Читать онлайн Песнь Прави да Нави бесплатно
Приветствие
Добро пожаловать в царство Валерии Змиевич, самоцветы Яви!
«Песнь Прави да Нави» – первая книга в серии «Песни Триглава».
Это предыстория моей визуальной новеллы «Песнь Мары» ,в которую Вы можете поиграть уже сейчас! Приложение игры – «Real Love», доступна для скачивания на AppStore и Google Play. В новелле Вы повстречаете героев, с которыми уже будете знакомы на страницах книги!
Что ждёт в новелле?
– Тёмный славянский сказ. Погрузитесь в Триглав (Правь, Явь, Навь), примерите шкуры различных нечистей и ролей, сплетёте нити судьбы народов.
– Любовь. 10 любовных линий, порочных и нежных!
– Власть. Много крови, языческих обрядов, убийств, жестокости и безумия. Как иначе в интригах Богов Нави?
Открыта к общению и сотрудничеству! Прошу оставлять отзывы, самоцветы! Рада обсудить историю в тг (@valerizmievich) и ответить на вопросы!
Итак, сказ начинается…!
Глава 1 Девана
475 зима с заключения мира Многовековой Ратни меж Змиевичами да Сварожичами, наделявшего Навь независимостью от Прави.
Проклятое дитя явилось из распоротого чрева людской женщины, когда пронзающих девять небес молний было столь много, что чёрного всадника можно было принять за белого. Самая своенравная Богиня охоты, дремучих лесов да зверья Девана. Сама она уже в Пекле, на дне калиновой реки Смородины – падевый мёд словец, ради которого Боги Прави б отдали последнее, чтоб получить сию весть в клюве ирийской птицы…
Луна светила всем: охотницам да жертвам.
Насыщение, когда стрела смертоносной песнью пронзала око дичи, когда персты ловко освежёвывали добычу, когда столь мягкая шкура куницы одаривала своим теплом да Девана получала за неё плату по-чести… Однако, когда сам зверолов обратился требой, то прекратило быть благом.
Равноденствие близилось всадником чествования Бога огня Сварога.
Зловоние гари сожженной медвежьей шкуры да крови перебило аромат мокрой осенней земли. Посреди дремучего леса Яви пылал обрядный костер, освещая деревянные изваяния капища ярким пламенным оком, чей треск звенел молотом Бога-кузнеца, а подле босыми ногами кружились три нагие девицы, облачённые в узоры уродливых ожогов. С нарисованными кровавыми рунами, что капали на павшие ветрами рюена месяца злато-коричневые чахлые листья, на обожжённых ликах да теле, ведьмы были точно сёстры.
– Отче Сварог… Всем Богам Бог, озари народ Руси своим огнем… Умилостися жатвой, великий царь Прави! – огневицы взывали к своему покровителю. – …Осени перстами огненными, одари защитой отеческой… Как жар твой требу палит, так спали ты и врагов Руси…!
Когда деревенский люд измучил недоношенных младенцев перепеканием в печи, Бог Прави одарил дев силой огня вместе с пугающими да вселяющими ужас шрамами.
Из тьмы чащи явились две, распевая обрядную хвалебную песнь гортанью. Они вели ещё одну. Связанную.
– Грёбанные чернокнижницы! Катитесь в Пекло! Пустите меня немедля аль стрелу получите! Я…
Опьянённая ворожбой да медовухой на пиршестве в честь Великого, искусная охотница, решившая испытать нити судьбы на только пробудившемся от спячки медведя, судорожно пыталась отбиться рогатиной, только куда люду с нечистью силой тягаться? Янтарные очи, прежде бойкие да своенравные, теперича были алы от слёз, чёрный размазанный уголь стекал с вежд, заставляя ощутить солёный вкус, а глас Деваны осип опосля дюжины попыток подать зов.
Да вряд ли жители деревни, с шумного да весёлого пиршества услышав клич, бросились б на подмогу. Всем было ведомо – забрести в дремучий лес под властью обрядной ночи да нечисти – значится не воротиться. Прежде Девана не верила в россказни. Зря.
