Читать онлайн Неисправимый доктор К. бесплатно

Once a Good Girl…

«Неисправимый доктор К.»

Глава 1

Быстро нажав несколько клавиш на клавиатуре, старшая медсестра реабилитационного отделения 5E Виктория Форли отправила медсестрам график работы на следующую неделю и выключила компьютер. Сегодня она уйдет с работы вовремя. Виктория выровняла стопку документов на своем аккуратном письменном столе, стоявшем в небольшом кабинете, и убедилась, что все лежит на своих местах. При воспоминании о глазах сына, заполненных слезами, у нее заныло сердце.

«Почему меня всегда забирают с продленки последним? – спросил Джейк вчера вечером за ужином. – Моя учительница очень злится, когда ты задерживаешься».

Учительница была готова поставить под сомнение материнские способности Виктории. Если она трижды придет за сыном слишком поздно, его исключат из группы продленного дня. И что тогда ей делать?

Виктории было ненавистно осознание того, что упорная работа ради повышения по службе, которого она ждала пять лет и которое могло обеспечить ее сыну хорошее будущее, принесла не только финансовый доход, но и сократила время, проводимое вместе с Джейком. Хотя, честно говоря, дело было не столько в работе, сколько в одержимости. Виктория постоянно добивалась совершенства во всем. Она хотела доказать всем и каждому в мемориальном госпитале Мадрин-Фоллс, что даже в возрасте двадцати пяти лет имеет достаточно опыта, чтобы успешно справляться с обязанностями старшей медицинской сестры отделения.

Схватив халат с вешалки, установленной за дверью, Виктория его надела. Ей предстоит сделать последний обход, а затем можно будет отправиться домой. Выйдя из кабинета, молодая женщина вдохнула знакомый сосновый запах дезинфицирующего средства и оглядела белые стены и пол коридора, дабы убедиться, что они в идеальном состоянии. Она закрыла крышку большой корзины для белья в подсобке и отнесла две новые капельницы в стерильную комнату для хранения препаратов.

Проходя по коридору мимо палат с нечетными номерами, Виктория увидела неожиданное зрелище у дверей палаты под номером пятьсот семнадцать. Там тихо сидел золотистый ретривер с ярко-красной банданой на шее.

Итак, неуловимый доктор К., непревзойденный специалист в области реабилитации больных, наконец соизволил объявиться в отделении 5E, опоздав на встречу со старшей медсестрой на два часа. Ну, теперь ему придется ждать, когда она освободится. И Виктория Форли не будет прислушиваться к его оправданиям и просьбам позволить собаке регулярно приходить в отделение.

Женщина не понимала, для чего он должен притаскивать своего четвероногого друга в отделение, где проходящие реабилитацию онкологические больные слишком измотаны процедурами и обладают ослабленным иммунитетом. Виктория прошла мимо собаки, которая не сдвинулась с места, а лишь слегка взмахнула хвостом, демонстрируя свое дружелюбие. Ладно. Собака не представляет угрозы для посетителей и пациентов. Тем не менее Виктория была не в восторге от того, что в ее отделении разводят антисанитарию, приводя животных. Если только общение с этими животными не приносит пользу. Именно поэтому она решила воздержаться от протеста и подождать четыре недели – время испытательного срока, – чтобы выяснить, какое действие собака оказывает на больных.

– Мы позанимаемся с вами завтра утром, – послышался из палаты мужской голос. Викторию насторожил его низкий глубокий тембр.

От волнения по ее спине пробежала дрожь. Не может быть! Виктория заглянула в палату, чтобы убедиться, что не ослышалась.

У изножья кровати под номером два стоял мужчина. Жалюзи на окнах были закрыты, а свет выключен, поэтому она не могла его разглядеть и отметила только высокий рост, широкие плечи и большие руки. Довольно длинные темные волосы мужчины вились у ушей и спускались на воротник халата. Словно почувствовав на себе взгляд Виктории, он повернулся к ней лицом. Густая челка закрывала часть его лба. Несмотря на довольно неопрятный вид, врач все равно казался очень привлекательным.

Отлично! Он заметил, что она на него пялится.

– Виктория? – спросил он и пошел к ней.

Его голос! Его походка! «Боже, помоги мне. Пусть это будет не он!» Виктория почувствовала, что приросла к полу. Когда мужчина вышел из затемненной палаты в хорошо освещенный коридор, ее глаза – единственная часть тела, которая по-прежнему могла двигаться, – встретили его взгляд. У него были бледно-голубые, почти бесцветные глаза с темным ободком вокруг радужной оболочки. Эти глаза она любила и ненавидела в равной мере. Да, она узнала его глаза, однако лицо мужчины в первый момент показалось ей незнакомым. Нос был слегка искривлен – явное свидетельство перелома. Один шрам рассекал правую бровь, а другой находился в центре подбородка.

Однако Виктория все равно узнала бы этого человека, как бы сильно он ни изменился.

Кайл Карлински.

Прежде чем она успела себя одернуть, в ее мозгу возник вопрос: что с ним случилось за те девять лет, что он отсутствовал? Виктория упрекнула себя. Не имеет значения, чем занимался Кайл. Ей пришлось достаточно настрадаться из-за его безответственной неосторожности.

– Виктория? – повторил он. – Что ты здесь делаешь?

Кайл посмотрел на бейдж с ее именем, прикрепленный к нагрудному карману халата.

– Ты медсестра? – Он помедлил, переваривая полученную информацию, потом прищурился и насмешливо спросил: – Что случилось? Тебе не удалось пробиться в Гарвард?

Виктория поборола желание вцепиться ему в горло и придушить на месте. Она расправила плечи и вздернула подбородок:

– Я старшая медсестра отделения.

– Старшая стер… – Он поднял обе руки. – Извини.

Судя по выражению его лица, Кайл не раскаивался в своих словах.

Виктории было известно, что некоторые сотрудники называют ее стервой. Еще со средней школы за ней закрепилась слава сноба и подхалимки. Однако чужое мнение ее больше не волновало.

– Людям свойственно награждать женщину унизительными эпитетами только потому, что она стремится достичь успеха и возлагает на себя большие надежды. Ничего не поделаешь. Но я благодарна тебе за то, что в моем присутствии ты стараешься сдерживаться.

Он оглядел ее с головы до ног:

– Я вижу, ты по-прежнему классно одеваешься.

Сколько Виктория себя помнила, вплоть до того момента, когда отец перестал с ней общаться, он твердил: «Если хочешь заслужить уважение, одевайся и веди себя так, будто ты этого уважения уже заслуживаешь».

Именно поэтому, даже когда у нее было не так много денег, она ходила на распродажи дизайнерской одежды, тщательно подбирая свой гардероб.

Виктория обратила внимание на одежду Кайла: черная футболка с карманами, выцветшие джинсы и черные кожаные байкерские сапоги.

– А ты, как я посмотрю, оделся для ралли на огромном грузовике, – сказала она и только теперь обратила внимание на бейдж на кармане его халата: «Доктор Кайл Карлински».

Кайл – это доктор К.? Ни в коем случае! Такого просто не может быть. До того, как она, ученица десятого класса, стала его репетитором, Кайл был настолько непритязателен в своих стремлениях, что считал огромной удачей возможность поработать в третью смену на пригородном заводике по производству замороженной пиццы. В ночную смену работникам платили на два доллара в час больше.

– Ты на несколько месяцев опоздал на Хеллоуин. Что это за костюм? – поинтересовалась Виктория, пытаясь контролировать дыхание. Пока она торчала в Мадрин-Фоллс, измученная насмешками людей, которые с нескрываемой радостью наблюдали за крушением ее идеальной жизни и тем, как она воспитывает ребенка одна, Кайл уехал из города, разрушив ее мечты и лишив будущего.

«Успокойся, дорогуша. Все не так уж страшно, а ты раздуваешь из мухи слона».

Таковы были его последние слова при расставании. О, как он ошибался! Для скромной, выросшей без матери девушки-подростка секс до брака считался грехом. Она влюбилась и отдала свою невинность совершенно недостойному парню, с которым ей запретил встречаться отец.

Жизнь Виктории после той ночи стала совсем иной. Кайл Карлински бросил ее, предоставив самостоятельно расхлебывать последствия короткой любовной связи.

– Неплохо. – Кайл одобрительно кивнул. – Чуть-чуть смешно. И произнесено с достаточной долей язвительности. Похоже, у тебя появилось чувство юмора.

– Это что, своего рода шутка? – Кайл Карлински прославился своими насмешками еще в средней школе. Виктория повторно взглянула на его бейдж. Итак, он не лечащий врач, а физиотерапевт. – Ни за что не поверю, что ты защитил диссертацию. – Ей казалась смешной сама мысль о том, что он способен достаточно долго заниматься каким-нибудь пустяком, не говоря уже о написании научного труда. – То, что ты стал физиотерапевтом, достойно порицания.

– Любишь громкие слова, да? Ты только вслушайся, какая высокопарная фраза. Д-о-с-т-о-й-н-о п-о-р-и-ц-а-н-и-я. – Кайл четко проговорил каждую букву фразы. – Достойно порицания. То есть заслуживает осуждения. – К удивлению Виктории, он улыбнулся. – Может быть, я оказался не настолько глуп, как ты считала? Возможно, я только прикидывался тупым, чтобы…

«Чтобы украсть мою девственность, как красноречиво выразился мой разъяренный отец».

