Читать онлайн Секрет свадебного платья бесплатно
The Secret Wedding Dress
Copyright © 2013 by Ally Blake
«Секрет свадебного платья»
© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014
© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014
* * *
- Деве
- на совет и любовь.
- За твое воображение, воодушевление,
- Дружескую поддержку.
- И за все то, благодаря чему и ради чего Мы в пути
Глава 1
Пейдж Данфорт не верила в сказки типа «…и жили они долго и счастливо», хотя и знала предание про то, что достается припозднившимся птичкам. В связи с чем, преодолев туманы зимнего Мельбурна, торчала в этот сумрачный ранний час перед входом в лабиринт сток-центра в Коллингвуде[1] вместе с лучшей подругой Мей: та нацелилась купить свадебное платье.
Огромный ярко-розовый баннер надрывно похлопывал по темным кирпичам старой постройки «Распродажа свадебных нарядов! Более 1000 платьев, новые и ношеные, скидки до 90 %!». Очередь змеилась от дверей до угла квартала. Пейдж призадумалась: неужели ни одна из тех страдалиц не замечает явной иронии рекламного трюкача, маскирующего удручающую реальность? Но нет, судя по маниакальному блеску глаз, все до одной зашорились розовыми очками, каждая убеждена: она – единственная и неповторимая, именно для нее все любовные серенады и сонеты мира.
– Двери открываются, – прошептала Мей и крепко сжала локоть Пейдж.
Пейдж поплотнее укуталась в толстый шерстяной шарф и энергично потопала сапожками по мостовой.
– Тебе кажется.
– Похоже, отпирают изнутри. – Пламенный речитатив Мей словно по бикфордову шнуру заструился по очереди.
Пейдж едва устояла на ногах под внезапным напором подавшейся вперед толпы.
– Полегче! – Пейдж обернулась и в упор посмотрела на наседавшую сзади женщину, та словно обезумела. – Когда откроют, тогда и откроют. И каждая найдет наряд своей мечты. А если нет, значит, она не женщина.
Мей свирепо уставилась на нее.
– За это сниму тебя с должности подружки невесты.
– Неужели?
Мей рассмеялась. Веселье, однако, было недолгим: двери внезапно распахнулись, из помещения пахнуло камфарой и лавандой. Усталая женщина в джинсах и ярко-розовой футболке прокричала:
– Не торгуемся! Не обмениваем! Не возвращаем! Не выносим для примерки: все в зале!
Наконец плотина была прорвана. Покупательницы полноводной рекой затопили помещение, ручейками потекли по рядам. Пейдж вжало в проем; пытаясь устоять, она ухватилась за плечи Мей. Волны женщин обтекали их, словно библейского Моисея, рассекающего Красное море.
– Пресвятая Дева, ну и развал! – прокомментировала Мей.
– Да уж. – Пейдж пыталась осмыслить все то, что открылось их взору.
Платья от-кутюр и прет-а-порте, наряды от знаменитых дизайнеров и ширпотреб, высокая мода и поточный брак. Расшитые бисером корсеты, кринолины всевозможных фасонов, рукава, обильно сдобренные рюшами, – глаза разбегаются. На все солидная скидка – сегодня будет распродано все до последней тряпки.
– Шевелись! – выкрикнула Мей, придя в себя, и с места в карьер полетела к паутинке, на которую нацелились ее разгоревшиеся глаза.
Пейдж забилась в закуток за створкой двери и помахала в ответ мобильным телефоном:
– Буду сидеть здесь, пока не понадоблюсь!
Рука Мей взметнулась над морем голов, затем подруга растворилась в толпе.
Далее все смахивало на урок антропологии. Особа в безукоризненно скроенном костюме взвизгнула, как подросток, отыскав-таки платье своей мечты. Другая впала в истерику, обнаружив, что платье никак не желает угодить ее размеру. И все это ради церемонии, которая вынуждает людей обещать невозможное: любить, почитать и лелеять вечно.
По опыту Пейдж знала, что совместная жизнь – это вечная борьба за сносное существование, перемежаемая склоками и скандалами, от которых в душе не останется ничего, кроме сожаления о напрасно потраченных годах. Она уверилась, лучше любить, почитать и лелеять себя. Неустанно искать любовь ради того, чтобы раз в жизни нарядиться принцессой? Не стоит.
Пейдж крепче сжала мобильник: хоть бы Мей позвонила, что ли? Лучшая подруга. С тех пор как родители обеих со скандалом развелись, они противостоят жизни вместе, не забывая о том, что счастье в семейной жизни – злонамеренный миф, выгодный разве что торговцам цветами и кондитерам. Не они ли его и выдумали? Мей, бедолага, позабыла обо всем, стоило ей повстречать Клинта.
Пейдж подавила вздох сожаления и, в очередной раз пожелав Мей семейного счастья, постаралась переключиться на более приятные размышления.
Маркетолог в серьезной фирме, специалист по интерьерам, она наметанным глазом окинула обветшалое помещение и убедилась, что в качестве декораций для съемок этот сток-центр не годится, разве что древняя кирпичная стена будет неплохо смотреться в кадре. Впрочем, в ближайшее время съемки здесь и не планировались. Их следующий каталог будет сниматься в Бразилии. Эпохальное решение. Огромные затраты. Всего один каталог. Неслыханно даже для бутиков Ménage à Moi[2]. Однако Пейдж нутром чуяла: игра стоит свеч. Ее предложение ошеломило босса, тем не менее он согласился. А ей самой давно уже нужно как следует встряхнуться.
Пейдж покачала головой. Бразилия – это для фирмы, пусть растрясется на новой высоте. А сама она в полном порядке. На все сто. Или будет, как только выберется из этой преисподней.
Сквозь давно не мытые стекла пробился робкий солнечный лучик, осеняя общую запущенность. Пылинки плясали в потоке солнечного света, и взгляд Пейдж невольно проследил его путь туда, где висели свадебные платья с юбками в несколько слоев, одна другой шире. Она уже намеревалась отвести взгляд, когда ее внимание привлек отблеск шифона цвета шампанского. Радужное сияние жемчугов. Кружева невероятно искусного плетения. Призрачный шлейф скрылся в тени, кто-то прошел вдоль вешалки и перекрыл путь лучу света. Пейдж сморгнула. Еще раз. Платье исчезло. Сердце екнуло.
Тысячи раз она слышала это выражение, но только в данную секунду поняла, как это бывает на самом деле. Сжалось не только сердце. Судорогой свело горло, в голове – полное отсутствие мыслей.
Затем некто отошел в сторону, луч света вернулся, и вот оно. Пейдж встала. Пошла. У вешалки ее руки потянулись к ткани, словно их вела потусторонняя сила. Приглянувшийся наряд легко вышел из плена. Взгляд скользил по мягко заложенным складкам бретелей, клиновидному вырезу горловины, кружевному корсету, расшитому волнами жемчужин, струящиеся нити подчеркивали изысканный силуэт и утопали в юбке из шифона, который так живо переливался, словно дышал. Сердце Пейдж запрыгало, как у необъезженной лошадки, которую вот-вот догонит конокрад.
– Весьма мило! – хмыкнул кто-то за ее спиной.
Мило? Пейдж даже не обернулась, слова сами собой слетели с языка:
– Это платье – мое.
– Пейдж!
Она выглянула из своего закутка у дверей. Мей неслась к ней буквально галопом.
– Уже двадцать минут пытаюсь до тебя дозвониться! Хотела, чтобы ты посмотрела, но твой телефон не отвечает. Нашла то, что нужно! Примеряла платье прямо посреди зала! – Сияющий взгляд Мей упал на белый пакет с ярко-розовым фирменным слоганом на коленях Пейдж. – Ты нашла платье для подружки невесты?
Пейдж медленно покачала головой. На слова сил уже не осталось.
