Читать онлайн Неспящие бесплатно

Глава 1. Прощай, Фелиз!

Рем прикрыл глаза буквально на секунду. Просто хотел сбросить напряжение, стиснувшее голову горячим кольцом. Организму и этого небольшого движения век оказалось достаточно, чтобы расслабить все мышцы и пустить черные точки перед глазами – если бы не волевое усилие, Рем бы точно задрых. Неудивительно, он не спал уже пятые сутки, и теперь все его мысли сводились к тому, чтобы занять горизонтальное положение на одной из скамеек в тесной комнатке для прощаний и вздремнуть минутку-другую. Окружавшая его темнота так и манила, обещая сладкий сон, крепкий, как у мертвеца. Атмосфера, кстати, располагала.

Вдруг тишину прорезал визг включающихся динамиков и треск помех. Человек, стоявший у микрофона, прочистил горло, чтобы избавить голос он ноток, которые выдавали бы, как ему уже осточертела эта работа.

«Кто-нибудь из присутствующих желает произнести речь, чтобы почтить память покойницы?»

Рем обернулся в сторону Дези. В своем нынешнем состоянии он уже вряд ли мог бы выговорить собственное имя, так что вся надежда была на сестру. Та, однако, поджала губы и отрицательно помотала головой.

«Отлично, быстрее закончим. В добрый путь», – с облегчением сказал оператор и отключил динамик.

В тесной, но прохладной комнатке для прощаний их было всего двое: брат и сестра, Рамон и Дезире Домингос-Сальва. Они стояли плечом к плечу, чуть ли не прижимаясь носами к толстому огнеупорному стеклу во всю стену. По ту сторону, завернутая в белый саван, лежала их мать Фелиз (или просто Лиз).

В камере для кремации что-то защелкало, затрещало. Одновременно в комнате для прощания загудели вентиляционные шахты, поставляя в крохотное помещение потоки прохладного воздуха. На стене торжественно загорелась выложенная неоновыми лампочками молитва, надерганная из всех религий сразу и оттого (по мнению Рема) ставшая совсем бессмысленной:

«Из пепла начался наш путь, и пеплом он оканчивается. Но конец для одного – всегда начало для другого».

Рем тупо пялился на эти слова, но чувствовал себя так, словно его хватил инсульт. Каждое слово по отдельности он понимал. Даже если их собирать в пары, он мог разобрать смысл, но целиком предложение просто утрачивало всякое значение. Интересно, кого эти похоронщики пытаются успокоить такой писаниной? Людей, которые готовы отправиться на кремацию всей семьей после потери кормильца?

Трекер-браслет на руке жалобно запищал. На сенсорном экране высветилось уведомление о слишком частом пульсе. Затем последовало издевательское: «Уделите немного времени экспресс-медитации». Заметив, что брат пялится в экран, Дези недовольно ткнула его в бок. Рем и не заметил, что за время, пока он рассматривал расплывающиеся перед глазами буквы, оператор во всю развел огонь, и пламя голодно облизывало саван. Уже показались первые дыры, но плоть, пусть и мертвая, все равно будто сопротивлялась.

В последний путь их ма уходила также, как жила: через «не хочу» и «не могу».

Ей было аж пятьдесят шесть. Она почти дважды побила среднюю продолжительность жизни в Нижнем городе. Врачи и специалисты по долголетию должны были обивать порог их дома, снимать ее для телека, внести в какую-нибудь книгу рекордов, но ничего этого, конечно, не произошло.

Фелиз Домингос-Сальва ушла из жизни душным апрельским днем, возвращаясь со смены в госпитале. Просто села на трамвайной остановке и больше не встала. Новость о ее смерти уже через несколько часов утонула в разговорах о росте цен на рис и гомоне ночных шоу. Никто даже не поинтересовался, что выдернуло ее дух из тела: инфекция, рак или, может, сердечный приступ. Даже коронера и других ее коллег-врачей такие подробности не интересовали. Они зафиксировали факт смерти, отправили отчет в нужные инстанции, и посоветовали ее двадцати шестилетнему сыну, новому главе семьи, не затягивать с похоронами, а то морг и так забит под завязку, а в жаркий сезон никакие холодильники не справляются.