– Я никогда не считала тебя тупым, Кайл, – возразила Виктория. Считала ли она его отстающим учеником? Да. Бездельником? Вполне вероятно. Тупым? Совсем нет. – Я занималась с тобой. Я знала, на что ты способен, но тебе следовало приложить немного усилий, а ты не захотел сделать этого.

– Ну, не совсем верно. При правильном стимулировании я показывал отличные результаты, – с издевкой произнес он. Его глаза потемнели.

«Я обещаю, что подготовлюсь к экзамену по тригонометрии, если ты меня поцелуешь. Разомкни губки. Я тебя поцелую и получу хорошую отметку».

Хотя подобный метод репетиторства не получил широкого распространения и одобрения, в тот момент он оказался единственно возможным.

– Я все помню, – сказал Кайл, наклоняясь к ней. – Я и сам отчасти был твоим репетитором.

Вне сомнения, был, когда запускал руку под юбку, пока они находились в комнате для занятий, стояли у стены из шлакоблоков позади тренажерного зала, сидели в укромном местечке на берегу озера. При воспоминании об этом Виктория совсем некстати почувствовала возбуждение. Она сдержала эмоции, категорически запретив себе снова поддаваться его чарам.

– Помогите! – раздался женский крик.

Виктория резко повернула голову и увидела бледную темноволосую женщину средних лет, которая бежала по коридору:

– Мой отец! Он задыхается!

Недолго думая старшая медсестра бросилась на помощь. Чрезвычайно тучный пациент, мистер Шульц, сидел на очень широком стуле рядом с кроватью. Виктория прокрутила в голове информацию о состоянии его здоровья, которую получила во время утреннего обхода. Возраст – семьдесят два года. Недостаточное мозговое кровообращение, остаточный правосторонний паралич, отсутствие речи, трудности с глотанием.

– Вы вообще не можете дышать, мистер Шульц?

Шульц ударил по шее левой рукой и напрягся, пытаясь вздохнуть, в результате чего с его губ сорвался пронзительный хрип.

Лицо пациента покраснело, он вспотел. Его взгляд стал умоляющим. Виктория оттолкнула в сторону прикроватную тумбочку, мельком обратив внимание на открытый пакетик с яркими леденцами. Хм, ей предстоит серьезный разговор с дочерью мистера Шульца. Виктория положила руку ему на спину и нанесла четыре коротких удара между лопатками.

Не помогло.

– Папа! Не умирай, папа! – истерически закричала женщина. – Вы должны его спасти.

Виктория встала напротив пациента:

– Откройте рот, мистер Шульц.

Старик повиновался, но она не смогла разглядеть в его горле то, что мешало ему дышать.

– Чем я могу помочь? – спросил Кайл.

– Мне нужно отодвинуть кровать. – Необходимо было добраться до аспиратора-отсасывателя, который находился на стене позади пациента. – А потом, пожалуйста, выведи дочь мистера Шульца и его соседа по палате в коридор.

Виктория понимала, что следует оградить родственницу пациента и второго больного от стрессовой ситуации, особенно если результат окажется плачевным.

– Я сейчас помогу вам, мистер Шульц, – сказала она, удивляясь своему спокойному тону и понимая, что старик, вероятно, уже ее не слышит.

– Я не хочу уходить. Я хочу остаться с ним! – закричала дочь мистера Шульца.

Кайл заговорил с ней успокаивающим, но убедительным тоном.

Виктория сосредоточилась на своей задаче. Схватив одноразовый контейнер, она вставила его в стенной пластиковый контейнер для сбора отсасываемых компонентов. К счастью, дисциплинированный медперсонал безукоризненно выполнял ее указания и полностью укомплектовывал палаты всем необходимым оборудованием. У нее дрожали руки. Давно ей не приходилось заниматься пациентом, находящимся на грани жизни и смерти. Она вообще не слишком любила непредсказуемые критические ситуации.

– Почти готово, мистер Шульц, – сказала Виктория.

Кайл ворвался в палату:

– Мне применить метод Хаймлиха?[1]

– Ты сумеешь обхватить его руками?

– Думаю, что справлюсь. – Кайл не мог начать действовать, пока пациент находился рядом с Викторией, которая готовила к работе аспиратор-отсасыватель, поэтому он передвинул мистера Шульца вместе со стулом в сторону, причем с такой легкостью, будто пациент был не тучным мужчиной, а ребенком.

– Я думаю, у него слишком большой живот, поэтому твои резкие нажатия не помогут, – заметила Виктория. – Положи руки над его грудиной. Отклони его немного назад, а затем нажимай, резко и быстро.

Кайл проделал вышеуказанную процедуру, которая оказалась безрезультатной.

Кожа пациента приобрела пурпурно-красноватый оттенок. Времени почти не осталось.

Позволив Кайлу продолжать попытки очистить дыхательные пути пациента, Виктория вернулась к аспиратору-отсасывателю и подключила красную вакуумную трубку к контейнеру. Она достала из упаковки два комплекта трубок. Одну из трубок Виктория подсоединила к накопительному контейнеру и насосу на стене. Другую она подсоединила к насадке с надписью «Пациент». Прикрепив горловые катетеры для аспирации, она подготовила аппарат к работе.

– Получается? – Виктория надела резиновые перчатки и повернулась к пациенту.

– Нет. По-моему, он сейчас потеряет сознание, – сказал Кайл.

Когда Виктория поднесла катетер аспиратора ко рту мистера Шульца, он крепко схватил ее за запястье.

Кайл вмешался и высвободил ее руку из назойливых пальцев пациента:

– Она пытается вам помочь, сэр. Позвольте ей сделать свою работу.

Виктория коснулась пальцами нижней челюсти мужчины, чтобы открыть его рот.

– Откройте рот, мистер Шульц. Я хочу прочистить ваши дыхательные пути.

«Только бы у меня все получилось!»

Мистер Шульц повиновался.

Надавив на его язык большим пальцем, Виктория плавно опустила в горло катетер, который наткнулся на нечто инородное и твердое. Очень осторожно она подцепила инородное тело всасывающим катетером и вытащила его наружу. Мистер Шульц громко и жадно вдохнул. Потом еще и еще раз.

От облегчения у Виктории едва не подкосились ноги.

Из глаз мистера Шульца брызнули слезы.

На конце всасывающего катетера находилась ярко-красная шарообразная конфета-леденец.

Виктория выдохнула.

– Хорошая работа, – заметил Кайл.

Мистер Шульц взял ее за руку и поднес к своей щеке. Она похлопала его по плечу другой рукой:

– Всегда к вашим услугам. – Виктория нажала на кнопку интеркома и связалась с секретарем: – Нора, Али уже вернулась?

– Она направляется ко мне.

– Скажи ей, что мистер Шульц подавился леденцом. Он в порядке. Мы уложим его в постель. Пусть Али вызовет его лечащего врача для проведения осмотра. – Затем она обратилась к Кайлу: – Ты мне поможешь?

Когда Виктория повернулась к пациенту, Кайл уже усадил его на край кровати. Она быстро подхватила его распухшие ноги. Они вдвоем уложили мистера Шульца в постель. Следует признать, что основная часть этой процедуры легла на Кайла. Потом Виктория приподняла изголовье кровати.

– Я намерена поговорить с вашей дочерью, мистер Шульц. – Она установила боковые ограждения на кровати и вложила в левую руку пациента небольшое устройство с кнопкой. – Нажмите эту кнопку, – она продемонстрировала, как это делается, – если вам понадобится помощь до моего возвращения.

Он кивнул и одарил ее слабой полуулыбкой.

– Спасибо за помощь, Кайл, – сказала Виктория.

Он последовал за ней к двери:

– Ты идеальна во всем, что делаешь, да?

– Вряд ли, – ответила она.

Он взял Викторию за руку. Она повернулась к нему лицом. Кайл наклонился и коснулся губами ее уха:

– Между прочим, я тоже умею делать толчки определенной частью тела. И у меня отлично получается.

Кайл Карлински в своем репертуаре. Он переиначил ее слова по поводу метода Хаймлиха и придал им сексуальный подтекст. Виктория промолчала, не желая поддаваться на провокацию, а лишь посмотрела на его ладонь, которая лежала на ее предплечье. Он опустил руку, и она вышла из палаты.

После обсуждения с дочерью мистера Шульца предписанных ему ограничений в питании и приказа убрать от него подальше все леденцы, Виктория оставила пациента под присмотром своей лучшей подруги, Али, которая являлась медсестрой мистера Шульца. К своему удивлению, Виктория обнаружила, что Кайл ждет ее в коридоре.

Его взгляд смягчился и уже не казался таким враждебным, как прежде. Однако Виктория не собиралась поддаваться на уловки Кайла до тех пор, пока не выяснит, с какой стати он вернулся в город.

– Тебе нечем заняться? – поинтересовалась она.

– Он в порядке? – Кайл кивнул в направлении палаты мистера Шульца.

– Ему намного лучше.

– Как ты? – спросил он.

– Хорошо.

На долю секунды ей понравилась его заботливость. Но затем она заподозрила нечто неладное и насторожилась. Почему вдруг он стал таким добрым?

Нора крикнула через весь коридор:

– Виктория, если вы не выйдете в ближайшие пять минут, то снова опоздаете к Джейку.

Виктория съежилась, услышав имя своего сына, произнесенное в присутствии Кайла. Чем меньше он знает о Джейке, тем лучше. Она взглянула на часы:

– Ерунда!

