слова мужчины.

– Тебе повезло, – твёрдо озвучил он, обращаясь к виновнице происшествия, которая стояла, опустив взгляд с поджатыми губами.

– Конечно, мне очень повезло с тобой. Найти такого таланта, очень большая редкость. – Мужчина начал восхвалять красноречиями хозяина скрипки, думая что эти слова обращены к нему. Тот наконец обратил внимание на него, сняв маску с лица и одарив недовольным взглядом.

Девушка, чуть-ли не открыла рот от удивления, перед ней стоял знаменитый концертмейстер, чьим творчеством она восхищалась давно.

– Вы кто? Фанатка? – Обратился директор к девушке, огородив собой источник удивления.

– Извините, я пришла к сестре, – голос девушки зазвучал тихо.

Она напоминала, провинившегося ребёнка а в больших глазах была растерянность.

– Идите куда шли и впредь будьте осторожнее, – мужчина пригрозил ей, нажимая кнопку вызова лифта. – Пойдём, все ждут в репетиционном зале, – обратился он к концертмейстеру, который прошёл мимо неё, одарив убийственным взглядом, а после зашёл в лифт.

Девушка заёрзала на месте, не решившись зайти следом за ними. Прежде чем двери закрылись, она встретилась взглядом с концертмейстером, который продолжал смотреть на неё, из под чёрной густой чёлки.

– Лан Янлинь, ты такая неуклюжая, – обратилась она сама к себе, когда они уехали. Через минуту, лифт спустился обратно и она немедля зашла в него.

Второй этаж оказался огромным по сравнению с первым. Тут везде на стойках в горшках стояли цветы, где-то в конце длинного коридора доносились звуки музыкальных инструментов. Девушка разглядывая стены, шла на звуки музыки. На стенах по всей длине коридора красовались картины в рамках, на которых были изображены величайшие гении классической музыки. Тут даже воздух, был пропитан музыкой а всякие мельчайшие детали в виде свечек в канделябрах, полочек с книгами и хрустальных светильников придавали изумительный привкус месту.

– Где же тут конференц-зал?

Она разглядывая стены, практически дошла до конца коридора, где из больших стеклянных узорчатых дверей доносилась громче музыка. За дверью казалось кипела работа, были слышны голоса спорящих людей, которые периодически играли один и тот же музыкальный отрывок.

Остановившись возле дверей, девушка прислушалась к музыке, это был отрывок, из знаменитой пьесы  Петра Чайковского  «Воспоминания о дорогом месте». Из слегка полупрозрачной двери, было видно хождение мужского силуэта, который не спеша передвигался по залу, держа руки за спиной, затем он резко остановился со словами:

– Думаю, на сегодня хватит! – После чего послышались шумные перешёптывания и движения в сторону двери.

– Янлинь, – сзади кто-то позвал девушку, ухватив её за плечо. – Что ты тут делаешь? Я тебе сказала ждать внизу.

– Сюли, мне сказали подняться сюда, – девушка заулыбалась увидев сестру.

– Я же говорила, не шляться нигде и ждать меня на первом этаже.

– Прости, но я, – не успела договорить девушка, стеклянные двери открылись, из зала вышли музыканты, у всех были скрипки в руках. Янлинь с удивлением начала разглядывать их, ей было интересно наблюдать за ними. Бурно обсуждая репетицию, они пошли по длинному коридору, пока вся группа людей не разошлась по разным кабинетам.

– Перестань себя вести как фанатка, Через десять минут начнётся собеседование. Пожалуйста, жди меня тут и не путайся под ногами, – Сюли похлопала по плечу сестры и забрав её резюме направилась в один из кабинетов.

– Янлинь ну давай же соберись. – Она проговорила себе ободряюще.

Где-то в глубине зала раздался звук скрипки, будто кто-то настраивает её на игру. Затем послышалась и музыка, у девушки побежали мурашки по коже, ей захотелось взглянуть на источник звука. Слегка просунув голову в дверной проём, она глазами пробежалась по огромному светлому залу, пока не заметила мужчину, стоящего спиной на небольшой репетиционной сцене. Он стоял в классических чёрных брюках и чёрной рубашке с закатанными рукавами до локтей. Левой рукой он держал скрипку а правой смычок, которым перебирал струны. Вдруг он остановил игру, взял небольшой шёлковый лоскут белой ткани и накинул на плечо, затем положил на неё скрипку и продолжил играть. По репетиционному залу зазвучала знаменитая «Дьявольская трель» Тартини. Янлинь, закрыла глаза от волшебного звучания, сердце забилось чаще, по телу поползли мурашки. Она настолько увлеклась игрой скрипача, что не заметила как открылась дверь, на которую облокотилось, от чего с шумом ввалилось внутрь зала, ударившись локтем об ручку двери.

– Как же больно, – пропищала она, забыв о присутствии скрипача.

Опомнившись и услышав что музыка перестала играть, она резко подалась назад, затем спряталась за большой стойкой с цветами, возле дверей. Послышалось приближение быстрых шагов, из зала вышел скрипач, он огляделся в поисках шума, но не обнаружив провинившегося вернулся обратно, плотно закрыв двери за собой.

Девушка облегчённо выдохнула, но побоялась сразу выйти из укрытия.

– Янлинь, чем ты занимаешься? – Сестра девушки удивилась, увидев её в такой странной позе.

– О, у меня развязался шнурок!

– Неважно, вставай, нас ждут, – перебила её сестра.  Девушки направились в кабинет, который находился за углом коридора в укромном расположении.

– Янлинь, ты же помнишь всё? Тебе будут играть музыку а ты должна назвать автора и название произведения. Пожалуйста, будь внимательна, веди себя серьёзно, там будет дирижёр и директор.

– Я всё поняла, не волнуйся, – кивнула в ответ сестре Янлинь.

Сюли открыла дверь, пропуская младшую сестру вперёд себя, затем сама зашла следом.

– Здравствуйте, это моя сестра Лан Янлинь. Она пришла на собеседование.

– Здравствуйте, – Янлинь поздоровалась со всеми.

– Добрый день, – за столом сидел тот самый мужчина в очках, который отчитал её перед лифтом.

– Так она твоя сестра? – Он обратился к своей сотруднице.

– Да, это моя младшая сестра.

– Ну хорошо, – он указал рукой на кресло за столом. – Давайте начнём. Лан Сюли ты объяснила сестре, как проходит собеседование? – На что, она кивнула директору.

Дирижёр сидевший за столом, молча встал и взяв скрипку начал играть музыку. На его лице считалась некая надменность и насмешка, будто лишь он один разбирается в классической музыке.

– Это Паганини, «Каприс № 24», – через пару секунд произнесла Янлинь.

Дирижёр ухмыльнулся и остановился. Затем начал играть другую мелодию.

– Это, это, – она заёрзала на кресле, направив задумчивый взгляд на скрипку, – дирижёр хотел остановиться, как она резко вскочила и произнесла, – это «Чакона», Иоганн Себастьян Бах. – Лицо дирижёра вытянулась, но он сдержал своё удивление, молча начав играть другую музыку. Сёстра, переглянулись между собой довольные ходом событий. – Я помню точно, секунду, – немного выпрямившись, она задумалась. Дирижёр посмотрел на неё приподняв бровь, намекая поторопиться с ответом. – Это Вивальди, – девушка взглянула на сестру, которая сидела взволнованно.

– Это я знаю, – дирижёр удостоил девушку ответом. – Лан Янлинь, назовите нам, какой именно это фрагмент из четырёх концертов.

– Зачем же ты кошмаришь девчонку? – Обратился к нему директор. – Она пришла на вакансию ассистента а не играть в оркестре.

– Это «Гроза», третья часть концерта «Лето», – тихо произнесла она. —Дирижёр улыбнулся и остановил игру, он захлопал в аплодисментах, но улыбка быстро пропала с его лица, все посмотрели в сторону дверей.

В дверном проёме стоял концертмейстер, скрестив руки на груди и внимательно разглядывая претендентку. На его лице невозможно было разглядеть никаких эмоции, из-за сдвинутой чёлки на глаза. Он прокашлялся в кулак заметив что всё внимание обращено сейчас на него.

– Ты? Что она тут делает? – Обратился он к директору, подойдя к месту где сидела девушка.

– Тэкуми, эту девушку зовут Лан Янлинь, мы проводим собеседование с ней. – Директор поправил очки и расстегнул первую пуговицу на рубашке.

– Собеседование? Я же сказал тебе, что мне не нужен ассистент! – Он ладонью ударил об столешницу, от чего с неё на пол покатилась ручка. Янлинь вскочила с места и бросилась на пол в её поисках. Ей хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы опять не оказаться в неловком положении перед концертмейстером.

– Она замечательно разбирается  в академической музыке. Успокойся, – дирижёр вмешался.

– Успокоится? – Он переспросил смотря на девушку, которая не торопилась подниматься и всё безуспешно искала ручку.  – Мало этого, что она чуть не угробила мою скрипку, так не успели её взять на работу а она уже шпионит за мной! – Он опустился на корточки рядом с ней, девушка уставилась глазами в пол, чтобы не встречаться лицом к лицу с ним.

– Простите, – тихо сказала она, пытаясь встать, но случилось то, чего невозможно было избежать, взглядом она пересекалась с ним. Его цвет глаз, напоминал горький кофе а от него исходил древесный аккорд парфюма, напоминая запах стружки заточенного карандаша.

– Ты, – указательным пальцем он ткнул в плечо девушки,– зачем подсматривала за мной? – Его тёмные глаза, чуть ли не сверкали молниями.

– Я не подсматривала, – тихо прошептала Янлинь. – Услышала, как играет скрипка и захотелось посмотреть, – девушка нашла свою ручку и теперь крепко сжимала её в руке.

– Думаю, нужно закругляться. – Директор молча наблюдавший за происходящим, не выдержал и встал с места где сидел. – Янлинь, ты принята на работу. Иди, твоя сестра потом всё тебе подробно объяснит.

Девушка быстро поднялась с пола а концертмейстер вместе с ней. Она опять встретилась с ним взглядом, а затем схватив сумку выбежала в коридор.

Рабочий день, в оркестре начинался всегда по-разному. Всё зависело от настроения концертмейстера и дирижёра, которые иногда вели себя дружелюбно между собой, но спустя минуту начинали бурно спорить, из-за разных взглядов в интерпретации, одной и той же музыки. В такие моменты, даже сдержанный директор Ито Исао, временами был втянут в их молниеносный конфликт. Ему приходилось метаться с одной стороны на другую, чтобы успокоить двух хищных лис, из-за которых мог пострадать весь оркестр. Инициатором таких выяснений отношений, чаще всего выступал дирижёр, который постоянно цеплял концертмейстера своими неуместными шутками. А тот, в силу вспыльчивости не медля переходил в словесный бой. Весь оркестр боялся каждый раз, что ещё чуток и их словесная драка, перейдёт в настоящую.

Янлинь, тоже страдала от их рук, так как она являлась теперь ассистентом концертмейстера и после каждой его ссоры с дирижёром, он ходил угрюмый и язвительно себя вёл. Злой и вспыльчивый концертмейстер, изнурял её своей манерой иронично и саркастично говорить, каждый раз указывая на её недостатки в работе. Не смотря на свой молодой возраст, концертмейстер разговаривал и вёл себя, будто ему уже много лет. Всегда одетый в классический стиль одежды, с серьёзным лицом, он напоминал преподавателя академической музыки. За месяц работы с ним, Янлинь была свидетелем его перепадов настроения, но ни разу не видела, чтобы он смеялся или просто улыбался, как например это делал тот же дирижёр, директор или другие музыканты оркестра. Девушка, лёгкая на подъём, не понимала, откуда в таком талантливом скрипаче такая чёрствость, ведь музыка по сути должна окрылять человека а не вгонять в бесчувственное состояние. Концертмейстер был неординарным человеком, он всегда пытался найти несколько вариантов игры одной и той же музыки, всегда поступал как ему хочется, никто в оркестре не мог перечить ему, все делали так, как решил он. Даже дирижёр, который постоянно любил спорить с ним, по итогу поступал как скажет концертмейстер. Ну а директор сдувал с него пылинки, постоянно интересовался его делами, здоровьем и планами. Сама Янлинь очень любила музыку, хоть не умела играть на инструментах. В детстве на день рождение, родители подарили ей игрушечную скрипку, на которой она играла целыми днями, хоть звучание у игрушки  было не самое приятное. Увидев её заинтересованность в музыке, родители начали ей включать классические произведения. В уютные домашние вечера, она организовывала им небольшие концерты, включала классическую музыку, становилась в центре комнаты, кланялась артистично держа в руке скрипку а затем начинала играть на ней под музыку, будто она знаменитая скрипачка. Родители были в восторге от её выступлений, в конце игры громко хлопали в ладоши прося сыграть на бис. Но к сожалению, такое увлечение музыкой осталось лишь развлечением, так как у семьи не было финансовых возможностей, отдать дочь в хорошую музыкальную школу. А сейчас появись возможность, прикоснуться к мечте, она решилась хоть как-то очутиться в ней.

– Ты! – Концертмейстер позвал девушку, которая стояла возле дверей, поливая цветы на стойке. Но она сделала вид, что не слышит его. – Ты что оглохла? – Недовольно он спросил. Янлинь, продолжила заниматься цветами, никак не реагируя на начальника. Она устала, что он обращается к ней неформально, постоянно придирается и принижает её значимость в работе. Недовольный таким отношением к себе, концертмейстер подошёл  к ней вплотную сзади, девушка почувствовала его дыхание на макушке головы, испугавшись она развернулась к нему. Он стоял в своей любимой манере, руки сложены на груди и вечно недовольный взгляд из под густой чёлки.

– Что вам нужно? – Янлинь спросила, делая шаг в сторону от него.

– Слушай сюда, – он повернулся к ней, убрав руки за спину.

Он всегда так делал, когда хотел отчитать кого-то. Янлинь, достаточно хорошо изучила привычки концертмейстера за месяц работы с ним, поэтому тяжело вздохнула закатив глаза.

– Вот это да, – саркастично произнёс он, на такую её реакцию, – ты хоть понимаешь где работаешь? – Спросил он, разглядывая её лицо.

– Так что вы хотели?

– Что я хотел? – Янлинь раздражала его манера отвечать вопросом на вопрос. – Что же я хотел? – Он сделал вид, что призадумался взявшись за свой подбородок. – Ах да. Я хотел сказать, что ты бестолковая!

– Вы мне утром об этом уже сказали, – произнесла она устало.

– Тогда почему ничего не поменялось с утра?! – Спросил он громко, тряся указательным пальцем над её головой.

– Что вы хотите от меня? Что я опять не так сделала? Я вам не мусорное ведро, с которым можно обращаться как вздумается. – Она произнесла на одном дыхании, не отдавая отчёта своим словам. Концертмейстер, молча наблюдавший за ней, приподнял бровь удивлённо. Выговорив эти слова, Янлинь повернулась к нему спиной и продолжила поливать цветы. Ей стало стыдно, что она показала эмоции, перед этим чёрствым грубияном.

