Читать онлайн Возгласы прошлых лет. Часть первая бесплатно

Пролог

Тучи сгущались. Облака окрасились чернью, ветер завывал за окном, а в дали сверкали яркие, кривые как ветви деревьев молнии. Этим вечером в постоялом двору было необычно мало людей. Ярмарка завершилась двумя днями ранее. В город выехали почти все купцы и менестрели, а заведение у Лунной реки опустело. Это место было самым скромным, среди всех постоялых дворов около А̀рсмерда. Располагались они на главных дорогах и были пристанищем для всех дворян, не успевших заехать в город до закрытия ворот. Теперь заезжали и оставались тут только знатные путешественники со своими слугами и стражей, гонцы и посланники. Не было ни пьяного хохота, ни музыки и танцев, ни звуков бьющихся кружек об стол, ни пролитого алкоголя и перегара, перемешанного с запахом пота в воздухе. Все это сменилось звуками грома и свежестью надвигающейся тучи.

– Как будто бы это тот самый день…, – тихо проговорил с удивлением Виѐль, нервно постукивая кружкой о стол и проглядывая сгущающиеся тучи за окном. Знаки, которые выдавала погода будто предзнаменовывали предстоящую встречу, которая уже близилась неделю. Виель родной брат Рыцаря пик – О̀тера Вилѐйна. Бледнолицый, широкоплечий и высокий, но при этом тощий и не жилистый. Выглядел он достаточно хорошо для рыцаря. Круглолицый, кареглазый, вечно с нахмуренными бровями и светло-русыми кудрями. Придворные дамы нередко называли его красавцем, поглядывая на злобный вид братца, который то и дело корчил губы, словно недружелюбный пёс. Для истинного образа ему не хватало стекающих слюней по подбородку, но Отер делал так специально. Это была его особенная реакция на горящие взгляды девиц. Он считал такой жест отпугивающим, но не догадывался, что выглядел как идиот.

Виель уже неделю ожидал встречи с неизвестным ему человеком. В этих краях сиры подобным не занимались. Для доставки писем существовали посыльные и голуби, но даже такие способы казались ненадежными. Ведь все, что произошло неделей ранее – заставляло Виеля содрогаться.

– Передай его… Слышишь! Передай конверт. – он тяжело выдыхал, – Прошу тебя… Малец… – жалостливо вымаливал гонец.

Уже неделю голос гонца донимал разум Виеля и это его беспокоило. До этого Виель не ощущал подобного. Страх, сомнения и тревога – были ему неведомы. До этого Виель был беспрестанно счастлив. Помолвка с красавицей Эвѝрой Э̀нарт, дочери графа Но̀рмуна Энарта Лѝртедского, закончилась месяцем ранее, а в её утробе уже зарождался новый Вилейн. Такую радостную весть семнадцатилетний Виель отмечал еженедельной охотой вместе с Арсмердскими рыцарями. И всё бы продолжилось, но чертов конверт в окровавленных ладонях гонца напомнил Виелю о чести и долге. Его слово, отданное гонцу было решительным и теперь он сидел здесь, а конверт крепко держался за пояском в ожидании. И об этом решении знал только он и второй капитан замковой гвардии – Бра̀фи Та̀ллард. Виель даже не уведомил своего графа-отца, не поставил в известность брата, не сказал о случившемся жене. Он посчитал, что эта тайна пока принадлежит ему и был бы прав в глазах отца.

– Вы должны быть честны не только перед другими, но и прежде перед самими собой! – всегда поговаривал граф Вилейн своим сыновьям. Строгий, угрюмый и седой, преклонных лет старик, кажется ненавидел все плохие качества, что присутствовали в этом мире, поэтому заранее выбивал их из сыновей розгами, учебой и упорными тренировками. К воспитанию граф подходил основательно, в сыновьях он хотел видеть настоящих воинов. И это определенно дало свои плоды. Братья выросли благородными, честными рыцарями. Виелем он точно мог гордиться, как и старшим сыном Отером, но точно никогда бы этого не показал.

Нередко Виель вспоминал прошлое, пытаясь найти там ответы на существующие реалии. То и дело он думал о правильности своих поступков, выверяя каждый свой шаг в прошлом и будущем. Нервные постукивания молодого рыцаря сменились звонкими и глубокими раскатами грома. Ливень полил крупными каплями, звонко стучащими по окну, у которого сидел Виель и смотрел во двор в ожидании хоть какого-нибудь очертания. Теперь постукивания пустой кружкой попадали в такт с бьющимися каплями.

– Может принести ещё кувшин с элем, сир? – к столу подошёл Брафи и наклонился над Виелем, потревожив вдумчивый взгляд. Тёмно-зеленый плащ полусолнце с трудом скрывал широкое, мускулистое тело Талларда, за которым проглядывалась серая рубаха. Он выглядел как здоровенный медведь с грозным и невозмутимым взглядом.

– Несомненно… Я бы выпил ещё. – нервно ответил Виель, почесывая свою задумчивую бородку. Он хмурил густые русые брови явно от недовольства и судорожно поправлял длинные кудри, доходившие ему до плеч. Тонкие губы Виеля подергивались от страха, а лицо слегка тревожилось от нервно двигающейся, нижней челюсти. Брафи отклонился и отошел к стойке, за которой стоял лысый, усатый хозяин, разговаривавший с каким-то заезжим. Он стукнул лавером по столу и громко окликнул того.

– Эй, Лысый ус! Подавай ещё кувшин. – грубоватый и ворчливый голос Брафи смог пробудить многих, только если бы за окном не бушевала погода.

Ухмыляясь, Лысый ус подал сосуд свежего эля, только что налитого из бочки и жадно вцепился в монету.

– Надеюсь вы тут ещё надолго, светлейшие. – пухлые щеки хозяина окрасились от радости. Неудивительно, ведь светлейшие целую неделю отсыпали ему монет за еду, выпивку и прочие услуги. Глаза его блестели, как и тонкая кожа на черепе.

Брафи поставил кувшин эля на стол и сам присел напротив сира Виеля, который продолжал постукивать пустой кружкой.

– Сир, вижу вы тревожитесь. Позвольте мне покончить с вашей тревогой и наполнить вам кружку.

Виель, как и прежде, поглядывая в окно, на миг замер, и Брафи налил эля до краёв.

– Кто-то ведёт коня к конюшне. Видимо, очередной гонец. – тихо пробормотал Виель. Тяжело сглатывая слюну, он с трудом проглядывал темные очертания человека ведущего лошадь за уздцы. Теперь вместо кружки стучало его сердце в такт с бьющимися каплями дождя. Страх переполнил его, а мурашки пробежали от пяток к спине. Впервые его окутывал настолько сильный страх.

– Вам не о чем переживать, сир. Мы всегда рядом и внимательно следим за каждым. – внушал своей уверенностью Брафи. Даже сейчас он мог поколоть дюжину воинов в одиночку. Виель ни разу не сомневался в нём и в своей безопасности был уверен. Он и сам умело фехтовал, как и должно быть подано знатному рыцарю, но Виель переживал не об этом. Хотя страх, что окутывал его, был колким и неизведанным, боялся Виель лишь слухов, что ходили очень давно и оставались в памяти как страшные истории. Такие истории, не более чем легенды, травили многие молодые юноши и девицы знатного общества.

Виель в них никогда не верил и считал, что истинный рыцарь не станет забивать свою голову предрассудками. Но всё изменилось после встречи с гонцом. Конверт уже был в руках Виеля запечатанный червленым соколом на красном воске. А гонец вымолил снова:

– Постоялый двор у Лунной реки… Как будешь там…, – гонец захаркал кровью и окрасил зелень под ногами Виеля, – Держи её на виду. – он в последний раз оглядел Виеля и протянул дрожащей рукой резную фигурку белой птицы, которая являлась печатью.

Виель дрожал подобно гонцу, когда срывал печать с конверта. Увиденное слишком потрясло его, поэтому он должен был убедиться в праведности содержимого. Ему следовало знать, что перед ним лежит не гонец разбойной банды, лжец или плут, а человек.

В этот раз Виель все прекрасно понимал. Погода будто подсказывала ему, что это тот самый момент. Он чувствовал, что встреча близится, поэтому достал из кармана резную фигурку и поставил её на стол у кружи. Казалось, что это был белый голубь. Прежде ему не давалось видеть подобные печати. Птиц, если и вырезали по дереву, то только в виде священного символа великого стража с четырьмя птичьими ликами.

Виель залпом осушил кружку только что налитого эля. Сознание его мигом притупилось, как и бушующий страх внутри стал отлегать.

– Будет весело, если это опять не тот посыльный. – хохмой разбавил напряжение Брафи, продолжая стоять рядом со своим сиром и наблюдать.

Виеля это напрягало, как и напрягал томно курящий трубку постоялец в мехах, сидевший за последним столом рядом с входной дверью. Поверх его головы был накинут капюшон, из под которого раз за разом выдувались кучные клубы дыма. Они смешивались с дымком от свечей, которых в заведении было полно. Свет от них ярко освещал дубовые столы, скамьи, стойку хозяина с обширными бочонками, из которых он наполнял кувшины; дверь на кухню, где уже никто не готовил, северную дверь и винтовую лестницу на второй этаж. Номеров в этом постоялом двору было немного, как и людей в этот день, но все же… кто-то уже там похрапывал.

– Присядь напротив, Таллард. – недовольно приказал ему Виель и тот лишь молча присел.

– Мы уже ожидаем неделю, сир. Вас скоро хватятся или уже хватились. Может оставить послание у Лысого уса? – с угрюмым выражением лица тихо проговорил Таллард. По нему было видно, что радоваться он не собирался.

Приспустив капюшон, Виель потянулся за кувшином и глубоко вздыхая вымолвил:

– Будем ждать ещё неделю! – в его словах слышалось раздражение, – Я обещал и своё слово сдержу. – твердо добавил он.

– Что ж… Не зря говорят, что на полпути грешно сворачивать.

Брафи словно огорчился, но только не Виель. Наливая эль, он заметил, как очертание человека подходит к дверям и кажется, его уже проверяла стража.

Дверь напротив стойки отворилась, и помещение охватил сильный холодный ветер. Внутрь вошёл мужчина в капюшоне, из под которого проглядывалась тёмная, густая борода. Ростом он был высок, но не слишком. На просьбы хозяина за человеком притворили дверь. С тёмно-синего, промокшего плаща стекали капли, а сапоги хлюпнули от воды. Виель внимательно осматривал его, пытаясь обратить на себя внимание. Мужчина, хлюпая кожаными сапогами, подошёл к стойке.

– Давно я тебя тут не видел. – негромко и недовольно сказал хозяин, всматриваясь под капюшон.

– Ехал в город обгоняя тучу, но не поспел за ней. – странник ответил твердо. Теперь они заболтали тише, а после раздался звон скинувшихся монет на стойку. Поблагодарив хозяина странник медленно отправился к лестнице на второй этаж.

– Вряд ли это наш хлюпец. Он даже не осмотрел всех сидящих тут. – Брафи вздохнул и огорченно свесил голову.

Виель принял огорчение Брафи за собственный провал. Неделя уже подходила к концу, а нужный посыльный до сих пор не появлялся. Но он ещё чувствовал, что все это было не спроста. Виель не отводил глаз со странника и пристально рассматривал его с ног до головы. Мужчина уже был у лестницы, но показалось, что из кармана он достал некий предмет и начал перекатывать его между пальцев. Виель разглядел похожую птичью фигурку, что стояла на столе, но только красную.

– Когда будешь ждать его… держи её на виду… Он заметит знак и подаст такой же… Передай конверт малец… прошу тебя. – взбудоражено и тревожно выдал свои последние слова умирающий гонец в мысленной картине Виеля.

Вставая, он тихо пробормотал:

– Это он.

– Вы уверены, сир? – встревожено спросил Брафи.

– Несомненно… И кажется, нам пора вздремнуть. – тихо, но словно приказывая, ответил Виель.

Вдвоём они пошагали за странником, который уже поднялся наверх по лестнице. Ступая за ним, в конце широкого коридора Виель и Брафи заметили отворяющиеся двери комнаты, куда вошло темное очертание мужчины. В полной темноте они последовали к двери, в которую негромко постучал Таллард, но она не была закрыта. Он толкнул её и она распахнулась. В комнате мужчина зажигал лампу.

– Затворите дверь. – недовольный, звонкий голос наполнил комнату.

Странник обернулся:

– Ты не гонец. Откуда у тебя эта печать? – странник уставился на руку Виеля, в которой он держал белую печать в виде птичьей фигурки. Брафи затворил дверь и теперь комната сверкала в лучах света. У стены стоял небольшой стол со стулом, на который уселся странник, запрокинув скрещенные босые ноги, видимо погреть у лампы. Аромат горящего воска смешался со смрадной лошадиной вонью, вперемешку с дождевой свежестью. Странник достал трубку, набитую сухим табаком, подпалил свечой и сделал несколько коротких затяжек. Видимо, перед ними стоял богач. Арлинтѐрскую дурь могли позволить себе не многие люди.

– Ну же, отвечай. – устало проговорил странник. Густой дым повалил перед лицом загадочного мужчины. Виель молчал и вспоминал голос странника, показавшийся ему очень знакомым.

Брафи нахмурился и встал перед Виелем.

– Какая еще к черту печать? – снимая капюшон он поглядел на странника с презрением. – Перед тобой стоит сир Виѐль Вилѐйн… – Брафи высказал заплетаясь, словно был пьян. Впрочем, его завитые усы над опухшими щеками выдавали в нем пропитого человека.

– Почему вместо сира говорит его пёс? – странник томно оборвал фразой. Щеки Брафи в миг забурели от злости. Кинжал в руке блеснул от света сверкающих молний и сталь свистнула под раскат грома. Таллард воткнул клинок в стол у пяток курящего трубку самозванца и злостно на него посмотрел.

– Я отрежу тебе язык, самодур. – возмущенно воскликнул он.

Брафи никогда не отличался умом. Виель придержал его рукой и спустив капюшон заговорил:

– Я сир Виель Вилейн. Гонец был найден нами полумертвым. – сказал он сурово.

Странник даже не шелохнулся, продолжая загадочно пускать дым под капюшоном, невозмутимо поглядывая на Виеля.

– Печать в вашей руке. Протяните мне её, сир Виель.

Брафи злостно вынул кинжал из дерева и крепко зажал в руке, не переставая спускать глаз со странника, который теперь убрал ноги со стола и взял протянутую Виелем печать. Руки его немного дрожали, а взгляд не отрывался от странника. Виель, будто уже видел этот темно-синий плащ, эту трубку и помнил голос где-то в отголосках разума.

– Удивительно… Именно ей было запечатано письмо, что принес голубь. – загадочная фигура в синем плаще, внимательно рассматривала печать.

Не снимая капюшон, странник продолжал наполнять комнату едким, но при этом приятным ароматом табачного дыма. Ливень всё не стихал. Тучи опустили на землю мрак. Ветер завывал сильнее прежнего. Гром продолжал предупреждать, а напряжение между тремя мужчинами росло с каждым ударом молнии.