Они с Дези умудрились выбить окно на кремацию на следующий же день. Им даже дали целый день выходного, чтобы как следует погоревать. Фелиз растила их одна, практически заменив умершего отца. Она была бы недовольна, если бы узнала, что из-за пятиминутной церемонии ее дети потеряли целый день работы, но брат с сестрой решили, что так будет правильно. Поэтому они прилипли взглядами к стеклу и смотрели во все глаза, стараясь не упустить ни одной из последних секунд их матери на земле.

Огонь уже пировал на начавших показываться костях. Оператор, видимо, очень спешил на обед, поэтому прибавил жару. Да так, что Рем почувствовал, как воздух в комнате начинает нагреваться, несмотря на стекло. На спине выступила испарина.

Еще через минуту жарко стало, как на улице. Одна радость, вентиляция работала исправно, и в помещении хотя бы не воняло. Все стерильно. Запах хлорки щекотал нос, но недостаточно, чтобы вызвать желание как следует чихнуть.

Дези взяла его за руку, потные ладони шлепнулись друг о друга. Рем снова вынырнул из мыслей о дискомфорте и посмотрел на сестру.

– Как ты?

– Нормально, – поджала губы Дезире.

Ей исполнялось восемнадцать. Она с детства помогала матери в больнице, а еще подрабатывала в столовой, чтобы приносить хоть что-то кроме благодарности пациентов домой. Рем и Фелиз до этого дня надеялись, что они скопят денег и через год-другой подмажутся к нужным людям, чтобы отправить Дези в Верхний город ассистентом какого-нибудь медика. Не весть какая должность, да и общаться нельзя будет, но всяко лучше, чем здесь. А теперь, со смертью Лиз, этот план превратился в пустое обещание. Теперь девушке предстояло встать на место матери и пахать, пока сердце не откажет, в надежде когда-нибудь протолкнуть наверх уже собственных детей. Дези старалась не подавать виду и убедительно играла роль скорбящей, но почему-то вместо тоски и одиночества она чувствовала только обиду и злость.

Ее идеальная жизнь, полная надежд на лучшее, испарилась. Лиз забрала ее с собой в жаркие объятия огня.

– Хочешь, оставим прах тут? – предложил Рем хриплым шепотом, стараясь не нарушать плотную тишину.

– Хуй там, – фыркнула Дези. – Чтоб они ее потом распылили в качестве удобрения на своих плантациях, а нам продавали фасоль оттуда по конской цене? Ну уж нет. Мама бы такого точно не хотела.

– Тебе виднее.

Через пять бесконечно долгих минут все закончилось. Тело в белом саване превратилось в плотно набитый бумажный пакет, выехавший из окошка в стене, как чипсы из старого вендингового автомата. Пахнуло гарью.

Рем опередил Дези и взял пакет в руки. Прижал к себе, как ребенка, про себя с удовольствием отмечая, что пока (или уже) ничего не чувствует. Только желание поскорее оказаться дома и сгрузить останки в жестяную банку, поставить на полку рядом с такой же покоцаной эмалированной посудиной, которая стоит у них на кухне уже пятнадцать лет.

К этому нестерпимому желанию прибавилось еще одно чувство, не очень уместное для дня похорон. Это было небольшое удовлетворение при виде лица сотрудника крематория, которому Дези отсчитывала кругленькую сумму монетками и мелкими купюрами старого образца. Лицо щуплого бледного мужчины в строгом костюме вытягивалось с каждой падавшей в его ладонь монетой, которую по закону он должен был принять. Благо, наличные все еще были в ходу для государственных организаций.

«А что вы хотите с такими ценами? Чтоб я выдал все деньги за месяц и сказал “спасибо”?» – хмыкнул про себя Рем и улыбнулся так торжественно, словно на его глазах вершилось величайшее правосудие.

