Читать онлайн Дело с крокодилом бесплатно

© С. А. Лаврова, текст и иллюстрации, 2019

© АО «Издательский Дом Мещерякова», 2019

Перед тобой не просто книжка. Это детективная история, которую ты сможешь раскрыть сам!

Вместе с главными героями ты можешь вести своё расследование.

На странице 181 тебя ждёт дневник следователя. Внимательно следуй инструкциям и заноси туда все свои наблюдения по мере чтения книги. И как знать, может, ты первым догадаешься, кто преступник!

Во время чтения книги ты встретишь следующий символ

Он подскажет тебе, что здесь есть полезная информация, которую стоит занести в дневник.

Удачного расследования!

Глава 1

Печальный изгнанник

И что такого страшного сделал Сашка? Абсолютно ничего! Когда папа ушёл на работу, Данил сел за его компьютер и запустил игру. А когда Сашка пристроился рядом, чтобы помочь Данилу отстреливать шестиногих драконов, тот на него рявкнул: никакой личной жизни из-за младшего брата нет, и шёл бы он в комнату поиграть.

Сашка вернулся в их с Данькой общую комнату играть. Он играл в привидения. Сам замотался простынёй, а на Бимку, своего щенка, надел валявшуюся на кровати белую Данькину футболку с Дартом Вейдером (это такой злодей из «Звёздных войн», которого Данька очень любил, а Сашка побаивался). Футболка была старая, Данька её уже раза три надевал, а то и четыре. Поэтому, когда Бимка в ней прыгал, от неё немножко отвалился рукав. Просто плохо пришили рукав, вот и всё, а Бимка её не драл, только чуточку зубами поправил.

Сашка сразу же починил футболку – приклеил рукав канцелярским клеем. Очень хорошо приклеил, только вверх ногами – если у рукава есть ноги, конечно. И совершенно загадочным образом футболка немножко приклеилась к Данькиной простыне. Потому что Данька сам виноват: он постель не заправил, а Сашка как раз там футболку разложил и рукав приклеивал. Клей ещё размазался по Дарту Вейдеру, совсем не сильно, пятнышками. Ну, это Сашка быстро подправил: он замаскировал пятна, фломастером нарисовав вокруг них лепестки, – получились розовые и фиолетовые цветочки. Дарт Вейдер в цветочках резко похорошел и стал добрым и весёлым. Сашка даже решил, что Данил его похвалит.

Но Данил не похвалил. Когда он добил всех шестиногих драконов, вошёл в комнату и увидел свою футболку… ой, что было! Данил так взбесился, что бедный Бимка испугался и сделал лужу прямо на Данькину тапку. Тогда Данил разошёлся ещё сильнее и стукнул Сашку этой тапкой.

– С таким бандитом невозможно жить в одном доме! И с его бандитской собакой! Убирайся из моей комнаты! – бушевал Данил.

Брат говорил что-то ещё, но Сашка не запомнил, потому что обиделся. В конце концов, рукав сам отвалился, и он, Сашка, хотел сделать как лучше! Да и Бимка вовсе не бандитская собака!

В общем, Сашка и Бимка спаслись в ванной и стали думать. Бимка думал: «Ав-ав!», а Сашка думал, что теперь ему всё окончательно ясно. Жить в одной комнате с таким злым братом невозможно. Поскольку больше мест в квартире не наблюдалось, придётся уходить из дома.

Эта идея его уже посещала – весной, когда он вырезал дракона из Данькиных комиксов «Звёздные войны». Дракон был нужен, чтобы подарить его бабушке на Восьмое марта. Сашка считал, что бабушка очень любит драконов и обрадуется подарку. Бабушка правда обрадовалась и похвалила Сашку, а Данил залепил ему подзатыльник и обозвал его «Джаббой поганой», что было непонятно, но явно обиднее, чем просто жаба.

Сашка уже тогда подумал, что стоит уйти из дома, но его остановило то, что бабушка собиралась жарить блины. Тогда он решил уйти из дома после блинов, а потом как-то забыл. И вот теперь вспомнил и окончательно понял: нет, в одном доме с Данилом ему не жизнь, а мучение!

Сашка придумал построить небольшой дом во дворе и жить там. Можно, конечно, отправиться путешествовать, стать пиратом или звездолётчиком, но тогда не совсем понятно, кто будет Сашке еду готовить.

Здорово было бы взять с собой бабушку, чтобы она жарила котлеты и блины, но Сашка сомневался, что бабушка захочет стать звездолётчиком или тем более пиратом. Потом он подумал, что будет стрелять из лука и жарить на костре пернатую дичь (так красиво, по-охотничьему, Сашка назвал голубей и воробьёв во дворе). Только потом он увидел на прогулке дохлого голубя и понял, что ни за что не сможет его съесть, хоть триста раз зажаренного.

Поэтому Сашка решил так: он строит дом из веток и досок, но недалеко, чтобы иногда бегать обедать домой. И всё лето живёт в этом доме. А зимой? Зимой во дворе жить холодно. Поэтому Сашка вернётся, ляжет на свою кровать и впадёт в спячку, как медведи. И всю зиму не будет видеть этого злющего Данила! И в садик всю зиму не будет ходить! Отличный план. Правда, пропускать Новый год не хотелось. Но до зимы далеко – до зимы Сашка ещё придумает, как быть с Новым годом.

Когда уходишь из дома, надо хорошенько подготовиться. Поэтому Сашка съел за обедом как можно больше супа и две котлеты – кто знает, когда придётся поесть в следующий раз. Естественно, после этого идти уже никуда не хотелось – хотелось тихо лечь и переваривать котлеты. Но Сашка усилием воли отогнал это желание и продолжил подготовку.

Он наточил – вжик-вжик! – свой любимый пластмассовый кинжал и взял пистолет с обмотанным скотчем стволом (там половина ствола всё время отваливалась). Он сделал два бутерброда с колбасой – запас продовольствия. Но бабушка это заметила, очень удивилась, что Сашка ещё не наелся, и усадила его за стол – чтобы не бегал с бутербродами по дому и спокойно ел на кухне. Сашка спокойно съел один бутерброд, а второй, едва бабушка отвернулась, сунул в задний карман шортов.

