Читать онлайн Чёрный дракон бесплатно

Глава 1

Глава 1 Турнир шестнадцать плюс

Я был курсантом военного летного училища, что находится в центральной части России, когда всё это началось…

Международные и местные террористы захватили город, где я родился. Я должен был эвакуировать мать и сестру. Доехать к ним на своей машине в целости и сохранности было практически невозможно…

Перед отъёздом из училища, ребята дали мне гранату осколочного типа Ф – 1, так называемую «лимонку». Обмазав её клеем, я полностью покрыл её поверхность макаронами типа «ракушка» и положил гранату в большую пачку с ними же… Макароны, в те скверные дни, были самым востребованным продуктом питания в захваченном боевиками городе.

Граната стала совершенно не видна.

Если понадобится её бросить, то это можно будет сделать легко, надо будет только разорвать скотч на целлофановом пакете. Если будут проверять сумку (я намеренно взял обычную дорожную сумку, а не камуфляжный рюкзак), то пачка с макаронами сверху – не вызовет больших подозрений. И я намеревался взять большой пакет с макаронами в свои руки, чтобы было видно содержание сумки при проверке.… Хотя, конечно, это было рискованно, но только такой вариант конспирации показался мне оптимальным в моём гражданском положении.

Я так и сделал.

Мне повезло попасть в город окольными путями, без особых происшествий, но не без труда…

– Смотри, не вздумай пойти в центр города, вообще лучше не выходи из квартиры, – сказала мне сестра.

Я и не собирался никуда идти. Интернета не было, но сотовая связь в городе работала.

Мне удалось заказать машину для перевозки вещей. Собрали все самое необходимое. Главное, что в этой машине было место для мамы на коляске…

Водитель, местный житель, посоветовал выезжать из города рано утром, до восхода солнца.

В центре города не прекращалась перестрелка с тех пор, как я приехал.

И здесь, в спальном районе, постоянно были слышны отдалённые автоматные очереди и одиночные выстрелы.

Выехать из города любой семье можно было лишь выполнив два обязательных условия: заплатить водителю – перевозчику немалую сумму, и, заплатить боевикам, что перекрыли все дороги из города, кругленькую сумму наличными… Или же золотыми вещами, если таковые ещё у мирных граждан оставались.

У меня была необходимая сумма наличными.

Грузовая «Газель» подъехала в пять часов утра. Водитель позвонил, и я начал переносить вещи. Во дворе только что стало рассветать…

В центре нашего двора темнеет большой деревянный стол с лавочками со всех сторон. На одной из них сидят двое в камуфляже и хохочут во всё горло. По виду арабы с физиономиями тёмно – коричневого цвета пустыни. На столе стоят бутылки с минеральной водой, разорванная пачка печенье, и лежат два автомата с прикладами, обмотанными грязным тряпьём…

На меня и на стоявшую возле подъезда машину, обкуренные, кажется, не обращают никакого внимание.

Мы с сестрой выносим маму на коляске. Водитель уже занял своё место в кабине и закрыл дверь.

Обкуренные не спеша берут автоматы и начинают в нас целиться. Горячая волна крови бьёт мне в голову. Я хватаюсь за гранату в кармане куртки.

– Не смотри туда, – говорю я сестре как можно спокойнее, и мы ставим коляску с мамой в кузов автомобиля.

Обдолбленные хохочут ещё громче, но не стреляют. Я вижу, как тихо плачет моя мама.

– Всё будет хорошо, – говорю я и помогаю сестре забраться в кузов. После чего закрываю железную дверь и сажусь в кабину к водителю.

Мы уезжаем с родного двора навсегда…

– Всякая сволочь поналезла в город, – говорит водитель и давит на газ. Знакомые улицы покрыты мраком. Освещения нет нигде.

Через четверть часа мы уже на выезде из города.

Дорога здесь перекрыта шлагбаумом. Рядом с ним стоят человек пять местных боевиков с автоматами наперевес.

– Давай деньги, я выйду и заплачу. Ты не местный, – говорит водитель.

– Да ладно, какая разница, – говорю я. – Твою машину здесь хорошо знают, ведь так?

– Это так, – соглашается водитель.

– Почему не местный? Прожил с вами больше двадцати лет…– говорю я и выхожу из машины.

Я знаю местные приветствия и здороваюсь с боевиками. Мне отвечают, берут деньги, некоторое время их рассматривают, подсвечивая фонариком купюры.

– Всё нормально, – говорит один из них в залихватском берете, надвинутым на ухо.– Давай, езжай.

Я подхожу к кабинке Газели и слышу короткую автоматную очередь. В тот же миг сильный удар в спину бросает меня под колёса автомобиля.

Я слышу отдалённый крик сестры, сжимаю в кармане уже не нужную гранату, и сознание моё стремительно поглощает чёрная воронка…

***

Но я не канул во тьму и небытие…

Через некоторое время я начинаю чувствовать резкую боль в спине, и яркий свет бьёт мне в глаза.

Я оказываюсь в центре круглой арены. Но это не цирк. Это бой. Надо мной склоняется парень с прыщавой физиономией олигофрена и с мечом в руках. Он злобно ухмыляется, поднимает меч и целит мне в голову…

Я резко дёргаюсь в сторону. Стальной клинок почти наполовину входит в жёлтый песок рядом с моей головой.

Зрители на трибунах отчаянно ревут со всех сторон.

Мой толстозадый противник изрыгает проклятия, кажется, по-немецки, и вторично взмахивает мечом. В этот раз я легко ухожу от удара, вскакиваю на ноги и понимаю, что мой соперник крайне неуклюж. Он похож на бочонок с короткими ногами. Его и убивать, как – то неблагородно… Я не палач. Однако, мой правый глаз заливает кровь. У меня рассечена кожа на лбу.

Я вижу на арене свой меч и подбираю его. Но, боги мои! Какая у меня тонкая и слабая рука…

В этот момент звучит гонг, и звонкий металлический звук разносится по самым верхним ярусам арены амфитеатра.

На песок выходят двое крепких мужичков в чёрных рубашках и красных бабочках и, с презрительной улыбкой на мясистых физиономиях, рассаживают нас по противоположным лавкам на первом ряду арены.

Ко мне подходит грудастая девушка в бикини с влажным полотенцем в руках. Она улыбается, как безмозглая кукла, и вытирает мне кровь с лица. У меня ещё разбиты и губы. Значит, я всё же пропустил парочку ударов от этого урода.

Я хочу спросить эту девушку…

Но, вдруг, сам начинаю вспоминать эту новую реальность так же хорошо, как помню своё имя – Олег Орлов. Я знаю, что этот перерыв в поединке длится четверть часа, и я, вернее моя новая память, отлично выкладывает мне ту информацию, что меня интересует…

И вот что я уже знаю к своему великому удивлению:

В день рождения, когда мне исполнилось шестнадцать лет, я был вызван на турнирный поединок.

Этот скверный турнир традиционно проводится здесь, среди известных аристократических родов.

Он называется и звучит с некоторой даже издёвкой – «Шестнадцать плюс»; и, как полезный хищник в природе, этот самый турнир улучшает генетическое состояние этих самых известных родов этого… не могу точно вспомнить какого… королевства.

Отцы благородных семейств, без зазрения совести, отправляют на него своих неудачных отпрысков, зачатых недолжным образом, или не с теми, с кем бы надо было это сделать по закону…

Но, благодаря этому турниру, у них появляется законная возможность избавиться от тех, кого они не хотят видеть своими наследниками…

Этот суровый закон древней Спарты действует в этом королевстве под названием… под названием… вспомнил – Коурлинг. Ликвидация немощных и убогих таким зверским, но узаконенным и зрелищным образом, нравится собравшейся здесь публике.

Звук гонга рядом со мной бьёт по нервам и разносится по трибунам. Крепкий мужичок с кровавой бабочкой грубо поднимает меня со скамьи и передаёт тяжёлый меч. По правилам турнира, бой заканчивается только после смерти одного из его участников, твёрдо знаю я. Но в случае невозможности такого исхода, когда кто – либо из участников не захочет добивать своего противника, поединок так же прекращается…

Однако, проявивший слабость участник поединка (не добивший врага), как правило, подвергается проклятию своего рода и изгнанию из родного дома…

Я это тоже знаю, но пока ещё не могу вспомнить своего отца и мать в этой немилосердной действительности…

Мой убогий соперник всё ещё тяжело дышит. Я вижу его налитые кровью глаза. У него лицо явного олигофрена. И кроме неприязни, у меня ничего не вызывает.

Быстро перемещаться по песку трудно. Но у меня это получается гораздо лучше, чем у моего неповоротливого противника. Я могу легко и безнаказанно нанести ему смертельный удар – такому неуклюжему… Я вижу, что у него явно замедлена реакция.

Этот убогий парень сильно перепуган. Он начинает понимать, что убить меня ему не удастся. И каким бы олигофреном он не был, этот уродец соображает, что убью его – я. Вот он и смотрит на меня со страхом…

Но я не хочу брать грех на душу.… И как же прекратить этот варварский поединок?

Я напрягаю память. Ах, да! Я должен если не сломать, то воткнуть свой меч в песок по самую гарду.

Что я и делаю, под недовольный свист и улюлюканье кровожадной публики. Я поднимаю голову и вижу на заполненных трибунах немало красивых молодых женщин в ярких нарядах с перекошенными от неудовольствия лицами…

Как бы то ни было, а я сделал свой выбор. Я прекратил эту бойню.

Мой соперник явно обрадован. Идиот начинает прыгать на арене, как молодой орангутанг, затем подходит ко мне и поднимает меч над моей головой.

Но сейчас я не уклоняюсь, а с дикой злобой бью его правой ногой по яйцам. Он орёт, как бычок на бойне, роняет меч, хватается за мошонку, падает на колени и получает ещё один удар ногой в голову, после чего сразу замолкает…

– Убей дебила!

– Добей его!

– Убей урода! – орёт достопочтенная публика по – немецки. Я отлично понимаю этот язык и ухожу с арены.

И меня никто не задерживает…

– Дурак! Твой отец с тобой разберётся, – слышу я напоследок чей – то звонкий девичий голосок.

– Ещё посмотрим, кто с кем разберётся, – бормочу я по – немецки, не поворачивая головы.

––

Я выхожу из крытого амфитеатра и оглядываюсь по сторонам. Солнце клонится к закату, но ещё светло. Я определяю части света. Этот амфитеатр находится на небольшой площади. И от неё расходятся тёмными лучами узкие улочки с каменными домами и дворцами причудливой готической архитектуры. Здесь много цветов на клумбах и балкончиках. Это похоже на средневековый город, но на улочках и на площади стоят очень стильные автомобили, правда старинного дизайна начала двадцатого века в моём представлении…

Вслед за мной амфитеатр начинают покидать зрители турнира. Я вижу стройную девушку в шляпке с полоской вуали, в длинном чёрном платье, однако, с белым планшетом в руке, что вызывает у меня удивление. Она подходит к красному автомобилю, и его дверца плавно отходит вверх, как кабинка у истребителя…

Я поворачиваюсь на сто восемьдесят градусов в северном направлении и вижу далеко, где – то на окраине этого города, а может быть, и наоборот, в его центре, очень высокий Чёрный замок готической же архитектуры. Это мрачноватое сооружение значительно возвышается над всеми строениями вокруг и далее…

Мне хорошо знаком этот Чёрный замок, но я, пока ещё, не могу вспомнить, какое отношение я к нему имею… Над Чёрным замком кружат большие чёрные птицы, но даже и не птицы, а гораздо большие по размеру существа, и точно – не пернатые…

Я напрягаю память, и у меня начинает отчаянно болеть голова, и, что называется, идёт кругом… Мне очень хочется пить. Я рассматриваю свою одежду. На мне невысокие мягкие сапожки со скошенными каблуками, широкая белая рубаха, вся в крови, и широкие же штаны, похожие на панталоны. Я перестаю думать о Чёрном замке и отворачиваюсь от него. Это даёт мне некоторое облегчение.

Совсем недалеко от этой площади, с южной стороны, начинается высокий густой лес, а за ним виднеется огромная высоченная гора, с верхушкой покрытой необычными чёрно – белыми облаками…

– Ты хорошо поступил, Олег, – слышу я русскую речь за спиной, и на моё плечо опускается тяжёлая рука. – Если можно не убить – не убивай…

Я поворачиваюсь и вижу старика с совершенно белыми длинными волосами, но крепкого, высокого и благообразного. Его густые волосы перехвачены на лбу голубой ленточкой. Он тоже был зрителем на этом бесчеловечном турнире.

– Пошли ко мне, Олежек, – говорит старик ласково.

– Меня зовут… кажется, Альберт,– говорю я, и чувствую, как снова начинает раскалываться от боли моя голова, когда я начинаю мыслительный процесс…

– Тебя зовут Олег. Так назвала тебя твоя мама, а моя внучка. Царствие ей Небесное… А меня зовут Мефодий, и я твой родной прадед по крови твоей матери.

Моя больная голова едва доходит ему до плеча.

Старик опускает на неё свою ладонь. Я чувствую тепло и даже слышу запах свежеиспечённого хлеба; и … головная боль мгновенно проходит.

– По материнской крови? – переспрашиваю я.

– Точно так, Олежек, по материнской. Ты мой родной правнучек.

Мне становится очень хорошо рядом с этим добрым и сильным человеком. Я обнимаю его за мягкую льняную рубаху и чувствую, как слёзы выступают мне на глаза.

– А куда мы пойдём?

– Вначале пойдём в лес, а потом поедем на лошадке ко мне на подворье, – говорит Мефодий и ещё крепче прижимает меня к себе.

Мы быстро проходим по узкой улочке вниз, в сторону леса.

Этот высокий и очень густой лес подходит здесь почти вплотную к каменным домам.

Мы выходим на объездную дорогу, что идёт у границы леса вокруг горы.

Деревья в лесу во многих местах опоясаны колючим кустарником и растут так близко друг к другу, что пройти в лес между ними практически невозможно.

Мефодий достаёт из наплечной сумы прибор, похожий на барометр с несколькими стрелками. Старик что –то подкручивает с боку, смотрит на стрелки непродолжительное время, после чего проходит по дороге метров пять, снова подкручивает, и снова выжидает пока стрелки не перестанут двигаться, соединятся вместе, и укажут направление…

Затем Мефодий вытаскивает из – под рубахи небольшой топорик и делает им на ближайшем стволе широкого дуба зарубку на уровне моих глаз.

– Эта метка тебе пригодится, когда будешь снова идти ко мне на подворье, – говорит Мефодий.

Я молчу, запоминаю дерево, и мы ступаем в темноту.

Проход между деревьями здесь чрезвычайно узкий и идёт короткими зигзагами.

– Иди за мной, шаг в шаг, ступай смело, – говорит Мефодий.

Мои глаза скоро привыкают к темноте. Я вижу мощные стволы дубов, и множество змей внизу, между корней этих могучих и раскидистых деревьев. Но страха я не чувствую за широкой спиной Мефодия.

Мы поднимаемся метров на двести в гору. Деревья в этих местах растут уже реже, и становится светлей.

Через несколько минут мы выходим на небольшую лесную опушку.

Здесь стоит повозка, запряжённая невысокой, но коренастой лошадкой.

– А кто мой отец? – спрашиваю я Мефодия.

– А разве ты не знаешь? – поворачивается ко мне старик.

– Я что – то плохо помню. Наверное, получил сильный удар по голове.

– Ничего, ничего, у меня поправишься. Скоро он тебя призовёт… тогда всё и вспомнишь. А сейчас садикось на соломку.

На лесной траве еле заметна неширокая дорожка. Лошадка трогается в восточном направлении, параллельно верхушке горы.

– Накось, хлебни чайку из моей фляги, – говорит Мефодий и передаёт мне квадратную бутыль из тёмного стекла.

Я вспоминаю, что очень хотел пить, и делаю три больших глотка прохладного напитка со вкусом мяты.

Очень быстро веки мои слипаются, и я, не в силах их открыть, засыпаю крепко – крепко…

***

Я просыпаюсь на низкой деревянной кроватке под мягким одеялом. Смотрю на низкий потолок и вижу на нём весёлые солнечные лучики. Сколько я проспал – понять не могу, но чувствую себя так хорошо, что и не вспомню, когда такое было…

На бревенчатой стене тихо тикают часики с кукушкой. На белом циферблате чёрные стрелки показывают четверть второго пополудни.

Я быстро поднимаюсь с кровати и подхожу к окну. Здесь стоит деревянный столик с полированной столешницей и стул со спинкой, на которой висят мои дурацкие штанишки.

В углу комнатки темнеет узкий шифоньер. Я открываю его дверцу со скрипом. С обратной стороны, из зеркала на меня смотрит хилый паренёк с волосами цвета соломы, торчащими в разные стороны, с благородным, но очень нежным лицом…

«Жить с таким телосложением и личиком трудно в любом мире, где существуют биологические организмы и их видовая борьба», – приходит мне в голову совершенно верная мысль.

Здесь же, в шифоньере, на верхней полочке стоит деревянный коробок с круглым стеклянным окошком и медной проволокой, идущей от него вверх по бревенчатой стене. Я понимаю, что это радиоприёмник и вижу на нижней полке гальванический элемент в виде высокой банки с электродами. На корпусе приёмника нахожу выключатель и щёлкаю им. Приёмник начинает трещать. Я поворачиваю небольшое колёсико вверху деревянного корпуса и слышу женский голос: «… Сегодня утром штурмовой отряд русской армии обнаружил турецкий десант и полностью его уничтожил. Турки высадились на крымское побережье глубокой ночью с целью освобождения турецкого корабля и его экипажа, захваченного накануне нашими пограничными кораблями в российских территориальных водах …»

Голос умолкает и начинает звучать какой – то бравурный победоносный марш с трубами и литаврами…

Подхожу к окну и вижу свою выстиранную белую рубаху. Она висит в самом конце большого подворья со множеством самых разнообразных построек.

Я надеваю штаны, сапожки со скошенным каблуком и небольшими шпорами, и выхожу из уютной комнатки.

И сразу же слышу, как гремит цепь. Ко мне бежит здоровенный бурый медведь с открытой пастью. Цепь ходит по железному пруту, что тянется по всему длинному подворью, и зверь может запросто меня достать…

––

Глава 2

Глава 2 На подворье у Мефодия

Я быстро захожу в комнатку и закрываю дверь с обратной стороны.

Во дворе появляется Мефодий в фартуке и с небольшой кувалдой в руке.

– Не боись, Олежек, выходи. Я сейчас Стёпу на короткую цепочку посажу. Он спокойный у меня, но больно любопытный.

Мефодий берёт медведя за кольцо на ошейнике, и тот послушно бежит за ним в конец двора и остаётся уже там греметь цепью…

– А почему у тебя на подворье медведь, а не собака? – спрашиваю я.

– Собаки здесь не приживаются, сразу хвосты поджимают и воют сутки напролёт, нечисть всякую привлекают… – говорит мой прадед с загадочной улыбкой.

По всему периметру заборчика на подворье тянется дикий виноград. Мефодия, как я узнал позже, делает их него не только отменное красное вино, но и отличный сок.

На высоких стойках входных ворот темнеет металлическая штанга турника.

Я подхожу к воротам и только с третьего раза цепляюсь за неё…

Подтянуться мне удаётся всего лишь два раза, и то еле – еле…

– А что, Мефодий, у нас разве война с Турцией? – спрашиваю я, спрыгнув с турника.

– Да нет. До этого ещё не дошло. Но вооружённое противостояние имеется, – Мефодий разглядывает мои тоненькие ножки и говорит с заметной жалостью:

– Слабенький ты, Олежек. Надо тебе хорошо кушать и заниматься физическим трудом и упражнениями для развития организма. Ну да ладно, это дело мы поправим. Сейчас мы будем завтракать, а потом пойдём на охоту и на рыбалку. Тебе надо мясо свежее каждый день кушать и ещё кое –какие процедуры попринимать… Это мы сделаем. Отец – то твой, какой бы он король не был, а решил тебя пустить в расход. Значит, он тебя не любит. А я его не люблю, а тебя люблю, потому как ты мой правнучек и русский человек по матери, – говорит Мефодий, прижимает меня к себе, и глаза его блестят от влаги.

– Мы, русские, не должны бросать друг друга, – говорю я и чувствую после этих слов ком в горле…

– Это ты хорошо сказал. Верные слова. Теперь мы будем вместе, или хотя бы недалеко друг от друга, – улыбается Мефодий и хлопает меня по плечу.– Учиться тебе надо. У нас в городке гимназия скоро новая открывается.

– Какая гимназия?

– Гимназия с магическим уклоном, как сейчас говорят, построена по особому указу государя нашего императора. В ней будут учиться одарённые ребята с удивительными способностями. А у тебя они обязательно есть… Наш род графов Орловых при царском дворе на хорошем счету всегда был, во все времена империи нашей… И теперь будет, так как ты появился – продолжатель рода, а то всё девки, девки…

– А у меня есть сверхъестественные способности? – спрашивая я с интересом.

– А как же. Ты мой наследник рода и фамилии. Да и по отцу своему, надо думать, одарённый ты по самую макушку, – усмехается Мефодий.

– А что, одарённые дети только у высших сословий бывают?

– По большей части так. По крови дар передаётся. Хотя есть ребята со сверхспособностями и из простого народа. Это обычно бывает, когда у них родители благообразные и трудолюбивые. Их тоже будут в гимназию принимать. Но вначале проверят на энергетику организма. Я могу похвастаться. Лично делал для гимназии приборы по определения электро – магических показателей человеческого организма.

– Электро – магических показателей ты сказал. Может быть, лучше говорить – электро – магнитных?

– Ого! А ты молодец, соображаешь. Только сейчас так уже не говорят. Это определение старой школы физики, и оно уже в нашей отечественной науке не употребляется.

– Мне это очень интересно. А когда начинаются занятия в новой гимназии с магическим уклоном? – спрашиваю я.

– Когда начинаются занятия, точно не скажу, а вот торжественное открытие гимназии намечено на первое сентября. Значится, ещё две недельки осталось.

– Прадед, прадедушка, как – то неловко звучит в разговоре, – говорю я. – Дед – для родного человека, слишком грубовато. Дедушка – несколько сопливо. Давай, я буду называть тебя просто по имени – Мефодий.

– Мефодий – тоже произносить скучновато. Заупокойно даже. Зови меня просто и кратко – Меф. Так многие меня за глаза называют.

– Меф – отлично звучит. Договорились, – улыбаюсь я, хлопаю Мефа по крутому плечу, и чувствую зверский аппетит после глубокого и продолжительного сна…

Мы плотно завтракаем ветчиной с малосольными огурчиками, После этого Мефодий ставит на чугунную плиту медную турку и варит кофе. Под туркой горит ясным пламенем без дыма и запаха какая – то серая пирамидка.

Запах у кофе просто потрясающий. Мы его пьём с удовольствием и ещё со свежим хлебом, намазанным паштетом из гусиной печёнки со сливочным маслом. У Мефодия солидный запас консервов в железных банках. Есть и копчёные колбаски.

– Хлеб вкусный, – говорю я, энергично работая челюстями – Сам печёшь?

– А как же. Я готовлю лучше любой поварихи из городского ресторана, – отвечает Меф и намазывает ещё парочку бутербродов.– А про знаменитый алмаз «Орлов», купленный моим братом по поручению царицы нашей Екатерины Великой для инкрустации в императорский скипетр, мама тебе не рассказывала? – спрашивает меня Мефодий.

– Кажется, рассказывала, но я уже не очень хорошо помню.

– Алмаз «Орлов» самый крупный огранённый алмаз, насколько я знаю, и случилось это в тысяча семьсот семьдесят четвёртом году. Так вот, мой брат Григорий Орлов и привёл к власти Екатерину Великую. Он был её фаворитом, как принято говорить… Так что, Олежек, имперская власть в России имеет к нашему роду Орловых самое прямое отношение. И это не забывают при дворе… – говорит Мёфодий не без гордости.

– Здорово, – говорю я.

Это интересно. Сколько же лет Мефодию? Приходит мне в голову, и сразу же возникает резкая головная боль…

Моё сознание раздваивается, как у шизофреника, от воспоминаний несчастного Альберта… В этот момент боль и появляется. Она может стихать, но не прекращается, пока я не перестану вспоминать… Это очень тяжело переносить. Впору спятить. Но я, неимоверным усилием воли, останавливаюсь на текущей перед моими глазами действительности. Это мне удаётся с большим напряжением сил…. Если я ослабляю волю, то сознание начинает плыть…

Я знаю, что такое состояние пройдёт. Надо его просто пережить…

Меф внимательно поглядывает на меня.

– Ты как себя чувствуешь? Что – то побледнел заметно. Не вспоминай плохое… – говорит он и хлопает меня по плечу.

– Всё нормально. Не буду вспоминать…

– Сейчас я тебе микстуру дам успокоительную, – говорит Меф и приносит высокую бутыль тёмного стекла. – Выпей пятьдесят грамм и ложись спать.

Я пью пахучую жидкость, даже приятную, и непроизвольно зеваю.

– Ты, Олежек, давай – ка на боковую. Тебе ещё надо денёк другой выспаться, сколько организм захочет. Здоровый сон – лучший лекарь. А завтра – послезавтра пойдём с тобой на рыбалку. Когда будешь сегодня ложиться спать, вот этой смолкой уши залепи, да поглубже. Эта ночь прошла спокойно, но так не всегда здесь бывает, – говорит Мефодий и даёт мне мягкую субстанцию, похожую на каучук.

Это настоящие беруши для закладывания в уши, чтобы избавиться от внешнего шума.

– Хорошо, а кто у тебя на подворье так может громко шуметь по ночам?

– Да есть у нас летуны ночные с кожистыми крыльями. Иногда такие звуки издают, что до спинного хребта пробирает… Днём – то их не бывает.

– Драконы что ли?

– И не только они. Есть твари и поменьше, они то и пищат невыносимо для человеческого уха.

Я беру беруши и иду в свою комнатку отсыпаться…

Я попал в сказочную реальность, но прежде чем изучать её, надо выспаться, как сказал Мефодий, сколько организм попросит.

Едва прикоснувшись к подушке, я проваливаюсь в глубокий сон…

Но как бы глубок он не был, я вскакиваю на кровати от пронзительного крика – писка. По моему позвоночнику проходит настоящий электрический разряд. Такой частотой звука можно пытать человека. Сожалею, что забыл закрыть уши, как советовал Меф. Слышу, как гремит цепью Стёпка. Он тоже получил звуковой удар. Смотрю на ходики со светящимися стрелками, что висят на стене. Они показывают два часа ночи. Закладываю мягкий каучук в уши и засыпаю очень быстро…

Просыпаюсь в двенадцать часов дня и чувствую себя совершенно выспавшимся и здоровым.

