Читать онлайн Персона. Столица Света бесплатно

Всем молодым, кто еще ищет себя.
Будьте уверены: вы прекрасные люди.
Однажды ваша исключительность станет вашей силой.

* * *

Копирование, тиражирование и распространение материалов, содержащихся в книге, допускается только с письменного разрешения правообладателей.

Persona 1 © Hachette Livre, 2023

Published by arrangement with Lester Literary Agency & Associates

* * *

Пролог

На заре каждого лета великий город Фаос расцветал, заливаясь солнечным светом. Особую оду чувствам он пел по вечерам. В сумерки над окрестными равнинами, поросшими пшеницей, гулял ветер. Он разносил ароматы тимьяна и розмарина, которые весь день впитывали тепло дневных грез. На трех холмах, возвышавшихся над долиной сухой травы, сияли белые виллы. Закатное солнце окрашивало их в золотистый цвет. Фаос по праву называли столицей Света.

В атмосфере полудремы и лености смешалось все необходимое, чтобы Фаос казался легкой жертвой изнеженной праздности. Летом в городе редко было оживленно, но в этом году празднования Люцернария[1] совпадали со свадьбой принцессы Элоизы.

Горожане старались сделать каждый уголок города еще более сияющим, чем всегда. День праздника приближался очень быстро, и нужно было успеть подготовиться! С наступлением ночи Фаос должен был зажечься огнями, которые сияли бы до самого утра.

Всеобщее воодушевление было Пакс по душе. Теперь десятилетней девчушке было гораздо легче таиться в переулках, скользить в тени людей или зачарованно наблюдать за приготовлениями. Ее товарищи по Восточному Оффицию[2] непрестанно и во всех подробностях рассказывали о том, как Люцернарий проходил в прошлые годы.

Люцернарий был любимым праздником жителей Фаоса. В вечер солнцестояния, самого длинного дня в году, люди танцевали на улицах, украшенных свечами, вымпелами и гирляндами из стеклышек, пели и пили. С наступлением ночи они зажигали и выпускали в небо фонарики, порождая вечный свет в мечтаниях людей. Так они благодарили Свет за жизнь, которую он принес в Люкс, праздновали наступление нового года и готовились к грядущим темным дням.

Рассказы о празднике пробуждали воображение малышки Пакс. Она не была уроженкой Серебряного королевства, столицей которого являлся Фаос, и потому еще не знала местных обычаев и традиций. С тех пор, как Пакс услышала о Люцернарии, в ее снах поселились фонарики и она начала отсчитывать ночи до праздника.

Главная улица Фаоса, Виа Публика, была вымощена большими белыми камнями, которые, несмотря на разрозненную форму, прекрасно прилегали друг к другу. Проходы венчали круглые арки; стоявшие в их тени белые мраморные статуи благосклонно наблюдали за тем, как торговцы зазывают покупателей. У Пакс текли слюнки при виде горшочков с янтарным медом или булочек с карамелью. Кошелек, наполненный Блестками[3], она оставила у себя в комнате из страха потерять его во время прогулки или покорения очередной стены.

Андреа часто просил ее лазать осторожнее… Пакс не спеша прогуливалась, когда вдруг заметила резкое движение в ее сторону, и очутилась лицом к лицу с маленькой девочкой примерно одного с ней возраста. Девчонка была одета в белую тунику, а к ее пучку был приколот оранжевый платок. Она протягивала Пакс веточку с необычным плодом. Пакс решила рассмотреть его: плод напоминал желтый мясистый шар в форме сердца, заключенный в клетку из сухой кожуры.

Увидев, что Пакс молчит, девочка ободрительно пояснила:

– Это физалис!

– Фи… физа… что? – переспросила Пакс.

– Его еще называют «солнцем в клетке». Я вчера нарвала и теперь предлагаю всем, кто проходит мимо. Возьми, он принесет тебе удачу в день Люцернария.

Взмахом руки девочка указала на ведро, наполненное ветками с фонариками-физалисами.

Пакс, хоть и тронутая вниманием, все же пожала плечами и скорчила рожицу:

– Извини, никак не могу таскаться с твоей веткой. Меня в другом месте ждут.

Быстрая скомканная речь и легкий акцент заставили торговку присмотреться к Пакс и ее наряду. Пакс носила старую тогу, которая была ей мала и даже не доходила до колен. Совершенно неприемлемый наряд для маленькой девочки! Она носила поношенные сандалии с ремешками, длины которых уже не хватало, чтобы как следует обвязать их вокруг ног. На их бледной коже выделялись старые шрамы, свидетели неловкости Пакс.

Девчонка сразу нахмурилась:

– Ты что же, странница?

– Нет, я живу в Фаосе уже несколько месяцев, – ответила Пакс.

– Очень непохоже, я ни разу не встречала тебя в этом квартале, хотя всех здесь знаю. И ты совсем не похожа на девочку с вилл. Твои родители живут где-то поблизости? – спросила она.

– У меня нет родителей, – ответила Пакс.

Девочка укреплялась в своих подозрениях.

– У тебя же нет Дара?

– Дара? У меня? – неловко засмеялась Пакс. – Вовсе нет!

Нельзя сказать, что она соврала… Маленькая торговка физалисом тут же одобрительно улыбнулась Пакс.

– Благословенный Свет! Мама велит мне быть внимательной и держаться подальше от детей с Даром. Знаешь, они такие опасные! Их потому и держат в Оффициях! Иногда им разрешают выходить в город… Будь осторожна!

Пакс стиснула зубы, но в общей суматохе никто не заметил этого.

– Там, откуда ты приехала, считают так же? – спросила девочка с физалисом.

– Думаю, так считают везде… – лаконично пожала плечами Пакс и попыталась скрыться. – До встречи, продающая солнце! Как говорится, Lucem afferre![4]

Пакс быстро ускользнула, подпрыгивая и ловко уворачиваясь от тележек на Виа Публика. С них выгружали огромные, больше Пакс, амфоры с вином, а на скамейках сидели женщины в паллах[5], нарезая оливковые и самшитовые ветви для плетения корзин и обсуждая происходящее.

Пакс свернула в ближайший проулок, где вдали от посторонних глаз сняла сандалии, привязала их к веревочному поясу и стала взбираться вверх по выступам в старой стене. Так ей проще всего было понять, где она оказалась.

С высоты город захватывал еще сильнее. На вершине центрального холма гордо возвышался Монарший фасад королевского дворца, хранителя безупречной столицы. Только он видел шалости Пакс и наблюдал за тем, как девочка ловко перебиралась по глиняной черепице крыш в вечернем сиянии заходящего солнца.

1
Платье мастера Вальбера

Над фасадом Белой виллы нависал огромный циферблат солнечных часов. Его деления возвещали смертные тяготы и обещали любовные романы, о которых извечно грезят люди. Наступила ночь и укрыла своей тенью гномон[6]. Наступили часы без Света – часы неопределенности.

Пакс добралась до места действа по крышам. Она притаилась в тени кипариса, что рос у входа. Девочка едва успела укрыться от обеспокоенного мужчины, смотревшего в ее сторону. По его тревоге Пакс поняла, что пришла вовремя.

Она узнала Вальбера, одного из лучших мастеров-кутюрье Фаоса. Они уже как-то пересекались, и девочка легко узнала его по лысине, тучному телосложению и цвету одежды, подчеркивавшему статус. Мастер носил бирюзовый – отличительный цвет фаосских мастеров. Каждый раз, когда ему приходилось кланяться новому гостю, Вальбер нервно оправлял тогу и посматривал на белый мраморный циферблат. Он становился все нетерпеливее.

Бормотание мастера подтвердило наблюдения Пакс:

– О, Свет, почему она так долго возится!

Едва он произнес эти слова, как толпа на Виа Публика расступилась, дав проехать эсседе[7]. Вальбер с заметным облегчением погладил свою сияющую лысину. Когда Пакс взглянула на новую гостью, ее сердце заколотилось от волнения. Из удобной повозки вышла молодая светловолосая женщина и поблагодарила возничего. Пакс заметила, как засветились глаза мастера при виде платья девушки. Она знала, что Вальбер сам сшил и подогнал его. Он вышивал каждый лоскут платья, переливавшегося оттенками пряного шафрана. Золотистый шелк искрился в лучах солнца, подчеркивая грациозные движения девушки. Наряд сидел безупречно.

Девушка в платье была буквально усыпана золотыми украшениями, часть из них была вплетена в ее прическу. Но платье… Оно было главным украшением!

Была, впрочем, деталь, которая не понравилась кутюрье.

– Вы пришли босой?

Пакс рассмеялась, услышав его возмущение.

Некоторые привычки не искоренить!

– Я выложил вам кругленькую сумму не для того, чтобы вы разгуливали в таком виде! Вы все испортите!

– Не переживайте, мастер Вальбер, – голос девушки оказался очень мелодичным. – Я взяла сандалии, лишь ждала до последнего, прежде чем надеть их.

– Так надевайте же скорее! Нас ждут! – поторапливал портной.

– Никто не уйдет с праздника так рано. К чему такая спешка, мастер?

– Простите… Постарайтесь понять, все случилось так стремительно! Объявление о свадьбе, планирование празднования… Это может быть шансом всей моей жизни! Если б только о свадьбе объявили за четыре месяца! Я успел бы подготовиться гораздо тщательнее.

– Только принцессы решаются объявить о свадьбе за месяц, – успокаивала его девушка. – Не беспокойтесь. Я уверена, все пройдет наилучшим образом.

Красавица Сильвиния успокаивающе дотронулась до руки Вальбера, но он рефлекторно отстранился, не сумев скрыть отвращение. Сильвиния не заметила этого, как будто привыкнув к такому обращению.

Они зашли на Белую виллу, и Пакс потеряла их из виду. Девочка проворно пробралась по крышам до перистиля, открытого небу. Именно там и проходили празднества, организованные хозяйкой дома.

Пакс сразу заметила хозяйку среди собравших гостей. Ее звали госпожа Клотильда, и она выделялась из толпы надменной позой: руки в замке на уровне живота, орлиный взгляд, строгий пучок в рубиновой сетке. Прическа скрывала светлые локоны хозяйки, которые она, казалось, совершенно не хотела выставлять напоказ. Вокруг Клотильды кружила стайка девушек в попытках привлечь ее внимание.

В вопросах вкуса она была бескомпромиссна. Это качество позволило ей заполучить должность декоратора королевского дворца и официального поставщика гардероба принцессы. До свадьбы оставалось всего несколько дней, и дворянка доводила до совершенства каждый штрих. Она обратилась к лучшим мастерам Фаоса с тем, чтобы они изготовили самые красивые букеты, самые утонченные украшения, самые изящные платья… и самые изысканные блюда! Каждый из них мог войти в историю, поучаствовав в приготовлениях к одной из самых пышных свадеб в мире.

По этой причине в тот вечер под пальмами, привезенными на Белую виллу из Золотых земель, собрался весь высший свет Фаоса. Аристократы, которым было интересно узнать о новинках фаосской моды, обсуждали наряды и блюда, которые подавали на роскошном фуршете. Они громогласно выражали свое мнение. Пакс терпеть не могла их лицемерие и наигранность. Дворяне вполне могли соперничать с труппой Амфитеатра искусств, где по вечерам устраивались концерты и представления.

Как и всегда, Братья и Сестры Света не пришли на праздник. В их глазах это было бесполезной мирской суматохой.

«Оно и к лучшему», – рассудила Пакс.

Она проследила за тем, как мастер Вальбер и его прекрасная спутница прошли через массивные багровые занавеси, открывавшие проход в перистиль. Перед тем, как зайти, мастер шепнул Сильвинии несколько слов, она кивнула ему в ответ.

Сильвиния с поразительной уверенностью прокладывала путь в толпе, подобно Акварии[8], повелевающей водами. Гости умолкали и поворачивались, что полюбоваться ее бесспорной красотой. Только Свет мог создать такое прекрасное творение!

Пакс воспользовалась тем, что все взгляды были прикованы к девушке, и спустилась по стене, увитой плющом. Она спрыгнула и поспешила укрыться под лабиринтами столов. Благодаря длинным скатертям, Пакс удалось незаметно подобраться к великолепной хозяйке вечера.

Дивная светловолосая гостья в золотом платье направлялась к Клотильде. Женщины, окружавшие хозяйку дома, умолкли.

– Lucem afferre, дамы, – поздоровалась она.

– Значит, вы и есть та самая Сильвиния, – ответила женщина с огненными волосами. – Вполне оправдываете описания.

– Прошу прощения за вторжение. Не хотела прерывать ваш разговор, – мелодично произнесла Сильвиния.

– Не стоит извинений! Ваше присутствие все искупает. Теперь мы знаем, как выглядит та, кого уже несколько дней обсуждает весь Фаос.

Пакс задумалась, какими уловками воспользовалась Сильвиния, чтобы зажечь интерес в жителях города, ведь несколько дней назад ее даже не существовало… Слухи в Фаосе распространяются невероятно быстро!

– Мне нравятся ваши браслеты! – воскликнула маленькая курносая дворянка с большими глазами.

– Очень дерзко, – отметила другая. – Знаете, раньше их носили только эти «новые люди»… И вот, спустя несколько лет, браслеты снова в моде. Хорошо помню это. А когда-то они были целым скандалом! Ох уж эти молодые знатные девушки, вечно пытаются привлечь внимание… Ничего не поделаешь… И вот, интерес к драгоценностям возвращается!

Казалось, Сильвинии понравилось замечание собеседницы, и девушка расслабилась. Пакс знала, зачем она надела их…

– Благодарю, ваши похвалы согревают мне сердце.

– Вы блистательны, дорогая!

– Теперь мне ясна увлеченность Вальбера! И как он создает те чудесные творения, на которые вы вдохновляете его.

Пакс была удивлена, что Клотильда не присоединилась к туче комплиментов. Девочка заметила, что дама рассматривала наряд Сильвинии куда внимательнее, чем остальные аристократки.

Ее опытный ястребиный взгляд не пропустил ни одной детали. Она осуждающе искривила верхнюю губу.

– У вас те же размеры, что у принцессы Элоизы, – язвительно отметила Клотильда.

– Или похожие… Пока я не попробовала ваши аппетитные пирожные. После них это точно будет не так!

Сильвиния залилась звонким смехом, от которого разом прекратились все разговоры. Взгляды присутствующих вновь были направлены только на нее. Сильвиния была центром внимания. Издалека Пакс заметила, что Вальбер чуть не подавился виноградом – громкий смех его спутницы оказывал на его самочувствие самое дурное влияние.

Пакс захихикала под столом. Она знала, что кое-кто получает огромное удовольствие от разыгрывавшегося представления.

– Произведение искусства, – признала Клотильда, несмотря на всю свою суровость. – Это платье – драгоценность.

– Мастер Вальбер стремится создавать самое лучшее, – подтвердила Сильвиния.

– Модель должна соответствовать наряду. Я хорошо знаю работу Вальбера. До сегодняшнего вечера ему не удавалось поразить меня, – отрезала Клотильда.

Хозяйка вечера сделала было несколько шагов в сторону другой группы гостей, но, не сумев оторваться от желанного платья, вернулась к Сильвинии:

– Передайте мастеру Вальберу, что я хотела бы поговорить с ним завтра на рассвете. Пусть приходит во дворец. Отбор будет суровым.

– Да благословит вас Свет, госпожа Клотильда, – при этих словах Сильвиния склонилась в почтительном поклоне, опустив глаза. Клотильда кивнула и ушла.

Передвигаясь под столами, Пакс следовала за юной музой и подслушивала разговоры, в которых та принимала участие. Девочка изо всех сил старалась не отвлекаться на манящие запахи, исходившие сверху. Она знала, что такое голод, и не могла понять, как можно отказываться от такого пира ради пустой болтовни. И пусть голодные дни остались позади, Пакс до сих пор по ночам снилась еда. Искушение становилось непреодолимым…

Если кто-то поймает ее, вся миссия может оказаться под угрозой… Кроме того, девочка не понимала многого из того, что обсуждали взрослые. Некоторые слова казались ей лишенными смысла. Ей удалось уловить несколько отрывочных фраз о детях из Западного Оффиция. Один художник разразился яростной тирадой:

– Этот парнишка работает бесчестно! У него сроки работы меньше моих, впрочем, как и цены…

– Бросьте, – попыталась успокоить его Сильвиния. – Вы же не станете сравнивать свое мастерство с Даром Света этого мальчишки. Здесь вы, а не он. Это означает, что принцесса хочет нанять по-настоящему талантливых художников. Таких, как вы.

– Так и есть. Вы абсолютно правы, госпожа… Художник выдохнул, но не сумел удержаться и продолжил:

– Будь прокляты те, кто использует Дары этих детей! Простое решение, которое лишает вознаграждения тех, кто по-настоящему его заслуживает! Мы столько трудимся! Столько учимся, сомневаемся, ставим эксперименты, пусть и не всегда удачные, проводим в мастерских ночи напролет… В отличие от их волшебства, просто свалившегося на голову!

Из укрытия Пакс видела лишь сандалии художника, и сгорала от желания бросить в него сырным шариком. Ей казалось это подходящим способом выразить недовольство его злыми и несправедливыми словами. К сожалению, многие жители города разделяли мнение художника.

– Вы говорите об этих детях так, будто они повинны во всех бедах мира. Они ведь не виноваты в том, что Свет благословил их? Разве мы не можем быть более снисходительными по отношению к ним? – тактично и терпеливо возразила Сильвиния.

От этих слов Пакс растрогалась и успокоилась. Некоторые вещи всегда остаются прежними, какое бы обличье они ни принимали.

– У вас чистое сердце, госпожа Сильвиния, – ответил художник. – Я согласен, никто не может пойти против Света. Но эти Дары попирают все правила! Недаром покойный король Анастасий – да хранит Свет его душу – решил присматривать за ними в Оффициях.

Прошло всего четыре месяца со смерти короля Серебряного королевства, и все считали, что ее причиной стала ужасная болезнь. По крайней мере другого объяснения внезапной кончине государя не находилось. И пусть физически король умер, он продолжал жить в головах жителей государства. За время царствования ему удалось создать ощущение постоянного контроля, которое очень нравилось большинству подданных, вселяя им чувство приятной безопасности.

– Они служат обществу так, как должны были служить еще давным-давно. Это благородно.

– Я думала, вам не нравится, что общество использует Дары этих детей, – поддразнила Сильвиния.