Завидев троих, ведьмы перестали плясать, рухнули на колени да принялись хватать охотницу за мужскую одёжу, грубо сшитую из разных шкурок, да короткие всклоченные каштановые власы, что утратили рунную ленту. Босые ноги окрасились кровью да соками поднесённых Богу яств: медовых пирогов, сыра, творога, свежеиспечённого хлеба да ягодного вина.
– …Как коренья деревьев от пламени корчатся, так и враги всякие будут корчиться от огня твоего… Одари народ Царства-Государства милостью златого урожая…!
Их ворожебный зов мутил думу людской женщины, но когда ту подвели под огонь да освободили путы, из дрожащих уст вырвался всхлип:
– Взываю всеми Богами, не надокхар-кха…! Молю! Верните меня на пиршество да хоровод…! Я никому не скажу о таинстве! Я никакого вреда не причинила!
Огневицы были глухи. Но одна… На бледном, точно каменном, лике юной ведьмы, макушкой не достававшей Деваны и по грудь, не поблёскивало обожённое красное да влажное – змеилось нечто страшнее: ворожебные светло-зелёные очи с по-звериному узкими зрачками дитя на вид семи зим пронзили бездушием, ровно как серебряные власы.
– Храбрись, опосля смерти попадёшь в Славь, – от детского голоска пробежали жуткие мурашки.
В когтистой длани блеснула рогатина, что прежде выпала из рук Деваны. Девочка-гадюка, облачённая в самоцветы Малахитницы, поднесла остриё к челу охотницы, рухнувшей на колени под ворожбой – теперича они поравнялись.
– НЕТ! ЗАКЛИНАЮ! НЕ НАДО!
Дева закричала со всех оставшихся сил, в её очах царил всепоглощающий ужас. Мгновение – ей надрезали плоть чела – чисто да точно выводя узор звезды с семью лучами, обращённой острым концом вверх, – да из раны хлынула кровь, стекая по лику, капая на уста, очерчивая злато-лиственную землю тягучими кровавыми узорами, что с насыщением слизали языки пламени.
«Так вот что чует дичь, когда её долгий страшный всадник настал» – пронеслось в думе Деваны.
– …ныне и присно и от круга до круга…
– …тако бысть, тако еси, тако буди…
Дева закричала ещё пуще, кашляя да пытаясь сжать кровоточащее чело, покуда огневицы роптали имя Отче Небесного:
– СВАРОГВСЕМБОГАМБОГСВАРОГВСЕМБОГАМБОГСВАРОГВСЕМБОГАМБОГСВАРОГВСЕМБОГАМБОГСВАРОГВСЕМБОГАМБОГСВАРОГВСЕМБОГАМБОГ
По лесу пронёсся дикий звериный рёв.
Беловласая подколодная змейка пустилась в обрядный хоровод.
Девана всё пыталась выбраться, но гора возле костра медленно да грузно пошевелилась, встряхивая тремя холмами-головами да вдруг раскрыла крылья. Чёрная тень крылатого огнедышащего змия мгновенно накрыла землю, извергая пламя, отбросив жертву в костёр.
Не глядя на порез, она закричала необычайно жутко. Вся её плоть, извивающаяся в бешенной агонии, горела ужасающей болью, лопалась, пожиралась пламенем.
Оставив запах горелых внутренностей, пепел костей.
Огневицы с ликованием закричали, когда Перуновы молнии пронзили их сердца, кровожадно отнимая жизни.
Девана не верила в Богов.
В ругательствах да мольбах не раз взывала к ним, привязывала ленту с вышитыми матушкой обережными рунами для её успокоения, но по-правде считала, что поклонение Мировому Древу выдумали кровожадные волхвы да цари, дабы обелить жертвоприношения да казнить неугодных, склонить народ перед ликами Богов в Яви да развязать священные ратни. Теперича сказы о вурдалаках, русалках да огневицах не казались выдумками. Опосля смерти её ждала беспросветная тьма… но смерти нет.
