Глава 3
Подкидыш

Этой же ночью на крыльце бедного дома в Верхнем Городе заплакал маленький ребёнок, завёрнутый в старое лоскутное одеяло. Во всех домах Верхнего Города было темно и тихо. Люди здесь жили небогатые – берегли свечи.

А внизу, в Нижнем Городе, было светло и шумно. Во многих домах горели хрустальные люстры, по улицам разъезжали автомобили с зажжёнными фарами. У высоких стеклянных дверей стояли швейцары в ливреях с золотым шитьём, и у каждого лицо напоминало злую бульдожью морду – того и гляди цапнет. За это хозяева платили им большое жалованье.

Но если пройти Нижний Город, направляясь на север, то дорога упиралась в пустырь, заросший дикими травами. В конце его поднималась угрюмая башня, сложенная из тяжёлых камней. Темнота кольцом окружала её, лишь наверху слабо мигал зеленоватый огонёк в узком окне.

Горожане обходили стороной башню Зелёного Горбуна – так они прозвали её хозяина, господина Гиссарго. Люди считали это место недобрым, приносящим несчастье.

Но что нам до Зелёного Горбуна? Лучше и нам держаться подальше от его угрюмой башни с узкой прорезью окон. Речь сейчас пойдёт совсем о другом.

Далеко отсюда, в Верхнем Городе, на убогом крыльце лежала маленькая девочка, завёрнутая в ветхое лоскутное одеяло, и плакала. Холод, видно, добрался и до неё.

Наконец в низком окне затеплилась свеча. Из дверей вышла молодая женщина с усталым добрым лицом, стягивая на груди тёплый платок.

Она взяла ребёнка на руки, но малышка продолжала плакать – видно, озябла и проголодалась.

– Подкидыш! – сказал молодой широкоплечий кузнец с полоской сажи на лбу. – Вот ведь какая история…

– Зачем нам подкидыш? – недобро молвила, выходя из дома, соседка. Глаза у неё были небольшие, но словно набитые иголками.

– Конечно, кому он нужен? – вздохнула женщина с добрым лицом, покачивая ребёнка и укрывая его уголком платка. – Только куда денешься? Ночи у-у какие холодные, да, видно, и проголодалась малышка.

– Пусть возьмёт ребёнка тётушка Кошмар, – предложил толстощёкий пекарь, указывая на женщину с колючими глазами. – У неё со стариком детей нет. С ребёнком всё веселей. Пусть забавляются.

– Ещё чего! – взвизгнула тётушка Кошмар. – Придумали тоже! Ишь, отрастил себе щёки! Забыли, что у меня в прошлом году сдохла корова? На чужую беду всем наплевать? Чем я буду кормить это отродье?

– Ну, молоко я буду носить тебе каждый день. Целый кувшин, – сказала женщина, продолжая покачивать ребёнка. – И одёжек наберу. Мои-то уже выросли.

– Я буду приносить тебе хлеба, – сказал пекарь. – Размочишь в молоке, чем не еда такой крохе?

Женщина откинула платок, раздвинула края лоскутного одеяла. Теперь можно было разглядеть личико малышки.

Мягкие тонкие кудри лежали сияющим венчиком вокруг её головы. Девочка больше не плакала. Большими прозрачными глазами она смотрела куда-то вверх, мимо склонившихся над ней людей.

– Посмотрите, нет, вы только посмотрите, – ахнул толстощёкий пекарь. – Да она светится, ей-богу, она светится, эта кроха!

– Светится, как же! Такие подкидыши умеют только пелёнки пачкать, а не светиться, – угрюмо проворчала тётушка Кошмар. – Да делать нечего. Видно, придётся мне взять это сокровище, если только мой муженёк не вызверится. Так запомни, Линда, два кувшина молока в день, как обещала. Два кувшина каждый день. Поняла?

Линда ничего не ответила, все знали – с тётушкой Кошмар лучше не спорить.

– А ты не забудь сладкие булочки с маком, как я люблю, – резко повернулась тётушка Кошмар к пекарю. – Знаю я вас. Все вы готовы спихнуть докучную заботу на чужие плечи.

Тётушка Кошмар взяла ребёнка и поднялась по скрипучим ступенькам своего крыльца.

– Да, несладкая жизнь будет у этого ребёнка, – вздохнула одна из женщин.

– Солёная, – подтвердил пекарь. – Может, так и назовём эту девочку – Соль?

Глава 4
В башне на окраине города

Звёзды бледным серебром рассыпались по небу. Наступил самый тёмный час ночи.

К одинокой башне, стоявшей на отшибе, крадучись подошёл человек в чёрном плаще, в низко надвинутом на лицо капюшоне. Пугливо глянул на окно башни, тускло светившееся где-то высоко наверху. Оглянулся по сторонам и торопливо повесил на медную дверную ручку, похожую на драконью лапу, крошечные башмачки.

– Теперь ты поверишь, что девчонка мертва, – прошептал он. – А у меня хватит времени собрать пожитки и смотаться. Жена уже давно ждёт меня.

Послышались негромкие шаги. Кто-то в башне шёл вниз по лестнице. Потаённый огонёк, покачиваясь, спускался вместе с тихими шагами по ступеням.

Преодолевая дрожь в коленях, человек в плаще перебежал улицу и скрылся в ближайшем переулке.

Дверь приоткрылась, фонарь осветил сгорбленную фигуру в зелёном бархате. На миг злобная улыбка мелькнула на лице горбуна, холодном, как сырая глина.

– Башмачки… Насквозь пропитаны кровью… Значит, девчонка мертва!

Зелёный Горбун схватил башмачки и, захлопнув дверь, стал подниматься вверх по лестнице. Движением руки отослал согнувшихся от страха и почтения слуг.

Он вошёл в верхний зал, отдышался и опустился в глубокое кресло у камина, не спуская хищных глаз с крошечных липких башмачков.

– И всё-таки, всё-таки странно и непонятно, – пробормотал он. – Почему рыбак не пришёл за обещанной наградой? Не нравится мне это…

Неожиданно Гиссарго услышал вдалеке возбуждённые голоса, скорбный плач женщин.

Горбун подошёл к узкому окну. Он увидел ярко горящие факелы; огонь словно растекался по улицам.

Гиссарго прислушался.

– Наш добрый король! Король умер! Король убит! Что теперь с нами будет?.. – донеслось до него.

– А! Вот оно что! – злорадно прошептал Гиссарго. – Что же, похоже, на этот раз ты, мой рыбак, расстарался на совесть. Если ты убил короля и снял с него все побрякушки, что тебе тогда моя награда? А прирезать девчонку для тебя, разбойник, дело пустяковое. Что ж! Теперь я призову на помощь всё тайное колдовство, которым я владею… Дорогую цену заплатил я за эту власть: я отдал повелителю мрака свою душу. Впрочем, если подумать, что такое душа? Упрёк, сомнение, безнадёжное стремление к милосердию, к свету. Вечное страдание и беспокойство – вот что такое душа. А мне нужно другое, и я это получил. К одному я никак не могу привыкнуть, да, верно, никогда и не привыкну. Теперь у меня вместо сердца сгусток чёрной пустоты. Он давит, душит меня…

Зелёный Горбун щёлкнул пальцами, и в камине само собой вспыхнуло угрюмо-багровое пламя. Губы Зелёного Горбуна искривила усмешка, полная горечи и злорадства.

«Мой могучий повелитель даровал мне бессмертие. Да, я буду жить вечно. Когда пропали мои колдовские книги, он обучил меня многим заклинаниям. Многим, но не всем…»

Гиссарго задумался, устремив взгляд на пляшущие языки огня в камине.

«Ты, королева Эрилайда, можешь жить и дышать, только пока ты окружена любовью и счастьем. Но сейчас, когда горе и отчаяние обрушились на тебя с сокрушительной силой, ты станешь бессильной против моего заклинания».

И Зелёный Горбун с торжеством произнёс:

 
Тьма – налево! Мрак – направо!
Зверь, явись в обличье злобном!
Чтоб отныне королева
Стала мрамором холодным!
 

Горбун прислушался. До него донеслось отдалённое глухое рычание.

– Что ж, свершилось! – прошептал он. – Ты уснёшь, королева Эрилайда, непробудным колдовским сном. И это будет только начало. Пройдёт немного времени, и вслед за тобой уснёт всё твоё королевство. Но и этого мало. Скоро ты, красавица Эрилайда, превратишься в холодный бесчувственный мрамор…

Гиссарго откинулся в кресле. В глазах его вспыхнуло торжество победителя.

– Теперь я хочу посмотреть, как потускнел волшебный кристалл. Он отражает жизнь маленькой принцессы. О, его свет ослеплял меня, лишал сил, нагонял великую тоску. Но теперь ты погас, погас навсегда, проклятый кристалл!

Гиссарго сбросил с полки пучки сухих трав, сдвинул в сторону колбы и реторты. В стене открылась маленькая потайная дверца. Гиссарго вынул из тайника чёрную шкатулку. В шкатулке лежало что-то небольшое, завёрнутое в бархат, весь вышитый таинственными письменами. Он бережно развернул бархат: на его ладони, сверкая и переливаясь, лежал волшебный кристалл.

Неистовая ярость исказила лицо Гиссарго.

– Он светится! По-прежнему светится… Значит, девчонка жива. Этот мерзавец убил короля, но оставил в живых девчонку. Вот почему он не пришёл за обещанной наградой.

В этот миг сияющий кристалл, словно обретя неведомую силу, выскользнул из его рук, упал на каменный пол и раскололся. Гиссарго рухнул на колени, пытаясь сгрести вместе сияющие осколки. Но он только в кровь изрезал руки.

Гиссарго вскочил на ноги и в ярости расшвырял по полу осколки кристалла.

– Он больше не хочет служить мне! – прошептал Гиссарго. – Проклятье! Не будет мне покоя, пока я не убью девчонку…

Глава 5
Голос зверя

Но, пожалуй, настало время вернуться нам немного назад. Мы помним, что королева Эрилайда вышла на балкон с цветным фонарём в руках. Она перегнулась через перила и посветила вниз.

– Милый! – позвала она. Её улыбка грела и звала. – Что вы замешкались? Ночь холодна. Я жду…

Но она не договорила.

Она увидела молчаливую толпу слуг. Они медленно поднимались по лестнице. Кого они несут? Сердце её замерло. Королева выронила цветной фонарь, вырвала из рук слуги факел и бегом бросилась вниз по лестнице.

Взметнувшийся огонь факела озарил белое как снег лицо её мужа. Его широко открытые неподвижные глаза смотрели в небо, где в эту ночь не было бледно-золотистой звезды. Кровь на груди казалась чёрной.

– О боже! Он убит! А где моя дочь? Где моя дочь? – в ужасе и отчаянии вскрикнула королева.

Но никто ей не ответил. Сторож, стоявший в ту ночь у ворот, невнятно бормотал, что он начал подниматься по лестнице и ничего не знает.

Слуги с факелами, сбежавшие вниз к воротам, увидели мёртвого господина, лежавшего на траве. Принцесса Эвисоль исчезла.

Королева застонала и без чувств упала на руки подбежавшей кормилицы.

Через два дня со всеми почестями похоронили короля Эрилайда.

Все эти дни королева не пила и не ела. Она послала гонцов и слуг во все концы своего королевства, во все города и посёлки. Но никто не мог принести ей желанную весть, никто не знал, где маленькая принцесса.

А когда могилу засыпали и поставили в изголовье высокий крест из драгоценного дерева, королева Эрилайда упала ничком на могилу и обняла крест своими прекрасными белоснежными руками. Она неподвижно замерла среди белых лилий и роз. Грудь её еле вздымалась, и от её дыхания не шевелились лепестки цветов.

Старая кормилица обхватила её ноги и приникла к ним, спрятав лицо в складках траурных одежд королевы.

– Это великое горе нагоняет на нас сон, – прошептал старший слуга и опустился на мраморные ступени возле могилы.

Воины, стоявшие в дверях на карауле, так и уснули стоя, опираясь на свои алебарды.

Уснули повара в поварне. Маленький паж упал на ковёр, обнял за шею гончего пса и тоже уснул.

Словно загадочный сон исходил от королевы Эрилайды, потому что скоро все, кто был во дворце, погрузились в тяжёлое непробудное забытьё. Болтливые служанки, няньки, конюхи возле задремавших лошадей. Уснул кузнец, зажав щипцами остывающую подкову. Мухи посыпались в сладкий пирог. Поварёнок хотел взмахнуть полотенцем, но свалился на пол в глубоком сне. Бабочки упали на цветы, пчёлы забылись, не долетев до ульев.

Только один раз королева подняла голову и открыла полные ужаса глаза. Над ней наклонился огромный полупрозрачный зверь с разинутой кровавой пастью.

Но тут же веки королевы отяжелели, она тихо вздохнула и снова опустила голову на скрещённые руки.

Так прошёл этот страшный день.

Поздно ночью к дворцовой ограде, увитой бледными розами, подошёл Зелёный Горбун. Он расстегнул свой бархатный камзол и снял с цепочки висевший на его скрюченной шее медный ключ причудливой формы. Он открыл им литые ворота и вошёл в туманный росистый сад.

Медленно стал он подниматься по лестнице. Какая мёртвая тишина, какой застывший мрак повсюду! Похоже, и ветер уснул, ни один листок не шелохнётся.

Но казалось, Зелёный Горбун видит в темноте, как кошка.

Он остановился возле королевы Эрилайды, неподвижно лежащей среди цветов и обеими руками обнимающей крест.

