Читать онлайн Охота на военкора. Раненый Алеппо бесплатно

Àëåêñàíäð Êîöþáà

ÐÀÍÅÍÍÛÉ

ÀËÅÏÏÎ

Посвящается павшим друзьям-военкорам…

Москва 2024

Об авторе

Коцюба Александр

Леонидович

Военный, специальный корреспондент

дирекции информационных программ ВГТРК

«Телеканал «Россия 1». Лауреат премии

«ТЭФИ» в номинации: «работа военкоров

ВГТРК в зоне СВО».

В качестве военного корреспондента работал в зоне вооруженных конфликтов в Чечне, Сирийской Арабской Республике, Иране, на Донбассе и Украине.

С началом специальной военной операции освещал события на одних из самых горя-чих направлениях СВО: освобождение Мариуполя и Артемовска (Бахмут), Лисичанска

и Авдеевки; Сватовское направление, Кременная и Рубежное.

Автор и руководитель документальных проектор на Телеканале «Первый канал»,

«Пятый» канал, РенТВ», «Звезда» и «ТВ-3».

Государственные награды:

Медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» 1-и1 и 2-й степени.

Награды:

Знак «За отличие в службе ВВ МВД России» 1-й и 2-й степеней

Знак «Отважный» группировки войск «Центр» в зоне СВО

ЗНАК «За содействие МВД России»

Кортик Министра обороны РФ

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

ПРОЛОГ

– Слушать!.. Лежать и слушать! Иначе капец – повезут домой

в цинковой обёртке, лежа лицом вниз на посеченном минами асфальте,

– сквозь зубы шептал он самому себе. Именно в эту секунду хотелось

зарыться в землю как можно глубже, чтобы не слышать и не видеть

клубов дыма от разорвавшихся неподалеку мин.

– Неужели сегодня? – продолжал он бормотать себе под нос, судорожно осматриваясь в ожидании очередного взрыва.

– Блин, умирать в последний день совсем не хочется, – с остер-венением и уже громче продолжил он, как вдруг замер… В воздухе

на какую-то долю секунды послышался пронзительный звук быстро-летящего объекта, и в тот же миг метрах в тридцати от него раздался

громкий хлопок. Резкий свист маленьких осколков, словно неудержи-мый рой пчёл, прозвенел мимо. С десяток из них смачно врезались

в небольшую насыпь из песка, камней и щебня в метре от Ильи.

– Сволочи! Как же точно бьют! – буквально врезаясь носом

в асфальт, втягивая придорожную пыль, уже шипел репортер. Его губы

и язык, казалось, облизывали эту раскалённую дорогу. Проявилось

непреодолимое желание грызть асфальт зубами, лишь скрыться бы хоть

на пару сантиметров с линии огня. Носом он вдыхал этот сирийский

песок, но чихать даже не собирался. Какая-то звериная злость не позволяла ему открыть рот и сделать глубокий вдох.

Илья лежал в полуметре от края дороги, где асфальт окаймляла

песчаная насыпь. Лежал в бронежилете и каске, которые успел надеть

за несколько минут до обстрела. Возле него никого не было, остальные: коллеги – журналисты, сирийские военные и российские офицеры

– были где-то там: одни впереди, другие сзади. Кого-то он видел справа

от себя, несколько человек лежали чуть поодаль, слева. И все, так же, как и он, «вгрызались» в эту раскаленную солнцем землю, действуя

по отработанной схеме: чуть что, сразу падай на землю и слушай! Авось

пролетит мимо и осколками не достанет…

В следующее мгновение прогремел еще один взрыв, уже совсем

рядом с Ильёй. За ним грянул другой, чуть правее и дальше… Он втя-3

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

нул голову в плечи так, что каска стала продолжением его бронежилета, напоминая распластавшуюся на асфальте черепаху. За считанные

секунды его накрыло облаком едкого порохового дыма, перемешан-ного с песчаной пылью. Причем со стороны могло показаться, что мина

разорвалась как раз в том месте, где лежал Илья, но он лишь «вкушал»

последствия очередного минометного удара боевиков, которые били

по российской группе со своих позиций, метрах в трёхстах отсюда.

Откашлявшись и стряхнув с лица пыль, Илья, все так же лёжа

на асфальте, оглянулся назад. Рядом, в полусотне шагов от него, должны

были находиться оператор Виктор и Макс, корреспондент с другого

телеканала.

– Какого черта, Витя? – прохрипел Илья, протирая глаза от пыли…

– Парни, вы чего? – уже закричал он, приподнимаясь на руках.

Коллеги лежали на обочине дороги друг на друге: Виктор на спине, Макс на нём. Камера, а это был внушительных размеров Бетакам, валялась в паре метрах от них.

– Попали, иуды! – с ненавистью в голосе прошипел Илья.

Он привстал на калено и прикрыл лицо ладонями.

– Только не это, Господи! Только не это! – хрипел он в свои ладони

эти страшные фразы. И вновь протерев глаза, резко обернулся назад.

Прищуриваясь, словно пытаясь сфокусировать взгляд на деталях, еще раз он посмотрел на лежащие без движения тела коллег в надежде, что кто-то из них шелохнется.

– Па-а-а-рни-и-и! – закричал что было сил Илья…

4

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

НАЧАЛО…

В этот день, как обычно, он сидел за своим рабочим столом

и пялился в монитор компьютера, читая и анализируя ленту новостей, поступавших со всего мира. Илья – обычный российский репортер, трудившийся в крупнейшем телевизионном информационном хол-динге страны. Лет ему было за сорок, поэтому в профессиональной

тусовке он уже считался старичком, пятки которого давно «оттоптали»

более молодые, наглые и амбициозные корреспонденты. Журналист-ская братия в Москву испокон телевизионных веков слеталась со всей

страны и тянула всю информационную политику, культуру и спорт

любимого Отечества. Илья тоже когда-то, по информационным меркам, давным-давно, приехал в «белокаменную» из провинции. И вроде

бы покорил столицу, как тогда было модно говорить в их среде. За эти

15 лет московской жизни где он только не работал и с кем только

не сталкивался по работе. Впрочем, звёзд с неба не хватал и огромными

гонорарами балован не был. Трудился, как мог, стараясь выполнять

все требования редакции. Ему нравилась эта нервная и напряженная работа. Телек, как наркотик, обволакивал его сознание, заставляя

выкладываться на полную катушку.

На пару лет Илья уходил «из эфира» – бросал телевизионную

службу и погружался, как он сам тогда говорил коллегам, в «мир креа-тива». Это было время его собственных рекламных проектов, когда он, как специалист с богатым телевизионным опытом и к тому же непло-хим знанием истории и психологии, творил, закручивая невероятные

сюжеты по всем известным ему законам драматургии. Заказчикам

нравилась его работа, несмотря на то, что зачастую в его услугах нуж-дались настоящие негодяи.

Но время шло, меняя всё и всех на своем пути. Информационная

картина страны и мира тоже менялась. События на Украине: вся эта

«оранжевая» революция и госперевороты в прямом эфире приковывали

к экранам телевизоров всех, Илью в том числе. Ему уже не хотелось креативить и выдавать на-гора какие-то виртуальные сюжеты.

Он рвался в эфир, потому что видел, как его друзья, знакомые и быв-5

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

шие подчиненные, окрылившиеся и ставшие за время его рекламного

марафона настоящими профи телевизионной журналистики, делали, зачастую рискуя жизнью, настоящие информационные шедевры. Илья

в какой-то степени даже завидовал этим молодым парням и девчон-кам, которые, казалось, без страха бросались в самую гущу кровавых

событий, мастерски ведя свои репортажи из самого логова бесную-щейся и рыгающей «майдановской» черни. Как вместе с женщинами, стариками и детьми прятались они в промерзших землянках Донбасса

от падающих бомб и снарядов украинской армии! Он всем сердцем

переживал события и тоже хотел вернуться в репортерский строй, чтобы говорить и показывать ПРАВДУ… Так и случилось: в сентябре

14-го его вновь приняли в телевизионную команду, и с того момента

на все события он выезжал с обязательным для любого телерепор-тера микрофоном, оформленным в стиле определенного новостного

канала…

Сейчас за окном светило яркое солнце. Был конец июля две тысячи

шестнадцатого года, Илья только вышел из очередного двухнедель-ного отпуска. Он пялился в монитор, восстанавливая навыки работы

в специальной компьютерной программе. Как, например, правильно

оформить текст сюжета, чтобы он тотчас же оказался у шеф-редактора

выпуска. Нет, Илья, конечно, не забыл за каких-то две недели всё, чему

научился в новостях, но кое-что всё-таки нужно было вспомнить. Да, и новости дня тоже почитать не мешало бы, ведь в любой момент могла

прилететь команда от начальства, срочно написать сюжетец под эфир.

По привычке засучив рукава своей белой рубашки, отдохнувший телевизионщик втягивался понемногу в рабочий процесс.

Он даже не заметил, как к нему подошел коллега – известный

и очень грамотный журналист.

– Здорова, Илюха! – встав справа, негромко произнёс он. Илья

наконец оторвался от монитора. Повернулся и расплылся в улыбке, поднимаясь и разворачиваясь к собеседнику:

– Андреич, привет!

Они сначала пожали друг другу руки, а потом слегка ударились

правыми плечами и по-дружески похлопали друг друга. Сразу было

понятно: эти двое знают друг друга давно и, судя по такому братскому

ритуалу, очень хорошо знают.

– Ну, как ты? – все так же негромко поинтересовался Андреевич.

6

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Слава Богу! – уверенно, всё с той же улыбкой на лице, отрапортовал Илья.

– Короче говоря, – продолжил коллега, – тебя хотят в Сирию отправить. Причем в самое ближайшее время. Я только что от начальства, там о тебе говорили.

– Ну, слава Богу! – выдохнул Илья с ещё более довольным видом.

– То есть ты готов?

– Конечно! – едва не закричал от радости Илья. – Наконец-то!

А то я уже подумал, что без меня все обойдутся. Почти год наши боевиков лупят, а я дальше брифингов в министерстве обороны носа не сую

– быстро, словно стараясь в деталях пересказать свои чувства, проговорил репортёр.

– В общем, готовься, – заключил Андреевич и стал медленно

отходить от стола. Довольный Илья резко вернулся за стол, опустил

на правую руку подбородок, словно роденовский мыслитель, и просидел так около минуты. В комнате корреспондентов, где и произошла эта

встреча, на своих рабочих местах трудились еще несколько коллег. Они

были заняты своими сюжетами, поэтому не обратили никакого внимания на диалог двоих журналистов, и уж тем более всем им было «до

фени», над чем размышляет Илья. Впрочем, размышлял он недолго: хватило нескольких минут. После чего резко встал и полушепотом, чтобы не отвлекать окружающих от работы, начал повторять:

– Да-а-а! Да-а-а! Да-а-а-а!

При этом репортёр жестко и резко водил правой рукой по воздуху, словно вколачивал ребром ладони большие гвозди.

– Илюха, ты чего? – поинтересовался сидящий за соседним столом

коллега.

– Всё отлично! Всё просто замечательно! – торжественно ответил

Илья и направился к выходу…

Через три дня на взлётно-посадочной полосе одного из подмосков-ных аэродромов собралась группа журналистов. Рядом, в нескольких

метрах от трапа пассажирского самолёта, лежали сумки и большие

рюкзаки с вещами, здесь же телевизионное оборудование и видеокамеры. Ребята весело общались, то и дело пожимая руки или похлопывая

друг друга по плечам. Сразу видно – старые друзья. При этом каждый

из них представлял разные телеканалы или информационные издания.

Это были военные корреспонденты всех ведущих российских средств

7

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

массовой информации. Кто-то из них в камуфляже, очевидно, понимая, куда именно отправляется, но большинство были в джинсах и в майках.

В конце июля в столичном регионе было очень тепло. Среди них был

и Илья. В его группу входил оператор Виктор, высокий и худощавый

мужчина, лет пятидесяти, а также звукоинженер Геннадий, крепкий, среднего роста молодой человек, лет тридцати.

– Думаю, к полуночи прилетим, – уверенным голосом сказал Виктор, подойдя к Илье. – Ты уже летал туда?

– Да, я был пару раз в прошлом году и осенью четырнадцатого,

– ответил Илья, – но тогда я летал бортом МЧС, на Ил-76: мы «гуманитарку» возили. Летели, помню, часов шесть.

– А мы с Геной четыре месяцам там работали, – все так же размеренно продолжал Виктор. Работы было много, где только не были.

Несколько раз под обстрелы попадали. Боевики по нам из минометов

били.

– Да-а-а, – с серьёзным видом поддержал разговор Геннадий, –

командировочка была та ещё…

– Ну, что ж, поработаем, – заключил Илья. – Если лететь шесть

часов, будем на базе глубокой ночью.

– За пять долетим, – перебил его Виктор. – Это не 76-й, летим

на Ил-62. А он быстрей транспортника будет. Так что через пять часов

приземлимся… Это мне военные сказали.

– Ну, да, – согласился с ним Геннадий.

В этот момент к группе журналистов подошел подполковник

и громко сообщил всем, что через пять минут можно будет загружаться

в самолёт, только сначала на борт поднимутся офицеры, которые тоже

летят в Сирию.

Пропустив группу людей в форме, репортеры начали подниматься

по трапу. Шли медленно, мешали тяжелые сумки с аппаратурой…

Но погрузились довольно быстро, без лишних проволочек. Илье, на удивление, досталось место в начале салона, причем не одно, а сразу

три свободных места, которые легко превращались в своеобразный

диван, лёжа на котором, можно было вполне комфортно вытянуть ноги.

Обычно на военном борту такой роскоши «днём с огнём не сыщешь»: сидеть приходилось, что называется, друг на друге. А здесь, пожалуйста, все удобства. Впрочем, у столь щедрого подарка судьбы оказались

и серьёзные изъяны, всю полноту которых Илья ощутил чуть позже, 8

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

во время полёта. Но сейчас развалившийся на креслах репортёр об этом

не думал. Он наблюдал через иллюминатор, как самолет отрывается

от полосы, быстро набирает высоту и несётся вперёд, туда, где всех пассажиров этого спецборта ожидает что-то новое и ужасно интересное…

Яркое солнце резало глаза, поэтому Илья опустил шторку иллюминатора, снял свои кеды и закрыл глаза, в надежде уснуть:

– За пять часов можно выспаться, – пробормотал он себе под нос…

Пассажиры в салоне тоже дремали. Правда, все они: и офицеры, и коллеги – журналисты – были в менее привилегированных условиях: каждый сидел на отдельном месте, как в обычном пассажирском лай-нере. И максимум, на что они могли рассчитывать, так это вытянуть

ноги под впередистоящее кресло.

– Блин, почему так холодно! – зашипел Илья, вставая со своего

ложе. Б-р-р-р! – скукожился он и приоткрыл шторку. Яркое солнце

вновь ударило в глаза. – А-а-а, вот в чем подвох? – догадался репортёр.

Приложив ладонь к стеклу иллюминатора, он почувствовал поток

холодного воздуха. «Теперь понятно, почему я один на этом чудо-диване!» Он посмотрел на часы. Полёт длился уже два часа. «Чёрт, еще

минимум три часа здесь мерзнуть» – подумал Илья. «…Не замёрзнуть

бы…» Он встал, сходил в хвост самолета, где находилась кабинка туа-лета, и вскоре вернулся на своё место.

– Ладно, пойдём другим путем, – вполголоса произнёс воодушевленный идеей журналист. Он лёг на кресла, но уже ногами к иллюминатору.

Немного поворочавшись и приняв удобную позу, вновь закрыл глаза

и быстро задремал…

Проснулся Илья от резкого удара. Самолёт затрясся, словно это

и не современный лайнер, а какой-то старый советский ЗИЛ, мчав-шийся по кочкам на бешеной скорости.

– Что за «белкин зад»? – вслух спросил он сам у себя. – Турбу-лентность что ли?.. И действительно, через несколько секунд тряска

закончилась и самолёт продолжил свой размеренный полёт. Но спать

Илья уже не хотел. Через открытый иллюминатор он увидел серебряную

россыпь звёзд. Эти светила, совсем маленькие и покрупнее, почему-то

напомнили ему лучики света, пробивающиеся сквозь чёрную ткань, расстрелянную из пулемёта… Он поднялся и присел вплотную к иллюминатору, внимательно разглядывая небесную картину. Илья пытался

найти известные ему созвездия, прежде всего, Большую медведицу.

9

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

Ему даже в какой-то момент показалось, что он её увидел, но потом

понял, что это не она, ведь южное небо, по его собственному пониманию, должно было разительно отличаться от того, что открывается

в центральной полосе России, поэтому и созвездия здесь, скорей всего, выглядят иначе. Да и, справедливости ради, не силён был Илья в астро-номии… Но этот вид завораживал его. Рассматривая витиеватые кружева

ночного неба, репортёр не без тревоги думал о том, что ждёт его впереди. Чем обернётся для него эта командировка на войну?.. Самолет

тем временем сделал очередной круг над светящимся ночными огнями

городом и пошел еще на один виток.

«Видимо, лётчики боятся атаки боевиков с земли, поэтому кружат

над городом. При этом свет в салоне погасили заранее и снижаются

в абсолютной темноте, чтобы не привлекать внимания с земли», – молча

рассуждал репортёр.

Примерно через полчаса таких кружений Ил-62 с российскими

журналистами на борту благополучно сел на аэродроме Хмеймим, базе

российских ВКС в Сирийской Арабской республике.

– Ну, вот! «Ровно полночь», –радостно произнёс Илья и, подняв-шись со своего «дивана», принялся неспешно доставать вещи с верхней

полки…

– Здорова, парни! – зазвучало радостное приветствие откуда-то

из-за кустов, выполнявших роль забора, отделявшего взлётно-по-садочную полосу от прилегающей территории. Илья поставил свой

большой рюкзак на землю возле общей кучи вынесенных из самолета вещей и обернулся. Приглядевшись, он увидел пробиравшегося

сквозь ветки невысокого мужчину. В коротких тёмных шортах, потрё-панной майке и сланцах тот двигался спиной вперёд, прикрывая

от веток лицо рукой. Выбравшись, наконец, на открытое место, мужчина повернулся лицом к прилетевшим журналистам и остановился

практически под самым фонарём, который освещал один из квадра-тов взлётно-посадочной полосы. Это был Алексей – корреспондент

того же телеканала, на котором работал Илья. Собственно говоря, Илью прислали в Сирию на смену его коллеги, потому что Алексей

уже отработал положенные ему два месяца командировки и должен

был возвращаться домой.

– Здорова, Витя! – с распростёртыми руками уверенно зашагал

Алексей в сторону оператора. С минуту они крепко обнимались, похло-10

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

пывая друг друга по плечам. А потом, отойдя в сторонку, о чем-то тихо

заговорили. Илья понял, что лишний в этом разговоре, поэтому не стал

встревать в дружескую беседу.

Вместе со звукорежиссером Геннадием они еще раз проверили

и пересчитали все вещи их съёмочной группы. На улице было жарко.

Даже глубокой ночью температура явно достигала тридцатиградус-ной отметки. Лёгкий и необычайно тёплый ветерок приятно гладил

по рукам и лицам вновь прибывших командировочных. Илье очень

нравился такой температурный режим, он всегда обожал южный кли-мат, и едва оказавшись на юге, старался дышать как можно глубже, с наслаждением впитывая аромат цветущих деревьев. В какой-то

момент он уловил привкус морского бриза. Море было совсем рядом

отсюда, в полукилометре, но Илья не видел и не слышал шум морского

прибоя. В предыдущих поездках в Латакию ему не разрешали покидать

пределы аэропорта, поэтому сейчас он с нетерпением ждал, когда их

все-таки посадят на специальный автобус и отвезут в гостиницу, как

было запланировано…

Пока прибывшие разгружали вещи и складывали их в одном месте, к самолёту стали подходить «дембеля». Так, руководствуясь военной традицией, называли корреспондентов, которые уже отработали

положенный срок командировки и ждали отправки домой в Россию.

Братания и дружеские объятия охватили уже всю журналистскую

компанию. Илья тоже с кем-то обнимался, с кем-то обсуждал текущие

новости. Смена журналистских ПУЛов со стороны вообще походила

на какое-то очень шумное и весёлое действие: все громко кричали, смеялись, и все время обнимались, словно закадычные друзья после

долгой разлуки.

– Илюха, привет! – протянул руку Алексей. Илья подошел к нему

вплотную и крепко пожал руку в ответ. – Я и не знал, что тебя мне

на смену отправят, – улыбался Алексей.

– Мне и самому только пару дней назад сказали, что я еду сюда,

– словно извиняясь, ответил Илья. – Сказали, что я лечу с Витей твою

группу менять.

– Да я в курсе, – парировал Алексей. – Я вообще-то планировал еще

на месяц задержаться, но видишь, как всё получилось, – его интонация

выдавала обиду…

– Значит, я поработаю вместо тебя, – заключил Илья.

11

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Да-а-а… Вам сейчас несладко придётся, – многозначительно продолжил Алексей. – Я слышал, вас в Алеппо будут перебрасывать. Там

сейчас все самые интересные события происходят.

– И что? – насторожился Илья.

– То, что боевики там кругом. Город в осаде, – отводя взгляд, заключил Алексей. В этот момент его окликнул кто-то из новой команды, и опытный репортёр поспешил в объятия приветливого друга…

– Значит, пойдём в самое логово зверья, – едва слышно пробубнил

Илья, взвалил на плечи свой тяжелый рюкзак и направился в сторону

подошедшего автобуса. Несколькими минутами позже все прибывшие

журналисты разложили свои вещи по салону так, что сами едва умести-лись на нескольких свободных сидениях военного ПАЗика.

На «взлётке» тем временем сбивались в большую кучу все «дембеля». Крича и улюлюкая, они позировали для финального фото

на память о пребывании в Сирии. После очередного щелчка камерой

телефона от группы фотографировавшихся отошел оператор НТВ

и подошёл к автобусу с отъезжающей сменой.

– Парни! – громко крикнул он в открытые двери ПАЗика. – Аккуратней там! И помните – это не наша война, нужно вернуться оттуда

живыми!!!

В этот момент двери закрылись, и водитель, сирийский солдат, с характерным скрежетом включил первую передачу, после секундной

задержки автобус тронулся с места.

Преодолев несколько КПП и проехав змейкой сквозь защитные

блоки, водитель расслабился и включил какую-то арабскую песню.

Журналисты ехали молча, словно вслушиваясь в эти бесхитростные

напевы про какую-то хабиби, которая, как можно было предположить, очень любила какого-то хабипти… Под однообразную мелодию

автобус с репортёрской братией добрался до Латакии, и проехав

по ночному городу, прибыл в конечную точку маршрута – к гостинице

«Афамия».

Жара, горячее море и безделье… Двое суток прошло с того

момента, как новый журналистский ПУЛ заселился в пятизвездочный

отель. Утром все вальяжно выходили из своих номеров и встречались

в большом зале ресторана на завтраке. Еда была однообразной и скуд-ной: много солёных и горьких оливок, такого же сыра. Только варёные

яйца или омлет, сдобренный свежими помидорами и огурцами, радо-12

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

вали проснувшихся журналистов. Из фруктов были только яблоки. Чай

в пакетиках и кофе непонятно из чего. Такой завтрак входил в условия

проживания в гостинице, за остальное нужно было платить, поэтому

все на завтраке старались быть. Потом все вновь расползались по своим

делам.

Естественно, как это всегда бывает, стали формироваться команды

по интересам. Здесь же, за завтраком, обсуждались планы на предстоящий день. После чего одни шли на пляж, окунуться, прежде чем

солнце достигнет зенита и начнёт сжигать всё и вся, другие разбреда-лись по номерам, в которых сутки напролёт молотили кондиционеры, поддерживая комфортные плюс двадцать – двадцать пять. Подкрепившись омлетом и перекинувшись парой фраз с коллегами, Илья забрал

из номера дорожную сумку, в которую заранее положил все документы

и деньги и отправился на пляж. На нем еще никого не было. Вся территория пляжа была заставлена огромными зонтами, отбрасывающими

спасительные тени, и многочисленными плетёными лежаками для

отдыхающих. Репортёр подошел к самому «козырному» зонту, установленному ближе всех к морю, бросил вещи с одеждой на лежак и быстро

забежал в море. Невероятно тёплая, словно разогретая на гигантской

конфорке, соленая вода не радовала прохладой привыкшего к купаниям

в северных широтах Илью. Второй день он погружался в это парное

молоко и в очередной раз с досадой констатировал, что слишком тёплое

море – не есть хорошо. После десятиминутного заплыва до волнореза

и обратно Илья вышел на берег.

К нему подошёл очень загорелый мужчина в спортивных трусах

и по-арабски стал что-то объяснять. При этом он активно размахивал

руками.

– Что хочешь, чудо ты арабское? – поинтересовался Илья. – Я тебя

не понимаю! Ай нот андэстенд, – вороша в памяти свои скудные знания английского языка, сформулировал он. О верном произношении

в тот момент и речи не могло идти. Английского Илья не знал. И весь

его словарный запас состоял лишь из нескольких фраз и выражений, которые он запомнил еще в школе, плюс некоторые словосочета-ния на арабском языке, которые Илья впитал в себя, когда отдыхал

в Египте, в Эмиратах и в Турции. Но этими «бонусами» он старался

не козырять. Боялся, что они будут не совсем уместными, а проще

говоря, окажутся примитивными ругательствами. В общем, диалог

13

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

с загорелым мужиком в майке явно не задался. Тот громко о чем-то

говорил, показывая всё время на табличку с числом шесть, прикре-пленную к деревянной ножке зонта. А Илья лишь разводил руками

в ответ, произнося при этом разные английские слова, значения которых он и сам-то с трудом понимал. Чаще всего из его уст вылетали: андэстэнд, май нэйм, а еще:

– Да пошёл ты! Я же тебе русским языком объясняю, не понимаю я тебя, чудо ты нерусское, – уже улыбаясь, продолжал «общение»

репортёр. – Ладно, чудик, пойду в номер, надоел ты мне – подытожил

он, забрал свои вещи и направился в сторону отеля.

К этому времени на пляже стали собираться отдыхающие.

В основном это были большие компании из местных. Сразу видно, что все они люди небедные и без всяких ограничений в поседении, свойственных жителям Востока. Женщины, «от мала до велика», в бикини, мужчины спокойно сидят рядом. Единственное, что сразу

выдавало в них восточную натуру, – кальян. Курят все, причём постоянно. Среди вырывающихся клубов дыма проворно снуют подростки

с жестяными чашами на длинных подвесах-ручках, в которых тлеют

раскаленные угли для кальяна. Подбегая к одной компании, потом

к другой, молодые люди ловко хватают длинную курительную трубку, суют ее в рот, затем быстро бросают в свою чашу старый уголь, меняя

его на только что принесённый. В тот же миг парни глубоко затягива-ются, выпуская густые клубы дыма. Несколько мощных затяжек, и вот

он в спешке передаёт трубку кому-то из отдыхающих и бежит к другим. И так весь день…

– Блин, что за народ? – уходя с пляжа, бурчал себе под нос Илья, –

в стране война, террористы людям головы режут в каких-то двадцати

километрах отсюда, а тут пируют… Причем, здоровые мужики сидят.

Шли бы Родину защищать, семьи свои, в конце концов.

– Илья, ты чего бубнишь? – окликнул его Виктор. Он направлялся

к морю с полотенцем на плече.

– Да, ну их, вояки хреновы! – отмахнулся репортёр.

– А-а… Ты про «пир во время чумы»? – заулыбался оператор. –

Так это здесь в порядке вещей: одни воюют, другие пируют – жизнь!

Ты лучше скажи, как тебе водичка?

– Да, каша сплошная, – остановился Илья, – еще и грязь кругом, вообще за собой не убирают. Пляж, действительно, был очень грязным, 14

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

кругом банки от пепси или спрайта, в море какие-то пакеты, остатки

еды и фруктов. Купаться в такой тёплой сливной канаве не доставляло

никакого удовольствия.

– Тут еще этот араб докопался, – продолжал жаловаться Илья, –

орёт что-то, руками машет: уходи, типа, место занято.

Виктор посмотрел в сторону зонта с табличкой шесть:

– А-а, ты там сидел что ли?

– Да, – удивленно ответил Илья.

– Ты это зря. Это место забронировано компанией очень богатого

человека. Не знаю точно, кто он, но говорят, очень высокопоставлен-ный здесь товарищ.

– Блин, я-то, откуда мог знать, что здесь элита куражится?

– Да, ладно, забей! – кладя руку на плечо Ильи, весело заключил

оператор. – Пойдешь ещё купаться?

– Нет, я в номер, телек гляну. Здесь «Россию» показывают, надо

новости посмотреть, – ответил Илья.

– Ну, как хочешь… А вечером поедешь с нами в город? – вновь

спросил Витя.

– Поеду, куда ж я без вас-то, – весело заключил репортер и направился к входу.

– Кстати, – чуть громче окликнул оператор, обращаясь к отошед-шему на несколько шагов коллеге, – ты в курсе, что завтра рано утром

нас везут в Алеппо?

– Теперь в курсе, – ответил Илья, – и слава Богу, хоть поработаем.

Он медленно зашел в здание гостиницы, поднялся к себе в номер, сел на кровать и с облегчением выдохнул: «Поедем, посмотрим на чертей бородатых».

– Значит, слушайте сюда!.. С этого дня я для вас – ум, честь и совесть

нашей эпохи! – громко, выделяя каждое слово, командовал толстый

полковник, стоя на ступени при входе в военный ПАЗик. В салоне

сидели восемь журналистов, которым «посчастливилось» отправиться

в Алеппо. Из соображений безопасности, военные решили переправить

в осаждённый боевиками город, только по корреспонденту от каждого

телеканала – пятерых человек и троих операторов. Условия работы

в ПУЛе, по мнению офицеров, подразумевали умения операторов снимать общий видеоряд происходящих событий и послед передавать эти

картинки на все российские федеральные телеканалы. Все возмущения

15

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

и пожелания, высказанные репортёрами накануне отъезда, военные так

и не приняли.

– У меня приказ! – оправдывался перед погрузкой в автобус капитан Семён, огласивший список «участников экспедиции», – едут только

пять корров и три оператора: Виктор, Вадик и Никита.

– А как же стендапы? – интересовался корреспондент, оператор

которого не вошел в число «избранных».

– Ответы на все вопросы у товарища полковника. Я лишь должен

доставить восемь человек, согласно списку, из гостиницы на аэродром

Хмеймим!

Автобус с журналистами стоял возле взлётно-посадочной полосы

с открытыми дверями и окнами, а из него на всю округу разносился

громкий и грубый доклад полковника. Он, как мог, ставил журналистам

задачу и объяснял принципы работы на ближайшее время. Причем

делал это в лучших традициях армейской школы, как учили на коман-дирских курсах общевойсковых училищ: чётко, максимально громко, и конечно же, с грубыми интонациями в голосе. Военные до сих пор

считают, что так задача лучше усваивается в подсознании человека.

В общем, полковник ревел так, словно перед ним сборище новобран-цев. Но так как в числе отбывающих репортеров были мужчины разного

возраста, большинство из которых служили в армии, то его ор можно

было списать на общение с «партизанами». Сразу было понятно, что

умудрённый опытом старший офицер не раз сталкивался, и, скорее

всего, командовал отрядами отслуживших когда-то мужиков, которых

военкоматы отправляют на военные сборы. Публика на таких манёврах, как известно, «та ещё», и управлять ею нужно соответственно. Видимо, поэтому полковник хмурил брови, стараясь придать выражению своего лица максимально грозный вид, и каждое произнесённое им слово

звенело, как пуля. При этом действии по всей его наголо бритой голове

волнами перекатывались громадные морщины, а маленькие уши под-прыгивали, словно серфингисты, погрузившиеся в пучину морскую.

– А чего он так орёт? – шепотом, поинтересовался у Ильи сидевший рядом оператор Витя.

– Авторитет нарабатывает, – лукаво щурясь, ответил репортёр.

Коллеги синхронно заулыбались и, словно нашкодившие школьники, слегка опустили головы, прячась за спины сидевших впереди журналистов.

16

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

А полковник не унимался, продолжая чеканить свой доклад

о мерах безопасности во время работы в Алеппо. А еще о том, что

он здесь единственный командир, и все присутствующие обязаны его

слушать и выполнять распоряжения по первому требованию. А тех, кто

не согласен, он вправе оставить на базе с последующим докладом руководству о нежелании выполнять важную задачу. Собственно говоря, из этих нескольких фраз и состоял весь смыл грозного инструктажа

бывалого вояки. Но, видимо, огромное желание напугать журналистов, подчинить их себе, превалировало в сознании полковника, и он всё

командовал и командовал обескураженными гражданскими лицами.

– Что же ты так надрываешься, дружище? – думал Илья. Полковника он знал давно, не одну командировку отработали вместе. Где

только не были: и на севере ракеты пускали, и на юге по астраханским

степям вместе ползали, и в столице на пресс-конференциях пересекались. И всегда он казался таким простым, даже скромным, лёгким

на подъём офицером. Всё время шутил и рассказывал байки из своей

армейской жизни. Но тут как с цепи сорвался: орёт и какие-то глупости

уже полчаса всем объясняет. Одно слово – чудит!

Полковник тем временем поднялся на самую высокую ступень прохода ПАЗика, словно до этого его не всем было видно, и продолжил ещё

громче:

– Вы все будете делать только то, что я говорю! Если я дал команду

не снимать, значит, никто не снимает. Если звучит приказ «НЕЛЬЗЯ!», это значит, что никто никуда не идёт!!! Это понятно? На несколько

секунд в автобусе повисла пауза, но никто даже не пикнул.

– Я вижу, все меня понимают, это приятно, – попытался пошутить

офицер. – Сегодня вы все в армии, и я ваш командир, – упорно чеканил

он, – кому не нравится, выходите из автобуса…

Полковник был одет в полевую форму сирийского военного. Причина этого камуфляжа понятна без объяснений: предстояла поездка

в район боевых действий, где на российских военных охотились террористы, особенно снайперы, которые с лёгкостью могли разглядеть в толпе

солдат характерный тёмно-зелёный российский «камок» и выстрелить

именно в того, кто был в него одет. Кстати, по расценкам того времени, жизнь каждого российского военнослужащего стоила не менее

тридцати тысяч долларов. Деньги для воюющей Сирии огромнейшие.

Об этом Илья узнал, как только попал в эту страну. Еще ему рассказы-17

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

вали, что за любого журналиста боевики платили от шестидесяти тысяч

долларов… Так что, массовая мимикрия у военных была продиктована

особенностями военного положения в чужой стране.

– А можно покурить? – раздался робкий голос откуда-то сзади.

Полковник на полуслове прервал свою пламенную речь, задумался

на секунду и выпалил:

– Можно Машку за ляжку! А у нас – РАЗ-РЕ-ШИ-ТЕ! – выделил

он. И уже спокойно продолжил, – это хорошо, что меня услышали даже

на галёрке. Покурить – разрешаю! И опять очень громко скомандовал,

– но только далеко от автобуса никто не отходит!

– А в тенёк зайти можно, жарко возле автобуса, – задорно поинтересовался кто-то из корреспондентов.

– Никаких «теньков»! – нахмурил брови полковник. – Сказал, возле

автобуса, значит, стоять тут! А я пойду, оружие получу. Минут через

пятнадцать грузимся в вертолёт – удаляясь, прокричал он.

– Что за хрень такая? – начали возмущаться репортеры, выходя

поочередно из автобуса. – Мы ему что, солдатня какая-нибудь? С таким

отношением к журналистам он много не навоюет. – Подкуривая свои

сигареты, принялись обсуждать происходящие с ними метаморфозы

журналисты.

Илья не курил, но тоже вышел из автобуса, не стал жариться

на солнце с остальными коллегами, а отошел подальше, где ложилась

тень от невысокого здания. Впрочем, его одиночество длилось недолго, курильщики тут же составили ему компанию.

Ущемлённые в правах коллеги даже по сигарете не успели выкурить, как из здания с автоматом наперевес выбежал встревоженный

полковник. – Какого абзаца вы здесь курите? – орал он, быстро семеня

своими короткими ножками, направляясь в сторону автобуса, – я так

понимаю, здесь до кого-то не доходят приказы командира? Бегом все

в автобус! – ещё громче скомандовал он, остановившись у дверей

в салон. Новоиспеченные подчинённые немедленно побросали свои

недокуренные сигареты и с виноватыми лицами поспешили выполнять

приказ раскрасневшегося от напряжения пузатого офицера. Он ещё

долго выкрикивал какие-то ругательства в адрес своих вольнодумных

подопечных, пока автобус медленно двигался по взлётно-посадочной

полосе, но Илья его не слушал. Он смотрел на один из вертолётов

с вращающимися винтами и думал о предстоящем полёте. В этот

18

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

момент он почему-то пытался вспомнить, когда последний раз летал

на вертолёте.

– Точно, чуть больше года назад, – пробубнил он, улыбаясь от этой

догадке, – на крейсере «Москва», в Средиземном море. Мы тогда российско-китайские учения освещали. Правда, тогда это был палубный

Ка-27, а этот Ми-8. Да…прикольно было!

Автобус остановился метрах в пятидесяти от работающей «вертушки», и в этот момент полковник уже спокойным голосом произнёс:

– Берём вещи, выходим и грузимся на борт. Но вертолет по какой-то

причине не стал ждать журналистов, а медленно поехал прочь. Полковник от изумления не только изменился в лице, но вытянулся и даже

попытался втянуть живот. Он поднял правую руку, словно провожая

ускользающий борт, но так и не смог вымолвить слова. И только странный рык, переходящий в подобие храпа, вырвались из уст. Он посмотрел

на сирийца-водителя, потом опять на медленно удаляющийся вертолёт, затем на Илью и развёл руками. Репортёр в ответ лишь сделал изумлён-ное лицо и покачал головой, мол, не в курсе происходящего. Офицер, молча, вышел из автобуса и направился в сторону другого вертолёта, стоявшего на «взлётке». А первый Ми-восьмой благополучно докатился

до отметки взлёт и оторвался от земли. Пока полковник что-то выяснял

у подошедших лётчиков, взлетевший вертолёт мастерски наклонился

на нос и быстро ушёл вперёд.

– Чего сидим? Кого ждём? – вновь закричал в дверной проём красный, как рак, полковник. – Это не наш борт, наш двести двенадцатый.

Туда грузимся!

Возмущаясь и тихо ругая бестолкового офицера, репортеры неторопливо выбрались из автобуса. Полковник уже стоял возле вертолёта, на хвосте которого красовались большие цифры 2 1 2. Он несколько раз

махнул ребятам рукой, и они потянулись по указанному адресу. Лётчики стояли возле машины, лица скрывали закрытые шлемы. Репортёры

поздоровались с ними и быстро поднялись по маленькому трапу.

Полковник замыкал эту «бубнящую» процессию и уселся на откид-ное кресло возле выхода. Минут через десять поднялись и пилоты

с бортинженером, расселись по местам и принялись щелкать тумбле-рами на панелях в кабине.

– Ну, что пресса… к полёту готовы? – надевая лётный шлем, весело

поинтересовался бортинженер. Невысокого роста темноволосый

19

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

парень лет двадцати семи, не больше, взял какой-то продолговатый

щиток и направился к правому борту салона. – Сейчас мы эту штуковину установим, и будем взлетать, – задорным голосом продолжил он.

Это путешествие вам понравится, вот увидите. Надеюсь, летать все

любят?

– Конечно! – оживились журналисты. – А садиться будем по афган-скому сценарию? – поинтересовался у веселого лётчика Виктор.

– Всё-то вы знаете, – парировал бортинженер, – и всё будет замечательно! Сядем, как пчёлка на цветочек, вы даже не заметите. А цветочек

у нас сегодня где?.. Правильно, – не дожидаясь ответа, продолжил

лётчик, – цветочек у нас в Алеппо… Он закрыл специальным щитом

какое-то отверстие в салоне вертолёта, зашел в кабину, и сел спиной

к репортёрам.

– Что за афганский сценарий? – поинтересовался Илья у сидевшего

рядом оператора.

– Ты что, не знаешь? – удивился Виктор.

– Могу предположить, но точно не знаю.

– Это когда вертолет подлетает на большой высоте к месту

посадки, а потом резко, словно падая, опускается вниз. Так верто-лётчики в Афганистане заходили на посадку, чтобы моджахеды их

не сбили. Это очень сложная техника пилотирования. Только настоящие профессионалы могут таким способом сажать свои боевые

машины. Особенно зрелищно такая посадка выглядит со стороны:

«вертуха» начинает вращаться вокруг своей оси и быстро опускается.

Очень сложный элемент.

– А ты видел такую посадку? – поинтересовался у Виктора кто-то

из коллег.

– Да, снимал несколько раз. И даже садился, когда зимой мы в Хаму

на съёмки летали. Аттракцион, надо сказать, захватывающий, – улыбнулся Виктор.

– А что, нас могут сбить? – послышался тихий голос из хвоста

салона.

– Что за паника в начале пути? – строгим тоном заголосил молчавший несколько минут полковник. – Никто нас, нахрен, не собьёт! Летим

спокойно, что за шарманку завели?

– Причём здесь шарманка? – не унимался встревоженный голос

в конце салона, – нам же нужно знать, что здесь творится.

20

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Ничего здесь не творится! – торжественно прервал полковник. –

Я сказал, летим хорошо, значит, будем лететь хорошо! И даже весело.

Смотрите, вон, лучше в иллюминаторы, там сейчас красоту показывать

будут. И не ссыте! Военные авиалинии понесут вас на высоте четыре

тысячи метров над землёй, так что ни один дух до нас своей пукалкой

не достанет. Полковник поднял указательный палец правой руки вверх,

– даже если захочет. Но захотеть он этого не сможет. Ибо не фиг!!!!

Я доступно объясняю? – обратился он ко всем.

– Канэшна – коверкая речь, на манер кавказской, ответил кто-то

из репортёров.

– Тахда, панымаешь, лэтим красыва! – подхватил повеселевший

офицер.

Вертолёт плавно покатился по раскалённой полосе, и, проехав

несколько метров, оторвался от земли. Он поднимался всё выше и выше, оставляя позади стоявшие на аэродроме российские Су-24, гражданские

лайнеры и несколько боевых вертолетов. Сделав небольшой крюк над

городскими кварталами, машина с журналистами на борту уверенно

направилась в сторону сирийской пустыни. Репортёры внимательно

следили за проплывающим однообразным пейзажем.

– Засеки время, – громко, стараясь перекричать шум работающих

двигателей, обратился Виктор к Илье. – Через час должны прилететь

в Алеппо, это мне лётчики сказали. Кстати, посмотри на этот прибор,

– оператор указал датчик высот, висевший в салоне, как раз напротив Ильи. – Видишь, высота всего три с половиной тысячи метров, а должны лететь не ниже четырех километров.

– Да… – покачал головой, Илья – нызэнько идём!

– В том-то и дело, что не по плану летим. На такой высоте нас

из любого ПТУРа достанут.

– Да ладно, Вить, не усугубляй! – улыбаясь, ответил репортёр.

Оператор в ответ на это лишь махнул рукой и отвернулся в сторону

своего иллюминатора. Илья тоже уставился в круглое смотровое окно

вертолёта, вглядываясь в проплывающие мимо пригорки и возвышенности, словно пытаясь разглядеть в них вражеские объекты.

«Лишь бы сразу, не мучаясь», – думал Илья о возможной атаке

террористов на их вертолет. «Если сейчас шарахнут по нам ракетой, прошьют насквозь осколками, то всё. Не дай Бог, упадём к ним

в тыл, да еще и живыми останемся, вот будет шиндец. Возьмут ране-21

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

ного, в яму какую-нибудь посадят, пытать начнут, издеваться. А потом

на камеру башку отрежут и привет всем… Блин, только не плен, только

не плен. Если вдруг встанет вопрос о захвате, дай Бог сил подняться

и броситься на зверёнышей. Пусть лучше расстреляют… Но сразу, чем

мучиться… Не дай Бог, к ним в лапы угодить!» – рассуждал Илья, продолжая всматриваться всё в тот же однообразный пейзаж сирийской

действительности.

