Читать онлайн Там, где закат встречает рассвет бесплатно
Глава 1
Уилл
За последние сутки я спал от силы час или полтора. Как бы я ни старался сон не приходит ко мне даже при помощи снотворного. Бессонница уже давно стала неотъемлемой частью моего графика.
Планируя отдых в Испании, я думал, что смена обстановки пойдет мне на пользу, но вместо этого я все пытался отойти от своего развода. В итоге вместо отпуска моя голова была занята затяжной депрессией, отношениями, страстью к тотальному контролю и, конечно же, бракоразводным процессом как сказал мой психолог, от которого я отказался буквально сразу после вынесения моего диагноза. С последним, что до сих пор занимает мою голову, мне еще предстоит разобраться. Развод с Отем пока что стоит на начальной стадии. И как бы сильно я не хотел спасти наши отношения, я понимал, что скоро все закончится и наша история останется в прошлом, раня мое сердце каждый день.
Я забираю свой чемодан с черной ленты и направляюсь к выходу из аэропорта. Встретив серые джунгли Нью-Йорка, я понимаю, что теперь все мои проблемы окружают меня здесь и сейчас, а не где-то там далеко от меня на другом конце света.
Опускаю темные очки на глаза и ищу свою машину. Ким должна была подослать своего водителя на моей машине. И когда я вижу невысокого роста мужчину, машущего мне табличкой с надписью «Уилл Хартфорд», я иду к нему.
– Добро пожаловать, мистер Хартфорд, – приветствует он меня.
– Взаимно, -коротко отвечаю я и сажусь в машину на заднее сиденье.
– Как прошел отдых? -спрашивает он, когда мы выезжаем с парковки.
– Вполне себе, -в своем же стиле отвечаю я.
– Испания красивая страна. Много достопримечательностей увидели?
Этот чувак когда-нибудь умолкает? Если он везет важного человека в компании, то в его обязанности не входит развлекать меня.
– Да, сто штук за пару дней обошел, – сарказмом отвечаю я.
Но только потом понимаю, что спровоцировал продолжение нашей беседы.
– Правда? Вы, наверное, побили новый рекорд Гиннесса.
– Томас, я прошу тебя умолкнуть, – слегка грубо прошу я и откидываюсь назад.
– Как прикажете, мистер Хартфорд. Но есть кое-какая новость. Кимберли просила меня передать вам, что миссис Хартфорд подготовила документы к бракоразводному процессу и выслала вам на почту для ознакомления и согласования.
Что?
Я судорожно сглатываю, а потом поднимаю тонированное стекло, которое разделяет меня с водителем. Отем оказалась быстрой лошадкой. Или же мой верный братец подбивает ее как можно скорее разобраться со мной, чтобы узаконить с ней свои узы.
Мне становится душно, и я опускаю стекло на максимум. Развязав слегка галстук, я пытаюсь отдышаться от накатившей злости.
Честно говоря, я не терял надежду, что по приезде в Нью-Йорк мне удастся поговорить с ней и уговорить ее дать нам сотую попытку начать все сначала. Но также я должен признать и то, что я ужасный муж. Я много делал ужасного по отношению к ней. Как твердила она, я не любил ее, а лишь управлял, манипулировал и контролировал. В то время как я называл это настоящей любовью.
Но, может, я ошибался? И ошибаюсь сейчас, пуская ложные надежды?
Тем временем мы уже подъезжаем к офису.
По коридору раздаются приглушенные голоса Ким и ее отца. А я в это время, пока иду к кабинету мистера Грауса, смотрю на наручные часы и отсчитываю секунды своего опоздания. И когда стрелка проходит двадцать пятую секунду, я открываю дверь без стука.
– Ты здесь, -констатирует мистер Граус, смиряя меня своим грозным взглядом.
Кимберли замечает меня и кивает в знак приветствия. Ее красные губы слегка сжаты от нервозности и волнения. Впрочем, ее отец не выглядит веселее. Его брови едва достают переносицы, а челюсти сжаты.
Здесь что-то случилось. Хотя, когда в нашей детективной компании бывало что-то хорошее.
Мистер Граус отталкивается от своего длинного стола, сделанного из дорогого темного европейского дерева.
– Надеюсь, я не зря прервал свой отпуск в Испании, – с досадой в голосе произношу я, садясь в кресло возле стола мистера Грауса.
– Нет. Потому что у нас большие проблемы, Уилл, – сообщает он.
Я перекидываю ногу на ногу и усаживаюсь поудобнее. Ким присаживается на диван, стоящий вдоль противоположной стены, и начинает копаться в бумажках. Ее отец садится за свой стол, складывает руки в замок и уставляет свой взгляд на меня.
– ФБР объявило в розыск одного преступника. На протяжении целого месяца бесследно пропадают молодые девушки, все они примерно одного возраста и модельной внешности.
Ким протягивает мне папку, в которой находятся фотографии тех самых девушек. Каждая девушка будто буквально сошла с обложки самого дорогого и известного глянцевого журнала.
– Что с девушками? -спрашиваю я.
– Они мертвы. Физических признаков убийства у жертв не найдено. Как будто бы они просто взяли и умерли на ровном месте. Однако этих девушек все же кое-что объединяет. Все они учатся в Нью-Йоркском университете. Правда на разных факультетах. Все, что нам известно, что девушки обладали хорошей репутацией и были популярны среди других студентов и сверстников.
Я закрываю папку с уликами и доказательствами и возвращаю обратно Ким. Почесав затылок, я ухмыляюсь.
– Это все, безусловно, ужасное дело, как и все остальные наши раскрытые дела. Но сейчас я искренне не понимаю, зачем вы посвящаете меня в это.
Мистер Граус недовольно вскидывает бровями и начинает постукивать пальцами по столу.
– Нам всем известно, что ты талантливый адвокат, но нам нужна немного другая твоя помощь. Тебе нужно притвориться студентом Нью-Йоркского университета и исследовать каждого студента.
– Вы шутите? -смех срывается с моих губ. – Почему вы не отправите Ким, например?
За это мне в ответ прилетает подзатыльник от самой Ким.
– А ты не забыл, что я сейчас на пятом месяце беременности, болван?
– Ты видимо не до конца понял. Тебе нужно влиться в их среду и стать полноценным студентом. Руководство университета хорошо и умело скрывает всю информацию о погибших девушках. Там никто не знает, что их больше нет – репутация важнее, -поясняет он.
– Спасибо, но одно образование у меня уже есть, – возражаю я.
– Уилл. Тебе не обязательно получать там еще второе образование. Твоя задача -найти преступника. Сколько дел ты помог нам раскрыть? Огромное количество. Поэтому мы просим тебя помочь нам здесь. Ты самый подходящий кандидат среди всех наших работников.
Я опускаю взгляд в пол. Все это звучит, как большая авантюра. Ведь я планировал вернуться домой, попробовать воссоединить наши отношения с Отем и зажить своей лучшей жизнью. Это был бы лучший исход всей моей жизни. Но в реальности мне придется закончить бракоразводный процесс с Отем и погрузиться в серость своей ужасной и никчемной жизни.
Но то, что предлагает сейчас мне мистер Граус похоже на билет в новое приключение, которое действительно отвлечет меня от того кошмара, в котором я сейчас живу.
– Я согласен, -отвечаю я и удивляюсь, как быстро смог принять решение.
– В университете есть медийный отдел, занимающейся организацией всех студенческих мероприятий. Там есть штат фотографов. Его возглавляет Беттани Уилсон. Именно с ней тебе нужно сблизиться и втереться в доверие. Мы предполагаем, что она является ключом к нашей разгадке. Она главный фотограф и как нам сказали очень талантливый человек с хорошей памятью, она очень внимательна к деталям и знает многих студентов.
Кимберли протягивает мне фотографию той самой Беттани Уилсон.
Я рассматриваю девушку. У нее белокурые волосы, голубые глаза, идеально очерченные и мягкие черты лица. Эта девушка смело может встать в ряд вместе с жертвами. Кажется, будто по красоте она обыгрывает всех остальных.
– Да, она и сама греческая богиня, – шутит Ким.
– Поэтому есть предположения, что она может стать следующей.
– Что дальше? -продолжаю я.