– Что же стало с гонцом, сир Виель? – странник вопросил.

– Сидите тут, нахально курите дорогую траву и не внушаете доверия. Сначала, поведайте же нам кто вы! – двадцатисемилетний, нахмуренный Брафи пошевелил темными густыми усами и грубо выкрикнул.

– Просто гонец. И я жду от вас конверт. – странник бросил взгляд на Виеля исподлобья. – Конверт же у вас? – он говорил очень спокойно.

Виель снял капюшон и потянулся в карман, чтобы достать тот самый конверт.

– Кажется, это предназначалось вам. – Виель протянул его страннику и тяжесть ответственности будто спала камнем с его робкой души, – Гонец оставил мне печать, чтобы подтвердить его слова. Мы встретили его в лесу у Высокого камня, когда выслеживали оленя. Охоту прервал выезжающий сквозь опушку всадник. Белая кобыла была вся в крови и встала на дыбы при виде нас. – нервно проговорил Виель.

– Его спина была вся в стрелах! – с удивлением вставил свою лепту Брафи. – Что там за вести, из-за которых гонца обстреляли словно мишень? – но теперь возмутился со злостью и замешательством.

– Значит его нагнали… – странник глубоко затянулся и взял в руки конверт, никак не обращая внимания.

– Вы думаете, что сможете отмолчаться?! – Брафи подступил ближе, а за его раздраженностью послышался громкий раскат грома.

– Успокойся, Таллард. Конверт передан, как и просил гонец. – Виель снова придержал рукой беспокойного, но и сам дрожал, как свинья перед убоем.

– Восковая печать на бумаге была уже сломана, когда он отдавал вам конверт? – задумчиво вопросил странник. Усталость и равнодушие ко всему вокруг звучало в его звонком голосе.

Молния ударила в дерево за окном и словно оглушила всех.

– Разве гонец гильдии мог себе позволить заглянуть внутрь? Вряд ли. Лишь отчаянный дурак мог такое сделать, но в гильдиях такие не служили. Хотя, раз за ним гнались и возможно почти догнали, содержимое конверта было очень важным. – проговорил он себе под нос. Чем глубже думал странник, тем больше странностей витало в воздухе. Конверт уже был в его руке, ему оставалось лишь открыть и прочесть. Он задумчиво посмотрел в окно на одно из деревьев в миг, когда сверкнула молния. Дерево, на которое смотрела курящая борода в капюшоне, загорелось. Огонь вспыхнул и охватил крону. Под громкий раскат грома странник достал из окровавленного конверта письмо и обрывок какого-то старого пергамента, свернутого пополам.

– Полумертвый взял с меня обещание передать его посланнику в постоялом дворе на Лунной реке. – голос Виеля немного дрожал. – Честно признаться, держа меня за руку, гонец умолял передать его вам. И я сдержал его обещание, но, к сожалению, мне пришлось распечатать конверт и прочесть письмо. Иначе, я бы не поверил его словам. – тихо осуждал он себя.

Странник отложил трубку и спустил капюшон, но голос Виеля он уже не слышал. Его мысли смутились от прочитанного и он как будто бы замер. Темнобородый, длинноволосый, сухой мужчина, годов так за тридцать все пялился в текст письма. Последнее, что он прочёл заставило его глаза бегать:

«…Магистр, гильдия и вы в опасности. Надеюсь конверт поступит раньше, чем вы её почувствуете. Отправляю его личным гонцом Когтем.

Фист Фейр, 23.03.106 от Р.Э.»

Краем своих серых глаз он все ещё видел пылающую крону дерева, но теперь мысли раздумья сменились резким чувством страха. Он быстро осмотрел свернутую пополам бумагу. Его скулы задрожали, а сухие губы медленно приоткрыли рот. Кажется странник ощущал некую опасность, а прочитанное укрепило это чувство. Что-то назревало. К нему вернулось осознание и он вскочил к окну. Брафи был на чеку и немного дернулся, но вряд ли бы поспевал за ловкостью загадочного мужчины. Ливень шёл такой, что любой пожар потушил бы за секунды. Но дерево все сильнее разгоралось алым пламенем, а языки необычно изгибались. Странник ловко обмотал ноги тканью и сунул их в сапоги. Он распахнул окно и чего-то ожидал смотря на пылающее дерево. Кажется он был к чему-то готов.

– Что за фокусы? – с тупой мордой Брафи подошёл к страннику и посмотрел в окно.

Кажется, теперь все трое рассматривали алые языки пламени. Странник беглым взглядом оглядывал все вокруг. Он смотрел в даль и пытался что-то заметить. Брафи ворчливо мычал за его спиной, но тоже всматривался. А Виель замер после слов странника и все разглядывал горящее дерево. В голове ему послышались душераздирающие крики и мольбы людей, а в мыслях он увидел некую картину. Окутанное пламенем дерево открыло для Виеля забытые воспоминания, которые до этого дня он и не помнил, а прочитанное письмо стало истиной правдой. До этого момента он сомневался и в письме, и во всем остальном. Но дерево, окутанное пламенем стало для него символом. Символом пережитого прошлого и возможно, пугающего будущего. Руки его задрожали, а пот выступил по спине. В мысленной картине Виель увидел нечто странное. Он стоял и смотрел на пылающую деревню, за которой виднелись могучие горы. Людей тогда было много и они ужасающе завывали.

– Да что же ты там видишь, поганый черт? Не пугай меня. – усы Брафи снова возмущенно зашевелились.

Молнии продолжали сверкать на горизонте, гром не переставал греметь, а ветер задул в комнату ещё более холодный воздух. Лампа и свечи потухли, и странник, будучи прекрасно подмечающим все мелкие детали, увидел в отражении открытой правой дверцы окна огонек. Но это был не огонек от горящего дерева. Он высунулся в окно, голову резко окотило дождём и он увидел, что в одной из комнат у распахнутого окна горит лампа.

– Что ты делаешь? – ничего не понимая, Брафи продолжал бросать слова на воздух.

Странник сунулся обратно в комнату. Склонив голову, он оперся обеими руками об окно. Мысли в его голове заполонялись сомнениями. Он мог ошибаться на счёт обычной лампы излучающей свет. Кто-то мог также болтать при свете, только в другой комнате. Сомнения в миг испарились, когда огонек в отражении стал мигать.

– Это сигнал! – странник прошептал попятившись, – Сигнал! – но теперь он заорал.

– Нам нужно убираться отсюда!

Впопыхах он стал собирать свои вещи. Теперь даже до Брафи дошло, что что-то происходит, ведь он тоже видел этот мерцающий огонек в отражении окна. Всё это время Виель стоял замерший на одном месте и всматривался в горящее дерево. Его не покидало ощущение страха, а крики в его голове завывали ещё громче. Мысли были охвачены пламенем. В его воспоминаниях, которые он теперь видел, все сгорало дотла. Будто ещё ребенка, за плечи его удерживал мужчина и не давал вырваться.

– Отец? – тихо промолвил он.

Теперь Виель трясся, ощущая на плечах грубые руки и стал осознавать реальность вокруг:

– Эй Вилейн! Очнись же! Нам нужно убираться. Бегите за мной до конюшни и не отставайте. – теперь странник орал ещё громче и был беспокоен.

Он вышел в коридор и стал поочерёдно стучать в каждую дверь, при этом завывая:

– Просыпайтесь! Вставайте! Пожар! Огонь уже близко!

Недоуменные морды высунулись из дверей. Кто-то тоже выбежал за странником, а кто-то громогласно отвечал:

– Какой мудень тут стучит и орёт?!

– Проваливай отсюда больной.

– Какой ещё пожар?!

Странник желал помочь всем и каждому, это было его предназначение. Это было его долгом и всей жизнью. Виель Вилейн и его гвардеец Брафи Таллард показались в коридоре. Уже очнувшийся он следовал указаниям сероглазого бородача и рванул к лестнице. Усатый еле поспевал за Виелем. Вдвоём они повторяли за странником:

– Пожар! Пожар!

Но странник не только спасался сам и желал помочь другим, прежде всего он хотел поймать того, кто сигналил лампой. Из последней двери вывалилась темная фигура в капюшоне и рванула к лестнице. Страннику оставалось несколько шагов, чтобы догнать и схватить человека, но подлец понял, что его преследуют. Остановившись он развернулся, а странник в темноте не разглядел и пропустил удар между ног. Сигнальщик скрылся на лестнице. Скрутившись, странник присел на колено, но тут же встал и был подхвачен Виелем и Таллардом. В этот момент раздался резкий звук удара. Молния сверкнула где-то рядом с постоялым двором. Трое, вместе с ошарашенными людьми повалились вниз на первый этаж. Странник заорал:

– Закрывайте уши!

Возмущенный хозяин встречал бегущих людей и хотел понять где начался пожар, но видел лишь суматоху. Тем временем сигнальщик распахнул двери и выбежал во двор. Стражники не смогли бы его задержать, так как сгорбились и схватились за голову. Люди выбегали не так быстро, но некоторые уже оказались во дворе и бежали к конюшне.

Странник, промчался к распахнутым дверям, как вдруг его остановил яркий белый свет. Он буквально на секунду ослепил его, как и всех тех кто выбегал перед ним и после него. За светом раздался громкий и пронзительный удар, который мог бы оглушить многих. Кривая молния заискрилась прямо над двором, оставив после себя след из огня. Затем раздалось еще несколько ударов, но уже по крыше постоялого двора. Теперь с небывалой частотой молнии били в крышу и в землю рядом, ослепляя и оглушая уже выбегавший люд.

Пламя мигом охватило землю и бревенчатое заведение. Яркий белый свет воцарился над местностью сменяя ночной мрак. Прикрывая уши, странник смотрел на человека в которого угодила молния. Он упал на бок замертво и запылал. Глаза его лопнули, а из глазниц и рта полились языки пламени. Этот огонь горел ярче обычного и будто разгорался изнутри. Кожа его мигом расплавилась и растеклась подобно крови. К звукам ударяющихся молний присоединились звуки сгорающих в огне людей. Даже уже в мертвые и бездыханные трупы, молнии были по несколько раз, а горящая плоть разлеталась в разные стороны. Это было ужасное зрелище, но странника это не смутило.

В суматохе он упустил из виду удиравшего сигнальщика. Рискуя, он, что есть мочи, рванул к конюшне. Визг лошадей звучал среди лая собак, ударов молний и раскатов грома, а значит ещё был шанс догнать сигнальщика. Странник, перепрыгивая горящие трупы и стены огня, оказался у конюшни. Среди забившихся в стойлах от страха скакунов, странник отыскал свою лошадь и ловко взобрался на неё. Молнии сверкали сплошь и рядом поджигая весь постоялый двор, а мрака как будто и не было. Страннику видимо повезло не попасть ни под один удар. Видимость от света мерцающих молний была отличной, поэтому выехав со двора на дорогу, он разглядел троих скачущих в разные направления всадников. Все-таки кто-то успел спастись. Единственный среди них был в капюшоне. Он свернул по дороге налево и его конь галопом понесся. Молнии продолжали бить и поднимать клочья земли, тут же их поджигая. Но ни одна молния не попала в лошадь странника. Она была не из пугливых и оказалась слишком быстрой. Молнии прекрасно освещали путь и уже через мгновение он настиг сигнальщика. Сероглазый бородач оказался на довольно близком расстоянии и выхватил из под плаща небольшой арбалет. Странник определённо был мастером своего дела и с любым оружием он обращался великолепно. На скаку ему удалось навестись, направляя грубой рукой арбалет под стеной дождя.Лошадь его поравнялась со скакуном сигнальщика и теперь дальности ему было достаточно, чтобы пустить болт.

С еле слышимым визгом лошадь на скаку повело в бок. Голова её расслабленно дернулась вниз, а передние ноги разом подкосились, наклоняя туловище вправо. Расплескивая капли воды и грязь, лошадь грохнулась на бок в грязную лужу, при этом придавив сигнальщика под собой. Вздернув поводья и закинув их на луку седла, странник спешился и хлюпая подошел размашистым шагом к корчившемуся от боли под тушей сигнальщику.

Сверкавшие неподалеку молнии освещали стекавшие волны капель с темно-синего плаща и капюшона. Рослого и грозного странника стоявшего над суховатым придавленным под лошадью мужчиной, который был закутан в меха, харкал кровью и скалил кровавые зубы.

К свежему дождевому запаху теперь присоединился аромат гари и дыма, следующий от постоялого двора, а звуки ударов сверкающих стрел и раскатов грома все ещё воцарялись над местностью.

– Кто тебя нанял? – странник присел над ним, придавливая коленом на грудь.

– Без понятия, кхе… они лишь дали два кошеля золотых и приказали следить за сиром Виелем и ждать гонца… – сигнальщик хрипел и тяжело харкал кровью, которая смешивалась с каплями дождя и разливалась по его щеке, устремляясь к земле.

– Кто они? – странник прикрикнул под раскат грома и стал обыскивать его.

– Женщина и двое мужчин… – лицо сигнальщика осветилось светом, на котором явно проглядывалось отчаяние и смирение. Глаза его смотрели вяло куда-то в бок, но не в сторону странника. Возможно он следил за молниями, которые все ещё били в постоялый двор неподалеку, а возможно, он что-то или кого-то искал в своей голове.

Странник жестко схватил сигнальщика за ворот, от чего тот прервался и снова захаркал.

– Где тебя наняли? – он вопросил сердито и злостно.

– В Арсмерде… У главной конюшни… – сигнальщик прохрипел.

– Кому ты дал сигнал!? Говори сейчас же. – теперь странник ухватился за ворот обеими руками.

– Они сказали подать сигнал… Иначе они бы убили их… – сигнальщик ухватился левой рукой за руку странника и крепко её сжимал. – Марла… моя доченька… – он всё ещё смотрел куда-то в сторону, вяло перекатывая глазами.

– Как они выглядели? – странник промолвил тише и склонил над ним голову.

– Не знаю… Я просто посыльный… – сигнальщик захаркал сильнее и теперь посмотрел под темный капюшон странника. – Дай мне заснуть… покончи с этим… Больно умирать под дождем…

– Вряд ли ты что-то знаешь о боли.

Странник понимал, что бедолаге никак не выжить и проникся к нему сочувствием. Запрятав арбалет, он вынул кинжал, занес над его грудью и на миг промедлил, засмотревшись на умиравшего бедолагу. Освещавший свет молний показал ему, что лицо сигнальщика теперь замерло. Губы его больше не дрожали, теперь он не харкал кровью, а глаза его замерли на одном месте.

Дождь понемногу стихал и уже не сваливался стеной. Странник все ещё держал его за ворот, но теперь медленно отпускал и мокрой ладонью закрывал глаза сигнальщика. Странник поднялся и подошел к лошади сигнальщика, чтобы вынуть болт. После сел в седло, развернул своего коня и отправился обратно к постоялому двору.

