Читать онлайн Одна к десяти бесплатно

© Евдокимова Н. Н., 2019

© Клецко О. О., 2021

© ООО «Издательство „Абрикос“», 2023

Отчёт первый

Новичок

По городу плыла поздняя весна. Солнце щекотало нос, распускались изумрудные листья на деревьях. Цвели вишни, то и дело роняя на землю лепестки. Мальчишкам до этого не было никакого дела. Кроме Пика, конечно же. Пик был романтиком. Он нюхал сорванный с обочины одуванчик. Пыльца одуванчика сыпалась на его чёрный костюм звёздной пылью. Он задирал голову вверх и смотрел на перелётных птиц, тонких в солнечных лучах, и вздыхал. Пик наклонял к себе цветущие ветви и наслаждался дурманящим запахом. Шагал по дороге, заглядываясь на то, как по обочинам прорывается сквозь асфальт зелёная трава. Весна пленила его, и он, не выдержав весеннего натиска, шёл, закрыв глаза и вдыхая густой весенний воздух. Пик улыбался и покачивал головой в такт неслышимой музыке. И вдруг полетел вперёд, на асфальт.

– Здоров, Пик! – рявкнул громила Кико.

Он, как обычно, налетел сзади и толкнул Пика рюкзаком. Это происходило каждый день, и Пик должен был уже привыкнуть. Но нет, он был не злопамятным, и каждый новый день дарил ему надежду на то, что уж сегодня ему не валяться на асфальте, не быть сбитым с ног рюкзаком. К тому же Пик знал: Кико делал это вовсе не со зла, а по большой дружбе. В их классе все мальчишки дружили. Да как может быть иначе, когда в классе нет девчонок?! Именно они, девчонки, красивые и величественные, вносят в учёбу разлад. Школа – не место всяким там блёсткам и длинным ресницам. Хотя у Пика-то ресницы были длинными…

Пик поднялся с земли, отряхнул ладони, и радостный Кико, обхватив его шею рукой, пригнул беднягу к земле. Кико взъерошил Пику волосы.

– Моя причёска! – возмутился Пик. – Я так старался!

Кико добродушно ухмыльнулся:

– Ты у нас красава, да? Будь у нас в классе девчонки – все были бы твои!

Он ослабил захват, и Пик, вжав голову в плечи, пригладил волосы. А Кико вдруг стал грозным и убеждённо сказал:

– Но у нас их нет и не будет!

Мальчишки пошли дальше как ни в чём не бывало. Чёрный школьный костюм висел на плотном Кико мешком, сзади на штанинах налипли комья грязи. Белая рубашка была скорее серой, а неповязанный галстук торчал из кармана. Кико повесил рюкзак на одно плечо и скособочился. Пик держал спину прямо, а подбородок высоко. Они остановились у автобусной остановки.

К остановке, просигналив, подъехал автобус, а потом, по-медвежьи ухнув, уехал дальше. Кико и Пик смотрели на остановку, на которой стояли ещё двое мальчишек. Один из них взглянул на часы и сказал:

– Автобус опоздал на тридцать две секунды. Об этом говорю я, Лэндо, стоя на асфальте тёплым весенним днём, – и, довольно кивнув, двинулся навстречу Кико и Пику. Он был худеньким, с бледным треугольным лицом. Волосы Лэндо, зачёсанные назад, ниспадали на плечи.

Второй мальчишка, растерянно посмотрев по сторонам, хлопнул себя по лбу:

– А… – и подбежал к остальным.

Это был Виллик. Он постоянно метался из стороны в сторону, забывал всё на свете… Виллик был раззява. Он пристраивался к ребятам то справа, то слева и, готовый в очередной раз рвануть в противоположном направлении, был остановлен Кико.

– Не дёргайся, – прорычал Кико.

– А… Кикико… Ладно, Кикико…

– Я Кико, – привычно поправил его Кико.

Мальчишки выстроились в шеренгу и загородили почти всю улицу. С обочины к ним шагнул высокий и худой Оуэн. Вместо брюк на Оуэне были шорты, а поверх рубашки с короткими рукавами он надел нелепый короткорукавый пиджак. Пик сделал шаг назад и взял Оуэна за руку. Рука у Оуэна была тёплой, и Пик улыбнулся.

Слева и справа спрыгнули Ивел и Скип. Сзади подоспела тихая тройка мальчишек. Гудящей толпой все они пошли по дороге. Кико то и дело толкал друзей кулаком в плечо, и оттого толпа шаталась и расползалась. Сзади сигналили машины, но мальчишки даже не оборачивались. Автомобили терпеливо плелись следом, пассажиры с водителями выглядывали из окон – далеко ли до школы?

Далеко. Далеко ещё!

Чёрт бы побрал этот восьмой «Д»!

Никакой класс больше не выстраивается на дороге ни в шеренгу, ни в сплочённую группку, и вообще не ходит в компании больше трёх! Весь восьмой «Д», все десять человек, город знал наперечёт: Пик, Кико, Лэндо, Оуэн, Виллик, Ивел, Скип и тихая тройка! Каждый день этот класс организует единственную пробку в городе, победным шествием добираясь до школы! Водители десятой дорогой стараются объехать это место, но так некстати забывают, и каждый день вослед классу сигналят автолюбители-новички…

Что они о себе думают, эти мальчишки?

Кико скачет на одной ноге и толкает в плечо то того, то другого. Лэндо то и дело проверяет, как соотносится его рост с ростом одноклассников, заставляя остановиться и провести измерения. Пик и Оуэн переплели пальцы и семенят позади всех. Виллик перебегает с места на место, что-то спрашивает и убегает. Ивел и Скип идут по бордюрам. Ивел – с одной стороны дороги, Скип – с другой. Тихая тройка кивает и перешёптывается.

Восемь лет одно и то же. От такого постоянства водителям хочется рвать на себе волосы, но они терпеливо притормаживают машины. Их надежда на будущее – это виднеющиеся вдали ворота школы: железные, кованые, с металлическими розами, вплетёнными в прутья. Кико ударом ноги открывает калитку и пропускает Пика и Оуэна. На плечо к Пику садится ласточка. Стараясь шагнуть так, чтобы длина шага до калитки равнялась длине шага после калитки, вперёд движется Лэндо. Виллик спотыкается о нижнюю железную решётку и с трудом удерживает равновесие. Ивел и Скип поворачиваются друг к другу и проходят калитку боком, а тихая тройка толкается плечами, стараясь протиснуться хором.

Кико с силой захлопывает калитку. Тяжело гремит металл. Ученики других классов в недоумении останавливаются у ворот, вздрагивая от звука.

Опять этот цирк!

Восемь лет подряд! Чёрт бы побрал этот восьмой «Д»!

Пока они не закончат свой глупый ритуал, соваться бесполезно! Да и кому хочется иметь дело с Кико? Никому!

Запоздавшие к приходу восьмиденов, как класс называют в школе, останавливались у ворот и наблюдали. Восьмидены выстроились в шеренгу и, высоко задрав подбородки, смотрели на школу. Пик и Оуэн сцепили мизинцы. Школа была огромной, шпилистой, серо-чёрно-каменной. Самую высокую башню здания украшали часы. Секундная стрелка стучала, и стук её отдавался в подошвах. Без десяти восемь. Как обычно.

– Флаг! – взревел Кико. – Вынести!!!

– А! – испуганно вскрикнул Виллик, как будто слышал о флаге впервые. Похлопал себя по карманам. Перевесил рюкзак на грудь и долго в нём рылся. Все нетерпеливо ждали. Толпа за воротами школы нарастала, в решётки просовывались любопытные мальчишечьи мордахи. Сзади напирали зрители, и, если бы забор не был таким железным, его прогнуло бы от любопытства, а то и снесло бы к такой-то бабушке.

Наконец-то Виллик занырнул рукой поглубже в рюкзак и выудил оттуда скомканное розовое полотнище. Расправил его, взял в две руки и вынес перед шеренгой, встав по стойке смирно. Кто-то захохотал за забором, но его рот закрыла чья-то ладонь.

На смятом флаге красовалась женская грудь, перечёркнутая красным крест-накрест.

Виллик был серьёзен.

– Гимн!!! – прорычал Кико. – Запевай!

Высоко подняв флаг над головой, перед шеренгой ходил туда-обратно Виллик. Кико вернулся в строй и, в блаженстве зажмурившись, неистово запел. Ему вторили все восьмидены:

Других слов в песне не было, а единственный то ли куплет, то ли припев повторялся десять раз – ровно столько, сколько учеников было в восьмидене. Песня закончилась, но ученики за забором не торопились заходить. Они прекрасно знали – построение ещё не окончено. Школьникам весело сигналили проезжающие мимо машины.

