Важенка. Портрет самозванки

Я не знаю, не знаю, как рассказать вам об этой книге!Как разделить восхищение и ужас от прочитанного. Что нужно испытывать к главной героине – отвращение, неприязнь, сострадание или трепет. Здесь пошлость смешивается с теплой надеждой на счастье, грязь блестит на чистых мостовых города на Неве, правда играет с ложью.Три года жизни Важенки описаны так сочно и эпатажно, но приземленно. Веришь, что все это случилось с ней, с обычной провинциальной девчонкой, на пути взросления, в дебрях которого она запуталась, где-то по стечению обстоятельств, где-то по собственной глупости.И вся эта история подана через мощный текст, полный скрытого отчаяния. Не наигранного, а честно выстраданного, суть которого будет ощущаться читателем независимо от времени.Таким же вечным останется один из вопросов – а существует ли справедливость? Если не в жизни, то хотя бы в книгах.

"Еще не люди вы. Борьба в ваших душах и за ваши души тоже. Демоны с ангелами бьются за вас. Как, что будет - неизвестно."Ира Важина (Важенка) обычная девушка 17 лет от роду уезжает в Ленинград учиться. Не складывается. Не поступает, но работает, живет в общежитии с девочками, проходит год, и все -таки поступает в ВУЗ. Дело было в 80 хх годах прошлого века. Но в жизни все не будет складываться так, как хочется Важенке.

По сути своей, это роман о метаморфозах души человеческой, о том, что наша душа постоянно в борьбе, особенно в юности, когда полна максимализма, когда кажется, что все дороги должны быть открыты, но вот один тупик, другой... и человек может изменить свою личину. Важенка из обычной простой девчонки - студентки превращается, превращается.... в нечто другое. Мораль навыверт, или же попросту перечеркнута.Построит ли счастье человек на несчастье других. Мне хочется надеяться, что все же нет, потому что неправильно это, дурной пример вообще для людей в целом. И если не карма, пусть собственная совесть проснется и замучает. Мне жаль Важенку, но какой-то нехорошей жалостью, презрительной. Это был ее выбор. С моей точки зрения, ужасный. Вот уж таким людям доверять нельзя, но ведь именно они влезут тебе под кожу, и даже не убеждениями, а показной простотой внушат мысль о возможности доверия. А потом пройдутся по твоей жизни отнюдь не легкой походкой. Есть в человеке какая-то червоточина, которая в любой момент может вот так перекрыть мораль, честь, достоинство, дружбу, любовь. Вывернется наизнанку душа, и покажется гниль. Змея, что сохраняет покой, свой покой и притупляет чужую бдительность. "Сядь ко мне поближе, ты узнаешь, кто я такой."Интересная драма от новой для меня писательницы, и все больше я признаю современную российскую литературу. Будет и Ленинград андроповских времен, и быт, и женские истории. Книга, заслуживающая внимания.Дальше...