А молнии не стихали и продолжали бить в горящее здание и во двор, который теперь был усыпан трупами пылающих людей. Пламя охватило огромную территорию, а сверкающий белый свет освещал всю округу. Дождь, будто наблюдатель, даже не замечал происходящего и продолжал лить как из ведра. Сероглазый, загадочный бородач резко остановился после того, как увидел выбегающую со двора горящую лошадь; над которой замерцала кривая белая линия и ударила прямо в неё. Это была последняя сверкнувшая молния над постоялым двором. Визжащая, охваченная пламенем, кобыла упала посередине дороги. Белый яркий свет перестал сверкать, но дождь все ещё стекал стеной и кажется, теперь он тушил разгоравшийся огонь. Труп лошади потух и странник потерял её из виду. Как и стал тухнуть огонь на крыше и на земле у постоялого двора.

– Перестал читать. – взбудораженный бородач тихо пробурчал под нос и понесся во двор, откуда дым поднимался черным столбом. Ветер стал стихать. В запахе, перемешанным со свежестью, прослеживался аромат гари и тлеющей плоти. Неожиданно дождь перестал лить и сменился легкой моросью, а облака открыли путь лунному свету, который теперь освещал лежащих пеплом на земле людей. Спешившись странник ступал по двору, стараясь не задеть тлен. Виель Вилейн, его гвардейцы, хозяин и несколько постояльцев все ещё находились в заведении. Внутри всё дымило и тлело, но кажется люди были живы, а огонь иссяк. Скрутившись, они всё еще закрывали уши.

– Представление окончено, все на выход, – прикрывая нос, громко сказал странник и наклонился над тяжелым мускулистым телом в тёмно-зеленом плаще. Это был Брафи Таллард, накрывший своим туловищем тощего, испуганного Виеля.

– Ну же, поднимайтесь или вы хотите задохнуться? – странник взял за руку гвардейца. Виель, всё ещё закрывая уши прокручивал случившееся в голове. Его не покидал страх от осознания того, что теперь он попал в один из страшных слухов детства, а забытые воспоминания открыли для него новую реальность. Ничего не понимающий Брафи уже вставал приподнимая сира Вилейна. Где-то в дыму показалась лысая голова хозяина, который тоже поднимал людей. Теперь все они разом покидали заведение у Лунной реки. Тучи рассеивались дожимая последние капли. Облака освещались лунным светом, а гром гремел, но уже где-то вдалеке. Всадники, успевшие удрать, возвратились к постоялому двору и стали помогать напуганным, ошарашенным постояльцам покидать это место. Брафи вёл чуть прихрамывающего сира Виеля.

– Люди! Собирайтесь вместе! Ищите еду, питьё и лампы. Они нам крайне нужны. Направимся в город по темноте и надеюсь, придём к рассвету. – потерянный Виель приходил в себя и теперь громко обращался ко всем находящимся во дворе.

Он также желал расспросить странника. И что-то приказал своим гвардейцам.

– Гонец! – кое-как он догнал его. – Объясни мне, что произошло! – кашляя, шестифутовый Виель возвысился над странником, который был ниже на полголовы. Сероглазый, длинноволосый бородач молча взобрался на лошадь. Теперь он был выше.

– Лучше позаботьтесь о своих людях, Вилейн.

Виель напрягся, а гвардейцы обступили странника.

– Без меня вы никуда не уедете, и вам придется обо всем мне поведать. Примите это как моё личное сопровождение. К тому же, я полагаю, вам понадобится помощь и я готов вам её оказать. – теперь уже гордо и высокомерно говорил сир Виель Вилейн. Как и полагается честному рыцарю, он доставил конверт выполнив обещание. Но кажется, теперь он об этом жалел.

– Ваша помощь будет бесценна. – странник нехотя поклонился неумелым жестом.

– Как к вам обращаться? – усаживаясь в седло спросил Виель. Теперь они были на одном уровне.

– Глен Локрог. – недовольно промолвил сероглазый бородач и натянул мокрый капюшон.

– Что ж, проследуйте за нами, Глен Локрог, и не отставайте. – ошарашенно и недоуменно приказал Виель. То, что произошло буквально несколько мгновений назад заставляло его переживать и страшиться ещё сильнее. Слегка опьяненный, немного оглушенный и несвойственно для рыцаря дрожащий сир Виель Вилейн был озадачен, смотря на странника в темно-синем плаще.

Ещё не пришедшие в себя, выжившие люди, выносили из заведения все, что понадобилось бы им в дороге. Их было немного. Хозяин заведения у Лунной реки со своими служанками, двое стражников постоялого двора, бродячий менестрель, знатный купец и двое его слуг, а также трое гвардейцев Вилейнов. Все следовали за Виелем Вилейном. В том числе и странник – загадочный сероглазый бородач, назвавшийся Гленом Локрогом.

Принц Тэней

Рассвет распевал чистыми и тёплыми лучами. Пролетая над морем, стая чёрных птиц пересекла встающее на горизонте, ярко-оранжевое солнце. Уже не первый раз утро для Тэнея начиналось с потрясающего пейзажа, за которым он всегда наблюдал, стоя на балконе высокой, главной башни замка. Это было для него и утренним ритуалом, и напоминанием о его самых откровенных желаниях, которые он так яро хотел осуществить.

– Тэ̀ней! – хохоча, Э̀йтель распахнул витражную дверь и вошёл на балкон. За ним виднелся Ла̀нтис. – Я же говорил, что он тут, Эйтель!

– Чего вы встали в такую рань? – Тэней спокойно обратился к братьям, продолжая опираться руками о камень и всматриваясь на рассветное солнце. Тэней недовольно выдохнул и наклонил голову. Он явно не был рад, что братья его потревожили.

– Мы решили прервать твой утренний обряд, братишка! – Эйтель положил руку на плечо Тэнея и встал рядом с ним. – Да… Понятно, ради чего ты так рано встаешь. – Лантис поглядел на рассвет и встал слева от Тэнея, – Ты проиграл спор, Тэней!

– Какой ещё спор!? – Тэней вяло бросил взгляд на Лантиса.

– Конец весны, Тэней… – Эйтель оперся спиной на каменную перегородку, – И начало лета. – он добавил.

– Значит они не приедут сегодня? – Тэней вяло свесил голову, как бы показывая недовольство.

– Нет. – Лантис ухватился за плечо Тэнея прижимая его к себе.

– Не расстраивайся, братец. Предложение руки и сердца – это достойный шаг, определённо заявляющий о твоём окончательном взрослении. – он пытался его подбодрить, но Тэней всем видом старался показать, что поддержка ему не впору.

– Не дуй щеки, Тэней. Спор есть спор. – Эйтель запрокинул голову назад и расслабляясь всматривался ввысь, следя за идущими друг за другом облаками, сиреневыми от солнечного цвета.

– Дурацкий спор. Зачем только вас послушал…

– Мы единственные кого ты можешь послушать, слышать и кому можешь доверять. Радуйся хоть этому. – серьезно добавил Лантис.

– К тому же ты обещал его выполнить. – из-за положения головы, голос Эйтеля звучал немного грубовато и хрипло, хотя всегда был звонким, низким и звенящим.

Тэней исподлобья обвел взглядом Лантиса, показывая некую презренность, и легко оттолкнул его в сторону, стараясь молча покинуть балконную площадку.

– Ты обиделся, Тэней? – Лантис посмотрел удивленно.

– Чего ещё. Никогда на вас не обижался. Просто… – Тэней глубоко вздохнул. – Я не такой как вы и настолько слаб, что даже не могу выиграть простейший спор. Или может я болен… – огорченно он добавил.

Тэней остановился, обернулся и сложив руки крестом на груди уже собрался что-то молвить, как его перебил Лантис.

– Знаешь, Эйтель. Вряд ли можно сказать, что сейчас Тэней выглядит слабым или даже больным, но когда-то он определённо таким являлся. – воодушевленно начал Лантис.

– Соглашусь… До своих трёх лет Тэней тяжело болел страшной болезнью, покрывавшей все тело розовыми, взбухшими волдырями. – Эйтель показал на себе руками, а Лантис подхватил:

– Дитя постоянно лихорадило и кажется цирюльники со всего Эскультѐра побывали в королевском замке! На протяжении трех лет ребенка пытались лечить всеми средствами, что были доступны для королевской семьи. – Лантис поглядел на Эйтеля и тот продолжил.

– Отец его, Король Брѝвек Клейвен, именуемый первым, потратил множество своих усилий, ради жизни младшего ребёнка! – Эйтель сказал грозно, как бы изображая отца.

– Люди часто перешептываясь говорили, что мальчишка не жилец, и что лучше было бы избавить его от страшных мучений, но Тэней справился и встал на ноги, сделав свои первые шаги! – Лантис лыбился до ушей и взъерошил волосы на голове Тэнея.

– Жизнь дала ему ещё один шанс и теперь он ей наслаждался каждым утром и вечером, на рассвете и на закате… – Эйтель сказал протяжно и приглушенно.

Они замолчали на пару секунд, а после залились смехом. Хохот стоял такой, что разбудил бы всех спящих в замке. Тэней улыбался, но не хохотал.

– И Тэней, всматриваясь в горизонт, мыслил о крае Да̀рского моря, о теплых материках Тельтѐр и А̀рлинтер, окружённых огромными островами и о рассекающих волны торговых кораблях, что плыли к ним. В его мечтаниях мир был бескрайним и совершенно прекрасным. – Тэней добавил от себя. Его огорчение переменилось радостью и воодушевлением. Братья никогда бы не дали Тэнею впасть в отчаяние.

– Да ты поэт, Тэней! – Лантис ухмыльнулся и приобнял младшего брата.

– Оказывается, ты тут черпаешь вдохновение! – Эйтель похлопал Тэнея по плечу.

– Ну, что брат, готов к встрече со своей прекрасной девицей? – Лантис посмотрел на Тэнея, немного улыбаясь.

– Прекрасной, как утреннее и закатное солнце! – Эйтель поднял палец вверх и сказал закрыв глаза.

– Теперь понятно, на чем строятся твои вкусы, Тэней… – Лантис поглядел на солнце.

– Её волосы действительно похожи на цвет рассветного и закатного солнца… – Эйтель сделал задумчивый вид и прислонил пальцы ко лбу.

– Ну хватит потешаться, вы и так это знали! – Тэней все ещё улыбался, но ворчал. Лантис и Эйтель снова рассмеялись, но уже ему в спину, а Тэней спешно их оставил.

Он покидал балкон уверенно и размашисто, направляясь вниз по винтовой лестнице главной башни замка, думая, что теперь у него нет выбора и жениться ему все-таки придётся. На лестнице было весьма темно, хотя фонарей висевших на стенах было достаточно, запах от которых наполнял остроконечное сооружение плавящимся и дымящимся воском. Тэней перешагнул последнюю ступень и теперь его лицо осветилось утренним солнечным светом, проходящим сквозь арочный дверной проем, который вёл во двор королевского замка. Прикрывая ладонью глаза, Тэней увидел, что в главные ворота уже стекались различные обозы с едой и множество людей, видимо прислуг, музыкантов, шутов и прочих других, которых созвал его король отец. Длинные черненые гобелены с вшитыми звездами, уже были вывешены на внутренних стенах замка и легко развивались по ветру. Замок оживлялся, люди просыпались. Сменялась стража, заработали обе королевские кузни, конюхи прибирались в конюшнях и кормили лошадей, а в воздухе стоял аромат выпекавшегося хлеба.

Во двор уже вышли все мусорщики и принялись подметать брусчатку, а монастырские сороки распахнули двери храма, встречая всех тех, кто решил зайти на утреннюю молитву. Где-то за обозами виднелись штандарты и флаги, прикреплённые к возвышавшимся копьям держащих в руках знатных рыцарей.

– Гости заезжают? – Тэней вяло сказал себе под нос. Руки его немного затряслись от волнения, а по спине пробежали мурашки, вместе с лёгким утренним холодком от подувшего ветра.

Он на миг подумал о своей возлюбленной Инисе, дочери королевского казначея, которая должна была прибыть сегодня, если братья конечно не солгали. Он почувствовал холод ещё сильнее, так как на нём была надета только ночная длинная рубаха, а ноги и вовсе были босыми.

Тэней растёр руками предплечья и тяжело выдохнув, отправился обратно в высокую башню, из которой он уже попал в основной чертог, где нехотя позавтракал с братьями. За столом Эйтель все говорил о том, как сразил бы в честном поединке Белого Грифона. Как сорвал бы с него крылья и расколол его птичий шлем. Эйтель был слишком уверенным в себе и часто задирал свой нос, называя себя чуть ли не лучшим конным рыцарем. Тэней всегда думал, что Эйтель слеп и глуп. Сравнивая его с Лантисом – наследным принцем и старшим среди них, и безусловно самым умным и опытным.

Думая об этом, Тэней уже покидал свои покои одетый в темно-бордовый с узорчатой золотой росписью бархатный кафтан. Его молодое лицо выглядело неуверенно, тёмные брови были нахмурены, а короткие ноги слегка потрясывались. Спускаясь в холл замка он то прикусывал вытянутые, дутые губы, то сжимал большие пальцы в кулаках, то почесывал свои темно-русые короткие волосы с завитым кверху чубом явно от нервозности. Овальное, вытянутое лицо было недовольным, а густые темные брови нахмурены. Тэней думал, что он один такой, волнительный и слишком переживающий принц для своих четырнадцати. Ему не хватало той уверенности Эйтеля и мудрости Лантиса, которые точно пригодились бы ему в ответственные моменты. Он восхищался братьями, но примером для него они не послужили и Тэней от них ничего не взял. Отец практически не воспитывал Тэнея, возложив все обязанности на своих старших сыновей и единственную дочь.

Матерь Тэней не помнил. Она погибла после его родов, которые были тяжёлыми. Все, что должна была дать мать, он получил от Элины. А братья обучили его всем мужским делам. Практически всем. Так, Эйтель, Лантис и Элина стали для него опекой на протяжении всей своей жизни.

Тэней вошёл в распахнутую трехметровую арку, которая вела в обширный замковый зал, украшенный мраморными плитами, резными колоннами и выбитыми в стенах каменными статуями прежних королей, родичей Тэнея. Расписные красным, жёлтым и синим, статуи блестели от солнечных лучей, проникающих через огромные арочные окна и отливали чем-то золотистым. Тэней находил этот цвет властным, ведь только власть может иметь золото и им распоряжаться. Размашистым шагом, Тэней ступал по залу, который также считался тронным. Громадное помещение теперь наполнялось различными звуками, исходящими от прислуг, которые вносили в зал столы, скамьи и различную утварь. Шум и гам стояли в тронном зале. На миг Тэней вспомнил свой сон, который приснился ему сегодня ночью и волнение немного отлегло. Он вспомнил часть сна, где ехал в каком-то старом обозе, окруженный сеном. С ним были дети и их было трое. Они сидели рядом и были укутаны в серые тряпки, а над обозом возвышался всадник, ехавший сбоку. Повозкой управлял кучер, капюшон которого виднелся где-то над клочьями сена. Сон был чётким и не похожим на обычные сны, которые виделись Тэнею по ночам. Это уже не первый сон, который заставлял Тэнея задумываться, все глубже окунаясь в свои мысли. И об этом он снова хотел поговорить с Инѝсой, ведь только она его хоть немного понимала. Братья никогда не разделяли его мысли по поводу снов. Эйтель говорил, что сны не могут показать то, что могло бы произойти в дальнейшем, так как людям снятся только бредни.