22

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

БОРОДАЧИ

По укатанной каменистой колее, поднимая громадный столб пыли, мчался белый японский пикап. По бокам его красовались чёрные надписи на арабском языке, окаймляющие перекрестие больших, слегка

изогнутых сабель, а в месте, где кузов примыкал к закрытой кабине, трепыхался от сильного ветра рваный по краям чёрный кусок плотной

ткани на импровизированном железном древке. Здесь же, в открытом

багажнике, была вмонтирована зенитная установка, оба ствола которой

обращены по направлению движения машины.

В железном кресле этой установки трясся, привязанный ремнями, бородатый мужчина в чёрном облачении. Возраст его понять было

сложно: густая растительность покрывала практически всё его лицо, оставляя нетронутым лишь глаза да узкую полоску лба, а еще небольшую тёмную плюшку вместо носа. Во время быстрой езды по кочкам

его мотало в разные стороны так, что казалось этот чудовищного вида

«бармалей» вот-вот вылетит со своего места, но он держался, упираясь изо всех сил широко расставленными ногами в основание «зушки»

и крепко вцепившись обеими руками за выпирающие части установки.

Сразу видно – заядлый путешественник. В салоне пикапа, кроме него, были ещё трое бородачей: водитель, в такой же черной одежде, обмотанный пулеметными лентами, справа пассажир с крупнокалиберным

пулемётом ещё советского образца, ствол которого торчал из открытого

окна, а на заднем сидении вальяжно расположился главарь этой группы.

Рядом с ним лежал Калашников с перевязанными чёрной лентой двумя

обоймами, здесь же спутниковый телефон. Машину то и дело кидало

из стороны в сторону, и явно недовольный этим обстоятельством вожак

все время хватался то за автомат, то за телефон, не давая им упасть.

Главарем был молодой мужчина, лет тридцати пяти, тоже с длинной и густой бородой. На голове чёрная, плотно повязанная «арафатка», концы которой спускались на зелёного цвета «разгрузку» с дополни-тельными магазинми патронов и несколькими гранатами. Настоящий

«пёс войны»: ни подлинного имени, ни дома, ни родителей он не знал.

Помнил лишь, как еще совсем маленьким мальчиком его привезли

23

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

в какой-то очень бедный аул, где очень грозные дяденьки сказали, чтобы

выполнял все их приказы, иначе Аллах очень рассердится и не примет его к себе. Там-то он и получил своё имя – Вахид, и вместе с еще

несколькими мальчишками стал учиться стрелять, делать самодельные

бомбы и резать головы. Сначала баранам, а потом, в процессе обуче-ния, всем неверным… Мужчинам и женщинам, которых приводили

в их лагерь наставники – «боевые братья», как они себя сами называли.

Вахид всегда чётко и быстро выполнял все команды и распоряжения

своих руководителей. И очень преуспел в науках. Его считали лучшим воспитанником, ни один из сверстников, а впоследствии и никто

из старших учеников, не мог победить его в драке и в точности стрельбы

из любого оружия. Особенно преуспел Вахид в минно-подрывном деле, а также в области добывания важной и даже секретной информации.

Ни один пленный, попавший в руки подросшего «волчонка», не мог

противиться его изощрённым методам «вытягивания» нужных сведений. Возможно, страх от предстоящих пыток «развязывал» обречённым

языки, а может, и обещания всего, чего захочет жертва, которые Вахид

давал не скупясь. Но он никогда не выполнял данных обещаний, предпо-читая поскорей избавиться от разговорившегося собеседника. Залогом

успеха палач считал свой огромный кинжал. В специальных зазубри-нах и с глубоким кровотоком, этот тесак одним своим видом наводил

панический ужас. Вахид любил медленно доставать его из обтянутых

толстой кожей ножен, а потом плавно водить им перед лицом жертвы, при этом злобно ухмыляясь и цокая ртом, восторгаясь игрой сверкающей стали. Этот кинжал вояка всегда держал при себе и пускал в дело

при любой возможности, потому что это был подарок его любимого

учителя в честь первой успешной операции.

Ещё в Афганистане, лет двадцать назад, когда ещё совсем юный

Вахид вместе с несколькими смертниками ворвался в лагерь американских солдат и лично убил, а потом и обезглавил пятерых морпехов.

На ликвидацию группы, которой тогда командовал один из опытней-ших боевиков, янки бросили элитный спецназ, ликвидировали всех

соратников Вахида, а он сумел уцелеть и вернуться из той мясорубки, отделавшись лишь лёгкими ранениями. Именно тогда он стал командиром и получил из рук эмиссара свой огромный кинжал. Вручая его, учитель сказал, чтобы он всегда использовал клинок в борьбе с неверными, а еще подарил Коран в кожаном переплете. Это была небольшая

24

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

и тонкая книжица, помещавшаяся во внутренний карман разгрузки.

Страниц в ней было совсем мало, всего двадцать три, но в них расписаны все главные слова Аллаха, руководствуясь которыми надлежало

поступать истинному воину, каким и являлся Вахид. По крайней мере, ему всегда там говорили воспитатели и старшие братья. Он умел читать, правда, с трудом, но молодому командиру вполне хватало этой красивой

книги для познания своей роли в жизни. А если что было непонятным, то всегда можно было обраться к любимому учителю за советом. Жаль

только, убили его пять лет назад в Ираке, но место наставника занял

другой проповедник, который давно уже благоволил Вахиду, подкиды-вая ему всё новые и новые важные задачи.

Вот и сейчас он ехал по сирийской пустыне в сторону Алеппо, где

в блокаде оказались несколько тысяч его соратников: русская авиация

никак не давала им вырваться из кольца, и это притом, что на помощь

окруженным регулярно пыталось прорваться значительное подкрепление.

Примерно через два часа езды от базы боевиков в Идлибе до окраины Алеппо «джихад-мобиль» одного из самых одиозных полевых

командиров «Джабхад Ан-Нусра» Вахида, прозванным за свою

жестокость «Палачом», въехал в спутник Алеппо – город Хандарат.

Не сбрасывая скорости, машина буквально пролетела мимо полуразрушенных зданий на окраине города и резво юркнула в огромное жерло

пещеры. Здесь располагался штаб одного из ударных подразделений фронта «Ан -Нусры». Тысячи вооруженных до зубов ваххабитов

укрывались от авиационных ударов российских ВКС под толстенными

стенами и перекрытиями в скале, пробить которые не была в состоянии

ниодна, даже самая мощная, полуторатонная бомба.

Здесь же боевики устроили свой импровизированный госпиталь, где оправлялись от ран сотни «лихих братьев». Тяжелораненых среди

них не было – их оставляли на поле боя, а тех, кого в пещеру приносили полуживыми, добивали свои же чудо-лекари. Потом тела умерших

соратников бросали в отдельный ров неподалёку от одного из входов.

Тела убитых периодически заливали бензином и поджигали, а уже

затем присыпали землёй. Так бородачи пытались бороться с жуткой

вонью от гниющей на пятидесятиградусной жаре плоти.

В самой пещере, неподалёку от входа, прямо на сырой земле валялись наспех перевязанные какими-то грязными тряпками легко раненые

25

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

боевики, а рядом стояла большая отара овец. Они в ужасе жались друг

к другу, все время блея от страха. Бородатые мужики периодически

подходили к несчастным овцам, хватали первую попавшуюся, бросали

на землю и тут же пускали кровь, уверенно орудуя большими ножами.

Готовили еду чуть поодаль, вглубине пещеры, причем процесс приготовления пищи порой состоял лишь из непродолжительного валяния

в костре больших кусков мяса.

Ещё дальше стояли большие ржавые клетки, как в зоопарке, только

вместо диких животных в них сидели рабы: женщины, мужчины, старики

и дети, все вместе – очень худые, полураздетые и грязные, они обреченно

молчали, стараясь не привлекать к себе внимания. Клеток с людьми было

много, некоторые из них стояли друг на друге. Бородачи периодически

подходили к ним, медленно обходя всю свалку и выискивая очередную

жертву. Кого-то выводили, чтобы тут же избить или изнасиловать. Стоны, ругань, крики и предсмертные хрипы людей и животных перемежались

с ревом моторов снующих пикапов и периодической стрельбой из зенитных установок по каким-то неведомым целям.

Пещера на несколько километров уходила вглубь, приэтом

была очень широкая, давая возможность с разных точек наблюдать

за внешним миром. Таких «смотровых площадок» здесь было немало, а поскольку естественное укрытие находилось на возвышенности, километрах в семи от Алеппо, то вся восточная часть города вместе

с близлежащими районами лежала как на ладони. С этих командных

пунктов главари «Нусры» отдавали приказы своим подчинённым, отсюда они корректировали огонь и указывали основные направления

ударов. Это была стратегически важная пещера всей обороны Алеппо

– города, который ещё называли северной столицей Сирии.

– Здравствуй, брат! – с распростёртыми объятиями подошел к оста-новившемуся пикапу невысокого роста и крепкого телосложения

бородач в увешенной гранатами разгрузке. – Слава Аллаху, ты приехал

ко мне! Теперь мы возьмём этот город и очистим его от неверных, –

крепыш расплылся в улыбке. Это был командир всей этой «бородатой

гвардии», и он давно ждал приезда Вахида.

– Всевышний указал мне путь к тебе, брат мой, – выйдя из авто, восторженно приветствовал Вахид в ответ, – мы вместе наведем порядок на этой земле. Я давно хотел тебя увидеть, чтобы бить неверных

вместе с тобой, Рахим!

26

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

Они несколько раз обнялись, после чего крепыш протянул правую руку вперед, любезно предлагая гостю проследовать в указанное

направление.

– Ты, наверное, устал в дороге, брат мой? – медленно проходя мимо

окруживших помощников и заместителей, поинтересовался крепыш.

– Дорога была непростой, русские самолёты могли в любую

секунду выйти на нас, но мы прорвались, слава Аллаху, – с некоторой

иронией ответил Вахид.

– Знаю, знаю, дорогой мой, но у тебя прекрасные воины, которые

знают здесь каждую кочку. Пока они рядом, я спокоен за тебя. Кстати, пусть твои бойцы отдохнут как следует. Еда и лучшие женщины уже

готовы, я приказал своим людям, чтобы проводили их, – крепыш лукаво

улыбнулся.

– Благодарю тебя, Рахим! – учтиво произнёс Вахид – но…

– Да и тебе, брат мой, не мешало бы расслабиться, – оборвал его

на полуслове крепыш. – Даже слышать ничего не желаю. Я, конечно, понимаю, что русские могут начать бомбить в любую минуту. Но уверяю тебя, дорогой мой, в этой пещере мы можем чувствовать себя

вполне безопасно. Ни одна бомба этих шайтанов не пробьёт такие

толстые стены. К тому же у нас есть часок другой на отдых. Если это

можно так назвать, – крепыш подмигнул Вахиду. – Нам есть, что обсудить с глазу на глаз. А мои люди приготовили к твоему прибытию

отличный подарок. Он медленно поманил его пальцем, прося нагнуться

пониже, и прямо в ухо прошептал, – Мои друзья достали нам несколько

совсем ещё юных девок. Крепыш повел игриво бровями и после короткой паузы подытожил, – Это русские девки… совсем юные… мы с тобой

первые их попробуем. Он зло засмеялся и подтолкнул своего гостя

рукой, заставив его ускорить шаг и идти перед собой.

– О, Рахим! – расплываясь в улыбке, бодро зашагал Вахид. – Ты знаешь, как поднять боевой дух брату по оружию. С таким подходом к делу

я готов обсуждать любые вопросы.

– Я вижу, твой кинжал по-прежнему при тебе, – констатировал крепыш. – Значит, сегодня будет разговор по душам. Русские нам за все

ответят, – ещё громче рассмеялся главарь пещерных бородачей.

– За моим кинжалом дело не станет, – констатировал Вахид.

Он слегка замедлил шаг. – Тем более что мне нужно обсудить с тобой

одну идею.

27

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Да что ты такое говоришь, брат? – не переставая ёрничать, продолжил крепыш. – Мы сейчас с тобой такие идеи утвердим, ни одна

русская шлюха в обиде не останется, – уже громко смеялся командир.

Шедшие за ним приближенные тоже заулыбались.

– Я не об этом, Рахим, – попытался оправдаться Вихид.

– А я именно об этом, – толкая в спину остановившегося гостя, веселился хозяин пещеры. Они шли по узкому коридору между каменными

стенами и, пройдя метров пятнадцать, вышли в огромного размера пустоту

в пещере. Дневной свет сюда не попадал, поэтому всё это пространство

было освещено обычными лампами. Свет медленно переливался, свер-кая то алыми лучами, то синими, переходя из зеленого в желтый и так

далее. Посередине этой сверкающей пещеры был натянут своеобразный

шатёр из ярких тканей и кожаных вставок. Справа и слева от входа стояли шестеро вооруженных охранников. Заметив вошедшего в пещеру

командира, они выпрямились, изображая из себя подобие воинского приветствия. Из шатра доносилась едва слышная восточная музыка. Всё это

было похоже на какую-то огромную цыганскую повозку, застрявшую

посреди обожженных пламенем каменных стен.

– Так и живем… – лукаво прошипел крепыш и слегка наклонился, руками призывая гостя зайти внутрь этой палатки.

– Ты, брат мой, хорошо устроился, – оценил жилище Вахид.

– Что ты! Это моя походная комната для уединений. Здесь я иногда

отдыхаю, и, конечно же, принимаю дорогих гостей. Вот когда мы освобо-дим Алеппо, я тебе покажу, как должен жить правоверный мусульманин.

– Прошу! – охранники раздвинули куски яркой ткани на входе, и они оба

вошли внутрь, где Вахид увидел внушительных размеров стол, уставленный

медными кубками и чашами с различными яствами и мясными деликате-сами. В этот момент музыка заиграла чуть громче, и пока двое мужчин

усаживались за стол, из-за ширмы выскользнули четыре полуголые девушки

и начали эротично двигаться в такт восточным напевам. Вахид первым делом

достал из ножен свой огромный тесак и положил на стол справа от себя.

– Узнаю мудрого воина, – одобрительно произнес крепыш, –

я, пожалуй, тоже сегодня поиграю. Он щелкнул пальцами, и один из

охранников пулей вылетел из шатра, но через несколько секунд вернулся и положил на стол большую, широкую и слегка изогнутую саблю.

– Сегодня мы обсудим все детали предстоящей операции, – звонко

произнёс крепыш, взял трубку от массивного кальяна и глубоко затя-28

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

нулся. Вахид одобрительно покачал головой и последовал его примеру.

Бородачи сделали несколько смачных затяжек, не проронив при этом

ни слова, только улыбались друг другу, выпуская изо рта клубы дыма…

– Пока я к тебе ехал, – начал Вахид, – видел вертолёт в небе. Это

ведь русский борт?

– Да-а, – выдыхая очередную порцию дыма, захрипел крепыш,

– русский транспорт. Они частенько летают над нашими деревнями

из Латакии в Алеппо и обратно. Ты, наверное, хочешь спросить у меня, почему они до сих пор летают? – надменно улыбнулся Рахим, отложил

трубку кальяна и потянулся рукой к блюду с жареной бараниной. – Так

вот, я тебе скажу, что мои люди не могут сбить эти вертушки, потому что

слишком высоко они летают. Эти шайтаны-лётчики ниже четырёх тысяч

не опускаются, а я не могу из обычного пулемёта дотянуться до них. Пока

не могу… Но если ты, брат, поможешь мне, то дело выгорит, – он положил

в рот внушительный кусок мяса и принялся медленно пережевывать его.

– Для этого я к тебе и приехал, – принялся вкушать пищу Вахид, –

и приехал, как ты знаешь, не с пустыми руками. Вчера к тебе должны

были прибыть пять с половиной тысяч моих бойцов – моих лучших

бойцов. Крепыш в этот время продолжал жевать, запивая всё водой

с лимонным соком. А поскольку рот его был забит мясом, и ответить

он не мог, то одобрительно качал головой.

– Я знаю, что ты принял моих людей, как полагается, – размеренно

продолжал Вахид, – мой помощник доложил, что все воины сидят

в укрепленных бункерах Хандарата.

Крепыш наконец проглотил кусок баранины, запил ее водой

и быстро заговорил:

– А как иначе, брат мой! Всех принял, как полагается, сидят в обу-строенных укрытиях, прямо под жилыми домами. Еда, вода, кальян, даже бабы – всё в избытке. Рабов у меня много, выполняют любую при-хоть бойцов, им ведь скоро в бой.

– Это хорошо, что люди ни в чем не нуждаются, – заключил Вахид,

– сегодня ночью прибудет еще одна колонна – три тысячи сабель. Итого, моих восемь с половиной тысяч бойцов и твоих… Он замолчал, слегка

нахмурив лоб, адресуя своим видом немой вопрос собеседнику…

– У меня девять тысяч триста сорок семь воинов. Правда, с вооружением плоховато; патронов мало, да артиллерия самодельная. Мои

люди от своих шайтан-труб гибнут чаще, чем от сирийских солдат.

29

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– С оружием помогу, – заверил Вахид. – Вместе с подкреплением

идет колонна с новенькими американскими миномётами, есть и проти-вотанковые установки. Получим все, что надо…

– И мины, и патроны со снарядами? – изумился крепыш.

– Всё тебе будет, брат… Прямо в масле, – глотнув из алюминиевой банки немного пепси, довольный Вахид откинулся на кресле, взял

трубку от кальяна и глубоко затянулся…

Крепыш подал прислуживающим помощникам условный сигнал, и те сразу удалились. Полуобнаженные танцовщицы продолжали

эротично двигаться в такт восточной мелодии. Вахид внимательно

наблюдал за одной из них, что игривее всех двигала бедрами возле него.

– Так вот, что я думаю, – медленно, не сводя глаз с танцовщицы, заговорил Вахид, – надо бы сбить этот русский вертолёт, чтобы не маячил. Когда мы проезжали мимо одной из деревень, я видел довольно

высокие холмы.

– Ты думаешь шмальнуть оттуда? – оживился крепыш.

– Именно оттуда. Вертолёт летел практически над этим холмом.

Поставим туда «ТОУ», опытные стрелки у меня есть, и завалим этих

шайтанов.

– Это хороший план, – затянулся кальяном крепыш, – их лётчики

всегда летают одним и тем же маршрутом.

– Значит, как только придет конвой с оружием, мои люди возьмут

«ТОУ» и отправятся на задание, – выдохнул Вахид, – я их сейчас лично

проинструктирую.

– Не спеши, брат, успеешь, – осадил его рвение крепыш, – сейчас

доставят сладкое.

В ту же секунду из-за ширмы, стоявшей в нескольких метрах

от стола, вышли двое бородачей с цепями в руках. Они подошли к заранее установленному толстому деревянному столбу, в который по всему

радиусу были вбиты небольшие железные крюки. Ближе к верхушке

этого столба крепилась деревянная балка с двумя крюками гораздо большего размера. Эта конструкция была похожа на высокий и массивный

крест. Один из бородачей взял стоявший неподалёку табурет, подставил

его к столбу, встал на него, второй в этот момент подал конец цепи.

Бородач продел его сквозь крюк так, чтобы цепь могла спокойно двигаться. То же самое он сделал с концом другой цепи. Немного подвигав

цепями, словно вымеряя расстояние, бородачи закрепили концы каждой

30

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

к основанию креста так, чтобы можно было регулировать расстояние

свободного конца до земли. Под каждой свисающей цепью бородачи

закрепили по два крупных капкана и быстро установили их в режим

срабатывания. Бородачи не успели уйти, как из-за ширмы вывели двух

голых белокурых девушек. Перепуганные до смерти девчонки, ревели, жались друг к другу, стараясь руками хоть как-то прикрыть свою наготу.

– А вот и наши красавицы, – слащаво зашипел крепыш, вставая

со своего места, – смотри какие они еще… Он повернулся лицом к дев-чонкам и громко спросил по-русски:

– Дэвачки?..

Девчонки шарахнулись от него в сторону, но их вернул на место

один из вооруженных охранников.

– Ай, какыя нэ ласкавыя дэвачки, – продолжал коверкать речь крепыш, – а гаварыли, што по-любвы к нам прыехалы… – он снова подал

команду своим помощникам, которые заломили девушкам руки назад, надели на них наручники и подвели каждую к свисавшей цепи. Девчонки кричали и умоляли отпустить их, сквозь слезы жаловались на то, что им очень больно.

– Дяденьки, – взмолилась одна из них, – ну, пожалуйста, отпустите

нас. Мы же сами к вам приехали, чтобы вместе с вами бороться за свободу.

– Ха, ха, ха, – хрипел крепыш, – что ты можешь понимать в борьбе, шваль? Смотри, брат мой, – обратился он к Вахиду, – эти русские девки

сами захотели приехать сюда. Помнишь Хафеза из Стамбула? Это

он познакомился с ними в интернете. Вот эта студентка из Москвы, а эта из Питера. Если бы ты слышал, какие любовные трели они пели

Хафезу в своих письмах. Говорили, что готовы жертвовать собой ради

всеобщего Халифата. И что??? Мы привезли их сюда, в самый центр

борьбы с шайтанами, и теперь они пищат от боли…

– Да вы не знаете, что такое боль! – громко прокричал крепыш.

Охранники в этот момент зацепили наручники на запястьях каждой

к свисавшим концам и дёрнули цепи так, что обе они согнулись, едва

не повиснув на руках, скованных за спиной. Музыка при этом заиграла

ещё громче, а полуголые танцовщицы стали двигаться гораздо энергичней.

Вахид, спокойно наблюдавший за происходящим, наконец встал

со своего кресла, снял разгрузку, потом черную крутку, оголив торс.

Затем быстро взял со стола свой тесак и направился к прикованным

девушкам…

31

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

СПЕЦГРУППА

– Вот он, я его вижу, – глядя в бинокль, зло произнёс командир

группы ликвидаторов – лети-и-и-т, шайтан! Он внимательно следил

за приближающимся вертолётом российских ВКС.

– Ваха, ты видишь его? – обратился главарь к наводчику, который

целил из «ТОУ» по вертолёту. – Я его достану, клянусь Аллахом! – уверенно ответил наводчик, не отрываясь от глазка прицела. Их расчет

расположился на высоком холме, близ одной из деревень провинции

Идлиб, немного правее курса летящего вертолёта. Опытные вояки

заранее замаскировали пикап, на котором приехали на задание, и сами

укрылись маскировочной сеткой, чтобы не привлекать внимания.

– Бей по ним! – скомандовал главарь.

– Сейчас…Сейча-а-а-с… – хрипел наводчик, не отрываясь от прицела. – Эти русские, как дети: летят на трех километрах, можно было

на гору не лезть… Давай, давай…Иди сюда, сейчас я тебя поджарю.

Он замолчал на несколько секунд и дождался, когда вертолет поравня-ется правым бортом с местом их засады.

– Аллах Акбар! – громко крикнул наводчик, и в ту же секунду

из пусковой установки вырвался столб порохового дыма, а в сторону

летящей цели устремилась сигарообразная ракета.

– Аллаху Акбар! Аллаху Акбар! – подхватил командир группы, пристально следя за удаляющейся ракетой. Она летела точно в цель.

Через несколько секунд сразу под лопастями вертолётного винта

появились красные очаги пламени, и повались черный дым. Вертолёт резко клюнул носом, закружился вокруг своей оси и стал резко

снижаться. До бородачей долетело эхо от взрыва, и они еще громче

закричали, стреляя из своих автоматов в сторону падающего вертолёта.

Лётчики, по всей видимости, до последнего боролись с повреждениями, стараясь увести винтокрылую машину как можно дальше от опасного

района. Но вертолёт «не слушался руля», быстро теряя высоту. Ещё

минуту спустя машина рухнула на землю, подняв столб пыли, однако

взрыва не последовало. Сломанные лопасти винтов еще какое-то время

били рваным железом по земле, заставляя многотонную машину слегка

32

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

дергаться на земле, но вскоре и это движение прекратилось, давая возможность осесть песку и пыли.

Выпустив по два рожка патронов в сторону падающего вертолёта, главарь ликвидатор и его наводчик побежали к замаскированному

пикапу. Водитель уже выехал из укрытия и был готов взять пассажиров, чтобы срочно стартовать к месту падения.

– Аллах Акбар! Аллах Акбар! – перебивая друг друга, кричали мужчины, бегущие к вертолёту. В руках одних были старые Калашниковы, у других охотничьи ружья, но большинство вооружились тяпками, гра-блями да палками. Это были жители одной из деревень, возле которой

упал российский вертолёт.

– Есть, кто живой? – крикнул светловолосый контрактник, держав-шийся окровавленными руками за голову.

– Ха-а-а-а, – хрипел откуда-то справа офицер в лётной форме.

– Я, вроде, цел – ответил другой контрактник.

– Давай выбираться, Миха! – медленно скомандовал светловолосый.

– Я пулемёт свой не вижу, Саня, – зашевелился Михаил.

– Хрен с ним, вон автомат чей-то, бери! Сейчас бородатые полезут,

– медленно, по телам погибших, двигался в сторону разбитой кабины

Александр, – бегу-ут, черти!

Вертолёт лежал на правом боку, и единственная возможность

выбраться из салона была именно через кабину пилотов. Александр

достал из кобуры мёртвого лётчика пистолет, щелкнул затвором и при-целился в приближающегося мужчину с автоматом наперевес.

– Подожди, – обратился к нему Михаил, – сейчас я подлезу, у меня

автомат с двумя рожками.

– Давай, Миха, а то эти черти сейчас шмалять начнут!

Михаил с трудом подполз к Александру, обе ноги его были перебиты.

Он тоже рванул затвор автомата и приготовился дать решительный бой.

Но ребята не успели сделать ни единого выстрела. Местные крестьяне, окружившие вертолёт, открыли по нему шквальный огонь. Стреляли

из автоматов и ружей, а безоружные просто кидали в машину камни…

Пикап ликвидаторов подъехал к месту расправы, когда местные

вытаскивали тела. В нескольких шагах от вертолета лицом вниз лежал

полураздетый светловолосый парень. Возле пробитой головы большой

камень. Ещё в нескольких шагах другой полураздетый российский

33

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

военный. На его спине прыгал бородатый мужчина в окровавленной

длинной арабской рубахе.

– Аллах Акбар! Аллах Акбар! – кричал он, размахивая тяпкой.

Командир группы ликвидаторов схватил автомат и дал очередь

в воздух. Все тотчас же остановились и обратили свои взоры на бородача в черной разгрузке и камуфляже.

– Я – Аббас, командир спецгруппы фронта освобождения, – закричал он, – это мы сбили русских. Но эту добычу я оставляю вам. Я хочу, чтобы вы сами разделались с этими неверными и скормили их голодным псам!

– Аллах Акбар! Аллах Акбар! – отозвались крестьяне и продолжили расправу.

Одни за ноги привязали погибшего лётчика к мопеду и повезли

в сторону деревни. Другие принялись орудовать большими ножами.

Аббас достал маленькую видеокамеру и несколько минут снимал

происходящее. Он навел объектив на вертолёт, потом на беснующихся

мужчин, затем на своего наводчика, который стоял рядом и восторженно следил за происходящим.

– Вот он, наш герой! Наш ястребиный глаз! – торжествовал командир

ликвидаторов, – мой Ваха сбил эту русскую ворону и теперь наслажда-ется своей победой. Сегодня он получит свою большую награду!

– Аллах Акбар! – радостно прокричал Ваха, выпустил в воздух очередную порцию пуль.

34

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

АЛЕППО НЕ ПРИНИМАЛ…

На территорию авиабазы въехал старенький внедорожник «Ниссан», а сразу за ним белый минивэн «Хендай».

– Та-а-ак! – громко скомандовал пузатый полковник, – слушаем все

сюда! Сейчас надеваем бронежилеты и рассаживаемся в микроавтобус.

Времени мало, поэтому действуем оперативно. Всем понятно?

– Поня-ятно, – нехотя отвечали журналисты.

– Нас девять человек, вместе со мной, – продолжил полковник, –

места в автобусе всем хватит.

Журналисты резво занимали места в салоне минивэна. Илья вместе

с еще одним репортёром сел впереди, у открытого окна. Коллега занял

место по центру: между Ильёй и водителем.

– Козырное место забронировал, Илюха, – пошутил кто-то из коллег-журналистов, усаживающихся в салоне.

– С ветерком поедет, – подхватил полковник, – наиправёйшая цель

для снайпера… Шутка!

– Чему быть, того не миновать, – парировал Илья и захлопнул дверь.

– Все расселись? – громко обратился офицер.

– Да, сидим!

– Тогда трогай, садык! Яла, яла! – скомандовал полковник, обер-нувшемуся водителю.

Внедорожник сопровождения с тремя сотрудниками сирийских спецслужб «Мухабарат» тронулся с места, за ним последовал

и минивэн с журналистами. Их путь лежал по неширокой асфальтовой

дороге, ведущей в южную часть Алеппо – район Рамуси. На тот момент

это была единственная транспортная артерия, связывающая осаждённый город с внешним миром. Но и этот маршрут не был безопасным.

Боевики постоянно обстреливали дорогу из миномётов и самодельных

артустановок, стрелявших газовыми баллонами. В некоторых местах

извилистая трасса Рамуси пролегала совсем близко от позиций Джабхат

Ан-Нусры. Самые опасные участки выделялись высокими брустверами

вдоль полотна и заборами из пустых железных бочек на вершине. Все

бочки были насквозь прошиты дырами от пуль – красноречивое под-35

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

тверждение активной работы снайперов противника. Таких участков

на Рамуси несколько, и чем ближе к городу, тем они длиннее.

– Советую всем надеть каски, мало ли что, – спокойно сказал полковник, защелкивая на подбородке крепление пуленепробиваемого

шлема.

Репортёры все, как по команде, заёрзали на своих местах, доставая

кто откуда защиту и закрепляя ее на голове. При этом ни один из них

не произнёс ни звука.

Минивэн быстро ехал за внедорожником сопровождения, петляя

по извилистой дороге. Асфальт здесь был, на удивление, ровный, даже

не скажешь, что идет война, и эта трасса время от времени перехо-дит из рук в руки. Чем ближе журналисты подъезжали к Алеппо, тем

отчётливей были видны клубы черного дыма, поднимавшиеся с правой

стороны по ходу движения.

– Интересно, что они там жгут? – громко поинтересовался Илья.

– Покрышки они жгут, – выпалил полковник, – «черти» думают, что

из-за густого дыма наши самолеты не станут бомбить их позиции. Наи-вные дурачки. Это дымят восточные кварталы Алеппо – территория, занятая боевиками. Их там тысячи. И сотни тысяч мирных, которых

бородатые держат в качестве заложников. Они в окружении сирийской

армии.

– А они вырваться не пытаются? – поинтересовался оператор Виктор.

– Еще как, – продолжил полковник, – чуть ли не каждый день

рвутся из кольца. А им навстречу то и дело пытаются пробиться друзья из Идлиба. Дорога Рамуси как раз на линии разграничения. Садыки

всеми силами бьются за нее, но иногда случаются прорывы – подвёл

итог ознакомительной экскурсии пузатый офицер.

– Надеюсь, сейчас «бородатые» не пойдут на прорыв? – спросил

кто-то из коллег, сидевших сзади.

– А кто их знает, куда они там пойдут? – констатировал полковник, читая СМС-сообщение, пришедшее на его мобильный.

– Да-а-а, весёлая предстоит поездочка, – вполголоса произнёс Илья.

– Ага, оторвёмся на полную катушку, – с усмешкой поддержал его

сидевший рядом коллега.

– О! Видите, впереди по правую руку полуразрушенное здание?

– неожиданно обратился ко всем полковник, – это цементный завод.

36

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

Он на территории боевиков, до Рамуси километра полтора. Там лёжка

снайпера, так, что будьте предельно внимательны.

– Ха, и что нам теперь делать? – нервно поинтересовался один

из сидевших сзади операторов, – давайте не поедем дальше.

– Что значит, не поедем? – нахмурил брови полковник, – едем

нормально. Мухабаратчики знают, что делают. Надень каску и сиди

спокойно.

– Надень каску, надень каску… – спародировал оператор, – надел

я её!

Минивэн поравнялся с очередной полоской бруствера и понёсся

вдоль стены из песка и камней. Такая конструкция должна была надежна

скрывать от противника двигавшиеся по трассе автомобили.

– Н-да, из-за этих бочек, наверное, нас не видно, – ухмыльнулся

сосед Ильи.

– Не знаю, не знаю, – усомнился в его версии Илья, – судя по тому, что каждая из них пробита пулями и осколками, далеко не раз, можно

предположить, что такие нагромождения не очень-то и действенны.

– Не, ну обзору-то они явно мешают, – констатировал сосед.

– А с крыши этого цементного завода наш автобус, наверняка, как

на ладони, – вклинился в рассуждения кто-то из коллег сзади.

– Хорош трындеть! – оборвал их полковник, – сидите молча, сейчас

приедем, немного осталось.

Сделав очередной зигзаг, микроавтобус выехал на открытый, без

брустверов, участок и стал быстро приближаться к блокпосту. Несколько

одноэтажных зданий и бетонный забор с правой стороны надежно

укрывали дорогу от возможного снайперского обстрела. Машины сбросили скорость и неспешно подъехали к обложенной мешками с песком

невысокой бетонной конструкции с бойницами по периметру, которая

разрывала трассу на две полосы. Справа, машины медленно двигались в город, слева, катились обратно. Внутри конструкции на стуле

сидел сирийский солдат, обмотанный пулеметной лентой, рядом стоял

крупнокалиберный пулемёт. За этим укреплением, на разделительном

островке, высились бетонные стены автомобильного гаража. Внутри здания стояли несколько солдатских кроватей, на которых лежали

бойцы. Неподалёку, в укрытии между толстыми стволами двух деревьев, стояла БМП-1. Машина, явно, старая и, судя по облупившейся краске

да опалённой башне, побывавшая не в одной передряге.

37

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

Миновав блокпост и отъехав от него на каких-то сто метров, машина

сопровождения, шедшая впереди автобуса с журналистами, резко затор-мозила. Следом за ней встал и минивэн. Навстречу мчались старые

легковушки, непрерывно моргая фарами, предупреждая об опасности.

Одна, вторая, третья машины пролетали мимо стоявших у обочины

авто с россиянами. Наконец, из внедорожника вышел старший группы

сопровождения – капитан сирийских спецслужб по имени Тарик. Его

гладко уложенные и набриолиненные волосы сверкали под палящим

солнцем так, что отражавшиеся лучи света напоминали подобие нимба

над головой. Красавчик вытянул руку в сторону приближавшегося автомобиля. Машина остановилась рядом с офицером, и Тарик заговорил

с водителем. Общение было недолгим, но невероятно эмоциональным.

Мухабаратчик что-то кричал, размахивая при этом руками, указывая

то в одну, то в другую сторону.

– Ну, все…приплыли! – язвительно и громко, чтобы все слышали, произнёс Илья. – Сейчас что-то будет.

– Без паники! – захрипел в ответ полковник. – Всё под контролем, сейчас наговорятся, и поедем дальше. До Алеппо меньше километра

осталось.

– Они что, заблудились? – поинтересовался кто-то из коллег журналистов.

– Сидите молча! – оборвал полковник.

– Товарищ полковник, мы все-таки не в армии. Можно как-то

повежливей, что ли? – вступился один из корреспондентов.

– Сейчас вы все в армии, потому что вы приписаны к пулу Министерства обороны России, – не унимался полковник. – И я отвечаю

за каждого из вас. Так что вы обязаны выполнять все мои команды. Кто

не согласен, может писать рапорт и сегодня же домой…

– Причем здесь домой? – начал заводиться корреспондент. Я говорю

об элементарном уважении, мы все-таки одно дело делаем.

В этот момент Тарик буквально отпрыгнул от машины, с водителем которой он разговаривал, и быстро сел во внедорожник. Встречная

легковушка с пробуксовкой сорвалась с места и молниеносно скры-лась из вида. «Тойота» сопровождения тоже двинулась, но не вперед, а совершив резкий поворот, помчалась в сторону блокпоста. Удивлен-ный водитель минивэна, глядя на проезжающего мимо начальника, медленно повернул ключ зажигания. Но мотор, несколько раз глухо

38

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

булькнув, не завелся. И тут, метрах в трехстах левее по курсу, грянул

взрыв. Столб черного дыма и пыли поднялся на несколько метров

вверх. Еще пара секунд, и второй взрыв, но уже ближе метров на пятьдесят и правее от микроавтобуса с журналистами.

– Что за хрень? – закричали репортеры, судорожно оглядываясь

по сторонам. – Валим отсюда быстрей! Что ты копаешься? Заводи свою

колымагу и погнали! – требовали они, поправляя каски на головах.

Водитель старался изо всех сил завести машину, но стартер отказывался его слушать. Обстрел тем временем усиливался. Мины ложились

одна за другой.

– Бьют далеко, – вполголоса заговорил полковник, – осколками

до нас не достанут.

– А если достанут? – с усмешкой поинтересовался сосед Ильи. –

Вы же говорили, что всё под контролем, скоро приедем.

В ту же секунду мотор минивэна грубо зарычал и после непродолжительного хруста наконец завелся. Водитель ловко включил передачу

и, сделав резкий поворот, направил авто в сторону блокпоста.

– Гони на аэродром! – испуганно кричал один из молодых операторов.

– Никаких аэродромов! – скомандовал полковник. – Укроемся

на блокпосте, это случайный обстрел. Духи просто решили пострелять

по дороге. Сейчас успокоятся…

– Ты охренел? – орал на полковника молодой оператор. – Ты хочешь, чтобы нас всех здесь положили?

– Я ничего не хочу, – виновато пробурчал офицер, крепко схватившись за своё кресло.

Минивэн в это время подъехал к стоявшему возле бетонной

постройки внедорожнику сопровождения. Водитель что-то спросил

у Тарика. Тот рукой очертил в воздухе полукруг, давая понять, как

действовать в данной ситуации, и микроавтобус, вновь резко развернувшись, остановился перед въездом в здание. Обстрел продолжался.

Мины рвались со всех сторон, но теперь уже гораздо ближе к месту, где

стояла машина с российскими журналистами.

– Всем оставаться на своих местах! – взял себя в руки полковник. –

Из автобуса никто не выходит!

– Что за команды такие? – буквально кричал от страха молодой оператор. – Валить надо отсюда!

Полковник молчал, нахмурив брови…

39

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Вот видишь, уже совсем близко легла, – задорно констатировал

сосед Ильи.

– Да, кучно бьют, – согласился он.

Мины, действительно, рвались совсем близко, метрах в ста, а то

и пятидесяти от блокпоста, сразу за бетонным зданием. Журналисты

вслушивались в каждый хлопок, словно пытаясь определить расстояние и силу разрыва. В какой-то момент вдалеке, справа, зарокотал

крупнокалиберный пулемёт.

– Это духи из восточной части города рвутся, – констатировал полковник.

– Вот вы, блин, успокоили, товарищ полковник, – съязвил кто-то

из репортёров. – А это, – кивнув головой в сторону очередной разорвавшейся мины, ёрничал он же, – им из западной части отвечают. Снаряд

угодил в небольшую яму, сразу за трассой. Несколько осколков ударили

в стену здания, за которым стоял автобус с журналистами. Наконец, из внедорожника обеспечения вышел Тарик и скомандовал водителю

минивэна, чтобы въехал внутрь.

– А теперь можно выйти из машины? – поинтересовался Илья. –

Очень уж в туалет хочется…

– Теперь можно, – немного подумав, согласился полковник. –

Только из здания никто не выходит!

Журналисты высыпали из салона, оставаясь в помещении.

– Да-а… Здесь тоже не башкирский мёд, – усмехнулся Илья, указывая коллегам на крышу.

Длинные листы профнастила кислотно-синего цвета, уложенные

внахлёст друг на друга, покрывали всю площадь бетонного строения.

– Такую крышу камнем пробить, раз плюнуть, не то, что миной,

– поддержал Илью репортер Алексей. – Если прилетит сюда, поляжем

в этом сарае, – хихикал он.

– Я говорю, валить надо отсюда… Как можно быстрей, валить! –

мечась из стороны в сторону, ругался молодой оператор. – Какого хрена

мы тут делаем, военный? Ты что, не слышишь, что духи долбят по нам?

– Сидим здесь, ждем окончания обстрела, – виновато бурчал в ответ

полковник. – Сейчас всё закончится, поедем дальше…

– Куда дальше? – взревел оператор, – под мины?

– Действительно, товарищ полковник, – поддержали коллеги, – как

мы дальше поедем? Там же бой идёт!

40

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Сейчас Тарик по рации выяснит обстановку, а там видно будет, –

резюмировал российский офицер.

– Этот Тарик сам всего боится, – размахивая руками, сокрушался

молодой оператор, – что он там узнает? Кому из бородатых нас привезти, чтобы дороже продать? Сколько здесь за голову журналиста

платят?

– Я слышал, за иностранного журналиста бородачи платят шестьдесят тысяч долларов, – едва слышно сказал Виктор. Он неспешно достал

из рюкзака свой старенький плёночный фотоаппарат «Смена», чтобы

сделать несколько чёрно-белых фотографий для отчета о командировке.

– Шестьдесят штук!? – остановился и задумался на секунду

молодой, видимо прикидывая общую сумму, а потом продолжил своё

нервное метание, – а за полковника сколько?

– Российский офицер, – спокойно отвечал Виктор, наводя объектив

фотоаппарата на стоявших полукругом возле минивэна остальных коллег, – что-то около тридцати тысяч зелёных…

– Скромненько вас оценивают, товарищ полковник, – не унимался

молодой.

– Нормально, – полковник насупил брови.

– Получается, пол-ляма баксов в одном сарае. Не кисло… Правда, товарищ полковник?

– Хорош трындеть здесь! – грозно, словно взяв себя в руку, ответил

офицер.

– Сейчас поедем, куда я скажу! Это всем понятно?

Но никто ему не ответил. Журналисты продолжили общаться

между собой, язвя и усмехаясь над сложившейся ситуацией. Молодой оператор, казалось, тоже немного успокоился, перестал метаться, подошел к компании коллег и встал рядом. Полковник, не отрывал глаз

от своего мобильного телефона, который постоянно пищал, предупреждая о полученной СМС. Офицер писал что-то в ответ, поддерживая

связь с каким-то неведомым абонентом.

– Напишите там, что мы в заднице, – обратился к офицеру молодой.

– Уже написал, – пробубнил полковник, приложил трубку к уху

и вышел из здания.

– Ну, всё…Сейчас авиацию на подмогу вызовет, – засмеялись журналисты.

В помещение зашел улыбающийся Тарик.

41

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Ну, что там, Тарик? – поинтересовался Алексей, – жить будем?

– Хотелось бы подольше, – поддержал Илья.

– Тамам, тама-а-ам! – ответил Тарик, подняв большой вверх палец

правой руки.

– Всё, продал нас? – веселился Алексей. – Сейчас мешки на головы

и вперёд к имамам…

– А потом смотри страна родная в ютубе на наши безголовые

тельца, – подхватил Виктор.

– Да ладно, парни, – оправдывался Алексей, – пошутил я. Тамам

в переводе с сирийского – хорошо! Так что, всё у нас будет хорошо, правда, Тарик?

– Тамма-а-а-м! – вторил он.

Алексей перешел на английский язык, которым Тарик владел

вполне сносно, и они продолжили общаться между собой. Корреспондент пытался выяснить у сирийского офицера спецслужб реальное

положение дел, но Тарик, судя по его лукавой ухмылке, увиливал

от ответа. Лёша тоже был весельчаком, причем очень учтивым и понимающим толк в восточной дипломатии, поэтому их беседа со стороны, скорей, походила на разговор двух американских комиков из захудалого

юмористического телешоу. Оба картинно улыбались друг другу, пытаясь выудить интересующую информацию, при этом каждый, очевидно, старался осыпать собеседника искромётным комплиментом. Тем временем мины, снаряды боевиков продолжали рваться в нескольких метрах

от здания. Укрывшиеся за его стенами журналисты периодически, как

по команде, замолкали, словно рассчитывая, на каком удалении от их

укрытия взорвался снаряд, но после непродолжительного молчания их

разговоры продолжались.

