Читать онлайн Самое важное бесплатно

Иллюстратор Юлия Степанова

© Ваша Вика, 2024

© Юлия Степанова, иллюстрации, 2024

ISBN 978-5-0062-5091-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Большая перемена

Любовь моя всегда выходила мне боком

Ножом, подставленным к горлу

Еще не больно, но страшно выдохнуть

Это беспомощность новорожденного

Это табличка «нет выхода»

Элли на маковом поле – Любовь моя

Грохот чемоданов об пол и стук моих каблуков оповестил соседей снизу о том, что они теперь не одни. Сомневаюсь, что этот факт каким бы то ни было образом их расстроит в будущем, ведь помимо редкой музыки и звуков остатков ремонтных работ, никакого шума из моей новой квартиры донестись не должно. Беспокоиться о своём спокойствии им не нужно было и потому, что сюда я приехала полностью вымотанной. А ведь еще несколько дней назад у меня были силы и на слёзы, и на крик в пустой квартире, и на битую посуду, которую, к слову, я так и оставила одиноко лежать на полу в прощальный знак того, что здесь была обиженная женщина. Тем соседям действительно нужно было переживать за свое спокойствие, что они и делали, время от времени отсылая гневные сообщения в чат жильцов дома. Стыдно ли мне за это? Откровенно нет. Я чувствую себя лучше от одного осознания того факта, что мой бывший муж – или его новая пассия, что еще лучше – самостоятельно собирал эти осколки и остальной хлам, оставленный мной.

Уйти молча и оставить после себя небольшую месть еще пятнадцать лет назад я не смогла бы. Битые тарелки и небольшой хаос, созданный мной за период самокопания и истерик казался бы той мне слишком легким наказанием. И, будьте уверены, фантазии на что-то более запоминающееся у меня бы хватило, и на следующий раз бы осталось. А сейчас… Сейчас мне куда важнее свое благосостояние и его выстроение с нуля. Слишком сильно за этот промежуток времени я ощутила свой возраст. И свою беспомощность тоже. Мне казалось, что в таких годах я абсолютно самостоятельна, но своей осознанной жизни без участия в ней мужа я практически не помню. В то время, как я узнала о его неверности, он был в командировке, а перед тем, как он приехал, я на несколько дней уехала к подруге Оксане.

Не могу назвать те отголоски свободной и молодой жизни, что все-таки остались в моей памяти, удачными или успешными, но все это осталось так глубоко в моем сознании, что, считая себя состоявшимся взрослым человеком и уходя от бывшего супруга, я поняла, что никакой особенной ценности не представляю. Наверное, не выйди я замуж так рано, смогла бы сделать из себя более стабильную успешную личность, в действительности ни от кого не зависящую. Не то чтобы я бы не смогла этого сделать и в этом возрасте, просто такая устойчивая уверенность в завтрашнем дне, которую подарил мне мой муж, расслабила меня настолько сильно, что я и забыла какого это – остаться одной. Не иметь устойчивых условий жизни и брать ответственность за всё на себя. Да и его все устраивало, как могло показаться на первый взгляд.

Расставляя книги на полку, развешивая одежду в имеющийся шкаф моего нового дома, я не могла поверить, что все то, что я выстраивала год за годом, рухнуло в один день. Я не привыкла жалеть о чем бы то ни было, но та жизнь, которую я проживала последние двадцать лет, определенно убила во мне все потенциалы и стремления. Жить для других – сначала для родителей, чтобы их не разочаровать, потом для мужа, чтобы он был доволен созданием новой ячейки общества, следом для ребёнка, чтобы он вырос достойным человеком, а сейчас… Сейчас рядом со мной нет никого из тех, в кого я вложила всю свою жизнь. Отец умер уже давно, а вот с матерью я не общаюсь относительно недавно. Она осудила моё решение уйти и целый день названивала мне, чтобы прокомментировать эту ситуацию. Два раза я взяла трубки, о чём пожалела, ведь узнала о себе много нового. После этого её телефон находится в блоке. Сообщения о том, что она пытается до меня дозвониться, приходят, но я не обращаю на них внимания. Сколько бы я ни звонила сыну – берет он трубки раз в месяц, ссылаясь на занятость. Деньги, стабильно поступающие на мою карточку, не заменили мне его, и поначалу я очень расстраивалась, когда они приходили. Мне казалось, что так он хочет от меня откупиться. Но сейчас я поняла, что именно они дали мне возможность остановиться и переосмыслить свою жизнь. Сын уехал в другой город в шестнадцать лет, чтобы учиться, но, бросив колледж через полтора года, начал заниматься перепродажей одежды, неплохо зарабатывать и строить свою жизнь самостоятельно. Я горжусь тем, чего он добивается, как горжусь и тем, что он выбирает себя.

