Читать онлайн Жёлтая книга сказок бесплатно

THE YELLOW FAIRY BOOK

edited by Andrew Lang

Серия «Цветные книги сказок»

* * *

Свинопас получил свои десять поцелуев, а принцесса стала счастливой обладательницей чудесного горшочка

Посвящается Джоан, а также всем детям

Тома́ разноцветные – истинный клад.
Как их ни прочти – вразнобой иль подряд, —
Уже не придётся блуждать наугад.

Ни карта, ни компас, поверь, не годны
Для поисков дальней волшебной страны.
Но как же попасть туда? – Буквы нужны!

Ни много ни мало – всего тридцать три.
Со страхом на это число не смотри —
Садись-ка за парту, тетрадку бери!

Затейливым кажется кружево строк,
Учитель суров, бесконечен урок…
В награду зато – путеводный клубок.

Кто знает, куда он тебя заведёт?
В тот край, где поющая роза цветёт,
А может, и к феям лесным в хоровод?

Предисловие

Издатель надеется, что дети с готовностью извинят его за выпуск очередной Книги Сказок. Мы уже представили вниманию наших юных читателей Синюю, Красную и Зелёную книги; теперь представляем Жёлтую. Если дети ей обрадуются и скажут о своей радости вслух – Издатель проигнорирует возможную критику взрослых. Вообразите, есть один джентльмен, который полагает неправильным печатание такого количества сказочных томов, разноцветных и иллюстрированных. Зовут этого джентльмена Лоренс Гомм, он является президентом научной организации под названием Британское фольклорное общество. Раз в году сэр Лоренс Гомм делает обращение к своим подчинённым, к коим принадлежат и ваш покорный слуга Издатель, и мистер Джозеф Джейкобс, выпустивший немало восхитительных сказочных томов с прекрасными иллюстрациями[1]. Вообразите, как удивились и расстроились Издатель и мистер Джейкобс, услыхав, что президент не одобряет публикацию сказочных сборников вообще, и Красного, Зелёного и Синего томов в частности! Издатель и мистер Джейкобс отвечали, что не видят в этом ничего дурного и что руководствовались только пожеланиями читателей, то есть детей, и даже отдали свои произведения на строгий детский суд. Издатель и мистер Джейкобс по-прежнему не считают себя виновными; наоборот, они, подобно папаше Уильяму[2] из стишка, всегда готовы тряхнуть стариной.

Действительно – в чём вред? Фольклорное общество состоит из самых умных, образованных и прекрасных леди и джентльменов Британии. Для них нет большего удовольствия, чем изучать историю и географию Волшебной страны. А знания эти содержатся в старинных сказках, которые рассказывают сельские жители, а также представители малых народностей:

Сиу, кроу, эскимос,
Чей ничуть не мёрзнет нос[3].

Считается, что о Волшебной стране и её обитателях этим людям известно куда больше, чем нам, европейцам. Однако и в Жёлтую книгу, и в другие разноцветные тома вошло немало авторских сказок. Сочинили их особы куда как образованные – например, Мари-Катрин де Онуа и Ганс Христиан Андерсен. В связи с этим президент и члены Фольклорного общества заявляют, будто бы авторские истории, в отличие от остальных, не слишком правдивы, а значит, и публиковаться должны отдельно. Мы же считаем правдивыми абсолютно все увлекательные истории, потому и выпустили эту книгу с иллюстрациями мистера Генри Джастиса Форда. Мы верим, что ни иллюстрации, ни истории не введут детей в заблуждение.

Теперь насчёт фей – есть они в природе или нет? Вопрос действительно сложный. По мнению профессора Хаксли, фей не существует. Издатель сам их никогда не видел, зато он знаком с людьми, которые встречали фей и слышали их музыку. Это было в горах Шотландии. Поэтому, если судьба занесёт вас в Лохабер, отправляйтесь на Холм Фей – и собственными ушами сможете услышать музыку фей; только погода должна быть ясная. Опять же, если фей не существует, почему тогда люди во всём мире верят в них? Эта вера была у древних греков, у древних египтян, у индусов и у американских индейцев. Возможно ли, чтобы столько разных народов видели и слышали то, чего нет? Например, преподобный Бэринг-Гулд ещё мальчиком несколько раз встречал фей и бывал в краю трубадуров. Из всего вышеперечисленного Издатель делает два вывода: феи существуют; феи никому не причиняют зла. Вдобавок в Англии их давно распугали заводские трубы и школьные наставники. Что касается великанов, они были, да вымерли; гномы же и поныне попадаются в африканских лесах. Возможно, не все истории о феях абсолютно правдивы, но ведь про Наполеона, Джона Грэма Клеверхауза, Юлия Цезаря и Жанну д’Арк тоже много всякого рассказывают, а ведь они – исторические личности. Следовательно, разумное дитя, выросшее и ставшее членом Фольклорного общества, будет крепко помнить: истории из разноцветных томов никто и не выдавал за чистую правду. Их напечатали исключительно для развлечения. А до фактов пытливый ум всегда докопается – если, конечно, пожелает.

В Жёлтую книгу вошли русские, немецкие, французские, исландские, индейские сказки, а также сказки других народов. Переводили их мисс Чип, мисс Альма и мисс Тайра Аллейн; мисс Селлар; мистер Крейги (он занимался исландскими сказками); мисс Блейкли; миссис Дент и миссис Лэнг. Что касается индейских сказок, они взяты из публикаций Бюро американской этнологии. Мистер Форд, как мы уже упоминали, создал иллюстрации.

Мы надеемся, что Жёлтая книга понравится юным читателям не менее тех, что мы уже имели честь им предложить. На прощание Издатель советует каждому прочесть сочинение мистера Теккерея «Кольцо и роза» с авторскими иллюстрациями. Эта книга, по мнению Издателя, необходима в детской библиотеке, и родителям следует приобрести её при первой же возможности, ибо без «Кольца и розы» образование не считается завершённым.

Эндрю Лэнг

Как Мышка с Кошкой вместе хозяйство вели

Познакомилась однажды Кошка с Мышкой и уж столько ей приятных слов наговорила, столько раз в вечной любви и дружбе поклялась, что не устояла Мышка – согласилась с Кошкой в одном доме жить и вместе хозяйство вести.

Вот Кошка и говорит:

– Надо бы на зиму припасы сделать, не то голодать будем. Ты, малютка Мышка, лучше зимой дома сиди. Не ровён час, ещё в мышеловку попадёшься.

Совет мудрый, тут и возразить нечего; поэтому купили Кошка с Мышкой горшочек топлёного сала. Долго думали они, где хранить припас, и наконец Кошка предложила:

– Более надёжного места, чем церковь, нам не найти. Никому и в голову не придёт, что в церкви топлёное сало хранится. Спрячем горшочек в уголочек и не притронемся к нему, пока зима все остальные наши запасы не приберёт.

Сказано – сделано. Спрятан горшочек надёжно, и до зимы ещё далеко, да только Кошка сна и покоя лишилась: всё ей топлёное сало мерещится. Однажды не выдержала Кошка и говорит Мышке:

– Вот что, малютка Мышка. Родился у моей двоюродной сестрицы сыночек, сам беленький, пятнышки рыженькие. Просит меня сестрица быть крёстной матерью. Пойду я на крестины, а ты тут одна по хозяйству управляйся.

– Конечно, ступай, – отвечала Мышка. – А когда станут тебя угощать, вспомни обо мне. Я бы не отказалась от капельки крестильного вина.

Как вы догадались, Кошка лгала. Не было у неё никакой двоюродной сестрицы, никто не просил её крестить котят. Направилась Кошка прямёхонько в церковь, в тот самый уголочек, где хранился горшочек с топлёным салом. Лизнула Кошка разок, лизнула другой, да и слизала всю верхушечку. Довольная, прогулялась она по городским крышам, подремала на солнышке, проснулась, потянулась, облизнулась, про сало вспомнив, и с наступлением вечера пошла домой.

– Долго же тебя не было! – сказала Мышка. – Не иначе, крестины удались?

– Ещё как удались, – кивнула Кошка.

– А как назвали котёночка?

– Начинелем назвали, – сухо ответила Кошка.

– Начинель? – удивилась Мышка. – Вот странное имя. Так твой дедушка звался, или, может, прадедушка?

– Имя самое обычное, – рассердилась Кошка. – Твоего крестника зовут Зерножорж, и ничего. Имя Начинель нисколько не хуже.

На этом разговор был окончен. А вскоре Кошка снова почувствовала непреодолимое желание поесть топлёного сала.

– Вот что, малютка Мышка, – сказала она ласково, – побудь-ка ты снова за хозяйку, а я на крестины пойду. Племянница у меня родилась, сама серенькая, а на шейке белый воротничок. Сама понимаешь – не могу я отказаться крестить такую лапочку.

Простодушная Мышка снова поверила Кошке, а та шмыгнула в церковь и как следует приложилась к горшку с топлёным салом.

– То́ всего вкуснее, что в одиночку ешь, – сказала Кошка сама себе, когда горшок был опустошён наполовину.

Дома Мышка спросила:

– Как твою крестницу нарекли?

– Половинеттой.

– Половинетта! – воскликнула Мышка. – Никогда такого имени не слыхала. Половинетта! Пожалуй, его и в календаре-то нет.

Кошка ничего не ответила. Мысль о топлёном сале не давала ей покоя. Вот что значит войти во вкус!

Очень скоро Кошка снова засобиралась прочь из дому и с такой речью обратилась к Мышке:

– Не зря говорят, что три – волшебное число. Представь, Мышка, в третий раз зовут меня на крестины! Малышка вся чёрненькая, ни единой светлой шерстиночки, а лапки у неё беленькие. Такие котята раз в два года рождаются. Не могу отказать счастливым родителям. Отпусти меня, а сама за хозяйку побудь.

На этот раз Мышка колебалась.

– Всё-таки странные имена у твоих крестников! Начинель, Половинетта… Что-то мне в них подозрительное слышится. Никак не соображу, что они означают.

– Это потому, что шкурка у тебя серая и хвост слишком длинный. Сидишь дома, сложивши лапки, вот мысли всякие и лезут в голову. Занялась бы лучше делом.

Выбранила Кошка Мышку и ушла. Мышка затеяла уборку, всюду чистоту навела. Кошка тем временем тоже наводила чистоту – в горшочке с топлёным салом. Вылизав всё до капли, она удовлетворённо вздохнула и сказала сама себе:

– Ну вот, теперь не будут меня мысли о сале тревожить.

Домой Кошка вернулась сытая и довольная.

– Как малышку назвали? – поинтересовалась Мышка.

– Уж это имя тебе точно по вкусу придётся, – облизнулась Кошка. – Мою третью крестницу зовут Дочистиной.

– Дочистина! – повторила Мышка. – Впервые такое имя слышу! Дочистина! Что бы это могло означать?

Мышка долго качала головой, но так ни о чём и не догадалась. Свернулась она клубочком и заснула.

Больше никто не звал Кошку на крестины. Время шло, наступила зима. Туго стало с едой, и вспомнила Мышка про горшочек топлёного сала.

– Киса, Киса, пойдём в церковь! Пора нам за сало приняться! Воображаю, каково оно на вкус!

– Тут и воображать нечего, – буркнула Кошка. – Высунь язык на мороз – то же самое почувствуешь.

Пошли они вместе в церковь. Горшочек по-прежнему стоял в уголочке, да только сала-то в нём и не было!

– Ах! – воскликнула Мышка. – Наконец я всё поняла! Вовсе ты мне не подруга! Ты говорила, что на крестины ходишь, а сама к салу прикладывалась! Вот откуда эти имена: Начинель, Половинетта, а потом и…

– Замолчи! – прошипела Кошка. – Не то я и тебя съем!

Но третье имя уже плясало у Мышки на язычке.

– Дочистина! – пискнула она.

Едва это слово сорвалось с Мышкиного язычка, Кошка прыгнула на неё, схватила, да и проглотила целиком!

Что поделаешь – так уж мир устроен[4].

Шесть лебедей

Охотился один король в большом лесу и так увлёкся, что свита за ним не поспевала. В азарте охоты не заметил король, как стемнело. Стал оглядываться – не узнаёт местности! Направил он коня в одну сторону – в непролазные заросли упёрся конь. Направил в другую – там овраги широкие да глубокие. Понял тогда король, что самому ему из лесу не выбраться. И тут, откуда ни возьмись, появилась перед ним женщина. Сгорбленная вся, трясла она головой от старости. Конечно, то была колдунья.

– Добрая женщина, – обратился к ней король, – пожалуйста, выведи меня из лесу. Получишь за это щедрую награду.

– Отчего же не вывести? Выведу я ваше величество, только с одним условием. Соглашайтесь, не то с голоду здесь помрёте, – отвечала колдунья.

– Что за условие? – помрачнел король.

– Есть у меня дочка, – заговорила колдунья. – Красотою ни одна девушка в мире с ней не сравнится. Достойна моя дочь стать супругой вашего величества. Обещайте жениться на ней – тогда выведу вас из лесу.

После целого дня охоты и целого вечера блужданий король был как в тумане. Дал он согласие, и привела его старуха в свою хижину, где у очага сидела девушка. Ничуть не удивилась дочь колдуньи – будто короля-то как раз и поджидала. Была она и впрямь очень хороша собой, но совсем не понравилась королю. С тайным страхом взирал он на лесную красавицу. Да ведь слово королевское – закон; вот и пришлось подхватить девицу, усадить в седло. Только тогда указала старуха-колдунья путь из лесу. Король и девушка благополучно добрались до дворца, и вскоре состоялась их свадьба.

Король был вдовцом. Первая жена родила ему шестерых сыновей и одну дочь. Любил их король без памяти. Вынужденный жениться, боялся он, как бы мачеха не стала обижать его ненаглядных детей. И вот повелел король выстроить замок в лесу. Замок тот был тайный, никто дороги к нему не мог найти, даже сам король. Как же навещал он детей? А вот как. Получил король в дар от одной ведуньи волшебное веретено. Стоило бросить веретено на землю, как начинало оно катиться, разматывая нить, и указывало дорогу к замку.

Очень скучал король по сыновьям и дочери, часто-часто к ним наведывался, а молодая королева оставалась одна. Досадовала она на отлучки мужа, ревновала и злилась, ведь неведомо ей было, чем король занимается без неё. И вот подкупила дочь колдуньи королевских слуг, и те выдали тайну путеводного веретена. Тут уж королева не дремала: выследила она мужа и тотчас принялась за работу. Взялась она шить шесть белых рубашечек, а пока шила, заклинания шептала, которым у матери-колдуньи выучилась.

Через некоторое время государственные дела вынудили короля уехать из столицы, и тогда взяла королева шесть рубашечек, взяла путеводное веретено и отправилась к тайному замку. Принцы увидели издали, что кто-то идёт по лесной тропе. Подумали мальчики, что это отец, и высыпали гурьбой навстречу. А колдунья поскорее набросила на них рубашки. Едва заколдованная ткань коснулась принцев, превратились они в белых лебедей, взвились над лесом и улетели прочь. Колдунья пошла во дворец, очень довольная, что извела принцев. Не знала она, что, кроме сыновей, есть у короля дочка – ведь принцесса не выбежала из замка вместе с братьями.

Едва заколдованная ткань коснулась принцев, превратились они в белых лебедей

На следующий день возвратился король и сразу поспешил к своим дорогим детям. Но лишь девочку нашёл он в лесном замке.

– Где же твои братья, доченька?

– Горе нам, отец! Улетели братья, одну меня оставили, – отвечала принцесса.

Потом рассказала она отцу всё в подробностях: как выбежали принцы навстречу незнакомой женщине, как набросила она на них рубашки, как превратились мальчики в лебедей и улетели, только белые пёрышки на земле остались. Очень опечалился король, но не сообразил, кто была та женщина. Теперь боялся он, что и дочь потеряет, как потерял сыновей. Велел он принцессе собираться с ним во дворец. Девочка не хотела жить под одной крышей с мачехой и упросила отца ещё одну ночь провести в лесном замке. Думала она так: «Отныне нет у меня ни дома, ни пристанища; пойду искать братьев». Король уехал, а принцесса дождалась вечера и покинула замок. Шла она всю ночь и весь следующий день, пока не выбилась из сил. Тут-то и увидела принцесса хижину. Дверь была не заперта, а внутри, в единственной комнате, стояли шесть кроватей. Не осмелилась девочка прилечь ни на одну из них и устроилась под кроватью, на голом полу.

Солнце село, темно стало в лесу. Тогда послышался шум, и в окно влетели шесть белых лебедей. Опустились они на пол, стали дуть друг на друга и сдули все перья, а потом и кожа лебединая сошла с каждого из них, будто рубашка. Тут-то принцесса и узнала своих дорогих братьев, и выбралась из-под кровати. Но радость встречи была недолгой.

– Тебе нельзя здесь оставаться, сестрица, – уверяли братья. – Эта хижина – разбойничий притон. Увидят тебя разбойники – сразу убьют.

– Разве вы шестеро не сумеете меня защитить? – спросила девочка.

– Увы, нет, – отвечали принцы. – Лишь на четверть часа в сутки, после заката, обретаем мы человеческий облик.

Заплакала принцесса, спросила сквозь слёзы:

– Неужто нет средства вызволить вас?