Пик высвободил руку и сделал шаг вперёд. Сегодня была его очередь принимать и хранить флаг. Немного подождав, Пик строгим шагом подошёл к Виллику и сдержанно кивнул. Виллик тоже кивнул и чуть не выпустил флаг. Пик на всякий случай схватился за один край, а потом перехватил флаг повыше. Сложил его сторона к стороне. Лэндо еле удержался на месте, чтобы не ринуться на подмогу: разве сможет Пик сложить флаг так, чтобы уголок прилегал к уголку? Впрочем, Виллик его попросту комкает.

Сложив флаг, Пик поцеловал его и опустил в рюкзак.

– Р-р-разойтись! – скомандовал Кико.

Ученики других классов наконец открыли калитку и протиснулись во двор. Восьмидены поднимались по высоким школьным ступенькам. Школа встречала их с распахнутыми объятьями. На часах было без трёх минут восемь.

Восьмидены подошли к своему классу. Кико крикнул:

– С новым днём, мужики! – и толкнул ногой дверь.

Мальчишки ввалились в класс и остолбенели. Класс не был пустым. В классе кто-то был. Не учитель, нет – учитель алгебры никогда не приходил раньше звонка. В строгом чёрном школьном костюме…

ПЛАТЬЕ?!

…Посреди класса стоял новый ученик Первой мужской общеобразовательной школы.

ДЕВЧОНКА?!!

У восьмиденов отвисли челюсти.

– Ф-фигассе! – охнул Кико и ударил себя по лбу.

– Ой, – испугался Пик, а Оуэн от удивления крепче схватил Пика за руку. Пик и Оуэн переглянулись и снова посмотрели на девчонку.

Девчонка тоже выглядела испуганной. Время будто замерло, они стояли так вечность – десять восьмиденов и одна незнакомая девчонка. Никто даже не заметил, как прозвенел звонок. Девчонка нервно теребила ручку сумки и то и дело дотрагивалась до заколки в волосах.

Виллик сделал шаг вперёд, обошёл новенькую и невежливо заметил:

– Мала́я! Ты, наверное, школы перепутала?

Девчонка покраснела и опустила взгляд.

– Ничего я не перепутала… – еле слышно шепнула она.

Теперь вперёд двинулся Кико. Он, подбросив рюкзак на плече, в два шага достиг девчонки и, нахмурившись, осмотрел её со всех сторон. Потом подошёл вплотную и заглянул в глаза. Девчонка стояла, не в силах шевельнуться. Кико стал говорить, нависая над девчонкой:

– Первая. Мужская. Общеобразовательная. Школа. ПМОШ! Тебе ясно? Тут, – Кико отстранился и согнул руку, показывая мышцы, – мужики учатся! Ясно тебе? Класс! – Кико внезапно повернулся к восьмиденам. – Гимн запе-вай! Класс без ба-а-аб!

Восьмидены молчали. Девчонка наклонила голову. На добротную дубовую парту капали девчоночьи слёзы. Пик не выдержал и тоже заплакал. Оуэн достал платочек и вытирал Пику слёзы. Что уж говорить – девчонка была вполне миленькой. Если бы это было не в стенах ПМОШ, а за стенами ПМОШ, может быть, даже во дворе ПМОШ, то Кико подошёл бы познакомиться. Они, может, всем классом подошли бы познакомиться. Но только не здесь, в классе, в последнем оплоте настоящей мужской дружбы и товарищества!

– Я здесь в качестве эксперимента, – осторожно сказала девчонка. – Мне выпал жребий. Я из Первой женской общеобразовательной школы. А из вашей школы один ученик отправился в нашу… – Девчонка всхлипнула, взяла сумку и направилась к выходу. – Хочу обратно в ПЖОШ… – заныла она на ходу. Её чёрные туфельки блестели лаком. В них отражались перевёрнутые восьмидены – и такими оставались в памяти.

– В ПЖОШ не уйдёшь! – вдруг крикнула тихая тройка и перегородила ей дорогу.

Первая женская общеобразовательная школа была на другом конце города, и всё, что о ней знали восьмидены, – это то, что в ней учатся одни девчонки.

Значит, эксперимент! Кико со злостью ухнул на стул. Рюкзак, который оставался на плече, громыхнул. Один из тихой тройки подошёл к девчонке и протянул невесть откуда взявшийся цветок. Девчонка перестала плакать, а щёки её покраснели. Она взяла цветок и несмело улыбнулась.

– Меня зовут Пик, – вдруг сказал Пик.

Девчонка улыбнулась смелее. На дне рюкзака Пика не знал, куда деваться от стыда, грудастый флаг восьмиденов.

– Меня зовут Сайли, – тихо сказала девчонка.

Лэндо подбежал к доске и стал рисовать:

– Вот наш класс. Так расположены парты. – Он то и дело оборачивался, сверяясь. – Пик и Оуэн – в противоположных концах класса. Кико – второй во втором ряду, почти по центру, а ряды у нас по принципу три – четыре – три. Лишних парт нет. Значит…

Лэндо нарисовал на доске большой знак вопроса и подписал его: «Сайли».

Сайли снова смутилась. Лэндо развёл руками:

– И вопрос. Куда девать Сайли? Отдельной парты у нас нет. Значит, сядет к кому-то второй.

Сайли смотрела на восьмиденов, а они безмолвно таращились на неё. Те, кто ещё стоял у входа, расселись по местам. Ушёл к своей парте и Лэндо, смахнув со столешницы невидимые пылинки. Сайли вышла к доске, встала прямо под знаком вопроса и видела всех. Нужно к кому-то сесть. Но к кому?

– Эй, как там тебя, Суйли! – приветственно махнул рукой Виллик. – Айда ко мне!

И мальчишек будто включили. Они размахивали руками, зазывали Сайли сесть рядом с ними. Кто-то нахваливал вид из окна, другие приглашали на первый ряд, где лучше всего видно. Только Кико набросился грудью на парту и кидал на всех ненавистные взгляды.

– Только не ко мне, – цедил он сквозь зубы. – Только не ко мне!

Сайли задумалась. Она прижала указательный палец к губе и смотрела вверх. Потом обвела класс глазами. Все замерли на своих партах, даже Кико застыл. И вдруг догадка озарила лицо Сайли. Тихо и торжественно она пошла между рядами. Класс загудел. Каждый, мимо кого проходила девочка, дурашливо улыбался, согреваемый надеждой. Но Сайли шагала дальше. Она дошла до конца класса и стала переставлять цветы с невысокого стола на подоконник. Протёрла стол тряпочкой. Вдохнула, задержала дыхание – и сдвинула стол к первому ряду, в самый конец. Никто раньше и не думал, что стол, на котором стояли цветы, – это и есть самая обычная парта… Знали бы – разнесли бы её загодя в щепки!

– Только не к первому ряду! – взмолился Лэндо. – Тогда получится схема четыре – четыре – три! Я этого не вынесу! – Лэндо в ужасе закрыл лицо руками.

Кико, не говоря ни слова, передвинул свою парту в третий ряд. Когда все наконец-то расселись, в класс ввалился учитель. Он выглядел потрёпанным и весёлым. Его волосы были взъерошены, а очки перекосились.

– Привет, пацаны! – хрипло крикнул он. – Я, кажется, немного опозда…

Весна была в самом разгаре. За окном чирикали птички. В класс влетали непослушные лепестки. У учителя алгебры отвалилась челюсть. Он тыкал пальцем в новенькую и неистово орал. И вдруг свалился в обморок. Пик и Оуэн бросились к нему. Пик брызгал на учителя водой, а Оуэн обмахивал его платочком. Учитель открыл один глаз и промолвил:

– Девчонка… – и снова стукнулся головой об пол.

Вся учёба шла насмарку. Учитель Тарри Флич ещё долго обмякал в учительском кресле, пока не смирился с фактом. Сайли спокойно сидела и ждала урока. Она знала, что такое эксперимент. Её папа как-то согласился поучаствовать в тестировании новых таблеток от головной боли. Сначала он ждал, пока заболит голова, – для чистоты эксперимента. А та, как назло, не заболевала. Сайли помнила, как папа спал до двух дня, не ел до десяти вечера, включал погромче колонки с зубодробильной музыкой, – Сайли не выдерживала и убегала к подружкам. А папина голова выдерживала всё. Когда в один прекрасный день голова всё же заболела, папа дрожащими руками вытряхнул таблетку из коробки, разжевал её, запил водой и помчался записывать наблюдения. Головная боль прошла за пять минут, но папа неожиданно начал смеяться. Он хохотал и хохотал, никак не мог остановиться…

С тех пор Сайли серьёзно относилась к экспериментам. А в её сумке лежал блокнот, в котором она собиралась писать заметки о своём пребывании в Первой мужской общеобразовательной школе.

– Ладно, пацаны, – пришёл в себя учитель. – Открывайте на странице сто восьмидесятой и начинайте решать.

