Читать онлайн Центр композиции бесплатно
Людоед был все-таки хороший муж,
хоть и ел детей.
Синяя Борода. Сказки (сборник) Шарль Перро
1
Тот самый день! Света с удовольствием втянула воздух, различая резкие запахи сигаретного дыма и масляных красок, причудливо перемешанные с ароматами фуршетного стола. Святая святых – мастерская художника. Она отыскала глазами маму, которая смеялась над чьей-то шуткой с бокалом в руке, и ощутила внезапный приступ благодарности. Как здорово, что она уговорила своего нового мужика раздобыть приглашения и на них с Викой.
В золотистых лучах солнца пространство сияло, как волшебная шкатулка. На исполинском мольберте расположился большой пейзаж, стены украшали картины разных размеров и сюжетов. Самого хозяина, знаменитого Евгения Леонидовича Чернова, видно не было. Зато его менеджер, Ирина, умудрялась находиться будто сразу везде, уделяя внимание каждому гостю. Она выглядела такой счастливой, что Вика шепотом сказала:
– По-любому у них роман!
– У кого там опять роман? – Света притворно закатила глаза.
– Да у художника же! С половиной этой комнаты – Вика хихикнула и отпила из бокала.
– Вон, его жена – Света показала рукой на портрет красивой молодой женщины с золотыми волосами.
– А вон его менеджерка – Вика указала рукой правее, где красовался портрет обнаженной Ирины.
Они хором рассмеялись. Света перехватила строгий мамин взгляд и тут же замолчала. На подобных мероприятиях ей еще бывать не доводилась. Насколько она поняла, в день открытых дверей приглашали потенциальных покупателей. Но помимо ценителей красоты, здесь были другие художники, и молодые красивые девушки, вероятно, натурщицы.
– У вас такие потрясающие глаза! Вы непременно должны позировать мне для портрета.
Света резко повернулась. Невысокий лысоватый мужик жадно разглядывал Вику, а та хлопала ресницами и жеманничала. Потребовались усилия, чтобы подавить смешок. Подруга всегда оказывалась в центре внимания, и не мудрено: спортивная, дерзкая, уверенная в себе…Света в очередной раз отругала себя за слишком невзрачную одежду и блеклый макияж. А еще глупые серьги-полумесяцы. “Надо было маму слушать. И к тому же купить-таки абонемент в спортзал, а не спускать все деньги на путешествие”.
– Голой, что ли позировать? – громко осведомилась Вика, собирая любопытные взгляды.
– Фу, как грубо! Обнаженной… – лысоватый маслился, как подтаявший сыр.
– А разница-то в чем? – свысока спросила Вика.
– В том, что обнаженный человек знает, что за ним наблюдают. – Все резко повернулись на внезапный бархатный голос. Сердце Светы пропустило несколько ударов. Перед ними предстал Евгений Леонидович Чернов, собственной персоной. Высокий, с идеальной осанкой в красивом льняном костюме и белой рубашке. Они с лысоватым поздоровались за руки и завели о чем-то разговор, направляясь, видимо, к Ире, которая, сияя улыбкой, махала из противоположного угла комнаты.
– Ух какой! – Вика многозначительно улыбнулась.
– Старый?
– Статный!
Уже давно стемнело, и телевизор в комнате мамы замолчал. Даже различалось в ночной тишине ее дыхание. Но сон никак не шел. Слишком уж насыщенным оказался день. Она раз за разом перечитывала сообщение, которое, наверняка, перевернёт всю её жизнь:
от: Ирина менеджер Чернова
“Светлана, ждем вас в субботу на занятие к 12.00.”
Адрес, телефон, список рекомендаций.
Это произошло на самом деле. Парень мамы – приятель Чернова, действительно, в приступе галантности, подарил ей месяц занятий у мэтра. Она будет рисовать с натуры. В мастерской. В голове не уложить!
2
от: Вика
“Надеюсь, ты накрасилась и надела что-нибудь получше своих знаменитых джинс-которые-нельзя-надевать, если хочешь произвести впечатление?”
