Читать онлайн Андердог бесплатно

Глава 1

Like a dog without a bone…

Андердоги – азартные игроки; люди, сбившиеся с пути, потерпевшие фиаско; маргиналы; бунтари.

Питбуль – андердог, угадивший в долговую яму (анг. «Pit» – яма), загнанный в безвыходное положение, вынужденный зарабатывать на жизнь нелегальными способами.

Доберманы – коллекторы или судебные приставы (служебные собаки, которые занимаются выбиванием долгов).

Ящерица – состояние психики, внутренний ресурс, к. проявляет себя в особых жизненных обстоятельствах, трудностях (в пустыне).

Пустыня – трудный жизненный период, характеризующийся отсутствием ресурса, продолжительным застоем в делах.

Динго – человек покинувший зону комфорта, очарованный жизнью андердогов, который не справился со своей дикостью (вторично одичавшая домашняя собака).

Предисловие

Для тех, кто знает меня плохо. Для тех, кто знает хорошо. Тем, кто меня воспитал. Всем, с кем я «кусался». И тем, кто что-то упустил.

Поздним дождливым октябрьским вечером я вышел из съёмной квартиры в пригороде Петербурга в поисках любимых вишнёвых сигарет на основе гвоздики. Некоторые знают меня как человека здорового образа жизни, а тем, кто знает меня по «тёмной стороне» – «Здарова!» Необъяснимым образом Джим вёл меня по улицам моего нового дома. С некоторых пор я чувствую с ним особую связь, подобно тем, что сподвигают тебя подробно интересоваться биографией. Тем вечером я интуитивно знал, что в окрестностях не найду своих сигарет. Но было пасмурно, и был октябрь. Я шёл, ведомый ‘’голосом’’. Карта указала точку, я учуял запах удачи. Там оказался табак для кальянов. И, подобно сюжетам арт-хаусных фильмов, освещённый красно-фиолетовыми фонарями вывесок, передо мной появился бар. Так как сигарет я не нашёл, то решил пропустить бокальчик чего-нибудь бельгийского перед сном. Именно здесь я обрёл уверенность в том, что Джим Моррисон сейчас для меня жив. Ведь на улице Морросило, а когда я зашёл, в баре играла «Riders on the storm». А далее как по тексту песни. Вернее весь этот период моей жизни проходил по образу и подобию его музыки. В том году я потерпел экономическое фиаско, обронил на настил (словно Тайсон боковым) пару жизненных иллюзий. Но именно в такие моменты мир говорит с нами с помощью знаков. В моём случае – на языке музыки любимой культовой группы.

Дождь, октябрь, Петербург. Да, мне нравится называть этот город именно так. И да, это мой новый дом.

«Into this house we're born. Into this world we're thrown»

Метясь из стороны в сторону, я довольно успешно изображал трагедию. Если это не удавалось, начинал творить глупости. Но, в сущности, я абсолютно счастливый человек, рождённый здоровым и любимым. Всё, о чём хочу рассказать создания моими руками, в некоторых случаях – ногами.

К сожалению, я поэт. К счастью, я хорошо читаю стихи. Сложность создаёт лишь знак зодиака, просочившийся между этими двумя фактами как Джек Николсон в фильме «Сияние». И, несмотря на базовое сияние чистого разума, оно неизбежно не стало вечным.

Что я искал в этом городе? Реализации? А разве я не реален уже?

«Не считая собаки»

Ко времени моего выступления в спортивном комплексе «Юбилейный», я уже обзавёлся первыми нейронными связями со своими «товарищами» коллекторами. И примерно представлял, что скажу в тот же день своему другу, у которого снимал квартиру, о том, что мне нечем платить за аренду. Я чувствовал, что не справляюсь, что ситуация не под контролем. Но не признавался себе в этом.

Тогда я был то ли влюблён, то ли в отчаянии. Во дворце спорта вместе с местными поэтами мы должны были читать стихи. Мероприятие называлось «Мир без наркотиков». Месяцем ранее я употреблял экстази. Я искренне полагал, что мы будем на главной сцене, и известные рок группы, имена которых красовались на афише, будут выступать после нас. Я ошибался. Нам выделили маленькую сцену в холе. Да, в том самом, где в перерывах между таймами люди покупают кукурузу или хотдог. Я был бы рад идти по горячим следам, но с того момента минула не одна осень. И это не поэтическая повесть и не спортивные мемуары.

Тот год был тоже юбилейным. Но я и подумать не мог, что он настолько изменит мою жизнь. За считанные месяцы я научился прекрасно врать, чего совсем не умел делать с детства. Я врал не только коллекторам, и представителям микрофинансовых организаций, но и самым близким людям. Но вам я врать не буду. В тот день я дернул «стоп-кран». И весь мой псевдо паровоз сомнительной жизнедеятельности не просто остановился, а сошёл с дороги посреди пустыни. Всё, о чём я расскажу далее, является прямым следствием моей азартной жизни.

Не пугайтесь, если по ходу «пьесы» вы услышите рычание, чавканье, или что-то в этом роде. Я по-прежнему не знаю, когда именно он появляется. Он уже давно сорвался с цепи. Поэтому, я не стану ждать его возвращения, и просто начну повествование.

И так, с чего всё началось. Трудно сказать. Но учитывая название этой книги, точкой отсчёта стоит считать момент, когда я очнулся в яме, вокруг меня были питбули, от меня несло псиной, а в памяти напрочь отсутствовали события последних часов, а иногда и дней. Каждый раз в подобных случаях после какой-то отчаянной дикой природной эйфории, меня накрывал приступ ужаса. Что я здесь делаю? И почему за мной гоняются доберманы? Одно я могу сказать точно: он не умеет закрывать за собой двери, и всегда оставляет следы. И почти каждый раз, когда ко мне возвращалось сознание, мой банковский счёт оказывался пустым.

Полгода назад я поставил последние на тот момент шесть тысяч на лондонскую футбольную команду по прозвищу «шпоры». Шпаргалки здесь не помогают, как бы ты не готовился. Трудно описать свои чувства. Сказать, что ощущал себя ничтожеством, – в принципе можно. Я взял ключи, и просто вышел, сначала на лестничную площадку, затем на улицу пройтись. Было трудно поймать осознание реальности происходящего, но я не собирался бросать.

И вот я здесь. Холод, в руках лопата, вокруг земля, а над головой, вне досягаемости – луна. Но я не рыл себе яму – я искал клад. Что-то вроде «Американской мечты». Попытка жить только согласно своим желаниям. Мне совершенно не хотелось работать. Поэтому я решил заняться аналитикой футбольных матчей, в надежде на то, что мой опыт и знания в этом виде спорта поможет прокормиться в этом не дружелюбном городе. Да, именно так. Это вам не фоточки у Казанского собора – своих Питер как следует проверяет. С чем бы ты сюда не приехал – вода местных мутных каналов отразит каждую морщинку, каждый прыщик на твоём лице. А если выясниться, что ты носишь маску, или скрываешь свои истинные намерения, тебе точно не поздоровится. Но я наивно прихватил с собой шарфик, в надежде на то, что опыт сибирских морозов мне здесь пригодится.

Тот факт, что до переезда я работал на трёх работах самого крупного медиа-холдинга в Омске, быстро выветрился питерскими сквозняками. Мой переезд нельзя назвать риском, скорее заключённым пари. Ведь на момент прибытия у меня была неплохая сумма с продажи автомобиля. Но, пусть даже не увлекаясь ещё столь сильно ставками, я умудрился потратить её за пару месяцев. И, как мне казалось, пари заключалось в том, что раз уж я поставил всё на кон, мир должен мне достойно отплатить. Коэффициент составляли: год работы на местном радио, опыт публичных выступлений, неплохой природный баритон, и "бутылка газировки" с надписью «самоуверенность». Позже, уже достаточно хорошо знакомые петербуржцы подарили мне ещё пару «бутылок игристого». Одна из них из долины «Гордыня» популярного сорта «Сноб», вторая не менее изысканная звучащая по-французски с красивой надписью «Нарцисс». Однако нашлись женщины, которые были готовы распить со мной бутылку №2. Когда мой гордый Сибирский фрегат только причалил в финском заливе, я довольно часто посещал специальные заведения, разбавляя своё знакомство с местным населением чем-нибудь солодовым или виноградным.

Please don't ask me my direction,

Let my tracks be buried in the sea.

'Cause to wander is my infection

По дороге в Петербург я держал в голове мысль, словно заряженный револьвер: «я поэт, который направляется в Культурную столицу с большим опытом выступлений, великолепным голосом, чемоданом никому не известных стихов, мечтающий стать диджеем на радио». Тогда для меня это имело большое значение. Поэтический талант я воспринимал как само собой разумеющееся, но вот чтобы мой баритон зазвучал на федеральной радиостанции страны, пришлось попотеть. Сойдя с корабля, я начал копить балы. С непреодолимым аппетитом и желанием заявить о себе, я начал посещать каждый поэтический вечер, о котором только успел узнать. Параллельно я занимался на курсах по ораторскому мастерству (позже выяснилось, что этот навык пригодился только для того, чтобы орать на своего соседа по палате), и активно проходил всевозможные собеседования на радио и мастер-классы. Тот факт, что в этом городе, в котором поэт это социальный статус или клеймо (это уж кому как) меня никто не знает, буквально разжигал во мне азарт. При всей активности, я вспотел не от стараний, а от температуры пламени. Я играл с огнём, пока не устроил пожар. И так как до моего переселения в Петербург всё шло довольно гладко, а пару лет пребывания там были наполнены событиями, я просто не успевал как следует осознавать происходящее. А сейчас, когда я уже второй раз вернулся туда, откуда приехал, сама жизнь требует от меня усидчивости.

Что-то вроде «Американской мечты»

Но если Джим открыл двери восприятия, то я открыл счёт в букмекерской конторе. Масштаб и сущность последствий само собой не сопоставимы. В любом случае, а именно в обоих, это был шаг против общепринятых моральных ценностей устоев. Вот только когда грянул гром, Джим Моррисон оседлал бурю, я же не выдержал и малейшего сквозняка из распахнутых дверей. И если Хантер Томпсон прожил год с «Ангелами ада», то я, почуяв первые признаки бешенства, тут же добровольно сдался в ближайший приют. Каждый, кто хоть раз бывал в Петербурге, знает, какими ветрами заносит сюда энтузиастов. И когда я зашёл в тот бар, оттуда повеяло смертельно пьянящей надеждой свободы.

Настоящих маргиналов-андердогов ты можешь встретить только в пустыне, далеко от трассы жизни. Кто-то чувствует себя здесь как ящерица, кто-то разбивает лагерь, у кого-то разбивается сердце, а кто-то тупо умирает от жажды. Но ведь именно она и привела их сюда. Им наскучило однообразие ровной дороги. И с бутылкой виски в руках они уводят свой «кабриолет приличия» в сторону, и намеренно переворачивают представление о себе.

Известная поговорка гласит: «собака лает – караван идёт», с одной стороны означает, что путникам нет дела до этого шума. Здесь кроется одна важная деталь: обычная блохастая дворовая шавка – это просто голодное животное. В то время как истинный андердог, осознавших преимущество своего положения, ни на кого не лает и ни за кем не гонится. Ведь сойти с трассы было его решением. Но мало кто знает, что первоначальный вариант поговорки выглядит так: «Собака лает, ветер носит». Куда же делся караван? – Он остался в Лас-Вегасе. Часть его смотрит в ожидании на крупье, часть следит за круговыми движениям маленького шарика, а остальные пытаются выбить удачу у «однорукого бандита». Ветер легко разносит звуки по пустыне, и истинный андердог это знает. Джим намеренно вызвал бурю и оседлал её затем, чтобы в диком экстазе свободы прорычать об этом на всю долину.

Его кости остались в Париже. Но когда я сбился с пути и впервые пошёл ва-банк, я слышал его голос. Я осознал, что он никуда не ушёл, я далеко не одинок в пустыне, и двери восприятия всегда были открыты. В тот же миг, как я это осознал, раздался выстрел, который словно объявил начало гонки. Это был револьвер Хантера Томпсона.

Не сворачивай с пути, малыш. Тебе не место в пустыне, это территория андердогов.

***

Страх, первобытное исконное чувство. Но когда он смешивается с ненавистью, то образует коктейль, который может стать панацеей для жаждущих в пустыне. Вот только тебе решать: выпить, и продолжить путь, или посмотреть на это с отвращением. Настоящим мастером в этих делах был известный американский писатель и журналист эпохи шестидесятых Хантер Томпсон. Не могу объяснить магическое влечение к этому культурному периоду. И не буду. Считаю его одним из самых важных в двадцатом веке. Пусть я не жил в те времена (хотя кто знает), факты говорят сами за себя. Шестидесятые близки мне по своему умонастроению: протесты против войн, свобода самовыражения, духовный подъём после тяжёлого продолжительного периода обусловленного фашизмом и военными действиями. Да, во всём найдутся и недостатки. Кто-то например скажет, что это время имело побочный эффект в виде «холодной войны». Но дабы не уходить в политику, чего мне совершенно не хочется, я подчеркну лишь одно событие в контексте упомянуто мною периода, которое считаю одним из важнейших, что оказали колоссальный эффект на мировою историю в 20 веке, условно разделив население планеты на «запад» и «восток». Это Берлинская стена.

Я из того поколения, которое было рождено в годы перестройки. Меньше чем через месяц после моего рождения упомянутый мною архитектурный объект, разделивший напополам не только столицу Германии, но и всю Европу, рухнул. Ещё два года спустя не стало и страны, некогда стремившейся стать оплотом мировой социальной коммуны. Соединённые штаты и соединенные социалистические республики играли в перетягивание каната на территории бывшего рейха. Не могу не выразить благодарность своим родителям, которые сумели сохранить для нас ощущение детства в условиях не только близких к выживанию, но и крайней неопределённости. И когда упала стена, огромный поток некогда запретной и такой недоступной массовой культуры накрыл моё поколение с головой. И так случилось, что моё мировоззрение формировалось преимущественно на «западных» фильмах, музыке, и культуре в целом. А что нам было смотреть? – Весь видеопрокат до самой нашей зрелости был заполнен американским кино, пока наш кинематограф визуализировал «повести» о бандитах. А телевидение поймало «приход» от скоростных «пилюль» западной колесницы безумия. Я, конечно, знал, что живу в России, но что это для меня означает, не понимал до конца. Едва ли понимаю и теперь. И потому, несмотря на то, что считаю события конца двадцатого века определившими многое в мышлении моего поколения, всё же сохраню акцент на попытке разобраться в собственном векторе ценностей и причинах тех или иных поступков.

***

Пустыня – территория жажды. Она расскажет тебе, кто ты есть на самом деле. В городской обычной жизни – ты всего лишь ячейка. В пустыне все твои силы направлены только на выживание. В числе первичных целей: найти воду, затем людей. Здесь много тепла, но оно тебя убивает. Огромный перепад температуры заставляет забыть о том, где ты находишься. Здесь ты можешь сгореть и замерзнуть. Север – это такая же пустыня, только с обратным полюсом. Здесь много воды, но если у тебя нет огня – она тебя убьёт. Есть тонкая грань между желанием и жаждой. Первое, это страсть, навязчива идея, или просто что-то необязательное. В то время как жажда – это сигнал, сигнал тревоги. Желание, возникающее из жажды – естественно. Но желание, которое приводит к жажде невозможно утолить. Но какая разница, как ты оказался в пустыне, если, так или иначе, цель у тебя одна…

***

Я бежал за уходящим солнцем и как пес за мячом. И каждый раз с наступлением ночи терялся в своем бессознательном. Пока я шел на Запад, в моей голове мелькали картинки американских фильмов, сюжеты из видеоигр, герои видеокассет. Всё это наложилось на непреодолимый голод по реальности, о которой так мало известно. И эта тайна словно голос в голове – заставляет рыться в земле, в прошлом, прочесывать инфраструктуры чужих городов, копаться в собственной голове, подобно лихорадке драгоценного металла. В этой погоне ты тратишь силы, деньги, и бензин, но продолжаешь верить в успех. Иллюзии – это пахучая жидкость головного мозга, подобно марке бензина, что совсем не для твоего движка. Но ты заливаешь полный бак где-то на трассе Техас – Лас Вегас. Вернее Техас – Сан-Франциско. А ещё точнее Омск – Питер. Мой родной городок… Мне стало комфортнее даже в дороге, чем в собственной квартире.

Well, your fingers weave quick minarets

Speak in secret alphabets

I light another cigarette

Learn to forget, learn to forget…

В детстве мы примеряли ковбойские костюмы на новый год. Теперь же, передавая привет с напорной башни своего возраста бывшим коллегам моего отца по ЖЭУ, скажу, что я стал пить наравне со своим крёстным отцом. Совсем недавно меня это пугало. Теперь мне плевать. Клином вышибают клин. Я долью бензин. Пусть эта книга станет моим кабриолетом на пути к самоопределению. Пожалуй, я был слишком занят поиском, вместо того, чтобы наслаждаться тем, что люблю. И вот я нашёл себя лежащим в долговой яме с бутылкой пива, но не лишённым юмора и купленной в придорожном кафе литературной способностью в кармане. Если среди тех, кто сейчас читает этот чёрный текст, найдутся те, кто пополнял мой фужер из бутылки с надписью «Нарцисс», шлю вам плаВЛеный привет в маленькой круглой упаковке с надписью «Омичка». Если рэпер «Гуф» говорит, что он «Москвич до мозга костей», то я рептилия. По крайней мере, если не врёт китайский календарь. Огромный запал сексуальной энергии и неспособность соблюдать дисциплину превратили меня в ящерицу. Зато теперь я легко уворачиваюсь от стрел индейца-амура.

Ride the snake, ride the snake

To the lake, the ancient lake, baby

The snake is long, seven miles

Ride the snake…he's old, and his skin is cold

По восточному гороскопу я «красный змей», т.е. дракон. Это значит, что стихия огня не даст мне покоя, пока я не перестану подкуривать от костра. Запад же говорит, что мне свойственно всё уравновешивать – ибо «весы». Последние, как известно, относятся к воздушной стихии. Поэтому если ветер перемен раздувает во мне азарт, я сжигаю не только мосты. А когда температура в зоне конфорки достигает уровня «печки» можно замесить тесто’стерон, выпекать печень’ки или размножаться почка’ванием.

Когда сдаюсь своей тёмной стороне, я получаю невероятное количество энергии. Но какой ценой. Всё происходит буквально как в кино: я прихожу в себя, и не понимаю, как здесь оказался. Но каждый подобный раз к моему местоположению ведут следы. А вокруг множество вырытых и засыпанных ям. И если рядом не оказывается трассы, нахожу ближайшую колючку, пью, и тогда никакой Лю Кан не способен остановить эту рептилию. Но если кто-то пытается повесить на меня ярлык, дать мне определение, особенно дипломированные психологи, я испытываю отвратительную тоску. Помните клип группы «The Cardigans» с символичным название «My Favourite Game»? Так вот, я чувствую себя как та героиня: я сижу на спинке сидения, пока камень лежит на педали газа. И мы всё ещё на пути в «Лас-Вегас». Кстати, вас не смущает, что город, который с испанского переводится как «Плодородные долины» находится в самом центре пустыни?»

Strange days have found us

Strange days have tracked us down

They're going to destroy

Our casual joys

We shall go on playing

Or find a new town

Очередная остановка в пути. Эта пустыня хорошо мне знакома. Здесь я пустил не одну пулю из револьвера маргинальности в мимо проезжающих представителей человеческой расы. Здесь я пью облачный сок из вечнозелёного кактуса, что дал мне Лофофору в десять лет, пока температура моего возраста не перевалила за тридцатку.