Лантис отвечал проще и с намёком на то, что Тэней дурак, но и иногда молвил что-то в таком духе – не стоит задумываться о том, чему невозможно произойти. Как раз то, что и должен говорить старший брат младшему. Но Тэней не прислушивался ни к кому и слышал только себя.

В этих снах он желал видеть истину. Истину о его прошлом, которое ему так часто стало сниться. Тэней был крайне уверен в этом. Бредни ему снились часто. Наполненные то чем-то пугающим, то слишком забавным и нереальным. Такими не могли быть воспоминания – четкими и вполне различимыми, а главное легко запоминающимися. Каждый свой странный сон, иначе воспоминание, Тэней записывал на листах бумаги, чтобы никогда больше не забыть. И он верил. Верил, что рано или поздно узнает правду этих снов. А может воспоминаний. Память у него была достаточно хорошей, чтобы не забывать всё, что он записывал.

Тут череду размышлений прервал протяжный и противный скрип.

– Ну куда ты! Влево давай. – кричал один слуга другому, двигая часть деревянного стола.

Тэней оперся плечом на колонну и скрестил руки на груди, посматривая за работой прислуг. Тут в зале он ожидал Эйтеля, с которым они собирались посетить храм и помолиться, а после выехать на тракт, чтобы встретить наиболее важных гостей. Вассалы короля должны были прибыть сегодня, а это значит, что все графы южной, северной, восточной и западной Дормовии едут обсуждать военно-политические дела. Ну, а пир, само собой разумеющееся. Тут Тэней вспомнил, как Лантис говорил за завтраком о новом короле Тарвии. О наследнике Тѐнглиса Великого, Тѐлиссе по прозвищу «Белый грифон», который не успев короноваться, уже выдвинул притязания на свои законные земли. Тэней вертел головой от недовольства. Политика ему никогда не доставляла удовольствия, как и фехтование, конные и пешие поединки, турниры и реки крови, о которых не смолкая говорили его старшие братья. Единственное, что любил Тэней – скачки на своем буланом мерине, с которым он был знаком ещё с детства.

Широко раскрыв рот от неожиданного зевка, Тэней вернулся к мыслям о сегодняшнем сне, пытаясь снова его посетить и заметить ещё больше деталей. Он тут же задался вопросом: "Почему в обозе везли детей и интересно куда?". Недостаток знаний позволял Тэнею думать только о худшем, но тут проскочила мысль, что детей возможно намерено укрывали от чьих-то глаз. С этой нитью размышлений Тэней согласился сразу же, но теперь его смущал всадник, ехавший сбоку. Точнее его герб. Таких гербов Тэней никогда не видел и думал, что подобных не существует, так как зелёные цвета в Эскультере носили только падшие женщины и об этом он знал от братьев. "Какой дурак нанёс бы горы на свой герб?" – подумал Тэней оттягивая левой рукой щеку. Задумавшись он смотрел куда-то в окно, устремляя свой взгляд на одну точку. "Горы на зелёном поле – никогда не подумал бы, что такой герб мог бы существовать" – озадачился Тэней и тут же вспомнил про библиотеку. Гербы всех знатных домов, графств и королевств можно рассмотреть в книге. Эта мысль горячо его порадовала. Да так, что он полоумно улыбнулся, всматриваясь куда-то на витраж.

– Не заждался? – над Тэнеем возвысился высокий и складный Эйтель. Немного запыхавшись, резким движением головы он смахнул свои темные кудри на бок и поправил на правой ладони кольцо с жёлтым камнем.

На нем был одет чёрный гамбезон с вышитыми серебряными звездами на нём и пришитыми красными пуговицами, а золотистые острые рукава, с тёмной окантовкой по краям, облепляли его руки. Стоял он в кожаных носатых башмаках, а чёрные шоссы обтягивали его ноги.

Позади неуклюже плелся его двенадцатилетний оруженосец Ро̀гер, сын королевского кузнеца, который ковал лучшие доспехи во всей Дормовии. Поэтому в Рѐнор, в частности в Черный замок, приезжало достаточно знати, чтобы сделать желанный заказ у отца Рогера.

– Ты будешь сегодня в доспехах? – Тэней будто очнулся и снова расслышал шум готовящегося королевского пира, наполнявший огромное помещение зала.

– В своих парадных. – Эйтель был гладко выбрит и причесан. Его слегка вьющиеся волосы почти доставали до ушей. Лицом он был настолько красив, что каждая знатная дама желала встречи с ним. Острые скулы, правильный нос, грубые губы и овальное лицо – все это украшало его. Эйтель – искуситель нередко его так называли за спиной, хотя сам Эйтель никогда намеренно не соблазнял женщин. Дамы делали это самостоятельно. Он даже уже был помолвлен однажды, но первый брак был недолгим и трудным.

– Не жарко ли тебе будет? – ухмыльнулся Тэней.

– Я выеду в них только на встречу гостей.

Эйтель почти на две головы был выше, поэтому для Тэнея он все ещё казался грозным и сильным.

– Пойдём братец, помолимся стражу, а после поскачем на перегонки. – сильной и мускулистой рукой он ухватил плечо Тэнея.

– Ты снова проиграешь. – Тэней сонно и хитро улыбнулся, но понимал, что в скачках Эйтелю нет равных.

– Не задирай нос, пытаясь меня задеть. – Эйтель самовлюбленно рассмеялся. – Иначе нагоню тебя и вдарю по шее. – и теперь улыбчиво пригрозил.

Он приобнял Тэнея и вместе они пошагали по залу. Плетущийся позади оруженосец Рогер все отставал от них и нагнал братьев Клейвенов только у храма, которые уже помолившись направлялись к конюшне.

Тэней смотрел, как Рогер завязывал последний узел на доспехах Эйтеля, выкованных из черненного золота и расписанных рельефными, серебряными узорами – снова в цветах родной геральдики. Похожий доспех был и у Лантиса, только золотого в нем было куда больше.

Теперь в своих парадных доспехах Эйтель выглядел грозно и угрожающе, как истинный "чёрный всадник" – так они любили называть себя вместе с Лантисом. Шлем Эйтель надевать не стал, так как погода была слишком теплой.

Он все размахивал своими волосами, вальяжно крутя головой по сторонам. Таких красивых доспехов у Тэнея не было, но вряд ли бы он гнался за красотой. Таким как Эйтель он быть не хотел, хотя с ним его отношения были более братскими, чем с Лантисом и разница в возрасте, между младшим и средним, составляла всего пять лет. Точнее сказать, Тэней хотел быть похожим на братьев, но как бы он не старался, ничего у него не получалось. Кто-то когда-то ему сказал: "Ты должен быть тем, кем ты рожден. Запомни, Тэней – ты Клейвен и никогда этого не забывай". Похоже, эти слова говорил ему отец, вот только этого Тэней не помнил. Просто фраза, застрявшая в его голове и всегда напоминающая о нём. "Но как быть Клейвеном… если ты совсем на них не похож?" Такой вопрос мучал Тэнея всегда. Стоило ему только взглянуть на братьев или отца, на миг восхититься, расстроиться и принять долгое огорчение. Тень от таких столпов, как Лантис и Эйтель, грубо падала на мелкого Тэнея и полностью его покрывала с головой. И задумавшись об этом снова, Тэней поник и свесил голову.

– Что с тобой, Тэней? Ты все ещё держишь на нас обиду? – Эйтель поднялся со скамьи стоящей у конюшни и сначала нахмурено, а после удивлённо устремил свой взгляд на Тэнея.

Находясь под небольшим, бревенчатым навесом конюшни, усыпанной сухим сеном, как внутри, так и возле неё, Тэней разгребал носом башмака сухостой под собой, всматриваясь себе под ноги.

– Ты слышишь меня, братец? – Эйтель громко хлопнул в ладоши перед лицом Тэнея и навязчиво вопросил.

Тэней снова будто очнулся и увидел перед собой раздражённого Эйтеля, на которого он смотрел исподлобья. Старший брат близко подошёл к Тэнею и непроизвольно прижал его своей черно-серебряной кирасой. Правой рукой Эйтель схватил ухо Тэнея и потянул на себя.

– А так слышишь? – он наклонился и прокричал в оттянутое ухо.

– Осел, зачем ты так? – Тэней потряс головой так, чтобы вырвать свое ухо и попытался оттолкнуть обеими руками Эйтеля, но не смог. Он был слишком стойким, сильным и мускулистым, а тяжёлые доспехи на нем только прибавляли ему веса.

– Как? – старший брат обступил Тэнея. Грозно посмотрев сверху он провел языком по верхней челюсти и вздыхая цокнул.

– Все ясно… Ты снова мечтаешь о своих снах. – недовольно молвил Эйтель.

– Я не из-за этого расстроен… – жалобно выдавил Тэней.

– Тебе уже четырнадцать лет, Тэней, а ты все ещё думаешь о каком-то там волшебстве, видениях и воспоминаниях во снах. Откуда столько бреда в твоей голове? – сказав, Эйтель поправил свои темно-серые завитые кудри.

– У тебя со дня на день помолвка, Тэней. Хватит задумываться о воображаемом. Теперь ты должен думать о своем будущем, жене, детях и…

– Не хочу об этом думать! – злостно выкрикнул Тэней.

– Что? Разве не о ней ты думаешь каждое утро и вечер? – Эйтель удивился.

– Конечно… Эйтель, только о ней и думаю! Просто пока не хочу заводить детей… – с трудом что-то выдумал Тэней.

– А я хочу. Хочу, чтобы наш род продолжался! На нас теперь выпало это бремя. – Эйтель выговорил томно.

– Мы должны быть сильными и нас будет много. Никто не посмеет усомниться в нашей власти, а если мы покажемся мечтателями, вечно думающими о бреде, нас в миг свергнут и смахнут, будто залежавшуюся пыль!

Тэней сердился и не желал смотреть в глаза Эйтелю. Скребя зубами он злостно вымолвил:

– С чего ты взял, что это может быть бредом?

Эйтель, вдавливая в кожу ладонь, провел ей от лба до подбородка.

– Вот ответь мне… – теперь он положил свою тяжёлую руку на плечо Тэнея. – Ты ясновидец?

Эйтель махнул головой и посмотрел на Тэнея снизу вверх.

– Нет? Тогда, стало быть, волшебник? – теперь взмахнул левой рукой.

Тэней казался щенком забившимся у стены и продолжал сердито смотреть под ноги.

– Снова нет. Тогда ты странствующий по снам? – Эйтель ехидно ухмыльнулся.

– Нет. – Тэней грубо ответил.

– Я просто верю в то, что во сне могу увидеть будущее или вспомнить забытое прошлое, и это определённо волшебство. – теперь Тэней посмотрел на Эйтеля задрав свою голову.

– Ну и что же ты увидел в своих видениях о будущем? – хохоча спросил Эйтель. – Как впервые возлежал с девицей?

– Поверь, в них ты такой же высокомерный идиот. – выпалил Тэней.

– Это слепая вера, Тэней. Ты веришь в то, что совершенно невозможно. – Эйтель яростно прокричал на него.

– Тогда откуда появились великие птицы, о которых говорит чуть ли не каждый моряк. Десять футов в длину и пятнадцать в высоту, а размах крыльев которых, доходит почти до тридцати футов? – злостно выдал Тэней. – А рассказы о ивликах? Страшных существах, что живут в лесах. Каменных големов и оживающих горгулий, что охраняют ворота Арведа? А как же…

– Василиски, импы, келпи, вулверы… – Эйтель продолжил тяжело выдыхая. – Что там ещё, Тэней? Морские марулы и громовые птицы? – он махнул рукой и отвернулся.

– Ты заложник своих фантазий, Тэней. – Эйтель сказал отчаянно и грустно. – Слишком много ты читал книг и слушал истории этого маразматика и фанатика Мисрѐмара.

Тэней сразу понял чувства брата, так как уже не в первый раз он ему говорил подобное.

– Ты можешь и дальше мечтать, но делай это реже. Всё-таки реальная жизнь отличается от той, что находится у тебя в голове. – Эйтель ухмыльнулся. – Реальная жизнь куда суровее. Попробуй выйти за пределы города и там ты встретишь их – импов, келпи, ивликов, только уже в обличии людей. А люди, Тэней… Люди куда страшнее, злее и опаснее. Мне вот не понятно, что творится в твоей голове, но мне даже страшно представить, что творится в головах остальных людей. Поэтому не бей голову и не думай о том, что пишут в книгах. – Эйтель напоследок сказал твёрдо и настойчиво, и ушёл к своей гнедой кобыле, ступая латными башмаками по сухому сену.

Звеня сталью, Эйтель что-то крикнул Рогеру, явно от недовольства после разговора.

Тэней перестал скрести зубами и ковырять башмаком сено, но теперь думал, что расстроил брата.

– Поскакали, Тэней. Нам пора выезжать. – сказал Эйтель, залезая в кожаное чёрное седло. Он возвысился на своей лошади и теперь выглядел ещё грознее. Черненый рыцарь, гордый и честный, при этом заботящийся о собственном брате, но настойчивый и строгий – Эйтель Клейвен, впервые подал Тэнею пример. Он смотрел на старшего брата и кажется, теперь с наступающим восхищением.

На миг, Тэней, захотел стать таким же, надеть подобные доспехи и гордо восседать в седле своего коня, но мысль о воспоминании во сне прервала его мимолетное желание. Он снова подумал о том странном гербе, развивающемся по ветру и прикреплённом к копью некого всадника в доспехах. Все-таки его мечтания были ему куда важнее. Сны, казавшиеся воспоминаниями должны перестать быть снами. Тэней подумал об этом решительно, поэтому сейчас же решил проверить и убедиться в своих мыслях. Впервые он увидел во сне значимую деталь – странный герб с горами.

– Только сначала я схожу в библиотеку на несколько минут. – Тэней прошёлся хрустя сеном и подошёл к коню Эйтеля.

– Это ещё зачем? – Эйтель нахмурено бросил взгляд вниз.

– Хочу в кое-чем убедиться и если я не прав, то быть мне дураком. – Тэней взобрался на своего мерина и ударил шпорами.

Эйтель не успел даже сказать слово, как Тэней уже легко и медленно приоткрывал дверь в библиотеку, высовывая свою голову со словами:

– Добрый день.

Он придерживал дверь обеими руками, пытаясь найти глазами библиотекаря Мисремара.

После головы показалось и остальное туловище Тэнея, которое теперь стройно и уверенно возвышалось в проёме уже распахнутой двери.

Библиотекарь резко дернулся, доставая книгу с полки.

