Читать онлайн Единорог Апостарэлла. Сказочные повести бесплатно

Лето и море

Летом я почти забыл, какой вкус у апельсинов. Мама сказала, что на юге их есть не надо. Апельсины нужно есть дома и зимой. А на юге надо есть клубнику. За этим мы и ездим в отпуск. И папа с этим согласился. Даже мой старший брат, которого я теперь почти не помню, ничего на это не возразил. Да и что можно возразить против клубники?

А еще на юге было море. В нашем городе, где мы жили зимой, оно тоже было. Но в нем нельзя было купаться. Даже летом. Наше море было холодным и темным. И в нем ловили рыбу. А на юге в море можно было ловить, наверное, только купальщиков.

Мама регулярно ловила меня в море и вытаскивала на берег. Иногда она посылала за мной брата. Но он, как говорила мама, был ненадежным. Он плавал вокруг меня и совсем не спешил вытаскивать меня из воды. И тогда мама начинала нервничать за нас обоих.

А папа в это время спокойно читал газету на берегу. Он любил читать газеты. Он говорил, что, если прочитаешь книгу и поймешь, что она плохая, ее жалко потом выбрасывать. А газету выбрасывать не жалко. И этим плохие газеты лучше плохих книг. А хорошие книги он все давно прочитал. И даже перечитал. Не меньше двух раз. Каждую.

Но мама не могла смотреть на то, как папа спокойно читает газету, когда мы с братом не хотим вылезать на берег.

– Артур, – говорила она умоляющим голосом, – достань детей из воды.

– Не раскиснут, – рассеянно отвечал папа и продолжал читать свою газету.

– Артур, – настаивала мама, – я уже три раза ходила за ними в море. У меня скоро будет морская болезнь.

– Я вылечу тебя, – отвечал папа все тем же рассеянным голосом. – Я же врач.

– Артур, верни детей на сушу, – нервничала мама.

Но папа продолжал читать, больше не обращая на нее никакого внимания. Тогда маме приходилось вставать с надувного матраса и самой идти за нами в море. Я не сопротивлялся и давал себя вытащить. А брат пытался уплыть от мамы.

– Хорошо, – говорила мама угрожающим голосом, – на берег тогда лучше вообще не возвращайся.

– Я стану морским волком, – кричал в ответ брат, подпрыгивая на волнах и отплевываясь солеными брызгами.

– Становись, – соглашалась мама. – И питаться будешь одними водорослями. Потому что я никогда и ни за что не буду кормить вареной кукурузой такого непослушного мальчика.

– Какой кукурузой? – начинал нервничать брат. – Нет у тебя никакой кукурузы.

– Есть, – говорила мама. – Я купила ее, пока вы плескались в воде.

– Ты меня обманываешь? – интересовался брат.

– Купайся, купайся, – говорила мама. – А кукуруза пока остынет.

И тогда брат сдавался. Он огибал маму, которая становилась неповоротливой, потому что держала под мышкой меня, и старался добраться до берега первым.

– Если кукурузы не будет, – угрожал он, – я вернусь в море.

– К водорослям, – кивала головой мама.

– К водорослям, – соглашался брат.

Но кукуруза всегда была. И он оставался. Мама вытирала нас толстым махровым полотенцем, надевала нам на головы панамы и заставляла сидеть на самом солнцепеке.

– Я хочу в тень, под зонтик, – протестовал брат. – У меня будет болеть голова.

– У тебя не будет болеть голова в панаме, – объясняла мама.

– Будет, – настаивал брат.

– Если ты не замолчишь, – спокойно отвечала мама, – я возьму папин ремень, и у тебя будет болеть другое место. Выбирай.

Брат выбирал голову. И мы жарились на раскаленном песке. Когда от нас, наверное, начинал идти дым, мама разрешала нам забраться в тень.

Собачий бог

Каждый день отдыха был похож один на другой. Время как будто остановилось. И даже свежая папина газета всегда выглядела одинаково.

– Я больше не выдержу, – говорил папа время от времени. – Я хочу домой. Я хочу в свою больницу. К своим капризным пациентам.

– Детям нужно солнце, – всякий раз возражала ему мама.

– Мы возьмем его с собой, – предлагал папа. – Мы поймаем его на самом закате, когда оно будет низко-низко, сачком, посадим в трехлитровую банку и привезем к себе домой.

– Ты не сделаешь этого! – кричал я в гневе. – Я не хочу домой! К твоим капризным пациентам!