– Стоим, как бараны какие-то, – нервничал от близких разрывов

молодой оператор. – Чего мы здесь забыли? Когда уже свалим отсюда?

Где этот полковник?

– Указание от московского начальства получает, чудила, – продолжали язвить репортёры.

В ангар вошел бородатый сирийский солдат в камуфляже, автоматом наперевес и большим медным подносом в руках. На нём были

красиво уложены аккуратно разрезанные куски спелого арбуза.

– Во-о-о-о-т! – загудели дружно журналисты, – с этого нужно было

начинать! Вот теперь можно сказать, что нам здесь рады.

42

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Вот теперь тамам! – восторгался Илья.

– Я бы сказал, тамам тамамович тамамов, – торжествовал его коллега Леонид. Молодой, полненький и добродушный корреспондент.

В Алеппо он ехал без своего оператора. Военные так решили. Но журналистской братии он был хорошо знаком, потому что это была его далеко

не первая командировка на войну. В свои двадцать восемь Леонид, или Лёньчик, как звали его здесь, побывал и на Донбассе, и в Ираке, и в Сирии, с начала российской операции «Возмездие» тоже был.

– Сочный арбуз в такую жару – тама-а-ам! – радовался он, уплетая

очередную дольку спелой ягоды.

– А-а-а-ах, вкуснотища! – поддержал его Алексей.

– Хоть арбуз дали, – облизывая пальцы, бурчал молодой оператор.

– А где полковник? – поинтересовался Виктор. – Его тоже нужно

угостить. Оставьте ему пару кусочков.

– Ему в Москве оставят, – ответил молодой, откладывая в сторонку

две арбузных дольки – это «полкану» нашему… Может, повеселеет.

– Та-а-ак! Без меня, значит? – командовал грозный полковник, заходя с улицы в ангар. – Я там стратегические задачи, значит, решаю, а они…

– Мы вам лучшие куски оставили, – оборвал его молодой оператор.

– Вот, берите, – предложил Алексей, – очень вкусный арбуз! Спасибо, солдаты постарались.

В этот момент в ангар вошел еще один сириец с автоматом наперевес и подносом в руках. Он принес для журналистов разрезанную

дыню.

– Вечер перестаёт быть томным! – воскликнул Илья, и вся братия

принялась угощаться и этими дарами.

– На войне как на войне, – спокойно произнёс Виктор, – всем

поровну! Правда, брат? – обратился он к одному из сирийских солдат. –

Парни, а как на сирийском будет брат?

– Алексей перешел на английский и переадресовал этот вопрос

Тарику. Тот, подумав немного, воскликнул, – ахуй!

– Как? – воодушевился полковник, обращаясь к Тарику.

– Аху-уй! – повторил он.

– Мы здесь все ахуи, – окончательно повеселел полковник. – Ахуи

осоловелые…

– Реально, что ли – ахуй? – переспросил Илья.

43

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Ну, да. Тарик так и говорит: ахуй. В переводе с сирийского – брат!

– хихикал Алексей, сплёвывая арбузные семечки, – дорогой мой ахуй, Илья.

– От ахуя слышу!

Веселились коллеги ещё несколько минут. К тому же Алексей объяснил Тарику, а тот перевел и остальным сирийцам, что может означать

это слово в русской транскрипции. А для пущей убедительности даже

продемонстрировал сирийцам, согнув правую руку в локте и собрав

пальцы в кулак, каким основательным может быть русский брат. Глядя

на этот жест, сирийцы зашлись не меньшим хохотом, чем их российские гости.

– Слышьте вы, кони! Хватит ржать! – сквозь смех потребовал

полковник. – Я уже смеяться не могу. А ещё арбуза налопался, точно

взорвусь сейчас. Лёша, спроси у Тарика, где туалет?

– Ахуй, Тарик! – сквозь смех обратился Алексей к Тарику, – ахуй

полковник…пись, пись, – наглядно продемонстрировал желание российского офицера, корреспондент. Он опять что-то спросил у Тарика

на английском. Услышав ответ, Алексей залился еще большим смехом.

– Вам туда, товарищ полковник, – держась одной рукой за живот, второй махал по направлению к выходу из ангара, Алексей.

Полковник, поправляя бронежилет, медленно вышел из ангара.

– Что случилось, Лёша? – едва сдерживая смех, поинтересовался

Виктор.

– Я спросил у Тарика, как на сирийском полковник, – с трудом

выдавил из себя Алексей.

– И-и?..

– Акы-ы-ыд! – громко смеялся он.

Акыд? – подхватили остальные журналисты. – Товарищ акыд нам

не просто – акыд! А еще и ахуй!..

В какой-то момент журналистам показалось, что миномётный

обстрел прекратился. По крайней мере, вконец развеселившиеся

коллеги решили, что боевики бьют как-то не прицельно и разрывы

стали греметь на безопасном удалении. Илья с Виктором даже вышли

из ангара, чтобы осмотреть окрестности.

– Вон, еще одна легла, – обратился Илья к Виктору, указывая

рукой в направление поднимающегося столба дыма в полукилометре

от дороги.

44

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Может поснимать? – поинтересовался Виктор.

– Нет, не стоит. Сюжет из этого всё равно делать не будем, а так для

картинки и напрягаться нет смысла.

– Все в машину! – заорал полковник. – Какого хрена вы вышли

из укрытия? – он неуклюже бежал откуда-то сзади, где, очевидно, и находился военно-полевой туалет. – Бегом садимся в автобус и уезжаем отсюда!

– Куда валим, товарищ полковник? – переживал молодой оператор, пулей влетевший в салон минивэна.

– Куда прикажут, туда и двинем, – огрызнулся полковник, усаживаясь на кресло и поправляя свой бронежилет.

Микроавтобус с журналистами тронулся назад и медленно выка-тился из ангара, но метров через десять – пятнадцать остановился.

Рядом встал внедорожник прикрытия с сирийскими сотрудниками

спецслужб во главе с Тариком, который сидел на переднем пассажирском сидении, громко разговаривая с кем-то по телефону.

– Ну-у? И чего мы встали? – обратились журналисты к насторожен-ному полковнику.

– Хорош базарить! – скомандовал он, изобразив на лице злобную

гримасу. – Когда команда будет, тогда и поедем.

– А куда едем? – едва слышно поинтересовался щупленький корреспондент Клим.

Выдержав непродолжительную паузу, полковник наконец озвучил

свое предположение:

– Судя по всему, бородатые затеяли очень серьёзную атаку, и сирийцы с трудом, но отбиваются. Видите, как Тарик нервничает?

Думаю, ждёт команды, чтобы нас пропустили в город, или подкрепление прислали.

– Этот Тарик сам боится всего на свете, – заключил Виктор.

– По нему видно, что сцыт, – продолжил размышления полковник,

– вот и орет, как резаный. Сейчас они решают, куда нас отправить: либо

в город будем прорываться, либо назад…

– Мы что в Латакию вернёмся? – вклинился молодой оператор.

– Какая Латакия? – рявкнул на него полковник, – поедем в аэропорт, там будем ждать. Это если «Мухабарат» решит возвращаться.

Скорей всего, сейчас в город поедем, бой, кажется, стихает. Выдыха-ются «бородатые».

45

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Оно и видно, – иронизировал Илья, кивая головой на очередные

разрывы, – вот одна, вторая…

– А вот и третья, – подхватил коллега, сидевший рядом.

– И крупнокалиберный бьёт не затыкаясь, – вторил им Леонид.

– Сейчас еще танки ударят для ровного счёта, и тогда точно всем

станет ясно, что атака захлебнулась, – подытожил Виктор.

– А Тарик всё громче и громче надрывается, – съязвил Алексей, –

видимо настраивается на прорыв!

– Ага… Только штаны сменит, – пробурчал полковник, набирая очередное СМС-сообщение.

Микроавтобус и внедорожник сопровождения так и стояли

в нескольких метрах от бетонной постройки. Водители обеих машин

выключили двигатели, но из салонов никто не выходил. Снаряды тем

временем продолжали рваться в окрестности блокпоста. Мины ложились то вдалеке, то совсем близко. Одна из них ухнула прямо за зданием, на дороге. Резкие звуки врезавшихся в стену осколков слышали все, кто

находился здесь. Сирийские солдаты попадали на землю, а журналисты

в микроавтобусе, словно по команде, вжали головы в свои бронежилеты, как перепуганные черепахи. И это была далеко не последняя

мина, упавшая в этом районе.

– Какого хрена мы здесь сидим? – закричал молодой оператор. –

Валить надо отсюда! Полковник, командуй «назад», пока нас здесь

не накрыло! Тарик, сволочь! Какого хрена ты по телефону там база-ришь? Заворачивай колесницу, нахрен!

– Успокоились все! – скомандовал полковник. – Сейчас поедем…

– Куда поедем? – не унимался молодой. – Заводи мотор, водила!

Валить надо!

– Действительно, товарищ полковник, – поддержал Илья, – сколько

можно сидеть? Вы что не понимаете, сли сейчас, не дай Бог, какая-нибудь мина прилетит в автобус или ляжет рядом с нами, то накроет одним

махом сразу все съёмочные группы центральных телеканалов России?

Найдут потом десять наших детских трупиков при въезде в Алеппо, и всё… Вы-то останетесь в живых, по иронии судьбы, как обычно…

Только что потом вам в Москве скажут?

– Всё!?… Не сберёг журналистов… – съязвил Алексей.

– За такое в Москве по головке точно не погладят, – добавил Виктор, – и орден не дадут.

46

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Здесь сейчас не я командую, – словно оправдываясь, забормотал

полковник. – Тарик общается со своими разведчиками, и они решают, куда нас везти дальше… Они там отслеживают все перемещения «бородатых», им лучше знать, как действовать.

– Ну, наконец-то, мы с Москвой перестали советоваться, – прервал

молодой.

– Москва тоже не знает, что здесь происходит на самом деле, –

продолжил офицер, – откуда они могли знать, что «духи» на прорыв

пойдут?

– Действительно, откуда? – издевался молодой оператор. – Оттуда, блин! Не надо было вообще ехать в этот Алеппо. Что мы там забыли?

Сидели бы в Латакии…

Договорить он не успел. Еще одна мина разорвалась метрах в тридцати, левее от внедорожника сопровождения. Один из осколков угодил

в левую заднюю дверь автомобиля. В ту же секунду водитель завел двигатель, и машина медленно покатилась вперёд, в бетонный ангар. Тарик

вытянул руку из окна и стал быстро вращать ею, давай сигнал водителю

минивэна следовать за ним. Тот спешно завел двигатель и тронулся

с места. Обе машины снова въехали в укрытие и остановились.

– Опять здесь сидеть будем? – сорвался на крик молодой.

Но его вопрос повис в воздухе. Журналисты сидели молча, слушая

и считая разрывы…

Через несколько минут они снова вышли из салона, продолжили

язвить между собой над сложившейся ситуацией, над полковником –

акыдом и всей армейской службой в целом. Только смеялись коллеги

всё реже, прислушиваясь, кажется, к каждой грохнувшей мине. Это продолжалось еще около получаса, пока из-за поворота, по дороге, ведущей

к блокпосту, не вылетел на бешеной скорости красный пикап с ЗУшкой

в кузове. Рядом, держась одной рукой за металлический выступ установки, стоял сирийский солдат в камуфляже. Во второй руке у него был

Калашников, из которого он периодически стрелял одиночными в воздух. Увидев мчащийся на всех парах в сторону блокпоста внедорожник, сирийцы побросали все свои дела и сбежались к ангару.

– Что за чёртовая канитель? – напряженно произнёс Илья.

Алексей на английском что-то очень быстро спросил у стоявшего

неподалёку Тарика. Тот так же быстро и как-то сумбурно ответил, затем

поспешил к остальным сирийцам, собравшимся в нескольких метрах

47

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

от входа в бетонное сооружение. Пикап, казалось, не снижая скорости, подкатил к ним и резко затормозил, из кабины выскочили двое, громко

крича и размахивая руками.

– Тарик сказал, что-то серьёзное случилось, – настороженно произнес Алексей.

– Что там у них может случиться? – встревожился полковник. –

Боевичьё прорвалось что ли?

Вокруг пикапа столпились все сирийские военные, дежурившие здесь.

Они размахивали руками и орали так, будто вот-вот из машины достанут

нечто ужасное. Руководил всем этим вакханалией тот, что стоял в кузове.

Он резче всех указывал свободной от автомата рукой, что нужно делать, призывая кого-нибудь забраться в кузов. Через несколько секунд двое

самых активных солдат взвалили на свои плечи мужчину в камуфляже, а и

медленно спустили его на землю. Кто-то из сирийцев молниеносно принес и поставил пластиковый стул, на который и усадили пострадавшего.

Это был темноволосый усатый мужчина лет сорока. Лицо его искажала

гримаса боли, а камуфляжная куртка распахнута на груди, как это делают

с пострадавшими, которым не хватает воздуха для дыхания.

– Яла! Яла! Яла! – кричал и размахивал руками Тарик, быстро идя

в сторону недоумевавших журналистов.

– В автобус все, быстро! – подхватил полковник, – бегом грузимся, иначе все поляжем!

Пока репортёры рассаживались по местам в салоне минивэна, водитель завёл двигатель и приготовился двигаться. Тарик сел в джип

сопровождения, который резко двинулся назад. Водитель минивэна

тоже врубил заднюю передачу. Быстрый разворот практически на месте

и обе машины устремились прочь от блокпоста с кричащими вокруг

раненого военного сирийцами.

– Что за херня? – орали на полковника журналисты.

– Я почём знаю? – отбивался он. – Видите, обратно едем? Значит, сегодня в Алеппо прорываться не будем.

– Слушай, военный! – придерживая обеими руками каску на голове, кричал молодой оператор, – а сразу нельзя было вернуться? Или эти

бараны специально нас в пекло сунули?

– Тихо всем! – скомандовал офицер. – Сейчас выясним, что случилось, и куда нас везут? Он набрал на своей телефонной трубке какой-то

номер и приложил к уху.

48

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

Микроавтобус нёсся по свободной полосе асфальтовой дороги

вслед за внедорожником сопровождения мимо многокилометровой

очереди из встречных автомобилей. Водители и многочисленные пассажиры этих машин кучковались возле них или под ними. Днища

огромных автоприцепов хоть как-то спасали от изнурительной жары.

Солнце палило всё круче, разгоняя столбики термометров до запре-дельных плюс шестьдесяти градусов в тени.

Глядя на всю эту картину, Илья вдруг вспомнил, как он в детстве

мечтал попасть в какую-нибудь пустыню, чтобы испытать себя на прочность и попробовать выжить.

Да-а-а, – думал он, – ну его нафиг, такие приключения. Сваришься

здесь за пару часов, и никто даже не хватится. Впрочем, приключений

сегодня в избытке. Сходу под миномётный обстрел влетели. Добраться

бы живыми до базы, а там видно будет…

Машины с российской прессой, пропетляв с полчаса по выжженной

солнцем равнине, въехали наконец в небольшой поселок. Одноэтажные

квадратные мазанки стояли плотными рядами вдоль дороги, по которой двигались внедорожник и минивэн. Практически в каждом жилом

помещении был устроен маленький магазинчик с нехитрыми товарами.

Немногочисленные местные жители, в основном старики и дети, сидели

рядом, исполняя роль ответственных продавцов. Женщины в черных

хиджабах изредка проходили вдоль дороги. Въехав в поселок, водители

заметно сбросили скорость, и обе машины двигались не спеша по главной поселковой трассе.

– Может, шаурмы рубануть? – звонко предложил молодой оператор.

– Ты смотри-ка, ожил! – издевательски подхватил полковник, –

штаны потом не отстираешь от этой шаурмы.

– Да ладно, справлюсь как-нибудь, – насупился молодой.

– Пожрать бы, конечно, не мешало, – вклинился Алексей, – а там, куда мы едем, кормить будут?

– Ещё как будут! – звонко сообщил Клим. Он вместе со своим оператором Вадимом единственные, кто знали эти места. Они уже летали

на съёмки в Алеппо, буквально накануне этого рейса. Их возили по этим

дорогам, и на российской перевалочной базе они тоже были.

– Нас ведь в Нейраб везут, товарищ полковник? – обратился Вадим

к офицеру.

– Да… В Нейраб едем, там пересидим этот штурм.

49

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– А потом куда? – не унимался молодой. – Опять в Алеппо погонят, или здравый смысл всё-таки победит, и нас вернут в Латакию?

– Победит! – грозно отрезал полковник – Всё и всех победит! Приказ придёт, будем его выполнять, и никаких разговоров. А на счёт еды

не переживайте, будут вам и борщи с пампушками, и сало в шоко-ладе, и карамель с ирисками. На базе заму по тылу уже доложили, что

мы приедем, накроет и нам стол.

– А может, и нальют нам…с дорожки? – усмехнулся Виктор.

– Сами нальём, – поддержал Алексей.

– Добраться бы, а там хоть трава не расти, – поддержал Илья.

– Уже почти добрались, – заключил Клим, – я помню тот поворот.

За ним КПП и въезд на территорию аэропорта.

– Да…уже приехали, – выдохнул полковник, снимаю каску.

Внедорожник остановился возле КПП, из которого вышел высокий, плотный и светловолосый парень в камуфляже сирийского

солдата.

– На-а-аши… – практически одновременно выдохнули все

репортёры.

Парень что-то сказал Тарику, после чего развернулся и медленно

вернулся на своё место. Шлагбаум открылся, и машины въехали

на территорию. В мирное время здесь располагался международный

аэропорт. Вывески на арабском и английском, такие же указатели, два

терминала и взлётно-посадочная полоса поодаль; все, как в стандарт-ной воздушной гавани, только несколько бронетранспортёров перед

главным входом, военные УРАЛы и старые грузовики, а еще ящики

из-под боекомплектов, уложенные стенкой, чтобы загораживать

обзор. А еще старые грузовики с прицепами, выстроенные в колонну

друг за другом в нескольких метрах от стеклянных окон терминалов

аэропорта. Все они изрезаны осколками и пулями, видимо, эти заградительные машины сдержали не одну атаку боевиков.

Микроавтобус с журналистами остановился возле одного из таких

грузовиков, прямо напротив главного входа в здание аэропорта.

– Приехали! – звонко скомандовал полковник. – Выходим, выгру-жаем вещи, а я пойду, узнаю, куда нас поселят.

– Лучше бы узнал, когда нас кормить будут, – недовольно пробурчал молодой оператор, вытаскивая из багажника джипа сопровождения

сумку со своими вещами.

50

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Борща бы сейчас, да с пампушками, – задорно поддержал его

Леонид. – Мы в Сирии уже почти два месяца, а с борщами здесь полный

абзац: не варят здешние садыки супов…

– Каких супов? – вклинился Илья.

– Вообще никаких, – снимая с себя бронежилет, улыбался Лёня,

– жрут всякую шаурму, а чтобы борщеца настоящего сварганить, не умеют.

– Ничего, парни, сейчас наши военные нас порадуют разносолами,

– поддержал Виктор.

– Это, да! – вторил ему Алексей, – наши повара такую кашу с мясом

подают, пальцы проглотишь!

– А я мясо не ем, – признался Илья.

– Религия не позволяет? – поинтересовался Виктор.

– И она тоже…

– Ничего… Нам больше достанется, – веселился Алексей.

Журналисты выгрузили из машин свои вещи и разложили их возле

главного входа в здание одного из терминалов. Находиться на улице

под палящим солнцем было невыносимо, поэтому все до одного зашли

внутрь здания. Здесь располагались ряды с креслами, как в обычном

зале ожидания вокзала. Чуть поодаль, вглубине, стоял большой лам-повый телевизор, возле которого сидели несколько военных. Они тихо

смотрели один из центральных российских каналов.

– О-о! Моих смотрят – воскликнул Леонид.

Военные, как по команде, обернулись, посмотрели на корреспондента и опять уткнулись в телевизор…

– А наш канал есть? – громко спросил Виктор.

– Из российских только этот, – недовольно ответил один

из военных.

– Значит, будем следить за путешествиями инопланетян, – с издёвкой заключил Алексей.

– Да ладно, мои не только рептилоидов транслируют, – попытался

оправдаться Леонид, – у нас еще и фильмы классные крутят.

– Хотелось бы дождаться этих классных фильмов, – бубнил недовольный военный. – А то этими теориями заговора уже весь мозг сломали.

– Это они могут, – язвил Алексей.

– Парни! Давайте вещи свои занесем сюда, – предложил Илья, –

а то валяются там на проходе.

51

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

Через несколько минут все сумки, рюкзаки, бронежилеты и оборудование репортёров уже лежали большой кучей в углу терминала. Все

журналисты расселись по лавкам, задорно озвучивая свои предположения на ближайшее время.

– Клим, скажи, пожалуйста! – обратился Виктор к репортёру. –

Ты же был здесь? В прошлую поездку тебя тоже через эту базу везли?

– Да, сидели мы здесь с Вадиком, колонну ждали, чтобы обратно

ехать. Нормально здесь кормят. На кухне, по крайней мере, на раздаче

парни молодые работают, такие супы разливали! Да с тушенкой! Эх, Илья, зря мясо не ешь, – подколол он коллегу.

– Ну, что поделаешь, не ем я мясо. Буду чай пить с ватрушками.

Бывают у них тут ватрушки? – обратился он к Вадиму.

– Насчёт ватрушек не знаю, – улыбнулся оператор, – а вот печенье наше да сгущенки у них завались. Тут, видимо, нормальный зам

по тылу работает, поэтому со снабжением никаких проблем.

– А-а-а! Чувствуете, парни, какой аромат? – заводил носом Алексей. – Не иначе, как долгожданный борщ!

– Точно! Борщецом потянуло, – подхватил Лёня.

– Не зря под минами сидели, – Алексей направился вглубь терминала, ориентируясь по запаху.

В этот момент из-за наскоро собранной ширмы вышел полковник

и уверенной походкой зашагал к компании журналистов.

– Вещи уже сложили? Молодцы! – хлопнув в ладоши и быстро потирая их, восторгался офицер. – Я вас, как всегда, вовремя привез – к обеду.

С «зампотылом» перетёр, и он приказал нас накормить. И сегодня они

новую партию продовольствия получили, так что на обед борщ, картошка

с мясом. Я даже сало раздобыл, так что ни в чем себе не оказываем…

– Прямо сейчас идём есть! – воодушевились репортеры.

– Да! Занимаем очередь и, согласно купленным билетам, отовари-ваемся.

– А где столовая? – поинтересовался кто-то из журналистов.

– По запаху найдём! – веселился Леонид. – Судя по всему, туда

нужно двигать.

– Да, парни, обедают все там, – Вадим указал рукой вглубь помещения. – Руки мыть тоже там, туалет по пути…

Вечером, когда полуденный жар немного поостыл и раскалённый солнечный диск быстро прятался за горизонт, умиротворённые

52

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

журналисты сидели на бетонном парапете перед входом в терминал

и наслаждались сирийским закатом. В нескольких километрах от них, прямо по курсу находился населённый пункт. Военные рассказали, что это пригород Алеппо, который уже несколько месяцев удерживает

сирийская армия. Сразу за их позициями восточная часть города, где

зажаты в кольцо боевики Джабхад Ан-Нусра. Каждый день они пытаются вырваться, направление аэропорта – не исключение, но пока все

держатся. Наши военные чем могут, помогают сирийцам: беспилотники

поднимаются в небо, как по часам. Все передвижения «бородачей»

фиксирует наша разведка, а сирийские «тиргы пустыни» рвут басма-чей. Плохо, правда, бьют, но по крайней мере, стараются. Вот и сейчас, глядя на закат, журналисты слышали артиллерийские взрывы, звонкое

хлопанье зенитных установок и всполохи разрывов.

– Так это же совсем рядом, – удивленно обратился Илья, к сидевшему рядом офицеру из центра по примирению враждующих сторон.

– Километров пять отсюда, не больше, – выдыхая сигаретный дым, ответил он.

– А если прорвутся? – недоумевал репортёр.

– Где прорвутся, там и лягут! – четко заявил военный. – Мы не

сирийские ополченцы, цацкаться не будем. пусть только сунутся, в миг

огребут.

– Это радует! – поддержал его интонацию Илья. – Мы сегодня

в Алеппо въехать не смогли, «бородатые» в атаку пошли. Каких-то

пятьсот метров не доехали.

– Да-а… Знаю…– неторопливо курил офицер. – Они такие прорывы

по пять на дню предпринимают. В последнее время вообще активизировались. Им навстречу большое подкрепление идёт, шмаляют

не по-детски. Но ничего, мы всё видим…и всё знаем. Он потушил оку-рок о мраморную плиту, метким движением пальцев метнул его прямо

в урну и направился в терминал.

– Пойду я, ребята… Поработать надо.

– Удачи! – пожелали репортёры. – А где спать будем сегодня? –

обратился молодой оператор. – Что-то я там кроватей не увидел?

– За ширмой есть кровати, но на них уже вояки спят, – разводя

руками, констатировал Алексей.

– Какие кровати, парни? Забудьте! – к компании коллег подошел

Вадим. – Койки все заняты, так что спать будем на креслах в зале ожи-53

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

дания. Кстати, даже их на всех может не хватить. Так что лучше пойди

забронировать себе спальное место. Полковник-акыд сказал, что сегодня

ночуем здесь, а завтра, может быть, будем прорываться в Алеппо.

– А акыд не сказал, нахрена оно нам надо? – поинтересовался

Виктор. – Опять под мины нас повезут, судьбу испытывать? Бой, вон, в самом разгаре…

– Да-а…Долбят конкретно! – согласился Илья.

– Не знаю, – продолжил Вадим, – но места лучше забронировать.

– Блин, а я, если честно, здесь бы заночевал. Звёздное восточное

небо, тепло, хорошо, – рассуждал Илья. – Сейчас пойду броник возьму, расстелю и лягу на него.

– Это идея, – согласился Леонид и тоже отправился за бронежилетом.

Коллеги расстелили свои средства индивидуальной защиты на гра-нитном парапете, чуть левее от входа в здание терминала и устроились

на ночлег.

– Небо здесь вообще не такое, как у нас, – констатировал Илья, глядя на звёздную россыпь. – В юности, помню, в августе в деревне

отдыхали. Большая…Малая медведицы…Млечный путь… Здесь всё

иначе. И созвездия какие-то непонятные. А еще интересно было наблюдать, как звёзды падают. Идёшь там по лесной дороге, с дискотеки

возвращаешься, а тут звезда – раз! А ты подруге шепчешь: «Желание

загадала?» Она тебе в ответ: «Конечно!». И потом до утра с ней любые

желания загадываешь…

– Ха-ха, – усмехнулся Леонид. – Здесь вместо звезд снаряды падают

– хоть обзагадывайся желаний.

Их разговор прервал рёв реактивных снарядов и яркие вспышки

огня впереди.

– Во, блин! – привстал Леонид, – «Град» пошел работать! Сейчас

«бородатых» в порошок сотрут.

– Смотри, еще одни! – показал влево Илья.

Реактивные снаряды срывались один за другим и устремлялись

куда-то в темноту, вправо .

Кроме градов работали и зенитные

установки, слышны были еще какие-то взрывы. Всё говорило о том, что

бой в этих окрестностях шел очень серьёзный.

– Та-а-ак, друзья мои! – обратился к журналистам офицер, вышедший из терминала. – Здесь сейчас находиться очень опасно, поэтому

54

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

давайте-ка зайдем с вами внутрь. Мало ли что. Вдруг какой-нибудь

снаряд прилетит сюда, потом соскребай вас с асфальта.

– Да уж, – согласились с ним репортёры, быстро снимаясь с места,

– лучше спать под крышей, так шансов выжить больше.

Найдя себе место на одной из свободных лавок, подальше от вклю-ченного телевизора, Илья уложил бронежилет под голову вместо

подушки, поставил возле себя свой рюкзак с вещами и улёгся в надежде

на скорейший сон. Однако работающий телевизор, грохот от взрывов

и постоянно шатающиеся курильщики, которые хлопали входными

дверями, не давали спать.

– Да-а, – думал Илья, – поспать, сегодня точно не получится. Еще

и эти кресла: того и гляди, скатишься. Надеюсь, в Алеппо будет что-нибудь получше. Лишь бы в какой-нибудь окоп не привезли и не бросили

там. Впрочем, хрен с ними с окопами, где наша не пропадала!

– Парни! А во сколько завтра подъём? – в полголоса заговорил

Илья.

– Рано, – полушепотом отозвался Лёня.

– Ну, ладно. Буду стараться уснуть. Спокойной ночи, Лёнчик!

– Споки, Илюха!

Рано утром, пока на улице еще было темно, к зданию терминала подъехала колонна боевой техники: один бронетранспортер с несколькими

вооруженными бойцами на броне, за ним два КамАЗа с бронированными

капсулами для безопасной перевозки людей, топливозаправщик, еще два

военных УРАЛа и последним шел второй БТР с экипированными российскими военными. Солдаты ловко спрыгнули с брони, из капсул высыпали

их товарищи, и началась бойкая разгрузка колонны. Бойцы хватали

ящики с какими-то боеприпасами и несли их в помещение терминала, проходя мимо спящих на скамейках журналистов. Громкие команды

и указания командиров, крик и ругань солдат, постоянное хлопанье дверями и лязганье ящиков покоя отдыхавшим репортёрам, естественно, не добавили.

– Доброе утро, страна! – громко поприветствовал Илья. – Выспа-лись и хорош, пора за работу!

– Да-а, поспали от души, – хихикал Алексей. – Пора завтракать! Чем

нас с утреца потчевать будут, товарищ полковник?

– Нас ждут великие дела! – звонко рапортовал офицер, подходя

к лежавшим журналистам. – Сон сегодня отменяется! Сейчас все

55

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

быстренько умываемся, приводим себя в порядок, завтракаем, чем

Бог послал, и вперёд. Тарик уже обзвонился, они едут к нам, дорога

на Алеппо свободна. Будем прорываться. Так что встаём и быстро собираемся. Кому и что не понятно?

– Давно всё понятно, – медленно вставая с места, отозвался Виктор. – Надеюсь, в Алеппо у нас будет возможность выспаться и технику

в порядок привести?

– Там видно будет, – уверенно заявил командир, – дай только

до Алеппо добраться. Там и отдохнём.

– Да уж, покой нам только снится, – доставая из рюкзака полотенце

и мыльные принадлежности, согласился Вадим.

– Всё, кончай безудержный трёп! Собирайтесь, а я к «начпроду», на счёт завтрака гоношить, – поправляя на ходу форму, прокричал полковник.

Журналисты неторопливо, зевая и потягиваясь, вставали со своих

мест. Кто-то бубнил, ругая в полголоса сложившуюся ситуацию, кто-то

молча копошился в своих вещах. А прибывшие на базу военные продолжали шастать между рядами, занося в здание ящики с оружием

и боеприпасами.

Завтрак длился недолго. Полусонные солдатские повара медленно

разливали горячий чай в пластиковые стаканы и предлагали каждому

самостоятельно положить себе порцию гречневой каши из стоявшей

прямо на стойке большой кастрюли. Илья от каши отказался, она

была с тушенкой, а взамен нее взял сразу два больших стакана чая.

Его коллеги составили вместе три пластмассовых стола, как в обычной

придорожной кафешке, чтобы есть всем вместе. И когда все расселись, полковник выложил из холодильника, стоявшего неподалёку, три полу-литровые пластиковые бутылки со сгущенным молоком, несколько

пачек российского печенья, добротный шмат сала и четыре крупные

луковицы.

– Завтракаем сегодня по-царски! – смакуя, произнёс он.

– О-о, сало! – заголосили журналисты, – и лучок!

– Так, Клим! – скомандовал офицер, – давай ты лук будешь чисть, а я сало порежу. Ибо…Сало такой продукт, который никому доверять

нельзя.

– Да-а…сало – наш стратегический запас! – веселился Алексей.

– И каша гречневая хороша! – поддержал Виктор.

56

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– А ты почему без каши? – аккуратно разрезая сало, поинтересовался полковник у Ильи.

– Он мясо не ест, – ответил Виктор.

– Ах, да…забыл совсем. Ты же веган у нас, – съязвил довольный

офицер.

– Не веган, конечно, потому что птицу и рыбу я ем. Только мясо

не употребляю уже больше трёх лет, – поняв иронию полковника, защи-щался Илья.

– А курица и рыба, это не мясо что ли? – продолжил полковник.

– Курица – это птица. Рыба – это рыба. – улыбаясь, объяснял Илья,

– а мясо – это мясо. Баранину, свинину, говядину, крольчатину…коша-тину с собачатиной я не ем. Всё остальное, пожалуйста, с превеликим

удовольствием. Особенно, собственного приготовления или свежевы-ловленное. На рыбалке, например, поймаешь добрую щуку и ушицу

из неё… объедение!

– Тогда вот тебе добрый кусок сала, – полковник на ноже протянул

Илье самый толстый кусок – это же не мясо.

– И даже не кошатина, – пошутил Алексей.

– Нет, сало я тоже не буду, спасибо!

– С такой едой ты к концу командировки ноги протянешь, –

сокрушался полковник, – чем я тебя в Алеппо кормить буду? Ты это

прекращай. Надо есть, мы ведь на войне, а на военных, путешествую-щих и больных пост, как известно не распространяется. Тем более для

нас, у которых вообще всё в кучу. Бери сало, говорю тебе!

– Да не хочу я, – уверенно отказал Илья, – чаю попью со сгущёнкой, и будь здоров!

– Ну, как хочешь. Нам больше достанется! Кому еще кусочек?

Плотно подкрепившись, журналисты убрали за собой пластиковую посуду, вернули столы на свои места и всем составом вышли

на улицу. Одни курили, другие просто стояли и молча смотрели на рассвет. Солнце как-то особенно быстро выходило из-за каменных домов

на пригорке, заливая всю округу ярко-рыжим светом. Безмолвную идил-лию разрушил рёв моторов: из-за угла терминала выехал внедорожник

сопровождения, а вслед за ним и белый минивэн. Машины быстро

подъехали к главному входу, у которого стояли журналисты, и резко, скрипя тормозами, остановились. Из внедорожника вышел все так же

напомаженный и набриолиненный Тарик с распростёртыми объятиями: 57

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Хелоу, май фрэнд! – улыбался он.

– Мархаба, Тарик! Мархаба!!! – приветствовали его Леонид с Алексеем.

– Мархаба! – включился в приветственные «обнимашки» полковник.

– Что такое мархаба? – поинтересовался Илья у расплывшегося

в улыбке Виктора.

– Здравствуй, по-сирийски – обнимая Тарика, громко ответил он.

– Мархаба! Мархаба! – пожимая руку, а потом и дружески обнимая

Тарика, приветствовал Илья.

Обняв всех приехавших сирийцев и объяснив жестами каждому, как их рады видеть, репортёры быстро покидали свои вещи в автомобили, надели бронежилеты с касками и расселись по своим местам.

– Так, так, этот здесь, – подсчитывал полковник. – А Клим где?

– Здесь я, товарищ полковник, – отозвался с заднего сиденья

репортёр.

– Тебя из-за мешка совсем не видно, – оправдался офицер.

– Меня мешок прикроет, если что…

– Никаких, что! – оборвал его офицер. – Тарик сказал, что дорога

свободна. Бородачей всю ночь долбили: куча трупов, и штурм сорвали.

В общем, дорога свободна, сейчас вмиг домчим до Алеппо, а там

в гостиницу, и готовиться к работе.

– Скорей бы уже добраться до места, – отозвался из-за рюкзака

Клим.

– Всё, Тарик, поехали! – громко скомандовал полковник и несколько

раз махнул рукой, чтобы сирийцы из машины сопровождения увидели

– яла! Яла! Яла!!!

– Давай, давай! – вторили ему журналисты.

Внедорожник в ту же секунду сорвался с места, резко развернулся и устремился к выезду с территории аэропорта. Вслед за ним

рванул и минивэн с российской прессой. Ехали очень быстро. На улицах поселка, граничившего с аэропортом, не было ни души, все лавки

закрыты алюминиевыми ставнями. Минут через пятнадцать обе

машины подъехали к блоку-посту, у которого накануне прервался пусть

в осаждённый город. Перед въездом в бетонный ангар стояли сирийские

солдаты с автоматами наперевес – те, что вчера угощали журналистов арбузом с дыней. Они весело приветствовали проезжавшие мимо

58

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

машины с российской прессой, энергично махая руками и поднимая

большие пальцы вверх. В нескольких метрах от поста по направлению

к Алеппо, на обочине дороги, лежал убитый мужчина: густая чёрная

борода и тёмные одежды наводили на мысль, что это был один из боевиков, убитых в недавнем бою.

– Вот и «бородатые», – брезгливо произнёс полковник.

Водитель, почувствовав интерес журналистов, замедлил движение

и даже заметно прижался к обочине, словно предлагая всем сидящим

в салоне увидеть лежащее тело.

– Зачем они его здесь бросили? – поинтересовался молодой оператор.

– Чтобы все видели, что не хрен соваться, – грозно заключил полковник.

– Представляю, какая здесь вонь будет завтра, – провожая взглядом

убитого, подхватил Алексей, – сейчас он полежит на жаре, а потом…

Фу!

Микроавтобус резко прибавил скорости и очень быстро стал

догонять внедорожник сопровождения. Дорога начала петлять через

каждые пятьдесят – сто метров. Высокие брустверы с простреленными

металлическими бочками по краям трассы лишний раз напоминали

о возможной атаке снайперов. Все молчали и как-то тревожно огляды-вались по сторонам.

– Так тихо, что прям ссать хочется, – неожиданно попытался пошутить полковник.

Но на его шутку никто не отреагировал, а машины тем временем, в очередной раз круто повернув, выехали на прямой участок дороги

с полуразрушенными строениями по краям. Внутри одного из таких зданий стояли два танка «Т-62», дула которых были направлены в сторону

дороги. Один из них весь опаленный, другой просто ржавый. Солдат

рядом с ними не было, поэтому Илья решил, что эти танки стоят здесь, скорей, для устрашения, нежели для реального боя. А может быть, их

просто бросили здесь за ненадобностью, – размышлял Илья. Проехав

еще немного вперёд, справа репортёры увидел десятки разбитых, посе-ченных осколками и опалённых автобусов, которые стояли на большой

площадке плотно друг к другу.

– Целый автопарк разбомбили, – едва слышно произнёс Виктор.

– Да-а-а… Война идёт нешуточная, – выдохнул Илья.

59

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

Дальше – больше: машины ехали мимо обугленных развалин, ни одного уцелевшего здания. Некоторые остовы домой дымились

до сих пор, подтверждая, что совсем недавно здесь шли ожесточён-ные бои. Совершив очередной вираж, минивэн подъехал к еще одному

посту.

– Через двести метров Алеппо, – заголосил полковник. – Подъезжаем, хлопчики!

– Это не может не радовать! – согласились журналисты.

– Только каски пока не снимайте! Справа боевичьё, до их позиций меньше километра. Там как раз находится район Салах Ад-Дин, и именно оттуда они пытались прорваться сегодня ночью.

– В касках, так в касках, – согласился с офицером Алексей.

– Как же без каски-то? – поддержал Леонид, – да только толку-то

от этой каски? Разве что для самоуспокоения…

– Хватит тут философию разводить! – приказным тоном оборвал

полковник. – Сказал, все в касках, значит, в касках… И точка!

– На хрен мы вообще в этот Алеппо едем? – вдруг запричитал молодой оператор.

– Проснулся? – ехидно обратился к нему полковник. – Спи давай, уже приехали.

– Поспишь тут с вами… То каски, то танки, то ещё какая-нибудь

шляпа…

Автобус тем временем быстро проехал мимо вооруженного автоматом военного, который, судя по всему, дежурил на блокпосте при въезде

в город, и подъехал к памятнику, на постаменте которого красовался

советский МИГ-21, устремлённый в небо. Машина была вся посечена

осколками, а вместо хвоста – алюминиевый скелет.

– Вот мы и приехали, ребятишки, – констатировал полковник, –

этот самолет находится на территории военных академий. Здесь уже

несколько лет идут бои. «Бородачи» их занимают, потом сирийская

армия их отбивает, потом опять отступает с позиций…И так каждый

раз. Прошлой ночью, судя по всему, тоже бились за эту землю. Говорят,

«нусрята» сейчас заняли большую часть академии, осталась лишь узкая

полоска, по которой мы сейчас с вами въезжаем в город.

– Очень интересная ситуация, – вмешался Алексей, – то есть нам

повезло, и мы попали в самое яблочко?

– Да! – согласился полковник, – в геморрой мы с вами попали…

60

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

Машина въехала в городскую черту, где масштаб разрушений был

не менее тяжелый. Высотные дома, построенные когда-то из прочного

камня, коим богата сирийская земля, представляли собой ужасающие развалины. Сложившиеся, словно карточные, толстые стены, едва удерживали

покосившиеся массивные крыши. Но самое страшное в открывшемся

виде было то, что в этих полуразвалившихся домах жили люди. Веревки, на которых местные развешивали своё бельё, крепились прямо к торчащим из всех углов кускам арматуры. Людей среди этих развалин было

немного, все-таки ранее утро, а сирийцы, как известно, никогда рано

не просыпаются. И среди немногочисленных прохожих между разва-линами в основном были женщины в черных паранджах. Чем дальше

машины въезжали в город, тем картина серьезно менялась: разрушенных

домов становилось всё меньше, и через каких-то пятьсот метров улицы

о войне мало чем напоминали. Дома из резного камня невероятной красоты. Причем, буквально, у каждой постройки индивидуальный рисунок.

Видно было, что до войны в этих ослепительно рыжих дворцах жили

счастливые и богатые люди. И это были самые обычные жилища горожан.

– Какая же красота! – восторгался Виктор, глядя на нетронутые

войной строения. – Как в музее! А ведь это дома самых обычных горожан. Так ведь, товарищ полковник?

– Да-а-а… – многозначительно выдохнул он.

– Блин, реально, музей, – поддержал Илья, – смотри, какие колонны.

Просто восточная сказка какая-то!

Машины подъехали к площади, на которой красовался памятник

в виде всадника в военной форме на коне, стремительно перескакиваю-щего какое-то невидимое препятствие.

– Та-а-ак! А это у нас памятник Хафезу, – со знание дела заключил

Леонид, – отцу Башара Асада. Вот он всех держал в железном кулаке, не в пример младшему сыну. Был бы жив сейчас, никакой войны

в Сирии не было бы…Но… Имеем, что имеем.

Свернув с площади направо, внедорожник сопровождения устремился вниз по ровной трассе западного района Алеппо, минивэн

с журналистами летел за ним. Минут через пятнадцать машины въехали на огороженную и хорошо охраняемую территорию гостиницы

«Аль-Шахба». Монументальное, построенное в лучших советских

традициях восьмидесятых годов прошлого столетия, здание тянулось

ввысь на двадцать два этажа. Вероятней всего, до войны это была

61

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

самая статусная в городе гостиница. Убранство её парка с финико-выми пальмами и другими ближневосточными растениями и цветами, а также бассейны с когда-то работавшими фонтанами – всё здесь ука-зывало на статус. Но сейчас даже этот, некогда пятизвёздочный, шедевр

архитектуры был усеян осколочными ранами. Следы от разрывов мин

и снарядов, а кое-где выбитые или потрескавшиеся стёкла, даже с первого взгляда предупреждали об опасности.

Выгрузились очень быстро и дружно заняли несколько диванов

в холе гостиницы. В качестве невероятного бонуса – интернет. Пусть

очень медленный, но всё же, перспектива общения с цивилизацией

радовала всех коллег-журналистов. Поэтому, лишь нащупав сеть, все

они уткнулись в свои телефоны и не обращали внимания ни на что.

Полковник тем временем суетился на рецепции, выясняя у персонала

ситуацию с дальнейшим проживанием в этих стенах.

– Я тебе английским языком объясняю, – распалялся он, тыча пальцем сначала себе в грудь, потом указывая на сидящих журналистов,

– садык ты бестолковый: мне… ми… Понимашь, ми! Ай эм, то есть…

Вонт… Лив ин Шахба. Андэстэнд?