Как и договаривались, после плотного обеда, мы с Мефодием собираемся на рыбалку.

– А почему у меня волосы светлые, как солома, а у мамы, насколько я помню, чёрные были, да и у отца – черней не бывает…

– И у мамы твоей такие же были, как у тебя сейчас, пока на верхушку Лысой горы не сходила…

– И познакомилась с моим отцом? – спрашиваю я.

Мефодий не отвечает.

– А у тебя волосы белые, как снег. Всегда такие были?

– Такие стали, когда мне за сто лет перевалило. А до этого чёрные были, как смоль, – улыбается Мефодий.

– И что, у меня тоже потемнеют, как у мамы?

– Обязательно станут чёрными в своё время, не переживай. Пойдём – ка в лес. Мясца свежего добудем. Тебе надо поправиться. Силёнок поднабрать. Там в гимназии ребята разные будут. Ты должен уметь за себя постоять, или за кого вступиться по чести и совести. Я тебя ещё поучу, как драться надо…

– Хорошо, я согласен поучиться.

Мефодий заходит в свою таинственную мастерскую, точнее в ряд построек под одной крышей, протянувшихся во всю длину двора. Я делаю два шага за ним, но мой прадед ловко прикрывает дверь перед самым моим носом.

Через минуту Меф выносит с собой мощный по виду арбалет с полированным прикладом тёмного дерева.

– Это моя поддёвка охотничья, – говорит Мефодий и оглаживает на груди просторный жилет из грубой кожи со множеством внушительных карманов. Через плечо у него перекинута круглая рыболовная сеть со свинцовыми грузиками по краям. Из бокового кармана торчат короткие арбалетные болты.

– Бесшумное оружие, что в лесу особенно ценится. Стреляет далеко и точно, – подмигивает Меф.

– Роликовый, – говорю я, – его даже женщина, или ребёнок малый зарядить могут без особого напряжения сил.

– А ты почём знаешь?

– Видел такие арбалеты в Коурлинге у наёмников, – сочиняю я, не моргнув глазом.

– Мне самому эта идея с колёсиками в голову пришла, и я его сделал. Это уже потом узнал, что у германцев подобные арбалеты уже имеются…

––

Мы с Мефом идём по узкой тропинке круто в гору. Тропинка еле заметна и петляет между могучими деревьями и колючим непроходимым кустарником.

Под ногами и на ветвях деревьев появляются змеи, но их здесь не так много, как на западном склоне Лысой горы.

Минут через сорок Мефодий вытаскивает из кармана поддёвки свой мультикомпас с несколькими стрелками.

– Указывает лучшее направление и показывает высоту над уровнем моря, – говорит Мефодий, видя мой заинтересованный взгляд на круглый приборчик. – Сейчас мы уже поднялись почти на полторы тысячи метров.

Хотя я и тащу с собой большую, почти пустую корзину, но уже чувствую сильную усталость в ногах. По моей спине течёт пот.

– Эту гору образуют редкоземельные породы как металлов, так и других химические элементов господина Менделеева. Все наружу повылезали здесь в разных местах. Вследствие такого феномена, как говорят, здесь и водится разнообразная магия со всеми своими чертями и прочими невидимыми простым глазом инфернальными существами… Хотя и видимых тварей хватает в избытке. Тех же тролликов возьми, – говорит Мефодий, – Можно даже предположить, что у нашей матушки Земли родовой пуп развязался… а огненная дырища, что на самом верху горы, и есть вход в преисподнюю, или выход из неё…

– Очень интересно, – говорю я.

Ещё через полчаса, продираясь между деревьями, мы выходим к длинному лесному озеру.

– Про это озеро мало кто знает, потому, как мало кто до него добраться может, – говорит Мефодия и снимает с плеча рыболовную сеть.

Затем он становится в прогалине между камышами, делает быстрый разворот на месте в триста шестьдесят градусов и бросает сеть. Она распрямляется в круг и летит, падая рядом с камышом. Раздаётся хлёсткий звук. На воде означается круг. Верёвка с локтя Мефодия начинает сползать в тёмную воду.

– Так апостолы рыбу ловили на Святой земле, – говорю я.

– Так точно, – соглашается Меф, выжидает несколько секунд после того, как верёвка полностью погрузилась, и начинает энергично вытаскивать сеть.

Верёвка колом ходит из стороны в сторону.

– Есть рыбка, – улыбается Мефодий и вытаскивает на берег двух ядрёных сазанов и несколько крупных окуней, настоящих горбачей.

Грузики сомкнулись в пучок, благодаря шёлковым нитям, завязанным между грузиками и закреплёнными на железном кольце, через которое пропущена основная верёвка. Таким образом, рыба находится внутри закрытого сетчатого мешка.

Меф опускает рыбу в воду и наматывает верёвку на прибрежные кусты.

– Пошли на тот конец озера. Я буду охотиться, а ты там, в глиняной водичке полежишь для развития организма.

Озеро не широкое, но длинное. Множество еле заметных ручейков впадает в него со стороны верхушки Лысой горы. Мы доходим до противоположного конца озера минут за тридцать. Здесь вода имеет голубоватый оттенок и заметно теплее, судя по паровой дымке над ней. Пологий берег в этом месте состоит из глины голубого цвета.

– Эта глина даст тебе силы не меньше, чем самое свежее мясо. Только надо каждый день лежать в ней по полчасика. Не более. Такая же глина есть ещё в озёрах на Святой земле… Человека – то слепили из глины, – посмеивается Мефодий.

– Отличная идея, – говорю я.

– Тогда раздевайся донага и ложись на спину, чтобы только глаза и ноздри на воздухе были.

– Понял, так и сделаю.

– Вот тебе часы. Лежать надо не больше двадцати минут. А по циферблату это будет пятнадцать. Это важно. Потом обязательно вылезай из глины и обмойся в чистой воде.

– Что значит по циферблату и не по циферблату? – спрашиваю я несколько озадаченный.

– А это значит, что все часики на этой высоте начинают здесь сильно отставать…

Мефодий вытаскивает карманные швейцарские часы с довольно большим циферблатом. Ломает веточку с сучком. Втыкает её в берег и вешает на неё раскрытые часы.

– Вот так будет видно. А ты, давай, ложись, и делай как сказано… а я за тетёрками пошёл. Будет нам на ужин дичь высшего разряда, – усмехается Меф, снимает с плеча арбалет и скрывается за деревьями.

Я смотрю на белый циферблат швейцарских часов с чёрными стрелками и засекаю время. После чего снимаю с себя всю одежду и погружаюсь в голубую жижу по ноздри и глаза, как наказал Мефодий. Голубая глина ничем не пахнет, разве только необычной свежестью. Надо мной щебечут невидимые птички в верховьях сосен. Таких красивых звуков, как мне кажется, я никогда не слышал…

Подземные источники тихо журчат подо мной и выбрасывают тонкие струйки летучего газа. Мелкие пузырьки ласково касаются всего моего тела – от пяток до макушки. Через непродолжительное время я начинаю чувствовать, как меня начинают нежно покалывают невидимые иголочки…

Мне очень хорошо и покойно. Я ясно чувствую, как моё сознание очищается, и все ненужные мысли уходят, словно капли дождя в песок. Я понимаю, что медитирую. И в этом озере, можно предположить, это делать лучше всего на свете…

Через четверть часа по циферблату я вылезаю из голубой глины, моюсь в чистой воде и беру в руку часы Мефодия.

У меня есть навык – посекундный счёт про себя. Я его приобрёл при ловле рыбы фидером. Грузик весом в сорок грамм погружается примерно на один метр в секунду и нагибает кончик фидера. А когда грузик достигает дна, кончик фидера выпрямляется. Так можно определить глубину водоёма и найти наибольшую, там, как правило, и обитает самая крупная рыба, туда и надо забрасывать…

Так вот, глядя, как перемещается секундная стрелка по циферблату карманных часов Мефа, мне сразу становится ясно, что она тормозит. Да и сам вес металлических часов вызывает вопрос: а не из свинца ли они сделан?…

В голове не укладывается, но это факт: на высоте более двух тысяч метров на этой горе металл тяжелеет, а время замедляет ход…

Мефодий возвращается с двумя крупными тушками тетеревов на широком поясе под расстегнутой кожаной поддёвкой.

– А железо тоже на этой высоте меняется свой вес? – спрашиваю я.

– Правильно угадал. Только никому не рассказывай про это озерцо. А то понабегут сюда всякие – разные. Всю голубизну вёдрами повычерпывют и торговать станут, – говорит Мефодий.

– Это точно ты говоришь. Буду молчать. Удивительно приятно лежать в этой тёплой глине.

– Главное, что полезно для роста и крепости организма. Мы с тобой первое время вместе будем сюда приходить каждый день. Нельзя прерывать процедуру хотя бы недельку в самом начале…

––

Через неделю изменения моего организма стали хорошо заметны. Я значительно подрос. Грудь мою уже не назовёшь хилой. У меня появилась неплохая для подростка мускулатура.

Мефодий оглядывает меня с хитрым прищуром.

– Под твою комплекцию шпага подойдёт.

– Не понял, – говорю я с дурацкой улыбочкой.

– Тебе исполнилось шестнадцать лет. Следовательно, тебя могут вызвать на дуэль из – за любого пустяка. Среди дворянской молодёжи такое сплошь и рядом. Или ты получишь оскорбление и не сможешь не сделать вызова на дуэль, чтобы защитить свою честь графа Орлова. Так вот, оружие дуэли более всего подходящее для тебя – это шпага. Сейчас, молодые дворяне с шестнадцати лет дерутся на шпагах, или на более тяжёлых клинках. Обычно до первой крови. Это не одобряется, но и строго не наказывается… И это правильно. Обиду надо искупать кровью. Дуэли на пистолетах запрещены нашим государем, но случаются, когда дуэлянтам более двадцати лет. Всё ясно?

– Так точно, Меф.

– Это хорошо, что понятно. А ты умеешь фехтовать? Дрался когда – нибудь на шпагах?

– На шпагах никогда не дрался. А просто драться, случалось, сказал я, и сразу же засомневался, что смогу хорошо использовать навыки рукопашного боя, полученные мною в лётной школе, сейчас, с этим мальчишеским телом.

– Значит, я буду тебя учить драться на шпагах. Сам кое – что умею. Завтра этим и займёмся. Я не могу позволить, чтобы граф Орлов не умел фехтовать.

– Хорошо, Меф, завтра и начнём.

– Я видел тебя на боевой арене в Коурлинге. Реакция у тебя неплохая, а техника – дело наживное…

– Чтобы прикончить врага, не обязательно его рубить на куски, достаточно проколоть ему горло, или сердце, – говорит Меф на следующее утро, держа в руках длинную шпагу.

Он делает несколько красивых выпадов и рисует в воздухе какие – то замысловатые вензеля. Длинный клинок рассекает воздух со свистом.

– А ну – ка, попробуй.

Я беру шпагу и пытаюсь начертить в воздухе нечто витиеватое. Клинок тонко звенит в моей руке.

– Отлично! Ты чувствуешь шпагу, а она тебя.

Меф берёт шпагу из моей руки и прикладывает её к моей ноге.

– Тебе нужна шпага покороче. Сегодня я её сделаю…

––

На следующий день, после лёгкого завтрака, Меф говорит:

– Начнём, пожалуй, и передаёт мне новый клинок, на две ладони короче, чем тот, что был вчера.

– Первое дело – это правильная стойка. Она помогает тебе и наступать на противника и защищаться от его нападения. Повторяй за мной все действия и никогда не разглядывай свою шпагу. Твой взгляд всегда направлен на оружие врага, иначе он проткнёт тебя так быстро, что даже не успеешь и вскрикнуть. Ясно?

– Ясно.

– Итак, левая и правая нога ставятся друг к другу под прямым углом.

Меф ставит ступни своих ног под углом в девяносто градусов.

Я повторяю.

– Твоя сильная рука правая, или левая?

– Правая.

– Это хорошо. Пятки соединены. Теперь делаем шаг правой ногой в сторону, левая стоит на месте. Сгибаем ноги. Колени над носками твоих сапожек. Туловище остаётся на месте, а голова уже смотрит на противника в том направлении, где он стоит. Ясно?

– Ясно, – отвечаю я и в точности повторяю все движения Мефодия.

– Шпага в вытянутой руке. Клинок направлен на противника. Между локтем и туловищем расстояние равное ладони левой руки. Сама левая рука согнута в локте и нависает над головой. Иногда шевелит пальцами, чтобы раздражать противника. Зачем нужна такая поза, как ты думаешь?

– Для устойчивости тела?

– В том числе, но главное – для быстрой атаки и для успешного её отражения. Правильная стойка очень важна в этом деле. Кто дерётся на шпагах без неё, почти всегда проигрывает…Когда я даю команду «К бою!», ты мгновенно становишься в боевую стойку. Ясно?

– Ясно.

– Когда я говорю команду «Вольно», ты можешь стоять, как хочешь.

– Понял.

– К бою! Противник слева, – быстро говорит Меф.

Я резко поворачиваюсь влево и делаю стойку.

– Вольно.

Я расслабляюсь.

– Противник сзади!

Я резко разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и делаю стойку.

– Разве я сказал команду «К бою»?

– Нет ты её не говорил, – улыбаюсь я.

Ещё минут сорок гоняет меня Меф по двору за невидимыми противниками по разным углам. И лишь когда рубаха у меня становится вся мокрой, первый урок заканчивается.

– На сегодня хватит. Ты теперь знаешь, что такое боевая стойка в фехтовании.

– Так точно, Меф. Спасибо за урок.

– Идём к озеру. Там полежишь, вилы восстановишь…

На следующий день Мефодий вытаскивает из таинственных глубин своих хозяйственных построек два шлема для фехтования и две кольчуги.

– Сегодня начнём отрабатывать удары и уколы. Но сначала сделаем пробежку на полчасика. Давай за мной, не отставай.

Меф бежит вниз от подворья и выбегает на дорогу вокруг Лысой горы. На нём только набедренная повязка. Несмотря на свой немолодой возраст, он сложён как греческий атлет.

– Снимай рубаху и за мной! – кричит он уже издалека.

Я бросаю рубашку на заборчик, Стёпка быстро подхватывает её мохнатой лапой, но я уже бегу за Мефодием.

Мы пробегаем парк километров в западном направлении и поворачиваем назад.

Через полчаса на нас уже кольчуги и шлемы. В руках шпаги.

– К бою! – Меф даёт команду.

Я принимаю боевую стойку.

– Делаешь шаг вперёд с пятки на носок, правая рука начинает движение, задняя нога даёт толчок всему корпусу. И наносишь мне укол в грудь. Ясно?

– Ясно!

Я делаю выпад.

– Батма́н! кричит Меф и легко выбивает шпагу из моей руки упредительным ударом снизу вверх. Клинок летит в каменную стену и звенит как хрусталь.

– Держи шпагу крепче. Думай о том, что её могут у тебя выбить, или отобрать в любой момент.

Я чувствую, как пульс стучит в моих висках.

– Я понял, Меф. Больше не выбьешь.

– Делаешь три шага вперёд и наносишь мне удар в любое место выше пояса. К бою!

Я принимаю стойку, делаю три шага вперёд. Меф уходит назад и снова наносит удар по клинку, но на этот раз не выбивает шпагу. Я чувствую резкую боль в ладони.

– Молодец. Уже лучше. Моими шпагами можно не только делать уколы, но и рубить со всех направлений и со всей силы. Мои клинки не ломаются.

– Почему?

– Потому что я их закаливаю особым способом. Сейчас наносишь мне удары как хочешь и куда хочешь, но только выше пояса. Работает кисть на вытянутой руке. Ясно?

Я начинаю наносить удары, с нарастающей силой, но Меф легко их парирует, и делал контры, попадая мне и в голову, и в грудь.

Я по – настоящему злюсь и интуитивно начинаю делать ложные выпады. Через некоторое время мне удаётся пробить защиту Мефа и звонко ударить его шлем кончиком клинка слева направо.

– Молодец. С тебя будет толк, – говорит Меф. – На сегодня фехтовать хватит. Пора тебе к озеру…

––

Реакция у меня, когда я начинаю злиться, становится превосходной, в смысле превосходит реакцию Мефа, как в атаке, так и в защите.

К тому же, как оказалось, я одинаково хорошо владею шпагой как правой, так и левой рукой…

– Я ещё никогда не дрался с таким увёртливым парнем, – признался Мефодий по прошествии недели со дня нашего первого урока и шести дней моего погружения в голубую глину…

Всё это время, каждый день, перед ужином, я иду на турник. И сейчас уже спокойно и неспешно, как положено, делаю десяток полноценных подтягиваний и подъём – переворот.

––

К подворью Мефодия подъезжает грузовик с закрытым брезентом кузовом. Двигатель машины надсадно ревёт на крутом подъёме.

Мефодия открывает ворота.

Из грузовика выходят трое крепких мужчин в форме офицеров русской императорской армии. На золотистых погонах одного из них блестят четыре звёздочки. У остальных – по одной.

– Здорово, Меф, – громко говорит штабс – капитан и протягивает руку моему прадеду.

Прапорщики в это время сгружают из кузова грузовика большой зелёный ящик и заносят его в открытые двери мастерской Мефодия.

На меня никто не обращают внимание. Поэтому я не осмеливаюсь удовлетворить своё любопытство и остаюсь во дворе, рядом со Стёпкой, который тоже не обращает на меня внимание, потому как старательно уплетает кашу с мясом из маленького бочонка.

Через несколько минут золотопогонники уезжают на своём грузовике с высокими бортами затянутыми брезентом.

– Вот и ребятки заказ новый подвезли, и денежки подоспели как раз во время. Нам сейчас понадобятся на обновки тебе для гимназии, – говорит довольный Мефодий и держит в руке пачку кредитных билетов синего цвета с чёрным двуглавым орлом.

––

Глава 3

Глава 3 Лёва, Софи и Марго

– Сегодня на озеро не пойдём. Времечко подошло нам в Новогорск топать. Документы на поступление в гимназию подавать. Я уже всё подготовил. Род наш Орловых славный и известный, – говорит Мефодий после завтрака и показывает мне грамоту о пожаловании дворянства, покрытую сусальным золотом с Гербом России, царской короной и шапкой Мономаха, с красочным текстом в обрамлении портретов Российских царей и цветов Российского и Андреевского флага. – И ты, граф Олег Орлов, есть полноправный наследник нашего рода и мой единственный наследник.

– Буду стараться быть достойным наследником нашего славного рода, – говорю я, как солдат на присяге, и рассматриваю плотный лист красивой грамоты.

– А почему на конце нашей фамилии пишется двойная согласная буква фф? – спрашиваю я Мефодия.

– 

Я долго жил в Германии. Так и осталась фамилия, как там звучала. Окончание – «off» говорит о том, что я принадлежу к знатному и древнему роду русских дворян Орловых. Всё просто.

– 

А звучит даже с некоторым шармом.

– 

Есть такое, – улыбается Мефодий.

– 

А долго ты жил в Германии?

– 

Долго жил и учился, и друзья у меня там есть старинные…

Мы идём вниз по узкой тропинке между кустами шиповника и низкорослыми деревцами.

– Ты говорил, что мой отец меня призовёт. Как это может быть?

– Не переживай. Будь покоен. Призовёт по высшему разряду, как захочет и когда захочет, и глазом моргнуть не успеешь. Король он в Коурлинге, да к тому же ещё известный маг и чародей.

Вниз идти легко и весело. И скоро перед нами предстаёт и сам Новогорск. Город разрастается быстрыми темпами. Близость магической территории привлекает внимание очень многих предпринимателей, и не только из Российской империи.

Каждый день в Новогорске открываются новые магазины, строятся гостиницы и торговые центры. На улицах города непривычно гудят (для моего слуха) одиночные легковые автомобили с большими фарами и открытым кузовом. Есть и немногочисленные грузовики.

Мы заходим в немецкий магазин мужской одежды.

Белокурая молоденькая продавщица в белом передничке с широкими оборками и весьма открытым декольте очаровательно улыбается и спрашивает нас по – русски:

– Что господа желают купить?

– Нужен солидный костюм этому молодому человеку для посещения гимназии, – говорит Меф на отличном немецком языке.

– И ещё белую рубашку, галстук и туфли к нему, – добавляю я на том же языке, не в силах оторвать взгляд от молодой стоящей груди молоденькой девушки.

– Так точно, – подтверждает Меф.

– Сейчас принесу самый лучший вариант для этого молодого человека, – говорит продавщица, обмеривает меня профессиональным взглядом, откровенно улыбается, замечая направление моего заинтересованного взгляда…

Через минуту она выносит великолепный чёрный костюм и всё остальное по заказу.

Я примеряю его за ширмой перед зеркалом. Костюм сидит великолепно, туфли подходят идеально…

Мефодий расплачивается за покупки.

Мы пересекаем центральную городскую площадь и останавливаемся у нового двухэтажного здания гимназии №1 города Новогорска. Большие стёкла окон гимназии свежевымыты и ярко сверкают на солнце. На крыше здания всё ещё ведутся покрасочные работы. Запах стружки и олифы мне нравится.

– Ты пойди-ка, покушай чего – нибудь вон там, в привокзальном буфете, как раз эту монетку разменяешь. А я зайду один документы подавать.

Я зажимаю в руке крупную золотую монету, но прежде чем её рассмотреть, читаю объявление:

Внимание господ поступающих

-–

Приём документов в первую магическую гимназию города Новогорска заканчивается тридцать первого августа тысяча девятьсот двенадцатого года, в шесть часов пополудни.

Занятия начнутся по мере набора групп обучения.

Просьба к молодым людям не заходить в здание гимназии. Допускаются только их близкие родственники с соответствующими документами для поступления в гимназию.

Администрации гимназии.

-–

Выше я вижу бронзовую табличку с надписью:

-–

Первая российская гимназия магических наук построена по высочайшему указу его императорского высочества, государя нашего, Ивана Андреевича в одна тысяча девятьсот двенадцатом году.

––

Под табличкой блестит отполированный барельеф незнакомого мне солидного мужа с окладистой пышной бородой…

Но позвольте, это не последний русский император. Это совершенно другой человек…

Я смотрю на золотой червонец. И на нём профиль этого же бородача с волевым лицом.

«… Документы всех желающих поступить в гимназию принимаются на рассмотрение приёмной комиссией. Вопрос о зачислении в гимназию решается окончательно после обследования каждого абитуриента оригинальным оборудованием в электро – магическом кабинете гимназии…»

Всю эту информацию я читаю на широком ватмане, приклеенном к внутренней стороне стекла на окне первого этажа гимназии.

«Очень интересно, особенно, «электро – магический кабинет», – думаю я, направляясь через площадь со своей большой коробкой с обновками, к выносному буфету – ресторану у железнодорожного вокзала, где собираюсь дожидаться Мефодия.

Я вновь перехожу городскую площадь и приближаюсь к выносным столикам под разноцветными брезентовыми зонтами. Здесь много молодых людей. Все они ждут своих родителей, или опекунов.

– Эй, белобрысый, а ну-ка, купи этим симпатичным девчатам мороженое, – обращается ко мне кучерявый разбитной паренёк, мой ровесник, широкоплечий с ладной фигуркой бойца, в ярко – синей косоворотке…

Две молоденькие девушки сидят за крайним столиком, пьют сельтерскую воду из высоких бокалов и поглядывают на нас.

– А у тебя денег, что ли нет? – я демонстративно улыбаюсь в сторону хорошеньких девушек. – Так ты вежливо попроси, может быть, я и поправлю твоё положение.

Обе барышни оценивают мои слова и улыбаются.

Вихрастый молодой человек мгновенно краснеет, как рак, попавший в кипяток.

– Ничего себе, как лопочет. Ты давай покупай, а то в бубен получишь, – говорит кучерявый, демонстративно закатывая рукава своей косоворотки.

Барышни перестают пить сельтерскую и внимательно смотрят на нас.

– Я не прощаю оскорблений, особенно прилюдно, – говорю я твёрдым голосом с появившейся приятной хрипотцой

– Ты чё это, паря, драться со мной захотел?

– Эй, Лёва, кончай комедию ломать, – говорит одна из девушек, темноволосая и фигуристая.

Но Лёва уже делается совершенно багровый. Он подходит ко мне вразвалочку, натужно улыбаясь, и неожиданно наносит короткий прямой в голову. Но реакция меня не подводит.

Я легко отвожу корпус вправо и локтем правой же руки достаю его в левое ухо. Удар получается точный и сильный. Навыки рукопашного боя, полученные мной в лётной школе, никуда не делись…

Парень летит пару метров вперёд со значительным ускорением от моего удара, но остаётся на ногах и приседает на корточки. По его физиономии видно, что он временно теряет ориентацию.

– Готов нокаут. Лёва, поздравляю, – весело кричит брюнетка из – за столика и хлопает в ладоши.

Лёва помалкивает и держится за ухо.

В это же время я замечаю Мефодия. Он идёт через площадь в нашем направлении, вместе с каким – то крепким парнем лет двадцати.

Я подхожу к Лёве и протягиваю руку. Он смотрит на меня со злобой, но руку подаёт.

– Извини, не рассчитал удар, говорю я.

– Ну и реакция у тебя, – бурчит Лёва и держится за подбитое ухо.

– Разрешите нам присесть за ваш столик, – обращаюсь я к барышням.

– Садитесь уж, – говорит другая девушка, голубоглазая, со светлыми волосами.

Лёва слегка пошатывается и садится на лёгкий стульчик со спинкой. Я сажусь рядом, и с удивлением вижу на девушках настоящие джинсы. Они ярко – синие и отлично смотрятся. Да это настоящий американский «Levis Straus» с бахромой.

На широком поясе блондинке, на кожаной эмблеме с двумя ковбоями я читаю:

*******************************************************

LEVI STRAUSS & CO. SAN FRANCISCO CAL.

TRADE MARK. PATENTED MAY20 1873

*******************************************************

Значит, Америка никуда не делась в этом мире…

Белые блузки с яркими пуговицами, как нельзя лучше подходят к таким джинсам. И это мне хорошо известно.

– Граф Орлов, собственной персоной, но без фамильного перстня, разрешите представиться, – я встаю из – за столика и делаю небольшой кивок головой.

Это выходит у меня несколько смешно.

Обе хорошенькие девушки звонко хохочут.

– Я – Софи, – говорит блондинка и направляет на себя указательный палец.

– Я – Марго, – улыбается брюнетка.

Софи, что называется, строит мне глазки, и явно хочет себя показать.

– Может быть вам пива взять? – предлагает она.

Мы дружно отказываемся.

