Читать онлайн Новое дело о мертвых душах бесплатно
Начало истории
– Ты даришь мне свет!
– Главное, чтобы это не был свет в конце туннеля.
Ульяну разбудил звонок ночного дежурного:
– Ангел Ульяна, срочно обратите внимание на своего подопечного Артемия. Я уже лишний час за ним приглядываю, а Вы всё не заступаете. Через пять минут у него будильник прозвонит. И этот день в его личном календаре отмечен красным. Будьте бдительны!
– Проспала! Скорее!
Девушка мгновенно вскакивает, ныряет в воздушное белое, хватает со стола рюкзак и выбегает из комнаты.
Это было пронзительно синее, прозрачное сентябрьское утро. В такие дни каждый звук отдаётся в небе серебряным эхом, птицы летают медленнее, будто позируя, а уже немного оголившиеся ветви деревьев каждым своим жестом придают событиям драматичности. Молодой юрист Артемий проснулся в предвкушении чего-то особенного. Впервые дело, которое он вёл, рассматривалось в Верховном суде. Он был уверен в победе, но все равно переживал за исход дела, так как отстаивал интересы одной семьи, члены которой, за время длительного судебного разбирательства в разных инстанциях стали для него как родные.
Поэтому спал Артемий неспокойно. Всю ночь во сне бродил он по тёмным коридорам, приставал к каждому встречному с бумажкой, на которой была изображена схема выхода, но его отправляли всё дальше и дальше, он спускался в лифтах, снова шёл, застревал в этих лифтах, один раз даже падал, но так никуда и не продвинулся: светлее не стало, понятнее тоже.
Парень встал, потянулся, но потом ещё долго и самозабвенно тёр глаза. Ему было тяжело прийти в себя после тягучего сна. Идея не подбирать одежду для суда с вечера казалась ему теперь исключительно неудачной. Он исчез в недрах шкафа и спустя довольно длительное время извлёк оттуда подходящие рубашку и брюки. А вот найти черные носки оказалось ещё сложнее: он предпочитал цветные носки со смешными принтами, но, несомненно, в суде, а тем более в Верховном суде, так появляться нельзя. Пометавшись по квартире, он, наконец, нашёл подходящие: некоторое время назад он отложил их на «чёрный день», ухмыляясь самому себе в будущем: «Чёрные носки – чёрный день, ха-ха».
Проверяя, всё ли положил в рюкзак (нет, сегодня пришлось взять кожаную деловую сумку через плечо), он заметил, что не взял одну из папок с документами. Пришлось возвращаться за ней в кабинет.
Оставалось ещё полчаса свободного времени, и парень решил порадовать свою возлюбленную, которая нежилась в теплой постели, чашечкой кофе. Приготовление кофе – это ритуал, где с годами оттачивается каждое движение. Чайная церемония, конечно, – красиво. И всё же Артемий был абсолютным приверженцем кофе. Его завораживала эстетика технологии. Потихоньку его «парк кофейной техники» ширился и рос.
В отдельном кухонном ящике у него лежали пакеты для заваривания молотого кофе, а ещё была чашка для вьетнамского. Стоял аэропресс, похожий на кондитерский шприц. Несколько турок, как на параде, салютовали своими ручками. Самая простенькая, купленная по случаю в студенчестве, тяжёлая с чеканкой, привезенная из отпуска, гладкая, с блестящими боками, произведение индустриального века – все они сегодня не годились. Нетронутой остались и гейзерные кофеварки.
Сейчас хотелось действа. На этот случай и приобретались все эти чудесные и, чего уж скрывать, недешёвые вещи.
С тихим шорохом дозатор отсыпал точную порцию кофейных зёрен. Двадцать грамм на порцию. Идеально для этого утра.
Кофемолка (сколько он их перебрал, прежде нашёл идеальную), хищно урча, превратила плотные, слегка маслянистые зёрна в коричневый порошок. Механический венчик взрыхлил молотый кофе. После тяжёлым пестиком, который про себя Артемий шутливо называл Большой Королевской печатью, воздушную горку порошка утрамбовал в плотную шайбу рожка кофеварки. Сверху – металлический кружок с мельчайшей перфорацией. Теперь рожок в кофеварку – и ждать.
Вот появились первые густые, тягучие блестящие капли кофе. Слившись в одну, они нехотя даже не полились – потянулись в чашку. Струйка росла, соединяя нитью кофемашину и чашку. Так в детстве на пасеке двоюродного деда из медогонки вытекал свежий мёд. Чашка без брызг наполнялась, уровень кофе поднимался, словно скрадывая внутренность чашки.
Наверное, наблюдать за этим рукотворным волшебством никогда не надоест.
Из медитативного созерцания Артемия вывел телевизор, который тихонько вещал откуда-то сверху.
«По информации с места происшествия, авария произошла в результате столкновения нескольких иномарок. Пострадало пять человек, трое из них госпитализированы…» Далее шли кадры с искорёженными машинами. Одна из них горела, и пожарные пытались её потушить. Нечто накрытое белым полотном мелькнуло в кадре. «Будьте внимательны на дороге, уважаемые телезрители!»
Артемию на мгновение стало не по себе. Он ощутил во рту металлический привкус, а пальцы стали немного ватными. Как спасательный круг, пришла мысль: «Когда же они вычеркнут это устаревшее слово – «иномарки»? Сейчас на улице УАЗ да «буханка», наверное, и остались «нашими» машинами, всё остальное – иномарки, даже и собранные у нас».
Чашечка из костяного, полупрозрачного фарфора, украшенного тончайшими веточек сирени по бокам, была поставлена на блюдце.
– Дорогой, медитируешь?
– Доброе утро, Кристи! – парень сделал шаг и поцеловал девушку в нос.
– От тебя пахнет солнышком! И приятно тебе в моей вчерашней рубашке? Она же грязная!
