Читать онлайн Хастлер бесплатно
Глава 1
Багровое небо
Набухло весенней грозой
Ласточки сделали круг
Так тяжелеет нефритовый ствол
В пальцах любимой
Рубоко Шо
Фигни этой, что я тут пишу, никто никогда не увидит. Сам не знаю, зачем я это делаю. Начинаю понимать, что живу не совсем правильно. Но мне насрать. Даже если бы у нас в Бологое были психоаналитики (ха-ха), как не Западе или в столице, я и то вряд ли!.. Занесло меня однажды в нашу христианскую церковь, жирный молодой поп строго по канону исповедовал меня (опять смеюсь). В христианстве всё настолько формализированно, что сквозь все эти уловки живой душе уже не пробиться. Просто задают установленные вопросы, на которые надо отвечать только "грешен". Всё замыленно, сплошной официоз.
Хотя кто скажет с полной уверенностью, что правильно, а что нет? С детства нам талдычат, что надо учиться, надо хорошо учиться. А что иначе? Вот я одолел Универ, стал ли я счастливее? Чёрта с два! Дворник-таджик, метущий иногда наш двор, и мне кажется, не получивший вообще никакого образования, в сотню раз счастливее, распечатывая новую бутылку! Он живёт без обычных наших заморочек, не думает, что правильно, а что нет. Чтоб Аллах не увидал с неба, просто прячется в тень.
Или, вот, Катюша из соседнего подъезда, робко и ненавязчиво бьющая ко мне клинья. Ровестница. Родители её тоже отъехали в лучшие миры, оставив, как и мне полторашку. Она, кажется, уже до мелочей изучила мой распорядок – каждый раз, когда я выхожу на обязательный утренний "моцион", то вижу её большие синие глазищи в окне. Кавычки не спроста – я выхожу в пять утра и делаю круг по всему Огрызково – С Прорабской, где обитаю, выхожу на Сельскую, пилю до самой заправки и сворачиваю на Мира, а там уже по Линейной возвращаюсь. Кружок для нетренированного человека длинноват, слов нет, но мне он необходим для поддержания формы.
Несчастная Катюша и понятия не имеет, чем я зарабатыаю на хлеб с маслом. И упаси Боже узнать! никто в городе и районе не должен быть в курсе моих дел! И не то, чтоб стыдновато, нет, дело в другом. Особенно, когда вся эта канитель приключилась. Да, до завтрака я гуляю. Нет, сначала пью чай. Вернее, сначала завариваю – это у меня такая утренняя медитация: тщательно мою посуду, чайники, чашку; прямо в фаянсовом чайнике кипятильником грею воду (принесённую с источника за Тайванем, нашем бологовским Тайванем!), засыпаю во вскипающую воду (чтобы пузырьки были размером "с глаз краба", 2мм по нашему) Сенча Сенпай, четыре щепотки; затем тот же кипятильник сую в другой фаянсовый чайник и, когда вскипит (ровно четыре минуты!), начинаю процесс пития. Из одной посудины наливаю пол чашки заварки, дополняю до верху из другой и – вперёд! Получается четыре чашки. Это моя утренняя норма.
После которой я выхожу на дистанцию. По дороге, построенной Анатолием Михайловичем Лебедевым. Мне было десять лет, когда он взошёл на наш местный престол. И двадцать семь, когда он скончался. Сам то он был из Кемец и ездил туда каждый день, а по Мира, узкой и уже тогда раздолбанной (сейчас, правда, починили), ему было не с руки.
Иду и вспоминаю, как его сынку, конченому падлецу и хапуге, однажды впарил средство для роста причиндалов. Кто-то что-то шепнул ему на ухо, вот он и приехал с пузырём. А может и не с одним. И был весьма удивлён, что я не употребляю. Он сидел пил у меня под окном, в квартиру я его не пустил, а я ему на ушко за пятьдесят штук впаривал "самое-самое" средство – каждое утро подвешивать к причинному месту гантельку и с ней приседать. Начинать с десяти повторов и каждый день прибавлять по одному. Когда дойдёт до тыщи, всё будет чики-поки! Уж не знаю, до скольки он смог дойти…
Глава 2
Даже и понятия не имею, как это меня угораздило! До этого я ещё с Универа договаривался с Дамой по скайпу, приезжал в назначенное место, сильно прибедняясь, читал стишки, закатывал свои кошачьи зелёные глаза и откидывал кудрявую головушку. Я брал несоответствием. При мифологическом росте Шварценегера я не имею, конечно, его толщины бицепсов, зато мужское достоинство!.. Об этом уже тогда в определённых кругах ходили легенды. А в сочетании с трагизмом Блока, Цветаевой и особенно Пастернака это приносило плоды. Дамочки млели. Млели и давали денег бедному студенту.