Когда я понял, что мой внутренний зоопарк ещё долго будет таскать меня по Дикому Западу, я решил построить здесь небольшой сарай, чтобы в промежутках между animalостями человек мог прятаться от солнца. Я даже обзавёлся здесь другом в виде одичавшей собаки. Он посвятил меня в местные легенды о «золотоискателях», от него же узнал, что фора бывает положительной и отрицательной. Я решил бросить кости в этой пустыне, дабы окончательно разобраться, почему после очередных приступов бессознательности нахожу возле себя следы собаки, и возможно ли осознанно превращаться в ящерицу. Но однажды в порыве сюрреалистической невнимательности, причиной которой послужило очередное перевоплощение из рептилии обратно в человека, я перепутал белое солнце пустыни с луной, пытаясь разглядеть её через увеличительное стекло. Так я умудрился сжечь единственное прибежище иллюзий моей психики от невыносимой температуры реальности. Но обо всём по порядку.

The time to hesitate is through

No time to wallow in the mire

Try now we can only lose

And our love become a funeral pyre

Cарай сгорел. Но что в нём было? Как минимум, он был не огнеупорным. На входной двери была табличка «творческий человек». В углу стояло старое кресло, рядом с ним светильник. Сарай больше был похож на гараж, типа тех, что в девяностые преимущественно усатые мужики сооружали как альтернативу реальности. Здесь они были председателями, руководителями парламента, в общем, настоящими хозяева жизни. Некоторых из них, а именно носителей усов (их количества от общей массы того времени варьируется в районе 60 – 70 процентов) я называю «Хоганами», в честь известного американского рестлера и актёра Халка Хогана. Мой отец был одним из них (не рестлером, конечно, хотя однажды мне выдалось испытать на себе его «джиу-джитсу), в определённый период своей зрелости. Конечно, на их выбор в пользу подобной растительности на лице повлияла культура 70-х (смотри-ка, а мы всё ближе к 90-м), когда каждый «Игорь Николаев» носил этот атрибут как паспорт своего времени. Но Игорь здесь не причём. В конце концов, мы в моём сарае. Что здесь есть ещё? Старые виниловые пластики, в основном 80-х годов, которые я собирал из пыльных архивов своих родственников, отказавшихся от них ввиду неактуальности. Но ты-то ценитель музыки! Коллекционер-меломан. Когда именно мой интерес к музыке стал подавляющим сказать трудно, но есть несколько возрастных этапов, которые явно выделяются. Один из таких, конечно же, период половой зрелости, когда, по мнению некоторых экспертов, формируется твой музыкальный вкус. Последний, кстати, претерпел немалые изменения с того момента.

Впрочем, многое с тех пор пошло коту под хвост. А котам, в отличие от меня свойственно метить территории. Я же с точностью до наоборот оставляю на себе отпечатки местности.

Глава 2

Лучший друг человека

Переломный момент для моего рептильного мозга произошёл ровно в тридцать лет со дня рождения «человека». Когда из-за азартных игр, а именно ставок на футбол, я не только перестал платить кредиты, но даже не мог платить за аренду. На моём счётчике морали стоял магнит (к сетевому супермаркету не имеет отношения), так что в порядке вещей было занимать деньги у всех подряд. Тогда бюджет имел только два пути (привет Киосаки!): обмен на еду в магазине или на счёт государственной букмекерской конторы. Я мог бы накатать большой цензурный абзац про букмекерскую систему, но как говорится «сам дурак». Не раз, как правило, после очередного проигрыша, я садился за «букучёт». В какой-то момент, осознал, что брал деньги у всего своего окружения. Тогда я перешёл на микрофинансовые организации. Если считать букмекеров системой здравоохранения, то микрозаймы это слабительное. Они щедро выдают небольшие суммы налево и направо, не удосуживаюсь как следует проверить личность заёмщика. Ты можешь прийти к ним только в колготках и сказать, что ты женщина – и они поверят, можешь не стараться клеить усы, и предъявить паспорт одно из Хоганов – и они поверят. А можешь просто налить кофе, придумать себе новое имя, и, не выходя из дома, увидеть нужные цифры на своём счету. Видели бы вы моего соседа, каждый раз, когда у «братика» появлялись деньги. Практически в тот же миг по комнате как мухи разлетались слова: юнайтед, сити, касл, мадрид, неаполь, два больше, обе забьёт и т.д. Мой друг профессиональный капер-Динго провёл со мной всё лето, выбираясь из квартиры только за сигаретами.

«Take a long holiday. Let your children play»

Это походило на притон. Только вместо иглы был риск, а шприц заполнялся азартом. Дом на улице Ивановской, в котором мы снимали двухкомнатную квартиру, был типичным представителем сталинской мрачной и холодной пятиэтажности. Арендную плату отправляли, иногда отвозили в середине и в конце месяца. Это произошло 17 августа (звуки грома). Мой некогда друг, который прожил целое лето за мой счёт и нашёптывал мне словно чертёнок на плече, из чего лучше составлять экспрессы (комбинации матчей в букмекерских конторах) совершил поступок, ставший последней каплей в бутылке нефильтрованного терпения с надписью «Братик». Мои серьезные ноты в разговоре ещё не приносили плоды, когда я пытался напомнить своему соседу из братской азартной республики о том, что наше племя на грани исчезновения. И когда в очередной раз пришло время платить за квартиру, я решил доверить это ему.

Через несколько дней на моих глазах предстало буквально хрестоматийное раскаяние – друг плакал, признаваясь, что он проиграл все деньги. Можно было бы подумать, что в этой ситуации для таких как мы не было ничего необычного. Но т.к. этот рассказ ни коим образом не должен меня выгораживать, а скорее наоборот, скажу лишь, что это стало критической точкой не только в нашей дружбе, но в ситуации в целом. Мне пришлось буквально успокаивать своего «коллегу»-каппера. В какой-то момент я даже всерьез забеспокоился, ведь раскаяние было настолько блестящим (Кажется, после он получил «Серебряного медведя» на Берлинале. Но это не точно), что в голове промелькнула мысль «не умер ли кто?». После того, как слезоточивый рассеялся, я снял противогаз, вдохнул полной грудью и начал анализировать положение.

Выяснилось, что через пару часов мой сосед должен был встретиться с хозяйкой квартиры. Но в настоящем он находился на «исповеди», и делал шаг к блаженству духа. Моя голова была переполнена опилками от деревьев, которые мы легкомысленно срубали пилой «Дружба» в нашем республиканском лесу. Торопливо разгребая древесные останки, я нашёл телефонную трубку. Так как мне было не впервой придумывать «истории нашего городка», я легко обернул ситуацию, как оборачивают рыбу в газету. Зазвенел «колокольчик», и очередные Чужие деньги оказалось на Моём счету. Я тут же переслал их хозяйке квартиры. Т.к. того требовала ситуация, мои кровеносные патрубки были ещё холодны. Но как только цифры улетели на нужный счёт, и я вспомнил о случившемся, температура стала возрастать. Вместе с ней мои первые морщины увеличили свою глубину.

Последующие несколько дней мы не разговаривали и провели каждый в своей комнате, но в отличие от меня, сосед и вовсе не подавал признаков жизни. Когда температура моей мозговой жидкости была уже готова принимать пельмени в черепную кастрюльку, я решил проверить наличие жизни в соседней палате. Откровенно говоря, это было жалкое зрелище: мой друг был похож на эмбрион – чувство вины, отчаяние и страх буквально парализовали его. Но меня это не останавливало – вода в «кострюлке» была солёной и стала превращаться в пар. По своему природному обыкновению я начал издалека, всё ещё на что-то надеясь, но не заметил, как перешёл на десяток децибел выше. В нескольких предложения я выразил весь свой гнев и негодование. Никогда в своей жизни я ни на кого так не кричал. В порыве ярости я даже бил шкаф, обращаясь к больному в палате: «Вставай, с*ка!!». Но республиканец не вставал. Он не ответил ни слова. Я поставил ультиматум: «деньги до конца дня или сибирская ссылка!». Я вышел на улицу и несколько часов подряд не мог успокоиться. Сигареты в пачке заканчивались, отчаяние приставило к моему горлу нож, а Нева продолжала быть тёмной. Хорошо, что мы не жили у обводного канала. Но это не мешало ситуации становиться клинической. Как и следовало ожидать, через два дня он просто попросил закрыть за ним дверь. Я остался один.

I need a brand new friend who doesn't bother me,

I need a brand new friend who doesn't trouble me.

I need someone, yeah, who doesn't need me

Последние несколько дней лета ежедневная республиканская газета пестрила новостями о приближающемся «цунами» – ростовщики отправили небольшой отряд якудза за возмездием. Я забросил телефон обратно в опилки, сел на стопку конторских книг в углу и начал думать.

Я научился прекрасно врать. Никто в тот момент не знал об истинном положении дел. При этом я много раз выходил на сцену и изображал лиричного поэта. Именно тогда я впервые осознал на собственной шкуре, что значит «Show must go on», – ты выходишь на сцену, и никто не догадывается, что происходит у тебя внутри. Но, так или иначе, всех интересовал вопрос «чем ты зарабатываешь на жизнь?». Я продолжал обманывать родных, друзей и себя. Но произошло событие, которое резко выбивается среди общей канвы неудач: я сдал экзамен в диджей школе.

Well, I've been down so very damn long

That it looks like up to me

Yeah, why don't one you people

C'mon and set me free

Я вписался в лайнап (смотри большой диджейский словарь) одной вечеринки. Т.к. в школе существует правило, что выступать могут только выпускники, я не имел на это право, воспользовавшись невнимательностью администратора. При этом я опубликовал афишу со своим псевдонимом в своих соц. сетях, и разослал приглашения всем знакомым любителям электронной музыки. Когда администратор опомнился, я стоял в очереди на экзамен. Сконфуженный он произнёс: «только попробуй не сдать!». Ведь через неделю выступать. Мой первый диджей сэт в Питере!

День Х. Я поспал примерно четыре с половиной часа. Полчаса пешком до конечной станции метро, которая только открылась. С собой наушники и флэшка. Мой выход в 6:00. Суббота. И кто придёт тебя поддержать? Но, наполненный энтузиазмом, я захожу в клуб, и к своему удивлению замечаю немаленькую толпу на танцполе. Т.к. вечеринка организована школой, выступали там только преподаватели (успешные гастролирующие диджеи) и студенты. Но я обнаружил лишь парня, чьё время выступления ровно за час до меня. На часах 5:30 и он полчаса как не играет. Ещё через пятнадцать минут я отправляюсь за справедливостью, но обнаруживаю лишь «обдолбанного» арт-директора, который тупо поставил своего резидента на время нашего выступления. После нескольких минут бессмысленного разговора, я понял, что ничего не могу сделать. Так прошло мимо меня моё первое выступление в Петербурге.

И вот через неделю, в день своего выступления уже в качестве поэта в СК «Юбилейный», я, набравшись смелости, говорил своему другу, что мне нечем заплатить ему за жильё. Где я пробыл полтора месяца, и вместо того, чтобы найти работу, продолжал играть. Но прежде чем вернутся на трассу хронологии, я предлагаю вам свершить несколько раскопок у ближайших скал, как раз там, где похоронены тысячи подобных особей. Это поможет вам понять, почему и как некоторые рептилии вроде меня меняют кожу, сбрасывают хвосты, и почему Шлемоносный василиск называется «Ящерицей Иисуса».

«Школа жизни»

Вот знаете, говорят «поколение X, поколение Y, Z. Мол, каждое со своими особенностями и ценностями. Возможно, я не наигрался в «приставку» в детстве, но иногда складывается впечатление, что это ряд кнопок джойстика для Sega, провод от которого протянут по дну Берингово пролива. И кто-то там, глядя на экран, пытается выиграть «смертельную битву», используя одни и те же комбинации ударов. Правда если внимательно почитать историю, станет очевидно, что кнопка «Х» стала заедать и отказалась выполнять команды. А вот две другие уже вовсю отрабатывают «фаталити» на российской культуре и экономике. Я это всё к чему. Дело в том, что с лёгкостью вспомню имена и внешность любимых персонажей американского кино, которые всё детство смотрели с плакатов на стене на то, как я взрослею. Ведь реальность была угнетающей, а эти фильмы формировали будущие грёзы. И каждый, у кого было детство, знает, что игра это лучшее средство познания реальности.

Но если раньше всё ограничивалось маленьким картонным миром, то со временем ставки возросли до захвата империй. А некоторые по-прежнему играют в «Монополию» Но где границы этой реальности? Ведь в банковской, как и в законодательной системах, всё устроено вполне определённым образом, совсем как в финансовой настольной игре. Предположим, ты скупил несколько крупных предприятий, обзавёлся приличным количеством акций, уже не первый круг другие игроки отстёгивают тебе проценты. Но однажды тебе становится скучно. На этот случай в центре картонной площадки для игры расположены ипподром и казино. И ты увлекаешься игрой внутри игры. И в короткий срок спускаешь всё. После чего, вполне естественно, занимаешь у других игроков под процент стартовую сумму. Но вдруг понимаешь, что ты устал от игр. Ты решаешь выйти. Объявляешь себя банкротом. Но долг никуда не делся. Весь твой долг и факт твоего банкротства просто фикция. Буквы на бумаге. Ты просто отходишь в сторону, но остаёшься физическим лицом. Когда банковская система сыпется – тысячи людей начинают выходить из игры. Кто-то раньше, кто-то позже. И далеко не все понимают, что происходит на самом деле. И любая патовая ситуация обязательно играет кому-нибудь на руку. Из ниоткуда появляются организации, помогающие людям «выйти из игры». Ведь обычные граждане редко читают «правила». Они любят разбираться по ходу. В отличие от юридических лиц, физические в таких случаях имеют только прямое долговое обязательство. И если человек оказывается в сложной ситуации, очень часто по независящим от него обстоятельствам (которые не прописаны в «правилах»), он вынужден платить существенную сумму этим специальным организациям, дабы объявить себя «вне игры». Но откуда у такого лица деньги, если он банкрот? Вот тут то и начинается «кабала».

***

Моя мечта стать диджеем появилась в шестнадцать лет. Когда я учился в колледже, каждые выходные я засиживался допоздна, слушая ночные программы Сергея Пименова и Владимира Фонарёв. Володя Фонарь считается одним из пионеров российской клубной культуры, и кем-то вроде крёстного отца отечественной транс сцены (к гендерному признаку не имеет отношения).

Тогда я был буквально поглощён этим миром. Моим новым увлечением стала запись эфиров на магнитные кассеты с целью дальнейшего поиска особенных композиций уже в mp3 формате. Что кстати получалось у меня довольно успешно. Очень быстро я стал ориентироваться в именах, течениях, и жанрах. Всему этому способствовала и местная ночная жизнь. Ещё не достигшие совершеннолетия, мы с друзьями без особого труда находили возможность попасть в ночной клуб. И там, моя мечта обретала первые очертания реальности. Мало того, что я воочию мог видеть за работой местных резидентов, так ещё и на афишах любимого заведения я мог наблюдать те самые имена диджеев, чьи треки я заворожённо слушал во время ночных эфиров. Это было по-своему волшебное время.

После воспламенения этой искрой я выбирался из «сарая» и представлял вниманию друга свои первые подборки (компиляции), составленные из моих находок в интернете или с купленных компакт-дисков. Нам уже исполнилось по восемнадцать, мы катались на белом Subaru Legasy (ты не подумай, – машину мой друг брал у своего отца). Из окон автомобиля звучали лучшие хиты современности. Я был горд. Мой друг разделял мои интересы, и всегда с готовностью тестировал новый музыкальный материал. Но я прекрасно понимал, что это уже не просто хобби, а настоящая страсть. Я стал искать возможности в нашем маленьком городе. И нашёл их. Как-то по телевизору прозвучала реклама о наборе на курс в диджей школу. Я записал телефон и помчался.

Возможности были скромные, но к счастью всё-таки были. Это была диджей школа при КДЦ. Эдакое сочетание советского «академического» культурного образования и упрямое скольжение на досках энтузиазма по волнам западного медийного течения. Наша комната для занятий находилась в подвале. Под нами были кружки танцев, пения, и несколько «квадратиков» рукоделия. Мы хотели стать диджеями. И одной из наших обязанностей была «озвучка» репетиций и концертов этих самых певцов «свыше».

Я хорошо помню день, когда примерно с девяти утра и до десяти вечера мы провели в актовом зале перед важным мероприятием, питаясь только китайской лапшой быстрого приготовления. Чем только ни приходилось заниматься: прибивать гвозди, настраиваться свет, протягивать провода через гофру (это давалось особенно тяжело), готовить реквизит (придуманный нами же), писать сценарии, и конечно – звук. Это была, как сказала одна из учениц «школа жизни». Когда я пришёл туда, мне было семнадцать. Наш бессменный руководитель не допускал нас к оборудованию, пока мы не освоили «технологию шоу». Дипломной работой была организация вечеринки. Нашей первой аудиторией были ученики старших классов и выпускники школ. Афиши также мы создавали своими руками. Увидеть там свой «никнэйм» было особенным ощущением. Считаю этот бесценный опыт фундаментом своего медиа-путешествия. Здесь я записал свой первый подкаст, это был топ-чарт любимой музыки, с произвольным комментарием к каждой композиции.

Но однажды, что вполне характерно,сославшись на усталость и отсутствие перспектив (возможно, здесь зародился мой снобизм), я решил уйти из школы. В самый неподходящий для этого момент. Но я понятия не имел, что за мной пойдут ещё четверо. В итоге, мы оставили нашего руководителями с ещё несколькими «обречёнными» учениками один на один с предстоящим важнейшим для коллектива мероприятием. Примерно через месяц мы с группой «дезертиров» решили, что способны создавать что-то своё. Всё к чему мы пришли – это брать в аренду оборудование и действующего диджея из модного клуба, чтобы, наконец, приступить к столь желанному приобретению технических навыков. Тогда мы узнали, что такое «точка» (смотри «большой диджейский словарь»).

Так я получил первые реальные навыки в совершенно новой, и столь желанной для меня профессии. Родители скептически относились к моим начинаниям, учитывая тот факт, что я уже вовсю получал техническую специальность. А точнее будет сказать, числился в учебном наведении, ибо Нада.

Диджеинг стал моей первой настоящей мечтой. Она выдержала два диплома абсолютно не смежной профессии, и постоянные нападки со стороны родственников и близких. Последний пункт при всём его общественно-культурном содержании всячески испытывал на прочность мои неугомонные музыкальные устремления. Это особенно ощущается, когда свой тридцатый день рождения богема встречает в поезде, который отправляет обратно в табор. А в тамбуре поезда ты обсуждаешь новости своего региона со стриптизёршей или пьяным вахтавиком

***

Коллекторы говорят с тобой как с собакой, словно ты разорвал их новый диван. Они меняют номера, нарушают закон о неприкосновенности частной жизни, пока роскомнадзор «пасёт овец». Вынюхивают, используют любые способы, чтобы добраться до тебя. После первых волн страха ты понимаешь, что твои цели и мечты, не просто на пит-стопе, а что потребуется много времени, чтобы выбраться из ямы. Так что, все эти доберманы и прочие служебные только тявкают стоя на краю, пока ты привыкаешь жить с питбулями на дне. Питбультерьер не так страшен, как думают многие – это всего лишь загнанный пёс. Никто не спрашивал его, хочет ли он драться, – ему просто вложили лучшие бойцовские гены. По поводу условности рефлексов с точки зрения экспериментальной медицины немного позже.

