Читать онлайн Волшебная кисточка бесплатно
Пролог
Есть мечта у Тимофея,
Чтоб художником он стал
И народ, благоговея,
У картин его стоял.
Слава, как у Рафаэля!
Положенье таково:
Стала каждая неделя
Триумфальной для него.
Журналисты осаждают,
С новостных не сходит лент,
Дипломаты приезжают,
Награждает президент.
Помечтать совсем не вредно
И приятно самому.
А пока Тимоша бедный
Не известен никому.
Хоть рисунков и немало,
Благодарностей, похвал
И не раз уже бывало
Он на конкурсах блистал.
Недоволен местной славой,
Мало чести от того.
Многим кажется забавой
Увлечение его.
Но бывает встреча с кем-то
И меняется всё враз.
Что же… С этого момента
Начинаем мы рассказ.
Подарок чудесного старичка
Был погожий день субботний.
И спросила сына мать:
– А не хочешь ли сегодня
Ты со мною погулять?
Мне одной-то скучновато,
А вдвоем повеселей.
Будешь мамин провожатый?
Согласился Тимофей.
И под ручку мама с сыном
Совершают променад
По окрестным магазинам,
Где торгуют всем подряд.
Парикмахерская. Мама:
– Ой, наверно, загляну!
Буду выглядеть, как дама.
Вся такая – ай да ну!
Видишь магазинчик рядом?
Там меня дождешься, сын.
Поглядел он грустным взглядом
И поплёлся в магазин.
Ходит Тимофей вдоль полок.
И чего здесь только нет!
От булавок и иголок
До пирожных и конфет.
Канцелярским же товарам
Отвели здесь целый ряд.
Ух ты! Здесь всего навалом!
Вот бы денег миллиард!
Кисти, краски, тушь, маркеры,
Океан карандашей
И альбомов всяких горы,
И бумага всех мастей.
– Вижу вы художник, мальчик,-
Кто-то сзади говорит.
Обернулся он. Диванчик.
И на нем старик сидит.
Очень маленького роста
Этот самый старичок
И одет он очень просто:
Брюки, серый пиджачок.
– Да! – кивнул ему Тимошка.
– Здесь же целый вернисаж.
Денег-то совсем немножко.
На один лишь карандаш.
– Деньги – это не преграда,
Чтобы мастерством владеть.
И тебе всего лишь надо
Эту кисточку иметь.
Достает он из кармана
И протягивает кисть.
– Поднимайся, мальчик, рано
И рисуй ей, не ленись!
Кисточка-то непростая.
И хочу предупредить:
Ей шедевры создавая,
Будешь чудеса творить.
Взял Тимоша кисть. Потеха!
Так и сяк ее вертел.
Может быть, старик для смеха
Разыграть его хотел.
– И цена ее какая? –
Он спросил. Глаза поднял.
Ничего не понимая,
Он глядит: старик пропал.
Как под землю провалился.
Он же должен здесь стоять.
Или взял и испарился.
Ничего нельзя понять.
Слышит голос за спиною.
– Тима!
Повернулся он.
Мама снова молодою
Стала, посетив салон.
– Ну, пойдем! Хотя постой-ка!
Ты здесь что-нибудь купил?
– Нет! Но дедушка какой-то
Кисть сейчас мне подарил.
Видно, акцию проводят,
Раз бесплатно раздают.
И на улицу выходят,
И домой они идут.
Кисточка-то волшебная!
Вечер. Сделаны уроки.
Можно всё в рюкзак убрать.
На мольберте лист широкий.
Что ж на нем нарисовать?
Натюрморт? Хотя и мертвой
Названа природа тут,
Под рукою точной, твердой
Здесь предметы оживут.
Стол под кистью возникает.
На столе стоит поднос.
На подносе глаз пленяет
Апельсин и абрикос.
Очень славно получилось.
Глаз не может оторвать.
И во сне ему не снилось,
Что так сможет рисовать.
В солнечных лучах блестящих
Своей желтой кожурой…
Отличить от настоящих
Их нельзя. Успех какой!
За любимым делом скуку
Забываешь. Тимофей
Протянул к картине руку
И слегка провел по ней.
И не верит. Что такое?
Апельсин и абрикос –
Настоящее, живое,
Будто с сада из занес.
Кожура у них шершава,
Запах фруктов чует нос.
Апельсин берет он правой,
В левой держит абрикос.
Старичок-то – не обманщик,
Не обманывал его.
И в растерянности мальчик.
Трудно верить в волшебство.
Кожуру с него снимает
И, на дольки разделив,
Апельсин один съедает,
Никого не угостив.
Если апельсин разделит
С кем-то и расскажет всё,
Ну, и кто ему поверит?
Назовут вруном еще.
Чудный дар – не дискотека,
Где что мочи все вопят.
Украшает человека
Скромность, люди говорят.
Кисть ему досталась даром,
Как-то сразу, как-то вмиг.
Что он должен делать с даром,
Что вручил ему старик?
«Ладно, поживем, посмотрим!
Что тут голову ломать?
Кисть в пенал кладем. Не портим».
И пошел Тимоша спать.
Утро следующего дня
Утро. Каждому ребенку
Очень хочется поспать.
Но приходится спросонку
Покидать ему кровать.
Да, Тимоша был не глупый,
Но учиться не желал.
Хоть столицу Гваделупы
Он бы сходу вам назвал.
Вот зачем ему, скажите,
Знать строенье червяка,
Про дворец, что был на Крите
В очень древние века.
Сколько знаний бесполезных
Полагается зубрить,
Чтобы от людей любезных
Аттестат свой получить.
А возьмите перемены!
Это ж форменный Содом.
Сотрясая криком стены,
Дети носятся кругом.
Тут зевать себе дороже.
Вмиг какой-нибудь олень
С ног собьет тебя. О, Боже!
И такое каждый день.
А в столовую зайдите!
Всё забито, не присесть.
Хоть весь день детей кормите,
Будут есть и есть, и есть.
И дебилов здесь хватает,
И придурков разных тьма.
Кто-то, как собака, лает
От великого ума.
Кто-то из себя крутого
Корчит, суперпацана.
Вот бы круче на такого,
Чтобы получил сполна!
Болтунов еще немало,
Пустомелей всех мастей.
Вот и мелют, что попало,
Ведь язык-то без костей.
Не любил Тимоша школу,
Часто тройки получал.
Даже к школьному футболу
Равнодушье проявлял.
Вот заходит в класс. Учебник
И тетрадку достает.
«Если был бы я волшебник,
Отменил учебный год».
Тут к нему:
– Забыл, наверно,
Что контрольная у нас?
Почесал затылок нервно.
«Нарисую я сейчас».
Вот лежит математичка
На кровати. Вид плохой.
А на тумбочке водичка,
И таблетки под рукой.
Кисточкой цвета наложил.
Это сценка школьных лет.
Результат он подытожил.
И убрал в рюкзак портрет.
Прозвенел звонок. Но что-то
Всё учитель не идет.
А контрольная работа
Много времени займет.
Завуч в вязаном жакете
К ним заходит. Замер класс.
– Нина Тихоновна, дети,
Заболела. И сейчас
Мы идем на физкультуру.
Только тихо! Не кричать!
Ну, а как свою натуру
Ребятне не показать?
«Хорошо! Ура! Контрольной
Не писать!»
И вниз гурьбой.
Да, бывает в жизни школьной
И приятное порой.
А ведь это он затеял,
Но решил молчать о том.