Если вам не доводилось видеть Питер/Ленинград 80-ых - вам сюда. Атмосфера города, как ни крути - не похожего на другие города Советского Союза, передана необыкновенно чутко и тонко. Начиная с культовых местечек, облюбованных всеми студентами - пирожковая "Минутка" на Невском, кондитерский "Север", "Сайгон" - место сборища неформалов, не помню, как официально называлось это кафе, и заканчивая первыми шагами рок-клуба... В конце концов, просто атмосфера города:Откуда в этом городе столько безумцев? Может быть, он сам их и порождает, сводит с ума? Или, уже спятив, они нарочно стекаются сюда, понимая, что здесь они дома, что они так подходят этому городу, его таинственному духу.Всё - как на полотнах гиперреалистов. Пансионат "Сосновая горка", где год работает не поступившая Ира Важина из Ангарска, ужасно напоминает антураж некогда знаменитого ( и кстати, тоже очень реалистичного, фильма) "Интердевочка". Студенческое общежитие с непременными вьетнамцами, жарящими на кухне селёдку, - буквально всплеск моей ностальгии по молодости))).А сама история - тоже вполне реалистичная. Девочка из Ангарска, потерпевшая неудачу на вступительных, изо всех сил цепляется за город, который не даёт ей ничего, но нужен ей безумно и бездумно. Матери наврала, что поступила. Характер Иры, которую довольно метко прозвали Важенкой, таков, что прокрастинацию она возводит в нереально высокое искусство: позаниматься успею, насчёт квартиры позаботиться - потом, что там про прописку - ну как-нибудь... И загоняет девчонка сама себя в безвыходное положение.Была девочка, полуребенок, кружилась, резвилась. А теперь юный воин, готовый к отпору каждую минуту, собранный и злой.И если честно, когда читаешь, появляется какое-то необъяснимое сочувствие к девушке, которая не должна бы вызывать подобных эмоций. Наверно, дело лишь в её юности, в неустроенности не только в питерской жизни, но и в жизни вообще, в смутных и присущих только очень молодым мечтах:Все казалось возможным, нет границ, все получится – что такое “все”, трудно определить, когда тебе семнадцать, – но то, что получится, совершенно же ясно.Дорожка, неуклонно ведущая вниз, уже почти стала её судьбой: постоянное враньё, выпивка, папик, вечно что-то обещающий, аборт... А потом судьбоносная встреча с Митей - красивым, умным, тоже неприкаяным из-за недавнего расставания с Лилей, любовь с которой началась в первом классе. Образ Мити, правда, мне не показался очень уж убедительным: не приходилось встречать, во всяком случае в те времена, парней, которые готовы перечеркнуть долголетние отношения и "любовь неземную" из-за диагноза бесплодие. И тут для Важенки наступает самый важный момент: мало того, что в Митю она по-настоящему влюбилась, так она ещё увидела в нём решение своих затянувшихся проблем с жильём, пропиской, учёбой:Чертова головоломка решалась в два хода – Митя радуется ребенку, и они тотчас женятся. Между ходами, мнилось, всего несколько считаных минут (секунд?).А под конец книги история из описательной и слегка мелодраматичной превращается в настоящую драму с элементами детектива...…ничто-как-говорится-не-предвещало-что-эта-девочка-сука-и-падаль…

Вот казалось бы, обычная, ничем не примечательная история. Такое может случиться с каждым. Проблемы с родителями, неудачные сессии, отчисление из учебного заведения, несчастливые «любови», ложь во спасение... В принципе, всё как в обычной жизни. Эта история и могла остаться таковой, если бы не некоторые обстоятельства, которые переводят её в разряд трагедии. А тут ведь действительно разворачивается целая трагедия. И уже ближе к концу книги волосы начинают шевелиться. В первую очередь от того, на что способен человек в отчаянии. И даже если ты понимаешь, что это книга, что это вымышленные персонажи, легче от этого не становится.Пожалуй, больше говорить ничего не буду. Это нужно читать. Рекомендую всем и каждому!

Наверное, Ирина Важина, Важенка, все-таки была комсомолкой. Иных указаний нет.
Не-студентка. Одна с горем пополам сданная сессия – не в счет!
Не- спортсменка. Какой уж спорт в сочетании с неумеренным курением и регулярными возлияниями.
Да и красавицей Важенка не была.
Ох как трудно разделить восторг перед книгой и откровенную неприязнь к её героине…
Обычная история.
Не обычная, так частая.
Начало восьмидесятых.
Провинциальная девочка с первой попытки не поступила в ленинградский ВУЗ. Домой не вернулась, как-то обустроилась, чтобы прожить год до второй попытки.
Вторая попытка удалась (не без некоторых махинаций!), девочка поступила в Политех.
Уф!!! Радуйся, дуреха!Да, конечно, сама помню. "Начерталка", физика, высшая математика, "термех" (набор дисциплин первого курса всех технических ВУЗов тогда был примерно одинаковым) – это не кот начхал! Надо- таки учиться.
Но девушку понесла кривая по кочкам. Пиво – водка до полного очумения, ночные посиделки, мальчики на одну ночь. Презрение к соседкам – зубрилкам. Аборты.
Жизнь-то бьет ключом! И все по голове.
Вторая сессия уже не прокатила. Отчислили.
Начались ложь, съемные квартиры, «папики» в надежде снова пережить год.Ох, как же это было…
Было… Правда, мои соседки по общежитию до Важенки всё-таки не дотянули.
Одну родители быстренько выдали замуж за обалдевшего от такого «счастья» старшекурсника и посадили в "академку" растить детеныша (ребята-то полагали, что родители возьмут дитя на себя и быстренько отпустят их веселиться дальше). К нашему диплому она восстановилась. Злая и разведенная.
Вторая (кстати, очень умная и достаточно прилично учившаяся), попутешествовав по «папикам», вовремя остановилась сама.
Третья… Третья вылетела еще до первой сессии, но врать родителям не стала и вернулась домой. О ней мы больше ничего не слышали.Как же все было похоже … и не похоже. Всё- таки Ленинград – это Ленинград.
У нас не было подпольных рок – концертов, мы не знали тогда ББГ, Виктора Цоя и Сергея Курехина.
Правда, и Важенка их тоже не знала. Не до того ей было. Их знал милый интеллигентный мальчик, с которым Важенку свел случай и обман.
Автор так и не открывает секрет, есть ли в мире справедливость?
Получит ли Важенка по заслугам?
Или просто получит все, чего хотела…
Уверена, что книга понравится моим ровесникам хотя бы потому, что вызовет сладкую ностальгию по юности.

