Читать онлайн Сердцеед бесплатно

От автора

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

∾ В данной истории, вы можете встретить некоторые исторические, географические и хронологические отсылки к фактам, адаптированные под вымышленный сюжет книг.

∾ Жестокость и насилие на страницах романа не призывают читателя к рефлексии, а побуждают к размышлению и внутреннему самоанализу.

∾ Религиозные отсылки не использованы в качестве богословия или иносказательной трактовки Писания. Как и не несут в себе пропаганды или еретического учения.

∾ Книга не рекомендуется впечатлительным и склонным к эмоциональному заражению людям.

∾ Данный текст предназначен для читателей старше 18 лет.

∾ Автор не несёт ответственность за психическое состояние читателей

младше рекомендуемого цензора.

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

Пролог

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

ПРИМЕРНО 3900 ГОД ДО Н.Э.

СОДОМ

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

Пряный аромат вина вытравливал остатки ночного воздуха Иордании, опьяняя жителей своей сладостью. Разливаясь багряными реками веселья под мелодичные звуки лютни и духовых инструментов, оно кружило голову обезумевшей толпы в долине Сиддим.

Женщины, вызывающе извиваясь перед пьяными соплеменниками, предлагали себя любому, кто откликался на их призыв впасть в пучину удовольствия. Отдаться "любви", для которой среди присутствующих не существовало никаких запретов и ограничений. Сопровождая удары тимпанов звоном серебряных сосудов, содомчане содрогали незримый мир морали, который окончательно потерял свою власть над сердцами людей, где не осталось места свету. Где не было понятий "хорошо"и "плохо", не существовало черного и белого, а была лишь смердящая грязь, разлагающегося мироздания, с исчезающей навсегда невинностью человеческих душ.

Под эти самые звуки веселья, переплетающиеся со стонами вожделения и наслаждения, на пороге Содома появилось путники. В сиянии бледноликой Луны, что обречённым свидетелем наблюдала за конвульсиями удовлетворения бесчисленного количества тел, гости медленно шагали по пыльным улицам города. По дорогам, что вели мимо каменных домов, откуда повсеместно слышались стоны и кряхтение, с примесью сбившегося дыхания. Мимо обнаженных жителей, которые сплетались в коконы животного влечения, вызывая у путников отвращение и презрение в свою сторону.

– Эй-ей! – Прокричал содомчанин, вывалившись из дверей дома, стоило ему заприметить двух прекрасных девушек в компании незнакомца. – Красотки! Подождите!

Сжимая в одной руке меха, из которых тонкой струйкой вытекало вино, что прибивало к земле пыль терпким запахом брожения, парень пытался нагнать путников, придерживая обернутую вокруг его бедер простынь.

– Стойте же, богини!

Игнорируя голос безумца, чей взгляд давно утратил ясность, троица, не останавливаясь, продолжала идти вперед, встречая в свою сторону заинтересованность стариков и молодежи, что дарили ласки телам друг друга, упиваясь вином и вседозволенностью созданного ими "мира".

– Ну, постой же! – Выкрикнул вновь парень, спотыкаясь о сползающую простыню, в шаге от блондинки. – Стой же, мой "ангелочек"!

Вцепившись в руку девушки, чей лик был сравним разве что с искрящимся снегом в знойной пустыне, незнакомец с силой потянул блондинку в свою сторону, так что она отделилась от своих друзей.

– Не спеши, красотка! Дай мне, как следует рассмотреть тебя. – Делая глоток вина, прохохотал житель Содома, почти выскальзывая от возбуждения из простыни, обмотанной вокруг его худощавых бедер.

– Убери от нее руки. – С леденящим душу презрением пригрозил путник, чье лицо утопало в тени капюшона.

– Не жадничай, – Отмахиваясь от угроз гостя, фыркнул парень. – У тебя две очень аппетитные избранницы. – Смердящим дыханием, опалив пространство между собой и блондинкой, рассмеялся безумец. – Тебя разве не научили, что нужно делиться?

Он тут же кивнул в сторону здания, откуда обнаженная молодая пара с интересом рассматривала путников и довольно наглядно давала им понять о своих желаниях.

– Я вот с радостью поделюсь с тобой Мелхолой, – сделав жадный глоток выпивки, усмехнулся незнакомец, подзывая к себе жену. – Иди сюда, моя ненаглядная!

Выпорхнув из объятий смуглого эфиопа, чья неприкрытая нагота вызывала приступ отвращения у путников, девушка тут же приблизилась к парню и обхватила его за талию, поцеловав при этом в щеку.

– Познакомь меня с твоими новыми друзьями, Анания? – Томно посмотрев в сторону мужчины, чье лицо все еще оставалось сокрытым от любопытных глаз, спросила Мелхола.

– Пойдемте! – приказывая своим спутницам, пророкотал путник, презирающий происходящее в этом месте. – У нас нет на это времени.

С разочарованием посмотрев на парня и его супругу, блондинка тяжело вздохнула и с сожалением поджала губы.

– Ты не обязана идти с ним, моя Афродита. – Вкрадчиво прошептала Мелхола. – Останься с нами, – Она обошла мужа и приблизилась к белокурому созданию, напоминавшему небожителя. – Останься и мы подарим тебе наслаждение, о котором ты никогда прежде не помышляла.

Руки Мелхолы заскользили по женским предплечьям, посылая по коже гостьи волну отвращения.

– Ты такая красивая, – Убирая светлые локоны за спину девушки и открывая своему взгляду ее молочные ключицы, промурчала содомчанка. – Словно ангел, осветивший своим присутствием эти мрачные улочки.

Блондинка покосилась на своих друзей, в чьих лицах застыл гнев и недовольство. Ярость ко всему, что творилось в пределах Содома.

– Боишься за своих друзей? – Удивленно поджав губы, спросила Мелхола, проследив за взглядом девушки.

– Не стоит. – Сделав очередной глоток вина и, проливая часть пойла себе на грудь, усмехнулся Анания, выпустив, наконец, запястье девушки из своих липких и потных рук. – Их здесь не оставят без должного внимания.

Словно по команде, рядом с мужчиной в паломнической мантии с капюшоном и девушкой, чьи алые волосы были собраны в две пышные косы, появились темнокожий мужчина и две полуобнаженные женщины. Их руки фривольно заскользили по телам путников, в чьих пепельных глазах воспламенилось омерзение.

– Почему ты не снимаешь капюшон? – Встав перед мужчиной, с интересом протянула содомчанка, чье тело было укутано в тончающую шерсть, через которую просвечивались изгибы ее стройного тела. – Неужели ты такой уродливый, что боишься напугать окружающих?

– Или наоборот, – Гортанно прохохотал у него за спиной мужчина. – Прекрасен, как сам Аполлон?

– А может, он просто набивает себе цену, желая заполучить всеобщее внимание, – Отойдя от блондинки, предположила Мелхола, не меньше своих соплеменников заинтригованная безликой фигурой. – Так в чем же истинная причина? – Подняв руки к лицу путника, с улыбкой спросила она.

– Достаточно! – Словно гром, пророкотал мужчина, возле которого тут же застыли жители Содома, так и не удовлетворив свое любопытство.

Услышав тишину, которая была порождена приказом таинственного гостя в долине Сиддим, блондинка и ее подруга огляделись вокруг.

– Давно не видела ничего подобного… – С омерзением проговорила "огненная"девушка, оглядывая замершие в движении тела.

Ее серебристые зрачки, смотрели с холодной отрешённостью на жителей Содома, и, казалось, могли видеть все, что происходило в городе на много миль вперёд. Туда, где переплетающиеся в оргии тела напоминали клубок змей. В отдаленные уголки человеческой души, где больше не было места для малейшей надежды на спасение.

– Я так надеялась. – Дрогнув губами, проговорила Анаэль, с сочувствием отведя взгляд от Анании, чье тело громче любых слов говорило о его заинтересованности в ней. – Я думала…

– Знаю. – Холодно оборвал подругу мужчина и, отстранившись от Мелхолы, снял свой капюшон. – Но теперь мы должны сделать то, ради чего пришли.

Взглянув на шатена, чье лицо напоминало гипсовое изваяние, с его совершенными линиями и пропорциями, но при этом такое же холодное и отрешенное, А́ни в согласии кивнула головой и приблизилась к друзьям. Встав посреди улицы, где до сих пор в воздухе витало эхо порока, троица напоследок огляделась по сторонам, прежде чем сделать глубокий вдох и закрыть глаза.

С презрением поджав губы, мужчина прислушался к отголоскам стонов и голосов, к смеху, который вызывал на его точеном лице брезгливость. Он вникал в помыслы и желания содомчан, убеждаясь в том, что здесь не осталось ни капли света, ни толики надежды, что была способна спасти пусть и единицы от их гнева.

– Готовы? – Не открывая глаз, спросил шатен у девушек.

– Да. – Решительно заявила "огненная"красотка.

– Нет. – Встревожено выдохнула блондинка, продолжая прислушиваться к окружающим ее "статуям"с усердием и надеждой. – Стойте! Дайте мне еще пару секунд.

– Анаэль! – Открыв глаза и посмотрев на блондинку, выдохнул с недовольством мужчина.

– Быть может, я смогу найти тех, для кого еще не все кончено? – Встречая оловянный взгляд шатена, с мольбой протянула девушка. – Может я…

– Нет! – Прервал ее на правах лидера друг. – Я все проверил. Смрад и гниль. Здесь нет тех, кто стоил бы твоих стараний. – Твердо и непреклонно заявил путник, вынуждая белокурое создание потупить взгляд.

– Хорошо. – Покорно смирилась А́ни, вновь закрывая глаза.

Взглянув на "Пламя", которая все это время безмолвным свидетелем наблюдала за неугасающей надеждой подруги подарить человечеству шанс, мужчина вопросительно изогнул бровь.

– Я готова. – Тут же кивнула головой она и закрыла глаза.

Последовав примеру своих спутниц, шатен сделал глубокий вдох и отрезал себя от реальности. От омерзительных очертаний тел, взглядов и поступков. От улиц города, которые стенали от усталости хранить в себе смрад беззакония. Погруженный во мрак собственных ощущений, мужчина испытал неимоверный голод. Жажду, которая усиливалась с каждой секундой ожидания звука…

Стук!

Открыв глаза, путники огляделись вокруг. Они больше не видели скорченных в экстазе тел, не могли рассмотреть лиц или отличительных черт жителей Содома. Все, что было перед их стальными взглядами, это сотни угольно-черных сердец, левитирующих в воздухе и бьющихся с неистовой силой. Сердец, что перекачивали по венам вязкую и липкую, словно мазут кровь жителей, которая утратила свою чистоту и непорочность. Ту, что стягивала желудок троицы в тугой узел нетерпения.

– Кушать подано. – Без доли веселья и радости проговорила девушка, чьи косы, словно иссохшие языки пламени, рассыпались по плечам.

– Займемся делом. – Сглатывая слюну, что обильней обычного скапливалась у него во рту, сказал шатен. – Я слишком голоден.

– Анаэль, ты готова? – Взглянув на блондинку, чьи веки дрожали, продолжая оставаться закрытыми, спросила "Пламя".

Мгновение и белокурый "ангел"распахнул глаза, созерцая ужин, который не мог оставить ее естество равнодушным.

– Я готова. – Уверенно сказала блондинка, рассматривая клокочущее в паре шагов от нее сердце Анании.

– Хорошо. – Сурово произнес мужчина и устремил свой взгляд на Луну, которая белоснежным диском освещала землю. – Достойных не осталось! – Заявил он во всеуслышание.

– Ни одного! – Дружно произнесли девушки, слыша, как в испуге задрожали сердца, изводя их внутренности лютым голодом.

– Суд идёт! – Посмотрев на подруг, поставил точку в приговоре шатен, вернув в долину Сиддим движение.

Жизнь, которую сорвавшись с места, троица принялась отбирать у жителей города, наполняя его хрустом костей, криками страха и боли, что постепенно заглушили стоны наслаждения и веселья содомчан. Пыльные улицы больше не клубили в себе аромат вина и пряностей. Окрасившись багрянцем исторгали металлическую горечь, которая поднимаясь к ночному небу, окрашивала его в алый цвет, омывая кровью линию горизонта.

– Этот последний. – Вытирая запястьем перепачканные губы, устало выдохнула "огненная"красавица, прислонившись спиной к стене дома.

Тяжело дыша и ощущая, как их желудки постепенно утоляют голод, троица огляделась вокруг, рассматривая плоды проделанной работы. Созерцая сотни тел с выкорчеванными из грудных клеток сердцами.

– Пора уходить. – Протягивая руку девушке и помогая ей подняться на ноги, сказал мужчина.

Переступая бесчисленные трупы жителей Содома, чьи сердца безвозвратно потеряли чистоту помыслов и человечность, красноволосая гостья в компании друзей покинула город. Дойдя до границы, где не осталось ни одного сооружения и колодца, девушки с ожиданием посмотрели на мужчину, который подняв руку, тут же щёлкнул пальцами, порождая очищающее землю пламя. Огонь, что стирал воспоминания о тех, кто очернил свои сердца несмываемым беззаконием.

Не поворачиваясь назад, под голодный треск костра, что уничтожал следы их "пира", путники медленно удалились прочь. Унося с собой проклятие, которое являлось карой и благословением для этой земли. Даром, который обрекал каждого рано или поздно встретиться с ними.

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

Глава 1

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

НАШИ ДНИ

СИН-РУТ

(Вымышленный городок по типу Салема, штат Орегона.

С англ.: Sin-Root– Корень зла.)

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

Син-Рут – серый и унылый городок. Солнце здесь редкий гость, встретиться с которым можно не часто и только по счастливой случайности, если оно заблудится на небосводе и ненароком выглянет из-за туч, осветить этот забытый Богом клочок земли.

Усеянный многочисленными домами, что давно потеряли понимание эпохи, в которую были рождены, город вызывал интерес и сочувствие разве что у туристов, которые пытались запечатлеть на камеру нелепольнущие друг к другу небоскребы и ветхие лачуги. Архитектурный хаос, к которому местные жители давно привыкли и научились принимать как должное.

По этим самым алогичным восприятию улочкам, привычным маршрутом ехал велосипед, из-под колес которого в ужасе разлеталась опавшая листва, боясь закончить свой век между стальными спицами. Девушка за его рулём: на вид не старше двадцати трех лет, худощавая телосложением, одетая в дешёвую толстовку и джинсовую куртку из местного секонд-хенда, мчалась на работу с единственной мыслью. С мечтой, что однажды она покинет эту дыру, перемахнет через океан, купив себе билет в один конец, и больше никогда не увидит это место, дома и жителей.

Когда-нибудь, но не сегодня.

Затормозив у небольшой кирпичной постройки XVIII века, которую когда-то выкупила чета О'Коннели и отреставрировала ее под милую забегаловку для местных жителей и туристов, девушка посадила на цепь свой велосипед и подошла к начальнице, что с раннего утра убирала опавшую листву с дорожки у заведения.

– Привет, Бон-Бон. – С улыбкой поздоровалась женщина, подняв взгляд на брюнетку. – Выглядишь неважно. – Протянула мисс О'Коннели, поправляя сползающую на глаза шапку. – Опять плохо спала?

Девушка неловко улыбнулась начальнице, которая пусть и отдалённо, но знала ее жизнь изнутри: проблемы семейные и личные. В лице этой милой, полноватой женщины, Бонни в свое время обрела слушателя и советчика, лишённого осуждения ее мыслей, поступков и чувств. За что брюнетка была ей безмерно признательна.

– Ничего серьезного. – Запустив руки в карманы джинсовки больше ее самой размера на два, отмахнулась Бон. – Просто бессонница.

Облокотившись на грабли, и шмыгнув раскрасневшимся на свежем воздухе носом, мисс О'Коннели оглядела очищенную от листвы дорожку.

– До открытия ещё пятнадцать минут. – Она перевела взгляд на свою подопечную. – Что скажешь на счет тыквенного латте?

– Тыквенный латте? – Усмехнулась благодарно Бонни, потупив красные из-за недостатка сна глаза. – Скажу: "Звучит идеально!"

Обхватив одной рукой брюнетку за плечи, мисс О'Коннели, улыбаясь морщинками вокруг глаз, увлекла брюнетку в сторону кафетерия и на правах хозяйки открыла перед ней дверь.

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

– Итак, бессонница? – Отпив молочную пенку поверх своего латте, поинтересовалась женщина, заглянув в глаза Блум.

– Да… Это… – Бон заёрзала на стуле и обхватила кружку руками, согревая об нее ладони. – Кажется, началось снова…

Поджав в сочувствии губы, начальница терпеливо ждала продолжения. Подробностей, которые были способны расставить все по своим местам и дать ответы об истинных причинах человеческого невроза, что пропечатался под глазами брюнетки темными кругами.

– Я стала вновь просыпаться от стука. – Потупив взгляд на напиток, от которого поднималась витиеватая струйка пара, проговорила Бонни. – Такое ощущение, словно кто-то стучит у меня за спиной, над головой и даже под матрасом. Это похоже на жуткую пытку, из-за которой я схожу с ума и не могу уснуть…

Тяжело сглотнув, Бонни покачала головой и, замолчав, принялась вертеть кружку вокруг своей оси, пока рука мисс О'Коннели не прекратила ее возню.

– Что еще, Бон? – С мольбой доверится ей, спросила женщина.

Не поднимая глаз и испытывая чувство необъяснимого стыда, брюнетка съежилась под взглядом начальницы, слегка утопив голову в плечах.

– Это странно, но чем больше я слышу этот стук, тем сильнее хочу есть. – Выдавила из себя признание девушка. – Я не испытывала такого голода никогда прежде. Мои внутренности будто бы разъедает желудочный сок, причиняя неимоверную боль. – Робко взглянув на мисс О'Коннели, проговорила Бонни. – Я стала прятать крекеры и хлеб под подушку, но от этого мало пользы, ведь я не наедаюсь. Ещё немного и я, кажется, начну прибавлять в весе. – С лёгким намеком на самоиронию усмехнулась Бон, чье телосложение было приближенно к болезненно-аскетичному. – Кажется, я схожу с ума… – Отодвигая от себя кофе и облокачиваясь на стол, выдохнула обречённо девушка.

Признаться в происходящем с ней было не просто, однако эти галлюцинации начинали обретать нездоровую и пугающую реалистичность. Такую, что задействовала не только слух, но и другие женские рецепторы. Каждую ночь, как только дом окутывала тьма и тишина, стоило Бонни расслабиться и закрыть глаза, ее комната на чердаке наполнялась громким и отчётливым стуком. Таким, что доносился из каждого угла, исходил от каждой стены, пола и потолка. Он звучал везде: у нее в голове, пульсировал по венам, сводил девушку с ума, усиливая слюноотделение, которое невозможно было остановить.

– Пора бронировать место в "психушке". – Обречённо откинувшись на спинку стула, с грустью констатировала Бон.

Посмотрев на брюнетку взглядом, преисполненным заботы и привязанности, мисс О'Коннели поджала свои тонкие губы в утешающей девушку улыбке.

– Я так не думаю, милая. После того что ты пережила, немудрено, что твой организм стал вести себя иначе. – Слегка вскинув светло-пепельные брови, женщина склонила к плечу голову. – Возможно, твой слух обострился, из-за… – Глаза О'Коннели опустились к запястью Блум, которое украшал браслет иссиня-черных отпечатков пальцев.

Заметив, куда именно смотрит начальница, Бонни тут же одернула рукав толстовки и спрятала руки под стол.

– Он опять пил? – Сдерживая возмущение, спросила женщина, не получая как всегда ответ. – Бонни, позволь мне обратиться в полицию.

– Нет! – Испуганно подскочив на стуле, закачала головой брюнетка. – Нет, нет, нет… Не надо. Все нормально, я это переживу. Я знаю, как себя защитить.

– Да уж… – В очередной раз, встречаясь с женским упрямством, которому многие могли бы позавидовать, выдохнула расстроено О'Коннели. – Надеюсь, что так оно и есть. Потому что иначе, я не понимаю твоего бездействия. Что тебя удерживает?

По правде говоря, Бонни и сама не до конца понимала, что ее держит в этом доме. В семье, которая была для нее генетически и морально чужой: лишенной доброты, любви и сострадания. Временами Блум казалось, что она просто приросла к особняку. Пустила в его осевший фундамент невидимые корни своей обречённой души, которая навязывала девушке странную и назойливую мысль остаться здесь ещё ненадолго: на день, неделю, месяц… Чтобы дождаться момента и какого-то знака, после которого она с чистой совестью перешагнула бы порог дома ее детства и больше никогда в него не возвращалась.

– Я ценю вашу заботу, мисс О'Коннели. – Благодарно улыбнулась Бонни. – Но я, правда, со всем справлюсь. С ним уж точно. – Закусив губу, брюнетка уставилась на собственные руки под столом. – А вот что делать с остальным?

– Не думаю, что твой случай, это какая-то сложная клиническая картина. – Ободряя подчинённую, усмехнулась с материнской нежностью женщина. – Скорее всего, это просто последствия происходящего у тебя дома. Твой организм переживает за тебя и находится в состоянии постоянного стресса.

– Возможно, вы правы, – После короткой паузы, неуверенно согласилась с женщиной Бонни. – Может, мне стоит начать принимать снотворное? – Вопросительно посмотрев на начальницу, задумчиво протянула брюнетка.

– Думаю, лишним не будет. – Поддерживая идею Блум, кивнула женщина.

– Ладно, – Поджав губы, без намека на восторг или облегчение от найденного решения, выдохнула Бонни. – Спасибо. – Искренне добавила она, дрогнув уголками губ в улыбке.

– Я ничего не сделала. – Напуская на себя беспечность и, слегка обесценивая свои заслуги, проговорила О'Коннели. – Мы же просто выпили по кружечке кофе.

Улыбнувшись пересохшим губами, Бонни коротко покачала головой. Брюнетка знала, что эта женщина питает к ней привязанность и симпатию с нотками материнского покровительства. Заботу, которой вопреки сложившимся отношениям, ни мисс О'Коннели, ни сама Блум, не спешили давать определение – дружба.

– Что ж, раз диагноз поставлен и ты больше не планируешь переезжать в дом для душевнобольных, – Поднимаясь из-за стола, усмехнулась мисс О'Коннели, – Может, тебе стоит уже допить кофе и открыть это место, чтобы угостит народ нашими вкуснейшими бэйглами с фирменным облепиховым чаем?

Потянувшись за своим напитком, Бонни с улыбкой кивнула головой начальнице и сделала глоток остывшего тыквенного латте.

– Отлично! – Забирая свою кружку со стола, довольно стрельнула бровями женщина. – Допивай, и я переверну табличку.

Приблизившись к Блум, владелица забегаловки с нежностью и заботой пригладила растрепавшиеся в поездке волосы брюнетки, после чего отрывисто поцеловала ее в макушку.

– Поторопись! – Отпуская подчинённую, проговорила тоном начальницы О'Коннели, направляясь в сторону кухни.

Проводив женщину взглядом, девушка сонно зевнула и провела руками по своему бледному лицу.

– Ещё один день, Бон. – Посмотрев в сторону витрины, словно молитву, прошептала себе под нос брюнетка, после чего залпом влила в себя кофе. – Еще один день…

Закрыв глаза и сделав глубокий вдох, Бонни тут же встала из-за стола и направилась с кружкой за прилавок. Искренне веря, что однажды настанет тот самый день, который будет называться – свобода.

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

– Ненавижу Син-Рут! – Оглядываясь по сторонам, проконючила Дина. – И зачем мы только вернулись сюда? Тоска смертная… -

– Хватит ныть, – Не глядя на девушку, проговорил ровным тоном, шатен. – Ты знаешь, мы здесь не задержимся надолго. Сделаем свою работу и поедем туда, куда выберешь ты.

Шагая бок о бок, пара прогуливалась по центральной улице города, осматривая его равнодушными и незаинтересованными в переменах взглядами.

– Вы слышали это? – Нагоняя друзей, спросила Анаэль с горящими от счастья глазами, вынуждая молодых людей остановиться.

Прикрыв глаза, троица затаила дыхание, сосредоточив свой слух на чем-то за пределами гула прохожих и магазинов, чьи открывающиеся двери, то и дело, оповещали рабочих о приходе нового посетителя. Они, как и прежде, отсеивали шум праздной жизни, прислушиваясь к размеренному стуку сердец, среди которых одно билось громче и ярче остальных.

– Хоть что-то! – Без особого восторга сказала Дина, тряхнув своим огненно-алыми каре.

– Идите. – Посмотрев на девушек, что напоминали лёд и пламя, твердо сказал Зедекия. – Вы знаете что делать.

Молчаливо кивнув головой, А́ни и "Пламя", послушно зашагали в сторону переулка на соседней улице, оставив позади себя шатена.

Запустив руки в карманы плаща, Зед продолжил неподвижно стоять на месте, глядя вслед подругам, которые дойдя до многоэтажного здания, тут же растворились в его тени. Заскользив взглядом по знакомым фасадам домов и местами вывесок, мужчина как и прежде не испытал ничего иного кроме опустошения. Несмотря на реконструкции и эпохальные изменения, Син-Рут, в очередной раз, вызывал внутри шатена лишь одно желание: поскорее покончить с делами и убраться отсюда в самый дальний уголок мира. Туда, где он мог бы забыть о прошлом, о его первом визите в эти места, что безжалостно отняли у мужчины веру в счастье и любовь.

Сморгнув воспоминания, где вместо существующих улиц расстилались бескрайние прерии, Зедекия с равнодушием очертил взглядом аллею. Бесцельно зашагав по ней, мужчина медленно закрыл глаза и сфокусировался на стуке сердца. На звуке, который спазмами сократил его внутренности, подарив Зеду надежду, что очень скоро, он покинет Син-Рут и как можно дольше сможет сюда не возвращаться.

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

– Заткнись! – Шипя на свою жертву, приказал парень, срывая с нее ожерелье. – Не дёргайся! – Сильнее прижав женщину к стене, раздражённо выплюнул он. – Не вздумай кричать! – Сверкнув лезвием перед ее лицом, пригрозил воришка. – Иначе мне придется отрезать твои миленькие ушки и пальчики.

Закрыв глаза и сдерживая зарождающиеся в груди стоны, женщина растопырила пальцы, позволяя парню снять с нее обручальное кольцо.

– Что тут у нас ещё? – Запуская руки в карманы куртки и джинсовой юбки, прохохотал мерзавец, довольный своим уловом. – Телефон, мелочь, карта… – Перекладывая за пазуху все, что имело хоть какую-то ценность, перечислял он. – Это и все?! – Приставив лезвие к шее жертвы, спросил парень, встречая судорожный кивок головы.

Расстроенный тем, что найденного едва ли хватит на дозу, негодяй выругался себе под нос и в очередной раз окинул взглядом свою жертву.

– Ладно. – Улыбнулся гнилым дыханием мерзавец, – Я тебя отпущу…

– Спасибо, спасибо, спасибо, – То ли благодаря своего грабителя, то ли небеса, прошептала в слезах женщина.

– Но только после того, – Коварно улыбнувшись и навалившись на нее всем своим весом, протянул парень, – Как мы немного повеселимся. – Острие лезвия скользнуло от женской шеи вниз, слегка оцарапывая молочную ключицу. – Не шуми. – Угрожающе заглянув в ее глаза, сказал безумец. – Усекла?

Не в состоянии вымолвить ни слова из-за страха, что парализующим действием связал ее язык, женщина тяжело задышала, наблюдая как обычная кража перерастает в нечто более ужасное.

– Прошу, – Сипло выдавила она, встречая самодовольство парня, который, несмотря на свое "немощное"телосложение, с неистовой силой удерживал ее на месте. – Не надо…

– Надо, – Прищурив глаза и с силой зажав жертве рот, усмехнулся вор. – Ещё как надо. У меня давно не было такой красотки, как ты. Такой, – Убирая нож в карман, сплюнул на землю парень, – Которая будет помнить обо мне вечно.

Безмолвно рыдая в ладонь своего насильника, несчастная пыталась качать головой. Пыталась призвать себя к действию, к попытке отбиться от мерзавца, что уже лапал ее тело своими холодными и огрубевшими руками, задирая ткань юбки все выше и выше. Медленно и притом дрожа от нетерпения, из-за чего дыхание жертвы становилось все более сбивчивым, приближавшим ее к состоянию полуобморока.

– Потом расскажешь мужу, как хорошо тебе было? – Рассмеявшись в лицо побледневшей от страха женщины, сказал маньяк, расстёгивая судорожно ширинку джинс.

Уткнувшись носом в тонкую шейку добычи, парень нетерпеливо рычал, вдыхая аромат женских духов, что впитал в себя нотки ужаса. Страха, который дарил ему возбуждение и грезы, увидеть в глазах напротив отчаяние и боль: не физическую, но душевную. Такую, что разорвет в клочья ее душу и идеальную жизнь, превратив последнюю в кошмар.

Поддевая руками резинку женского белья, парень готов был воплотить в жизнь все то, что уже так ярко вырисовалось в его воображении, когда за его спиной раздались чьи-то шаги. Выругавшись с раздражением в ключицу жертвы, мерзавец рывком подтянул белье и брюки, достав при этом нож из заднего кармана. Прижав сильнее прежнего голову девушки к стене, он злобно обернулся в сторону незваных свидетелей.

– Занято! – Прогремел парень девушкам, которые неминуемо приближались к нему. – Валите отсюда, если не хотите оказаться на ее месте! – В насмешке прокричал он, сплевывая нервно на землю.

– Остановись, Джошуа. – С мольбой проговорила блондинка, замерев в шаге от парня. – Верни ей все, что забрал и просто отпусти.

– Что? – Поморщился в сторону Анаэль парень, окинув ее недоумевающим взглядом. – Ты кто, к черту, такая!? Откуда ты знаешь мое имя!?

– Это не важно. – Покачала головой блондинка. – Сейчас главное – это сделать правильный выбор. Убрать руку с лица этой несчастной и отпустить ее домой.

– Брось! – С насмешкой перебила подругу Дина. – Правильный выбор – это тот, где хорошо тебе, а не кому-то. Отпустив ее, ты так и останешься заведённым. А вернув побрякушки, ещё и дозы лишишься. – Девушка слегка наклонилась вперёд, из-за чего Джошуа тут же выставил нож в ее сторону.

– Стой, где стоишь! – Испуганно бегая глазами от одной гостьи к другой, прокричал парень.

– Прекрати, – С тревогой взглянув на Джошуа, протянула Анаэль, – Убери нож. Мы тебе не враги. Она тебе не враг. – Пепельные зрачки с волнением посмотрели на женщину, что округлив глаза, в непонимании, следила за происходящим с проблеском слабой надежды. – Взгляни на нее, разве не так же смотрела твоя сестра, когда ваш отец возвращался после смены домой? Разве не за это ты ненавидел его? Ненавидел себя, когда впервые ударил свою подругу, напившись в баре?

Парень покосился на свою жертву и, встретив ее взгляд, породивший бурю воспоминаний, сглотнул ком горечи, что металлической оскоминой осел на его язык.

– Конечно, она тебе не враг. – Сверкая глазами в сторону женщины и искушая Джошуа, согласилась с Анаэль "Пламя". – Она – твой билет к наслаждению. Посмотри на это тело, формы. В конце концов, ты не виноват, что она надела эту юбку и пробудила в тебе генетическое сходство с отцом. Да и сестра твоя была не таким уж невинным ангелом. Она сама давала повод захотеть трахнуть её, одеваясь в точности как эта потаскуха.

Глаза парня тут же метнулись к задранной джинсовой юбке над белоснежным кружевным бельем, чью мягкость он всё ещё ощущал на кончиках пальцев.

– В этом нет твоей вины. – Заставляя парня закрыть глаза и поддаться уговорам ее голоса, прошептала Дина. – Ты не можешь совладать с инстинктами, с самой природой, что заложена в тебя на клеточном уровне…

– Не слушай ее, Джошуа. Ты больше, чем твои желания. Вспомни, когда ты с друзьями ворвался в дом и застал там спящую девочку-подростка. Ты же знал, что они не почураются тронуть ее. – Не прекращая борьбу за выбор парня, проговорила воинственно блондинка. – Ты и сам мог сделать то же самое. Но в итоге: ни ты, ни они, не прикоснулись к ней. Крупицы твоей доброты спасли ее от "смерти". А значит, ты больше, чем твое настоящее и прошлое.

– То самое прошлое, где тебя унизили эти же друзья! – В противовес фыркнула ее подруга. – Прошлое, где из тебя сделали неудачника, что прозябает свой век на улице? В то время как она, – Дина двинулась в сторону женщины, встречая холодное лезвие ножа, направленное в ее сторону. – Имеет все! Все, что должно было быть твоим. Дом, семья, деньги…

– Все ещё можно исправить! – Заверяя с уверенностью парня, перебила Дину Анаэль. – Ты можешь пройти реабилитацию. Ты же знаешь, Маргарет все ещё ждёт тебя в центре для зависимых. Ты можешь найти работу, завести новых друзей, создать семью… У тебя может быть все то, чего тебе так сильно не хватало в детстве, но для этого нужно отпустить ее. – Показав на женщину, сказала блондинка. – Если хочешь, забери деньги, украшения, но не трогай ее. Не делай того, что невозможно будет отменить.

– Бред! – Закатив глаза, воскликнула Дина. – Сделай то, что оставит в ее душе такую же пустоту, которая есть у тебя. Уничтожь ее так же, как твои родители и друзья, разрушали тебя. Ты уже сломлен, этого не изменить. Дом, друзья, реабилитация, – все это ты уже проходил и не раз. Для таких как ты, обрести счастье невозможно. Очнись! И если сейчас ты отдашь этой избалованной дурочке ее побрякушки, все что тебя будет ждать, это мучительная ломка в этой самой подворотне.

Сжав челюсти и зажмурив глаза, парень с раздражением покачал головой, словно бы желая вытрясти из нее услышанное, избавившись при этом от возникшей из ниоткуда мигрени.

– Заткнись! – Прорычал в сторону Дины Джошуа. – Заткнитесь обе! – Завиляв ножом из стороны в сторону, проревел он. – Пошли на хрен отсюда, пока я не пришил эту суку и вас заодно!

– Сделай это, – Сверкнув глазами, ухмыльнулась винными губами само воплощение порока. – Сделай ей больно! Пусть она поймет, как тебе дерьмово в этой жизни. Пусть молит о том, чтобы ты убил ее. Так же, как ты просил небеса, когда твой отец наносил тебе удар за ударом. Когда он убивал в тебе все то, что окружающие называли человечностью.

– Он не убил. – Простонала Анаэль, чувствуя, как ее попытки приближаются к поражению. – Он не сломил тебя. Несмотря ни на что, ты всё ещё помогаешь мисс Флитч. Ты всё ещё стараешься бороться с тем, что так ранит тебя. Ты еще можешь стать лучше. Стать тем, кем и должен быть…

– Неудачником? – Спросила, смеясь, Дина.

– Закрой свой рот! Ты ни черта не знаешь обо мне! – Брызжа слюной, прокричал парень.

– Все такой же слабак, которым тебя и считала мать.

– Замолчи! Заткнись! – Отпуская девушку и бросаясь в сторону Дины с ножом, проревел Джошуа.

– Ты сильнее этого! – С надрывом, выкрикнула Анаэль, понимая, что потерпела неудачу; слыша, как остатки света угасают внутри сокращающегося сердца.

– Ничтожество. – Ощущая на своей шее мужскую хватку, усмехнулась та, чьи глаза сияли перламутром серебра. – Бесполезный кусок дерьма, что никогда не мог добиться своего…

Глаза Джошуа в бешенстве загорелись ненавистью. Злобой, что годами текла по его венам. Оттолкнув "Пламя", которая провоцировала внутри парня тьму поглотить его без остатка, преступник расставил в смехе руки в стороны.

– Ничтожество? Бесхребетный ублюдок?

Стреляя бровями и направляясь к женщине, что, прижимая к груди руки, пыталась слиться со стеной и каким-то чудом испариться из этого закутка, Джошуа оскалил потемневшие зубы.

– Ты права, больная тварь. – Запуская руку за резинку своих трусов, усмехнулся многообещающе парень. – Хочешь посмотреть, как я трахну ее? Пожалуйста! Но учти, ты будешь следующей, кто окажется на ее месте.

Закусив нож зубами, и подтянув к себе с новой силой зарыдавшую женщину, Джошуа принялся спускать ее белье, когда…

– Довольно! – Голос, напоминавший удар судейского молотка, содрогнул воздух, заставляя само время остановиться.

– Прости, Анаэль. – С сочувствием поджав багряные губы, выдохнула Дина. – Но этот мой.

– 20$ и пластиковая карта. – Со слезами на глазах, проговорила блондинка. – Несчастные гроши, взамен за жизнь? Неужели, оно того стоило?

– Меньше слов, дамы. – Прерывая рассуждения, которым не было места в их работе, приказал Зед.

Закрыв глаза, мужчина прислушался к сердцебиению, что теперь полностью отвечало требованиям для свершения кары. К вязким и липким звукам, что своей слизью напрочь окутали прогнившее сердце парня.

– Пошли, Анаэль. – Холодно и отрешённо проговорил Зедекия. – Дальше Дина справится сама.

В очередной раз, посмотрев на Джошуа влажными от слез глазами, блондинка тихо шмыгнула носом, прощаясь с тем, чью жизнь, ей так и не удалось спасти.

– Прости, – Прошептала ему девушка, замечая голодный взгляд подруги сосредоточенный на парне.

– Анаэль! – Оглянувшись в ее сторону, позвал мужчина.

– Сейчас. – Смахивая слезы и бросаясь в сторону прижатой к стене женщины, ответила А́ни.

Подбежав к паре, что замерла в омерзительной позе сближения, Анаэль с отвращением отвела взгляд от обнаженной мужской плоти и, коснувшись пальчиками женских век, закрыла жертве глаза. Вытерев ее слезы и поправив одежду, блондинка тут же запустила руку в мужской карман и, достав из него обручальное кольцо, вернула его на законное место.

– Анаэль! – Раздраженный излишней суетой со стороны подруги, прикрикнул на девушку Зед.

– Все-все! Я уже иду. – Робко улыбнувшись той, чья жизнь теперь была в безопасности, ответила блондинка, поворачиваясь в сторону друга.

Шагая по мрачному переулку, под вязкое чавканье мужского сердца, что окончательно утратило первоначальные оттенки алого цвета, Анаэль и Зедекия испытывали мучительный голод. Такой, что не утолит ни один деликатес или застолье. Голод по мгле человеческого падения, которым сейчас сможет насладиться только Дина.

– Суд идёт! – Глядя прямо перед собой, проговорил властно Зед, сворачивая вместе с А́ни за угол рядом стоящего здания.

Дикий крик, преисполненный агонии и ужаса, спугнул стаи птиц, наполняя воздух Син-Рута шелестом перьев и треском вскрываемой грудной клетки.

– Вкусно, но мало. – Присоединяясь к друзьям, самодовольно улыбнулась Дина, в чьей глотке навсегда утихло сердцебиение Джошуа.

– Сколько веков должно пройти, чтобы я смогла привыкнуть к этому? – С отчаянием и сожалением спросила Анаэль. – Когда я смогу смириться с тем, что они не изменятся?

– Никогда. – Покосившись с высоты своего роста на блондинку, холодно произнес Зед. – Но это твоя работа. Поэтому прекрати тратить время на излишние стенания и просто делай то, что должна. Их выбор – это не твое решение.

Разочарованно и уязвлено опустив глаза, А́ни уставилась на вымощенную брусчаткой мостовую, внутренне понимая, что Зедекия совершенно прав. Даже если ей не нравилось признавать это.

– Эм, Зед, – Нарушая повисшее молчание, окликнула мужчину Дина. – Ты ничего не забыл?

– Нет. – Отрешённо бросил шатен, щёлкая пальцами руки, спрятанной в кармане.

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

Зажмурив глаза, женщина стояла, прижавшись спиной к кирпичной стене, и дрожала. Она предвкушала омерзительное прикосновение парня к своему телу, ждала шершавость его ладоней, что неприятно царапали кожу. Боялась смрада дыхания, что вот-вот, отнимет у нее остатки свежего воздуха этим промозглым осенним утром.

Однако бесконечное ожидание не нарушалось ничем кроме крика портовых чаек, да гулом машин, которые в потоке будничных дел, рассекали по улицам Син-Рута, совершенно не подозревая о том, что творилось в самых мрачных уголках городской "души". Открыв нерешительно глаза, женщина встретила пустой переулок, лишенный свидетелей и обидчика, из-за чего из ее груди вырвался нервный плач облегчения. Прижимая к себе руки и судорожно вдыхая кислород, бывшая недавно жертвой, она шумно закашлялась в ладонь.

Забитые слизью пазухи, пробил отвратный запах горелой плоти, которая обратившись в пепел, лежала безжизненной насыпью у женских ног, время от времени поднимаемая порывами ветра с земли, чтобы разлететься в разные углы мрачной подворотни. Застегнув наглухо куртку и наскоро вытерев лицо, потрясенная необъяснимым спасением женщина, подняла с земли отброшенную в сторону сумку и суетливо покинула переулок. Место, где под горстью истлевающего праха, порочным блеском сияли сплавленные пламенем золотые серьги и цепочка в обрамлении почерневшего от температуры стекла и пластика мобильного телефона.

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

Глава 2

⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏

– Все, я устала! – Медленно переставляя ноги и капризно скуля под ухом у Зедекии и Дины, протянула блондинка.

– Хватит ныть, – Закатывая глаза, фыркнула девушка, заправляя алые пряди каре за ухо. – Мы еще толком ничего не сделали. – "Пламя"недовольно посмотрела на подругу. – И навряд ли сделаем, если ты и дальше продолжишь свои жалкие попытки оправдать этих людишек.

– Мы обе знаем, что это не моя вина. – Твердо посмотрев на девушку, ответила с чувством собственного достоинства Анаэль. – Я такая, ясно? Смирись. Вижу надежду и свет там, где вы, – Блондинка попеременно ткнула пальцем в сторону Дины и Зеда. – Способны разглядеть лишь пороки и зло.

– Не понимаю, как ты вообще стала одной из нас. – Дразня А́ни, ухмыльнулась девушка-пламя. – Святая заноза в нашей карающей мир заднице!

– Прекратите. – Оторванный от своих мыслей женской болтовней, сурово прервал подруг Зед. – Из-за вашей возни, я не могу сосредоточиться.

– Вы только посмотрите на него. – Причмокнув накрашенными губами, фыркнула Дина. – Командует, хотя сам сделал не больше нашего "ангелочка".

Недовольно покачав головой в сторону подруги, Анаэль искоса посмотрела на Зедекию. Девушки знали, что Син-Рут был самым проблематичным местом для мужчины. Городом, что навсегда изменил его, сделав тем, чья стать и манеры разили отрешённостью и равнодушием к любому проявлению эмоций. Скалой, чьи чувства угасли в тот самый день, когда он ступил на эту землю.

Хмуря брови, из-за чего между ними появлялась глубокая морщина, Зедекия напряжённо прислушивался к гулу голосов, доносящихся из соседних домов от бульвара. Он так старался сосредоточиться на сердцебиениях, желая утолить свой голод чем-то сытным и достойным его внимания. Но вместо этого, каждый шаг вперёд, уносил шатена воспоминаниями в прошлое. В место, где не существовало мощёных улиц, многоэтажных домов и машин. Во времена, где были лишь прерии, леса и океаны, пересекаемые людьми в надежде найти свое место. Найти то, что сегодня все называли домом, не понимая истинного значения этого слова.

– Зед? – Останавливая мужчину за руку, с сопереживанием спросила Анаэль. – С тобой все хорошо?

Опустив взгляд на девушку, которая с заботой заглядывала в его лицо, Зедекия молчаливо кивнул головой и тут же закрыл глаза. Делая вид, что он прислушивается к сердцам жителей Син-Рута, мужчина стыдливо прятал за веками воспоминания, которые предательски участили его пульс. Ночь, когда он впервые предстал перед перепачканными в крови Анаэль и Диной, которые с упоением и ужасающим Зеда наслаждением вырывали сердца местных жителей, направляясь в его сторону.