Да и кто б ему поверил,
Посчитали бы вруном.
Хоть охота Тимофею
Рассказать, в чем дело тут,
Но оставил он затею,
Не поверят, засмеют.
Говорить о чудо-кисти
Никому не должен он,
Ведь найдется – только свистни! –
Доброхотов миллион.
Даже папе, даже маме
Ни словечка, хоть убей.
«Мы и сами ведь с усами!» -
Так решает Тимофей.
На урок литературы
Дали им стишок опять.
Это вам ни шуры-муры:
Заучить и рассказать.
И хоть вечером Тимоша
Целый час учил стишок,
Только дикцией хорошей
Он похвастаться не мог.
Только тут, как ни старайся,
Снова память подведет.
Вот и стой потом и майся
У доски, как идиот.
За стихи он выше тройки
Никогда не получал.
Дома же головомойки
И упреков ожидал.
«Ну-ка! Ну-ка! – спохватился
И альбом разложил он.
– Ведь недаром ночью снился
Мне оратор Цицерон».
И Тимоша постарался.
Вот с протянутой рукой
С речью яркой обращался
Он, оратор молодой.
А учительница строго
Посмотрела.
– Что ж! Начнем!
Повторим сейчас немного
И к доске читать идем!
Все учебники открыли,
Потихоньку бубонят.
«Хоть меня бы не спросили!» -
Об одном они молят.
– Значит, так…
И на мгновенье
Замолчала,
Хмурясь.
– Пусть
Нам сейчас стихотворенье
Прочитает наизусть…
И пошло! Давай по списку
На Голгофу вызывать.
То артиста, то артистку
Приглашает выступать.
Пишет твердою рукою
Тройки, двойки иногда
И качает головою.
– С вами просто мне беда.
Это же стихотворенье,
Не какой-то фантик вам.
Не эмоций, не волненья.
Это просто стыд и срам.
– Про меня вы позабыли? –
Наш художник проворчал.
– Почему-то не спросили.
– Что? По двойке заскучал?
А Тимоша руку тянет.
– А меня? Ну, как же так?
И учительница манит
Пальцем.
– Выходи, чудак!
Вышел он и строгим взглядом
Класс обвел, взмахнул рукой.
И учительница рядом
На него глядит с тоской.
Стал читать стихотворенье,
Как никто до этих пор.
И такое впечатленье,
Словно к ним пришел актер.
Не читал, а жил он словом,
В душах трепет вызывал,
Был и нежным, и суровым,
Падал вниз и возлетал.
И учительницу словно
Подменили в этот миг.
Это же не просто слово,
Это же из сердца крик.
Замолчал. И все молчали.
Что случилось? Почему?
А потом все закричали
И захлопали ему.
– Тимофей! Ты просто гений!
Подошла и обняла.
– Я еще таких мгновений
В жизни не пережила.
Почему талант огромный
Не хотел нам показать?
Ты, конечно, мальчик скромный.
Но талант нельзя скрывать.
Наступила перемена.
Все вокруг стоят толпой.
– Это что за перемена
Приключилась вдруг с тобой?
Ну, и как тут оправдаться,
Чтоб поверили они?
– Надо сильно постараться.
Не бездельничать все дни.
Недовольные ответом,
В коридор они спешат.
Им родители об этом
Днем и ночью говорят.
Не ушел один Сережка.
Не поверил он в ответ.
– Ты открыл бы хоть немножко,
Что же это за секрет!
Я же вижу, что скрываешь.
Что за тайна, не пойму.
Ты меня, Тимоша, знаешь.
Не скажу я никому.
– Эх, Серега, ты, Серега!
Я хочу тебе сказать:
Будешь знать, Серега, много,
Значит, будешь плохо спать.
И решил тогда Сережка:
«Послежу я за тобой!
Что-то ты хитришь немножко.
Ты же жук еще такой».
А Тимошка же подумал,
Что нельзя перебирать.
Чудо-кисточку засунул
Дальше, чтоб не рисовать.
И на русском, и английском
Он не выдал ничего.
Снова стал своим и близким,
Серым, как и большинство.
На английском и на русском,
Как всегда ни бэ ни мэ.
Был он скучным, был он грустным
И одна лишь мысль в уме.
На уроке труда
Был урок труда последним.
И ребятам черенок
Способом простым и древним
Нужно сделать за урок.
То есть взял брусок, строгаешь
Весь урок, как дурачок.
В результате получаешь
Этот самый черенок.
Только эта перспектива
Тимофею не мила.
Кисть достал, и всё красиво
Набросал. И все дела.
А потом сидел, зевая,
За другими наблюдал,
Как они, бруски строгая,
Портят ценный материал.
Подошел к нему учитель,
Раздосадован и строг.
– Что сидишь, как небожитель?
Вроде это не урок.
Все ребята, словно кони
Вон как пашут, погляди!
Ты ж сидишь, как царь на троне,
Сложив ручки на груди.
И таких, как ты, сокровищ,
Не хочу я видеть здесь.
– У меня, Иван Петрович,
Всё, что задали вы, есть.
Разве, мучась от безделья,
Что-нибудь я сделать мог?
Вот оно, моё изделье!
Подает он черенок.
– Ух ты красота какая!
Вижу, мастера рука.
Даже ручка не прямая,
А изогнута слегка.
Так удобней ей работать,
Хоть кидать, а хоть копать.
Надо это дело сфотать
И коллегам показать.
Как всё точно! Как всё верно!\
Как удачно рассчитал!
Да! Подобного шедевра
В мастерской я не видал.
Мы на выставку отправим,
Чтоб новинку оценить.
И глядишь, других заставим
Форму ручки изменить.
А кругом стоят ребята.
– Ты же просто чародей!
Да, на выдумку богатый
Оказался Тимофей.
С Сережкой на дорожке
День учебный завершился.
Тимофей бредет домой.
Он сегодня отличился,
Он в глазах других герой.
Ну, и что же делать дальше,
Как он скроет волшебство,
Чтобы было всё без фальши,
Чтоб поверили в него?
– Тимофей!
Он оглянулся.
От Сережки не уйти.
Тот догнал и улыбнулся.
– Нам с тобою по пути.
Круглолицый, невысокий
И улыбка до ушей.
Был он ростом невысокий,
Приставучий, как репей.
– Ла, сегодня ты, Тимошка,
Удивил так удивил.
Только я тупой немножко.
Ты бы всё же объяснил!
Ты же троечник, Тимоха.
Ты, конечно, не дурак,
Ну, не так, чтоб очень плохо,
Но учился кое-как.
Ты явил сегодня чудо.
Раз и два и понеслось!
Объясни же мне, откуда
Это всё в тебе взялось.
Вижу что-то ты скрываешь.
Только что я не пойму.
Я же друг твой, понимаешь?
Не скажу я никому.
– Ну, чего ты привязался?
Никакого чуда нет.
Хорошо я постарался.
Вот такой тебе ответ.
– Никогда я не поверю.
По-хорошему прошу!
Думал, уши расшиперю,
Вешай мне на них лапшу.
Вот настырный привязался.
Так он может плешь проесть.
Лучше б он со мной подрался,
Чем вот так-то в душу лезть.
– Всё равно,– сказал Сережка,
– Я раскрою фокус твой.
Ведь у нас одна дорожка:
В школу и назад домой.
Очень он пацан настырный,
Так и будет досаждать.
Здесь исход не будет мирный.
Надо что-то с ним решать.
Мама вечером приходит,
Улыбается, поет.
С сына глаз она не сводит,
От него чего-то ждет.