– Есть-то есть, да очень уж трудно выполнить условия, которые измыслила колдунья. Нельзя тебе ни говорить, ни смеяться ровно шесть лет, и за это время должна ты сплести шесть рубашек из мохнатой огуречной травы. Если за это время хоть одно словечко сорвётся с твоих уст – вся работа насмарку пойдёт.

Едва-едва успели принцы всё объяснить сестре. Истекло четверть часа, снова стали братья лебедями и улетели.

Девочка не испугалась трудных условий. Твёрдо решила она спасти братьев, даже если это будет ей жизни стоить. Покинула она разбойничье гнездо, нашла в лесу дерево поразвесистее и переночевала на ветвях. А утром нарвала мохнатой огуречной травы и принялась за работу. Разговаривать ей было не с кем, а смеяться, понятно, не хотелось.

Так, в молчании и неустанной работе, провела принцесса некоторое время. Но вот однажды обнаружили её охотники из королевской свиты. Очень они удивились, увидев на древесных ветвях юную красавицу.

– Ты кто такая будешь? – спросил главный королевский егерь.

Ответа он не дождался.

– Слезай, не бойся. Мы не причиним тебе зла, – звали охотники.

Принцесса только головой качала. Тогда стали её донимать разными вопросами. Принцесса сняла с шеи золотую цепочку и бросила вниз. Охотники не отставали, и она сняла и сбросила им кушак, затем – подвязки, наконец, платье, оставшись в одной сорочке. Не унялись охотники – наоборот, полезли они на дерево, схватили принцессу, а тут и король подоспел.

– Кто ты и почему на дереве сидишь? – спросил король.

Ответом ему было молчание.

Тогда король принялся задавать вопросы на всех языках, каким был обучен. Увы: девушка молчала как рыба. Но её красота растрогала сердце короля и поселила в нём любовь. Король набросил на плечи незнакомке свой плащ, усадил её перед собой на коня и отвёз во дворец. Там девушку нарядили в богатое платье, и засияла она, подобно ясному дню; только молчала по-прежнему. Король отвёл ей место за столом подле себя и скоро убедился, что манеры у лесной красавицы самые что ни на есть изысканные и воспитание самое деликатное. Тогда сказал король:

– Эту девицу возьму я в жёны, а других невест мне не надобно.

Через несколько дней сыграли свадьбу.

А была у короля мать, вдовствующая королева. Сразу невзлюбила она юную невестку, стала говорить о ней дурное.

– Без роду, без племени, и вдобавок немая – недостойна она корону носить!

Прошёл год. Родился у королевы первенец, а свекровь отняла его и спрятала. Королю же сказала, будто королева убила младенца. Не поверил король и не позволил наказывать свою жену, которая даже не пыталась защищаться, лишь сидела над рукоделием, ко всему безучастная. Ещё через год второго сына родила королева, но и его забрала свекровь, а королю вновь начала на невестку наговаривать: убила-де злодейка родное дитя.

– Моя жена невиновна, – отвечал король. – Не может столь прелестное и кроткое создание быть детоубийцею. Умей она говорить, она бы себя защитила.

Но, когда пропал из колыбели и третий сын короля, а молодая королева снова ни словечка не проронила в своё оправдание, пришлось королю отдать её под суд. И вынесли судьи приговор: сжечь королеву на костре.

Однако день жестокой казни стал и последним днём долгих шести лет, в течение которых нельзя было сестре братьев-лебедей ни говорить, ни смеяться. Именно в этот день могла она снять заклятие с тех, кто был ей дороже всего на свете. Шесть рубашек успела она сплести, лишь на одной левого рукава недоставало.

Когда вели королеву на костёр, держала она рубашки в руках, а когда заставили её подняться на кучу хвороста, запрокинула она голову и увидела в небе шесть лебедей. Впервые за все годы возликовало сердце королевы. Лебеди стали кружиться над ней, опустились низко, чтобы могла она набросить на них рубашки. Едва коснулась мохнатая огуречная трава лебединых перьев, как исчезли лебеди. На площади, перед королём, приговорённой королевой и всем народом, стояли шестеро прекрасных юношей. Только у младшего вместо левой руки так и осталось лебединое крыло.

Принялись братья обниматься, а королева шагнула с кучи хвороста и обратилась к королю:

– Мой дорогой супруг, теперь я могу говорить. Заявляю при всех, что я невиновна. Злая свекровь оклеветала меня.

И королева поведала о том, как были похищены её сыновья. У матери короля дознались, где прячет она внуков. К счастью, все трое были живы и здоровы. Старуха померла с досады, стыда и злости, а король, королева, их сыновья и шестеро братьев жили с тех пор долго и счастливо[5].

Северный дракон

Рассказывают старики, будто бы давным-давно нагрянуло в наши края чудовище – жуткий дракон. Явился тот дракон с Севера; по пути к нам людей, животных без счёту сожрал. Столь ненасытную он имел утробу, что каждому было ясно: не придёт помощь, не сыщется герой – всему живому на земле конец настанет. Тело у дракона было словно у огромного быка, лапы устроены наподобие лягушачьих: передние – короткие, задние – длинные, складные. А ещё имел дракон змеиный хвост в целых десять морских саженей длиной. Передвигался он как лягушка: задними лапами оттолкнётся – и враз полмили преодолеет. Но ленив был дракон, прыгал нечасто. Засядет в какой-нибудь изобильной стране и с места не двинется, покуда всю её не опустошит.

Ничто не брало это гнусное чудовище. Чешуя покрывала его подобно непробиваемому панцирю, а глаза сверкали, словно два огромных факела. И если случалось кому взглянуть в эти глаза, подпадал несчастный под драконьи чары и сам, своими ногами, направлялся прямиком в драконью пасть, так что дракону вовсе никаких усилий делать не приходилось. Лежало чудовище на брюхе да знай челюстями ворочало, пожирая и людей, и животных. Что только не предлагали владыки наших земель в награду смельчаку, который сумеет повергнуть дракона – силою ли или чарами – всё одно. Смельчаки находились, но каждого из них ждала печальная участь драконьей жертвы. Все средства были испробованы против чудовища.

Однажды люди подожгли лес, в котором залёг дракон, – и что же? Лес выгорел дотла, а дракону ничего не сделалось! Мудрецы говорили, что лишь тому дано совладать с драконом, кто добудет знаменитый перстень царя Соломона с таинственной надписью. Надпись эта научит, как дракона победить, – конечно, если смельчак её расшифрует. Но никто не знал, где спрятан перстень, и не было в землях, опустошаемых драконом, ни мудреца, ни колдуна, ни учёного, способного прочесть заветные слова.

Наконец, один юноша, добрый и храбрый, вызвался отправиться на поиски перстня. Держал он путь на Восток, ибо знал: вся древняя мудрость сосредоточена там, где солнце восходит. Несколько лет странствовал отважный юноша и добрался-таки до мудрейшего из восточных мудрецов и спросил у него совета. И вот что ответил мудрец:

– Неразумны люди, не помогут они тебе; зато птицы небесные приведут к цели всякого, кто храбр и кто их язык понимает. Могу я обучить тебя птичьему языку, только это несколько дней займёт.

Юноша согласился с радостью, но предупредил:

– Сейчас, учитель, нечем мне отплатить тебе за науку и доброту; но, если я повергну дракона и получу королевскую награду, ты в обиде не останешься.

Взял тогда мудрец котелок, налил воды, добавил девять волшебных трав, которые собирал в полном одиночестве и при полной луне. Когда отвар был готов, мудрец дал юноше выпить девять ложек, и на другой день тоже, и на третий. Едва проглотил юноша последнюю каплю зелья, как стал понимать всё, о чём щебечут, и кличут, и распевают птицы небесные.

На прощание сказал ему волшебник:

– Ступай, ищи Соломонов перстень. Если отыщешь – неси его сюда, ко мне, ибо только я один во всём мире сумею растолковать таинственную надпись.

С тех пор юноша больше не страдал от одиночества в своих странствиях. Птичьи разговоры открыли ему больше, чем мог бы он узнать, если бы проходил обучение у самых премудрых мудрецов. Однако время шло, а про Соломонов перстень ни одна птичка не чирикнула, и не ведал юноша, куда направиться ему. Однажды вечером сидел он, усталый, в лесу, жевал хлеб, и вдруг заметил двух пёстрых, нарядных птичек. Такие юноше до сих пор не встречались. Устроились птички на верхней веточке и завели разговор.

– Видишь, под нашим деревом отдыхает усталый путник? – прощебетала одна птичка. – Я его знаю; он ищет утраченный перстень царя Соломона.

– В этаком деле одна только Дева-колдунья ему поможет, – отозвалась вторая птичка. – Если даже сама она перстнем не владеет, то уж наверняка знает, у кого он хранится.

– Да ведь эту Деву-колдунью ещё поди сыщи, – сказала первая птичка. – Нигде она подолгу не задерживается, нынче здесь – завтра там, что ветер вольный.

– Не скажу, где сейчас Дева-колдунья, – возразила вторая птичка, – зато знаю точно, где будет она через три ночи. Каждый месяц, в полнолуние, умывается Дева-колдунья из лесного озера, чтобы не стареть и красоты не терять. Явится она и в этот раз.

– Что ж, – прощебетала первая птичка, – озеро недалеко отсюда. Слетаем и мы к нему, поглядим, как умывается Дева-колдунья.

– Отчего же не слетать, – согласилась вторая птичка.

Юноша тотчас решил следовать за птичками. Только два обстоятельства его смущали. Во-первых, боялся он заснуть слишком крепко и птичек упустить, когда они полетят к озеру. А во-вторых, тревожился, что не поспеет за птичками – у них-то ведь крылья, а у него – лишь пара усталых ног. Бодрствовать до утра юноша не мог – очень уж умаялся; заснул он, только сон был чуткий, и с рассветом юноша открыл глаза. Птички по-прежнему сидели на верхней ветке – спали, спрятав головки под крылышки. Юноша спокойно поел и стал ждать, когда же птички тронутся в путь. Да только они и не думали никуда лететь – целый день мошек ловили да щебетали, а вечером снова на ветке уселись, головки спрятали и заснули. Наутро всё повторилось, и лишь на рассвете третьего дня сказала первая птичка:

– Нынче летим к озеру – наблюдать, как умывается Дева-колдунья.

Однако птички оставались на дереве всё утро. Лишь в полдень вспорхнули они и полетели на юг.

Сильно билось сердце юноши, когда бежал он за птичками, перепрыгивая через поваленные деревья, продираясь сквозь кустарники. Ни разу не упустил юноша птичек из виду. Вот уселись они на ветку – и он смог передохнуть. Так трижды птички останавливались в пути, и трижды юноша дух переводил и пот со лба отирал. К вечеру достигли они поляны, посреди которой поблёскивало тёмной водою озеро. Птички выбрали самое старое дерево, устроились в листве, а юноша среди могучих корней притаился и уши навострил.

– Солнце ещё не зашло, – прощебетала первая птичка. – Подождём, пока выплывет на небо полная луна. Тогда и Дева-колдунья появится. Как думаешь, заметит она юношу среди корней?

– От взгляда Девы-колдуньи никто и ничто не ускользнёт, а уж тем более такой ладный молодой человек, – отвечала вторая птичка. – Но вот вопрос: сумеет ли он противостоять чарам, не попадётся ли в волшебные сети?

– Скоро узнаем, – сказала первая птичка. – Интересно поглядеть, как у них дело пойдёт.

Погас последний солнечный луч, и выплыла на небо полная луна, залила белым светом поляну. Тогда услышал юноша шорох – будто ветерок травку тронул. А через мгновение из лесной чащи появилась девушка. Так легко она скользила, что даже травы не мяла. Юноша глаз отвести не мог – никогда в жизни не видел он подобной красоты. А девушка будто вовсе и не подозревала, что на неё кто-то смотрит. Запрокинула она голову, упал ей на лицо лунный свет, а она стала на колени и девять раз лицо в воду опустила. Потом снова на луну взглянула и девять раз обошла вокруг озера, а пока ходила, вот какую песню пела:

Лунный свет, прозрачный, белый!
Лик мой вечно юным сделай!
Дай мне свежесть вешних вод!
Чтоб моим не ведать косам,
Как спешит за летом осень,
А потом зима грядёт!

Закончив песню, Дева-колдунья осушила лицо своими длинными волосами и собралась уже исчезнуть, как вдруг заметила молодого человека, что таился за деревом, среди мощных корней. Юноша тотчас встал, а Дева-колдунья произнесла:

– Достоин ты сурового наказания за то, что видел мой тайный обряд под луною. Но ты ведь чужеземец, и не можешь знать, как подобает себя вести в наших краях. Получишь моё прощение, если правдиво расскажешь, кто ты такой и как попал на это зачарованное место, куда до сих пор не ступала нога ни одного смертного.

Дева-колдунья заметила молодого человека, что таился за деревом, среди мощных корней

Юноша потупил взор и заговорил смиренно:

– Прости меня, прекрасная дева, если ненароком нанёс я тебе обиду. Попал я сюда случайно, забрёл после долгих странствий, утомился, уснул под деревом. Пробудился я с твоим появлением, но не знал, как поступить, вот и остался сидеть без движения. Никак не думал я, что стану свидетелем тайного обряда, и не хотел обижать тебя.

Дева-колдунья выслушала юношу и приветливо сказала:

– Раз так, будь моим гостем. На подушках в моём доме спать куда приятнее, нежели на сырых моховых кочках.

Юноша заколебался, да птички вовремя прощебетали ему:

– Ступай за нею, не бойся. Главное – не давай своей крови, не то душу продашь.

Тогда юноша пошёл за Девой-колдуньей. Вскоре увидели они прекрасный сад. Посреди сада стоял большой дом; сиял он под луною так, словно выстроен был из чистого серебра да золота. Вступили они в дом, а там одни покои краше и богаче других – знай успевай дивиться. В золотых канделябрах сотни свечей горят, и светло будто в летний полдень, и сверкает убранство так, что зажмуриться хочется.

Провела Дева-колдунья своего гостя в столовую, где уже был накрыт изысканный ужин. Два стула там стояли – золотой и серебряный. Дева-колдунья уселась на золотой, юноше серебряный предложила. Явились прислужницы в белых одеждах, начали сновать бесшумно, яства подавать. Дева-колдунья и её гость ужинали в полном молчании, а когда покончили с едой, стали беседовать. Но вот появилась женщина в красном платье и сказала, что пора ложиться спать. Юношу провели в опочивальню с высокой пышной кроватью. Подушки на ней лежали шёлковые, и спалось юноше в ту ночь сладко-пресладко. Но и во сне слышал он птичий щебет: «Помни: не отдавай свою кровь! Не отдавай свою кровь!»

Наутро Дева-колдунья спросила, не хочет ли гость остаться с нею в прекрасном дворце навсегда. Опешил юноша, а Дева-колдунья добавила:

– Видел ты сам: я вечно буду молодой и прекрасной. Никто мне не указ, делаю что хочу, бываю где хочу. Никогда раньше не думала я о замужестве. Но вот встретила тебя и полюбила с первого взгляда. Если согласен – женись на мне, и заживём мы как принц и принцесса. Много у меня богатства, ни в чём мы с тобой нуждаться не будем.

Что таить: соблазнительно звучали речи, прекрасна была хозяйка дивного дворца! Однако крепко помнил юноша, что птички колдуньей её называли, да ещё про кровь говорили. Поэтому, отвечая Деве-колдунье, юноша подбирал слова с большой осторожностью:

– Не гневайся, прекрасная дева. Трудно смертному решиться так быстро. Дай время подумать. Через несколько дней я тебе отвечу.

– Будь по-твоему, друг мой дорогой. Не только несколько дней – несколько недель даю я тебе на размышления. Спроси своё сердце, загляни себе в душу, а я подожду.

Чтобы гость не скучал и чтобы решался поскорее, стала Дева-колдунья водить его по своим владениям, показывать сокровища. Все они были ненастоящие, а чарами сотворённые, ибо владела Дева-колдунья Соломоновым перстнем и с его помощью могла создать любую иллюзию. Развеивались эти иллюзии, словно туман поутру, ни следа от них не оставалось. Да только юноша этого не знал. Думал он, что видит истинные драгоценности да диковинки.

Наконец, привела его Дева-колдунья в потайную комнатку. Стоял там серебряный столик, на столике – золотой ларчик.

– Вот где моё главное сокровище хранится, – сказала Дева-колдунья. – В целом мире нет его ценнее. Знаешь, что это? Драгоценный золотой перстень. Надумаешь жениться на мне – получишь этот перстень в подарок и станешь счастливейшим из смертных. А в залог нашей вечной любви я немного прошу. Кровь твою – всего-то три капельки из левого мизинчика.

Услыхав такую речь, похолодел юноша. Понял он, что душа его на кон поставлена. Однако виду не подал, сумел от прямого ответа уйти, зато спросил как бы невзначай, что же такого особенного в золотом перстне?

