Читать онлайн Рассвет закату вопреки бесплатно

1. Пробуждение смерти подобно

Планета Зигейна (b Малиста) двойная звездная система Малиста, (HD 188015), Созвездие Лисички (Vulpecula) Резиденция королевы Агаты.

– Ей! Просыпайся, принцесса! Или ты спать собираешься вечно? – громкий шепот безжалостно разорвал плотную пелену лечебного сна. Отзываться совсем не хотелось.

– А так было можно? – выдохнула с невероятным трудом и закашлялась.

– Ну если ты хочешь, чтобы они меня съели… Если хозяйке не жалко бедного и несчастного пса, тогда спи, можно. И пусть моя смерть ляжет на твою совесть тяжким бременем.

Я не помнила совершенно, кто такой этот “пес” и почему меня называет хозяйкой. Но тон гулкого голоса сразу заставил проснуться. Стало жалко несчастного, он не шутил.

– Зачем тебя есть? – я открыла глаза.

Яркий свет полоснул острой болью. Попыталась прикрыться ладонью и обнаружила на запястьях устройства, похожие на наручники. Что за шервова шутка?

– Не зачем, а почему… – скорбно ответил мне голос. – Я сбежал с тобой, когда все мужики облажались, не успев обезвредить бомбу. Знаешь, как уши болят до сих пор? Просто ужас!

– Не помню… – я поморщилась, рассматривая свои руки. – И связи не вижу.

Кое-что вспоминалось, вяло всплывая в мутной жиже моей несчастной памяти, как будто весенний покойничек. Разговор в салоне катера. Странная исповедь-диалог того, чьё имя остро врезалось в память, с той, которая назвалась королевой. Велиглэн Маурский.

– Значит, жизнь моя прожита зря. Я был тяжко ранен, а за преданность мой человек платит черной неблагодарностью.

– Погоди… – я попыталась привстать, вдруг обнаружив свою полную обнаженность.

В ледяном свете женское тело выглядело болезненно и незнакомо. Темные навершия груди сиротливо торчали твердыми, сдавшимися узелками, мурашки на бледной коже, тощие коленки. Обнять и плакать. Рывок вверх, мягкий удар о невидимую преграду, падение.

Побег провалился. Я с размаху уткнулась лицом в прозрачную мембрану – толстое мягкое стекло. Неприятное ощущение.

Широкие матовые браслеты цвета черненого серебра “украшали” не только запястья, но и лодыжки. Лишь цепей не хватало… Дыхание перевела и продолжила диалог:

– Это ты тот самый “зверь”, о котором просила королева? Мой зверь.

– Не такого я ждал, но хоть что-то, – проворчал мрачно “зверь”. – Имей, кстати, в виду: для них я – неразумное существо и разговаривать не умею.

– А для меня? – осторожно спросила, параллельно пытаясь руками нащупать возможный путь выхода. Кнопочку, рычажок, щель, наконец.

– Да я тебя спас! – от возмущения зверь даже взвыл. – И сама ты не вылезешь, не пытайся. Оно открывается с пульта, я видел. Вон там висит эта штуковина.

– А сам ты открыть меня сможешь? – спросила с робкой надеждой.

– Ты издеваешься? – прозвучало ехидно. – Моими короткими лапками? Да ты сама посмотри!

Посмотрела. “Зверь” уродливыми и толстыми лапами опирался о край капсулы и вид имел действительно несуразный. Мясистые пальцы, покрытые короткой шерстью глубокого холодно-рыжего оттенка. Полотна длинных и мягких ушей, печально повисших с двух сторон хитрой морды. Массивный гибкий нос с крупной горбинкой придавал этому типу даже некое благородство. Блестели врожденным лукавством маленькие и раскосые глазки.

– Засмотрелась? Не буду скрывать: я – прекрасен! – самодовольный зверь произнес низким голосом, покосившись на Нэрис. – В отличие от тебя. На кого ты похожа?

– Зато руки не коротки, – я огрызнулась устало. – И что ты предлагаешь?

– Горыныч, – пес облизнулся зачем-то, продемонстрировав очень длинный и узкий, как лента, язык. – Меня так зовут. И я очень надеюсь, что ты потеряла лишь память, мозги сохранив.

– Очень приятно… – растерянно пробормотала. Значит, все-таки память… Да, мои воспоминания были похожи на утреннее лесное болото: плотный туман и слегка различимые кочки. А между ними трясина…

– Предлагаю не рыпаться, – Горыныч сполз с капсулы и деловито зацокал когтями вокруг. – Судя по обстановке, эта палата и будет местом твоего заключения. Сегодня сюда принесли мебель, камеры наблюдения, которые я пока отключил, и кое-что из одежды.

– А как ты… – я не оставила упорных попыток освободиться, пальцами натягивая мембрану капсулы.

– Мои предки охотились на диких зверей, живущих в норах, – с гордостью произнес коротконогий. – Времена те ушли, а привычки остались. Я сбежал. А потом сделал подкоп.

– У тебя здесь нора? – устав от бесплодных попыток, медленно потянулась. Мышцы болели, в животе гулко и голодно булькнуло.

– Здесь под полами проложены главные коммуникации домика. Архаично, как и все в этом мире. Я посижу пока там. Кабели камер, опять же… Короче, запомни: чтобы меня вызвать, нужно тихонечко постучать по угловой плитке слева. Это мой выход.

– Думаешь, меня выпустят? – мне бы тоже хотелось бы верить в хорошее. Но вспоминая услышанный разговор…

– Уверен. Я их подслушиваю. Говорят, что уже очень скоро сюда прибывает военная миссия от Империи, – цокот когтей удалялся и голос слабел.

– Что до меня той Империи? – я грустно вздохнула…

– Ты сдурела? – рявкнул вдруг пес. – Сопли отставить, психолог Аверина! За тобой летит любящий муж, я уверен. Вот лежи теперь и вспоминай. Молча. Врагам не пались.

Раздался тихий стук, видимо, открывающейся плитки.

– Постараюсь,– буркнула я.

– Я сейчас камеру подключу, ты подай им сигнал, что проснулась. Наверняка они тут же прискачут. Ничего не подписывай и не обещай. Выучи для начала: ты гражданка Великой Империи, молодая жена капитана Аверина, штатный психолог фрегата “Сова”. Выложишь этот козырь, когда сочтешь нужным. Все, хозяйка, держись, я с тобой.

Я хотела спросить, уточнить, просто выяснить, но раздался вдруг громкий шлепок, словно на пол свалился мешок с мокрым песком, потом скрежет задвинувшейся панели и воцарилась полнейшая тишина. Остался лишь бьющий в уши грохот грохот испуганного сердца.

Думать… Молча. Попробую, вдруг мне понравится?

***

– Упражняешься? – голос капитана прозвучал неожиданно.

Особенно, для того кто вот уже сорок имперских минут беспощадно расстреливал быстрых и мелких противников, кромсая их на воображаемые куски. Два разряженных аккумулятора тяжелого армейского плазера, валявшиеся на упругом полу корабельного стрельбища, и красующийся на стене внушительный счет в пользу воина, говорили о многом…

Как Макар умудрился настолько не знать своего самого близкого и пожалуй, единственного друга? Контрразведчик, многоженец, биолог, влюбленный в его крошку Нэрис. Что еще там скрывалось, в его многогранном партнере?

– Стараюсь восстановить… – Гесс вздрогнул от неожиданности, плавно к нему разворачиваясь, но не выпуская оружия. – Навыки дипломатии. Не делай так больше, ты же знаешь…

– Не знаю, – прозвучало достаточно резко. Капитан шагнул ближе, подхватив с настенного стенда плазер штурмовика. Тяжелый, зараза. Именно из такого малышка и целилась в Стэма. Как вообще удержала?

Все мысли о ней. Это стало почти наваждением. Гесс проводил взглядом оружие и нахмурился.

– Понимаю, – биолог кивнул и бросил свой плазер под ноги. – Взял из нашего арсенала, попробовать. Неудачная версия. Куча ошибок, нагрев, разряжается быстро. В утиль его. – Вытер медленно руки о тут же лежавшую щетку и забрал у Макара его штурмовик. Совершенно бесцеремонно. – Знаешь… Я все время кручу в голове детали произошедшего. И думаю, что сознанием Нэрис управляли через симбиоту. Как там они называют его? Через Зеро.

– Ты же, помнится, уверял, что этот ее паразит безопасен? – зло, прищурившись, произнес капитан.

– Я ошибался… – прозвучало так горько, что Аверин опомнился.

Они все ошибались. Ойле, Родик, еще этот братец… В захватывающем воображение процессе поиска виноватых можно забыть обо всем. Так не пойдет.

– Не сейчас, – сквозь зубы выдохнул капитан. – Каяться будем потом. Что еще ты надумал?

Гесс промолчал, потом касанием пальца к панели вызвал целый поток гала-целей, летящих на них, и поднял штурмовик, подпуская противника ближе.

– Такое… деструктивное использование вживленного в мозг организма-симбионты возможно лишь только однажды. Оно убивает.

Нажатие на курок, и ближайшая цель испарилась, ослепительно-белый луч молниеносно метнулся налево, срезав еще двух противников. У Макара вдруг зачесалась рука.

– Я заметил, – ближайшим к нему висел маленький плазер, портативный и маломощный на вид.

Он удобно лег в мужскую ладонь, будто бы под нее и был сделан. Рывок, движение пальца, и ближайшая цель, подступавшая с правого фланга, мощным разрядом была уничтожена. Ничего себе крошка. Отличная штучка, такую бы Нэрис…

– Зеро, скорее всего, уже мертв, – Рыкнул Гесс, выдав целую серию выстрелов, и табло счета боя закрутилось с удвоенной скоростью.

Макар тоже не отставал, вдруг почувствовав давно забытый азарт.

– Или он скоро погибнет, – добив последнюю цель Гесс подкинул в руке штурмовик. Как раз по нему вид оружия.

– Чем ей это грозит? – спросил его тихо Макар, подобравшись.

– Точно не знаю… – биолог кисло поморщился, повесив плазер на место. – Надо монахинь трясти. Всю доступную информацию по их… ритуалам я уже изучил досконально. – И бросив мрачный взгляд на Аверина нехотя добавил: – потеря памяти, возможно и приобретенных способностей. Физически ей это ничем не угрожает. Я очень надеюсь. И могу ошибаться в прогнозах. Во всех.

Тяжко вздохнув, капитан сунул маленький плазер в клапан форменного комбинезона.

– Я так понимаю, Горыныч там, с ней. – Это не прозвучало вопросом. Кадры с камер они оба видели, но на суде рассказывать о Горыныче благоразумно не стали.

– Одним из фигурантов первого дела о запрещенных экспериментах с пересадкой сознания был некий биолог Калистро. – Развернувшись к Макару, Гесс задумчиво проговорил. – Невероятно талантливый проходимец. Тогда он бесследно исчез, но вот, что интересно… Его мертвое тело было найдено очень скоро.

– И судя по тому, что мне об этом рассказываешь… – Макар вопросительно поднял бровь.

– Да, вся нервная система, включая головной и спинной мозг, филигранно удалена. Идентифицировать получившийся кусок мяса смогли только по анализу ДНК. Так вот… общаясь с Горынычем, я как-то ему рассказал о…

– Короче, дружище, – Макар сдержанно улыбнулся. – У нас еще куча дел.

– Он себя в нем узнал, – Гесс бросил взгляд на табло тренировки и ухмыльнулся довольно. Его личный рекорд. Почти личный.

– Это хорошая новость? – капитан осторожно спросил.

– Отличная, – заверил биолог. – Умен, верен друзьям, бесконечно пластичен. Я бы взял такого в команду.

– Как же тогда его вывели из игры? – удивился Аверин.

– Предательство женщины… – Гесс двинулся к выходу в коридор, но вдруг замер, оглядываясь на друга. – Королева Зигейны жестока… болезненно.

Макар лишь кивнул, его догоняя, мембрана входа бесшумно раздвинулась и мужчины нос к носу столкнулись со стоящим за ней Тараканом.

– Кэп, сеанс связи с Лигейлой! – протараторил ядроид.

– Знаешь… – Макар обратился к биологу, – все чаще мне хочется вдруг проснуться. И обнаружить, что все это лишь сон.

– Нет, – возразил ему Гесс. – Жить снова без Нэрис… прости меня за прямоту, но она…

– Не прощаю, – Макар быстро двинулся вслед за ядроидом, не оглядываясь. – Но понимаю отлично. Приступить к исполнению штатных обязанностей, инспектор Оранг. Времени не осталось. Совсем.

©Нани Кроноцкая 2024 специально для ЛитРес

2. Крокодил

Крокодил. Борт фрегата 03-27, класса VGI (Victoria Gladio Ictu). Периферия двойной звездной системы Малиста, (HD 188015), Созвездие Лисички (Vulpecula)

Когда-то… уже целую вечность назад, Макар в своих юношеских мечтах представлял себя капитаном, непременно стоящим на мостике легкого современного крейсера. Он видел такие на кадрах парадов имперских космических войск. Хищные линии ребер монолитного корпуса, все виды новейших вооружений, поликонтурная защита. И он, такой сильный и смелый, осанистый, в форме. Непременно со звездами маршала флота¹, ну как же иначе?

А теперь, сидя в кресле главного вахтенного офицера на этом самом мостике в центре управления крейсером капитан Аверин скучал. Неожиданно и абсурдно. Он грустил об уюте “Совы”, о ворчливой Петровне, о лифтах, работающих строго по настроению и согласно расположению звезд, и конечно же, – о биостанции. А еще там осталась их с Нэрис каюта, его кабинет, с кожаным креслом и деревянными полками, сплошь заставленными древними книгами. Там остались цветы в узких колбах, те самые, что дарил он жене, отмечая каждое утро ее первого космического полета. Они еще живы, Аверин проверил.

– ИскИн! – Мак откладывал этот момент до последнего. Почему-то ему не хотелось знакомиться с этим искусственным разумом, подлинным центром управления кораблем. А придется. Мальчишество, честное слово. Обычный военный кристалл, без странностей и издержек. – Код ноль тридцать два сорок пять. Представься и доложи обстановку в отсеках.

Короткий ключ представления капитана, зашифрованный в кодовых числах должен был активировать функцию представления экипажу. Но ничего не случилось…

– Простите меня, капитан, – раздался хриплый голос за штурманским пультом. – Не успел вас предупредить.

Мак с трудом сдержал нецензурное слово. С новым членом его экипажа отношения складывались непростые. У всех. Кроме, пожалуй что, Гесса. Они еще просто не сталкивались. Вроде бы старый вояка молчал, и не лез никуда, и советов непрошенных не давал. Но бросал ироничные взгляды из-под белых мохнатых бровей и весело ухмылялся, что Макара бесило невероятно. Лучше бы прямо сказал, что его так веселило.

– Успейте теперь, – капитан выдавил раздраженно.

– Это судно до сих пор числилось личным бортом адмирала Аверина. А наш командующий… – тут он замялся, опять усмехнувшись.

– Со странностями, – хмыкнул в ответ младший Аверин. – Договаривайте, адмирал.

Сказал и вдруг понял, что штурман тоже к нему обращался на “вы”. Чисто земная привычка не вписывалась в биографию легендарного адмирала. Может, Макар обознался?

– ИскИн тут весьма необычен, – улыбнулся старик, и пучки глубоких морщин из уголков темных глаз разбежались по скулам. – Отзывается только на имя. Обидчив, но в экстраординарных условиях в высшей степени эффективен. Таких результатов не показывал до сих пор ни один кристаллический интеллект.

– Это вы еще просто с Петровной знакомы поверхностно… – проворчал капитан. – И как обращаться к этому чуду технической мысли?

– Вы назвали меня Крокодилом… – прозвучал низкий голос откуда-то сверху. – Мне это понравилось.

Макар снова сдержался с трудом. Он знал много бранных слов, использовать предпочитая земные. Но должность обязывала. И привычный всем облик инспектора. Нельзя опускаться, но очень хотелось.

– Мое слово на судне, – закон! – капитан улыбнулся. Суровая получилась улыбка, скорее оскал. – Крокодил, жду доклада.

Ему показалось, или в глазах старика мелькнуло нечто похожее на уважение?

Почудилось. Все та же усмешка на жестких губах и снисходительная ирония темного взгляда.

Доклад Крокодила занял чуть больше четверти часа. Все четко, по делу, с очень уместными дополнительными рекомендациями. Экипаж вынужден изучать все хитрости новейшего военного корабля в режиме реального времени. Экипаж изможден и физически и морально, что многократно усиливает риски ошибок. Комплектация экипажа критически низкая. Рекомендовано временно снять запрет на использование ядроидов в управлении ключевыми узлами отсеков.

Временно… Макар оценил деликатность ИскИна. Петрович бы прямо сказал

что-то типа: “Благодаря странным комплексам капитана корабль очень скоро рискует стать грудой металлолома.”

– Аллигатор… – задумчиво проговорил Гесс, возникший в соседнем кресле слева.

– Что? – не понял Аверин.

– Представитель земной фауны – Гесс определенно не собирался никуда уходить. Хотя его вахта лишь утром. – Зверь несколько менее агрессивный, зато куда более умный, спокойные и поддающийся дрессировке. Если уж мы прибегли к ассоциациям.

