Читать онлайн Лирика бесплатно

I. «Мне стать бы берёзой, и листья б играли…»

В дни вешние спускается свобода,
Всё ею живо и освящено —
И жизни нет без воли у природы
И у людей. Иного не дано.

Поздняя осень в Коломенском

Ветра порывы срывают
Осени скорбный наряд,
Золото осени тает,
В вечность мгновенья летят;

Краски, чаруя, всё гаснут,
Линий сплетенье царит,
День, будто время, безгласный,
Ночь в своё лоно спешит;

Холм остывает и роща,
Храма стремление – ввысь,
Лист обречённый всё ропщет,
Выше дубы поднялись;

Пенье разносят столетий
По небу ветви дубов,
Холод бесстрастный ответил
Северным хором ветров:

Властно и дерзко сорвали
Осени дивный покров,
Многоголосьем предстали
Ветви могучих дубов.

Ноябрь 2006 г.

«Свет дневной царил – растаял…»

Свет дневной царил – растаял,
Чуть пробился лунный свет;
Время в ночь перерастает —
В чуткий мрак весь мир одет.

Дождик, лёгкий, долгожданный, —
В перешёпоте ночном;
Смолк ветрило ураганный —
Травы дремлют под окном;

Серебристая выходит,
Отстраняя ропот туч,
Сонмы звёзд ночных выводит —
В окна лунный смотрит луч;

Свежесть нежная родится,
И шуршат кусты едва;
Окна настежь – сладко спится…
Дождь блаженно пьёт листва.

Влага массой благотворной
Оросила круг земной,
И примчался свет проворный
И разлился он зарёй.

Свет и дождь животворящий!
Воздух чист – живой хрусталь,
В окна утром – свет летящий,
Солнце, дом, сирень и… даль.

Май 2008 г.

«Стать яблоком благоуханным…»

Стать яблоком благоуханным,
Травою сочной, полевой
И окунуться в первозданный —
Сад, будто детскою порой!

Века изменчива природа,
Прельщает тайной иль хранит,
Шлёт нежность раннего восхода
Иль всё сама опустошит;

И нескончаемое время
Бесчисленных холодных зим,
И вёсен солнечное бремя,
И летний зной неумолим;

Дано сливаться с этой мощью,
Как с благовестием весной,
Идти за нею хоть на ощупь,
Иль безымянной стать звездой,

Иль тихой веточкой сирени,
И отцвести, и вспоминать,
Былинкой стать в надзвёздной сени
И мир земной благословлять.

Июнь 2007 г.

«Зелёно – синий небосвод…»

Зелёно – синий небосвод
Оранжевым сменился – бьёт
Он словно огненной волной!
Установился. Как живой —
Вот – вот заговорит – и власть
Над нами! Но велит припасть
К пророка праведным устам —
Они, как встарь, глаголят нам
О силе слов и красоты,
О своеволии мечты,
Когда в заветный час восход
Беззвучно о любви поёт.

Июль 2007 г.

«В печальном августе дрожат родные ивы…»

В печальном августе дрожат родные ивы —
Не жёлт ещё и не кровав зелёный лист,
И лета красного ещё мгновенья живы,
Но сроки пышного цветенья пронеслись.

Стенаний ветра нет, своё он зло скрывает,
И тяжко вспоминать его и стон, и вой,
Сокровища вручать нам август продолжает —
Плоды и соки лета – полноты земной.

И пение церквей, мелодии соборов
В свободный хор слились нестынущих ночей,
В преддверье осени ослаб природы норов,
И храмов голоса всё шире, всё мощней.

Август 2007 г.

Вольному – воля

Морской прибой невольно
Подслушал разговор —
О нежности, о боли —
С волнами ветра спор.

И спорил буйный ветер,
Себя превознося,
Но только лёгкость встретил:
Все волны, как дитя.

О берег бьётся, плачет
Влюблённая волна —
Свободы она алчет,
Отчаянья полна?

Поднимет её ветер,
К волнам иным снесёт,
Неволю не заметит:
Волна всё берег ждёт!

И к берегу всечасно
И тянет, и влечёт,
А ветер воет властно,
Бросает взад – вперёд.

Кто бедную неволит?
Кто вал её крушит?
Волна не знает воли?
Твёрд берег – как гранит?

Гульлива и привольна
Морских стихий волна,
Но с берегом, с любовью,
Навек сопряжена.

Ласкает и пленяет
Нас нежная волна,
Коль ветер не взыграет —
У берега она.

