Читать онлайн Режиссер Советского Союза – 3 бесплатно

Интрелюдия-1

Прошло совсем мало времени, но очень многое изменилось за эти месяцы. Хозяин кабинета освоился не только в положенных ему квадратных метрах, где недавно был проведён ремонт и перестановка. Теперь он полностью контролировал и перестраивал под себя огромную организацию. Не было сферы в стране, а также мире, которую могли проигнорировать многочисленные отделы и десятки тысяч её агентов. И вся эта работа и ответственность возложена на его плечи. Вернее, поручена более старшими товарищами по партии. Пока ему приходилось выполнять некоторые приказы, завуалированные под просьбы. Понятно, что это временное явление. Вертеть собой и навязывать ему чью-то волю, он не позволит никому. Андропов старательно гнал даже намёк на мысли, что можно начать свою игру. Ещё не время.

Только в своей епархии главный именно он, что сразу поняли все подчинённые. Некоторые товарищи уже вынужденно поменяли Москву на другие города. А кому-то пришлось понять, что им не по пути, и покинуть организацию. Постояв ещё немного у окна, наслаждаясь видами заметённой снегом улицы, он подошёл к столу. Подняв трубку, Андропов приказал помощнику.

– Пусть заходит.

– Добрый день, Юрий Владимирович, – поздоровался подтянутый полковник в сером костюме с кожаной папкой в руке.

В ответ на приветствие, контрразведчик сразу приступил к докладу. Председатель КГБ не любил разного рода политесы, чего и требовал от подчинённых.

– Вы приказали сразу докладывать, если будет более детальная информация о режиссёре.

– Есть доказательства получения денег? – Андропов наморщил лоб, вспоминая суть вопроса.

– Точных данных нет. Но нами получена информация, что компания, принадлежащая итальянскому атташе, сделала транш в один из швейцарских банков. В Италии у нас достаточно возможностей, чтобы получить подобные данные. К сожалению, со Швейцарией в этом вопросе проблемы. Но этого и не нужно. Упомянутый Франческо выпустил в этом году четыре вида календарей. Но изначально с нашей стороной был согласован запуск двух проектов. Можно с уверенностью сказать, что Мещерский получает валюту на счёт в иностранном банке, продавая идеи за рубеж.

– Итальянец связан с их разведкой?

– Формально – нет. Атташе зарекомендовал себя с хорошей стороны в развитии отношений между нашими странами. Он принадлежит к влиятельному семейству ди Марко, но не особо богатому по тамошним меркам. В СССР, кроме всего прочего, занимается покупкой картин и скульптур современных художников. При этом с успехом организовал несколько выставок и концертов советских деятелей искусств. Человек со всех сторон полезный. Но никто не гарантирует, что завтра на него не надавит AISE. А за ней может стоять ЦРУ.

– Не слишком ли много интереса к обыкновенному мошеннику? – удивлённо спросил Андропов, – Тем более это какой-то режиссёришка! У всей этой братии хватает грешков. Да и с иностранцами многие из них якшаются. Недавно мне делали справку по этой публике. Так там каждому второму можно предъявить статью. Начиная с контрабанды, и заканчивая антисоветской риторикой. Только мы контролируем ситуацию. При малейшем давлении будут ходить по струнке, ещё и коллег сдадут с радостью. Потому и терпим всю эту богему, хотя она мерзость редкая, но другой нет.

Председатель КГБ брезгливо сморщился после последних слов. Давно пора приструнить эту распоясавшуюся за последние годы публику. Проблема в том, что другой нет. А нынешних можно контролировать, разрешая им небольшие фрондёрские выходки. Есть отдельные индивидуумы, условно непримиримые. Но их вольница давно закончилась, и государство начало полоть эти сорняки.

– Я поручил своим сотрудникам собрать максимум информации по Мещерскому. Надо сказать, что он крайне необычный человек. Если оставить за скобками непосредственно кинематограф, то масштаб его деятельности просто поражает.

Полковник протянул листок бумаги недоумевающему главе КГБ. Андропов быстро пробежался по тексту и перевёл взгляд на подчинённого.

– Это список проектов, которые уже запущены или в планах Мещерского. Разброс достаточно большой. Кино, телевидение, радио, пресса и литература. И это всего за полтора года. При этом объект не лезет на передовую, и формально многие его замыслы продвигают другие люди, – полковник видел, что председатель всё равно не убеждён, поэтому привёл главный аргумент, – В следующем году запланирован запуск нового телевизионного канала. Дело это нужное, и всё организовывается под благовидным предлогом. Я даже сам согласен, что подобный просветительский проект необходим нашей стране. Только есть одно большое «но». Большую часть программ и фильмов для нового канала будет создавать ТО «Прогресс».

Андропов ненадолго задумался и снял очки. Размяв переносицу, он произнёс то, чего ждал от него полковник.

– Это же колоссальный рычаг влияния на умы советских граждан. Кино, литература, музыка, радио и телевидение. И всё сосредоточено в руках одного человека.

– Так точно, – ответил полковник, с трудом сдерживая улыбку, – И во главе всего стоит человек, который, возможно, уже на крючке иностранной разведки. А может, изначально являлся агентом. Вот не верится мне, что весьма посредственный помощник режиссёра, за небольшой период смог предложить такое количество новых проектов. Многие вещи, которые предложил режиссёр и его соратники – это копии английских и американских программ. Если мои подозрения верны, то это идеологическая диверсия небывалого масштаба. Под видом весьма прогрессивных вещей, Мещерский займётся разрушением нашей идеологии и фундаментальных ценностей советского общества.

Андропов впервые за много лет растерялся. Если называть вещи своими именами, то он испугался до икоты. Пропустить такую акцию иностранных спецслужб в самом начале карьеры. Такого ему никогда не простят. Вчерашние друзья и соратники первыми начнут топтать его бездыханное тело, на которое повесят все грехи. Уж он-то не сомневается в ответственных товарищах. Здесь дело не ограничится переводом послом в Монголию. Все мечты и долго выстраиваемые комбинации полетят на помойку из-за одного махинатора. Сделав над собой усилие, глава всесильного ведомства собрал волю в кулак. Ещё не хватало дать слабину перед пусть толковым, но обычным подчинённым.

– Андрей Афанасьевич, – тихо обратился председатель к подобравшемуся полковнику, – Я благодарен вам за проделанную работу. Как вы видите дальнейшее развитие ситуации?

При этом, Андропов оставался бюрократом и винтиком системы. Карьера для него всегда была на первом месте. И первая заповедь большого начальника гласила – всегда должен быть козёл отпущения. Если вдруг они ошиблись в своих подозрениях, то эту роль сыграет полковник.

– Надо брать режиссёра, только по другой статье. Поводов хватает. В любом случае, факт получения денег он признает, никуда не денется. А далее уже будем раскручивать дело, – Полуянов не подвёл своего начальника, – Только это не дело контрразведки. Я готов передать собранные материалы профильному отделу. И надо учитывать ещё один фактор. Мещерский снимает фильм, лично одобренный товарищем Брежневым. Тронуть его сейчас – получить просто непредсказуемые последствия.

Андропов посмотрел на полковника с другой стороны. Гладко тот перевёл стрелки. Значит, будем искать другого козла.

– Так и сделаем. Передавайте материалы в «пятёрку». Это дело нельзя оставить без должного ответа.

Глава 1

Большую часть времени и сил отнимает фильм. Пашу как проклятый и гоняю окружающих со страшной силой. При этом стимулирую народ, как могу, стараясь не допускать прежних ошибок. Но пока у меня просто нет необходимых ресурсов, чтобы заинтересовывать людей. Поэтому приходится лавировать, подключая дипломатию и материальную стимуляцию.

В один из перерывов между съёмками у меня произошёл интересный разговор с Капланом. Обычно Яков Израилевич в мои дела не лезет, но здесь я реально чуть не накосячил.

– Алексей, что мы будем делать с предстоящими праздниками? Тут необходимо и в общественной жизни принять участие. Да и народ как-то порадовать. Подарки закупить. А то, смотрю, люди немного приуныли, – начал издалека наш исполнительный директор.

Видя моё недоумение, он грустно вздохнул. Давно обращаю внимание, что Каплан периодически странно на меня смотрит, будто на ребёнка или какое-то диво.

– Пятьдесят лет Революции, – пояснил мой зам, – Это не просто праздник, а целая веха в истории страны. Вы вроде на радио и телевидении работаете, неужели новости совсем не замечаете? Огромное количество коллективов заканчивает масштабные проекты к этой дате. Строятся дома, заводы и объекты инфраструктуры, бригады перевыполняют планы в несколько раз. Вот скоро открытие прекрасного кинотеатра под названием «Октябрь». Весь народ и правительство живут ожиданием праздника. А наше ТО будто живёт отдельно от всей страны, и совершенно не замечает происходящего вокруг.

– Но мы не можем перевыполнить план, – отвечаю непонимающе, – Работа над фильмом идёт строго по графику, даже с небольшим опережением. Но он будет снят ближе к лету. Люди работают, регулярно получают зарплату. Недавно решили выплатить премию, это я ещё молчу про переработки. Что ещё нужно?

– Вы полностью отстранились от общественной жизни, – грустные чёрные глаза собеседника стали ещё печальнее, – Барабанова уже несколько раз интересовалась, мол, как мы готовимся к седьмому ноября. Я бы не шутил с ней, и подобными товарищами. Для начала необходимо сделать нормальный Красный уголок и регулярно его обновлять. То, что есть сейчас – просто слёзы. Далее надо согласовать поход нашего коллектива на демонстрацию, а также транспаранты, которые мы понесём. Возможно, подготовить концерт или выступление с каким-нибудь подшефным заведением. Я могу договориться с руководителями нескольких московских предприятий. С нас не убудет, а людям приятно. Лично вам надо выступить на собрании коллектива киностудии и сделать правильный доклад. Народ стал посматривать на нас настороженно. Ещё не хватало обвинений в поклонении буржуазным ценностям или каком-нибудь ревизионизме. Надо купить коллективу подарки, и не забыть про почётные грамоты наиболее отличившимся сотрудникам. Список я могу продолжать. По общественно-политической жизни ТО хромает на обе ноги. Лучше начать исправлять ситуацию, пока не поздно.

Штирлиц опять был близок к провалу. А ведь я обратил внимание на все эти бравурные и пафосные новости в СМИ. Просто старался от них абстрагироваться, так как реально взвалил на себя непомерную ношу. В бытовых разговорах, народ особо будущий праздник не обсуждал. Зато в официальных сообщениях вал разного рода новостей нарастал. То очередная доярка выдала рекорд, или какой-то рабочий придумал новый прогрессивный метод кладки кирпича. От них не отставали шахтёры, сталевары и прочие монтажники. Чуть ли не каждый день кто-то рапортовал об очередном рекорде.

Я всё пропускал мимо ушей, так как подобных новостей хватало и ранее. Мы как раз полноценно запустили передачи о кино и музыке на радио. И шли они с большим успехом. Там тему политики не поднимали в принципе. Были просьбы от трудовых коллективов поставить ту или иную композицию, но это нормальное явление. Формат передачи Светочки включал в себя две части. Первая – это новости и рейтинг. Вторая – непосредственно песни.

Передачу про кинематограф запустить оказалось сложнее. Было гораздо меньше информации, особенно про иностранное кино, на которое мы делали ставку. Приглашать большое количество актёров в гости не получалось, так как была конкуренция с «Кинопанорамой». Помогал Франческо, который передавал мне европейские журналы о кино, из которых мы и черпали информацию о новинках. Но получалось всё равно интересно. Наши телевизионные товарищи подходили к работе излишне масштабно. Мы же разбили проект на рубрики, и примерно к четвёртому выпуску почувствовали, что к нам пришёл успех. Писем и телеграмм приходило меньше, чем к Капитоновой, но для меня оказалось шоком такое количество. Ну, реально – мне не до доярок и их рекордов.

Примерно через полтора месяца я почувствовал, что выдыхаюсь. А ведь это только начало. Уже практически готовы сценарии передач для телевидения. Ещё наш коллектив волновали ведущие, и оставить ли рабочее название. Как вариант, можно было заменить на «Звуковую дорожку», но решили разделить телевизионный и радио-газетный проект. Кадры начали готовить сразу с листа, привлекая молодых выпускников и начинающих актёров. Но и здесь не обошлось без дополнительных проблем.

Начались разного рода подковёрные игры. Многим товарищам хотелось работать в наших передачах, тем более, что их количество обещало существенно вырасти. При этом отсутствие у людей необходимых качеств, выявленных в процессе пробных съёмок, мало кого смущало. Заслуженные работники радио попробовали даже надавить на меня через Месяцева. Аргументация была самая что ни на есть продуманная. Почему две популярнейшие передачи ведут люди, далёкие от радио? Более того, себе на смену они готовят каких-то вчерашних студентов. Ведь это важнейший культурный проект крайне важный для страны! Лицемеры.

В итоге, я сделал ход конём и договорился, что меня на радио постепенно заменит Татьяна Лаврова. Она будет основной ведущей, которой будет помогать молодое пополнение. С «Кинопанорамы» она ушла сразу, как только я сделал ей предложение заняться фактически собственным проектом. Работником Лаврова оказалась отличным, перфекционистка похлеще одного попаданца из будущего. Наверное, проблема в том, что после успешной роли, пять лет назад, карьера в кино у неё пошла на спад. А заявить о себе ей очень хотелось. А здесь ты постоянно на виду. Хотя новая работа актрисы вызовет раздражение коллег моментально. В отличие от остальных советских СМИ, мы не собирались отмалчиваться, и решили критиковать пока общее направление развития кинематографа. Мол, призов иностранных кинофестивалей всё меньше, на Запад фильмы не продаются, и скоро мы начнём вариться в собственном соку. Понятно, что придётся часть вопросов согласовывать с «Гостелерадио», но Месяцев не возражал против подобного формата.

Поэтому бывшая звезда «Девяти дней одного года» рисковала испортить отношения с коллегами. С другой стороны, как вариант, Татьяна хотела попасть в нашу команду. Начал я широко и масштабно, на что давно обратили связанные с искусством люди. Мы ещё и осветили несколько моментов будущего фильма в передаче, чем вызвали дополнительный интерес публики. По Лавровой подумаю. Пока она производит исключительно благоприятное впечатление. Ещё и со сценарием помогает, существенно разгрузив мой график. Плюс новая ведущая аргументировала и настояла на ряде нововведений. Такие амбиции могут только радовать.

