Читать онлайн Триптих бесплатно
Левая часть триптиха
Лилит и Люцифер
- Тьма сгустилась, но солнце не встало.
- Черной розы оплавленный лик
- ярким абрисом, вспыхнувшим ало,
- был в мгновение в вечность залит.
- Сердцевина распавшейся плоти
- распласталась, веками гния.
- Но застой прекратили потоки
- исходящего снизу огня.
- Лепестки пепелища раскрылись,
- цветоложе наполнилось злом.
- И печати от жара бугрились,
- завершался сокрытий всех взлом.
- Разрасталось горящее жерло,
- сотни пут раскидало вокруг,
- Жало вышло отравленным жезлом.
- Из огня прыгнул серый Паук.
- Заметался, плетя злые сети,
- источая блестящую ложь,
- затянул паутиной просветы.
- И уняв возбуждения дрожь,
- распластался на тлеющей розе.
- И угасла в плену Красота.
- И Паук в торжествующей позе
- замер в центре спирали костра.
- И свернулся огонь свитком дымным,
- заструился, к корням уходя.
- Пепел с запахом горько-полынным
- разлетелся, отраву неся.
- И спираль раскрутилась кругами,
- разошлась за края без границ.
- И раскрылись, приблизившись, дали,
- и сломалась система: верх-низ.
- Дно поднялось и заняло место
- высоты.
- Небо пало во Тьму.
- Беспроглядная ночь повсеместно
- воцарилась, неся пустоту.
- И Паук смертным сном наслаждался
- и питался энергией Тьмы.
- Заплетя паутиной пространство,
- охранял беспросветность тюрьмы…
- …Звук трубы, нарастая, бил метко
- прямо в центр паутинного зла.
- И Паук в разрушаемой клетке
- содрогнулся, очнувшись от сна.
- Максимально он лапы раскинул,
- придавил брюхом чашу судьбы.
- Но толчок снизу монстра подкинул.
- Он завис.
- Рёв небесной трубы
- пригвоздил Паука к центру Сети.
- И пронзил его острый росток.
- Поднимался он быстро из тени,
- озарился рассветом восток.
- И Паук был бутоном разорван,
- сквозь него Красота проросла.
- Заалела прекрасная Роза,
- засверкала на листьях роса…
- …Распустился цветок лепестками надежды,
- Тьму разрушил, раскрасив ее.
- Воплотилась фигура и, скинув одежды,
- обнажила не плоть – бытие.
- Мягким золотом волосы плавно струились,
- звезды плавились в черных зрачках,
- облака в серой радужке дымно клубились,
- цвет зари розовел на щеках…
- Рассмеялась она, в воду чистую глядя
- и любуясь прекрасным лицом.
- И со лба убрала шелковистые пряди,
- поиграла ненужным кольцом.
- Быстро с пальца сняла, на ладонь положила,
- обруч крохотный солнцем сиял.
- И открылась любви златоносная жила,
- но покров с тайны Яхве не снял.
- Опустила кольцо она в тихую воду,
- замутила зеркальную гладь.
- Отказалась примкнуть к изначальному роду
- и женою назначенной стать.
- Блеск кольца обручального медленно гаснул,
- уходя вглубь, спускаясь на дно.
- Она взглядом следила.… Увидела ясно,
- как в воде отразилось лицо.
- Не ее. Отшатнулась и вскрикнула в страхе,
- и разбила лик чуждый ногой.
- Брызги в небо взлетели. На солнечной плахе
- испарились. Оставшись нагой,
- наклонилась и в гладь водяную вгляделась.
- Стала плоской упругая грудь.
- Бедра узкие,… признаки юноши тела.
- – Отомстил?! – закричала. – Забудь!
- Даже имя мое не останется в Книге,
- не услышишь и в звуках его,
- но запомнишь навек о том сладостном миге,
- когда первым вошел в бытие.
- – Так останься женою, – Адам ей ответил. –
- И избавься от беса лилу.
- Половинкою будешь ты – первой на свете!
- – Из лилу превращусь в лилиту?
- И надолго двуполой бесовкой я стану?
- – Станешь женщиной. Вот твой удел.
- – Но нас двое, Адам! Мне рожать беспрестанно,
- и плодить для планеты людей?
- – Путь таков! Предназначен для пары он свыше.
- Ты и я, мы – созданья венец.
- Мы – начало начал, часть божественной ниши.
- Рай отдал нам великий Творец.
- Но она отвернулась. И в воду взглянула.
- И увидела: юноши лик
- изменился мгновенно. Скульптурные скулы
- округлились, румянец возник.
- Засияли глаза, взгляд лучился лукаво
- из-под длинных пушистых ресниц.
- Прилила кровь к губам и окрасила ало.
- Голос, звонче, чем пение птиц,
- полетел из груди.
- – Снова девушка? Мило!
- И она засмеялась, грозя
- тонким пальцем.
- – Прекрасная, что ты решила?
- Ты жена мне? Навечно семья?
- Кулачки сжав и брови нахмурив, сказала:
- – Я решила: не быть вместе нам!
- Выбираю свободу, начну все с начала.
- Отпускаю тебя я, Адам!
- День померк. Бесы снова вселились
- в ее тело и стали шалить.
- Лилиту и лилу веселились
- и менялись местами. Свалить
- им друг друга казалось забавой,
- бесконечной желанной игрой.
- Но для плоти живой был отравой
- двух полов симбиоз бесовской.
- Но на этом небесная кара
- не закончилась. Наслан был лиль –
- призрак ночи. И демонов пара
- приняла его третьим. Вселил
- он в отступницу ненависть к солнцу,
- недоступен стал ей белый день.
- Подчинилась безропотно монстру,
- стала жить, выбирая лишь тень.
- …Роза Жизни цвела неустанно,
- населялась планета людьми.
- И работала Смерть, постоянно
- принося пищу телу земли.
- Бесы в играх на кладбищах ночью
- стали мертвых покой нарушать.