И вечно ветер вольный
Ведёт с волнами спор:
Морской и даже дольний
Ему любить простор.

Но и любовь, что птица,
И ранена – поёт,
Как ветру, ей смириться
Природа не даёт.

Июнь 2008 г.

«Вновь разлилась вечерняя заря…»

Вновь разлилась вечерняя заря
В холодной, как морская гладь, пустыне,
И нежность облаков закатных стынет,
День прошлый умер, в вечность воспаря.

Стою без мыслей, глядя на закат,
На сердце тяжесть, и ушли желанья,
А зелень отдаёт своё дыханье,
И гаснет лето, нет пути назад.

Рассталась с другом, и гнетёт печаль,
Заря смиряется, не полыхает,
И мрак спешит и небо накрывает,
И упованья все – в немую даль.

Но первый не забыть любви порыв!
Он свет, он, как весна, благоуханный,
Как жизни путь, свободой данный,
Вернётся он, как юности отзыв.

Сентябрь 2007 г.

«Окно призывает взглянуть на закат…»

Как будто волею всезрящей
На этот миг ты посвящён
Глядеть в лицо природы спящей
И понимать всемирный сон.
А. Фет

Окно призывает взглянуть на закат —
Карминной разлившись рекой,
Сияет он, мощью печали объят,
И голос – воздушной волной:

«Я знаю, что туча меня поглотит,
Но свет мой закатный со мной —
Смертельную близость лишь тот победит,
Кто с солнцем, с зарей огневой!» —

«Он с верою в свет – в сильный жилистый день!
А ночь? Как быть с ней?» – крикнул я. —
В ответ мне: «Лови лунный луч! Свет и тень!
И рифмы охватят тебя!»

Вечерней зарёю мечтает река
О свете в небесном окне,
Но так и со мною о прошлом тоска
И думы о завтрашнем дне.

Мой сад и цветы – всё природа дала,
Безмерна, как тайна и суть, —
В деревне я, ночью, и звёзд без числа,
И мне на земле не уснуть.

И мудр был закат: вёл меня за собой,
И Божье веленье дано —
Всё слушать мне землю, как моря прибой!
Пусть светится ночью окно.

Август 2007 г.

Весна

Как свободно правит нами
Своенравная весна!
Управляет небесами
И Вселенной голосами,
То тепла, то холодна.
Вольный ветер, поражённый
Своеволием весны,
Ввысь вознёсся! Но, смирённый,
Нравом вешним укрощённый,
Сник, а тучи слёз полны.

И весенним ветрам вольным
Тяжко празднество весны,
Веять, выть, стонать им больно,
Да перечить своевольной,
Заноситься – не должны!

Днём весенним всё смешалось —
Семицветен день весны!
Вмиг взвилась гроза – промчалась,
Солнцу радость – разыгралось,
Все в разгул вовлечены.
Упивайся солнцем с ветром —
Летом вспомнишь блеск весны!
Вольным стань! Таким заветом,
Всех весенних сил ответом
Будем в стужу спасены.

Век привольна вместе с нами
Ясноокая весна,
И воздушными волнами
И простором, и ветрами
Всех поит нас – допьяна.

Апрель 2008 г.

«Тем летом, в час перед закатом…»

I

Тем летом, в час перед закатом,
Спустилась с неба тишина,
И солнце осветило скаты,
И лес, и поле, а луна
Лишь небольшим и бледным диском —
На сине-голубом ковре,
Каком-то сказочном, неблизком,
В холодном, ясном январе.

II

И опустился сон отрадный:
Азалий, белых лилий хор,
Вершин альпийских вид парадный
И их со мною разговор.
Приснится же такое чудо —
В альпийские луга полёт!
И зов несётся ниоткуда
И в плен весенних дум берёт.

Август 2008 г.

«Таинственны в детстве немые деревья…»

Таинственны в детстве немые деревья:
Лишь ветер с них сбросит покров немоты,
Всё шепчут, всё стонут, рождаются сказки
Для нас – для ребячьей святой простоты.

В младенчестве – тяга к деревьям и травам:
Скрываться, быть в сказке и думать сполна,
И стать в этом мире раскидистым клёном
Была только в детстве свобода дана.

Лучистые утра – из сказочной были,
Свеченье весны и осенний туман —
Все краски из детства, и все акварели
Живые! Не миф и не жизни обман.

Настой травяной – из целебного лета,
Чем гуще заварят, тем крепче настой,
И сок наши души такой наполняет,
Каким в стороне нас поили родной.

Август 2007 г.