– Только юного художника! Есть много одаренных мастеров, которые могут делать то же, что и он! Что касается остальных… Вынужден признать, Дары Света бывают очень любопытными. На прошлой неделе моя сестра нанимала юную Аквиту[9]. Не вспомню ее имя… Впрочем, их имена не важны! Она была нужна сестре и мужу для перевозки скоропортящихся продуктов. Товары страдали от дневной жары, но, благодаря Дару девочки, сестра с мужем могли передвигаться в полной темноте без фонаря.

– Вот видите, они могут помочь вам, – подвела итог Сильвиния.

– И все же она обошлась сестре в десять Вспышек[10]! Дороговато за одну ночь! – возразил художник.

В их разговор вмешался мужчина в серой тоге:

– Мастер Блез, я только что говорил о вас! Не могли бы вы сопроводить меня? Я хочу представить вас господину Анатолю. Он как раз ищет художника для следующего заказа!

– Разумеется! Госпожа Сильвиния, благодарю за оказанное удовольствие, Lucem afferre!

– Lucem afferre…

Казалось, разговор с художником заставил Сильвинию напрячься. Пакс понимала, насколько чувствительной эта тема была для девушки. Прекрасная дама в золотом платье очень учтиво попросила у служанки бокал вина.

Пакс почувствовала, как у нее заурчало в животе. Она отползла назад, надеясь, что никто этого не услышал. Нельзя было придумать более неудачного момента, чтобы попасться! И все же пора было побаловать себя. В конце концов, девочка умела быть ловкой и незаметной…

Сильвиния вздохнула и отпила восхитительного вина, которое ей только что подали. Ждать пришлось недолго. Девушка с облегчением поставила бокал на стол. Вдруг она заметила, как маленькая вороватая ручонка скользнула меж двух шелковых скатертей и начала шарить по блюдам! Признаться, грандиозный пир не мог не вызывать жгучего аппетита. Булочки с медом и пряностями, миндальные рулеты, фаршированные оливки, сыры из овечьего молока… Подопечным Оффициев таких роскошных блюд не подавали!

Сильвиния широко улыбнулась и уже собиралась подойти к воришке, как глашатай объявил:

– Благородные дамы и господа! В честь праздника знаменитый лютнист из Фаоса, Дамас, приглашает вас послушать свою последнюю песню, вдохновленную сказкой об Аквиле[11] Агриппе!

Гости стали собираться у обвитого плющом помоста. Молодой аристократ взял Сильвинию за руку:

– Пойдемте, госпожа Сильвиния! Выступление Дамаса ни за что нельзя пропустить! О нем говорит весь Фаос! Это невероятно талантливый и модный музыкант. Не говоря уж о том, что он хорош собой!

– Я в этом не сомневаюсь!

Сильвиния бросила последний веселый взгляд по направлению стола и удалилась, чтобы присоединиться к зрителям. Пакс тоже решила, что настал лучший момент воспользоваться отвлекающим маневром и отчалить. Девочке нужно было поскорее вернуться домой, чтобы успеть опередить того, за кем она весь вечер следила!

Когда село солнце, Виа Публика опустела. Это расстроило Пакс. Девочка боялась встретить кого-то из Соратников Культа, которые пытались контролировать своих детей, оставляя их, впрочем, безо всякого присмотра. Точно так же правительство контролировало самих Соратников.

Чаще всего Сестры и Братья были воспитанниками Оффициев, детьми, которых коснулся Свет, обладателями Дара. Они учились пользоваться им в специальных заведениях, прежде чем начать религиозное служение и подчиниться строгим законам королевства. Их было легко узнать по рясам и черным женским вуалям. Большинство горожан относились к ним с глубоким уважением, даже если и старались сталкиваться с ними как можно реже. Братья и Сестры воплощали подчиненный Свет. Одомашненный. Они посвящали жизнь служению Культу. Во всяком случае, так казалось Пакс, которая пока многого не понимала в силу юного возраста и незнания обычаев и традиций Серебряного королевства.

Пакс узнала о существовании Культа совсем недавно и теперь испытывала к Соратникам некоторую неприязнь и недоверие. В раннем детстве ей удалось скрыться от них, но потом Соратники нашли ее. Десятая семья, взявшая девочку на воспитание, не хотела возиться с подобными «одаренными» детьми, тем более что Пакс постоянно доставляла им проблемы. Тогда, чтобы избавиться от девочки, они сдали ее в приют. Именно в тот раз и появились Соратники, которые забрали Пакс и поместили ее в Оффиций.

Соратники имели право опекать таких детей, ведь отпускать их на свободу было запрещено. И если бы Пакс увидели на улице, то Принцепс[12] Западного Оффиция узнала бы об этом и обязательно наказала ее!

К счастью, девочка никого не встретила, и ей удалось воспользоваться возможностью полюбоваться архитектурой Фаоса.

Жаловаться Пакс было не на что. Она не жила в этом великолепном городе с рождения. Фаос был одним из самых процветающих городов Люкса, и девочке очень повезло, что четыре месяца назад она оказалась именно здесь.

Пакс отправили туда, где только освободилось место. Оффиции строили один за другим, и они никогда не пустовали. В каждом большом городе Люкса теперь было по меньшей мере одно подобное заведение. В Фаосе их было четыре, каждое ориентировано по направлению одной из сторон света. Представители Культа могли отправить девочку в холодные Железные земли или скалистые Бронзовые пики, где не выживало ни одно существо.

Тогда бы она никогда не встретила Андреа.

Западный Оффиций находился в нескольких километрах от живописных районов Фаоса. Как и все остальные, он был выстроен в отдалении, в конце длинной улицы, вымощенной с середины, что вела в центр города. Рабочие будто боялись подходить ближе к Оффицию. Белые колоннады сменялись высокими кипарисами, а в травах, склонявшихся под дуновением вечернего ветерка, пели ничего не боявшиеся цикады.

По дороге Пакс жевала финики с марципановой начинкой, которые ей удалось стащить со стола. Подобные мгновения свободы имели ни с чем не сравнимый вкус. Ах, если бы они могли длиться вечно! Девочка грезила о жизни вдали от Оффиция, ее нового дома и одновременно с тем тюрьмы. Эта выдуманная жизнь, жизнь в мечтах, была свободной от ограничений.

Ее отправили в Оффиций, хотя этот проклятый Дар проявлялся лишь свечением в запястьях. Он не давал ей каких-либо способностей. Пакс была из тех детей, кого Свет коснулся, но не дал ничего взамен.

У Пакс было что-то общее с физалисом. Она тоже была солнцем в клетке.

Спустя почти час вдалеке показался Оффиций. На Фаос опустилась ночь, и с ее приходом в домах зажигали жаровни. В проемах верхних этажей резвились огоньки света, донося голоса и крики детей, которых скоро призовут к порядку.

Нельзя было отрицать: да, Оффиций был тюрьмой. Но эта тюрьма была полна жизни и смеха.

2
Оффиций

Вскоре из темноты показался фонарь, прикрепленный к шесту. Он освещал путь лошади, запряженной в эсседу. Повозка остановилась довольно далеко от Западного Оффиция, и Сильвиния сама, без помощи возницы, сошла с нее. Как только девушка сказала, куда направляется, кучер сразу сказал, что дальше этого места не поедет и не станет помогать ей спуститься с повозки. Мол, он и так уже достаточно делает, что везет ее домой, а о том, чтобы прикасаться к «такой», и речи быть не может.

Вход в Оффиций обрамляли два величественных оливковых дерева. Вернувшись, Сильвиния не стала никого звать. Для клиентов висел специальный колокольчик, но она не была клиентом. В другом конце здания уже и без того услышали, что Сильвиния вернулась.

Итак, она спокойно ждала, измеряя шагами гостиную, каждый уголок которой был хорошо ей знаком. Звук воды в клепсидрах, расположенных на полках, приятно убаюкивал, любопытный взгляд девушки блуждал по страницам учетной книги на писчем столе и остановился на позолоченном пере. Сильвиния с удовлетворением отметила, что Оттилию отправили на задание. Это была ее первая миссия.

– Lucem afferre. Вечно ты подглядываешь.

Застигнутая врасплох, Сильвиния отстранилась с нарочито виноватым видом.

– Вы прекрасно знаете, ничего не могу собой поделать, – ответила она.

– Прекрати извиняться. У тебя много способностей, но в том, чтобы совать нос в чужие дела, – настоящий талант.

Сестра Агнесса подошла к столу и с суровым видом забрала учетную книгу.

Агнессе хотелось казаться суровой, но молодое лицо, выдававшее, что ей все еще тридцать, делало все попытки не очень убедительными. Она носила черную вуаль, и оттого ее не знавшая солнца кожа казалась еще бледнее. Она никогда не снимала покров, и потому было неясно, какого цвета ее волосы. Как и другие Соратники Культа Света, сестра Агнесса смиренно скрывалась от этого дара небес.

Принцепс Оффиция кашлянула и вернулась к счетам, водя пальцем по строкам учетной книги.

– Мастеру Вальберу понравилась твоя работа?

– Очень. Завтра утром у него назначена встреча с госпожой Клотильдой.

– За это можно было бы взять хорошую доплату!

В такие моменты было просто невозможно скрыть блеск в глазах сестры Агнессы. Все знали, что иногда она тайком залезает в кассу. Пусть Агнесса и считалась благочестивой женщиной, святой она точно не была!

– Он заплатил тебе… Шесть Вспышек за две полные клепсидры. И не нарушил договоренностей, – продолжила Сестра, обратив взгляд на огромные глиняные сосуды водяных часов. – Итак… Три – Оффицию, две – Культу, и одну – тебе.

Такое распределение заработка всегда вызывало у Сильвинии неприязнь. Она считала неправильным нанимать детей для выполнения зачастую сомнительных заданий, тем более постыдным был размер доли, который Культ брал со своих маленьких подопечных. По всей видимости, в Люксе даже магия, дарованная Светом, продавалась как любой другой товар.

– Хорошо. Я бы хотела получить свою часть в Блестках.

– Как тебе удобно, – ответила сестра Агнесса.

Сестра Агнесса заглянула под соседний прилавок, вытащила полотняный кошелек и положила его на стол. Сильвиния взвесила его в руке. Сто Блесток или одна Вспышка. На них небольшая семья могла полноценно питаться два дня, а не довольствоваться одним только хлебом. Сильвинии не приходилось рассчитывать на большее за такую короткую миссию.

Однажды ей удалось заработать пять Вспышек за раз. И все равно это было несравнимо меньше, чем получали подростки с Даром Ауспиции[13]. Раньше их даже оставляли в Оффициях: услуги тех, кто мог видеть будущее, считались самыми востребованными и нередко щедро оплачивались. Рекорд Сильвинии казался мизерным даже рядом с последним успехом Эвандера. Ему заплатили двенадцать Вспышек, хотя он и не обладал способностью предсказывать будущее, как Ауспиции. Эвандера нанял коллекционер реликвий, который хотел проверить подлинность своего последнего приобретения. Только Антея[14] мог подтвердить ее и сделать коллекционера богатым человеком. Вложения оправдались, ведь при перепродаже клиент получил три Источника, то есть целых триста Вспышек! Достойная цена за гребень, который в древности принадлежал принцессе Медных равнин.

Сильвиния удовлетворенно выдохнула и направилась во внутренние покои Оффиция.

– Lucem afferre, сестра Агнесса, – попрощалась она, благодарно склонив голову. – Спасибо.

– Отдыхай, – ответила Агнесса.

Муза мастера Вальбера огибала клумбы цветущих роз по длинным коридорам, освещенным факелами. В этот час лучше было не высовывать нос на улицу, ведь сестра Агнесса с Даром Аурикулы[15] как никто другой умудрялась следить за тем, чтобы никто не нарушал комендантского часа! Даже малейший звук не ускользал от ее чуткого уха.

Сильвиния заглянула в полуприкрытую дверь. Это была спальня Каспара. Ее стены покрывали тысячи оттенков. Настоящий праздник для глаз.

Вход в другой мир. На десятках разноцветных холстов красовались морские сцены; некоторые были изображены в самой фантастической манере. Киты плыли сквозь облака, дельфины пробирались через заросли кораллов, прозрачные щупальца медуз взбивали пену, а морские звезды освещали ночное небо…

Несмотря на поздний час, юноша не отрывался от мольберта. Его сгорбленную фигуру прикрывал запачканный краской фартук. В комнате стоял запах толченых пигментов.

Сильвиния толкнула дверь пошире, заставив Каспара вздрогнуть от неожиданности.

– Ах, это ты! – воскликнул он с привычным легким недовольством. – Как прошло задание? Успешно?

Каспару было всего четырнадцать лет, и он уже слыл одним из самых талантливых художников в истории Серебряного королевства. Он внушал ужас конкурентам, среди которых был художник, знакомый Сильвинии с вечера Клотильды.

Каспар поправил очки под черными завитками волос, запачкав кисточкой щеку. Область запястья слабо светилась золотом. Он рисовал при помощи Дара Света.

– Лучше, чем можно было ожидать. Мое платье признали самым красивым. Все были в восторге!

– Рад слышать! Ты выглядишь блистательно в этом платье! Если бы я не знал, кто ты, то предложил бы выйти за меня замуж! – прокомментировал юный художник.

– Так чего же ты ждешь, негодяй? – засмеялась Сильвиния.

– Очень смешно! Заходи, если хочешь, помоги мне, – ответил Каспар, покрутил кисть и вновь повернулся к холсту.

Пиктуры[16] были известны во всем Люксе. Порой люди преодолевали целые страны, чтобы заказать картину их работы. Им было достаточно одного прикосновения, чтобы заглянуть в сознание человека и воспроизвести образы, которые они себе представляли. Дар, полезный для того, кто хочет заказать портрет; для того, кому нужно опубликовать объявление о розыске; важно для людей наподобие Сильвинии.

– О тебе сегодня говорили, – сказала она художнику.

– Правда?

– На Белой вилле я познакомилась с художником по имени мастер Блез.

– Все ясно! Я знаю, что он нутром меня не переваривает. И это вполне понятно! На его месте я тоже позеленел бы от злости, узнав, что кто-то преуспевает в моем ремесле за счет магии! Впрочем, я его жалеть не буду. Нам обоим предстоит еще много работы! Сейчас буквально каждому взбрело в голову увековечить себя на портрете. Не знаю, что на всех нашло… Горожане будто с ума сошли…

Судя по всему, Каспару опять заказал портрет кто-то из дворян Фаоса. Сильвинию куда больше интересовали морские сценки, украшавшие комнату. С каждым днем их становилось все больше, место заканчивалось, и скоро Каспару будет некуда вешать новые работы.

Все в Западном Оффиции знали, что художник одержим океаном. Эта страсть поглощала его, пусть даже он никогда не видел моря собственными глазами. Чтобы добраться до ближайшего северного побережья, нужно было потратить на дорогу несколько дней. Поэтому иногда, в качестве дополнительной платы за заказ, Каспар просил клиентов, которые когда-либо видели океан, подарить ему воспоминание о пляжах и бирюзовых водах Центрального моря.

– Мы никогда не обсуждали, какая из картин тебе нравится больше всего. – Интерес Каспара отвлек Сильвинию от размышлений. Казалось, он ждет ответа.

– Дай подумать… Сильвиния сказала бы – та, с дельфинами. Присцилла бы выбрала морских коньков. Вильниус… – замялась девушка.

– Я спросил, что нравится тебе. Какая картина нравится тебе?

Гостья так и не смогла выбрать. Каспар вздохнул с легким разочарованием, но участливо пожалел:

– Сложно понять, кто ты, когда постоянно приходится быть кем-то другим?

– Очень может быть. Прости, Каспар, – ответила она.

– Тебе не за что извиняться. Однажды ты поймешь, какая картина нравится именно тебе. И поймешь, кто ты.

Предсказания художника заставили Сильвинию улыбнуться. Она пожелала другу спокойной ночи и продолжила странствия по Оффицию. Девушка не боялась, что сестра Агнесса будет ругать ее: только самые младшие побаивались Принцепса.

Сильвиния зашла в спальню, прислонилась к двери и, наконец, выдохнула.

– Явилась! Устала, принцесса?

Голос раздавался из-под потолка. На одной из балок сидела озорная девочка. Она скорчила рожицу, показав Сильвинии поросячий пятачок, в то время как ее белокурая коса раскачивалась как маятник внизу.

– Мало тебе следить за мной весь вечер, ты теперь еще и в комнату ко мне решила вломиться? – укоризненно пожурила девочку Сильвиния.

– Я не подходила слишком близко, – возразила Пакс.

Сильвиния уже привыкла к ее незаметному присутствию и не прогоняла девчушку.

– Тебя могли заметить, светлячок… Надеюсь, вечер того стоил!

– Не вечер, а ты! – возразила Пакс.

Девочка склонила голову набок и стала похожа на сову, сидящую вверх тормашками.

– Очень забавно, ты сильно меняешься, когда носишь маску. Но я все равно узнаю тебя, – сказала Пакс.

– Узнаешь? – переспросила Сильвиния.

– Конечно, ты не умеешь злиться. Даже в маске.

– Маска не оправдывает плохое поведение и не контролирует меня. Я остаюсь главным. И всего-навсего играю роль. Однако ты привыкла видеть меня в масках, отчего же решила проследить за мной сегодня?

– Из-за наряда! Я хотела посмотреть на него! Я не знала, вернешься ты в нем или отдашь в мастерскую. Оно и правда очень красивое! Принцесса выйдет замуж в нем?

– Нет, но если поставщица королевского гардероба выберет мастера Вальбера, то он сошьет платье для принцессы к свадьбе.

– Я никогда не видела принцессу, но она точно не такая красивая, как Сильвиния! – воскликнула Пакс.

Улыбнувшись, Сильвиния подошла к зеркалу и погляделась в него. Оно было одним из самых ценных ее сокровищ: оно было ее союзником.

– А теперь Сильвинии пора уходить.

Пакс поудобнее устроилась на балке. Она почти никогда не пропускала метаморфозы подруги.

В них было что-то одновременно пугающее и завораживающее.

Когда девушка сняла многочисленные браслеты и другие украшения, стало заметно, что от ее запястий исходит приглушенное золотистое свечение. Сильвиния положила руки на лицо и легонько потянула за виски. Постепенно от него стала отделяться маска. Изгибы Сильвинии начали таять, а кости – расширяться.

Прекрасную, но ненастоящую музу мастера Вальбера сменил высокий жилистый подросток со всклокоченными волосами необычного лилового оттенка. В изменчивом освещении комнаты они казались светлее кожи юноши, забронзовевшей под палящим солнцем равнин. Вернув свое тело, молодой человек затерялся в золотом одеянии фаосского мастера. В руках он держал маску цвета слоновой кости, обрамленную волнистыми белокурыми локонами. Она напоминала лицо знатной Сильвинии.