Он тронул королеву кончиком башмака, но она не пошевелилась.

– Крепок же твой сон, красавица Эрилайда, и с каждым часом он станет ещё крепче. Ты жила радостью и любовью, но всё кончилось и исчезло, растаяло и уже не вернётся. И потому пройдёт ещё немного времени, и ты превратишься в холодный, бездушный мрамор, не знающий ни снов, ни воспоминаний. Каменными станут твои придворные, слуги и даже цветы на могиле. Что ж, прощай, королева! У меня теперь другие дела и заботы…

Вдруг по смертельно бледной щеке королевы скатилась живая тёплая слеза.

– Проклятье! – прошептал Зелёный Горбун. – Даже моё могучее колдовство не может погасить в твоём застывшем сердце любовь к ребёнку.

Зелёный Горбун резко повернулся и стал спускаться вниз по лестнице. Зловеще прозвучал его голос в застывшей тишине:

 
Призрак – зверь с открытой пастью,
Приносящий всем несчастье!
Пусть змеиный виноград
Обовьёт узор оград!
 

И тотчас исчезли бледные нежные розы, сплошь обвивавшие стену. Послышался леденящий душу звериный вой. Тени зашевелились, взметнулись вверх. Дикий виноград, покрытый чёрными ядовитыми шипами, обвил всю ограду. Он тянулся всё выше, цепляясь колючками за призрачные лапы зверя, за туманную шерсть, переходящую в тучу.

Зелёный Горбун с довольным видом оглядел ограду, затем накрепко запер ворота.

– Теперь никто никогда не войдёт сюда. Спи мраморным сном, королева Эрилайда. Я разыщу твою дочь и убью её. До тех пор не знать мне покоя…

Глава 6
Дуб с Плохим Характером

Как медленно тянется время для тех, кто несчастен и одинок.

Зима – это тяжёлые охапки хвороста и дров, чтобы растопить печь. Даже в мороз вспотеешь, пока дотащишься до дома. Лето – тяжёлые деревянные бадьи с водой, туда-сюда, туда-сюда, от колодца к дому.

– Ишь уселась, ленивая девчонка, – ворчала тётушка Кошмар, стоило только маленькой Соль присесть хоть на минутку. – Тебе бы только отдыхать да бездельничать, мерзавка!

Но хуже всего было другое. С тех пор как умер добрый король Эрилайд, а дворцовая стена заросла отравленными шипами, полными змеиного яда, всё в городе пришло в упадок.

Богатые люди разъехались кто куда. Мельница остановилась. Пекарь уже не пёк вкусных булочек с маком и изюмом. Кузнецу больше никто не заказывал чугунных оград для палисадников. Кружевница Миэль, пригорюнившись, скучала у окна. Кому теперь были нужны её тонкие, как паутинка, кружева? Швейцары сидели у опустевших дверей на шатких табуретках, зажав ладони между колен. Уныние, как густой туман, опустилось на город.

Только по вечерам слуги Зелёного Горбуна незаметно скользили от дома к дому, расспрашивая всех и каждого, не видел ли кто, случайно, маленькую принцессу с золотыми волосами?

И, конечно же, никто не обращал внимания на тощую чумазую оборвашку в драных чулках с немытыми, нечёсаными волосами невесть какого цвета.

Однажды летним днём тётушка Кошмар послала Соль в лес за земляникой.

Ягоды ещё не поспели. Бродя по поляне, Соль еле отыскала на припёке несколько ягод, розовых с одного бока.

Посреди поляны, вдалеке от леса, одиноко высился старый дуб. Стоял он, растопырив могучие ветви, словно сердясь и скучая.

Соль присела у корней, прислонившись спиной к корявому стволу. Она знала, что дома ждёт её грубая брань, а то и порка за пустую корзинку. Плеть висела на гвоздике за дверью.

И вдруг, не выдержав, девочка обхватила ствол дуба руками, прижалась щекой к шершавой коре, и слёзы брызнули из её глаз.

– Ну вот, расхныкалась! – вдруг услышала Соль ворчливый шелестящий голос. – Только этого не хватало.

Соль вне себя от изумленья вскочила на ноги.

– Это ты? Это ты говоришь?

– А то кто же ещё, по-твоему? – сердито зашелестели листья. – Конечно, я, Дуб с Плохим Характером. Вот постой так один-одинёшенек лет сто, а то и больше, и не такому научишься!

– А я вижу хорошее глубокое дупло, – робко сказала Соль. – Там, наверно, тепло и уютно. Поселите там парочку белок, и вам будет не так одиноко.

– Белки живут семьями в лесу, – ворчливо возразил Дуб. – Уж как я их завлекал, заманивал. «Нет, – говорят, – не хотим жить на голом месте, посреди поля».

– Ох, постойте, господин Дуб! – радостно воскликнула Соль, хотя тут же поняла, что несёт сущую чушь. Ведь, конечно же, Дуб никуда не может ни уйти, ни убежать. – Я знаю белку, которую прогнала её тётушка из родного дупла. И только за то, что у неё и зимой и летом серебристая шкурка. Вы ведь знаете, у всех белок летом шкурки становятся рыжими. А Серебрянка, так её зовут, всю жизнь мечтает иметь своё дупло.

Не прошло и часа, как Серебрянка водворилась в своём новом жилище. Белка благодарно поцеловала Соль в лоб, а Дуб положил ветку девочке на плечо.

– Теперь вы не будете так одиноки, господин Дуб. – Соль ласково погладила Дуб по жёсткой коре.

Вдруг Дуб тревожно качнул верхушкой.

– Ну-ка, девочка, быстро спрячься в траве, – строго приказал он. – Поторопись! А ты, Серебрянка, не высовывайся из дупла, пока я не разрешу. Сюда идёт человек, с которым мне хотелось бы поговорить по душам.

И правда, по пыльной дороге прямо к Дубу уныло шагал человек с лицом, похожим на мордочку лисы. На нём был зелёный бархатный камзол, но старый, потёртый, похоже с чужого плеча.

– Это Лисья Морда, слуга Зелёного Горбуна, – тихо прошелестел Дуб. – А ну, голубчик, иди сюда, поближе, поближе…

Едва Лисья Морда поравнялся с Дубом, как произошло нечто невероятное. Дуб крепко обхватил Лисью Морду молодой гибкой веткой. Другой же, потолще, принялся с размаху хлестать его по спине.

– Ой, больно, больно! – вскрикивал Лисья Морда, но Дуб продолжал его нахлёстывать.

– Смилуйтесь, господин Дерево. – Лисья Морда попытался вырваться. – Пощадите, отпустите!

Но, видно, и Дуб притомился. Он отшвырнул человечка с острой лисьей мордой далеко от себя. И тот, подпрыгивая, припустил бегом назад по пыльной дороге.

– За что это вы его так, господин Дуб? – с удивлением спросила Соль, вылезая из травы.

– Получил по заслугам, – проворчал Дуб и сердито сбросил на землю пригоршню желудей. – Однажды уселись вот тут у моих корней двое людишек. Один из них был как раз Лисья Морда. Я слышал, что они говорили: «Вот бы отыскать и убить маленькую золотоволосую принцессу. Сразу стали бы богатеями. Зелёный Горбун всюду её ищет. Он наградил бы нас по-царски…» Я хорошо запомнил их разговор. Ведь память у меня крепкая, дубовая. Вот я и влепил Лисьей Морде по заслугам. Но тебе это знать ни к чему, моё доброе дитя. Ты такая добрая, что даже светишься.

– Ох, тётушка Кошмар тоже говорит, что я свечусь, и бьёт меня за это, – горестно вздохнула Соль. – Уж я вечером укроюсь с головой одеялом, шевельнуться боюсь. Да вот беда, одеяло драное, и виден мой свет. Платье рвётся по швам, чулки в дырках, даже коленки светятся. Я мешаю тётушке Кошмар спать. Она кричит: «Опять светишься мне назло, дрянь ты этакая». А вчера выгнала меня из дома, и я теперь сплю в сарае.

– Это светится твоя доброта, – тихо прошелестел Дуб. – Много людей проходило мимо, часто садились отдохнуть в моей тени. Но никто из них не светился, светишься ты одна.

Серебрянка свесилась из дупла и кивнула головкой.

– Почему хорошим людям и зверям так не везёт? – вздохнул старый Дуб. – Вон в том лесу погибает маленький Волчишко. Такой хороший, терпеливый. Просто сердце надрывается, хотя, конечно, вы скажете, что я дерево и у меня сердца нет. Родителей его застрелили охотники ещё весной. А ему перебили лапу. Исхудал же он, бедняга, одни кожа да кости. Уж эту зиму ему точно не пережить, не будь я Дуб с Плохим Характером!

– Ой! – всплеснула руками Соль. – Ведь я теперь сплю в сарае. Я возьму его к себе, и никто об этом не узнает. Уж как-нибудь я его прокормлю.

– А сама ещё больше отощаешь – ведь тебе никто не даст лишнего куска, – проворчал Дуб с Плохим Характером. – О, люди, люди…

Но уже в этот вечер маленький Волчишко спал в сарае на охапке сена рядом с Соль. Девочка укрыла его краем одеяла, обняла рукой и впервые улыбалась во сне.

Глава 7
Встреча с человеком в чёрном плаще

– Эй, мерзавка, иди ужинать! – сердито крикнула тётушка Кошмар.

Соль вошла в дом и сразу почувствовала, что пахнет чем-то очень вкусным. И правда, рядом с миской похлёбки лежал кусок копчёной грудинки.

Соль вспомнила, что три дня назад мясник зарезал последнюю свинью. Видно, решил угостить всех соседей.

– На, жри, пустокормка! – Тётушка Кошмар отрезала маленький кусочек копчёного мяса и кинула его девочке.

«Вот обрадуется Волчишко, – подумала Соль и быстро сунула мясо за щёку. – А у меня будет вкусно во рту».

– Почему спрятала мясо за щёку? – подозрительно спросила тётушка Кошмар. – А ну, жуй сейчас же!

Она ударила Соль по левой щеке, но девочка успела передвинуть языком кусочек мяса за правую щёку. Градом посыпались оплеухи. Но Соль всякий раз успевала передвинуть мясо за другую щёку.

– Вон пошла, дрянь ты этакая! – не выдержав, крикнула тётушка Кошмар.

Соль подхватила деревянные башмаки, свалившиеся с ног, и вылетела из дома.

Волчишко мигом проглотил мясо – никогда ещё он не ел такой вкуснятины. Он благодарно лизнул Соль языком в щёку, а потом, прижавшись друг к другу, они легли, укрывшись дырявым одеялом, и Соль ещё долго чувствовала во рту чудесный вкус копчёного мяса.

На другой день тётушка Кошмар сунула в руки Соль старую шапку.

– Хватит бездельничать, – проворчала она. – Как стемнеет, иди в Нижний Город. Встань у богатого магазина и проси милостыню. Голосишко у тебя такой кислый, будто лимоном объелась, авось кто-нибудь и кинет тебе монетку. Придёшь с пустыми руками – отведаешь плётки, что-то она по тебе соскучилась.

Соль послушно взяла шапку, а под вечер спустилась в богатые кварталы. Она положила шапку у ног, вздохнула и запела своим чудесным хрустальным голоском старинную колыбельную. Соль знала много песен, но от кого она научилась этим песням, она не помнила.

– Ты поёшь, как ангел, – умилилась старая женщина, останавливаясь возле Соль. – Истинно ангел. Только вот беда, подать мне тебе нечего.

Соль ласково улыбнулась ей и продолжала петь.

Вдруг старушку оттолкнул высокий человек в чёрном плаще с низко надвинутым на лицо капюшоном. Он грубо ощупал рёбра Соль и кивнул головой.

– Тощая, как скелет селёдки, – хрипло проговорил он. – Как раз то, что надо…

Он схватил Соль за руку и с силой потянул её за собой. Она успела только схватить старую шапку и сунуть её за пазуху. Голос незнакомца показался Соль странно знакомым. Соль попыталась вырвать руку, но куда там – человек в плаще держал её крепко.

– Слушай, девчонка, у меня тут неподалёку живёт братец, – прошептал он. – Братец богат, живёт один, скучает, прямо с ума сходит от скуки. Вот мы и решили с друзьями сыграть с ним весёлую шутку. Немного развеселить его, понимаешь? Но ты должна нам помочь. Он богат, мой братишка, хоть и дряхлый старик. Но шуточки любит. Старик будет рад… От меня сбежала жена-красотка и всё унесла с собой: и деньги, и кольца, и королевскую цепь с камушками… Там приоткрыто окно. Щель узенькая, но ты пролезешь. Весёлая шуточка! Только бы старик не успел позвонить в колокольчик… Тогда он испортит нашу шуточку. Но ты пролезешь… Шутка, шутка, весёлая шуточка!

Речь его становилась всё бессвязней. Страшно блеснули в темноте его глаза.

Соль показалось, что ещё какие-то люди, закутанные в тёмное, как тени, скользят за ними. Вон один кривой с завязанным глазом, а у этого так низко надвинута шляпа на глаза, лица не разглядишь.

Наконец незнакомец остановился у высокого дома с золочёными петушками на крыше.

Потом Соль увидела прямо над головой приоткрытое окно. Сильные грубые руки высоко подняли её вверх. Деревянные башмаки свалились с ног. Соль очутилась на широком подоконнике.

