Читать онлайн Воздух бесплатно

Глава 1

Глава 1

Осень. 2524 год. Аврора. Земля.

Мое возвращение было для всех неожиданностью, хотя, кого я обманываю, здесь, меня давно уже никто не знает. А я не знаю этот мир, знакомые улицы стали чужими, здания нелепыми, воздух безумно легкий и пропитанный множеством токсинов, здесь просто не чем дышать. Неужели это место, куда я так спешила, было моим домом?

Я задыхалась, задыхалась от обиды и несправедливости, задыхалась от собственных всхлипов и криков, захлебывалась очередной порцией своих слез. Какое мне дело до воздуха, когда я потеряла самое ценное?

* * *

Я иду по убогим и безликим улицам, здесь уже давно не кипит жизнь, вереница пустынных серых домов заканчивается, я выхожу на узкую тропу, которая приводит меня на убогое кладбище. В этом мире все убогое, даже я.

Мои мысли, моя жизнь.

На кладбище очень много людей, я и не знала, что столько человек его любили и уважали, сердце замирает с каждым шагом, снова становится тяжело дышать, я приближаюсь к толпе людей, столпившихся у гроба.

Чёрный бархатный гроб закрыт, я не смогу посмотреть на него, дотронуться, поцеловать. Кажется, с момента нашего последнего поцелуя прошлая целая вечность. Отчаянно хочется перевернуть этот гроб и вытрясти его оттуда, я подбегаю и начинаю рьяно тарабанить по крышке гроба, но она очень крепко приколочена.

Толпа зашептала, никто меня не узнает или делают вид, что не знают, ощущаю стальные тиски сильных рук, но я вырываюсь и громко кричу, дайте мне его увидеть, пожалуйста, пожалуйста.

– Кто вы? – спрашивает обладатель сильных рук. – Откуда знаете отца?

Я не могу ответить, мне не хватает воздуха. Только поднимаю глаза, посмотреть на парня и вижу егоглаза. Все ясно, это его сын, его копия, его богатство. Он, как больно это осознавать, времени зря не терял.

Мне становится безумно мерзко, он меня не ждал.

Меня никто не знает. Обо мне, он никому не рассказал.

Чувствую, как меня снова трясут сильные руки парня, он что-то спрашивает, я улыбаюсь, и плачу.

Лето. 2500 год. Аврора. Земля.

Завтра у нас выпускной, если так можно сказать. Выпускной из детского дома. Выход во взрослую и самостоятельную жизнь. Как же мне не терпится скорее сбежать, покинуть эти ненавистные стены, которые принесли столько боли, но научили выживать.

Один день. И я свободна. Один день изменит жизнь.

Сегодня нужно сходить ещё на медицинский осмотр, так принято. Каждый год в нашем детском доме медицинский осмотр, смотрят все: глаза, уши, рот, кожу, кровь. Ищут какие-то отклонения от нормы, и избранных забирают. Нет, не подумайте, ничего плохого. Избранным быть хорошо, их забирают на Отикан.

Отикан – это богатая плодородная планета, и сейчас идёт активное освоение этой планеты, нашей Земле осталось существовать не так уж и много, заканчиваются ресурсы, нефть на исходе, газ тоже, почвы уже давно не плодородные, реки и озёра высыхают, кончаются запасы воды. Мы едим скудную пищу, воды нам выдают по два стакана в день. Поэтому отправиться на Отикан – мечта каждого жителя Земли.

На Отикан берут не всех, как говорят, там особый воздух, сильно плотный, тяжёлый и далеко не все могут находится дольше суток на этой прекрасной планете, и именно медицинский осмотр выявляет специальный ген. Чудесный ген, который позволит дышать плотным воздухом.

Если честно, меня не интересует Отикан, меня манит свобода, как предсказывают учёные, Земля просуществует еще сотню лет, мне хватит. Выпустите меня только на волю.

– Аврора, ты здесь? – в комнату заглядывает Свят. – Все собираются на осмотр. Пошли.

– Пойдём, – я улыбаюсь и протягиваю ему руку.

Свят мой лучший друг, сколько я себя помню, он всегда рядом. Я попала в детский дом, когда мне ещё и годика не было, и Свят тоже. И мы подружились, ещё малышами, какая-то невидимая связь нас соединила. И переживать все невзгоды гораздо легче, если у тебя есть близкая душа.

Свят красавчик, любимчик всех девчонок в нашем приюте. Меняет девушек, как перчатки, а они все равно за ним вьются, каждая хочет стать единственной для него, и каждая ревнует ко мне, а я просто друг, верный и надёжный.

– Как у вас дела с Изидой? – спрашиваю у друга, пока мы медленно идем по коридору.

– Ооо… как раз, вчера расстались, – задумчиво улыбаясь, говорит Свят. – Надоела она мне, если честно.

– Твои первые серьёзные отношения длились почти месяц! – смеюсь я. – А если серьезно…

– Очень смешно, Аврора. Просто. Обалдеть. Как! – прерывает меня гневный голос Изиды, которая, как оказалось, шла сзади. – Видимо, он бросил меня с твоей подачи.

Я просто закатываю глаза, уже нет сил отпираться и говорить, что мы лишь друзья.

– Вижу я, как он на тебя смотрит, так и хочет сожрать, – Изида скривила губы. – И что они в тебе только находят.

– Остановись, – холодно и грубо говорит ей Свят.

Я только махнула рукой в сторону Изиды, давно привыкла, что все девушки меня ненавидят, я не ищу с ними дружбы, а расстраиваться из-за слов этой полоумной, нет, нет и нет. Впереди свобода, и я больше не увижу этих людей.

Когда мы подходим к дверям амбулаторного кабинета, то видим, что там собралось довольно много народу. В воздухе витает волнение и трепет, все жаждут стать свободными или избранными.

– Вызывают по списку, – сказала нам Есения, милая, рыженькая девушка. – Ох, как я волнуюсь. Ещё ни одного избранного, представляете? А уже человек пятнадцать точно проверили. Не может быть, чтобы у нас не было избранных!

– Я бы не хотела на Отикан, – произношу негромко и задумчиво, – какая-то чудесная планета, на которой прекрасная жизнь, была бы она так чудесна, нас бы всех туда забрали. А полёт в неизвестность – пугает, но самое ужасное, что избранным не дают выбора! Нашли ген – вперёд на Отикан, а если я не хочу?

– Не бросайся такими словами, Аврора. Только идиот откажется от Отикана, – говорит Есения и смотрит на меня, как на полоумную.

– Всем хочется хорошо жить, сытно и богато, но хорошо там, где нас нет. Я стремлюсь к свободе и независимости, – поддержал меня Свят.

– Аврора, заходите, – слышен голос из амбулаторной.

Я зашла в кабинет. Кушетка, стол, куча пробирок, два врача устало смотрят на меня.

– Здравствуйте.

А они все смотрят на меня долгим и интересным взглядом.

– Голова не кружится? – спрашивает высокий врач.

Отрицательно качаю головой.

– Не тошнит?

Снова отрицательно качаю головой.

– Сейчас осмотрю ваши зрачки.

Врач осматривает мне глаза, громко произнося, что у меня очень стабильные зрачки, прекрасные!

Два врача переглядываются и сразу берут у меня кровь из вены, добавляют в колбу какую-то жидкость, и моя кровь отливает голубым.

Они ещё не говорят, что это значит, ещё не смиряют меня обрадованным взглядом, но я уже поняла, что сегодняшний день разделил мою жизнь на до и после, не увижу я долгожданной свободы, встречай меня плодородный Отикан.

– Что это все-таки значит? – спрашиваю у них, а в горле будто ком. Не таких перемен я ждала.

– У вас найден ген, удивительно, что раньше он не проявился, окрас ярко-голубой, а это говорит о силе вашего гена, Аврора. На Отикане, вам, точно будет комфортно.

Я вяло улыбаюсь, мне-то комфортно здесь.

Точнее на Земле, в привычном городе.

– Дальнейшие рекомендации, вы, получите от Елены, которая занимается перелетом на Отикан. Поздравляем, Вас! – протянул мне руку высокий врач, улыбнулся и тихо-тихо, едва заметно прошептал: «Удачи».

Я медленно вышла из кабинета и услышала звенящую тишину, и десятки глаз, устремлённых на меня, прожигающих завистью и ненавистью. Меня не было слишком долго, и ребята все поняли, все слишком очевидно.

– Избранная! – с придыханием говорит Есения.

– Почему ты, почему? – зло шепчет Изида.

А я ищу глазами Свята, чтобы поддержал меня, сказал, что все наладится и что он будет рядом.

* * *

Говорят, на Отикане кипит жизнь, что, там люди живут в достатке, пьют воды столько, сколько хотят, едят вкусную еду, там есть кафе с изысканной пищей, а не столовые, как у нас, в меню которых картофель, кабачки и пшеничные лепёшки. На Отикане народ получает хорошие деньги за свою работу, не такая высокая ценовая политика, как на Земле. Отикан – плодородный, богатый, перспективный, развивающийся.

Но вот в чем дело, об этом только говорят, никто не возвращался оттуда, не рассказывал правду, а я верю только собственным ушам и глазам. Конечно, может быть там, так хорошо, что никто и не хочет вернуться? Но как!? Как такое может быть?

Люди оставляют друзей, знакомых, работу, дома, привычный быт… и целыми семьями уезжают на Отикан, таких называют добровольцами. Но неужели никто и никогда не хотел вернуться? Неужели я одна боюсь туда лететь, боюсь, что там плохо, боюсь неизвестности, наверное, это нормально.

– Это нормально, Аврора, – Свят нежно гладит мою ладонь. – Все боятся, я с тобой. Вместе мы – сила.

Я киваю, но нехорошее предчувствие меня не покидает, потом я узнаю, что все было не зря, но разве я могла, что-то изменить?

Свят тоже избранный, и эта новость безумно греет душу. Отбор прошли четыре человека из нашего приюта. Неплохая цифра, если учесть, что всего наш город отправляет двадцать избранных в этом году. Ежегодно Земля отправляет порядка пятисот человек.

– Я не хочу идти на выпускной, все будут шептаться и переговариваться, – говорю я и смущенно добавляю. – Ты пойдёшь со мной?

– Буду рядом, я пригласил Гелию. Раз уж она тоже летит с нами, неплохо будет познакомиться поближе, – Свят подмигивает мне.

– Думала, что мы пойдём вместе, – сдерживая грусть, произношу я.

* * *

Выпускной проходит в большом актовом зале нашего детского дома, тусклое освещение, негромкая мелодичная музыка, простые деревянные столы с блюдами из картофеля и даже небольшая фруктовая тарелка, в качестве подарка нам, от воспитателей.

Я надела тонкое простое атласное платье, которое купила на рынке на свои сбережения, накопленные непосильным трудом, работать нам разрешено с четырнадцати лет, я работала на том же самом рынке, продавцом, платье, а оно сразу мне приглянулось, мутно-зелёного цвета, на бретельках, длина чуть ниже колен и идеально сидит на моей фигуре. Волосы я распустила, глаза подкрасила, надела единственные свои босоножки темно-бордового цвета, которым уже не первый год, и отправилась в зал.

Не было никакой официальной части, дипломы об окончании школы мы получили ещё вчера, здесь же, мы просто прощались друг с другом, со своим детством, проведённом в этих стенах.

Когда я зашла в зал, на мою талию сразу упала рука Мария. Марий – это очень хороший друг Свята, и он не раз пытался со мной флиртовать. А почему нет? Он красивый, сильный, широкоплечий, довольно высокий, игривые карие глаза лукаво улыбаются, голос нежный и одновременно грубый.

– Как ты прекрасна. Будешь моей? – спрашивает Марий.

