Читать онлайн Жить. Автобиографическая наивная литература бесплатно

ISBN 978-5-0062-6785-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Инфантил

Рита вошла в автобус и оказалась лицом к лицу с огромным молодым мужчиной в розовых наушниках с кошачьими ушками, который подпевал звучащей в наушниках песне.

Рита быстро и безоговорочно мысленно осудила этого представителя нового инфантильного поколения за то, что ему бы пора семьей обзавестись и стать ответственным человеком, а он всё ещё дурачится, эпатирует публику внешним видом и распевает песни в общественном месте, хоть и негромко, шепотом, но все равно ведёт себя несдержанно, как подросток.

Рита с чувством досады отвернулась от него, продолжая думать о том, как обмельчали люди, вот и её сын, вроде бы уже взрослый человек, а всё ещё не в состоянии брать на себя ответственность не только за других, но и за себя.

В это время молодой человек в розовых наушниках ответил на входящий звонок:

– Да, дорогая? Хорошо, понятно. Тогда мы с детьми пойдём вечером гулять без тебя, а к ужину тебя дождёмся. А зачем заказывать? У меня ведь сегодня выходной. Забыла? Я сам ужин приготовлю. Дети попросили запеканку. Не хочешь? Ну себе закажи что-нибудь другое. Шумно, да. Я в автобусе. Еду Вику с танцев забирать. Кстати, я тебя прекрасно слышу, хорошие мы наушники Вике купили, я протестировал. Я сейчас в них. Хорошие, говорю, наушники. Подожди, выхожу, будет лучше слышно, сейчас моя остановка.

Молодой человек вышел из автобуса. Рита сконфуженно смотрела ему вслед.

ЖИТЬ

Краткое содержание моей истории: два года назад я заболела аутоиммунным заболеванием, которое стремительно прогрессировало, в результате чего возникла необходимость в радикальном лечении хирургическим путём – удалении внутреннего органа, выбор стоял между инвалидностью и летальным исходом, я выбрала инвалидность.

После операции я не могла смириться с произошедшим, долго рефлексировала. Самое важное, что я поняла о себе, анализируя свою жизнь во время выздоровления: я всегда панически боялась болезненных чувств, убегала от них в развлечения, в работу, в алкоголь, чтобы не оставаться наедине со своими мыслями, запрещала себе чувствовать, избегала сближения с людьми, потому что боялась боли. Это привело к тому, что напряжение и страх не проживались мной, а складировались в подсознании и в теле, накапливались, усиливали врождённую или приобретённую перманентную тревожность на психическом уровне и мышечную зажатость на физическом уровне, препятствовали нормальной психической и физической жизни, и, вероятнее всего, спровоцировали заболевание.

Осознав все это, я была в отчаянии от того, что своей бесчувственной жизнью довела себя до саморазрушения. Я не понимала, как и в каком направлении жить дальше.

Я пыталась найти объяснение тому, что со мной произошло, понять, что я должна сделать с тем, что я теперь о себе знаю. Я работала с психологами, я пыталась создавать новые концепции своей будущей жизни. Мне было горько, жутко. Я не находила смыслы. Я проводила дни и ночи в своей голове, пытаясь понять, как мне быть и что делать. Ни в одном из направлений своих мыслей я не находила покоя.

Совершенно случайно христианская вера и церковь помогли мне выйти из кризиса. Настоящее спокойствие я ощутила впервые в церкви, и это стало точкой опоры, потому что теперь я знаю, как это бывает, что такое настоящее спокойствие. Конечно, оно постоянно теряется, но теперь я хотя бы знаю, к чему нужно стремиться, потому что ощутила это, а не узнала от кого-то, не прочла об этом, не придумала себе, а именно ощутила. Более того, там же я получила приблизительные ориентиры дальнейших моих шагов в жизни.

Кроме того, ко мне наконец-то пришло не знание (я знаю об этом очень давно), но понимание, что в человеке обязательно должна быть гармония души, тела и разума, перекос в любую из сторон чреват негативными последствиями.

В течение жизни и в настоящий момент у меня есть существенный перекос в сторону разума: решения в моей жизни принимают логика и рационализаторство.

Наверное, первое, что мне стоит сделать, научиться испытывать чувства и чувствовать тело, научиться расслабляться на психическом и физическом уровне – это очень сложно для меня, потому что всю жизнь я учила себя не придавать значения чувствам и игнорировать физические потребности.

И, конечно же, мне нужно постараться стать более доброй и открытой, придерживаться христианских заповедей и избегать христианских грехов – это очень сложно для меня, потому что я довольно злая и агрессивная, гневливая; я люблю сплетничать, обсуждать и осуждать; я злопамятная и с трудом прощаю людей; я мнительная, потому что тщеславная; я малодушная, плохо переношу свою и чужую боль, закрываюсь от нее; теперь я еще и завистливая (хотя раньше я вообще не знала чувства зависти) после операции я стала ужасно завидовать здоровым людям; я неоднократно лгала в своей жизни; я чревоугодничаю, жестко переедаю во время стресса; я сквернословлю (потому что при помощи мата лучше всего выражаются злость и веселье – это две мои основные эмоции); я проявляю гордыню, всегда с трудом прошу о помощи, иногда насмешливо отношусь к людям, и т.д., и т. п. Чем перечислять всё, проще сказать, что мне точно есть над чем поработать.