Леди долго мыла руки,
леди крепко руки терла.
ХодасевичПроза Елены Посвятовской не поражает воображения стилистическими изысками, но ее простая повествовательная манера искренна, образ героини непрост, ярок, многогранен, а время пульсирует в узнаваемом ритме. И все же, только этого было бы недостаточно, чтобы ввергнуть в состояние культурного шока. В котором со вчерашнего вечера, когда дочитала книгу, пребываю.Что, что, что такого в этой "Важенке"? Чем так глубоко и болезненно цепляет, отчего так крепко держит? Может сеттинг? Андроповское время, когда Союз казался особенно незыблемым ("вот сейчас порядок наведут") - не вполне мое, скорее старшей сестры или тети. Детство в медвежьем углу и одинокий рисковый приезд в Ленинград совсем не мое, я девочка столичная (ну как, из столицы союзной республики), там и поступала Но какие-то ведь есть глубинные связи? Почему этим так скручивает?Смываю с рук остатки нанесенной на лицо маски (непременно утром и вечером плюс гимнастика, в моем неюном возрасте надо держать себя в форме), тру руки, и - оп, вот оно: "леди крепко руки терла". Архетип. История, чайкой нырнув в океан коллективного бессознательного, вынесла не одну, а целую гроздь ассоциативных рыбин.Честолюбивую леди, которая хотела счастья детям, признания заслуг мужу и почета себе. Одноименную, из Мценского уезда, жизнь которой закончилась водой, а стремилась она - да к тому же. И, совсем уж вдогонку, юношу именем Клайд Гриффитс, который желал достойной жизни, имея в анамнезе свою водную историю (лодка, весло, беременная молодая женщина). Обманчиво-простая история молодой провинциалки, приехавшей в начале восьмидесятых искать счастья в Ленинград. Вернее сказать не "счастья", а " места под солнцем". Девушка она трезвомыслящая и мечтать о слишком многом не позволяет себе. Не наделенная броской яркостью красавиц-подруг, Ира Важина умна и обладает способностью быстро ориентироваться в ситуации, превращая препятствия в трамплины.Но нет, такое только в плохих книгах и фильмах мгновенно возносит героиню к вершинам успеха, в жизни и хорошей литературе недостаточно для победы в противостоянии, где нужно развернуть в благоприятную для себя сторону инерцию целого мира. Только таланта и трудолюбия мало, играет роль все: происхождение, воспитание, внешние данные, связи и принадлежность к среде, умение подать себя, стартовый капитал.Уровень естественности, с какой входишь в определенные круги. Симпатии и/или антипатии, которые вызываешь у людей. Да масса еще разных факторов, влияние которых яркий талант, красота, харизматичность в значительной степени нивелируют, но обычный человек, как ты, как я, как целый свет не может не учитывать.Движение Важенки к вожделенной новой жизни в рамках социально одобренной (ну или не противоречащей остро социально принятым критериям) модели. Не прошла в универ, потому что слишком высоко подняла планку - год поработает, а там попытается снова, в политех. Неинтересно, и призвания к этому не чувствует, но конкурс значительно меньше. Вылетела после второй сессии, но домой вернуться смерти подобно, а гробить себя на вредном производстве, где лимитчице предоставят прописку, не хочется. А вам хотелось бы? Идти содержанкой к обеспеченному папику - не предел мечтаний, но выбирать не приходится, да к тому же он снимает тебе комнату и обещает по блату устроить на работу. Дворником. О, эта вожделенная возможность советского времени - отработаешь десять лет - дадут малосемейку.Читаешь, незаметно сокращая дистанцию между собой и ею, влипая в обстоятельства героини, врастая в ее шкуру. Переживаешь как свои пинки, тычки и подзатыльники от судьбы. Кривишься как от зубной боли, когда она совершает поступки, в которых морально небезупречна, но она уже - ты, а себя мы склонны оправдывать. Только не говорите, что самоотождествление с героем для плохого читателя. Это хороший критик и литературовед обязан держать дистанцию, подлинный читатель книгу проживает.И что уж тут поделаешь, когда спелось-сыгралось с этим красивым мужиком так, что сил нет сопротивляться, даже понимая, что потеряешь подругу? Еще и гиперкомпенсация: красивая ты, а хочет он меня! И что, тем более, когда беременной от другого, встречаешь Его? Вот честно, до вчерашнего дня у меня на этот счет совершенно четкая была логистика: абортарий и с чистого листа. До вчерашнего.Сегодня: какой, к хренам, аборт. Время уйдет, ты потеряешь его, своего Принца под алыми парусами, мечтающего о малыше. Его бывшая девушка, рафинированная скрипачка Соня, плоть от плоти того мира, откуда и он, лишь потому позволяет себе эти игры в расставания и тактику длинного поводка, что знает, насколько крепка связь. А ты девочка-дворняжка должна быть дьявольски умна, нетребовательна и предусмотрительна, чтобы выбрал он тебя. И что делать? А после как с этим жить? Кто ответит? - А кто побеждает?
- Та олениха, которая сохранила больше всех детей.