Я удивленно вскидываю брови, а он поспешно добавляет:

– Хорошо-о-о. Только на этот вечер.

– Я согласна, лучше уж с тобой, чем с кем попало.

– Ну спасибо, Аврора, – говорит Марий и уводит меня к столу, – мы с ребятами кое-что организовали, не зря же ящики круглый год разгружаем.

Марий вытягивает руку, указывая мне на стол, где стоит пять бутылок вина. Алкоголь я не пробовала никогда, да и не так уж его легко достать, не знаю даже, что больше в дефиците вода или алкоголь, но зато пьяниц в нашем городе точно нет.

– Ух ты, вино! Интересно попробовать, – повертев в руках бутылку, признаюсь я. – Давай угости меня, Марий.

Марий не спеша наливает мне всего один бокал вина и этого хватает, чтобы мое сознание поплыло, вино такое вкусное и терпкое, сладкое и крепкое.

В актовый зал подтягиваются ребята, Марий наливает всем желающим напиток, неподалёку вижу Свята и Гелию, которые тоже пробуют вино. У меня сразу поднимается настроение, необычайное тепло сладкой негой разливается по телу, и мне, безумно, хочется танцевать.

Я тяну своего кавалера в центр актового зала, где уже полно танцующих пар, Марий не заставляет себя ждать, ласково кладёт свои руки на мою талию, нежно поглаживает спину. Как же приятно. Как мне хорошо. Больше никаких тревог по поводу Отикана, все будет чудесно. Я сильная и справлюсь, тем более Свят будет рядом, а, кстати, где он? Где?

Внезапно, я ощутила горячее, обжигающее дыхание на моей шее, и прикосновение чужых, мокрых, жадных губ отрезвляет меня. Я совсем легонько отталкиваю Мария и шепчу ему: «Не надо». Хотя, всего на миг, я была готова поддаться искушению. Марий улыбается и поднимает вверх руки, будто сдаётся.

Это все вино, которое меня расслабило, и я позволила парню лишнее. Больше не буду его пить, никогда. Разозлившись на саму себя, я иду в туалет, чтобы умыться прохладной водой и немного прийти в себя.

Оказывается, что алкоголь подействовал на всех, ребята разбились на парочки, кто целуется, кто обнимается, кто танцует не совсем приличные танцы, только мой Свят куда-то подевался.

Покинув обстановку разврата, я подхожу к двери туалета, и только крики заставляют меня замереть. Я четко понимаю, что эти крики там, за дверью, в туалете, и я четко понимаю, кто это кричит. Сердце пропускает удар, потом ещё один, и ещё один, ладони вспотели, в горле пересохло, но я нажимаю на дверную ручку.

Меня прошибает разрядом, а сердце будто прокалывают тысячи мелких иголок. Свят, с опущенными штанами, совершающий ритмичные движения, удобно устроился между широко раскинутых ног Гелии.

Глава 2

Глава 2

Гектор. Отикан.

Гектор спешил в цветочную лавку, ему был нужен самый красивый букет белых лилий. Как назло, именно, лилий не оказалось.

– Возьмите розы, ни одна дама не устоит! – весело воскликнула продавщица.

– Для моей Лилии только лилии, – улыбнувшись, сказал Гектор и вышел из магазина.

Ещё одна цветочная лавка была на другом конце Отикана, и добираться туда около получаса. Гектор вздохнул и поехал, напевая себе под нос романтичную мелодию и весело постукивая костяшками пальцев по автомобильному рулю.

Сегодня чудесный день и ничто не может его омрачить, все будет так, как запланировал Гектор. Цветы, ужин и заветная коробочка, которая лежит в кармане его пиджака. Гектор понимал, что немного затянул, давно стоило сделать предложение Лилии, но вечные дела все мешали и отвлекали, и это совсем не были отговорки.

Гектор и Лилия были одними из добровольцев-переселенцев, которые прилетели осваивать новую планету Отикан. Они здесь всего год, один год, а Отикан очень сильно изменился, появились магазины, цветочные лавки, кафе, парк, пожарная станция, небольшая поликлиника.

Лаборатория, в которой трудятся Гектор и Лилия, разрослась и они увеличили штат сотрудников, процветает и завод по добыче драгоценных камней, засеиваются поля полезными культурами, и полным ходом идёт застройка жилого сектора.

Гектор резко остановится возле небольшой палатки с цветами и сразу заметил их, лилии. Белые, статные, манящие. Идеальные цветы для идеальной женщины.

– Я возьму все, – сказал он, указывая на цветы.

Продавец быстро засуетилась, обернула цветы лентой и вручила покупателю.

Мужчина расплатился, аккуратно положил цветы на переднее сидение автомобиля и задумался. Лилия должна быть у врача, поехать за ней или вернуться домой и ждать ее там. Его разрывало на части, хотелось скорее увидеть любимую, подарить букет и кольцо, наконец-то сказать заветные слова, которые она ждала, все женщины это ждут.

После недолгих раздумий, он принял решение не спешить, всему своё время.

Гектор поехал к продуктовому магазину, решив приготовить праздничный ужин, сегодня долгожданный выходной, не стоит торопить события. Быстро набрав сообщение на телефоне: «Уже жду тебя дома, любимая», отправил его на номер Лилии.

Ответ мужчина получил только через час, когда был уже дома и мариновал солидный кусок мяса, который хотел запечь.

«Скоро буду, заеду в лабораторию, заберу документы и материал. Целую».

Мужчина улыбнулся, в этом вся его Лил, ни минуты покоя, даже в выходной день спешит в лабораторию, как будто пробирки и склянки не переживут ее отсутствия.

Гектор и Лил занимались крайне важным делом, разрабатывали сыворотку, которая помогала людям легче переносить пребывание на Отикане. У них уже была своя команда учёных и добровольцев, на которых они проводили эксперименты. Все хотели жить на Отикане, никто не хотел возвращаться на Землю, никого не волновало побочное действие сыворотки, все хотели жить в достатке, и в изобилии.

Изобретая сыворотку, ещё на Земле, Гектор в сотрудничестве со своей лаборанткой Лилией были уверены в ее безотказном действии. Поначалу, прилетев на Отикан и получив заветный укол, на каждом переселенце сыворотка действовала идеально, результат был просто ошеломляющий, один укол раз в три месяца и можно спокойно дышать этим необычным воздухом.

Воздух на Отикане не такой, как на Земле, густой, плотный, тяжёлый. Обычный человек не мог больше суток находится на этой планете: задыхался и умирал, или получал дозу сыворотки, которая стала спасением, а учёные стали местными героями.

Только последнее время сыворотка начала давать сбой. Ее действие резко начало сокращаться, сначала укол делали каждые три месяца, потом раз в два месяца, сейчас сыворотка нужна каждому переселенцу один раз в месяц. Гектор и Лилия кололи сыворотку себе каждую неделю, их организмы никак не хотели жизни на чужой планете.

Тем временем, на Земле, начали выявлять людей, способных комфортно жить на Отикане, людей, у которых проявлялся особый ген, позволяющий легко дышать плотным воздухом. Правительством Отикана совместно с правительством Земли было решено перевозить этих особых или избранных людей на планету, чтобы обживать ее.

А ученые продолжали трудиться, чем быстрее они доведут сыворотку до идеала, чем скорее ее действие будет безотказно работать на обычных людях, тем больше людей, оставшихся на погибающей Земле, они сумеют спасти.

Производство сыворотки становилось безумно затратным, появлялись побочные реакции.

Конечно, Гектор и Лилия обещали решить вопрос с сывороткой, разработать новую, чтобы ее действие было долгосрочным, чтобы постепенно перевезти все оставшееся население Земли на Отикан. Конечно, это стало для учёных делом всей их жизни.

Гектор нахмурился, почему, именно, сегодня, Лил не могла оставить работу на работе, они же договаривались, что дома не будет никаких экспериментов. Гектор решил позвонить Лилии и поторопить домой.

– Гектор! Ты представить себе не можешь! – голос Лил был очень возбуждён, она очень часто дышала. – Думаю, что я близка к новому открытию!

– Лил, дорогая, – терпеливо начал Гектор. – Давай езжай домой, я тебя жду, есть небольшой сюрприз, и я уже…

– Ты не понимаешь! – голос Лил так и трясся от нетерпения. – Я знаю, знаю, как изменить сыворотку!

– Как? – заинтересовался Гектор, умеет эта женщина удивлять.

Но Лил не успела договорить, мужчина услышал, как на том конце провода что-то запищало.

– Перезвоню, сбой, – быстро сказала Лилия и сбросила.

Гектор напрягся.

Какой сбой? Сбой на лаборатории?

Пищать могла только сигнализация. Охранная? Пожарная?

Чувство тревоги пронзило мужчину, ещё несколько раз он набрал цифры ее номера телефона, снова и снова слушал гудки.

До лаборатории десять минут на машине, если ехать очень быстро. Он выключил духовку, в которой ещё не испёкся солидный кусок мяса, схватил букет белых лилий, завёл машину и скорее поехал на работу.

Главное не дать чувству тревоги распространиться, не дать ему прочно поселиться, десять минут и он увидит ее, заглянет в ее зеленые глаза и успокоится.

Гектор ещё не приехал, но уже отчетливо почувствовал запах гари и химикатов, услышал сирену пожарной машины, которая обогнала его, но он ещё не знал, что пылает лаборатория, пламя съедает все без остатка, все их научные труды, разработки, материалы и годовые запасы сывороток.

Мужчина уже видел здание лаборатории, когда прогремел взрыв. Будто в замедленной съемке, он увидел, как вылетают из окон стекла, как поднимаются вверх столбы яркого пламени. Сердце защемило. Руки вспотели.

Гектор увидел карету скорой помощи недалеко от лаборатории, две пожарные машины пытались затушить пожар, и надежда замаячила на горизонте. Гектор надавил на педаль газа, как никогда он был уверен, что с Лил все хорошо.

Мужчина ещё не знал, что букет белых лилий никогда не будет подарен, что маленький курносый нос Лилии никогда не почувствует его аромат, что букет так и засохнет на переднем сидение автомобиля, он ещё не знал, что вместе с лабораторией не только сгорела вся его жизнь, но и любовь.

Глава 3

Глава 3

Аврора. Земля.

И почему я расстроилась? Что такого особенного произошло? Я же прекрасно знала и знаю, как много девушек у Свята, глупо было думать, что он с ними гуляет за ручку.

Почему так больно, невыносимо, обида переполняет сердце, и слова «как он мог» яркими буквами отпечатываются раз за разом в мозгу.

Я проснулась совершенно разбитая и убитая горем, голова болела после выпитого вина. Достала свою дорожную сумку и принялась складывать свои немногочисленные вещи: белье, джинсы, пара кофт и простеньких платьев, несколько любимых книг, и колечко, маленькое, золотое, украшенное россыпью зелененьких камней, единственная вещь, которая у меня от мамы. Мой талисман. Застегнула сумку и пошла на завтрак в столовую.

В небольшой столовой нашего приюта всегда вкусно пахнет, всегда много народу, и всегда картошка на завтрак, обед и ужин, иногда дают яблоко или грушу. Раньше мы ходили на завтрак со Святом, но сегодня я пришла пораньше, не хочу его видеть. Раньше мы по запаху определяли, какую картошку будем есть? Пюре? Картофельные оладьи? Вафли? Жареный картофель или картофельный суп? Теперь я даже отгадывать не хочу.

Беру одноразовый комплект посуды, подхожу к повару, которая наливает мне в пластиковый стакан воды и кладёт на тарелку две жареные вафли, сажусь за самый дальний столик и потихоньку ем. Народу мало, думаю, ещё все спят. Например, Свят спит с Гелией.

Лето, занятий нет, но лето – это время работы, основательно помыть приют от пола до потолка, прибрать прилегающую территорию, посадить картошку и кабачки.