Успокойся, андердог, всё, что им от тебя нужно это деньги. Тебя никто не тронет. Если конечно тебя не за что посадить на цепь. Выпусти пар. Долговая яма – это наДОЛГо. Первое, что ты должен перестать делать, это играть. Большинство питбулей будут склонять тебя к этому: буду бросать мяч или кости. Второе: у судебных доберманов есть строгие правила, в которых прописано когда и как предъявлять требования. Изучи этот вопрос. Найди тихое место, где ты сможешь спокойно думать. Если нет – медитируй. Твоё тело – твой последний капитал. Если у тебя есть своя будка – покинь её. Рано или поздно они начнут её караулить. Третье: найди способ зарабатывать в тени, там, куда не сунется ни одна морда. После соблюдения трёх основных пунктов, наберись терпения. И запомни, не ты первый.

Вот мой главный совет андердогам: отпустите прошлое, не судите о себе по тому, как оказались в яме. Здесь вы станете только сильней и умней. Берегите силы. И подумайте над тем, что скажете в суде.

Хатико

Мой отец умер от рака в пятьдесят семь лет. Он боролся четыре года. Это был август 2015, тогда я работал на стройке. Человеку нужны были деньги, чтобы содержать меня. Хотя он ещё не знал о моём существовании. Отец подошёл ко мне и сказал: «Бросай работу, я не справляюсь». В течение месяца он, сначала еле добирался до туалета, а после и вовсе окончательно слёг. Рак превратил его в живого скелета. На протяжении этого месяца, каждый раз проходя мимо в свою комнату, если я замечал, что он спит, то присматривался к его дыханию. Он умер на моих глазах. В его последних словах я едва смог различить просьбу принести воды. После я просто сел у его ног и стал ждать, глядя через отражение в телевизоре на то, как он дышит. Последний вдох и точка…

It hurts to set you free

But you'll never follow me

The end of laughter and soft lies

The end of nights we tried to die

Даже в подобных случаях к смерти невозможно быть готовым на сто процентов. Ещё за пару недель до этого, я просто сидел на полу кухни и плакал. Когда на протяжении длительного времени ты испытываешь много боли – одна капля осознанности – и всё льётся через край. Я плакал от осознания происходящего. Я понимаю, что люди переживают вещи страшней. Но это была не просто смерть отца – разрушилась наша семья, после чего я метался между двух огней. Для папы я был предателем, для мамы, даже не знаю, кем-то вроде Иисуса, ведь я принял всё на себя. И чтобы не утонут во всём этом, мне пришлось бегать по поверхности этого болота. Отец в ярости ударил кулаком по столу, когда узнал, что я уже знаком со своим будущим отчимом. А я в свою очередь выбил дверь ногой некогда нашей семейной квартиры, чтобы мать смогла забрать вещи, после того, как отец поменял замки.

The killer awoke before dawn, he put his boots on

He took a face from the ancient gallery

And he walked on down the hall

He went into the room where his sister lived, and…then he

Paid a visit to his brother, and then he

He walked on down the hall, and

And he came to a door…and he looked inside

Мы с братом и дядей выполнили его завещание: увезли тело в Новосибирск. В нашем городе таких услуг не оказывали. Странное ощущение: ты звонишь в крематорий, и договариваешься об услуге, когда человек ещё жив, и лежит в соседней комнате. Я уважаю его решение, и надо отдать должное этим людям – они всё сделали очень профессионально. С одной стороны на душе появилось что-то вроде покоя, с другой комок нервов, накопившийся после пережитого, не давал спокойно спать.

Я решил, что мне необходимо сменить обстановку. Хотелось отправиться куда-то далеко, где я ещё не был. На тот момент география моих перемещений была крайне скудной, а загранпаспорт это какая-то штука, с которой все гоняют «за бугор». Я катался на машине по городу в раздумьях, как будто искал подсказку (рвануть за границу тогда ещё не хватало смелости): В Москву или в Питер». Я выбрал Москву. К тому же это была хорошая возможность познакомиться с троюродной сестрой, и увидеться с другом, который уже год как перебрался в столицу. Но мои нейронные связи, налаженные, словно заводской конвейер, и документально оформленные как чувство вины, не позволяли мне праздно разгуливать по городам и рассматривать достопримечательности, даже после моих «христианских подвигов» высоко оценённых всем двусторонним семейством. Поэтому я придумал себе новую цель: еду учиться. Я выбрал курс «Диктора». С этого момента начал возрастать мой уровень радиоактивности…

Can you picture what will be

So limitless and free

Desperately in need…of some…stranger's hand

In a…desperate land

Lost in a roman…wilderness of pain

And all the children are insane

All the children are insane

Waiting for the summer rain

Радиоактивность

Моим первым преподавателем радионауки был ученик самого Левитана. К моему счастью занятия магическим образом превратились из групповых в индивидуальные (это не то, о чём ты подумала). Так я познакомился с творчеством Роберта Рождественского, в частности с поэмой «Письмо в тридцатый век». На одном из занятий преподаватель выразительно декламировал отрывок из этого произведения. После чего я выучил этот фрагмент почти сразу, а спустя несколько лет заслужил похвалы от «старичков» после прочтения наизусть в Санкт-Петербургском отделении «Союза писателей России».

Две недели я выгуливал свою боль по столице как маленькую ручную собачку. Она молча смотрели на «Сити», и была готова проглотить любой «корм». Я отвлёк её внимание, и вдруг осознал: сейчас я свободен как никогда, и могу заняться чем угодно! И тут, словно Бенисио Дель Торо в фильме «Страх и ненависть в Лас Вегасе» ангел, используя ручник при торможении, подвёз мне новости: «Федеральная школа радио проводит набор на курсы радиоведущих». И я сказал себе «То, что нужно!» Я позвонил по указанному номеру по пути на одной из ж\д станций, и записался на кастинг. Я не просто не сомневался в своих способностях – я буквально на глазах всех у кого есть глаза из моего окружения, становился самоуверенным нарциссом. О, как это прибавило мне сил! Я пнул собачку, и пошёл навстречу судьбе.

«Don't you love her madly?»

Следующие три месяца я только этим и жил. И по обыкновению не работал. Я добывал пропитание, продавая сантехнику, которая в большом количестве осталась в гараже после смерти отца.

«Молодой красивый перспективный радиоведущий с сексуальным баритоном познакомится с твоими демонами при свете луны у себя на кухне».

«Takes it easy, baby – Take it as it comes».

Я был настолько одержим целью, что довольно легко и быстро стал выделяться на фоне других студентов. В тот период мою педаль тормозов Бенисио спрятал у себя в подвале, и, улыбаясь, ждал, чем всё это закончится. Как обычно он был под кайфом, а я на кураже. Три раза в неделю мы с «кандидатами» встречались в офисе самого крупного радио холдинга в городе и играли в радио. Но на этот раз я не играл.

У меня появилась чёткая цель: я хочу здесь работать! Я стал ходить на курсы как на работу. Там же я познакомился с будущим «братиком». Тем самым другом. Который спустя несколько лет в роковой 2019 переживёт со мной азартированное лето. Надо признать, юмор у нас обоих вырос на одной пустынной почве, посылая к чертям все кактусы и психоделА. Мы бродили с бутылками пива по полям обыденности и разбрасывали зерна над пропастью поржать. Имей в виду, Серёжа, я больше на тебя не злюсь. Но по-прежнему с большим удовольствием выписал бы пару «боковых» (спроси у Майка) на твой «чек» по старой дружбе. Но, как и в случае с Конором Макрегором, чей триумф совпал с началом моей Порше Карьеры на радио, карма вскоре «потушила мне свет» (Майк ответит на все твои вопросы касательно боксёрской терминологии, детка).

Как индейский шаман я танцевал на воображаемом круге своей новой мечты. Теперь возможно было всё…

Can you feel it

Now that Spring has come

That it's time to live in the scattered sun.

Waiting for the sun…

Спустя несколько дней после окончания школы я собирался помыть машину, чтобы устроиться в ближайший таксопарк. Моя гиперимпульсивная уверенность пылью осела на капоте моих передвижений, я уже начинал терять надежду на серьёзные перспективы на радио. Но фортуна вновь улыбнулась мне. Прямо у такса парка, я встретил Программного директора столь полюбившейся мне медиагруппы. Я поинтересовался, не найдётся ли работа для свежеиспечённого радиоактивного тела. И уже на следующий день получал инструкции от линейного ведущего местного Автомобильного радио. Меня готовили на ведущего выходного дня, хотя для меня в то время каждый мой день был выходным. Но я выходил из комнаты, чтобы совершать ошибки. Сантехника продавалась, квартира была наполнена дымом, а мой «Солярис» наслаждался моим музыкальным вкусом. До этого момента я никогда не слушал советы о "лучшем пути" в городских джунглях от голосов звучащих на fm частоте. И вот я стал одним из них. Каждые полчаса я выходил в эфир, чтобы помочь автомобилистам миновать пробки. Выход составлял 40 секунд, но это называется линейный ведущий. В эти тридцать минут между выходами в эфир я читал, смотрел фильмы, болтал с коллегами, или занимался другой работой.

В медиагруппировке у меня было сразу три должности: линейный ведущий Авторадио, куратор Федеральной школы радио, и программный директор Дорожного радио. Не обольщайтесь, не смотря на престижное звучание последнего, это было не столь престижно. Потому как, иногда я был кем-то вроде дорожного рабочего: сегодня я договариваюсь с руководством парка развлечений о взаимной пиар-кампании, а завтра я ползаю по сцене, и закрепляю рекламный баннер. У нас даже не было своей студии – только маленький компьютер для ретрансляции сигнала из Москвы в технической комнате. И всё же это было интересно, ведь другие две работы, как правило, не давали мне скучать. Случалось даже, что засидевшись в аудитории школы, я забыл выйти в эфир. Так было только дважды. И тот, кто с надеждой делал по громче на 15-й или 45-й минуте часа стоя в пробке, просто 40 секунд слушал музыкальную подложку. Где же ведущий? Возможно, он вставляет дипломы в рамки для новых выпускников или пишет пост о том, как важно тренировать артикуляцию.

В нашей организации был коридор длиной 23 секунды, шесть радиостанций, и одна пустующая студия, где когда-то был столь любимый мной «Маяк». Я всегда с большой радостью и надеждой заходил в это помещение, мысленно представляю, что могу быть программный директором, скажем, «Серебряного дождя», и он будет вещать отсюда. Но за время работы в Сибирской медиагруппе в этой студии я успел только несколько раз разложить баннер «Дорожного радио» и разрезать пару праздничных тортиков для своих выпускников.

С той минуты как я «не помыл» машину и до того, как мне предложили работу в школе радио, прошло почти пять месяцев. Т.е. пять месяцев у меня не было никакой работы, кроме 40 секунд прямого эфира по каждые полчаса каждую субботу. По обыкновению в такие периоды у меня начинает скакать дофамин, и мне не терпится куда-нибудь отправить или что-нибудь заполучить. Очередной всплеск этого гормона смешался с экзистенциальной тоской прямо на спортивной площадке возле дома после того, как мы с местными бродягами закончили играть в футбол. Усевшись в углу площадки, я с грустью подумал: здорово, что я работаю на радио, и что устроился сразу после окончания курсов, но что дальше? Это приносило мне только моральное удовлетворение, а зарабатывал я по-прежнему продажей сантехники. Мне всегда не хватало чего-то вроде усидчивости. А если провести ревизию, то можно прийти к выводу, что всё было не так уж плохо: свою квартира, машина, никаких кредитов и долгов.

И вот наступил новый учебный год, планеты сдвинулись, родители закупились, а мне предложили должность куратора школы радио, вдобавок, чтобы окончательно закрепить штате, достали из шкафа «табличку» с надписью «Программный директор Дорожного радио Омск». Жизнь резко изменилась, даже половая участила мой пульс, в очередной раз напоминая о синусовой аритмии. Теперь я стал типичным представителем офиса пятидневного периода, с поправкой на радиоактивный род деятельности. Желающих побывать за кулисами любимой радиостанции хватало. И теперь я мог повлиять на то, кому выпадет такой шанс, отбирая людей по их непосредственным речевым способностям. Довольно часто я позволял себе приезжать на пару часов позже начала рабочего дня. Случалось, проводил весь рабочий день за социальными сетями и просмотром новостей. Ной мой голос по-прежнему звучал из динамиков автомобилей каждые полчаса. В студии за моей спиной висели фото Валерия Меладзе, солиста группы А-студио, под часами напротив, по которым я фиксировал время выхода в эфир, было фото другого Валерия из «Браво’й» группировки, но это не точно.

Каждое утро в соседней студии с понедельника по пятницу в 8:00 харизматичный гомосексуальный ведущий начинал утреннее шоу на Ретро fm. По обыкновению он взял себе ненастоящее имя. В помещении прямиком через коридор бессмертный омский «кащей» Серёга будил слушателей Европы Плюс. Не отставала и более молодая аудитория «Рекорданса», которым досталась частота 104.4 эф эм. Ретрансляционный компьютер радио дорог, которое было под моей дирекцией, располагался в комнате проводов, где волшебная программа «Джинн» бережно изображала разницу между местным и столичным эфиром. Об этом всем у кого есть уши, сообщал сигнал DTMF (позвони администратору Школы радио). Но в июне 2017 я ушёл в свой первый отпуск…и не вернулся.

Well, I've got the runnin' blues

Runnin' away, back to L.A.

Got to find the dock of the bay

Maybe find it back in L.A.

Несколько часов колебательных сомнений породили решимость действовать: ключи в карман, затем в замок зажигания, полчаса пути, и десять минут откровения перед руководителем. Мне всегда хорошо удавалось: уходить, бросать, убегать. Конечно, мне пришлось вернуться в офис, и честно отработать две недели. И пусть я по обыкновению не понимал, что будет следующим шагом, неумолимая тоска снова накрыла меня волной. Невольно студия стала новой тюрьмой для моего мятежного духа. Спустя время, начитавшись психологической литературы, я с лёгкостью объяснял подобные поступки тем, что являюсь дофаминергической личностью. Но даже сейчас по-прежнему испытываю эту тоску. Поэтому я всё ещё не женат, не определён, не пойман, но вор.

Я украл не только собственные возможности, но чужое время. Мои действия чаще всего обоснованы простым любопытством или желанием. Это как разжечь костёр, поужинать, и завтра снова отправиться в путь. Почему-то людям всегда нужно придумывать всему названия или давать определение. Ты, конечно, не обязан никому ничего объяснять, но тогда я ещё не умел врать. Поэтому озвучил легенду о переезде в культурную столицу. Ну а куда ещё, когда ты «выдающийся человек»! Несколько следующих недель я не занимался ничем, кроме секса с теперь уже бывшей коллегой. Я давно запал на её сексуальные наряды и походку. Не могу сказать, что у меня есть принцип не заводить служебных романов (хотя завожусь я очень легко – по крайней мере, лучше, чем старый отцовский Москвич), скорее так сложилось, что раз уж больше нечего терять, почему бы с собой чего-нибудь не прихватить.

Т.к. заработка не было, сантехника, хоть и продавалась, но не могла обеспечить меня необходимыми средствами для перемещения культурного тела, я решился на непростой для себя поступок: продать автомобиль, доставшийся мне по наследству от умершего отца. Долгое время мне никак не удавалось признать корейского «коня» своим. Что-то похожее на совесть не позволяло это сделать. На заработанные честным и упорным трудом отец впервые купил машину с салона. И тут почувствовавший свободу сынок решил расправить крылья, сменив на них железного коня. Сказка только начиналась. Тогда я ещё не знал, что стану её героем, поэтому надел «огнеупорный костюм», и оседлал «жар-птицу». Уже спустя несколько лет выяснилось, что это был страус, а мне как рептилии, ещё предстоит сбросить не одну шкуру. Но обо всё по порядку.

Итак, мы возвращаемся на трассу хронологии. А именно, в тот год, когда я обнаружил в своих руках пустой ошейник.

Глава 3

Берлин

И всё бы ничего – поражения, неудачи. Но пока экспресс «Победа» вёз тебя на запад, по пути ты грабил банки. Постановления суда как расклеенные по всему городу объявления с надписью «Должник». Пока ты ещё не потерял человеческий облик ты всего лишь азартный игрок. Но когда ты становишься андердогом – чужие люди узнают тебя только по надписям на расклеенных бумажках.

Со временем, а так сложилось исторически, когда улицы наполнялись бродячими собаками, таскающими деньги из банков и закапывающими их в пустыне, у судей появились специальные помощники, в бейсболе их называют «Скорер». Они видят всю игру. Их задача отслеживать любые операции или сбережения андердогов. Очень ПРИСТАВучие личности! Когда ты по-настоящему одержим азартом, и практически каждый день дофамин выкачивает из твоего мозга жидкость, начинаешь замечать, как всё устроено. В пустыне негде спрятаться. Ты обнаруживаешь прямую связь между конторой, что принимает ставки и двумя «инфраструктурами» игры: судебной и налоговой.

Но есть твари похуже андердогов. Как и в любой игре у системы есть определённые лица, наделённые «белой картой» или, выражаясь по-французски, «Карт-бланшем» (не путать с известным бельгийским пивом). Специально выведенные служебные собаки, названные в честь известного германского сборщика налогов Карла Фридриха Добермана. «Обладают выраженным охранным инстинктом. Склонны подстраиваться под владельца»

В Российской федерации такую породу называют очередным западным словом «Коллектор». Что переводится как «сборщик». Эти ушлые, узкомордые четвероногие имеют острый слух и чуют андердогов за милю. «Очень любят показывать зубы и рычать в телефонную трубку»

Карл Фридрих был не только сборщиком налогов и сотрудником полиции, но и владельцем приюта для собак. Работа по выведению породы началась во второй половине IXX века, когда весь мир был охвачен золотой лихорадкой. В России такая роль, как правило, отдаётся бывшим сотрудникам спец. служб. Название порода получила только после смерти Добермана, до этого они были «пинчерами» (крысоловами). Но с корабля я сошёл уже в самом начале этой истории. Однако в спортивной терминологии есть созвучный игрок, в бейсболе по любопытному совпадению он имеет отношение к защищающейся команде. При этом подаёт мяч бьющему, после чего последний становится раннером. Между раннером и пиТчером расстояние длиною в бросок.

Чтобы вы не путались в бесконечном символизме, я поставлю здесь вопрос: что защищают доберманы? Точнее сказать кого. Каждый, кто сталкивался с деятельностью судебных приставов знает, какой объём работы им приходится выполнять. И т.к. они не всегда готовы добросовестно погружаться в каждый личный вопрос, они образуют что-то вроде конвейера, и начинают действовать тупо по шаблону. Из-за чего их действия часто бывают не законными. Но чтобы разобраться в ситуации самостоятельно и доказать, что была совершенна ошибка, тебе придётся потратить время и деньги.

Так как большинство собак априори не являются или почти не способны быть настоящими волками, то есть свободными и независимыми, они продолжают нести службу. За тёплое место и хорошую еду они готовы выполнять любые команды. Очень радуются, когда хозяин «начищает» их перед выставками. Вот только мало кому из них приходит в голову, что этот парад не для них.