Еще не хватало Макару разумного Гесса с его хваленой выдержкой. Хотя… не хватало, конечно. Что-то Макар подраскис.

– Активизировать все необходимые… механизмы, – Аверин понятия не имел, что с ними делать и как это все подключалось. – Согласно полученным рекомендациям.

Сложный организм автономного крейсера во многом был схож с их фрегатом. Но имелись и принципиальные отличия: все потенциально опасные для человека узлы здесь обслуживались ядроидами. Макар уже успел изучить их количество и первичные характеристики и военным позавидовать.

Строго говоря, люди на таком корабле давно стали лишь уязвимой нагрузкой. А потому, мостик центрального, как и весь жилой блок, находились внутри спецотсека с многократно усиленной защитой. Можно было взорвать весь корабль, разрезать его на кусочки и тряпочки, но при этом все люди останутся живы.

Кристалл ИскИна в военном исполнении тоже был необычен. Целая россыпь взаимозаменяемых кристаллических блоков в нескольких сразу местах, и никто точно даже не знал, где именно в данным момент находился активный ИскИн. Уничтожить практически невозможно. Даже малый осколок кристалла был способен выполнять необходимый набор своих функций и поддерживать жизнедеятельность корабля.

Все это вселяло надежду на то, что их не развеют прицельными выстрелами из противокорабельных наземных систем независимой гордой Зигейны. А вот сам “Крокодил” вполне мог практически выжечь планету. Аверин такое уже как-то видел и не хотел бы увидеть опять…

Нет, не зря он отказался служить в Космофлоте.

– Через десять минут завершаем прыжок, – доложил уже штурман. Даже мысленно называть старого адмирала просто по имени капитан все еще как-то стеснялся. – Расчетная точка выхода совпадает с фактической и отстоит от гравитационной орбиты планеты Зигейна на расстоянии получаса полета.

Виртуоз, твою задницу шервам на ужин. У самого капитана, до сих пор искренне считавшего себя едва ли не лучшим пилотом всего имперского флота, ни разу не получалось свести точку выхода по расчетам с реальной на все сто процентов. Сумерки вероломны и своенравны.

А уж вывести судно из них практически точно на орбиту планеты… о таком только в легендах и мифах рассказывали. На подобное были способны лишь древние демиурги, практически-боги вселенной, те самые, что построили это загадочное измерение – Сумерки. Таких результатов не достигали даже ИскИны высочайшего уровня. Из тех, которые управляли личными бортами правителей Деуса².

Может он тоже робот, это новый их штурман, “подарок” от старшего брата? Какой-нибудь древний ядроид? Из тех, что были созданы до Великой войны и не подчинялись законам современного роботостроения.

В курилках Космической Академии курсанты частенько друг другу рассказывали страшные сказки о монстрах-ядроидах, в точности схожих с людьми. Скрывшихся, не уничтоженных и многие годы успешно живущих здесь, рядом со всеми.

Подумал и полегчало. Нет, понятно, что полная ересь и малодушные мысли, но на фоне преступного древнего робота капитан Аверин не так уж и плох.

– Спасибо, что дали возможность мне вспомнить былые деньки, – тихо хмыкнул старик. – Шестьдесят лет подряд я подниамл в бои наш Космофлот, ведя флагманский крейсер в режиме ручного пилотирования. Думал, забыл уже все…

Он что, мысли читает?

Гесс выразительно поперхнулся. Кажется, только теперь до биолога начало доходить…

– Как мне к Вам обращаться? – Мак задал вопрос, крутящийся на языке. И почему Вы инкогнито?

– История долгая и поучительная, – штурман плечами пожал отворачиваясь. – Бер. Это мой позывной, полученный еще в молодости. Моя мать землянка.

Шестьдесят лет бесконечной войны, о которой не пишут в учебниках. Сражения с беспощадными ордами пиратов, расплодившихся на периферии Империи, как земные клопы, подавление бесконечных восстаний в колониях. Работа чистильщика.

– Знакомься, Гесс… Перед тобой Бернар Лукас Набула, живая легенда Империи.

Мак зачем-то сказал.

– Капитан, через три минуты судно выходит из зоны прыжка, – вежливо напомнил им Крокодил. Все-таки Аллигатор.

– Бер, добро пожаловать в наш нервный и уставший коллектив. Экипаж “Совы” приветствует вас. – Гесс удивился, конечно, но виду не подал. – Вы тут надолго?

– Хотелось бы верить, что насовсем, – голос штурмана прозвучал неожиданно-мягко. – Устал я быть гордым отшельником. Даже жизнь на собственном острове личной планеты-курорта, подаренной мне Императором, надоедает похуже брачных шервовых песен.

Мужчины переглянулись.

“Ну что же, – подумал Аверин, – не так уж и плох он, этот веселый старик.” Им в экипаже давно не хватало такого вот “деда”. С его байками о былых подвигах, жизненным опытом и умениями. Отчего-то Макару Бер сразу стал куда более симпатичен в качестве постоянного члена его экипажа.

– Думаю, имеет смысл поднимать экипаж, – усмехнулся старик. – А поговорить “по душам” мы еще с вами успеем.

Активный режим “Крокодила” выглядел совершенно иначе, чем у “Совы”. В личном присутствии экипажа на штатных местах нужды не было. Все, кроме вахтенных офицеров, сейчас отдыхали в своих непривично-просторных и даже уютных каютах. Койки с гидромассажем, личные тренажеры, рассчитывающие нагрузку каждому персонально, маленькая закусочная, санузел и душ.

Живут же военные…

– Вахтенному и всем офицерам явиться на мостик, – произнес рефлекторно Макар, вдруг вспомнив, что “не офицеров” у него в экипаже теперь не осталось. Был Родик и сплыл.

– Выход из зоны прыжка прошел в штатном режиме. – Произнес Крокодил-Аллигатор. – Расчетная точка полностью совпадает с физической. Буксируемое крейсером судно без визуальных изменений, включаю режим сканирования систем и поверхностей.

– Добрых мыслей, коллеги, – Стэм первым проснулся, и выглядел посвежевшим. Особенно ему шла новая форма военного дипломата. Глубокий зеленый подчеркивал строгость черт боцмана.

Макар вспомнил вдруг, что сам сидит в робе “Совятника”, а проклятая служба внешней защиты Зигейны наверняка уже их ожидает и будет настаивать на сеансе видеосвязи. Побриться бы надо… Или оставить вид дикий и даже немного свирепый?

Бросил взгляд на старого штурмана, совершенно вольготно носившего старый, потертый мундир невнятного цвета и совершенно расслабился. А и правильно. И нечего прогибаться под них.

– Борт крейсера 03-27, класса VGI (Victoria Gladio Ictu) запрашивает точку входа в орбитальную сеть, – весело произнес капитан.

Тишина.

Краем глаза Аверин заметил входящего Хича. За ним проскользнул Игорек, явно чувствовавший себя неуютно в этом сосредоточении новейших военных технологий.

– Игорек, нам бы просканировать их эфир… доступными и легальными способами.

– Пульт связиста чуть ниже, и… все возможные технологии тут доступны. – Рядом хмыкнул старик. То есть, – Бер. Капитан все никак не привыкнет.

– Все происходящее на Крокодиле остается на Крокодиле. Личный борт адмирала изолирован от прослушки и прочих шпионских штучек разведки. В отличие от фрегатов Инспекции, капитан.

Вот как? Макар покосился на Гесса, тот только плечами пожал. Значит, правда. Ну, что же… лучше иметь личного контрразведчика на борту, чем даже не знать, что за тобой постоянно следят.

– Эфир чист, – доложил Игорек, уже разместившийся в зоне работы связиста.

– Затаились? – Макар бросил взгляд на Яхо, уже подошедшего и задумчиво изучающего свое новое кресло.

– “Крокодил”! – прогремел вдруг стальной голос на мостике, – Вас приветствует диспетчер бета-два-тридцать-пять яд. Добро пожаловать на Зигейну. Расчетное время орбитального ожидания: семь часов по имперскому времени. Координаты для входа отправлены автоматической системе управления.

– Я… уже представился их диспетчерам, – произнес очень скромный ИскИн. И в его голосе все очень явно услышали нотку почти человеческого самодовольства.

__________________

¹Маршал флота. Несуществующее воинское звание (на флоте есть адмиралы).

² Деус – политический и социально-экономический центр Великой Империи, локализирующийся в рамках древней планетарной системы Тиамат, лежащей в созвездии Козерога и вращающейся вокруг звезды Деус (HD 204313)

3. Зеро

Крокодил. Борт фрегата 03-27, класса VGI (Victoria Gladio Ictu). Периферия двойной звездной системы Малиста, (HD 188015), Созвездие Лисички (Vulpecula)

– Принято, диспетчер бета-два-тридцать-пять яд, – ответил Аверин задумчиво.

Вдруг оказалось, что их с братом Антоном Авериным роднило нечто значительно большее, нежели общее происхождение, древний род и земная фамилия. Даже слабости у них были похожи. Кто подумать бы мог…

– Кэп, Лигла снова на связи! – громко раздался голос Игоря, увлеченно возившегося со своей новой игрушкой, огромным пультом корабельного узла связи, больше похожим на современную лабораторию.

Хорошая новость. Почти час назад попытка связаться с новым правителем Лиглы провалилась. Трудно сказать, что тому было причиной: очередные квантовые бури в Сумраке или магнитные ураганы на Кеплере – главном светиле сложной звездной системы Зигейны.

– Приветствую, капитан… – гулкое эхо “центрального” отозвалось низким тембром знакомого голоса. И уже секунду спустя перед Авериным возникло трехмерное гала-изображение. Диль. Хотя теперь было как-то неловко так называть правителя целого мира… Пусть даже колонии.

Несколько мгновений на мостике царила напряженная тишина.

– Делиэль, рад тебя видеть! – наконец отозвался Аверин, миновав целый сонм лиглянских титулов и званий правителя. – Вот уж не думал, что когда-нибудь я это снова скажу.

– Да. Создатель не стелит прямые пути, – выглядел Диль почти так же паршиво, как сам капитан. Вздохнул тяжело отчего-то и тихо продолжил: – Кое-какие слухи о ваших шедарских… назовем это приключениями, дошли и до нас. – Под глазами еще совсем молодого правителя прочно залегли глубокие тени, скуластое лицо заострилось. И строгая форма добавляла молодому лидеру Лиглы лет десять на вид. – Кстати, а капитану известно, что ИскИн его нового судна обладает… весьма своеобразным чувством юмора?

И натянуто улыбнулся Аверину.

Интересно, когда это Диль успел пообщаться с Крокодилом? Надо будет узнать.

– Я боюсь, вопрос стоит поставить иначе, – усмехнулся Аверин. – Среди нас есть ли хоть кто-то нормальный? Про чувство юмора я промолчу.

Они снова молча друг друга разглядывали. Затих напряженно и весь экипаж, собравшийся по команде в центральном.

Прозвучавшие раньше слова были просто игрой, они ничего совершенно не значили. Настороженные взгляды и напряженные жесты мужчин имели куда больше смысла.

– Ну что же… – подал, наконец, голос Диль, – теперь, когда мы разобрались с приветственной церемонией, давайте поговорим о серьезных делах.

Из клапана формы, поблескивающей сложными золотыми орнаментами вышивки, он извлек крохотную прозрачную таблетку. Макар увеличил отображение пальцев правителя, рассматривая этот странный предмет. Стало заметно маленькое черное семечко на внутренней стороне.

– Как вы думаете, что это такое? – спросил Диль, и судя по множественному числу, обращался правитель ко всему экипажу имперского крейсера.

– Похоже на семя растения, – подал голос Гесс, – к сожалению, мне незнакомого.

– Верно, – кивнул утвердительно Диль. – Это тот самый Зеро, подсадка которого принесла столько бед нашей Нэрис.

“Нашей”. Это слово так резануло слух капитана, что он даже губу закусил, не позволив себе проявление слабости. Диль внимательно наблюдает за ним. И скорее всего – провоцирует. Рядом хмурился Гесс, обычно непробиваемо-сдержанный. В его планах явно не было места ещё одному воздыхателю Нэрис. Пусть. Ему можно, так даже страшнее.

– Всегда хотел рассмотреть его близко… – Макар произнес ровным голосом. – Но… мне что-то подсказывает, что ты вышел на связь не для демонстрации этого злополучного представителя вашей флоры.

– Скорее уж фауны, – Гесс тихо поправил, – цитологически это куда в большей мере животное. Или даже гриб.

Мог бы и промолчать. От мысли, что в голове его Нэрис все это время сидела зверушка, похожая чем-то на гриб, легче Макару не стало.

– Тебе есть, что нам рассказать? – капитан произнес, с трудом сдерживая раздражение.

– Да, – Диль не отрываясь смотрел на него. И во взгляде правителя явно мелькнула… надежда? – Для начала скажу, что сумел разыскать древние хроники религиозного культа колонии Лигла. – Тут он замолчал, словно подчеркивая значимость сказанного. Мак молча кивнул. – В них нашлось много всего интересного. Для нас с вами самое важное собрано здесь.

И Диль положил крохотную таблетку на увесистый кожаный том, лежавший у него на рабочем столе.

– Вся информация, найденная мной, уже оцифрована и после нашего разговора вы получите ее краткое изложение.

– Ты ведь знаешь, что Нэрис похищена? – вдруг прямо спросил капитан.

И снова резкое столкновение взглядами. Темные глаза Делиэля отражали целую бурю эмоций и чувств.

– Догадывался, – голос правителя вдруг предательски сел, хотя выражение лица оставалось непроницаемым.

– Диль… – начал Аверин, вдруг почувствовав некую даже симпатию к этому невысокому парню, на голову которого вдруг свалился целый мир. – Её, надо спасать. Все крайне паршиво. И ты знаешь наверняка, почему.

– Думаю… – после напряженной паузы произнес Диль, – есть еще один человек, который нам может и должен помочь. Я сейчас же свяжусь с отцом Нэрис. Либерум Рейн вчера прибыл в столицу. Пожалуй, я даже лично с ним пообщаюсь. И выверну наизнанку все тайны этого шервового семейства.

– Мы летим на Зингейну с военно-дипломатической миссией, – поведал ему капитан. – А это значит, что все разговоры там будут прослушиваться и сообщения…

Диль поднял руку, чтобы прервать его.

– Твой связист способен создать скрытый канал. Общение будем вести на древнем земной языке, вам отлично известном. Насколько я знаю, программные переводчики не владеют латынью. В младшем круге мы все его изучали. Разберетесь. Лиглян и тем паче землян на Зигейне теперь больше нет, а сама королева на Лиглу прибыла уже взрослой… – он зачем-то кивнул. словно сам с собой соглашаясь. – Да… информация от монахинь уже на твоем видере.

Произнеся эту длинную речь. Диль резко выдохнул, отворачиваясь. Нелегко ему было общаться с фактическим мужем возлюбленной. Что Нэрис нашла в этом землянине? Виной всему ее вечная страсть к приключениям…

Макар же смотрел на него, вдруг ощутив странное чувство практически-благодарности.

– Спасибо, Диль… Я знаю, что для тебя это не просто. Мы с Нэрис тебе очень многим обязаны.

– Вы оба мне ничего не должны, капитан, – сказал Диль, возвращая таблетку в карман. – Я просто делаю то, что считаю необходимым. Прощай. И… только попробуй ее не спасти. Найду во всех закоулках вселенной, чего бы мне это не стоило.

Мальчишка. Он все же сорвался, в последний момент не сдержавшись.

Их взгляды снова пересеклись, и в тот момент оба поняли, что их связывает много большее, чем возможная дружба.

Нэрис. Любовь, верность которой для обоих стала чем-то значимым и вполне осязаемым.

Гесс, глубоко и печально вздохнувший, – он тоже все понял.

Диль перевел на него строгий взгляд, молча фыркнул и отключился,

явно досадуя на себя и собственную несдержанность. А Макар, улыбаясь, откинулся на спинку кресла.

Он тоже был точно таким… Еще очень недавно.

В клапане робы тихо пиликнул видер, напоминая о сообщении. Макар поморщился, вспомнив о том, что надо бы переодеться. Очень скоро ему предстоит первый шаг на тернистой дороге военной дипломатии. Странное словосочетание, нелогичное. Дипломатия с плазерной пушкой в руках…

Одного взгляда на экран было достаточно, чтобы понять: объем сообщения от правителя Лиглы не подразумевал быстрого и поверхностного изучения.

Макар тяжко вздохнул, бросив взгляд на посадочный таймер. Шесть с половиной часов до орбиты, еще часа три принимающая сторона будет держать гордую паузу, делая вид, что все космодромы загружены и внезапный имперский визит совершенно не вписывается в этот график. Обычная практика всех планет, цепляющихся за свою независимость от Империи.