– У тебя во рту не каша
Или в рот воды набрал?
Мне учительница ваша
Позвонила, чтоб ты знал.
Я расстроилась сначала.
Сколько можно наконец?
А она так расписала,
Что такой ты молодец.
Как она тебя хвалила.
«Не ребенок. Бриллиант!»
Через слово говорила:
У тебя такой талант.
В щечку чмокнула сыночка.
– Значит, ты себя обрел.
Значит, ключик от замочка
Дара своего нашел.
Тимофей становится суперменом
Долго так она хвалила,
Возносила высоко,
То и дело говорила,
Что пойдет он далеко.
И отправилась на кухню
Мама. Тимофей вздохнул.
«От забот теперь опухну.
Сам себя я обманул.
И зачем мне это надо?
Вот старик меня развел!
Если выбьешься из стада,
Напрягайся, словно вол.
Все великих достижений
Ждут отныне от меня.
Что ты выше всех, что гений,
Подтверждай день ото дня.
А не плюнуть ли на это?
Был заскок и всё прошло.
И не спросишь же совета,
Сделал всё себе на зло.
Обращаться больше к чуду?
Нет и нет! Клянусь я в том!
И теперь я снова буду
Заурядным пацаном».
Мама что-то там варила
И кричит:
– Послушай, сын!
Хлеб купить я позабыла.
Ты бы сбегал в магазин!
Тимофей пакет хватает.
Магазин-то за углом.
И к тому же, погуляет
Он немного перед сном.
Вылетает из подъезда.
– Ты куда погнал, пацан?
Борька – двоечник, невежда,
Борька – местный хулиган.
Он схватил его шкирку
И притиснул в уголок,
Больно двинул по затылку.
– Ты когда отдашь должок?
– Да какой же долг? Ни разу
У тебя не брал я в долг.
– Я тебя сейчас, заразу,
На куски порву, как волк.
И в карман толкает руку.
– Вот же денежка! Смотри!
Только чтоб, пацан, без стуку!
Никому не говори!
И пустой пришел Тимошка.
– Где же хлеб-то?
Он сказал:
– Зазевался я немножко.
Где-то деньги потерял.
– Ладно! Позвоню я папе.
Должен ехать он домой.
Посмотрю его в ватсапе,
Где сейчас он и какой.
А Тимоша чуть не плачет.
Ах, как стыд его грызет!
Это что же? Трус он, значит,
Раз отпора не дает?
Это что же, без стесненья
Хулиган, нехулиган,
Не спросив о разрешенье,
Может лезть к нему в карман?
Может бить и издеваться,
Ощущая торжество?
С Борькой надо рассчитаться!
Только он сильней его.
Никуда ему не деться.
Так что, парень, не клянись!
У него одно лишь средство,
Это средство – чудо-кисть.
Достает альбом, рисует.
Сценка нравится ему.
Как же Борьку он лупцует!
Даже страшно самому.
В этот день никак Тимоша
На уроках не блистал.
Словно с плеч свалилась ноша.
Он таким, как прежде, стал.
Получил три тройки за день.
Подошел к нему Сергей.
– Что же ты за странный парень,
Не пойму я, хоть убей?
Что за тайну ты скрываешь,
Как разведчик из кино?
Что ж молчишь, не отвечаешь?
Я ж узнаю всё равно.
– Надоел ты мне, Серега!
Никакой здесь тайны нет.
Постарался я немного.
Вот и весь тебе секрет.
Медленно идет из школы.
– Вот так встреча! Ай-лю-лю!
Что такой ты невеселый?
Я тебя развеселю!
Разумеется, Бориска
Перед ним сейчас стоял
И кулак свой мерзкий близко
Он к лицу его поднял.
– В прочем, можешь откупиться.
Пара сотен – и вперед!
– А не хочешь ли побиться
Ты со мной, мордоворот?
Борька дерзости подобной,
Ну, никак не ожидал.
Но в позиции удобной
Тимофей уже стоял.
Выпад он молниеносный
Сделал тут же, как спортсмен.
И бугай высокорослый
Рухнул у его колен.
Струйкой кровь бежит из носа.
Борька стонет: «Больно как!»
– Я убью тебя, барбоса,
Чтоб не лез ко мне, дурак!
Так-то вот,– сказал Тимоша.
– Можешь, Боря, отдыхать.
На досуге про Гавроша
Книжку надо почитать.
Там пацан, худой и хилый,
А сражался, словно лев.
Ты запомни, друг мой милый,
Вызывать не надо гнев.
Через день подходит к дому,
Видит группу пацанов.
И к свиданию такому
Был Тимоша не готов.
Среди них стоит Бориска.
Пальцем кажет на него.
Это ж подло, это ж низко
Впятером на одного!
Убегать? Они догонят.
Он не спринтер же какой.
Так они Тимоше вломят
Впятером, что ой-ой-ой!
И коленки подогнулись
И предательски дрожат.
Короли дворов и улиц
Подошли к нему. Стоят.
– С виду даже и не скажешь,
Не Геракл, не амбал.
А приемчики покажешь? –
Их вожак ему сказал.
– Надо же! Одним ударом
Борьку вырубил. Ништяк!
А бойцам почет недаром.
Будем звать тебя Кулак.
Покажи два – три приема!
Мы ж теперь друзья с тобой.
– Извините! Очень дома
Ждут меня,– сказал герой.
– Ладно! Мы же понимаем.
Я не лох, не конь в пальто.
А тебя мы уважаем.
Обращайся, если что.
Им кивнул Тимоша молча.
Вот забот ему опять!
Из себя героя корча,
Должен он себя подать.
Он пошел. А за спиною
Шум шагов.
– Ну, что еще?
– Погоди! Хочу с тобою
Побазарить.
– Хорошо!
И чего тебе, Бориска?
– Да! Боец ты будь здоров!
Твой кулак, как зубочистка.
Двинул – вот и нет зубов.
Вот возьми!
Он деньги сунул.
– Здесь же лишних сто рублей.
– Понимаешь, я подумал,
Что тебе они нужней.
Не держал бы зла, Тимоха!
Позабыл бы всё, простил!
Ну, свалял тогда я лоха.
По заслугам получил.
По плечу его похлопал
Панибратски Тимофей.
– Ну, не кашляй!
И потопал
С места этого быстрей.
Дома кисть достал и снова
Долго любовался ей.
Ничего в ней нет такого,
Всё, как у других кистей.
Старец необыкновенный.
Из какого мира он,
Если силою волшебной,
Чрезвычайной наделен?
Почему на нем свой выбор
Старичок остановил?
Он же скромный, он не лидер,
Мир ничем не удивил.
Где же тут сокрыта тайна?
Как ему раскрыть секрет?
Или это всё случайно?
Никакой здесь тайны нет?
Контрольная по математике
Тимофей – не математик,
Интереса к числам нет.
– Ах, сыночек! Ах, касатик!
Это ж основной предмет,-
Часто мама говорила.
– Вот когда училась я,
Математику любила,
Словно кошка карася.
А когда решишь задачу
(До сих пор я их люблю),
Чуть от радости не плачу
И сама себя хвалю.
Ну, чего вот в этих числах,
Уравнениях дурных?
Будто от ранеток кислых,
Ощущение от них.
Но контрольная же завтра.
Тут не спрячешься в кусты.
И не холодно, не жарко
От того, что стонешь ты.
За домашнюю задачку
Взялся, начал он читать.
Тут условие, как жвачку,
Должен долго он жевать.