Когда они с Дези вышли из крематория, время лениво ползло к полудню. Брат с сестрой шли под испепеляющим солнцем. Они пытались выбирать маршрут, на котором можно было бы спрятаться в тени от низеньких домиков с крышами из солнечных панелей. Но тени исчезли, под навесами битком набились бездомные и попрошайки. Те, кому не повезло, и работы для них не нашлось. Они выходили на улицы и делали то единственное, что им можно было делать бесплатно: спали во всех мыслимых и немыслимых позах. Некоторые постанывали во сне от голода, другие так и умирали. Специально собирались за этим вокруг крематория, чтоб городским службам не тратить время на поиск тел.

Дези задержалась возле одного семейства, развалившегося под навесом. Она достала из кармана новенькую упаковку галет и небольшой мешочек сушеной фасоли и со звоном бросила свою скромную подачку в миску, стоявшую на коленях у заснувшей сидя женщины. Та кивнула, не поднимая головы. Дезире бросила вопросительный взгляд на Рема, чтобы проверить, нет ли в его глазах осуждения. Все-таки, в эмалированную миску упал хороший по меркам их общины обед, а попрошайки у крематория регулярно получают неплохие угощения от скорбящих.

Но Рем только кивнул и поторопил ее. Они потопали дальше по выбеленным солнцем улицам. С рекламных щитов на них смотрела одинаковая улыбчивая физиономия девицы с белой кожей, которая крикливым шрифтом с завитками напоминала о необходимости пользоваться солнцезащитным кремом даже в пасмурный день. Тот идиот, который купил эту рекламу, должен был знать, что в Нижнем городе дом проще купить, чем этот их крем. Домов хотя бы хватает.

Вообще, вся жизнь в Нижнем городе была абсурдной. На первый взгляд он напоминал муравейник с кривыми домами, лепившимися друг к другу в поисках хоть какой-то поддержки, прямо как люди, которые жили в них. У них была крыша над головой, но почти никогда не было еды. У них были работы, но не было денег, зато был страх этой работы лишиться. У них был пляж прямо рядом с домами, но не было моря, только безжизненная дюна.

Хотя море как раз-таки было. Фелиз его даже застала, когда была совсем ребенком. Когда-то Лас-Риас был просто портовым городом на скалистом побережье океана. Тут было полно людей со всего мира и они в основном занимались тем, что рубили лес и отправляли его на кораблях по всему миру. Дорубились. Если не вдаваться в подробности, то по планете прокатилась парочка экологических кризисов, потом экономический, потом опять экологический, и они пришли к тому, к чему пришли. Вместо сотни с чем-то стран и миллионов городов на всех континентах у них осталось только с десяток городов государств. Там, где был океан, осталась мутная лужа, на месте лесов – пустыня. В некоторых частях света даже крысы сдохли. А люди выжили. И непонятно, кому повезло больше.

Одним из таких городов-государств был Лас-Риас. Он торговал всеми видами стекла для создания биосфер. Ну, как «он». Торговал Верхний город, расположенный на вершине горы с нахлобученным на него стеклянным куполом.

А Нижний город предоставлял людей, которые будут работать на плантациях и фильтрационных установках под другими такими куполами. Вот только была проблема. У Лас-Риаса был заложен предел объемов производства. Он не мог вырастить больше бобов или построить больше куполов – ученые посчитали, что это как-то повлияет на состояние окружающей среды. А вот люди плодились и размножались. Их становилось все больше, а работы – нет. Поэтому вскоре, чтобы купить себе обед, ты должен был работать без сна и отдыха трое суток. Еды не хватало. Шмотки донашивались и перешивались. А Верхний город доверял все больше работы роботам и искусственному интеллекту.

Но Нижний город это не то, чтобы беспокоило. Жители ходили на работу, вечером – по барам. Скупали барахло с помоек Верхнего города и ждали, когда богатеи спустят со своей горы очередной грузовик «гуманитарной помощи», по-другому известной как Витамин Х12. Одной белой таблетки было достаточно, чтоб вспалывать грядки на плантации двенадцать часов кряду. Государство словно сказало: «Хотите работать – работайте». И все с радостью жрали эти витаминки и пахали. А иногда просто жрали. Без пахоты и работы. Их же все равно бесплатно раздавали.