Завернувшись в бархатный плащ, Сашка таинственной тенью выскользнул на лестничную клетку своего родового замка. Вообще-то бархатный плащ, конечно, полагался путнику, уходящему из дома. Но у Сашки его не было, и пришлось завернуться в большое банное полотенце с зайчиками. Хорошо, что бабушка была занята и не заметила этого.

Итак, Сашка и его верный конь Амбассадор, он же щенок Бимка, крадучись покинули родной дом. «Когда я в следующий раз буду спускаться по этим ступеням? – романтично думал Сашка. – Когда увижу эту… эту… этот портрет на стене с подписью „Генка дурак“? Может, через двадцать лет. И Генка даже поумнеет».

Во дворе Сашка сразу направился в дальний угол. Там два тополя срослись между собой, но корни немножко расходились, так что получалась ямка и даже почти пещерка (ну очень почти). А с боков распушились высокие кусты, смыкаясь аркой. Из подъездов этого места не было видно, как и из многолюдной песочницы. Да и мусорка близко. А мусорка – это очень полезное место, если знать, как им пользоваться. Сашка сразу заприметил там подходящие доски – стены для его будущего дома.

Запыхавшись, еле-еле он притащил одну доску и пожалел, что Бимка – пёс, а не слон. Вон в Индии на слонах целые пальмы возят, а на Бимке разве что бутерброд увезёшь, да и то недалеко – Бимка его съест.

– Ав-ав!

Пока Сашка пристраивал к тополю первую доску своего дома, Бимка нашёл рядом с мусоркой кого-то подозрительного и начал его облаивать. Сашка бегом бросился на лай – что ещё за неприятность?

«Неприятностью» оказался толстый, вусмерть зарёванный мальчик примерно Сашкиного возраста. Он смотрел на мусорные баки, а Бимка на него лаял – не сильно, а так, чтобы показать, что он на страже мусорки и никому не позволит напасть на неё. Потом Бимка решил, что всё понятно объяснил, и завилял хвостом.

– Чего ревёшь? – спросил Сашка.

– Я не реву, – сказал зарёванный мальчик. – А ты почему доску спёр?

– Я не спёр! – возмутился Сашка. – Доску выкинули, значит, она ничья. А ты чего тут стоишь?

– Мусоровоз жду, – ответил мальчик. – Я ушёл из дома.

– Да? – поразился Сашка. – Я тоже! Но я недалеко ушёл, вон туда, под тополь.

– А я далеко, – мрачно сообщил мальчик. – Сейчас приедет мусоровоз, я заберусь в бак, меня погрузят и увезут далеко-далеко.

– Фу, – поморщился Сашка. – А почему ты не можешь сесть в автобус? Там меньше воняет.

– Я пробовал в автобус, – вздохнул мальчик. – Кондукторша тут же прицепилась: где мои родители, нельзя ребёнку одному ездить – и домой доставила. А в мусоровозе кондукторш нет.

– Меня брат избивает тапкой и ругает по-всякому, – сказал Сашка. – Вот я и ушёл. А ты почему?

Тут мальчик опять начал реветь, и в промежутках между всхлипываниями выяснилось, что жизнь у него действительно ужасная. Мама и папа на полгода уехали по работе «на севера» (что это значит, Сашка не понял), а его, Кирилла, не взяли! И чтобы он не жил один, вызвали из Староуткинска бабушку! А бабушка такая злая! Она говорит, что Кирилл очень толстый и неспортивный! И не даёт ни конфет, ни тортиков! И заставляет делать зарядку! И бегать с ней вокруг дома! И зовёт его Киря! А он Кирилл!

– Бегать ещё ничего, мне вот наоборот все кричат: «Не бегай! Не бегай!», – сказал Сашка. – Но без конфет не жизнь. Знаешь что? Не уезжай в мусорном баке, он вонючий. Лучше давай построим дом и будем в нём жить.

– Найдёт, – неуверенно возразил Кирилл, косясь на мусорные баки.

– Не найдёт, там кусты во какие! – убеждал Сашка, который понял, что вдвоём таскать доски гораздо удобнее, чем одному.

И они построили замечательный дом: стены из досок, крыша из расправленной картонной коробки, всё это забросали травой и спиленными ветками тополей – зачем их пилят в начале каждого лета, Сашка никогда не мог понять. Снаружи вообще ничего не видно, а внутри было уютно. Сашка постелил на пол полотенце с зайчиками, и стало красиво, как будто ковёр в квартире, и сидеть стало удобно. Бимка лёг у входа и высунул язык – мол, никого не пущу!

– Бимка, конечно, мощный зверь, – сказал Сашка. – Но всё-таки хорошо, что у нас во дворе нет хищников. Например, крокодилов.

– Хорошо, – согласился Кирилл.

Они ещё немножко поговорили про крокодилов. Потом Кирилл подметил, что зря они не запаслись продовольствием.

Сашка торжественно вытащил из кармана шортов бутерброд с колбасой – ага, а я-то запасся! Бутерброд немного расплющился, потому что Сашка на нём сидел, и вообще стал не очень похож на бутерброд, поэтому ребята решили, что это убитый ими на охоте олень.

– Это благородный олень, или марал, – пояснил Кирилл, тыча пальцем в белые кружочки жира на розовом фоне колбасы. – Видишь белые пятна на шкуре? У них окраска такая. Охраняется государством. Если придёт полиция, нас арестуют.

– Надо скорее оленя съесть, чтобы не осталось улик, – кивнул Сашка. – А ты откуда знаешь про пятна?

– Читал, – сказал Кирилл. – Я люблю про животных читать.

Сашка промолчал: он буквы знал, но читать книжки пока не получалось.

Они разделили и съели «оленя», тревожно поглядывая по сторонам, не идёт ли полиция. Бимка вскочил и тявкнул.

– Полиция! – воскликнул Сашка. – Они выследили нас! Живой я им не дамся! Мы будем отстреливаться! – И вытащил пистолет, перемотанный скотчем.

– Лучше бы полиция, – простонал Кирилл. – Это моя бабушка!