– Может, сделаем перерыв? – Встав рядом с друзьями, предложила "Пламя", понимая истинную причину происходящего.

– Слишком рано. – Холодно ответил шатен, не желая убегать от боли, с которой он встречался каждый раз, посещая этот город. – Давайте работать.

Открыв глаза, Зедекия осторожно обогнул подруг и, запустив руки в карманы плаща, решительно зашагал по улице. Обменявшись понимающими взглядами, Дина и Анаэль медленно двинулись вслед за другом, которому всегда требовалось время, полноценно пережить свое прошлое.

Шагая по осенним улочкам Син-Рута и разглядывая разношёрстно одетую толпу, троица сосредоточенно прислушивалась к стуку их сердец. Молодые люди знали, что как бы ни менялась мода, эпохи, культура и образ жизни – человеческое сердце всегда оставалось неизменным.

Чистое и невинное – оно звучало словно детский барабан: звонко и прытко. Но стоило его владельцу принять ряд неправильных решений. Пустить по своим венам грязь греха и пагубного желания, как стук сердца обретал вязкий и липкий звук. Однако для встречи с Зедом, Диной и Анаэль – этого было мало. "Чистильщики земли"искали тех, кто безвозвратно переступал грань дозволенного. Людей, что выбирали тьму вместо света, позволяя ей растекаться по своей душе нефтяными пятнами. Проказой, что не поддавалась никакому лечению кроме смертного приговора.

– Давайте, хотя бы выпьем кофе? – Остановившись на перекрестке, через дорогу от которого разместилась закусочная, с мольбой предложила Анаэль.

– Только если ирландский. – Соглашаясь с идеей устроить перерыв от этого утомительного поиска, ответила Дина. – И можно без кофе. (Кофе по-ирландски делается на основе Ирландского виски)

Посмотрев на девушек, что явно устали от бесконечных блужданий по городу, Зедекия огляделся вокруг.

– Кофе. – Хмуро согласился он. – И после никакой болтовни. Делаем свою работу и…

– Хорошо-хорошо. – Перебивая мужчину, отмахнулись от продолжения его нотаций подруги.

– Смерть, как хочу капучино. – Воодушевившись, взвизгнула блондинка.

Чуть ли не вприпрыжку направляясь к закусочной, А́ни напоминала ребенка, чьи искренние эмоции так часто умиляли и одновременно раздражали Дину. Даже если та и знала, что блондинке не под силу это изменить в себе.

– Если бы ты от этого умерла, сейчас мы бы уже направлялись в Амстердам. – Фыркнула с насмешкой "Пламя", встречая обиженный взгляд подруги. – Эй, ты идёшь?

Обернувшись в сторону замершего на тротуаре Зедекии, спросила девушка, наблюдая за тем, как мужчина нехотя двинулся в их сторону. Закатив глаза, Дина недовольно покачала головой и, не дожидаясь, когда Зед нагонит ее, перешла вслед за подругой дорогу.

Каким был мужчина до встречи с ними, никто не знал. Молчуном или быть может балагуром, серьезным или ворчуном… Все это осталось за пределами изведанного для девушек, которые хотя и успели свыкнуться с нынешним образом безэмоционального и сдержанного "брата", временами, все же мечтали, чтобы он проявлял чуть больше жизнерадостности и человечности. Конечно, насколько это было возможно при специфике их деятельности.

Войдя в кофейню под резвый звон дверного колокольчика, что оповестил опустевший зал "О'Коннели"о новых посетителях, троица тут же встретилась с седовласой женщиной за прилавком.

– Добрый день, – Широко улыбаясь гостям, поздоровалась владелица заведения. – Что будете заказывать?

– Здравствуйте, – Отделившись от друзей, поздоровалась Анаэль, вдыхая аромат кофе и закрывая при этом глаза.

"Нащупав"сердцебиение, что бурлило жизнью и разгоняло по венам женщины алую кровь, Анаэль, преисполненная радости, взглянула на мисс О'Коннели.

– Двойной капучино с щепоткой корицы. – Начала заказ девушка, в то время как ее друзья свернули в сторону самого дальнего столика. – Один ирландский кофе с двойной порцией виски и двойной эспрессо.

–Отлично. – Вбив на дисплее заказ, улыбнулась женщина. – Могу предложить вам попробовать наши фирменные корзиночки с творожной начинкой? – Открывая витрину и позволяя запаху свежей выпечки с новой силой закружить в воздухе кафетерия, спросила О'Коннели.

Глаза Анаэль тут же загорелись восторгом, и она без лишних раздумий закивала головой.

– Три! – Для пущей наглядности, блондинка оттопырила нужно количество пальчиков в сторону полноватой женщины.

–Конечно. – Забавляясь гостьей, что напоминала лучик солнца этим пасмурным и холодным утром, кивнула головой О'Коннели, добавляя в заказ выпечку. – Одну секунду. Вы присаживайтесь, – Не теряя улыбки, но все же хмурясь в дисплей кассы, предложила женщина. – Я скоро все принесу.

Посмотрев на владелицу забегаловки, что отчаянно продолжала нажимать на кассовый монитор, Анаэль боролась с желанием предложить ей свою помощь. Но в самый последний момент альтруистического порыва блондинки, дверь кухни с шумом распахнулась и из-за нее появилась худощавая брюнетка, жующая остатки обеда и читающая на ходу журнал.

– О, Бонни, слава Богу! – Воскликнула с облегчением мисс О'Коннели, привлекая к себе и посетительнице внимание девушки. – Не могу понять, что я делаю не так!?

Отряхнув руки и отложив периодику в сторону, Бон коротко улыбнулась посетительнице, после чего склонилась над кассовым аппаратом.

– Вот. – Улыбнувшись начальнице, сказала брюнетка. – Вы просто не закрыли прошлый чек.

– Я тебе клянусь, эта техника сведёт меня в могилу! – Недовольно покосившись на кассу, запричитала О'Коннели, признавая свое поражение перед машиной.

– Все будет хорошо, – Усмехнулась Бонни. – Вы со всем справитесь. А если вдруг что-то забудете, я всегда рядом.

Последние слова девушка проговорила с чувством отягощающей горечи, что тенью отразилась в ее улыбке.

–Ваш заказ скоро будет готов. – Заверяюще проговорила Бонни блондинке, что безучастно стояла перед кассой и словно бы ждала разрешения присоединиться к своим друзьям.

–Отлично. – Широко улыбнувшись сотруднице кафетерия, сказала Анаэль, развернувшись на каблуках своих ботинок в сторону друзей.

Проследив за тем, как посетительница шагает прочь к дальнему столику, Бонни и мисс О'Коннели вновь сосредоточились на работе.

– К слову, – Заглянув в заказ и достав чистые кружки из-под бара, сказала Бон. – Мой перерыв окончен.

– У тебя в запасе ещё двадцать минут, – Посмотрев на часы, с недовольством проговорила женщина.

– Я поела, прочла статью и даже успела выпить свой чай. – Потянувшись за виски, ответила брюнетка. – Теперь ваша очередь.

– Ладно. – О'Коннели непривычно быстро сдалась упрямству сотрудницы. – Умолять не стану.

–И правильно сделаете. – Выкладывая корзиночки с творогом на тарелку, протянула сосредоточено Бон-Бон.

– Не забудь рассчитать их. – Покосившись на посетителей, что ожидая свой заказ, сидели в самом дальнем углу заведения, распорядилась женщина.

– Конечно. – Переставляя свежесваренный эспрессо на поднос, ответила послушно Бонни.

Девушка уже ожидала услышать шаги и хлопок кухонной двери, когда подняла взгляд и поняла, что ее начальница замерла на месте и с каким-то странным интересом рассматривает незнакомцев.

– Никак не могу понять, откуда мне знакомы их лица? – Пояснила свое остолбенение О'Коннели.

– Не знаю, – Посмотрев на троицу, которая совершенно точно была не из этих мест, ответила Бонни.

Девушка с лёгкостью могла предположить, что эти люди уже посещали Син-Рут, даже если их повторный визит сюда казался ей совершенно нелепым и безрассудным. Ведь будь у нее возможность покинуть этот Богом забытый город, Бонни ни за что на свете не вернулась бы сюда. Никогда в жизни. Но в отличие от нее, этих посетителей здесь навряд ли что-то удержит надолго. Настолько, чтобы они успели по-настоящему осознать, что этот место далеко от поверхностных представлений о нем.

– Наверное, обозналась. – Прерывая собственное созерцание и задумчивость сотрудницы, выдохнула разочарованно О'Коннели, так и не припомнив своей встречи с молодыми людьми.

Оглядев прилавок, словно бы проверяя, не забыла ли она что-то из личных вещей, женщина сняла с себя фартук и, мысленно сетуя на свою увядающую память, скрылась за кухонной дверью.

⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏

– Никогда не пробовал улыбнуться? – Сидя напротив Зедекии, поинтересовалась Дина, убивая томительное ожидание попытками разболтать мужчину.

Не отвечая на женский вопрос, Зед лишь незаинтересованно облокотился на стол и пристально посмотрел на девушку.

– У тебя на лбу уже морщина появилась. Прямо здесь. – "Пламя"коснулась пальцем собственного лба в области между бровей. – Четко по центру. Она даже не исчезает. – Подавшись вперёд, чтобы как следует рассмотреть мужчину, поговорила девушка. – Ты словно угрюмый мим. – После секундного созерцания соседа, выдала Дина. – Только те смешнее и веселее. Может, все дело в гриме? – Откинувшись назад, она прищурила глаза, представляя раскрашенным лицо друга.

– Где Анаэль!? – Игнорируя болтовню Дины, недовольно выдохнул Зед, повернувшись лицом в сторону кассы.

Он хотел было окликнуть блондинку, выразив тем самым свое негодование, но вместо этого лишь приоткрыл в удивлении рот и в неверии уставился на брюнетку, которая подняв глаза от монитора, улыбалась мисс О'Коннели.

– Э-эй? – Помахав рукой перед лицом Зедекии, ухмыльнулась огненная-подружка. – Земля вызывает Олдриджа.

Перехватив женскую руку, мужчина вновь посмотрел на сотрудницу кафетерия, до конца не понимая, как подобное может быть возможным. Как эта незнакомка, могла обладать глазами цвета серебра, в которых мерцала крошка звёздной пыли?

– Зед! – Очевидно, не в первый раз, окликнула в недовольстве друга Дина. – Отпусти!

Ослабив хватку, Олдридж выпустил запястье подруги, слыша, как та отзывается о его психическом состоянии. Но сейчас все это было не важно. Злость на этот город, раздражение на медлительность А́ни, болтовня "Пламя", – все это утратило свой смысл и власть над Зедекией, который видел знакомые глаза на совершенно чужом лице.

– Что случилось? – Встав у столика, спросила блондинка, читая во взгляде подруги недовольство.

– Ничего необычного, – С раздражением ответила Дина, скрестив руки на груди. – Мистер Олдридж и одолевающие его демоны Син-Рута.

Анаэль в смятении посмотрела на Зедекию, который все ещё всматривался в лицо незнакомки за прилавком, игнорируя беседы подруг о его здравомыслии.

– Зед, – Вынуждая мужчину оторваться от созерцания брюнетки, окликнула его белокурая подружка. – Что происходит?

– Это же очевидно, – Фыркнула в сторону Анаэль и Зеда, красноволосая красотка. – У нашего зануды "братишки", поехала крыша.

– Дина! – С осуждением произнесла блондинка.

– Что Дина? – С недовольством сверкнула глазами в сторону подруги девушка. – Я сразу сказала, что не стоит ехать в Син-Рут. Говорила, что это чревато последствиями. Это место, – Огненно алые пряди женского каре подпрыгнули в возмущении вместе с их хозяйкой. – Последнее, куда нам стоило приезжать! Точнее не нам, а ему! – Ткнув пальцем в сторону Зедекии, проговорила пылко Дина.

Поджав свои пепельно-розовые губки, что напоминали лепестки чайной розы, Анаэль с растерянностью посмотрела на друга. На мужчину, который, кажется, совершенно не слушал их, находясь далеко за пределами существующей реальности. Там, где много тысячелетий назад, на него смотрели такие же "луны", в окружении выкорчеванных из груди грешников сердец.

– Если хочешь, – Отодвигая стул и тихо опускаясь на него между Диной и Зедом, поинтересовалась у мужчины Анаэль. – Мы можем уйти отсюда. Забрать заказ с собой.

Посмотрев хмуро на девушек, что испытывали по отношению к нему, да и к происходящему, совершенно разные эмоции, Зедекия осторожно выпрямился на своем месте и покачал головой.

– Прости. – Заглянув своими оловянными зрачками в глаза Дины, произнес Олдридж. – Не хотел сделать тебе больно.

Угрюмо посмотрев в сторону друга, обладательница ярко-алых волос, недовольно поджала губы. Она несколько секунд изучала каменное выражение лица, что как обычно не выражало никаких эмоций, говоривших об искренности раскаяния Зеда, после чего сдавшись, покачала головой.

– Больно? – Фыркнула в насмешке девушка-пламя, закатив глаза. – Не родился тот мужчина, который мог бы сделать мне больно.

Благодарно взглянув на подругу, Зед сдержано кивнул головой, принимая прощение Дины, после чего перевел взгляд на Анаэль.

– Ты видела? – Спросил он у блондинки, в надежде, что Син-Рут действительно не отнял у него рассудок.

– Что именно? – Оглядевшись вокруг, в непонимании спросил белокурый ангел во плоти.

– Глаза. – Сжимая руки и беспокойно принимаясь растирать ладони пальцами, пояснил Олдридж. – Глаза баристы.

Дина и Анаэль в недоумении посмотрели в сторону брюнетки, что как раз поднимала поднос их заказом.

– Что с ними не так? – Не имея возможности заглянуть в глаза незнакомки, спросила "Пламя".

– Это… – Зед покачал головой, прикрыв веки. – Это ее глаза… – Не веря в то, что он увидел, произнес мужчина.

– Чьи? – В непонимании спросила Анаэль, которая была слишком сосредоточена на проблеме мисс О'Коннели и толком не рассмотрела ее помощницу.

–Тише, – Натягивая улыбку на свои терпко-вишневые губы, прошипела Дина. – Она идёт сюда.

– Добрый день, – Приблизившись к столику, произнесла Бонни, не отрывая взгляда от напитков. – Итак, ваш за…

Оборвавшись на полуслове, брюнетка, затаив дыхание, уставилась на девушек, что смотрели с нескрываемым интересом в ее сторону. И если блондинка, наполненная каким-то неподдельным светом и простотой не вызывала внутри Бон ничего кроме восхищения. То ее подруга, посылала неприятный мороз по коже, порождаемый незримой надменностью, что сквозила от совершенного лица незнакомки.

– Простите, – Неловко отведя взгляд и испытав смущение, часто заморгала Бонни, ощущая себя замарашкой в компании этих идеальных и каких-то неземных созданий.

– Это невероятно! – Не прекращая пялиться на брюнетку, воскликнула Анаэль, осознавая смысл сказанного Зедом.

– Что? – Неловко взглянув на блондинку, переспросила Бон.

– Извините. – Поморщившись в сторону подноса, хихикнула девушка. – Я хотела сказать, что кофе пахнет невероятно! – Быстро ретировалась А́ни. – Восхитительный аромат!

–Ах, это, – Смущённо опустив взгляд на поднос, улыбнулась сотрудница забегаловки. – Говорят, у нас лучший кофе в округе.

– Не сомневаюсь, – Улыбнулась Бонни блондинка, перенимая из ее рук свой капучино.

Выставив на стол заказы девушек, с одной из которых брюнетка старательно избегала встречи взглядом, Бон суетливо повернулась к третьему посетителю. К мужчине, что сидел к ней в пол оборота и не выказывал и малейшего желания поднять на брюнетку своего лица или взгляда.

– Двойной эспрессо, – Рассматривая темные виски незнакомца, проговорила Бонни, придвигая к нему кружку.

Ей отчаянно хотелось встретиться с гостем взглядом. Узнать, насколько соответствует внешность мужчины его спутницам. Но, шатен не стремился удовлетворить любопытства Бонни. А потому, не имея больше причин оставаться рядом с троицей, чье присутствие вселяло в брюнетку дискомфорт, девушка прижала к себе поднос и перевела взгляд на Анаэль.

– Приятного аппетита, – Дрогнув уголками губ, пожелала гостям Бон-Бон, – Если что-то понадобиться, – Девушка кивнула в сторону прилавка. – Обращайтесь.

– Спасибо, – Опережая блондинку, поблагодарила Дина, растянув свои четко очерченные помадой цвета бардо губы.

Девушка-пламя проговорила это настолько величаво, что могло показаться, будто ее привезли в эту второсортную забегаловку на запряженной лошадьми карете. Ощутив себя ещё более неловко в компании незнакомцев, что выражали к ней всесторонне разное отношение, Бонни смущённо кивнула головой и, прижав к себе крепче поднос, без промедления направилась в сторону прилавка. Желая, как можно быстрее, спрятаться за ним от пепельных взглядов посетителей.

– Это так… – Возбужденно прижавшись к столу, проговорила Анаэль.

– Странно, – В недоумении закончила за подругой Дина. – Ее глаза…

– Невозможно. – Хмурясь, проговорил Зедекия, сверля взглядом деревянную поверхность столешницы.

– Согласна. – Кивнула головой "Пламя". – Генетически не возможно…

– Я не об этом, – Прерывая Дину, несколько взволновано проговорил мужчина. – Послушайте.

Прикрыв глаза, Анаэль и Дина прислушались к сердцебиению Бонни, что тут же вынудило их вновь в удивлении взглянуть в ее сторону.

– Она… – В неверии выдохнула Анаэль.

– Не будем спешить с выводами. – Пресекая попытки блондинки завершить мысль, сказал сурово Зед. – Сначала доберёмся до дома. Мне нужно посмотреть свои записи.

– Отлично! – Раздражённо откинувшись на спинку стула, воскликнула Дина. – То есть, мы здесь задержимся дольше, чем планировали!?

– Это ещё ничего не значит. – Сурово посмотрев на подругу, проговорил Зед. – Пейте кофе и давайте возвращаться к работе.

Фыркнув в сторону мужчины и, покачав своей огненной макушкой, девушка недовольно вцепилась в кружку и, сетуя о своей участи, принялась пить кофе, жалея, что алкоголь не окажет на нее никакого действия. И пока Анаэль и Дина молчаливо наслаждались вкусом арабики и выпечки, Зед был слишком глубоко потрясен увиденным и услышанным, чтобы прикоснуться к еде. Настолько, что его привычное безразличие к окружающим неожиданно было сокрушено интересом к девушке, которая стоя у витрины, выкладывала новую партию свежеиспечённых булочек.

Впервые за долгие столетия, проиграв любопытству в отношении кого-либо, Зедекия украдкой обернулся в сторону Бонни и искоса посмотрел на нее. На подчиненную мисс О’Коннели, которая была слишком погружена в собственное занятие и мысли, чтобы обращать на него внимание. И это без сомнения, не могло не радовать мужчину, который тут же принялся изучать внешность незнакомки, обладавшей цветом глаз его прошлого.

"Ни чем непримечательна". – Это определение относилось как к внешности, так и к одежде сотрудницы забегаловки.

Темные волосы, цвета промокшей дубовой коры, были собраны в неряшливый пучок, который так и норовил сползти вниз по ее макушке и избавить женские локоны от оков резинки. Небольшой носик, не пухлые и не узкие губы, прямые, словно крылья чайки, брови и еле заметная россыпь веснушек на переносице и местами на щеках. Худощавое тело, которое утопало в мешковатой толстовке с капюшоном и скини джинсах, обтягивающих стройные женские икры.

Одним словом, это была самая заурядная незнакомка, которая отличалась от посторонних женщин Син-Рута, да и всего мира, только цветом глаз, да звуком ее сердцебиения. Таким, которого Зедекия не слышал никогда прежде в своей жизни. Стук женского сердца напоминал звон хрусталя, о который билась сама жизнь. Чистый и неповторимый, вмещавший в себя баланс добра и зла, служивший ориентиром для человечества от самых его истоков. Звук, услышав единожды который, Олдридж ни за что не перепутал бы его с другим. А значит, была огромная вероятность того, что эта прежде не встречающаяся троице девушка была и впрямь той, о ком Зедекия читал в старинных письменах. Той, что могла многое изменить.

И вероятно, мужчина погрузился бы с головой в мысли о ее предназначении. В теории вероятности, что час перемен настал. Но прежде чем шатен успел впасть в пучины анализа, Бонни неожиданно подняла взгляд от прилавка и в удивлении посмотрела на посетителя. На мужчину, чей мир мгновенно рассыпался на миллионы песчинок. Ведь глазами этой неприметной баристы на Зедекию Олдриджа смотрела она. Девушка, которую он потерял в лесах Син-Рута много веков назад…

⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏

– Отлично, – Окинув взглядом прибранный зал, мисс О'Коннели потушила свет и посмотрела в сторону Бонни. – Готова?

– Ага, – Захлопывая дверь кухни и натягивая на ходу джинсовку, ответила девушка, присоединяясь к начальнице в дверях забегаловки.

– Что на счёт завтра? – Закрывая на ключ дверь, поинтересовалась женщина. – Берешь смену или мне позвать Гейла?

– Нет-нет! – Встревожено взглянув на начальницу, выпалила Бон. – Я выйду.

С недовольством и сочувствием посмотрев на брюнетку, мисс О'Коннели молчаливо кивнула головой, после чего потянулась за краем роллеты.

– Договорились. – Опуская полотно дополнительной "защиты"для кафетерия вместе с Бонни, выдохнула, кряхтя, женщина. – Что ж, тогда до завтра. – Убирая ключи в карман куртки, сдержанно улыбнулась она.

– До завтра, – Подтвердила свое решение девушка, встречая короткий кивок головы начальницы, что тут же развернулась и зашагала в противоположном от Бонни направлении.

Проводив мисс О’Коннели взглядом, брюнетка набрала в лёгкие морозный воздух, что моментально пронизал ее тело сыростью и ознобом. Поежившись, и накинув на голову капюшон, Бон-Бон огляделась вокруг, разрываемая изнутри чувством безнадёжности. Обреченности, которая вновь вела ее в объятия душевных и физических мук, лишая девушку возможности остаться на этом самом месте.

Приблизившись к велосипеду, Бонни достала из кармана куртки проводные наушники и, подсоединив их к плееру, включила музыку. Отстегнув велосипед, под зарождающиеся биты в ее голове, девушка оседлала свой транспорт и, оттолкнувшись от земли, нехотя покатила в сторону места, которое когда-то было ее "домом".

⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏

– Заявляю официально, – С трудом волоча ноги, проговорила Дина. – Я сыта и невероятно устала.

Сдерживая отрыжку, огненная красавица покосилась на Анаэль. В глазах последней отразилась жалость и разочарование.

– Бедная девочка… – Отвернувшись от подруги, чуть ли не всхлипнула блондинка.

"Пламя"с сочувствием поджала губы и спустя короткое мгновение тоже отвела взгляд. Она знала, как сильно подруга старалась уговорить женщину не продавать свою крошку-дочь в бордель. Как взывала к ничтожной точечке материнского сердца, где все ещё теплилась любовь. Как умоляла ее подумать и принять правильное решение, где забота о собственном ребенке должна была превозобладать над жаждой словить кайф. Однако продвигающееся по пищеводу Дины сердце, что отдавало желчной горечью, говорило громче любых слов о том, что ее подруга вновь одержала поражение.

– Возможно, тебя это не утешит, – Глядя прямо перед собой, заговорила красноволосая-кара. – Но это произошло бы рано или поздно. Даже если бы ты отговорила ее сегодня, вселила в нее чувство вины, на завтра совесть бы умолкла. И в итоге, мы встретились бы в том же месте. – Дина покосилась на Анаэль. – Так было и будет всегда.

– Откуда ты знаешь? – С надрывом спросила блондинка. – С чего ты взяла, что все может быть только так и не иначе?

– Это реальность, А́ни! – Теряя терпение, вскрикнула подруга.

– Не хочу в это верить. – Сдерживаясь, чтобы не закрыть уши руками, ответила белокурый ангел.

– Хочешь – не хочешь, но так оно и есть. – Беря себя в руки, спокойней проговорила Дина. – Ты не можешь этого принять, просто потому, что ты такая.

– Нет, это ты такая! – Устав от снисхождения в свой адрес, возмутилась Анаэль. – Ты видишь во всех только худшее!

– Можешь говорить и верить во что угодно. – Пожала безразлично к замечанию подруги плечами "Пламя". – Но я опираюсь не на собственное восприятие, а на многовековую статистику.

Не желая дальше участвовать в дискуссии, где ни она, ни Анаэль не придут к единому мнению, Дина запустила руки в карманы кожаной куртки и нагнала шагающего впереди Зедекию.

– Куда теперь? – Утомлено спросила девушка у Олдриджа.

– Домой. – Сухо ответил Зед, порождая внутри Дины тихий возглас ликования.

– Устал? – Поинтересовалась подруга, покосившись в сторону мужчины.

– Нет. – Очередной ответ, лишенный чувств и эмоций.

Типичный диалог, состояться которому, было не суждено. Ведь любые попытки девушек вести беседы с Зедекией, почти всегда сводились именно к этому. К глухой стене, которую невозможно было пробить ни одной имевшейся у них темой.

– Везёт. – Перенимая манеру приятеля, фыркнула Дина и тут же сбавила шаг, позволяя Анаэль вновь нагнать ее.

Дождавшись, пока подруги поравняются у него за спиной, Зедекия закрыл глаза и, набрав остужающий его разум вечерний воздух, с облегчением выдохнул облачко еле заметного пара. Прозрачное и невесомое, оно тут же растворилось во мгле приближающейся ночи, чье пришествие предвещали звёзды. Такие же яркие, как глаза баристы из кафетерия у "О’Коннели", что возродили в памяти Олдриджа белое пламя. Глаза, о которых он думал весь день, ощущая как их свет, снова и снова прожигает его грудь. Как вновь запускают его сердце и напоминают обо всем, что он так старательно не хотел вспоминать.

– Мечтаю скинуть обувь и принять горячий душ. – Промурчала за спиной Зедекии блондинка.

– Хочу свою пижаму и наконец-таки лечь спать. – Продолжила список Дина.

– Так волнительно, – Возвращая себе неугасающий оптимизм, ухмыльнулась Анаэль. – Мы так давно не были "дома".

Мужчина молчаливо слушал общение подруг, которые отзывались о старом поместье с теплом и любовью. Так, словно бы вросшее своими корнями в землю здание, было способно отменить тот факт, где оно располагалось. Будто бы его история не имела никакого значения и не оказывала на девушек никакого влияния.

Свернув в очередной переулок на пути к владениям, Зедекия неожиданно затормозил посреди тротуара, так что Анаэль и Дина чуть было не врезались в него.

– Что такое? – Выглядывая из-за мужчины, недовольно спросила девушка-пламя.

Олдридж искренне хотел ответить подруге и объяснить происходящее. Хотел открыть рот и начать говорить, но стеклянное дребезжание граней, издающее чистейший "а капельный"звук, просто напросто не позволило ему этого. Прикрыв глаза и оттопырив перед лицом Дины указательный палец, Зед молчаливо прислушался к мелодичной трели, теперь уже знакомого, сердца. К музыке, что освещала своими аккордами мрачные и грязные улочки Син-Рута.

– Встретимся дома. – Не открывая глаз, заявил решительно Олдридж.

– А ты не с нами? – В непонимании посмотрев на, утопающий в полумраке, профиль друга, спросила блондинка.

–Пошли, А́ни, – Уловив смысл происходящего, проговорила Дина, хватая девушку под руку.

– Но, он…

– Пошли, я тебе все объясню. – Сверкая глазами в сторону Зеда, ухмыльнулась "Пламя". – Просто помолчи, – Сделав шаг в сторону от мужчины, прошипела Дина. – И послушай.

Как только Анаэль поняла истинную причину остановки Зедекии, на ее лице сразу же растянулась широкая и восторженная улыбка, которой она поспешила осветить всю улицу. И наверняка наградила бы ею Зедекию, если бы он не продолжил стоять как истукан с закрытыми глазами и слушать пение женского сердца. Мелодию, что стремительно приближалась к нему и с каждой секундой звучала все громче и громче.

Обернувшись в сторону поворота, откуда не так давно вывернул он сам, Зедекия еле слышно прошептал: "Три, два, один…"Резкий скрип тормозов, заставил мужчину сделать прыткий скачок в сторону, который спас его от столкновения с велосипедом Бонни.

– Господи! – Спрыгивая со своего "коня"и стягивая в испуге наушники, воскликнула девушка. – Извините меня, ради Бога, я вас просто не заметила…

– Ничего страшного. – Поспешил заверить брюнетку Олдридж.

– Я вас не ушибла, – Щуря глаза в сторону своей жертвы, спросила Бон.

Девушка силилась разглядеть лицо человека, что по ее неосторожности, чуть было не попал под колеса велосипеда. Но все что ей удалось увидеть – очертания высокой и крепко скроенной фигуры, которой, судя по всему, был мужчина.

– Не беспокойтесь. – Успокоил девушку Зед. – Я успел увернуться.

Бонни показалось, что она услышала намек на улыбку в его словах. Но, ни свет из ближайших окон домов, ни тусклое сияние Луны, не позволило ей рассмотреть этого мимического проявления на темном силуэте незнакомца.

– Вы сами не пострадали? – Поинтересовался Зедекия, который не нуждался в свете, чтобы увидеть лицо баристы.

Некогда бывши бледным, теперь оно горело от холода и от того выглядело более живым и симпатичным. Распущенные волосы, черными змейками выползали из-под капюшона, контрастируя с цветом женской кожи. А глаза Бонни, как и прежде искрились блеском мириадов звезд, порождая внутри мужчины душевную дрожь и жажду найти ответы, на роящиеся в голове вопросы.

– Нет-нет, все хорошо. Спасибо. – Суетливо выдохнула брюнетка.

Испытав неожиданный дискомфорт и смущение, которые был способен породить лишь пристальный взгляд, Бонни слегка ссутулила плечи и опустила глаза на руки. Они все ещё сжимали наушники, из которых приглушённым шипением доносились обрывки фраз и виртуозная партия гитариста группы.

– Что ж, – Нервно играя проводом гарнитуры, начала брюнетка, желая поскорее продолжить свой путь. – Если вы в порядке и мои извинения приняты, я…

– Вам не страшно? – Прервал ее своим вопросом Зедекия.

Нахмурив брови и испытав очередной приступ волнения, Бон нелепо огляделась вокруг.

– Смотря о чем, или о ком, идёт речь. – Стараясь храбриться и не подавать виду, ответила брюнетка.

– Я говорю о поездках на велосипеде в непроглядной тьме, по безлюдным улицам. – Ухмыльнувшись и выдав за один раз столько слов, сколько он временами не говорил за целый день, пояснил свой вопрос Зедекия.

– Я не боюсь темноты. – С некоторой гордостью заявила брюнетка, обращаясь в сторону незнакомца с насмешкой. – Не верю в монстров и давно убедилась, что они не прячутся в чуланах и под кроватью.

Зед хотел было сказать, что она права – "монстры"живут намного ближе. Настолько, что один из них, стоял прямо перед ней. Но вместо этого:

– Разрешите мне проводить вас?

Забегав глазами по силуэту, чье лица становилось все сложнее разглядеть, Бонни в недоумении нахмурила брови. Подобное предложение от незнакомца, в частности от мужчины, звучало настораживающе.

– Спасибо за предложение, но, – Девушка спрятала наушники в карман куртки и решительно взялась за руль велосипеда. – Я в состоянии добраться до дому самостоятельно.

Бонни планировала оттолкнуться от земли и начать крутить педали, когда рука незнакомца легла поверх ее запястья. Вынудив Бон-Бон в испуге отдернуть кисть от перекладины руля.

– Понимаю, – Подняв вверх руки и всматриваясь в встревоженное женское лицо, успокаивающе проговорил Зед. – Вас не пугают монстры, но пугают незнакомцы…

– Только те, что ведут себя слишком подозрительно. – Напряжённо ответила брюнетка, не решаясь вновь взяться за велосипедные рукоятки.

– Виноват. – Согласился с девушкой Олдридж. – Но, поверьте, я не преследую никаких дурных мыслей.

Взволнованно потерев запястье в том месте, где ещё недавно ее коснулся незнакомец, Бонни задумчиво покосилась на мужчину. Поверить в то, что кто-то руководствовался благими намерениями в ее отношении, к сожалению, было не так-то просто. Ни в этом городе и ни тогда, когда ее жизнь извечно доказывала обратное…

– Я просто хочу убедиться, что вы в целости и сохранности доберётесь до дому. – Вглядываясь в лицо, что не выражало и намека на расположение к нему, заверил девушку шатен. – Только и всего.

Закрыв глаза, Бонни мысленно отчитала себя за глупость и безрассудство, что граничило с наивностью. С нелепой и неубиваемой верой в свет, который живёт в любом человеке, даже если он сам не желает того признавать. В частичку доброты, которую неподвластно убить никому.

– Два квартала. – Открыв глаза и спустившись с велосипеда, ответила незнакомцу Бонни. – Можете проводить меня до ближайшего фонаря. – Девушка тут же показала в сторону перекрестка, где тусклым желто-оранжевым лучом, горел одинокий фонарный столб, вырывая из мрака улицу.

– Как пожелаете. – Удовлетворённо кивнув головой, проговорил Зедекия, отойдя в сторону и приглашая брюнетку двинуться вперёд.

Зашагав вдоль покосившихся заборов домов, Бон нервно сжимала руль велосипеда, который везла рядом с собой, мысленно молясь небесам, чтобы она не пожалела о своем решении.

– Раз уж я выступаю вашим телохранителем, – Покосившись в сторону девушки, вновь заговорил мужчина. – Думаю, мне стоит представиться.

Ни в первый раз, отмечая обходительную манера спутника вести диалог, Бонни дрогнула в улыбке уголками губ и тихо усмехнулась.

– Вероятно. – Согласилась с незнакомцем брюнетка.

– Зедекия Олдридж.

– Бонни Блум. – Без промедления выдала в ответ девушка.

К сожалению: ни фамилия, ни имя, ни ее внешность – ни о чем не говорили Зедекии. Эта девушка была для Олдриджа чистым листом, с хрустальным сердцем, в котором словно в бокале плескалась ярко-алая кровь без каких-либо примесей грязи и гнили. Необъяснимо, странно и интересно! Впервые за много тысячелетий, Зеду по-настоящему стал кто-то интересен. Настолько, что мужчина не сдерживался и не скупился на беседу.

– Приятно познакомится, "Бонни – не боящаяся монстров". – Приподняв уголки губ в намеке на улыбку, сказал Олдридж.

– Взаимно. – Кивнула головой брюнетка, покосившись в сторону мужчины, что все ещё вызывал внутри нее резонанс эмоций, но словно бы терял свою "зловещесть".

– Вы давно здесь живёте? – Посмотрев на уличный фонарь, что принялся барахлить и содрогаться световыми вспышками, поинтересовался Зед.

– В Син-Руте? – Переспросила брюнетка, встречая нечёткий кивок мужской головы. – Давно. – Устремив взгляд вперёд, хмуро призналась Бон. – Настолько давно, что мечтаю уехать отсюда.

– Вот как? – Без особого удивления спросил Зед, разделяя желание брюнетки.

– Вы здесь недавно? – Не поворачивая головы в сторону Олдриджа, спросила девушка.

Нахмурив брови, Зед молчаливо кивнул в ответ. Ему казалось, словно бы Бон задала свой вопрос слишком быстро. Так, будто бы не хотела говорить о себе и, быть может, причинах, побуждающих ее мечтать о побеге из Син-Рута. Которых, конечно же, по его собственным меркам, было бесчисленное количество.

– Только приехал. – Заведя руки за спину и расправив по привычке плечи, продолжил Олдридж.

– И как вам город? – С презрительной насмешкой, поинтересовалась девушка, с шумом переступая по разбитому асфальту под дребезжание велосипеда.

– Это не первый мой визит в Син-Рут. – Улыбнувшись голосом, ответил Зед, неожиданно отмечая про себя, что подобное эмоциональное попущение случается с ним не в первой после столкновения с Бон.

Услышав слова Зедекии, брюнетка с интересом повернула голову в сторону незнакомца. Тревога, словно сползающее одеяло, постепенно обнажало ее расположение к Олдриджу, что вел себя рядом с ней легко и непринужденно, но не позволял себе при этом переступать незримые рамки дозволенного.

– Попробую угадать, – Задумчиво предположила Блум. – Вы здесь по работе?

– Можно и так сказать. – Поощряя прозорливость брюнетки, ответил Зед. – Но я привык звать это предназначением.

– Вы учитель? – После недолгого раздумья, спросила девушка.

– В какой-то степени, – Ухмыльнулся Зедекия, посмотрев на столб, до которого оставалось не больше десятка шагов. – Но, в основе своей, я больше связан с судебной деятельностью.

– Син-Рут и правосудие – слова несовместимые. – С отчаянием и грустью, выдохнула перед собой Бонни. – Но, надеюсь, вы сможете принимать верные решения без стороннего давления.

Сдержано стрельнув бровью, Зедекия оставил замечание Блум без ответа. Да и для этого не было необходимости. Ведь Олдридж, как никто другой знал Син-Рут изнутри. Прогнивший и растлевший "душой", этот город славился своей преступностью и криминальными хрониками. Такими, что уходили своими корнями под толщу земли.

– Меня сложно подкупить, – Приближаясь к фонарному столбу, твердо заявил Зедекия. – Я слишком предан справедливости.

В тот самый момент, как они остановились под моргающей лампой, что и без неисправности светила довольно тускло, девушка, наконец, посмотрела на своего спутника и на мгновение впала в недоумевающий ступор. Перед ней стоял высокий и весьма красивый мужчина, в длинном винтажном плаще, поверх черной водолазки и классических брюк. Незнакомец, который сегодня так странно смотрел в ее сторону, сидя за дальним столиком в кофейне.

– Это… – Бонни часто заморгала и подтянула к себе велосипед, – Вы тот посетитель. Тот, что был в компании с двумя девушками, – Лицо Зеда не выдало никаких эмоций, из-за чего брюнетка в недоумении покачала головой. – Вы преследуете меня?

Отведя взгляд и сдерживая ухмылку, что непрошеным гостем решила сегодня поселиться на мужском лице, Олдридж переступил с ноги на ногу. Версия о его шпионаже за той, чье сердце он с лёгкостью мог услышать за десятки кварталов от него, напоминало забавную шутку, над которой могли посмеяться не многие. И уж точно не Бонни Блум.

– Если мне не изменяет память, – Взглянув пеплом своих глаз на девушку, спокойно проговорил Зед. – Это вы и ваш велосипед чуть было не наехали на меня.

Испытывая неловкость под пристальным взглядом нового знакомого, Бонни рывком поправила свой капюшон. Казалось, глаза Зеда видели ее насквозь: не раздевали, как это часто бывало при встрече с мужчинами Син-Рута, не посылали двусмысленных намеков, а заглядывали куда-то глубже женского тела и души – в саму ее суть.

– Спасибо, что проводили. – Судорожно поблагодарила Блум, отведя взгляд от Олдриджа, испытывая вновь желание сбежать от него.

– Спасибо, что не отказали мне в этом. – Слегка склонив голову, ответил мужчина, заглядывая в утопающее под навесом из капюшона лицо. – Мне было весьма приятно с вами познакомиться. – Протянув галантно руку брюнетке, произнес Олдридж.

Вернув взгляд к шатену, который, не смотря на подозрительное стечение обстоятельств, кажется, искренне говорил о своей непричастности и вел себя вполне адекватно в ее отношении, Бонни робко кивнула головой. И вновь, стоило Зеду заглянуть в глаза цвета холодной луны, как по его спине разбежался рой мурашек, в точности, как этим утром в кафе.

– Да… – Покосившись на мужскую ладонь, выдохнула Бонни. – Мне тоже…

Она нерешительно протянула руку в ответ, слегка проскользив кончиками пальцев по мужской коже, когда испытала на них лёгкое жжение.  Такое, словно бы к подушечкам приложили лист крапивы. Не убирая руки, Бонни в недоумении посмотрела на Зедекию, чьи зрачки зеркальным блеском отразились в ее глазах. И в этот самый миг, раздался он…

СТУК!

Звук, собравший в себе миллиарды ударов, что звучали в равной степени громко и синхронно, безжалостно врезаясь в женские перепонки и причиняя ей тем самым боль. Отдернув руку и отшатнувшись от Олдриджа, который, судя по всему, не услышал ничего подобного, Бонни Блум испуганно запрыгнула на велосипед.

– Мне нужно идти. – Не глядя на мужчину, проговорила она. – Простите.

Не дожидаясь ответа Олдриджа, девушка резво закрутила педали в сторону дома, который располагался в конце следующего квартала.

С привычной для него хмуростью, Зедекия наблюдал за тем, как Бон переезжает дорогу и сворачивает к воротам, за которыми располагался особняк, в самом, что ни на есть, плачевном состоянии. В таком, где не захотели бы жить даже крысы, не говоря уже о девушке, подобной этой.

Запустив руки в карманы пальто, мужчина ещё некоторое время стоял и смотрел на мрачный "сарай", что некогда был архитектурным шедевром. На место, где жила бариста, чье желание сбежать из этого города, становилось отчасти понятным. И все же, вопросов на ее счёт было слишком много. Настолько, что Зедекии не хватило бы и месяца столкновений с ней после рабочего дня. Ухмыльнувшись этой мысли, мужчина в неверии уронил голову на грудь и, развернувшись в противоположном направлении, медленно зашагал в сторону поместья. Мысленно, задавая себе самый главный вопрос: «Кто же такая Бонни Блум, что из-за нее я впервые сумел потерять контроль над эмоциями?»

⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏

Глава 3

⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏

Встревожено войдя в дом, Бонни без промедления закрыла дверь и, не задерживаясь на пороге, поспешила в сторону своей комнаты. Дыхание девушки было неровным, отчасти из-за быстрой езды, но в основном из-за случившегося в квартале от ее дома. Из-за стука, который до сих пор звучал у нее в голове, но теперь словно бы бился о стены обтянутые войлоком.

Стараясь идти быстро и при этом беззвучно, Блум пробиралась по обтрепанному коридору, в котором сложно было узнать то место, где она росла. Место, которое так любила и мечтала однажды перенять в наследство. Дом, что остался лишь в ее воспоминаниях и временами мерк на фоне унылой реальности, которую нельзя было назвать иначе, как разруха.

Она пришла фактически сразу, как только ее мать умерла. Дом и земля, комнаты и коридоры, напоминали картины из фильмов ужасов, где повсеместно клубилась пыль, а стены и потолки были увешаны паутиной, да плесенью, что слишком быстро разрасталась по особняку, как внутри, так и снаружи. Зияющие дыры в стенах, любезно обнажённые почерневшими обоями, напоминали страшные глазницы чудовищ, что следили за жильцами дома. Прогнившие половицы, скрипящие ламели, сброшенные в углы стулья и газеты, прожженные сигаретами ковры и шторы, пустые бутылки, которых ото дня ко дню, становилось все больше и больше, невзирая на усилия Бонни избавиться от них раз и навсегда. Обвалившаяся крыша, обеспечивала дом извечной сыростью. А пробитые в порыве гнева или веселья окна, обеспечивали жильцов этого кошмара знатными сквозняками.

Глядя на это архитектурное отрепье, никому бы и в голову не пришло, что некогда это здание и сады, могли вызывать всеобщее восхищение жителей. Никто бы не поверил, что родовое поместье семьи Мур, которым они владели на протяжении трёх ста лет, было славой северного Син-Рута. Как и не вспомнили бы его истинных владельцев, что были весьма состоятельными людьми, которые всегда поддерживали престиж и экономику штата, при помощи ткацкого производства, обеспечивающего городок рабочими местами и несоизмеримой прибылью.