– Ты будешь учиться на режиссерском, как и Беттани. С завтрашнего дня ты должен появиться на учебе, декан факультета на месте расскажет тебе обо всем. На сегодня ты свободен. Можешь отдохнуть после перелета, – распоряжается мистер Граус.
Я собираю все папки с необходимой мне информацией, и вместе с Ким мы покидаем кабинет.
– Как ты? -спрашивает Ким осторожно, будто ждала с нетерпением, чтобы узнать как я себя чувствую.
– Ну не каждый день приходится сталкиваться с разводом.
– Ты же адвокат, -возражает она и легонько толкает меня в плечо.
– Разводить других людей – это уже как привычное дело, но когда сам сталкиваешься с этим, то понимаешь всю паршивость ситуации.
– Слушай, давно еще было понятно, что Отем рано или поздно уйдет от тебя. Твой гиперконтроль любого с ума сведет, – шутит она.
Мы с Кимберли познакомились в университете. Сразу нашли общий язык и опровергли теорию, что между женщиной и мужчиной не бывает дружбы. По-моему, ее брак и беременность – хорошее тому доказательство.
– Видимо я настолько был слеп, что не видел этого.
Мой телефон звонит.
– Если тебе нужна будет помощь или поддержка, обращайся. Мы с Джеком составим тебе группу поддержки, – улыбается Ким и уходит в свой кабинет.
Достав свой телефон, я вижу на экране имя мамы. Ее звонок немного не вовремя. Поэтому я отклоняю звонок и захожу в лифт.
Около двух месяцев я не общаюсь с семьей и отвергаю любые их попытки связаться со мной. Я на все сто процентов уверен, что они знают обо мне все, где я, что я делаю. Впрочем, как и я получаю информацию о них. Там, где семья, есть Майкл, а с ним я пересекаться уж точно не хочу. Желаю им счастливой семейной жизни с Отем.
Я не хотел исключать его из нашей жизни, ему и так хватило боли. Поэтому я решил сам уйти от конфликта и поэтому сбежал в Испанию. Но как оказалось, двухмесячный отпуск в Испании не пошел мне на пользу. Скорее, это никак не повлияло на мое существование.
И все-таки я не полный козел. Сев в машину, я набираю мамин номер.
– Уилл? -обеспокоенно произносит она, ответив на звонок.
– Привет, -с легким холодом и унынием в голосе произношу я.
– Ты в Нью-Йорке? Все в порядке?
Мама хороший человек. И она была исключением среди других людей светского общества. Она, как никто другой удачно совмещала бизнес и семью. Дети у нее всегда на первом месте. Но на папу она все-таки не смогла оказать влияния.
– Да, -с усмешкой отвечаю я.
Как я, черт возьми, могу быть в порядке, когда твоя жена, девушка, которую ты столько лет любил и продолжаешь любить, подает на развод?
Да хреново, блин!
– Мы так давно не виделись. Может, приедешь к нам на семейный ужин в пятницу?
Пятница будет послезавтра. Мама так дает мне время остыть и заранее настроить себя на встречу с родными. Спасибо.
– Хорошо, -соглашаюсь я.
– Береги себя, милый, -говорит она на прощание, и я кладу трубку.
Мама удивительно чувствует людей. Поэтому у нас выдался короткий разговор. Потому что я не хочу сейчас ни с кем разговаривать. Хочу лишь, чтобы Отем вернулась ко мне, и все встало на свои места.
Глава 2
Беттани
«Приближается ваш платеж по кредиту».
Я издаю тяжелый вздох и спускаюсь по ступеням. Очередной платеж по кредиту. Двести долларов. Но я уже просто не могу в очередной раз отстрочить платеж хотя бы на пару дней. Мы с папой и так уже по уши в долгах из-за его мании.
Отчасти я виню и себя в наших кредитных проблемах. Еще много лет назад отцу пришлось влезть в большие долги из-за моей болезни.
В шестнадцать лет я по своей вине попала в больницу. В день, когда мама вернулась в Париж, я ушла из дома из-за ссоры с папой. Весь день я провела на улице, пока папа с полицией искали меня. Из-за голода я потеряла сознание, а очнулась уже в палате частного госпиталя с истощением и обморожением – тогда была холодная зима, а я ушла на улицу в одних штанах и теплом свитере. Я была наивна и глупа, посчитав, что свитер спасет и убережет меня.
Но меня ничего не спасло от того ужасного диагноза, который вынес врач, войдя в мою палату, когда папа отчитывал меня за мое ужасное поведение и идиотскую выходку.
У вашей дочери сахарный диабет первого типа.
Меня будто оглушили эти слова. Я не слышала ничего, кроме бешеного биения своего сердца. Тот день в самом что ни на есть прямом смысле разделил мою жизнь на до и после. Как бы сильно я ненавидела Париж из-за мамы, но я должна признать, что там у меня была прекрасная жизнь. Там все было хорошо, и родители там были счастливы вместе. Пока мама спустя четыре года не решила вновь уехать в Париж из-за своей несбывшейся мечты.
А здесь, в Нью-Йорке, я как будто бы рассыпаюсь и снова собираю себя свою жизнь по маленьким кусочкам. Но почему-то этот город все еще удерживает меня. Здесь люди мне нравятся больше, чем в Париже.
С тех пор мне нужен инсулин и дорогие препараты. Поначалу нам сильно не хватало денег: папа пытался обустроиться в местной больнице, которая могла закрыться в любой момент, а мама пыталась подняться и прославиться в Париже.
Большую часть маминого дохода уходит на ее же карьеру, а оставшуюся часть она делит пополам: часть нам с папой, часть моей старшей сестре и ее сыну. Так я вкладываю в себя, чтобы потом получить еще больше.А папа по неизвестной причине решил подсесть на покер. Это мое дело, и я уже получил сполна.
Теперь мы оба стараемся погасить все те задолженности, которые висят у нас из-за моих дорогих лекарств, из-за его зависимости и мелких кредитов, которые пришлось взять просто потому что однажды нам не на что было купить продукты в магазине.
И да. Забыла сказать. Мама абсолютно ничего не знает о наших долгах. Наверное, причина в том, что отец не хочет позориться в ее глазах. Он не хочет признавать, что в нашей семье он оказался слабее, чем мать.
Убрав телефон в карман своего темно-коричневого пальто, я направляюсь вдоль тротуара в сторону метро, погрузившись в свои мысли. Сегодня я даже забыла свои наушники, чтобы включить музыку, которая поможет заглушить мою боль и мои мысли.
Плюс к этому день выдался тяжелым. Сорвалась организация выставки, которая должна была состояться на этой неделе. Теперь мне опять придется собирать мероприятие по кусочкам. Что за дерьмо? Почему прилет губернатора стал таким важным событием, из-за которого придется переносить абсолютно все и делать опять все заново?
– Беттани Уилсон? -окликает меня красивый звонкий и бархатный мужской голос.
Я резко оборачиваюсь, будто поймана с поличным. Поскольку меня нечасто среди белого дня на улице незнакомец окликает по имени и фамилии.
– Мы знакомы? -спрашиваю я, убрав прядку с лица, чтобы увидеть, с кем разговариваю.
Передо мной появляется молодой человек. На вид он чуть старше меня. Он высокого роста, одет в клетчатую рубашку и черные штаны, а через плечо надета черная сумка из эко кожи.
– Нет, но нам нужно познакомиться. Меня зовут Уилл Харрисон и я новый студент.
– Поздравляю, Уильям Харрисон. Но какое отношение я к тебе имею? – Я выдавливаю из себя смущенную и неловкую улыбку.
– Декан поручил, чтобы ты показала мне университет. Он видел, как ты в спешке проходила мимо него и сказал, чтобы я попросил тебя. Сказал, что ты знаешь это место, как никто другой.
И почему же декан не доверил это задание своей любимой дочке, которая занимает здесь очень важное место. Он ведь всегда пихает ее везде, чтобы о ней узнало, как можно больше людей. Но Милли ничего не нужно здесь, кроме популярности и славы.