– Но ты даже никогда не видел моих пациентов, – возмущался папа.

– А ты не посадишь солнце в трехлитровую банку, – урезонивала его мама.

После этого мы шли на пляж.

По вечерам мы бродили по окрестностям. Так мама называла парк, который начинался прямо от дома, где мы жили. В парке гуляли люди с собаками. Когда я был еще совсем маленьким, у нас тоже был пес – огромный и черный. Я помню, как однажды он подошел ко мне и начал лизать мне лицо. Мне было щекотно, и я стал отворачиваться.

– Не надо отворачиваться, – сказала мне мама, – а то он обидится. А собак обижать нельзя.

– Никогда? – спросил я.

– Никогда-никогда, – кивнула мама. – Или на тебя обидится Собачий бог. А он очень сильный. И с ним лучше не ссориться.

– А кто такой Собачий бог? – спросил я.

– Он приносит в дома к людям щенков, – сказала мама. – Щенки вырастают и становятся взрослыми собаками. Потом они стареют. И тогда Собачий бог забирает их обратно. Но если люди плохо обращаются с собаками, Собачий бог приходит и наказывает таких людей.

– А как он их наказывает? – спросил я.

– Увидишь, – задумчиво произнесла мама.

– Нет, не увижу! – выпалил я. – Потому что я ни за что не буду обижать собак!

И я больше никогда не отворачивался от нашего пса, когда он подходил, чтобы вылизать мне лицо.

Но однажды его не стало.

Сначала он перестал вставать со своей подстилки. И папа делал ему уколы. А потом мама повела нас с братом гулять. В тот день она была очень странной: она покупала нам мороженое, пока мы не стали от него отказываться, и разрешала вести себя так, как мы хотим.

А когда мы вернулись домой, пса больше не было.

– Его забрал Собачий бог? – спросил я.

– Да, – кивнула мама и заплакала.

В парке, где мы гуляли в отпуске, было много собак. А сам парк был таким большим, что мы никогда не доходили до его другого конца.

– Я хочу узнать, где он заканчивается, – однажды потребовал брат, когда мы повернули обратно к дому. – И если вы не пойдете со мной, я отправлюсь туда один.

– Ты не дойдешь до конца, – скептически сказала мама.

– Дойду, – заупрямился брат.

– Нет, – уверенно покачала головой мама, – ты будешь идти и идти, пока не упадешь от усталости. А до конца парка все еще будет очень далеко.

– Я все равно пойду, – настаивал брат.

– Но самое страшное не это, – продолжила мама. – Самое страшное совсем не то, что ты не доберешься до дальнего конца парка. Нет.

– А что же? – заинтересовался брат.

– Нет, не это, – снова покачала головой мама. – Совсем-совсем другое.

– Что «другое»? – занервничал брат.

– Неважно, – сказала мама, грустно посмотрев на него. – Можешь идти, если хочешь. Но мне жаль тебя.

– Что самое страшное? – потребовал брат.

– Иди, иди же, – махнула рукой мама. – У меня все равно останется еще один сын.

– Я не пойду, пока ты не скажешь, – возмутился брат.

– Нет, не скажу, – закапризничала мама совсем, как папины пациенты.

– Это нечестно, – обиделся брат.

– Скажи ему, – поддержал его папа.

– Ладно, – согласилась мама. – Самое страшное не то, что ты не доберешься до дальнего конца парка, а то, что у тебя, когда ты упадешь от усталости, уже не будет сил вернуться обратно. И ты навсегда останешься там.

Брат некоторое время молчал. Потом вздохнул и печально посмотрел на маму.

– Значит, мы… – начал он.

– Хватит, – оборвала его мама. – Мне надоело спорить. Иди. Я сказала тебе все, что тебе нужно знать.

– Я не пойду, – огрызнулся брат. – Я просто хотел сказать: значит, мы так никогда и не узнаем, где заканчивается этот парк?

– Ну и что? – вмешался папа. – Зато мы прекрасно знаем, где он начинается.

И мы пошли обратно к дому.

– Нет, это неправильно, – не мог смириться брат. – Мы должны знать все.

– Мы здесь в отпуске, – твердо заявила мама, – а вовсе не для того, чтобы знать все.

– Но… – не унимался брат.

– Боже! – воскликнула мама, прижав руки к груди. – Артур, мне кажется, что я тоже уже скучаю по твоим капризным пациентам, которых я никогда не видела.

Папа удовлетворенно хмыкнул и задрал от гордости подбородок.