– Не ожидал вас увидеть, милорд. – он поклонился, сложив руки к низу на своей робе. – Пожалуйста, присаживайтесь милорд Клейвен. – библиотекарь указал рукой на стул и спросил:

– Вы что-то хотели?

– Знаете… мне давно казалось, что в Дормовии гербы совсем не яркие. – Тэней прикрыл дверь и обернувшись к библиотекарю, завел руки за спину.

– И в них совсем нет зелёного. – продолжив, Тэней вальяжно ступал к высоченным полкам, на которых расположились не менее тысячи различных книг.

Библиотекарь задумчиво сжал в кулаке свою седую длинную бороду, протянувшуюся к поясу, и медленно провел рукой вниз, расправляя её.

– Все верно, милорд. Цвет о котором вы говорите, совсем не приветствуется в королевстве, как и на Эскультере в целом. – цокая ответил библиотекарь.

– Но гербы в зелёном цвете все равно существуют? – Тэней все рассматривал книги.

Библиотекарь задумчиво подошёл к Тэнею и став с ним рядом, взял с полки какую-то запылившуюся книгу.

– Прошу милорд. – он отошёл к столу и положил на него книгу, которая осветилась светом лучей, проходивших сквозь переливающиеся витражные окна. Книга, ударившись о стол, пустила в стороны годовую пыль, которая поднялась в воздух и переливалась от падающих разноцветных лучей.

– Геральдика, к которой применимы зелёные цвета… – тяжело хворая, библиотекарь присел на стул и сгорбился над книгой. – Имеет хоть какую-то значимость исключительно в южном Мардолорате, милорд.

Продолжая, он переворачивал тяжёлые страницы жёлтого старого пергамента, на которых виднелась чёрная, острая и завитая пропись. Остановившись где-то ближе к середине книги, Мисремар снял перо с серебряной подставки для чернил и протянул его к тексту, немного постукивая им по бумаге от тряски собственной руки.

Тэней все ещё стройно возвышался у полок, но теперь обернувшись к Мисремару.

– Покажите все существующие гербы.

– На сей момент тяжко сказать, милорд, есть ли тут все гербы южных земель Мардолората. – библиотекарь тихо прохрипел, хотя старался говорить громче.

– Книга давно не пополнялась новыми знаниями и записями.

Тэней все хмурил брови, но не от негодования, скорее от неверия в возможную реальность частички его сна, поэтому он хотел ошибаться.

– Вот, милорд. – библиотекарь перевернул страницу и указал пером на герб, кажется с зелёными листьями на белоснежно-голубом поле. После он двинул пером ещё ниже и постучал по красным львам, украшавшим светло-зелёное поле.

– Вот самый известный герб в зелёных цветах. Белые скрещенные ленты и четыре золотые эрфенские короны. – Мисремар чуть прокашлялся, прикрывая кулаком рот и хрипло воскликнул:

– Э̀рфен! Королевство восточного Арлинтера. – рука державшая перо дрожала настолько, что постукивания по бумаге были громки и чётко слышимы.

Тэней бегал по странице глазами, рассматривая каждый герб, но знакомого он не мог найти, пока Мисремар не перевернул страницу.

Волосы на голове Тэнея, от лба и до затылка пробежали дыбом, как и мурашки по всему его телу. Нахмуренные темные брови поднялись от удивления, а дыхание его, с резкими стуками сердца оборвалось. Тэней бесшумно и лениво попятился, задев ногой ножку стула. Позади его был ещё один стол. Крепкий и дубовый. Падая, Тэней, почувствовал резкую и тупую боль в затылке. Он на мгновение перестал набирать воздух, а в глазах его стало медленно темнеть и герб, на который он смотрел, в его мыслях расплылся на чёрное и нечеткое. Глаза его окончательно закрылись под голос Мисремара, который молвил:

– А это три горные пики, стоящие на тёмно-зеленом поле. Герб Арсмердских графов Вилейнов. Милорд!

Выжженный тракт

Локрог все ещё обдумывал случившееся, а сомнения на счёт письма не покидали его голову. Как и не покидали голову сира Виеля Вилейна, то и дело посматривавшего в сторону Глена испуганным взглядом. Глен Локрог уже два года не ступал по землям Ильдарии и в этом не было необходимости. Ильдария была самым очищенным и спокойным во всем мире королевством, несомненно до сегодняшнего вечера. Ремесло Локрога, заставляло всех таких как он путешествовать по миру, посещая все королевства Мардолората. Заглядывая в каждый угол, странники вроде него, рыщут в поисках особенных людей и порой находят, как и находили в течении сотни лет. И казалось, что весь необычный люд был найден и истреблён, пока не наступает похожий момент. И так год за годом, пока вести о особенных людях не станут доноситься, как в Ильда̀рии на протяжении пяти лет с момента последнего приговора. С тех времен Глен всё ещё рыскал по этим землям, но два года назад покинул Тельтер, отправившись в жаркий Арлинтер. И эта жара, пекшая не тушимым пламенем и раскаленными, белыми и кривыми стрелами молний, кажется не отпускала Глена и только предупреждала. Кто-то точно не хотел, чтобы конверт попал в руки такого, как Глен. Несомненно, что-то затевалось, а письмо из конверта только подогревало нынешнее положение дел. Странник с востока был в замешательстве и теперь чувствовал опасность, затаившуюся где-то в глубине сумеречных лесов и редких рощ. Усталость его добивала, мышцы гудели, а поясница ныла от долгой езды. Промокшая одежда не давала согреться, а холодная ночь на дворе приказывала телу Глена содрогаться. От свежего, ночного воздуха можно было бы задохнуться, но Глен дышал медленно и ровно, не позволяя себе думать о холоде, пробиравшем его изнутри.

Выжившие все ещё шли от постоялого двора по тракту на Арсмерд. На четырёх оставшихся лошадях восседали сир Виель Вилейн, хозяин постоялого двора Лысый ус, гвардеец Брафи Таллард и странник с востока, Глен Локрог. Мчавшийся сломя голову из другого королевства, чтобы получить конверт в назначенный день в обозначенном месте. Впереди них шли двое гвардейцев Вилейнов с фонарями в руках освещая путь, а остальные плелись где-то за ними, еле поспевая. До сих пор выжившие приходили в себя. Друг с другом они болтали о случившемся и вопрошали:

– Что же произошло? Неужто страж небесный спустил на нас свой гнев?

– Страж никогда бы не наслал на нас свой гнев! – выкрикнул кто-то.

– Великий определённо наблюдает за всем происходящим и видит каждый наш проступок, по крайней мере так говорят священные ордены. Даже представая в виде четырёх личин, он будто земля, природа, вода и воздух, ощущает любое людское деяние. Великий стражник небес, земли, лесов и морей, а иначе великий бог. Называют его по-разному, но все равно верят. Верят, что он и кара, и прощение всему тому, что происходит в мире. – заметил Брафи Таллард, возомнив себя глашатаем.

– Это знает любой дурак. – гаркнул купец.

– Таллард! Лучше смотри по сторонам. – сир Виель осадил гвардейца, но слегка судорожно. Глен понимал, что молодой рыцарь всё ещё страшится.

– Нам повезло, что дождь успел все потушить. – утвердительно проговорил сир Виель, гордо восседая на белой кобыле в непривлекательном одеянии. Темный кафтан был на нём, скрытый под зеленоватым плащом, скрепленным серебряной брошью на груди. Голова его покрывалась такого же цвета капюшоном, из-за которого проглядывались длинные кудри. Но не было ни оруженосца, ни рыцарских доспехов. Оно и понятно, сир Виель ехал не на войну, а в постоялый двор передать конверт. Но если он хотел выглядеть так, чтобы не привлекать внимание, то в этом Виель точно был бараном. О скрытности не было и речи.

Локрог достал трубку, забитую все ещё не докуренным табаком и с нескольких попыток подпалил огнивом. Ночь была тихая, несмотря на разговоры ошарашенных людей. Локрог не замечал их, пытаясь расслышать звуки присутствия живности, раздающиеся где-то во тьме ночи. Только уханья филинов, завывания волков и пение сверчков сопровождало их путь. Глен все ещё чувствовал опасность, всматриваясь в тёмные очертания лугов и опушек, а после поглядывал на звезды, расплывающиеся белым золотом на чёрном полотне. Глену часто приходилось глазеть на ночное небо, рассматривая созвездия и наблюдая звездопады. Издержки службы заставляли его ночевать на улице в холод, мороз и дождь, под звездным небом. Он был вольным, но не рыцарем. Скорее всадником, странствующим по всему миру в поисках заветных целей.

– Давно я не бывал в Ильдарии. – Глен молвил глубоко затянувшись.

– Насколько давно? – вопросил сир Виель Вилейн, всё не отрывавший взгляда от мрачных очертаний на горизонте.

– Пять лет…

– Ваше присутствие не осталось не замеченным. Да и приём вам оказали довольно тёплый. – Виель проговорил грубо.

– Пламенный и шумный. – Глен продолжал смотреть по сторонам не замечая Виеля.

– Где-то мы точно согрешили. Иначе, как объяснить то, что произошло? – теперь Виель уставился на Локрога.

– Вы всё также любознательны. Не думайте, что я в чем-то перед вами обязан и лучше молитесь стражу за своё спасение. – грубо ответил Глен, выдув перед собой дым, а Виель лишь вздохнул и снова всмотрелся куда-то во мрак.

– Понимаете, когда-то давно ходили слухи о неких людях, что читают письмена на странном языке. Голосом они подчиняли природу и будто управляли ей. Они приносили огромную пользу людям, но однажды всё изменилось. Они смогли подчинить огонь и стали сжигать всё вокруг. Хохоча они наблюдали за сгорающими людьми. Казалось бы, обычная байка, которую преподносили как страшную историю. Меня она пугала. Даже представлять было страшно. Но кто верит в байки? Я не верил. Определённо до одного момента. Пока не прочёл то письмо и не осмотрел тот сверток бумаги из окровавленного конверта. – Виель склонил голову.

– Когда мы ждали вас в постоялом двору, меня всё ещё окутывали сомнения, но они в миг испарились после вашего приезда. – он завел руку, облаченную в перчатку из черной кожи за голову и приспустил капюшон. После обернулся и пустым, расстроенным взглядом оглядел Глена. В его глазах пронеслось отчаяние.

– Вы не обязаны Глен, но теперь я свидетель и прошу вас поведать мне…

– Вы увидели и прочли достаточно, чтобы понять всё самому. – Локрог даже не повел глазом и тем более не смотрел в сторону молодого рыцаря.

– Вас даже не волнует, что мной оно прочитано? – Виель нахмурил брови.

– Ещё как волнует. Если бы вы не вскрыли конверт, вместо вас меня ожидал посыльный, скорее всего отправленный вами. И вам бы не пришлось оказаться на волоске от смерти. Ваша жизнь куда ценнее, чем какого-нибудь посыльного и это меня волнует.

Локрог набрал воздуха и глубоко вздохнул.

– Могу лишь сказать одно: слухи отчасти правдивы.

Виель отвернулся и снова всматривался в ночной пейзаж, а Глен продолжал:

– Видите ли, любознательность в наше время приводит к страшным вещам. Тот кто много знает, обычно спит вечность.

– Это угроза? – Виель надменно возвысил голову.

– Это следствие. Да и не вижу смысла угрожать вам. Просто волнуюсь за вас. – Глен снова выдул клубы дыма, снова затянулся и снова выпустил, но уже намного больше.

– Волнуетесь за человека, которого и дня не знаете? – криво ухмыльнулся Виель и снова опустел в своем взгляде, обращенным куда-то ко всему и одновременно в никуда. Подобно четвертому лику стража, преклонившего голову и смотрящего наискось. Четвертый лик называли стражем души. С головой Риллы – призрачной, неведомой птицы. Облачаясь в четвертый лик, великий четырёхликий страж встречал каждую иссякшую душу в небесном царстве и некоторых возвращал обратно.

– Это мой вечный жизненный долг. – Глен снял промокший капюшон и ладонью вытер лоб. – Тем более вы младший сын графа Эйвенда Вилейна. – твердо добавил он.

Виель опешил и изумился, словно слышал такой девиз впервые.

– Можете не беспокоится. Я не дам себе так просто погибнуть где-либо. Хоть под завалами заведения разрушенного под натиском молний и раскаленного пламени, надышавшись едкого дыма, хоть рядом с неизвестным странником, курящим табак. Попрошу вас не дымить в мою сторону. – монотонно, но грозно проговорил сир Виель. – Вы напоминаете мне о том, что произошло.

Глен слегка ухмыльнулся, послышав гордый голос молодого рыцаря. Его пустой взгляд и судорожные движения всё выдавали внутренний страх, заколоченный где-то за каменной стеной души, но в голосе Виель старался не показывать своих переживаний. Глена это забавляло, но и удивляла его стойкость. Сир Виель Вилейн не давал себе броситься в отчаяние от переисполнившего внутри страха. Все-таки старый Арсмердский граф, Эйвенд Вилейн, его закалил. Виель несомненно был одной из незыблемых гор, пики которых могущественно располагались на гербе Вилейнов, но ещё зеленой и совершенно малой. Когда-то и Глена мучал внутренний страх. Пустой взгляд, судорожные движения и только малый кинжал в юной руке. Налитый теплой кровью, отчаянием и предрешением, а смотрел тогда Глен в её глаза, жалостливые и наполненные страхом. Таким же, что и питал его изнутри. Мой долг, моя жизнь, моя вечность – повторял тогда Глен и не останавливался повторять по сей день.

Путники ехали к городу очень медленно. Это не давало покоя Глену, так как время теперь играло слишком большую роль. Текст в письме об этом напоминал. Глен взглянул на хозяина, который продолжал бормотать себе под нос какой-то бред. Казалось, что он сошёл с ума от увиденного и пережитого. Локрог вспоминал как кричал людям о пожаре и как они выбегали из заведения под град молний. Когда-то Глен Локрог, будучи ещё юнцом, выслушивал наставления своих учителей: "Запомните, ваш долг найти нечистого, поймать его и доставить на небесный суд. Чем больше вы их поймаете, тем чище станет наш мир". Безусловно, он винил себя за смерть людей, ведь он их поднял на уши. Локрог не знал, что за учесть их всех ждёт. Теперь он снова вспоминал о долге, чести и ответственности, которая выпала на его плечи.

Ночь веяла холодом и сыростью. Глен все сильнее раскуривал трубку, думая, что дым прогреет его изнутри.

– Взгляните на него. Мы уже проехали не меньше мили, а он все ещё не перестает. – Брафи показал рукой на хозяина, который склонив голову огорченно бормотал себе под нос и пребывал в трауре.

– Его горе понятно. Постоялый двор был для него целой жизнью. – Глен серьезно заметил.

– Эй, Лысый ус! Не переживай, мы Вилейны, выделим тебе денег на отстройку заведения. – он развернулся и теперь говорил всем идущим сзади. – И безусловно всем остальным, пострадавшим сегодня.