Так написано, что с ходу
Ничего нельзя понять.
Где такую взяли моду:
Так мудренно всё писать?
И не выдержал он муку,
И, вздохнув, альбом достал.
Чудо-кисть берет он в руку
И дневник нарисовал.
Математика – пятерка!
Вывел твердою рукой.
Красная, как помидорка.
Сверху хвостик небольшой.
«Говорят, что мучит совесть
За подобные дела.
Это что еще за новость?
Раньше, где она была?
Вон как мама огорчалась,
Папа нудил «Как дела?».
Что ж она не появлялась?
Что ж огнем своим не жгла?
Так что я ее в покое
Оставляю. Не помру.
Совесть мне и всё такое,
Как-то так, не ко двору.
Лучше игры на планшете
Целый вечер погонять.
Как-никак мы все же дети .
Дети же должны играть».
У учительницы строгий
Взгляд. Ей нравится учить.
– Постарайтесь, чтоб в итоге
Двойку вам не получить!
И особо Тимофею
Вновь хочу напомнить я.
Здесь не игры в лотерею.
Все надежды на себя.
И не надо отвлекаться,
Словно флюгер, не крутись.
Надо, друг мой, напрягаться,
Чтоб хоть тройкой обойтись!
Жизнь различные задачи
Каждый миг нам задает.
Если нет самоотдачи,
То болото засосет.
Но довольно мне нотаций
Вам читать. Вперед, друзья!
Математика – не танцы.
Расслабляться здесь нельзя.
Все уткнулись, все решают,
Отдыхающих здесь нет.
Девять раз пересчитают,
Прежде чем писать ответ.
– Я все выполнил заданья,-
Отвечает Тимофей.
– Это что наказанье!
Я б не сделала быстрей.
Ну-ка дай сюда тетрадку.
Ты не мог всего решить
И давай всё по порядку
Проверять.
– Не может быть!
У нее очки поднялись.
Нет ошибки ни одной.
И ребятам всем на зависть
Ставит пять и плюс большой.
– Значит, можешь, если хочешь.
Не могу понять никак,
Дурака зачем ты корчишь,
Ты же умный, не дурак.
– Ну, вчера позанимался.
Папа много помогал.
Ну, короче постарался,
На пятерку написал.
– Тимофей! Я очень рада.
Передай поклон отцу.
А у нас олимпиада
Областная на носу.
Перемена. Кто ж осудит
То, что гам и беготня.
Было так и есть, и будет.
Отдыхает ребятня.
И ответ здесь однозначен.
Ведь энергии запас,
Если будет не истрачен,
Разорвет он в клочья вас.
Прозвенел звонок. Мгновенно
Двери настежь! Понеслись!
Перемена! Перемена!
Вот где бьет фонтаном жизнь!
Тимофей заходит. Пусто
В классе. Нет! Совсем не так.
Видит, как Сережка шустро
Разбирал его рюкзак.
– Ничего себе! Приколы! –
Тимофей ему кричит.
– Да за это же из школы
Надо выгнать, паразит!
– Ну, не будь такой ты вредный!
Ты секрет бы рассказал!
Я же палочки волшебной
В рюкзаке не отыскал.
А, быть может, заклинанье?
Поделился бы со мной!
– Это что ж за наказанье?
Почему же ты такой?
Никакого нет здесь чуда.
И не лезь ко мне, дурак!
Ну-ка брысь пошел отсюда!
И не трогай мой рюкзак!
Надо с ним решать проблему.
Надо что-то предпринять.
«Я закрою эту тему.
Он не будет приставать.
Что с тобою сделать, Серый,
Чтобы ты не приставал?
Никакой тебе нет веры.
Ты меня уже достал.
Превратить тебя в лягушку?
Так ведь бросятся искать.
Нет! Такую заварушку
Лучше уж не начинать.
А, быть может, заболеешь?
Нет! Не буду магом злым!
Причинять ты зла не смеешь
Этим волшебством своим».
Тимофей к вопросам новым
Был готов.
– Ты ж друг, не враг.
Может быть, волшебным словом
Ты владеешь? Или как?
«Есть решение простое,-
Спохватился Тимофей.
– Надо в место им другое
Перебраться поскорей.
Слышал, в маленькой квартире
Их семья живет. Теперь
Будет им квартира шире.
Евроокна, евродверь…
И пойдет в другую школу
Любознательный мой друг.
И такому балаболу
Будут рады все вокруг.
Отличусь я добрым делом.
Мне зачтется как-нибудь.
Чтобы быть пушистым, белым,
Надо-то всего чуть-чуть».
И уже к концу недели
Опустел Сережкин стул.
Тимофей добился цели
И спокойно он вздохнул.
Тимофей на олимпиаде
Что ему олимпиада?
Да пускай хоть круглый год!
Если надо, значит, надо.
Место первое займет.
Надо в университете
Непременно побывать.
Тут и взрослые, и дети
Начинают ощущать
По-иному вкус науки.
Это молодость! Азарт!
Здесь ни лени и ни скуки,
И любой здесь Бонапарт!
Видите, какие лица!
Как глаза у них горят!
Словно бы для них учиться,
Что искать бесценный клад.
Как ведет себя свободно
Этот праздничный народ!
Как профессор благородно
На занятия идет!
И не зря олимпиаду
Здесь решили проводить,
Будто варваров в Элладу
Из лесов переместить.
Ну, а школьникам всё чудно,
Интересно, просто страсть!
И учиться здесь нетрудно.
Главное сюда попасть.
Да, недаром храм науки
Этот университет
Где студент, не зная скуки,
Учится постольку лет.
Много здесь аудиторий,
Обходить бы все устал.
Комнаток, лабораторий
И большой просторный зал.
Вот и школьников зовут
Всех в аудиторию.
Может быть, они войдут
Когда-нибудь в историю.
Сели все в аудитории
И никто болтать не смел.
И фотограф для истории
Тот момент запечатлел.
И на этой фотографии
В фотокниге для музея
Среди прочей школьной братии
Мы увидим Тимофея.
Да! Не детские заданья!
Не решишь их с ходу, вдруг,
Если нет в тебе призванья
К ней, царице всех наук.
Чешут школьники затылки,
Проливают дети пот,
Словно в голове опилки,
Ничего не выдает.
– Не учили мы такого, -
Кто-то буркнул. И встает.
Отдает листки без слова
И отсюда прочь идет.
– Здесь же вы не на уроке.
Это же другой проект.
Всесторонний и глубокий
Покажите интеллект.
Запыхтели ребятишки.
Им бы помощь от богов.
Не бывают же излишки,
Как известно, для мозгов.
А профессор смотрит нежно,
Как на внуков смотрит он.
И в душе его надежда,
Что здесь Эйлер и Ньютон.
И сидят, пыхтят ньютоны.
В головах такой пожар.
Слышны вздохи, слышны стоны:
– Это же такой кошмар!
Тимофей всё сделал с лёту
И давай рукой махать.
– Всё! Закончил я работу.
Я могу ее сдавать?
– Молодому человек
Загорелось убежать?
Или же на дискотеку
Он боится опоздать? –
Ухмыляется профессор.
– Я, ребята, так скажу.
Не фашист я, не агрессор,
Вас насильно не держу.
Ну, дела! –
Вздохнул профессор.
– Всё же дети. Что с них взять?
Я ж ученый, не компрессор,
Чтобы здесь права качать.
И чего там, милый мальчик,
Соизволил написать?
Да за полчаса журнальчик
Лишь успеешь пролистать.