В дом заглянуло весёлое, совсем не старое лицо, полузакрытое ярко-малиновыми кудрями.

– Ах вот ты где, Киря! – радостно сказало «лицо». – А я тебя обыскалась. Вылезай немедленно, нам пора бежать кросс вокруг дома!

– Я ушёл из дома, – безнадёжно сообщил Кирилл. – Я тебе сто раз говорил.

– Ушёл и ушёл, а бегать всё равно надо, – возразила неправильно-малиновая бабушка. – Я ещё сделаю из тебя могучего и стройного красавца, Киря! А то смотри, складки какие висят! Не мальчишка, а пельмень!

И она ткнула пальцем в живот Кириллу. Вообще-то там было куда ткнуть.

– Не трогай меня! И я не Киря, а Кирилл! – протестовал Кирилл, выбираясь из дома. Сашка тоже вылез – рассмотреть Кириллову бабушку. Она была худая, в джинсах и кроссовках и в точно такой же футболке, как у Данила, – с Дартом Вейдером, только без цветочков, конечно. И с малиновыми волосами. И шустрая, как девчонка.

– Вы не похожи на бабушку, – сказал Сашка. – Вы похожи на тётеньку. Вы притворяетесь?

Лжебабушка расхохоталась звонко-звонко, на весь двор.

– Как ты догадался? – спросила она заговорщическим тоном. – Только никому не говори. Я не бабушка, я заколдованная принцесса.

– Принцессы зарядку не делают, – сказал Кирилл. – И кросс не бегают.

– Делают и бегают, – возразила лжебабушка. – Поэтому они стройные и красивые. И ты тоже такой будешь, Киря, если перестанешь лопать конфеты тоннами.

– Вы не зовите его Киря, он же Кирилл, – попросил Сашка.

Лжебабушка посмотрела на Сашку и кивнула:

– Хорошо, я постараюсь. Хотя это трудно: он больше похож на Кирю, чем на Кирилла.

И они ушли – вернее, убежали. Сашка посмотрел им вслед: лжебабушка бежала красиво, как фигуристка в телевизоре, а Кирилл – тяжело и переваливаясь. Сашка и Бимка остались вдвоём в своём доме. Бимка думал, скоро ли дадут поесть. А Сашка думал, что уже вечер, пришли родители, и сейчас, конечно, в доме переполох. Все бегают по квартире, заглядывают под кровати и в шкафы и кричат: «Сашка! Где ты?».

– Он ушёл из дома! – рыдает мама. – Его никто не ценил, и он ушёл из дома!

– Кто теперь съест мой пирог с грибами и курятиной? – плачет бабушка.

– Его похитили! – кричит папа и хватается за телефон. – Его украли бандиты! Надо вызывать полицию, МЧС и пожарных!

– А пожарных зачем? – спрашивает мама, на минуту прервав рыдания.

– А вдруг они его сожгут!

Тут мама начинает рыдать с удвоенной силой.

– Это я виноват: я придирался к нему, я избивал его тапками, я не разрешал ему рисовать цветочки на Дарте Вейдере! – всхлипывает Данил. – О, вернись, вернись, любимый брат, а я разрешу тебе нарисовать на Дарте Вейдере не только цветы, но и рога, копыта и взрывающуюся Звезду Смерти!

А Анечка…

Но Сашка не успел придумать, что сказала Анечка, потому что Бимка радостно затявкал, завилял хвостом и лизнул в нос заглянувшую в домик маму.

– Привет! – сказала мама. – Хороший какой шалашик.

– Я теперь здесь живу, – мрачно объяснил Сашка. Он обиделся, что мама не рыдает, а вполне себе весёлая и обычная. Как будто её сыновья каждый день уходят из дома.

– Это правильно, – кивнула мама. – А то в квартире тесновато. Папа завтра выбросит твою кровать, и Данилу будет просторнее и удобнее.

Сашка совсем расстроился: это что же, он своим уходом сделал хорошо злодею Даньке?

– Ну, счастливо оставаться, – сказала мама. – Я пойду, а то бабушка испекла пирог с курятиной и грибами, он остынет. Кстати, ночью обещают сильный дождь. Но у тебя, я вижу, есть полотенце, так что не забудь вытереться после дождя.

– Но ведь полотенце тоже намокнет от дождя! – воскликнул Сашка.

– Да, правда, я об этом не подумала, – признала мама. – Тогда, может, имеет смысл переночевать под нормальной крышей в своей комнате, а утром снова уйти из дома?

Сашка задумался – мысль была здравая. Опять же – пирог…

– Анечка просила меня после ужина рассказать сказку про ребят из каменного века, – сказала мама. – У неё какие-то неприятности, она поссорилась с подружкой и плакала полвечера, а сейчас очень грустная сидит у себя в комнате. Она сказала, что мои сказки помогают от грусти и от них всё делается хорошо. Так что после пирога планируется сказка. Но ты, конечно, можешь жить в этом шалашике под дождём без пирога и без сказки.

Сашка взвесил все за и против и вылез из дома, который мама неуважительно назвала шалашиком. В конце концов, побег можно повторить и завтра, и послезавтра. Мама взяла его за руку, и они вернулись домой.

Дома Сашка подошёл к грустной Анечке и сказал:

– Ты очень красивая. Ты похожа на заколдованную принцессу.

Анечка изумлённо посмотрела на брата, потом обняла его и сказала, всхлипнув:

– Один ты меня понимаешь! А эта Наташка… она сказала…

– Плюнь, – по-взрослому ответил Сашка. – Я бы ей морду набил, но она девчонка, их бить нельзя. Непонятно почему. А когда я вырасту, я буду тебя защищать. Даже если на тебя нападёт Дарт Вейдер…

– Разрисованный цветочками, – фыркнула повеселевшая Анечка. – Слушай, ты так прикольно его разрисовал! Очень весело получилось. Я сфоткала и в Фейсбук выложила – все лайков понаставили и сказали, что у меня талантливый брат с чувством юмора. Талантливый брат – это ты.

– Боюсь, что Данил не согласен, – вздохнула мама. – Да и ты, Анечка, не согласилась бы, будь это твоя футболка. Быстро мыть руки и за стол.