– Звезды прекрасны. Они всегда напоминают мне о блестящем золоте, а небо, словно кошелёк усыпан ими. – не останавливался сир Вилейн, посмотрев на ночное небо.

Локрог неодобрительно покрутил головой и закатил глаза, но вряд ли кто-то заметил: – Не стоит долго всматриваться, оно определённо завораживает, но также может помутнить ваш рассудок сир, тем более если вместо звезд вы представляете монеты.

– Насколько важен текст в письме? – Виель, отрешенно посмотрел на него.

– Настолько, что любой гонец почуял бы хвост. – отвечая, Локрог смотрел перед собой. В голове он возмущался. Молодой рыцарь все не отставал от него и желал узнать больше.

Улыбка спала с лица Вилейна и теперь он отвернулся.

– Разве за гонцами можно уследить?

– Как видите, за одним уследили и напихали ему стрел в спину, а за вами слежку продолжили. – серьезно говорил Глен.

– Постойте, вы хотите сказать, что за нами все это время следили? – Вилейн повернулся к страннику, удивленно заявив.

– В тот момент, когда вы отдали мне конверт, за окном сверкнула белая, словно стрела молния. Вы же помните то разгорающееся дерево? – спросил Глен.

Виель серьезно кивнул нахмурившись.

– Прочитанное письмо и сверток той бумаги дали понять, что положение дел куда серьезнее чем я думал, а тот не тухнувший огонь стал для меня знаком. Но я всё ещё сомневался, пока не увидел мерцание в отражении.

– Вы заорали, что это был сигнал. – подметил Брафи насвистывая некую мелодию.

– Что это был за сигнал? – удивленно спросил сир Виель.

– За вами следил некий посыльный. Вероятно он ошивался перед вашими носами, но вы его не ощутили. Он выжидал момента и всё прекрасно знал. И когда мы встретились с вами, сир Вилейн, этот был уже наготове. Лампа его озарилась светом и подала сигнал.

– Неужели тем лицам из письма? – Виель спросил тихо, все ещё смотря на Локрога.

– Возможно. Но эти вести вам ни к чему. – Глен ответил грубовато, но понимал, что молодой рыцарь не отвяжется если ничего не объяснить.

– Значит правдивы… – Виель серьёзно оглядел Глена и поклонился головой. – Запомните моё слово. Все прочитанное – станет и моей тайной. – утвердительно и гордо сказал Виель, но опустелые глаза, кажется теперь страшились ещё сильнее.

– В этом я не сомневаюсь. – Глен сказал уверенно.

– А что же с сигнальщиком? Он сбежал?

– Его настигла молния, сир Вилейн. – Локрогу часто приходилось скрывать, лгать или недоговаривать. Он все ещё опасался, но не выдавал себя и продолжал оставаться странником.

– Получается, нас больше не потревожат? – Виель вздохнул и вопросительно посмотрел на Глена.

– Уверен, они посчитали, что в таком хаосе никто не смог бы выжить. В их мечтаниях мы давно превратились в пепел, как и конверт, за которым они гнались. – Глен затянулся.

– Знаете, Глен, ваш голос кажется мне знакомым… – задумался молодой рыцарь.

– Наверное, просто забыли. – Локрог осматривал стороны и пытался прислушаться к звукам в темноте.

– Вилейны ни о чем не забывают. – Виель ехидно ухмыльнулся и обернулся к Глену.

– Что ж. – Глен вздохнул. – Вы наверняка слышали мой голос и видели меня в Высоком Камне. На протяжении нескольких лет я помогал графу Эйвенду в одном деле. После чего моя служба в Ильдарии закончилась и пять лет назад мы попрощались на добром слове. С тех пор мы и не виделись. – рассказывая, Глен поглаживал гриву своей лошади, которую прозвал Резвой. – Но… кажется новая встреча близится.

Виель взбудоражился от услышанного и это отчетливо видел Глен.

– И что же? Вы были гонцом, служившим Вилейнам?

– Можно и так сказать… Помню вы всё пытались подслушивать важные разговоры Эйвенда с гостями. – Глен ухмыльнулся.

– Это судьба, Виель. Нити которой снова сводят меня с Вилейнами, чему я не очень рад.

Сир Виель Вилейн поник. Он поправлял свои светлые кудри и все ещё вдумывался, наверняка пытаясь вспомнить Глена.

– Вот почему вы проявили беспокойство. – заметил Виель. – Теперь мне все понятно, Глен Локрог. Надеюсь, ваши слова правдивы. В прочем, нам только предстоит это узнать. – утвердил Виель.

Кажется, сир Виель в чем-то подозревал Глена и возможно винил, но точно не пытался в этом разобраться.

К ночной тишине присоединились все, кто разговаривал ранее. Только Лысый ус не уставал и всё бормотал. Разговоры сменились некой грустью, которая повисла над ними, а легкий ветер нёс эту грусть по сторонам, заговаривая природу вокруг. Теперь деревья, трава и прочие живности разом стали немыми. Уже не перешептывались и не издавали звуков, создавая тишину. Это было хорошее время для Глена, чтобы снова быть на чеку, а Виель, кажется, снова погрузился в раздумья. Брафи Таллард хотел разбавить кислые мины и чуть было не запел, но сир Виель Вилейн снова приказал не отвлекаться. До города оставалось немного, всего три мили. Галопом можно было преодолеть этот путь за час, если бы не наличие пеших людей. Поэтому лошади двигались шагом.

За топотом резко разыгрался ветер и подул в лоб, а на землю медленно спускался туман. Снова зашелестели деревья и трава. Кругом запели сверчки, а в дали раздался протяжный вой. Чуйка Локрога была особенной, а острый слух помогал отличать разные звуки. Резко сменившаяся ночная тишина, уже загустелый туман, окутавший белой пеленой так, что едва виднелись огоньки от фонарей в руках гвардейцев и завывавший ветер насторожили уши Глена. Особенно ветер, который дул в лоб прямо с дороги. Будто кто-то нёс этот ветер вперёд. Глен резко пригнулся к гриве и закрыл глаза. Отпустив топот лошадей, развивания ветра и прискорбное бормотание, Глен стал вслушиваться, стараясь найти новый звук. Недоумение мигом захватило лицо Глена, когда на миг послышался чей-то тихий голос, доносившийся откуда-то. Локрог осмотрел всех вокруг, но никто не говорил. Туман стал плотнее. Это заметили идущие впереди гвардейцы с фонарями. Дорога теперь освещалась куда хуже, а чей-то тихий голос снова послышался Глену. Он пытался расслушать голос, чтобы понять язык. И если это тот самый, то Глен снова оступился, не подумав о том, что за ними могли продолжить слежку.

– Не волнуйся мальчик, мама тебя вылечит. – ещё над юным Гленом сидела молодая женщина и что-то тихо шептала. Голову придерживала милая девочка и успокаивала его, поглаживая по волосам. Глен неожиданно вспомнил тот день, когда раненный пришел к порогу одной из хижин процветавшей деревни. Закрыв глаза, он оказался в теплом и уютном домишке, где женщина и её дочь лечили его. Тихий голосок матери, словно шепот, напоминал ему собственную. Глен разозлился внутри. Не было времени вспоминать моменты из прошлого, но тот голос был такой же, какой Глен слышал сейчас. И он был женским. Но если тогда это был шепот, то сейчас это был возглас на другом языке, тихо распространявшийся по туманной пелене и завывавший где-то вдалеке.

Глен резко выпучил глаза и нахмурил брови. Он незамедлительно вздернул поводья.

– С дороги! Прочь с дороги! – Локрог кричал как не в себя.

– Что происходит Глен? – Виель спросил ошарашенно. Все мигом вздернулись.

– Сир Виель, будьте готовы убегать. Уходите с дороги сейчас же! – Глен спешился, вынул из ножен крепленных на коне меч и снова взобрался на коня. Клинок изгибался подобно пламени, а высеченные на нём руны окрасились алым цветом от света фонарей. Кажется, сир Виель сильно удивился.

– Я рыцарь, Локрог! Рыцари не убегают.

Со звоном вынимающегося клинка из ножен, сир Виель Вилейн выхватил меч и возвысил его над собой.

– Что вы слышите, Локрог? Кто-то на дороге? – спросил сир Виель.

– Ну и слух у тебя странник, теперь я тоже слышу этот странный голос в тумане! – Брафи возмутился и тоже вынул меч, а двое гвардейцев выставили алебарды и отставили фонари. – И кажется топот… – добавил Таллард.

– Огнеглазая тварь где-то вдали. – Глен пробурчал себе под нос. – Туман спустился не спроста и я слышу тебя. – скулы Глена Локрога снова задрожали, а в мыслях он думал, что стражи ему подсказывают и предостерегают. Глен все еще мог сомневаться и об этом он тоже думал.

– Я не слышу никакого голоса. – сир Виель возмутился.

– Топот! Вы слышите? Лошадь приближается! – крикнул готовый ко всему Брафи Таллард. Теперь Глен не сомневался и тоже слышал топот на дороге, но где-то вдали.

– Фонари! Тушите фонари! – Локрог окрикнул всех и рысью пробежал вперёд.

– Убирайтесь с дороги идиоты! Ваши мечи и алебарды тут не помогут!

Он развернулся перед гвардейцем, который стоял с правой стороны дороги:

– Потуши фонарь! – Глен бросил взгляд на стоящего слева гвардейца. – И ты тоже!

Но гвардейцы закрыли собой фонари и направили на него алебарды.

– Вилейн, прикажи им! – Глен оглядел его злобно.

– Нет! Всем оставаться на своих местах и ждать! – сир Виель сомневался, но не послушал Локрога.

– Вдруг это просто всадник!

– Топот всё ближе! – кричал Брафи. – Кто ночью будет разъезжать по тракту? Очередной посыльный? – гвардеец сказал себе под нос.

Локрог отчаялся. Его никто не слушал, кроме людей, которые уже сошли с дороги и спрятались где-то в траве. Глен чуть проскочил вперёд и женский голос, который он продолжал слышать, стал запевать где-то в тумане. Глен обомлел, а его приоткрытый рот стал подрагивать

Ночной туман преграждал и так плохую видимость, а за топотом послышалось резкое вспыхивание, которое вызвало у Глена не передаваемый страх. Он уже слышал такое однажды. Локрог резко отклонил коня на обочину, но вряд ли успел бы что-то сказать остальным. Неожиданный звук вспыхнувшего огня раздался вблизи горящего света от фонаря на земле. Из пламени появился всадник на огненном коне.

– Призраки… – успел выкрикнуть Глен

Будто покрытый пеплом и углями, пылающий, как и лошадь под ним, призрак на миг проскочил из тумана. Рубанув огненным мечом по пешему гвардейцу, пылающий всадник снова вспыхнул огнем и исчез на скаку, став невидимым. Пол головы гвардейца с треском слетело под странный звук, а сам он запылал. Лошади разом поднялись на дыбы испугавшись.

– Бегите от огня! Он снова появится там, где горит огонь! – Локрог испуганно кричал всем.

Топот теперь слышался с другой стороны дороги. Лошадь сира Виеля стала не управляемой и пятилась боком визжа.

Брафи Таллард развернул своего коня, попятил его немного и встал перед сиром Виелем.

– О стражи, что вы послали нам в этот… – Брафи не успел договорить, как всадник снова вспыхнул огнем возле и на скаку прорубил голову его лошади. Она мигом охватилась пламенем, а Брафи упал с неё. Лошадь сира Виеля вздыбилась ещё сильнее, но он смог совладать с ней и нанести взмах мечом сбоку. Он попал по скачущему мимо всаднику, но меч сира Виеля прошёл сквозь него, раскалился и запылал. Виель обжегся и выронил его, а всадник снова вспыхнул огнем и исчез, оставив после себя горсти пепла. Молодой рыцарь не смог разглядеть его и испугавшись, мигом отступил с дороги.

Глен уже развернулся и ждал всадника, который скакал к нему, будучи вспыхнувшим и скрывшимся в тумане. Топот копыт все ещё слышался, но Глен его уже не видел. Локрог знал, что это призрак огня. Он вспыхивает только возле огня и становится видимым.

Глен, своим пламевидным клинком, взмахнул слева и лошадь призрака огня напоролась на резвый боковой рубящий удар. Невидимость их спала резким вспыхиванием, а лошадь тут же рассыпалась пеплом под всадником. Оставшийся гвардеец нанёс колющий удар по упавшему всаднику, но алебарда прошла сквозь него и загорелась. Огонь в мгновение охватил и её владельца. Локрог уже спешившись рубанул сверху по голове призрака из пепла, но он вспыхнул в моменте и оказался у трупа горящей лошади Брафи Талларда. Глен подбежал ближе, занёс меч сбоку, но всадник снова вспыхнул пламенем и оказался позади Локрога. Глен решил колоть, так получится быстрее. Он скользнул левой ногой и резко развернулся, направляя клинок за свою спину. Всадник уже занёс сбоку огненный меч, но вспыхнул снова за спиной Глена Локрога и принялся уколоть его. Глен заметил его выпад и отразил удар. Теперь клинки сцепились в огненном танце, раскидывая искры, пепел и языки пламени в разные стороны. Звуки стали попадающей по угольному, пылающему мечу распространились по округе, а в воздухе пахло тлением плоти и дымком. Сир Виель Вилейн спешился и подбежал к Брафи Талларду, при этом с трудом наблюдая за боем Локрога и горящего человека. Из-за тумана их было плохо видно, но Виель смог разглядеть человеческие очертания, покрытые золой, пеплом и огнем.

– Сир Вилейн, простите…он появился из неоткуда и рубанул мою лошадь. – Брафи огорченно обратился. Среди звуков издаваемых дуэлью огня и плоти, Виель расслышал женский голос.

Глен Локрог увернулся от рубящего удара. Призрак из пепла был невероятно быстр, ловок, но взмахи его были тяжелыми. Огненный клинок проскользнул у носа Глена и он чуть отступил, выбирая позицию. Призрак из пепла снова вспыхнул и исчез перед лицом Глена.

– Пение! Таллард ты слышишь? Где-то там поёт…женщина? Что за странный голос и язык!? – слышался голос Виеля, но Глен не обращал внимания и пытался найти невидимое существо, все разглядывая по сторонам и держа на изготовке свой меч.

– Только звон в ушах сир…только его и слышу. – кричал Брафи Таллард.

– Сир Вилейн! Берегитесь!

Огненная, безжизненная форма вспыхнула огнём возле Талларда, который все ещё лежал у своей горевшей лошади. Пылающий ярким пламенем меч призрака огня прорезал воздух, не попав по отклонившемуся назад Брафи. Пламевидный клинок Локрога проколол огненную спину показавшись из груди. Призрак огня рассыпался на золу, уголь и пепел, которые все ещё горели. Уставший, запыхавшийся Глен, кажется был на волоске от смерти, но дуэль он выиграл.

– Уходим! – Нужно убираться от сюда! – прикрикнул он всем.