– До сих пор не могу понять, что у тебя на уме, – поддразнил ее Кайл.

– Тем лучше для тебя, – ответила Виктория, а затем крикнула Норе: – Спасибо!

– Я провожу тебя, – предложил Кайл, идя рядом с ней. Его собака пошла за ними.

– Не утруждайся. – Виктория ускорила шаг. – Я научилась ходить еще в детстве и вполне способна делать это самостоятельно до сих пор.

Но на Кайла ее слова не подействовали. Молодая женщина забежала в свой кабинет, схватила сумочку, портфель с документами, над которыми предстояло поработать дома, и пальто. Кайл стоял, прислонившись к стене у дверей. Проигнорировав его, Виктория направилась к лестнице.

– Я думаю, у меня аллергия на твою собаку. – Она несколько раз, как ей казалось, убедительно кашлянула. – Не мог бы ты держаться от меня на расстоянии вместе с ней?

Виктория задавалась вопросом: почему он вернулся именно сейчас, спустя столько лет, когда она наконец наладила свою жизнь? От страха у нее сдавило живот.

Виктория рывком открыла тяжелую металлическую дверь. Кайл придержал дверь, пропуская ее вперед.

– Поскольку мы собираемся работать вместе, я думаю, нам нужно кое-что обсудить, – сказал он.

Виктория торопливо преодолела первый пролет металлической лестницы. Каждый ее шаг эхом отзывался в почти пустом здании. Она не желала ничего с ним обсуждать. У нее было одно желание – сбежать от Кайла Карлински как можно дальше и как можно скорее.

Он шел в нескольких шагах позади нее.

– Начнем с того, – продолжал Кайл, не обращая внимания на ее молчание, – что мне хотелось бы выяснить, почему ты заявила тому проклятому шерифу, что я тебя изнасиловал?

О каком насилии он говорит? Виктория споткнулась и посмотрела на него через плечо:

– Ты свихнулся? Я никогда… – Она не договорила, поскольку оступилась. Неуклюже подвернув лодыжку, женщина почувствовала, как у нее подгибается колено и она падает…

Собака тревожно залаяла.

Кайл бросился вперед и ухватил Викторию за подол медицинского халата. К счастью, ему удалось замедлить ее падение, обхватив за талию. Сидя на нижней ступеньке лестницы, тяжело дыша – отчасти от усталости, отчасти от страха, – она выглядела так, словно серьезно поранилась. Присев рядом с ней, Кайл обнял Викторию и коснулся подбородком ее шелковистых локонов, стараясь успокоить. Да, она должна ответить за то, как с ним поступила, но у Кайла не было никакого желания видеть ее страдающей от физической боли.

– Ты в порядке, – проговорил он, чтобы успокоить и себя, и ее.

В голове Виктории крутились эпитеты, которыми ей хотелось наградить Кайла, однако она не могла произнести ни слова. У нее просто не было сил. Почему после страшного инцидента с пациентом, который едва не умер от удушья, и зная, что она торопится, Кайл решил воскресить в памяти события девятилетней давности?

Молодая женщина попыталась высвободиться из его объятий.

– Посиди минуту, – распорядился он, вдыхая исходящий от нее аромат сладкой дыни, выращенной на ярком солнце, и виноградной лозы. От Виктории всегда хорошо пахло – чистотой и свежестью, а не пивом, сигаретами и терпкими духами, как от девушек, с которыми Кайл встречался.

Ощущение легкости и мягкости, которое дарила Виктория, вернуло его в прошлое, когда они, будучи невинными, держались за руки и прогуливались по лесу. Кайл испытывал истинное наслаждение, находясь рядом с Викторией и прикасаясь к ней, дабы убедить себя, что она реальность, а не сон. Такие девушки, как Виктория, не влюбляются в парней вроде него. И тем не менее иногда жизнь преподносит сюрпризы.

В течение какого-то времени Виктория была единственной радостью в его жизни. Она пробудила в душе Кайла надежду и веру в то, что мечты сбываются, а потом предала, причем избрала для этого наихудший из всех возможных способов.

Девушке была уготована великая судьба, ее формально уже приняли в Гарвард – альма матер ее отца и брата. Виктория занималась на подготовительных медицинских курсах. Она рассказывала о желании специализироваться в нейрохирургии или, может быть, заняться исследованиями и поиском методов лечения рака, рассеянного склероза, диабета и десятка других заболеваний. Она была такой целеустремленной, что Кайл не сомневался в ее успехе. Поэтому он не мог понять, почему она до сих пор живет в родном городе и работает медсестрой.

Виктория снова попыталась вырваться из его рук. Он только крепче обнял ее, не желая отпускать. Что же с ним происходит? Ведь он презирает ее. Черт побери, он должен думать о работе, а не о том, как хорошо было бы заняться с ней сексом.

Виктория похорошела и стала еще чувственнее. Она выглядела очень мило и элегантно. Короткие черные волосы, уложенные в изысканном беспорядке, скромный макияж, стройная фигурка. На ней были модные брюки цвета загара и кремовая блузка, а сверху – безупречно чистый и отглаженный медицинский халат. Ее изящные ноги были обуты в туфли на высоких каблуках. Да, она по-прежнему обожает стильно одеваться.

– Ты сжимаешь меня слишком сильно. – Она начала бороться с ним всерьез. – Я не люблю, когда меня так держат.

Кайл отпустил ее.

Она отсела подальше от него.

– Ты меня сглазил. – Виктория пригладила волосы. – У меня всегда начинаются проблемы, если ты рядом.

Держась за перила, она встала и вздрогнула, когда попробовала перенести вес на правую ногу.

Он протянул руку, чтобы ее поддержать.

– Не прикасайся ко мне. – Виктория шлепнула Кайла по руке и попыталась сделать шаг, но тут же поджала ногу, поморщилась и подняла глаза к потолку. – Только этого мне сейчас не хватало! – завопила она.

Ее крик эхом отразился от стен.

Кайлу показалось, что он увидел слезинки в уголках ее глаз. Сразу же вспомнилось то, что произошло девять лет назад, когда он в последний раз ее видел. Виктория истерично плакала, а шериф помогал ей усесться на переднее пассажирское сиденье патрульной машины. Чтобы избавить ее от смущения и чтобы никто не знал, что в действительности произошло между ними, Кайл забрал ее трусики с небольшими пятнами крови, оставшимися после первой близости, и положил их в свой карман, где их вскоре обнаружил помощник шерифа.

Ночлег в тюрьме предоставил ему достаточно времени на размышления о том, что они натворили. Виктория охотно пришла к нему, а потом постанывала от удовольствия и умоляла продолжать. Пребывая в ярости, Кайл решил, что она предала его для того, чтобы избежать гнева отца и спасти себя от наказания, а к тому, что произошло между ними, отнеслась с полным пренебрежением…

Он очнулся от воспоминаний, ощущая сожаление и многолетнюю непримиримость.

– Ты прекрасно знаешь, что я ни к чему тебя не принуждал, – сказал он, до сих пор не понимая, почему после их первой близости Виктория закатила истерику. Ему такое поведение казалось бессмысленным.

– Поверить не могу, что мы вообще говорим об этом. – Она потерла рукой шею и левое плечо, повернула голову и посмотрела прямо в глаза Кайлу. – Я никогда не заявляла о том, что ты меня изнасиловал. Слушай, у нас был секс. До тебя я никогда не была с мужчиной. Ты показался мне огромным и устрашающим. Я запаниковала. Ну и что? Ничего страшного не случилось.

Ему не понравилось, с каким видом она сказала: «Ничего страшного не случилось».

Помимо юношеской эйфории от замечательного секса с девушкой, в которую его угораздило влюбиться, Кайл испытал ярость от того, что ему пришлось выбирать: либо пройти через судебное разбирательство и несколько лет провести в тюрьме, либо навсегда покинуть город и отказаться от встреч с Викторией. Он не помнил конкретных деталей той роковой ночи, но по-прежнему ощущал возвышенное чувство, которое испытывал к Виктории и которое ему не удалось пережить ни с одной другой женщиной.

– Разве я сделал тебе больно, Тори? – Сама мысль об этом была невыносима для Кайла.

– Не называй меня так, – отрезала она. – Никакой физический дискомфорт, который быстро прошел, не может сравниться с тем, что ты бросил меня и удрал в неизвестном направлении.

Неужели она не знает, через что ему пришлось пройти, прежде чем он покинул город?

– Шериф сказал, что ты обвинила меня в изнасиловании. Он отправил меня в тюрьму и заставил просидеть в вонючей клетке в течение нескольких часов, – заявил Кайл.

Шериф обобщил доказательства против Кайла и рассказал ему о том, что заключенные делают в тюрьме с насильниками.

Виктория выглядела по-настоящему удивленной.

– Ну, я жутко испугался.

Она прищурилась:

– Я догадываюсь. Если бы ты хорошо меня знал, любил бы меня так, как говорил, доверял бы мне, то никогда не предположил бы, что я способна выдвинуть подобные обвинения.

Но Виктория была безутешна и не желала говорить с ним. Она оттолкнула Кайла, когда он попытался ее удержать и утешить. Она боролась с ним и старалась выбраться из автомобиля. Именно в тот момент рядом с ними остановилась машина шерифа. А шериф понятия не имел, что творится у нее в голове.

– По крайней мере, – прибавила она, – ты мог бы позвонить мне и сообщить, что происходит.