Улыбаюсь. Теперь я далека от этого. Сегодня уеду от сюда. Скоро буду жить на другой планете и, надеюсь, никогда не буду больше есть картофель.

Свой стакан воды я выпила залпом. Вафли жую теперь в сухомятку.

А в ушах стоят громкие стоны Гелии, перед глазами голая задница Свята.

– Доброе утро, – произносит знакомый голос. – Почему не дождалась меня?

– Не хотела тебе мешать развлекаться с твоей новой подружкой, – пытаюсь улыбнуться, но выходит оскал.

– Аврора, если б я не знал тебя, то подумал, что ты ревнуешь, – смеётся Свят. – Ты тоже вчера времени не теряла, неплохо так зажималась с Марием.

– О, да, мне понравилось, – произношу медленно и нежно и продолжаю жевать свои невкусные вафли.

Свят резко встаёт и уходит, но через пять минут возвращается с подносом, я жадно смотрю на его стакан воды.

– Бери, – протягивает мне стакан мой друг.

Я отпиваю половину и возвращаю ему.

– Спасибо, вода сделала меня добрее. Где Гелия?

– Спит, – пожимает плечами Свят и быстро съедает свои вафли. А я не хочу уточнять, где именно она спит. – Я поговорю с Марием, чтобы он был с тобой аккуратнее.

– Не надо. Мне он не нравится, – резко говорю я и слышу, как звенит мой голос. – Ты вещи собрал?

Нужно перестать обсуждать эту щекотливую тему, иначе мы поссоримся, а ссора с лучшим другом сродни концу света.

– Да, ты помнишь, в двенадцать у нас отправление? – я решила направить разговор в другое русло.

– Помню. Есть время попрощаться с воспитателями.

– Пойдем вместе? – неловко спрашиваю у него.

– Аврора, мы всегда вместе, – улыбается Свят, и я глупо улыбаюсь, как одна из сотни девчонок, бегающих за ним.

– Хочу, чтобы ты был рядом, – произношу очень тихо, не знаю можно ли такое говорить, но я хочу, чтобы он знал, как важен для меня, как важна его дружба.

Свят кивает и обнимает меня.

После столовой мы идём в кабинет воспитателей, сказать простое «спасибо» людям, которые заменили нам родителей, правильнее будет сказать, которые пытались заменить нам родителей. Обнимаем, целуем, киваем, и снова обнимаем, целуем, киваем и так несколько раз. Кто-то желает удачи, кто-то сочувственно смотрит, кто-то желает вернуться.

– Мы вернемся, – кивает мой друг. – Обязательно вернемся.

Я улыбаюсь, нет еще такого человека, который вернулся с Отикана.

* * *

В десять утра мы садимся в небольшой автобус, мы это: я, Свят, Марий и Гелия. Точнее не так. Я, Марий, Свят и Гелия на коленках у моегоСвята. Она нагло сидит на нем, обвивает руками шею и что-то шепчет ему на ушко. Хочется расцарапать ей лицо, вцепиться в волосы, но я мило улыбаюсь, делая вид, что любуюсь влюбленной парочкой. Интересно, у меня получается? Лучше закрыть глаза и поспать, пока они не начали целоваться.

Автобус везет нас долго, через весь город, к закрытому старому аэродрому, где мы погрузимся в большой космический корабль и полетим к лучшей жизни.

Нас встречает женщина в строгом деловом костюме, она сдержанно улыбается, каждому пожимает руку и приглашает пройти в корабль.

Лёгкой боязливой поступью я захожу в то место, которое изменит мою жизнь, мне страшно, мне очень страшно, но если ты избранная, если тебя выбрал Отикан, у тебя нет пути назад.

Корабль представляет собой огромную летающую тарелку серого цвета, я такие только в кино и видела, думала в реальном мире тарелок не существует, в моих мыслях мы летим на ракете, как космонавты.

Но, нет. Это большая серая металлическая тарелка, летит при помощи автопилота, полет займет около семи дней.

Пройдя в корабль, я вижу огромный зал, который заполнен людьми, здесь около пятисот человек. В основном, все молодые, но есть и пожилые пары, есть семьи с детками. И у всех, как на подбор, огромные испуганные глаза.

– Это столько избранных? – спрашиваю я у Свята, затаив дыхание.

– Думаю да, еще и добровольцы, поговаривали, что в этом году рекордное количество переселенцев. И это очень хорошая цифра для Земли. – отвечает мне мой друг.

– Внимание! – раздается громкий, повелительный голос женщины в строгом костюме. – Прошу всех занять свободные места и выслушать инструктаж.

В зале много мягких стульев, на подлокотнике у каждого стакан воды, мы четверо занимаем места в самом конце зала, так как прибыли последние. Народ шумно рассаживается.

– Меня зовут Елена, – говорит женщина. – Мне не повезло так, как вам. Я не избранная, не смелая, чтобы быть добровольцем, но я искренне и по-честному завидую вам. Вы летите на Отикан. Вы будете проживать лучшую жизнь, жить в достойных домах, есть вкусную еду, дышать полной грудью, не боясь, что иссякнет запас полезных ресурсов. Отикан дружелюбен и приветлив, но есть правила, которые, вы, обязаны соблюдать.

В зале бурно зашептались. Елена подняла руку вверх, чтобы остановить шум.

– Отикан – это планета с пока еще одним развитым и обжитым городом. Чем быстрее будет освоение, чем больше людей переедут и будут выполнять свою работу, тем быстрее переедут остальные земляне. Вы едете туда не для того, чтобы развлекаться, а для того, чтобы скорее освоить планету, привести ее в порядок, чтобы мы, те кто остался на Земле, как можно скорее могли к вам присоединиться.

Елена прервалась, выпила стакан воды, обвела всех яростным взглядом и продолжила.

– Правила едины для всех: первое, – она демонстративно показала указательный палец, – на Отикане у каждого будет работа, без дела не останется никто.

– А говорила, что мы едем жить лучшую жизнь, – прошептал Марий, Свят усмехнулся.

– Второе! – теперь Елена показала два пальца. – Никто не вернется назад. Отикану нужны люди, и это ваш долг жить и работать там.

– Третье! – голос стал громче. – Запрещено разглашение производственных моментов! У каждого будет работа, в правительстве, в лаборатории, в школе, да где угодно. Конфиденциальность превыше всего.

– Как все серьезно! – сказала Гелия на ушко Святу и нежно укусила его за мочку, я не удержалась и закатила глаза.

– И последнее! – продолжала Елена. – Сейчас мои помощники раздадут каждому из вас бланк, где вы ставите подпись о том, что инструктаж пройден. Если есть вопросы, можете задавать.

Естественно, Свят поднял руку. Елена кивнула.

– Как будет проходить распределение? Будет ли учитываться наше желание при устройстве на работу, создается впечатление, что вы набираете безмолвных рабов?

Тонкие губы Елены сошлись в подобии улыбки.

– Все ваши желания будут учитываться, вы помогаете Отикану, Отикан помогает Вам. Так же, буду учитывать ваш средний бал в школе или университете.

– А что не так с Отиканом? – громко спросил Свят.

– В смысле? – в голосе Елены почувствовался холод.

– Планету осваивают уже больше тридцати лет! Пачками отправляют людей, а освоен только один город! Что они там делают, пока мы здесь медленно умираем от голода?

– Молодой человек, как раз таких активных, как вы на Отикане не хватает. Построите новый город и переправите народ. Вперед! – сквозь зубы процедила женщина. – Еще вопросы?

– Как будет осуществляться перелет? – спросила симпатичная девушка с длинными белыми волосами.

– Хороший вопрос, – Елена одобрительно кивнула. – Возле каждого из вас стакан воды, в который добавлено сильнодействующее снотворное, вам стоит всего лишь разместиться удобно на кресле, выпить воды и закрыть глаза. Я включу автопилот, настрою все датчики, проверю герметичность, закрою люк и отправлю вас на планету. Вы будете спать. Пройдет неделя, а по ощущениям всего ночь. На Отикане вас встретят и распределят по домам. Сожительство мальчик/девочка приветствуется, так как демографию нужно поднимать.

По залу пробежали смешки, парни самодовольно начали ухмыляться.

– Отнеситесь серьезно! – прикрикнула дама в деловом костюме. – Вы едете осваивать земли, улучшать жизнь, подумайте о людях, которые останутся здесь. Подумайте о жизни, которая иссякла на Земле. Мы на Вас надеемся. Не подведите! Желаю удачи.

Зал захлопал. Помощники Елены быстро разнесли бланки, я быстро пробежала глазами свой бланк, там было расписано в несколько абзацев то, что сказала нам эта строгая женщина. Поставила подпись и отдала бланк.

Свят хмурился и долго не мог решиться подписать.

Потом со словами: «Назад пути нет» поставил подпись и сдал бланк.

В течении получаса все разместились, по команде Елены дружно взяли стаканы и начали пить, вода была прохладная и вкусная с ароматом цветов и чего-то сладкого. Пока я пыталась понять, что это за запах, почувствовала, как путаются мысли, снова увидела Свята и Гелию, потом Свята, целующего мне руки, потом яркий взрыв ослепил меня и я уснула.

Медленно и тщательно обошла Елена каждого переселенца, проверила, чтобы все были пристегнуты, а стаканы со снотворным пусты. Ее команда настраивала автопилот, грузчики заносили вещи переселенцев и в багажное отделение космического корабля.

Когда все было готово, команда в главе с Еленой покинули корабль, закрылся люк. Елена нажала на большую красную кнопку на пульте, который держала в руках, и летающая, немного инопланетная, тарелка неспешно начала подниматься в воздух.

– Пусть все получится. – прошептала женщина и смахнула едва заметную слезу.

Глава 4

Глава 4

Гектор. Отикан.

Случаются такие события, которые разделяют нашу жизнь на до и после. Бывают события, которые ты помещаешь в самый потайной отдел мозга, закрываешь на ключ и забываешь, а есть события, которые преследуют тебя всю жизнь, как наваждение, и ты никак не можешь принять произошедшее.

Так и было, с Гектором. Сильный, взрослый и умный мужчина, сломался в миг, в один роковой день.

Запах прекрасных лилий сменился запахом гари, который Гектор чуял повсюду, на смену состоянию счастья пришло состояние тревожности, утраты и безразличия.

Мужчина довольно быстро нашёл выход, довольно просто утопил свою боль в стакане крепкого бурбона. Топил свою утрату день за днём, превращая свою жизнь в существование.

Если б не великие знания Гектора в работах над сывороткой, если б не его расчётливый ум, если б не надежды, которые возлагал на него Отикан, то Гектор давно не числился бы в штабе учёных, и был бы уволен, но Гектор был нужен Отикану.

Утро рабочего дня началось в одиннадцать, шаткой поступью Гектор открыл дверь лаборатории и зашёл. Его небольшая команда из семи человек активно трудилась над партией сыворотки.

Молодая лаборантка Пелагея указала на дверь кабинета Гектора и прошептала: «Президент».

Гектор кивнул, и даже не пытаясь скрыть своего нетрезвого состояния, толкнул дверь ногой.

Фадей восседал на стуле за рабочим столом Гектора, и грозно на него смотрел. Фадей являлся правителем Отикана и другом Гектора, молодой мужчина тридцати семи лет, имевший стальной и жёсткий характер, идущий по головам ради исполнения своих целей. Единственный, кто не боялся его, был Гектор.

– Сколько это будет продолжаться?

– Ты о чем? – Гектор громко икнул, его тошнило и жутко хотелось похмелиться.

– Ты знаешь, о чем я говорю. Как ты смеешь являться на работу в таком виде? – Фадей начал повышать тон. – Отикану нужны люди, сыворотки не хватает, многие жители гибнут, а ты никак не можешь взять себя в руки?!