Я отодвигаю рукав пальто, чтобы взглянуть на время. Папа возвращается с дежурства и будет дома через два часа. На дорогу мне нужен час, так как мы живем далеко от центра. Но мне еще нужно подготовить дом к его приходу. Я просто ну никак не успею показать ему все сегодня.
– А что насчет завтра? – спрашиваю я.
Завтра пятница и у меня нет никаких важных планов, кроме как обзвонить десяток важных людей, чтобы договориться о новой дате.
– Ладно, -соглашается он и кивает. – Тогда до завтра, Беттани.
– До завтра, -бросаю я и, развернувшись продолжаю идти в сторону метро.
– Ты торопишься, -подмечает тот парень, крикнув мне вслед – Я могу подвезти тебя.
Я опешиваю.
Блин. Вообще-то это было бы замечательно. Я и так сегодня задержалась из-за спора с Лиамом, который руководит медийным отделом, так что тратить время на дорогу и ехать с бешено колотящимся сердцем от нервов мне не хочется.
– Было бы славно, -отвечаю я, повернувшись к нему и выдавив слабую улыбку.
Он кивает в правую сторону на обочину, где припаркована старая Хонда Цивик черного цвета. Я подхожу к ней и сажусь внутрь. В салоне пахнет лесным и древесным ароматами. Довольно приятный аромат и чистый салон, что обычно не типично для парней.
Я диктую ему адрес и пристегиваю ремень.
– Ты ведь местный и ориентируешься в городе? – решаю узнать я.
– Если честно, не совсем. Я приехал из Нью-Джерси и только обустраиваюсь здесь, -отвечает он.
Я поджимаю губы.
– Сейчас поворот налево, – диктую я ему.
– Почему режиссура? -спрашиваю я.
Раз уж я не познакомила его с университетом, то хочу, хотя бы так загладить неловкость перед ним. Расскажу ему что-нибудь, если он захочет узнать что-то об университете.
– С детства люблю баловаться камерами. К тому же увлекаюсь фильмами, в день могу посмотреть штуки три, а потом выписываю себе все фишки, из-за которых фильм получился интересным. Мне нравится, когда камера видит то, чего не видит обычный человек.
Поэтому я и пошла учиться на режиссера вопреки всем убеждениям матери и отца. Родители всегда были уверены в том, что профессию нужно выбирать по критерию успеха и актуальности. Мама считает, что, отучившись на режиссера, я стану обычным видеооператором, а папа считает, что я в итоге пожалею о своем выборе.
Однако, за четыре года учебы ни разу не пожалела о своем выборе.
– На самом деле университет очень помогает тем студентам, кто планирует потом стать частью больших кинопроектов. Руководство регулярно приглашает известных и профессиональных режиссеров на открытые лекции и даже мастер-классы. Правда не всегда это оказывается бесплатным для студентов, но тем не менее.
– Это очень круто, -бодро отвечает он.
– Следующий поворот налево, – следом командую я.
Мельком я пытаюсь разглядеть парня, но у меня не совсем удачно это получается. Пользуясь случаем на повороте, я замечаю его карие глаза, длинные черные ресницы, впалые щеки, выделяющие красивые скулы, идеально очерченные припухлые губы и коротко подстриженная и очень ухоженная щетина. Он выглядит лет на двадцать пять, и если бы я увидела его на улице, проходя мимо, то подумала, что он офисный сотрудник или очень важный человек в обществе.
– Дальше будет поворот направо, – слегка запоздало отвечаю я.
Я поправляю свой длинны и теплый шарф и поворачиваюсь к боковому окну.
Через двадцать минуту мы уже подъезжаем к моему дому. Я благодарю Уилла и выхожу из машины.
– Погоди! -окликает он меня.
Обернувшись, я уставляюсь на него.
– Как мы встретимся завтра? – спрашивает он, и я понимаю, что мы не сможем связаться, не обменявшись номерами телефона.
– Могу дать свой номер телефона, – предлагаю я и начиная копаться в своей сумке.
На любой случай у меня подготовлена парочка визиток, так как я часто посещаю публичные мероприятия, где активно предлагаю всем свои услуги.
– Это моя визитка. Там есть телефон и мой ник в социальных сетях, – поясняю я, а потом машу рукой и двигаюсь к своему дому.
Наша скромная квартира находится в трехэтажном таунхаусе. На первом этаже расположена пекарня, где я почти каждый день завтракаю в целях экономии своего времени на готовку завтрака. На втором и третьем этаже как раз-таки и расположена наша квартира, снизу гостиная, кухня и небольшая столовая, родительская спальня, а на втором этаже находится моя комната, небольшая комната, где я храню всю свою рабочую технику и бывшая комната моей сестры, которая оборудована теперь под комнату для ненужного хлама. Разобрать тот хлам – есть в моем списке целей на ближайшее время.
Родителям повезло с покупкой этой квартиры. Здесь тихий район, среди таунхаусов. Хотя мамин вид в Париже на Эйфелевскую башню гораздо приятен, чем вид на другие похожие таунхаусы.
Мама работает продюсером и телеведущей, поэтому в Европе она пользуется большим спросом. Когда мне было шестнадцать, мама решила вернуться во Францию и продолжить строить карьеру там, решив, что здесь у нее никогда ничего не получится. Она сказала, что это ненадолго, и она вернется через пару месяцев. А на самом деле она просто подписала крупный контракт с телеканалом. Пробежав тогда глазами по контракту, который она не слишком старательно спрятала в своей спальне, я увидела самый важный момент: контракт на пять лет.
И так ее «я уеду не на долго» превратились в года.
Я не помню, когда мы в последний раз виделись вживую. Свой материнский долг она старается выполнять еженедельными видеозвонками по пятницам. Правда, не всегда у нас это получается. Если посчитать, то количество сорванных звонков превысит количество состоявшихся. Так мы с мамой и отдалились.
Ситуация с папой обстоит не лучше. Сейчас он работает хирургом и заведует отделением хирургии в частном госпитале. Ему удалось построить здесь карьеру, вырасти в зарплате и состояться, как хороший профессионал своего дела. Однако, папу я тоже практически не вижу. Его график всегда напичкан ночными сменами. В лучшем случае мы можем пересечься на выходных, когда он приходит с дежурства, или ночью, если мне не спится и я спускаюсь вниз проверить, дома ли папа.
У мамы и у папы совершенно разные характеры. Если мама по большей части может быть легкомысленной, веселой, беззаботной и эгоистичной, то папа, наоборот, очень закрыт в себе, его агрессия может вспыхнуть в сию же секунду, если ему что-то не нравится. Он не особо разговорчив и не особо любит разговаривать со мной на любые темы. Поэтому по большей части, когда мы кушаем вместе, то слышно лишь то, как мы прожевываем пищу.
Судя по всему, родителей устраивает такая жизнь, раз они до сих пор женаты. Ну а я уже привыкла жить одной и быть во многом самостоятельной и самой по себе. Лишь изредка ко мне могут приехать бабушка с дедушкой, чтобы раскрасить мою одинокую компанию.
По началу я сходила с ума от своей одинокой компании. Поэтому и забила свой график до отказа: работа фотографом, учеба, работа в медиа центре. Все это отнимает так же много времени и сил, но при этом я могу зарабатывать свои собственные деньги.
Ужин я приготовила еще вчера, поэтому осталось только разогреть. А вот со стиркой я вчера не успела справиться. Я загружаю папины вещи в стиральную машину. После я меняю ему постельное белье на чистое.
Фоном включаю старые песни Тейлор Свифт и принимаюсь за дела. Пока стираются вещи, я глажу те, что уже высохли. После этого я принимаюсь за уборку в их с маминой спальной комнате, чтобы убрать всю пыль и грязь.
По уже понятной причине, почему отец так много работает, дома он бывает только два дня на неделе. Каждый раз эти два свободных дня выпадают на любые дни недели.
Ближе к семи вечера я ставлю разогревать пасту с курицей. Пока разогревается еда, я нарезаю в миску овощной салат. И именно в тот момент, когда я ставлю еду на стол, раздается звук ключа в двери.
Последним завершающим элементом была бутылка холодного безалкогольного пива. Я ставлю ее на стол и выхожу в коридор, чтобы встретить отца.
Папа заходит в квартиру, кидает на пол свой рюкзак с вещами, снимает куртку и вешает ее на крючок.