– Ес, мистер! – примерно на таком же суржике, отвечал сирийский

портье.

– Андестенд, значит? – воодушевился офицер. – Файф намбе, пять

номеров мне надо… Фо ту намба, понимаешь? Пять двухместных номеров нам надо, – тыча перед собой всей пятерней, а потом, поднимая

лишь два пальца, объяснял он… – Так, англичане! – громко обратился

он к репортёрам, – кто там на английском лопочет, идите, переводите…

Алексей отложил в сторонку свой ноутбук, встал и направился

к полковнику.

– В чём проблема, товарищ акыд? – игриво поинтересовался он.

– Объясни ему, что нам надо пять двухместных номеров… И скажи, что мы идём по брони губернатора. Он лично должен был зарезервиро-вать за нами пять двухместных.

– Он говорит, что номера готовы и ждут нас. Можем заселяться –

отрапортовал Алексей.

– Давай всех сюда, номера будем распределять! – приказал полковник.

– Слушаюсь, товарищ акыд! – веселился Алексей.

– Так! Посерьёзней, давай, Лёша…

62

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Куда уж серьёзней, товарищ полковник? на войне всё-таки, –

отходя от стойки рецепции, ерничал репортёр. – Парни! Давайте все

сюда, номера распределять будем.

Журналисты, как по команде, оторвались от своих телефонов

и устремились к офицеру.

– Я, естественно с Витей жить буду! – заключил Илья. – Дайте нам

номер, и мы пойдем размещаться… На стойке лежали несколько конвертов с написанными ручкой цифрами.

– Я буду жить на восемнадцатом этаже, – заявил полковник, отодвигая один из конвертов. – Со мной в номере будет жить переводчик Сомар, он приедет позже. А вы сами разбирайтесь, кто с кем жить

будет. Только список составьте, кто, где и мне потом отдадите.

– О-о! Девятнадцать ноль три, – воскликнул Илья, беря свой конверт, в котором лежали две магнитные карты от входных дверей, – в нём

мы с Витей будем жить. Вот тебе ключ, пошли заселяться.

Остальные коллеги тоже быстро распределились по номерам и, забрав

из холла свои вещи, поднялись на этажи. Несколько номеров находились

на восемнадцатом этаже, другие, этажом выше. Ближайшими соседями

Ильи с Виктором стали репортёры Леонид и Алексей. Пока раскладывали

вещи, ребята успели несколько раз сходить друг к другу в гости: оценить

разницу в убранстве комнат и просто понять, кто и где находится.

– Парни, смотрите! – обратился Лёня к зашедшим в гости Илье

с Виктором, – прямо под нашим окном снаряд взорвался. Причем, конкретно так рванул, – он показал на рваную дыру в бетонной стене, чуть

ниже окна.

– Вы бы поменьше из окон высовывались, а то сейчас снайпер сработает, мало не покажется, – обратился Виктор к любопытствующим

коллегам.

– Да, парни…– забеспокоился Лёня, прикрывая окно и задёргивая

плотную штору – Витя прав – лучше в окно не высовываться.

– Витя, а ты у нас шторы завесил? – спросил Илья.

– Первым делом, я воробей стреляный!

– Ладно, пойдём вещи разбирать, пусть парни сами тут расклады-ваются…

Через полчаса в холл гостиницы стали спускаться российские

журналисты. В домашних тапочка, в шортах и майках, без бронежилетов и телевизионной аппаратуры они походили на обычных туристов, 63

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

коими кишат привычные курорты Турции или Египта. Ребята рассаживались на мягких диванах, подключали свои мобильники к «всемирной

паутине» и погружались в мир интернет-новостей и сетевого общения.

– Парни! Кто-нибудь знает, где здесь бабки поменять можно? –

обратился Алексей. – Клим, вы же здесь уже были, где баксы меняли?

– Мы здесь были всего один день, и деньги с собой из Латакии привозили. Думаю, на рецепции поменять можно, только курс дикий будет.

– Да, парни, – поддержал его оператор Вадим, – у гостиничных

садыков лучше не менять, они побоятся.

– В смысле, побоятся? – недоумевал Илья.

– В Сирии, вообще-то, за обмен валюты срок светит, – улыбнулся

такой неосведомлённости Вадим, – ладно, в Латакии на всё сквозь

пальцы смотрят. Там некоторые умельцы озолотились на грабитель-ском обмене. Главное, чтобы никто не видел, как говорится. А в Алеппо

всё гораздо строже. К тому же город в окружении боевиков, так что

«спецы-мухабаратчики» не дремлют. Не дай Бог поймают на обмене, могут и расстрелять не разбираясь. А ты что в Латакии не поменял? –

обратился он к Илье.

– Поменял немного, но вдруг мы здесь надолго…

– Если что, я тебе займу, – успокоил коллегу Леонид. – Но на счёт

обмена бала надо подсуетиться…Так… На всякий случай. Думаю, в городе по любому есть какой-нибудь барыга, у которого можно пере-кинуть баксы.

В этот момент в холл вошли трое российских военных в камуфляжах и с автоматами наперевес: круглолицый полковник невысокого

роста, худощавый майор и за ними медленно плёлся старший лейтенант.

Увидев журналистов, все трое подошли к ним и поочерёдно уселись

на свободный диван. На их лицах читался неподдельный испуг.

– Мужики… – начал негромко круглолицый полковник, – «бородатые» вертолёт сбили… Он замолчал, словно подбирая слова. – Наш

вертолёт… На котором мы сюда прилетели…

– В смысле, наш вертолёт? – после непродолжительной паузы обратился к военному Виктор.

– Двести двенадцатый борт? Ми – восьмой, на котором мы прилетели в Алеппо, на обратном пути завалили духи?

В гостиницу вошел переводчик Сомар. С вытаращенными глазами, он быстро приблизился к группе журналистов и военных с оружием: 64

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Вы рассказали, товарищ полковник?

– Да, Сомар, как раз сейчас довожу…

– Это какой-то шок! У меня глаза полны слёз, – на восточный манер

стал лебезить переводчик.

– Этот тот самый борт, который вчера нас вёз? – поинтересовался

Илья.

Да, парни… – едва слышно говорил полковник, – то самый борт…

Они привезли нас и полетели обратно. На борт поднялись два контракт-ника…совсем молодые парни. Один из них еще так пристально посмотрел

на меня, словно прощаясь… Пилоты даже винты не выключали, торопились обратно на базу… Через десять минут их сбили в провинции Идлиб…

В новостях уже показывают во всю… Как наших парней эти твари рас-стреливают… Никто не выжил… Басмачи всех добили…

– Вот твари! – глядя в свой телефон, крикнул Лёня, – они уже в интернет выложили расправу… Ублюдки!

Весь этот день, до глубокой ночи, журналисты не отходили от телевизоров в холе гостиницы Аль-Шаба, следя за выпусками местных

новостей, в которых показывали кадры чудовищной расправы над погиб-шими в сбитом вертолёте российскими военными. На видео было всё: тела возле горящего Ми-8, бородатые мужики с Калашниковыми прыгали на телах солдат и веселились, какой-то боевик тряс фотографией

красивой белокурой девушки, очевидно, изъятой у одного из погибших.

Репортёры долго смотрели на эти ролики… Комок подступал к горлу…

Очень хотелось взять автомат и дать очередь по всей этой нечисти…А

потом взорвать всю эту бородатую свору к чёртовой матери…

Вечером, когда на город опустилась ночь, все журналисты, полковник и переводчик Сомар собрались в одном из номеров. У кого-то

нашлась литровая бутылка виски. В этот вечер все, не сговариваясь, решили выпить. Тост был один: «За погибших ребят!» Говорили в этот

вечер мало, больше молчали. И неторопливо выпивали…

– С боевым крещением, парни! – тихо произнёс Илья и быстро выпил

остатки алкоголя… – Допивайте и по номерам! Завтра начинаем работу, –

скомандовал полковник. – Впереди всё самое интересное. Вы теперь и за

этих парней будете делать общее дело…

65

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

ШТУРМ АЛЕППО

– Командир?! – полушепотом обратился телохранитель к спящему

Вахиду. – Командир?!

– Что ты хочешь? – Вахид открыл глаза.

– Приехали наши спецы, говорят, вертушку русских завалили.

– Завалили, говоришь? – с трудом прохрипел Вахид. – Пусть ждут, сейчас выйду… и, это… пришли ко мне кого-то…мне умыться и собраться

надо, – глядя на свои окровавленные руки, приказал «палач».

Через несколько минут в его шатёр вошли четверо с двумя большими бидонами; в одном была горячая вода, в другом – холодная. Они

поставили воду рядом с Вахидом, быстро вышли, и буквально через

мгновение появились вновь с медными ковшами для обливания и поло-тенцами в руках.

– Где генерал Рахим? – сердито поинтересовался Вахид.

– Он в своём шатре, командир! – отчеканил самый молодой

из обслуги.

– Сейчас день или ночь? Ничего не понимаю я в этой пещере…

Сколько вообще времени? – мыля руки, возмущался Вахид.

– Почти час дня, командир, – докладывал молодой, – генерал Рахим

уже встал и скоро выйдет в большой шатёр. Приглашает вас…

– Долго мы вчера отдыхали?

– Около трёх часов ночи мы проводили вас в этот шатёр. Генерал

приказал устроить здесь всё для вас, командир.

– Для меня? – наслаждался тёплой водой Вахид. – Для меня, это

хорошо. А есть в общем шатре будем?

– Да, командир! Там все накрыто для вас.

– Мне мой телохранитель сказал, что мои спецы прибыли.

– Возле большого шатра вас ждут, – отчеканил молодой, выливая

на Вахида очередной ковш тёплой воды.

– Скажешь, чтобы зашли ко мне как вымоюсь, понял?

– Всё понял, командир!

Через полчаса Вахид сидел в мягком невысоком кресле, обложен-ный подушками, и потягивал кальян.

66

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Я войду, командир? – бодрым голосом поинтересовался бородач.

– Заходи, заходи, дорогой! Чем порадуешь? – Вахид указал рукой

на кресло.

– Мы сделали всё, как ты велел! – усаживаясь, докладывал бородач, – русскую вертушку положили, как по написанному. В ней было

пятеро военных: трое летунов и два «контрабаса». Всех уделали. Они

даже пикнуть не успели. Местные разделали русских, как баранов.

Я приказал развезти части по деревням, чтобы хоронить некого было.

Сейчас все телевизоры рассказывают, как мы завалили Ми – восьмой

русских, даже видео с места событий крутят. Там один из местных

снимал на свой телефон. В общем, все кричат и визжат от нашей

работы.

– Это хороший визг, – одобрительно покачал головой Вахид. – Когда

все визжат, особенно русские, я спокоен… А что русские? Пытались

вытащить своих с места падения?

– Мы всё сделали очень быстро и сразу уехали оттуда. Местные

говорят, что слышали рев двигателей самолётов. Но никто не бомбил

место падения. Думаю, скоро русские начнут мстить за свой вертолёт…

– Пусть знают, с кем воюют! – надменно прервал его Вахид. – Мы им

ещё и здесь ловушку устроим. И правильно, что вы быстро убрались

с того места, друг мой. Сейчас русские там всю округу выжгут. Ты, кстати, документы этих шакалов привёз?

– Да, вот они, – он протянул окровавленные удостоверения.

– А-а-ах, белоголовые! – с ненавистью разглядывая фотографии, шипел Вахид. – Допрыгались? Покатались на вертолёте, и хватит.

В этом небе мы хозяева! Он швырнул несколько удостоверений в едва

тлеющий костёр, в котором доходили угли для кальяна. – А эти фотки,

– Вахид крутил в руках фотографию белокурой девушки и несколько

семейных снимков, изъятые у погибших российских военных, –

я оставлю на память.

– А теперь бери своих ястребов и отдыхайте, как следует. Я уже приказал своему помощнику, чтобы устроил всё по высшему разряду: баб

берите, каких хотите и сколько хотите. В Хандарате у генерала большой

запас имеется, говорят, даже русские есть, – злорадно распоряжался

Вахид. – Завтра утром вам хорошо заплатят за сбитую вертушку, я уже

дал команду своему казначею. В общем, гуляйте пока… Потом к вам

еще будет важное задание.

67

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

Бородач глубоко затянулся предложенным Вахидом кальяном и гор-дый вышел из шатра. Через минуту за ним последовал и сам командир, но он сразу вошел в большой шатёр, где его уже ждал довольный генерал Рахим.

– Брат мой, заходи! – расплылся в улыбке генерал. – Присаживайся, дорогой! Вот аргиля для тебя, только что заварили. Такая шиша, прям

все мысли на место встанут!

– Спасибо, генерал! Аргиля сейчас – самое нужное! – радовался

Вахид. – Вдобавок и хорошие новости с утра тоже радуют.

– Да-а, слышал, слышал, – одобрительно кивал Рахим. – Навели

шороху твои люди, весь мир захлёбывается от новостей. Слава Аллаху!

– Заплатить бы им надо, генерал, – игриво говорил Вахид, – девки

хорошие у тебя найдутся?

– Такими орденами у меня все подвалы забиты, – хохотал генерал,

– пусть берут на свой вкус. Для твоих героев самых лучших подберут.

Сам пробовать не буду, им отдам!

– Это правильно, генерал, пусть поиграют красиво. А деньги я им

потом дам, когда Алеппо возьмём. Сразу со всеми рассчитаемся…

– И нам за такое дело ордена полагаются, – генерал подмигнул

Вахиду, – такую операцию провернули, все на ушах. Так что вечером

ещё парочку белокурых красавиц встретим, не каждый день все-таки

русские вертолёты валим. А пока угощайся, брат! Сейчас мои ястребы

придут, будем планировать штурм…

– Идите и сорвите с неверных их головы, как это делаю я! – кричал генерал, обращаясь к собравшимся в пещере командирам. В ту же

секунду он махнул рукой, и его помощники отсекли головы пятерым

пленным сирийским солдатам. – И пусть реки крови зальют этот город!

Пусть захлебнётся Алеппо кровью неверных! И не будет пощады

никому, потому что всевышний не терпит изменников… И скажите

своим солдатам, что они несут очищение. Пусть головы неверных висят

на каждом заборе, на каждом свободном шесте! И пусть весь мир видит

нашу силу и нашу победу. Только нашу победу! Вы, братья мои, несёте

исцеление. Так лечите же этих шакалов от их блуда! Аллаху не нужны

их продажные души! Идите и рвите их сердца, режьте их печень и принесите мне голову самого главного их генерала, и я покажу вам, как

истинный воин разделывает мозг своего врага… И когда мы возьмём

этот город и зальём его кровью неверных, мы пустим туда стаи голод-68

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

ных псов…, и они будут рвать трупы убитых вами шайтанов, чтобы все

они, как один отправились в ад!.. – Аллах Акбар! – закричал он.

– Аллах Акбар! – взревела толпа. Этот неистовый рёв вырывался

из пещеры, словно вой гигантского дракона, будоража окрестности.

Чуть больше сотни полевых командиров жадно глотали каждое

слово своего генерала, то и дело поднимая вверх огромные кинжалы, издавая при этом дикий рык. Палачи в этот момент вскрывали тела

только что обезглавленных солдат, доставали еще бившиеся сердца

и рвали их зубами, приводя в неистовый восторг хрипящую толпу.

Вахид тоже был здесь. Он стоял по правую руку от генерала, то и дело

взмахивая своим тесаком, на котором оставались запёкшиеся сгустки

крови. Генерал продолжал что-то кричать, но Вахид его уже не слушал.

Словно дикий лев, он смотрел на орудовавших палачей, ревя вместе

с остальными после каждого призыва генерала.

– Палач!.. Палач! – услышал он обращение генерала. – Скажи им

что-нибудь перед боем…

– Братья мои! – прокричал Вахид толпе, подняв тесак над головой.

– Сегодня мы войдем в этот город и избавим его от шайтанов!

– Аллах Акбар! – ревели бородачи.

– Сегодня мы вырвем у этого города его поганое сердце и скормим

его бродячим псам! И мы наведем порядок в древнем Халебе и сотрём

из памяти весь позор, которым неверные заполонили наши священные

улицы.

– Смерть неверным! – кричала толпа. – Рвать их сердца!..

– В нашем Халебе полно русских, – кричал Вахид, – я хочу, чтобы

вы, братья мои, принесли мне их головы. Мы сложим их в кучу на главной площади и покажем всему миру их истинные лица!

– Аллах Акбар! Аллах Акбар! – вторили ему.

– Эти документы, – он достал из кармана и поднял над головой

окровавленные фотографии и удостоверения убитых российских пилотов сбитого недавно вертолёта, – принесли мне мои люди. Они взяли

их у русских собак, которые летали на вертолётах и бомбили нас с вами.

Мои люди убили их и разорвали на части. Я хочу, чтобы и вы с вашими

людьми принесли мне кучу таких бумаг. И тогда мы покажем всему

миру, чего стоит истинный мусульманин… Аллах Акбар!

И снова рёв беснующихся мужчин вырвался из пещеры. Автоматные очереди при входе дополнили картину…Через несколько минут

69

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

генерал вдруг поднял правую руку вверх и все, как по команде, замолчали.

– Молитесь, братья мои…молитесь! – потребовал он. – Аллах ждёт

нас! Выступаем в назначенный час. Каждый из вас знает свою задачу…

Отправляйтесь к своим людям, и пусть каждый внесет свой вклад

в нашу общую победу! Аллах Акбар!…

Вахид руководил штурмом из убежища, находившегося в глубоком

подвале массивного здания. К нему стекалась целая сеть подземных

ходов, прорытых рабами на улицах одного из пригородных поселков

на юге Алеппо. По этим узким лазам, словно муравьи бегали вооруженные «бородачи», поставляя сведения о ситуации на линии фронта.

Главарь сидел на высоком мягком кресле возле дубового стола, на котором лежала подробная карта города, вся разрисованная какими-то

разноцветными линиями, кружками и квадратами. Возле него стояли, сидели, и даже лежали на кушетке или на полу неподалёку в камуфляжах и «арафатках» на головах, вооруженные люди. Одни внимательно

смотрели в карту, словно пытаясь разглядеть на ней какие-то детали, другие с такими же серьёзными лицами выслушивали доклады забе-гавших в помещение посыльных, а потом, обращаясь к приближённым

Вахида, тыкали пальцем в карту. Большинство из присутствующих

здесь курили кальян. Клубы дыма толстым слоем укутывали весь потолок длинного подвального помещения. Общий гул дополняли хрипящие

рации, которые были у каждого вояки. Вахид тоже пыхтел кальяном, не вынимая трубки изо рта. Периодически он отдавал какие-то команды, потом требовал, чтобы помощник вносил на карту какие-то изменения

или выслушивал доклады и предложения своих военачальников.

– Больше огня! Больше! – орал он охрипшим голосом одному

из прибежавших посыльных. – Скажи Хусаму, чтобы закидал своими

минами Рамуси так, чтобы ни одна собака не пробежала. И пусть не требует от меня подкрепления…Нет у меня для него подкрепления! Русские

и так бомбят, не затыкаясь. Я так понимаю, пятисотками кидают?

– Да, командир! – доложил один из приближённых. – На правом

фланге наше наступление захлебнулось… Русская авиация разнесла

позиции во время штурма. Били точно по нашему «правому крылу» …

Потери огромные…

– Слышал? – громко обратился Вахид к посыльному. – Беги

к Хусами, скажи, что я требую усилить минометный огонь… И пусть

70

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

побольше шайтан-труб по фронту расставит! Жгите их всех!!!

Я понятно объясняю??

– Да, командир! Уже бегу к Хусаму…

– Сулим, что происходит справа? – обратился он к помощнику. –

Почему связи нет?

– Посыльных не было с начала атаки… Думаю, русские самолёты

не дают нашим подняться… В небе много беспилотников, они фикси-руют все наши передвижения…и атакуют…

– Атаковать должны мы, – недовольно, выдыхая дым, прервал

Вахид. – Отправляй человека на правый фланг, пусть поднимает всех, кто остался, на штурм. Да примет Аллах их души!

В этот момент наверху прогремел мощный взрыв, от которого

задрожал потолок, пуская рябь на зависавших клубах дыма, а со стен

посыпалась штукатурка. Все на мгновение замолчали, оглядываясь

по сторонам, словно выискивая, с какой стороны возможно обрушение.

– Здесь стены толстые, командир, – успокоил кто-то из собравшихся за столом, – «пятисотку» выдержат.

– А полуторатонную, что? – зло спросил Вахид. – От полуторатон-ной бомбы все в этом подвале поляжем?

– Возможно и такое – медленно, едва слышно, ответил он –

но только в том случае, если попадут точно в цель…

– Аллах каждому отмерял его путь – брезгливо начал Вахид – если

нам суждено остаться в этом подвале, так тому и быть. Но… Сначала

мы прорвём кольцо на Рамуси и выйдем к нашим братьям в восточной

части города. Слушайте все сюда! Приказываю все силы…Все резервы, какие есть поднимать в бой! Все… Слышите меня? Все силы вперёд!

Время пришло…Наше время пришло!

– Аллах Акбар! – закричали «бородачи» и, в едином порыве под-нявшись со своих мест, начали быстро покидать помещение.

На своих местах остались лишь Вахид, его телохранитель и еще

два приближенных командира. Все они тянули кальян и молча смотрели на карту…

***

– Мужики! – обратился Алексей к сидящим рядом журналистам.

– Знаете, что происходило, когда мы пытались первый раз въехать

в Алеппо?

71

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Что могло происходить? – негодовал молодой оператор. – Задница

происходила… В которую привез наш акыд…

– Совершенно верно! – ехидно согласился Алексей. – Тарик сейчас рассказал, что в момент, когда мы подъехали к городу, боевики

начали активное наступление. Говорят, десять тысяч «духов» прибыли

из Идлиба и пошли на выручку своим бородатым братьям из Восточного Алеппо. В общем, пытались прорваться через юг, как раз в районе

Рамуси, где мы ехали. С Востока тоже долбили, а мы оказались между

ними.

– Да, парни, – включился в беседу переводчик Сомар, – сейчас

по телеку передают, что большие силы боевиков штурмовали южные

окраины Алеппо. Из Идлиба пришло большое подкрепление… Говорят, что, возможно, кто-то из них сбил наш вертолёт. – Сомар смотрел

на экран телевизора и переводил всё, что там говорили. – Какой-то очень

известный полевой командир руководил штурмом… А, вот! Короче, известный наёмник, по имени «Палач», вот как его зовут. Он привел

большое подкрепление. Их главная задача, прорвать кольцо и воссое-диниться с группировкой, зажатой в восточной части Алеппо… Говорят, что у них очень много сил, и они прекрасно вооружены… – О-о-о! – вдруг

замолчал Сомар, внимательно слушая диктора… – В общем, он говорит, что основное направление удара пришлось как раз на район, по которому вы ехали… Но прорваться им не удалось – русские ВКС отбили

атаку…

– Наши красавцы! – воодушевился Виктор.

– Ага! – ухмыльнулся молодой, хорошо по нам не пальнули.

– Короче говоря, – продолжил Сомар, – не меньше тысячи боевиков

убиты… И это только лишь те тела, которые удалось посчитать на месте

боя… Но дорога перекрыта. Въехать в Алеппо или выехать из него

невозможно!..

– Мы в блокаде, парни! – громко заключил Илья. – А там ничего

не говорят, будет ли новый штурм?

– Сейчас, подожди, – напрягся Сомар… – В общем, город в осаде.

Боевики в Восточном Алеппо тоже понесли большие потери, но дорогу

Рамуси им удалось отбить у сирийской армии. Так что выбраться

из города пока невозможно.

В этот момент стеклянные стены гостиничного холла задрожали

от взрыва…

72

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Наши бьют! – со знанием дела заключил Виктор.

Через секунду еще один хлопок, поток другой, третий…

– Это «пятисотки» рвутся, – спокойно сказал Лёня, – тяжелые бом-бардировщики мочат духов вокруг Алеппо. Долбят конкретно, судя

по всему. И пока наши их долбят, думаю, можно спать спокойно.

– Правильно, Лёнчик! – воодушевился Илья. – Вот если они пре-кратят рваться, тогда нужно будет вещи собирать… Война, ничего

не поделаешь…

73

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

ПЕРВЫЙ РАБОЧИЙ ДЕНЬ

Илья проснулся от громкого хлопка. Стёкла задрожали, и раска-тистый гул от далёкого взрыва ворвался в гостиничный номер, где

поселились репортёр и его оператор Виктор. Одно из окон из-за жары

было открыто, но сам номер зашторен ещё с вечера плотной тёмной

тканью. На своей кровати, справа от открытого окна, сидел Виктор, проверял исправность видеокамеры: готовился к предстоящим съёмкам. Сразу после взрыва он резко встал с кровати, подошел к разрыву

между двумя половинами шторы, оттуда торчала рама открытого окна, и осторожно выглянул в него, пытаясь отыскать место падения бомбы.

Боковым зрением он заметил, что Илья проснулся:

– Всю ночь долбят, слышал? – обратился он к репортёру.

– Да-а, – прохрипел спросонья Илья. – Если так каждую ночь дол-бать будут, хрен мы выспимся когда-нибудь.

– Зато живыми останемся, – раздвигая штору чуть шире, усмехнулся Виктор. – Плотно кладут, как по заказу. Работают, видимо, по окраинам Алеппо, как раз по тем местам, где мы въезжали в город.

Я всю ночь не спал, подпрыгивал от каждого взрыва. В какой-то момент

даже слышал гул летящих бомбардировщиков… тяжелых бомбардировщиков. Наша дальняя авиация лупила боевиков, засевших по окраинам.

– Я тоже слышал, как наши этих чертей бородатых с землёй ровняли. Кстати, ночью еще и Грады где-то на окраине работали. Тоже, наверное, боевичьё гоняли.

– Грады вон там работали, – Витя ткнул пальцем в щель между

шторами – я, когда услышал, посмотрел направление. Причем работали

совсем недалеко от нас. Там, наверное, передовая находится. Не исключено, что бородачи на прорыв опять пошли, поэтому по ним решили

Градами работать. В том же районе, кстати, и стрелковый бой слышен

был: крупнокалиберные пулемёты били без умолку.

В ту же секунду ещё один мощный хлопок прервал размышления

оператора. Виктор резко задернул шторы и сел на свою кровать. Через

мгновение раздался еще один хлопок, за ним второй и через секундный

интервал третий.

74

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Вот этот бью-ю-ют! – с опаской произнёс Виктор. – Надеюсь, сегодня мы не в тот район поедем снимать…

– Да… Не хотелось бы под своими же бомбами голову сложить, –

съязвил Илья.

– Это, кстати, мощные бомбы рвутся: пятисоткилограммовые, не меньше – со знанием дела заключил оператор. – И судя по всему, где-то совсем близко рвутся. Скорей всего, на самых окраинах.

– Мы въезжали в Алеппо с юга, – подошел к окну и слегка раздвинул шторы Илья, – как раз в тот момент, когда в город прорывались

тысячи боевиков. Значит, наша дальня авиация долбит именно по ним.

И пусть закатают этих бесов в землю, чтоб не вылезали больше

никогда.

– Хорошо бы…Да только не так это всё просто, – заключил Виктор, протирая широкоугольную линзу, – зароют этих чертей, им на смену

придут другие. Сколько таких одурманенных баранов по миру шатается, не сосчитать.

– Ничего… на всех упырей российских высокоточных бомб хватит! – Илья вернулся на своё место, лёг на кровать и отвернулся

от окна.

Через несколько минут канонада за окном прекратилась, и в комнате воцарилась тишина. В проём между задёрнутых штор прорвался

рассветный солнечный луч, ложась яркой розово-золотой полоской

на стене, напротив кровати Илья.

Слава богу, все утихомирились, – думал он, – может, теперь

поспать удастся? Витя, наверное, спать больше не планирует, а я вот

вздремнул бы ещё часок другой. Но только журналист закрыл глаза, как

на улице, прямо под окнами гостиницы, раздался скрежет динамиков, а чуть позже громкое покашливание и хриплое: «Алла Акбар!» Потом

непродолжительная арабская речь, словно кто-то неведомый проверял

исправность звуковых колонок. Опять сиплое покашливание, и, наконец, уверенное «Аллаху Акбар!». Затем снова «Аллаху Акбар!». И ещё

раз, но уже гораздо громче и уверенней.

– Это ещё что за хрень? – возмутился Илья. – «Бородатые» теперь

в атаку пошли, что ли? Он взял с тумбочки возле кровати свои наручные часы:

– Пять утра! Они там совсем что ли с ума спятили? Всю ночь

их бомбами утюжили, а под утро они концерт закатывают?

75

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Пять утра, – степенно заключил Виктор, – утренний намаз…

Правоверный мусульманин обязан встать с первыми лучами солнца

и помолиться – закон!

– Ё-ё, П, Р, С, Т… – недоумевал Илья…

В этот момент к одиноко завывавшему с близлежащего минарета

имаму присоединились остальные проповедники, и уже по всему

городу полилось раскатистое «Аллаху Акбар!…Аллаху Акбар!». Муж-ские голоса через громкоговорители читали какие-то суры из Корана, чередуя их громкими и протяжными песнопениями. Особенно в этом

многоголосье выделялся один проповедник, судя по голосу, очень

старый имам. Мечеть, в которой он пел, находилась ближе всех к гостинице с российскими журналистами, поэтому его было особенно хорошо

слышно. Дед так сипел и фальшивил, что казалось, вот-вот задохнётся.

Но с каждым новым призывом он вдруг оживал, возможно, даже к собственному удивлению, и продолжал уныло хрипеть в микрофон.

– Этот дедок особенно хорош! – язвил Илья, – хрипит, как в последний раз дышит… Интересно, надолго его хватит? Судя по голосу, этому

алеппскому Карузо далеко за сотню лет.

– Сколько бы ему ни было, свою песню он допоёт, – подхватил Виктор. – Цивилизация, как видно и до них добралась. Сейчас на минарет

забираться не надо. Поставил колонки повыше, микрофон внизу…Сиди

себе в мягком кресле, пой суры из Корана и радуйся. Насчёт голоса

тоже никто не заморачивается. Мечеть есть? Есть! Имам есть? Есть!

Говорить может? Значит и петь обязан. Тянешь, не тянешь – никого

не интересует. Пять утра настало – «Аллах Акбар!». И далее по тексту…

Кому не нравится – не слушай.

– Я бы с радостью, – усмехнулся Илья, – но судя по имеющемуся

репертуару, придется наслаждаться, причем из первого ряда…

Сиплые песнопения, словно по команде, прервались примерно

через полчаса. Тишина и невероятное умиротворение наполнили

округу. Солнце уверенно поднималось над древним восточным городом, убаюкивая своими ласковыми и тёплыми лучами. Взрывы

массивных авиабомб больше не нарушали сонное спокойствие, прекратилась и одиночная стрельба на городских окраинах. В такие минуты

даже представить было сложно, что где-то совсем рядом прячутся

злобные бородатые мужики с автоматами наперевес, готовые в любую

секунду рубить головы всем, кто попадётся на пути. Представить этих

76

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

палачей среди всего великолепия древнего Алеппо было сложно, но все

здесь понимали, что округа наводнена бандитами и палачами. Но тем

не менее Илья даже пытался понять этих людей. Лежа на кровати, он думал о том, что может двигать ими? Какие мысли и желания витают

в их головах? Вывод напрашивался сам собой: не иначе, как дурное воспитание, а точнее, отсутствие оного и непомерная алчность… В мыслях

об этих несчастных и обманутых людях Илья заснул.

Дверной замок негромко щелкнул и в номер аккуратно, чтобы

не разбудить, вошел Виктор.

– Не спишь? – поинтересовался он.

– Нет, уже встаю, – зевнул Илья.

– Наши уже вовсю завтракают. Ты пойдёшь?

– Да, Витя. Сейчас сполоснусь и подойду. Чем там местные садыки

нас потчуют?

– Омлет какой-то безвкусный, сыр очень солёный, маслины горькие.

В общем, фигня этот их завтрак. Я чаю попил с вареньем абрикосовым, да в номер. Собираться буду, акыд сказал, к обеду Тарик с охраной

подъедет, поедем на съёмки.

– Ну-у, наконец-то, поработаем! – резко встал с кровати Илья, быстро размялся, махнув несколько раз руками и стал отжиматься

от пола.

– Зарядочку делаешь по утрам? – Виктор укладывал в рюкзак

микрофон, линзу и провода для камеры. – Правильно делаешь.

– Да-а-а, – выдохнул Илья, – зарядка нам, как воздух нужна!

– Здесь, кстати, тренажёрный зал есть, я узнавал.

– Значит, сегодня вечером можно будет сходить, да, Витя?

– Я бы сходил, посмотрел, что там есть. Может и для меня трена-жеры найдутся. Я ведь дома тоже спортом занимаюсь.

– Каким? – Илья закончил отжимания.

– Да так, железо тягаю немного и бегать иногда стараюсь, – улыбался Виктор, – стараюсь держать себя в форме. Раньше я усиленно

тренировался, даже качался серьёзно. А сейчас годы не те, но в форме

себя держу.

– Это видно, – констатировал Илья.

– Вот сколько мне лет, как ты думаешь, – вдруг спросил оператор.

– Честно говоря, трудно сказать – дипломатично начал Илья. Виктор, действительно, был в хорошей форме, и точный возраст его определить

77

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

было сложно. Во всяком случае, Илье, который никогда не отличался

точными прогнозами. Подкупала подчёркнутая молодцеватость Виктора, умение хорошо одеваться. Но подспудно Илья понимал, что его

коллеге не может быть менее пятидесяти…

– Думаю, лет пятьдесят, не меньше, – подытожил репортёр.

Хотя подмывало сказать и сорок пять, и даже сорок, но не стал Илья

уж совсем льстить своему коллеге.

– Да-а-а? – начал Виктор, – А мне уже пятьдесят четыре… И всё

еще с камерой бегаю… И ни о чём не жалею. Дай Бог каждому в моём

возрасте с камерой по войнам разным бегать. Надеюсь, побегать еще

лет шесть – семь, а там и на пенсию можно смело идти. Поеду в родную Белоруссию, там жить буду. Лишь бы дом достроить до пенсии…

Возьму свою Надежду и буду с ней чаи попивать да истории разные

вспоминать…про жизнь нашу журналистскую…

– Да ладно, Витя, что ты про пенсию начал? – усмехнулся Илья.

– Не скажи… Про пенсию в любом возрасте думать нужно…Тем

более в моём, пред пенсионном, – усмехнулся оператор.

– Ладно, пенсионер…пойду я мыться и завтракать… Мы с тобой

потом и про пенсию, и про дом, и про речку с карасями поговорим, –

Илья закрылся в ванной…

На завтраке сидели практически все коллеги-журналисты. Длинный, с белой скатертью, стол был накрыт в лобби-баре гостиницы, где кроме

российских репортёров в это утро никто больше не завтракал. Напротив

каждого гостя стояла большая неглубокая тарелка, в которую пожилой официант неспешно укладывал со своей тележки порцию омлета.

Он что-то говорил на своём родном языке, но так как переводчик Сомар

ещё не подошел, никто из репортёров ничего не понял из длинного

рекламного монолога пожилого официанта. Впрочем, все понимали, что

мужчина расхваливает принесённую еду, и даже пытается объяснить русским, что это и с чем это едят. Официант махал руками и строил весёлые

рожицы, силясь донести до всех присутствующих состав блюда. Стол

был уставлен тарелками с крупно порезанными помидорами и огурцами, сырами нескольких видов, чёрные маслины подавались отдельно

от зелёных. Несколько высоких стеклянных графинов с обычной водой

и кусками льда в ней официанты принесли заранее, очевидно, понимая, что большое количество жидкости понадобится гостям, чтобы удовлет-ворить жажду после поедания невероятно солёного сыра.

78

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Садык! – громко обратился Алексей к официанту. – Чай будет?..

Чай? Ти, ти, – перешёл он на английский, показывая на стоящую рядом

кружку.

– Кофи? – учтиво поинтересовался старый официант.

– Ес, ес, кофи! – согласился репортёр. – И чай ещё принеси, понимаешь меня? Ти-и-и…

– И мне тоже чай принеси, пожалуйста, – обратился Леонид. – Ноу

кофе… Чай, пожалуйста!

– Окей! – вдруг озарился официант. – Вахит, нейн, арба? – начал

вопросительно лепетать он.

– Парни! – обратился Клим. – Он спрашивает, сколько чая принести?.. И кто из вас будет кофе?

Теперь понятно, – загалдели журналисты, наперебой объясняя, кто, что будет пить…

– И мне чай, пожалуйста! – вклинился подошедший Илья, усаживаясь на свободное место. – Витя сказал, сыр у них очень солёный?

– Да-а-а, сыр – «вырви глаз»! – согласился Леонид.

– Значит, будем давиться солью, – Илья положил в свою тарелку

небольшой кусочек светлой массы, добавил много помидоров и огурцов и налил полный бокал холодной воды. – А где омлет?

Официант в ту же секунду поставил перед ним тарелку с оранжевой едой.

– Омлет? – ткнул пальцем Илья.

– Окей, окей! – закивал головой улыбающийся официант.

– Какой-то он безвкусный, – подытожил репортёр. – А простую

яичницу они могут приготовить? Кто-нибудь ему объяснял, как нужно

готовить?

– Мы ему уже час талдычим, что такое глазунья, но не понимает,

– смеялся Лёня. – Сомара надо ждать, может он объяснит, что к чему…

– Парни, смотрите, какое солнечное утро! – Алексей взял кружку

с кофе и вышел на веранду. С неё открывался прекрасный вид на исто-рическую часть Алеппо – район старого города. Впереди, как на ладони, лежали древние кварталы с их узкими витиеватыми улочками и невысокими каменными домами, большинство из которых стали закопченными

и полуразвалившимися. Это была восточная часть города – районы, в которых уже несколько лет хозяйничали террористы Джабхат Ан-Нусры. Их позиции были видны невооруженным взглядом: в каких-то

79

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

восьмистах метрах от гостиницы черной полосой разрушенных зданий

тянулась граница между мирным западом и бесконечно воюющим вос-током Алеппо.

– Нусра? – поинтересовался Илья у официанта, показывая рукой

в сторону полуразрушенного города.

– Нусра, нусра! – скорчил он гневную гримасу на лице. – Бах! Бах!

– официант развел руками, имитируя взрыв, а потом присвистнул, проведя рукой по шее, демонстрируя характерный жест…

– Головы режут? – изумился Илья.

– Нусра, фу…Нусра – ноу пипл! – объяснял официант…

Километрах в десяти, посреди развалин, сразу за пятью минаретами

светлой мечети, которая располагалась на территории подконтрольной

правительственным войскам, высилась гора, увенчанная высокими

стенами и башнями старой цитадели. Древнейший памятник архитектуры и визитную карточку Алеппо со всех сторон окружали развалины

домов, в которых прятались боевики. Несколько лет они пытались

завладеть цитаделью, но всякий раз их атаки подавлял небольшой гарнизон сирийских солдат, укрывшийся за древними стенами.

– Вон она – Цитадель! – Алексей отодвинул штору. Коллеги все

одновременно поднялись со своих мест и быстро подошли к занаве-шенным окнам веранды.

– Вы давайте там аккуратней! – скомандовал полковник, макая

лепёшку в пиалу с абрикосовым вареньем. – Сейчас как шмальнут

бородачи, отвечай потом за вас.

– Да, парни, шторы особо не открывайте, а то и правда, прилетит

какой-нибудь баллон в нас, – насторожился Алексей.

– Вообще, лучше к окнам не подходить! – переживал молодой оператор.

– А мы в Цитадель пойдём, товарищ полковник? – поинтересовался

Илья.

– Да, прямо сейчас! Только с духами договорюсь, – съязвил полковник.

– А разве духи уже в цитадели? – спросил Клим.

– Нет, там гарнизон сирийских военных сидит, – со знанием дела

констатировал Алексей, – а боевики вокруг цитадели. Я, правда, слышал, что какими-то тайными тропами туда всё-таки попасть можно. Это

нужно у Тарика выяснить.

80

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Прорваться бы туда, вот было бы дело, – воодушевился Илья.

– Я вам прорвусь! – отрезал военный. – Без моего разрешения никто

и никуда не пойдёт. Я у Тарика, конечно, поинтересуюсь, но, думаю, вряд ли нас туда кто-нибудь поведёт.

– Но попробовать надо, – заключили журналисты, возвращаясь

на свои места.

– Это мы потом обсудим, надо или не надо, – нахмурился полковник, – пока будем решать сегодняшнюю задачу. А сегодня мы едем

на очень интересную тему…

– Надеюсь, на передовую? – перебил Илья.

– Конечно, на передок. Но не торопи события… В общем, сейчас

доедаем свои омлеты, идём за «бронёй» и камерами, потом ждем Тарика.

Сегодня едем на Рамуси, в тот район, где вчера пытались прорваться

в город. Там ожидается выход боевиков. Снимать будем их. Поэтому

слушайте все меня очень внимательно! – полковник встал из-за стола, чтобы все его видели, – на месте действуем очень быстро! Приехали, оперативно выгрузились из автобуса и очень быстро начали снимать.

Запомните: промедление смерти подобно! Не дай Бог, нас «бородатые»

засекут, сразу начнут минами забрасывать. Так что на все съёмки у нас

не больше пятнадцать…ну, от силы…двадцати минут.

– Нам ещё стендапы писать надо, – попытался возразить оператор

Вадим.

– Вот и будете очень быстро писать свои стендапы… Очень быстро!

Это понятно? – полковник внимательно посмотрел на журналистов.

– Это понятно, – согласились они.

– По первой же моей команде все забегают в автобус, и мы срываемся с места. И чтобы никаких вопросов там не задавали, – подытожил

офицер. – Всё ясно?

– Ясно… Теперь можно по номерам за вещами?

– Да! Все одеваются в «броню», и спускаемся в холл. Сбор через

полчаса…

В лобби вошёл перепуганный переводчик Сомар, увидел компанию

журналистов и быстро направился к ним.

– Товарищ полковник, – начал он, – Тарик только что звонил. Сказал, что они уже выезжают, скоро будут здесь. Просил, чтобы мы все

собрались и ждали его. Иначе можем не успеть на выход боевиков.

Кажется, они уже начали сдаваться… Причем выходят с оружием…

81

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Так! Все по местам! Собираемся в холле! – командовал полковник удалявшимся репортёрам.

***

– Муртаза! – обратился к наводчику его командир. – Сегодня

мы уничтожим ради Аллаха это гнездо неверных! – он передал под-чиненному свой бинокль и показал рукой в сторону возвышающейся

над городскими постройками высотку. В этом здании находилась рези-денция губернатора Алеппо. В простонародье, двадцати пятиэтажную

высотку так и называли: «Башня губернатора». Сейчас здание стояла

в непосредственной близости от позиций боевиков, которые укрывались в восточной части города.

– Аллаху Акбар! – приветствовал такое решение наводчик. – Я разнесу эту башню вместе со всеми, кто там находится, клянусь Аллахом!

– Не спеши, брат! – охладил его пыл командир – Пока не нужно

ровнять башню с землёй… Но это пока…

– А что нужно?..

– Твоя задача на сегодня – нанести позиционный удар. Понимаешь

меня?

– Конечно понимаю, командир…Но не совсем…

– Это хорошо, – он взял у наводчика свой бинокль и опять стал

рассматривать высотку. – Губернатор сейчас там… Но он в подземном

бункере. Достать мы его не сможем… А нам это и не нужно, – тянул

каждое слово он. – А вот на крыше у этих собак оборудован наблюдательный пункт: вон, они шарахаются от одной пушки к другой. Их-то

мы сейчас и накроем. Он решительно положил бинокль на бетонный

выступ полуразрушенного дома и громко скомандовал: «На позицию, Муртаза! Аллах ждёт от нас победы!». Они поднялись по разбитой лестнице на крышу трехэтажного особняка. Здесь уже суетились несколько

таких же бородачей, один из которых держал в руках небольшую видеокамеру.

– Ты готов к съёмкам? – поинтересовался у него подошедший

командир.

– Я всегда готов! – отчеканил тот и нажал на запись.