– А потом сказка, – напомнила Анечка. – Про детективов из каменного века.

– Труднее всего придумать, какое они раскрывают преступление. Кражу и покушение на убийство они уже расследовали. Мошенничество и рэкет ещё не изобрели. Даже коня или стадо коров угнать нельзя, потому что их ещё не приручили.

– Баратрия, – мрачно предложил Данил, косясь на Сашку. – У-у, бандит! Рафаэль, блин.

– А что такое баратрия? – заинтересовалась мама. Что такое «Рафаэль», она знала, а Сашка нет. – Может, мои первобытные преступники совершат баратрию?

– Это когда капитан корабля страхует корабль на много-много денег и нарочно его топит, чтобы получить страховку, – объяснил Данил.

– Отпадает, – опечалилась мама. – Лодку изобретут позднее, в мезолите. Ничего, мы начнём как начнём, а там само пойдёт. С чего начнём?

– С дома, – сказал Сашка. – Они будут строить дом.

– А вокруг пусть бродят пещерные медведи, – добавил Данил, не настроенный на мирное развитие событий. – И рычат: «Р-р-р-р!».

Глава 2

Квартирный вопрос

– Р-р-р-р! – зарычал большой пещерный медведь, вставая на задние лапы. – Р-р-р! Кто смеет бродить по моей территории? Р-р-р-р!

Вообще-то он знал, кто смеет, – это три медведя из соседнего клана Годо, их участки выше по течению ручья. И в принципе не возражал пообщаться. Но так полагалось при встрече – рычать и изображать ярость.

– Не сердись, о Большой Гиви, – смиренно сказал самый крупный из пришельцев, склоняя голову в позе покорности. – Мы не останемся на твоей территории. Мы уйдём к себе. Но прежде мы спросим доброго Большого Гиви: когда придёт зима, не дозволит ли он нам занять для спячки пустые пещеры ниже по ручью? Там есть ничьи пещеры, мы проверяли. А еду добывать мы будем по-прежнему на своих участках, как велит Закон.

– Что?! – взревел Гиви. – А свои пещеры вы куда дели? Сломали? Надо было смирно спать, а не ворочаться. Это же надо – разломать такие прочные каменные пещеры!

– Великое несчастье постигло клан Годо, – вздохнул медведь-чужак. – Прошлым летом мы, как велит обычай и дозволяет Закон, добывали еду, и всё было хорошо. А когда день стал короче, а ночь – холоднее, мы, как и наши предки, пришли к пещерам у горячих источников, чтобы залечь в спячку. И оказалось, что пещеры заняты! Там поселилось крикливое племя лысых обезьян!

– Лысых? – поразился Гиви. – Ты съел слишком много мухоморов, Годо. Лысых обезьян не бывает. Ты скажешь ещё, что у них и хвостов нет?

– Совсем лысых, о Большой Гиви, только на голове немного шерсти, – подтвердил второй медведь. – И без хвостов, как верно подсказала тебе твоя мудрость.

– Лысые обезьяны без хвостов, – подивилась медведица Миви. – Это аморально. Куда катится мир?

– Молчи, женщина, когда говорят мудрые медведи! – рявкнул на жену Гиви. – Лысые обезьяны – это нехорошо, но их же можно было выгнать! Или у них ядовитый укус, как у змеи Кхаки?

– Нет, они не кусались. Но у них длинный коготь, длиннее, чем весь Большой Гиви, – сказал Годо. – Очень острый.

– Коготь длиннее меня? У маленькой обезьяны? Ты уверен, что не ел мухоморов, Годо? – недоверчиво переспросил Гиви.

– Я порядочный и трезвый пещерный медведь, я вообще мухоморы не употребляю, – гордо возразил Годо. – Так, в юности баловался на вечеринках. Мы попытались их выгнать. Но мы мирные пещерные медведи – мы не хищные саблезубы. Наша еда – корешки да плоды, ну и, если мышка попадётся, тоже не побрезгуем. Лысые обезьяны оказались слишком свирепыми, и их было много. И у них был огонь!

– Степь горела? – встревожился Гиви.

– Нет, у них был маленький огонь на длинных когтях – этим нас и прогнали. Самая страшная была одна лысая обезьяна. По-моему, самка. Она велела всем лысым обезьянам тыкать в нас огненными когтями. Мы придумали, как спастись от огня, – на следующий день мы намокли в горячих источниках и пришли к обезьянам все мокрые, чтобы не загореться. Но та лысая обезьяна придумала другое: у неё на пещере…

– Это моя пещера, а не её, – обиженно возмутился второй медведь.

– Да, на бывшей пещере Кодо была приделана такая штука! Она сама вертелась в воздухе и трещала!

– Птица? – предположила медведица Миви.

– Молчи, женщина, – оборвал её Гиви. – Почему вертелась? Никакое живое существо не вертится.

– Никто этого не знает! – торжественно сказал Годо. – А мы боимся того, чего не знаем. И мы вспомнили предсказание нашего великого Предка Без Имени, да будет тёплой его вечная берлога: «Когда мир завертится и степь провалится вниз, придёт конец роду пещерных медведей!». Мы испугались и ушли. И впали в спячку не в тёплых пещерах, а прямо на Белых Камнях – там нет пещер, только некоторые камни немного загораживают от ветра. И всю зиму спали под дождём и снегом!

– Ужасно, – содрогнулась медведица.

– Молчи, женщина! Не преувеличивай, Годо, снега зимой почти и не было.

– У вас в пещерах не было, а мы намёрзлись. И проснулись с насморком, а Додо до сих пор кашляет. Додо, покашляй!

Самый маленький медведь послушно кашлянул:

– Кхе-кхе!

– И потому мы просим у Большого Гиви и его клана разрешения занять на зиму пещеры ниже по течению ручья, – закончил Годо.

Гиви задумался.

– Сейчас лето, и ещё долго будет лето, – сказал он. – Много-много раз Круглый Небесный Огонь пройдёт по небу, прежде чем глаза наши начнут смыкаться и мы захотим спать. У вас уйма времени – выгоните лысых обезьян и верните себе пещеры!