И давно было всем очевидно: в этом старом спектакле ведущие роли расписаны. Но жанр фарса диктует свои строгие правила. Империя делала вид большого и добродушного соседа, страдающего легкой придурью и деменцией, колонии изображали его малых заботливых в меру детей, миры-саттелиты – союзников, а играющие в независимость – склочных и громких соседей. Вроде и беспокойных, зато демонстрирующих соблюдение главного принципа о правах и свободах разумных существ. И всеми актерами этого представления деликатно умалчивался тот милый факт, что любой из “независимых” ныне миров мало что мог противопоставить Империи. Мотать нервы военным, вести торговлю с пиратами, плести мелкие заговоры, подкупать представителей и дипломатов, но… объявление особого статуса отношений отрезвляло практически всех.

И теперь вдруг случилась Зигейна. Арест и казнь торгового представителя Деуса, высылка всех дипломатов, обвинения в шпионаже, разрыв экономических отношений с Империей.

Все случилось довольно внезапно, Аверин успел прочитать актуальные отчеты работавших в этом секторе ведущих политических аналитиков. Подобного поворота событий не ожидал абсолютно никто.

И теперь еще этот Зеро. Вспомнив емкое описание Гесса, Макар содрогнулся. Бедное Солнышко, словно ей было мало всего.

Перевел видер в режим звукового изложения информации прямо на височный чип, бросил вопросительный взгляд на Гесса, тот молча кивнул. Ну да, пусть знает и контрразведка. Так даже спокойней. Отправил сигнал и ему.

Махнул рукой Стэму, приложив ладонь к главной панели сдал вахту и поплелся в каюту. Оставалось всего шесть часов, а ему предстоит услышать историю Зеро, привести себя в божеский вид, попытаться войти в образ знающего дипломата, и…

– Прошу прощения, капитан! – хриплый голос раздался за спиной у Аверина.

Малодушно и вдруг захотелось прибавить шаги.

– Да, Бер, ты что-то хотел? – спросил Мак, останавливаясь.

– У меня есть пара отчетов с рейдов на Барейне. Среди освобожденных рабов были лиглянки с подсаженным Зеро…

Макар оглянулся. Ну конечно же… Антон ничего не делает просто так. Он успел уже и забыть эту черту старшего брата.

– Монахини? – Тихо спросил капитан. Старик молча кивнул, оставаясь серьезным. – Ты видел их сам?

– Я с ними и разговаривал. Записи сделаны мной.

Аверин только вздохнул, с тоской поглядывая на светящийся над входом в жилой сектор таймер посадки. Времени оставалось все меньше.

– Хорошо, – наконец он отбросил сомнения. – Через час жду тебя в кают-компании. Гесс помешает?

– Эти люди мешают тогда, когда их забыли позвать, – Бер широко улыбнулся. Не дергайтесь, капитан, Зигейна ни разу еще не впускала с орбиты быстрее, чем через восемь имперских часов. Все успеется.

Макар очень хотел бы на это надеяться…

4. Издержки биотехнологий

Планета Зигейна (b Малиста) двойная звездная система Малиста, (HD 188015), Созвездие Лисички (Vulpecula) Резиденция королевы Агаты.

Когда прямо над головой вдруг раздался громкий лязг открываемой крышки, оказалось, что я задремала.

Снова свет полоснул по глазам. Да что же такое, я становлюсь похожа на несчастную сонную бабочку, вытащенную из тени леса на свет.

Бабочка. Воспоминание об этом крохотном нежном зверьке отчего-то кольнуло ощущением острой потери и жалости. Кажется, что-то там с нею случилось, но где и когда?

– Создатель, как пóшло! – раздался вдруг женский голос поблизости. И тон мне до дрожи знакомый. – Ты намеренно подбирал ей партнера, признайся? Не тело, а воплощение самой развратной фантазии настоящего извращенца. Еще эти волосы… Голодианки и те позавидуют ее внешности.

– Непредвиденная случайность иногда эффективнее всех научных расчетов. Услышав эти слова, сказанные человеком, от одного только вида которого мне хотелось бежать без оглядки, я вздрогнула и попыталась прикрыться руками. Ничего другого здесь не было.

– Твоя реципиент¹ рефлекторно выбрала самую лучшую комбинацию из возможных… – в ответ на мои судорожно-стыдливые метания в капсуле он насмешливо хмыкнул. – Видимо, я не учел феромоны…

– Не все происходящее между людьми можно логически объяснить, но тебе этого не понять… – ему мягко ответили. – Она так и будет лежать?

Услышав эти слова я твердо решила из капсулы не выходить. Пусть сами вытаскивают, если им нужно.

– Проголодается – встанет, – насмешливо прозвучало.

Я попыталась определить источник звуков их разговора но как не прислушивалась, почему-то не выходило.

– К тому же… – задумчиво вдруг добавил мой вечный мучитель, – очень скоро ее организм пробудится полностью, и наша упрямица вспомнит о нуждах.

Организм о себе тут же напомнил, словно в ответ издевательской фразе. Сначала голодными трелями забурлил там, где у людей предполагался желудок, а после налился свинцовой тяжестью где-то внизу живота. Придется вставать.

Несколько секунд поразмыслила над серьезной дилеммой: что прикрывать актуальнее: голую грудь или стремительно покрывающийся короткой белой порослью треугольник лобка? Пришла к выводу, что руки хоть и две, но одной можно закрыть сразу обе груди, а другой уже как получится.

Так и сделала, вызвав отчетливый громкий смешок. Мужской голос не смог промолчать деликатно.

Села, стараясь двигаться гордо и медленно. Мешавшая мне мембрана исчезла. Спину прямо, плечи развернуты, подбородок с достоинством поднят. Щекоча шею и плечи по коже скользнули отросшие волосы. Ничего себе, скорость роста. Интересно, чем меня накачивали во сне? Снова себя осмотрела внимательно и отметила изменения. Я значительно похудела, косточки бедер болезненно выпирали, но грудь увеличилась и на фоне общей худобы выглядела очень странно. Я изменилась и помнила это. Или после услышанных слов мне так кажется?

Ногти на пальцах длиннющие, острые, твердые, словно когти. А кожа теперь стала гладкой, ушли многочисленные следы от ушибов и ссадин, словно и не было их. А они разве были? Яркими пятнами в памяти всплыли болезненные эпизоды. Я куда-то летела, и падала, а потом меня крепко поймали. Вспомнились сильные руки и запах. Жадные, обжигающие поцелуи. Это все со мной было, я помню. Мое, никому не отдам.

Время шло медленно, вязко. Воцарившаяся вокруг тишина настораживала, пугала. Закончив осмотр собственного убожества я решилась вокруг оглядеться.

Просторная комната, яркий свет, льющийся с потолка. Сплошь наполненные настоящими, древними книгами матово поблескивающие прозрачные стеллажи вдоль белых стен. Гладкий пол, выложенный серой каменной плиткой. “Моя” капсула в центре и больше вокруг ничего. И никого, что забавно. За мной наблюдали лишь камеры? Зачем мне тогда позволяли услышать этот чудный, семейный практически диалог? Думали напугать? Почему-то не вышло.

Где-то там, в недрах памяти, меня так вероломно и подло предавшей, таилась надежда, подкрепленная моим странным гостем – Горынычем.

Робкое чувство, стремительно перерастающее в уверенность. Я давно уже не та девочка, что боялась высокого голоса Велиглэна Маурского. Что-то меня изменило. Или кто-то, быть может? Как там Горыныч сказал? Я – гражданка Великой Империи, молодая жена капитана Аверина, штатный психолог фрегата “Сова”. Каждое слово рыжего отзывалось приятной волной. Мне становилось теплее, словно на плечи накинули тонкое и уютное одеяло.

– Пришли ей личинку, – снова вдруг прозвучало. – Только не вздумай мальчишку заслать, они известные извращенцы.

– Вот и отлично… – хохотнул Гвэл полоснув мои нервы развязной похабностью. – Она больше не девочка, если ты вдруг не в курсе, моя дорогая. Твое новое тело уже оприходовали, и не раз.

Раздалось шипение ярости и все звуки вдруг разом затихли.

Но я вдруг отчетливо поняла, что они раздавались… в моей голове!

Ничего себе технологии. Хотя… нет. Не производил их диалог впечатления демонстрации силы. Не для чужих ушей этот был разговор. Интересно, а то что я слышала в катере, тоже звучало лишь в моей голове?

Похоже, меня “подключили” к каналу телепатической связи случайно. Как в свое время Гесса…

Стоп, а кто такой Гесс?

В памяти всплыл светлый образ мужчины, огромного, словно гора, лысого почему-то, одетого в странную форму и вообще в целом страшного. Почему я его не боялась? Смотрел на меня этот воин так нежно и мягко, что сердце вдруг защемило.

Муж? Нет… Когда я пыталась представить себе того самого Аверина, чьей женой меня гордо назвал мой коротконогий приятель, тело услужливо выдавало целую гамму чувственных ощущений. Далеких от целомудрия. Только память никак не хотела открыть мне лицо капитана.

Гесс – это другое. Так не могут смотреть на коллег, и подруг. Неужели любовник? Интересной я жизнью жила, пока так паршиво не влипла.

Снова ярко вспомнилась кровь на полу той палаты, плазер в моей руке. И мучительное ощущение полной беспомощности. Я почувствовала себя марионеткой. Кто-то дергал невидимые веревочки, и тело послушно исполняло команды. Чудовищное ощущение.

Так, хватит мечтать и достаточно сопли размазывать. Пора брать себя в руки.

Раздался тихий шорох медленно открывающейся двери и я вздрогнула. Нервы ни к черту.

В комнату проскользнуло престраннейшее существо. Вроде бы девушка, (тут я мысленно поблагодарила королеву Зигейны). Плотный комбинезон закрывал все возможные выпуклости ее тела, но миловидное личико с пухленькими губами, и копной густых кучерявых волос мне давали надежду на это.

Странным был ее рост. Мне она доставала примерно чуть ниже груди. Темная, цвета коры дерева сеа кожа, волосы точно такого же цвета, и ореховые глаза. Плавные движения девушки завораживали. Она словно бы танцевала под беззвучную музыку. И улыбалась. Не мне, чему-то там своему. По мне она скользнула нечитаемым взглядом, и проходя мимо, двинулась к противоположной стене.

Прикосновение пальцев и стена отодвинулась в сторону, открывая ей выход в просторное помещение. Скользнула туда и исчезла, явно сразу куда-то свернув. Проходной зал какой-то. Может, у нас тут вокзал? И я голая прямо на входе сижу, очевидно, для привлечения любопытных туристов.

Скрипя громко зубами я выбралась из массивного гроба капсулы. На Лигле в таких до сих пор хоронили, сохраняя архаику земных традиций. Я и чувствовала себя в нем как покойница.

Пол оказался мягким и теплым, как будто поставила ноги на кожистую спину огромного спящего зверя. И что делать теперь? Можно книги из шкафа достать, надергать драгоценных бумажных страниц и прикрыться. Или пойти посмотреть, что там за выход открыла мне карлица? Удивлять обнаженкой своей тут больше и некого. Кому надо, тот все уже видел.

Как только я попыталась подняться и выпрямить спину, острейшая боль вонзилась в макушку, ноги сами собой подкосились и я рухнула на колени.

Хорошо еще мягкий пол. Плохо, что боль стала только сильней, голова закружилась, в глазах потемнело.

Меня что, подстрелили?

Внезапно рядом вдруг раздалось развеселенькое чириканье. Будто птичка припрыгала и терзает мой слух. Маленькие смуглые руки с неожиданной силой меня подхватили и сильно встряхнули. Я медленно оглянулась, с огромным трудом различая уже знакомую мне фигуру.

Карлица явно что-то пыталась сказать, издавая те самые звуки, что мне показались смешными.

– Не понимаю, – с трудом разлепив губы, вдруг ставшие горячими и сухими я с огромным трудом прошептала. Что ей вообще нужно?

– Вставать! – громко пискнула карлица, – Не лежать! Идти воду поймать, остудиться!

Мысль конечно хорошая… Только как я дойду, если от одной только мысли об этом к горлу подкатывает тошнота? Живописную мы с ней представляли собой композицию: я, голая, босая, уже, правда, не лысая заваливаюсь на бок к животу поджимая колени и она мое бренное мрачно трясет что есть мочи, пытаясь даже куда-то тащить.

– Все! – признав тщетность попыток, малышка яростно фыркнула. – Я позвать Чисхисусу!

О, нет. Только не лишних свиделей. Извращенцев мне не хватало. Я лучше сдохну мучительной смертью от боли по дороге к той самой воде.

И на голом упрямстве я встала. Правда, только лишь на четвереньки. Но так даже лучше, и падать не так высоко.

____________________________

Реципиент¹ [От лат. recipiens, recipientis – принимающий] – человек, которому переливают кровь от донора либо пересаживают какую-то ткань или орган.

5. Случайности и совпадения

Крокодил. Борт фрегата 03-27, класса VGI (Victoria Gladio Ictu). Периферия двойной звездной системы Малиста, (HD 188015), Созвездие Лисички (Vulpecula)

– Почему ты ее отпустил? – рев голоса капитана заставил его собеседника вздрогнуть. – Не сметь отключаться! Только попробуй снова струсить и попытаться сбежать, я найду тебя где угодно!

– Я… – пожилой грузный мужчина на гало экране действительно потянулся к контактной панели, но после вопля Макара руку очень поспешно одернул.

– Они шантажировали.

– Как неоригинально, – оскалился плотоядно Макар. – Даже если тебе простодушно поверить. Но рискну освежить твою память: я в тот момент был на Лигле и даже с тобой разговаривал. Что мешало мне все рассказать?

– Я… – глава прайда Рейн судорожно оглянулся назад, словно поддержки ища у того, кто невидимо стоял за спиной.

– У инспектора нет собственных детей? – на экране возникла представительная женская фигура.

Вторую супругу несчастного тестя Макар даже не сразу узна,. Не до нее как-то было на Лигле. А теперь он рассматривал эту вполне миловидную женщину, старательно изображая надменную ярость во взгляде.

Как показывала его недолгая, но весьма насыщенная событиями практика в роли инспектора, эта маска отлично работала. Особенно, – на самых дальних задворках вселенной. Туземцы всегда опасались свирепых имперцев.

– Пока еще нет… – он ответил, выдержав напряженную паузу и сделав отчетливее ударение на первое слово.

Она с честью выдержала его взгляд, лишь сдержанно улыбнувшись.

– Значит, он вряд ли может понять чувства отца, оберегающего жизни детей, – уверенно констатировала коренная лиглянка.

Горделивая осанка массивной фигуры, достоинства которой подчеркивались богатой одеждой, ювелирно выполненная высокая прическа, венчающая ее голову, словно корона.

Уверенное выражение лица, привычная полуулыбка и спущенные на обширную грудь длинные тонкие косы белых волос. Разрез глаз, чуть раскосый, круглое, словно ночное светило лицо и эти самые светлые волосы, которых она не стеснялась, могли рассказать жителю Лиглы о многом.

О том, например, что юному лидеру этого мира очень непросто придется со спонтанно возникшим явлением: – о себе заявляющими все увереннее энергичными и состоятельными белоглазыми.

Но Аверин этого не увидел. Зато внимательный взгляд инспектора рассмотрел и увесистые драгоценности мачехи Нэрис и ее цветущий вид – результат тщательного и весьма дорогостоящего ухода за внешностью зрелой женщины. Еще очень недавно ничего даже подобного не было. Как интересно…

Конечно… – насмешливо протянул капитан. – Мне никогда не понять подобной отцовской избирательности: пожертвовать старшим ребенком ради жизни и процветания младших. Сколько раз вы продали ее, “любящие и заботливые родители”? Дважды, трижды, а может раз в год торговали дочуркой на ярмарках? Какая выгодная девочка получилась, ведь правда?

– Алана, уйди. – В голосе главы прайда Рейн вдруг прозвучал твердый холод.

Женщина было хотела ответить, даже взмахнула рукой, закусила губу, но взглянув на супруга, почему-то сразу же отступила. Несколько долгих секунд отец Нэрис молчал, видимо ожидая, когда она выйдет.

В кают-компании крейсера кроме Аверина находились еще двое мужчин: Гесс и все тот же Бер, легендарный космический адмирал, новый их штурман. Втроем они изучали и обсуждали отчет Диля, присланный капитану, когда вдруг пришел вызов на сеанс связи с Лиглой. И вот уже чуть меньше часа Макар пытался поговорить с отцом Нэрис. Теперь они оба друга Макара предусмотрительно замолчали, ничем не выдавая присутствия.

Разговор родственником выходил утомительным даже в чем-то изматывающим. Они ни на шаг не продвинулись в нужном Аверину направлении.

– Я понятия не имею, что связывало тебя с ее матерью, – прервал наконец молчание Мак. И знать не желаю. Но хочу, чтобы ты твердо усвоил: та Агата погибла. И, судя по моей информации, совершенно напрасно. Твоя бывшая жена доверчиво понадеялась на обещания родственников с Зигейны. Да, пока что это только мои личные соображения, но…

– Судя по тому, как на меня орал младший Винк, Нэрис сейчас на Зигейне? – перебил его Рейн.

– Да. И…– начал было Макар.

– Безнадежно, – голос Рейна вдруг сел и последнее слово он уже прошептал. – Возвращайся откуда туда прилетел, и выкинь эту историю из головы, – прохрипел отец Нэс. – Просто забудь. Скоро тебе придет сообщение о разводе и ты станешь свободен.