У Капитоновой получилось ещё легче. Пока она планировала самостоятельно вести собственную программу. Соведущих Светочка тоже выбирала сама. При попытке влезть в свои дела, за неё сразу заступился главред «Советской Культуры», который был в восторге от того, как бурно стала развиваться газета. Разного рода ходоки быстро перестали делать попытки пролезть туда, куда не следует.

С телевидением я решил поступить хитрее. Кроме «Утренней почты», все остальные будущие передачи, наоборот, будут насыщены актёрами со стороны. «В гостях у сказки», «АБВГДейка», «До шестнадцати и старше», «Марафон 15», «Вокруг света» – далеко неполный перечень моих задумок. Понятно, что за базу будут взяты только концепции, кроме детских передач, и названия поменяем. Ну уж очень сильно отличается подростковая и молодёжная аудитория нынешнего времени, и конца восьмидесятых. Здесь мы как раз будем полностью согласовывать разного рода идеологические заморочки, но представим публике совершенно иную подачу.

Вот на этом фоне мне наносят неслабый такой моральный удар. Я здесь разрываюсь на части, и просто забыл про отдых. А мой замдиректора прямо заявляет, что я должен рисовать плакаты для Красного уголка, и утром выступать с уроком политинформации для коллектива. Утрирую, конечно. Но ситуация всё равно сюрреалистичная.

В общем, такие вот идеологические выверты, на которые я старался не обращать внимания. И зря. Каплан долго вправлял мне мозги, объясняя прописные истины окружающей реальности.

– Ну не упоминать же ведущую роль нашей партии, описывая современные музыкальные веяния в «Утренней почте»? – решаю подколоть зама.

– Ваши шутки неуместны, а иногда опасны. Жалко, что вы об этом не думаете. Одно неосторожно сказанное слово – и под угрозой закрытия окажется всё ТО. Это, на минуточку, сотня людей, – достаточно жёстко ответил Яков Израилевич.

Я начал ощущать себя глупеньким мальчишкой, которого распекают за очередную проказу. Только масштаб моих проделок несопоставим.

– Вы уже почти подготовили «АБВГДейку»? Вот и запустите её в честь пятидесятилетней годовщины, – внёс рацпредложение Каплан, – Не обязательно же ставить её в эфир именно седьмого числа. Но объявить об этом, и отчитаться перед начальством нужно именно в такой форме. Это снимет много вопросов, которые постепенно копятся у разного рода надзорных органов. В первую очередь идеологического отдела. Получится удар на опережение. Нужная и совершенно новая детская программа, которая просто обязана стать популярной. И при этом мы заявим, что приложили все силы, дабы успеть именно к важной дате. Никто же не мешает вам заниматься своим делом, только надо обращать внимание на небольшие нюансы!

Прокручиваю в голове все сложности с запуском реплики с американской «Улицы Сезам», заимствованной советскими телевизионщиками. В принципе, ничего сложного нет. В наших планах было обрадовать детишек в первый день зимы, вернее, второго декабря. Но придётся переиграть, и вставить программу в сетку на две недели раньше. Тем более, что мы решили не усложнять проект разного рода куклами и клоунами. Учениками у нас будут выступать сказочные персонажи вроде Петрушки и Емели. А вести уроки станут разные актёры и прочие деятели искусств. Получается двойная выгода. Молодёжь из ТЮЗа, и просто не имеющая нормальных ролей, получает работу. Заслуженные мэтры, вроде Плятта или Баталова, проводят уроки. Это, кроме денег, ещё и возможность показаться всей стране. Я же налаживаю отношения с киношной тусовкой.

В итоге решили, что запускаем передачу, посвящая её круглой дате. Месяцев будет только «за», так как регулярно интересуется, когда мои идеи получат материальное воплощение. Каплан ещё долго читал мне ненавязчивые лекции, перечисляя многочисленные ошибки. Вроде пытался я быть более хитрым и подстраиваться под ситуацию, но наблюдательный товарищ вычислил меня моментально. Нет, Яков Израилевич не считал меня шпионом. Просто думал, что перед ним человек новой формации – идеологически нейтральный, или вообще диссидент. Чур меня от подобных подозрений! Хорошо, что он начал этот разговор. Я опять начал расслабляться, и пора снова мимикрировать под местного как можно усерднее.

Общественную нагрузку решили поручить профоргу, которого у нас пока нет. Придётся искать человека и открывать под него какую-нибудь должность. Заодно новый сотрудник займётся разного рода распределениями путёвок и прочих подарков. Пока мы находимся под крышей киностудии, и нам положены все местные бонусы. Но, по словам замдиректора, наш коллектив уже начали немного зажимать. Поэтому пробивной товарищ, который ещё прикроет нас с идеологического фронта, просто необходим. Как же здесь всё сложно!

* * *

Приехавшие французы точно не ожидали, что им придётся работать, как неграм на плантации. Демонжо ещё и мужа своего привезла. Думала, что им удастся посетить несколько туристических мест. Наивная. Я взял её в такой оборот, что вызвал самую настоящую истерику. Кстати, одна из сцен, где Милен была крайне взвинчена, удалась на славу. В подобном режиме мы эксплуатировали звезду ещё две недели, а потом решили выделить ей несколько выходных. Француженка ругалась и не скрывала, что прокляла тот день, когда подписала контракт. Но она реально хороша! Думаю, скатаются с Сименоном в Муром с Суздалем – и наша звезда будет в порядке.

Хорошо, что Дино оказался необыкновенным дипломатом. Иностранцев на съёмках хватает, поэтому необходим мостик для налаживания здоровых отношений внутри коллектива. Именно им стал ди Лаурентис, успевавший пообщаться даже с нашей уборщицей. Золотой человек! А меня народ постепенно начинал ненавидеть. Надо бы немного сдать назад, а то перебарщиваю с тиранией.

Съёмки шли больше в павильоне. Натурных было всего две, но из-за погоды пришлось растянуть их на пять дней. Базовая работа на природе должна состояться весной. Пока вроде не выбиваемся из графика. Следующий прилёт иностранцев уже согласовали, и разного рода форс-мажоры не предвидятся.

С актёрским составом мы, на удивление, угадали, что меня несказанно радовало. Трабо так вообще стал любимцем съёмочной группы. Мужик реально вжился в образ, ещё и русский начал учить. Наш народ смотрел с умилением на его попытки произносить сложные слова и помогал, чем мог. Конечно, в первую очередь технари научили его материться и правильно пить водку. Главное, чтобы не споили – эти могут. Но политрук из француза должен получиться самым настоящим. Даже Зельцер перестал сомневаться, когда мы смотрели отснятый материал.

Надо ещё учитывать, что иностранцы прилетали в этом году всего два раза на определённый срок. Вот я и гонял их по полной. Лишних эпизодов не бывает. Ещё неизвестно, чего мы оставим в фильме, или какое мнение будет у приёмной комиссии.

Если брать чисто игровой подход, то все работали примерно одинаково. Просто кто-то дольше вживался в образ или запоминал роль. У Милен с этим не было никаких проблем. А ведь она наша главная звезда и надежда продвинуть фильм в Европе. Именно от неё зависел график съёмок. Немного забавной вышла любовная сцена с лёгкими элементами эротики. Француженка в принципе не переживала, что ей надо раздеться, хотя я выгнал с площадки всех лишних. Больше всего пришлось уговаривать нашего главного героя, что постельную сцену с полуобнажённой Демонжо пропустит комиссия. Заодно сняли два более целомудренных эпизода. Милен делано возмутилась, заявив, что первый раз мужик не хочет лечь с ней в постель. Ржала вся группа. Думаю, ещё и данный эпизод обрастёт разного рода сказками. Зато атмосфера разрядилась, и я понял, что у нас сложился коллектив единомышленников.

Советская часть актёрского состава тоже быстро начала поддерживать заданный темп. Локомотивом стал Белов, на что я и надеялся. Юра понимал, что для него это последний шанс забраться на вершину. Васильев раскачивался больше, даже пытался строить из себя звезду. Пришлось провести с ним ряд индивидуальных бесед, где до него донесли прописные истины. Одна знаковая роль может быть у любого артиста. Ну и? А два успешных фильма подряд – это проездной на всю жизнь. Даже если больше не будет главных ролей, то актёр всё равно останется востребованным. С Терентьевой вообще не было проблем. Главное – мы разрешали ей периодически мотаться в Киев к мужу. На площадке она была просто великолепна. В быту же Нонна скромна и незаметна.

И, конечно, очень многое для сглаживания общей обстановки делала Серова. В который раз благодарю судьбу, что она свела меня с этим неординарным человеком. Для советской части съёмочной группы актриса была непререкаемым авторитетом. При этом сглаживала острые углы одного экспрессивного режиссёра. Французам объяснили, кто она такая для поколения фронтовиков, показали фильм, и они реально прониклись личностью актрисы. Грешным делом, думаю переманить Валентину Васильевну на административную должность.

* * *

– Мы же договорились, Владимир Николаевич. Почему в одностороннем порядке сдвинуты сроки?

Сижу в кабинете директора «Мосфильма» и, наступив себе на горло, униженно прошу товарища выполнить взятые обязательства. Ненавижу подобные ситуации. Хотя и в моём времени договора спокойно нарушались, но здесь – будто ушат холодной воды вылили. У нас французы скоро уезжают, а съёмки фактически остановились.

Ничего не предвещало беды, и на последнюю неделю у нас была запланирована работа в мосфильмовском павильоне «инфрамаски». Есть такая киношная технология – «блуждающая маска», так вот – в Союзе свой аналог. Если кратко, то это возможность, позволяющая совмещать актёров и другие объекты с произвольным фоном. Для этого требуется специальное оборудование. И в нормальном виде оно есть только на главной киностудии страны. К моему удивлению, советские киношники вообще были чуть ли не лидерами в этом направлении. Особенно отличился оператор Борис Громов, который в своё время изобрёл даже несколько способов подобных съёмок.

Но сейчас не про технологию. Она меня волнует по остаточному принципу. Нам откровенно ставят палки в колёса. Бедный Клушанцев, бросив все дела, две недели занимался подготовкой. Привёз макеты самолётов и прочие экспонаты. И тут вдруг за два дня до начала мне объявляют, что съёмки придётся перенести. Мол, павильон понадобится мосфильмовскому режиссёру. У них тоже график и планы, а мы подождём. Как же меня это взбесило. Ведь оппоненты прекрасно знают, что Демонжо прилетает на ограниченный срок.

Что прикажете делать? Опять бежать жаловаться Фурцевой? Глупо подключать тяжёлую артиллерию по любому поводу. Значит, надо договариваться. Плохо, что не смог помочь даже Бритиков. Путём долгих телефонных переговоров, когда меня откровенно футболили, удалось записаться на приём к большому начальнику.

– Алексей Анатольевич, не надо разговаривать со мной в подобном тоне. Это наш павильон, и мы решаем, как его использовать. Вам всё объяснили, но вы никак не можете успокоиться. И вообще, я мало связан с производственным процессом. Для этого есть мой заместитель, который через три дня возвращается из командировки. С ним всё и обсудите.

Сурин чуть ли не презрительно сморщил лицо и откинулся на спинку кресла. Ага, так я ему и поверил. И чего такого в моём тоне? Может, я должен упасть перед ним ниц и слёзно молить предоставить павильон? Есть такая черта у местных начальников. Слишком далеки они от народа, да и от линии партии постепенно отклоняются. Но я не гордый, для дела перетерплю любое отношение. Хотя нагнули меня капитально и на ровном месте. Ничего, надо только сделать правильные выводы.

В общем, после долгой игры словами, перешли к сути. Мосфильмовские режиссёры воспылали излишней страстью к некоторым нашим камерам, в первую очередь для воздушной съёмки. Были ещё какие-то приблуды, но это уже к Клушанцеву. Оказывается, на него выходили с предложением помочь в работе, но он отказался. И это вполне нормально. Мы сейчас просто живём своим проектом, и нет времени на остальное. Товарищам это не понравилось. А ещё их перевозбудило наличие у ТО цветной плёнки в неограниченном количестве. Это их мнение. Я-то прекрасно знаю, куда девать очень дефицитный продукт.

Плёнку я отказался отдавать наотрез. И документальные фильмы мы будем снимать именно в цвете, что никак не мог понять директор. Ведь в Союзе чуть ли не большинство фильмов снимается чёрно-белыми, и всех это устраивает. А я решил тратить столь ценный девайс на документальщину. Камерами же придётся поделиться. Не знаю, как будет оформляться материальная ответственность, переговорю с Капланом. Товарищи воспользовались ситуацией и нагло залезли в наши фонды. Хуже всего, что придётся делиться Клушанцевым. Хорошо, что хоть не потребовали предоставить им всё сразу. Будем согласовывать графики съёмок. Интересно, что подумал бы ди Лаурентис, узнав про столь наглый наезд? Хотя, у них там есть мафия, и итальянца сложно удивить разного рода рэкетом.

Выхожу на улицу, вдыхаю прохладный осенний воздух и поднимаю воротник пальто. Тоже проблема. Пора озаботиться гардеробом и купить более удобные вещи. А то порядком надоели все эти шарфы, меховые шапки и излишне тяжёлые пальто. Обувь – отдельная тема, и тоже требует обновления. Блата в лице Зои уже нет, поэтому потрачу часть сертификатов на «Берёзку». Мне наконец-то поступили выплаты за фильм, который на удивление тепло встретила европейская публика. Не знаю, сколько заработает «Госкино» – плевать. В любом случае, деньги государство потратит на какую-нибудь дурь. Лучше бы фонды киностудий обновили. Не хочу о грустном. Хотя моё состояние совсем недавно было близко к бешенству.

Иду по Мосфильмовской немного взвинченный, но начинаю постепенно успокаиваться. Смотрю на спешащих домой людей, и даже немного взгрустнулось. Им есть куда идти, где людей ждут близкие. У меня же, кроме рабочих отношений, здесь никого нет. Да и с жильём пока проблема. Субботние встречи с рыжиками дают небольшую отдушину, но затем снова приходит тоска. Как бы мне не забухать в подобном состоянии.

А ноги машинально несут меня к кафе, где мы ещё совсем недавно сидели с одной прагматичной студенткой. Хотя оно должно быть уже закрыто. Вдруг слышу девичий голос.