Пошлая и правдивая история. Думаю, что многие читатели разлива середины семидесятых из ее пазлов легко соберут что-то свое: Ленинград, ангарская девчонка, провалившаяся на экзаменах в институт, «Сайгон», фарца, жадность ко всему и сразу, отрицание своей провинциальности, БГ, Цой, Чехов, очень умные, полные заимствований разговоры, отчисление из института, лимита, шпротный паштет, общага, весело неконтролируемое пьянство, беспорядочные связи в надежде на удачу, попытки зацепиться за стареющих, как сегодня бы сказали, «папиков», случайная беременность, желание во что бы то ни стало взять от жизни все... Роман весь соткан из примет начала 90-х, их узнаешь на вкус и запах, на ощупь и по памяти, а мне нравится, когда книги провоцируют эмоции и стимулируют выбросы адреналина-узнавания.По стилистике он показался мне срединным путем между Т. Толстой и Л. Улицкой – отрывисто, сочно, приземленно, иногда эпатажно, но всегда полно какого-то скрытого отчаяния. Все такие романы живут нервом, внутренней драмой, из последних сил сдерживаемой истерикой. Но драматизм в книге не покупной - свой, подлинный, выстраданный, поэтому, несмотря на архетипическое полуотсутствие сюжета, он трогает за живое и своей внутренней алхимией обращает сиюминутное в вечное. Наверное, как говорит сама Е. Посвятовская, это потому, что декорации времени могут меняться, а то, «что на мизансцене, где люди, диалоги, отношения - ничего не меняется». Я выбрала эту книгу случайно - просто потому, что принуждаю себя читать хоть что-нибудь из современного отечественного репертуара, пусть даже с ретроностальгией внутри. Начав читать, я думала, что сейчас мне расскажут одну из тех историй, которую с той или иной долей мастерства может написать каждая женщина, что-то вроде очередной дурацкой «Высотки» или «Интердевочки». Но когда повествование набрало силу и стало разматываться, я почувствовала «великую силу искусства». Это было хорошо написано, и я проглотила всю немудрящую историю за день, цепляясь за слова и поднимаясь по их паутине, как по лесенке, к осознанию духа девяностых. Финал меня не смутил (я подумала, что натуры, подобные Важенке, так и должны действовать, случайное стечение чьих-то обстоятельств – это и есть их единственные жизненные шансы), а вот «постфинал», когда Митя звонит Ире, и все для нее начинается сначала, разозлил. Не то чтобы я жаждала возмездия героине за ее никчемность, а просто что-то горестно вспыхнуло в душе безответным «ну почему так?», ведь героиня – такая дрянь, такая отвратительная пакость. И как-то не вспоминалось «не судите».Что плохо начинается, в том числе и в судьбе, обычно кончается еще хуже. А здесь, вроде, не совсем так, и мне хотелось спросить автора: «А дальше-то что»? Я бы прочитала продолжение, ведь даже у дряни «жизнь кончается не завтра».