Открывает он работу,
Начинает проверять.
Ручка тянется к блокноту,
Хочет сам пересчитать.
– Это же феноменально!
Будто он бросает мяч.
И подходит небанально
Он к решению задач.
Хоть сейчас его в студенты.
Он умен не по годам.
Вот такие-то моменты
И приносят счастье нам.
Ну, и что же здесь такого,
Что тринадцатый лишь год!
Он студента же любого
Переплюнет, обойдет.
Тимофей срочно заболел
На линейке Тимофею
Сам декан вручал диплом.
Тимофей, склонивши шею,
Тяжко думает о том,
Что он зря затеял это,
Обманул всех. Каково?
Вон вечерняя газета
Написала про него.
А еще и предложили
Слушать лекции они,
Чтоб его освободили
От уроков в эти дни.
Вот и вляпался по уши,
Сам себя он наказал.
Лучше бил бы он баклуши,
Лучше б тройки получал.
«Заболею-ка ковидом!
Говорят, что по мозгам
Бьет ковид по индивидам.
Это то, что нужно нам».
К вечеру температура
У него, горит он весь,
Кашляет и смотрит хмуро,
Ничего не хочет есть.
Вот у всех берут анализ:
Заражен – не заражен.
Мама с папой оказались
Не больны. Один лишь он.
Полежал он две недели
И опять здоровым стал.
И чего бы вы хотели?
Интеллект свой потерял.
Как он стал с больничной койки,
Хоть какой теперь урок,
Получает только тройки.
Снова он середнячок.
– Ох, какой коварный вирус! –
Каждый встречный говорит.
– Как мозги пускает в минус!
Как их сушит, паразит!
Так легко ему, что странно.
Гениальность – тяжкий труд.
От тебя же постоянно
Дел великих люди ждут.
А с простого нет же спроса.
Если есть он, так чуть-чуть.
Не высовывай лишь носа
И, как все, таким же будь!
Супермен для Голливуда,
Чтобы армии крошить.
А простым не надо чуда.
Им с простыми легче жить.
Так что кисточку подальше
Убирает он. И без
Нее он жил ведь раньше,
Без обмана и чудес.
И в учительской порою
Почесать о нем язык
Любят.
– Не столкнись с бедою,
Был бы первый ученик.
Да! Судьбу ведь не обманешь!
Столько подавал надежд!
Бац! И всё! Куда ни глянешь,
Без него полно невежд.
А ведь мог бы стать ученым,
Мог бы быть лауреат,
И студентикам зеленым
Мог читать бы сопромат.
Дома мама так достала!
Если мог бы, убежал.
– Что-то ты, Тимоша, мало
Уделять урокам стал.
Что же это? Только тройки.
Не пойму я. как же так?
Ты ж активный, ты же бойкий,
Ты же умный, не дурак.
Первым на олимпиаде
И не школьной, областной.
Ну, скажи мне, Бога ради,
Что случилось-то с тобой?
Может, мы в чем виноваты?
И всё время ах да ох.
– Мама! Всё ковид проклятый.
Вот и мозг совсем усох.
Тут не выдержал и папа.
Охладил он мамин пыл.
– Здесь у нас же не гестапо.
Надо чтобы стимул был.
Если кончишь год без троек
И пахать начнешь, как слон,
То получишь, трудоголик,
В руки новенький смартфон.
– Честно, папа? Не обманешь?
– Обижаешь, Тимофей!
Если хорошистом станешь…
Так что силы не жалей!
– Благодарен вам сердечно!
Про себя ж подумал он:
«И без вас бы я, конечно,
Смог бы завести смартфон.
Только есть здесь закавыка:
Как я б это объяснял.
И ведь столько будет крика:
– Ты, подлец, его украл!
Вот и будь тут честным с вами.
Как ни каялся я в том,
Заставляете вы сами,
Заниматься волшебством.
Хорошо, что ни пятерки
Папа хочет. Дело в том,
Что отличник, как на горке,
Видят все его кругом.
Ах, ты кисточка! И как же?
Без тебя он пропадет.
Если день подносит каждый
В жизни новый поворот».
У доски себя рисует
И тетради, и дневник.
И на краски громко дует,
Чтоб они подсохли вмиг.
«Будут вам теперь четверки,
Ежедневные к тому ж.
Как там в старой поговорке:
Если взялся ты за гуж…
Только палку в этом деле
Мне нельзя перегибать,
Чтоб опять не захотели
В вундеркинды записать.
С вундеркинда спрос особый.
Он почти что идеал.
И везде толкают, чтобы
Он честь школы защищал.
Нет уж! Нет уж! Серой мышкой,
Неприметной, легче жить.
Быть посредственным мальчишкой,
Чтоб могли тебя забыть.
Как учитель рассуждает:
«Меньше б нервов и забот!
Пусть он звезды не хватает,
Но зато и нет хлопот».
Он учился без напрягу
И четверки получал.
Ну, а кисточку, бумагу
Он почти не доставал.
И была спокойна совесть,
Было не о чем тужить.
И должны на этом повесть
Мы, наверно, завершить.
Жизнь – сплошное приключенье.
И не ведаешь о том,
Что тебя через мгновенье
Ожидает за углом.
Вроде всё течет спокойно,
Словно тихая река,
Всё размеренно, достойно,
Предсказуемо. Пока
Не бабахнет, не взорвется,
В клочья всё не разнесет.
Как бумага жизнь порвется,
И сидишь, разинув рот.
Как-то ужинали вместе,
И отец решил узнать:
– Не пойму никак, хоть тресни,
Кем сынок ты хочешь стать?
Спорт тебе не интересен,
Технику не хочешь знать,
Не читать, не слушать песен.
Ну, и кем ты хочешь стать?
Ты, как старичок как будто.
Будто в мире ты один.
Я вот представляю смутно
Твое будущее, сын.
Мама:
– Что ты в самом деле?
Брось свою агрессию!
Может, сразу в колыбели
Выбирать профессию?
Он пока еще ребенок.
Ты ж репьем приклеился.
Или сам уже с пеленок
В инженеры целился?
Наташа – тимошина любовь
Что историй не бывает
Без любви, известно нам.
Без любви сюжет страдает,
Расползается по швам.
И герой какой-то тусклый,
В нем не чувствуется жизнь.
Нет! Без страсти и без чувства,
Ну, никак не обойтись.
Нет любви и нет героя,
Только бледный манекен.
И читателя такое
Захватить не сможет в плен.
Может в жизни всё забыто,
Но любовь всегда свята,
Потому что в ней открыта
Нашей жизни полнота.
И скажу, но между нами,
Был влюблен и Тимофей.
Представляете, часами
Часто думал он о ней.
Видел он прекрасный облик
И хотел лишь одного,
Чтобы лечь пред ней, как коврик,
Чтоб ступала на него.
Звали девочку Наташей.
И объект его мечты
Для него она всех краше,
Королева красоты.
А Наташа круглолица.
Как глаза ее блестят!
На нее глядеть боится,
Лишь украдкой бросит взгляд.
Да, глаза – два океана,
Бездна в них скрывается.
Ах, Наташа! Всё же рана
От любви останется.
Только есть одно здесь «но».
Если ради опыта
Чувствам открывать окно,
Будешь вроде робота.
Над природою начнем
Экспериментировать,
И самих себя потом
Сможем ликвидировать.
Мы любить способны с детства.
Тут не скажешь «подожди".
И мальчишеское сердце
Так и рвется из груди.