– Ни одному из смертных неведома вся сила этого сокровища, – заговорила Дева-колдунья. – Ибо не умеют смертные прочесть тайную надпись на перстне. Но даже и не понимая толком, о чём гласят древние знаки, обретаю я с этим перстнем удивительные способности. Надену перстень на левый мизинец – полечу, подобно птице; надену на безымянный палец – стану невидимкой; на средний – сделаюсь неуязвимой для камня, металла, огня. Если же на указательный палец левой руки надену перстень, тогда любой предмет появится по моему велению – хоть ужин вкусный, хоть дворец пышный. Ну а если на большом пальце перстень, делается левая рука столь сильной, что может скалы крушить. Жаль, неведом мне смысл надписи. Уж конечно, великие тайны она раскрыла бы тому, кто сумел бы её прочесть. Но, как я уже говорила, нет среди смертных такого мудреца. Раньше перстень этот принадлежал царю Соломону, мудрейшему из владык. В его царствование жили великие мудрецы. Слыхала я, будто перстень не человечьи руки выковали; будто ангел с Неба спустился и даровал Соломону это сокровище.

После таких речей юноша решил во что бы то ни стало завладеть перстнем, хоть и не слишком поверил в чудеса, о которых рассказала Дева-колдунья. Хотел он, чтобы она вложила перстень ему в руку, да попросить не дерзнул, и вот Дева-колдунья, чуть помедлив, спрятала перстень обратно в ларчик.

Через несколько дней снова зашёл у них разговор о волшебном перстне, и тогда-то юноша сказал:

– Что-то мне не верится, будто у перстня может быть такая сила.

Открыла Дева-колдунья ларчик, вынула перстень, и засверкал он в её ладони, точно солнечный луч. Дева-колдунья надела перстень на средний палец левой руки и говорит:

– Возьми кинжал и попробуй ранить меня.

Юноша смутился, однако Дева-колдунья настаивала, и он послушался, взял кинжал. Засмеялась Дева-колдунья, стала подначивать:

– Смелее, друг сердечный, смелее!

Удивительно: словно бы невидимая железная стена выросла между ними. Не причинял кинжал ни малейшего вреда, не удавалось юноше даже коснуться белоснежной кожи Девы-колдуньи. Вдруг надела она перстень на безымянный палец – и вовсе исчезла! А через миг опять возникла перед юношей, смеясь весело и задорно.

– Дай и мне попробовать, – попросил юноша. – А то вдруг этакие штучки у нас, у смертных, не получаются?

Ничего не подозревая, Дева-колдунья протянула ему заветный перстень.

Юноша притворился, будто не помнит, как обращаться с перстнем. Спросил, на какой палец нужно надеть перстень, чтобы стать неуязвимым.

– Надевай на средний палец левой руки! – с улыбкой сказала Дева-колдунья.

Взяла она кинжал и попыталась ранить своего гостя. Не вышло. Юноша и сам пробовал ранить себя, но не брала его сталь. Потом показала ему Дева-колдунья, как скалы крушить с помощью перстня. Вышли они во двор, где лежал огромный валун.

– Надевай перстень на большой палец левой руки. Увидишь, сколько силы в ней появится, – сказала Дева-колдунья.

Юноша так и сделал. Только ударил он кулаком по валуну – рассыпался валун на тысячи осколков. Подумал юноша: глуп тот, кто удачу из рук выпускает, к таким простакам удача не возвращается. И вот он, словно бы шутя, надел перстень на безымянный палец.

– Теперь ты исчез, друг мой, – сказала Дева-колдунья. – Скорее сними перстень, чтобы снова я могла видеть тебя.

Однако у юноши уже был план. Отбежал он подальше, быстро снял перстень с безымянного пальца и надел на мизинец. В тот же миг он взмыл под облака, подобно птице.

Дева-колдунья сначала подумала, что он просто забавляется.

– Вернись, друг сердечный! – крикнула она. – Теперь ты убедился: я не лгала тебе насчёт перстня!

Не слушал юноша. Был он уже далеко и от волшебного дворца, и от Девы-колдуньи.

А Дева-колдунья, столь коварно обманутая, глотала слёзы, глядя вслед смертному, которому доверила тайну Соломонова перстня.

Юноша летел без передышки, пока не достиг жилища того самого мудреца, что обучил его птичьему языку. Мудрец очень обрадовался и тотчас засел расшифровывать надпись на перстне. Семь недель читал он тайные книги, и наконец сказал юноше:

– Вот что открыла мне надпись. Чтобы победить Северного дракона, надобно изготовить коня из железа. Должен тот конь передвигаться на колёсах, а всадник должен иметь копьё в древесный ствол толщиной и в две морские сажени длиной, заострённое с обоих концов. Поднять то копьё ты сможешь, лишь надев Соломонов перстень на большой палец левой руки. К копью пусть прикрепят две толстые цепи в десять саженей длиной. Как только бросится на тебя дракон, метни ему в пасть копьё, спрыгни с железного коня да железными колами прибей к земле цепи, чтобы оказался дракон прикованным. Затем следует тебе выждать два или три дня, пока чудовище ослабеет. Надень перстень на безымянный палец, подкрадись неслышно к дракону – не то он тебя своим хвостом уничтожит. А как окажешься совсем близко – скорее переодевай перстень на большой палец да последний удар наноси. И смотри – когда дракон издохнет, спрячь перстень понадёжнее, чтобы к дурному человеку не попал.

Юноша поблагодарил мудреца и снова пообещал ему богатую награду, если только сладит с драконом. Но мудрец отвечал так:

– Столь многое открылось мне, пока корпел я над таинственной надписью, что не желаю я никаких других даров.

Они расстались, как любящий отец и почтительный сын, и юноша полетел домой. Там услышал он тревожную весть: Северный дракон опустошил соседнее королевство и приближается. Король пообещал тому, кто победит дракона, свою дочь в жёны и полкоролевства в управление.

Поспешил юноша в королевский дворец и сказал, что выйдет на бой с драконом, пусть только изготовят ему железного коня на колёсах и копьё с цепями. Король тотчас отдал приказ, оружейники взялись за работу, и скоро всё было готово для битвы. Только вот железный конь таким тяжёлым оказался, что даже сотня силачей не могла с ним совладать. Лишь силой перстня сумел юноша сдвинуть коня с места. А дракон был уже в паре прыжков от границы.

Стал юноша думать, как управиться с конём. До сих пор он коня толкал сзади, чтобы тот катился на своих колёсах. Но ведь сказал мудрец, что нужно верхом на коне ехать. Ломал юноша голову над этой загадкой, но тут, к счастью, прилетел к нему ворон и дал совет:

– Садись в седло, а копьём от земли отталкивайся, будто в лодке на вёслах плывёшь, – всё и получится.

Так юноша и поступил. Устремился железный конь к дракону. Тот пасть разинул, приготовился пообедать. Ещё несколько саженей – и проглотит человека!

Страх обуял юношу, кровь в жилах похолодела, но не потерял он мужества. Поднял копьё, размахнулся, пронзил чудовищу нижнюю челюсть, а сам с коня спрыгнул. Дракон пасть захлопнул, да с таким грохотом, что все окрестности содрогнулись. Увидел юноша, что верхний конец копья торчит из верхней драконьей челюсти. Значит, нижний конец глубоко в землю вошёл. Сам же дракон схватил железного коня и зубы об него крошит.

Юноша поскорее вогнал в землю железные колы, прибил ими железные цепи.

Три дня и три ночи метался дракон, силясь освободиться. Бил он хвостом, и на десять миль вокруг людям казалось, что их постигло землетрясение. На четвёртый день выдохся дракон. Тогда юноша невидимкой подкрался к нему и обрушил на драконье темя валун, который двадцать человек сдвинуть не могли. Тут-то и издохло чудовище.

Нетрудно представить, как обрадовались люди этой вести, с какими почестями въехал победитель в столицу. Поистине, даже самым могущественным владыкам не выказывали столько почёта. Королю не пришлось уговаривать свою дочь выйти замуж за драконоборца. Принцесса сама отдала своё сердце герою, который сделал то, что целым армиям было не под силу.

Через несколько дней после победы над драконом сыграли пышную свадьбу. Четыре недели продолжался праздник, съехались правители соседних государств. Все благодарили нашего героя за избавление от чудовища. Но среди веселья никто не вспомнил, что следует предать земле драконий труп. Начала разлагаться плоть, и такой мерзкий запах распространялся, что вскоре началась эпидемия ужасной смертельной болезни. Сотни людей погибли от неё. И тогда королевский зять решил обратиться за советом к своему старому другу – мудрецу с Востока. Но не зря говорят: краденое да обманом добытое впрок не идёт. Скоро новоявленный принц убедился в этом лично.

С той самой минуты, как её возлюбленный гость скрылся с волшебным перстнем, не знала Дева-колдунья ни минуты покоя. Ворожила она и гадала, и выяснила, где находится перстень. Открыли чары Деве-колдунье, что обманщик обернулся птицей и летит на Восток, к мудрецу. Тогда сама Дева-колдунья обернулась орлицей и стала кружить в небе, поджидать своего обидчика. Вскоре завидела она птичку с ленточкой на шейке, а на ленточке – золотой перстень. Бросилась к ней орлица, клювом сорвала перстень, схватила птичку когтями. Едва коснувшись земли, оба – и принц, и Дева-колдунья – приняли человеческий облик.

– Наконец-то ты в моей власти, злодей! – воскликнула Дева-колдунья. – Я полюбила тебя, я тебе доверила величайшее сокровище, а ты повёл себя как гнусный вор! Ты обманом выманил Соломонов перстень – так не надейся же на снисхождение! Не жить тебе принцем, не наслаждаться ни славой, ни властью, ни богатством. Перстень теперь снова в моих руках, а ты понесёшь кару за свои подлые дела.

– Прости меня! Прости! – взмолился принц. – Знаю, я нанёс тебе обиду; я глубоко раскаиваюсь в этом.

Но Дева-колдунья была непреклонна.

– Напрасно ты молишь о снисхождении, напрасно просишь прощения. Поздно! Слишком поздно! Если я тебя помилую, ты сам же меня станешь презирать за глупость. Ты обманул меня дважды – сначала пренебрёг моей любовью, затем украл мой перстень. Не избегнуть тебе наказания.

С этими словами Дева-колдунья надела Соломонов перстень на большой палец, одною левой рукой подхватила принца под мышку. Только на сей раз не во дворец она его отнесла, а в пещеру, и приковала к каменной стене цепями за руки и за ноги. Нечего было и думать вырваться из этих цепей. В темноте услышал принц грозные слова Девы-колдуньи:

– Здесь останешься ты до самой смерти. Суждено тебе мучиться долгие годы. Скудная пища будет поддерживать в твоём теле искру жизни, так что на скорую смерть не рассчитывай и свободу получить не надейся.

И Дева-колдунья удалилась.

«Здесь останешься ты до самой смерти»

Старик король и его дочь много недель ждали принца, но даже вестей о нём не получили. Бедняжка принцесса постоянно видела молодого супруга во сне. Снилось ей, что жестоко страдает её супруг. Принцесса упросила отца созвать чародеев и мудрецов, чтобы помогли они найти и вызволить принца. Долго гадали чародеи, но только одно выяснили: принц жив, мучения его велики, а где он – непонятно. Наконец, прибыл из Финляндии прославленный ведун, и он-то открыл королю, что зять его прикован цепями далеко на Востоке. Только пленили принца не люди, а могущественная колдунья.

Отправил король посланников на Восток, и посчастливилось им – отыскали они мудреца, того самого, что расшифровал надпись на Соломоновом перстне. Теперь не было в мире человека более учёного, чем этот мудрец. Быстро выяснил он, где томится в плену принц, и сказал посланникам:

– Не простыми цепями скован зять королевский, но мощным заклятием. Не освободить вам его без моей помощи. Поэтому я сам пойду с вами.

Путь им указывали птицы, и скоро добрался отряд до пещеры, где вот уже семь лет висел на цепях принц-драконоборец. Вмиг узнал он мудреца, а старик не мог его узнать – так отощал бедняга. Мудрец с помощью волшебства разбил цепи. Принца вынесли из пещеры, и ещё долго врачевал его мудрец, чтобы появились у бедняги силы на обратную дорогу. Когда добрался он вместе с посланниками до дому, старого короля уже не было в живых. Принц стал королём, его жена – королевой. Всеобщее уважение и богатство постепенно изгладили из их сердец память об ужасном семилетнем плене. Благополучно правил король-драконоборец долгие годы, но никогда больше ни он, ни кто другой не видел Соломонова перстня.

А теперь подумай и скажи: не лучше ли было бы юноше сразу остаться в волшебном дворце, с прекрасной Девой-колдуньей?[6]

История о новом наряде императора

Много-много лет назад правил один император, и такой он был щёголь, что всю казну тратил на наряды. Есть правители, что так и норовят на соседа напасть и землю у него отвоевать; иные артистов привечают да театры строят. А наш император больше всего на свете любил красоваться в новых камзолах и мантиях. Каждый час менял он платье. Как о других императорах говорят: «Его величество в совете», так о нашем императоре говорили: «Его величество в гардеробной».

Всякий знает, какова столица: жизнь кипит, что ни день, приезжают чужеземцы – кто с товарами, кто с хитрыми планами. И вот однажды объявились в столице двое мошенников. Выдавали они себя за искусных ткачей, распустили слух, будто умеют такую ткань произвести, какой ещё и на свете не бывало. Мол, не только мягка и нежна эта ткань, не только узоры на ней прекрасны, но есть у неё особое свойство. Вот какое: ткань невидима для всякого, кто не своё место занимает и кто непроходимо глуп.

«Поистине, то должна быть чудесная ткань. И из неё пошьют мне чудесный наряд! – подумал император. – Скоро я наверняка буду знать, кто из моих министров напрасно просиживает панталоны в Совете; скоро я с лёгкостью стану отличать умных людей от глупцов! Пусть же ткачи немедленно принимаются за работу!»

Император отсыпал мошенникам золота, сколько они запросили. И работа закипела. Мошенники сняли помещение, установили два ткацких станка. День-деньской сидели они за станками, делая вид, что ткут, хотя не было на станках ни единой нитки. Потребовали хитрецы лучшего шёлку и золотых нитей. Всё это отправилось в их бездонные карманы, а из ткацкой мастерской до позднего вечера слышался стук пустых механизмов.

«Интересно, как у них дело продвигается, – думал император. – Надо бы наведаться в мастерскую».

Крепко помнил император, что не увидит ткани лишь тот, кто глуп и кто не своё место занимает. Насчёт себя он не сомневался, но захотелось ему проверить способности своих приближённых. А по столице уже разнеслась весть о дивных свойствах ткани, и каждому было любопытно узнать: вдруг живут с ним по соседству глупцы и тунеядцы?

«Пожалуй, пошлю сначала своего самого опытного министра, – решил император. – Человек он дельный, в чём не раз я убеждался. Нет среди моих приближённых никого мудрее и надёжнее. Уж конечно, этот министр сразу оценит по достоинству чудесную ткань».

И вот старик министр отправился в ткацкую мастерскую, где двое мошенников усердно делали вид, будто трудятся над тканью.

«Горе мне! – думал министр, таращась на пустые станки. – Ничегошеньки не вижу!»

Вслух он этого не сказал.

А мошенники вскочили с мест, подхватили старика под руки, подвели к мнимой ткани и давай расспрашивать: не правда ли, мягче и нежнее не сыщешь? Не правда ли, узор замысловатый и краски редчайшие? Бедняга министр только глазами хлопал, а сам думал: «Неужто я глуп? Если так, никто не должен заподозрить это! Неужто я для своей должности не гожусь? Нет, нет, никогда не сознаюсь я, что не вижу ткани!»

– Что же вы молчите, сударь? – спросил один из мошенников. – Разве вам нечего сказать о нашей работе?

– Дивная ткань, господа, поистине дивная, – пролепетал министр. – Что за краски! Что за узор! Обязательно похвалю вас его величеству.

– Ах, как мы рады! До чего приятно это слышать! – воскликнули мошенники и принялись обсуждать, как располагаются волокна, какой на ткани узор и в каких цветах он выполнен. Министр ловил каждое слово, чтобы передать императору всё в точности. Так он и сделал.

Скоро мошенники потребовали ещё денег, ещё шёлку, ещё золотых нитей. Всё добро опять осело у них в карманах, на станках же не появилось ни единой ниточки. Император послал взглянуть на работу ещё одного достойного советника, и с ним произошло ровно то же самое, что со стариком министром. Как ни старался сей государственный муж разглядеть ткань, ничего не увидел.

– Разве она не прекрасна? – то и дело повторяли мошенники, описывая несуществующую ткань.

«Я точно знаю: я не глупец! – думал бедняга. – Стало быть, я для своей должности не подхожу. Очень, очень странно. Впрочем, нельзя, чтобы об этом хоть одна живая душа догадалась».

И он принялся превозносить мягкость, узор и краски, а когда вернулся во дворец, доложил императору, что ткань бесподобна и что работа близится к завершению.

Теперь уже во всей столице люди ни о чём думать не могли, кроме как о чудесной ткани.

И вот император решил лично взглянуть на неё. С большой свитой, в которой были и два министра, уже видевшие ткань, император отправился в мастерскую. Мнимых ткачей он застал за работой, но увы – на станках не было ни пушинки, ни шелковинки!

– Восхитительная ткань! – в один голос воскликнули оба министра. – Взгляните, ваше величество, какой на ней узор! Пощупайте, как она мягка и шелковиста!

И они стали указывать на пустые станки, полагая, что все остальные видят ткань.