– Отпусти! И вообще, прекрати меня преследовать. Я всё давно тебе сказала.

Смотрю, как молодой парень хватает за руку вырывающуюся девушку. А голос-то я сразу узнал. Хотя в мешковатом пальто и большой сумкой через плечо незаметна её отличная фигура.

– Тебя же попросили отпустить и исчезнуть, – стараюсь говорить спокойно.

Самого же просто переполняет азарт и желание подраться. Минорное настроение куда-то сразу пропало. Зато хочется сунуть кому-то в морду. И это не обращая внимания на красотку, которою я сейчас спасу от рук хулигана. Прямо два в одном. Может, жизнь налаживается? Хулиган меня не разочаровал, и весьма грубо объяснил, куда я могу идти. Ещё и первый полез в драку.

Драться на гололёде и в моей нынешней одежде – то ещё сомнительное удовольствие. Но оказавшегося весьма хлипким парня я повалил на землю одним хорошим ударом. Подняться он не смог, так как для страховки получил ногой в живот. Довольный до невозможности, поворачиваюсь к девушке. Вот только не заметил я восторга в прекрасных зелёных глазах. Более того, события полетели совершенно по иному сценарию. Бац! Я получаю тяжёлой сумкой в лицо. Кирпичи у неё там, что ли? Бац! Бац! Отскакиваю от разошедшейся валькирии.

– Серёжа, с тобой всё хорошо? – девушка бросилась поднимать хулигана и заквохтала над ним, как наседка.

Меня ещё раз обожгли гневным взглядом. Красотка удостоверилась, что пристававший к ней парень в порядке, и выпалила гневную тираду.

– Зачем вы напали на несчастного человека? Я разобралась бы как-нибудь без вас. И вообще, чтобы я больше не видела вашей наглой морды. Поэт недоделанный, – девушка хотела сказать что-то ещё, но перевела внимание на стонущего Серёжу.

Смотрю вслед уходящей паре. Вот скажите мне, что у баб в голове? Он на неё напал, замахнулся на меня. Но вдруг хулиган превратился в принца, а я стою как оплёванный, и смотрю им вслед. Не везёт мне здесь с бабами. Положительно – сегодня надо напиться, а то крыша поедет. Но какая же она красивая!

Глава 2

– Дорогие товарищи, хочу ещё раз объяснить ситуацию с вашими письмами. Нам очень приятно, что передача пользуется огромной популярностью. Это оказалось для нас приятной неожиданностью. Но в данный момент мы просто физически не в состоянии ответить на все ваши письма. Коллектив в свободное время обрабатывает часть корреспонденции и отвечает на понравившиеся вопросы. Также мы, по возможности, озвучиваем ваши вопросы в эфире. Только прочитать все письма и телеграммы просто нереально.

У меня сегодня последний эфир на радио. Решил не перекладывать всё на Лаврову и отработать самому. Заодно объяснил причину ухода и свои дальнейшие планы. Ещё нужно окончательно убедиться, что моя креатура потянет программу.

Прямой эфир в течение полутора часов – достаточно сильная нагрузка. По крайней мере, меня она эмоционально выхолащивает. Понятно, что часть материала у нас информационного характера и ребята просто читают новости кинематографа. Но приходится и поработать, особенно в последние двадцать минут, когда у нас прямое общение со слушателями. С учётом того, что наша публика более образованна и интеллектуально развита, то частенько надо напрягать извилины.

К тому же народ начал жаловаться, что мы не отвечаем на их вопросы. Но обработать вал писем, который начался сразу после второго эфира, стало физически невозможно. Капитонова вообще взвыла. У неё корреспонденция приходит самыми настоящими мешками. С другой стороны, это отлично, что местная публика так погружена в кино и музыку. Только нанимать специально людей для ответа на письма – форменная глупость. Пока выкручиваемся, как можем.

Сегодняшний эфир веду совместно с Лавровой. Человек она понимающий, и не тянет одеяло на себя. Просто иногда вставляет свои реплики. Но на пару вопросов ответила очень уверенно и развёрнуто. Думал, что уже всё, и передача плавно подойдёт к концу. Ответим ещё на пару дежурных вопросов, и я переверну эту страницу своей жизни. Всё-таки быть ведущим – это не моё. Мне нравится поговорить о кинематографе или музыке, но желательно в узком кругу. Работа на огромную аудиторию, да ещё и в прямом эфире, когда можно ляпнуть что-то идеологически неверное, стала для меня обузой. Я привык, что труд должен приносить удовольствие. Здесь же ощущаешь себя как сапёр, который может совершить только одну ошибку. Местным гораздо проще – это их естественная среда обитания. Я же постоянно ловлю себя на мысли, что чужд этому миру. Потому и решил, что мне надо как можно дальше держаться от публичных выступлений.

Тем временем дежурный редактор делает нам знак, что есть ещё звонок от слушателя. Сосредотачиваюсь, как перед прыжком, в прямом эфире нельзя расслабляться. Заодно молюсь, чтобы не позвонили двое из наших постоянных слушателей. Не повезло.

– Здравствуйте, товарищи ведущие. Это Алевтина Котова из Н-ского дворца культуры. Я уже звонила вам на прошлой неделе. Товарищ Мещерский, у меня очередной вопрос. В интервью «Советской Культуре» вы упомянули про «новое направление» советского кинематографа. Только коснулись этого вскользь. Можете пояснить более детально, чем поэтико-живописное направление отличается от поэтико-документального? Почему фильм «Иваново детство» вы отнесли к первой категории, а например, «Заставу Ильича» ко второй?

Чувствую, что у меня начало дёргаться левое веко. Ещё и Лаврова смотрит на меня, а её глаза откровенно смеются. Ну-ну. Вот поработает хотя бы месяц, и я посмотрю, как она будет смеяться. Особенно когда ей зададут свои стандартные вопросы Алевтина Котова из дома культуры и её брат по разуму – пенсионер из Москвы, товарищ Анатолий Сидоров. Наша передача более лёгкого и развлекательного характера, чем «Кинопанорама». И общение с большинством зрителей, в массе своей, тоже ненапряжённое. Но всегда найдётся пара зануд, которые должны поумничать. Думаю, каждый в своей жизни встречал подобных персонажей. А меня достают целых двое. Ещё, мне кажется, что им доставляет удовольствие пытать ведущих вопросами, интересными только им одним. Эти двое ещё и редакцию письмами заваливают. Может, людям просто делать нечего, или это черта характера? Вот потому я бегу с радио, дабы как-нибудь им не нахамить.

Но делать нечего. Пришлось напрягать мозги и детально отвечать слушательнице. Я ещё и «заставу» плохо помню. Благо, времени до конца эфира осталось мало и мне удалось выкрутиться. Редактор даёт команду, и я с наслаждением снимаю наушники. Включается музыкальная заставка, и мы уступаем место новостникам. Лаврова уже откровенно смеётся, глядя на мой вид.

– Смейтесь, Татьяна, – произношу с максимальной ехидцей в голосе, – Это была только одна из наших въедливых слушательниц. Их как минимум двое, а может, больше. Представьте себе подобные вопросы. Чем новая волна отличается от авторского кино или нуара? И ведь зададут вопрос с максимальной подковыркой. Так что я, на вашем месте, срочно бы занялся матчастью.

Вижу, что Лаврова призадумалась и перестала улыбаться. А как она хотела? Советский народ сейчас весьма образован и любопытен. На фоне дефицита информации, подобные Алевтины и атакуют разного рода передачи. В моё время было проще. Любой вопрос можно было посмотреть в интернете. А развивающие и образовательные передачи заменены на разного рода говношоу. Зачем России человек-мыслящий? Нам нужен потребитель, жующий подаваемую жвачку, думающий исключительно о желудке, или как лучше разместить в тепле свою жопу. В этом времени люди тянутся к знаниям, даже пенсионеры.

Тем временем пошли обычные новости. Мы тоже немного изменили формат их подачи, сделав ставку на события в мире. При этом меньше словоблудия, информации про всяких доярок, а просто больше голых фактов. Одобрили всё это со скрипом, но судя по рейтингу второй волны Всесоюзного радио, народу новинка понравилась. На фоне камерной подачи информации других СМИ, наш вариант более интересен.

Вслушиваюсь в голос нашего диктора. А ведь недавно произошло знаковое событие. Теперь служба в армии будет длиться два года вместо трёх. Более интересно послушать про мировые новости, там тоже много всего интересного. Во Франции чудовищная авиакатастрофа, а в Гонконге лютуют китайские террористы. Прямо как из «Москва слезам не верит» – нет в мире стабильности, кроме СССР, конечно.

Но я стараюсь более детально вникать в новости. Уж слишком сильно было моё погружение в личные дела, как верно заметил Каплан. Дослушав блок новостей, машу рукой народу, напоминаю про планёрку в понедельник и бегу в гардероб. На улице меня уже ждёт машина нашего ТО. Далее едем на «Мосфильм», где, несмотря на субботу, мы заканчиваем цикл комбинированных съёмок.

На входе сую хмурой тётке временный пропуск. Та с важностью мелкой букашки, которой доверили ответственную должность, долго сверяла данные, написанные на бумажке. С другой стороны, лучше такая жаба, чем бред моего времени. Сотни тысяч молодых алкашей и бездельников со всей России вдруг стали охранниками. В Москве так вообще в каждом киоске уже сидит изрядно пованивающий житель какого-нибудь Курска или Саратова, изображающий из себя охрану, без которой нам не жить. При всём уважении к жителям этих городов, как и многих других, ситуация абсурдная. Ну, нет работы в ваших регионах – так её хватает на разнообразных вахтах и стройках. Там денег можно заработать, но придётся пахать. Только народ работать отвык, а может, никогда не умел. Лучше получать тридцать тысяч, но сидеть в сторожке, нажимая на кнопочку и зарабатывая геморрой. При этом страна нуждается в рабочей силе и завозит нам разного рода новых граждан. Терпеть не могу эту публику. Ладно, не буду о грустном, у меня сейчас очень важный эпизод.

– Стоп! – вскрикиваю достаточно громко.

– Чёрт! Чего опять не так? – возмущённо шипит Клушанцев.

Я же перехожу на французский и обращаюсь к Ривьеру. Мы его сегодня красиво убиваем, в фильме, конечно.

– Жорж, люди не умирают с таким лицом, – слышу, как переводчик синхронно довёл мои мысли до советской части съёмочной группы.

Снимаем достаточно сложный эпизод, с попаданием пулемётной очереди в кабину самолёта. Вот же не было печали. Суббота прошла нормально, и отсняли материал практически без накладок. Небольшая сценка с Демонжо, далее был Васильев, и мы сразу отпустили актёров. Занялись эпизодическим героями, и тоже всё было замечательно. Воскресенье началось вполне себе бодро. Белов ограничился двумя дублями, хотя у него более сложный элемент, изображающий высший пилотаж.

И вот затык с французом. Уже третий дубль, но мне совершенно не нравится. Зельцер начал посматривать на меня с подозрением. Мол, не переношу ли я свои личные проблемы на съёмочную площадку. От сплетен никуда не денешься, и народ думает, что я до сих пор страдаю по упорхнувшей Татьяне. Делать мне больше нечего, чем мешать работу с личной жизнью. Решаю ещё раз объяснить диспозицию французу.

– Мсье Ривьер, вы играете не героя из какого-то приключенческого романа. У нас суровая проза войны и одна из самых чудовищных мясорубок в воздухе. Никто не отрицает, что все лётчики герои. Только давайте вспомним, что есть самый главный человеческий инстинкт. Самосохранение у нас в крови, иначе человечество бы не выжило, как вид. Вы понимаете, что пришёл конец. Но делать такое пафосное лицо просто глупо. Отчаяние, грусть, ненависть к врагу, но только не этот героический взгляд. Давайте все успокоимся, перекурим и попробуем ещё раз.

Ух! С четвёртого раза получилось! Француз – неплохой актёр, но работает по некоему шаблону. Может, тем и отличаются великие лицедеи, что за минуту могут изобразить вам любые чувства. Жорж Ривьер всё-таки хороший такой середнячок, но звёзд с неба не хватает. Хотя мы и с Васильевым в некоторых моментах намучились. Да и Демонжо давала прикурить всей группе. Надо нам отдохнуть друг от друга. Пусть народ займётся своими делами, расслабится, и через две недели с новыми силами приступит к работе. Мы же с Зельцером, Акмурзиным, Клушанцевым и технарями засядем в монтажной. Только мне ещё придётся скакать как ненормальному по всей Москве. Но это уже мои проблемы. Правда, было ещё одно дело, которое надо решить до отъезда иностранцев. Вернее, пока Дино ещё в Первопрестольной.

* * *

– В принципе, неплохо, – говорит итальянец, прослушав последнюю композицию, – Но я бы внёс небольшие изменения. У вас получается излишне однотипная музыка. Рок или лирика в русском стиле. Может, привлечь более маститого композитора? Пусть даже советского.

– Так идея как раз заключается в том, чтобы принести в фильм совершенно иное музыкальное сопровождение. Что касается других композиций, то они есть, и часть пишется. Меня тоже кое-что не устраивает.

Прошу нашего звукорежиссёра поставить новую катушку. Минут через тридцать, прослушав новые мелодии, итальянец откинулся на спинку кресла.

– Третья, четвёртая и шестая, – произнёс ди Ларунтис через некоторое время, – Их нужно будет ещё доработать. И две мелодии я бы исполнил при помощи симфонического оркестра, а одну просто на гитаре.

Теперь уже я впал в задумчивость. В принципе, нет смысла спорить. Думаю, вообще придётся делать разное музыкальное сопровождение для советской и западной версии фильма. Это тоже отнимает уйму времени. Зрители, которые смотрят уже готовый фильм, просто не представляют объём проделанной работы. Возвращаюсь на грешную землю и перестаю жалеть сам себя.

– Что вы думаете о базовой композиции? Предлагаю перевести её на английский. По французам надо думать.

Дино опять задумался.

– Часть песен оставим на русском, просто пустим титры, – ответил продюсер, – Насчёт английской версии – вариант интересный. Я всё-таки надеюсь, что фильм понравится англоязычной публике. Начнём с Британии и Канады, а далее зайдём в США. Что вы предлагаете?