– Лан Янлинь! Твой испытательный срок ещё не закончился! – Его глаза были словно чёрные угольки, но лицо было таким же невозмутимым. Он развернул девушку к себе, которая была меньше ростом на целую голову. – Может ты недостаточно хороша для этой работы? – Он грубо потряс указательным пальцем перед её лицом.

– Что вы хотите сказать? – Янлинь вопросительно уставилась на начальника.

– Я говорю, что нужно добиться совершенства в работе, чтобы поддаваться лени! Скажи, ты добилась совершенства в своей работе Лан Янлинь? – Он скрестил руки на груди.

– По крайне мере, я всегда делаю что в моих силах! Но вы постоянно чем-то не довольны! Может проблему нужно искать не во мне а в себе? – Обойдя его, она зашла репетиционный зал. Концертмейстер возмущённо взмахнул руками в воздухе. Он никогда не слышал, столько слов о себе, при этом от сотрудника.

Репетиция шла второй час, оркестр играл без передышки. Это была последняя групповая репетиция, перед предстоящим выходным концертом. Весь оркестр был серьёзно настроен. Концертмейстер ходил из угла в угол, держа руки по бокам, он так делал, когда что-то не получалось или когда нервничал. Оркестр закончил играть произведение, все были измотанны, поэтому дирижёр предложил концертмейстеру объявить о завершении репетиции. Музыканты начали складывать инструменты и потихоньку тянуться к выходу. Дирижёр подошёл к концертмейстеру и протянул руку в знак благодарности, пожав другу другу руки, они направились к выходу.

Янлинь, сидела скромно в уголке, расположившись за пианино, она что-то усердно выводила в блокноте карандашом, при этом бормоча себе под нос какие-то слова на китайском. Она так увлеклась своим занятием, что даже не заметила как опустел весь зал, но опомнившись и подняв голову, она увидела что все ушли. Вздохнув устало, Янлинь  встала с места, положила блокнот на крышку пианино. Обычно когда групповая репетиция заканчивается, ей приходится поправлять стулья за всеми, убирать папки с партитурой в шкаф а пюпитры переносить в дальний угол помещения. Также, при объявлении перерыва, она бегала между музыкантами предлагая им бутылки с водой или кофе. Янлинь, расставила стулья и собрала все папки, осталась лишь убрать пюпитры в угол. Напевая себе под нос мелодию, она начала перемещать их с центра зала на место, которые были металлические и довольно тяжёлые для неё. Закончив уборку Янлинь посмотрела в окно, было уже вечер, она присела на край сцены о чём-то задумавшись, затем встала и поднялась на неё. Закрыв глаза, она представила будто стоит посреди сцены огромного концертного зала, где сидят сотни зрителей ждущие её выступление, яркие прожекторы освещают место где она стоит. Янлинь сделала вдох, затем медленный выдох и запела  колыбельную песню, что в детстве пела ей мама:

Мне бы крылья, чтобы укрыть тебя.

Мне бы вьюгу, чтоб убаюкала.

Мне бы звезды, чтоб осветить твой путь.

Мне б увидеть сон твой когда-нибудь.

Баю-баю-бай.

Ветер, ветер, улетай.

И до самого утра

Я останусь ждать тебя.

Баю-баю-бай…

Баю-баю-бай…

Закончив петь, она вытерла выступившие слёзы на глазах. Ей стало грустно и одиноко, до боли захотелось вернуться во времена, когда она была маленькой беспечной девочкой, которая вечерами забавляла родителей своими выступлениями. Янлинь не хватало семейного тепла, что любящие родители дарили ей всегда, их улыбки, громкого смеха и аплодисментов. Она устало спрыгнула со сцены и направилась к выходу.

Концертмейстер, сидел в своём кабинете, он чувствовал себя измождённо, из-за постоянных головных болей на фоне бессонницы. Перед каждым выступлением с оркестром, он сильно переживал, не мог спать спокойно, поэтому временами засиживался на работе до глубокой ночи. Сидя за своим столом, он писал музыку к новой пьесе для театра «Кабуки», с которым подписал контракт директор, но у него ничего не получалась. В последнее время его совсем не посещало вдохновение, его музыка становилась мрачнее и холоднее, он прекрасно знал что к чему, но не мог дать этому жизнь. На полу валялись скомканные листы бумаги, некоторые были порваны безжалостно на кусочки. Он сидел откинувшись в кресле с закрытыми глазами, его дыхание было таким тяжелым, будто что-то сдавливает ему грудную клетку, на столе лежали поломанные на части карандаши со стружками от их заточки.

Тэкуми не мог успокоится, он взял голову руками крепко сжимая её, ему хотелось кричать от пульсирующей и нарастающей головной боли. Вскочив с кресла, он схватил вазу с цветами со стола, бросил её об стену, она разлетелась вдребезги на кусочки, зашагал по кабинету быстрыми шагами, хрустя осколками стекла. Затем резко остановился, направив  свой взгляд на дверь в кабинете. Подойдя к двери и открыв её, он прислушался к звуку, который слабо доносился из репетиционного зала. Выйдя в коридор, он поспешил туда, чтобы проверить не галлюцинации ли это.

Двери зала были приоткрыты, он не решился зайти туда, чтобы не спугнуть того, кто пел. Это был женский голос, который звучал так мелодично и непринуждённо, напевая колыбельную песню. Тэкуми закрыл глаза и прислушался к невероятному звучанию, его дыхание с сердцебиением успокоилось, впервые за долгое время он почувствовал как пульсирующая головная боль притихла. Ему захотелось, чтобы голос не прекращал петь, будто если песня перестанет звучать, то боль снова вернётся к нему.

Баю-баю-бай…

Баю-баю-бай…

Когда песня закончилась, он открыл глаза и сделал шаг вперёд, чтобы посмотреть на хозяйку прекрасного голоса. Но послышались шаги, концертмейстер не захотев оказаться пойманным, спрятался за большой стойкой с цветами возле дверей. В сумрачном коридоре, показался силуэт девушки, она медленно шла по коридору, затем зашла в лифт. Концертмейстер вышел из укрытия, он простоял так минуту, смотря в пустой коридор. Только что, он стал свидетелем чьей-то мечты.

Утро в симфоническом оркестре началось как обычно, только не у Янлинь. Директор завалил её работой на целый день, так ещё в придачу попросил съездить в аптеку забрать заказ. Решив первым делом забрать заказ, она выбежала на улицу в поисках такси, но когда такси остановилось её опередил молодой человек, который нагло выскочил перед ней. Он быстро открыл дверь и сел в машину, но не успел её закрыть.  Янлинь, которая решила больше не терпеть хамства в свой адрес ни от кого, подбежала и уселась рядом с ним.

– Девушка, что происходит? – Молодой человек обратился к ней.

– Вы что не видели, я первая остановила такси! – Янлинь уставилась на парня, у него были каштановые волосы и смуглая кожа лица, чёрные глаза смотрели на неё с непониманием.

– Извините, но я очень сильно спешил и поэтому не заметил вас, – молодой человек улыбнулся широкой улыбкой.

– Пожалуйста, куда едим? – Вмешался водитель такси.

– В ближайшую рецептурную аптеку, – быстро ответила Янлинь.

– Ох, какое совпадение, мне тоже именно туда. – Улыбнувшись сказал молодой человек. Янлинь, отвернулась от незнакомца и посмотрела в окно. Кажется сегодня будет тяжёлый день, подумала она, разглядывая пасмурное небо. Сезон тайфунов в этом году начался резко и неожиданно, несмотря на тучное небо, на улице было душно и жарко, но хорошо хоть не было пробок.

Янлинь забыла про незнакомца сидевшего рядом, она думала как бы ей успеть обратно и не попасть под ливень. Сегодня планировалась репетиция допоздна, ей не хотелось опаздывать на неё, иначе концертмейстер опять с неё три шкуры сдерёт своим недовольным взглядом.

– Вот же душнила, – Янлинь пробурчала себе под нос, вспомнив слова концертмейстера, который обозвал её бестолковой.

– Вы это мне? – Рядом сидящий молодой человек обратился к ней.

– Вовсе нет, я просто вспомнила кое-что.

– Меня зовут Хига Хару, – он протянул руку ей, чтобы поздороваться.

– Лан Янлинь, – ответила она, но не стала пожимать ему руку.

– Приятно познакомится. Ты не похожа на китаянку, – заметил он.

– Моя бабушка японка. – Янлинь ответила быстро. Таксист затормозил возле аптеки, Янлинь достала кошелёк, чтобы заплатить водителю, но новый знакомый опередил её, вручая деньги ему.

– Спасибо за поездку, – сказал он оплачивая такси.

Янлинь вышла с машины а следом Хига Хару опять опередив её, чтобы открыть дверь в аптеку.

– Пожалуйста Мисс Янлинь, – он поклонился ей как это делают дворецкие. Янлинь, улыбнулась заходя в аптеку, следом зашёл и дворецкий.

– Добрый день, чем могу помочь? – Спросил фармацевт.

– Мне нужно забрать заказ, вот рецепт.

– Подождите пару секунд, – сотрудник аптеки удалился в небольшую дверцу, что располагалась за кассой, затем вернулся с небольшим свёртком и распаковал его, – смотрите, тут тридцать таблеток снотворного и двадцать обезболивающих, пожалуйста не пренебрегайте инструкцией и следите за дозировкой. Янлинь кивнула в ответ забирая заказ.

– Что у вас? – Сотрудник обратился к Хару.

– Оу, у меня нет проблем со сном, я тут сопровождающий, – улыбнулся он и посмотрел на Янлинь.

– Разве тебе не нужно было в аптеку?

– Нет, мне просто было неловко и поэтому решил оплатить такси. – Тебе плохо спиться? – Спросил Хару, указывая на свёрток с лекарствами.

– Нет, это для моего начальника, – она убрала лекарства в сумку.

– Что с ним не так, раз пьёт столько  снотворного? – Он почесал себе лоб задумчиво.

– Он страдает вспыльчивым характером, – пояснила Янлинь.

– Представляю как тяжело с ним работается, – понимающе сказал тот.

– Нужно бежать, иначе опоздаю и меня отчитает начальник. Благодарю за поездку! – Помахала она новому знакомому, садясь в машину. Тот помахал двумя руками в ответ и улыбнулся своей широкой улыбкой.

По возвращению, Янлинь направилась в здание оркестра, из окон репетиционного зала доносилась музыка. Ругаясь на весь мир, она направилась внутрь.

– Почему они так рано начали, ведь планировалась в час дня а сейчас одиннадцать, – посмотрела она на свои часы. Забежав в здание она рванулась к лифту, который удачно приехал на вызов.

– Янлинь, – позвала её сестра, – ты где бродишь целый час? Всё уже началось а тебя нет на месте.

– Сюли, меня директор загрузил а ещё в аптеку велел съездить. Только и ты не ругайся на меня, мне хватает ругани концертмейстера. – Обойдя сестру Янлинь убежала в репетиционный зал.

Концертмейстер сидел в кресле и угрюмо перелистывал папку с партитурой, Янлинь подошла к нему и протянула свёрток, он поднял взгляд на неё из под чёлки и вопросительно посмотрел на протянутую руку.

– Что это? – Он продолжил листать папку дальше.

– Это ваши лекарства из рецептурной аптеки.

– Заберу потом.

Янлинь закатила глаза, убирая свёрток обратно в сумку, концертмейстер заметив это шумно захлопнул папку и кинул его на журнальный стол.

– Янлинь, – к ней обратился дирижёр, – быстрее найди ещё один стул. Янлинь раздражённо поставила сумку на стол и пошла искать стул.

Концертмейстера забавляло наблюдать за её реакциями, она напоминала маленькую девочку когда злилась. Постоянно что-то приговаривая себе под нос на китайском и топая ногами, она выполняла поручения.

– Я даже утром кофе не пила, – бурча она вернулась к столу и забрала свою сумку. Концертмейстер сидел откинувшись на кресле, со сложенными руками на груди. – Я ухожу на законный перерыв, – бросив строго начальнику, она ушла, прежде чем тот успел открыть рот.

Репетиция закончилась так же поздно, как и в прежний раз. Янлинь, по-прежнему выпала доля, провести уборку после неё, от чего она еле волоча ноги пришла домой.

Она жила с сестрой, которая сильно отличались от неё по характеру, манере разговаривать и одеваться. Лан Сюли, была модницей, любила наряжаться, крутиться часами у зеркала. Что не было характерным для Янлинь. Девушка любила простоту, не только в одежде и макияже, но и в общении с людьми, даже в еде. Она не обладала хитростью как сестра, ей нравились душевные разговоры, люди излучающие душевное тепло, простые земные радости. Помнится ей, даже в детстве она всегда была такой. Единственная непростая вещь которая ей нравилось, так это скрипка и музыка. Она мечтала играть на скрипке с детства, но её мечтам не нашлось места в суровой реальности. Ей приходилось мириться с этой безысходностью, успокаивая себя тем, что уроки игры на скрипке занимают уйму времени и ей придётся оставить детские развлечения. Старшая сестра Янлинь никогда не интересовалась музыкой, ей больше нравилось изучать языки. В школе она изучала японский, а затем вовсе поступила в языковую школу в Токио. Родители поощряли стремление Лан Сюли к изучению японского, поэтому тратили на неё все свои сбережения, а вот воплотить мечты Лан Янлинь им было не по карману. Уроки игры на скрипке стоили куда дороже, чем репетиторские уроки японского. Ведь, скрипка является  музыкальным инструментом, которая требует скрупулёзности в её овладении, нескольких уроков в неделю было бы недостаточно, но она не унывала и не жаловалась родителям, чтобы не расстраивать их. Что не скажешь про Лан Сюли, которая уговорив родителей уехала учиться в Токио а затем спустя год, вздумала забросить учёбу, но возвращаться домой она не хотела, так как Токио ей сильно полюбился. Она говорила родителям, что учится прилежно и планирует остаться работать в Японии. Забросив учёбу, Сюли потеряла комнату в общежитии, а также студенческие выплаты, ей нужно было быстро найти работу, иначе пришлось бы возвращаться домой. Тут ей подвернулась вакансия секретаря владеющего японским и китайским языком, для директора симфонического оркестра, который часто ездил в Китай, по организационным делам и плохо владел языком.

Знания японского языка Лан Сюли, меркли перед её красивой внешностью, что не мог подметить лишь слепой. Чтобы родители не заподозрили неладное, она уговорила младшую сестру приехать к ней жить а затем вовсе устроила на работу в симфонический оркестр, так как знала о её любви к музыке. Девушки достаточно хорошо ладили, но приземлённая Янлинь не понимала беспечности старшей сестры, которая так запросто меняла планы не думая о завтрашнем дне.