– Пройдёшь две комнаты, не сворачивая, потом увидишь зал с колоннами, – услышала она свистящий шёпот незнакомца откуда-то снизу. – Справа будет лестница, слева дверь на улицу. Три раза повернёшь ключ и впустишь меня. Весёлая шуточка. Братец… Только бы старый дурень не позвонил в колокольчик…

Соль бесшумно спрыгнула на пол. Свет, льющийся от её лица, голых коленей и рук осветил богато убранную комнату. Она прошла эту комнату и потом ещё одну. Вот зал с колоннами, лестница, идущая наверх, а вот входная дверь.

Соль повернула ключ, незнакомец снаружи нетерпеливо толкнул дверь. Он воровато оглянулся по сторонам и со всех ног бросился вверх по лестнице.

Девочка сама не знала, что заставило её подняться по ступеням, застеленным алым ковром, вслед за незнакомцем. Её босые ножки ступали бесшумно.

Стоя в дверях, она разглядела большую комнату и широкую постель под балдахином. На постели лежал старый человек, седые волосы разметались по белизне подушки. Соль увидела спокойное доброе лицо, безмятежно закрытые глаза. В изголовье слабо горел ночник, рядом с ним на столике – серебряный колокольчик.

Незнакомец откинул на плечи капюшон и одним движеньем выхватил из складок плаща остро отточенный нож. Мгновение, и он занёс его над спящим стариком.

Дыхание остановилось в груди у Соль. Ей показалось, что когда-то давным-давно она уже видела это оскаленное лицо и руку, крепко сжимающую нож. Да, она уже видела это однажды. Но когда, когда? Она не могла вспомнить.

«Только бы старик не позвонил в колокольчик…» – как молния пронеслось в голове Соль.

В мгновенье ока Соль протянула руку, схватила колокольчик, стоящий на столе, и позвонила что было сил.

Старик вскрикнул и проснулся.

– Мерзавка! – бешено вскрикнул незнакомец, поворачиваясь к девочке.

Никогда Соль не забудет это лицо, полное злобы и растерянности.

В тот же миг в спальню вбежали слуги. Все здоровенные, сильные. Один из них вырвал нож из руки убийцы. Двое других схватили его за руки. Ещё какие-то слуги зажгли яркие свечи в высоких подсвечниках.

– Видно, судьба… Видно, не миновать мне тюряги, и поделом за мои грехи, – прохрипел незнакомец.

Слуги вывели его из комнаты.

Старый хозяин дома сел на постели. Он с удивлением смотрел на худенькую босую девочку с колокольчиком в руке.

– Как тебя зовут, дитя моё? – спросил старик дрогнувшим голосом.

– Соль, – робко ответила девочка.

– Как ты сюда попала, малышка?

– Я просила милостыню, господин. А этот человек схватил меня и сунул к вам в окно. – Чтобы старый хозяин дома не сомневался, Соль вытащила из-за пазухи потёртую шапку.

– Просила милостыню! – почти в отчаянии воскликнул хозяин дома. – Такая нежная, беззащитная. Босая, в лохмотьях. Оставайся у меня, Соль! Дом так велик, ты выберешь любую комнату. Ты ни в чём не будешь нуждаться, у меня нет ни детей, ни внуков. Оставайся у меня!

Соль огляделась. «Какое здесь всё чужое, – подумала Соль. – Мрамор, колонны… Вряд ли мой Волчишко захочет здесь жить. А до леса далеко…»

– Спасибо вам, господин, но я не могу у вас остаться, – смущённо сказала Соль. – У меня есть друг. Только не удивляйтесь, пожалуйста. Понимаете, он – волк. Мы живём в сарае, около леса. Там ему хорошо.

– Странная девочка, странная девочка, – покачал головой хозяин дома, пристально глядя на Соль. – Тогда возьми хоть это. Ведь ради этого приходил тот, кто хотел меня убить!

По знаку хозяина слуги вытащили из-под постели тяжёлый кованый сундучок. Хозяин сам откинул крышку. Сундук был полон золота и драгоценностей.

– Подставляй свою шапку, дитя моё! – старик наклонился и стал пригоршнями кидать туда сверкающие монеты, кольца, золотые цепи.

– Хватит, хватит! – воскликнула Соль. – А то шапка порвётся. Да и вам мало останется. Вы старенький, вам ещё пригодится.

– Этого у меня достаточно, дитя моё, – с неожиданной горечью проговорил старый хозяин дома. – У меня нет того, что есть у тебя: твоей доброты, твоего тепла.

Соль прижала к груди шапку, наполовину полную золотом. Она низко поклонилась хозяину дома.

– Позвольте мне теперь уйти, господин. И спасибо вам. Так много подарков. Вы не должны грустить. У вас такой красивый дом. Вы говорите, что вам мало тепла. Так прикажите пожарче растопить камин.

– Будь счастлива, Соль, дитя доброты, – сказал хозяин дома, и Соль удивилась, как печальна его улыбка. Ей показалось, что слёзы блеснули на его глазах.

«Хорошо, что слуги принесли так много огня и не видно, что я свечусь, – подумала Соль. – Это не всем-то нравится. Ещё подумал бы, что я совсем чудная, сумасшедшая».

Слуги проводили Соль до дверей. Руки ей оттягивала тяжёлая шапка. Она постыдилась искать свои деревянные башмаки и поскорей свернула в переулок, ведущий к Верхнему Городу.

Глава 8
Разговор у костра

Соль шла по тёмной улице Верхнего Города.

Куда ей идти? К тётушке Кошмар? Нет, ни за что! Она всё отнимет, да ещё, как всегда, отругает, почему не принесла полную шапку.

Лучше она пойдёт к Дубу с Плохим Характером. Он её друг. Он посоветует ей, что делать.

Соль вышла из города и пошла знакомой дорогой. Несколько раз она присаживалась на траву, насквозь пропитавшуюся ночной росой, чтоб дать хоть немного отдохнуть рукам.

Она подошла к сонно шелестящему Дубу.

– Знаю, знаю, птицы пролетали мимо, проболтались, – проворчал старый Дуб. – Если хочешь поступить правильно, иди к трём берёзам. Ты знаешь, где это. Увидишь костёр, а там разберёшься, как быть.

Соль вздохнула и послушно пошла по тропинке к трём берёзам. Их верхушки слабо белели над сплошной громадой леса.

Между берёзами горел костёр, слабо раскачивая нижние ветки. Соль остановилась за кустами, разглядывая людей, сидевших вокруг костра.

Господи! Да ведь это те самые разбойники, которые шли вслед за убийцей по улице. Вон верзила с перевязанным глазом, а этот – в шляпе, лица не разглядишь.

Вдруг Соль изумилась ещё больше. Верзила сорвал повязку с глаза и швырнул её прямо в костёр. Вслед полетела широкополая шляпа. Запахло палёным тряпьём.

Соль не поверила своим глазам. Это же пекарь, а рядом с ним кузнец, а этот толстяк – бочарных дел мастер.

– Ну и дурни же мы, если сказать по правде, нашли кому верить, – уныло сказал пекарь. – Он нам плёл про братца, про какие-то шуточки, а у самого морда, как у отпетого негодяя.

– Я как увидел, что он занёс нож над стариком, хотел прыгнуть в окно, да тут понабежали слуги, – добавил кузнец.

– А ведь прямо соловьём разливался. Мол, братец богатый, будет рад до смерти!

– Именно что до смерти… – Гончар размешал веткой угли.

Соль вышла из глубокой тени и подошла к костру.

– Садись поближе к огню и погрейся, девочка, – сказал кузнец. – Жаль, нам нечем тебя угостить, сами сидим голодные.

– А кто в этом виноват? – Соль с укором посмотрела своими прозрачными глазами на сидевших вокруг костра.

Мужчины отвернулись, все промолчали.

– Как ты мог забросить свою работу, Урион? – печально сказала Соль пекарю. – Знаешь, по вечерам, когда у меня урчит в животе от голода, так и вспоминаются твои булочки с маком.

– Господи, спаси и помилуй! – воскликнул пекарь. – Это мне только снится!

Три раза пришлось Соль рассказывать, что с ней приключилось в эту ночь. Слёзы стояли у неё в глазах, когда она смотрела на посветлевшие лица мужчин.

– Ну, друг Одиссей, завтра же собирай своих ребят, и беритесь за дело, – сказал кузнец. – Ты знаешь такие города за морем, где наши товары пойдут нарасхват.

Одиссей протянул руку к золоту и вдруг отдёрнул её, словно боясь ожечься.

– Да берите же, берите! – ободряюще улыбнулась Соль. – Мне оставьте только старую шапку и три монеты.

– Почему так мало? – удивился пекарь.

– Если тётушка Кошмар узнает, что золота было много да в придачу драгоценности, она меня до смерти изобьёт, – вздохнула Соль. – Вы же её знаете…

Глава 9
Встреча со слепым нищим

С лёгким сердцем бежала Соль по ночному лесу. В шапке весело позванивали три золотые монеты. Не беда, что поздно. Тётушка Кошмар как увидит золото, сразу подобреет.

Соль даже запела своим прозрачным звенящим голосом какую-то песенку без слов.

– Спокойной ночи, господин Дуб! – крикнула она, пробегая под старым деревом.

– Не рано ли распелась, дурёха? – сердито прошелестел Дуб ей вдогонку.

Да нет, Соль надеялась, что сегодня всё будет хорошо и порка ей не грозит. Но петь уже расхотелось. И Соль торопливо пошла по узким тёмным улицам Верхнего Города.

Её удивило, что в доме тётушки Кошмар горит свет. Вот свеча мелькнула в одном окне, теперь дрожит и мигает в другом.

Соль для храбрости тряхнула старой шапкой, и монеты звякнули, словно хотели её подбодрить.

Она неуверенно шагнула за порог, и тут же тётушка Кошмар схватила её за плечи и принялась трясти так, что всё закружилось перед глазами Соль.

– Змею, змею пригрела на своей груди! Вспоила, вскормила! – завопила тётушка Кошмар. – Ах ты, гадина неблагодарная!

Соль ничего не сказала, только протянула шапку с монетами. Тётушка Кошмар ловко запустила руку в шапку и на мгновение замерла, глядя на золотые монеты.

– Откуда у тебя эти монеты? – снова завопила тётушка Кошмар. – Верно, украла их? Воровка, бандитка! Змею пригрела у себя на груди, а ты ещё волка привела! Я в сарай, а он как зарычит. Чуть не загрыз меня за мою же доброту! Убирайтесь из моего сарая. Убирайтесь оба! Чтобы духу вашего тут не было!

Тётушка Кошмар на миг залюбовалась монетами. Соль, воспользовавшись внезапной свободой, стремглав выскочила из дома.

Она бросилась к сараю. Волчишко облизал ей щёки и замер, глядя ей в глаза.

– Нас прогоняют, Волчишко, понимаешь?

Волчишко кивнул головой. Соль подняла руки, чтобы осветить сарай. Что ей взять с собой? Да, пожалуй, ничего. Старое одеяло? Но оно совсем истлело.

Скоро луна осветила девочку и волка, идущих по пустынным улицам Верхнего Города. Соль всё оглядывалась назад. Ведь там остались её друзья: пекарь, кузнец, кружевница Миэль. Когда она их теперь увидит? Волчишко тихо зарычал, и Соль, уже не оглядываясь, пошла по холодной росистой траве к Дубу с Плохим Характером.

– Что, не поёшь больше? – ехидно прошелестел Дуб. – Отпелась, голубушка.

– Меня прогнали, господин Дуб, – со вздохом сказала Соль. – Тётушка Кошмар увидела Волчишку и прогнала нас обоих. И теперь мы не знаем, куда нам идти.

Соль присела под Дубом, обняв Волчишку. Луна зашла за тучу. Теперь светились только голые ноги Соль, тонкие руки и нежное личико.

Дуб тихо покачивал ветвями над её головой, но вот Соль услышала смешанные с дыханием листвы слова:

– С тех пор как убили короля Эрилайда, многие горожане, богатые и бедняки, отправились искать счастья в чужие края. Недалеко от ворот ядовитой стены стоит брошенный дом суконщика. Он обветшал и покосился, но жить в нём можно. Если хочешь поступить правильно, иди в дом суконщика, самое подходящее место для такой важной особы, как ты.

Соль ласково и благодарно погладила ладошкой грубую кору Дуба.

– Ладно, ладно, ступай, чего расселась, – проворчал Дуб с Плохим Характером. – И вообще, не люблю я эти глупые нежности.

Соль и Волчишко шли по тёмным улицам Верхнего Города. Вдруг их окликнул негромкий голос:

– Скажите мне, кто идёт? Я слепой, но хорошо слышу. Чьи это лёгкие шаги? Чьи это босые ножки?

– Это я, девочка Соль, – ответила Соль.

– Какое грустное имя! Но с тобой рядом идёт ещё кто-то. Мягкие бархатные шаги.

– Это… – Соль запнулась. – Не удивляйтесь, господин. Это – волк. Но он мой друг.

Соль подняла руки и осветила доброе лицо прохожего. Ещё совсем не старый, а волосы седые. В руке корявый посох. Соль испугали его глаза: пустые, белые, будто затянутые густой паутиной.

Его куртка была вся в лохмотьях, плащ протёрт до дыр. В руке слепой нёс увесистый свёрток из мешковины.

– Куда вы идёте, девочка и волк? – спросил слепой.

– Мы сами ещё не знаем, но надеемся найти приют в заброшенном доме суконщика у ядовитой стены.

– А я могу пойти с вами, девочка и волк? – спросил слепой, и голос его дрогнул. – Хотя бы на одну ночь.