– Есть два малоизвестных певца, которые хорошо подойдут по вокалу. Одни американец – Ронни Джеймс Дио. Сейчас он выступает в собственной группе и не особо популярен. Второй кандидат – из Британии, его зовут Иэн Гиллан. Он поёт в составе малоизвестной группы Episode Six. Но, думаю, у обоих великое будущее в рок-музыке. В данный момент можно выйти на них и попробовать записать сингл. Перевод песни готов, со специальными пометками для англоязычного корректора. Некоторые вещи могут достаточно странно звучать, если их дословно переводить с русского.

Вопрос продюсера меня удивил. Вернее, он напрашивался давно.

– Откуда всё это, Алексей? Я в шоке, что простой советский человек, ещё и настолько молодой, может обладать таким обширным уровнем знаний. Откуда вы узнали про двух малоизвестных музыкантов? Кроме того, у вас весьма оригинальный подход к съёмкам, что используют единицы из режиссёров на Западе.

Не знаю, слушают нас или нет, но подстраховаться не мешает. Кручу ручку бобинного магнитофона и делаю звук громче. Из колонки раздалась новая песня в исполнении Нины. Надо сказать, что эта песня про любовь и прочую морковь, в следующем году станет хитом. Особенно на фоне фильма, где она прозвучит. Но сейчас не об этом. Решаю подколоть итальянца.

– Я специальный агент КГБ, который должен втереться в доверие западному истеблишменту и разрушить капиталистический мир.

Хохочущего ди Лаурентиса я уже видел, но сейчас у него была форменная истерика. Сняв очки, он вытер платком выступившее слёзы. Потом ещё несколько раз всхлипнул, и наконец, ответил.

– Это было первое, что мне пришло в голову. Уж больно вы разносторонний товарищ, – взгляд у продюсера мигом посерьёзнел, – Только всё гораздо глубже. Не удивлюсь, если вам помогают спецслужбы. Но это не отменяет ваших многочисленных проектов. Пусть часть заимствована на Западе, но остаётся кино. А здесь идёт новаторство, особенно это касается комбинированных съёмок и вообще самой подачи картинки. Сеньор Клушанцев – гений, но в данном случае он исполнитель ваших замыслов.

Думаю, что ответить. Не говорить же правду про попаданство. Ещё сочтёт меня сумасшедшим, да и не собираюсь я раскрываться.

– По музыкантам всё просто. Наше ТО серьёзно занимаемся музыкой. Да и в СССР многие слушают БиБиСи и другие иностранные радиостанции. Что касается остального… Видите ли, Дино. Вы же хорошо знакомы с творчеством Калатозова и Хуциева? – ди Лаурентис улыбнулся и поднял вверх большой палец правой руки, – Они весьма нестандартные режиссёры, очень сильно выбивающиеся из советского стиля. Есть у меня мысль, что чужеродность некоторых наших деятелей кино является обратной стороной сложившейся ситуации в обществе. После долгого периода тяжёлого давления, произошла оттепель. Вот самые талантливые и проявили себя с нестандартной точки зрения. Своим творчеством они попытались донести до людей своё видение ситуации. Надолго ли их хватит – не знаю. Большинство режиссёров продолжает снимать в прежней манере. За исключением представителей новой волны. Но никто не отменяет давление со стороны власти. А оно возросло в несколько раз, по сравнению с началом шестидесятых. Вот мы и получили некий всплеск, в том числе недовольства. Далее, как всегда, наступит реакция, и вы можете забыть о необычном советском кинематографе. Но пока самые смелые пытаются творить, и заодно ломают рамки стандартного кино. И это замечательно!

Чувствую, что моя речь излишне сумбура. Намешал всё в одну кучу. Плюс я не владею всей информацией, что и как повлияло на отдельных великих советских режиссёров. Только период с конца пятидесятых до середины шестидесятых сильно выбивается из общей истории нашего кино. Речь точно не о комедиях, пусть и ставших классикой отечественного кинематографа. Итальянец вроде меня понял и слушал очень внимательно.

– Что касается меня, – продолжаю монолог, – То я просто имею склонность к анализу. Практически всё, что я делаю, не является новинками. Это обыкновенная грамотная переработка уже существующих аналогов. Ещё мне удаётся удачно организовывать рабочий процесс и подобрать толковых людей. Ведь большую часть работы делает наш коллектив, моя роль в процессе часто условна. А главное, у меня есть мечта – снять фильм, который станет популярным во всём мире. Вот к этой цели я иду. Банальных сюжетов и ходов в кино хватает. Поэтому приходится придумывать ещё и что-то своё. Такой гремучий коктейль и называется – Алексей Мещерский.

Чего я опять несу? Какая чушь! Самому стало смешно. Лёша совсем загнался. Пора останавливаться и сходить с Дино в кабак. Но ди Лаурентис вроде проникся и стал посматривать на меня с уважением, что ли. А меня чуть не распирало от смеха. Всё, хватит. Надо срочно выпить. Хотя если честно, то очень хотелось поехать в одну кафешку и увидеть девушку с зелёными глазами. Но раз мне дали от ворот поворот, то поеду с одним итальянцем в «Прагу».

* * *

Сегодня, на удивление, пришёл домой пораньше. Вроде все процессы более или менее устаканились. Монтаж идёт в плановом режиме, и моё присутствие там не особо нужно. Я присоединюсь уже к финальной части. На радио вообще всё замечательно. Коллектив, отвечающий за телевизионные проекты, требует контроля, но кардинально вмешиваться в их дела уже не нужно. Народ пообтесался, и уже сам может двигать в массы идеи, которые я предложил.

Да и мне стало тяжело находиться в нашем молодом коллективе. Особенно в радиотелевизионном отделе. Обилие молодых и весьма симпатичных особ радует глаз. С учётом того, что женщины у меня не было достаточно давно – это становится похожим на какой-то насильственный целибат. Здесь ещё и Светочка сверкает грозным взглядом на любую молодку, пытающуюся строить мне глазки. При этом со мной мадам Капитонова старается держаться исключительно по-деловому и даже сухо. Вот и пойми этих баб.

Нет, при желании я бы соблазнил, например, нашу дикторшу Веронику. Только времена немного иные. Пришлось бы жениться, или иметь огромные проблемы с разного рода товарищами, следящими за моральным обликом строителя коммунизма. Только сами девушки были более нацелены на брак, с учётом того, что многие приехали в Москву из провинции. И не такая я свинья, чтобы ломать жизнь симпатичным девицам ради банальной похоти.

Чертыхаюсь от вида очередной молоденькой красотки, идущей впереди и умудряющейся выглядеть сексуально даже в пальто. Добредаю до подъезда и поднимаюсь на второй этаж. Хозяин квартиры опять в долгом вояже. Давно пора уже задуматься о собственном жилье. Но в общагу я не хочу, снять жильё проблематично, а отдельная квартира мне пока не положена. Сюр. Заработал для страны денег на пару-тройку многоэтажек, но за свои труды получил несколько сертификатов в «Берёзку». Ладно, потерплю немного. А вот организм уже не может без этого самого.

Ладно. Есть один неплохой вариант. Подхожу к достаточно редкому аппарату в советских квартирах под названием «телефон». Поднимаю массивную трубку и начинаю крутить диск.

– Привет. Ты сегодня свободна? Адрес? Диктую.

Часа через полтора раздаётся звонок в дверь. Открываю обшитую дерматином конструкцию, и дамочка в дорогой шубке переступает порог.

– У меня всего часа два – три. Клавдия Ивановна повела Мишеньку на концерт, а я вроде как к подружке, – начала щебетать Леночка, пока я помогал снять ей шубу.

– Тогда не будем терять времени, – подхватываю хихикающую красотку и несу её в спальню.

Через час мадам запросила пощады. Уж очень я был настырен и ненасытен. Отдышались и просто лежим, глядя в потолок. Узкая ладошка с ярким маникюром водит по моей груди. Ну, прямо-таки кино снимай.

– Не пойму, чего ты столько времени от меня шарахался. Как только ты позвонил, то я всё бросила и тут же прибежала, – произносит Леночка и тут же без перехода перескакивает на другую тему, – А ты знаешь, что у Зойки скоро свадьба?

И сама смотрит вроде как своими невинными глазами. Нужной реакции Леночка не дождётся. Отвечаю ей истинную правду.

– Мне всё равно. У Зои своя жизнь, а у меня своя. И вообще, что за разговоры? Нам больше заняться нечем? – под звонкий смех этой блудливой козы начинаю целовать её аппетитную грудь.

Сижу на кухне и уплетаю сваренный вчера борщ. Готовить я умею, поэтому сухомяткой не перебиваюсь. Думаю о недавно уехавшей Леночке. Надо будет периодически её приглашать. Ничего так – весьма страстная особа! Где-то даже получше Зои, но похуже Танечки. Только до мадам Капитоновой им всем как до Луны. Хотя я получил, что хотел, реальность даже превзошла мои ожидания. Но при этом в сердце образовалась какая-то пустота. В мыслях то и дело возникал гневный взгляд прекрасных зелёных глаз. Да плевать на них всех! Подошёл к холодильнику, достал бутылку, налил полстакана и махнул одним глотком. Буду жить, как я хочу, и не подстраиваться под обстоятельства. Захочу сегодня Леночку – значит, она будет моей. Веронику с радио? Почему нет, если деваха сама не скрывает своего желания пообщаться поближе. Надо будет – всю редакцию в койку затащу. Хватит уже рефлексировать и вести себя как болван. Давно пора начать отрываться и пользоваться ситуацией, если девушки сами этого хотят.

Но на душе всё равно хреново. Налил себе вторую порцию водки.

Глава 3

В ту самую квартиру, на пересечении Каретного Ряда и Садово-Каретной, меня затащила Капитонова. Мол, я совсем заработался, и лица на мне нет. Хотя, в последние пару недель я как раз работаю меньше и отдыхаю намного больше. Спасибо одной блудливой блондинке, которая пару раз в неделю начала скрашивать мои холостяцкие будни.

Опять этот тёмный подъезд и третий этаж. Как здесь вообще люди живут? Ведь центр Москвы, и освещение точно можно наладить. Неужели тяжело напрячь ЖЭК? Ладно, это не мои проблемы. Звоню и, как в прошлый раз, меня встречает улыбающаяся хозяйка.

– Алексей, а мы вас заждались. Светочка уже здесь, и практически вся компания тоже, – звонким голосом произносит Басилова, – У нас всё как всегда. Можете не разуваться, вешалка справа. Но есть и тапочки, если хотите.

Передаю Алёне пакет с двумя бутылками вина и фруктами, а сам снимаю пальто. Ботинки тоже снял и напялил забавные тапки со стоптанными задниками. Нет никакого удовольствия париться в зимней обуви. Хотя выгляжу я сейчас наверняка смешно. Хозяйка упорхнула на кухню, меня же ждал зал, откуда раздавались голоса.

А компания собралась немалая. Не считая мадам Капитоновой, ещё три дамы и семь мужчин. Двое из них весьма откровенно вились вокруг Светочки, которая просто улыбалась, периодически поднося ко рту бокал с шампанским. Остальной народ о чём-то живо общался, но при моём появлении замолчал. Здороваюсь, жму руку подошедшему Губанову, который сегодня какой-то хмурый.

Подсаживаюсь к сияющему как медный таз Рабину, который сразу сунул мне бокал с красным вином. Ну, хоть не водка, а то без закуски может развести. Не ел с утра, а здесь вряд ли нормально покормят. А Оскар сильно изменился. И дело не только в стильном и явно импортном костюме. Появилась в нём какая-то уверенность, и даже аура превосходства. С другой стороны, он может себе позволить себе взирать на окружающих свысока. За небольшой период времени, наш импресарио организовал несколько выставок в Европе, это не считая Союза. Все его проекты ждал небывалый успех. Здесь либо власти взялись за ум, или Рабин смог настоять на своём, но я не помню подобного в моей реальности. Ещё и разного рода авангардисты и прочие кубисты получили площадку для самовыражения, и их пока особо не трогали. Я склоняюсь к тому, что зарубежные гастроли Оскара принесли колоссальный доход в валюте. Поэтому ему и дали право вытащить на свет божий разнообразный андеграунд.

– Вздрогнули, – с улыбкой чокаюсь с Рабиным, – Рад вас видеть!

– А уж я как!

– Угу. Сошлись два одиночества. Один всех художников Москвы взбаламутил и, как тот крысолов из сказки, ведёт к пропасти. А второй строит из себя великого режиссёра, будучи пустым местом, – прозвучал сбоку хриплый голос.

Мне даже не надо было смотреть на оппонента. Зверев был всё так же неряшлив и уже хорошо приложился к бутылке. Оскар же сначала вздрогнул, но потом резко преобразился, став напоминать мелкого, но жутко агрессивного хищника.

– Толенька, – улыбка Рабина стала похожа на змеиную, впрочем, как и шипение, которое он издал, – То есть тебя больше не интересуют выставки в Париже и Лондоне? Наверное, и от своих гонораров ты тоже хочешь отказаться? Я ведь могу тебе это обеспечить. Ни одну из твоих гравюр даже в Москве не купят. Ты уж определись – для тебя важнее быть непризнанным гением, или успешным художником.

– Да ладно, Оскар. Чего ты начинаешь. Ну, выпил немного, сболтнул лишнего, – жирное лицо художника с красными капиллярами неприятно сморщилось.

– Вот и помолчи, будь любезен. Дай пообщаться с интересным человеком. Что касается выпивки… Может, пора завязывать?

– Мальчики, не ссорьтесь, – рядом с нами оказалась Светочка.

Уступаю ей место и придавливаю взглядом полупьяного Зверева. Тот всё понял и освободил своё место, выйдя из комнаты. Понятно, что художник чуть ли не гений, но надо же себя немного уважать. Неужели трудно нормально одеться? Ещё пусть порадуется, что я не съездил по его жирной харе за откровенное оскорбление.

А вот мадам Капитонова просто радует глаз. Короткое шерстяное платье, точно не от фабрики «Красный пролетарий», тёмные чулки и лакированные туфельки. Журналистка явно подготовилась и принесла сменную обувь с собой. На руках изящные часики и браслет. Эдакий дорогой минимализм. Она и отличается от всех присутствующих явным европейским лоском – ну, может, Рабин немного соответствует. Тот же просто расцвёл, когда Светочка села рядом.

– Оскар, – немного жеманно произнесла девушка, – По Москве ходят просто удивительные слухи об успехах твоих выставок. Более того, о них весьма лестно отзывается и европейская пресса. Но почему советский читатель ничего не знает о столь поразительном событии? Моя газета с радостью напечатала бы твоё интервью.