Вот он делает уроки,
Но Амур неумолим.
Образ милый, черноокий
Вновь возникнул перед ним.
Часто делая уроки,
Улыбается сидит.
Это вновь Амур жестокий
Сердце мальчика разит.
И приятная истома
От макушки до ступней.
Может он часами дома
Думать об одном, о ней.
«Нет ее прекрасней. Это
Просто ангел во плоти.
И на край земного света
Я бы мог за ней пойти.
Если скажет, прыгну в кратер.
Без нее зачем мне жить?
Вот мой путь, вот мой фарватер,
По которому мне плыть».
А когда она садится,
Тимофей ошеломлен:
Это вроде, как царица
Опускается на трон.
Настоящая принцесса
Даже в платьице простом,
Но вершиной политеса
Будет выглядеть и в нем.
А когда ее он слышит,
Тут не просто интерес.
Он замрет, почти не дышит.
Это ж музыка небес!
Всё в ней видел чудным, чистым.
Прядка, что на лоб спадет,
А она движеньем быстрым
Грациозно уберет.
А когда ее он слышит,
Тут не просто интерес.
Он замрет, почти не дышит.
Это ж музыка небес.
А влюбленным, как известно,
Без стихов никак нельзя.
Очень это интересно!
Почитаем их, друзья!
Стихи Тимофея
Ты, Наташа, мой кумир!
Для меня ты целый мир!
Ты вселенная моя,
Где сейчас летаю я.
В небе светит луна.
И от звезд яркий свет.
Ты на свете одна.
И такой больше нет.
С кем тебя я сравню?
Не сравнишься ни с кем.
И любовь сохраню
Я к тебе насовсем.
Не сотрут ее дни,
Не уменьшат года.
Ах, Наташа, пойми!
В сердце ты навсегда.
Ведь любовь же – не дым,
Что летит от огня.
Даже стану седым,
Не забуду тебя.
Мне сегодня сон приснился.
На тебе я поженился.
На руках тебя ношу
И любви твоей прошу.
Ты смеешься и меня
Ты за шею обняла.
«Буду я тебе женой,
Мой любимый, мой родной!
Ты единственный на свете!»
И слова, услышав эти,
Я ее поцеловал
И еще сильней обнял.
Птички по небу летают.
Слышен звонкий перезвон.
Пусть они о том узнают,
Как безумно я влюблен.
Пусть они летят к Наташе
И расскажут ей о том.
«Ах, красавица ты наша!
Как же он в тебя влюблен!»
Только кисточка поможет
Ей в глаза взглянуть не смеет.
О стихах какая речь?
И краснеет, и бледнеет,
И боится даже встреч.
Хоть стихи и для Наташи,
Для нее, не для бумаг.
Только мало ел он каши,
Не осмелится никак.
Лучше он умрет, чем кто-то
Прочитал его стихи.
В них души его работа.
Для других же хи-хи-хи.
Он своей великой тайны
Никому не открывал.
Дар таинственный, случайный
Ото всех оберегал.
Потайное место сделал,
Оборудовал свой стол.
И никто о том не ведал
И никто бы не нашел.
Если же какой мальчишка
С ней о чем-то говорит,
Исподлобья, как воришка,
Он за парочкой следит.
Хоть и признаков немало,
Что Амуром он убит,
Но она не замечала
Или делала лишь вид.
И Тимоше так обидно,
Хоть с отчаянья реви!
Как же может быть не видно,
Если он в огне любви?
Ах, Наташа! Ах, девчонки!
Невозможно вас понять.
Ведь намек, и самый тонкий,
Вы способны распознать.
Или же она с мальчишкой
Просто хочет поиграть,
Как играет кошка с мышкой
Прежде чем ее сожрать.
С безответной любовью
Очень даже трудно жить.
И какой-нибудь другою
Вам ее не заменить.
Вот подай ее – и точка!
И не надо мне другой!
Хоть царя какого дочка,
Что затмит всех красотой.
И любви ведь не докажешь,
Безрассудная она.
Не откроешь дверь, не скажешь:
«Уходи! Ты не нужна!»
И любовные страданья,
Будь ты дед или юнец,
Это просто наказанье,
Стресс для любящих сердец.
Легкомысленным натурам
В этом смысле проще жить,
Могут умным, могут дурам
Хоть какую блажь внушить.
«Что же я себя терзаю,
Обрекаю на нытьё?
Я же средством обладаю,
Чтоб в себя влюбить ее».
И Тимошка этой мыслью
Загорелся. Всё решить
Сможет он, лишь этой кистью
По бумаге поводить.
Вот мальчишка кучерявый
Лук пускает в дело вновь.
Результат его забавы –
Это новая любовь.
Нарисована Наташа
Хорошо, почти живой.
И не сводит жертва наша
Глаз восторженно с него.
И любой, картину эту
Увидав, поймет: она
Так похожа на Джульетту,
Как Джульетта влюблена.
«Нет! – подумал он. – Не надо
Мне такой кордебалет!
И зачем тебе награда,
Где твоей заслуги нет?
Как-то стрёмно поступаю,
Становлюсь я подлецом.
И ее не уважаю,
И себя в дерьмо лицом.
Где любовь, должно быть чисто,
Чтобы сор не приставал».
И схватив листочек, быстро
Он в клочки его порвал.
И такое облегченье,
И такая благодать!
И подумал на мгновенье:
«Может, кисточку сломать?»
Вот и всё! Теперь спокоен.
Ведь устроена так жизнь:
Если ты, товарищ, воин,
За любовь свою борись.
Волшебство оставим магам.
Что же хлеб их отнимать?
И довольный этим шагом,
Он отправился поспать.
Тимофей пришел веселый
С нею встретился он взглядом.
Взгляд она не отвела.
Если б он сидел с ней рядом,
То сгорел бы он дотла.
В мире нет другого чувства,
И прекрасней, и сильней.
И наука, и искусство,
Все пигмеи перед ней.
Кажется, в другое царство
Перенесся, правишь там.
От любви ведь нет лекарство.
Да оно не нужно нам.
Он домой летит, как будто
Крылья нынче за спиной.
Поступает всё же мудро
Этот лучник озорной.
Полноту он жизни дарит,
Сказку, полную чудес,
Сердце страстью так ошпарит,
Что подпрыгнешь до небес.
И, наверно, тот, кто любит,
Настоящий идеал.
Тот себя по жизни губит,
Кто любви совсем не знал.
Залетает в дом Тимоша,
Хочет всех он обнимать.
Папа! Он такой хороший!
Мама! Слов не подобрать!
– Что-то ты такой веселый? –
Мама улыбается.
– Видно, выгнали со школы,-
Папа ухмыляется.
– Вам никак не угодить!
Что за наваждение?
А хорошим может быть
Просто настроение?
– Может,– папа говорит.
– Нет же равновесия.
У тебя печальный вид,
Вечная депрессия.
Черной краской ты привык
Всё кругом обмазывать.
Очень бойкий на язык
О плохом рассказывать.
– Не могу с тобою, папа,
Согласиться,– был ответ.
– Человек же – ведь не шляпа,
Что менять не может цвет.
Жизнь, она же словно флюгер,
То на юг, то на восток.
– Мысль глубокая. На «Букер»
Может потянуть, сынок.
– Вот проснулся. Солнце светит,
Птицы весело поют.
И душа твоя ответит:
В ней тепло, светло, уют.
Не прошло и получаса,
Дождь и ветер, всё во мгле.
На тебя, как будто масса
Навалилась, гнет к земле.
