Читать онлайн Третий Шанс бесплатно

ПРОЛОГ (КРЫША №1)

Закат был красив. Ярко-оранжевый. С солнцем, которое уже не слепило глаза. Несколько мутноват из-за пелены слез, которые все никак не заканчивались. Да кому я вру. Слезы были почти совсем не причем. С таким минусом как у меня, мутновато было все и всегда.

Всегда, сколько я себя помню, этот мир не давал мне рассмотреть его во всех красках. Не помогали даже очки. Они, скорее, даже мешали. Потому что до последнего времени были розовыми. Ненавижу! Ненавижу этот цвет. И себя ненавижу тоже. И этот мир, что позволил мне родиться такой.

Поздно лить слезы. Все что могло – уже случилось. Я вздохнула полной грудью, пытаясь прекратить этот слезоразлив. Запах травы, мокрого асфальта, тот непередаваемый запах конца июня долетал даже сюда, хотя высота была приличной. Дом в тридцать этажей как-никак.

Подойдя к краю, остановилась, глянув вниз. Земля отсюда казалась очень далекой и темной. Хотя я знала, что в эту самую короткую ночь в году настоящей темноты не будет. Романтические сумерки, чтоб их. Дура! Какая же я дура.

Вспомнила, как вчера сидела на балконе в своей родной квартире и так же вдыхала пьянящий летний воздух. И мечтала, мечтала, периодически оглядываясь на освещенную комнату за открытой балконной дверью. Отсюда мне очень хорошо было видно его. Мое прекрасное розовое платье для выпускного. Как же оно мне нравилось! В нем я казалась даже хорошенькой. Оно удачно скрывало все лишние килограммы и подчеркивало кое-какие достоинства. Голубые глаза, например, казались ярче. Кожа нежнее. И темные волосы смотрелись выигрышнее.

Взгляд зацепил розовый отсвет последних лучей уходящего дня на рукаве выпускного платья. Ладно. Перед смертью не надышишься. Сейчас эта поговорка была в тему, как никогда. Закрыв глаза, которые опять начало щипать от подступающих слез, я приготовилась сделать свой последний решительный шаг. Туда. Вниз.

ГЛАВА 1

– Шура, вставай, – громкий бабушкин голос заставил вынырнуть из уютного кокона одеяла и сморщить нос.

За окном было хмурое весеннее утро. Вставать решительно не хотелось. Слышались тяжелые удары по оконному карнизу. После вчерашнего снегопада резко потеплело и весь выпавший снег начал бодро сползать с крыши. Март в этом году был какой-то неровный. Вот вроде только все растаяло, и на тебе. Снова насыпало.

Близоруко прищурившись, потянула руку за телефоном. На экране гордо значилось 09.00. Для первого дня последних школьных каникул – несусветная рань. Да и вообще, с моей совиной натурой, все, что в выходной раньше одиннадцати – неподходящее для вставания время.

– Шура, – укоризненный голос бабушки приблизился к двери, – ты же говорила, что в десять тебе надо выходить.

Блин, совсем забыла. Это все Наташкины светлые идеи. «Пойдемте завтра в парк. Пойдемте. Там брат с друзьями будет тренироваться. Случайно услышала. Вы же знаете, как мне Сережка из его компании нравится. А мы как бы случайно тоже решили в парке погулять». Так и ныла вчера весь день. Пришлось согласиться, чтоб отстала. Да и подруг у меня не то, чтобы много. Не стоит ссориться из-за ерунды.

Тяжело вздыхая, сажусь на кровати. В приоткрытую дверь важно вплывает серо-белый старый бабушкин кот. Не обращая внимания на меня, запрыгивает на постель и сворачивается клубком в самом центре. Хочешь не хочешь – пора вставать. Место занято. Хочу погладить зверя по голове, но вовремя останавливаю руку. Барс суров и фамильярности не одобряет. Только если сам захочет. Но сейчас явно не тот случай.

Зевая, бреду на кухню. Хорошо, что знаю здесь каждый угол. Можно не надевать очки. Как же я их ненавижу. На столе, как всегда, накрыто явно не на одного. Вот сколько раз просила не готовить столько. Но с бабушкой спорить бесполезно. Хороший аппетит у внучки – это обязательное условие. Да и готовит бабуля – пальчики оближешь. В итоге до легкой газели мне весьма далеко.

Дело мог бы поправить спорт. Но и тут не задалось. С моим зрением физкультура мне противопоказана. Даже в школе на нее не хожу. Вот везет моей двоюродной сестре. Она тоже внучка и от нее тоже требуют хороший аппетит. И она его с удовольствием демонстрирует. При этом высока и стройна. А у меня… А у меня «женственные формы» пятидесятого размера. Вместе мы с ней смотримся очень забавно. Вернее, забавно смотрюсь я.

Короче, имеем, что имеем. Бабушку мои страдания по поводу внешности нисколько не трогают. У нее своя теория обретения женского счастья. И сорок второй размер там не фигурирует вообще. Что фигурирует? Скромность. «Уж сколько у меня женихов было! – вспоминаю я многочисленные бабулины рассказы о ее бурной юности. – А все почему? Потому что очень скромная была. Меня парень в кино зовет – а я ему «нет». Так он еще пуще за мной бегать начинает». Хорошо, что дедушке в итоге удалось пробиться сквозь эту толпу и успеть на ней жениться, пока не перехватил кто-то другой. Хотя и пытался. Обожаю слушать их историю в бабулином исполнении. Жалко, что дедушки уже два года как нет.

Не знаю, может эта теория сработает на практике и со мной, но мне этого проверить еще не удалось. Не появился парень, который захотел бы позвать меня в кино и которому я бы гордо ответила «нет». Поэтому приходится верить бабушке Зине на слово и надеяться, что кто-нибудь разглядит мою скромность сквозь неприглядную внешность. Да, а еще у меня есть мозги. Умная я, короче. Все мои родственники восхищаются моими успехами в учебе, потому что больше восхищаться нечем.

Ну да ладно. С удовольствием съедаю порцию фирменных творожных оладушков. На этой кухне у меня всегда совершенно особое настроение. Как будто снова попала в детство. И эти яркие прихватки на стене около плиты. И пузатый самовар на шкафу. И совершенно непередаваемый вкусный запах. Нигде больше такого нет. И, конечно, бабушкины истории. Куда же без них.

В каникулы мы всегда с сестрой гостим у нее. Я пришла еще вчера, прямо из школы. А Соня прибудет сегодня. Хотелось бы растянуть завтрак – все-таки первый день каникул. Но сегодня у меня нет времени. Пора собираться.

– Большое спасибо, – говорю, поднимаясь из-за стола.

– Ну вот, опять ничего не съела, – притворно ворчит бабушка, – Шура, ты надолго? – начинает быстро убирать со стола, аккуратно упаковывая оставшуюся еду в бумагу или пакеты.

– Да нет, погуляем с девчонками в парке, – направляюсь в ванную.

– С Наташкой и Катькой что ли? – в голосе бабули звучит скрытое недовольство

– Да, и с Виолой.

Вижу, как она неодобрительно поджимает губы, закрывая дверцу холодильника. Я знаю, что ей не слишком нравятся мои подруги. Но других у меня нет. Несколько раз она пыталась мне «открыть глаза на их подлую сущность», но все это заканчивалось истерикой и рыданиями. Поэтому сейчас свое недовольство она демонстрирует молча.

Натянув джинсы и свитер, надеваю ненавистные очки и выхожу в коридор. Зеркало на боковой стене отражает меня, Александру Ивановну Рузанову, во всей красе. Круглые очки. Круглая физиономия с несколькими свежими прыщами по периметру. Вот что с ними делать? Ничего их не берет. Стараясь не рассматривать себя слишком пристально, чтобы совсем не испортить настроение, натягиваю вязаную шапку и пуховик. Ну, теперь и сама почти круглая. Хотя шапочка серая, куртка темненькая, чтобы по возможности скрыть объемы. Как ни старалась, а отражение в зеркале взглядом зацепила. Темный цвет нефига не работает.

Целую бабушку, заглядывая в ее добрые глаза. Там столько мудрости и понимания, что спешу быстрее выйти за дверь, чтобы не разреветься.

Встреча назначена у входа в парк. Смотрю на время. Еще есть пятнадцать минут, как раз успею. Прихожу, кстати, самая первая. Толкусь у железной резной решетки забора, рассматривая старые липы на территории парка. По дорожке мимо них идет девчонка в яркой красной курточке и с небольшой собачкой на поводке. Насколько могу рассмотреть, вроде бы шпиц. Пес тоже одет во что-то красное, видимо в ансамбль с хозяйкой. Тут девочка, заметив что-то впереди, срывается на бег. Зверь пушистым шариком скачет за подругой. Чувствую, что начинаю улыбаться, наблюдая за забавной парочкой.

– Ну и чего ты там увидела, слепая тетеря, – мое уединение нарушает громкий Катькин голос, – опять кошку за крысу приняла?

Был в моей жизни такой курьезный случай, когда я забыла дома очки и с визгом выбежала из подъезда, приняв серого кота за крысу. А поскольку подъезд был Катькин, то все веселье досталось ей. Вот, до сих пор вспоминает, хотя было это три года назад. В очередной раз напоминание о собственной неказистости неприятно царапает, но я привычно гашу раздражение, поворачиваясь к подошедшим одноклассницам. Как всегда, они добирались вместе. Ведь живут в соседних дворах. Наташка взволнованным голосом произносит: «Привет», – видимо предвкушая встречу со своей симпатией, а Виола просто с достоинством кивает.