– А я? – спросила Сайли.

– Я что, неясно сказал? – разозлился Тарри Флич. – Все решаем со сто восьмидесятой!

Сайли пожала плечами. Учитель, который пару минут назад грохнулся на пол, теперь спрятал голову в песок. Мальчишки покорно зашуршали учебниками и стали что-то царапать в тетрадях. Сайли подняла руку и, не дожидаясь ответа, спросила:

– А кто пойдёт решать к доске?

Тут на неё обернулись все. Даже Пик удивлённо моргал.

– Решать у доски? – испуганно выговорил учитель.

Сайли кивнула.

Кико с досадой стукнул по столу кулаком. У этих девчонок вечно всё не так! У доски решать! Может, после решения примера ещё и цветочек пририсовать надо?!

Учитель молча показал сначала на Сайли, потом на доску. Раз предложила, надо идти. Сайли решила пример и нарисовала цветочек. Пик покорно перерисовал его в тетрадку. Кико неистово зарычал, но его голос слился со звонком на перемену. Звонок только утих, и отзвуки его ещё стояли в ушах, а учитель уже куда-то умчался. Восьмидены хотели было выйти в коридор, как вдруг в дверном проёме показалась чья-то любопытная голова, а за ней ещё и ещё одна. Вся школа пришла поглядеть на новенькую. Мальчишки заглядывали в класс, тыкали пальцами в Сайли, их утаскивали за шиворот назад, и на Сайли пялилась уже другая пара глаз… Кико, взвалив рюкзак на плечо, в два шага достиг двери и захлопнул её.

– Следующий урок – физкультура, – напомнил Лэндо. – Мы не должны опоздать к началу…

– Точно, физра, – загудели восьмидены.

Сайли испуганно посмотрела на них:

– Но ведь по расписанию – география?

– Какая география? – удивился Виллик.

Оуэн подошёл к Сайли и улыбнулся – так, что появились ямочки на щеках.

– Вместо географии у нас всегда физкультура, а если не физкультура, тогда географии всё равно не будет, потому что учитель географии – это учитель физкультуры, и когда одного нет, тогда и другого нет, а география нам не нужна, потому что мы её в прошлом году всю прошли, а в этом, может, всю физкультуру пройдём, но это ещё не точно, – как всегда, по-своему объяснил Оуэн.

Кико достал из рюкзака пакет, выпотрошил его на парту. Скинул пиджак, штаны и рубашку и остался в одних трусах. Сайли густо покраснела. Но мальчишки, казалось, не замечали её. Пик разделся до трусов и маечки и надел широкие синие штаны и бело-синюю футболку. Виллик запутался в носках – никак не мог понять, надеты они шиворот-навыворот или нет. Оуэн облачился в сплошной комбинезон, похожий на купальный костюм. Полуголый Кико влез на парту и нажимал кнопки в мобильнике. Лэндо аккуратно складывал снятую школьную форму и, достав невесть откуда утюг, разглаживал спортивную. Тихая тройка обменивалась шортами. Ивел и Скип, быстро переодевшись, стояли у двери, будто два стражника. Сайли не знала, куда себя девать. Они забыли о ней, что ли? Она вежливо прокашлялась, но из-за этого лишь Кико закашлял в ответ. Сайли краснела, молчала и старалась отвернуться, но будто застыла и ничего не могла сделать. И только когда Виллик по рассеянности вместе со штанами стянул и исподнее, Сайли, зажмурившись, крикнула:

– Где ваша раздевалка?!

Восьмидены смотрели на неё и растерянно моргали.

– Здесь, – как ни в чём не бывало сказал Кико. – От кого нам прятаться?

Сайли выжидающе посмотрела на Пика.

– Мы… это… – негромко сказал Пик. – Мы так привыкли.

– Делайте что хотите! – вспыхнула Сайли.

Виллик, помотав головой, стремительно доразоблачился и, почёсывая затылок, думал, что бы ему надеть. Радостные мальчишки ринулись переодеваться дальше, как будто только и ждали Сайлиных слов. Потом, не сговариваясь, помчались в спортивный зал. Сайли еле поспевала за ними. Школьники, завидев её, притормаживали, раскрыв от удивления рты, – не все ещё были в курсе новостей. Отовсюду в коридоре слышалось:

– Вот это да…

– Девчонка!

– Что она тут делает?

– А это кто?

Частенько все эти возгласы сопровождались такими словами, что Сайли хотелось закрыть уши. А ещё мальчишки присвистывали, гудели и топали ногами. Они окликали Сайли, пытались выведать имя и плелись следом. Толпа нарастала. Восьмидены к этому времени убежали вперёд, и Сайли чувствовала себя в ловушке. Новенькая нахмурилась и стала смотреть в пол.

Проходя мимо спортивного зала, она увидела дверцу с надписью: «Мужская раздевалка». Сайли торопливо толкнула дверь и спряталась за ней, закрывшись на защёлку. Сверху посыпалась пыль, дверной проём был оплетён паутиной. В решётчатое окошко, ведущее в спортзал, пробивался луч света. На мячах, чьих-то старых кроссовках, лыжах лежал толстенный слой пыли. Сайли с любопытством огляделась, дотронулась до крючков, на которых должна была висеть мальчишечья одежда, – на пальце остался чёрный след. В углу стоял полустёртый веник и треснувший совок. Из стены торчал одинокий умывальник.

Сайли забыла про толпу у раздевалки. В голове стала складываться неплохая картинка. Похоже, у неё теперь будет своё укрытие. Тайник на случай последствий эксперимента. Своеобразное убежище… Внезапно ей вспомнилось, как начался эксперимент. Её вызвали посреди урока к директору. Она думала, из-за пропущенной контрольной. Но нет. Директор, глаза которой неумело прятались за большими квадратными очками, кисло смотрела на Сайли. «Всё это могло бы быть чуть более торжественно», – подумала сейчас Сайли. А тогда директор спросила у неё в лоб:

– Что ты знаешь о Первой мужской общеобразовательной?

– Ничего… – потупила взгляд Сайли.

– Вот и узнаешь, – сказала директор.

Уже потом завуч школы всё объясняла подробнее и сыпала словами вроде «толерантности», «отзывчивости», говорила о новизне процесса, о застойных явлениях. Конечно, можно было отказаться. Но девочки в Первой женской привыкли к прилежности – и Сайли согласилась.

Теперь же она осторожно приоткрыла дверь в коридор. Тот был пуст: любопытствующие разбрелись по классам. Лишь после этого Сайли на цыпочках покинула раздевалку. Прозвенел звонок, и Сайли зашла в спортзал.

Восьмидены выстроились. Первым, самым высоким, был Кико. Почему-то строй замыкал не самый низкий ученик, а Оуэн, который был чуть ниже Кико. Сайли втиснулась между Лэндо и одним из тихой тройки. Она уже представляла, как учитель будет делать перекличку, заметит её, удивится… На этом месте учитель должен был бы увидеть, что у Сайли нет формы, ведь она была готова к географии, но никак не к физкультуре. Тогда её освободят от занятия, она сядет на скамеечку, внимательно рассмотрит одноклассников и подумает обо всём случившемся сегодня.

Но ничего подобного не произошло. Учитель рявкнул:

– Восьмидены! Равняйсь! Смирно!

Кико выпрямился, но тут же снова слегка наклонился к правому плечу, на котором всё ещё висел массивный рюкзак. Виллик держал подбородок высоко поднятым. Один носок у него был жёлтого цвета, а другой – красного в зелёный горошек.

Сейчас, сейчас учитель обратит внимание на человека женского пола в платье!

– Пятьдесят отжиманий! – прорычал учитель и стал что-то записывать в блокноте.

Сайли испуганно поглядела на мальчишек – но те уже вовсю отжимались. Пик лежал плашмя и пытался оторвать тело от пола, но поднималась только тыльная часть, а руки предательски дрожали.

«Теперь-то я стою одна, остальные отжимаются, – подумала Сайли. – Сейчас-то меня точно заметят!»

– Эксперимент есть эксперимент, Сайли! – крикнул учитель. – Пятьдесят отжиманий!

Сайли сжала губы, опустилась на пол и начала отжиматься. Ноги и спину она держала ровно, планкой, опускалась почти до самого пола, тут же выпрямляла руки и опускалась вновь. Восьмидены с раскрасневшимися лицами повернулись к ней и с усилием, но искренне улыбнулись. Сайли улыбнулась в ответ.

…Тем временем в ПЖОШ

– А-а-а!!! – радостно визжали девчонки.

Среднестатистический мальчик из Первой мужской общеобразовательной школы закрыл уши, но всё равно слышал этот непрекращающийся визг.

– А-а-а!!! Какой хорошенький!!! Вы только посмотрите!!! А-а-а!!!

Уроки были сорваны.