С настроением паршивым
Ты домой пришел. И вот
Тот комод, что был красивым,
Для тебя теперь урод.
Накричал ты на сыночка
И жену ты оскорбил.
– Всё! Довольно! Хватит! Точка!
Пусть меня ты убедил!
Встреча Тимофея и Наташи
«Клятву снова я нарушил.
Снова буду рисовать,
Чтоб ее увидеть душу,
Чтобы чувства увидать».
Он старательно рисует.
Вот душа. И сердце вот,
Там, где чувство квартирует,
Где любовь ее живет.
Вот и всё! Считай готово!
Почему ж не ожила?
Почему она полслова
Даже не произнесла?
Или кисточка сломалась,
Не осталось больше сил?
Волшебство не состоялось,
И рисунок не ожил.
Может быть, лимит закончен
У нее на волшебство?
Так всегда: как нужно очень,
Не выходит ничего.
Посмотрел на кисть со злостью.
«Палка деревянная!
Вот возьму и отчихвощу,
Чудо окаянное!»
Бросил кисть Тимоша в ящик
И картиночку свою.
«Всё! Пора мне на матрасик,
Чтобы баюшки-баю!»
И заснул почти мгновенно.
Вдруг пронзительный звонок.
Что же это? Перемена?
Или это на урок?
Огляделся. Что такое?
Нет ни окон, ни дверей.
Помещение пустое.
Ни животных, ни людей.
– Эй! – он крикнул осторожно.
– Это что за ерунда?
Это просто невозможно.
Я не мог попасть сюда.
Слышит кто-то? Отзовитесь!
Что-то мне не по себе.
Если честно, я не витязь,
Не пригоден я к борьбе.
Но никто не отозвался.
Растерялся наш герой
И, конечно, напугался
Он оказии такой.
Если ты не знаешь местность,
Всё же есть кругом пейзаж.
Нас пугает неизвестность,
Пустота – убийца наш.
Вдруг стена заколыхалась,
Как-то странно поплыла.
Дверь в стене образовалась.
И Наташа в дверь вошла.
Замерла она на месте.
– Тимофей! Любимый мой.
Как прекрасно, что мы вместе,
Что вдвоем сейчас с тобой1
Подошла к нему Наташа,
Молча за руку взяла.
– Ты хотел, чтоб встреча наша,
Тимофей, произошла.
Что я чувствую и мыслю,
Что известно лишь Творцу,
Эсэмэской я не вышлю.
Только так: лицом к лицу.
Вместе в школу поступили,
В одноклассниках семь лет.
И друг друга изучили.
Как в семье, секретов нет.
Но, пожалуй, есть секреты.
Как нам жить, не полюбив?
Восьмиклассника, одетый
Он по-модному, красив.
Не любовь была, влюбленность.
Как же сердцу пустовать?
У девчонок просто склонность.
Им влюбляться, как дышать.
Я не знаю, что случилось,
Поворот такой в судьбе!
Столько лет с тобой училась
И вдруг резко – на тебе!
Было так. Анфиса Львовна
В класс зашла. И все быстрей
Встали, вытянулись ровно,
Поздоровались мы с ней.
На соседний ряд взглянула.
Ты стоишь ко мне спиной.
И так больно мне кольнуло
В сердце, будто бы иглой.
Не нужны любви согласья,
Наша воля не нужна.
Нас настигнет в одночасье
И накроет как волна.
Ни минуты, ни секунды
Без тебя я не могу.
Ты такой прекрасный, чудный.
Каждый шаг твой стерегу.
Вот возьми!
И прямо в руки
Подает ему тетрадь.
– Здесь и радости, и муки.
Как сумела рассказать.
И приблизившись вплотную,
Молвит, блузку теребя:
– Можно только поцелую
На прощание тебя?
Тимофея, как ударом
Электрическим прожгло.
Губы, чувствует он, жаром
Необычным обдало.
Ни одну еще девчонку
Тимофей не целовал.
А она бежать! Вдогонку
Он ни слова не сказал.
Пол под ним заколебался,
В страхе он упал ничком
И в мгновенье оказался
В месте мрачном и пустом.
Из-под ног ушла опора,
Вниз летит он головой.
Потеряв сознанье, скоро
Погрузился в мрак сплошной.
Тетрадка на кроватке
Заглянуло в спальню солнце.
Что же! Всех пора будить!
Солнца же – тираноборца
Никому не победить.
Зайчик солнечный запрыгал.
Всех разбудит он сейчас.
И ушами он задвигал,
Даже хвостиком затряс.
Встретить солнце, улыбнуться
И в затылке поскрести,
Окончательно проснуться,
Чтобы в новый день войти.
А из кухни запах вкусный.
Он зовет: «Вставай! Пора!»
Демонстрирует искусство
Мама с раннего утра.
Тимофей пошевелился.
Что-то рядом шебаршит.
Поглядел и удивился:
Там тетрадочка лежит.
Только не его тетрадка,
Сразу он установил.
Никакого нет порядка.
Кто ж тетрадку положил?
Со цветочками обложка
И сердечко со стрелой.
На такие, знал Тимошка,
У девчонок спрос большой.
Тут он запах тонкий чует.
Чей узнал он без труда.
Запах не разочарует,
Не обманет никогда.
А какой красивый почерк,
Сделан опытной рукой,
И корявой между строчек
Не увидишь ни одной.
«Не попасться бы мне маме!
Прочитаю! А сейчас…»
И тетрадку со стихами
Быстро спрятал под матрас.
В школе на следующий день
В класс заходит. Но не смеет
На Наташу глаз поднять.
То краснеет, то бледнеет
И крадется, словно тать.
На уроке шепчут сзади:
«Вот тебе!» Записку взял.
«Ты читал стихи в тетради?» -
Он в записке прочитал.
«Нет еще! – он отвечает.
– Как домой приду, возьму!»
И записку отправляет
К адресату своему.
Только всё же непонятно:
Если это был не сон,
Где же встретились? Но внятно
Объяснить не может он.
И выходит дед коварный
Одурачил вновь его.
Это был не сон кошмарный,
Это было волшебство.
«Ах, ты гадкий старикашка!
Ну, какой же ты дебил!
Неказистый как букашка,
А ведь столько натворил!»
И ему не до уроков.
День учебный как беда.
Сколько не давай зароков,
Нарушаешь их всегда.
Ну, а если вдруг захочет
Мама вытрясти матрас?
Всё внутри его клокочет.
Как неделя, каждый час.
И конечно, нестепенно
Шел из школы он домой,
Как ходил он ежедневно.
В этот день летел стрелой.
И ворвавшись, первым делом
Никуда не стал он лезть,
А к себе. И в общем, в целом
Всё на месте, как и есть.
Пообедал он небрежно
И к себе. Терпеть нет сил.
И тетрадочку, конечно,
Он заветную открыл.
Здесь душа ее и чувства,
Добродетель и грехи.
В мире выше нет искусства,
Чем любовные стихи.
Хоть мы тайну уважаем,
Но так хочется узнать!
С Тимофеем почитаем
Мы Наташину тетрадь.
Наташина тетрадь
1
Да! Девчонки! Я влюбилась.
Сердце рвется от любви.
Прояви, мой милый милость!
На свиданье позови!
2
Любви все возрасты покорны,
Как написал один поэт.
И человек лишь очень вздорный
Считает: в детстве страсти нет.
Нет! Есть она. Мы тоже люди.
Нам разум и душа даны.
И также мы безумно любим.