Андреа аккуратно поставил ее на стол рядом с зеркалом. Там его уже ждала старая пустая и пыльная птичья клетка. Какое-то время он рассматривал клетку, а затем ушел за ширму. Пакс отвернулась, чтобы дать ему побыть одному.

– Как думаешь, нас пригласят? – спросила девочка, свесив ноги.

– Еще на один праздник на Белой вилле?

– Конечно нет, глупый! На свадьбу принцессы Элоизы, – подразнила она.

– Светлячок, таких, как мы с тобой, не очень-то любят во дворце, – отметил Андреа.

– Я думала, что Братья и Сестры Света могут заходить туда! Как сестра Агнесса.

– Это не одно и то же. Сестра Агнесса входит в число Соратников Света, но не связана с королевской властью. Таких очень мало, и они подчиняются принцессе и Понтифику[17]… Сестра Агнесса отвечает лишь перед Культом. Мы – другое дело… – Андреа выждал короткую паузу. И затем продолжил с болью в голосе: – Мы не Соратники Света. Во всяком случае, пока.

С самого появления человечества удалось обнаружить, что Свет присутствует в каждом живом существе, пришедшем в наш мир. Об этом знали не только в Серебряном королевстве, но и в других землях Люкса. Существовало три способа, которым он мог проявиться в человеке.

Были те, кого Свет «видел»: своим взглядом он оживлял большинство смертных Люкса. Свет вдыхал желание, страсть, устремления.

Некоторых Свет «не заметил» при рождении. Таких людей называли Элюминатами, Отверженными. У них была бледная кожа и пустые глаза, они были не способны сами принимать решения. Хуже того, Отверженные не могли любить. Тысячелетиями их презирали, и они могли устроиться только на самую тяжелую работу – шахтерами, моряками, солдатами, слугами… Отверженные никогда не жаловались и не бунтовали. Им не хватало ярости. Они слушались, подчинялись, и, к несчастью, их попросту эксплуатировали. И все потому, что, когда Свет вдохнул в Отверженных жизнь, он не дал им искру.

Еще были такие, как Андреа и все другие дети Западного Оффиция, как все Соратники Культа. Это были люди, которых Свет «коснулся». Он струился по их венам и наделял их Даром. Представители Культа не позволяли называть Дары магией. Они считались благословением, освященным Светом и предназначались немногим избранным.

На протяжении веков служители Культа пытались понять, почему у одних детей развивались необычные способности, а у других нет. Ответ найти так и не удалось. Когда наука не сумела предложить объяснение, в Культе обратились к молитве. И наблюдению за теми, кто бросал вызов законам природы.

Соратники Света обыскивали континент вдоль и поперек, разыскивая детей, у которых с самого раннего возраста проявлялись необычные способности. Их можно было определить по крови: Свет циркулировал по их венам, а там, где кожа была наиболее тонкой, сиял. Таким местом были запястья; сияние становилось заметным, лишь когда носитель Дара использовал его.

Детей с Даром забирали, в том числе и из семей, и помещали в Оффиции. Они могли уйти оттуда только в возрасте восемнадцати лет, и у них было лишь два пути. Одаренные могли либо вступить в орден, либо, отказавшись от своей уникальности, от Дара, жить вне цепких лап Культа. В подобных обителях за детьми присматривали. Там же их учили обуздывать свой Дар и продавали его как услугу по найму. Дары должны были служить простым смертным… в обмен на звонкую монету. С двенадцати лет детей и их Дары можно было нанять, чтобы они за плату выполняли задания.

Возвращаясь к теме их возможного присутствия на свадьбе принцессы Элоизы, Пакс язвительно отметила:

– Это потому, что мы «совершенно неуправляемые», как говорит сестра Агнесса?

– Я бы даже сказал – «настоящие хулиганы», – подхватил Андреа.

– Видишь, я делаю успехи, – рассмеялась девочка.

– Напомни, это ведь ты на днях подсыпала специи в тарелку Конкорд?

– Это вовсе и не хулиганство, получилось даже забавно! – возразила Пакс.

– Только вот Конкорд было совсем не весело…

Обвиняемая нарочито громко вздохнула.

Путь Пакс сильно отличался от других детей Западного Оффиция. Девочку бросили, когда ей не было и года. Пакс меняла одну приемную семью за другой, но никогда не упускала возможности сбежать, пока, наконец, служители Культа не отправили ее в Западный Оффиций Фаоса. В отличие от других детей обители, Пакс не знала, в чем состоит ее Дар. Он проявлялся только в свечении запястий, когда девочка испытывала сильные эмоции. Товарищи по приюту иногда старались проводить с ней эксперименты, но все попытки оказывались безуспешными.

До них пытались другие, но даже служители Культа сдались. Они решили, что, возможно, Свет и коснулся девочки, но она попросту неспособна использовать свой Дар. Вероятно, он был слишком слаб, по сравнению с другими. В одной из ее многочисленных приемных семей сочли, что Свет проклял Пакс: она сияла слишком ярко, чтобы быть похожей на других, и при том слишком слабо, чтобы быть достойной использовать его. Так, от злости, девочка в очередной сбежала из дома.

Андреа облачился в простую льняную тунику, поднял маску Сильвинии и повернулся к обшитой панелями стене. Посередине было небольшое вертикальное отверстие. Андреа потянул маленькую латунную ручку и раздвинул панель. На ней показалась вся его коллекция из десятков масок. Одни изображали мужчин, женщин, стариков, маленьких девочек, другие – изуродованных людей… За один день Андреа мог перевоплотиться в кого угодно…

Андреа обладал даром Персоны[18].

Пакс спустилась со своего насеста, чтобы полюбоваться стеной из масок, в то время как Андреа пристраивал в тайник маску Сильвинии.

– Удивлена, что тут нет маски сестры Агнессы!

– Помилуй Свет! Зачем мне надевать лицо сестры Агнессы? – одновременно рассмеялся и насторожился Андреа.

– Представь только, что началось бы в классе! Сразу две сестры Агнессы!

Пакс принялась изображать, как бы две сестры вели себя:

– Lucem afferre, а ну, тише!

– Как вы смеете совершать подобное святотатство! Пусть Свет ослепит меня!

– Андреа, немедленно прекрати этот спектакль! Негодяй этакий!

– Это вы, Андреа! Я еще издалека услышала ваши гулкие шаги!

– Негодник!

– Прекратите, иначе я оглохну!

Андреа, едва подавив смешок, отметил:

– Вижу, у тебя тоже есть талант к перевоплощениям!

– Андреа, пожалуйста, – тоненьким голоском уговаривала Пакс, – всего разок! Просто чтобы увидеть выражение ее лица! Это будет незабываемо! В Оффиции годами будут это вспоминать! Прошу тебя!

– Не самый разумный поступок, – возразил он.

– Зато пойдет нам пользу! Здесь так скучно!

Андреа вздохнул и попытался отвлечь внимание девочки кошельком, который сестра Агнесса выдала ему в качестве награды.

– Я принес тебе двадцать Блесток, – сказал он.

Пакс тут же забыла их предыдущий разговор и протянула руку, чтобы Андреа мог высыпать ей в ладошку золотые монетки. Ее глаза сияли благодарностью.

– Спасибо, но я ничем их не заслужила! Почему ты даешь мне деньги?

– Потому что у тебя не было возможности их заработать. Разве не ты жаловалась, что у тебя нет карманных денег из-за того, что тебя не берут на задания? Что это несправедливо?

– Так и есть, но мне не хотелось жаловаться… Как бы то ни было… Спасибо! Ты уверен в своем решении?

– Сможешь послезавтра, когда придет Юлий, купить себе миндальное печенье или медовые леденцы. Ты разворовала все мои запасы! Я предвижу, что это неизбежно повторится!

Девочка смущенно улыбнулась.

– Я тебя предупредил, – с притворной строгостью продолжил Андреа. – Если я еще раз обнаружу пропажу, то не будет тебе прощения!

– Больше не буду, – пообещала Пакс с видом пойманного в ловушку мышонка.

– Вот и славно… Тебе пора бежать, светлячок. Я закрою глаза на твою сегодняшнюю выходку, но если сестра Агнесса будет поблизости и услышит наш разговор, то завтра она может поставить тебя на мытье посуды.

Пакс кивнула и решила послушаться Андреа. Перед тем как уйти, она добавила:

– Тебе очень шел золотой наряд.

Слова Пакс не выходили у Андреа из головы, даже когда он остался один. Он зашел за ширму и взял творение мастера Вальбера. Он подошел к зеркалу и прижал его к себе. Его внешность сильно контрастировала с нарядом. На изящной Сильвинии он смотрелся безупречно, но на нем напоминал старую занавеску. Чтобы почувствовать собственную красоту, Андреа приходилось прибегать к дару Персоны.

Огорченный юноша отложил наряд и подошел к пыльной ржавой клетке, что уже много лет стояла в его комнате. На первый взгляд она казалась бесполезной, но для Андреа служила источником воспоминаний, метафорой для грез. Она возвращала юношу к прежней жизни и напоминала, что после стремительно приближавшегося восемнадцатилетия его поджидало будущее.

В тот вечер охваченный странным предчувствием Андреа приподнял засов, будто выпуская на волю сидящую внутри невидимую птицу. Так и они освобождали приют для тех, кто нуждался в нем. Андреа чувствовал, что ветер переменился. И что у птицы, какой бы она ни была, должна оставаться свобода делать собственный выбор.

3
Уроки сестры Агнессы

Когда на следующее утро Андреа вышел из комнаты (что произошло значительно позже, чем хотелось бы сестре Агнессе), он обнаружил на траве внутреннего дворика троих детей, сгрудившихся в кружок. Тиберий, Северин и Оттилия изводили огромного жука, который в панике метался по песку и пытался вырваться на волю.

– Чем это вы тут занимаетесь? – спросил Андреа, подходя поближе.

– Смотри, настоящий изумрудный скарабей! – воскликнул Тиберий и с трудом сменил позу. – Мы хотим, чтобы он раскрыл крылышки и показал свой изумруд!

Андреа с сочувствием смотрел на бедное создание. Дети безжалостно тыкали в него палочками, принуждая показать свое сокровище. Под переливчатым панцирем скрывалось светящееся зеленое тельце, напоминавшее драгоценный камень. Изумрудные жуки здесь не водились. Что же он делал тут, вдали от родных краев?

Персона наклонился и положил на землю вытянутую ладонь. Жук мгновение колебался, а затем забрался на руку Андреа.

– По принуждению он ничего не покажет, – без какого-либо упрека объяснил юноша.

Он присел, чтобы оставаться одного роста с детьми.

– Изумрудные скарабеи очень робкие. Они хотят чувствовать себя в безопасности. Они раскрываются, только если о них заботиться.

Иллюстрируя свою мысль, он мягко погладил скарабея по спинке. Дети не отрывали глаз от жука, пока тот не решился раскрыть крылышки. Они едва успели разглядеть его красивое брюшко, сияющее зеленым, как жук улетел.

– Какой он красивый! – восхитилась Оттилия.

– Я понял! Пойду искать других скарабеев в траве после полудня. Попробую сделать так, как ты показал, – подскочил полный решимости Северин.

– Изумрудные скарабеи обитают только на Лавандовых полях, на самом краю западных земель Серебряного королевства. Вряд ли получится найти еще одного. Этот, скорее всего, заблудился.

Северин разочарованно вздохнул, откинув с бледного лба прядь черных волос.

– И потом, прежде чем строить планы на вечер, нужно еще вовремя прийти на утреннее занятие, как считаете? – напомнил Андреа.

– Знаешь, порой ты бываешь даже хуже сестры Агнессы, – горько отметил Тиберий.

Андреа отвел троицу в перголу[19], где Сестра Света проводила занятия. Он тоже должен был присутствовать на уроках. С течением времени занятия повторялись, и юноша успел выучить их наизусть. Он давным-давно научился читать и писать, и пользы от этих занятий ему не было. Там не происходило ничего интересного, помимо проделок и глупостей его товарищей по Оффицию, которые не упускали возможности подшутить над бедной наставницей, ответственной за их образование.

– Я слышала, сегодня ты выполнила первое задание. Поздравляю! – обратился Андреа к Оттилии.

– Спасибо! Я немного переживаю… – покраснела девушка.

– Пусть оно будет первым из многих.

Сидевшие рядом Тиберий и Северин переглянулись и одновременно вздохнули.

– Вы будто не рады за Оттилию, – отметил Андреа.

– Да, теперь у Оттилии будет целая куча заданий! Она заработает много Вспышек!

– У вас тоже скоро будет много заданий! До вашего двенадцатого дня рождения осталось совсем недолго.

– Возможно, – признал Тиберий, пожав плечами. – Но таких интересных заданий, как у Оттилии, нам не видать.

– Это точно, – согласился Северин. – Мы обречены быть садовниками и украшателями интерьеров. А вот Оттилия будет знать секреты всего Фаоса!

Многие завидовали Дару, которым Свет наградил Оттилию. С тех пор, как ей исполнилось двенадцать, люди начали стучаться в двери Оффиция, чтобы воспользоваться ее талантом.

Слух о том, что в Оффиции появилась Коэртиция[20], разлетелся по столице со скоростью пожара. Теперь каждый жаждал воспользоваться ее услугами! Дар Оттилии заставлял всякого, к кому она прикасалась, говорить правду. Настоящая находка для обманутых жен, уязвленных эго и зашедших в тупик судей!

Тиберий и Северин обладали даром Гортензии[21] и Пигменты[22]. При помощи силы мысли первый мог в считанные секунды заставить расцвести деревья и растения, а второй – менять цвета и то, какими их видят люди.

– Отчего нам не достались какие-нибудь серьезные Дары! Умение летать! Контролировать огонь! Невероятная мощь! Непобедимость…

– Ох уж эти мальчишки, – закатила глаза Оттилия. – Вечно пытаются поиграть мускулами, чтобы доказать свою значимость.

– А вот и нет! Только вот мы главные по цветам и радугам! – возмутились мальчишки.

– Когда-нибудь вы разглядите реальную силу своих Даров. Это придет со временем.

– Тебе легко так говорить, – иронизировал Северин. – Вот у тебя, Андреа, невероятный Дар!

Андреа точно не описал бы его как «невероятный». Дар Персоны имел свои преимущества и недостатки, и отказываться от них он не собирался. Именно Дар сформировал самые глубокие уголки его сущности, дал ему возможность познать грани личностей, полов и возможностей. Несмотря на это, иногда он задумывался о том, какой была бы его жизнь без этой силы.

В Оффиции каждый задавался этим вопросом. Некоторые дети даже успели пострадать от своего Дара. Их бросали, запирали, порой даже пытали. Прошлое оставляло следы. Чтобы это понять, достаточно было обратить внимание на то, как долго они шли до перголы: обожженная нога Тиберия не давала ему передвигаться так же быстро, как остальным.

Прошлое преследовало каждого в Оффиции. Иногда оно впечатывалось в плоть. Однако того, что было за плечами Андреа, не знал никто.

Количество столов и стульев в классе совпадало с количеством подопечных Оффиция. В настоящий момент там жило четырнадцать детей в возрасте от шести до семнадцати лет. В комнате царили шум и суматоха. Детские голоса громко раздавались из полукруглых отверстий, располагавшихся под потолком. Сестра Агнесса уже точно услышала этот гомон и спешила ворваться и утихомирить их!

Как и всегда, Андреа занимал место в глубине и сбоку. В такие моменты малышка Пакс оставляла его в покое, и он разрешал себе подремать, убаюканный голосом Принцепса. Но в тот день класс ходил ходуном, и Андреа понял, что поспать ему не удастся. Дети были перевозбуждены из-за приближения Люцернария.

Особенно выделялись Эвандер и Фисба, которые, входя в перголу, отчаянно спорили друг с другом.

– Спорим, что к концу недели я заработаю на заказах не меньше Источника! – бахвалился Эвандер. – Для этого только и нужно, что иметь талант!

– Прекрати хвастаться! Все прекрасно понимают, что это ненадолго. Все пользуешься дворянами, которые хотят преподнести принцессе самый красивый подарок! Это не талант, это удача!

– Тоже мне, польза! И потом, так я коплю для детей.

– Каких детей? – спросила Фисба.

– Наших будущих детей, конечно же! – ответил он.

– Мечтай больше! – ответила устало Фисба.

Эта игра длилась между ними уже много лет.

Андреа помнил их достаточно долго, чтобы знать об этом. Когда десять лет назад он приехал в Западный Оффиций, Эвандер уже жил там. Фисба присоединилась к ним в возрасте одиннадцати лет. С тех пор они росли вместе. Они были группой старших подопечных Оффиция: Андреа отметил семнадцатилетие во время марсия[23], а Эвандер и Фисба – в секстилисе[24] и октобере[25].

Эвандер всегда пользовался своим обаянием. Нельзя было не поддаться очарованию яркого огня его шевелюры, россыпи веснушек на белой коже, частой озорной улыбки. Но главным его богатством был дар Антеи: он видел прошлое предметов и мог восстанавливать их до первоначального состояния. Он мог чинить поломанные сокровища, возвращать красоту дереву, истертому временем, и камням, изъеденным дождями и ветром. Этот Дар высоко ценился в Фаосе. Как верно отметила Фисба, в последнее время дворяне повадились восстанавливать самые красивые антикварные ценности, чтобы преподнести их в качестве свадебного подарка принцессе Элоизе.

Фисба была его полной противоположностью. У нее были вьющиеся волосы и черная кожа. Под образом безупречной и послушной девушки скрывался ранимый, даже взрывной характер. В то время как Эвандер вовсю пользовался Даром Антеи, Фисба воспринимала благословение Света совсем иначе. Пусть Дар Локалиты[26] и позволял ей с легкостью ориентироваться в пространстве и находить живых существ, Фисба мечтала лишь о свободе, о жизни за пределами Оффиция. Заказы и миссии совсем не интересовали ее.

Приятели задумчиво уселись перед Андреа.

– Как вчера прошло с мастером Вальбером? – спросила Фисба.

– Полагаю, неплохо. Вполне вероятно, что его выберут шить свадебное платье для принцессы.

– Она будет в нем сверкать! – мечтательно воскликнула девушка.

– Если хочешь, я куплю тебе такое же, – предложил Эвандер.

– Не хочу оставаться у тебя в долгу, изверг, – ответила Фисба.

– У меня осталось вчерашнее платье, – сказал Андреа.

– Спасибо, очень мило с твоей стороны, но ты же знаешь, что я в него не втиснусь. Сохрани его. Оно еще может пригодиться Сильвинии. И потом, ты можешь перепродать его гораздо дороже!