– Для каталога? Разрабатываешь свадебную серию?[3]
Отличный предлог. Этот непозволительно роскошный наряд – производственные затраты.
Брови Мей медленно поползли вверх. Прошло несколько томительных мгновений, и она разразилась смехом.
– Думала, только я способна беспричинно делать экстравагантные покупки, но это просто финиш.
Пейдж обрела голос:
– То есть?
– Напомни, когда у тебя последний раз было свидание?
Пейдж открыла было рот, рассказать, когда, где и с кем, но промолчала. Просто не помнила, хоть убей. Возможно, несколько недель прошло. Или месяцев. А может, и лет… Найти разумное объяснение минутному умопомрачению не получалось.
– Тебе срочно нужен мужчина! Будем искать! – Мей подхватила Пейдж под локоть и вывела на воздух.
Пейдж стояла в пустой тесной кабине лифта высотки на Новой Набережной, известной в Доклендсе[4] как Садовая Башня. Она выжидала, пока закроются двери, и терпеливо рассматривала вестибюль: блестящая черно-белая плитка на полу, на стенах – персидский цветочный орнамент на черном фоне, серебряная фурнитура – сплошной декаданс.
Неужели Мей права, и ее идиотская покупка – всего лишь результат длительного воздержания? Как рефлексивная реакция, когда молоточком стучат по коленке. Идти под венец она не собиралась, но ходить на свидания ей нравится. Ее привлекают мужчины, с ними интересно. Приятно вдыхать мужские ароматы, понимать их настрой и образ мыслей, чувствовать внутри огонек желания. Ее привлекают мужчины, умеющие носить костюмы, которые не засиживаются в барах, а работают весь день напролет, как и она. Такими мужчинами всегда славился центр Мельбурна. Куда они подевались? Или она просто отстала от жизни? Выдох лась, пока усиленно трудилась над проектом бразильского каталога?
Она со вздохом перекинула тяжелый пакет в другую руку и расслабленно встряхнула освободившейся. Когда же закроются эти двери?
Этот лифт себе на уме, а подобные уникумы, как известно, выполняют работу по настроению. Остается ждать, уговаривая себя, что лифт с норовом – посильная плата за кусочек рая на восьмом этаже. Ее детство прошло в перенаселенном доме, в душных комнатах, где на окошках висели сборчатые занавески, не пропускающие воздух. Когда она впервые увидела просторные апартаменты в парковой зоне, сразу поняла: здесь дышится в полную силу.
Она закрыла глаза, вспоминая свою квартиру в стиле минимал-арт. Две просторные комнаты – спальня и домашний офис с удобным диваном для Мей, если той приходилось заночевать. Правда, Мей давно перестала здесь ночевать. Еще до того, как Клинт сделал ей предложение.
Пейдж помотала головой, словно отгоняя назойливую муху. Маленькое недоразумение с платьем не нарушит порядок, царящий в ее жизни. Впрочем, после утренней выходки от нее можно ожидать чего угодно. Интересно, не захочется ли ей в ближайшее время приобрести кольцо или забронировать номер для новобрачных в отеле Langham?
– Настоящим обязуюсь сдаться на милость первого встречного, кто мне улыбнется, – пробормотала Пейдж. – Пусть для начала пригласит на ужин. Или же я предложу ему кофе, минералки или чего-нибудь еще… Только поскорее, мне позарез нужен кто-нибудь!
Двери лифта к превеликому облегчению начали закрываться, но в последнюю секунду чья-то пятерня влезла в проем, и низкий мужской голос произнес:
– Придержите дверь.
Не-е-ет! Если двери откроются, придется ждать еще целый час.
– Нет? – спросил мужской голос с удивлением.
Пейдж похолодела, должно быть ненароком озвучила свою мысль, и стыдливо нажала кнопку «Закрыть двери». Еще раз. Но загорелые пальцы заставили упрямые двери открыться. И вот он уже в кабине: незнакомый, высокий, широкоплечий, хмурится, уставившись в свой сияющий смартфон.
Прижавшись к стенке лифта, Пейдж окинула изучающим взглядом незнакомца: густая шевелюра, жесткая поросль на щеках. Коричневая кожаная куртка и потертые джинсы подчеркивают выразительную мускулатуру. Спокойствие и умиротворение мгновенно улетучились с вторжением грубой плоти, сладкий вихрь желания нахлынул волной, обдавая жаром с головы до пят. Не в силах отвести глаз от его четко очерченных губ, Пейдж уставилась на профиль незнакомца.
Мужчина наконец убрал телефон во внутренний карман куртки, успев перехватить ее пристальный взгляд. Смущение, тлевшее где-то под кожей пурпурным пламенем, разлилось по щекам.
– Спасибо, что придержали.
Голос незнакомца был низким и невероятно сексуальным.
– Рада помочь. – Пейдж метнула быстрый взгляд и отвела глаза.
– Какой этаж?
– Восьмой, – ответила она, стараясь не выдать волнения.
– Долгий перелет, – заметил он и нацелился нажать на кнопку.
Пейдж уловила запах его кожаной куртки. Пряности. Свежесрубленная древесина. Морской воздух. Между лопатками выступили капли пота – ей стало жарко. Она сдернула с шеи шарф, хотя и снежная лавина не смогла бы сейчас охладить ее жар.
Незнакомец пробормотал что-то в адрес недееспособного лифта.
– Нет-нет! – встрепенулась Пейдж. – Не трогайте кнопки! Этот лифт поднимается и опускается когда ему вздумается!
В этот момент двери сдвинулись и кабина, чуть осев на старте, взмыла вверх.
«Противный, гадкий, подлый!»
– Вы что-то сказали? – спросил незнакомец.
Пейдж перехватила взгляд – в глубине его темных зрачков вспыхивали жгучие искорки. Словно он вот-вот улыбнется. Так и быть. Договор, который она заключила сама с собой, скорее инструкция, чем обязательство. А если бы ей улыбнулся какой-нибудь прыщавый юнец на скейтборде? Или парень с клочковатой бородкой, который бегает по Доклендсу с крысой на плече и гоняет чаек? Понятно, договор нужно проработать, прежде чем он обретет законную силу.
Она как можно беспечнее повела плечом и сказала:
– Ясно, этот лифт имеет на меня огромный зуб. А вы нашли к нему подход. Хотите поработать наладчиком? Я бы с радостью вам приплачивала.
Взгляд его стал странно сочувственным. Нет, испепеляющим.
– Спасибо за предложение. Однако я уже при деле.
Он что, придвинулся ближе? Как бы то ни было, в кабинке сразу стало теснее.
– Что ж, попытка не пытка.
– Вы живете в этом доме? – поинтересовался незнакомец.
Пейдж кивнула и закусила губу, чтобы не задрожать.
– Понятно, почему у вас такие… отношения с этим лифтом.
Взгляд незнакомца рассеянно скользнул по ее волосам, вдоль изгиба шеи, задержавшись немного на губах. Потом он твердо посмотрел ей прямо в глаза.
Она снова глубоко и неспешно вздохнула, втянув запахи специй и всего остального – чисто мужского. Возможно, он летчик-истребитель, дровосек или яхтсмен – в общем, не ее типаж. Она тяготела к чисто выбритым мужчинам, но щетина незнакомца, широченные плечи раздражали так, что чесались ладони, а запах вызывал желание уткнуться лицом в его шею. Да, он совсем другой породы… И все же ей нужен не контракт на свидания, а трамплин, чтобы снова окунуться в жизнь, насыщенную приятными свиданиями. Да и поглядывает на нее он явно не с деловым интересом.
Она протянула руку:
– Пейдж Данфорт. Восьмой этаж.
– Гейб Гамильтон. Двенадцатый.
– Пентхаус? – Она чуть было не присвистнула. С тех пор как она здесь поселилась, эти апартаменты пустовали. – Снимаете?