– Конечно, господин, – сказала Соль. – Только боюсь, вам не очень-то понравится в старом доме суконщика. Правда, я сама там ещё не была.

Некоторое время они шли молча, слепой и девочка. Рядом неслышно ступал волк.

– Скажи, девочка, ты несёшь свечу? – вдруг спросил слепой.

– Нет, господин, – смущённо ответила Соль.

– Ты несёшь фонарь? – снова спросил слепой.

– Нет, господин, – еле слышно ответила Соль.

– Но я вижу свет, – с волнением проговорил слепой. – Что это за свет? Откуда он? Вот уже сколько лет я живу в кромешном мраке. А сейчас я вижу бледную золотую корону, вижу что-то похожее на две светящихся руки.

– Простите, господин, только не сердитесь, – виновато прошептала Соль. – Боюсь сказать, но это свечусь… я сама.

– О боже. – Нищий пошатнулся и ухватился за покосившийся плетень. – Мне было предсказано, что я прозрею, если увижу свет истинной доброты. Неужели, неужели?..

– Похоже, мы пришли, – сказала Соль, останавливаясь перед кособоким крылечком. – Это дом суконщика. Дайте мне вашу руку, здесь ступени. Они совсем сгнили.

– Я их вижу, дитя моё, – голос нищего дрожал и прерывался. – Я вижу! Ты их освещаешь, Соль – дитя доброты!

Глава 10
Рассказ странника

Путники перешагнули ветхий порог.

Соль подняла руки, а потом развела их в стороны, чтобы лучше осветить убогую комнату. В углу стояла кровать, покрытая старым суконным одеялом. Облако белёсой моли поднялось вверх, когда Соль завернула его край. Соль долго трясла одеяло на крыльце, отворотив лицо, пока суетливые мотыльки не скрылись в лунном свете.

– А где же ляжешь ты, дитя моё? – спросил нищий, устало опускаясь на постель.

– Нам с Волчишкой сойдёт и эта охапка сена в углу, – весело ответила Соль. – Боюсь только, что помешаю вам спать. Ведь я буду светиться, хочу я этого или нет. И вот ещё что: поужинать нам нечем.

– У меня в мешке только книги, – вздохнул нищий странник. – Правда, им нет цены. Долгие годы я только гладил немые для меня страницы. Даст Бог, теперь они заговорят. А о пище для меня ты не думай. Это вам, молодым, тяжко ложиться голодными.

– Мы привыкли, верно я говорю, Волчишко? – улыбнулась Соль. – А завтра к вечеру я пойду петь на улицах Нижнего Города. Там много богатых людей. Авось и раздобуду какой-нибудь еды всем нам.

Когда Соль проснулась, она увидела, что дорожный попутчик сидит на постели, упершись локтями в колени, весь погружённый в чтение старинной книги.

Он поднял голову и улыбнулся Соль.

Девочка едва сдержала крик изумления. Глаза у странника были уже не пустые, белые, а ясные, бледно-голубые.

– Да, я прозрел, дитя моё, и это – заслуга твоей светящейся доброты. Я не знаю, чем отблагодарить тебя. Но, может быть, когда-нибудь, когда-нибудь…

– Что вы, господин, я так рада за вас, – прервала его Соль. – Только думаю, я тут ни при чём.

В это время в дверь вбежал Волчишко, держа в пасти корзинку, слепленную из листьев лопуха, полную малины и орехов.

– Серебрянка собрала? – спросила Соль.

Волчишко кивнул головой.

Они позавтракали, разложив еду на свежих листьях. А Волчишко сидел рядом и сладко облизывался.

– Вижу-вижу! – рассмеялась Соль. – Тебя чем-то угостили в лесу.

Волчишко с довольным видом улёгся на глиняном полу, выбирая место попрохладней.

– А как зовут вас, господин? – смущённо спросила Соль.

– Это длинная история, моя девочка, – сказал странник, складывая книги в мешок. – Я никому её не рассказывал. Но мне почему-то хочется поведать её тебе. Если соскучишься, скажи мне, и я кончу свой рассказ. Так вот, слушай, Соль! Нас было два брата. Старшего звали Гиссарго. На беду, он родился горбатым, с кривой шеей. Потом родился я, родители дали мне имя Гонзиор.

Брат с детства завидовал моей прямой спине, стройному телу. Родители делили поровну любовь между нами, но нежили и ласкали Гиссарго больше, чем меня. Когда ему исполнилось семь лет, наша старая добрая нянюшка собрала вещи и ушла от нас. Она показала матушке искусанные руки – эти следы были от зубов Гиссарго. Прошло несколько лет, и её нашли мёртвой в лесу, лицо её почернело. Мы были богаты, родители ни в чём не отказывали нам, но Гиссарго всего было мало. Его интересовали только колдовство, тёмные заклинания да ворожба. Он покупал старинные книги в переплётах из змеиной кожи с медными застёжками и прятал их на чердаке. Он уверял меня, что в них вся мудрость мира. «Книги эти не тонут в воде, не горят в огне», – так говорил Гиссарго. Он вечно клянчил деньги у матушки, но она порой отказывала ему. Тогда он принёс откуда-то колдовскую траву «убей железо». Я сам видел её, она синяя с голубыми прожилками. Гиссарго взламывал все замки, вскрывал сейфы. Он крал деньги и драгоценности. Конечно, это печалило мою любящую матушку. Но Гиссарго был упрям, груб и своеволен. Однажды отец и мать отправились в гости к друзьям по морю на лёгком корабле. Небо было безоблачным. Но вдруг неведомо откуда налетел вихрь. Мачты рухнули, корабль дал течь и пошёл ко дну. Так я потерял родителей.

Гиссарго построил себе башню из тёмного камня на окраине Нижнего Города. Он уговаривал меня заняться колдовством, говорил о его могуществе и власти, но я всегда отказывался. Мне внушали страх и отвращение эти дьявольские затеи.

Гонзиор на мгновение задумался, словно что-то вспоминая.

– Как давно это было! Ты ещё не родилась, моя девочка. Тебе не прискучил мой рассказ?

– Что вы, господин, – прошептала Соль. – Но мне почему-то страшно. Хотя мне хочется знать, что было дальше.

– Тогда слушай, Соль. Однажды вечером я решил заглянуть в башню к моему брату, я давно его не видел. Подходя, я увидел, что над шпилем башни повис туманный, еле различимый чёрный конь.

Ключ от башни у меня был, мне давно ещё дал его Гиссарго. Слуг он всегда отпускал на ночь.

Я поднялся по пустой неосвещённой лестнице и остановился у приоткрытой двери. Заглянул в щель да так и замер на месте. У горящего камина сидели двое: мой брат и таинственный незнакомец, я никогда его прежде не видел. Незнакомец расположился в кресле, обхватив одной рукой колено, обтянутое чёрным шёлком, другой рукой небрежно шарил в кармане алого, как кровь, камзола. На голове у этого человека был косо надетый бархатный берет. Сбоку воткнуто петушиное перо. Больше всего меня поразили его глаза. Казалось, из них тёмными лентами, извиваясь, тянется кромешный мрак.

Незнакомец достал из кармана горсть живых ящериц, бросил их в камин, и они вспыхнули ослепительным зелёным огнём.

– Я открыл тебе тайну эликсира, превращающего простой металл в золото. Ты богаче всех людей на свете, – проговорил страшный гость. Голос его звучал хрипло, как будто кость застряла у него в горле.

– Я стремлюсь не к этому, – равнодушно сказал Гиссарго.

– Ты наслал бурю на корабль своих родителей и утопил их, – продолжал незнакомец.

«О боже, Гиссарго, брат мой, ты повинен в их смерти!» – Я хотел шагнуть вперёд, но словно невидимая сила приковала меня к месту.

– Я пресытился убийствами. – Гиссарго досадливо отвернулся.

– С тех пор как ты продал душу нашему повелителю, ты стал бессмертен. – Незнакомец вынул из кармана горсть скорпионов, бросил их в камин, и они вспыхнули багровым огнём.

– Знаю, знаю, – раздражённо проговорил Гиссарго. – Но теперь постоянно я чувствую мучительную пустоту в сердце. Эта пустота давит, как камень. Но не будем об этом…

– Чего же ты хочешь? – нахмурился незнакомец, пристально глядя на Гиссарго.

– Власть! – тихо и страстно проговорил Гиссарго. Его бесцветные глаза зажглись, словно туда кинули горсть раскалённых углей. – Я хочу власти над этим городом, где однажды мальчишки посмеялись над моим уродством. Я хочу, я жажду стать повелителем этого королевства. Чтобы зло и порок угнездились и расцвели, как чёрные цветы, в душе каждого жителя, пока все они не станут убийцами, палачами и грабителями. Вот тогда я скажу: «С меня довольно, я получил то, что хотел!»

Пена выступила на губах Гиссарго. Если раньше он был страшен, то теперь он стал отвратителен.

– Что ж, цель твоя забавна и нравится мне, – усмехнулся незнакомец. – Но торопись. Если у короля и королевы родится ребёнок, тебе будет труднее справиться с ними… Однако мой чёрный конь заждался меня, я слышу удары его копыт о шпиль башни.

Незнакомец встал, лениво потянулся. Вдруг он насторожённо оглянулся на дверь.

– Проклятье, кто-то подсматривает за нами!

Незнакомец шагнул к двери, тут я заметил, что он слегка прихрамывает. Дверь распахнулась.

Я стоял на пороге, неподвижный, поражённый всем, что увидел и узнал.

– Э, да это твой братец! Я давно слежу за ним, но он нам не попутчик. Скажу тебе прямо: на этот раз он слишком много видел!

Страшный гость щёлкнул пальцами и что-то пробормотал. В тот же миг огонь в камине померк, и всё погрузилось в глубокую темноту. Я ослеп…

– Это навсегда? – услышал я равнодушный голос моего брата.

– Считай, что так, дружок, – послышался в ответ скрипучий голос незнакомца. – Его способен исцелить только свет истинной доброты. Но могут пройти столетия, пока он её встретит. А жизнь простого человека коротка…

Ощупью я нашёл дорогу к лестнице, держась за перила, спустился вниз. Скорее, скорее от этого страшного места!

Расспрашивая прохожих, добрался я до своего дома. Отчаянию моему не было предела. Я не скоро заснул и вдруг пробудился от запаха удушливого дыма. Дом был охвачен пламенем. Кто-то из добрых соседей вытащил меня из огня. К утру от дома осталась груда пепла. Тёплого пепла. Я трогал его руками, слёзы текли из моих ослепших глаз. Вдруг я наткнулся на стопку книг. Мне вспомнились слова моего брата: «Эти книги не тонут в воде и не горят в огне». Я взял наобум несколько книг, ведь это было всё, что осталось от родного дома. Шатаясь, я ушёл, кто-то перевёл меня через улицу, кто-то вложил мне в руку крепкий посох. Я присел на траву, прислонясь к какому-то дереву. Мимо меня шли люди, до меня смутно доносились их голоса. Вдруг я услышал имя своего брата.

– Вы слышали, этот богач Гиссарго, ну как его там, ну да, Зелёный Горбун, всё утро копался в пепле, – это был мужской голос.

– Да что ему! Захочет, построит новый дом, ещё пошикарней, – ответил ему кто-то.

– Он искал в пепле какие-то книги. И, видно, не нашёл. Так и сыпал проклятьями!

Тогда я ушёл, стуча посохом и прижимая к груди книги. Но чем они могли помочь убогому слепцу?

Не знаю, сколько лет прошло с тех пор, точно тебе не скажу. Я отличал день от ночи по теплу, исходящему от солнца, по холоду, идущему от ночной земли. Мне кажется, я обошёл полмира, стуча по дорогам своим посохом. И вот судьба привела меня обратно в мой родной город. Я даже не знал этого, не знал, где я. Бог милосердный послал мне тебя, моё светлое дитя. И вот, наконец, я прозрел. Кто ты? Откуда в тебе столько любви и милосердия? Кто твои родители?

– Не знаю. – Соль подняла на него глаза, полные печали. – Я – подкидыш.

В этот вечер Соль ушла просить милостыню в Нижний Город и не вернулась.

Глава 11
Исчезновение Соль

Соль спустилась в Нижний Город. Она чувствовала себя маленькой и жалкой, такой чужой среди этих роскошных домов с петушками на крышах, сияющих витрин магазинов. Но что делать? Дома её ждали голодные друзья.

Девочка положила шапку у ног и запела. Её чарующий, звенящий голос поднялся вверх, к бледным, остывающим вечерним облакам.

Несколько медных монет упало в её шапку. Прохожие слушали Соль и отходили от неё с задумчивыми, просветлёнными лицами.

Соль улыбалась, складывала вместе ладони и кланялась.

Вдруг прямо возле Соль остановился большой, ярко размалёванный фургон. На нём нарисованы смешные рожицы клоунов, гимнасты, согнутые в кольцо. А вот зелёный слон. Хоботом он держит корзиночку, а в ней – обезьянка.

Из фургона выскочил толстый человечек на коротких, кривых ножках.

– Эй, девочка, это ты пела?

– Я! – испугалась Соль. – Но я не делала ничего плохого. Я только пела.

– Послушай, певунья, я директор цирка. Ты славно пищишь, точь-в-точь мышь, попавшая в мышеловку. Может, и рассмешишь моих зрителей. Хочешь выступать в моём цирке?

Директор цирка презрительно отшвырнул ногой старую шляпу, и несколько медных монет покатились, делая круги вокруг Соль.