Я вырастила эгоиста. Поначалу осознание этого меня убивало, но потом я поняла, что именно это нужно было мне в его возрасте. Может быть, я была бы не здесь, если бы тогда выбрала то, что важно и нужно мне, а не окружающим. Может быть, к своим сорока пяти я была бы намного устойчивее и успешнее, брось я тогда то, что не любила. Я так не смогла этого сделать, и, оказавшись наедине с собой, призналась себе, что этого мне не хватало. Но сейчас ничего изменить нельзя – я сижу на полу съемной неуютной квартиры совсем одна и жалею себя, свою жизнь и то, как искусно я её упустила за желанием угодить другим.

То, что со мной сделал бывший муж, как предал меня, абсолютно точно должно было когда-то случиться. Не скажу, что между нами когда бы то ни было была сильная и предположительно вечная любовь, но мне казалось, что то крепкое уважение, сложившееся между нами, не позволит ему пойти на измену. Не сейчас, не после двадцати лет, не тогда, когда я полностью расслабилась и смирилась со своей судьбой. Я даже смогла полюбить ту жизнь, что у меня была. Не знаю, рассчитывал ли он на то, что я уйду, или хотел самостоятельно бросить меня в пользу новой пассии, но так случилось, что я узнала об этом и сама воплотила первый исход событий в реальность. Не представляю, удивила ли я его своим уходом, в курсе ли он о том, как я узнала, что не единственная его женщина, но, если у него есть минимальные задатки когнитивного мышления, наверное, он понимает, почему заблокирован в моём телефоне и почему наша квартира оказалась на грани становления руинами.

Я ни в чем его не подозревала, не стремилась уличить его в чем бы то ни было, но наткнулась на аккаунт одной женщины в интернете, чье главное фото меня очень смутило. И не зря. На «аватарке» оказался мой улыбающийся муж, его, как оказалось, любовница и их дочка. Да, я поняла, что уйду. Да, мир пошатнулся. Да, было больно. Но, как я осознала намного позже, это эмоциональное потрясение было мне необходимо для начала новой жизни. Я не стала даже пытаться говорить с кем-то из них двоих, потому что слишком сильно устала.

Спасала меня все эти годы, наверное, только работа. Я уходила из дома раньше всех и приходила всех позже, потому что там я могла забывать. Забывать о личных проблемах, погружаясь в проблемы внутришкольного масштаба. Они казались мне давно выученными наизусть, каждое моё действие было четко отточено годами. Не случалось ситуаций, которые могли меня выбить из колеи. Наверное, это одно из лучших решений моей молодости – поступать именно в педагогический университет. Выбранное мной направление, географию, люблю бесконечно по сей день, а работа с детьми за двадцать лет мне надоесть не смогла, потому что, несмотря на то, что в каждом своём действии я была уверена, ученики каждый день могли удивлять меня своей легкостью, беззаботностью, местами безалаберностью и ленью, но невыразимо-прекрасной новизной в своих действиях, интересах и приоритетах.

Удивляюсь я своим ученикам и до сих пор. Нет, из школы я уходить не собираюсь, учитывая то, что новую работу найти для меня после стольких лет на одном рабочем месте, будет тяжело. Морально тяжело. Спасибо, наверное, моей удаче за то, что такое эмоциональное потрясение и резкие перемены в жизни случились летом, когда я полностью предоставлена сама себе.