– Нет. В собственности. – И добавил после небольшой паузы: – Я был в отъезде.
Его темные глаза горели так жарко, что одежда на ней, казалось, вот-вот изойдет паром.
Лифт звякнул, останавливаясь ровно в ту секунду, когда она уже решилась на опрометчивый, хотя и жизненно необходимый поступок. Двери от крылись. Переступая порог кабины, она ненароком задела запястье Гейба. Всего лишь легкое касание, мимолетное ощущение тепла на коже. Пейдж уже шагнула в холл, но его энергия продолжала искриться в ней. Она обернулась. Чтобы пригласить на чашку кофе. Или показать достопримечательности Мельбурна. Или еще что-либо. Он подавил зевок. Ее озарило. Верно, глаза его блестят от десинхронии после перелета, а вовсе не потому, что между ней и той роскошно мужественной грезой во плоти парили некие эфирные флюиды.
«Пожалуйста, – мысленно умоляла она лифт, пока они оба стояли лицом к лицу, – закройся сразу. Ну хоть в этот раз!»
И лифт послушался. Серебристые створки торжественно съехались и скрыли фигуру Гейба. Однако его ладонь обхватила и задержала створку. Пожалуй, никаким механикам не сладить с такой мощью.
– Скоро увидимся, Пейдж Данфорт, восьмой этаж, – сказал Гейб, и его пальцы отпрянули внутрь.
Двери сомкнулись, оставив ее совершенно растерянную, раскрасневшуюся от возбуждения и смущения наедине с отражением в серебристых панелях лифта. К реальности ее вернул нелепый пакет с розовой надписью, свисающий с руки. О нем она совершенно забыла, несмотря на то что правая рука затекла. Его улыбка – печальная и многозначительная – затмила все события ее жизни последнего времени и долго еще стояла перед мысленным взором, сбивая с привычного ритма жизни.
Глава 2
«Будь я проклят», – пробормотал Гейб, уткнувшись в облицовку из темного дерева на внутренней стороне дверей лифта, и потер большим пальцем то место на запястье, которого коснулась его соседка. Словно обожгла.
Пока он тащился через таможню, ехал из аэропорта, вглядываясь в панораму Мельбурна с раскисшими от влаги серыми небоскребами, студеный зимний ветер со стороны залива Порт-Фил лип пробирал его до костей. Гейб пытался понять, удастся ли в этом чертовом Мельбурне отыскать нечто, способное убедить его задержаться здесь дольше? И вот судьба лукаво подмигнула ему, подсунув соседку с голубыми, по-зимнему колючими глазами. Ноги от ушей, блондинистая спутанная грива, во взгляде своенравная искра, как у героинь из фильмов Хичкока. Любой мужчина сразу понимает, чем рискует, если напрашивается. Нет, он не нуждается в предупреждении. Не пройдет и трех секунд, как он уже будет ловить такси. Снова в аэропорт. Даже одурманивающие флюиды, что порхали в тесном отсеке, не повлияют на его решение. Гейб удобнее пристроил пару сумок, засунул руки в глубокие карманы, закрыл глаза и встал в угол лифта, прислонившись к стене. Чтобы стряхнуть неприятные видения, он решил переключить мысли на блондинистую соседку. Вспомнил, как она покусывала пухлую нижнюю губу. В замкнутом пространстве все еще витает ее запах, сладковато-горький и нежный, от этого до сих пор все внутри сжимается, словно он неделю голодал. А уж как она смотрела на него! Сначала, словно он мешал ей свободно дышать, потом, будто она желала его съесть, кусочек за кусочком.
– Оп-па, – встрепенулся он. Ладони обхватили поручень. Он расставил ноги, занимая более устойчивую позицию. Внезапно возникло ощущение, что центр тяжести куда-то смещается. Лифт затрясло? Он вслушался, но ничего, кроме мягкого покачивания идущей вверх кабины, не почувствовал.
«Послеполетная реакция», – подумал он. – Вертиго, иллюзия движения». Он хмыкнул. Дался ему этот Хичкок…[5] Да, малый был не дурак, и, ясное дело, до ужаса боялся шикарных блондинок. А Гейб – парень честный и открытый, ему бояться нечего.
Он отпустил поручень, выпрямился и потер глаза ладонями. Надо выспаться. Он вообразил себе громадную, сделанную на заказ кровать, представил, как упадет лицом в подушки и будет спать двенадцать часов кряду.
Для кого-то дом – это кирпич и строительный раствор, своего рода натюрморт. Для иных семья. У Гейба дом там, где работа.
Он все-таки не успел уснуть в этом стойле, лифт доставил его на нужный этаж. Зевая во весь рот, так что уши трещали, Гейб порылся в кармане и выудил ключи от квартиры, которую еще в глаза не видел. Он купил ее только затем, чтобы партнер заткнулся и не ныл, что ему нужна резиденция в Мельбурне, поскольку офис их совместной компании находился именно там.
Он немного постоял на пороге. В сравнении с куцым гостиничным номером, в котором он маялся последние месяцы, эти апартаменты выглядели вполне по-гаргантюански. Однако темные обои и гигантские окна создавали подавленное настроение, сродни клаустрофобии.
– Что ж, Гейб, – подбодрил он свое расплывчатое отражение, – определенно ты уже не в Рио.
Он не глядя бросил сумки на единственный во всем помещении предмет мебели – длинный диван, деливший пространство пополам. Тот незамедлительно поприветствовал хозяина громким раскатистым рычанием.
Послеполетная десинхрония и вертиго исчезли в момент, Гейб резко поднял кулаки и почувствовал, как бешено колотится сердце: на его кушетке вальяжно разлегся мужчина.
– Нейт. – Он наклонился, восстанавливая дыхание. – Ты напугал меня до полусмерти.
Лучший друг и партнер по бизнесу приподнялся и уселся:
– Вот, удостоверился, что ты прибыл в цельном теле.
– Как видишь, прибыл. Надеюсь, ты успел за это время исправиться в лучшую сторону, скажем, дать пищу моему холодильнику.
– Извини, не подумал, но зато купил пончиков.
Гейб широкими шагами пересек апартаменты, остановился у двустворчатых дверей, за которыми – насколько он понимал – располагалась спальня, рывком распахнул их. Кровати не было! Бормоча ругательства, он яростно поскреб затылок. Рука Нейта легла ему на плечо, и тут же послышался смех.
– Твой диван выглядит заманчиво, однако спать на нем совершенно неудобно. Бог весть какая кожа и пуговицы торчат рядами.
– Похоже, ты неплохо отдохнул, – рыкнул Гейб.
Нейт ухмыльнулся и направился к выходу.
– И тебе желаю того же, приятель! Я везде высыпаюсь – целительный дар постоянного недосыпа! Ну, до понедельника? Я буду в офисе. Ты еще помнишь адрес?
Гейб хмыкнул.
У выхода Нейт поднял руку в прощальном жесте и прищелкнул пальцами:
– Чуть не забыл. Надо закатить грамотный междусобойчик по случаю твоего возвращения. Новоселье празднуем в пятницу вечером.
Гейб покачал головой. В пятницу он уже будет далеко отсюда.
– Поздно, – отрезал Нейт. – Все уже на мази. Придет Алекс и кое-кто из наших друзей. Ну и клиенты. Я уже свел знакомство с некоторыми смазливыми особами, пока прошелся здесь пешочком.
Нейт ушел, оставив друга в мрачной, как пещера, холодной и пустой квартире. Серый туман неприятных воспоминаний наползал на окна со стороны залива Порт-Филлип и, подыгрывая настроению, монотонно растушевывал возможную перспективу застрять во мгле еще на неделю. Гейб отыскал пульт от кондиционера и перевел регулятор нагрева на максимум. В стенном шкафу нашел комплект постельного белья, соорудил на полу ложе из одеял, улегся и, едва сомкнув веки, мгновенно заснул.