– Ну что, пошли что ли, – как обычно Катя не дожидается моего ответа, – Наташка, показывай, куда нам.

Мы проходим внутрь, попадая в другой мир. Шумный город остается за воротами, а здесь какая-то необычная тишина, нарушаемая только звуками падающего с ветвей снега, криками детишек с соседней площадки с качелями, да лаем все того же неугомонного шпица. С удовольствием вдыхаю влажный воздух. Здесь он почему-то совсем другой и пахнет весной и арбузом. Даже неприятные Катькины слова уже забылись.

– Нам надо на площадку, где всякие веревочные лестницы и прочие штуки, – говорит между тем Ната, – брат готовится к соревнованию от их факультета. Какая-то военно-спортивная игра, я забыла название. Он там с друзьями последнее время все время пропадает.

– Да они нас сейчас шуганут и все, за то, что мы их отвлекаем, – как-то не вызывает у меня оптимизма эта задумка, да и с незнакомыми парнями я всегда веду себя как дурочка – молчу и краснею.

– Не шуганут, – Наташка, наоборот, полна энтузиазма, – я скажу, что мама прислала меня с перекусом для них, – подруга показывает на рюкзак за спиной, – и это, кстати, правда. Так что придется братику потерпеть наше присутствие.

– А что за Серега? – подключается к разговору Виола, – ты что-то про него раньше ничего не говорила.

– Да он перевелся к ним в группу только в этом году.

Брат Наташи учится на экономическом факультете нашего университета уже на третьем курсе. Я его знаю уже очень давно и, честно говоря, не горю желанием встречаться. У него такое же злое чувство юмора, как и у сестры. Но если та все-таки сдерживается, как-никак мы подруги, то Лешка такой ерундой не страдает. Сколько раз он доводил меня до слез подколками по поводу моей внешности, уже и не сосчитать. Поэтому не жду от нашей очередной встречи ничего хорошего. Но не могу же я бросить соседку по парте без поддержки, раз она ей нужна?

– Он такой классный! Высокий, блондин, накачанный такой! Уммм, – Ната продолжает петь дифирамбы не знакомому нам пока Сереже, – а какая у него машина! Спортивная серебристая Ауди. Леха весь зеленеет от зависти, когда ее видит.

– А еще кто там будет? – Катьке не интересен Сергей, ведь он уже занят, – помнишь, Лешка нас знакомил с таким темненьким парнем, Денисом, кажется? Я так ждала, что он мне напишет, ведь я к нему в друзья в ВК стучалась. А он добавил и хоть бы хны.

– Должен быть, – Натка важно кивает, – они же лучшие друзья. Только избалованные они, конечно, женским вниманием. Ну ничего, мы все равно круче, чем какие-то их там поклонницы.

Подруги согласно кивают. Я не киваю и вообще стараюсь не отсвечивать. Ведь это все не разу не про меня и не для меня. Популярные красавчики-спортсмены-студенты на новых Ауди – явно не мой формат. Хорошо бы меня вообще никто не заметил из Лешкиной компании. Но этим мечтам, увы, не суждено сбыться.

За разговорами мы уже подошли к цели нашего пути. Большая территория внутри парка огорожена невысоким забором. Вижу, как по натянутым между высокими соснами лестницам, веревкам и мостикам ловко перемещаются человек шесть парней. Лиц на таком расстоянии рассмотреть не могу, но двигаются красиво.

– Леша!!! – кричит Наташка, начиная махать руками над головой.

Высокий парень в зеленой куртке легко соскальзывает на землю и вальяжной походкой направляется к нам.

– Чего ты тут забыла, мелкая? – явно радушной встречей тут и не пахнет, – еще и весь свой курятник притащила. Я тебе что сказал? У нас важная тренировка, а ты отвлекаешь.

– Ну, Леш, – канючит подруга, обиженно надувая губы, – меня мама послала вам чай принести с бутербродами, а то опять обо всем забудете. А ты так невежливо встречаешь.

– Правда, что ли? – упоминание о еде явно смягчили парня. – Ладно тогда.

Он поворачивается к остальным членам своей команды и довольным тоном зовет:

– Парни, нам тут обед подогнали. Айда, подкрепимся.

Студенты с довольными возгласами подходят к своему капитану. Их сразу становится как-то слишком много. Они окружают нашу мелкорослую по сравнению с ними стайку. Делаю несколько осторожных шагов назад, надеясь остаться незамеченной. Могла бы и не осторожничать. До меня сейчас никому нет совершенно никакого дела. Все внимание мужской части в данный момент сосредоточено на рюкзаке в руках Наташки. Она, наслаждаясь всеобщим вниманием, неторопливо достает из него большой термос, несколько бумажных стаканчиков и нехилый такой сверток. Видимо, с разрекламированными бутербродами.

Катя раздает стаканчики и помогает разливать чай, широко улыбаясь темноволосому парню в ярко-синей куртке. Видимо, тому самому Денису. Тот снисходительно принимает перекус, говорит какой-то дежурный комплимент, что еда из рук такой красивой девушки вдвойне вкуснее. Сразу понятно, что бабник. Но Катька довольна. Делает вид, что смущена, но глазки не отводит, а начинает что-то оживленно рассказывать предмету своей симпатии. Я не вслушиваюсь.

Ната уже раздала все принесенное и теперь стоит рядом с единственным блондином в этой компании. Тут уж точно не ошибешься – Сергей собственной персоной. Подруга сегодня при полном параде – ресницы, брови, губы, да и вообще весь макияж идеален. Из-под кокетливой голубой шапочки, которая так идет к ее глазам, выглядывает кокетливый тщательно завитый локон, который она сейчас кокетливо накручивает на пальчик. Когда только успела? Пока шли, никаких локонов не наблюдалось, вообще волос из-под шапки было не видно. Восхищенно качаю головой: «Сильна!».

Двое парней просто молча едят, думая о чем-то своем. Мне они нравятся больше всех. А вот Лешка и его лучший друг Федька (его я тоже знаю) вовсю обхаживают Виолу. Ничего удивительного. Она наша королева класса и вообще самая красивая девочка из всех, кого я знаю. Невысокая. С хрупкой фигуркой. Синеглазая. С золотистыми волосами. Мне она напоминает сказочную фею. Чего уж говорить о мальчишках?! На них она всегда производит неизгладимое впечатление, о чем прекрасно знает.

Вот и сейчас, фыркнув на заливающегося соловьем Федора, обратила свое внимание на молчавшую парочку. Конечно – это не дело. Тут такая красавица, а они ноль внимания! Пара слов, улыбка, и вот уже от равнодушия там не осталось и следа. Парни распушили хвосты, слышу, как хвастаются какими-то своими спортивными успехами. Вот как она это делает?

Ну вот, чай выпит, все припасы подъедены и подруги предлагают немного погулять по парку, ведь сразу после еды тренироваться вредно. Тут, наконец-то, замечают и меня. А я так надеялась, что пронесет. Конечно, хлеб был, теперь хочется зрелищ. Первым вступает Леха (ну кто бы сомневался, при его «нежной любви» ко мне).

– О, Шурка, и ты тут?!

Вот терпеть не могу, когда меня так называет кто-то, кроме бабушки.

– Саша, – тихо поправляю я.

– Чего ты там бормочешь? – Наташкин брат все отлично слышал, я уверена, – И как мы тебя только сразу не заметили? С твоими-то размерами! – ну конечно, оседлал любимого конька.

– Меня зовут Саша, – повторяю громче, стараясь сдержать нотки обиды в голосе и игнорировать хамское замечание.

– А ты уверена? В паспорте хорошо прочитала? Ты же слепая, как крот, могла чего и напутать, – Лешка не унимается, а парни вокруг начинают ехидно ржать.

Смотрю на Наташку, в надежде, что она попытается урезонить своего братца.

– Девчонки, как она вообще с вами оказалась? Вы такие красотки и это? – голос Сергея звучит нарочито добродушно, и Натка, поджав губы, выдает:

– Да мы не хотели ее звать, она случайно услышала наш разговор и приперлась к парку. Ну, не гнать же ее было.

Этого я уже стерпеть не могу и резко разворачиваюсь, собираясь уходить.

– С другой стороны, на ее фоне вы смотритесь еще лучше, хотя вам это и не нужно, – а вот и Денис, кажется, прорезался.

Прибавляю шаг, стараясь быстрее уйти от этой мерзкой компании. Слезы застилают глаза, из-за чего вижу еще хуже. Поэтому не замечаю какую-то выбоину на дороге, спотыкаюсь и с размаху бухаюсь в снежную кашу. Очки отлетают в сторону, хорошо, что не далеко и не разбились. Удается их быстро нащупать и водрузить обратно на нос.

Неуклюже поднимаюсь на ноги. Джинсы мокрые. Руки грязные. Волосы выбились из-под шапки. Торопливо заправляю их обратно. Теперь и на лице, наверное, грязные разводы. Да и наплевать. Слава богу, что до дома можно дойти пешком. В транспорт в таком виде точно бы не пустили.

Осторожно двигаю ногами, проверяя, все ли цело. Вроде да. Ускоряюсь, ловя спиной последний «привет»:

– Ну и корова! – и громкий смех.

Но мне уже наплевать. Я для себя уже все уяснила.

Как добиралась до бабушкиного дома, помню плохо. Обида текла по щекам слезами, оседая на языке горечью, а в мыслях – пустотой. Хорошо, что из-за зрения я не видела издали выражений лиц прохожих, когда проходила мимо них такая красивая. Вблизи можно глаза в землю и, вроде, все в порядке.