– Мне нравится твой запах, – и девушка запахнула на себе рубашку. – Жалко, что на работу я в ней пойти не могу. Мне кажется, что твой запах окутывает меня облачком любви и защищает.
На самом деле Кристина выглядела шикарно. Кудряшки покачивались при движении, обрамляя милое личико с крохотным, чуть вздернутым носиком. За этот носик Артемий про себя называл Кристи своей Мэрри Поппинс. Этот образ и необъяснимое чувство волшебства роднили девушку с героиней детских книг. Больше ничего общего у них не было, да это и к лучшему.
Рубашка, конечно, была велика Кристине, и в этом была особая прелесть. Застегнутая всего на пару средних пуговиц, рубашка свободно висела на девушке. Ткань струилась по телу. Небольшая плотная грудь с торчащим вишенками сосков ненадолго останавливала это скольжение, выделяясь на белом фоне, чуть просвечивая тёмными кружками ареол.
И уж чего совсем не скрывала рубашка, так это стройных, гладких ножек. Наоборот, сияющая белизна рубашки контрастировала с розово-белой кожей ног, подчёркивая её гладкость и упругость.
Пока Кристина шла к столу, Артемий поймал себя на мысли, что взгляд притягивает кружевное белье, что так маняще мелькает под рубашкой. Кристина привыкла спать топ-лесс. Но вчера вечером, когда он ложился, ни грудь, ни эти трусики не вызывали такого интереса.
Он решил на что-то отвлечься, и его взгляд остановился на керамической кружке в форме толстого довольного кота. «О! Кот! Точно!»
– Крис, ты посмотрела ссылку на котёнка из приюта? Если он тебе понравился – я могу написать сегодня его куратору.
– Ой, он чудесный, но… Он чёрный, как уголёк. А мне всегда хотелось белую кошечку. Прям чисто-белую. Я бы назвала её Принцесса. Мне кажется, что белые кошки – они никогда не просто так. Они всегда… Посланники какие-то.
– А я наоборот всегда о чёрном коте мечтал. С жёлтыми глазищами. Чтоб как кот Бабы Яги. Или Кот-Бегемот. Я бы рассказывал ему все свои страшные тайны, – Артемий сделал жуткое лицо. Кристина засмеялась.
– Может, тогда возьмём сразу двух? Инь и Ян?
– Такая ответственность – два сразу… – задумалась Кристина. – У нас же и опыта нет. И квартира совсем крохотная… Мне кажется, нужно просто ещё немного подождать. Мы точно почувствуем, кто нас выбрал. Она подаст нам знак.
– Она?
– Это будет девочка, я уверена.
– Ну, не знаю. Я жду своего Мрака. Или как-то так.
– Это будет Принцесса. И она будет очень тебя любить. Почти так же сильно, как я.
Кристина села за кухонный стол и отодвинула в сторону шахматную доску вместе с недоигранной на ней партией. Затем она аккуратно придвинула туда же сиротливые фигуры, которые уже закончили свою жизнь на доске. Взяв чашку с кофе, Кристина посмотрела на Артемия, но не выдержала и засмеялась.
– Евграфов, с этой чашечкой ты выглядишь, как настоящий граф. Только не забывай отставлять мизинец, вот так.
Артемий залюбовался ею и тоже засмеялся.
– Кстати, давно хотела спросить у тебя как у чемпиона по шахматам, – девушка подчеркивает слово «чемпион» и игриво улыбается, – почему в шахматах начинают белые?
– Солнышко, потому что такие правила. Мне помнится, что там была какая-то красивая история про то, что два брата-близнеца, которые отличались только тем, что один из них одевался во все черное, а другой – во все белое, очень долго воевали друг с другом, и один мудрец, чтобы прекратить поток бессмысленных жертв, предложил им такую игру. Победил тот, кто носил белое, и теперь они всегда начинают первыми. Ну а право первого хода несет в себе преимущество по ходу игры.
– Я, как художник, хочу сразу обратить внимание на символику цвета. Белый обычно имеет значение чистоты, непорочности, честности. И между прочим, это едино практически для всех культур. И если взять это в расчёт, то белые просто не могут нападать! Пусть всегда начинают черные!
– Ну, если с этой точки зрения смотреть, то добро должно упреждать зло, так как его в мире гораздо больше. А как юрист я тебе скажу, что если всё в рамках закона, то у меня нет претензий ни к черным, ни к белым.
– То есть только закон важен? А как же мораль, справедливость? Даже я знаю, что закон эту самую справедливость не всегда может обеспечить. Причём в ваших же кодексах написано, что решение суда должно быть справедливым.
– Да, а справедливым считается, опять же, правильное применение закона. Поэтому что такое справедливость вне рамок закона – я судить не берусь.
За разговором Артемий переместился в коридор, где пристально изучил своё отражение в зеркале, пригладил волосы и поправил галстук.
– Всё, малыш, мне пора: опаздываю, – Артемий легким касанием поцеловал Кристину в губы и поправил задорные кудряшки, спадающие на лоб, – пожелай мне удачи!
– Ни пуха ни пера!
– К черту! Кстати, как я выгляжу?
– Как всегда неотразим! Но я же вчера погладила тебе другую рубашку!
– Ты же знаешь, я не люблю, когда трогают мои вещи и делают что-то за меня! – Артемий выскочил за дверь, как ураган, не взглянув на девушку.
– Я всего лишь забочусь, – Кристина развела руками, глянула любимому вслед и возвратилась к недопитому кофе. О чем-то задумавшись, она начала перебирать снятые с доски фигуры.
– Что вы головы повесили? Эх, мне всегда было вас жалко!
После этого она взяла телефон и сразу же отправилась на страничку Артемия в соцсети.