– Я дома, – устало она заявила входя в квартиру, но дома никого не было, – опять ты где-то пропадаешь Лан Сюли, – с этими словами она пнула тапочки старшей сестры, которая в последнее время повадилась приходить поздно.

Янлинь решила поужинать не дожидаясь её и заварила себе лапшу. Пока лапша заваривалась, Янлин приняла душ и переоделась в пижаму, густые влажный волосы пахли ароматным персиком. Включив небольшой телевизор она уселась за стол ужинать, но горячую лапшу невозможно было есть, поэтому она решила выйти на балкон и остудить её. Она стояла на небольшом балконе, размешивая картонную чашку с лапшой, когда заметила автомобиль белого цвета, который остановился припарковавшись возле подъезда. Янлинь присмотрелась к номерам автомобиля и узнала их.

– Машина директора, – тихо прошептала она.

Постояв примерно минуту, дверь открылась и из неё вышла Лан Сюли, которая широко улыбаясь попрощалось с директором посылая ему воздушный поцелуй.

У Янлинь задрожали руки, она уронила чашку с лапшой, которая с глухим звуком шлёпнулась об асфальт, но к её счастью не задела никого. Она быстро села на корточки, чтобы не быть пойманной за подобным безобразием.

Вскоре послышались звуки отъезжающего автомобиля, Янлинь приподнявшись слегка увидела, как сестра рассматривает лапшичный суп а затем перешагивает через него, быстро забежав обратно в квартиру, она выключила телевизор, затем легла на диван притворившись спящей. В дверях послышался щелчок открывшегося замка, сестра не включая свет прошла на кухню, где пахло свеже заваренной лапшой, затем в гостиную где спала Янлинь, молча накрыв её пледом, она удалилась в свою комнату.

Янлинь не могла заснуть всю ночь, в голове засели навязчивые мысли от увиденного вечером. Она не поминала, что ей делать, промолчать или поговорить об этом с сестрой, но для неё всё было куда более понятным. Её не заботило бы, что сестра связалась с мужчиной, но им оказался именно директор, а то что он женат отягощало ситуацию ещё больше. Будто во всем Токио не нашлось другого, даже если бы директор оказался единственным мужчиной в Токио, она не должна была с ним сближаться, ведь у него есть семья, говорила про себя она. Янлинь буквально съедала себя изнутри, переживая, что сестра может оказаться разлучницей, чьей-то спокойной и размеренной семейной идиллии.

В одной из многочисленных квартир города, не мог заснуть ещё один человек, это был концертмейстер, весь вечер он думал о прекрасном голосе, свидетелем которого стал недавно. Он ходил из угла в угол квартиры а затем открыв бутылку вина пил его до самого утра. Тэкуми всегда пил вино, в надежде что оно поможет ему заснуть, но в итоге кроме головной боли, это ничем не заканчивалось. Так происходило каждый раз, вино, кофе, таблетки и головная боль на утро.

Смерть и Дева.

– Завтра состоится ежегодный концерт, – Сюли обратилась к сестре, которая с утра молча сидела на диване, – тебе нужно одеть что-то более нарядное, чем худи и джинсы.

– Ты знаешь, что я не люблю такое, – указала она на короткую юбку сестры, которая еле доходила до колен, – не кажется, что это слишком вульгарно?

– Ты слишком старомодная, – кинула в ответ Сюли, разглядывая свой наряд.

– Я, просто не ты, – она встала с дивана и порылась в сумке, нащупав непонятный свёрток достала его.

– Лан Сюли я труп! – Она показала свёрток, – концертмейстер с меня шкурку сдерёт.

– Янлинь, почему ты такая беспечная? Он наверное, всю ночь не мог заснуть без них, а если себя плохо чувствует, то завтрашний концерт сорвётся.

– Он сказал что заберёт их потом, откуда я знала что забудет! – Янлинь кинула лекарства на диван.

– Отвези их к нему домой, – Сюли написала на бумаге адрес концертмейстера.

– Сейчас только семь утра, нельзя отдать ему на работе?

– Янлинь, он сегодня не придёт, а если не выпьет лекарство, то завтрашний концерт отменяется. Ты хочешь сорвать концерт?

– Хорошо! Почему всегда виновата я? – Она взяла сумку и положила лекарство обратно.

– Держи адрес, вот ключи на случай, если он не откроет дверь, отдай лекарства, затем езжай сразу на работу, – Сюли проводила сестру до дверей.

Такси остановился возле подъезда элитного многоквартирного дома, что располагался в районе Сетагая-ку. Янлинь вышла из такси, подняв голову посмотрела на девятый этаж, где по словам сестры, находилась квартира концертмейстера.

– За что мне всё это? – Янлинь без энтузиазма направилась к дверям подъезда.

Лифт поднял её на седьмой этаж, с высоты было красиво смотреть на улицу, прозрачные стёкла лифта открывали вид практически на весь район. Янлинь представила, как красиво бывает тут в ночное время, когда всё вокруг освещается цветными огнями. Выйдя с лифта, он направилась к квартире концертмейстера, сделала глубокий вдох и ободряюще сжала руку в кулак, затем нажала на звонок. Но никто не торопился открывать дверь, постояв так минуту, она поняла, что дороги обратно нет и смело приложила ключ к дверному замку, раздался щелчок, Янлинь открыв дверь тихонько зашла в квартиру.

В коридоре было тёмно и тихо, она медленными шагами прошла в гостиную где было свежо, из-за открытого настежь окна проникал прохладный утренний воздух шелестя серыми шторами.

– Концертмейстер, вы дома? – Она оглядела гостиную, на журнальном столике лежали поломанные карандаши а на полу скомканные листы бумаги, на диване валялась пустая бутылка из под вина.

Янлинь присела на колени собирая бумаги с пола, она разворачивала их разглаживая руками, затем собирала аккуратно в стопку. Кажется концертмейстер не мог заснуть ночью, поэтому коротал время за написанием музыки. На бумагах была написана партитура, красивыми линиями в ряд а на некоторых были наброски рисунков карандашом. На одной из скомканных листов, она заметила эскиз девушки без лица. Собрав все бумаги, Янлинь встала на ноги и положила их на журнальный стол.

– Ау, кто нибудь дома? – Повторила она, проходя вглубь комнаты, но в помещении не было хозяина.

На стойке в углу, стояла скрипка концертмейстера, подойдя ближе, она протянула руку, чтобы дотронуться до неё, как раздался громкий звук закрывающейся крышки пианино. Она резко одёрнула руку и посмотрела туда, откуда донёсся звук.

– Кто разрешил трогать? – Концертмейстер всё это время сидевший за пианино, встал и вышел к Янлинь. – Что ты здесь делаешь? – Он обошёл её и направился к барной стойке, затем взял новую бутылку вина и открыл её, жидкость свекольного цвета наполнила наполовину пустой бокал.

– Концертмейстер, вы забыли лекарства вчера, мне сказали привезти их, – Янлинь улыбчиво достала свёрток из сумки, протянула ему.

Он глазами показал куда их положить, затем залпом осушил бокал. – Пожалуйста следуете инструкции к лекарствам, соблюдайте дозировку, – она не мешкая повернулась уходить, как услышала звук бьющегося стекла об пол а затем будто кто-то упал. Развернувшись обратно, увидела лежащего на полу концертмейстера, рядом с ним валялись осколки разбившегося бокала.

– Концертмейстер! – Янлинь кинув сумку на пол, бросилась к нему.

Он лежал без сознания, дыхание было глубокое и тяжелое. Янлинь не знала что ей делать, стряхнув осколки стекла подальше от него, она подняла его голову укладывая к себе на колени. Пощёлкав пальцами возле его уха и не получив ответа, она слегка похлопала по щекам, его лицо было измождённым, холодный пот покрывал лоб и шею.

– Что же мне делать? – Она аккуратно уложила голову концертмейстера на пол, затем встала, взяла его за штанины домашней пижамы, пытаясь оттащить к дивану, он был тяжёлый, но несмотря на это Янлинь волочила его. Добравшись до дивана, она затащила его на него. Концертмейстер по-прежнему был без сознания, его руки и босые ноги были холодными, Янлинь, растёрла ему конечности руками, пытаясь привести в чувство, затем проверила есть ли у него жар. Она не знала что делать, звонить в скорую или на работу? В итоге взяв телефон, она позвонила сестре.

– Говори быстрее, я занята, – ответила Сюли.

– Концертмейстер упал в обморок, что мне делать? Может вызвать скорую?

– Он же дышит?

– Он кажется пил всю ночь, – Янлинь поставила пустую бутылку из под вина на стол.

– Всё нормально, с ним такое бывает. Просто побудь там, пока не очнётся, —сказав это Сюли отключилась.

– Но как же? Алло? – Янлинь была зла на сестру, которая поручила ей такое задание. – Даже в таком состоянии, вы доставляйте мне проблемы! – Янлинь встала, взяв его пиджак с кресла, украла ему ноги.

Она сидела возле его ног, разглядывая гостиную. Комната была просторная, на одной из стен висел огромный фотопортрет с изображением женщины, которая строго смотрела на неё чёрными глазами, от чего Янлинь почувствовала себя под её надзором. На настенных полках стояли книги, множество музыкальных дисков, на одной из полок Янлинь заметила настольную игру в го. Она была удивлена разносторонности концертмейстера, которого по её мнению, ничего больше не интересовало кроме музыки. Уставшая сидеть в одном и том же положении, Янлинь встала и подошла к окну, свежий воздух обдал лицо, она посмотрела на многочисленные высотки и бегущих людей по тротуару. Вернувшись обратно, она посмотрела на концертмейстера, который так же лежал с закрытыми глазами. Подойдя к нему, слегка наклонилась, чтобы проверить его дыхание ладонью, а затем слегка дотронулась лба, убирая чёлку.

– Эй. – Раздался охрипший голос, – что ты делаешь? – Из под густых чёрных ресниц, на неё смотрели сонные глаза, Янлинь быстро убрала руку со лба.

– Вы меня напугали! – Громко она сказала, выпрямившись.

– Как же шумно, – он попытался поднять голову, но обессилено положил её обратно на подушку.

– Вам что нибудь надо? – Янлинь подалась вперёд рассматривая его лицо, – мне позвонить директору? – Она засуетилась в поисках своего телефона.

– Не нужно, – концертмейстер тяжело вздохнув поднялся и сел, он посмотрел на ассистентку, которая озадаченно на него глядела.

– Раз вы очнулись, то я пойду? – Она повернулась за сумкой.

– Принеси воды, – концертмейстер закрыл глаза, его лицо выглядело болезненным и бледным. Янлинь огляделась в поисках источника воды, заметив стакан и графин на барной стойке она поспешила туда, забыв про осколки разбившегося бокала, она наступила на них, от чего раздался неприятный скрежет.

– Вот держите, – она поставила перед ним стакан воды.

Концертмейстер с большим усилием взял стакан и выпил его целиком, затем закашлял от спазма в желудке.

– Вы больны? – Янлинь вопросительно посмотрела на него, но он предпочёл промолчать. – Вы пили всю ночь. У вас бессонница? – Она села на кресло, расположившись напротив него.

– Не могу спать, чтобы не делал не получается заснуть. – Он открыл глаза и посмотрел на неё. Янлинь стало жалко концертмейстера, в его глазах была безысходность, усталость и боль.

– У вас получится завтра выступить?

– Ха, не парься, – он лёг обратно на диван, – это моё естественное состояние в последнее время. Янлинь хотелось уйти, но совесть не позволяла ей, бросить начальника в таком состоянии, не смотря что он относился к ней не лучшим образом.

– Когда это началось? Вы всегда жили один?

– Со смерти матери, – он призадумался. Янлинь облокотилась на спинку кресла. – Примерно десять лет, как живу один, – он закрыл глаза, положив руки под голову.

– На портрете ваша мама? Она тоже играла на скрипке? Простите за вопрос. – Она резко замолчала. В комнате воцарилась неловкая тишина, только шторы продолжали так же шелестеть. Спустя минуту, концертмейстер нарушил тишину.

– Моя мать была амбициозной, ей нужен был идеальный ребёнок, который шёл бы так же упорно к цели. Мы никогда не были с ней близки, как ребёнок с матерью. Скорее мы были, как учитель и ученик. Она постоянно находилась в разъездах с симфоническим оркестром, где она играла на скрипке. А когда она приезжала домой, то мы постоянно репетировали. Мы никогда не говорили с ней по душам, её не интересовали мои чувства и переживания, чего хочу я на самом деле, с кем дружу и кого ненавижу. Всё что она хотела, это чтобы я был образцовым ребёнком играющим на скрипке. Я же никогда ей не перечил и всегда делал что она скажет. – Он открыл глаза и уставился на потолок.

– Она хотела, чтобы вы стали знаменитым скрипачом? – Янлинь улыбнулась. Он посмотрел на неё раздумчиво, будто осмысливая ответ на вопрос, прежде чем озвучить его. Концертмейстер пытался понять, стоит ли довериться бестолковой ассистентке и поддаться на откровенный разговор или же сохранить таинство.

– Она хотела чтобы я выиграл в конкурсе юных скрипачей в Вене, после чего я мог бы гастролировать с оркестром и развиваться в музыкальной карьере дальше, – спустя минуту размышлений он произнёс. – Из-за постоянного давления, многочасовых репетиций, я чувствовал себя плохо, не мог спать и есть нормально. Мне было шестнадцать лет, я мечтал как все дети заводить друзей. Я настолько был встревожен предстоящим участием в конкурсе, что мои руки начали робеть перед скрипкой и я совсем перестал спать. Из-за это мог не спать сутками, поэтому решил попробовать мамино снотворное, но это лишь усугубило всё, вскоре оно перестало действовать на меня. У меня не получалась сфокусироваться на музыке, дома я чувствовал себя плохо и не мог играть, поэтому я уходил играть на улицу, в безлюдное место. – Концертмейстер перевернулся на бок, теперь он хорошо видел лицо Янлинь. Он изучающе пробежался по её лицу, в поисках чего-то. Янлинь поймала его взор а затем быстро отвела взгляд в сторону, не выдержав пристального взгляда начальника.

– Вы сильно переживали, раз не могли даже спать, – она заёрзала на месте.