Наконец, вот они, знакомый двор и дом. Захожу в подъезд, поднимаюсь на третий этаж, нажимаю кнопку звонка.

– Сашенька, что с тобой, – испуганно восклицает бабушка, открывая дверь.

– Бабуля, как же ты была насчет них права, – говорю я и начинаю рыдать в голос.

ГЛАВА 2

Почему каникулы всегда так быстро заканчиваются? Вот мне иногда кажется, что это чья-то диверсия. Ну правда, вот сидишь на уроке, и не можешь дождаться, когда он закончится. Например, на русском у меня всегда так. А каникулы – раз и завтра уже последний день. Где справедливость?

А в этот раз было особенно трудно смириться, что послезавтра уже начнутся уроки. Ведь это означало, что мне придется встретиться со своими бывшими подругами. После нашей эпической прогулки в парке я больше с ними не разговаривала. Не брала телефон и даже не читала сообщения. Хотя они были очень настойчивы. Даже странно.

Прорыдавшись в тот день, я рассказала бабушке и пришедшей как раз Соне о том, что произошло. Бабушка просто покачала головой, грустно глядя на меня. Вид у меня, похоже, был совсем жалкий, так как она даже не стала говорить: «Ну я же предупреждала». Хотя могла с полным правом это сделать. Вместо этого она просто обняла меня: «Бог им судья. А у тебя все будет хорошо. Вот увидишь», – только и сказала. И пошла печь мои любимые пирожки с яблочным повидлом. Вот это была действительно действенная мера. Всегда срабатывает.

Сонька же была более многословна.

– Нет, ну это же надо, какие крокодилицы! – уперев руки в боки и выскакивая в центр комнаты, воскликнула она, стоило бабушке скрыться за дверью.

До чего же я люблю ее саму и эти ее забавные словечки. Родных братьев и сестер у меня нет, а вот с двоюродной мне очень повезло. Она дочь папиного брата и так получилось, что разница между нами всего пара месяцев. Поэтому знаем друг друга в прямом смысле с пеленок. С тех же времен дружим и друг за дружку горой.

Хотя абсолютно разные и по характеру, и по внешности. Я… Ну со мной уже все понятно. Классическая заучка, очкарик и синий чулок. Сестра же – моя полная противоположность. Высокая стройная красивая блондинка, которая за словом в карман не лезет и мечтает стать журналистом. Тренируется на этом поприще активно. Все время пишет какие-то статьи для школьной газеты, посты в соцсетях и даже ведет там прямые эфиры. Причем, на любые темы. От обсуждения имени найденного во дворе и пристроенного в добрые руки котенка, до проблем ЕГЭ и мусорного полигона в соседней области. Поэтому словарный запас у нее очень и очень богатый. В чем и убеждаюсь сейчас еще раз.

– Подлые, мерзкие, самовлюбленные крысадлы! – глаза сестренки пылают гневом, она даже топает ногой от избытка эмоций.

– Кто?! – я начинаю хихикать, даже несмотря на мерзкое настроение.

– Крысадлы, – Соня досадливо машет рукой, – то же, что и крысы, только более мерзкие.

– Где ты вообще нашла это слово? – не могу успокоиться и продолжаю фыркать.

– Да какая разница! Крысы, они и есть крысы.

В этот момент приоткрывается дверь, и в комнату просачивается Барсик, видимо заинтересованный знакомыми словами. Он хоть и домашний, но мышелов хороший. Летом на даче все время охотится. Правда, с крысами, вроде, дела не имел. Но, с другой стороны, много ли мы знаем о его ночной жизни? Вон, какой матерый хищник. Глазами зелеными сверкает, хвост трубой, весь из себя важный.

Внимательно оглядев нас с сестрой, коротко мяукнул: «Ну, и где тут ваши крысы? Только от дела отвлекли». И вальяжно направился к любимому креслу. Время третьего дневного сна, не иначе.

К этому коту мы обе относимся с огромным уважением. Он старше нас и, можно сказать, тоже участвовал в нашем воспитании. По крайней мере, как обращаться с кошками и чего нельзя себе с ними позволять, мы затвердили очень быстро. Например, что хвост – это святое. Трогать, а тем более, упаси боже, дергать или наступать – табу.

Появление Барса снижает градус эмоций, и Соня снова садится на диван рядом со мной.

– Ну и что планируешь делать с ними дальше? Надеюсь, в своей вселенской доброте не собираешься их прощать и снова «дружить»? – она выразительно показывает пальцами кавычки.

– Нет. Я, конечно, наивная дурочка, но не настолько, – тяжело вздыхаю, так как совсем в этом не уверена.

Это ведь не первый раз, когда об меня вытирают ноги, прикрываясь дружбой. Правда, так откровенно и мерзко – все-таки первый. Раньше все скатывалось к фразам: «Ты все не так поняла» и «Мы не хотели тебя обидеть, а хотели, как лучше». Но сейчас такой номер не прокатит. Все слишком открыто и очевидно.

– И? – сестра не собирается пускать все на самотек, слишком хорошо меня знает.

Внимание другого человека и показательный интерес для меня слишком важны. Ибо встречаются в моей жизни очень редко, если не брать в расчет родственников.

– Ну что «И»! – я начинаю злиться, потому что еще не придумала, как теперь все будет. – Нам осталось учиться вместе два месяца. Как-нибудь перетерплю.

– И по-прежнему будешь сидеть с Катькой за одной партой и давать ей списывать? – вот ведь пристала как банный лист!

– Нет. Пересяду к Кольке. Он, конечно, еще больший ботаник, чем я, и сидеть с ним считается стремным, но мне уже пофиг, если честно, что они все там будут говорить и делать, – произношу все это и понимаю, что успокаиваюсь.

Это действительно план действий. И да, мне действительно пофиг. Со стороны кресла доносится громкое мурлыканье. Похоже, Барсик тоже одобряет мое решение.

– Ну вот и отлично. А результаты твоих последних пробников по ЕГЭ еще не знаешь? Я уже свои посмотрела – там все круто. Литература – 90, Обществознание – 95, Русский – 94. Если так будет и на реальном, я точно пройду на журналистский. Плюс медаль, – наш разговор плавно перемещается на более приятную и понятную для меня тему учебы и экзаменов.

И вот через день мне уже предстоит воплощать придуманный план в реальность. В голове-то это все хорошо, но потряхивать начинает. Ладно, хотя бы еще не завтра. А сейчас пора собираться домой, мама уже звонила, они с папой меня ждут через час. Собираю свои немногочисленные пожитки, целую бабушку и Соню, глажу Барса по мохнатому боку. Увидимся теперь только через месяц, на майские праздники. Буду вся в подготовке к экзаменам, тут уж не до гостей. Хотя нет, еще на Пасху обязательно встретимся, но это тоже еще через две недели. Буду скучать. Хотя и созваниваемся почти каждый день, но это все не то.

Добираюсь быстро. Здесь всего пара кварталов. На улице уже прям весна. Солнышко светит, сосульки сверкают, ручьи текут, превращаясь в некоторых местах в целые реки. Улыбаюсь, разглядывая парочку голубей, принимающих душ под водосточной трубой. Вот у кого никаких проблем. Да и в такую маленькую головенку они не поместятся. А вот в мою излишне умную – очень даже. Отгоняю вновь накатывающую тревогу при мыслях о школе. Все завтра.

Родные стены встречают привычным запахом уверенности и любви. Почему-то мне всегда кажется, что у нас дома пахнет именно этим. Мама, встречающая меня у двери, улыбается и целует в щеку. Голос папы слышу из комнаты, разговаривает по телефону и явно кого-то отчитывает. Он у меня начальник проектного отдела в крупной строительной фирме, поэтому работа может напомнить о себе в любой момент, даже в выходные.

Помню мое глубокое разочарование года три назад, когда наш поход в зоопарк сорвался из-за неожиданной аварии на какой-то стройке и приезда комиссии по разбору этой аварии. Слез было! Хотя все тогда понимала, не маленькая уже. Но было обидно, жуть. Там какого-то редкого зверя на пару недель привезли. То ли муравьеда, то ли бегемота. А пока папа разбирался с этими противными дядьками, а они другими и не могли быть, раз лишили меня муравьеда, бегемота уже увезли обратно.

Ну вот, телефонный разговор наконец закончен, и Иван Степанович Рузанов появляется в коридоре. Папка у меня хоть куда. Высокий, подтянутый, светло-русые волосы до сих пор густые. В серых глазах светится ум и юмор. В общем, красавец-мужчина. Ну и мама, конечно, ему подстать. Брюнетка с теплыми карими глазами и уютной женственной фигурой. Часто смотрю на них и думаю – в кого же я такой несуразной уродилась?

– Ну что, дочка, успела отдохнуть? – папа одной рукой обнимает маму за плечи, второй притягивает меня к себе.

– Да, все отлично, – родители не знают о событиях в парке.

Бабушка никогда не рассказывает подобное без моего разрешения, а я не хочу расстраивать родителей лишний раз. Они и так мне сопли, наверное, уже замучились вытирать. Мои страдания по поводу внешности, зрения и отсутствия друзей они и так выслушивают на регулярной основе. Хотя продолжают лучиться совершенно непонятным мне оптимизмом, говоря, что все в моей жизни будет хорошо. У меня вообще вся семья отличается таким позитивным мышлением – и сестра, и бабушки, и дедушки, и дядя с тетей. Ну, кроме меня. Я-то на себя смотрю абсолютно трезвым взглядом, не замутненным предвзятым родственным отношением.