Ему приснился сон. Прохладная женская рука поглаживает волосы на его затылке, он мастерски гонит улетный ярко-красный кабриолет на рисковом серпантине вокруг утеса где-то на юге Франции. Авто выезжает на обзорную точку. Хладнокровная обладательница прохладной руки соскальзывает Гейбу на колени, ее сладковато-горький аромат щекочет ему нёбо, он чувствует, что ее язык уже там. И внутренний голос нашептывает: «Хичкок, страдай и молчи».
Вечером они сидели в «Брассери», когда Мей рассказала Клинту о том, как попала сегодня Пейдж с платьем, он едва не подавился. Официанту пришлось принести ему пива за счет заведения – промочить горло. И обмыть покупку. И понеслось… Виновница заварухи сидела, ссутулившись, и прикрывала лицо ладонями. Ее мысли были все еще там – в лифте, с высоким, темноволосым незнакомцем.
– Капитан Джек, – промурлыкала Мей, выводя Пейдж из транса. – Подтянитесь! В нашем затоне объявился новый пират!
Клинт зыркнул поверх ее головы и разочарованно уткнулся в свой телефон.
Пейдж поддалась искушению и оглянулась через плечо. Сердце ее на мгновение запнулось: она узрела Высокого, Загадочного, Симпатичного. Тот грел огромные ладони у камина в центре зала.
– Ты только глянь на его стойку, – захрипела Мей. – Похоже, ему места мало для своего хозяйства.
– Мей!
Подруга пожала плечами:
– Что ты на меня уставилась? Лучше не теряй времени, улыбнись ему, пока не смылся.
Пейдж пыталась не смотреть в его сторону, честно. Но гормоны, бушевавшие утром, проснулись и принялись за работу. Она взглянула украдкой и поймала момент, когда он отвернул полу кожаной куртки, чтобы достать телефон. Футболка задралась, мелькнул загорелый живот. Он принялся ритмично барабанить пальцем по смартфону. Затем обернулся, рыская темными глазами по залу.
В панике Пейдж заюлила на месте и съежилась, почти наполовину скрывшись под столом. Друзья наблюдали за ней, открыв рот.
– Ты чего съехала? – спросила Мей.
Пейдж медленно распрямилась и промямлила:
– Я знаю его.
– Кого? А, его! И кто он?
– Гейб Гамильтон. Въехал на верхний этаж. Мы познакомились в лифте сегодня утром.
– И-и-и? – протянула Мей, нетерпеливо подпрыгивая на стуле.
– Я пыталась прищемить ему пальцы дверями. Он предположил, что у меня с лифтом путаные романтические коллизии. Как-то все неловко.
Мей продолжала ухмыляться. Пейдж сдалась:
– Ладно, так и быть: он просто великолепен. И пахнет так, словно только что сложил себе хижину из бревен. Положим, легкий флирт не помешал бы. – Мей зааплодировала, но Пейдж выставила ладонь, утихомиривая ее. – Лучшее впереди: все это произошло сразу после того, как ты меня подвезла. Я. Несла. В. Руке. Свадебное. Платье.
– А ты не объяснила?
– Как? Дескать, ах, сексапильный незнакомец, поглядываете на новенькое свадебное платье, с которым я ношусь? Не обращайте внимания. Абсолютно ничего не значит. Я свободна и полностью в вашем распоряжении, если ты желаешь меня.
– Я бы врубился, – глубокомысленно кивнул Клинт.
Мей резко провела ладонью поперек его груди, он ухмыльнулся и снова сделал вид, что не слушает.
– Все это вилами на воде писано, – вздохнула Мей. – Парень явно не от мира сего.
– Он не гей, – возразила Пейдж, припомнив, как пристально он вглядывался в ее лицо. Она точно уверена: пока они ехали в лифте, он все время подтягивался ближе к ней, дюйм за дюймом, кожей чувствовала нарастающий жар. Она глубоко вздохнула. – Ладно, что теперь мусолить. Мужчина, флиртующий с женщиной, у которой в руках свадебное платье, подлежит кастрации.
– Что ж, леденец мой сладкий, – радостно подхватилась Мей, – у тебя есть шанс высказать ему это в глаза. Он как раз сюда направляется.
Гейб уже собирался уходить, когда увидел ее. Точнее, сначала обратил внимание на ее соратницу с буйными рыжими кудрями, которая без всякого стеснения пялилась по сторонам. После чего заметил блондинистые волны, те самые, ниспадавшие по спине его изящной и нервной соседки. Если бы она улыбнулась ему и помахала рукой, он, скорее всего, ответил бы и пошел дальше. Но тот факт, что женщина, которую он решил игнорировать, игнорирует его, возмутил врожденное упрямство.
– Неужели мисс Восьмой Этаж? – Он положил ладонь на спинку ее стула.
Пейдж обернулась, приподняла брови и холодно улыбнулась. От пронзительного голубого взгляда кровь у него словно загустела, легкие сдавило, а в голове щелкнул затвор памяти. Волосы блондинки щекочут грудь, она объезжает его в открытом авто. Возможно, наваждение, однако его либидо не проведешь.
– Надо же, не ожидал, что увидимся так скоро.
– В одном доме живем, неизбежно натыкались бы друг на друга.
– Нам везет. – Он улыбнулся так, чтобы она наверняка поняла все, недосказанное им, и, чем дольше Гейб смотрел в эти пылкие голубые глаза, тем больше крепло в нем желание узнать эту женщину поближе. Кто-то громко прокашлялся, они оба посмотрели на Мей. Пейдж их представила:
– Гейб Гамильтон, моя подруга Мей, ее жених Клинт.
Потянувшись через стол, Мей с энтузиазмом пожала ему руку:
– Слышала, вы только что прилетели из дальних стран.
Стол затрясся, Мей скривилась.
Значит, мисс Хладные Очи говорила о нем со своими друзьями? – думал Гейб. Так-так, верно, не такой уж она и крепкий орешек, как ему показалось сначала.
Открытие раззадорило его игривость. Он подтащил стул ближе к Пейдж, которая делала вид, что очарована фирменным логотипом на тарелке.
– Бразилия, – обратился он к Мей, впечатав ступни в пол. Пейдж сразу вытянулась, как стрела. – Я только что из Бразилии.
– Серьезно? Слышишь, Пейдж? Гейб побывал в Бразилии.
Пейдж пристально посмотрела на подругу:
– Спасибо, я слышала.
Мей подперла подбородок ладонью:
– Мир тесен! Решили домой перебраться?
– Нет. – Он не хотел распространяться перед этими милыми людьми о том, что имей он выбор – лучше сидел бы в реке, кишащей пираньями по самую шею, чем в родном городе. – Сюда по делу на несколько дней.
– Жаль, – проронила Мей.
Пейдж молчала, пристально глядя туманными глазами куда-то вдаль.
– Пейдж наточила кое-что грандиозное для Бразилии.
– Неужели?
Нотки заинтересованности в его голосе наконец пробили туман, и мерцающий взор Пейдж обратился к нему. Он молчаливо улыбнулся в ответ. Она глубоко вздохнула одновременно с ним, словно поймала его ритм. Либидо Гейба, приятно гревшее камелек все то время, что он отслеживал ее здесь, взлетело ракетой. Он ухватился за спинку ее стула, его большой палец оказался почти у ложбинки от ложбинки между ее лопаток.
Пейдж вздохнула и повела плечами, избегая соприкосновения, при этом ее ноздри гневно раздулись.
– Ну да, – бодро подтвердила Мей, словно не замечая эротического напряжения, пульсирующего между соседями. – Она последние несколько месяцев только тем и занимается, что убеждает босса провести натурные съемки для их летнего каталога именно там.
– Правда? – Гейб медленно перевел взгляд на ее подругу, стараясь не выйти за рамки приличий. – И чем же занимается Пейдж на работе?