Сперва было словцо. Да словцо то было грязное.
Дочь дубильщицы очнулась от удара яркой вспышки света да изнурительной боли, раскатившейся по всему телу, испытав на себе гнев смертоносной молнии. Привкус крови, липко вязнувший на устах, душил, чело саднило. Оглядев себя нагой, окрашенной липким засохшим багровым, лежащей в гуще бездыханных тел, она захотела закричать, но звук не покинул горло, когда вскинула голову да встретилась с чарующими грёзами.
Чёрное солнце Нави на простирающемся кровавом небе, на котором, словно нарисованные, висели жуткие перья облаков, напомнило о легенде восстания Змиевичей против Сварожичей из уст охмелевших скоморохов. Когда на Руси царил век Прави… Бог солнца Дажьбог Сварожич был женат на черноокой Марене. Но повстречала Богиня зимы Чернозмея да полюбила та его пуще жизни, пуще солнца… Да отвернулась от мужа своего солнцеликого. Выкрал Чернобог Богиню из Небесных Чертогов Прави, начав Многовековую Ратню. А Даждьбога, что погнался за женой своей, поверг наземь, разбив солнечную колесницу. Да дал солнцеликому выбор: аль тот навеки исчезнет из Нави, лишив света Явь, аль будет распят на Мировом Древе, чтоб кровь его стекала в подземное княжество Пекла. Дажьбог выбрал второе, дабы не оставить Явь без животворного света. Но на третий день опосля распятия светоликого кони солнечной колесницы разбежались – беде знамо быть. Бог Род воскресил Даждьбога, дабы тот равновесие восстановил да отыскал своих коней, коих было три – Белый, Красный да Чёрный. Да только Чернобог вернулся в Правь да разрушил небесье горячо любимого батюшки, а сердце самого Рода пронзил сталью. Дети Рода легко давали клятвы верности, братской да сестринской любви – столь же легко с ними расстались, ввязавшись в ратню за трон Прави, позабыв о мести Чернобогу. Сварог завоевал девять небес с детьми-Сварожичами в союзе с сестрой Ладой. Сначала Бог огня боролся с Белобогом да Макошью, женой своего сына Перуна, но когда князь восьмого небесья Белобог был сожжен заживо, а его земля обернулась пеплом, оставив лишь Летучий Корабль, уцелевшие резво сдались на милость победителя. А Богиня Макошь внезапно узрела во сне пророчество, что вот Сварога-то они, благодетеля, всю жизнь и ждали, о чем радостно ему сообщила да короновала как царя девяти небес Прави. Да был заключён мир Многовековой Ратни меж Змиевичами да Сварожичами, наделявшего Навь независимостью от Прави. С того началось зимоисчисление, чтоб не путаться – кто в лес, кто по дрова. Так и закончился век Прави. Взяв в жёны сестру Марены Богиню любви Лелю, солнцеликий вновь стал править колесницей, солнце вновь стало совершать круги да радовать род людской, и тако буди до Конца Времён. Да в Нави, где отныне стали править Чернобог да Марена, от просочившейся крови Даждьбога побагровела земля, даже небо. Ведь отныне не было там светлых Богов – отседова в Нави стало только небо, не было небес. Небо – то Навь, там где нет бога. А в мире Прави нет беса – там находятся небеса. В царстве Богов смерти всполыхнулось загадочное чёрное солнце, как и в их душах – самый таинственный мрак. Они были созданы для иного, но сами избрали свой путь. В том браке явились во тьму Змиевичи. Трое сыновей: хранитель Калинового Моста Горын, Воевода Нави Кощей да хитрый царевич Морок, живущий интригами Богов. Все они поклон держали пред Отцом Чернобогом – чёрным ликом Всебожья Родова. Да две дочери Мора да Мара. Те пред Матерью Мареной склонялись, были её приспешницами в Яви. Непохожи были их норовы да замыслы, но кое-что семью сплетало. Жажда власти да вера в собственную справедливость. Неуёмная сила, граничащая с безумством. Да теперича Девана очутилась в их царстве!