Когда Артемий закрывал дверь, то ощутил неприятное беспокойство: то ли из-за суда, то ли забыл что-то – непонятно. Спускаясь, он поздоровался с соседками, беседующими на лестнице. Фрагмент их разговора отпечатался в памяти: «…Конечно, бережнее надо относиться к себе и своему здоровью. Я на тот свет не тороплюсь». За рулём он постепенно отвлёкся на дорогу и мысли о работе.
***
Артемий вышел из здания суда весь светящийся. Ухом он прижимал трубку телефона, а руку просовывал в рукав лёгкой куртки.
– Да, конечно, мы разнесли все их аргументы в пух и прах. Да, да, как я и говорил. Ну нет, я не хочу брать себе дело этой бабки. Ну почему я? Она мне и так на консультации весь мозг вынесла. Да, я понимаю, что я самый харизматичный, но всё же.... Всё, поговорим об этом в следующий раз, мне пора ехать.
Артемий направился к машине, возле которой его уже ждала Кристина. Девушка была одета в голубое пальто и шляпку, она выглядела очень изящно и свежо, особенно на фоне сентябрьского городского пейзажа.
– Ты как будто кусочек неба на себя надела! Кстати говоря, что ты тут делаешь? Мы же договаривались встретиться уже на выставке? – Артемий начал раздражаться.
– Я так понимаю, что всё прошло успешно? – Кристина ловко сменила тему.
– Да, как я и предполагал! Но всё равно я рад этой победе. И готов её праздновать!
Артемий сел на водительское сиденье, а Кристина открыла дверь со своей стороны.
– Кристи! Ну что ты так бьешь? – голос Артемия звучал раздражённо.
– Прости, я же не специально.
Молодой юрист закатил глаза. Он опустил солнцезащитный козырек и оценивающе глянул на себя в зеркало, внимательно рассмотрел свои яркие голубые глаза, ровный нос и упрямый подбородок, после чего вернул козырек на место. На лице его играла лёгкая улыбка удовлетворения. Кристи оказалась не в силах сдержать смешок.
– Что не так?
– Да все нормально. Ты прекрасен! – девушка залилась звонким смехом.
Артемий уже готов был тронуться с места, но тут к машине подлетела сухощавая пожилая женщина. Она настойчиво забарабанила в окно со стороны водительского места. Дама выглядела строгой и уверенной в себе. А ещё – по ней сразу было видно, что лучше с ней не иметь никаких дел. Серые волосы яростной женщины была коротко пострижены, а черты её лица были острыми до хищности. Она была одета в тёмное пальто, на голове – плоский маленький берет, в руках – сумка огромных размеров и какой-то немыслимой нелепой формы.
– О Боже, эта шизофреничка за мной даже в суд пришла!
– Арт, кто это?
– Как ты уже поняла – одна ненормальная и жаждущая меня клиентка.
– Мне стоит начать ревновать? – Кристи улыбнулась.
– Скорее – беспокоиться о моем психическом здоровье, – Артемий опустил окно с максимально недовольным видом. – Чем могу быть полезен, Маргарита Павловна?
И женщина начала тараторить, не давая юристу вставить и слова:
– …Так вот родственница эта, которая Татьяна, у неё ещё есть дочь, а у той муж, так вот этот муж!.. Он вообще-то слесарь, но сейчас не работает. А у меня, значит, украшения в шкатулке…
Из непрерывного потока слов Кристине удается понять только то, что женщина требует, чтобы он взялся за её дело, так как только он сможет помочь ей и разобраться во всех перипетиях преступления века.
Артемий не выдержал:
– Так, стоп, притормозите! Маргарита Павловна, вы понимаете, что я не могу взять ваше дело? Я и так загружен работой. И кроме того – сейчас мы опаздываем на выставку!
Но внезапно решительная женщина открыла заднюю дверь автомобиля и уселась на сиденье. Застёгнула ремень безопасности и безапелляционно заявила:
– Тогда я поеду с вами! И уж поверьте: пока мы будем ехать, я приведу вам аргументы, после которых вы не сможете устоять. Так вот, а там золото было – ещё царское, в шкатулке-то… И я всегда знала, что его хотят украсть.
«Как жаль, что из-за того, что она клиентка нашей компании, я не могу ее выкинуть из машины», – подумал Артемий и тронулся с места.
Молодой юрист вёл автомобиль уверенно, даже слишком. Позади тараторила клиентка, перечисляя уже, кажется, всю свою родословную до седьмого колена, что очень сильно его раздражало. Он резко и зачастую без причины перестраивался с одной полосы на другую, не боялся маневрировать мимо фур, остро реагировал на дорожные ситуации и «всех этих козлов», а скорость уже тем временем зашкаливала. Артемий очень торопился добраться до места, чтобы скорее уже высадить назойливую пассажирку.
– Арт, давай поспокойнее. Ты так стремительно мчишься! Мне становится страшно! Не забывай, что наши жизни сейчас в твоих руках.
– Да ладно, у меня всё под контролем.
– Артик, это опасно! Да соблюдай же ты правила, ты же юрист! Зачем ты его подрезал? Ехал себе человек нормально…
Артемий наслаждался ощущением тотального контроля над ситуацией. Кристи же была всерьёз обеспокоена. Для девушки каждое резкое движение автомобиля было испытанием. Она кусала губы и вжималась в сиденье, зажмуривалась, когда перед ней резко возникали очертания других машин. И даже мысленно прочитала молитву.
Девушка хотела сказать что-то ещё, чтобы вразумить Артемия. Она набрала побольше воздуха, но тут раздался оглушительный треск, машина неистово дёрнулась и остановилась. И всё вокруг остановилось тоже.
Умереть
Артемий резко очнулся и распахнул глаза. Сознание возвращалось к нему параллельно с ощущением, что что-то не так. Он попробовал пошевелиться: это ему и удалось, и нет. Одна рука приподнялась, скользнув, словно тень, словно калька. (Он вдруг вспомнил, как бабушка, когда он был маленький, переносила на такую же кальку выкройки…) А вторая рука, такая же, в той же точке, – осталась лежать безжизненной. Стоп! Он не находился в своем теле! И это не поддавалось никакой логике. Он ощущал легкость и свободу, словно плавал в невесомости, при этом сохранив свои привычные очертания. Он даже захотел насладиться этим состоянием, но тут увидел своё тело, сиротливо лежащее на больничной койке, подключенное к мигающим приборам.