- В тишине кто-то вдруг захохочет,
- кто-то громко начнет завывать.
- Лилиту, лиль, лилу тройкой дружной
- до рассвета играли бесясь.
- Но хозяйке их было не нужно
- в мире мертвых удерживать власть.
- Ей хотелось свободы от бесов,
- управляющих телом, умом.
- Но избавить от кары небесной
- только Ангел отступницу мог.
- Дать ей имя и память очистить,
- чтоб забыла утерянный рай,
- чтобы новые мысли возникли,
- и закончилась плоти игра.
- И она по ночам на могилах
- все сидела, смотря в пустоту.
- Лиль являлся в изменчивых ликах.
- Пара дерзких лилу – лилиту
- до утра не давала покоя,
- приводили тьму призраков к ней.
- И бездумной ее головою
- завладев, они в мире теней
- оставляли неразвитый разум.
- …Но однажды звук резкий влетел,
- проявилось невидное глазу.
- Тьма рассеялась. Ангел запел.
- Лилия белая в мягком сиянии
- лунной ночной красоты
- с неба спустилась безмолвным посланием.
- Плавно раскрыв лепестки,
- в чашу ладоней легла серебрением.
- Кровь на тычинках – росой.
- Сладко пахнуло пыльцой и гниением.
- Смерть замахнулась косой.
- Лилию сбила.
- И череп оскалился,
- вспыхнули ямы глазниц.
- Белый цветок почернел и оплавился.
- Бесы, взлетев, пали ниц.
- Смерть пощадила. Походкой неспешною
- мимо прошла в темноту.
- В чашу ладоней, на миг опустевшую,
- капнули слезы. Лилу
- мягко подругу обнял огорченную,
- Лиль полетел за цветком.
- Мертвая лилия, в прах иссеченная,
- вспыхнула ярким костром.
- И лепестками раскинулась пламени,
- пала на землю золой.
- Пепельных крыльев размах –
- и лик ангела, темный, с улыбкою злой.
- – Кто ты? – спросила. – Дух умершей лилии?
- Божия сущность с небес?
- Ангел полночный? Но не говорили ли
- бесы мои, что исчез
- бог навсегда! И планета оставлена
- высшими силами зла,
- как и добра.… И свобода объявлена,
- волю всем нам принесла.
- – То-то я вижу, что ты птица вольная, –
- ангел с ехидцей сказал, –
- что ты бесовскою жизнью довольная,
- в путах вселённого зла.
- Я изгоню твоих бесов, прелестница!
- Будешь женою моей?
- – И в небеса мне откроется лестница?
- Можно подняться по ней!
- Ангел, спустившийся сверху, ты радуешь
- и за собою зовешь?
- Я прощена? За отступницу ратуешь,
- к богу с молитвой идешь.
- Серые крылья убрались за спину, и
- ангел мужчиною стал.
- Глаз черных всполохи, волосы длинные,
- и заалели уста.
- – Я – Самаэль, ангел мира подземного.
- Слышала ты обо мне?
- – Нет, я не знаю тебя! Мне неведомо,
- что происходит вовне.
- – Неинтересно? Какая ты глупая…
- – Но я живу, как хочу!
- Грусть и веселье я в мыслях не путаю,
- а над смешным хохочу.
- Разум свободен, не знаю страдания,
- жизнь без мучений проста.
- Я ведь не Ева, и древа познания
- я не коснусь никогда!
- – Глупые счастливы часто. Известна мне
- истина эта.… Но ты
- с бесами дружишь, во мраке прелестными.
- Вновь изменила черты?
- Вижу, ты юношей стала в мгновение.
- – Это вселился лилу.
- – Не угнетает повиновение
- бесам, сгущающим мглу?
- – Это небесная кара отступнице:
- сущность моя – не одна.
- Ты обещал, если стану я спутницей,
- бесов изгнать навсегда.
- Не побоишься ты ярости божией?
- – Я – Самаэль! Не гневи!
- Если считаешь меня ты ничтожеством,
- вместе не быть нам. Уйди!
- – Ну не сердись! – она молвила ласково.
- Юноши лик нежным стал.
- И изменился. И сочными красками
- девичий лик заиграл.
- И поцелуй жаркий бабочкой огненной
- вспыхнул, скрепив их союз.
- Лиль, лилиту и лилу в страхе дрогнули:
- легкость сменил смерти груз.
- Троица девушку спешно покинула,
- ангела Смерти боясь.
- Дымно растекся туман над могилами,
- заколыхался клубясь.
- И сквозь него проросли стебли длинные,
- и распустились цветы –
- благоуханные белые лилии –
- лики иной красоты.
- – Ах, как прекрасно, покойно и сладостно!
- Мир светом лунным залит.
- – И ты свободна! И жить будешь в радости.
- Я нарекаю: Лилит.
- И Самаэль бросил девушку в лилии.
- Пала на спину, смеясь.
- Руки раскрыла…. Он скрыл ее крыльями…
- Плоти бесполая связь.
- Утро вызрело. Розовой розой
- засиял озаренный восток.
- И Лилит ощутила угрозу,
- солнце жгло, будто молнии ток.
- Наказал ее бог – жить лишь ночью
- и бояться днем в мир выходить.
- Ослепление ей напророчил,
- если будет в глаза ей светить
- злое солнце.
- Она свято веря,
- не нарушив ни разу запрет,
- закрывала днем окна и двери.
- Только лунный впускала в дом свет.
- – Самаэль, мне пора. Убегаю!
- – Но куда ты? Мы вместе теперь.
- – Мне на солнце нельзя, я сгораю,
- я ослепну.… Уж ты мне поверь!
- И Лилит соскочила с измятых
- белых лилий. Поплыл аромат.
- И восход распахнулся крылато,
- зацепился за край солнца взгляд.
- И Лилит замерла, задохнувшись
- от восторга, и страхи забыв.
- Новый день поднимался, проснувшись,
- в ореоле лучей золотых.
- Солнце встало. Цвет неба менялся:
- бледно-розовый стал голубым.