– Но это ничего не значит, – тут же опомнилась мама. – Мы останемся здесь, пока отпуск не закончится.

Знакомство с Иги Муром

И однажды отпуск закончился. Папа долго пытался уложить наши вещи в багажник такси. Но они никак не хотели там помещаться. Так что самый большой чемодан пришлось посадить на заднее сиденье между моим старшим братом и папой. Мама села впереди. Меня она взяла к себе на колени. И мы поехали в аэропорт.

А потом я испугался Иги Мура.

Теперь мне смешно об этом вспоминать. Никогда не надо бояться Иги Мура. Он ни за что не сделает вам ничего плохого. Но тогда я испугался. Его фиолетовые волосы и торчащие вперед зубы! И нос-картошка. Он внезапно появился прямо перед машиной. Так что водитель едва успел затормозить.

– Это срочно! – закричал Иги Мур, загородив дорогу нашему такси и обращаясь почему-то ко мне. – Мне нужна помощь!

– Это точно, – скептически заметила мама, крепче прижав меня к себе.

– Сестра, – продолжил Иги Мур, – ей стало плохо. Вы должны помочь.

– Отъезжайте назад, – скомандовала мама таксисту. – Здесь есть другая дорога в аэропорт?

Но папа уже открыл дверку и вышел из машины.

– Артур, будь осторожен, – сказала мама. – Этот человек может тебя укусить. Или причинить еще какой-нибудь вред.

– Нет-нет, я не кусаюсь, – замахал руками Иги Мур, изо всех сил стараясь натянуть короткую верхнюю губу на торчащие вперед зубы. – Сестре плохо.

– Что с вашей сестрой? – спросил папа.

– Она упала, – почти радостно сообщил Иги Мур. – Хлоп – и на пол. Наверное, обморок. Мы посадили ее в кресло. Но я все равно беспокоюсь.

Мама тоже вышла из машины и поставила меня на землю.

– Так вызовите скорую, – обратилась она к Иги Муру.

– Но у нас в доме нет телефона, – сказал Иги Мур.

– Так позвоните от соседей, – не сдавалась мама.

Иги Мур огляделся по сторонам и растерянно развел руками.

– Здесь нет никак соседей, – извиняющимся голосом пробормотал он.

Наша машина стояла посреди дороги, которая шла вдоль парка, где мы гуляли по вечерам. Далеко впереди можно было различить дома города.

А здесь, рядом с нами, стоял только один дом. Честно сказать, его тоже не было видно. Но о его существовании можно было догадаться по высокому забору из ржавых стальных прутьев. Прямо за ним торчали ветви деревьев. Где-то дальше, в глубине сада должен был быть дом.

– Артур, мы можем опоздать, – напомнила о цели нашей поездки мама.

– Но я же врач, – отмахнулся папа.

– Но ведь не психиатр, – заметила мама.

– И это чудесно, – обрадовался Иги Мур.

– Вызови им скорую по мобильному, – предложила мама папе.

– В нашим местах она совсем не скорая, – замотал головой Иги Мур. – Нельзя ждать так долго. У Сестры всего-навсего обморок. Она может поправиться раньше, чем приедут врачи. Если бы, например, у нее был грипп, еще бы можно было надеяться, что скорая приедет прежде, чем Сестра выздоровеет сама.

– Положите ей холодный компресс на лоб, – предложила мама. – Наверное, она перегрелась на солнце.

– Нет-нет, Сестра никогда не летала на Солнце! – испугался Иги Мур.

– Я пойду и взгляну на пострадавшую, – сказал папа.

– Но… – начала мама.

– Я врач, – строго сказал папа. – Это мой долг.

– А мой долг – чтобы ты остался цел, – сказала мама.

– Я абсолютно безопасен, – затряс головой Иги Мур. – Меня зовут Иги Мур.

– Хорошо, мы все пойдем, – приняла решение мама.

Она взяла меня за руку и вслед за папой и Иги Муром решительно направилась к калитке в заборе. Мой брат неохотно поплелся сзади.

– Оставайтесь здесь, – обернувшись, приказала мама шоферу. – Если мы не вернемся через десять минут, вызывайте полицию.

Шофер в ответ устало кивнул и зевнул.

– И выключите счетчик, – приказала мама. – Мой муж выполняет свой врачебный долг. Я не намерена это оплачивать.

Таксист лишь пожал плечами и зевнул еще раз.

– Счетчик! – приказала мама.

– Хорошо, хорошо, – пробурчал таксист и щелкнул чем-то в машине.