«Звуки летнего дня потонули…»

Звуки летнего дня потонули
В плеске вольно бегущей реки,
Но ещё облака не уснули —
Золотятся в вечерней тиши.

В тенях вечера прячется чудо,
В засыпающих алых лучах,
И свечение льёт отовсюду,
В серебре травы тонут в полях.

Птичий рокот наполнил пространство,
Словно ласковых волн перелив,
И заслушалось леса убранство,
Ветер стих, труд дневной совершив.

Кто из нас слушал музыку леса,
Кто язык понимает ручья,
А дождавшийся красного лета
Слушал трель по ночам соловья?

Утром, в час голубого свеченья,
Кто сквозь дрёму читает сонет
И Шекспиром своё удивленье
Переплавит в сонетный ответ?

Июль 2008 г.

«На город небо валится…»

На город небо валится,
И хлещет землю дождь,
И бьёт гигантской палицей,
А наш приют – насквозь!

Тоска неумолимая,
Воспоминаний гнёт,
И жизнь непостижимая
По каплям изойдёт.

Земля всё тонет, бедная,
О помощи моля,
Молчит вокруг Вселенная,
Не видит корабля.

Такая неприкаянность
И нам, как рок, дана,
И вечный бой отчаянный,
И словно цель видна —

Свет впереди мерещится,
В бессмертие зовёт,
И сердце бьётся, плещется,
Хоть предрешён исход.

Август 2007 г.

«Сирень цветущая невозмутимо…»

Глубокий обморок сирени…
О. Мандельштам

Сирень цветущая невозмутимо
Весь город затопила синевой,
Но ни людей, ни солнце не смутила
И пышною, и нежной красотой.

И гроздьев светоносность ослепляет,
Их бело-розовый живой каскад,
Печально волны нежности играют,
Лишь ветер тронет ветви невпопад.

И почему сирени русской пышность,
Лиловый цвет рождают грусть-тоску?
Туманный аромат глухой, чуть слышный, —
И память из глубин годов влеку:

Мой город в фиолетовом свеченье
И лета невозможные войны,
Сметающей все добрые стремленья, —
Они надеждой юных рождены.

А всполохи сирени в эти годы
Для нас, детей, прикрыли пепел лет,
Сирень и вера дали жизни всходы,
А после – и сиреневый расцвет.

Прошла война. Сирень цвела недолго —
Глубок был обморок родной земли,
И пение садов весенних смолкло,
И много тех, кто победил, оболган —
Кусты цвести в ту пору не могли.

Июль 2008 г.

Бабье лето

Осеннею порою
Сентябрь наш золотой
Справляется с тоскою
И с непростой судьбой.

Он спрятался за жёлтым,
За солнечным дождём,
И воздух тронул шелком,
Свободным бил резцом —

И засиял воздушный
Хрусталь – живой кристалл,
И ветер стал послушным —
Ласкал и чаровал.

Замешкался с гуляньем
Сентябрь – и нет хлопот,
Он с полевым страданьем
Справляться не даёт.

И солнце задержалось —
Весну на землю шлёт,
Но всё ж пришла усталость —
Осенний день не в мёд.

Недолго бабье лето,
И осень у окна,
И песни все пропеты,
И призрачна весна.

Сентябрь 2007 г.

«Миллионы лет – одно мгновенье…»

Миллионы лет – одно мгновенье,
И всё есть воплощённый Бог,
Его несметны претворенья,
И их никто не превозмог.

Нас удивляет и чарует
И зелень свежая лугов,
И голубь сизый, что воркует,
И русских белизна снегов.

Перед закатом тёплым летом
Необъяснима тишина,
Пронизана прощальным светом,
И тайнами земли полна.

И радостно, и первозданно
В предметах чистых и живых,
И завораживает странность
Домов знакомых и простых.

И бесконечное – в конечном,
И удивленье без конца,
Всесильна жизнь, хоть быстротечна,
Без завершений, без венца.

Декабрь 2007 г.

«Мне стать бы берёзой, и листья б играли…»

Мне стать бы берёзой, и листья б играли
И с солнцем, и с ветром – надолго, всерьёз,
Тянулся бы к небу, раскрылись бы дали,
Но корни недвижны, и в землю я врос.

А быть бы мне птицей, летать в поднебесье.
Свободным парить иль касаться земли,
Узнать её лик, и простой, и чудесный,
Но ветры унять и орлы не могли.