Девушка встаёт с лёгкого креслица и не спеша подходит к буфетной стойке. Да, такие джинсы в обтяжку на красивой фигурке делают своё дело. Большинства посетителей выносного ресторанчика (а это в основном молодые люди обоего пола) провожают взглядами длинные стройные ножки. На ярко-голубых джинсах затянут широкий кожаный ремень с большой полированной бляхой. Не хватает только никелированного кольта с гранёным дулом в открытой кобуре. Крутое бедро у девушки имеется…

Софи лучезарно улыбается и возвращается к нашему столику с узкими и тёмными бутылочками какого – то прохладительного напитка.

Мефодий со своим спутником уже рядом с нами, и оба они с интересом разглядывают ухо Лёвы, которое увеличилось в размере вдвое и стало похоже на большой вареник с вишнями внутри.

– Никак уже подраться успели, голубчики, – говорит Мефодий.

– Здравствуйте, Мефодий Аристархович, – в один голос говорят обе барышни.

– И кто же это драку начал, – говорит крепыш, что пришёл вместе с Мефодием.

– Да ваш Лёва и начал, – отвечает Марго, откупоривая бутылочку.

– А если бы это был не внук нашего уважаемого Мефодия Аристарховича, а молодой дворянин – аристократ, а? Тебя, балбеса, на дуэль не вызовут, а я, в данный момент, не смогу заплатить штраф… и сяду в долговую яму за тебя, дурака, а ты будешь распродавать наше имущество… – говорит крепыш и даёт Лёве увесистый подзатыльник.

– Чё дерёшься, бурчит Лёва, – Я думал он простой мещанин, как я. У него на пальцах нет никакого перстня.

– Да, Лёва, нехорошо получилось. Однако виной тому эти симпатичные девчата, я думаю. Вижу, Олег мой не сплоховал… и дал тебе в ухо, – говорит Мефодий с удовольствием.

– Правда ваша, Мефодий Аристархович. Ваш внук драться умеет. А я сподличал, признаю. Думал, он забоится меня, а оно вон как вышло. Извините меня, Мефодий Аристархович

– Ну чего у вас молодых не бывает. Пожмите друг другу руки и все дела, – говорит Мефодий.

Мы жмём друг другу руки и улыбаемся.

– Олег, а ты денежку – то разменяй и угости ребят, а мы с Артёмом пойдём за дальний столик, да пивка немецкого отведаем с рыбкой астраханской…

Я вытаскиваю тяжёленький золотой червонец.

– Пошли, Лёва, купим девушкам мороженое.

– Ого, хорошая монета, – улыбается Лёва.

– Какое вам мороженое взять? – обращаюсь я к барышням.

– Хватит с нас сладкого. Мы только водичку, – говорит Софи.

– Не трать деньги попусту, – тихо говорит мне Лёва.

– Ты серьёзно думаешь, что твой железный дурачок сможет там пройти? – спрашивает Лёву Марго, вероятно продолжая разговор, прерванный моим появлением.

– Я уверен, что мой паромех является самым надёжным средством передвижения в этом ненормальном лесу. И я, с помощью его бронированных кулаков, смогу размозжить череп любому чудовищу в ближнем бою. Паромех слушается меня с полунамёка на движение моих мыщц… Управление им я довёл до ума, кстати, с помощью Мефодия Аристарховича… – загадочно говорит Лёва. – Вот если бы у меня была лишняя десятка целковых, то его можно было бы доставить на место испытания хоть завтра, заплатив водителю грузовика. Я знаю местечко, где нет пограничного кордона и довольно плавный угол подъёма на гору.

– Всего лишь червонец, так мало? – переспрашивает Марго.

– Для тебя, может быть, – говорит Лёва и гордо задирает нос.

– Я смогу дать деньги для этого дела, если ты возьмёшь нас с собой.

– Я бы тоже поддержал вашу компанию. Насколько я понимаю, это путешествие не будет безопасным. А если нас станет четверо, тогда больше шансов на успех, – говорю я.

– Молодец, – говорит Софи, и я ловлю на себе её благосклонный взгляд.

– А там, в грузовике будет место для нас с Софи, – спрашивает Марго. – Это ведь здорово пройти в Коурлинг самой короткой дорогой по склону Лысой горы.

– Какой на фиг Коурлинг? – Лёва выкатывает глаза. – Я туда не собирался. Мне нужно только испытать свою паровую машину в горах. Без обиды, вас я с собой брать не собираюсь.

– А я собиралась и даже мечтала посмотреть тамошнюю магическую академию, самую знаменитую, и побывать в магазинах этого загадочного королевства, – говорит Софи, мечтательно закатывая свои голубенькие глазки, только вот папа не разрешает…

– Хочешь прокачать свой дар – штурмуй Лысую гору, так здесь в Новогорске говорят. Так что вам, ребятки, придётся нас с Софи взять с собой. В противном случае, мы вынуждены будем засвидетельствовать о вашем запрещённом намерении соответствующим службам, – говорит Марго с обаятельной улыбкой и делает глоток, демонстративно оттопырив правый мизинчик с бриллиантовым колечком.

– Ты это серьёзно? – вопрошает Лёва, исподлобья поглядывая на дородную красотку.

– Совершенно серьёзно, Лёва. Мы будем вынуждены это сделать.

– Поймите нас правильно, – поддерживает подругу Софи.

– Но это очень опасно, Марго. И никто там, в горной местности возиться с вами не станет, если вы захотите домой к маменьке, или просто подвернёте ножку. Там на каблучках не походишь… – физиономия Лёвы проясняется в улыбке.

– Напрасно ты радуешься. У нас с Софи есть специальная обувь для горного туризма.

– И вообще, почему бы нам, всем вместе, не посмотреть этот загадочный город и эту академию. У нашего государя прекрасные отношения с немцами, да и с этим королевством. К тому же мы все дворяне. Если даже нас кто и задержит за незаконный переход границы, у меня будет достаточно золота, чтобы откупиться… – говорит Марго.

– И у меня будет приличная сумма, – говорит Софи.

– Так ты не ответил, Лёва, будет место для нас в грузовичке?

– В кабине есть два места рядом с водителем, – говорит Лёва с неохотой.

– Отлично! А ты с Олегом и со своим железом поедешь в кузове, договорились?

– Находиться в этом лесу без хорошего оружия нельзя, – бурчит Лёва.

– У моего отца целая большая комната в доме новейшего огнестрела самых лучших мировых производителей. Я смогу взять пару пистолетов крупного калибра с патронами, – говорит Марго.

– А родителям я скажу, что заночую на выходных у тебя, – говорит Софи.

– А я у тебя, – улыбается Марго. В субботу с утра выдвигаемся, а в воскресенье вечером вернёмся. Надо же, чёрт возьми, прокачать свои магические способности. И нет для этого лучшего места, чем волшебные склоны Лысой горы. Это уже точно известно…

– А у тебя есть оружие, Олег, – спрашивает Лёва.

– Нет, но я попрошу у Мефа роликовый арбалет. Это классная штука для горно – лесистой местности. Думаю, он мне не откажет.

– Не откажет, не откажет, особенно когда увидит нас, – говорит Лёва.

Я смотрю на Лёву вопросительно.

– Мой паро – механический голем, в полной боевой готовности, стоит в большом сарае, на подворье твоего прадеда Мефодия Аристарховича…. Кстати, место, откуда мы начнём подъём на гору, находится недалеко от вашего подворья.

– А я думаю, почему это Меф так тщательно закрывает от меня свой большой сарай.

– И правильно делает… Там, наверху, могут понадобиться серебряные пули, как говорят сведущие люди. – А это тоже влетит в копеечку, – говорит Лёва и поглядывает на Марго.

– Я куплю на всех. Сколько надо? – спрашивает Марго.

– Пару червонцев, думаю, понадобится, не меньше. Какой калибр у твоего кольта?

– Я точно не знаю, но…

– Ты лучше парочку патронов от него принеси, а ещё лучше – всю коробку. Тогда мы с Мефодием Аристарховичем только пули в патронах поменяем, да и с калибром оружия не ошибёмся, – говорит Лёва. Если деньги есть, давай сейчас, я знаю, где можно купить серебряные заготовки.

– Хорошо, – Марго расстёгивает сумочку и выкладывает на белоснежную скатерть несколько больших купюр с двуглавым орлом.

– Годится, – Лёва улыбается до самых кончиков ушей и загребает купюры широкой ладонью.

– Деньги – это отчеканенная свобода, – мечтательно произносит Марго.

– Кто это сказал? – спрашивает Лёва.

– Это слова Фёдора Михайловича Достоевского, – отвечает Марго.

«Ого, – думаю я, – значит с литературой в этой реальности всё нормально, хотя такой фразы у великого писателя я что-то не припомню, хотя мало его читал»

– Ты, Олег, на всякий случай, попроси у Мефодия ручную гранату, а лучше – парочку. Там может пригодиться, – говорит Лёва.

– Гранату… – я чувствую, как у меня холодеет спина.

Я верю в судьбу, и она второй раз предлагает мне взять с собой гранату. В этот раз я её взорву. Однозначно.

– Хорошо, – обязательно попрошу…

– Ты, Олег, у деда своего поспрашивай про хронопорт на Лысой горе. Он наверняка знает кое-что, чего другие не знают. Как – никак, говорят, он больше всех живёт в этих местах.

– А я слышала, что на этой горе вся нечистая сила собирается по весне на шабаш свой бесовской, – говорит Софи.

– Это очень даже может быть, – говорит Марго.

– Раньше пятнадцатого сентября занятия в гимназии точно не начнутся. Потому что преподавательский корпус будет в полном составе не раньше этого числа. Так отец говорил, – Софи обводит нас всезнающим взглядом.

– Поэтому можно смело отправляться на Лысую гору. Надо же, в конце концов, прокачать свою энергетику перед тестированием в гимназии. А эта процедура будет обязательна для всех без исключения. Так что, Лёвушка, поход на Лысую гору и в прямом твоём интересе будет, – Марго снова прищуривается на Лёву. – Сейчас погода стоит самая подходящая для перехода на ту сторону и для испытания твоего паромеха

– И я бы хотела позагорать там наверху для развития дара, а потом спуститься в Кроулинг и пройтись по волшебным магазинчикам. И взглянуть хоть одним глазком на эту знаменитую Crowling Academy, – мечтательно говорит Софи.

– Твоя правда, Марго. Я же согласился. Можно прогуляться по склону с паромехом, – соглашается Лёва.

– И дойти до Кроулинга, – продолжает Софи.

– Посмотрим, посмотрим, – говорит Лёва.– На этой уникальной горе, никакое авто не пойдёт, и аэропланы, насколько мы знаем, глохнут. Только мой механический голем, как я его называю – паромех, сможет пройти и подняться.

– А почему ты называешь его голем? Он что, имеет какое – то управляемое сознание? – спрашиваю я.

– Я не уверен, что это управляемое сознание, как ты сказал, но железом я могу управлять, и паромех под моим управлением может делать гораздо больше, чем с кем – нибудь другим в его кабине. Это уже фактически проверено, – говорит Лёва и достаёт из кармана железный болт.

Затем он ставит перед собой болт на большую шестигранную шляпку, делает вокруг него кольцо из больших и указательных пальцев обеих рук, напрягается, что видно по его покрасневшей физиономии, и особенно по опухшему рубиновому уху…

Через пару – тройку секунд, однако, болт отрывается от столешницы и зависает в воздухе.

– Слабовато, – говорит Марго с явным намерением подзадорить Лёву.

Болт продолжал дрожать в воздухе, Лёва выдыхает, и болт громко падает.

– Это уже не слабовато, к твоему сведению, – отвечает Лёва. – С утра, когда у меня всё стоит в вертикальном положении, тогда я легко могу приподнять его двумя пальцами одной руки.

Девушки смеются, я тоже улыбаюсь.

– Он всегда притягивается к твоей ладони? – спрашиваю я.

– Нет. Только тогда, когда я захочу. Вот смотри.

Лёва снова ставит болт на шляпку и подносит к нему раскрытую ладонь. Болт даже не покачивается.

Лёва убирает руку и снова подносит её к стоящему на шляпке болту. Физиономия Лёвы заметно напрягается, и железный болт отрывается от столешницы и прилипает к ладони.

– Здорово! – гворю я, искренне удивляясь такой способности его организма.

– А у тебя какой дар, Олег? – спрашивает меня Лёва.

– Честно говоря, толком ещё не знаю, – говорю я, продолжая улыбаться. Мне становится приятно общество этих симпатичных молодых людей.

– Как это не знаешь, Олег, ты ведь граф и наследник знаменитого русского рода? – посмеивается Софи.

– Между прочим, выше двух тысяч метров на этой горе время замедляет ход, а железо прибавляет в весе, – говорю я с победоносным видом и ухожу от ответа.

– Откуда ты это знаешь?– спрашивает Лёва.

– Лично убедился, когда на такой высоте рыбачили с Мефом.

– Хотя да, все знают, что на такую высоту аэропланы уже не залетают… А вот мой паромех пойдёт спокойно.

– И не заглохнет? – спрашиваю я.

– Конечно нет. Соображай. У паромеха – паровой двигатель. Там никакой искры не требуется. Только вода, и огонь, чтобы поджечь пирамидки Мефа… Кстати, если бы их не было, не было бы и моего паромеха. Твой прадед самый лучший химик, алхимик и механик в нашей империи. Я в этом твёрдо убеждён.

– Да, Мефодий Аристархович удивительный человек, – говорит Софи, грациозно выгибает спинку, и я вижу, как темнее ложбинка у неё ниже талии… Меня это заводит. Я ловлю её взгляд и понимаю, что она это сделала для меня…

Чёрт возьми! И здесь эта низкая талия в моде у девчонок, как когда – то была модной в прошлом мире…

– Отец говорил, что предпочтение при поступлении в гимназию будут отдавать молодым людям с даром пиромантии, псионики, аэромантии и артефакторики, – продолжает грациозная блондинка.

– Софи, говори проще, магии огня и воздуха, – говорит Марго.

– Брат говорил, принимать будут тех в первую очередь, кто может быть полезен русской армии, – высказывается Лёва…

– Я ещё слышала, что в этом королевстве, помимо золотых монет, кофе очень ценится, – говорит Софи. – Прихватите с собой хотя бы по баночке. Может быть, удастся обменять там на что – нибудь ценное в магическом отношении.

Мы договариваемся отправляться на склон Лысой горы через пару дней, в субботу утром.

––

Глава 4

Глава 4 Она тебя услышит…

– А кто такая эта Софи? – спрашиваю я Мефа, когда мы возвращаемся домой.

– А что, понравилась девка? – улыбается Мефодий. – Она дочка нашего губернатора графа Сперанского, такого же известного либерала, каким и дед его был. Как-то заезжали они ко мне в прошлом году по делу.

– Понравилась. Симпатичная барышня, – соглашаюсь я.

Идти пешком километров пять, и в этот раз на подъём. Но Мефодий не стал запрягать свою тележку. Респектабельной двуколки, или автомобиля у него нет, а трястись и громыхать в телеге представителям известного графского рода в городских условиях как – то неловко. Я это хорошо понимаю…

– Ребята там, в Коурлинге говорили, будто наверху Лысой горы существует настоящий хронопорт, связующий времёна. И отряды моего отца его охраняют. Это правда, Меф?

– Люди разное говорят. Я сам не видел, врать не буду, но чудеса там случаются, да и вокруг моего подворья частенько бродит всякая нечисть по ночам. Да и не только бродит, но и пролетает… Но мой заборчик особый. Крупных тварей отгоняет, а мелких, что пролезут, Стёпка по двору гоняет… Однажды троллик как – то молодой заходил с германской стороны. Стёпке хотел морду начистить. Это у них первое дело – медведей гонять. Они это любят. Загривок Стёпке успел подрать. Пришлось мне дробью мелкой влепить ему под зад, чтобы Стёпку не задрал.

– Троллик? – переспросил я.

– Ну да. Молодой, глупый. Они любопытные, – говорит Мефодий. – Много здесь у нас разной уникальной живности. Эта гора из – под земли поднялась не так давно, как говорят, по меркам истории. Её образуют разные пласты полезных ископаемых, редкие руды и, я думаю, все без исключения химические элементы из таблицы господина Менделеева. Особенно хороша здешняя сера. Находится в открытых залежах повыше двух тысяч метров и очень годится для производства взрывных веществ, что будут посильнее обычного пороха. И наши и германцы посылали туда наверх геолого – разведывательные экспедиции. Однако, в последнее время, никто из этих геологов больше наверх идти не хочет. Многие их товарищи пропали там без вести, – говорит Мефодий загадочно.

– И что они рассказывали эти геологи? – спрашиваю я.

– Известно что, всё одно и то же: повстречались с нечистой силой, с небывалыми чудищами, с теми же троллями, допустим. Я их и сам видел и не раз. И что здесь удивительного. Такое же живое существо, похожее на очень большого орангутанга. Правда свирепое, когда разозлится. А также умное и очень сильное. Медведя прибьёт запросто. А ты его не трогай, и страха не показывай при встрече. Тогда и он тебя не обидит. Змеи тоже водятся. Покрупнее американской анаконды будут…

– А ты сам, Меф, поднимался выше трёх тысяч метров?

– Ну а ты как думал. Живу здесь уже полвека почитай. Много раз поднимался и выше. Серу набирал редкую по своей взрывной силе и другую разную породу. Тролликов видел, угощал их хлебом. Правда, поджилки малость тряслись от того, что они очень страшные и огроменные вблизи. Но страха не показывал, а улыбался, и зла им не желал. Оттого, видать и целёхонек остался. Так что и ты, если встретишь где, так и поступай.

– А на самом верху этой горы был?

Мефодий отвечает не сразу.

Мы останавливаемся и пьём прохладный квас из бутылочек, что купили в буфете.

– До уголька метров восемьсот будет отсюда, до полезных ископаемых ещё столько же помножь на три… До самого же верха от моего подворья будет в точности четыре тысячи восемьсот двадцать семь метров. А до равнинной местности внизу, где город стоит – семьсот семьдесят девять метров. Это установлено отличным оптическим прибором… Твоя мама ходила на самый верх горы, где газ сернистый с облаками соединяется. Там произрастают травы и особыми свойствами набираются, а камешки амулетами становятся. Очень ценные для лечения и всего прочего, – говорит Мефодий.

– И с отцом моим где – то там и познакомилась, – угадываю я.

– Что правда, то правда. Я не хотел, чтобы она с ним зналась, но какой там. Злая стала, самовольная, тогда – то и волосы её почернели… – говорит Мефодий и умолкает.

– Очень интересно. А меня возьмёшь с собой, когда высоко в гору пойдёшь?

– Обязательно возьму. Будешь ножки свои тренировать с мешком уголька за плечами, – усмехается Мефодий. – Это тебе только на пользу пойдёт.

– Конечно буду, – соглашаюсь я.

Пройдя большую часть пути, метров за восемьсот до нашего подворья, прямо на тропинке, четверо солдат устанавливают полосатый пограничный столб с российским двуглавым орлом наверху.

– Вот это хорошее дело, – говорит Меф, ускоряет ход и останавливается возле группы офицеров русской императорской армии. Офицеры сверкающими на солнце жёлтым светом погонами, по всей видимости, хорошо знают Мефа и почтительно здороваются с ним за руку.

Меф подзывает меня.

– А это мой внучёк Олег. Он здесь часто будет ходить. И больше никто. Один из офицеров протягивает мне руку и щёгольским жестом касается козырька фуражки.

– Штабс-капитан Зубков, Ваше Сиятельство.

– Очень рад. Граф Орлов, – отвечаю я и

здороваюсь за руку и со всеми остальными офицерами.

Рядом с нами стоят два грузовичка со строительными материалами. С одного из них солдаты выгружают высокие деревянные катушки с колючей проволокой. Трое гражданских со строительными приборами размечают на земле метки для строительства таможни, сторожки и шлагбаума…

Когда мы проходим пограничный пункт, Меф радостно говорит:

– Обещали уже завтра к нам телефон провести по личному распоряжению их командования. Уважают меня, значит.

– Здорово, – говорю я. – Значит, ты теперь проживаешь за границей Российской империи. Так получается.

– Так же, как и ты, – улыбается Меф.

––

Крепкая и тонкая нить, аккуратно намотанная поверх круглой и высокой консервной банки, легко слетает. Латунная блесна весом в пятнадцать грамм летит далеко, как раз на середину озера, на двадцать метров от берега. Там, как я думаю, и находятся самые крупные хищники…

Блесну и крючок к ней я сделал сам накануне, в мастерской Мефодия.

Озеро глубокое, благодаря своим подземным источникам. Лепесток блесны долго и плавно планирует, опускаясь на дно. Но его не касается: нить резко идёт в сторону…

Я делаю подсечку и чувствую сильную рыбу. Она резко уходит в сторону зарослей камыша. Я быстро подматываю нить на банку и бегу в ту же сторону камыша, не ослабляя натяжение. Хищник, по закону рыбалки, не должен подчиняться силе, и, почувствовав её тягу к камышу, делает рывок на открытую воду, что мне и надо…

Теперь его легче будет вытащить на берег.

Через минуту я беру за жабры здоровенного толстого окуня.

– Молодец, Олежек, сработала твоя блестяжка. Хорошая идея.

В следующие четверть часа я ловлю ещё парочку таких же горбачей, оставляю свою снасть увлечённому ею Мефодию, и иду к дальнему концу озера, на приятную процедуру …

Сегодня первый день второй недели, как я регулярно погружаюсь в лечебно – магическую субстанцию.

Я лежу в тёплой голубой жиже и стараюсь рассмотреть маленькую птичку, что звонко щебечет на самой верхушке высокой сосны.

Я уже привык к приятным ощущениям своего тела, и чувствую даже, как мне кажется, некое расширение сознания…

И вдруг, эта жёлтенькая птичка замолкает на половине своей трели, и резко отлетает в сторону. Да и сама верхушка сосны неожиданно гнётся под напором сильного порыва ветра. Хотя кругом стоит просто райская тишина. Ни один листочек, ни на каком другом дереве рядом даже не колышется…

Это меня порядком удивляет. Даже будто сосёт под ложечкой, и появляется сердцебиение. Неведомое всегда вызывает опасение.

Но мне ещё лежать в уникальной жиже двенадцать минут, поглядываю я на циферблат швейцарских часов Мефодия. Нельзя нарушать точность процедуры.

Тишина вокруг и приятная процедура меня успокаивают. Я перевожу взгляд на верхушку потревоженного дерева. Здесь опять сидит птичка, но уже иной расцветки и чуть поменьше. Я по-прежнему чувствую волшебную энергетику в виде мельчайших пузырьков, что нежно бомбардируют моё тело из самых недр этой вулканической горы. Я стараюсь повнимательней рассмотреть эту мелкую птичку, и … эта птичка улетает, а верхушка вздрагивает…

Ха! Меня охватывает порыв радости. Я начинаю понимать, отчего так резко колыхнулась верхушка сосны и улетела птичка – от воздушного удара, что вызвал мой пристальный взгляд. Мой дар и моё оружие – воздух и… пространство!

Продолжая процедуру, я уже целенаправленно смотрю на верхушку этого же дерева. Она начинает гнуться уже через пять секунд. Я напрягаю силу взгляда и… слышу звонкий треск: верхушка сосны ломается и летит вниз.

После такого напряжения взгляда, всё моё тело охватывает резкая слабость, но ненадолго. Я чувствую, как организм снова напитывается, как аккумулятор, могучей подземной силой этой волшебной горы.

Я заканчиваю процедуру, обмываю тело чистой водой, одеваюсь, и…

Это весело и немного страшновато, когда случается электрический пробой между костями плеча и руки, особенно, между основанием черепа и позвоночника. Так и думаешь: а не разлетится ли моя черепушка на множество черепков, как глиняный горшок… Но голова моя остаётся на плечах, и весёлая, и хорошо соображает…

После того, как птичка улетела… я чувствую себя настоящим именинником – в этот славный день я осознал свой дар.

Так что же у меня за дар, чёрт возьми? Воздуха, или пространства? Реальности, или действительности? Замечу, что это не одно и то же… Как бы то ни было, а жизнь моя становится гораздо интересней.

––

– А скажи, Меф, что случилось с моей мамой. Про это я не могу вспомнить почему – то…

Мефодий пристально смотрит на меня некоторое время и говорит:

– Убили её родственнички отца твоего.

– Как, сами убили?

– Зачем сами, наняли для этого дела кого надо.

– А где она похоронена? – спрашиваю я.

– Если на лошадке ехать, часа три надо. Я её нашёл в кустах у дороги. Там и похоронил. Она уже долго пролежала. Везти сюда нельзя было. Она ко мне шла из Коурлинга своего проклятого… Мы её обязательно похороним рядом с нашим подворьем, но должно пройти три года. Сейчас её нельзя трогать… – говорит Мефодий, и глаза его начинают блестеть от влаги. – Она ещё рядом со своим прахом и не покинула могилку. Мне не признаётся, кто её убил. Тебе должна сказать, – тихо говорит Мефодий.

– Почему мне скажет?

– Ты её кровинушка. Самый близкий человек по крови. И дар у тебя есть особый. Понятно говорю.

– Понятно. А как ты с ней общаешься?

– Вот там, у могилки её всё увидишь и услышишь…

– Когда пойдём на могилку?

– Завтра с утра и поедем на лошадке, как раз серы наберем в тех местах. Мне для горючей смеси надо набрать, друзья – товарищи заказ привезли…

– И вот ещё, – говорит Меф, держа в руках холщовую сумку с вышитым старославянским узором. – Внучка моя и мама твоя зналась с потусторонней силой. Я это дело не одобряю, но волю её предсмертную исполняю. Велела тебе передать, сыночку своему единственному.

– Спасибо, – говорю я и беру сумку. В ней лежит тетрадка с красивой обложкой и коробка с разноцветными мелками.

– У тебя жизнь будет долгая и непростая. Любые знания пригодятся, – говорит Мефодий. – На Голубое озеро пока что не ходи. Две недели принимал процедуру. Теперь надо отдых дать организму. Через недельку повторишь.

– Хорошо, – говорю я и отношу сумку с тетрадкой в свою комнату, но знакомится с тем, что написано в тетрадке надо основательно и для этого требуется соответствующее настроение. Поэтому сумка запирается в шкафу…

––

В этот раз мы не поднимаемся круто в гору по невидимой тропинке Мефа к Синему озеру, а немного спускаемся вниз на обводную дорогу, что идёт у подножия Лысой горы.

Едём на запад, и дорога ведёт в гору.

Через полчаса она уже заходит в лес и продолжает подниматься.

С правой стороны я вижу старинное кладбище с почерневшими надгробьями и покосившимися оградками между могилками. Многие надгробья наполовину завалены свежим глинозёмом чёрно – коричневого цвета.

– Это кладбище поднялось на поверхность не так давно, – говорит Меф.