– Я маркетолог. Занимаюсь домашним интерьером, – четко вставила Пейдж. – В летнем интерьере следующего сезона мы разрабатываем бразильскую тему: тропический колорит и карнавальные мотивы. – И затем с трудом вымолвила: – А чем вы занимались в Бразилии?
Что заваришь, то и выпьешь. Горький опыт научил: чем меньше известно публике о его бизнесе, тем лучше.
– Сейчас кофе, – решился он. – Любите кофе?
– Кофе? – Смена темы застала ее врасплох. – Не всякий кофе хорош.
Гейб почувствовал, как пол под ним качнулся и поехал, как тогда, в лифте. Он судорожно ухватился за спинку ее стула, как за спасительную соломинку. «Вертиго, – думал он, – вертиго, по определению. Хичкок мазохист. Неужели ему действительно нравились нервные блондинки?»
– Так что с кофе? – спросила Мей. – Вы его выращиваете?
Гейб помолчал, вычисляя что-то в уме. Но слово не воробей. Корпел над каждой запятой, лично беседовал с каждым из нанятых служащих, провел экспертизу каждой операции и убедился в том, что производственная цепочка легитимна и безупречна. Ну и прибыльна, само собой. Ничто не угрожает, никто не порушит, если даже захотели.
– Я вкладываю в него деньги. Точнее, в шайку, что окучивает бобы Bean There, – пояснил он.
– О-о-о! Инсайдерская информация! – Мей с хитрым прищуром потирала ладони. – Нас, пиратов, хлебом не корми, лишь бы какой ценной информацией разжиться!
Пейдж сделала страшные глаза:
– Мей, хорош дурака валять!
Поздно он спохватился. Пейдж почувствовала его колебания, ее колени почему-то отодвинулись он него и снова нырнули под стол. Не уследишь за настроением этой женщины. Однако Гейб по натуре акула, вцепится, черта с два отпустит. Потому знает дело, как никто другой. Ни разу не потерпел краха в бизнесе, всегда умел вовремя прикрыть лавочку. Ей пока это неизвестно, но чем дольше он здесь высиживает, тем глубже всаживает крючок ему под жабры. Ясно, пора ретироваться. Он привстал.
– Оставайтесь! – попросила Мей.
– Спасибо, не могу. Лучшие сны показывают до полуночи.
Он взглянул на Пейдж, чтобы проверить ее реакцию, ведь он вот-вот уйдет. Эта сова сидела нахохлившись и поджав коготки, словно ей и дела нет. Однако ее зачарованный взгляд выражал иные мысли. Сначала уперся в окрестности его ширинки, медленно поднялся до торса, заскользил, чуть задерживаясь на груди, шее, губах, и наконец застыл на глазах.
– В пятницу, – услышал он свой голос, настоянный на чистом тестостероне. – Отмечаем у меня новоселье. Приглашаю всех.
– Мы придем, – откликнулась Мей.
Гейб сначала пожал руку ей, затем Клинту. Пейдж оставил на закуску.
– Пейдж, – сказал он, когда она вложила свою ладонь в его руку. И в этом его сон оказался ложью. Ее рука была такой теплой, словно она все это время загорала на солнышке. А глаза… Такие, словно она вкладывала в это касание все, что старалась до сих пор скрывать. Из них лучилось такое желание, что у него в груди вспыхнуло пламя, болью отдаваясь в паху. – В пятницу, – напомнил он, отсалютовал компании и отбыл.
Лежа на полу пустой спальни, он смотрел в одну точку на потолке. На этот раз сон не шел. Тело крутило и ломило. От напора бешено несущейся крови перед глазами стоял красноватый туман.
Интересно, как встретит его соседка, если он объявится у ее двери с просьбой одолжить на ночь кровать? У него в руках будет коробка с пончиками, на лице улыбка. Если она неправильно его поймет, боксерские шорты вряд ли выступят в его защиту.
Глава 3
В тот поздний вечер двери лифта закрылись через несколько минут после того, как Пейдж нажала кнопку восьмого этажа и прислонилась к стенке, чтобы прокатиться с комфортом. Едва она закрыла глаза, на обратной стороне век тут же возникла проекция Гейба Гамильтона. Его улыбка, предназначенная только ей. Он знал, что выглядит на все сто, и не прочь был воспользоваться своим великолепием, чтобы заполучить желаемое. Пусть даже она спятила, но вряд ли ошибается: он желает ее. Она никогда не бегала за мужчинами, у которых на лбу написано, грешат по десять раз на дню, а по воскресеньям дважды. Уж она-то знает: особо привлекательные мужчины оставляют после себя руины, и давным-давно обещала себе никогда не ступать на эту дорожку, чтобы не печалиться в конце пути.
К несчастью, так случилось, что в последнее время у нее не случалось свиданий с хорошими парнями. Смутная догадка о причинах этого обстоятельства ящеркой мелькала где-то в подсознании, словно дожидалась, пока она вытащит ее из темного уголка. Она выпрямилась и встряхнула волосами. Как ни жаль, но правда в том, что «хорошие парни», с которыми она встречалась, в итоге, так или иначе, оказывались ничтожеством.
Гейб Гамильтон вовсе не казался ничтожеством, он казался вещью в себе. Как и она, он жаждет секса. Напрягается до дрожи. К тому же он сам признался, что надолго здесь не задержится. Это плюс. Не нужно завязывать отношения. Флирт, поцелуи, пара свиданий… Она шумно втянула воздух и расслабилась.
Действительно, нет нужды решать на ночь глядя. До пятницы куча времени, чтобы все обдумать, если не придется вместе ехать в лифте. Ведь он не всегда соглашался с ее выбором. Когда лифт приостановился, она перекинула волосы на одно плечо, подавила зевок и взглянула на номер этажа. Конечно, не восьмой. Оказалось, лифт завез ее выше некуда. В пентхаус. Она крепко ухватилась за сумочку и приняла боевую стойку, в голове все поплыло, сверлила мысль: Гейб Гамильтон где-то рядом. Она заклинала лифт тронуться вниз. Но тот выдерживал характер, двери раздвинулись и застряли.
Прямо перед ней простирался темный холл, из глубины посверкивали лаком черные двойные двери, ведущие в единственную на этом этаже квартиру. Одна из них глухо стукнула, и ручка провернулась. Пейдж прижалась к задней панели лифта, но разве там укроешься? Она была едва ли не на последнем издыхании, когда Гейб показался в дверях и шагнул в холл.
Он поднял взгляд, увидел ее и остановился. Под скулой забился желвак. В нештатной ситуации полагается действовать собранно и решительно, а она, растяпа, первым делом заметила это малозаметное биение.
Длинные пижамные брюки в серую клеточку. И больше ничего. Сплошной загар. Огромные ступни. Волосы, жесткие и косматые. Сильные руки, мужественная грудь, выразительный пресс, темная стрелка курчавого пушка, нацелившаяся под брюки.
– Пейдж? – Его низкий голос дрожью отозвался в коленках.
– Э-э… – протянула она в ответ.
– Я услышал лифт.
– А вот и он. – Стараясь казаться уверенной и невозмутимой, она демонстративно, как в телерекламе, показала на распахнутые двери. Но алый жар, поднявшийся к щекам, выдал ее с головой.
В темных глазах Гейба заплясала смешинка.
– Я тебе зачем-то понадобился?
– Ты – мне? Нет. Нет. – Она засмеялась слегка истерично. – Ехала домой, но лифт, он…
– Завез тебя сюда самоходом.
– Это он капризничает так.
– Так и запишем. – Он чуть расставил ноги и скрестил руки на груди – широкая, загорелая, мускулистая глыба.
– Уже поздно, и у тебя, верно, полно дел, сумки распаковать, выспаться.