Когда таблетки появились, Рем еще не очень разбирался в витаминах, несмотря на все усилия Фелиз. Он знал, что витамины нужны и содержатся в овощах и фруктах, но ни от одного яблока у него так сердце не заходилось, как от половины несчастной белой таблетки. Когда Фелиз поймала его с этой дрянью в руках, то отметелила с силой, неожиданной для сорокалетней женщины. Она что-то говорила про наркотики, но, когда дела стали совсем плохи, и сама начала подъедать таблетки. И ему разрешила. Просто нарисовала схему, по которой можно было пить таблетки и спать так, чтобы организм не помер от истощения. Пока эта схема работала. Их семейка, благодаря разработанному матерью графику сна, смогла сохранить человеческий вид.

Но что дальше?

Рем ускорил шаг. Перед глазами, как ниспосланное свыше виденье, стоял их дом с крышей из солнечных панелей и белеными стенами. Ему вдруг показалось, что по какой-то причине из дверного проема с минуты на минуту выйдет мама. Не вот это белое безликое тело в саване, а как она любила – в широком платье с самодельном рисунком, с платком в волосах и этой ее улыбкой, маскировавшей всякую усталость. Рем нервно сморгнул и покрепче перехватил пакет с прахом. В ушах застучала кровь.

Он и не заметил, что Дези, в противовес ему, совсем замедлилась, а несколько шагов спустя и вовсе остановилась, как вкопанная.

– Рем, подожди.

– Давай быстрее, Дез.

– Я не могу, – сказала она и вдруг начала рыдать прямо посреди улицы. – Пока мы не зашли, мне кажется, что она все еще там.

Шумный вздох и снова рыдания. Потом опять вдох в попытках успокоиться. Почти получилось. Полные губы растянулись в улыбке, но слезы пробивались, как помехи.

Рем обреченно помотал головой, стараясь затолкнуть ворочавшуюся под горлом тошноту обратно в живот. Потом подошел к сестре и, взяв за плечо, притянул к себе. Дез вцепилась в насквозь мокрую футболку и принялась выть, трястись и всхлипывать. А Рем стоял рядом, словно не хотел смущать. Он снова и снова переводил взгляд то на кудрявую голову Дези, то на их дом в конце улицы.

И тут до него дошло.

Теперь там будут жить только они вдвоем.

Никто больше не заставит их брать выходные так, чтобы хотя б раз в неделю устроить семейный ужин.

Никто не будет ругаться из-за оставленного на столе хлеба.

Никто не расскажет историю о жизни в старые времена, когда океан еще облизывал этот берег. Никто не будет петь старые песни прокуренным голосом и готовить кашу в микроволновке.

Никто не подбодрит своим неизменным: «давай через “не могу”».

Фелиз Домингос-Сальва ушла навсегда.

И Рем заплакал.

Глава 2. Давай через «не могу»

Рем проснулся с полпинка. Буквально.

Когда он распахнул глаза, Дези заносила уже покрасневшую ногу, чтоб еще раз поддеть носком его ботинок.

– Да встал я, встал, – пробурчал молодой человек и, в подтверждение своих слов, оторвал задницу от набитого мягким мусором мешка, служившего ему и креслом, и зачастую, постелью.

За несколько часов сна тело задеревенело, напоминая ноющей болью о том, что он приближается к отметке средней продолжительности жизни и ему (по официальным данным) не так уж много осталось. Спина подтверждающе хрустнула, заставляя пожалеть о том, что он вообще предпринял попытку поспать. Если бессонница его не доконает, то это сделает разваливающийся позвоночник.

– Я не могла добудиться тебя полчаса, – надула губки Дезире и бухнулась на второй такой же пуф. Загорелые коленки оказались на уровне головы, и вся ее поза со скрещенными на груди руками делала Дези больше похожей на ребенка, чем на взрослую. А взрослеть уже было пора.