– Как поднялось? Из горных пород, из недр что ли? – спрашиваю я весьма озадаченный.

– Так точно. Произошло движение земных пластов. Такое здесь частенько случается, – как само собой разумеющееся, спокойно говорит Мефодий.

– А может это кладбище снова провалиться в преисподнюю?

– Конечно, может. Даже вместе с тобой, если вдруг окажешься на нём в неудачное времечко, – посмеивается Меф. – Здесь их много древних кладбищ – то.

Я тоже улыбаюсь. Мы едем дальше на подъём, по единственной здесь узкой дороге. Впереди каменная глыба, с клубками змей наверху, закрывает прямой путь, и дорога делает большую петлю влево.

Змеи греются на солнышке и не обращают на нас никакого внимания.

Наша лошадка останавливается и косится на оливковые клубки.

– Не боись, не боись, – ласково говорит Мефодия и дёргает вожжи.

Лошадка нехотя трогается.

– Это есть условная граница между Германией и Россией на сегодня, – говорит Меф.

– Там уже Германия? – спрашиваю я.

– Не совсем ещё, – отвечает Мефодий и снова дёргает вожжи.

Перед нами за высокими кустами открывается перекрёсток трёх дорог.

Мы сворачиваем вправо на девяносто градусов.

– Германия прямо пошла, а мы повернули на Кроулинг, – поясняет Меф.

Метрах в двухстах от перекрёстка Меф останавливает лошадку и делает мне знак рукой.

Мы подходит к небольшому холмику в десяти метрах от дороги.

– Вот и к маме твоей пришли. Она будет рада, – говорит Меф, и глаза его блестят.

Я чувствую, как и у меня першит в горле.

Меф вытаскивает из наплечной сумки нечто похожее на железную лампадку на цепочке и вешает её себе на шею.

Я с интересом смотрю на него, но он не собирается мне ничего пояснять.

На железную выгнутую пластинку вместо ладана Меф насыпает серый порошок, основным компонентом которого, надо полагать, является местная сера. Затем он вставляет в специальную прорезь на лампадке маленькое квадратное зеркальце, и поджигает под пластиной кусочек своей горючей пирамидки. Появляется желтоватый дымок между зеркальцем и бородой Мефа. Когда дымок поднимается над его головой, Меф поворачивается в сторону могильного холмика и подзывает меня подойти ближе.

Я подхожу и смотрю в зеркальце, что направлено на могилку.

– Смотри на могилку боковым зрением, – шепчет мне на ухо Меф.

– Понял, – так же тихо отвечаю я и отвожу прямой взгляд от маленького холмика.

– Видишь, видишь, смотри сквозь жёлтый дым, – продолжает шептать мой прадед.

Я смотрю, и действительно вижу сквозь жёлтый дым белое очертание, похожее на силуэт стройной женщины с распущенными длинными волосами.

– Вижу, – тихо говорю я.

– В неё стреляли из арбалета, с близкого расстояния, в голову, чтобы значит нельзя было к жизни вернуть… Спроси, кто стрелял.

– Кто в тебя стрелял, мама, – спрашиваю я, и в ту же секунду отчётливо слышу родной до боли голос:

– Чёрные рейтары герцога Зверлока, когда я шла к дедушке Мефодию.

Эти слова я запоминаю навек, и слёзы бегут из моих глаз…

– Я отомщу за тебя, мама, – говорю я.

Меф берёт меня за руку. Белый силуэт растворяется в воздухе.

– Кто в неё стрелял?

– Чёрные рейтары герцога Зверлока.

– Кто он? – спрашивает Меф.

– Герцог – главнокомандующий армией Кроулинга, начальник королевской охраны, архимаг…

– Это хорошо. Теперь я знаю на кого надо охотиться, – радостно говорит Меф. – Ну что, а теперь пошли за серой…

Солнце уже высоко стоит над горизонтом. Мы круто поднимаемся в гору. Лошадка с повозкой осталась внизу и стала совсем маленькой.

Через тридцать минут подъёма Меф заходит в большую расщелину в скале. Здесь царит полумрак и слышится запах серы.

Она залегает в этом месте крупными пластами и легко колется.

Мы быстро набираем один из мешков.

– И вот ещё этих корешков блестящих возьмём, – говорит Меф, склоняясь вниз. – Бери рукой. Они безопасны.

– Так это же литий.

Я держу в руке один из самых лёгких металлов на земле.

– А ты откуда знаешь? – удивляется Меф.

– Хорошо учился в Кроулинге.

– Молодец. Этот литий – отличная добавка для моей взрывной смеси, – говорит Меф. – Давай мешки.

Очень скоро все три мешка завязаны под завязку, и мы выходим из расщелины.

– Вон они, троллики-то, вышли на солнышке яйца свои почесать, – посмеивается Меф.

Я поднимаю голову и вижу метрах в трёхсот от нас, на выступе, перед чёрной дырой пещеры, двух коротконогих коренастых гигантов. Они почёсываются и поглядывают в нашу сторону.

– Один, кажется, мохнатый, а второй нет, – говорю я, прикрывая глаза ладонью от яркого солнца.

– Да, есть всякие и молодые и старые. Они очень умные и не особо злобливые. Убивают только тогда, когда на них нападают…

Спускаться легко, даже с полными мешками. Я не чувствую никакой усталости. Мой организм значительно окреп после водных процедур в голубой глине…

Мы приближаемся к нашему подворью. Поместьем это никак не назовёшь. Меф – аскет и живёт скромно. Идём пешком за лошадкой. Три мешка с серой, литием и иной редкой породой крепко завязаны под самую верхушку. Впереди возвышается Лысая гора, как всегда, покрытая на треть тёмной и светлой облачностью. Узкая тропинка идёт на подъём. Мефодий следует первый за лошадкой

Вдруг, за моей спиной раздаётся зловещий и тихий шелест, похожий на шипение. Я чувствую, как моя кожа покрывается пупырышками, и поворачиваюсь.

Ко мне приближается чёрный гриб воздушного смерча, хотя вокруг стоит почти идеальная тишина и полный штиль.

Я стою, как загипнотизированный, не в силах сдвинуться с места. Чёрный смерч раскручивается, его гриб становится шире и выше, и поглощает меня, как удав кролика…

Свет меркнет в моих глазах, и сознание куда-то улетучивается…

––

Глава 5

Глава 5 В Чёрном замке

У меня темнеет в глазах, земля уходит из под ног, и неведомая сила уносит меня с собой. Сознание моё меркнет, но не отключается. Моё тело вибрирует с высокой частотой. Я чувствую, что перемещаюсь в пространстве с огромной скоростью…

И, в конце концов, больно шлёпаюсь на мраморный пол, рядом с чёрной пятиконечной звездой, расчерченной какими – то замысловатыми геометрическими фигурами…

Я много раз видел эту чёрную звезду на белом мраморе и знаю, что это пентакль моего отца Хелфгота фон Коурлинга в его родовом Чёрном замке на первом этаже.

Я чувствую, что эта телепортация помимо моей воли, буквально высосала из меня все силы.

Моё тело продолжает дрожать.

Это замечают сидящие за длинным столом мои многочисленные родственники по отцу.

– Вы только посмотрите, у него все поджилки трясутся, – говорит молодая девушка с пышными светлыми волосами. Я её узнаю. Это Холда, моя сестра. Девица видная и высокомерная, всегда относившаяся ко мне с презрением и насмешкой.

Я различаю всех своих родственников. Их здесь более десятка. И все они меня презирают, и никто из них никогда не ответит на моё приветствие…

Они все презирают меня и смеются надо мной.

Я чувствую себя забитым щенком, так, как чувствовал себя здесь всегда. И ещё – я твёрдо знаю, что мой отец – настоящий дракон. Но не могу в это поверить пока ещё… Это похоже на скверную сказку. Но это точно – не сказка…

– Он слабак, и никогда не будет иметь сильный дар, – говорит мой брат Рейнхард, пятнадцатилетний красавчик, с атлетическим торсом и мускулистыми руками.

Я вспоминаю, как убегал от него в свою комнату на втором этаже и закрывался, чтобы не получить тумаков, или молниеносных разрядов по ногам… Он может метать молнии не смертельные, но очень болезненные, как рыба угорь. Может создавать и шаровые молнии. Только в замке это делать ему не разрешают.

Он сидит рядом со своей матерью и сестрой. Его мать, действующую королеву, я по – настоящему ненавижу, хотя она очень красивая и эффектная женщина. Я знаю – это она извела мою маму на тот свет…

Моё тело перестаёт дрожать, но я всё ещё не могу встать на ноги.

– Я уж надеялась, что больше никогда не увижу этого неполноценного, – театрально вздыхает моя сестра Холда.

Мой отец – король Хелфгот фон Коурлинг лишь кривит тонкие губы и говорит:

– Извини, дорогой, был вынужден призвать тебя за тот позор, что ты устроил на арене амфитеатра…

Я продолжаю чувствовать сильную слабость от того, что потерял много сил от такого мгновенного перемещения в пространстве, но тело моё дрожать перестало.

Я слышу запах тушёного мяса и овощей с острыми приправами. Мне очень хочется есть, но за стол меня никто не приглашает…

Силы мои, от охватившей меня злобы на этих людей потихоньку возвращаются ко мне.

Я выхожу из означенного круга с пятиконечной звездой и рунами Чёрного дракона, и смотрю на всех присутствующих с вызывающей усмешкой.

– Ты проявил слабость и трусость во время поединка. И тем самым опозорил мой королевский род. Я изгоняю тебя из нашего родового замка и лишаю своей фамилии, – говорит мой отец, человек с жёлтым и костлявым лицом под золотой короной, очень похожий на Кощея бессмертного из русских сказок.

– Ты лишил меня своей фамилии, но твоя кровь продолжает течь в моих жилах. Забери и её, чего же ты медлишь… – говорю я, и с вызовом смотрю в его жёлтые глаза.

Хелфгот молчит с застывшим бокалом красного вина в жилистой и сильной руке.

– Вон из моего замка, – кричит король и указывает свободной рукой на высокую готическую дверь.

Мне кажется, что он сейчас превратится в Чёрного дракона и бросится на меня, как боевой петух; но я его совершенно не боюсь. Мне даже жаль его. Он такой старый…

– Хорошо, отец, не переживай, я скоро уйду, вот только кое-что заберу из своей комнаты.

Силы мои, чувствую, полностью восстановились, и я легко поднимаюсь по широкой лестнице на второй этаж Чёрного замка.

Лишь одно желание владеет мной – как можно скорее покинуть этот мрачный замок, послав этих моих родственников куда подальше…

Я не стал убивать соперника на турнире и остался жив – вот моё преступление перед этим родом. И мне этого никогда не простят и не забудут, пока меня не станет… И это лишь повод от меня избавиться. Главное – я кронпринц по закону старшинства отпрысков по мужской линии. Я законный наследник королевского престола по крови… и сильнейшего дара короля Хелфгота фон Коурлинга, по прозвищу, да и по существу – Чёрного дракона…

На третий этаж я никогда не поднимался, потому чт Рейнхард о там живут мои враги королева Урсула и её дети – Холда и Рейнхард.

А на четвёртый этаж Чёрного замка и выше, вход для всех непосвящённых всегда строго запрещён. Это я хорошо помню. Кто там и что там находится, остаётся для меня совершеннейшей тайной.

В бывшей моей комнате и брать-то особенно нечего. Кажется, я хотел взять сумку с книгами… Вот она лежит на столике. Я напрягаю память: там должно быть две книжки. Точно. Они лежат в сумке. Ничего из вещей, которые мне уже явно малы, меня не интересует…

Я вешаю сумку на плечо и спускаюсь вниз скорым шагом, чувствуя, как закипает во мне сила, полученная со дна Голубого озера.

За обеденным столом возникает тишина при моём появлении. Никто на меня не смотрит.

– Прокляни его, отец.

– Его убить мало, – раздаются злобные голоса уже за своей спиной.

Подхожу к полупрозрачной двери с цветной готической мозаикой и слышу тихий голос действующей королевы:

– Уничтожь его, мой король, не дай ему уйти…

Я оборачиваюсь на этот голос и громко произношу убойную фразу на русском языке:

– Я ваш род ….

Эта сильная фраза со спорной семантикой, но глубокая по смыслу, звучит как нельзя к месту…

После чего, бросаю взгляд на тарелку перед королевой. Горячий бульон мощной струёй выплёскивается на её пышную грудь…

Королева визжит, как свинья, совершенно неподобающе её высочеству…

Мой отец, кажется, к моему удивлению, улыбается…

Я закрываю высокие двери Чёрного замка с обратной стороны.

На высоких воротах, во дворе замка, стоят двое стражников в чёрных шлемах и с необыкновенно широкими плечами, как боевики из Звёздных войн.

Я подхожу к ним вплотную с усмешкой превосходства.

Один из стражников поднимает чёрное забрало.

– Что смотришь, как баран. Я старший сын короля Хелфгота. Я кронпринц Альберт. Открывай ворота.

– Слушаюсь, Ваше Высочество, – говорит стражник, и левая половина ворот плавно отъёзжает на кованых рельсах на роликах.

Я быстро удаляюсь от Чёрного замка с чувством большого облегчения У меня есть мой родной дом и родной мне добрый человек.

Чёрный замок возвышается надо всем столичным Коурлингом. Это небольшое горное королевство моего отца Хелфгота фон Коурлинга…

Родовой клан Коурлингов исстари славится своими воинственными предками, это я хорошо помню… И у моего отца самый лучший корпус наёмников…

Сам город опоясывает западное подножие Лысой горы. Ниже начинаются земли королевства.

Но я иду в противоположном направлении.

Я поднимаюсь вверх по булыжной мостовой, к знакомой мне городской площади.

Внезапно, я чувствую непреодолимое желание обернуться назад.

Чёрный замок уже стал гораздо меньше, и я вижу на его полукруглых выступах на башнях пару десятков крылатых изваяний. Вдруг, одна из этих тварей, к моему удивлению, начинает взмахивать крыльями, и моё первоначальное представление о их каменной сущности напрочь исчезает…

Ещё две твари, кажется, это и есть те самые горгульи, также начинают громко хлопать кожистыми крыльями. После чего вся троица взлетает довольно высоко и… летит в моём направлении.

Кроме лёгкой сумки с двумя книжками у меня ничего нет. Я, не без труда, извлекаю из булыжной мостовой кругленький и увесистый камень, похожий на ядро.

Однако, парящие надо мной горгульи, не теряют высоты и не собираются меня атаковать, но и не хотят упускать меня из вида… Я иду дальше.

Возле здания амфитеатра, как и в прошлый раз, тесно стоят вместе и экипажи дорогих карет и шикарные автомобили, очень похожие на те, что были в начале двадцатого века в моей родной человеческой цивилизации.

У меня нет желания их рассматривать, однако я снова замечаю девушку с высокой прической и в длинном чёрном платье. Она держит в руках… планшет. Да, это белый электронный планшет. Я хорошо вижу, как светится его цветной экран. У меня голова идёт кругом от этого открытия…

Я подхожу к девушке в чёрном платье, но она сознательно закрывает дверцу автомобиля перед моим носом. Она не хочет со мной разговаривать. Её автомобиль начинает движении вниз, в сторону Чёрного замка.

Я сворачиваю на улочку, что ведёт к лесу. Быстро её прохожу и попадаю на объездную дорогу. Через полчаса тщательного обследования многих дубовых стволов, нахожу старую, уже потемневшую зарубку от топорика Мефодия, и захожу в непроходимый, как кажется на первый взгляд, лес…

Но здесь, без Мефодия, мне трудно найти правильный путь. Множество змей свисают с деревьев и стаи крыс путаются под ногами. Я продолжжаю путь на крохотные проблески света и чувствую к ним полное безразличие. И они уходят с моей дороги.

В конце концов, порядком устав от крутого подъёма в гору по опавшей листве и сухим ветвям, я попадаю на лесную полянку, откуда уже идёт знакомая мне дорожка в сторону подворья моего прадеда…

Уже через час я вижу как Мефодий кормит Стёпку.

– О! Олежек вернулся, – восклицает Меф, явно обрадованный, и внимательно всматривается в моё лицо. – Что-то быстро ты.

– Да послал их всех на три весёлые русские буквы, и был таков… – говорю я и широко улыбаюсь.

– Молодей! Так и надо, – Мефодий вытирает руки о фартук, и мы тепло обнимаемся.

– Интересно, а откуда ты знаешь эти буквы? Может мама говорила? Вообще, ты хорошо говоришь по-русски.

Я понимаю, что несколько переборщил.

– Нет, мама не говорила… Мы с ней на русском языке между собой всегда разговаривали… А буквы эти весёлые весь мир знает…

Мефодий начинает хохотать….

– И что твой отец?

– Он меня не тронул, хотя и выгнал из своего замка.

– Ну и хрен костлявый с ним, а ты молодец, правильно поступил. Смелость и решимость города берёт. Ты голодный небось?

– Есть такое.

– Я так и знал, и всё уже приготовил…

Я с огромным аппетитом уплетаю тушёное мясо тетёрки с душистыми травами в картофельным соусе.

– А ты тетрадку мамину ещё не читал? – Мефодий наливает себе кофе.

– Не-а. Как-то времени на это дело не было ещё. А просто так листать такую тетрадь – нет смысла, – говорю я и подкладываю себе ещё отменного соуса с дичью.

– Это правда. Читать её надо обстоятельно.

– Послезавтра уже ребята подойдут утром, а я, чувствую, спать сейчас завалюсь опять на целые сутки.

– И то хорошо. Здоровый сон тебе нужен.

– Лёва говорил, что у тебя есть ручные гранаты очень хорошие. Дашь мне парочку, могут пригодиться на этой горе.

Меф поднимает брови и хитро улыбается:

– Гранатки-то есть. Наделал их для армейских под заказ. А вот завтра и поговорим. Утро вечера мудренее, как говорят.

– Согласен.

Почему Меф спросил меня про тетрадку в красивой обложке? Значит, надо было уже давно с ней ознакомиться…

Я ухожу в свою комнату, прихватив с собой большую кружку с крепким кофе и сладкую грушу вместо сахара.

Из сумки с круглой эмблемой магической академии Коурлинг я извлекаю две книги. Одна из них называется «История королевства Коурлинг», а другая – «Магические практики». И откладываю их в сторонку.

Достаю из дальнего ящичка тетрадь в красивой обложке. открываю, и сразу же из неё выпадает вкладыш – лист плотной бумаги. На нём несколько печатей с имперским двуглавым орлом и текст в рамочке:

-– Лицензия под номером 333 –

Выдана подданному Российской империи, графу Орлову Мефодию Аристарховичу на пользование в личных нуждах родового фамильяра. Владелец и кровный хозяин оного несёт ответственность за деяния указанного существа потустороннего мира на территории Российской империи.

Родовой фамильяр зарегистрирован в Тайной канцелярии государя – императора за номером присвоенной лицензии.

____________________________________________________

В глаза бросается красивая цифра – 333

Вот это номер! И в прямом и в переносном смысле. Значит, таких инфернальных тварей в личном пользовании подданных империи не так уж и много, исходя из даты регистрации этого документа: 30 апреля 1910 года.

––

Фамильяр рода Орловых, в данный момент привязан к пентаклю в виде костяной таблички с пятиконечной звездой и рунами. Не так давно, этот фамильяр был в прямом подчинении моей матери. Но после её убийства, Мефодий не захотел стать хозяином фамильяра, по каким – то там своим причинам. Поэтому наш фамильяр будет выполнять приказы любого представителя рода Орловых по крови. Чтобы фамильяр подчинялся непосредственно мне, для этого требуется обряд кровопития… Костяная табличка в данный момент находится у Мефодия…

Всё это я узнал на следующее утро от самого Мефодия…

– Это тебе самому решать – призывать его на службу, или нет, – говорит Мефодий за завтраком. – Мне он не нужен…

––

С того дня, как я выпилил и отшлифовал блесну в мастерской Мефа, он перестал закрывать здесь дверь на замок.

Я захожу в мастерскую. Меф всё ещё пьёт кофе перед работой. Вижу длинный зелёный ящик, что привезли на грузовичке военные.

Открываю его – ба! В ящике лежат вполне себе гранаты лимонки – по виду, но без чеки и начинки. Эти пустышки лежат здесь в отгороженных друг от друга ячейках. Половина ячеек пуста. Значит готовые гранаты у Мефа в другом месте, начинённые его взрывной смесью.

Я не собираюсь их искать и брать без разрешения Мефа и закрываю ящик.

В это время появляется и он сам.

Я подхожу и обнимаю его за плечи.

– Меф, дашь нам парочку гранат, на всякий случай? – спрашиваю я как можно более невинным и приятным голосом.

– Лёва тебе сказал, – Меф усмехается. – Ох уж этот Лёва. Гранаты – это очень опасное оружие. А гранаты с моей взрывной смесью опаснее вдвойне… И я не хочу нести ответственность и испытывать угрызения совести, если с вами случится что – нибудь плохое… Ясно тебе.

– Ясно. Только вот девчата, что с нами будут подниматься на Лысую гору, очень смелые и рисковые, и чем нам с Лёвой их защитить в случае чего… Мало ли каких тварей опасных мы там, на Лысой горе, можем встретить, сам посуди. Мы то с Лёвой высоко подниматься не собираемся. Но девчат силой не удержишь… А если с нами и случится что – нибудь плохое, то только потому, что у нас не было с собой чем прикончить, или отогнать от себя смертельную угрозу, – резонно заявляю я.

Меф внимательно смотрит на меня.

– Вы не знаете, как с гранатами ручными надо обращаться. И это очень опасно. К тому же, вы высоко в гору подниматься не будете. Девчат этих я знаю. Они разумные и не станут рисковать. И ничто вам в этом случае не угрожает.

– В этом ты не прав. Софи и Марго хотят прокачать свой дар и полезут в гору высоко, как захотят, несмотря ни на что… Я слышал, как они втихую переговаривались… И мы с Лёвой не сможем их удержать. К тому же я знаю, как устроены ручные гранаты, как выдёргивать чеку и бросать их. В Коурлинге хотя и запрещён порох и огнестрел, но у охраны Чёрного замка всё это имеется.

Меф смотрит на меня с удивлением.

– Через сколько секунд следует взрыв на твоих изделиях, после вырванной чеки?

– Через восемь секунд, – говорит Меф

– Ну и дай парочку. Думаю, что верну их в целости и сохранности, но лучше будет иметь их с собой там…

– Хорошо. Я подумаю. Завтра и решим этот вопрос.

В это время мы слышим надрывный звук автомобильного мотора на крутом подъёме.

– О! – восклицает Меф, – это погранцы телефон нам ставить едут. Я давно мечтал.

Мы выходим во двор. Стёпка рвёт цепь и рычит на грузовик.

Автомобиль поднимается медленно. Пограничник в зелёной фуражке с околышком стоит на кузове и разматывает телефонный кабель с катушки а двое солдат на земле быстро его закапывают.

––

Глава 6

Глава 6 Лицензия на магию

На следующий день после того, как был изгнан их Чёрного замка Альберт фон Кроулинг, действующая королева говорила своему августейшему супругу:

– Наши доходы, мой дорогой, из нижней части королевства, заметно упали.

– Да? И по какой же это причине? – спрашивал король Коурлинга, – отхлёбывая коктейль из красного вина смешанного со свежей кровью молодого бычка.

– Некая баронесса Магда со своими товарками стала торговать зельями и эликсирами с верховьев Лысой горы. Они не платят налоги в должной мере, многие из них торгуют без королевской лицензии. Наши уважаемые подданные из этого городка написали жалобу на твоё имя и требуют поставить на место эту выскочку баронессу.

– Эта женщина, кажется, может подниматься на самую вершину Лысой горы, не опасаясь за свою жизнь, а это значит, что она вступила в близкие отношения с самим хозяином горы. Что ж ты хочешь от меня? Предлагаешь воевать с ним?

– Нет, мой король, зачем воевать, достаточно расправиться с баронессой, она ведь почти открыто занимается чёрной магией… А когда её не будет, то и наш доход восстановится в прежних размерах. Спрос на эликсиры, изготовленные из высокогорных трав Лысой горы, растёт во многих мирах.

– Да мой король, – подал скрипучий голос Хорст Зверлок, присутствующий в Чёрном замке, в покоях короля, – я получил бумагу от достойных граждан аристократических родов нашего королевства, именно из города Дарлиц. Они обвиняют баронессу Магду в занятиях чёрной магией.

– У нас многие пользуются магией. Магия – есть магия. И только болваны и шарлатаны занимаются словоблудием и называют её чёрной, белой, и иными цветами, – засмеялся король Хелфгот фон Коурлинг.

– Но эта демонесса – баронесса подрывает благосостояние наших уважаемых граждан, и, в конце концов, отрицательно влияет на нашу казну, как говорит маг – цифровик, наш уважаемый казначей короевства, – сказала королева.

– Ну, хорошо, хорошо, посылай отряд рейтаров в этот городок. Пусть они наведут там порядок, – сказал король, обращаясь к великому герцогу.

– Слушаюсь, мой король, – прохрипел Хорст Зверлок, и уже через четверть часа давал указания своему верному вассалу маркизу Скарзони.

––

Городок Дарлиц. Королевство Коурлинг. Двумя годами раньше.

Баронесса Магда, все последние дни, всё чаще и чаще смотрелась в высокое зеркало, что стояло в верхних покоях Лесного замка…

И вот, ранним утром, после пробуждения, когда до великого праздника оставалось всего лишь четыре дня, они показались из-за её чёрных и густых волос. Это были кончики рожек, они уже заметно подросли и изменили цвет: из нежно-розовых, стали светло-коричневыми.

Прятать в волосах эти красивые (как казалось баронессе) острые кончики, не было уже никакой возможности, да и сама баронесса этого уже не хотела…

Она вспомнила, как спросила Его тогда, на Лысой горе:

– Когда же я буду обладать хоть частичкой от твоей великой магической силы?

И как Он ответил ей, сверкнув огромными глазами:

– Когда потемнеют кончики твоих очаровательных рожек, моя избранница, и скрывать их в волосах станет невозможно…

И это произошло! И теперь она может делать то, что не смогут сделать все её знакомые одарённые вместе взятые в этом городке…

«Но что мне нужно сделать в первую очередь, и как? Надо почитать книгу – пришло время, и узнать, с чего начинать… И как всё это случилось вовремя, к нашему празднику", – думала баронесса с нисходящей улыбкой на красивом лице.

Она подошла к небольшому столику с изогнутыми ножками и стеклянной столешницей, взяла хрустальный колокольчик и позвонила.

В открытые двери незамедлительно вошла служанка Дайма. Молодая девушка взглянула на баронессу, и сразу же открыла рот от изумления и восторга.

Баронесса Магда просияла.

– Ну как? – спросила она.