Спасение Сестры

Дом Иги Мура стоял в глубине старого сада. Он до самой крыши зарос диким виноградом. Во дворике перед входом стояло кресло-качалка. В нем, откинувшись назад и закатив глаза, сидела девушка. Она была в узком и коротком черном платье и босиком.

– Сестра, – с гордостью показал на нее Иги Мур и уточнил: – В обмороке.

Папа подошел к девушке, взял ее руку и сжал двумя пальцами запястье.

– Надеюсь, она жива? – спросила мама.

– Безусловно, жива, – подтвердил Иги Мур. – Неужели вы думаете, что я стал бы беспокоить доктора по таким пустякам, как смерть?

– Я спрашивала не у вас, а у мужа, – обиделась мама.

– Пульс в норме, – заметил папа.

В это время девушка открыла глаза. Она крепко схватила папу за руку и стала благодарить его за свое спасение.

– Ей лучше! – закричал Иги Мур. – Доктор, вы волшебник!

– Но он только пощупал у нее пульс, – скептически заметил мой брат.

– И это стало причиной спасения, – закивал Иги Мур.

– Но ей не могло стать лучше из-за того, что кто-то пощупал у нее пульс, – еще более скептически заметил брат.

– Все зависит от того, кто щупает, – развел руками Иги Мур. – Я щупал у нее пульс несколько раз и ничего. И Дедушка щупал у нее пульс… Дедушка! – закричал он радостно. – Скорее сюда! Сестра выздоровела!

На крик Иги Мура из дома вышел старичок с серыми, как будто из козлиного пуха, волосами.

– Наконец-то, – проскрипел он, глядя прямо на меня. – Сестра, вставай скорее из моего кресла.

– Доктор, вы спасли мою жизнь, – все еще крепко держа папу за руку и заглядывая ему в глаза, повторяла Сестра.

Папа растерянно улыбался и тщетно пытался освободить свою руку.

– Желаю здравствовать. Нам пора, – сказала мама. – Нас ждет такси, если вы не забыли. И нам надо срочно ехать в аэропорт.

– Мы не отпустим вас, пока вы не выпьете с нами чаю, – сказал Иги Мур.

– Чай? Какой еще чай? – возмутилась мама.

– Чай? На такой жаре? – фыркнул папа.

– Я ни за что не будут пить никакого чая, – тут же заныл мой старший брат.

– Хорошо, – немедленно согласился Иги Мур. – Тогда морс. Сестра прекрасно готовит морс.

– В аэропорт! – приказала мама. – Немедленно!

– Вы никогда не пробовали подобного морса, – затараторила девушка в черном платье. – Я мигом принесу кувшин и бокалы.

– Вам не надо вставать, – пробормотал папа.

Но девушка уже вскочила из кресла, куда тут же уселся старичок, и бросилась за угол дома.

– Что за ерунда? – возмутилась мама.

– Я не буду чай, – сказал мой брат.

– Морс, – поправил его папа, – они предлагают нам выпить морса.

– И он очень вкусный, – вступил в разговор старичок. – В этом сезоне морс Сестре особенно удается.

– Вы что, все с ума сошли? – воскликнула мама.

– Вряд ли, – после некоторого размышления заметил Иги Мур. – Мы всегда были такими. Не думаю, что после обморока Сестры произошли какие-то изменения.

– Ужасно, – воскликнула мама.

– Что ужасно? – не понял мой старший брат.

– Мы опоздаем в аэропорт, – сказала мама.

– Ужасно будет, если вы не попробуете нашего морса, – возразил Иги Мур.

– Я не хочу чая, – на всякий случай еще раз повторил мой старший брат.

– Морс! – рявкнула мама. – Речь идет о морсе!

После этого мама опомнилась и, схватив за руку моего брата, стала тащить его прочь от дома Иги Мура.

– Возьми Малыша на руки, – приказала она папе.

В это время из-за увитого виноградом угла дома вновь появилась девушка в черном платье. В руках она несла поднос со стеклянным кувшином, наполненным темно-сливовым напитком, и несколькими высокими бокалами.

– Только по стаканчику, – затараторила она. – Так, промочить горлышко. За знакомство.

– Бери Малыша и марш за мной! – вновь приказала папе мама.

– У меня уже голова идет кругом, – простонал папа. – Где же мои капризные пациенты в клинике? Я не переживу этот отпуск.

Все это время я стоял возле кресла, в котором теперь сидел старичок.