– Привет, – наконец, говорит он, даже не удостоив меня своим взглядом.
– Привет, пап, – произношу я тихо.
Он подходит ко мне целует в щеку, слегка приобняв, и проходит на кухню. Его поцелуй и легкое объятие ничего не передает. Это скорее похоже на обычный отцовский ритуал, чтобы показать из себя отца, не более того.
– Ужин уже готов, можешь садиться, – говорю я, садясь за стол.
– Приятного аппетита, – говорит он, разглядывая еду, когда отодвигает себе стул.
– Спасибо.
Мы сидим друг напротив друга. Тишина и слышно лишь как мы пережевываем пасту и хрустим овощами.
Впрочем, так было всегда. С папой у нас никогда не было близких отношений. Он всегда устает, когда возвращается домой. Вечером он ужинает, выпивает банку пива, смотрит матч, отправляется спать, а утром отправляется на работу.
– Как работа? – решаю узнать я.
Иногда мне кажется, что я с родителями уже настолько далека друг от друга, что порой нечего обсудить.
– Нормально. Сегодня было три операции за день. Одна из них длилась больше пяти часов. Устал сильно, – рассказывает он, даже не глядя на меня.
– Я поменяла тебе постель, проветрила окно и выстирала одежду. После ужина загружу следующую партию, – сообщаю я, чтобы он лишний раз не нервничал.
– Спасибо, – отвечает он, кивнув.
После ужина я отправляю посуду в машину и начинаю разбирать папины вещи. Какие-то приходится стирать от руки, а что-то на третий круг отправляю в барабан.
Запустив машинку, я усаживаюсь на пол в ванной и облокачиваюсь о стену, глядя на гипнотизирующий движущийся по кругу барабан. Обхватив свои колени, я подсчитываю секунды, когда машинка отстирает.
Глядя на других людей, живущих в семьях, порой мне становится обидно. Ведь у них есть семейные праздники, традиции, совместные воспоминания. Когда ребенку плохо, мама или папа смогут его поддержать. Если ты разбил коленку, когда учился ездить на велосипеде, то мама отругает папу за невнимательность, а тебе обработает рану и поцелует в лоб. Дети окружены любовью и теплом, а не темнотой, холодом и равнодушием.
А порой радуюсь, что по большей части я всегда одна. У меня есть полная свобода в выборе и действии. Так, маме пришлось смириться с моей первой татуировкой на шее, а папе с пирсингом в ушах.
Конечно, у меня много свободы и по большей части я всегда принадлежу только себе. Мне не с кем посоветоваться, некому рассказать о том, что произошло сегодня и не с кем посекретничать.
Мама всегда говорит, что я могу поделиться с ней чем угодно. Но она не понимает, что тысячи километров, разделяющих нас, уничтожили всю близость между дочкой и мамой. Созваниваться каждую пятницу или субботу не делает нас близкими людьми или подружками.
У других людей почти каждый день семейные вечера, а в моем же случае семейный вечер бывает только по субботам, когда мы с папой, сидя на диване с едой, смотрим очередной мамин выпуск по телевизору.
Но такова моя жизнь и реальность. Бессмысленно винить родителей за то, что каждый из них принял свое решение, сделал свой выбор. В конце концов, мне уже двадцать два и пора двигаться дальше, а не копаться в своих проблемах. Хотя порой мне и кажется, что проблемы из детства сейчас уносят меня к себе на дно.
Справившись со стиркой, я проверяю папу. Он уже спит под шум телевизора в их с маминой спальне. Прикрываю его дверь и иду в свою комнату. Время на часах уже перевалило за полночь, а завтра рано вставать.
И мы с папой так и не обсудили вопрос наших долгов.
Глава 3
Уилл
Я думал, что это шутка, когда Ким сказала мне, что я должен быть обычным студентом. Хотя я не понимаю, почему я должен менять свой мерседес на какую-то едва движущуюся хонду. Если бы отец видел меня на этой машине, он бы со смеху по полу катался.
Помощница Ким подогнала мне новый гардероб, состоящий из базовых вещей. Хотя моя одежда тоже довольно базовая, отличается только тем, что сшита в Гуччи, а не на обычной фабрике. С этим я еще смог смириться, но машина. Мой мерседес теперь стоит в подземном паркинге, ожидая того самого момента, когда я выйду в город в качестве Уилла Хартфорда, а не какого-то там Харрисона.
Шутки шутками, но если говорить серьезно, то Беттани Уилсон не так проста на первый взгляд, как может показаться. Она не ведет свои социальные сети, а в ее профиле в друзьях только пятьдесят человек, и большая часть из них – участники медйиного центра.
Весь ее блог состоит из ее работ. И на аватарке висит ее фотография. Ничего.
Даже о ее семье мне удалось найти куда больше информации, чем о ней самой. Ее мама – известная телеведущая и продюсер во Франции. По некоторым данным она владеет даже одним Парижским телеканалом. Красивая и успешная женщина. Беттани очень похожа на свою мать.
Ее отец работает хирургом в частном госпитале. Удостоен многими наградами за научные открытия в медицине.
Единственный факт, который удивил меня в ее небольшой биографии, это то, что ее родители до сих пор состоят в браке. Как такое вообще возможно? Жить в разных странах и сохранять семейный статус. Уму не постижимо.
Ну хотя бы у девушки нет сестры, которая отбивает всех ее парней.
Накануне декан объяснил все тонкости и детали, которые должен знать каждый человек из руководства. И сейчас у меня на руках есть списки всех студентов со всех факультетов. Их не мало и поэтому мне придется каждый день подчищать список подозреваемых и предполагаемых жертв. Но на первом месте в последнем списке стоит сама дочка декана Милли Колинз, которая, как мне сказали висит на языке у каждого парня.
Изучив ее досье, я легко понял, почему. Фотографии в откровенной одежде, голые части тела на одной публикации, в сторис у нее каждый день роскошь и светская жизнь. Здесь и тупому понятно, что эта девушка бессметно богата и в ее руках есть ключи от многих дверей, недоступных обычным простым людям. Вот почему парни, так скажем, легкого поведения, легко клюют на нее.
Будучи самим выходцем из богатой семьи я прекрасно все это понимаю и знаю.
Кимберли подыскала мне парня хакера и фотографа по совместительству, который помог мне с моим портфолио. Ведь сегодня я буду подавать заявку на вступление в медиа центр. Ну а перед этим Уилсон должна провести мне мини-экскурсию по кампусу.
Я поджидаю ее возле входа в ее корпус, сидя на ступенях и оглядываясь по сторонам, как белая ворона. И пока я жду ее, отвечаю на письма своим клиентам, которых сопровождаю в качестве юриста.
– Привет, – раздается голос девушки надо мной.
Подняв резко глаза вверх, я вижу перед собой Беттани. Сегодня на ней то же пальто цвета молочного шоколада, узкие черные брюки и белая рубашка, одетая поверх майки. Ее светлые волосы завиты в легкие кудри и свисают с плеч. Беттани красивая девушка и, думаю, заслуживает гораздо большего внимания, чем остальные богатые пустышки. Или может, во мне сейчас говорит моя жалость к ней, потому что она так же одинока, как и я?
– Доброе утро, – здороваюсь я и протягиваю руку в знак приветствия.
Мне понадобилось приложить кучу усилий, чтобы не приобнять и не поцеловать в щеку, как я это делаю со всеми дамами из своего общества.
– Давно ждешь? Долго прождала метро, – извиняется она, и мы двигаемся в сторону сквера, расположенного за этим корпусом.
– Нет. Люблю приходить заранее, так как не люблю, когда ждут меня.
– Пунктуальность – классная черта в человеке. Я сколько бы раз не выходила заранее из дома, всегда везде опаздываю, – говорит она и слегка улыбается.
Наверное, это все вежливость. Ибо мне кажется, что она слегка нервничает, находясь рядом со мной.
Беттани показывает мне наш корпус, рассказывает все то, что мне и так уже известно. А мне известно даже больше, чем рассказала она. Находясь здесь, среди будущих режиссеров, я чувствую себя полной тупицей. Съемка никогда не привлекала меня, да и я сам мало чего понимаю в искусстве.