Семь лет я жил припеваючи, семь лет я мог не отказывать себе ни в чём. В разумных конечно пределах. Месяц в Анталии сделался уже надоедающей обыденностью. Тенерифе, Сен-Тропе, Атолл Северный Мале, Нуса Дуа, Гранд Бэй – вот где доводилось мне греть мошонку! Слабый пол любил меня, что уж там говорить!
И как-то не насторожило (хотя и должно было!) место этого свидания – в поезде между столицами купе Гранд Империал. "Ну и что, – сказал я себе, – некоторые богатые весьма занятые люди!" И безо всяких подозрений прикатил и стал ождать в Ленинградского вокзала в красной бейсболке, синей куртке и белых штанах. И хотя надо было немного по другому, она меня узнала. Сухая как доска длинноволосая брюнетка в сером деловом костюме Mars Aurel ткнула мне пальцем в живот, ничуть не меняясь в лице:
– Ты?
– Я.
– Следуй!.. – отвернулась и гордо пошагала к перрону. Билеты уже были у неё на руках. Душилась она Ellipse.
После всего, что мне довелось увидеть, роскошью уже удивить трудновато, приходилось дурацки разыгрывать изумление от удобств.
На красном кожаном диване у восьмиугольного стола сидела чуть полноватая блондинка, которую ещё больше полнил молочно белый костюм от Burberry. Она курила, щуря на меня ироничные, стального цвета глаза, пока брюнетка брала у меня кровь на анализ. Поктом хмыкнула:
– Выпьешь, герой? – чуть хрипловатый голос прошедшей огни и воды матроны. Хотя на вид ей было чуть больше сорока. С минимумом косметики. На столике стояла бутылка Мутон-Ротшильд.
– У меня соревнования на носу… – замялся я, присаживаясь.
– По акробатике? – неожиданно грубо заржала блондинка, наполняя бокалы. Даже не знаю, как я не содрогнулся!
Вернувшаяся в купе брюнетка едва заметно кивнула блондинке.
Я не знаток вин, скорее этикеток, поэтому сморщился, сделав глоток.
Хозяйка положения тоже кивнула своей явно служанке, та быстро развернулась и исчезла. Капкан захлопнулся.
– Предоплату получил? – ставя пустой бокал, поинтересовалась матрона.
Мне ничего не оставалось, как только изобразить смущение:
– Что-то переслали мне на карту… – на самом деле я был в шоке, получив сотню – никто и никогда не делал мне таких авансов. А теперь уж и не сделает.
– Ну так можешь раздеть меня. – Дамочка, показав почти как у молодой Пугачёвой щель между верхними передними резцами, затушила окурок в шикарную пепельницу.
И поезд тронулся.
Нет, я не оробел, просто меня словно доской по скворешне саданули. Эта грубиянка сразу отметала мысли об обычных любовных прелюдиях, все эти музон, стишки, замедленные жесты и лёгкие ласки. Надо было сразу приступать к делу, за которое заплатили.
Я вопросительно кивнул на незашторенное окно, она хмыкнула:
– Пусть любуются!..
Под Барбери на ней были желтые шёлковые Bordelle, а так же повеяло коньячно-шоколадным Angel"s Share.
Крупные груди с широкими розовыми сосками, как ни странно, были упруги. Рыжий, лишь слегка подбритый лобок, толстенные половые губы, и всё это при мощных ягодицах, осровательном животе и складках на талии.
Никаких подготовок она не признавала, сразу прикрикнула, раздвигая бёдра:
– Ну ты уснул, что ли?! Давай уж!!
И с криком сморщилась от боли, когда я вошёл.
– Стой!.. Погоди!.. Ну ни хрена себе!! – и когда я быстро отодвинулся, рассмеялась. – Ну надо же!.. А я и не верила!.. Давай как-нибудь потихоньку?
Закрыла глаза, лёжа на спине и держа обеими руками под разведёнными коленями.