– Ты в порядке, Таллард? – Виель взял его под руку. – Кто это был Локрог? Что ещё за напасть? – испуганный Виель трясся от страха. Его опустелый взгляд сменился широко раскрытыми глазами.

– Призраки огня, они появляются там, где горит огонь. Нужно было затушить фонари, но теперь уже поздно…

– Нет времени на разговоры, нужно спешить! – Локрог грубо гаркнул. – Вы слышите пение!? Голос из тумана все ещё доносится. – Глен теперь орал на ошарашенных Брафи и сира Виеля.

– Всадники! – Виель крикнул, поднимая Брафи Талларда.

Один вспыхнул прямо за Гленом. Лошадь его полностью была покрыта пламенем и новый всадник разгорался ещё ярче. Искрящийся, огненный клинок прошёл над головой Глена, не задев её. Глен всё чувствовал и успел увернуться. Наклонившись, он резко повернулся боком, занося острый конец клинка в туловище пылающей лошади. Пламевидный клинок проколол её на скаку и со звуком стали втыкающейся в уголь, прорезал лошадь от брюха до задней ноги. Она рассыпалась под всадником, как и прежняя. Глен теперь не стал пытаться взмахивать клинком и в одно действие направил его в шею упавшего всадника. Это был слишком ловкий приём и призрак огня рассыпался, приняв укол и не успев вспыхнуть, и переместиться. Второй всадник так и не вспыхнул.

Но вспыхнули другие и уже без лошадей. Поочередно они появлялись и окружали Глена. Огонь медленно охватывал их с ног до головы и теперь они стали видимыми. Их появилось сразу пять. Призраки направили огненные мечи на Глена Локрога, который был в полном замешательстве, но вспомнил фразу – «чтобы уничтожить, стоит всего лишь один раз коснуться их клинком». Огненные мечи всё приближались и Глен решил рискнуть. Он ловко кувыркнулся и размахом меча малость задел ногу одного из призраков. Тот распался на золу и пепел. Остальные четверо призраков начали вспыхивать и заносить мечи из невидимости, но промазали. Глен ещё раз увернулся кувырком и встал у границы тумана. За его спиной ничего не горело и теперь призраки не могли вспыхнуть позади. Вспыхнув перед ним, двое стали заходить с боков, а двое других шли напрямую. Глен, показал, что как бы взмахивает клинком по правому призраку. Тот повёлся на манёвр и уколол. Глен убрал корпус в бок и огненный меч лишь задел его плащ, а сам вонзил клинок в угольную голову. Тут же, он резко сблизился с двумя, что стояли перед ним. Глен присел, направив клинок в призрака, что шёл справа. Он прокол его ногу, а левый, стоящий перед ним, вспыхнул и взмахнул мечом сверху. Глен прекрасно видел и это. Тот, что заходил с левого бока, вспыхнул перед Гленом и из ниоткуда появился его огненный меч. Он направлялся точно в голову Глена. Но Локрог ловко поднялся и проткнул призрака, заносившего огненный меч сверху. Призрак промедлил и Глен одним взмахом разрезал уголь в бок. Вынимая клинок из туловища безжизненной формы, продолжив движение, он отразил удар последнего оставшегося призрака огня. Пламевидный и огненный клинки в миг сцепились, как будто ненавидели друг друга вечность, хоть и были чем-то похожи. Искры отлетали с языками огня и падали на землю поджигая её. Туман, словно наблюдал за схваткой и расчистил поле для небольшой битвы, которая хватилась огнём. Кровь в жилах Локрога пылала, подобно огню пылающего призрака. Сир Виель Вилейн и гвардеец Брафи Таллард всё это время стояли замершие и наблюдали. В их глазах отражалась дуэль огня и плоти. Оставшийся призрак вспыхивал и перемещался с невиданной скоростью, все выбирая новое место. Он наносил удары, выпады и взмахи из невидимости, но Глен отражал их все. Он чувствовал его и всегда направлял свой пламевидный клинок в нужную сторону.

Глен предугадывал все действия призрака, но уже сильно устал и начал замедляться. Последний невидимый выпад пришёлся с боку и уколом, огненный меч, проскользнул перед глазами Глена. Это был решающий момент для Глена Локрога. Он снова присел, закручивая свое туловище и клинок влево. С прорубающим звоном, сталь прорезала уголь и последний призрак рассыпался, а огонь вокруг резко потух.

– Фонари, сир! – взбудоражено прокричал Брафи Таллард где-то за спиной.

– Глен! – глухо послышался крик Виеля.

Локрог уже падал в пепел и золу, выронив свой пламевидный меч. Пение закончилось и Глен больше не слышал тот тихий, женский голосок. Теперь он слышал сира Виеля Вилейна, который присел над ним и просил прощения. Усталость от битвы и недостаток сна слишком расслабили его. В глазах стало мутнеть и Глен медленно их закрыл.

На встречу к солнцу

Голова Тэнея кружилась. В глазах он видел мрак, боль в правом боку была не сильной, но давала о себе напоминать, а за нежным женским голосом, который он еле слышал в полудреме, распознавался звук соприкасающихся ладоней.

– Тэней! – прозвучал нежный, слегка расстроенный голосок. – Слышишь меня?

Тэней прекрасно слышал голос, как он полагал, Инисы. Они не виделись уже год и он мог ошибаться, так как голос звучал прерывисто и отдалённо, но все равно напоминал её. В голове Тэней мысленно представил медные локоны Инисы, легко спускающиеся до стройной талии, веснушки на её румяных упругих щеках, пухлые розовые губы и отливающие изумрудным, глаза. Боль также напомнила Тэнею, что гостей он не встречал, глупо споткнувшись в библиотеке и разбив себе голову. Кажется и голова стала болеть в эту же секунду, стоило только подумать о ней.

К милому женскому голосу добавился звонкий и бодрое восклицание мужчины. Весьма похоже на Эйтеля. В его голосе была особая изюминка: чуть слышимая глухая хрипота.

Покалеченный собственноручно попытался дёрнуть глазами, но затылок пронзила дикая боль, сопровождавшаяся сдавливанием и внезапной остротой.

После Тэней расслышал третий голос и это был старший брат – Лантис. Он отчётливо распознал гордый и звенящий тон наследного принца.

– Всё ещё спит? – отдалённо и неразборчиво услышал Тэней.

– Кажется, уже не спит. – томно и нежно ответила та, с которой Тэней все боялся увидеться.

– Ну теперь ты расскажешь, что с ним стало? – Лантис настоятельно спросил.

– Он попросился в библиотеку на несколько минут, а после библиотекарь прокричал с башни, что королевский сынок потерял сознание.

– Что ему было нужно в библиотеке?

– Откуда мне знать? Я иногда не понимаю, что написано у него на лице, а ты ещё хочешь, чтобы я заглянул в его голову? – Эйтель ответил резко, с явным недовольством.

– Только ты ещё можешь что-то сделать.

– Оставь свои жалкие потуги кому-нибудь другому. Я не нанимался в воспитатели, тем более ему уже четырнадцать. – было слышно, как Эйтель яростно прошёлся по полу, наверное устремляясь к выходу.

После громкий гомон закончился и в комнате воцарилась тишина, только птицы летали где-то снаружи и трелили.

Под собой Тэней чувствовал мягкую перину. Его левая рука ощущала гладкую и мягкую ткань. Голова его была слегка приподнята и спокойно утопала в подушке. Даже при закрытых глазах Тэней распознавал свет, который направлялся откуда-то слева и напоминал ему его покои.

Его лицо освещали желтовато-белые, но не яркие лучи, а значит на дворе все ещё был день и в беспамятстве пролежал он не долго.

После недолгого молчания Лантис снова заговорил:

– Споткнулся и разбил голову, – он ухмыльнулся. – Это даже звучит нелепо. Неуклюжий, мечтательный и влюбленный…

Кажется, Лантис немного походил по комнате, от чего Тэней, отдалённо, где-то в глубине звука слышал шаги. Тэней продолжал ощущать нежное прикосновение её рук к своей ладони, которую она поглаживала не уставая.

– Тэней… – протяжно, почти шёпотом, сказала Иниса возле его уха. – Ты слышишь меня?

Тэней решил подать хоть какой-то знак, но глаза все ещё не открывались. Голова не переставала трещать, поэтому он пошевелил ладонью, которую держала Иниса.

– Пошевелил. – послышалось лёгкое девичье удивление. Она медленно, лёгонькими движениями пальцев, провела ногтями по его внутренней стороне ладони.

Тэней решился. Сквозь острую и внезапную боль в затылке, он все-таки приоткрыл медленно глаза. Показался нечеткий и расплывавшийся вид Инисы, которая была одета в бело-голубое платье, с переплетенным вырезом на шее.

– Ты очнулся, Тэней. – Иниса искренне обрадовалась, сидя на кровати рядом с ним, и немного задергалась.

Он попытался сказать про библиотеку, про герб и про то, что впервые его сон совпал с реальностью, но молвил лишь:

– Здравствуй. – слабым голосом, вяло и неуверенно. Он напал взглядом на Инису не отрывая глаз,

Теперь он отчётливо видел потрясающие очертания её лица, гладкие медные кудри, спускающиеся до пояса и шикарное шелковое платье в цвет своего герба. Оно отливало нежно голубым от горла до ног, полностью облепляя её стройное тело. Покрывающие её руки, белые рукава платья, с вышитой голубой каймой по краям, аккуратно спускались к её тонким ладоням.

– Хватит притворяться, – в покои вошёл Эйтель, все ещё в своих парадных доспехах. Наверное доспехи он любил больше, чем себя. – Ты лишь слегка ударился головой.

– Почему вы ещё не пируете? – вяло и тяжело проговорил Тэней.

– Пир только начинается. – протяжно ответил стоящий у окна Лантис.

Тэней немного приподнял голову и теперь почувствовал, что боль не такая уж и острая. Укутанный в белую простыню думал, что он совсем беспомощный, раз так глупо потерял сознание.

– Вот как ты решил меня встретить. – Иниса проговорила с огорчением, но глаза её сверкали.

– Прости.

Тэней сжимал гладкую ладонь и теперь отчётливо пялился на неё, от чего Инису, немного бросило в краску. В этот момент, кто-то из пажей вошёл в комнату, остановившись в проёме двери.

– Сиры. – он обратился к Эйтелю и Лантису.

– Король сейчас же желает видеть вас на пиру.

– Ну что ж, пора нам уходить. – сказал Лантис, поправляя свою черную шелковую тунику с вышитыми серебряными звездами.

Эйтель нахмурено посмотрел на Тэнея:

– Мы с тобой ещё поговорим, братец. – и после устремился к двери.

Братья зашагали закрыв за собой дверь. В комнате стало тише, слышалось только неровное дыхание Инисы, которая продолжала поглаживать ладонь Тэнея и видимо решила молчать.

Мысли о боли и о случившемся разом переменились резким переживанием. Сердце Тэнея влюблённо забилось и неловкое молчание между ними явно тревожило обоих.

– Сильно испугалась за меня? – Тэней вымолвил первое, что пришло ему в голову.

Иниса резко забегала глазами, смотря на стену:

– Немного расстроилась, когда твой брат сказал мне, что ты счёл разбить голову, вместо того, чтобы встретить меня.

Она подвинулась ближе.

– Мой отец сказал, что ты сделал это намерено. – она игриво улыбнулась.

– С чего бы? – Тэней вопросил с удивлением.

– Чтобы не жениться… – Иниса смущённо ответила.

Тэней задумчиво посмотрел в распахнутое окно, из которого, отдалённо виднелись ярко зелёные скалистые овраги. Он решительно думал о помолвке с ней и поэтому, собрался с мыслью рассказать Иниса про свой сон, но не вымолвил ни слова, продолжая молчать.

Постепенно Тэней приходил в себя. Он точно поспал ещё несколько часов, после ухода братьев, а после проснувшись, был накормлен Инисой самолично. Она проявляла к нему искреннюю заботу и любовь, поэтому боли в затылочной части головы постепенно ослабевали. Смех и пьяные голоса поющие песни слышались со всех уголков замка. Тэней хотел посетить пир, но посчитал нужным провести время в спокойствии, так как резкие звуки все ещё донимали его голову.

Пока знать, приехавшая в замок со всего королевства, пировала в главном зале, они с Инисой отправились в один из замковых садов посмотреть на закат. Тэней шел медленно и немного отречено, еле поспевая за Инисой, которая влюбленно бежала перед ним, размахивая своим нежно-голубым платьем, с вышитыми золотыми соколами на нём. Его черный, бархатистый плащ спускался до самых пяток, чуть не задевая землю и олицетворял противостояние, происходившее внутри Тэнея. Сейчас в его голове боролось несколько мыслей, вперемешку с сомнениями, страхами и непониманием. Он свято поверил в то, что самостоятельно себе внушил, либо увидел истинную правду. Эти вопросы не давали ему покоя и возможно, Иниса помогла бы ему разобраться, в отличие от Эйтеля и Лантиса, которые, при всяком случае, клеймили его идиотом. Он не любил Эйтеля за его высокую склонность к самолюбию, но Тэней не считал, что ставить собственное мнение превыше другого тоже самолюбие, при чем ярко выраженное. Лантис же, казался Тэнею совершенно отдаленным и напоминал ему отца. Строгого и равнодушного.

Тэней ступал по открытому коридору замка, из которого можно было попасть в любой замковый сад. Он задумчиво смотрел на золотисто-медные волосы, которые гладко расплывались на её плечах. Для Тэнея она была прекрасней тех пейзажей, что он разглядывал по утрам, а цвет её волос всегда напоминал ему о рассветном и закатном солнце. С того момента, как Тэней увидел герб и потерял сознание споткнувшись, он все продумывал некий план, мысли о котором, заставляли его руки трястись. Сомнения наполняли его разум, но он был решителен и думал, что это не просто воспоминания о далеком прошлом, а странные намеки судьбы. Он обдумывал это последние несколько лет, но даже малейшая мысль об этом, казалась ему не подобающей разума принца. Он думал о последствиях, которые определенно возникли бы, сделай бы он это. Отец точно был бы в гневе. Время шло, а мысли сменялись. Тэней рос и настоятельно обдумывал свои будущие шаги, как и думал об ответственности, которая легла бы на его плечи.

– Не отставай, Тэней. – обернувшись, Иниса, зазывала его руками.

– Может поможешь мне?

– Ну ты же не старик. – ответила она, но все равно стала с ним сближаться.

– Даже с покалеченной головой тяжело передвигать ногами. – Тэней ухмыльнулся и вспомнил про боль в затылке.

– Ну давай руку, покалеченный. – Иниса мило засмеялась, а Тэней протянул ей руку, которую она снова крепко сжимала.

Снова почувствовав соприкосновение между ними, сердце Тэнея забилось, а уши налились и загорелись. Он ощущал невинное возбуждение, а любовь пронзала его живот. «А ведь я могу её потерять» – на мгновение подумал он.