Света закатила глаза. До начала занятия оставалось двадцать четыре минуты, и ей казалось неловким прийти настолько рано, поэтому решила подождать на лавочке у подъезда. Развлекая себя перепиской.
“Я иду туда рисовать. И рыдать, когда не получится. Удобнее это делать в одежде, которую не жаль”.
Она набрала сообщение и выключила телефон. “Впечатление производить” в ее планы не входило. Меньше всего ей сейчас нужны были вечные Викины шуточки и намеки. Не хлопнуться в обморок от страха – вот ее программа-максимум. К двери подошла красивая девушка с восхитительными стрелками на больших глазах и огромной папкой для бумаги на плече.
– Вы, наверное, тоже к Чернову? – Света дружелюбно улыбнулась.
– Да – красавица снисходительно посмотрела на нее – Не знала, что он берет новеньких, – она слегка прищурилась, осматривая ее с ног до головы, – или вы натурщица?
– Нет конечно. Я рисовать.
– Ну да, ну да – девушка усмехнулась и набрала номер на домофоне.
Темный холл встретил прохладой и сыростью. В лифте ехали молча. Света косилась на папку, переживая, что ничего не взяла с собой, но в рекомендациях четко было сказано: “все необходимые материалы для первого занятия мы предоставим”. Не показалось же ей это. Кое-как она поборола навязчивое желание перечитать сообщение, чтобы удостовериться, что не ошиблась.
Дверь открыла пухленькая девушка с копной рыжих кудряшек и очаровательными веснушками. Мастерская выглядела пустой и огромной. Картины со стен убрали, гирлянд тоже не осталось, а стеллаж, который был затянут полотном, теперь пестрел холстами и планшетами. На месте фуршетного стола возвышался подиум с направленным освещением и драпировками в красных оттенках. За мольбертами уже сидели трое девушек и угрюмый парень. Из кухни доносились голоса. Она поспешно сняла джинсовку и выудила мольберт из тех, что были свалены в углу.
– Люда – представилась рыженькая девушка.
– Света.
Все присутствующие назвали имена, но волнение помешало их запомнить.
– Чем ты будешь работать?
– Я в первый раз. Мне сказали ничего не брать.
– Да, я в первый раз тоже выбирала себе материал вон там – Люда указала на комод. – Сегодня будет женская обнаженка. Холсты и бумага внизу, на стеллаже.
– Спасибо.
Хозяйничать в чужой мастерской было неловко. Но и остаться без инструментов к началу занятия тоже глупо. Огромный комод ощущался как витрина Баскин Роббинса. Света едва не простонала: “Моя прееелесть”, когда увидела ящик с акрилом.
– Да, остановиться на чем-то одном – непростая задача – бархатный голос прозвучал так близко, что она дернулась от неожиданности.
– Здрасьте, Евгений Леонидович – с перепугу пролепетала девушка.
– Можешь не спешить, и определиться, когда натура усядется. В первый раз по-любому будет плохо. Не волнуйся.
Щеки наливались краской, а в животе почему-то затрепетали бабочки. Пришлось поспешно отвернуться, чтобы скрыть смущение. Все хором поздоровались с Черновым. В комнату вплыла красивая молодая девушка, изящно уселась на стул и кокетливо скинула халат, демонстрируя восхитительное спортивное тело. Какое-то время Чернов настраивал освещение. Несколько человек принялись делать наброски. Света схватила первый попавшийся набор стандартного акрила, несколько крупных кистей и подхватила большой планшет с натянутой бумагой.
– Из всего великолепия оттенков ты выбрала этот набор? Добровольно? – Евгений Леонидович снова возник будто из ниоткуда. Пришлось отругать себя за то, что еще не привыкла быть начеку.
– Это же база. Из простого можно получить все, что угодно. А наоборот – не выйдет.
– Недурно. За такие мудрые мысли даже поухаживаю за тобой – принесу воды для красок. Кстати, ты с порога умыкнула планшет, который я натянул для себя.
– Простите, я не…
– Нет уж, бери. С удовольствием посмотрю, как ты в первый же раз справляешься с моим огромным размером.