Сладостный сон превратился в дурной, сразу же, как мать Бонни вышла замуж за Дэкера Блума. Алчного и притом неразумного мота, который не знал цену деньгам и не умел их ни беречь, ни зарабатывать. К сожалению, известно об этом девушке, да и посторонним людям, стало лишь после смерти матери, когда отчим стал жить на широкую ногу, потакая своим капризам и прихотям детей. В число которых, Бонни, конечно же, не входила.

Но зато она была дочерью своей матери! Той, что благоразумно оставила ей наследство, в которое девушка могла вступить уже через два года. И именно это удерживало Бонни сильнее всего остального на месте. В доме, что давно стал ей чужим. В семье, где для нее не было места. В городе, где она была затворницей.

По завещанию, Бон могла получить доступ к сберегательному счету лишь по исполнению двадцати пяти лет. До тех пор, к этим деньгам никто не мог прикасаться, что, безусловно, было прозорливо со стороны женщины, которая наверняка знала о своем избраннике больше, чем всем могло показаться на первый взгляд. Однако было в завещание матери и одно упущение. Вступить в наследство Бон-Бон могла, лишь соблюдая условия, которые требовали от нее присутствия на полуострове. А конкретно на землях семейного поместья Мур. И именно это условие извечно откладывало побег Бонни, чьей целью было дожить до заветного возраста и, получив деньги, убраться из Син-Рута как можно дальше. Туда, где она никогда больше не сможет увидеть людей, которые всем своим видом выказывали к ней свое пренебрежение. "Семьи", что продала каждый кусочек ее памяти, утоляя свои непомерные аппетиты. Оставляя нетронутой только фабрику – единственное воспоминание о ее отце, которое теперь попало под пристальное внимание Дэкера Блума.

– Вы только посмотрите! – Преграждая путь девушке, воскликнул Левай. – Взгляните, кто наконец-таки объявился.

Сводный брат Бонни, шел в комплекте со своей сестрой близняшкой – Рут. Рыжеволосый парень, старше девушки на пару лет, не вызывал у Бон никаких эмоций, кроме чувства отвращение и страха. Мерзкий и противный, он извечно вторгался на ее территорию, желая заполучить от Бонни то, чего не заслуживал.

– Привет, Левай. – Обречённо поздоровалась Бонни, пытаясь обойти парня, что заслонил собой лестничный пролет.

– Куда спешишь, потаскушка? – С насмешкой спросил мужчина, сверкая в сторону сестры хищным взглядом.

– Левай, пропусти меня. – Не поднимая глаз на лицо мужчины, попросила Бон. – Я очень устала и хочу спать.

– Так устала, что не сделаешь мне приятно? – Источая презрение, граничащее с похотью, прохохотал Левай, не позволяя брюнетке попасть на лестницу. – Ну же, Бон, не ломайся. – Надвигаясь на нее, с отвращением протянул мужчина. – Не заставляй меня применять силу. – С шумом опустив руку на стену, перед лицом девушки, прошептал брат, чьи тонкие губы были обрамлены рыжей бородкой.

Не поднимая глаз на лицо Левая, Бонни рассматривала складки на мужском рукаве, мысленно моля вселенную, чтобы он убрал руку и наконец-таки дал ей шанс спрятаться в своей комнате.

– Посмотри на меня, – Фыркнул в презрении мужчина, приблизив свои губы к женскому уху, из-за чего дрожь сотрясла поджилки Бон. – Ты же должна быть на седьмом небе от счастья, что такой парень как я, обратил на тебя внимание.

Стоя прижавшись к стене, чья сырость, казалось, начинала пропитывать женскую куртку, Бонни упрямо не поднимала глаз на лицо того, кто считал ее вещью. На мужчину, чей взгляд обливал ее грязью и липким желанием похотливых мыслей.

– Ай! – Со стоном, вскрикнула брюнетка, когда брат в раздражении дёрнул Бон за волосы, задирая ее лицо к свету коридорной лампы. – Левай, отпусти! Мне больно!

На лице мужчины сразу же расплылась жестокая и самодовольная улыбка удовлетворения.

– Твое высокомерие и самомнение, Бонни, ранит не меньше поступков. – С рычанием произнес мужчина, проведя своим дыханием дорожку по шее сводной сестры. – Ты думаешь, что лучше меня? Лучше нас? Что ты неприкосновенна? – Сильнее сжав волосы девушки, с ненавистью к ней, произнес Левай.

Зажмурив глаза, Бонни молчаливо принимала свою пытку, к которой невозможно было привыкнуть, даже если это повторялось уже не первый раз.

– Я бы убил тебя, – Мечтательно прошипел мужчина, оскалив зубы в мерзкой улыбке. – Сделал тебя своей, а после… – Поднимаясь второй рукой к горлу Бонни, прошипел с жаждой мужчина. – Свернул бы твою тоненькую шейку.

Облизав судорожно губы, Левай уставился на пульсирующую венку, что испуганно пропускала через себя дрожь женского сердцебиения. Вену, которой ему нестерпимо хотелось коснуться губами. Соблазн, поддавшись которому, мужчина точно бы не устоял и воплотил в жизнь все те угрозы, которые красочными полотнами представлялись его изощрённому воображению.

– Но ты ещё нужна нам живой. – Слегка отстранившись, выдохнул с насмешкой мужчина.

Бон с облегчением сглотнула, предвкушая освобождение от силков, что все ещё сжимали ее волосы. В этот момент, брат с силой дёрнул ее голову и без толики сострадания ударил девушку лбом о стену. Испытывая режущую боль в области брови, брюнетка с безмолвным стоном вырвалась из рук Левая, что в злорадной улыбке тут же ослабил хватку.

– Что за шум? – Привлекая к себе внимание сына и падчерицы, просипел Дэкер, появляясь из гостиной.

Единственной комнаты в этих руинах, что все ещё отдалённо напоминала жилую.

– Что здесь происходит, Левай? – Одетый в дорогой халат, отчим хмурил брови в сторону сына, и щурил глаза в попытке сфокусироваться на его лице.

Опустив взгляд к мужской руке, в которой он сжимал опустошенную наполовину бутылку дешёвого виски, Бонни обречённо закрыла глаза, ощущая как по веку, засочилась теплая струйка крови. Дэкер Блум, никогда не пренебрегал дешёвым пойлом. Ему было плевать на бренды, ведь после второй бутылки они мало чем отличались между собой. Намного важнее для отчима были вещи. Разодетый словно король среди помоев, он был готов спускать на одежду каждый свободный цент, пренебрегая нуждами окружающих и даже временами своих детей. Игнорируя траты на физиологические потребности, а так же заботы о жизнеспособности дома, которые негласно падали на плечи Бон.

– Расскажи ему, сестричка. – Самодовольно усмехнулся Левай, привлекая нетрезвый взгляд отца к девушке.

– Что, – В непонимании поморщился мужчина, теряя на мгновение равновесие и фокус. – Ты… – Он широко раскрыл глаза и пошатнулся в сторону падчерицы. – Что ты опять натворила, мерзкая тварь!? – Расплескав часть виски на себя, взревел гневно Блум.

– Я ничего не делала. – Потупив взгляд в пол, прошептала девушка.

– Не скромничай, – Убирая руку от стены, но, всё ещё не позволяя девушке сбежать, злорадно прошептал мужчина. – Расскажи папе, насколько ты важная персона в этом доме. Наследница, владеющая миллионами и заслуживающая особого отношения. – Взглянув на отца, который с гневом смотрел в сторону Бонни, Левай продолжил разжигать в нем пламя ненависти к падчерице. – Оказывается, наследство делает ее неприкосновенной. Недоступной для нас смертных, которые должны падать ниц при ее появлении.

– Вот значит как? – Дэкер шатающейся походкой приблизился к брюнетке и опалил ее своим вонючим дыханием. – Думаешь, раз твоя тупая мамаша, награбила для тебя наследство из моего кармана, ты имеешь право превозноситься над нами?! Думаешь, ты лучше нас?! – Брызжа слюной в лицо Бонни, проорал взбешенно мужчина.

Не поднимая глаз, девушка молчаливо стояла перед отчимом и братом, искренне надеясь, что эта беседа закончится лишь оскорблениями и парой-тройкой синяков, которые были для нее вполне привычным последствием семейных встреч.

– Прекрати, пап, – Положив руку на плечо старика, с снисхождением проговорил Левай. – Не трать свои силы и нервы на эту блоху.

Бонни с замиранием сердца вслушивалась в слова брата, зная, что за подобной миротворческой речью, последует очередная порция грязи, которая непременно спровоцирует Дэкера распустить свои пьяные руки.

– Очевидно же, что ты для нее пустое место. – Сверкнув в сторону Бон злорадством, прошептал отцу на ухо мужчина.

Скривив губы в презрении, отчим с размаху ударил девушку по лицу, так что Бонни пошатнулась в сторону.

– Смотри на меня, мразь! – Глотая окончания и медленно моргая, проорал Дэкер, сотрясая и без того дряблые стены дома.

– Нет, сэр. – Приложив ладонь к щеке, которая моментально покрылась алыми пятнами, прошептала Бонни.

– Что!? – С отвращением поморщился в сторону падчерицы мужчина.

– Нет. – Чуть громче сказала Бон. – Я не лучше вас, мистер Блум.

Схватив лицо падчерицы одной рукой, так что его пальцы с силой впились в ее щеки, Дэкер вынудил девушку посмотреть на него. На лицо, покрытое повсеместно алыми капиллярами, которые утопали в седой щетине, украшенной, словно рождественская ёлка, крошками еды.

– Ты ничтожество. – С отвращением проговорил мужчина, приблизив свое лицо настолько близко к женскому, что Бонни испытала рвотный позыв. – Ты грязь и такая же идиотка, как и твоя мать. Безмозглая аристократка, что так жаждала тепла и ласки. Сука, которая отдалась мне ради своей никчёмной дочери, в надежде, что я стану ей отцом. – Насмешка, тошнотворной отрыжкой ударила в нос брюнетки, из-за чего та, попыталась задержать дыхание и закрыть глаза.

Но стоило векам Бонни задрожать, как Дэкер сильнее сжал пальцами щеки падчерицы, причинив ей тем самым новую боль.

– Можешь забыть о деньгах, которые тебе оставила твоя покойная мамаша. Как только тебе исполниться двадцать пять, я получу все до последней копейки. Каждый доллар и цент! – С алчным блеском в глазах, прошипел Дэкер. – Я заберу всё! Плату за мое терпение твоей безмозглой матери и ее капризов. За то, что я давал тебе крышу над головой, пока ты ходила по городу и трахалась с каждым встречным, позоря имя этой семьи! И тогда… – Мужчина фыркнул с презрением в сторону Бонни, – Ты станешь мне не нужна. Ты станешь грязью, на которую я помочусь в тот самый день, выставив тебя за порог моего дома!

– Пап!? – Окликнула мужчину Рут, рассматривая что-то на ходу в своем телефоне. – Ты куда ушел? – Замерев на пороге гостиной, сводня сестра с интересом посмотрела на собравшихся перед лестницей. – Семейная встреча, а меня не позвали? – Усмехнулась девушка, рассматривая Бонни, с чьей брови сочилась кровь, стекая по щеке на пальцы ее отца.

– Брось, мой цветочек, – Сладостно растянул губы в улыбке Дэкер, отталкивая от себя падчерицу, что сразу же схватилась за свое лицо, которое горело от боли и унижения. – Ничего важного. Просто, воспитываю твою безмозглую сестру.

Посмотрев на Бонни, Рут старательно скрыла искру сочувствия, тряхнув в ее сторону своими золотисто-рыжими локонами.

– Скука. – Вновь ухватившись за мобильный, выдала девушка. – Там начинается твое любимое шоу. Ты идёшь?

Окинув с презрением Бонни, Дэкер поднял бутылку и, сделав большой глоток с горла, улыбнулся дочери.

– Конечно, моя девочка. – Направляясь в сторону Рут, промурчал он. – Давай, обними своего старика.

Дочь с заботой обхватила отца за талию и потянула его в сторону гостиной, одарив на прощание Бонни взглядом, дающим ей надежду, что она не одинока. Не дожидаясь, пока отчим и Рут скроются за стеной комнаты, Бон тут же рванула в сторону лестницы, когда на ее пути вновь вырос Левай.

– Мы не закончили. – С угрозой проговорил мужчина, запуская свою руку на талию сестры. – Рано или поздно, я все равно получу то, что хочу. Ты станешь моей, – Губы Левая коснулись разбитой брови Бонни, – А потом я уничтожу тебя и смешаю с грязью. Так, чтобы никто и никогда, не захотел прикоснуться к тебе, после меня.

Облизав женскую кровь со своих губ, Левай злобно улыбнулся девушке и после секундной паузы убрал с ее талии руки, направившись в сторону гостиной. Закрыв глаза и часто задышав, Бонни отшатнулась назад, сдерживая внутри себя рыдания, что были способны разорвать ее грудную клетку. Обхватив себя руками, словно крыльями, Бон содрогнулась в судорогах страха, покосившись в сторону комнаты, откуда лучился холодный свет телевизора. Туда, где сидели люди, что напомнили ей вновь о суровой реальности бытия. О жизни, в которой Блум не решала ровным счётом ничего. О судьбе, что оборвется раньше положенного, так и не подарив ей шанс на побег из этого ада.

⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏

Раскачиваясь в кресле, Зедекия сидел в библиотеке поместья и рассматривал ровные ряды книг, корешки которых были испытаны временем, войнами и природными условиями. Как только мужчина был обращен в ряды "избранных", он тут же с отчаянием принялся искать способ избавиться от своего предназначения, обращаясь к всевозможным книгам, письменам и рунам. Олдридж копировал наскальные записи и искал тех, кто хотя бы отдаленно мог слышать о подобных ему тварях. Но после безуспешных поисков, что исчислялись ни одним тысячелетием, Зедекия просто напросто сдался. Он смирился под участь злого рока и принял свое проклятие, как нечто неизлечимое. Проказу, что лишила его надежды и любви, отобрала душу и смертность, сделав козлом отпущения, на чью долю пал жребий вершить суд. За одно мгновение потеряв смысл жизни, что был отнят у Олдриджа посреди кровавого пира, мужчина облекся в одежды закона, примкнув тем самым к рядам пожирателей греха.

Отмахнувшись от воспоминаний, Зед вновь опустил взгляд в книгу. Лежащая на столе рукопись, была испещрена множеством иероглифов мертвого языка: дитя латыни и иврита с примесью символов, что не были присущи ни одному из ныне живущих народов. Олдридж нашел эту ветошь много столетий назад в одном из городов на южных берегах Атлантического океана. Подобные артефакты, словно бы порождали с Зедекией некую связь, желая быть найденными именно им. Тем, кто отчаянно искал ответы и не прекращал стучать в закрытые двери.

– Как успехи? – Подкравшись к мужчине, спросила Дина.

– Пока никак, – Отталкивая от себя записи, хмуро признался Зед. – Никак не могу вспомнить, где именно я читал о появлении четвёртого пожирателя и о том, что этот момент станет ключевым знаком.

– Знаком чего? – Присоединяясь к друзьям, спросила блондинка.

– Масштабного суда. – Уставившись в одну точку, встревожено проговорила девушка-пламя, словно бы даже для нее подобная перспектива была чем-то пугающим.

– Вы опять спешите. – Недовольно взглянув на подруг, проворчал Зед. – Сначала нужно найти всевозможную информацию о ней. – Встретив заинтересованные взгляды в свою сторону, Олдридж откашлялся и перевел взгляд на стеллажи. – Информацию о четвертом карателе и его предназначении. – Пояснил свою мысль мужчина. – Плюс, нужно, прежде всего, убедиться, что она действительно одна из нас.

– Ну, конечно, – Скрестив руки на груди, ухмыльнулась Дина. – Мы так и поняли.

– Она такая хорошенькая. – Засияв монохромом глаз, взвизгнула Анаэль. – А ее сердце… – Девушка закрыла глаза, словно бы прислушиваясь к мелодии, что источало сердцебиение Бонни. – Я никогда прежде не слышала подобного звука.

– Да, я тоже. – Согласилась с подругой "Пламя". – А ведь я давно служу Бледнолицей.

Обернувшись в сторону окна, через которое на них смотрела Луна, троица обречённо замолчала. Глядя на белоснежный диск, каждый вспоминал свое обращение, которое напоминало разворот на 180° вокруг оси их привычной жизни.

– Как бы то ни было, – Прерывая созерцание светила, проговорил Зед. – Нужно не забывать, что мы здесь для того, чтобы делать свою работу. И скопилось ее здесь предостаточно. Так что, – Олдридж посмотрел на Дину, – Мы здесь задержимся дольше, чем я предполагал.

Сдерживая улыбки, подруги обменялись понимающими взглядами и, приблизившись к мужскому столу, заглянули в глаза Зедекии.

– Если она тебе понравилась, – С робкой надеждой, проговорила Анаэль. – То проще сразу называть все своими именами.

– Проще? – С насмешкой переспросила Дина. – Ты сейчас точно говоришь о нашем Зеде?

С холодным равнодушием посмотрев на подруг, Олдридж без малейшего намека на уязвленность, придвинулся к столу и, перелистнув страницу рукописей, показал девушкам на дверь.

– Отдохните, как следует. Завтра нас ждёт много работы. – Сказав это совершенно безэмоционально, в точности, как и до встречи с Бонни Блум, мужчина сосредоточенно принялся читать записи, говоря, что на этой ноте их разговор окончен.

– Увлекательных поисков, Зедекия. – Закатив недовольно глаза, фыркнула Дина.

– Надеюсь, ты найдешь в своих книгах ответы, – Глядя на мужчину, что с привычным для него контролем сдерживал внутри себя чувства и эмоции, улыбнулась Анаэль. – И быть может тогда, этой девушке, удастся разбудить в тебе парня, которого мы однажды встретили в Син-Руте.

Наклонившись по обе стороны от Зедекии, подруги одновременно поцеловали мужчину в гладко выбритые щеки, после чего взявшись за руки, покинули библиотеку.

После нескольких попыток прочесть предложение, чей смысл, словно песок, утекал сквозь пальцы, Зедекия недовольно откинулся на спинку стула и посмотрел на Луну. На небесный шар, в чьем свечении он так отчётливо видел глаза Бонни Блум. Зрачки, которые ещё не так давно смотрели на него в полумраке квартала, под тусклым фонарем, что передавал кому-то свое послание, мигая "азбукой Морза".

Вспоминая о своей прогулке с девушкой, Зедекия отрешённо растирал пальцами воздух, испытывая странное чувство голода и притом иррационального насыщения. Чувства, что порождало в мужчине дезориентацию эмоций и мыслей, из-за чего на его лице неожиданно появилось подобие улыбки.

– Бонни Блум… – Вспоминая слова подруг о симпатии к девушке, тяжело выдохнул Зедекия.

Ответить на столь компрометирующий вопрос было невероятно сложно. Ведь обозначить свою позицию к Бон, означало вновь открыть дверь, которую он наглухо затворил от посторонних глаз. Дверь, за которой хранилось самое пагубное чувство, что приводило человечество к войнам, репрессиям и боли. Но хуже всего, что это чувство приводило к счастью, которое так легко было потерять.

⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏

СТУК…

Он возник из ниоткуда и принялся, словно туман, расстилаться по чердаку, заполняя собой все пространство. Забираться в щели и трещины, пропитывать собой молекулы воздуха на пути к потрёпанному матрасу, на котором спала Бонни.

Не в состоянии открыть глаза, девушка ворочалась из стороны в сторону, пытаясь увернуться от звуковых ударов, которые словно выстрелы, рикошетили в ее перепонки. С каждым оглушающим ударом, Бонни сильней сжимала руками простынь, в надежде утихомирить боль, которую вызывал стук, что, казалось, пытался проникнуть не просто в ее голову, а в само сознание.

"Хватит! Пожалуйста, хватит!"– Мысленно закрывая уши, кричала брюнетка, проклиная снотворное, которое рассыпанными градинками на полу, тонуло в луже питьевой воды из опрокинутой бутылки.

Почему это происходит с ней снова и снова? Почему она не может найти спасение и избавление от этого безумия, которое обратило ее очередную надежду в пытку? Почему она не может просто открыть глаза и вырваться из плена этого разрушительного стука?

Продолжая кричать внутри себя о помощи, молить незримого мучителя оставить ее в покое, Бонни стенала во мгле сознания, которое стало напоминать глухую комнату без окон и дверей. Комнату, где с каждой секундой все громче и громче стучали барабаны, монотонным ритмом отбивая свою партию.

Удар, удар, новый удар и на барабанные мембраны полилась вязкая жидкость, которая моментально заглушила звук, сделав его липким и чавкающим. Таким, что сиюсекундно окутал женский пищевод и стянул его в тугой узел.

Судорожно сглатывая слюну, которая принялась выделяться, словно лава из кратера вулкана, Бонни морщилась от агонии, разъедающего себя изнутри желудка. Под липкое биение набатов, что сводило ее скулы и заставляло скрипеть зубами, брюнетка мечтала ощутить вкус хотя бы мелкой сошки у себя во рту. Достать крекер из-под подушки, слизать с пальцев остатки соли, выпить воды… Что угодно, лишь бы облегчить свою участь.

Но она спала!

Спала, съедая себя заживо под несмолкаемые выстрелы в ее голове, что заполонили своим рокотом весь чердак.

⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏

– Бон-Бон, – Взволновано посмотрев на сотрудницу, выдохнула мисс О'Коннели, войдя в пустующую кофейню, – Детка, что случилось? Ты опять не спала?

Потупив глаза, что утопали за серыми мешками ее безумной ночи, Бонни медленно протёрла стол, который недавно освободили последние посетители и, молчаливо, прошла за прилавок.

– Ты решила не пить снотворное? – Пытаясь понять причину женского недомогания, поинтересовалась начальница, стягивая с себя пальто и шарф.

– Наоборот… – Сгибаясь пополам и роняя голову на руки, ответила Блум, ощущая, как усталость после ночной борьбы, сжимает ее виски и давит на глаза.

– Не понимаю, – Покачав головой и поправив свою короткую пепельную стрижку, призналась женщина. – Что произошло?

Приблизившись к прилавку, мисс О'Коннели с тревогой окинула скрюченную фигурку Бонни, которая ото дня ко дню становилась все худее и бледнее.

– Стук, – Не поднимая лица, выдохнула брюнетка. – Снова этот стук. – Бон медленно выпрямилась и потерла руками лоб, взъерошив при этом свои темные брови. – Он звучал всю ночь, потому что я не могла проснуться и прервать его, как это бывало обычно. Снотворное, словно бы парализовало меня и я… – Брюнетка изнеможенно завалила вперёд плечи. – Я просто устала.

С сочувствием и сопереживанием посмотрев на сотрудницу, что годилась ей в дочери, мисс О'Коннели обошла прилавок и, приблизившись к Бонни, приложила руку к ее лицу.

– Он опять бил тебя!? – В праведном гневе возмутилась женщина, заметив запекшуюся на брови Бонни кровь.

Неловко убрав руку начальницы, девушка тряхнула головой, скрывая ссадину под прядями тусклых волос.

– Проломилась доска на первом этаже, – Не глядя в глаза О'Коннели, соврала Бонни. – И я упала, ударившись о перила лестницы.

Посмотрев недовольно на девушку, начальница обречённо скрестила руки на груди и стрельнула своими пепельными бровями, говоря, что она не поведется на этот детский лепет.

– Сделай себе перерыв. – Приказывая Бон-Бон, проговорила женщина.

– Скоро будет обед, – Не желая принимать чью-либо жалость, ответила брюнетка, схватившись за тарелки, которые она не успела унести на кухню.

– Не важно. – Отмечая в характере Бонни упрямство, которое так было свойственно ее отцу, ответила владелица забегаловки, перехватывая девушку на пути. – Выйди на улицу и подыши воздухом. Выпей кофе, съешь что-нибудь, остановись…

Бонни открыла было рот, но мисс О'Коннели прервала ее, забрав при этом поднос с грязной посудой.

– Бери все что захочешь и иди на улицу. – Повторила женщина, пристально глядя на брюнетку. – Это не обсуждается.

Постояв несколько мгновений в немом противостоянии, что металлическим блеском лучилось в глазах Бонни, девушка не сдержалась и, прикрыв рот рукой, громко зевнула.

– Давай, Бон-Бон, – Повязав себе фартук, ухмыльнулась в сторону сотрудницы мисс О'Коннели. – Отдохни. Либо мне придется отпустить тебя домой.

Расширив в ужасе глаза, что ещё недавно смотрели на начальницу с непреклонностью, Блум обречённо покачала головой.

– Я выйду на пять минут.

– Хорошо. – Согласилась мисс О'Коннели, которая давно поняла, что, несмотря на физическую немощь, эта девушка не желала принимать чью-либо помощь.

Бонни Блум – умела терпеть. Эта хрупкое и беззащитное дитя: молчало, убивалось от отчаяния, плакало и стирало себя в пыль, но делало все это в упрямом одиночестве, что руководствовалось заботой о других. О людях, на чьи плечи она не могла посметь переложить свои тяготы и заботы.

А потому, все что могла ей предложить мисс О'Коннели – это свою компанию, любовь и ласку. Объятия, в которых Бонни могла, пусть и на мгновение, ощутить утешение. А так же работу, кружечку кофе и лишний перерыв, чтобы Блум хоть немного перевела дух.

⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏

ПРИМЕРНО 5400 ГОД ДО Н.Э.

ПОСЕЛЕНИЕ СИН-РУТ

⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏

Бесконечное поле под лучами палящего солнца, золотилось в зное летнего дня. Прогревая жаром потрескавшуюся землю, которая так жаждала влаги и дождя, беспощадное светило, провожало своим взглядом пару. Молодых людей, что, несмотря на усталость, улыбались горизонту, за которым их ждал "дом".

Испарина, орошала лицо и тело. Ноги ныли от усталости и боли, что переносили стёртые в кровь мозоли. Неимоверно сильно хотелось пить, есть, и устроить привал в какой-нибудь тени, но все это было второстепенным. Пара спешили вперёд, туда, где в низине, окружённой лесами и океаном, раскинулась деревушка, обещавшая им новую жизнь. Поселение, которое даст им шанс пустить свои корни.

– Господи, Зед! – Заприметив первые макушки сколоченных крыш, воскликнула девушка, ускорив шаг. – Посмотри на это! – Распахнув глаза, Ориэль подпрыгнула от восторга, из-за чего ее пшеничные локоны, разлетелись в буйном танце. – Ещё немного и мы наконец-то обретём свой дом!

Остановившись и водрузив подбородок на корягу, Зедекия с восхищением смотрел на девушку, которая была смыслом его жизни. Светлая мыслями, чистая душой и прекрасная, как внешне, так и внутренне – Ориэль была его путеводной звездой в этом мире тьмы. Солнцем, что согревало его сердце и душу. Она была его все!

– Разве это не удивительно!? – Обернувшись в сторону мужчины, прохохотала блондинка, у которой открылось второе дыхание.

Подбежав к Зедекии, она нетерпеливо схватила его за руку и потянула вниз по холму, навстречу к их мечте.

– Мы построим небольшой, но уютный домик. – Мечтательно протянула Ориэль, не сводя глаз с поселения, где бурлила жизнь, наполненная голосами торговцев, детей и криками скота. – Я буду готовить тебе похлёбку, печь хлеб и наполнять дом ароматами цветов. А ты… – Девушка остановилась и посмотрела с обожанием на Зедекию. – Ты будешь творить свои удивительные вещички из дерева. Такие, за которыми люди будут съезжаться из соседних поселений!

Зедекия в смехе покачал головой, встречая упрямый взгляд Ори, которая не собиралась мечтать приземлено.

– А потом… – Приблизившись к мужчине и запустив его руку себе на талию, улыбнулась блондинка. – Потом я рожу тебе сына! Такого же великолепного и крепкого, как ты. С глазами, цвета весенней листвы и пряной мяты.

– Ты все распланировала за нас двоих? – Широко улыбаясь, своим смуглым лицом, что было обласкано полевым ветром и летним солнцем, уточнил Зед.

– Конечно! – Улыбнувшись самой обворожительной улыбкой, ответила Ориэль. – Но после твоего вопроса, у меня складывается впечатление, что у кого-то были другие планы.

Поправив растрепавшиеся локоны блондинки, Зедекия с нежностью коснулся женской щеки, своей мозолистой ладонью.

– Вообще-то, да… – Согрев лицо Ориэль теплом своих изумрудных глаз, ухмыльнулся мужчина.

– Серьезно? – Удивлённая тем, что Зедекия мыслил иначе на счёт их будущего, спросила растерянно девушка.

– Угу, – Промычал мужчина, кивая головой и старательно сдерживая улыбку. – Ведь я хочу ещё и дочь.

Смех Ориэль, подобно перезвону колокольчиков, наполнил знойный воздух прерий.

– Я люблю тебя, Зедекия. – Обхватив лицо мужчины, с нескрываемым счастьем, призналась блондинка. – Люблю так сильно, что подарю тебе и сына, и дочь. И всю себя!

Прильнув к Зеду, Ориэль положила голову на мужское плечо и с надеждой посмотрела на Син-Рут. На поселение, что пророчило им счастливое будущее.

⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏

НАШИ ДНИ

СИН-РУТ

⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏

– Вот и все! – Самодовольно выпятив грудь, воскликнула Анаэль. – Я так и знала, что смогу переубедить ее! Она же ещё такая молоденькая! И ее сердце не полностью увязло в грязи. Пару верных решений и ее кровь станет мелодично журчать, как воды Кефисоса. (прим. автора: река в Греции)

Посмотрев на Зедекию, блондинка энергично опустилась на скамью рядом с ним. С мужчиной, что напоминал живую статую, чьи эмоции жили под каменным панцирем его тела.

Глядя на городскую часовню, Олдридж безо всякого интереса слушал щебетание Анаэль, которая гордилась своей работой и была искренне счастлива, что девушка передумала делать аборт. В то время как он сам, считал это пустой тратой времени. Такие сердца, за которые боролась блондинка, не были достойны его внимания. Светлые, не увязшие в грехах и пороках – они не были очернены даже наполовину своего существования. Однако переубеждать А́ни в этом вопросе, было энергозатратно и бессмысленно. А потому, Зедекия лишь изредка напоминал ей, что помимо альтруистических порывов, она должна выполнять основную работу, которую ей поручило ее призвание.

Вздохнув, Олдридж пробежал взглядом по небосводу, что привычно для Син-Рута был затянут облаками, скрывая от жителей города малейший намек на солнце. Заметив движение рядом с больницей, откуда недавно вернулась белокурая девушка, мужчина одобрительно кивнул Дине. Подруге, что шагая в их сторону, доедала сердце старушки, которая безо всякого зазора совести проводила операции тем, кто оступился с верного пути.

– Почему сердца детоубийц всегда такие кислые? – Поморщилась "Пламя", высовывая язык. – Ощущение, что мне в рот засыпали мешок лимонной кислоты!

В отличие от подруги, Дина справлялась со своей работой великолепно. Внутри нее не было того нелепого лучика надежды, что искал в каждом грешнике путь к исправлению. Огненная кара, предпочитала подогревать людские пороки, помогая сердцам жертв облачиться в кромешную тьму.

– Не знаю, – Недовольно отвела взгляд блондинка, но потом, вспомнив о спасенной жизни, с былой энергией вновь посмотрела на Дину. – Зато я уберегла от смерти прекрасного малыша! А ещё, помогла не стать чернее сердцу его матери! Ты слышала, как прекрасно в унисон звучат их сердца?

И хотя эта победа приносила Анаэль радость, девушка не могла отделаться от оскомины разочарования утраченной души. Женщины, которую она так и не смогла переубедить оставить свою работу. Прекратить убивать детей и временами их матерей, оправдывая свою алчность и сребролюбие, свободой выбора и заботой о загубленных судьбах.

– Поздравляю! – Фыркнула надменно Дина. – Но знаешь, почему ее малыш будет жить? Потому что я хорошо выполняю свою работу. – Недовольно посмотрев на подругу, огненная-красавица подбоченилась. – Пока ты спасаешь внутриутробных младенцев, я давлюсь всякой падалью! У меня уже желудок от изжоги сводит. Отрыжка, словно бы мышь тухлую проглотила!

Поднявшись со скамьи, Зедекия безэмоционально посмотрел на девушку-пламя.

– Ты молодец, Дина. – Запустив по привычке руки за спину, Олдридж, словно недовольный отец, покосился на Анаэль. – И она права, следующий "гнилой"твой. – Блондинка обречённо скривила свое ангельское личико. – Я знаю, ты умеешь сдерживать голод через сострадание, А́ни. Но мы здесь не для этого.

Не дожидаясь согласия подруги, Зедекия медленно зашагал по дороге, ведущей в жилой район. Щёлкнув пальцами, мужчина поставил точку в безупречно проделанной работе Дины.

– Нам нужно что-то масштабное. – Рассматривая окна праджектов, хмуро произнес Зед, как только девушки нагнали его. – Иначе мы застрянем здесь навечно.

– А ты, – Фыркнула ерничая "Пламя", – Конечно же, этому не рад?

– Рад? – Не поворачивая головы в сторону подруги, переспросил Зед. – Есть причина, чему я должен радоваться?

– Ну, прекрати. – Умоляя, протянула блондинка, прикрыв при этом глаза. – Разве ты не слышишь причины?

Не отвечая на вопрос Анаэль, Зедекия продолжил медленно шагать вдоль высоток, оставляя подруг немногим позади себя. Прикрыв глаза, он еле заметно дрогнул губами, стоило ему услышать звон. Мелодию, которой он наслаждался всю ночь, вспоминая короткую встречу и беседу с девушкой, что, безусловно, становилась причиной чего-то неконтролируемого.

Просидев в библиотеке до самого рассвета, Олдридж изучал талмуды и рукописи, стараясь найти в них упоминания о незнакомке, которая могла примкнуть к их рядам. Но делать это получалось из ряда вон плохо, ведь перед его мысленным взором, то и дело возникал образ брюнетки, что неожиданно утратил для Зедекии свою непримечательность и заурядность.

Что именно было тому виной, мужчина не мог сказать однозначно. Может быть цвет глаз, который задевал струны души, возвращая Олдриджа в прошлое и напоминая ему об утрате Ориэль? Или робость и смущение, которые выглядели непривычно мило и невинно в свете современных нравов? Ее хрупкость, осторожность, пугливость, присущая диким животным, что боялись столкнуться с опасностью в лице незнакомцев? Ответить на эти вопросы было сложно и все же, Зед продолжал вспоминать свою эмоциональную брешь, которую Бонни Блум удалось создать в его броне за считанные секунды.

– Что-то не так, – Прерывая мысли Зедекии, встревожено проговорила Дина, вынуждая мужчину сосредоточиться на мелодии женского сердца.

Сильнее прежнего напустив брови, Олдридж прислушался к хрустальному пению, которое тихим эхо доносилось до троицы, что стояла в десяти кварталах от забегаловки "О'Коннели". Дребезжа стеклянными гранями, сердце Бонни Блум, напоминало старинные люстры Версаля, которые восхищали любого своим величием и красотой. Но в этот раз, свет этих канделябров, был словно бы тусклее, слабее и временами полностью угасал.

– Может, это нормально? – Неуверенно предположила Анаэль, с тревогой взглянув на друзей. – Может, так и должно быть?

Троица вновь прислушалась к тихому фальцету, что временами фальшивил и ударял мимо клавиш.

– Господи, Зед! – С раздражением посмотрев на мужчину, воскликнула Дина. – Хватит стоять, как истукан! Иди к ней!

– Да! Конечно! – Забывая о своей работе в Син-Руте и о звуках сотни сердец, что перекрыл звон Бонни Блум, согласилась с подругой Анаэль. – Иди к ней!

– Почему я? – Недовольно спросил Зедекия, сверкнув раздражением в сторону девушек.

– Ей нужна помощь. – Посмотрев на мужчину так, словно бы он был не в себе, возмутилась блондинка.

– По части помощи, я не лучшая кандидатура. – Отмахнулся Олдридж, запуская руку в карман плаща. – Если кому и стоит пойти, так это тебе. – Хмуро проговорил он, перекладывая свое право, на плечи А́ни.

– Мы не знакомы. – Покачала головой девушка.

– Тебя это никогда не останавливало. – Парировал безэмоционально Зед. – Плюс, если кто и разберется в происходящем, так это вы. – Воззвал к женской логике Олдридж. – Вы старше меня и знаете больше моего.

–Знания, это не все. – Недовольно прыснула Дина.

– Да, ты права. – Согласился хмуро Зед. – Намного важнее личный опыт. И у тебя его намного больше, чем у кого-либо из здесь присутствующих.

– Боже! – Злобно прорычала "Пламя". – Хватит! Хватит пререкаться и упрямиться! Хватит вести себя так, словно бы тебе плевать на происходящее.

– Так и есть. – Отворачивая лицо от подруги, ответил Олдридж, надеясь, что никто не услышит в его голосе предательскую сипотцу, что скрывала за собой ложь.

– Зед, – Выступая парламентёром между друзьями, проговорила с любовью Анаэль. – Сделай это ради нас. – Коснувшись мужской руки, блондинка попыталась заглянуть в глаза Олдриджа. – Ради нашего будущего, где возможно для Бонни Блум тоже есть место.

– Ты понятия не имеешь, кто она такая. – Фыркнул упрямо Зед, скрывая за враждебностью предательски сквозивший интерес.

– Как и ты. – Согласилась с другом блондинка. – Как быть может и она сама.

Покосившись на Дину, подруга взывала о помощи у той, кто редко делился своими воспоминаниями. Своей болью и отчаянием прошлого, где Бледноликая, по неведомым причинам, избрала аловолосую девушку к себе в слуги.

– Когда ты стал охотником на порочных, – Тихо начала "Пламя". – Ты не был одинок. На любые вопросы, тебе давали ответы. Протягивали руку помощи там, где у тебя не хватало сил. – Сделав паузу, девушка отвела от Зедекии взгляд. – Ты не проходил ад осознания, кто ты. Не переживал агонию ужаса, сталкиваясь с жаждой, которую не знал как утолить. И что ещё хуже, находил способ – но он незримо убивал тебя прошлого… Стирал с лица земли, вычёркивая любое упоминание о тебе, как о человеке.

Закрыв глаза, Олдридж с сочувствием к девушке, набрал в лёгкие смердящий запах улицы, где явно были неисправны канализационные системы. Но даже он не вызвал такого отвращения, как осознание, что это противостояние проиграно.

Несмотря на свое упрямство и равнодушие к происходящим вокруг него вещам, Зедекия Олдридж искренне дорожил девушками, что давно приравняли свой статус существования к "сестрам". К семье, которую мужчина потерял слишком давно, чтобы оплакивать эту утрату. А потому, как бы сильно он не хотел этого признавать, но счастье Анаэль и Дины, пусть и в искажённой форме понимания этого слова, было превозобладающим фактором его естества. Приоритетом, который не позволял мужскому эгоизму брать над ним вверх.

– Хорошо. – Обречённо выдохнул, Зед. – Я схожу к ней и постараюсь выяснить, что происходит. Хоть это и сомнительная затея.

– Ты лучший! – Бросаясь на Олдриджа, взвизгнула Анаэль.

– Лестью здесь не поможешь. – Холодно осек блондинку Зедекия. – На вашем месте, я бы не рассчитывал, что эта девушка расскажет мне хоть что-то, в чем я смогу ей помочь.

– Люди способны удивлять, Зедекия Олдридж. – Претендуя на неоспоримую правоту, проговорила Дина, в чьих глазах светилась тоска.

Тоска осознания, что ее друг знал об этом лучше других. Как и этот город, что хранил в памяти события прошлого, одолевающие мужчину от раза к разу, как его нога ступала на земли Син-Рута.

– Меня не нужно удивлять. – С горечью ответил Зедекия, окатывая Дину металлическим блеском оловянных глаз.

– Чудеса, нужны всем. – Поддерживая подругу, возразила Анаэль.

Подняв взгляд к пасмурному небу, Зедекия молчаливо покачал головой, не желая соглашаться с этой доктриной. Не желая сдаваться в плен надежды, которая извечно умела ускользать из рук, словно юркая ящерица, что в момент удачи просто напросто отбрасывала свой хвост.

– Встретимся дома. – Завершая беседу, проговорил Зед. – Отдохните, как следует, и будьте готовы к тому, что нас ждёт много работы.

– Отправимся на "пир"? – Уточнила Дина.

– Сделаем то, что должны. – Не поворачиваясь к подругам, проговорил Олдридж. – В этот раз, у тебя не будет шансов оставаться в стороне. – Адресуя свое замечание блондинке, сурово произнес мужчина.

Потупив взгляд, словно провинившийся ребенок, Анаэль тяжело вздохнула.

– Хорошо. – Смиряясь с перспективой вершить правосудие над падшими сердцами, ответила девушка. – Я буду готова.

Посмотрев через плечо на подруг, мужчина сдержанно кивнул головой.

–Удачи. – Проговорила "Пламя", обхватывая при этом блондинку за плечи. – Помоги ей, Зед. – С пониманием всей сложности предстоящей встречи с Бонни, прошептала красноволосая-красотка, прежде чем увлечь Анаэль в противоположном направлении от забегаловки "О'Коннели".

Закрыв глаза и обречённо набрав в лёгкие смердящий воздух, Зедекия Олдридж, медленно зашагал в сторону закусочной. К месту, где находилась девушка, чье существование породило в нем непривычный интерес. Любопытство, разрастающееся, словно дрожжи, и заполняющее собой каждый уголок его существа. Желание, порожденное стремлением узнать правду о том, кто же такая Бонни Блум? Не в свете пророчеств и предназначения, а исходя из личного мотива, который возник вместе со светом женских глаз, пугая Олдриджа до безумия. До дрожи в груди, которую стало печь, как только он оказался рядом с ней. Жечь так, словно бы он мог вновь чувствовать, как простой смертный, как человек и мужчина, который когда-то любил девушку с глазами цвета чистого серебра. Как тот, кого однажды сочли достойным жить.

⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏

Глава 4

⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏

Сидя на мусорном баке, с закрытыми глазами, Бонни сонно вдыхала аромат кофе, от которого тонкой струйкой поднимался пар, растворяясь своей белизной в пасмурном небе. Желудок девушки все ещё болел, после ночных игр разума, которые от раза к разу пугали ее своей реалистичностью. В точности, как угрозы отчима и сводного брата, которые стали причиной ее утреннего побега из дома, из-за чего брюнетка осталась без завтрака.

Не открывая глаз, Бон-Бон потянулась к круассану с шоколадом и без раздумий оторвала зубами одну треть булочки, в надежде сразу же заполучить порцию начинки. Наслаждаясь вкусом свежей выпечки, которая уносила девушку мыслями в детство, где не было кошмаров, галлюцинаций и завещания, Блум осторожно поднесла к губам кофе и сделала маленький глоток. Напиток, словно лавина, тут же обжёг женское небо и растекся по гортани, согревая брюнетку, чья спина старательно избегала соприкосновения с кирпичной стеной "О'Коннели".

Рассматривая торец соседнего здания, который мало чем отличался от места, где работала Блум, девушка задумчиво уплетала свой завтрак, время от времени заливая его напитком, который заменял в это осеннее утро радиатор. Доев круассан и запрокинув голову вверх, брюнетка продолжала греть ладони о бумажный стаканчик с кофе, мысленно задаваясь вопросами о своем будущем. Как долго она сможет продержаться без сна? Сойдёт ли она с ума или умрет в здравом сознании, так и не дожив до заветных двадцати пяти лет? А если доживет, что в итоге будет ее ждать: побег, воплощённые в жизнь угрозы Левая, моральное и физическое уничтожение?