«Святое небо! – ужаснулся император. – Я ничего не вижу! Вот кошмар! Неужели я глуп? Или – нет, только не это! – неужели я не гожусь носить корону?!»

Вслух он сказал:

– Поистине эта ткань очень, очень недурна. Даю ей своё высочайшее одобрение.

Император с милостивой улыбкой воззрился на пустые станки, а его свита, которая, конечно, тоже ничегошеньки не видела, стала на все лады повторять:

– Прелестно! Восхитительно! Дивно!

Один придворный сказал:

– Ваше величество, почему бы вам не пошить из этой ткани наряд для праздника? Открыв в этом наряде праздничную процессию, вы поразите всех своих подданных и всех иноземных посланников!

Снова зашелестело по мастерской: «Прекрасно! Бесподобно! Небывалая красота!» – и всё в таком духе, а император произвёл мошенников в придворные ткачи.

Накануне праздника мошенники трудились до утренней зари. Зажгли они в мастерской шестнадцать свечей, вооружились ножницами да иглами. На глазах у любопытных, что торчали под окнами, прохвосты делали вид, будто снимают ткань со станков, кроят её и сшивают детали. Наконец, один из хитрецов провозгласил:

– Вот и готов императорский наряд!

Император явился в мастерскую со своей свитой. Мошенники, низко кланяясь, говорили ему:

– Вот панталоны. Вот сорочка. Вот жилет. Вот камзол. А вот и мантия!

Но в руках у них ничего не было.

– Наряд столь удобен и невесом, что может показаться, будто его и вовсе нет, – пояснил один плут. – Но в этом-то вся и прелесть!

– О да, – закивали императорские телохранители.

Никто из них не желал признаться, что не видит несуществующей одежды.

– Не соблаговолит ли ваше величество избавиться от старого костюма, с тем чтобы облачиться в новый? – спросил второй плут. – Пожалуйте сюда, поближе к зеркалу.

Императору ничего не оставалось, кроме как раздеться. Мошенники засуетились перед ним, словно облачая его в новый наряд. Скоро император уже вертелся перед зеркалом.

– Ах, как ловко пошит камзол! Как изящно ниспадает мантия! – заговорили стражники. – Что за ткань! Что за оттенки! Столь дивного наряда ещё на свете не бывало!

– Ваше величество, вас ждут носилки с балдахином. Пора открывать праздничную процессию, – сказал главный церемониймейстер.

– Я готов, – откликнулся император. – Взгляните-ка на мой новый наряд!

И он снова повернулся к зеркалу, якобы для того, чтоб оправить камзол.

Пажи преклонили колени и сделали вид, будто поднимают с пола длинную мантию. Очень они боялись, как бы император не усомнился в их пригодности и прочь не прогнал. Распрямились пажи, прошествовали вслед за своим повелителем, держа руки на весу, как будто была у них в пальцах волшебная ткань.

Так и двигался император во главе праздничной процессии: на носилках, под балдахином. А из каждого окна по пути следования доносились восторженные слова:

– Несравненный наряд у нашего государя! Взгляните, как ниспадает великолепная мантия!

Никто не хотел показаться глупцом, а паче того – лишиться должности! И никогда прежде не хвалили императорский наряд в столь пышных выражениях.

Вдруг раздался детский голосок:

– Да ведь государь-то голый!

– Послушайте, что говорит невинное дитя! – сказал отец мальчика, и его слова зашелестели в толпе. Передавали их сперва шёпотом, затем всё громче. Наконец, все люди в один голос воскликнули:

– Да ведь государь-то голый!

Изумился император, услышав это. Сам он в душе тоже считал себя голым, но решил: «Не подам виду, не прерву праздник. Пусть несут меня дальше».

Так его и несли, а за носилками, держа в пальцах несуществующую мантию, выпрямив спины и расправив плечи, следовали перепуганные пажи[7].

Золотой краб

Жил да был рыбак с женою и тремя детьми. Каждое утро отчаливала его лодка от берега, а вечером возвращалась с уловом. Рыбу носил рыбак в царский дворец – шла она на стол царю. Однажды попался в сети большущий краб, да не простой, а золотой. Принёс его рыбак домой, отдельно от остальной рыбы положил и блюдо с крабом высоко на полку поставил. Так сиял краб, так сверкал золотым панцирем, что и лампы не нужно было!

Вот взялась жена рыбака рыбу чистить, а чтобы платья не замарать чешуёй, подол подоткнула повыше. Только склонилась над тазом, как услыхала голос человеческий:

Не пристало женщине икрами светить!
Я велю тебе, рыбачка, юбки опустить!

Жена рыбака так и подпрыгнула. Оглядывается – кто бы это мог такое сказать? А это не кто иной, как золотой краб!

– Стало быть, ты у нас говорящий, – произнесла рыбачка, встряхнула краба и обратно на блюдо положила. Совсем не понравились ей крабьи упрёки.

Вечером вернулся рыбак, и села вся семья ужинать. Только взялись за ложки – слышат голос:

– Дайте и мне поесть немножко!

Очень удивились люди, но покормили краба. После ужина поднялся рыбак, чтобы забрать миску, из которой ел краб. И что же он увидел? Миска была доверху полна золотых монет! На другой день всё повторилось, и на третий тоже. Так стал краб любимцем в семье рыбака.

Однажды говорит он хозяйке:

– Ступай, хозяюшка, к царю, посватай за меня младшую царскую дочь.

Женщина послушалась, пошла к царю. Тот выслушал её благосклонно, посмеялся немного, но отказывать не стал. Был царь весьма разумен, сразу смекнул он, что под золотым крабьим панцирем, пожалуй, заколдованный царевич скрывается. Поэтому так сказал царь рыбачке:

– Передай своему крабу: отдам за него дочь, если к завтрашнему утру сумеет он выстроить перед моим дворцом стену выше, чем самая высокая башня. Да чтобы по стене вились все цветы, какие только есть в мире.

С этим заданием воротилась домой жена рыбака. А краб дал ей золотой жезл и сказал:

– Трижды ударь этим жезлом по земле перед дворцом царя, и завтра появится там стена и цветы.

Рыбачка так и сделала.

Наутро проснулся царь, подошёл к окну. Что же он видит? Выросла перед дворцом крепостная стена, а по стене цветы вьются – все, какие на свете есть.

Вскоре пришла во дворец рыбачка, ответа стала спрашивать.

– Видите, ваше величество, – всё исполнил жених, как было приказано.

– Что верно, то верно, – закивал царь. – Должен твой краб ещё одно задание выполнить, тогда отдам за него дочку. Пусть вырастет возле дворца сад, и пусть бьют в том саду три фонтана. Из одного чтобы золотой песочек сыпался, из другого – алмазы, из третьего – брильянты.

Снова дал краб рыбачке золотой жезл, снова трижды ударила женщина по земле, и наутро появился сад с фонтанами – всё как по заказу. Тут уж царь согласился выдать дочь за краба, свадьбу на следующий день назначил.

Тогда обратился краб к рыбаку:

– Возьми этот жезл, ступай к скале, ударь жезлом по камню. Выйдет тебе навстречу мавр, спросит, чего желаешь. А ты скажи ему так: «Послал меня сюда твой государь, велел принести золотой наряд, который подобно солнцу сверкает. А ещё велел женское платье принести, на котором золотом и каменьями вышиты цветущие луга. И не забудь, мавр, золотую подушку».

Всё исполнил старый рыбак. А краб облачился в золотой наряд, взобрался на золотую подушку и повелел нести себя во дворец. Платье, на котором цветущие луга были вышиты, подарил краб невесте. Обвенчали их, отшумел свадебный пир, остались молодые одни. Тогда открылся краб своей жене. Сам он – сын могущественного царя, но лежит на нём заклятье: дни должен он проводить в обличье краба и лишь по ночам становиться человеком. А ещё умеет он превращаться в орла по своему желанию. Сказал так, встряхнулся – и стал пригожим юношей. Но с первыми солнечными лучами пришлось ему снова лезть в крабий панцирь.

Так они и зажили. Царевна очень полюбила своего супруга. Даже днём, когда был он в крабьем панцире, выказывала ему жена всяческое почтение и нежную привязанность. Видя это, очень дивились её родители да старшие сёстры. Стали они шпионить, но никак не могли раскрыть тайну краба.

Миновал год. Родился у царевны и краба сын, Бенджамин. Старая царица совсем покой потеряла. Начала она донимать царя: да неужто, мол, и впрямь наша младшая дочь счастлива с крабом? Не лучше ли ей другого мужа найти? Спрашивал царь царевну, но та неизменно отвечала:

Клялась я быть крабу женой.
Не надобен муж мне иной.

Досадовал царь на такие слова. Однажды сказал он младшей дочери:

– Решил я устроить турнир в твою честь. Приглашены царевичи да королевичи со всех концов земли. Если какой из них тебе понравится, тотчас свадьбу сыграем.

В тот же вечер царевна всё рассказала своему крабу, а он и говорит:

– Возьми этот золотой жезл, ступай к воротам, что в сад ведут. Ударь по воротам жезлом. Появится мавр, спросит тебя: «Зачем звала, чего надобно?» А ты ему скажи: «Твой государь прислал меня за золотыми латами, а ещё требует он коня и серебряное яблоко». Всё, что даст тебе мавр, должна ты принести сюда.

Царевна всё исполнила, и на следующий вечер краб обернулся человеком и облачился в золотые латы. Но перед тем как отправиться на турнир, предупредил он жену:

– Когда увидишь, как скачу я на коне среди других рыцарей, не подавай виду, что я твой супруг. Стой у окна вместе с сёстрами. Я брошу тебе серебряное яблоко. Поймаешь его, станут тебя расспрашивать – а ты отнекивайся, говори, что знать меня не знаешь.

Поцеловал он жену, ещё раз повторил наказ и поехал на турнир.

Царевна вместе с сёстрами встала у окна. Вот промчался на коне её супруг, бросил ей серебряное яблоко. Поймала его царевна и поспешила в свои покои, а скоро и краб туда пришёл.

Промчался под окном рыцарь, бросил царевне золотое яблоко

Царь очень удивился: столько прекрасных юношей участвовало в турнире, а дочь на них и глядеть не хотела! Решил он второй турнир устроить.

Снова попросил краб жену, чтобы принесла ему золотые латы и привела коня, только яблоко на сей раз заказал не серебряное, а золотое. Облачился он для турнира и говорит жене:

– Сердцем чую – нынче ты предашь меня.

Царевна стала его разубеждать, поклялась, что никому не выманить у неё тайну краба. Тогда краб повторил наказ и отправился на турнир.

Царевна с сёстрами и матерью снова заняла место у окна. Промчался под окном рыцарь, бросил царевне золотое яблоко.

Тут не стерпела царица. Отвесила дочери пощёчину и говорит:

– Глупая ты, неразумная! Неужто и этот рыцарь тебе не по нраву?

Царевна в сердцах воскликнула:

– Так ведь это и есть мой краб!

Царица ещё пуще рассердилась – почему, дескать, сразу дочь не раскрыла тайну? Бросилась она к дочери в покои, схватила крабий панцирь, что на полу лежал, да и швырнула в огонь.

Напрасно лила царевна горькие слёзы – не пришёл в тот вечер её супруг. И назавтра не пришёл, и поняла тогда молодая женщина, что потеряла краба навечно.

Оставим пока царевну в её горе и обратимся к другому персонажу нашей сказки. Некий старик сидел как-то на берегу ручья. Из еды была у него с собой только чёрствая горбушка. Опустил старик горбушку в воду, чтобы размягчилась. А тут, откуда ни возьмись, выскочила собака. Хвать горбушку – и бежать. Старик погнался за собакой, и привела она его к скале. Ткнулась в скалу, и открылась в ней дверь. Собака шмыгнула внутрь, старик – следом. Видит: нет никакой собаки, зато есть лестница. Спустился старик по этой лестнице и попал в просторную залу. Был там большой стол, накрытый на двенадцать персон. Старик спрятался за гобеленом и стал наблюдать.

Вот в полдень раздался шум, да такой, что старик задрожал от страха. Но всё-таки собрался он с духом, выглянул. Видит: кружат под потолком двенадцать орлов. Ещё больше перепугался старик. Орлы же опустились на пол, искупались в фонтане и превратились в двенадцать молодых красавцев. Расселись они за столом, стали есть да пить. Вот один юноша поднял кубок и говорит:

– Пью за здоровье моего отца!

– А я – за здоровье моей матушки! – вторит другой.

Так все они произнесли тосты за своих родителей, а последний, двенадцатый юноша сказал:

Пью за супругу мою,
Чтоб долго и сладко жила!
А тёще проклятия шлю
За то, что мой панцирь сожгла.

С этими словами он горько заплакал. Тогда все поднялись, выкупались в фонтане, обернулись орлами и улетели.

Старик вышел из своего укрытия, по лестнице поднялся наверх и поспешил домой. Вскоре услыхал он, что младшая царская дочь захворала. Легче становится бедняжке, только когда она слушает разные истории. Поспешил старик во дворец, назвался сказителем. Провели его к царевне, и поведал он ей о чудесах в подземной зале. Едва услышала царевна про орлов, как воскликнула:

– Добрый человек, помнишь ли ты дорогу к той скале?

– Помню, – отвечал старик.

Мигом собралась царевна, и отвёл её старик к чудесной скале. Вместе спустились они в подземную залу и спрятались за гобеленом. Вскоре раздался шум, и прилетели двенадцать орлов. Выкупались орлы в фонтане, обернулись молодыми красавцами. Царевна узнала среди них своего супруга и хотела выбежать ему навстречу, да старик удержал её.

Вот расселись юноши за столом и стали тосты произносить. Дошла очередь до краба. Поднял он кубок и говорит:

Пью за супругу мою,
Чтоб долго и сладко жила!
А тёще проклятия шлю
За то, что мой панцирь сожгла.

Тут уж царевну стало не удержать. Бросилась она к супругу. Тотчас узнал он свою жену, обнял её и говорит:

– Помнишь, предупреждал я: ты предашь меня? Видишь теперь, что я не ошибся? Но тяжёлые времена позади, почти истёк срок заклятия. Всего три месяца быть мне во власти чар. Останешься ли ты здесь, со мной?

Царевна согласилась, а старику, который привёл её в подземную залу, сказала:

– Ступай к моим родителям, добрый человек, и передай им, что я остаюсь с моим супругом.

Очень раздосадовало это сообщение царя и царицу, да сделать они уж ничего не могли. Минуло три месяца, спало заклятие с царевича. Больше не превращался он ни в краба, ни в орла. Тогда супруги вернулись во дворец и зажили дружно и счастливо.

А мы с вами, дорогие слушатели, и того счастливее![8]

Железная печь

В те времена, когда заклятия ещё имели силу, одна старуха-ведьма заколдовала королевского сына. Заточила она принца в железную печь, а печь занесла в дремучий лес. Там, в печи, много лет провёл принц. Никто не мог его вызволить.

Однажды забросила судьба в тот лес юную принцессу. Девять дней плутала девушка, никак не могла выбраться на дорогу. И вот набрела на железную печь.

Раздался голос из печи:

– Кто ты такая, откуда явилась и куда путь держишь?

– Я хочу вернуться в своё королевство, к отцу, да, видно, так и сгину здесь! – отвечала принцесса.

– Я помогу тебе, но с одним условием. Обещай, что выполнишь. Знай же, что я – королевский сын, и мой отец величием многократно превосходит твоего отца. Дай согласие быть моей женой – тогда покажу тебе дорогу из лесу.

Очень испугалась принцесса и так подумала: «Где это видано, чтобы железные печи на девицах женились?» Но делать было нечего, пришлось дать согласие на замужество.

– Смотри же, принцесса, помни о своём обещании, – сказал ей голос из печи. – Пойдёшь ко мне – возьми нож. Будешь дырку в железе прорезать.

Откуда ни возьмись, явился провожатый и повёл девушку из лесу. Молча шли они, и через два часа показался впереди отцовский дворец.

Вообразите, с какой радостью встретил принцессу старый король. Прижал он дочь к сердцу, расцеловал в обе щеки, прослезился. А принцесса и говорит:

– Милый папа, со мной случилась ужасная вещь! Набрела я на железную печку, и пришлось пообещать, что возьму её в мужья, иначе никогда бы мне из лесу не выбраться!

Опечалился старый король. Принцесса была у него единственной дочерью, никак не хотел он с нею расставаться. Стали они думать и решили, что пошлют в лес мельникову дочку-красавицу. Так и сделали.

Вот пришла мельникова дочка к железной печке и давай её ножом ковырять. Весь день и всю ночь трудилась, а на железе – ни единой царапинки. Забрезжило утро, и послышался голос из печи:

– Сдаётся мне, рассвет настал!

– Твоя правда – слышу я, как отцовская мельница лопастями хлопает, – отозвалась девушка.

– Так, значит, ты мельникова дочка, а никакая не принцесса! Поди прочь, скажи, чтоб сюда принцессу прислали! – велел голос из печи.

Девушка вернулась во дворец и сказала королю, что печка распознала подлог и требует королевскую дочь. Испугался король, заплакала принцесса. Решили они подослать к печке дочь свинопаса. Вот уж раскрасавица была, даже мельникову дочь затмила. Дали девушке золотую монету, дали нож, и пошла она в дремучий лес.