Девчонки щипали мальчишку за щёки, строили глазки и продолжали визжать.

Отчёт второй

Никакой девчонки

Каблуки ботинок Пика стучали по асфальту. Звук разбредался по закуткам пустынной улицы, залитой густым послеобеденным солнцем. Сейчас Пик был не похож сам на себя. Его взгляд был серьёзен, глаза сощурены. За спиной висел рюкзак, в котором негромко постукивали друг о дружку книги. В руке Пик сжимал букет, собранный по дороге, – одуванчики, подорожник, колокольчики, ромашки. Над головой прожужжала стрекоза, а безоблачное небо рассекал на две половинки реактивный самолёт. Пик не обратил на это никакого внимания. Дойдя до высокого забора, за которым виднелся дом, Пик остановился. Порывшись в кармане, достал связку ключей. Задумчиво взвесил ключи на ладони, невысоко подбросил их несколько раз. Отворил калитку, поднялся по ступеням веранды. Отомкнул дверь.

– Мам? – крикнул он в глубь дома.

Голос Пика отразился от стен и поскакал по ступеням на второй этаж.

В доме было пусто. Если не считать, конечно, старого ньюфаундленда Пинча, который притопал на зов, стуча когтями по полу, и подставил голову под ладонь. Пик потрепал его за ухом, скинул туфли и сунул ноги в большие розовые тапки. Подошёл к обеденному столу и положил на него букет из придорожных цветов.

– Девчонка, – озабоченно шепнул он.

Пинч, думая, что говорят ему, с готовностью гавкнул и уткнулся мокрым носом под коленку. Пик погладил его ещё раз. Подошёл к холодильнику, достал йогурт, а с полки взял упаковку клубничного сока, горсть шоколадных конфет и направился наверх, в свою комнату.

– Девчонка, значит, – задумчиво сказал Пик, бросая упаковки с едой на кровать. Пачка сока спружинила, подпрыгнула ещё раз и утонула в ворсистом пледе. Пик снял костюм, повесил на вешалку, надел шорты и футболку с медвежонком Тедди на груди. Футболка была длинной, до колен, так что было непонятно, зачем Пику понадобились ещё и шорты.

Он с размаху упал на кровать, протянул руку к тумбочке, не глядя достал книгу, лежавшую раскрытой где-то посередине. С лестницы послышались цокающие шаги. В комнату вошёл Пинч, положил голову на ногу Пика и зажмурился. На обложке книги красовались парень и девушка – худые и длинные, а украшали книгу блёстки. Пик уже в пятый раз перечитывал её. История в книге была похожа на все другие истории из книг, украшенных блёстками. Девочка ещё в первом классе влюбилась в одноклассника, но, конечно же, не сказала ему об этом. В восьмом классе этот парень уезжает в другой город, и девчонка узнаёт об этом последней. Она мчится на вокзал, видит уезжающий поезд, льёт слёзы. Потом начинает действовать: ловит машину, на которой мчится к составу. Машина перекрывает рельсы, останавливая поезд. Девчонка бежит в поисках парня своей мечты по вагонам и, когда находит нужное купе, врывается в него, готовая рассказать о нахлынувших чувствах. Но застаёт одноклассника целующимся с длинноногой блондинкой. Тут она, конечно же, ничего не говорит, а выбегает из купе. Это происходит так быстро, что возлюбленный даже не замечает её появления. Оказывается, парень с девушкой не всерьёз целовались, просто одноклассник проспорил поцелуй в карты. Поцеловавшись, он вытирает рукавом губы и вспоминает одноклассницу: вот бы она тут была! Но нет, одноклассница уже мчится по полю в неизвестном направлении, а парень уезжает-таки в свой далёкий город. Там он начинает виртуальную переписку с девушкой, влюбляется в неё, а потом признаётся, что вот-де любит ещё и одноклассницу, оставшуюся в другом городе. Девушка по переписке признаётся, что это она и есть, они выясняют, кто там с кем и почему целовался в поезде. А потом едут встречаться в совершенно другой город, где и остаются жить навсегда.

Закладка в виде сердечка была как раз на том месте, где машина останавливается перед поездом. Этот кусок был самым увлекательным. Пик прошёлся взглядом до конца разворота, но вдруг понял, что не прочитал ни слова. Он вернулся глазами в начало, принялся читать заново – но слова проскакивали мимо. Пик сосредоточился и стал читать ещё раз, да только разозлился и бросил книжку в стену. Пинч испуганно тявкнул. Пик сел, виновато погладил собаку, а потом встал у окна.

– Девчонка, говорите, – сердито сказал Пик.

Он поднял двумя пальцами крохотный горшочек, в котором росла миниатюрная пальма, и пристально рассмотрел его. Такими разноцветными горшками был уставлен весь подоконник, а в них – маленькие копии больших растений. Настоящие. Фиалки, кактусы, диффенбахии… Пик выращивал их сам.

Мальчишка в футболке до колен выдернул из горшка мини-пальму, растёр её между пальцами и, недобро сощурившись, сказал:

– Девчонка, девчонка… Нет никакой девчонки.

Сайли бежала по тротуару. Она часто дышала, держала сумку на отставленной в сторону руке. Изредка оглядывалась, вид у неё был взволнованный. Пробегая мимо одного из домов, она не заметила, как наступила зазевавшейся кошке на хвост. Кошка противно заверещала, и Сайли остановилась. Опустила голову, поставила руки на колени и отдышалась. Тихонько подошла к кошке, старательно вылизывающей хвост.

– Котя… эй, котя, – позвала она. – Больно, да?

Кошка брезгливо дёрнула лапой, мяукнула и прыгнула за забор. Сайли помотала головой и побежала дальше. Хорошо бы остановиться, подумать о прошедшем дне, но пока что некогда, некогда! Сайли добежала до длинной лестницы, ведущей вниз, и помчалась по ступенькам. Потом вперёд… поворот направо… ещё раз направо…

Сайли притормозила у киоска с фруктами, снова отдышалась и посмотрела на продавщицу. Если бы Сайли не так устала, то заметила бы, что на неё из-за кустов смотрели два глаза. Она поклонилась и сказала:

– Здравствуйте, тётя Кивимура!

– Здравствуй, Сайли! – ласково ответила женщина. – Что тебе сегодня?

Сайли на секунду задумалась, а потом стала перечислять:

– Два апельсина… Лук-порей… Полкило шампиньонов… Капусту и килограмм яблок.

Кивимура сложила всё в большой бумажный пакет.

Сайли помялась и добавила:

– И ещё для нас… Килограмм яблок и один кабачок.

Кивимура улыбнулась, сложила всё в другой пакет, поменьше, и передала Сайли. Сайли спросила:

– Я что-то должна?

Кивимура замотала головой.

– Мы ждём тебя в пять, – сказала она.

Сайли перехватила оба пакета правой рукой, поклонилась и убежала. Два глаза, следившие за ней, скрылись в листве. Зашуршали ветки. Сайли бежала по тротуару, то и дело ударяя ногой по бумажным пакетам. Разогнавшись, она случайно наступила дедушке-прохожему на ногу. «Я сегодня как Виллик», – промелькнуло в голове у Сайли. Остановившись, она слегка поклонилась и заботливо спросила:

– Ой, дедуля… Больно, дедуля? – Но тот лишь пробурчал что-то неразборчивое и погрозил палкой.

Сайли, недолго думая, побежала прочь. Поворачиваясь, дед заметил, что из-за изгороди кто-то смотрит. Это, не иначе, какой-нибудь кот. Дед погрозил коту палкой, и тот, видимо, исчез. Сайли забежала в магазин, купила две пачки риса, два пакета молока и два батона. Спустившись по улице вниз, позвонила в одну из квартир многоэтажки. Зашла в дом. А к подъезду кто-то неторопливо подошёл и долго рассматривал домофон.

Дверь отворила старенькая бабуля. Невысокая, на голову ниже Сайли. Её голова потрясывалась в такт неслышимой музыке. Кожа была бледной, морщинистой и складчатой.

– Здравствуйте, бабуля, – поклонилась Сайли и протянула пакет. – Вот, принесла.

Бабушка, забирая пакет, сначала потрясла головой вверх-вниз, а потом, разглядывая покупки, вправо-влево.

– Кто же обо мне позаботится, как не ты, – скрипучим голосом сказала бабушка.

Сайли улыбнулась и приподнялась на цыпочках.

– Заходи, заходи, – пригласила бабуля. – Чаю с мясом дам.

– Ой, что вы, – засомневалась Сайли. – Я совсем не голодная.

Желудок Сайли громогласно заявил, что она говорит неправду. На самом деле она так и не поняла, когда у этих мальчишек перерыв на обед. После физкультуры восьмидены прискакали в класс, и сразу же прозвучал звонок на урок. На уроке мальчишки так засиделись, что тот растянулся до конца перемены. А следующий урок был последним, и восьмидены разошлись, хлопая друг друга по плечам. Сайли они не хлопали, хотя могли бы. Обед Сайли так и остался лежать на дне сумки нетронутым. Его она съест дома.