Забывая о холоде сырой стены, Бонни с отчаянием прислонилась к кирпичной кладке, закрывая глаза. Как бы она хотела испариться, исчезнуть из Син-Рута, превратиться в птицу и просто улететь с материка, забыв обо всех тяготах ее жизни. Как бы она хотела… Но подобная перспектива звучала слишком хорошо. Настолько, что могла произойти только в сказке, а значит, не имела и малейшего шанса просочиться в жизнь Бон. В реальность, где не осталось места для чудес и удачи. Иначе, в судьбе девушки все сложилось бы совершенно иначе.

– Добрый день.

Раскрыв глаза и подпрыгнув от неожиданности на месте, Бон болезненно зашипела в сторону опрокинутого на ноги кофе. Спрыгнув с мусорного бака, брюнетка тут же принялась отряхивать джинсы, по которым бурым пятном растекался ее "эликсир жизни".

– Вам не говорили, что подкрадываться к людям, это признак дурного тона!? – Теряя душевное равновесие, возмутилась Блум, стягивая с головы капюшон толстовки.

Уставившись на девушку, чьи глаза серебрились туманной дымкой его прошлого, Зедекия, на доли секунды, потерял дар речи.

– Прошу меня простить. – Разве что не поклонившись, галантно извинился мужчина, из-за чего Бонни моментально пришла в себя.

Закрыв глаза и нахмурив брови, девушка тряхнула копной своих темных волос, после чего вновь взглянула на Олдриджа. На мужчину, который выглядел неподобающе нелепо в этом грязном переулке, с его мусорными баками, от которых веяло гнилью и помоями. В "интерьере", где по ржавым ливневкам стекали сточные воды, окутывая лёгкие сыростью, которая становилась неотъемлемой частью тебя самого.

– Могу я загладить свою вину и угостить вас чашечкой кофе? – С повадками, которые были присущи разве что аристократам, поинтересовался Зедекия, пробуждая в брюнетке уже знакомую ей неловкость.

Посмотрев пристально на мужчину, который возвышался над ней словно "Пик Тора"(прим. автора: Гранитный пик, признанный самым высоким вертикальным склоном в мире. Он расположен на острове Баффин и является частью горной цепи Арктических Кордильеров), девушка слегка ссутулилась и вновь натянула себе на голову капюшон.

– Мне нужно возвращаться на работу. – Забирая с бака тарелку, ответила робко Бонни, ощутив себя в очередной раз неказистой в присутствии Олдриджа.

В обществе мужчины, что внушал опасность и угнетал своим серьезным взглядом, который словно бы пробирался под кожу, желая добраться своими графитами до самой женской души.

Стремительно обогнув Зедекию, Блум поспешила к служебному входу и была уже готова потянуть дверь на себя, когда ей в спину прилетел вопрос:

– Проблемы со сном, не так ли?

Замерев на месте и испытывая странное смятение, Бонни судорожно сглотнула, рассматривая подтёки краски на железной двери, что была выкрашена в зелёный цвет.

– Обзавелись соседями? – Пристально глядя на женскую спину, продолжил Зед. – Безумцами, что всю ночь напролет вбивают гвозди и стучат по стенам?

Прислушиваясь к женскому сердцебиению, что учащённым звоном наполнило подворотню, Олдридж с интересом запустил руки за спину. Бонни Блум, стояла словно воровка, которую застали в момент кражи, цепляясь за дверную ручку, как за спасательный круг.

– Я… – Нерешительно повернувшись в сторону шатена, но не поднимая глаз, проронила Бон. – Я не понимаю, о чем вы?

– Кофе? – Настойчиво повторил Олдридж, рассматривая девушку, которая отчаянно прятала от него свой взгляд.

Зажмурившись и встав в пол оборота к Зедекии, брюнетка судорожно обдумывала предложение мужчины, что говорил слишком странные, но, казалось бы, понятные им двоим вещи. Перебарывая страх, встретить в глазах Олдриджа презрение или клеймо безумной, что давно окутало ее разум, Бонни робко покосилась на мужчину.

– Мне, правда, нужно за стойку. – Виновато произнесла девушка. – Скоро будет обед, и мисс О'Коннели не справится одна с наплывом посетителей.

– У вас будет ещё перерыв? – Заглядывая в лицо Блум, спросил мужчина, приблизившись к ней.

Посмотрев в глаза Зеда, которые сейчас напоминали по цвету мокрый асфальт, Бонни в недоумении нахмурила брови, словно бы его вопрос требовал от нее особых мыслительных усилий. В то время как в действительности, она думала совершенно о другом. О мистере Олдридже, что, несмотря на всю свою внешнюю идеальность, все же не был таковым. Его недостаток заключался в отсутствующем блеске глаз. В том, что делал их зеркалом души, которой у Зеда, словно бы не было. Пустые и потухшие зрачки, пропитавшиеся отчаянием – они смотрели на Бонни, ожидая ее решения и ответа.

– После обеда, – Все ещё рассматривая глаза мужчины, произнесла Блум. – Вероятно, после того как кофейня опустеет, я смогу попросить у мисс О'Коннели перерыв.

Наклонившись в сторону двери, Зедекия без лишних расспросов открыл ее перед Бонни. С удивлением заглянув внутрь здания, где тесный коридорчик вел в сторону кухни, брюнетка нахмурила брови и вновь покосилась на Олдриджа.

– Спасибо, – Неуверенно поблагодарила она мужчину, прежде чем переступить порог.

Блум планировала повернуться и предупредить нового знакомого о том, что этот вход предназначен только для персонала, когда дверь за ней с шумом закрылась. Посмотрев в недоумении за спину, брюнетка встревожено сжала тарелку в своих руках, судорожно обдумывая правильность принятого ею решения.

– Бонни? – Раздался голос мисс О'Коннели из зала. – Сможешь поставить кексы в духовку?

– Конечно! Уже иду. – Обернувшись на голос начальницы, ответила девушка.

Убирая противень с бумажными формами в духовой шкаф, брюнетка полностью погрузилась в работу и предобеденную суету, которая незаметно для самой Блум, вытеснила Зедекию Олдриджа на задворки не только забегаловки, но и ее мыслей.

⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏

Обеденное время в "О'Коннели"походило на аукцион, где голодные посетители то и дело вздымали руки вверх, выкрикивая свою ставку за последний сэндвич или пончик на прилавке.

Рабочая суета, словно волна, накрыла Бонни, закрутив ее в потоке счетов и кофейных стаканчиков, лишая при этом девушку кислорода и возможности задуматься о том, что случилось канувшей ночью. Единственным напоминанием об этом безумии, осталась неисчезающая усталость, которая воруя остатки женской энергии, постепенно затормаживала Блум. Но, даже не смотря на это, брюнетка продолжала лавировать между столиками и улыбаться посетителям, скрывая за маской радушия желание закрыть глаза и провалиться, пусть и в беспокойный, но все же сон.

Вычистив прилавок, вокруг которого не осталось и живой души, Бонни изнеможенно принялась убирать опустевшие подносы и корзинки, стряхивая с них крошки в мусорку. Под монотонный гул голосов, который наполнил зал кафетерия, брюнетка наконец-таки опустилась на стул за кассовой стойкой и, обессилив, посмотрела на посетителей. Получив свои заказы, они активно поглощали выпечку, вели беседы друг с другом и говорили по телефону. Некоторые из них занимались рабочими вопросами, которые не позволяли пришедшим людям устроить себе полноценный перерыв. Во всей этой атмосфере, что сопровождалась непринуждённым звучанием музыки из одинокой колонки в конце зала, взгляд Бон в удивлении остановился на мужчине, сидящем за угловым столиком "О'Коннели".

Зедекия Олдридж, который совершенно точно не был обязан дожидаться Бонни, словно верный пёс, сидел, облокотившись одной рукой на стол, и с равнодушием рассматривал посетителей кафетерия. Забыв об усталости, девушка осторожно отклонилась в сторону и с любопытством выглянула из-за стеклянной витрины на мужчины.

Сидя среди прочих белых воротничков, чьи костюмы вовсе не пестрили разнообразием цвета, этому человеку удавалось выделяться из серой массы офисных сотрудников. В своем деловом костюме, Зедекия больше походил на бизнесмена, чем на штатного сотрудника корпораций, о чем говорила не только его стать, но и манеры, от которых веяло эпохальными пережитками галантности.

Слегка нахмурив свои темные брови и поджав губы, девушка подумала о словах Олдриджа, сказанные ей в подворотне у кафетерия. О стуке, который хоть и был преподнесен мужчиной, как некое метафоричное вмешательство извне, казалось, совершенно точно подразумевал под собой гул, ставший для Бонни причиной бессонницы. И пусть её реакция на его слова была подобна чистосердечному признанию, сейчас, глядя на шатена, который в действительности никуда не сбежал, Блум начинала искренне надеяться, что этот мужчина каким-то образом сможет ей помочь.

Погруженная в свои мысли, девушка наблюдала за тем, как ее новый знакомый закрыл глаза. Со стороны могло показаться, будто бы он заснул, но Бонни знала, что это не так. Ведь его пальцы, покоившиеся все это время на краю столешницы, продолжили, как и прежде, поглаживать рассохшуюся в дереве щербинку, чья неровность то ли успокаивала его, то ли раздражала своей неидеальностью.

Покачав головой, в насмешке над собственным психоанализом этого человека, Бон отвела взгляд от Зедекии и осмотрела соседние столики. За некоторыми из них уже никого не было, за другими люди продолжали обедать и решать рабочие вопросы, подсоединив свои ноутбуки к розеткам забегаловки. Гул становился все тише, временами совсем растворяясь в звучание джаза. На часах была половина второго, а значит, скоро зал окончательно опустеет и…

Девушка вновь перевела взгляд на Олдриджа и его бетонные зрачки с ожиданием встретили Блум. Растерянная от неожиданности подобного столкновения, брюнетка тут же выпрямилась на стуле, тем самым спрятала себя от Зедекии, пусть и за стеклянной, но все же витриной. Сердце Бонни смущённо ударило хозяйку в грудь, обвиняя ее за неподобающий интерес к незнакомцу. В то время как на лице Зедекии Олдриджа растянулась лёгкая ухмылка, вызванная звуком дрожи женского сердца, что породила в его стеклянных гранях оттенки радуги.

– Мисс О'Коннели, – Покосившись на начальницу, что не так давно вернулась в зал с партией свежей выпечки, начала неуверенно Бон. – Можно я возьму небольшой перерыв?

Не поворачиваясь к сотруднице, женщина украдкой бросила взгляд на мужчину за дальним столиком, который расправив плечи, уже больше трёх часов сидел на одном и том же месте, придавая тем самым какую-то величественность ее забегаловке.

– Свидание? – Не глядя на Бонни, спросила она.

– Что? – Неловко бросив взгляд на Зедекию, спросила девушка. – Нет. Конечно, это не… – Ощущая себя нелепо, Блум прекратила искать слова для оправдания и искренне призналась. – Кажется, он знает, как мне помочь со сном.

Закатив в насмешке глаза, О'Коннели вернула наполненную булочками корзину на прилавок и повернулась в сторону девушки.

– Бон-Бон, тебе 23. – Опершись на столешницу одной рукой и подбоченившись другой, проговорила женщина. – Ты взрослая девушка, для которой свидания, должны быть таким же естественным событием, как выпить кружечку кофе. – Улыбнулась в сторону сотрудницы О'Коннели. – Не отказывай себе в этом удовольствии, детка. Потому что, спустя годы, когда гипертония станет твоей лучшей подругой, все что тебе останется, это воспоминания о кофе, который ты либо пила, либо отказывала себе в нем.

Поджав губы, Бон искоса посмотрела на Зедекию. На холодного и неприступного внешне мужчину, чьи эмоции хранились за плотной завесой таинственности. На человека, что совершенно не вписывался в ее реальность, где основной целью было не жить, а выживать.

– Спасибо. – Поднявшись со стула, ухмыльнулась в сторону начальницы Блум. – Но до старости ещё далеко. И чтобы до нее дожить, мне нужны не свидания, а банальный сон.

Посмотрев на брюнетку с материнской нежностью, О'Коннели оттолкнулась от прилавка и, приблизившись к Бонни, погладила ее по плечу.

– Проблемы никогда не исчезнут, Бон-Бон. Но это не значит, что ты должна отказываться от радостей этой жизни. – С мольбой прошептала начальница, улыбаясь девушке лучиками морщин вокруг ее глаз. – Позволь себе хоть немного быть счастливой. Поверь, планета из-за этого не остановится.

Робко ответив женщине улыбкой, Бонни поджала губы и, высвободившись из объятий начальницы, сняла свой фартук. И хотя советы владелицы заведения звучали очень заманчиво, Бон понимала, что в отношении ожидающего ее мужчины, они были совершенно не актуальны, как и бесполезны, в адрес любого человека, который хотя бы мало-мальски мог заинтересоваться ей.

– Привет, – Приблизившись к столику, где сидел Зедекия, поздоровалась Бонни.

Поднявшись на ноги, Олдридж тут же выдвинул перед девушкой стул, чем в очередной раз ввел ее в ступор, удивляя своими замашками благовоспитанности. Последним человеком на памяти Блум, кто делал для нее подобные вещи, был ее отец. Правда, делал он это больше не из обходительности, а из любви и заботы о малышке, которая неуклюже карабкалась на высокие стулья в стиле "Рококо", желая проявить всевозможную самостоятельность.

– Спасибо. – Опускаясь на сиденье, поблагодарила девушка, ощущая, как под ней задвинулся стул. – За это и… За то, что так долго ждал.

– Не стоит. – Равнодушно отмахнулся Зедекия. – Я сам это предложил, да и задолжал тебе кофе.

Он несколько мгновений смотрел на брюнетку, после чего покачал головой, с трудом сдерживая уголки губ, которые почему-то так и норовили поползти вверх.

– Хотел угостить тебя кофе, но… – Взгляд Олдриджа опустился к магнитной бирке с именем девушки. – Отложим это на другой раз, в другом месте.

Бонни не сразу сообразила, о чем именно говорит мужчина, ведь все ее извилины были заняты усвоением информации о повторной встрече, из-за чего девушке захотелось сползти под стол или на худой конец сбежать за прилавок. Но вопрос Зеда не позволил ей сделать, ни того, ни другого.

– Значит, стук? – Возвращаясь к запланированной теме их встречи, став серьезным, спросил Олдридж.

– Да.

Бонни оглядела опустевший зал и в привычке натянула на голову капюшон, утопив свое личико в тени толстовки, которая была ее броней от всего мира.

– Очень громко? – Поинтересовался Зедекия, изогнув бровь.

Ему так хотел найти ответы на все интересующие его вопросы. Хотелось понять, как именно Бонни удалось повлиять на его чувства. Узнать, почему Луна призвала именно ее и с какой целью… Но вместо сотен вопросов, Зедекия просто подался вперёд и, движимый любопытством, заглянул вглубь капюшона, где спрятались два сияющих четвертака. Глаза девушки, которая со смертью матери усвоила один важный урок: лучше быть невидимкой. Невзрачной, неприметной, той, на которую никто не взглянет. Ведь любое внимание в ее сторону, не могло сулить ничего, кроме как неприятности.

– Невыносимо. – Робко кивнув головой, почти что прошептала Блум, неловко оглядываясь по сторонам.

"Дина была права". – Глядя на Бон, подумал Зедекия, рассматривая брюнетку, что нервно и напугано ёрзала на стуле.

Было совершенно очевидно, что девушка не понимала происходящего с ней. Круги под глазами говорили об усталости и частых рецидивах бессонницы, что заметно сказывались на звуке ее сердца, которое сегодня стучало словно бы из последних сил. Однако причиной беспокойства было не только ее призвание, но ещё и… Нахмурившись, Зед взглянул на рассеченную бровь Бонни, где уже запеклась бурая корочка крови.

– Я… – Девушка прервала гадательный процесс собеседника на тему ее увечий, смущенно отвернув лицо и потупив взгляд. – Мне просто хочется передохнуть и хоть немного поспать. Только и всего.

Испытывая эмоциональный порыв, который мужчина тут же списал на излишнюю сентиментальность, которую в нем породили слова Дины о ее прошлом, Зедекия сдержанно выпрямил спину и молчаливо кивнул головой.

– Хорошо. – Проговорил девушке Зед. – Я помогу тебе.

– Правда? – С недоверием покосившись на Олдриджа, спросила брюнетка. – Как?

– Не все сразу, Бонни Блум. Не здесь. – Дрогнув уголком губ, ответил мужчина, сохраняя в своем ответе интригу. – Встретимся вечером. Где-нибудь в более уединенном месте и…

Бонни неожиданно растянула губы в улыбке, прерывая Олдриджа своим смехом, в котором читалось разочарование.

– Господи, – Девушка запустила руки в карманы толстовки и, поморщившись, посмотрела на Зеда. – А я-то поверила… Подумала, что вы и впрямь понимаете меня. Что можете помочь… Но… Боже! Я такая глупая! – Закрыв глаза, она покачала головой. – Невероятно.

Олдридж, прибывая в полном недоумении, нахмурил брови и в упор посмотрел на Блум.

–Знаете, – Опершись руками на стол, фыркнула брюнетка, планируя покинуть свое место. – Спасибо вам за потраченное время и простите, что не оправдала ваших ожиданий и усилий.

– Прошу меня простить, – Наблюдая за тем, как Бонни начинает подниматься на ноги, серьезно и совершенно растерянно, проговорил Зедекия. – Но, мне кажется, я потерял логическую нить происходящего.

– Все просто, – Сверкнув в сторону шатена вспышками своих глаз, прошептала Блум, – Вы повели себя весьма изобретательно, настолько, что я даже поверила в доброту ваших намерений, мистер Олдридж.

– В доброту намерений? – Скривившись в сторону брюнетки, переспросил Зед. – Я хочу помочь вам.

– Напев мне в уши то, что я хочу слышать? – С презрением парировала девушка. – Но, знаете что, не отвечайте. В любом случае, я уверена – бессонница не лечится сексом. Даже с таким мужчиной, как вы!

Окончательно выпрямившись и скинув капюшон с головы, Бонни Блум больше не выглядела запуганным птенчиком, что не умел летать. Беззащитным котёнком, которого хотелось спрятать за пазуху, защищая от уличных псов и непогоды. Теперь эта девушка выглядела настолько воинственно, что Зедекия впал в зачарованный ступор, который чуть было не позволил Бонни уйти от него.

Замечая, как она делает шаг в сторону прилавка, Олдридж подскочил с места и схватил девушку за запястье, вынуждая Бонни с возмущением и паникой посмотреть в его сторону. Но мужское внимание привлекло вовсе не негодование Блум, а серо-зеленый браслет, которым была украшена ее тоненькая ручка. Поспешно убрав ладонь, Зедекия хмуро посмотрел на Бон. На девушку, чьи синяки и ссадины, породили в нем желание обнять ее. Словно бы этот тактильный акт, был способен помочь ему унять злость и гнев на мерзавца, что посмел причинить девушке боль. Будто бы его руки, могли подарить Бонни надежду и защиту.

Но все что Зедекия смог себе позволить, это расправить плечи, застегнуть пиджак и поправить рукава накрахмаленной рубашки, что идеально белыми манжетами выглядывала из-под пиджака.

– Я не пытаюсь обидеть вас. – Заверил Бонни мужчина. – Я сказал ровным счётом то, что имел в виду: "Я помогу".

Брюнетка, все ещё не веря Зедекии, покосилась в сторону кухни, куда не так давно зашла мисс О'Коннели.

– Просто, дайте мне возможность доказать это. – Обходя Блум, проговорил Олдридж.

Стоя на месте, Бонни не решалась сказать что-либо мужчине, как и не осмеливалась уйти, оставив Зедекию без ответа. Девушка судорожно обдумывала, стоит ли ей соглашаться на предложение человека, что не внушал ничего, кроме нелепого чувства надежды на избавление от бессонницы, да постоянного дискомфорта из-за его аристократических повадок и внешности. Но, к сожалению, к тому моменту как Блум смогла принять решение хотя бы обернуться в сторону Олдриджа, она поняла, что опоздала. Зедекия уже успел переступить порог кафетерия и теперь медленно удалялся в сторону дороги, оставляя Бонни в одиноком созерцании его широкой спины.

⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏

Темнота. Голодное и дикое чавканье разлетающееся эхом по складскому помещению. Гортанный стон блаженства и хруст ломающихся костей, рассыпающий по телу, словно бисер, дрожь. Глухой треск разрываемой ткани и плоти, под которыми вязкими потоками плещется гниль человеческого естества. Падение, сделавшее эту встречу неизбежной…

В хранилище, где под плоской крышей было размещено лишь одно узкое окошко, через которое тусклым светом врывался алый закат. Среди стеллажей, отбрасывающих тень во мглу пространства, еле различимыми силуэтами лежало с десяток тел, над которыми нависло вселенское правосудие.

Троица проворно вскрывала грудные клетки наркодилеров, марая руки в крови, которая напоминала машинный мазут. Черная, липкая, смердящая, наполняющая своим зловонием лёгкие чистильщиков, чьи глаза сияли металлическим блеском, в то время как их рты утопали в смоле греха.

Закрыв глаза, Зедекия проглотил очередной кусок сердца, ощущая, как его желудок окутывает приятное чувство тяжести. Олдридж давно ходил голодным, отдавая подругам "мелочевку"– такую, что не могла подарить ему насыщения. Сердца, которые все ещё хранили в себе искру света и надежды. Шанс заслужить право на искупление. Но с каждым днём, Зед все больше и больше нуждался в подкреплении. Нуждался в пище, которая избавит этот мир от очередного пятна позора человеческого падения. Он тщательно выискивал тех, чьи помыслы увязли в трясине эгоизма и безмерного самомнения. Людей, что забыли о милости, чувстве стыда и запретах. О законах мироздания, которые они попирали, словно бродячих псов, нанося ущерб себе и окружающим. Мужчина жаждал сердец, чье послевкусие было способно согреть внутренности и удовлетворить его потребность в правосудии. В исполнении своего предназначения.

"Наконец-то!"– С облегчением выдохнул Олдридж, прислоняясь к стене склада и отталкивая от себя тело. Мужчину, чьи ребра белым частоколом смотрели в окрашенный багрянцем заката потолок.

– Как дела с девчонкой? – Наслаждаясь вкусом червоточины парня, чья бритая голова лежала фактически на ее коленях, спросила Дина.

– Неоднозначно. – Глядя на женщину, чье сердце ещё не успело осознать происходящего и до сих пор судорожно перегоняло по кровеносной системе мглу ее решений, ответил Зед.

Он был уже сыт, как и его спутницы, но дело требовало завершения. Потянувшись к телу незнакомки, Олдридж без промедления врезался пальцами в ее плоть, прорывая ногтями кожу и мышцы. Цепляясь за ребра, словно за прутья клетки, что отделяли его от вожделенного вкуса порока. От сердца, где не осталось ничего, кроме мглы. Распотрошив грудную клетку, под нечеловеческий стон агонии и ужаса подсудимой, что сопровождался звонким хрустом костей, Зедекия, с горящими как фары глазами, вырвал женское сердце. Оборванные артерии и вены, тоненькими шлангами повисли между мужских пальцев, пропуская через себя остатки грязи, которая стремительно закапала на бетонный пол.

– Я знаю, что это ужасно, – Откусывая кусочек за кусочком рыхлой ткани, с чувством смятения, простонала Анаэль. – Но это так вкусно! – Блондинка с наслаждением закрыла глаза и принялась активно пережевывать свой ужин.

Зедекия и Дина с пониманием посмотрели на подругу, которой подобные "пиры"давались тяжелей всего. "Застолья", где больше не существовало добра и зла. Где не оставалось границ, что так старательно создавала вселенная в ориентиры человечеству. Но именно эти сердца, именно эти пиршества, насыщали троицу и давали им силы, привнося в бессмертные будни вкус и удовольствие, перед которым невозможно было устоять.

– Прекрати винить себя, – В свойственной ей манере пренебрежения, попыталась поддержать подругу Дина. – Они убивали за товар! Не испытывали муки совести, продавая эту дрянь… – "Пламя"покосилась в сторону порошка, что белоснежной пудрой рассыпался по полу и теперь постепенно увязал в нефтяной жидкости своих хозяев. – Убивая этим сотни людей! Они виноваты, А́ни. Это их выбор, поэтому прекрати винить себя и просто наслаждайся проделанной работой.

Блондинка поморщила свое перепачканное в мазуте личико, посмотрев на жертвы алчности, после чего перевела взгляд на сердечный клапан у себя в руках.

– Я не виню себя, – Неуверенно проговорила Анаэль. – Мне просто жаль, что я не встретила их раньше. Тогда, когда в этих сердцах ещё была надежда на искупление.

Закатив глаза, девушка-пламя потянулась в сторону подруги и, выхватив из ее рук остатки "еды", бесцеремонно закинула себе в рот.

–Так, что там с баристой? – Игнорируя возмущенный взгляд Анаэль, спросила вновь у Зеда Дина, жуя сердце.

– Бессонница. – Коротко ответил шатен, проглотив остатки пищи и вытерев при этом большим пальцем капельки смолы у себя на лице. – Она точно одна из нас. Ее усталость и растерянность мне слишком знакомы, чтобы отрицать очевидное.

Олдридж сурово подобрал губы, обращаясь воспоминаниями в ночь своего призвания. Туда, где его естество окутал страх осознания, кто он такой. Или, вернее сказать, кем он стал по благоволению Луны: братом и другом, спасением и наказанием, приговором, что не подлежал оспорению. Сердцеедом, который пополнил ряды карателей, чьей миссией было искоренение грязи из этого мира. Подобно волкам, они врачевали планету, что так стремительно покрывалась мглой больных сердец и душ. Покосившись на подруг, которые, как и он, вспоминали собственное обращение, Зедекия заметил взгляд блондинки, что с сочувствием смотрел в сторону Дины.

"Пламя"уставилась на грязный пол, словно бы надеясь, что бетон будет способен воспрепятствовать ее памяти заглянуть дальше реальности. В прошлое, наполненное муками одиночества и полного непринятия окружающими. Туда, где ее жизнь превратилась в ад, окутанный страхом и паникой.

– Это страшно… – Задумчиво опустив глаза на свои черные руки, прошептала с сочувствием к Дине Анаэль.

– Ужасно. – Рывком поднимаясь на ноги, чтобы скрыть от друзей глаза и ранимость души, проговорила Дина.

– Опасно. – Следуя примеру подруги, вставил Зед, чей черный костюм лоснился от влаги, которая пропитала его насквозь.

– Не утрируй. – Пряча горечь за надменностью, прыснула девушка, поправляя свое алое каре. – Да, принять то кто ты есть сложно. Но от этого ещё никто из нас не умирал.

Облизав губы, Дина потянулась к сумочке и достала из нее салфетки. Принявшись оттирать руки и лицо, подруга протянула пачку Анаэль, а сама схватилась за помаду цвета черной черешни и провела ею по своим обесцвеченным губам.

– Дело не только в принятии. – Проведя рукой по растрепавшейся укладке, пояснил Зедекия, по привычке поправляя манжеты рубашки.

– Нет? – Пытаясь оттереть "сажу"с волос, спросила Анаэль. – А в чём ещё?

– Бессмертие – красивая сказка для дураков. Но для нас, – Глаза мужчины вспыхнули праведным гневом. – Это проблема. Особенно если тебе хотят причинить боль.

– Ей кто-то угрожает? – Убрав помаду в сумочку, с презрением спросила Дина, прошедшая многие пытки, прежде чем к ней присоединилась А́ни.

– Она этого не говорила, но я не слепой и отнюдь не лишён рассудительности. – С чувством собственного достоинства, ответил Олдридж.

– Значит, надо скорее рассказать ей о том, кто она такая. – Ревностно произнесла блондинка, – И тогда ее больше никто не обидит. А ещё, она сможет жить с нами! – Воодушевившись, взвизгнула Анаэль, чьи глаза засияли пепельным восторгом. – Ещё одна сестра! Это так волнительно!

– Поубавь свой оптимизм. – Раздражённо поморщился Олдридж. – Все не так просто. Она напугана и совершенно не доверяет мне. Очевидно, что на то есть причины, но это лишь все осложняет. – Холодно посмотрев на подруг, Зедекия  ухватился за протянутую ему салфетку.

– Для этого просто нужно время, – С заботой, проговорила блондинка.

– Время? – С презрением фыркнул Зед. – Время, за которое на ее теле появятся новые шрамы и синяки?

Дина и А́ни переглянулись, не в состоянии поверить, что впервые за время их знакомства, Зедекия, кажется волновался о ком-то за пределами их бессмертного клуба.

– Может именно это ей и нужно? – Попыталась обнадежить Зедекию подруга. – Понять, что все люди обречены? Что они подобны падали, которая не заслуживает ничего кроме приговора?

Анаэль с недовольством посмотрела на подругу.

– Может она не такая как вы? – С возмущением скрестив руки на груди, вступилась за Бонни блондинка. – Может она поймет, что ранят те, кто лишён любви? Что они нуждаются в надежде?

– Не мели чушь, А́ни! – В негодовании скривила свое личико Дина. – Бледноликая, не может так жестоко поступить с нами! Достаточно одной "благодетели"в нашей семье!

– Ее глаза… – Закрыв веки и прекращая перепалку подруг, выдохнул угрюмо Олдридж.

– Мне так жаль, – После недолгой паузы, с сочувствием произнесла Анаэль, – Я понимаю, как тебе сложно, но…

– Ты права, – Взглянув на блондинку, произнес Зед. – Она не похожа на нас с Диной.

– Замечательно! – Закатив глаза, съязвила "Пламя". – Теперь их официально двое!

– Но она не похожа и на Анаэль. – Ровным тоном добавил мужчина. – Мне сложно это объяснить, но в ее взгляде есть что-то, чего я прежде не видел ни в ком. И это сбивает с толку. – Слишком искренне произнес Зедекия. – Разве после призвания, она не должна смотреть на все с осуждением и порицанием, с презренным хладнокровием?

– Не на все, Зед. – С нотками жалости к другу, проговорила Дина, зная его эмоциональную скованность и неприступность. – А только на грех сердец и помыслов.

– Не вижу разницы. – Отмахнулся Олдридж.

– Но она есть. – Подтвердила слова подруги Анаэль.

– Не для меня. – С безразличием бросил мужчина.

На минуту под крышей склада повисло молчание, нарушаемое лишь глухой капелью, которая вязкими струйками стекала с тел бандитов.

– Так у вас есть идеи, как мне объяснить Бонни Блум, что она одна из нас? – Возвращаясь к сути дела, спросил Олдридж.

– Может, – Анаэль приблизилась к другу и осторожно коснулась его руки. – Может ее сходство с Ориэль намного глубже, чем цвет глаз? – Услышав имя девушки из чужих уст, Зедекия с силой сжал челюсти, заиграв желваками.

– Что это значит? – Не глядя на подругу, сквозь зубы, процедил Зед.

–Ну, – Блондинка посмотрела на Дину, ища у нее поддержки, но та лишь пожала плечами, оставляя за Анаэль право разбираться с этой ситуацией. – Не знаю… Может, стоит представить, чтобы ты сказал или сделал, будь на месте Бонни – О́ри?

Рассматривая стеллажи у дальней стены склада, Олдридж продолжал стоять без малейшего намека на движение и звук. Без ответа на слова подруги, что искренне хотела ему помочь.

Напоминая ни то статую, ни то восковую фигуру, Зедекия прокручивал слова Анаэль по траектории его мыслительной орбиты, что беспощадно возвращала мужчину в ночь, где в последний раз серебрились глаза его любимой. Глаза, в которых застыло решение, из-за которого у мужчины вновь запекло в груди.

– Если она хоть немного похожа на Ориэль, то у меня точно нет шансов. – Отталкивая руку Анаэль, проговорил холодно Зедекия. – Ни у кого из нас нет шансов убедить ее принять свое предназначение.

Опустив глаза в пол, Анаэль с чувством отчаяния закусила губку и виновато покосилась в сторону Дины. Однако взгляд подруги был сосредоточен вовсе не на ней, а на Зедекии, который в привычном для него безмолвии, с негласным правом лидера, зашагал вперёд. Оставляя позади себя девушек, которые, не смотря на внутреннее недовольство и несогласие с ним, не собирались больше говорить ни слова. Ведь за проведенные бок о бок тысячелетия, все прекрасно понимали, что эта тема закрыта.

Покинув склад и заперев за собой дверь, Олдридж по обыкновению щёлкнул пальцами, призывая на землю пламя. Огонь, что охватив помещение, сжигал дотла следы пиршества Сердцеедов, вознося при этом черный дым, словно жертвенное курение к небесам.

⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏

– Добрый вечер. – Повернувшись на голос за их спинами, Бонни и мисс О'Коннели в удивлении уставились на мужчину. – Разрешите помочь?

Не дожидаясь позволения, Зедекия сделал большой шаг вперёд и, встав между начальницей и подчинённой, потянулся к роллетам, опустив их вниз.

– Спасибо, – Стрельнув глазками в сторону Бонни, улыбнулась женщина. – Мистер…?

– Олдридж. – Поспешил представиться незнакомец. – Зедекия Олдридж.

Протянув руку навстречу женской ладони, мужчина в лёгком поклоне коснулся губами кисти старушки.

– Спасибо, мистер Олдридж. – Обомлев на мгновение от манер мужчины, выдохнула с благодарность О'Коннели. – Подобная учтивость большая редкость для Син-Рута. – Забирая руку, отметила женщина.

– Простите мне мое воспитание. – Кивнув головой в сторону владелицы кафетерия, произнес Зед.

Возможно, эти слова должны были быть восприняты О'Коннели как шутка. Но, ни выражение лица, ни интонация мужского голоса не намекали на это, из-за чего между присутствующими повисло неловкое молчание.

– Никак не могу понять, – Вглядываясь в лицо Олдриджа, задумчиво протянула О'Коннели. – Где я могла вас прежде видеть?

– Сложно сказать, – Учтиво ответил Зед, заведя руки за спину. – Возможно, в мой прошлый визит в Син-Рут?

– Маловероятно, – В насмешке над собственной паранойей, усмехнулась женщина. – Думаю, я просто обозналась.

– Возможно. – Согласился с О'Коннели мужчина.

Пристально посмотрев в глаза женщины, Олдридж мысленно отметил, что они ни капли не изменились с их первой встречи. Все такие же зелёные при свете дня и карие в темноте. Все ещё светятся добротой и любовью, вопреки жизненным обстоятельствам и потерям.

– Вы готовы? – Оторвав взгляд от О'Коннели, что навряд ли когда-либо вспомнит их встречу, поинтересовался у Бонни Зед.

Девушка испуганно замерла у турникета, где она судорожно возилась с велосипедным замком и в смятении посмотрела на начальницу и Олдриджа.

– Готова к чему?

– Твоя бессонница. – Прямолинейно ответил Зед, не волнуясь о женщине, стоящей рядом с ним.

– Ах, это… – Бон нервно улыбнулась и наконец-таки справилась с креплением вокруг велосипедной рамы. – Послушайте, – Девушка поморщилась в сторону шатена, – Спасибо за то, что хотите помочь мне, но я… – Блум открыла рюкзак и закинула в него замок. – Я думаю, что справлюсь с этим как-нибудь сама.

Брюнетка натянуто улыбнулась мужчине, стараясь скрыть свое волнение, которое было вызвано не иначе, чем его появлением. Сегодня днём, Бонни совершенно точно была уверена, что потеряла свой шанс на избавление от своего безумия. Она внушила себе, что виновата в этом сама. Убедила внутренний голос, что это к лучшему, ведь вероятность благих намерений этого человека могла приравниваться к нулю. Но теперь… Теперь Зедекия Олдридж снова стоял перед ней, готовый протянуть руку помощи. А ее естество в панике взывало к разуму, который должен был хоть немного, да поумнеть. Научиться смотреть на вещи реально и перестать верить в доброту человеческих мотивов.

– Чушь! – Неожиданно воскликнула мисс О'Коннели, из-за чего девушка в недоумении расширила глаза. – Хватит упрямиться, Бон-Бон! Ей Богу, ты ото дня ко дню становишься все больше и больше похожа на своего отца! –  С недовольством фыркнула в сторону сотрудницы женщина, после чего она взглянула на Зедекию. – Мистер Олдридж, вы, правда, знаете, как ей помочь?

В глазах О'Коннели читалась надежда. Необъяснимое доверие к незнакомцу, которое теплилось на поверхности ее души, сохраняя тем самым чистоту женского сердца. Сердца, что питало нежные чувства к Бонни Блум и все ещё не потеряло веру в человечность всего живого.

– Заверяю вас, я здесь только ради помощи.

Голос Зедекии монотонной пеленой накрыл улицу, вызвав внутри женщины прилив решительности. Кивнув мужчине головой, мисс О'Коннели приблизилась к Бонни и заглянула с мольбой ей в глаза.

– Бон-Бон, я знаю, что ты самый упрямый экспонат из ныне живущих. По доли непреклонности, ты давно переплюнула своего отца и деда. – Женщина дрогнула уголками губ, с любовью рассматривая лицо сотрудницы. – Я восхищаюсь твоим самоотречением и желанием никого не вовлекать в свои проблемы. Это похвально, но… – Мисс О'Коннели покосилась в сторону Олдриджа, что расправив плечи, словно барон со страниц английских романов, терпеливо ждал решения Блум, осматривая вывески и фасады зданий. – Но он пришел сам! Ты его не принуждала. Это его желание и решение. Детка, – Схватив брюнетку за руку, чуть ли не заклиная, произнесла начальника. –  Не отказывайся от помощи лишь из-за страха, что кто-то осмелился разделить с тобой тяжесть происходящего.

Опустив глаза на морщинистые руки мисс О'Коннели, которые с возрастом окрасились неяркими пигментными пятнами, Бонни тяжело вздохнула и отрывисто покачала головой. Ей очень хотелось верить, что женщина стоящая рядом неправа. Что она не боится поделиться своей ношей. Что причина не в присущем ей упрямстве, а в страхе очередного разочарования. В ужасе, который порождали мысли о том, что Зедекия не сможет ей помочь, но подарит при этом глупую надежду на избавление, что в итоге разобьётся о ночные кошмары под разрывающий перепонки стук.

– Я не причиню вам вреда, мисс Блум. – Нарушив женское уединение, проговорил Зед. – Не обижу и не дам обидеть другим.

Последние слова, слетели с языка Олдриджа так быстро, что он толком не успел осознать, когда именно эта мысль закралась в его голову. Когда желание оберегать Блум, просочилось в его сознание и успело созреть там до подобного заявления?

И пока Зедекия искал брешь в своем разуме или душе, стоя перед Бонни с заложенными за спину руками, девушка изучающе рассматривала своего "спасителя", чьи пепельные глаза, словно бы светились лунным сиянием. Мерцали так, что Бон на мгновение забыла обо всех своих страхах и сомнениях, обуреваемая интересом к человеку, что содрогнул ее сердце прежде неведомым порывом.

– Хорошо. – Подняв глаза на мисс О'Коннели, согласилась Блум.

– Спасибо. – Коснувшись с улыбкой осунувшейся щёчки сотрудницы, прошептала хозяйка забегаловки. – Позаботьтесь о ней, мистер Олдридж. – Поравнявшись с мужчиной, попросила женщина.

– Будьте спокойны, – Заверил О'Коннели Зед. – Рядом со мной она в безопасности.

– Что ж, – Посмотрев напоследок в сторону Бонни, женщина ободряюще улыбнулась девушке. – Удачи.

– Спасибо. – Улыбнулась в ответ начальнице Блум, наблюдая за тем, как мисс О'Коннели свернула за угол кирпичного здания, оставив ее тем самым наедине с Зедекией Олдриджем.

⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏

Глава 5

⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏

После недолгого и неловкого молчания, которое сопровождалось пристальным изучением Бонни со стороны Олдриджа, девушка, наконец, набралась смелости и заговорила.

– У меня завтра смена, – Искоса взглянув на Зедекию, чье лицо частично освещалось огнями над роллетой забегаловки, начала скомкано Бон. – Поэтому, давайте, перейдем ближе к делу.

Пристально посмотрев на девушку, которая необъяснимым образом сочетала в себе силу и хрупкость, Олдридж в согласии кивнул головой и, повернувшись к Блум спиной, зашагал в противоположную сторону от направления к ее дому.

– Стойте! – Удивлённая его поведением, в котором на этот раз не было учтивой галантности, выкрикнула брюнетка. – Подождите! Куда вы идете?

Не сбавляя шаг, и не останавливаясь на крик девушки, Олдридж стремительно пересекал улицу, отдаляясь все сильнее от кафетерия. Он слышал сердцебиение Блум, дребезжащее и позвякивающее вместе с велосипедным звонком, который подрагивал на брусчатке; различал тяжелое дыхание брюнетки, что отчаянно пыталась нагнать его, и все же не прекращал идти вперед.

– Да, подождите же вы! – Догнав Зедекию, который ни капли не запыхался и словно бы фланировал по ночному городу, праздно рассматривая пейзажи пыльной улочки, выкрикнула Бон-Бон. – Я думала, вы просто дадите мне совет или инструкцию?

Сдерживаясь от насмешки, Олдридж продолжил смотреть по сторонам, не поворачивая лица в сторону Бонни Блум.

– Боюсь, все не так просто. А потому, вам придется довериться мне. – Резко выставив руку в сторону и придержав девушку перед выбоиной посреди мостовой, требовательно произнес Зед. – Я знаю, что прошу слишком много. Но я не смогу вам помочь, если вы будете видеть во мне мерзавца и лжеца, которого интересуют не ваше благополучие, а собственная выгода.

Посмотрев на мужчину, что отпустил в сторону Бонни свои сияющие "луны", девушка заворожено уставилась на Олдриджа. Их зрительный контакт длился не больше мгновения, но даже за столь незначительное время, Блум успела испытать странное умиротворение, которое напугало ее больше сказанного собеседником.

– Вы правы, – Отстранившись от мужской руки и объехав выбоину, оборонительно произнесла брюнетка. – Вы просите слишком много. Особенно если учесть тот факт, что вы довольно подозрительны в своей заботе и бескорыстие.

Шагая бок о бок с Бонни, мужчина слегка отвернул от девушки лицо, позволяя уголкам губ растянуться в самой искренней и забавляющейся Блум улыбке.

– Вы уходите на полуслове. Появляется из ниоткуда. Не даёте мне четких ответов, но при этом просите доверия!

– Так и есть. – Посмотрев на возмущающуюся, словно закипающий чайник Бон, заявил Зедекия, не отрицая ее замечание. – Но, к моей удаче, вы не в том положении мисс Блум, чтобы ставить свои условия. – То как Бон-Бон посмотрела на него: упрямо и злобно, моментально напомнило Олдриджу совершенно другую девушку.

Ту, что много веков назад, точь-в-точь как эта несчастная душа, смотрела на него бесцветным омутом своих озёр, не желая выказывать Зедекии поражения перед его неоспоримыми фактами.

– Если, конечно, вы все ещё хотите спать в тишине. – Замерев на месте, добавил шатен, дожидаясь ответа девушки.

Но, Бонни Блум, лишь гордо задрала свой миниатюрный носик и, с силой дернув велосипед, продолжила идти вперёд, забавляя мужчину своим молчанием.

Обогнав девушку и оставив ее по привычке сформированной тысячелетиями, слегка за спиной, Олдридж продолжил вести брюнетку разоренными дорожками, по которым прогулки с велосипедом были точно противопоказаны. Подскакивая на каждом ухабе и кочке, транспорт, словно колокольчик на силках трезвонил на всю округу, сообщая засыпающему городу о полуночных гуляках. Наконец, добравшись до поворота, что вел узкой тропинкой в сторону старого парка, Зедекия слегка замедлил свой шаг и поравнялся с Бонни, что сделалась молчаливой и слишком задумчивой.