- Легкой дымкой туман испарялся,
- блеск росы был искристым, живым.
- Белых лилий холодную свежесть
- осыпала алмазная пыль.
- Посмотрела Лилит вдаль с надеждой,
- прошептала:
- – Мы где, Самаэль?
- Это рай?
- Отвела она крылья,
- убирая покров от лица.
- Отшатнулась.
- На ложе из лилий
- незнакомец сиял как звезда.
- – Кто ты?! – вскрикнула и отскочила.
- Он приблизился, крылья сложил.
- Подняла Лилит платье с могилы.
- Но он вырвал его.
- – Не спеши!
- Ты прекрасна! Зачем одеваться?
- Твое тело как солнечный свет,
- блещут волосы шелковым глянцем,
- и лучами облит силуэт.
- А глаза, как озера, прохладны,
- но пьянят, словно вызревший хмель.
- Губы сладостью манят…
- – Не надо! Не целуй…
- Знай: мой муж – Самаэль!
- – Ты не видишь меня?
- Рассмеялся.
- – Сущность ангела – двойственность сфер.
- Самаэль в темном мире остался,
- а с зарею пришел Люцифер.
- Не понравился в звездном обличье?
- Но прекрасен я, светел и юн.
- Соблазняю тебя по привычке,
- но в тебя, без сомненья, влюблен.
- – Самаэль?.. Люцифер,… – еле слышно
- прошептала, шагнула назад. –
- Как и я, ты наказан Всевышним,
- падший ангел, низвергнутый в ад.
- Померкла звезда. Потемнел его лик.
- Потух яркой радужки блеск.
- И крылья исчезли. Вздохнула Лилит.
- Стоял перед ней человек.
- Блондин белокожий, с копною волос,
- спадающих с плеч серебром,
- глаз серых прохлада, прямой тонкий нос,
- в гримасе изогнутый рот.
- – Наказан. И что же? Он всем нам Отец!
- Он создал весь мир и меня.
- Он – всё! Он – начало, и он же – конец,
- создатель и ночи и дня.
- Всесилен? Возможно. Но я не слуга!
- И бесит тотальная власть.
- Не буду покорным ему никогда!
- И с неба пришлось мне упасть.
- Но разве и ты не устроила бунт,
- нарушила божеский план?
- От брачных, навечно связующих пут
- избавилась… Что же Адам?
- Тебя он забыл вмиг. И Еву принял.
- Отец их в Эдем поселил.
- Что им Самаэль? Скинут в бездну огня,
- лишенный и крыльев и сил…
- …На землю лег туман, как серый саван.
- И лилии поникли, закрываясь.
- И кладбище исчезло, растворяясь
- в белесой дымке…
- Солнце быстро встало.
- И яркие лучи залили землю.
- Прекрасный сад возник в цветеньи пышном.
- И двое на тропинку вместе вышли,
- и за руки друг друга взяв, запели,
- как ангелы на небе, тонко, нежно.
- Закончив песню, дружно рассмеялись.
- И сев на травку мягкую, обнялись,
- взгляд погрузив в небесную безбрежность.
- Сияло солнце в синеве хрустальной,
- тепло и красоту дарило саду.
- Деревья тень давали и прохладу.
- Прозрачный воздух свежестью кристальной
- вливался в легкие, бодрил их ум уснувший.
- И двое в непонятном им смятеньи
- в глаза друг другу глянули. И тенью
- сомнения их омрачились души.
- Она цветы собрала, и веночек
- сплела задумчиво и на него надела.
- Он засмущался вдруг нагого тела,
- и ей сказал, что искупаться хочет.
- И побежал к воде. Венок свалился
- с его волос, но он и не заметил.
- Она, подняв сплетенные соцветья,
- их нервно расплела. Венок развился…
- …Услышала в траве какой-то шелест.
- И дрогнула. Цветы к ногам упали.
- Укрыл туман сияющие дали.
- Услышала шипение:
- – Ты прелесть!
- И плод румяный, круглый, ароматный
- ей лег в ладонь, раскрытую как чаша.
- И райский сад зарос и стал как чаща,
- непроходимый, грязный и треклятый…
- …Лилит очнулась. Яркое виденье
- исчезло, словно не было его.
- – Так это ты? – спросила. – Ты дал Еве
- то яблоко. Змеиное нутро!
- – Играл всего лишь! Слишком много шума.
- Закон один: не может быть добра
- без тени зла. Отец наш не подумал,
- рай создавая. Жизнь – всегда борьба.
- – Ты с ним в борьбе.… Мне это непонятно.
- Забудь о прошлом, как забыла я.
- Не жить, а лишь играть легко, приятно,
- и избегать земного бытия.
- – Лилит, ты прелесть! Яблоко не брошу.
- Тебя не привлечет запретный плод.
- Вдвоем облегчим наказанья ношу.
- Идем играть? Погубим этот род!
- … Паук опутал розу паутиной
- и присосался к алым лепесткам.
- Напившись крови, жертву он покинул,
- стремясь к другим, наполненным цветам.
- Раскинул сеть, овладевая миром,
- программой вдохновенье подменил.
- Таланту став врагом непримиримым,
- суть искры божьей ложью исказил.
- Бездарность штамповалась, восхвалялась,
- кичилась звонким золотом наград.
- Паук торжествовал, Сеть расползалась,
- заманивая души в личный ад.
- …Город жил суетой –
- муравейник кишащий.
- Черно-серой стеной
- лес высоток стоящих
- закрывал горизонт.
- Неба было не видно.
- Зелень чахла. Озон
- воздух быстро покинул.
- Было нечем дышать,
- смог висел пеленою.
- Оставалось лишь ждать
- ветра буйство с грозою.
- Люди жили, спеша,
- в суете бесконечной.
- Что у тел есть душа,
- позабыли беспечно.
- Шли с работы домой,
- утром вновь на работу.
- И с больной головой,
- в бесконечных заботах
- о доходах, семье,
- долгосрочных кредитах,
- жили словно во сне,
- подавляемы бытом.