Целый день и целую ночь скребла дочь свинопаса железо, но ни царапинки нож не оставил. Едва забрезжило утро, раздался голос из печи:

– Сдаётся мне, рассвет настал!

– Твоя правда, – отвечала девушка. – Вон и отец мой в рожок заиграл.

– Значит, никакая ты не принцесса, а дочь свинопаса! – рассердилась печь. – Ступай домой, скажи, чтобы принцессу ко мне прислали. Ибо всё равно ей от судьбы не уйти, а не явится – разрушу всё королевство ваше, камня на камне не оставлю.

Услыхав такие речи, разрыдалась принцесса, но на этот раз не посмела обманывать железную печь. Простилась она с отцом, нож за пояс заткнула и побрела в лес. Только тронула принцесса ножом печку – сразу поддалось железо. Не прошло и двух часов, как удалось девушке проделать отверстие. Принцесса заглянула внутрь, увидела прекрасного юношу в драгоценном одеянии и влюбилась в него с первого взгляда. С новым усердием стала девушка резать железо, прорезала большую дыру, так что принц смог выбраться из заточения.

– Ты – моя наречённая, я – твой суженый, – сказал принц. – Ты меня освободила – так пойдём же со мной, сыграем свадьбу.

Принц хотел немедленно тронуться в путь, но девушка взмолилась:

– Отпусти меня с отцом повидаться напоследок.

– Что ж, сходи, только не говори отцу больше трёх слов и немедленно возвращайся.

Принцесса побежала к отцу, но, увы, сказала ему не три слова, а гораздо больше. Исчезла от этого железная печка, переместилась за стеклянные горы, за острые мечи. Правда, принц был уже свободен.

Принцесса попрощалась с отцом, взяла денег на дорогу и пошла в лес. Да только печи на месте не обнаружила. Скиталась девушка девять дней, от голода совсем изнемогла. Ещё немного – и погибнет! Вечером забралась она на дерево. Сидит и дрожит от страха: вот-вот вылезут из логовищ дикие звери, съедят её заживо!

Стемнело в лесу. Ровно в полночь увидела принцесса вдали слабый огонёк и подумала:

– Пойду туда, и будь что будет!

Слезла принцесса с дерева, побрела на огонёк. Появилась перед нею убогая хижина. Двор сорной травой зарос, валежник горой лежит, а сама хижина того и гляди развалится от старости.

«Ох, и куда это меня занесло?» – со страхом и тоской подумала девушка.

Прильнула она к окошку и видит: в хижине накрыт богатый стол, там и окорока жареные, и вино. Посуда вся из чистого серебра, а сидят за столом жабы, большие и малые. Собралась девушка с духом и постучала.

Вот старая, жирная жаба и говорит:

Кривоног, мой верный паж!
Кто на пир явился наш?
Выйди, глянь – ответ мне дашь!

Тотчас вскочил с места жабёнок, распахнул дверь и впустил принцессу. Жабы приняли её радушно, за стол усадили, стали потчевать и расспрашивать, кто она, откуда взялась и почему в лесу бродит. Принцесса рассказала всё без утайки. Сама она давно сообразила, что из-за своей болтливости жениха лишилась и должна теперь скитаться совсем одна.

Старая жаба выслушала и говорит:

Паж мой верный Жрикомарь!
Притащи заветный ларь!
Да об стенку не ударь!

Тотчас другой жабёнок приволок большущий сундук.

«Ты – моя наречённая, я – твой суженый»

А жабы проводили принцессу в спальню, уложили в постель, где подушки были шёлковые, а одеяло – парчовое. Только легла девушка – сразу заснула. На рассвете поднялась она и в путь засобиралась. Старая жаба открыла сундук и говорит:

– Придётся тебе через стеклянные горы перелезть, три разящих меча миновать и бескрайнее озеро переплыть. Только тогда соединишься ты с возлюбленным женихом. Вот, возьми три длинных иглы да колесо от плуга. А ещё дарю тебе три орешка – гляди, не потеряй их!

Принцесса поблагодарила жабу и покинула гостеприимный дом. Скоро выросли перед ней стеклянные горы. Были они скользкие-прескользкие, но принцесса втыкала в них иглы и по иглам, как по ступеням, сначала поднялась на вершину, а потом и спустилась с другой стороны.

Затем преградили ей путь три разящих меча. Вскочила девушка на колесо от плуга и вмиг проехала по мечам, оставшись невредимой. Наконец разлилось перед нею огромное озеро. Переплыла его принцесса и очутилась возле прекрасного дворца. Там назвалась она простолюдинкой и стала работы просить. Взяли её в кухню, поварам на подмогу.

А во дворце вовсю шла подготовка к свадьбе, ведь принц вздумал жениться. Считал он свою суженую погибшей, вот и выбрал себе новую невесту.

Однажды вечером, перемыв всю посуду, сунула принцесса руку в карман и нащупала орешки. Достала один орешек, раскусила, – и что же? Вместо ядрышка появилось из орешка восхитительное платье! Прознала об этом новая невеста принца, стала золото предлагать за это платье. Ни к чему, говорит, служанке такая красота, не горшки же в этом наряде чистить!

Принцесса-служанка денег не брала, но согласилась отдать платье, если позволят ей ночь провести в спальне принца, под дверью. Согласилась невеста, ведь платье разум ей затмило.

– Суженый мой, – сказала невеста принцу. – Наша новая служанка не иначе как безумна – просится она ночевать в твою спальню.

– Пускай ночует, раз ты не против, – отвечал принц.

А невеста напоила его вином со снотворным зельем. Крепко заснул принц. Как ни старалась принцесса-служанка – не могла его добудиться. Всю ночь она плакала и причитала:

– Я тебя из железной печи вызволила, я тебя искала, стеклянные горы прошла, от разящих мечей спаслась, озеро переплыла. Я тебя нашла, а ты спишь, речей моих не слышишь!

Принц и впрямь не слышал, зато слышали слуги, которые под дверью ночной караул несли. Наутро они всё рассказали своему господину.

Снова наступил вечер. Принцесса-служанка перемыла в кухне всю посуду, разгрызла второй орешек, и появилось оттуда платье ещё краше прежнего. А невеста уж следила за ней. Только увидела в щель платье – стала золотые монеты сулить. И снова принцесса-служанка попросила вместо денег право ночь провести в спальне принца. Невеста, как и в первый раз, напоила своего жениха вином со снотворным зельем, и проспал он всю ночь беспробудно, глухой к причитаниям принцессы-служанки:

Наутро слуги всё слово в слово передали своему господину.

Настал вечер, перемыла принцесса-служанка всю посуду, разгрызла третий орешек. И такое платье оттуда явилось, каких ещё и на свете не видывали. Всё оно было из чистого золота!

Невесте захотелось и этим платьем владеть, но принцесса-служанка денег не брала, только просила, чтобы позволили ей ночь в спальне принца провести. На сей раз принц только сделал вид, будто пьёт вино со снадобьем, а сам вылил его потихоньку. Запричитала принцесса-служанка:

– О мой суженый, возлюбленный мой! Я тебя из железной печи вызволила!..

Тогда вскочил принц с постели и сказал:

– Ты – моя наречённая невеста, а я – твой жених. Никто нас не разлучит.

Вышли они крадучись из опочивальни, забрали невестины платья, чтобы не в чем ей было в погоню пуститься. Сели в карету и помчались прочь от дворца. Озеро переплыли, по разящим мечам на колесе от плуга проехали, с помощью длинных игл перебрались через стеклянные горы. Наконец, оказались они возле жабьей хижины. Только вступил на порог принц, как распались чары, и хижина стала роскошным дворцом, а жабы – придворными и братьями да сестрицами принца.

Влюблённые поженились и зажили счастливо в прекрасном дворце. А вскоре забрали они к себе старика отца принцессы, потому что он тосковал в одиночестве. Объединили они два королевства и правили долго и счастливо.

Скрылась мышь в своей норе,
Спать велела детворе![9]

Дракон и его бабушка

Давно уже шла в одном государстве жестокая война. Тяжело приходилось солдатам ещё и потому, что король выделял им совсем маленькое жалованье. Не могли они на такие гроши даже поесть досыта. И вот трое солдат решили сбежать, иными словами, дезертировать. Один из них сомневался.

– А ну как поймают нас? – говорил этот солдат. – Наверняка быть нам тогда повешенными.

– Спрячемся вон на том поле. Пшеница высокая выросла, не найдут нас, – возражал второй солдат. – Назавтра приказано войску выступать в поход. Отсидимся в пшенице, братцы, авось она нас не выдаст.

Прокрались они из лагеря, затаились на поле. Да только не выступило войско в поход с рассветом, как беглецы рассчитывали. Вот сидят они среди колосьев день, сидят другой. От голода животы подвело, а выйти нельзя – ждёт их тогда позорная смерть.

Солдаты уже сами не рады, что дезертировали. Как ни посмотри – недолго им жить осталось.

И вот, когда сетовали они на свою злую судьбу, показался в небе огнедышащий дракон. Спустился дракон, спрашивает солдат, почему они в поле отсиживаются.

– Невмоготу нам стало службу терпеть за грошовое жалованье, вот мы и сбежали, да и застряли здесь, – отвечают солдаты. – Теперь либо с голоду помрём, либо на виселице жизнь окончим.

– Поклянитесь служить мне семь лет, – сказал дракон, – тогда вынесу вас отсюда незаметно.

– Что ж, – рассудили солдаты, – выбирать нам не приходится.

И поклялись они по семь лет отслужить дракону.

Тогда схватил их дракон своими огромными когтями, взлетел, пронёсся над лагерем и отпустил солдат далеко-далеко от войска.

А ещё дал им дракон хлыстик и сказал:

– Понадобятся вам деньги – пощёлкайте этим хлыстиком. С каждым щелчком будет он монетку выбрасывать. Заживёте вы трое на славу, будете в каретах ездить, словно важные господа. Но через семь лет ко мне пожалуйте, на службу. Помните: вы поклялись в этом.

Откуда ни возьмись, появилась книга, и дракон заставил солдат расписаться в ней в знак того, что они клятву исполнят.

– Загадаю я вам загадку, – добавил дракон. – Сумеете отгадать – отпущу через семь лет. Не сумеете – служить мне будете вечно.

С этими словами дракон улетел, а приятели нащёлкали себе монет и направились к ближайшему городу. Там зажили они славно. Всего было у них вдоволь – богатого платья и породистых лошадей. Скоро свели они знакомство с местной знатью, стали участвовать в праздниках, на охоту выезжать, – словом, развлекаться. Сладко они ели и пили, но худого никому не делали.

Время быстро летело; вот уже и седьмой год на исходе. Двое приятелей всё чаще задумывались о драконьей службе, и с каждым днём возрастал их страх. А третий приятель их подбадривал:

– Не робейте, братцы, я не вчера на свет родился; уж я сумею драконову загадку разгадать.

Собрались приятели, вышли в поле, уселись ждать дракона. Сидят с кислыми минами. А мимо шла старушка.

– Что приуныли, молодцы? – спрашивает старушка.

– Да как тут не унывать? – отвечают бывшие солдаты. – А тебе, бабушка, какое дело до нашего горя? Всё равно ты нам помочь не сумеешь.

– Как знать, – покачала головой старушка. – Расскажите-ка, в чём ваша беда.

Тогда приятели поведали ей, как поклялись долгих семь лет служить дракону и как проматывали драконовы денежки. А теперь делать нечего: сами они договор подписали. Не разгадают загадку – не семь лет, а до скончания жизни будут у дракона в услужении. Выслушала их старушка и говорит:

– Если хотите освободиться, пусть один из вас отправляется в лес, отыщет домок-кривобок из камней-голышей. Там ждёт его помощь.

Двое бывших солдат ещё ниже носы повесили и сказали:

– Какая помощь! Никто нас уже не спасёт!

А третий приятель тотчас вскочил и отправился в лес. Блуждал он до тех пор, пока не нашёл домок-кривобок из камней-голышей. Постучался он, и открыла ему древняя-предревняя старуха – бабушка дракона. Стала старуха расспрашивать гостя, как он её отыскал и чего ему надобно. Всё рассказал бывший солдат, и так его речи понравились старухе, что решила она помочь. Подняла старуха огромный камень, что вход в погреб закрывал, и велела гостю там спрятаться.

– Сиди тихо, не шевелись. Прилетит мой внук – попробую про загадку у него разузнать, а ты слушай да запоминай.

Вот настала полночь, прилетел дракон и ужин у бабки потребовал. Накрыла старуха на стол, накормила внука, напоила и сама поела, а потом разговор завела. Слово за слово – стала она расспрашивать, чем внук весь день занимался, сколько душ в плен взял.

– Нынче не слишком везло, – сознался дракон. – Зато будет мне скоро прибыток – трое солдат уже, считай, в моих лапах.

– Трое солдат! – усмехнулась старуха. – Да ведь солдаты – народ ловкий да бывалый. Уж наверное, придумают они, как от тебя ускользнуть.

– Не придумают, – фыркнул дракон. – Я им такую загадку загадаю, что навечно они в моей власти останутся.

– Что за загадка, внучек?

– Ладно, бабуля, тебе, так и быть, скажу. Лежит в Северном море морской котик – вот и солдатское жаркое; китовое ребро – солдатская серебряная ложка; копыто дохлой клячи – солдатский кубок для вина.

Наелся дракон, лёг спать. А старуха отодвинула валун, который дверь в погреб закрывал, и выпустила солдата.

– Ну, всё запомнил?

– Всё слово в слово, бабушка. Теперь я сумею выкрутиться, спасибо тебе.

Выскочил солдат в окно, бегом побежал к своим товарищам и всё им рассказал – и как драконова бабушка внука перехитрила, и как надобно отвечать дракону.

Ободрились бывшие солдаты, стали хлыстиком щёлкать, да так бойко, что монеты из земли целыми горстями выскакивали.

Вот минуло ровно семь лет со дня сделки, и явился к бывшим солдатам дьявол (это ведь он тогда драконом оборачивался). В подписи когтем тычет, говорит:

– Заберу я вас троих под землю, там уже обед накрыт. Ну-ка, угадайте: что вам приготовили вместо жаркого? Кто угадает, того отпущу и даже хлыстик волшебный не отниму.

– Лежит в Северном море морской котик – он и есть солдатское жаркое, – сказал первый солдат.

Очень удивился дракон. Долго хмыкал да бубнил себе под нос, а потом спросил второго солдата:

– А чем есть будете? Где ложку возьмёте?

– Китовое ребро будет нам серебряной ложкой.

Дракон ещё больше удивился. Три раза произнёс «Гм, гм, гм» и спросил третьего солдата:

– Ну а пить из чего собираетесь?

– Будет нам винным кубком копыто дохлой клячи.

Взревел дракон с досады, ведь отныне кончилась его власть над солдатами. Взвился он в воздух и прочь улетел, а солдаты жили-поживали, монеты себе выщёлкивали, ни в чём нужды не ведали[10].

Ослиная капуста

Шёл однажды по лесу молодой охотник. Легко было у него на сердце, вот он и насвистывал весёлую песенку. Повстречалась парню нищая старуха и говорит:

– Здравствуй, охотник! Вижу, нет у тебя никаких забот. А я голодна, да и жажда замучила. Дал бы ты мне хлебца.

Охотник пожалел нищенку, полез в карман, достал хлеб. Собрался уже дальше идти, а старуха его окликнула:

– Эй, добрый юноша! Хочу я отблагодарить тебя. Ступай, куда собирался. Скоро увидишь ты дерево, на нём – девять птиц, у них в лапках – плащ. Ссорятся птицы, кому плащом владеть. Ты прицелься и выстрели в самую их гущу. Плащ упадёт, и одна птица окажется убитой. Возьми плащ. Не простой он, а волшебный. Стоит его на плечи набросить и назвать место, где желательно тебе оказаться, – тотчас плащ тебя туда и доставит. А птицу убитую разрежь, вынь сердечко и проглоти целиком. Тогда каждое утро будешь ты у себя под подушкой находить золотую монету.

Вслух произнёс охотник «Спасибо», а сам думает: «Хорошо же ты, бабушка, сказки сказываешь!» Но не прошёл он и полмили, как увидел девять птичек, что держали в лапках плащ. Чирикали птички сердито, клювами да коготками тянули материю, словно каждая птичка себе хотела забрать плащ.

«Ну и дела! – подумал охотник. – Всё как нищенка говорила!»

Вскинул он ружьё, прицелился, выстрелил. Птички взвились в воздух, только перья полетели. А одна птичка упала замертво. Охотник поднял плащ и мёртвую птичку, разрезал её, достал сердечко и проглотил целиком, а затем домой вернулся.

Наутро вспомнил он о волшебном даре, сунул руку под подушку, – и что же? Лежит под подушкой золотая монета! На следующее утро всё повторилось, и скоро накопил охотник изрядно денег. Тогда стал он рассуждать: «Что проку мне от золота, когда я дома сижу? Отправлюсь лучше в путешествие, посмотрю, как люди живут». Простился парень с родителями, ягдташ[11] и ружьё на плечо вскинул и отправился в дорогу.