– Они восхитительны, и делают вас ещё прекрасней, о очаровательная и бесподобная.

– Принеси-ка мне книгу, ту, самую большую, что в медной обложке с замочком, да поживей, очень хочу её почитать, – сказала баронесса.

– Слушаюсь, моя госпожа,– ответила Дайма и звонко застучала по паркету деревянными каблучками…

––

Сделав своё дело, я долго сидел под кустом,

Пытаясь подтереться при помощи магии,

Но этого чуда подо мной не случилось…

Пришлось воспользоваться листом лопуха…

(шутка германского ландскнехта 14 века)

––

В нижней части Коурлинга, как и в его верхней части, всегда висела в воздухе сиреневая дымка, что свидетельствовало о временной границе…

Но ни для кого из путников это не было препятствием, и никак физически не ощушалось.

Отряд чёрных рейтаров под командованием маркиза Скарзони держал путь в город Дарлиц и продвигался по наезженной дороге ночью, параллельно неширокой, но глубокой здесь реке…

Отряд рейта́ров (наёмников) могущественного герцога Зверлока, под командованием его верного вассала маркиза Скарзони, в полном боевом снаряжении, въезжал в старинный городок под названием Дарлиц, что уютно расположился в живописной долине в виде большой подковы, одним своим концом приближенной к южному склону Лысой горы.

Всадники в чёрных плащах начали занимать город, когда небо уже просветлело.

Отряд ехал самым медленным аллюром. Наёмники выпивали, закусывали и находились в самом весёлом расположении духа. Редкие прохожие старались быстрее свернуть за угол, или перейти на другую улицу, лишь бы оказаться подальше от чёрных рейтаров.

– Говорят, в этих местах всё ещё летают ведьмы на своих мётлах, – сказал всадник по имени Вольф, поглядывая в серое небо.

– Хей! Вольф, а ты знаешь, почему ведьмы летают всегда на деревянном черенке, пропустив его между ног, а не сидя на нём, например, сбоку?..

Послышались одобряющие смешки.

– А ну – ка, Гуга, расскажи, почему не сбоку, нам очень интересно.

– Да потому, друзья мои, что он крепкий и толстый, и никогда не становится мягким у них между ног…

Смех раздался веселей.

– И что дальше, Гуга, говори напрямую.

– Что дальше, а ничего особенного, просто чешут им там вдоль и поперёк, – сказал, похожий на бочонок Гуга, с красным, как помидор, лицом, и сам затрясся от хохота.

– Гы – гы – гы, – заржали и наёмники, давясь вином и мясом, хватаясь за поводья, чтобы не слететь с лошадей.

Когда веселье немного поутихло, маркиз Скарзони, разрывая крепкими зубами золотистую грудку копчёной курочки, сказал:

– Я слышал, Вендэль, у тебя, вырос новый зуб на месте старого гнилова?

– Так точно, командир, – живо отозвался рослый малый, ехавший в первой тройке всадников, по левую сторону от маркиза. – Это случилось в прошлом месяце. У меня болел зуб три дня, и я приехал сюда, к одной старухе, что хорошо лечит зубы. Она дала мне склянку с какой-то красно-чёрной дрянью и велела пить её по глотку, через каждый час. Этой жидкости хватило мне на пять глотков. После этого, я опьянел больше, чем от бочонка хорошего пива. И проспал целые сутки. На следующий день у меня выпал старый зуб без боли, а на его месте начал расти новый, но не такой как был…

– А что было в склянке, она тебе сказала? – послышался весёлый голос кого – то сзади.

– Да, там была кровь чёрного волка с соком крапивы.

– И сколько ты заплатил?

– Один талер, вернее десять медных монет. Серебро они не берут. Но и десять медяков – тоже не мало. Лекари зубов берут дорого, хотя их здесь пруд пруди.

– А ну-ка, открой рот, я посмотрю, – сказал командир отряда и нагнулся к всаднику.

– Ого! Вижу, вижу, да он кривой и длинный. Ни такой, как все остальные… Настоящий клык. Вот это да! Теперь мы будем тебя называть Вендэль – Клык.

Всадники в чёрных плащах дружно засмеялись. Когда смех затих, маркиз Скарзони хлебнул из литровой фляжки и продолжил:

– Не зря наш великий герцог решил очистить эту благодатную землю от чёрной магии.

– Чёрный волк – редкий зверь, и водится только здесь, в южных лесах у подножия Лысой горы,– сказал всадник по имени Герман, находившийся по правую руку от командира.

Передовой отряд чёрных рейта́ров подъезжал к конечной цели своего пути – к Лесному замку, стоявшему в самом конце городка, рядом с непроходимым лесом, что начинался у южного подножия Лысой горы.

––

Двухсотлетний ворон сидел на шпиле одной из башен Лесного замка, когда внизу на дороге, вымощенной крупным булыжником, показались рейтары великого герцога Хорста Зверлока.

Основная часть отряда маркиза Скарзони человек в полтораста, отставала шагов на двести.

Уже порядком рассвело, но полная и необычно крупная здесь Луна всё ещё ярко отражала солнечный свет.

– Герман! Давай проверим твой новый арбалет, – громко сказал маркиз Скарзони.

– В кого стрелять, командир? – усмехнулся всадник.

– Видишь ворона на шпиле башни?

– Так точно, командир, вижу.

Всадники, подъехав к крепостной стене Лесного замка, остановили коней и подняли головы.

– Попади ему в правый глаз.

Герман, широкоплечий мужчина лет тридцати с длинными грязными волосами, снял тяжёлый армейский арбалет со спины, тщательно прицелился, и плавно спустил тетиву. Короткий болт с железным наконечником тускло блеснул в воздухе и вдруг, словно попав в невидимую стену, колом рухнул на булыжник, высекая на нём жёлто – красные искры.

– Смотри командир! Это она! Стоит с распущенными волосами в крайнем окне ближней башни в самом верху, – послышался голос одного из наёмников.

Всадники в чёрных плащах устремили взгляды на ближайшее узкое окно третьего этажа, и действительно, увидели в его просвете от горящих свечей силуэт молодой женщины с распущенными волосами. Её глаза заметно светились в темноте изумрудным светом, как у кошки.

– Это она остановила арбалетный болт на лету силой своего взгляда.

– Это запрещённая магия.

– А ты что думал, она и есть баронесса – демонесса, – послышались голоса.

– Вот за ней мы и приехали, за её рожками, – сказал командир, очередной раз прикладываясь к фляге.

Послышался смех, но уже не такой дружный.

– Все надели амулеты?

– Так точно, командир.

– Третья и четвёртая тройка, искать чёрный ход с обратной стороны замка. Убить девчонку в первую очередь, и всех остальных кто будет бежать из замка. Убить сразу, как только увидите, – приказал маркиз Скарзони. – Повторить приказ!

– Так точно, командир, всех убить.

– В первую очередь девчонку.

– Убить, как только увидим.

– Исполнять приказ!

Шестёрка чёрных всадников поскакала в разные стороны крепостной стены, разделившись на тройки.

В это время подошла и основная часть отряда маркиза Скарзони.

Командир, приподнявшись на стременах, жестами показывал своим воинам как действовать. Всадники в чёрных плащах начали окружать замок.

Половина передового отряда вместе с командиром спешилась перед главными воротами Лесного замка.

––

В этом месте следует сказать несколько слов о самой демонессе, прозванной в народе чёрной баронессой.

Совсем молоденькой девушкой её выдали замуж за престарелого барона, владельца Лесного замка, что гордо возвышался на окраине Дарлица, в самом высоком месте.

Но, по прошествии медового месяца, барон скоропостижно скончался.

Людская молва сразу же обвинила в скоропостижной смерти барона его молодую жену – красавицу Магду.

Она же беспрестанно плакала и утверждала, что не причастна к смерти мужа. С тех пор Магда чуралась людского общества, носила только длинное чёрное платье, и перестала ходить на воскресные ярмарки. Она стала заниматься чудодейственными травами, и одна поднималась на Лысую гору за ними. Там, в лесу, у неё появилось много подруг травниц и компаньонок. Эти женщины не боялись змей и хищных зверей и жили в своих избушках, лишь по выходным дням выходя в городок, чтобы продать там свои зелья и настойки.

Но только одна Магда могла подниматься на самую вершину Лысой горы и возвращаться оттуда целой и невредимой… Чёрная баронесса приносила с вершины горы самые сильнодействующие и редкие растения с уникальными магическими свойствами…

Со дня смерти её престарелого мужа прошло два года, и у Магды, неожиданно для всех, родилась дочь Берта. А через месяц в жизни Магды случилось ещё одно важное событие – она увидела себя в зеркале демонессой…

С тех пор прошло пятнадцать лет…

В детстве Берта была подвижной девочкой, с необычайно высокой температурой тела в иные моменты жизни, и большую часть дня проводила с соседскими мальчишками. Девочка была сильной и ловкой, легко подтягивалась на отвесной ветке и переносила на неё своё гибкое тело. И мальчишками не уступала ни в чём: ни в беге наперегонки, ни в лазанье по деревьям, ни даже в драках…

Когда Берте исполнилось одиннадцать лет, в Лесной замок стали приходили учителя, и Берта успешно, и с удовольствием училась чтению, правописанию и математике.

Магда и её лесные травницы – компаньонки хорошо зарабатывали, чем отбили клиентов (в том числе и столичных), у многих аристократов Дарлица (этот городок славился во всём королевстве своими магическими настойками из чудодейственных трав, собранных на Лысой горы). Поражённые чёрной завистью, аристократы Дарлица написали донос на имя короля и великого герцога, подкрепив его внушительным мешочком золотых монет. В доносе, с подписями более чем десятка известных городских родов, они обвиняли Магду в занятиях чёрной магией, и утверждали, что на её голове выросли рожки демонессы…

Занятие чёрной магией в королевстве Коурлинг официально было запрещено и жестоко каралось.

Большинство же простых жителей городка Дарлица относились к чёрной баронессе с уважением, и лишь немногие со страхом. Но никто не испытывал к ней личной обиды, или чувства зла. У баронессы были лекарственные настойки, которые излечивали даже самых тяжёлых больных. С бедняков баронесса денег не брала.

––

Все знали что там, на самой вершине Лысой горы, вечно окутанной облаками, находится выход из подземного царства самого князя тьмы – Вельзевула. И один раз в несколько лет, ранней весной, когда гору начинает трясти, на самой её вершине появляется он сам, огромный и ужасный, с большими ветвистыми рогами. Он восседает там некоторое время на каменном троне вместе со своей свитой и ждёт свою избранную…

А потом, когда землетрясение заканчивается, он возвращается в своё огненное царство.

––

У главных ворот Лесного замка стояли двое стражников в железных доспехах с алебардами.

– Именем нашего короля и великого герцога! Открывайте двери. Я маркиз Скарзони, командир отряда славных рейтаров великого герцога Зверлока. Вот личный приказ нашего короля.

Маркиз Скарзони вытащил из расшитого золотом камзола пергамент с большой королевской печатью.

Стражники даже не пошевелились, а только выставили перед собой двухметровые алебарды.

Вдруг, земля под чёрными рейтарами вздрогнула, а окна в Лесном замке зазвенели. Следующие подземные толчки также были ощутимы, но уже не так сильны…

Всадники вздрогнули, а их лошади испуганно заржали…

– Вы что, не поняли, что я сказал! – заорал маркиз.

Стражники стояли, как каменные.

Над Лесным замком закружилась стая чёрных воронов с громким карканьем.

––

Глава 7

Глава 7 Череп с рожками

Маркиз поднял правую руку.

– Понял, командир, – отозвался Герман и размеренно, со знанием дела, выпустил по тяжёлому болту в узкие прорези на забралах стражников. Точность стрельбы была отменная – стражники рухнули на булыжник, как подкошенные, и даже не дёргались – не позволили доспехи…

Герман и ещё один дюжий молодчик обыскали мертвецов и, найдя связку ключей, отворили ворота Лесного замка. Остальные рейтары вырвали из рук покойников тяжёлые алебарды. Первая шестёрка бойцов вместе со своим командиром въехала во двор. Всадники в чёрных плащах зарядили арбалеты болтами с серебряными наконечниками…

Но никто не собирался оказывать им сопротивление. У входа в замок мирно поливала цветы немолодая женщина в длинном чёрном платье и большой островерхой шляпе.

– Где твоя хозяйка? – обратился к ней маркиз Скарзони, сдвигая на лоб свою шляпу с перьями.

Цветочница к нему даже не повернулась.

Командир отряда очередной раз дал отмашку рукой и взглянул на Германа.

Через десять секунд пожилая цветочница уткнулась носом в землю с половиной черепа на залитой кровью шее…

Герман сделал шаг в её направлении, но услышал приказ командира:

– Серебро из них не вытаскивать. Стрелять в демонессу всем сразу, как только её увидим…

Дубовые двери, оббитые медными листами, были крепко заперты изнутри.

В этом случае пригодились тяжёлые алебарды стражников замка…

––

В эту минуту демонесса Магда, со своей единственной дочерью Бертой, находились в дальнем конце подземелья замка, у чёрной дыры тайного хода. Демонесса держала в руках пылающий факел. У девочки на плече висела холщовая сумка.

– Пойдём со мной, мама? – просила девочка со слезами на глазах.

– Я не могу покинуть замок, ты знаешь. Твой отец так велел, и так мне приписано. Я буду в его власти. Уходи быстро!

– Но мама!! – закричала Берта, готовая разрыдаться.

– Уходи! Я сказала! – повысила голос демонесса и ударила дочь по лицу.

У девочки по щекам потекли слёзы, Молча обняв мать, она скрылась в чёрном провале подземного хода. И уже там, в охватившей её земляной теплоте, девочка услышала отдалённые слова своей матери: «Отомсти за меня, Берта!»

––

Замок в дверях замка был выломан за две минуты.

– А если она хорошенькая, командир, может быть, мы ей вставим по самые помидоры, а потом и поджарим, – сказал рейтар Гуга, заросший чёрной бородой по самые ноздри, но никто не отозвался на его шуточку…

Из напольной вазы, что стояла в углу на первом этаже показалась головка диковинного змия.

– Эй, Грост, – заруби эту тварь, – приказал командир.

Ближайший к вазе рейтар обнажил меч и резким ударом наотмашь снёс верхушку вазы. Меч его был отточен на славу. На пол упали три кольца, одно из них разбилось, а два других стали дико извиваться, разбрызгивая капли крови по блестящему паркету.

– Говорят, этот длинный хрен удовлетворял похоть нашей баронессы, – сказал один из рейтаров, с боевым топориком на ремне.

По закрытым лицам наёмников пробежала усмешка.

– Отставить разговоры, – прохрипел маркиз Скарзони.

Никого не обнаружив в комнатах на первом этаже, чёрные рейтары начали подниматься по широкой лестнице с заряженными арбалетами наперевес.

– Стрелять сразу всем вместе, – ещё раз, но тихо повторил свой приказ маркиз Скарзони.

Но первой выстрелила баронесса Магда. Она возникла на верхней ступеньке лестнице как призрак. Герман всплеснул руками и покатился по ступенькам, громыхая железными доспехами. Фонтан крови бил из его правого глаза.

Но остальные рейтары выполнили приказ командира, и шесть болтов с серебряными наконечниками пронзили демонессу. Она медленно осела на пол. На её лице застыла улыбка. Ни один серебряный наконечник не попал ей в голову. Из закрытых ран на её груди начали выходить и растворяться в воздухе тонкие струйки сизого дыма…

Наёмники почувствовали, как сильно защипало у них в глазах.

– Что стоите как олухи! Серебро пробивает любую защиту. Всё нормально. Петлю ей на ноги и тащите к моему коню. Вольф, живо! – заорал маркиз.

Дюжий рейтар накинул на ступни ног демонессы петлю – удавку и потащил ей вон из Лесного замка…

Через пять минут, уже обезображенный труп чёрной баронессы, бился головой о булыжники извилистой улочки Дарлица не одну сотню метров перед тем, как его вывезли на брусчатку центральной площади города. Здесь уже разложили целую гору поленьев и сухого хвороста снизу и пиленые брёвна сверху.

––

Однако никто не праздновал победу над чёрной магией. Все рейтары, что заходили в Лесной замок и стреляли в баронессу и её прислугу, хватались за глаза от нестерпимой и непроходящей боли…

– Сука! Чёрная сука! Ослепила…

– И амулеты герцога не помогли… – орали наёмники и прикасались к круглым амулетам с защитными рунами, что им выдал герцог Зверлок перед походом на Дарлиц. Амулеты висели у них под чёрными плащами на груди, и, не помогали…

Маркиз Скарзони, со сплошь покрасневшими глазами, вопил в неистовстве от острой боли:

– Чёртова ведьма!! Я ничего не вижу! В огонь её!

На помощь пострадавшим от чёрной магии баронессы пришли другие рейтары из отряда маркиза Скарзони,

Они подняли истерзанное тело молодой женщины и положили его на самый верх подготовленного костра. Огниво запалило ветошь, загорелись мелкие щепки, и очень быстро поднялось высокое пламя, охватив брёвна…

Костёр, на удивление, быстро прогорел, но никто не расходился.

– Командир! Рога у неё на черепе не сгорели, торчат, как пики… не горят. Уже и головёшек подбрасывали, – доложил один из наёмников.

– Приведите кузница. Пусть размозжит череп. После неё ничего не должно остаться, ничего кроме праха! Никаких костей и рогов. Таков приказ великого герцога!… Есть в этом проклятом городе хоть одна лечебница?! – орал маркиз Скарзони.

– Ваши люди их сожгли, – услышал он тихий и отдалённый ответ на свой вопрос, но уже не видел, кто это сказал…

И действительно, во многих местах города поднималось высокое пламя горящих домов и подворий.

Через несколько минут рейтары привели кузнеца, похожего не приговорённого к смерти… Кузнец, не смея ослушаться наёмников великого герцога, размозжил череп с рожками в мелкий порошок.

Стоит ли говорить, что и у него, через непродолжительное время покраснели и заболели глаза…

Пострадавшие от чёрной магии рейтары пытались промывать глаза чистой водой, но острая боль не проходили…

Однако, через час, краснота прошла, и стихла боль, но глаза у пострадавших всадников стали совершенно белыми и страшными… Все они потеряли зрение.

После этого, больше сотни рейтаров оставшихся зрячими, по приказу ослепшего командира, рассвирепели по – настоящему. Они начали стрелять и рубить всех, кто ни попадался им на пути…

Когда в городе никого не осталось на улицах, рейтары, вместе с подошедшими в город солдатами короля, продолжали окружать и жечь отдельные дома по заранее составленному списку… Это были дома и подворья тех жительниц города, что сотрудничали с баронессой в деле производства и торговли целебными и приворотными снадобьями, порошками и эликсирами…

В конце дня, после того, как несколько десятков деревянных домов и подворий сгорели вместе со своими хозяйками, на центральной площади города солдаты короля и рейтары герцога установили столб с прибитой к нему доской. На широкой белой доске чернели выжженные слова:

********************************************************************

Указ его величества короля Хелфгота фон Коурлинга, Единовластного правителя королевства Коурлинг.

«Внимание! Всем жителям города Дарлиц!

За занятие магией, в том числе и целительной, без королевской лицензии, будет следовать неминуемое наказание в виде смертной казни посредством сожжения на костре.

Желающим получить лицензию на магические практики следует прибыть в столицу нашего королевства город Корлинг и купить лицензию в королевском казначействе. Стоимость лицензии на один год составляет три золотые монеты».

*********************************************************************

В конце указа на доске была залита королевская сургучная печать с профилем правящего монарха в шестезубчатой короне. Рядом стояла и печать великого герцога Хорста Зверлока с хищным профилем в пятизубчатой короне. По размеру она даже превосходила королевскую…

––

Берта, преодолев расстояние в тысячу шагов под землёй, наконец – то, вылезла у самой лесной чащи, рядом с озером. Здесь, у озера, земля просела после дождей, и подземный ход заметно провалился. Последние шагов пятьдесят, девочка особенно тяжело продвигалась под землёй, во многих местах разгребая мокрую землю руками, и почти задыхаясь. Её руки и плечи были ободраны о корни и камни и кровоточили, но девочка не обращала на это внимание. Стряхнув комья земли с длинных чёрных волос, Берта полезла в холщовую сумку и вытащила из неё маленького визжащего крысёнка. Он испугался редкой змейки с самой вершины Лысой горы по прозвищу Указка, что жила в сумке и которую подарила девочке мама…

Но Берта не отбросила крысёнка с отвращением куда подальше, а поставила его на лапки; и вдруг, сердце её застучало, сумка была лёгкая… В ней не было тяжеленького мешочка с золотыми монетами.

В самом низу сумки темнела большая прореха от острого камня, или корня… Но книга, живая маленькая змейка, рубаха для мальчика и штаны остались. Искать мешочек с золотыми монетами было делом безнадёжным… В чёрный ход, из которого только что вылезла Берта, начала просачиваться вода из озера. Да и оставаться здесь было нельзя. Берта хорошо понимала, что её уже ищут, а если найдут, то обязательно убьют…

Девочка почувствовала острую ненависть к тем, кто напал на Лесной замок и разлучил её с матерью, вероятно, навсегда на этом свете. Она не боялась всадников в чёрных плащах, но хорошо помнила последние слова матери. И если её найдут, то она уже не сможет отомстить за мать…

Кровь в её жилах буквально закипала. Можно было видеть, как воздух у её лица и у ладоней начинал дрожать, а на кончиках пальцев появлялись огненные шарики…

Этот её особый дар достался ей от отца, как говорила баронесса Магда.

Берта решила окунуться в прохладное озеро, чтобы смыть с себя грязь перед тем, как скрыться в дремучей чаще леса. Она скинула с себя длинное платье и ласточкой нырнула в озеро. Молодая девушка хорошо плавала, и в два взмаха руками и ногами, достала рукой до дна, а когда она вынырнула на поверхность озера, её сердце начало усиленно колотиться во второй раз: у крепостной стены её родного Лесного замка показались всадники в чёрных плащах. Они смотрели в сторону озера и леса …

Берта подплыла к берегу, схватила платье и холщовую сумку и, пригнувшись ниже камыша, побежала к лесу.

Двое всадников всё же заметили её светлую фигурку и пришпорили коней, но девочка уже скрылась в лесной чаще…

Всадники остановились перед плотной стеной, покрытых мхом, развесистых стволов, и скоро повернули назад…

Лес начинался здесь такой чащобой высоких и мощных деревьев, что протиснуться между ними человеку было рискованно; к тому же, между стволами, повсеместно произрастал колючий кустарник, и было очень много змей. Змеи здесь переплетались с корнями деревьев так тесно, что отличить в полумраке одно от другого было практически невозможно…

В этот лес, у подножия Лысой горы, простые люди старались не заходить…

––

Берта вытащила из холщовой сумки маленькую змейку – Указку и посадила её на ладонь. Змейка подняла свою крохотную оливковую головку, и начала её поворачивать в разные стороны. Это продолжалось довольно долго. Наконец змейка замерла в том направлении, по которому и пошла Берта. Скоро деревья расступились, и девочка вышла на еле заметную тропинку, что вела её к знакомой избушке.

В её длинном платье с внутренней стороны был вшит карманчик. В нём, в целости и сохранности лежал её кошелёк, с оставшимися монетами с последней ярмарки, что отдала ей Магда. Берта ощупала кошелёк и почувствовала некоторое облегчение. В кошельке лежали три золотые монеты и две медные… «Хотя на первое время будут деньги», – подумала Берта.

Золотые, что выскользнули под своей тяжестью из пореза холщовой сумки, предназначались для оплаты обучения в магической академии в столичном городе Корлинге. А учиться там было необходимо, по словам мамы, чтобы развить в полной мере свой дар. А без него, думала сейчас Берта, она не сможет отомстить тем, кто напал на её замок…

Берта увидела низенькую избушку хорошо знакомой ей лесной жительницы по имени Перхта. Мама говорила, что ей уже давно больше ста лет.

Возле избушки сидел очень крупный лесной кот тёмно – рыжего окраса. Шерсть у этого кота была длинная и почему – то всегда стояла дыбом. От этого он и казался таким огромным. Зверь внимательно смотрел на Берту немигающими круглыми глазами. Берта выставила ладонь левой руки впереди себя, подошла ближе, не сводя взгляда с кошачьих глаз, и прочитала короткое заклинание, которому её научила книга в медной обложке.

Кот сразу же оживился, потёрся мордой о ладонь девочки, и обвил её ноги своим пушистым хвостом.

Берта вошла в открытую дверь избушки. Старенькая Перхта сидела на низком стульчике и что – то толкла в деревянной ступке. На низком столике стоял светильник на гусином жиру. Старушка не сразу узнала Берту, а когда узнала и выслушала её, то очень расстроилась, всплеснула руками и отложила свою ступку.

– Ну – ка давай моя, дорогая, попей этого отвара и ложись спать. Это тебе нужно в первую очередь, а утро вечера мудренее, – Перхта вытащила откуда – то тёмную бутыль и налила на дно стеклянного стаканчика.

После отвара Перхты, Берта почувствовала такую тягу ко сну, что еле добралась до лежанки старушки, куда та её и довела…

––

«Мама говорила мне первым делом поступить в магическую академию, но мешочек с золотыми остался в подземном ходе, куда возвращаться опасно, да и найти его там будет невозможно, потому что земля засыпала проход… Мне надо отомстить за маму. Мне надо научиться убивать врагов…», – так думала Берта следующим утром после завтрака, когда смотрела на огонь, и чувствовала себя повзрослевшей сразу на несколько лет…

"Но что могу сделать я против воинов в железных доспехах, с тяжёлыми мечами и арбалетами? Ясное дело – ничего… Конечно же, надо развивать свой дар… И надо, хотя бы, иметь такой арбалет, как был у мамы… И самое главное – надо стать по – настоящему сильной, и развить свой дар, чтобы отомстить… и самой уцелеть…» – думала Берта, смотря на языки пламени, что разгорались под котелком с водой.

Когда Берта смотрела на огонь, она видела не просто языки пламени, она видела магический цветок…

– Сейчас я тебя покормлю, – сказала Перхта и выставила на столик ячменные лепёшки и котелок с тушёной капустой и рыбой. – Это Черныш мой мастер ловить рыбку. Каждый день приносит.

Берта съела одну лепёшку, половину котелка капусты и форельку, и вдруг вспомнила, как была на последней городской ярмарке в столице королевства вместе с мамой и видела там известного оружейника, которого все называли «брат Конрад». Вспомнила и улыбнулась, как тогда этот удивительный человек с благородным лицом, делал огненные фокусы со своей адской смесью, и на головы городских ротозеев с неба сыпался фейерверк огненных щепок после взрыва вязанки дров… А потом у брата Конрада столичные аристократы покупали арбалеты и говорили:

«Мы знаем, брат Конрад, что твои арбалеты – самые лучшие, потому и покупаем…» Мама тогда и купила себе арбалет…

– Ты слышала что – нибудь про оружейника, которого все зовут «брат Конрад»? – спросила Берта у лесной бабушки.