И дабы избежать открытых конфликтов, ведь в большинстве стран собачьи бои запрещены, и были придуманы пари. В первых тотализаторах ставки принимались на то, чтобы определить, сколько крыс успеет передушить пёс. Но пёс не задумывается, зачем ему крыса, уж тем более, в чём вообще смысл его жизни. Ирония в том, что чаще всего хозяин собаки по совместительству являлся владельцем тотализатора. Для обладателей бойцовских пород бои были возможностью проверить рабочие качества своего пса. Данный вид развлечений был очень популярен в большей степени среди низших слоёв населения.

***

Свою первую в жизни ставку я сделал на чемпионате мира в 2014 году. Нет, я не был на турнире – по обыкновению наблюдал за событиями на экране. Это был обычный вечер на руинах разрушенной семьи. Сестра вышла замуж, мама нашла себе другого мужчину, и мы с отцом остались одни. Он пришёл с работы, как обычно сидел на диване перед телевизором, а я, проходя мимо, перекинулся с ним парой фраз. Речь, конечно, дошла до футбола. Был июль, а значит этап плей-офф. В полуфинал сходились сборные немеции и бразильции. В том году Германию была особенно сильна. К своему удивлению я услышал от отца следующее: «мы на работе с мужиками говорили про футбол, я думаю, германия победит… А давай сделаем ставку?» До этого момента ныне покойный Василий Александрович разве что пару раз купил билет государственной лотереи. Я в свою очередь был преданным фанатом футбола. И тут такое.

Несмотря на сумасшедший состав сборной Йоахима Лёва, германия демонстрировала настолько безупречную командную игру, что даже звёздный состав пятикратных чемпионов мира не смог бы её остановить. К тому же из-за травмы выбыл Неймар. Я взял паспорт, и отправился регистрироваться в букмекерскую контору. Мой азарт был настолько девственным, что было ощущению, как будто отец дал мне денег на проститутку. По пути я ещё сомневался, первая ставка как-никак. Но когда в «маршрутку» зашёл мужик с олимпийкой «Дойчлэнд», понял, что сегодня боги на моей стороне. Я видел, как умирает надежда Неймарки. Тем вечером немцы разнесли Бразилию 7:1. Я был в восторге! Семь, мать его, один! В полуфинале! Бразилию!

Денег мы выиграли немного, отец, конечно, оставил их мне. Так я «сорвал целку», и даже и мечтать не мог, что спустя каких-то пять лет поеду в Берлин на деньги, полученные со ставок на футбол. Тогда я впервые почувствовал запах костей, но ещё не умел рыть ямы. Моим первым инструментом была старая советская малая пехотная лопата, которую отец хранил под водительским сиденьем. Я пользовался ей до тех пор, пока не отрастил клыки, и лапы не обрели размер достаточный для самостоятельного рытья. А если говорить на языке людей: пока не продал перешедший в наследство автомобиль вместе «инструментом сапёра», – вырученные средства пошли на «алтарь» покорения города ангелов и мёртвых одновременно. Одному богу известно, сколько костей лежит под камнями Петербурга.

There's danger on the edge of town

Ride the king's highway, baby

Weird scenes inside the gold mine

Ride the highway west, baby

2019-й начался для меня с того, что я впервые попробовал наркотики, впервые побывал на выступлении своего кумира, и впервые был уволен. Многое тогда было впервые. Но когда ты следуешь за кем-то, подражаешь – ты всего лишь зритель. И точно не первый. У каждого нарцисса есть кумир, каждый нарцисс хочет сам стать кумиром. Для этого тебе нужен зритель (свидетель). Тот, кто будет говорить тебе, что ты хорош. Даже, когда ты совершаешь плохие поступки.

Мой друг отправился за мной по следу. Так он превратился в Динго. До этого его звали просто Серёжа. Он убедил себя и меня, что ему тоже нужно жить в Петербурге. И что стоит только бросить здесь кости, и тебя обязательно ждёт успех. Так мы и поставили на Тоттенхэм все оставшиеся деньги. Так я устроился на книжный склад. Через два месяца его сократили, а спустя ещё пару недель я прямолинейно, но довольно грубо ответил начальнику книжного склада, что не стану выполнять работу, которая не входит в мои прямые обязанности. Мне дали доработать смену. А когда я сел в служебный автобус, мне пришло СМС от менеджера: «Иван, вас уволили». У меня не возникло вопросов. Такое произошло со мной впервые, но сожалений не было. При всей моей любви к литературе, работа на этом складе была, мягко говоря, не по мне. Но стоит признать, что мне нравилось распаковывать свежеприбывшие палеты с книгами. Никогда не знаешь, что выпадет сегодня. За пару месяцев работы через мои руки прошли сотни изданий: от простых школьных методичек, через мир бессмертной классики, до современных бестселлеров. По обыкновению по пути от работы до метро, я ощутил чувство свободы, но на этот раз подкреплённое фактами. Тогда на моей, на тот момент единственной кредитной карте, сохранялся почти сто процентный баланс. При этом я по-прежнему не пропускал ни одного футбольного уикенда.

И вот, снова безработный, наивно чувствующий себя свободным, я посмотрел на всё с позитивной точки зрения: мой друг Динго, уехал в другой город; я сижу один квартире, пишу стихи в режиме «Довлатов»; триста тысяч рублей на кредитной карте; и вся жизнь в моих руках! Я не строил никаких долгосрочных планов, жил моментом и любимыми увлечениями, и мне это чертовски нравилось. Времени на анализ ближайших футбольных матчей было хоть отбавляй, и я ушёл в этот вопрос основательно. Всё чем я занимался тогда, это аналитика, ставки, написание стихов и их представление на публике, домашняя калистеника, и еженедельные минифутбольные матчи. На одном из которых произошло поворотное и крайне символичное событие в моей жизни. Я получил сотрясение мозга. Да, когда-то я получал и с ноги во дворовом матче, и в школьной драке, но в такой период, таким образом! Совпадение? Не думаю.

Мой приятель Роман, с хорошо поставленным ударом, намеревался поразить ворота (мы играли в разных командах). По обыкновению, даже в простом дворовом матче я всегда играю самоотверженно. И вот бросившись под мяч, с нескольких метров я получаю прямое попадание в голову. В отличие от ящерицы Иисуса (Basiliscus basiliscus, она же Шлемоносный Василиск) шлема у меня не оказалось, несмотря на то, что моего отца звали Василий. На мгновение свет погас. Я не спешил вставать. Мне понадобилось время. Не только, чтобы прийти в себе, но и для полного осознания психосоматики случившегося. Эта травма вывела меня из строя примерно на неделю. Первое время я даже не мог нормально сходить в магазин. И так как на три дня мною был утрачен облигатный бипедализм (к сексуальной ориентации отношения не имеет), то и в целом локомоторная активность практически сошла на нет. И чтобы не падать, мне пришлось передвигаться на четырёх конечностях. И чтобы выжить мне пришлось включить рептильный мозг.

После того, как одна из пластин моей черепной коробки лишилась подвижности, я отправился в клинику на мануальную терапию. После посещения остеопата выяснилось, что одна из черепных пластин требует диагностики, и доктор не рекомендовал ничего смотреть и читать. Неделю я слушал аудиокниги и радио, и упорно не замечал очевидного. И не просто продолжил играть – я пошёл ва-банк. Прошло полтора месяца после моего увольнения со склада, и на карте осталось только восемьдесят тысяч.

И вот я лежу в дурном настроении после очередной неудачной ставки, с сотрясением мозга, полученного от футбольного мяча, и говорю себе: «Какого чёрта! Хватит ходить вокруг да около! Ты ведь игрок, признай это, наконец!» И я признал. Мне стало легче. И вслед за этим «зарядил» шестьдесят тысяч на три матча. Поправившись от травмы, на этот раз я решил не смотреть матч, не следить за результатами, и отправился с друзьями в бар. Я старался не думать о том, что сделал. Адреналин устроил фиесту в моей крови вместе с испанскими болельщиками. Наша посиделка длилась недолго, но этого хватило ровно на то, чтобы переждать матчи. По пути к метро я всё – таки решился заглянуть в телефон. Мой выигрыш составил триста двадцать тысяч рублей.

Can't you see the wonder at your feet!

Your life's complete!..

Follow me down!

Can't you see me growing, get your guns…

The time has come

To follow me down!

Follow me across the sea

Where milky babies seem to be

Molded, flowing revelry

With the one that set them free!..

Tell all the people that you see!

It's just me!..

Follow me down!

Tell all the people that you see!

Отбросив фактор удачи, я решил, что причиной этого выигрыша стала моя отчаянная щедрость. Я сказал себе: «Да, чёрт возьми! Но теперь я буду осторожен».

К этому моменту у меня уже была открыта виза, а на электронной почте ждал билет до Берлина. Но до моей первой поездки в Европу оставался ещё месяц. За этот временной промежуток я успел спуститься всё, и снова крупно выиграть. Честно говоря, уже и не помню, на какой из этих двух выигрышей я пытался «купить» себе новую жизнь, но ко мне по-прежнему не приходила (как соседка за солью) мысль об инвестициях. Я вкладывался только в свой дух, но принципу «Блаженного нищим…»

Первым делом я выслал «курьера с чемоданом» в родной сибирский городок. Внутри лежала пара десятков тысяч российских рупий и записка всего с одной фраза «Со мной всё в порядке!». Я налил себе кофе на обшарпанной кухне, и стал думать «Чо делать дальшэ». На счету триста тысяч, кредитка пуста, работы нет, надо платить двадцатку за квартиру, есть, пить, быть. Какой-то голос из за холодильника ляпнул: «Не пари горячку! Пополни кредитную карту!» Я никогда не проверяю по базе голоса своих внутренних дикторов, поэтому просто перевёл на карту пятьдесят тысяч, и сделал запись в журнале «Совесть». С обложки тетради недоверчиво и мрачно на меня посмотрел Довлатов.

Лига чемпионов, лига Европы, Английская премьер лига, Ла Лига, Сериа А, и БундесЛига – вот список «компаний» в которые я вложил остальной капитал. Конечно, помимо этого я купил себе пару учебных курсов, погасил долги, покутил, и приобрёл ставшую для меня символом лихой жизни кожаную куртку. До самолёта в Берлин оставалось несколько недель, на счёту букмекерской конторы пятьдесят тысяч. За очень короткий период я спустил почти двести и три ноля (не путать с Нокиа). Состояние отчаяния смещалось с каким-то дурным привкусом отвращения и ужаса, всё это я запивал бутылкой виски с надписью «Чувство вины». Тогда я решил снова напомнить себе о статусе «Игрок». Я закупил «фишек», выбрал несколько матчей и подвинул к крупье номинал равный своему возрасту. Тогда в квартире стал ощущать в квартире запах собаки.

Все эти несколько безумных месяцев я не терял надежды на то, что весь этот символизм с тридцатилетием берлинской стены и меня, поездка в Германию, «триумфальное» возвращение в диджейскую «гимназию» и т.д., подвёл меня к какой-то черте, за которой неминуемо ждёт успех. В этом же году как раз вышел фильм об истории российского рейв движения. Музыка, наркотики, деньги, и свобода. Так я впервые узнал, что такое быть дофаминергическая личностью. Более того, общаясь с девушками, мысленно считал себя кем-то вроде плохого парня, ведь значок маргинальности уже гордо красовался на моей скаутской рубашке.

Наша поездка в Германию пришлась на конец апреля. Пока большинство моих ровесников активно путешествовали, или как минимум уже видели море и горы, я же к своим 30ти знал все ямы на трассе Омск – Петропавловск, посетил крематорий в Новосибирске, заехал на пару дней в Тюмень, и в Москву по пути в Петербург. Член Русского географического общества. Моей первой дальней поездкой за пределы губернии был транзит Омск – Сургут. Ну, знаете, когда тебя студента берёт с собой старший брат, чтобы ты немного развеялся и посмотрел мир. Поэтому когда я проиграл весь свой куш, и денег оставалось только на то, чтобы прожить месяц, я решил не отменять поездку в Берлин. Тем более после такого количества стресса, а главное – это было моё первое путешествие в Европу. Мы отправились по маршруту некогда объединившего активно танцующих европейцев и вокально-инструментальных жителей советского союза: Санкт-Петербург – Рига – Берлин.

«Вся техно революция после падения Берлинской стены, пришла с Востока, а не с Запада».

WestBam

Это по-прежнему имеет для меня значения. Вообще 2019-й год был для меня очень танцевальным. Тогда же я впервые попробовал «экстази». Мой друг не раз шутил надо мной, простым провинциальным пацаном, не видевшим мир. Я был как раз кем-то вроде советского гражданина – безвылазно занимавшим свою территорию, находившимся под куполом социально-культурного влияния, но со всей страстью желающим узнать, что находится по ту сторону рубежа.

До Риги мы добирались на автобусе. В период «перестройки» именно в этом городе встретились прогрессивные dj гуру запада и энтузиасты с востока. Они обменивались опытом, узнавали новые имена, и открывали для себя мир новой музыки. В Риге мы пробыли всего день, но успели погулять в самом её сердце ночью. На следующий день нас ждал самолёт. К моменту поездки мой опыт общения на английском составлял базу высшего учебного заведения и несколько уроков в школе, куда я успел записаться за пару недель до отъезда. Желание жить, пробовать, узнавать было сильнее страхов. Мои дни наполнились впечатлениями, и я совсем забыл о ставках. Но под новой кожаной курткой уже скрывался голодный пёс.

Tropic corridor

Tropic treasure

What got us this far

To this mild equator?

We need someone or something new

Something else to get us through, yeah, come on

Calling on the dogs

Oh, it's getting harder

Calling in the dogs

Calling all the dogs

Calling on the gods

Берлин – город невероятных контрастов. Когда мы добрались до центра, где нас величественно встретила знаменитая башня, я увидел урбанистический конгломерат: посмотришь направо, увидишь большое количество представителей северной Африки по хозяйски шагающих на фоне граффити – посмотришь налево, и до тебя доносится эхо культурной революции, отражающееся от советской архитектуры. И всё-таки первое, что мне бросилось в глаза – это сады, повсюду пахло цветами. Мы уезжали из серого Питера, который словно строгий отец ещё не позволял деревьям до конца раскрыться, а оказались в гостях о цветущих и раскрепощённых дев.

Мы остановились у друзей в одном из спальных (если, конечно, они там так называются) районов города. Здесь было очень спокойно и тихо, но мы искали шумных вечеринок. Берлин славится своей ночной жизнью. И среди ценителей техно музыки считается чем-то вроде столицы. Город больше ничего не разделяет на части, и он превратился в настоящую мультикультурную «мекку» самовыражения. Это мы смогли наглядно прочувствовать 1 мая, когда отправились на празднования в центральный район. На одной из улиц я даже увидел огромный советский флаг. Тесные улицы, наполненные мусором, раскрепощённое люди с нескончаемым ощущением праздника, и много музыки, очень много музыки. Мы танцевали везде: на перекрытых центральных проспектах, в парках, переулках, импровизированных тесных танцплощадках. Запомнился один ночной клуб: там была очередь у входа, и многие не дожидаясь, просто обходили здание сбоку и танцевали прямо там – из внутреннего двора заведения звук уверенно доставлял нам столь нужные вибрации. Со временем в этом переулке собралось около восьмидесяти человек. Люблю это ощущение, когда между людьми нет никаких барьеров, и все говорят только на языке музыки.

На следующий день мы решили составить «более культурную программу». Благодаря нашим местным друзьям у нас появился маршрут, и мы отправились смотреть популярные достопримечательности. На одной из улиц, уже чувствуя усталость, мы стали искать место перекусить. Сначала нас задержал звонок, потом мы зачем-то зашли в супермаркет, и вскоре спонтанно вышли к какому-то перекрёстку. Ожидая нужный сигнал светофора, я неспешно смотрел по сторонам, как вдруг увидел девушку, и практически сразу узнал её. Загорелся зелёный, и она уверенно стала уходить вперёд. Немного волнуясь, я сказал своему другу «я её знаю!», и стал догонять. Поравнявшись, я как бы на всякий случай спросил: «Экскьюз ми! Ду ю спик инглишь?», – ответ «Йес». Затем по-русски добавил: «Тебя ведь Аня зовут?» – «Да». Она меня, конечно, не узнала, и была сильна удивлена. С этой девушкой я безуспешно пытался познакомиться в социальной сети, когда мы учились в одном университете. Мы оба из Омска, переехали в один и тот же город (как выяснилось позже), чтобы встретиться случайно на перекрёстке уже в другой стране. В нескольких предложениях я объяснил ей, откуда её знаю, познакомил со своим другом, и вот уже втроём мы отправились в магазин, где продают знаменитый на весь мир немецкий шоколад. Там я взял её номер, который вскоре потерял. Я был наполнен приятным волнением, она в свою очередь продолжала проживать эмоцию удивления.

You gotta meet me

Too late, baby

Slay a few animals

At the crossroads

Скоро мы узнали, что сегодня к ней прилетают две её подруги. Мы заглянули в офис к нашему берлинскому другу, выпили пива, обменялись новостями, и направились в гостиницу, чтобы пополнить состав. Мы погуляли ещё какое-то время вместе, и договорились встретиться вечером, чтобы, наконец, вкусить все прелести ночной жизни Берлина. Пока мы думали, куда бы нам сходить, я напомнил себе о том, что я диджей и хорошо разбираюсь в электронной музыке. И мне сразу вспомнился известный ночной клуб с одноимённым лейблом ''Watergate’’. Здесь можно было услышать многие имена из германской сцены, которые до этого я видел только в названиях треков. Но местные афиши говорили мне, что я совсем близко к источнику.

И вот уже через пару часов мы стоим в очереди в один из лучших клубов Германии. Я был по-прежнему под впечатлением после неожиданной встречи, но не меньше эмоций у меня вызывало предвкушение предстоящей вечеринки. Мы прошли контроль и оказались внутри. Интерьер не особенно впечатлил, чего и следовало ожидать от заведения, в котором первую роль играет музыка и качество её воспроизведения, в отличие от породистого столичного пафоса в России. Несмотря на языковой барьер, ведь мне всё ещё не хватало навыка, я чувствовал себя как рыба в воде. Люблю затеряться в толпе, и полностью раствориться в танце. Первая ночь была лишь знакомством, сразу в нескольких смыслах. Однако, наши подружки зря время не теряли, и пришли не с пустыми руками. Пока мы с моим другом наслаждались лишь алкоголем и звуком, они решили «приукрасить» вечер, резко увеличив активность сразу всех гормонов. Как выяснилось позже, это был первый опыт моей «экс» подружки.

Мы с моим другом раскуривали травку в курилке вотергэйта, слева от нас за стеклом стоял диджей, прямо перед нами за окном в реке отражалась луна. Мой ангел, ухмыляясь продолжал наблюдать, он словно знал наперёд, как всё будет развиваться. Я не помни, как именно мы начали разговор, но через минуту мы уже общались с двумя француженками, одна из которых сказала на английском «вы выглядите как берлинеры». Я воспринял это как комплимент. Используя свой скудный арсенал знаний языка, предложил им пойти потанцевать. Но когда мы с двумя новыми знакомыми выходили из курилки, передо мной из ниоткуда появилась Аня с испуганными глазами. Я сразу понял, что всё серьёзно. Не объясняясь ни с кем, я взял её за руку и повёл с собой. Мы вернулись в курилку. И следующие полтора часа я провёл рядом с ней. Она была сильно напуганной. Ей казалось, что все вокруг сговорились, даже просила меня показать свой паспорт. Я понимал, что с ней происходит, но для меня важнее было просто быть рядом, чтобы ей было спокойно. Позже появились друзья, и все решили, что на сегодня хватит. Мы благополучно проводили девушек, а сами отправились через пол Берлина пешком. Несмотря на то, что я уже неплохо ориентировался, это была дурацкая идея. Пять утра, холод, незнакомая страна, и неудавшаяся вечеринка в одном из лучших заведений столицы. И так как количество дней у нас обоюдно было ограниченно, на следующий день мы решили попытать удачу на входе в куда более легендарное место, которое в свою очередь особенно славится фейс-контролем.