– Саня, давай к столу, – мама берет инициативу в свои руки, – сегодня твой любимый грибной суп, и он сейчас остынет. Все разговоры и новости – за столом, а лучше – после.

Мы проходим на кухню. Она у нас большая и светлая, впрочем, как и вся квартира. На окне веселые желтые занавески. На стенах – наши с мамой поделки. Вышивки, рисунки, аппликации и другое рукотворчество. Мы с ней часто что-нибудь такое ваяем. С удовольствием втягиваю грибной аромат и сажусь на свое место у стола.

Мама ставит передо мной исходящую паром деревянную хохломскую миску. Да вот, такая у меня причуда – обожаю есть суп из деревянной посуды. Эта любовь проснулась во мне лет в шесть. После единственного похода, в котором мне удалось побывать. Мама тогда еще работала не вместе с папой его помощницей и секретарем, а в другой инженерной фирме. И вот там директор был просто помешан на выездах на природу. Правда, они были только для взрослых. А тут вдруг почему-то решили сделать грандиозное мероприятие и разрешили брать с собой и детей. Вот там-то мы и встретились. Я и деревянная большая тарелка ухи. Говорят, меня от нее не могли оторвать никакими силами. Я съела две добавки и напрочь отказывалась возвращать посуду обратно. Согласилась расстаться с полюбившейся миской только после торжественного обещания папы купить мне такую же. И вот мы до сих пор с ней вместе. А директор, видимо впечатлившись творившимся дурдомом, мероприятия с участием малышни больше не проводил. Да потом и мама оттуда уволилась.

От медитации над тарелкой меня отвлекает папа.

– Санюш, я тут посмотрел твои результаты на пробниках и знаешь, я впечатлен, – папа делает торжественную паузу и продолжает, – «Математика» – 100, «Информатика» – 98, «Русский» – 92. Я, конечно, всегда знал, что ты талантище. И это закономерный результат.

Я начинаю улыбаться, глядя в сияющие гордостью за меня глаза родителей. Очень приятно слышать такое. Но я-то знаю, что особых талантов у меня нет. Есть просто любовь к цифрам и логическим задачам. А также много свободного времени, которое я трачу на учебу. Или на чтение. Ведь больше его особо некуда употребить – гулять или в гости зовут меня очень редко. Друзей почти нет. Именно поэтому я так обрадовалась тому приглашению в парк, дура.

Соцсети я не веду. Кому интересно смотреть или читать про такое странное существо, как я? Да и стесняюсь, если честно. Один раз попробовала выложить фотку, так столько насмешливых комментариев прилетело, что больше не рискую. Откуда комментарии? Да я пригласила в друзья тех же Наташку, Катьку и Виолу. А они рассказали о ней каким-то своим знакомым. Ну и пошло-поехало. Вот мне бы еще тогда задуматься да бабушку послушать! Так ведь нет, я же самая умная. И в людях отлично разбираюсь. Угу. С таким-то богатым опытом общения в полтора человека. Ну вот зато теперь получила по полной. Да ладно, чего уж теперь!

– …летом! – слышу я довольный мамин голос и понимаю, что опять слишком глубоко ушла в свои мысли и все прослушала.

Жалобно смотрю на маму. Она показательно тяжело вздыхает и повторяет сказанное для нерадивой дочери:

– Нам с папой в качестве премии дают путевку на море летом. Помнишь тот шикарный отель, с которым мы носились два года назад? Его изначально планировали оставить у нашей фирмы в собственности для отдыха акционеров и руководства.

Я вспоминаю безумно красивые макеты летящих белых зданий в окружении сосен, голубые глаза бассейнов и шикарный вид на море, который предполагался при выходе на просторные балконы-террасы. Смотря на них, буквально чувствуешь лицом морской бриз и соленый запах. Восторженно киваю.

– Так вот, – продолжает мама, – его должны сдать этой весной. А летом мы туда все вместе поедем на целых две недели. Чтобы, как сказал наш гендир, на месте оценить все, что мы тогда напридумывали.

Радостно вскакиваю и бросаюсь обниматься с родителями, поздравляя с такой высокой оценкой их работы. Вот кто на самом деле талантище, а отнюдь не я. Боже мой, как же я люблю море! А побывать в таком отеле – вообще мечта. И самое главное, в таких местах отдыхают люди, которые ценят чужое личное пространство. Там никто не будет навязываться со знакомствами, если ты этого не хочешь. Или смеяться исподтишка над тем, как ты выглядишь. Или хотя бы не будут делать это в твоем присутствии. А уж то, что опять буду отдыхать вместе с родителями, так это еще лучше.

Невольно с содроганием вспоминаю прошлогоднюю свою попытку самостоятельного отдыха. Кстати, и там без моих заклятых подружек не обошлось.

***

Год назад

– Ура! Ура! Меня отпустили! – от Катькиного счастливого визга закладывает уши.

Она размахивает телефоном, на котором только что прочитала какое-то сообщение. Наташка тоже радостно взвизгивает и кидается обниматься, по пути чуть не сбивая меня с ног своим школьным рюкзаком. На нас начинают оглядываться, не понимая причин столь бурного восторга. Дело происходит в школьном скверике. Только что закончился шестой урок, и разновозрастного народа тут еще полно. Но моих подружек никогда не смущали подобные мелочи.

Замечаю Виолу, которая как раз выходит из высоких дверей и направляется к нам. Вот она все отлично понимает, и у нее на лице появляется довольная улыбка.

– Ну что, едешь с нами? – на самом деле, это уже не вопрос, а утверждение.

Катька в ответ радостно кивает несколько раз. После этого взгляды трех пар глаз требовательно устремляются на меня, заставляя неуютно ежиться.

– А ты? – суровым голосом спрашивает Наташа.

Куда только делась та восторженная девочка, которая только что прыгала и хлопала в ладоши. Я тяжело вздыхаю и отрицательно мотаю головой.

– Почему? – в беседу вступает Виола, а это уже тяжелая артиллерия. – Ну сколько можно цепляться за мамину юбку? – тяжелым ядром летит в меня следующий вопрос.

Предупредительный выстрел, блин. Ну вот как им еще объяснить, что я не хочу ехать в спортивный лагерь? Где я и где спорт? Мы же вообще не совместимы. Пытаюсь снова донести эти мысли до одноклассниц. Не-а. Не хотят даже слушать. Начинают выкрикивать наперебой, не давая вставить слово.

– Никто не заставит там тебя убиваться на спортивной площадке! – Катька.

– Я тоже вообще ни разу не спортсменка, – Виола.

Ага-ага. А то, что она уже пять лет бальными танцами занимается – это, конечно, не в счет.

– Ты представляешь, какие там клевые мальчики! – Наташка.

А вот это для меня особенно ценный аргумент. Догадалась, чем завлекать. Я теперь тем более не соглашусь. Наташка тоже понимает, что ляпнула что-то не то и пытается исправить положение:

– Ну Сашенька, ну давай, ну пожалуйста. Ну это же последние школьные каникулы. Когда еще получится отдохнуть вот так всем вместе, – давит она мне на совесть.

И я понимаю, что не смогу отказать. Опять. Ведь они мои единственные подруги, не считая Соньки. Но она все-таки сестра, так что это немного другое. В итоге соглашаюсь, втайне надеясь, что родители меня не отпустят. Надежды не оправдываются. Мама с папой довольно улыбаются, услышав вечером мое невнятное блеяние насчет поездки в лагерь с девчонками и сразу же дают добро.

И вот июль. Солнце. Жара. Мы на месте. И пока это место мне нравится. Территория у лагеря большая. Высокие сосны дают и тень, и совершенно неповторимый запах. Девчонки всю дорогу вспоминали, как классно они отдыхали тут в прошлом году, и теперь я немного представляю, где тут что находится. Кажется, если пойти вон по той дорожке, то можно выйти к песчаному пляжу на берегу речки. Надо будет вечером обязательно туда сходить.

Нам выдают ключи от домика, он как раз рассчитан на четверых. Гоню нехорошие мысли, что именно поэтому на моем присутствии так настаивали, чтобы не подселили кого-нибудь чужого. Про противную прошлогоднюю соседку я тоже уже в курсе. Мы размещаемся достаточно комфортно. В нашем временном жилище собственный санузел и две комнаты. Первая сразу при входе. В ней находится стол, стулья, небольшой холодильник и даже чайник. Все скромное, но чистое и новенькое. Приятно. Вторая комната расположена вагончиком, и там, естественно, спальня. Четыре кровати вдоль стен, тумбочки и шкаф под одежду. Два окна делают помещение светлым и уютным. Яркие голубые занавесочки разбавляют медовый цвет стен. Пахнет деревом и дышится легко.

Подхожу к кровати, которая стоит слева у окна. Мне она приглянулась больше всех. Наташка недовольно вздыхает, но ничего не говорит, хотя и смотрит жалобно. Но я не ведусь. Сама виновата. Вошла первая и слишком долго выбирала, куда примоститься. В итоге, получила место около двери.

Когда вещи почти разобраны, в дверь заглядывает высокая блондинистая девчонка, и мои соседки с радостными возгласами бросаются к ней.

– Анька, ты тоже приехала! Классно! – Катька виснет у гостьи на шее.

– Это с ней мы жили в прошлом году, – поясняет для меня Виола, – Саша-Аня, Аня-Саша, – знакомит она нас.

Видимо, перестав быть соседкой, «приставучая зараза», как называла ее всю дорогу Натка, моментально превратилась в лучшую подругу и классную девчонку. Вот это метаморфозы! Аня равнодушно осматривает меня сверху донизу и не найдя для себя ничего интересного, поворачивается к моим одноклассницам. Вновь расплывается в улыбке и восторженно произносит:

– В двадцать пятый домик опять заселился Андрей! И Мишка тоже приехал! В общем, вся прошлогодняя компания в сборе.