– Снова выкинуть ее, как ненужную вещь? – Макар даже привстал, снова рявкнув. На плечо его тут же легла крепкая рука друга. Очень вовремя. Умел Гесс отрезвлять.

– Я пытался бороться за Гату все эти годы… – Рейн словно разом вдруг постарел лет на пять, губы дрогнули, он потер седую щетину на подбородке, отведя взгляд. – Я любил ее… Бесполезно, поверь капитан. С Зигейной завязаны крупные шишки на Деусе. Биотехнологии, омолаживание, никакого старения, и обещанное бессмертие. Тебя просто сотрут.

– Как Агата попала на Лиглу? – Макар взял себя в руки, и подавил навязчивое желание разорвать сеанс связи.

– Так же, как ты. “Совершенно случайно”. Ты еще веришь в случайности, капитан?

Хороший вопрос, своевременный. И давно ковырявший сознание капитана червячком ядовитых сомнений. А была ли случайной их встреча с тем крошечным шариком, взрыв на котором едва им с Гессом жизни не стоил?

И Горыныч. Загадочное существо, влившееся в их экипаж так легко и задорно. Кем были те двое, останки которых так мало затронуло тленом? Трогательное сплетение мертвых тел до сих пор ярко вставало перед глазами Аверина.

– Нет, не верю… – тяжело отвечал капитан. Но и верить тебе у меня нет резона. Тебе, так легко предающему и всегда находящему для себя оправдание.

– Я для них был лишь самцом-репродуктором, носителем генетической комбинации, оптимально решающей их задачу. Как и ты, капитан.

Если этими откровениями Рейн вдруг рассчитывал произвести на Аверина нужное впечатление, то он прогадал.

Самой Нэрис он верил, а все остальное для Макара не столь уж и важно. В работе инспектора мало романтики. Зато достаточно шансов и поводов убедиться в уязвимости человека разумного.

– Самцы высших животных заботятся о потомстве, защищая и оберегая своих детенышей. И их мать! – вдруг подал голос Гес, для чего-то себя обнаружив. – Ваша старшая дочь внешне очень похожа на вас. Но малышка намного сильнее.

– О моих словах ты еще обязательно вспомнишь, – Рейн устало ответил обоим. – Но боюсь, будет поздно. Эти двое не знают пощады, они одержимы. Посторонние жизни и смерти их давно уже не волнуют. Собственные потомки для них, – тоже расходный биологический материал.

Макар молча смотрел на этого странного человека, выглядящего постаревшим, смертельно-уставшим. Вот чьей судьбе сложно завидовать…

– Тебе еще есть что добавить? – вежливо осведомился Аверин.

Отец Нэрис задумался на секунду и быстро подавшись к экрану торопливо ответил, словно боясь, что его зять вдруг отключится.

– Этот… как его… кажется, Гэл? Я могу ошибаться. Впервые он вышел на связь вскоре после рождения Нэрис. Представился братом Агаты и рассказал мне о том, что она наследница королевы. Естественно, я ему не поверил, и ей ничего не сказал.

Рейн с усилием сцепил пальцы рук и нахмурится, внимательно их разглядывая. Словно хотел там увидеть ответы на мучившие вопросы. Молчание затянулось.

– У нас мало времени, – напомнил о себе капитан, заставив собеседника вздрогнуть.

– Да… собственно, это недолго. С того момента людишки с Зигейны различными способами и неоднократно пытались давить на меня. Мне пришлось даже бросить политику, практически спрятав семью в нашем замке. А потом этот взрыв…

– Ты хотел сказать: землетрясение? – капитан перебил его, напрягаясь.

– Я сказал то, что хотел. И уверен, что следы той катастрофы тоже ведут на Зигейну. По крайней мере, когда эта тварь появилась на Лигле в статусе дипломата, он вдруг оказался весьма… посвященным.

– И ты вдруг решил, что Агата тебя предала? – Макар всегда отличался способностями к быстрому восприятию и анализу информации. – Захотела вернуться обратно, бросив тебя и детей, вернуть статус наследницы, сделав тебя виноватым?

– Не сразу… – неохотно ответил лиглянин. – Но потом у него появились… некоторые доказательства.

– Все это весьма интересно, и многое объясняет, – подал голос Гесс и от тона его вдруг повеяло холодом. – Но как эта история может помочь нам в спасении твоей дочери?

– Зигейнский извращенец бесплоден. Я как-то подслушал его разговор, очень мало что понял, но это запомнил отчетливо. Он что-то болтал о том, что устал вечно жить, что давно стал пустым паразитом и вынужден жизнь посвятить поиску нового смысла. И еще: он говорил, что у него очень серьезные сложности с каким-то важным имперским законом. Думаю, это важно. Его уязвимость.

Рейн подавленно замолчал, дожидаясь ответа, как будто бы приговора.

– Я над этим подумаю. И жду от тебя самый полный отчет о взрыве на шахтах. Ты ведь наверняка сам проводил там расследование? – ответил ему, наконец, капитан. – Если, конечно, ты хочешь хоть как-то помочь своей старшей дочери, а возможно и сыну. И не струсишь опять.

Рейн скривился. Очень ему не хотелось иметь дело с этим Авериным. Но новый лиглянский правитель точно не даст отсидеться опять в недрах замка. Диль, так внезапно вышедший с ним на связь, был настроен решительно. У злополучного зятя явно есть свои козыри в этой серьезной игре.

– Я пришлю все, что есть, – буркнул Либерум Рейн после паузы. – И если… – тут он замялся, словно решаясь сказать, а потом резко выдохнул: – у тебя все же что-то получится, передай нашей Нэрис: я очень любил ее мать. И всех наших детей. Но… уж так получилось. Цепь фатальных совпадений.

На последних словах лиглянец все-таки ткнул в панель управления связью и отключился. Сбежал.

Дал же Солнышку родственничков Создатель…

6. Подпольный заговор

Планета Зигейна (b Малиста) двойная звездная система Малиста, (HD 188015), Созвездие Лисички (Vulpecula) Резиденция королевы Агаты.

Правильно Куста всегда говорила: «Вода смоет все твои беды и капли ее заберут все болезни». Так и случилось. Острое воспоминание о белоглазой старухе всплыло так ярко и неожиданно, что я замерла, стоя под струями теплой воды.

«Личинка» стоявшая рядом со мной и пристально следившая за каждым движением, вздрогнула, бросив весьма выразительный взгляд.

Я и не собиралась сбегать. Прямо сейчас это глупо. Куда я такая? Безоружная, слабая, голая и голодная.

Выйдя из накатившего вдруг оцепенения я с сожалением шагнула из-под полога тонких струй теплой воды. Эта влажная нежность, она тоже о чем-то мне напоминала. Ласковые прикосновения, вызывающие целую бурю эмоций. Но память упорно безмолвствовала. Странное ощущение: как будто бы часть меня вдруг предательски отказалась служить, переметнувшись в отряды врагов, которых, увы, оказалось немало.

Ничего… Разберемся. Как кто-то мне очень знакомый и близкий любил говорить.

– Просыпаться, – буркнула карлица, коснувшись невидимой мне панели. И в ту же секунду задул теплый ветер. Я закрыла глаза, снова вспомнив. Изумрудная зелень бескрайнего горизонта, черный мягкий и зыбкий песок под ногами, свежий ветер, щекочущий ершик коротких волос. Я бегу, задыхаясь от бурлящего, радостного восторга, ноги трогают теплые волны, догоняя меня на бегу. Где это было, когда и со мной ли?

– Одеваться! – в реальность меня снова выдернул назойливый и стрекочущий голос.

Я открыла глаза, с интересом взглянув на протянутую мне одежду, расправленную на коротких руках карлицы. Тонкий, полупрозрачный комбинезон черного цвета. Странный: длинные просторные штанины на круглой кокетке заканчивались эластичными широкими манжетами на лодыжках. Такого же плана и рукава, при этом открытые плечи, совершенно нескромное декольте. Бесшовное одеяние должно было плотно обтягивать тело, а полупрозрачная ткань… Никакого белья (ну, конечно же!) не нашлось. Логично.

– Я этого не надену! – оттолкнув руки девушки твердо сказала упрямая я.

– Холодно голой ходить! – резонно она возразила.

– Эта одежда может служить лишь для возбуждения совершенно чужих мне мужчин, в ней никакого тепла! – я выдала вдруг аргумент, непонятно как в голову влезший.

Она снова нахмурилась, вопросительно выгнув густую и темную бровь и уставилась на меня.

– У тебя не такая! – я весьма выразительно ткнула пальцем в ее плотный комбинезон, даже на вид очень удобный.

– Я – уродец, неправильный человек! – сказала она убежденно и даже с какой-то гордостью. И прочтя на моем лице прочитав явное недоумение, громко добавила: – Личинка нормального человека, убожество!

Шервовы жабры, да что у них тут такое творится? Пусть память моя и хромала, но все человеческое сознание воспротивилось сказанному. Малышка была очень даже красива: огромные темные глаза на выразительном смуглом лице, крохотные ручки, силу которых я уже ощутила, крепкая ладненькая фигурка, мускулистые линии которой не могла скрыть даже плотная ткань ее комбинезона. Волосы – повод для искренней зависти многих женщин. Не уродец и не убожество.

Но спор на столь щекотливую тему мог длиться часами и ни к чему нужному мне все равно бы не привел.

Что же мне делать?

Не голой же рассекать по Зигейне. Услышав вдруг громкий грохот за нашими спинами, я вздрогнула и испуганно обернулась.

В углу пустой комнаты, центр которой сомнительно украшал внушительных размеров постамент с «моей» капсулой, каменный пол вдруг провалился. В образовавшемся квадратном отверстии возникло облако пыли, сопровождаемое звуками сиплого кашля. Судя по тембру – мужского.

Этого мне не хватало… Выхватив полупрозрачное одеяние из рук «личинки» я попыталась хотя бы прикрыться. Одеваться бессмысленно, да и не успею.

К моему удивлению, девушка взирала на происходящее совершенно спокойно. Словно во всех приличных зигенских домах именно так в гости и ходят.

– Кто это? – вырвалось нервное у меня.

– Рыжий задниц, – ответила мне «личинка», только плечами пожав.

Удивиться я не успела, поскольку из дырки в углу показалась… та самая задница. Наглая очень и рыжая. Пыльная только немного.

Наконец-то ему дали правильное имя. Оно Горынычу шло явно больше, чем прежнее.

Выдающаяся часть песьего тела двигалась энергично и даже весьма угрожающе. Жуткий хвост, почти полностью лишенный живых мышц и кожи, весело постукивал белыми косточками о каменную плитку пола. Длинный какой… этот рыжий негодник. Когда он собирался заканчиваться головой? Или с двух сторон у него теперь хвост и та самая рыжая задница? А думает чем? А болтать как нам с ним теперь по душам?

Словно услышав мои мысли, лишенные всякого уважения, пес громко фыркнул и наконец-то явил миру передницу. Длинную, узкую, горбоносую голову, полотна мягких ушей и сморщенный выразительно нос. Глаз видно не было, он их зажмурил от непривычного яркого света.

Развернувшись у самого выхода из подземелья, пес неспешно потрусил в нашу сторону.

– Пчипхи! Я же просил богиню не обижать! – то ли чихнул, то ли рявкнул мой рыжий приятель.

– Голая! – девушка обличительно ткнула в мою сторону пальцем и сурово нахмурилась.

– Послушай, Горыныч… – я попыталась вмешаться, и они уже оба синхронно воззрились на меня негодующе. – Она пыталась всучить мне вот это, – я встряхнула перед его рыжей мордой своей как-бы-одеждой и почему-то смутилась.

– Пчипчхи! – рявкнул Горыныч на девушку так, что она от меня отступила. – Это что за порнуха?

Судя по вытянувшемуся лицу моей гостьи, слово «порнуха» ей было не слишком знакомо. В глазах промелькнул даже страх.

– Хозяин сказать… – начала она было.

– Я сейчас разозлюсь, – Горыныч вдруг поднял хвост, встал на цыпочки, холку задрал и хищно оскалившись показал неожиданно крупные белые зубы.

Даже я испугалась.

– Понимать! – пискнула девушка и быстро метнулась куда-то вглубь недр коридора, открытого ею.

– Пчипхи, у тебя пять имперских минут! – вдогонку ей гавкнул Горыныч.

– Ты чего расчихался, хвостатый? – я устало присела на краешек выступа душевой и прикрыла глаза.

– Её так зовут, – вздохнул пес и брякнулся на пол, вытягиваясь.

– А когда ты успел наладить столь… прочные связи с местным народом? – я тихо спросила.

– Времени было достаточно… – задумчиво буркнул Горыныч. – Тут интересно другое: у меня странное чувство, как будто… – и он замолчал.

– Не тяни, что ты жуешь, – сидение голым задом на камне не прибавляло мне терпеливости.

– Нет, ничего, – коротконогий вдруг сел и прислушался. – Еще сам толком не понял. Короче, мне долго здесь находиться опасно, могут заметить паузу на записи камер. Ты одевайся, потребуй еды и воды, кстати, с глитчами будь построже. Парней их вообще гони взашей, не церемонься.

– С кем? – и так голова не работает, а тут на нее еще падает целый ворох новых проблем.

– Глитчи. Или личинки, как из называют «хозяева».

Он встал и на меня даже не глядя, потопал обратно к своей неуютной норе.

– Горыныч, куда ты? – пискнула я малодушно, ярко представив себе все проблемы в общении с этим народом.

– Все неудачные результаты экспериментов на людях здесь так называют, моя дорогая хозяйка. Тех очень немногих, что выжил. И да… я, кажется, тоже глитч. – Почти дойдя до дыры, он оглянулся. – Пошел я, заговоры плести и готовить восстание. Или твой побег, я еще не решил. Сиди тихо, не дергайся, лучше в норму себя приведи, впереди еще много работы, хозяйка.

Сказал и нырнул в свою бездну, как демон из сказки.

Бросил меня на растерзание глитчам. Интересно, а я тоже… Нет, меня рыжий богиней назвал и девушка с чихающим именем не возразила. Кстати, пять имперских минут уже явно закончились. И где моя нерасторопная помощница? Все приходится делать самой…

Вздохнула, и художественно повязав вокруг бедер свою неудавшуюся одежду потопала в том направлении, куда скрылась «личинка».

Раздвинутый ею участок стены открыл проход не только в гигиенический сектор. Чуть правее виднелся кусок коридорас участком стены, за которым она и исчезла. Я успела сделать лишь пару шагов, осторожно ступая по мягкой и теплой поверхности пола, как услышала странные звуки. Дикая смесь из всхлипываний, стонов мучительной боли и птичьего щебета. Еще шаг и я рефлекторно рванулась вперед, запоздало подумав о том, что так и не научилась какой-либо осторожности. Куда понесло меня снова?

Спасать. Как обычно.

7. Не случайность…

Крокодил. Борт фрегата 03-27, класса VGI (Victoria Gladio Ictu). Периферия двойной звездной системы Малиста, (HD 188015), Созвездие Лисички (Vulpecula)

Не случайность…

Все долгие часы ожидания разрешения на посадку эта мысль терзала капитана Аверина.

В этот раз власти Зигейны решили побить все рекорды легендарного «гостеприимства» и вот уже восемнадцать зигейнских часов имперский крейсер с военно-дипломатической миссией на борту болтался на околопланетной орбите.

Неприятнейшие вопросы и самые воинственные идеи возникали у миролюбивого в целом Макара вполне закономерно.

Почему этот крошечный мир, обделенный какими-либо ценными природными ресурсами, совсем ничего не боится? Какие такие невидимые рычаги делали столь вопиющей неслыханную наглость самой королевы?

Всего несколько недель назад, будучи капитаном «Совы» Макар ощущал себя если не центром вселенной, то уж никак не просителем. Инспектор, представитель Великой и Вечной Империи, за спиной у которого власть. А потом был Шедар и мир капитана, выстроенный тщательно по кирпичикам, вдруг пошатнулся. Необъявленная война, в которой самым мощным оружием стали интриги и подлость. Встречаться с таким противником на поле боя ему еще не приходилось. А это ведь только начало…

Он ведь может слегка психануть. Взять, например и сбить все их убогие спутники, оставив планету без связи. Совершенно случайно, ведь в силу своего «неформатного тоннажа», (как ему вяло отвечали ядроиды главного космопорта планеты), крейсер имперского флота может наделать здесь бед. Вот они и наделают, зачем разочаровывать ожидающих? Задеть пушкой какой-нибудь важный военный объект, вон их сколько болтается рядом.

Тоже, как будто случайно.

Случайность. Дело случая, лотерея.

Ненавидел он даже само это слово. Еще больше – его проявление.

Похоже, что их с Нэрис встреча как раз случайностью и не была. Хотя, тут он себе вынужден был признаться: впервые в жизни Аверину захотелось поверить в совершенно случайное совпадение.

– Хандришь? – рядом возник вдруг биолог.

Вот как он умудряется перемещать свою тушу так быстро и совершенно бесшумно?

– Злюсь.

С ним Макар мог позволить себе откровенность.

– Что скажешь об этом? – устроившись основательно в пустующем кресле вахтенного офицера Гесс кивнул на панель видера капитана.