Света ощутила, что заливается краской. В ее голове фраза прозвучала в пошлом варианте, которого, очевидно, не могло быть. Ей показалось, что девушки за соседними мольбертами поглядели на нее с укором. Хотя, возможно, так и развивается паранойя.
– И мне, пожалуйста, водички – крикнула натурщица – Хотя, лучше бокальчик сухого…
– А вот ты пока не заслужила – отозвался из коридора Чернов.
Время летело, как заколдованное. Казалось, только оторвала взгляд от холста – а уже пролетел час. Евгений Леонидович определенно обладал талантом появляться вовремя и подбирать нужные слова. Он поочерёдно подходил к каждому, делал замечания, затем сам брался за быстрый набросок, после чего вновь начинал свой обход.
С первых же минут пожалела, что взялась за большой формат, но хотела все же произвести впечатление, поэтому энергично махала кистью, даже не пытаясь посмотреть, что и как рисуют остальные. Натурщица то и дело начинала разговор, но все были увлечены работой и игнорировали ее попытки, от чего она становилась все капризнее и все чаще уходила с Черновым на долгие перекуры.
– Хорошо. Даже сказать нечего – Света ощутила привычных уже бабочек в животе, как только к ней подошел Евгений Леонидович. Она жадно впитывала каждое его слово. – Обрати только внимание, что на берде тень выглядит, как лампас. – Он указал карандашом на картину, а затем провел им же по ее ноге – Поняла?
– Д-да – в горле пересохло.
– Вот и хорошо.
Решив, что ей показалось, поспешила продолжить работу. Оставалось каких-то полчаса, а натурщица вела себя просто невыносимо и постоянно шевелилась. Пришлось переписать кисть в третий раз, но когда модель в очередной раз поменяла положение пальцев, девушка не выдержала:
– Бога ради, не шевелите левой рукой хотя бы пять минут! – вышло куда громче и резче, чем хотелось бы. Она тут же пожалела, что вспылила. Натурщица выглядела оскорбленной.
– Вообще-то это тяжелый труд. Сама бы попробовала! Хотя, куда тебе.
– Риточка, если Света разденется и сядет на твое место, остальные продолжат рисовать. А вот если ты встанешь за ее мольберт – просто переведешь краску.
Лицо стремительно принимало оттенок сочно-красного краплака, какой был и на драпировках. Она поспешила спрятаться за планшетом. “Молодец, блин! То, что надо для первого раза”. К ней сзади подошел Чернов, критически осматривая работу.
– Для первого раза неплохо – сказал он.
– Я вот себе так же и сказала – брякнула раздосадованная Света, не успев удержать язык за зубами.
Он улыбнулся и с любопытством посмотрел ей прямо в глаза. Что-то внутри екнуло и затрепетало.
3
Месяц пролетел слишком быстро. На последнее занятие собиралась с тяжелым сердцем и сожалением, что только зря раздразнила себя живописью. Больше года, с тех пор, как закончила художественную школу, не притрагивалась к рисованию, чтобы случайно вновь окунуться в чудесный мир искусства. Без надежды в нем задержаться.
Конечно, можно и дома. Вот только светлые стены, капризный ковролин, итальянская раковина и винтажные обои, как показала практика, не очень-то дружны с акрилом и ее пастозной манерой письма. Да, все еще остается вариант графики или цифровой живописи. Но после роскошно оборудованной мастерской с живой натурой, это примерно как есть тофу вместо стейка и убеждать себя, что разницы нет.
Накатывали слезы, стоило подумать, что никогда больше она не увидит Чернова, с которым связала все свои успехи за месяц. Света была уверена, что новый стиль ее работ – исключительно его заслуга. Пол дня до занятия она бродила по городу, в тщетных попытках справиться со своими чувствами.
– Привет! – дверь открыл сам Евгений Леонидович, чего еще ни разу не случалось. – Мне жаль, но до тебя одной не получилось дозвониться. Я отменил занятие сегодня. У тебя телефон не отвечал.
– Батарейка села – буркнула Света, силясь скрыть разочарование.
– Мы перенесем занятие. Прости что так вышло. Давай договоримся, что тебе положено дополнительное, идет?