– Как я мог тебе позвонить? – спросил Кайл, удивляясь ее бестолковости. – Я сидел в тюрьме. Мне было семнадцать лет. Родителей, которые могли меня защитить, не было, а моя двадцатилетняя сестра все свободное время проводила на вечеринках, поэтому ей было не до меня. Мне предоставили два варианта на выбор: либо отправиться в суд, либо уехать из города.

Кайл обладал дурной репутацией, и за него не заступился бы ни один уважаемый человек. Он никогда не выиграл бы битву в суде против семьи Виктории, которая принадлежала к здешнему высшему свету.

– У меня оставался единственный выход: убраться как можно дальше. Когда меня освободили из-под стражи, помощник шерифа поехал со мной домой. Он дал мне десять минут на сборы, а потом вывез из города.

– И с тех пор у тебя не было возможности воспользоваться телефоном? – скептически поинтересовалась Виктория. – Неужели тебя не интересовало, как отреагировал мой отец, узнав, что его дочь потеряла невинность на заднем сиденье твоей машины, хотя должна была в это время находиться в библиотеке?

Честно говоря, несмотря на злость, Кайл по-прежнему испытывал чувство вины перед мистером Форли. Отец Виктории был строгим и раздражительным. Кайл подумывал о том, что надо бы позвонить девушке, однако так и не решился на это. Он был слишком занят, работая для того, чтобы выжить, а затем выпускал свой гнев во время драк в ночных барах. Он был одержим желанием культивировать в себе ненависть к власть имущим, которые руководили жизнями тех, кто стоял ниже на социальной лестнице, и долгое время не понимал, что если бы шериф действительно верил в его виновность, то никогда не позволил бы ему покинуть город.

– Я тебя любила, – вздохнула Виктория. – Я верила, когда ты говорил, что любишь меня.

– Я тебя любил, – произнес он.

– Не любил. Иначе ты нашел бы способ связаться со мной и убедиться, что я в порядке.

Увидев страдальческий взгляд Виктории, Кайл испытал знакомое стремление успокоить ее и вызвать улыбку. Он подался вперед, но она подняла руку:

– Не надо. Все кончено. Я успокоилась, так что больше нечего обсуждать.

Женщина посмотрела на часы, глубоко вдохнула и медленно выдохнула, а затем вытащила из кармана мобильный телефон и набрала номер. Закрыв глаза, Виктория пальцами сжала переносицу.

– Здравствуйте, это… – произнесла она в трубку.

Ответившая женщина закричала на нее.

Виктория держала телефон подальше от уха.

– Я знаю. Я опоздала. Мне очень жаль.

Собеседница заорала еще громче.

– Я приду как только смогу. – Одним нажатием кнопки Виктория лишила разгневанную женщину возможности продолжить эмоциональный монолог. – Я должна идти, – сказала она Кайлу.

Балансируя на левой ноге и опираясь на перила, Виктория нагнулась, чтобы подобрать сумочку и портфель.

Она выглядела такой жалкой, что Кайлу стало не по себе.

– Позволь, я помогу тебе, – предложил он, поднимая ее вещи.

Она вцепилась в длинный ремешок портфеля, который накинула на плечо.

– Мне не нужна твоя помощь. – Виктория пробормотала себе под нос что-то вроде «Больше не нужна».

– По крайней мере, позволь мне осмотреть твою лодыжку. Тебе может понадобиться рентген.

– Рентген не понадобится, – отрезала она.

Кайл наблюдал, как она хромает к двери, ведущей на четвертый этаж.

– Тебе сейчас нельзя двигаться.

– Возвращайся к работе, Кайл.

– На сегодня я уже все закончил. Как ты собираешься нажимать на педали газа и тормоза? Давай я отвезу тебя туда, куда нужно.

Он хотел воспользоваться шансом и возместить ей ущерб.

Виктория побледнела.

– Нет, – ответила она, ее голос надломился. – Честное слово, я в полном порядке.

Они вошли в наполовину заполненный людьми лифт.

Глядя прямо перед собой, Виктория спросила:

– Разве твоя собака не должна носить жилет с маркировкой или что-то в этом роде, чтобы выглядеть более…

– Жилеты носят служебные собаки, – объяснил Кайл. – А она… – Он погладил Тори по голове. – Она предназначена для терапии. Ее следует гладить и обнимать, а жилет будет только мешать.

Когда двери лифта открылись, Кайл и Тори последовали за Викторией. Кайл заметил, что пока она ковыляла через вестибюль, то ни с кем не поздоровалась и никто из встреченных ею людей с ней не заговорил.

На парковке молодая женщина подошла к старой черной «тойоте-камри», которая была очень похожа на автомобиль, подаренный Виктории ее тетей Ливи за несколько недель до того, как он вынужден был уехать из города.

Кайл в последний раз попытался отговорить ее сесть за руль:

– Кто такой Джейк и почему он настолько важен для тебя, что ради него ты намерена рисковать жизнью, только бы не опоздать к нему? И почему ты не позволяешь мне тебя подвезти?

Глава 2

«Господи, вот я и дождалась вопроса, который боялась услышать», – подумала Виктория.

Она швырнула портфель на заднее сиденье своей машины, захлопнула дверцу, мысленно сосчитала до пяти и повернулась к Кайлу. Она говорила медленно, стараясь сохранять спокойствие:

– Кто такой Джейк – не твое дело. Тебя не должна волновать моя жизнь, и я заранее благодарна тебе за то, что ты будешь держаться от меня подальше то короткое время, которое проведешь в Мадрин-Фоллс.

– Нравится это тебе или не нравится, но большинство моих пациентов лежат в твоем отделении, а моя программа терапии с собакой одобрена, поэтому я планирую проводить в госпитале полный рабочий день. – Кайл повернулся к Виктории и посмотрел на нее с вызовом. – В следующий раз я уеду из города только по собственному желанию.

– О терапии с собакой ты говоришь так, будто программа окончательно утверждена. Но это не совсем так. Тебе предоставили испытательный срок. Голоса руководства отделения разделились: три – за и четыре – против. Я, например, против подобных экспериментов.

Против терапии с собакой возражала и ее начальница – администратор среднего медперсонала. Пожилая дама собиралась уйти на пенсию, и Виктория мечтала занять ее место.

– У тебя четыре недели, чтобы изменить свое мнение. – Кайл погладил собаку по голове, сохраняя хладнокровие.

– Ты можешь рекламировать себя и собаку сколько захочешь. Но результаты лечения и сроки пребывания пациентов в госпитале – вот что самое главное.

– О, мы с ней такие молодцы, дорогая, – уверенно заявил Кайл.

– Не называй меня так.

– Пошли, Тори, – приказал он, готовясь уйти. Собака пошла за ним следом.

Оскорбленная Виктория судорожно глотнула воздух:

– Ты назвал собаку в честь меня?

Кайл посмотрел на нее через плечо:

– Когда я начал с ней работать, она была ужасной упрямицей, чем напоминала девушку, которую я когда-то знал.

Виктория поборола желание закричать. Общение с Кайлом Карлински станет настоящим испытанием для ее самоконтроля. И еще ей следует сохранить свою тайну. По крайней мере до того момента, когда она решит, нужно ли информировать Джейка о том, что его отец, которого она обещала разыскать по достижении сыном шестнадцати лет, вернулся в город на восемь лет раньше запланированного срока.

С особой осторожностью, стараясь не травмировать пульсирующую от боли ногу, Виктория уселась на холодное кожаное сиденье автомобиля.

Никто не сомневается, что Джейк придет в восторг, когда наконец встретится с мужчиной, чья фотография стоит на его прикроватной тумбочке. Он заслужил право познакомиться со своим отцом. Но это должно произойти в определенное время. Возможно, сейчас, пока мальчик такой юный и впечатлительный, не самое лучшее время для знакомства с Кайлом. Кроме того, Виктория должна выяснить, где все это время находился Кайл, почему он вернулся, и правильно оценить его реакцию на сообщение о сыне, чтобы не рисковать спокойствием Джейка.

Хотя поездка в школу оказалось несколько сложнее, чем она ожидала, Виктории удалось избежать каких-либо серьезных проблем. К счастью, два пешехода на перекрестке вовремя ее увидели и отскочили в сторону.

Как только она вышла из машины и оперлась правой ступней о землю, чтобы сохранить равновесие, лодыжку пронзила боль, по силе сравнимая с родовыми схватками. Виктория оглядела расстояние от места парковки до дверей школы. Пройти предстояло всего около двадцати или тридцати футов, но женщине показалось, будто ей придется пересечь футбольное поле.

Она и так опоздала на одиннадцать минут. Изо всех сил стиснув зубы, Виктория, хромая, побрела к школе. Когда она была уже на полпути, из здания вышел Джейк, натягивая шапку, и, не глядя на мать, направился прямиком к машине.

Учительница группы продленного дня, миссис Смит, вышла за ним следом.

У Виктории похолодело в груди.

– Я занималась пациентом, который едва не задохнулся. Потом я повредила ногу, потому что очень торопилась, – пустилась она в объяснения.

– У вас то одно, то другое, – злобно ответила учительница. – Знаете, мне тоже нужно идти домой после работы.

– Извините.

– Не извиняйтесь, – бросила миссис Смит, проходя мимо Виктории и не глядя на нее. – Лучше не опаздывайте.