Такое обязательно случится, если его выбор падёт на побег, который Тэней теперь решительно обдумывал. Он конечно, не считал своё возможное действие побегом, а скорее склонялся к временному оставлению родового гнезда. Здесь его никто не понимал. Кроме неё. И только она смогла бы что-то изменить. По крайней мере, он надеялся на последнего человека, который смог бы его понять.

– Ты хочешь кое-что узнать? – Тэней спросил влюбленно.

– Что именно? – Иниса тащила его за собой, все крепче сжимая руку.

– Помнишь, я когда-то рассказывал тебе о своих странных снах? Так вот, сегодня ночью мне приснился ещё более странный сон.

– Опять ты об этом… – на вздохе ответила Иниса.

– Нет. Послушай меня. Этот сон более чем правдив.

– Почему же?

Тэней рассказал сон от начала и до конца, а после остановился на гербе, который он видел и во сне, и наяву.

– То есть, такой герб существует… – задумчиво молвила Иниса. – Но почему ты думаешь, что раньше его никогда не видел?

– Я никогда не бывал в Тельтере и не ступал по землям каких-то там Вилейнов. – утвердительно ответил Тэней.

– Может ты уже читал эту книгу с геральдикой? – обнадеженно спросила она.

– Ну нет же. Мне никогда не доводилось видеть этот герб. – доказывающее отвечал он, недовольно размахивая левой рукой.

– Ну во сне же ты его видел. Ведь это был ты, а не кто-то другой? – нежно говорила Иниса, легко шагая и поправляя правой рукой свои прекрасные волосы.

– Да, это было моё воспоминание. – Тэней задумался. – Как и многие воспоминания до этого. Уже не в первый раз я вспоминаю другую жизнь. Детскую и давно забытую, но теперь показавшуюся мне во снах. – он промедлил и продолжил после того, как они прошли в арку, ведущую в цветочный сад, в центре которого стоял небольшой фонтан. К нему вела брусчатая дорожка, по бокам которой, росли кустовые, белые розы. Цветочный аромат наполнил нос Тэнея, а обстановка становилась романтичнее.

– Мне пришлось рассказать только некоторые воспоминания, но на самом деле их было больше. Я отчетливо помню, как прижимался к чьей-то чужой груди. Как томно лежал на чьих-то руках и видел объятую пламенем деревню. – на последнем, Тэней, резко оборвал и огорчено посмотрел в её светло-зеленые глаза, которые внимательно хлопали.

– И как ехал с другими детьми в обозе заваленным сеном, который сопровождал рыцарь с гербом трех горных пик. – он твердо и нервно закончил.

– Что ты хочешь этим сказать? – Инис спросила возмущенно.

Все за и против сложились в голове Тэнея, и теперь, он четко понимал свою тягу к стремлению разузнать правду. Он глубоко вдохнул, остановился и взял её обе руки, крепко сжав в своих. Позади неё виднелось ярко-оранжевое солнце, отливавшее буро-красными оттенками. Оно заходило на горизонте и освещало теплыми лучами холодное лицо Тэнея.

– Это не мой дом, – он сказал твердо, смотря на её нежные руки. – Поэтому я покину его сегодня же. – теперь он посмотрел в её ошарашенные глаза.

– Что? О чем ты? – она мотала головой и не понимала.

– Все просто Иниса. Я точно уверен, что все эти воспоминания из моего далекого детства.

– Нет, нет, нет. Это просто сны, Тэней. Перестань верить в то, что снится нам по ночам. – она говорила так, будто умоляла его. – Мне вот снилось, что я летала, как будто была птицей, но это не значит, что у меня когда-то были крылья.

– Ты не понимаешь. – он выронил её руки и отвел взгляд в сторону.

– Ты вообще слышишь меня? – Иниса пыталась закричать, но голос её звучал слишком нежно и мило, поэтому казалось, что она просто говорит себе под нос.

Тэней уже не раз подмечал этот факт, но снова молчал, позволяя ей сказать больше.

– Возьми свои глупые мысли о снах и выкинь их куда-нибудь подальше. – она недовольно махнула рукой и отвернулась.

Тэней провожал взглядом Инису, которая скрестив руки, направлялась к центру сада, в котором лил воду небольшой мраморный фонтан. Она шла легко и теперь левой рукой поглаживала цветочные кусты.

– Ну и чего ты молчишь? – она резко обернулась и бросила пронзающий взгляд в глаза Тэнея.

Она была недовольна, что он не прислушивается к её мнению, а Тэней был недоволен тем, что она ему не верила. И он не желал её слушать и сейчас, как и не слушал нравоучения Эйтеля и Лантиса. Тэней слушал и слышал только себя, и только себя.

Иниса грустно покрутилась, немного дуя свои пышные молодые губы, а Тэней выдохнул и решил попробовать снова доказать свою теорию, в которую свято верил. Все-таки ему нужны были её слова поддержки. Только она, все ещё могла его услышать.

– Иниса, – Тэней решительно устремился к фонтану, отбивая каблуком камень. – Почему ты мне не веришь? – он стремительно подошёл к возлюбленной, которая теперь сидела на скамье и опиралась об неё обеими руками.

Она огорченно смотрела в сторону наклонив голову на левый бок, скрестив ноги под скамьей.

– Я не верю твоим глупым снам и не верю, что они могут быть правдивы. – она все смотрела в сторону. Лёгкий летний ветер раскинул её кудри.

– Но понимаю, что ты чувствуешь. – теперь она бросила взгляд исподлобья прямо на Тэнея, в котором он видел некую жалость. Она ухватила его левую руку и провела большим пальцем по костяшкам кулака.

– И… – Иниса устремила глаза в землю. – Если ты в это действительно веришь, то эта правда только твоя. – она пыталась и поддержать его, и одновременно дать понимание для его безделья.

Тэней чувствовал только огорчение, а поддержку в этих словах он и не слышал.

– Зря я рассказал тебе свои тайны. – он лениво смотрел в её чисто голубые глаза, которые теперь медленно утопали в слезах. – Зря поверил тебе. И зря влюбился в тебя. – последнее он бросил отречено.

Глаза Инисы слезились все сильнее:

– Что ты такое говоришь, Тэней? Неверие в твои фантазии и сны, никак не задевают мои чувства… – она снова хотела кричать на него, но голос молвил слезливо и истерично.

Тэней достал правую руку из под плаща и прислонил к её левой щеке, с которой стекала слезинка, и принялся поглаживать большим пальцем. Иниса поднялась, поправляя свое нежно-голубое платье, и теперь прямо смотрела Тэнею в глаза. Обеими руками она коснулась его щёк и притянула голову так, чтобы губы их соприкоснулись. Тэней немного растерялся и почувствовал тепло внутри. Его сердце забилось сильнее, а щеки стали краснеть. Нежный и лёгкий поцелуй расслабил Тэнея. Инису тоже бросило в краску, а её розовые губы подрагивали. Она все ещё не отпускала его щеки, а он все же решился ей это сказать. Тэней отлучился от неё и направился к высокой липе. Проходя мимо цветочных кустов, остановился у дерева и посмотрел на закатное солнце.

После он обернулся к ней, поправив свои короткие темные волосы и сказал:

– Прощай, Иниса. Если спросят: куда подевался Тэней? Ответь им, что он направился к рассветному и закатному солнцу.

Эти слова стали последними, которые он сказал Инисе. Плащ его стремительно развевался по ветру, а ноги уносили его прочь. Иниса все стояла там же и лишь пускала реки слёз от непонимания того, что произошло. Тэней бежал по каменным коридорам замка, в которых слышались отголоски того самого пира. Под пьяный хохот, пение и звуки струнных инструментов, Тэней оказался во дворе замка из которого последовал в главную башню. Быстро поднимаясь по ступенькам, он оказался в своих покоях и отыскал запрятанный кисет с золотыми монетами.

Он снова оказался во дворе замка, который был наполнен различного рода людьми. Тэней перешел на шаг и спокойно направлялся к конюшне. Он видел, что главные ворота до сих пор были открыты. В них ещё ввозили обозы, заезжали всадники и внимательно осматривались стражники. Тэнею лишь нужно было оседлать коня и галопом проскакать в ворота; после попасть в город и выехать на дорогу, ведущую к портовому городку Йорфену, а там он уже сел бы на корабль и отправился в Тельтер.

В мыслях и мечтаниях Тэнея всё звучало слишком просто. Он уже не думал о своей семье, о своем родовом гнезде, о братьях и отце. Тэней даже не думал о том, что мог сильно огорчить Инису своим поступком. Его ни на мгновение не угрызала совесть, потому что он шёл к своей заветной цели.

Проходя мимо людей во дворе, Тэней попал в конюшню, где его, неожиданно встретил конюх, вывалившись из стойла.

– Вы что-то хотели, милорд? – почесывая седую бороду, лениво спросил конюх.

– Да. Седлайте моего коня. Мы с братом едем на скачки. – Тэней врал осознано и даже не волновался.

– Сию минуту, милорд. – ответил конюх и направился к стойлу, в котором располагался мерин принца Тэнея Клейвена, четырнадцатилетнего юнца, который неожиданно посмел бежать на встречу к чему-то неизведанному.

Конюх без особого энтузиазма вывел буланого мерина, золотистого с черной гривой и пушистым хвостом. Тэней нацепил шпоры на свои сапоги, взобрался в седло и вставил ноги в стремена. Он решительно осмотрел всех тех, кто опустошал кубки и смеялся во дворе. Знать даже не обращала на него внимания, а значит убежать ему не составит труда. Под музыку, которую играли менестрели и завывания знатных гостей, Тэней погнал своего скакуна к воротам, который разогнался так быстро, что через мгновение оказался за пределами замкового двора.

Извилистая, короткая дорога от замка до города была пройдена и теперь мерин скакал по мосту, который вел к тракту до Йорфена. Тэней крепко сжимал поводья и стремительно направлялся вперед, проезжая мимо фермерских полей, мельниц и мелких деревушек. Ему казалось, что прошел лишь миг, но скакал он уже не менее одной трети четверти суток. Закатное солнце, всё ещё заходящее на горизонте и видневшееся где-то за скалистыми оврагами и лесистыми перевалами, все подсказывало Тэнею путь его мечтаний. Мерин стал тяжело дышать и Тэней дал ему немного передохнуть переведя его на шаг.

Раз за разом, Тэней оборачивался и смотрел нет ли позади всадников. Страх медленно подбирался к нему, как и ночь, которая медленно наступала, сменяя день сумерками. Осознание, что теперь он совсем один, бредущий по дороге не в окружении своих родных братьев, не давало ему покоя. Эта округа сильно отличалась от той, что находилась у замка и это его пугало, и настораживало. Но он определенно был готов к переменам и знал, что все получится не так просто, как могло бы ему казаться, поэтому снова ударил шпорами и мерин резко встал на дыбы, а после устремился вперед, развивая свою черную гриву по вечернему, теплому ветерку. Он огорченно вспомнил лицо Инисы, которое наливалось слезами, презрение Эйтеля, который резко высказывался о его мыслях и безразличие Лантиса, который и знать не желал, о чем думает его младший братец.

Топот и поднимавшаяся от копыт пыль вернула Тэнея к осознанию, что скакать ему предстоит ещё целые сутки, а мерин уже весьма устал, да и Тэней чувствовал задубевшую поясницу, которой определённо полагался покой.

«Наша реальность отличается от той, которую ты придумал у себя в голове» – Тэней вспомнил слова Эйтеля, которые он говорил ему сегодня утром. Как бы не был он решителен, Тэней медленно чувствовал огорчение и какое-то одиночество, которое заставляло его глаза слезиться.

Он снова перевел мерина на шаг и они медленно пошагали по дороге, которая теперь заводила их куда-то в рощу, освещавшуюся алыми закатными лучами. Небо светилось буро-розовым на горизонте, а позади уже окрасилось в темное. Сумерки все ближе наступали, а страх полностью окутал юную и зеленую голову Тэнея. Но это стало для него неким символом его побега, поэтому он полностью остановил мерина и внимательно рассмотрел заходящее солнце. Огорчение немного сменилось восхищением от собственного поступка, а резкий порыв ветра, который поднимал его плащ и развевал позади него, напомнил Тэнею о предстоящих сложностях.

После ярко выраженного звука от ветра, послышался короткий свист справа, а затем слева. Тэней неожиданно испугался и уже решительно хотел погнать коня, как в ему в голову что-то прилетело сбоку, и в его глазах потемнело снова.

Очнувшись после сна, Тэней уже чувствовал и ощущал что-то противоположное замковым покоям. В запахе отчётливо прослеживалась свежесть природы, отдалённо похожей на ту, что царила у замка. Воздух показался ему слишком влажным и холодным. Будто туман обволакивал его лицо и тело, заставляя немного трястись от холода.

Звуки были глухими и тихими. Где-то затрещали сухие ветви, где-то послышалась птичья трель, а где-то зазвучал хриплый мужской голос. Он слышался все ближе и ближе, становясь все грубее и страшнее. Тэней испугался и понял, что глаза его завязаны. Он попытался закричать, но тут же ощутил что-то объёмное во рту. Земляной и травянистый запах наполнил его нос, а по телу быстрым шагом прошлись мурашки. Звук шуршащей листвы все подбирался.

Страшный и противный голос теперь послышался очень близко.

– Ну давай уже разденем её. Моё терпение кончается. – голос был будто в двух метрах и отличался своей настойчивостью.

– Нет. – протяжно и грубо ответил кто-то. – Нельзя. – последнее высказалось с огорчением.

К Тэнею подобралась паника, но он пытался сохранять спокойствие и не шевелится. Тем более, он теперь почувствовал, что его руки связаны вокруг дерева и страшно болят. Как и болит его спина, тесно прилегающая к неровному и грубому стволу, будто впиваясь в кожу и оставляя отметины.

Ягодицами он ощутил холод мокрой земли под собой, а в мыслях вспомнил о тех самых сложностях на его пути.

С новыми ощущениями добавилась и вина за содеянное. Тэней понимал, что подставил братьев, отца, Инису и теперь боялся за свою жизнь. Умирать он отказывался, но мысли о том, что его могут убить были первостепенными. Ведь, как ему казалось, он находится в заложниках каких-нибудь разбойников, о которых постоянно рассказывал ему Эйтель.

– Ну давай хотя бы потрогаем её там. Это же знатная девица. – теперь голос первого звучал нетерпеливо и озабочено. – Ты когда-нибудь трогал девицу там?

– Они где-то здесь. Нельзя шуметь. Иварт приказал. – второй говорил твёрдо и спокойно, вероятно выполняя возложенную обязанность.

Тэней сейчас же подумал о девице, про которую говорят разбойные морды и не мог понять, о ком же идет речь. Резкое переживание заставило сомкнуть его рот и выплюнуть то, что находилось в нем.

– Он выплюнул мох. – резко сказал второй и будто подорвался с места.

Во рту все ещё находилась земля, но Тэней успел вымолвить лишь имя брата, которого он, вероятно задел своим поступком, но все ещё надеялся, что Эйтель где-то рядом и может его спасти, ведь от города Тэней отъехал не так далеко.

Продолжить чтение