Бабуля насыпала Сайли каши с мясной подливой, а сама стала есть тёртую свёклу, сдобренную растительным маслом. Она прищурилась и посмотрела на девчонку. Наверняка хотела что-то сказать, но Сайли в два счёта расправилась с кашей, помыла посуду, полила цветы, вытерла пыль. Бабуля молча протянула ей деньги за продукты и помощь по дому. Дала Сайли три связанные крючком салфетки – подставки под вазы. Их надо было отнести в сувенирный магазин. Сайли спохватилась и отдала вчерашнюю выручку от проданных салфеток. Сбегала в сувенирный, поменяла товар на деньги.

– Сайли, а Сайли, – сказал продавец, – когда ты сама для нас что-то смастеришь?

– Ой, мне так некогда! – отмахнулась Сайли и помчалась к дому продавщицы фруктов. Там она помогала делать домашнее задание сыну продавщицы.

– Я ему в этом помочь не могу, – качала головой его мама. – Если помогать начинаю я, тогда мы попросту вместе плачем.

– Что у тебя сегодня? – спросила Сайли у плотного приземистого Тима.

Он был второклассником и уроки делать не любил. Тим пожал плечами, потом, раскрыв рот, поковырял в носу.

– Тим! – прикрикнула на него девчонка и вытащила палец мальчика из носа. – Я помогаю тебе домашние задания делать, а ты мне в этом не помогаешь!

– Ой, Сайличек, – сладким голосом пропел Тим, – нарисуй мне бабочку, как она садится на цветок. Это по рисованию надо.

– Я не рисую за тебя! Давай, давай, будешь пробовать сам!

Сайли втолкнула Тима в комнату и, подхватив его под мышки, усадила за стол.

– Какая ты несговорчивая, – расстроился Тим и стал изображать что-то в альбоме. – Почему ты только час со мной занимаешься? Оставайся у нас жить.

Но через час Сайли забрала полагающийся гонорар, помахала Тиму и выскочила на улицу. Изгородь снова зашевелилась, и чьи-то быстрые шаги начали преследовать Сайли. Сайли остановилась, задумалась, а потом резко повернулась. Девчонка, помладше Сайли, испугалась и стала смотреть по сторонам, думая, куда бы скрыться. В несколько шагов Сайли настигла её и схватила за ухо.

– Мотька! Ты почему не дома? – грозно спросила она.

– Сайка, пусти! – заверещала девчонка, топая ногами. – Я же просто хожу! Я же ничего такого не делаю!

– Конечно! – возмутилась Сайли. – Ты ничего не делаешь! И ходишь за мной!

Мотька вдруг посерьёзнела:

– Знаешь, Сайка, не только я. Мне показалось, я видела…

– Брось выдумывать! Пойдём домой!

Мотька засопела и дала Сайли руку.

– Как там эксперимент, Сайчик? – заискивающе спросила она. – Хороший эксперимент?

– А ты откуда про него знаешь? – удивилась Сайли.

Мотька снова засопела и ничего не ответила.

Они шли по мостовой к одноэтажному домику, выкрашенному в розовый цвет. Когда зашли, на них сразу повис младшенький, радостно выкрикивая:

– Сяли! Отя!

Сайли вытерла ему нос своим платком, поставила на пол и достала из пакета кабачок.

– Чок! – обрадовался младшенький, нарисовал ему голову и уши, привязал к хвостику верёвку и стал катать за собой по дому.

Мотька заглянула к их старшей сестре, Сайли же обняла маму, а потом подошла к шкафу. На нём стояла большая копилка в виде домика. Сайли опустила в неё заработанные деньги.

– Эх, Сайчик! – вздохнула Мотька. – Кучу времени тратишь, чтобы их назарабатывать! Лучше бы домой приходила и мне помогала уроки делать.

– Я тебе и так помогаю, – отмахнулась Сайли и пошла в свою комнату. Она давно уже мечтала об этом – уединиться, чтобы никто не мешал думать. А подумать было над чем… Начался эксперимент спокойно. Так ли будет дальше? Чего ей ждать от мальчишек? А от школы? В старой школе её предыдущий класс…

– Привет! – наперебой закричали девчонки из её класса. – Вот это сюрприз, правда?! Мы ждём тебя в твоей комнате уже три часа! Рассказывай, рассказывай, как всё прошло? Какие они? Очень грубые? А они ругаются? А как их зовут? Ты можешь нас с ними познакомить? К нам тоже пришёл! Не в наш класс, в параллельный! Он такой смешной, весь день молчал и краснел, представляешь?

Сайли взглянула на галдящих девчонок и с трудом улыбнулась.

Ночью небо затянули тучи, но сейчас они уже разбегались, прокладывая путь солнцу. Лёгкий дождь, прошуршавший на рассвете, прибил к земле пыль, намочил упавшие лепестки – они свернулись в трубочки и спрятались поближе к бордюру. На дороге поблёскивали хилые лужицы, способные намочить разве что подошвы. Машины осторожно подъезжали к участку дороги, ведущей к школе. Доставали книжки, утренние газеты, купленный загодя кофе. Ругаясь на восьмиденов, они ловили себя на мысли, что благодарны этим школьникам: какое-то время можно было никуда не торопиться и, главное, – не винить себя в этом.

Что уж греха таить, многие подгадывали, когда будут шествовать восьмидены, и, будто невзначай, каждый день оказывались на одном и том же месте. Сегодня, смахнув со стёкол мелкие капли дождя, машины по-черепашьи продвигались вперёд, привычно опасаясь мальчишек. По тротуарам чинно шагали школьники других классов, а восьмиденов… не было.

Машины вопросительно перемигивались, возмущённо сигналили, водители с недоумением пожимали плечами.

В пяти метрах от дороги сквозь придорожный бурелом ломился Кико. В кроссовках у него хлюпала вода, по рюкзаку стегали мокрые ветки, на пиджак налипли листья. Каштановые волосы Кико превратились в чёрные, он приглаживал их суровой ладонью и, наморщив лоб, двигался дальше. Он и сам не понимал, зачем сюда полез. Просто не мог себя представить идущим по дороге, толкающим Пика в рюкзак. Не мог представить шествия восьмиденов. Теперь это было, пожалуй, стыдно. Больше всего Кико хотелось, чтобы всё было как раньше. Чтобы не было никакого эксперимента. Он вспоминал, как поздно вечером позвонил Пик и, сказав лишь: «Нет никакой девчонки», повесил трубку. До этого Кико совсем не переживал, а после звонка Пика долго не мог заснуть. Передвигался двухметровыми шагами по залитой луной комнате, слушал, как сопят за стеной, и больше всего хотел пропустить завтра школу. Но теперь он здесь, в зарослях, пробирается к школе, как преступник. А что он сделал? Ничего не сделал. В чём он виноват? Ни в чём не виноват.

Кико наконец добрался до высокого школьного забора и, хватаясь руками за прутья, пошёл вдоль него, отыскивая лаз. Забор зарос зеленью, виноградной лозой: за школой был будто небольшой лесок – самоуправляемая система, за которой никто не следил. Отыскав лаз, Кико вспомнил, что последний раз пользовался им в первом классе. Тогда он был щуплым малышом и спокойно пролезал между чуть разогнутыми прутьями. Сейчас он сюда даже рюкзак не втиснет. Кико, глубоко вдохнув, стал карабкаться на дерево, растущее у забора, чтобы перемахнуть на ту сторону, как вдруг услышал сначала шорох, а затем чей-то негромкий голос:

– Четыреста восемьдесят один, четыреста восемьдесят два, четыреста восемьдесят три…

Голос продолжал что-то отсчитывать, и Кико, всматриваясь в зелень, молча сполз с дерева и покачал головой. Лэндо дотрагивался до всех заборных прутьев и называл их номер. Он аккуратно переступал через виноградный переплёт и старался ставить ноги так, чтобы его шаги составляли ровную линию. Поглощённый этим занятием, он не заметил, как уткнулся прямо в Кико. Тот стоял на пути, держа руки на поясе.

– Ну? – сказал Кико.

Лэндо не удивился, взглянул на Кико и сообщил:

– Нет никакой девчонки. Это говорю я, Лэндо, мокрым весенним утром, и мои слова точь-в-точь повторяют произнесённые Пиком вчера, поздним безветренным вечером.

– Вот и я, – коротко согласился Кико. – Дураки, ну?

– Почему же? – пожал плечами Лэндо и пролез в лаз. Кико раздосадованно крякнул и забрался на дерево.