– Я хотел узнать, можно ли как-то попасть в медиа центр? – решаю спросить я, когда мы заканчиваем экскурсию по музею кино.
Она в задумчивости отводит взгляд в пол, а свои розовые губы вытягивает в трубочку.
– В качестве кого ты бы хотел попасть в команду? – спрашивает она.
Я лишь пожимаю плечами и пытаюсь предположить, какие роли там могут быть. А потом вспоминаю про портфолио.
– Фотографа? – предлагаю я.
Беттани снова теряется в своих размышлениях.
– А портфолио есть?
– Как раз с собой, – радостно отвечаю я и достаю ей из своего рюкзака папку с фотографиями.
Как только она распахивает папку, то ее глаза становятся в два раза больше, а рот открывается. Я что-то упустил?
– А у тебя есть талант, – восхищенно произносит она.
Я быстро моргаю от растерянности. Что обычно говорят в такие моменты?
– Спасибо. Моя мама тоже всегда так говорит, – первое, что пришло мне в голову.
– Ладно. Я думаю, я смогу принять тебя в качестве младшего фотографа, – решает она, пролистывая все мои фотографии до конца.
Есть. А ее оказывается так легко уговорить.
– Мне как раз нужно туда, так что могу познакомить тебя с ребятами, – предлагает она, указывая пальцем позади себя.
– Отлично, – отвечаю я, кивнув головой.
Мы проходим через несколько коридоров и уходим от той части корпуса, где расположены аудитории. И когда мы оказываемся в большой студии, с различными комнатами, предназначенными для съемки видео и фотографий, мои глаза еще больше распахиваются.
Здесь столько людей, и каждый из них чем-то занят. Это словно большая компания, трудящаяся во благо чего-то.
– Здесь находится новостной отдел, – рассказывает она и указывает рукой налево. -Здесь видеостудия, а здесь студия звукозаписи, – она кивает направо. – И, наконец, фотостудия.
Мы заходим в небольшое помещение, где есть несколько столов, за которыми работают студенты, слева – стеллаж с аппаратурой для фото, а справа – два отдельных кабинета с зашторенными окнами.
– Правый кабинет – мой, а левый кабинет принадлежит директору медийного центра. Я его заместитель.
Она стучит несколько раз, а потом распахивает дверь в кабинет того директора.
По обстановке кабинет похож на обычный офисный закуток. И к моему удивлению, здесь очень даже чисто и прибрано, что не свойственно типичным молодым людям. Хотя у нас с ними разница не особо большая, но особо ощущаема.
– Привет, Лиам, -приветствует Беттани директора центра и приобнимает его.
Так. Насколько сильно они близки? И почему я не в курсе их отношений?
– Лиам, это наш новый младший фотограф Уилл Харрисон. Он тоже теперь учится на режиссуре.
– Рад познакомиться.
Худощавый парень со слегка полным лицом протягивает мне руку. Я пожимаю ее, и в то же время пытаюсь прочесть человека. Он сильно улыбается, от чего мне становится неприятно от него. Парень будто из кожи вон лезет, чтобы мне понравится. Только это наоборот отталкивает.
– И добро пожаловать в нашу большую команду.
– Спасибо, -отвечаю я и выдавливаю из себя вежливую улыбку, чтобы расположить его к себе.
– Где ты отхватила этого здоровяка? – спрашивает Лиам и хлопает меня по плечу, когда отпускает мою руку.
– Он наш новый студент. Декан поручил мне показать ему все у нас.
Я делаю вид, что у меня застряло что-то в горле. Поэтому отхожу от него на шаг и выкашливаю все напряжение, что сидело внутри меня.
– Ладно, мы не будем тебе мешать, – говорит Бетани. Кажется, она поняла, что Лиам мне не совсем понравился.
– Зайдешь ко мне потом? Есть один разговор.
– Конечно, -кивнув, она открывает дверь и пропускает меня.
– У нас большая команда, но со всеми познакомить сегодня я просто не успею, – сообщает она, когда мы оказываемся в коридоре.
Открыв свою дверь, она проходит вперед и сразу же направляется к своему столу.
Ее же кабинет был полной противоположностью кабинету Лиама. Это место больше походит на типичную комнату подростка. Стол стоит боком к окну, позади стола, на стене, висит пробковая доска с разноцветными пометками и фотографиями, на которых запечетлена она, ее друзья или ребята, которые работают вместе с ней и фото с ее семьей. Рабочее место завалено всем подряд: книги, тетрадки, учебники, ручки, карандаши, еще одни стикеры-заметки, кружка с вчерашним чаем и контейнеры от еды.
– Извини за бардак, -она видимо замечает мой внимательный изучающий все вокруг взгляд.
– Все в порядке. Для нас студентов, это все привычно. Мой стол еще завален объедками еды.
Она прыскает со смеху, но сразу же старается пресечь его от смущения.
Хотя, мой стол никогда не был завален едой и всем этим. Мой стол всегда был в чистоте и порядке. Я сам каждый день протирал с него пыль и убирал все тетрадки и учебники после выполнения домашней работы. У нас с Майклом не было домработницы, так что приходилось приучаться к порядку.
Беттани садится за свой стол и быстро пытается прибраться. Видимо, я все-таки смутил ее. Черт, надо быть более внимательным. Я не должен отталкивать ее, а наоборот должен расположить себя к ней как можно ближе.
– Нужна помощь? -вдруг решаю спросить я.
– Нет. Я просто вчера торопилась и весь бардак оставила на своем месте. Мне ужасно неловко.
– Без проблем. Я же говорю, что я сам тот еще засранец. Моя мама однажды под кроватью нашла кусок пиццы, который был полностью покрыт плесенью.
Что за чепуха приходит в мою голову? Я похоже вообще не умею общаться с людьми помоложе меня. Не думал, что разница в 3 года между нами станет такой проблемой.
– Какой ужас, – она снова улыбается, пытаясь едва сдержать свой смех.
Я замечаю, как при улыбке у нее появляются маленькие впалые ямочки чуть выше ее губ. И должен признать, у нее безупречно белоснежная и живая улыбка. Такую улыбку можно редко встретить в наше-то время.
– Да, -произношу я и почесываю затылок указательным пальцем. – Тогда полагаю, наша экскурсия подошла сегодня к концу?
– Да. Я пришлю тебе всю информацию сегодня вечером. К понедельнику ты должен ознакомиться. В три часа дня будет встреча команды, нам нужно обсудить подготовку к ближайшему мероприятию.
– Вас понял, -отвечаю я и подношу руку к виску.
Она снова улыбается, я прощаюсь и выхожу из ее кабинета.
Только оказавшись на улице, я вдыхаю полной грудью. Как же это сложно и невыносимо притворяться кем-то другим и пытаться при этом не выдать себя. Глянув на время, я поторапливаюсь. Через полтора часа я уже должен быть в доме родителей и отведать с ними вкуснейший ужин моей мамы, приправленный горькими специями под названием «семейные проблемы».
***
Я поправляю свой галстук, стряхиваю капли моросящего дождя с рукавов кашемирового пальто и нажимаю на звонок.
Ни морально ни физически я не готов видеть Майкла и Отем. Я не видел их больше двух месяцев и не общался ни с кем из них. Да, я пытался дозвониться или хоть как-то связаться с Отем, но она умело игнорировала меня.
Дверь мне открыла наша домработница Марта. Милая и пожилая женщина, которая стала нам с братом, как бабушка, улыбается мне и крепко обнимает. Ведь ее я тоже не видел с тех самых пор как уехал в Испанию.
– Как же я рада видеть тебя, мой маленький мальчик, – сквозь низкий смех произносит она.
Я обнимаю ее в ответ, а после встречаюсь с взглядом своих родителей. За это время никто из них не изменился. У мамы все те же длинные блондинистые идеально уложенные волосы, она одета в строгое и классическое бордовое платье, которое дополняют черные лаковые туфли. Отец суров и строг, как всегда. Я замечаю на его лице новые морщины, которые появляются всегда, когда его взгляд хмур, а брови опущены. Так он всегда поддерживает свой статус среди людей, которые ниже его и подчиняются ему. На нем надета белая рубашка, поверх нее черная вязаная безрукавка и черные классические брюки. Темно-седые волосы уложены назад.