Рем встряхнулся. Трекер, подключенный к единой системе здравоохранения Лас-Риаса запищал, выводя на экран информацию о сне: четыре часа, из них глубокого сна только двадцать минут, при немедленном употреблении витамина Х12 можно приступать к работе. К счастью, у Рема был выходной на целые сутки.

Он взмахнул рукой, и экран заморгал, выводя последние новости, сводки погоды и сообщения. Около десятка человек, кто близко общался с их семьей, успели выразить свои соболезнования и в тревожной торжественности поприветствовать Рема как нового глазу их скромного семейства. Кто-то в надежде напроситься на приглашение на поминки тратил кучу символов, чтобы напомнить, какой замечательной, смелой и «своей» была Лиз. Не то, что большинство фиф из Верхнего города, которых тридцать лет назад первыми выгнали после забастовки врачей.

– Это все очень мило, но поминки мы организовывать не будем, – пробубнил Рем.

– Мы же не богачи, – поддакнула Дези. Она уткнулась в трекер и теперь сидела в социальных сетях. Сквозь окошко экрана подсматривала жизнь в Верхнем городе, словно ничего и не случилось. Только чуть резковатые движения рук выдавали ее нервозность.

Рем еще раз потянулся и обошел дом, словно примеряя его на себя вместе с новой ролью хозяина. Владения у него, правда, были скромные. Четыре картонные стены, крыша, два пуфа, низкий стол, микроволновка, маленький холодильник (когда-то он был отельным). Пара перегородок прятали от любопытных глаз душ (в котором вода появлялась дважды в сутки) и сортир. Главная гордость – мини-биосфера из толстого стекла со специальной лампой. По сути, это был аквариум без воды, в котором в фиолетовом свете лампы Фелиз выращивала то фасоль, то горох, то острый перец. Последний был ее гордостью.

Фелиз родилась в Верхнем городе. Училась там, долгое время лечила богачей. У нее все было схвачено, и семья ею гордилась, готовили ее замуж за какого-то чиновника, создавшего большинство действующих протоколов для системы здравоохранения. А потом она приняла участие в забастовке врачей, которые требовали сделать медицину доступной для жителей Нижнего города. У власти ответ был простой: «Хотите – делайте». Всех участников собрали и выслали в Нижний город. Фелиз даже никакие связи не помогли. Но она ни разу об этом не пожалела, по крайней мере вслух. Она поселилась прямо в больничном корпусе и принялась лечить. Вышла замуж за своего же пациента, в общем, у нее жизнь сложилась довольно неплохо. Ее все любили.

«Все любили», – повторил про себя Рем. Он вдруг понял, что уже минуту пялится на полку. Там две покоцанные банки из-под круп стояли впритирку друг к другу. На одной Дези написала «mãe», а на второй – «pai». Снова вместе. Сердце защемило. А через секунду тупая ноющая боль выродилась в какую-то лихорадочную энергичность. Захотелось что-то сделать прямо сейчас: передвинуть все, что не приколочено, разжиться краской и покрасить стены, что угодно.

А еще нужно было найти Дези работу. После смерти Фелиз ее место занял кое-какой врач без квалификации, и Дези перестали пускать медсестрой. Мол, на младший персонал ресурса нет. Это было ударом ниже пояса. Вообще-то Дези неплохо справлялась с ролью медсестры. Она с самого детства таскалась с матерью в госпиталь, меняла пациентам повязки, ставила уколы, накладывала швы, а иногда просто развлекала их разговорами, держала за руку умирающих, которым очень хотелось (хоть и было невыносимо) перед последним вздохом увидеть красивое, играющее всеми красками жизни лицо. Но теперь без корочки врача получить должность было нельзя даже по старой доброй памяти.