На территории школы они огляделись и пошли к крытой беседке, где школьники часто прятались от дождя. Им пока не хотелось заходить в школу. Пусть прозвенит звонок, все разойдутся по классам, тогда уж…

Из беседки выглядывала тихая тройка.

– Какого фига? – удивился Кико.

– Да мы так… – сказал один.

– Вот, сидим… – добавил другой.

– Дождик, знаете ли, – заметил третий.

Кико опустился на скамейку и закрыл глаза. Рюкзак мешал ему сесть вплотную, и потому он неудобно выгнул спину, отклонившись.

– В данный момент нас пятеро, – заметил Лэндо и собирался ещё добавить что-то, как вдруг Кико сел почти ровно и, уставившись на забор, прикрыл рот Лэндо пятернёй:

– Тсс…

Лэндо недовольно отодвинул руку и сам вытянулся, глядя на забор. Оттуда доносились тихие голоса.

– Ты, Пикчик, не пролезешь, надо поверху, а туда ещё допрыгнуть надо, а если не допрыгнуть, то надо долезть, а чтобы долезть, надо либо по дереву, либо я тебя подсажу, но я тебя не подсажу, потому что у тебя ботинки грязные. А если ты ботинки снимешь, то я тебя, так уж и быть, подсажу, только, когда будешь лезть, становись на них, а то вдруг в лужу, а потом на плечи. Это, конечно, не страшно, только неприятно немного, а так ничего, так что могу, конечно, сначала я пролезть, а потом ты как хочешь выбирайся, но не могу же я тебя оставить одного, поэтому разувайся и попробуешь перелезть, – бубнил кто-то.

Хотя всем было ясно, что это Оуэн. Только он говорил так замысловато, что к концу его фразы все забывали, с чего Оуэн начал. Кико осторожно выглянул из беседки. Оуэн был сегодня без пиджака, в белой рубашке с коротким рукавом и в традиционных шортах. От дождливой погоды Оуэн спасся, надев высокие разноцветные гольфы.

Пик поверх школьного костюма накинул цветастый дождевичок в клубничку. Теперь он разулся, Оуэн наклонился, и Пик, держа туфли одной рукой, другой цеплялся за забор и пытался подтянуться.

– Тяжко, а? – вдруг крикнул из беседки Кико.

Оуэн от неожиданности разогнулся. Пик повис, держась за верхушку забора, и болтал ногами.

– Может, пусть так и висит? – криво улыбнувшись, поинтересовался Кико. Подбросив на плече рюкзак, он подошёл к Пику и пощекотал ему пятку.

– Кико! – взмолился Пик и попытался подтянуться.

Тихая тройка подтащила скамью из беседки к забору. Они втянули к себе сначала Пика, а после и Оуэна. Оуэн их долго и обстоятельно благодарил, а Пик выглядел пристыженным. Следом к лазу явился Виллик, который долго бродил вдоль дороги, думал, что сегодня выходной, а потом увидел Пика с Оуэном и увязался за ними. В лесу он немного заблудился, но всё же сумел выйти на звук.

Все поздравляли Виллика, хлопали по плечам, а он неистово смущался. В это время по территории школы к восьмиденам, кивая музыке в наушниках, справа подходил Ивел, а слева приближался Скип. Они здоровались с одноклассниками, а Кико отошёл на несколько метров и посмотрел на класс издали. Достал спичечный коробок, чиркнул спичкой, но она, намокшая в кармане, только нарисовала полосу на мягком боку коробка. Кико бросил её в лужицу, сощурился и будто что-то решил. Вдалеке высилось серое здание школы. Циферблата не было видно, но часы словно тикали внутри у Кико, где-то в районе груди.

– Класс!!! – вдруг взревел Кико. – Построиться!!!

Мальчишки вздрогнули и посмотрели на него. Тут же приосанились и выстроились в один ряд. Кико встал рядом с ними, гордо подняв голову. Как бы то ни было, Пик прав. Вы только посмотрите по сторонам. Нет никакой девчонки. Нет никакой девчонки!

– Флаг!!! – закричал Кико так, что услышал весь город. – Вынести!!!

Пик в цветастом дождевике поставил сумку на скамью, достал флаг с перечёркнутой женской грудью, развернул его с приятным уху хлопком и поднял высоко над головой. Гордость разливалась внутри восьмиденов, будто горячий утренний чай. Мальчишки забыли об эксперименте и смотрели только, как трепещет на ветру их флаг.

– Гимн!!! – вдохновенно кричал Кико. – Запе-вай!!!

Восьмидены в едином порыве прижали правую ладонь к сердцу и запели:

Держа флаг на вытянутых руках, перед строем ходил Пик. Они уже пели восьмой куплет, когда услышали испуганное:

– Ой…

Пик вздрогнул, смял флаг и сунул его в карман дождевика. Он сделал это по наитию, можно сказать, случайно… Он не должен был так делать. Если флаг – это флаг, то им нужно только гордиться, а не прятать из-за какого-то внезапного «ой». Всё это промелькнуло в голове Пика за секунду, а восьмидены настороженно повернулись к забору. Там, между двумя прутьями, образующими лаз для первоклашек, застряла Сайли. Она старалась протиснуться хоть куда-нибудь, но стальной забор крепко сжал её с двух сторон.

– Толще Лэндо, – вдруг заметил Кико.

– Вы не обращайте внимания, – извиняясь, сказала Сайли. – Пойте, пожалуйста, дальше…

И снова попробовала высвободиться, но безрезультатно. Шеренга распалась, торжественность исчезла. Эксперимент продолжался – вот он, перед ними, застрявший в заборе, натужно улыбается. Над школой пронёсся звонок, а восьмидены думали, как бы вытащить Сайли из ловушки.

Карман Пика, в котором лежал восьмиденский флаг, топорщился. Сегодня флаг должен был перейти к Ивелу, но этого так и не случилось. Наверное, это был плохой знак, кто знает. Пик старался об этом не думать и изо всех сил тащил Сайли.

Спустя несколько минут она, слегка помятая, шагала по школьному двору – чуть в стороне от класса. И, если смотреть только на мальчишек, можно было подумать, что никакой девчонки нет.

Отчёт третий

Девчачий

Сайли иногда смотрела всякие телепередачи об экспериментах. Например, о таких, в которых белых мышей стараются научить читать. А потом вдруг в углу комнаты экспериментатора загорается красная лампочка и раздаётся вибрирующее гудение. Тревога, тревога! Что-то пошло не так!

Сейчас Сайли чувствовала, что эти лампочки раскалены от напряжения. Они будто гудели на всю школу и кричали каждому: «Провал!» Сайли отпросилась с урока пораньше, чтобы не смущаться на перемене. Ей всего-то надо было сходить в туалет. Она думала: отыщет заветный кабинет – да и делов. Когда она подошла к нужной двери, на той не было никаких предостерегающих надписей. Сайли зашла и обмерла, увидев у стены писсуары, а на подоконнике – курящего школьника.

– Извините, – густо покраснела она и попятилась.

Мальчишка, похоже, тоже не ожидал. Он закашлялся и торопливо погасил сигарету.

Сайли выскочила в коридор. Её щёки пылали, как угли на костре. Как неловко получилось! Мужской туалет! Сайли даже не подумала об этом… Но как ей быть? Ведь где-то должен быть обычный… В смысле, пусть не женский… но какой-то одиночный?

И вообще, разве в этой школе не работает ни одной женщины? Хоть кто-нибудь? Уборщица, которая моет пол, – где она?

В ответ на это внизу что-то зажужжало, и Сайли увидела двух роботов-уборщиков. Один из них пылесосил, а другой мыл пол. Понятно… Прозвенел звонок с урока, и мимо Сайли понеслись мальчишки. Они толкали друг друга рюкзаками, бежали, скакали, бросались бумажками и, как всегда, говорили нелитературное. Завидев Сайли, школьники удивлялись, прикрывали рот и, миновав девчонку, неистово и обидно гоготали.

– Простите, – испуганно говорила Сайли и пыталась прижаться к стенке. Но стена становилась сразу же нужной школьникам, потому что на ней был организован скалодром. Обезумевшие мальчишки карабкались к потолку и выкрикивали оттуда что-то похожее на таблицу умножения. Пройдя оживлённый участок, Сайли свернула в коридор, который почти пустовал.

«Как они тут выживают?» – подумала Сайли и вспомнила перемену в ПЖОШ. Тихие разговоры у стеночек. Девчонки стоят у освещённых солнцем окон и поливают цветы. Слышно негромкое хихиканье. Кто-то читает стихи. В воздухе летают сердечки…

Бах!!! Сайли не устояла на ногах и стукнулась головой о стенку. Столкнувшийся с ней мальчишка тоже упал, но быстро поднялся на ноги. Вид у него был воинственным. Ростом он оказался Сайли по пояс и выглядел плотненьким. Это был, видимо, первоклассник. Из носа у него текло. Сайли достала из кармана чистый платок и шагнула к мальчишке. Тот ощетинился, втянул голову в плечи и отставил одну ногу назад. У Сайли почему-то прибавилось уверенности. Тут уж она точно знала, что делать! Схватила первоклашку за плечо и деловито сказала:

– Не дёргайся! Сморкайся. Ещё. Вот так. Тебя как зовут? Ты из какого класса?