Капитонова в своём репертуаре и сразу берёт быка за рога. А какая актриса! Изобразила прямо-таки обиженную и недалёкую девицу. Рабин же, наоборот, слегка напрягся, и его улыбка стала менее естественной. Ещё бы! Неизвестно, какие у него там договорённости с одной конторой. Деньги любят тишину. Из того, что я слышал, картины продаются достаточно успешно. Особенно одного художника, которого якобы задержали накануне выставки. Может, товарищ сидел в каком-то специальном учреждении, или его отправили в санаторий, но шумиха на Западе была немалая. Не удивлюсь, если в её раскрутке не обошлось без этой самой конторы. Но эффект был положительным – картины продавались как горячие пирожки. Это мне всё рассказал Франческо, с которым мы недавно неплохо посидели в ресторане. Тем временем Оскар ожил.

– Светочка, для вас я готов на всё! – воскликнул импресарио, чем привлёк внимание находящихся в комнате людей, – Но только давайте немного позже. Дело это серьёзное, и не я один участвую в проекте.

Капитонова подняла свой бокал и чокнулась сначала с Рабиным, а затем со мной.

– Ловлю тебя на слове, – проворковала журналистка.

Она не дура и прекрасно поняла, с кем надо посоветоваться нашему импресарио. Но всё равно начала додавливать собеседника. Есть в ней такая черта. Не успокоится, пока не будет по её велению и хотению.

– А может, в следующем году сделаем большой материал, но уже не в «СК», – видя недоумённый взгляд Рабина, журналистка пояснила, – Наш скромный и молчаливый товарищ Мещерский скоро начнёт выпускать собственный журнал.

Теперь мне пришлось отвечать удивлённому Рабину. Плюс к нам подошли Губанов и невысокий блондин с аккуратной бородкой.

– Базовая идея – это создание универсального журнала о культуре, если так можно выразиться. Основное внимание будет уделено музыке с кино, но также планируется освещение моды, театра, изобразительного искусства и многого другого. Ваше интервью мы тоже с радостью напечатаем. Только это в далёкой перспективе.

– А почему вы не упомянули литературу? – спросил Губанов.

– В СССР достаточно интересных журналов и газет на эту тему. Зачем лезть на чужую территорию? А вот толкового издания о музыке просто нет. Я хочу, чтобы получился микс из информационного и развлекательного содержания. Мне кажется, что-то подобное пытается делать «Советский экран», только получается пока слабо. Ещё они узкоспециализированное издание. У нас же нет никаких ограничений в рамках какого-то направления искусства.

– Смешать всё в одном издании, – скептически улыбнулся блондин, – Не кажется ли вам, что получится несъедобный винегрет?

Кого-то он мне напоминает, но никак не могу вспомнить. Несмотря на скепсис, вопрос был задан весьма дружелюбно.

– Мы внимательно изучили нынешнее положение дел. В стране просто даже близко нет похожего развлекательного издания. Я сторонник того, что народ должен отдыхать душой, читая про музыку или узнавая новости о съёмках нового фильма. Возьмите нашу прекрасную Светлану, – киваю на соседку, которая мило улыбнулась, – За короткий срок «СК» стала одной из самых популярных газет, в первую очередь у молодёжи. И основная заслуга в этом именно её отдела искусств. А если называть вещи своими именами, то в «Звуковой дорожке» и совершенно новой подаче новостей о музыке. Не удивлюсь, если тираж газеты начнёт стремительно расти.

– Алексей прав, – улыбнулась довольная Капитонова, – Мы ожидаем рост годовой подписки более чем на пятнадцать процентов. Также будет увеличен тираж для распространения через киоски «Союзпечать». Это я вам, как зам главного редактора, говорю. Для полуторамиллионного издания – очень неплохая прибавка.

Светочка здесь ничуть не хвасталась. Она с коллективом единомышленников действительно проделала титаническую работу и буквально вдохнула новую жизнь в весьма формалистское издание. Я же решил закончить разговор про будущий журнал.

– Есть огромный запрос населения на информацию по многим сферам. В первую очередь – это иностранная музыка с кинематографом. Далее нужны интервью с артистами и многое другое. Плюс качественные фотографии. Вот с этим пока проблемы, поэтому я и не форсирую запуск издания. Надо выбивать мощности и договариваться о закупке качественной бумаги. Или, как вариант, закупим свою собственную типографию. Поэтому журнал – это делу двух ближайших лет. Хотя есть мысли запустить его пока как приложение к «СК». Заодно обкатаем формат и избежим ошибок в будущем.

Вообще, ситуация странная. Самая читающая в мире страна не может обеспечить население книгами. Народ сдаёт макулатуру, чтобы получить право на покупку книг. С моим будущим журналом просто беда. Газеты и журналы печатаются на бумаге очень низкого качества. В Союзе, оказывается, нет хорошей бумаги. Вот и думаю, как решить эту ситуацию.

– А что с вашим фильмом, Алексей? – продолжил допытываться собеседник, которого я наконец узнал, – Столько слухов о будущей совместной работе с французами.

Тут уже подтянулись и остальные присутствующие. Забавная ситуация. Наша съёмочная группа тоже вначале неадекватно реагировала на иностранцев. Будто дикари какие-то.

– Дались вам эти французы, – отвечаю с улыбкой, – Обыкновенные люди. Съёмки шли в рабочем режиме.

– Но ведь Демонжно! – впервые за вечер улыбнувшийся Губанов сделал жест, изображающий гитару, – Ну и вообще, она, в роли миледи Винтер – это шедевр!

– И что там такого необычного?

Басилова тихо зашла в комнату и иронично смотрела на мужа. Тот сразу стушевался, но быстро пришёл в себя и поспешил взять поднос с канапе с бокалами. Вслед за хозяйкой в помещение вошёл пожилой мужчина классической интеллигентной внешности. Товарищ вежливо поздоровался и присел рядом с Алёной. Чуть позже меня позвали в их небольшой кружок.

– Алексей, думаю, не надо представлять Дмитрия Сергеевича, – улыбнулась Басилова, – У профессора есть к вам несколько вопросов.

– Да, молодой человек, – немного в старорежимной манере произнёс Лихачёв, – Посмотрел я недавно три серии вашего фильма, и был просто огорошен. Нет, сама подача исторического материала необычная и захватывающая. Но откуда такие данные по Рюрику и Олегу?

В общем, неплохо я так пообщался со специалистом по Древней Руси. Немного поспорил, в чём-то согласился. К нашему разговору присоединился Фоменко, тот самый блондин, которого я узнал. Пётр в истории особо не разбирался, ему были интересны детали создания фильма. Он ведь театральный постановщик, многие считают Фоменко самым настоящим гением. В прошлой жизни мне удалось посетить один из его спектаклей, и впечатления были самые позитивные.

Хорошо иногда оказаться в такой атмосфере. Поговорить о чём-то важном и одновременно ни о чём с интересными людьми. Послушать рассуждения людей и их видение ситуации. В общем, отдохнул морально и просто подзарядился позитивом от приятных собеседников.

А затем группа товарищей взяла и всё испортила. Губанов вдруг громко завёл разговор об аресте Буковского. Оказывается, они давние приятели по «Маяковке» и участвовали в какой-то демонстрации. Заодно СМОГовцы насели на меня – мол, типа, как я отношусь к аресту какого-то Гинзбурга, Галанскова и Ко. Я мельком слышал эти фамилии, всё-таки в киношной среде подобные вещи обсуждаются гораздо больше, чем на каком-нибудь заводе.

– У меня нет чёткого мнения насчёт перечисленных товарищей.

– Но как же? – громко воскликнул явно играющий на публику Леонид, – Ведь вся Москва только об этом и говорит.

Вот чего он ко мне прицепился? Ревнует, что мы долго беседовали с его супругой? Только он сам буквально прилип к Капитоновой. Может, завидует моим успехам? Или никак не может простить того, что его группе и многим другим деятелям андеграунда предоставили публичную площадку. Надо сказать, что весь флёр фрондёра и непризнанного гения с Губанова слетел моментально. Поэтом он оказался средним, и был интересен публике, противопоставляя себя власти. Многие из его коллег тоже не сыскали особой славы. Также Светочка говорила, что у товарища проблемы с супругой. Они и так живут, как на жерле вулкана, перетягивая канат. Ещё Губанов вроде давно и основательно пьёт. Мне таких высоких отношений не понять.

– Вы удивитесь, Леонид, – отвечаю с усмешкой, – Но большинству москвичей незнакомы перечисленные вами фамилии. Особенно это касается рабочих людей, у которых просто нет времени точить лясы. Им пахать надо. В масштабах страны, ситуация ещё плачевнее. Нашему народу дела нет до кучки диссидентов, которые сами не знают, чего хотят.

Чувствую, что градус недовольства моей персоной резко повысился. Лихачёв даже сделал попытку отодвинуться подальше, только ширина стула помешала. Только Светочка сидела с полуулыбкой, явно получая удовольствие от спора.

– Может, вы, и арест Синявского с Даниэлем оправдываете? – Губанов это произнёс таким тоном, будто я покусился на что-то святое.

– За что боролись, на то и напоролись, – отвечаю максимально спокойно, – Первый – весьма дерьмовый автор, который явно хотел выделиться. Второй – талантливый провокатор. Но это не отменяет того, что оба нарушили закон. Другой вопрос, стоило ли давать людям достаточно внушительные сроки? Я бы не стал столь строго наказывать этих двух недоумков. Мне кажется, власть навредила сама себе. Только это дело суда, и точно не моё.

– Правильно! Вас же всё устраивает. Давненько ни один режиссёр не был так обласкан властью. Тут вам и кино, и радио, и телевидение! Вот поэтому вы так усиленно отрабатываете свою пайку! А как же совесть и гражданская позиция? И перестаньте оскорблять узников совести! – Губанов начал откровенно истерить.

Чего это на него нашло? Всё-таки – это попахивает завистью. И не объяснять же этому товарищу, чего вдруг я полез в дела за пределами кино. Мог бы и просто кинематографом ограничиться. Но надо ответить этому наглецу.

– Если бы подобные обвинения мне предъявил присутствующий здесь профессор, – киваю на Лихачёва, – То я бы задумался. Человек отсидел за антисоветскую деятельность. После лагерей многого достиг и даже получил Сталинскую премию. У него есть право кидать подобные упрёки. Но при чём здесь вы?

Делаю перерыв и допиваю своё вино. Будущий академик аж дёрнулся от моих последних слов. Чего так нервно реагировать? Страна оценила твой вклад в науку. Или его коробит имя Сталина? Но никто не заставлял тебя получать премию. Можно было отказаться и проявить гражданскую позицию, о которой верещит Губанов. Ха-ха! Но сейчас речь не об этом.

– Президент Кеннеди как-то сказал замечательные слова: «Не спрашивай, что твоя страна может сделать для тебя. Спроси себя, что ты можешь сделать для неё». Вот у меня возникает вопрос – а что вы, и вам подобные, сделали для СССР? Не хотите ассоциировать себя с властью и работать на неё? Хорошо! В стране достаточно проблем, где необходима помощь грамотных людей. Может, товарищи Губанов, Гинзбург или Синявский работали учителями в вечерней школе рабочей молодёжи? Или они в свободное от работы время помогали ветеранам в качестве добровольцев? Наверное, все эти, безусловно, талантливые люди, уехали из Москвы и начали поднимать культуру в каком-нибудь провинциальном ДК? Тоже нет? Тогда у меня закономерный вопрос – а какого хрена вы пытаетесь повлиять на ситуацию в стране, если являетесь, по сути, паразитами и антисоциальными элементами? Многие официально не работают, или где-то исключительно формально числятся, помощи обществу от вас ноль в квадрате. Вся ваша «борьба» – это банальное желание неудачников самоутвердиться. Все эти бредовые разговоры о свободе с гласностью – просто блажь свихнувшихся и бесящихся с жиру бездельников.

Обвожу взглядом замолчавшую публику. Кто-то смотрит на меня с ненавистью, другие отводят взгляд. Будущий академик вообще делает вид, что его здесь нет. А не надо было заводить со мной подобные разговоры. Я на это либеральное дерьмо в своей прошлой жизни насмотрелся. Жрут в три горла, гребут под себя, каждый первый на содержании всяких забугорных фондов, но все радеют за счастье русского народа. Впрочем, власть ничем не лучше, и либеральных выкормышей там чуть ли не больше. Чего-то меня понесло не в ту степь. Пора заканчивать.

– Работаю я не для власти, на чьё благоволение вы намекали. Есть народ, ради которого я пашу как проклятый. Уже сейчас наш коллектив создал несколько образовательных и развивающих передач для детей, снял документальный фильм о русской истории. И это только начало. А что сделали вы? Кто вы такие, чтобы упрекать меня отсутствием сочувствия ко всякой мерзости типа Синявского, Гинзбурга и прочих Буковских. Какой личный вклад они внесли в развитие страны, чтобы я переживал об их аресте? Если бы это были достойные и нужные обществу граждане, то я бы первый начал бороться за их освобождение. Только нормальный человек не будет тратить свои силы на защиту предателей. Мне плевать, антисоветчики они или нет. Я знаю, что эти люди ненавидят мой народ и хотят разложить его, дабы Западу было легче развратить страну и уничтожить её. Больше мне нечего сказать, кроме как попрощаться.

Выхожу в прихожую, а сам киплю от возмущения. Просто бесит меня эта публика. У людей действительно огромное количество возможностей, чтобы как-то повлиять на ситуацию в стране. Тот же Лихачёв сделал огромный вклад в развитие русской культуры. А что дали нашему народу диссиденты? Радостно раскачивали лодку в угоду иностранным спецслужбам. Все эти правозащитники уже в девяностые реально защитили хотя бы одного человека? Может, в двухтысячные они помогали простым людям? Нет. Народ как тиранили, так и продолжают. А эта публика предпочитает общие фразы и защищает исключительно своих дружков. Немного поверещит, когда кого-то из них грохнут, и далее опять за своё. Ну и денег ещё желают побольше урвать. Зато развалить страну и ментально разложить народ у них получилось очень хорошо. Ладно, хватит нервов, надо ехать домой.