На следующий вечер наши подружки прибыли к назначенному месту раньше и уже были пьяны. Когда мы подошли к Бергхайну (нет смысла воспевать дифирамбы заведению, которое итак известно по всему миру, тем более, что мы туда не попали), выяснилось, что наших новоиспечённых спутниц не пустили на входе, и как истинные техно-джентльмены, мы отправились в другое заведение. Чтобы не терять время на поиски мы решили снова пойти в Watergate, учитывая, что до него было 15 минут пешком. По пути, проходя сквозь настоящее берлинское гетто, мы встретили арабов продающих «экстаз». На свой страх и риск мы взяли каждому по одной. Опять очередь, но на этот раз у каждого из нас в носке (у кого-то в лифчике) спрятаны таблетки. Но не от болезни, и уж точно не для здоровья. Тем временем мой ангел, наблюдая за нами, спокойной курил уже вторую сигарету на другом берегу реки, откуда через панорамные окна клуба был виден танцпол. Мы внутри. Позже выяснилось, что «ускорение» продают прямо в клубе, пока ты стоишь в очереди в туалет. Подумать только, я разговариваю с наркодилером в ночном клубе Берлина, в то время, как у меня в носке спрятана таблетка. Но самое главное – никаких страхов и сомнений.

Мы с Аней раскусили по половинке прямо на танцполе. В тот момент я был счастлив без каких-либо наркотиков, но ситуация диктовала свои условия, на которые я охотно согласился благодаря взятому в кредит у моего ангела хранителя авантюризму. Я окончательно забылся. Не было ни единой мысли о ставках, банках, и о чём бы там ни было – я был в моменте.

Первые симптомы. Иногда трудно понять, это ты накручиваешь или тебя уже действительно прёт. Мы растворились в музыке. И тут в наш микромир ворвался мой друг, и решительно настоял, чтобы мы следовали за ним. Я взял Аню за руку и пошёл за ним. Оказалось, что дверь, возле которой ещё час назад я общался с дилером, вела на второй этаж. Это было открытие! И как только мы оказались на новой площадке, «арабская ночь» вступила в силу. Это был всего второй мой опыт с подобным веществом, но когда ты в отличном настроении и наполнен энтузиазмом, ты позволяешь своему сознанию отключиться, для того чтоб полностью отдаться экстазу. Танцуя, я закрывал глаза, а когда открывал, то с трудом верил в происходящее. В тот момент я был счастлив. Но в жизни всё не так как в кино.

Мы вышли из клуба около четырёх часов утра. Я обнял Аню, и мы немного отстали от остальных. За время нашего совместного пребывания в Берлине из нескольких наших непродолжительных разговоров она узнала обо мне крайне мало. И вот мы идём в обнимку, и вдруг она спрашивает меня: "а почему ты не работаешь?". Я был бы рад сказать, что у меня есть своё дело или какой то пассивный доход. Но в реальности я был просто игроком. Я зарабатывал на жизнь анализируя футбольную статистику (моим бухгалтером была фортуна. А значит, она могла скрывать от меня часть дохода). Честно говоря, тогда мне нравилась эта двойная игра. Мол, «какая вам разница как я зарабатываю на жизнь?». Но когда об этом спрашивает девушка, которая тебе очень нравится, и своим вопросом почти застаёт тебя врасплох, ты невольно теряешься. Потому что совершенно не хочешь врать. Мне трудно вспомнить каким тогда был мой ответ, но уверен, он только прибавил вопросов.

На следующий день её подружки улетели домой, а мы договорились встретиться, и погулять. Она была очень холодной и отстраненной, а я старался не думать об этом. На этот раз наша компания состояла из четырех человек и одной собаки с глазами разного цвета. Её хозяином был "Уолтер Митти". Так мы прозвали нашего друга Митю, после того, как он напомнил наш день приключениями. Мы крепко обдолбились дурью, которую приобрели благодаря его наводке у африканцев в одном из центральных парков. Через несколько часов Аня нас оставила, т.к. ей тоже пора было собирать вещи. В следующий раз мы виделись уже в Петербурге, а я успел только обнять её и подарить цветок, сорванный парке.

После того как мы попрощались с единственным представителем женского пола (не считая собаки), мы приняли ещё одну дозу органического наркотика, пустили дым в германское небо, и отправились на променад. В тот вечер Берлин был тёплым и таким близким. Мы много бродили мы улицам, частично излучая историю по пути, выпили вина в случайном, но очень атмосферном баре. А кульминацией нашего вечера стала дымная посиделка прямо на улице. В этом смысле столица очень раскрепощена и лишена предрассудков, что вызывает диссонанс для простого гражданина Российской "империи", лидером которой является бывший сотрудник спецслужб. Кто-то просто оставил диван на перекрестке в одном из центральных районов. Мы втроём развалились на мягкой мебели, а собака наблюдала разноцветными глазами за тем, как мы беззаботно раскуриваем трубку мира. Это был последний вечер в Берлине. Эти шесть неполных дней были настолько насыщенны событиями, что их осознание пришло ко мне только по дороге Рига – Санкт Петербург. Пол ночи я не отрываясь смотрел в лобовое стекло автобуса, и проживал все чувства одно за другим, по обыкновению разбавляя в наушниках всё это качественной немецкой электроникой от композиторов, чьи имена пестрили на афишах покинутой нами европейской столицы танцевальной культуры.

Когда я вернулся домой я застал в квартире Тоску, она равнодушно лежала в кровати, после того, всю неделю пока меня не было изменяла мне с Абсурдном. Мы молча курили в пустой комнате. Всепроникающая пустота была вызвана серотониновой ямой после яркого путешествия. И тут на меня разом навалились уже забытые будничные проблемы. Долги, кредиты, ставки, отсутствие работы и средств на проживание – все они сели мне на грудь, пытаясь задушить, как домовой при сонном параличе. Я начал задыхаться, но тут же вспомнил, что сам затеял всю эту игру. Мои руки рефлексивно отбросили разом всю компанию. Дабы хоть как-то попытаться спасти наши отношения, я предложил Тоске отправиться в столицу, на этот раз нашей федерации. По своей сути это было очередное бегство от угнетающей реальности. Поездка в Москву не только не подняла мой дух, но и сократила мой и без того скудный бюджет. Это были две параллельных реальности: в одной из них я счастливый влюблённый турист, в другой полный неудачник, ожидающий приезда второго такого же неудачника. Но Аня была здесь, в этом городе. Я не решался даже написать ей, но её присутствие грело мою душу.

Тем летом я всего один раз пригласил её погулять, не считая нескольких случаев, когда мы виделись в нашей новоиспечённой компании. Лишь однажды мы оказались вдвоём на берегу залива. Тогда я обнимал её, и был по-настоящему счастлив. Но вместо того чтобы завоевать сердце девушки, которая очень нравится, я почти всё лето провёл в душной квартире с «душным соседом» делая ставки на футбол. Я отлично помню момент, когда на её страницы в социальных сетях увидел её на вечеринке, – мне безумно хотелось быть сейчас там рядом с ней. Но у меня не было денег даже на такси. И просто ждал окончания очередного матча. В соседней комнате мой друг что-то эмоционально кричал, понимая, что ставка идёт к чертям. А я сидел в отчаянии полный отвращения к себе и собственной жизни. Лето только начиналось, но меня не покидало ощущение, что я проваливаюсь в какую-то дыру, из которой ещё долго не смогу выбраться. Почему мы так поступаем? Почему упускаем возможности? Почему надеемся на случай, когда счастье у нас в руках? Жизнь это матч, который нужно прожить, сыграть, без лишних мыслей и страха…

Where will we be

When the summer's gone?

***

Не слушайте этого нытика! Вечно он любит жаловаться и драматизировать. Он настоящий счастливчик с психологией неудачника. Жизнь не раз щедро одаряла его возможностями, но он по обыкновению всё выбрасывал под хвосты котам. А как же мы?! Он любит спирать всё на меня. Мол, «иногда бывают такие состояния, когда я себя не контролирую». Он называет это подсознанием. Что за чушь! Как удобно всё перекладывать на бездомного пса. Обо мне он не думает. Я вечно голодный. Но с тех пор, как я появился в его жизни, он бросал мне только кости. Жалкий инфантильный мальчишка! Он не способен воспитать питбуля! Это я тащил его за поводок из душных офисов. Я поднимал его с кровати. Я заставлял его бежать, когда он валялся на земле. Всё чего я хотел, чтобы он просто поиграл со мной. Просто выйди во двор, чёрт возьми! Возьми этот грёбаный мяч! Вместо того чтобы просто выгулять меня, он увольняется с работы, меняет города, изображает маргинала, и становится азартным игроком. О, как он любит этот пафос! Подражать, изображать, бежать. Так было всегда, пока я не вырос, и он уже не смог не заметить под ногами здоровенного пса. И по его очередному счастливому случаю я вырос среди питбулей именно тогда, когда его окружили доберманы…

Глава 4

Мамин сибиряк

Слишком верных псов трудно воспитать – нет необходимого сопротивления. Их привязанность отвратительна, они готовы выполнить буквально любую команду. Они вообще могут выполнять только команды. У них нет воли. И им никогда не стать волками.

За что я бился всё это время? За свободу? Зачем она мне, ведь я не знаю, что с ней делать. Я привык сидеть на цепи, привык к тому, что еда всегда появляется в моей миске в одно и то же время. Я выучил все команды, я вырос, стал сильнее, но словно продолжаю смотреть в небо как на хозяина, в ожидании сам не знаю чего. Любви?…

Даже прежде чем сесть писать эти строки, я чего-то ждал. Я гребанный Хатико. Мой хозяин мёртв. Мой хозяин – это мой иллюзии. Я слишком привык к комфорту, поэтому, когда оказался за «забором», мне это казалось просто игрой, после которой всегда есть куда вернуться. Но возвращаться было некуда. Но ты видишь сны об иллюзиях, сны о прошлом, о лучшей жизни. Но потом просыпаешься, а вокруг тебя сплошные питбули, и несколько доберманов норовят вцепиться в тебя. Ты в яме. Отсюда нельзя убежать. Доберман не станет ждать, пока ты будешь готов. Он просто нападает. Но ужас даже не в этом. А в том, что если вдруг ты захочешь умереть – тебе этого не дадут. Кто-то одёрнет добермана, остановит бой. Потому что смерть не выгодна хозяину питомника.

***

У мамы был пес, немецкая овчарка. Они с отчимом взяли его мелким щенком – таким я видел его только на фото. Когда я вернулся в Омск, ему было уже почти год. Он не сразу меня принял, но мои стремления и добродушия взяли вверх. Вскоре я уже кормил его и играл с ним почти каждый день. Было одно занимательное противоречие: при всей его красоте и чистоте породы он был совершенно неуправляемым. Но я сразу полюбил его, возможно, потому что он мне напомнил меня, в том смысле, что я столь же нетерпелив.

Так как я понимал, что на этот раз задержусь в Омске надолго, стал понемногу им заниматься. Я быстро научил его только команде «сидеть». Но каждый раз после занятий буквально сразу он бросался на меня во весь рост. Я даже боролся с ним, – чем только сильнее раззадоривал пса. Для этого мероприятий у меня была приготовлена специальная старая куртка. После таких тренировок ты мог прилично провонять псиной. Дом частный, и конечно он жил в будке. При всём моём упорстве, я не смог с ним совладать. Не хватило опыта, возможно, терпения. Кто-то говорил мне спустя несколько лет, что еще не поздно воспитать собаку. Но главное, это было очень грустное зрелище: пес, которым никто не занимался, стал обузой. Он скулил без остановки каждый раз, когда ты выходишь во двор. Вся его сила и молодость были на цепи – я смотрел на него с тоской. Он выходил встречать меня каждый раз, когда возвращался к утру с ночной смены. Но у меня была своя жизнь. И не я взял его к себе. Но я был таким же псом.

Его зовут мажор. Такую кличку ему выбрал отчим за его вечно позитивный вид. Но в глубине его взгляда читалась какая-то непреодолимая тоска. Ему было очень одиноко. В этом была главная разница между нами: я все время только и хотел, чтобы меня не трогали, и я мог спокойно заниматься, чем захочу. Но мы всегда вынуждены выполнять команды тех, кто нас кормит. Азартные игры были для меня лишь попыткой достичь независимости. Но чем бы ты ни занимался, пока внутри ты не свободен, тебе никогда не стать свободным нигде.

Теперь у мажора другой хозяин. Мне жаль вдвойне, ведь я успел к нему привязаться. Наверное, потому, что сам был всё ещё привязан. Этот пёс был мне уроком, знаком, импульсом. Ведь так же как я со всей любовью пытался сделать этого пса лучше, также жизнь пробивалась ко мне. Но я продолжал сопротивляться. Надеюсь, там ему вольно и сытно.

Школа волчонка

Костя для пса – всего лишь игрушка, механика инстинкта. Если щенок тренирует силу мышцы, точит зубы, то зачем взрослому кобелу кость без мяса? Мало кто видел вживую волка, тем более ловил на себе его взгляд. Бескомпромиссный взгляд убийцы. Пёс же всегда глазами ищет хозяина. Его одобрения, очередной команды, угощения. Это врожденный инстинкт следования. Объяснять разницу между следованием и преследованием вам не нужно. Но имейте в виду, за вами следят. Изучают ваши поводки, привычки, интересы.

На обычный за’рик (кубик) невозможно нанести больше шести цифр. Выпадение каждой из них равновероятно. Изначально «кости» использовались для гадания. Таким образом, человек пытался предсказать будущее, обращаясь к высшим силам. Ограниченное количество равновероятных событий (если обыкновенный случай можно назвать событием) создаёт иллюзию столько близкого успеха. Для собаки человек является высшей силой, т.е. богом. Но тот же «бог» доверяет свою судьбу какому-то кубику.

***

Когда я сидел за партой, будучи восьмилетним школьником, в класс зашла женщина с предложением о вступлении в секцию скаутинга. Не помню, это было моё желание или воля моих родителей, но последующие пять лет я уже с удовольствием ходил в походы, ставил палатки (не то, о чём ты подумала), разжигал костры, ориентировался по звёздам, читал карты, и изучал историю. Каждый раз после сдачи очередного разряда, мы получали соответствующую нашивку. Эти занятия многое определили во мне, в частности, я по-прежнему считаю, что отдых в дикой (хотя кто из нас дикий это ещё вопрос) природе – лучший способ восстановления сил и отвлечения от привычных суетливых забот.

Наш отряд состоял из нескольких небольших патрулей. Уже тогда стали проявляться мои лидерские качества, чему в большей степени способствовали мои эмпатия, уравновешенность (тогда весы были исправны), и чувствительность к несправедливости. Я стал патрульным отряда «Гепарды». Что характерно: в школе я очень быстро бегал, опережая всех ровесников. С возрастом я замедлился, но стремление к справедливости, похожее на старый проверенный походный нож, по-прежнему очищает плоды моих действий от разного рода гниения. Интерес к занятию туризмом вытеснили возрастные особенности. Мне было четырнадцать, когда я позвонил руководителю отряда и сказал, что хочу уйти. Тем же летом я потерял друга, который был моим одноклассником и частью нашего патруля.

Спустя примерно шестнадцать лет высшие силы напомнили мне о «Пути», или о корне моей фамилии. Я ехал в автобусе, как вдруг внутренний голос настойчиво говорил мне выйти на одну остановку раньше, и не успело пройти и пары минут после того, как я вышел, как встретил руководителя нашего отряда. Это произошло спустя несколько месяцев после моего возвращения в Омск. И снова приходилось врать. Ведь руководитель отряда помнила «волчонка», который буквально на её глазах становился «опытным следопытом». А теперь перед ней стоит андердог.

Enter again the sweet forest,

Enter the hot dream,

Come with us,

Everything is broken up and dances.

Indians scattered,

On dawn's highway bleeding,

Ghosts crowd the young child's

Fragile eggshell mind.

Мы проговорили минут десять, и разошлись. У меня не было сомнений, что встреча не случайна. Но что именно она означает для меня, понял не сразу. В тот момент я остановился у крёстного отца (только не Godfather, а уже скорее Dogfather). Здесь чуть ли не каждый вечер я пил самогон. Отец просил никому не говорить о том, чем он занимается на пенсии. Но кто знает, говорю ли я правду. Самодельный ритуальный напиток. Уже после 3-4 рюмок необъяснимым образом тебя накрывала лютая волна ностальгии. Возможно это энергетика местности, ведь квартира отца находилась в сотне метров от здания, в котором когда-то я состоял в группировкедетского сада. В том же микрорайоне целый микромир личной истории: здесь я родился, таскал портфель в лицей, дрался, любил, и прощался с родным отцом. Я бродил вечерами по этим до боли знакомым улицам, словно потерянный пёс в поисках хозяина. Ведь я уже не был человеком в привычном понимании этого слова. Но и далеко уже не волчонком.

Север

Бурение вредит вашему здоровью!

Привет бурильщикам страны! Коммерсанты предостерегают нас от смерти после того, как мы купили продукцию, способствующую нашей гибели. Только это уже не Минздрав. Не здрав, не здоров. Не здоров тот, кто добровольно соглашается лезть в скважину, называя это призванием. Кто тебя призвал? Какой демон из подземелья? Я могу понять людей, что впервые находили нефть в калифорнийской пустыне, паршивого, но честного перед собой американца копающегося в песках Сауда, советских геологов-идеологов. Они были наивными пионерами, первыми инженерами геологии, т.е. по крайней мере, не копались в себе. Но сейчас в нашей стране есть такая категория граждан, что искренне верит в «вахту». Блаженны жаждущие, ибо они пресытятся. Помните фильм «Нефть»? Вот это правдоподобно. И основано на реальных событиях. Но вы не отправите меня бурить, просто потому, что я по ошибке отучился на инженера. Лучше быть, чем добывать. Добывать что, для кого?

Работяги страны, не спешите грубить. Я вас знаю, я вас видел. Я был на вахте. Моя специальность «Нефть и газ». Это раз. Я видел людей злых, диких, странных, сумасшедших, но худшие из них те, что верят в чужие идеи.

Они рекламируют мне алкоголь, призывают меня! А потом говорят, что пить в вагоне нельзя. Давайте бухать везде! Всегда! Какого хрена?! Мы вахтовики или кто, вашу мать?!

«Алкоголь убивает». Да неужели?! Это вы убиваете зачатки свободы в простых деревенских парнях, что отправились на поиски «чёрного золота»… Белые снег, серый лёд. Алкоголь доступен любому. О, панацея жидкости! Аж два О.

Ну что вы! Я не пропагандирую алкоголь. Никто никого ничего не заставляет делать. Да. Просто не оставляет выбора. Чтобы выбраться из села нужны дела. Что делать сильному необразованному зрелому парню, когда 360 градусов его реальности – это нищета, пьянство, отсутствие перспектив. Хвала сетевым богам! Теперь у него есть возможность увидеть «свой путь» с помощью симсим карты и ЧИТЫРИДЖИ. Постой, Джим.