Эта мысль тут же заставила мозг Эвандера работать. Он неожиданно обрадовался и хлопнул в ладоши.

– Твоя идея сделает нас богатыми! Отличная возможность!

– Хотелось бы мне знать, что ты задумал, – замогильным голосом произнесла Фисба.

– Нужно всего лишь попросить Адриана сделать несколько копий этого платья. И перепродать их! Так можно заработать целый мешок Вспышек!

– Оно ценно своей уникальностью, дурачок, – ответила девушка.

– Так фокус в том, чтобы никому не говорить о копиях!

Это был не первый раз, когда бедного Адриана и его Дар Симилы[27] пытались использовать незаконно. Его умение копировать предметы силой мысли всегда привлекало непорядочных торговцев. По этой причине сестра Агнесса крайне бдительно относилась к заказам, на которые нанимали Адриана. Для этого она придумала три правила, которые заказчики обязаны были соблюдать:

Детей нельзя было нанимать на работу, которая могла задеть их человеческое достоинство.

Дары запрещалось использовать в нечестных, незаконных или злонамеренных целях.

Наконец, самое главное: заказчик должен был уважать границы возможностей детей. Это было мерой безопасности, потому что при чрезмерном использовании Дара, Свет поглощал его носителя.

Несоблюдение любого из правил могло дорого обойтись заказчику, ведь впоследствии ему приходилось отвечать перед Культом. И никто не позавидовал бы подобной участи.

Разговор троих друзей прервало появление Принцепса. В классе тут же воцарилась тишина. Подопечные встали и поприветствовали сестру Агнессу:

– Lucem afferre.

Сестра Агнесса строго посмотрела на них:

– Lucem afferre. Вас слышно от самого входа. Так и оглохнуть можно! Садитесь.

В первом ряду поднялась маленькая ручка Пакс. Принцепс вопросительно посмотрела на нее и кивнула. Девочка заговорила:

– Сестра Агнесса, мне в голову пришел вопрос, но он может показаться вам глупым. Вокруг такой переполох из-за свадьбы принцессы. Почему?.. С самого моего приезда, то есть уже четыре месяца, все говорят только о свадьбе. Что в ней особенного?

Андреа догадался, что Пакс хотела выудить из сестры Агнессы ее любимое слово:

– Святотатство! Разве ты ничего не знаешь о таинстве брака?

– Только основную суть. Я не понимаю, почему оно такое важное! Это же отвратительно! Особенно когда взрослые целуются, фу!

Похоже, младшие дети разделяли ее мнение, и их взгляды устремились на сестру Агнессу. Старшие уже заранее знали, каким будет ее ответ. Сестра Агнесса не сдавалась:

– Брак – одно из трех таинств Света. В момент принесения клятв Свет касается пары новобрачных. С этого момента они связаны на всю жизнь.

– А два других таинства? – спросила девочка.

– Свет касается нас трижды в течение жизни. При рождении, когда вдыхает в нас жизнь. В день свадьбы, когда супруги клянутся друг другу в любви перед Светом, скрепляющим их союз. В день смерти, когда Свет забирает то, что ему причитается.

Пакс ответила предельно честно:

– Я все равно не понимаю этой шумихи вокруг свадьбы.

Некоторые дети прыснули со смеху. Сестра Агнесса начала краснеть.

– Для большинства смертных свадьба скорее светское, чем духовное таинство. Но для некоторых людей… как мы… это уникальная возможность отказаться от своей доли Света. Пожертвовать ей из любви к партнеру.

– Отказаться от Света значит… потерять свой Дар?

– Именно так. Во время принесения клятв, Свет выслушивает жениха и невесту. Они могут отказаться от своих преимуществ и стать такими, как большинство людей. Вы не станете Отверженными. Раньше вы могли делать все что угодно, не отказываясь от Дара. Восемнадцать лет назад, когда был принят закон о благословленных, все изменилось. Теперь церемонию проводит Соратник Культа, и он удостоверяется, что в ключевой момент все идет как полагается. Если во время свадебной церемонии вы решите сохранить свой Дар, то свадьбу остановят, и вам придется присоединиться к Культу, потому как вы будете обязаны исполнять свой долг.

Настроение в классе стало мрачным, и сестра Агнесса попыталась разрядить обстановку:

– Когда тебе исполнится восемнадцать, ты сможешь выйти замуж, за кого пожелаешь. Тебе придется отказаться от своего Дара, чтобы жить по собственному усмотрению.

Такой путь на волю был мечтой многих ребят Оффиция. Несмотря на столь юный возраст, они много рассуждали о своих будущих браках. Как ни странно, Пакс смотрела на свадьбу иначе:

– А что будет, если я не захочу замуж?

– Ты можешь этого не делать. Тогда ты сохранишь Дар и присоединишься к Соратникам Культа Света. Сначала тебя отправят в Пиксис, Святую Цитадель, где ты будешь учиться. После, в зависимости от призвания, ты отправишься на континент. Можно стать Принцепсом, Соратником при королевском дворе, отправлять церемонии в любой точке мира, пуститься на поиски таких же детей, как и вы…

– Что будет, если не я захочу выходить замуж и не захочу становиться Соратником Культа?

Сестра Агнесса предпочла думать, что девочка любопытная, а не дерзкая, и терпеливо объяснила:

– Третьего не дано. Согласно закону, благословленным Светом запрещается свободно передвигаться. В прошлом из-за этого было много неприятностей. Люди использовали свой Дар во имя зла. Свет делает нам Подарок, позволяющий менять мир к лучшему и помогать нуждающимся. И Культ делает все возможное, чтобы так продолжалось и далее.

Разъяснения сестры Агнессы не убедили Пакс. Выбор между собственным Даром и свободой казался ей жестоким. Сохранить и то, и другое оказалось невозможным. В классе поднялась еще одна рука, и Агнесса разрешила малышу задать вопрос:

– А принцессу Элоизу коснулся Свет?

– Нет, членов семьи редко касается Свет, вы это знаете, – ответила Сестра.

– Так, значит, она Элюмината, Отверженная? – сделала вывод Пакс.

– Святотатство! – воскликнула Агнесса.

– Я лишь пытаюсь понять ваши слова! Мне так показалось!

– Свет вдохнул жизнь в принцессу Элоизу, – вмешалась другая девочка из Оффиция, Фаустина. – Он не оставлял ее, как с этими Элюмината…

– Элюминатами, – поправила сестра Агнесса. – Элюминатов, Элюминатами, об Элюминатах…

– Но ведь она не такая, как мы. Свет коснулся нас, а не принцессу. Это мы получили благословение. Она… обычная!

– Принцесса не обычная, ведь она принцесса, – спокойно объяснила Конкорд, одна из подростков. – Обычные люди тоже существуют. Свет дает жизнь всем, разница лишь в его насыщенности. Без Света жизни нет, но когда его слишком много, образуются Дары. По сути, мы исключения. Как и Отверженные.

– Получается, что мы просто аномалии Света, – добавил Эвандер. – Облученные!

– Ты – так точно. Особенно та часть, которую ты называешь мозгом, – подколола его Фисба. Она с таким довольным видом скрестила руки на груди, что дети покатились со смеху. Сестре Агнессе было довольно трудно восстановить порядок, пока Пакс не принялась снова задавать вопросы:

– Так почему свадьба принцессы имеет такое значение? Она выходит замуж за кого-то, благословленного Светом?

– Если б я знала, – ответила сестра Агнесса. – Имя жениха останется неизвестным до самой свадьбы.

– Очень странные дела, – вставил Каспар. – Это ведь королевская свадьба, все говорят о ней! Почему мы не знаем, кто жених? Он родом из другого государства? Это политический брак?

– Может, ты и прав… – продолжила Фисба. – После смерти короля говорить о стабильности во дворце не приходится. Вот и свадьба невесты выходит скоропалительной…

– Королевские дела нас не касаются! – прервала их Агнесса, желая закончить обсуждение. – Наверняка у принцессы были веские доводы при выборе жениха. И этот союз наконец-то позволит ей занять трон Серебряного королевства.

– Она все еще не стала королевой, потому что нет короля?

– Элоиза – принцесса-регент. Она обязана выйти замуж в течение пяти дней, чтобы стать королевой. Таковы обычаи наших земель.

– Как это несправедливо по отношению к ней, – выдавила из себя Пакс.

Сестра Агнесса сделала вид, что не заметила слов Пакс, и мечтательно продолжила:

– Это знак обновления! В королевском роду может случиться прибавление, а это всегда великое событие! Ведь эти дети станут королями и королевами!

Ее прервал отдаленный звон колокольчика входной двери. В Оффиций пришел клиент.

– Оставайтесь здесь, я скоро вернусь, – приказала она. – И постарайтесь не шуметь.

Как и следовало ожидать, как только за сестрой закрылась дверь, разговоры и игры возобновились с новой силой. Воспользовавшись случаем, Пакс подошла к столу, за которым развалился Андреа.

– А как через год поступишь ты? – с интересом спросила девочка. – Женишься?

– Не собираюсь, – проворчал Андреа. – Брак меня не интересует. Не хочу ввязываться в такие авантюры…

– Значит, станешь Соратником Культа?

– Об этом я тем более не мечтал, – ответил юноша.

– Ты ведь слышал сестру Агнессу. Других вариантов для нас нет! – продолжала Пакс.

– Поверь, честь стать Соратником Света не принесет мне радости! Но, как ты верно отметила, другого выхода нет. Мне нравится моя жизнь. Нравится мой Дар, задания, выходные… И все же Оффиций трудно назвать идеальным домом. Я не мечтаю провести три года в семинарии Пиксиса. И уж тем более не мечтаю всю жизнь посвятить Культу.

– Как и я!

– А какие у тебя планы?

– Ты спрашиваешь у десятилетки, которая слоняется тут без Дара, хочет ли она выйти замуж? – наигранно возмутилась Пакс. – Какой ты странный, Андреа! У меня есть для этого все время мира!

Потом девочка умолкла.

– Только это ведь означает… Что в следующем году так или иначе тебя здесь больше не будет? – спросила Пакс.

– Скорее всего.

Андреа легонько щелкнул девочку по вздернутому носику.

– Не переживай, светлячок. Год – это очень долго. У нас с тобой еще много времени.

4
Госпожа Дезидерия

Сестра Агнесса поспешила в прихожую, надеясь, что заказчику не придется долго ждать ее появления. В то утро заказчик оказался заказчицей. И еще какой! На молодой даме была пурпурная палла, приколотая к эбеновым волосам золотыми фибулами[28]. Высокое положение дамы отражала не только одежда, но и аристократический профиль со вздернутым подбородком. Крупный курносый нос нисколько не умалял достоинств ее лица. Наоборот, он подчеркивал ее острый, ястребиный взгляд.

Благородную даму, явно принадлежащую к аристократии Фаоса, сопровождал слуга двадцати лет, едва ли сильно моложе ее самой. Судя по коже цвета мела и отсутствующему взгляду, это был Отверженный. Бритоголовый юноша неотступно следовал за своей госпожой. Вместе они создавали образ драгоценного аметиста, помещенного в одну оправу с обычным колотым камнем.

Узнав даму, сестра Агнесса поклонилась:

– Госпожа Дезидерия! Lucem afferre! Как мы рады вашему возвращению! Вы сумели найти Пердитию[29], которая была вам нужна?

Как и многие другие, несколько недель назад Дезидерия приезжала в Западный Оффиций, чтобы обратиться за услугами поисковика. Тогда сестра Агнесса заметила у аристократки некоторые признаки паники. Дар Аурикулы подсказал ей, что сердце заказчицы бьется слишком сильно. Тогда девушка наняла Фисбу в полной уверенности, что сумеет получить необходимую помощь.

Люди часто путали Дары Пердитии и Локалиты. Пердития могла найти живое существо в любой точке континента, если у нее был предмет, принадлежавший потерявшемуся или носивший следы его ауры. Локалита, в свою очередь, могла составить план окружающего пространства и с точностью отобразить его. Эвандер часто посмеивался, сравнивая Дар Фисбы со способностями летучей мыши. Он считал, что ее Дар похож на эхолокацию этого животного.

Гостья ответила спокойным, даже сухим тоном:

– Да, в Оффиции Пракасы в Бронзовых пиках есть такая девушка.

– Должно быть, путь выдался нелегкий! Как быстро вы управились.

Госпожа Дезидерия осталась безучастной и несколько мгновений молчала. Агнесса поджала губы, поняв, что аристократка не хотела поддерживать разговор и делиться подробностями частной жизни.

Наконец, дама перешла к делу:

– Я хотела бы нанять нескольких подопечных Оффиция.

– Сразу нескольких? Может, Андреа и Каспара? Это Пиктура, которого вы нанимали несколько месяцев назад. Их Дары дополняют друг друга. Нужно ли мне напомнить вам о наших правилах, прежде чем вы расскажете о сути задачи?

– Вы уже рассказывали мне правила, – сухо отмахнулась Дезидерия. – Когда я нанимала юного Каспара.

– Верно, так все и было, госпожа.

Сестра Агнесса привыкла иметь дело с дворянами, но твердость и строгость этой дамы выделялись и беспокоили ее. Дезидерия была чрезмерно властной для своего молодого возраста. Казалось, девушка ей кого-то напоминает…

Она отогнала воспоминания и открыла гигантскую учетную книгу.

– Прошу вас, рассказывайте! – воскликнула сестра Агнесса, вооружившись золоченым пером. – Кого бы вы хотели нанять и на какой срок?

– Мне нужны трое: Антея, Персона и Локалита, тем более что теперь я куда лучше понимаю суть ее Дара. На пять дней, начиная с сегодняшнего.

– На пять дней? – выдохнула Агнесса. – Как необычно! Вы же знаете, дети не могут работать так долго! Если они будут пользоваться Даром слишком активно, он может поглотить их!

– Им не придется работать пять дней без перерыва, – уверила ее Дезидерия, не меняясь в лице. – Однако их присутствие понадобится мне на протяжении пяти полных дней.

– И для какой цели вам нужны наши подопечные?

Аристократка внезапно побледнела.

– Это уже вас не касается. Кажется, ваши правила требуют соблюдать право клиента на личную жизнь.

– Верно, но за безопасность детей отвечаю я, и мне не хотелось бы, чтобы им причинили какой-либо вред.

– В самом деле, за кого вы меня принимаете? – возмутилась Дезидерия. – Я не собираюсь отправлять их на смерть.

– Простая предосторожность, – успокоила ее сестра Агнесса, остановившись за прилавком. – В прошлом уже случались подобные инциденты, и я не прощу себе повторения истории.

Дезидерия предпочла не поднимать головы.

– Очень хорошо. Даю вам слово чести, что позабочусь о них.

– Договорились.

Сестра Агнесса выдохнула и затем продолжила.

– Получается, пять дней или восемьдесят клепсидр. Вынуждена отметить… – она неловко развела руками. – Что с нынешними расценками это может стоить… дорого. Особенно услуги Антеи. В последнее время они пользуются особым спросом, ведь на носу свадьба.

– Я дам вам по Источнику за каждого.

– По Источнику за каждого? – повторила сестра Агнесса, задыхаясь от жадности.

В ее глазах запылала алчность. Сестра уже почти забыла о безопасности детей, ведь три Источника – это триста Вспышек! Всему Оффицию нужно было трудиться целых два месяца, чтобы получить возможность собрать такую астрономическую сумму. Некоторые люди за всю жизнь таких денег в руках не держали!

– Прекрасно, – заикаясь, пролепетала сестра Агнесса. – И когда вы говорите с «сегодняшнего дня», вы подразумеваете с вечера?

– С этого момента. Они уедут со мной. Чем раньше, тем лучше.

С мгновение сестра Агнесса посомневалась. После чего ее лицо расплылось в широкой улыбке.

– Сделаем, как пожелаете, госпожа Дезидерия.

Сестра Агнесса поклонилась, молитвенно сложив ладони на уровне глаз в приветствии Свету. Она не знала, отчего ее сердце забилось сильнее – от бега под округлыми сводами приюта или от обещанных денег. Она вернулась в перголу и распахнула двери, заставив детей замереть в ожидании наказания: сестра Агнесса застала их прямо во время свершения хулиганства. Вопреки ожиданиям, она накинула вуаль и хлопнула в ладоши, подав детям знак расходиться.

– Сегодня, в порядке исключения, переносим утренний урок! Идите, играйте! Давайте, поживее! Святотатство какое, Дэмиен, что ты сделал со своим лицом? Поговорим об этом позже! Все на выход, кроме вас троих!

Она приказала остаться троим старшим детям, затаившимся в конце класса. Фисба тут же сердито зашептала Эвандеру:

– Что ты успел натворить?

– Ничего! – возмутился обвиняемый. – Могу Светом поклясться.

– Вам поручат исключительное задание.

– Исключительное задание? – повторил Андреа.

– Да, начиная с сегодня, всего на пять дней. Собирайте вещи. У вас несколько минут на сборы.

Фисба округлила глаза.

– На пять дней? Но…

– Это не обсуждается! – торопливо оборвала ее сестра Агнесса. – Клиентка ждет! Пошевеливайтесь, живо, живо!

Ребята не стали терять времени и направились в свои комнаты, чтобы собрать все необходимое на неделю вне стен Оффиция. Пакс, которая подслушивала разговор с сестрой Агнессой, последовала за Андреа до его двери.

– Пять дней? Ты уже бывал на таких долгих заданиях?

– На день, максимум на два, – ответил Андреа, собирая вещи в холщовую сумку. – Надеюсь, что клиент не попросит меня носить маску все пять дней! Это невозможно.

– А если все же попросит? – спросила Пакс.

– Я могу умереть.

Андреа произнес это будничным тоном, не ожидая, какую реакцию это вызовет у Пакс. Девочка замерла и побледнела. Юноша тут же начал успокаивать ее:

– Я не умру! Я не хотел напугать тебя! Но тебя это тоже касается. У Света есть цена. Нельзя злоупотреблять Дарами.

– Ты уже был близок к гибели из-за Света?

– Близок – нет. Однажды я слишком долго пользовался Даром и почувствовал сильный жар в теле. Это было очень неприятно. Я понял, что приблизился к своему пределу. Все прошло, когда я снял маску. Именно поэтому нам нужно осторожно пользоваться Светом. В Оффициях учат делать это рачительно.

– Не знаю, что такое «рачительно», – пожала плечами Пакс. – Просто поверю тебе. Однажды и мой Дар проявится!