Он медленно покачал головой:
– Я привык к кочевой жизни, так что не особо устал. Можешь зайти.
Кровь молоточками стучала в ушах, она подумала, что ослышалась.
– Зайти?
– Могу много чего рассказать о Бразилии, все, что знаю.
Пейдж на мгновение зажмурилась. Просто слов нет, чтобы…
– И у меня есть пончики.
Она рассмеялась. Громко. Нервно. До дрожи.
– Оригинально. Полагала, для начала предлагают кофе. Или, по старой доброй традиции, опрокинуть бокальчик на ночь, в особом случае. Пончики никогда не предлагали.
Он внимательно посмотрел на нее. Сумрачно и сочувственно, по-мужски.
– Пейдж.
– Я… – ее глаза косили на его обнаженную грудь, – совершенно не в той одежде сейчас, чтобы пончики…
– Есть только один способ поправить это.
Он посторонился, освобождая проход. Приглашает.
Она всем телом метнулась к открытым дверям лифта, хотя душой тянулась переступить порог и утонуть в жарких мужских объятиях. Она едва успела опомниться. Она не может. Разве? Небо свидетель, она познакомилась с ним не далее как сегодня утром. И ничего о нем не знает, кроме имени, адреса и профессии. Общепринятый стандарт приличий. Какие чувства она испытывает, когда он смотрит на нее? Просто тает изнутри.
Лифт звякнул, двери начали закрываться, Пейдж проскользнула в проем. Стук и лязганье уходящей без нее кабины эхом отдавались в ее трясущихся конечностях.
Она заполучит пончик. Разузнает о нем чуть больше. Может быть, даже обнимет на прощание, подарит поцелуй и пожелает спокойной ночи. Ей известно, как действовать с таким, как Гейб. Впрочем, сейчас она марионеткой бредет к его двери на дрожащих ногах. Проходя в темную прихожую мимо него, затаила дыхание, но все равно учуяла аккорд мужских ароматов от разогретой обнаженной кожи.
Оказалось, в квартире темнее, чем в прихожей. Когда он отошел к островку встроенной кухни, Пейдж направилась в противоположную сторону – к высоким окнам, через которые мягко струился лунный свет, приглушенный облаками. Он не лгал, говоря, что распаковывать нечего. Действительно, вещей немного. Ламп нет, светится только ноутбук на скамье кухни. На стенах нет картин. Даже большого телеэкрана и того нет. Только длинный диван буквой L. Эта сумрачная квартира – кусочек инопланетного мира. Летающая тарелка. Жизненный опыт подсказывал ей: если мужчина не желает утверждаться как личность в некоем месте, он никогда не привяжется к нему. И к тем, кто живет вместе с ним. Если дом там, куда стремится сердце, то сердце Гейба Гамильтона явно за пределами этой квартиры. И даже не в этом городе. Этого вполне достаточно, чтобы уйти.
– Не увлекаешься декором? – бросила она в сторону кухни, где мерцающий дисплей выгодно подсвечивал теплый загар обнаженного торса. Его силуэт маячил над огромной белой коробкой с пончиками. – Или мебель тебе вообще по барабану?
Он огляделся по сторонам, словно до сих пор не замечал голых стен и пустого пространства.
– Не привык тратить выходные на охоту за антиквариатом.
– Антиквариат не требуется, достаточно простого обеденного стола и стульев. Пара диванных подушек не помешает.
Он отмолчался, посмотрел на нее сквозь сумрак.
– Мне кажется или здесь жарко? – Она стянула с себя блейзер и ажурный вязаный шарф.
– Кондиционер старается. У меня акклиматизация.
Она посмотрела на блюдо с пончиками, целая гора. Запах ванили. Безотчетно подтянулась поближе к пончикам. И к нему.
– Убавь жар и надень свитер. Так гораздо комфортнее.
– Кому?
Ясное дело, ей. А ему? Его зачарованный взгляд прошелся по ее кремовому шелковому топу на тонких бретелях, скользнул по обнаженным предплечьям. Пейдж отчаянно хотелось скрестить руки на груди: несмотря на духоту, соски болезненно сжались и остро обозначились под натянутой тканью. Он быстро перевел взгляд на ее лицо.
– Мне нравится зной. Тебе хочется, чтобы я убавил его?
Он подошел ближе. Она шумно вздохнула. Так пахнет настоящий мужчина. Она уверилась: он запросто может заменить шину на авто, соорудить костер и побороть акулу. Легко, даже не вспотеет. Она поняла. Сегодня ночью не будет никаких пончиков. Никакой черты, подводящей итог отношениям. Никаких контрактов с обоюдовыгодными условиями. Пространство вокруг продолжало сжиматься, и в конце концов остался лишь лунный свет, зной, дыхание, биение ее пульса. И Гейб. Полуобнаженный, темный, обжигающий, глаза в глаза. Едва она подумала, что больше не в силах жить в таком напряжении, он преодолел разделявшее их расстояние в один шаг, крупная ладонь зарылась в ее гриву, его рот пощекотал ее губы. Искрило и вспыхивало под веками, кожей, глубоко в животе, пока все тело не запылало. Ее ладони на буйной поросли в мягких ложбинках его тела. Их ноги сплетены. Ее тело дугой вжимается в него, каждая клеточка тянется, отвечая его движениям. Она губами ощущает его улыбку. Улыбку чистой и полной победы. Она куснула его нижнюю губу. Получай. И попробуй возьми.
Он замер, в тишине лишь пылкий ритм его сердца. Энергия в его жилах наткнулась на ответное биение ее пульса.
Ожидание возмездия затянулось до предела, она не выдержала, перекатилась через него. Ласково. Распростерлась на нем. Целенаправленно. Подсунула ладони ему под затылок и потрогала языком нижнюю губу, пробуя на вкус нежную, прокушенную ею плоть. «Вот именно», – думала она. Именно то, что надо. Облегчение через страдание. Кому нужны надежды, обязательства? Ее подруге. Странно и некстати забивать себе этим голову именно сейчас. Она знает, Клинт сразу же прикипел к Мей. Они тогда улыбнулись друг другу, да так и застыли, думая, что никто не наблюдает за ними. Им и дела не было до остальных, они смотрели друг на друга.
Пейдж помотала головой, пытаясь стряхнуть воспоминания и тупую боль от них, засевшую где-то глубоко внутри. Гейб словно почувствовал ее подавленность. Сомкнул над ней сильные руки, облек своим жаром, прикрыл мощным телом. Он прижимал ее к себе, целовал медленно и глубоко, пока чувственный поток, плотный и горячий, не потек свободно сквозь тело от макушки до пят. Его запах, пряный и теплый, обволакивал ее. «Именно это», – вновь прошелестели внутри те слова.
Все пока складывается к лучшему. Томительно долго. Он пощипывает губами нежное место ниже ее правого уха. И лижет ямочку у основания шеи. И обводит языком по кромке лифа. Ее естество затрепетало. Она смятенно застонала, его губы куда-то исчезли, но рука уже подхватила ее под коленки. Он поднял ее, как пушинку. Она крепко обхватила его за плечи, дыхание ритмично вырывалось из легких воздушным светлым прерывистым смехом. Она посмотрела в его грозные потемневшие глаза, смех сухо оборвался, запершило в горле. Пейдж вздрогнула в его объятиях, когда он пинком распахнул дверь, должно быть, в спальню. Внезапно замер на месте, она едва не слетела с его рук.
– Проклятье!
– Что-то не так?
Он спустил ее на пол, развернул за плечи лицом к спальне. Огромная, в половину всей ее квартиры. Роскошные оконные переплеты и карнизы, в центре высокого потолка искусный слепок сияющего солнца. Будучи профессионалом, она невольно отвлеклась, успев за долю секунды дополнить картину: подсветка для чтения и кресло в ближнем углу. Под широким окном небольшая антикварная конторка для ноутбука. Темные шторы с растительным орнаментом, ступенчатым водопадом ниспадающие на сияющий пол. Но все это только в воображении. Отсутствие декора и стиля не единственный изъян. Здесь не было кровати.