Я удивлялась сама себе первые несколько дней в этой квартире, оглядываясь по сторонам. Поражалась тому, насколько легко смогла принять решение и уйти. Не дав мужу объясниться, не дав успеть придумать оправдание своему поступку. Может быть, тогда я подсознательно понимала, что в случае, если он достаточно сильно раскается, я смогу простить и стерпеть. Но с другой стороны, он ведь не смог бы отказаться и от той женщины. Ребёнок – уж не знаю, его или не его, – остановил бы. Наверное, остановил. Я запретила себе даже думать о том, что наш брак можно было бы спасти. Не только из-за измены, а из-за самой изначально провальной концепции нашего союза.

Муж дал мне понять, что любые отношения, построенные не на любви, а на обязательствах, обязательно падут. Через месяц, год, двадцать лет – не важно. Они падут и расколются надвое, преподав жестокий урок тем, кто в них находился. Быть рядом с людьми, которые должны являться близкими, нужно лишь так, чтобы всех устраивало своё существование. И уходить нужно тоже вовремя.

***

Зачастую у Анны не хватало сил уходить самостоятельно. Приходилось либо вынуждать людей уходить, либо резко оставаться в тишине, да так, чтобы каждый понял, что его бросили. Таким образом ей было легче не чувствовать себя тварью, хоть и брошенные зачастую были с этим несогласны. Анна не хотела их обижать, но этим делала намного больнее. Когда люди не понимают, почему бывшая милой вчера женщина так холодна сегодня.

Многие имели повод думать, что виноваты в расставании с Анной сами – муж в том числе, но, разумеется, случалось и так, что необъяснимая нелюбовь Анны к тем, кто любит её, сказывалась на любящих самым отвратительным образом.

«Ты хороший человек, но…»

Это каждый раз была ложь и каждый брошенный это чувствовал. Эти слова были тем, что она говорила тогда, когда не любила. За любимых людей всегда держишься, даже если обижен на них. И всегда, когда хочешь удержать рядом, «ты хороший человек» превращается в «я тебя люблю». Абсолютно простые слова, которые каждый день говоришь любимым. Но нелюбимые так и остаются пусть и хорошими, добрыми, милыми и какими угодно, но только не любимыми. После этих слов и этих ссор с нелюбимыми Анна могла долго вести себя так, будто ничего не произошло, но люди всё помнили. И в большинстве своём уходили по прошествии непродолжительного количества времени, понимая, насколько слаб человек, будучи не в состоянии поставить четкую точку в отношениях. Это было жестко. Жестче, чем сказать простое «Я разлюбила. Ухожу»

В такие моменты возникают вопросы «А была ли эта любовь вообще, раз так легко оказалось от нее отказаться». В большинстве случаев с Анной люди приходили к выводу, что любви как таковой не было и вовсе. Они начинали вспоминать моменты, поднимать те тёплые чувства, что они испытали с женщиной, оживлять эмоции, что она им подарила. А потом, когда в памяти всплывали негативные моменты, люди понимали, что весь их контакт построен лишь на моментах, когда отговорок просто не оставалось.

Да и нужна ли эта любовь, если после расставания люди начинают сомневаться в том, что она когда-то была? Нет, не нужна. После расставания, бывает, думаешь, что всё закончилось плохо, что есть правые и виноватые, но когда-то любовь была. Это чёткое осознание – самое важное. Если его нет, никаких отношений быть не должно, и жалеть о том, что ушёл, не нужно.

Отдельную касту людей женщина считала случайными или «вечными» знакомыми, то есть людьми, которые никогда не станут чем-то важным. Единственное, что Анна ценила в таких людях, было вечное одобрение её действий. Никогда вечный знакомый не станет ей ни другом, ни близким человеком, и, если осознание этого факта есть у обоих, коммуникация настраивается сама собой и может продолжаться много десятков лет. И дело тут совсем не в делах и их важности, а в расстановке приоритетов.

И сейчас, уходя от нелюбимого человека, она чувствовала свободу и большую уверенность в том, что её жизнь принадлежит только ей. Прокрадывались сомнения в том, что она сможет продержаться в отречении от мужа и остального с ним связанного долгое время, но как бы то ни было, сделанного ею сейчас воротить нельзя. Оставалось только учесть ошибки прошлого и выстроить своё существование заново – так, чтобы в старости не жалеть о том, что когда-то не воспользовался возможностью что-то поменять. Анна заварила себе крепкий кофе и устроилась на стуле, устремив взгляд в окно. Она чувствовала большие перемены.