– Как не слышала. Он же отсюда живёт не так далеко, полдня пути, на восток. Он бывший рыцарь – крестоносец, а сейчас алхимик, и оружие делает. Его уважают лесные жители. К нему из самой столицы приезжают знатные господа за оружием, – сказала Перхта…

––

В лес, помимо Берты, удалось уйти и нескольким жительницам Дарлица с магическими способностями. В их числе оказалась и Дайма, личная прислуга баронессы – демонессы Магды.

Она вошла в избушку, когда Берта и Перхта сидели у небольшого очага с котелком и собирались ужинать.

– Ах! – воскликнула Перхта и не смогла больше ни слова вымолвить.

У Даймы было разорвано платье во многих местах, и на голом теле виднелись кровоподтёки.

Дайма обняла сидящих у очага и заплакала.

– Как я рада, Берта, что тебе удалось уйти из Лесного замка. Твоя мама и моя госпожа тоже будет очень рада. После этих слов, слёзы из глаз Даймы, потекли ещё сильней.

– Что они сделали с мамой?! – воскликнула Берта, вцепившись в разорванный рукав её чёрной кофты.

Дайма погладила волосы Берты и поцеловала её:

– Будь сильной, Берта. Твоей мамы и моей госпожи больше нет с нами…

Берта потемнела лицом, но не заплакала, и что бы этого не произошло, прикусила губу до крови…

– Это грязные свиньи и убийцы. Они стреляли серебром. Я чудом вырвалась из их рук и убежала. Они убили много наших, и сожги их дома. Лесной замок ограбили и тоже подожгли. Эти наёмные убийцы герцога Зверлока прискакали в наш город по доносу на нашу госпожу. Донос подписали, как говорят, представители четырёх известных и богатых родов Дарлица, – сказала Дайма.

Берта очень внимательно слушала Дайму, и хорошо запомнила эти её слова…

– Я пойду к своей подруге Зои и поживу пока у неё. В городе делать нечего. Все наши лавки и магазин сожгли. Если захочешь, Берта, приходи к нам. Мы всегда будем рады тебе. Здесь недалеко. Перхта подскажет.

Дайма ещё раз обняла старушку и Берту и вышла из лесной избушки.

––

Все последующие дни, с самого рассвета. Берта выходила на небольшую светлую поляну и весь день читала книгу в медной обложке, оставшуюся ей от матери. Перхта не тревожила её. Она знала, что Берта ищет свой путь, возможный только для неё…. Старушка готовила для Берты специальные отвары, чтобы укрепить силы и дух мголодой девушки.

Лесной кот, между тем, регулярно приносил в избушку довольно крупную рыбу, и охотился он на неё здесь же, на окраине полянки, где протекал неширокий, но глубокий лесной ручей…

Ещё неделю тому назад Берта не съела бы в один присест такой большой горшочек капусты с тушёным мясом, но сейчас она умяла его за пять минут, да ещё и ложку облизала. Это произошло от того, что она уже неделю пила отвар для укрепления силы, приготовленный Перхтой.

Берта чувствовала, что стала сильней, и легко, как никогда, лазала вместе с котом по деревьям за птичьими яйцами… И сейчас она могла вырвать с корнем крепкий куст, что раньше ей было не под силу.

– Обрежь мне волосы, – попросила она Перхту на десятый день своего пребывания у лесной старушки.

– Куда пойдёшь? – спросила её хозяйка избушки, когда Берта со строгим лицом начала укладывать в заштопанную холщовую сумку свои вещи.

– Пойду к брату Конраду. Надеюсь, он вспомнит меня и мою маму, когда мы покупали у него арбалет.

– Что велела наша Магда, исполнить надо обязательно, – сказала Перхта и дала Берте длинный кинжал с гранёным клинком.

– Вернусь к тебе дня через два. Ты у меня самый близкий человек, – сказала Берта, обняла старушку и покинула избушку.

––

Глава 8

Глава 8 Паромех на Лысой горе

– Отличный аппарат! – говорю я, снимаю с хромированных рычажков массивную трубку и слышу гудок.

– Немецкий, как и заказывал, – отзывается довольный Меф. – И книжка телефонная есть. Совсем новенькая. В этом месяце напечатали, и уже наш номер прописали.

– Отлично, как раз мне позвонить надо своим новым знакомым.

– Звони, звони, а я пойду Стёпку кормить, а потом работать. Заказ не терпит.

Меф уходит с маленькой веранды своего небольшого домика в центре большого подворья.

Я листаю книжку и сразу нахожу выделенную, среди прочих, фамилию – Сперанский. Набираю пять цифр. Гудок в трубке, как положено, становится с паузами.

– Добрый день. Слушаю вас. Это поместье графа Сперанского, – раздаётся в трубке приятный женский голос.

– Могу я услышать юную графиню Софи.

– Как вас представить? – доброжелательная заинтересованность звучит с того конца провода.

– Представьте запросто – граф Орлов. Олег Орлов.

– Сию минуту, Ваше Сиятельство. Оставайтесь на связи.

Через пару минут слышу знакомый голосок Софи:

– Ой, Олег, приветик. Вам поставили телефон, как здорово, – по голосу девушки слышно, что она рада моему звонку.

– Да, как раз вовремя. Мы с Мефом уже живём за пограничными столбами империи с недавнего времени, так что имейте это в виду. Кстати, как там наша вылазка на Лысую гору? Всё по плану?

– Да, всё отлично, как договаривались. Марго мне звонила. Завтра утром подъёдем к вам. А насчёт пограничных столбов не переживай. Мой папа – губернатор. Какие могут быть проблемы… – смеётся Софи. – Кстати, Лёва говорил Софи, что не смог купить серебряные отливки для пуль. Серебро, оказывается, в таком виде уже не продают. Только по особому разрешению. Но я не стала просить папу. Сам понимаешь почему…

– Да, понимаю. Обойдёмся без серебра. Как подъедете к пограничным столбам, позвоните от пограничников на номер графа Мефодия Аристарховича Орлова. Ждём. Конец связи.

– Всё поняла. Пока, – говорит Софи и кладёт трубку.

– Пойдём – ка, Олежек, – Меф берёт меня сзади под локоть и уводит вглубь тёмного сарая.

Во втором помещении сарая находится настоящая химическая лаборатория, если не сказать алхимическая…

Колбы, горелки, патрубки, ступки, порошки, куски руды самого разного цвета, формы для отливки, сверлильный станок, есть даже негаснущий очаг…

– Ты алхимик, Мефодий?

– Я – то, всего помаленьку… – отшучивается мой удивительный прадед.

Мы проходим ещё несколько помещений и попадаем в кладовую, или лучше сказать, настоящий склад. Здесь, под самым потолком, тускло горит электрическая лампочка.

– Вот, даю тебе одну боевую гранату и парочку петард. Это безоболочные взрывные устройства, но с очень мощным по громкости взрывом. При близком расстоянии от такого взрыва, человека обязательно контузит, и даже может порвать ушные перепонки. Для отпугивания различных тварей с Лысой горы – это лучшее средство. Проверено мною не раз… Как средство обороны самое подходящее. Охотится вы не идёте, насколько я понял, поэтому огнестрела не даю. Боевая граната под твою личную ответственность и на непредвиденный случай… Всё понятно?

– Так точно, Меф. Спасибо. Я всё понял. Можешь не волноваться. Граната под особым контролем и, вероятно, не пригодится, но с ней как – то спокойнее.

Мы выходим из сарая и слышим, как звонит телефон. Мефодий поспешает к себе на веранду и снимает трубку.

– Гости едут, – говорит он. – Иди, открывай ворота.

К нашему подворью, по крутой дорожке в сорок пять градусов, взбирается грузовичок с деревянными бортами и надрывно урчит.

Мы с Мефодием встречаем ребят с улыбками у открытых ворот. Стёпка обиженно урчит. Меф уже посадил его на короткую цепь.

Грузовик заезжает на подворье и останавливается у большого сарая.

Софи первая вылезает из кабинки, неожиданно подбегает к Мефодию и обнимает его.

Я здороваюсь с Лёвой за руку.

– А родители ваши знают, куда вы направляетесь? – спрашивает Меф.

– Да, они в курсе, – не моргнув глазом, отвечает Марго.

– Это хорошо, что предупредили. Кладбище там будет большое, куда вы отправляетесь, так вы его обходите с правой стороны, – говорит Мефодий.

– Понятно, Мефодий Аристархович, так и сделаем, – говорит Софи.

Мы идём с Мефодием в первое, самое высокое отделение сарая – ангара..

Здесь я впервые вижу паромех. Эта железная конструкция со множеством заклёпок, под три метра вышиной и полтора шириной – впечатляет. Особенно бронированные кулаки. Эдакий железный страшила с креслом и системой управления для бойца в своём могучем туловище…

– Сейчас будет готов этот железный боец лазать по горе, вот только обуем его в мои следки, – говорит Мефодий. Он, по просьбе Лёвы, выковал восемь штук съёмных когтистых подошв на цепях, чтобы паромех не буксовал при крутом подъёме в гору.

Мы выкатываем устрашающую конструкцию из сарая довольно легко. У паромеха пара больших своеобразных колес, каждое из которых состоит из четырёх соединённых под углом в девяносто градусов почти метровых железных сапог, повёрнутых в едином направлении. Такая механика даёт отличную устойчивость всей конструкции без применения гусениц. К тому же обеспечивает наилучший подъём в гору, как мы убедились позже.

Сам паровой агрегат находится под кабинкой управления. Он довольно компактный. Я вспоминаю по старой памяти паровой мотоцикл, что видел у одного своего знакомого… Мотоцикл, как помню, ездил тихо, но не быстро…

Лёва устанавливает под агрегат сернистую пирамидку и поджигает её. Вода разогревается в паровой машине паромеха при помощи сернистых шашек, что так же понаделал Мефодий Аристархович. Они горят почти без дыма и остатка, и дают столько тепла, сколько не даст ни уголь, ни жидкие горючие вещества…

Я помогаю крепить кованые «кошки» чёрными калёными цепями на передвижной механизм паромеха.

Марго и Софи стоят рядом и восхищаются боевой конструкцией.

Наконец, все восемь следков прочно подогнаны и закреплены. Лёва садится в кабинку и выпускает излишек пара через трубку вверху паромеха. Через четыре минуты вода уже закипела, и паромех зловеще трогается с места. Лёва вставляет руки по самые плечи в специальные кожухи.

– Если бы Меф не сделал топливо для паромеха в виде серных пирамидок, то ничего бы у меня не получилось. Твой дед – большой мастер и настоящий учёный – практик, – говорит Лёва, когда Меф уходит в потайные глубины своего длиннейшего сарая, мастерской, лабораторией, и всего остального… под одной крышей.

– Чай не пьёшь, откуда сила? Горячая вода паровоз толкает, – выдаю я солдафонскую поговорку советских времён.

Барышни хохочут.

Лёва делает резкие движения руками вперёд, и паромех так же быстро проводит серию боксёрских ударов перед собой. В конструкции применены отличные гидроусилители, как мне кажется…

– Класс! – кричит Марго и даже подпрыгивает на месте.

– Давай – ка, Лёва, спустись чуть пониже, тогда механизм легко зайдёт в кузов, – говорит Меф, оказавшись уже рядом с водителем грузовика.

Машина протягивает вперёд. Паромех медленно трогается с места, подходит перекатываясь к грузовику, и железные его сапоги легко поднимаются в открытый кузов.

– Колёса на лопнут, – спрашиваю я водителя.

– Не – а. они из цельной резины, – говорит мужичёк с окладистой бородой.

Я забираюсь в кузов, наши барышни садятся в кабину к водителю. Мефодий машет нам рукой.

Грузовик доезжает до еле заметной развилки дорог и поворачивает в западном направлении.

Через двадцать минут наш грузовичок берёт круто вправо и очень скоро останавливается у перекрёстка трёх дорог, где я недавно был с Мефодием.

Я стараюсь разглядеть потайную тропинку, что ведёт с Голубому озеру. Но сейчас здесь совершенно иной пейзаж… Плотно стоят высокие сосны. Что за иллюзия? Я не могу сообразить – куда делась тропинка…

Через четверть часа Лёва стучит по кабинке грузовика, и машина останавливается. Паромех благополучно сходит на густую травку.

Марго рассчитывается с водителем и говорит:

– Завтра вечером, часикам к семи подъедешь сюда же, получишь столько же.

– Слушаюсь, Ваше Сиятельство, – отвечает довольный шофёр, и грузовик поворачивает назад.

Мы ступаем на дорогу, ведущую в королевство Кроулинг, действующим кронпринцем которого являюсь я…

Лёва уже забрался в кабинку своего паромеха, и внушительная конструкция начинает свой ход. Работа парового двигателя не такая громкая, как я и предполагал, и это хорошо на Лысой горе…

– Мы пойдём впереди, – говорит Марго и, ускоренным шагом, вместе с Софи, выдвигается метров на пять впереди паромеха.

– Они нас решили закадрить, – говорю я достаточно громко, чтобы услышали барышни.

Они на оборачиваются, зато Лёва широко улыбается.

На девушках сегодня новые джинсы с ещё более низкой талией, да такой, что у Марго видна резинка красных трусиков. У Софи – резинка лимонного цвета.

Мой взгляд приковывает красивая ложбинка, что темнеет у очаровательной блондинки на вершине ягодиц…

Лёва в паромехе превращается в настоящее механическое чудовище. Бронированные кулаки – молоты, размером с сорокалитровые бочонки, готовы крушить всё и вся на своём пути… Любая хищная тварь, как нам кажется, обязательно обгадится от страха, как только их понюхает…

Марго разворачивает свою большую разноцветную карту.

– Скоро будет пограничный пост королевства. Нам надо подниматься на гору и уходить в лес.

Что мы и делаем без возражений, найдя чуть заметную тропку.

Деревья здесь растут редко, но чем выше мы поднимаемся, тем они выстраиваются плотней, как ни странно…

Софи и Марго сложили свои рюкзачки в кабинке паромеха и идут налегке.

Лёва на всех парах, в буквальном смысле, продвигается вперёд.

Паромех отлично идёт в гору и подминает под себя с характерным хрустом мелкие деревца и кустики.

После четверти часа крутого подъёма Лёва останавливает паровую машину.

– Надо долить воды, – говорит он и достает канистру из под сиденья кабинки. После чего поджигает новую топливную пирамидку.

– Смотрите! Смотрите! Твари с кожистыми крыльями, – восклицает Софи, смотря вверх, и прикрывая ладонью глаза от солнца.

Мы поднимаем головы. Высоко над нами хорошо видна тройка крылатых существ. Похоже, они нас видят и сопровождают. Судя по большой высоте и хорошей их видимости – кожистокрылые твари солидного размера.

«А не с башен ли Чёрного замка эти твари?» – приходит мне в голову. Но нет, эти, кажется крупнее.

– Олег, держи пушку, – басит Лёва.

Я ловлю короткий, но тяжёленький винчестер и усмехаюсь: голос Лёвы здорово подходит его железному голему.

– Там скоба под дулом. Жми её вперёд для перезарядки. В обойме пять патронов. Все на месте. Стрелять-то умеешь?

– Приходилось, – отвечаю я, рассматривая американский карабин. На воронёном стволе, ближе к затвору, вижу тусклые цифры: 1907.

– Это, кажется, горные горгульи, – говорит Марго, разглядывая обратную сторону карты, где изображён весь известный бестиарий Лысой горы. – Они без причины не нападают на людей. Не провоцируй их стрельбой.

– Причина, вероятно, есть: мы вторглись на их территорию. Я буду просто держать этих тварей на мушке, но если они начнут пикировать в нашем направлении, тогда придётся, – говорю я и поднимаю винчестер под углом в сорок пять градусов к зависшими над нами кожистокрылыми.

Набежавшее облачко закрывает палящее солнце, и я могу получше рассмотреть этот воздушный эскорт… и, точно – это не те горгульи, что сопровождали меня, когда я выходил из Чёрного замка. Эти не такого насыщенного чёрного цвета, а скорее цвета серого камня.

Горные горгульи размеренно планируют на своих широких крыльях по кругу, и не собираются снижаться…

– Здесь водятся не только уникальные животные, нигде более не встречающиеся, но и подвергнувшиеся мутации обычные обитатели горных склонов и лесов, – говорит Марго.

– Давайте сделаем привал на полчасика. У меня уже ноги болят, – говорит Софи.

– Точно. Немного отдохнём и пропитаем магией наши косточки, – поддерживает эту идею Марго.

– Отличная идея, – говорит Лёва и вылезает из паромеха.

– Отвернитесь на минутку, – говорит Софи и вытаскивает свой рюкзачок из кабинка паромеха.

Мы отворачиваемся.

Девушки быстро снимают с себя джинсовые курточки со стразами, блузки, джинсы, и надевают странные купальные костюмы – с оборочками, бантиками, но в крутую обтяжку. Фигурки у девушек классные, и там есть на что посмотреть. Но мы с Лёвой, что называется, глаза не пялим…

Лёва открывает корпус парового движка, доливает ещё немного воды, проверяет щупом уровень масла и его доливает из жестяной масленицы с резиновой трубкой.

– Масло жрёт много? – спрашиваю я.

– Нормально, но в гору сколько шли…

Мы уже поднялись почти на полторы тысячи метров. У Марго есть специальный прибор – определитель высоты.

– Лёва, давай пирамидку. Чайку попьём с икрой, – говорит она, расстилает цветастую скатерть на большой каменный валун и расставляет чашки.

– У меня есть медовые пряники, – говорит Софи.

– Жаль, не удалось купить серебряные заготовки для пуль, – говорит Лёва, вылезая из кабинки паромеха. – Царские стрельцы это дело взяли под свой полный контроль.

– А кто такие царские стрельцы? – спрашиваю я.

– Ну ты даёшь, – Лёва усмехается.

– Всё же интересно, Олег, откуда ты к Мефу приехал, если не секрет? – спрашивает Софи, с интересом заглядывая мне в глаза.

– Вероятно, из самой Тьму – Таракани, – улыбается Марго, намазывая бутерброды чёрной икрой из большой плоской банки.

– А ты угадала, как раз из тех мест, что на Чёрном море, – отшучиваюсь я. – И всё же, кто такие эти самые царские стрелки?

– Стрельцы, – поправляет Лёва. Это отряд цесаревича Алексея. Только они теперь занимаются отстрелом разных чудищ с этой горы. Для всех остальных патент надо покупать. Такие вот дела. А патент этот даётся на определённое время и стоит не менее тысячи целковых, как говорят. Цесаревич этот ещё на той недели приехал в Новогорск. Чёрт бы его побрал…

– А кстати, где он живёт со своей свитой? – спрашивает Софи.

– Кажется, в американской деревне, – говорит Лёва.

– Я так и думала…

Я хочу узнать у ребят, что это за американская деревня таая, но вместо этого спрашиваю:

– А где вы такие клеевые курточки и джинсы покупали?

– Всё там же Олежек, в американской деревне, – посмеивается Марго и протягивает мне бутерброд с маслом и икрой.

– Где – то там, на самом верху существует хронопорт, как называют этот феномен сведущие люди, – заявляет Марго.

– Какой феномен, что за хронопорт? – спрашиваю я.

– Это такое место, где сближаются времена различных эпох и, как говорят в последнее время, даже разных миров, – поясняет мне Софи.

– Желающих там побывать не так уж много. По причине того, что вернуться оттуда никому ещё в целости и сохранности не удавалось. Техника глохнет. Люди и лошади пропадают без вести…

– Но это происходит выше трёх тысяч метров, а мы ещё и двух тысяч не достигли, – говорит Софи. – И не собираемся лезть к чёрту на рога.

В этот момент нас накрывает какое – то рваное серое облако. Оно незаметно подкралось и быстро стелется по камням. Мы чувствуем на губах кислый привкус сернистого газа. В глазах начинается резь.

Софи и Марго подскакивают с поверхности облюбованного ими плоского валуна.

Сернистое облако небольшое и скоро оно ползёт дальше, но за ним ещё целая облачная гвардия таких же, вероятно, ядовитых клубков серого, белого и даже чёрного цвета. Они быстро ползут по склону и приближаются. Самое интересное, что они продвигаются по определённой высоте, строго по радиусу Лысой горы (это хорошо видно), словно показывая нам определённую границу…

––

Глава 9

Глава 9 Сплошная аномалия

– Пошли ниже метров на двадцать. Здесь хорошо не позагораешь, – вздыхает Софи.

– Кончайте загорать. Надо идти дальше. Ещё не известно, когда мы доберёмся до вашего Коурлинга? Глубокой ночью не желательно, – резонно замечает Лёва и запускает движок паромеха. Смазанный, он работает гораздо тише. Идея четырехпалого колеса отлично работает. Паромех уверенно поднимается под крутым углом. Лёва здорово им управляет. Он подаёт свой корпус вперёд, чтобы контролировать силу тяжести всей конструкции, и паромех не переворачивается, а уверенно шагает при сильном крене…

Через полчаса крутого подъёма, мы приближаемся к большой, вылезшей на поверхность горной породе в виде толстой кварцевой плиты. Это своеобразная граница восточного и западного склона Лысой горы.

Паромех Лёвы размеренно и устойчиво начинает взбираться на этот выступающий широкий пласт. Марго что-то тщательно рассматривает в бинокль.

– Лёва! Осторожней, – вдруг кричит она во всё горло. – Там чей –то хвост лежит. Он огромный.

– Какой хвост? А вижу, вижу, – отзывается Лёва. – Сейчас я его пощупаю.

Левая бронированная лапа – клешня паромеха опускается вниз, под пласт, и что – то там загребает, как ковш небольшого экскаватора.

Вдруг, из – под этого пласта, как телеграфный столб, поднимается огромный хвост, толщиною в сорокалитровый бочонок и бьёт наотмашь нашего механического голема.

Слышится громкий железный скрежет, ипаромех, вместе с Лёвой, скатывается на соседний западный склон Лысой горы, но недалеко, а благополучно цепляется за кряжистое низкорослое дерево.

Софи и Марго охают и ахают, а потом начинают визжать при виде чудовищной змеи каменного цвета. Она зависает над нами с опущенной головкой под девяносто градусов.

– Хватит орать, – громко говорю я. – Этим вы её не напугаете. Софи, доставай свой пистолет и стреляй ей в голову.

Сам я уже вытащил и гранату и петарду.

Каменный гад зловеще застыл над нами. Однако его раздвоенный язык выскакивает из пасти через каждые две – три секунды.

Софи целится ему в голову и стреляет два раза. Но, к нашему удивлению, не попадает…

В эту минуты на плиту поднимается Лёва с американским карабином. Звучат пять выстрелов. Головка змеи откидывается в сторону, всё её тело складывается в кольца и начинает дико вращаться на кварцевой плите.

Лёва отскакивает назад.

– Что за чёрт! Из пяти выстрелов только один попал в цель, – возмущается он.

Я протягиваю Лёве руку, и он спускается к нам.

– А я вообще промазала, хотя стреляю неплохо, и здесь не более десяти метров, – говорит Марго.

– Что с паромехом? – спрашиваю я.

– Всё в порядке. Пошли, поможешь мне немного.

Через пару минут мы устанавливаем паромех на его железные конечности, и он легко взбирается на восточный склон Лысой горы.

Подстреленный пятиметровый гад по – прежнему извивается кольцами на плите.

– Надеюсь, он подохнет, – говорит Лёва.

– Вряд ли, – башка снова отрастёт, – говорю я. – Климат здесь такой – магический.

Мы дружно смеёмся и продолжаем путь.

Но уже метров через двести на горной тропке, впереди что – то ярко сверкает.

– Ещё одна кварцевая плита, – говорит Марго опуская бинокль..

– И на ней кто – нибудь да греется, – говорит Софи.

– Ещё одна такая же змеюка, но поменьше. Будем стрелять. Марго доставай пушку, – слышится голос Лёвы из паромеха.

Мы потихоньку приближаемся. Каменная змея поднимает головку в нашу сторону.

Обойти каменную глыбу никак нельзя на крутом склоне. Поэтому надо согнать эту тварь с нашего пути. Мы останавливаемся.

Лёва залезает на крышу кабинки с винчестером.

– Подождите, не стреляйте. Я попробую её согнать, – говорю я и концентрирую внимание на кучке рыжего песка, что лежит рядом с этой плитой. Сосредотачиваюсь так, что трещат ушные хрящи, и выступает пот на висках…

Кучка кварцевого песка, примерно через минуту, начинает быстро вращаться на месте и превращается в тонкий смерчик, похожий на большой гриб поганку…

Завожу этот песчаный гриб на плиту и веду его прямо на любопытную головку оливкового цвета…

Змея мгновенно ускользает с поверхности плиты и быстро уползает в сторону леса, растущего здесь отдельными участками.

По моей спине пот течёт ручьями…

– Здорово ты его нейтрализовал, – говорит Лёва. – Без шума, но с пылью.

– Отлично получилось! – восклицает Софи и хлопает в ладоши.

– Что – то есть захотелось, – говорю я, чувствуя приступ зверского аппетита.

– Ещё бы, такой смерч раскрутил. У тебя, Олег, сильный дар, – говорит Марго и делает мне бутерброд с маслом и икрой. – Всё же интересно, почему я промазала. Лёва, тормози. Давай – ка постреляем. Неужели правду говорят, что на высоте более двух тысяч метров на этой горе, происходит значительное изменение в траектории полёта пули…

– Давай проверим, интересно, – соглашается Лёва, берёт у Марго листок бумаги и крепит его за сучок дерева.

После чего отмеряет десять шагов и стреляет из карабина.

Листок бумаги продолжает висеть на сучке без малейшего повреждения…

Лёва подходит ближе.

– Вот те на! Пуля угодила в ствол дерева. Это полметра от мишени влево.

Марго стреляет из пистолета. И тоже не попадает.

– Жалко, что у нас нет серебряных пуль, – говорит Лёва.

– Ты думаешь, они не отклоняются здесь? – спрашивает Марго.

– Вероятно да. Недаром же серебро так подорожало в последнее время в нашей губернии, да и купить его уже не просто…

– Как ненормально быстро день прошёл, – говорит Софи.

– Это ты точно подметила, – соглашается Марго.

– Согласен с вами. Время здесь идёт с ускорением, – говорю я.

– Тогда пошли быстрей. Подъёма больше не будет. Только по наклонной, – говорит Лёва.

Наш маленький отряд продолжает двигаться в западном направлении, вслед за заходящим уже за горизонт солнцем.