Сначала и вообще никак и не реагировала, поскрипывала зубами и дышала носом. Возможно, вызывала в воображении свой идеал. Но через некоторое время пошла смазка, позволяющая проникать чуть глубже. Горячая смазка. Теперь она раскрыла рот и вцепилась мне в бока. Мне всё никак было не войти полностью. А когда вошёл, она хрюкнула и выматерилась.
Поезд набирал скорость, почти и не качаясь. В отличие от нас с ней – она уже тоже начала подмахивать, регулируя темп. Я не спешил, одной рукой тиская грудь, другой бедро. Ни то, ни другое никак не могли поместиться в моих кистях, совсем даже не маленьких. Крупная женщина, что ни говори!
И вдруг эта крупная женщина затряслась, зарычала, стала выкрикивать в мой адрес матерные оскорбления, шлёпать ладонями и царапать ногтями мои плечи и спину.
В какой-то момент во влагалище пошли волнообразные сокращения. Подруга моя заорала в полный голос, замахала кулаками, целясь мне в лицо. Пришлось, естественно, немного отстраниться, но продолжать бой.
Всё тело её задрожало, как от холода, она выбросила ноги на диван и вся выгнулась дугой…
Да, нечасто такие темпераментные мне попадались!
Глава 3
Всё тихо
Только крики сторожей
Стук колотушек, сладостные вздохи
Порою нарушают тишину
Гостиницы
Рубоко Шо
– Стой! Стой! – вдруг неожиданно звонко и весело вскрикнула дамочка. – Я не такая железная, как ты! Мне перекурить надо!
– Чёрт!.. – почти зло рыкнул я, сползая.
– Что такое? – рассмеялась звонким колокольчиком, вытряхнула из пачки на столике сигарету и прикурила. – Ах-да, извини, ты ж не успел!.. – серые глаза лучились радостным сочувствием.
Это был уже совсем другой человек. Присаживаясь, я смотрел с удивлением. К таким преображениям трудно привыкнуть, к тому же не часто встречались мне так кардинально меняющиеся в течение получаса натуры. Почти как у наркоманов. Хотя, что уж там, все женщины после оргазма делаются мягче. Хотя и не настолько.
Она тоже сбросила ноги на пол (в этом купе он тёплый и стерильный) и привалилась ко мне.
– Ничего, что я такая бесстыжая? – потёрлась щекой о моё плечо. – Прости! Я схожу ополоснусь по быстрому, ты уж не скучай!
Прямо с дымящимся окурком во рту, голая, прошлёпала в другой конец помещения. Зрелище со спины, надо сказать, не для слобонервных – толстая жопа, морщавые бока, утинная походка…
Прямо перед дверью в душевую резко, со смехом обернулась, погрозила кривым пальцем:
– Ты тут не шали без меня!
Я уставился в окно на летящие мимо хижины и развалины в буйной зелени. Несчастный русский народ! Вот что в нём такое, что не даёт подняться до европейского уровня? Откуда это врождённое хамство и в то же время такая безучастная покорность такому хамству? Его обирают, над ним измываются всяческими социальными экспериментами, его дурачат на каждом шагу, а он с ухмылкой, с жалкой тупой ухмылкой почёсывает неровно остриженный затылок, дескать, эва, как приключается!
Дверь душевой отъехала, и заметно освежённая, даже помолодевшая матрона, с улыбкой кутаясь в огромное розовое полотенце, как в индийское сари, сделала мне приглашающий жест:
– Иди, ополоснись! Веселей станет! Полотенца в шкафчике! – подойдя к столику, снова закурила и присела рядом. Шутливо толкнула в плечо. – Иди-иди! Нам ещё долго ехать! Успеешь кончить!
Я со вздохом поднялся, что делать – работа! Через силу улыбнулся и нырнул в тесноватую, конечно, душевую. Отделанную, разумеется, шикарно белым пластиком и блестящим никелем.
Я не люблю купаться в этой мёртвой хлорированной воде, но – желание клиентки!.. Вернулся отчасти освежённый, тоже в полотенце, только голубом. Прикрывая за собой дверь, удивился темноте в купе – окно полностью закрыто, лишь крохотный фонарик на стене в изголовье разбрасывал розоватый круг света. Тихо мурлыкала музыка, но не Моцарт или Вивальди, которыми любят похвалиться дамочки средней руки, а слащавый "моден токен", динозавры прошлого.
Моя временная хозяйка лежала на спине с бокалом у щеки, моё явление (почти как знаменитое божественное!) пробудило в ней кое-что.
– Ну что, повторим?