А с вакансиями дела обстояли не лучше. Как только появлялась работа, на нее тут же подавалась как минимум сотня человек. На трекеры безработных приходила рассылка, и кто успевал вовремя ткнуть на нее, мог рассчитывать на победу в этой дикой лотерее. Главным призом были двацатичасовые смены на какой-нибудь плантации, в столовой или еще где. Дези подрабатывала в одной столовой, но за двенадцать часов зарабатывала только на бутылку воды. Искать что-то лучше ей не очень хотелось.

Вот и сейчас, когда Рем завел с ней разговор о работе, она закатывала глаза и прикидывалась глухой. На каждый его аргумент она придумывала с десяток «не хочу» и «не могу». Тут ей не хватало силы, там выносливости, в третье место вообще ехать далеко. Рем не сдавался. У него была уверенности главы семьи. Он продолжал давить, напоминая Дез, что она теперь взрослая. И вот, когда ему казалось, что он почти вправил ей мозги, Дезире достала козырь.

– Понимаешь, это все не мое.

– Чего? – он аж воздухом поперхнулся. А Дези закатила глаза так, словно это он был главным дубиной в радиусе километра.

– Ну не мое это: поливать фасоль, таскать паллеты и разливать еду по тарелкам.

– А кто вообще считает, что это «их»? Есть работа – ты работаешь.

– Это неэкологично.

– Неэкологично – бумагу не перерабатывать.

– Нет, ты не понимаешь, – опять она закатила глаза. – Это очень ограниченное мышление, мешающее поиску истинного призвания и раскрытию своего истинного потенциала.

– И какое же у тебя призвание?

– Жить в Верхнем городе, – уперла руки в бока Дези.

Рем устало провел ладонью по лицу. Однажды этот разговор у них уже состоялся, пока мама была жива. Дези, стоит отдать ей должное, быстро научилась пользоваться интернетом и ночами напролет могла смотреть стримы о жизни в Верхнем городе. Дай ей лист бумаги – она по памяти карту нарисует и назовет каждое кафе на главной улице. А мама возьми и ляпни про свою жизнь там, и с тех пор Дези была уверена, что скоро к ним придут бабушка с дедушкой и, преисполнившись любви, заберут их семейство обратно в стеклянные многоэтажки, где есть ванна и холодильник. Поэтому она и соглашалась вкалывать в госпитале. Мама довольно быстро сообразила, что к чему и опустила дочь с небес на землю. Если проще: сказала, что бабушка с дедушкой уже давным давно умерли, а их имущество скорее всего попало в распоряжение администрации Лас-Риаса. Рем был уверен, что Дези поняла, что в Верхнем городе ловить нечего. Как выяснилось, он ошибался.

Он долго смотрел на сестру, думая, как бы помягче выразиться. А потом решил, что тут уж точно не до нежностей.

– Сама ударишься о стену или тебе помочь?

– Просто подумай… – потянула она умоляющим тоном. – Почему ты не хочешь даже попытаться? Мама бы так хотела…

– Мамы здесь нет!

Эти слова должны были отрезвить Дез, но резанули почему-то самого Рема.

Дези, паршивица, увидела это и провернула свой безотказный прием: начала хлюпать и шмыгать носом, выдавливая крупные, как фасолины, слезы. Рем знал, что мелкая гадость придуривается, но всякий раз, как она начинала хныкать, мозг самовольно вставал на ручник и объявлял забастовку. Хорошо еще, что этот номер удавался исключительно Дезире.

– Хватит, – потребовал Рем, стараясь не растерять остатки достоинства.

– Я не могу, – хныкнула она, размазывая по лицу слезы.

– Давай через «не могу».

Зря он это сказал. Тут Дези разревелась уже по-настоящему. Ее рыдания было слышно, наверное, на всю улицу, а слезами можно было и умыться, и остатками пол протереть.

Рем закатил глаза, признавая техническое поражение.

***

Когда испепеляющее солнце стало наливаться красным, Дези окончательно успокоилась и даже повеселела. Приготовила им обоим ужин. Этим жестом доброй воли она как бы сообщала, что перегнула палку, но вслух этого не признает. Рему оставалось довольствоваться тишиной и звуком жевания.