– Я буду платить тебе не в пример больше. Соглашайся, дурашка!

– Нет, нет, я не хочу! – Соль попятилась к стене. – У меня здесь друзья, и я не могу их бросить.

Соль попробовала убежать, но не успела.

– Эй, Свист, Муха, сюда! Хватайте девчонку! – крикнул директор цирка.

Из фургона мигом выскочили два силача, затянутые в чёрное трико. Мышцы на руках у них были такие могучие, словно большущие дыни, разрезанные пополам.

Один из них схватил Соль поперёк живота, другой ухватил её дрыгающиеся ноги. Соль не успела ахнуть, как очутилась внутри фургона. Свист и Муха держали её крепко.

– Пустите меня! – крикнула Соль.

– Будешь дёргаться, я тебя задушу, – равнодушно сказал Свист.

– Оторву голову, – деловито добавил Муха.

Соль притихла – что ей оставалось делать?

Потом её окружили какие-то люди в пёстрых одеждах. Одни смотрели на неё презрительно, другие насмешливо. Кто-то ткнул ей в живот пальцем.

– Ну и тощая!

– А уж грязная!

– Верно, никогда не мылась!

– Где только отыскали такую уродину?

Вошёл директор цирка, все сразу примолкли.

– Отмойте эту оборвашку, да как следует трите мочалкой, не жалейте мыла. Сегодня же сшейте ей платье из марли с блёстками. Завтра она будет петь.

Тут бедняжку Соль совсем завертели, закружили, задёргали. Десять раз намыливали ей голову, мыло щипало глаза.

Она опомниться не успела, как две сердитые портнихи торопливо накинули на неё пышное белое платье с голыми плечами.

– Ай, ай! – вскрикивала Соль, когда булавки впивались в её тело.

– Ишь, неженка! – злились портнихи.

Гребень безжалостно впился в её длинные кудри. И только старый слон, возвышаясь над всеми, сочувственно качал головой.

– Хозяин идёт! – крикнул кто-то, и все отступили от Соль.

Она стояла одна посреди арены, опустив руки. На неё были направлены круглые прожектора, она стояла испуганная, растерянная, понимая, что ей не убежать.

Директор цирка с изумлением уставился на неё.

– Э, да она просто красавица, – воскликнул директор. – Вы только посмотрите! А ну, корону сюда!

Он сам надел ей на голову картонную корону, украшенную стекляшками.

– Ну и глазищи, сроду таких не видал! Только не вздумай реветь, дурёха! Знаешь весёлые песенки?

– Нет, – прошептала Соль.

– Не угодишь моим зрителям – отведаешь плётки. А сейчас накормите её досыта и заприте в пустой клетке. Такие дикие девчонки, стоит отвернуться, тут же норовят дать дёру.

Яркие прожектора погасли один за другим.

– Ах! – вскрикнул кто-то в застывшей тишине.

Соль светилась! Светились её оголённые плечи, нежное лицо, шелковистые кудри, тонкие руки.

– Да, – тихо сказал директор цирка, не сводя с девочки вспыхнувших глаз. Голос его звучал глухо и потрясённо. – Да…

Всё замерло вокруг. Музыканты перестали убирать в футляры свои инструменты. Обе портнихи остолбенели, роняя из рук булавки. Хорошенькая девушка со злым личиком в блестящем трико зажмурилась, будто Соль ослепила её.

Соль печально опустила голову. Вот и открылся её секрет. Что теперь будет?

– Я сам отведу девочку в свой кабинет и запру её там. – Директор развёл руки в стороны. Он был похож на человека, который нашёл бесценный клад. Радость мешалась в нём со страхом, как бы кто-нибудь не захотел отнять у него это неожиданно обретённое сокровище.

Директор взял Соль за руку. За ними, дыша в затылок, шли силачи Свист и Муха.

Директор втолкнул Соль в кабинет и сам запер дверь на ключ, а Мухе и Свисту приказал сторожить, не спуская глаз с крепко затворённой двери.

Наступила тишина. Только слон негромко вздыхал, видно, клетка его была где-то неподалёку.

Соль осторожно присела на краешек стула, боясь смять белую юбку, расшитую блёстками.

«Теперь я совсем одна, никто меня здесь не отыщет…» Слёзы неудержимо потекли по её щекам.

Неожиданно тишину нарушил заунывный волчий вой.

Соль бросилась к окну. Нет, не открыть, окно крепко заперто. Но прямо под ним, серебрясь в лунном свете, сидел Волчишко и, высоко задрав голову, протяжно выл.

– Мой хороший! – прошептала Соль. – Ты всё-таки нашёл меня. – Соль подбежала к двери и заколотила в неё обоими кулачками.

– Чего тебе надо, девчонка? – послышались голоса силачей Свиста и Мухи.

– Директора сюда! Да побыстрее! – повелительно крикнула Соль.

Через три минуты в кабинет вбежал директор в полосатой пижаме, в съехавшем на одно ухо ночном колпаке.

– Что ты хочешь, моя милая прелесть? – сладким голосом спросил он. – Конфет, пирожных? Всё тебе сейчас же принесут, говори, говори!

– Хочу моего Волчишку! – зажмурившись, проговорила Соль. – Не будет Волчишки, ни одной песенки от меня не дождётесь! Вот!

Глава 12
«Девочка-Свеча»

Вечером цирк был освещён особенно ярко. Большие афиши висели справа и слева от входа.

«Девочка-свеча!» «Девочка-свеча. Небывалый номер! Впервые в мире и больше никогда и нигде!»

Вот что было написано на афишах. И на каждом полотнище красовалась нарисованная Соль. Она стояла, приподняв пальчиками края юбки, как балерина, и улыбалась. Во все стороны от неё разлетались разноцветные звёзды и лучи света.

Около кассы толпилось множество народу. Красивая девушка в окошечке прижимала к груди руки и несчастным голосом повторяла:

– Нет билетов! Нет и не будет! Все проданы! Приходите завтра…

Когда прозвенел третий звонок, счастливчики, держа в руках билеты, устремились в зал. В дверях произошла свалка. Наконец все уселись по местам. И как вы думаете, кому достались лучшие места в первом ряду? Ну, конечно же, тётушке Кошмар и её супругу.

– Уж не наша ли это девчонка? – шипела она. – Кто ещё умеет светиться и портить жизнь людям?

Наконец заиграла музыка и на залитую разноцветным светом арену вбежала девушка, затянутая в трико, всё осыпанное блёстками. Как она изгибалась! Можно было подумать, что у неё в теле не осталось ни одной косточки. Ну, право же, настоящая змея!

Но все смотрели на неё равнодушно, и захлопал ей только один человек. Правда, как впоследствии выяснилось, он собирался жениться на этой девушке-змее.

Потом на арену вышел слон. Он оставлял на песке следы, похожие на большие сковородки. Слон вежливо раскланялся. В хоботе он держал корзиночку. В ней сидела обезьянка в соломенной шляпке и посылала всем воздушные поцелуи. Ничего не скажешь, это было очень мило!

Кое-кто из зрителей зааплодировал. Но в этот миг какой-то мальчишка, сидевший в самом последнем ряду, не выдержал и громко крикнул:

– «Девочка-свеча»! Хотим «Девочку-свечу»!

И тут все зрители словно с ума посходили. Раздались крики, свист.

– «Девочка-свеча!»

– Давайте «Девочку-свечу!»

– «Девочка-свеча!»

– Не желаем ваших слонов и обезьян!

За кулисами директор цирка суетился вокруг Соль. Он сам поправил на её голове корону. И вдруг ахнул, взглянув на её грубые деревянные башмаки. Все бросились искать для неё туфельки. Но ничего подходящего не подобрали: у Соль была слишком маленькая ножка.

Директор махнул рукой, до того ли сейчас!

Медленно, один за другим, погасли все прожектора, освещавшие арену. В темноте зазвучала негромкая, нежная мелодия.

Собираясь складками, раздвинулись бархатные портьеры, и на арену, положив одну руку на шею большого волка, вышла худенькая девочка.

Зал замер не дыша. Ещё бы! Это было удивительно, таинственно и прекрасно. В темноте девочка светилась! Светились её золотистые кудри, падающие из-под короны на узкие плечи. Светились тонкие руки. И главное, свет потоками лился с её пленительного лица.

Волк тихонько зарычал, словно хотел предупредить: «Только троньте мою маленькую хозяйку!»

И вот, наконец, девочка запела. Оркестр умолк. Теперь ей только тихонько подыгрывала старинная тёмно-вишнёвая скрипка.

Дивный голос девочки звучал немного печально. Но казалось, он прикасается к каждому сердцу и уносит его куда-то высоко-высоко, где мерцают тихие звёзды. Там, в небесной высоте, проплывали еле различимые крылатые тени. И когда их крылья сталкивались, они чуть-чуть звенели, как далёкие колокола.

А Соль всё пела и пела, и невольные слёзы появлялись на глазах зрителей: так прекрасна была её песня.

Какая-то малышка тихо заплакала, обняв мать за шею.

Но вот песенка, затихая, стала опускаться вниз, словно по хрустальной лестнице. Соль присела на песок и обняла волка за шею, а он ласково лизнул её голую ногу.

Разом вспыхнули все прожектора, грянул оркестр. Все зрители, как один, повскакали с мест, крича:

– Девочка-свеча!

– Бис! Браво!

– Маленькая Соль, спой ещё!

– Мы тебя любим, Соль!

– Ты наша, с улицы Лохмотьев!

Но в этот миг разразился немыслимый, небывалый скандал!

Тётушка Кошмар с угрожающим воплем выскочила на арену. Щёки её пылали, словно их раскалили на огне докрасна. В руке она держала пачку пожелтевших документов.

Она цепко ухватила за руку Соль.

– Моя девчонка! Моя собственная! Воры! Грабители! У меня документы, с печатями! – завизжала она так громко, что закачались трапеции, подвешенные под куполом цирка. – Я вас отучу чужих девчонок красть. Муж, за мной, не отставай! Никаких зверей не боюсь!

Волчишко в растерянности замер, вздыбив шерсть. Он уже хотел было броситься на тётушку Кошмар, но в этот момент на арене появился директор цирка, умоляюще протянув вперёд руки. На нём был чёрный фрак и изящнейший галстук-бабочка.

– Уважаемая, заклинаю вас! Успокойтесь! Не волнуйтесь! – Он подбежал к тётушке Кошмар. – Мы всё уладим, устроим, обо всём договоримся. К обоюдному удовольствию!

Но не так-то было легко успокоить тётушку Кошмар.

– Жулики! Разбойники с большой дороги! – продолжала кричать тётушка Кошмар. – Со мной эти штучки не пройдут. Моя девчонка! У меня документы. С печатями!

Наконец с помощью силачей Мухи и Свиста удалось утащить тётушку Кошмар за кулисы. Но она по-прежнему волочила Соль за собой.

– Тише, тише! – шёпотом уговаривала Соль Волчишку, который готов был вцепиться в тётушку Кошмар. – Мне совсем не больно!

Минут через пятнадцать на арену снова выскочил директор цирка. Скажем прямо, вид у него был несколько помятый и потрёпанный. Галстук съехал набок. Он крепко держал за руку Соль. Из-за кулис выглядывала тётушка Кошмар.

– Поклонись же, моё очаровательное дитя! – прошипел директор цирка. – Поклонись же… Публика ждёт!

Соль послушно поклонилась, одной рукой стряхивая песок с юбочки. За ней, не отходя ни на шаг, следовал громадный волк, не спуская с неё горящих глаз.

– Уважаемые зрители! Приятные новости! – сладко улыбнулся директор цирка. – Всё как нельзя лучше! «Девочка-свеча» выступает завтра и весь сезон и так далее!

Зрители выстроились у закрытой кассы, намереваясь стоять всю ночь, до утра, а для надёжности писали номера у себя на ладошках, чтобы никто не пролез без очереди.

Тем временем за кулисами цирка собралась тесная компания: директор цирка, тётушка Кошмар, её супруг, в уголочке пристроилась Соль, обнимая за шею Волчишку.

– Девчонку забираю к себе! – железным голосом заявила тётушка Кошмар, взмахивая пожелтевшими документами. – Буду выдавать её тебе на вечер. Под расписку. Выручку будем делить поровну. Пополам. Ясно?

– Ясненько, ясненько! На всё согласен заранее, – торопливо закивал головой директор цирка. – Но я предполагал посадить девчонку в железную клетку. Так, на всякий случай. Клетку я запру на замок.

– Забираю девчонку с клеткой, – властно отрезала тётушка Кошмар. – Но учти, одного замка мало.

– В таком случае запру её на два замка, – согласился директор цирка.

– Мало! – угрюмо возразила тётушка Кошмар.

– На три! На три огромных железных замка! – уже в отчаянии воскликнул директор цирка. – Такие замки, поверьте, может сбить только ядро пушки. Что вы хотите ещё, уважаемая?

– Три замка? Ядро пушки? – задумчиво повторила тётушка Кошмар и наконец милостиво кивнула головой. – Три замка? Пожалуй, подойдёт. Ну что ж, будь по-твоему!

Эти слова похоронным звоном отозвались в сердце Соль: «Значит, мне никогда не убежать от тётушки Кошмар… Забыть о свободе, не видать верного друга – Дуба с Плохим Характером».

– Ключи будут у меня, – проворчала тётушка Кошмар.

Тут уж силачам Свисту и Мухе пришлось немало потрудиться. Кряхтя, приволокли они тяжёлую железную клетку. Сразу видно, такие прутья не сломать, не согнуть.