– Не могу. Не хочу. Не собираюсь. Какое мне дело до людей, когда нет ее?

– Ты готов пожертвовать миллионами жизней только потому, что та, с которой ты спал, погибла? – зло прошептал Фадей.

– А если погибнет та, с которой спишь ты? – безразлично сказал Гектор, прошёл к шкафчику в другом конце кабинета и принялся что-то искать.

Фадей встал, сжал челюсти и подошел к мужчине.

– Не забывай с кем говоришь. Я могу и наплевать на нашу многолетнюю дружбу.

Гектор радостно вздохнул. Нашёл. Жизнь заиграла новыми красками, и угрозы Фадея перестали его волновать. Початая бутылочка бурбона.

– Прекрати! – повысил голос Фадей.

– Чтобы выносить твои нотации, мне нужно выпить, – и не наливая алкоголь в стакан, Гектор сделал глоток. Приятная, терпкая жидкость только попала на рецепторы его языка, а жить уже захотелось, немного.

– Ты не оставляешь мне выбора, – произнёс Фадей.

Гектор сделал ещё глоток, и ещё глоток, и только, когда услышал, как хлопнула дверь, остановился.

* * *

Хотя утро и было испорчено приходом Фадея, но день получился на редкость удачный. Команда работала дружно и молчаливо, наверно боялись очередной истерики Гектора.

К вечеру было готово порядка двухсот сывороток, сколько спасённых жизней, в алкогольном дурмане Гектор чувствовал себя повелителем жизни или скорее смерти, сколько судеб людей зависит от него.

К девяти вечера, пьяный учёный распустил свою команду, осталась одна Пелагея, которая бережно убирала колбы, мыла, чистила и помещала все в дезинфектор. Растворы надёжно были спрятаны в холодильник, под ключ.

Поверхности столов блестели, как в операционной, Пелагея неспешно принялась мыть полы. Гектор сидел на стуле и смотрел на неё невидящем взглядом.

– У нас есть уборщица, – произнёс он. – Необязательно это делать.

– Я просто подумала, что, вам, нужна компания, – осторожно произнесла девушка.

Гектор кивнул. Возможно, нужна.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать восемь.

– Лил тоже было двадцать восемь, когда она погибла, – прошептал учёный.

– Прошло полтора года, – произнесла Пелагея и поспешила добавить. – Понимаю, это маленький срок, но, вам, надо жить, любить, работать, она бы хотела этого для вас.

Ее слова рассмешили Гектора. Откуда эта милая девчушка может знать, чего хотела или не хотела Лил.

– Если принесёшь мне выпить, то завтра бери выходной, – сказал развеселившийся мужчина.

Пелагея грустно покрутила головой, шумно втянула воздух, будто набираясь смелости, и протянула Гектору руку.

– Давайте, я вызову, вам, такси. Вам надо отдохнуть, а я буду рядом, помогу.

– Зачем спасать утопающего, если он хочет утонуть?

Пелагея в гордом молчании закончила мыть полы, сняла перчатки и белый халат, оставшись в смешном, немного детском платье в цветочек, и с высоко поднятой головой прошагала мимо Гектора, на выход.

– И тебе все хорошего, – пробурчал мужчина, он не хотел ее обижать, но по-другому уже не мог. – Женщины, пойди да разбери, чего у них в голове.

Гектор так и задремал на стуле и в очень неудобной позе, пьяный, он мог бы проспать и до утра, но звук, пришедшего на почтовый ящик сообщения, разбудил его.

Он не имел привычки проверять почту, если там что-то важное, то лаборанты утром прочтут и сообщат ему, но какое-то неведомое чувство заставило ученого сделать усилие и, поднявшись со стула, неуверенной поступью подойти к компьютеру.

В нижнем правом углу монитора мигало одно новое входящее сообщение, отправленное из администрации Отикана. Гектор напрягся, он был уверен, что сообщение не сулит ничего хорошего, Фадей всегда давал указания ему лично, если он решил действовать по закону, то это ничего хорошего не сулило.

И Гектор сделал лучшее, что мог сделать, как он считал, выключил компьютер, достал новую бутылку бурбона, потушил в здании лаборатории свет, закрыл все двери на ключ и пошёл домой, ощущая, как с каждым новым глотком груз навалившихся проблем становится все легче и легче.

* * *

Просыпаться с головной болью, с сухостью во рту, с невыносимым желанием похмелиться стало для Гектора нормой, он так жил всего полтора года, но его уже все устраивало. А проснуться в объятьях женщины, спокойно спящей на твоей груди, было немного удивительно.

У Гектора не было близких отношений с представительницами противоположного пола с тех пор, как он потерял свою Лил, которая была прекрасна со всех сторон, со всех ракурсов, во всех начинаниях. Гектор был однолюб до мозга костей, и, увидев в своей постели Пелагею, ему стало жутко, горько и стыдно. Он чувствовал себя предателем. И самое нелепое это то, что он совершенно не помнил, как прошла ночь, а желание выгнать Пелагею разгоралось в нем все сильнее.

Гектор очень аккуратно смахнул с себя стройную ногу Пелагеи, она застонала во сне, перевернулась на спину, и ее обнаженная грудь приковала к себе все внимание мужчины.

Учёный несколько раз моргнул, похлопал себя по щекам, чтобы это наваждение исчезло, но грудь Пелагеи продолжала тихо вздыматься. Гектор отправился в душ, в глубине души надеясь на то, что девушка исчезнет из его постели.

Контрастный душ привёл мысли Гектора в порядок, все хорошо, все хорошо, успокаивал он себя, смотрясь в зеркало так, будто увидел своё отражение впервые.

Молодой, привлекательный мужчина тридцати пяти лет, высокий и худощавый, немного бледен, голубые глаза усталые и пустые, нос с небольшой горбинкой, и чёрные жгучие волосы с лёгкой проседью. Этот мужчина ужасно хотел выпить, легко встать на путь самоубийцы и медленно уничтожать себя алкоголем. Но какая-то крошечная часть его сознания безумно хотела жить, хоть он и не помнил эту ночь, но осознание, того, что может быть по-другому, что он нравится женщинам, что можно пойти обнять Пелагею и приложиться к ее губам, а не к бутылке бурбона, согревало осколки его раздроблённой души.

Когда Гектор вернулся в спальню, то девушки там уже не было, на мгновение он обрадовался, вздохнул с облегчением, но услышал шум на кухне.

Мужчина жил в небольшом частном доме, состоящем из двух спален, ванной комнаты, кухни-гостиной и небольшой прихожей. Отикан застраивали типовыми уютными домиками, имевшими ухоженную территорию.

На кухне приятно пахло, Лилия никогда не готовила, они заказывали еду или готовил Гектор, поэтому он был сражен заботой этой девушки, и желание ее выгнать плавно начало сходить на «нет».

– Безглютеновые блинчики на сиропе топинамбура для моего любимого начальника. – Пелагея поставила ароматную тарелку на стол.

– Куда подевала глютен? – улыбнулся Гектор и попробовал блинчик, как же это было вкусно, домашняя, теплая, полезная еда, одновременно ему хотелось смаковать кусочек и съесть всю тарелку сразу.

– Исключила! Здесь смесь овсяной и кукурузной муки, была удивлена найти у тебя на кухне, – она села рядом, немного прижавшись к нему.

Он чувствовал, как аккуратно вздымается ее грудь, как нарастает у него желание, но не исчезает чувство вины перед Лилией, как нарастает жажда алкоголя, как снова твердеет в трусах, как от путаницы мыслей можно сойти с ума.

– Я помогу тебе. – прошептала Пелагея. – Не отталкивай меня.

Ее рука гладила его по спине, жаркое дыхание соблазняло, грудь по-прежнему манила. И Гектор кивнул. Доел последний блинчик, взял ее за руку и повел в спальню.

И, знаете, это был самый правильный выбор, за последние полтора года точно.

Глава 5

Глава 5

Лилия. Земля.

Лилия со злостью выковыривала глазки из картошки, как ей надоела эта жизнь, это каждодневное выживание. Она чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег, хочется жить, а дышать нечем. Денег не хватает, за комнату платить нечем, работа помощником повара в столовой денег не приносит.

Вчера она переспала с этим недотепой ученым, который всю ночь нудил про какую-то распрекрасную планету. И самое обидное, что прошло уже полдня, а он еще не звонил, хотя обещал, все они обещают, как же она замучалась вестись на эти пустые слова.

Лилия даже не запомнила, как его зовут, то ли Герман, то ли Гелий, что-то дурацкое на Г, но надо отдать должное: он, конечно, молодец, заплатил за ужин, отвез ее домой, к себе домой, правда, но вел себя, как настоящий джентльмен. Поимел и пропал, да уж, джентльмен, сегодня снова придется идти в этот бар, может удастся подцепить кого-то стоящего, надо выбираться из этой дыры.

– Лил, картошки надо больше, еще плюс три заказа, – прокричала Ада, старший повар.

– Хорошо, – процедила сквозь зубы Лилия, – просто очень хорошо.

Следующая партия картошки была почищена, с гневом выковыряны глазки. Как не злилась девушка, а кулинария ее успокаивала, она любила готовить, нет, не картошку чистить, а сделать гратен, или киш, или сочный бисквит, но такие заказы случались редко, в основном все ели картошку, дешево и сытно, да и Лил не подпускали к кухне, она же помощник.

Весь день она провела на кухне, чистила и резала овощи. И Ада даже отпустила ее пораньше домой.

Лилия жила недалеко от столовой, в небольшом женском общежитии, в маленькой комнате, где помещалась кровать и шкаф.

Она быстро приняла душ, конечно, общий. Надела самый неплохой комплект нижнего белья, которое ей купил бывший любовник, подкрасила глаза и выделила губы красным карандашом, мужчины любят блондинок с красными губами. Платье тоже надела от бывшего любовника, черное, короткое, с красивым декольте, а ей есть что показать этому миру.

– Почему такая красота, так плохо живет? – спросила она у своего отражения в зеркале. – Я выберусь отсюда. Обещаю.

* * *

Утро нового дня принесло разочарование.

Лилия чувствовала себя разбито, гудела голова, ломило тело, мышцы болели, как после хорошей тренировки в спортивном зале. Яркое солнце ослепило, и она открыла глаза.

Чужая большая комната, темная и довольно богатая, красивые тяжелые бордовые шторы, дубовая мебель. Кто-то захрапел. Лил вздрогнула, она лежала на кровати с… мужчинами. Они спали, их было двое, крепкие, мускулистые и абсолютно голые, как и она сама.

В груди кольнуло, в носу защипало от обиды, от никчемности своей жизни. Яркими вспышками понеслись воспоминания прошлой ночи: бар, дешевый алкоголь, бурбон, чьи-то руки на ее бедрах, потом текила, снова бурбон, голоса двух изрядно выпивших мужчин, шум машин, мягкая кровать, много текилы, грубые руки и губы везде, ее стоны и крики, и всхлипы, и просьбы остановиться. Никто не остановился, ей пользовались всю долгую ночь, пока она не отключилась, а потом пользовались снова и снова, пока не отключились они.

Времени на слезы и самобичевание не было, Лил собрала последние силы, быстро оделась, прихватила деньги из рядом лежащего бумажника и ушла.

На улице лил сильный дождь, и она позволила себе слабость: плакать. Дождь смоет слезы, слезы заберут всю боль и обиду, вылечат, и она снова будет сиять.

Зазвонил старенький телефон.

– Слушаю?

– Лилия? Здравствуй, милая, – проговорил смутно знакомый голос, – я вчера заработался, даже уснул в лаборатории, но я не забыл про тебя! Забронировал сегодня столик в моем любимом ресторане, ты была когда-нибудь в «Куркуме»?