Well, your fingers weave quick minarets

Speak in secret alphabets

I light another cigarette

Не бури глубоко своё сердце. И не слушай советов «советов». Ты можешь стать кем угодно. Эра бура подходит к концу. Так возьмёмся же за лопаты, друзья! И закопаем всякую надежду стать счастливым там, где мы просто придорожные псы. Какой маргинал не копал? Не скальте зубы понапрасну. Просто знайте, они все заодно: нефтяники, банкиры, букмекеры, судебные исполнители. И, боже храни пенсию силовиков! Коллекторы.

***

Когда мне было четырнадцать лет, я записался в секцию бокса к одному из «бывших спортсменов», однако мастеру этого дела и авторитету на территории нескольких микрорайонов. Я сделал это потому, что ребята со двора, в котором жила моя девушка частенько подкалывали меня, когда я выходил из её подъезда. Я подразумевал, что рано или поздно мне придётся драться. На тот момент у меня не было компании друзей готовых за меня постоять. Я был практически один. А девочка мне очень нравилась.

И вот, после нескольких случайных разговоров с этими ребятами уже спустя неделю я стою в стойке и принимаю условный удар от моего нового тренера, который этим пытается указать мне на бреши в обороне. Но дабы не брешить, напомню, эта история простого мальчишки из провинциального города, и я не стал сюжетом для очередного фильма о преодолении себя. Я ушёл оттуда спустя несколько месяцев. Но не куда-нибудь, а в другую секцию, на этот раз с участием ног. Последние кстати были неплохо подготовлены, учитывая мой предыдущий опыт в футболе. Мне до сих пор нравится кикбоксинг за свою простоту и прямолинейность. Всё это заложило фундамент моей внутренней борьбы, ведь по сути своей я был и остаюсь творческим человеком. Но тогда я записался в секцию единоборств в большей степени под давлением обстоятельств. Впрочем, я поступал так в жизни слишком часто.

А теперь квантовый скачок: мне тридцать и я еду на работу охранником в игровые автоматы в маленький северный городок. Примерно восемьдесят процентов клиентов составляли представители кавказских национальностей: чеченцы, аварцы, лезгины, кумыки, азербайджанцы. Только вдумайтесь: поэт, мечтающий жить в Петербурге, решившийся бросить азартные игры, отправляется на север, чтобы заработать деньги на банкротство, охраняя игровые автоматы. Грязь от выкопанной собственными руками долговой ямы ещё высыхала на граблях. Лопаты для слабаков!

В городе, где мне предстояло находиться два с половиной дико странных месяца, живёт моя двоюродная сестра. Она работала там же кассиром. Сестра принимала от игроков деньги, которые я впоследствии охранял уже в виде разноцветных кнопок на игровых автоматах. Решив, что выбирать не приходиться, я был согласен на любое решение ситуации. Моей целью было накопление денег для оплаты работы юристов.

Другие юристы аккуратно оформили это заведение без окон как букмекерскую контору (лудомания на законных основаниях это вам не казино какое-нибудь!). Моими напарниками были дагестанцы: кандидат в мастера по боксу, борец, Шамиль, и ещё один, которому было крайне тяжело составлять предложения на русском языке. Работали посменно по двенадцать часов. Нам разрешалось отдыхать 15 минут каждые два часа. Оставшиеся время мы вели переговоры с посетителями по поводу их морального поведения, количества оставленных денег внутри железных коробок с экранами, которых они периодически воодушевляли ударами по металлическому корпусу, и технического состояния кнопок, периодически требующих ремонта после «братских» вдохновляющих действий. Если всего этого не происходило, мы следили через шестнадцать камер наблюдения собранных на одном мониторе, как ничего не происходит также и за пределами здания. Ночные смены были настолько утомительными, что ты был даже рад, если начинались какие-то «движения» в зале. Камеры были повсюду, некоторые со звуком. Одна из которых находилась прямо напротив входа, где располагался наш пост. Каждого «искателя сокровищ» мы проверяли на наличие оружия, и вежливо просили снять головной убор для удостоверения личности. У нас были: должностные инструкции, папка с фотографиями тех, кого впускать нельзя, и какая-то несанкционированная металлическая трубка для обороны здания. Также кнопка для вызова вооружённой охраны. Но руководство было в нас абсолютно уверенно. Ведь при трудоустройстве каждый из нас прошёл спарринг-тест сразу с двумя тайскими мастерами бокса босиком на снегу возле служебного входа. Напомню, что восемьдесят процентов «искателей» были кавказских национальностей. А значит, крепких, дерзких, имеющих авторитеты только в лицах старших соплеменников, и всегда готовых постоять за себя и за своё племя. «Братья» были повсюду.

Каждую ночную смену я шёл как на маленькую войну. Я никогда не знал, что может произойти. Никто не мог гарантировать мне безопасность. Ведь убивать внеплеменных одиночек в этой местности не такая уж редкость. Каждый раз после смены я шёл по пустому городу на морозе и думал о Петербурге, о том, что важно для меня. Было поздно думать о выборе и альтернативах. Иногда по пути с работы или на, я останавливался и спрашивал себя «Это точно не сон? Разве этого я хотел?».

Со слов работников этого заведения, в любой момент в здание мог вломиться ОМОН: «Закрой рот, лицо в пол!». Они могли даже разбивать имущество. Говорят, однажды они пытались взломать кассу. Пара моих напарников уже побывали в участке. Просто так. Просто за тёмные брови и взгляд. А после, как ни в чём не бывало, шли на смену. Но за время моего пребывания на посту этого не произошло.

Когда проводишь много времени с одними и теми же людьми, рано или поздно приходится рассказать о себе. По обыкновению никто не мог понять, почему я отказывался работать по специальности. В моём дипломе написано: «Инженер. Сервис транспортных и технологических машин и оборудования. Нефтегазодобыча» На соседней улице офис «Сургутнефтегаза», старший брат работает в «Газпроме», а я бл*ть поэт… Более того, проср*л всё наследство и влез в долги. Со многими родственниками я не общаюсь, потому что тупо не хочу ничего объяснять.

Двадцатилетний напарник-студент, уволился, т.к. это мешало учебе. Не прошло и нескольких дней, как он обдолбанный заявился с компанией «поиграть». Согласно правилам организации, после увольнения бывший работник не имеет права появляться в заведении в течение полугода. Я об этом не знал. В этой компании был постоянный клиент и близкий друг начальника охраны. Но играли не они, а аварская кровь Артура. Официантка вступила с ним в словесную перепалку. Я не успел понять, с чего всё началось, как услышал громкие оскорбления в её адрес. Мой напарник в этот момент был на перерыве. Я не имею права отходить от поста, но ситуация накалялась. Я подошёл к барной стойке где сидел Артур. Кто-то из официанток мне крикнул: Ваня, вернись на пост! Делая вид максимально близкий к охраннику, я спросил, что происходит. В ответ мне прилетела очень грубая классическая фраза из трёх слов, которую я слышал в свой адрес впервые в жизни. Я впал в ступор.

Страха была гораздо больше, но часть меня вскипела. Стоя уже не на ногах, но на принципе, я выдавил: «не надо так со мной общаться!» И тут «оскорблённая» официантка ляпнула что-то ещё. Низкорослый крепкий очевидно спортивный представитель кавказской национальности Марат предпринял решительное движение в её адрес. Я встал у него на пути. В ситуацию вмешался один из «постоянников», чеченец очень крепкой наружности. В это момент я заметил своего напарники, которые пытался войти в курс дела. Я не помню точно, как именно всё разрешилось, потому как испытывал огромной прилив адреналина, но драка не состоялась. Кажется, мой напарник как-то сумел повлиять на своих соотечественников. Я вернулся на пост. Через несколько минут в газообразную массу адреналина и тестостерона вошёл абсурд, как входят на почту 35-ти летние бывшие «спартаковцы», по обыкновению не замечая никаких препятствий. Артур направился к выходу, его глаза были бешенными. По выражению лица и движению скул, я понял, что он собирается в меня плюнуть, но что-то его остановило. Напоследок он лишь бросил фразу: «Поверь, я тот, с кем тебе лучше не связываться в этом городе!». В ответ я закрепил и без того своё антиохранное поведение словами: «Артур, я не собирался с тобой ругаться». Рука-лицо. Если отбросить тот факт, что я тупо об*осрался, возникает дилемма: поступить как «нормальный пацан» или разумно оценить ситуацию. Для того чтобы найти ответ, вернёмся к исходным данным:

1. Я покинул любимый Петербург, в котором хотел жить и развиваться, но увлёкся азартными играми и влез в долги;

2. Вернулся в родной город, где уже не представляю свою жизнь, с отрицательным балансом очков;

3. Откликнулся на предложение проехать тысячу километров на север в город с населением 40 тысяч, чтобы работать охранником в игровых автоматах;

4. Работая неофициально, практически один среди полукоренных племён с повышенным уровнем тестостерона влезаю в конфликт с близким другом начальника охраны, рискуя даже жизнью, учитывая окружающие обстоятельства.

Даже если бы я вышел победителем из этого противостояния легковесов, то точно не смог бы спокойно ходит по этому городу.

Однако, на следующий день, когда начальник охраны пригласил меня к себе на разговор, я услышал следующее: «Неважно кто из гостей пришёл друг, брат, сват, – мы на работе. Надо было делать свою работу, а мы потом бы всё разрулили. Ты охранник! Чтобы в следующий раз такого не было! кавычки закрываются

В «кодексе пацана» мои слова трактуются как оправдание. Но я лишь хочу быть максимально честным. Конечно, было ещё немало разных ситуаций на этой работе. Но не стоит забывать, что в этом рассказе я антигерой.

Понятное дело, больше с Артуром мы не здоровались, но мне приходилось каждый раз проверять его на входе. На выходе после окончания каждой смены, я испытывал огромное облегчения, боролся с жуткой усталостью по пути к кровати после ночных смен. Я принципиально ходил пешком, чтобы экономить и дышать воздухом. Для тех, кто к своему большому счастью никогда не сталкивался с подобными заведениями, скажу: здесь нет окон, и вся обстановка продуманна таким образом, чтобы ничто не напоминало игрокам о течении времени. Но для меня оно было жестоким палачом, хладнокровно исполняющим свой приказ. Время пути от работы до дома занимало тридцать минут. Каждый раз от пункта до пункта я думал над тем, почему я здесь и для чего. Ответ был прост, но положение требовало от меня мужества и терпения. Оставалось совсем немного до окончания установленного мною срока и минимально необходимой суммы денег. К этому моменту на руках была зарплата только за один месяц. Приближался конец марта, что было дополнительным приятным стимулом. Я грел себя мыслями о том, что скоро решу свой вопрос и проведу лето в родном городе. Но сейчас я стоял совершенно голый в одной из съёмных квартир, и смотрел в окно, пока моя новая подружка принимала душ после секса. Мы дразнили друг друга около месяца, учитывая, что проводили вместе на работе по 12 часов. Однажды её даже оштрафовали, после того как мы пытались спрятаться от камер прямо на смене. Теперь же сменялась не просто обстановка – менялся весь образ жизни. В тот момент, стоя обнажённым в одной из редких высоток этого «редкого» города, я наслаждался моментом, и словно уже чувствовал перемены (не только в нижней части своего тела).

28го марта в стране была объявлена пандемия. Люди в панике скупали продукты с полок супермаркетов, по телевизору ежедневно поступали новости о заразившихся и умерших, полиция проверяла на улицах документы у каждого прохожего, а нашу контору закрыли. Несколько дней, которые плавно перетекли в недели, я не мог получить вразумительного ответа от руководства по поводу зарплаты. Никто не мог точно сказать, что происходит. Но все мы привыкали к новым словам в нашем лексиконе: пандемия и коронавирус. В эти две недели нашими занятиями были фильмы, компьютерные игры, чаепития, и прогулки от сестры к сестре. По вечерам на улицах не было никого. Ощущение глобальности событий буквально висело в воздухе. Тогда мы ещё не думали, что нам придётся привыкать к новой реальности.

Глава 5

Спортивное ориентирование

И жизнь начинает походить на пять чемпионских раундов в смешанных боевых искусствах. Ты долгое время не мог определить свой стиль: ты «зарубался» в стойке, выдержал несколько болевых, держал дистанцию, вырвался из удушающего. И вот ты выходишь с заведомо более сильным соперником на коротком уведомлении, в то время как последние несколько месяцев ты только смотрел трансляции.

Первый раунд (первые десять лет жизни) – «пристрелка», ты полон сил, прощупываешь почву, дёргаешь, задаёшь темп.

Второй раунд: (10 – 20 лет) – начинаешь что-то понимать, появляется аппетит, и, как правило, становится понятно, как действовать дальше.

Третий раунд (20 – 30 лет) – появляется первая усталость, начинаешь осмысливать первые два раунда. И если это чемпионский бой, особенно, когда проигрываешь по очкам, – можно «взвинтить» темп, пойти ва-банк, выдать «концовку».

И вот, четвёртый раунд, он же четвёртый десяток – начинается самое интересное. Если тебе повезёт, и к этому моменту ты не наберёшь травм, усталость в любом случае даст о себе знать. В случае, когда предыдущие раунды ты не набирал очки, именно четвёртый заставит тебя шевелиться. Многие ошибки переосмыслены, есть чёткое понимание, что «топлива» в баке перевалило уровень ниже среднего; и, как правило, приходится менять стратегию.

В пятом раунде (40 – 50 лет жизни) становится понятно, каким будет результат. Если конечно не прилетит «плюха» в виде инфаркта или инсульта. Вот здесь и будет виден весь твой опыт, твой характер, и наследие. Редко кто проявляет чудеса техники в этом раунде, у многих опускаются руки, кровоточат рассечения, повышается риск пропустить удар.

Как андердог, который проиграл первые два раунда, а в третьем «сел на жопу» после пропущенной серии ударов, смело говорю: ничего не потерянно! Теперь, когда кажется, что бой проигран, можно перевернуть игру. Даже если время уже против тебя, всё может решить одна удачная комбинации, один точный удар.

***

Когда я вернулся с севера, моя психика была пропитана невыраженной агрессией. И, несмотря на небольшую романтическое приключение с администратором игрового заведения,(они называют себя Букмекерской конторой)за эти несколько месяцев наполненных стрессом и отчаянием, накопленная сексуальная энергия вступила в химическую реакцию с вышеупомянутой агрессивность.

Это произошло примерно спустя десять дней после моего возвращения в Омск. Мне предложили ЛСД. К этому моменту у меня уже был небольшой опыт «арабской» ночью в Берлине и пару раз на техно тусовках в Питере. По описаниям «курандеро » местного племени симптомы и ощущения были схожи (до этого я пробовал только «ускорения»), но я и предположить не мог, чем это для меня обернётся. Сразу скажу, мне плевать на мнение людей по поводу законности подобных мероприятий и тому подобного. И тем более не хочу ничего объяснять. Хотя бы потому, что знаю наверняка: представители внутренних органов не только в курсе происходящего, но и существенно способствует распространению всевозможных запрещённых средств. Как, собственно, и поддержка лудомании на государственном уровне. И пока мой мозг синтезирует вербальный символы для этого рассказа, как минимум алкоголь и сигареты, по-прежнему продаются на совершенно законных основаниях. О том, что из этих видов действительно вас убивает, что позволяет прожить мистический опыт, было написано учеными первопроходцами во всё те же 60-е. Мои родители тогда только появились на свет, я же в свою очередь воочию был свидетелем доступности более тяжёлых наркотиков в 90-х, от которых погибло немало бывших спортсменов и простых социальных бродяг. Здесь подчеркну, что я ни в коем случае не собираюсь ничего пропагандировать. Свой психоделический опыт я приобрёл в зрелом возрасте, и совершенно точно отдаю себе отчёт в том, о чём говорю. Мой маргинальный настрой разделяет многие из моих сверстников в виду особенностей социально культурного воспитания местности. Ну и хватит об этом. Перейдем же непосредственно к истории, которая произошла со мной ровно там, где когда-то еще волчонком я проходил школу юного разведчика.

По причине этих самых социально культурных особенностей, под соусом продолжительного собачьего периода мое сердце наполнилось ненавистью, подобно той, с которой Хантер Томпсон бил по клавишам своей печатной машинки. Но скандально известный журналист не просто ненавидел прогнившую систему, он был заложником собственной любви к профессии. Своё отвращение азартным играм (но не людям) я выражаю абсолютно откровенно. Однако в данной главе речь пойдет о страхе.

Мы положили марки под язык, и вышли в сторону леса. Где двадцать лет назад я осваивал спортивное ориентирование. Среди верхушек деревьев виднелась башня телецентра. Позже в ходе «трипа» я не раз ловил ощущение, что всё именно так как и должно быть. Место, время, люди. В этом отряде было пять человек. Чем дальше мы уходили в лес, тем сильнее становилась моя восприимчивость к звукам. Мы разожгли костер. Первое что мне захотелось сделать, это тянуться. По обыкновению мы слушали ставший уже племенным жанром даунтемпо. В какой-то момент я отделился от остальных— мне очень хотелось сосредоточиться на собственных ощущениях. Их было множество. Когда я отошел от костра, ощущение что за мной наблюдает вес лес, усиливалось. Периодически ощущались легкие признаки ничем необоснованного страха. В такие моменты тело обретает некоторую автономность, и само говорит, чего ему сейчас хочется. На фоне периодических моментов страха усиливалось чувство, будто кто-то за меня уже всё решил, но я отгонял эту мысль. Возможно под давлением иллюзии присутствия, тело произвольно начало воспроизводить движение из спортивного прошлого. Я отрабатывал бой с тенью, но тени не было. Ощущение некой грани становилось все сильнее, пока я не перешел на бег. Я чувствовал, как мое тело остро нуждается в выражении. Но с возрастающей силой, увеличивалась и сопротивление.

После очередного ускорения окружающее пространство стало, словно сжиматься. Я чувствовал каждый частицей, как каждая живая тварь, каждый листок, насекомое – всё застыло в ожидании битвы. Знаете, как это бывало в подростковом возрасте. Когда между ребятами возникает напряжение, все присутствующие замолкают, становится очевидно, что словесная перепалка вот-вот перейдёт в конфликт.

На всякий случай я напомню, что пока я готовился «выйти в октагон», сотни метров в глубине леса оставалось четверо представителей моего племени. Но всё произошло так, как должно было произойти. Мой уже достаточно разогретый торс испускал пар в холодной темноте. Но как бы хорошо я тогда не разминался, я не имел ни малейшего представления, с чем мне придётся столкнуться. До этого момента я не знал, что означает испытывать ужас. Сейчас я не могу сказать точно, что появилось раньше образ или этот голос. Но в какие-то доли секунды меня буквально парализовала. Я стоял как каменный на той же тропе, где пять минут назад, словно Ван Дам в очередном победительном фильме 90-х отрабатывал удары в сакральном одиночестве воина. Такие моменты перед решающей битвой в кино обычно снимает где-то в горах или в лесу, где главный герой вдруг раскрывает свою истинную силу, обретает покровителя, или получает тайный знак от духов потустороннего мира.