– С возвращением, сынок, – тепло произносит мама.
Ладно. Я готов признаться, что скучал по матери. С ней у меня всегда были теплые и близкие отношения. Отец всегда держит всех на расстоянии вытянутой руки.
Я вижу как глаза мамы становятся влажными и слегка краснеют. Знаю, что наши отношения с братом доставляют ей безмерную боль. Но у меня есть свои принципы. И есть то, что судьбой принадлежит мне, за что я буду биться до конца.
Прислушавшись, я различаю голоса из гостиной. Я прекрасно знаю эти голоса. Смех любимой девушки посылает в меня тысячи острых шипованных ножей.
– Марта, передай на кухне, что можно нести блюда, – распоряжается отец.
– Конечно, мистер Хартфорд, – кивнув отвечает женщина.
– Мы ужинаем сегодня с Арчибальд. Вся семья в полном составе, -вовремя сообщает мне мама и внимательно следит за моей реакцией.
Уже тот факт, что Отем здесь перекрывает мне воздух в легких. Я ослабляю галстук и поднимаю взгляд на маму, а потом киваю.
Мама распахивает руки, указывая мне путь направления. Заправив руки в карманы брюк, я вхожу в гостиную через распахнутые стеклянные двери.
И какое же прекрасное зрелище я застаю. Отем и Майкл мило и любезно шепчутся о чем-то. Ради Бога поимели бы совесть делать такое на моих глазах. Она по-прежнему моя жена и будет ей навсегда.
Семья Отем расположилась по левую сторону стола. Их семья, действительно, в полном составе. Даже Скарлетт, жаждущая приключений и путешествий, здесь. Обычно она всегда находилась в гастролях со своим молодым человеком. Почему же сегодня она здесь? Меня ждет очередная шокирующая новость? Что ж, развод с Отем сейчас для меня самое худшее.
Девин поправляет слюнявчик своему сыну, тем самым нарушив тишину, возникшую по моей вине. А ее муж Джеймс помогает ей в этом. Они красивая пара. Эталон любой семьи. Я хмыкаю, сажусь напротив Отем и кладу на свои ноги белую салфетку.
Отем замирает при виде меня. Наверное, она гадает, какое настроение у меня сегодня или что я решил по поводу нашей семьи.
Понемногу все члены моей семьи собираются за столом. По всему столу на одинаковом расстоянии стоят красные свечи, а весь стол украшен различными белыми цветами и узорчатыми салфетками. Мама всегда любит заниматься декором и создавать уют дома.
Мама любит поболтать, когда за столом царит тишина.
– Я вчера весь день выбирала, какие купить свечи на сегодняшний ужин. Не могла пройти мимо красных с золотом, – рассказывает она, садясь за стол рядом со мной.
– У тебя всегда безупречный вкус, Маргарет, – с изысканной улыбкой отвечает миссис Арчибальд.
– Может приступим к ужину? Я ужасно голоден, – встревает отец.
Я же все это время не свожу взгляд со своей жены.
Пока еще моей жены.
Я выдерживаю первое блюдо, второе. Я все еще пытаюсь сдержать себя, чтобы не завести разговор о разводе прямо за столом на глазах у наших родителей, но моя последняя капля терпения лопается, когда Майкл при всех поглаживает Отем по руке.
Кинув вилку на пустую тарелку, я сжимаю челюсти.
Эти двое тут же уставляются на меня.
– Я ни за что не подам на развод, Отем, – сквозь зубы процеживаю я.
Она вздрагивает, а взгляд начинает бегать.
– Ты подашь на развод и спокойно все подпишешь, – с уверенностью заявляет Майкл.
Я горько ухмыляюсь.
– Такой самоуверенный засранец. Поэтому ты выбрала его, Отем?
– Заткнись, придурок, – кидает мне в ответ Майкл.
– Чего же ты молчишь, любимая? Скажи всем, в чем плох я был?
– Ты унижаешь сейчас в первую очередь себя, Уилл, – наконец, заговаривает она.
– На что ты рассчитывала, отправляя мне эти бумажки? Что я, находясь в Испании, спокойно или с облегчением все подпишу? Нет. Но я готов сказать спасибо, благодаря тебе я вернулся домой. И теперь я ни за что не отпущу тебя. Я ни за что не подпишу те бумажки, Отем. Ты навсегда принадлежишь мне.
Девушка сжимает в руках нож, которым только что резала стейк.
– Ненавижу тебя, – процеживает она сквозь зубы, а потом резко встает из-за стола и выходит на веранду, пройдя через малую гостиную.
Я следом спешу за ней, притормаживая Майкла. Убедив его, что нам нужно поговорить наедине, он с тяжелым вздохом отступает. Правильно делает.
Раздвинув дверь, я оказываюсь на свежем воздухе. Возле лестницы стоит Отем. На ней тонкое платье, держащееся на тонких бретелях. Она обнимает себя руками, съежившись от холода.
Сняв с себя пиджак, по пути вынув оттуда сигареты, я накидываю на нее пиджак. Она знала, что я пойду за ней, поэтому ее реакция на меня такая спокойная.
Закурив одну сигарету, я уставляюсь вперед, вдаль, на наш вишневый сад. Я делаю затяжку и искоса смотрю на нее.
Боже, эта девушка по-прежнему сводит меня с ума. Я никак не могу отпустить ее. Нас связывает буквально целая жизнь. Как она может вот так спокойно вынуть мое сердце и растоптать его своими острыми каблуками?
– Давай разведемся, Уилл, – спокойно и с унынием произносит она.
Я сбился со счета, пытаясь понять, в какой раз она уже просит меня об этом. Кажется, первый раз был прошлой зимой, когда я в ссоре разнес нашу квартиру в Лондоне.
– Это не жизнь. Ты губишь меня, я гублю тебя. Мы оба тонем в темноте, не зная за что схватиться, чтобы выплыть наружу, – она смахивает с глаз слезы, а я делаю очередную затяжку.
– Мы будем счастливы, если ты дашь мне шанс.
– Я давала тебя больше тысячи шансов. Даже тогда, когда я не любила тебя. Верила и надеялась, что у меня появятся чувства к тебе.
Она умолкает.
Шум и легкий ветер нарушают эту болезненную тишину.
– С Майклом я поняла, что такое любовь и счастье. Рядом с ним я вижу свое будущее. С тобой я чувствую лишь боль и вижу вокруг себя стены клетки. Ты заточаешь в клетку все, что ты приватизируешь себя. Но ты забываешь, что я тоже человек. У меня есть душа и мои чувства. С тобой я погибаю, как птица со сломанными крыльями. Только я хочу взлететь, как ты тут же хватаешь меня за крылья и тянешь вниз.
– Ты ошибаешься, Отем. Зачем ты так все драматизируешь?
Кажется, ее слезы увеличиваются.
– В правом кармане есть платок. Возьми его.
– Ты просто слеп, Уилл, – говорит она, доставая платок. Смочив лицо о мой платок, она поворачивается ко мне с широко распахнутыми глазами. – Ты будешь счастлив тогда, когда разрешишь себе быть счастливым, – говорит она и затем уходит обратно в дом.
Мне же больше нет никакого смысла быть здесь. Бросив сигарету в пепельницу, я спускаюсь по лестницу. Плевать, что там осталось мое пальто и пиджак. Дома у меня таких еще штук десять.
Я сажусь в свою машину. И когда ты остаешься наедине, сила твоей боли становится в разы сильнее. Боль выходит, а ты не в силах контролировать ее. Я крепко сжимаю руль и, сняв рычаг, давлю ногой на газ. Машина рычит и срывается с места. Выехав на дорогу, я выворачиваю динамик музыки на максимум. Музыка заливает меня собой, и боль приглушается. Однако, легче так и не становится.
Глава 4
Беттани
Измерив уровень сахара и приняв свою дозу лекарств, я делаю себе укол. Поначалу мне было ужасно сложно привыкать к новому режиму жизни. Делать то, чего раньше не делала и избавляться от того, что было раньше.