Глава 1

Мама, буду поздно

Не заменит внешность губ неярких нежность,

Маленького сердца большую доброту.

Преданность и верность не заменит внешность

Только вот не каждый видит эту красоту.

Поющие гитары – «Неприметная красота»

Ее всегда радовали импульсивные покупки, будь то плюшевая игрушка или слишком смелая помада, которую она никогда не стала бы использовать. Это давало ощущение того, что она владеет своей жизнью и может распоряжаться своими решениями самостоятельно. Впервые за долгое время она улыбнулась, заметив стенд с брошюрами. Подойдя ближе, она заметила розовый журнал для девочек, на обложке которого блестела кукла, а рядом был прикреплен пакетик с маленькой палеткой детских помад. Понимая, что сдерживать себя от этой покупки она не хочет, Анна кинула эту вещицу в корзину и улыбнулась тому, насколько её не беспокоит целесообразность этого действия.

При выходе из магазина женщину остановило сообщение, выстветившееся на экране телефона. Оно стало частью каждого нового дня ее жизни. Муж названивал ей каждый день, и, несмотря на то, что его контакт был в чёрном списке, сообщения о том, что он пытается до нее дозвониться, приходили постоянно. В первые разы Анна порывалась разблокировать его и наконец поговорить, но так и не сделала этого. И сейчас, спустя месяц, женщина могла с гордостью сказать, что даже не скривилась при виде весточки от мужа.

Ее мысли прервал детский плачь, да такой, что кровь на секунду прервала свое путешествие по телу. Повернувшись и заметив двух детей: мальчика, на вид едва перешедшего порог начальной школы, и девочку чуть младше, женщина обратила внимание на то, что они делали. Мальчишка сидел на корточках и ковырял что-то в луже палкой, а девочка, стоящая над ним, громко разговаривала по телефону и навзрыд плакала. Анна не хотела подходить и встревать в это действо, но что-то ей подсказывало, что детям действительно нужна помощь.

Конечно, можно было бы понадеяться на прохожих, если бы они были. Десять утра летнего понедельника, как внезапно показалось Анне, было временем, в которое на улице находятся либо гуляющие школьники, либо учителя в отпуске, и то, те учителя, которые еще не успели уехать из города. Остальное трудоспособное население, которое могло бы ей помочь, в этот миг будто бы исчезло с городских улиц.

Анна под давлением времени приняла решение пройти мимо них, хоть ей было и не по пути. Нужно было оценить обстановку и убедиться, что ситуация патовая. Ведь если, например, они просто уронили какую-то важную вещь в лужу или, допустим, сами в ней испачкались, то помощь Анны не только не требовалась, но и могла бы расцениться детьми и их родителями, с одним из которых, очевидно, разговаривала девочка, как докучливость и попытка влезть не в свое дело. Этого женщина в своей жизни пыталась избегать.

– Чёрт возьми, – Опешила Анна, подойдя достаточно близко, чтобы оценить масштабы трагедии. Пёс, или что-то, напоминавшее пса, лежало в грязной луже и не подавало признаков жизни. Пакет с продуктами оказался на асфальте, а сама Анна сошла с тротуара и пробежала по мокрому газону к детям, очевидно услышавшим или почувствовавшим движение сзади. Девочка не обратила особого внимания на подошедшую женщину, лишь продолжила, как оказалось, упрашивать родителя «помочь пёсику». Мальчик с чернильными волосами не выражал открытой паники, но когда его чёрные глаза встретились с синими Анны, женщина поняла, что тот тоже на грани истерики.

– Тётя, помогите ему, – Жалостливо и тихо проговорил мальчик, – Вы ведь можете его взять к себе? Его нужно помыть и накормить…

Анна присела на корточки рядом с ним и обвела взглядом пса.