Книга хорошая, сюжет страшный. В начале еще есть какая-то надежда на светлое будущее для отдельно взятой девушки, но главная героиня своими собственными руками все разрушает и скатывается все ниже и ниже, дойдя до крайних мер. Провинциальная золушка, у которой все получилось наоборот.Особой чернухи я не заметила – быт и быт, реальность и реальность. Но, конечно, особо впечатлительным читать не стоит – триггернет примерно всё.

В этом году мне очень везет на русскоязычных авторов-женщин. Анна Матвеева, Вера Богданова, Анна Старобинец, наконец Елена Посвятовская (надеюсь, в этот же список попадет скоро и Екатерина Манойло) ― у всех крепкие чудесные романы.В произведении Посвятовской все крутится вокруг Иры Важиной, которую называют Важинкой. Молодая девушка из иркутской глубинки приезжает после школы поступать в Ленинград ― и полностью окунается в город.Сама Важенка не является героиней, она антигероиня. Готова идти по головам, подставлять знакомых и друзей, врать, играть роли ― лишь бы добиться своего и никогда не возвращаться домой к матери и бабушке. При немалых амбициях у нее не то что бы много силы воли, и поэтому чем большего она добивается, тем серьезнее становятся ее проступки (которых на самом деле можно было избежать).Но и злодейкой в полном смысле этого слова (по крайней мере, в начале) ее нельзя назвать. Некоторые проблемы тянутся за ней прямиком из детства. Чего-то она не знает и не понимает из-за отсутствия опыта. Часто ей попадаются не те люди. Но по итогу ни один из этих факторов не может служить оправданием тому, что совершает Важенка.Весь роман ― оммаж русской классической литературе, а именно текстам Достоевского, Толстого и Чехова, которые, кстати, неоднократно обсуждаются персонажами. У героини «говорящая фамилия»: Ира и важничает, и ведет себя как самка северного оленя в определенный период времени. Ее образ ― сложный, противоречивый ― отсылает к таким же запутавшимся, оступившемся героям 19 века. Она плутает по Ленинграду, сырому, серому, такому разному.Если какая-то деталь упоминается в тексте, она обязательно когда-нибудь «выстрелит» (как ружье у Чехова). Если в поезде подсаживается старец, то практически толстовец. Но больше всего для меня здесь достоевщины, несмотря на то, что в одном из эпизодов про него говорят вот так:«Как-то у него все через край: горячки, судороги, скрежет, вдруг восторг неуемный, покаяния, маньяки, блаженные, неврастеники, — кряхтела Тучкова над пробкой. — Ты сколько в жизни настоящих истерик-то видела, припадков? И все это километрами. Много, неряшливо. Мне вообще кажется, он свою рефлексию просто на бумагу положил, а все — русская душа, психологизм».Того самого психологизма здесь как раз много. И все это на фоне советских студенческих восьмидесятых: с жизнью в общаге, фарцовщиками, рок-музыкой из-под полы, стукачами, хамством и еще живым, но уже находящимся на издыхании социализмом.Удивительным образом между этими двумя составляющими романа (отсылками к классике и советскому быту) нет противоречия, они прекрасно сочетаются между собой. И все это достигается совершенно чудеснейшим авторским стилем. Язык витиеватый, на нем немного спотыкаешься, но какой же он живой и приятный.В общем и целом роман мне понравился. И даже каких-то существенных минусов я в нем не нашла.