– Всегда мечтала там побывать, как я рада, что ты позвонил, – сдерживая слезы произнесла девушка, и это была правда, звонок недотепы ученого, как нельзя кстати, – во сколько встречаемся?

– Буду ждать тебя там в восемь вечера, потом поедем ко мне, да, и отпускать тебя я больше не намерен, имей в виду. – он засмеялся.

– Хорошо, до встречи! – она отключила звонок.

И снова расплакалась. От радости и облегчения, конечно.

На работе сегодня выходной, поэтому есть время, чтобы хорошенько выспаться и привести себя в порядок, и в уже приподнятом настроении Лилия поспешила домой, а несколько смятых купюр в руке еще больше радовали ее, происшествие сегодняшней ночи, так умело было смыто каплями дождя.

И только один вопрос волновал ее сейчас, как же все-таки зовут этого недотепу ученого?

* * *

В восемь вечера Лилия стояла у роскошных дверей самого дорогого заведения города. Она выжидала, хотела немного опоздать, чтобы заставить его понервничать.

Лил была великолепна. Она надела свое лучшее вечернее красное платье, которое выгодно подчеркивало ее округлые бедра и осиную талию, а кокетливый разрез, показывающий стройные ножки, все-таки заставлял прохожих обернуться.

Пара-тройка солидных мужчин уже пытались познакомиться с ней, ее миловидное лицо в обрамлении копны светлых волос было довольно привлекательным, но мужчины не рассматривали Лил всерьез. Никогда они не рассматривали ее всерьез, в вечных вопросах: "Почему? Почему со мной спят, а живут с другими?", Лилия проводила одинокие серые будни.

Она была привлекательна, умна, стройна, хорошо готовила, но больше, чем на несколько вечеров с ней никто не оставался. Ей давно хотелось замуж, чтобы ее скудная жизнь приобрела краски и.… деньги, ей очень нужны были деньги, чтобы не существовать, а жить, ведь жизнь она представляла только за счет мужчин. Этакая женщина – паразит.

Когда совсем стало туго с финансами, а любовники не задерживались, Лил приняла решение: трудное, тяжелое, волевое. Спать с мужчинами за деньги. Днем = работа помощником повара, по вечерам – дешевые отели, красное вино, чужие губы и небольшие деньги, которые многие мужчины отказывались платить.

Она не считала себя продажной женщиной. Нет и нет. Она просто выполняла свою работу, потому что больше Лил ничего не умела. Лучше спать с мужчинами, иногда, за деньги, чем мыть полы и чистить унитазы.

А как-то вечером, уставшая после работы, она пришла в бар. За долгое время она не хотела знакомств и близости, жаждала одиночества.

Он подсел к ней за столик и не стал флиртовать, угощать вином. Представился, рассказывал про вред алкоголя, про полезное питание, что-то про лучшую жизнь, которой по мнению Лилии ей не видать. Мужчина объяснил, что он тут проездом, такие злачные места не посещает, и совсем не понимает, что здесь делает такая миловидная барышня.

– Думаю, что я ждала, тебя, – прошептала Лилия, поначалу она хотела нагрубить и послать его куда подальше, но решила прощупать почву. – Какие места посещаешь?

– Тружусь в лаборатории, я ученый. – в его словах была гордость. – И очень люблю ужины в «Куркуме».

У Лил вмиг переменилось настроение.

«Куркума» – был единственный дорогой ресторан в городе, она готова душу дьяволу продать, чтобы хоть разок там побывать. Если ученый не врет, а он не похож на того, кто врет, то он довольно состоятельный человек. Тот, кто нужен. Тот, кого она, так долго ждала.

И Лил приступила к действию.

Она осторожно придвинулась к нему поближе, чтобы своим бедром касаться его.

Невзначай расстегнула молнию на кофте, учащенно дышала, облизывала губы и смеялась над его глупыми шутками, а еще она его слушала.

Она знала, что любят мужчины, особенно такие, как он.

Лилия прониклась каждым словом ученого, задавала нужные вопросы, показала максимальную заинтересованность, мечтала вместе с ним. Он был захвачен мыслью о переселении на другую планету, мыслью о спасении людей, а она за всеми этими разговорами разглядела в нем порядочного и надежного человека, а главное обеспеченного, ну и что, что он совсем не в ее вкусе!

Порядочный и надежный человек пал перед чарами Лилии. И уже через три часа после знакомства, она голая лежала на его роскошной кровати и была готова на любые безрассудства, на любые его желания, лишь бы остаться в его памяти (или постели) навсегда.

Ученый не торопил события, разглядывал ее прекрасное тело, водил кончиками пальцев по изгибу талии, зарывался в россыпи ее волос, вкушая их цветочный аромат, он рассыпался в тысячах комплиментов, покрывал нежную кожу девушки поцелуями и повторял, что безоговорочно и бесповоротно влюблен. А Лилия, удобно устроившись на белых нежных простынях, победно улыбалась. Он – мой.

Сейчас, стоя у «Куркумы», с ее губ тоже не сходила победная улыбка.

Часы показали начало девятого, и она эффектно зашла в ресторан. Завистливые взгляды женщин и пожирающие глаза мужчин. Дубовые столы, пол, устелен ковром, широкие окна, занавешенные дорогими тюлями, картины художников на стенах, серебряные столовые приборы на столах. Лил ощущала себя абсолютно на своем месте. Она рождена для такой жизни.

Бледный, черноволосый и очень худой мужчина ждал ее с огромным букетом белых лилий за столиком у окна. Выглядел он не ухожено, костюм помятый, волосы неопрятно торчат в разные стороны, движения его неловкие и смешные.

– Добрый вечер, Лилия! – он бросился к ней навстречу, галантно поцеловал руку и преподнес букет. – Как ты прекрасна, готов спорить, все мужчины завидуют мне.

– Добрый вечер, – вторила ему Лилия, пытаясь вспомнить его имя.

– Я так боялась, что ты не позвонишь, – она немножко нахмурила брови и принялась нюхать цветы. – Спасибо, никто и никогда не дарил мне такие цветы.

– Это лилии, лилии для Лилии, – он улыбнулся.

– Да, я знаю, видела в книгах, спасибо, мне безумно приятно.

Ученый молодец, умеет ухаживать, подумала она.

– Гектор, приветствую вас и вашу очаровательную спутницу. – к ним подошел официант. – Определились с выбором?

Лил шумно выдохнула. ГЕКТОР! Его зовут Гектор, ей хотелось танцевать от счастья и облегчения. Наконец-то она узнала, как его зовут.

Гектор сделал заказ, Лил доверила ему этот выбор, сделала вид, что совершенно не разбирается в кулинарии. Девушке ужасно не хотелось рассказывать кем и где она работает, что входит в ее обязанности.

– Гектооор… – мягко и нежно произнесла она, как бы пробуя каждую букву его имени. – Что нового на твоей планете?

Она знала, что эта тема поглотит его целиком и полностью, он доверит ей свои секреты и переживания, расскажет про свои научные труды, тем самым сделав ее ближе к себе.

– Отикан. Планета называется Отикан. И я хочу, чтобы ты полетела со мной.

– Так сразу? Ты же совсем меня не знаешь! – прошептала она и начала гладить его руки.

– У нас есть целых два месяца до отлета, чтобы познакомиться, – прямо ответил Гектор. – Введу тебя в курс дела, будешь моей лаборанткой. Ты же говорила, что ищешь работу?

– Ищу! – охотно согласилась она. – Но я хотела бы поработать с тобой по-другому.

Она прикусила нижнюю губу и начала что-то шептать ему на ухо. Гектор немного смутился, непривыкший к женскому вниманию.

– Хватит, Лил, всему свое время, – сдержанно произнес он.

– Тебе не нравится? – Лилия сморщила носик.

– Очень нравится, я просто не привык к такому… напору. – тихо сказал Гектор. – Так ты поедешь?

Она услышала в его голосе надежду.

– С тобой, да! – ликовала Лил.

Вечер они провели в разговорах, говорил Гектор, как фанатик твердил про свой Отикан. Лил слушала, кивала и ела вкусную еду. В своих мечтах, она уже жила на Отикане в красивом доме, пила много воды, ходила по магазинам, покупала себе лучшие наряды, дышала полной грудью и была счастлива.

В ее грезах даже нашлось место Гектору, который был всегда рядом. Уже не раздражал, и ей все меньше хотелось называть его недотепой.

Он подкупил ее своей прямотой, честностью и надежностью. С ним она не пропадет, а большего и не надо.

После ужина они поехали к нему домой, она снова лежала на белых простынях, а он снова любовался ей.

И в этот судьбоносный момент она знала, что точно победила, она не вернется к прежней жизни.

Она больше не будет спать с мужчинами за деньги, не продаст себя.

Она будет любить этого недотепу честно, по-настоящему, что-что, а любить обеспеченных мужчин Лилия умела.

Она будет его соратником и союзницей.

Она полетит с ним на его планету, поможет ему спасти мир, будет рядом тогда, когда нужна.

Она будет его другом, помощницей, женой, любовницей, кем угодно.

Она знала, что победила. Знала, что получила награду за все свои труды, за все свои унижения и мучения.

А еще она знала, что больше не вернется в свое общежитие, в свою маленькую вонючую комнату.

И, самое главное, никогда, никогда в жизни она больше не будет выковыривать глазки из картошки.

Глава 6

Глава 6

Аврора. Отикан.

Мальчик плачет, громко и навзрыд. Никто не может его успокоить, родители в панике. Он маленький, на вид ему лет пять. Я очень хочу его пожалеть, но не знаю как. В моих руках шприц с какой-то жидкостью, я должна сделать укол?

Протираю его руку специальной антибактериальной салфеткой, ищу вену на маленькой ручке. Он кричит, вырывается и снова кричит.

– Иди сюда, – протягиваю ему руку.

Мальчик начинает глубоко вздыхать, будто ему не хватает воздуха, раз за разом дышит глубоко и медленно, и плачет, плачет, плачет…

Резкий толчок, громкий плач мальчика, и я открываю глаза. Большая часть людей просыпались и потягивались, потирали глаза. Где-то недалеко от меня пятилетний мальчик громко плачет и просит кушать.

Свят спит, голова Гелий покоится у него на плече, а ее рука обвивает его шею. Я хочу переложить ее руку, но слышу громкий смешок.

– Ревнуешь? – это был Марий, который только проснулся. – Ладно, можешь не отвечать. Вот, это да! Вот это полет, по ощущениям я спал пять минут.

– А я – вечность, – говорю тихо и немного сконфуженно, не хочется, чтобы Марий подумал, что я ревную.

– Прилетели? – слышу сонный голос Гелии. – Как же затекла шея! Свят, милый, просыпайся.

Последний просыпается Свят и выглядит он не очень: нездоровый вид и серо-бледный цвет кожи.

– С тобой все хорошо? – интересуюсь у него, чувствую, как меня накрывает волной переживаний. – Выглядишь дурно.

– Отлично, со мной все отлично! Ну что! – Свят громко воскликнул и в нетерпении потер руки. – Добро пожаловать на Отикан!

Люди медленно начинают двигаться к выходу, воздух наэлектризован суматохой и неразберихой. Мы, набравшись терпения, ждем, когда выйдет общая масса переселенцев, и только потом потихоньку начинаем движение.

Отикан нас встречает прекрасной солнечной погодой, свежим, теплым, немного морским ветром. Здесь мир в оттенках приятного оранжевого цвета, словно закат, но солнце-то высоко-высоко в небе.

– Посмотрите на небо! Смотрите! – повсюду слышен один и тот же удивленный возглас.

– Вау!

– Классно!

– Невероятно!