– Я одновэй, – хмуро, но покорно сказал мальчишка. Голос у него был хрипловатым. – Икчи меня зовут.

– Икчи, – доверительно сказала Сайли, – ты мне скажи, в школе хоть одна женщина работает?

Икчи замотал головой и поинтересовался:

– А у вас в школе есть мужчины?

– Нет, это же женская школа! – возмутилась Сайли и сразу всё поняла. Разочарованно скуксилась. Доверительно сказала: – Ты мне скажи, хоть какой-то тут туалет одиночный есть?

Икчи безразлично пожал плечами. Сайли вздохнула.

– Подойди, – ещё раз подозвала она мальчишку.

Тот придвинулся, и Сайли заправила ему рубашку в штаны и перезастегнула пуговицы на пиджаке – те были застёгнуты так, что пиджак перекосился, и одна петелька пустовала. Достала из сумки расчёску и бутылку воды. Намочила расчёску и стала причёсывать одновэя. Тот, ожидая, пока Сайли распутает его космы, крикнул в глубь коридора:

– Фитко! Сюда иди!

Прибежал ещё один растрёпанный одновэй и вопросительно приподнял подбородок.

– Вон, она может, – кинул Икчи.

– А-а-а, – протянул Фитко и придвинулся к Сайли.

– Чего? – испуганно спросила она.

Фитко громко засопел:

– Да галстук завяжи! Что ты такая непонятливая-то!

Сайли хотела было рассердиться, но одновэи были смешными и пушистыми, как цыплята. Фитко покорно встал перед девчонкой. Сайли взяла в руки галстук и запустила его под воротничок. Так, как же это делается? Должен получиться какой-то узел. Сайли закинула один конец галстука на другой, повертела так и эдак… Фитко с Икчи терпеливо ждали. Сайли сняла галстук, придирчиво подержала в руках и снова попробовала завязать его на Фитко. В ней закипало раздражение, потому что она до этого никогда галстуки не завязывала. Но ведь нельзя ударить в грязь лицом перед малышами! Расстроившись, она завязала галстук обычным узлом и посмотрела на Фитко, будто спрашивая: «Ну как?»

– Нормально, – сказал Фитко.

Тем временем Сайли окружали первоклассники. Им вдруг стало нужно всё на свете. У одного оторвалась пуговица, другой никак не мог решить пример, третий хотел спросить у Сайли как у девчонки, что нравится девчонкам. Кто-то угостил её конфетами, ещё два первоклассника не поделили ручку, а потом Сайли привели бойца с разбитым носом. Из носа текла кровь. Сайли взглянула на бойца – и упала в обморок.

– Ну как? – поинтересовался Кико, склонившись над Сайли. – Дышит?

– Дышать-то дышит, – нахмурился Виллик, махая перед Сайли тетрадкой. – Лэндо, как там?

Лэндо щупал пульс.

– Пульс стабильный. Семьдесят ударов в минуту. Состояние расценивается как отсутствующее. Несколько миллиграммов воды могли бы сыграть свою роль.

Пик осторожно брызнул водой на лицо Сайли. Та сморщилась и открыла глаза.

– Ну хоть не трупак! – обрадовался Кико и, придерживая одной рукой рюкзак, помог Сайли подняться.

– Не говори при ней таких слов! – попросил Пик.

Сайли с трудом понимала, где она и что происходит. Помнится, она была в коридоре, а потом… Ах, точно, толпа первоклашек. И этот, с разбитым носом… Сайли снова стало дурно, но она вдохнула поглубже и собралась. В класс постучали. Один из тихой тройки открыл дверь, и в кабинет чуть ли не ввалились мальчишки из начальных классов.

– Ну как она? – наперебой загалдели они, и Пик приложил палец к губам.

– Ша! – сказал Кико и показал раскрытую ладонь. – Утихните.

– Сам утихни! – с вызовом крикнул Икчи, подошёл к Сайли и протянул ей букет из одуванчиков.

А потом смело подошёл к Кико и дёрнул его за рукав. Кико отошёл в сторону, и Икчи что-то нашептал ему на ухо. Рядом с Сайли стоял Фитко с завязанным на узел галстуком и несмело дотрагивался до её руки. Кико вместе с одновэем подошёл к двери, подбросил на плече рюкзак и сказал:

– Двинули, пацаны.

Восьмидены не стали спорить или уточнять. Они оставили вещи и собрались у входа – друг за другом, будто стояли в очереди. Пик протянул руку назад, и за неё схватился Оуэн. Между Пиком и Оуэном стоял один из тихой тройки. Младшие мальчишки разбежались, будто мячики от пинг-понга, и скрылись в коридоре. Сайли растерялась и тоже подошла к одноклассникам.

– Я сказал – пацаны! – прорычал Кико.

Сайли стало обидно, а в нос будто попала какая-то кислинка. Она изо всех сил старалась не разреветься. Прозвенел звонок, и Сайли, вздохнув, села за парту в пустом классе. Она потёрла глаза кулаком, а когда убрала руки от лица, перед ней стоял учитель.

– Пацаны не плачут, – строго сказал он.

Учитель был плотным и коренастым. На голове у него блестела лысина. Он вразвалочку пошёл к учительскому столу и вальяжно развалился на стуле.

– А-а-а… – робко протянула Сайли. – А какой сейчас урок?

– Мужской урок, – коротко ответил учитель, выпятил подбородок и медленно-медленно закивал. Он так важничал, что Сайли хотелось сказать что-то такое особенное, чтобы тот важничать перестал. Но она только спросила:

– А где восьмидены?

– Заняты чем-то мужским, – гордо ответил учитель.

– Может, и я пойду? – с надеждой спросила Сайли. – Я же не…

– Сидеть! – разозлился учитель и стукнул кулаком по столу.

Сайли внезапно снова расплакалась.

– Мужики не плачут! – напомнил ей учитель.

«Пусть будет так, – решила Сайли. – Не буду я плакать. И говорить ничего не буду. Пусть этот дурацкий учитель сам говорит, если ему надо…»

Сайли подумала, что мужской урок – это вроде урока этикета в ПЖОШ. Только никто не называет этот урок женским…

– Встать! – вдруг приказал учитель. Сайли встала. – Подойти сюда!

Делать нечего, Сайли подошла. Учитель, нахмурив брови, критично осмотрел её. Сайли покрутилась, чтобы ему удобнее было рассматривать.

– Угу-угу, – замычал учитель. – Всё ясно. Ты девчонка!

– Я пойду? – снова спросила Сайли.

– Сидеть! – испуганно крикнул учитель. Сайли стояла рядом с ним и решила сесть на пол. – Стоять! – исправился учитель. – Надо привести тебя в нормальный вид!

– Это как? – удивилась Сайли.

Учитель пошёл вразвалочку по классу, дошёл до неприметной двери в кабинете. Открыл её – и на него повалилась одежда. Он перебирал её, отряхивая от пыли. Мимо Сайли пролетела моль.

– Вот, – сказал учитель и положил на парту мальчишечий школьный костюм. – Я отвернусь.

Он отвернулся к доске и начал писать о настоящей мужской дружбе. Сайли натянула штаны, надела рубашку, повязала испытанным способом галстук и накинула сверху пиджак. Костюм был мятым, и, честно говоря, Сайли в нём совсем не походила на мальчишку. Учитель ткнул пальцем в заколки:

– Это!

Он порылся в сумке и с победным видом достал машинку для стрижки. Сайли зажмурилась и представила: мальчишка, стриженный наголо, в мятом школьном костюме, стоит посреди пустого класса. Он не сдаётся – сжал ладони в кулаки, смотрит с вызовом. Настоящий парень. На плечах лежит прядь каштановых волос, состриженные волосы лежат на полу. Парень наступает на них несуразно большим ботинком. «Ты теперь мой враг навсегда! – с надрывом говорит он учителю. – Навсегда!» Сайли ощупала волосы на голове, посмотрела на безумного учителя с машинкой для стрижки в руках, крикнула:

– Нет! – и побежала в конец класса.

– И так хорошо, без стрижки, – согласился учитель и убрал машинку. – Я плохо вижу, а издалека картинка что надо. Ну так на чём мы остановились?

– Я ведь новенькая, – сказала Сайли, села за парту и опустила голову. – Я пока ничего не знаю.

Учитель пошёл вдоль рядов.

– Тогда начнём с самого простого. С настоящего мужского рукопожатия. Привет! – сказал он и протянул ладонь.