Некогда центральная аллея сквера прибывала в запустении и давно утратила свой презентабельный вид. Фонарные лампы были либо разбиты, либо выкручены, делая прогулку по этим местам довольно скверным занятием. К счастью, Олдриджу не нужен был свет, а потому он с лёгкостью придерживал велосипед, предотвращая его излишнее бренчание. Одновременно используя транспорт как поводок для брюнетки, что с усилившимся волнением оглядывалась по сторонам, упрекая себя за безрассудство пойти с незнакомцем в самый мрачный уголок города. Свернув с разбитой тротуарной плитки на траву, Зедекия легонько потянул велосипед в сторону пригорка, по которому он с лёгкостью принялся подниматься вверх. Добравшись до вершины холма, где одиноким изваянием возвышалась белоснежная ротонда (прим.автора : ротонда – круглая постройка, окружённая колоннами), мужчина наконец остановился, отпустил велосипедную раму и посмотрел на запыхавшуюся Блум.

– Что ж, – Отпуская велосипед, который тут же упал на жухлую и сырую траву, просипела, согнувшись пополам, девушка. – Если секрет моего крепкого сна, это длительные прогулки, то можете считать, я усвоила урок.

– По вам и не скажешь, что вы такая. – Дрогнув в сторону брюнетки уголком губ, произнес с явной насмешкой Зедекия.

– Какая "такая"? – Поморщилась в направлении к Олдриджу Бон. – Сильная? Выносливая? Смелая? – Уголки мужских губ снова дрогнули и в этот раз намного выразительней, словно бы желая одарить брюнетку полноценной улыбкой. – Наивная дурочка, что пошла гулять с незнакомцем в самый опасный закуток города?

– Нет. – Отвернулся от Блум мужчина, боясь потерять контроль над своим лицом. – Знающая, что такое сарказм.

– Ах, это?! – Выпрямляясь и поднимая голову вверх, выдохнула с улыбкой Бон. – Кажется, что-то подобное мы проходили в школе.

Через кольцо, лишённое купола, Бонни с восхищением рассматривала звезды, которые сегодня непривычно ярко сияли у нее над головой. Можно было подумать, что это хороший знак в отношении происходящего или грядущего избавления, которое ей так настойчиво обещал Зедекия. Мужчина, что неподвижно стоял на своем месте и пристально наблюдал за ней. Было сложно и возможно стыдно признаться, особенно самой себе, но общество Олдриджа было весьма приятной компанией. Такой, которой Бонни была лишена уже давно. И вероятно, этот бескорыстный незнакомец смог бы добиться особого расположения Блум, если бы временами не пугал ее своей сдержанностью и какой-то неестественной ограниченностью эмоций. Саркофагом, за которым, как было известно брюнетке, чаще всего прятались нелицеприятные мумии и их останки. А в случае с живым человеком, и того хуже.

Однако Бонни совершенно не планировала сближаться с Зедекией: ни эмоционально, ни душевно, ни уж тем более физически. А потому лезть в его душу и внутренности, совершенно не входило в планы девушки. Ведь она, как никто другой, знала цену личным границам, которые в ее реальности пытались нарушить слишком многие. И все же…

Бон закрыла глаза, подставив лицо свежему порыву ветра, в котором горечью осенней листвы ощущалось увядание. Ее тело расслабилось, дыхание выровнялось, а лицо обрело прежний серый оттенок с морозным румянцем на щеках. Распахнув глаза, которые по цвету напоминали луну в планетарии, Блум, с лёгкой улыбкой, встретила мерцающий небосвод, который подарил ей безмятежное спокойствие. Хотя, быть может, виной было не только небо, но и Зедекия Олдридж, в чьем присутствии брюнетка и впрямь ощущала себя в некотором смысле безопасно. Этот мужчина, все же располагал к себе, если не прозрачностью своих мотивов, то уж точно манерами, в которых сквозила утонченность и благовоспитанность.

– Итак, – Повернувшись в сторону Зеда, решительно начала Бон. – Что дальше?

Посмотрев с мгновение на Блум, мужчина сдержанно кивнул головой, отвечая на не озвученный в его голове вопрос, после чего аккуратно снял пиджак и перекинул его через белесые перила беседки.

– Первое, что вы должны помнить, – Поправив рефлекторно манжеты своей графитной рубашки, проговорил в сторону брюнетки Зедекия. – Я здесь чтобы помочь вам.

Слегка нахмурив брови и неловко заглянув в лицо Олдриджа, Бонни сковано кивнула мужчине головой. Она искренне хотела верить тому, что он говорит, но внутри, противным червём, роились сомнения, строящие в голове девушки теории о посягательстве Зеда на нечто личное, запретное, требующее от него подобного оправдания.

– Дайте мне ваши руки, мисс Блум. – Протянув в сторону брюнетки ладони, скомандовал Олдридж, чье лицо сохраняло монументальную непроницаемость.

Не спеша исполнять приказ Зедекии, Бонни нервно натянула рукава толстовки на запястья, внутренне ведя борьбу с волнением и страхами, которые словно пиявки прилепились к женской душе. Сделав робкий шаг к мужчине, который совершенно не торопил и не подгонял ее, будто бы понимая насколько сложным было для Блум это решение, девушка в смятении посмотрела на большие ладони Олдриджа. На руки, принадлежащие человеку, что возвышался над брюнеткой словно утес. На его фоне Бон выглядела такой незначительной и крошечной, фактически усыхающей до незримых размеров.

– Бонни, – Отбросив формальности и учтивость на задворки этого парка, обратился к девушке Зед, из-за чего та в удивлении подняла на него свои большие глаза. – Доверься мне. Пожалуйста.

Бон не могла толком понять, как это произошло, но ее руки сами потянулись к мужским. Быть может, виной тому была смена климата в их "отношениях", которая породила банальное потрясение и гипоксию мозга, в который неожиданно перестала поступать кровь и кислород, ведь прикасаясь к пальцам Зедекии, брюнетка самолично задержала дыхание.

Однако проанализировать происходящее, как и свое поведение, у Блум не было времени. Ведь стоило ей дотронуться до Олдриджа, как в ее голове вновь прозвучал громкий и оглушительный стук… Непомерно звонкий удар по миллиону наковален, породивший у Бонни интуитивное желание закрыть уши руками и в испуге отстраниться от шатена.

– Бон? – В недоумении глядя на девушку, что корчилась от боли, в испуге произнес Зед. – Что такое?

Паника, которой он давно не испытывал за кого-либо на этой планете, накрыла Сердцееда волной холодного пота. Он смотрел на девушку, что с силой сжимала свою голову, словно бы пытаясь выдавить из нее неведомого гостя, и не мог понять, что именно пошло не так? Никогда прежде подобный контакт не причинял никому вред. В начале призвания, это могло лишь помочь и облегчить адаптацию на пути к тому, кем они являлись…

– Больно! Очень больно! Этот стук! – Зажмурив глаза, принялась кричать Бонни, словно бы в попытке переорать оркестр у себя в голове. – Ты слышишь? Слышишь, как громко!?

"Так не должно быть…"– Нахмурив брови и ринувшись в сторону девушки, испуганно подумал Зед, который не слышал ничего, кроме шелеста листвы, да собственного сердцебиения, которое болью отдавалось в груди.

– Ты мне доверяешь? – Сам толком не понимая, что он собирается делать, спросил у Блум Олдридж.

Расширив в ужасе глаза, брюнетка судорожно замотала головой, не понимая, стоит ли ей в очередной раз принимать помощь Зеда.

– Обычно, чтобы унять стук, достаточно "цепи из рук"… – То ли пытаясь все обдумать и найти причину, то ли объясняя процесс Бонни, быстро заговорил мужчина.

Не убирая рук от ушей и совершенно не понимая, о чем именно он говорит, Бон-Бон поморщилась в сторону Олдриджа.

– Что?! – Крича, спросила брюнетка.

Показав девушке, что ей стоит открыть уши, Зедекия вновь повторил сказанное.

– Что значит обычно? – Претерпевая боль и встречая в недоумении слова, что, казалось, были лишены всякого смысла, спросила Бон.

– Ты не одна такая, – Переходя на крик, в надежде заглушить стук в голове брюнетки, пояснил Зед. – Не единственная, кто может слышать их.

Глаза Бонни расширились до такой степени, что мужчина мог увидеть в них свое отражение во весь рост.

– Их? – Делая шаг назад, в непонимании воскликнула Бон, оглядевшись при этом по сторонам. – Господи, я, что, схожу с ума?

– Не мели чушь, – Отмахнулся от слов брюнетки Зедекия. – Ты одна из нас.

– Да, одна из кучки психопатов, что наделены слуховыми галлюцинациями. – Бонни в ужасе схватилась за голову. – А что если у меня опухоль мозга? Или быть может рак? Сколько мне осталось? Год, два? Месяц?

– Прекрати! – С раздражением, вспылил Олдридж. – Ты совершенно здорова! Более того, ты здоровее любого из ныне живущих! И меня злит тот факт, что я не знаю, как тебе все объяснить и не напугать!

Забыв о стуке, что неожиданно отошёл на второй план, Блум в негодовании скинула капюшон с головы и приблизилась к Олдриджу, который впервые выглядел растерянным.

– Напугать? – Требовательно переспросила Бон. – Объяснить? Что ты хочешь мне объяснить!?

– Кто ты такая. – Сдержанно, и с вернувшимся самообладанием, проговорил мужчина, окатив лицо брюнетки серебряным сиянием глаз.

– Бред! Ты псих! – Делая шаг назад, выплюнула в сторону Зедекии девушка. – Ненормальный, который решил подыграть моему воображению и расшатанной психике.

– Можешь отрицать это сколько угодно, но ты больше, чем просто человек…

– Нет! Нет, замолчи! – Выставив палец в сторону Олдриджа, прокричала Блум. – Я знаю, кто я такая! Я – Бонни Блум! Сирота! Та, кто живёт мечтой и если у меня появится возможность, то я без раздумий покину этот несчастный материк и уберусь отсюда куда подальше!

Зедекия, без какого-либо проявления эмоций, стоял на том самом месте, что однажды обещало стать ему домом. Он смотрел на возмущенную правдой  брюнетку, но вместо этого видел агонию предсмертных мук. Видел море крови, что пропитало землю своей мглой. Он видел ее… Ориэль, которая сверкала в его сторону глазами Бонни Блум. Зрачками, что были преисполнены страха, смятения и надежды. Ту, что видела правду прошлого, слышала стук его сердца и знала, что Зеду придется за это заплатить…

– Но сейчас, – Девушка фыркнула в сторону застывшего на месте Олдриджа, – Я, прежде всего, уберусь, куда подальше от тебя!

Сорвавшись в сторону выхода из ротонды, Блум ожидала услышать голос мужчины. Слова, которые должны были, как минимум, попросить ее остановиться и быть может выслушать его. Но вместо этого, в спину брюнетки дышала тишина, которая вынудила Бон-Бон повернуться в сторону шатена.

– Зед? – Встречая стеклянный взгляд, что был устремлён в точку, где ещё недавно находилось ее негодующее тельце, окликнула в недоумении мужчину Блум. – Если это какая-то шутка или способ привлечь к себе внимание, учти… У тебя… Ничего… Не получится… – Растерянно и немного взволновано проговорила брюнетка.

Однако Олдридж продолжил стоять, словно в трансе, не реагируя ни на движение в его сторону, ни на голос Бонни, который звучал более чем отчётливо.

– Зедекия? Мистер Олдридж? – Перебирая варианты, что были способны вырвать мужчину из мыслительной комы, продолжила Блум. – Зед, что происходит?

Приблизившись к "истукану", девушка испуганно заглянула в лицо шатена, которое не выказывало никаких признаков присутствия в этой реальности. Оглядываясь по сторонам, Бонни судорожно пыталась сообразить, что ей стоит сделать? Кого позвать? А главное, был ли по близости кто-то, кто помог бы им, а не причинил вред?

Вернув взгляд к лицу Олдриджа, который напоминал художественное изваяние посреди ротонды, девушка нерешительно подняла руку вверх. Прикоснуться к кому-то было вполне естественно, нормально и результативно, особенно в подобном случае. Вот только Бонни знала, что за ее плечами уже был двукратный опыт тактильности с этим мужчиной. И каждый из них порождал в ее голове комнату пыток. Пальчики Блум дрожали в воздухе, сердце испуганно колотилось в преддверии очередной порции насилия над перепонками хозяйки. А дыхание, прерывисто выпускало призрачные облачка пара, растворяющиеся в ночном воздухе. Собираясь коснуться плеча Олдриджа, Бонни с силой зажмурила глаза и, отвернув в сторону лицо, осторожно вытянула руку и коснулась мужской груди, в области чуть выше сердца.

Стук!

Звук, подобный барабанам, вновь овладел каждым кусочком ее естества. Один за одним, они начинали отбивать свою партию, выстраиваясь в ровный и синхронный ряд дроби, что напоминал брюнетке азбуку Морза. Все чего ей хотелось в этот момент – отмотать время назад и не совершать подобной глупости. Не соглашаться на встречу, на помощь Зеда, не прикасаться к нему и не слушать нелепые сказки о чем-то за пределами ее понимания. Девушка собиралась, как и прежде, отдернуть руку; отойти от Зедекии, в надежде, что расстояние между ними поможет ей обрести тишину. Но вместо этого, она продолжала стоять на месте и держаться за Олдриджа. Дрожа, словно при обморожении, которое сковало ее тело и, кажется, приклеило намертво к мужчине…

⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏

Горячо и нестерпимо больно. Настолько, что хочется плакать и кричать, молить о смерти и при этом всеми силами хвататься за жизнь.

Заглядывая в глаза Ориэль, которые лучились серебряным сиянием в его сторону, сквозь ширму из пепельно-белого пламени, в груди Олдриджа пекло так, словно бы он вновь терял ее. Терял себя, и остатки своей души, которую объяло беспощадное прошлое.

– Нет! – Терзаемый призраками канувших дней, Зедекия молил воспоминания отменить случившееся.

Кричал из прошлого, срывая голос до сипоты, прорывая межвременные границы собственного воображения, что моментально вернул его в реальность. В ротонду, где рядом стояла Бонни Блум и дрожала всем телом, глядя на Зеда с ужасом и отчаянием. С мольбой прекратить эту пытку…

– Бонни!? – Окончательно вернув себе трезвость ума, что все ещё не понимал, как именно девушка оказалась так близко к нему, выкрикнул Олдридж. – Бон!? – Хватаясь за руку Блум, которая словно раскалённая кочерга пекла его грудь в реальности, пересекаясь с воспоминаниями минувших дней, вскрикнул, шипя, Зедекия. – Убери руку!

Он был готов умолять ее, переживая вновь ощущения прошлого, но брюнетка словно бы не понимала или не слышала Зеда. Она продолжала стоять на месте и держаться за его грудь, фактически за самое сердце, что стенало от боли.

– Бонни! Бон! – Корчась от боли, прокричал Зед, в попытке сдвинуть руку Блум с места, которая словно бы прикипела к нему и не позволяла чему-либо разорвать эту тактильную связь. – Очнись же!

Но как бы мужчина не отталкивал ее, как бы ни пытался отойти от Бон, у него не выходило увеличить злосчастное расстояние, длиною в полусогнутую руку брюнетки. Сердцееду нужно было успокоиться, сосредоточиться и найти решение. Помочь себе и девушке, у которой по шее неожиданно потекли тонкие струйки алой крови, сочащейся из скрытых под волосами ушей.

Расширенные оловянные глаза Бонни, в купе с жутким тремором, который постепенно начинал передаваться и Олдриджу, лишь усугублял картину происходящего, прибавляя к боли шатену и его полному непониманию этой ситуации – страх. Ужас за жизнь той, кому Зедекия обещал ещё недавно защиту и помощь.

Дернув руками вверх, к лицу Бонни, обхватив его с таким отчаянием, которое он испытывал единожды в этой жизни, Зед резко зажмурил глаза, услышав пронизывающий его насквозь стук. Казалось, он барабанил внутри, снаружи и во всех имевшихся измерениях этой вселенной. Теплая кровь, сочившаяся из ушей Блум, окропляла пальцы Олдриджа, наглядно объясняя причину своего появления мужчине, чьи перепонки содрогались под натиском стука. Щурясь в сторону Бонни, Зед, превозмогая боль, что обретала с каждым разом новые оттенки безумия, осторожно спустился руками к женским плечам и, приложив всю имевшуюся в нем силу, потянул девушку на себя. Однако Бон не поддавалась, продолжая стоять неподвижно, будто бы подошва ее ног приросла к земле и пустила в ее недра корни.

Преодолевая сопротивление брюнетки, Олдридж цеплялся за кофту девушки, грозясь разорвать ее в клочья, если того потребует случай. Однако как только мужские руки сумели добраться до лопаток Бонни, в безуспешной попытке обнять ее, девушка изнеможенно содрогнулась всем телом и, пошатнувшись, упала в мужские руки.

Стук миллиардов сердец накрыл Зедекию, подобно ядерному взрыву. Стиснув зубы, шатен рычал под натиском шума, словно бы это могло хоть как-то помочь ему или облегчить неведомую участь. Прижимая к себе все сильнее Бон, так словно бы он хотел защитить ее, поглотить в себя, мужчина стенал в агонии, в то время как Блум теряла остатки бреда и постепенно приходила в себя.

Встретив лицо Олдриджа, которое даже сейчас, скорченное от боли, было по-своему прекрасным и совершенным, Бонни в недоумении забегала глазами вокруг себя. Она не могла понять, как именно оказалась в объятиях мужчины, от которого исходили сила и жар, распространявшиеся по его груди, что согревала собой ее ладонь. Однако самым удивительным была вовсе не близость и химические реакции в теле шатена, а тишина. Бонни Блум больше не слышала стук, который разрывал ее изнутри так же, как делал это сейчас… с Олдриджем?

– Зед! – Пытаясь извиваться в стальном кольце мужских рук, выкрикнула Бон. – Зедекия, отпусти меня! Нам нужно отдалиться! Зед! – Ударяя Олдриджа в грудь, своим незначительных размеров кулачком, прокричала брюнетка, в надежде, что он услышит ее. – Ну, же, очнись!

Не прекращая ёрзать и биться о грудь шатена, словно обезумевшая селёдка, что была готова размозжить себя, лишь бы подарить им шанс на избавление, Бонни приложила оставшиеся у нее силы и вытащила вверх обе руки.

– Зед! Открой глаза! – Хватая мужчину за плечи, с мольбой прокричала Бон. – Ну же, Олдридж! Пожалуйста! – Теряя надежду и остатки разума, Блум обхватила его лицо руками, готовая разрыдаться от безысходности, в которой она оказалась.

Но стоило ладоням девушки коснуться мужских скул, как глаза Олдриджа распахнулись и заблестели в ее сторону сиянием комет.

– Тишина… – Измученно выдохнул Зедекия, заглядывая в увлажнившиеся глаза девушки. – Ты слышишь?

Бонни судорожно закивав головой, не в силах сдержать улыбку облегчения. Стука больше не было! Они не слышали ничего, кроме ночного шелеста листвы, да отзвуков города, что продолжал жить в своем ритме, совершенно не подозревая о безумие, которое творилось в его чертах.

– Блум? – Нахмурив брови, так что между ними пролегла глубокая морщина, спросил Олдридж, посмотрев куда-то за спину девушки, а следом и по сторонам от нее. – Ты это видишь?

Слегка ослабив хватку, мужчина дал возможность Бонни оглядеться вокруг, чтобы удостовериться: она видит то же самое, что и он. Миллиарды сердец, которые, левитируя в воздухе, сияли блеском неизведанных галактик, и, казалось, ждали чего-то в трепетном безмолвии.

– Что это? – В недоумении спросила девушка, все ещё продолжая держаться за Зеда, не покидая его объятий.

– Сердца? – Словно бы не веря в то, что он говорит и видит, ответил Олдридж, продолжая оглядываться по сторонам. – Много-много сердец.

Зедекия не мог толком понять, что все это значит? Что вообще происходит в этом месте и за его пределами? Что случилось с ним и Бонни? И будет ли у этого вечера какое-то логическое завершение, включающее в себя доступное для них разъяснение?

– Я не понимаю… – Привлекая к себе мужской взгляд, прошептала искренне Бон.

– Я же говорил, – Стараясь звучать мягко и вкрадчиво, что было совершенно для него несвойственно,  произнес Зедекия. – Ты больше, чем ты думаешь.

Стоило мужчине произнести эти слова, как сердца пульсируя содрогнули воздух. Сначала медленно, робко и анархично… Но затем их ритм обрёл синхронность и неожиданно перерос из полого клокочущего гула в колокольный перезвон. Это походило на карильонный концерт, в таком виртуозном исполнении, от которого содрогались не только внутренности, но и души всего живого.

Было невозможно проигнорировать призыв непорочной чистоты звука, который слезами восхищения искрился на ресницах Блум. Отражался в дрожащих капельках росы, что лицезрели неизведанное прежде многообразие звука в единение миллиардов сердец.

Бонни и Зед, затаив дыхание, рассматривали люминесцентные органы, что своим холодным сиянием освещали землю, небо и все вокруг на много миль вперёд. Они видели сердца младенцев и стариков, крупные и совсем крошечные, что исчисляли свою жизнь днями, часами и неделями. Слышали каждое из них, с его неповторимым оттенком звука и ощущали как на место страха и боли, приходит мир и счастье.

Несколько мгновений и "хор", достигая кульминации своего исполнения, зазвучал в победоносном крещендо, объединяя в себе голос каждого сердца. Секунда, мгновение и видение исчезло. Испарилось, оставив после себя странное возбуждение, которое словно бы искрилось в воздухе парка. В ночной тишине, сопровождаемой бледным свечением Луны и звезд.

Подняв глаза на Олдриджа, Бонни не могла толком объяснить своего состояния. Своей радости и умиротворения, подобных которым она не испытывала никогда прежде. Как и не смогла проигнорировать мысль, что стоять, прижавшись к Зедекии, держать в своих руках его гладко выбритое лицо, было непривычно приятно.

Настолько приятно, насколько это было взаимным со стороны шатена.

– Можно? – Слегка отстранившись от девушки, с присущей Олдриджу галантностью, поинтересовался мужчина, вытянув руки вперед. В точности так, как он сделал это в начале их "сеанса".

Потерев ладони, которые совсем недавно прижимались к коже Зеда, Бон в смущении сделала полшага назад и, не поднимая глаз на мужчину, осторожно взялась за его ладони. Девушка была готова к тому, что даже это бесподобное зрелище не приведет ее ни к какому успеху. Что стоит ей коснуться Олдриджа, все снова зашумит и застучит с новой силой. Но вместо звуков набата, Блум сумела услышать только одно: хрустальный звон, который мелодичной трелью исходил из ее собственного тела…

⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏

Не открывая глаз, Бонни, с улыбкой выражавшей нечто более масштабное, чем счастье, подтянулась на матрасе. Казалось, до этой ночи она никогда прежде не спала: так крепко, так сладко, и что важнее – в полной тишине. Никакого стука и балагана, никакого страха и угнетающего ожидания боли. Только она, ее чердак и видавший виды матрас, который этой ночью девушка не променяла бы ни на какую перину. Ведь впервые за долгие месяцы она наконец-то выспалась!

Распахнув глаза, и все ещё не переставая улыбаться, Блум воодушевленно забегала взглядом по дощатому потолку, чей вид обычно приводил ее в уныние. Но не сегодня… Сейчас, вместо плесени и бесчисленных прогнивших досок, она видела ночное небо Син-Рута. Сияющие сердца, освещающие собой каждый уголок парка и наполняющие его звучанием, что не смог бы повторить ни один оркестр. События, которые оставили после себя бесчисленное количество вопросов получить ответы на которые девушка рассчитывала в ближайшее время.

Поднявшись на ноги и окончательно сбросив с себя остатки сна вместе с одеялом, что хранило тепло и защищало тело Бонни от свежести непрогретого чердачного воздуха, Бонни словно бы столкнулась с реальностью. С миром, где вчерашние события совершенно не вписывались в обыденность. С неверием, что высмеивало ее здравомыслие и призывало Бон к трезвости ума. К рассудительности, которая была куда важней, чем богатое воображение в доме, где не было места радужным фантазиям.

Натягивая джинсы и ботинки, Блум постепенно растрачивала радость встречи с новым днём и, вероятно, позволила бы прагматизму взять над собой вверх, если бы надев вчерашнюю толстовку, она не увидела пятна крови. Ее крови! Той самой, что Олдридж перепачкал свои руки, пытаясь привести ее в чувства. Пытаясь спасти Блум из плена убивающего ее сознание стука. Коснувшись подушечками пальцев отметин, где ещё вчера лежали мужские руки, Бонни обхватила себя за плечи и, зажмурив глаза, усмехнулась над собственной глупостью. А следом и над чувствами, которые робко напомнили ей о чужом тепле и заботе, что породили внутри девушки неведомый трепет.

Покачав головой, брюнетка стрельнула осуждающе бровью своему отражению в почерневшем зеркале без рамы и тут же стянула с себя толстовку. Сменив кофту и собрав рюкзак, Бон осторожно спустила лестницу с чердака и свесила вниз голову, прислушиваясь к голосам в доме. К счастью, все что ей удалось уловить, это урчание собственного желудка. Она хотела есть и это чувство больше не походило на прежний голод безумных ночей, а было всего-навсего обычным человеческим желанием позавтракать и быть может даже выпить кружечку кофе в компании с мисс О'Коннели.

Усталость бессонных ночей сменилась бодростью, сомнения – уверенностью в случившемся. Но ни что не могло отменить реальности, в которой Бонни все ещё следовало быть осторожной и бдительной. Ведь место где она жила, изо дня в день, все сложнее было называть домом. Пробираясь по ветхим коридорам в сторону лестницы, Блум старательно обходила скрипучие доски и не прикасалась к покосившимся перилам, покидая второй этаж особняка. С каждой ступенью, что приближала Бон-Бон к холлу, где не так давно ей угрожал сводный брат, девушка ощущала, как внутри нее нарастает тревога. Сначала она думала, что виной тому воспоминания о произошедшем и обострившееся чувство самосохранения. Но, направляясь к кухне по мрачному коридору, где давно перегорела проводка, что теперь обугленными проводами свисала с потолка, девушка неожиданно поняла, чем именно было вызвано ее волнение.

Остановившись в шаге от столовой, Бонни напряжённо посмотрела в сторону, откуда она только что пришла. Девушка сосредоточенно прислушалась к происходящему в доме и даже сняла с головы капюшон, но не услышала ровным счётом ничего. Загробная тишина, словно войлоко в комнатах для душевно больных, поглотила все звуки особняка. Безмолвие, которое изначально вызвало у Блум радость в момент ее побега с чердака, теперь казалось дурным предчувствием, из-за которого девушке стало не по себе.

Конечно, для столь раннего часа, было естественным отсутствие какой-либо возни и суеты. Никому кроме Бон не нужно было спешить на работу, учебу, да и вообще по каким-либо важным делам. Уставшие после ночных тусовок и пьянок, родственникибрюнетки отсыпались большую часть дня, что, безусловно, было для Бонни плюсом. Ведь благодаря этому она могла беспрепятственно покинуть дом и заполучить себе глоток свежего воздуха, пусть и с перспективой вернуться в это место ночью. Но все же, подобное затишье казалось чем-то ненормальным. Обычно Бонни слышала скрип дивана, на котором сквозь хмельной сон неразборчиво бубнил Дэкер. Шум телевизора, что работал в этом доме круглосуточно. Рингтоны мобильного, сопение Рут или Левая. Падающие бутылки и коробки из-под еды со стола в гостиной… Звуков было множество, но не сегодня.

Поджав губы, девушка в волнении собиралась уже сделать шаг в сторону лестницы, чтобы убедиться, что члены ее семьи живы и здоровы, когда в комнате у нее над головой послышался скрип постели. Закрыв глаза и выдохнув с облегчением в полумрак коридора, Бонни вновь натянула на голову капюшон и тут же вошла в кухню.

⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏

Покачиваясь на стуле, словно малое дитя, Блум с восторгом уплетала овсянку. Глядя со стороны, можно было подумать, что в тарелке вовсе не каша, а торт. Или даже мороженое! Потому что с такой широкой улыбкой и наслаждением невозможно было есть что-то менее вкусное. Что-то, что заставляло бы Бонни облизывать ложку и даже тихонько намурлыкивать песню.

– Привет. – Прекратив качаться, но не перестав улыбаться, поздоровалась с сестрой Бон.

Рут, одетая в вельветовый костюм цвета перечной мяты, прошла мимо девушки, проигнорировав ее существование, и осторожно прижала пальчиками края тканевой маски для увлажнения лица.

– Ты рано встала, – Посмотрев на часы, в которых постепенно садилась батарейка, заметила брюнетка. – У тебя все хорошо?

Делая вид, что она не замечает Бонни, девушка открыла холодильник и достала пачку сока. Подобное поведение не было чем-то сверхъестественным для Рут. Между ней и Бонни была своеобразная экосистема дружбы, которая не обязывала первую разить радушием или выказывать особое желание отвечать сводной сестре. И все же, в нынешних повадках Рут читалось какое-то напряжение и полное отсутствие расположение духа, из-за чего внутри Блум вновь дрогнула струна тревожности.

– Ты куда-то собираешься? – Запуская ложку в тарелку, поинтересовалась брюнетка, замечая краем глаза, как Рут вновь поправляет края маски и слегка натягивает разорванные концы вокруг рта на губы.

– Отвали, Бон. – С презрением в сторону девушки фыркнула сестра. – Жри свое дерьмо и проваливай отсюда.

Поджав губы, Бонни взглянула на Рут, что с раздражением дернула за крышку пачки и, пролив сок на стол, принялась наполнять свой стакан. Сводная сестра Бонни, как и Левай была весьма заносчивой и надменной. Но в отличие от ее брата-близнеца, девушка умудрялась хранить внутри своего испорченного сердца небольшую кладовку, где вдали от посторонних глаз она прятала любовь и сострадание. Человечность, которую Рут то и дело проявляла по отношению к Бонни.

Благодаря сводной сестре, брюнетка не раз избегала оскорблений отчима, а временами даже ударов. Рут умело отвлекала Левая, делая вид, что ее просто забавляет злить его. Но на деле, она дарила Бон шанс на спасение от очередных порций домогательств и угроз со стороны сводного брата. Припрятанные фрукты и сладости, короткие беседы и улыбки – все это временами вырывалось из-под маски пренебрежения и эгоистичного равнодушия, которую Рут украдкой снимала в присутствии Бон. Но не сегодня…

– Я тебя чем-то обидела? – Холодок дурного предчувствия поднялся по внутренностям брюнетки и неприятно сжал их в леденящем душу спазме. – Что-то не так сказала или сделала…?

Отставив с шумом пачку, Рут отвернулась от Бонни в сторону настенных шкафчиков и сделала глоток напитка, после чего поправила маску у себя на лице и, покачав головой в такт собственным мыслям, прошипела:

– Убирайся, Бон. Просто исчезни…

– Рут, в чем проблема? – Блум натянула в привычке рукава на ладони и осторожно встала из-за стола. – Расскажи мне. Если я в чём-то виновата перед тобой, то с радостью извинюсь или…

– Или что?! – С насмешкой, которая разила горечью, фыркнула Рут. – Отмотаешь время вспять? Станешь менее жалкой и прекратишь создавать мне проблемы!

– Проблемы? Я… Прости, но я не понимаю о чем речь?

– Тебе и не нужно. – Повернувшись в сторону брюнетки, с насмешкой ответила девушка. – Все что ты должна понять, это одно единственное слово: убирайся! Уходи из этого дома и больше никогда не попадайся мне на глаза!

Слегка отшатнувшись назад, Бонни задела ногой стул и в недоумении посмотрела на Рут, в чьих словах было столько ненависти и обиды, сколько брюнетка не получала от нее за все годы жизни под одной крышей.

– Я не могу уйти. – Обречённо проговорила Блум, понимая, что этот особняк был ее кандалами и гирей, которые не позволяли девушке беспрепятственно покинуть Син-Рут. – Во-первых, мне некуда идти.

– Словно бы меня это волнует, – С отвращением в сторону Бонни, прыснула Рут.

– А во-вторых, – Упрямо посмотрев на сводную сестру, напомнила девушка. –  Если я покину особняк, то не смогу получить наследство. – Бон сделала паузу и добавила. – Вы не получите ни гроша.

– Наплевать, – Забирая стакан со стола, ответила рыжеволосая близняшка. – Никакие деньги этого мира не стоят того, чтобы жить с таким отродьем как ты под одной крышей. Уж мы-то без тебя не пропадем. А вот ты…

Бонни в недоумении поджала губы и посмотрела на сестру, что стремительно направилась в сторону выхода. Все это казалось подозрительно странным. Таким, что совершенно не укладывалось в сознании брюнетки, которая давно смирилась с тем, что ее жизнь имеет цену для семьи Блум только в свете завещания и банковского счета. И хотя сама Рут никогда не претендовала на наследство Бонни, было странно, что именно она принимала такое решение, которое наверняка оспорили бы ее отец и брат.

– Рут, – Нагоняя девушку и останавливая ее за свободную руку, начала Бон. – Дэкер и Левай тоже хотят чтобы я уш… – Брюнетка не успела договорить, так как ее взгляд остановился на подбородке сестры. – Ты поранилась?

Окатив Бонни взглядом полным обиды и презрения, Рут стряхнула ладонь сестры со своей руки и тут же прижала маску, под которой был отчётливо виден рваный край свежей раны.

– Не твое дело, – Не глядя на брюнетку, ответила девушка, собираясь покинуть кухню.

– Стой, Рут. Как это произошло? Кто это сделал? – Преграждая дорогу сестре, взволнованно спросила Блум, сверля взглядом тканевую маску, под которой, кажется, крылась проблема происходящего в этих стенах.

– Отвали, Бон! Тебя это не касается. – Угрожающе прорычала Рут.

– Я так не думаю. – Заслоняя собой путь к побегу, возразила Бон-Бон. – Я знаю, мы далеки от определения "семья"и "сестры". Но все же, ты не настолько ненавидишь меня, как пытаешься сейчас это показать.

– Ты ошибаешься. – С яростью в голосе, процедила Рут. – Я именно, что ненавижу тебя! Ненавижу, что ты такая жалкая и убогая! Что тебя вечно нужно защищать и жалеть! Что ты не можешь просто испариться и перестать отравлять мне жизнь! Я устала от тебя, ясно!? – Дрожа от гнева и эмоций, которые неожиданно увлажнили глаза сестры, выплюнула девушка. – Устала от всех этих разговоров, где твое имя уже проело брешь у меня в голове. Бонни то, Бонни это, деньги Бонни, ничтожество Бонни… Бонни, Бонни, Бонни! Я ненавижу твое имя, ненавижу твое лицо, ненавижу, что ты до сих пор стоишь здесь и не понимаешь, что всем будет лучше без тебя!

Отступив назад, словно бы уклонившись от удара, который мог задеть ее чувства, брюнетка в непонимании покачала головой и судорожно сглотнула.

– Я тебе не верю. – Рассматривая зеленые глаза сводной сестры, в которых за пеленой презрения и высокомерия светились лучики чистоты и бескорыстия, произнесла Блум.

– Мне плевать, веришь ты или нет. Плевать на тебя и твое существование! – Выпрямляясь и отворачивая лицо от Бонни, проговорила Рут.

– Можно взглянуть? – Пропуская слова сестры мимо ушей, умоляя прошептала Бон. – Пожалуйста.

– Зачем? Хочешь позлорадствовать, что я стала такой же уродиной, как и ты?

– Конечно, нет! – С досадой возмутилась девушка. – Я просто хочу помочь…

Подняв лицо к потолку и покачав раздражённо головой, сестра неуверенно покосилась в сторону Бонни. Было видно, что она сомневается, обдумывает свое решение, которое многообразием эмоций отражалось в травянисто-зелёных зрачках Рут. Наконец, тряхнув головой и убрав стакан в сторону, девушку взялась за края косметической маски…

– На! Смотри! – С недовольством стянув ткань и отшвырнув ее в сторону, сказала сестра. – Довольна?

Глаза Бонни округлились в ужасе созерцания багряно-алой ссадины, что начиналась рваными краями у подбородка и заканчивалась зазубриной у брови.

– Боже, Рут!? Кто это сделал? Ты была у врача? В полиции? – Принимаясь осматривать рану, из которой все ещё сочилась сукровица, спросила Бон.

– Закончила причитать? – Фыркая в сторону брюнетки и проявляя равнодушие к ее жалости, спросила девушка. – Если да, то послушай мой сестринский совет: собирай свои ничтожные пожитки и убирайся из этого дома. Уходи и больше никогда не возвращайся. Потому что если ты ещё хоть раз перешагнешь этот порог, – Указав в сторону двери, что вела во внутренний двор особняка, проговорила Рут, – Я уже не смогу тебе помочь.

Бонни испуганно бегала по лицу сводной сестры своими серебристыми зрачками, пытаясь понять, когда именно этот мир перевернулся с ног на голову. Когда ее мечты о свободе, превратились в кошмар, а возможность сбежать на край света, неожиданно утратила свою заманчивость и привлекательность? Закрыв глаза, Бон попыталась сосредоточиться и понять, что ей следует сделать. Где найти деньги на билет, на чем лучше покинуть Син-Рут, какие вещи забрать с чердака и стоило ли вообще что-то забирать? Мысли перекрикивали друг друга, отдаленно напоминая мигрень, что моментально начала пульсировать у нее в висках. Подняв руки, Бонни с силой вжала ладони в лицо, пока ее безымянный палец не задел огрубевшую корочку на разбитой брови.

– Левай… – Расширив глаза в сторону Рут, прошептала она.

– Безусловно, ради него стоит остаться! – С насмешкой фыркнула девушка. – Он же ещё тот предмет твоих воздыханий!

И хотя Рут говорила все с прежним выражением лица, на котором отчётливо читалось презрение и обида, только сейчас Бонни смогла понять, что эта эмоциональная желчь была адресована вовсе не ей.

– Зачем он это сделал? – Глядя на сестру, спросила Бонни. – Он был пьян? Он извинился? Дэкер видел это?

– Кончай, Бон! – Раздражённо прервала девушку Рут, отводя взгляд. – Хватит этого нытья и жалости. Я сама разберусь со своими проблемами.

– Как? – Возмутилась брюнетка. – Как ты справишься со всем одна?

– Так же, как это делают миллионы людей на планете, ясно!

– Но я хочу помочь! – Пытаясь донести до сестры глубину ее слов, протянула Бон.

– Уже помогла! – Вспыхнув зеленью глаз, прокричала Рут так, что тишина особняка сотряслась от ее голоса.

Ошарашено уставившись на сводную сестру, Блум судорожно сглотнула, потрясенная криком, в котором явственно слышалась боль: физическая, душевная и эмоциональная. Та, что моментально помогла брюнетке соединить воедино все переменные этой беседы.

– Он сделал это из-за меня? – Отшатнувшись к старенькому буфету и приложив руку к желудку, где теперь, казалось, было слишком тесно для съеденной овсянки, с ужасом осознания спросила Бон.

Набрав полные лёгкие воздуха и пристально посмотрев на сводную сестру, Рут молчаливо кивнула головой.

– Боже… – Выдохнула с сожалением брюнетка, качая головой. – Рут, мне…

– Тебя не было дома, – Игнорируя попытки Бонни извиниться, перебила ее девушка. – Левай изрядно набрался, принялся шуметь и кричать, пытаться забраться к тебе на чердак. – Опустив взгляд на свои руки, что беспокойно сплетались между собой в узел, принялась рассказывать Рут. – Он так шумел, что я не выдержала и вышла из спальни. Я просто хотела отправить его в комнату проспаться. Но он начал обвинять меня в том, что я покрываю тебя. Стал спрашивать, где ты и с кем?

– Рут…

– Не надо. – Пресекла сестру девушка. – Я не хочу знать, где ты была. И надеюсь, что Левай никогда не узнает с кем, потому что последствия для этого несчастного будут фатальными.

Слова Рут породили дрожь внутри Бонни, которая не понаслышке знала о последствиях чрезмерного внимания в ее сторону.

– Тебе нужно уйти, – Утратив злобу и, кажется, вместе с тем часть сил, прошептала Рут. – Нужно исчезнуть. Потому что ты, – Девушка, поморщившись, коснулась раны, которая воспалённым хребтом пролегла по ее гладкому и изящному личику. – Точно не отделаешься шрамами.

Обхватив себя руками, в попытке воссоздать чувство защищённости, которое Бонни испытывала в объятиях Зедекии, брюнетка старалась заглушить эмоции и начать мыслить здраво. Она пыталась найти решение, которое чудодейственным образом избавило бы ее от всех проблем. Но все что она видела и о чем могла думать, это о ране на лице Рут. О боли, которую пережила девушка. И о том, что этот шрам предназначался ей.

– Спасибо. – Расправив плечи, и судорожно облизав губы, поблагодарила сводную сестру Бон.

На лице Рут промелькнуло подобие улыбки, в которой читалось удовлетворение и облегчение.

– Мне пора на работу. – Хватая рюкзак и забрасывая его на плечо, буднично закончила мысль Блум.

– Ты совсем свихнулась? – Ошарашенная и взбешённая ответом Бонни, прошипела на девушку Рут. – Ты хоть слышишь, что я говорю?

– Слышу и понимаю. Но я никуда не сбегу.

– Левай уничтожит тебя! – Хватая Бонни за шиворот, с раздражением вспылила Рут. – Он смешает тебя с грязью и, в итоге, ты сгниешь здесь заживо!

– А если я уйду, он сделает это с тобой?

– Не параной, Бон! – Фыркнула с презрением девушка. – Я его сестра!

– Точно, – В горькой насмешке посмотрев на Рут, выдохнула брюнетка. – Именно поэтому он решил выместить свою злость ни на стенах, а на твоём лице.

– А-р-р… – Прорычав в потолок, в негодовании стиснула зубы Рут, выпуская ворот толстовки из своих рук. – К чему эти игры в святошу, Бон? К чему эти жертвы? Думаешь впечатлить меня?

– Защитить. – Поправляя рюкзак и направляясь к двери, ответила с робкой улыбкой Бонни.

– Какой ценой? – Не в состоянии вместить и принять решение сводной сестры, воскликнула девушка, в испуге подняв глаза к потолку, где раздался раздраженный стон пробудившегося брата и скрип кровати. – Собственной жизни?

– Ты не хуже меня знаешь, что это всего-навсего вопрос времени. – Пристально глядя на Рут своими пепельными глазами, в которых лучилось самопожертвование, ответили Бон-Бон. – Я могу мечтать о побеге, о другой жизни, но… – Блум прикусила губу и подняла глаза к потолку, с которого осыпались крошки шпатлёвки, под звучные шаги Левая. – Я не позволю никому страдать из-за меня.

– Ты ещё большая идиотка, чем я думала! – Раздраженная ответом Бон, вспылила девушка. – Не стоило даже пытаться тебя защищать! Не стоило выходить из спальни и мешать Леваю в попытках сделать с тобой то, что было у него на уме! Отец прав, ты жалкое ничтожество!

Под шум мужских шагов, что направились в сторону лестницы, Рут с отвращением окинула взглядом Бонни и, захватив свой стакан с соком, тут же покинула кухню.

⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏

Глава 6

⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏

– Расскажи ещё раз?! – Подскакивая от возбуждения, попросила блондинка.

Сидя на диване с подобранными под себя ногами, Анаэль сияла восторженными "лунами"в сторону Зедекии, который по обыкновению занимал свое кресло в библиотеке.

– Ради всего святого! – Взмолилась Дина. – Он уже дважды рассказал тебе, как все было! На третий раз ничего не изменится!

– Откуда тебе знать? – Возмутилась капризно девушка, – Может он что-то упустил и вспомнит это во время рассказа?

– Единственное что он упустил, это незапертую дверь у тебя перед носом. – Фыркнула с насмешкой "Пламя".

– Если тебе не интересно, можешь не слушать. – Пожала плечами А́ни, выражая напускное безразличие к словам подруги.