Муртаза подошел к выставленному на изготовку американскому

противотанковому ракетному комплексу, приложился к прицелу и стал

наводить на крышу высотного здания. – Куда бить, босс?

82

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– По крыше нужно бить, – быстро командовал он, – видишь, там

люди ходят? Вот по ним и нужно попасть. И давай быстрей, пока нас

авиация не накрыла. Надеюсь, эти шайтаны нас еще не срисовали.

– Командир! – обратился один из боевиков с биноклем – я вижу

каких-то людей в бронежилетах и касках… На них написано: «PRESS».

– Там что, еще и журналисты бегают? – командир выхватил у подчинённого бинокль и стал всматриваться… – Не вижу никаких «PRESS».

– А-а-а… Вот они, суки!.. Сколько до башни, Муртаза?

– Почти два километра, командир!

– Ты должен накрыть этих бешеных псов! Завали их всех, чтобы

ни один журналюга не ушёл! Понял меня?

– Да командир, сейчас сделаю! – он нажал на спусковой механизм

и закричал: «Аллаху Акбар!»

Его призывный клич подхватили все стоявшие на крыше, и из трубы

противотанкового комплекса вырвались языки пламени – в сторону

губернаторской башни полетел реактивный снаряд. Бородатый оператор тщательно фиксировал происходящее на крыше и отдаляющийся

от установки снаряд. Через несколько секунд он врезался в верхушку

здания, разметав огненное пламя на несколько метров и подняв в воздух чёрные клубы дыма.

– Аллаху Акбар! Аллаху Акбар! – ещё громче кричали боевики, обрадованные удачным попаданием. Истерия продолжалась чуть

больше минуты. Всё это время оператор снимал счастливые лица бородачей, фокусируясь время от времени на «подбитой» башне.

– Выключай камеру! Выключай! – вдруг закричал командир.

– Сворачиваемся быстро и уходим, пока шайтаны нас не накрыли.

Он уверенно подошел к оператору, взял у него видео камеру и направился к выходу:

– Уходим быстро в подвал!

Бородачи судорожно собрали установку, после чего неуклюже

стали спускать ее вниз…

Командир уже сбежал на два этажа вниз по разрушенной лестнице , как услышал гул приближающегося самолёта, и в тоже мгновение прогремел мощный взрыв. Ещё один этаж вниз он скатился кубарем, сбитый

с ног взрывной волной. Чёрный дым вперемешку с песком и пылью

накрыл его с головой, однако боевик остался в сознании и слышал, как

рушились бетонные перекрытия на верхних этажах здания, как скреже-83

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

тала железная арматура и грохотали на лестнице отколовшиеся куски

стен. Едкий дым не давал дышать, и чтобы сделать неглубокий вдох, командир вжал голову в грудь и сквозь разгрузку ртом втянул немного

воздуха, задержал дыхание. Затем быстро перевернулся на полу через

спину и прижался лицом к стене. Ещё один неглубокий вдох… Он снова

услышал рёв самолётного двигателя, где-то там наверху, и снова мощный взрыв неподалёку. Пол, на котором он лежал, содрогнулся, но новой

порции едкого дыма не последовало.

– Совсем рядом положили, – слегка подняв голову и оглядываясь

по сторонам, пробурчал командир. – Эй! – крикнул он. – Живые есть?..

Но никто не отозвался. – Муртаза! – ещё громче обратился командир.

– Если жив, бегом вниз, валить пора!.. Подождав несколько секунд, он медленно поднялся, ещё раз огляделся, прислушался и рванул

с места…

В пещере под Хандаратом, которую боевики Джабхат Ан-Нусра

превратили в свой основной штаб для координации действий в районе Алеппо, в самой отдаленной и безопасной её части, в своём шатре

Вахид потягивал кальян. Он ждал доклада о проделанной работе от своего подчинённого. Тот сильно опаздывал, и суровый командир заметно

нервничал. Своим огромным тесаком он время от времени делал глубокие зарубки по краю большого деревянного стола, стоявшего возле его

дивана, укрытого шкурами.

– Сделайте мне здесь телевизор! – громко требовал он от суетившихся возле большой плазмы подчиненных. – Я должен получать

информацию не только от вас, но и от своего врага! Я хочу видеть

результат своего труда с экрана этого ящика.

– Сейчас всё сделаем, шеф! – полушепотом успокаивал один

из наладчиков. – Генератор уже работает, сейчас антенну настроим, и ты будешь видеть весь мир, командир!

– Вот именно! – веселился Вахид. – Я буду видеть, а меня никто

не будет видеть. Но каждый шайтан будет знать, и бояться меня и моих

верных братьев!

В шатёр буквально вскочил телохранитель Вахида и громко доложил:

– Он вернулся, босс!

– Давай его сюда, срочно! – Вахид бросил на стол трубку от кальяна, положил свой нож перед собой и выпрямился на диване.

84

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

Ещё секунд двадцать ожидания, и в шатёр вошел весь чёрный

от копоти командир истребительной группы.

– Оставьте нас! – скомандовал Вахид копошащимся возле телевизора подчинённым. Те в мгновение ока выскользнули из шатра через

потаённый ход.

– Аллах Акбар! – громко приветствовал Вахида вошедший. –

Палач, мы разнесли наблюдательный пункт шайтанов! Мы положили

снаряд точно в гнёздышко. Я принёс видео и ещё очень интересную

информацию…

– Хорошая новость, брат мой! – заёрзал на диване Вахид, рукой

указывая гостю на соседнее ложе. – И что же там у тебя за информация… интересная? Неужели губернатора завалили?

– Нет, босс, губернатор, скорей всего, жив. Не думаю, что этот

жирный свин вообще когда-нибудь поднимался на крышу собственной

башни. Не те формы… У меня есть сведения поинтересней.

– Говори уже, что ты всё цену набиваешь, – съязвил Вахид – вижу, что досталось тебе. Под обстрел попал что ли?

– Да, Палач! Самолёты накрыли нас сразу после работы. Я единственный уцелел… Муртазу и двоих помощников забрал Аллах…

Хорошо, камеру успел забрать… Вот, посмотри нашу работу, – он включил видео.

– О-о-о, какие красавцы! – смаковал Вахид… Ой, ой, ой! Ой, молодцы! Славная работа…А попали-то как точно… Хорошая работа!

Ты давай это видео прямо сейчас в интернет выкладывай, пусть весь

мир видит, как мы умеем с неверными бороться.

– Понял, босс!.. Но самое интересное в кадр не попало. Оператор

не смог настроить камеру, поэтому скажу так… Я через бинокль лично

видел на этой башне журналистов…

– Как ты это понял, у них что, опознавательные знаки были?

– Да, босс! Я видел, по крайней мере, одного человека в синем бронежилете и каске. На них надпись «PRESS»… Английским буквами.

– Да-а… Интересно, – Вахид запустил видео сначала, – я надеюсь, вы попали в этих ПРЕСС?

– Мы разрядили ТОУ как раз в тот момент, когда журналюги были

на крыше. Муртаза выстрелил именно в тот момент, когда один в бронежилете был на крыше здания. Думаю, его накрыло взрывом. По крайней

мере, по этому видео понятно, что снаряд пришелся точно в цель.

85

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Да, видео хорошее, – согласился Вахид. – Интересно, чьи это

были журналюги? Хорошо бы – русские. Но этих трусливых псов вряд

ли привезли в Алеппо. Я знаю, что в Латакии сидит целая группа русских телевизионщиков.

– Да, босс! Мои агенты докладывали, что русские репортёры живут

большой группой в одной из гостиниц города. Мы за ними внимательно

следим, и если понадобится, возьмём этих телепузиков, как цыплят

беспомощных – тёпленькими, так сказать.

– Это хорошо, что мы следим за ними и, надеюсь, видим каждый

их шаг.

– Именно так, Палач!

– Но сейчас главный вопрос, что за журналисты были в «башне

губернатора»? Кого именно вы уничтожили… Вахид отложил видеокамеру и громко щёлкнул пальцами. В комнату зашел помощник:

– Срочно зови сюда настройщиков телевизора, пусть устанавливают

мне сигнал. Нужно смотреть всё местное ТВ. Разбитую башню, наверняка, уже во всех новостях показывают. И если вы грохнули парочку

журналюг, об этом сейчас начнут трубить по всему миру. Тогда и повеселимся… В общем, давай, брат, срочно отправляй это видео в интернет, и будем ждать новостей от мировых агентств… Действительно, очень

интересно узнать, чьих журналюг вам удалось зацепить… Вахид задумался на несколько секунд, а потом быстро скомандовал, – иди мойся, загружай видео и ступай к своим людям! Теперь в твоём подчинение

будут все спецгруппы… будешь отвечать и планировать все операции

в этом районе…

– Аллах Акбар! – гость быстро вышел из шатра.

Несколько помощников продолжили возиться с телевизором, пытаясь поймать необходимый сигнал, а Вахид взял со стола трубку кальяна, и глубоко затянулся.

– Мне срочно нужен телевизор! – выдыхая клубы дыма, потребовал

он. – Мне нужны новости из этого города. Я хочу видеть результаты

своего труда!

– Сейчас всё сделаем, шеф! – виновато рапортовал главный настройщик. – Ещё минут пять, и мы запустим эту шарманку.

– И пригласите ко мне генерала… Хочу вместе с ним видеть

по телеку горящую «башню губернатора».

86

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

***

– Мархаба! – приветствовали на сирийском набриолиненного

Тарика российские журналисты. В ответ тот показательно улыбался

и как-то неуверенно жал руку каждому. Из лифта вышел полковник, в бронежилете, каске и с автоматом наперевес, быстро подошел к прессе.

– Так! Все на месте? – нервничал он.

– Пора ехать, товарищ полковник! – торопил переводчик. – Автобус

уже у входа, Мухабарат сопровождения там же.

– Все в автобус! – громко скомандовал полковник, и быстро

проследовал к выходу из отеля. Репортеры, суетясь, натягивали бронежилеты и поочерёдно шли следом. Илья, поддавшись общей суматохе, энергично протиснул голову в отверстие между листов брони своей

защиты, опустил ее на плечи, нащупал рукой свисавшие по обеим

сторонам ремни застёжек и щелкнул затворами креплений. Два раза

подпрыгнул, проверяя надёжность сцепки, а потом несколько раз

довольно сильно ударил кулаком правой руки себя в грудь: «Броня

крепка и танки наши быстры!» После этих слов он схватил с кофей-ного столика каску и уверенно пошёл за остальными коллегами. Едва

выйдя на улицу, Илья замедлил шаг: «Вот это сауна! Сколько интересно сейчас градусов?»

– Не меньше «полтосика», – подхватил Лёня.

– Пятьдесят шесть, если быть совсем точным, – подытожил Алексей, – Сомар сейчас новости смотрел, перевёл…

Илья медленно подошел к микроавтобусу, в который уже рассаживались российские журналисты:

– Я уже весь потный, а мы ещё с места не тронулись.

– Вот и попаримся сейчас…на Рамуси, – съязвил Виктор. Он проти-скивался на своё место между рассевшихся коллег, аккуратно прижимая

к бронежилету здоровую видеокамеру.

– Да, Витя, – сочувствовал ему оператор, Вадик, – с бетакамом это

ты сильно задвинул.

– Ничего, Вадик, я справлюсь! В нашем деле главное – картинка.

И она у меня будет на загляденье. Люблю, когда красиво. И ради этого

готов потерпеть, и, как говорится, стойко переносить все тяготы… Как

там дальше в армии говорят, товарищ полковник?

– Тяготы и лишения воинской службы, – недовольно пробурчал

офицер.

87

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Ну что ж? – Илья занял своё привычное место на пассажирском

сиденье справа от водителя. – Я так понимаю, рассаживаемся согласно

купленным билетам, господа журналисты?.. Тогда и любые тяготы

с лишениями по барабану… Вперед и с песТней, что ли!?

– Все расселись? – акыд сунул голову в открытую дверь микроавтобуса, разглядывая рассевшихся репортёров.

– Да, можем трогать! – дерзил молодой оператор.

– Командую здесь я! – одёрнул его офицер – А вы внимательно слу-шаете меня и выполняете все мои приказы. Надеюсь, все помнят, как

нужно действовать на съёмках?

– Мы, товарищ полковник, помним. Это только с виду мы такие

раздолбаи, не понимающие, что такое дисциплины, – ёрничал Алексей,

– а так мы ответственные… и даже исполнительные.

– Ага, смышлёные мы, товарищ полковник, – добавил Илья.

– Всё! Прекращаем зубы скалить, поехали! – скомандовал акыд

и поспешил во внедорожник сопровождения, в котором уже сидел

Тарик со своими и подчинёнными.

– О, как засеменил, – обратил внимание Виктор, – акыд, в этом

своем песочном камуфляже и каской на голове похож на скачущий гриб.

– Точно! – согласился Алексей – Этакий старичок-луговичок

на кривых ножках. Бежит по полю, шляпка из стороны в сторону болтается… Бронежилет не сходится – тут уже смеялись все…

Внедорожник сопровождения резко тронулся с места, и вслед

за ним устремился и микроавтобус, но преодолев несколько метров, обе

машины остановились перед КПП гостиничного комплекса. Охрана

медленно опустила заградительные «ежи» – обязательный элемент

безопасности на случай террористической атаки, и автомобили выкатились на одну из городских улиц. Людей здесь было совсем мало, это

один из спокойных спальных районов. В это время местные предпо-читали отсиживаться по домам – жара. Немного пропетляв по узким

улочкам, постоянно скрипя тормозами от резких остановок, а потом

не менее резких ускорений, журналистский эскорт выехал на широкую трассу, ведущую на юг. Водитель микроавтобуса всю дорогу

возмущался столь залихватской манерой вождения водителя впереди

идущего внедорожника. Несложно было догадаться, что набитый под

завязку пассажирами микроавтобус никак не поспевал за Крузаком, пусть и стареньким, но всё, же оборотистым. Это обстоятельство, веро-88

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

ятно, очень расстраивало водителя, который уже громко вслух отпускал

в сторону удалявшегося внедорожника одно ругательство за другим.

– Они там охренели что ли? – возмущались поочерёдно все журналисты…

Но все эти возмущения, естественно, не возымели должного

эффекта: внедорожник уходил всё дальше и дальше, пока наконец

окончательно не скрылся из вида. Проехав с километр, минивэн приблизился к кольцу с круговым движением. Дорога, как и положено, уходила в три направления, по какому из них следовало ехать российской прессе, никто из присутствующих, конечно же, не знал. Но самое

интересное в этой ситуации то, что и водитель об этом тоже не догады-вался, что называется, «ни сном не духом». Проехав по кольцу два раза, водитель, наконец, остановился.

– И что нам теперь делать? – спросил у обескураженного водителя

Илья. Тот что-то говорил на сирийском языке, но переводчика в салоне

не было. Коллеги-журналисты сзади возмущались и сыпали ругательствами не хуже матёрых таксистов… Кто-то попытался на английском

объяснить водителю, чтобы он связался с Тариком по телефону и выяснил, куда ехать. Но с иностранными языками у рядового сирийского

солдата, пусть даже из местных спецслужб, был полнейший не андестенд.

– Вот горе-вояки! – возмущался Алексей, свободно говоривший

на английском, немецком, и даже на иврите. – Нихрена не понимают, но, блин, выпендриваются друг перед другом, как павлины. Илюха!

Попробуй объяснить ему, чтобы он Тарику позвонил.

– Уже объясняю, – поднеся свой телефон к уху и тыча пальцем другой руки то в водителя, то в телефон, оправдывался Илья. – Тарик, кол…

Понимаешь, чучело? Позвони Тарику, чудак…

– Ноу телефон, – мычал в ответ водитель.

– Поздравляю нас, парни! – радовался Илья. – У него нет номера

Тарика.

– Давайте звонить акыду, – предложил Виктор, – этот-то военный

должен хоть что-то понимать. Вообще-то он за нашу безопасность отвечает.

– Я хренею, дорогая редакция! – негодовал Клим. – Весь российский пул забыли посреди улицы в окруженном боевиками городе… Сюр

какой-то…

89

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– А что, хорошие бабки, – веселился Алексей, – сейчас подъедет

группа товарищей в чёрных накидках, и привет… Смотрите всех нас

в одних новостях…

– И всё-таки, есть у кого-нибудь телефон полковника? – взывал

всех присутствующих к здравому смыслу Виктор.

– Да нет у нас ни у кого телефона нашего акыда, – заключил Вадим.

Он же только сегодня утром местную симку взял… И, естественно, никому свой номер не сказал, – военная тайна…

– Приплыли! – усмехнулся Илья. – Ну, что, поехали обратно в гостиницу. Других вариантов лично я не вижу. Может, до акыда дойдет, что кого-то не хватает, и он всё-таки додумается вернуться за нами…

В гостишку.

– Да, парни, поехали в гостишку, – громче всех кричал молодой

оператор. – Пусть побегает, поищет нас. А то усвистал хрен знает куда…

– Яла, яла, – показывая рукой вперед, командовал водителю Илья,

– яла в гостиницу, дорогой! Поехали домой, там разберёмся. Водитель минивэна оказался на редкость сообразительным парнем, быстро

завел двигатель и резко сорвался с места. Он еще раз проехал по кругу, видимо, для окончательной очистки совести, после чего лёг на обратный курс. Через несколько минут коллеги-репортеры расположились

в холле своей гостиницы, побросав бронежилеты и каски на свободных

диванах…

– Какого хрена вы здесь расселись? – орал вбежавший в гостиничный холл полковник. Он остановился посреди большого зала, прямо перед диванами, на которых уже дремали репортёры. Весь

красный от жары, в полной боевой амуниции, с автоматом наперевес.

При этом каска на его наголо бритой голове съехала вправо и буквально подпрыгивала от каждого произнесенного им ругательства, что придавало образу грозного полковника слишком придурковатый

вид. Обслуживающий персонал отеля и немногочисленные гости, оказавшиеся волею судеб в то утро возле рецепции, замерли на своих

местах, то ли от страха, то ли от любопытства, а может, просто

от неуёмной энергии этих странных русских. Журналисты, напротив, подчёркнуто спокойно, даже с каким-то пренебрежительным вниманием слушали громогласного офицера, который «на чём свет стоит»

продолжал выказывать своё глубочайшее недовольство сложившейся ситуацией. Полковник кричал что-то об очевидной тупости

90

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

вверенных ему людей, об их беспринципности безответственности, ведь на кону ответственейшие съёмки, которые из-за серьёзного

опоздания вот-вот сорвутся. И речь его изобиловала крепкими выра-жениями, по которым любой россиянин легко узнает закоренелого

вояку…

– Вы, товарищ полковник, сначала успокойтесь, – невозмутимо

перебил его яркую речь, Виктор. – Кто Вам дал право кричать на нас?

Акыд вдруг замолчал, на лице его читалось явное изумление, и он

как-то неловко, словно смущаясь, снял наконец свою съехавшую каску.

– Даже если так случилось, что мы оказались у вас в подчинении, –

продолжил Виктор – это не даёт вам право оскорблять людей. В конце

концом перед вами далеко не мальчики, а люди с определённым жизненным опытом, знаниями и понятиями. Есть даже те, что старше вас, товарищ полковник. Мне, например, пятьдесят четыре года, и я пол-жизни на севере отпахал, буровиком. Вот вам сколько лет?

– Это не важно, – медленно, явно смущаясь, выдавил полковник.

– В данной ситуации, товарищ полковник, всё имеет значение.

Потому что эта ситуация произошла не по нашей вине, а непосредственно из-за вашей невнимательности и спешки. Вы же бросили нас

и укатили в неизвестном направлении… И что нам оставалось делать?

– Мы приняли единственно верное решение в данной ситуации, –

вмешался Илья.

– Конечно! Связи с вами нет, – подхватил Алексей – водитель

вообще ничего не знает…

– Переводчика тоже нет, – крикнул с заднего дивана Лёня.

– Можно было позвонить, – полковник нахмурил брови.

– Куда? В колокол? – не выдержал Вадим. – С колоколами здесь

тоже проблема…

– Действительно. Вы же не оставили нам ни номер своего телефона, ни переводчика и, судя по всему, даже водителя никто не предупредил, куда ехать, – загибая пальцы перечислял Виктор. – А Тарик «втопил»

так, что наш бедолага-шофёр упустил его на первом же повороте.

– И вы, товарищ полковник, даже не задумались, что вся пресса

где-то там болтается позади на раздолбанном тарантасе, – резюмировал

Клим.

– Ладно, ладно, – оправдывался полковник, – чего набросились

на меня? Тарик сказал, что водила всё знает и догоняет нас.

91

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Это было сразу заметно, – ёрничал Адексей, – мы как из гостиницы

выехали, сразу вперед вырвались. Машина сопровождения едва наш пере-груженный мини-вэн догнала. Поэтому мы в гостишку вернулись…

– А если бы нас в плен взяли какие-нибудь моджахеды? – кричал

и размахивал руками молодой оператор. – А потом, перед камерами

бошки наши резали…

– Всё, хватит ерунду тут городить! – потребовал акыд. – Выводы

сделали, впредь такого не допустим. Сейчас садимся в автобус и едем

на Рамуси, надеюсь, что-то успеем поснимать. Только давайте быстрей, прошу вас…

– Так бы сразу, – шептались между собой журналисты, надевая бронежилеты и усаживаясь в микроавтобус. На этот раз полковник поехал

вместе с прессой, а его место в машине сопровождения занял молодой

оператор.

Минут через двадцать машины с российской прессой подъехали

к тому самому блокпосту, возле которого журналисты пережидали

штурм и артобстрел боевиков. Здесь всё так же кучковались сирийские военные, большинство из которых дежурили здесь накануне.

Они узнали микроавтобус с прессой и радостно приветствовали россиян. В метрах пятидесяти от бетонной постройки, в которой накануне

репортёры прятались от мин, все увидели тело бородатого мужчины, лежавшее совсем рядом от трассы. Он был в тёмной одежде, но это

не был чёрный камуфляж, в котором воевали джехадисты. Скорее, его

одеяние походило на традиционные крестьянские обноски, в которых

здесь щеголяло большинство местных мужчин. Единственное отличие

– густая борода и длинные, чёрные как смоль, волосы.

– Блин, моджахед, что ли? – громко, чтобы все слышали, озадачился Илья.

– Что там, Илюха? – оживились коллеги сзади.

– Да вон, смотрите справа, возле дороги, трупак бородатый

валяется. Водитель микроавтобуса тоже увидел убитого и замедлил

движение, словно давая возможность каждому пассажиру рассмотреть

замеченный объект.

– Видно, словил несколько пуль, – заключил полковник. – Вся грудь

в кровище.

– А может, его осколками посекло, – предположил Вадим. Вчера…

Во время обстрела…

92

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Не-е-ет, парни… Это один из «бородачей», – констатировал Виктор, – видите, весь заросший, как чёрт… Он, конечно, и от осколков мог

«кони двинуть», но то, что это один из боевиков, я не сомневаюсь.

– Отбегался, короче говоря, – согласился полковник. – На обратном

пути спрошу у Тарика, как его завалили…

– Только нам не забудьте рассказать, – съязвил молодой оператор.

– Обязательно расскажу, мы ведь команда…

– О, как! – подумал Илья, но не стал произносить это вслух. Всего

каких-то полчаса назад он поливал нас отборнейшими ругательствами, а теперь в друзья набивается. Чувствует свою вину, видимо. Значит, не всё потеряно, осталось и в акыде что-то человеческое…

Еще минут пять пути по петляющей трассе Рамуси, и обе машины

остановились возле домов одного из многочисленных поселений, рас-положенных в окрестностях Алеппо. Здесь дорога делала сразу два

резких поворота, влево, потом вправо, образуя подобие английской

буквы «Z». Слева высоченные, в два человеческих роста, брустверы

из земли и камня, увенчанные железными бочками, насквозь пробитыми многочисленными пулями и осколками, наглядно предупреждали

о смертельной опасности этого места. Совсем рядом с насыпью пло-хонькие домишки местных жителей и узкая улочка, ускользавшая

куда-то вдаль от ровно асфальтированной основной трассы. Здесь, между домами, суетились десятки вооруженных военных, женщины, старики и дети. Мужчины в тёмных одеяниях, как на убитом в районе блокпоста неподалёку. Несколько российских офицеров из центра

по примирению враждующих сторон тоже были здесь. Они предусмотрительно укрылись за стенами крестьянских хибар. Руководитель

этой группы, тоже полковник, махнул рукой, приглашая ответствен-ного за журналистов офицера подойти к ним. Акыд резким движением

распахнул дверь микроавтобуса и, надевая на ходу каску, выскочил

из салона.

– Работаем быстро и помним о безопасности! – прокричал

он и направился к группе российских военных.

Репортёры, словно горох, в разные стороны высыпали из машины.

– Куда вас чёрт несёт? – закричал один из офицеров. – Идите все

сюда, за стену. Не дай Бог «духи» засекут движение и начнут обстрел.

Мы и так здесь уже час маячим, как бельмо на глазу. Бабы эти еще орут…

Все журналисты послушно подошли к строению.

93

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Что мы снимаем? Где боевики? А стендап записать уже можно? –

посыпались вопросы.

– Пока никто ничего не снимает! – командовал акыд. – Сейчас

я выясню, что здесь вообще происходит и начнём работать.

– Так, друзья мои! – обратился к репортёрам старший офицер

из группы примирения. – Буквально двадцать минут назад в этом районе сдались девять боевиков. Они вышли с оружием оттуда, – офицер

указал на узкую улочку между домами, – сирийские военные их разоружили, немного побеседовали и отправили в город. Вы со своими

съёмками немного опоздали.

– Как же так? – возмущались журналисты. – Получается, зря ехали?

Что нам теперь делать? Нам обязательно нужно поснимать этих боевиков.

– Ребята! – развел руками офицер. – Мы вас ждали до последнего…

– У нас там проблема возникла, – вмешался акыд… А снимать

нужно, во что бы то ни стало…

– Я понимаю, но здесь уже нет боевиков. Снимайте людей, дома…

Брустверы, вон, снимайте…

– Какие брустверы? – голосили репортёры.

– Так, тихо! – насторожился офицер центра примирения. – Мне тут

сообщение пришло…Сейчас, – он отошел от журналистов в сторону

своих коллег. Минуты три – четыре офицеры тихо совещались, при

этом старший из них смотрел то в свой мобильный, то слушал рацию, которую передавал ему в руки кто-то из подчинённых… После чего полковник вновь подошёл к группе репортёров:

– Для вас прекрасные новости! Сирийцы говорят, что на подходе

еще несколько боевиков, готовых сдаться. Выходят тоже здесь, и будут

с минуту на минуту… Ждём их?

– Конечно же! – приободрились журналисты.

– Понял, понял, – успокоил их офицер. – Только давайте сейчас все

подойдём к зданию и встанем возле стены, чтобы не привлекать внимание. Я понимаю, что вся округа уже знает о вашем появлении, но лучше

лишний раз не испытывать судьбу. Надеюсь, боевики не начнут обстреливать этот район в ближайшее время… В общем, ждем…

– А вот и «духи»! – громко произнёс Илья, выглядывая из-за угла

здания. – Идут себе не спеша, суки…

Коллеги-репортёры быстро повставали со своих мест и кучей рину-лись в сторону узкой улочки между домами.

94

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Илья, включай микрофон, – крикнул Виктор, настраивая на ходу

свою большую видеокамеру.

– Уже включил! – Илья молниеносно надел каску. – Пиши всё, начинаем работать! – командовал он.

Коллеги тоже настроились на работу: все встали в ряд между

домами.

– Вадим, ты пишешь? – командовал Клим своему оператору.

– Давно пишу… Ты не спрашивай, а делай своё дело, – фокусировал

камеру на приближавшихся людей, опытный оператор.

Молодой тоже схватился за свою небольшую видеокамеру, но вместо того, чтобы снимать, он стал поправлять свой бронежилет.

– Куда вы все побежали? – кричал полковник из центра по примирению сторон. – Команды снимать я не давал!

– Вы, товарищ полковник, не кричите, – серьёзным тоном обратился к нему Алексей, – мы тут тоже «воробьи стреляные», работу свою

знаем. Нам нужно снять хороший материал и срочно выдать его в эфир.

Сами же говорили, что времени у нас мало, и работать нужно быстро.

Так ведь, товарищ полковник? – обратился он к акыду.

– Так ведь… – замялся тот.

– Ладно, делайте что хотите, – махнул рукой офицер, – только

давайте быстрей, а то положат всех одним миномётным залпом.

– Спасибо за разрешение! – подхватил Лёня. – Мы делаем…

Минуты через полторы к российским журналистам подвели четверых

мужчин с мешками на головах. Руки их были связаны сзади веревками.

– Их уже разоружили и забрали все патроны с гранатами, – перевёл

Сомар слова сирийского командира, сопровождавшего пленных.

– Нам нужно поговорить ними, – обратился Илья к Сомару. – Пусть

снимут мешки, мы поспрашиваем у них, а ты переведёшь.

– Мешки снимать не будут, – транслировал переводчик, – пленники

боятся, что их узнают боевики и расстреляют родных, которые остались на их территории.

– Хотя бы на несколько вопросов они смогут ответить? – кричал

Алексей. – Пусть хоть рот приоткроют…

Пленников поставили лицом к стене, после чего командир подошёл

к Сомару и что-то сказал.

– Он говорит, что вы можете подходить к каждому из них и спрашивать всё, что вас интересует, но их лица показывать нельзя. Единственное, 95

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

что они смогут сделать, так это чуть приподнять мешки, чтобы было

видно, как они отвечают на вопросы. Так нормально, ребята? – суетился

переводчик.

– Да, Сомар, давай вот с эти сейчас поговорим, – попросил Илья, подойдя к крайнему мужчине.

– Хорошо, – Сомар подошёл к нему и слегка дернул за мешок, оголив при этом густую, седую бороду сдавшегося боевика.

– Парни! Пишите для всех, так, чтобы микрофоны не были в кадре

– громко попросил Алексей.

Не вопрос, – заверил Илья, опуская микрофон чуть ниже, – так нормально, Витя? Микрофон не виден?

– Пишем! – командовал оператор.

– Спроси, сколько ему лет? Откуда он? Как давно воюет у боевиков, и почему решил сдаться правительственным войскам? – обратился

Илья к Сомару.

– Его зовут Мухаммад, – переводит он длинную речь пленника, –

родился и вырос в маленьком посёлке неподалёку отсюда. Воюет уже

три года. Говорит, когда пришли террористы, заставили всех мужчин

в посёлке воевать с войсками Асада, а тех, кто отказался, казнили

прямо на глазах у всех местных жителей. Ему уже больше пятидесяти лет, и дома четверо детей, уже есть три маленьких внука. Ему

пришлось пойти воевать, иначе боевики казнили бы и его, и всех

его родственников с детьми. Он был рядовым солдатом и людей

не убивал, выполнял поручения своих командиров, которые заставляли его и сыновей держать оборону на этом направлении. Когда

он узнал про амнистию, которую Башар Ассад объявил для всех, кто

не хочет воевать, сразу решил бежать. Вместе с этими товарищами

он ночью убежал от боевиков, которые стреляли в них из автоматов и даже выпустили несколько мин. Но, к счастью, осколки в них

не попали. А сегодня они добрались до окопов правительственных

войск и сдались. Солдаты сирийской армии их разоружили и привели

сюда…

– Спроси, что происходит сейчас у боевиков? – обратился Илья

к Сомару…

– Боевики в панике, – начал переводчик, – у них кончаются патроны, нет медикаментов. Их подразделение каждый день пытается вырваться

из кольца в восточном Алеппо, но результат один – очень много убитых.

96

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

Раненых они добивают сразу или просто оставляют умирать. Мирных

жителей боевики используют, как рабов: заставляют копать траншеи, по которым боевики передвигаются. Людей не кормят и убивают

за малейшую провинность…

– А он, значит, никого не убивал? – удивлённо поинтересовался

Илья.

– Говорит, что чист, – продолжил Сомар, – поэтому решил сдаться.

И лицо своё показывать не хочет, чтобы родных и близких боевики

не расстреляли.

– Это мы уже слышали, – вмешался Лёня. – Илюха, давай еще

с этим поговорим, для разнообразия.

– Сейчас, парни, я его для картинки поснимаю, а то видоса слишком мало…

Парни, давайте мы его подпишем, – предложил Вадим, подойдя

вместе с Климом к следующему пленнику.

– Отлично! – согласился Илья. – А потом ещё и вот с этим побесе-дуем…

В этот момент откуда-то из-за угла вышла большая группа женщин в чёрных одеяниях, окруженная многочисленными детьми разного

возраста. Едва увидев четверых пленников с мешками на головах, окруженных журналистами и сирийским солдатам, женщины начали

завывать и истошно реветь. Эта кричащая толпа бросилась к отвечавшим

на вопросы журналистов мужчинам. Военные мгновенно сомкнули ряды

вокруг пленников, и, образовав полукруг, приготовились сдерживать

толпу.

– Заканчивайте съёмки! – кричал репортёрам полковник российского центра примирения враждующих сторон.

– Это родственники этих мужчин, – громко, стараясь перекричать

женский ор, продолжал переводить Сомар. – Они пришли забрать своих

родственников домой.

– Сколько же у них родни? – кричал Илья, отходя подальше

от разгорячённых женщин, силившихся что-то объяснить солдатам

из оцепления.

– Это снимать не надо! – голосил акыд, пробираясь сквозь строй

сирийских военных. – Сейчас пленных посадят в автобус и отправят

в город, а потом, скорей всего, отпустят. Надеюсь, все успели пообщаться с боевиками?

97

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Конечно, успели, – кричали репортёры, но нам нужны стендапы.

– Сейчас их отправят, и вы спокойно запишете свои стендапы…

Лишь бы эти бабы не разорвали этих вояк…

Автобус подъехал вплотную к толпе. Солдаты оттеснили женщин, насколько это было возможно, и по одному завели пленников в салон, после чего машина медленно тронулась. Маленькие и вёрткие дети

вырывались из солдатских рук, подбегали к автобусу и что есть мочи

барабанили по нему руками. Водитель без конца сигналил, но медленно

продвигался к трассе. Едва доехав до асфальта, он «дал газу» и вскоре

скрылся за поворотом. В то же мгновение женщины угомонились и, разобрав детей, начали спокойно расходится.

– Теперь можно и постендапить, – веселился Алексей.

– Витя, у нас картинки достаточно? – поинтересовался Илья.

– Смотря для чего, – ответил оператор, снимая с плеча тяжёлую

камеру.

– Эпизод про выход боевиков будет чем перекрыть?

– Ещё как, – Виктор присел на колено, приготовив камеру для просмотра отснятого материала. Репортёры с любопытством столпились

вокруг него.

– Вот прикольные планы, – слышались довольные возгласы Виктора. – Вот тоже офигительная картинка, – соглашались коллеги…

– Да, всё очень круто! – отходя от группы, констатировал Илья.

– Теперь надо выбрать место для стендапа… Давай на фоне вон

того бруствера запишемся, – Илья показал рукой в сторону высокой насыпи, увенчанной пробитыми пулями и осколками бочками, на краю трассы.

– Туда и пойдём, – вставая, согласился Виктор. – Ты уже придумал, что будешь говорить?

– Сейчас что-нибудь набулькаю, – Илья устремился к понравив-шемуся месту. –Та-а-ак… До боевиков метром триста – бормотал он, запоминая текст стендапа…

– Как ты хочешь писать? – спросил Виктор.

– Смотри! – вставая у края бруствера, делился задумкой репортёр

– Я начну проговаривать вот отсюда и буду подниматься вверх, говоря, что до позиций боевиков каких-то триста метров, и все эти бочки пробиты осколками и снайперскими пулями… Типа, здесь очень опасно, и боевики постоянно обстреливают этот район.

98

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Товарищи журналисты! – кричал полковник из центра примирения, – Пора заканчивать съёмки. Здесь становится небезопасно. Мне

по рации сообщили, что боевики заметили скопление людей и могут

шмальнуть по нам из всех видов оружия…

– Давайте быстрей! – вторил ему акыд. – Заканчиваем работу и ума-тываем отсюда…

– Давай, Витя, писать, – спускаясь с насыпи, требовал Илья.

– Я давно готов… Надо постараться с одного дубля…

– Сейчас попробуем… Высокие брустверы вдоль трассы, – начал

Илья, поднимаясь к бочкам…

В этот момент, со стороны боевиков загрохотал крупнокалиберный

пулемёт. Стреляли не сюда, но били где-то совсем рядом…

– Заканчиваем! – орал акыд… – Бегом все в автобус, уезжаем!..

– Еще раз, Витя, – обратился Илья – Сейчас получится.

– Давай уже, Илья, говори, как попало, и хватит… Мне еще Лёху

записывать надо, – возмущался оператор.

– Всё…Давай!.. Высокие брустверы вдоль трассы… На этот раз

Илья проговорил задуманную фразу до конца и даже ткнул пальцем

в пулевое отверстие одной из бочек… Затем быстро спустился вниз

и направился в сторону автобуса. Пулемёт боевиков вновь загрохотал, и опять же бил длинными сериями, но явно не в сторону российских

журналистов.

– Не переживай, Витя, – обратился к оператору Алексей, – я обычно

с одного дубля отпишусь… Да и мне совсем коротенько сказать нужно…

Но два раза… С нас ещё промо требуют, на «представлялку» …

– Ладно, давай уже писаться, а то акыд сейчас глотку свою порвёт,

– настроился Виктор.

Илья уже подошел к микроавтобусу, возле которого кучковались

Клим с оператором Вадимом, Лёня, молодой оператор, переводчик

Сомар и акыд.

– Что они там телятся? – суетился офицер. – Валить пора отсюда, пока «бородачи» на нас не переключились. Пулемёт вон хреначит уже…

Сейчас огонь подкорректируют и, привет…

– Всё, Витя с Лёхой закончили, – перебил его Илья, глядя на отхо-дящих от бруствера коллег.

– Так! Всё в автобус, – потребовал акыд, – я в машину к Тарику, и валим…

99

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Куда едем-то, товарищ полковник? – спросил Лёня. Нам вообще-то

недостаточно этих съёмок, хотелось бы еще чем-нибудь украсить сюжет.

– Сейчас украсим, – недовольно отвечал акыд, – сейчас следуем

в дом губернатора Алеппо, нас там уже ждут. Будем снимать разруху…

Интервью с сирийскими военными там запишите…

– Это мы на башню губернатора едем, – пояснил Сомар, – хорошая

тема. Если нас пустят на самый верх, оттуда весь восточный Алеппо

виден. Там у сирийской армии наблюдательный пункт. Башню всё время

обстреливают, потому что она очень близко от передовой. В общем, боевиков оттуда можно разглядеть…

– Прикольно! – согласился Илья, усаживаясь на своё место, рядом

с водителем минивэна. Коллеги уже разместились в салоне, когда

подошли Виктор с Алексеем.

– Все записались? – поинтересовался Алексей.

– Да-а! – горланили репортёры.

– А куда теперь едем? – Виктор аккуратно, чтобы не ударить камеру, усаживался на своё место в салоне.

– Войнуху снимать, – бодро ответил Илья.

– В смысле? Опять выход боевиков, где-то намечается?

– Бери выше, Витя, – шутил Илья, – едем на башню губернатора.

Оттуда, говорят, боевики, как на ладони…

– Лишь бы мы там для боевиков, как на ладони не лежали, – хихикал Алексей.

– Это высокое здание, рядом с передовой, – объяснил Сомар, –

у военных там наблюдательный пункт. Эту башню, кстати, из нашей

гостиницы видно. Когда на Цитадель утром смотрели, могли видеть

и башню губернатора…

– Да-а-а…Видели мы эту высотку, – согласился Лёня. – Значит, туда

следуем?

– Ну что ж, посмотрим, чем нас там встретят, – подытожил Илья.

Микроавтобус тронулся с места, вслед за внедорожником сопровождения.....

Приближаясь к блокпосту машины, как и положено, сбросили

скорость. Тело убитого мужчины, облепленное жирными мухами, по-прежнему лежало возле дороги.

– Сомар, ты узнал, что это за моджахед? – обратился Илья к переводчику, указывая на погибшего.

100

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Да, ребята, я спросил у сирийского командира на счет него. Это

террорист… Солдаты рассказали, что он пытался провести в Алеппо

оружие: автоматы, несколько гранатомётов. Его остановили здесь для

проверки, а он начал нервничать и отвечать всякие небылицы…

– Типа, я – не я, корова не моя? – вклинился Алексей.

– Нет, про корову он ничего не говорил, – пытаясь понять смысл

сказанного, напрягся Сомар.

– Да расслабься, Сомар, я пошутил, – успокоил Алексей. – В России просто присказка такая… Шутка… Что там дальше было?

– Не понятная шутка, – недоумевал переводчик, – но в общем, стал говорит, что оружие это везет в город по заказу кого-то из Мухабарата… Говорил, что его попросили… Солдаты позвонили, стали

выяснять заказчика, а там говорят, что такого человека в Мухабарате

нет и никогда не было… В общем, долго разбираться не стали, а этот

бандит еще и сбежать пытался. Здесь его и расстреляли…

– Какой-то тупенький диверсант попался, – заключил Лёня, –

в наглую пёр… Неужели думал проскочить на халяву?

– Так ведь они, наверняка, далеко не каждую машину проверяют,

– предположил Виктор. – Вон, сколько навстречу легковушек прошло, и ведь ни одну эти солдаты не остановили для проверки. Видимо, и этот

рассчитывал пройти незамеченным.

– А почему они его трупак с дороги не уберут? – поинтересовался

Илья. Типа, чтобы другим неповадно было?

– Ну, да – согласился Сомар, – пусть бандиты боятся. Они вообще

террористов стараются не закапывать. Собакам собачья смерть!

– Так вонять будут, – Илья закрыл нос ладонью, – уже смердит так, что дышать нечем… Сами же в этой вони сидят сутки, хоть бы присыпали его, что ли?

– Они воины, поэтому привыкли, – веселился переводчик.

Состроив брезгливую гримасу, водитель прибавил газа, и минивэн

стал очень быстро отдаляться от места расправы. Очень скоро неприят-ный запах улетучился из салона, и журналисты наконец смогли вздохнуть

полной грудью… Примерно через полчаса они уже подъезжали к высот-ному зданию, именуемому в простонародье «башней губернатора»…

– Сейчас выходим все из машины и ждём моей команды! – громко

распоряжался акыд. – Никто никуда не расходится, я пойду внутрь

договариваться с охраной. Сомар, ты со мной!

101

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– С вами, конечно, куда без вас-то? – бормотал переводчик, вылезая

из микроавтобуса.

– Надеюсь, вы быстро? – поинтересовался Илья.

– Ждите, всё будет в назначенное время, – кричал недовольный

акыд, заходя в помещение.

– Мы, конечно же, подождём, – ехидничал Алексей, – недолго…

А потом пошлём тебя куда подальше, и отправимся в гостиницу

сюжеты писать. «Шахба» наша совсем рядом отсюда, я видел ёё, когда

ехали… Вон, туда нужно двигаться, – он указал рукой на северо-восток.

– Да, гостишка там, – поддержал его молодой оператор, прикуривая

сигарету. – Пять минут езды на машине. Мы ведь эту «губернатор-скую башню» сегодня утром на завтраке видели, а она как раз прямо

по курсу лежала.

– Я так понимаю, мы практически на передовой, – вмешался

Виктор. – Вот за этими брустверами уже позиции боевиков, – он смотрел на высокую насыпь прямо посреди городского квартала, метрах

в пятидесяти от группы журналистов.

– Надеюсь, «духи» не в курсе, что мы здесь шарахаемся? – насторожился Лёня.

– Да уж, ситуация, – ухмыльнулся Илья.

Минут пятнадцать журналисты возле микроавтобуса, стоявшего

перед въездом в подземный гараж, весело обсуждали сложившуюся ситуацию, недавние съёмки в пригороде Алеппо и увиденное

на блокпосте. Неожиданно ворота в гараж открылись, и оттуда вышел

улыбающийся Тарик.

– Мархаба! – вновь приветствовал он журналистов. Сказав что-то

водителям мини-вэна и внедорожника, Тарик поманил репортёров

рукой, призывая войти внутрь.