Затолкали туда Соль, Волчишко сам прыгнул вслед за девочкой. Защёлкнулись три громадных висячих замка.

Свист и Муха, не вымолвив ни словечка, подняли и засунули в фургон тяжеленную клетку. Они глаз не сводили с девочки, скорчившейся в углу клетки. Ведь не каждый день увидишь настоящее чудо!

Фургон тронулся. В нём тряслись на неровной дороге Верхнего Города Соль и Волчишко. Возле шофёра с гордым видом восседала тётушка Кошмар. Её супруг, подпрыгивая, бежал за фургоном.

Клетку поставили за домом в огороде, густо заросшем диким сорняком – там она никому не бросалась в глаза.

Тётушка Кошмар зашла в дом и защёлкнула щеколду.

В окно светила полная круглобокая луна.

– Шторы задёрни, – приказала тетушка Кошмар своему супругу. – Денежки посчитать надо. А они, мой славный, не любят чужих глаз и разговоров. Теперь всё. Теперь эта светящаяся дрянь никуда не смоется, не удерёт! – Тётушка Кошмар уселась за стол и вывалила из карманов звенящие монеты. – Похоже, муженёк, мы с тобой здорово забогатели. Вон сколько деньжищ, и это только за один вечер. Жаль, конечно, отдавать половину этому хмырю во фраке. Да ничего не поделаешь. Садись рядышком, посчитаем: экая прорва денег!

Глава 13
Происшествия в полнолуние

Директор цирка сидел, запершись у себя в кабинете, и подсчитывал на бумажке будущие барыши:

– Сегодня вечером я заработал… Впрочем, подсчитаем за неделю. Нет, лучше за месяц… А если за год…

В окно светила круглая луна. Было полнолуние. Луна казалась жёлтой и маслянистой, как сыр.

Вдруг неприятный холодок пробежал по спине директора, он почувствовал, что в комнате не один.

«Но, однако, я запер дверь крепко-накрепко, я отлично это помню», – пронеслось в голове директора цирка.

Но в ту же минуту он увидел перед собой совершенно незнакомого человека в зелёном бархатном камзоле. Зелёный плащ не мог скрыть уродливо искривлённую спину. Лицо незнакомца было мертвенно-серым, только в глазах вспыхивал далёкий красный огонёк.

– Позвольте, уважаемый, я занят и никого не принимаю… – недовольно проговорил директор цирка и прикрыл ладонями золотые и серебряные монеты, лежащие на столе.

Он хотел было привстать с кресла и попросить незваного гостя немедленно удалиться.

Но незнакомец протянул руку, и какая-то невидимая сила швырнула директора цирка обратно в кресло.

– Проклятье, – хрипло прошептал страшный гость. – Сегодня полнолуние, и мне положено быть у моего повелителя, а я должен искать девчонку. Сейчас это важнее всего…

«Это Зелёный Горбун из башни на окраине города, – догадался директор цирка. – Я слышал о нём. О, это опаснейший господин. Надо быть с ним полюбезней».

– Клянусь вам, я не виноват, – попытался оправдаться директор цирка, при этом слащаво улыбаясь. – Девчонка пела на улице, я предложил ей выступить у меня в цирке. Что тут плохого? К тому же оказалось: девчонка светится.

– Где она? Где? Здесь, у тебя? Говори! – в голосе Зелёного Горбуна послышалось бешеное нетерпение.

– Но тётушка Кошмар, – испуганно отшатнулся директор цирка. – Это такая дама…

– Какая ещё тётушка Кошмар? К черту её! Где девчонка? Отвечай! – Зелёный Горбун наклонился над столом, и директору цирка показалось, что в лицо ему пахнуло болотной сыростью.

– Понимаете, у неё документы! И все с печатями. Я имею в виду тётушку Кошмар… – заикаясь, проговорил директор цирка.

– К чёрту документы! Я бы их спалил одним взглядом! – в ярости вскричал Зелёный Горбун. – Скажешь ты наконец, где девчонка, или, или…

Ясно было: это «или» не предвещает директору цирка ничего хорошего.

– Скажу, всё скажу, дорогой господин Гор… – Директор цирка боялся глядеть на позеленевшее лицо Зелёного Горбуна. – Тётушка Кошмар увезла её! Но не стоит волноваться! Девчонка в клетке! Там такие замки, их можно сбить разве что ядром пушки… Да провалиться мне сквозь землю, если это не так!

– Так провались же! – в ярости крикнул Зелёный Горбун. И в тот же миг пол под ногами директора цирка раздвинулся, и он вместе с креслом провалился куда-то вниз, в темноту.

– Вот вам адресок, – донеслось откуда-то снизу из-под пола. – Улица Лохмотьев, третий дом от угла… Нет, четвёртый. Тётушка Кошмар. Вам каждый скажет…

– Я только зря трачу время!

Директор цирка даже не понял, что случилось. Зелёный Горбун вытянулся дугой, поднялся в воздух и вылетел из дома – не то через окно, не то прямо через стену. После него осталось слабое облачко серного дыма.

Где-то далеко на городской площади часы гулко пробили двенадцать раз.

Глава 14
Три железных замка

По залитой лунным светом дороге шёл высокий человек с серебристой белкой на плече.

Часы вдалеке пробили двенадцать раз, и Гонзиор, а это был именно он, озабоченно покачал головой.

– Двенадцать часов, да ещё полнолуние к тому же, – пробормотал он. – Самое время, когда нечистая сила просыпается и начинает творить свои тёмные делишки. Надо торопиться.

Серебристая белка потёрлась о его щёку и нетерпеливо завертела хвостом.

– Да, да, это ты, голубушка, показала мне, где растёт трава «убей железо». Когда-то в далёкие времена мой братец взламывал при помощи этой травы любые замки и сейфы. А я её прежде и в глаза не видел. Только прошу тебя, Серебрянка, не прыгай по моим плечам, посиди хоть минутку спокойно. А, вот и дом тётушки Кошмар. Вижу, вижу, а за ним в огороде железная клетка.

Тяжёлая клетка стояла, наклонившись набок, посреди сухих грядок, заросших дикой травой и бурьяном.

Соль сидела, съёжившись, в углу клетки, и её свет озарял прижавшегося к ней Волчишку и колючую ветку терновника, протянувшуюся между железных прутьев.

– Дитя моё! – дрогнувшим голосом сказал Гонзиор. – Моё светлое дитя! Наконец-то я нашёл тебя.

– Ах, господин Гонзиор, что пользы? – в голосе Соль зазвенели слёзы. – Я сама слышала: эти замки… Их можно сбить разве только ядром пушки. А ключи у тётушки Кошмар.

– Посмотрим, посмотрим, – Гонзиор лукаво улыбнулся. Он поднял руку. Что это? В руке он держал какую-то необычную траву: густо-синюю, в голубых прожилках. – Да, да, это Серебрянка помогла мне её отыскать. Представь себе только, эта трава росла не так далеко от Дуба с Плохим Характером. Сейчас мы её испытаем…

Гонзиор легко коснулся пучком травы верхнего замка. Тот беззвучно распался на две половинки, обломки упали на пыльные грядки. Соль радостно всплеснула руками.

Гонзиор коснулся второго замка, третьего. Дверца клетки, чуть скрипнув, отворилась.

Соль мигом выскочила из клетки, Волчишко за ней.

Гонзиор прикрыл девочку краем плаща.

– Ты светишься ярче луны…

Скоро Гонзиор с белкой на плече, девочка и волк скрылись в глухом переулке Верхнего Города. Они шли мимо спящих домов и дальше в поле, где одиноко стоял старый могучий дуб, с одного края залитый густым лунным светом.

Прошло совсем немного времени, и перед покосившимся крыльцом тётушки Кошмар, словно из-под земли, бесшумно возник длинный сверкающий автомобиль.

Тётушка Кошмар и её супруг сидели рядышком за столом и были заняты приятнейшим делом. Они пересчитывали вырученные за этот вечер деньги и раскладывали их двумя аккуратными кучками: в одну сторону серебряные монеты, в другую – золотые.

Неожиданно перед ними невесть откуда появился совершенно незнакомый человек, весь в зелёном бархате, с горбатой спиной и лицом мертвеца.

Но тётушка Кошмар и тут не растерялась.

Первым делом она сгребла все монеты в одну кучу и крепко накрыла их ладонями.

– Эй, кто вы такой? Откуда только берутся такие нахалы? Что это за мода пошла являться без приглашения в чужой дом посреди ночи? А ну убирайтесь!

Но смутить нежданного гостя было не так-то просто. Горбун подскочил к столу, и деньги невесть как очутились в его скрюченных пальцах с длинными зелёными ногтями.

– За девчонку выручила? – прохрипел он таким страшным голосом, что даже тётушка Кошмар на мгновение оторопела.

– У меня документы! – собравшись с духом, крикнула она и с гордым видом потрясла перед носом нежданного гостя жёлтыми бумажками. – Так что отдавайте назад денежки, и хватит шуточки шутить, почтеннейший!

В тот же миг бумаги с печатями сами собой задымились, вспыхнули со всех сторон, пламя разом охватило их, и тётушка Кошмар с визгом вынуждена была выронить их на стол, где они мгновенно догорели.

– Это Зелёный Горбун! – торопливо прошептал тётушке Кошмар на ухо её супруг. – Опаснейший господин! А уж богат…

И словно в подтверждение этого, Зелёный Горбун страшно усмехнулся, вытащил кожаный кошель, и на деревянный стол нескончаемой струйкой потекли золотые монеты.

– Где девчонка? Быстро! – прошипел Зелёный Горбун.

– Да забирайте её, дорогой господин, забирайте со всеми потрохами, с волком, с чем хотите… – Тётушка Кошмар прямо-таки затряслась от жадности. – С её светящимися коленками, волосами, руками…

– Где она, говори! – крикнул Зелёный Горбун.

– Да чтоб мне онеметь, драгоценный господин! – Тётушка Кошмар дрожащими руками сгребла монеты. – Чтоб я онемела, если девчонка не сидит в клетке с тремя замками у меня в огороде за домом!

Она не успела моргнуть глазом, как Зелёный Горбун исчез: не то растворился в воздухе, не то вылетел в окно, которое, впрочем, было плотно закрыто.

– Мои славные, бесценные кругляшки! – разнеженным голосом проговорила тётушка Кошмар. – Если бы вы знали, как я вас люблю, так бы и расцеловала всех по очереди…

Но она не договорила. В это время со стороны огорода послышался столь яростный, бешеный вопль, что зашатались бревенчатые стены дома, а старая ворона, давно ушедшая на покой и жившая в растрёпанном гнезде на засохшей берёзе, с карканьем закружилась над крышей.

Тётушка Кошмар и её супруг выбежали из дома. Ярко и равнодушно светила луна. Вот он огород, вот она клетка. Дверца распахнута, обломки замков валяются между грядок в пыли. А девчонка и волк исчезли.

– Где девчонка? – тихо проговорил Зелёный Горбун.

Ноги у тётушки Кошмар подкосились, и она без сил опустилась на заросшую бурьяном грядку.

Когда она немного пришла в себя, жуткого Горбуна уже не было, а луна заливала медным светом пустую распахнутую клетку.

Тётушка Кошмар и её супруг, поддерживая друг друга, шатаясь от пережитого испуга, вернулись в дом. Первое, что бросилось им в глаза, – кучка серого, ещё тёплого пепла посреди стола. Это было всё, что осталось от бесценной груды золота. Тётушка Кошмар стиснула кулаки.

– Мерзавец… – хотела крикнуть тётушка Кошмар, но не смогла. Она онемела.

Глава 15
Книга памяти

Гонзиор расстелил под Дубом с Плохим Характером свой плащ, и усталая Соль опустилась на него, прислонившись спиной к корявому стволу. Волчишко пристроился рядом, Серебрянка с облегчением юркнула в своё дупло.

– Здравствуйте, господин Дуб, – сказала Соль, глядя в густую листву.

Качнулись тяжёлые ветви, и Соль услышала мягко шелестящий голос:

– Я рад снова увидеть тебя, моя девочка!

Тем временем Гонзиор, нетерпеливо путая ремешки, развязал свой дорожный мешок. Вынул одну старинную книгу, вторую…

– Не то, не то… А, вот что мне надо! – Он раскрыл книгу в переплёте из змеиной кожи с медными застёжками.

– Это книга Памяти, маленькая принцесса, – голос его зазвучал непривычно торжественно. – Как хорошо, что ей не опасен огонь, и она не сгорела, когда пламя охватило весь мой дом. Каждый человек прочтёт в этой книге всю свою былую жизнь. Нет, книга Памяти не предсказывает будущее, но всё прошлое, всё, что было, оживёт на её страницах.

– Почему вы зовёте меня «маленькая принцесса»? – с удивлением спросила Соль. – Никакая я не принцесса.

– Придвинься поближе, чтоб мне было посветлее, – улыбнулся Гонзиор. – Много нового узнаешь ты о себе сейчас, моё дитя доброты.

Соль протянула обе руки над книгой, мягкий свет разлился по странице.

Старый Дуб наклонил ветви, чтобы слушать каждым листочком.

– В замке Абламор у прекрасной королевы Эрилайды родилась дочь, маленькая принцесса.

– Но это не моя жизнь, – прошептала Соль. Сердце у неё стеснилось в груди и забилось так громко, что мешало слушать.