Артемию показалось, что его пульс подскочил до предела, но потом он понял, что ощущения похожи очень, но сам пульс – он вяло, но размеренно тикает у того парня, что остался лежать на жуткой стерильной кровати. Но наш герой потому и сумел стать лучшим в своём деле, что мог собраться и отставить панику, если ситуация требовала хладнокровия и быстрой реакции. Для начала он огляделся.
В палате царила тишина. В комнате находилось ещё несколько пациентов в коматозном состоянии. Рядом с двумя из них сидели родственники с серыми уставшими лицами. Лишь изредка удавалось заметить какое-то подобие надежды в их глазах.
Вскоре Артемий заметил, что в палате помимо него есть и другие души. Они бродили по палате со скучными лицами.
Иногда в помещение входил кто-то из медицинского персонала и проверял состояние пациентов. На этот раз палату посетили два врача. Они подошли к телу Артемия.
– Состояние пациента остается неизменным уже несколько дней, – сказал один из врачей, – Мы продолжаем наблюдать за его показателями, но пока что нет никаких признаков улучшения.
Другой врач кивнул. Лицо его помрачнело.
– Нам нужно продолжать мониторить его состояние и проводить все необходимые процедуры для поддержания жизненных функций, – ответил он. – Надеюсь, что он найдет силы вернуться к нам. Он ведь ещё такой молодой!
Далее в их речи стали преобладать медицинские термины: какие-то непонятные для Артемия методы лечения и возможные причины комы.
Артемий почувствовал на себе пристальный взгляд.
– Ну-ка, смотрите, кто тут у нас новенький? Неужели наш клуб обездоленных душ стал таким популярным, что все так и мечтают вступить в него? Это уже третий новичок за неделю! Скоро мы сможем предлагать экскурсионные программы вновь прибывшим! Добро пожаловать, боец невидимого фронта!
– Денис, не забывай, что мы тут не твой на стендап зашли. Тут не до смеха, особенно только что прибывшим.
– А что еще делать? Так скучно, что я бы даже предпочел работать, чем находиться здесь.
– Я не знаю, как вы, но я очень скучаю по своему телу. Я бы хотела вернуться и покормить его чем-нибудь вкусным. На прошлой неделе моей сестре пришла в голову идея, что если принести мои любимые роллы, то я почувствую это и очнусь. Это было очень жестоко.
Душ было три: невысокий мужчина средних лет с выпученными глазами и копной растрепанных волос, девушка лет тридцати в спортивной форме и очень пожилой мужчина.
– Приветствую! – Пучеглазый, ломая комедию, вскинул руку вверх. – Надеюсь, тебе понравится твой полумертвый образ жизни, потому что это, скорее всего, надолго.
– Ну, это мы еще посмотрим, – Артемий с вызовом оглядел присутствующих. – Где я? Почему я здесь?
– Ты впал в кому, как и все мы. По-видимому, произошла авария, – девушка добродушно улыбнулась и развела руками. – Я Карина, а ты?
– Артемий. А как отсюда выбраться? Я хочу вернуться в тело! Надо попросить врачей о помощи! Почему они уходят? Мы же тут! Эй!!! – Артемий закричал, но, как и ожидалось, его никто не услышал.
– Да-да, хорошая идея! Как там тебя? Артемон? А знаешь что – отправь им открытку! – пучеглазый истерично засмеялся.
– И вы не пытаетесь выбраться? Чем вы тут тогда занимаетесь?
– Ничем. Воспоминания, интересные истории (в основном в моем исполнении), а я их страсть как люблю рассказывать. Из развлечений – разве что подглядывание за персоналом в женской раздевалке, но, оказывается – тоже быстро надоедает. Хотя там одна такая сисястая есть! – мужчина присвистнул, и его физиономия расплылась в сальной улыбке.
Артемий закатил глаза. Собеседник был ему неприятен.
– Ты сможешь покинуть это место только в двух случаях: если придешь в себя или умрешь. Что из этого произойдет и когда – никто не знает. В обоих случаях тебе повезет, – решил вмешаться в разговор пожилой мужчина.
– Чего ты так погрустнел? Не ожидал? – пучеглазый злобно расхохотался.
– К сожалению, я не знал, что кома – это так скучно, иначе старался бы не попадать в нее, – Артемий наигранно улыбнулся.
– Доверься нам, новичок. Ты тут с нами надолго, так что советую морду не воротить. Привыкай к нашей размеренной и стабильной жизни, – юморист подошёл ближе и хотел потрепать Артемия по щеке, но тот резко перехватил его руку.
– Я не собираюсь следовать вашему примеру и тут оставаться, тем более в такой компании. Я буду решать свои проблемы сам!
Артемий в раздражении покинул палату. И только уже продвигаясь по коридору он осознал, что даже не заметил, что не брался за дверную ручку, дверью не хлопал, а просто… Прошёл сквозь неё! Все-таки какие-то преимущества в его новом положении были.
До самого вечера юрист бродил в тусклом свете по коридорам, вдыхая слабый запах лекарств и дезинфицирующих средств. От стен и особенно от пола веяло холодом. В конце концов Артемий устал от однообразного вида: белые стены, на которых висели схемы больницы, номера палат и врачебных кабинетов, окна с выцветшими занавесками, слоняющиеся по коридору пациенты с отрешёнными лицами, вечно спешащие сотрудники больницы. Иногда медсёстры обсуждали недавно поступивших пациентов, и когда случаи были тяжёлые, Артемий начинал ещё сильнее тревожиться.