– Однажды мама уехала на гастроли, но прежде чем уехать, она оставила мне билет на самолёт в Вену. Меня в очередной раз не спросили, хочу я участвовать или нет, вручив билет в руки, – продолжил он разглядывая ассистентку. – Сперва я был уверен что поеду, но за неделю до конкурса у меня начали случаться приступы страха. Мои руки дрожали, каждый раз когда я брал скрипку, будто они забывали как держать смычок, мне становилось тяжело дышать, в голове звучали последние слова матери перед отъездом, а перед глазами всплывало её лицо. Иногда я чувствовал как схожу с ума находясь дома. За пару дней перед отлётом в Вену, я шёл со скрипкой домой, когда наткнулся на уличных хулиганов. Один из них увидев меня позвал, но я не стал отзываться и продолжил идти, тогда они встали подошли ко мне. Им сперва нужны были деньги, но заметив скрипку они переключились на неё. Они хотели отнять её, поэтому мне пришлось ввязаться с ними в неравный бой. Один из них толкнул меня, от чего я упал, другой наступил мне на руку, чтобы защитить скрипку я улёгся на неё телом. Они колотили меня ногами со всех сил, но я продолжал отстаивать скрипку. Затем один из них взял что-то, ударив меня по голове, помню как я бессильно закрыл глаза не выпуская скрипку а затем проснулся в чужом доме. Я лежал в небольшой комнате, в чужой кровати, не знаю сколько я тогда спал часов, но чувствовал себя выспавшимся и в безопасности. В воздухе витал приятный аромат еды, в поисках которого я отправился встав с кровати. Войдя на кухню, я увидел небольшой стол, возле которой суетливо бегала женщина раскладывая еду по тарелкам. На столе стояла огромная сковородка с набэ, она позвала меня рукой, не задумываясь я сел за стол, положив мне в тарелку горячую еду, мы молча принялись есть, затем я помог ей убрать со стола посуду. Её звали Момо, она была полной противоположностью моей матери, в ней сочетались все материнские качества, которые я мечтал увидеть в своей маме. Заботливая, радушная и спокойная, интересующийся, считающаяся с мнением своего ребёнка. Рядом с ней я чувствовал себя спокойно. Вернувшись домой, я долго опять не мог заснуть, мне было неуютно в материнском доме. Атмосфера в доме говорила мне, что я должен поехать на конкурс, не смотря на произошедшее прошлым вечером. Мне опять стало трудно дышать и начали дрожать руки, поэтому я убежал к Момо. Она поговорила со мной и мне стало лучше, я попросился спать у неё дома и она разрешила, сказав что идёт на вечернюю работу и будет лишь утром. Вскоре я начал приходить к ней каждый раз, когда не получалась заснуть дома. Я ей рассказал про конкурс, она поддержала меня.Тогда я принял первое важное решение в своей жизни, я пошёл против матери, решив не ехать на конкурс. Момо позвонила ей и сообщила всё произошедшее, моя мама тогда ничего не сказала. Спустя неделю она вернулась с гастролей, молча зайдя в гостиную, где я сидел с Момо дожидаясь её. Увидев как она пришла, я побежал встречать и обнимать её, но она лишь с осуждением на меня посмотрела. Мне стало не по себе, от её чёрствости по отношению ко мне. Я представил их друг-другу, на что мама закатила скандал и обвинила Момо во всех смертных грехах. На следующий день, она подала на неё в суд, заявив о домогательствах в мой адрес. Я никогда не чувствовал себя так плохо, судебные допросы и постоянные упрёки матери изводили меня, даже подумывал совершить суицид, но Момо к моей радости оправдали, признав невиновной. Я перестал приходить к ней в гости, чтобы мама оставила её в покое. Спустя некоторые время, она успокоилась и перестала говорить об этом, чему я бесконечно был рад, но радость длилось не долго. Тот день заставил меня выплакать все слёзы, в тот год я умер. Я стоял за кулисами, ожидая своей очереди, чтобы выступить в ежегодном концерте, когда раздался телефонный звонок от мамы. Она сообщила мне самые страшные слова, сказав что разочаровалась в своём ребёнке и не желает больше жить в этом мире. Бросив всё, я прибежал домой. Она лежала на холодном полу ванной, без сознания, с перерезанными венами. Бросившись к ней с порога, я кое-как наложил повязку на кисти и вызвал помощь. В больнице ей сделали переливание крови и наложили швы. Я не отходил от неё всю ночь, а когда к ней вернулось сознание, то она начала кричать и срывать повязки с рук, ей пришлось вколоть снотворное. После того, как зажили порезы, мне посоветовали положить её в реабилитационный центр, я не знал что делать, поэтому попросил помочь мне Момо. Мама заболела сильно, она не помнила как её зовут, кем я ей прихожусь, её глаза были пустыми, она разговаривала редко и больше не переживала насчёт моей игры на скрипке. Я отвёз её в санаторий для морально ослабленных людей, в котором работал близкий друг Момо, там где могли бы оказать маме психологическую помощь. Из-за этого, я практически не занимался на скрипке, постоянные поездки к маме утомляли. Спустя месяц, когда мама более менее начала говорить, я продолжил упражняться, но также навещал её каждый день. Однажды я увидел блеск в её глазах, она посмотрела на меня и улыбнулась, будто к ней вернулись воспоминания обо мне. В тот день, я гулял с ней по саду санатория, она тихо напевала мелодию, затем я проводил её до комнаты. Когда уходил, то предчувствовал всем сердцем что-то плохое, я не мог заснуть всю ночь а на утро раздался телефонный звонок, который разделил мои воспоминания до и после. Она совершила самоубийство, перетянув шею поясом от халата. Вот так, не озираясь назад, мама оставила меня совсем одного.

– Янлинь вздрогнула от услышанной истории, а в глазах появился молчаливый ужас.

– Она была красивой женщиной, – произнесла она прискорбно. Ей стало жаль концертмейстера, так как сама скучала сильно по родителям. На щеках Янлинь появились дорожки из слёз, она быстро вытерла их тыльной стороной ладони.

– Я не плакал, с тех самых пор, – его слова прозвучали тихо, – будто растерял все эмоции. Янлинь посмотрела на концертмейстера, который после душераздирающей истории заснул. Она налила воды в стакан и поставила на столик, убрала осколки бокала на полу, затем вышла из квартиры.

На часах было уже одиннадцать, когда добралась до работы. Зайдя в кабинет к сестре, она хотела поговорить о произошедшем, но Сюли не придала значения этому, сообщив что директор уже говорил о таких припадках концертмейстера. Сложилось ощущение, что никому не было дела до его душевных переживаний, всех волновало лишь его игра на скрипке.

– Но как же так? Он же тоже человек, хоть и своенравный, – обратилась к сестре Янлинь.

– Директор предупреждал об этом, я тебе тоже повторю, – сказала Сюли, – кто угодно, но только не концертмейстер, не сближайся с ним.

– Я и не собиралась! Мне просто стало его жаль! – Огрызнулась Янлинь сестре.

– Надеюсь он завтра придёт, иначе нам не выплатить неустойку.

– Когда я уходила, он спокойно спал.

– Никому в оркестре не говори о произошедшем, – сказав сестра вышла с кабинета.

Янлинь сидела в книжном магазине недавней подруги и пила капучино, она вспоминала рассказ концертмейстера и что произошло утром.

– Не удивительно что он такой, – молвила она вслух.

– Ты о ком? – Спросила Рей, владелица книжного.

– Про своего босса, у него было трудное детство.

– Его били в детстве?

– Да, морально.

– Тебе жалко его? Он же постоянно задирает тебя.

– Он поступает с другими так, как в детстве поступали с ним. Его не научили другому.

– Ты прям собаку на эту тему съела, – улыбнулась Рей, – книжек начиталась про психов?

– Его мать покончила жизнь суицидом, тут и без книг всё понятно.

– Это ужасно, – улыбка Рей исчезла в мгновенье.

– Как думаешь, он может повторить ошибок матери в будущем? – Янлинь развернулась к подруге.

– Он вроде не выглядит ведомым, – подруга рассматривала музыкальный журнал с его изображением.

– Он помешан на музыке. Скрипка для него всё.

– Думаю, он не такой, как его мать. В любом случае, будь с ним осторожна, – она похлопала Янлинь по плечу.

– Сюли сказала тоже самое.

– Кстати, она давно не заходила ко мне, директор наверное загрузил её работой?

– Да, они работают не покладая рук, – Янлинь опустила глаза, – завтра концерт, если концертмейстер не придёт, то меня уволят.

– Но ты же не виновата, это он сказал что заберёт и забыл, – Рей ткнула пальцем в журнал.

– У него во всём виновата Лан Янлинь! Так раздражает!

– Это излишки его воспитания, ты же сама сказала так, – Рей засмеялась.

– Ты просто с ним лично не общалась. Он твёрдый сухарь. Но его музыка нечто волшебное.

– Так, помниться в правиле говорилось не сближаться с ним.

– Он даже не в моём вкусе, – Янлинь перевернула журнал с фотографией концертмейстера, чтобы не видеть его лица.

– Я прочитала очень много книг, в них написано, что от ненависти до любви один шаг.

– Не в этом случае, – Янлинь язвительно посмотрела на подругу.

– Хорошо, лучше расскажи кто этот загадочный, который оплатил такси? – Рей приняла удобную позу слушателя.

– Знаю, что зовут его Хару, на этом всё. Мне нужно идти домой, чтобы пережить завтрашний день. – Янлинь встала накинув на плечо сумку.

– Оденься завтра понаряднее, это же будет концерт классической музыки, – Рей дёрнула за край её футболки.

– Ты и Сюли так похожи, – Янлинь закатила глаза, – я не люблю бутафорию, мне нравятся комфортные вещи. И люди. – Сказала она, выкинув журнал в мусорную корзину.

– К чему такие жестокости? – Рей крикнула ей вслед.

Янлинь стояла возле кабинета концертмейстера, директор велел ей навести там порядок.

– Почему всю грязную работу выполняю я? – Задала она себе вопрос в слух, открывая дверь и заходя в кабинет. – Вот же бука! Тут уборки уйма! – Янлинь затопала ногами на одном месте, как делают маленькие дети. – Вы знаете, как из-за вас мне тяжело? – Задала она вопрос концертмейстеру, обращаясь к постеру на стене, где он был изображён со скрипкой в руках. – Откуда вам знать, что такое тяжёлая работа, – Янлинь бурчала, собирая скомканные бумажки а затем подметала осколки разбившейся вазы.

– Бедные цветы, – она подобрала с пола засохший букет из небесно голубых гортензий, которые даже после такого обращения с ними, остались красивыми, сохранив свой прекрасный оттенок. Поискав новую вазу, она поставила букет в неё, затем оставила на столе концертмейстера.

– Не обижайтесь на него. В детстве его не научили любить, – улыбнулась она цветам, поправляя им листочки. Закончив уборку в кабинете, она направилась домой.

Дома к её удивлению была Сюли. Увидев как она ест лапшу, Янлинь вспомнила как стала свидетелем тайны сестры. Ей захотелось поговорить об этом с ней, чтобы прояснить всё лично, но затем передумала, решив что сейчас не время для выяснения семейных отношений, ведь завтра и так будет тяжёлый день.

– Тебе повезло, – прошипев себе под нос, она переобулась в тапочки и направилась в гостиную.

–Ты что-то сказала? – Сюли прокричала ей с кухни.

– Приятного аппетита сестричка! – Сардонически она ответила.

– Янлинь, – сестра обратилась к ней зайдя в гостиную, – давай сходим выберем тебе наряд для концерта? – Сюли села на диван рядом с ней, заглядывая в глаза сестры.

– Не хочу! Я устала, – она обняла подушку и уставилась на стену.

– Я оплачиваю! Ну же, давай пойдём! – Сюли схватила сестру за руки, в попытках стащить её с дивана.

– Какая щедрость и в честь чего? – Янлинь неохотно поднялась.

– Просто, сестринская забота, – улыбнулась она.

Девушки стояли в магазине возле множества вешалок. Сюли безостановочно крутилась возле кофточек, юбок и платьев, прикладывая их прям на вешалке к Янлинь.

– Вот! Это что надо! – Радостно она сказала, показывая сестре небольшое чёрное платье с серебряными вкраплениями в виде маленьких звёздочек.

– Я не люблю такое! – Возмутилась Янлинь, но сестру было не остановить, она за руку ввела её к кассе, где расплатившись вручила ей пакет с обновкой. – Пустая трата денег! Всё равно не буду носить! – Янлинь настаивала на своём.

– Не веди себя так, ты должна соответствовать своей работе. Одеваешься будто студентка а не ассистентка концертмейстера. – Сюли сделала замечание сестре.

– Я работаю тут ради музыки а не чтобы щеголять в разных нарядах.

– Хватит, ты не школьница и не в музыкальной школе работаешь. Ты работаешь в токийском симфоническом оркестре. Завтра будет столько журналистов, им только повод дай гадость написать. Нельзя им доставлять подобного удовольствия!

–Твоя взяла,– Янлинь сдалась перед напористостями сестры. Довольная Сюли повела сестру в другой отдел магазина, где продавались различные девчачьи украшения.

– Ну что ещё? – Упрямая Янлинь устало обратилась к сестре, которая с вожделением рассматривала различные серьги и подвески.

– Смотри! Идеально же! Берём! Будет отлично сочетаться с твоей бледной кожей, – улыбнулась Сюли.

– По мне так перебор, – фыркнула Янлинь рассматривая ожерелье из белоснежных жемчужин.

– Осталось подобрать хрустальные туфельки, – Сюли ущипнула сестру за обе щеки, затем довольная зашагала вперёд.

– Эй, я устала! – Шла за ней Янлинь и несла пакеты с обновками.

– Вот они! Давай примерь! – Сюли показала сестре пару чёрных лодочек на небольшом каблуке. – Ну же, – вручила их сестре в руки. Янлинь примерила туфли, одобрительно кивнула ей, спорить больше не было сил.

– Ну так бы сразу, – ответила она.

Довольная своими проделками Сюли, подхватила сестру под ручку, они зашагали вместе как две подруги.

Утро началось не с кофе. Суетливые сотрудники оркестра бегали по коридорам. Лифт только успевал, поднимать, то опускать людей вниз. На первом этаже возле здания скопилось десяток людей с фотоаппаратами и микрофонами в руках, им всем хотелось урвать сенсационную новость, сделать небывалые снимки с горячей точки, узнать шокирующую тайну скрипача. Янлинь одетая, обутая в сестринскую заботу, бегала с кабинета в кабинет выполняя поручения директора. Сегодня в её ответственности было, сопровождать концертмейстера начиная от кабинета заканчивая до концертной сцены, затем присутствовать на интервью с журналистом. Телефон не умолкал на минуту, ей постоянно приходилось отвечать на звонки и сообщения, она разрывалась от работы. В очередной раз зазвонил телефон, она ответила на вызов:

– Янлинь слушает!

– Ты звонила концертмейстеру? – Раздался взволнованный голос директора.

–Да, он не берёт трубку! Поэтому я написала ему сообщение, он его причитал, но не ответил ничего.

– Позвони ещё раз! Звони пока не ответит!

– Хорошо, – Янлинь судорожно продолжила звонить начальнику, который игнорировал все её попытки наладить связь.

– Янлинь! – Окликнула её сестра. – Где концертмейстер?