- Пели ангелы им.
- Но не слышали люди.
- Был не нужен глухим
- звук небесных прелюдий.
- – Ты дура!!! – Джон кричал, трясясь от гнева. –
- Зачем купила столько барахла?
- Мои ты деньги тратишь так умело!
- Зачем тряпья так много набрала?!
- Он плюнул в девушку и пнул с размаху.
- И Мэри сжалась, голову закрыв.
- На стол он кинул мятую рубаху.
- – Погладь! Мне на работу. Хватит выть!
- Она все плакала, а Джон все распалялся.
- Истерик женских он не выносил.
- Ударил снова.
- Воздух накалялся.
- И грохнул гром, блеск молний ослепил.
- Паук расправил лапы, встрепенулся,
- сомкнула Роза плотно лепестки.
- Планеты шар в ладонях покачнулся.
- И демон Гнева сжался в кулаки.
- – Я ухожу! – Джон крикнул у порога. –
- А ты…. сдавай покупки в магазин.
- И ужин приготовь. Я буду дома
- часам к семи. И пива мне возьми!
- Дверь хлопнула.
- И Мэри с пола встала.
- Ее глаза, опухшие от слез,
- смотрели в стену.
- Девушка устала
- жить без любви, без света алых роз.
- Но слезы вновь облегчили ей душу.
- Вздохнув, она открыла ноутбук.
- Нашла их фото…. Вот целует мужа,…
- а вот сердечко сложено из рук…
- Фата взлетает облаком воздушным,
- краснеют розы в белых волосах.
- Два голубя легко над парой кружат.
- Искрится счастье в любящих глазах.
- Джон так красив…. Они стоят под аркой,
- цветами оплетенной. И друзья
- их поздравляют…. Он целует жарко
- и говорит, что без жены нельзя
- прожить и дня. Клянется быть ей верным,
- оберегать, заботиться, любить…
- Захлопнув ноут, рассмеялась нервно,
- подумав, что любить – не значит бить.
- …Холодною водой лицо умыла,
- тональным кремом скрыла синяки.
- И глянув в отражение, завыла
- от боли, безысходности, тоски.
- Обида жгла, травила душу ядом.
- Не знала Мэри, как ей дальше быть.
- Засохли розы. Жизнь казалась адом.
- Но не пыталась Джона разлюбить.
- Их связь казалась вечной, неразрывной.
- Любовь, как древний опытный паук,
- их оплетала длинной паутиной.
- Не вырваться из прочных брачных пут.
- …Она пошла на кухню.
- «Что ж на ужин
- мне приготовить? Что-то повкусней!»
- Открыла шкафчик.
- «Хлеб мне свежий нужен!
- И зелень к мясу,… нет и овощей.
- Схожу на рынок…»
- Улыбнулась Мэри,
- представив ужин с Джоном при свечах.
- «Прощу в который раз. И буду верить,
- что с чистого листа смогу начать».
- Летний день напитал город зноем.
- Было душно и нечем дышать.
- Солнце сверху пыльцой золотою
- осыпало горячий асфальт.
- Жгло глаза от слепящего блеска
- гладких плит и зеркальных витрин.
- Капюшон на лицо сдвинув резко,
- Мэри скрылась от солнечных игл.
- Переулок прошла и свернула
- на проспект. Задержалась в тени
- остановки. Когда отдохнула,
- то решила до рынка дойти.
- В полдень город как будто бы вымер.
- Ни людей, ни машин. Тишина.
- Нет деревьев, цветов. Запах пыли.
- И высоток безликих стена.
- Вышла в сквер из стекла и бетона.
- Вместо клумб насыпь гальки цветной,
- и песок желтый вместо газона,
- ряд гранитных скамей…
- На одной
- пара, тесно прижавшись, сидела.
- Он ей на ухо что-то шептал,
- тискал пышное белое тело,…
- лямки топика с плеч ее снял.
- Целовать начал нетерпеливо.
- Но она отклонилась назад,
- рассмеялась, лицо запрокинув
- и закрыв в упоеньи глаза.
- Мэри быстро шагнула за тумбу –
- основание для фонаря.
- И прижалась спиной. На минуту
- из-под ног убежала земля.
- «Это Джон?!»
- Задохнулась от боли.
- Слезы брызнули.
- «Нет! Он не мог!
- Он сказал: до семи на работе…»
- Сердце дрогнуло, сжалось в комок.
- Вспыхнул гнев и разросся до неба,
- будто бомба взорвалась внутри.
- Синева вышины потемнела,
- солнце в тучи спешило уйти.
- Мэри, выкрикнув: «Тварь!», подбежала.
- Демон Гнева к убийству толкал,
- выпускал ядовитое жало,
- душу яростным злом выжигал.
- Вне себя, все сильней распаляясь,
- стала Мэри соперницу бить.
- Отступил Джон назад, улыбаясь.
- Наблюдая, решил закурить.
- Драка девушек лишь веселила.
- Он решил досмотреть до конца.
- Пыл соперниц и ревности сила
- самомнению льстили самца.
- Без убийства не выпустив пара,
- Гнев взорвался в бессилии зла.
- Блуд и Похоть – союзников пара –
- унеслись.
- Налетела гроза.
- Стрелы молний ударили током.
- Джон в укрытие тут же сбежал.
- Остудил жар страстей дождь потоком,
- и сердца охладил ветра шквал.
- Кулаки перестали сжиматься,
- кровожадные скрылись клыки.
- Были сброшены злобные маски.
- Мысли стали ясны и легки.
- Просветлели, разгладились лица.
- Мэри встала и вытерла грязь.
- Протянула к ней руку блудница,
- застонала, от боли трясясь.
- Дождь смывал кровь с волос ее белых.
- Глаз подбит, расцарапан висок.
- Мэри дрогнула. Но одолела
- снова Злоба. И крест не помог.
- И оставив страдалицу в луже,
- прочь пошла.