Виктория решила, что в следующий раз обязательно приедет вовремя. Забравшись в машину, она увидела на заднем сиденье любимого сына, который дулся на нее. Джейк. Самое дорогое, что у нее есть в этом мире.

– Я люблю тебя, – произнесла она. Мальчик продолжал смотреть в окно. – Извини, что опоздала. – Виктория завела машину и включила любимую радиостанцию сына.

Джейк резко подался вперед и выключил радио. В салоне автомобиля воцарилась напряженная тишина, был слышен только шум теплого воздуха, поступающего из вентиляционных отверстий.

Виктория посмотрела на Джейка в зеркало заднего вида:

– Пристегнись.

Он проигнорировал просьбу матери.

– Джейк, я уже извинилась. Ты понимаешь, почему мама должна так много работать?

Мальчик молчал.

Да, ей предстоит нелегкий вечер.

– Я разговариваю с тобой, Джейк Форли. Мы никуда не поедем, пока ты не ответишь на мой вопрос.

– Потому что нам неоткуда ждать помощи, – сказал он, глядя в окно. – А тебе нужны деньги, чтобы оплачивать счета и отправить меня в хороший колледж.

– И еще потому, что весной ты сможешь играть в бейсбол.

Джейк вскинул голову и округлил глаза.

– Правда? – Он снова стремительно подался вперед. – Ты разрешишь мне играть?

Ее заявление было спонтанным – только бы утешить сына, – и она понимала, что, возможно, еще пожалеет о своих словах.

– Да. И тебе понадобится форма для игры в бейсбол, бита, перчатка и ботинки.

– Клитсы, мам. – Мальчик округлил глаза, ужасаясь ее невежеству. – Игроки в бейсбол носят клитсы.

– После ужина мы поищем все это в Интернете. Согласен?

– Согласен! Спасибо, мама! – Джейк наклонился и поцеловал ее в щеку. – Я тоже тебя люблю.

– Я знаю, – ответила Виктория, думая о том, что она никогда не устанет слышать признания сына в любви.

Следующим утром пострадавшая лодыжка Виктории приобрела пурпурный цвет. Сидя в кабинете, молодая женщина держала ногу на куче сложенных полотенец, лежащих на перевернутой мусорной корзине. Ее шея затекла, а правое колено распухло и было почти вдвое толще левого. У Виктории было такое чувство, что ее колотили одной из нескольких десятков бейсбольных бит, которые она отыскала в Интернете накануне вечером. Ей пришлось узнать, что бейсбольные биты имеют определенные размеры, делаются из дерева, алюминия или композиционных материалов. Выбор подходящей «дубинки» для игры оказался намного сложнее решения биохимического уравнения. И еще Виктория выяснила, что бейсбольные клитсы – это обычные кроссовки с резиновыми шипами, увеличивающими силу сцепления стопы с покрытием поля.

Виктория улыбнулась. После непростой встречи у школы она и Джейк провели суперклассный – по его словам – вечер. Теперь ее сын стал официальным членом детской команды бейсбольной лиги города и начинал тренировки на следующей неделе.

Придется приложить усилия, чтобы правильно распланировать свою жизнь. Однако она справится. У нее хватит времени и на работу, и на то, чтобы забирать Джейка из школы. Но теперь придется возить сына на тренировки. При одной мысли о том, что ей предстоит, она начинала нервничать.

– Тук-тук. – За дверью ее кабинета послышался знакомый мужской голос. – Как твоя лодыжка?

Виктория повернула голову, забыв о том, что шея не болит только тогда, когда она ею не вращает.

– Уходи. – Женщина потерла ноющую шею и постаралась сдержать дрожь.

Кайл вошел в кабинет и встал, возвышаясь над ней и заполняя собой все пространство маленького помещения. Он наклонился и поставил на стол два контейнера с горячим кофе, сократив крошечное расстояние, которое отделяло его от Виктории. Его тело прижалось к ее спине, она уперлась ребрами в столешницу. Виктория не могла пошевелиться.

– Отойди, – процедила она сквозь зубы.

Едва Кайл прикоснулся к ней большими и теплыми руками, из ее тела ушло напряжение. Виктория словно ожила и тут же захотела, чтобы он продолжал гладить ее по спине.

Боже правый, она по-прежнему любит его прикосновения! Очень любит!

Виктория приложила усилия, чтобы не закрывать глаза. Кайла следовало бы остановить. Но ей было так приятно… Она все-таки закрыла глаза и решила насладиться моментом. Всего одна минута. А может быть, еще одна…

Но когда Виктория почти полностью расслабилась, воспоминания резко вернули ее в реальность. Молодая женщина почувствовала, что ей трудно дышать. Она должна высвободиться из рук Кайла и больше никогда не позволять ему затаскивать ее в ловушку.

– Что случилось? – обеспокоенно спросил Кайл. Его голос звучал словно издалека. Он встал перед Викторией, по-доброму и испытующе глядя на нее.

Виктория вскочила, уронив мусорную корзину. Она перенесла вес на левую ногу, чтобы уменьшить давление на травмированную лодыжку, но сделала это так быстро, что потеряла равновесие и схватилась за стол. У нее сдавило грудь, перед глазами поплыли круги. Виктория чуть не потеряла сознание.

– Ты в порядке? – Сильные руки обняли ее за плечи, удерживая от дальнейших порывов. – Ну давай, дыши. Вдох-выдох. Я буду задавать ритм поглаживанием. – Кайл положил ладонь на ее диафрагму. – Вот и все.

– Мне нужно… – Она попыталась оттолкнуть его.

– Ты должна присесть на минуту.

Ну вот, опять. Ну почему? Ведь прошло девять лет! Почему его голос и прикосновения вызывают у нее ощущение, будто она вернулась в прошлое?

– Держи. – Кайл протянул ей контейнер с кофе. – Выпей.

Пребывая словно в тумане, Виктория поднесла стаканчик ко рту.

– Осторожно. Он горячий. – Он подул на кофе, словно отец, остужающий горячее какао для своего ребенка. Именно так он обязан был заботиться о Джейке целых восемь лет. Виктория окончательно пришла в себя.

– Я в порядке. – Она отобрала у Кайла контейнер, хотя не любила кофе. – Спасибо.

Он взял свой кофе и сделал глоток, настороженно за ней наблюдая.

– Что сейчас произошло? – поинтересовался Кайл.

Она ответила вопросом на вопрос:

– Где твоя собака?

– В палате с пациентом, – ответил он.

– Разве собака не должна находиться все время при тебе?

Виктория цитировала правила госпиталя, в котором Кайлу и его собаке установили испытательный срок.

– Пациенты отлично ладят с Тори. Это помогает мне на время улизнуть по своим делам.

– Ты ведешь себя как типичный мужчина, – заметила она, приходя в норму. – Пока твоя собака работает, ты отправляешься за кофе.

– Я принес кофе для нас с тобой. У тебя часто случаются приступы паники?

– Нечасто. – Виктория отпила кофе. – Никакая это не паника, – солгала она. – Больше похоже на аллергическую реакцию. В моей жизни появился новый раздражитель.

Кайла, похоже, ничуть не смутили ее резкие слова. Он улыбнулся:

– Полагаю, мне придется таскать в кармане антигистаминные препараты для тебя.

– Мне нужно заниматься делами. Ты пришел сюда не просто так?

– Я пришел, чтобы узнать, как твоя лодыжка. – Кайл присел на корточки, взял ее правую ногу и снял туфлю. – Впечатляющий оттенок. Ты только посмотри на это. – Он указал на отек. – У тебя даже ступня опухла.

– Нет, не опухла, – возразила Виктория, обрадовавшись тому, что избавилась от обуви.

Кайл осторожно повертел ее ногу, наблюдая за выражением лица Виктории:

– Не слишком большая подвижность. Умеренный дискомфорт. Как ты спала?

«Просыпалась каждый раз, когда поворачивалась», – подумала она и сказала:

– Как младенец.

– Держишь ногу в приподнятом состоянии?

Виктория указала на корзину для мусора:

– Столько, сколько могу. Я медсестра и знаю, что делать с вывихнутой лодыжкой, Кайл.

– Ты уверена, что знаешь?

– Да, – ответила она, надеясь, что права.

Раздался громкий стук, а затем в коридоре послышался громкий лай собаки.

Не говоря ни слова, Кайл опустил ногу Виктории на пол и выбежал из кабинета.

Виктория обулась и поплелась следом за ним.

Кайл ворвался в палату пятьсот четырнадцать, где он оставил Тори с пятидесятичетырехлетней миссис Титон. Диагноз пациентки – вторая стадия рака шейки матки. Десять дней назад больной сделали радикальную абдоминальную гистерэктомию. В настоящее время ей проводили курс химиотерапии и радиотерапии. У миссис Титон наблюдались изнурительная усталость и ухудшение общего состояния. Она была полностью недееспособна.

Лысеющая босая женщина сидела прямо на холодном полу, верхняя часть ее туловища, руки и голова были запрокинуты и лежали на спине Тори.

– Миссис Титон, вы в порядке? – поинтересовался Кайл, присев рядом с ней.

– Я так ослабла, – тихо сказала она, ее щеки были мокрыми от слез. – Не могу даже сидеть.

Кайл протянул ей бумажный носовой платок:

– Вам предстоит пройти курс лечения, а я буду приходить к вам несколько раз в день, чтобы помочь.