В первое время я не могла даже сделать себе укол в живот, потому что боялась, что воткну иглу слишком глубоко или куда-то не туда. Страх часто окружал меня и даже порой сейчас он охватывает меня, как черная грозовая туча заполоняет все чистое небо.
Порой мне кажется, что Нью-Йорк является моим полным отражением. Сегодня в городе пасмурно, как и на моей душе. А ведь сейчас только день. И мне к счастью, не приходится выходить на улицу, чтобы попасть под проливной дождь. Прямо из подъезда есть вход в пекарню.
Сделав заказ, я занимаю свободное место возле окошка и достаю свой ноутбук.
Потягивая карамельное латте, я доделываю фотографии для своего клиента. Одновременно с этим я пытаюсь договориться с представителем площадки, так как наш старый арендодатель не сможет предоставить нам место на нужную дату. Но и с новым представителем дела обстоят пока не лучше.
У мамы скоро наступит вечер, а у меня вечный вечер за окном. Но даже в этой серости и мрачности есть свой шарм. Достав телефон и открыв камеру, я делаю несколько кадров, а после выкладываю в сторис в социальных сетях.
Я не успеваю убрать телефон, как на телефон приходит сообщение.
Лиам.
Мы расстались с ним три месяца назад. Но почему-то сейчас наши отношения кажутся такими неопределенными, какими не были еще раньше. Я влюбилась в него так, словно упала в болото. И до сих пор я все еще пытаюсь выбраться из этой тягучей жидкости.
Я прекрасно помню нашу первую встречу, когда я была еще такой юной и ни разу не состоявшей в отношениях с парнем. Лиам покорил меня при первой нашей встрече. Светлые блондинистые волосы, голубые глаза и легкие веснушки на щеках. Наши коллеги в центре часто говорят, что мы очень похожи друг на друга, может быть поэтому он привлек меня? Потому что был чем-то похож на меня.
Однако наши отношения не закончились чем-то хорошим. Лиам оказался не из тех людей, кто держит руки при себе, когда злится или расстроен. Я же в его случае стала козлом отпущения. И не важно, была это наша ссора или рабочая проблема, не касающаяся меня. Под горячий след попадала всегда я.
После тяжелого разговора нам пришлось оставить наши отношения на нейтральной зоне. Есть только работа и мы. Больше ничего. Только вот он не хочет оставлять это так. Он решил, что у нас все еще может быть второй шанс.
Лиам: Есть планы на сегодня?
И вот уже на протяжении нескольких минут я просто пялюсь на это сообщение, не зная, что мне ему ответить.
Лиам прекрасный парень в хорошем проявлении своих качеств, но не тогда, когда его эмоции берут верх и все ужасное вылезает наружу. Тогда он становится худшим человеком в моей жизни.
В конце концов, он был первым парнем в моей жизни. Он дорог мне, и я не могу просто взять и построить высоченную стену между нами.
После, Лиама заменили лишь редкие случайные одноразовые парни.
Я: Только работа
Ответив, я убираю телефон в сторону и переворачиваю экраном вниз.
Звон колокольчиков, висящие над дверью в кофейню, вырывает меня из мыслей. В кофейню заходит знакомый парень. Я узнаю его силуэт, хотя вижу только его спину. Парень очень похож на Уилла. Дождавшись, когда он обернется, я махаю ему рукой и слегка улыбаюсь в знак приветствия.
Уилл кажется милым парнем и очень талантливым фотографом. Может быть, у нас получится хорошая команда в медиацентре?..
– Хэй, – произношу я вполголоса и натягиваю на руки рукава своего белый свитер.
Здесь не холодно, но так я чувствую себя более защищенной.
– Проходил мимо? – спрашиваю я.
Уилл отодвигает стул напротив меня и садится, поставив бумажный стаканчик с горячим напитком, на котором стояла галочка рядом с надписью «ванильный раф».
– Да, я мимо проезжал. Решил зайти за кофе. Что делаешь? – с интересом спрашивает он и пытается заглянуть ко мне в ноутбук.
– Доделываю работу. Сегодня нужно клиенту отправить последние фотографии.
Я делаю глоток своего латте, а в следующую секунду мой ноутбук оказывается перед Уиллом. Он с большим интересом принимается рассматривать мои фотографии. Я подавляю в себе рефлекс выхватить ноутбук, потому что мне действительно интересно, что он думает о моей работе.
– У кого ты учился? – вопрос вырывается быстрее, чем я успеваю подумать.
– Я самоучка, – отвечает он, немного погодя.
– Для самоучки у тебя очень хороший результат, – парирую я.
Почему-то я не верю в то, что он сам добился такого результата.
– Я очень много смотрю роликов на YouTube, а потом просто иду и повторяю эти фотографии. Это мне очень многое дало. Дальше я стал экспериментировать, и стал замечен мой собственный стиль.
– Это очень круто. Мне понадобилось несколько лет различных курсов, и учеба в университете до сих пор дает мне все больше и больше новых знаний.
Наш разговор прерывает сигнал моего телефона. Сегодня мы должны созвониться с мамой. Видимо сегодня станет очередным привычным исключением.
Мама: Прости, милая, я не успеваю вставить звонок в свой график. Форс-мажоры.
С досадой отключаю свой мобильный и снова убираю его в сторону.
Наверное, мне следует поучиться мастерству «отпускать и не париться по пустякам» у своей старшей сестры.
– Все в порядке? -решает спросить Уилл.
Я нерешительно киваю и поворачиваю ноутбук к себе.
– Ты сегодня сильно занят? – вдруг спрашиваю я.
Захлопнув крышку, я убираю ноутбук в свою сумку, а затем допиваю последние глотки латте и уже тянусь за кошельком, чтобы взять новый.
– Вообще-то нет. Но, если у тебя есть варианты, то готов занять свой вечер, -шутливо отвечает он.
Улыбнувшись в ответ, я удаляюсь, чтобы сделать заказ.
И пока бариста готовит мой заказ, я с большим вниманием рассматриваю Уилла, пока он не смотрит на меня.
На что я, собственно, рассчитываю? Найти себе новое приключение в виде Уилла? Он хороший парень, и я не хочу причинять ему боль. Вряд ли он рассматривает себе варианты девушек на одну ночь. К тому же с парнями на одну ночь я давным-давно завязала.
Но какая-то непреодолимая сила влечет меня к Уиллу. Некая загадочность и таинственность в нем меня привлекает. Интуиция подсказывает, что в этом парне есть что-то необыкновенное. Но как это объяснить себе самой – я не знаю.
– Может быть тогда прогуляемся? – предлагаю я, когда возвращаюсь с горячим напитком.
Уилл слегка улыбается мне, словно раздумывает мое предложение, но в конце концов он соглашается. Все наши беседы сводятся к нашему увлечению – фотографии. Но почему бы сегодня мне не вытащить что-нибудь из его личной жизни?
Выйдя из кафе, холодный воздух ударяет в нос. На улице почти темно, на небе все то же мрачное небо, а серый и мокрый асфальт освещают желтые лучи уличных фонарей.
Я укутываюсь в пальто, поправляю сумку и перевожу взгляд на Уилла.
– Куда пойдем? – спрашивает он.
– Здесь есть парк с озером. Там очень атмосферно и уютно, – рассказываю я.
А от него десять минут пешей прогулки до квартиры моей сестры.
– Тогда веди, – улыбнувшись, командует Уилл.
Всем своим телом я ощущаю неловкость и легкое напряжение между нами. Будто мы оба не знаем, что делать в обществе друг друга. Однако убегать от Уилла мне вовсе не хочется.
Я веду Уилла в парк, и мы идём молча. Он смотрит на меня украдкой, а я стараюсь не обращать внимания. Но чем ближе мы подходим к парку, тем больше я волнуюсь.
Здесь так спокойно, только ветер шелестит листьями деревьев. Мы садимся на скамейку у озера, и я смотрю на воду. Уилл тоже молчит, но его молчание кажется мне более комфортным, чем моё собственное.Когда мы наконец оказываемся в парке, я чувствую облегчение.
– По-моему, это озеро похоже на форму сердца, – вдруг заговаривает он.