Небо! Небо сказочное, как в лучших романтических фильмах. Голубое бескрайнее, с оранжевым отблеском солнца, но самое потрясающее – небо заполонили воздушные розовые облака. Хочется любоваться вечно.

– Теперь мы знаем, где рай на земле! – восхищенно присвистнул Марий.

Я стою и дышу полной грудью, чувствую, как этот плотный воздух густой дымкой обволакивает мои легкие, наполняет, придает сил. А еще он имеет запах, приятный цветочный аромат, будто ты стоишь на лужайке самых прекрасных цветов на свете. Что скрывать, я влюбилась в Отикан.

Свят закашлялся. Я озабоченно смотрю на него.

– Что? – он улыбается своей самой очаровательной улыбкой. – Поперхнулся воздухом, уж очень приторный.

– А мне нравится, – нараспев говорит Гелия, – лучше места для влюбленных сложно найти.

И я с ней полностью согласна, несмотря на то что она меня очень сильно раздражает.

Нас встречает полный мужчина в светлом льняном костюме. Он дружелюбно улыбается и машет в знак приветствия.

– Рад, вас, видеть! Мы, вас, очень ждали, – громко говорит он. – Прошу немного вашего внимания! Меня зовут Исидор, я являюсь помощником главы Отикана, Фадея. Помогу, вам, познакомиться с нашей чудесной планетой, введу в курс дела. Все глобальные и совсем не глобальные вопросы можете смело задавать.

– Где мы, Исидор? – кто-то кричит из толпы.

Все вокруг смеются. Исидор тоже смеется.

– Мы находимся за пределами единственного города Отикана. Город – Первый, так мы его называем. Сейчас подъедут автобусы, которые привезут, вас, в город. Мы будем ехать два часа, – толпа переселенцев начинает недовольно шептаться, – ну, ну, семь дней полета, неужели два часа не подождать? Мы поедем через огромные леса и плантации Отикана, поверьте, вам будет чем насладиться.

– Здесь всегда так оранжево? – щурясь, спрашивает девушка с длинными белыми волосами.

– Да, – улыбается Исидор. – Здесь всегда тепло и красиво. На Отикане нет холода, в зимнее время температура не падает ниже 10 градусов, а среднегодовая температура 22-23 градуса. Поэтому, очень надеюсь, что пуховики и шубы вы, ребята, оставили на Земле!

Исидор искренне и громко смеется над своей шуткой, в толпе тоже кто-то улыбается.

– Так! О чем я, автобусы привезут вас в город. Первая остановка – это будет столовая, где вас вкусно накормят. Никакой картошки! – он снова смеется. – Ешьте, что хотите! Тааак… а потом поедем развозить всех по домам, заселение по 4-6 человек, мальчик-девочка. Заселение по списку, согласно вашим знакомствам. Семьи заселяются отдельно.

– А где мы будем жить? – спрашивает мама пятилетнего мальчика, который вечно просит еды.

– Отикан застроен типовыми домами. Есть сектор одноэтажных домов с 3-4 жилыми комнатами, есть сектор с 2 жилыми комнатами. Есть типовые многоэтажные дома, но они пока на этапе строительства. По пять этажей застраиваем, не хотим портить антураж города, поэтому высоток пока не планируем. Но, терпение и еще раз терпение, скоро сами все увидите! Отикан вызывает недоумение и восхищение, одновременно! – Исидор все говорит и говорит, кажется, этот человек может рассказывать вечно.

На наше счастье, подъезжают автобусы. В спешке и постоянном галдеже народ занимает места.

И мы едем. Этот момент, я точно запомню на всю жизнь. Плотным отпечатком остается этот оранжевый мир в моей памяти, это бескрайнее манящее небо в череде розовых облаков, этот влажный, цветочный, теплый воздух, эти сосновые леса, меж которых лежит извилистая дорога, а лучи теплого солнца играют на стволах деревьев. От красоты перехватывает дух, и я забываю дышать, хочется кричать от счастья. Вопить! Плакать! Вот она свобода, вот она жизнь.

После леса начинаются поля, огромные гектары полей, засеянных различными культурами, здесь ты отчетливо понимаешь, как велик мир, как он широк и могуч, а ты маленькая букашка, которая благодарит судьбу за эту возможность лицезреть. Жаль, автобус не делает остановок, безумно хочется побегать по полю, рассмотреть цветы подсолнуха, потрогать землю, подышать…

Мы подъезжаем к Первому городу Отикана и тут, тут меня поймет тот, кто когда-нибудь видел море, тот, кто влюблен в эту сине-голубую бесконечность.

Оказывается, город расположен у моря, вот откуда этот солоноватый морской воздух.

Я тихо плачу, и я такая не одна, многие сидящие рядом украдкой вытирают глаза. Мы никогда не видели море, мы никогда не видели столько воды. Мы никогда не видели такой красоты.

Вода розово-голубого цвета, легкий бриз, приятный аромат и простор, простор, простор… Жить на берегу моря в самом романтичном городе во вселенной, даже в самых смелых мечтах я не могла такое вообразить.

Пока я сижу в душном автобусе и представляю, как ступлю на золотой песок и вода будет омывать мои ступни, автобус останавливается, Свят снова заходится кашлем.

– С тобой все хорошо? – спрашиваю у него. – Не заболел?

– Да, немного горло першит, – он снова откашливается и улыбается. – Не волнуйся, Аврора, немаленький.

– А что сидим? Выходим! – весело кричит Исидор. – Быстрее! Быстрее! У вас на сегодня много дел, очень много дел. Скорее!

Автобус, как и обещал Исидор, сделал наконец- то остановку у столовой. Это очень красивое одноэтажное здание кремового цвета с панорамными окнами, на крыше которого находятся солнечные батареи. Как объяснил ранее Исидор, здесь все работает благодаря солнцу.

Мы двигаемся в сторону столовой, внутри стоит множество деревянных столов, некоторые заняты, на нас даже никто не обращает внимание, будто приезд переселенцев – обыденность. Исидор показывает, где взять подносы, желает приятного аппетита и удаляется на улицу.

Что тут началось, мы голодные бежим к противням с мясом и рыбой, к корзинкам с булочками и фруктами, но самые жаждущие бросаются к воде. Здесь очень много воды, вода стоит в бутылках, льется из-под крана. Я хватаю три прохладные небольшие бутылки и две выпиваю сразу. Можно ли утолить жажду воды, если не пил всю жизнь?

Почему-то больше, чем есть, мне хочется пить, а еще убедиться, что маленький пятилетний мальчик из моего сна накормлен. Я ищу его глазами, он сидит счастливый, пьет воду и наворачивает кашу.

Я, Свят, Гелия и Марий садимся за столик, я с водой, Марий с большой тарелкой мяса, у Гелии фрукты, а Свят… он бледен, ковыряется в тарелке (а там лежит аппетитный стейк!) и отодвигает от себя.

– Мне нужно на воздух, – негромко говорит он.

Мы наблюдаем, как он направляется к дверям, выходит и подходит к Исидору, они разговаривают недолго, Исидор понимающе кивает несколько раз, кому-то звонит.

– Что это значит? – удивленно спрашивает Гелия.

– У Свята появился новый друг, – шутит Марий.

Я и Гелия переглядываемся, нам не до шуток, она переживает за возлюбленного, я за друга.

– Ладно, девочки, расслабьтесь. Ну, приболел наш Свят, с кем не бывает. Сейчас Исидор направит его в больничку или даст волшебную пилюлю.

Свят по-прежнему стоит с Исидором, они разговаривают. Исидор активно что-то рассказывает, показывает свои руки, Свят кашляет, снова кашляет. Меня охватывает паника, чувствую, как потеют ладони и пересыхает в горле.

Внезапно, подъезжает машина, Исидор машет Святу и показывает большой палец. Мой друг садится в машину и уезжает. Куда? Как? Зачем? Я вижу, как и без того крупные глаза Гелии становятся еще больше, она заторможенно моргает и озирается по сторонам, как будто в поисках ответа.

– Надеюсь, он не решил вернуться на Землю? – с набитым ртом говорит Марий.

Гелия прыснула от смеха, я тоже улыбаюсь.

– Без тебя мы сошли бы с ума от переживаний, – честно говорю я, иногда шутки Мария отлично могут разрядить обстановку.

* * *

Нас заселяют в типовой одноэтажный дом (недалеко от столовой, что очень радует Мария) с красивым садом. Дом состоит из трех комнат, большой кухни гостиной и двух ванных комнат.

Процедура заселения долгая, скучная и муторная, всем не терпится заехать в свой собственный, задают кучу вопросов Исидору, тем самым сбивая его с толку.

У нас домик для шестерых: три мальчика и три девочки. Исидор, как и Елена, поясняет, что романтические отношения приветствуются на Отикане, так как с демографией здесь туго.

– Но! – громко кричит Исидор, чтобы слышал каждый. – Блуд Отикан не приветствует, поэтому романтика должна остаться романтичной. А близкие отношения равно семейные. Отикан с удовольствием узаконит любовные отношения и выделит для новой ячейки общества небольшой домик.

В этот момент я вижу, как загораются глаза Гелий и легкий румянец вспыхивает на ее щеках, она в предвкушении хлопает глазками. Она… она такая красивая. Хорошо, что Свят еще не приехал, а то она явно намерена потащить его узаконить отношения!

Одну комнату в доме занимает Гелия для себя и Свята, естественно. В соседнею комнату заселяюсь я и Марий, а в третьей комнате Лея и Леон. Лея – это та красивая девушка с длинными белыми волосами, которая вечно задавала вопросы и запомнилась Марию, а Леон ее брат, такой же красивый, как сестра. Мы успели перекинуться с ними парой слов и отправились в комнаты разбирать сумки.

Я бережно раскладываю вещи, рассматриваю комнату, подхожу к книжной полке, стоящей рядом с кроватью. Книг стоит немного, но парочка любовных романов успевают меня заинтересовать. Любопытно, это Отикан так на меня действует? Розовые облака, море, оранжевый мир, любовные романы, меня никогда не интересовала романтика и все, что с ней связано! А сейчас, я ревную Свята! Боже, я ревную лучшего друга.

– Свят вернулся! – восклицает Марий, который стоит у окна. – И выглядит бодро, подлечили все-таки.

– Пойду встречу его, – я поспешно кладу книгу на полку и направляюсь к двери.

– Да его уже встречают, – громко произносит парень.

= А, ну да, конечно… – разочарование в моем голосе я не способна скрыть.

Подхожу к Марию и вижу, как Гелия обнимает Свята и задорно тянет в дом. Что-то резко защемляет в груди, я поджимаю губы, чтобы не разреветься.

– Скажи ему, – просто говорит Марий.

– Сказать что? – пытаюсь изобразить удивление.

– Аврора, ты плохая актриса, – Марий смеется. – Скажи Святу о своих чувствах. Вы, как два идиота, ревнуете друг друга и боитесь сделать первый шаг.

– Он мой друг, – становится не по себе, чего это Марий такой проницательный!

– Серьезно? Много ли ты таких друзей видела? Которые бегают за тобой, как собачка, оберегают, защищают, всегда рядом, да он сюда поехал толь…

Марий резко замолчал.

– Что только? Он здесь из-за меня? Ты это хотел сказать? Что за бред! – смотрю на него недоверчивым взглядом. – Это невозможно, он же избранный.

– Как думаешь, если бы ты не была избранной, Свят переехал на Отикан?

Я молчу. Думаю. Переехал бы Свят без меня? Мы хотели жить вместе после детского дома, снять комнату на двоих, помогать друг другу, быть рядом. У нас были планы. Но…

– Он обязан поехать на Отикан, если найден ген, – мой голос дрожит.

Марий вздыхает.

– Просто поговори с ним, он любит тебя.