Паромех идёт впереди нас на расстоянии пяти метров, и вдруг резко останавливается.

– Мохнач впереди. Стоп. – говорит Лёва негромко, показавшись из – за кабинки. – Я сам с ним разберусь.

Марго, на всякий случай, достаёт пистолет, а я – петарду Мефа.

Паромех выпускает цепочку белых облачков и начинает медленное движение.

Мы видим впереди мохнатого и страшненького тролля, росточком метра под три, с большой дубиной в здоровенной передней конечности.

Тролль в явном замешательстве. Он никогда не видел такого противника на своей территории. Мохнач осторожно подходит почти вплотную к паромеху, поднимет сучковатую дубину для удара, но получает молниеносный боковой в голову от паромеха. Железный кулак отбрасывает тролля с тропинки в колючий кустарник. Тролль, через несколько секунд, оправившись от нокаута, начинает орать громко и противно, как томимый жаждой ишак, и, с треском ломая сучья, уходит в лесные заросли…

– Классный удар, Лёва, – громко и весело говорит Марго опускает дуло пистолета.

– Здорово врезал, – соглашаюсь я.

Наше настроение заметно улучшается, и мы продолжаем путь. Паромех шагает впереди…

Через полчаса мы останавливаемся в видимости большого старинного кладбища. Солнце уже зашло за горизонт и вокруг резко потемнело.

– Я ничего не понимаю! Мы двигались чётко по дороге, что ведёт в Коурлинг. А сейчас подходим к перекрёстку трёх дорог, которого нет на карте. Куда нам идти? – Марго раздражённо бросает карту на тропинку.

– Что ты раскипятилась. Подними карту. Всё просто. Эта местность полна иллюзий. Забыли, где мы находимся? – вопрошает Лёва с высоты своей кабинки.

– Это значит – не верь глазам своим. И что нам теперь делать?! – восклицает Софи нервно. – У нас даже компаса нет.

– Софи, проснись, какой нафиг компас? Здесь везде сплошная аномалия, паранорма, и прочее такое, – говорит Марго.

– Хорош паниковать. Лучше посмотрите какое живописное кладбище… Идём по прямой, – говорю я.

Марго поднимает карту и говорит:

– Здесь обозначено большое кладбище по левую сторону от дороги. А у нас оно с правой стороны.

– Меф говорил, что это кладбище надо обходить с левой стороны. Я это хорошо помню.

– Меф – хитрец. Он знал, что мы обязательно пойдём в Коурлингг, хотя вы ему сказали, что будем только загорать и цветочки нюхать… Но ничего страшного. Обычное зазеркалье. Кладбище – то на месте, пока ещё не провалилось в преисподнюю— говорю с улыбочкой.

– Мне бы твоё хладнокровие, – Софи нежно хлопает меня ладошкой по спине.

Я чувствую, как это лёгкое прикосновение возбуждает меня посильнее всяких там, как химических, так и растительного происхождения препаратов…

– Марго, дай-ка бинокль, – просит Лёва, получает его и залезает на верхушку кабинки паромеха.

– Олег правильно сказал. Идём по прямой дороге. Кажется, впереди есть просвет.

И точно, через десять минут, пространство вокруг немного светлеет. Деревья растут здесь не так густо.

– Смотрите, смотрите! Домик, вон там за деревьями, – восклицает Софи и указывает по левую сторону от тропинки.

– Если здесь кто – то живёт, значит, есть и вода. Зайдём на огонёк к местным жителям, нам надо пополнить запасы воды. Паромех пьёт её как моя бабушка чай, по двадцать кружек на день, – говорит Лёва.

– Как раз узнаем, как нам пройти в королевство Коурлинг, – говорит Софи.

– Лёва, ты их напугаешь своим железным монстром. Сверни с тропинки и оставь его в лесу, – говорит Марго. – Вряд ли его кто украдёт…

Мы сворачиваем с тропинки. Паромех прекращает пыхтеть и останавливается. Я иду впереди. До низкого домика, похожего на избушку, поросшую мхом, остаётся метров десять – пятнадцать, когда из – за дерева раздаётся звучный женский голос на гортанном немецком:

– Стой на месте, или буду стрелять!

Из – за толстого ствола дуба выходит высокая и стройная девушка с небольшим арбалетом в руках. Её чёрные волосы туго стянуты на затылке и образуют «конский хвост», как у амазонки. Она целится мне в сердце.

– Не стреляйте. Мы мирные туристы. Мы русские, с той стороны горы. Мы не желаем вам зла, а только хотим у вас набрать воды и узнать дорогу в Коурлинг, – отвечаю я на том же диалекте немецкого, и чувствую, как мгновенно вспотел мой лоб. Вид у этой молодой амазонки очень решительный, и арбалет она держит крепко.

– Что значит туристы? – спрашивает она, не опуская арбалет.

– Это значит путешественники.

– У тебя есть оружие.

– Только ножик колбасу резать, – пытаюсь я шутить, не сводя взгляда с чёрных блестящих глаз девушки.

– Зачем вам Коурлинг? – спрашивает она, всё ещё держа арбалет наготове.

– Хотим попасть на рынок, посмотреть магазины, – говорю я.

Рядом со мной появляются Марго и Софи. Они доброжелательно улыбаются воинственной девушке.

– Нам нужна вода. Мы даже за неё готовы заплатить, – говорит Марго по – русски и показывает золотые монеты с двуглавым орлом.

– Вы торговцы? – спрашивает лесная амазонка.

– Совсем немного, – отвечаю я.

– Откуда ты знаешь наш язык?

– Жил в Коурлинге, когда был маленький, а потом с мамой переехал в Россию, самую большую, красивую и сильную империю. Слышала про такую?

– Слышала, слышала.

– Так можно у вас воды набрать, или купить? – говорю я.

– Хорошо. Набирайте воду из ручья сколько надо. Мы её не продаём. Только вы дорогу в Коурлинг не найдёте.

– Почему это не найдём? – спрашиваю я.

– Потому, что дороги нет, есть проход, но вы его точно не найдёте.

Я сразу вспоминаю Мефодия и его прибор с несколькими стрелками.

– Это вам подарок, – говорит Марго на плохом немецком, и вытаскивает из сумочки изящную чашечку с ультрамариновой хохломской росписью. – Как вас зовут?

– Меня зовут Берта, – смуглое лицо амазонки несколько смягчается, она принимает подарок.

К нам подходит Лёва с двумя пустыми канистрами.

– За домиком есть ручей. Можете набрать воды сколько надо, – говорит Берта и показывает направление рукой.

– А это кто? Внучка Бабы – Яги, – Лёва широко улыбается по-русски и бесцеремонно разглядывает девушку.

У Берты длинные красивые ноги и короткая кожаная юбка.

Берта поднимает на него арбалет. Лицо её темнеет.

– Лёва, не раздевай её взглядом, а то она тебе башку прострелит, – говорит Марго. – С этой девушкой шутки плохи, разве не видишь…

Лёва театрально вздыхает, прижимает правую канистру к сердцу, извиняется, и идёт к ручью.

– Берта говорит, что мы дорогу в Коурлинг не найдём, – я смотрю на Софи и Марго. – И она сказала правду.

– И что же нам делать? – спрашивает Софи. – Возвращаться что ли? Очень обидно.

Я обращаюсь к Берте:

– Честно говоря, у меня нет большого желания идти в этот город, но мои друзья очень хотят туда попасть, – искренне говорю я.

– Нет желания идти в Коурлинг у тебя? Почему?

Я, почему – то чувствую полное доверие к этой девушке и продолжаю:

– Потому что по приказу его правителей убили мою мать.

– Это правда? – зрачки у лесной амазонки мгновенно расширяются, и глаза становятся ещё темней.

– Да, это правда, – говорю я таким тоном, что нельзя не поверить.

– Мою маму они сожгли на костре, – тихо говорит девушка. Её правая ладонь отпускает приклад арбалета и сжимается в кулак.

Эти слова производят на меня сильное впечатление.

Мы долго смотрим в глаза друг другу, не задавая вопросов.

– Мне тоже надо идти в Коурлинг, – говорит она.

Софи и Марго прислушиваются к нашему разговору, но, судя по их лицам, ничего не понимают.

– Пойдём с нами, – предлагаю я.

– Как тебя зовут? – спрашивает девушка и смотрит мне в глаза так, что я чувствую настоящий жар на своём лице от её взгляда…

– Можешь называть меня Олег, или Альберт. Лучше Олег.

– Попроси её быть нашим проводником. Мы хорошо заплатим, – говорит Марго.

– Мы – подданные Российской империи и думаем, что больших проблем у нас не будет при пересечении границы, – говорит Софи.

– Хорошо, я подумаю, – говорит Берта.

– Долго будешь думать? – спрашиваю я.

Девушка улыбается.

– Идти надо с утра, а не в ночь. Девушки могут переночевать в домике у Перхты, а вы вдвоём, вот здесь, под навесом.

– Будешь нашим проводником? – спрашиваю я.

– Да. Буду.

Я говорю о её согласии своим друзьям.

Все соглашаются идти завтра с утра и ночевать здесь.

Из низкого домика, покрытого мхом, выходит старушка, действительно похожая на Бабу – Ягу.

– Всё нормально, Перхта. Эти ребята идут в Коурлинг, они заблудились, и им надо помочь. Они могут у нас переночевать?

– Добрый вечер, – говорит Марго по-немецки и протягивает старушке ещё одно расписное блюдце.

Старушка принимает подарок и получает от Софи ещё золотую монету.

Перхта улыбается.

– Хорошо, я пойду к Хлои. Даже не знаю, как вы все поместитесь.

– Парни будут спать под навесом, – говорит Берта.

– Я подгоню паромех, – говорит Лёва, держа в руках полные канистры с водой.

– Давай,– говорю я.

– У вас есть такая же одежда? – спрашивает Берта у Марго, с большим интересом разглядывая джинсы и курточки наших девушек, – Я куплю для себя.

Марго не совсем понимает и улыбается. Я перевожу на русский слова Берты.

– Да, да, у нас есть для неё джинсы и куртка, – говорит Марго.

– Как раз под её рост, – соглашается Марго.

Из темноты показывается огромное железное чудовище.

Берта хватает арбалет.

– Не бойся. Это Лёва, что ходил за водой. Видишь он сидит в кабинке наверху.

Лицо Берты выражает изумление в высшей степени.

– Никогда не видела такое ходячее железо, – говорит она. – Хорошо что Перхта уже ушла…

– Я буду спать в кабинке, —заявляет Лёва. – Вот только подкрепиться надо, что – то жрать охота.

Из низенького лесного домика выходит Марго.

– Идите все в домик. Мы уже столик накрыли для ужина.

– Все не поместимся, – в темноте показывается светлая головка Софи. – Ребята пусть под навесом остаются. Там тоже есть столик и лавочка. Мы сейчас всё принесём.

– Тащите, – говорит Лёва, садится на лавочку под навесом, и ставит на тёмный маленький столик маленькую бутылочку с прозрачной жидкостью.

– Водка? – спрашиваю я.

– Что ты, чистейший спирт. Люблю, когда горло обжигает до сухости… Будешь?

– Нет. И тебе не советую. Завтра много чего может случиться.

– Эх! Ладно. Ты прав… Потом. когда вернёмся.

––

Глава 10

Глава 10 Коурлинг – столица магии

– Жаль, что у нас не было серебряных пуль, тогда бы эти твари не сбежали, а мы бы добыли пару сотен целковых как минимум, – говорит Лёва.

– Каким образом? – спрашиваю я.

– Да за магистрал, что сидит в башке у каждого такого каменного гада дают большие деньги, – говорит Лёва.

– Это, кажется, самый дешёвый магистрал, – говорит Марго, – показавшись из темноты.

Лёва прячет чекушку за пазуху, но Марго её уже увидела.

– Если ты будешь пить, я с тобой разговаривать не буду, – говорит девушка и ставит на старенькую столешницу пару больших жестяных банок, хлеб на тарелочке, и две вилки.

– О! Американская говядина, – восклицает Лёва.– Какой пить, Марго, я просто взял спирт руки протереть от масла и грязи, – говорит Лёва.

– Магистрал – это что? – я делаю глуповатую улыбочку, но ребята уже не удивляются моей неосведомлённости.

– Магистрал – это магический кристалл, – говорит Софи.

– И он находится в головах тех змей, что мы вчера разогнали, – говорю я.

– Ну не совсем в черепной коробке, а у основания черепа, – уточняет Марго.

– Давай открою, – говорит Лёва и подносит ладонь к моей жестяной банке. Она прилипает к его ладони, как к магниту. Лёва берёт за язычок крышки и скатывает её сильными пальцами. Я слышу душистый запах мяса с пряностями, и у меня появляется зверский аппетит…

––

Рано утром к лесному домику подходит его хозяйка в чёрной шляпе и с клюкой.

Мы только что проснулись и готовимся отправляться в Коурлинг.

Лёва маскирует свой паромех разлапистыми ветвями елей в низине у ручья.

Перхта вытаскивает из заплечной сумки маленькую тёмную баночку и говорит:

– Она отдала для тебя свою мазь и денег не взяла, когда узнала, что случилось, и что ты собираешься идти в столицу …

– А что это за мазь? – спрашивает Берта.

– О! Это самая настоящая магическая мазь. Один раз помажешь – будешь мальчиком, другой раз помажешь – станешь девочкой.

– И там тоже? – Берта смеётся, опустила руку ниже живота.

– О нет, что ты. Только лицо. И твоё настоящее лицо примет свой прежний вид, если помажешь его мазью второй раз. Это очень редкая и ценная мазь. Береги её. Тебя могут разыскивать многие сильные господа королевства.

– Спасибо, Перхта. А сколько времени надо, чтобы лицо изменилось, а то мы скоро уходим.

– За полчаса изменится. Сейчас помажь, а потом пойдёте. И надень свою широкую рубаху, как раз подойдёт…

– Через полчаса я стану похожа на парня, – говорит Берта, поглядывая на меня. – Так что вы не пугайтесь и не удивляйтесь. А потом пойдём.

– Это интересно, – говорю я и перевожу её слова ребятам.

Через сказанные полчаса Берта выходит из лесного домика. И действительно, её лицо заметно изменилось… Перед нами симпатичный смуглый парень с твёрдым и смелым взглядом, чрезвычайно похожий на Дартаньяна из «Трёх мушкетёров»

Под широкой рубахой небольшая острая грудь девушки малозаметна.

Софи и Марго от такой метаморфозы в полном восторге.

– Здорово, – говорит Лёва.

Ярко – голубые джинсы из толстой хлопковой ткани со множеством карманов, медных заклёпок, прошитые шёлковыми нитками, действительно клёвые и сидят на девушке изумительно, как нельзя лучше выставляя её классную фигуру.

– Я бы влюбилась в такого парня с первого взгляда, – говорит Марго.

– Настоящий красавчик, – соглашается Софи.

– Ты должен отомстить за свою маму, – говорит мне Берта.

– Я это и буду делать. Только надо отомстить целой армии наёмников, которые держат в страхе всех жителей королевства Коурлинг. Но я сын короля по прозвищу Чёрный дракон, и это мне поможет.

– Ты сын Чёрного дракона? – спрашивает Берта с насмешкой.

– Можешь улыбаться, сколько хочешь, но это так.

– Чем докажешь?

– Я не собираюсь тебе ничего доказывать. Время докажет.

– Меня и тебя свела сама судьба, одна дорога… и нам надо идти вместе, чтобы отомстить, – говорю я.

Берта смотрит на меня долго и пристально.

– Пойдём вместе, – говорит она.

Я протягиваю ей руку. Она не сразу даёт свою.

– Ого! Какая горячая рука. Ты не заболела? – спрашиваю я.

У девушки действительно очень горячая ладонь.

– Нет. Я всегда такая. Мой дар – огонь.

– Я думаю, что семейка моего отца хочет избавиться и от меня, – говорю я.

– Почему?

– Я старший сын короля Хелфгота. Я законный наследник трона королевства Коурлинг – действующий кронпринц. И стану королём, если останусь в живых…

– Ты кронпринц… Мне кажется, ты говоришь правду. Если тебя и будут убивать, то это сделают чёрные рейтары. Они все, до единого – мои враги, – говорит Берта с нескрываемой злобой. – Я должна их убивать…

– Они и мои личные враги. И я должен безо всякого суда их уничтожать…

Мы говорим на диалекте немецкого языка, принятого в Коурлинге, и я хорошо понимаю эту девушку. Этот гортанный диалект плохо понятен знатокам обычного немецкого языка.

Мои друзья вряд ли понимают точно смысл нашего разговора, если даже знают немецкий. Это хорошо. То, что знают двое, знает и свинья, как гласит немецкая поговорка.

– Чёрные рейтары подчиняются лично герцогу Зверлоку и убьют любого по его приказу… и женщину, и ребёнка, и старика, – говорит Берта. – Я убежала в лес от них, когда эти твари ворвались в наш замок. Я не хотела оставлять маму, но она мне приказала уйти и отомстить… и скоро это будет…

На лице Берты появляется зловещая улыбка.

– Ты будешь моим названным братом? – девушка пронзает меня огненным взглядом.

– Буду, – говорю я совершенно сознательно.

– Это хорошо, когда есть брат, – говорит Берта и крепко обнимает меня.

И у неё и у меня появляются нежданные слёзы радости.

Лёва, Софи и Марго смотрят на нас с открывшимися ртами…

––

Из домика выходит старушка нас провожать.

– Это мой названный брат, – говорит Берта и кладёт руку мне на плечо. И снова я чувствую необычную теплоту, исходящую от этой удивительной девушки.

Старушка удивлённо улыбается.

– Это хорошо, что ты будешь не одна… Пошли в избушку, я тебе ещё кое – что скажу…

Через пять минут Берта уже подходит к нам.

– Называйте меня Берг, а не Берта, если что…

Сейчас все точно понимают её слова.

– Это что? стреляет порохом? – спрашивает Берта, внимательно разглядывая винчестер в руке у Лёвы.

– Ты угадала. Маленькая железная пуля вылетает под давлением пороховых газов. Это огнестрельное оружие, – говорю я.

– Никогда не видела, только слышала. Такое оружие запрещёно в Коурлинге под страхом смерти, – говорит Берта.

– А петарды, фейерверк, можно проносить с собой? – спрашиваю я.

– Фейерверк, думаю, не запрещён. Его там любят запускать. Это ведь не оружие.

Эта лесная амазонка, судя по её речи, весьма не глупа.

– Тогда гранату возьмём с собой, прокатят за фейерверк, – говорю я, поглядывая на Лёву.

– Конечно возьмём, какой может быть разговор, – соглашается Лёва.

– А что такое граната? – спрашивает Берта, – выхватывая одно слово из моей русской речи.

– Это такая петарда, но она разлетается на множество железных кусочков и поражает множество врагов вокруг.

– Ого! Значит, она может уничтожить сразу много врагов в одном месте?

– Может.

– А может твоя граната остановить тяжёлую карету, стенки которой оббиты железным листом? – спрашивает Берта, весьма заинтересованная этой темой.

– Может не только остановить, но и разнести тяжёлую карету в щепки, – говорю я.

Берта настойчиво смотрит мне в глаза и улыбается.

– А ты продашь мне такую гранату, хотя бы одну?

– Ты собираешься бросать её в карету?

– Всё может быть… Пошли за мной, – говорит она и поправляет на плече холщовую сумку.

Мы отходим от лесной избушки, когда небо уже заметно посветлело.

– Идём цепочкой. След в след. Я – первая, Альберт за мной, потом девушки, последним идёт Лёва. Не кричать, и ничего не бояться…

Я перевожу слова Берты слово в слово и иду за ней

Через сто метров за лесным домиком почва под ногами резко уходит вниз. Просвет между деревьями становится еле заметен.

Берта вытаскивает из сумки маленькую змейку. Головка этой твари светится в полутьме, и очень похожа на стрелку компаса с фосфорным кончиком.

Через десять минут крутого спуска, мы подходим к полуразвалившейся ограде древнего кладбища.

– Нахцерер, – тихо говорит Берта и поднимает руку вверх.

Мы останавливаемся.

– Упырь, – так же тихо перевожу я это мрачное немецкое словечко.

Этот полуистлевший мертвец чуть заметно фосфорицирует в полутьме зеленоватым светом и идёт на нас раскинув руки в стороны.

– Он по нам соскучился и хочет обнять, – усмехается Лёва.

Жуткая вонь доходит до нас, но никакого страха не появляется, даже у девушек…

– Как его остановить? – спрашиваю я у Берты.

– Нужен свет.

– Лёва, давай свет. Он уйдёт, – Марго понимает наш диалог.

К моему удивлению, Лёва достаёт небольшой электрический фонарик.

Мы видим полуистлевшего мертвеца с хищным оскалом. Он останавливается под лучом света, разворачивается, и, молча и тихо топает к себе домой – в могилку…

– Пошли быстрей, – говорит Берта – Берг.

Мы скорым шагом проходим древнее кладбище.

– Сиреневая дымка! Сиреневая дымка! Смотрите! – чуть ли не кричит Софи.

– И что это значит? – спрашиваю я.

– Это значит, что мы дошли до определённого временного перехода, – говрит Марго.

С этой стороны я в Коурлинг ещё не входил…

Глава 11

Глава 11 (продолжение)

– Ты хочешь напасть на казначейскую карету, – спрашиваю я и разглядываю в дневном свете прекрасного воинственного юношу с красивым смелым лицом и длинным кинжалом на крутом бедре.

– Да. Это моя мечта. Хочу убить рейтаров, и забрать золотые монеты, – говорит красавчик. – И это будет справедливо.

Мы идём рядом, и я продолжаю смотреть в чёрные жгучие глаза.

– Согласись, лучше нанести удар, а не ждать его. Если мы это сделаем, то наши враги, эти чёрные твари, не будут себя чувствовать безнаказанно где бы они не были… Здесь, по объездной дороге, каждый последний день месяца, возят большую сумму золотыми и другими монетами для большого пограничного отряда короля на северный склон горы. Там есть пещеры времени. Их они и охраняют. Казначейскую карету всегда сопровождают чёрные рейтары. Человек десять – пятнадцать. Среди них могут быть и с даром огня. Но это не страшно. Мы их всех уничтожим.

Я не отвожу вопросительного взгляда.

Берта усмехается:

– Мой отец – хозяин этой горы. Правда, я его ещё никогда не видела…

Я воспринимаю её слова как шутку и улыбаюсь.

– Так ты пойдёшь со мной громить карету? – спрашивает она.

– Да, я пойду с тобой по – любому. Только нас двое, а этого мало для успеха.

– Я знаю, кто будет ещё вместе с нами… – загадочно говорит Берта. – Последний день месяца через два дня…

– И что это значит?

– Это значит, казначейская карета будет везти мешочки с золотыми, серебряными, бронзовыми и медными монетами…

– Хорошо, заберём эти мешочки, когда вернёмся из Коурлинга, – говорю я.

– Договорились, – улыбается Берта – Берг и крепко бьёт меня по плечу. – Ты убивал когда – нибудь врагов?

– Пока ещё не приходилось, – говорю я.

– Я то – же, пока ещё не убивала, но сделаю это. Моя рука не дрогнет…

Объездная дорога сворачивает вниз, и мы входим в еле заметную вблизи сиреневую дымку.

– Вы чувствуете какая здесь свежесть, кажется, это запах абрикоса, такой нежный… – радостно говорит Софи.

– Это запах озона,– уточняет Марго.

Вдали, за сиреневой дымкой виднеется городская стена и ворота столицы королевства с одноимённым названием.

– Странное движение облаков в этих местах, – говорит Марго.

И действительно, перистые облака здесь ходят по вертикальному кругу. Поднимаются и опускаются через несколько километров.

– Да это просто чёртово колесо, – говорит Лёва.

– Хорошо сказал, – соглашается Софи.

– Состав этой облачности необычен, да и действие магнитно – магических полей со стороны Лысой горы здесь хорошо заметно, – говорю я.

– Ну ты профессор, – усмехается Лёва.

Через пять минут к нам навстречу выходят несколько стражников грозного вида и в чёрных плащах и с закрытыми лицами. В руках у них тяжёлые алебарды и мощные арбалеты.

Мы останавливаемся перед городскими воротами.

Я выхожу вперёд и приближаюсь к стражникам.

– Стой на месте. Ты кто такой? – спрашивает меня один из них со здоровенной алебардой наперевес.

– Что смотришь, болван, я Альберт фон Коурлинг, старший сын короля Хелфгота, действующий кронпринц королевства Коурлинг! А это мои русские друзья, – жёстко говорю я на гортанно – немецком и чувствуя в себе небывалый прилив энергии, вперив, что называется свой взгляд, в чёрную тряпку, закрывающую большую половину лица этого двухметрового крепыша…

Вдруг, эта чёрная тряпка дрожит, как сухой лист под сильнейшим порывом ветра, и с трескучим хлопком слетает с физиономии рейтара, хотя на деревьях, что растут здесь же вдоль дороги, ни один листочек не шевелится.

– Ни хрена себе дар воздуха у Олега, – слышу я за своей спиной хриплый голос Лёвы.

Глаза стражника начинают учащённо моргать.

– Проходите, Ваше Высочество, – уже другим тоном говорит рейтар с мясистой физиономией, заросшей густой щетиной.

– Воины чести не скрывают свои лица за погаными тряпками, – громко произносит Берта, с ненавистью вглядываясь в чёрных рейтаров.

– Не нарывайся, – говорю я.

– Что мне боятся рядом с самим кронпринцем, – усмехается она.

Стражники на городских воротах убирают скрещенные алебарды, и мы беспрепятственно входим в столицу магического королевства.

– Здорово ты с него чёрный платок сорвал, – восхищается Софи.

– Интересно, Олег, что ты сказал этим стражникам, после чего они как будто в штаны наложили? – спрашивает Марго. – И вообще, очень интересно, откуда ты так хорошо знаешь местный диалект? В Тьму – Таракане изучал…

– Я им сказал, что если нас, русских, не пропустят в Коурлинг, то мы их всех раком поставим… – отвечаю я только на первый вопрос.

Мои друзья смеются от всей души.

– Ну ты, брат, крутой. Мы даже пошлину не заплатили, – говорит Лёва.

– Ну что, теперь видишь, кто я? – обращаюсь я к Берте.

– Теперь вижу… ты клёвый парень, брат Альберт, – усмехается она в полоску тонких франтовских усиков, которые только что у неё появились на лице…

Мои друзья рассматривают средневековую архитектуру зданий Коурлинга с большим интересом.

– Нам нужно поменять деньги, – говорит Марго на плохом немецком.

– Я знаю, где это можно сделать, – понимает её Берта. Я была раньше в Коурлинге пару раз. Нам надо идти вперёд по этой улице до перекрёстка.