– Идет. Спасибо.
– Слушай – он воодушевился – раз уж ты сама пришла, может попозируешь? У меня срочный заказ. Сегодня нужны эскизы. Портрет поясной. Голова есть. А вот тела нет.
– Позировать? Мне?
– Да. Я заплачу. Хочешь – деньгами, а хочешь – занятиями.
– А я подойду?
– Да кто угодно подойдет. Сейчас нужно просто сделать эффектные эскизы на согласование. Понимаешь?
– Да – неуверенно сказала Света. Ее привлекала перспектива организовать себе дополнительные занятия, да и пообщаться с Черновым – звучит как подарок. Но помимо радости ощущалось что-то еще. Тревога, смятение… Не получалось распознать это странное чувство, как будто стоишь на распутье и от выбора многое зависит.
– Так ты согласна мне помочь?
– Да – выдавила она, ощущая, как от пота неприятно липнут ладони.
Чернов был обходительным и галантным. Они обсудили позы и одежду. Стало ясно, что в нем привлекает натурщиц: для ее комфорта он готов был сделать буквально, что угодно. Она надела красивую белую блузу с открытыми плечами и завернулась в ткани, будто на ней старинное платье. Волосы убрали наверх, чтобы открыть шею.
– Это будут короткие сеансы. Сделаем четыре графичных варианта, пару эскизов в цвете, и я тебя отпущу.
Света с удовольствием наблюдала за ним: сосредоточенный взгляд, точные, уверенные движения. Ни раздумий, ни сомнений. Она не знала, сколько ему лет. Наверное, мамин ровесник, но общаться с ним казалось легко.
Это был ее первый опыт позирования, и довольно быстро стало совестно за строгость к натурщикам. Даже в мягком кресле с множеством подушек, тело быстро затекало и раздражение от неудобства постоянно росло.
– Перерыв? – спросил Чернов, наблюдая, как она ерзает на месте.
– Да! – радостно подскочила Света.
– Любые напитки, еда, все, что захочешь – не стесняйся, говори. Надо будет – закажем. Я покурю, сделаю пару звонков и вернусь. Можешь трогать что угодно, кроме постановки у окна – он указал на серебристый натюрморт. И на верхний этаж по-прежнему запрещено. Наверх не ходи, а так развлекай себя, чем хочешь.
Света прошлась по непривычно тихой и пустой мастерской. На внушительном шкафу рядком стояли гипсовые головы. Пробежавшись глазами по корешкам книг, выудила большой альбом Матисса и принялась лениво листать.
– Неожиданный выбор. Я уж думал, и ты начнешь с Ван Гога. Почему-то все, кто позируют, всегда в восторге от Ван Гога.
– Никогда не слышу, когда вы подходите – Света, улыбаясь, обернулась.
– Наверное, слишком погружаешься в себя и не замечаешь, что творится снаружи. Продолжим?
– Да, конечно – она поспешно вернула Матисса на место.
– Кстати, хорошая идея. Возьми с собой книгу, только поменьше.
– Подойдет? – девушка наугад вытащила небольшой темный томик стихов.
– Отлично.
Усевшись, она наобум распахнула ее. Оказалось, что закладкой служила фотография обнаженной брюнетки, на которой изящным почерком было написано: “Навсегда в твоем сердце”.
– Ты чего?
– Тут.. фото…
Света смутилась и перелистнула страницу, но Чернов уже подошел посмотреть.
– Я уж и забыл. Делал фотографию, чтобы дописать постановку. Он забрал карточку и небрежно кинул в урну.
Какое-то время они молчали. Художник выглядел суровым и злым. Тело ныло и затекало. Было нестерпимо скучно. Света боялась шевелиться или нарушить молчание. Все чаще она поглядывала на часы, но стрелки двигались невыносимо медленно.
– Ну, хватит на сегодня – вдруг сказал он. – Прости, я так спешил, что даже не подумал поставить музыку. Напиши Ирочке, чтобы обсудить следующее занятия и еще один месяц, как по-твоему, покроет эти труды?
– Конечно! – сложно было поверить своим ушам.
– Вот и славно.