– Он не отвечает. Что мне делать? Вдруг он, – Янлинь вспомнила историю концертмейстера, мать которого покончила жизнь самоубийством. – Сюли, он же не мог поступить так, – Янлинь посмотрела озадачено на сестру, которая не сразу поняла о чём она.

– Так! Спокойно! Он конечно любит вспылить, но он адекватен в этом плане.

– Хорошо! Я буду названивать ему, пока он не ответит. – Янлинь заново взялась за телефон.

Безуспешные звонки не заканчивались, Янлинь наверное оставила около ста пропущенных и столько же сообщений. Ей стало не по себе, поэтому она вышла во двор, чтобы там дождаться начальника. Она стояла с телефоном в руках разглядывая всех мужчин, походивших по росту и причёске на него, но среди них не было ни одного нужного.

– Девушка! – Кто-то окликнул её.

Она повернулась к парню, который стоял возле ворот махая двумя руками в воздухе, на его плече висело что-то вроде футляра для скрипки. Янлинь пригляделась лучше, но не могла разглядеть лица. Парень не переставал махать созывая подойти к нему.

– Вау! Ели тебя узнал! – Заулыбался молодой человек.

– Привет. Я тоже тебя не узнала. – Янлинь вспомнила нового знакомого оплатившего ей такси.

– Ты пришла на концерт? А я вот не успел купить билет, – парень выглядел так же, как несколько дней назад, каштановые волосы, смуглая кожа и белоснежная улыбка.

– Нет же. Я тут работаю, – подправила Янлинь.

– Ух ты! Как классно! Я тоже люблю классику! – Он указал на футляр скрипки, что висел на одном его плече.

– Ты значит скрипач? – Удивилась она.

– Я самоучка, со школы играю.

– Хочешь посмотреть концерт? – Янлинь спросила, указав на постер с концертмейстером.

– А можно?

– Конечно!

– Тебя не поругают?

– Я уступлю тебе своё место. Пойдём!

Они вместе направлялись к входу в здание, Янлинь огляделась по сторонам надеясь увидеть концертмейстера, но его не было.

– Вот, жди тут, не ходи никуда. Я приду за тобой, когда концерт будет начинаться.

– Хорошо,– молодой человек улыбнулся и уселся в зоне ожидания на скамейку.

Янлинь поднялась на второй этаж, где столкнулась с директором.

– Где он? Ты дозвонилась? – Директор нервничал сильно, его ослабленный галстук болтался на шее.

– Нет. Я ждала его на улице, но его нет.

– Что делать? Скоро начнётся генеральный прогон а его ещё нет. – Сюли обратилась к директору.

– Может перенести его выступление в самый конец?

– Смысл? Мы всё равно не сможем начать репетировать, нам не хватает одного музыканта! – Вмешался дирижёр.

– Я могу помочь! – Позади них раздался голос. Помочь вызвался новый знакомый Янлинь.

– Эй! Я же просила ждать внизу!

– Прости, там так скучно, я решил найти тебя.

– Вы кто? – Директор посмотрел на него из под очков.

– Это мой хороший друг! – Янлинь ответила быстро.

– Вы сказали можете помочь. Каким образом? – Директор обратился к нему.

– Я умею играть на скрипке!

– Эй! Ты знаешь о чём говоришь? – Янлинь испугано спросила.

– Да. Я умею играть все произведения в анонсе концерта. Вот послушайте! – Хару снял футляр с плеча и достал скрипку. Он сделал пару движений смычком и зазвучала музыка.

– Он подойдёт? – Директор обратился к дирижёру.

– У нас нет времени. – Раскинул он руками.

– Отведи его на сцену! – Сказал директор.

– Пойдём! – Она взяла за руку нового друга и поспешила за кулисы.

– Посади его на место концертмейстера, – сказал дирижёр, рассматривая одежду Хару. На нём были синие джинсы с потёртостями, бесформенная белая футболка, которые явно выделялось на фоне одежды других членов оркестра.

– Здрасьте! – Хару поклонился в знак приветствия музыкантом оркестра. В ответ, они лишь переглянулись между собой молча.

– Давайте начнём прогон, – дирижёр обратился к ним. – Концертмейстер задерживается а у нас остаётся всё мало времени. – Все кивнули в знак согласия. Дирижёр занял своё место а Хару уселся на место концертмейстера.

Дирижёрская палочка взлетела в воздухе, оркестр начал играть «Симфонию №55» Йозефа Гайдна. Дирижёр подглядывал временами на новичка, удивлённый его игре на скрипке. Он играл непринуждённо, попадая чудесным образом в такт с другими музыкантами, будто давно играл в оркестре.

Янлинь стояла за кулисами, она была поражена игрой Хару. Он действительно играл замечательно, сливаясь с оркестром каждым движением смычка.

Директор и Сюли сидели в гримёрной Тэкуми, наблюдая за происходящим на сцене, через монитор весящий на стене. Директор по-прежнему нервничал, но теперь у него появилась надежда, что концерт сможет состоятся и не придётся выплачивать неустойку.

– Кто это? – На пороге стоял Тэкуми сложив руки на груди, он смотрел на игру Хару.

– Тэкуми, ты пришёл? – Директор похлопал его по плечу. – Сюли, скажи дирижёру что концертмейстер пришёл.

– Хорошо, – она выбежала с гримёрной.

– Почему он там? – Тэкуми показал пальцем на Хару, сидящего в его кресле.

– Не злись, тебя долго не было а трупе нужно было репетировать. – Директор пытался объяснять ему происходящее.

– Я спрашиваю. Почему он на сцене! – Он кричал на директора, который безуспешно продолжал с ним говорить.

– Концертмейстер! – Янлинь позвала его. – Дирижёр сказал, что вы можете вступить в игру после первой части. Затем будет небольшой перерыв, сможете отдохнуть и дать интервью для журнала «Музыка».

Тэкуми ходил по гримёрной с угла в угол, затем уселся на диван. Он тяжело дышал и сильно нервничал. Открыв бутылку с водой, он пил её большими глотками, потом резко вскочил и начал оглядываться в поисках чего-то.

– Скрипка! Где моя скрипка?! – На его слова отозвался директор.

– Разве её ещё не принесли? – Директор обратился к Янлинь.

– Иди принеси скрипку! – Тэкуми закричал на директора.

– Янлинь! Знаешь машину концертмейстера?

– Да!

– Быстрее принеси скрипку! – Директор дал задание Янлинь, которая не раздумываясь спустилась на парковку.

Янлинь быстро нашла машину концертмейстера, футляр скрипки лежал на первом сиденьи автомобиля, взяв его крепко в обе руки она побежала к зданию.

– Подожди, – её позвал Хару, который закончив ишру и стоял в коридоре.

– Нет времени! – Янлинь ответила пробегая мимо него.

Забежав в гримёрную, она отдала скрипку концертмейстеру, который не мог спокойно сидеть и стоять.

– Вот! Я бежала со всех ног! Чуть не упала! – Обратилась она к нему.

– Можешь себе обе ноги переломать! Только мою скрипку не сломай! – Кинул он грубо в ответ.

Янлинь стало обидно, она опустила глаза в пол, в которых появилась предательская влажность. Концертмейстер открыл футляр и достал скрипку, покрутив его в руках, он неожиданно взял её, затем бросил на пол, скрипка моментально превратилась в дощечки.

– Что это? Где Минори? – Закричал он на Янлинь, которая вздрогнула от его резкости.

– Что случилось? – Директор завертелся возле него, не понимаю что происходит.

– Минори! Она потеряла Минори! – С этими словами Тэкуми побежал к лифту.

Он облазил весь салон своего автомобиля, посмотрел под сиденья, перерыл весь багажник, но не обнаружил скрипку.

– Успокойся! – Директор суетился рядом с ним.

– Успокоится?! Это не просто скрипка! Это смысл жизни! Как мне успокоится?! – Кричал концертмейстер. – Камеры! Камеры слежения! – Он пальцем указал на них.

– Я уже смотрел! Там ничего нет такого. – Директор поднял руки, будто сдаётся.

– Ты! Что ты сделала с Минори?! – Тэкуми схватился беспардонно за плечи Янлинь, сотрясая их грубо, от чего она окончательно расклеилась и заплакала прикрыв лицо ладонями. – Ты ответишь за Минори! – Кричал он на неё, будто в него вселился злой дух, который пытался выйти наружу. Директор отчаянно пытался оттащить его, но Тэкуми всё не мог успокоится. Спустя пару секунд опомнившись, Тэкуми отпустил ассистентку, будто он пришёл в себя, а затем тяжело дыша и отдёрнув бабочку на шее, направился обратно в здание.

Хару сидел на скамейке, когда заметил подругу, которая шла вытирая слёзы.

– Мисс, почему плачешь? – Остановил он её. – Тебя отругали из-за меня?

– Прости, ты не причём, – она смахнула с лица дорожки слёз.

– Тогда кто причём? – Хару отвёл её в сторону, помогая сесть на скамейку.

– Я такая дура! Потеряла скрипку концертмейстера. – Янлинь расплакалась ещё сильнее.

– Эй, как можно потерять скрипку, я видел ты бежала с футляром, – удивился Хару.

– Да! Но там была другая скрипка!

– Что же делать тогда? Как я могу помочь тебе? – Хару держал подругу за руки, успокаивающе поглаживая их.

– Скоро будет интервью, я не знаю что делать, – Янлинь устало облокотилась об стенку.

– Может мне одолжить свою скрипку ему? Это будет плата за билет! – Хару улыбнулся ей.

– Не знаю, а ты не против?

– Мы же друзья? Друзьям нужно помогать! – С этим словами он ободряюще посмотрел на Янлинь.

В гримёрной расположился журналист. Концертмейстер сидел напротив него, на его скулах нервно играли желваки, брови были сдвинуты, взглядом он мог убить кого-угодно, лишь стоит взглянуть ему в глаза. Рядом сидел директор, который переодически на него подглядывал, готовый среагировать на его любые действия.

– Скажите, что для вас музыка? – Обратился журналист к концертмейстеру.

– Смысл жизни, – сухо ответил тот.

– Вы с детства играйте на скрипке, выиграли множество наград, но скажите, почему когда вам было шестнадцать лет, вы забросили скрипку на целый год? – Журналист решил всполошить старые раны, которые кровоточили по сей день.

– В тот год я умер, – Тэкуми закрыл глаза.

– В каком смысле? Что это значит? – Журналист непонимающее на него посмотрел.

– Концертмейстер, тогда потерял вдохновение, поэтому взял перерыв. —Директор поспешил ответить вместо него.

– Скажите, вы будите записывать новый альбом? Каким он будет?

– Мы планируем запись альбома к концу года, – ответил директор, который заметил, что Тэкуми устал и не собирается поддерживать ответами вопросы журналиста.

– Вы можете нам сыграть, небольшой отрывок? – Журналист обратился к концертмейстеру. Тэкуми уставился на директора, дав понять, что не станет играть на простой скрипке.

– Вот! Скрипка! – Янлинь забежала вместе с Хару в гримёрную.

– Кто это? – Журналист спросил, увидев Хару достающего скрипку с футляра.

– Держите. Я настроил струны. – Сказав это, Хару протянул скрипку концертмейстеру, который непонимающе на него посмотрел.

– Тэкуми, сыграй отрывок из концерта, – директор кивнул ему.

Взяв протянутую скрипку, концертмейстер неохотно встал. Он окинул взглядом всех присутствующих и положил скрипку на плечо, сыграл пару нот проверяя её на исправность. Убедившись в её исправности, он закрыл глаза и зазвучала музыка.

– Как замечательно! Воскликнул журналист, – идеальное звучание!

– Давайте на этом закончим, – предложил директор. – Вы можете понаблюдать за игрой концертмейстера в концертном зале. Мы выделили для вас место, – обратился директор к журналисту.

– Благодарю за интервью, – журналист пожал руку концертмейстеру. Собрав свои принадлежности, он ушёл.

– Можешь, мне его одолжить для концерта? – Тэкуми обратился к Хару.

– Конечно! – Тот широко улыбнулся.

– Пойдём, – Янлинь взяла Хару за руку выводя с гримёрной. – Спасибо тебе большое. Ты спас концерт, – она отвела его за кулисы. – Садись вот сюда. С этого место прекрасно видно вся сцена.

– Спасибо! – Хару счастливый уселся в зрительское кресло.

Концерт длился почти два часа. Хару был восхищён происходящим на сцене, он не мог оторвать взгляда от оркестра. Закрыв глаза, он представил, как стоит на сцене и играет прекрасную музыку.

Концертмейстер, который впервые играл на чужой скрипке чувствовал себя спокойно, не смотря на ужасную потерю. Игра Тэкуми звучала впервые непринуждённо, смычок будто сам скользил по струнам а его руке необходимо было лишь задавать ему нужное направление. Директор довольный сидел в гримёрной, теперь он был уверен, что не придётся платить неустойку за сорванный концерт. Когда концерт закончился, Тэкуми вернулся в гримёрную, кажется игра на скрипке Хару спасла его от журналистов, которым так хотелось бы, написать какую-нибудь новость с кричащим заголовком о гениальном скрипаче. Он сидел на диване откинув голову на его спинку, его глаза были закрыты а грудь тяжело поднималась и опускалась.

– Заходи-заходи, – директор сказал Хару, которого привела Янлинь за своей скрипкой. – Спасибо, что разрешил сыграть на своей скрипке. —Директор пожал ему руку. Концертмейстер приподнял голову и выпрямился, затем встал и подошёл к владельцу скрипки, возвращая инструмент ему.

– Благодарю, она безупречна.

– Вам спасибо! За такую шикарную игру на ней. Вы дали ей возможность засиять впервые на сцене. – Хару улыбнулся. – Но разрешите спросить,– он почесал себе лоб,– не понятно одно, почему вы замедлились в последней части? Ведь эту часть нужно играть резче. – Губы Тэкуми превратились в тонкую ниточку, глаза сузились а брови соединись в одну полоску. По его выражению лица было понятно, что сейчас начнётся словесная перепалка.

– Допустим. Я замедлился. Но это моя интерпретация. – Он подошёл к нему в платную. – А ты кто?

– Этой мой друг, его зовут Хару, – вмешалась Янлинь.

– В каком оркестре ты работаешь? – Спросил Тэкуми.

– Я не работаю в оркестре. Я самоучка. Подрабатываю курьером. – Ответил Хару. Концертмейстер вопросительно посмотрел на директора, в уголках губ появилась саркастическая ухмылка. – Я лишь хотел помочь. Вы ведь опоздали, а зрители ждали вашей игры.

– Вот как! – Он переключился на Янлинь. – Ты потеряла мою скрипку! Так ещё привела его, чтобы опозорить меня! – А ты? Кто тебе разрешил пускать на сцену кого попало! – Он закричал на директора. – Что будет с оркестром, если в нём вздумается играть каждому!

– Но люди ждали, – Хару обратился к нему. – Разве было бы лучше, если концерт не состоялся?