В конце октября прошлого года я взяла взрослого умного красивого мелкого запуганного пса из приюта. Теперь он живёт со мной и учится доверять.

В тот же период я обратилась к психиатру, потому что не могла спокойно переживать неожиданно всплывающие воспоминания из года, который я провела в разных больницах, пытаясь снять обострение аутоиммунного заболевания. Если по непонятным причинам вспоминалась какая-то картинка из больничного прошлого, то мне становилось не по себе, без моего на то желания я начинала вспоминать подробности и чувства того периода, и это могло продолжаться от нескольких часов до нескольких дней. Психиатр диагностировала депрессию, обусловленную жизненными обстоятельствами, выписала антидепрессанты, и настоятельно рекомендовала научиться различать и проживать чувства.

Так совпало, что в этот же период одна из психологов, на которую я была подписана и подход и атмосфера которой были мне близки, набирала группу для групповой психотерапии.

В течение трёх месяцев я по индивидуальной программе выполняла задания для приобретения навыков различения чувств и умения проживать эти чувства, и на ежедневной основе делилась чувствами в группе и разделяла чувства с другими участницами группы, которые описывали свои чувства. Обмен чувствами и эмоциями, а также наблюдение себя и друг друга во взаимодействии дало отличный результат. Наконец-то я стала ориентироваться в недоступной мне раньше сфере чувств и эмоций.

По истечении трёх месяцев я решила выйти из групповой терапии.

Хочу жить со своим новым опытом, с новыми осознаниями, с новыми ориентирами, с новыми навыками, и посмотреть, каково это.

Я зарегистрировалась в приложении для знакомств.

Если я буду здорова этим летом, то я попробую активно ходить на свидания и одновременно буду узнавать, как происходит процедура усыновления детей.

Если летом я встречу человека, с которым мы влюбимся друг в друга, то дальнейшие планы про семью будем обсуждать совместно.

Если летом я не встречу будущего мужа, то осенью я усыновлю ребенка.

Предварительный план такой.

В приложении для знакомств много симпатичных мужчин, и минимум тех, у кого есть хотя бы пара строк о себе. Они не знают, кто они и что любят? Или они считают чрезмерно откровенным транслировать такую информацию о себе? Непонятно.

Я написала о себе в анкете так, как я себя вижу. Прежде всего, чтобы из описания было видно, какие у меня ценности, чтобы мужчина сразу понял, насколько мы похожи.

Раньше мое описание себя в анкете для знакомств было слегка абстрактным, я таким образом старалась расширить целевую аудиторию, зацепить побольше мужчин, ведь я сама не знала, чего я хотела от отношений. Кажется, я хотела развлекаться при помощи общения и свиданий. Мне хотелось казаться интересной, демонстрировать свой кругозор и чувство юмора. Я визжала от восторга, когда мужчина после переписки сделал мне комплимент «девушка с интеллектуальным огнём», ведь в тот период я была помешана на том, чтобы меня считали умной.

Я не осуждаю себя в том периоде. Я действительно не понимала, чего я хочу и куда я иду, поэтому занималась ничем: тешила своё самолюбие и тщеславие, получая разнообразные комплименты и оценку из внешней среды. От анкеты я ждала обратной связи в виде оценки меня. Если ты не знаешь, какая ты, то тебе хочется, чтобы тебе кто-нибудь сказал, какая ты.

Сейчас я знаю, какая я. Плотная рефлексия в течение полутора лет нарисовала мне картину меня. Безусловно, мне любопытно, что думают мужчины о том, что я о себе написала, но теперь их оценка мне больше не важна. Мне важно, чтобы из моей анкеты было понятно, какая я, чем я живу. Я стараюсь это донести предельно ясно.

Вообще, это необычное ощущение: я иначе, чем раньше, смотрю на мужчин. Дело даже не в том, что теперь я настроена на семью, а в том, что я настроена на определённых людей. Раньше, если меня увлечь, я могла пойти в любую заинтересовавшую меня область, в любой эксперимент, под девизом «в жизни все надо попробовать», куда понесёт, туда и пойду, а теперь я знаю, куда я не пойду, даже если мне интересно, без сожаления об этом.

Что-то стройное появилось в моём мировосприятии. Теперь, когда я ориентируюсь в своих приоритетах и ценностях, выстроилась некая внутренняя вертикаль, она ощущается почти физически. Наверное, это пресловутый стержень личности. Раньше у меня не было такого ощущения. Раньше я была другой, я была как конструктор или кубики – как сложится, так и сложится. Дело не в том, что я стала принципиальной, вовсе нет, принципов стало даже меньше, но появилось ощущение, что я знаю, чего я хочу в моей жизни, а что мне совершенно не нужно.