– Аааа! – Наташка хватает Катьку и Аньку за руки и тянет их к выходу. – Пошли быстрее! – она явно уже не здесь, а в том самом двадцать пятом домике, – Виолка, не тормози, а то если придем без тебя, Андрюша нам голову откусит, – кричит она уже из-за двери.

Виола с достоинством следует за шумной компанией, бросая мне на ходу:

– Ну, ты все равно их не знаешь, – и исчезает вслед за подругами.

Конечно, мне обидно. Но ведь я действительно не знаю этих парней. И мне будет некомфортно и неинтересно. Наверное. А у меня есть гораздо более интересное дело – сходить на речку. Там и правда оказалось замечательно. Я прошла вдоль пляжа, где уже вовсю резвились отдыхающие компании и дошла до тихой заводи, которую скрывал изгиб тропинки. Здесь на полянке стоял небольшой столик и пара лавочек. Тут я и просидела до самого ужина, читая прихваченную книжку и дыша свежим речным воздухом. Возможно, я зря так отказывалась от этой поездки, и мои страхи были напрасны? Как же я ошибалась в тот момент.

Вечер прошел тихо. На ужине я была в гордом одиночестве, своих соседок я в столовой не заметила, а больше никто моей компанией не заинтересовался. Сев за дальний столик, я спокойно поела. Хотя бросаемые на меня полные удивления взгляды остальных присутствующих несколько напрягали. В большинстве своем народ был спортивный и симпатичный. На ужин, видимо, было принято приходить при параде, поэтому неудивительно, что мой серый спортивный костюм вызвал недоумение и пренебрежительные ухмылки. Спать легла рано и, как вернулись соседки, не слышала.

А вот следующий день начался с кошмара. Оказалось, что к спорту здесь приступают с самого утра. Зарядка, потом какие-то тренировки. А вечером соревнования. Мои слабые попытки отказаться выходить на утреннюю пробежку, вожатый пресек жестко и бескомпромиссно: «Нельзя бегать – будешь ходить», – было заявлено мне. Пока я брела по указанному маршруту, мимо меня легко и красиво пробегали остальные отдыхающие. Кто-то молча и не замечая, и это был самый хороший вариант. Кто-то презрительно кривя губы и фыркая. А кто-то – отвешивая обидные замечания насчет толстой задницы, которая вообще непонятно как попала в этот лагерь. Знала бы я еще сама ответ на этот вопрос. Хотя он очевиден. Потому что дура, которая не смогла сказать нет, когда это было нужно.

В итоге, в столовую я приползла самая последняя, получила свой втык от обслуживающего персонала и осталась без завтрака. Правда, потом они меня пожалели и стали оставлять мою порцию в небольшой комнатке, рядом с кухней, где ели сами. Вот с ними мне в конце смены действительно было жалко расставаться. Главный повар Михаил Иванович мне даже помог добраться до автовокзала, когда пришла пора уезжать – посадил в машину, которая возила продукты. Замечательные люди. И он, и водитель, который меня прямо до дверей доставил. Почему этим озаботились работники кухни? А потому что мои соседки поехали с теми самыми парнями из двадцать пятого домика, случайно забыв мне сказать, во сколько это будет. «Мы думали, ты знаешь и едешь в другой машине», – как объясняли они потом. Ну да, машин было три. Немудрено запутаться и не уследить за такой незаметной фигурой, как моя. Они так раскаивались, что я им тогда поверила. Снова. Говорю же – дура.

А потом было открытие смены и спортивный номер от каждого домика. Вот тут-то мои одноклассницы по полной пожалели, что променяли Аньку на меня. Она хоть и вредная, но спортивная. А я… Ну, вы поняли. В итоге, был выбран танец. И движения, вроде, не слишком сложные. Виола специально для меня подбирала. И на репетициях хорошо, вроде, смотрелось. По крайней мере, никто не ржал, хотя зрители всегда были.

А вот на выступлении я так разволновалась, что запуталась в собственных ногах, упала и покатилась вниз по склону – там площадка для выступлений на небольшом холме устроена, чтобы всем видно было. Хорошо, что ничего не сломала, только коленку ободрала. А девчонки без меня дотанцевали. Им еще потом приз зрительских симпатий вручили – все подумали, что это специально такая задумка была: «Несовершенству не место рядом с нами». Я получать приз не пошла. Проревела в домике весь вечер. Меня, конечно, утешали. Но потом. На следующий день. В тот вечер им не до меня было. Они победу двадцать пятого домика и свой приз почти до утра отмечали.

После этого случая я наотрез отказалась участвовать хоть в каких-то спортивных мероприятиях. И от меня отстали. Только на утреннюю пробежку ходила. Ибо нашего вожатого Леньку ничем было не пронять. Ну, а потом меня еще и забыли.

«Так что нет. В этом году – только с родителями. Не готова я видимо еще к полной самостоятельности», – подумала я, возвращаясь в день сегодняшний.

ГЛАВА 3

К первому учебному дню последней школьной четверти я готовилась как к последнему и решительному бою. Передумала массу разных вариантов поведения и развития событий от моего полного бойкота всем классом до, наоборот, бесконечных громких насмешек опять же от всех и каждого. Короче, накрутила себя так, что аж начало подташнивать. Мама, увидев с утра мое зеленое лицо, перепугалась и предложила остаться дома. Но я понимала, что это не выход. Я должна идти, и я пойду.

«Осталось всего два месяца», – как мантру шептала я себе, привычно скручивая волосы в пучок на макушке. Мне такая прическа категорически не шла, но сегодня злость на себя давала энергию. Белая блузка, черная юбка – тоже, конечно, меня не красят, но тут уж деваться некуда. Дресс-код в нашем лицее обязателен. Ну, а с другой стороны, меня вообще мало, что способно украсить. Разве что паранджа. Такая, которая вообще все скрывает. Но чего нет, того нет. Так что прихорашиваться бесполезно.

Оглядываю привычно недовольным взглядом свою объемную персону в зеркале на предмет аккуратности, обуваюсь и выхожу за дверь. Резко выдыхаю и начинаю спускаться по лестнице. Ну что, я должна справиться и я справлюсь.

Уже при подходе к школе меня нагоняет Наташка. Пристраивается рядом как ни в чем не бывало и начинает оживленно болтать. О том, каким козлом оказался тот самый Сережка. Что после той прогулки он даже не позвонил, хотя она дала ему свой номер. И вообще, оказывается, у него есть девушка, Леха про это знал и все каникулы изводил сестру насмешками. Я молчу, но Нате от меня никаких слов и не нужно. Ей интересна возможность высказаться. Все как и всегда. В гардеробе она замечает Виолу и Катьку, подбегает к ним и начинает делиться своими переживаниями с гораздо более эмоциональными подругами. Я спокойно раздеваюсь, выслушивая очередное Катькино восклицание, что она де предупреждала, что так и будет. Подхватываю сумку и направляюсь в класс. Ждать эту компанию я не собираюсь. Уже поднимаясь по лестнице, слышу удивленный возглас Виолы: «А чего это нас Сашка не позвала?». Оставляю без комментариев.

В классе стоит привычный шум. Все делятся с соседями подробностями закончившихся каникул. Даже если все каникулы провели вместе и расстались только вчера. Улыбаюсь и совсем успокаиваюсь. Прохожу мимо привычной уже за пять лет первой парты в третьем ряду и направляюсь к ряду у окна. Там всегда есть свободное место на первой парте. Насколько я помню, Колька всегда сидел один. Он и сейчас один. Привычно уткнулся в учебник и не замечает ничего вокруг. Лохматые русые волосы, потому что он их постоянно ерошит, очки с толстыми стеклами, невнятный бежевый свитер. Вот кому на дресс-код абсолютно плевать. И ему это позволено – победитель всех возможных олимпиад и гордость школы. Но мне кажется, он даже и не знает, что есть какие-то правила для школьной одежды. Ему это не интересно, ведь к физике, химии, математике и информатике это не имеет никакого отношения.

Подхожу, ловя удивленные взгляды одноклассников, к нашему гению, ставлю сумку на парту и негромко спрашиваю:

– Можно я здесь сяду?

Каким-то образом мой тихий вопрос слышат все, несмотря на творящийся вокруг бардак, и на класс опускается потрясенная тишина. Вижу, как замирает в дверях Виола, как поворачиваются в мою сторону головы всех, без исключения, присутствующих. Замечаю округлившийся рот и обиженное выражение лица Катьки. И финальный аккорд этой нелепой сцены:

– Ну ни хрена себе! – громкий вопль от главного хулигана класса Ваньки Симонова.

Единственный, кто остается равнодушным ко всеобщему шоку – это сам Колька. Он поднимает на меня слегка затуманенный высокими материями взгляд, молча кивает и погружается обратно в мир электричества. «Теория поля» в его руках ему гораздо интереснее, чем творящееся вокруг. Я достаю тетрадку с учебником по биологии, она сегодня первым уроком, и сажусь, наконец-то позволив себе выдохнуть. Я сделала это. Я смогла.

Понимаю, что это еще не конец. С меня обязательно потребуют объяснений. Но это будет потом. Потому что звенит звонок, и значит у меня есть 40 минут, чтобы быть готовой к следующему раунду. Встречаю удивленный взгляд Арины Семеновны, учительницы биологии, которая как раз зашла в класс. Но она не комментирует произошедшую перестановку, а начинает урок. Я ей за это очень благодарна. Про законы Менделя, которые будут сегодняшней темой, я в курсе. Поэтому спокойно погружаюсь в свои мысли, не забывая делать внимательное лицо. Мне не трудно, а биологичке – приятно.