– Что случилось? – спросила Виктория, с трудом добравшись до палаты на одной ноге и игнорируя остатки завтрака, разбросанные по полу после того, как с тумбочки упал поднос с едой. Она опустилась на колени рядом с Кайлом. – Что у вас болит, миссис Титон?

Бледная болезненная женщина попробовала поднять голову, но не смогла. Ретривер вел себя спокойно.

– Мое самолюбие, – простонала пациентка.

– Перед тем как уложить вас в постель, я хочу проверить, не поранились ли вы, – сказал Кайл. – Вы можете подвигать руками и ногами?

– Я ушибла бедняжку Тори, – забеспокоилась миссис Титон.

– Разве ее могло ушибить крошечное существо вроде вас? – сказал Кайл. – Я думаю, она приняла вас за одеяло, а теперь готовится уснуть.

Виктория лучезарно и ободряюще улыбнулась пациентке. Кайл помнил, что точно так же она улыбалась, когда была его репетитором. От ее улыбки у него становилось тепло на душе. И, самое удивительное, даже сейчас, увидев, как она улыбается, он приободрился.

– Доктор Карлински прав, – подтвердила Виктория.

Кайл погладил собаку по голове:

– Хорошая девочка.

Тори открыла сонные глаза. Кайл подхватил миссис Титон на руки:

– Я уложу вас в постель.

Женщина почувствовала себя ребенком. Невысокого роста и хрупкая, как Виктория, миссис Титон почти ничего не ела с тех пор, как три недели назад ей поставили диагноз, и очень сильно похудела. Она оказалась слишком слаба, не могла сама о себе позаботиться и нуждалась в консультации психотерапевта. Кайл уделял миссис Титон больше внимания, чем остальным своим пациентам.

Как только миссис Титон уложили, Виктория провела осмотр, проверила послеоперационный шов пациентки и смерила артериальное давление, а затем накрыла женщину одеялом.

– Шов в порядке. У вас пониженное давление. Перед тем как я вызову вашего доктора, расскажите, что случилось.

– Я очень устала, – пожаловалась миссис Титон.

– Это серьезно. – Кайл опустил руку на ее голень.

– Я хотела угостить Тори своим завтраком, – призналась миссис Титон, закрыв глаза.

– Завтрак предназначен для вас, а не для Тори. И я предупреждал вас, что собака специально обучена и не берет пищу у пациентов.

Миссис Титон едва заметно улыбнулась:

– Я хотела проверить. Я села, но голова закружилась. – Она говорила все тише, постепенно погружаясь в сон. – Я начала падать. Тори меня поймала. – Она пробормотала что-то еще, потом прибавила: – Хорошая собака.

– Она не была такой многословной с момента поступления в госпиталь. А я прихожу к ней каждый день, – тихо произнесла удивленная Виктория, глядя на засыпающую миссис Титон.

– Тори помогает ей разговориться.

– Не принижай своего умения. – Молодая женщина взглянула на Кайла, ее красивые голубые глаза смотрели мягко и по-доброму. – Ты отлично ее успокоил. Ты был предельно нежным и тактичным.

Уловив едва заметное недоверие в ее тоне, Кайл насторожился. Виктория направилась к двери:

– Я вызову доктора Старзи. Не мог бы ты поднять ограждения на ее кровати и вложить ей в руку датчик с кнопкой вызова?

Когда Кайл поднимал последнее ограждение, кто-то вошел в палату. Это была медсестра, одетая в форменную одежду сиреневого цвета, которую носили в отделении 5E. Она была беременна. Ее каштановые волосы были уложены в причудливый пучок. Кайл мгновенно ее узнал. Перед ним стояла Али Форшо, с которой Виктория подружилась еще в десятом классе школы. Некоторые дети обвиняли Викторию в том, что она водится с детьми из трущоб, другие называли Али и Кайла ее «благотворительными проектами».

Возможно, так и было.

Итак, в госпитале работает еще одна его знакомая. Кайл закрепил ограждения кровати. По крайней мере, он надеялся, что Али обрадуется встрече. Однако она нахмурилась.

Понаблюдав за пациенткой, Али выключила верхний свет. Прищурив глаза и поджав губы, женщина показала пальцем на Кайла, потом на окно.

Неужели она хочет, чтобы он выпрыгнул в окно?

Через секунду Али схватила его за халат и потащила в глубь палаты, за занавеску, где находилась вторая больничная койка, подготовленная для приема пациента после операции. Пока она пустовала.

– Зачем ты вернулся? – шепотом поинтересовалась Али.

Потому что в этом госпитале работал доктор Старзи – замечательный онколог, – и Кайл не собирался отказываться от возможности с ним поработать. И ему наплевать на то, кого он здесь встретил. Разве изменившийся и образованный отщепенец не имеет права вернуться в родной город? Он приехал для того, чтобы доказать свою состоятельность всем тем, кто называл его тупицей и при встрече отводил в глаза в сторону. Чтобы доказать, как ошибались те, кто выдвигал против него ложные обвинения.

– Ты меня не обнимешь? – спросил он слегка шутливо, полагая, что Али все-таки рада ему. Когда-то они были друзьями, оба росли в неблагополучных семьях. Они были друг другу ровней. Именно Али попросила Викторию позаниматься с Кайлом, который мог вылететь из школы за неуспеваемость. Кайл считал себя должником Али и был готов ей помочь, если потребуется. Но, судя по внешнему виду и бриллиантовому обручальному кольцу на пальце, Али жила неплохо.

– Скажи спасибо, что я не выцарапала тебе глаза после того, что ты натворил, – отрезала женщина.

Судя по выражению лица Али, она была готова это сделать и сейчас. Кайл шагнул назад, немного пожалев о том, что Тори нет рядом.

– Что я натворил? – спросил он.

– Держись подальше от Виктории. – Она ткнула пальцем в его грудь. – А еще лучше, возвращайся туда, откуда приехал.

– Эй, – тихо сказал Кайл, взяв ее за согнутый локоть. – Мы были друзьями. Что случилось?

Али посмотрела на него с печалью и обидой:

– Ты оказался не таким, каким я тебя считала. Мне жаль, потому что именно я посоветовала Виктории дать тебе шанс.

Али была одной из трех женщин, которые не считали Кайла окончательно пропащим. Второй была Виктория, а третьей – ее тетя Ливи.

Загудел интерком.

– Али, подойди ко второй койке в послеоперационной палате.

– Слушай, Кайл, – произнесла она, не отводя от него взгляда, – веди себя как подобает. Уезжай и не возвращайся. Виктория с огромным трудом наладила свою жизнь. Она впервые заинтересовалась мужчиной с тех пор, как ты…

Что она имеет в виду?

– Меньше всего ей сейчас нужно общаться с тобой.

Произнеся эти слова, Али повернулась и ушла.

Кайл вернулся в город всего два дня назад, но у него уже накопилось вопросов больше, чем ответов. Если Виктория не обвиняла его в изнасиловании, откуда взялось предъявленное ему обвинение? Почему она живет здесь и работает медсестрой? Да, Виктория – внимательная и компетентная сотрудница, судя по всему, но почему она не поступила в Гарвард и не стала врачом, как планировала ранее? Почему Али требует, чтобы он уехал из города? Почему Виктории пришлось с огромным трудом налаживать свою жизнь? Она была самым сдержанным и спокойным человеком из всех, кого он знал, так отчего теперь ее мучают приступы паники? Кто такой Джейк и насколько серьезны их отношения?

Чувствительная к переживаниям хозяина Тори прижалась к его ноге. Кайл погладил мягкую шерсть:

– Мы все узнаем, девочка.

Если Виктория и Али не желают рассказать ему о том, что произошло за последние девять лет, после работы он навестит тетю Ливи.

Небольшой дом в деревенском стиле выглядел намного лучше и аккуратнее, чем прежде. Стены были отделаны белым сайдингом, некогда почерневшие ставни выкрасили в белый цвет, а массивную парадную дверь – в красный.

Гравийная дорожка, по которой Кайл ходил каждую зиму в течение многих лет, выглядела так, словно ее недавно проложили. Трава, которую он когда-то частенько косил, стала сочнее и ярче.

Неужели Ливи наконец нашла человека, которому нравится наводить порядок? Значит, ей повезло. Предполагая, что в доме находится мужчина тетушки Ливи, Кайл почувствовал себя немного виноватым за то, что появился в обеденное время и на пустой желудок, принеся с собой лишь яблочный пирог.

Ливи хорошо готовила и всегда приглашала Кайла за стол.

Когда он постучал в дверь, ее открыл мальчик. Кайл удивился. Мальчик показался ему знакомым. Наверное, потому, что у него были курчавые рыжие волосы, как у Ливи.

– Я думал, это почтальон, – разочарованно протянул мальчик. – Мама! – крикнул он через плечо. – Тут пришел какой-то дядя.

Мальчик посмотрел на гостя со странным выражением лица. Кайл заметил, что у парнишки точно такие же глаза, какие он видит перед собой всякий раз, когда смотрится в зеркало.

– Джейк Форли, ты не должен открывать дверь незнакомым людям! – Женский голос послышался откуда-то сверху.

Кайл увидел Викторию. Она спускалась по лестнице. На ней были розовые спортивные брюки и белая футболка с углообразным вырезом.

Значит, это и есть Джейк?

Кайл встал так, чтобы Виктория не могла его видеть.

– Это твоя мама? – тихо спросил он.

Мальчик кивнул.

– Сколько тебе лет?

– Восемь.