– На самом деле это так. Здесь даже есть легенда о разбитом сердце. И согласно легенде, была одна влюбленная пара, которая безумно любила друг друга. Обстоятельства складывались так, что им не суждено было быть вместе. Тогда девушка пришла на это место и утонула. А парень, увидев это, следом кинулся за ней. Никто не спас их. С тех пор озеро называют местом разбитых сердец, а ивы склонившееся над озером, до сих пор оплакивают девушку.
– Грустная легенда, -произносит Уилл. -Местные «Ромео и Джульетта», – ухмыляется он.
– Но как бы то ни было, я очень люблю это место. Здесь тихо и спокойно. Все эти деревья словно ограждают тебя от всего ужасного и держат под защитой.
Весь парк усажен высокими кустарниками, деревьями, которые над головой образуют некий купол. Сквозь дыру поблескивают первые звезды, в то время как темное небо рассеивается давая место малиновым лучам солнца.
– А что было бы, если бы они не остались живы? – вдруг задается вопросом Уилл.
Я перевожу взгляд с него на воду.
– Может быть они смогли бы найти выход и быть вместе наперекор всему. Любовь всегда должна быть сильнее любых преград, – предполагаю я.
– Наперекор всему, -повторяет он едва слышно. – Девушка решила, что, утопив себя, она избавится от груза и тяжести. Но она ведь знала, какую боль доставит своей второй половинке.
– Возможно, их любовь была настолько обречена болью, что уйти из жизни, было единственным спасением.
– Я думаю, что если ты любишь своего человека, то ты должен сделать все ради того, чтобы он никуда не ушел.
Я пожимаю плечами, размышляя над его словами. Никогда в жизни не испытывала чего-то подобного. У меня и примера идеальных отношений нет. Родители живут на разных материках, сестра в одиночку воспитывает своего сына, а бабушки и дедушки либо, как кошка с собакой, либо, как два консервативных человека, для которых тема любви – огромный запрет.
– Мне кажется, что если твоя любовь взаимна, то ты должен сражаться за нее. Но если это любовь в одну сторону, то нет смысла биться о непробиваемую стену.
И тут Уилл резко поднимает на меня свои глаза. Я сказала что-то не то? В его взгляде я вижу смятение и кучу мыслей, проносящихся в его голове. В следующую секунду он уже смотрит на воду.
– Ну а что, если этот человек просто слеп и не видит любви другого человека. Что если этим двоим суждено быть вместе, просто нужно время, чтобы тот увидел и понял все?
Наши взгляды снова встречаются. Или это его глаза находят мои, потому что я не перестаю смотреть на него. В свете ночи его глаза выглядят, как два янтарных камня. Острые черты лица очерчены еще четче, чем обычно. Ветер колышет его волосы.
– Любовь – взаимное чувство. Это волшебство, которое случается одновременно с обоими людьми. Искра, которая проходит по телу, когда твой человек рядом, -размышляю я. Не имея примера в своей жизни, я опираюсь лишь на свои ощущения и предположения.
Кроме Лиама у меня никого не было. В школе я была слишком сосредоточена на учебе и поступлении, а в колледже дала слабину и позволила стать марионеткой в руках Лиама. Ну а после я стала искать себе компанию в разных местах, но эти парни не задерживались в моей компании дольше одной ночи.
– Ты просто не можешь бесконечно стучать в дверь, ожидая, когда она откроет тебе и раствориться в твоих объятиях. Все должно происходит с первого стука.
Либо постепенно. Когда ты только пытаешься узнать человека и осторожно прощупываешь почву. Уилл интересен мне, но я не собираюсь вешаться на него, чтобы затащить в постель и узнать о нем абсолютно все. Так я делала раньше, сейчас я лишь пытаюсь не совершать своих прошлых ошибок.
– Уже поздно. Давай я провожу тебя до дома, – предлагает он, вставая со скамейки.
Наш разговор не приходит к логическому завершению. Он требует продолжения, накала страстей, спора и прочего, однако Уилл решает поставить на этом многоточие. Мне ничего не остается, кроме как принять его решение.
Мой взгляд не отрывается от парня. А потом меня будто током ударяет, когда я понимаю, что я нагло и открыто пялюсь на него.
Резко встав со скамейки, я поправляю сумку и укутываюсь в свое пальто.
– Не нужно. Здесь живет моя сестра, так что я пойду к ней. Спасибо.
– Ладно, -отвечает он и закидывает руку назад к затылку.
– До завтра. Доброй ночи, – произношу я, но почему-то не сдвигаюсь с места.
– Да. До завтра, – отвечает он почесывая свой затылок.
Эта ужасная пауза между нами. Непреодолимой силой я утаскиваю себя прочь от него. Оказавшись далеко от него, я распахиваю пальто, снимаю шарф и позволяю холодному ветру окутать себя. Когда жар успел разлиться по моему телу? С этим надо что-то делать.
Я добегаю до квартиры Бри и звоню в домофон. Надеюсь, Шон не спит, и я не разбудила его. Секунду спустя дверь открывается, и я вбегаю по лестнице вверх, поднимаюсь на седьмой этаж и оказываюсь возле двери сестры.
– Шон спит, -шипит она мне и пропускает внутрь.
Сестра живет в небольшой студии. Она комфортно и по-современному обставлена. Панорамные окна по периметру квартиры пропускают много света, отчего летом это место становится похожим на душную теплицу, поэтому сестра большую часть лета проводит на веранде и загорает под лучами.
– В холодильнике пиво – доставай, – командует она и направляется к дивану.
На кухне я чувствую запах свежей пиццы и чего-то сладкого. Открыв духовку, я замечаю свежеиспеченное брауни. Бри знает, как я обожаю брауни. Не спросив ее, я достаю пирожное и отрезаю себе большой кусок десерта.
– Вообще-то я готовила его для Шона.
– У него попа слипнется, если он съест все это. А я тоже хочу, -по-ребячески отвечаю я и облизываю ложку от шоколадного топинга.
Сестра закатывает глаза, отталкивается от холодильника и достает оттуда пиво.
– Если ты голодная, то есть еще пицца. В общем, бери, что хочешь, – решает она и возвращается в гостиную.
Вместо пива я предпочитаю горячий зеленый чай с брауни. Сладкое идеально сгладит мой грустный вечер, как бы сильно сахар не был опасен для меня.
Я плюхаюсь на диван рядом с сестрой и складываю ноги по-турецки.
– Мама снова не позвонила мне, – начинаю я.
Бри делает глоток и переводит взгляд на меня.
– Потому что она была занята, – смело отвечает она.
Конечно, она занята. Запуская тысячу проектов, как она сможет найти время на своих детей? В том-то и дело и никак.
–Бет, сепарация рано или поздно случается. В твоем случае это произошло слишком рано. Но ты не можешь постоянно зацикливаться на том, что мама бросила тебя.
Я откусываю брауни делаю большой глоток чая.
– Шона ты тоже бросишь, когда ему исполнится восемнадцать?
Ох и получу же я сейчас от сестры…
– Не меси все под одно тесто, Бетани, – с укоризной отвечает она.
– Ты просто смирилась, что у каждого своя жизнь. А я хочу нормальную семью, когда мама готовит тебе завтрак, а папа вычитывает очередные анекдоты из свежей газеты.
На самом деле это было. Было, когда я была совсем маленькой. Это яркое воспоминание, когда все смеялись, разговаривали ни о чем и были рядом со мной, осталось лишь ярким пятном в моей памяти. Я не смогу окунуться в тот день, ощутить все это, хотя бы на минуту.
Конечно Бри легко сейчас все это говорить. Ведь, когда мама собиралась уехать во Францию, сестра узнала о своей беременности. Она ушла в свои заботы, в то время, как я наблюдала разрушение нашей семьи. Сейчас каждый из нас живет в своей иллюзии, не желая собирать осколки прошлого, чтобы у нас было прекрасное настоящее.
– Бри, я пойду, пожалуй. Спасибо за брауни.
– Бет, – останавливает она меня, но я стараюсь не слышать ее.
Я подхватываю свою сумку, шарф, пальто и выбегаю из квартиры.
И только когда я оказываюсь на свежем воздухе в своем гордом одиночестве, я чувствую себя в привычной среде. Где тихо, спокойно и одиноко. Вставив наушники и включив Two Feet, я направляюсь домой.
Гла