– Если бы я не пришёл, то концерт отменили бы! Ровно если бы я умер! – Он развернулся к директору. – Запомни, я не выйду на сцену пока моя скрипка не найдётся! – С этими словами он вышел из гримёрной, громко хлопнув дверью.

– Что же делать? – Хару обратился к директору озадаченно.

– Не бери в голову. Концертмейстер не в себе, он потерял скрипку а его попытки найти безуспешные. Пойми его, ведь ты тоже скрипач.

– Мне просто было интересно, вот и спросил. – Он виновато посмотрел на подругу.

– Забудь! Он импульсивный, но отходчивый. Лучше скажи, как мне отблагодарить тебя за помощь? Ты спас концерт и помог оркестру с прогоном, – директор улыбнулся.

– Ничего не надо. Я просто помог другу. – Хару подмигнул Янлинь.

– Я придумал. Говоришь ты работаешь в курьерской службе? А что если ты придёшь на собеседование к нам? Ты хорошо владеешь скрипкой, думаю мы сможем подтянуть твою игру до нужного результата. – Директор заулыбался, довольный своим предложением.

– А концертмейстеру это понравится? – Хару подметил.

– Говорю же, он отходчивый и всегда за качественную игру. Поэтому у тебя есть все шансы, ему понравится.

– Ну хорошо, – Хару согласился.

– Янлинь, занеси его в список собеседования и помоги с резюме. – Директор поручив ей задание ушёл.

Янлинь проводила друга, он улыбчиво с ней попрощался а затем помахав двумя руками, встал на электросамокат и уехал.

Она стояла возле ворот минут пять, глядя в след Хару, который мчался безудержно по дороге, пока совсем не исчез среди автомобилей. Янлинь посмотрела на небо, небольшие серые тучи расплывчато заслоняли солнце моментами, так увлеклась ими, что не заметила автомобиль такси, который остановился рядом с ней, дожидаясь светофора. На заднем сиденье сидел концертмейстер, его глаза казались темнее прежнего, густая взъерошенная чёлка небрежно спадала на лоб, от идеально уложенной причёски с которой он сегодня выступал, ничего не осталось. Зелёный светофор включился, водитель нажал на газ, медленно выехал на дорогу. Янлинь не раздумывая долго, вернулась обратно в здание оркестра.

Её мысли были заняты произошедшим, она не могла понять куда могла пропасть скрипка, если концертмейстер постоянно с ней неразлучен. Кажется её подставили, либо она случайно стала соучастницей подлого преступления. В любом случае, теперь ей не жить, концертмейстер с неё спросит по полной, один сегодняшний его взгляд пророчил ей кровавую месть.

Янлинь взяла сумку и вышла во двор, она сидела на скамейке дожидаясь сестру.

– Ты ещё тут? – Сюли спросила подоспев к ней.

– Сюли, мне лучше уйти с оркестра?

– С чего бы это? – Удивилась она.

– Я потеряла скрипку. Концертмейстер теперь с меня шкурку сдерёт. Это же дорогущая скрипка.

– Да. Сейчас она стоит, около двадцати миллионов,– добавила Сюли.

– Я буду его рабыней даже после смерти!

– Перестань, мы же смотрели камеры на парковке и в здании, директор с концертмейстером видели, что ты ничего делала с ней.

– Но почему он взъелся именно на меня?!

– Иди домой. Завтра всё проясниться. Скрипка застрахована, в любом случае ему выплатят компенсацию.

– А ты? Разве не идёшь домой?

– У меня ещё дела. Увидимся дома. – Сюли убежала в сторону парковки.

– Лан Сюли, кого ты пытаешься обмануть? – Янлинь направилась в другую сторону.

Тэкуми сидел дома за пианино, в руках он держал стакан с виски, вино сегодня делу не поможет. Он был измотан случившимся, его скрипка исчезла и никто не мог ему помочь в её поисках. Злость на себя нарастала, он мучился что не уберёг единственного друга, который с ним был с самого детства. Ему предстояли долгие каторжные ночи, теперь ему никогда больше не уснуть. Он опустошил стакан и начал играть на пианино мелодию, которую играла его мать, когда была чем-то сильно взволнована. От выпитого спиртного у него закружилась голова, ему опять стало тяжело дышать, в голове замелькали воспоминая из прошлого, как он репетировал долгими ночами, как мама брала его с собой на благотворительные вечера, вечер когда его избили негодяи в попытках отобрать скрипку, как он сбежал к Момо, слова матери перед самоубийством и её предсмертную улыбку. Он беспощадно давил на клавиши пальцами, затем резко захлопнул крышку пианино, обессилено улёгся на диван.

Янлинь сидела дома на кухне, подобрав под себя ноги, она смотрела новости с концерта, кажется никто не заметил подмены, все были в восторге от выступления. Слова сестры вселили ей немного надежды, что все видели её невиновность в произошедшем. Но она, так же подумывала уволится по собственному желанию, чтобы избежать дальнейших конфликтов с концертмейстером, который теперь точно возненавидел её.Так же, догадки Янлинь насчёт отношений сестры с директором становились куда очевиднее для неё. Она уже не раз ловила их неосознанные взгляды, которых было достаточно, чтобы понять происходящее между ними. К этому, она сильно переживала за родителей, которые остались в Китае, поэтому подумывала вернуться туда, чтобы как прежде помогать им с небольшим семейным делом в лапшичной, которым заправлял отец последние два года.

Тэкуми, сейчас как никогда нуждался в спокойствии, поэтому пришёл достичь её с помощью кэндо. Он стоял босиком на паркетном полу спортивного клуба, одетый в кендоги и хакаму, в руках он держал синай, а мэн полностью закрывал ему лицо. Но даже под маской, у него не получалась управлять своими эмоциями, брови были сдвинуты, глаза полны отчаяния, он по прежнему терзал себя из-за случившегося десять лет назад, ну а теперь он будет терзаться из-за того, что потерял скрипку, вместе с ней истину, смысл жизни. Перед ним стоял деревянный манекен на круглой ножке, с автомобильным колесом в качестве головы. Тэкуми сделал глубокий вдох и выдох, затем закричал громко подняв синай над своей головой, после чего последовало серия убийственных ударов по манекену. Он атаковал манекен яростно, крича от безысходности, бесконечной боли от постоянных потерь, кажется он не мог остановиться, синай взлетал в воздухе, затем с огромной силой ударялся об бесчувственную голову манекена, который готов был молчаливо стерпеть всё.

Крик! Удар. Крик! Удар. Крик! Удар. И так без остановки, пока он не достигнет спокойствия в мыслях, спокойствия в теле, спокойствия в сердце. Но так сильно необходимое спокойствие, всё не торопилось приходить к нему, он чувствовал как силы покидают его и нужно остановить бесполезный бой, поэтому он остановился, закрыв глаза, сделал медленный вдох и выдох, затем нанёс безжалостный контрольный удар по центру, от чего манекен сокрушительно и с шумом, упал на паркетный пол.

Тэкуми проиграл. Даже несмотря на поражёно упавший манекен, он так и не смог достичь спокойствия, не смотря на все свои усилия.

Июль в Токио выдался жаркий. Солнце припекало землю, от чего на улицах пахло свежим уложенным асфальтом. Везде цвели пышные цветы гортензии,

самых различных оттенков и размеров, их едва уловимый сладкий запах прекрасно ощущался утром, разносясь лёгким дуновением ветерка по улицам, а вечером становился терпким и таинственным. На равне с гортензиями, своей красотой поднимали настроение прекрасные розы, душистый аромат которых, невозможно было спутать с ароматами других цветов.

Янлинь сидела на маленькой террасе книжного магазина, подруги Рей и читала книгу, новый бестселлер.

– Какая прекрасная погода, – Рей села напротив, поставив перед ней айс-кофе.

– Спасибки.

– Почему ты не на работе?

– Сегодня не будет концертмейстера и директора, Сюли сказала отдохнуть после вчерашнего.

– Так что случилось? Что за фокусы Гудини с исчезновением скрипки?

– Сама в шоке. Такое чувство, что меня использовали. – Янлинь потянула через трубочку холодный кофе.

– Что говорит сестра?

– Что мне не нужно увольняться, камеры не засняли ничего подозрительного. Скрипка застрахована, им выплатят ущерб.

– Тогда чего хмуришься?

– Я больше не могу! Концертмейстер просто ужасен! Он постоянно задирает меня, а теперь ещё винит из-за потерявшейся скрипки!

– Он просто нашёл сосуд, в который можно излить эмоции, – Рей улыбнулась.

– Он со всеми такой… Даже наехал на Хару, который спас его репутацию, одолжив ему свою скрипку.

– Парень который оплатил такси? Он скрипач?

– Он самоучка, подрабатывает курьером. Директор сказал прийти ему к нам на собеседование, – глаза Янлинь засветились.

– Подожди, – заметила это Рей. – Он тебе понравился?

– Такое чувство, будто я знаю его давно…

– Ты говорила он поругался с концертмейстером, разве он позволит взять его в оркестр?

– Сомневаюсь, он так наезжал на него, думала подерётся.

– Талантливые люди болезненны а у красавиц несчастная судьба. – Рей сделала вывод.

Телефон Янлинь зазвонил, она посмотрела на номер и сделала кислое лицо.

– Не ответишь?

– Это директор! Сейчас опять поручит мне задание. Не хочу отвечать! – Она поставила телефон не бесшумный режим.

– Ответь. Вдруг это срочное, связанное со скрипкой.

– Как же раздражает! – Янлинь быстро нажала кнопку. – Директор?

– Здравствуй. Возьми ключи от машины концертмейстера у охранника и поезжай за ним в спортивный клуб. Машина в подземной парковке со вчерашнего дня. Адрес пришлю в сообщении.

– Но директор, почему я? – Янлинь захныкала.

– Я же не обвиняю тебя в пропаже скрипки? – Директор надавил на неё.

– Хорошо. – Ей пришлось согласиться с ним. Она положила телефон и посмотрела на Рей. – Я теперь буду обязана выполнять всё что им вздумается. Зачем только я указала водительское удостоверение в резюме.

– Тебе нужно отнестись к нему снисходительнее. Всё же, он постоянно теряет что-то важное в жизни.

– Эй, ты с ними за одно? – Янлинь удивлённо спросила.

– Не глупи. Просто постарайся не реагировать на его нападки. Это лишь усложнит всё. – Рей подметила.

– Пока! – Она взяла сумку и обреченно ушла.

За рулём автомобиля концертмейстера ехать, было одно блаженство. Кожаный салон молочного цвета, отлично сочетался с чёрным глянцем автомобиля.

Янлинь чувствовала себя в нём комфортно, будто это машина другого человека а не вечно недовольного деспота. Но всё же, были детали которые напоминали о хозяине, например аромат которым был пропитан воздух в машине. Он напоминал запах древесной коры, смешанный с горькой смолистой ноткой, от чего она вспомнила день своего собеседования, от него исходил именно этот аромат.

– Почему я помню такие мелочи? – Спросила она себя вслух.

Огромное панорамное лобовое стекло, открывало прекрасный вид на летние улицы. Она включила радио и заиграл отрывок из вчерашнего концерта.

– Хоть характер у вас отвратительный, но ваша музыка прекрасна. —Подметила она.

Музыка закончилась, на смену ей пришло интервью с журналистом:

– Скажите, что для вас музыка?

– Смысл жизни.

– Вы с детства играйте на скрипке, выиграли множество наград, но скажите почему когда вам было шестнадцать лет, вы забросили скрипку на целый год?

– В тот год, я умер.

Янлинь выключила радио. Она вспомнила историю концертмейстера и наставления подруги. Затем затормозила, возле спортивного клуба с названием «Додзё». Через лобовое стекло, она заметила знакомый мужской силуэт, но сразу не узнала в нём концертмейстера. Вместо классического стиля одежды, на нём был серый спортивный костюм, его чёлка спадающая обычно на глаза была убрана, под белую кепку. Он стоял возле входа в клуб о чём-то раздумывая, уткнувшись взглядом куда-то. Янлинь подала сигнал ему и опустила боковое стекло автомобиля, он посмотрел на неё а затем взяв спортивный рюкзак подошёл к водительскому месту.

– Ты? Почему тебя не уволили? – Он холодно посмотрел на неё.

– Директор попросил, у него срочная встреча…

– Давай ключи, – он протянул руку через окно автомобиля.

– Но я умею водить!

– Но я не хочу! – Он забрал ключи с её рук. – Выходи, – он открыл дверь машины. Янлинь цокнула и неохотно встала с водительского кресла. – Держи, – он отдал ей свой рюкзак.

– Какой тяжёлый! Прям как ваш характер! – Янлинь съязвила ему.

– Садись, я устал. – Он проигнорировал её слова.

Янлинь открыла заднюю дверь и положила рюкзак на сиденье, затем обошла автомобиль, чтобы сесть на пассажирское место рядом с концертмейстером.

– Что ты делаешь? – Спросил он, посмотрев на неё из под кепки.

– Сажусь!

– Садись назад, – он взглядом указал на заднее место автомобиля. Янлинь закатила глаза и закрыла дверь. Он достал из бардачка водительские перчатки и надел их.

Они ехали молча уже десять минут. Янлинь сидела уткнувшись в окно, наблюдая за людьми, мимо которых они проезжали. Загорелся стоп светофор и концертмейстер затормозил. Он мимолётно посмотрел в зеркало, что внутри автомобиля и его взгляд пару раз пересёкся с глазами Янлинь. Она достала из сумки книгу из книжной Рей и уткнулась в него, делая вид что читает. Тэкуми заметив это, включил музыку и сделал громче.

– Можно сделать по тише? – Янлинь попросила громко.

– Нет. – Он равнодушно ответил.

– Мешает читать!

– Моя машина, – он переключил музыку.

– Затормозите возле остановки, я поеду на автобусе! – Янлинь захлопнула книжку.

Концертмейстер бросил взгляд на неё в зеркале и ничего не ответил. Янлинь закатила глаза и откинулась на спинку сиденья. Закрыв глаза, ей представилось что сейчас она дома с родителями, отец приготовил вкусный лапшичный суп и они дружно обедают как раньше. Затем ей приснился реалистичный сон, будто она стоит в репетиционном зале и поёт колыбельную, что пела ей мама в детстве а концертмейстер улыбается ей, играя музыку на скрипке.

– Эй! Лан Янлинь! – Кто-то зовёт её громко. – Мы приехали! Бестолковая! – Улыбающийся ей концертмейстер, вдруг берёт скрипку и бросает на пол, она разлетается на дощечки. Янлинь испугавшись открывает глаза, концертмейстер смотрит на неё придирчивым взглядом.

– Что? Где я? – Она оглядывается по сторонам сонными глазами, затем замечает знакомую обстановку улицы. – Я дома. Спасибо,– она взяла сумку и вышла из автомобиля. – Откуда он знает мой адрес? – Задала она вопрос вслух.