Разочарованный вздох сорвался с ее губ, когда она узрела на полу беспорядочную кучу стеганых одеял. Она выругалась сквозь зубы. По крайней мере, ей так подумалось. Но гром смеха за спиной пояснил, что все-таки вслух. По привычке. Его рука скользнула по ее талии, забралась под блузу и погладила чувственный животик. Она таяла, прижимаясь к нему и ощущая его затвердевшую плоть. Он отвел ее волосы в сторону и куснул за плечо; если бы она не сжимала бедра, сразу бы испытала оргазм.
– Гейб!
Его ладонь опустилась на косяк выше ее головы. Выдох, судорожно-медленный и глубокий, до донышка, до последней капли кислорода. Она ослабела от желания. Дрожащие язычки пламени лизали сокровенные глубины до истомы. Ноги словно отнялись. В груди все стеснилось и сжалось. Хватит ли сил вытерпеть эту пытку? Но если сейчас остановиться, потом останется только завести кошку, выкраситься в голубой цвет и завязать с мужчинами. Она согнула пальцы и провела ногтями по волоскам на его груди. Нежно прижалась губами к его плоскому соску и осторожно обвела его языком. Ее обнаглевшие ладони жадно ощупывали налитые кубики мышц на его животе, бедра, великолепные подтянутые ягодицы. Гейб, рыкнув, запустил пятерню в ее волосы, нашарил губами ее рот и бесцеремонно, грубо и жестко подчинил языку и губам. Просунул пальцы под бретельку, резко стянул на плечо, обнажая полукруглую кружевную чашечку лифа. Его темные, как ночь, глаза внимательно наблюдали за ней, ладонь обхватила ее грудь, большой палец кружил по темному ореолу соска. Ее знобило, она крепче вжала ступни в пол и закусила губу, чтобы не закричать. Его ладонь нащупала ее бедро, большой палец завилял у пуговицы на поясе брюк. Она и опомниться не успела, как молния на джинсах распахнулась. Пейдж тут же вцепилась в бедра Гейба, поскольку его огромная ладонь проникла под ее брюки. Сильный палец медленно заскользил по нежной плоти.
Несказанное оглушительное наслаждение пронзило ее, она опрокинулась, как подстреленная, и застыла, изогнувшись. Его поцелуй продлил и усилил неземное блаженство. Восхитительно настойчивое скольжение его пальца. Она подалась навстречу движению, ее тело словно слилось с его плотью. Кровь стучала в ушах, она таяла изнутри. Крик замер на губах, вжатых в его плечо, когда она взяла свой барьер. Жаркие волны толчками обдавали с головы до пят, пока не слились с нежным ласканием теплого прибоя.
Ее кожа блестит от пота. На губах вкус соли. Глаза вяло раскрылись, блуза скользнула вверх по торсу. Нет! Что он делает? Даже в полузабытьи она понимала: они не довели дело до конца. Даже вполовину!
Взгляд сосредоточился на его глазах, в них тлел огонек. Во рту пересохло. Она провела пальцами вдоль пояса его брюк, но он, болезненно покривившись, остановил ее. Глухой голос, словно из подземелья, спросил:
– У тебя есть?..
И земля словно ушла из-под ног.
Она не удосужилась приобрести обычный презерватив, хотя возможность была. Куча времени. Месяцы. Даже в голову не пришло безмозглой дуре, когда она бормотала свое заклинание. Конечно, у нее все так, как доктор прописал, но еще и суток не прошло, как она познакомилась с этим парнем. Должно быть, расстройство отразилось на ее лице, потому что Гейб вдумчиво прижался лбом к деревяшке и засопел над ее плечом.
– Ближайшая аптека в трех кварталах отсюда.
– Если я выйду сейчас на улицу в таком виде, могу нарваться.
– Есть здесь одна прижимистая брюнетка на шестом.
Ощутимо напрягая мускулы, Гейб распрямился. Его глаза сумрачно встретили ее взгляд; коленки у нее, как водится, слегка подкосились.
– И что она?
– Она, похоже, из тех девчонок, которые привыкли запасаться подобными аксессуарами.
Немного помолчав, Гейб разразился смехом.
– Я бы не хотел произвести подобное впечатление на соседей. Надо же, в час ночи колотиться в дверь и просить презервативы.
– Нет. – Она облизала внезапно пересохшие губы. – Полагаю, не надо. Даже если ты недолго пробудешь в городе, правда?
Гейб смотрел в одну точку на ее переносице, словно обдумывал вопрос. Затем, тяжело вздохнув, взял ее за пальчик и потащил за собой, прочь от жестокого соблазна недоделанной спальни, к большому неотделанному очагу и там собрал в охапку ее одежду.
– Гейб? – воззвала она, то ли в отчаянии, то ли моля о прощении.
Он взглядом пресек ее излияния; она поняла: он едва сдерживается. Она закусила губу и примолкла. Уже на площадке возле лифта он одел ее, приведя в более-менее приличный вид.
– На тот случай, если лифт остановится на этаже, где живет какой-нибудь мужчина, – пояснил он, блеск его глаз свидетельствовал: он ни на секунду не поверил ее россказням. – Не хочу создавать у него неверное впечатление.
– Но…
Лифт открылся. Его скулы закаменели. Пейдж поняла: ему снова захотелось поцеловать ее. Губы ее раскрылись, дыхание сбилось, по коже побежали горячие искорки. Но он развернул ее кругом и подтолкнул в кабину.
– Катись давай. Если я начну, мы не сможем остановиться.
В кабинке было гораздо холоднее, чем в его квартире, просто мороз. Она скрестила руки на груди, сохраняя тепло удовлетворения и ощущение игристого шампанского, бурлившего в крови.
Что сказать? «Прости? Спасибо? Как-нибудь увидимся?» Но они стояли и смотрели друг на друга, пока двери лифта не закрылись.
Она прислонилась к стенке, прикрыла глаза ладонью и покачала головой, заново переживая каждое мгновение наслаждения, чтобы удостовериться, было ли это наяву.
Когда лифт соизволил открыться на ее этаже, она вздохнула глубоко и потрясенно. Если вспомнить, как начался день, нельзя, пожалуй, отрицать предопределенности бурного развития последующих событий. И нечего зря надеяться, от судьбы не уйдешь. Однако можно надеяться, что отныне ее жизнь наладится.
Глава 4
«Пейдж!» – звенел телефон. Но как бы она ни тянулась к нему, как ни старалась быстрее взять трубку, ничего не получалось. Пространство не отвечало ее стремлениям.
Она внезапно проснулась с ощущением страха. Сердце гулко частило в груди, ноги запутались в сбитых простынях. Через окно спальни лился поток света. Она быстро глянула на будильник на тумбочке – одиннадцатый час. Затем вспомнила: сегодня воскресенье – и расслабилась. Давненько она так не спала!
Зуммер городского телефона еще раз нетерпеливо напомнил о себе.
Она привстала, подхватила трубку и снова откинулась на кровать, прикрыв ладонью глаза от слишком яркого света. Наверное, мама беспокоится. Она вздохнула:
– Привет.
– Ну как, выспалась?
Она так и застыла с открытым ртом. Пришлось дважды сглотнуть, прежде чем вымолвить:
– Гейб?
– Хотел удостовериться, что ты благополучно добралась до дому.
Голова закружилась. Как он узнал номер ее домашнего телефона? Выискал в справочнике? Да, точно, нашел в справочнике! Спокойно. Это пока ничего не значит. Он просто джентльмен. Хотя то, что он проделал с ней, вовсе не тянет на джентльменский поступок. От этого воспоминания пришлось даже скрестить ноги во избежание рецидива.