– Бух, бух! – добавил он, нагнав тревоги, имитируя разрывы

и пулемётную стрельбу – Ту, ту, ту!..

– Тарик явно хочет, чтобы мы вошли внутрь здания, – быстро сообразил Алексей. – Наверное «духи» готовятся обстрелять эти позиции.

Репортёры быстро вошли в помещение, где помимо Тарика находились еще с десяток сирийских военных с оружием. Здесь же стояли

дорогие иномарки: несколько черных внедорожников и легковушек

представительского класса.

102

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– У посла хорошие тачки, – подчеркнул Виктор, разглядывая длинный «Мерседес» с наглухо тонированными стеклами, – наверняка

бронированный.

– Так ведь война кругом, а он на самой передовой живёт, – иронизировал Илья.

– Смелый человек, однако, этот посол, – заключил Лёня.

В этот момент, откуда-то из-за угла, вышел запыхавшийся акыд.

– Вы уже пробрались? – начал он. – Сейчас берем свои камеры, микрофоны, и всё, что у вас есть, и идём за мной… Немного отдышавшись, он продолжил:

– Поднимаемся на крышу «башни». Там у сирийских солдат оборудован наблюдательный пункт, откуда отлично видна вся восточная

часть Алеппо. Позиции боевиков, их укрепления и всё такое… Он опять

взял паузу, отдышаться:

– Я договорился, чтобы вы всё поснимали и зафиксировали в своих

репортажах.

– И стендапы? – перебил Илья.

– И стендапы, и всё остальное… Только не забываем о мерах предосторожности. Никто без моей команды на «рубеж» не выходит, голову свою не высовывает и лишний раз не светится. Все помнят, что

снайперы боевиков не дремлют, особенно днём, когда мы… а точнее

вы – лёгкая добыча. В общем, лишнего внимания к себе не привлекаем, работает строго по команде, и как только я скажу, сразу же снимаемся

и уходим… Это всем понятно?

– Да, всё ясно? – хором согласились репортёры.

– Как обычно, на «всё про всё» у нас минут двадцать, – продолжил

полковник, – после чего спускаемся вниз и уезжаем в гостиницу… Все

собрались? – он окинул взглядом, журналистов. – Пошли за мной…

Пройдя мимо припаркованный в гараже машин, они поднялись

по узкой лестнице служебного входа на один этаж вверх и зашли

в гостиничный холл. Богато украшенное на восточный манер помещение пустовало: ни обслуги, ни персонала на рецепции, ни охраны при

входе. Рассматривать убранство и красоты времени не было, поэтому

группа российских журналистов с полковником во главе спешно подошла к лифтам.

– Сейчас на лифте поднимаемся на шестнадцатый этаж, – запыхав-шись, проглатывая окончания, диктовал акыд, – там все собираемся…

103

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

Ждём всю группу… Потом все вместе, не толкаясь и не спеша, поднимаемся… Примерно семь – восемь этажей. На крышу здания…

Двери одного из лифтов открылись.

– Со мной сколько влезет, остальные на следующем. Мы ждем вас

на шестнадцатом этаже… Поезжайте вместе с Тариком…

Илья вместе с Виктором оказался во второй группе, с ними и корреспондент Лёня. Он ещё на обратном пути попросил Виктора записывать

все его стендапы, и Витя, посоветовавшись с Ильёй и предупредив, что

свой корреспондент в приоритете, согласился. Поэтому Лёня ни на шаг

старался не отходить от них обоих.

Выйдя из лифта, Илья сразу увидел коллег, стоявших чуть поодаль, готовых в любую секунду продолжить путь наверх. Акыд уже стоял

на узкой лестнице, облокотившись на пыльные перила.

– Всё поднялись? – нахмурив брови, поинтересовался он.

– Все на месте, можем подниматься, – отрапортовал Илья.

– Парни! – громко обратился Виктор, протискиваясь вперед.

– Только давайте все-таки операторов пропустим вперед. Нам ещё картинку нужно поснимать, поэтому я с Вадимом пойду первым.

– Правильно, давайте вперед! – согласились все.

– Я сразу за вами пойду, – едва слышно сказал молодой оператор.

– Давай, проходи вперёд, – репортёры пропустили и его…

– Всё?.. Готовы? – акыд поднялся на несколько ступней вверх, чтобы видеть всех собравшихся… – Идём за мной!..

Поднимались не спеша, идя по узкой лестнице след в след, словно

по минному полю. Этажом выше, в оконных проёмах – бойницы: вместо стёкол мешки с песком и лёжки для пулемётчиков или снайперов.

Ещё чуть выше на лестнице стали попадаться камни, куски штукатурки, разорванные мешки с песком, гильзы разных калибров, и чем выше

они поднимались, тем больше… Вот уже зияют огромные дыры в стене

от разорвавшихся снарядов, и опять горы мусора, мешки с песком

и ковер из гильз…

– Да-а-а… Тут у них настоящая передовая, – шептал Илья, осторожно ступая. – Надеюсь, здесь не заминировано? – громко обратился

он.

– Поднимайся, давай! – одёрнул его пыхтевший впереди акыд.

– Сейчас поднимемся на последний этаж, там тебе расскажут про разминирование…

104

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Надеюсь, военные наверху дадут нам хоть какой-то коммента-рий? – вновь поинтересовался Илья.

– Ещё как дадут, – отшучивался офицер, – даже догонять не станут… Покажут всю прелесть данного места…

– Это не может не радовать, товарищ полковник! – съязвил Леонид, шедший за Ильёй.

– Здесь надо будет обязательно поснимать, – обращаясь к впереди

идущим операторам, рассуждал Алексей. Я бы и здесь где-нибудь стендап записал. Сделаем, Витя?..

– Сделаем! – внимательно оценивая каждую бойницу, одобрительно

отвечал Виктор. – Только сначала я пишу Илью, он в приоритете… Как

договаривались… А потом вас с Лёнчиком… Мы же обговаривали всё…

– Всё правильно, Витя! – согласился Алексей. – Я по поводу прио-ритетов никаких претензий не имею…

Наконец, группа поднялась на верхний этаж здания. По одному

журналисты пробрались через завал в проходе в небольшое помещение, посреди которого стояли несколько деревянных ящиков из-под

снарядов, плотно приставленных друг к другу, так, чтобы получился

широкий лежак. К нему был приставлен старый деревянный стол, напо-минавший старую школьную парту из советского детства. Напротив

этой конструкции, метрах в двух, самодельная, металлическая, наскоро

сваренная, винтовая лестница, ведущая на крышу. Дальше, за лежа-ком, проём в стене, за которым другое, очень просторное помещение.

Но зайти в него не позволял стоявший у проёма сирийский солдат

с Калашниковым в руках и пулемётной лентой на груди. Сквозь этот

проём Илья увидел залитое солнечными лучами бледно-голубое небо

и черные остовы полуразрушенных зданий городской окраины.

– Там что, стены нет? – спросил он у Сомара, который сидел

на деревянных ящиках.

– Там? – переспросил переводчик, лениво переведя взгляд на проём.

– Солдаты сказали, чтобы вы туда вообще не ходили. Боевики полностью разбили всю правую часть здания… Стен нет… Одна большая

дыра, через которую видна территория Джабхат Ан-Нусра. Они могут

обстрелять эту часть в любую секунду. Так что садитесь на эти ящики, пока солдаты не позовут… Вот по этой лестнице можно будет подняться

на крышу и снимать… Туда ходить нельзя! – Сомар свел руки крестом, наглядно демонстрируя запрещающий жест.

105

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Нельзя, так нельзя, – согласился Илья, усаживаясь возле переводчика. Рядом разместились остальные корреспонденты: Клим, Алексей

и Лёня. Коллеги ждали, пока операторы наснимают необходимое количество видео для сюжета.

– Что это за район? Где находятся боевики, сколько защитников

сейчас в здании? – спрашивали они у Сомара, готовясь каждый к своему стендапу. Переводчик безотказно отвечал на все интересующие

вопросы, узнавая ответы у нескольких сирийских солдат, дежуривших

в тот день на этой высокой позиции.

– Боевики Джабхат Ан-Нусра у стен этого здания… – бубнил в полголоса Илья, стараясь запомнить текст своего стендапа.

– А можно хотя бы камеру туда навести, поснимать позиции террористов? – поинтересовался Виктор у главного на позиции. Сомар

послушно перевел просьбу оператора.

– Не надо туда даже близко подходить! – грубо скомандовал акыд.

– Не дай Бог стрелять начнут, все здесь ляжем. Он стоял в дверном проходе, ведущем от служебной лестницы в помещение, в котором сидели

репортёры. Это было самое безопасное место здесь.

– Этот солдат говорит, что пройди можно, – перевёл Сомар –

но только вот до этого места.

Военный с автоматом прошел немного вглубь разбитого помещения, ровно до того места, где заканчивалась разбитая стена и зияла

пустота.

– Мне дальше и не надо, – обрадовался Виктор, подходя к указанному месту. – Я сейчас общую картину разрухи и детали всякие

поснимаю и всё…

– Бух! – раздался гулкий хлопок в полукилометре от «башни губернатора», и вслед за ним послышался рёв двигателей удаляющегося

самолёта.

– Ух, ты! – Виктор встал на одно колено и принялся фокусировать

камеру на взрыве. – Совсем рядом бомбу положили… Парни, я её снимаю! Отлично видно!..

– Всё под контролем! Всё под контролем! – кричал Сомар, успокаивая вскочивших со своих мест корреспондентов. – Это сирийская

авиация наносит точные удары по позициям Джабхат Ан-Нусра…

– Всё нормально, Сомар! – успокаивали его в ответ репортёры. –

Ты сам не переживай, мы всё видим… И слышим…

106

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Витя, может стендап запишем?.. На фоне взрыва… – обратился

к оператору Илья.

– Я же говорил, на «рубеж» прямой видимости не выходить! – кричал из безопасного места акыд.

– Знать бы ещё, что это такое, – ехидно шептал Алексей, так, чтобы

только коллеги могли слышать.

– Ага… И где он тут находится? – «подливал мало в огонь» Илья.

– Нет, Илья! – Виктор не отрывался от съёмок – Думаю, выходить

на открытое пространство не стоит, мало ли что… Вдруг «духи» тебя

заметят… Да и картинку можешь испортить… Лучше я сам всё поснимаю, а потом дальше пойдём… Ты готовься, чтобы стендап на крыше с одного

дубля записать…

– Я пойду с Вадимом чуть ниже стендап запишу, – обратился Клим

к акыду, проходя мимо него. – Вон, у той бойницы мы запишемся, –

он указал на мешки в окне этажом ниже.

– Давай, только аккуратно… Не высовывайтесь! – согласился офицер.

Закончив снимать черное облако от взрыва, Виктор вернулся в комнату, где находились репортёры и подошел к металлической лестнице:

– Ну, что… я готов подняться наверх, поснимать планы оттуда.

– На стендап идём? – Илья встал и вышел из-за парты.

– Подожди, – остудил его пыл оператор. – Я предлагаю сначала

немного поснимать… Картинки набрать, понять, что там и как, а потом

уже стендапить вам по очереди…

– Хорошая мысль! – поддержал Алексей. – Я с одного дубля наговорюсь… Уже готов.

– Логично, Витя – согласился и Илья. – Иди, снимай, а потом всех

разом подтянешь. Я думаю, писаться в движении… Начнём отсюда, потом

пойдём по лестнице и на крышу…

– Да, я сразу и прикину, что к чему, – водя камерой из стороны

в сторону, намечая план съёмки, ответил оператор. – Лёша, а ты где пла-нируешь писаться?

– Я буду на крыше, показывать позиции боевиков…

– Я бы тоже хотел записаться на крыше… Только с другой стороны, естественно – добавил Лёня.

Не переживайте, парни, сделаем всё в лучшем виде! – ободрил всех

Виктор. – Ну, господа сирийские военные… Я готов! Можем подниматься наверх!

107

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

Один из солдат подошел к лестнице и стал бодро подниматься, за ним

проследовал сначала Витя, а потом проследовал и молодой оператор.

– Клим! Вы будете подниматься на крышу? – крикнул акыд, сни-мавшим этажом ниже.

– Не-ет! Мы здесь еще немного поработаем, – ответил кто-то из них.

Минут через пять Витя спустился вниз:

– Отличные съемки, парни! Там трое военных с автоматами

на своих позициях следят за передвижением боевиков. Крупнокалиберный пулемёт сразу возле выхода, так что надо работать. Ты готов, Илья?

– Конечно! Микрофон уже включил, – подойдя к лестнице, суетился репортёр. – Я буду подниматься отсюда.

– Давай «репетнём», – попросил Виктор. – Чтобы я понимал, как

идти и что в кадр брать…

Илья вполголоса проговорил весь задуманный текст, проходя всю

дистанцию… Поднявшись на крышу, он увидел бетонные отбойник

высотой около метра, за которыми укрывались сирийские военные.

– Надо будет «обыграть» в стендапе эти стенки, – предложил он…

Короче, я присяду в конце своего стендапа, будет клёво…

– Мотор! – скомандовал Виктор, давая старт записи.

– Сразу за стенами древней цитадели находятся позиции боевиков,

– Илья чеканил текст, поднимаясь по винтовой лестнице спиной вперед, оператор следовал за ним. – Именно оттуда они ведут прицельный

огонь по Алеппо. И с высоты самого высокого здания видны их позиции. Здесь, недалеко, в районе Шейх-Саид, находится гуманитарный

коридор, через который мирные жители выходят из опасного района.

Выйдя на площадку, Илья присел, но продолжил пятиться к военным, которые укрывались за бетонными отбойниками… Виктор

не отводил объектив…

– Бух! – грохнуло совсем рядом…

– Тра, та, та, та! – пулемётная очередь, откуда-то снизу, следом.

В ответ сирийские солдаты, находившиеся за спиной у Ильи, открыли беспорядочную стрельбу из автоматов…

Илья распластался по крыше, пытаясь понять, чем бьют террористы. Виктор лежал рядом, плотно прижимая к себе видеокамеру…

Солдаты стреляли с минуту, разрядив по две обоймы каждый, потом все стихло…

– Что это было, Витя? – улыбался Илья.

108

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Боевики прорвались, – ухмыльнулся в ответ оператор, – а сирийские солдаты их расстреляли…Всех…Под чистую…

– Ну, у нас видос получился? – насторожился Илья…

– Я постоянно снимал…Думаю, всё нормально…Сейчас спустимся

и посмотрим…

– Ладно, давай спускаться вниз помаленьку, – Илья привстал

и направился к лестнице.

– Ты иди, скажи Лёхе, что я его здесь жду… Запишу всех, потом

посмотрим… Если что, ещё раз переснимем.

– Боюсь, так красочно уже не получится, – спускаясь по лестнице, сетовал репортёр. – Парни, кто следующий?

– Я пойду, – стоя у лестницы оживился Алексей, – я очень быстро…

А потом и Лёня поднимется…

– Что там случилось? – обратился акыд к севшему на ящики Илье.

– Я почём знаю?.. Мы стендапились, когда началась стрельба.

Сирийцы там по две обоймы выпустили. Знать бы еще, в кого они

стреляли…

– Тебе зачем? – явно нервничал акыд.

– Да так… понимать, в какую сторону ноги уносить.

– Отсюда мы только в одну сторону валить можем – вниз! – шутил

Лёня, по-дружески похлопывая Илью по плечу. – Либо по лестнице…, либо «солдатиком», за борт.

– Оба варианта хороши, – согласился Илья. – Даже не знаю, какой

выбрать…

– Командир говорит, что «нусровцы» выпустили по нашему району несколько мин, – перевёл речь старшего сирийца, Сомар. – Одна

из них взорвалась совсем рядом с этим зданием, а солдаты засекли

нескольких боевиков, поэтому открыли огонь из автоматов…

– Хорош, давайте быстрей снимайте! – выругался акыд. – Пора

отсюда ноги делать…

– Но, товарищ полковник, – насторожился Лёня – мне остался

только стендат…И всё…

– Эти ваши стендапы… Доведут до цугундера! – негодовал офицер. – А мне потом отвечай за вас, блаженных.

– С чего вдруг мы блаженные-то? – изумился Илья.

– С того… Быстрей нужно работать! Сами видите, опасно здесь

очень, – злился акыд.

109

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Видим, а что делать? – Лёня встал с места и надел на голову каску.

– Сейчас я запишусь, и пойдем обратно. Нам работать-то осталось

не больше трёх минут…

Довольный Алексей уже спускался по лестнице, и Лёня приготовился быстро подняться на крышу. В это момент оттуда вновь раздались

пулемётные очереди. Лёня встал на полпути, и даже немного присел, не рискуя следовать дальше… Примерно через полминуты всё стихло.

– Лёня, ты идёшь? – крикнул Виктор. – Не ссы, дорогой! Это

я попросил военных дать пару очередей. Мне же нужно было для картинки поснимать их в деле…

– Иду, Витя, иду! – засеменил по ступеням репортёр.

– Вы там прекращайте самодеятельностью заниматься! – срывая

голос и не сходя с места, кричал акыд. – Вы там своими съёмками

со стрельбой только внимание «духов» привлекаете. Мы здесь и так

уже засветились, а вы еще больше провоцируете. Я сейчас все съёмки

отменю!

– Командир говорит, что всё под контролем, – вмешался Сомар.

– Он разрешил своим немного пострелять по позициям «нусры». Тем

более, что они засекли нескольких боевиков.

– Говорю вам, пора сниматься с этого места, – не унимался акыд.

– Через пять минут будем выходить! Если кто-то что не успел, меня

не интересует… Клим, вы там закончили со своими стендапами?

– Да, мы готовы! – послышался голос снизу.

– Лёша, можешь меня сфотать на том фоне? – обратился Илья, указывая на свободное пространство в стене.

– Легко! – беря у коллеги телефон, направился в соседнее помещение репортёр.

– Вы что, охренели в дупель? – рассвирепел полковник. – Вас там

сейчас снайперы срисуют…

– Я к стеночке встану, – объяснил свою задумку Илья, – а Алексей

будет от меня чуть сзади, и никакой снайпер нас даже не заметит, товарищ полковник.

– Я что вам сказал? – ещё громче заорал он. Никто никуда не выходит! Никаких фотографий на «опасном рубеже» …

– Всё, всё, всё, товарищ полковник! – улыбался Алексей, пряча

телефон в руках. – Никто никого не фотографирует. Мы даже и не

думали выходить на этот «опасный рубеж» … Он подмигнул стоявшему

110

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

у края стены Илье, и тот, немного помявшись, отошел обратно. Под

негодование акыда коллеги вернулись на место и довольные уселись

на ящики. Затем Алексей передал Илье его мобильный, при этом лукаво

повел бровями.

– Потом фотку посмотришь, – шепнул он.

Самодельная железная лестница вновь загрохотала, сотрясаясь

от тяжелых армейских ботинок, в которые был обут один из сирийских

солдат. Он быстро сбежал по ступеням вниз. Вслед за ним не спеша

спускался Лёня:

– Вот и всё, товарищ полковник, мы закончили.

– Не прошло и года, – выдохнул акыд. – Где Витя? Надеюсь, он никого там больше не упрашивает пострелять?

– Он идёт сразу за мной, – недовольно фыркнул Леонид.

– А вам что, особое приглашение нужно? – обратился полковник

к сидящим на ящиках репортёрам и переводчику. – Что расселись, шевелитесь, давайте!

– Витя, ну как там? – обратился Илья к осторожно спускавшемуся

по лестнице оператору. – Стрельбу поснимал?

– Я сделал всё как надо: четко и красиво! – спокойно заявил он.

Сойдя наконец с последней ступеньки, Виктор качнул головой в сторону разбитого помещения, предлагая коллеге задержаться. Акыд

в этот момент уже спустился на один пролёт ниже и не мог видеть, что

двое журналистов не спешат покинуть опасную площадку, а наоборот, зашли на так называемый «рубеж» и рассматривают на камере отснятый материал.

– Смотри, что я снял, – обратился Виктор к Илье, просматривая

на мониторе начальные кадры. – Сейчас, подожди… Вот они…

– Это что, позиции боевиков? – Илья наклонился поближе к узкой

рамке поворотного экрана на камере.

– Бери выше, дорогой! – вполголоса торжествовал оператор. – Это

сами боевики… Километрах в двух от нас… Видишь, крутятся возле

какой-то установки? Я когда к выходу подошел, еще один «общачок»

решил снять красивый, объектив навёл, а тут вон оно чО, Михалыч…

Это будет бомба!..

– Витя, твою телестудию! – вдруг отпрянул от экрана Илья, быстро

надевая и защелкивая каску. – Сейчас нам всем бомба будет… Валим

отсюда, быстро!

111

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Они в нас целят, что ли? – выключая на ходу камеру, попятился

прочь оператор.

– Да, Витя, да! Давай быстрей уходи!.. Парни!.. Бегом вниз! –

кричал Илья, пропуская вперёд своего оператора. – Сомар, переведи

военным, что боевичьё ТОУ готовит… Со-о-ома-а-ар!?… Но никто ему

не ответил. Илья тоже бросился вниз по ступеням, догоняя бегущего

впереди Витю.

– А это точно ТОУ? – на бегу спросил Витя.

– Давай остановимся, посмотрим, – парировал репортёр.

Они спустились этажа на три, как вдруг грянул мощный хлопок.

Откуда-то сверху посыпалась штукатурка, и едкий пороховой газ вперемешку с пылью накрыл обоих журналистов. Илья распластался прямо

на ступенях и прикрыл рот рукой… «Это капец! – ругался про себя Илья.

– Всех накрыли, суки…» Он приоткрыл глаза и едва разглядел сквозь

дымное облако силуэт лежавшего на лестничной площадке Виктора.

– Ты живой, братан? – крикнул репортёр.

– Ещё как! – сплёвывая пыль, ответил коллега. – И камера жива…

скорей всего. Я её накрыл, чтобы осколками не посекло.

– Вот же, блин, позаботился…

– Естественно! Профессионализм не пропьёшь!..

Они медленно, словно боясь спугнуть невидимого врага, встали

и начали стряхивать пыль.

– Бесполезно, Илья, – обратился Виктор, – надо уходить, в гостинице отмоемся.

– До «гостишки» ещё добраться надо… Ну что, побежали дальше?

Они спустились ещё на пять этажей вниз и наконец выскочили

на площадку перед лифтами. Здесь, прижимаясь к стенам коридора, сидели остальные журналисты во главе с акыдом. Рядом с ними трое

вооруженных сирийских солдат из сопровождения.

– Мархаба! – поприветствовал всех Илья.

– Что, блин, за шуточки? – рявкнул полковник.

– Какие могут быть шуточки, товарищ полковник? – сурово посмотрел на него Виктор. – Мы еле ноги унесли…

– Я же говорил, надо валить, значит, надо было валить, – перейдя

на спокойный тон, высказался офицер. – Я пятой точкой всегда опасность чувствую…

– Вовремя, видимо, вы свою пятую точку унесли, – пошутил Алексей.

112

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– В смысле?.. Ты на что намекаешь, Лёша?

– Я вообще ни на что не намекаю. Я лишь говорю, что очень

вовремя мы свалили с крыши. Еще бы пару минут и все наши пятые

точки по ветру разбросало…

– Ребята! Командир говорит, что все лифты сломались, – перевёл

обращение сирийца, Сомар. – Придется спускаться пешком.

– Пешком, так пешком, – согласился Клим. – Только давайте уже

выходить отсюда, пока они в нас какую-нибудь ядерную бомбу не бросили.

– Все на месте? – громко спросил акыд.

– Куда ж мы денемся с подводной лодки? – ёрничал Илья.

– А молодой где? – насторожился полковник.

– Здесь я, пойдёмте уже быстрей! – торопил всех молодой оператор, выйдя из-за угла.

– Давайте все вниз, за сирийским командиром, – распорядился

акыд, – я замыкаю колонну!

– Капитан, типа, последним покидает тонущий корабль? – добавил

Виктор.

– Та-а-ак! Разговаривать будем внизу, – перебил офицер, – а сейчас

в колонну по одному и вперед!

– Парни, а на крыше ведь солдаты оставались, – вдруг вспомнил

Илья. – Им, наверняка помощь нужна?

– Мы все сейчас спускаемся вниз! – подтолкнул его акыд. – Солдатам помогут без нас.

Тут вмешался Сомар:

– Командир сказал, что на крышу уже спасатели поднимаются. Они

по другой лестнице идут.

– Только что-то стрельбы никакой не слышно, – насторожился

Лёня. – Их там может всех разом накрыло…

– Жалко ребят, – едва слышно произнёс Алексей, – совсем молодые

парни…были.

– Всё, хватит слёзы лить, пошли вниз! – потребовал акыд. – Вон, сирийцы уже выдвинулись… Вадим, давай за ними!

В то же мгновение послышался гул реактивного самолёта, и сразу

же взрыв… Все поняли, что бомба упала где-то неподалёку.

– Началось! – крикнул Илья. – Сейчас авиация от этих «нусров-ских» стрелков мокрого места не оставит…

113

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Ты, кстати, что кричал, когда мы с крыши спускались? – обратился акыд к идущему впереди Илье. – Я слышал, ты Сомара звал. Так

он в этот момент уже далеко был…

– Я ничего не слышал, да – остановился переводчик. – Только мощный взрыв, и всё.

– Иди, давай, не тормози движение, – приказал офицер. – А то мы так

никогда не выйдем из этой башни.

– Я, товарищ полковник, – серьёзно начал Илья, – хотел предупредить

об ударе. Звал Сомара, чтобы он по рации передал солдатам на крыше, что «духи» готовятся обстрелять их наблюдательный пункт из ТОУ…

– Они тебе об этом сами сказали? – съязвил акыд.

– А Илья, товарищ полковник, – вклинился Виктор, – своей пятой

точкой почувствовал… Он ведь тоже военный… В недавнем прошлом.

– Я так понимаю, у всех военных пятая точка, как спасительный

амулет? – разрядил обстановку Алексей.

– Главное – слушать ее… И ублажать всячески, – нашёлся Илья.

– Ты бы с ублажением-то аккуратней, – гоготал полковник. – А-то, мало ли на какой инцидент нарвёшься…

– Вам лучше знать, на что нарываться, товарищ полковник.

Вы в армии почитай лет двадцать служите, – парировал Илья.

– Двадцать три, – пробурчал офицер.

Где-то неподалёку опять прогремел мощный взрыв и послышался

гул удаляющегося самолёта…

– Ускорить шаг! – потребовал акыд и сам прибавил ходу.

Через несколько минут компания журналистов с сопровождаю-щими попала, наконец, в подземную парковку, где их ждал перепуганный

Тарик

– Что красавчик, обделался? – вполголоса обратился Виктор к выбе-жавшему навстречу группе офицеру сирийских спецслужб. – А мы там

наверху под обстрелом работали, – оператор лукаво улыбнулся и указал

пальцем вверх… – Вот, видишь, все в пыли… Шарахнуло так, что еле

ноги унесли, пока ты тут наш автобус охранял…

Тарик вытаращил от удивления глаза, заулыбался в ответ и стал

нервно разводить руками, несколько раз издав звук разорвавшегося снаряда: «Бух! Бух!..»

– Вот именно: бух, бух! – подхватил Илья. – Там, наверху бух, бух!..

Пока ты здесь отсиживался, спецназовец хренов…

114

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

В

помещении

суетились

вооруженные

солдаты,

при-

чем с каждой минутой их становилось всё больше. Длинный, бронированный «Мерседес», который репортёры рассматривали, когда только вошли в подземный паркинг, уже стоял с включенным

двигателем, готовый в любую секунду покинут опасную зону. Микроавтобус, на котором журналисты приехали в «башню губернатора», стоял за лимузином, и пока коллеги занимали свои места, видели, как

к «Мерседесу» медленно, в сопровождении толпы охраны, подошел

очень толстый мужчина в костюме и неуклюже сел на заднее сидение

машины.

– Это губернатор Алеппо, – заключил Сомар, – я его несколько раз

видел. Так что это он.

– Тоже свою пятую точку уносит, куда подальше отсюда? – продолжил шутить Алексей, усаживаясь на своё место в салоне микроавтобуса.

– Бегут вояки, как крысы! – добавил Виктор.

– Ничего подобного! – негодовал Самар. – Сейчас солдаты на крышу

поднимутся и ударят по боевикам… Вон, видите, две спецгруппы пошли

к лестнице? Сейчас начнётся бой.

На этих словах губернаторский «Мерседес» рванул с места и «в

мгновение ока» выпорхнул из гаража, вслед за ним с разных мест

стоянки устремились еще пять огромных чёрных внедорожников. Территория вокруг заметно опустела.

– Всех, как ветром сдуло,…защитнички! – продолжал глумиться

Виктор. – Пора и нам ноги делать, пока друзья бородатые не наведа-лись.

– Никто сюда не прорвётся, не переживайте, – принялся успокаивать Сомар. – Все подступы к этому району охраняют наши солдаты, а то что боевики обстреляли крышу здания, так это они со своей территории попали.

– Хоть кто-то нас успокоил, – съязвил Илья, – а то ведь в полней-шем неведении здесь пребываем.

– Хватит лясы точить! – вмешался наконец акыд. – Рассаживаемся

по своим местам и уезжаем отсюда. Тарик уже своих всех собрал, скоро

выдвигаемся.

Сквозь открытые ворота подземного гаража доносились «плевки»

крупнокалиберного пулемёта, стрелявшего неподалёку и редкие, глу-хие разрывы неведомых снарядов.

115

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Я так понимаю, мы как обычно, в самый разгар боя выдвигаемся,

– Илья настороженно вслушивался в перестрелку. – Это становится традицией, товарищ полковник.

– Оставь свои шуточки для пухленьких девочек, – огрызнулся акыд.

– И садись уже. Команды «бояться» не было!

– Слушаюсь и повинуюсь! – Илья сел на своё место и громко

захлопнул дверь.

Несколько минут спустя внедорожник сопровождения, объехав

минивэн с журналистами, выскочил из гаража. Вслед за ним выдвинулись и репортёры. До гостиницы «Аль-Шахба» они добрались

за считанные минуты без происшествий. И вскоре вся российская

пресс-группа разгружалась в холле отеля.

– Все меня слышат? – громко обратился акыд, к окружившим его

журналистам.

– У всех прекрасный слух! – ёрничал Алексей. – Тем более, у вас

такой звонкий командный голос, товарищ полковник. Его за версту

слышно.

– Смеяться будем потом, – парировал он. – Прежде всего, хочу

поблагодарить всех за сегодняшнюю оперативную работу, – полковник перешел на официальный тон, – слава Богу, все живы и здоровы.

Съёмки были, действительно, очень непростые. Первый рабочий день

и… попали под замес…

– Уже не первый замес, – поправил Виктор.

– Да… Теперь каждый из вас ещё раз убедился, что здесь не прогулка по парку с барышней, а реальная война. Ухо всегда нужно

держать востро! Поэтому я ещё раз предупреждаю, что все действия, все съёмки… и даже выход из гостиницы только с моего согласия. Никакой самодеятельности! Мина или снайперская пуля может поразить

каждого из нас…причём в любую секунду и в любом месте. Боевики, как вы уже успели убедиться, повсюду. И они не дремлют… Они ждут, в том числе и нас с вами. Вот почему важно выполнять все мои приказы

и распоряжения.

– А что мы делаем сейчас, товарищ полковник, – поинтересовался

Клим.

– Сейчас корреспонденты готовят сюжеты на завтра.

– Но нам нужно сначала отсмотреть картинку, а потом написать

тексты – дружно подключились репортёры.

116

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Я все прекрасно понимаю, – успокоил их акыд.

– А как мы будем сгонять картинку? – задал вопрос Виктор.

– Я думаю, – вмешался Вадим, – мы будем гнаться через наш флай, который завязан на местный телеканал. Мы уже сгонялись по нему

раньше, когда на день прилетали в Алеппо, а потом уже ваши в министерстве обороны раскидают это видео по разным телеканалам.

– Ну, да…Это будет правильно, – согласился акыд. – Сколько

вам понадобится времени, чтобы отсмотреть всё видео? – обратился

он к корреспондентам.

– Часа нам вполне хватит, – одобрительно заключили коллеги.

– В общем, через два часа я вместе с Сомаром и тремя операторами

еду в город на сгон всего отснятого материала, – подытожил полковник.

– А наговариваться как будем, Илья? – обратился Виктор к репортёру.

– Либо на камеру наговорюсь, либо на телефон, а потом по интернету отправлю, – успокоил он. – Не парься, Витя, всё сделаем «как

в лучших домах ЛондОна»! Я сейчас быстренько сюжет напишу и вперёд!

– Ребята, смотрите! – прервал обсуждение Сомар, – По местному

каналу показывают атаку на «Башню губернатора», говорят, несколько

военных погибли…

На экране телевизора, висевшего посередине огромного зала, полыхало высотное здание и справой стороны экрана бежали крупные

арабские буквы…

– Что там, Сомар? Сколько погибших? – интересовались журналисты.

Он с минуту помолчал, внимательно вчитываясь в бегущую строку, а потом мрачно резюмировал:

– Как минимум, трое военных погибли непосредственно на самой

крыше…ещё несколько человек ранены… Сейчас в том районе идёт

бой… Сирийская авиация нанесла несколько ударов, но боевики продолжают обстрел…

– Да-а-а-а уж, – затянул Илья – вовремя мы убрались оттуда…

– Ну, что? – оторвался от экрана Виктор и обратился ко всем. – Ещё

с одним днём рождения всех нас, дорогие коллеги!

– А ведь и, правда… Праздники так и прут, – многозначительно

добавил Илья.

117

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

СЮЖЕТ

ЛАЙФ – ведет боевика с седой бородой, голова замотана.

З.К. Он один из тех, кто сдался. Лицо прячет, имени не называет – боится мести боевиков. Два года воевал в передовом отряде

«Джебхат-ан-Нусра». Штурмовал Алеппо. А сейчас воспользовался

гуманитарным коридором и вместе с мирными жителями вышел

из заблокированного района.

СНХ – СДАВШИЙСЯ БОЕВИК (мужик с седой бородой Отвечает.

Лучше взять с переводом с акцентом сразу) Он говорит, что там много есть, кто хочет бежать от террористов.

Просто они – террористы, кто попытается выйти, сразу убьют.

З.К. Это один из семи гуманитарных коридоров, развернутых

вокруг Алеппо. Ежедневно через него проходят десятки людей. Женщины, старики и дети – бегут от боевиков, захвативших южную окраину

города – район Шейх Саид.

СНХ – ЖЕНЩИНА В БЕЛОМ ПЛАТКЕ ЭМОЦИОНАЛЬНО

МАШЕТ РУКАМИ

Террористы убили моего мужа и старшего сына. У меня осталось

четверо маленьких детей. Мне нечего терять. Поэтому мы едва дождались утра, чтобы попасть в безопасную зону и сбежать. Спасибо!

З.К. Беженцам здесь же раздают гуманитарную помощь – еду, одежду и матрасы. Нуждающимся – оказывают медицинскую помощь.

Сдавшихся боевиков разоружают.

СНХ – БОЕВИК БЕЗ БОРОДЫ, НА ГОЛОВЕ КУРТКА КАМУФЛЯЖНАЯ

Я вышел через гуманитарный коридор с оружием и привел сюда

свою семью. Я слышал, что объявили амнистию, и тех, кто сдастся, пожалеют. Ведь у меня маленькие дети, и террористы заставили меня

воевать.

З.К. Боевики постоянно обстреливают этот район.

Кор в кадре: КОРРЕСПОНДЕНТ (на насыпи, у бочек) Буквально в 500-х метрах отсюда позиции боевиков «Джебхат-ан-Нусра». И по этой территории работают снайперы. Эти бочки

118

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

установлены специально, чтобы им максимально ограничить види-мость.

З.К. Каждый день террористы выпускают по Алеппо десятки своих

самодельных бомб – пытаются вырваться из заблокированного квартала.

Несколько тысяч боевиков по-прежнему удерживают одну из городских окраин – прикрываясь мирными жителями, словно живым щитом.

СНХ – ЖЕНЩИНА ПОМОЛОЖЕ РАССКАЗЫВАЕТ НА АРАБСКИЙ МИКРОФОН

Эти террористы все как звери – не жалеют никого. Даже детей

заставляют брать оружие и идти воевать.

З.К. Бои идут в районе старой крепости.

ЛАЙФ – С автоматом с крыши…

Корр в кадре: КОРРЕСПОНДЕНТ (выхожу на крышу) Сразу за стенами древней цитадели находятся позиции боевиков.

Именно оттуда они ведут прицельный огонь по Алеппо. И с высоты

самого высокого здания видны их позиции. Здесь, недалеко, в районе

Шейх-Саид находится гуманитарный коридор, через который мирные

жители выходят и опасного района.

З.К. Через этот коридор только за сегодняшний день вышли около

пятидесяти женщин и детей. Сдались 12 вооруженных террористов.

И здесь же раздали около 8 тонн гуманитарной помощи…

119

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

ОПЕРАЦИЯ БОРОДАЧЕЙ

В шатре у генерала собралась вся верхушка боевиков, осаждавших

Алеппо: его помощники и заместители, полевые командиры всех мастей

и особо отличившиеся в боях за городские окраины бойцы. В общей

сложности, человек около сорока, среди них и Вахид.

После инцидента с «поспешной» гибелью журналистов «Палача»

негласно «задвинули на второй план», поэтому при планировании

очередного штурма восточных окраин Алеппо он старался лишний

раз не показываться своему руководителю «на глаза». Но генерал все

же поручил Вахиду лично заняться слежкой за прибывшими в город

журналистами, поэтому «Палач» полностью погрузился в эту тему.

За считанные дни он наладил целую агентурную сеть, участники которой снабжали его подробными данными о передвижении российской

прессы по Алеппо.

Вахид знал, где живут репортёры, во сколько они встают, чем

их кормят и в каких районах они снимают свои репортажи. Причем, он заранее мог спрогнозировать, что будет в этот день в их информационной повестке. Его агентура работала, как часы, поставляя самую

свежую информацию, что называется, из первых уст. Каждый день, а то и по несколько раз в день, Вахид досконально изучал донесения

разведки, и даже напрямую связывался со своими лучшими спецами, которые подчинялись только ему. «Палач» готовился и ждал лишь

команды генерала на устранение или захват российских журналистов, работающих в блокированном городе.

Однако генерал молчал и не требовал от своего верного помощника

никаких действий на этот счёт. Сейчас он был занят очередной крупно-масштабной атакой на Халеб, чтобы прорваться наконец в восточную

часть города, где заблокированы внушительные силы группировки

Джабхат Ан-Нусра, а также некий секретный специальный батальон, укомплектованный исключительно квалифицированными иностранными

наёмниками. Связь с этим «легионом» была всегда, они в любую минуту

могли выйти из окружения, но делать этого, естественно, не собирались, а наоборот, координировали действия всей восточной группировки.

120

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Палач! – неожиданно обратился к Вахиду генерал, склонившись

над картой города. – Покажи нам, где сейчас находятся русские журналюги?

– Да, мой генерал! – пробираясь через соратников, подошёл он к круглому столу, заваленному картами местности. – Живут они в «Шахбе»

и завтра с утра должны поехать в район Салах Ад-Дин, выход мирных

снимать. Вахид подошел к подробной карте города и принялся искать

этот район, – Вот он. Сюда они приедут.

– Ты в этом уверен, брат мой? – неторопливо спросил генерал, не отводя взгляда от карты.

– Да, мой генерал! Мои люди ходят за ними по пятам, контролируют каждый их вздох… В этом районе организован один из пунктов

для выхода людей из восточных районов.

– Они, действительно, думают, что кто-то из наших побежит к ним?

– поинтересовался генерал. В шатре повисла минутная пауза…

– Мой генерал! – начал Вахид… – В этом районе позиции Джаббара, он отвечает за оборону этого участка. У него несколько сотен наших

преданных братьев, и я уверен, они не пропустят через свои позиции

ни одного предателя. Однако неверные надеются, что кому-то удастся

прорваться, и готовят целую операцию: стягивают к этому району

несколько пассажирских автобусов для перевозки беженцев, собирают

там врачей и даже привезут еду. В общем, готовятся к встрече. Русские

раструбили на весь мир о создании так называемых «мирных коридоров», по которым планируют выводить людей из восточной части города.

– Я знаю, дорогой мой, о чём трубят русские, – прервал его генерал.

– Джаббар, дорогой, где ты у нас? Расскажи, как и чем ты встретишь

всех этих шайтанов?

К столу с картами пробрался невысокий, коренастый мужчина, с роскошной чёрной бородой:

– Мой генерал! – начал он. – Мои люди контролируют каждый

метр этой земли. Через наши позиции не пройдет ни один предатель.

Я лично отрежу голову тому, кто только подумает сбежать от нас. Все

подступы к окопам «асадовских псов» контролируют и простреливают снайперы – выйти незамеченным невозможно. Я не знаю, кого

там собираются встречать русские, но встретить они могут только мои

мины и шайтан-баллоны. Я организую такой выход, что их кости долго

будут глодать собаки, клянусь Аллахом!

121

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Хорошо, что твои люди, Джаббар, контролируют каждый метр

этой земли, – вглядываясь в карту, рассуждал генерал. – Но надо каждый

сантиметр контролировать, чтобы ни одна, слышишь меня? Ни одна

собака не вышла!

– Слушаюсь, мой генерал! – отрапортовал подчинённый.

– А чем нас наши партнёры порадуют? – обратился генерал к высокому и статному европейцу с короткой стрижкой и гладко выбритым

лицом.

– Моему шефу, – начал иностранец по-арабски, – понравился

ваш план прорыва в восточную часть города. В нём есть, конечно, некоторые недоработки, но мы обязательно внесём коррективы и подробнейшим образом известим вас. Кроме того, моё руководство очень

заинтересовала группа российских журналистов. Наши источники подтверждают их наличие в гостинице, а также их появление на линии

соприкосновения сторон. Сейчас командование решает, как реагировать

на российскую пресс-группу, но все подробности и детали дальнейших

действий по ним мы обсудим позже. Думаю, нам с вами, Вахид, будет, о чём поговорить с глазу на глаз, – обратился он неожиданно к «Палачу»

… – Но сейчас я предлагаю продолжить обсуждение предстоящей операции по деблокированию восточной группировки. Какими силами

вы планируете атаковать и на каком конкретно направлении, генерал?

– Мы, как и обсуждалось ранее, атакуем с юга, в районе Рамуси,

– генерал ткнул пальцем в обозначенный участок. – Сил у нас предостаточно, единственная проблема, как и раньше – авиация русских. Их

дальние самолёты не дают нашим людям выйти на нужные позиции

и собраться в кулак. Приходится сидеть по ущельям, в подвалах или

зарываться под землю. Вчера ещё одну колонну с оружием и людьми

из Идлиба накрыли. В связи с таким положением дел я в очередной

раз обращаюсь к вам – нашим партнёрам, за помощью. Надеюсь, вам

удастся на дипломатическом уровне урезонить русских летунов…

Иначе, операция по прорыву может провалиться… В который уже раз…

– Я обязательно доведу до своего руководство все ваши чаяния

и просьбы, коллеги, – спокойным тоном ответил высокий иностранец, одетый в камуфляж рядового правительственных войск, – но сейчас мне

необходимо вас покинуть: предстоит ещё обратная дорога в восточную

часть. Вахид, я прошу вас уделить мне немного времени… Вы позволите, генерал, нам пообщаться наедине?

122

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Конечно, конечно! – генерал одобрительно постучал иностранца

по плечу. – Вахид, брат мой! Сходи, пообщайся с гостем в моём секрет-ном кабинете. Помощник вас проводит.

Стоявшие вокруг стола полевые командиры расступились, давая

возможность иностранцу вместе с Вахидом покинуть заседание штаба.

– Идите за мной! – обратился к ним один из приближённых генерала.

Выйдя из шатра, все трое проследовали мимо палатки, в которой

располагался штаб Вахида. Пройдя еще несколько метров вдоль стены, они вошли в узкий и прокопчённый коридор.

– Идите строго по моим следам, здесь много всяких камней, можно

наткнуться на камень и повредить себе что-нибудь.