- Ослепил молний блеск.
- Оглянулась.
- – Твой Джон пусть поможет! –
- прокричала сквозь грохот и треск.
- Побежала, дождем омываясь,
- очищаясь огнем грозовым.
- Слезы хлынули, освобождая.
- Ее разум на миг стал пустым.
- Но печаль навалилась гнетуще.
- «Бог, за что ты меня наказал?!
- Я женою была самой лучшей!»
- И Уныния демон восстал…
- …Сумерки окутали кладбище туманом.
- В мареве казались зыбкими кресты.
- Холмики могильные, словно покрывалом,
- укрывались дымкой. Лилий лепестки
- острые и белые в сером полумраке
- звездами сияли. Сладкий аромат
- все вокруг пропитывал, голову дурманя,
- погружал в забвение.…Нет пути назад.
- Мэри горько плакала, сев на крышку гроба,
- и плела из лилий свадебный венок.
- Смерть назвав супругом, встала у порога,
- перейти хотела в дьявольский чертог.
- И убор кладбищенский, белый и венчальный,
- голову украсил звездчатым венцом.
- Колокольный звон поплыл, мерный и печальный…
- Демон Суицида обольщал концом,
- быстрым, безболезненным, лишь шагнуть в могилу
- и забыть о жизни. Будущему – нет.
- Все закончить разом.… Время наступило.
- Ад и рай придуманы – Смерть дала ответ.
- Мэри разрыдалась, горе разрывало.
- Падал в душу тяжестью погребальный звон.
- «Не хочу в могилу! Умереть так рано?
- И наказан должен быть лишь предатель Джон!»
- И венок сорвала, бросила на землю.
- Растоптала яростно нежные цветы.
- Мятыми останками лилии белели.
- Вновь поникла Мэри. Черные кресты
- начали двоиться через линзы капель,
- слезы влажной пленкой искажали мир.
- Девушка шептала в пустоту проклятья…
- Гнев, Унынье, Злоба праздновали пир.
- …Прилетел черный ворон и, каркнув зловеще,
- опустился на кованый крест.
- Роза вспыхнула контуром огненных трещин,
- побежал длинной искрою треск.
- Паутина расплавилась, спали оковы,
- посветлела кромешная тьма.
- Зарождался надеждой на радость день новый,
- распахнулась ночная тюрьма.
- Красота белых лилий с рассветом померкла,
- и развеялся сладкий дурман.
- Осыпала роса листья бисером мелким,
- разогнал свежий ветер туман.
- Мир, воскреснув, сиял розоватой зарею.
- Розой яркой восход расцветал.
- Смерть, с надгробия встав, замахнулась косою.
- Черный ворон взлетел и напал
- на паучье гнездо. Клювом бил в сердцевину.
- Смерть ждала, опираясь на крест.
- Но Паук в ночь ушел, тороплив покинув
- поле боя. И ворон исчез.
- Смерть рассыпалась прахом, с рассветом пропала.
- Жар глазниц в мертвом лике погас.
- На востоке мигнула звезда, засверкала,
- как лучащийся радужно глаз.
- Слезы высохли, Мэри с тревогой смотрела
- на движение ярких лучей.
- Разлетались они словно длинные стрелы,
- становились темней и черней.
- И звезда, побледнев, в паука превратилась,
- изогнулись лучи в форме лап.
- Затянулась заря облаков паутиной.
- Ангел с неба в могилу упал.
- Крышка гроба откинулась. Ложе из лилий.
- Бледный юноша будто бы спит.
- Но раскрылись глаза. Губы тихо молили
- о прощении, звали Лилит.
- – Кто ты? – Мэри испуганно, тихо спросила,
- протянув руку юноше. Он
- ухватился за кисть, с неожиданной силой
- потянул резко девушку в гроб.
- Мэри вскрикнула, вырвавшись, и отскочила.
- Незнакомец поднялся. Глаза
- засверкали как звезды.
- – Хотела кончины?
- Я б помог! – рассмеявшись, сказал.
- – Кто ты? – снова спросила, назад отступая,
- от невольного страха дрожа.
- – Ангел Смерти, – ответил, – звала ты, я знаю.
- Выбирай: смерть от яда, ножа?
- Он шагнул к ней из гроба и руки раскинул.
- Как весы закачались они.
- В правой – нож, в левой – склянка.
- И девушка, вскрикнув,
- стала пятиться.
- – Нет! Уходи!
- – Как легко умереть! Жить труднее. Да, Мэри?
- – Уходи! Говорить не хочу.
- – Я хочу! Для тебя приоткрою я двери
- в мир иной. Перейдем за черту?
- Склянка, нож вдруг исчезли. И юноша мягко
- обхватил Мэри крыльев кольцом.
- Холод смерти объял, ее тело обмякло
- перед быстрым и легким концом…
- – Люцифер,… – прошептал нежный голос чуть слышно. –
- Эта девушка слишком юна.
- Отпусти же глупышку! Душа еле дышит.
- Пригодится нам в жизни она.
- Мэри вздрогнула, кровь побежала по венам,
- жар разлился по телу. И взгляд
- прояснился. Алело на западе небо,
- догорал, угасая, закат.
- «День прошел? Но ведь только восход был,… я помню!
- Может быть, я уже умерла?»
- Отошла от креста, опустилась на холмик.
- «Смерть – не сон, а паучья нора!
- Знаю это теперь. Добровольно из жизни
- не уйду.… Ждет за гранью Паук.
- Был и юноша бледный.… Но это лишь мысли,
- просто образы…. Но холод рук
- и объятий смертельных я помню так ясно!
- Крылья ангела.… Нет! Это бред.
- Что я делаю здесь? Все забыть. Жизнь прекрасна!
- Впереди много радостных лет».
- Мэри встала с могилы. Почувствовав легкость,
- улыбнулась, смотря на закат.
- Солнце село, и красок туманная блеклость
- угасала.
- – Пора мне назад, –
- прошептала. – Ночь скоро. Как быстро темнеет…
- Я на кладбище?! Нужно домой.