– Кутерьма, – вдруг подмигнул он мне. – Все вверх дном. Они не отпустят их, пока не угостят морсом. Не стоит даже и надеяться.

– А я не хочу пить, – сказал я.

– Тогда сходи и посмотри дом, – ответил старичок.

– А можно? – удивился я.

– Можно, – кивнул старичок. – У нас есть единорог.

– Кто? – не понял я.

– Единорог, – повторил старичок.

– А кто это? – удивился я.

– Как тебе сказать, – пожал плечами старичок. – Всем он видится по-разному. Так что лучше посмотреть самому. Тебе разве никогда не хотелось открыть коробочку, чтобы узнать, что у нее внутри?

– Мне нужно открыть единорога? – испугался я.

– Нет, что ты! – замахал руками старичок. – Ему это не понравится. Я имел в виду, что тебе нужно зайти в дом, чтобы узнать, что он скрывает.

– Но нам надо ехать в аэропорт, – засомневался я.

– Сегодня туда трудно опоздать, – вздохнул старичок.

– Почему? – удивился я.

– Видишь ли, – опять вздохнул старичок, – иногда очень нужно куда-то опоздать. Но время в такие минуты специально замедляет свой ход. И опоздать тогда бывает просто невозможно.

– Время делает это из вредности? – удивился я.

– Нет, – хихикнул старичок. – Просто им так управляют.

– Кто? – опять удивился я.

– Те, кто не должен опоздать, – развел руками старичок.

– Я ничего не понял, – признался я.

– В этом нет ничего страшного, – кивнул старичок. – Если бы ты все понял уже сейчас, то что бы ты делал всю оставшуюся жизнь? Только подумай, как скучно было бы тебе жить.

– Я бы пожинал плоды, – гордо ответил я. – Когда мой брат получает в школе плохую оценку, мама всегда говорит, что наш папа очень хорошо учился в школе. А потом она говорит, что он очень хорошо учился на врача в университете. И теперь он пожинает плоды.

– Но разве не скучно пожинать плоды всю оставшуюся жизнь? – удивился старичок.

– Я не знаю, – признался я.

– Вот видишь, – обрадовался старичок. – А если бы ты все знал, то знал бы и это. Ты знал бы, что пожинать плоды очень и очень скучно. Но тогда ты уже ничего не смог бы с этим поделать. Знания очень трудно приобрести, но потерять их практически невозможно.

– Вполне вероятно, что вы правы, – вежливо сказал я. – Но я этого тоже не знаю наверняка.

– А вот я наверняка знаю, – сказал старичок, – что если ты сейчас не зайдешь в дом, то никогда не увидишь единорога. И ты отправишься в аэропорт, чтобы узнать все. Причем слишком рано.

Я не понял, что имел в виду старичок, когда говорил, что я узнаю все и слишком рано. Но мне очень хотелось взглянуть на настоящего единорога. Поэтому я оглянулся на родителей, которые все еще спорили с Иги Муром и Сестрой из-за темно-сливового морса, и подошел к дому.

Когда я осторожно толкнул ручку входной двери, ее петли предательски скрипнули. Я вздрогнул и снова оглянулся на родителей. Но меня, казалось, никто не замечал. Тогда я распахнул дверь и поскорее вошел в дом.

Появление Единорога

Я оказался в большой полутемной комнате. Она была квадратной. С противоположной стороны была дверь, похожая на ту, через которую я только что вошел. В комнате стоял старый диван с круглыми валиками. Он был таким огромным, что в первое мгновение я чуть было не принял его за единорога. Возле дивана стоял низкий столик, а напротив – два кресла. В дальнем от меня углу виднелся шкаф. Как мне показалось, без стекол и дверок. В нем что-то белело. Наверное, тарелки или какая-то другая посуда.

Но единорога нигде не было видно. Я растерянно оглядывался по сторонам. Вскоре мои глаза немного привыкли к полумраку, и я разглядел за диваном узкую винтовую лестницу. Она наверняка вела на второй этаж.

Я ничего не знал о повадках единорогов. Неужели они живут на верхних этажах? Я подошел ближе, к самому дивану. Нет, я не мог поверить, что уважающий себя единорог полезет вверх по такой крутой и узкой лесенке. Если только его не втащили туда силой. Но кто же будет обижать единорога?

– Дедушка! – позвал я старичка. – Здесь нет никакого единорога.

Старичок, наверное, не услышал меня. Так что я пошел обратно к двери, через которую вошел в дом. И тут я увидел его. Он был огромный и черный. А на лбу у него торчал длинный серебряный рог. Единорог стоял как раз между мной и дверью.