Ну что тут сказать… Надо отдать должное Дилю: он вытряхнул из служительниц культа Создателя такое количество информации, о которой Аверин мог только мечтать. Уж чего ему это все стоило… Макар вспомнил свой счет за услуги монахинь и мысленно содрогнулся.

– Что теперь все инспекции дальних колоний нужно будет начинать с кропотливого изучения их истории. И не по радужным отчетам для метрополии. Пожалуй, смотреть будем все, начиная с детских сказкок и закеанчивая религиозными летописями.

– Да уж… – согласился с ним друг.

Все это время они с капитаном посвятили прослушиванию документов, переданных Дилем.

– Даже в их школьных учебниках сплошное вранье.

– Ты же знаешь, история пишется победителями. С тех пор прошло уже много времени, на Лигле менять теперь что-то бессмысленно, там вполне устоявшаяся система. Для расцвета колонии достаточно ввода частичного внешнего управления и четкого соблюдения главных имперских законов. Тем более, что правитель там молодой и решительный.

– Амбициозный и умный. Он твой конкурент? – усмехнулся не в меру наблюдательный контрразведчик.

– Очень надеюсь, что нет, – Макар тихо вздохнул, потер щеки ладонями и нахмурился. – Гесс, ты же биолог, скажи: как такое возможно?

Глизеанец всегда понимал его точно, дополнительных объяснений не требовалось. В голове у Аверина никак не укладывалась эта история с Зеро. Очень мешали эмоции. Какие-то сложные хитросплетения колониальной истории и его девочка с бритой налысо головой и подсаженным прямо в мозг паразитом.

– Судя по тому, что мы с тобой слышали, на Лигле твои земляки оказались уже второй волной поселенцев. И к моменту их прибытия первенцы этой планеты испытывали очень серьезные трудности.

Эпидемия за эпидемией, и даже их удивительные технологии не спасали от вымирания. Слышал же: «Дым ритуальных печей, в которых сжигались тела, закрыл плотной мглой весь мир Лиглы». С ними даже воевать не было смысла.

– А паразит тут при чем? – В отличие от здоровья новоприобретенной супруги капитана Аверина история Лиглы не волновала.

– Летописи утверждают, что землянами совершенно случайно обнаружили местное существо, паразитирующее на высших животных. Точнее – симбиотирующее. Я, кстати, уверен, что все это ложь. Скорее всего, речь шла об искусственно созданном организме. Вспомни бабочек.

– Ругайся яснее, биолог. Я эти слова позабыл, как самый страшный из ужасов, едва выпустился из академии… – проворчал капитан.

– Если верить их документам, то аборигенные животные Лиглы сами находили эти зерна и подсаживали к себе на кожу, – Гесс не обиделся даже. Привык. – Зеро там прорастал, его тонкие нити растворялись в тканях всего организма и животные не болели. Да и вообще, те места, в которые проникала его микориза…

– Ты решил меня прикончить! – Макар застонал,натурально схватившись за голову. – Я же теперь спать ночами не буду, представляя себе, что испытывала моя Нэрис.

– Короче. Эта находка дала шанс на выживание всем поселенцам. А землянам – еще и полную власть над первой волной колонистов. Тем более, что вскоре выяснилась еще одна важная деталь: подсадка Зеро непосредственно в мозг наделяло носителей не только впечатляющими долголетием и здоровьем, но и малоизученными современной наукой способностями.

– Самая главная из которых – находить приключения на свою бедную голову, – заключил мрачно Аверин.

– Эмпатия, способность зрительно видеть потоки биоэнергий ментально воздействовать на них и, как следствие, применяя особые практики, лечить даже самые сложнейшие заболевания! – выдохнул Гесс.

– Мы точно с тобой слушали одну запись? – удивленно взглянул на него капитан. – Ничего подобного я не услышал.

– Я внимательно за ней наблюдал… – повинился печально биолог. – И заметить успел очень многое.

Восхитительно. Пока муж с женой черти чем занимался, его друг успел изучить крошку Нэрис с другой стороны.

– Рассказывай, – сдерживая раздражение, приказал ему капитан. – У нас еще куча свободного времени. Так я хоть никого не сожгу.

Гесс комфортно устроился в кресле напротив, чуть прищурившись и глядя прямо в глаза капитану.

Это тоже был жест доверия и открытых мотивов. В древнем мире Гизейны языку жестов и поз придавалось большое значение, и даже будучи контрразведчиком Гесс не избавился от своих странных привычек.

Смотря на него, Макар снова с ужасом чувствовал острую ревность. Этот красавчик даст фору Аверину. Выйди он в честном бою против Макара там, в круге отбора на Лигле и не видать ему Нэрис.

Хорош. Даже лишившись роскошной своей шевелюры, которую Гесс когда-то любил заплетать в сложные тонкие косы, украшенные драгоценными амулетами, глизеанец не мог не понравится женщине.

– И как близко… велось твое наблюдение? – голос Макара осип совершенно предательски.

Дьявол! И кажется этот огромный котяра все понял.

Улыбнувшись лукаво, биолог ответил:

– Капитан, хватит злиться, – словно ребенка увещевал он Аверина. – Ты напрасно ревнуешь, Макар. При твоем приближении Нэрис выделяет секрет бартолиновой железы, я остро чувствую его аромат. Ее организм больше так ни на кого не реагирует. Эта женщина – только твоя. Наша раса чувствительна к запахам страсти. Только… надеюсь, что ты понимаешь, – это закрытая информация.

Гесс даже не издевался. Об особенностях его расы, скорее всего, не написано в методичках. И он совершенно серьезно сейчас рассуждал, как… биолог. С трудом проглотив все услышанное, Макар мысленно дал себе слово тщательно изучить все тайны женского организма. Потом. Без свидетелей.

– Я продолжаю внимательно слушать, – скрипнул невольно зубами Аверин, возвращая биолога из мечтательного состояния в суровую их реальность.

– У Нэрис уже открываются весьма интересные ментальные способности. Она договаривается с животными и растениями, физически чувствует недомогания всех доступных живых организмов и помогает им справиться с ними.

– Лекарь-эмпат или медиум? – Макару сразу же полегчало. – То самое, о чем толковали монахини?

Гесс был натуральным маньяком профессии, куда больше биологом, чем контрразведчиком. Блестевшие возбужденно глаза глизеанца говорили куда лучше слов.

– Наверняка. Я имел удовольствие наблюдать ее действия на биостанции. Кое-каким техникам она скорее всего обучена. Самым простейшим, вполне Эффект… – биолог глаза закатил сладострастно и даже всхлипнул. – Вспомни Шедар.

Сцена с самкой гигантской шедарской пиявки тут же встала перед глазами, и Макар содрогнулся.

– Но есть еще кое-что… – напомнил о себе Гесс, вдруг помрачневший. Запусти-ка нам текст, примерно с середины главы о страданиях лиглеанцев в годы последней войны.

Говоря откровенно, все разделы, посвященные бурной истории Лиглы, Макар слушал вполуха. Ничего интересного не услышал, обычное хитросплетение предательств, интриг, и страданий простых лиглянцев.

Изюминку придавали лишь сложные отношения между расами колонистов и агрессивная, как оказалось, среда. Уже спустя одно поколение все поселенцы начинали болеть местными, неизученными болезнями, и универсальные медицинские технологии не работали. Лишь появление Зеро спасло новых жителей этой планеты.

Пока капитан взглядом прокручивал ленту летописей в видере, не решив, как иначе искать информацию, Гесс задумчиво теребил клапан комбинезона вахтенного офицера.

– Вот, нашел, – громко обрадовался Аверин. – Получите страдания.

Мягкий женский голос еще минут десять с придыханием и неторопливо пересказывал историю той лиглянской войны.

«И когда наступила ужасная ночь, – взволнованно выдохнул видер Макара, – главная жрица взошла на престол и сестер позвала. И позабыв о себе, со всех концов света сестры ринулись на защиту Гарада.»

– Жрицы… – Аверин устало встряхнул головой, – у нас же монахини?

– Смысл не в этом, – нетерпеливо погладив блестящую лысину, возразил ему Гесс. – Я проверил, никаких глобальных средств связи в тот момент на планете у них просто не было. Залежи виталита и теперь осложняют жизнь жителям Лиглы, делая связь неустойчивой. Ты понимаешь, к чему я клоню?

К сожалению, понимал. Ментальное управление. Старшие носители Зеро, или просто прокачанные получше, или те кто сильнее, могли управлять младшими. Вот и ответ на вопрос, как удалось похищение Солнышка.

– Нам всем в утешение могу лишь сказать, что в летописях было сказано: те немногие жрицы, что выжили в этой войне, Зеро свои потеряли. Акция управления одноразовая. И подобных упоминаний больше нигде в летописях нет.

– Выгорание? – фраза о выживших словно выбила пол из-под кресла Аверина.

А если эта штуковина убивает? Но тут же себя сам утешил: не было тогда смысла тащить его Нэрис сюда, на Зигейну. Очень хочется в это верить.

– И что еще удивительно, – подал голос биолог. – До сих пор эти служители культа, как бы они там себя не называли, не освоили технологию выращивания Зеро в неволе. Они ищут его на болотах Лигейны, и судя по тому, что монахинь становится с каждым годом все меньше…

– Этот вид вымирает, – вздохнул капитан. – Вот и ответ на второй важный вопрос: «Почему они так упорно цеплялись за Нэрис?»

– Скорее всего, совсем не все девушки подходят на роль монахинь.

– «Крокодил»! – знакомый уже резкий голос диспетчера главного космопорта Зигейны прервал их невеселые размышления. – Вас снова приветствует диспетчер бета-два-тридцать-пять яд. Перевод борта в статус посадки в закрытом режиме. Как поняли?

Мужчины молча переглянулись. Закрытый режим. Код военного времени. Сложно подобное понять как-то неправильно.

8. Особенности

Планета Зигейна (b Малиста) двойная звездная система Малиста, (HD 188015), Созвездие Лисички (Vulpecula) Резиденция королевы Агаты.

С недавних пор моя жизнь стала похожа на бесконечную череду неприятных открытий. А память о прошлом смахивала на тонкую и бесформенную сырную лепешку из тех, что Алана пекла. Те же дырки сплошные и на кусочки рвется при каждом неловком прикосновении…

На полу странного цилиндрического помещения, стены которого все сплошь состояли из полок, буквально заваленных всякого рода вещами, лежало еще одно, мне незнакомое существо и корчилось в жутких судорогах.

Что утешительно – как и я, тоже голое. Что тревожно – судя по… кхм, некоторым весьма впечатляющим признакам, точно не женщина. И внушало надежду лишь то, что росточку в нем было немного. Чуть даже поменьше, чем в Пчхипхи, истошно рыдающей рядом.

Парнишка был молод, но мускулист, как атлет или воин. Его смуглая кожа блестела крупными каплями пота выступившего от мучительной боли. Захрипев очень громко, глитч вцепился в колени, притянув их к животу и сделал попытку перекатиться на спину.

Девушка рухнула на пол, истошно зачирикав и пытаясь ему хоть немного помочь, но едва она прикоснулась к парнишке, как тот снова взвыл так пронзительно и отчаянно, как будто малышка вонзила в него тупой нож.

– Фааааай!

Воспоминание. Этот крик словно что-то включил.

Будто бы полыхнула ярчайшая вспышка, и перед глазами замелькали картины из прошлого.

Мои руки, касающиеся тугих струн чьей-то боли. Грязно-желтых. Нет, не мои. Эти длинные пальцы, кому-то дарующие ощутимое облегчение, я тоже вдруг вспомнила.

Мама. Прекрасная женщина, успевшая меня научить очень многому.

Я ведь это могу.

Шагнула вперед и присела на корточки, потянувшись к парнишке. Пчипхи громко на меня зашипела, зло скалясь и попыталась закрыть собой его искореженное, обнаженное тело.

Нет, малышка, драться с тобой я не буду. Осторожно погладила маленькую и горячую руку, поймав на себе ошарашенный взгляд.

– Пусти меня. Я ему помогу, – сказала я, совершенно ни в чем не уверенная. Времени на объяснения не было, да и что ей сказать? “Мне тут немножко привиделось и захотелось потрогать несчастного.” Бред.

– Пусть сдохнуть! – жестокие слова. Ими она меня словно ударила. Но выразительный взгляд, полный мучительной боли, мне кричал о другом.

– Пусть. – Я даже спорит не стала, осторожно пододвигаясь к парнишке. – Все мы умрем, обязательно, непременно. Хотелось бы лет через сто.

И пока девушка озадаченно хлопала ртом, видимо испытывая трудности с переводом на местный язык, я закрыла глаза и прижала похолодевшую вдруг ладонь прямо иежду лопаток страдальца.

Вижу. Совсем все иначе, не так, как привыкла, как будто бы все сквозь туман. Сгусток густой черной боли. У основания черепа он пульсировал, разрастаясь, грозя заполнить несчастного целиком. Я еще никогда не видала грядущую смерть вот так, чувствами и ощущениями. Но отчего-то вдруг поняла очень остро: – он действительно умирает. И очень скоро умрет.

Парень замер, затихнув. Только крупная дрожь продолжала трясти мускулистое тело. Мокрый какой. Надо будет его обтереть и одеть. И еще бы неплохо ему умереть не позволить.

Ну же, Нэрис, давай, вспоминай. Быстрый вдох. Медленный выдох. Мама меня так учила.

Рука сама как-то скользнула вдоль его позвоночника вверх и пальцы нащупали странное. Крохотный выступ над кожей, очень твердый и прочный. Его нужно вытащить. Именно эта штуковина сейчас выворачивала наизнанку все существо молодого мужчины. Настоящая пытка, садизм.

Ладонью откинула длинные волосы парня, заплетенные в тугие косы. Не открывая глаза, осторожно поддела ногтем это крохотное устройство.

Вдох. Медленный выдох.

Несчастный взвыл снова, но отталкивать меня почему-то не стал, лишь снова вцепился в колени, буквально завязываясь в тугой узел.

Пчипхи рядом заплакала, горько и громко, навзрыд.

Понимала ли я, что творю? Да, и отчетливо.

Меня словно кто-то вел за руку. Краем сознания я словно бы наблюдала за собственными действиями. Так со мной уже было недавно.

Или не так? Что-то явно разнилось.

Моя вторая ладонь легла парню на лоб, прочно его обхватив. Глитч доверчиво, словно ребенок, уткнулся мне в руку. Пальцами зацепила малюсенький чип. Кажется, прочно.

Вдох.

Я собой вполне управляла, вот в этом отличие. Действовала, словно по памяти, но отчетливо понимала, что в любую секунду способна остановиться. Не марионетка. Мной сейчас не управляли, а лишь помогали, подсказывая, направляя. И смутно мне памятное, странное чувство, снова накрыло меня с головой.

Мама. Ее красивые тонкие руки, ее тихий смех и подбадривающие слова.

Медленный выдох.

Ты сможешь, малышка. Ты сильная, смелая, настоящая.

Пальцы сомкнулись. Рывок!

– Аххххх! – я даже не поняла, кто это вскрикнул. Может и я.

Отдернула руки, пытаясь не завалиться на спину и снова услышала крик. Новый. Мужским, низким голосом. Теперь уже точно не мой

– Уыыыыы…

И спустя пару секунд громкий стон, полный явного облегчения.

Умер?

Распахнула глаза, ожидая увидеть нечто непоправимое, страшное. К счастью, ошиблась.

Глич лежал на спине, ошалело моргая. Какие красивые у него глаза. Темные, цвета грозового неба. И кого-то напоминающие неуловимо. Кого?

Я старательно не смотрела на все остальное. Хотя… В какой-то момент наша общая с ним обнаженность вообще перестала смущать. Моя женская стыдливость осталась где-то там, еще на Шедаре.

– Красивая, – задумчиво произнес мой пациент, на мне с явным трудом фокусируясь.

И голос у него неожиданно-низкий, с волнующей хрипотцой и приятный.

– Ты кто такой? – с трудом сев на колени и бросив даже попытки хоть как-то прикрыться я рассматривала лежащий на ладони крохотный свой трофей.

Длинная, покрытая кровью игла, настолько тонкая, что казалась прозрачной. Круглый, шершавый наконечник, за который я и вытащила крохотное орудие убийства. Странное очень устройство. Куда бы припрятать его…

– Меня зовут Чисхисусу, я глитч.

Он едва говорил, явно еще не веря в собственное спасение. Никакого акцента. Девушка рядом с нами снова что-то защебетала сердито, но была остановлена лишь одним его взглядом. Многозначительным и серьезным.

– Пчипхи, я попросила одежду, – я выдохнула устало.

И только сейчас вдруг заметила, что мои руки буквально по локоть в крови. Откуда здесь столько? Простая иголка. Снова мыться идти…

Девушка яростно фыркнула, явно давая понять, что не до меня ей как-то было. Снова взгляд и она осеклась, тут же бросившись к стеллажам.

– Тебе бы тоже одеться… Или за вашей Зигейне в гости к женщинам принято ходить голыми?

Прозвучало двусмысленно. Сказала и запнулась, вдруг поняв, что передо мной не ребенок, – мужчина, пусть даже и скромных размеров.