Упреки ваши нам смешны.
3
Ромео было лишь шестнадцать.
Четырнадцать Джульетте лет.
Историю любви несчастной
Великий рассказал поэт.
Шекспир, быть может, и найдется
И в сутолоке наших дней
К любви он нашей повернется,
Чтоб тоже рассказать о ней.
И будут плакать горько люди
В платочки мокрые свои,
Когда увидят, как мы любим
И как страдаем от любви.
4
Над учебником сидела
И в учебник я глядела.
Только вместо разных формул,
Вижу я тебя упорно.
Вижу я глаза твои.
В них блестит огонь любви.
Вижу губки, вижу ушки.
Пусть завидуют подружки,
Что друг друга любим мы
И отныне вместе мы.
5
Мне приснился сон чудесный.
Был прекрасный день, воскресный.
Я по улице гуляла
И тебя я увидала.
Подошел ты, улыбаясь,
И сказал мне, восхищаясь,
Что меня прекрасней нет,
Обойди хоть целый свет,
Что не можешь без меня
Ты теперь прожить и дня.
Ты меня за руку взял
И еще ты мне сказал:
– Будь, прошу, моей невестой,
Чтоб всегда мы были вместе,
Чтобы мы не расставались
И в любви друг другу клялись.
Ты меня за руку взял,
А потом поцеловал.
Поцелуй меня обжег
От макушки и до ног.
Мимо шли прохожие,
Улыбались. Что же им?
Ведь у них любовь. И пусть,
Где хотят, целуются!
Не любить не может сердце.
Это всем известно людям.
Будет жизнь пустой и серой,
Если мы любить не будем.
Обойди хоть всю планету,
Вам об этом всюду скажут.
Ничего важнее нету.
О любви мечтает каждый.
Это же блаженство просто!
Стоит с милым повстречаться,
Хочется бежать на остров,
Чтоб вдвоем с ним оставаться.
И меня поймут девчонки.
Пусть стихи мои читают.
Кто не любит, пусть в сторонке
Тот стоит и не мешает.
6
Какие у тебя глаза!
Я в них тону, как в бурном море.
И об одном хочу сказать,
Что мы две чайки на просторе.
Какие губы у тебя?
Подобных нет во всей отчизне.
Готова целовать любя
До окончанья своей жизни.
А голос музыкой звучит.
Он, словно солнце в день ненастья.
Когда он на меня глядит,
Готова умереть от счастья.
7
Нет! Мне не надо ничего
И никого теперь не надо.
Хочу я только одного:
Твоей любви. Она награда.
8
Птицы весело поют,
Крыльями махают.
А я знаю: о любви
Гимн они слагают.
Кошка с котиком сидят,
Ласково мурлыкают
И друг другу говорят
Про любовь великую.
Рыбки весело в реке,
Плещутся, играют.
Чувства счастья и любви
Их соединяют.
9
На войне не лейте кровь!
Хуже нет недуга.
В мире царствует любовь.
Любите же друг друга!
10
О чем мечтают девушки?
О большой любви.
И без любви не могут
И дня прожить они.
11
Не целуйте без любви.
Это преступление.
Потому что поцелуй
Души твоей творение.
Не давайте без любви
Согласья на свидание.
Ведь свиданью без любви
Не будет оправдания.
Если кто-то вас обнял,
А вы его не любите,
То скажите, чтоб убрал
Руки свои лютые.
Не давайте обещаний
Парню нелюбимому.
Лучше сразу умереть,
Чем попасть к постылому.
Не заигрывайте с парнем,
Если он не нравится.
Пусть расхваливает вас,
Какая вы красавица.
Но друзьям не хвалится.
Тимоша идет на попятную
«Нет! Довольно! – и захлопнул
Он тетрадь.
– С ума сойти!
От фанфар почти оглохнул.
И вот этот груз нести
Должен я. зачем мне это?
Поиграть решил с огнем.
Ведь Ромео и Джульетта
Плохо кончили потом.
И зачем же это бремя
Добровольно мне тащить?
Нет! Всему свое есть время.
А спешить – людей смешить.
Страсть бывает хуже ада.
У любви такая власть!
И поэтому бы надо
Удалить из сердца страсть.
Да! Любовь такая ноша,
Словно прешь мешок камней,-
Грустно размышлял Тимоша.
– И зачем всё это мне?
Ну, ничто с тобою, старче,
Разлучить не может нас!
Колоритнее и ярче
Нарисую я сейчас.
Мой портрет. А вот Наташи.
Вот любовная стрела,
Что сердца пронзила наши
И огонь любви зажгла.
Что ж! Побуду я хирургом!
Стану стрелы извлекать!
Шелкоперам-драматургом
Будет не о чем писать.
Удаляю я занозы
Эти твердою рукой.
И теперь душе угрозы
Не осталось никакой».
И внутри какой-то холод
Зимний начал ощущать.
«Ладно! Это же не повод,
Чтоб намеренья менять.
Все кричат кругом об этом:
Без любви никак не жить.
Романистам и поэтам
Только бы о ней строчить.
Без любовного сюжета
Ни один не снимут фильм,
Словно отдана планета
Кем-то в собственность двоим.
А любовь же – вид недуга,
Та же самая болезнь.
Людям надо друг у друга
Всё себе забрать, что есть.
Нет! Душевное здоровье
И покой важней всего.
Так что это суесловье
Про любовь не для него.
Сколько силы отнимает
Эта самая любовь.
И от дела отвлекает
Но молчи! Не прекословь!».
Объяснение с Наташей
В этот день он был спокоен,
Неприступен, как Эльбрус.
Скромен, сдержан, словно воин.
Суетится только трус.
Нет в глазах былого блеска.
Что случилось? Что не так?
На него взглянула дерзко,
Словно он почти ей враг.
Как-то даже и обидно.
Сразу стал совсем чужой.
И огня в глазах не видно,
То есть страсти никакой.
«Ну, и кисточка! Мгновенно
Провернуть смогла дела.
Ну, хотя бы постепенно,
Хоть привыкнуть бы дала.
Как же так? Сегодня любишь,
Страсть тебе застлала свет.
А с утра, как сук обрубишь,
И любви ни капли нет.
Всё-таки она прекрасна!
Что же я за человек?
Может, сделал я напрасно,
Что любовь ее отверг?»
После школы он бредет,
Словно сил лишился.
– Погоди! – его зовет.
Он остановился.
Подошла. Глядит в лицо,
Мило улыбается.
– Говорят, любовь – кольцо,
Вечно не кончается.
Так же думала и я.
Только ошибалась.
Где теперь любовь моя?
Только пыль осталась.
Как тебя любила я!
И тобой жила я!
В небесах парила я,
Лишь любви желая.
А потом приходит утро.
Я проснулась. Мир другой.
Было мне сначала трудно
Разобраться, что со мной.
В этом мире оказалось
Нет тебя. И что ж потом?
Не проснулась даже жалость,
Не жалела ни о чем.
Но осталось удивленье.
Быстро я нашла ответ.
Это было наважденье,
А любви совсем здесь нет.
Тимофей вздохнул.
– Наташа! Здесь похуже воровства.
И любовь, Наташа, наша –
Результат лишь волшебства.
Никому я эту тайну
Не осмелился открыть.
Вроде как на наковальню
Я попал. И как же быть?
Тимофей к ней повернулся.
– Хорошо! Признаюсь я.
Я корабль, что сбился с курса
И не слушает руля.
И несет меня теченье.
Покорился я ему.