Но как установил позже мой внутренний ученый— критик, это явление было лишь всплеском подсознания после «воинственного» северного периода и продолжительного сексуального воздержания. Ведь в тот самый момент, когда я услышал этот жуткий демонический голос, вдалеке среди освящённых луной деревьев на мгновение передо мной предстал образ минотавра. Дело раскрыто. Спасибо дедушке Юнгу. Но когда я встретил «столбняк» в том же самом лесу, где 20 лет назад учился ориентироваться, мне было не до психоанализа. Я увидел и услышал минотавра. Минотавра, Карл! Не могу сказать, что я взял себя в руки, скорее мой рептильный мозг вывел меня из столбняка обратно к костру. И в эйфории с признаками истерики я принялся рассказывать остальным «путешественникам» о своем ярком ведении. Но как оказалось, это была только разминка…

Все время пока я рассказывал о том, что со мной произошло, мой друг с ехидностью дона Хуана не отрываясь смотрел на меня. В руках он держал свой шаманский атрибут— маленький деревянный посох, украшенные перьями птиц. Когда я закончил, он спокойно произнес: «ты уверен, что с ним закончил?». Меня охватил легкий приступ замешательства, в эту минуту я почувствовал, как будто ему заранее всё было известно. Нерешительно я ответил, что не уверен в этом. Продолжая сохранять пристальную невозмутимость, мой друг шаман предложил покончить с этим. Все еще испытывает страх, я согласился, действуя как бы на слабо. И вот уже вдвоём мы исчезаем в темноте леса, и направляемся к месту встречи с архетипическим монстром. Я понимал, что мой друг прав, что необходимо закрыть вопрос, что возможно всё действительно и шло к этому. Несмотря на возрастающий ужас, сказал своему другу, когда мы вышли на ту самую тропу : «дальше я пойду один— это моя битва…». Конечно, это прозвучит пафосно. Но давайте на чистоту, не каждый из вас сталкивался с чем-то подобным, тем более, когда это твой первый опыт лизергинового расширения.

Шаман остался, но у меня не было выбора. Я направился по тропе в сторону тех самых деревьев, где четверть часа назад виднелись рога, и откуда звучал жуткий демонический голос. Я начал ускорять шаг, и не заметил, как от страха перешел на бег. При этом у меня начал вырываться крик. Я бежал в темноту, оглушая лес своим криком, и почувствовал, что за мной бежит мой друг и когда я смешанном приступе ужаса и ярости достиг того места, где должен был стоять мой демон, то почувствовал, что буквально прошел сквозь него. Стихия огня охватила мое тело. В состояние готовности столкнуться с чем угодно, я метался по сторонам. Мой крик перешел на звериный вой, похоже на громкое мычание, которое периодически сменялась яростным рычанием. Я не просто не осознавал, что со мной происходит— я превратился в зверя.

Огромный вулкан энергии вырывался через мою гортань. Мне хотелось убивать. И тут я увидел, как ко мне приближается шаман, он принял образ белого орла. Своим посохом, как и всей своей сущностью, он нес холод. Странными звуками и жестами условно тушил во мне огонь. Меня разрывало изнутри, и это совершенно невозможно было контролировать. Всё, что я сумел сказать это «спасибо, брат!». Я обнял друга, и он понял, что мне нужно побыть одному. Он вернулся к костру, я же выл как бык полчаса. Было невыносимо жарко, весь мой торс испускал пар в темноту. Я снял футболку, и циркулировал по этой же тропе ещё полчаса. В моем яростном крике читалось только одна мысль «Ну где же ты?? Выходи!»

Впервые я отчётливо ощутил в своем теле стихию огня. Но совершенно не знал, что с этим делать. Поэтому при свете луны я нашел старое мёртвое дерево, и в отчаянии воина, который лишился радости битвы, разбил руки в кровь.

Когда я вернулся к костру, никто не заметил моих увечий. Какое-то время я ещё потянул разгорячённое тело, но быстро понял, что костёр только усиливает пламя внутри меня. Несмотря на присутствие рассудка, было очевидно, что я не справляюсь со стихией. И интуиция вновь вывела меня в лес. Но внутренний огонь был сильнее окружающего холода. Когда ты в глубоком «трипе» ты не обдумываешь свои действия— ты буквально сливаешься с природой. Ты становишься проводником, частью, но это не просто эйфория или экстаз. Всегда крайне важно понимать, на что идешь и для чего. Двадцать лет назад я искал топографические знак на этих деревьях, разжигал костры и учился ориентироваться в этих лесах. Тогда я был лишь волчонком, непосвященным скаутом. Но в этот момент я не справлялся с огнем собственные силы. Я осознал, что выпустил зверя, – это было одновременно и открытие, и в то же время какое-то древнее хорошо знакомое чувство. Все в мире цикличные и закономерно. Каждый из нас является храмом стихии. И когда я понял, что пламя внутри меня сильнее, я обратился к земле. Интуитивно я выбрал дерево, обнял его и просил забрать огонь. Энергия ушла через дерево в землю, и мне стало спокойнее.

Нас было пятеро, но обоюдно нас не покидало ощущение присутствия некого «шестого». Какое-то время мы еще подшучивали над этим. Через пару часов мы вышли из леса и отправились к цивилизации. Было примерно 7 или 8 утра. Я попрощался со своим племенем на автобусной остановке, а сам отправился зализывать раны.

Мясо в холодильнике

Но кто сказал, что фаворит не может быть андердогом?

Андердог помог мне выжить, после того, как я сбежал из мира людей. За эти годы я научился многому. Стоит признать, игроком я был недолго. Мне удалось погрузиться в «собачую жизнь» с головой. Я скалил зубы, кусался, рычал, не подпускал близко людей. От чего особенно страдали женщины. Большая часть представительниц прекрасного пола, всё же предпочитает котов.

Бросить или пристрелить неугомонное животное проще, чем перевоспитать. Но куда труднее вернуться к нормальной жизни в обществе, и забыть о том, что ты был андердогом. Ты словно приходишь в себя после глубокого сна, и больше не чувствуешь запахов земли и костей. Потому что теперь поводок у тебя в руке. Иногда, когда ты просто хочешь выгулять своего пса, но заходишь слишком далеко. Кто из вас знаком с запахом псины? Этот запах пропитывает каждую ниточку твоей одежды.

Хорошо известно всем, что отличает мозг животного от мозга человеческого. Но это известно только человеку, но не собаке. Когда ты пёс, человек не замечает тебя, если он не твой хозяин. Но зачем собаке хозяин? Ему постоянно от тебя что-то нужно: любовь, подчинение, дисциплина, охрана, да и попросту, присутствие. А что взамен? Еда? Забота? К чёрту это всё! Мы способны добывать еду себе сами. Нам нужен тот, у кого есть кости. Потому что, там, где кости, всегда есть мясо. Ведь не бывает мяса без костей. Иначе откуда ему расти?

***

На момент моего трудоустройства на фабрику моей единственной записью в трудовой книжке было «Принят на должность ведущего программ в структурное подразделение «Радиовещания». И вот, спустя год после структурного подразделения гордая запись под номером 2: «Цех фасовки фабрики мороженого. Подсобный рабочий 1 разряда». Если верить статистике (а в нашей стране она сродни конституции), то официально я устраиваюсь на работу в среднем с интервалами в полгода.

На всякий случай напомню, что шла пандемия, и выбор вакансий был крайне скудным. Не могу сказать точно, что привлекло меня в предлагаемой работе. Хотя…, пожалуй, – сменный график, бесплатные питания и проезд. Я сдал санитарный минимум со второй попытки. Я учил, честно. Записи о разновидностях инфекций, до сих пор хранятся в блокноте. Есть что-то во всех этих формальностях – люблю получать материальное подтверждение своих трудов и усилий. Сбор документов никогда не казался мне рутиной. Я потратил на теоретическую подготовку шесть часов: четыре часа вечером, пока не пошёл дым из лобной доли, и ещё два с утра пораньше.

Итог: потомственный весёлый молочник Иван Васильевич Путинцев допущен к работе на пищевом производстве! Если опустить иронию, (обычно она играет со мной злую шутку: люди принимают чистую правду за юмор) то во время своего «медицинского просвещения», я невольно вспоминал своего деда, который работал в посёлке на молочном заводе, и даже дослужил до директора. Это после того, как он всю Великую отечественную пробыл в плену, и был вынужден регулярно подтверждать верность «империи». А теперь его внук и «великий наследник» казачьего войска таскает паллеты, запрягая железную рохлю каждый раз, когда приходят новые партии сырья или упаковочного материала.

Даже в такую, казалось бы, простую физическую работу нужно «въехать». В первый рабочий день мастер провёл нам экскурсию по всем цехам, разъяснил технику безопасности, и помог выяснить, что всё это время я неправильно мыл руки. Камеры видеонаблюдения были повсюду, даже при входе в каждый из цехов, где мы дважды мыли плечевые конечности и обрабатывали специальным дизинфецирующим раствором ботинки. К постоянному механическому шуму приходилось привыкать, даже при наличии берушей. Не могу сказать, что такая была у меня, – но сбылась некая «универсальная детская мечта»: тебе доступно любое мороженое в любом количестве. Можно было брать прямо с конвейера. По объективным причинам нельзя называть организацию, но надо признать, что на этом производстве всё было организовано на высоком уровне. Там мне впервые стало понятно, что даже такая простая подсобная работа может быть важным звеном налаженного годами алгоритма. Нашей задачей было своевременное пополнение цехов сырьём, упаковочным материалом, и уборка территории каждой из линий. Однажды мне выпала смена на вафельных стаканчиках. Я смог воочию наблюдать процесс создания одного из любимых видов мороженного, даже пополнял баки с курагой и орехами. В тот день усталость былей сильней привычных смен. Но причастность к первоисточнику доставляла удовольствие.

И на этой работе не обошлось без странностей. В одну из ночных смен отключилось электричество во всём здании. Мы выбрались на улицу с помощью фонариков на телефоне, и около четырёх часов наблюдали со стороны за заводом. Вид было слегка апокалиптичным. Когда мы вернулись в цех, было странное ощущение: с одной стороны мы отдохнули несколько часов, с другой нам предстояло несколько других часов наполненных однообразным динамичным физическим трудом. При этом было слышно, как стекают десятки уже не килограммов, а литров мороженного со всех линий. Иногда удавалось даже незаметно поспать на мешках с вафельной крошкой, пока на фоне механический шум техники монотонно шептал нам о том, что всё в порядке.

Никакие мышцы твоего мяса не спасают от кармических ударов жизни. Мой первый больничный лист…

И случилось это не после производственной травмы, а скорее по причине моей психической неуравновешенности. Здесь стоит уточнить, что из-за этого случая, я не отработал полный календарный месяц. Это был день зарплаты, на тот момент я отработал две недели. Само собой оформление было официальным, и деньги отправляли на карту. Я по глупости указал реквизиты своей карты, надеясь на то, что раз уж приставы не добрались до этого банка, то вряд ли тронут его ближайшие несколько месяцев. И буквально за несколько дней до того как бухгалтер должна была нажать «волшебную кнопку», которая отправить математически высчитанные цифры каждому работнику, я обнаружил счёт своей карты арестованным. Я тут же позвонил своему наставнику, пытаясь спасти ситуацию, даже приехал в офис, чтобы написать заявление о смене реквизитов. Но было уже поздно. Т.к. предприятие крупное, всё делается заранее и очень организованно. И, естественно, никакого не волнует ситуации какого-то не расторопного неблагополучного подсобника. Моя первая зарплата вся ушла в счёт погашения долга. Да, на работе была компенсация питания, к которой нас великодушно подвозили по чёткому расписанию. Но я должен был себя кормить в нерабочее время. И поэтому с момента, как я обнаружил, как «приставная шельма» понесла мои деньги «хозяину», и до биохимической реакции моего рептилоидного мозга прошло чуть меньше минуты. Я в сердцах пнул ближайшего представителя отделения молчаливый мебели, им оказалось офисное кресло. Не подумайте, это произошло не в офисе. В этот трагический момент я находился по прописке. После резкой боли я присел. Было вдвойне досадно. Как уже говорилось заранее, моим любимым видом спорта был футбол, и как мне казалось, среди многочисленных травм я прекрасно могу отличить ушиб от перелома. Но я у'шибался. На этом история не заканчивается. По удачному стечению обстоятельств после этого инцидента впереди было три выходных. Я прикладывал лёд и ждал поправки, параллельно занимаясь второй работой: пытался продавать электроинструмент на аВыто.

Боль не прошла окончательно, однако убеждённый в своём диагнозе, я вернулся на работу согласно графику. И ещё три ночных смены хромая таскал паллеты, переставлял баки с мороженным, и очень много ходил с острой болью. Когда наступили очередные выходные, рептилия сдалась, и покорно донесла моё тело до дежурного травмпункта. Травматолог: «поздравляю, вы работали с переломом!». Мне дали десять дней восстановления, по факту оказалось две недели. На фабрику я вернулся уже за расчётом с закрытым больничным листом. Договор был срочным и я не собирался его продлевать. Очередная «трещина» в моей биографии. В такие моменты всегда испытываешь какую-то приятную гордую грусть за пережитый опыт (пусть снова в моём случае он оказался комичным), ведь ты точно знаешь, что никогда сюда не вернёшься.

Я устроился на эту работу как бы по инерции. Деньги заработанные на севере, заканчивались, пандемия строго диктовала свои условия, и выбор был невелик. Но именно тогда впервые с энтузиазмом по-настоящему включился в дело, которое мне в принципе не интересно. При этом на протяжении каждой из смен я помнил о своём дедушке. Для меня, как идейного человека, это имело значение, и в голове гордо звучала фраза «Мой дед был директором Молочного завода». Но вернёмся в реальность. Здесь его внук, после очередной глупости и с трещиной в пальце стоит на остановке на выезде из города в жаркий день, завершив работу на фабрике мороженного, и в очередной раз думает, что делать дальше.

Глава 6

Бросить кости

Я находил кости и среди окаменелостей Меганома, там, где луна обретает символичную восточную форму на фоне чёрной морской воды. И немного напоминает останки рыбы. Где корабли уходят на запад, но встречает их восток. У подножья этой горы костры долго не горят, как щенки требуя от тебя постоянной игры в виде бросания палок. Но здесь ты не встретишь волков – на этих тропах по твоему следу идут лисы. А иногда ты с трудом отличаешь камень от жабы.

Андердоги очень хорошо приспосабливаются к местности. Они с легкостью могут выполнять роль, скажем, сторожевого пса, если ты дашь им еду и место, где они смогут погреть свои кости. Так я стал разносчиком пищи в прибрежном кафе, или говоря "говяжьим языком" официальным представителем заведения общественного питания. Я слышал, как люди называют их коротко "официантами". Здесь на время я снова стал человеком. Позже (об этом мы поговорим в другой главе) меня посвятили в еще одну породу собак, которая служит гончей в более престижных местах общественного питания.

***

Да, там было кому нас встретить и где остановиться, но на тот момент денег оставалось ровно на билет. Я сидел на старом кресле в своей однокомнатной квартире на окраине города (волки всегда стаскивают с краёв страдающих бессонницей или бесовщиной), и думал о своём будущем. Было страшно, но дух авантюриста во мне кружил дервишем в пространстве, ожидая моего решения. Мой больничный лист истёк, как и мой срочный договор с фабрикой, где я таскал мороженное. А в моей разгорячённой голове не остывал вопрос «что дальше? И тут от сестры поступило одновременно странное и очень соблазнительное предложение: поехать в Крым. «Родина мать зовёт!» (Так некоторые друзья называют мою сестру – её старшего сына зовут Родамир, коротко – Родя – она его мать, ну, а дальше вы поняли).

At first flash of Eden

We race down to the sea

Standing there on freedom's shore

***

По пути на вокзал за билетами я сделал пересадку, чтобы снять деньги в банкомате. Мои сомнения по поводу поездки усилились после (не) случайной встречи со старым знакомым, который когда-то был моим соседом. По обыкновению мы разговорились. И тут ирония судьбы угостила меня сигаретой и дала мне прикурить. Оказалось, что мой сосед, которого я не видел много лет, и встретил перед самым отъездом, работает юристом. К тому же занимается именно банкротством физических лиц. И если на данном этапе моего рассказа, вам удалось сложить мой портрет, становится очевидно, что моё лицо нуждается в данной процедуре. Не то чтобы это был переломный момент, но я всерьёз задумался: прямо скажем встреча знаковая, к тому же у банкомата. И всё же билеты российского банка сменились на железно-дорожные, а я принял не самое железное решение.

Три тысячи километров в совершенно незнакомую местность без денег, с двумя маленькими «индейцами» на борту железного змея сообщением «Омск – Краснодар». А дальше на автобусе через мост между двух морей. Мы ехали на полуостров, который каких-то шесть лет назад был частью другого государства. Чистой воды авантюра. Но с чистой водой здесь, как выяснилось, довольно затруднительно. Чтобы попить чай, сидя на камне возле палатки, приходилось идти с пятилитровыми баклажками полчаса вдоль горы по береговой скалистой линии. Чтобы выпить чашечку кофе, придётся проделать то же самое. При этом, чтобы разжечь костёр после того как ты принёс воды, необходимо искать сухостой, преодолевая препятствия в виде решивших искупаться камней.

Каковы были шансы у меня простой западно-сибирской лайки найти приют среди аборигенов Крыма? Несмотря на то, что данная порода произошла от «волков-аутсайдеров», всё же «школа волчонка» по Киплингу прошла не зря. Поэтому, как только мы разбили лагерь у скалистого подножья Меганома, я вспомнил о том, что я Андердог. Это значит, что мои шансы крайне не велики, и нет другого выбора, кроме как сделать ставку только на себя.

Я отправился за питьевой водой к ближайшей цивилизации. Дорога по камням вдоль берега чёрного моря занимала полчаса. Хотя оттуда, где гордо развивался флаг со знаком «Ом» (все представители племени были из Омска), древний город с рыбным названием был как на ладони. Солнце здесь вставало поздно, и рано пряталось за горным массивом на фоне которого виднелась Гэнуэзская крепость.

Пять литров питьевой воды обходились, кажется, в 25 российских рупий. Пополнив баки, я решил попытать удачу в поисках работы среди прибрежных кафе. Выбор был не велик. Но с того момента, как я покинул лагерь, коэффициент на мою победу существенно упал. И уже во втором раунде (а всего на берегу был пять чемпионских кафе), я уже начал набирать очки. Меня приняли на работу официантом, несмотря на полное отсутствие опыта. Ещё пару дней я ходил на новую службу пешком. Возвращение после смены происходило в темноте ближе к полуночи, когда местные койоты, как пацаны с района выпрашивающие копейку, бродили за тобой следом.

Я ещё раз раскурил трубку, любуясь закатом в составе племени, и переехал жить на работу. Мне выделили бунгало на берегу, где до этого чаще всего поедали морепродукты «московские сторожевые». На время я снова стал «хорошим мальчиком»: прикормленным и с будкой для ночлега. Прямая дорога до луны напоминала мне о моём происхождении, но причин, чтобы выть не было. Я был полон энтузиазма продолжить своё путешествие по полуострову, после того как наем немного жирка.

Наш рабочий день начинался в 9 часов. Я просыпался за полчаса. Пил кофе, чистил зубы, и протирал столы. Иногда начинал день с купания. Несмотря непривычно высокую загруженность, ты всегда помнишь о том, где находишься. Масштаб окружающего пейзажа, особенно его бездонный горизонт, даже боковым зрением вызывал "бурбон" эмоций. Всё время хотелось всё бросить, взайти на судно и отправится на встречу приключениям. Учитывая, что буквально в километре от берега стоял красивый винтажный фрегат, напоминающий то ли о глобальности исторических событиях и легендах, то ли о ежегодном празднике, который проводился на другой стороне побережья. Его алые паруса на фоне заката стирали границы времени. Прибрежный город с историей в две тысячи лет несколько раз менял покровителя, меняя и свой культурный облик. По рассказам работников кафе сюда не раз приезжали пообедать известные личности. Но, несмотря на то, что мои короткий срок пребывания в этом заведении выпал как раз на "таврический студенческий рай", покормить их звездных наставником мне не выдалось. За то мне снова удалось забыть о нагревающих голову задачах.