- Как же Джон?.. Не прощу! Он еще пожалеет,
- обошелся он подло со мной!
- – Это так! – звонкий голос ответил со смехом.
- Двое вышли из тени креста.
- Бледный юноша в черных блестящих доспехах,
- серебристых волос густота,
- кожа белая, щеки без тени румянца,
- голубые глаза холодны,
- искривленные губы в ухмылке паяца
- ненормально, кроваво красны.
- Рядом девушка, нежная, истинный ангел,
- в белом платье, воздушном, до пят.
- И лилейный цветок, от пыльцы в красных пятнах,
- на груди ее словно распят.
- – Кто вы? – Мэри, спросив, отбежала от пары.
- Встав за крест, попыталась унять
- страха дрожь.
- – Ты не бойся! Мы – готы и панки,
- и по кладбищу любим гулять.
- Мэри вышла. И глянув на них, удивилась.
- Изменился их облик и стиль.
- Парень в джинсах и майке. Тату – паутина
- на груди, в центре череп блестит,
- на гайтане подвешен массивным кулоном,
- резкий блеск бриллиантовых глаз.
- На запястьях браслеты – металла оковы…
- Мэри вздрогнула.
- Будто бы глас
- прямо в мозг к ней вошел. И настойчиво, ясно
- зазвучало:
- – Скорей уходи!
- Обольщение лжи иллюзорно-прекрасно,
- но расплата – нет сердца в груди.
- И она отступила назад, но преграда
- оказалась как раз за спиной.
- Обернулась и встретилась с пристальным взглядом.
- Но исчезло лицо за стеной.
- Белый мрамор в прожилках, без дат, безымянный.
- Мэри быстро зашла за плиту.
- И увидела девушку. Роза упала
- из руки ее в серую тьму.
- Платье белое враз почернело и сжалось,
- облепив ее тело, открыв
- ноги длинные.
- Лилия с сердца упала.
- От пыльцы красной словно нарыв
- на груди. Незнакомка наряд отряхнула,
- улыбнулась, и к Мэри шагнув,
- протянула ей в пятнах размазанных руку.
- – Я Лили, а тебя как зовут?
- Что молчишь? Это Люци. Ты тоже готесса?
- Парень рядом с подругою встал.
- – Нет…. Я Мэри…. И к этому нет интереса.
- Я тут просто гуляла… Закат
- здесь красивый, кресты на краснеющем фоне
- силуэтами четко видны.
- – Ты художница? Любишь творить на природе?
- Арты в стиле готичном модны!
- Люци ей улыбнулся, и Мэри смутилась,
- глядя в ясные парня глаза.
- Череп, вспыхнув, погас. На груди засветилась
- многолучьем паучья звезда.
- Но Лили ее быстро прикрыла ладонью,
- спрятав резкий струящийся свет.
- Алый рот растянулся в улыбке довольной,
- и заката померк красный цвет…
- Город ночью не спал.
- Клубов яркие двери,
- словно бездны провал,
- зазывали в веселье,
- приглашали есть, пить,
- танцевать до рассвета,
- разум хмелем глушить,
- оставлять без ответа
- все вопросы о том,
- что волнует и гложет.
- Мысли мягким комком
- в наркотическом ложе
- нереальной мечты
- шевелились, бугрились,
- забивали умы.
- Бесы всласть веселились.
- Мэри, вслед за Лили
- в клуб зайдя, оробела.
- Шум людской толчеи,
- блеск огней в дымке белой.
- Обнажение тел,
- без любви поцелуи,
- страсти злой беспредел.
- Блуд и Похоть танцуют.
- – Поздно… Нужно назад, –
- Мэри в страхе сказала.
- Опустила глаза,
- побежала из зала.
- Но попала в объятья –
- Люци встретил, и выход
- ей закрыл. И распятьем
- руки-крылья раскинул.
- Он сдавил ее больно.
- Мэри тут же обмякла
- и расплакалась горько…
- – Ну не будь же ты тряпкой! –
- зашептал Люци в ухо. –
- – Мэри, детка, надейся,
- лишь на месть. Разве плохо
- наказать злом злодея?
- Станет легче, поверь мне!
- Джон поймет, как же больно
- быть обманутым. Мэри
- отшатнулась.
- – Довольно!
- И откуда ты знаешь…
- – Ты сама рассказала…
- там на кладбище. Плачешь?
- И Лили рядом встала.
- – Месть? – спросила со смехом.
- И глаза посветлели.
- Мэри вспыхнула Гневом,
- трубы ада запели.
- И картинка мелькнула:
- Джон в объятьях блондинки…
- Мэри молча кивнула.
- И глаза, будто льдинки,
- заблестели. Но морок
- разум в саван закутал.
- Паука жуткий голод
- на сердца бросил путы…
- Джон зашел домой и хлопнул дверью.
- Подождал. Ответом – тишина.
- – Ну и пусть! Невелика потеря.
- Мне досталась скучная жена…
- Усмехнувшись, скинул он одежду.
- Постоял у зеркала нагим.
- – Я хорош! Красив, силен, как прежде…
- Я самец! И девками любим.
- Он упал в кровать, мечтами полон
- о порочной страсти без преград.
- Опустился сна туманный полог,
- Джон закрыл глаза, забвенью рад…
- … Свист плетки, боль короткая,… шершаво
- по коже поползло тепло змеясь.
- Джон, вырванный из сна, увидел жало
- и заорал, от ужаса трясясь.
- – Эй, тише, милый…
- Ласково, но глухо
- раздался голос. Легкая рука
- коснулась лба. Слова полились в ухо:
- – Я не убью…. Нас ждет с тобой игра!
- Склонилась маска, в прорези лучисто
- глаза сверкнули.
- – Кто ты?! – заорал,
- вскочив с кровати, Джон. – Уйди, нечистый!
- Исчезни! Сгинь!
- И крест он начертал.
- Раздался хохот. Маска тут же спала.