– Мы мирные пещерные медведи, – заныл второй медведь. – Мы не можем нападать на таких крупных животных.

– Мы не можем, – подтвердил Годо. – Позволь нам занять пещеры, Гиви.

– Тихо вы, жалкие степные суслики! Где ваши храбрые медвежьи сердца, вы утопили их в горячих источниках? – рявкнул Гиви. – Идите и выгоните наглых обезьян.

– А ты пойдёшь с нами, Гиви? – спросил Годо.

– Ну… я, конечно, очень храбрый, – замялся Гиви. – Но это ваши пещеры, вы и разбирайтесь. В любом случае у нас нет для вас лишних пещер.

– Ниже по течению, напротив Чёрного Камня, – напомнил Годо. – Там есть пустая пещера.

– Туда мы планируем отселить нашего старшенького, Киви, – возразил Гиви.

– А пещера напротив источника с холодной водой?

– Туда пойдёт спать дядюшка Зиви. Он так храпит, что его надо в отдельную пещеру.

– А сдвоенная пещера у излучины?

– Там будет зимовать медвежонок, который родится у нас в следующем году.

– Но бедного юношу, который кашляет, обязательно надо пристроить на зиму в пещеру! – вступилась Миви, с состраданием глядя на Додо.

– Кхе-кхе, – жалобно кашлянул Додо и шмыгнул носом.

– Молчи, женщина, сто шакалов тебе в ухо! Жилплощадь распределяю я! Хорошо, пока наш следующий медвежонок ещё не родился, этот кашлюн может перезимовать в сдвоенной пещере у источника, но потом мы его выгоним. И ещё есть парочка удобных закутков за Лошадиным водопоем. Но больше ничего нет.

– Пока этого достаточно, мы разместим там самых слабых, – поклонился Годо. – Спасибо, большой Гиви, ты великодушен к сородичам в беде. Пока лето, мы уходим на свою территорию. Но к зиме мы вернёмся.

Медведи ещё раз поклонились и ушли на запад. Гиви сердито посмотрел им вслед.

– Я слишком добр, – сказал он жене. – И все этим пользуются. Где будут зимовать дети, которые родятся в послеследующем году? И дети их детей, если я сейчас раздам все пещеры?

– У нас есть ещё три пещеры за водопадом, – напомнила Миви. – Ты о них забыл? Они совершенно лишние.

– Молчи, женщина, – нахмурился Большой Гиви. – Неизвестно, что ждёт нас завтра. Жилплощадь лишней не бывает.

Глава 3

С лошадью пока не получилось

Бам-бам-бам-бам!

Последний камень наконец встал на место между двумя соседними, закрыв дыру в стене.

– Всё! – И Са Ша опустил топор, которым он забивал эти самые камни в расщелины пещеры.

– А вот тут? Тут дует! Я простужусь! – Я Ша ткнул пальцем в небольшую щель пониже вбитого камня. – А мне надо беречь своё здоровье, я будущий шаман и надежда племени!

– Так… того… замажь дырку глиной, и не будет дуть, – сказал Са Ша, растирая онемевшее от усилий плечо.

– Мне надо беречь руки, я же ученик шамана, – возразил Я Ша. – Когда я общаюсь с тонким миром духов, сквозь мои пальцы проходит энергия духов. А если пальцы замазать глиной, то энергия не пройдёт и застрянет!

– И что? – не понял Са Ша.

– Так застрянет же! В пальцах! И ка-а-ак взорвётся! Все пещеры разнесёт, – пояснил Я Ша. – Так что лучше ты и замажь глиной, чтобы мне пальцы не пачкать.

Са Ша вздохнул и наклонился за глиной.

– Лентяй ты, а не шаман, – сказала Ма Ша. – Энергию какую-то выдумал. Нет такого слова – «энергия». Отдохни, Са Ша, я сама замажу щели для этого лоботряса.

– Так… того… вместе давай, быстрее будет, – благодарно посмотрел на девочку Са Ша. – Нам ещё крышу стелить. Во Ша притащил большие ветки, нам осталось только положить их.

Племя Настоящих Людей пришло в эти места в начале прошлой зимы. На их прежней родине похолодало и осталось мало еды: наступал ледник, как и положено в ледниковый период. А здесь ещё было тепло, и из-под земли били горячие источники. Еды было много, места приятные – большие поляны вперемежку с рощами (потом это назовут лесостепью). Там бродили стада антилоп и лошадей, а это вкусно.

Правда, пещеры вокруг источников были плохонькие – неглубокие, все в щелях, а некоторые – открытые сверху. Поэтому Племя Настоящих Людей сразу развернуло масштабное строительство: где-то камнем отверстие заложить, где-то глиной щель подмазать, где-то пол углубить, где-то крышу из веток настелить.

Соседнее племя табурехов, перекочевавшее вместе с Настоящими Людьми, традиционно жило в легкомысленных шалашах-вигвамах и отстроилось очень быстро, а Настоящие Люди предпочитали основательные пещеры, поэтому к началу лета строительство ещё не закончилось.

Перезимовали вполне сносно, отогнали пещерных медведей, которые считали, что это их пещеры. Охотники племени быстро доказали животным, что это не так. Особенно медведи испугались даже не копий и факелов, а вертушки, которую старая хитрая Тё Шша приделала на крышу своего жилища: на палочке от ветра крутятся косые планки и шумят. Медведи от вида вертушки пустились в паническое бегство, так что Тё Шша наделала такие для всех – пусть пристраивают на крыши или перед пещерой. Тё Шша постоянно что-то изобретала. Племя её уважало, побаивалось и считало кем-то сродни злым духам. Так часто бывает с теми, кто отличается от других.

Сейчас Са Ша и Ма Ша помогали доделать жильё своему другу Я Ше, ученику шамана. Са Ша означает «тот, кто САблезубых тигров куШАет», Ма Ша – «та, кто МАмонтов куШАет», Я Ша – «тот, кто Ящериц куШАет» (или Ягуаров – на выбор). Детям племени давали такие «съедобные» имена, чтобы те помогали им в добыче еды и владельцы этих имён всегда были сыты.