– Я тут подумала…

– Ну нихуя себе.

– Ой, завали, – сморщила нос сестра. – Почему бы тебе не взять меня с собой на работу?

– Исключено.

– Но почему?

– Я знаю, что ты собираешься сделать. Ты будешь подмазываться к Тайнаре, чтобы она подбросила тебе халтуру в Верхнем городе. Поэтому еще раз – нет, – и для убедительности он воткнул ложку в пюре из всего подряд, словно ставя точку в этом разговоре.

– Но я же хочу помочь, – надула губы Дези.

– Ты поможешь, если у тебя будет официальная работа, по которой тебе будет полагаться зарплата и продуктовые талоны. Может, униформа, чтоб твоя одежда меньше загаживалась. А с Тай и остальными работать буду я.

Опять обида. Дези кинула ложку в тарелку и порывисто встала, вышла на улицу и затопала пятками по крыльцу изо всех сил. Рем только ухмыльнулся и убрал остатки еды в кастрюлю. Дез по привычке сварила на троих.

Через окно он видел, как сестра мечется туда-сюда по крыльцу, то и дело бросая на него испепеляющие взгляды. Им бы сесть, поговорить, переварить произошедшее. Рем это понимал, но ничего поделать не мог. Чем сильнее он вел себя как взрослый, тем больше капризничала Дези. Как будто она по дороге ударилась головой и часть ее мозга вернулась в пятилетний возраст, чтобы не отвечать ни за что, кроме хныканья и топанья ногами.

Повисшую тишину разорвало жужжание трекера. На экране высветился номер и фото контакта. Рем устало закатил глаза, а вот Дези тут же сунула нос в дом.

– Это Тай?

– Брысь отсюда, – шикнул Рем. Дези обиженно хлопнула дверью. А юноша нажал на кнопку приема вызова. – Тайнара.

Можно было и поласковее, но ей и этого хватило.

– Привет. Соболезную.

– И тебя туда же. Давай к делу, что произошло? – сказал он, разваливаясь в кресле-мешке. Спиной к окну, чтоб мелкая не вздумала по губам читать.

– Слушай, прости. Я помню, что у тебя выходной и похороны, и…

– Тай, – цокнул он языком. – Что. Блядь. Случилось?

– Ты нужен. Они выкатили обновление без предупреждения, система сбросилась и все слетело к чертовой матери. Я знаю, что нужно нажать пару кнопок, чтобы откатить все назад, но у меня… я…

– Успокойся, – Рем резко выпрямился. – Ты ничего не тыкала?

– Нет.

– Точно?

– Точно.

– А если проверю?

– Просто приедь и сделай свою работу, – в мгновение ока из девы в беде она превратилась в его босса. В этом была вся Тайнара. Она паниковала, пока не вспоминала, что ей есть к кому обратиться. – Проставлю шоты в память о Лиз.

– Ты сама предложила, – хмыкнул Рем и обернулся в сторону окна. – Дези со мной.

– С какого перепуга?

– Как «с какого»? У нее сегодня тоже мать сожгли.

Пауза, короткое «ладно», гудки. Рем вздохнул и пошел было сообщить Дези, что придется все-таки выбраться в клуб, но та уже все слышала и смерчем носилась по дому, выуживая подходящие шмотки из ящиков и даже из корзины для грязного белья.

– Ты прикалываешься? – закатил глаза он. – Надень что-нибудь черное. Как-никак, поминки подъехали.

Глава 3. Механик

Солнце шлепнулось о горизонт и растеклось красными разводами. Трамвай, натужно постанывая, с горем пополам катил их в гору, словно спасая от затопления в этом алом зареве. Рем и Дези ехали к самой границе Верхнего города.