– Забрать не смогу, мне нельзя… – Прикрыла рот рукой она, после чего достала из кармана джинс купюру и протянула её мальчику, – Сбегай в магазин, пожалуйста. Нужна пятилитровая бутылка воды и корм, – Глаза ребенка наполнились невыразимой надеждой, от которой у женщины защемило сердце. Тот принял деньги и побежал по сырой траве, едва не поскользнувшись.

– А ты, – Мягко сказала женщина, обращаясь к девочке, которая закончила свой напряженный телефонный разговор, – Прекращай плакать. Мы сейчас поможем пёсику и он убежит обратно к маме, хорошо? Как тебя зовут, а?

– Аня, – Всхлипнула девочка, отвлекшись от пса.

– Смотри, как удивительно! Меня тоже зовут Аня. – Тепло улыбнулась женщина, разворачиваясь к маленькой Ане на корточках, – Знаешь что у меня для тебя есть?

Девочка с интересом посмотрела на Анну и с осторожностью подошла боже. Женщина встала на ноги и в несколько шагов дошла до пакета с продуктами, доставая вещь, которая, как оказалось, попалась ей на глаза не случайно:

– Наверное, я знала, что встречу тебя сегодня, – Протянула розовый журнал девочке Анна, – Наверняка тебе нравится по-тихому брать мамину косметику. Теперь у тебя будет своя.

Глаза девочки по-особенному засветились, когда она приняла подарок от незнакомки. Конечно, родители не раз ей говорили о том, что так делать нельзя, но, увидев яркую вещь в руках выглядящей безопасно женщины, Аня не смогла сдержаться.

– Этот мальчик – твой брат? – Аккуратно спросила женщина

– Брат, – Удивилась маленькая Аня, – А как вы догадались?

– У вас обоих чёрные-чёрные волосы, – Улыбнулась она, – Наверняка у кого-то из ваших родителей такие же

– Да, у мамы такие же, – Погрустнела девочка, сжимая в руках журнал, – Только мама плохая.

– Отчего же? Нельзя так говорить про маму, это ведь самый близкий твой человек.

– Мама не хочет забирать пёсика, говорит, он блохастый, – На черных глазах девочки снова выступили слёзы, – А Ваня хочет! Ваня хороший, он защищает меня, когда мама ругается.

Женщина всмотрелась в обиженное лицо девочки.

– Понимаешь, – Задумалась Анна, – У пёсика ведь тоже есть мама, он её любит. Просто убежал от неё и не может вернуться. Поэтому нам нельзя забирать его отсюда, так он никогда не найдёт маму. Мы сейчас его помоем, накормим, а потом он наберется сил и уйдет к родителям. Ты ведь не пошла бы, если бы я тебя сейчас забрала к себе, вот и он не хочет покидать сородичей, – Женщина говорила первое, что приходило в голову, надеясь, что девочка прекратит истерику.

– Я бы пошла, – Просто ответила девочка, – По вам видно, что вы хорошая тётя.

Анна тяжело выдохнула, не решившись ответить на слова девочки, после чего заметила мальчишку, со всех ног стремящегося принести то, что попросила женщина.

– Не упади! – Крикнула ему Анна, но он не снизил скорости, а, как ей показалось, только прибавил. Добравшись до места назначения, Ваня поставил бутылку на траву и посмотрел на женщину, а Анна в свою очередь оглядела пса и поняла, что ей придётся пачкать руки. Мальчишка тяжело вздохнул и проговорил настолько понимающе, что женщина даже опешила:

– Маникюр? – Чёрные глаза мальчика встретились с синими Анны, и женщина от удивления захлопала накрашенными ресницами.

– Ты сможешь помыть его, если я буду поливать из бутылки?

– Смогу, – Ваня кинулся к грязи, чтобы достать из нее пса, после чего вынес его на траву. Анна искренне удивилась тому, как мальчик даже не дернулся, испачкавшись. И сделал он это простое действие с такой заботой и аккуратностью, что женщине подумалось, что он станет когда-то в будущем хорошим отцом.