– Что? – я знаю, это все снова шуточки Мария. – Любит меня, а спать будет сейчас с Гелией? Ну да, ну да…

– Ты сама обозначила, что вы только друзья, а что ему делать теперь? В монастырь уйти? Итак, бегает за тобой, как собачка, – Марий прыснул от злости, видно было, что поведение Свята его не устраивает.

– Неправда, – говорю тихо и вкрадчиво. – Не было такого.

–Было.

– Не было!

– Было, когда он хотел тебя поцеловать, – он улыбнулся и подмигнул мне.

– Откуда ты… он рассказал? – Свят правда однажды или дважды пытался меня поцеловать, но я никогда не думала об отношениях, училась, выживала в детском доме и боялась, я очень боялась потерять Свята, боялась стать одной из его многих девушек, боялась стать девушкой на одну ночь, тогда нашей дружбе пришел бы конец.

Марий кивает и улыбается.

– А мне ты почти позволила себя поцеловать? Может повторим? – он весело мне подмигивает.

А я так и стою у окна, смотрю на заходящее солнце, пытаюсь осознать происходящее. Часть меня хочет поговорить с лучшим другом, сорваться в комнату Свята и Гелий, найти пристанище в его объятиях. А другая часть меня, осознанная и нерешительная, твердит, что я могу потерять друга, что важнее сохранить дружбу, чем строить отношения.

В попытке сделать шаг, ноги наливаются свинцом, а сердце бешено стучит, а если они там, в комнате, голые!

– Что я ему скажу! Что! – спрашиваю саму себя.

– Нууу… ты умненькая, придумаешь, – Марий очаровательно ухмыляется и выходит из комнаты.

Странно, но после разговора с ним мне становится легче. Я будто просыпаюсь после долгой спячки. Неужели я нравилась Святу? Мы могли быть вместе, ответь я тогда на тот поцелуй? Я совершенно сбита с толку, не хочу терять друга, но хочу его целовать. Не хочу переходить черту, но хочу ее обойти. Хочу с ним быть, но боюсь все потерять.

Сейчас, стоя у окна, любуясь оранжевым закатом, находясь на совершенно другой планете, я отчетливо уверена в двух вещах: я влюбилась в Отикан, и я люблю своего лучшего друга.

Глава 7

Глава 7

Гектор. Отикан.

Разъяренный Гектор на всех парах несся в приемную Фадея. Гектор давно не ощущал такой злости, он готов был рвать и метать. Этот недоумок Фадей посмел его уволить! Его! У Гектора в руках тысячи жизней, благодаря ему существует жизнь на Отикане, а лучший друг его уволил, еще и по электронной почте.

Признаться, Гектор смутно помнил последний приход Фадея в лабораторию, совсем не помнил о чем они говорили, тогда его волновала лишь бутылка бурбона, но сейчас… Сейчас все по-другому. Гектор в завязке пару дней, это, конечно, мало, но начало положено, рядом Пелагея, которая ему помогает, все будет хорошо.

Мужчина бесцеремонно ворвался в приемную, удивляясь своей решительности и напору, секретарь возмущенно посмотрела на него, ее глаза сузились, рот приоткрылся, явно для того, чтобы сказать, как занят глава Отикана, но Гектор уже ворвался в кабинет.

– Как это понимать? – орал он, подбегая к столу друга и опираясь руками на него.

– Здравствуй, Гектор, – сквозь зубы, обжигающе-ледяным голосом произнес Фадей, – чем обязан?

– Ты издеваешься? – Гектор держался изо всех сил, чтобы не схватить товарища за грудки. – Ты! Посмел! Меня! Уволить!

Фадей был властной, авторитарной личностью, довольно терпеливый и одновременно очень резкий, он никогда не делал ничего просто так, именно поэтому его реакцию на любую ситуацию предугадать довольно тяжело. Сейчас он смеялся. Громкий и холодный смех, вызывающий мурашки.

– Ты только сейчас опомнился? Тебя уволили два дня назад.

Гектор смутился, спесь его немного поутихла, как так вышло, что он только сегодня об этом узнал, он был занят, был с Пелагеей, со своими мыслями, чувством вины перед Лил, был занят самобичеванием и… снова Пелагеей. Нет, он наведывался в лабораторию, раздавал задания и уезжал домой, а никто из команды лаборантов не сказал ему, что он уволен, пока Гектор сам это не обнаружил.

– Я завязал, – громко и четко произнес он.

– Да ладно? Давно? Пару дней назад ты даже говорить со мной не хотел.

– Дай мне шанс, – Гектор старался быть настойчивым, но чувствовал, как рушится вся его решимость под язвительным взглядом Фадея.

– Я давал тебе миллион шансов, долго терпел, все понимал, но ничего не меняется, – в словах Фадея не было слышно ни обиды, ни грубости, ни злости, одно сплошное безразличие. – Более того, я решил отправить тебя на Землю, как неугодного. Ты не угоден Отикану.

– Ты не посмеешь. Ты же знаешь, что я не смогу там жить! – Гектор кричал, он не верил своим ушам. – Я завязал! Лаборатория без меня не продержится и недели!

– Незаменимых нет, Гектор, – равнодушно сказал Фадей, пожимая плечами.

– Мы же друзья, так ты поступаешь со мной, Фадей? После всех этих лет дружбы? – Гектор стоял в недоумении, злость сменилась разочарованием, где-то из недр души выглянула обида, нежелание жить и желание пить.

– Если бы не наша дружба, то тебя здесь уже не было бы, – Фадей вздохнул, покачал головой. – Мне тоже нелегко, люди шепчутся, тобой недовольны, сыворотка дает ужасное побочное действие, а ты не решаешь проблему, ты утопаешь в бутылке бурбона! Ты знаешь, сколько я прилагаю усилий, чтобы заставить их молчать, ты знаешь, как всем страшно?

– Ты знаешь, что только я могу придумать новую сыворотку, каким б я законченным идиотом не был.

– Увы, Гектор, я тебе не верю, – просто сказал лидер Отикана.

– Я думаю, что я влюбился и знаешь, я будто ожил, – Гектору было нелегко, но он решил рассказать другу про Пелагею. – С ней мне снова хочется жить, у меня масса идей насчет сыворотки.

Гектор был зависим, зависим от чужого мнения, от дружбы с Фадеем и от женщин. Когда с ним была рядом его Лил, он обрел веру в себя, одержимость планетой переросла в главное дело его жизни, его взгляды и суждения переставали казаться глупыми, он твердо стоял на ногах, потому что она была рядом. Лилия умерла, жизнь Гектора разрушилась и все то, во что он верил, потеряло смысл. Появилась новая зависимость – алкоголь. Алкоголь был лекарством, притуплял боль от потери любимой и вдохновлял, несколько бокалов крепкого напитка, и Гектор способен на новые открытия.

Теперь же, в его жизни есть новая звезда – Пелагея. И он чувствует, что может не пить, если она будет рядом, чувствует веру в себя, знает, что он чего-то, но стоит, он – ученый, он – хозяин жизни.

Фадей прекрасно знал Гектора. Он помнил, как Гектор изменился, когда в его жизни появилась Лилия, такая внимательная, понимающая, интересующаяся. Фадей сомневался, что Гектор любил Лилию, скорее он любил то, что она ему давала, а давала она ему огромную уверенность, чувство собственного достоинства и непомерно раздутое эго. Если Гектор влюбился, и эта девушка заставит его вновь поверить в себя, то Гектор может пригодиться. Фадей кивнул.

– Это последний шанс, если я узнаю, что ты пьешь, то полетишь на Землю, больше с тобой возиться не буду, – строго сказал он.

– Я не подведу, никогда не подводил, – Гектор улыбался и по-приятельски обнял друга. – Пойду тогда, работа ждет. И ты это… прости меня.

Фадей снова кивнул, лицо его не выражало никаких эмоций, не дрогнул ни один мускул. Гектору даже показалось, что Фадей строит планы по завоеванию мира или вселенной.

Мужчина был на полпути к выходу, когда Фадей его окликнул.

– Сегодня приехали переселенцы, тебе нужны люди в лабораторию?

– Может пару-тройку человек возьму, – Гектор почесал затылок.

– Там есть девушка, Аврора, возьми к себе. Думаю, пригодится, – Фадей говорил властным тоном, не терпящим возражений.

– Почему? – удивился Гектор.

– У нее кровь окрасилась в ярко-голубой, это первый случай сильного гена на Земле, думаю, стоит изучить.

– Откуда ты знаешь про ген? – в недоумении спросил Гектор.

– Гектор, у меня работа такая – все знать, – пожал плечами Фадей и уголки его губ дрогнули в каком-то подобие улыбки, – и личные дела переселенцев изучать.

Он развернул монитор, стоявший у него на столе, и Гектор увидел милую девушку, смутно напомнившую ему кого-то.

– Это она?

– Да, – кивнул Фадей, – только не напугай девочку своим напором изучить ее кровь, введи в курс дела для начала.

Гектор, как и следует ученому, заинтересовался феноменом, потер руки в предвкушении, ему не терпелось познакомиться с девушкой, проверить ее кровь.

– Конечно – конечно, будет работать в лаборатории! – воскликнул он. – Какая отличная новость!

* * *

Гектор шел по улице. Он хотел побыть наедине со своими мыслями. Проветриться. Беседы с Фадеем всегда давались ему тяжело, он не боялся друга, но его власть, тяжелый взгляд и непоколебимый авторитет давили на собеседника. Гектор ощущал себя опустошенным, пропущенным через мясорубку под именем Фадей, но он все-таки добился своего, его не уволят, еще и девочка с сильным геном будет с ним работать.

Все хорошо. Гектор тревожно потеребил галстук возле шеи. Все хорошо. Только почему так нестерпимо хочется выпить. Все же хорошо?

Гектор старался думать о девочке с кровью, окрасившейся в ярко-голубой, о своей Лил, о Пелагее, о работе, о сыворотке, снова о девочке и снова о Лилии или Пелагее, он так и теребил галстук около шеи, убеждая себя, что все хорошо.

Он уже сворачивал в магазин, чтобы взять бутылочку бурбона, но испугался, у Фадея везде глаза и уши. Надо быть осторожнее. Надо просто идти в лабораторию, проверить свежие партии сывороток, может поколдовать над новыми? О да, он это любил, работа отвлечет его, а потом придет Пелагея. Он расскажет ей про девочку, про новые идеи сыворотки, увидит восхищение в ее глазах.

Гектор поспешил в лабораторию, не разрешал себе думать о бурбоне, хотя мысль о том, что у него в ящике стола есть еще одна початая бутылка, непременно грела его.

* * *

В лаборатории, как всегда, кипела работа. Здесь всегда есть чем заняться, по утрам – укол, по графику приходят жители за своей дозой сыворотки, в обед – разработка и проверка новых партий вакцин, к вечеру Гектор и его команда начинают трудится над сыворотками для групп жителей, которые придут на укол завтра. И так каждый день. День сурка, который ученый очень любил.

Гектор поздоровался с коллегами-подчиненными и хотел пройти в свой кабинет, но его внимание привлек парень, с которым бережно возилась Пелагея. Мужчина даже немного приревновал, смотря на то, как она делает ему капельницы, смотрит зрачки. Парень был плох, серо-бледная кожа, постоянно кашлял, Гектор знал, что с ним, парню просто не хватает воздуха.

– Это у нас такие переселенцы теперь слабые? – спросил он у Пелагеи, подойдя поближе.

Парень явно из новеньких, Гектор не видео его прежде.

– Я доброволец, – громко сказал молодой человек, – думаю, стоит уважать мой выбор.

– Конечно-конечно, – засуетилась Пелагея, – мы уважаем, просто впервые столкнулись с таким случаем, что человек даже сутки не может продержаться на Отикане.