Отрезая себя от шумихи, которую девушки извечно порождали своим противостоянием характеров, Олдридж устало откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Он все ещё не мог поверить в случившееся этой ночью, даже после того, как дважды озвучил это вслух. Не мог перестать видеть этот сонм сердец, чье пение было способно воскресить мертвых или как минимум вознести смертные души к небесам. Не мог забыть боль в груди, которая напомнила ему об Ориэль и столь давних событиях судной ночи… О нежных и таких заботливых руках Бонни, спасших его от смертельной картечи, которая могла разорвать мужчину на клочки.

Вспоминая тепло женского тела, заключенного в его объятья, Зедекия непроизвольно воспарил одним уголком губ вверх. Он уже и забыл насколько это приятно ощущать внутри своей бессмертной груди нечто иное, нежели эмоциональную всепоглощающую пустоту…

– Господи! – Чуть ли не рухнув с дивана, прошептала в неверии Анаэль, – Ты это видела? – Показав пальцем в сторону Олдриджа, спросила у Дины блондинка.

– Не переживай, он не умер. – Съязвила огненная красотка, сделав глоток чая из зажатой в руках кружки.

– Осень смешно. – С недовольством поджала губы А́ни. – Но я не об этом.

– Тогда о чем? – Не выражая и малейшей заинтересованности, спросила Дина, принимаясь рассматривать ногти.

– Вот, смотри! – Соскользнув словно пёрышко с дивана, Анаэль схватила подругу за руку и потянула ее в сторону Олдриджа. – Прямо здесь. – Продолжая говорить шёпотом, словно бы боясь спугнуть редкого зверя, указала на лицо Зедекии блондинка.

– Это… – Девушка нахмурила брови и принялась изучать мимическое недоразумение на губах Олдриджа, подавшись вперёд.

Резко открыв глаза и окатив подруг волной пепельного недовольства, мужчина сдержанно выпрямился в кресле и поправил ворот своей рубахи. Делая вид, что он совершенно не замечает столпотворения над своим рабочим местом, Зедекия принялся перебирать бумаги на столе, расчищая тем самым талмуд, за изучением которого он провел последние часы до утреннего вторжения в его обитель.

– Это была улыбка? – Не отрывая глаз от друга, спросила Дина, адресуя свой вопрос то ли Анаэль, то ли самому Зеду.

– Она самая! – Воскликнула блондинка и сильнее склонилась над столом, чтобы как следует рассмотреть губы Олдриджа. – Невероятно! Это первое мимическое изменение спустя почти 6000 лет!

– Устроим праздник? – Стрельнув бровью и сделав шумный глоток чая, усмехнулась Дина. – Отметим день в календаре? Устроим себе выходной?

Покачав раздражённо головой, Зедекия поднялся со своего места и с шумом захлопнул талмуд.

– Ведёте себя, как малые дети. – Забирая со стола книгу и направляясь к стеллажам у него за спиной, нравоучительным тоном произнес Олдридж. – Вас должна интересовать не моя улыбка, а то, как объяснить случившееся.

– То есть ты не отрицаешь, что это была она? – Самодовольно спросила "Пламя", тут же получив зрительную розгу от друга, пересекающую попытки муссировать тему его эмоций.

– Я не стану отрицать лишь то, что этой ночью видел и слышал столько сердец, сколько никто из вас не в силах представить. – Возвращая "старичка"на его прежнее место, ответил мужчина.

– Не удивительно, что она была настолько истощена. – Опираясь руками на стол Зедекии, с сочувствием к девушке, произнесла А́ни.

– Да, но удивительно другое. – Отставив кружку с чаем в сторону, задумчиво протянула Дина. – Если она действительно слышала их все, каждую ночь с момента избрания, то вероятно, Бонни Блум не типичный Сердцеед.

– Возможно. – Согласился немногословно Олдридж, после чего принялся искать на полках нужные ему материалы.

– У нее очень звонкое сердцебиение и глаза Ориэль. – Задумчиво перечислила вслух Анаэль. – Она различает миллиарды сердец, неизвестно на каком расстоянии, но мы совершенно точно не знаем кто она и в чем ее предназначение. А ещё, – Блондинка, с улыбкой преисполненной счастья и надежды, посмотрела на спину Зедекии. – Ей удалось заставить "мистера каменное лицо"улыбнуться.

Не поворачиваясь в сторону подруги, которая всем своим естеством продолжала верить, что однажды он сможет снять блокировку со своих чувств и эмоций, мужчина достал с полки нужный ему свиток. Приближаясь к столу, шатен старательно избегал встречи глазами с Анаэль, которая умела дарить надежду даже самому отпетому преступнику и захудалому пьянице. Надежду, которая была способна менять людей и их жизни. Вот только Олдридж не был уверен в том, хотел ли он на самом деле этих перемен. Да, Бонни Блум была чем-то новым и неизведанным. Девушкой, что каким-то образом всколыхнула среди его иссохшей до камней души притаившийся росток чувств. Однако Зед слишком ярко помнил пережитый опыт прошлого, где такая же удивительная девушка с глазами цвета седой Луны, пробудила в нем чувства и веру в чудо. Любовь, которая не принесла с собой ничего кроме боли.

– Неужели среди всего этого хлама, нет ни единого упоминания о ней? – Скрестив руки на груди и окинув взглядом уставленные книжные полки, в недоумении спросила Дина.

– Это не хлам. – Поджав губы, сурово произнес Олдридж, опуская на стол свиток. – И да, прямых упоминаний о четвертом Сердцееде нет. Как их не было и о нас. – Прижав концы бумаги чернильницей и мраморной статуэткой Фемиды, Зед пристально посмотрел на девушек. – Зато есть упоминания о четвертом всаднике Апокалипсиса.

– Четвертый всадник? – Переспросила Анаэль, рассматривая вверх тормашками оттиск фигуры на белом коне, лишенном плоти. – А что о нем известно?

– На самом деле не так уж много. – С разочарованием выдохнул Олдридж, – Но, листая свои записи, – Он взял в руки небольшую записную книжку, в которой, потянув за тканевую закладку, тут же открыл страницу с какими-то символами. – Я увидел этот знак. Много веков назад его нанесли на одну из стен, которой был окружён Телль-эль-Хаммам, прежде чем он пришел в запустение.

– И какое отношение эти палки имеют к Бонни? – Раздраженная полным отсутствием информации о девушке, спросила Дина.

– Думаю, самое что ни на есть прямое. – Опустив на свиток блокнот, терпеливо проговорил Зед. – При условии, что четвертый всадник это не очередное религиозное учение, которое было рождено для манипуляции массами.

– Да-да, мы уже и так поняли, что это всего-навсего теории. – Поторапливая шатена переходить к сути дела, простонала "Пламя".

– Это, – Показав на зарисовку у себя в блокноте, где были изображены три вертикальные линии, поверх которых лежал круг, пересеченный горизонтальной полосой, сказал Зед. – Символ, которым люди обозначали "праведный огонь". Тот, что очищал землю, посылая ей избавление. – Олдридж многозначительно посмотрел на Анаэль и Дину.

– То есть, эти линии, – Блондинка осторожно коснулась пальчиками зарисовки. – Мы?

– Полагаю, что да. Три карателя, во власти Луны, вершащие правосудие на этой земле. – Посмотрев на круг, пересечённый горизонтальной линией, пояснил Олдридж. – А теперь взгляните сюда. – Мужчина передал в руки блондинки свои записи и опустил палец на строчку в письменах, которые сопровождали гравюру четвертого всадника, чей лик был окружён позолоченными лучами из слюды. – Схожий символ, но теперь круг пронзает линия равная длине остальных трех. И идёт она не прямо, а по диагонали.

– Думаешь, это Бонни? – Уточнила с восторгом А́ни.

– В теории. – Напомнил мужчина. – Из рукописей, я узнал, что этот символ тоже означает "огонь". Но не в земном понимании этого слова. Здесь говорится, что это "сила"и в этом "пламени"заключён "конец".

– Конец чего? – Поинтересовалась блондинка, нахмурив свои светлые бровки.

– Я не знаю. – Обречённо выдохнул Зедекия, который никак не мог понять, кто же такая Бонни Блум.

Мужчина никак не мог вычислить в чем именно ее предназначение, сила и суть, но при этом словно бы знал, что эта девушка – ключ. Ответ на сокровенные тайны Бледноликой и быть может на его собственные поиски.

– Я, кажется, видела что-то подобное у племени аранда. – Всматриваясь в записи свитка, прищурила глаза Дина. – Они оставляли наскальные записи у подножия горы Либиг, но обозначали этим символом не "пламя", а Луну– которая олицетворяла собой закат жизни и увядание.

– То есть, – Задумчиво посмотрев на девушку-огонь, спросила Анаэль. – Бонни положит чему-то конец? Или является сама концом чего-то?

– В теории. – Неустанно напоминая о том, что прямых подтверждений на этот счёт нет, поправил подруг мужчина, расправив плечи и заложив руки за спину.

– Безусловно, – Фыркнула в сторону шатена "Пламя". – Мы здесь только и делаем, что строим теории!

Сурово посмотрев на Дину, что принялась поправлять свое алое каре, Олдридж недовольно покачал головой. Он понимал, что все хотят получить конкретику и ответы на свои вопросы, которых, к сожалению, было не мало. Но теряться в догадках и забывать о том, что у них на руках нет и крупицы истины, было неблагоразумно и по меньшей степени глупо.

– Апокалипсис, четвертый всадник, Луна и закат жизни… – Пробормотала себе под нос А́ни, после чего в вопросе посмотрела на друзей. – Напомните-ка мне, четвертый всадник исходя из Писания это…?

– И вот, конь бледный, и на нем всадник… – Глядя прямо перед собой, хмуро продекламировал Олдридж.

– Имя, которому – «смерть».– Завершила за другом Дина, после чего на мгновение в библиотеке повисла тишина, которую она нарушила тихим смехом. – Не верится, что говорю это, но, кажется, мои милые "пожиратели греха", нас ждут большие перемены с досрочным уходом в отставку!

В очередной раз, осуждающе посмотрев на девушку, Олдридж склонился над столом и поднял с краев свитка отвесы, из-за чего бумага тут же свернулась в исходное положение.

– Мы лишь гадательно сложили собственные предположения в теорию. – Забирая рукопись со стола, сдержанно проговорил Зед. – Это не тянет ни на аксиому, ни на догму, а посему не имеет никакого веса.

– И что с того? – Скрестив упрямо руки на груди, спросила "Пламя". – Любое событие в этом мире начинается с теории. Научные открытия, творческие веяния, политические перевороты! Все!

– Вот именно, – Убрав на полку свиток, спокойно ответил Зедекия. – Но не все теории, это залог успеха. Это эфемерный призрак, опираясь на который мы не можем делать дальнейшие выводы и уж тем более определять исход происходящего.

–То есть, – Встряв между Диной и Зедом, осторожно уточнила Анаэль. – Нам просто нужно время, чтобы со всем разобраться и найти какие-то более осязаемые подтверждения о роли Бонни в ее призвании?

–Так и есть. – В согласии кивнул головой Олдридж. – Нам нужны доказательства и ответы. Но при этом мы не должны забывать, что Луна все ещё светит в небе. Люди, все ещё принимают решения. Грех неизменно наступает на смертные пятки живущих, подготавливая их к встрече с нами. К встрече, ради которой мы и приехали в Син-Рут.

Недовольно покачав головой в сторону монолога, который был пропитан лицемерным патриотизмом своего служения Бледноликой, Дина закатила в насмешке глаза и, забрав свою кружку с остывшим чаем, направилась в сторону двери.

– Что ж, действуем строго по протоколу! – Язвя в сторону друга, фыркнула "Пламя", отсалютовав Зеду и А́ни. – Поиски, работа и никакого оптимизма.

–Дина, – С мольбой протянула Анаэль.

– Все нормально. – Ухмыльнулась в сторону девушки огненная-подружка. – Я не первый день живу с ним под одной крышей, чтобы обижаться на занудство мистера Олдриджа и его нежелание признавать очевидное.

– Я не хочу, чтобы кто-то разочаровывался. – Парировал словам Дины Зед. – Только и всего.

– Прекрати, ты не заботишься о нас. Ты боишься испытать разочарование сам. Не хочешь начинать надеяться, страшась, что в итоге твои ожидания не оправдаются. Ты эгоистично обманываешь себя самого, прячась за фактами и книгами. – Пристально посмотрев на мужчину, чье лицо не выражало никаких эмоций, проговорила "Пламя". – Прячешься за ширмой, которую кто-то наконец-таки смог приоткрыть. За безразличием, которое досталось тебе дорогой ценой…

Увидев, как дрогнула бровь Олдриджа, Дина, испытывая укор совести, закрыла глаза и поджала свои винные губы.

– Прости. Возможно это не приятная, но все же, правда. – Встречая ледяное противостояние взгляда в свою сторону, выдохнула огненная красотка. – Ладно, – Крепче сжав кружку, покачала головой Дина. – Не буду больше тебе докучать и займусь поисками падших. Если вдруг понадоблюсь, я у себя. – Не отводя глаз от Олдриджа, но при этом, обращаясь к Анаэль, сказала девушка, после чего быстро покинула библиотеку.

– Не обижайся на нее, – Умоляя, протянула блондинка, оставшись наедине с Зедом. – Она просто хочет верить в лучшее, как и все мы.

– Я не хочу верить в лучшее. – С присущим ему безразличием, проговорил мужчина. – Я просто хочу узнать правду.

– Господи, Зед! – Возмутилась девушка, притопнув на него ногой. – Ну, почему тебе так сложно признаться, что дело вовсе не в пророчестве, а в самой Бонни! Неужели ты думаешь, что мы настолько слепы и не замечаем очевидных вещей?

– Если ты про улы… – Олдридж вовремя замолчал и недовольно покачал головой. – Дело не в Бон, а в том, что случилось ночью. Это было ошеломляюще.

– Прожив столько тысячелетий, – Прищурив глаза в сторону друга, с разочарованием проговорила А́ни, – Не подпуская к себе никого из страха вновь потерять, у тебя единственного появился шанс! Шанс быть с кем-то, кто похож на тебя и не предстанет однажды в роли подсудимой. Шанс на любовь!

– Мне не нужна любовь, Анаэль! – Хватаясь раздражённо за книги, выплюнул Зедекия, принимаясь переставлять их с места не место.

– Ложь! – Воскликнула блондинка и с шумом ударила ручкой по столу. – Любовь нужна всем и каждому! Любовь – это дар, Зедекия Олдридж! – Мужчина повернулся в сторону подруги, чтобы возразить, но та сразу же выставила в его сторону пальчик. – Не смей мне перечить! Я старше! Я это точно знаю! – Упрямо нахмурив брови и задвинув на место книгу, что он бесцельно взял с полки, Зедекия послушно сжал губы. – Любовь, единственная вещь, которая стоит того, чтобы прожить эту жизнь. – Продолжила свои аргументы А́ни. – И мне казалось, что ты, как никто другой, должен об этом знать!

Ощущая, как его ударяют событиями прошлого под дых, мужчина раздражённо сжал пальцы в кулак и упрямо посмотрел в сторону Анаэль.

– Разочарования неизбежны, Зед. Так же неизбежны, как встреча с нами. Но вот любовь… – Блондинка с заботой взглянула на друга. – Ее можно избежать. Можно избегать всю свою жизнь, чтобы в итоге осознать: никакой страх испытать боль утраты, не стоил отречения от нее. – Сказав это, Анаэль обхватила себя руками и быстрым шагом покинула библиотеку, вслед за подругой.

Проследив за тем, как блондинка выбежала из его кабинета, Зедекия с шумом выдохнул воздух и разжал пальцы рук. Он часто дышал, толком не понимая, было ли это возмущение учением А́ни, с которым он не планировал мириться. Или же тому виной было неприятное жжение в груди, которое напоминало Олдриджу теперь о двух таких разных ночах. О боли утраты, которая при всей безусловности любви, не давалась человеку даром. Ведь взамен, она неизменно требовала одного… Она требовала всего тебя!

⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏

ПРИМЕРНО 5417 ГОД ДО Н.Э.

ВАЙС-БУРГ

(Вымышленное поселение, визуально напоминающее средневековые деревушки, где владения были отделены друг от друга полями и лесами. С англ.: Vise-burg – Порочный город)

⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏

Перепуганный до смерти подросток, которому было не больше двенадцати лет, лежал в позе оловянного солдатика под дощатым настилом и с ужасом прислушивался к голосам извергов, что непрошенными гостями ворвались в его дом. В безопасный и уютный мирок, где царила идиллия и любовь.

Стараясь лежать смирно и не дрожать от холода, который ознобом распространялся по детской спине, мальчик нервно вдавливал пятки в промёрзшую землю, мечтая о том, чтобы выбраться из своего укрытия и сесть рядом с камином. Однако мрачные тени вандалов, которые сопровождались плачем сестры и судорожным шепотом матери, яснее ясного говорили о том, что ему нужно продолжать терпеть. Терпеть и ждать, когда эти монстры утолят свой голод и покинут их дом.

– Заткнись! – Пробасил один из разбойников, раздраженный плачем девушки. – Я не могу есть, когда кто-то скулит, как жалкая сука у меня под ухом!

– Она просто ребенок, – Попыталась заступиться за дочь женщина.

– А я просто голоден! – Прорычал мужчина под всеобщее веселье его банды. – Голоден настолько, – Скрип половиц заставил мальчика задержать дыхание. – Что не отказался бы на десерт от такого лакомства, как твоя дочь!

– Вы не прикоснетесь к ней! – Воинственно вскрикнула мать, чей голос сорвался на душераздирающий стон.

– Отпустите ее! – В ужасе заплакала сестра.

– Берите еду, деньги, все что угодно. – Умоляя, проговорил отец, – Только не троньте мою семью.

– Мы и без твоего разрешения возьмём все что захотим, идиот! – С мерзким гоготом, ответил разбойник, пиная мужчину. – Возьмём еду, ваши побрякушки и ее… Ай! – Прокричал в бешенстве предводитель извергов. – Эта гюрза укусила меня!

– Так может, стоит выбить ей зубы?! – Забавляясь происходящим, предложил кто-то из кучки варваров.

– Может и стоит. – Прошипел разбойник, содрогая воображение мальчика, которому был виден лишь потолок, да танцующие на нем тени.

– Можешь делать со мной, что угодно…

– Лея, – С мольбой протянул отец.

– Ваши злодеяния не останутся безнаказанными. – Пропуская слова мужа, мимо ушей, закончила женщина.

– Вот как? – Усмехнулся разбойник, лязгнув чем-то металлическим, из-за чего по спине ребенка пробежал рой мурашек. – И кто же меня накажет? Ты?

– Она не хотела вас злить. – Вступился за супругу отец. – Она лишь хочет защитить свое дитя.

– Что ж… – Ехидно проговорил предводитель, – К сожалению, ей не удалось ни того, ни другого.

Громкий крик, сотрясающий стены дома, заставил мальчика с силой зажмурить глаза и сдержаться от желания закрыть руками уши.

– Лея… О, моя Лея… – С придыханием заплакал отец, из-за чего на глазах ребенка выступили слезы.

Он точно не знал, что происходило там наверху. Но словно бы понимал, что материнское безмолвие, было фатальным. Как и плачь сестры, что давно переступил порог истерики, достигая неизведанного ребенком апогея.

– Лея… Моя Лея…

Под зловещие танцы пламени и теней, мальчик слышал плачь отца, что растворял свою утрату в смехе безумцев, которые продолжали свой бесчестный пир. Делили ужин, который предназначался семье ребенка, чей желудок неприятно сводило спазмами голода и холода. Резкий шум упавшей на пол обглоданной кости, заставил сердце подростка подпрыгнуть в испуге вверх и больно удариться о грудную клетку. Казалось, этот ужас не закончиться никогда. Как и этот пир, где продолжали звучать брань и смех, биться посуда и проливаться вино в алчном безумии разбойников, что олицетворяли собой чуму в местных краях.

Живя годами в страхе перед историями о местных "пиратах", мальчишка почти убедил себя, что подобное с ним не случиться никогда. Ведь у него была семья, которая напоминала неприступную крепость, за чьими стенами всегда было безопасно и надежно. Однако тяжёлые шаги у него над лицом, говорили об обратном…

Зажмурив глаза и задержав дыхание, ребенок ощущал, как на него осыпаются земля и грязь с обуви разбойника. Как крошки пыли оседают на его лицо и вызывают жуткий зуд, который хотелось нестерпимо удовлетворить, стряхнув с себя этот сор.

– Ну, что, лапочка, – Хищно прорычал мужчина. – Ты наревелась?

Громкий гогот толпы, что брызжел слюной вожделения в сторону живой сестры, заставил мальчика судорожно сглотнуть и открыть глаза. Заглянув в небольшой лаз между досками, он теперь не видел теней и потолка. Теперь, мальчишка мог видеть только его! Олицетворение Вельзевула, порождающее внутри детской груди страх и ненависть, которые моментально просочились сквозь детские поры.

– Прошу, не троньте ее! – С трудом поднимаясь на ноги, после того, что с ним сделали "дети преисподней", засипел старик. – Она же ещё совсем ребенок!

Сестра громко кричала и умоляла не прикасаться к ней, просила отца помочь, но его сопротивление разбойникам, казалось ребенку незначительным. Фактически беззвучным, пока он не услышал сиплый стон и глухой удар чего-то тяжёлого в дальнем углу дома.

– Хватит возиться с ним! – Нетерпеливо прокричал "демон", чей силуэт стоял перед глазами мальчика. – Тащи сюда девчонку! Посмотрим, насколько послушной девочкой ее воспитали!

Часто задышав, ребенок постарался не издавать ни звука, помня наказ сестры. Зажмурив с силой глаза, под крики и плачь, что смешали в себе ужас происходящего и утрату родителей, мальчик крепче прежнего прижал к себе деревянную лошадку. Он нервно водил по ней пальчиками, запоминая каждый срез и шероховатость. Каждую щербинку, оставленную уставшими руками отца. Вжав голову в плечи, ребенок повторял маршрут по контуру гривы и спины коня, при этом стараясь постепенно выровнять дыхание. В надежде, что это сможет отвлечь его и хоть немного заглушить женские крики.

– Нет, нет, прошу, не надо! – Треск рвущейся ткани, заставил ребенка замереть и вновь прислушаться к завязавшейся возне наверху. – Пожалуйста, отпустите! Не-е-ет!

– Не сопротивляйся, дура! – Звонкий шлепок, моментально сорвал с губ сестры тихий стон. – Будь паинькой и тогда, ты не закончишь так же, как твои родители!

Голоса варваров, что продолжали чавкать и распивать вино за их столом, содрогали комнату смехом, под душераздирающий плач девушки. Топот ног и дрожь половиц, свист бандитов и пошлые фразочки в адрес сестры, которых ребенок не мог осознать в полной мере, клокотали внутри его тельца злостью и ужасом.

– Ты такая же упрямая дрянь, как и твои родители! – Неожиданно проревел предводитель шайки, из-за чего подросток открыл глаза. – Не хочешь по-хорошему?!

Металлический блеск лезвия сверкнул в воздухе. Мальчик не успел что-либо осознать и хоть как-то отреагировать на происходящее, когда голос его сестры стих и перерос в хриплый и хлюпающий стон, после чего в доме воцарилась тишина.

Ребенку хотелось выглянуть, посмотреть, что же там стряслось. Но стоило этому желанию разрастись в его груди, как на пол, прямо перед детским лицом, упало безжизненное тело сестры. Ее карие глаза, в которых застыл ужас предсмертного осознания, были широко распахнуты и теперь заглядывали в расщелину, сверля пустотой своего взгляда перепуганное детское личико.

– Давай! Не тяни! – Раздался вновь гул голосов, под мерзкое чавканье и смех "прихвостней ада".

– Если что, я следующий! – Выкрикнул кто-то из-за стола и в этот момент тело девушки начало слегка раскачиваться.

Ребенок словно заворожённый заглядывал в глаза сестры, что испуганно смотрели на него, в то время как над ее телом раздавалось мужское рычание и сдавленные стоны наслаждения. Мальчишка хотел закрыть глаза, хотел отвернуться и не запоминать ее такой. Хотелось закричать, разрыдаться и быть может попытаться уползти отсюда. Но под полом было слишком тесно, а ему было невыносимо страшно!

Словно загипнотизированный, ребенок продолжал беззвучно лежать и заглядывать в глаза девушки, в которых навсегда угасла жизнь. В лицо, что постепенно теряло свой румянец, из-за сочащейся из перерезанной сонной артерии крови. Жидкости, которая медленно принялась стекать по деревянным доскам и капать на плечо брата, пока вожак головорезов удовлетворял свои потребности.

Когда его грязное дело было сделано, тело девушки на мгновение остановилось. Шаги предводителя разбойников удалились к столу и мальчик, судорожно сглотнув, понадеялся, что теперь эти изверги испарятся и оставят их дом в покое. Но другая поступь и гогот пьяных голосов за столом, растоптали детские надежды вместе с невинностью его сестры, которая в новом покачивающемся темпе продолжила смотреть на него и передавать ужас происходящего с ней своим немигающим взглядом. Глазами, что воочию увидели "приспешников ада"на этой прогнившей душой земле.

⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏

НАШИ ДНИ

СИН-РУТ

⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏

– Хотите что-нибудь ещё? – Опуская чашку на столик, поинтересовалась Бонни, не поднимая глаз на Зедекию.

– Нет, спасибо. – Пристально рассматривая женское лицо, которое сегодня выглядело отдохнувшим, ответил Олдридж, придвинув к себе кофе.

– Хорошо. – Поджав губы, проговорила девушка, все ещё избегая взгляда в сторону Зеда. – Хорошего вам дня.

Развернувшись на одной пятке и прижав к бедру поднос, Блум без промедления направилась в сторону прилавка, оставляя позади себя мужчину, чья рука моментально подлетела к краю столешницы. А пальцы уже в привычке заскользили по шероховатой деревянной поверхности, на которой с годами образовались сколы и выбоины.

– Я так понимаю, вчерашний вечер принес свои плоды? – Встречая улыбкой Бонни, поинтересовалась мисс О'Коннели, стрельнув взглядом в сторону Зедекии.

Не поворачиваясь в направлении Олдриджа, Бон-Бон неоднозначно пожала плечами, оставляя таким образом начальницу без ответа. Да и что она могла сказать, ведь ее маленькая победа над бессонницей, теперь была омрачена реалиями этой непростой жизни. Вчерашний вечер больше не вызывал у Блум восторга и восхищения. Его очертания были стёрты рдеющим шрамом на лице Рут. Поступком Левая, который останется безнаказанным, в точности, как и все его предыдущие деяния. А главное решением, которое противоречиво рвало внутренности брюнетки на куски.

Протирая поднос, девушка то и дело спрашивала себя, правильно ли она поступает? Стоило ли ей в действительности сегодня возвращаться домой? И было ли в этом хоть немного логики и здравомыслия? Но, увы, вспоминая лицо сводной сестры и думая о последствиях своего трусливого побега, что рисовался в воображении Бонни слишком заманчивыми иллюстрациями счастья, девушка молчаливо кивала головой, утвердительно отвечая на каждый из этих вопросов.

Ее побег мог бы решить многие проблемы, изменить всю ее жизнь. Однако последствия подобного поступка для других, пугали ее намного сильнее, чем сочащиеся раны и разбитые брови. Ведь в итоге она знала, что временами мечты для того и существуют, чтобы оставаться недосягаемыми и призрачными грёзами, для которых просто не выпало шанса в этой несовершенной жизни.

– Бон-Бон? – Перехватив девушку за руку, что все ещё судорожно натирала и без того чистый поднос, с тревогой и заботой спросила женщина. – Ты в порядке?

Бонни обречённо взглянула на мисс О'Коннели и, покачав головой, отложила тряпку в сторону.

– Почему так сложно поступать правильно? – Заглядывая в лицо начальницы, спросила с грустью Бон. – Почему так страшно и тяжело? – Неожиданно, на глазах Блум появились слезы, и женщина поспешила забрать у сотрудницы поднос, чтобы заключить ее в свои объятья.

– Тише, детка, тише. – Растирая спину брюнетки, прошептала О'Коннели, покосившись в сторону Зедекии, который был полностью сосредоточен на своем напитке. – Я не знаю, что тебе ответить на этот вопрос, – Искренне призналась она. – Но я хочу, чтобы ты знала, что я рядом. Я готова помочь тебе поступить правильно и при этом не сломиться под тяжестью последствий.

– Вы не сможете мне помочь. – Судорожно выдохнула Бон, утирая слезу, что без разрешения стекла по ее щеке. – Никто не сможет.

Мисс О'Коннели поджала губы, пытаясь понять, был ли подобный ответ проявлением женского упрямства или в нем сквозила беспросветная мгла ужасающей реальности.

– Вероятно, это прозвучит нелепо, но помощь приходит к тем, кто ее просит. – Слегка отстранившись от брюнетки, проговорила женщина.

С грустью фыркнув себе в плечо, Бонни покачала головой, не в состоянии согласиться с начальницей.

– Бывает, что для помощи просто нет места.

Мисс О'Коннели хотела возразить, но вовремя вспомнила, что с упрямством Бон-Бон, подобный диалог не даст никакого результата.

– Тогда просто поверь мне, что все будет хорошо. – Как обычно занимая позицию поддержки и любви, проговорила женщина. – Что бы ни происходило у тебя в жизни, все наладится. Вот увидишь.

– Не в этот раз, – Обречённо взглянув на О'Коннели, оборвала любой намек на оптимизм Блум. – Боюсь, что я значительно сократила мои шансы на безоблачное будущее. – Отведя взгляд от начальницы и тихо шмыгнув носом, брюнетка вытерла слезу, в которой скопилась жалость к самой себе и своей никчёмной жизни.

– Не думаю, что все настолько плохо. – Нахмурив брови, проговорила О'Коннели, желая вселить в девушку надежду и веру на избавление.

– Можно мне взять перерыв? – Натягивая нервно на пальцы рукава кофты, и тем самым перебивая начальницу, неловко спросила Блум. – Буквально пятнадцать минут.

Мисс О'Коннели оглядела полупустой зал, которой ждал своего час-пика в предобеденное время, и с разрешением кивнула девушке головой.

– Конечно. Иди, подыши воздухом и возвращайся.

Бонни тут же стянула с себя фартук и, накинув капюшон кофты, устремилась к парадной двери кафетерия.

– И Бон-Бон, – Окликнула ее начальница, опершись на прилавок. – Я знаю, ты слышала это от меня сотни раз, но если понадоблюсь – я всегда рядом.

Улыбнувшись благодарно женщине, что неизменно пыталась покрыть ее своей любовью и заботой, у которой не было ни статуса и ни названия, Блум решительно толкнула плечом стеклянную дверь и покинула забегаловку.

⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏

Выйдя из "О'Коннели"без верхней одежды, Бонни вздрогнула под порывом осеннего ветра, который играл опавшей листвой по грязным улочкам Син-Рута и поднимал в воздух пыль с горечью воспоминаний, которые моментально оседали в женских легких. Стоять на месте было невозможно: отчасти из-за холода, отчасти из-за мыслей, которые словно бы гнали девушку своими хлыстами стенаний в неведомом направлении.

Шагая бесцельно по дорожке, Бонни задумчиво пинала бурые листья, что приятно хрустели, попадая под ее подошву. Растворяясь в свежести дня и в этом бездумном занятии, брюнетка на мгновение забыла о настоящем, об угрозах и собственной участи.

Она шла вперёд до тех пор, пока не свернула с тропы своего бесполезного существования в закутки памяти, где ее прошлую, встретили мама и папа. Там Бонни была еще совсем крохой, шагая с ними за руки по улицам, что напоминали идеальные аллейки с открыток. Пышные жёлтые кроны, идеальные ряды белых заборчиков и яркое солнце. В воздухе пахло печеной тыквой, что согревала девочку изнутри, пока ее родители лучились светом и любовью в сторону безмятежного дитя, которое не могло и подумать, что в этом мире есть зло и несправедливость.

Улыбнувшись воспоминаниям, которые появились перед глазами Блум, словно мираж посреди знойной пустыни, брюнетка слегка утопила голову в плечах, стараясь насладиться моментом, который было так сложно удержать надолго. Особенно когда твое уединение с минуты на минуту должен был нарушить мужчина, улизнуть от которого было не так-то просто.

– Вы преследует меня, мистер Олдридж? – Ощущая пронзительный взгляд Зедекии на своей спине в области лопаток, спросила Бон.

Восприняв ее вопрос, как приглашение составить девушке компанию, шатен тут же поравнялся с брюнеткой и искренне признался:

– К своему стыду – да.

Бонни с тихой насмешкой покачала головой, покосившись в сторону мужчины, чьи руки уже в известной ей манере были заведены за спину. Он напоминал девушке каменное изваяние с военной выправкой и безэмоциональным лицом, которое хранило в себе налет эпохи Возрождения, посреди хаотичного мира, что окончательно потерялся в толерантности и лояльности к веяниям моды.

– Спасибо. – Отведя взгляд от Зеда, тихо поблагодарила Бон мужчину.

– За то, что преследую тебя? – Игнорируя попытки брюнетки вернуть их общению деловой тон, уточнил Олдридж.

– Безусловно. – Закатив глазки, ответила девушка, скрывая в тени капюшона свою улыбку. – Я благодарю вас…

– Тебя, – Настойчиво поправил Бонни Зедекия.

– Хорошо. – Согласилась безропотно Блум. – Спасибо, что сдержал обещание. Ты действительно помог мне разобраться с шумом. И сегодняшним сном, я полностью обязана только тебе.

Остановившись на перекрестке, где была установлена скамья, брюнетка тут же свернула к ней и без раздумий опустилась на реечное сиденье.

– Можно? – Показав на свободное место рядом с девушкой, спросил Олдридж.

– Это общественная собственность. – Пожав плечами, ответила Бонни, стараясь подавить в себе волнение и удовольствие от компании этого мужчины.

Общества, которое дарило странную умиротворённость и покой, даже среди бушующего океана, который назывался этим днём.

– Значит, решение за мной? – Еле заметно улыбнувшись, Олдридж галантно опустился рядом с Блум, оставляя между ними расстояние, на которое он совершенно не планировал посягать. – Я мало что сделал, – После небольшой паузы, заговорил Зед. – Поэтому благодарить меня не стоит. До вчерашнего вечера, никто из нас не сталкивался с подобным, а потому, твой сон, это заслуга случая.

Девушка уперлась руками в холодные бруски скамьи и с интересом посмотрела на мужчину. Зедекия сидел, не поворачиваясь в ее сторону, рассекая своим пепельным взглядом газон и накренившиеся домики, что делали улочку посмешищем в глазах новостроек по другую сторону дороги. Бон изучала профиль "незнакомца", о котором она не знала ничего и тем не менее, словно бы питала к нему расположение, которого теперь могло бы хватить на беззаботную болтовню и маломальское доверие.

– Ты расскажешь мне, почему я слышала этот стук? – Слегка склонив голову к плечу, поинтересовалась Блум.

Зедекия тут же повернул лицо в ее сторону и нерешительно заглянул в стальные глаза Бонни. Глаза, что по прежнему вводили его в ступор и дезориентировали в пространстве и времени.

– Ты… Я… – Сбивчиво заговорил Олдридж, пытаясь дать согласие и одновременно ответ на вопрос Блум.

Но, казалось, он просто не мог подобрать слов и совершенно не понимал, с чего ему стоит начать. Мужчина искренне хотел открыть ей глаза на правду о предназначении, но так боялся последствий… Боялся ее реакции и восприятия, в особенности теперь, когда его раны прошлого были обнажены воспоминаниями канувшей ночи.

– Извини, я…

– Ого!? – Забавляясь ступором Олдриджа, усмехнулась брюнетка, откидываясь на спинку скамьи, чья свежесть моментально врезалась холодом в ее лопатки. – Я и не знала, что ты страдаешь косноязычием!?

Зедекия редко встречал в обиходе современников подобные слова, как и не часто общался с теми, кто мог бы обвинить его в неграмотности или тугоумии. Однако замечание Бонни, которое не было вызвано высокомерием и надменностью, моментально породило на лице шатена улыбку, которую он старательно попытался спрятать у себя в груди.

– Подобное, для меня большая редкость. – Откинувшись на спинку скамьи и сравняв тем самым свое лицо с Блум, сдержано ответил Зед. – Если позволишь, мне просто нужно время, чтобы сформулировать мысль и донести ее доступным для себя самого языком.

Посмотрев на Олдриджа, Бон в улыбке поджала губы, поймав себя на мысли, что она верит ему. Верит каждому слову и действию, его манерам и мотивам, в которых к ошеломляющему девушку удивлению, в действительности не было корысти и лицемерия. Блум не понимала, как такое возможно, но всего за пару встреч, этот мужчина разрушил внутри нее стены предрассудков на свой счет и внушил брюнетке понимание, что любое сказанное им слово имеет свою силу и воплощение в жизнь.

– Хорошо. Я подожду. – Запрокинув голову вверх к ярко алой листве клена, что рос за их спинами, ответила Бон-Бон.

Наблюдая за девушкой, чьи оловянные зрачки окрасились красными рефлексами осени, Зедекия с ужасом подумал о том, что скоро ему придется раскрыть все карты о ее естестве. Рассказать о грязи и мерзости, на истребление которой она была призвана Луной. О том, как именно ей придется это делать и что важнее, делать не одной. Но пока…

– Так значит, сегодня ты выспалась?

Бонни довольно закивал головой, после чего заправила за ухо, выползшие из-под капюшона, темные змейки волос. Она вспомнила свой сон, тишину под крышей чердака и такое сладкое пробуждение, которое напоминало безоблачное детство, разве что в менее комфортных условиях. Этот миг, как и мгновение под увядающим клёном, хотелось запечатлеть на плёнку и поставить на паузу. Просматривать из раза в раз и не позволять жизни идти дальше. Туда, где был шквал мыслей и переживаний, что моментально всколыхнули грани ее хрустального сердца, задрожавших в волнении.

– Что-то не так? – Напряжённо посмотрев на профиль брюнетки, что частично утопал в контуре капюшона, поинтересовался Олдридж, между чьих бровей пролегла глубокая "трещина".

– Нет, – Солгала Блум, закрывая глаза и качая головой.

Конечно, обманывать Зедекию ей совсем не хотелось. Этот человек не заслужил подобного ни своим отношением, ни благосклонностью к ней. Но выворачивать перед ним душу, с безмерным количеством проблем и трудностей, у Бонни не было ни времени, ни желания.

– Прости. – Открыв глаза, но при этом не поворачивая лица в сторону Олдриджа, выдохнула Блум. – Я просто не готова обсуждать сейчас мою жизнь, которая идеально подходит под определение: "Что-то не так".

Зедекия пристально смотрел на затертый и местами закашлаченный капюшон женской кофты, отчасти осознавая в чем именно заключалась причина подобной реакции. Ему не нужно было обладать сверхъестественными способностями или уметь видеть прошлое и будущее, чтобы понять – все дело в ее окружении. В том самом полуразрушенном "замке", где, кажется, скопилось средоточие проблем и угнетения.

– Понимаю. – Искренне произнес Зед, – Но я бы хотел, чтобы ты знала, что я… – Мужчина не успел понять, как его ладонь подлетела вверх и накрыла собой руку Бонни, мирно покоящуюся на деревянной поверхности скамьи. – Мы… Мы всегда, то есть… Я всегда готов тебе помочь.

Опустив испуганно глаза на свою ладонь, которая утопала под одеялом мужской руки, Блум принялась нелепо пялиться на этот незначительный, по меркам большей части человечества, физический контакт. На кисти рук, что посылали друг другу лёгкие электрические разряды, согревающие тело и душу брюнетки, которые давно начали мёрзнуть на свежем воздухе.

– Я…

Бонни подняла взгляд на Олдриджа, планируя забрать свою ладонь и намекнуть мужчине, что ей не интересно его внимание. Что ее не интересует вообще ничто и никто, во избежание новой череды проблем. Но в момент столкновения с глазами цвета расплавленного серебра, девушка по непонятным причинам замешкалась. Ей было сложно объяснить самой себе возникшую нерешительность. Причины, по которым ее рука продолжала неподвижно лежать на месте и впитывать в себя тепло мужского прикосновения.

Быть может, все дело было во взгляде Зедекии, который отражал в себе ее собственное смущение и дискомфорт? В тактильности, которая не имела право на дальнейшее существование в жизни Блум. Или же в ее собственном сердце, что неожиданно забилось громче и быстрее, запульсировав звонко в ушах брюнетки. И пока девушка искала переменные, что были способны объяснить ее ступор, душа или что-то такое же лёгкое и невесомое внутри ее груди, нашёптывало Бонни слишком очевидный ответ о происходящем. Ответ, который она не хотела слышать, чтобы не разбивать свое и без того уставшее от разочарований сердце.

Хлоп!

Услышав за спиной металлический лязг захлопнувшейся двери, Блум испуганной пташкой обернулась в сторону дороги. Туда, где на противоположной стороне улицы стояла припаркованная машина шерифа. Владелец автомобиля самодовольно смотрел на Бонни и Зедекию, приспустив свои очки-авиаторы, и с плямканьем перекатывал жвачку по зубам, которые были обнажены в мерзкой ухмылке. В улыбке, что обещала брюнетке ворох новых проблем.

– Я… – Бонни вырвала свою ладонь из-под мужской руки и сильнее прежнего натянула капюшон на лицо. – Прости. Мне нужно идти.

Подскочив со скамьи, будто бы под ней неожиданно вспыхнуло пламя, девушка, не прощаясь и не оглядываясь назад, побежала в сторону кафетерия. Утопив голову в плечах, Бонни словно бы хотела уменьшиться до незримых размеров горчичного зерна и просто напросто испариться в воздухе.

Озадаченный и раздраженный прерванным мгновением уединения, Олдридж недовольно обернулся через плечо в сторону копа. Встретив взгляд шатена,  мужчина натянул на лоб фуражку в знаке приветствия, после чего коварно оскалился и средним пальцем поправил солнцезащитные очки на переносице. Скрыв тем самым от Зеда свои глаза, которые вновь устремились в сторону убегающей от него Блум. Содрогнувшись в беззвучной насмешке над происходящим, шериф самодовольно подтянул пояс брюк и, пафосно отсалютовав Зедекии, сел в автомобиль, после чего с визгом понёсся по улице в противоположном от "О'Коннели"направлении.

⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏⅏

Глава 7

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

– Что скажешь? – Рассматривая свои записи, спросила у девушки начальница. – Берешь завтра смену?

О'Коннели водила карандашом по сетке графика, планируя смены своих сотрудников, составляя расписание и планируя бюджет на ближайшие недели.

– Бон-Бон!? – Подняв взгляд от бумаг, окликнула брюнетку женщина.

– А? Что? – Сморгнув задумчивость, виновато переспросила Блум. – Простите, что вы сказали?

– Смена, – Постучав тыльной стороной карандаша по листам, повторила О'Коннели. – Ты выйдешь завтра или нет?

– Да-да! Конечно! – Опустив смущенно взгляд на кассу, где давно были пересчитаны наличные, ответила Бонни. – Конечно, я выйду.

– Ты уверена? – Рассматривая фигуру девушки, уточнила начальница.

Несмотря на то, что сегодня брюнетка выглядела выспавшейся и отдохнувшей, О'Коннели не могла проигнорировать странной взволнованности и рассеянности Бон, которые особенно обострились в подчиненной после перерыва, привнеся в поведение девушки нервозность и задумчивость.

– Уверена, как никогда. – Закрыв отдел с наличными, но, так и не подняв глаза на начальницу, ответила Бонни.

– Скоро будет вторая неделя, как ты перестала брать выходные. – Напомнила брюнетке женщина. – Может, стоит позволить себе перерыв?

– Нет уж, – Фыркающе усмехнулась Бон, вспоминая события этого дня. – Перерыв, последнее чего я сейчас хочу.

Уставившись в пространство перед собой, Блум обреченно вернулась воспоминаниями "домой". В особняк, где ей совершенно не хотелось задерживаться дольше необходимого, после каждого пробуждения.