Интересно, это ощущение целостности возникло в результате всех пережитых событий и открытий, или это просто определённая зрелость мозга, соответствующая зрелому возрасту?

Мы поехали с псом утром удалять ему клыки впервые к ветеринару, рекомендованному подругой.

В других двух клиниках рекомендовали удалить нижние клыки возрастному псу, потому что, якобы, сгнили корни зубов. Сказали, что если клыки не удалить, то корни зубов прогниют, создастся высокий риск перелома челюсти, и если челюсть сломается, то язык вывалится и будет сохнуть.

Рекомендованный ветеринар рекомендовала не удалять клыки и пояснила (если я все правильно поняла), что у собак, как и у людей, верхняя челюсть монолитная мощная, а нижняя хрупкая подвижная, поэтому без нижних зубов челюсть обмякнет и язык вывалится.

Это уже третья ветклиника, в которую я тащу пса через весь город, чтобы оценили состояние клыков. Пса там ставят на смотровой стол, совершают манипуляции и после этого мы уходим. Он не сопротивляется, я так понимаю, что ему можно делать что угодно и где угодно, лишь бы это была не стрижка когтей. Что он думает об этом? Наверное, что это какое-то моё развлечение.

Я написала этот абзац и занялась своими делами. Вечером мне позвонил брат и, среди прочего, спросил, как поживает мой пёс. Я рассказала.

Брат предположил, что пёс в ужасе от своего положения, и думает, что лучше бы так и жил беспризорником, чем эта женщина сумасшедшая, типа добренькая заботливая, его то моет, то чистит, то когти стрижёт, то таскает его непонятно куда и непонятно зачем, что он за последний месяц с градусником в попе оказывался чаще, чем за всю предыдущую жизнь.

Я засмеялась, а потом резко перестала смеяться, потому что подумала, что, может быть, пёс действительно так считает. Ведь бегает же он за мужчинами на прогулке, видимо, в надежде отыскать своего прежнего хозяина, который, видимо, пса не таскал так часто по ветклиникам.

Сестра отправила в семейный чат фото, которое ей подсунул смартфон: празднование восьмого марта три года назад, за несколько месяцев до операции.

Я на этой фотке высохшая, измождённая, механически улыбающаяся. Я помню этот день и весь тот период. Тогда я видела себя будто со стороны. Мне не верилось, что это я, что это мое тело, мне не верилось, что это мое состояние безволия и бездеятельности. Весь тот период будто какой-то плохой фильм обо мне. Невыносимо это вспоминать.

Я посмотрела на фото, и хорошенечко, до опухших глаз, поплакала.

Даже точно не знаю причину слез. Нет, я точно плакала не о том, что со мной произошло, я не хотела бы вернуться в прошлое и избежать операции, потому что благодаря этому трагичному событию я стала другим человеком и теперь живу живую жизнь.

Просто больно это вспоминать. Просто жаль ту меня совершенно бессильную физически, упавшую духом, отупевшую эмоционально, ничего не понимающую в том, что происходит с телом, отчаявшуюся понять, как выйти из этой ситуации. Я сочувствую себе, это было просто ужасающее меня и окружающих физическое и психическое состояние, и потрясающе ужасный период, но, если бы этого не произошло, то я так и не ожила бы, я прожила бы эту жизнь без чувств.

Хорошо, что сестра отправила эту фотку, я поняла, что вспоминать мне уже просто больно, но уже не жутко и не страшно, как раньше, когда я вспоминала тот больничный период. К тому же, раньше меня стало бы мутить от этих воспоминаний, и я проторчала бы мысленно в них несколько дней, а теперь прорыдалась и почувствовала себя лучше. Большой прогресс.

Возвращалась домой, в метро подходила к первому вагону поезда, когда двери закрылись. Я искренне огорчилась, потому что в будни на большом кольце днём большие временные перерывы между поездами. Молодой человек, машинист, увидел мое огорчение, и открыл двери. Я ему кокетливо состроила глазки, улыбнулась, кивнула в знак благодарности, и зашла в вагон, и уже сидя в вагоне подумала, а было ли уместно кокетничать с молодым человеком.

Мне довольно часто говорят, что я совсем не выгляжу на свой возраст, но моложе мое лицо выглядит, когда я молчу или улыбаюсь, а когда я начинаю разговаривать, демонстрирую глубину мимических морщин и становится видно, что глубина не детская и не молодая. Непонятно он мне открыл дверь, из симпатии к девушке, или из уважения к зрелой женщине. Если второй вариант, то реакция у меня была неуместной, потому что молодым мужчинам ужасно некомфортно, когда взрослая женщина всерьёз строит им глазки.

Продолжить чтение