На этот раз ей захотелось испробовать разнообразные позы. Но уже на третьей, когда я входил сзади, у меня подступило. Эта клокочущая магма стала подниматься из глубин. Дамочка каким-то образом уловила это. И вскрикнула, шустро разворачиваясь:
– Стоп-стоп! Один момент! – и вцепляясь в моё орудие обеими руками.
Сдерживаться уже не было сил. Семя, как из брандспойта, брызнуло ей в лицо и на грудь. Я перестал дышать, ожидая реакции. И она последовала, но совсем другая – женщина счастливо рассмеялась, втирая этот густой кисель, как крем. Измазалась вся в эту липкую субстанцию, пока я приходил в себя, опрокинувшись на спину. Некоторые из провинциальных барышень убеждены, что такая процедура спасает кожу от старения, ну-ну!
Но она не долго дала мне расслабляться, прилегла рядом и весьма умело восстановила эрекцию. После небольшого моего усилия её затрясло снова. Однако она не стала прерывать скачку, лишь немного замедлила темп, сидя на мне верхом. Эта позиция, если честно, мне нравится больше всего – лежи себе, размышляй, мечтай, как будешь тратить заработанное!
После седьмого её катарсиса и третьего моего, она вроде как и успокоилась. Допив вино и лениво докурив, сонно прошамкала:
– Давай наверх!.. Я сплю…
А мне так даже и лучше! Откинув полку и застелив её, я опять сходил ополоснуть орудие производства и провалился в глубокий сон…
Глава 4
Неподвижно висит
Тёмная туча в полнеба…
Видно, молнию ждёт.
Басё
Снился мне жуткий, чудовищно жуткий кошмар – я, грязный и оборванный, с непомерно отросшими волосами и бородой, обитал в тёмном мире с каменным небом. Вместо деревьев тут были сталактиты и сталагмиты, вместо людей шастали огромные железные роботы, уничтожающие всё живое. И мне некуда было скрыться от лучей, исходящих из их глаз. Я бегал, как угорелый, прячась за столбами и кучами камней, в то же время прекрасно понимая, что мне некуда скрыться. А ещё меня донимал железный паразит, поселившийся у меня в паху. Каждое его малейшее движение причиняло нестерпимую боль. Порой я даже падал, крича от этой боли и моля каменные небеса обрушиться на мою бедную голову. Но они висели, столбы стояли, а роботы шаркали между ними, являясь единственными осветителями этого неуютного, зловещего мира. К тому же и земля, вернее, та каменная поверхность, на которой я корчился, ритмично сотрясалась. Если бы не эта долбанная тряска, мне возможно было бы легче, я бы не так чувствовал этого железного паразита в паху. Но судороги поверхности продолжались, запрограмированные машины со скрежетом огибали сталагмиты и сталактиты в поисках меня, железная крыса впивалась зубами в мои внутренности в паху, и бородатое лицо моё мокло от слёз.
В какой-то момент самого отчаянного крика, вернее, самого громкого вопля отчаяния я проснулся. И разодрал опухшие, слипшиеся веки, и с не меньшим ужасом осмотрелся. Я находился в тесной, ритмично сотрясающейся каморке, отделанной полированным деревом. Даже и не сразу понял, что это всего лишь купе, купе движущегося поезда. Уже не было роботов и каменного неба, но боль осталась. В купе темно, оно освещалось лишь наружными пролетающими фонарями станций и прожекторами встречных поездов, мчащихся по соседнему пути. Мне казалось, что это продолжение предыдущего кошмара. Я ущипнул себя за щёку без бороды, но с пробивающейся уже щетиной. Это был не сон, мать его так, совсем не сон! И у меня бока в натуре болели от твёрдости ложа. Я скинул ноги и сел. Боль в паху парализовала. Где я, чёрт побери?! Куда меня занесло? Кроме боли в паху и боках у меня ещё и башка раскалывалась. Чувство было такое, что приснившаяся мне крыса осталась ещё и в голове. Во рту был противный химический вкус. Что я такое жрал? Или пил?
В памяти всплыла сисястая блондинка, так мне и не представившаяся. Уснул-то я в её апартаментах однозначно! Я пошарил по карманам – смартфон и бумажник с карточками и наличкой были на месте. Что-то произошло. Странно, что я не мог вспомнить ничего после засыпания в шикарном купе Гранд Империал. После случки с той жопастой и сисястой блондинкой. Ни-че-го! Я тогда, накувыркавшись, забрался на верхнюю полку. И всё! И оказался на жёсткой поверхности нынешней лавки.