– Это твоя жизнь, моё светлое дитя. – Гонзиор ещё ниже наклонился над книгой. – Маленькую принцессу назвали Эвисоль, что значит «Морская Волна». Родители были несказанно счастливы, но недолго длилось их счастье. Зелёный Горбун подослал наёмного убийцу, и тот вероломно вонзил нож прямо в сердце короля Эрилайда… – Гонзиор глубоко вздохнул. – Где я кончил? А, вот тут… Убийца похитил маленькую принцессу и подбросил её на старое крыльцо бедного дома в Верхнем Городе. Тётушка Кошмар взяла на воспитание светящуюся девочку…

Соль вскочила на ноги.

– Тут даже про тётушку Кошмар написано? Неужели? Значит, я… Значит, это правда, что я…

– Да, ты – принцесса Эвисоль, дитя моё, – голос Гонзиора звучал взволнованно, но с какой-то тайной печалью. – Слушай дальше. Дай я только переверну страницу. Всё, что здесь написано, истинная правда. Соберись с духом, Эвисоль. Тебе будет нелегко это услышать. Проклятым колдовством Зелёный Горбун превратил убитую горем королеву Эрилайду в холодный мрамор.

– Мою матушку? О боже! – Слёзы брызнули из глаз Соль. – Что, что ещё тут написано?

– Что ты выступала в цирке, потом тебя заперли в клетке с тремя замками. – Гонзиор перелистнул ещё страницу. – А вот и последняя. Здесь написано, что ты сидишь под Дубом. Светит луна, но твой свет ещё ярче. Ещё написано, влажный дубовый листок прилип к твоей ноге. Дальше всё обрывается. Видишь, белая пустая страница…

– Зелёный Горбун! Я его никогда не видела, – вздрогнув, прошептала Соль. Она отлепила мокрый листок от ноги и зажала его в кулаке. – Да, листок…

– И, надеюсь, никогда не увидишь моего брата. Это страшный человек, – нахмурился Гонзиор.

– Скажите, господин, и ничто, ничто не может оживить мою бедную матушку? – Соль стиснула руки.

– Зачем тебе это знать? – Гонзиор пристально посмотрел на девочку. Дуб с Плохим Характером угрюмо покачал тяжёлыми ветвями.

– Как? Вы ещё спрашиваете?! – голос Соль зазвенел.

Гонзиор тяжко вздохнул.

– Лучше бы тебе ничего не знать. Но, видит Бог, я не ведаю, есть ли у меня право скрыть от тебя это, – неохотно проговорил он. – Знай, маленькая принцесса, на шее моего брата Гиссарго висит медный ключ. Только им можно отворить ворота мёртвого королевства. Если бы ты проникла туда и окликнула свою мать, то жизнь снова вернулась бы в её мраморное сердце. А вслед за ней ожило бы всё королевство… Но забудь, забудь мои слова. Это слова безумца. Тебе никогда не раздобыть заветный ключ. Пустые, напрасные мечты. Но есть другой путь, моё светлое дитя. И если ты доверишься мне…

– Какой путь? – прошептала Соль.

– Далеко-далеко отсюда стоит прекрасный замок, – с надеждой глядя на девочку, проговорил Гонзиор. – О нём никто не знает. Я увезу тебя туда. Там ты забудешь все страхи и страдания, там тебя никто не отыщет. Ступени замка спускаются прямо в море. Во время прилива волны выбрасывают на ступени разноцветные камешки.

– Разноцветные камешки? – тонким голоском переспросила Соль.

– И чудесные перламутровые раковины.

– Раковины… – Соль на мгновение зажмурилась. – Как это прекрасно!

Луну затянуло мутное облако, и стало видно, как ярко светится Соль, её голая шейка, личико, руки.

– Вот и хорошо, моя радость, – с облегчением сказал Гонзиор. – Ночь темна. Мы должны торопиться. Путь неблизок, надо скорее уйти из города.

Он стал торопливо собирать в мешок свои книги, разбросанные по траве. Волчишко, который до сих пор лежал неподвижно, поднял голову и пристально посмотрел на Соль.

– Я никогда не видела Зелёного Горбуна, но зато я знаю, где его башня на окраине Нижнего Города, – сказала Соль и замолчала.

В тот же миг Волчишко вскочил на ноги и, даже не взглянув на Соль, быстро и бесшумно бросился к лесу. Одним гибким прыжком он перемахнул через овраг и исчез среди длинных ночных теней.

– Куда ты? – вдогонку ему горестно крикнул Гонзиор. – Вернись!

Но далёкий лес молчал, ничто не дрогнуло в его глубине, полной тайны и мрака.

– Предатель, – с горечью прошептал Гонзиор.

– О, звери, звери, – с тоской простонал старый Дуб. – Вы не лучше людей!

Соль встала и отряхнула травинки и сухие листья с белого платья.

– Дитя моё, опомнись! – с испугом и отчаяньем воскликнул Гонзиор. – Ты сошла с ума! Ты не знаешь моего брата, тебе никогда не раздобыть медный ключ от ворот замка. Это слишком опасно, он убьёт тебя!

– Теперь я знаю, где моя матушка, и знаю, что мне делать, – каким-то ровным неживым голосом сказала Соль.

– Я пойду с тобой! – воскликнул Гонзиор. – Я не пущу тебя одну.

– Нет, – тихо возразила Соль. – Я такая маленькая, постараюсь незаметно… И вовсе не так уж сильно я свечусь.

– Тогда возьми хоть это! – Гонзиор сорвал с себя плащ, ухватил его снизу двумя руками, дёрнул и оторвал длинный лоскут. Он накинул его на голову Соль, бережно укутал плечи девочки.

Все молчали. Беззвучно сияли звёзды. Вдруг капли прозрачной влаги с лёгким стуком скатились по листьям Дуба.

– Вы плачете, господин Дуб? Не надо, не надо… – Соль с нежностью погладила грубую кору старого Дуба. – Может быть, я ещё вернусь.

– «Может быть!» – вне себя от горя воскликнул Гонзиор. – Какую малую надежду оставляешь ты нам!

– Надежда порой становится спасением. Я люблю вас всех, но прощайте… – Соль вздохнула и пошла через поле в сторону города.

Отойдя немного, Соль обернулась, выпростала руку из-под чёрного лоскута. Её светящаяся ладошка была как огонёк свечи.

Глава 16
В башне на окраине Нижнего Города

Соль шла по улицам, пересекала площади, стараясь плотней закутаться в чёрный лоскут.

«Надо же, как я свечусь сегодня, – с досадой подумала она. – По-моему, сильней, чем обычно».

А вот и башня. Она, словно мёртвая груда камней, нависла над городом. Сердце Соль забилось часто и испуганно. Как страшно! Она подошла к полукруглой двери, тронула холодную ручку, похожую на драконью лапу. Нет, заперто. Но может быть, где-то чуть приоткрыто окно?

Соль обошла всю башню. Нет, всё плотно закрыто, заперто. Под её ногой скрипнул камешек. Соль замерла. Вдруг откуда-то потянуло чем-то съестным, жареным. Чуть приоткрытая дверь. Верно, поварня.

Соль проскользнула в узкую щель, боясь, что дверь скрипнет и выдаст её. Она подняла руку, чтобы хоть немного оглядеться.

Остывшие печи, медные сковороды и котлы. С потолка на крюках свисали связки колбас, румяные окорока, копчёное мясо.

Но Соль не чувствовала голода, хотя с утра ничего не ела.

Чтобы видеть получше, она спустила чёрный лоскут на одно плечо.

«На самом верху, на самом верху… Так рассказывал когда-то Гонзиор», – вспомнила Соль.

Какие мрачные комнаты. На полках колбы, реторты, пучки сухих трав. Узкие окна почти не пропускают лунный свет.

А вот, наконец, лестница, покрытая ковром, уходящая куда-то вверх, в темноту.

Сердце Соль забилось, как пойманная рыбка, зажатая в ладонях. Как трудно дышать!

Она не заметила, как край чёрного плаща сполз с её плеч, зацепился за дверную ручку, да так и остался там висеть.

«Я не буду бояться, не буду думать о Зелёном Горбуне, – подумала Соль. – Я буду думать только о моей несчастной матушке. Я её не помню, но всё равно очень люблю».

Худенькая девочка с голыми плечами в белом помятом платье, разбрасывая вокруг мягкие отблески света, поднималась по крутой лестнице. Лишь один раз она остановилась, чтобы дать немного успокоиться сердцу.

Наконец лестница кончилась. Соль увидела наглухо закрытую дверь.

Осторожно надавила на неё ладонью. А вдруг дверь заперта изнутри? Нет, она медленно отворилась.

Слабо светил ночник. На широкой постели, покрытой тёмным шёлком и шкурами леопардов, раскинувшись среди подушек, спал Зелёный Горбун.

Соль разглядела туманное серное облачко, плавающее возле его синеватых губ.

Рубашка на груди горбуна была расстёгнута. Обхватив шею, блестела золотая цепочка. А на ней, на ней – старинный медный ключ затейливой формы.

«Я порву цепочку, у меня сильные руки, – дрожа с ног до головы, подумала Соль. – Я носила такие тяжёлые бадьи с водой для тётушки Кошмар и охапки дров…»

Неслышно ступая по ковру, Соль подошла к спящему горбуну, обеими руками ухватилась за цепочку, дёрнула и порвала её. Медный ключ соскользнул по шёлковой простыне на ковёр.

Соль проворно нагнулась и подняла ключ. Но в это мгновение цепкая рука Зелёного Горбуна схватила её за горло.

– Какая тоненькая шейка! Какая тоненькая! Тебя можно задушить двумя пальцами, – услышала она голос, полный злорадства и торжества.

Вторая рука Зелёного Горбуна притянула её к себе.

– Я повсюду искал тебя, но ты всё время ускользала от меня. Я уже перестал надеяться. А теперь ты пришла сама, умница, золотце!

Соль разглядела жестокое страшное лицо Зелёного Горбуна. Оно было совсем близко. Соль почувствовала его гнилостное болотное дыхание, смешанное с серой.

Пальцы Зелёного Горбуна ещё крепче сжали её горло. Всё поплыло перед её глазами. Соль задыхалась.

– Ты хотела спасти свою матушку, а погибнешь сама, – с наслаждением проговорил горбун. – Как ты светишься, проклятая девчонка! Ты ослепляешь меня. Но я навсегда погашу твой свет. А теперь отдай мне ключ. Ну!

Соль слабо застонала. Насколько хватило сил, она сжала ключ в кулаке.

Как сквозь шум морских волн, Соль услышала где-то далеко звон разбитого стекла, приглушённое рычание.

Дверь широко распахнулась, ударившись с размаху о стену. В спальню ворвались три молодых волка. Впереди Волчишко. Он бросился на Зелёного Горбуна и своими сильными лапами упёрся в его плечи и запрокинул глубоко в подушки. Два других волка навалились на горбуна, так что он не мог пошевелиться.

Соль с трудом перевела дыхание. Какой сладкий воздух!

Волчишко повернулся к Соль и зарычал. Соль поняла, Волчишко хочет сказать ей: «Беги, беги!»

– Спасибо, милый! – прошептала Соль. Голос ещё не повиновался ей.

Она бросилась к двери. Приложила руку к горлу и мгновение постояла, держась за притолоку.

Она увидела искажённое от ярости лицо Зелёного Горбуна, вылезшие из орбит глаза, пену на губах.

Силы возвращались к Соль. И, уже не оглядываясь, она бросилась вниз по лестнице.

Соль бежала по спящему городу. Тучи сгустились, брызнул редкий дождик, но скоро кончился.

«Побегу к старому Дубу, – подумала она. – Нет, сейчас я сама знаю, что мне делать. Матушка, матушка! Скорее открыть дворцовые ворота в ядовитой стене. Успеть, успеть… Лишь бы никто меня не заметил. Как сильно я свечусь сегодня…»

Глава 17
У ядовитой стены

Вот и Верхний Город. Темно, ни одного огонька. Соль пробежала мимо домика тётушки Кошмар. Шторы задёрнуты, дверь плотно заперта. Отсюда недалеко и до ядовитой стены. Уж кто-кто, а Соль хорошо это знала.

Вдруг серая гибкая тень мелькнула рядом с ней. Волчишко! А с ним ещё два молодых волка, так похожие на него, не отличишь.

«Это его братья, – догадалась Соль. – Он их позвал на подмогу. Но долго удержать Зелёного Горбуна они не смогли. Сбежались слуги…»

Неожиданный порыв ветра принёс крепкий душистый запах. Вокруг Соль закружились узорные дубовые листья, чуть тронутые осенней желтизной. Сквозь взвихренный шелест она разобрала невнятные слова:

– Берегись!

– Зелёный Горбун!

– Автомобиль-убийца!

– Его фары…

– Они завораживают…

– Не гляди на его фары!

Где-то, приближаясь, заворчал мотор. Соль бросилась бегом вдоль ядовитой стены. Появились два огненных глаза. Прямо на неё летел длинный чёрный автомобиль.

Соль закрыла лицо руками и прижалась к колючей стене. Автомобиль пролетел совсем близко. Струя воздуха стегнула Соль. Взвизгнул один из молодых волков, видно, автомобиль задел его.

Здесь ни куста, ни деревца, никуда не спрятаться, дорога проходит почти вплотную к ядовитой стене.

Слава богу, вот и ворота! Но Соль так дрожала, что, даже наклонившись и осветив руками замочную скважину, она не могла вставить ключ.

Послышалось снова бешеное рычание мотора.