– Я же умер, зачем мне одежда? – совершенно меня не смутившись, парень руками развел и сделал попытку подняться.

Я как зачарованная наблюдала за тугими перекатами его смуглого мускулистого тела. Действительно, очень красивый. И как то забылось, что ростом он мне… хорошо, если по грудь. Тем более, что мужскими достоинствами природа парня не обделила и к собственному стыду мой взгляд постоянно цеплялся за этот внушительный факт.

Сел он с третьей попытки. Я было метнулась помочь, но меня обожгли таким взглядом… Умел он смотреть выразительного, надо признать, это я ощутила.

По крепкой шее стекали широкие дорожки свежей крови, быстро впитавшейся в светлые волосы. В светлорыжие, золотистые, насыщенного, яркого цвета роскошные, толстые косы. На зависть лиглянским красоткам. И кудрявые, как у летучей овцы. Странные мысли лезут мне в голову. Это все стресс. Сплошной. Вся моя жизнь вдруг стала стрессом.

– Но теперь-то ты жив? – наконец, до меня дошел смысл его фразы, и я возразила резонно.

Странный у нас выходил диалог: два заторможенных человека барахтались в отголосках только что произошедшего и с помощью слов словно цеплялись за хрупкие рамки реальности. Их смысл совершенно неважен, главное просто услышать свой собственный голос.

– Нет, – парень грустно мне усмехнулся, ловко поймав кинутый Пчипхи черный комбинезон. – Я мертв уже семь минут. Ты зря это вытащила.

Он кивнул выразительно на мою руку, в которой все еще хищно поблескивала игла.

– Что это такое? – я требовательно сунула ему прямо под нос свой трофей, ожидая ответа.

– Моя смерть.

Глитч снова плечами пожал широченными и вдел ноги в штанины комбинезона, красноречиво давая понять, что обсуждать этот предмет на намерен.

– Тебя наказали? – сбить с толку меня не так просто.

Рядом снова раздалось яростное щебетание Пчипхи. Потом прозвучал громкий вздох и мне на колени упало… наверное, все-таки платье.

Ну и что мне с ним делать?

– Меня вычеркнули из живых.

Не хотел он мне отвечать.

Я перевела взгляд на кучку полупрозрачной ткани лежавшей у меня на коленях. Черной, конечно, кто бы сомневался… От вида этого цвета у меня скоро будет глаз дергаться.

– Я просила комбинезон. Удобную одежду. Еще можно белье, я привыкла носить собственное белье.

– Ты голый! – буркнула Пчипхи, явно не собираясь мне уступать.

И в ответ от мужчины она получила очередной выразительный взгляд. Тут же поникла и что-то чирикая тихо поплелась снова к полкам.

– И не черное! – я крикнула ей вдогонку.

– Королева любить! – эта малютка спорит, как дышит.

– Я дочь королевы и черный цвет я ненавижу! – сказала и ощутила неладное.

Перевела взгляд на глитча. Взгляд его остекленел, он сам весь словно в статую превратился. Каменный, мертвый, холодный. Только что со мной рядом сидел пусть и болезненно-бледный, только что переживший не самые приятные минуты но вполне адекватный мужчина, а теперь… каменный идол. Зря я ляпнула.

– Что, получили? – за моей спиной раздался очень знакомый голос.

Громкий подчеркнуто вздох и… – Стоило тебя оставить на полчаса, как ты тут же кого-то спасаешь.

– Спасенный не рад, спасатели в шоке, – я с облегчением прошептала, оглядываясь, – а тебя вечно нет в самый нужный момент.

Горыныч. Выглядел он… необычно. Весь сплошь покрыт толстым слоем белой пыли он был похож на гипсовую маску. Только блестящие черные глаза и черный же нос, да еще кончики темно-красной шерсти, торчащие из-под его пыльного доспеха. Между толстыми пальцами лам плотно вбита темная земля, делающая круглые и когтистые лапы собаки подобными толстой подошве, на которые пес опирался, постукивая при ходьбе.

Бам-бум-бух.

Игнорируя остальных это чудо природы подошло ко мне ближе и свирепо воззрилось на Чисх.... Схич… создатель, как бы мне это имя запомнить? На парня.

– Чисхисусу, смотрю, день у тебя удался… – ехидный Горыныч был неотразим.

– А? – моргнув напряжено, парень перевел взгляд на

пса. И… не удивился. Похоже, они все знакомы.

– Я отключил наблюдение. И зациклил изображение, у нас есть пять минут.

– Все равно они знают о… – начал было глитч, все еще косясь на меня с острой смесью негодования, ненависти и… досады. – Мне конец, ты же знаешь.

– Конец, дорогуша, это куда более приятная штука, – рявкнул Горыныч так громко, что я даже вздрогнула. – Если ты прямо сейчас не возьмешь свою задницу в руки и не свалишь отсюда, то есть шанс оценить варианты.

– А что с этим мне делать? – я ткнула псу в морду иголкой и он отшатнулся, как от язв красной чумы. – И вообще, долго я буду барахтаться тут в полном непонимании происходящего, голая и… голодная!

– Сейчас я спасенного твоего уведу, ты отмоешь с себя следы крови, оденешься… – примирительно начал Горыныч.

– Она действительно дочь королевы? – с трудом разлепив губы, перебил его парень. Тот, чьего имени я никак не запомнию.

– Она та, кто смогла вытащить кси из твоей головы, бестолочь. Лучше думай об этом, – рявкнул пес и требовательно наступая на глитча добавил: – Забери у нее! И пошли, если не хочешь…

Не хотел. И подпрыгнул так резво, что я отшатнулась, едва снова опять не свалившись плашмя. Но сзади меня молниеносно поймали крохотные женские ручки. Пчипхи, о которой все как-то успели забыть, неодобрительно что-то опять прочирикала.

Чисхи-как-дальше-не помню почтительно поклонился и пальцами осторожно взял у меня из ладони иглу, держа ее за головку. Тут же достал из кармана платок и завернув в него мой трофей, бросив раятерянный взгляд на нас с Горынычем.

– В чехол для ножа убери, – посоветовал тихо пес. – Мы все вещественные доказательства собираем.

Глитч усмехнулся устало, с видом умудренного жизнью мужчины, рассказавшего сыну о том, что подарки на день смены года детям дарят не милые феи. Но достал из кармана крохотный чехол, вынул оттуда короткий и широкий ножичек со странной ручкой, больше похожей на поршень и прижав к его лезвию окровавленную иглу, спрятал весь этот ужас обратно в карман.

Пчипхи за моей спиной звонко фыркнула и… всучила мне очередную одежду. На этот раз куда больше похожую на приличную. Зеленый комбинезон оттенка настолько темного, что казался практически черным. И не черным одновременно. Вздохнула, разглядывая его. Ну, хоть не прозрачный и даже с карманами.

– Мы уходим! – рыкнул снова Горыныч, и к моему удивлению глитч его тут же послушался, смиренно поднявшись на ноги.

– Мне нельзя выходить отсюда живым, – произнес он устало. – Только трупом.

– А ты выползешь, дорогуша, – Пес ехидно оскалился и облизнулся. – Пошевеливайся, у меня уже чешется все от желания отряхнуться, а я и так у вас тут наследил.

Сказал и направился в сторону выхода. Я даже догадывалась, куда. Чисх спорить не стал и поплелся за ним следом, хотя, судя по выражению на лице, он совершенно не верил в счастливый конец своей сказки.

Уже выходя, белое пыльное чучело оглянулось и сказало мне строго:

– Все тут уберите. И кровь быстро смыть. У вас еще максимум десять минут, заговорщицы. – Сделал еще пару шагов и снова притормозив тихо добавил: – Пчипхи, принцессу накормишь. За ней прилетел Серый Бог.

За спиной моей раздался рваный вздох то ли восхищения, то ли ужаса, я разобрать не успела, проводив взглядом сразу же ускорившихся мужчин. Странно… мое сознание отчего-то сочло Горыныча мужиком, и волосатого карлика – тоже. Особенности травмированной стрессами женской психики, не иначе. Мало мне было всего. Теперь еще сам Серый Бог прилетел.

Жалко только, что мы не знакомы.

9. Прибытие

Планета Зигейна (b Малиста) двойная звездная система Малиста, (HD 188015), Созвездие Лисички (Vulpecula) Центральный Космопорт.

Надо отдать должное «Крокодилу»: в отличите от вездесущей Петровны во всех оригинальных ее проявлениях этот незримый солдат вечной войны был деликатен и исполнителен. И что уж совсем удивительно, – он обладал чувством юмора, всеми этими качествами определенно напоминая Макару старшего брата Аверина.

С Крокодилом не приходилось спорить, он даже не пакостил по мелочам. Надо будет у Анта узнать, как он добился подобных успехов? Явно ведь модель управления его личным крейсером тоже была не из стандартных…

Посадка в специальном космопорту экваториального континента Зигейны прошла безукоризненно-гладко, что несказанно радовало капитана. Все-же он не так часто сажал малый крейсер новейшей модели. Впервые сажал, говоря откровенно. Дублировал его действия дед, севший на место второго пилота, и его одобрительная ухмылка стала вдруг для Макара важней всех похвал. Надо же.

Мак запретил себе думать о Нэрис. Запретил чувствовать и молчаливо страдать. Его согревала лишь тонкая нить биосвязи, плотно приросшая в складочке кожи за правым ухом. Последнее, что могло их связать… И даже Гесс, имевший возможность вмешаться, не задевал. Только бы она выжила. Остальное они разгребут.

Стоп. Не страдать. Пусть идет все по плану. По их гениальному плану, конечно.

***

Вопреки ожиданиям, таможенные власти Зигейны больше не рискнули испытывать терпение официальной имперской дипломатии. Особенно, видя вооружение крейсера. Даже в наземном положении этот корабль вполне мог изменить облик Зигейны, сметя парочку континентов. И при этом спокойненько улететь.

Посла встречали с подчеркнутой скромностью, встречающая сторона состояла из нескольких скромно одетых пожилых сотрудников министерства внешних связей. Их данные были заблаговременно переданы на борт «Крокодила»,

Несчастные встречающие жарились под беспощадными лучами экваториальной Малисты не смея вернуться под крышу площадки ожидания и тревожно смотрели на посадочную полосу.

Огромная туша «Крокодила», покрытая пенистыми облаками карантинной антибиотической обработки безмолвствовала.

Попытки связаться с имперским бортом ни к чему не привели. Шел третий час ожидания. И когда уже старший из младших сотрудников министерства самолично собрался самолично добраться до этих проклятых имперцев и… лично войну объявить! На его скромный видер пришло лаконичное сообщение.

«Посол прибыл на место.»

Чиновник зажмурился, сморщив и без того морщинистое, круглое маленькое лицо. Жестом подозвал к себе бритую наголо женщину. Лаконичный знак женского гарнизона таможни, красовавшися на ее плоской груди утверждал этот факт, хотя никаких других внешних признаков, типичных для женского пола всех гуманоидов, и в помине там не было.

Сосредоточенно прочтя сообщение на экране, женщина покачнулась.

– Это никак невозможно! – сообщила она очевидное на превосходном имперском.

Сотрудник министерства скис еще больше. Эти наемницы невозможно тупы. Впрочем, Зигейне они служат верно. И куда как надежнее собственных войск.

– Свяжитесь с охраной порта. Как пропустили на территорию города целую делегацию? А… карантин? – ляпнул первое, что пришло ему в голову. Разрешение на эксплуатацию и строительство межгалактического космопорта гарантировало наличие в нем блока полной карантинной обработки биообъектов. Полчаса обязательного продвижения по тоннелю до выхода было достаточно. Имперцы совсем обнаглели? Да похлеще они сами всех вместе известных науке инфекций!

– И… и гарнизон поднимите! Это же… Это агрессия!

Наемница одарила чиновника снисходительным взглядом и притронувшись к бритому седому виску тонкими пальцами тихо что-то прошелестела на неизвестном ему языке. Маленькое личико зигейнианца оскорбленно свернулось в темный морщинистый узелок. Шервовы наемницы со своими секретами! Будь они прокляты…

Пить хотелось мучительно. А еще в маленьком потаенном боксе под задним сиденьем министерского лукса лежали две капсулы «Радости сна», весь день будоражившие его уставшее воображение. Скорей бы все это закончилось, и тогда…

– Никаких нарушений режима, – проскрипела внезапно наемница и в ее голосе несчастному чиновнику явно послышалась издевка. – Военно-дипломатическое представительство Империи в полном составе проследовало по техническому каналу. Еще два часа назад.

Технический выход предполагал полноценную антибиотическу обработку, смертельную для всего живого. По нему выводились лишь обслуживающие прилетевших ядроиды новейших моделей и личный транспорт.

– Что?! – эта новость заставила мелкого министерского чиновника высоко подпрыгнуть и даже присесть, болезненно приземлившись на пятки. – Деус что, прислал нам ядроидов в качестве дипломатов?!

Попрание всех законов, это неслыханный факт, это… повод для полноценной войны! Эти слова он подумал, но вовремя прикусил своя язык, увидев снисходительно-скучающее выражение на лице этой плоской нахалки.

– Военные дипломаты – особенным тоном она выделила первое слово, – облачены в боевые скафандры. – чиновнику показалось, или она глаза закатила, как будто бы с наслаждением? – Это не запрещено никакими конвенциями, и входит в рамки военного статуса.

И весь вид наемницы красноречиво говорил ее несчастному собеседнику: «Ты – омерзительное ничтожество, ты даже таких простых истин не знаешь, презренный абориген захолустного мира.»

Остальные сотрудники министерства благоразумно стояли от них на почтительном расстоянии сохраняя отстраненно-задумчивое выражение круглых морщинистых лиц.

Минуту молчания прервал сигнал видера.

«Прибыть к месту допроса и наказания!»

Чиновник не сдержал громкий стон, ноги его подкосились и он начал медленно опускаться на каменную поверхность полосы.

Быстрый жест женской руки, выразительная усмешка, кивок и несчастного подхватили невесть откуда взявшиеся наемницы. Группа его уже бывший коллег сбилась в плотную кучку и в ужасе наблюдала за этой немой сценой.

Все пришло разом в движение и уже спустя несколько долгих минут на полосе оставалась лишь оброненная кем-то прозрачная пленка для обтираний. Порыв горячего ветра и ее понесло в сторону медленно остывающей после обработки махины космического корабля. Крокодил словно грелся на солнце, вынырнув из пучины космических болот.

Не такого от них ожидала Зигенйна. Но Аверин любил не оправдывать ожидания…

***

Посольство…

Очень громкое слово для несколько полуразрушенных низких строений из унылого серого камня и одной посадочной площадки.

«Имперский посольский квартал» как еще более громко называлось все это зигейнское безобразие имел вид такой, как будто бы ежедневно держал оборону от орд разгневанных жителей этой планеты. Воронки от взрывов, осколки камней, вперемешку со стеклами.

Мак обозревал свое «новое место службы» со смесью удивления и раздражения. Неслыханная, невозможная наглость властей Зигейны действительно поражала. Малонаселенный мир на периферии галактики, катастрофически бедный ресурсами и далекий от главных торговых узлов позволял себе больше, чем преданные веками Империи древние миры-сателлиты.

Еще на Шедаре, в первой же разговоре с таможенником, Мак ощутил слабость власти имперцев. А теперь… Наглядный весьма аргумент представал перед ними. И никакого обслуживающего персонала, положенного для посольства и предоставляемого принимающей стороной.

Хорошо еще, они догадались с собой прихватить пару универсальных ядроидов с корабля. Но их активация требовала минимум пару часов. Придется самим разгребать эти проблемы.

Благо, воистину гениальный план, идея которого была так своевременно подсказана Берном, сработал блестяще. Все же старик, перед тем, как пойти в космофлот, наверняка был пиратом. По нему это чувствовалось…

Команда «Совы», а теперь «Крокодила», высадившись, наконец, на Зигейне представляла собой весьма колоритную группу. Рослые монстры, меняющие молниеносно свой цвет под любой окружающий фон. Безмолвные тени, общающиеся с помощью внутренней связи и различимые лишь по сияющим время от времени знакам на ребрах скафандров. В боевом облачении люди стали похожи на кожистых, древних, двуногих рептилий. Чешуи и хвостов не хватало.

Им не нужно оружие: сам скафандр мог стрелять из трех видов тяжелых плазеров, и физически бить с силой, равной пушечному удару. А мог вырезать тонким плазменным лезвием гравировку на крохотном женском колечке.

Освоение этих красот заняло у экипажа все время приготовления их эпической высадки в космопорту центрального континента Зигейны.

Личная резиденция королевы находилась не так далеко, что Аверина удивило. И насторожило. С точки зрения обыкновенной стратегии их корабль стоило посадить в центре северного континента, подальше от всех столиц. Или он что-то не понимает, или у королевы Зигнейны проблемы… Скорее всего, с внутренней безопасностью.

Яхо (судя по знаку, пылающему на спине это был именно он), выпустил длинную очередь микродронов и теперь очень внимательно наблюдал за бегущей строкой их отчета на видере. Прямо на посадочной площадке Стэм с Игорьком разворачивали станцию связи. Хич активировал ядроиды, параллельно занимаясь разворачиванием автономной энергостанции. Все они не скрывались и рассредоточившись по местам выставили в настройках скафандров цвет серебристый, зеркально-блестящий. Пусть наблюдают шпионы. В их наличии Мак даже не сомневался. Биолог Гесс просто куда-то исчез, что было сделать не так уж и сложно.