– Ты разговариваешь? – спросил я его.

Но единорог ничего не ответил.

– Пропусти, – попросил я, – мне надо идти к маме и папе.

Но единорог не сделал ни малейшего движения, чтобы дать мне дорогу.

– Бери Малыша, – услышал я голос мамы во дворе. – Мы уходим.

– Хорошо, – откликнулся папа.

Он нисколько не удивился моему отсутствию.

– Наверное, он видел, как я входил в дом, – подумал я. – Сейчас он распахнет дверь и позовет меня.

– Папа! Здесь единорог! – закричал я. – Папа!

Но папа, кажется, не услышал меня. Он поблагодарил кого-то за морс. Наверное, девушку в черном платье, которую Иги Мур называл Сестрой.

– Пошли скорее, мы опаздываем, – скомандовала мама.

– Иду, – сказал папа.

Он как будто забыл про меня.

– Я здесь! – закричал я и бросился к двери.

Но единорог преградил мне дорогу.

– Подождите! Папа! Мама! – снова закричал я, и слезы брызнули у меня из глаз.

Я побежал к противоположной двери. Но единорог опередил меня. И снова загородил выход из дома. Я бросился обратно. Но единорог был уже там. Я снова услышал голос мамы. И папа что-то ей ответил. Судя по всему, они были уже далеко. Наверное, возле калитки, за которой нас ждала машина.

– Я здесь! – кричал я. – Подождите меня!

Слезы застилали мне глаза. Я видел перед собой лишь дверь, через которую несколько минут назад зашел сюда. Я бросился прямо к ней, уже не обращая внимания на единорога.

Я налетел на него. Его шерсть была мягкой и пушистой. И только тут я понял, что это была просто собака. Огромный черный пес. Такой, как был у нас когда-то. На лбу у него был конус из серебряной бумаги. Он был на резинке подвязан к подбородку пса.

Пес сидел, привалившись к двери. К несчастью, она открывалась внутрь. Поэтому я не мог пройти.

– Пропусти меня, – попросил я. – Пожалуйста.

Но пес не двинулся с места. Он лишь лизнул мне лицо.

– Мне очень нужно, – снова попросил я.

Но пес и на этот раз не пошевелился.

– Мои папа и мама сейчас вернутся за мной, – строго сказал я.

На пса не подействовало и это.

– Мы можем опоздать на самолет, – пояснил я.

Никакой реакции.

– Ты нашел единорога? – раздался снаружи голос старичка.

– Дедушка, дедушка! – закричал я. – Выпустите меня отсюда!

– Однозначно нашел, – сказал где-то во дворе голос Иги Мура.

Он явно обращался к старичку.

– Что ж, с прибавлением, – ответил старичок.

Я ничего не понял, но снова закричал. Я плакал и старался сдвинуть пса с места, чтобы выйти во двор. Когда сил не осталось, я опустился на пол, уткнулся в теплую шерсть пса лицом и продолжал рыдать.

– Малыш плачет, Иги, – послышался за дверью полный сочувствия женский голос.

– Подожди, Сестра, – ответил ей Иги Мур. – Ты же знаешь, как это бывает. Ты плакала три дня.

– Но я была почти взрослой, – возразила девушка. – Мне жалко Малыша.

– Поверь, он будет плакать меньше, чем ты, – ответил Иги Мур.

– Ты думаешь? – недоверчиво спросила девушка.

– Уверен, – сказал Иги Мур.

– Почему? – спросила девушка. – Почему ты так в этом уверен?

– Ему предстоит потерять меньше, чем тебе, – ответил Иги Мур.

– Хорошо, если ты прав, – сказала девушка.

– Ты же знаешь, я всегда прав, – заметил Иги Мур.

– Ну уж! – хмыкнул тут же старческий голос.

– Почти всегда, Дедушка, – обиженно сказал Иги Мур. – Не стоит придираться из-за пары ошибок.

– У меня до сих пор насморк из-за твоей последней ошибки, – ворчливо заметил старческий голос. – Ты мог бы предсказывать погоду точнее. Ты же все-таки не синоптик.

Я уже ничего не понимал.

– Как они могли меня оставить здесь? – бормотал я, не переставая всхлипывать. – Но они вернутся за мной. Обязательно вернуться. Они не улетят без меня.

– Можно, – вновь послышался за дверью голос Иги Мура. – Выпускай.