Занесла его судьба в густой лес, а из лесу вышел парень на равнину, где возвышался замок. У окна стояла старуха-ведьма с юной дочерью-красавицей. Увидела ведьма путника и говорит дочке:

– Вон вышел из лесу человек. Таится в его теле волшебное сокровище, и мы с тобой, дитя моё, им завладеем, ибо у нас больше прав на него. Узнай же, дитя, что каждое утро под подушкой обнаруживает этот человек золотую монету, а происходит так потому, что проглотил он птичье сердечко.

Затем старуха изложила дочери свой коварный план и предупредила:

– Не вздумай ослушаться, не то пожалеешь.

Приблизился охотник к замку, поднял взгляд, увидел в окне красавицу и сам себе сказал:

– Трудна была дорога, нужен мне отдых. Сверну-ка я к этому замку, попрошусь на ночлег. Денежки у меня водятся, хватит их, чтобы заплатить за стол и постель.

А дело-то было не столько в усталости, сколько в красавице! Сразу приглянулась она охотнику, не желал он дальше идти.

Приняли его в замке радушнее некуда. Задержался там наш охотник на день, задержался на другой и на третий. Никак не может с прекрасной девицей расстаться, глядит на неё неотрывно, любой каприз исполняет. Видя это, сказала старуха-ведьма дочери:

– Приспело время. Теперь заберём мы у охотника птичье сердце. Я так устрою, что он ничего и не почувствует.

Сварила ведьма зелье, налила в кубок и велела дочери напоить охотника.

– Выпей за моё здоровье, милый друг, – сказала красавица и поднесла охотнику зелье.

Тот выпил – и сразу же отрыгнул птичье сердечко. Девушка мигом его схватила и проглотила. С тех пор уже не находил охотник золото под подушкой. Но это вовсе его не огорчало. Думал он только о красавице, желал только одного – никогда с ней не разлучаться.

А жадной ведьме мало было, что теперь дочь находит золотые монеты под подушкой. Вздумала старуха завладеть и волшебным плащом.

– Есть у нас с тобой, дочка, птичье сердце; а теперь мы и плащ выманим у этого простака.

– Нет, матушка, оставим плащ человеку. Мы уж и так его обокрали. Совестно! – возразила девушка.

Рассердилась ведьма:

– Такая ценная вещь сама в руки идёт, а ей, видите ли, совестно! Нет уж. Задумала я волшебный плащ получить – и получу!

Поколотила ведьма девушку и пригрозила: станет дочь поперёк дороги – ещё и не так наплачется.

Делать нечего. Подошла девушка к окну, взор вдаль устремила, печали в глаза напустила.

– Почему ты так грустна, любовь моя? – спрашивает охотник.

– Ах, милый друг! Есть на свете гранитная гора, на которой самоцветы растут, подобно мхам. Очень мне хочется собрать немножко самоцветов, да как очутиться на волшебной горе? Разве только птица туда долетит, а человеку нечего об этом и мечтать.

– Ну, если это твоя единственная печаль, так я тебя быстро утешу, – сказал охотник.

Обнял он девушку и так плащ набросил, что они оба оказались укрыты. Только сказали красавица и охотник: «Желаем быть на гранитной горе», как всё исполнилось. Сидят оба на самой вершине, а кругом сверкают драгоценные камни – залюбуешься! Стали девушка и охотник собирать самые крупные самоцветы, а ведьма времени не теряла. Наслала она на парня неодолимый сон.

Говорит охотник красавице:

– Давай присядем, отдохнём. Я так устал, что ног не чую.

Уселась девушка на скале, а её возлюбленный лёг рядом, голову ей на колени положил и тотчас крепко заснул. Девушка расстегнула пряжку плаща, закуталась и пожелала оказаться подле матери.

Пробудился охотник и понял, что возлюбленная украла волшебный плащ.

– Ох, и откуда только в мире такое вероломство берётся? – воскликнул бедняга.

Сокрушался он, а того не ведал, что обитали на гранитной горе свирепые великаны. Драгоценные камни им принадлежали, и не терпели великаны чужаков.

Вдруг заметил охотник издали, что идут к нему три великана. Что делать? Лёг он на землю и притворился спящим.

Приблизились великаны. Первый пнул парня ногой и спрашивает:

– А это ещё что за червяк тут валяется?

– Раздави его, да и дело с концом, – посоветовал второй великан.

А третий сказал презрительно:

– Не стоит об него башмаки пачкать. Всё равно ему отсюда не выбраться, разве только поднимется он ещё выше, чтобы облака забрали его с собой.

Великаны удалились, и тогда охотник стал подниматься на самую вершину. Там он сидел, пока не приплыло облако и не подхватило его. Несло облако парня по небу, а как достигло большого огорода за высокими стенами, так пролилось дождём, и парень упал на землю. Он ничуть не ушибся, ведь облако выбросило его прямо на капустные кочаны.

Огляделся охотник и говорит:

– Хорошо бы перекусить. Жаль, что нет здесь ни яблонь, ни груш, ни других фруктов. Одни только овощи.

Прошло немного времени, и парень заговорил по-другому:

– Что ж, поем хоть капусты. Не слишком она вкусна, а всё-таки лучше, чем ничего.

Выбрал он кочан понежнее и стал жевать. Но не успел и трёх раз откусить от капустного листа, как почувствовал, что с ним происходит что-то странное. И вдруг появились у парня четыре ноги, голова стала огромной, тяжеленной, да ещё и уши выросли длинные-предлинные. С ужасом понял охотник, что превратился в осла. Но, так как он ещё не утолил голод, он продолжил хрумкать капусту. Теперь, в ослином обличье, капуста казалась нашему охотнику самым лучшим лакомством, и ел он с большим аппетитом. Схрупал один кочан и взялся за новый, другого сорта. Не успел два раза откусить, как снова обрёл человеческий облик.

Эти превращения очень утомили охотника. Лёг он прямо на грядку и заснул. Наутро он проснулся, срезал по одному кочану с обеих грядок, рассуждая: «Вот теперь я накажу коварных и верну то, что принадлежит мне».

Спрятал он кочаны в ягдташ и пошёл искать замок, где жила его вероломная возлюбленная. Недолгими были поиски – уже на третий день замок показался вдали. Тогда охотник вымазал себе лицо сажей, да так, что и родная мать не узнала бы его, и стал проситься на ночлег:

– Я очень устал, я и шагу дальше не сделаю! Пустите переночевать, добрые женщины!

– Кто ты и куда путь держишь? – спросила ведьма.

– Я королевский гонец. Послал меня наш король за самой лучшей на свете капустой. Я ту капусту нашёл и с собой несу, но солнце так жарко печёт, что, боюсь, завянет капуста, испортится.

Услыхала старуха-ведьма про капусту – разлакомилась.

– Входи, добрый человек, отдыхай. А не дашь ли ты мне этой чудесной капусты отведать?

– Дам, хозяюшка, – отвечал охотник. – У меня два кочана, могу с тобой поделиться.

И дал ведьме тот кочан, от которого в ослов превращаются.

Ведьма пошла на кухню, а у самой слюнки так и текли. Даже служанку она не позвала, решила сама стряпать. Когда капуста была готова, ведьма не удержалась – отведала прямо со сковородки. Только проглотила она два кусочка, как потеряла человеческий облик. Превратилась ведьма в ослицу и выбежала во двор.

Тут вошла на кухню служанка. Видит: сковородка с капустой. Взяла служанка сковородку, понесла в столовую, но по своей давней привычке тайком стянула кусочек – и в рот. Сразу же чары подействовали, и стала служанка ослицей. Выбежала она во двор, к своей хозяйке. А сковородка осталась на полу стоять.

Тем временем мнимый королевский гонец сидел с ведьминой дочкой в столовой. Ждёт красавица, ждёт – а капусты всё нет.

– Да почему же наш ужин никак не несут? – воскликнула девушка.

«Не иначе, чары уже подействовали», – решил охотник, а вслух сказал:

– Я сам пойду на кухню и принесу ужин.

В окно охотник увидел двух ослиц и подумал: «Ага, эти две уже поплатились! Поделом же им!» Взял он сковородку, положил на тарелку добрую порцию капусты и понёс своей возлюбленной.

– Угощайся, – говорит. – Я вижу, ты голодна, а служанка с твоей матушкой куда-то запропастились. Вот я и решил сам тебе услужить.

Только взялась девушка за капусту – превратилась в ослицу и во двор выбежала.

Тогда охотник вымыл лицо и вышел к своим обидчицам. Те, даром что были ослицами, мигом его узнали, а он сказал:

– Вот теперь вы получите по заслугам за своё вероломство!

Связал он ослиц верёвкой и погнал на мельницу. Постучался в окно. Мельник выглянул, а охотник говорит ему:

– Есть у меня три заморённые животины. Надоели мне, не желаю больше их у себя держать. Возьми их, мельник, и обращайся с ними так, как я тебя научу. За то получишь ты денег, сколько попросишь.

– Отчего ж не взять, возьму, – отвечал мельник. – А какое такое особое обращение твоим животинам требуется?

Стал охотник наставлять мельника: вот эту ослицу, старую, лупи трижды в день и раз в день корми; вот эту, помоложе, лупи раз в день и три раза корми. А эту, самую молодую, не лупи вовсе, а корми трижды в день. Хоть и обманула ведьмина дочь охотника, а не мог он допустить, чтобы её били.

Поручив ослиц мельнику, охотник вернулся в ведьмин замок. Провёл он там два дня, а на третий день пришёл к нему мельник и говорит:

– Старая ослица издохла, а две другие пока живы. Я их кормлю трижды в день, но они так печалятся, что едва ли долго протянут.

Сжалился охотник, отбросил гнев, попросил мельника вернуть ослиц и дал им листьев с другого кочана. Снова обрели служанка и ведьмина дочь человеческий облик. Бросилась девушка на колени перед охотником, заплакала:

– Прости меня, возлюбленный мой! Не хотела я тебя обманывать, да матушка заставила. Плащ волшебный в шкафу висит, а птичье сердечко я тебе верну, вот только зелье сварю.

Охотник давно простил красавицу и сказал ей так:

– Не нужно зелья. Всё равно станешь ты мне верной и доброй женой. Так какая разница, кто из нас будет находить золото под подушкой?

Сыграли они свадьбу и жили долго и счастливо[12].

Зелёная лягушечка

Не припомню, как та часть света называется; ну да ладно. Правили там два короля – два соседа. Были они вдобавок двоюродными братьями. Один звался Перидором, другой – Диамантино. Оба короля пользовались покровительством фей, и нелишне будет сказать, что феи и вполовину так не любили Перидора и Диамантино, как любили их верные жёны-королевы.

Часто случается, что государь успешно управляет своей страной, а вот управлять собственным нравом ему труднее, нежели простолюдину. Так было и с нашими королями, но даже феи признавали, что Диамантино куда суровее и сумасброднее, нежели его кузен Перидор. Так жесток был Диамантино со своей бедной женой, Аглантиной, что феи решили: недостоин он далее жить на свете. Умер король Диамантино, оставив крошку дочь. Была она единственным королевским ребёнком, а значит, и наследницей короны, а до её совершеннолетия вдовствующая королева Аглантина сделалась регентшей[13]. Правила она мудро, заботилась о народе, и лишь одна была у неё печаль: забрали себе феи маленькую принцессу Серпентину, сами её воспитывали.

А король Перидор очень любил свою жену, королеву Констанцию, но вёл себя неразумно. Немало страданий причиняли королеве буйные выходки короля Перидора, и вот феи решили наказать его. По их воле внезапно скончалась Констанция, и тогда-то Перидор осознал в полной мере, как она была ему дорога. Скорбь овладела королём. Нет, он не забросил государственные дела, он правил мудро и пёкся о нуждах своих подданных, но так тосковал, что получил прозвание Перидор Безутешный. Удивительно, как удалось ему в таком состоянии протянуть целых пятнадцать лет; уж наверное, Перидор угас бы от горя, если бы не феи.

Единственным утешением королю был его сын, принц Сапфир, оставшийся без матери в три года. Король нашёл сыну лучших наставников, и к пятнадцати годам Сапфир знал всё, что следует знать наследному принцу. А ещё был он красив лицом, учтив и добр.

Тут-то феи и забеспокоились, как бы любовь принца к отцу не спутала им все планы. Да-да, у фей были свои планы на Сапфира! И вот подсунули они юноше в комнату зеркало в чёрной раме, какие часто из Венеции привозят. Принц не сразу заметил зеркало, но, вглядевшись, уже не мог оторваться. Ибо видел он не своё отражение, а юную девушку, прелестную, как утренняя заря. Притом изображение было не застывшее – девушка двигалась, жила своей жизнью. Заворожённый принц словно за расцветающим бутоном наблюдал.

Стоит ли особо оговаривать, что юный Сапфир влюбился без памяти, что каждую свободную минуту проводил перед зеркалом, взирая на прекрасную незнакомку! Разумеется, чудесно было видеть её, когда заблагорассудится; но при мысли о том, к чему приведёт эта страсть, впадал принц в отчаяние.

Целый год любовался принц Сапфир юной красавицей, а потом кончилось для него безмятежное время. Увидел он, что девушка тоже стоит перед зеркалом, таким же, как у него. «Не иначе, и у неё зеркало волшебное», – подумал принц. И не ошибся. Зеркало оставалось у девушки недолго, но зато смотрела она в него неотрывно, позабыв про все дела. Конечно, не собой она любовалась. Но вот кем? Этого никак не мог разглядеть принц Сапфир, ведь стояла девушка к нему спиной, заслоняя зеркальную поверхность. В одном он не сомневался: девушка видит в зеркале юношу. От этой догадки лишился покоя принц Сапфир, овладела его сердцем жестокая ревность. Всё это подстроили феи; уж наверное, знали они, что делают и для чего.

Принцу между тем исполнилось восемнадцать лет, и ровно пятнадцать лет минуло со смерти королевы Констанции. Всё печальнее становился Перидор, пока с тоски не слёг, и шептались во дворце, что дни короля сочтены. Очень огорчали такие слухи подданных, а более всех горевал принц Сапфир.

Король, больной и слабый, говорил только о покойной королеве, о том, как скорбит по ней и как надеется с ней воссоединиться после смерти. Доктора пичкали короля пилюлями, знахари – настоями трав; толку не добились ни те ни другие. В конце концов король отослал их всех от себя, чтобы не докучали бесполезными процедурами.

Из всех телесных страданий самым тяжким было удушье, поэтому слуги по королевскому приказу держали окна распахнутыми, чтобы свежий воздух свободно поступал в комнату. И вот однажды, когда король на минуту остался совсем один, появилась перед окном птичка, села на подоконник. Пёрышки у той птички были небесно-голубые и золотые, лапки и клювик ослепительно сверкали рубиновым светом, глазки казались ярче драгоценных бриллиантов, а на головке носила птичка корону. Из чего была та корона, мне неведомо; знаю только, что пред нею меркли и пёрышки, и лапки, и глазки. Про птичкин голосок ничего не скажу, ибо она не пела, а просто молча смотрела на короля. Чем дольше смотрела птичка, тем лучше делалось королю. Посидев на подоконнике, она влетела в комнату, и совсем скоро под её взглядом король Перидор совсем поправился. Снова стал он таким же сильным, как до смерти королевы Констанции. Попытался король схватить птичку, которой был обязан исцелением, но птичка упорхнула, исчезла за окном.

Прибежали на зов короля придворные, выслушали описание птички, пустились искать её – кто верхом, кто пешком. Напрасно! Включились в дело профессиональные птицеловы, но и они не сумели найти чудесную птичку. Король пользовался такой любовью подданных, что они, все до единого, покинули свои дома и стали прочёсывать лес за лесом, рощу за рощей.

Но и эти усилия не были вознаграждены, а вскоре король снова слёг, будто и не выздоравливал никогда. Тут-то принц Сапфир и внушил себе, что уж ему-то удача улыбнётся. Без промедлений стал он готовиться к дальней дороге и вскоре покинул дворец, невзирая на отцовские возражения. Выехал принц с большой свитой, а плана поисков у него не было. Он целиком полагался на волю случая, тропы наугад выбирал, – словом, ехал куда глаза глядят. Искал принц Сапфир места́, где любят гнездиться маленькие птички. Только впустую его свита прочёсывала кустарники и живые изгороди; впустую расспрашивал принц каждого встречного о чудесной птичке. Скоро стало ему казаться, что чем тщательнее он ищет, тем меньше от этого проку.

Наконец, вступил принц Сапфир в обширный лес, где росли сплошь кедры. То был один из самых больших кедровых лесов в мире. Широкие кроны создавали густую тень, но трава у корней была мягкая, изумрудно-зелёная, а цветы в ней таились просто дивные. «Будь я птицей, я бы именно здесь поселился», – подумал юноша. И решил он, что не покинет кедровый лес, пока не прочешет его вдоль и поперёк. А чтобы вернее отыскать птичку, велел он своим сопровождающим сплести сети и раскрасить их голубыми и золотыми красками, полагая, что подобное тянется к подобному. Тут уж не только птицеловы включились в работу, но пришлось и придворным постараться. Ибо должен придворный уметь буквально всё, а иначе на что он годится?