Дверь купе со скрипом отъехала, в проёме показалось круглое лицо женщины в униформе.
– Проснулся? Ну ты и жрать! Нельзя же так! Приличные вроде люди!
– Вы о чём? – мой заржавленный голос с трудом пробился из воспалённого горла.
– Ваще-то мне и не положено принимать людей в ТАКОМ состоянии! Скажи спасибо своим покровителям!
– В каком таком состоянии? Вы о чём?
Женщина осклабилась, сверкнув золотом коронки на клыке:
– Тебе оставили опохмелку, принесу пойду! Чтоб я так жила!.. – и исчезла.
Может я спятил? И мне всё это видится в глюках? В больной голове не возникало ни единой дельной мысли. Глюки глюками, а боли-то настоящие!
Дверь снова скользнула в сторону. Проводница, обдав меня запахами дезодоранта, колбас и чего-то прокисшего, пославила на столик поднос. После чего включила свет. Большая бутылка с этикеткой "Tesseron" деревянном ящичке, бокал, два апельсина и лимон. Ещё один удар по самолюбию. Я взвился:
– Зачем вы это принесли?! Я не употребляю!!
Она рассмеялась, снова блеснув золотом:
– Никто не признаёт себя алкашом! Да тебя принесли вообще никакого! Уж не знаю, в каких органах ты служишь, но принесли тебя ребята о-о-очень серьёзные! Очень! – говоря всё это, женщина ловко раскупорила бутылку штопором и плеснула в бокал. – Если честно, я тебя даже немного боюсь! Пей! Тебе уже скоро сходить!
Как не подчиниться такому напору? Пока я, давясь, пил коньяк, проводница разрезала лимон своим перочинным ножичком и масляно посмотрела мне в глаза:
– Может ты и мне позволишь попробовать?
Напиток обжёг внутренности и окончательно лишил способности соображать, я кивнул. Она тотчас наполнила бокал до половины, несколько раз пронесла перед носом туда-сюда, набрала в рот и как пополоскала полость, прежде чем глотнуть. Почмокала крашеными губами, закатывая глаза, и повторила процедуру. Прикончив наконец, со вздохом поставила бокал:
– Вот, что пьют большие люди!
А до меня только теперь начала доходить фраза "скоро сходить".
– Вы сказали, что моя дорога подходит к концу? Я прибываю к пункту назначения?
Женщина опять рассмеялась, взглянув на наручные smartwatch.
– Кстати, приготовиться! Подъезжаем к Бологое!
– К Бологое?! – я чуть не свалился на пол.
Ведь никто из моих клиенток никогда не знал адреса моего истинного обитания. Никто!
– Да, к Бологое. Тебе принести пакет для бутылки? Или просто так, в ящичке?
Я вздохнул:
– Оставьте её себе.
– Вы это серьёзно? – с вытаращенными глазами проводница брякнулась на задницу. Она впервые назвала меня на "вы". – Вы пошутили?
– Нет, не пошутил! Забирайте!
– Вот уж не ожидала!..
Поезд начал замедлять ход, растроганная дамочка даже прослезилась:
– Никто и никогда не дарил мне таких подарков!..
Тогда я ещё не знал, что эта бутылка стоит сто тысяч русских рублей.
Глава 5
Так легко-легко
Всплыла – и в облаке
Задумалась луна.
Басё
Нет, голове стало легче. Значительно легче. Алкоголь сделал своё дело. Кроме меня с поезда среди ночи никто больше не сходил. Вокзал выглядел вымершим. Через Подземный переход, в котором было как всегда мокро я выскочил на уже не жилую Привокзальную – кроме какого-то производственного участка остался лишь один дачный домик на берегу Огрызовского озера. "Ничего, – мысленно уговаривал я себя, – у меня крепкий, тренированный организм, через недельку буду как новый!"
Вдоль железнодорожной ограды не пошёл – темно, а школяры-хулиганы оставляют там порой посередине тропки отходы своей жизнедеятельности. Лучше уж по асфальту Северной! Свежий майский воздух бодрил, птицы как с ума посходили, звёзды подмигивали с вышины – ну где ещё такое осталось, в Москве, в Питере?