Думаю про своего соседа. Он, кстати, так и сидит с «Теорией поля». Конечно, про теорию распределения признаков он в курсе. Более того, если Арина Семеновна сейчас его спросит, он совершенно спокойно ответит. Причем абсолютно правильно. Вундеркинд, чего с него возьмешь.

Помню, в начальной школе его сильно обижали. Он был маленький, худенький, в очках и так же все время сидел, уткнувшись в книжку. Ему было не интересно бегать с отнятой у кого-нибудь тетрадкой. Или громко ржать, когда кому-нибудь мазали стул мелом. Он не умел плеваться на два метра и свистеть. В итоге с ним никто не хотел сидеть. Ему придумывали разные гадкие прозвища. Меня тоже дразнили, но я не была тихоней и могла ответить достаточно жестко. Меня не любили, но и не доставали.

Мне было его очень жалко. Я однажды даже огрела того самого Ваньку Симонова учебником по глупой башке, когда он бросил грязную меловую тряпку на голову Кольке. Правда, самому Кольке было на все это по фиг. Поэтому от него быстро отстали, ибо стало не интересно. С ним никто не дружил. Он практически ни с кем не общался. Меня, как мне кажется, он уважал, потому что я тоже разбиралась в математике и информатике. Мы с ним на олимпиады почти всегда вместе ходили. Поэтому я не сомневалась, что мой финт ушами с пересадкой удастся. Так и вышло.

Ну а на перемене начались разборки. Первая подлетела Катька:

– Ты что себе позволяешь?! – голос она даже и не думала понижать, – что это за демонстрация?! – покрасневшее лицо бывшей подруги отлично гармонировало с ее любимой ярко-розовой помадой.

Мне как-то внезапно даже стало смешно. И в то же время стыдно. За себя. Что так долго чего-то боялась. Поэтому я смогла спокойно встать и начать собирать вещи, чтобы пойти в другой кабинет на геометрию. И говорить я уже тоже могла спокойно, несмотря на то что нас явно слушал весь класс.

– Кать, прекрати, пожалуйста, кричать. Почему я так сделала, ты, думаю, отлично понимаешь. И вряд ли тебе понравится, если я сейчас буду посвящать всех в то, что произошло в парке.

Все участницы этих событий явно не ожидали от меня таких слов. И намек они поняли очень хорошо. Видно, совесть где-то еще в них бродила, так как смутились и покраснели все трое. Любопытство одноклассников можно было буквально ощущать кожей. Мне казалось, что даже уши у многих начали вытягиваться в нашу сторону, чтобы ничего не пропустить. Но удовлетворять его я не собиралась. Воспользовавшись растерянностью девчонок, я аккуратно отодвинула с дороги Катерину и быстро пошла к двери. Я знала, что растерянность пройдет быстро и так легко от меня не отстанут. Это же удар по репутации! Страшная толстая Шурка посмела перечить самым крутым девочкам потока. Это скандал. И вряд ли они мне простят подобное.

На переменах ко мне больше никто не подходил. Наташка, Виола и Катька постоянно о чем-то шептались с недовольными лицами. Я не ждала от этих перешептываний ничего хорошего, но пока все было тихо. Что удивляло и еще больше настораживало. И предчувствие меня не обмануло.

Они ждали меня на улице около школы. В этот раз тактика была выбрана другая, и первая ко мне обратилась Виола:

– Саш, пойми нас, пожалуйста. Мы не хотели тебя обидеть, – звучало очень искренне, но у меня к подобному уже был иммунитет.

– Нам просто очень понравились эти парни, – вступила в разговор Наталья, – но мы никак не думали, что ты упадешь.

Вот в то, что они обо мне не думали, охотно верю. Молчу, ожидая продолжения. И оно следует.

– Не обижайся. Ведь мы подруги. Ты нам очень нужна, – а вот и контрольный выстрел от Катьки. Прямо в сердце.

Очень хочется поверить в это. Вот просто изо всех сил. Но память услужливо подсказывает, сколько раз я уже слышала подобное. И сколько раз прощала то, что совсем не следовало прощать. Все надеялась, что уж в этот-то раз все точно изменится. Становится больно и горько. Потому что они не врут. Я им действительно нужна. Только мое понимание дружбы и нужности очень сильно отличается от того, что вкладывают в эти понятия они. По крайней мере в том, что касается меня.

***

… За десять лет до описываемых событий

Первый класс, третья четверть. Только закончились зимние каникулы. Я не успела войти в класс, как меня окружили три девочки. Я, конечно, знаю, как их зовут – Наташа, Катя и Виола. Но разговаривать с ними мне еще не приходилось. Да-да, мы полгода проучились в одном классе, но вот общение не сложилось.

В детском саду я никогда не страдала от одиночества. Воспитательница меня любила, да и подружки у меня были, немного, правда. Всего две. Им было плевать на мою внешность и нескляшность. Да про что, вообще, речь, когда наше знакомство началось с битвы за горшок? Розовый такой, с цветочком беленьким. В итоге он не достался никому, потому что в пылу битвы упал и треснул. Или на него кто-то из нас нечаянно наступил? Ну в общем, он пришел в окончательную негодность, и драться стало не из-за чего. А вот дружба завязалась и продолжалась все четыре года. К сожалению, они пошли в обычные школы, а не в лицей.

В школе же все вышло по-другому. Хотя начиналось похоже. Перед первым сентября мне выписали очки, носить которые я ужасно стеснялась и надевала только на уроке. Как результат – опрокинутый в столовой стакан компота, который я буквально не заметила. На Виолу.

Конечно, я извинилась. И надеялась, что инцидент исчерпан. Но оказалось, что нет. Меня обозвали слепой курицей, и свидетели происшествия стали рассказывать всем, что я нарочно обидела милую, слабую, красивую девочку Виолочку. Из зависти. Или из злобности. А свидетелями были – да-да, Наташа и Катя. В итоге на классном часе учительница долго рассказывала, как надо вести себя в школе, как дружить с одноклассниками и призывала никогда-никогда не поступать так, как Саша Рузанова. После этого все мои попытки подружиться наталкивались либо на откровенный игнор, либо на откровенную грубость. Поэтому попытки очень быстро закончились.

Тем удивительнее была сегодняшняя активность неразлучной троицы. Объяснение, однако, нашлось очень быстро. Перед Новым годом нам впервые выставили оценки за четверть. Я оказалась круглой отличницей. А вот у подруг дела были значительно хуже. Видимо, дома у всех троих были серьезные разговоры с родителями. И девочки решили ситуацию исправлять.

В общем, мне была предложена дружба на возмездной основе. Я даю списывать домашки и контрольные, а они начинают со мной дружить. Мне было настолько одиноко первые полгода, что я не раздумывая согласилась. Тактика оказалась на редкость удачной. Оценки девчонок стали почти такими же, как у меня.

***

… Настоящее время.

Постепенно в мои обязанности вошло и объяснение всего того, что было непонятно. Меня называли интеллектуальной частью нашей команды, а я, дура, гордилась. Мне казалось, что со мной давно дружат из-за того, что я – это я. Но, как показали последние события и мои, наконец-то, здравые размышления, все было совсем не так. В одиннадцатом классе меня можно было назвать полноценным репетитором для членов нашей компании. Только бесплатным. Плюс всем сердцем болеющим и переживающим за результат. И вот последние два месяца до экзаменов. Самые важные и ответственные. А тут я так не вовремя взбрыкнула. Конечно, я им нужна. Только вот с меня хватит!

Именно это я и сообщила своим бывшим подругам. Жалко, что я не догадалась сфотографировать их изумленные лица! Такой твердости они от меня явно не ожидали. Наслушалааась…

Чего только мне про меня не объяснили. И что тварь я неблагодарная. И сколько раз они мне помогали и шли навстречу, и защищали, и стеной стояли между мной и разнообразными обидчиками. И это не смотря на все сложности и моральные страдания. С их стороны.

– Знаешь, сколько насмешек мы наслушались, что у нас такая подруга! – кричит Катька.

Представляю. Недавно в парке видела. Только насмешки не над ними, а надо мной.

– Да мне во двор было стыдно выходить рядом с тобой. Все парни знакомые ржали, – поддакивает Натка.

Ага. Только кто-то смеялся надо мной не менее весело, чем те самые парни.

– Меня даже на разные мероприятия стали меньше приглашать, – обиженно выступает Виола, – ведь знали, что я приведу тебя и весь антураж коту под хвост. Но я все равно тебя звала.

Точно. Раз в месяц примерно. Спасибо, конечно, и за это. Только если бы Виолу приглашали еще чаще, чем сейчас, она бы в школу ходить не успевала. И без того каждый день рассказывает о своих мероприятиях. Так может, это я ей наоборот услугу оказывала? Хоть время свободное иногда появлялось. Для учебы.

Выслушала все молча. Спорить и доказывать ничего не стала. Просто развернулась и пошла домой.

– Саш, – меня догоняет какой-то растерянный Наташкин голос.

Видно, совсем не ожидали такого исхода. Но растерянность проходит быстро. Через минуту слышу уже Катькино шипение:

– Пожалеешь еще. Сама приползешь.

Конечно, весь вечер я переживала. И страдала. И мучилась сомнениями, как лучше поступить. И тряслась, представляя, как меня опять начнут изводить и игнорить. Но решение свое не изменила.