Соль не удержалась, она повернула голову. Завораживающий свет ослепил её и словно пригвоздил к месту. Она стояла неподвижно, не в силах отвести взгляда от этих беспощадных огней. Ключ выпал из её ослабевших пальцев.

– Сейчас я раздавлю тебя, расплющу, размажу по колючкам! – послышался торжествующий голос Зелёного Горбуна.

Соль прижалась к стене. Нет, ей не спастись! Вдруг рядом с ней появился Гонзиор. Он загородил её своим телом.

– Опомнись, Гиссарго! – крикнул он, протянув вперёд руку.

– Прочь с дороги! – послышался яростный голос Зелёного Горбуна. – Ещё раз встанешь на моём пути, я не пощажу тебя!

Горячее дыхание Волчишки согрело голые ноги Соль. Как во сне, она наклонилась и начала шарить рукой в чахлой траве. Вот он, ключ! Но что толку? Она всё равно не успеет…

Соль слышала, как скрипнули колёса. Машина развернулась и снова, набирая скорость, помчалась прямо на неё.

Соль обречённо стояла, опустив руки, и ждала. Чего?.. Это – конец!

«Матушка, моя матушка… Я так хотела тебя спасти, но не смогла…» – безнадёжно подумала Соль.

Что это? Облако или бледный туман? Соль увидела, что между ней и летящим на неё автомобилем возникли из пустоты два призрака. Мужчина и прекрасная женщина. Оба еле видные, совсем прозрачные. Волосы женщины, как длинные нити голубого дождя, сверкая, обвились вокруг её тела. Соль показалось, что в них запутались морские водоросли, мелкие жемчужинки и еле видные клешни крабов.

Глухо заскрежетали тормоза автомобиля.

Туманные видения были так невесомы, что их ноги не касались земли. Звёзды ярко сияли сквозь прозрачное плечо женщины.

Почему господин Гонзиор опустился перед ней на колени? С какой неистовой нежностью он целует её голубую руку!

На мгновение женщина повернула своё прелестное лицо, словно выточенное из тонкого хрусталя, к Гонзиору. Соль увидела её глаза. Они были провалившиеся, мёртвые.

– Несчастные призраки, сгиньте, пропадите! – дико, как безумный, вскрикнул Гиссарго. – Вы пришли, чтобы мучить меня!

– Ты потопил наш корабль, сын, – голос женщины звучал, как падающие струи воды, – мы, не погребённые, не отпетые священником, лежим на морском дне. Печаль, печаль! Твои грехи не дают нашим душам освободиться и подняться ввысь…

– Будь проклято твоё колдовство, сын, – прошептала вторая тень.

Соль увидела, что руки призраков начинают сливаться. Прозрачные волосы женщины окутали их обоих. В мёртвых глазах стояли непролившиеся слёзы.

– Пощадите… – глухим, замирающим голосом прошептал Гиссарго.

Обжигающие фары автомобиля начали гаснуть. Да и сам автомобиль стал зыбким, непрочным. Колёса раскатились и пропали в темноте, стёкла растаяли, растеклись.

– Страшное возмездие ждёт тебя, сын! Но мы обретём свободу…

Откуда это послышалось? Из голубой дымки? Или это пропели хрустальные волосы прозрачной женщины, превращаясь в струи воды?

Туманные видения померкли, постепенно исчезая, растворяясь в ночном воздухе. На песке дороги осталось только несколько мелких жемчужин, но и они исчезли, как высыхают слёзы.

Гиссарго со стоном нечеловеческого отчаяния бросился прочь. Автомобиля-убийцы уже не было, а луна, выплывшая из-за тучи, освещала длинную дорогу, ведущую мимо ядовитой стены и дальше – через пустырь в осеннее поле.

Глава 18
Бессмертие Зелёного Горбуна

Гиссарго бежал, задыхаясь. «Отец, мать… Да будьте вы прокляты! Вы явились, чтобы истязать меня, измучить и погубить!»

Перед Гиссарго было пустое поле. И только вдалеке стоял одинокий старый Дуб, как жидким золотом облитый лунным светом.

«Передохну под дубом, потом скроюсь в густой лесной чаще, – лихорадочно думал Гиссарго. – Я сам упустил свою удачу. Я уже держал за горло эту девчонку! Такое тоненькое горлышко… Сдавить посильнее… И девчонка лежала бы мёртвая у моих ног. А теперь всё рухнуло: мои мечты, мои надежды».

Гиссарго бежал по дороге, усыпанной мелкими камешками. Вот он, одинокий старый дуб. Между ветвей мелькнула серебристая белка и скрылась в глубоком дупле.

«Дождусь полнолуния и тайком проберусь к моему повелителю, – уже подбегая к дубу, подумал Гиссарго. – Он приютит меня в своём холодном пустом замке. Туда не смогут пробраться призраки матери и отца. И я больше никогда не увижу их страшные мёртвые глаза, не услышу туманные укоряющие голоса…»

Уже подбежав к дубу, Гиссарго вдруг споткнулся о круто выпирающий корень.

«Нет, не нравится мне этот дуб, я скроюсь в лесу. До него уже недалеко, – решил Гиссарго. – Мне чудится, что листья этого дуба что-то шепчут».

Он уже хотел бежать дальше, но вдруг гибкая молодая ветка туго обхватила его за плечи, а другая перехлестнула руки.

– Э, брось эти шуточки! – крикнул Гиссарго.

– Я давно ждал тебя, – послышался глубокий шелестящий голос. – И вот наконец ты пришёл. Что ж, здесь твоё последнее пристанище!

Гиссарго хотел выхватить острый кинжал, но ветки дуба так крепко скрутили его, что он не мог высвободить руку.

В это время огромный дуб слегка наклонился. Под ним зашевелилась трава, вздыбилась земля, и показались узловатые, могучие корни. Корни раздвинулись, и между ними открылась глубокая чёрная яма.

– Не хочу, не хочу туда! – пятясь, крикнул Гиссарго.

Но зелёные ветки, крепко стиснув его, неумолимо подталкивали к яме. Поскользнувшись на сыром краю, он рухнул вниз.

– Отпусти меня, старая дубина! – крикнул Гиссарго, стараясь выкарабкаться.

Но тонкие белые корни мгновенно обхватили его тело. Они оплели его всего: лицо, шею, крест-накрест захлестнули грудь, скрутили ноги. Теперь Гиссарго лежал, с головы до ног обвязанный молодыми корнями.

– Я бессмертен, пойми! – отплёвываясь от комочков земли, прокричал Гиссарго. – Придёт время – ты засохнешь, подломишься и рухнешь, и я снова буду свободен!

– Как же, как же, дожидайся, – с насмешкой прошелестел старый дуб. – Вокруг меня растут молодые дубы. Уж они на совесть позаботятся о тебе! Крепкий жёлудь – вот тебе и новый дубок. Так что не беспокойся, дружок, больше тебе не удастся творить зло на земле. Но мне что-то надоело слушать твою глупую воркотню.

И тотчас края ямы сомкнулись. Сверху, как бархатный ковёр, расстелился зелёный дёрн, усыпанный осенними цветами. Голос Гиссарго затих.

– Вот и славненько, – прошептал Дуб с Плохим Характером, выпрямляя ветви. – Теперь можно отдохнуть и вдоволь напиться лунного света.

Глава 19
Награда

Соль перевела дух. Волчишко стоял, прижимаясь к её ноге.

Девочка вставила узорный ключ в замочную скважину. И тут же чёрные колючки злобно растопырились, стараясь как можно глубже впиться ей в пальцы.

«Похоже, вы не хотите, чтобы я открыла ворота», – подумала Соль.

Она посмотрела на свои руки. Какие распухшие, исколотые, но всё равно светятся.

Преодолевая боль, она всё-таки повернула ключ. Послышался скрип, и в ту же минуту сами собой распахнулись половинки тяжёлых литых ворот.

Соль с удивлением увидела, что больше нет змеиных стеблей с колючками: белые вьющиеся розы оплели ограду сверху донизу.

Ей показалось, что над воротами висит в воздухе косматый зверь с разинутой пастью. Но он тут же начал таять, распадаясь на куски, шерсть полетела клочьями, и он беззвучно исчез, слившись с ночной темнотой.

Перед Соль была широкая мраморная лестница, уходящая вверх, как ковром, покрытая лунным светом.

Девочка положила руку на шею Волчишки и вошла в безмолвный сад, словно окутанный мёртвым неподвижным сном. Ни дуновения ветерка, ни шелеста листьев, ни одинокого голоса ночной птицы.

Тишина, окружавшая Соль, охватила её душу. Всё в ней замерло, она не радовалась, не боялась – она ждала, даже сама не зная чего.

Худенькая девочка в платье из грубой марли, усыпанном стекляшками, медленно поднималась по мраморной лестнице. Справа и слева стояли деревья, ветви оттягивали окаменевшие невиданные плоды. На дне прудов лежали каменные лебеди. Потом Соль увидела ветер. Свернувшись кольцами, он неподвижно распластался на траве.

Ей чудилось, что мраморной лестнице никогда не будет конца. Но вот уже виден прекрасный замок. Открытые окна полны лунного света, но замок кажется пустым, в нём тоже поселилась мёртвая тишина.

Вдруг сердце Соль громко забилось.

Она увидела высокий крест над могилой, покрытой мраморными цветами.

А там, среди роз и лилий, лежала мраморная королева, обхватив крест белоснежными руками.

Соль, вся дрожа, подошла поближе и разглядела пленительно нежное лицо, чем-то знакомое, нет, не просто знакомое – родное! Как будто она всю жизнь видела его перед собой. Но какая в этом лице невыразимая печаль! Скорбно сдвинуты брови, из закрытых глаз, кажется, вот-вот прольются слёзы на мраморные цветы.

Что-то тёплое, расширяясь, заполнило грудь Соль.

– Матушка, моя матушка! – тонким детским голосом позвала она.

Что это? Дрогнули и затрепетали длинные ресницы, лёгкий румянец проступил на бледных щеках королевы. Налетевший ветерок шевельнул прядь шелковистых волос.

Королева привстала среди цветов. Её широко открытые синие глаза, ещё ничего не выражая, не отрываясь смотрели на Соль. Вдруг радость, безмерное счастье вспыхнули в них.

Старая женщина, лежавшая у ног королевы, с трудом встала, потирая поясницу.

– Да это же твоя доченька, принцесса Эвисоль! – ахнула она и закашлялась, вытирая ладонью губы.

С головы королевы скатилась корона и потонула среди оживших роз и лилий.

Королева приложила руку к сердцу, ещё пошатываясь, сделала несколько шагов и бросилась к Соль. Она так крепко обняла её, что Соль на мгновение задохнулась у неё на груди. Потом медленно королева приподняла за подбородок лицо дочери и застонала, словно пересиливая боль.

– Что это – сон, безумие, счастье, – прошептала она. – Моя Эвисоль… Моя маленькая принцесса…

«Теперь я верю, что я принцесса Эвисоль, потому что так назвала меня матушка», – подумала девочка в рваном платье из марли.

Всё менялось вокруг. Мраморные складки платья королевы превратились в траурную парчу. Корона, упавшая в цветы, засияла разноцветьем драгоценных камней.

Видно было, как в нижнем зале суетятся слуги. Они накрывали столы скатертями, шитыми цветным шёлком. Сами собой вспыхивали свечи в золотых подсвечниках. Собаки рычали на Волчишку, но он только теснее прижимался к Эвисоль. На кухне поварёнок отгонял полотенцем мух от сладкого пирога.

– Мама, – Эвисоль погладила вздыбившуюся шерсть на спине Волчишки, – посмотри, это мой Волчишко! Он хороший, он мой друг. Мы возьмём его к себе?

– Да, – только и могла ответить королева, не отрывая взгляда от дочери. – Ты вся светишься, моя родная! Как это прекрасно…

Белый лебедь плеснул крылом, фонтан брызнул, пронизанный лунным светом, поднялся вверх. Волчишко зарычал. А Эвисоль засмеялась.

Услышав её смех, ещё слабо, неуверенно улыбнулась королева. От улыбки её прелестное лицо просветлело и расцвело.

– Вот и вернулась наша девочка, – проговорила старая кормилица. – А мы уж и не надеялись. Да нам и не дано было ни надеяться, ни ждать, ни помнить.

– Мама! – вдруг, вздрогнув, прошептала Эвисоль. – Посмотри, мама, твой мизинчик… Он так и остался мраморным!

– Что ж, это память о моём горе, о твоём погибшем отце, – сказала королева Эрилайда, и глаза её потемнели от печали.

Луна медленно опустилась за дальний лес. И тогда над замком, никем не званная, по своей воле поднялась лучистая бледно-золотая звезда.

Эвисоль замерла, глядя на неё.

– Я помню эту звезду, я видела её когда-то, давным-давно, – прошептала Эвисоль.

– Да, дорогая. – Королева прижала к себе Эвисоль. – Ты видела её…

Долго смотрела принцесса Эвисоль на тихо сияющую звезду. Смотрела и не могла оторвать взгляда.

Наконец она с улыбкой повернулась к королеве.

– Матушка, мы позовём к нам господина Гонзиора, да? – сказала она. – Он – добрый, такой добрый. И у него чудесная книга Памяти. Я наперёд знаю, что написано на последней странице. Как я открыла замковые ворота, как мы с Волчишкой поднялись по лестнице. А потом я увидала тебя и сразу всё поняла. Вот сама увидишь, там всё это написано. Как ты светло улыбаешься, как всё вокруг ожило, а над замком сияет эта бледно-золотая звезда.