Я Ше и его маме досталась совсем маленькая пещерка, потому что в большие пещеры заселили многолюдные семьи или самых лучших охотников. Худшие охотники и холостяки ютились в щелях между камней. Ма Ше и её маме вообще дали плохонькую расщелину далеко от источников: женщина и девочка не представляют большой ценности для племени. Но Са Ша поплевал на руки и с помощью нескольких валунов и маленьких камней увеличил помещение втрое, настелил роскошную крышу из молодых деревьев, засыпал её сухой травой и придавил плоскими сланцевыми плитками, чтобы не развалилась. Ма Ша придумала изнутри завесить стены лошадиными шкурами для тепла, а ещё завесила узкий дверной проём и на шкуре вышила охранительный знак – кружок с точкой. Получилась такая роскошная пещера, что Оле Ша и Гие Ша стали поговаривать, мол, неприлично её занимать двум бесполезным женщинам – надо отдать её лучшим охотникам племени. Но Са Ша погрозил им кулаком, а кулак его вызывал уважение, и пещера осталась во владении Ма Ши с её мамой. Теперь ребята доделывали жильё для Я Ши и его мамы.

– Эй, вы чего тут? – В проём просунулась лохматая голова Уку Ши. – Ваша очередь идти за кремнями! Я боялся, что вы уже ушли, хотел с вами напроситься.

– Чего? – разогнулся Са Ша, замазывавший щели внизу. – Ты… того… не того.

– Сегодня за кремнями идут Ло Ша, Во Ша и Коро Ша, – заметила Ма Ша. – Мы – после них.

– Так вы ничего не знаете! Ло Ша сломал ногу! Этот глупый червяк-червяк-червяк опять попытался залезть на лошадь! Ну зачем настоящему человеку залезать на лошадь? Я ещё понимаю – на мамонта, с него далеко видно. А на лошадь залезают только глупые червяки.

– И что, залез? – поинтересовался Я Ша.

– Да, залез, но лошадь обиделась. Я её понимаю: я бы тоже не обрадовался, если бы Ло Ша на меня залез. Она побежала и сбросила Ло Шу, его нога сломалась. Теперь он лежит и охает, а Тё Шша его лечит. Коро Ша сказал, что он не пойдёт за кремнями, раз его брат болеет. Он будет ему ловить вкусных жирных сурков, чтобы рана скорее заживала, – больным надо много есть. А Во Ша сказал… Я забыл что, но Шаман сказал, что тогда за кремнями идёт ваша группа. Если хотите, я с вами пойду. Я весной ходил, дорогу знаю. А потом сложу песню про ваш героический поход. Без меня вам идти опасно.

– С тобой ещё опаснее, – возразил Я Ша. – Ты своей болтовнёй насмерть заговоришь кого угодно. Мы втроём пойдём. Или Во Шу возьмём, он тоже дорогу знает.

Уку Ша обиделся и замолчал.

– Я отнесу бедному Ло Ше вкусных синих ягод, – сказала Ма Ша. – Вдруг они целебные.

– Дай попробовать, и я сразу определю, целебные или нет, – заявил Я Ша. – Магическим способом.

Ма Ша дала одну ягодку.

– Доза маловата, дай хоть горсточку, – попросил Я Ша.

– Их и так всего горсточка, обойдёшься. – И Ма Ша понесла ягоды больному. Я Ша пошёл с ней (вдруг ещё ягоды перепадут), а Са Ша отправился отмываться от глины на горячий источник.

В пещере Ло Ши, Коро Ши, Су Ши и их родителей стоял густой запах трав: Тё Шша лечила больного целебными отварами. Ло Ша увидел Ма Шу и Я Шу и хотел было встать, но застонал и лёг обратно: похоже, нога здорово болела.

– Я ехал! Я на ней ехал! – ликующе закричал он. – Я Шка, я великий шаман, я ехал на лошади!

– Ты великий червяк-червяк-червяк! – возразил Я Ша. – Зачем человеку лезть на лошадь? Человек должен ходить ногами. У тебя что, ног нет?

– Сейчас одной временно нет, – усмехнулся Ло Ша, полюбовавшись перемотанной полосками шкуры ногой.

– Бедненький, я тебе вкусных ягод принесла, – посочувствовала ему Ма Ша. – Я Шка, убери руки, это для Ло Ши. Нога прямо на кусочки разломалась? Тё Шша, ты её склеишь?

– Ну уж сразу и на кусочки, – хмыкнула Тё Шша. – В малоберцовой кости небольшая трещина – она зарастёт, если Ло Ша полежит спокойно хотя бы пять раз по пять дней. А мои травы снимут боль и собьют жар, если начнётся лихорадка. Шаман помахал над его ногой Чёрным Шаманским камнем и сказал, что он разогнал маленьких злых духов с места перелома. И велел давать Ло Ше жирное мясо.

– Я наловлю жирных сурков, – сказал Коро Ша. – Зажарю их на костре, и пусть Ло Ша ест и срастается.

– Я тозе хочу сулков, – надула губы Су Ша, их младшая сестра.

– Маленьким детям вредно есть жирное, – возразила мама, отскабливающая скребком шкуру антилопы муа (обычная домашняя работа женщин племени). – Съешь пока сладкий корешок.

Сладкий корешок вообще-то был довольно горький, но почему-то считался в племени сладким.

– Уку Ша сказал, что вы не пойдёте за кремнями, – произнёс Я Ша, завистливо глядя, как Ло Ша ест синие ягоды. – Мы за вас пойдём. Уку Ша с нами просится.

– Не берите, – покачал головой Ло Ша. – Уку Ша – хороший парень, но он приносит несчастье. Я Ша, ты чего так смотришь? Хочешь ягод? Угощайся.

– Это хорошие ягоды, целебные, – посмотрела Тё Шша. – Ма Ша, ты набери их ещё и насуши про запас. А ещё из них можно получить пигмент, который при взаимодействии с кислотой… Ну, ладно, это вам ещё рано знать.

Я Ша обрадованно захватил сразу с десяток ягод, отправил их в рот и спросил:

– Почему ты решил, что Уку Ша приносит несчастье?