А на следующий день произошло то, что абсолютно вытеснило из моей головы все правильные, но грустные и упаднические мысли.

Утро никаким образом не предвещало знаковых событий. Все было ожидаемо. Колька, как всегда уткнувшийся в книгу. На этот раз в «Принципы и практику программирования на С++». Задравшие нос и не разговаривающие со мной королевы класса. Подколки почуявших мою теперь беззащитность парней. Но пока не злые. Отвечаю жестко. Не до сантиментов сейчас. Покажешь слабость – сожрут. Это я теперь точно знаю. Все-таки не первый класс. Маленько поумнела с тех пор. Надеюсь, по крайней мере.

Но вот открывается дверь, и в класс входит парень. Мне он кажется смутно знакомым, хотя никак не могу вспомнить, откуда. Знакомых мужского пола у меня, кроме одноклассников, по пальцам одной руки можно пересчитать. И такого красавчика среди них точно нет. Высокий, волосы темные, глаза серые, плечи широкие и улыбка обаятельная.

Слышу со своего предыдущего места обитания веселый Катькин голос:

– О, Виталька, привет! Ты какими судьбами тут?

И, наконец, вспоминаю. Он был в том самом спортивном лагере, где я так хорошо отметилась прошлым летом. Он не из того знаменитого двадцать пятого домика, но в компанию ту входил. Близко я с ним не общалась. Сомневаюсь, что он меня вообще узнает.

– Доучиваться у вас буду, – между тем отвечает он и садится рядом с явно довольной Катериной.

Видимо, я пропустила момент приглашения на освобожденное мною место. Может, теперь моя бывшая соседка не будет на меня так сильно злиться? Ведь сидеть с таким парнем всяко приятнее, чем с очкастой заучкой вроде меня? А если он еще и умный, то вообще выигрыш по всем фронтам.

Я слышу, как любопытное шушуканье начинает набирать обороты, но вылиться в какие-то действия не успевает. Вместе со звонком, возвещающим начало урока литературы, в класс входит наша классная Светлана Сергеевна, которая и преподает у нас эту самую литературу. Но прежде, чем начать пытать нас Достоевским, она представляет нам новенького, фамилия которого, оказывается, БОлотов.

Урок тянется долго. С «Преступлением и наказанием» я не очень в ладах. Пытаюсь делать одухотворенный вид и не начать судорожно зевать. Вот он – основной минус первой парты. Наконец пытка великим заканчивается, и я выдыхаю с облегчением. Следующие два урока – это информатика. Для меня она гораздо интереснее, проще и понятнее. Можно расслабиться.

На каждой перемене одноклассники толпятся вокруг новенького. Судя по смеху и довольным возгласам, тот чувствует себя как рыба в воде и явно уже смог наладить контакты с новым окружением. Завидую белой завистью. Мне подобного не дано. Окажись я в такой ситуации – сидела бы красная, как рак и блеяла бы что-то маловразумительное, мечтая о том, чтобы столь сильный интерес поскорее иссяк. А этот товарищ, похоже, наслаждается. Девчонки вовсю строят глазки и кокетничают, а он в ответ многозначительно улыбается. Понятно – очередной бабник. Не интересно.

Наконец, шестой урок подходит к концу. Факультативов сегодня нет, так что можно спокойно отправляться домой. Выхожу из школы, вдыхая полной грудью уличный воздух. Пахнет особенно по-весеннему. Снега осталось совсем чуть-чуть, только под деревьями и в глубокой тени между домами. Но именно он дает вот эту самую острую апрельскую свежесть, которая исчезнет, как только станет совсем тепло.

Медленно бреду по улице, особенно остро осознавая свое одиночество. Десять лет подряд я не ходила из школы одна. Всегда кто-то из девчонок был рядом. Эх! Ну ничего, все равно я все сделала правильно. Мои не шибко веселые мысли неожиданно прерывает громкий окрик:

– Эй, подожди!

Сначала даже не понимаю, что это мне. Недоуменно оглядываюсь и вижу догоняющего меня новенького. Удивленно смотрю на него, дожидаясь объяснений.

– Подожди, – повторяет он, поравнявшись со мной, – ты ведь Саша, правильно?

Осторожно киваю в ответ, не ожидая ничего хорошего от парней вообще и от него в частности.

– Ты ведь в прошлом году отдыхала в «Спортсменнике», правда? – Виталика нисколько не смущает мой настороженный прием.

– Да, – отвечаю старательно равнодушным тоном. Совершенно не знаю, чего ожидать от столь странной настойчивости.

– Я тебя сразу узнал, – он как-то подозрительно радостно смотрит мне в глаза, – ты очень сильно отличалась от своих подруг.

– Ну еще бы, – ехидно кривлю губы, – размера на три, как минимум.

– Причем тут размер, – парень недоуменно пожимает плечами, – ты просто совсем другая. С тобой интересно разговаривать не только на тему фоток в соцсетях и новой низкоуглеводной диеты.

Вот чего-чего, а такого я точно не ожидала. Судорожно пытаюсь вспомнить, когда это я успела с ним вообще поговорить. А, точно, на очередном вечернем костре я случайно оказалась с ним рядом. О чем же мы болтали? Кажется, про то, кто какие детективы любит. Он топил за Дена Брауна, а я за Агату Кристи и Конан Дойля. Ну ничего себе!

– Я так обрадовался, когда сегодня увидел тебя в классе, – он продолжает погружать меня в пучину удивления, – извини, что сразу не подошел. Просто твои, ой, прости, – он смущенно улыбается, – наши одноклассники были очень настойчивы в своем желании познакомиться и разузнать, кого же занесла к ним нелегкая.

– Ээээ…, – слова у меня как-то резко закончились. Не привыкла я такого слышать в свой адрес.

Нерешительно делаю шаг в сторону дома. А вот Виталия ничего не смущает. Он спокойно идет рядом, продолжая беседу.

– Ты сейчас домой? Я тебя провожу.

Разбудите меня кто-нибудь! Хотя нет, не стоит. Можно, я еще посмотрю этот сон? Ведь наяву со мной точно происходить такого не может. Ведь правда же?

ГЛАВА 4

Эти два месяца до выпускного были самые счастливые в моей жизни. У меня все удачно складывалось с учебой. Меня не задевали в классе. И у меня появилась личная жизнь. Впервые мне было так хорошо и интересно с парнем. Я буквально парила над землей. Я не могла поверить, что могу быть нужной такому, как Виталик! Красивому. Умному. Спортивному. Компанейскому. Тому, кто умел улыбаться так, что у меня отнимались ноги.

А когда он меня первый раз поцеловал – это был просто взрыв Вселенной. Звезды в глазах. Бабочки в животе. Пузырьки шампанского в груди. Все, о чем я когда-то читала в любовных романах и над чем насмешливо фыркала, оказалось правдой. Это было настолько бережно и настолько нежно! Буквально до слез. Он вообще относился ко мне удивительно бережно. Даже за руку всегда брал с осторожностью. Никаких тебе грубых обнимашек или, упаси боже, засосов. В общем, я влюбилась. И с каждым днем влюблялась все больше.

Кстати, за то, что в школе у меня все было спокойно, тоже следовало благодарить Вита. Я опять начала заниматься с Катей, Наташей и Виолой. Нет, мы не начали снова дружить. Но с учебой я им активно помогала. Возможно, даже больше и старательнее, чем прежде. Как так вышло? А вот так.

…Это было на следующий день после того, как Виталий первый раз проводил меня домой. Мы снова шли из школы вместе. Разговор зашел о том, почему я больше не общаюсь со своими подругами. Вит очень возмущался их поведением, когда я ему рассказала о случае в парке. А когда узнал, что я просто прекратила с ними общаться, не начала мстить за обиды, рассказывая на каждом углу про их подлость и жестокость, и вообще хоть как-то пытаться испортить им жизнь… Он так мною восхищался! Моей добротой, чистотой души, необычной для нашего циничного и жестокого мира.

– Я думал, что таких как ты, сейчас уже не бывает, – сказал он мне тогда.

А этот полный уважения и теплоты взгляд, который сопровождал эти слова?! Я была просто на седьмом небе! И в этот момент нас неожиданно догнала эта троица.

– Саш, – дрожащим от слез голосом начала Катя, – извини, что мы вас прерываем, но в школе мы не смогли бы поговорить спокойно. Мы понимаем, что вели себя с тобой очень плохо. И просим у тебя за это прощения.

Если бы рядом не было парня, который только что восхищался моей уникальностью и добротой, я бы их послала. Вот честно. Но тут не смогла. Просто остановилась и продолжила слушать.

– Мы знаем, что дружбу вернуть уже невозможно, – серьезно продолжила Виола, – но тем не менее просим тебя нам помочь. Без этого нам будет очень трудно сдать ЕГЭ на те баллы, которые нам нужны.

– Саш, помнишь, я тебе говорила о том, как я мечтаю о поездке в Питер на выходные? – вступила в разговор Наташа, – так вот, родители подарили мне эти деньги. Я готова платить тебе, как репетитору, за занятия с нами.

Тут уж мне стало совсем не по себе.

– Не надо мне ничего платить, – буркнула я, – я продолжу заниматься с вами. Но на этом все. Никаких списанных домашек и подсказок на контрольных.

– Спасибо! Спасибо! Спасибо! – закричали девчонки хором, – ты самая лучшая и добрая! Завтра начнем?

Мне ничего не оставалось, как нехотя кивнуть. Я понимала, что так делать не стоило. Что я пошла против своих принципов. Но восторженный взгляд Виталика и его слова:

– Я в тебе не ошибся! – искупали все.