Андреа подмигнул девочке и повернулся к панели, за которой скрывалась коллекция масок. Там можно было найти что угодно. В тайнике соседствовали десятки вымышленных персонажей. Он выбрал те, что могли пригодиться. Чтобы создать маску, требовалось много времени и сил, но носить ее не составляло такого труда.

Собрав вещи, Андреа попросил Пакс напоследок:

– Позаботишься о моей клетке? Проследишь, чтобы никто не украл ее до моего возвращения?

– Ты про эту ржавую и пыльную развалину?

– Важен не сам предмет, а то, что он значит для тебя, – улыбнувшись, ответил Андреа.

– Откуда у тебя эта клетка?

– Она всегда была моей. Могу открыть тебе секрет: в ней жил лирохвост.

– Лирохвост? Настоящий? Какой он? – стала расспрашивать девочка.

– Расскажу тебе, когда вернусь. В качестве награды за бдительность. Если хочешь, можешь забрать клетку к себе.

Когда Андреа выходил из комнаты, его охватило какое-то странное ощущение. Своего рода предчувствие.

Он повернулся в сторону коридора, и Пакс ухватила его за край туники, отогнав мрачные мысли.

– Будь осторожен, – попросила девочка.

Андреа не нравилось, что Пакс так сильно беспокоится. Ему не хотелось оставлять одну девочку, которая уже пережила столько расставаний, потерь и невзгод.

– Обещаю тебе. Мы увидимся через каких-то пять дней.

Девочка без предупреждения запрыгнула на Андреа и обняла его. На мгновение юноша замер, а затем обнял ее в ответ.

– Не беспокойся обо мне. А еще я надеюсь, что в мое отсутствие ты не станешь изводить сестру Агнессу.

– Как будто для этого нужно твое разрешение!

– До скорой встречи, светлячок.

Андреа пошел к выходу; у него перед глазами в тени высоких кустов роз стояла маленькая Пакс с заплетенными косичками и клеткой в руке. Юношу охватила грусть. Пусть он никогда не любил Оффиций и не считал его своим домом, люди, жившие там, были его единственной семьей.

Когда Андреа вышел в прихожую, его уже ждали Фисба и Эвандер. Сестра Агнесса отвела Эвандера в сторону и давала ему какие-то напутствия перед заданием. Все в Оффиции привыкли к этому, потому что он был ее любимчиком. «Это от того, что он зарабатывает больше Вспышек, чем все остальные!» – язвила Фисба всякому, кто был готов ее слушать.

Никто из них не осмеливался поднять голос в присутствии клиентки, госпожи Дезидерии. Она только пришла, но ребята сразу поняли, что имеют дело не с обычной аристократкой, пусть даже казалось, что Дезидерия всего на несколько лет старше их.

– Прекрасно, все в сборе! – обрадовалась сестра Агнесса. – Госпожа Дезидерия, я вручаю подопечных вашей заботе. Они в вашем полном распоряжении на ближайшие пять дней. Позвольте представить, это Фисба, наша Локалита.

Фисба склонилась в почтительном приветствии Свету.

– Эвандер, наш одаренный Антеа, – не без гордости представила сестра Агнесса.

– Рад знакомству, госпожа, – поприветствовал Эвандер и, следуя придворному этикету, поцеловал даме руку. Стоявшая позади Фисба закатила глаза.

– И, наконец, Андреа, Персона.

Андреа повторил приветствие Фисбы. Несколько мгновений Дезидерия рассматривала его нетипичную внешность.

– Вы мужчина или женщина? – спросила она его.

– Буду кем захотите, госпожа. Не определяю себя ни как мужчину, ни как женщину. Все зависит от случая. И маски, что я ношу, конечно же.

– Хорошо. В таком случае не будем терять время, – удовлетворенно кивнула головой Дезидерия.

Процессия направилась к Фаосу по песчаной дорожке. Впереди высился паланкин Дезидерии, который несли четверо бледных Отверженных. Трое подопечных Оффиция шли за ними, а замыкал шествие бритоголовый слуга.

– Неужели тебе не больно ходить босым? – спросила Фисба, кивнув на перекинутые через плечо сандалии юноши.

– Мне нравится ходить без обуви. Сестра Агнесса запрещает мне делать так в Оффиции. Однако на воле я не собираюсь лишать себя такого удовольствия!

– Тем лучше для тебя. И потом, твои ноги крепче, чем у Эвандера. Бедняжка может погибнуть от любой царапины.

– Кто-то надо мной насмехается? – саркастично спросил Эвандер, встав так, чтобы оказаться на одной высоте с товарищами.

– Обсуждаем твои ноги.

– И что с ними? У меня прекрасные ступни! Посмотрите на мои ровные пальцы, самые лучшие во всем Серебряном королевстве! Да что там, во всем Люксе! Других таких не сыскать!

– Да, мы знаем, что у тебя красивые ступни, – продолжала издеваться Фисба. – Иначе ты не натирал бы их каждый вечер кремом с календулой!

Эвандер так сильно покраснел, что даже его яркие веснушки перестали быть заметными.

– По крайней мере, они хорошо пахнут благодаря крему! – запнувшись, ответил юноша.

– Конечно, ведь в жизни так важно иметь приятно пахнущие пальцы ног!

Обиженный Эвандер поднял голову и ускорил шаг, обогнав товарищей. Фисба и Андреа посмеялись над тем, что он обиделся. Персона позволил себе задать подруге крайне болезненный для нее вопрос, связанный с уроком сестры Агнессы.

– Тебя сильно расстроил утренний разговор?

– Ты хочешь сказать, обсуждение брака? Что ты, оно же вовсе не напомнило мне о том, что я ходячее недоразумение!

Начиная с четырнадцати лет, Фисба тратила все выходные на попытки найти партнера. Ее цель была ясна: девушка хотела выйти замуж. Желательно за кого-нибудь состоятельного. Фисба уже давно пыталась найти хоть кого-нибудь, потому что ни возможность присоединиться к Культу, ни потеря Дара Локалиты не волновали ее.

Как бы то ни было, все попытки заканчивались провалом. Причиной тому, несомненно, был ее темперамент. Фисба никогда за словом в карман не лезла. У нее был дерзкий нрав, и она никогда не стеснялась высказывать несогласие и всегда вмешивалась, если происходящее ей не нравилось. Это была черта характера, которую не очень-то ценили молодые люди Фаоса…

За исключением Эвандера, которому нравилось играть на ее нервах.

– Наступит день, и ты встретишь его, – убеждал ее Андреа. Возможно, во время этого задания. Мы никогда не покидали Оффиций на такой долгий срок.

– Надеюсь, потому что в противном случае мне придется выйти замуж за Эвандера, ведь он один на это согласится!

– Ты не обязана это делать! Выбор за тобой.

– Да, и мой выбор – выйти замуж. Мне не так уж важно за кого… Но все же хочется, чтобы он любил меня!

Андреа не одобрял подход Фисбы к браку. Он был уверен, что так девушка обречет себя на несчастье. Такой выбор перед окончанием Оффиция извращал восприятие брака и обесценивал любовь. Для них брак был дверью к свободе.

Фисба оглянулась на Отверженного, который беззвучно следовал за ними.

– Мне не нравится, как этот Отверженный смотрит на нас…

– Он делает это по приказу хозяйки, – ответил Андреа. – Не стоит называть его так. Это обидно.

– Как называть? Отверженным? Но ведь все их так зовут, – возразила девушка.

– И этого достаточно, чтобы до скончания жизни презирать их? Ты не думала, что им и так достается? Мы не так уж отличаемся.

Андреа отметил выражение вины на лице Фисбы. Тем не менее девушка продолжала упорствовать:

– Неважно! Мне не нравится его взгляд.

– Я защищаю вас, – приглушенно ответил Отверженный.

– Вы мне ответили? – спросила Фисба.

– Мне не стоило этого делать. Прошу прощения.

– С чего ты взял, что нас нужно защищать? Нас коснулся Свет!

Как бы то ни было, молодой человек держал руку на поясе, за которым виднелась рукоятка большого кинжала. Пусть глаза его оставались полузакрытыми, было заметно, что он начеку. Слуга продолжал идти молча, пока Фисба не окликнула его:

– Теперь вы можете отвечать! Я вам разрешаю.

– Госпожа Дезидерия в опасности. Это означает, что и вы тоже.

– Она поэтому наняла нас? Чтобы обеспечить себе безопасность? Тогда ваша госпожа ошибается. Я Локалита и без труда найду выход из лабиринта с закрытыми глазами, но я не умею предвидеть нападения!

– Почему госпожа в опасности? – спросил Андреа.

– Я… и так уже слишком много рассказал. И не могу сказать больше.

Андреа не стал настаивать, потому что молодой человек явно начал нервничать. Отверженные по природе не были способны лгать и потому не могли удерживать в себе правду при достаточной настойчивости собеседника. Все и так должно было проясниться в течение нескольких часов.

Пурпурная вилла, на которой жила Дезидерия, была одной из наиболее высоко расположенных вилл второго из холмов Фаоса. Мощеные дорожки, ведущие к дому, были обсажены кустами мирта, выстриженными в форме шаров. Большие белые колонны, что служили украшением фасада, разделяли проемы, задрапированные пурпурными занавесями. В столице количество колонн указывало на социальный статус владельца. Было очевидно, что Дезидерия принадлежит к одной из самых богатых семей Фаоса.

Благодаря заданиям, Андреа уже выдавались случаи побывать в роскошных домах знати Фаоса, и все равно от увиденного голова юноши шла кругом. Слуги – все до единого Отверженные – кланялись ему. Некоторые размахивали тканевыми опахалами, стремясь избавить путников от жары, а другие несли на головах изысканные серебряные блюда.

– Не будь поросенком! – зашипела Фисба на Эвандера, шлепнув его по руке при попытке засунуть в рот финик в карамели. – Задание прежде всего!

– И что бы я без тебя делал, без твоего руководства?

– Ты бы уже давно погиб, – ответила она.

– Я это прекрасно понимаю. И потому хочу жениться на тебе, чтобы ты целую вечность присматривала за мной! – ответил Эвандер.

– В таком случае ты проживешь еще меньше!

Госпожа Дезидария спустилась из паланкина и гордой поступью пошла впереди отряда. Она пересекла атриум[30], отделанный красным мрамором. Посередине располагался фонтан, украшенный фигурой вздыбленного коня, из ноздрей которого струилась вода. Их провели в небольшое помещение без окон, где даже днем приходилось жечь факелы, чтобы разогнать тьму.

Служанки, поджидавшие их в комнате, приветствовали хозяйку легким поклоном. Дезидерия довольно осмотрела роскошно убранный стол, дала им знак отойти и предложила гостям занять места на трех полукреслах, расположенных вокруг изобильного угощения. Сама она обошла стол, чтобы расположиться на клинии[31] из инкрустированного дерева.

Бритоголовый Отверженный закрыл за ней перегородку и взял амфору, чтобы налить хозяйке вина. Дезидерия заметила настороженность Фисбы:

– Пирам – мой самый верный слуга. Я абсолютно доверяю ему. При нем можно говорить свободно.

Она вздохнула и протянула руку за чеканным кубком, наполненным вином.

– Наверняка вы задаетесь вопросом о том, что же вам предстоит. Вы наверняка еще ни разу не были на таком продолжительном задании?

– Однажды, – начал рассказывать Эвандер. – Меня наняли на три дня. Тогда я отправился в Гроты Тысячелетия, чтобы помочь найти… ай!

Незаметный толчок Фисбы заставил его умолкнуть. Эвандер никогда не упускал случая похвастаться своим мастерством. Девушка добавила:

– Самое необычное – что вы наняли сразу троих. Так бывает редко. Мы раньше не работали вместе, поскольку наши способности не дополняют друг друга.

– Я сделала так, потому что предстоящее вам задание будет необычным…

Дезидерия глотнула вина, будто хотела придать себе храбрости, после чего торжественно объявила:

– Мы похитим жениха принцессы Элоизы прямо накануне свадьбы.

5
Задание

– Прошу прощения? – воскликнула Фисба.

Андреа тоже пытался осознать слова Дезидерии. Эвандер, в свою очередь, решил прояснить положение дел более хитрым способом:

– Возможно, мы ослышались, госпожа. Вы хотели пошутить, чтобы мы почувствовали себя комфортнее?

Однако Дезидерия казалась серьезной как никогда. Фисба вскочила от волнения.

– Я… не могу! Похитить жениха принцессы? Да это самоубийство! Согласно правилам Оффиция, вы не можете подвергать нас опасности или просить о бесчестных действиях!

– Моя цель отнюдь не бесчестна, – с олимпийским спокойствием отозвалась Дезидерия. – Я понимаю, она может пугать, но мне кажется правильным предупредить вас о том, во что втягиваю.

– Нас бросят в тюрьму! И казнят! – продолжала возмущаться Фисба.

– Нет, если я возьму ответственность на себя, – объясняла Дезидерия. – Я наняла вас, вы у меня в подчинении, и происходящее – моя ответственность. Я возьму все на себя в случае неудачи.

Тихий, словно мышка, Пирам возник из тени испуганной Фисбы и предложил ей чашу вина.

– Я слишком молода для спиртного, – с неприязнью ответила она. – Ты что же, хочешь меня напоить, чтобы я согласилась на это безумие?

– Полагаю, у вас есть план, – вмешался Эвандер.

На его лице показалась редкая озабоченность.

– Конечно, я понимаю, что затеваю. И не рассчитываю, что будет просто.

– Зачем вам красть жениха принцессы? Никто не знает, кто он, – Антея не мог остановиться и продолжил. – Надеюсь, вы не рассчитываете получить за него выкуп?

– Вы считаете, что я опущусь до выкупа? С моим положением? Я делаю это не ради денег, – выговорила девушка.

Эвандер тут же пожалел о своей излишней храбрости.

– Конечно, вы правы! Я должен был понять по вилле, слугам, всему убранству…

Дезидерия поднесла кубок к губам и смягчилась:

– Сейчас я не могу рассказать вам все. В последующие пять дней вы узнаете необходимое. А пока будет лучше, если некоторые детали останутся секретом. Для вашей же безопасности. Я осознаю, что это значит. Могу лишь уверить, что вы действуете на благо Фаоса. Свадьба принцессы не лучшая затея. Во всяком случае – свадьба с этим женихом.

– Что в нем особенного? – спросил Эвандер.

Дезидерия ничего не ответила, обратив внимание на изучающее молчание Андреа.

– Вам будто все равно, – обратилась она к Персоне.

– Если вы говорите, что просчитали все риски, то я готов довериться вам.

Если Андреа и был готов довериться Дезидерии, то причиной тому был вовсе не хорошо продуманный план. Он уловил в голосе заказчицы едва заметную дрожь. Юноша научился замечать малейшие колебания в голосе, когда учился точно подражать им. Девушка говорила от чистого сердца. Затея не была попыткой отомстить, и Дезидерия была эмоционально вовлечена в нее. Андреа решил не выдавать ее волнения товарищам и промолчал.

И все же их хозяйка улыбалась, пряча это за ободком серебряной чаши.

Фисба успокоилась и снова села:

– И все равно мне неспокойно, – покачала она головой.

– Я не ожидаю иного, – уверила ее Дезидерия. – Ваши сомнения вполне понятны.

Однако она больше не пыталась развеять их, а попросту сменила тему:

– Устраивайтесь поудобнее. Завтра мы отправимся во дворец. Все, кроме вас, Антея: для вас будет особое задание здесь, на вилле.

– В королевский дворец? Так быстро? Но мы совсем не готовы! – возразила Фисба.

– Завтра мы отправимся на разведку. Действовать начнем в последний момент. Вам нужно сориентироваться и понять свои задачи. Чем лучше вы будете знать местность и план миссии, тем выше наши шансы на успех. Я пойду с вами, чтобы обеспечить прикрытие.

– Во дворец абы кого не пускают, – отметил Эвандер.

– Я не абы кто, – возразила Дезидерия.

– Я вас так и не называл, – извинился юноша.

Фисба вспоминала, что говорила им Дезидерия.

– Вы сказали, что мы действуем на благо Фаоса, и этот брак не лучшая затея. Что именно произойдет, если свадьба принцессы все же состоится?

– Мне бы не хотелось думать об этом, – ответила дама, поставив пустую чашу на стол.

Андреа нахмурился. Такой ответ ничуть не успокоил его.

Дезидерия хлопнула в ладоши, и в комнату, подобно трем марионеткам на пружинках, зашли слуги.

– Они проводят вас в ваши покои. Там вы найдете все необходимое для пребывания на вилле. Можете считать ее своим домом и ходить где пожелаете. Мои слуги в вашем распоряжении, можете отдавать им приказы, пока живете здесь. Завтра встаем на рассвете и отправляемся во дворец. Что касается вас… – дама кивнула Андреа. – Наденьте маску.

– Какую именно?

– Женщины, которая на самом деле никогда не жила в Фаосе.

Это сразу исключало значительное количество вариантов, которые Андреа взял с собой.

После этого Дезидерия отпустила их и перешла к полуденной трапезе. Товарищи разошлись по огромной вилле, следуя за Отверженными. Молодая женщина со всклокоченными волосами проводила Андреа до его спальни, хотя эти роскошные комнаты невозможно было считать простым помещением для сна. Там не было узкой кушетки, мешка, набитого соломой, который приходилось латать каждый год.

В главной комнате стояла огромная кровать с балдахином, оснащенная тюлем для защиты от назойливых ночных насекомых. Матрас оказался невероятно удобным. Для Андреа подготовили все, что только могло пригодиться: одежду, сандалии, украшения, аксессуары… На столике, украшенном букетом свежих лилий, стояло целое множество флаконов духов.

Очарованный Андреа подошел к столику и открыл один из флаконов. Концентрированный аромат навевал море воспоминаний. Он ощутил запах медной печи, горящих поленьев, углей, цветущего поля.

Он отвлекся, заметив краем глаза сквозной проход на террасу с восхитительным видом. Там, скрытая от всяких взглядов, стояла высеченная из мрамора круглая ванна в окружении пальм в горшках. Рядом стояли амфоры, наполненные душистыми солями, предназначенными для купания. Открывавшийся вид позволял любоваться белыми зданиями Фаоса и кипарисами прямо из ванны.

Андреа предпочел исследования отдых у. Он оставил свои поношенные сандалии в спальне и босой отправился изучать Пурпурную виллу. Здесь за садами ухаживали гораздо лучше, чем в Западном Оффиции. Там дети носились по кустам и кромсали их в поисках букашек. Здесь пчелы чинно порхали с цветка на цветок, не опасаясь нападения маленьких варваров. Герань и жимолость располагали к поэтическим размышлениям. Здесь не было слышно криков детей или преследующей их сестры Агнессы, в доме Дезидерии звучало журчание воды в водосточных трубах.