Молодой человек всё никак не мог оставить попытки привлечь внимание персонала больницы. Он громко просил о помощи медсестёр и врачей, трогал их за рукава и даже пытался толкать их. Но по-прежнему оставался для них невидимым и неосязаемым.
Артемий решил проверить, что будет, если он покинет больницу. Но по мере того, как он шел по коридорам по направлению к выходу, всё вокруг становилось неестественно тихим и пустым. Его шаги звучали гулко, как будто он шел по пустому залу. И когда он добрался до входной двери, то для него она оказалась будто голограммой: ни нажать на ручку, ни толкнуть дверь не получалось.
Внезапно его очертания начали искажаться, размываться, распадаться на частицы. Дух перехватило, в глазах потемнело, и через мгновение он вновь начал различать смутно знакомые тени. Артемий понял, что вновь оказался в палате рядом со своим почти безжизненным телом. А рядом были другие души, попавшие в ловушки зависших между жизнью и смертью тел.
Непокорный скиталец упрямо сдвинул брови и снова вышел из палаты, не понимая до конца, куда и зачем он направляется.
В одном из коридоров парень набрел на двух медсестер, разговор которых заставил его остановиться и прислушаться:
– Представляешь, сегодня привезли юриста, который совсем недавно вёл дело моей бабушки и очень нам помог. Он находится в коме, так его жаль…
– Это который?
– Артемий Евграфов.
– А… Да, слышала, что там была авария. Это ужасно! Его девушка тоже здесь. Она также в коме, но Игорь Геннадьевич сказал, что надежды практически нет. Она на этом этаже лежит, в сто тринадцатой палате.
Сломя голову Артемий ринулся в упомянутую палату.
Кристина была такая хрупкая и беззащитная, она как будто бы устала и уснула… Лицо девушки было бледным, мягкие кудрявые волосы распростерлись по подушке. Но Артемий знал, что это был не просто сон.
Палата освещалась мягким светом потолочных ламп, пахло каким-то очень знакомым лекарством. Все это создавало обманчивую атмосферу умиротворения. На окнах – белые занавески, слегка колышущиеся от ветерка, проникающего через приоткрытое окно. Артемий ощутил тошнотворную смесь боли и страха.
– Кристина, как же так? Прости меня! Я должен был тебя защищать, а сделал это… – молодой человек беспомощно закрыл лицо руками.
Так он стоял некоторое время у кровати, но потом его осенило. Он начал оглядываться в поисках души Кристины. «Крис, ты тут?» – позвал он. Но ответом ему была тишина. В ожидании он просидел на стуле рядом с кроватью несколько часов.
Кристина очнулась от того, что её звал знакомый и родной голос. Через секунду она поняла: это голос её бабушки Клавы, умершей несколько лет назад.
– Наверное, мне это снится, – подумала Кристина, – Досмотреть сон про бабушку или проснуться?
Но голос всё приближался, становился громче, и вот она уже слышит его под самым ухом.
– Кристи, ну вставай уже! – бабушка обращалась мягко и тепло, но в то же время требовательно.
Девушка открыла глаза и уставилась на смотрящую на неё бодрую старушку.
– Внученька, нам пора!
– Куда, бабуль? – Кристина захотела присесть на кровать, но когда поднималась, почувствовала, что её тело как будто бы раздваивается. Она обернулась и увидела свое лицо на подушке.
– Как это понимать?
– Ты умерла, моя дорогая! Я тут, чтобы поддержать тебя при переходе. Дверь уже открылась! – и бабушка указала подбородком на светящуюся дверь, нелепо расположенную посередине комнаты.
– Не может быть! – Кристина начала вставать с кровати, осматривая свое тело. – Это какая-то ошибка! И я не могу никуда уйти одна, без Артемия. Мы любим друг друга. Как он тут без меня? А я без него там как? И зачем мне без него?
– Милая, у Артемия своя судьба. Так уж вышло, – бабушка посмотрела на Кристину с добродушной улыбкой и протянула ей руку.
– Прости. Но мне надо его найти, – и девушка направилась к выходу из палаты.
– Дверь откроется ещё только один раз, подумай хорошо. Ты же не хочешь стать привидением? – услышала Кристина, но когда обернулась – бабушки, как и двери, уже не было.
Девушка шла по темным и неприветливым коридорам больницы. На ней была только одна ночная рубашка, в которой становилось зябко.
– Интересно, если я умерла, почему я ощущаю холод? И почему я в этом? А что, если меня сейчас увидит Артемий?
Кристина остановилась, попробовала представить на себе красивое платье. Почему бы и нет? Но, к сожалению, ничего не изменилось.
– Тьфу! – девушка ещё раз с сожалением посмотрела на больничную одежду. – Я чувствую: он должен быть где-то здесь.
Кристи скиталась по лабиринту из узких коридоров, которые становились всё темнее и холодней, и казалось, что она всё отдаляется и отдаляется от своей цели. На пути ей практически никто не попадался. Наверное, из-за того, что уже наступила ночь? Или потому что она забрела в какие-то старые и заброшенные уголки больницы?
Кристина очень удивилась, когда под одним из поскрипывающих и тусклых настенных светильников обнаружила короткостриженного мальчика в белой маечке и полосатых пижамных штанах. На вид ему было не более шести лет. Он сидел на полу, обняв руками колени.
– Тётя!
Кристина вздрогнула. Непривычно было слышать о себе «тётя», но позже она поняла, что насторожить её должно было не это, а то, что до сих пор в больнице её никто не замечал, а этот ребенок видит её и разговаривает с ней.
– Ты меня видишь? – Кристина присела, чтобы быть на одном уровне с ребенком, но он явно не понял вопроса, а только хлопал глазками.
– Как тебя зовут? Что ты тут делаешь?
– Я – Гриша. Тётя, помогите мне! Надо позвонить маме. Я выздоровел, и врачи больше не приходят меня лечить. Я помню её номер, – мальчик начал называть цифры.