Кто-то громко свистнул. Пес тут же вскочил, сбросив меня, и умчался прочь. Я встал с пола и распахнул дверь.

На мгновение солнце ослепило меня. Сквозь прищуренные веки я разглядел Иги Мура, девушку в черном платье и старичка. Они стояли в нескольких шагах и улыбались.

– Мама! Папа! – закричал я и бросился по дорожке к выходу из сада.

Меня никто не стал останавливать.

Я добежал до калитки. Я боялся, что она окажется запертой. Но она распахнулась, как только я толкнул ее. Я выскочил на дорогу. Но на ней никого не было. Ни мамы, ни папы, ни моего старшего брата, ни машины, на которой мы сюда приехали.

– Но как же они могли? – прошептал я. – Почему они не вспомнили про меня?

Я стоял на середине дороги. И слезы текли у меня из глаз.

На «ты»

– Не вини их, – сказал у меня за спиной голос Иги Мура. – Они думают, что взяли тебя с собой.

– Как они могут так думать, если я здесь? – возмутился я.

– Я объясню тебе, – сказал Иги Мур.

– Не надо, – сказал я. – Они сейчас вернутся. Через минуту. Через семь минут уж точно. Я подожду.

– Они не вернутся, – сказал Иги Мур.

– Ты врешь! – закричал я и с ненавистью посмотрел на Иги Мура. – Я буду ждать!

– Ты можешь ждать сколько угодно, – грустно заметил Иги Мур, – но они не вернутся.

– А я все равно буду их ждать! – снова закричал я.

– Хорошо, – сказал Иги Мур. – А я буду ждать рядом.

– Кого же ты будешь ждать, если сам сказал, что они никогда не вернутся? – спросил я со злобой.

– Тебя, – ответил Иги Мур. – Я буду ждать, когда ты устанешь ждать и поймешь, что они не вернутся.

– Тогда я не буду ждать, – сказал я. – Я пойду вслед за ними в аэропорт.

– Ты никогда не дойдешь до аэропорта, – все так же грустно пояснил Иги Мур. – Слишком далеко. Даже я не дошел бы. Не стоит и пробовать.

– А я все-таки пойду, – сказал я.

– Тогда я пойду за тобой, – сообщил Иги Мур со вздохом. – Чтобы, когда ты выбьешься из сил, взять тебя на руки и принести обратно.

– И что же мне делать? – растерянно спросил я, чувствуя, что уже практически выбился из сил.

– Давай вернемся в дом, – предложил Иги Мур. – Сестра накормит тебя ужином. Скоро сядет солнце. Ты устал, ты ляжешь спать.

– А потом? – нетерпеливо спросил я.

– Потом тебе приснится сон с единорогом, – сказал Иги Мур.

– Нет, потом, завтра? – разозлился я от его непонятливости. – Они вернутся?

– Давай поговорим об этом завтра? – предложил Иги Мур. – Главное – не надо бояться. Меня не нужно бояться ни при каких обстоятельствах. Разве что…

– Разве что? – с тревогой переспросил я.

– Разве что плохим людям, когда они делают плохие вещи, – сказал печально Иги Мур. – Но к тебе это не относится.

– Я даже не знаю, – заколебался я. – Наверное, я все же пойду в аэропорт.

– Я понимаю, – кивнул Иги Мур. – Тебе не хочется подчиняться. Подчиняться всегда обидно. Даже здравому смыслу. Чувствуешь себя побежденным. Давай сделаем так: я буду убеждать тебя идти в аэропорт. А ты настоишь на своем и вернешься в дом. Ладно?

– Я не знаю, – честно признался я. – Давай попробуем.

– Ладно, – кивнул Иги Мур. – Итак: мы пойдем сейчас в аэропорт. Мы не дойдем туда сегодня. И завтра, пожалуй, тоже не дойдем. Но мы все равно пойдем туда. Потому что мы упрямые и несгибаемые. Так?

– Нет, – возразил я. – Мы вовсе не упрямые. Насчет несгибаемых я не знаю.

– Нет, мы упрямые, – стал настаивать на своем Иги Мур.

– Нет, не упрямые, – повторил я. – И мы не пойдем в аэропорт, куда невозможно дойди, не выбившись из сил.

– Тогда что? – растерянно спросил Иги Мур. – Что же нам делать?

– Мы вернемся в дом, – сказал я, подумав немного.

– Но нужно ли нам это? – спросил Иги Мур.

– Думаю, да, – сказал я. – Иначе мы можем выбиться из сил почти немедленно.