– Посольство разгромлено буквально вчера… – в наушнике капитана раздался задумчивый голос Берна. – Похоже на устрашающий жест.

Макар и сам так подумал, глядя на свежие осколки камней и не успевшие зарасти буйной синей зигейнской травой глубокие выбоины на дорожках.

– Такая теплая встреча… – он усмехнулся. Интересно, а как выглядит его мимика на военном скафандре? Лечебные были похожи на кривляющихся демонов из древней земной мифологии. Эти вроде бы симпатичнее. Хотя… Нет, все равно монстры, внешность которых должна наводить ужас на всех поголовно противников.

Военные технологии поражали воображение. В отличие от контрафактных лечебных скафандров-«чертей» оболочка их боевого аналога ощущалась практически второй кожей. И не было нужды к ним привыкать и ограничений по времени их использования тоже практически не было. Питание подгружалось из специальных компактных боксов, вывод… всего лишнего в условиях не боевых тоже осуществлялся вполне привычными способами. Чтобы не отвыкать от простых человеческих привычек, как ехидно подумал Аверин. И не привыкать к ощущению бога.

10. Бей первой

Планета Зигейна (b Малиста) двойная звездная система Малиста, (HD 188015), Созвездие Лисички (Vulpecula) Главная резиденция королевы.

Вползание глитча и коротконогого его спутника в дырку я наблюдала с какой-то странной отрешенностью. Прислонилась к недавно покинутой капсуле и смотрела, как низкорослый мужчина проявлял чудеса гибкости вкупе с пластичностью, храбро вкручиваясь в узкий лаз Горынычевого убежища.

Пчипхи напрочь забыла о том, что меня нужно ещё накормить и бегала вокруг дырки кругами, о чем-то не замолкая чирикая.

В тот самый момент, когда над головами моих беглецов плитка закрылась, я вдруг ощутила острое головокружение. Пространство вокруг закружилось, стремительно ускоряясь.

Я вцепилась в ребро своей капсулы, тщетно пытаясь устоять на ногах, да так на ней и повисла. Резкая боль, пронзающая затылок, и в глазах потемнело.

Из последних сил я рванула капсулу на себя и рыбкой нырнула в ее мягкую и уютную глубину.

Словно створки ставней на витражных оконных глазницах захлопнулись.

Кажется, я потеряла сознание…

Вечно я делаю это несвоевременно…

Вспышка. Горячий удар, включивший одновременно слух, осязание и обоняние. Зрение не включилось. Кажется, это пощечина. Во рту ощутился вкус крови.

– Что ты себе позволяешь? – знакомый до боли мужской голос прозвучал прямо над головой.

Я пожалуй еще полежу. И глаза не открою. Все равно там, в реальности, ничего хорошего не ожидает. А подобные оплеухи не самое худшее в жизни.

– Мне показалось, или ты только что собственноручно ударил мою дочь? – угрожающе-вкрадчиво прозвучало. А вот этот тон вызывал во мне странные чувства. Нет, голос Агаты я знала. Но сейчас в нем мелькнуло нечто настолько до боли знакомое, что я все же открыла глаза.

– Она совершила проступок и должна быть наказана!

Пф! Он всегда отличался пафосностью пустых фраз и любил разговаривать лозунгами. Особенно, когда трусил отчаянно. К моему удивлению, рядом с капсулой никого видно не было. Потерла щеку – она все еще от удара пылала. Интересная какая галлюцинация. В животе заурчало от голода. Я уже позабыла, как есть, а еще пить хотелось мучительно, губы слиплись и пересохли. Зато голова… кажется, минуту назад не болела. Пока ей не досталось, конечно. Мысли, коротенькие и хаотичные, прыгали словно голодные ысы. Что-то молчание как-то затягивалось. Где там реплика в диалоге?

– И как мне тебя наказать? – наконец прошипела Агата.

Да где они все? Вставать страшновато, но лежать здесь мне все равно не позволят. Не зря же Вэл драться полез, значит чего-то хотел… Почему я его так назвала? Не помню, не знаю. Сложилось. Ответил бы уже, что ли, своей королеве. Молчит. Выбирает, наверное, способы наказаний.

Я медленно села, об этом сразу же пожалев. Глэм, то есть Вел, он же Велиглэм, действительно здесь находился. Сидел на полу и хватался за голову. Это с ним совесть, наверное. Так бывает, возможно…

– Здрасьте, – откуда я знаю это странное слово?

Перед глазами вдруг всплыл веселый и нахальный темноволосый юнец в черной форме, помахавший мне видером. Друг.

Привет от забытого друга мучителю моему не понравился. Как и то, что явно происходило в его голове. Он болезненно как-то скривился и выдавил мне еле слышно:

– Где он?

Хороший вопрос. На него очень много ответов. Например, вот такой:

– Думаю, уже учится в академии! – лицо Вэла вытянулось. Великолепно, продолжим. – Мне рассказывали, что первый год очень сложный, курсантов не выпускают из учебных казарм, тренируют их не износ. Но он справится, я в него верю.

– Кто? – глядя на меня с выражением брезгливого недоумения Вел сипло спросил. Или Глэм. Что-то плохо нынче у меня с мужскими именами. Пчипхи сразу запомнила. И Горыныча, но он не мужчина.

– Позабыла, – я действительно помнила только лицо человека, в которого точно была влюблена. Но как-то по-детски. И поцелуй я вспомнила наш, то есть мой.

Выражение красивого лица Гвела вдруг полыхнуло холодной, злой яростью.

Кажется, мне сейчас свернут шею.

– Не трогай меня! – кто-то рявкнул на все помещение моим голосом. – Я больше не та девочка из колонии, которую ты когда-то до судорог запугал, до потери сознания!

– А кто же ты, детка? – он встал одним гибким движением и угрожающе-медленно направился прямо ко мне.

«Солнышко, если не можешь бежать, ударь первой. И у тебя будет пара секунд на побег.» – Эти слова вдруг в сознании всплыли. Воспоминание, словно короткая молния. И улыбка. Хорошая, честная. Как я люблю эту улыбку! Еще вспомнить бы, – чью…

Дождавшись, пока мой мучитель вплотную приблизится к капсуле, я ему широко улыбнулась. Так же честно и смело как тот… кого я так жаждала вспомнить. И глядя насмешливо Гвэлу в глаза я пружинисто подскочила и ударила головой прямо в лицо. Своей многострадальной макушкой шарахнула, с удовольствием слушая хруст красивого тонкого носа, ломающегося, как обычная хрупкая ветка.

Ненавижу мужские смазливые лица.

Эту морду – особенно.

Я, конечно, рассчитывала на эффект, все же моя многострадальная головушка затвердела от выпавших на ее долю испытаний. Но чтобы вот так сокрушительно…

Мой противник издал некую смесь поросячьего визга и хрипа, упав как подкошенный.

Шлеп!

Я кубарем выкатилась из капсулы, больно ударившись локтем, тут же на ноги на ноги подскочила и… вдруг поняла, что бежать мне особенно некуда. Вот нельзя было бить, не подумав о плане побега. Глупая это затея.

Он сейчас ведь очухается, перестанет орать. Встанет на ноги и тогда мне не поздоровится. Может Глэм и не воин, только ростом я ему до середины плеча.

Пока же он корчился на полу, шипя нечто нечленораздельное, кровь из-под пальцев, сжимающих нос текла яркими алыми струями, а я отползла ему за спину, судорожно пытаясь хоть что-то придумать.

Именно в этот момент появилась Пчипхи. Мне только ее сейчас и не хватало. Замерла на пороге, держа в руках карточку странного вида.

Еду позабыла, наверное.

– Голова королевы умрет? – с круглыми совершенно глазами малышка таращилась на окровавленного мужчину.

– Сомневаюсь, – я прошептала, глядя на то, как ему явно легчает.

– Ты умрет, – она мне сообщила уверенно, бросив карточку на пол.

Проницательная ты наша.

– Не хотелось бы… – Я прошептала, с ужасом слушая Вэловы стоны. Что мне оставалось ответить?

– Бог сильней королевы… – она явно взвешивала наши шансы и пришла к вполне логичному выводу. – Злой бог всех умрет!

С этой фразой эпичной малышка ко мне подскочила и с недюжинной силой вцепившись мне в руку поволокла мое бедное тело на выход.

– Куда? Там же камеры… – я вяло сопротивлялась, скорее от неожиданности.

– Все хотеть видеть бога, – прошипела Пчипхи выволакивая меня из комнаты и одним сильным движением задвигая свистящую дверь. – Сюда не смотреть. Хозяин сбежать. Думать, ты голая. – Тут Пчипхи фыркнула так самодовольно, что невольно закрадывались сомнения… – Королева стучать ногами, кричать. – И в качестве иллюстрации негодования королевы Пчипхи резко притормозила и топнула ножкой.

– Ты меня тащишь к ней? – я уперлась. Не было никакого желания снова встретиться с родственницей.

– Звать Рыжий задниц. Лес ждать. Лес знать.

Ничего не понятно и верить рискованно. Но если Пчипхи решила, что бог сильней королевы, и явно намерен меня выручать, то… можно рискнуть.

– Ты же понимаешь, что бог разозлится, если меня не найдет? – я на всякий случай напомнила ей, подстраховываясь.

Мы бежали по длинному серому коридору, пол которого был сплошь затянут пушистым и мягким покрытием, похожим на мох. Стопы ног в нем утопали вместе со звуками.

Лес… а я босиком. В отличие от зигеянки. Паршиво. Вот не зря белоглазая Куста с раннего детства во всех нас вбивала привычку: спустил ноги с кровати – обуйся…

В шаге от смерти странные мысли приходят в мою буйну голову. Я услышала мужской вопль за спиной, потом свист раздвигающейся двери, затем громкие крики… Мы не успеем. А в руки ему я не дамся. Я не знаю… об стену убьюсь, пусть Глэм только попробует прикоснуться ко мне.

Внезапно коридор вдруг закончился. Мы вылетели во двор и я зашипела от боли, выскочив сходу на раскаленный песок. Босыми ногами, конечно.

Пчипхи прочирикала снова какую-то длинную тираду на своем языке. Явно ругательную. Ну и пусть. В конце концов, я о помощи и не просила. Я…

– Кто ты? – рявкнуло под ногами так громко, что я чуть не свалилась, споткнувшись болезненно, голыми пальцами. – Чья кровь?

– Богиня! – уверенно рявкнула Пчипхи. Разговор шел на имперском.

Я опустила глаза и увидела… существо. Мускулистые человеческие руки и ноги, большая голова, и все это кто-то приделал к короткому телу. Запчастей не хватило, похоже. Носа практически не было, так, пара отверстий. Огромные, густо опушенные ресницами темные глаза без белков, смотрели внимательно, умно. Голос низкий и сиплый. Снова глитч? Сидел он на корточках, явно прячась под синим кустом. И кожа… под цвет его листьев.

– С чего это я должен верить? – определил он свой пол, на нас глядя недобро.

– Кровь хозяин! Богиня бить, Пчипхи бежать.

– Я его не убила, – сочла нужным вмешаться я, нервно оглядываясь. – Может, сначала мы спрячемся? Вряд ли он мне простит…

Вместо ответа чудовище шумно вздохнуло, к чему-то принюхиваясь, а потом голосом полным искреннего восхищения произнес: – действительно, его кровь. Может и впрямь ты богиня, раз жива до сих пор. Живо за мной.

– Я… ноги, – мне было мучительно стыдно за это. Сорвать целый побег голыми пятками! Хорошо еще, я одеться успела.

– Ноги… – глитч задумчиво взгляд перевел на босые и белые стопы и вдруг весь напрягся прислушавшись. – Точно богиня! – рявкнул опять, шаг вперед и меня одним сильным движением закинули на плечо. Стремительно развернулся, громко шикунв на Пчипхи: – Следы заметай, жди сигнала!

И рванул со мной в лес.

Кажется, меня снова украли. Еще бы понять теперь, кто…

11. Тонкости биосвязи

Планета Зигейна (b Малиста) двойная звездная система Малиста, (HD 188015), Созвездие Лисички (Vulpecula) Посольство Империи

– Ты точно уверен?

В полутьме круглого помещения «станции» собеседников было двое.

Вахтенные офицеры. И беззвучный для остальных разговор.

– «Точно» уверены лишь идиоты. Я с достаточной долей уверенности предполагаю. – Гесс никогда не давал однозначных ответов. Пора бы уже капитану привыкнуть. – Ты разве уверен сам в том, что услышал именно Нэрис? Не шутки усталого мозга, не галлюцинации…

– Я существо примитивное, Гесс, избытком воображения не страдающее. Я слышал… Этой шервовой штукой твоей, точно слышал, как она крикнула: «Не трогай меня!» Голос испуганный. Потом замолчала и я… дал подсказку.

– Даже страшно подумать, какую… – проворчал тихо Гесс.

– Вот и не думай! – Макар огрызнулся. – Лучше скажи мне, почему я ее больше не слышу? Что вообще это было такое?

– Похоже, она от испуга случайно активировала связь. А потом также случайно ее отключила. – Гесс сел на обширное, мягкое кресло, надувшееся, наконец, и махнул рукой на второе.

Помещение медленно преображалось. За прошедший день сделано было немногое: специальной архитектурной дробилкой руины посольства в превращены в круглую площадь, которая была покрыта толстым слоем мелких каменных осколков. На ней теперь возвышался внушительный купол автономной космической станции. Такие приходится брать с собой экспедициям в новые, неизведанные или просто опасные для пришельцев миры.

Станция медленно разворачивалась автоматически, надуваясь, как огромная морская медуза. Каменели ребра жесткости, блестящая стальными бликами главная полусфера неспешно натягивалась, из нее мягко выкидывались щупальца переходов в технические помещения. Еще пара-другая часов и мягкая «шкура» строения затвердеет, делая его неуязвимым для всех видов оружия, доступных Зигейне.

Энергетическая станция, питающая весь этот сложный процесс, запустилась еще час назад. Связь с обоими кораблями налажена, «Сова» исправно передавала данные, полученные с помощью сети космических дронов, раскинутой над Зигейной. И перехваченные сообщения связи. «Крокодил» тоже не отставал, занимаясь наземным сканированием континента с высоты древнего скального нагорья, на котором стоял космодром.

И все они вроде бы предусмотрели, занимаясь обустройством своей новой базы. Но Макар все никак не мог отделаться от тревоги, сверлящей сознание неустанно. Такой маленький злой червячок.

Где она? А ведь он обещал своей Нэрис защиту. Поклялся, но она никогда не попадет больше в руки того, страх которого сковывал ужасом ее хрупкое тело, отражался в глазах, темнеющих от липкого ужаса.

Он не сдержал свое слово.

– Ты меня вообще слышишь, Аверин? – недовольный гул голоса Гесса вывел капитана из тяжелой задумчивости.

– Терзаюсь… – честно другу ответил, переводя взгляд на кресло. Сидеть не хотелось. Но и стоять посреди пустого пространства «конференц-зала», как этот круглое помещение называлось на плане всей станции, было, конечно же, глупо.

– Дело дурное, ты лучше подумай: почему я ее не услышал? Мне кажется, в этой детали есть что-то важное…

Задумчивый Гесс легонько пнул замерший отчего-то замерший ком надувающейся бурой субстанции. Вся мебель вокруг поначалу выглядела именно так. На полу круглой комнаты живописно корчились комки разных размеров, высыпанные Макаром из бокса с лаконичной надписью: «Несъедобно, опасно умеренно.» Бурая масса подпрыгнула и послушно продолжила свое дело, превращаясь в огромную призму. Наверное, стол.

– У меня нынче трудно с загадками, Гесс, – капитан отмахнулся. Погоди… ты говорил, что эта связь работает на небольшом расстоянии. Можно конкретнее?

– Когда я связался с ней на Шедаре, между нами было не меньше ста километров, – биологу не хотелось напоминать о том случае. Но капитан прав. – Думаю, это абсолютно возможный передел данного способа связи.

– Сто километров… – задумчиво произнес капитан, все-таки падая в кресло. – Ты же с воздуха видел этот их континент, похожий на сломанную табуретку?

Гесс вопросительно изогнул обгорелую бровь. Интересно, когда ему так досталось? У военных скафандров была интересная опция: при определенных настройках они позволяли увидеть лицо. Или не позволяли, как сейчас, у Аверина. Что поделать, не обладал он такой устрашающей мордой, как Гесс.

– Не знаю я о «тебуретке», но рельеф занимательный, да. Большая часть континента образована древним высоким нагорьем, плоским и практически полностью лишенным какого-либо почвенного покрова. На картах оно называется, как «Пустыня мертвого короля».

– Богатое воображение было у древних жителей этой планетки, – Макар пробурчал очень мрачно. – Каков там перепад высот?

– Нагорье резко обрывается, образуя километровую ступень, протянувшуюся вдоль всего западного побережья Центрального континента и отделенного от океана заболоченной и поросшей лесом равниной, – тоном ядроида-лектора произнес ему Гесс.