Сопровождающий светил впереди себя тусклым светом от мобильного телефона так, что шедшему позади всех Вахиду было практически

ничего не видно, поэтому он ступал куда придётся. Несколько раз

он споткнулся, постоянно наталкиваясь на иностранца. Тот поддержи-вал его, при этом чертыхался, извергаясь отборными ругательствами

на английском языке…

Наконец, они подошли к массивной, деревянной двери, которую

сопровождающий открыл с заметным усилием… Секретная комната

была довольно просторная. Посередине широкий и крепкий деревянный стол, вокруг мягкие и удобные диваны, с десяток кальянов рядом

и персонал: несколько давно нестриженых молодых парней, в руках

которых специальные емкости с готовыми углями для кальяна. На столе

много горящих свечей и зажженные факелы на стенах комнаты хорошо

освещали всё пространство, придавая помещению мистический и одновременно зловещий вид. При этом комната отлично проветривалась, что

говорило о прекрасно сделанной системе вентиляции во всей пещере.

– Садитесь сюда, – указал на диваны сопровождающий, – сейчас мои люди принесут кофе и сладости. А пока для вас уже готовы

кальяны…

– Мне бы хотелось обсудить с вами детали дальнейших действий

по русским журналистам, – начал иностранец. – Я нисколько не сомневаюсь, что ваши люди держат их под неусыпным контролем, но всё

же… И я обязан задать этот вопрос…Достаточно ли у вас сил и средств, чтобы, как только потребуется, выполнить любую команду верховного

руководства по этой пресс-группе?

123

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Можете не сомневаться, – выдыхая клубы дыма, невозмутимо

ответил Вахид. – Я в любую секунду могу сделать с этими писаками, что угодно. Хоть сейчас свяжусь со своими людьми, и они привезут

журналюг всем скопом прямо сюда… Хотите?

– Не стоит торопиться, друг мой! – иностранец взял трубку

от кальяна… В комнату внесли серебряный кофейник с маленькими

чашками и большой поднос с различными восточными сладостями.

– Только вы должны понимать, – всё так же спокойно Вахид обратился к собеседнику, – что прежде чем ликвидировать или ещё что-то

сделать с журналистами, я должен получить приказ от своего генерала…

Я подчиняюсь только ему и никому больше, вы же понимаете это?

– Я всё понимаю, и естественно, не собираюсь вставать между

вами. Поэтому я просил генерала о нашей с вами личной встрече, –

иностранец, глубоко затянулся и принялся пускать дымовые кольца…

– У вас неплохо получается, – усмехнулся Вахид.

– Годы тренировок сказываются, – парировал гость. – Но давайте

о деле… Нам пока не нужно устранять журналистов, командование

решило дать им возможность поработать, – он отложил трубку, налил

себе немного крепкого кофе и взял с подноса медовой пахлавы…

– Пусть русские поездят немного по блокированным кварталам, поснимают свои репортажики с передовой… Даже если кого-то из них

подстрелят, ничего – больше шума будет. Нам важно привлечь к Алеппо, как можно больше внимания… Чтобы весь мир каждый день говорил

об этом городе. Информационная повестка дня западных телеканалов должна пестрить чудовищной картинкой и рыдающими людьми, оказавшимися зажатыми в кольце асадовских войск. И не важно, что

там показывают русские…важно, как мы это интерпретируем и подаём

нашему, глубоко переживающему, зрителю… Вы меня понимаете? –

обратился иностранец к Вахиду.

– Я всё понимаю, давно не мальчик! – выдыхая очередную порцию

дыма, заключил «Палач».

– Приятно иметь дело с понимающим человеком, – продолжил

иностранец. – Сейчас мои коллеги готовят серьёзную операцию, которую проведут со дня на день, и тут российская пресса нам придётся, как нельзя кстати. Нам важно показать всему миру, что Асад не щадит

собственный народ и применяет химическое оружие. Зарин уже готов, осталось дождаться удобного момента… Журналюги не смогут пройти

124

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

мимо этого инцидента и будут говорить о последствиях химической

атаки… Атаки, осуществлённой практически в центре густонаселён-ного города. Вот и посмотрим, что скажет весь мир на бесчинства

Асада?

– Вы считаете, что русская пресса покажет и расскажет о химору-жии Асада в Алеппо? – удивился Вахид.

– Я ничего не считаю, – парировал иностранец – я выполняю приказ! И понимаю, что русские журналисты будут освещать эту атаку…

А там уже дело за нашими пропагандистами… мы с вами всего лишь

солдаты, друг мой, но, согласитесь, любопытно будет понаблюдать

за игрой разных политиканов, доказывающих с пеной у рта, что никакого химического оружия у Асада нет.

– Наверное, это интересно, кому-то, – начал Вахид – но лично мне

все эти политические игрища, как говорят русские, «до лампочки».

Как вы правильно заметили, я – воин! Моё место в бою, и я с удовольствием бы снял с этих репортёр их безумные головы и повесил бы их

на ближащий забор… Ещё бы снял это на видео и выложил на всеобщее

обозрение. Мои люди не хуже этих журналистов снимаю, такие материалы могут делать, закачаетесь. – Вахид зло улыбнулся.

– Да, друг мой, ни в ваших способностях, ни в способностях ваших

людей я ничуть не сомневаюсь… Именно поэтому я с вами здесь и раз-говариваю.

– Это приятно слышать, – согласился Вахид. – Но еще приятней

говорить о вашей заинтересованности и поддержке моих действий.

Вы же понимаете, что команда у меня большая…и очень профессиональная… И профессионалы, как говорится, на дороге не валяются…

– Я прекрасно вас понимаю, друг мой! – иностранец ехидно прищурился. – Поддержка будет! Причем, персональная… И, смею вас

заверить, я лично уполномочен обеспечивать вас всем необходимым…

А первая часть уже здесь… Вы получите ее, как только выйдем из этой

комнаты.

– Но, как генерал?

– Ваш генерал в курсе! – прервал его иностранец. – Ваша задача

делать то, что мы вам скажем. Хотите докладывать генералу, или согла-совывать с ним все моменты – ваше дело. Главное – выполнять все наши

требования. А благодарность?.. Она обязательно будет, даже не сомневайтесь в этом.

125

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

***

Утром в лобби-баре гостиницы вновь собиралась на завтрак вся

группа российских журналистов. Они молча усаживались за длинный

стол и так же, не проронив ни звука, неторопливо ели разложенный

по тарелкам омлет, зелень с помидорами, соленый сыр, маслины, запивая всё это холодной, с кусками льда, водой.

– Выезд через час, – прервал молчание акыд. – Едем в район

Салах Ад-Дин, это на юго-востоке города, недалеко от дороги

Рамуси… Будем снимать выход мирных через гуманитарный коридор.

Там будут и наши военные из Центра по примирению враждующих

сторон, их тоже нужно поснимать, они восемь тонн гуманитарки привезли в город… Работаем, как всегда, оперативно: духи могут накрыть

в любую минуту…

– Да-а-а, – многозначительно начал Алексей, – духи могут всё что

угодно…

– Вот поэтому, вы должны действовать быстро, – заключил Акыд.

– И давайте сегодня не растягиваться, как вчера…

– А мы разве вчера растягивались? – поинтересовался Илья.

– Вы, да! – обрубил полковник.

– Вообще-то, мы отличный материал сняли, – вступился Виктор.

– Нашими съёмками, между прочим, все каналы воспользовались.

Я сегодня рано встал, не поленился сюжеты глянуть…А еще с Надеждой

связался, это моя девушка, она смотрела наши материалы. Говорит, даже смотреть страшно было, не то что участвовать в этом всём… Она

говорит, что картинку с боевичьём по всем каналам крутили. Мы ведь

всё по ПУЛу раздали – для всех, так сказать…

– Я видел ваш героический сюжет, – съязвил акыд, – как Илья

на полусогнутых по крыше «губернаторской башни» прыгал.

– Что-то не так? – насторожился Илья.

– Всё так, – улыбался акыд – всё так… Просто страшно…

– Работаем, как умеем, товарищ полковник, – начал Алексей. – Мне

начальство звонило, говорят, что сюжет получился на славу… И просят

беречь себя, не рисковать понапрасну… Надеюсь, сегодня столь же кра-сочные съемки будут.

– Если мы каждый день с вами будем в такую задницу попадать, к концу недели придётся новые группы сюда засылать, – суровый тон

126

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

акыда, вероятно, должен был подчеркнуть серьёзность ситуации. – Всех

ведь положат к чертям собачьим…

– И смена вряд ли прорвётся, – прервал паузу Илья, – единственная

дорога, связывающая город с внешним миром, под контролем боевиков.

Так что…придётся выживать… И как-то гнать свои весёлые репортажи

из блокированного Алеппо…

– Вот именно, – согласился Лёня. – Будем вещать из раненого

Алеппо…

– Ух, ты! – подхватил его настрой Илья – Раненый Алеппо! Звучит

красиво, надо будет в следующем сюжете обыграть это словосочета-ние.

– Ты впервые это слышишь, что ли? – обратился Алексей к Илье.

– Ну, да… А что тут такого?

– Ничего… Просто местные на этот счёт даже целую песню сочи-нили, в которой каждый куплет заканчивается словами: «раненый

Алеппо» … Типа, «пришли к нам боевики, убили всех, и теперь ты –

раненый Алеппо». Я, конечно, могу ошибаться в точности перевода этой

страдательной песни, но смысл именно такой.

За окном прогремел очередной взрыв, несколько репортёров вскочили со своих мест и вприпрыжку подбежали к узкой полоске света

на стыке между занавесками. Лёня немного отодвинул одну из штор, чтобы улучшить обзор.

– Только на балкон никто не выходит! – грубо потребовал акыд.

– Мы журналисты, а не самоубийцы, товарищ полковник! – поддел

его Виктор… – Вон, она… Смотрите, – Виктор ткнул пальцем, куда-то

вправо, – совсем рядом упала… Видимо, серьёзная мина, большие клубы

дыма поднимаются…

– Это похоже на газовый баллон, – поправил его Лёня. – От мины

дыма меньше…

– Возможно, ты и прав, – согласился Виктор. – Духи, наверное, из своих самодельных пушек город поливают… Может, очередной штурм

начался?

– Бу-у-ух! – прогремел еще один мощный взрыв. Стекла задрожали, и все, кто стоял у окна, попадали на пол…

– Отойдите все оттуда! – закричал акыд, при этом вдавив голову

в плечи, словно черепаха в панцирь… – Заканчиваем завтрак и валим

отсюда, пока осколками всех не посекло!..

127

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

Коллеги на корточках отползли от окна, похватали со стола, кто

яблоко, кто недоеденный бутерброд с сыром, и направились на выход.

– Садык! – Илья обратился к перепуганному официанту. – Чай!

Ти-и-и! – он показал на чашку с чаем. – Принеси на рецепцию – там

самое безопасное место, будем доедать там!..

Буквально через минуту, стол, за которым завтракали журналисты, опустел: все быстро переместились в гостиничный холл, куда вскоре

официанты принесли чайники и плошки, наполненные абрикосовым

вареньем. Здесь коллеги доели свой завтрак…

В назначенное время все репортеры собрались в холле гостиницы

и ждали прибытия автобуса, а также Тарика с сотрудниками службы

безопасности «Мухабарат». Бронежилеты, каски и телевизионные

камеры с оборудованием лежали возле кресел, на которых кучно воссе-дали коллеги, уткнувшись в свои мобильные телефоны, и ловя слабый

интернет-сигнал. На одном из столов красовалась медная скульптура

лежащего оленя. Его рога очень заинтересовали одного из репортёров, точнее инсталляция, в которую он превратил это изваяние: на рога

он повесил свою каску. Вскоре этот арт-объект привлек внимание всех

собравшихся в холле. Фотографии оленя с каской на свои мобильные

телефоны не сделал разве что ленивый. Над скульптурой висела широкая плазма – по телевизору фоном шли местные новости с субтитрами

на арабском. Илья периодически поглядывал на экран, вглядываясь

в картинку вчерашних событий.

– А у них тут наши каналы какие-нибудь показывают? – громко

поинтересовался он.

– Твой канал точно есть, – включился Лёня. – И Клима еще показывают, а наших с Лёхой программ здесь, естественно, нет.

– Да, Илюха, я сегодня утром видел наш сюжет про вчерашний

выход боевиков и обстрел башни, – степенно добавил оператор Вадим.

– Так что ваш канал точно есть, по крайней мере, мы у себя в номере

его настроили.

– Так может попросить садыков настроить нашу частоту, хотелось бы глянуть свой сюжетец, – воодушевился Илья. – Сады-ы-ы-к!

– громко обратился он к человеку, стоявшему при входе в гостиницу.

– Плиз рашен ТиВи ченал, – свою просьбу он адресовал подошедшему

охраннику. – Блин, парни, переведите ему, чтобы российский канал

какой-нибудь настроил.

128

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Я думаю, он тебя понял, – веселился Алексей. – Вы с ним на одном

доступном уровне общаетесь.

– Да ладно, – смутился Илья – у меня английский на уровне школы, но в данном случае, надеюсь, этого набора слов достаточно, чтобы

он меня понял. При этом Илья несколько раз показал пальцем на телевизор, добавляя: «Рашен ТиВи… рашен ТиВи…»

Охранник расплылся в широкой улыбке, забавно кивая головой, давая понять, что всё прекрасно понял, и быстро направился к стойке

рецепции за пультом. За считанные секунды он настроил телевизор

на российский информационный телеканал, и все в холле прильнули

к экрану.

– Гуд гёл… гуд гёл, – поднимая большой палец вверх, радовался

охранник, показывая на симпатичную девушку-ведущую.

– А ты как думал? – потешался в ответ Илья, так же задорно поднимая большой палец. – Наши девахи самые – самые!.. – Рашен гёлс – зэ

бэст гёлс! Понимаешь меня, улыбчивый ты наш?..

– Твой прекрасный английский, Илюха, сложно не понять, – хихикал громче всех Алексей. – Прям, доступно и в точку!

– А что мне? – весело оправдывался Илья. – Я америкосов не люблю, и язык их знаю ровно столько, сколько нужно… Меня и так все понимают… Правда, садык? – подмигнул он, обращаясь к сирийцу…

– Ес, ес… Бьютифул гёл! – согласился тот.

– Это понятно, что наши бабы – бьютифул! – Илья сменил тон.

– Только вот сюжет свой, я, увы, не посмотрю… Уже какие-то чисто российские события пошли… Сирию, видимо, уже показывали… Бьютифул

гёл, ноу толк май сюжет! – попытался объяснить он сирийцу.

Тот перестал улыбаться, состроив гримасу непонимания:

– Ноу толк?

– Ес, ес… Ноу толк! – развёл руками Илья.

– Вот? – удивился охранник.

– Вот-вот! – похлопал его по плечу репортёр. – Я говорю, не успел

я посмотреть свой сюжет про вчерашний обстрел, понимаешь?

Сириец в недоумении развёл руками и вопросительно посмотрел

на улыбавшегося Алексея. Он быстро включился в разговор и объяснил

на английском, что хотел сказать Илья.

– Ес, ес… – все также весело продолжил своё повествование сириец, поняв, что далеко не все российские гости плохо говорят на английском.

129

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

Они еще с минуту о чем-то весело поговорили, после чего Алексей

попросил принести кофе.

– Ту кофе, плиз, – услышав знакомое слово, вклинился улыбающийся Илья.

– Окей, окей! Ту кофе.. – понимающе продублировал сириец и удалился исполнять заказ…

К группе репортёров быстро подошёл взбудораженный переводчик

Сомар и как-то нервно поднял голову на экран:

– Русские новости?

– Да, наши рассказывают про жизнь, – усаживаясь в кресло, ответил Илья.

– А сюжет про башню уже был? – нервничал Сомар.

– Я не видел, мы поздно включили, но парни говорят, что видели, –

включая мобильный, пояснил Илья.

– Ребята! – Сомар громко обратился ко всем. – Тарик совсем скоро

будет здесь, просил всех быть собранными, чтобы быстро погрузиться

в автобус и поехать на место. Говорит, там уже всё началось, и нас очень

ждут.

– Мы уже давно все собраны, Сомар! – единодушно высказались

коллеги. – Где этот Тарик?.. Нам прыгнуть в автобус – две секунды…

Опять потом акыд претензии высказывать будет, что мы не успеваем…

Минивэн с журналистами выехал за ворота гостиничного комплекса

и быстро, стараясь не отставать от внедорожника сопровождения, направился в сторону «башни губернатора». Илья, по традиции, сидел

на пассажирском сидении рядом с водителем, остальные коллеги, в том

числе и акыд, на своих местах в салоне. Обе машины спешно манев-рировали по городским улочкам, залихватски объезжая возникавшие

на дороге заторы и пробки. Коллеги Тарика всячески способство-вали скорейшему продвижению процессии: едва завидев очередное

препятствие в виде скопления машин на перекрестке, внедорожник

«Мухабарата» резко выдвигался вперед, тормозя обычных автомобилистов и не давая им двигаться в задуманном направлении, при этом

освобождая путь микроавтобусу с репортёрами. При этом один из «спецов» выскакивал из машины, энергично размахивал руками и громко

кричал на проезжавших водителей, требуя немедленно остановиться, остальные охранники нарочито демонстрировали через открытые

стекла внедорожника своё табельное оружие – автоматы Калашникова.

130

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Попробуй не остановись, когда в тебя стволом тычут, да, садык?!

– весело обратился Илья к водителю микроавтобуса.

Он улыбался, давил на газ и ловко объезжал остановившиеся

машины.

– Правильно! – отозвался сзади акыд. – Жми на газ, мы на съёмку

опаздываем…

Какой же всё-таки красивый этот город был до войны, – думал Илья.

А сейчас?.. Бедные, зачуханные люди… Шарахаются друг от друга, словно от прокаженных. На улицах грязь, смрад, жара несусветная, баррикады через каждые двести метров и голодные оборванцы-беженцы кругом. Нас в этом аду видно сразу: синие бронежилеты

с яркими буквами «PRESS», каски, видеокамеры, лица наши рязан-ские плюс все время кричащая на прохожих вооруженная охрана вмиг

раскрывают все карты. И духи, наверняка, уже оповещены о нашем

присутствии в городе. Наверняка, для большинства этих «случайных»

прохожих мы – лакомые кусочки. И ведь чтобы «полакомиться» такой

вкуснятиной, много не надо, достаточно позвонить, кому следует, а потом выскочит на тебя какой-нибудь мОлодец-засранец, крикнет:

«Аллах Акбар!», да за колечко дёрнет, и…Бух!.. Вспоминай нас потом

Родина…

– Сомар, вы что, к «башне губернатора» едете? – зарычал в трубку

мобильного акыд. – Ну и нахрена вы по этому маршруту поехали, хочешь повторения вчерашней истории? Я же сказал, ехать окольными

путями, – закипал он. Да мне до «мамкиной радости» эти его заверения!

Передай ему, чтобы даже не приближался к башне, понял?.. Выполняй!..

– Дебилы, черт их! – выругался офицер и сильно надавил на кнопку

мобильного телефона.

– Не слушаются приказа, товарищ полковник? – иронично поинтересовался Виктор.

– Я им сейчас не послушаюсь! – решительно ответил акыд. Сейчас

таких «люлей» у меня огребут…все!

– Понятно, что все огребём, – довольный Илья повернулся к коллегам.

– На дорогу смотри, сидишь там, – одернул его офицер.

– Я смотрю, товарищ полковник… Да только, какая от меня польза?..

Разве что, наорать на какого-нибудь водилу?.. Но мне воспитание

не позволяет.

131

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Тогда помолчи… Просто помолчи и подумай о предстоящих съёмках на передовой, – полковник расплылся в улыбке. – Воспитанный

ты наш…

– Да, вот так вот… Воспитанный я, – Илья отвернулся и снова стал

разглядывать прохожих, шарахавшихся в стороны от летевшего на всех

парах микроавтобуса.

Минут через пятнадцать они остановились возле полуразрушенного

жилого квартала. Верхние этажи домов здесь сложились практически

полностью. При этом квартиры чутьниже, в некоторых местах, оказались вполне пригодными для проживания. Кое-где отсутствовали

стены, но подобная недостача, судя по всему, мало кого смущала: здесь

жили люди. На верёвках, протянутых от стены к стене, сушилось бельё, во многих «открытых» комнатах можно было разглядеть газовые баллоны, на которых грелась еда. Только людей в этих уцелевших трущобах

не было, они практически все столпились у шлагбаума, закрывавшего

въезд в полуразрушенный квартал.

– Приехали! – скомандовал полковник, открывая дверь салона

микроавтобуса. – Выходим, застёгиваем бронежилеты и надеваем каски.

Дальше пойдем пешком… Работаем оперативно, «духи» в соседнем

квартале, могут отбомбиться в любую секунду. В общем, предельное внимание, держимся ближе к стенам зданий, ворон не ловим. Всем понятно?

– Понятно! – заголосили репортёры, выходя из машины.

– Сейчас я поговорю с Хасаном, посмотрим, что он скажет, – акыд

направился в сторону высокого лысого мужчины в черной майке, вокруг которого толпились женщины в черных одеяниях и детвора всех

возрастов.

– Батюшки мои! Сам товарищ Хасан нас встречает, – поправляя

бронежилет, изумился Клим.

– Что за Хасан? – оживились коллеги.

– Это, парни, человек-легенда. На него буквально молится весь

Алеппо и близлежащие территории. Он самый известный снайпер…

и самый результативный.

– Не тот ли это снайпер, который сделал себе огромную винтовку

и бьёт «нусрят» с двух километров? – поинтересовался Алексей.

– Он самый! – согласился Клим, – ты тоже про него сюжет смотрел?

– И сюжет смотрел, и многочисленные байки о нём слышал. Говорят, его снайперская винтовка сорок килограммов весит. Пуля башку

132

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

сносит на раз… «Нусрята» на него уже несколько лет охотятся, а он, красавчик, валит их одного за другим… И хоть бы хны.

– Блин, поснимать бы его за работой, – задумчиво произнёс Илья.

– Это вряд ли, – мастерски защёлкнул замки своего бронежилета

Клим. – Хасан сейчас возглавляет какой-то спецотдел в Мухабарате, на задания уже не ходит… И чудо-винтовку больше никому не показывает.

– Да ладно, российским репортёрам покажет, куда денется?! – обнадёжил всех Илья и энергично последовал за акыдом. Остальные пошли

за ним…

Бритоголовый здоровяк Хасан был очень приветлив с русскими: каждому репортёру крепко пожал руку и что-то, явно приветственное, произнёс по-сирийски. После чего бывший снайпер показательно развёл

руками, мол, ничего не поделаешь, надо идти, руководить процессом, и в окружении орущей толпы удалился вглубь улицы. Журналисты, было, дёрнулись за ним, но один из сопровождавших мухабаратчиков

преградил путь, цокая и размахивая при этом руками.

– Он просит подождать здесь, пока там всё будет готово, – перевёл

Сомар. – Кто хочет, может выпить кофе или сок в этом магазинчике.

Коллеги-репортёры с удовольствием откликнулись на его предложение и столпились возле обескураженного продавца. Солдаты

сопровождения пришли ему на помощь, они как могли, переводили тор-говцу все требования русских. При этом уверяя каждого, что за кофе

платить вообще не надо, якобы продавец угощает.

– Не-е, ну так не пойдёт парни! – обратился к мухабаратчикам

Алексей. – Я, конечно, понимаю, что мы здесь желанные гости, но ведь

им тоже надо на что-то жить. Тем более, это для нас не деньги… Сомар, переведи ты им, наконец, что мы заплатим за кофе и конфеты, пусть

не выдумывают.

– Да, Сомар, – подхватили репортёры – мы в состоянии платить

по счетам.

– Ребята, не в деньгах дело, – попытался оправдаться переводчик,

– просто эти торговцы очень уважают Россию и хотели хоть как-то

отблагодарить вас, за то, что вы делаете для них… Для всей Сирии…

– Мы всё понимаем, Сомар, но за кофе, всё-таки заплатим…

– Ребята… Ребята, – лебезил Сомар, – Выпейте хотя бы по крепкому

кофе. Хозяин говорит, это подарок.

133

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Очень вкусный подарок, – осушив залпом маленькую фарфоро-вую стопку, на дне которой было немного крепкого напитка, выдохнул

Илья и зажмурил глаза… – И о-очень крепкий!

Владелец лавки засмеялся и протянул репортёру ещё одну стопку

с кофе…

– Не-е-е-е! – зашипел Илья, отходя от прилавка.

Тут засмеялись все вокруг, включая маленьких детей, разглядывав-ших разодетых в бронежилеты и каски иностранных журналистов.

– Блин, я вообще кофе не пью, а тут такая адская смесь, – улыбался

в ответ Илья.

– На Ближнем востоке и здесь, в частности, кофе очень любят,

– сквозь смех объяснял Алексей, – и заваривают его очень крепко.

Он должен бодрить, так сказать.

– Да уж… Взбодрил на весь день, ничего не скажешь. Илья обратился к переводчику:

– Сколько стоит сие счастье? Как это будет по-сирийски, Сомар?

– Они же сказали, что подарок…Тем более, для тебя, – смеялся

переводчик.

– В общем, я ещё вон тот пакет апельсинового сока возьму и шоко-ладку для себя, – вновь обратился к продавцу Илья, – а вот эти конфеты

и печенье, раздам детям.

– Правильно, Илюха, я тоже куплю им конфет, – поддержал Лёня.

– Мухабарат всё равно не разрешает этим оборванцам деньги давать, пусть хоть конфет с печеньем поедят.

Едва журналисты начали раздавать сладости, дети буквально

повисли на каждом из них, громко крича и протягивая руки в надежде

получить свою долю…

– И тебе… И тебе, – громко кричал подбегавшим малышам Виктор.

Он брал из своего пакета очередную горсть сладостей и разбрасывал, словно сеятель, окружившим его детям. – Всем хватит, не ругайтесь, –

успокаивал он.

– Вы их печенюшками закормите, что больше ничего есть не будут,

– громко обратился к журналистам невесть откуда взявшийся акыд. –

Сворачивайте свою богадельню и все за мной… Работать пора, там уже

всё готово. Офицер поманил всех рукой, развернулся и пошел мимо

закрытого шлагбаума вглубь улицы. – Шевелите поршнями! – не обора-чиваясь, громко призвал он.

134

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

Коллеги спешно высыпали содержимое своих пакетов галдящей

детворе и, поправляя бронежилеты, рюкзаки и каски, друг за другом

потянулись за удалявшимся офицером. Пройдя метров сто, вся компания притормозила возле нескольких зелёных автобусов, вплотную

припаркованных друг к другу. Двери были открыты, но пассажиров

не было.

– Так, автобусы на месте. А вы все здесь? – обратился акыд к подошедшим журналистам. – А где Клим с Вадиком?

– Здесь мы, товарищ полковник, – спокойно ответил оператор

Вадим, выходя из салона одного из автобусов. – Картинку набираем.

– Потом всё наберёте! Сейчас все вместе идём на позицию… Все

вместе! От меня никто не отходит… И снимать будете только по моей

команде, всем понятно? – командовал офицер.

– Понятно!.. Мы готовы… Илья ловким движением снял с плеч

рюкзак, расстегнул его и достал микрофон. Потом так же молниеносно

закинул его за спину и приготовился идти дальше.

– Та-а-ак… Все здесь, – ещё раз окидывая взглядом всю компанию, суетился акыд. – Сейчас заходим за поворот и начинаем работать…

И никто… Я повторяю, никто не приближается к брустверу! Сразу за ним

позиции боевиков, и они могут открыть огонь сразу, как только увидят

большое скопление людей. Тем более, у вас микрофоны… Да еще и бронежилеты с касками. Сразу видно – лакомые кусочки для снайперов…

Все меня поняли?

– Да поняли мы уже, товарищ полковник, – вскипел Виктор, закидывая большую телекамеру на плечо. – Что вы с нами, как с детьми, в очередной раз разговариваете. Все всё понимают, и нарываться

на пулю не собираются. Смертников среди нас нет…

– Ну, всё…хватит нервничать! – виноватым тоном перебил оператора акыд. – Пошли за мной!..

Через несколько метром вся компания повернула налево и вышла

на небольшую площадь, на которой суетились десятки вооруженных

мужчин в военной форме разных оттенков. Заметив группу людей

в бронежилетах с видеокамерами и микрофонами в руках, некоторые

из военнослужащих энергично замахали руками, призывая подойти

ближе. Но как только репортёры прибавили шаг, солдаты замахали

еще интенсивней, подавая знаки, что необходимо следовать вдоль стен

одного из зданий.

135

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Прижимаемся правее к дому! – потребовал акыд и резко повернул

направо.

Вдоль этого дома уже стояли сирийские военные, здесь же толпились женщины с детьми. Журналисты подошли к ним и выстроились

вдоль стены в ожидании дальнейших команд. В конце дома, на углу, стояли несколько мужчин в черной форме с Калашниковыми наперевес.

По нашивкам и браваде, с которой они красовались перед репортёрами, было понятно, что это спецназ Мухабарата…

– Ребята! – напряженно обратился ко всем Сомар. – За тем углом, где стоят солдаты в чёрной форме, позиции боевиков. Военные говорят, что выходить за тот угол нельзя, это опасно… Террористы могут

открыть огонь из минометов или закидают район газовыми баллонами.

Сейчас сюда придёт Хасан и объяснит, как вы сможете работать. А пока

военные просят оставаться у этой стены, чтобы, если начнётся обстрел, вы могли укрыться в подъезде дома.

– А отойти от стены на несколько шагов мы, надеюсь, можем? –

недоумевал Алексей.

– Да, Сомар, нам хотя бы стендапы записать, – поддержали его

остальные репортёры.

– Я уже снимаю, Сомар, – констатировал Виктор, фокусируя камеру

на суетившихся военных.

– От стены не отходить! – нервно командовал акыд. – Я же вам сказал: работаем только по моей команде.

– Никто никуда не отходит, – попытался успокоить его Илья. – Вот, видите, корреспонденты стоят на месте…возле стены… Операторы

тоже по стеночке. Картинку они и с этого места могут набить. Мы ведь

должны из чего-то сюжеты делать. А не будет видеоряда, ничего

не будет, товарищ полковник.

– Не умничай здесь, – огрызнулся офицер.

– Я не умничаю, а просто делаю свою работу. И никаких команд

и распоряжений, заметьте, не нарушаю.

– Делайте, что хотите, только за этот бордюр не заходите, – отмахнулся офицер.

Пока длился съёмочный процесс, Илья невозмутимо присел

на бордюр возле одного из подъездов дома и с отрешенным видом

наблюдал за происходящим.

– Илюха, давай я тебя сфоткаю, – обратился Лёня.

136

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Да не вопрос, Лёнчик. Только щёлкни меня в естественной позе,

– не хочу позировать на передке.

– Тогда сиди себе спокойно и думай о чем-нибудь позитивном, а я уж как-нибудь постараюсь выбрать естественный план, – заверил

Леонид.

Он покрутился вокруг коллеги несколько минут, примеряясь

к окружающей картинке, а затем несколько раз клацнул своим телефоном, откладывая в его памяти очередной кадр.

– Та-а-ак! – протянул он. По-моему, ты прекрасно получился. Сейчас

я тебе скину фотки, связь, слава Богу, здесь более-менее, как ни странно.

В рюкзаке Ильи прозвенел колокольчик, сигнализирующий о при-нятом на телефон сообщении.

– О! Сейчас глянем, что там у нас пришло, – заулыбался Илья, снимая с плеч рюкзак… – Да-а-а, фоткать ты умеешь, братан! Получилось

очень даже жизненно. А эти ноги военных вдоль стены за моей спиной, словно «нусрята» перед расстрелом.

Коллеги еще несколько минут полистали новые фотографии

в своих телефонах. Тут же к ним подбежали сопливые, полураздетые

дети, прося сделать и с ними несколько кадров. Репортёры согласились, и буквально через минуту вокруг них уже прыгала целая вата ребятни.

Лёня предложил и военным поучаствовать в совместной фотосессии, на что те безоговорочно согласились. Разогнав детей, репортёров уже

обступили молодые солдаты с автоматами в руках. Своим оружием они

буквально тыкали к объективы телефонных фотокамер, демонстрируя

журналистам свой боевой дух.

– Вы опять балаган развели! – вновь зарычал недовольный полковник. – Вы сюда фоткаться пришли или работу делать?

– Конечно, работать, товарищ полковник, – Лёня сделал очередное

селфи с вооруженными сирийскими солдатами. – И хорошие фотографии тоже не помешают.

– Нам, кстати, уже можно выйти за угол, я хочу стендат на фоне

позиций записать, – обратился Илья.

– Сиди пока здесь, сейчас Хасан придёт, у него и спросим.

– Пока этот Хасан придет, я бы уже восемь стендапов записал, товарищ полковник – парировал Илья.

– Ребята! Ребята! – обратился к репортёрам Сомар. – Хасан сейчас

в штабе сидит и мне он сказал, что за угол площади можно выходить, 137

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

но только в сопровождении офицера мухабарата. Они вас ждут. Только

идти нужно по одному.

– Витя! – громко обратился Илья. – Пойдём стендап писать…

Они быстро подошли к углу дома и остановились возле двоих солдат в чёрной униформе.

– Сомар, скажи им, что мы готовы к работе, пусть ведут нас на позиции.

– Илья, подожди, – догнал их переводчик. – Солдаты говорят, что

работать нужно быстро и двигаться вдоль стены… На всякий случай.

– Я уже понял, пусть ведут.

Как только Сомар перевёл слова репортёра, один из военных махнул рукой, призывая следовать за ним. Илья решительно шагнул вперёд, вслед за ним оператор Виктор с видеокамерой на плече.

– Витя, ты пишешь? – обратился Илья к оператору.

– Да, работаем, Илья, работаем!

Повернув за угол здания, метрах в тридцати журналисты увидели

высокую, метра три с половиной, насыпь из камней, бетонных плит

и арматуры. Она перегораживала всю улицу, от дома к дому. По краям

этой насыпи, у стен, зданий стояли солдаты с оружием наизготовку, напряженно наблюдая по сторонам.

– Я хочу подойти вплотную к этому брустверу, – громко обратился

Илья к догонявшему Виктора Сомару. – Скажи им, что нам надо пару

минут поснимать эту позицию.

Но сопровождавший их спецназовец вдруг остановился и сделал

характерный жест рукой.

– Военный говорит, что дальше идти нельзя, это опасно, – запричитал переводчик.

– Ну, хотя бы еще метров пять, до той группы солдат, – просил Илья.

– Не надо ближе! – сурово отрезал Виктор. – Отсюда получается

отличная картинка, так что давай уже писать…

– Понял, тебя, Витя! Илья быстро включил микрофон и громко

досчитал до пяти.

– Слышно, Витя?

– Давай работать, все хорошо!

Илья резко шагнул в сторону и отошел от стены, направляясь к середине улицы. Он слышал, как военные что-то кричали вслед, но никакие

призывы его не остановили.

138

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Витя, будем писать отсюда, пока нас не выгнали. Работаем

с одного дубля! – крикнул он оператору и замер в серьёзной позе, готовясь произнести свой текст.

– Я работаю, Илья! Начинай уже…

– В районе Салах-ад-Дин организован один из гуманитарных коридоров – бодро начал репортёр, указывая на окружающие объекты. – Вот

за этой насыпью находятся позиции боевиков. Именно через эту насыпь

выходят мирные жители из района Алеппо…

Закончив фразу, Илья махнул оператору и сам побежал прочь

с опасного участка:

– Уходим, Витя, уходим!..

– Подожди, подожди! – притормозил оператор. Ты беги за поворот, а я поснимаю ещё несколько планов. Всё равно мне следующего корреспондента писать, так что скажи Лёхе или Лёнчику, чтобы шли сюда, а я пока стендап-позицию приготовлю.

– Хорошо, Витя, я пошел… Только ты аккуратней здесь.

– Не переживай, я же в каске, – подмигнул оператор.

Илья добежал до угла здания и остановился:

– Парни! Кто следующий стендапиться?

– Я! – громко крикнул Алексей, стоявший ближе всех из корреспондентов. Он поправил амуницию, достал из кармана микрофон, ловким, явно отработанным за многолетнюю журналистскую прак-тику, движением руки включил его, забежал за угол. Через несколько

секунд зарокотал пулемёт, явно не на этом участке, но где-то совсем

рядом. Возможно, в двух кварталах от площади. Толпившиеся на площади военные, журналисты, женщины и дети, машинально присели

или прижались к стенам зданий, настороженно вычисляя направление

стрельбы. Кто-то из спецназовцев показывал рукой, откуда именно

велся огонь, при этом он что-то кричал окружающим его солдатам.

– Стреляют террористы, – перевёл его слова Сомар. – Из соседних

домов, но на другой улице. Скорей всего, они увидели много людей, поэтому начали обстрел.

– Как они могли увидеть людей на нашей территории? – недоумевал Лёня.

– У них по всей линии обороны видеокамеры установлены – продолжил переводчик. – Сами сидят под землёй, а через камеры видят, что происходит наверху. А еще у них много «кОптеров». Заметил

139

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

наблюдатель какую-то суету в мирном квартале, сообщил помощнику, а тот «коптер» поднял в небо, и смотрят вместе, что происходит

на позициях сирийской армии. Если видят много людей в форме, как

сейчас, например, открывают огонь из миномётов или «шайтан-пушек», стреляющих газовыми баллонами. Или как сейчас, из пулемета

по толпе поливают.

– Но стреляют не здесь, – заметил Илья.

– Слава Богу, что не здесь, – вклинился в разговор акыд. – Какого

хрена вы пошли за поворот? – он сурово посмотрел на Илью.

– Мы, товарищ полковник, вообще-то свою работу делаем. Причем, стараемся делать ее максимально быстро, без обмана, так сказать.

– Смотрите, как бы ваше «быстро» нам всем боком не вышло, –

сокрушался полковник, медленно подойдя к углу, и высунув голову

вперед… – Я смотрю, Витя твой молодец: ничего не боится! – ухмылялся

он. – Работают с Лёхой, и на стрельбу ноль внимания.

– Витя – красавчик! – подчеркнул Илья. – Жаль только, во время

моего стендапа никто не стрелял. Было бы очень прикольно.

– Сплюнь, чудак! – повеселел офицер. – Война идет, от каждого

пука все по углам щемятся, а он о миномётном обстреле мечтает.

– Я не мечтаю, – слегка обиделся репортёр, – я за качество картинки переживаю…

– Та-а-ак, кто там следующий стендапиться пойдёт? – громко поинтересовался акыд. – Лёха уже закончил, сейчас сюда прибежит…

– Сейчас я, – оживился Лёня, надевая каску.

– А потом мы с Вадиком пойдём, товарищ полковник, – констатировал Клим, сидевший на бордюре. – Нам тоже нужно поснимать

картинку на той улице, ну, и стендап записать, конечно же. Илюха, что

там, интересно?

– По крайней мере, улица там завалена насыпью метра три высотой, – принялся описывать позицию, он. – Правда, близко подойти

к насыпи не дадут сирийские солдаты. Я уже не говорю о том, чтобы

забраться на нее. Но отстендапиться на фоне линии разграничения, когда ты понимаешь, что буквально в нескольких метрах от тебя позиции боевиков, по-моему – дорого стоит.

К ребятам подбежал запыхавшийся и очень довольный Алексей:

– Парни, кто следующий?

Вместо ответа Лёня уверенно ринулся вперед…

140

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Блин, парни…– тяжело дышал Алексей, – я такой стендапчик

записал, закачаешься… – мы только начали работать, как пулемёт загрохотал… Я присел…Витя присел… Но писать и говорить продолжали…

Илюха! Витя у тебя просто красавец! С меня, короче говоря, простава.

– Да! ВиктОр – гений! – гордо подытожил Илья…

– Руси! Ру-у-уси! – кричал мужчина на другом конце площади, призывно махая руками. Его лысая голова возвышалась над группой

женщин и детей, стоявших вокруг. – Ру-у-уси! – срывался он на крик, при этом добавляя что-то на родном языке.

– Парни! По-моему, Хасан нас зовёт! – обратился Илья к коллегам.

– Причем, очень сильно зовёт! – съязвил Алексей. – Думаю, нужно

уходить отсюда, иначе, он бы так не орал.

– Блин, нам тоже нужно записаться за углом, – нервничал Клим.

– Пока не запишемся, никуда уйдем, товарищ полковник. Так что, извините, но мы будем работать…

– А если сейчас обстрел начнётся? – заёрзал акыд. – Обложат как

котят, мне потом отвечай за вас.

– Пока никто не «наложил», – вполголоса поддел его Илья. –

За исключением кое-кого…

– Что ты там шепчешь? – не унимался полковник. – Совсем страх

потерял?

– Никак нет, товарищ полковник! – выпрямился «по струнке» корреспондент. – Нам, дуракам, только страх и ведом!

– Всё! Прекращаем этот балаган! – свирепел офицер. – Те, кто отработал, бегом на выход! Идите к Хасану, он объяснит, что делать дальше.

– Я, конечно, извиняюсь… Но, товарищ полковник, как мы поймем, что именно от нас хочет товарищ Хасан? – обратился Илья к акыду.

Офицер нахмурил брови, олицетворяя всем своим видом серьёзное раздумье… – Где, блин, Сомар? – выпалил он… – Где этот балабол

носится?

– Только что был здесь, и уже след простыл, – заключил Клим. –

Наверное, уже в другом районе переводит.

– Ага. За бруствером отчитывается, – хохотал Алексей.

– Короче, вы идите к Хасану, будьте возле него, – командовал акыд,

– а мы отработаем и тоже подтянемся.

– Я прошу прощения, – перебил Илья – но у меня там, на минуточку, работает.

141

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– И что? – вновь нахмурился полковник.

– А то, что я без него никуда не пойду. Мы работаем вместе, и за

него отвечаю прежде всего я. Думаю, это понятно.

– И что, ты не можешь отойти от него? – негодовал офицер.

– Именно, товарищ полковник. Я останусь рядом с ним, а после

того как Витя закончит снимать, мы вместе подойдём к Хасану… К тому

же, Сомар всё равно где-то бегает…

– Во-о-он этот Сомар, – акыд указал рукой в сторону переводчика, стоявшего посреди площади в окружении вооруженных солдат

и о чём-то оживлённо беседуя с ними. – Сейчас я ему переведу кое-что… – Сомар, твою душу! – крикнул полковник. – Бегом ко мне!

Переводчик даже слегка присел от испуга и неуклюже посеменил

к акыду… – Я, товарищ полковник, выяснял расклад сил, – попытался

было оправдаться он.

– Какой, к чертям собачьим, расклад сил? – кричал офицер. – Я тебе

что сказал?

– Что?

– То, твою душу мать!..

– А причем здесь душа с мамой?

– Ты издеваешься надо мной что ли?..

– Я только перевожу… Это надо переводить?

– Я тебе сейчас так переведу, Хасан обалдеет! – кричал на обескураженного переводчика полковник. – Ты должен быть возле меня, чтобы я понимал, что в этой заднице происходит. А ты куда ускакал?

– Я не скакал, товарищ полковник… Я… Я выяснял обстановку…

– В общем так! – успокоился офицер. – Сейчас вместе с теми, кто отработал, идёшь к Хасану и выясняешь, что мы делаем дальше…

Я нормально перевожу?

– Это шутка такая? – насупился Сомар.

– Сейчас нам не до шуток, иди и выполняй мои команды и распоряжения.

Из-за угла выбежал Лёня и вслед за ним оператор Виктор. Едва

отдышавшись, они ударили друг друга по рукам в знак удачно сделанной работы.

– Парни, это бомба! – констатировал оператор, готовя камеру к про-смотру отснятого материала. – Короче, все стендапы на таком драйве

сняты, закачаетесь!

142

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Вадик! Теперь наша очередь, – обратился Клим к своему оператору и вышел за угол. Тот, немного помешкав, готовя камеру к съемкам, отправился следом.