Отверженные реагировали на Андреа так, будто он был частью виллы. Отчасти он понимал недоверие Фисбы, но жалость по отношению к ним все равно была сильнее. Их механические движения запускались исключительно от приказов других людей. Их воля и мысли были очень ограничены. Будучи предоставленными самим себе, Отверженные почти не имели шансов выжить: люди всегда были очень жестоки по отношению к ним, особенно из-за неспособности самостоятельно принимать решения. Они выживали исключительно за счет инстинктов. Несмотря на то, что в обществе воспевали Свет, порой он оказывался несправедлив.

Длинные коридоры виллы были завешаны пурпурными портьерами со стороны окон и уставлены бюстами со стороны комнат. Каждый из них изображал кого-нибудь из знаменитых предков Дезидерии. Ее бюст, довольно точно воспроизводивший оригинал, в особенности ее ястребиный нос, тоже красовался в галерее. Следующему бюсту знатно досталось. Он изображал молодого человека, но по всей видимости с бюстом обращались не очень-то аккуратно. Его явно роняли несколько раз, и на одних частях бюста виднелись вмятины, а на других – трещины. Одну из бровей даже пришлось склеить. Несмотря на все недостатки, было заметно, что оригинал весьма застенчив.

За ним виднелась полуоткрытая дверь. Сквозь щель задувал сквозняк, будто предлагая Андреа зайти. Юноша не стал сопротивляться искушению и подошел поближе. Когда он зашел, свет из коридора полился в комнату, освещая ее необычную обстановку. В помещении стоял затхлый дух. Окна в ней давно не открывали.

У хозяина комнаты была несомненная страсть. Полы были настолько завалены исписанными пергаментами, что за ними уже было не разглядеть напольную плитку. На каждом свободном пятачке располагалось по птичьему чучелу, а стены покрывали перья, выровненные по цвету и размеру. Наконец, с потолка свисали бумажные поворачивающиеся модели, изображавшие птиц. Модели посложнее были вырезаны из дерева и скреплены проволокой.

Андреа наклонился, чтобы поднять один из пергаментов. Талант художника не вызывал сомнений.

Карандашные наброски птиц словно оживали, готовые вспорхнуть с листа. Техника сильно отличалась от того, что Андреа видел у других художников, например, у Каспара. Таинственный рисовальщик работал простым углем, и на некоторых участках штриховка успела размазаться. Неровные края придавали рисункам некоторый шарм, трогательное несовершенство, рожденное из искренности.

– Сюда нельзя.

Приглушенный, но твердый голос Пирама вывел Андреа из задумчивости.

Застигнутый врасплох, Андреа обернулся.

– Дверь была открыта, – будто оправдываясь, ответил юноша.

– Это не дает вам права заходить в комнату хозяина.

– Мне и в голову не приходило, что сюда нельзя. Твоя госпожа сказала чувствовать себя как дома. Я понял ее буквально.

Оправдания Андреа не возымели действия, и Пирам безучастно указал ему на выход. Незваный гость, не дрогнув, подчинился. Отверженный бросил последний взгляд на дверь, после чего вновь запер птиц во мраке каменной клетки.

– Как думаете, она хочет вернуть своего жениха?

Эвандер выдумал свою гипотезу во время ужина. Дезидерия прислала им индейку, запеченную с финиками, которую троица и поедала на одной из террас поместья.

– То есть принцесса Элоиза собирается замуж за жениха госпожи Дезидерии? – неуверенно переспросила Фисба.

– Это бы многое объяснило! Тогда он просто обязан оказаться первым красавцем Фаоса! Таким, чтобы принцесса не могла смириться с тем, что он достанется кому-то еще! И потом, если он того же положения, что и Дезидерия, то он, наверное, сказочно богат.

– Полагаю, что принцесса на финансы не жалуется. Вряд ли она без гроша в кармане.

– Он не жених Дезидерии, – вмешался Андреа, немало удивив Эвандера.

– В самом деле? Почему ты так решил?

– Если бы Дезидерия была помолвлена, она носила бы золотую ленту. А это не так.

– Он прав, – отметила Фисба.

– К сожалению, я не такой наблюдательный, – разочарованно протянул Эвандер.

В Серебряном королевстве был обычай: когда пара решала пожениться, помолвленные обменивались золотой лентой. Ее можно было повязать где угодно: на запястье, шею, палец, лодыжку, руку или даже голову. Лента символизировала связь со Светом, который должен был вскоре соединить их. Традиция стала такой популярной, что ее переняли жители соседних Медных равнин.

– Как думаешь, кто этот таинственный жених принцессы Элоизы? – спросила Фисба у Андреа. – Во всем Фаосе никто не говорит о нем и даже не знает его имени.

– Это кто-то близкий Дезидерии.

– Друг или, может, сын…

– Сын? – встрепенулся Эвандер. – Она не так стара, чтобы иметь сына брачного возраста! К тому же непохоже, чтобы она была замужем.

– Одно можно утверждать наверняка: она хочет, чтобы личность жениха оставалась неизвестной. Любой радовался бы, женись его родственник на принцессе. Это мечта многих знатных родов. Но не Дезидерии…

Друзья притихли, насторожившись.

– Мне все это не нравится, – призналась, наконец, Фисба.

– Постарайся посмотреть на это с другой стороны. Завтра ты идешь во дворец, где будет шанс познакомиться с целой кучей прекрасных молодых людей, несомненно обладающих…

– Предлагаешь ориентироваться на месте, чтобы…

– …понять, что ни один из них мне в подметки не годится! – закончил он за Фисбу.

– Стоило догадаться, – ответила девушка, приподняв бровь.

И все же на ее лице заиграла улыбка. Она слизнула сладкий соус с пальцев и поднялась.

– Я иду спать, – попрощалась Фисба. – Не засиживайтесь. Завтра будет интересный день.

Фисба ушла. На террасе с каждой минутой становилось все темнее. Андреа уже начинал различать звезды, проглядывавшие из мрака, накрывшего их с головами. Не отрывая взгляда от ночного неба, он повернулся к товарищу:

– Тебе не стоит так давить на Фисбу, – заметил Андреа.

– Ты прав. Порой мне кажется, что я сам не верю в то, что говорю…

– Что ты хочешь этим сказать?

Эвандер притянул к себе колено, после чего поделился:

– Я перестал верить, что однажды Фисба полюбит меня.

– Но ты говоришь ей обратное! – воскликнул Андреа.

– Она так переживает из-за того, что ей надо найти мужа, избежать вступления в Культ. Фисба уверена, что никто не захочет ее, что она не заслуживает любви. Когда я вижу, как Фисба переживает, мне хочется отвлечь ее.

– И чего ты ждешь? Медаль за домогательства к Фисбе?

– Ничего я не… – заметив на лице Андреа злою иронию, Эвандер проглотил не вылетевшие слова и проворчал. – Просто делаю, что могу.

– Ты мог бы вести себя как друг, вместо того чтобы подкалывать ее. В этом нет ничего дурного. Ничто не запрещает мужчинам и женщинам дружить.

– Тебе легко говорить, ведь любовь тебя не интересует. При желании ты можешь дружить с кем угодно. Я не такой. Я хочу жениться на любимой женщине и создать с ней семью. Что касается Фисбы… она мне небезразлична. Но я понял, что это бесполезная трата сил. Она ищет путь на волю, а не любящего мужа. Я бы хотел, чтобы она увидела свою ошибку. Особенно в свете происходящего. Мне кажется, обстановка становится только хуже. Я заметил это во время выходов в город. Обычные люди все больше презирают нас. Как найти среди них любовь? Даже я порой теряю надежду, размышляя об этом. Только женщина, которую коснулся Свет, подобная мне, сумеет принять меня.

После минуты созерцательного молчания со стороны Андреа Эвандер выдохнул:

– Это так трудно. Было бы просто, сумей я избавиться от этих чувств, отравляющих жизнь и ей, и мне! Обещаю тебе, я приложу для этого все усилия.

– Принятие – уже отличный первый шаг, – успокоил друга Андреа. – Ты способен измениться к лучшему. Ради Фисбы.

Слова Андреа успокоили Эвандера, и он тихо рассмеялся. Перед тем, как покинуть террасу, он сказал:

– Это задание – отличная возможность посмотреть, как мы работаем в команде. Это совсем не то же самое, что в Оффиции. Буду рад поработать с тобой, красотка моя!

Андреа кивнул другу. Тот попрощался и оставил его наедине со звездами. Взгляд Персоны заскользил по небесному склону и зацепился за очертания дворца на соседнем холме. Именно там и развернутся события ближайших дней. К лучшему. Или к худшему.

Взгляд Андреа вновь обратился к сиявшим звездам. Они шептали ему. И он ответил:

– Присматривайте за мной получше. Иначе я присоединюсь к вам раньше, чем думал.

6
Почитатели птиц

Тем временем в королевском дворце еще один человек наслаждался теплом ночи, грезил под звездами и наблюдал за полетом жуков кошенилей. Они появлялись, когда приходили самые длинные дни в году.

Молодая женщина, которой едва ли исполнилось двадцать лет, уже успела сменить роскошный дневной наряд на легкую шелковую рубашку, полы которой развевались от легкого ветерка. Опершись о широкие перила балкона, девушка вглядывалась в созвездия и пыталась вспомнить истории, которые рассказывают о них люди. Она уже успела забыть большую часть звездных сказок, которые ей читал в детстве отец, но помнила те редкие моменты, что они проводили вместе вдали от политических интриг.

Дворец располагался на самой высокой точке Фаоса, но, вместо того чтобы любоваться раскинувшимися внизу огнями города, девушка всегда обращала взгляд к небесам. Всегда только вверх.

– Принцесса Элоиза.

Девушка повернула голову, и ее собеседнику стал виден ее вздернутый нос. Боковым зрением Элоиза заметила, как к ней подходит позвавший ее мужчина. Это был загорелый человек с густой бородой, которую уже успела тронуть седина. Джутовая туника выдавала в нем последователя Культа. На скромном одеянии выделялась лишь золотая брошь с печатью Понтифика. В руках он держал сложенный плащ.

– Ночи сейчас прохладные. Я принес вам плащ на случай, если вы захотите подольше задержаться на воздухе.

Не дожидаясь разрешения, мужчина шагнул вперед и положил плащ на столик, на котором уже стояли кувшин с прохладной водой и хрустальные бокалы.

– Благодарю вас за заботу, брат Мельхиор, – сказала она, не глядя на него.

На мгновение он отступил, но после позволил себе вопрос:

– Принцесса, вы кажетесь обеспокоенной. Все ли хорошо?

– Как мне не беспокоиться, особенно с учетом происходящего, – вздохнула девушка. – С учетом всего, что нам придется предвидеть. Я сама не знаю, готова ли. У меня голова кружится от одной только мысли, что придется принимать дипломатов из шести других стран и выслушивать их лицемерные пожелания счастья. И если, как поговаривают, Империум вдруг решит умереть, то события начнут развиваться еще стремительнее.

Мужчина осторожно приблизился, подойдя к принцессе почти вплотную. Она взглянула на него. Отрицать красоту принцессы Серебряного королевства было невозможно. При свете солнца ее коротко стриженные рыжие волосы отливали медными бликами, а округлая форма лица придавала ему детское выражение, скрывавшее острую решимость, застывшую в зеленых глазах.

Еще одной особенностью принцессы была ее кожа, на которой местами не было пигмента. Витилиго, которое в Фаосе называли «пятнами Света», неизменно привлекало внимание к принцессе. Некоторые из свидетелей ее рождения утверждали, что Свет не просто коснулся принцессы, но даже приласкал ее, оставив на коже эти следы. Однако по городу ходили и другие слухи, предположения, будто витилиго на самом деле указывает на скрытый Дар. Неприемлемый для единственной дочери несговорчивого Анастасия, который восемнадцать лет назад запер всех благословленных детей в Оффициях.

– К этому невозможно подготовиться, принцесса. Ваша судьба исключительна, и Ауспиции предсказали это еще в день вашего рождения. Вы измените мир к лучшему. Беспокойство вполне естественно. Расскажите о своих тревогах мне, а не звездам. Они вам не ответят.

Благодарная улыбка на мгновение осветила лицо Элоизы.

– Это верно. Вы всегда рядом, брат Мельхиор. Верный друг, голос мудрости. Благодаря вам будущее кажется не таким пугающим.

Она отстранилась, глубоко вздохнула и, вытянув руки, оперлась ладонями о перила. Черные горящие глаза Мельхиора задержались на золотой ленте, которую она носила на запястье.

– Кстати, по этому поводу…

Мельхиор прочистил горло, готовясь произнести новость, которая точно не понравилась бы принцессе. Элоиза узнала эту его привычку и насторожилась в ожидании.

– …мои информаторы сообщили, что госпожа Дезидерия вернулась в город.

Поначалу Элоиза нахмурилась, а затем – смягчилась. Эти изменения в выражении ее лица заставили Мельхиора задуматься.

– Тем лучше, – ответила Элоиза.

– Я думал, эта новость вызовет совсем иную реакцию.

– Всегда держите врагов близко, чтобы наблюдать за их действиями, Брат. Отъезд Дезидерии убедил меня во враждебности ее намерений. Я даже опасалась, что она наймет армию. Дезидерия вернулась одна?

– Во всяком случае, без армии. Однако мне сказали, что она знала о слежке. Сейчас она не проявляет к нам враждебности. Возможно, что она уже смирилась. Или же поняла, что ни одна из сторон не может позволить себе раздувать скандал, особенно с учетом причин, по которым мы вынуждены действовать так скрытно.

– Хотелось бы верить в это, Мельхиор… Лицо Мельхиора потемнело. Он сцепил руки в замок и предложил:

– Если пожелаете, могу обеспечить ее отсутствие… Более радикальными методами.

Поняв его намек, Элоиза покачала головой и воскликнула:

– Может, отец так и поступал, но я не такая! Я не убийца! Я лучше его. Сейчас не время погружать Фаос в хаос. Мы не будем делать этого накануне моей свадьбы. Мне не хочется обострять ситуацию. Я понимаю гнев Дезидерии и считаю его вполне оправданным. Надеюсь, что когда-нибудь она поймет меня.

– В таком случае пусть мои информаторы продолжат наблюдение. Будем действовать, если госпожа начнет причинять неудобства.

Мельхиор подождал, пока принцесса немного успокоится, и спросил:

– Вы навещали его сегодня?

– Зачем? Это бесполезно, он не хочет со мной разговаривать.

– Господин Исидор очень целостная личность. Вы только выиграете, если узнаете его получше, – уговаривал ее Мельхиор.

– Мне это не принесет никакой пользы.

– Он ваш жених и в происходящем совершенно неповинен. Он не заслуживает такого отношения с вашей стороны. После свадьбы он станет вашим мужем. Пусть даже и не по велению сердца.

– Мужем лишь на словах. Он не дает мне подойти ближе, чем на метр. Любой контакт может вызвать у него приступ. Одному Свету известно, сможем ли мы с ним иметь детей!

Мельхиор нахмурил кустистые брови. Импульсивность и скоропалительные решения часто заставляли Элоизу совершать ошибки, о которых она впоследствии жалела.

– Следует открыть сердце Свету и понять, что господин Исидор, как и вы, способен на любовь. Как и любой другой человек. Возможно, даже больше многих людей.

Элоиза ничего не ответила на упрек Понтифика. Она знала брата Мельхиора с детства, и он занимался ее образованием гораздо больше собственного отца, отчего принцесса была готова выслушивать его предостережения без каких-либо обид.

– Доброй ночи, принцесса. Подумайте о моих словах. И не забывайте, что ночи здесь прохладные даже летом. Lucem afferre. – Постучал он пухлыми пальцами по плащу.

Не дождавшись ответа Элоизы, брат Мельхиор ушел с террасы. Он забрал стопку гримуаров, которую до того оставил неподалеку, чтобы отнести принцессе плащ. Ему удалось раскопать фолианты во время исследований в дворцовой библиотеке, доступ в которую был открыт только для Братьев Культа. Для него не существовало закрытых дверей.

В Фаосе, как и в других землях Люкса, братья обладали монополией на знания и культуру. На протяжении веков Соратники Культа записывали полученные знания в книги. Самые ценные из них хранились в Великих библиотеках Пиксиса.

Брату Мельхиору довелось побывать там несколько раз. В юности, во время обучения в семинарии и позднее, когда Воплощенный назначил его Понтификом Фаоса. Мельхиор не скучал по Святой Цитадели и царившей там суете, пусть с ней и было связано много счастливых и памятных моментов. В том числе и память о молодости, которая начинала покидать его.

Он нес гримуары по бесконечным коридорам дворца. Дойдя до места назначения, брат постучал в дверь. Как и всегда, никто не ответил. Тогда он решил зайти без разрешения. Спиной к нему за столом стоял молодой человек, работавший при свете единственной свечи. Весь стол был завален его заметками, а некоторые листы даже успели медленно спланировать на кафель.

Мельхиор старался не наступать на них.

– Я принес вам книги, господин Исидор.

Поглощенный своим занятием, юноша даже не повернул головы.

Чтобы привлечь его внимание, брат Мельхиор решил зачитать названия книг.

– «Трактат о птицах побережья», «Перья Золотых земель» и, наконец, моя любимая, «Кодекс Авис».

На этот раз юноша приподнял свою лохматую голову и краем глаза взглянул на стопку книг в руках брата Мельхиора. Прибегнув к этой хитрости, Мельхиор воспользовался случаем и подошел к столу. Он прижал к себе книги, и одной рукой высвободил для них место на столе.

– Они должны прийтись вам по вкусу.

– Я уже читал «Перья Золотых земель», – бесстрастно отметил Исидор.

– Очень жаль, надеялся принести вам что-то новое. Тогда я отнесу ее обратно.

– Оставьте, брат Мельхиор. Эта книга есть в моем собрании на Пурпурной вилле. Я бы хотел кое-что в ней подсмотреть.

– Разве вы не успели выучить ее наизусть? – спросил Мельхиор.

– Успел, но хотел бы проверить кое-что. Проверка позволяет оставаться точным. – Исидор рассмеялся. Мельхиор попытался поймать его взгляд, но с момента прибытия во дворец молодой человек ни разу посмотрел ему в глаза. Поняв, что и на этот раз ничего не получится, Понтифик обратил внимание на угольный эскиз в руках Исидора.

– Что это за птица? Ласточка?

– Черный стриж, он же apus[32]. Известно ли вам, на что он способен?