– Хорошо, – Согласилась с решением Бонни начальница, убрав бумаги под прилавок. – Тогда я возьму выходной, а ты и Гейл выйдете в смену.

– Мне прийти пораньше? – Спросила с надеждой Бон, потянувшись за своим рюкзаком.

– Нет, не надо. – Натягивая пальто и обматывая шею шарфом, ответила О'Коннели. – Приходи к одиннадцати. Поспи, как следует. Гейл в состоянии сам открыть кафетерий.

Блум хотела возразить, что ей совершенно точно не нужно столько времени на сон и отдых, но мисс О'Коннели не желала пререканий, а потому потушила свет в зале и открыла дверь заведения, через которую Бон увидела его.

Зедекия Олдридж стоял, заложив руки за спину, у велосипедного турникета и дожидался девушку. От подобного проявления внимания, брюнетка ощутила, как ее сердце сжимается до размеров изюма. Иссыхает и тем самым причиняет боль, оставляя на своей поверхности решение, которое Бонни следовало воплотить в жизнь.

– Бон-Бон? – Застыв у раскрытой двери, окликнула сотрудницу женщина. – Ты идешь?

Оторвав свой взгляд от шатена, который обернувшись на звук отворяемой двери, теперь пристально смотрел на Блум, брюнетка вымученно улыбнулась мисс О'Коннели и, поправив свой рюкзак, вышла из заведения.

– Детка, я точно не могу тебе ничем помочь? – В очередной раз, поинтересовалась начальница, звеня ключами.

– Точно. – Решительно произнесла Блум, давая понять женщине, что лимит ее предложений о помощи на этот день исчерпан.

– Добрый вечер, – Вырастая за спиной О'Коннели, поздоровался с женщинами Зедекия.

– Добрый вечер, мистер Олдридж. – В улыбке повернулась к мужчине владелица кафетерия.

Не говоря ни слова и не дожидаясь разрешения, Зед осторожно протиснулся между Бонни и О'Коннели, после чего опустил роллеты, скрыв фасад кофейни за металлической ширмой.

– Что ж, – Стрельнув в улыбке своими седыми бровями, выдохнула женщина. – Спасибо.

– Не стоит. – С привычной для него галантностью и вежливостью ответь Зедекия. – Это сущий пустяк.

– И все же. – Настояла О'Коннели, пряча ключи в карман своего пальто. – Спасибо.

Олдридж моргнул глазами, принимая женскую благодарность, после чего покосился в сторону Блум, которая вновь не смотрела на него, нервно дёргая за края джинсовки, из-за чего внутри мужчины стало нарастать напряжение.

– Что ж, – Нарушая воцарившуюся тишину, где женщина ощущала себя лишней, проговорила О'Коннели. – Не буду вам мешать. – Она многозначительно улыбнулась морщинками вокруг глаз Зедекии, после чего подмигнула брюнетке. – Вверяю в ваши надёжные руки, нашу Бон-Бон.

– Спасибо за доверие, – Сдержанно поблагодарил женщину Олдридж, кивнув ей головой в легком поклоне.

– Хорошего вечера. – Забавляясь манерами мужчины, пожелала О'Коннели, после чего привычным маршрутом скрылась за углом кафетерия.

Оставшись наедине с Зедом, Бонни неловко откашлялась и подковырнула мыском кроссовка выбитую тротуарную плитку, набираясь сил и смелости воплотить в жизнь задуманное.

– Все хорошо? – Прищурив глаза и слегка напустив на них свои широкие брови, поинтересовался Олдридж.

– Да. – Слишком быстро и судорожно выдохнула Бонни, запустив большие пальцы, под потрескавшиеся кожаные лямки рюкзака. – Точнее нет! – Девушка нервно заскользила руками вверх и вниз по бретелям, пытаясь подобрать слова, способные подавить внутри нее нелепое разочарование в отношении незнакомца, с которым их не связывало ничего, кроме пары встреч. – Послушай, – Тяжело вздохнув и зажмурив глаза, решительно произнесла Блум. – Спасибо, что помог мне разобраться со стуком и за то, что ты сдержал слово, – Девушка сильнее сжала лямки сумки, ощутив, как в ее ладони впились собственные ногти. – Не хочу показаться нахалкой, но у нас больше нет причин для встреч. Прости… – Не в состоянии поднять глаза в сторону мужчины, что продолжал пристально смотреть на нее с высоты своего роста, Бон нервно облизала губы и пару раз перекатилась с пятки на носочек. – Мне, правда, было приятно познакомиться и… – Побоявшись сказать что-то лишнее, да еще и нелепое, брюнетка неловко замолчала, после чего без объяснений направилась в сторону велосипеда.

Наблюдая за тем, как Блум снимает замок со своего транспорта, Олдридж задумчиво хмурил брови, пытаясь понять причину подобного решения. Он был уверен на сто процентов, что него повлияло появление копа этим утром. Именно после этого столкновения, Бонни фактически испарилась у него из-под носа. Вот только Зед никак не мог понять, чем именно мог напугать ее этот мерзавец, чьё сердцебиение плескалось желчью разлагающихся принципов и морали.

С обеда и до самого вечера, пока Сердцееды подчищали улочки Син-Рута, мужчина никак не мог сосредоточиться на работе, старательно прислушиваясь к шерифу, чье сердце ему нестерпимо хотелось вырвать из смертной груди и навсегда избавить мир от его гнили. Но сделать это сейчас, означало признаться самому себе в том, что личный интерес к Блум взял над ним вверх. Что Анаэль и Дина были правы. А значит, он снова позволил себе наступить на эти порочные грабли, что ударяя по голове черенком, оставили бы на его лбу болезненную шишку безумия.

"Почему именно она?"– Глядя на хрупкую и немощную Бонни Блум, задавался вопросом Олдридж.

Почему именно эта девушка, именно в этом городе и в этот самый момент, когда он уже, кажется, смирился и научился жить со своим проклятьем. Научился прятаться от всего мира за броней безэмоциональности и равнодушия, которая теперь была повреждена интересом и некого рода влечением к девушке, чьи глаза каждый раз возвращали его в мучительное прошлое. В те дни, где на него смотрела сама любовь.

– Если я правильно понимаю, – Повернувшись в сторону брюнетки, сдержанно проговорил Олдридж, хотя внутри него впервые царил необузданный хаос. – У меня нет права самостоятельно принимать решение в этом вопросе?

Девушка на мгновение замерла и вперилась в проржавевшую крышку своего звонка, где размытым пятном отражалась фигура шатена. Было странно осознавать, что решение оттолкнуть от себя Зедекию, даётся ей сложнее, чем должно было быть. Этот не типичный для ее мира мужчина, вызвал у Бонни интерес и симпатию, которую девушка давно не испытывала ни к кому из людей противоположного пола. И именно по этой причине, ей не стоило начинать этого делать вновь. Ведь сегодняшнее утро и последствия канувшей ночи, напомнили Блум о цене ее ошибок. О людях, которые страдали из-за нее в прошлом и настоящем. О тех, чей список брюнетка не позволит себе пополнить больше никогда.

– Прости, но нет. – Царапая гортань словами, которых ей совершенно не хотелось произносить, ответила Бон. – Возможно, это прозвучит нагло и неуважительно по отношению к тебе, но это приказ. Не приближайся ко мне! – Судорожно сглотнув, заявила Блум. – Не приходи в эту кофейню, не посещай этот район, в идеале, переедь в другой город… – Выкатив велосипед на тротуарную дорожку, Бонни наконец подняла глаза на Зеда, желая запечатлеть в своем сознании этот античный образ мужчины с манерами аристократа. – Делай что угодно, но главное не подходи ко мне и не вздумай со мной разговаривать.

Опустив взгляд и вцепившись с безумной силой в руль, девушка поставила ногу на педаль и приготовилась сдвинуться с места, когда Зедекия Олдридж встал перед ее велосипедом и заблокировал коленями переднее колесо.

– Я могу помочь. – Встречая измученный и притом удивленный взгляд Бон, проговорил шатен. – Я не знаю в чем именно твоя проблема, но поверь мне, я смогу решить любую дилемму. Все что от тебя требуется, это довериться мне.

Отведя взгляд от шатена, Бонни часто завертела головой, с грустью отмечая смелость и мужественность человека, который совершенно не понимал, чего просит у нее. Не понимал, что она пытается уберечь его!

– Бонни, – Призывая девушку посмотреть на него, попросил Зедекия. – Ты не можешь запретить мне видеться с тобой.

– Могу! – Упрямо заявила Блум. – Могу и запрещаю!

– Это какой-то цирк. – Недовольный происходящим, процедил сквозь зубы Олдридж. – Я хочу тебе помочь!

– Но мне не нужна помощь!

– А мне ложь. – Испытывая негодование, фыркнул Зед.

– Мне жаль. – Виновато посмотрев на мужчину, Бон-Бон судорожно облизала губы. – Но моего мнения не изменить.

Девушка попыталась отъехать назад, когда рука Олдриджа опустилась на перемычку руля и с лёгкостью удержала велосипед на месте.

– Ещё один вечер. – Решительно заявил Зед, понимая, что он фактически умоляет Бонни дать ему ещё немного времени. – Я расскажу тебе, кто ты. О стуке. О сердцах. О нас.

Бон хмуро посмотрела на шатена, чьи металлические зрачки, словно прожектора, освещали ожиданием ее лицо.

– У меня нет на это времени. – Брюнетка вновь попыталась вырваться из оков Олдриджа, но он, как и прежде, продолжил удерживать ее транспорт на месте.

– Один разговор. Мне хватит пути до твоего дома.

Зед не мог точно сказать, походила ли подобная настойчивость на унижение с его стороны. Но словно бы понимал, что вместе с этим запретом, он теряет не только девушку, что могла стать ответом на его многовековые поиски. Но и какую-то незримую нить с Ориэль, что причиняя боль воспоминаниями о себе, пыталась возродить в нем атрофировавшуюся чувствительность к этой жизни.

– Зед… Я… – Умоляя, шепотом произнесла Бонни.

Девушка заглянула в лицо Олдриджа, пытаясь понять, как ещё можно отвадить от себя этого человека, что по ее личным представлениям, не мог испытывать к ней столь сильного интереса. Симпатии, на которую редко были способны мужчины в этом захудалом городке. Бонни с силой сжимала руль и надеялась, что ее упрямства и решительности хватит на то, чтобы не сломиться. Не разрыдаться на глазах у Зедекии, который был вовсе не виноват в той участи, что уготовила ей судьба.

– Прости. – Тряхнув головой, так что из-под капюшона выглянули непослушные кончики ее темных волос, попросила она. – Ты, правда, невероятный мужчина по меркам этого города. Да и наверняка всего мира. – На ее измученном переживаниями личике появилась робкая улыбка, которую Олдридж встретил каменным безмолвием. – Если бы мы встретились с тобой в другом месте, в другое время, за пределами этого материка… – Голос Блум дрогнул, и она опустила взгляд на руку мужчины, что осторожно придерживала велосипед. – Я бы с удовольствием выпила с тобой по чашечке кофе. Обсудила все эти странные вещи и события. Но сейчас… – Брюнетка постаралась подавить дрожь в голосе, прежде чем завершить свою мысль и поставить жирную точку в том, что даже не посмело начаться. – Сейчас тебе лучше отпустить меня и просто поверить на слово, что так будет лучше всем.

Зедекия внимательно слушал этот искренний монолог, что тенью несбыточной мечты отразился на лице Бонни и ему во второй раз, с момента встречи с Блум, захотелось обнять и защитить эту особу от всего, что могло причинить брюнетке боль. Но для подобной "роскоши"у Олдриджа не было смелости и права. Разве что он мог продлить этот миг ещё одним лишним вопросом:

– Так будет лучше всем или тебе?

Глаза брюнетки сверкнули в сторону Зеда заботой и какой-то знакомой прежде нежностью, из-за чего в груди у мужчины болезненно запекло. Эта Сердцеедка, которая не знала о своем предназначении и роли в этом мире, смотрела на него с состраданием, которое он встречал разве что во взгляде Анаэль…

– Тебе. – Слишком серьезно и прямолинейно произнесла Блум, из-за чего Олдридж в недоумении сделал шаг назад и выпустил из своих рук велосипедный руль.

Бонни уже собиралась начать крутить педали, когда в ночной мгле яркими огнями загорелась полицейская сирена. Плавно вывернув с обочины на дорогу, машина претенциозно заколесила в сторону дома Блум. И вновь, как и этим утром, на лице девушки отразился нечеловеческий страх, после которого она, не сказав больше ни слова Зеду, запрыгнула на велосипед и с неистовой силой закрутила педали.

Олдридж снова смотрел вслед удаляющейся Бонни Блум, которая даже не могла и вообразить, какую панику она создавала внутри него от встречи к встрече. Как его волновали ее слова и отношение к нему. Забота, которая, кажется, была пропитана страхом за его жизнь и звучала в женской груди, словно весенняя оттепель. Мажорным стаккато, во время принятия решения, что шло наперекор с личными интересами Бон.

Он провожал взглядом брюнетку, которая жертвовала собственными желаниями, предпочитая его безопасность эгоистичным прихотям. Напоминая тем самым Зедекии о событиях, что с неистовой силой начали жечь в его груди…

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

Влетая в выбоины, не заботясь о сохранности своего велосипеда, девушка мчалась по мрачным улочкам Син-Рута домой с одной единственной целью – опередить Клиффорда.

Ее икры пекло, дыхание сходило на нет, глаза резало холодным осенним воздухом, но Бонни не прекращала крутить педали. Ощущая, как ее сердце содрогается на каждой кочке, брюнетка со щемящей тоской возвращалась воспоминаниями к мужчине, который приоткрыл внутри ее души заколоченную намертво дверцу доверия. Ту, за которой жила надежда на нечто прекрасное, вопреки внешним обстоятельствам ее реальности. И, вероятно, будь у Блум ещё хоть немного времени, имей она хоть чуточку смелости, девушка позволила бы Олдриджу открыть эту дверь настежь, чтобы рассказать ему о наследстве, о своей "семье"и угрозах. Она решилась бы довериться Зеду настолько, что приняла бы его помощь, забыв обо всех страхах и сомнениях…

Но возникшая ниоткуда машина Клиффорда моментально отрезвила Бон. Спустила брюнетку на землю и напомнила ей обо всех мерзостях этого города, что давно прогнил своей "душой", продав ее самому дьяволу. Люциферу, чья хищная улыбка отражалась на лице шерифа, который возродил в памяти девушки картины прошлого, что неминуемо стали бы приговором Зедекии. Кошмаром, от которого его никто бы не спас.

Влетев на задний двор и спрыгнув на ходу с велосипеда, Бонни с ужасом застыла на месте, наблюдая за тем, как Клифф и Левай пожимают друг другу руки. Их силуэты окрашивались в алый и синий цвет, который рефлексами отбрасывали на порог дома сигнальные огни полицейской машины. Ощущая, как ее тело пробирает дрожь, от выбрасываемого в кровь адреналина, Блум медленно и бесшумно положила велосипед на жухлую траву, после чего прокралась в сторону двери, ведущей на кухню.  Пробравшись в дом, брюнетка затаила дыхание, которое от страха и паники, заглушало окружающие звуки. Прислушиваясь к голосам и смеху, который посылал по спине Бонни мурашки, девушка осторожно и медленно двинулась вдоль стен, в сторону лестницы. Она надеялась, что беседа с Клиффордом задержит брата настолько, что у нее будет время подняться наверх и спрятаться него на чердаке. Но не успела Блум пройти и одной трети намеченного пути, как за ее спиной раздался громкий дверной хлопок, а за ним тяжёлые мужские шаги.

– Так рано? – С насмешкой спросил Левай, запустив одну руку в карман джинс. – "Блудная дочь"вернулась до полуночи? Неужели наигралась в Золушку?

Бонни слышала, как бешено бьётся ее сердце, в исступлении умоляя свою хозяйку бежать. Как оно сокращается от страха, ударяясь в панике о грудь, выбивая остатки надежды на спасение из тела Блум.

– Знаешь, – Приближаясь к сводной сестре, с ухмылкой проговорил мужчина, потирая при этом свой щетинистый подбородок, – Я был о тебе лучшего мнения, Бонни.

Встретив опасный блеск малахитовых глаз, что не предвещал брюнетке ничего хорошего, Бон нарочито выпрямила спину и в упор посмотрела на сводного брата, пряча свои чувства и эмоции за напускным бесстрашием.

– Мне казалось, ты более смышлёная. – Застыв в шаге от сестры, хищно оскалился Левай, с привычной для него заносчивостью заскользив взглядом по ее одежде. – Более послушная.

Заглядывая в седые зрачки Блум, мужчина искал в них вспышку ужаса, который словно аперитив был обязательным составляющим в каждой его встрече с сводной сестрой.

– Я столько раз показывал к чему приводит твое распутство и своеволие, – Напоминая о своих беззакониях, улыбнулся с гордостью Левай. – Столько раз пытался тебе объяснить, что ты существуешь, лишь потому, что я позволяю тебе это. – Фыркнув в сторону девушки, он медленно выпрямился и с разочарованием посмотрел на нее. – Но ты… – Левай замолчал и, поджав губы, затряс указательным пальцем в сторону брюнетки. – Ты упрямо продолжаешь думать, что мои слова, это пустой звук. Что ты важная "шишка"в этом доме. Что тебе все можно, ведь у тебя впереди безбедное будущее и море перспектив!

Бонни молчаливо слушала мужчину, в чьих волосах плясало рыжее пламя. Слушала и пыталась приготовиться, ко всему, что могло ее ожидать: оскорбления, рукоприкладство, очередная порция угроз. Девушка смотрела на Левая, который был трезв и бодр, что не могло не пугать сильнее обычного. Ведь в такие дни, любые действия и слова сводного брата были лишены абсурдности и случайности. А значит, шансов сбежать и увернуться от его прикосновений, у Бонни фактически не оставалось.

– Но знаешь, что? – Сократив ничтожное расстояние между ними, прошипел нетерпеливо Левай. – Ты ничтожество, Бон. Жалкая потаскуха, которую не выпороли, как следует, в детстве и не выбили из нее это распутство, которое теперь порочит имя нашей семьи! – Прокричав последние слова чуть ли не на ухо Бонни, мужчина накрыл ладонью губы и тихо усмехнулся.

– Жалкая подстилка, которая возомнила себя принцессой среди груды помоев. – Сделав шаг назад, и расставив руки в сторону прохохотал Левай, вынуждая Бон-Бон пробежаться взглядом по почерневшим стенам и потолку от разросшейся плесени.

– Чтоб тебя! – Выкрикнул гневно из гостиной Дэкер и швырнул на пол бутылку, которая со звоном отскочила от деревянных половиц и закатилась куда-то в дальний угол комнаты.

Бон интуитивно обернулась на шум у себя за спиной, встречая пустой коридор, который еле заметно освещался холодным сиянием работавшего телевизора. После недолгой возни и ругательств в адрес властей и всего на чем держался этот бренный мир, отчим, очевидно, нашел пульт и принялся переключать каналы, выкручивая при этом громкость до максимальных частот.

– Мне просто интересно, – Тихим рокотом превосходства, зазвучал голос Левая над макушкой Блум. – Ты, правда, думала, что я ничего не узнаю? Верила, что в этом городе, ты сможешь передвигаться без моего ведома и спать налево и направо с каждым встречным?

Бон не поворачивалась, продолжая стоять в пол оборота к сводному брату, который словно бы принюхивался к ней и слегка дрожал, посылая гневные вибрации в воздух.

– Да, думала. – Стараясь говорить твердо, ответила Бон. – Думала, потому что тебе нечего было узнавать.

– Вот как? – Забавляясь ответом сестры, прохохотал Левай. – В точности, как с пронырой Микки? Или как там его?

Тяжело сглотнув, Блум с отчаянием закрыла глаза, вспоминая Микки Мак'Каластера. Парня из средней школы, который решил не обращать внимания на слухи и сплетни, распущенные вокруг нее. Он упрямо и настойчиво садился с Бонни за один стол, на первых порах пугая ее своим вниманием. Брюнетка не понаслышке знала, насколько жестокими могут быть подростки, а потому ожидала от парня подлостей и издевательств. Но вместо этого, Микки просто начал провожать ее до дома, помогал носить учебники и вел себя как любой адекватный человек.

Тогда Блум впервые поверила, что эта жизнь не так уж ужасна. Что и для нее в этом мире возможно счастье и благополучие, жизнь в окружении людей, которым она будет искренне дорога и небезразлична.  Но, к сожалению, эйфория и воодушевление Бон-Бон прожили недолго. Ровно до тех пор, пока Микки не попал в больницу с переломом ног, а Левай не встретил ее вечером из школы и не сообщил девушке о том, что это плоды его рук. В тот вечер мужчина заявил Бонни, что она принадлежитему. Что он не позволит никому прикоснуться к ней и заставит страдать каждого, кто осмелится приблизиться к его сводной сестре. Каждого, кому она даст надежду получить то, что принадлежало только ему.

После этого случая, Бонни спряталась за безразмерными толстовками с капюшонами и невзрачными свитерами, за учебниками и плэй-листами, которые стали ее единственными друзьями в этом суровом мире. Со временем, она свыклась с своим существованием в роли невидимки, что с долей зависти наблюдала за одноклассниками, которых ждали поступление в институт, отъезд из этого города и грандиозные планы на будущую жизнь. В то время как она, мечтала лишь о том, чтобы незаметно пробраться домой и избежать встречи с Леваем.

– Ты думала, что раз он приезжий, я не доберусь до него? – Резко дернув Бонни за подбородок в свою сторону, усмехнулся злобно брат. – Думала, не узнаю о нем и его мерзких руках, что прикасались к твоему телу?

В зелёных глазах Левая мерцала необузданная агрессия, в то время как его похотливое дыхание неприятно щекотало женские ноздри.

– Ничего не было, Левай. – Ощущая, как постепенно пальцы мужчины начинают сдавливать ее подбородок, дрожа телом и душой, проговорила Блум. – И раз уж ты утверждаешь, что все знаешь и за всем следишь, то должен быть в курсе – я не лгу!

Отпустив лицо Бонни рывком, так что ее подбородок коснулся собственного плеча, сводный брат с отвращением растер между пальцев мнимую грязь, которую он собрал с кожи девушки.

– Тебя послушать, так ты сама невинность.

– Я просто говорю правду. – Настояла Бонни, окатив сиянием своих лун Левая.

– Правду? – Фыркая и качая головой, усмехнулся мужчина. – Если это так, – Раздражённо схватив девушку за шею, и слегка надавив на нее пальцами, сквозь зубы процедил он. – Тогда почему Клиффорд, пару минут назад, убеждал меня в совершенно обратном!?

Вцепившись в руку брата, которая медленно и беспощадно сжимала женскую трахею, Бонни с ужасом заглядывала в глаза цвета абсента, умоляя Левая ослабить хватку.

– Клиффорд, – Сипло выдохнула Блум, ощущая, как сдавливающая боль перекрывает поток воздуха в ее лёгкие. – Увидит любой мотив там, где ему надо, лишь бы получить деньги. И ты это знаешь, не хуже меня!

Наклонившись над лицом Бонни и жадно втянув аромат ее кожи, что источал ужас и страх, Левай слегка ослабил свои пальцы, после чего выдохнул в ее скулу сдавленное: "Возможно", – оставив при этом влажный поцелуй на ее щеке.

– Прекрати! – Испытывая отвращение, приказала мужчине Блум. – Не вздумай "прикасаться"ко мне!

– А то что? – Расхохотавшись на весь дом, спросил Левай. – Что ты мне сделаешь, Бон-Бон?

Глаза брюнетки с отчаянием закрылись, под мерзкий самодовольный хохот сводного брата. Растворяясь в темноте мрачного коридора, под адский смех Левая, девушка чувствовала, как ее лёгкие наполняет спёртый воздух безнадёжности. Эфир Син-Рута, где не осталось места правосудию и справедливости.

В памяти Блум слишком быстро всплыли воспоминания о ее первом визите в полицию. О том дне, когда в душе брюнетки еще теплилась надежда снять побои отчима и попасть под защиту социальных служб, что забрали бы ее в детский дом. Но, к сожалению, тогда Бонни ещё не знала, что правоохранительные органы города не столько интересует благополучие граждан, сколько личные аппетиты и непомерная жажда власти.

Предложить денег за свое спасение Блум не могла, а без взятки, все двери, ведущие к ее избавлению, были закрыты. В тот день девушка вернулась домой разбитой и униженной, фактически растоптанной. Но это было только началом ее знакомства с реальностью… Дэкер быстро прознал о ее визите в полицию, за что нанес Бон-Бон новую порцию отметин, отдав после падчерицу на растерзание сыну. В тот раз Левай запугал Бон до смерти своими приставаниями и попытками сделать ее "своей", из-за чего Блум чуть было не пережила остановку сердца. С тех пор, брюнетка больше не полагалась на власти и полицию Син-Рута, и даже наоборот, она старательно обходила их стороной. В то время как Клиффорд делал совершенно противоположное, карауля ее денно и нощно, чтобы доставлять информацию Леваю, за довольно щедрое вознаграждение. Так прошли все школьные годы Бонни, пока она не выпустилась и не устроилась в кофейню. Казалось, брат успокоился и добился своего, вместе с тем отозвав пронырливого "пса"-Клиффа, следить за каждым ее движением. Но как оказалось, Блум ошиблась на этот счет.

– Не тебе, – С трудом сглотнув слюну по все ещё саднящей гортани, ответила Бон. – Если ты тронешь меня, я вскрою себе вены. – Гнев и ненависть, моментально вспыхнули в изумрудных глазах Левая, чье лицо исказило презрение. – Повешусь. Утоплюсь… – Продолжила брюнетка, провоцируя брата. – Сделаю что угодно, лишь бы умереть и оставить тебя и твоего отца без цента за душой.

– Хм… – Хмуро выпустил носом воздух Левай. – Думаешь, я куплюсь на твой шантаж? На эти жалкие попытки придать себе значимость? – Сморщив нос, и с силой стиснув зубы, прорычал мужчина. – Все, что есть в тебе ценного – это жалкая невинность, которую ты сохранила лишь благодаря мне! Благодаря моим усилиям! – Взбешенно проорал брат, ударяя себя по груди. – Не следи я за тобой, не контролируй твои потуги отдаться каждому, кто скажет тебе хоть одно доброе слово, в тебе не осталось бы ничего! Слышишь!? Ничего, что остановило бы меня сейчас!

Зажмурив глаза от летящей в ее лицо слюны, Блум молчаливо выслушивала потоки грязи, с одной лишь надеждой, что ее провокация подарит ей шанс. Малюсенькую удачу – уличить возможность и вырваться из рук Левая, чтобы скрыться на чердаке. В единственном недосягаемом для всех месте.

– Но… – Очертив лицо сестры похотливым взглядом, что моментально задержался на ее губах, ухмыльнулся мужчина. – Ты всё ещё чиста… – Подняв руку, Левай стянул с головы Бонни капюшон и, с болезненным обожанием, провел ладонью по ее волосам. – Ты всё ещё принадлежишь только мне.

Дернув головой в сторону, в попытке избежать нового прикосновения брата, Бон покрылась гусиной кожей, преисполненная отвращения к происходящему.

– Надеюсь, теперь ты запомнишь это. – Усмехнулся в сторону сводной сестры мужчина. – Потому что твой ухажёр, уж точно усвоит этот урок навсегда.

С испугом взглянув на Левая, чье холеное лицо озарилось упоением собственного "могущества", Бонни судорожно замотала головой.

– Ты же успела попрощаться с этим идиотом? – Срываясь на злорадный смех, спросил брат. – Нет? Какая жалость.

Глаза Блум, наполнились слезами вины и неосмотрительности, которые стремглав принялись стекать по ее щекам, оставляя на худом личике брюнетки влажные полосы. Она не могла поверить в то, что снова подвергла опасности людей. Опять вела себя неразумно, полагаясь на чудо, которого в этой жизни не существует. Бонни предпочла спокойный сон, голосу рассудительности, что изначально вразумлял ее и кричал – это плохая затея! А теперь… Теперь она обрекла Зедекию Олдриджа на участь, которой он не сможет избежать. Удел, что навсегда лишит ее надежды однажды вновь увидеть эти оловянные глаза и величественную фигуру с манерами, переносившими ее на тысячелетия назад.

– Ну, детка, – Улыбаясь во все зубы, с нарочитой нежностью, проговорил Левай. – Тише. – Утирая влажные дорожки с личика сестры, мужчина примерял на себя роль заботливого брата, при этом продолжая удерживать Бонни за шею. – Я же не знал, что он настолько понравился тебе. Ну, хватит реветь, – Качая головой и изображая сострадание, которое портила слишком самодовольная улыбка, проговорил он. – Знаешь, ради тебя, я позвоню Клиффорду и попрошу его, чтобы он не сильно мучил этого недоумка, прежде чем вынести ему мозги.

Не впечатленная братским остроумием, Блум облизал пересохшие губы и громко шмыгнула носом.

– Ну вот, теперь ты выглядишь отвратительно и мерзко. – Поджав губы, фыркнул Левай. – Ну что мне сделать, чтобы ты прекратила пускать сопли? – Он резко вскинул брови и округлил глаза, словно бы его озарила гениальная идея. – Знаю! Мы попросим у Клиффа, чтобы он прихватил для тебя сувенир! – Губы мужчины растянулись в мерзкой улыбке. – У тебя есть какие-то предпочтения или пожелания: уши, нос, пальцы?

Испытывая отвращение к сводному брату, чей смех напоминал рокот преисподней, что сотрясал поджилки Блум, девушка судорожно сглотнула в вспотевшую ладонь мужчины на ее шее.

– Я хочу спать. – Отведя взгляд, прошептала Бон. – Если это все, то я пойду наверх. Мне завтра рано вставать на работу…

И хотя это было ложью, в свете сказанных мисс О'Коннели слов, девушка совершенно не планировала задерживаться в этом доме дольше необходимого. Она не собиралась спать до полудня и нежиться в мягкой постельке, потому как для подобной роскоши было необходимо другое место, с совершенно другими людьми.

– Ах, это… – Медленно заскользив рукой по женской шее, усмехнулся Левай, слегка задевая пальцами горловину ее кофту, чтобы коснуться кончиками пальцев женской ключицы. – Забыл тебе сказать, – Отстранившись, брат принялся закатывать рукава своей рубашки цвета оливы. – Ты не пойдешь завтра на работу.

– Что? – В недоумении спросила Бон, ощущая, как волнение обмораживает ее внутренности.

– Считай, что ты наказана. – Продолжая расстёгивать манжеты и медленно вращаться вокруг своей оси, назидательно проговорил Левай. – Ты была очень плохой и распущенной девочкой, Бон. Похотливой гадюкой, что наша семья пригрела у себя на груди.

Слушая монолог, в котором мужчина упивался собственным многословием, Блум принялась медленно отступать назад. Пятиться к лестнице и стараться не издавать ни малейшего звука.

– Ты сильно расстроила меня, Бонни. Все это время я старался держать себя в руках, но твои выходки не оставили мне выбора. – Сводный брат продолжал стоять к брюнетке спиной, наслаждаясь моментом подготовки к нападению, которое напоминало Леваю забавную игру. – Поздние возвращения, тайные встречи… Ты даже умудрилась настроить Рут против меня, лишь бы раздвигать ноги перед всякими отморозками вроде того, что скоро будет валяться в сточной яме! – Принявшись разминать кисти рук, мужчина со щелчком склонил голову к одному плечу, а следом и к другому. – Расскажи мне, как ты доставляла ему удовольствие? Как ласкала его? Хватило ли тебе мозгов сберечь то, что я так долго хранил для себя одного?!

Распаленный собственным воображением, Левай резко обернулся в сторону своей жертвы, но Бонни уже не было на месте. Придерживаясь за перила, девушка почти миновала пролет первого этажа, когда мужчина гневно заорал в ее сторону.

– Остановись, Бонни Мур!!! Ни шагу больше!

Фамилия матери, которую брюнетка носила ещё несколько лет после ее смерти, жаром всколыхнула воспоминания в испуганно вздымающейся груди. Бон и забыла ту беззаботную девочку, что так любила носить платья и вплетать ленты в волосы. Ту, которой без ее согласия сменили фамилию, стерев тем самым все светлые воспоминания о ее прошлом и мечты о безоблачном будущем.

– Стой, где стоишь! – Угрожающе прорычал Левай, делая медленный шаг в сторону Блум. – Не шевелись, ты сделаешь только хуже!

Взглянув на брата, который напоминал наездника, что планировал оседлать непокорного жеребца, Бонни часто задышала. После чего мысленно пожелала себе удачи и ринулась вверх – на второй этаж. Брюнетка бежала сломя голову, перескакивая по две ступени и не оборачиваясь назад. Туда, где слышались проклятия и тяжёлые шаги Левая, что был многим выше и быстрее ее. Девушка неслась к заветной лестнице, ведущей на чердак, в надежде спрятаться от сводного брата. От мужчины, что совершенно точно "слетел с катушек"и не собирался больше раскидываться пустыми угрозами.

До спасения Бонни оставалось всего несколько мгновений, всего пару шагов. Она уже вытянула руку, чтобы схватится за жердь нижней ступени и спустить ее вниз, когда под женской ногой неожиданно проломилась очередная прогнившая половица. Падая и ударяясь руками о пол, Блум попыталась вытащить ногу из дыры, когда ее с силой потянули за шиворот и, словно неразумного котенка, встряхнули из стороны в сторону.

– Отпусти! – В попытках вырваться из рук Левая, прокричала Бонни, понимая, что ее никто не услышит. – Отпусти меня, Левай!

Оттолкнув сводную сестру к стене и тут же прижав ее своим телом, мужчина гневно заиграл желваками, опустив свои руки на женские бедра.

– Не трогай меня! Убери свои руки! – Брыкаясь и дергаясь из стороны в сторону, орала брюнетка, срывая голос, в котором отчётливо слышалась паника и ужас.

– Ты сама напросилась, Бонни! – Вдавливая девушку весом своего тела в стену, прорычал возбужденно мужчина. – Ты сама сделала это со мной!

Прижавшись пахом к женским бёдрам, Левай мучительно застонал, после чего грубо отвернул лицо Блум в сторону и принялся осыпать шею сводной сестры голодными поцелуями.

– Левай, пожалуйста, не надо! – Отталкивая руками от себя брата, умоляла Бон. – Пожалуйста, прекрати!

Она ощущала, как мужчина пробирается под ее толстовку, как ползет все выше руками в сторону ее груди, покрывая при этом кожу Блум щетинистыми мурашками. Упираясь руками в Левая, брюнетка старалась сохранять незримое чувство защищённости, чьи следы давно были уничтожены. Стеная мыслями и душой, готовая молить о пощаде и просить о помощи у любого, кто проявит желание, Бонни взывала к милосердию небес, в надежде получить еще один шанс. Возможность избежать кошмара, который все эти годы жил под крышей ветшающего особняка, чтобы однажды обрушиться на девушку мерзкими стонами насилия и жестокости.

– Прекрати дёргаться, Бон, – Раздражённо прошипел Левай, принимаясь судорожно расстёгивать свою ширинку. – Ты должна усвоить урок раз и навсегда. Ты заслужила это! – Губы мужчины припечатались к ее щеке и двинулись влажной дорожкой в сторону рта. – Я заслужил это!

Зажмурив глаза и сжав губы так сильно, как только возможно, Блум приготовилась к пытке, которая в представлении ее брата звалась "поцелуй". Руки Левая нетерпеливо хозяйничали на ее животе и боках, напрягаясь от желания, которое вот-вот было готово обрушиться на Бон. Сопротивляясь попыткам брата повернуть ее лицо в свою сторону, Бон-Бон надеялась, что за эти доли секунд ей удастся смириться с происходящим. Принять акт насилия, как неминуемый исход предназначенного бытия, однако у девушки ничего не получалось. Обречённо всхлипнув, Блум нахмурила брови и сделала глубокий вдох, не в состоянии больше давать отпор Леваю. Не в силах бороться с тем, кто так или иначе заберет у нее то, что считалсвоим.

Перестав сопротивляться, Бонни решила погрузиться во мрак собственного сознания, сосредоточившись при этом на звуках вокруг. На шуме телевизора в гостиной, гуляющем сквозняке под крышей, что скрипел старыми досками и черепицей, а так же на тихом чавкающем стуке. Таком, словно бы кто-то топтался в грязи или увязал в иле, который никак не мог полностью поглотить ноги своей жертвы. Этот звук загустевал в ушной раковине Блум, постепенно проникая в носоглотку и стекая в сторону пищевода, который тут же испытал дикий голод, причинивший девушке режущую боль. Знакомую и мучительную пытку, с которой та проживала последние ночи своей жизни. Открыв в испуге глаза, Бон-Бон сглотнула слюну, которая в такие моменты обильно наполняла ее рот и с паникой повернулась в сторону Левая. Туда, где от мужчины осталась лишь пустота, которая все ещё давила на нее тяжестью братского тела, даря девушке омерзительные воспоминания липких прикосновений.

Чвак – чвак – чвак…

Вязкий, пульсирующий звук, словно стиральный барабан, скрутил внутренности Бонни, вынуждая ее опустить глаза к парящему угольку, чуть выше уровня груди. Нахмурив в недоумении брови, брюнетка осторожно подняла руку и, словно зачарованная, потянулась к болотно-черному сосуду, от которого тонкими паутинками расходились корневые системы вен и артерий. Сверкая стальным блеском глаз в сторону сердца, чье гниение дразнило женское обоняние своим зловонием, Бон продолжала тянуться к пульсирующему органу, что с каждой секундой начинал сокращаться все быстрее и быстрее. Так, словно бы он боялся ее прикосновения, ее восторга и предвкушения, от череды событий, что последуют далее.

Тахикардия, новой волной возбуждения растеклась по рту Блум, порождая внутри брюнетки одержимость идеей коснуться сердца и попробовать его на вкус.

"Стоп! Бонни, очнись!"– Испуганно закричал внутренний голос, переживая эмоции, мысли и желания своей хозяйки: "Остановись! Ты же его убьешь!"

Очнувшись от гипноза, который заволок туманом безумия ее сознание, Блум в ужасе отдернула руку от мужского сердца и тут же ощутила как на ее щеку, с криком ярости, опускается бетонная тяжесть ладони Левая.

– Конченная мразь! – Проорал на сводную сестру мужчина и слегка отстранился от нее, зашипев в сторону своей груди.

Округлив в ужасе непонимания глаза, Бон растерянно коснулась своей щеки, где пекущей пульсацией расплылся алый след братской ненависти.

– Ты психопатка? Больная тварь! – Рассматривая разорванную словно лезвием рубашку, из-под которой сочились глубокие порезы на его теле в области сердца, разразился мужчина. – Бешеная сука!

– Левай, я… – Бонни испуганно смотрела на покрывающуюся кровью одежду, подыскивая оправдания и объяснения произошедшему, не только для брат, но и для самой себя.

– Ты поплатишься за это! – Хватая Бонни за руку, пальцы которой были окрашены в вязкий черный цвет, выплюнул в сторону девушки Левай. – Я сделаю так, что ты будешь умолять меня остановиться и отыметь тебя, как следует! Затрахать до смерти, лишь бы все это, как можно скорей прекратилось.

Бон не успела осознать сказанного. Не смогла как следует испугаться обещанной перспективы, когда мужчина резко оттолкнул ее от себя и, оглушив о стену, швырнул на пол. Первый удар под дых произошел так быстро и внезапно, что на мгновение Блум словно бы выпала из реальности. Погрузившись во тьму, вызванную шоком и болью, брюнетка принялась жадно хватать ртом воздух, в попытке возродить безусловный рефлекс и вновь начать дышать.

– Нравится? – Опускаясь на корточки, рядом со скорченной от ужаса ощущений сестрой, процедил Левай. – Нет? Какая жалость, ведь это только начало. Лишь малая часть того, что я планирую сделать с тобой.

Мужчина с насмешкой смотрел на Блум, которая, кашляя и содрогаясь всем телом, принялась подниматься с пола, в надежде вновь попытать удачу сбежать от него.

– После того как я закончу с тобой, – Сверкнув ядовитым взглядом в сторону Бонни, чьи волосы моментально оказались в плену мужских рук, прошипел обещающе Левай. – Ни один человек, в здравом уме, не посмотрит в твою сторону. – С силой стянув локоны на затылке девушки и задрав ее лицо вверх, так что брюнетка вцепилась руками в его хватку, корча лицо от невыносимой боли, злорадно усмехнулся брат.  – Ты будешь умолять меня остановиться. Будешь рыдать и просить о смерти. В то время как я, растяну свои фантазии на два долгих года твоей никчёмной жизни.

– Если со мной что-нибудь случится…

– То, что? Ты не вступишь в наследство? – Расхохотался мужчина и приблизил свое лицо к губам Бонни, над которыми он томно закружил, словно коршун. – В договоре прописано, что ты не вступишь в наследство, только если умрёшь. – Нефритовые глаза засияли опасным блеском. – Не переживай, я как следует изучил договор, чтобы сделать твои последние дни насыщенными и разнообразными на эмоции и ощущения.

Сказав это, Левай, рыча от предвкушения последующих лет бесчисленных пыток, поцеловал женский подбородок, слегка оцарапав его зубами, после чего беспощадно впечатал голову Блум в пол.

– Ты стала такой смелой, Бон-Бон. – Отталкивая от себя брюнетку и окидывая ее тело презрительным взглядом, проговорил мужчина, облизывая губы. – Отвечаешь мне, огрызаешься, крутишь шашни у меня за спиной, настропаляешь против меня Рут… – Покачав в недовольстве головой, Левай поднялся на ноги и, поморщив лицо, посмотрел на кровоточащую рану у себя на груди. – Ты даже стала распускать свои грязные ручки, в попытках угрожать мне!

Удар ногой, нежданным гостем обрушился на ребра Бонни, из-за чего с губ брюнетки слетел сдавленный стон, укравший у нее остатки кислорода.

– Но что бы ты ни делала, – Пинок по лицу, дезориентировал девушку, из-за чего она с шумом перекатилась на бок. – Как бы не пыталась делать вид, что ты чего-то стоишь, – Ботинок брата приземлился в солнечное сплетение, вынуждая брюнетку свернуться в клубок и громко закашлять. – На деле, ты остаёшься все тем же куском никчемного и никому ненужного дерьма.

Нога мужчины запарила в воздухе и  Бонни попыталась прикрыть лицо и туловище руками, сгруппировавшись в позу эмбриона, что теперь напоминала футбольный мяч, который Левай принялся с радостью пинать. Он опускал на ее ребра, голову и ноги удар за ударом, оставляя на теле сестры отметины до тех пор, пока Блум не перестала держать удар. Ее окровавленные и разбитые костяшки рук, безжизненно упали на пол, открывая мужчине лицо, на котором кровоподтеками виднелись уроки его "ревностной любви".

– Ну, вот, – Самодовольно склонившись над сестрой, проговорил Левай. – Теперь ты понимаешь, что отдаться мне было не так уж страшно, правда? – Пнув мыском ботинка Бонни в плечо и услышав ее сдавленный хрип, сводный брат в улыбке покачал головой. – Ты моя, Бонни. Всегда была и будешь моей! – Мужчина разразился смехом, из-за которого брюнетка хотела бы забиться в самый дальний и мрачный уголок дома, если бы она, хоть немного, могла шевелить руками и ногами. – Мы получим деньги. Жалкие бумажки, оставленные твоей безмозглой мамашей и тогда, в твоём существовании на этом свете не останется никакого смысла. Да ты и сама не захочешь жить. Ведь я постараюсь сделать так, чтобы тебя не захотел ни один мужик. Никто! Даже я.

Выпрямившись и вновь посмотрев на свою грудь, Левай с недовольством стянул с себя рубашку и бросил ее на пол.