Выйдя из транса, Анна открутила крышку бутылки и под пристальным взглядом успокоившейся девочки начала поливать пса, пока мальчик оттирал вязкую грязь. После трёх минут таких процедур они с мальчишкой и псом оказались в новой луже, на этот раз созданной ими самими, но никто не обратил на это внимания, потому что взору спасателей открылся интересный окрас пса: на части морды, лапах и хвосте прослеживались белые пятна, когда как вся остальная часть тела животного была коричневой.

А сам пёс к тому времени понемногу начал приходить в себя и уже во всю глядел на своих спасителей большими чёрными глазами. Анне показалось, что все то время, что люди, стоящие над псом, тратили нервы в догадках, что же с ним случилось, тот просто спал, выбрав в силу очевидно небольшого возраста не самый удачный ночлег. Но утверждать, не имея даже простого ветеринарного осмотра, никто не мог.

Вдруг зазвонил телефон девочки, та взяла трубку и заметно погрустнела, слушая собеседника:

– Нам пора домой, – Заключила малышка, заканчивая разговор, – Тётя, а вы останетесь с пёсиком, пока он поест? Вы проводите его к маме?

– Останусь и провожу, – Закивала Анна, – Вы, ребята, большие молодцы. На неравнодушии таких, как вы, и строится наш мир. Мало ли что могло случиться, если бы никого не оказалось рядом.

– Спасибо, – Четко сказал мальчишка, искренне улыбнувшись и ополоснув руки остатками воды из бутылки.

– Побегайте, – Сказала женщина. Когда ребята развернулись и ушли, она открыла корм и высыпала его рядом с псом, который уже успел встать на лапы и встряхнуться, орошая женщину каплями. Нельзя было сказать, что пёс чувствовал себя уверенно рядом с ней, но его черные пуговки смотрели на спасительницу с таким невыразимым интересом и удивлением, что улыбка расползлась по её лицу вне желания хозяйки. Она заметила на шее пса ошейник с выцветшим адресником и поняла, что он некогда домашний. Выглядел пёс очевидно плохо, был худ и болезненен, а на вид ему было не больше пяти месяцев. Гадая, что с ним произошло, женщина превозмогла брезгливость и напоследок все же дотронулась до сырого существа, взяла пакет и с чувством выполненного долга зашагала по направлению к дому.

– Вера! – Радостно воскликнула Анна, обнимая подругу, – Моя дорогая!

– Здравствуй, – Улыбнулась светловолосая женщина с удивительными зелеными глазами, – Я за тебя переживала.

– Ну что ты, все в порядке. Уже в порядке. С остальным я справилась.

Анна, глядя на подругу, поняла, что, несмотря на беспокойство Веры, она даже не задумалась о том, чтобы позвонить ей, когда плохо. Безусловно, она любила эту женщину, но холодность, прямолинейность и местами даже циничность той ко всему, что не касалось её работы, немного пугала и не вызывала желания скидывать на нее проблемы вселенско-личного масштаба. Та знала о неладностях, происходящих в семье Анны, но навряд ли бы стала бить тревогу от непрочитанного ею сообщения. Наверное, зная о том, что произошло, и чувствуя свою причастность к этому, Вера поддержала бы Анну и оказала ей поддержку в своей форме – так, как умеет, но, по всей видимости, не в этот раз. С Верой нежелание Анны показывать полную истину своей жизни, чтобы не раскрывать её некрасивые стороны, скатывалось в ноль, потому что казалось, что Вера видит её насквозь. И действительно, с Верой Анна была куда более честной, чем была обычно даже с собой.