– Мне сказал Ша Ша. Они ходили ловить рыбу. Уку Ша хорошо бьёт рыбу острогой, и Ша Ша тоже. Но когда они пошли вместе, Ша Ша поскользнулся на мокрых камнях и ушиб колено. Помнишь, он весной хромал? Когда я хотел сесть на лошадь, Уку Ша пошёл со мной. Я подкрадывался к лошади, а Уку Ша смотрел и говорил, что ничего не выйдет. А я сел на лошадь, но упал и сломал ногу. Уку Ша портит чужие ноги. Такая особенность у человека.

– Глупости, – вмешалась Тё Шша. – Не надо было лезть куда не надо, и ничего бы не сломалось.

– Никогда никуда не ходите с Уку Шей! – встревожилась мама и даже скребок отбросила. – Слышишь, Ло Ша? И ты, Коро Ша, тоже. У вас всего по две ноги, и запасных я вам не выдам, если вы их все отломаете по вине этого зловещего Уку Ши!

* * *

– Мам, ну мама! – перебил Данил. – Я понимаю: Са Ша – тот, кто куШАет САблезубых тигров, Ло Ша – тот, кто куШАет ЛОшадей, Коро Ша – тот, кто куШАет КОРОв, Во Ша – ВОлков, Су Ша… наверное, СУрков или СУсликов. Оле Ша – ОЛЕней, Гие Ша – ГИЕн. Но кого куШАет Уку Ша?

Мама задумалась и сказала:

– Я считаю, в младенчестве он съел какую-нибудь первобытную гадость, название которой в веках не сохранилось. Возможно, это было что-то уже кем-то УКУшенное.

– А я не поняла про медведей, – сказала Анечка. – Пещерные медведи же страшные, они нападали на людей и ели их. А у тебя они мирные и трусливые и едят корешки и плоды.

– Я сама удивилась, – пожала плечами мама. – Я тоже думала, что они жуткие злодейские хищники. Ведь пещерные медведи на треть больше самого большого современного медведя. А потом прочитала, что учёные осмотрели их зубы и по зубам определили: нет, пещерные медведи были вегетарианцами, мяса почти не ели. Плоды, ягоды, сладкие корешки, насекомые, мёд – вот их пища. Только совсем уж с голодухи они могли напасть на маленького оленя или на человека. И жили они не столько в лесах, сколько в горах и в лесостепи – как раз там, где пещеры наших героев. Кстати, мне очень мешает запрет на крокодилов, наложенный Анечкой. Дескать, крокодилы там не жили. А я нашла в статье «Животные ледникового периода» такого замечательного крокодила! Наши предки его наверняка знали, причём не с лучшей стороны. Он, конечно, не во льдах обитал, а где потеплее. Анечка, можно мне ввести в сказку одного сухопутного крокодила?

– Мама, ну что за противоестественные наклонности! – удивилась Анечка. – И с чего это тебя потянуло на крокодилов? Ладно уж, одного вводи. Но только одного.

* * *

– Мы проведём опыт, – сказал Я Ша, дожевав ягоды. – Возьмём Уку Шу с собой за кремнями. Если всё закончится хорошо, значит, всё это ерунда и наговоры. А если ещё кто-нибудь сломает ногу, значит, правда.

– Я захвачу в дорогу полоски тонкой шкуры, чтобы перевязать сломанную ногу, – придумала Ма Ша. – И немного целебных трав, чтобы оказать первую помощь.

– Не надо! – возразил Ло Ша. – Не берите Уку Шу! Это очень больно, когда нога ломается.

– Я ученик шамана, – серьёзно, как взрослый, ответил Я Ша. – Я несу ответственность за племя. Если Уку Ша опасен для племени – это надо выяснить и принять меры. Если Уку Ша безопасен – надо пресечь глупые слухи и не клеветать на парня.

Тё Шша покачала головой, но что она имела в виду, осталось неизвестным.

Глава 4

Проклятие великого духа

Там, где Племя Настоящих Людей жило раньше, было много хороших кремней для изготовления рубил, скребков и топоров. Кремень вообще идеально подходит для этих целей: он твёрдый, легко раскалывается, образует очень острый край. И у племени не было проблем с материалами для наконечников копий, ножей и прочих нужных вещей. А на новом месте камни были мягкие, скребки крошились и быстро тупились, наконечники дротиков не пробивали шкуру зверя, и срубить даже небольшое дерево стало проблемой. Поэтому подростков племени по очереди отправляли в экспедиции за хорошими кремнями. Не поодиночке, конечно, а группами – мало ли что может случиться в дикой степи? Охотники разведали пару мест, где можно было наломать кремней, – карьеры располагались довольно далеко, полтора-два дня пути, но дело того стоило.

И вот теперь из-за болезни Ло Ши в путь должна была выйти следующая группа – Са Ша, Я Ша и Ма Ша. Уку Ша очень обрадовался, что его тоже берут. Ему казалось, что в последнюю весну все приятели стали его избегать, хотя он ничего плохого не делал. Но раз Я Ша, сам Я Ша, ученик шамана, берёт его с собой – значит, всё в порядке!

Перед дорогой Шаман обвёл вокруг каждого подростка защитный магический круг, прикоснулся к их лбам кончиком Заговорённого Медвежьего Когтя и сказал:

– Путь ваш недалёк и нетруден. Но будущее скрыто во тьме, и духи не хотят его показать. Мои заклинания вернут вас домой, но в каком состоянии, я не знаю. Надеюсь, духи по моей просьбе позаботятся о ваших жизнях… На такие мелочи, как здоровье, они обычно внимания не обращают. Так что на духов не полагайтесь и сами соображайте на месте, что и как.

Ещё считалось обязательным перед дорогой вознести моления Великому и Ужасному Уа-Уаху, духу-покровителю племени. Он жил в отдельной расщелине, богато расписанной углём и охрой. Тут тебе и охотники нападают на медведя, и женщины пляшут вокруг огня, и три мамонта пасутся над рекой, и Ма Ша собирает ракушки для Уа-Уаха, и юный саблезубый тигр Мы Ша с цветочком в левом ухе улыбается и машет лапой. Мы Ша приходил посмотреть на свой портрет, остался доволен, но попросил удлинить хвост. Хвост удлинили.