Со школы ещё я усиленно занимался спортом, мечтал стать большим чемпионом, мотануть в большой город, а то и за бугор. Ну и что? Надышался я тяжёлыми выхлопами Москвы и Парижа, Берлина и Рима. В Штатах и то разок отметился. Но нет, сутолока не по мне. Может кто и не в курсе, но Боевые Искусства, кроме физической подготовки, включают и основы медитации, погружения в себя…
Занятый такими мыслями, я и не заметил, как доковылял до родимой Прорабской.
В душевой внимательно осмотрел больное место. Для этого использовал зеркальце для бритья. Между мошонкой и заднепроходным стояло два шва на заживающей ране – зоне проникновения. Вот, что меня так беспокоило! И не только физически. Во что-то я вляпался. Занимаясь рыбалкой, будь готов промочить ноги, а занимаясь ремонтом канализации… Я делал бабло на люских пороках, мать их так! Конечно, я не торговал героином или оружием, но всё же…
Однако, распорядок есть распорядок, ночью надо спать, у меня даже смартфон запрограмирован отключаться после двадцати двух. Утром все проблемы решаются лучше. У меня во всяком случае. Да и спать-то оставалось всего ничего.
Продрав глаза и помедитировав с проиготовлением и употребением чая, я сдела ещё и свой восьмикилометровый круг, прежде чем включить электронику. Во время ходьбы постарался разложить всё по полкам. Итак – заказ с предоплатой, причём высокой (следовало сразу насторожиться!); потеря сознания после выполнения заказа (наверняка чем-то траванули!); медицински правильно выполненые швы в паху. Что бы всё это значило? Что за операцию мне сделали под наркозом? И кто?
Ответы стали поступать после включения компа. Вчера мне было письмо от предыдущего заказчика:
"Привет, имярек! Любовник ты классный, слов нет. Надеюсь, ты уже разглядел швы на причинном месте? Ты не думай, что удалена бакулюма, ха-ха! Просто теперь ты не сможешь воспользоваться своим действительно уникальным орудием без моего позволения. Мой тебе совет – попробуй! Попробуй и напиши, что вышло. У тебя два дня.
Твоя строгая хозяйка.
P.S. Там в капсуле яд эрабу, и капсула может лопнуть от одного только взгляда на неё. Мужайся!"
Ни хрена себе заявочки!
Сразу же набираю в поисковике "яд эрабу".
"Исследование ядов змей Хабу и морских змей Эрабу" – статья М. Хомме и др. Нихона Сайкингаку Засси не оставляла надежд: "Клиническая картина отравления змеями не только увлекательна, невролог, гематолог, кардиолог и врач-почечник могут найти общий интерес!.. Очень увлекательно, особо – они вызывают вялый паралич производных мышц и смерть от обструкции дыхательных путей." А также "Соль жизни" Исихара Синтаро "Пёстрая лента": "Утверждают к тому же, что яда одной зхмеи достаточно, чтоб убить пять быков… Сила яда у неё ровно чудовищная!"
По тому, как эта дама разбрасывается деньгами, было ясно, что она вполне способна достать такой яд. Короче, я попал. Это ж надо было дожить до возраста пушкинской кончины и найти свою собственную! Все мои планы – коту под хвост! А так ведь приятно было мечтать, как буду тратить накопленное!
Стоп! Я опять принялся шарить в Инете и нашёл-таки в Бангкоке научно-исследовательский центр по изучению вакцин и сывороток – "Мемориальный институт королевы Саовабхи" и даже попытался связаться с ними… Мне вспомнился герой Николаса Кейджа из фильма "Скала"… В 1993-м эксперты МПХБ (Международная Программа по ХимБезопасности) составили список антидотов, которые я тут же скачал.
Скачал и призадумался. Ведь если бы эта хитрая особа захотела меня действительно убить этим, то вряд ли стала сообщать мне название яда! Скорее всего всё это туфта! Просто красивое название – Яд Эрабу!
Однако же шрам, ещё даже и не заживший, у меня имеется, значит что-то они со мной всё же сделали. Знакомых медиков у бывшего спортсмена должно быть немало, особенно у занимавшегося контактным боем. Хотя все те знакомые – травматологи и хирурги…
Сразу вспомнилась Вероника, учившаяся параллельно на Медфаке и испытывавшая неудержимое влечение к будущим тренерам мужского пола. В воображении всплыл образ хрупкой привлекательной блондинки, похожей на Наталью Белохвостикову из древнего фильма по Пушкину. Где она теперь? Фамилию её конкретно подзабыл. Или не знал. Поэтому просто набрал список бакалавров 13-го года нашего Универа.