– Отдохни, как следует и приведи себя в порядок. – Усмехнулся мужчина, застегивая ширинку своих джинс. – Потому что когда я вернусь, мы продолжим с того места, где и остановились. – Сплюнув на свою кофту и подтолкнув ее ногой к лицу Блум, Левай с насмешкой оскалился в сторону девушки. – Только в этот раз, давай без глупостей? Не хочу, чтобы раньше времени твое милое личико, превратилось в отбивную.

Разразившись смехом и чувством удовлетворения, пусть и не прямых потребностей, Левай твердым шагом направился в сторону лестницы, бросая проклятья в сторону своей расцарапанной груди. Как только его голос и шаги стихли, Бонни попыталась осторожно перекатиться на бок, но все что у нее вышло, это причинить себе новую порцию боли.

Содрогаясь в немом плаче, который жгучими слезами заструился из-под ее опухших век, Блум незрячим взглядом уставилась на заплесневевший потолок второго этажа, ощущая вкус собственной крови во рту. Она хотела бы сплюнуть ее, хотела бы повернуть голову, тело, пошевелить рукой или ногой, но все на что у нее хватило сил – это просто лежать. Лежать на спине и дышать смердящим ужасом, который впитал в себя оттенки безнадёжности и ее беспомощности. Дышать и надеяться, что каждый последующий вздох станет последним. Молить небеса о том, чтобы следующее утро для нее никогда не наступило.

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

Глава 8

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

Шагая по пустынной улице, чей пейзаж мало чем отличался от помойки, Зедекия Олдридж бесцельно рассматривал полупустые дома, чьи фасады напоминали послевоенные сооружения, чудом пережившие обстрел. Строительный мусор вперемешку с битым стеклом и повсеместными иглами, наглядно рассказывали о жителях этого района, о людях, которые давно ждали встречи с Сердцеедами. Но… Прикрыв глаза, шатен прислушался к рокоту мотора у него за спиной. К звуку, которому было не под силу заглушить маслянистый плеск перегоняемой крови, от чьего зловония у Олдриджа свербело в носу. И из-за чего мужчина вновь и вновь сжимал пальцами переносицу.

Смрад разлагающегося сердца, как и всегда, породил обильное слюноотделение во рту Зеда. Ускорив шаг, шатен поспешно свернул в ближайшую подворотню, скрывшись в ее тени от полуденного солнца Син-Рута, что непривычным гостем в этих краях согревало землю и его жителей. Замерев посреди закоулка, Олдридж выжидающе прислушался к звукам: к реву автомобиля, который стих спустя несколько секунд после "побега"мужчины; к металлическому лязгу закрываемой водительской двери; к мерзкому чавканью жевательной резинки… Но главное, к биению сердца, которое было окутано продажным запахом тлеющих банкнот, что словно сажа растекались по крови полицейского, окрашивая артерии в черный цвет.

– Добрый день, мистер Фол. – Продолжая стоять спиной к улице, поздоровался с Клиффордом Зедекия.

– Доброе, мистер Олдридж. – Чавкая, усмехнулся коп, медленно и вальяжно шагая в сторону Зеда.

– Что ж, – Обернувшись, выдохнул сурово шатен. – Как я понимаю, в представлении никто не нуждается.

На лице Клиффа растянулась улыбка, от которой разило превосходством и безграничной властью на улицах этого города.

– Судя по всему, нет. – Откинув полы своей кожанки и положив руку на кобуру, где лоснился отполированный до блеска "Смит-энд-Вэссон", ответил Фол.

– С какой целью вы преследует меня? – Проигнорировав "угрозу", которая без доли завуалированности была выставлена напоказ Зеду, спросил мужчина.

– О чем вы? – Насмехаясь и продолжая звучно плямкать жвачкой, проговорил Клиффорд, расстёгивая кобуру и доставая из нее оружие. – Я всего-навсего слежу за порядком в городе.

Не отводя взгляда от Зедекии, мужчина щёлкнул замком на поясном кармане и выудил из него сменный магазин, заполненный доверху медными пулями.

– Я сделал что-то противозаконное? – Спокойно и с присущей ему сдержанностью, поинтересовался шатен, заведя руки за спину.

Шериф содрогнулся в смехе и с шумом задвинул магазин пистолета, тут же лязгнув затвором.

– Увы, да. – Стрельнув бровями, ответил Клиф. – Вы позарились на чужое, мистер Олдридж.

– Чужое? – Переспросил с презрением Зед.

– Именно. – Подтвердил Фол, снимая пистолет с предохранителя. – Скажем так, вы нарушили "Десятую заповедь"(прим. автора: ссылка на Библейский текст: "Не желай до́ма ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, [ни поля его,] ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, [ни всякого скота его,] ничего, что у ближнего твоего"), а в нашем городе подобное непростительно.

Испытывая отвращение к мужчине, что заигрался в Бога, Зед пристально посмотрел в сторону копа.

– Значит, вы пришли воздать мне по заслугам? – Кивнув в сторону пистолета в мужской руке, спросил шатен.

– Черт, а ты хорош! – Чавкая, рассмеялся полицейский, закачав при этом головой. – Если бы я не планировал вынести тебе мозги, клянусь, предложил бы место в моем участке!

– Заманчивая перспектива и довольно лестный отзыв, – С равнодушием бросил Олдридж, встречая волчий оскал шерифа. – Но меня не интересует трудоустройство.

– Не хочу тебя разочаровывать, – Фыркнул в сторону шатена Клиф. – Но скоро тебя не будет интересовать ничто в этом мире. – Пистолет мужчины поднялся вверх и уставился дулом в грудь Зедекии.

– Высокопарно. – Не теряя хладнокровия, проговорил Олдридж. – Но, позвольте мне уточнить, моя смерть, это расплата за общение с Бонни Блум? Она, то самое "чужое", на которое, с ваших слов, я поимел наглость претендовать?

Фол в насмешке кивнул головой, забавляясь складывающимся диалогом и мужчиной напротив него. Тем, кто с непривычным спокойствием оставался стоять на месте и бесстрашно смотреть в лицо самой смерти.

– Я ж говорю – сообразительный!

– Понятно. – Поджав губы, выдохнул Зедекия. – Ещё один вопрос?

– Валяй! – Кивнув стволом, коп с презрением фыркнул в сторону шатена. – Только учти – это последний, у меня сегодня ещё много дел.

– Безусловно. – Изображая понимание, ответил Олдридж. – Кому именно принадлежит Бонни Блум? У нее есть муж? Жених? Ревностные родители?

– Прости приятель, это конфиденциальная информация. – Расхохотался Фол.

– Я ходячий мертвец, – Вразумительно напомнил Зедекия мужчине, который был готов спустить курок, под звуки собственного смеха. – У подобной информации нет особой ценности на том свете.

– Я же сказал, забудь! – Недовольно повел плечом Фол, сверкнув отполированной сталью пистолета в лучах полуденного солнца.

– Вы боитесь его? – Олдридж прищурил глаза в невозмутимом интересе, заглянув в лицо Клиффа.

– Боюсь? – Разразившись гортанным смехом, прохрипел Фол. – Кого?

– Человека, что заплатил вам за мою "голову".

Зедекия бесстрашно расправил плечи и со скучающим видом посмотрел на своего киллера. На копа, от которого пахло алчностью и перегноем "грязных денег", что словно тридцать серебряников повисли камнем осуждения на душе Клиффорда Фола.

– Того, кто послал вас следить за мной и мисс Блум, словно ищейку. Человека, что вашими руками делает всю грязную работу, преступая черту закона и морали.

– Я никого не боюсь! – Процедил сквозь зубы Клифф, скривив лицо в сторону шатена. – Здесь боятся только меня! Я тот, кто держит этот город у себя под ногтем! Ясно? – Испытывая раздражение, которое дрожью отдалось в мужской руке, процедил шериф. – Я здесь мораль! Я – закон!

– Я, конечно, не профессионал в подобных делах, но, мне кажется, не стоит так громко кричать, когда планируешь убить кого-то. – Слегка склонив голову к плечу, Олдридж с задумчивостью посмотрел на мужчину.

Так, словно бы тот был открытой книгой, прочесть которую для него не составляло никакого труда

– Особенно если не хочется привлекать лишнего внимания и ненужных свидетелей. – Пояснил свою мысль Олдридж. – Конечно, только если моя смерть не планируется стать демонстрационно-назидательной. Но тогда, – Зед оглядел исписанные стены подворотни, по периметру которых был свален мусор, окурки и шприцы, в окружении использованных презервативов. – Вы выбрали не самое удачное место.

– Ты меня достал! – Утратив веселье, прокричал Фол, напрягая лежащий на курке палец. – Пора бы тебе заткнуться, умник!

Олдридж закрыл глаза. Мгновение. Щелчок. Выстрел!

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

Широко раскрыв глаза, Блум судорожно набрала воздух в лёгкие и тут же скорчилась от боли. Громкий и пробирающий до костей звук, молнией ударил по внутренностям девушки, отрикошетив в самое сердце, чей хрустальный звон дребезжащим эхо разнёсся по женской голове.

– Очнулась? – С привычным безразличием и высокомерием, прозвучал голос в тускло освещаемой комнате, чей затхлый воздух был пропитан унынием.

Очертив взглядом потолок и стены, Бон завалилась на бок, словно безжизненный мешок с картошкой. Жадно глотая кислород, которого ей катастрофически не хватало, пронзаемая болью в каждом новом движении, Блум цеплялась за остатки сознания, что в панике пыталось сбежать от нее в мир беспамятства. Опираясь на дрожащие руки, перепачканные гематомами и синяками, девушка роняла смешанные с кровью на ее лице слезы на пыльный пол, чей сор, словно прах, облепил женскую фигуру.

"Таков твой конец, Бонни Блум."– Подумала брюнетка, обхватив ноющие ребра, под которыми все ещё предательски стучало сердце.

– Тебе стоило послушать меня, – С отвращением и горечью проговорила сестра, сидящая в тени комнаты. – Нужно было бежать отсюда и никогда не возвращаться.

– Я не могла, – Хватаясь за выпотрошенное кресло, чей деревянный каркас зиял через порванную обивку, словно кости, ответила девушке Блум.

– Могла! – Раздражённо выкрикнула Рут, поднимаясь с потрёпанной софы в стиле барокко. – Ты могла уйти! Могла избежать всего этого! А в итоге приняла самое тупое решение в своей жизни!

Оттолкнувшись от мебели, Бон прижалась к сырой и холодной стене, чья свежесть подарила ей облегчение. Шумно сглотнув в комнатную полутьму, брюнетка сонно закрыла глаза, ощущая, как боль оказывает на нее снотворное действие. Расползается по венам и отнимает контроль над конечностями, в то время как страх отнял у нее власть над собственной жизнью.

– Я не хотела, чтобы из-за меня страдали люди. – Не открывая глаз и сдерживая ком отчаяния, прошептала Бонни. – Не ты, не кто-либо другой…

Срываясь на беззвучие, брюнетка представила статную фигуру Олдриджа, которая безжизненным массивом лежит в сточной канаве: одинокая, безмолвная, потерянная… Из-за подобного видения, слезы вновь засочились по ее щекам, омывая пыльное лицо девушки раскаянием перед тем, кому она никогда не сможет сказать: "Прости".

– Поэтому ты решила пожертвовать собой? – С возмущением спросила Рут. – Скажи честно, ты психопатка? У тебя что, совсем нет чувства самосохранения?

Открыв глаза, Бонни тихо ухмыльнулась словам сестры, которая упрямо не хотела принимать тот факт, что она по-настоящему может быть кому-то не безразлична. Что кто-то может заботиться о ней и делать это бескорыстно.

– Это не так уж важно, – Стараясь не слишком активно шевелить разбитыми губами, ответила Блум, медленно карабкаясь вверх по стене. – Главное, – Шипя и сжимая зубы от пронзающей боли в коленях и бедрах, выдохнула брюнетка, – Теперь есть ещё один день…

– Ещё один день?! – Поморщилась в насмешке Рут, глядя на Бонни, как на умалишенную, беседа с которой приносила столько же веселья, сколько разочарования. – Для чего? Для новой порции унижений и боли? Ещё один день, чтобы Левай смешал тебя с грязью? День для пыток, после которых ты уже никогда не сможешь встать? – Разразилась потоком негодования сестра, чьи руки подлетели в воздух, разрезая его словно ножи. – Он убьет тебя! Пойми ты уже, наконец! Убьет, понимаешь?! – Содрогнувшись, словно бы ее пробил озноб, Рут отвернула лицо от изуродованной фигуры брюнетки. – И теперь это просто вопрос времени.

Прислонившись к стене, через которую зияли пустоты, напоминающие глазницы незримых чудовищ, которые следили за происходящим в чертогах комнаты, Бонни пристально посмотрела на сестру. На девушку, в чьей груди теплился уголёк добра, невзирая на мрак, сгущавшийся вокруг нее со всех сторон.

– Я не боюсь умереть, Рут. – Выпрямившись, проговорила Бонни. – Будь моя воля, я бы пожелала, чтобы все закончилось здесь и сейчас. – Сверкнув изумрудными вспышками, девушка часто закачала головой, словно бы не хотела слышать этих слов. – Но, – Блум сделала шаркающий шаг в сторону Рут. – У меня есть ещё один день, чтобы защитить тебя от Левая.

Закрыв в гневе глаза, которые позорно наполнились слезами, Рут выставила руку, приказывая сестре оставаться на месте.

– Ты ненормальная! – Обороняясь и сопротивляясь свету Бонни, который постепенно воспламенял уголёк в ее душе, выкрикнула девушка. – Психопатка, которой Левай отбил не только почки, но и голову! Мозг, который совершенно поехал с катушек!

Сделав измождённый шаг назад, и ухватившись за стену, как за костыль, без которого было сложно стоять, Блум хромая двинулась в сторону выхода.

– Мне тоже страшно, Рут. – Призналась, сипя Бонни, ведя параллельный диалог с сестрой. – Но я не стану сбегать.

– Мне не страшно! – В протесте выкрикнула девушка, раздражённо ударяя воздух ногой. – Я ничего не боюсь!

– Мы все чего-то боимся. – Продолжая перемещаться вдоль стены со скоростью ленивца, чьи колени отказывались выпрямляться и сгибаться по указке, парировала Бон-Бон. – Левая, нищеты, боли, перемен… – Сказав последнее слово, брюнетка, улыбаясь одними глазами, взглянула на Рут. – Страшно, когда привычные вещи для твоих родных и близких, расстраивают тебя. Когда жестокость и насилие не доставляют удовольствия. Ужасает, когда начинаешь понимать, что быть другой – пугающе…

– Ты несёшь какой-то бред! – Ответила Рут, скрестив руки, словно бы они были способны защитить ее душу от правды, которая разила в самое сердце.

– Пусть так, но это не отменяет очевидного. – Содрогнувшись и ухватившись за арочный косяк, соединявший между собой коридор и комнату, проговорила Блум. – Твою доброту, сострадание, слово или дело, в котором была забота обо мне. Ты постоянно прячешься за высокомерием и гордостью, но это не мешает мне видеть суть. Видеть настоящую тебя, ради которой я была готова возвращаться сюда и проходить все круги ада, лишь бы не позволить никому растоптать внутри тебя зерно света и человечности.

Ощущая, как ее руки обмякают, чтобы распутаться, словно плохо затянутый узел, Рут в бунте затрясла головой, процедив в сторону сестры ругательства.

– Засунь свою жалость, куда подальше Бон! Мне не нужно твое сострадание и нелепое одобрение моих поступков!

– Это не жалость, Рут. И ты это знаешь. – Покачиваясь, словно бы ее штормило на палубе корабля, проговорила Бон.

– Тогда что? Превозношение? – Фыркнула с насмешкой сводная сестра, горделиво запрокинув голову. – Все ещё думаешь, что ты лучше нас?

– Ты же не веришь в это. Так говорят и думают они, но не ты. – Прислоняясь головой к деревянному обрамлению, протянула девушка. – В душе ты знаешь, что истинная причина моих слов и поступков вовсе не гордыня…

– А что тогда, Бонни? Зазнайство и комплекс муче…

– Любовь. – Перебила сестру девушка, из-за чего Рут растерянно посмотрела на брюнетку. – Понимаю, это сложно принять, но… – Бон оттолкнулась от стены и провела ладонью по массиву, взглянув на девушку в ответ. – Я не сбегу.

– Словно бы теперьу тебя есть выбор. – Не желая выказывать чувств по отношению к Блум, выплюнула с презрением Рут.

– Есть. – Кивнула еле заметно головой брюнетка. – И мой – остаться здесь, ради тебя.

– Эта жертва, не принесет никакой пользы! – Выкрикнула в спину Бонни сестра. – Твоя смерть не изменит ничего! Не изменит меня!

– Возможно, и не изменит… – Выдохнула устало Бон-Бон. – Но точно подарит надежду.

– Кому? Крысам, что обглодают твой труп?!

Выразительно посмотрев на Рут, Блум молчаливо переступила порог комнаты и не поворачиваясь произнесла:

– Той, чья жизнь была поставлена выше моей собственной.

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

Зедекия зажмурил глаза, ощущая, как пуля разрывает его плоть, задевает мышечную ткань и застревает где-то внутри на уровне пятого и шестого ребра.

– Что за чертовщина? – Отшатнувшись в недоумении, Клиффорд с ужасом взглянул на Олдриджа.

Кровь Сердцееда, подобно расплавленному свинцу, принялась вытекать из раны, мерцая при этом сиянием миллиардов звезд. Она струилась по черной рубашке, окрашивая ее серебром, в то время как мужчина, стоял, стиснув челюсти от боли, что пронзала его тело насквозь.

– Ты… Ты…

Прибывая в состоянии близком к шоку, Фол выставил дрожащими руками пистолет в сторону Олдриджа, который обмакнув пальцы в жидкость у себя на груди, недовольно поморщился.

– Не двигайся! – Прокричал с испугом Клифф. – Руки вверх!

Зедекия раздражённо стиснул челюсти, из-за чего на его щеках заиграли желваки.

– Я сказал: "Вверх"! – Проорал судорожно шериф, бегая глазами по лицу своей жертвы. – Ты оглох!?

– Я вас прекрасно слышу, мистер Фол. – Сдержанно ответил Зед, – Не надо кричать.

Глядя на Клиффорда, шатен медленно расстегнул рубашку у себя на груди и запустил под нее руку. Нащупав отверстие от пули, Олдридж закрыл глаза и, претерпевая жгучую боль, порождающую тремор во всем теле, вонзил в нее пальцы. Скрипя зубами, он углублял фалангу за фалангой до тех пор, пока не нащупал гильзу. Прожигающая насквозь боль, была способна лишить сознания, когда пальцы мужчины извлекали все ещё горячий после выстрела метал из его тела. Отбросив окровавленный 9-миллиметровый патрон на землю, словно никчёмную соринку, Зедекия Олдридж распахнул глаза и пристально посмотрел на копа.

Напуганный до смерти происходящим, Клиффорд Фол утратил привычную смелость и самоуверенность, вытравленные из его фигуры леденящим душу страхом. Вцепившись в прорезиненную рукоятку "Смит-энд-Вэссон", шериф, потеряв контроль над происходящим, словно обезумевший, принялся выпускать пулю за пулей в Сердцееда. Содрогаясь от "ударов", мужчина слегка отклонялся назад, в то время как Клифф без остановки продолжал нажимать на курок.

Новый щелчок и тишина… С облегчением выпустив носом воздух, Олдридж облизал свои плотно сжатые губы и уставился стальным взглядом на Фола. Продолжая судорожно нажимать на курок опустевшего пистолета, коп в ужасе пятился назад, в сторону своего автомобиля, в то время как Зедекия продолжал стоять на месте, истекая свинцовыми реками по его испещренной отверстиями груди.

– Почему так долго? – Недовольно прошипел шатен за спину Клиффа, из-за чего мужчина в испуге обернулся назад.

Сияя пепельными дисками, на шерифа надвигались Анаэль и Дина, настойчиво отрезая его от улицы. Девушки напоминали собой пресс, который планомерно оттеснял Фола вглубь переулка, загоняя копа в западню, где теперь он играл роль жертвы.

– Все претензии к нашему "ангелочку". – Ответила "огненная"Сердцеедка, скрестив руки на груди.

– Извините, конечно, – Недовольно пробурчала под нос блондинка. – Но такова моя работа… – Металлический удар пули о землю, прервал девушек, привлекая внимание присутствующих к Олдриджу.

Запуская пальцы в новое отверстие в груди, Зедекия принялся вытаскивать очередную пулю, мысленно кляня бледноликую за ее жестокость. Подарив своим приспешникам бессмертие, Луна, к сожалению, не пожелала отнять у карателей способность испытывать физическую боль, оставив ее в вечное напоминание о том, как велика цена человеческой жизни.

– Неужели нельзя было ограничиться парой выстрелов? – Отбрасывая в сторону патрон, раздражённо проворчал Зед.

– Да, что ты такое!? – С отвращением и ужасом прокричал в сторону Олдриджа Фол, не встречая в лицах девушек удивления и схожего ему страха.

– Понимаете, – Морщась от боли, которую доставляли застрявшие в его теле пули, проговорил Зед, медленно двинувшись в сторону копа. – Говоря о Законе, который переступает ваш "заказчик", я подразумевал вовсе не вас, мистер Фол. – Замерев в шаге от шерифа, чьи глаза с презрением бегали по его непроницаемому лицу, пояснил Сердцеед.

– Вот как? – С нервной насмешкой спросил Клиффорд. – Не обо мне?

– Вовсе нет, – Ответила Анаэль в сопровождении хищной ухмылки Дины. – Мистер Олдридж говорил о нас.

– Вы, как и ваш приятель, не побоялись переступить черту дозволенного… – Закрыв глаза и втянув носом смрад мужского сердцебиения, сказала "Пламя".

– У вас был шанс. – С сочувствием сказала А́ни, прислушиваясь к гниющему кряхтению сердца, которое в нетерпении сводило ее внутренности. – Вы должны были защищать этот город. Его жителей. Людей, которые доверяли вам и надеялись на вашу помощь.

– Но… – С хладнокровным спокойствием произнес Зед, откинув в облегчении новую металлическую "сошку"в сторону. – Вы этого не сделали. Вы переступили Закон!Букву!Вы переступили черту, которая неминуемо подвела вас к встрече с нами.

Коп в недоумении посмотрел на троицу, которую он мысленно успел окрестить умалишёнными, из-за чего мужчина всерьез нервничал.

– Меня будут искать! – Пригрозил Клиффорд, наблюдая за тем, как Зед, шипя от боли, стягивает с плеч пиджак. – Я шериф Син-Рута! Мою пропажу заметят, а вас поймают и усадят за решетку!

– Вы так и не поняли, мистер Фол, с кем имеете дело, – Передав пиджак в руки Дины, спокойно проговорил Олдридж, принявшись закатывать рукава рубашки.

Под пристальный взгляд шатена, коп испуганно заозирался по сторонам, пытаясь найти вариант, как ему выбраться из этой ловушки. Он изучал обстановку и слепые зоны неприятеля, в надежде, что ему удастся проскочить мимо троицы, которую не брали пули. Мимо людей, которые вряд ли таковыми являлись.

– Хотя теперь, это и не имеет значения. – Привлекая к себе внимание, проговорил Зедекия, заложив руки за спину. – Ведь ваш итог уже предрешён.

Посмотрев с ужасом на Олдриджа, который напоминал палача, что с минуты на минуту приведет в исполнение приговор, Клиффорд судорожно забегал глазами по лицам присутствующих.

– Постойте! – Коп нервно и заискивающе улыбнулся, выставив руки перед собой. – Вы правы! Правы! Я… Я поступил плохо, согласившись на сделку с Леваем, который, откровенно говоря, слетел с катушек на фоне своей одержимости Бонни.

– Левай? Это ее муж? – Поинтересовалась Дина.

– Вроде бы нет. Кажется, брат. – Закачал головой Фол, выказывая свое желание сотрудничать с Сердцеедами. – По крайней мере, насколько мне известно.

Ярость и презрение мгновенно отразились на монолитном лице Олдриджа, стоило шерифу произнести эти слова.

– Что именно вам приказали сделать? – С сочувствием к брюнетке спросила Анаэль.

– Следить за девчонкой. – Прыгая взглядом от "Пламени"к блондинке, ответил Клифф. – Смотреть, чтобы никто к ней не прикасался.

– В каком смысле? – Недовольно произнесла Дина.

– Во всех. Во всех смыслах. – Судорожно ответил коп. – Левай помешан на ней. Из-за нее, он ломал парням ноги, разбивал лица, избивал до полусмерти, даже если те просто смотрели в сторону Блум. Она довела его до безумия, превратив в чертова ревнивца!

Попытка обвинить в происходящем девушку, отразилась отвращением на лицах бессмертной троицы.

– Я, конечно, не поддерживаю этой маниакальной наклонности… – Ту же добавил Клиффорд.

– Да? – Перебивая мужчину, усмехнулась Дина. – Именно поэтому ты делаешь это не бесплатно, а за кругленькую сумму?

Расширив в панике глаза, Фол покосился в сторону автомобиля, где все ещё лежал конверт с купюрами, которыми Левай оплатил его услуги.

– Я могу все вернуть! – Поднимая руки вверх, заверил Сердцеедов Клиффорд. – Все до последнего цента!

– Сколько вам заплатили за мою смерть, мистер Фол? – Испепеляюще посмотрев на шерифа, серебром своих глаз, спросил Зедекия.

– Я… Я… Мне… Я....

– Брось, Зед! – Нахмурив бровки, проговорила блондинка. – Лучше пусть он скажет, за что именно ему приказали убить тебя?

В глазах Клиффорда застыла немая мольба избавить его от подобных ответов и объяснений. Однако троица продолжала пристально смотреть на копа, фактически выдавливая из него признание.

– Я сказал…

– Что? – Требовательно поторопил шатен, прогремев на весь квартал.

– Что Бонни Блум спит с вами за деньги! – Зажмурив глаза, выпалил Фол.

– Спит? – Переспросила в смехе Дина, встречая в свою сторону недовольный взгляд Зедекии. – Прости, прости… – Отдышавшись, проговорила "Пламя". – Это самая смешная шутка, какую я слышала за последние тысячелетия! Тебя обвинили в распутстве и блуде!

Покачав с раздражением головой, Олдридж вновь посмотрел на шерифа, замечая краем глаза широкую улыбку А́ни. Конечно, для мужчины с воздержанием в 5000 лет, подобные обвинения не могли вызвать у девушек ничего иного, кроме веселья. И, возможно, не нависни над Бон угроза, Зед и сам посмеялся бы над услышанным. Но в голове всё ещё стоял образ брюнетки с рассеченной бровью и синяками на руках, которые, как выяснилось, девушке нанес ее брат!

– С чего вы взяли, что я и Бонни Блум состоим в интимных отношениях, мистер Фол? – Скрестив руки на груди, которую все ещё пекло от боли, требовательно спросил Зедекия.

– Ну, вы… Вы же сидели вместе с ней на лавочке, держась за ручки…

– Держаться за ручки и спать с кем-то, несколько разные вещи. Не находишь? – Фыркающе спросила Дина.

– Очевидно, что это был просто вопрос времени! – С вернувшимся раздражением проговорил Клиффорд, из-за чего Олдридж нахмурил брови.

– То есть вы солгали? – Спросила Анаэль.

– Я лишь приблизил итог этой интрижки.

– Ты соврал и оклеветал человека. – Настойчиво повторила Дина, из-за чего Фол с презрение посмотрел в ее сторону.

– Я выполнял свою работу! – Не желая называть вещи своими именами, сплюнул на землю шериф. – И сказал Леваю то, что он хотел услышать, лишь бы этот идиот заплатил мне! Ясно?

– Более чем, мистер Фол. – Холодно ответил Олдридж и от его слов по спине копа пробежали мурашки. – Этот мой. – Обратившись к подругам, сказал Зед. – Я быстро. Подождите меня у часовни.

Услышав в голосе друга нотки личной вендетты, Дина и А́ни послушно зашагали прочь, оставляя в подворотне Сердцееда с перепуганным до смерти шерифом.

– Быстро? Что… Что это значит? Я… Я же сказал, что отдам ему эти чёртовы деньги! – Наблюдая за тем, как блондинка и "Пламя"сворачивают в сторону улицы, проорал Фол. – Сукин ты сын, я рассказал тебе все, что знал! Ты не можешь меня убить!

– К сожалению, могу, мистер Клиффорд. – Сохраняя сдержанность с нотками безразличия,ответил копу шатен. – Потому как вы сделали это не из чувства раскаяния и искреннего признания своей вины, а из банальной расчётливости и самосохранения. И да, – Сделав медленный шаг по направлению к копу, сказал с насмешкой Зед. – Можете оставить деньги себе, но поверьте, вам они уже не понадобятся.

Сорвавшись с места, Клифф отчаянно побежал в сторону машины, цепляясь за жизнь, которая неожиданно возросла в цене. Девушки давно покинули переулок, освободив ему путь к избавлению, преодолеть и половины которого Фолу не удалось. Полицейский успел сделать не больше десяти шагов, когда за его спиной прогремел голос, стирающий время и пространство:

– Довольно! – Закрыв глаза, приказал Олдридж.

Вязкое сердцебиение вытеснило звуки города и мысли шатена, наполнив рот Сердцееда слюной, жадно сглотнув которую, Зед открыл глаза и озвучил приговор.

– Суд идёт!

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

Взбираясь на чердак, Бонни казалось, что она покоряет Эверест. Уставшая, разбитая и окончательно потерявшая уверенность в том, что у нее хватит сил вскарабкаться наверх, Блум цеплялась за перекладины реечной лестницы, которая вела ее под крышу особняка. Туда, где пусть и отдаленно, но все же, она была в безопасности. Забросив себя на пол, брюнетка медленно перекатилась на спину и уставилась невидящим взглядом в потолочный клин, который поддерживали деревянные балки.

На чердаке царил полумрак надвигающегося вечера. Сквозь одинокое окно, струились лучи заходящего солнца, в чьем рдеющем свечении, искрясь, танцевала пыль. Это зрелище завораживало своей красотой, привлекая к себе внимание Бон, которая унеслась мыслями в мир, где настоящее больше не имело силы и власти. Туда, где не было боли, слез и скорби… И, вероятно, девушка провела бы так остаток своей жизни, растворяясь в хаотичном полете "звёздной пыли", если бы солнце не исчезло за горизонтом, забрав с собой софиты у бесчисленного количества "танцоров".

Угасшее светило погрузило чердак в вечерние сумерки, лишив его тепла и надежды, отобрав вместе с тем у Блум мираж покоя и умиротворения, за которым спрятались боль и отчаяние ее реальности. Поднявшись на ноги и кое-как добравшись до комода, который стоял рядом с напольным зеркалом, брюнетка осторожно стянула с себя обувь, толстовку и джинсы, которые местами прикипели к открытым ранам. Рыдая во мглу чердака, Бонни ощущала, как ее обнаженное тело окутывает колючее и безжалостное дыхание осени, от которого хотелось быстрее спрятаться под толстовской и стареньким одеялом.

Подгоняемая ознобом, она включила стоящий между комодом и зеркалом торшер, чей тусклый, медовый свет, робко озарил ветхий угол чердака. Взяв из верхнего ящика чистую кофту, Бон-Бон планировала спрятаться в ней от непогоды, гулявшей в щелях особняка, когда ее взгляд упал на собственное отражение. Призрачный стон отчаяния с оттенками ужаса сорвался с женских губ, когда Блум увидела свое лицо, напоминавшее уродливую маску горгулий, что украшали фасад Нотр-Дама.

На тощем и бледном лице, повсеместно "красовались"отеки и гематомы, из-за которых было сложно разглядеть левый глаз, исчезнувший под опухшим веком. Разбитый нос украшала страшная ссадина на распухшей переносице. На окровавленных скулах и лбу, отчётливо читались следы обрушившегося на них ботинка, а на раздутых губах штрихами запеклись багровые трещины.

Наполненные слезами глаза девушки, медленно спускались вниз, исследуя сотрясающееся в немом плаче тело, на котором не осталось ни единого места, куда не добрались бы беспощадные ноги Левая. Синие ребра с пурпурно-фиолетовыми кляксами кровоизлияний, намекали на серьезные травмы, в точности, как и бёдра, которые ярко контрастировали с молочным цветом женского белья. Блум хотела было обнять себя, когда увидела в отражении сбитые до мяса костяшки рук, что словно бы перестали болеть, смирившись с новой реальностью своего бытия…

Не в состоянии больше созерцать живое полотно мужской жестокости и одержимости, Бонни в отчаянии закрыла глаза, чувствуя, как из недр ее души поднимается рокочущее рыдание. Такое, что подобно пушечному ядру принялось медленно двигаться в сторону связок брюнетки, отнимая тем самым у Блум возможность дышать.

Рев уже почти достиг губ, когда ее перепонки сотряс звук сердцебиения. Стук, от которого, леденящим душу ужасом, по позвонку девушки пробежали мурашки, ощетинивая ее кожу. Тяжёлые судороги ожиревшего грехом естества, перекачивали по венам хозяина вязкую и липкую жидкость, что фальшиво пыталась подражать чистому и невинному пению сердец, которое Бонни слышала в парке. Блум не могла сказать как именно, но она знала, кому именно принадлежал этот стук. В точности как и второе сердцебиение. Менее грузное и все же не отстающее от отца. Звучание этих ударов было липким, напоминающим сердце, к стенкам которого прилипла смола. Жвачка, что не давала возможности полноценно сокращаться его клапанам, в которых, булькотящим похотью желанием, заживо варились останки человечности.

Испытывая омерзение, которое подавило собой жалость к собственному внешнему виду, Бон открыла глаза и в недоумении уставилась на существов почерневшей зеркальной глади. Гротескная фигура, порождающая отвращение и ужас, стояла в полумраке чердака и пускала неконтролируемые потоки слюны по своему подбородку и шее. Словно умственно отсталая, Бонни Блум из зазеркалья, пыталась прекратить извержение жидкости на свой окровавленный спортивный топ, тем самым лишь усугубляя ситуацию и усиливая выделение слюны. Она текла настолько быстро и обильно, что не успело пройти и пары мгновений, как влага распространилась далеко за пределы женской груди. Вытерев чистой кофтой живот и шею, Бон с силой прижала ее к губам, в надежде задержать водопад, чьи потоки рьяно стекали вниз, когда…

– Вот ты где!? – Скрип половиц, заставил брюнетку испуганно отступить в сторону от зеркала. – А я было подумал, что тебе хватило наглости сбежать от меня…

Вскарабкавшись наверх, Левай с пренебрежением оглядел "комнату"сводной сестры, что, несмотря на скромность убранства, которое измерялось фактическим отсутствием мебели, словно бы хранила в себе частичку уюта и чистоты.

– Не дурно! – Усмехнулся лукаво мужчина. – Настоящая башня для принцессы, – Забавляясь своим остроумием, он наклонился вниз и подтянул лестницу, вмонтированную в крышку люка, ведущего на чердак. – Для счастливого финала не хватает только принца, который пришел бы и спас тебя, вот только, – Голос Левая сотрясся в хриплом смехе, пока он закрывал "дверцу". – Спасать-то тебя некому.

Поднявшись на ноги, брат пристально посмотрел на Бон-Бон, напоминая сводной сестре о жертве, которую принес за свое беспечное внимание к ней Зедекия.

– Я тут подумал, – Двинувшись в сторону Блум, с презрением фыркнул брат. – Что, возможно, погорячился. – Насмехаясь над необратимыми последствиями выдвинутого им приговора, признался Левай. – Думаю, можно было обойтись переломами и угрозами, но… – Жадно сглотнув, он замер в нескольких шагах от брюнетки и голодным взглядом заскользил по ее обнаженной коже. – Рано или поздно, ты бы все равно не оставила мне иного выбора. На месте этого недоумка оказался бы кто-то другой. Ты и дальше продолжила бы провоцировать меня и сводить с ума… – Переходя на гортанный рык, проговорил Левай, продолжив наступать на Бонни, оттесняя ее тем самым к стене, в которую врезалась крыша. – Испытывала бы мое терпение и в итоге, – Заглядывая с отвращением в изуродованное лицо девушки, прорычал мужчина. – Мы бы вновь оказались в этом самом моменте, где ты принадлежалабы только мне!

Хищные и безумный взгляд брата плавно заскользил по фигуре Бон, причиняя ей фантомную боль своим "прикосновением". Возбужденно сглотнув, Левай дожал девушку до стены и судорожно облизал свои пересохшие губы.

– Не знаю, Бон, что в тебе такого особенного, но от одной мысли о чужих прикосновениях к этому телу, – Рука мужчины поднялась к лицу Блум и, дрожа от вожделения, очертила ее разбитую скулу. – Я теряю рассудок и перестаю контролировать себя.

В изумрудных глазах Левая плясало нефритовое пламя, посылая вместе с прикосновением его рук, волны дрожи по телу Бонни. Девушке хотелось увернуться от этих ласк, сбежать, вырваться из плена, что не обещал ничего, кроме окончательного разрушения. Хотелось оттолкнуть сводного брата, чье сердцебиение все ещё отдавалось, словно эхо, в ее ушах. Однако брюнетка понимала, что для подобного безумия у нее совершенно не осталось сил…

– Ай!!! – Дернувшись в сторону от прикосновения Левая, который с силой вдавил ногти в сочащееся мясо над женской бровью, завопила Бон-Бон в промокшую насквозь толстовку.

– Больно? – Рыжая щетина брата заплясала в немом смехе. – Прости. – Без доли раскаяния, бросил Левай, после чего вновь потянулся в сторону женской головы и с силой вцепился в ее всклокоченные и перепачканные кровью волосы. – Я думал, после вчерашнего, ты не почувствуешь подобной мелочи. – Вытягивая Бонни из западни, фактически на центр чердака, прохохотал мужчина. – Признаться, я был шокирован, когда поднявшись наверх не нашел тебя на прежнем месте. Ты оказалась на удивление выносливой, и теперь у меня в голове роится куча идей, как использовать твою живучесть.

Глаза брата вспыхнули адским пламенем, из-за чего Блум в немой мольбе милосердии закачала головой, причинив себе тем самым боль.

– Я так устал ждать, Бон. – Крепко сжимая локоны девушки, под которыми ныла, украшенная ссадинами кожа, прошипел нетерпеливо Левай, притягивая сестру к себе. – Устал представлять, каково это, прикасаться к тебе везде, где мне заблагорассудится. – Вторая рука мужчины безжалостно легла на женскую талию, сорвав с губ брюнетки очередной крик боли. – Чувствовать твою дрожь и страх, заглядывать в лицо, где не осталось ни капли смелости и упрямства. – Прижимаясь бедрами к обессилевшему телу сестры, прорычал Левай, не встречая со стороны последней сопротивления.

Свободная рука мужчины, медленно заскользила вниз, даря ему наслаждение от осознания собственной власти и господства над сломленной и изнеможенной брюнеткой, что сжимая в зубах толстовку, продолжала покорно стоять на месте и смотреть на брата своими сияющими пеплом зрачками.

– Я хочу ощущать, как твоя жизнь, твоя плоть, твои мысли – все – принадлежит лишь мне! – Стиснув с силой ягодицу, безвольно стоящего перед ним тела, прорычал Левай. – Смотри, какой послушной ты стала! – Ухмыльнулся он, после чего ослабил свою хватку и со странной нежностью провел рукой по темным волосам Бонни. – Какой жалкой… – Глаза брата спустились на губы девушки, из-за чего Блум содрогнул озноб ужаса.

Она не знала, как много мерзостей роится в голове Левая, но была уверена, что ни одна из его фантазий не сулит ей ничего хорошего. Ничего, что дало бы надежду и желание просыпаться по утрам и дышать этим смердящим похотью воздухом.

– Хотелось, конечно, чтобы ты не напоминала уродца в нашу первую ночь, – Выдернув с отвращением мокрую кофту изо рта Бонни и откинув ее в сторону на дощатый пол, куда та приземлилась с чавкающим звуком, проговорил мужчина. – Но я больше не хочу ждать. Ни одной лишней секунды… – Положив руку на макушку Бон, Левай с силой призвал брюнетку опуститься на колени.

Упав обречённо вниз и закрыв глаза, девушка ощущала, как по ее лицу текут горячие слезы неминуемого "конца". Логического завершения всех угроз, что с минуты на минуту начнут обретать свою омерзительную плоть и воплощаться в реальность.

– Расстёгивай! – Упиваясь превосходством, приказал Левай, с презрением созерцая сестру, которая, сидя у его ног, содрогалась в немом плаче. – Ты меня слышала? Я сказал, расстёгивай! – Вновь вцепившись в волосы Блум, прокричал нетерпеливо мужчина. – Живо!

Дрожащими от страха и отвращения руками, Бон принялась медленно расстёгивать ширинку Левая, которая не поддавалась ее непослушным пальцам, горящими от боли при малейшем движении фаланг.

– Умница, – Оскалившись в сторону брюнетки, прохохотал мужчина, забавляясь происходящим. – А теперь настало время познакомиться поближе. – Показывая глазами на резинку нижнего белья, что сдерживала его возбуждение, усмехнулся Левай. – Давай! – Призывая девушку выпустить его плоть наружу, приказал он.

– Левай, прошу… – Не в состоянии сдержать всхлипы унижения, прошептала Бонни, подняв лицо в сторону мужчины. – Прошу, не делай этого. Не заставляй меня…

В серебряных глазах Блум застыла мольба, которую брат встретил улыбкой, преисполненной презрения. Его рука с наигранным сочувствием провела по женским волосам, пока в новом припадке жестокости не намотала на кулак волосы брюнетки и с силой не дернула их вверх.

– Не зли меня, Бонни! Не вынуждай повторять урок, после которого тебе понадобится намного больше времени на восстановление! – Встретив зажмуренные от боли глаза сестры, Левай злорадно оскалился. – Делай то, что тебе говорят, и тогда мы оба хорошо проведем два года твоей никчемной жизни. Два года, после которых я выкину тебя на мусорку, словно использованный презерватив. Такой же мерзкий, бесполезный и никчемный!

Бонни молчаливо слушала обещания брата, желая, чтобы этот день наступил сейчас же. Чтобы сегодня настал не только моральный конец ее существования, но и финал этой трагической истории, которую люди с таким упоением называли – жизнью.

– Ты всего лишь вещь, Бон! – Склонившись над брюнеткой, прошипел Левай. – А вещами принято пользоваться. – Прохохотал, выпрямляясь, мужчина. – Поэтому, будь паинькой, сестренка, и приступай к делу!

Ощущая болезненную хватку мужской руки у себя в волосах, Блум в последний раз с надеждой посмотрела на Левая. Казалось, ее нутро никак не могло поставить крест на слепой вере в лучшее в людях, даже тогда, когда окружающие ее обстоятельства говорили о совершенно противоположном.

– Я сказал, снимай! – С ненавистью к брюнетке, прошипел брат, дёргая голову Блум в сторону своего паха.

Зажмурив от омерзения глаза, Бонни подняла дрожащие от страха и безысходности руки к поясу мужского белья. В голове пульсировала мысль, что выход есть всегда, но казалось, придумавшие это выражение, просто не оказывались на ее месте. Выхода точно не было! Не теперь! Подцепив подушечками пальцев резинку, задыхаясь от немых рыданий, которые порождали рвотный рефлекс в ее груди, Бон принялась обречённо стягивать белье с мужских бедер вниз…

– Довольно!

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

Глава 9

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

– Это здесь? – Анаэль растерянно оглядела фасад здания, в котором, по словам Олдриджа, жила Бонни.

– Полнейший мрак, – Выдохнула в вечерние сумерки Дина, проходя через распахнутую настежь калитку, что чудом держалась на одной скрипучей петле. – Мало того, что она живёт с чудовищемпод одной крышей, так ещё и в таких условиях!

– Вы слышите ее? – Стараясь шагать беззвучно по жухлому, хрустящему газону, спросила блондинка.

Замерев в нескольких шагах от порога, Сердцееды закрыли глаза и сосредоточились на звуках внутри дома, кото