Она поспешила переодеться и убежать. Хотя Чернов был обходительным, добрым и щедрым, ее не покидало ощущение, что ее используют. “Тебе бы благодарной быть, а ты…” – звучал в голове привычный строгий голосок.
4
– Я не верю, что ты не поедешь!
– Прости, Дим, я правда сегодня никак – Света старалась говорить тише, уверенная, что Евгений Леонидович слышит каждое слово. Было неловко, что из-за нее снова пришлось прервать сеанс, хотя только что она отпрашивалась в туалет. “Глупый Дима, в своем репертуаре… Названивает, вместо того, чтобы написать сообщение”.
– Но это ведь день рождения Славяна! Будут шашлыки. Мы для вас с Викой Мартини аж два литра купили! Ну кто ж от такого откажется!?
– Прости, дорогой, я правда не могу. Мартини это прекрасно, но вот правда никак. Мне пора, хорошо вам отметить! В другой раз точно не пропущу.
Дима что-то еще пытался сказать, но Света отключила звонок и поспешила занять прежнее положение.
Заказчик выбрал вариант с книгой, и Чернов попросил ее позировать трижды в неделю в счет будущих занятий. Конечно, можно было работать и по фото, но, как сказал Евгений Леонидович: “Зачем отказываться, если есть возможность”. Света очень боялась что-нибудь испортить. Она уже успела сделать четыре классные работы и впервые в жизни задумалась о большой серии.
– Если тебе надо идти…
– Нет-нет, я и не хотела. Все хорошо. Правда. – Страшно было нарушить сделку. Да и общество Чернова было ценным, ведь не каждый удостаивается чести вот так запросто пообщаться с гением. А чего нового может быть на даче с одногруппниками? В последнее время она все чаще сравнивала всех парней с Евгением Леонидовичем, и они неминуемо проигрывали. Казались такими примитивными, глупыми, не способными понять ее страсть к творчеству. Не то, что он.
– А что там с Мартини? Ты уверена, что не хочешь все-таки провести субботу иначе?
– Абсолютно!
Чернов улыбнулся и приступил к работе. Долгое время они молчали. Света старалась абстрагироваться от музыки, которая уже долгое время играла на фоне. Классика, джаз и рок-баллады вперемешку. Ей нравилось совершенно другое.
– Дерьмо! – вдруг услышала она. – Прости. Не идет что-то.
– Я могу взглянуть?
– Почему нет…
Света аккуратно убрала драпировки, подошла к мольберту и едва не охнула. портрет выглядел прекрасно. Она сравнила женщину на фото и на картине – очень похоже, но тело по технике здорово отличалось от головы. Фон был яркий, живописный, живой, а лицо будто тусклое.
– Красиво.
– Красиво – передразнил он – не те слова, которых ждешь от художника. Говори, что видишь.
– Голове не хватает живости. Фон сильно перетягивает.
– Вот-вот.
– Но так-то очень круто – Света испугалась, что ляпнула лишнего, потому что Чернов выглядел злым и угрюмым.
– Давай-ка я сделаю отдельно набросок с тебя на этом фоне, как хочу. Успокоюсь и уже начну работать над заказом, как должен? Как ты на это смотришь?
– Мне все равно, для чего позировать. Особенно, если в этот раз я буду стоять.
– Отлично. Голодная?
– Нет – соврала Света.
– Давай тогда, вставай у кресла.
– Хорошо.
Чернов накидал драпировок, а один отрез ткани по-хозяйски обернул вокруг ее пояса, как юбку. Жар ладоней еще долго ощущался на теле, вызывая мурашки. Приступив к работе, он выглядел куда более увлеченным и довольным. Света замерла, не решаясь заговорить, раз уж теперь ее собственное лицо будет на полотне. Стоять было невыносимо, а осветительная лампа так пекла голову, что девушка всерьез опасалась получить тепловой удар.
– Иди, хочешь посмотреть?
– Конечно – радостно отозвалась она, но тут же ойкнула – ногу свело.
– Ты в порядке? – Евгений Леонидович быстро подошел, приобнял ее и помог добраться до дивана. – Приляг, не стесняйся.