Когда я обул ботинки, в коридоре появились Басилова с Капитоновой. Судя по всему, Светочка тоже собралась уходить. Тёмные же глаза Алёны смотрели на меня со смесью восторга и осуждения. Как у неё это выходит – не понимаю. Было что-то ещё в этом взгляде, но мне сейчас не до чтения по лицам.

– Алексей, – Светочка повернулась ко мне спиной, и я помог одеть ей короткую шубу, – Ты же проводишь меня до такси? Они обычно стоят недалеко от метро.

Её тут же перебила Басилова.

– Мне очень жаль, что так получилось. Леонид близко к сердцу принял арест своих товарищей, поэтому ведёт себя несдержанно. Но я буду рада увидеть вас ещё раз.

Капитонова посмотрела на Алёну, как на врага народа. Я же просто попрощался и вышел в тёмный подъезд.

Иду под ручку со Светочкой и никак не могу успокоиться. Знаете, я не был любителем СССР. Не являюсь им и сейчас. Уж очень много лицемерия и глупости вокруг. Только сейчас я склоняюсь к тому, что поменял бы свою реальность на это время. Да, местная власть зажралась и давно оторвалась от народа. Но она пока этому самому народу служит. Пусть плохо и иногда спустя рукава, но тем не менее. Вряд ли здесь стали бы равнодушно взирать на детскую проституцию или наркоманию, как в моём «благословенном» времени. Сейчас любой человек может зайти в райком и ударить кулаком по столу, если чувствует за собой правду. И винтики начнут крутиться, чтобы исправить ситуацию. Пусть даже для того, чтобы чиновник прикрыл свою задницу.

Я же не просто так окрысился на эту богемно-диссидентскую погань. Не они одни разрушили страну. Тут власть постаралась в первую очередь. Но именно они своими фигами в кармане и откровенным саботажем помогли расшатать моральные устои страны. При этом некоторые неплохо живут и здравствуют в моё время. Сколько погибших и нерождённых детей является результатом их деятельности – одному богу известно. Вот я завёлся и, скорее всего, наговорил лишнего. Бесит, что у этих людей есть всё. Актёры, режиссёры, художники, учёные и архитекторы живут в стране победившего социализма. Они даже не понимают, что при капитализме, если вы не нужны какой-то разведке, придётся бороться за место под солнцем. И, тем не менее, они будут собираться по своим кухням и жаловаться на жизнь.

– Прости, не понял? – Светочка вывела меня из состояния анализа нездоровой ситуации, сложившейся в советской богеме.

Мы остановились у такси. Капитонова зачем-то схватила пуговицу моего пальто и притянула меня к себе. А хороша она, даже в шубке и шапке из чернобурки. Так и хочется представить её в более лёгком наряде, а лучше без него.

– Твой сегодняшний пассаж мы обсудим после, – Светочка уткнулась носом мне в шею, заставив вздрогнуть, – У меня есть три часа, поэтому предлагаю не терять времени.

Освобождаю свою пуговицу и немного отодвигаю от себя красавицу.

– Я тебе не мальчик по вызову, чтобы пользоваться моим услугами, как приспичило, – в прекрасных глазах Светочки сначала появилось недоумение, а потом обида, – Ты уж определись в своих желаниях и чувствах. И вообще, ты замужем. Пока!

За спиной раздался громкий звук захлопнувшейся двери автомобиля. Улыбаясь, двинул в сторону метро. Пусть немного помучается и созреет. А то нашлась манипуляторша. Сегодня пыталась вызвать мою негативную реакцию, заигрывая с гостями Алёны. Плюс пытается влиять на коллектив, отгоняя от меня симпатичных девиц. При этом королева вдруг снизошла до пары часов общения, о чём сообщила в последний момент. Я ей не проститут. И вообще, завтра с утра много дел. Ещё Леночка помогла снять физическое напряжение, и мне сейчас не до одной особы, которая сама не знает, чего хочет. Хотя, в будущем я бы продолжил более близкое знакомство с Капитоновой, уж больно мадам хороша!

Глава 4

– Идёт! – чуть ли не подпрыгивая, в комнату забегает звукорежиссёр Гриша.

Все собравшиеся дружно повскакивали со своих мест и выстроились в шеренгу.

– Здравствуйте, товарищи, – громким командирским голосом произнёс вошедший.

– Здравия желаю, товарищ генерал-майор, – нестройно проорали мы в ответ.

Рекомый генерал прошёлся вдоль строя, заглядывая в глаза взрослым балбесам, с трудом сдерживающим смех. Наконец, он сам, уже смеясь, отдал команду.

– Вольно!

Народ ответил дружным ржанием и начал разбредаться по своим местам. Я тоже с радостью принимал участие в этой постановке, доставляющей удовольствие всем сторонам.

– Ну, что у нас сегодня? – спросил генерал, – Вы мне обещали показать интересные моменты и оценить их реалистичность.

Мы подобным образом развлекаемся уже пятый день, если можно так выразиться. У нас наконец-то появился обещанный военный консультант. Вернее, один полковник авиации уже исполнял эту роль. Но что-то ему не понравилось на съёмках в Дракино. Нас он обозвал клоунами, а происходящее вокруг – шапито. Через пару дней товарищ отбыл в направлении столицы и сложил с себя должностные обязанности. Правда, не забыл в следующем месяце явиться за зарплатой.

После вялых переговоров с ВВС, нам наконец-то выделили нового специалиста. Нет, главным консультантом у нас числился чуть ли не зам главкома. Только генерал-лейтенанту невместно кататься к каким-то киношникам и вникать в их дела. Для этого обычно используется прокладка в лице младшего по званию. Вот нам и нашли такого товарища.

Надо сказать, что обе стороны остались довольны друг другом. Генерал Ворожейкин с интересом взирал на съёмочный процесс и не учил нас жить. Мы же были очарованы простотой и добротой дважды героя Советского Союза. Для нынешних людей Арсений Васильевич сродни небожителю. Тем приятнее было осознавать, что это весьма простой и скромный человек. На тупого солдафона он точно не похож. Генерал ещё и неплохо пишет, что характеризует его как неординарного человека. Сам я не читал, но верю словам Зельцера.

Вот сегодня мы решили немного пошутить и подыграть нашему консультанту. Он не растерялся и сразу вошёл в образ командира, обходящего строй. В общем, все участники получили удовольствие от шутки.

Если же брать рабочий процесс, то помощь от Ворожейкина тоже была. Мы много интересного узнали о воздушных баталиях, жизни лётчиков и механиков. Хотя и ругал нас генерал, но большую часть эпизодов мы переснимать не собирались. А вот кое-какие бытовые аспекты решили учесть.

Знаете, пусть меня закидают какашкой, но я терпеть не могу фильм «В бой идут одни „старики“». Просто не верю, и вообще не могу смотреть этот наивняк. Кто-нибудь примерно представляет нагрузки, которые ложились на лётчиков в период активных боёв? А если было по два или три вылета в день? Какие оркестры и песнопения? Такие фильмы о войне, коих в шестидесятые и семидесятые было снято немало, меня искренне возмущают. Война – это не весёлая прогулка. Может, дело в том, что я сторонник реализма? Не знаю, но, надеюсь, что в этом мире Быков не снимет своего фильма, так как его просто не будут смотреть. Я задам такой стандарт, что многие картины просто будут смотреться детским садом.

Генерал как раз очень нам помог, описывая быт лётчиков и время между полётами. Согласитесь, когда битва длится непрерывно практически три месяца, то людям было нелегко. Кстати, про сами сражения и своё участие он особо не распространялся. Зато нас поначалу изрядно поругивал за фантазёрство и излишнюю реалистичность в некоторых эпизодах. Сейчас мы демонстрировали ему некоторые уже смонтированные моменты боёв, на которые я делал основную ставку. Судя по недовольному лицу, нас опять ждёт порция критики.

– Так не бывает! Это же не пехота или танки, чтобы атаковать фронтально! Да ещё таким количеством! – начал возмущаться Арсений Васильевич после того, как посмотрел последние кадры, – Илья Моисеевич, ты же воевал в ПВО. Объясни ты этим молодым неучам, что подойти с нужной стороны, или даже подкрасться к противнику – это целое искусство. Особенно большая нагрузка ложится на ведущего, от которого зависит результат боя. На нём же лежит ответственность за остальных, зачастую менее опытных лётчиках.

Зельцер пытался что-то произнести, но был буквально раздавлен эмоциональным напором генерала. Полностью разгромив нашу работу, Ворожейкин немного отдышался и предложил переместиться в курилку.

Генерал размял «беломорину» крепкими пальцами с жёлтыми от никотина ногтями и внимательно посмотрел на меня снизу вверх. Вообще, летчики народ довольно низкий. С учётом моего нынешнего немалого роста, я выгляжу форменным Голиафом на фоне Ворожейкина. Только он не производит впечатления слабого или мелкого. Реально мужик – кремень. Жалко, что в моё время уже нет представителей этого стального поколения. Да и вообще народ измельчал, в первую очередь морально и духовно.

– Ну, неправильно всё это, – с меньшим давлением продолжил генерал, – Засмеют же все эти ваши битвы.

– Товарищ, генерал. Я же не учу вас, как правильно управлять самолётом. Лучше скажите, вам сами батальные сцены понравились?

Ворожейкин некоторое время размышлял и наконец, ответил.

– Большая часть – фантазия чистой воды. А с другой стороны, они излишне реалистичны. Особенно этот ваш эпизод с замедленно летящей пулей, пробивающей кабину или бомбой. Я аж вздрогнул, когда увидел подобное. И вообще, много всего страшного, что вы заретушировали, и в динамике этого не заметно.

М-да. Если заслуженного ветерана пробрало, то представляю, какой эффект будет для неподготовленного местного зрителя. Я даже немного засомневался – может, снизить уровень реалистичности сражений?

– Так на это и рассчитано. Зритель должен увидеть все ужасы войны, пусть и в такой откровенной подаче.

– Мозги на стекле, горящий стрелок, бьющийся в конвульсиях и ужасе человек, у которого не раскрылся парашют? – не сдавался дважды герой.

Некоторое время он буравил меня взглядом, но цинизм XXI века победил романтизм нынешнего столетия. Арсений Васильевич махнул рукой и отвернулся к окну.

– А этого не было на войне? – мой вопрос прозвучал слишком громко в повисшей тишине.

– Было, – на удивление спокойно ответил генерал и развернулся к нашей компании, – Но ведь тебя не переубедить, что подобные вещи лучше не показывать?

И здесь на меня что-то нашло. Вспомнил своего соседа, дядю Васю, который остался без ног. Чуда не случилось, и жена его спокойно бросила. Благо, мужик был неплохим сапожником и не пропал, вернувшись с войны. Пил периодически сильно, но надолго из реальности не выпадал. До сих пор с ужасом вспоминаю, как он ехал на своей самодельной тележке, издающей жуткий скрип, отталкивался двумя брусками, и ругался про себя. Не знаю, причём здесь стоящий передо мной генерал, и вообще, почему нахлынули чужие воспоминания. Только он весь такой уверенный в себе и здоровый. А дядя Вася, как и тысячи подобных ему, влачили жалкое существование и умирали под заборами.

– Я хочу показать людям будни и ужасы войны без прикрас. Пусть подрастающее поколение знает, что это не только парады. Мы начали немного идеализировать и формализировать ВОВ. Что недопустимо. Молодёжь должна знать, что это такое. Поэтому мы и уделяем такое внимание обычным будням воинов. И ваша заслуга в изображении реального положения вещей неоценима. А вот сражения – это отдельная тема. Здесь зритель должен быть ошарашен и шокирован. К самой войне картина боёв не имеет никакого отношения, а является строго зрелищной составляющей.

Генерал некоторое время молчал, осмысливая сказанное. Затем тихо произнёс.

– Да понял я всё. Идём смотреть оставшиеся кадры.

После окончания показа нескольких эпизодов народ начал собираться домой, а мы с Ворожейкиным и Зельцерем пошли в курилку.

– В принципе – хорошо. Особенно француженка! – вдруг выдал лётчик, – Чувствуется русская кровь. Наши девушки самые красивые! Я сначала не понял, зачем вы её на такую роль утвердили. Но сейчас вижу, что отлично играет. А скажи мне, режиссёр, прототип твоего героя хоть в курсе, что ты кино о нём снимаешь? И вообще – расскажи, о чём твоя картина. А то посмотрел множество эпизодов, но общего представления не имею.

Судя по улыбке Моисеича, я один не понимаю, о чём речь. Но генерал сбил меня с мысли вторым вопросом.

– Вы же сами отказались читать сценарий, – видя недовольный взгляд, поднимаю руки в знак примирения, – Основная идея фильма – это жизнь двух друзей, лётчиков. Они полюбили одну девушку, и та выбрала друга нашего героя, которого играет Белов. Уже на фронте наши лётчики опять пересеклись в одном полку, но в разных эскадрильях. Главный герой познакомился и влюбился в капитана медслужбы, роль, которой исполняет Демонжо. Это вызвало ревность со стороны избранницы его бывшего друга, которая служила в штабе армии. Далее немного мусолим любовную тему. Друг нашего героя воспылал ревностью и совершает глупости. И только гибель комэска, учителя обоих друзей, приводит их в чувство. Заодно у Белова всё налаживается с Демонжо. И всё это на фоне грандиозных баталий на земле и в воздухе. Это если кратко.

– Наверное, лучше мне прочитать сценарий. А то ведь ещё надо писать отчёт по проделанной работе. Вот будет смешно, если выяснится, что я не знаю, о чём фильм.

Мы дружно рассмеялись, разряжая обстановку. Моисеич ушёл по каким-то своим делам, и мы с генералом остались вдвоём на лестничной клетке.

– Спасибо тебе, Лёша, – вдруг произнёс Ворожейкин хриплым голосом.

Видя моё непонимающее лицо, он пояснил.

– Я же давно в отставке. Пытаюсь найти себя, что-то пишу и, как говорят, неплохо. Но чувствую, что мне чего-то не хватает. А здесь вы со своими камерами, светом, моторами и фантастическими кадрами, – грустно усмехнулся герой моей страны, – Так бы я сидел дома, читал газеты и гулял с собакой. Здесь же мне пришлось окунуться в другой мир. Главное – я вижу людей, которые делают нужное дело. Ты не обращай внимания на моё ворчание. Мне очень нравится! Теперь понятно, какую титаническую работу делают киношники. Все эти твои реалистичные кадры дюже хороши. Надеюсь, что приёмная комиссия их пропустит. Только всколыхнули они в моей душе события прошлого, вот оттого я и завёлся.