– Нет, расскажите, господин Исидор, – ответил Мельхиор.

– Он может лететь двести дней подряд, ни разу не приземлившись.

Брат Мельхиор недовольно скорчился.

– Впечатляет.

– У черного стрижа такие короткие лапы, что при каждом приземлении он рискует больше никогда не подняться в воздух.

– Невероятно. И почему сегодня мы обсуждаем именно черного стрижа?

Мельхиор принялся так пристально разглядывать юношу, будто тот представлял собой тайну, которую обязательно надо было разгадать. Сделать это было нелегко, поскольку Исидор выражал свои мысли любимыми им птичьими метафорами. Юноша повел кончиками пальцев по линии крыла стрижа.

– Как думаете, брат Мельхиор, сколько еще дней мне придется провести во дворце? Двести?

Исидор провел во дворце целый месяц. Первые дни дались трудно как ему, так и слугам. В конце концов, Исидору пришлось смириться с ситуацией, хотя он и продолжал иногда выказывать беспокойство.

Понтифик вздохнул:

– Наверное, дольше, – пришлось признать ему. – Через несколько дней ваша свадьба, господин Исидор.

– Мне всегда было интересно, не устает ли стриж оставаться в воздухе большую часть года.

– Вы боитесь оставаться здесь слишком долго? – спросил Мельхиор.

– Я бы хотел вернуться на Пурпурную виллу, – пояснил Исидор.

Брат Мельхиор внимательно отслеживал признаки надвигающейся бури. По сравнению с началом пребывания во дворце, приступы Исидора стали более редкими. Несмотря на это, Понтифик боялся того, что может произойти в следующий раз.

– Сделаю все возможное, чтобы после свадьбы вы вернулись туда, – как можно более успокаивающим голосом произнес Мельхиор.

– Все постоянно дают мне какие-то обещания. И вы, и Дезидерия. Вы разговариваете со мной как с ребенком, который будет слушаться только за награду. Но даже когда я следую вашим приказам, вы не держите слово. Для вас оно ничего не значит.

– Значит, господин Исидор. Клянусь Светом. Ваше благополучие важно для меня. Я понимаю ваше непростое положение. Должно быть, вы чувствуете себя потерянным.

– Я не понимаю всего, что происходит…

– Это для вашего блага.

– Мне постоянно это твердят, однако никакого блага я в итоге не ощущаю.

Мельхиор заметил, что запястье юноши начало мерцать, и это означало, что ему срочно надо найти правильный ответ, иначе разразится буря. Брату приходилось адаптироваться к способу общения Исидора в слабой надежде привести юношу в чувство.

– Вы в эпицентре бури. Вас швыряет из стороны в сторону, и вы не знаете, где земля, где какая сторона света. Но птицы понимают, как выжить в бурю. Они пролетают сквозь нее и выживают. И вы спасетесь. Пусть даже порывы ветра пока хаотичны.

– Я не в эпицентре бури, я во дворце, где даже слишком спокойно.

– Это метафора, чтобы обсудить происходящее с вами, – пояснил Мельхиор.

– Откуда вам знать? Вы же не были мной, – возразил юноша.

– Послушайте, господин Исидор. Здесь вы в безопасности. Никто не причинит вам зла, тем более когда вы под моей защитой. Вы совершаете великое деяние на благо Фаоса и Серебряного королевства. Сейчас вы самый важный человек на континенте. Я знаю, ничего из этого не входило в ваши планы, но скоро вы сможете вернуться к привычной жизни и воссоединиться с Дезидерией.

Исидор вздохнул и отодвинул рисунок стрижа.

– Хочется доверять вам, брат Мельхиор. Здесь только вы добры со мной.

– Принцесса Элоиза тоже заботится о вас, – возразил брат.

– Я видел ее лишь дважды, – ответил юноша.

– Принцесса очень занята, особенно в преддверии приближающейся свадьбы, ведь подготовка требует времени. И все же я скажу ей, чтобы она выкроила время повидаться с вами.

Мельхиор привстал на цыпочки, чтобы вытащить из плетеной корзины чистый пергамент.

– А до тех пор, берегите своих птиц. Если вы уже читали эти книги, то завтра я принесу новые.

Исидор согласно кивнул и взял пергамент, который протягивал ему Понтифик.

– Lucem afferre, господин Исидор. Отдыхайте.

Брат Мельхиор отошел от юноши. Он не стал сразу уходить из комнаты, силясь удостовериться, что Исидор успокоился. Молодой человек оторвался от зарисовок, чтобы изучить книги, которые принес Мельхиор. Он отложил уголь, вытер руки о льняную тряпицу и пощупал обложку «Кодекс авис». Книга была тяжелой, но Исидор обращался с ней так нежно, будто держал в руках редкое сокровище. Он пролистнул первые страницы, погрузившись в их содержимое.

На его лице воцарилось умиротворение. Успокоенный Мельхиор ушел.

7
Визит во дворец

17 июня

За четыре дня до свадьбы

Госпожа Дезидерия стояла в прихожей Пурпурной виллы, сложив руки на груди. Она пристально смотрела на песочные часы в атриуме, которые Отверженные исправно переворачивали через равные промежутки времени. Фисба и Эвандер пришли вовремя, тогда как Андреа…

– Могу я полюбопытствовать, чем занят ваш друг? – нетерпеливо спросила аристократка.

– Андреа не отличается пунктуальностью, – попыталась объяснить крайне смущенная Фисба.

– Насколько мне известно, он обычно хорошо справляется с заданиями и должен уметь придерживаться часов, которые ему указывают!

– Обычно клиенты приспосабливаются к нему…

– Я, в свою очередь, не опоздал ни на одну встречу! – вклинился Эвандер, широко улыбаясь.

– Мне кажется, сейчас не лучший момент, чтобы привлечь к себе внимание, – одернула его Фисба.

Дезидерия вздохнула, ей было совершенно не до мелких подростковых склок. Ей было всего двадцать восемь, но она уже считала себя женщиной влиятельной. В этот день по ее приказу слуги подготовили Дезидерии особый наряд для визита во дворец. Это было пышное платье пурпурного цвета, цвета ее семьи; медная корона в форме розового куста выгодно оттеняла ее темные волосы.

Несколько минут спустя Пирам, которого отправили за Андреа, вернулся с женщиной крепкого телосложения, одетой в оранжевое платье.

– Подозреваю, что выбор наряда обусловлен маской, которую вы надели, – сухо произнесла Дезидерия.

Она рассматривала Андреа с ног до головы. Он пожимал плечами, надувал мясистые губы и принимал вычурные позы, из-за чего Фисба и Эвандер не могли не посмеиваться за спиной хозяйки дома.

– Мне кажется, она слишком… выделяется, – отметил Эвандер, не поверивший в персонажа маски.

– В этом и состоит наша цель! – раскатисто воскликнул покрасневший Андреа. – Все внимание будет приковано ко мне и моему великолепию! Так мне будет гораздо проще заставить всех смотреть на себя.

– Кто эта дама? Она настоящая или выдуманная? Вы уже пользовались этой маской?

Андреа тут же изменился в голосе и вернулся к роли подчиненного. Он принялся объяснять детали:

– Это выдуманная женщина. Я использовал эту маску лишь раз, когда выполнял роль дуэньи. Мы назвали ее Марселиной. Три года назад мы с ее помощью успокаивали отца одной девушки. Она хотела пойти на праздник в честь Люцернария с друзьями, но мне кажется, он боялся, что она в тайне и без его позволения встречается с мужчинами.

– По-вашему, кто-нибудь во дворце может узнать Марселину?

– Очень маловероятно. Обитатели дворца и Соратники, которые работают там, редко смешиваются с народом во время гуляний.

Дезидерия согласно кивнула.

– Прекрасно. Сегодня вас тоже будут звать Марселиной. Представитесь моей двоюродной сестрой, которая временно живет в Бронзовых пиках. Если точнее, вы родом из Пракасы. Несколько лет назад вы уехали из Фаоса и отправились в безжизненные горы, чтобы принять на себя управление месторождением рубинов. Горная добыча и полезные ископаемые – основное занятие нашей семьи. Последние несколько недель я провела у вас, и после этого вы решили сопроводить меня в Фаос на свадьбу принцессы. Путь домой занял у нас двенадцать дней. Сможете изобразить южный акцент?

– Эта-а-а… как ра-а-аз па-а-а моей части, да-а-а-а-ра-а-а-а-ху-у-у-у-у-ша, – напевно продемонстрировал Андреа.

На этот раз лицо Дезидерии довольно засветилось.

– Ваша репутация в Фаосе в полной мере оправдана, – отметила она.

– Стараюсь как могу, – поклонился Андреа.

– Прекращай выпендриваться, – ревниво одернул его Эвандер.

– Чья бы корова мычала, – сказала Фисба. После этих слов Дезидерия опасливо оглянулась и повернулась к Эвандеру.

– Сегодня утром вы останетесь здесь. Скоро прибудет оружейный мастер, – сказала она.

– Оружейник? – начал спрашивать Эвандер, которому опять показалось, что он ослышался. – И зачем?

– Будет массаж тебе делать, – вздохнула Фисба. – Всем известно, это их главный талант.

Несмотря на то, что Дезидерия уже явно начинала терять терпение, она как можно спокойнее принялась объяснять:

– С завтрашнего дня дворцовая стража набирает молодых людей на свадьбу для усиления. Празднество организуют крайне поспешно и тайно, но страже все равно придется добирать людей, чтобы справиться с наплывом гостей и делегаций. Времени на обучение новобранцев до полноценных стражников у них не будет. Не нужно быть самым натренированным солдатом, чтобы вас взяли во временную стражу. Им требуется много работоспособных молодых людей, пусть даже придется набрать их из крестьян. Мы извлечем из этого выгоду. Вы проникнете туда вместе с Персоной. Так вы попадете во дворец накануне свадьбы. Персона, несомненно, сумеет, благодаря Дару, создать облик солдата, но мне хотелось бы быть уверенной, что вы тоже сможете попасть в стражу. Мастер по оружию оценит вашу форму.

– Невероятно! – воскликнул Эвандер. – Он даст мне опробовать разные виды оружия?

Мы и на мечах сразимся? Андреа, нам дадут настоящие копья! Я всегда мечтал научиться владеть копьем. Как думаешь, насколько далеко я смогу его метнуть?

– Во имя Света, прекратите трепаться! – прикрикнула Дезидерия. – Вы здесь не для того, чтобы развлекаться, а для миссии чрезвычайной важности! Если вы не в состоянии вести себя прилично, то прошу замолчать!

Сухие слова Дезидерии заставили Эвандера подавиться своей радостью. В мгновение ока юноша закрылся. Фисба с осторожностью попробовала встать на его защиту:

– Мы так ведем себя, потому что мало знаем о внешнем мире… Из-за жизни в Оффиции. Эвандер не хотел выказать неуважение, госпожа Дезидерия.

Признав, что одернула ребят слишком грубо, аристократка хмыкнула:

– Прошу вас впредь держать излишний энтузиазм при себе. Малейшая ошибка может дорого нам обойтись. Я говорю это для вашего же блага.

Большая карета в цветах семейства Дезидерии стояла перед воротами Пурпурной виллы. Пирам подошел к ней первым, чтобы предложить руку Дезидерии, а затем Андреа под личиной эффектной Марселины. После них очередь дошла до Фисбы, но, когда слуга протянул девушке руку, она заколебалась.

– Я не причиню вам вреда, – как всегда приглушенно произнес Пирам. – И не оскверню вас.

– Я и не думала об этом, – запинаясь, пролепетала Фисба. – Просто я могу справиться сама, ведь я уже взрослая.

Фисба сама забралась в карету. Пирам закрыл дверцу и сел рядом с кучером. Госпожа Дезидерия молчала, пока карпентум[33], запряженный парой белых лошадей, не выехал не широкую дорогу.

– Во дворце точно знают о моем возвращении, – объяснила она. – В столице невозможно что-либо скрыть, здесь повсюду шпионы.

– За вами следят? – спросил Андреа.

– Можно сказать и так.

– И вполне обоснованно! – вмешалась в разговор Фисба. – При всем уважении, госпожа, вы хотите выкрасть жениха принцессы, есть о чем беспокоиться…

– Этого они не знают. Впрочем, само мое присутствие уже означает для них определенного рода… трудности. Как бы то ни было, сегодня мы просто оказываем визит вежливости и наблюдаем за некоторыми приготовлениями. Вы, Локалита, должны разведать местность. Я представлю вас как новую служанку. Вы сориентируетесь и с помощью вашего Дара определите местонахождение обитателей дворца. По возвращении на виллу мы постараемся вместе разработать план на основании того, что вы запомнили.

– Дворец огромен, – возразила Фисба. – Я не уверена, что моих сил хватит.

– Постарайтесь работать по мере своих возможностей, о большем я и не прошу. Во дворце масса шпионов всех мастей, в том числе чувствительных к Свету и способных распознать ваш Дар. Будьте осмотрительны. Прежде всего прошу вас запомнить двери и тайные ходы.

– Про ходы понимаю, но зачем двери?

– Понадобятся Антее.

– Признаться, не понимаю чем.

– Его сила дает возможность вернуть вещи первоначальный вид, а, значит, с ее помощью можно взломать замок.

Фисба попробовала было защитить отсутствующего друга:

– Мы не должны использовать Дары в недостойных целях. Это одно из правил Оффиция.

– Я ведь не предлагаю вам что-либо красть, мы так ищем способ проникнуть внутрь.

– А разве вы не предлагаете нам украсть жениха принцессы?

– Я лишь прошу вас придерживаться задания. Сегодня только первый день. Мы на разведке.

После этих слов она повернулась к молчаливому, но внимательному Андреа.

– А вы делайте то, что умеете лучше всего. Импровизируйте. Смотрите по сторонам. И постарайтесь запомнить как можно больше лиц и имен людей, которых встретите во дворце.

– Как скажете, госпожа.

Дезидерия удовлетворенно кивнула, обрадованная краткими ответами неожиданно покорного Андреа.

– И последнее, – наконец произнесла она. Ее серьезное выражение лица заставило обоих друзей вздрогнуть.

– Если вдруг я скажу вам немедленно уходить из дворца, делайте это как можно быстрее. Не раздумывайте.

– Вы считаете, на нас могут напасть, – задрожала Фисба. – Даже при том, что Пирам защищает нас?

– Может быть и хуже. Мы можем столкнуться с Понтификом. Я очень удивлюсь, если это произойдет, но в таком случае бегите как можно незаметнее.

Понтифик был известным деятелем Фаоса; на эту должность его назначили в Культе. С тех пор он находился рядом с королевской семьей и обладал властью говорить от имени Света. Все Соратники, несущие службу во дворце, подчинялись ему, и сам Понтифик редко выходил в город. По этой причине подопечные Оффиция не знали сущности его Дара. Это была государственная тайна. Это могло быть управление ветром – даром Аквилы, способностью Венены[34] отравлять. Наконец, что еще хуже, это мог быть дар Круциаты[35] – способность одним прикосновением вызывать сильнейшую боль.

– Понтифик опасен?

– Вы даже не представляете насколько, – ответила Дезидерия.

Фисба и Андреа с трудом сглотнули.

– Это из-за его Дара?

На этот раз Дезидерия промолчала.

Карета остановилась около дворца, поскольку въезд туда был запрещен. Рядом слонялись бродячие торговцы в надежде продать что-нибудь проезжавшим вельможам. Их неизменно отгоняли стражники. Неподалеку какой-то музыкант наигрывал на двойной тростниковой флейте жизнерадостные мелодии. Звуки музыки сливались с шумом просыпающегося города.

Андреа не удержался и остановился перед белой доской городских объявлений, на которой размещали разную информацию. Среди множества прикрепленных листов значились: набор в гвардию; приказы, связанные со свадьбой принцессы; новость про ювелира, который закрывал лавку и распродавал имущество; фонари для Люцернария, которые изготавливала одна горожанка; обвинение конкурента в мошенничестве; рисунок потерявшейся кошки.

Помимо этого, на всех досках объявлений Фаоса был список Даров, доступных для найма в Оффиции с указанием стоимости за выбранное время. Андреа нашел там себя. Имена детей в списках не значились, ведь для горожан существовала только их сила. Их Дары были доступны каждому. Всего за несколько Вспышек.

Однажды во время выхода в город он встретил одну из подопечных Северного Оффиция, такую же благословленную Светом, однако дальше знакомства дело не зашло. Порой молодые люди разных Оффициев составляли пары и женились, сбегая из лап Культа ценой своих Даров.

Над табличкой виднелась начертанная впопыхах надпись:

«Пусть Свет сожжет их всех!»

Андреа не обратил внимания на эту надпись, ведь он прекрасно знал, как на практике ведут себя такие недоброжелатели. Обычно клиентам было плевать на подобное. И хотя общество осуждало использование услуг Оффициев, многие обращались за помощью к их подопечным. При этом клиенты стремились скрыть это от соседей, ведь подобные поступки могли дурно сказаться на репутации.

Назавтра после того, как список услуг Оффиция в очередной раз срывали или разрисовывали, Соратники вешали новый.

Две боковые лестницы объединялись в большую эспланаду дворца, в центре которой возвышалась статуя регента. В тот день мастера продолжали работать над каменной статуей, которую частично скрывали завесы, натянутые на деревянные каркасы. Изображение принцессы Элоизы все еще нуждалось в завершении.

Как требовала традиция, скульптуру короля Анастасия перенесли на фасад Монархов, где памятники государям выстраивались между огромными колоннами. Казалось, они удерживают вес здания на себе.

Безупречные статуи регулярно начищали, чтобы сохранить их белизну. Каждая покрытая сусальным золотом статуя точно воспроизводила какую-либо особенность своего государя в момент смерти. Это могли быть глаза царицы Приа, славившейся своим умом, или грудная клетка царя Валериана, которого любили за доброе сердце. В случае с Анастасием это был сжатый кулак. Он служил напоминанием о том, что правил король железной рукой.

Несмотря на ранний час, на площади было много народу, по большей части – Братья и Сестры Света. Некоторые из них предпочитали гулять при первых лучах солнца. Новоприбывшие тоже могли бы насладиться прогулкой, однако госпожа Дезидерия и ее маленькая свита знали, что за ними следят.

Без какого-либо предупреждения, Андреа схватил Дезидерию за руку. Она изумленно посмотрела на него, готовая разразиться недовольством.

– Самое время довериться мне, – подмигнул он, а затем громко воскликнул, – Дезиде-е-е-е-е-ерия! Ты была права! Два-а-арес велика-а-алепен!