Через месяц после переезда Анна позвонила ей сама и пригласила к себе, вкратце объяснив сложившуюся ситуацию. Вера с доступным ей пониманием выслушала подругу, пообещала прийти и пришла, когда приближался вечер. Эта женщина сдерживала своё слово всегда, чего бы ей это ни стоило. Анна всегда держала в голове информацию о том, как быстро исполняются ее обещания или угрозы, ведь ей даже казалось, что, пообещав что-то, Вера ставила для себя цель выполнить обещание лучше всех когда-либо живущих. И спорить с ней на что-то люди, мало-мальски знающие её, не решались, потому что понимали, что победителями не выйдут. Развелась с мужем она таким же образом. Точнее, тогда она в первый раз его попробовала. Ситуация Веры с мужем большую часть времени была приемлемой, пока она случайно не встретилась с мужчиной её юности. Они расстались на тяжёлой ноте еще двадцать лет назад, когда Веру выдали замуж по расчету. С того момента она помнила о своей первой любви лишь его преданные глаза, наполненные болью и непониманием. Он сильно изменился с того момента, но узнал ее и определённо был рад видеть. У них произошло несколько встреч, которые наполнили женщину давно забытыми чувствами, заставляющими её раз за разом убегать от супруга. Это продолжалось последние два года, что она жила с мужем, все было, как ей казалось, давно нормализовано, она иногда даже думала, что муж прекрасно знает о её похождениях, но это было не так. Магию и романтику ресторана, в который её повёл любовник, разрушил разъяренный супруг, ворвавшийся туда и выволокший её оттуда за руку. Вера могла поклясться, что ни до ни после этого инцидента не чувствовала такого животного страха и желания сбежать. Карие глаза мужа, наполненные чистой яростью, заставили её прокрутить в голове заново все самые яркие воспоминания за секунду. Последнее, что она увидела, был выбегающий из ресторана и прыгающий в такси герой-любовник. Дальше была темнота.

Разбито в тот день было не только её сердце. Пострадала и голова. Вера даже думать не хотела о том, что произошло. Мог ли ударить её муж, или она от стресса свалилась в обморок, ударившись обо что-то по пути, объяснить ни себе ни врачам она не смогла, и, хотя на её теле были обнаружены следы легких побоев, она списала все на падение. После недели в больнице женщина вернулась в свою квартиру, не обнаружив там мужа и его вещей. Если честно, за те два года, что Вера имела любовника, она настолько сильно устала от супруга, что ни видеть ни слышать его не горела желанием.

Новая жизнь поначалу не клеилась, женщина столкнулась с финансовыми трудностями и нужде в моральной помощи и поддержке. Анна по мере своих сил оказала её тогда, хоть и не могла вкладывать в Веру столько эмоциональных ресурсов, сколько той требовалась, а о материальных проблемах подруги она даже не догадывалась. Хоть Вера и знала, что может попросить у Анны помощи в финансовых вопросах, гордость вперемешку с в корне изменившимся мышлением давали о себе знать. Полностью встать на ноги и заиметь больше, чем она желала до этого – и в материальном и в эмоциональном плане – она смогла только к сорока пяти годам, через пять лет после ухода от мужа

С Верой Анна познакомилась еще пятнадцать лет назад. Та была женой одного из коллег мужа Анны, так удачно попавшихся им на корпоративе. Тогда девушка действительно вела себя по-другому, и то, как она это делала, вполне подходило под представление Анны о своих потенциальных друзьях. С того времени они стабильно раз в месяц виделись, чтобы обменяться новостями и развеяться, проводя вечера в спокойной и уютной обстановке. Тогда девушка вела себя как и подобает модели воспитания своего времени: скромно, вежливо, прилично, дружелюбно и набожно. Анна любила шутить про себя, что, когда Вера развелась с мужем в свои уже сорок лет, у нее заново начался переходный возраст. Сложный развод и сложный брак повлияли на Веру слишком сильно: подтолкнул её к отречению от веры и прошлых принципов, отучил её говорить вежливую неправду и пробудил в ней некую форму нонкомформизма, которую Анна и считала «переходным возрастом». Отвлекаясь от точки зрения обеих женщин, можно понять, что их полярно разные жизненные позиции нормальны и объяснимы, но совершенно точно неприемлемы со стороны третьего, наблюдающего за ними человека: с Анной сложно было общаться тем людям, которые говорили все в лицо, потому что получали либо молчание, либо разрыв отношений с ней. Конечно, они не вполне понимали, что для Анны этот «вежливый купол» был зоной комфорта. Она пряталась в нем в те моменты, когда понимала, что за то или иное действие ее могут осудить. С Верой же было сложно общаться большей части человечества, но правда в том, что дела ей до этого самого человечества не было никакого. Те люди, которые оставались с ней «потому что столько лет знакомы» особенно мало её волновали, ведь это входило в список тех совдеповских правил и моделей воспитания, который она ненавидела всей душой.