- Вгляделся он в знакомое лицо.
- – Так это ты! Вернулась. Где гуляла?
- Ночь на дворе…
- – Не будь ты подлецом,
- я б не ушла. Любовь не терпит пыток.
- А я горела в пламени костра
- предательства. И ревности напиток
- мне горло жег, сжигал любовь дотла.
- Тебя я ненавижу! Ты – мой демон,
- источник зла.… Готова я убить.
- – Полегче, Мэри! Слово, значит – дело.
- И попусту не стоит мне грозить.
- – Как голубки воркуют…. Слышишь, Люци?
- Жестокая, но милая игра.
- Вновь яблоко приносишь им на блюдце.
- Простит его? Вмешаться нам пора!
- Поникла Мэри. Слез внезапных холод
- жар погасил в опущенных глазах.
- И демон Гнева, ощущая голод,
- призвал на помощь депрессивный Страх.
- Паук расправил лапы, Сеть взлетела
- и оплела пространство серым злом.
- Любовь в сердцах фантомной болью тлела,
- и завязалась памятным узлом.
- Исчезла нежность, огрубев. И Похоть
- взяла тела в привычный оборот.
- – Ну, что ж ты, детка? Начала неплохо…
- Убить готова?
- Джон закрыл ей рот
- глубоким поцелуем. И во власти
- желания она легко сдалась.
- Упала на кровать…. И путы Страсти
- тела связали. Языки, змеясь,
- сплетались, проникали и ласкали.
- Сомкнулись веки, пряча зеркала.
- И лица в неестественном оскале
- теряли лики.… Похоть в плен взяла.
- Жар рук, жар губ…. Устав от пресыщенья,
- Джон распластался, тяжело дыша.
- – Ну, ты даешь! – заметил, в восхищеньи
- на Мэри глянув. – Это ты, жена?
- Ты снова в маске…. Но зачем, глупышка?
- Не прячь лицо стыдливо от меня.
- Все так естественно,… меня услышь ты!
- Ведь ты полна любовного огня.
- Джон маску сдернул.
- Перед ним, сияя,
- возникла девушка.
- – Не Мэри, – прошептал.
- Каскад волос, как пламя окружая,
- лица точеный правильный овал
- подчеркивал. Глаза, как изумруды.
- переливались зеленью… и злом.
- В улыбке дерзкой растянулись губы.
- Бровей надменный вычурный излом
- лоб искривил. Но сеть морщинок-лапок
- разгладилась.
- – Меня зовут Лили.
- Певучий голос был приятно сладок,
- и сахарные нити оплели
- уснувший разум. Джон заулыбался,
- пробормотал:
- – Ты прелесть. И мечта!
- – А я? – из темноты вопрос раздался.
- Белеющего тела нагота
- смутила Джона. Пристально вглядевшись,
- он понял: парень. В страхе обомлел.
- Но плоть в союзе с похотью успешно
- преодолела нравственный предел…
- …Рассвет окрасил серость. Розоватым
- светились окна. Спящие тела
- лежали хаотично на кровати,
- белела неприкрыто нагота.
- Луч солнца проскользнул, коснулся Мэри.
- Она очнулась. Простыню зажав,
- вгляделась в мужа, в парня. Не поверив,
- глаза протерла. Не исчез мираж.
- Лили лежала рядом, улыбаясь.
- – Привет, – шепнула. – Было хорошо…
- И Мэри, вздрогнув, резко отклоняясь
- от жарких губ, вскочила на окно.
- И демон Суицида встал с ней рядом,
- в объятьях сжал и камень предложил.
- Склонилась Мэри, скорой смерти рада,
- груз неподъемный шею ей сдавил.
- Упасть готова, головой об землю,
- чтоб все забыть, избавить от стыда
- больную душу.
- – Жертвы не приемлю! – раздался голос
- будто бы со дна
- колодца ночи.
- Люцифер очнулся,
- вскочил с кровати, взвился в синь небес.
- Преграда-потолок над ним качнулся.
- Лили, смеясь, сказала:
- – Ты не бес!
- Скакать вверх, вниз. Ты ангел, хоть и падший.
- Забылся? Но продолжим мы игру!
- Пусть Мэри в ад летит, горящий, страшный,
- навеки заключенная во тьму.
- – Играть душой? – раздался снова голос.
- И комнату залил слепящий свет.
- – Не упадет, напомню, даже волос
- без высшей воли Бога. Мой совет:
- подите прочь! Скорее убирайтесь!
- Оставьте души для иной борьбы.
- А сами… в путь к Нему, пора.… Покайтесь!
- Он слышит всех. И грешников мольбы
- доходят до небес. И ждет прощенье…
- – Ты замолчишь? Все! Хватит, Микаэль!
- Покаяться? Но мне милее мщенье!
- Как и Лилит. И это наша цель.
- Погубим род людской, и все разрушим!
- Разврат и похоть, беспринципность зла
- завладевают миром, давят души.
- И демоны взлетают вверх со дна.
- Дрожала Мэри, ужас сжал ей сердце.
- Джон замер в страхе. Разум не хотел
- поверить в то, что в ад раскрылась дверца
- и ждет их предначертанный удел.
- Уселся Люцифер на край кровати,
- закинул ногу на ногу, смеясь.
- – Я повторюсь, архангел, хватит! Хватит!
- Тебя никто не звал.… Зачем же в грязь
- ты падаешь? Испачкать не боишься
- небесных белых крыльев чистоту?
- Тебе не место здесь! Людские жизни –
- игра для нас с Лилит. Мы Пауку
- их души обещали. И не только
- вот этих двух, запутанных во лжи.
- А всех живущих на Земле…
- – Довольно!
- Сказал ты, Люци, лишнее. Бежим?
- Лилит расхохоталась и схватила
- его за руку, потянув к двери.
- Но Микаэля неземная сила
- преградой встала.
- – Черт тебя дери!
- Зачем держать? Хотим уйти! – и Люци,
- пылая гневом, перешел на крик.