– О Великий и Ужасный Дух Уа-Уах, мы пришли вознести тебе моления! – сказала Ма Ша.

– Это я должен возносить моления, я – ученик шамана! – возмутился Я Ша, отпихнул Ма Шу и начал прыгать положенный заклинательный танец.

Уа-Уах высунулся из расщелины. Он был явно не в духе, хотя для духа быть не в духе – неправильное состояние.

– Кончай балет! – приказал он. – Лучше давай сюда, что принесли.

Я Ша с поклоном и тремя притопами положил перед ним большой плод дерева Буху. Плод был не очень зрелый, но для Буху ещё не сезон. Собственно, поэтому Я Ша его и принёс Уа-Уаху, а не съел сам. Ма Ша положила красивый белый камешек. В камешек была вделана ракушка, отливавшая перламутром. Это не Ма Ша её вставила, это так и было, а как такое получилось, Ма Ша не понимала. Ведь ракушки живут в воде, а не в камне. Может, это особая порода ракушек, которые плавают в толще камня? Ма Ше было немножко жалко дарить такое чудо, найденное ею позавчера в Белых Камнях, но она знала, что Уа-Уах любит красивые вещи. У него в пещере целый музей образовался из ярких полосатых кремней, пёстрых речных раковин и изящно изогнутых коряг.

Уа-Уах пнул плод дерева Буху и фыркнул ему вслед. Потом хотел пнуть и камень с раковиной, но рассмотрел его как следует и бережно подобрал.

– О Великий и Ужасный Дух Уа-Уах, даруй нам своё благословение на лёгкую дорогу и удачное возвращение, – попросил Я Ша.

– И чтобы мы набрали много кремня, – уточнил Са Ша.

– Не дарую! – закапризничал Уа-Уах. – Идите в опасный путь без моего благословения! Сами виноваты! Не уважаете! Не почитаете! Другого духа себе завели! Вот пусть он вам и дарует, что вам там надо. А старый Уа-Уах уже не нужен, позабыт-позаброшен…

Это Уа-Уах намекал на привидение, которое жило в пещере у Тё Шши. Она его случайно изготовила, когда варила первый в истории суп. Привидение было смирное, тихо висело в самом тёмном углу Тё Шшиной пещеры и на роль духа-покровителя племени не претендовало. Но Уа-Уах всё равно ревновал и ужасно обижался, что у племени есть ещё какой-то дух. Хотя дух был самодельный и совсем Уа-Уаху не соперник. Уа-Уах даже грозил Тё Шше страшными карами, если она не развоплотит своё привидение. Но Тё Шша своих не выдавала – не то воспитание. Она обозвала Великого Уа-Уаха старым ревнивым сайгаком и пригрозила изобрести ему мурлыкающий розовый бантик на нос, что сделает его посмешищем племени и навсегда лишит авторитета. Так что Уа-Уах был очень сердит.

– Как же мы пойдём в путь без твоего благословения? – огорчилась Ма Ша. – Мы же погибнем!

Уа-Уах колебался. Ма Ша его всегда уважала, дарила ему бусы и камешки… Да что там – Ма Ша спасла ему жизнь, вместе с ребятами вытащив его с островка посреди пруда и взяв с собой в тёплые края. Надо всё-таки ребят благословить, хотя он очень, очень обижен.

– И Шаман, и Тё Шша сказали, что путь опасен, – добавила Ма Ша, чем всё испортила.

– Ах, Тё Шша? Вот пусть она со своим фальшивым, недоделанным, глупым духом вас и благословляет! – завопил Уа-Уах и спрятался в расщелине. – А без моего благословения вы погибнете, погибнете, погибнете!

Ребята переглянулись. Плохое предзнаменование для начала пути, очень плохое.

– Может, не ходить? – робко намекнула Ма Ша. – Кремни в племени ещё не все кончились. Обождём несколько дней, пока он не придёт в хорошее настроение.

– И Шаман сказал, что не знает, что случится в дороге, а его заклинания охранят наши жизни, но не здоровье, – добавил Уку Ша. – То есть мы будем жить, но без глаза или со сломанной ногой.

Я Ша вздрогнул, посмотрел на свои ноги, потом сказал:

– Ты, Уку Ша, точно можешь не ходить, ты не обязан, а сам напросился. Ты потом пойдёшь, со своей группой.

– Я вас не брошу, – возразил Уку Ша. – Если идёте вы – иду и я. Хотя мне страшновато.

Са Ша пожал плечами.

– Я бы пошёл, – сказал он. – Надоело пещеры достраивать. В степи хоть развеемся, поглядим на другие края. А опасность есть везде. Вон позавчера саблезубы напали, утащили младенца у Ани Ши и её сильно порвали. Жить вообще опасно – так что же теперь, и гулять не ходить?

Ма Ша одобрительно посмотрела на Са Шу:

– Какой ты храбрый, Са Ша!

Са Ша приосанился.

– Так… того… ну да, – согласился он.

– Я тоже храбрый, – сказал Я Ша. – Но я ещё и умный. Разумно ли выходить в путь после того, как Великий Дух Уа-Уах нас практически проклял?

– Уа-Уах теперь всё время ворчит, он сильно с Тё Шшей не в ладах, – сказал Уку Ша. – А ещё с Тё Шшей поругались наши лучшие охотники, Оле Ша и Гие Ша. Потому что она изобрела такую штуку из лошадиной челюсти – называется капкан. Если зверь идёт, а на его дороге лежит челюсть, он что думает?

– Он думает, что лежит челюсть, – сказал Са Ша.

– Ничего он не думает, просто идёт, – сказал Я Ша.

– Нет! Он думает: «Что это? Его едят?» – и суётся в челюсть лапой или носом. Может, там ещё мясо осталось, чтобы догрызть. А челюсть – ам! – и захлопывается! А челюсть привязана к дереву или камню, и зверь пойман и убежать не может! Приходит охотник и убивает зверя.