Клонился к вечеру очередной день поисков, когда принц Сапфир внезапно почувствовал невыносимую жажду. Идти искать ручей не было у него сил, но, к счастью, услышал он тихое журчание и увидел родничок с чистейшей водой. Тогда принц – бывалый путешественник – достал из кармана чашку (всякий знает, что без чашки в путь нечего и отправляться). Принц хотел уже зачерпнуть воды, как вдруг прыгнула в чашку на редкость симпатичная лягушечка. Право слово, не каждый день такие попадаются! Принцу было не до лягушачьей красоты – его мучила жажда, и он нетерпеливо вытряхнул лягушку. Но она снова запрыгнула в чашку. Только принц собрался избавиться от лягушки, как она устремила на него взор прекраснейших в мире глаз и молвила человеческим голосом:

– Вожу я дружбу с той самой птичкой, которую ты ищешь; напейся воды и выслушай меня.

Принц напился воды, лёг на траву, как велела ему лягушечка, и приготовился слушать.

– Всё, что я тебе скажу, ты должен исполнить в точности, – начала лягушечка. – Прежде всего созови своих сопровождающих и вели им ждать в хижине, которую найдёшь неподалёку отсюда. Затем, один, направляйся на юг, а как дойдёшь до перекрёстка, выбери ту дорогу, что будет от тебя справа. Растут вдоль неё ливанские кедры, и длинна она! Иди, никуда не сворачивая, и доберёшься до прекрасного дворца. А теперь слушай с особым вниманием! Вот тебе песчинка; закопай её как можно ближе к дворцовым воротам. Есть у песчинки чудесные свойства. Во-первых, откроет она ворота, а во-вторых, усыпит всех обитателей дворца. Сразу иди на конюшню, ни на что не отвлекайся. Должен ты выбрать самого красивого коня, вскочить на него и мчаться сюда, ко мне. А теперь прощай, принц, и да сопутствует тебе успех.

С этими словами лягушечка прыгнула в воду и исчезла.

Очень обнадёжили принца лягушачьи речи. Решил он делать всё так, как ему было сказано: отправил свиту в хижину, нашёл перекрёсток, выбрал дорогу, вдоль которой ливанские кедры росли, и долго шёл по ней совсем один, пока не показался впереди дворец, ещё более прекрасный, чем представлялось принцу, ибо был он выстроен из хрусталя и отделан чистым золотом. Но не стал принц Сапфир глазеть на дворец, а быстренько зарыл перед воротами песчинку. Ворота открылись, принц вошёл в сад и мимо спящих стражей, садовников и прочей прислуги добрался до конюшни. Рука принца уже легла на холку лучшему из скакунов, но тут заметил принц великолепное седло. Юноша сразу смекнул, какого коня достойно это седло. Недолго думая и не имея в виду ничего дурного (и впрямь, надо ли винить конокрада в том, что он ещё и седло прихватил?), принц Сапфир взял седло. Но едва оно коснулось конского крупа, как пробудились все спящие. Бросились они на конюшню, схватили принца и потащили к своему господину. А юноше и сказать нечего в своё оправдание. К счастью, приглянулся он хозяину дворца и был отпущен без лишних расспросов.

Печальный и пристыженный вернулся принц Сапфир к роднику, где ждала его лягушечка. А уж у той наготове было достаточно упрёков.

– Ты почему меня не послушался? – напустилась лягушечка на принца. – Думал, я просто так языком трепала? Думал, мои советы ничего не стоят?

Но потом увидела лягушечка, что принц искренне раскаивается, и смягчилось её сердце. Дала лягушечка юноше крупицу золота и велела возвращаться в хрустальный дворец, но на конюшню больше не ходить, ведь толку от этого не будет. Нет, должен был теперь принц Сапфир найти во дворце дальнюю опочивальню, где витают сладчайшие ароматы, а на постели спит прекрасная девица. Девицу следовало разбудить и увести с собой, добром или насильно.

Принц обещал всё исполнить в точности, и поначалу дело у него ладилось. Ворота открылись, обитатели дворца заснули крепким сном, нашёл принц опочивальню с девицей, разбудил её и учтивыми словами уговорил следовать за ним. Девица попросила только об одном: чтобы позволил ей принц надеть платье. Такой естественной была эта просьба, что принц ничего не заподозрил.

Только девица коснулась платья – пробудились слуги, ворвались в опочивальню, схватили принца. Бедняга принц так досадовал на собственную бестолковость, так сокрушался, что ни словечка в свою защиту сказать не попробовал. Худо бы ему пришлось, если бы не феи. Они смягчили сердца слуг, и принц был отпущен с миром.

Мысль о встрече с доброй лягушечкой до того тревожила юношу, что он и свободе не обрадовался. Как теперь он станет объясняться? Как посмотрит лягушечке в глаза? Нарочно тянул принц время в дороге, но всё-таки заставил себя пойти к роднику. Как ни крути, лягушачьи попрёки он заслужил!

А попрёков на его голову обрушилось немало. Лягушечка дала волю досаде и гневу. Принц искренне просил прощения и убедительно доказывал, что девица не могла следовать за ним в одной сорочке, но лягушечка твердила одно:

– Тебе следует научиться поступать так, как велено!

Принц Сапфир продолжал извиняться, и вот постепенно лягушечка поостыла и дала ему бриллиантик.

– Ступай по дороге, усаженной ливанскими кедрами, зарой бриллиантик у ворот. И про конюшню, и про дворец забудь, – там ты свою удачу проворонил. Иди через галерею прямо в сад, отыщи рощицу, а в рощице – дерево с золотым стволом и изумрудными листьями. На этом дереве сидит птичка, ради которой ты отправился в путешествие. Должен ты срезать ветку с птичкой и принести сюда. Но помни: снова сделаешь что-нибудь не так – ни от меня, ни от кого другого помощи не жди.

С этими словами лягушечка скрылась под водой, а принц Сапфир, изрядно напуганный её предупреждением, пустился в путь. Твёрдо решил он делать всё, как велено, и в третий раз не сплоховать.

Снова уснули все обитатели дворца. Беспрепятственно вошёл принц в сад, отыскал рощицу, а в рощице – золотое дерево с изумрудными листьями. На ветке спала чудесная птичка. Поспешно срезал принц эту ветку, и, хотя висела рядом золотая клетка, очень удобная для переноски птиц, он клетку не тронул. Всю дорогу к роднику шёл он на цыпочках, чтобы птичка не проснулась, даже дышать боялся. Каково же было удивление юноши, когда на месте родничка обнаружил он хорошенький домик старинной постройки, а у дверей домика – юную деву! Только увидел красавицу принц Сапфир – от радости чуть разума не лишился.

– Что за дивный образ предо мной! – воскликнул юноша. – Вы ли это? Ваш ли расцвет наблюдал я в волшебном зеркале?

Девушка зарумянилась и сказала:

– Ах, сударь, немало времени прошло с тех пор, как я впервые узрела ваше лицо, но я не думала, что и вы меня видели.

– Сударыня, знали бы вы, сколько часов и дней провёл я, любуясь вами, – отвечал юноша.

Тогда молодые люди стали вспоминать удивительные вещи, что с ними происходили. Чем больше узнавали они, тем сильнее убеждались: именно друг друга они и видели в зеркале. Некоторое время протекло в нежной беседе, и вот принц Сапфир решился спросить, какой же счастливый случай занёс прекрасную незнакомку в эти края, и что делает она в лесу, и куда пропал родник, и не встречалась ли и ей лягушечка, и кому теперь следует отдать чудесную птичку. К слову, птичка так и спала себе на ветке крепким сном!

– Ах, сударь, – смутилась девушка, – что касается лягушечки, так она перед вами. Сейчас поведаю я вам свою историю, – это много времени не займёт. Неведомо мне, где мой дом и кто мои родители; одно только знаю наверняка – что зовут меня Серпентина. Воспитывали меня феи. Об отце и матери не рассказывали, но учили всем наукам и заботились обо мне с бесконечной добротой. Я проводила дни в полном уединении и другой жизни не желала, особенно в последние два года. Ведь у меня появилось… – Тут красавица снова зарумянилась от смущения, но совладала с собой и продолжила: – У меня появилось волшебное зеркало. Вам известно, сударь, каковы феи: не любят, чтобы им прекословили! Они превратили мой домик в родник, а меня – в лягушку, и велели дожидаться первого встречного. Когда же придёт он – отправить его к хрустальному дворцу за конём, за спящей девицей и за птичкой. Этим первым встречным оказались вы, сударь. Но ах, до чего терзалось моё сердце! Как больно мне было предстать перед вами в обличье скользкой лягушки! Однако с феями не поспоришь – и я покорилась. Всей душой, не зная, для чего вам чудесная птичка, желала я, чтобы вы добыли её. Иначе я бы не смогла вновь принять человеческий облик!

Тогда принц Сапфир рассказал о болезни отца и о том, как птичка его исцелила.

Серпентина очень опечалилась, прекрасные глаза наполнились слезами.

– Ах, ваше высочество! Ничего вам обо мне неведомо, кроме того, что вы видели в зеркале. Я и сама не знаю, кто мои родители, а вы, оказывается, королевский сын.

Напрасно Сапфир говорил, что любовь сделала Серпентину ему равной, – девушка только повторяла:

– Нет, нет, ваше высочество, я слишком вас люблю, я не допущу, чтобы вы женились на неровне. Пусть лучше буду всю жизнь несчастной, но решения не переменю. Спрошу ещё раз у фей, кто мои отец с матерью, и, если окажется, что я низкого происхождения, не выйду за вас замуж.

Так бы они и по сей день спорили, пререкались и убеждали друг друга в вечной любви, если бы не появилась карета из слоновой кости, а в ней – фея, а рядом с феей – красивая женщина, юность которой миновала, но до старости было ещё далеко. Тут пробудилась птичка, вспорхнула с ветки, уселась принцу на плечо и принялась ласкаться к нему. Фея сказала Серпентине, что довольна ею, а женщину, которая с ней приехала, назвала Аглантиной, вдовой короля Диамантино и тётушкой принца Сапфира.

Упали они друг другу в объятия, а фея снова уселась в карету, Аглантину усадила рядом с собой, а Сапфира и Серпентину – впереди себя. К свите принца был отправлен гонец с известием: возвращаться к королю Перидору, потому что чудесная птичка найдена. Закончив эти приготовления, фея взмахнула хлыстиком, и карета тронулась. Быстрее ветра мчалась она, а Сапфир и Серпентина и вовсе не заметили, как до дворца добрались, ибо были весьма заняты размышлениями. Когда впереди вырос дворец короля Перидора, юноша и девушка всё ещё стеснялись глядеть друг на друга.

Только увидел красавицу принц Сапфир – от радости чуть разума не лишился

Бедный король Перидор, страдая от удушья, приказал вынести себя на крышу. Сиделки каждый миг ожидали его смерти, но вот птичка вспорхнула с плеча принца, подлетела к умирающему королю и исцелила его. А потом приняла она своё изначальное обличие. Все увидели, что птичка – сама королева Констанция, которую считали умершей. Перидор, не помня себя от радости, обнял жену и сына, а вскоре с помощью фей стал готовить принцу Сапфиру пышную свадьбу. Ведь Серпентина оказалась дочерью Аглантины и Диамантино, то есть самой настоящей принцессой, ничуть не ниже по происхождению, чем Сапфир. Всё королевство ликовало, веселились люди и в городах, и в деревнях, а король Перидор с королевой Констанцией и принц Сапфир с принцессой Серпентиной жили долго и счастливо в любви и согласии[14].

Сказка о Семиглавом Змее

Жил да был царь, и вздумалось ему отправиться в путешествие. Снарядил он целую флотилию, собрал отважных мореплавателей и отчалил от родных берегов. День и ночь плыли они, пока не добрались до острова, где под каждым деревом дремал лев. Едва ступили путешественники на тот остров, как львы пробудились и набросились на людей. Долгой и кровопролитной была битва, и многие погибли, но всё же царю с горсткой уцелевших удалось проникнуть вглубь острова. Миновали они лес и вышли к прекрасному саду, где одновременно цвели и плодоносили все цветы и деревья, какие только на свете есть. А ещё били в саду три фонтана. Один извергал серебро, второй – золото, а третий – жемчужины. Видя такое чудо, стали путники наполнять свои мешки драгоценностями. И тогда послышался голос из озера, которое плескалось в саду.

– Кто вы такие и что привело вас сюда? Уж не нашего ли повелителя вы хотите увидеть?

Путники онемели от испуга, а Озеро продолжало:

– Боитесь? Правильно делаете, ибо поистине грозит вам ужасная опасность. Владыка здешних мест имеет семь голов. Сейчас он почивает, но скоро проснётся и явится ко мне, чтобы искупаться. Горе тому, кого обнаружит он в своём саду! Впрочем, можете вы задобрить владыку. Раздевайтесь! Своей одеждой должны вы устелить путь от дворца ко мне. Владыка любит скользить по мягкому. Помилует он вас, не проглотит. Конечно, без наказания вам всё равно не уйти, но, по крайней мере, владыка сохранит ваши ничтожные жизни.

Царь и его люди сделали, как советовало Озеро, и стали со страхом ждать семиглавого владыку. Вот, ровно в полдень, загудела земля, затряслась, открылись пещеры и норы, явились из них львы, тигры и другие хищные звери, окружили дворец. А из дворца в свою очередь вышли другие звери, и были их многие тысячи, а впереди полз владыка острова, Семиглавый Змей. Заскользил Змей по расстеленной одежде, добрался до Озера и стал спрашивать, кто сделал его путь таким мягким и приятным? Озеро отвечало, что это сделали люди, которые специально прибыли сюда, чтобы поклониться владыке.

– Вот как! – прошипел Змей. – Тогда пусть явятся пред мои очи!

Пали на колени царь и его приближённые, рассказали, как занесло их на остров. Змей выслушал и говорит ужасным голосом:

– Вы вторглись в мои владения, и за это я вас покараю. Каждый год присылайте мне на съедение двенадцать самых сильных юношей и двенадцать самых красивых девушек. Ослушаетесь – найду ваше царство, весь народ ваш уничтожу.

«Вы вторглись в мои владения, и за это я вас покараю»

Сказав так, Змей дал путешественникам одного из зверей в провожатые и отпустил их. Благополучно вернулись они в своё царство и поведали обо всём, что с ними приключилось. А там и подоспел срок отправлять Змею двенадцать юношей и двенадцать девушек на съедение. Не стал царь насильно забирать детей у родителей – спросил сначала, может, кто согласится добровольно собой пожертвовать? И нашлись достойные молодые люди, и было их гораздо больше, чем требовалось в тот год Змею. Построили для них особый корабль с чёрными парусами, выбрали двенадцать юношей и двенадцать девушек и отправили на проклятый остров, к повелителю диких зверей. Когда прибыли несчастные на остров, не шелохнулись львы под деревьями, не появились фонтаны с серебром, золотом и жемчугом и даже Озеро голоса не подало. В молчании ждали юноши и девушки, когда настигнет их судьба в образе Семиглавого Змея.

Вот загудело всё вокруг ещё страшней, чем в первый раз, и явился Змей – один, без своей лютой свиты. Увидел он добычу, разинул все семь зубастых ртов. Тут и настал конец посланцам царя.

Корабль с чёрными парусами вернулся домой. На следующий год всё повторилось, и на следующий тоже, и так много лет прошло в страхе перед Семиглавым Змеем.

Состарился царь, состарилась и царица, а детей у них так и не родилось. Однажды сидела царица у окна и горько плакала, ведь, за неимением наследника, должна была корона перейти к иноземцу после смерти царя. Вдруг видит царица – стоит под окном старушечка, в руке яблоко держит.

– Отчего ты плачешь, государыня? – спросила старушечка.

– Как же мне не плакать, матушка? Нет у меня, несчастной, ни сына, ни дочери.

– Лишь это тебя печалит, государыня? Ну так слушай. Я монахиня из монастыря, где все сёстры заняты прядением, а это яблоко досталось мне от моей матушки. Кто съест его – родит дитя.

Царица тотчас купила волшебное яблоко и незамедлительно съела его, а кожуру выбросила в окошко. В это время бегала по двору кобыла – она-то и проглотила яблочную кожуру. В положенный срок родился у царицы мальчик, а у кобылы – жеребёнок. Царевич и жеребёнок росли вместе и были неразлучны, как братья.

Когда минул царевичу девятнадцатый год, умер его отец, а за ним и матушка. Остался молодой царь один. Вот говорит ему конь, тот самый, что из жеребёнка вырос:

– Послушай меня, брат мой, и внемли мне, ибо я люблю тебя и желаю тебе добра. Каждый год отправляется корабль с чёрными парусами на проклятый остров, где Семиглавый Змей пожирает двенадцать самых достойных юношей и двенадцать самых прекрасных девушек. Если и дальше так будет продолжаться, опустеет и погибнет твоё царство. Садись-ка мне на спину, я тебя отвезу к женщине, которой одной ведомо, как победить Семиглавого Змея.

Юный царь вскочил на коня, и отнёс его конь в горы, к большой пещере. В той пещере сидела старуха, пряла пряжу. Была она матерью-настоятельницей монастыря. Сёстры-пряхи весь день проводили за работой, а спали на узких ложах, выдолбленных в скальной породе. Посреди пещеры горел огонь. Монахини по очереди дежурили возле огня, не давали ему погаснуть. Если же огонь всё-таки гас, то монахиню, которая его упустила, подвергали смертной казни.