Что если бы в розу иль в хмель обратиться,
На солнце бы млеть и гордиться красой,
Иль виться свободно, от бед отрешиться,
Хмелеть, наливаться бы силой земной!

Но розу сорвут – хмель в вине перебродит,
Увянет краса иль слезой изойдёт…
Мечта о свободе безмерной проходит,
Как детство, как грёза, как юности взлёт.

Май 2008 г.

«Всё в идеальном мире светится…»

Всё в идеальном мире светится,
И ночь искрит сияньем звёзд,
Но люди верят: звёзды встретятся,
И тёплый дождь – потоки слёз.

Печаль-тоска – и слёзы катятся,
А боль и скорбь всегда вдвоём,
Холодным звёздам не покаяться,
Судьба людей – вина кругом.

Но слёзы радости – в особинку,
Лишь после горя их черёд,
И плачется легко – в охотнику,
Так время правит хоровод.

И вера в чудо просыпается,
И взоры устремляют ввысь —
На звёздный мир. Он опускается
На землю: «миг, остановись!»

Так идеальное рождается,
И жизнь искрит сияньем лиц,
И горе с радостью встречается
В особый час, как свет зарниц.

Февраль 2008 г.

«Туман осенним утром расстилался…»

Туман осенним утром расстилался,
Померкло небо с лентой облаков,
Клин журавлей печально удалялся,
Оцепененье выси расколов.

Пурпурная листва с озябших клёнов,
Кружась, припала, жалуясь, к земле —
Прикрыть хотела вид остывших склонов…
Туман всё ниже, мир почти во мгле.

А свет зажжётся вновь для нас зимою:
Слепит, сверкает снег, успех сулит!
Вдруг оттепель! Он хлопьями, стеною,
Очистит небо – Млечный путь открыт.

Благая весть спешит преображенья,
Весенний свет! Белеет молоко,
И дышит небо. Нет оцепененья —
Блаженна воля, и дышать легко.

Октябрь 2007 г.

«Ширь неба, золотой горит закат…»

Ширь неба, золотой горит закат,
Шар раскалённый только-только скрылся,
Прощальный словно он оставил взгляд,
Печальный, тайный, будто кто молился,
Взирал на неподвижность облаков,
Гостят они, случайно задержались?
Их путь далёк… А бледный свод готов
Надеть корону: звёзды показались,
Пространство заливала синева,
И, вечная для нас, лучилась звёздность,
И пенье слышалось, едва-едва, —
Вселенной голоса и невозможность.

Июль 2009 г.

Утро жизни

Зашелестела леса тишина,
И сонные уж зашептались травы,
И лунная поблекла седина —
А утром с солнцем все на свете правы!

На цыпочках берёзки – разом вверх,
Проснувшись, уж кудрявятся, трепещут;
Роса блистаньем оделила всех —
И тайны снов открылись ранью вещей;

Шёлк розовый накинула заря —
Откликнулась ей радость в птичьем гаме;
Верх леса, в молодых лучах горя,
Уж пел и торжеством делился с нами;

Как часто юное живёт во снах:
Земные утра – с детством на ресницах,
И в вечер жизни – в золотых огнях
Нам утренняя может сказка сниться.

Август 2009 г.

II. «Можно ли песней измерить звездное небо и Землю?»

Разбудит музыка

Весёлая трель за моею стеной —
Кто там? Музыкант иль птица?
Я ранней проснулась весенней порой —
Туман за окном серебрится;

Но днём заиграла на солнце капель,
За стенкой звенящей – стаккато,
Коленца из нот, заливается трель,
Взвиваясь, несётся куда-то;

За вихрем из трели – вновь льётся струя,
И так до конца, чередуясь —
Как будто пружинка: свернулась змея,
Потом, засияв, разогнулась —

Простор, и стремнина, и нега, и страсть!
Все звуки – и смерть, и рожденье,
То небо, то дол – к одному не припасть,
Мелодий стозвонных сплетенье.

Весною и гомон, и гаммы – в окно,
И будят меня и жалеют,
И кажется: мук уже нет – прощено
Всё зло и вернуться не смеет!

В немой и подспудной, в суровой борьбе
Лишь музыке смерть уступает —
Звучит наша Песнь, и людской голытьбе
Бессмертие Бог посылает.

Октябрь 2007 г.

Творчество

И вечно славят тишину и ночь поэты:
Скользит меж облаков иль прячется луна,
Иль звёздный свет дрожит, иль плещется волна —
Одушевляются окрестные предметы.

Ночь – и летят слова, легки и музыкальны,
И мысли смелые и ярки, и точны,
Родятся образы, как ранней ранью – сны,
И песни льются так свободно и случайно!