Святые угодники…

Глава 3

Виктория с трудом спустилась по ступенькам и подошла к входной двери, чтобы посмотреть, с кем разговаривает Джейк. При виде Кайла, держащего в руках коробку с пирогом, она замерла, и на ее лице появилось настороженное и злобное выражение, которое обеспокоило Кайла.

– Иди к себе, Джейк, – приказала она.

Ей требовалось несколько минут, чтобы поговорить с Кайлом и излить на него свой гнев перед тем, как сообщить ошеломляющую новость. Однако, судя по тому, как Кайл и Джейк рассматривали друг друга, они отлично понимали, кем друг другу приходятся.

Джейк повернулся к Виктории, глядя на нее с надеждой. Вне сомнения, он узнал своего отца, фотографию которого рассматривал каждый вечер перед сном.

– Но ведь это… – начал Джейк.

– Я знаю. Иди в свою комнату и дай нам несколько минут, чтобы переговорить.

– Не пойду!

– Сейчас же! – Мать сверкнула глазами, давая Джейку понять, что не шутит, и посмотрела на Кайла: – Что ты здесь делаешь?

– Ты не хочешь меня впустить? – Он свирепо уставился на нее, выжидая, осмелится ли она ему отказать.

Рассудок приказывал Виктории захлопнуть дверь перед его носом, схватить сына и бежать прочь. Ей необходимо время, чтобы встретиться с адвокатом и выяснить, какими правами на Джейка обладает Кайл. А еще нужно побеседовать с Джейком, мечтающим о встрече с отцом, и четко установить, какое время он будет проводить с Кайлом. Следовало подготовить сына к вероятности того, что Кайл не сможет долго находиться в городе и не захочет играть в жизни сына активную роль. И, самое главное, ей необходимо время, чтобы научиться защищать от Кайла себя – как в личном плане, так и в профессиональном. Однажды он едва ее не погубил. Она не позволит ему поступить так еще раз.

– Нет, – ответила она, надеясь, что он решит уйти.

– Но, мама! – заныл Джейк.

– Иди к себе, – повторила она.

– Можно мне взять собаку? – спросил мальчик.

Только теперь Виктория заметила Тори, которая тихо сидела и наблюдала за тем, как рушится устоявшаяся жизнь старшей медицинской сестры Виктории Форли.

– Нет, – отрезала молодая женщина.

– Можно, – тут же произнес Кайл.

Итак, уже начались разногласия по поводу воспитания ребенка.

Виктория наклонила голову и одарила Кайла таким взглядом, от которого большинство людей съежились бы. Но Кайл не был похож ни на кого. Он просто пожал плечами:

– Ливи любит животных. Я пришел с ней повидаться.

– Тетя Ливи умерла, – сообщил Джейк и отправился в свою комнату. Кайл слегка махнул рукой, и собака последовала за мальчиком.

– Закрой дверь, – приказала Виктория сыну.

Джейк выполнил распоряжение матери.

Свою двоюродную бабушку Джейк помнил лишь по фотографиям и по рассказам Виктории, которые она повторяла на протяжении многих лет. Ливи умерла за несколько недель до его третьего дня рождения, оставив Викторию в полном одиночестве. Ей пришлось в одиночку воспитывать сына, хотя последний год жизни тетя Ливи оказывала не слишком большую помощь племяннице.

Кайл побледнел, схватился за вторую входную дверь с москитной сеткой, и костяшки его пальцев побелели.

– Когда? – хрипло спросил он.

Его реакция не удивила Викторию. Кайла и тетю Ливи всегда связывали особенные отношения.

«Несмотря на то что он вырос в такой семье, – говорила тетя Ливи, – Кайл хороший мальчик. Он не похож на остальных. Нельзя его отталкивать и позволять ему загубить добрую душу».

Однако тетя Ливи мгновенно изменила свое мнение, как только выяснилось, что Виктория беременна, а Кайл исчез в неизвестном направлении.

– Пять лет назад, – ответила Виктория. – От инфаркта.

Виктория по-прежнему винила себя за то, что тетя Ливи, имеющая проблемы с сердцем, приютила беременную племянницу, пойдя против воли родного брата. Она не испугалась его угроз и преследования и по мере сил заботилась об обезумевшей от горя девушке-подростке. Виктория считала, что на ней лежит доля ответственности за смерть женщины, которая любила ее как родную дочь, а она, в свою очередь, любила Ливи как мать.

Виктория сдержала слезы.

Не проходило и дня, чтобы она не думала о тете Ливи.

– И теперь здесь живете вы, – констатировал Кайл.

– Она все оставила мне и Джейку, – сказала Виктория.

Тетя Ливи оставила им дом и закладную по второму кредиту, автомобиль и автомобильный кредит, неуплаченные налоги и еще несколько долгов.

Известие о смерти тети Ливи, казалось, несколько успокоило разгневанного Кайла.

– Можно мне войти? Пожалуйста, – попросил он, хотя мог бы пройти мимо Виктории, не дожидаясь приглашения. – Похоже, нам есть что обсудить.

– Вот в этом ты ошибаешься, – возразила Виктория, не обращая внимания на то, что в дом проникает холодный воздух, а она легко одета. – Нам нужно было поговорить восемь лет и восемь месяцев назад, когда я узнала, что беременна. Или, может быть, восемь лет и шесть месяцев назад, когда отец узнал о том, что я ношу ребенка, и потребовал, чтобы я либо сделала аборт, либо убиралась из дома.

– Этот ублюдок-ханжа потребовал, чтобы ты убила нашего ребенка? – Обычно спокойный Кайл выглядел так, будто готов кое-кому оторвать голову.

– Тсс. Говори тише. И следи за своей речью. – Женщина посмотрела на дверь, ведущую в комнату Джейка, чтобы убедиться, что сын не подслушивает. Потом она слегка прикрыла парадную дверь, пытаясь создать некое подобие приватности. – По мнению отца, – сказала она тихо, – горожане не должны были узнать, что его идеальная дочь поддалась искушению и связалась с местным подростком, успевшим прослыть волокитой.

– Я не был… – Кайл помолчал, не желая лгать. – Ладно. У меня были женщины до встречи с тобой, – пошел он на попятный. – Но за тот год, что мы были вместе, я не прикасался ни к одной другой женщине. Я могу поклясться на могилах своих родителей.

– Я знаю. – Она скрестила руки на груди и вздрогнула.

– Что за чушь! Ты замерзаешь. Ну же, Тори, позволь мне войти.

«Ну же, Тори. Всего одно прикосновение. Позволь мне посмотреть, что у тебя под лифчиком. Я клянусь, что буду идеальным учеником…», «Ну же, Тори. Давай немного развлечемся. Расстегни лифчик, а потом сразу застегнешь. Я обещаю, что не буду долго смотреть…», «Ну же, Тори. Я хочу, чтобы ты знала, как сильно я тебя люблю. Позволь мне любить тебя…».

Виктория тряхнула головой, отгоняя видения. Следовало прекратить постоянные воспоминания о прошлом.

– Девушка, которую ты называл Тори, умерла на следующий день после твоего отъезда из города, – заявила она.

– Ты рассуждаешь так, словно я вдруг решил: «Эй, почему бы мне не сбежать от моей подружки?» У меня не было иного выхода. Мне пришлось все бросить. – Наклонившись, Кайл посмотрел на нее в упор. – Если бы ты действительно любила меня так, как говорила, – произнес он, – если ты бы мне доверяла, то в глубине души знала бы, что я никогда тебя не оставлю по собственной воле.

Он бросает ей в лицо резкие слова. Может быть, он прав?..

– Но ты уехал. Я ничего не знала о тебе почти девять лет и понятия не имела, почему ты меня бросил. Ты знал, где я нахожусь. Ты мог в любой момент позвонить мне, объяснить, что произошло, и спросить у меня, что я сказала шерифу. Если тебе не удалось связаться со мной, оставались тетя Ливи или Али. Попросил бы их передать мне сообщение. Но ты не захотел ничего сделать.

Виктория глубоко вздохнула. Ее совершенно измотал трудный рабочий день. Женщине очень хотелось поскорее завершить этот разговор.

– Впрочем, это больше не имеет значения, – подвела она итог.

– Еще как имеет, – не отступал Кайл. От порыва ветра дверь ударилась о стену, и Виктория подпрыгнула от неожиданности. – Ты родила сына и не удосужилась мне об этом сообщить.

– Как я могла это сделать? Я понятия не имела, где ты.

– Ты была очень изобретательной девушкой и, без сомнения, превратилась в очень находчивую женщину. – Его тон стал ледяным. – Если бы ты захотела меня найти, то нашла бы.

Виктория много раз хотела разыскать Кайла. Сначала – после того, как узнала о беременности и боялась предстоящих родов, потом – после смерти тети Ливи, когда отчаянно нуждалась в помощи. Джейк часто болел и непрерывно плакал, а ее начали атаковать кредиторы тети Ливи. Но Виктория убедила себя, что если Кайл не хочет иметь с ними дела, то она не будет ему навязываться. И отчасти она даже радовалась тому, что он не знает о рождении сына.

Виктория молчала, а Кайл, словно приняв какое-то решение, провел пальцем по ее нежной щеке:

– У нас есть сын.

Ей не нужна его нежность. Не сейчас.