Виктор присел, уперев камеру в колено, и стал смотреть видео, репортёры окружили его…

– Я что-то не понял, – обратился к ним акыд. – Вы что команды

не слышали? Я же сказал, все уходим отсюда и идём к Хасану. Он уже

всю глотку содрал, звать вас…

– Но нам нужно несколько секунд, отсмотреть материал, – запричитали журналисты. – Вдруг запись в браке, придётся переписывать…

– Никаких переписываний! – важничал офицер. – Даю вам минуту, после чего все вместе срываемся отсюда и быстро к Хасану. Сомар, а ты

что там разглядываешь?

– Мне интересно, товарищ полковник…

– Что там тебе интересно? Потом в эфире увидишь, как наши герои

по передовой ползают…и пули свистят над их головами… Иди к Хасану, узнай, что он от нас хочет, и скажи, что мы скоро здесь закончим…

Его серьёзное повествование прервал резкий гул, и в ту же

секунду мощный хлопок от разорвавшегося снаряда. Все находившие

на площади присели, некоторые, в основном женщины и дети, упали

на землю… Рвануло не на самой площади, а где-то во дворах, метрах

в тридцати.

– Это баллон, ребята! «Это баллон!» –объяснял, словно успокаивая, Сомар. Он отошел от репортеров всего на пару метров. – Прижмитесь

все к стене, ребята! Так безопасней…

– Чёрт, сворачивайте свои просмотры и бегом отсюда! – вновь

заорал акыд. – Где этот Климушка со своими съёмками? Валить пора

отсюда, пока второй баллон не прилетел…

Военные на площади забегали и принялись во весь голос отдавать команды, требуя всех покинуть территорию. Из-за угла наконец

выскочил перепуганный Клим вместе с оператором. Акыд окинул при-стальным взглядом всю группу журналистом:

– Все валим отсюда! – и первым побежал к зелёным автобусам, где

в окружении военных стоял Хасан. Репортёры бежали друг за другом, застёгивая на ходу бронежилеты и каски.

– Бли-и-ин! – вдруг крикнул замыкавший колонну Илья.

– Что случилось? – обратился Виктор.

143

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Я микрофон на углу забыл… Короче, Витя, не говори акыду, я вас

догоню!

Заметно ускорившись, Илья буквально подлетел к месту недавнего

видеопросмотра и с удивлением не обнаружил здесь искомый объект.

Разводя руками, словно бабочка крыльями, репортёр застыл на месте, вращая головой по сторонам, пытаясь найти человека, к которому

можно обратиться с вопросом. Из-за угла выскочили двое военных

с автоматами наизготовку:

– Садык! Садык! Обратился было к ним Илья, подбирая все знакомые слова на разных языках, – май микрофон, плиз… Не видели, а?..

Военные замерли в недоумении, явно стараясь понять, чего от них

хочет русский.

– Я говорю… Толк ю, андестенд? – продолжил репортёр, обна-дёженный вниманием сирийцев. – Май микрофон здесь не видели?

Микрофон? – Илья сделал характерный жест, как ему казалось точно

символизирующий искомый предмет. – Микрофон?.. Бла, бла, бла, лукин?.. Вот здесь лежал…

Солдаты переглянулись и в один голос стали что-то объяснять

репортёру, явно давая понять, что здесь находиться небезопасно. Через

несколько мгновений ухнул ещё один взрыв, правда, значительно

дальше от первого… Военные замерли на какое-то время заговорили

еще быстрей, уже требуя от Ильи покинуть этоместо.

– Нусра, нусра! – кричали они, показывая руками траекторию

полёта снаряда. – Бах! Бах!!! Руси, гоу, гоу!

– Блин, дебилы грёбаные, – не выдержал Илья. – Микрофон я свой

потерял здесь, меня за него такую нусру устроят: деньги платить придётся. Да и где я теперь в Алеппо колотушку с надписью «Россия»

найду? – причитал Илья, медленно удаляясь от этого места. Дойдя

до зелёных автобусов, он с удивлением обнаружил, что его коллеги всё

ещё стоят здесь.

– Что случилось, Витя? – подошел он к оператору.

– Ничего не случилось. Илья синхрон писал с кем-то из командиров этого участка фронта. Сейчас поедем на другое место.

– Слушай, – виновато начал репортёр – в общем, я микрофон так

и не нашёл…

– Чей микрофон?

– Наш, чей ещё?!…

144

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Расслабься, Ильюха! Наш микрофон у Сомара, мы на него синхрон уже записали, – улыбался оператор.

– Тьфу ты, блин, грёбаный Сомар! Когда он успел микрофон у меня

забрать? Сомар, – громко обратился Илья к переводчику – где мой

микрофон?

– Вот твой микрофон, я немного журналистом поработал, ты же

не против?

– Я-то не против, но как он к тебе попал?

– Ты же мне его сам дал, когда видео смотрели на углу. Сказал:

«Подержи, пока я рюкзак открою». А потом все побежали к Хасану, и здесь я очень важное интервью командира записал. Он сказал, что

на его участке всё под контролем.

– Ну, ещё бы, – ерничал Илья, пряча микрофон в свой рюкзак, –

попробовал бы он сказать, что здесь бардак полнейший, вмиг бы по шее

схлопотал от Хасана какого-нибудь.

– Это шутка такая? – обиделся переводчик.

– Конечно…шутка это, Сомар, не бери в голову…

– Я и не собирался ничего брать… Тем более в голову… Как тебе

сегодняшние съёмки?

– Всё прекрасно, дорогой мой! Главное – микрофон на месте…

Несколько минут спустя все журналисты подошли к шлагбауму, где их ждал минивэн и всё так же набриолиненный Тарик со своими

сотрудниками.

Машины вновь увозили российский пул на очередную городскую окраину, где, по словам организаторов съемок, организован

один из семи коридоров для выхода мирных жителей из захваченных

боевиками кварталов Алеппо. Ехали по привычке быстро, едва успевая за гнавшим впереди внедорожником сопровождения. Репортёры

молчали, разглядывая разрушенные войной улицы. Совершив резкий

поворот, микроавтобус буквально вылетел на площадь с круговым движением, водитель вывернул руль максимально влево, от чего машина, двигаясь на большой скорости по кругу, практически встала на два

колеса и едва не завалилась на бок. Но затяжной, в несколько секунд, манёвр не внёс свои коррективы в движение российской прессы

к намеченной цели. Водитель снова резко крутанул руль в обратную

сторону, микроавтобус плюхнулся уже на все четыре точки опоры, а потом резко завалился в другую сторону. Пассажиров в салоне потя-145

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

нуло влево, а машина, наконец, свернула с круга и задорно покатила

прямо.

– Вау! Вау! Вау! – гудели сзади репортёры. – Давай там аккуратней, не кальяны везёшь!

Водитель с нарочито гордым видом посмотрел на сидящего

рядом Илью, и в этом взгляде читалась его восхищение собственным

возможностям, мол, смотри, как я умею. Илья в ответ лишь состроил настороженную гримасу и едва покачал головой, намекая, что можно было

и не так резко действовать. Еще через минуту минивэн резко затормозил

и остановился на небольшой площадке возле полуразрушенного здания.

– Слышишь, Шумахер? – негодовали пассажиры. – Ты обдолбался

там, что ли?

– Садык! – обратился к водителю Илья. – Итс бэд! Ноу яла, яла…

Андэстэнд?

Но водитель лишь смущенно улыбался, показывая на стоявший

впереди внедорожник сопровождения, из которого уже вышел Тарик

со своей вооруженной охраной.

– Парни, да что вы ему объясняете? – громко начал Алексей. –

Он всего лишь водитель, который пытается не отстать от Мухабарата.

Эти черти гонят на всех парах, не обращая ни на кого внимания. Сейчас

Сомара попросим, чтобы объяснил этим горе-воякам, что нас возить так

быстро нельзя… Нас укачивает.

– Вообще-то, у нас дорогое оборудование на руках, – кряхтели операторы. – Случись что, они нам ущерб не восстановят.

Дверь микроавтобуса резко распахнулась, и все увидели недоволь-ного акыда:

– Что вы тут расселись? У нас мало времени, начинаем снимать.

Не дай Бог, и здесь начнут стрелять, смотрите сколько людей на блокпосте.

– Мы, вообще-то, уже выходим, – начал Илья. – Только…

– Никаких только, давайте вперёд. Где Витя? – командовал офицер.

– Я здесь…камеру собираю после дерзких манёвров сирийских

Шумахеров.

– А кто сказал, что будет легко? – отшучивался акыд. – Здесь война, Витя!

– Вот именно, товарищ полковник – все журналисты вышли

из салона, закрепляя на себе бронежилеты с касками. – Но до этой

146

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

войны хотелось бы ещё доехать. Сомар, скажи этим Шумахерам, что

петляли аккуратней, а то после съёмок заколебутся салон чистить

от нашего гостиничного завтрака.

– Ребята, надо идти туда, – лебезил переводчик. – Там сейчас начнётся выход. Там уже женщины и дети собрались. Мы успели к самому

началу, поэтому и ехали очень быстро.

Метрах в пятидесяти от машин, прямо по дороге, стояла железная

будка. олицетворявшая КПП на линии разграничения между позициями

боевиков и сирийской армии. С правой стороны на всем протяжении

трассы лежали толстые и высокие бетонные блоки, слева – разрушенные здания. Люди, по всей видимости, давно ушли отсюда, оставив

развалины военным, которые превратили их в передовой укрепрайон.

– Хасан нас уже ждёт! – рявкнул акыд и направился к КПП.

– Витя, давай стендапить сразу, – Илья достал из рюзкзака микрофон и включил его.

– Я готов, только сначала несколько планов набью.

Репортёры дружно подошли к КПП, за которым толпились и кричали десятки женщин в черных одеждах. Лица некоторых пожилых

из них были открыты, у остальных – ни малейшего намёка на просвет: не разглядеть даже глаза под плотной чёрной тканью, на руках длинные кожаные перчатки. И в этой кричащей черной массе все громче

и громче орали дети всех возрастов. Их было много, худых, грязных, в пыли и саже, одетых кто во что горазд. Здесь же немытые и перепуганные старики, некоторые на самодельных деревянных костылях, кто-то с грязными повязками, скрывающими раны. Чуть в стороне

от общей массы стояла женщина в черной парандже в окружении двоих

детей, а рядом самодельная тележка из наспех сколоченных деревянных

ящиков и на подшипниках вместо колес. В ней худой, изможденный

и скрюченный юноша, лет пятнадцати. Его лицо, руки и ноги в ужас-ных коростах. Пальцев нет ни на одной из конечностей, и лишь чёрные, запекшиеся от крови, вперемешку с грязью, бинты, прикрывают следы

недавней ампутации, произведённой, скорей всего, каким-то домо-рощенным хирургом. Молодой человек сидит молча, испуганно

вглядываясь в этот хаос своими огромными небесно-голубыми глазами.

Тут же вооруженные сирийские солдаты, бегают и криками призывают

всех выстроиться в подобие очереди, чтобы начать проход через КПП.

Увидев людей в бронежилетах и касках с надписью PRESS, «очередь»

147

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

на несколько секунда затихает, а потом, все женщины одновременно

начинают громко улюлюкать. Дети, особенно малыши, бросаются

навстречу репортёрам, стараясь повиснуть на каждом из них.

– Что происходит, Сомар? – кричит Лёня. – Скажи им, что у меня

нет еды!

– Сомар! Сомар! – пытаются перекричать толпу остальные коллеги. – Сомар, скажи, чтобы отошли!..

Военные, как могут, пытаются отогнать детей от журналистов, но малышей все больше и больше.

– Витя! Ты где, брат? – кричит Илья. – Давай писать!

– Я сзади, набираю картинку… Ты готов стендапить?

– Сомар, расскажи в двух словах, что здесь происходит? – вопрошал Илья.

Переводчик подошел, как можно ближе:

– Это один из организованных переходов от боевиков. Они совсем

близко, вон, за той насыпью, а эти люди сбежали от них и сейчас хотят

пройти на нашу сторону. Все эти женщины и дети жили у террористов, когда те захватили восточные кварталы.

– Я всё понял, сейчас что-нибудь набубню, – Илья отошел от переводчика и махнул рукой снимавшему неподалёку Виктору, сигнализируя

о начале записи стендапа.

– Я готов работать! – крикнул оператор, наводя объектив на корреспондента.

Илья медленно пошел вдоль улюлюкающих женщин, буквально

крича в микрофон: «Женщины, старики и дети бегут от войны. Там, –

репортер повернулся и указал рукой на позиции террористов, – боевики

Джабхат-ан-Нусра, а впереди – гуманитарный коридор, где у каждого из мирных жителей проверят документы и отвезут в безопасное

место…»

– Есть, записано! – подняв большой палец правой руки, констатировал Виктор. – Я ещё немного поснимаю, а потом запишу Лёнчика

с Лёхой.

– Не вопрос! Только потом нужно будет записать с кем-то из этой

толпы интервьюху. Кстати, ты снимал того мальчика на коляске?

– Конечно, снимал! Но я еще его поснимаю, чуть позже… Можно

и с ним интервью записать.

– Это не обсуждается, – заверил Илья и направился за КПП.

148

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

Здесь уже всё было готово к встрече пребывающих беженцев: два военных КамАЗа стояли с открытыми бортами, внутри офицеры

из российского центра по примирению враждующих сторон готовились

раздавать гуманитарную помощь. Один из военнослужащих проверил, надёжно ли прикреплено древко с российским флагом по левому борту

грузовика:

– Анатолич! – громко обратился он к водителю, – закрепи получше, мало ли что…

Водитель достал из кабины внушительный моток проволоки

и принялся докручивать флаг. Перед грузовиками сирийские военные

составили вместе две школьные парты и заботливо накрыли их белоснежной простынёй, изобразив подобие длинного стола, на котором

сотрудники миссии разложили несколько комплектов с гуманитарной

помощью, очевидно рассчитывая, что люди будут спокойно подходить

к столу и получать из рук российского офицера положенный им пакет

с продуктами: мука, пшено, сахар, консервы рыбные и говяжьи.

– Они, правда, думают, что вот так спокойно и красиво будут вру-чать гуманитарку этим голодным тёткам? – Илья подошёл к стоящему

неподалёку Климу.

– Да, уж… – задумался на мгновение коллега, – видимо, не одному

мне кажется, что сейчас здесь начнётся нечто неописуемое…

– Подавят их нахрен… И столы разнесут… А нам всё это снимать…

Через несколько минут из КПП стали выходить первые перебеж-чицы. Едва заметив стол с пакетами и выстроившихся за ним вряд

российских офицеров, женщины бегом, забыв о детях, бросились

к столу.

– Илья! – орал акыд. – Где все операторы? Мы начинаем раздачу

гуманитарки, надо снимать…

– Я что могу сделать? – оправдывался репортёр. – Витя снимает

стендапы на входе к КПП… Там тоже картинка нужна.

– Здесь я командую! – свирепел полковник. – Немедленно всех операторов сюда! Эти бабы сейчас разнесут здесь все к чёртовой матери…

– Да пошёл ты, командир хренов, – сквозь зубы огрызнулся Илья, развернулся и медленно пошел к КПП. – Разбирайся здесь сам, чучело…

В ту же секунду в репортёра врезалась пожилая женщина во всём

черном, гонимая толпой таких же оголтелых представительниц слабой

половины человечества:

149

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Аккуратней, аккуратней, барышни! – он едва удержался на ногах.

Но женщины, не обращая внимания на крики экипированного

журналиста, продолжили натиск. Сирийские солдаты попытались упорядочить их действия, загоняя орущих дам с детьми в некий коридор, по которому они подходили в колонне по одному к желанному столу с продуктами. И поначалу им это удавалось: первые три – четыре тётушки, те что покрепче, спокойно подошли к месту раздачи, получили из рук

улыбающегося российского офицера по пакету гуманитарки. На этом

идиллическая миссия окончилась. Беженцев на объекте с каждой секун-дой становилось всё больше, солдаты уже не могли контролировать

коридор, и в какой-то момент просто отошли в сторону. Голодная толпа

хлынула к грузовикам, снеся импровизированный стол и расхватав раз-ложенные на нём пакеты. Офицеры поначалу пытались перекричать

дам, призывая их к порядку, но все усилия оказались тщетны: анархия

взяла верх. К этому моменту оба оператора: Витя и Вадим, оказались

в гуще события. Они снимали всю эту вакханалию, невзирая на давку.

– Витя, давай отстендапим! – опомнился Илья, заметив оператора.

Но он продолжал снимать толпу, очевидно, не расслышав просьбу

репортёра. Илья отошел в сторону, не желая быть затоптанным этой

черной людской массой. Остальные корреспонденты тоже подошли

к нему. Все молча следили за происходящим.

– Илюха! – кричал Алексей. – Можно я Витю возьму для стендапа?

– Да он не слышит ни хрена, я и сам хотел отстендапить, но пойди, докричись до него. Сейчас поснимает немного, увидит нас, там и поработаем с материалом. Можешь первым писаться, я не против…

– Спасибо, братан! – Алексей направился в сторону снимающего

оператора. – Я попробую прорваться к нему…

– Давай, только аккуратней!

Считанные минуты спустя он уже размахивал руками в толпе

кричащих баб, стараясь что-то объяснить на камеру своим будущим

телезрителям.

– Надеюсь, там хоть что-то будет слышно, – тревожился Лёня, обращаясь к Илье.

– Зато, какой драйв! Если кричать в микрофон, думаю, перекричать

этих теток удастся.

– Да-а-а… Стендап очень яркий получится, – согласился Клим. –

Пойду, найду Вадика и тоже запишусь…

150

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

Российские военные, сидевшие в кузове КамАЗов, принялись раздавать гуманитарку прямо через борт: вручали по пакету в протянутые

руки страждущих. Люди хватали их, стараясь как можно крепче прижать к себе, чтобы сосед не вырвал. Пакеты рвались, консервы, и крупы

разлетались, их тут же хватали другие люди и выносили из толпы.

– Илья!.. Илья! – перекрикивая людей, надрывался Витя. – Лёху

записали, давай теперь с тобой поработаем!

– Я иду к тебе, братан!

– Стой там! Я сейчас сам к тебе приду, и будем писать оттуда. Там

картинка лучше, всё видно, – оператор медленно пробирался сквозь

толпу. Дойдя наконец до репортёров, Виктор присел на бордюр, переводя дух.

– Бли-и-ин! Как же жарко здесь, – снимая с головы каску, констатировал он. – Плюс пятьдесят семь дают о себе знать…

– Да и тётки добавляют жару, – поддержал Лёня.

– Сейчас отдохну немного, и будем писать, – обратился Виктор

к стоящему рядом Илье. – Ты встанешь сюда, – он показал на точку

перед ревущей у борта одного из КамАЗов толпой, – а я возьму тебя

с бордюра. На широком угле будет всё прекрасно видно… Весь этот

хаос, как на ладони…

Илья подошел к указанному месту, еще раз окинул взором происходящее, обдумывая текст стендапа:

– Так! Я готов, как отдохнёшь, можем писать!..

– Это хорошо! – вставая с места и закидывая камеру на плечо, поддержал Виктор. – Работаем по моей команде!.. Всё, начали!

Прижимая микрофон как можно ближе к губам, Илья стал громко

и чётко выкрикивать самые важные на тот момент слова своего сюжета:

– Мука, вода и крупы, – беженцы получают гуманитарную помощь!

– он обернулся, словно разглядывая мечущихся женщин, и в этот

момент одна из них выхватила из рук другой женщины пакет с мукой.

Он порвался, хлопнув белоснежным облаком, следы которого накрыли

орущих рядом женщин, стариков и детей. – Несколько дней они не ели, не пили, – продолжал репортёр. – Этих продуктов им должно хватить

на первое время…

Витя, по традиции поднял вверх большой палец свободной руки

в знак удачно выполненной работы, после чего Илья быстро освободил

место для своего коллеги…

151

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

Толпа продолжала орать и тянуть руки вверх, в надежде урвать

свою порцию гуманитарки. Военные в сирийской форме, как могли, сдерживали натиск на российские грузовики: особо ретивые, исключительно мальчишки-подростки, висли на бортах машин, их стягивали

за ноги пожилые женщины в чёрном, но дети не сдавались, стараясь

докричаться до русских офицеров, распределявших продукты. Илья

сел на раскалённый асфальт неподалёку, снял каску с головы и молча

смотрел на творившийся хаос. Для себя он уже решил, что на сегодня

работы достаточно. Осталось только вернуться в гостиницу, написать

сюжет, связаться со своими в Москве и отправить материал на выпуск.

В голове репортёр прокручивал фразы, которыми он будет описывать

гуманитарную катастрофу, сложившуюся в окруженном боевиками

городе. За этими мыслями Илья даже не обратил внимания на пулемётную очередь, прозвучавшую где-то неподалёку от их квартала.

Вслед за стрельбой грохнул взрыв, и в небо поднялось облако черного

дыма. Совсем рядом – метрах в ста пятидесяти от КПП. Толпа на доли

секунды замерла, обращая свои взгляды в сторону прилетевшей опасности, а потом разом отпрянула от грузовиков, выискивая укрытия

от возможного минометного обстрела.

– По нам бьют! – крикнул российский полковник, обращаясь, по-видимому, к своим подчинённым. – Не допускайте паники!

Пулемёт продолжил грохотание, и еще через секунду новый взрыв, еще ближе и точнее к толпе. Народ закричал ещё громче, и вся толпа

заметалась в бешенной и хаотичной пляске – каждый пытался убраться

с открытой дороги. Люди разбегались по сторонам, сбивая друг друга

с ног, топча упавших. Кто-то жался к КамАЗам, ища спасение под их

кузовами. Из распахнутых дверей КПП буквально вываливались перепуганные люди, шарахаясь по сторонам. С той стороны пропускного

пункта напирали так, что люди едва протискивались в небольшое здание, влезая в него буквально по головам окружающих. Все кричали

и плакали, указывая руками в сторону, откуда бил пулемет. Грянул ещё

один взрыв, и толпа легла, в ужасе прикрывая головы руками. Женщины

прижимали ревущих детей к земле, военные с автоматами на изготовке, присев на колено, призывали всех лежать на месте и не двигаться.

Кто-то из автоматчиков не выдержал и открыл огонь, выпустив очередь

в сторону предполагаемых боевиков. Но это только усугубило панику: люди шарахнулись от стрелка. В какой-то момент сидевший на обочине

152

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

Илья услышал шелест летящего объекта, и в ту же секунду, метрах

в пятидесяти левее от стоящих неподалёку грузовиков с гуманитаркой, прогремел мощный взрыв. В то же мгновение офицеры, сидевшие

на борту, словно горох посыпались из кузова, давя людей, прятавшихся

под машинами. Отборный русский мат и чертыханья смешивались

с криками и стонами сирийских беженцев.

– Какого хрена вы орёте? – хрипел полковник, стоявший возле одного

из грузовиков в полный рост. – Вставайте и организовывайте эвакуацию!

Мирных жителей нужно отвести от машин и вывести грузовики из-под

удара!.. Майор! – продолжал командовать офицер, – всех офицеров сюда!

Отводите людей!.. Где водители? – На своих местах, товарищ полковник! – кричал в ответ подчинённый. – Пусть заводят машины! Старшие, по кабинам, остальные отвести людей от КамАЗов!..

– Ты какого хрена здесь сидишь? – услышал сзади знакомый голос

Илья. Он обернулся и увидел лежавшего неподалёку акыда.

– А что мне делать? – крикнул в ответ репортёр, надевая каску. –

Я жду твоей команды… А её всё нет…

– Герой что ли? – съязвил акыд. – Сейчас башку миной сорвёт, не до геройства будет…

– Не сорвёт! Я эту мину слышу… А раз так, значит не моя эта мина, а кого-то другого… Ты как на войне никогда не был, товарищ полковник, – Илья тоже лёг на землю и по-пластунски подполз к офицеру.

– Надо вон к тому разрушенному дому бежать, пока очередная обойма

не прилетела, – он показал рукой на полуразрушенное здание возле

дороги, метрах в пятидесяти от них. Большинство беженцев направились именно к нему, ища спасение под крышей этого некогда жилого

двухэтажного дома.

– А где Тарик с его охраной? – брезгливо поинтересовался акыд, вставая с земли и готовясь к пробежке до указанного здания.

– Хрен его знает, где этот Тарик, но машины, по-моему, стоят

в указанном месте, – Илья тоже приготовился бежать, оглядываясь

по сторонам.

– Всё… Побежали!.. Они рванули что есть мочи к дому, перепры-гивая на ходу через каменные обломки и куски арматуры, обильно

покрывавшие землю вокруг…

– Заходи внутрь, – тяжело дыша, командовал акыд, – надо спуститься в подвал.

153

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

Здесь уже прятались десятки перепуганных женщин с детьми.

Несколько сирийских солдат стояли на входе в здание, распределяя

вновь прибывших по узким коридорам. Через несколько минут сюда же

прибежал Виктор и его коллега-оператор Вадим.

– Парни, молодцы, что сюда прибежали, а то я уже думал, бежать

вас искать, – приветствовал их Илья.

Акыд в это время, хмуря брови, сидел на ступеньке и что-то быстро

писал в своём телефоне.

– Что пишет Москва? – с издёвкой поинтересовался Виктор.

– Москва молчит! – сурово бросил акыд… – А вот где это дятел

Тарик, не знает никто.

– Свалил что ли? – как-то отрешённо спросил Вадим.

– Не думаю, что свали, – бубнил офицер, – наверное, прячется

где-то… Как мы…

Обстрел прекратился, и даже пулемёт замолчал, не прекращался

только жуткий крик и вой…

– Там, наверное, людей посекло много, – Виктор смотрел на улицу

сквозь дыру в стене вероятно, от разорвавшегося снаряда. – Плохо, низ-ковато мы стоим, поснимать не получится.

– А ты поднимись повыше: на второй этаж, – предложил Илья, –

там и поснимаешь… Пойдем, кстати, и стендап запишем.

– Никаких стендапов! – резко включился акыд. – Вы гуманитарные журналисты, поэтому никакого мяса и трупаков в своих сюжетах

не показывать!

– В смысле, гуманитарные журналисты? – недоумевал Илья.

– Я тебе потом все объясню… в деталях, – багровел полковник.

– А сейчас все выходим из здания и направляемся к своему автобусу, наши уже там…

– Все наши там? – оживился Вадим.

– Да, все там, кроме нас: Клим твой тоже там. Ждут только нас, чтобы свалить отсюда к чертям собачьим…

154

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

ХИМИЧЕСКАЯ АТАКА…

– Ахмат, иди за мной след в след! – вполголоса обратился лейтенант

сирийской армии к своему подчинённому. – И стальным скажи, чтобы

шли друг за другом, аккуратно и очень тихо. Оружие приготовьте, мало

ли что…

Военные медленно шли по узкому подземному тоннелю, вырытому

вручную. Такие секретные проходы от одного здания к другому рыли

боевики, окопавшиеся в восточной части Алеппо. Точнее, боевики

заставляли это делать рабов из числа мирных жителей, оставшихся

в захваченной части городе. Рытьё таких тоннелей для людей была обязательной повинностью, которую жители, от мала до велика, обязаны

были исполнять по первому требованию командиров Джабхат Ан-Нусры. В противном случае – смерть. И никого не волновало, можешь

ты копать или нет по причине болезни или ещё в силу каких-либо обстоятельств, работать на обеспечение безопасности городских кварталов

– священная обязанность каждого, кто находился на занятых террито-риях. В результате, за несколько лет своей вольницы боевики опутали

всю восточную часть Алеппо сложной системой тоннелей, подземелий

и схронов. В один из таких переходов вошли со стороны своих позиций

девять сирийских солдат из специальной разведывательной группы.

Впереди, подсвечивая тусклым светом своего мобильного телефона, шел, командир. За ним так же медленно, вытянув руки и положив их

на плечо впереди идущего, следовали остальные разведчики.

– Тихо! – прошипел лейтенант. Он остановился и быстро убрал

телефон в карман, после чего молниеносно схватился свободной рукой

за цевьё автомата. Едва слышно захрустело оружие в руках и его спутников. Следующую минуты – полторы они стояли словно вкопанные, стараясь не двигаться и даже не дышать.

– Пошли! – едва слышно произнёс командир и сделал первый шаг.

Вся цепочка потянулась следом. Он достал из кармана мобильник, включил тусклый свет фонарика. Пройдя метров пятьдесят по извилистому лабиринту тоннеля, лейтенант остановился и вновь спрятал

телефон в кармане. Постояв немного, он присел на одно колено, сол-155

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

даты в цепочке сделали то же самое. Лейтенант обернулся назад и едва

слышно обратился к присевшему за ним Ахмату:

– Ты их слышишь?..

– Да, командир, кто-то говорит впереди, – прошептал он в ответ.

– Теперь пойдем вперёд очень медленно и без света, – отчетливо

произнося каждое слово, шептал лейтенант, – и чтобы ни единого

звука от вас… Иначе, – он резко провёл большим пальцем правой руки

по горлу… – Скажи остальным, чтобы двигались, как кошки…

Разведчики прошли еще метров двадцать и снова замерли на месте.

Речь откуда-то из глубины становилась всё отчётливей. Говорили

несколько мужчин на непонятном сирийцам языке. По характерному

стуку и скрежету можно было предположить, что незнакомцы носят

какие-то ящики и складывают их друг на друга.

Лейтенант вновь медленно двинулся вперёд, увлекая за собой

всю цепочку вооруженных солдат. Ещё около пятидесяти небольших, крайне осторожных шагов вглубь по извилистому подземелью, и офицер заметил луч света, пробивавшийся из-за поворота впереди.

По нарастающему шуму от бьющихся друг о друга деревянных ящиков

и нескончаемых нервных окриков неведомых мужчин, командир понял, что они подошли совсем близко.

– Сейчас пройдём еще немного вперед, а потом передашь по цепочке

мои команды, – полушепотом обратился он к подчинённому сзади. Тот

в ответ слегка толкнул его в плечо. – Пошли!..

Они остановились у поворота, за которым, вероятней всего, и находились неизвестные. Командир рукой подал знак остальным, чтобы

подошли, как можно ближе и следили за его командами. Офицер услов-ными знаками объяснял каждому, кто какую позицию занимают. Все

готовились к внезапному штурму…

В штабе полевого командира Галиба шло экстренное совещание, присутствовали все начальники штурмовых отрядов. Заседали в подвале полуразрушенной гостиницы, расположенной в восточной части

Алеппо, в районе 1070, недавно отбитом у сирийских правительственных войск. Галиб только что вернулся из Хандарата, где встречался

с руководством всей группировки.

– Я только что от «Палача», – громко, чтобы слышал каждый, говорил он. – Нам поставленная важнейшая задача! Видит Аллах, это историческая миссия, и мы исполним ее, как подобает истинным

156

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

воинам. Мы с вами наделали много шума в этом грешном городе. Очистили его от многих неверных… Взяли штурмом этот район и вернулись

на свои позиции…

– Аллаху Акбар! – одобрительно кричали соратники, тряся своим

оружием.

– Генерал очень высоко оценил нашу работу… Мы с вами – лучшее штурмовое подразделение по всему участку фронта… Враги знают

о нас, боятся и бегут, как трусливые шакалы, при виде наших передовых отрядов!

– Аллаху Акбар! – ещё громче кричали боевики.

– И теперь на нас… На вас, братья мои, сделали очень серьёзную

ставку! – он замолчал не несколько секунд, оглядывая пронзительным

взглядом всех собравшихся, словно рентгеном. – Мы с вами, – продолжил Галиб, уже спокойным тоном, – уничтожим всех неверных в этом

городе. И Аллах вознаградит нас за это очищение…

– Аллаху Акбар! Аллаху Акбар! – опомнились после непродолжительной паузы командиры.

Галиб поднял вверх правую руку, давая понять, что хочет продолжить речь.

– Братья мои! – вновь прокричал он. – С сегодняшнего дня нам

предстоит провести в наш район очень важный груз. Каждый из вас

будет обеспечивать безопасность на своём маршруте… Общее руководство на мне! Наша задача – полное сопровождение груза от начала и до

конечной точки. Из Хандарата сегодня прибывают два грузовика с товаром… Джалил!..

– Я здесь, – раздался хриплый голос здорового, с густой кудрявой

бородой мужчины…

– Ты, брат, со своими людьми, встретишь грузовики на границе

района: вот здесь, – Галиб ткнул пальцем в карту, лежавшую на круглом

пластмассовом столе возле него. – Это граница нашей территории, –

продолжил он, – машины проедут через сирийский блокпост, как

обычно без проблем. Эти шайтаны совсем обезумели от своей жадно-сти – требуют за проезд всё больше денег… Но ничего, совсем скоро

Аллах их покарает… каждого… Так вот, Джалил, в районе шести вечера

встречайте машины здесь и сопровождайте до сюда, – он провёл

пальцем по карте, обозначая маршрут следования грузовиков. Только

не собирайтесь все в кучу, чтобы, не приведи Аллах, вас не заметили

157

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

с воздуха. Грузовики должны двигаться на значительном расстоянии

друг от друга… Машины сопровождения тоже должны быть обычными телегами, что используют местные. Двигаться на расстоянии, и в колонну не выстраиваться! Едете не спеша вот сюда, и здесь груз

встречает Имад со своими людьми…

– Слушаюсь, мой господин, – к карте подошел другой командир

штурмового отряда.

– Вы проводите грузовики в этот квадрат, – Галиб продолжил выводить пальцем движение колонны. – К девяти часам машины должны

быть здесь, – он трижды стукнул пальцем по карте, обозначая финаль-ную точку пути. – Это же твой квадрат, Кадир?

Из-за спин сторонников вышел невысокого роста, слегка сутулый

бородач:

– Да, командир, я здесь держу оборону.

– Твои люди принимают груз, – продолжил командир, – там будут

деревянные ящики. Что там внутри, никому знать не нужно… Все меня

понимают?

– Да, мы все понимаем, – громко,но вразнобой согласились все

присутствующие.

– Братья мои! – после короткой паузы продолжил Галиб, – здесь

ящики нужно будет выгрузить… Очень аккуратно, но как можно

быстрей, чтобы русские беспилотники ничего не срисовали. Повторюсь, действовать будете, когда уже стемнеет, поэтому нужно быть

максимально аккуратными…Людей нужно будет как можно больше, но никаких рабов не использовать – груз очень важный, и лишняя суета

нам ни к чему. Разгружать будете своими силами… Всех людей привлечь к этому процессу: твои люди, Имад, остаются и вместе с людьми

Кадира разгружают ящики. Сюда же должны прибыть и люди остальных командиров: по десять человек от каждого отряда. Он окинул

взглядом всех присутствующих:

– Каждый из вас должен отправить по десять человек к месту разгрузки, все слышали?

– Да, командир, – согласились все.

– В половине девятого все должны быть на месте и ждать прибытия грузовиков. Я тоже буду здесь и лично проконтролирую ход всей

операции. Разгружаем быстро в подвал старой больницы и отсюда

по нашим тоннелям ящики переносим максимально на запад. Кадир, 158

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

ты же подготовил площадку под районом, где у этих псов лагерь

беженцев?

– Да, командир, мои люди сделали всё, что ты велел! – отрапортовал сутулый бородач. – Проход прорыли далеко вглубь территории

неверных. И к этой площадке ведут сразу несколько подземных про-ходом: можно попасть сразу в несколько кварталов. Но выходов, как

ты и велел, мы не делали.

– Хорошо, брат мой! – удовлетворённо кивнул Галиб и усмехнулся

– выходы сделаем, когда понадобится. Сейчас главное – доставить весь

груз на место и разместить его в подземелье. Кстати, скажите людям, чтобы ящики ставили друг на друга, ещё раз повторяю, очень аккуратно. А потом подождём немного, до моего личного распоряжения…

А теперь расходимся и следим за временем… За эту операцию, каждый

отвечает головой… Да поможет нам Аллах!

– Аллаху Акбар! – вновь заголосили, бряцая оружием, подчинённые Галиба…

Грузовики опаздывали, и руководитель всей операции «сопровождения», который уже больше двух часов координировал движение

машин по городским кварталам восточной части Алеппо, злился и кричал на нерасторопных подчинённых, посылая в их адрес всевозможные

ругательства.

– Кто тебя просил ехать через этот квартал? – орал в рацию разъ-ярённый Галиб. – Тебе же говорили ехать по дороге номер четыре…

– Маршрут «четыре» блокирован с воздуха, первый, – хрипела

рация в ответ. – В небе самолёты… Нас могут атаковать с неба, – продолжал оправдываться кто-то из сопровождающих.

– Я же приказал тебе укрыться в каком-нибудь подвале! – ещё

громче орал Галиб. – Ныряй в укрытие!

– Укрытия пока не вижу, первый! – шипела рация. – Движемся максимально близко к домам… Самолётов не наблюдаю… Сопровождение

идет на значительном удалении… Угрозы атаки нет…

– Где ты потерял вторую группу? – вклинился Галиб.

– Мы разошлись на перекрёстке «второго» и «четвёртого» маршру-тов… Внешнее наблюдение предупредило о возможной атаке с воздуха, первый.

– Сколько вам еще ехать? – Гилиб едва сдерживал эмоции.

– Мы совсем близко… Прибываем в указанный квадрат, первый.

159

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Конец связи! Отрезал Галиб. Он передал рацию своему помощнику и поднялся по ступеням из подвала наверх, к одному из уцелевших

входов в здание полуразрушенной больницы. Здесь собрались несколько

вооруженных бородачей: все ждали прибытия груза.

– Командир! – обратился к поднимающемуся Галибу один из штурмовиков. – У нас все готовы к началу операции, но машин пока не видели.

– Машины скоро будут, – резко выпалил Галиб. – Действуем максимально быстро, мы уже выбились из графика на полтора часа. Из-за

этого пришлось нарушить режим молчания… Да услышит Аллах наши

молитвы, и русские нас не вычислят и не атакуют, при этом он провёл

ладоням по лицу. Стоявшие у входа боевики повторили его жест, словно

подведя итог какой-то молитве.

– Первый грузовик уже на подходе, – негромко, словно опасаясь

невидимого противника, предупредил всех Галиб. – Собирайтесь все

в месте разгрузки. Как только машины заедут в подземный гараж, немедленно приступайте к разгрузке, как обсуждали… Никаких прика-зов никто не ждёт – работаем по плану!

– Всё ясно! – согласились собравшиеся и медленно потянулись

вниз, к подземному гаражу больницы.

Галиб остался стоять в одиночестве, вглядываясь в ночную мглу

городских развалин. Он вслушивался в каждый хлопок взрывавшихся

снарядов и бомб, гремевших по всей округе, пытаясь угадать район, куда пришелся очередной разрыв.

– Надеюсь, они нас не раскусят, – едва слышно произнёс он.

И немного подумав, заключил: «На всё воля Всевышнего!». Затем

Галиб быстро спустился в свой бункер, где толпились его помощники

и командиры штурмовых отрядов. Но напряженные минуты ожидания

продолжали тянуться…

– Командир! – в прокопченную от керосиновых ламп комнату

ворвался запыхавшийся молодой штурмовик. – Первый грузовик приехал в гараж… Наши люди начали разгрузку!

– Слава Всевышнему! – выдохнул Галиб. Находившие в комнате

бородачи похватали своё оружие и быстро потянулись прочь.

Вокруг небольшого грузовичка кольцом стояли вооруженные

люди, еще десятка полтора выстроились цепочкой в сторону отверстия

в стене в человеческий рост – входа в подземный тоннель. Они готовились принимать груз, передавать его или уносить вглубь пещеры. Двое

160

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

крепких бородачей забрались в кузов грузовика, откинули синий бре-зентовый тент и что-то выкрикивали толпившимся у борта соратникам, энергично размахивая при этом руками.

– Передавайте ящики! – скомандовал сутулый бородач, стоявший неподалёку от кузова машины. Бородачи покорно развернулись

и спустили на руки принимающих первый деревянный ящик. Двое

бородачей взяли его на плечи и медленно направились в сторону входа

в тоннель. Остальные расступались у них на пути, давая возможность

самим доставить груз до места назначения. Стоявшие в цепочке боевики, видимо поняв схему разгрузки, потянулись к грузовику. Двое

в кузове снимали ящик за ящиком, водружая их на плечи подходящим

соратникам, а те, словно муравьи, покорно следовали друг за другом

в направлении пещеры. Они несли прямоугольные деревянные ящики, выкрашенные в тёмно-зелёный цвет, в которые обычно упаковывают

стрелковое оружие. Существенное отличие в том, что здесь не было

никаких надписей или маркировки. Бородатые грузчики хоть и старались работать аккуратно, тем не менее, явно торопились, постоянно

сталкиваясь друг с другом и ругаясь при этом. Разгрузка ускорялась

с каждым содроганием стен от очередного недалёкого взрыва. При

этом те из них, кто уже взялся за груз, заметно прибавляли шаг, остальные напряженно вслушивались в раскатистое эхо от взрывной волны, нервно вращая головами, пытаясь угадать направление удара.

– Где же вторая машина? – спросил Галиб у своего помощника, показав рукой, чтобы он дал ему рацию. Пока помощник доставал её

из своего кармана, в гараж въехал ещё один грузовик, едва не сбив

двоих нерасторопных бородачей. Те принялись громко ругаться, размахивая руками, стуча при этом по кабине молодого водителя.

Сутулый бородач, руководивший разгрузкой, громко крикнул

на них, и те смиренно отошли от машины. Водитель медленно тронулся

с места и подъехал к первому грузовику практически вплотную. Едва

машина остановилась, в кузов залезли двое крепких мужчин, откинули

тент и начали подавать такие же деревянные ящики. Носильщики стали

двигаться еще быстрей, позабыв, казалось, обо всех предупреждениях

начальства…

Лейтенант прошёл немного вперед, подойдя к угловатому изгибу

тоннеля, сделал глубокий вдох, опустил автомат, стволом вниз, и замер

возле самого поворота. Затем медленно выдохнул и поднял левую руку

161

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

вверх – знак остальным, чтобы замерли на месте. Подчинённые и без

его команды застыли, как вкопанные с оружием наизготовку. Он очень

медленно выглянул за угол и молниеносно убрал голову обратно. После

чего повернулся к Ахмату, кивнул ему головой, поднял свой автомат

вверх и решительно шагнул вперед. Тоннель за поворотом тянулся еще

несколько метров вперед, плавно петляя из стороны в сторону, светлее

с каждым метром, при этом голоса неизвестных мужчин становились

всё громче. Его подчинённые быстро шли следом, гремя амуницией, и наплевав на скрытность, но тоннель всё не заканчивался. За очередным поворотом в лицо офицера ударил яркий свет, открыв его взору

большую подземную площадку, на которой суетились несколько вооруженных бородатых мужчин в камуфляжах и с черными повязками

с арабской вязью на головах. Они ровняли деревянные ящики, сложенные в несколько рядов друг на друга, раздавая при этом указания

входившим в комнату из другого тоннеля таким же бородачам с такими

же ящиками на плечах, куда и как ставить груз.

Лейтенант ворвался на площадку и сразу побежал влево, за ним

на свет вывалились остальные восемь разведчиков. Обескураженные

грузчики замерли на своих местах, не решаясь хвататься за свои автоматы, висевшие за спинами. Пауза длилась секунд семь… Прервал ее

командир разведчиков: офицер дал очередь по вошедшим на площадку

двоим боевикам с очередным ящиком на плечах. В то же мгновение

загрохотали автоматы остальных его подчинённых. Расстреляв всех

бородачей, разведчики рассыпались по комнате как горох, занимая

каждый удобную позицию для ведения боя с противником, который, вероятней всего, попытается прорваться на площадку. И действительно, буквально через минуту в тоннеле, по которому бородачи

носили ящики, загрохотали автоматные очереди, а еще какое-то время

спустя гул дополнил крупнокалиберный пулемёт. Пули врезались в сложенные деревянные ящики, разнося их в щепу и оголяя их содержимое: металлические баллоны тёмно-синего цвета с надписями на английском и черепом с перекрестием костей в треугольнике белого цвета.

Вся деревянная конструкция посыпалась, и баллоны покатились из раз-летающихся ящиков один за другим, под звон пуль разрывающих их

металлическую оболочку. Из пробитых отверстий рвался наружу мут-ный газ, наполняя и без того задымлённую комнату едким, удушливым