Дома опять нет Сюли. Янлинь устало направилась в ванную. Ей нравилось принимать душ после тяжелого дня, но больше всего она хотела лежать в тёплой ванной, с пышной пеной и слушать музыку. Но в их небольшой квартире это роскошь, поэтому приходилось наслаждаться, тем что есть. Настроение Янлинь стало лучше, когда она намылила волосы любимым персиковым шампунем, от аромата которого захотелось бежать в магазин за этим фруктом. После которого, будто она возродилась снова, а голова очистилась от тяжёлых мыслей. Она переоделась в новую шёлковую пижаму, что ей подарила Сюли, в тот день когда они ходили за платьем для концерта.

– Какое уютное, – Янлинь понравился подарок сестры.

Она расположилась на кухне в ожидании курьера с доставки еды, Сюли практически не бывает дома, к тому же она постоянно сидит на диете, поэтому ей лень было готовить еду для себя. В заметках блокнота, она посмотрела на рабочий график, – всё так плотно расписано,– она удивилась предстоящему дню.

В дверях раздался единичный звонок.

– Так быстро? – Она удивилась курьерской службе доставки еды.

Янлинь открыла дверь и посмотрела на пол лестничной площадки, где обычно оставляет заказ курьер, но вместо пакета с едой, она увидела две мужские ноги в белых кроссовках. Она подняла голову и удивлённо посмотрела на нежданного гостя. Перед ней стоял концертмейстер, так же одетый, как полчаса назад в серый спортивный костюм. Янлинь быстро закрыла дверь перед его носом, а затем так же быстро открыла вновь.

– Концертмейстер?

– Бестолковая! Забыла в машине книгу, – протянул он её, – пришлось возвращаться обратно.

– Спасибо, – Янлинь забрала книгу. На площадке послышались шаги, это был курьер с доставки еды. – Вау как быстро, – Янлинь улыбнулась увидев курьера. – Спасибки, – она поклонилась ему.

Концертмейстер почему-то не уходил, он стоял в своей любимой позе, со сложенными руками на груди.

– Вы что-то хотите сказать? – Янлинь насторожившись спросила.

– Ты действительно не знаешь, где моя скрипка?

– Концертмейстер! Директор и вы смотрели камеры, сами же видели что я ничего не делала с вашей скрипкой!

– Твоя бестолковость, оказала мне медвежью услугу, – в его глазах заиграла насмешка.

– Всё сказали? Тогда я пойду, моя еда стынет! – Янлинь развернулась закрыть дверь, но концертмейстер подставил ногу, мешая это сделать.

– Ну что ещё? – Она раздражённо приоткрыла дверь.

– Что у тебя там? – Концертмейстер, указал пальцем на пакет с доставки.

– Мой ужин!

– Хочу есть, – он скривил рот, будто улыбается.

– Так идите поешьте! – Янлинь пыталась закрыть дверь, но концертмейстер не собирался убирать ногу. – Как же бесите! – Она открыла дверь в квартиру, концертмейстер продолжил стоять на лестничной площадке. – Ну! Идёте или нет? – Но он продолжил стоять на месте. – Концертмейстер, прошу, – она сделала пригласительный жест рукой, как делают дворецкие.

– Благодарю, – он сделал шаг заходя в квартиру.

– Идите на кухню! – Она указала рукой куда идти.

Тэкуми снял кроссовки и обулся в тапочки, затем прошёл на кухню.

– Садитесь господин концертмейстер, – Янлинь язвительно пододвинула ему стул, он глазами пробежался по маленькому помещению. – Пожалуйста, ешьте на здоровье, – она открыла контейнер с роллами и поставила по середине стола. – У вас же нет аллергии на морепродукты?

– Нет, – он разломал палочки, – ты живёшь с сестрой? – Макнул ролл в соевый соус.

– Да, – она последовала его примеру. – Велите директору, уволить меня?

– Сама же сказала, что ты не причём.

– Но почему вы тогда взъелись на меня?

– Ты бестолковая.

– А у вас скверный характер!

– Я ещё что, твой начальник.

– Я не теряла вашу скрипку.

– В любом случае, виновник найдётся.

– Конечно! Откуда знаете мой адрес?

– В резюме было указано.

– Точно! Резюме! – Янлинь подскочила, затем убежала в другую комнату, спустя минуту вернулась с бумажкой в руках. – Вот, – протянула она ему листок.

– Что это?

– Резюме для собеседования.

Концертмейстер присмотрелся на фотографию, что прилагается к резюме и узнал хозяина скрипки, на которой он играл.

– Директор сказал, чтобы я помогла ему.

– Вот как! – Концертмейстер усмехнулся. Он взял листок и встал со стола.

– Вы куда?

– Благодарю за еду. – Он прошёл в маленький коридор и переобулся, Янлинь вопросительно на него посмотрела.

– Вы не разрешите ему работать в оркестре?

– Лучше бы за себя переживала. – На его лице появился тот самый строгий взгляд, с которым обычно он ходит.

– Не брала я вашу скрипку! – Янлинь закричала вслед концертмейстеру, который спускался по лестнице. В ответ он помахал рукой из-за своей спины.

– Вот же бука! – Янлинь хлопнула дверью громко.

Тэкуми сидел в машине и разглядывал резюме Хига Хару. У него не было ненависти к нему, личной неприязни или других эмоций к этому человеку. Просто Тэкуми задели слова незнакомца, который посмел раскритиковать его интерпретацию, при этом сам ничего из себя не представляя.

У него зазвонил телефон, это был директор.

– Лёгок на помине.

– Тэкуми, завтра приедут адвокаты из страховой компании, насчёт скрипки. Они хотят задать пару вопросов.

– Ты теперь готов брать в оркестр кого угодно? – Он возмущённый обратился к нему

– О чём ты?

– Я про курьера со скрипкой!

– Ах да. Послушай, он хорошо играет а нам нужны ещё несколько музыкантов. Давай проведём собеседование, я его пригласил чтобы отблагодарить за оказанную нам помощь.

– В последнее время, ты мастер проводить собеседования! – Он отключил вызов и бросил телефон на сиденье.

Ему не хотелось идти домой. Поупражняться он не мог, так как скрипка пропала а писать музыку у него не было моральных сил.

Автомобиль Тэкуми затормозил возле небольшого кафе, он припарковался и вышел, затем целенаправленно направился в заведение.

– Тук-тук, – он постучал в небольшое окошко кафе а затем улыбнулся кому-то.

– Мой хороший! Заходи! – Его встретила женщина сорока лет среднего роста, с большими улыбчивыми глазами и живой мимикой, тёмные каштановые волосы были собранны в причёску ракушку.

– Привет, – Тэкуми обнял женщину, и поцеловал в щеку.

– Тебя не было видно и слышно почти две недели! – Она взволновано посмотрела на него.

– Прости, – он улыбнулся ей тепло. – Я готовился к концерту и пытался сконцентрироваться на работе.

– Ну хорошо! А я уже подумала, тётушка Момо тебе надоела, – она взяла его руки в свои.

– Ты единственный дорогой человек для меня, прости что не звонил и не приходил.

– Всё хорошо, не переживай. – Она отодвинула стул, Тэкуми послушно сел за столик.

– Хочешь кушать? Я сегодня приготовила твои любимые сэндвичи.

– Нет спасибо, я недавно ел. Лучше расскажи, как ты поживаешь?

– Я работаю каждый день, сейчас летний сезон и от посетителей нет отбоя.

– Это же замечательно, рад за тебя.

– Я была на твоём концерте, спасибо за билет. – Момо смотрела на него, будто на маленького ребёнка.

– Тебе понравилась?

– Да! Как всегда, ты был на высоте. Когда я впервые смотрела твой концерт, помню как разрыдалась от гордости за тебя.

– Спасибо, что ты со мной столько времени. – Он не мог налюбоваться на свою давнюю подругу, которая с годами стала ему самым близким человеком.

– Ты такой красивый когда улыбаешься, почему ты не делаешь это на своих концертах?

– Люди приходят послушать музыку, не хочу отвлекать от неё.

– Ты так вырос, будто не видела тебя год. Как здоровье? Головные боли с бессонницей не мучают тебя?

– Я привык, перед концертами всегда так.

– Завтра праздник фестиваля звёзд, ты придёшь ко мне? Как думаешь чем украсить на этот раз кафе? Чтобы было заметно во всю улицу, – Момо задумалась.

– Конечно приду, – он опустил голову. Момо, заметила грусть в его глазах.

– Что-то случилось?

– Я потерял верного друга. Моя скрипка, – он проглотил ком в горле.

– Как так произошло? – Она подвинула стул ближе к нему.

– Сам не понимаю как. В последний раз я играл на ней дома, затем поехал на концерт и оставил её в машине. Поэтому попросил ассистента принести её, когда открыл футляр, там была обычная скрипка а не Минори.

– Ассистент мог бы её украсть?

– Не знаю. По камерам слежения на парковке, она ничего не делала с ней.

– Представляю как тебе тяжело. – Момо погладила его по руке. – Ты готов был умереть, ради этой скрипки в тот день, когда я нашла тебя, ты лежал заслонивший телом скрипку а негодяй пытались его утащить.

– В тот день я действительно подумывал умереть, либо от их рук, либо от своих.

– Что ты такое говоришь мой мальчик! Не хочу это слышать! – Момо заёрзала на месте. – Ты не должен думать о таких вещах, ты так молод, красив и талантлив. – Она крепко сжала его руки своими.

– Не переживай, я не настолько смелый, каким кажусь внешне, – он улыбнулся, Момо погладила его волосы.

– Как ты сама?

– Всё хорошо. Думаю нанять помощника, одна уже не справляюсь. – Момо выглядела уставшей, не смотря на улыбчивое лицо.

– Скажи, от твоей дочери нет новостей? Ты говорила, что она часто пишет тебе. Вы ещё не виделись?

– Мы виделись в последний раз, когда ей было пять лет. После смерти мужа, суд решил оставить её с его семьёй. С тех пор я не разу её не видела. Дедушка разрешил ей присылать мне письма без ответного адреса, поэтому я не знаю как с ней связаться. Ей сейчас лет двадцать три. В последний раз я видела её в здании суда.

– Что она тебе пишет в письмах?

– Она присылает мне открытки, наверное ей не разрешают писать что-то информативное.

– Ты никогда не говорила об этом, но почему её оставили с ними а не с тобой?

– Я была молода и без работы. А судья был хорошим знакомым свёкра, поэтому всё было решено за меня.

– Думаю, у вас есть шанс встретится, ни то что у меня с мамой. – Тэкуми грустно улыбнулся.

– Езжай домой, ты выглядишь измотанным. Отдохни и не вини себя не в чём. В мире происходят столько вещей, над которыми мы не властны.

– Спасибо, мне стало лучше когда поговорил с тобой.

– Не пропадай на долго, заходи ко мне в гости и звони.

– Хорошо, больше не буду пропадать, – он обнял её крепко.

Тэкуми стоял в своей ванной комнате. В голове всплыла мутная канитель воспоминании из прошлого, он посмотрел в зеркало на своё расплывчатое отражение, из-за головокружения в глазах потемнело, он крепко упёрся руками об раковину, чтобы не упасть, нащупал баночку с таблетками а затем не задумываясь проглотил несколько.

В голове мелькнула картинка, как он увидел мать, лежащую на полу в ванной в собственной лужице крови. Ему начало сворачивать желудок в тошноте, из-за горького привкуса, что осталось на языке после таблеток, он открыл кран, наполнил ладони водой и запил это ужасное едкое послевкусие.

У него не было друзей, кроме Момо, после трагической смерти матери, он замкнулся ещё сильнее, теперь после пропажи скрипки, он совсем растерял свой внутренний стержень, который хоть как-то помогал ему держаться стойко.

На его журнальном столе лежало резюме курьера. Тэкуми вспомнил, как впервые за столько лет сыграл на чужой скрипке, которая к его удивлению подошла ему с первого раза, как во время выступления он чувствовал себя свободно, непринуждённо и спокойно. Затем, ему вспомнились слова курьера про его игру, он почувствовал что давно не играл на скрипке всем сердцем, всё что он делал, так это машинально рассекал смычком по струнам, с точным попаданием в нужную ноту. Его интерпретации становились бездушными, скучными, в них больше не было экспрессии, в них больше не было смысла.

Хару, стоял на своём электросамокате, помимо игры на скрипке он любил фотографировать всё что посчитается ему интересным, красивым и необычным для его глаз. Он загляделся на небо, на которым заметил след от самолёта необычной на его взгляд формы, затем быстро достал мобильный и сфотографировал его. Ему нравилось делать подобные фото, которые потом можно было использовать в качестве заставки на телефон, каждый день по настроению. Сегодня у него собеседование, поэтому футляр скрипки прилегал к его спине будто школьный рюкзак. Время поджимало, он и так чуть не проспал собеседование. Ему никогда бы и не пришло мысли, что выпадет такая возможность, поработать в токийском симфоническом оркестре. Теперь его задача, доказать членам оркестра, что он достоин этой работы. Задумавшись об этом, он представил как сидит на сцене со всеми, в классическом костюме и играет на скрипке. Так замечтался, что пропустил знак регулировщика, теперь ему придётся дожидаться нового сигнала.

В конференц-зале оркестра за столом сидели дирижёр, директор, и спонсор оркестра господин Ёсикава Хиро, которые проводили собеседование с музыкантами. Концертмейстер расположился на диване, не далеко от сцены, облокотившийся на одну руку. Ему не было интересно, как выглядит музыканты пришедшие на собеседование, всё что его интересовало это то, насколько они умеют играть на инструменте виртуозно. Он пересматривал данные всех приглашённых и наткнулся на резюме Хига Хару, точное такое же, что дала ему ассистентка. Схватив его, он подошёл к директору и положил перед ним. По его лицу было понятно, что он не собирается тратить на него время. Затем развернулся и вернулся на диван. Директор взял листок и последовал за ним.

– Дай ему возможность, хотя бы отыграть.

– Почему ты за него так печёшься? – Тэкуми продолжил рассматривать резюме других претендентов.

– Он помог нам в трудную минуту. Дай ему шанс. – Директор протянул ему резюме обратно.

– Тогда ты, будешь в ответе за него головой, – он посмотрел на директора.

– Договорились.

Собеседование шло почти час, из всех успевших пройти его, не один так и не смог зацепить своей игрой концертмейстера. Ему постоянно чего-то было недостаточно в их игре, хоть дирижёр и директор выделили двоих музыкантов, он напрочь отказался послушать их игру повторно.

– У тебя плохое самочувствие? – Дирижёр обратился к нему, подойдя к дивану.

– У меня пропала скрипка! – Концертмейстер, посмотрел на свою ассистентку, которая сидела в углу за пианино и что-то усердно писала в блокноте.

– Но зачем проецировать злосчастье на других? – Дирижёр улыбнулся.