– Должен тебя расстроить, мне стало плохо, как только корабль приземлился, – парень снова начал кашлять.

– Ты слышал? – спросила Пелагея у Гектора.

– Я слышу, что он с тобой на «ты», – удивился Гектор.

– Да, мы познакомились со Святом, он ненамного младше меня, – Пелагея улыбнулась, потом задумалась и улыбнулась еще лучезарнее. – Да ты ревнуешь, Гектор, ты меня ревнуешь!

Она бросилась обнимать Гектора, и тот немного успокоился и обмяк в ее объятиях.

Свят снова закашлял.

– Про меня не забыли?

– Да-да… – растерянно ответила Пелагея, – я введу тебе полдозы, до утра хватит, а завтра приходи со своими ребятами, как раз по графику у нас завтра переселенцы, утром введу полную дозу.

– Нет, – сказал Свят, – мне очень нужна полная доза. Я буду ходить по вечерам.

Гектор опешил от такой наглости, захотелось набить морду этому пареньку, хотя это не лучшая идея. Худощавый Гектор и высокий, довольно мускулистый парень, совсем не сложно догадаться, кто победит.

– Я все улажу, – прошептала Пелагея на ухо Гектору, – иди, займись вакцинами.

Мужчина немного постоял, подумал и решил уйти, хватит с него на сегодня конфликтных ситуаций, его ждут более важные дела, но, если бы не Пелагея, он точно, он бы точно наподдал этому наглецу.

Глава 8

Глава 8

Аврора. Отикан.

Он смотрел на меня холодным, презрительным и ядовитым взглядом, как коршун, готовый напасть на свою жертву. Я не опускала глаза, стойко смотрела в ответ. Он застал меня врасплох, но я была не готова сдаться. В его руках был пульт с красной кнопкой, как у Елены в день нашего отправления на Отикан, эта большая красная кнопка так и раздражала все мое существо.

– Что ты тут делаешь, Аврора? – его голос звенящим эхом заполонил пространство.

Молчу. Мне нечего сказать. Я не умею врать. Возможно, правду, которую я скрываю, он знает. Точно знает.

Он сделал то, что я не могла предположить, просто протянул мне пульт и сказал: «Нажимай». Я стояла в нерешительности, в недоумении, где взять столько мужества, столько сил, столько воли, чтобы надавить на кнопку, после чего моя жизнь полетит к чертям.

Он меня не торопил, выжидал, изучал, проверял, играл со мной, думал решусь я или нет? Что мне было делать? Или жизнь, или смерть, выбор невелик, я выбрала жизнь, всегда ее выбирала… и нажала на кнопку.

В этот миг исчезло все ради чего я жила и дышала, весь мой мир разрушился, как песочный замок, смываемый торопливой волной. Даже следов от былой жизни не осталось. Я упала на колени и начала кричать, громко и дико, как раненный зверь.

А он стоял и улыбался. Наслаждался своей победой. Он был доволен собой. Очень доволен собой.

Просыпаюсь в холодном поту, меня дико трясет, эти мучительные правдоподобные страшные сны, которые дико пугают. Этот мужчина с ледяными глазами, кто он?

Я встаю, хочу пройти на кухню, чтобы попить воды, умыться, прийти наконец-то в себя. В полумраке вижу его, на полу, около моей кровати, спит Свят.

Его кожа больше не серо-бледная, дыхание ровное, он выглядит совершенно здоровым. И он здесь. Рядом. Он не спит в объятиях Гелий, может они поругались или расстались, что еще лучше!

Вчера мы все рано легли спать (Свята я так и не увидела), уставшие после перелета и долгого насыщенного дня на Отикане. Я долго не могла уснуть, прислушивалась к звукам, к каждому шороху, боялась услышать стоны Гелии.

Не услышала. И провалилась в свои тревожные сны. А среди ночи скрип двери и я ощутила трепетное касание, будто легкий ветерок развевает мои волосы.

Я уснула, а тот, кто гладил меня был сном, моим разыгравшимся воображением или это был Свят, который спит у моих ног?

На кухне очень темно, я сижу на стуле и пью воду, мужчину из сна вытеснил образ Свята. Мне теперь не уснуть. Как идти в комнату, когда он там и воздух между нами электризуется?

Решаю поговорить с ним сегодня, расскажу о своих чувствах. Милый мой Свят, скоро ты все узнаешь. Сохранить дружбу или обрести любовь, не самый легкий выбор, но я выбираю любовь, потому что в мире без любви совершенно нечего ловить.

Я тихо захожу в комнату, вглядываюсь в темноту, Марий спит на своей кровати, Свят на полу, руки под головой, он лежит и смотрит в потолок. И я делаю то, на что, казалось бы, моя неловкая натура не способна, то, что хочет моя душа, то, о чем умоляет сердце, то, чего жаждет тело.

– Ложись со мной, – неужели я это произношу вслух, так неловко и несмело звучит мой голос.

Свят ничего не говорит, но медленно встает. В темноте я не вижу его глаз, и не могу понять, о чем он думает, мы так давно не были вместе, что я боюсь потерять нашу связь.

Мы легли на кровать, я с краю, на боку, раз за разом нервно и прерывисто дышу, чувствую жар, исходящий от него. Свят лежит на спине, не касаясь меня, просто рядом. Он – рядом.

– Можно тебя обнять?

Когда он стал таким нерешительным, Гелии и всем своим многочисленным подружкам он точно не задавал такие вопросы.

Я киваю, вряд ли он видит мой кивок в темноте. Или его вопрос был предупреждением? Он поворачивается ко мне, я чувствую всю мощь его крепкого тела, его тепло, чувствую, как меня прошибает током, как накаливается воздух между нами, когда он заключает меня в свои объятия.

В этот миг происходит невероятное, все становится ясным и понятным, мы сходимся, как две половинки пазла, которые долго не могли найти друг друга.

Так и лежим, в тишине и темноте. Мне хорошо с ним молчать, так много хочется сказать, и так страшно испортить это мгновение. Пускай не наступит утро, я буду растворяться в его руках, буду впитывать его запах. Его дыхание будоражит мою кожу, мы очень часто дышим, его близость очень тяжело переносить.

Свят гладит меня легко и очень аккуратно, кончиками пальцев водит по бедру и талии, мне кажется, что я хрустальная ваза, которую он боится разбить. Новое неизведанное чувство захватывает меня, пульсирует внизу живота, инстинктивно придвигаюсь еще ближе к нему, а он ко мне, его желание настолько велико, что мне страшно. Свят продолжает учащенно дышать и гладить меня, я кусаю губы, запрещаю себе просить у него быть настойчивее со мной.

– Как ты себя чувствуешь? – шепчу я.

– Хочешь поговорить о здоровье? – ухмыляясь тихо отвечает он, не останавливая ни на минуту движение своих пальцев по моему разгоряченному телу.

Я быстро-быстро кручу головой. Не хочу. Хочу его поцеловать, очень сильно. Повернуться и поцеловать, провалиться в эту бездну желаний, только Свят пусть будет со мной.

– Кхе – кхе, кхе – кхе! – Марий, про которого мы совсем забыли, так не кстати закашлялся во сне… или не во сне.

Испугавшись, я пытаюсь отдалиться от Свята, так как кашель Мария охладил мой пыл и немного сбил с толку. Свят меня не отпускает, обнимает и гладит, он непоколебим. Он не переходит границы, которые, мне кажется, стерлись между нами. Он просто рядом, на своем месте, там, где и должен быть.

Обретя душевный покой, я засыпаю под жаркое дыхание любимого человека, потихоньку смыкаются веки, тепло сладкой негой разливается по телу.

– Я люблю тебя, – слышу издалека, но может мне это снится?

* * *

Как здорово просыпаться счастливой! Ты на удивительной планете, планете любви и изобилия. Тот, кого любишь, провел с тобой целую ночь и ни на секунду не выпускал из своих объятий. Счастье. Да, я точно знаю, что это такое.

Я сладко потягиваюсь и глупо улыбаюсь. Свята рядом уже нет, кровать Мария тоже пуста, слышу веселые голоса, долетающие из кухни.

Сонная иду (спешу) на кухню, к нему. Увидеть, обнять, поцеловать его. Мне жизненно необходимо, я успела соскучиться.

На кухне весело, все в сборе, дружной компанией сидят за столом и завтракают. Марий рассказывает какую-то историю, он любит быть в центре внимания, замечаю, что Лея смотрит на него заинтересованно. Леон рядом с сестрой, жадно ест яичницу. Довольная Гелия и немного растерянный Свят сидят вместе, она ласково гладит, гладит – гладит – гладит,его руку, руку моего Свята.

Я так и замираю на полпути, Свят и Гелия вместе, у них все хорошо, что же это было ночью? Ночью что-то было? Или это мое больное воспаленное воображение?

Я дура, самая настоящая дура, глупая, маленькая девочка, которая поверила в то, что ее могут полюбить, которая поверила в счастье. Зачем ты так со мной, Свят?

Хочу уйти в комнату, потому что беззвучные всхлипы готовы вырваться, а теплые слезы уже текут по моему лицу. Меня замечает Леон.

– Аврора! Доброе утро! – он приветливо улыбается и, конечно, все взгляды обращены ко мне.

Тыльной стороной рукава поспешно вытираю слезы и иду к ним.

Буду сильной. Буду игриво улыбаться. Буду делать вид, что ночью ничего не было, хотя может ничего и не было.

– Доброе утро, ребята, – сажусь рядом с Леоном. – Откуда столько еды?

– Мы рано утром сходили в магазин, – говорит Леон, – прогулялись по Отикану, набрали продуктов, Лея неплохо готовит.

– Да, – говорит девушка и улыбается, – главное, чтобы было из чего готовить.

Кладу себе оладушки, стараясь не смотреть в сторону Свята и Гелии, но чувствую его взгляд.

– Как спалось на новом месте? – спрашивает Свят у меня, будто намекая, что все было, по правде.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю у него, если ночью вокруг нас витало электричество, то сейчас скачет напряжение.

– Хочешь поговорить о здоровье? – он улыбается, подлец обнимает Гелию и улыбается.

– Свят рассказал уже нам, что приболел, но доктора на Отикане прогрессивные, дали ему какую-то пилюлю и все отлично! Не волнуйся, с моим парнемвсе хо-ро-шо, – защебетала Гелия, нарочно выделив словосочетание «мой парень».

– Не подскажешь, почему твой парень спал в моей комнате? – получай Гелия, я просто не могу молчать, злость кипит, как лава в жерле вулкана.

– Он спал в комнате своего друга, – она улыбнулась и посмотрела на Мария. – Так уж вышло, что ты тоже его друг, к сожалению.

– Девочки, полегче – полегче, – засмеялся Свят. – Давайте жить дружно.

– Все в порядке, – говорю я. – Спасибо за завтрак, Лея, очень вкусно.

Я ухожу в комнату, мне наплевать на то, что я чуть не выдала Свята, чуть не проговорилась о нас, чуть не рассказала о самой сокровенной ночи в моей жизни. Наплевать!

Знаю одно, мне все это не приснилось. Свят не был наваждением или игрой воображения. Он спал в моей постели, ласкал мое тело, крепко обнимал и говорил о любви.

Может это была наша первая и последняя ночь вместе, но она навсегда останется в моей памяти, а боль и обиду лучше, как следует выплакать, пока никто не видит, у меня впереди тяжелый день. Очень тяжелый день.

Глава 9

Глава 9

Гектор. Отикан.

На первый взгляд, Отикан легкий, теплый и жизнерадостный, но это совсем не так. Здесь тяжело. Люди на планете очень много работают, по двенадцать часов в день, а может и больше. Выходные бывают редко.

Многие работают на двух