Кристина слушала и понимала, что что-то здесь не так. Через секунду до неё дошло, что очень непривычно для слуха звучит домашний телефонный номер, и как бы в подтверждение этих мыслей мальчик отметил:
– Днём мама на работе, поэтому звонить надо вечером.
– Подожди, а мобильный номер? – у Кристины начинало что-то складываться в голове.
– Что? – ребенок удивленно смотрел на неё своими огромными глазами.
– А ты знаешь, какой сейчас год?
Мальчик не смог ответить на этот вопрос. Зато подробно рассказал про то, что когда врачи перестали его лечить, он два раза видел «светящуюся жёлтую дверь», но не стал входить в неё, потому что «мама не разрешает ходить одному в незнакомые места».
Кристина улыбнулась мальчику, протянула руку и сказала: «Пойдем». Она шла по направлению к своей палате и думала: «Какие же ужасные правила! Две попытки входа – и всё? А за ребенком-то почему никто не пришел? Что за безобразие тут творится!»
Артемий продолжал ждать. Внезапно комнату озарил яркий свет, и он увидел в его сиянии Кристину, которая стояла у мерцающей двери и уже собиралась войти в неё. Кристина выглядела уверенно, а за руку она держала маленького мальчика. Сияющий голубоватый свет приветствовал и манил сквозь приоткрытую щель. Кристина растворила дверь шире и сделала шаг вперед, ведя за собой ребенка. Артемий бросился за ней.
– Нет, Кристи, я с тобой!
Распределение
Артемий и Кристина оказались в длинном коридоре с белыми стенами и множеством одинаковых дверей. Свет в помещении был настолько ровным, а белый цвет – таким чистым, что иногда ощущение границ терялось, и тогда героям казалось, что сейчас они начнут падать в нечто белое, бесформенное и бесконечное.
Здесь находились и другие души. Некоторые спокойно о чём-то переговаривались, а кто-то не мог унять свою тревогу. Один мужчина наворачивал по коридору уже сотый круг, молодой парень скорчился у стены и раскачивался, обхватив голову руками. Женщина громко кричала: «Я сплю! Я сплю! Сейчас я проснусь, мои хорошие!» Всё это делало обстановку давящей.
Практически сразу к вновь прибывшим подошла женщина и со словами «детям не сюда», забрала Гришу. Он обернулся на Кристину и помахал ей рукой. Девушка вздохнула. Конечно, хорошо, что мальчик больше не призрак, но она так и не помогла ему встретиться с мамой…
– Кто последний на распределение? – кто-то легонько тронул Артемия за плечо.
Молодые люди обернулись и увидели приятную пожилую женщину в ярко-зелёной вязаной кофте. Она тепло улыбнулась, и каждая морщинка на её лице засветилась добротой. В этом тревожном коридоре она казалась маячком надежды.
– Наверное мы, – Кристи замялась, – А распределение куда?
– Ох, деточка, что же вы тут делаете такие молодые? Распределение – на уровень ада или рая, в зависимости от ваших деяний.
– Авария, – опустил глаза Артемий.
Всё внутри молодого человека сжалось… Он вспомнил, по чьей вине они с Кристи оказались здесь.
– Понимаю, – ободряюще посмотрела на него женщина. – Не стоит расстраиваться. Как видите, аварией ваша история не закончилась, – и она подмигнула. – Я вам так скажу: на любом уровне есть жизнь, даже на минусовом, и души друг к другу в гости ходят. Тем более вы влюблены, а как у нас говорят – влюбленные находятся под крыльями небес. Ой, я, кажется, вижу свою знакомую впереди. Подстроюсь к ней, скажу всем, что она и мне очередь занимала.
И весёлая женщина необыкновенно быстро исчезла.
Кристина взяла Артемия за руку и переплела его пальцы со своими. Всё вокруг было пронизано тревогой и неопределённостью. Очередь двигалась медленно. Время от времени кто-то из ожидающих душ исчезал за дверью. кто-то не возвращался, а кто-то выходил озадаченным. И по лицам вышедших невозможно было догадаться, как прошло распределение, что ждёт их дальше. И… страшно ли там. Мужчина с длинным носом и грустными глазами спрашивал каждого вышедшего «ну как?», но так ничего и не добился, кроме тихих улыбок.
Но Артемий и Кристи были вместе, что стало для них огоньком надежды. Разговаривать не хотелось, и они так и стояли молча, держась за руки.
Наконец-то подошла очередь Кристины.
– Помни, мы вместе, – прошептал Артемий, стараясь изобразить на лице уверенную улыбку. Девушка кивнула и сжала его пальцы.
За дверью (кто бы мог подумать!) находился кабинет в лучших традициях государственного учреждения советского времени. Стены тёмно-серого цвета, пол покрыт линолеумом с рисунком под паркет, который местами уже протёрся. Массивный деревянный стол с ящичками, громоздкие стулья с мягкой тканевой обивкой. Занавески на окнах были тёмно-коричневыми и такими плотными, что если бы даже за окнами и светилось что-то, то свет бы в кабинет не пробился. Пахло старыми документами, чернилами и пылью.
Артемий был настолько удивлён унылостью увиденного, что на мгновение даже забыл, зачем он здесь:
– Хоть бы цветок какой в горшке. Что за тоска…
Сотрудница, работающая в этом кабинете, была ну практически мымра из «Служебного романа» до своего преображения. Она была одета в строгий серый костюм: юбка, жакет и белая блуза. На ногах бордовые туфли на низком каблуке. Волосы аккуратно зачёсаны назад и завязаны в тугой пучок. Макияж на лице отсутствовал, лицо никаких эмоций не выражало.
Внимание Артемия сразу привлёк грубый черный советский дисковый телефон, стоявший на столе.
Это всё выглядело таким странным, что Артемий, поздоровавшись, не удержался и спросил:
– А почему здесь всё так выглядит?