Пал юный царь в ноги настоятельнице, взмолился:

– Научи, святая матушка, как избавиться от Семиглавого Змея!

Старуха подняла юношу с колен, обняла сердечно и сказала:

– Узнай, сын мой, что это я двадцать лет назад подослала к царице одну из сестёр-монахинь, чтобы съела царица волшебное яблоко. От этого и ты родился, и конь твой верный, без которого тебе Змея не одолеть. Вот что должен ты сделать. Набей походную суму хлопком-сырцом и возвращайся ко мне. Я укажу короткий путь на остров. Не ведают о том пути лютые звери – прислужники Семиглавого Змея. Приведёт тебя путь прямо во дворец, где почивает чудовище на ложе, обвешанном колокольчиками. А рядом с ложем висит меч, и только он один способен убить Змея. Любой другой меч сломается, срубив одну голову; сломается и этот, но сразу же вырастет новый клинок, и так, одну за другой, срубишь ты все семь змеиных голов. Чтобы не пробудился Змей раньше времени, набей колокольчики хлопком-сырцом. Затем надо схватить меч и ударить Змея по хвосту. А потом не зевай. Дашь Змею опомниться – проглотит он тебя. Так что сразу руби ему первую голову. За ней станут просыпаться остальные, каждая – в свою очередь. Не опускай меча, покуда все их не срубишь.

Матушка-настоятельница благословила юного царя и показала ему тайный путь. Пробрался юноша во дворец, набил колокольчики хлопком-сырцом, схватил меч, разбудил Семиглавого Змея и срубил одну за другой все его головы.

Едва прослышали лютые звери, что их владыка убит, – бросились к дворцу, чтобы растерзать юношу. Да только он уже давно ускакал на своём верном коне. Не догнали их звери, вернулись на остров, а юный царь – победитель Семиглавого Змея – благополучно добрался до своего царства, над которым больше не висела страшная угроза[15].

Благодарные звери

Было у родителей три пригожих сына, только из-за бедности не могли родители и себя толком прокормить, не говоря уж о детях. Вот и решили юноши идти из родного дома, счастья на свете искать. На дорогу испекла им матушка хлеб – каждому по караваю, и с благословением и со слезами отпустила своих детей.

Младший брат, по имени Фе́рко, отличался удивительной красотой. Сам высокий, гибкий, глаза синие, волосы золотистые, кожа белая, румянец алый – точь-в-точь розы, если их в молоко погрузить. Старшие братья, глядя на Ферко, завистью исходили. Казалось им, что красота обеспечит младшенькому и богатство, и славу.

Однажды, в жаркий полдень, сидели трое братьев под деревом. Устали они, потому что с самого утра шли без отдыха. Ферко заснул, а старшие братья глядят на него, завидуют.

Вот самый старший и говорит среднему:

– А не убавить ли красоты нашему Ферко? Люди, как видят его, просто млеют, а нас с тобой будто и нет. Всё Ферко достаётся – добрые слова да угощения. Извести бы его – тогда и мы с тобой могли бы на удачу рассчитывать.

– Ты прав, – отвечает средний брат. – Давай-ка съедим его каравай, а сами хлебом с ним не поделимся, пока не согласится он, чтоб мы ему глаза выкололи да ноги переломали.

Очень понравилось старшему брату такое предложение. Тайком запустили они руки в котомку Ферко, достали каравай и съели до крошки. Юноша крепко спал, ничего не почуял.

Проснулся он очень голодным и полез в котомку, а братья стали кричать:

– Ты во сне весь свой хлеб съел, обжора! Не рассчитывай, что мы с тобой поделимся!

Очень озадачили Ферко такие слова. Да неужто мог он во сне целый каравай съесть? Ничего не ответил юноша, только крепче кушак затянул. За весь день и за всю ночь не съел ни крошки, а к утру так его голод замучил, что слёзы на глаза навернулись. Стал Ферко умолять братьев, чтобы поделились с ним хлебушком. Жестокие братья только смеялись, а когда им надоели мольбы Ферко, старший брат сказал:

– Так и быть, поделимся с тобой, если позволишь глаз себе выколоть и ногу сломать.

От такого предложения Ферко разрыдался. Терпел он голод до самого полудня, а потом не выдержал – разрешил выколоть себе левый глаз и сломать левую ногу. Когда это ужасное дело было сделано, потянулся Ферко за обещанным хлебом, но братья дали ему крохотный кусочек. Голодный юноша мигом проглотил его и стал просить ещё.

Но чем больше Ферко просил, чем чаще повторял, что с голоду умирает, тем громче смеялись братья и тем пуще бранили его за жадность и прожорливость. Целый день страдал Ферко, но крепился, а к вечеру голод так его замучил, что дал он и правый глаз себе выколоть и правую ногу сломать. За это получил юноша кусочек хлеба.

А братья, которые своего добились, бросили стонущего Ферко посреди дороги, ушли без него счастья искать.

Бедняга доел хлеб и горько расплакался. Никто его не слышал, никто не шёл на помощь. Настала ночь, но не мог слепой юноша сомкнуть глаза, ибо не было у него глаз. Полз он, подобно червю, сам не ведая куда. А потом солнце взошло, и к полудню таким нестерпимым сделался жар, что Ферко решил найти какую-нибудь тень, чтобы остудила она невыносимую боль в переломанных ногах. Заполз он на холм и лёг в густую траву. Казалось Ферко, что руки его нащупали древесный ствол, что тень от этого дерева падает. Но не дерево то было, а виселица, и сидели на ней два ворона.

Говорит один ворон другому:

– Что за унылая местность! Неужто нет здесь ничего примечательного?

– Как не быть – есть, – отвечает второй ворон. – Здесь такие чудеса творятся, каких ещё поискать. Например, под холмом плещется озеро, и всякий, кто в нём искупается, – будь он хоть увечный, хоть умирающий – мигом выздоровеет. А вот на этом самом холме такая роса выпадает по вечерам, что от неё любые глаза становятся зорче орлиных, будь они даже от рождения слепы.

– Хвала Небесам, мои глаза и без того зорки, не надо их смачивать чудесной росой, – сказал первый ворон. – А вот крыло у меня слабое, ноет с тех самых пор, как попала в него стрела. Полетим, брат, к чудесному озеру, может, и исцелится моё крыло.

Вороны улетели, а Ферко, который всё отлично слышал, остался ждать, когда же спустится вечер и выпадет драгоценная роса.

Наконец стали сгущаться сумерки, солнце закатилось за горы. Разлилась в воздухе благословенная прохлада, а травы покрылись росинками. Ферко опустил лицо в траву, глазницы его увлажнились росой, и он прозрел. Теперь видел юноша лучше прежнего. Как раз сияла в небе полная луна; в её свете разглядел Ферко большое озеро, что плескалось под холмом.

Долго полз Ферко, волочил перебитые ноги. Вот добрался он до берега, опустил ноги в воду. И сразу же срослись кости, и стали ноги резвее прежнего. Ферко поблагодарил судьбу, что привела его на волшебный холм и позволила понять речи воронов. Потом набрал он полную фляжку целебной воды и продолжил путешествие. Весело и легко было у него на душе.

Недалеко ушёл Ферко от холма, когда повстречался ему волк. Хромал бедняга, на трёх лапах ковылял, а четвёртая была перебита. Увидев юношу, завыл волк тоскливо и жалобно.

– Не печалься, друг волк, – сказал Ферко. – Сейчас я тебя вылечу.

С этими словами он брызнул целебной водой на волчью лапу. Не прошло и мгновения, как волк запрыгал вокруг юноши на всех четырёх лапах. Долго благодарил волк, обещал службу сослужить.

Расставшись с волком, Ферко продолжил путь. Скоро вышел он на вспаханное поле и заметил маленькую мышку, что ползла в борозде. Угодила мышка лапками в мышеловку.

Ферко пожалел зверька, заговорил с мышкой ласково, брызнул на лапки целебной водой. Мышка тотчас выздоровела, раскланялась перед своим избавителем, а потом юркнула в нору.

Скоро попалась юноше царица пчёл. Низко-низко летела она, волочила крылышко, переломанное пополам птицей. Ферко пожалел царицу пчёл, как раньше жалел волка и мышку. Брызнул он на крылышко целебной водой, и срослось крылышко. Царица пчёл поклонилась Ферко и сказала:

– Благодарю тебя, добрый юноша. Придёт день – я тебе пригожусь.

С радостным жужжанием улетела пчелиная царица, а Ферко ещё много долгих дней шёл, пока не достиг неизвестного королевства. Решил он поступить на службу к королю, потому что земля полнилась слухами о красоте королевской дочери – говорили люди, что королевна сияет, как ясный день.

Вошёл Ферко в дворцовые ворота, – и кого же встретил? Родных братьев, которые так жестоко поступили с ним! Оба уже давно служили королю, важные посты занимали. Увидев, что Ферко снова зрячий и ноги у него резвее прежних, братья до смерти перепугались. Вдруг расскажет Ферко об их злодеяниях? Тогда быть им повешенными!

Едва вступил Ферко во дворец, как все взоры обратились на него. А королевна – та вообще замерла от восхищения. Никогда не встречала она таких красивых юношей. Братья заметили это, и к страху перед виселицей прибавилась ядовитая зависть. Решили братья погубить Ферко. Пошли они к королю и наговорили на брата, будто он злой колдун и хочет королевну похитить. Тогда король повелел доставить к себе Ферко и так сказал:

– Ходят слухи, что ты занимаешься колдовством и задумал мою дочь похитить. Приговариваю тебя за это к смертной казни, но помилую, если исполнишь три задания. Тогда отпущу тебя восвояси, и чтоб ноги твоей больше у меня в королевстве не было. А не выполнишь задания – повешу на ближайшем дереве, так и знай.

Затем король обратился к злым братьям:

– Дайте ему задание, да потруднее; не выполнит – умрёт.

Братья недолго размышляли:

– Пусть этот колдун выстроит новый дворец, краше нынешнего, да за один день управится. Не сумеет – висеть ему на ближайшем дереве.

Королю эти слова пришлись по вкусу, и он велел Ферко приниматься за дело. Братья заранее руки потирали. Уж теперь-то они от Ферко избавятся! А бедный юноша проклинал тот день, когда пересёк границу владений жестокого короля.

Пошёл он на луг и бродил там долго, ломал голову, как смерти избегнуть. Вдруг зажужжала рядом пчела. Уселась Ферко на плечо и шепчет на ухо:

– Что тебя печалит, мой спаситель? Чем тебе помочь? Помнишь меня? Я та самая пчела, которой ты крылышко вылечил. Хочу я отплатить добром за добро.

Ферко узнал пчелиную царицу и вздохнул:

– Увы, пчёлка, не поможешь ты мне, да и никто в целом свете не поможет, будь он хоть семи пядей во лбу! Должен я построить дворец для короля, да чтоб был этот дворец краше нынешнего, а сроку мне дали одну ночь да один день.

– Только и всего? – спросила пчела. – Утешься, мой спаситель. Завтра, ещё прежде, чем зайдёт солнце, вырастет на лугу дворец, какой ни одному королю даже и не снился. Жди меня здесь. Когда дворец будет построен, я тебе сообщу.

С этими словами пчела улетела, а Ферко, вполне успокоенный, лёг на траву и заснул. Сладко спал он до самого утра.

А придворным не спалось. Только рассвет забрезжил, поднялись они. Каждого мучило любопытство: как заезжий колдун станет строить дворец? Только королевна была молчалива и печальна. Всю ночь девушка проплакала, насквозь подушку слезами вымочила в тоске и страхе за прекрасного юношу.

Целый день провёл Ферко на лугу, а вечером прилетела к нему пчелиная царица, уселась на плечо и прожужжала:

– Готов прекрасный дворец. Улыбнись, ступай к королю, веди его на холм, что за стенами столицы возвышается.

И с весёлым жужжанием улетела.

Ферко тотчас побежал к королю и сказал ему, что дворец построен. Отправился король смотреть, придворные увязались следом. Только миновали крепостные стены – онемели от изумления. Возвышался на холме дворец из цветов. Все цветы, что растут под солнцем, пошли на строительство. Крыша была из алых роз, окна – из лилий, стены – из белых гвоздик, полы – из примул и фиалок, двери – из пышных тюльпанов и нарциссов, а дверные ручки – из подсолнухов. Да ещё всюду благоухали гиацинты и другие цветы, так что воздух на холме пропитался дивными ароматами. Закружились головы у короля и придворных.

А построили цветочный дворец пчёлы – подданные пчелиной царицы.

Изумление короля не знало пределов, глаза королевны с восторгом и нежностью глядели на довольного Ферко. А старшие братья позеленели от зависти и закричали хором, что этакие дворцы строить лишь колдунам под силу.

Король, хоть дворец ему и понравился, очень досадовал, что чужеземец из его рук ускользнёт живым. Обратился король к братьям Ферко:

– Сделал он всё, как было приказано, уж конечно, с дьявольской помощью. Что же мы ему сейчас поручим? Думайте, думайте! Пусть второе задание будет невыполнимым, тогда мы этого колдуна повесим.

Старший брат сказал:

– Государь! Пшеница сжата на твоих полях, но в хранилища не свезена. Пусть этот мошенник соберёт всё зерно в королевстве и сложит горой, и пусть управится до завтрашнего вечера. А если хоть одно зёрнышко позабудет – с жизнью простится.

Услыхав такие речи, побледнела королевна как полотно, а Ферко на сей раз нос не повесил. Пошёл он на луг, стал думать, как выполнить королевское задание. Думал-думал – ничего не надумал. Солнце закатилось, ночь опустилась, и тут выскочила из травы маленькая мышка и говорит:

– Что за радость вновь тебя встретить, мой спаситель! Но почему ты печалишься? Чем тебе помочь, как за добро отблагодарить?

Ферко пригляделся и узнал мышку с перебитыми лапками.

– Увы, не поможешь ты мне, да и никто не поможет, ведь не в человеческих силах исполнить задание короля. К завтрашнему вечеру должен я собрать всё зерно в королевстве и горой сложить, а если хоть колосок, хоть зёрнышко пропущу – жизнью заплачу.

– Только-то? – пискнула мышка. – Не печалься, доверься лучше мне. Завтра к вечеру жди меня здесь с добрым известием.

И мышка скрылась. Ни минуты не сомневался Ферко, что сдержит она слово. Лёг он на мягкую травку, до утра проспал спокойно. День тянулся медленно, а к вечеру мышка снова появилась и говорит:

– Вот теперь ни колоска в полях не осталось. Всё зерно собрано в одну большую гору, пойди взгляни!

Отправился Ферко к королю и сообщил, что выполнил задание. Все придворные высыпали поглядеть на гору зерна и сочли её не меньшим чудом, чем цветочный дворец. Была гора выше самых высоких башен, а в полях по всему королевству ни единого колоска, ни единого зёрнышка не осталось. Кто же это сделал? Да та самая мышка! Позвала она других мышей, вот они и помогли Ферко.

Не сумел король изумления скрыть, но и гнев его разгорелся пуще прежнего. Братья окончательно уверили короля, будто Ферко – злой колдун. Только прекрасная королевна радовалась успеху юноши. Бросала она на Ферко нежные взгляды, и он отвечал тем же.

Чем дольше смотрел жестокий король на гору зерна, тем больше распалялся. Но не мог он слово королевское нарушить – предать чужестранца казни. В третий раз обратился король к своим приспешникам – братьям Ферко.

– Снова помогла ему дьявольская сила. Думайте, думайте! Измыслите невыполнимое задание, пусть умрёт проклятый колдун!

Старший брат поспешил с ответом:

– Вели, о государь, этому колдуну собрать всех волков, сколько их ни есть в твоих владениях, и привести их сюда к завтрашнему вечеру. Сделает – пусть убирается на все четыре стороны; не сделает – будет повешен по твоему королевскому слову.

Королевна разрыдалась, а король приказал заточить её в высокую башню и стеречь неусыпно, пока опасный колдун не будет либо изгнан, либо повешен на ближайшем дереве.

1 Эти книги можно приобрести у мистера Натта, который держит магазин на Стрэнде. (Примеч. авт.)

2 Имеется в виду стихотворение из книги «Алиса в Стране чудес» Л. Кэрролла «Father William». (Примеч. пер.)

3 Строчки из стихотворения Р.-Л. Стивенсона, в котором автор рассуждает о том, как хорошо быть британцем. (Примеч. пер.)

4 Братья Гримм.

5 Братья Гримм.

6 Из сборника «Эстонские сказки» («Der Esthnische Mahrchen») под редакцией Фридриха Рейнгольда Крейцвальда.

7 Г.-Х. Андерсен.

8 Оригинальное название «Царевич Краб» («Prinz Krebs»). Эта история входит в сборник «Греческие сказки» под редакцией Бернарда Шмидта.

9 Братья Гримм.

10 Братья Гримм.

11 Ягдташ – охотничья сумка. (Примеч. ред.)

12 Братья Гримм.

13 Регент – временный правитель государства, правящий за государя по его малолетству, болезни или отсутствию. (Примеч. ред.)

14 Сказка из сборника «Кабинет фей», автор – Мари-Катрин д’Онуа.

15 Эта история входит в сборник «Греческие сказки» под редакцией Бернарда Шмидта.

Продолжить чтение