– Так и есть, кузина, – заикнулась Дезидерия, изо всех сил пытаясь сохранить бесстрастное выражение лица.

– Пракасе не срауни-и-ится с Фаосом! Ни у чем!

– Ты кричишь мне на ухо, Марселина!

– Ни-и-и ма-а-агу ничего поделать! Это та-а-ак храсива-а-а-а! А эти там что дела-аут? Ах, эта-а-а статуи-и-и! Огро-о-о-оумные!

Фисба, изображавшая примерную горничную, изо всех сил старалась не смеяться над выходками Андреа. Он так хорошо сживался со своими масками!

Возгласы Марселины привлекли к ним все внимание окружающих. Прохожие принялись обсуждать их, и вот уже одна из Сестер Света спешила во дворец, чтобы предупредить Понтифика: госпожа Дезидерия приехала.

Как только они вошли во дворец, все вокруг стало красным: от рисунков на вытканных полотнах до их кисточек, от мраморных плит до самого незначительного орнамента. На потолках красовались фрески. Хотелось стоять и разглядывать эту красоту. С приближением свадьбы дворец превратился в настоящий муравейник. Слуги сновали во всех направлениях, вокруг обсуждали блюда, цветы, освещение, списки гостей… Все были заняты подготовкой к важному дню.

– Каков перепа-а-а-а-а-алох! – восклицала Марселина. – А-а-а-абажа-а-аю, когда жи-и-иуэнь-ко! Это придает жизни-и-и!

– Похоже, ты знаешь, как оживить любое место, сестра, – ответила аристократка.

– Госпожа Дезидерия!

К их кортежу маленькими шажочками приближалась Сестра Света в огромных очках. Просветленная держалась с достоинством и высоко несла голову.

– Lucem afferre, госпожа, – поклонилась Сестра.

– Lucem afferre, сестра Октавия. Не стоило так спешить к нам!

– Мы ожидали вашего визита!

– Было бы очень странно, случись наоборот, – насмешливо ответила Дезидерия и указала на Марселину, чьи пухлые щечки озаряла улыбка.

– Lucem afferre, на-а-а-алиуное ва-а-аблоч-ко! – ворковала она. – Какой сияушший цуэт лиса-а-а-а!

– С-спасибо, – растерялась Октавия. – Lucem afferre, госпожа Марселина, никогда раньше не встречала вас в Фаосе.

– Ес-с-сесна-а-а-а, дара-а-аху-у-у-уша! Я изда-лека-а-а!

– Да, узнаю характерный выговор Бронзовых пиков. Так вот куда вы ненадолго уезжали, госпожа Дезидерия? Навещали сестру?

– Как всегда, не удивлена тем, что вы в курсе происходящего, – саркастически ответила Дезидерия.

На этот раз Октавия померкла. Марселина постаралась сгладить неловкость:

– Я та-а-ак ра-а-а-ада поехать домой уме-е-есте с да-а-арахой сестрой! Ка-а-ара-а-алеуская суадьба! А вы-ы-ы-ы уремя не тра-а-а-атите да-а-аром!

– Предстоит исключительный праздник. Мы должны создать соответствующую атмосферу.

– Лучше-е-е дуа-а-а раза, чем а-а-адин!

По-прежнему серьезная Дезидерия объяснила причину своего визита:

– Я хотела наверстать упущенное в подготовке к свадьбе. Она заслуживает всего моего внимания.

– Вы хотите… быть в курсе подготовки?

– Разумеется. Опустим тот факт, что вы должны были уведомить меня в первую очередь. Позвольте в качестве поддержки предложить вам свою помощь.

После минутного колебания сестра Октавия согласилась:

– С благодарностью. Ваши советы будут полезны. Однако помните, что мы следуем желаниям принцессы, и последнее слово всегда будет оставаться за ней.

Сестра Октавия предложила им следовать за ней. Мозг Андреа работал вовсю. Он узнавал эти пристальные взгляды. Похоже, Дезидерии не были рады во дворце. Тем не менее она участвовала в приготовлениях, планируя похитить жениха! Непостижимо!

Андреа оглянулся. Фисба старалась не отвлекаться на не виданную ей архитектуру и пыталась сосредоточиться на задании. Время от времени она проводила рукой по колонне или стене. Никто, кроме других подопечных Оффиция, не подозревал, что так она ориентируется в пространстве. Поглаживая стены, Фисба рисовала в голове карту здания. Коридоры и проходы соединялись в ее голове, обрастая новыми деталями по мере того, как она узнавала новые помещения. Дар давал ей возможность понять, есть ли в помещении живые существа, однако точно определить, кто это, девушка не могла. Возможно, одним из этих людей и был тот самый жених…

В дворцовом храме Света проводили священные свадебные церемонии. Здесь мрамор был светлее, чем в любом другом помещении дворца. Камень был инкрустирован золотыми блестками и кристаллизовавшейся Пылью Света. Этот минерал стоил целое состояние, поскольку его добывали в шахтах на северо-западной оконечности за Железными землями. От этих тонких вставок храм сиял сверхъестественным светом. Отполированные поверхности сдвигались в зависимости от положения солнца или его отражения в огромных полупрозрачных витражах.

Сестра Гортензия, с даром как у Тиберия, то тут, то там рассыпала букеты белых и красных цветов. Достаточно было щелчка ее пальцев, чтобы цветы исчезли, если их место или композиция не нравились сестре. Неподалеку от алтаря, в нише с огромным изображением королевского герба в виде серебряной оливы, репетировали одетые в белое музыканты. Им дирижировал один из Братьев Света. Недовольный игрой, он прерывал их каждые тридцать секунд и требовал начать заново.

– Церемония будет проходить здесь, – не без гордости показала сестра Октавия.

– Как долго она будет длиться?

– Около трех часов. Это минимальное время, необходимое для церемонии. Уникальный день, когда принцесса сможет увидеть Свет и взять на себя уготованные судьбой обязанности королевы.

Вздох Дезидерии свидетельствовал о том, что она не разделяет убежденности сестры Октавии. Последняя попыталась исправить положение:

– Я сама занималась расстановкой мебели. Осталось добавить несколько деталей, украшений и…

– Здесь слишком много скамеек, – с нескрываемым презрением отметила Дезидерия.

– Скамеек? – переспросила Октавия.

– Сколько планируется гостей?

– По меньшей мере сотня! И это только служащие! Весь город мечтает присутствовать на этой свадьбе!

– Это слишком много! Исидор не сможет находиться в замкнутом пространстве с таким количеством людей! А тем более стоять там, будто приколоченный, три часа! Он не может усидеть на одном месте дольше двух минут!

Тон Дезидерии так смутил сестру Гортензию, что она спешно ушла из зала. Аристократка не стала сдерживаться:

– А что насчет музыкантов? Скажите, что это шутка!

Разгневанный критикой Дезидерии дирижер приостановил игру и покачнулся на пятках, злобно взглянув на гостью. Лицо Октавии налилось краской.

– Мы думали…

– Вы спрашивали мнения людей, собирающихся пожениться на этой свадьбе?

– Господин Исидор очень занят и…

– Я повторю свой вопрос еще прямее: вы хоть раз спросили у моего младшего брата, какой он видит собственную свадьбу?

8
Госпожа Аделаида

«Брат? Жених принцессы Элоизы – младший брат Дезидерии?» – не мог поверить Андреа.

Похоже, их госпожа не очень-то стремилась к такому союзу! Многие семьи продали бы Свету душу за то, чтобы войти в королевскую семью, в то время как Дезидерия яростно противилась самой мысли о подобном браке. Октавия восприняла гнев Дезидерии не очень-то дружелюбно.

– Это желание принцессы Элоизы! Королевская свадьба – событие…

– … исключительное, вы это уже говорили. Думаю, что принцесса не стала бы рисковать и помещать своего жениха в такие условия! Возможно, для вас это все мелочи, но для Исидора они крайне важны. Как отреагируют ваша сотня гостей на то, что у моего брата случится приступ от слишком громкой музыки?

– Я… не подумала об этом! – со слезами на глазах признала Октавия.

– И это вполне естественно! Вы не думали об этом, потому что вы не способны поставить себя на его место!

Ребята, ошеломленные откровением Дезидерии, предпочли никак не реагировать на гнев, который девушка выплеснула на бедную и смущенную сестру Октавию. После неловкого молчания, во время которого музыканты принялись собирать инструменты, Андреа, проглотив изумление, вступил в диалог:

– Ну-у-у, Дезидерия-я-я-я-я! Не-е-е-е срыуа-а-а-а-ай обиду-у-у-у-у на этом ми-и-и-илом а-а-а-але-ненке! Она не виноуа-а-а-ата! Ты усе-е-е-е ей ска-за-а-а-а-ала, теперь она сделает максимум, штобы это испра-а-ауить! Прауда, ми-и-илая?

– Так и есть, госпожа Марселина! – выдохнула Октавия, к которой только вернулась способность дышать.

– Ви-и-и-идишь, сестра-а-а! И не-е-ешего так пережи-и-и-иуа-а-ать!

Дезидерия вперила в Андреа убийственный взгляд, но быстро взяла себя в руки, поняв, что таким поведением лишь компрометирует себя. Она винила себя в том, что дала волю эмоциям. Брат Света, дирижировавший оркестром, прошел мимо, демонстративно задрав нос.

– Мне кажется, или я узнаю нежный голос подруги?

В Храм вошла дама благородного происхождения и пошла к ним навстречу, обогнув музыкантов. Она и Дезидерия были равны по положению, но внешностью – а особенно лицом – сильно отличались.

Владелица Пурпурной виллы была разодета в оттенки фиолетового, цвета ее семьи. У нее был орлиный нос, густые брови, щеки с ямочками, пухлые губы и высокий матовый лоб, на который ниспадали блестящие черные кудри.

Новоприбывшая дама носила пастельно-голубую паллу, подчеркивающую молочный цвет ее кожи. На ее скулах вспыхнул нежный розовый румянец, нос дамы был маленький и круглый, а тонкие губы расплылись в широкой улыбке.

– Никогда не упустишь возможность привлечь к себе внимание!

– Аделаида… – поприветствовала ее Дезидерия.

Андреа и Фисба думали, что Дезидерия разразится очередной гневной речью, но, вместо этого, женщины по-дружески обнялись.

– Дезидерия, неужели ты не сжалишься над бедной сестрой Октавией?

Сестра Света изо всех сил старалась храбриться, глотая слезы.

– Только после того, как они сжалятся над Исидором, – сурово ответила Дезидерия.

– Можете оставить нас, сестра Октавия, я обо всем позабочусь.

Сестра Октавия удалилась с явным облегчением, будто ей только что удалось избежать эшафота. Дезидерия дождалась, пока та покинет храм, и обернулась к подруге:

– Ты должна была встретить меня, – укорила ее Дезидерия.

– Мне помешали государственные заботы. Ты же знаешь, политическая обстановка сейчас не лучшая. Я должна была заняться дипломатами. Это не так-то просто! К счастью, Понитифик занимается всем, что связано с Культом. С делегацией Пиксиса мне не управиться!

Аделаида повернулась к Марселине. Последняя воскликнула:

– Па-а-а-а-а-алитик! Дезидерия, ты мне не га-а-а-ава-а-арила, што у тебя во дуорце-е-е свяа-а-а-ази!

– Кто вы, госпожа? – не сдержала улыбки Аделаида.

– Марсели-и-и-ина, а-а-а-а-ангелок. Ее кузи-и-и-ина!

– Дезидерия никогда не упоминала, что у нее есть кузина.

– Знае-е-е-ете, она така-а-а-ая хи-и-и-и-ит-рая! – ответила Марселина.

– Мы достаточно близки, чтобы я знала о вас, – возразила Аделаида.

Пока девушки смеялись, Дезидерия сохраняла стоическое спокойствие. Заметив это, Аделаида прекратила шутить и решила обратиться к более серьезным вопросам.

– Она знает? – загадочно спросила девушка Дезидерию.

– Да, при ней можно говорить откровенно.

Фисба стояла в стороне, опустив голову, и внимательно слушала. Она буквально воплощала собой идеальную служанку, и все забыли о ней. Аделаида даже не заметила ее присутствия. Пирама всегда воспринимали как тень, что очень ему подходило.

Девушка достала из кармана своего красивого бледно-голубого платья сверток пергамента, скрепленный веревкой, и с большой осторожностью вручила его Дезидерии.

– Здесь ты найдешь то, о чем просила меня, – негромко произнесла Аделаида. – Список гостей, расписание принцессы. Так ты сможешь понять, как будут организованы следующие несколько дней. Было очень непросто раздобыть их, знаешь ли. Даже у меня нет полного доступа к этим документам. Я узнала о том, что Исидор здесь, одновременно с тобой. И я даже не уверена, что другие дворяне сейчас знают имя жениха…

– Думаю, что пока не знают… Как бы то ни было, обстоятельства в нашу пользу. Спасибо за помощь, Аделаида, – ответила Дезидерия.

– Надеюсь, ты понимаешь, что затеяла, – вздохнула, вздрогнув, Аделаида.

– Дезидерия усехда-а-а усе делает а-а-а-абду-у-у-у-умав, прауда-а-а-а же?

– Так и есть… Всегда… А где все остальное?

Аделаида скривилась:

– Я сделала все, что смогла. У меня есть доступ к документам дворца, но самые важные Понтифик носит с собой. Как бы то ни было, я не нашла ни одного флакона с…

– Не здесь, – прервала ее Дезидерия.

Андреа понял, что на этот раз хозяйка не доверяла уже ему. Персона не успел погрузиться в мысли, когда Дезидерия сурово отметила:

– У нас мало времени, Аделаида. Ты одна из немногих, кто может приблизиться к Понтифику.

– Не знаю, что ты себе придумала, Дезидерия, – рассмеялась ее подруга. – То, что политика и религия в Фаосе тесно связаны, не означает, что мы близки с Понтификом!

– Астраумна-а-а-ая, она мне нра-а-а-а-аит-ся! – воскликнула Марселина.

– Сестра, закрой рот.

– Дезидерия-я-я-я-я, какава серье-е-е-е-езна-а-а-ая, – протянула Марселина.

– У нас разные сферы, – начала защищаться Аделаида. – Понтифик ведает всем, что связано с Культом и Соратниками, прикрепленными ко дворцу. Включая и военного магистрата[36]. Я выполняю только приказы принцессы. Понтифик очень скрытный человек, и я не доверяю ему. Никто, включая меня, не решается подходить к его покоям. Однако для тебя я сделала все возможное, – на этих словах ее чистый голос задрожал. – Я беспокоюсь за тебя, Дезидерия. Твое имя упоминалось во время последнего заседания королевского совета. За тобой следят. Вопрос времени, когда они придут за тобой. В Фаосе ты в опасности. Тебе не следовало возвращаться. Я знаю, что ты решительна и даже упряма… Однако ты слишком рискуешь!

– Я делаю все, что в моих силах. Как и моя кузина.

Андреа не знал, какой реакции ждут от Марселины, и потому просто кивнул.

– Что именно ты собираешься предпринять? – спросила Аделаида.

После выдержанного и почти церемониального молчания Дезидерия наконец произнесла:

– Будет лучше, если ты останешься в неведении. Для твоей собственной безопасности, друг мой.

– Уж и не знаю, молить Свет благословить или проклясть тебя, Дезидерия… Ты сведешь меня с ума, – вздохнула Аделаида.

1 Праздник Света, отмечаемый в Фаосе в день летнего солнцестояния. – Примеч. авт.

2 От лат. Officium divinum, обозначавшего богослужение суточного цикла, термин из литургики. – Примеч. пер.

3 Самая мелкая монета Фаоса. – Примеч. пер.

4 Латинское выражение, которое можно перевести как «Пусть Свет направляет вас». – Примеч. авт.

5 Традиционные накидки. – Примеч. авт.

6 Часть солнечных часов, которая отбрасывает тень и указывает время. Циферблат солнечных часов также называется кадран. – Примеч. пер.

7 Кельтская дышловая двухколесная повозка, используемая римлянами как экипаж для езды. – Примеч. пер.

8 АКВАРИЯ – управление водой.

9 Аквита – способность видеть мелкие детали даже в темноте.

10 Крупная денежная единица в ходу королевства. – Примеч. пер.

11 Аквила – управление ветрами.

12 Учитель или учительница, ответственные за обучение детей. – Примеч. авт.

13 АУСПИЦИЯ – предвидение будущего.

14 АНТЕЯ – возвращается в прошлое предметов и может узнать его.

15 АУРИКУЛА – слышит малейшие звуки на большом расстоянии.

16 ПИКТУРА – видит и изображает мысли с реалистичной точностью.

17 Глава церкви страны. – Примеч. пер.

18 ПЕРСОНА – меняет внешность при помощи масок.

19 Классная комната. – Примеч. пер.

20 КОЭРЦИТИЯ – заставляет говорить правду.

21 ГОРТЕНЗИЯ – заставляет расти цветы и растения.

22 ПИГМЕНТА – меняет цвета и их восприятие.

23 Марте (здесь и далее автор использует древнеримские варианты названия месяцев – Примеч. пер.).

24 Августе. – Примеч. пер.

25 Октябре. – Примеч. пер.

26 ЛОКАЛИТА – ориентируется в пространстве и определяет местонахождение живого существа.

27 СИМИЛА – создает копии предметов.

28 Металлическая застежка для скрепления одежды. – Примеч. пер.

29 ПЕРДИТИЯ – определяет местоположение потерянных людей и предметов.

30 Центральное помещение здания, внутренняя часть которого не покрыта крышей. – Примеч. пер.

31 В Греции – длинное ложе, на котором аристократы ели в положении лежа. – Примеч. пер.

32 Латинское название птицы. – Примеч. пер.

33 Двухколесная крытая повозка. – Примеч. пер.

34 ВЕНЕНА – отравляет прикосновением.

35 КРУЦИАТА – заставляет испытывать сильнейшую боль при малейшем прикосновении.

36 Военачальник дворцовой стражи. – Примеч. пер.

Продолжить чтение

Читать онлайн Персона. Столица Света бесплатно

* * *

* * *

Пролог

1Платье мастера Вальбера

2Оффиций

3Уроки сестры Агнессы

4Госпожа Дезидерия

5Задание

6Почитатели птиц

7Визит во дворец

17 июня

За четыре дня до свадьбы

8Госпожа Аделаида

1
Платье мастера Вальбера

2
Оффиций

3
Уроки сестры Агнессы

4
Госпожа Дезидерия

5
Задание

6
Почитатели птиц

7
Визит во дворец

8
Госпожа Аделаида