– Хорошо, – сказал Иги Мур, – я не могу с этим спорить. Ты принял мудрое решение, и я вынужден ему подчиниться.

Вздохнув, я пошел к калитке. А Иги Мур последовал за мной.

– Наконец-то! – радостно воскликнула девушка в узком черном платье.

Она стояла во дворе дома, увитого диким виноградом, возле небольшого столика. Наверное, его вынесли сюда из дома. На столике стояли тарелки с яичницей-глазуньей и бокалы с морсом.

– Иги, – попросила она Иги Мура, – принеси, пожалуйста, стулья.

Иги кивнул и отправился в дом.

– Я думала, что вы уже не придете к ужину, – сказала мне девушка. – Зови меня Сестрой.

– Но ведь вы мне не сестра? – подозрительно спросил я.

– Нет, – пожала плечами девушка, – но меня все здесь называют Сестрой. Если ты откажешься и будешь называть меня как-то по-другому, мне придется запоминать еще одно имя. А это очень неудобно. Представь, я всегда должна буду думать про себя: кого это сейчас позвали, не мое ли это второе имя? Нет, я решительно против этого. Да и какая тебе разница, как меня называть?

– Хорошо, – согласился, – я буду звать вас Сестрой.

– А его – Дедушкой, – сказала Сестра, махнув головой в сторону старичка, который все еще сидел в кресле-качалке. – Иначе он тоже запутается в своих именах.

Я кивнул.

– А как зовут Иги Мура, ты уже знаешь, – добавила Сестра. – И еще: могу я попросить тебя об одном одолжении?

– Конечно, – согласился я.

– Нет, если ты не захочешь, ты можешь не обращать на это внимания, – продолжила Сестра, наклонившись ко мне. – Это необязательно. Но мне очень хотелось бы. Если, конечно, тебе нетрудно.

– Я постараюсь, – сказал я.

– Так вот, – добавила Сестра, – если ты не сочтешь это чрезмерным, не мог бы ты быть со мной на ты? Ты ведь уже перешел на ты с Иги Муром. Дело в том, что, когда ко мне обращаются на вы, я чувствую, что старею. Понимаешь, прямо в этот момент. А это ужасное чувство, согласись?

Я не знал, ужасно ли чувствовать себя постаревшим, но кивнул, чтобы не расстраивать Сестру.

– Я знала, что ты поймешь меня, – взвизгнула Сестра от радости. – Иги Мур никогда этого не понимает.

– Но ведь он обращается к тебе на ты? – спросил я.

– Да, конечно, – кивнула Сестра. – Он не понимает меня в другом смысле. Он говорит, что не надо бояться постареть. И что это совсем не так ужасно, как может показаться со стороны. Но я хочу сказать тебе, Малыш, что со стороны это действительно выглядит совсем не страшно. Но вот когда ты начинаешь замечать это в себе…

– Хорошо, я буду с тобой на ты, – подтвердил я.

– Спасибо, спасибо, – прошептала Сестра и крепко прижала меня к себе. – Я так рада, что мы сразу смогли подружиться.

Моя комната

Иги Мур принес из дома четыре легких плетеных стула и расставил их вокруг стола с яичницей. Дедушка поднялся из своего кресла-качалки. И все сели ужинать.

– Не знаю, понравится ли тебе яичница, – сказала Сестра. – Если не понравится, завтра я приготовлю что-нибудь другое.

– Я и завтра буду здесь? – спросил я испуганно.

– Конечно, – ответил Иги Мур, – неужели ты думал, что мы тебя выгоним?

– Я думал, что мои папа и мама вернуться за мной, – растерянно произнес я.

– Они… – начал Иги Мур, но Сестра не дала ему закончить.

– Если они вернуться, – перебила она Иги Мура, – ты, безусловно, отправишься с ними. Какой может быть разговор?

После ужина Сестра отправилась мыть посуду, а Иги Мур повел меня в дом. Единорога нигде не было видно. По винтовой лестнице мы поднялись на второй этаж.

– Это твоя комната, – сказал Иги Мур, распахнув одну из дверей в узком коридоре. – Она тебе нравится?

Я не мог понять, нравится мне комната или нет. Она была маленькой. В ней едва помещались кровать, стол, пара стульев и шкаф для одежды.

– Не знаю, – пожал я плечами. – Может быть.

– Понравится обязательно, – кивнул Иги Мур. – Она нравится даже мне. А я очень разборчив, когда речь идет о комнатах.