Сайли осторожно пожала её.

– Как баба пожала! – недовольно сказал учитель. – Давай ещё раз!

Сайли в который раз захотелось разреветься. Но в кабинет вдруг ввалились восьмидены и уставились на неё. От восьмиденов пахло какой-то химией.

– Что за прикид? – удивился Кико и посмотрел на учителя. – Ты, что ли, её так одел?

Учитель гордо улыбнулся. Кико назвал его глупым, используя несколько разных слов. «Странное отношение к учителю, – подумала Сайли. – Но, наверное, это очень по-мужски».

– Давай, Суйли, переодевайся, – доброжелательно сказал ей Виллик. – Мы отвернёмся.

Мальчишки вместе с учителем отвернулись к доске и стали обсуждать настоящую мужскую дружбу, время от времени делая зарисовки. Когда Сайли сказала тихое «эй» и мальчишки повернулись, она стала ещё краше, чем была. Сайли казалась осыпанной множеством крохотных серебристых звёздочек. Девчонка смущённо опустила голову, восьмидены довольно загудели. А потом Пик качнул головой:

– Пойдём, мы тебе покажем…

Восьмидены направились прочь из класса. Сайли пошла за ними. Они вели её пустым школьным коридором, тихие как никогда. Восьмидены боязливо переглядывались, поэтому Сайли и сама не знала, к чему ей готовиться. По коридору гулял сквозняк, и он принёс запах свежей краски.

– Запоминай путь, – посоветовал Кико.

«Ещё заведут куда-то, – подумала Сайли. – Может, лучше сразу сбежать?»

– Щас уже, – продолжил Кико.

А Пик ласково попросил её:

– Закрой глаза.

Сайли зажмурилась, и Пик подвёл её туда, где краской пахло совсем невыносимо.

– Пускай смотрит уже! – не выдержал Виллик.

Сайли открыла глаза. Перед ней была дверь. Все двери в ПМОШ были серого цвета. А эта – блестела белой эмалью. На ней были нарисованы сердечки, цветочки, конфетки… А сверху кривыми разноцветными буквами было написано: «ДЕВЧАЧИЙ».

Свежая краска была не только на двери. Красной краской тотчас же залило Сайли лицо. Она не знала, куда деваться, – от вдруг появившейся нежности к восьмиденам и огромного смущения… Мальчишки выглядели героями. «Заняты чем-то мужским», – вдруг вспомнила Сайли слова учителя. Мальчишки ждали. Нужно было что-то сказать.

– Э-э-э… – только и смогла произнести Сайли.

Восьмидены, будто по команде, отвернулись, встали кругом и зашептались:

– Не понравилось…

– Я же тебе говорил…

– Если бы мы не сделали, тогда бы мы ничего не сделали, а раз мы сделали…

– Да что теперь!

Сайли опустила голову, закрыла глаза и громко крикнула:

– Это лучшая туалетная дверь в моей жизни!

Восьмидены хором выдали:

– О-о-о, – и развернулись к Сайли.

– Цветочки малевал Кико, – объяснил Виллик.

Сайли благодарно посмотрела на Кико, и тот расцвёл. Только сейчас Сайли заметила, что его руки измазаны краской.

– Ну ты зацени, – Кико показал одной рукой на дверь, а другой придерживал рюкзак.

Сайли потянулась к ручке, и Пик напомнил:

– Ты осторожно, там окрашено.

Сайли благодарно кивнула, аккуратно нажала ручку и зашла в помещение. В каждом из писсуаров красовался букет цветов. На двери одной из кабинок располагалась приветственная надпись: «Добро пожаловать, Сайли!» Девчонка улыбнулась и зашла.

Нужно всех поблагодарить, решила Сайли, выходя из кабинки. А то даже простого спасибо не сказала… И вообще, всё благодаря Икчи. Но коридор был пуст, а потом его наполнил звонок с урока, и Сайли побыстрее вернулась в свой класс. Завидев её, восьмидены зааплодировали.

– Дураки, – в сердцах сказала она и только потом уж: – Спасибо.

Мальчишки заулыбались. А в чьём-то желудке подозрительно заурчало, и Пик прикрыл живот ладонями.

– Надо перекусить, – сказал он и полез в сумку.

Как и в ПЖОШ, в ПМОШ не было столовой. Еду школьники приносили сами и обедали прямо здесь же, в классе.

Пик и Оуэн сели рядом друг с другом. Они достали два куска батона, коробочку с маслом и две банки. В одной банке было красное, в другой – чёрное. Сайли показалось странным таскать для обедов стеклянные банки. А Пик с Оуэном делали бутерброды. На одной половине Пик дугой размещал красную икру, а другую Оуэн заполнял чёрной. На чёрной половинке они делали «глаз» красной икрой, и наоборот.

Кико, перевесив рюкзак вперёд, выудил из него два куриных яйца и пакет майонеза. Сайли почему-то засмущалась. «Нельзя так часто смущаться, – подумала она. – Надо взять себя в руки! Так я провалю весь эксперимент!»

Виллик безуспешно рылся в рюкзаке. Наверное, он забыл обед дома… Вдруг в одном из карманов нашёл варёную картофелину, победно поднял её над головой: «Вот!» – и стал есть неочищенной.

Ивел и Скип разрезали пополам кольцо колбасы. И ели её просто так, без хлеба! Сайли закрыла глаза и замотала головой. Тихая тройка зашуршала чипсами, орешками и сухариками. Лэндо ел круглый зелёный горошек, отсчитывая каждую горошину. Сайли пожала плечами и достала коробочку с обедом. Открыла крышку, занесла вилку, и на коробочку вдруг упала тень. Девчонка робко подняла голову. Над ней столпились все восьмидены, кроме Пика и Оуэна, которые ели бутерброды на брудершафт.

– О-го-го, – сказали восьмидены.

В коробочке был белый рис, украшенный сверху куском отбивной, в один отсек была насыпана золотистая кукуруза, а в другом лежали нарезанные помидоры и огурцы. Сайли так и зависла с вилкой в поднятой руке и с открытым ртом. Её прямо со стулом подвинул Виллик, а Лэндо принялся фотографировать. Для контраста Лэндо использовал восьмиденский обед. Восьмидены шумели, давали советы.

Сайли тихонько подошла к парте, за которой обедали Пик с Оуэном. Пик молча протянул ей бутерброд, и она по-пацански похлопала его по плечу.

…Тем временем в ПЖОШ

– Какой славный! – плескали в ладони девчонки и трепали шевелюру мальчика из Первой мужской общеобразовательной школы. – Вы только посмотрите, какой он лапочка!

– Пупсик! – кричала одна из девчонок.

– Что ты делаешь после уроков? – заискивающе спрашивала другая.

– Какой он удивительный! – не могли успокоиться девчонки.

Мальчишка втягивал голову в плечи и смотрел в одну точку.

Отчёт четвёртый

Бок о бок

Солнце касалось детских макушек и, будто бы невзначай, гладило их. Школьники расходились по домам, толпясь у ворот и рассредотачиваясь. Сайли посмотрела, куда идут восьмидены. Может, они снова направятся к лазу и ей нужно идти за ними? Кто знает, какие у этих мальчишек правила.

Но восьмидены шагали вместе со всеми. Сайли отошла в сторонку, чтобы подождать, пока толпа схлынет. Она присела на скамейку и достала учебник. На соседней скамейке сидели Пик с Оуэном. Пик шептал Оуэну на ухо, и тот хихикал. Оуэн поставил пятки на скамью. Он был длинноногим, и его колени почти что прикрывали уши, мешая Пику нашёптывать. После Пик замолкал, и Оуэн склонялся над его головой, продолжая разговор.

Двор пустел, и на мостовую, ведущую от школы к забору, приземлялись осмелевшие голуби, ворковали и кружились, празднуя окончание школьного дня. За забором остановилась и просигналила машина. Сайли искоса наблюдала за Пиком и Оуэном. Оуэн поднялся на ноги, пожал Пику указательный палец и пошёл к машине. Когда та уехала, Пик недовольно посмотрел на Сайли. Ей даже почудилась в его взгляде холодная злость, но Пик быстро отвернулся. Вдруг он спохватился и подскочил со скамьи. Похлопал себя по карману и ужаснулся. Сорвался с места и побежал, выкрикивая:

– Ивел!

Ивел к тому времени поднимался по правой стороне склона, ведущего к его дому. Внезапно ему стало как-то неуютно. Будто есть что-то важное, о чём он не может вспомнить.

– Флаг, – понял он и приложил руку к сердцу.

Наверное, надо вернуться к школе… По двору разливался запах жареных оладий, и Ивел подозревал, что это дело рук его мамы. Чтобы хоть как-то оправдаться, он пропел перед дверью дома гимн класса и с чувством выполненного долга продолжил подниматься.