Генерал пожал мне руку и молча, пошёл по коридору. Кстати, он не носит формы и планок, ограничившись простым костюмом. Увидишь его в городе – и примешь за какого-нибудь пожилого работягу или обычного пенсионера. Не устаю удивляться этим людям. Ведь дважды герою СССР наверняка положен персональный автомобиль и прочие преференции, а он скромно приехал на троллейбусе. Ещё и весьма серьёзно отнёсся к своим обязанностям. Только сценарий не стал читать, испугавшись объёма и формы подачи материала.

Смотрю в октябрьскую хмарь через запотевшее окно. Не люблю я такую погоду – уж лучше нормальные морозы, но с солнцем. А так, сплин подкрался незаметно и навевает только грусть. Мысленно встряхнулся и посмотрел на ситуацию под другим углом.

Может, мой квест не только в том, чтобы снять отличный фильм? Вернее, это я зациклился на кинематографе. Ведь мне удалось помочь генералу, который олицетворяет стальное поколение, выигравшее войну. Он для меня вообще сродни святому, который обеспечил моё рождение в прежней жизни. И я обязан ему по гроб жизни. Или две рыжие девчушки и их абсолютно счастливый взгляд, когда мы выходили из цирка на Цветном бульваре пару дней назад. Мне уже стало ясно, что мой реципиент умер в этой реальности, и я просто обязан дать им отцовское тепло. Абсолютно чужие дети, но это мой крест. Ещё есть Серова, которая недавно восстановила отношения с матерью и сыном. Её актёрская карьера – дело вторичное. Я же вижу, как человек буквально расцветает на глазах. Слишком много внимания я уделяю внешним факторам, забыв о простых людях.

Не помню, сколько я ещё стоял у окна и смотрел в сгущавшиеся сумерки. Через какое-то время меня окликнул Зельцер. Мол, пора составлять план на ближайшие дни, и хватит бездельничать. Улыбаясь, я оторвался от мрачного вида внутреннего двора киностудии и пошёл в монтажную.

* * *

– Готова? – спрашиваю задумчивую Пузик, которая отстранённо кивнула головой, – Тогда давай материалы, и поехали.

Тут ещё дамы, в окружении которых Оксана гоняла чаи, посмотрели на меня с возмущением. Но мне сейчас не до этого, а про трудовую дисциплину разговор будет позже. Беру несколько объёмных папок, с трудом засовываю их в портфель и выхожу из кабинета. Следом всё так же вяло бредёт бобруйская принцесса.

Чего-то народ совсем распустился в последнее время. Правильно, я бегаю как ошпаренный из павильона в монтажную, а оттуда на радио или ещё куда-нибудь. Каплан совсем закопался в хозяйственных делах, и ему не до общения с народом. А в следующем году большой выезд на натурные съёмки, так вообще выпадем из реальности на пару месяцев. Не удивлюсь, если к этому времени ТО просто развалится изнутри. Главный бухгалтер оказалась отличным специалистом, но женщиной доброй и мягкой. Нужен ещё один человек, который будет ставить коллектив на место. Вот тоже нарисовалась проблема на ровном месте.

Садимся в машину и неспешно едем на Пятницкую. Снега ещё толком нет, но заморозки начались ещё в октябре. Поэтому разного рода наледи на дороге присутствуют, и без шипов надо ездить осторожно. Пузик ведёт себя так же отстранённо, что начало меня изрядно раздражать.

– Оксана, у нас очень важная встреча. От неё многое зависит. Надеюсь, ты подготовила весь материал или отлынивала, как всегда?

Удар пришёлся в цель. Уж чего-чего, но в плане работы рыжая была хроническим трудоголиком. Оборачиваюсь и вижу гневный взгляд васильковых глаз. Прямо молнии сейчас начнёт метать.

– Вот, узнаю брата Колю, – произношу с улыбкой.

В ответ получаю ещё более гневный взгляд.

– Бесчувственный чурбан! Я три дня не поднимала головы, забросив все проекты! И ты меня в тунеядстве будешь упрекать?

Наш водитель Степаныч даже крякнул, услышав вопль рыжей. Он никогда не видел Пузик в гневе, считая её агнцем божьим. Я тоже не выдержал и начал заводиться. Видать, нервное напряжение последних дней даёт о себе знать.

– Можно подумать, что я все эти дни по кабакам рассекал! Вспомнить страшно, когда у меня был просто выходной, про отпуск даже речь не идёт, – опять оборачиваюсь к Оксане.

– А не надо на меня кричать! – вдруг выдаёт Пузик.

Женщины и логика – это вещи абсолютно несовместимые. Сама начала орать и ещё обиделась, нахохлившись, как рыжий воробей. Так, в молчании, дуясь друг на друга, мы доехали до нужного здания. Благо, времена сейчас благословенные и нет проблем с парковкой. Выходим из машины и заходим в здание «Гостелерадио». В приёмной Месяцева никого не было, и секретарь сообщила, что нас ждут.

В просторном кабинете с обязательным портретом «дорогого Ильича» и набором телефонных аппаратов находилось три человека, включая Николай Николаевича.

– Проходите, товарищи, – Месяцев с улыбкой показал нам на места с противоположной стороны стола для переговоров.

После положенных приветствий и знакомства с двумя товарищами, я сразу приступил к делу. Кстати, новыми для меня персонажами оказались заместитель Месяцева Георгий Иванов, курирующий работу радиовещания и телевидения. Вторым представительным товарищем был Анатолий Богомолов, являющийся главным редактором ЦТ. Передо мной сидели два человека, которые, по сути, определяли всю политику советского телевидения. Иванов ранее был актёром, думаю, его присутствие в кабинете не случайно. Ведь мы приехали обсуждать первый полноценный телесериал.

У меня же произошёл определённый слом шаблона. Я-то привык, что советские руководители – это умудрённые сединами или лысинами пожилые товарища. Только мои фантазии были вдребезги разбиты, когда я узнал, что Богомолов в тридцать пять стал главным редактором, а Иванов в тридцать девять возглавил всесоюзное телевидение. Понятно, что эти люди фактически пионеры новой структуры, но тем не менее.

– Думаю, вы уже ознакомились со сценарием, – я выкладываю на стол для переговоров стопку фотографий, – Вот изображения актёров, которые прошли финальную стадию проб. Мы пока не определились с главным героем и его возлюбленной. И, конечно, все персоналии необходимо согласовать с заказчиком.

После моей последней фразы народ заулыбался. Периодически я выдаю словечки, несвойственные этому времени, хотя и стараюсь контролировать свою речь.

– Раз решили согласовать с заказчиком, – включился в беседу Иванов, – То объясните странный выбор режиссёра. Я был убеждён, что вы сами будете снимать сериал.

В Георгии Александровиче осталось что-то от актёра. Манера держаться, речь и умение себя подать, выдают старую театральную школу. Думаю, он среди тройки начальников является главным приёмщиком и оценщиком наших проектов.

– Сейчас Ершов совместно с Кропачёвым заканчивает фильм «Вий» по мотивам повести Гоголя. Я немного в курсе, о чём речь, видел предварительный материал и много забракованных кадров. Так вот, для вчерашних выпускников Высших режиссёрских курсов – это просто великолепная работа! Думаю, что в следующем году кинокартина станет одним из лидеров отечественного проката. Что касается личности режиссёра, то наш планируемый сериал будет детективный с элементами триллера. Нужно будет нагнетать у зрителя тревогу, беспокойство за главного героя, и держать его в напряжении. Поэтому наш кандидат подходит просто идеально. В начале съёмок я буду консультировать съёмочную группу, но думаю, это даже лишнее. Есть сценарий, и не вижу смысла давить на творческий коллектив.

Не рассказывать же товарищам, что я обладаю послезнанием. И дело не только в «Вие». Ершов снял немного фильмов, но все они были достаточно интересные. Я смотрел в прошлой жизни его картину «Грачи». Очень сильная работа для восьмидесятых. Человек с таким взглядом на детектив, нам как раз необходим. Да и с актёром, который будет играть главного героя, мы определились. Пробы-то уже прошли, и Ершов тоже принимал в них участие.

– Это же вроде Жариков, который из «Три плюс два»? – Богомолов показал фото Евгения в гриме и милицейской форме сороковых годов.

Месяцев перестал рассматривать другие фотографии и тоже обратил внимание на моего фаворита. От судьбы, как говорится, не уйдёшь, и вместо «Рождённая революцией» быть Жарикову звездой первого советского сериала на десять лет раньше.

– Совершенно верно. На пробах Евгений проявил себя лучше других кандидатов. Да и чисто визуально он похож на героя, о котором написаны рассказы нашего уважаемого автора, – киваю на Пузик.

Та ничуть не растерялась и тоже включилась в беседу.

– Алексей совершенно прав. Примерно таким я и вижу Ивана Терешко, – три товарища понимающе заулыбались, чем пробили панцирь Оксаны, заставив её покраснеть, – Что касается главной героини, а у нас их две, то предлагаю использовать актрису из БССР. Большая часть фильма будет сниматься в Белоруссии, поэтому вполне естественно привлекать местные кадры.

– Мы и не собираемся особо вмешиваться в рабочий процесс. Если вы утвердили Жарикова или хотите привлечь какую-то минскую актрису, то дело ваше. Наоборот, это даже хорошо, что советский зритель увидит новые лица. Плюс события происходят в послевоенной Белоруссии, что тоже надо учитывать, – Месяцев впервые за сегодня взял слово, – Проблема немного в ином. Алексей, в фильме практически не упоминаются идеологические моменты. Это надо исправить. Никто не просит, чтобы герой цитировал теоретиков марксизма-ленинизма. Но обратить внимание на базовые постулаты советской власти просто необходимо.

Здесь опять мой косяк. Я замыслил снять чисто детективный сериал, но опять не учёл местную специфику. Может, потому цикл рассказов про Терешко и был тепло встречен зрителем, что в них не было никакой идеологии. Просто обычный парень, вернувшийся с войны, ловит бандитов, влюбляется, страдает от интриг девушки, которой он предпочёл другую. И никаких тебе комиссаров, партсобраний и прочих прелестей. Но с сериалом я дал маху. Придётся часть сценария переписывать. Будет вам парторг, накачка в райкоме и образцовые коммунисты.

Примерно это, но в более корректном виде объяснил собеседникам.

– Думаю, в течение недели мы закончим с внесениями дополнений в сюжет. Заодно добавим нового героя. Если у вас нет больше вопросов по детективу, то хотел предложить ещё два проекта.

Первый из предложенных сериалов вызвал сдержанный оптимизм. Я не стал сразу предлагать, что-то вроде «Интернов» и прочих реплик с западных работ. Обсудив всё с коллективом, мы остановились на более простом варианте. Жизнь обычной советской семьи мне показалась гораздо интереснее. За основу я взял сериал «Громовы», про переселившуюся из маленького городка семью. Освещение жизни нескольких поколений, всё в антураже бурно развивающейся страны – думаю, зрителю понравится. Пока черновик, но лиха беда начало.

Второй же вариант сразу вызвал живой интерес начальников. А над некоторыми диалогами и ситуациями, в которые попадали герои, товарищи откровенно хохотали. Правильно замотивированная, Пузик может писать даже с юмором. Понятно, что я поделился с ней разными смешными историями и анекдотами из будущего. Но основную работу делала Оксана. Она всё систематизировала и придала сценарию нормальный вид.

– Рабочее название сериала – «Соседи». Сюжет следующий. Два друга детства, напрочь разругавшиеся в молодости, чьи дорожки давно разошлись. Вдруг они с семьями переезжают в новый город и устраиваются работать на завод. Они пока не знают, что теперь живут в одном городе. И, по забавному совпадению, получают квартиры на одной лестничной площадке. Ну и начинаются боевые действия с юмористическим оттенком. Оба героя пытаются напакостить друг другу, и попадают в смешные ситуации. Между тем их жёны давно подружились, а сын одного полюбил дочь другого. Узнав об этом, война, переходит в холодную стадию, но оттого не стала менее смешной. Думаю, здесь можно отснять более пятидесяти полноценных серий.

– Звучит весело и многообещающе. Зрителя надо и развлекать, – ответил за всех Иванов, – У вас очень интересные идеи, товарищ Мещерский. Я видел запись вашей «АБВГДейки» и был впечатлён! Таких передач не хватает нашему телевидению. Предлагаю после праздников организовать новую встречу, и уже с коллективом канала детально обсудить ваши предложения по новым передачам.

Я разве против? Мысленно потираю руки. В принципе, «Утренняя почта» уже готова к запуску. Ну и остальные задумки заодно утвердим. Необходимо будет доработать сценарии программ, которые у меня давно написаны. Если бы ещё сутки длились сорок восемь часов, а у меня было четыре руки и две головы… Времени хронически не хватает. С другой стороны, утвердим все задумки, и скину большую часть работы на сотрудников. Сам буду руководить и консультировать. Эх, мечты!

Мы ещё полчаса очень плодотворно пообщались с руководителями советского телевидения и расстались весьма довольные друг другом. Выходил из здания я удовлетворённый, но выжатый как лимон. Пузик, вместо того, чтобы меня поддержать, опять включила режим хмурости. Вот что за человек?

– Оксана, что вообще происходит? Только не начинай песню про тяжкий труд. Ты знала, на что шла. И ранее тебе нравилась работа. Мало кому за полтора года удаётся стать членом Союза писателей своей республики с потенциалом выйти на всесоюзный уровень. Я уж молчу про огромные тиражи, славу, работу на телевидении и в кино.

Вообще, рыжая заметно изменилась за последний год. Это касалось как внешнего вида, так и поведения. Сейчас Оксана одевается достаточно строго, но стильно. С учётом того, что она действительно популярный писатель, еще и автор нескольких сценариев, это добавило ей уверенности в себе. Серёгу так она вообще в бараний рог скрутила, и он ходит у неё по струнке. Вот тебе и провинциальная принцесса.

– Я беременна, – трагическим шёпотом выдаёт Пузик.

– Надеюсь, от Самсона?

Дурак! – рыжая чуть не подпрыгнула от возмущения, – А от кого ещё? Тебе бы всё шутить!

– Так в чём проблема? Радоваться надо! Я тебя искренне поздравляю! И Серёге тоже руку пожму! Да и обмыть такое дело не мешает.