Моя новая память начинает работать, и я уже хорошо представляю себе эту часть города.

Мы спускаемся вниз. Я знаю, что впереди будет Чёрный замок и хорошо знакомая мне площадь с амфитеатром – бойней…

Но Берта сворачивает на перекрёстке вправо, на узкую улочку.

И мне знакома эта уютная улочка по новой памяти.

Эта часть Кроулинга – настоящее средневековье. Здесь нет автомобилей и нет никаких туристов. Аккуратные домики с острыми крышами жёлтого и красного цвета в два этажа, с узкими окнами, и подвешенными на цепочках цветочными горшками, улучшают наше настроение. На маленьких балкончиках стоят белокурые девушки, как манекены, демонстрируя свои пышные яркие платья. Они смотрят на нас с доброжелательным интересом и делают приседания вежливости.

Мы выходим на городскую площадь нижнего города. Большую её часть занимает крытый рынок с широкими прилавками и небольшими магазинами.

– А где здесь знаменитая магическая академия? – спрашивает Марго. – Мне кажется, она должна быть в этой части города.

– Да, говорю я, – здание академии находится сразу за этим рынком Коурлинга, – вспоминаю я.

– Я буду учиться в магической академии. Мне надо развивать свой дар. Я, между прочим, баронесса, – неожиданно говорит Берта.

– А почему ты сменила свой облик? – спрашиваю я.

– Люди герцога Зверлока меня ищут.

– Зачем?

– Чтобы убить. Я достаточно сказала?

– Вполне, – говорю я и понимаю, что дальнейшие вопросы не уместны.

– Но твои и мои враги обязательно тебя найдут, если ты будешь учиться в магической академии Коурлинга. Как бы ты не маскировалась. Преподаватели академии – маги высокого класса, и они тебя быстренько выведут на чистую воду. А если ты в розыске, то обязательно сообщат кому надо… за вознаграждение, или из – за боязни потерять должность в академии.

– Ты, наверное, прав, – медленно говорит Берта с грустным взглядом.

– Магические способности можно развивать и в нашей новой гимназии с магическим уклоном, – говорю я.– Не будешь же ты всю жизнь жить в лесу со старушкой?

– А там, у вас, где я буду жить?

– После зачисления в гимназию, в чём я не сомневаюсь, тебе дадут общежитие.

– Почему ты не сомневаешься, что меня примут в эту гимназию?

– Ты ведь аристократка – баронесса, и магический дар у тебя есть наверняка. Он даже исходит от тебя на расстоянии… Особенно, остро его чувствуют молодые люди.

– Да пошёл ты, кронпринц, – краснеет Берта. – А сколько стоит обучение в вашей магической гимназии?

– Я точно не знаю, но, вероятно, приличные деньги.

– И за комнату в общежитие платить надо и ещё много за что… – грустно говорит Берта. – Эти чёрные твари забрали у меня всё. Я даже не могу вернуться в свой родной город, в свой замок…

Мы подходим к большому крытому рынку.

– Здесь можно поменять деньги, – Берта указывает на крытую постройку под острой крышей. На её дубовых дверях прибита медная вывеска с изображением монет разного достоинства.

Марго достаёт золотой царский червонец и кладёт его на стол, где разложены стопки самых разнообразных и разноцветных монет по цвету металла.

Горбоносый меняла берёт червонец, пробует золото на мягкость, самодовольно улыбается и взвешивает золотой кружок. Затем выкладывает рядом с червонцем четыре монеты из бронзы, с изображением моего костлявого папы с большими крыльями за спиной…

Берта внимательно смотрит на показания весов, заходит за прилавок и что –то резкое шепчет в мохнатое ухо горбоносого. Тот улыбается, кланяется и добавляет ещё одну монетку.

– Забери пять талеров, – говорит Берта и смотрит на Марго.

Софи и Марго достают ещё несколько золотых червонцев.

Горбоносый меняла разводит руками и возвращает Софи один червонец – нет такой суммы…

Мы идём по рынку. Наши глаза разбегаются по прилавкам с диковинным товаром. Запах пряностей и трав бьёт в нос.

Софи и Марго впереди всех и уже у длинного прилавка с травами, настойками, мазями и эликсирами…

– Олег, переводи, что здесь написано, – просит Софи.

Я подхожу к прилавку и читаю вслух текст на широкой банке тёмного стекла:

«Эта чудодейственная мазь навсегда сделает вашу грудь очень привлекательной для мужчин… Ваши соски станут больше и острее, а грудь всегда будет стоять, как у модой козочки…»

На следующей баночке написано готическим шрифтом:

«Эликсир для приворота. Вам нужно добавить всего лишь семь капель своей нижней крови в этот состав, и ваш любимый мужчина уже никогда с вами не расстанется…»

– Эй, Олег, проваливайте отсюда с Лёвой. Мы здесь с Бертой без вас разберёмся. Вон там, в конце рынка, оружие и всякое железо продают. Если понадобятся талеры, я дам, – говорит Марго.

Мы с Лёвой улыбаемся и уходим по указанному направлению.

Мечи, шпаги и кинжалы с магической закалкой нам не очень интересны.

Через десять минут девушки подходят к нам с переполненными сумочками.

– Ой, смотрите, неужели тот самый барон, – восклицает с удивлением Софи, указывая на медную вывеску, подвешенную на гранёной цепочке.

На блестящей табличке отчеканены витиеватые готические буквы: «Магические артефакты барона фон Мюфгаузена».

– Фамилия не совсем та, – говорит Марго.

– Это он так маскируется, – говорит Лёва.

В этот момент из лавки выходит относительно молодой человек, высокого роста, подтянутый, с лихо закрученными усами, в парике, и в треуголке.

– Фамилия не совсем та, но вот усы и треуголка точь в точь, – говорит Софи.

Действительно, этот человек изумительно похож на знаменитого персонажа немецкой литературы.

– Чем могу служить, уважаемым господам туристам? В моей лавочке вы найдёте самые действенные магические артефакты, что есть в нашем горном королевстве. Даю руку на отсечение в правдивости моих слов, – говорит барон, элегантно снимает треуголку и делает поклон в сторону наших девушек.

– Я бы не очень доверяла словам этого человека с физиономией лиса, – усмехается Марго, делая ответный присест. Однако в обтягивающих джинсах это смотрится довольно нелепо и смешно.

Берта так же бросает скептический взгляд на этого импозантного человека.

Барон улыбается и пытается понять сказанное по – русски.

– Благодарю вас, барон. Мы, может быть, заглянем в вашу чудесную лавочку на обратном пути, – говорю я и делаю вежливый наклон головы в сторону усатого в треуголке.

– Буду всегда рад юным господам. Доброго дня, – барон достаёт маленькую трубку на длинном изогнутом чубуке, присаживается на подоконник окна, задирает правую ногу в высоком сапоге со шпорой, и пускает чёткие кольца дыма…

Мы идёт дальше по крытому рынку.

Мы проходим магазины, и вдруг слышим сильнейший запах жареных колбасок. Наши желудки мгновенно сводит хищная судорога.

– Пошли в эту харчевню, пообедаем нормально, – говорит Лёва.

Никто не возражает.

В харчевне запах ещё круче и никого нет из посетителей.

К нам буквально подбегает человечек на коротких ножках с большой головой. Он элегантно раскланивается и приглашает нас за уютный столик возле окна. После чего вытаскивает из – за спины меню, записанное мелом на дощечке.

Марго советуется с нами, отмечает блюда, а хозяин харчевни уточняет их количество.

Долго ждать не приходится. На белой скатерти перед нами появляются те самые, ещё шипящие колбаски на большом блюде, жареная форель с золотистым луком, тонко нарезанный хлеб, тушёная капуста, и большой кувшин тёмного пива с пятью сверкающими бокалами.

Я разливаю по бокалам холодное пенистое пиво с отличным запахом ячменя. Девушки делают по небольшому глотку, отставляют бокалы и принимаются за форель. Мы с Лёвой осушаем бокалы до дна и берёмся за колбаски.

Через пять минут мы уже насытились, и лишь изредка попиваем отличное пиво.

Вдруг низкая дубовая дверь харчевни резко открывается. Через порог переступают двое рослых чёрных рейтаров с закрытыми лицами.

Чудесные ароматы кухни начинает заглушать тяжёлый запах самой вонючей псины.

– Только их здесь не хватало, – морщится Софи.

Глаза Берты мгновенно сужаются....

Наёмники садятся за соседний столик в двух метрах от нас, нас не замечая.

Хозяин харчевни чуть ли не ползком появляется перед ними со своим меню.

Чёрные рейтары открывают лица, делают заказ и начинают нагло разглядывать наших девушек.

Софи и Марго сидят к ним спиной, и наёмники хорошо видят резинки их трусиков, что видны над джинсами с низкой талией.

– Это будет нам на десерт, – говорит один из них и громко хохочет.

Я чувствую прилив крови к голове и жгучую ненависть к этим тварям. Лёва становится багровым и сжимает кулаки.

––

Глава 12

Глава 12 Жареный кабанчик

– Бьём ногами в голову по моей команде. Мой правый, твой левый, – говорю я как можно более спокойным голосом.

– Понял, – тихо сипит Лёва.

Марго медленно открывает сумочку.

Я хорошо знаю, что свой маленький браунинг она взяла с собой.

– Пошли отсюда, – говорит Софи, брезгливо оглядываясь на рейтаров.

Берта плавно вытягивает руку в сторону врага. Её ладонь начинает заметно светиться голубоватым светом, и над ней появляется огненный шарик размером с грецкий орех.

Мы слышим чудесный запах озона, и воздух вокруг нас мгновенно очищается. Плазмоид движется в сторону рейтаров и останавливается на полпути, на уровне их физиономий. Пенные кубки в руках рейтаров застывают на полпути к открытым ртам.

– Вы применили магию и по закону будете задержаны, – говорит один из них, не спуская глаз с зависшего плазмоида плазмоида.

Берта вытягивает руку на всю длину, и плазмоид поражает волосатую рожу левого наёмника.

Здоровяк валится с широкого табурета и орёт так, что закладывает уши, и мы слышим запах палёной щетины.

– Удар! – даю команду.

Мы с Лёвой вскакиваем и атакуем ногами в голову оставшегося за столом рейтара. Тот слетает со своего табурета очень громко. Поджаренный между тем, катается по полу и хватается за газа.

Несмотря на полученные два удара, А сбитый с табурета наёмник, начинает рычать, как раненый зверь, и выхватывает из – за пояса широкий нож, похожий на мачете.

Но Берта опережает его и наносит свой удар.

Гранёный и длинный клинок кинжала моей названной сестры сделал своё доброе дело – глубоко проткнул мышцу ноги, и тем самым парализовал её. Минимум крови и максимум эффективности. Сильный враг лишился возможности нас преследовать… Он изрыгает страшные проклятия и катается по полу.

Берта бьёт второго врага кинжалом в горло, и у ослепшего бедолаги начинают дёргаться ноги…

Хозяин харчевни перепуган до смерти и прижимается к стене.

– Расскажешь, что здесь произошло через час после нашего ухода, – говорю я и кладу руку на его жирное плечо. – Если ты сообщишь об этом раньше, я приду за твоей головой и с того света… Ты понял меня?

– Не убивайте, господин. Я сделаю точно так, как вы сказали, – быстро говорит толстячок.

Уходим отсюда, – говорю я и с удовольствием треплю толстяка по щеке.

У столба привязаны кони рейтаров.

– Садись на второго. Это наши трофеи, – говорит Берта и легко запрыгивает в седло.

Я без труда запрыгиваю на второго коня.

– Все за мной. Я знаю короткую дорогу к нашему лесу, куда они не сунутся, – говорит Берта, укорачивает поводья и пришпоривает коня.

Я делаю то же самое.

Мы скоро проходим узкую улочку, круто сворачиваем вниз на пустырь, и вдалеке уже видим предгорный лес.

– А почему в сердце не ударила, а в горло – спрашиваю Берту.

– У них на груди, с той стороны рубах, пришиты пластины из крепкого железа.

– Ясно. Мы открыли счёт своим врагам. Пока два ноль в таою пользу…

– Берта не сразу понимает меня, но поняв, добавляет:

– Скоро их будет гораздо больше.

Лёва, Софи и Марго спешат за нами с раскрасневшимися лицами.

Наши кони выходят на объездную дорогу у самого леса. Деревья здесь стоят настоящей стеной с минимальным просветом между стволами.

Мы спешиваемся. Берта достаёт из холщовой сумки свою чудесную змейку, сажает её на вытянутую ладонь и идёт параллельно деревьям…

Через несколько минут оливковая головка змейки замирает и указывает нам верный путь между стволами.

Коней мы оставляем, и все заходим в лес.

Через час с четвертью, без особых происшествий, подходим к лесной избушке.

Я вижу, как Софи и Марго украдкой поглядывают на Берту, словно изучают её…

Между тем, лицо Берты приняло свой первоначальный облик. Красавчик превратился в красавицу брюнетку. А она действительно хороша: чрезвычайно стройная, очень сексуальная, с благородными, правильными чертами смуглого лица.

– У неё с чёрными наёмниками старые счёты, – говорю я. – Они жестоко убили её мать… Если бы она их не приколола, то ещё не известно, одолели бы мы с Лёвой этих профессиональных убийц… И вас бы потом никто не защитил…

– Твоя правда, – вздыхает Марго.

– Жаль, что мы так и не посмотрели магическую академию CROWLING, – говорит Софи. – Теперь только, когда стукнет восемнадцать, можно будет попасть туда официальными туристами. Так ходить окольными путями я больше не хочу.

– В ближайшее время мне тоже как – то не светит там побывать… – говорит Марго.

– Ну что, кронпринц Альберт, ты не передумал идти со мной на правое дело мести, – говорит Берта.

– Нет, не передумал, баронесса Берта, – отвечаю я.

Затем говорю своим друзьям, что должен задержаться с Бертой на день, или на пару дней по важному делу, а потом мы вдвоём, как я надеюсь, вернёмся на нашу территорию.

Марго усмехается, Софи смотрит на Берту, как я замечаю, с плохо скрываемой неприязнью…

Лёва вылезает из кабинки своего паромеха, довольный тем, что та всё на месте. Мы жмём друг другу руки, я прошу его сообщить Мефу о важном для меня деле, когда они доберутся до его подворья… и наши пути расходятся.

– Ты, кажется, нравишься Софи, – говорит Берта.

– Возможно, – говорю я, мы смеёмся и быстро спускаемся вниз, но уже по другой тропинке.

– А где живут твои лесные братья? – спрашиваю я.

– Они не мои, – хохочет Берта.

– Ты с ними не знакома?

– Сегодня вечером и познакомимся. Они живут довольно высоко, в большой пещере, я её запомнила и легко найду…

Берта ведёт меня на запад, по еле заметной тропке.

Скоро мы выходим из леса и подходим к почти отвесному подъёму.

Здесь и далее рыхлая почва, без единого кустика, поднимается вверх ни менее чем на три метра, под углом в девяносто градусов. К тому же недавно прошёл дождь. Забраться наверх одному никак не возможно, так же, как и допрыгнуть до ближайшей ветки. Обойти такой рельеф будет далеко.

– Нам надо здесь подняться – говорит Берта. – Думай, сын короля.

Я присаживаюсь на корточки и говорю:

– Садись ко мне на плечи. А когда я встану, ты тоже встанешь на мои же плечи и достанешь вн ту гибкую ветку.

Берта улыбается, садится мне на плечи. Я чувствую упругость и запах её молодого тела, и мгновенно возбуждаюсь. Я медленно встаю, как и моё достоинство. Берта уже хохочет, вероятно, она испытывает то же самое…

– Я ещё никогда так не прикасалась к парню, – говорит она, опирается о мою голову и становится на плечи.

– Ещё немного.

Я приподнимаюсь на носки. Она хватается за ветку, и упругая сила толстой ветки помогает ей легко забраться наверх.

Следом я закидываю наверх её арбалет и свою сумку.

Через пару минут Берта подрезает эту же длинную ветку, она плавно опускается, и я легко забираюсь наверх.

Мы поднимаемся круто вверх. Через четверть часа, земляная тропинка превращается в каменистую. Я поднимаю голову. Сотни пещер разбросаны здесь во многих местах.

– В какой из них лесные братья? – спрашиваю я.

– Ёщё подниматься почти час, – говорит Берта.

Подъём идёт градусов под сорок пять. Это довольно круто, и через тридцать минут требуется отдохнуть. Мы выпиваем почти всю воду из бутылки. Но воды здесь много. Она чистая и минеральная, сбегает тоненькими струйками по чистым камням ..

Откос горы в этом месте изобилует пещерами, углублениями и расщелинами, покрытыми кое – где кустарником и плющом.

Берта поднимается первая. Я не могу сдержаться и хватаю её за упругую попку, удивительно привлекательного дизайна…

– Ещё так сделаешь, я проткну тебе ногу, – рычит лесная амазонка.

– Извини, сам не понимаю, как получилось… рука сама потянулась.

– Будь готов. Может быть придётся драться, – говорит Берта и вытаскивает из кожаных ножен свой гранёный кинжал с длинным клинком.

Справа от нас, метрах в десяти, вход в пещеру, где, кажется, горит костёр.

Мы подходим ближе. Из полумрака зева пещеры выходит сизая струйка дыма, и слышался запах палёного кабанчика.

– Доставай свои взрывные штуки, может быть понадобятся, – говорит она, нехорошо улыбается, и решительно заходит в пещеру.

Я – не остаю. В руке у меня петарда.

Пройдя метров пять в полумраке, мы видим большой прогоревший костёр, а над ними, на веретене, жарится целиком, вместе с головой. огромная кабанья туша.

Трое лесных разбойников сидят с оловянными кружками возле костра, и, молча смотрят на нас с открытыми ртами.

– Кто из вас здесь главный? – спрашивает Берта.

Лесные братья начинают хохотать.

– Ещё раз вас спрашиваю, кто из вас главный?

Смех становится ещё громче.

– Взрывай петарду, – будем смеяться вместе, – говорит Берта.

Я поджигаю фитиль на плотной трубке из коричневой бумаги. Дожидаюсь, пока огонёк доползёт до нужной отметки, и бросаю петарду на кучку дров, что возле костра.

Раздаётся оглушительный взрыв в ограниченном пространстве каменных стен пещеры, Вязанка дров разлетается во все стороны… У одного из лесных разбойников шляпа слетает с головы…

Все трое бросают кружки и хватаются за ушки…

Мы с Бертой тоже маленько оглушены. Она смеётся, а я начинаю широко открывать рот, чтобы уши отложило.

Лесные братья не на шутку перепугались.

– Тты ч-чо х-хотела, д-ддочка? – заикается здоровенный рябой мужик, поднимая дрожащими руками свою кружку. Меня зовут Фалко, а это мои кровные братья – Хейк и Дирк. Я старший буду.

– Хотите заработать большую горку серебряных монет, такую же медных, и ещё немного золотых? – спрашивает Берта.

– Кто ж не хочет такого счастья? – усмехается Фалко. – И как ты предлагаешь это самое заработать?

– Знаете казначейскую карету, что каждый месяц возит жалованье солдатам и наёмникам на северной границе королевства. Она здесь недалеко проезжает.

– Видали такую, – говорит Дирк. Обросший, как чёрт, чёрной шерстью.

– Ну ты, девка, хватила тоже… взять королевскую казначейскую карету. Нас же там перестреляют как куропаток из арбалетов, – говорит Фалко и ещё раз усмехается. – У них армейские арбалеты бьют на тысячу шагов. Соображаешь?

– Не перестреляют. Не успеют, потому как взлетят на воздух, как вязанка ваших дров, видели?

– Видели – то видели. Бабахнуло знатно. Я даже чуть было в штаны не наложил, – говорит белобрысый Хейк. – А что это такое у вас было?

– Что это было – не имеет значение, но оно поможет нам остановить казначейскую карету и уничтожить охрану. Взрыв будет сильнее раз в пять, – говорит Берта.

– Ого! В пять раз.

– Ни хрена себе как бабахнет…

– Как тебя зовут, дочка? – спрашивает Фалко.

– Меня зовут – дочка. Понятно?

Лесные братья улыбаются.

– Ты уж нам скажи, дочка, не серчай, кто ты такая есть? Такое дело пахнет виселицей. И идти на него не знамо с кем мы не можем.

– Точно так, – говорит Дирк.

– Правду говоришь, брат. Дело рисковое. Может стоить нам головы. И кто вы такие вообще? Может быть, королевские лазутчики какие… Мало ли чего они там, в городе у себя бабахают… Вишь вон личико волосами прикрыла, – говорит Хейк.

– Зачем к вам посылать королевского лазутчика, дурья твоя голова. Они вас уничтожат сразу, как только увидят ваши рожи. Недаром же вы живёте в пещере, вдали от людей, – усмехается Берта.

– Твоя правда, дочка. Наши рожи лучше не показывать на свету.

В этот момент мы слышим за спиной могучее дыхание и отшатываемся в сторону…

В пещеру протискивается настоящий тролль метра под три ростом.

– Не боися, ребята, это наш дружок . Его зовут Тролик, – говорит Фалко.

– А это его папа, которого кличут Голик, – говорит Дирк.

В пещеру вползает ещё один тролль, но поменьше, с лысой головой, весь покрытый бородавками размером с куриное яйцо. Его обвисшие уши сплошь обросли мхом. От троллей несёт таким мерзким духом, что псиная вонь от чёрных рейтаров, кажется лишь дурным одеколоном…

Мы с Берта закрываем носы рукавами рубах и отходим дальше, в угол пещеры…

Это, как пить дать, те самые троллики, что чесали свои огромные яйца на солнышке, когда мы с Мефом ходили за серой… Только сейчас в это место мы пришли с другой стороны…

У Тролика в руках темнела двухметровая дубина. Это не что иное, как сучковатый ствол дерева.

У Голика на толстой верёвке, на широченном бедре болтается каменная кувалда с деревянной ручкой.

– Не боись, ребята. Они к нам зашли на запах жаренного кабанчика. Они здесь живут недалеко. Помогают нам иногда в наших делах скорбных… Тролик убьёт любого, на кого не покажешь, только налей ему нашего пойла.

– Угу– гу – гу, – гудит Тролик нутряным баском.

Фалко вытаскивает из темноты толстую баклажку, наливает в неё какой – то мутной бурды и протягивает Тролику.

Маленькие глазки у горного тролля начинают блестеть. Он вывалил здоровенный язык, и как будто улыбается. После чего выплескивает содержимое кружки в огромный рот и хорошенько облизывается.

Фалко угощает и Голика.

Тролик прислоняет дубину к стене, и папа с сынком усаживаются прямо на каменный пол пещеры, шевеля обвисшими носами…

На нас с Берто они, кажется, не обращают никакого внимания.

Кабанчик уже изрядно подопрел на углях и пахнет так хорошо, что даже заглушает тяжёлый дух троллей. У меня начинает урчать в животе.

Фалко вытаскивает из той же темноты широкую доску и кладёт ей рядом с костром.

Хейк и Дирк снимают кабанчика с углей и аккуратно укладывают на широкую доску – столешницу без ножек.

– А ну – ка, Тролик, оторви ему башку, – говорит Фалко, делая определённый жест рукой.

Волосатый Тролик вытягивает лапу с медвежьими когтями и одним ударом отсекает кабанью голову, но тут же одёргивает лапу и обиженно гудит, потрясая ею в воздухе…

Лесные братья хохочут.

Голик что – то бурчит под свой огромный обвисший нос, берёт дымящуюся кабанью голову и разламывает её на две части легко, как яблоко.

Фалко наливает троллям по второй.

Тролик и Голик разом выпивают мутную бурдяшку и начинают хрустеть огромными челюстями, перемалывая кабанью голову крепкими зубами, и выплёвывая кабаньи клыки, словно семечки…

– Ну что, ребята, рассказывайте, как хотите взять казначейскую карету, – говорит Фалко и начинает разделывать кабанью тушу, не забыв протянуть по хорошему кусок мяса нам с Бертой на капустном листе…

Дирк протягивает нам и две оловянные кружки с той же мутной жидкостью.

Отказываться, конечно, нельзя. Мы выпиваем по кружечке. Пойло, оказывается, не такое и плохое. Напоминает душистый сидр из зелёных яблок.

– Слушайте мой план. Мой брат бросает взрывную штуку но не такую, а ещё погромче, сверху, прямо в арбалетчиков, что будут впереди кареты. Это будет легко и точно, когда бросаешь сверху…

Когда взрыв прогремит, часть лошадей и охранников кареты попадает, будут раненые, убитые и перепуганные. Мы выходим из леса, добиваем всех и забираем монеты из кареты. Всё ясно? – говорит Берта.

– Толково говоришь. Всё ясно и понятно, как малому глотку перерезать, – соглашается Фалко, и братья его смеются.

– А сколько их будет, охранников – то? – спрашивает Дирк.

– Десять – двенадцать, вместе с арбалетчиками. Мы их видели.

– Мы тоже видели, – говорит Хейк.

– А как монеты делить будем? Надо сразу договориться, – Фалко делает глоток на полкружки сразу.

– Все серебряные, бронзовые и медные монеты будут ваши. Их будет гораздо больше. А золотые – наши. По другому мы не согласны.

– Тоже толково. Нам золотыми монетами расплачиваться опасно будет… – Что братишки, согласны?

– Можно попробовать. Только мало нас, – говорит Дирк.

– А мы возьмём с собой Тролика и Голика. Наш Тролик с дубиной в ближнем бою разнесёт хоть взвод солдат короля, или даже отряд рейтаров того же герцога. Поработаешь дубиной, дружище? – обращается Фалко к Тролику и хлопает рукой по его дубине.

– Угу – гу- уу, – гудит волосатый гигант.

– Они меня хорошо понимают, даже с полуслова. – говорит Фалко, посматривая на нас маленькими хитрыми глазками.

– Я что – то не понял, – говорит Хейк. – Ты говоришь, что карету разнесёт в щепки, будут раненые и убитые… Но ваш взрыв здесь никого не убил. Только с Фалко шляпа слетела…

– Всё верно. Только взрыв на карете будет с летящими железными осколками. Кто будет рядом, того убьёт… Ясно? – говорит Берта.

– Теперь ясно. Хорошая штука – всех вокруг убьёт разом, а нам только денежки забрать…

– Тогда договорились. Встречаемся завтра в полдень на повороте дороги, на самом выступе скалы над объездной дорогой. Знаете это место? Здесь рядом, – говорит Берта.

– Как не знать, сынок, живём мы здесь. В полдень, это когда солнце будет в самом верху? – спрашивает Фалко.

– Да, в самом верху над головой, – усмехается Берта. Мы выходим из пещеры, прихватив с собой по два больших куска жареного мяса…

––