Нам тайны наши слушать ночь даёт блаженство,
Звучанье тишины – и рифмы без оков,
И словно ловится само значенье слов,

Хоть в муках, но даётся ритмов совершенство…
Благословенны ночь и давняя любовь —
Безумцы к рифмам рвутся вновь и вновь.

Ноябрь 2007 г.

«Ночная бесконечна мгла…»

…боготворить умеет он.
Ф. Тютчев

Ночная бесконечна мгла,
Когда бессонницей томимый,
Мечтал он, чтоб она ушла,
И жаждал видеть облик милый —
Любовь всесильна, как была.

Бронёй могучей ограждён,
Поэт беспечен в песнопенье,
Любви потоком вознесён
В просторы высшего веленья,
И навсегда людьми прощён.

И сладостный любовный зной
На лицах тех, кого любил он,
И тайной, вечной, но земной,
Своих любимых наградил он,
Терзаем сумрачной тоской:

Неверность – неживая кровь —
Мучительна, гнетёт поэта,
И под знакомый, милый кров,
Цветами нежности одетый,
Летит он, в рифмах вновь и вновь…

Но Бога беспощаден гнев:
Он взял любовь и дал страданье —
Любовь, судьбу не одолев,
Оставила очарованье,
Вновь мукой огненной согрев —

И память сердца ожила,
И снова жгут воспоминанья,
Поэта юность в плен взяла —
О встрече гимн (для нас – преданье!),
И словно боль весна сняла.

И пусть безмерна мгла ночей,
Когда, бессонницей томимый,
Сжигал он тысячи свечей:
Огнём стократно опалимый,
Вознёс нас Песнею своей.

Май 2007 г.

Тень Данта с профилем орлиным
О Новой Жизни мне поёт.
А. Блок «Равенна», 1909 г.

Баллада

Из далёких и солнечных детских годов
Наплывают картины овеянных счастьем
Золотых деревянных домов. И садов.
Там краснеет шафран и акации чащи.

Городская окрайна. Сирень под окном.
И берёзы… Царили в дворах деревенских.
И барак, точно наспех сколоченный дом,
В нём поэт жил, весь в грёзах – в легендах равеннских.

Он такой же, как мы, но себя представлял
Новым Блоком – словесных владельцем сокровищ,
И звучали сонеты, что древний кимвал,
А Равенна – как явь её башен и кровель.

Упоение жизнью – ни горя, ни драм,
И летел он в мечтах, словно выросли крылья,
По невидимым с Блоком носился волнам,
И не знал ни сомнений, ни гнёта унынья.

А всё ж был недоступен таинственный Блок;
Мощь страдания в строфах его прорывалась,
И сквозь музыку – горя всемирный поток,
И у юноши с Блоком родство обрывалось.

Но с рассветом однажды услышал сквозь сон
Голоса… Мать и бабка! Как робки, тревожны!
Мир мечтаний, мир детства был в миг оттеснён,
И в уме лишь побег и бежавший осторожный.

«Политический зэк! – так расслышал поэт… —
Ну а мы городские? Мы – из деревенских
Разорённых семей! Был побег наш – в ответ!
После – снились кошмары страшнее вселенских!»

Погреб… Старый сарай – небольшой дровяник…
Парень сорок ночей, точно свыше хранимый,
Зэку носит еду: страх отброшен – возник
Тот, кто должен спасти, волей свыше водимый.

Выжил зэк, смог уйти за пределы страны,
Но в сознании юном оставил рассказы…
Будут жертвы террора тогда отмщены,
Когда Память напишет поэмы и сказы.

И очнётся от смерти таинственный Блок,
И страданья прольются другими стихами,
Захлебнётся насилья всемирный поток,
Говорите же, юные, Блока устами!

Январь 2008 г.

«Святая литургия…»

Святая литургия,
И Бах, и Гендель вместе,
Слились в единый хор
Мощнее, чем орган —
Поёт и рвётся время
В немыслимом оркестре,
И кажется, что нам
Последний выбор дан.

Мы зло не можем вырвать —
Вошло, что корень, в землю.
Божественный где лад?
Разъят он и угас?
И чёрное победно
Шумит и всё объемлет,
И праведников бич
Уж не изменит нас?

И Бах многоголосый —
Непонятая доблесть,
Всех песнопений бог,
Хоралов и кантат.
Но поняли мы снова,
Что Бах наш – просто добрый,

Продолжить чтение