– Не смей спаивать моего мужа! – опять завелась Оксана, – И он пока не знает. Но из-за тебя, балабола, придётся сказать. Ты спрашиваешь, почему я хмурюсь? А как мне дальше работать? Кто будет писать все эти сценарии, новые рассказы, и вообще?

Я всегда считал, что Пузик с лёгким таким прибабахом. Но не настолько же.

– Миллионы советских женщин выходят на работу после родов. Тебе же не шпалы таскать. Сначала можно поработать и дома. Я противник всяких яслей. Поэтому рекомендую найти помощницу. Почему не привлечь маму Самсона?

– Пф, – фыркнула Пузик, – Я лучше привезу свою тётку из Борисова. Она ещё не старая, муж у неё умер, а детей нет. Надо только будет её как-то оформить. Поможешь?

Киваю в знак согласия. Забавная вообще история. Уж насколько властная и стервозная маман у Серёги, но Бобруйск оказался сильнее. Самсон с молодой женой остались жить в московской квартире, а Елена Викторовна с позором отступила в Подмосковье. Тут волей-неволей помянешь тихий омут и чертей. Я сам иногда побаиваюсь Оксану. Пока спасает мой авторитет начальника и всезнайки. А то не заметишь, и уже через пару месяцев ТО «Прогресс» возглавляет новый рыжий командир. В этот момент принцесса приняла какое-то решение, мило улыбнулась и чуть ли ни вприпрыжку двинулась в сторону машины. Мне только осталось покачать головой, обалдевая от перемен настроения одной творческой особы, мысленно посочувствовать её мужу и двинуть следом.

Я же тоже готов чуть ли не прыгать от радости. Это меня просто сбили с мысли. Ведь сегодня решился судьбоносный момент для нашего телевидения. В СССР начнут снимать полноценные телесериалы!

Глава 5

– Не уверен, что мне разрешат выехать за границу на работу. Хотя надо поинтересоваться, как обычно проходят подобные процедуры.

Интересно, может ли советский специалист выехать за рубеж на заработки по приглашению иностранной стороны. А дело очень перспективное. Сам глава «Louis Vuitton» приехал на переговоры со мной любимым. Идеи моих рекламных клипов были проанализированы и приняты французами на ура.

Осталось уговорить автора будущих шедевров. С этим делом получилось сложнее. Во-первых, мой график расписан по дням на полгода вперёд. Во-вторых, никто не представляет, как оформляется подобная деятельность. Если идти стандартным путём, то факт согласования, оплаты и разрешение на работу может занять огромное количество времени. Как вариант – поехать по туристической путёвке, но придётся мотаться несколько раз, а это проблематично. Съёмки ролика в Москве тоже сопряжены с разного рода препонами. Где гарантия, что какая-нибудь высокоморальная комиссия или идеологический отдел не признает мою работу буржуазной, враждебной, разлагающей и далее по списку. То, что клип будет сниматься для этих самых буржуев, вряд ли будут учитывать. Ведь это работа советского специалиста, а он должен соответствовать разнообразным морально-духовным правилам строителя коммунизма.

Сидим с Гастоном Луи Виттоном и Франческо в ресторане «Пекин». Надо сказать, что даже известный миллионер был впечатлён. Я тоже приятно удивлён весьма интересной кухней. Пафосные интерьеры советских ресторанов давно не оказывают на меня особого впечатления. Француз же сначала был ошарашен, а потом ещё и оценил уровень местных поваров. Атташе здесь уже бывал, и согласился сменить «Прагу» на китайскую кухню.

Но еда всё-таки была вторична. Я в который раз прокручиваю в голове варианты действий и не нахожу выхода. Жалко, что у ТО нет валютного счёта и права напрямую работать с иностранными компаниями. Это сняло бы большинство вопросов. Только советское правительство неохотно разрешает организациям работать напрямую с зарубежными странами, особенно капиталистическими. Не знаю, дело ли в хроническом крохоборстве, так как ситуация с валютой давно напоминает фарс. Держать своих сотрудников и туристов на такой жестокой денежной диете – сродни издевательству. Второе, что приходит в голову – это боязнь делиться властью. Ведь все многочисленные министерства, ведомства, в том числе «Внешторг», будут просто не нужны. А это колоссальная прокладка, которая очень любит сытно кушать и руководить, изображая из себя незаменимых. Уже сталкивался здесь с безумно раздутыми штатами некоторых организаций, где пять человек выполняли работу, которую мог сделать один сотрудник. Или проблема в плановой экономике? Как учитывать проданную продукцию, если предприятие может поставить её меньше утверждённого количества, или больше? Ведь на Западе всё диктует рынок. В экономических вопросах я не силён.

Ко всему прочему, мне банально жалко делиться. Не хочу отдавать девяносто процентов денег за свой труд в бюджет, где они растворятся и пойдут на закупку непонятно чего. Объедки от собственного труда я получу, в лучшем случае, сертификатами. Думаю, наиболее ушлые товарищи ещё попытаются сесть мне на шею, и поставить столь лёгкий способ заработка валюты на поток. Это для них всё может выглядеть просто. Только я в последнее время разрываюсь на части, едва успевая за своими многочисленными проектами. Здесь ещё и за границу придётся летать. И поездка получится отнюдь не туристическая. Мало того, что буду работать по двенадцать часов, так ещё повесят на баланс парочку паразитов из Минкульта и одной неназываемой конторы.

– Лучше всего снимать ролик во Франции, – подвёл итог моим сомненьям Франческо, – Мы просто потонем в бюрократической волоките, и это отразится на рабочем процессе. Оптимальный вариант – организовать вам поездку по линии культурного обмена, чтения лекций, или чего-то подобного. Например, какая-то французская организация присылает запрос на ваше участие в фестивале или форуме. По подобной схеме советские деятели культуры спокойно выезжают за рубеж, и главное – их выпускают. Придётся только обговаривать поездку целой делегации, пусть и небольшой. Но это мелочь, по меркам планируемого проекта.

Итальянцу-то хорошо. Ему ничего не прилетит, если мои дела вылезут наружу. Съёмку клипа и заработанную сумму скрыть не получится. Оформить всё под мастер-класс тоже проблематично. Хотя, как вариант, выступить консультантом и объявить режиссёром другого человека. Но тогда теряется смысл от самой работы. Это ведь авторские права, да и моё честолюбие никто не отменял. Может, подумать о том, чтобы открыть за рубежом своё юридическое лицо? Только вот подобных прецедентов из советской истории я не помню. Да и работать индивидуально, по договору, гораздо проще. Главное – найти толкового юриста и всё правильно оформить. Между тем, я принял решение.

– Месье Гастон. Я согласен с сеньором ди Марко, что мою поездку надо оформить под какую-то конференцию. Наверняка во Франции хватает подобных мероприятий. Список оборудования, который имеется в парижской студии, меня устраивает. Единственное – надо попробовать получить разрешение на выезд советского оператора, а лучше двух. Речь идёт о товарищах Акмурзине и Клушанцеве. Так мне будет более комфортно. По идее, никто не может помешать нам выполнить небольшую работу, лишь бы это было в рамках французского законодательства.

На том и порешили. Француз только удивился заморочкам, которые только мешают зарабатывать деньги. У капиталистов таких проблем точно нет. Там всё подчинено именно удобству. Любой гражданин может легко открыть своё дело и принести государству больше денег в качестве налогов. Но грыз меня червячок сомнений, что сегодня я совершил очередную ошибку.

* * *

Давненько я не посещал свою покровительницу. Мариночка встретила меня ослепительной улыбкой и с благодарностью приняла коробочку с конфетами. Стараюсь не изменять своим принципам и делаю секретарям нужных мне начальников небольшие подарки.

Хозяйка кабинета выглядела весёлой и довольной. Меня усадили за стол, секретарь сразу принесла чай с сушками. Ну, прямо дорогой и желанный гость. С другой стороны, хочется больше позитива и признания своих заслуг. Они пока невелики, но нам с командой удаётся выдерживать утверждённый план. Даже немного его перевыполняем.

После дежурных фраз про здоровье и погоду, переходим к делу.

– Последние новости о твоей деятельности меня удивили в лучшую сторону. Это, в первую очередь, касается телевидения. В процесс съёмок фильма я лезть не собираюсь, у нас хватает специалистов, которые дадут ему оценку. А вот новые передачи – очень хорошее начинание. Молодцы, что успели запустить «АБВГДейку» к празднику! Кому надо, это оценили, и мне даже звонили из ЦК. Плюс сама передача получилась интересная и понравилась детям. Родители тоже оценили ваш труд. В том числе, заметили её в ЦК. Пробник утренней программы хвалят и мои сотрудники. Месяцев, так вообще в восторге. Но есть и ложка дёгтя.

Я весь такой расслабился, выслушивая заслуженную похвалу. Но сразу напрягся, услышав последнюю фразу. Уже приходилось убеждаться, что в Союзе всегда найдут, к чему придраться. И рейтинг радио и телепередач отнюдь не является индульгенцией.

– Как я тебя и предостерегала, слишком много вы на себя взяли. ТО «Прогресс» мозолит всем глаза. Алексей, надо же понимать, в какой среде ты находишься. Количество жалоб, идущих на ваш коллектив и тебя лично, скоро побьёт все рекорды. Люди ставят тебе в укор волюнтаризм, пропаганду буржуазных ценностей, пренебрежительное отношение к советскому искусству, излишне эпатажная манера подачи материала, игнорирование мнения слушателей, и много всего по мелочам. Но самое главное – есть жалобы на идеологическое несоответствие ваших передач про музыку и кино. Это уже не звонок, а целый набат. В случае создания профильной комиссии, я не смогу тебя полноценно защитить.

– Можете пояснить более детально, в чём моя ошибка? – прикинулся валенком, хотя прекрасно понял, откуда ветер дует.

– Буду говорить откровенно. Алексей, надо делиться. Понятно, что большая часть всей этой волны негодования вызвана банальной завистью.

– Екатерина Алексеевна, – отвечаю на вопрос, который меня порядком достал, – Я готов делиться в рамках работы ТО «Прогресс». Тем более, что мы уже приняли несколько актёров со стороны в наши проекты. На стадии утверждения новые заслуженные товарищи для будущих передач. В следующем году запланирован запуск минимум пяти программ, это не считая «Утренней почты» и «Кухни», которая выйдет через месяц. На все остальные претензии я готов ответить. Надо учитывать, что работу творческих коллективов обеих радиопередач курирует сразу несколько ведомств. После первых эфиров уже собиралась комиссия, которая не нашла в нашей работе ничего крамольного. Замечания были, но мы на них оперативно отреагировали. Снижать свою активность я не собираюсь, а наоборот, увеличу. Скоро Сергей Самсонов должен предоставить на суд общественности свои новые работы, в создании которых я тоже принял участие. Он же готовит новую выставку агитационного плаката, где примут участие молодые художники. И опять это будет проект и выставка под крылышком ТО.

Как же мне всё это надоело! Я тоже живу не в вакууме и вижу, что наш коллектив стал бельмом в глазу для многих товарищей. Характерно, что объединение Чухрая не вызывают у коллег столько негатива. Наверное, всё дело в том, что он спокойно окучивает киношную полянку, и в другие сферы не лезет. Меня же, постоянные разговоры о том, что слишком круто начал, уже порядком достали. Теперь Фурцева начала старую песню о главном, хотя у нас уже был подобный разговор.

Недавно опять обсуждали эту тему с Капланом. Тот человек общительный и пронырливый, получающий информацию из разных источников. Актёрская и телевизионная среда начала проявлять открытое недовольство нашими успехами и агрессивной политикой. Странные вообще люди, все эти деятели искусств. Практически никто не пришёл договариваться о сотрудничестве или предложить какие-то свои идеи. Но гадить исподтишка, шипеть от зависти, исходя на желчь – это пожалуйста! Может, прикажете отдать маститым и заслуженным свои проекты? Так ведь опошлят и превратят в унылое зрелище.

А ведь сейчас есть колоссальные возможности на телевидении, да и радио испытывает дефицит в интересных программах. Плюс скоро открывается третья кнопка. Мы, при всём желании, не сможем заполнить её эфир в ближайший год, даже если бросим на это все силы ТО и привлечём людей со стороны. И это необходимо учитывать, что первая и вторая программа начинают свою работу в двенадцать, а то и шестнадцать часов. Свободного эфирного времени просто огромное количество. В Новом году стартует передача «Доброе утро, страна!», которая заполнит утренний эфир будних дней. Но этого мало.

Может, именно эта программа и стала последним камешком, сорвавшим целую лавину. С другой стороны, утреннее шоу мы полностью передали редакции ЦТ. Это было коллективное решение, кстати. Мы поняли, что это не наш уровень. Два, а далее три часа очень насыщенного эфира, отнимут просто колоссальные ресурсы. Поэтому избавились от программы даже с облегчением. Заодно помогли новой редакции идеями, консультируем её по мере возникновения вопросов, вернее, это делаю я. Ещё девчонок, которые осваивают аэробику, трудоустроили. Будет для мужиков утренний заряд эротики. Ха-ха!

А вот с завистниками непонятно. Ну не можете вы изобрести чего-то оригинального – так идите проторённой дорожкой. Телеспектакли, кукольные театры для детей, разного рода новинки культуры и юмор. Или заимствуйте идеи у иностранного ТВ. Кто ищет, тот всегда найдёт. Я прямо сейчас могу предложить пару десятков идей.

Почему все эти заслуженные и недовольные не берут пример с «Ленфильма» и «Лендока»? Когда там поняли, что у них нагло увели Клушанцева с Чигинцевым, недавно окончившую ВГИК Калинину и опытного Сергея Киселёва, то случился знатный переполох. Последних двоих мы приняли в штат совсем недавно и уже пишем совместный сценарий будущего фильма. Заодно закинул удочку на предмет воспользоваться иными кадрами Лендока. У нас сейчас колоссальный дефицит специалистов, работающих в неигровом кино. Мы решили снять сразу два документальных сериала по истории древних русских городов и возникновению Волжской Булгарии. Не надо забывать, что РСФСР многонациональная республика, и на её просторах существовало много интересных цивилизаций. Заодно установим хорошие отношения с руководством Татарии и Чувашии. Мы уже отправили запросы в обе автономии, дабы нам выделили специалистов для консультаций. Лишь бы товарищи учёные не перессорились.