Концертмейстер поднялся, задев дирижёра плечом направился к выходу.

Заметив это, директор встал с места и пошёл за ним.

– Тэкуми, ты куда? Ведь ещё остался один человек.

– И где он? – Директор поправил очки и подозвал рукой Янлинь.

– Где твой друг? – Он обратился к ней.

– Не знаю, – она посмотрела на концертмейстера.

– Так позвони ему! – Сказал концертмейстер.

– Но у меня нет, его номера, – Янлинь задёргалась от насмешливого взгляда начальника. Концертмейстер ухмыльнулся и захлопал в ладони.

– Отлично! Я ухожу!

– Прошу, дайте ему шанс! – Янлинь обратилась к нему.

– Почему я должен ждать его?

– Он же в восторге от вас, он ваш поклонник.

– В восторге? Он раскритиковал мою музыку, это значит восторг? У меня много поклонников, я теперь обязан ждать каждого?! – Концертмейстер посмотрел на неё испепеляюще.

– Давай подождём ещё не много, он же одолжил тебе свою скрипку, – вмешался директор.

– Одолжил? А кто виноват, что моя скрипка пропала? Ты! Где моя Минори?! – Он ткнул пальцем в плечо Янлинь. Которая опустила глаза, чтобы не видеть взгляда начальника.

В дверях послышался шум, в зал забежал Хару со скрипкой вперекос на плече.

– Прошу меня простить, – он перевёл дыхание, – я опоздал?

Концертмейстер сел обратно на диван сложив руки на груди.

– Ты успел, – директор поздоровался с ним пожав руку.

– Привет, – Хару помахал Янлинь, которая в ответ показала быстрее пройти на сцену.

– Здравствуйте, меня зовут Хига Хару, – он поклонился тем, кто сидел за столом и поднялся на небольшую сцену. Затем положил футляр и достал из него скрипку.

– Давай сегодня сыграем, – он прошептал скрипке укладывая её на плечо. Смычком прошелся по струнам, проверяя скрипку на готовность.

– Умница. Теперь доверься мне, – он закрыл глаза и начал играть музыку.

В конференц-зале зазвучала интерпретация, произведения Фрица Крайслера, «Муки Любви».

Муки любви.

Хару играл на скрипке с закрытыми глазами. Мимика его лица, менялась с каждым движением смычка. Его брови моментами становились одним целым а лицо приобретало страдальческие черты, затем резко он уходил в душевную эйфорию и улыбался, обнажая свои белоснежные зубы.

Янлинь стояла недалеко от него, изумлённо наблюдая за ним. Сидящие за столом тихо перешёптывались между собой, господин Ёсикава, одобрительно кивнул директору а тот взамен что-то сказал дирижёру. Казалось, что Хару произвёл нужное впечатление на них. Но по итогу, конечное решение примет концертмейстер, который продолжал сидеть на диване с закрытыми глазами, молча слушая исполнение скрипки.

Хару закончил игру на скрипке, он опустил её с плеча и поклонился в благодарность за выделенное ему время. Воцарилась тишина среди присутствующих, Янлинь в беспокойстве оглядела всех вокруг а затем перевела взгляд на Хару, который продолжал стоять на сцене в надежде осуществления мечты.

– Браво! Браво! Браво! – Вдруг кто-то громко произнёс, последовали громкие аплодисменты, все посмотрели на концертмейстера, который впервые улыбался. Он вскочил, перескочив через диван, оказался прямо возле сцены где стоял Хару. – Это он! Я это услышал! Я даже увидел это! – Он вёл себя так непривычно, что все озадачено смотрели на него.

– Замечательно ты принят! – Директор пожал и обнял Хару.

Хару посмотрел на подругу, которая скромно стояла с улыбкой на лице, показывая ему класс рукой.

– Впредь больше не опаздывай! Завтра приходи на репетицию! – Сказал Тэкуми, забирая пиджак с дивана и направился к выходу. Но затем резко остановился и подошёл к Хару. – Я будто чувствовал, что и ты. Как такое возможно? – Он сделал задумчивый взгляд. – В любом случае, это было великолепно! – Он ушёл одарив ассистентку несносным взглядом.

– Янлинь, расскажи ему и покажи что и где, – сказав директор пошёл следом за ним.

Директор сидел на диване в кабинете концертмейстера, рядом с ним расположились и представители страховой компании, которые пришли поговорить насчёт пропажи.

Концертмейстер сидел за своим столом, листая папку с документами.

Тэкуми абсолютно ничего не понимал в этих бумагах, он только знал, что его скрипка бесследно пропала, а теперь придётся себе подыскивать другую, иначе он не сможет нормально выступать на концертах.

– Господин Мацуоки, – к нему обратился один из страховщиков, – когда вы последний раз видели скрипку?

– Дома. За день до концерта.

– Когда вы последний раз играли на ней? – Адвокат записывал всё на диктофон.

– Вечером того же дня, когда последний раз видел её.

– Кто ещё имел доступ к скрипке?

– Директор. Но я ему доверяю. – Тэкуми положил папку с документами на стол. – И моя ассистентка. – Он посмотрел на директора.

– Ваша ассистентка? – Адвокат не много задумался. – Давно она с вами работает? Ей можно доверять?

– Не так давно, – он встал с кресла и передал папку обратно представителям страховой компании. – Она бестолкова и постоянно витает в облаках.

– Что же, думаю надо пообщаться с ней в следующий раз. – Адвокат положил папку себе в кейс.

– Я не разбираюсь в таких вещах, если это всё, то я пойду.

– Не переживай, я с этим разберусь, – ответил директор. – Ты устал, иди отдохни. – Тэкуми, благодарно кивнул всем и вышел с кабинета.

Тэкуми шёл в сторону парковки, когда заметил Хару и ассистентку, которые смеялись громко, что-то шумно обсуждая. Он остановился, сложив руки на груди и молча наблюдая за ними. Они веселись словно дети. Хару пытался научить Янлинь ездить на электросамокате, но у неё ничего не получалось. Он снял футляр и положил на асфальт, затем сам улёгся рядом с ним.

– Ты безнадёжна, – сказал он обращаясь к подруге.

– Эй! У меня есть другие таланты! – Пробурчала она, спускаясь с самоката.

– Например? – Хару смотрел на неё лёжа на спине, от чего Янлинь казалась на много выше, чем есть на самом деле.

– Талант терять чужие скрипки! – Концертмейстер вмешался в их дружеский разговор. Улыбка исчезла с лица Янлинь а Хару приподнялся и сел.

– Ой, мы не заметили тебя, – он произнёс улыбчиво.

– Почему у меня чувство, что я с тобой уже был знаком? – Тэкуми поднял футляр со скрипкой, что Хару бросил лежать на асфальте.

– Не знаю, может мы родственные души? – Засмеялся тот.

– Сомневаюсь, – он протянул ему футляр. Он посмотрел грозно на Янлинь, которая молча слушала их разговор а затем подошёл к своей машине, сел и уехал.

Янлинь шла по тротуару, рядом медленно на самокате ехал Хару, они болтали о всякой вселенской чепухе.

– Он всегда такой странный?

– Ты про концертмейстера?

– Ага. Он как будто с биполярным расстройством, ты не заметила? – Он посмотрел неё.

– Да, он со странностями. Скорее это издержки творческого склада ума, – Янлинь смягчила ему диагноз, вспомнив его про детство.

– Ого! Ты будто знаешь его очень близко, – Хару двусмысленно подмигнул ей.

– Фууу! Я его терпеть не могу! – Она локтем, толкнула его в бок, Хару потеряв равновесие сошёл с самоката.

– Я же пошутил, – он догнал Янлинь, которая опередила его на несколько метров.

– Тупая шутка!

– Прости. Не подумал, что ты так отреагируешь.

– Проехали, – Янлинь остановилась. – Дай свой номер, чтобы я могла связаться по рабочим моментам. – Хару протянул ей телефон, она набрала свой номер и нажала вызов, получив короткий гудок отключила.

– Я запишу тебя как Линь-Линь, – Хару улыбнулся.

– Эй! Меня зовут Лан Янлинь!

– Линь-Линь, – засмеялся тот. Она ударила его по плечу.

– О, мой автобус! Пока! – Сказав Янлинь поднялась на ступеньки автобуса, а затем уселась у окна,

– Пока! – Хару помахал ей двумя руками.

Тэкуми сидел в кафе Момо, где проходил вовсю праздник фестиваля звёзд.

Момо, украсила кафе цветными бумажными фонариками, гирляндами и воздушными шариками. Играла музыка, посетители прекрасно проводили время, танцуя и распивая прохладительные напитки, влюблённые парочки писали свои желания на цветной бумаге и развешивали на уличные деревья, что росли у кафе Момо. Изюминкой вечера, должен был стать грандиозный салют на всю улицу.

– Как хорошо! Ты пришёл! – Момо встретила Тэкуми.

– Привет, это тебе. – Он поцеловал её в щеку и подарил белый шоколад, красиво упакованный в коробочку.

– Какой заботливый! Спасибо! – Она улыбнулась радушно. – Не стой тут. Проходи, садись, я принесу тебе вкусненького, – Момо усадила Тэкуми за столик а сама ушла за угощениями.

Тэкуми с детства не любил шумные вечеринки, но в кафе Момо была совсем другая атмосфера, не такая в которых ему приходилось бывать раньше. Домашняя, уютная и спокойная. Он засмотрелся на парочки влюблённых, которые пришли провести время вместе, выделив друг другу чуток внимания, в суматохе рабочих дней.

– Вот, угощайся, – Момо поставила перед ним тарелку с тонкой пшеничной лапшой, с кусочками курицы, овощей и омлетом. – Ешь пока не остыло.

– Спасибо, выглядит аппетитно, – Тэкуми взял палочки и принялся есть.

– Ну как? Вкусно? – Момо спросила, наливая ему газировку в стакан.

– Очень вкусно! Сама готовила?

– А как же! – Она убрала ему чёлку со лба. – Есть новости про твою скрипку?

– Страховщики этим занимаются. Они выплатят страховку. – Он положил палочки.

– Значит ты сможешь приобрести другую?

– Такую уже нет.

Чтобы сменить тему разговора, Момо сделала загадочное лицо.

– Скажи, почему ты не пришёл с девушкой? – Она улыбнулась хитро.

Тэкуми стеснительно опустил взгляд и ухмыльнулся.

– У меня нет девушки, – он продолжил есть лапшу.

– Как так? Ты ведь первая скрипка всей Японии!

– Без своей скрипки, я обычный человек, – он грустно улыбнулся.

– Не хочешь пригласить тётушку на танец? – Момо встала и протянула ему руки.

– Конечно! – Он поддержал попытку Момо, перевести тему общения в более позитивное русло.

Но танец закончился, не успев начаться, к ним подошла молодая девушка и протянула конверт, вручая в руки Момо.

– Добрый вечер, – она обратилась к ней. – Вы Тагаки Момо?

– Да, это я, – Момо растеряно ответила.

– Думаю, что вы моя мама, – девушка улыбнулась слегка. Момо уселась на стул и посмотрела на девушку, затем на конверт, на котором было написано «моей маме». Точно такие же конверты с открытками, она получала каждый год на день рождение. Момо опять перевела взгляд на девушку, она была одета в лёгкое хлопковое платье жёлтого цвета, волосы шоколадного оттенка спадали на плечи а чёрные глаза смотрели на неё с отчуждением.

– Ты в порядке? – Тэкуми прошептал Момо, на что она кивнула головой.

– Меня зовут Тагаки Юмико, – девушка протянула руку Момо, она нерешительно ответила пожав её в ответ. – Я могу поговорить, со своей мамой наедине? – Она оценивающе посмотрела на Тэкуми. Тот сделал тоже самое в ответ.

– Ты уверена, что всё будет хорошо? – Он обратился к Момо, которая сидела молча и смотрела на дочь.

– Прости, я позвоню тебе, – она сказала оторвав взгляд от дочери.

– Хорошо, ты знаешь я приеду как только захочешь, – он наклонился и поцеловал щеку Момо а затем ушёл.

– Говоришь ты моя дочка? – Момо улыбнулась.

– Думаю что да, – девушка села, где сидел минуту назад Тэкуми.

– Ты присылала мне открытки?

– Да.

– Почему ты ничего никогда не писала в письмах?

– Я не знала, что писать. Это так звучит глупо, – она опустила взгляд.

– Я хотела тебе написать ответные письма, но у меня не было твоего адреса, – Момо потянулась и коснулась руки Юмико.

– Мне не разрешали писать адрес, Юмико убрала руку. – Мне сказали, что ты бросила меня и не хотела быть со мной…

– Нет! Кто тебе сказал такое? – Момо схватила руки дочери своими. – Тебя отобрали у меня! Я бы никогда в жизни не бросила бы тебя. Тебя забрали у меня и увезли. Я не могла найти тебя годами, совсем потеряла надежду. Но когда начала получать открытки, то у меня появилась вера, что ты сама найдёшь меня, – Момо заплакала, столько лет она ждала и вот дождалась, перед ней сидит её долгожданная маленькая дочка.

– Мама, – Юмико нагнулась через стол и обняла Момо, слёзы стекали по лицу а её плечи вздрагивали от недостатка воздуха в лёгких.

Тэкуми решил проехаться по ночной автостраде, после того, как стал свидетелем воссоединения семьи. Он почувствовал себя одиноко, в этом огромном мире, без матери, без скрипки, без уверенности в завтрашнем дне. Не задумываясь, он бы всё отдал на свете, появись возможность вернуть маму.

Оглядываясь назад, он понимал, что очень сильно скучает по ней. Скучает, по её игре на скрипке и пианино, по тому как она строго смотрела на него, как говорила с ним, по временам когда она уезжала на гастроли а он практиковался днями и ночами напролёт, чтобы к её возращению добиться идеальной игры на скрипке, а затем получить её похвалу. Перед глазами появилась её улыбка, последняя прощальная, которая запечаталась в его памяти посмертно. Сколько бы он не пытался, вспомнить другие улыбки матери, его сознание всегда выдавало именно это улыбку. В груди появилась чувство жжения, ему резко стало тяжело дышать, по всему телу пробежали миллиарды ползающих мурашек а пальцы рук будто онемели. Затем, перед глазами замелькали картинки страшного дня. Тэкуми закрыл глаза, потом зажмурился, затем открыл глаза снова, всё мутнело и плыло перед ним, в ушах звенело а руки дрожали, вместе с ними дрожал руль автомобиля. Он закрывал, то открывал глаза, зажмуриваясь и пытаясь сфокусироваться на дорогу, он будто не чувствовал земли под колёсами автомобиля а находился в невесомости, затем до его ушей начали доходить сигналы проезжающих машин, он медленно начал приходить в себя, делая глубокий вдох носом и быстрый выдох ртом, его сознание начало возвращаться в реальность.