– Я знаю, что у нас есть сын, – отрезала молодая женщина. – Я вынашивала его в течение девяти месяцев. Я исходила сотни миль по этому дому, держа его на руках, когда он страдал от колик. Я не спала ночами, потому что Джейк засыпал только у моей груди, а я боялась во сне нечаянно придавить его. Я купала сына, перевязывала его ссадины и обнимала его, когда он плакал. Я заботилась о нем, любила его и давала ему с рождения все самое лучшее.

– Если бы я был здесь, то поступал бы…

– Не имеет значения, как бы ты поступал. Важно только то, что ты сделал. Ты уехал, бросив меня и Джейка.

– Если бы я знал о Джейке, я никогда бы не уехал.

– Значит, на меня тебе наплевать. Но не наплевать на сына. Мой отец был прав насчет тебя. – Виктория заговорила хриплым голосом, подражая отцу: – «Парень вроде него разрушит твою жизнь, Виктория. Он найдет способ прицепиться к тебе и потащит на самое дно». – Она свирепо посмотрела на Кайла и задала вопрос, который преследовал ее в течение многих лет: – Ведь в ту ночь ты не пользовался презервативом. Ты хотел, чтобы я забеременела?

Кайл отпрянул, словно она его ударила.

Обида, гнев и негодование, которые она старательно сдерживала все эти годы, вырвались наружу.

– Не притворяйся, будто подобная мысль никогда не приходила тебе в голову. Мой отец сообщил мне о том, что приходил к тебе в гараж и потребовал держаться от меня подальше. Он также пригрозил, что, если ты не послушаешься, он заставит тебя отказаться от меня. Неужели по чистой случайности ты каждый раз соблазнял меня в библиотеке, утаскивал в укромное местечко и добивался того, что я была готова на все?

– Что за безумие? Я никогда не стремился к тому, чтобы ты забеременела. Зачем ты превращаешь красивые воспоминания в нечто пошлое?

– Красивые воспоминания? Ты шутишь, да? Мы еле поместились на заднем сиденье твоего автомобиля. Я чувствовала себя раздавленной. Я не могла двигаться и едва дышала.

Кайл был поражен:

– Почему ты мне об этом не сказала?

Сначала Виктория молчала, потому что Кайл довел ее до такого возбуждения, при котором она перестала что-либо соображать. Она любила Кайла и хотела быть с ним, она желала, чтобы он получил удовольствие. Но как только в салоне автомобиля стало жарко, окна запотели, а Кайл накрыл ее своим мощным телом, Виктория запаниковала, как в тот ужасный день в чулане.

Не в состоянии мыслить здраво, она позволила давнишним словам отца подавить ее волю. «Если ты не замолчишь, – пригрозил тогда отец, – тебе придется сидеть взаперти еще полчаса». «Молчи!» – приказывала она себе снова и снова, как делала много лет назад. И, как в детстве, Виктория представила, будто находится совсем в другом месте…

После того как Кайл уехал из города, она задавалась вопросом: неужели он разочаровался в ней и счел ее настолько неадекватной, что скрылся, даже не переговорив с ней?

– Слушай, я знал, что твой отец не будет шутить, – сказал Кайл. – Я решил, что та ночь – наш единственный шанс побыть вместе. Я мечтал стать твоим первым мужчиной. Я желал, чтобы ты навсегда запомнила нашу близость. Я хотел, чтобы ты никогда меня не забывала.

О, Виктория никогда его не забывала, как ни старалась.

– А как насчет моих желаний? – возмущенно поинтресовалась она. – Ты хотя бы когда-нибудь об этом задумывался? Я определенно не хотела забеременеть в семнадцать лет. Я не желала, чтобы надо мной подшучивали и издевались одноклассники. Моей целью было окончить школу, повеселиться на выпускном балу и произнести прощальную речь. Мне пришлось отказаться от Гарварда, застрять в этом маленьком городишке, поступить в местный колледж и работать в госпитале, чтобы оплатить свое обучение. Я не хотела ребенка. Я не желала терять любовь отца. Ничего из этого мне не было нужно!

– Ты не хотела меня? – послышался тихий голос ее сына.

Виктория напряглась, чувствуя, как рушится ее тщательно выстроенный мир. Медленно повернувшись, она увидела Джейка.

– Дорогой, я… – начала она.

В его глазах стояли слезы, в них читалась обида и боль от предательства. Мальчик повернулся и побежал вниз. Дверь в гараж захлопнулась, а затем стукнула боковая дверь, ведущая на улицу. Виктория бросилась вслед за сыном, не обращая внимания на боль в правой лодыжке и колене. От чувства вины и стыда у нее сдавило грудь. Как могла она быть настолько бессердечной, неосторожной и жестокой? Не успела женщина сделать и трех шагов, как Кайл схватил ее сзади.

– Дай ему несколько минут побыть одному, – посоветовал он.

– Я не могу. Он побежит в лес и заблудится. Он без куртки.

«Он расстроен и думает, что мать его не любит».

– Ты не обута.

– Наплевать! – Виктория старалась высвободиться из рук Кайла, но он только крепче обнимал ее. Она нужна своему сыну, и ничто ее не удержит. – Я должна его найти и все объяснить. О боже, что я наделала? Отпусти меня. – Она укусила его за руку.

– Черт! – Кайл отдернул одну руку, но другой по-прежнему прижимал Викторию к себе. – Успокойся. С ним Тори.

– Ему не нужна собака. Ему нужна мать! – закричала Виктория.

– Ему нужно время, чтобы успокоиться.

– Тебе хватило пятнадцати минут для того, чтобы стать примерным отцом? Ты понятия не имеешь, что такое родительские обязанности.

– Может быть, – спокойно согласился Кайл. – Но мне известно, что чувствует обиженный восьмилетний мальчик. – Он развернул женщину лицом к себе и заставил смотреть ему в глаза. Его взгляд был взволнованным и озабоченным. – Поверь мне, все будет хорошо. Через пять минут я пойду за ним.

– Я пойду с тобой. Дай мне…

– Нет, – отрезал Кайл. – Я приведу Джейка обратно. Я сделаю то, что должен был сделать много лет назад.

Отец…

В двадцать шесть лет Кайл Карлински стал отцом восьмилетнего мальчика, о существовании которого до сегодняшнего дня понятия не имел. Черт побери, он ничего не смыслит в воспитании детей. Конечно, Кайл не собирался использовать методы своего собственного отца. Но сейчас это не имеет значения. У него есть сын, который в настоящее время бежит по густому сырому лесу, начинающемуся прямо за его домом, и жаждет утешения.

Виктория. Ее образ снова и снова преследовал Кайла и угнетал его психику, несмотря на неоднократные попытки забыться в вине и в объятиях других женщин. Виктория не сообщила Кайлу о ребенке, отказала ему в возможности общаться с сыном с самого рождения. Она встала на сторону своего отца – возможно, впервые в жизни, – чтобы обеспечить их ребенку безопасное существование. Она отказалась от своих планов на будущее и растила его фактически одна.

Ну и как Кайл должен реагировать? Ярость боролась в его душе с раскаянием. Он отвел в сторону ветку дерева, чтобы она не поцарапала его лицо, и крикнул:

– Тори!

Раздался лай собаки. Они достаточно близко. Кайл даже расслышал, как Джейк произнес:

– Перестань лаять. Он нас найдет.

Кайл улыбнулся. Вот именно этим и должны заниматься папочки: следить за своими детьми, направлять их на путь истинный и оказывать помощь, когда они в беде. Если он сосредоточит внимание на этих родительских обязанностях, то, возможно, все будет в порядке.

Сквозь ветви кустарника, растущего у раскидистого старого дуба, Кайл разглядел красную трикотажную толстовку Джейка. Тори шла рядом с мальчиком.

– Твоя мама хочет, чтобы ты надел теплую куртку, – сказал Кайл.

Джейк остановился и обернулся. Его мокрые от слез щеки были испачканы, из капюшона толстовки торчала ветка, на кроссовки налипла грязь.

Кайл шагнул вперед, протягивая куртку.

Джейк надел ее, не сказав ни слова.

– И я должен сообщить тебе, что в одном кармане лежат два пакетика сока и два батончика мюсли, а в другом – шапка и перчатки. Кстати, если тебе понадобится, я прихватил с собой сапоги. – Мужчина приподнял яркий полиэтиленовый пакет, в котором лежали сапоги. – Ты планируешь здесь заночевать?

Джейк улыбнулся:

– Она волнуется?

– Конечно, потому что, вне зависимости от того, как твоя мама себя чувствовала, узнав, что беременна, она тебя любит.

Джейк кивнул.

– И это единственное, что действительно имеет значение, – закончил Кайл.

В уголке левого глаза Джейка появилась слезинка.

Чтобы смягчить страдания сына, Кайл спросил:

– Но она не догадывается о том, как тяжело на самом деле приходится восьмилетнему мальчику, да?

– Нет, папа. – Джейк покачал головой. – Она не догадывается.

«Папа». Произнесенное Джейком слово ударило Кайла, словно порыв сильнейшего ветра. Папа. И в этот самый момент мужчина понял, что полюбил своего сына и жаждет обнять его и выслушать рассказ о том, как он жил до нынешней минуты. Но меньше всего Кайлу хотелось испугать мальчика своим порывом, поэтому он продолжал разговаривать с Джейком спокойно и хладнокровно.

1 Метод Х а й м л и х а – резкое нажатие на живот, снизу-вверх чуть выше пупка, для удаления инородных тел из верхних дыхательных путей. (Здесь и далее прим. перев.)

Продолжить чтение