– Потому что я так хочу, мне так удобнее работать: привыкла за свою жизнь, знаете ли. Проходите. Садитесь, пожалуйста, – женщина указала Кристине на стул напротив себя.
Девушка села, бросив на неё робкий взгляд из-под пушистой чёлки.
– Понимаю ваше беспокойство, Лилит Александровна, – сказала женщина, доставая из ящика стола папку с бумагами, – Ознакомьтесь с документами и правилами вашей дальнейшей жизни, поставьте подписи там, где галочки. Поясню: в связи с тем, что вами было заключено соглашение на продажу души дьяволу, Вам предстоит отправиться на один из уровней Ада. Вот копия контракта, ознакомьтесь, пожалуйста.
Девушка взяла папку дрожащими руками и начала читать документ. Когда она дочитала до конца, то изменилась в лице. Абсолютно белые губы и огромные потемневшие глаза… "Чёрт", – прошептала она. И сказанное никогда еще не звучало так двусмысленно.
Чёрт
В Большом зале Союза Художников проходила выставка «Новая весна», на которую были отобраны работы молодых и перспективных художников. Одной из самых юных участниц была Кристина Соколова.
Даже сами организаторы терялись в догадках по поводу того, чем именно эта выставка вызвала такой ажиотаж. Но, как бы то ни было, в Большом зале было не протолкнуться.
Кристина в этот вечер была одета в изысканное платье из тонкого тёмного шелка, украшенное нежной цветочной вышивкой. Платье ещё больше подчеркивало её молодость и легкость. Глаза девушки возбуждённо сияли. Она была счастлива, что её творчество вызывает интерес у посетителей выставки. Но сердце её колотилось в бешеном ритме не только из-за успеха. Она была полна сладостного ожидания. Взгляд скользил по залу, и она улыбалась каждому посетителю, надеясь наконец-то увидеть Его.
Кристиной были представлены на выставке две картины.
Первая называлась «Моя душа». (Кто-то уже поговаривал, что именно эта картина является жемчужиной всей выставки). Сначала зрители видели изображённую девушку, но потом её черты будто бы размывались, и только шар сияющего света пронизывал слои реальности один за другим, возносясь к самому прекрасному розово-золотому уровню. Вторая картина – «Моё вдохновение». На ней был изображён стройный мужчина с удивительными голубыми глазами. Он словно магнитом притягивал взгляд зрителей.
Девушка радовалась вниманию к своим работам и с готовностью отвечала на вопросы гостей. Но периодически она поглядывала на телефон.
Кристина впервые увидела Артемия на Дне рождения своей старшей сестры. Гостей было много, сестра как раз распаковывала подарок под восторженные возгласы подруг, когда в дверь снова позвонили. И Кристи решила встретить очередную порцию гостей сама. Но за дверью оказался только один гость. И это был Он. Высокий и стройный парень с очаровательной улыбкой. Кристи так и замерла в дверях. «Разве у человека могут быть настолько голубые глаза?» – единственная мысль блуждала в бедной её голове.
– Хм.
Кристина осознала, что не даёт молодому человеку пройти. Он с лёгким поклоном протянул ей букет, предназначавшийся для Ольги, и бочком протиснулся в коридор. А Кристина прижимала к груди свёрток из грубой бумаги, из которого глядели крошечные голубые цветочки.
Когда Кристина вернулась в комнату с вазой для букета, удивительный гость уже стал центром внимания. Он в лицах рассказывал подоплёку очередного процесса, в котором он участвовал в качестве адвоката.
– И когда пригласили этого свидетеля, я подумал, что всё, это конец. И тут я вспомнил…
Сильные и в то же время изящные руки помогали молодому юристу вести рассказ, то взлетая к голове, то сокрушённо опускаясь. «Из него бы получился прекрасный дирижёр», – почему-то подумала девушка. А ещё она подумала: «Как же это прекрасно, когда тебя обнимают такие руки».
Артемий приковал к себе взгляды всех девушек в комнате, но это его нисколько не смущало. Он рассказывал всё новые истории, красиво пил вино, но вообще не пьянел. А если подойти к нему поближе… Этот аромат из далёкого детства: корица, солнечный луч, травинка, растёртая между ладоней. К концу вечера Кристина даже предприняла попытку остаться с Артемием наедине. Потихоньку вышла вслед за ним из комнаты в надежде пообщаться во время перекура. Но молодой человек вышел не курить. Он остановился перед зеркалом и с очень серьёзным выражением лица подправил причёску, промокнул нос и лоб салфеткой, провёл пальцами под глазами и очень нежно себе улыбнулся. Девушка, ничем не выдав себя, вернулась к гостям первой.
Кристина после этой встречи старалась как можно чаще попадаться Артемию на глаза: встречала сестру из университета, постаралась вписаться к ней в компанию, добавилась к молодому человеку во все соцсети, и это дало некоторые плоды. Артемий уже знал, как её зовут, сколько ей лет и то, что она собирается поступать в Художественную академию. Почему-то Кристине казалось, что именно трёхлетняя разница в возрасте служит для них непреодолимой преградой. В один момент между ними установилось некое подобие дружбы, но этого было мало: душа Кристины пылала страстью. Каждый раз, когда она видела Артемия, её сердце билось чаще, становилось трудно дышать, мир наполнялся смыслом и яркими красками, а ради улыбки на его лице стоило жить. Кристина мечтала о том, чтобы они наконец провели время вместе, сходили куда-нибудь только вдвоём, поговорили подольше и узнали друг друга лучше. Но время шло, а в их отношениях ничего не менялось. Артемия всё устраивало. Как-то они даже выбрались вдвоём в зоопарк. Кристина в ночь перед встречей напридумывала себе всего, а в итоге ей пришлось фотографировать своего удивительного друга с каждым из обитателей зоопарка, кто решил в тот час не спать.