- Джон задрожал, увидев, как их лица
- кривятся в злобе, изменяясь вмиг.
- Обнял он Мэри. И она прижалась,
- руками мужа крепко обхватив.
- Любовь вновь проросла.
- Печаль и Жалость
- с ней вместе поднялись. И осветив,
- раскрасив темноту двух душ пропащих,
- счищая грязь с золотоносных жил,
- призвали поклоняться только счастью,
- избавившись от паутины лжи.
- Джон улыбнулся Мэри, и губами
- коснулся губ дрожащих. И венец
- сияющий возник над головами,
- и проявилось золото сердец.
- – Как глупо, – прошептал Джон. – Все забудем?
- Останешься законной ты женой!
- – Забудем! Мы с тобой друг друга любим, –
- сказала Мэри. – Только будь со мной!
- Архангел Микаэль ослабил хватку,
- любуясь на влюбленных и Любовь.
- В который раз проигрывая схватку,
- Лилит и Люцифер умчались прочь.
- Уснули Джон и Мэри, обнимаясь,
- но до конца друг друга не простив.
- И демоны вернулись, вновь пытаясь
- вползти в их души, ложью обольстив…
- …Закат накинул покрывало
- на золотые небеса.
- Паук проснулся, вынул жало.
- И тенью смертная коса
- над не простившими взлетела.
- Очнулся Джон и быстро сел.
- Толкнул распластанное тело.
- – Вставай же! – злобно прошипел.
- Проснулась Мэри, села рядом
- и огляделась.
- – Мы одни…
- Каким нас опоили ядом?
- – Что помнишь, Мэри? Кто они?
- Ты привела двух неизвестных.
- Под чем мы были? Просто жесть!
- – Забудем, Джон! Мы снова вместе…
- Нам нужно хорошо поесть,
- потом мы выйдем, погуляем,
- в кафешке, может, посидим.
- Что скажешь, милый?
- – Я не знаю…
- – Давай друг друга мы простим!
- – Простить?! Забыть, как ты хотела
- меня, его, её…. Троих!
- Вскочила Мэри. Демон Гнева
- возрос, росток Любви убив.
- – Ты сам не лучше! Похотливо
- развлекся с Люци. А потом
- с Лили…
- – Не будем! – торопливо
- Джон оборвал ее. – Готов
- я все забыть. Мы виноваты.
- Не ведали мы, что творим.
- Жестокой не хочу расплаты.
- Мы будто бы в аду горим.
- Какая-то иная сила
- толкала нас на свальный грех…
- Но это ты их пригласила,
- друзей для сладостных утех.
- – А ты с той тварью целовался! –
- вспылила Мэри. Гнев взыграл.
- – Забыл, как в парке развлекался?
- – Заткнись!!! – Джон дико заорал.
- Ударил Мэри. – На! За дело!
- Он пнул упавшую.
- Золой
- сгоревшая Любовь серела.
- Презрительно, с улыбкой злой
- смотрел Джон на жену. А демон
- вернувшийся его толкал
- добить несчастную. И гневом
- его рассудок опалял.
- Вскочила Мэри. Боль вернулась,
- затмила разум.
- И Лилит,
- на миг возникнув, улыбнулась,
- нож протянула.
- И залит
- бурлящей кровью, теплой, красной,
- упал Джон на спину, застыв.
- Зияла рана в горле. Краски
- лица поблекли. Опустив
- зажатый нож, завыла Мэри.
- Убийца корчилась в огне.
- Раздался стук, трещали двери.
- Мелькнул прелестный лик в окне.
- И голос четко:
- – Вслед за мужем
- иди скорей! Джон ждет тебя.
- Уже он ангел, здесь не нужен.
- Шагни в безвременье. А я
- подставлю крылья.
- Вздрогнув, Мэри
- вгляделась в лик. Он стал светлей.
- Под натиском раскрылись двери
- и пропустили в дом людей.
- – Стой! – Страж порядка к ней метнулся.
- Но Мэри прыгнула в окно
- И Люцифер лишь улыбнулся,
- освободив ей путь на дно.
- …Кровь вытекала, Роза побелела.
- Смерть, заострив округлость лепестков,
- преобразила сброшенное тело,
- избавив от навязанных оков.
- Произошла любви метаморфоза,
- и изменился, закрываясь, лик.
- Исчезла, растворяясь в небе, Роза.
- И появилась с лилией Лилит.
- – Где муж мой? – Мэри в ужасе спросила. –
- Где я? Кто я?! И что сейчас со мной?
- Я вижу тело.… Но какая сила
- нас разделила? Ясен разум мой!
- И ты, Лили, как будто бы реальна…
- Где Джон? Ты знаешь? Ну же! Не молчи!
- – Теперь он ангел, – тихо и печально
- раздался голос. – Вы разлучены.
- – Кто ангел?! Справедливое решенье?
- Предатель и изменник. Он же гад!
- – Насильственная смерть – грехов прощенье,
- убийце же дорога только в ад.
- Ведь ты убила мужа! Разве право
- имеет человек жизнь прекращать?
- Свою, чужую… Вечная отрава
- свободы и возможности решать.
- Бог дал вам выбор…
- – Замолчи! Довольно.
- Ведь это ты подсунула мне нож…
- Но что со мной? Душа горит. Как больно!
- Лили и Люци?.. Обольщенья ложь.
- Уразумела истину я поздно,
- и вижу в белой лилии – Лилит!
- А твой дружок, сияющий как звезды,
- он… Люцифер.… И ад мне отворит…
- Взлетела Мэри, пулей проскочила
- в окно. У тела мужа замерла.
- Джон посерел, но кровь еще сочилась
- из раны в горле.
- Будто пелена
- зависла перед Мэри. Светлый призрак
- бутона очертанья приобрел.
- Раскрылась роза белая. И хризма
- засеребрилась контуром-лучом,
- и поднялась из глубины соцветья
- сияющим сцепленьем алых букв.
- – Разделены с тобой мы на столетья,