– На которой и проживает большая часть населения этой чудесной и гостеприимной планеты, – ехидно закончил Аверин. – И похоже, мой друг, что супругу мою даже и не пытались скрывать. Резиденция королевы от нас в трех километрах, я выяснил.

– Ты же не собираешься прямо сейчас… – начал было биолог, но взглянув на то место скафандра, где должно было находиться лицо капитана, осекся. – Тогда я с тобой.

– Исключено.

– А ты попытайся не выпустить!

– Я приказываю! – рыкнул громко Аверин, медленно поднимаясь из кресла.

– А я выше по званию.

– В паршивой своей контрразведке.

«Нет!» – вдруг резануло обоим куда-то, казалось, что прямо в сознание.

Мужчины переглянулись, все сразу поняв. Нерис срочно нуждается в помощи, и она где-то рядом.

– И куда ты собрался бежать? – ехидно спросил капитан.

Он и сам с трудом удержался от рывка в сторону выхода.

Приятно хоть иногда наблюдать как с Гесса слетает привычная маска хладнокровного и рассудительного великана.

– Ей… Нерис нужна наша помощь… – сложно дались эти слова контрразведчику и биологу. И хотя, словно бы спохватившись, Гесс отключил прозрачность шлема скафандра, на его мужественном лице Макар заметить успел и растерянность и досаду.

– Думаешь, она ждет нас на входе? Прямо тут, за углом, стоит лишь добежать… – Мак все еще сидел в своем кресле, позу приняв подчеркнуто-расслабленную. А мысли метались, как белки по веткам в еловом лесу. Как ее можно найти? Радиус в сто километров… Посольский комплекс лежал на окраине местной столицы, от нее отделенный широкой рекой. Шпили королевской резиденции, воинственной пятерней торчавшие на крутом изгибе водной артерии Воинственно возвышавшиеся Королевская резиденция рядом, но ее территория отделена зоной охранного отчуждения, уровню защиты которой позавидовать мог даже Деус с его Континентом Имперских свобод, ставшим символом безопасности. Как пробраться туда незамеченными? Нереально. И забывать совершенно не стоит о статусе военного дипломата. Любое необдуманное действие могло привести к самым плачевным последствиям. И оба они это все понимают.

– Бабочки… – после долгого молчания Гесс наконец подал голос. – У меня с собой есть парочка экземпляров.

– Ты бредишь, дружище? – рыкнул на него капитан. – Какие тут к шервовой заднице бабочки?!

– Лиглянские. Помнишь? Нэрис просила тебя их забрать. А я…

– Погоди… – тут Макар изумленно привстал. – Ты что, приволок их сюда, на Зигейну? В кармане?

– В стазисном боксе. Взрослые особи постоянно нуждаются в контакте с людьми, и я…

– Маниак, я всегда это знал, – шумно выдохнул пораженный Аверин. – Думаешь, эти мелкие твари способны проникнуть на территорию резиденции?

– Других вариантов у нас все равно еще нет. И времени на размышление – тоже.

Приходилось признать, что он прав. Статус военного дипломата связывал по рукам и ногам. Даже сейчас, когда никакие шпионы Зигейны не смогут его отличить от того же бортинженера в скафандре…

– Что нужно с моей стороны? – неохотно спросил капитан. И имперский посол, между прочим, что характерно.

– Подготовить наше с тобой возможное отсутствие. Скорее всего, нам придется уйти незаметно. И еще…

Гесс словно раздумывал над каким-то важным для себя решением. Макар ждал терпеливо. Наконец, друг произнес:

– Бабочка принимает мысленное послание. Но сначала – эмоцию, чувство. Именно по ней адресат узнает отправителя. Есть шанс, хоть и призрачный, что память Нэрис, заблокированная ментальным воздействием через Зеро, отзовется на этот импульс. И блок будет снят.

– Или… – Макар развернулся к нему, наклонив голову, будто увидя впервые, – память заново перезапишется. Ты ведь можешь бабочку сам отослать, и внушить моей Нэрис… определенные мысли и чувства, ведь так?

Гесс дрогнул. Заманчивая идея, приходившая к нему в голову и не раз. И чем она может закончиться? Ложь, которая будет множиться, оплетая его самого и несчастную Нэрис. И которая когда-нибудь все же раскроется. Он потеряет старого друга, не приобретя ничего. Разве что, женское тело, и то ненадолго… Нет. Он не мальчик, чтобы поверить в подобные сказки с хорошим концом. Жизнь и без подобных коллизий достаточно к ним всем жестока.

– Так, – даже не стал отрицать. – могу, но не буду. Я… слишком сильно люблю вас обоих, чтобы обманывать. И чтобы обманываться.

Сказал, развернулся и вышел, оставив Аверина переваривать все, им услышанное.

Странный народ эти глизеане. Хотя… в их этом хитросплетении браков и завещаний кто угодно свихнется.

– Стэм! – не раздумывая особо, капитан тут же связался со старшим помощником. – Жду тебя в конференц-зале станции, и прихвати Игорька, а с ним двух крейсерских ядроидов. Будем играть в интересные игры.

Ответа по форме он не дослушал.

12. Лес и его обитатели

Планета Зигейна (b Малиста) двойная звездная система Малиста, (HD 188015), Созвездие Лисички (Vulpecula) Лес

Мой таинственный похититель пах очень странно. Болтаясь у него на плече кверху… не самой своей выдающейся частью, весь наш с ним долгий путь я невольно принюхивалась. Приятный такой аромат, немножечко терпкий, но на запах потного мужского тела совсем не похожий. А еще, силушки в этом уродливо-несуразном создании было немеряно. Широченными прыжками-шагами он несся со мной на плече, время от времени лишь слегка помогая себе правой рукой, то отталкиваясь от земли, то цепляясь за толстые ветки, чтобы секунду спустя резко прыгнуть. Мне оставалось лишь крепко сжать зубы и зажмурить глаза, в которые лезли песчинки и всякий зеленый мусор. И расслабиться, молча принюхиваясь к своему похитителю.

Наша с ним вынужденная пробежка длилась достаточно долго и я уже перестала что-либо соображать, мерно качаясь на твердом плече похитителя. Интересно, а если вся кровушка к мозгу прильёт, я умру? Везет мне на нелепые смерти…

Меня вдруг поставили на ноги. Внезапный переворот вызвал резкий приступ физической слабости, отяжелевшая голова закружилась, и я ощутила, что падаю как подкошенная. К моему вялому изумлению, чьи-то крепкие руки быстро и осторожно подхватили несчастное тело, мне напрочь служить отказавшееся.

– Голова очень кружится… – я немедленно сообщила кому-то, пытаясь сфокусироваться на похитителе. Или спасителе?

– Затекла… – мне ответили… хором?

Распахнула глаза, но от яркого света, больно ударившего наотмашь, я тут же зажмурилась. Попыталась прикрыться руками, вдруг остро почувствовав, что меня кто-то держит за локти. Давно ли? Чувства словно бы догоняли, медленно и запоздало. Да что происходит такое?

– Богиня… – в тоненьком голосе, раздавшемся где-то внизу, за спиной, прозвучало явное благоговение.

– На ней корни звезд!

Понятия не имею, что это такое, но прозвучало затейливо. Только корней мне еще не хватало…

Чернильные пятна, все еще медленно плавающие перед глазами, наконец-то решили раздвинуться, показав мне картину, достойную запечатления:

Я стояла на массивном каменном постаменте, босая и потная, в бесстыдно расстегнутом почти до пояса комбинезоне, обильно покрытом кусочками синих листьев и каких-то иголок. О том, что там на голове красовалось, даже подумать неловко. А вокруг меня молча возвышалась внушительная толпа натуральных чудовищ.

Даже в самых страшных кошмарах подобные твари мне в жизни не виделись.

Ближе всего подступал безносый и безухий синий громила, покрытый блестящей кожистой чешуей. Он опирался на внушительный толстый хвост, конец которого нервно вздрагивал. На длинном… наверное, все же лице, красовались сказочной красоты огромные миндалевидные глаза золотисто-медового цвета. Узкий рот синего изгибался, очень надеюсь, что все же в улыбке. Или в оскале? Я в мимике монстров не очень…

С ним рядом стояла, цепляясь на хвост тонкими длинными пальцами, прекрасная девушка, чем-то похожая на персонажей из древних лиглянских легенд. Вся такая возвышенно-нежная, безупречная. Тонкая белая кожа, роскошные волосы, цвета осенней листвы, безупречные черты лица, достойные вдохов ценителей самых высоких искусств. Только вот человеческих ног у нее вовсе не было. Стояла красавица на коротеньких толстеньких лапках, четырехпалых, чем-то похожих на птичьи.

Создатель, откуда все это?

Взгляд прыгал по самым ярким чертам стоящих передо мной… хвосты, клювы, крылья, длинные уши, снова хвосты, уже только пушистые. Одни – огромные и могучие, другие – мне по колено. Незримо объединяло их только одно: устремленные на меня совершенно разумные взгляды. Все они – люди!

И одежда. Голых тут не было. Кроме почти-что-раздетой несчастной меня. Медленно запахнула потрепанный комбинезон, магнитные застежки которого с легким треском послушно сомкнулись. Попыталась очистить листву со штанин. Мои локти не отпустили. Странный способ удерживать пленников. Или мне так не давали свалиться с высокого постамента?

– Она нас не боится… – задумчиво пробормотал на чистейшем имперском чешуйчатый синехвост.

Это я просто в шоке. Но знать им об этом не стоит, конечно. Синие листья упорно не стряхивались, пильчатой кромкой цепляясь за плотную ткань.

– Я… пожалуй, уже никого не боюсь, – зачем-то им разом всем я пожаловалась. – После того, как сломала нос Гвэлу.

Мне показалось, что все вокруг даже дышать перестали. И лес подозрительно как-то затих. Даже ветер… А, нет, показалось, подуло весьма ощутимо.

Я всегда отличалась богатым воображением, помнится, Куста еще говорила…

– Это правда, – голос, успевший стать даже знакомым, неожиданно прозвучал позади меня, очень близко.

Хотя… почему неожиданно? Не мог мой похититель вдруг взять и испариться? Я оглянулась, ощутив запоздало тепло за спиной. В несогнутом состоянии глитч был ростом примерно с меня, даже немного повыше. Это он локотки мне держал так подчеркнуто-осторожно, буквально одними лишь пальцами. Огромадными толстыми, слова палки, узловатыми пальцами, покрытыми шрамами и мозолями. Человеческими вполне. А правильные, даже изящные овальные ногти на них смотрелись кричаще-неправильно. Как и все в этом уродливом существе. За исключением глаз.

Люди. Они тихо перечирикивались на том самом щебечущем языке, звуки которого я уже слышала в исполнении Пчипхи. И не сводили с меня жадных взглядов.

Глаза у всех разумных жителей этого леса, стоявших передо мной, сверкали ярчайшими красками, поражая воображение драгоценной своей красотой. Словно в качестве компенсации за физические недостатки. Нет, глядя в эти глаза слово «уродство» в сознании медленно как-то растаяло.

Так мы и стояли. Они пялились на меня, а я их разглядывала увлеченно. Бояться?

Я только сейчас остро вдруг поняла, почему мне не страшно.

Ни одной черной эмоции. Вижу отчетливо страх, недоверие, робкие, как травинки ростки зеленоватой надежды, розовое восхищение, любопытство, острые колышки желтой боли, но – ничего угрожающего. Вот я тупица. Еще удивлялась себе: почему я не испугалась несчастного глитча с иголкой в мозгах или даже своего жуткого похитителя? Да я же их чувствую! Все никак не привыкну к своим ощущениям. И к странному пониманию: все это со мной уже было.

– Вы хорошие! – надо было с чего-то начать наш диалог. Толпа слаженно отступила на шаг, как то даже испуганно. – Я это знаю!

И руки к сердцу прижала зажмурившись. Локти глитч отпустил.

– Точно богиня! – рявкнул почти что в лицо мне хвостатый и синий. – Только богини такие дурные… – тут за хвост его дернула сказочная красавица на птичьих лапках. Громила осекся, покорно вздохнул, на нее покосившись, и нехотя тут же добавил: – Еще смелые, умные и красивые.

Буквально язык прикусила, не дав себе тут же спросить, часто ли тут боги гуляют по тихим тропинкам темного синего леса. Видимо, тут эти самые боги не такая уж редкость, раз местные жители с ними настолько накоротке.

– А пусть она делом докажет! – прохрипел кто-то слева, и тут же спрятался за очень рослым, но тонкокостным созданием, больше похожим на птицу без перьев, зато с абсолютно крысиным хвостом.

На имперском причем, явно чтобы я поняла и услышала.

– За ней бог прилетел! – не очень уверенно пророкотал сзади мой похититель, – все видели!

– А может быть эти прибыли очередные игрушки для королевы? – вкрадчиво прошелестел долговязый, прищурившись.

– Или вообще не за ней? – синекожий тоже не особенно был в восторге от взлохмаченной, потной меня в роли местной богини.

За что вновь пострадал его хвост. Надо же… у меня есть сторонники.

– Я не понимаю… – начала было я, и толпа угрожающе вдруг надвинулась. Эмоции враз потускнели. Стало ясно: на жалость рассчитывать не приходилось. – Почему вы во мне усомнились? – огоньки страха мелькнули, но тут же сменились ростками любопытства.

– Доказывай! – снова все тот же хриплый невидимка мне практически приказал.

– Нет… – я села на постамент, отряхивая комбинезон. – И не подумаю. Если вам нужна помощь – просите. С остальным не к богам.

Что я несу? Какие шервовы ысы меня искусали? Чем я могу им помочь? Я, маленькая и беспомощная, безоружная, вероятно разыскиваемая преступница потерявшая память, в этом синем лесу против целой толпы жутких монстров? Угрожающе замолчавших в ответ.

Синекожий вдруг отодвинулся, пропуская вперед деву на коротеньких лапках. Ходьба ей давалась с огромным трудом, и дело было вовсе не в причудливой анатомии существа, хотя один Создатель знает, как с такими ногами она могла бегать. И могла ли вообще?

– Помогать я, богиня… – она тихо прошелестела, смотря на меня своими изумительными глазами.

Толпа расступилась. А я поняла вдруг отчетливо, как снова мне повезло. Я совсем не богиня. Но помочь, вероятно, сумею.

Потянулась сознанием к деве, увидела старую, серую боль, давно уже ставшую частью привычки.

Стараясь по сторонам не смотреть, я сползла окончательно с постамента, подойдя ближе к девушке. Толпа тихо ахнула и расступилась. Я присела на корточки, прикрывая глаза и снова увидела. Совершенно иначе, не так, непривычно. По-новому.

Она вся словно сама была сложным узором, сотканным из многоцветия нитей. Ветви орнамента изгибались причудливо, переплетались и затейливо рассыпались яркими гроздьями капель. Ниже, ниже… Вот и он, грубый обрыв фантастического плетения. Дальше шел уже только болезненно скрученный жгут, спутанный и заскорузлый. Сердце сжимается от подобной жестокости. Как же ей больно.

Мои руки как будто бы сами туда потянулись. Пальцы вспомнили что-то свое, пробежались по нитям, ощущая их трепет. Расплетали закрученное, раздвигали узлы и развязываяи. Я вслепую плела свою, собственную красоту. Путь и не такую искусную, подражать безупречному я даже пытаться не буду… Мое дело всего лишь связать все оборванное и распутать все то, что звучало зловеще, как боль.

Пальцы гудели от напряжения, в колени впивались острые камешки и ветки, с меня лился пот, а я все плела и плела, ощущая, как болезнь нехотя отступает с каждым новым моим узелком. Сколько я так работала? Даже не знаю. Но когда самая тонкая и последняя нить вдруг нашла свой конец и струной натянулась, вдруг пронзительно загудев, я открыла глаза и…

Вокруг никого не увидела. Только я, моя мужественная пациентка, и придерживающий ее осторожно под спину хвостатый и синий.

– А где … все остальные? – я зачем-то спросила, бессильно упав им прямо под ноги .

А и пусть. Боги тоже имеют право на усталость. Голова мучительно кружилась, пить хотелось, и есть.

Или спать? Последнего – больше всего.

– Когда боги работают, им не мешает никто… – задумчиво пробормотал синекожий, вопросительно глядя на деву. Та с огромным трудом улыбнулась.

Кажется, когда я проснусь, меня все же признают богиней.

Ну… или сожрут.

13. О бабочках

Планета Зигейна (b Малиста) двойная звездная система Малиста, (HD 188015), Созвездие Лисички (Vulpecula) Посольство Империи

– Для кислородного типа обмена веществ состав атмосферы максимально приближен к оптимальным значениям. Санитарно-показательных микроорганизмов групп патогенности, не зарегистрированных в диагностическим реестре сферы здравоохранением Империи не обнаружено. Стандартного функционала общегалактического карантинного чипа достаточно. Объективных противопоказаний для пребывания вне защитной оболочки скафандра не выявлено.

С этим мнением многомудрой Петровны согласился и Крокодил, молча прислав подтверждающий знак одобрения. Редкое у них намечается единодушие… Интересно, а у ИскИнов возможны романы?