– Крис, ну придумай, как сделать, чтоб жираф тоже вместился в кадр. Ну, ты же художник!
– Ты чего мне не говоришь, что у меня на голове чёрти что? И куда теперь это фото? Главное, тигр-то хорошо вышел! Ну как так? Ладно, не расстраивайся, пойдём пышки есть.
Он поел… И… просто уехал. Потому что его ждал клиент. Кристина с пылающими щеками ещё час бродила по набережной, чтобы успокоиться. Больно и горько. И как же бесит!
На следующий день все соцсети Артемия пестрили фотографиями с животными под лаконичной надписью «Прогулялся по зоопарку. Внезапно – там хорошо. А какие животные вам нравятся? Признавайтесь».
«А меня как будто и не было! Тьфу!»
Кристина старалась быть рядом с Артемием, каждый раз надеясь, что вот сегодня она будет особо красивой и остроумной и он наконец-то увидит её по-настоящему. Или же заметит её талант и глубину… И она рисовала, рисовала! И отпустить свои чувства она не могла. Ведь она была ещё совсем юной, её сердце так жаждало любви.
Время шло, и однажды Кристина поняла, что больше просто не может себя дальше мучить. Она решила пойти ва-банк и признаться Артемию в своих чувствах. Сделать это она решила с соответствующей её предмету обожания долей пафоса: пригласить на выставку и показать его портрет с названием «Моё вдохновение». А если не поймёт, то чего уж там – ещё и прямым текстом информацию выдать.
Однажды они большой компанией сидели в суши-баре. Кристина внаглую переложила вещи знакомой с дивана на кресло и плюхнулась рядом с Артемием. Она протянула ему рекламку, которая с трудом пережила волнения девушки и на момент вручения стала уже мятой и даже немного влажной.
– Приходи обязательно. Это выставка – это самое важное, что случилось пока что в моей жизни. Я буду тебя ждать.
У неё было много, очень много фотографий Артемия, поэтому технически нарисовать его портрет было не так и сложно. Но Кристина хотела вытащить из глубины на свет те черты личности Артемия, о которых он и сам, может быть, был не в курсе. Его улыбка, всегда весьма самодовольная, на картине была скорее трагичной. А большие голубые глаза – холодными и спокойными. Как будто он прожил уже много-много жизней и может теперь взглядом пронизывать миры насквозь.
Время тянулось медленно, минутная стрелка на настенных часах в зале, казалось, не двигалась вовсе. Часы тикали враждебно и злорадно. В какой-то момент Кристина поняла, что у неё подкашиваются ноги, что она уже хочет просто сесть и расплакаться, но сила, что зовётся надеждой, неустанно твердила ей: «Да он просто задерживается. Конечно же! Вечер, пробки… Ещё эти клиенты прилипчивые…»
Но в десять вечера надежда угасла. Кристина поняла, что он не придет. Её сердце разбилось на мелкие осколки. Выставочный зал постепенно начинал пустеть. Юная художница с достоинством провожала гостей. У неё даже не было сил плакать. Она не знала, как она покинет этот зал и поедет домой. Одна. Всё это: прохладный воздух улицы, люди в летних кафе, метро, её уютная комната – всё это как будто осталось в какой-то другой реальности.
Кристина уличила минутку, чтобы проверить страничку Артемия. И увидела его на фотографиях с эффектной блондинкой. Фотографии были отмечены сегодняшним вечером. Будучи не в силах больше бороться с собой, она отошла к окну и разрыдалась.
В минуту её отчаяния в зал вошел высокий импозантный брюнет. Взгляды всех посетителей моментально обратились к нему. Он прошел мимо картин, остановившись лишь перед работами Кристины. Мужчина долго изучал каждую деталь. Кристина наблюдала за ним издалека. Её сердце начало биться еще чаще, как бы от предчувствия…
Когда, наконец, незнакомец приблизился к ней, ей почему-то стало не по себе.
– Здравствуйте, – сказал он, улыбаясь. – Меня зовут Николай. Ваши картины вызывают у меня глубокие эмоции. Особенно эта, – он указал на картину «Душа». – «Душа». Вы не продадите её?
Кристина улыбнулась в ответ, чувствуя, как её щеки начинают покрываться румянцем.
–Да, я готова к продаже.
– Не жалко? – спросил мужчина, пристально глядя в глаза девушке.
– Зачем мне душа без вдохновения? – Кристина указала взглядом на вторую свою картину.
– Написано с любовью. По-видимому, этот мужчина – близкий Вам человек?
– Любимый, – Кристина сама не знала, почему ее потянуло на такую откровенность. Но она не могла больше держать боль в себе.
– Я вижу, Вы расстроены. Из-за него грустите?
– Да. Видимо, нам не суждено быть вместе.
– Не переживайте, прекрасная девушка. Все будет хорошо. Так что по поводы вашей картины “Душа”?
– Это не просто картина для меня. Это часть меня самой.
Мужчина улыбнулся и кивнул.
– Тогда я хочу купить не просто картину. Я хочу купить душу. Что бы вы хотели за неё, помимо денег? – спросил он.
– Наверное, чтобы вдохновение было со мной до конца моей жизни.
Их разговор продолжался долго. Кристина почувствовала, что таинственный незнакомец понимает её творчество и её саму лучше, чем кто-либо другой. Еще почему-то на душе стало спокойнее и появилась уверенность, что все будет хорошо.
В один момент Николай пристально посмотрел на художницу и сказал.
– Позвольте дать Вам совет. «Кристина» – звучит слишком просто и как-то скромно. Вы очень интересная, не только как художник, но и как женщина. Думаю, псевдоним «Лилит» Вам бы очень подошёл. В нём больше страсти.
Кристине были приятны комплименты Николая. Она поулыбалась на это предложение, но позже пришла к выводу, что идея достойна внимания и её надо обдумать.
Домой она ушла без картины, но с первыми деньгами, заработанными творчеством.