Последняя четверть пролетела быстро. Завтра уже выпускной. Я возлагала на него большие надежды. Дело в том, что несмотря на все наше желание, общаться часто у нас с Витом не получалось. В школе мы сразу договорились не афишировать наши отношения.

– Зачем нам усмешки и подколки этих слаборазвитых индивидуумов, типа Симонова, – сказал он как раз после того, как я согласилась снова заниматься со своими бывшими подругами.

И я не могла не признать его правоту. И вне школы мы тоже были очень заняты. У меня было репетиторство с девчонками плюс своя подготовка. У него три репетитора плюс спортивные тренировки почти каждый день. Мы были счастливы, если удавалось встретиться хотя бы пару раз в неделю на час или два. Кино или просто прогулка по улице заряжало меня счастьем до следующей подобной встречи. Поэтому понятно, с каким нетерпением я ждала окончания школы, чтобы уже перестать скрываться.

Еще меня огорчало отношение к нашей дружбе моих родственников. Бабушка, посмотрев на фотографию Виталика, поджав губы, сказала: «Не подходит он тебе. Слишком смазливый». Увидев мои слезы обиды, бабуля меня обняла и пояснила: «Ты достойна лучшего. Он эгоист, вот помяни мое слово». Но я ей не верила. Ведь она его совсем не знает. Он самый лучший!

Сонька, та вообще со своей всегдашней прямотой заявляла, что если парень серьезно относится к девушке, то не будет этого скрывать и всегда найдет на нее время. Но что она вообще понимает в серьезных отношениях, если у нее их никогда не было? Она легко знакомилась с парнями, потом ей быстро становилось скучно, и они так же легко расставались, оставаясь друзьями. Вот как у нее так получалось? Так что спец она в этом вопросе так себе.

Родители? Родители мне доверяли и нравоучениями не докучали. Мама только как-то раз грустно произнесла: «Смотри не обожгись, дочка». Но я была уверена, что как только они узнают моего парня ближе, их мнение кардинально поменяется на сугубо положительное.

И вот наконец-то этот день настал. Мама, которая в честь такого дня не пошла на работу, с улыбкой наблюдала за моими метаниями по квартире. Первый раз за многие годы я казалась себе симпатичной. Мы накрутили мои волосы на крупные бигуди, и теперь на моей голове вместо привычной прилизанности красовались очень даже приличные локоны. С такой прической лицо не выглядело таким уж круглым. Легкий макияж сделал глаза ярче и выразительнее. В общем, я узнала о себе много нового. Может, в дальнейшем не стоит так уж пренебрежительно отзываться о макияже и смене укладки?

Но больше всего я была в восторге от него! Мне первый раз сшили платье на заказ. Целиком и полностью по моему выбору и фигуре. Оно было прекрасным. Нежно-розовым и таким приятным на ощупь! Когда я примерила его в готовом виде первый раз, я не поверила своим глазам. Даже мои нестандартные параметры не выглядели такими уж нестандартными. Это было так необычно – смотреть на себя в зеркало и нравиться себе. А уж сегодня в полном образе я вообще не узнавала эту сияющую от счастья девушку, смотревшую на меня с той стороны стекла.

Папа, заехавший за нами, восхищенно хлопнул в ладоши, когда мы с мамой вышли из подъезда. Он сделал несколько фотографий, говоря, что будет хвастаться перед всеми своей красавицей-дочкой. Было очень приятно!

И вот школа, толпа красивых девушек и элегантных молодых людей окружает меня, и я опять же впервые чувствую себя среди всех этих людей комфортно. И что удивительно – они отвечают на мою улыбку тем же. А Ванька Симонов вообще поразил меня до глубины души, когда смущенно (!) пробормотал о том, какая я сегодня красивая. С ума сойти – Симонов и смущается?! Никогда бы не поверила, если бы не видела своими глазами.

Но все это стало совершенно неважным, когда я увидела Виталика. Черный элегантный костюм. Белоснежная рубашка. Каким-то хитрым узлом завязанный галстук. Я не могла отвести от него глаз. Он же помахал мне издали, сверкнув своей неповторимой улыбкой. Рядом с ним стояли симпатичные мужчина и женщина, видимо его родители. И я с пониманием отнеслась к невозможности сразу же подойти и пообщаться.

– Ого! – знакомый голос заставил меня повернуться и встретиться глазами с Лешкой и Наташкой. Брат и сестра, по-видимому, только что вошли и тоже оценивали обстановку. – Да ты, оказывается, можешь быть хорошенькой, – в устах Алексея это был огромнейший комплимент.

Наталья же, оглядев меня с каким-то странным выражением, молча потянула брата в сторону от меня. Но даже это не могло сегодня испортить моего настроения. Да и некогда было предаваться размышлениям о поведении бывшей подруги. К нам подошла наша классная руководительница Светлана Сергеевна и позвала за собой. Медалистов вызовут на сцену первыми, и выходить мы будем из-за кулис, сопровождаемые первоклассниками.

Я ожидала, что мы сразу пойдем в комнату ожидания к остальным ребятам, но классная неожиданно направилась к выходу из зала, кивком приглашая меня следовать за ней. Недоумевая, я пошагала следом. Свернув в ближайший свободный кабинет, женщина прикрыла дверь и повернулась ко мне.

– Саш, я долго думала, стоит ли вообще заводить этот разговор, – видно было, что Светлана Сергеевна волнуется, – но решила все-таки, что нужно это сделать.

Я молча ожидала продолжения, хотя и была заинтригована.

– Сашенька, – преподавательница первый раз обратилась ко мне подобным образом, – ты очень умненькая, добрая и славная девочка. Даже иногда слишком добрая и слишком славная. Думаешь, я не знаю, что и высокие баллы по ЕГЭ, и серебряные медали Виолы, Кати и Наташи во многом твоя заслуга? – классная с досадой закусила губу. – Однако, есть люди, которые не заслуживают, чтобы на них тратили доброе отношение.

Если бы я тогда знала, как она окажется права! Но… Я не знала.

Мне почему-то стало нестерпимо стыдно. Одно дело, когда ты делаешь глупость и знаешь об этом, но про это никто не догадывается. А другое – когда тебе об этом открыто говорят. Мои щеки сейчас, наверное, можно использовать в качестве подсветки на дискотеке. Может предложить, чтобы школа сэкономила на электричестве? Господи, какая же дурь иногда лезет в голову.

– Вот если и краснеть кому сейчас, так точно не тебе, – с досадой продолжила учительница, – к чему я вообще завела этот разговор? Будь осторожна, девочка. Твоей неуверенностью в себе всегда будут пытаться воспользоваться вот такие ушлые псевдоподруги. Хотя, видит бог, у тебя есть абсолютно все, чтобы уважать и ценить себя.

– Спасибо, Светлана Сергеевна, – с одной стороны, мне были очень приятны ее слова. А с другой – стыд никуда не делся, – я запомню Ваши рекомендации и постараюсь им следовать.

– Ну вот и умница, – женщина по-доброму улыбнулась, – а теперь пойдем. Тебя ждет момент заслуженного триумфа.

«Все-таки преподавание литературы накладывает отпечаток. Высокий штиль и все такое», – подумала с улыбкой я, направляясь вслед за классной вновь в сторону актового зала.

И вот дипломы вручены. Торжественные речи произнесены. Вкусные блюда за банкетными столами съедены. Пришло время неформальной части. Все выпускники выдохнули с облегчением и потянулись в уже освобожденный актовый зал. Родители и преподаватели остались праздновать за столами.

Тяжелые биты музыки и яркое мелькание подсветки на миг оглушили меня. Быстрые танцы я танцевать не умела и потому не любила, но с нетерпением ждала медленного. За праздничным столом мы с Виталиком оказались далеко друг от друга. Ему досталось место между Наташкой и Виолой. Но сейчас я надеялась наверстать все. И вот звучит первая медленная мелодия. Я с надеждой оглядываюсь по сторонам, но почему-то не вижу своего парня. Похоже, его вообще нет в зале. Это очень странно. Ведь я была уверена, что видела его не так давно.

Зато ко мне подходит балбес Симонов. И приглашает на танец. Обалдеть! Конечно, я пытаюсь неловко отказаться. Ведь Виталик подойдет с минуты на минуту, и я не хочу, чтобы он видел мой танец с кем-то другим. Поэтому продолжаю оглядываться.

– Если ты ищешь Болотова, – вдруг зло говорит Ванька, – то зря.

Не хочу, но спрашиваю:

– Почему?

– Потому что у него другой интерес. И это не ты, – слова одноклассника заставляют меня похолодеть, но я нахожу в себе силы отрицательно мотнуть головой.

– Нет, этого не может быть.

– Не веришь? – грустно усмехается Иван, – тогда идем.

Он хватает меня за руку и тянет за собой к выходу. Я так растеряна, что покорно иду за ним. Симонов шагает широко, мне приходится почти бежать. К счастью, прежде чем я успеваю запыхаться, парень резко останавливается у какого-то кабинета и осторожно тянет на себя дверь. Отодвигается, давая мне возможность заглянуть в образовавшуюся щель. Однако, прежде чем я успеваю это сделать, до меня доносится голос, который я узнаю из тысячи:

– Ну теперь-то мы наконец можем прекратить скрываться, – говорит Виталик.

И в этот момент я вижу все. Они с Виолой очень хорошо смотрятся вместе. Высокий темноволосый он и хрупкая светловолосая она. Они стоят очень близко друг к другу, и руки парня лежат на девичьей талии. Мне становится трудно дышать. И предшествующая пробежка здесь совсем не причем.