На этот раз я сделал ставку на особенности местности. Я решил остаться до конца сезона, чтобы заработать денег и посмотреть Крым. У меня не было необходимости тратиться на что либо. Бесплатное питание и жильё позволяли откладывать деньги и спокойно планировать.

В течение дня, когда не было посетителей, я ходил купаться. Вариантов подхода к морю было два: пирс, к которому регулярно причаливали лодки с туристами и специальный каменистый спуск с лестницей, возле которой на одном из камней была выбита надпись «Питер». Конечно, это привлекло моё внимание. Больше внимания привлекал мой выход из раздевалки. Это был необычный контраст, который мне очень нравился: ещё минуту назад ты убирал за людьми тарелки, а сейчас ты выходишь из служебного помещения в одних трусах, и гордо ныряешь в чёрное море на фоне таврического заката. В жаркие дни это сильно спасало. Каких-то пять минут (случалось и дольше – воды было легко заметить свободные столики) таких процедур, и ты свеж ближайшие пару часов. Это могло повторяться по четыре раза за день. В эти моменты я испытывал необыкновенные чувства, ведь несколько дней назад у меня совсем не было денег, я ставил палатку на каменистой горе. А теперь меня кормят местными арбузами, бесплатно предоставляют бунгало в нескольких метрах от берега, я зарабатываю деньги в роли официанта, совсем не имея при этом опыта, и наконец, глядя на Меганом, где оставил своё племя, с нескрываемым восхищением, буквально признаюсь морю в любви.

Отравиться до рвоты, когда ты впервые прибыл в новый климат, особенно морской – нормальное явление. Лично со мной это случилось на десятый день пребывания в прибрежном городе. Рефлекс вызвал меня на улицу, когда мирно спал после долгой рабочей смены. Той ночью из меня вышло всё, что только могло, за исключением внутренних органов. На следующий день я просто не смог работать. Поднялась температура, и я выпал из строя. До конца дня я отсыпался в бунгало. К вечеру, когда очнулся, погода начала резко ухудшаться. Поднялся сильный ветер, а соответственно и волны. Море находилось буквально в нескольких метрах от меня. Бунгало в котором я находился, представляло из себя довольно хрупкую деревянную конструкцию. Роль двери выполняла штора.

Порой события удивительным образом сходятся в одной точке времени. Это часто создаёт эффект хаоса с признаками закона Мёрфи, и требует от тебя нестандартных решений. Не знаю, насколько нестандартно моё мышление, но стандарты жизни явно не для меня. И т.к. я привык нарушать правила, в мои ворота был назначен очередной «пенальти», но я был слишком далеко от своей штрафной…

Оказалось, что моим друзьям из Краснодара срочно понадобилось покинуть расположение лагеря. Это означало, что моя сестра в этом случае остаётся на горе одна с двумя детьми, пока я лежал с высокой температурой на другой стороне побережья, и с грустью наблюдал, как море волнуется за меня. Тем временем ветер продолжал всё сильнее раскачивать бунгало, а тёмные волны были настолько сильными, что чуть было не доставали до моего одеяла. Штормовые условия вынудили наших друзей повременить с отъездом. Но предстояло решить задачу с переправой вещей через бухту.

Той ночью эффект от моей болезни усилился беспокойством по поводу устойчивости конструкции, в которой мне приходилось ночевать. Казалось, каждый следующий порыв ветра вот-вот сорвёт мою «дверь» с петель. Однако, в таком состоянии я был рад простому одеялу, и мне было почти всё равно, останется ли штора со мной или отправиться путешествовать по Крыму.

На утро я проснулся совершенно обессиленным: мало того, что сутки совершенно ничего не ел, так ещё и всем, что съел до этого, окропил ближайшие кусты. Друзья уезжали сегодня, и мне предстояло найти лодку. К счастью, с этим не возникло больших трудностей, т.к. у одного из знакомых хозяина кафе был катер. Однако, расспросив всех, кто мог быть в курсе, владельца лодки я не нашёл. Позже выяснилось, что кальянщик умеет управлять лодкой. Он великодушно согласился мне помочь, уверяя меня, что хозяин не будет против.

Следующие 30-40 минут мы втроём (а к нам присоединился бармен) пытались справиться со стихией. Оказалось, что просто спустить резиновую лодку на воду совсем не просто. С жуткой слабостью после болезной ночи, я включил резервы, пытаясь удержаться на ногах после того, каждая волна буквально накрывала с головой. Одной рукой приходилось держать лодку, другой упираться в прибрежные камни, чтобы пережить очередной удар волны. Мало того, что вода успевала наполнять резиновое судно, руки забились от постоянного напряжения, так ещё и предстояло установить довольно тяжелый мотор. И всё же нам это удалось. Но когда промокший до нитки великодушный кальянщик отходил от берега с одним шлёпком, я понял, что с ним нет никакой связи. Следующие десять минут я наблюдал через бинокль за тем, как хорошо он понял, где находятся мои друзья. Но ещё через полчаса мы уже выгружали вещи на пирсе.

Не успел я толком осознать, что произошло за последние сутки, как уже сидел с собранными вещами на берегу, и в последний раз в этом году смотрел на море. Через пару дней, когда мы остановились у наших друзей под Ростовом, мы с сестрой обсуждали эту ситуацию. Говорят, когда оказываешься в новом месте – слейся с ним, добейся такого состояния комфорта, при котором ты мог бы остаться здесь жить, и только потом можешь снова отправиться в путь. Кажется это слова Мэтью Макконахи. Не могу сказать, что мне это удалось, но я сделал то, что казалось невозможным, когда я впервые смотрел на Меганом. Страх блокирует не только наши возможности, но и способность мыслить нестандартно. А это всегда необходимо в новых условиях. Говоря проще, я сумел отразить этот удар.

Возможно, сестра была права, когда говорила, что прекрасно справилась бы сама. Но, не смотря на то, что я согретый Таврическим солнцем был полон энтузиазма отправиться дальше на запад, я просто не смог бросить своё племя. К тому же заработанных к тому моменту денег хватало только на обратную дорогу. Я снова отступил. Но во всём всегда есть свои плюсы. А именно, мы оказались так близко от друзей, с которым не виделись несколько лет. Поэтому прежде, чем ехать домой, мы решили провести какое-то время у них…

Бакалея Калкина

Одна из главных проблем андердогов это дофамин. Это проклятый гормон постоянно находится у них на столь высоком уровне, что для этих несчастных псов ощущение лёгкой добычи словно запах куриных ножен Сандерса – захватывает вместе с их умами целым квартал. Пытаясь найти источник, которого в принципе не существует, хвостатые жертвы азарта натыкаются на яркие вывески. Среди этих названий обязательно есть сочетание трёх букв «Bet» – главный источник их бед. Конторы давно изучили примитивную психологию андердогов. Поэтому сбившийся с пути игрок теряясь в пустыне своего бессознательного, без какой-либо цели видит в этих «плодородных долинах» оазис спасения. А как известно «новичкам везёт». Потому как каждому новому игроку как бесплатная картошка в «Кэй ЭФ Си» полагается фрибет. А теперь представьте: вы голодный заблудившийся пёс, который слонялся по пустыне несколько месяцев и находил только кости таких же маргиналов, как вдруг перед тобой «Лас-Вегас», «Лас-Бетас», Лас мать его фас! Тебе никуда не нужно ехать – весь мир у твоих лап: Статуя свободы, Колизей, пирамиды, и даже башня Эйфеля, а значит «праздник всегда с тобой». От первых побед тебя отделяет отрезок длиной в 1х, а все рекламные ролики обещают тебе турбо-выплаты и чистый как слиток калифорнийского золота выигрыш, который останется у тебя, в случае если ты удачно воспользуешься фрибетом. Стоит только сорвать куш и тебя уже встречают с шампанским в фойе, для тебя приготовлен кабриолет и номер в отеле. Всё только для того, чтобы ты задержался как можно дольше. Тебе кажется, что ты свободен. Но в действительности ты по-прежнему на цепи – это цепь событий, которая привязана к твоему повод(к)у рискнуть. Ведь ты так давно не пил шампанское. Игристый напиток на празднике жизни.

***

Это была вторая лестница, которую я соорудил из подручных средств и смекалистой мудрости корней, чтобы выбраться из ямы. Древесину первой съел коронованный вирус. По возвращении из Крыма я был полон энтузиазма, и решил не откладывать решение в долгий ящик. Мы с сестрой в очередной раз разошлись по разным дорогам. Через пару дней ей предстояло вернуться на Урал. Меня же ждала Сибирь. По пути была пересадка в Волгограде. Город с великой историей. У меня было три с половиной часа до следующего поезда, рюкзак, пара сумок, и 1000 рублей в кармане. Я решил не сидеть сложа руки, и отправился посмотреть город. Аллея героев вела от вокзала прямо к Волге. Я чувствовал себя героем. Но только внутренней войны. Эта поездка вернула мне веру в себя. Мятый, потный, поспавший всего несколько часов, но абсолютно счастливый я шёл по Волгограду, и чувствовал себя ведущим программы о путешествиях. Причём тем, кому всегда не достаётся никаких карт. Я тащил на себе свои сумки и ни грамма не жалел, о решении поехать на полуостров или о том, что вернулся так рано. Но, вот я нахожу себя в очередной раз не выспавшимся, куда-то идущим, и снова без денег. На обратном пути я увидел книжный магазин, и решил, что т.к. денег всё равно не много, по крайней мере, захвачу себе что-то на память. Продавщица решила что я путешественник, после того как я попросил оставить сумки у кассы, весело уверяя работников зала в том, что там нет ничего взрывоопасного. И с энтузиазмом отправился выбирать что-нибудь читабельное в дорогу. Кстати попалась книга, о которой я слышал не раз, с говорящим названием «Иди туда, где страшно». «Чертовски актуально!» подумал я.

У нас состоялся вдохновенный диалог с продавщицей, после которого я понял, что едва ли в её жизни были по-настоящему сумасшедшие поступки, т.к. она осталась под большим впечатлением от моего рассказа про поездку в Крым. Я вернулся на вокзал, и ещё полчаса любовался его потолком. Люблю проводить в поезде время с пользой. По обыкновению у меня собой в наличии несколько фильмов, книга, и дневник для записей. Я стал думать над следующим шагом. Если опустить главные цели и мечты, то у меня всё ещё оставалось две первостепенные задачи: решить вопрос с долгами и вернуться в Петербург. План был прост: первым делом сдать квартиру, вторым – устроится на работу. Гениально!

Я нашёл работу на ближайшем бакалейном складе. Он располагался в казахском гетто в южной части нашего города. Предприятие по хранению бакалейной продукции располагалось в пяти минутах ходьбы от дома моей матери, что позволяло мне экономить дважды. Для своего же лицевого счёта квартирантов я нашёл в считанные часы. Я убедил себя, что не плохо всё организовал, учитывая исходные данные. До конца года, а это была середина сентября, передо мной стояла задача накопить необходимую сумму для оплаты работы юристов, найти работу и жильё в северной столице. Повторюсь: в родном городе, из которого я пытался уехать дважды, время для меня шло в два раза быстрее обычного. В два раза быстрее ты должен работать в ночные смены, потому как накладных, по которым комплектуются грузовики в это время суток вдвое, а то и втрое больше. Так я стал комплектовщиком.

Моей задачей было формирование специальных паллетов с продукцией согласно накладным. Склад состоял из нескольких секций: консервы; чай, кофе; крупы, макароны, масло; и сладости. Каждый день мы последовательно переходили в новую секцию, а я получал новую профессию. Признаюсь, меня не просто не смущает физическая работа, иногда она мне даже нравится. Но трудно избавиться навязчивого ощущения абсурда, загружая мешки и коробки на паллет, когда ты вспоминаешь о том, что ты творческая личность. Со мной работали люди, занимающие эту должность десять лет. У меня холодеют кости от одной мысли об этом. Возможно я высокого мнения о себе, но в такие моменты, пуская пар, проходя мимо открытых ворот склада холодной октябрьской ночью, словно спрашиваю окружающее пространство: что у этих людей в голове? Позже выяснилось, что как минимум двое из нашего «спец. подразделения» делают ставки на спорт, один из которых имеет просрочки по кредитам. И это не я.

После откровенного разговора я даже начал испытывать к этому человеку что-то вроде солидарности. Но моё решение бросить было непоколебимым. На тот момент в моей жизни шёл десятый месяц без единого упоминания (за исключением разговоров с коллегами охранниками, когда я работал в игровых автоматах) о коэффициентах, фаворитах, и «хотдогах». Но это рассказ про андердога. И это уже не просто цифры заключённого пари, а избыточный потенциал азартной личности, заключённой в физическом теле. Если взять англоязычную приставку из названия книги, и прибавить к ней слово земля на том же языке, то можно смело дать нашему герою новое амплуа в формате песни группы «Radiohead». Я хочу сказать, что из мотылька, я превратился в червяка, пытающегося выжить среди кротов, мышей, и пресмыкающихся. Но, согласно легенде я рептилия, это и помогло мне выстоят в этот сложный период, пока у меня не треснул позвоночник. Обо всё по порядку.

Я выполнил все первостепенные задачи, и во мне зародилось то самое легендарное ощущение «Стабильности!». Работа рядом с домом, неплохая зарплата, при которой можно откладывать по необходимости, и кое-какие дивиденды со сдачи собственной квадратной недвижимости. Когда мои «коллеги» более-менее поняли кто я такой, они удивлялись моему присутствию на такой работе. Опять мой рептилоидный мозг позволял мне ловко уходить от неудобных вопросов. Дневные и ночные смены чередовались неделями, и именно здесь я познал «искусство моноТонности». Зарплата комплектовщика напрямую зависит от собранного веса и количества продукции. Поэтому более опытные «пчелы» носились с невероятной скоростью, и я никак не мог поспеть за ними. У нас была специальная маленькая кабинка, где мы с помощью терминала вбивали собранные накладные в базу компьютера. Мне не раз приходилось обсуждать с контролёрами неправильно собранные мною паллеты. Довольно часто я ловил ощущения схожие с отчаянием, но не от усталости (повторюсь: физическая работа частенько даже в радость), а от темпа и рутинного однообразие труда. Довольно часто приходилось комплектовать даже 50 кг-вые мешки с крупами. Но я держал в голове цель и план. Поверьте, в городе, который так «тяжело покинуть», найти работу также непросто, особенно в период пандемии. Но для настоящих терпилий, т.е. рептилий всегда найдётся, что-нибудь не требующее интеллектуальных затрат.

Но не тут то было. В институте я терпеть не мог «Сопротивление материалов», и жизнь начала испытывать мой план на прочность и надёжность, деформируя ось моих устремлений доступными средствами. Первым дал трещину арендатор квартиры. Здесь следует уточнить, что до этого момента я сдавал квартиру уже несколько раз, и хоть и не всегда благополучно, но я ни разу не слышал от них жалоб на соседей. Но действующий герой жилищно-коммунальной драмы стал активно изображать трагедию на фоне доносящегося из соседних помещений шума. В общем он капал на мой и без того наполненный жидкостью мозг несколько недель, и в конечном счёте не прожил и месяца. Кстати, он оказался сотрудником службы безопасно банка. Здесь следует уточнить, что на тот момент на меня уже было заведено несколько судебных производств. Ещё через неделю приехала сестра с двумя маленькими детьми, и мы стали жить вшестером в помещении площадью пятьдесят квадратных метров и всего двумя дверьми, одна вела в туалет, другая на улицу.

‘’Hey, all you people that tryin to sleep

Im out to make it with my midnight dream’’

Теперь ко всему прочему я стал спать часов по пять после тяжёлой ночной физической работы и просыпаться от топота и крика своих маленьких племянных сородичей. Чаще всего, мы не знаем, что способно выдерживать, и имеем очень смутное представление о своих истинных способностях и психических резервах. Но психосоматику никто не отменял. И как оказалось, моя ящерица не способная выполнить норматив кандидата в мастера спорта по «паурлифтингу». Я отработал на складе два с половиной месяца. Но в одну из ночных смен, вдруг стал чувствовать острые боли в спине. Каждое движение или поднятия тяжестей причиняло сильный дискомфорт. И тут внутри меня началась настоящая битва: мой ум устал от этой унылой и бесперспективной картины, несмотря на сделанную ставку на накопление денег таким трудом, даже моя внутренняя рептилия завопила, когда мне попалась накладная с пятнадцатью коробками консервированных ананасов (не помню точно, были это кольца или шайбы) 9 кг каждая. И таких паллетов было множество в ту ночь. Я понял, что просто не могу продолжать работу, но не мог решиться сказать об этом. Мой внутренний идиот вёл битву со здравым смыслом (привет доктору Курпатову). Поколебавшись примерно минут десять, я всё же подошёл к старшему смены после трёх отработанных часов. Идиот скрипел сквозь зубы: «Ты не можешь меня вот так бросить!». Но возможно впервые в жизни, я увидел его со стороны. Я был бы рад оставить его там, в отделе консервированных продуктов навсегда, но всё ещё слышу за спиной его далекое ворчание. Вернувшись домой я испытал противоречивые чувства: выдох облегчения одновременно с совершенно не уместным чувством вины. Через несколько дней в «клинике По» я узнал, что у моих пацанов (гипертензия, камни в почках, синусовая аритмия) появился новый компаньон известный в криминальных кругах под именем «Остео». Это был мой второй больничный лист за полгода. Я понимал, что и этот план не будет реализован, но мне совсем не хотелось думать о дальнейших действиях. Я скушал Твикс и не заметил, как пролетел месяц, а значит и наступил конец года. Согласно плану, я должен был уже иметь на руках билет до Питера и небольшой запас российских купюр. Но, я потерял работу из-за болезни, мой телефон перестал выполнять свои функции, к тому же я перестал получать ренту с квартиры. Я разлёгся на больничной кушетке жизни и постоянные токи сменились переменными. Моя трудовая книжка тиражом в одну штуку получила новый автограф «Комплектовщик». Теперь в списке значилась следующая последовательность: Ведущий музыкальных программ, Подсобный рабочий 1 разряда (не подумайте, счёт идёт от единицы), и Комплектовщик. А редактор моей истории болезни вписал новое слово «остеохондроз».

Я отметил годовщину без букмекеров, полежал, почитал, поспал, сделал гимнастику для позвоночника, и вернулся в тренажёрный зал после длительного перерыва, но теперь уже с травмой спины.

Мне позвонил ангел, и предложил встретиться. Точно не вспомню о чём шла речь, но он говорил что-то про психосоматику, упорство, и закономерности. Я не очень внимательно его слушал, наслаждаясь капучино и видом из окна. Я чувствовал, что он устал и расстроен, поэтому не стал говорить ему, что не знаю, что делать дальше. С медитативным умиротворением проигравшего, мой внутренний идиот родил какую-то философскую мысль. И когда я повернулся, чтобы поделиться ей с ангелом, нашёл соседний стул пустым. Следующий раз мы увиделись уже в Петербурге. А меня ждали неприятные новости, которые послужили импульсом к решительным действиям.