– Пейдж?
– Зря я так расхрабрилась на ночь глядя.
– Понимаю. – Придыхание в голосе Гейба заставило Пейдж глубже зарыться в простыни.
– Не без помощи некоего противного, как ты говоришь, лифта.
– Думаешь, я сочиняю?
– Не пойми меня неправильно, я не жалуюсь. С утра я постарался вправить кое-кому мозги.
Она словно увидела его соблазнительную улыбку, почувствовала теплое дыхание на своей шее. Его горячие ладони на своей коже. И как только ей удалось убедить себя, что одного свидания с ним будет вполне достаточно? После сегодняшней ночи он остался неудовлетворенным, а она лишь вошла в азарт. Теперь ей не хочется искать новых приключений. Ей нужен только он. Попробовала водичку пальчиками ног. Так почему бы не взять от этих свиданий все, что можно, к обоюдной радости?
– Где ты? – Внутри ее заныло сладко и горячо, неужели он скажет, что стоит у ее двери?
– А что?
– Просто спросила.
– На таможне. Рою копытами землю в поисках своей кровати.
– Плохо спал?
– Не очень. А ты?
– Отлично выспалась.
Басистый смех Гейба завибрировал в трубке:
– Рад слышать, что ты жива-здорова. И выспалась. Мне надо повидаться здесь с одним малым. Пока, Восьмой Этаж.
Пейдж чуть послушала, откинула руку, и телефонная трубка повисла, раскачиваясь на проводе. На потолке скакали солнечные зайчики от стеклянной призмы, что свисала с зеркала туалетного столика. Он проверял, добралась ли она домой. Очень мило. Так поступают хорошие парни. Однако он не озвучил желание снова свидеться с ней. Определенно так поступают плохие парни.
Она перекатилась на живот и уткнулась лицом в подушку. Вот если бы он появился у ее дверей… Воскресенье. Спешить некуда. Она прикрыла глаза и представила, как открывает дверь своей квартиры, а он – у порога.
Внезапно глаза ее распахнулись, и она, подскочив, уселась на постели, вспоминая про свадебное платье. Она прижала веки ладонями и тяжело вздохнула, глянула на свое отражение в зеркале. Под глазами расплылась тушь, волосы спутаны. Да, в таком виде, на фоне свадебного платья, ей только и принимать гостя. Нет, она все-таки затащила бы его. Неужели она настолько перестала владеть собой? Решено. До вечера пятницы она будет спускаться и подниматься на этаж пешком.
Гейб стоял, прислонившись к стенке лифта, который бесшумно вез его к офисам компании Bona Venture Capital, и невольно сравнивал его с лифтом в Садовой Башне. Светлый, роскошно просторный, безотказный. Однако не было в нем бонусной изюминки – длинноногой блондинки. Он был совершенно уверен, что случайный флирт окончится приятным постскриптумом к неприятной поездке. Случайный – ключевое слово. Женщин он любил. Иных просто обожал. Его родители умерли за неделю до того, как ему сравнялось десять, его воспитывала бабушка, женщина весьма суровая, потому он привык уважать их всех за глаза. Работа не позволяла ему долго задерживаться на одном месте, поэтому он привык полагаться на случай. Особенно после того, как попробовал завязать романтические отношения и едва не сгорел дотла. Он предпочитал не оглядываться, но в Мельбурне трудно было не вспоминать о прошлом, однако он постарался стряхнуть с себя наваждение. Он позволяет себе забыться в страстных объятиях Пейдж Данфорт, потирая отметины на плече от ее зубов. Что ж, клин клином. Затренькал колокольчик лифта. Он глянул на цифру, обозначающую этаж, но все же растерялся, когда за распахнутыми дверями открылся просторный холл. Заметив вывеску Bona Venture Capital, понял, что находится там, где надо. Точно, успели сменить имидж, пока он отсутствовал. Два года прошло? Три? Нейт то и дело звонил ему по этому поводу и слал письма с образцами колеров.
– Браток! – приветствовал свалившийся невесть откуда Нейт. Должно быть, он приметил удивление в глазах Гейба. – Ну как тебе? Великолепно? Хочешь взглянуть на свой офис?
– Еще бы.
Нейт ухмыльнулся и торжественно распахнул двери в угловой кабинет, такой громадный, что вполне можно устраивать здесь рыцарские турниры. Огромный офисный стол. Стекло и сталь. Роскошный длинноворсовый ковер. Гейб с усилием изобразил улыбку, стараясь не выдать разочарования. Здесь явно не хватало… деталей. Похоже, Нейт слепил эту коробочку по образу и подобию его квартиры. Голо. Стыло. Не хватает красок. Нейт хлопнул его по спине:
– Давай въезжай. На все про все одна минута. Сходи проветрись, посиди в позе мыслителя и за работу!
И он исчез за дверью, оставив Гейба в огромном пустом кабинете. Шуршание кожаной куртки напомнило, что на всю корпорацию он, пожалуй, единственный одет не в масть.
– Вот поэтому я и бегу отсюда, – сообщил он безответным стенам, выкрашенным в светлосерый цвет.
Скучно, плоско, ничто не цепляет, не будоражит воображение, не возбуждает…
Он вспомнил Пейдж. Бездонные омуты ее огромных голубых глаз, затуманенных желанием, опьяняюще сладкий аромат ее кожи. Была б его воля, он здесь не сидел бы. Но как только он разделается с бумагами, улетит без оглядки, и след его простынет, обещал он себе и мечтательно откинулся в кресле.
Его радость угасла, как только он увидел стопку файлов в руках Нейта. Сбросив свою внушительную ношу на стол, тот веско произнес:
– Что тебе рассказывать, сам понимаешь, все должно быть шито-крыто.
Гейб уставился на друга с молчаливой иронией.
– Не дуйся, – подбодрил Нейт. – Лучше вчитайся. Затем вынеси вердикт. Будем ли мы выставлять Bona Venture на фондовую биржу? Или как?
Пейдж шла по бульвару, ритмично постукивая каблучками коротких сапожек по мощенной булыжником дорожке, высекая искры, длинная юбка залипала на бедрах, шерстяной шарфик похлопывал по спине. Она обожает зиму и… секс! Почти два дня прошло, но кожа до сих пор отзывается на ласковые касания одежды. В животе радостно заурчало, когда она учуяла запахи еды, доносившиеся из открытых дверей кафе и ресторанов, тянувшихся вдоль жилого квартала у набережной. Пожалуй, стоит заказать в «Брассери» сочный, нежный стейк с чипсами навынос. Хороший выдался денек. Сегодня на утреннем чаепитии ассистентка побаловала ее любимыми глазированными оладьями с малиной. А на склад поступила первая партия образцов летней коллекции Ménage à Moi. Просто роскошь! Фактурная ткань, богатая палитра, все так чувственно, сексуально. Настоящий карнавал. Давненько она так не радовалась работе. В последние месяцы совсем извелась, пробивая амбициозный бразильский проект. Недовольство собой нарастало не только на работе, но она как-то не придавала тому значения. В целом была довольна жизнью, все шло точно по намеченному плану. Прекрасная квартира, замечательная работа, великолепный досуг. Устраивало все. Чего еще желать?
Она покачала головой. Мало ли кто на нее пялится. Все только внешне. Можно ли вычислить процент счастья по количеству улыбок, которыми ее одарили за этот день? Она чувствовала на себе заинтересованные мужские взгляды, казалось, вокруг собирается облако, наэлектризованное флиртом. Она улыбалась в ответ. Приятно никуда не спешить, когда жизнь вошла в привычное русло. Запиликал мобильник. Подумалось, может, пустяковое сообщение от Гейба, ведь от него не было никаких известий после вчерашнего телефонного звонка. После чего пришлось потратить невостребованную сексуальную энергию на генеральную уборку кухни.