Тут жизнь была получше, чем у них в низине. Жилые дома, конечно, все такжи липли друг к другу в поисках опоры и поддержки, зато в них было по два этажа. Были лавки, магазинчики и мастерские, где продавалось все, что душе угодно: шмотки, барахло, семена, обломки техники, запчасти и всякий хлам, вытащенный из помоек Верхнего города. В основном, конечно, барахло, но оно приносило деньги. Хотя один раз в одной из таких лавок Рем нашел несколько книг. Настоящих таких, бумажных, прямо со свалки. Это было что-то древнее, про какого-то Одиссея и какую-то Трою, но Фелиз была вне себя от счастья. Даже зачла эту рухлядь, как подарок на день рождения. Требовала, чтобы Рем тоже прочитал эти книги, но все никак. А теперь с него и спросить-то было некому.

Рем дернулся, переводя взгляд на проползавшие мимо дома и магазины, размалеванные светящейся краской. Сейчас закат догорит, и улицы наполнит мягкое свечение. И местные фрики закинутся своими витаминками и выползут на ночные тусовки, несмотря на законы и комендантские часы. В этом районе как будто не действовали законы, работавшие во всем остальном Нижнем Городе. Даже копы были… лояльнее, что ли. А может, им просто не хотелось работать.

Рема же раздражали все эти попытки района Фундо косить под верхний город. Но была одна вещь, которая ему нравилась – это вид. Отсюда Нижний город был виден как на ладони: дороги, протянувшиеся по высохшим руслам рек и лиманам, гусеницы переполненных трамваев, тянувшаяся за горизонт дюна, на которую двадцать лет назад в последний раз по старой памяти выбросился кит. И куча мелких людей, которые ползли по своим делам. Архитектурка у них была не весть какая, мусора было достаточно, над домами в плотные гнезда сбивались провода и бельевые веревки, но в закате все равно было красиво. Особенно, если смотреть сверху-вниз, как будто это не тебе предстоит возвращаться в эти трущобы.

Он так проникся видом, что даже не заметил, как трамвай оказался переполнен людьми. Несчастное транспортное средство всеми силами цеплялось за рельсы и, кажется, просило пощады. А кто-то, невзирая на железные стенания, открыл бутылку домашнего самогона и начал тусовку прямо на ходу.

Рем на всякий случай подтянул Дези поближе к себе. Тут-то он заметил, что все это время она листала фотографии на крошечном экранчике трекера. Сперва он подумал, что она просто чистит память. Палец на секунду зависал над экраном, точно решая невидимое уравнение под названием «удалить или оставить». Но, присмотревшись, Рем увидел, что на всех фотографиях была мама. И он.

Дези нырнула ему под плечо и развернулась так, чтобы ему было лучше видно. Так и ехали до конечной.

Тайнара ждала их у дверей клуба «Mamma Bruxa». По сути, это был небольшой ангар с пристройкой из нескольких корабельных контейнеров. Из помещения уже доносился ухающий бит, а каждый раз, как в сторону отъезжала дверь, воздух наполнялся запахом подслащенного дыма. У дверей уже вытянулась очередь ребяток, надеявшихся дешево напиться и не знавших, что их удовольствие сегодня полностью в руках Рема. Вдоль толпы сновали Проныры – ребята в капюшонах, которые продавали за деньги или витаминки то, что называли, дизайнерскими таблетками. Обещали, что одна спрессованная белая конфетка обеспечивала волшебную ночь, если запить ее достаточным количеством алкоголя. Один парень так нахваливал свой товар, что Дези вытянула шею. Рем потянул ее за собой.

– Не слушай этих уебков, там просто огромное количество сахара.

– А-а-а-а, – протянула она. – Ну да, сахар с алкоголем это такое… ночь и правда будет улетной, но печень скажет «пока-пока».

– Поэтому этих говнюков копы и не ловят. Они им могут пришить максимум мошенничество, – хмыкнул он.

Тут-то к ним и подскочила Тай в своем обтягивающем черном платье с барахолки. Она была очень бледной, почти прозрачной. Такой вот результат работы по ночам. Волосы и брови у нее тоже были бесцветные, по лицу яркими пятнами была размазана косметика. Управляющая «Mamma Bruxa» была на пару лет старше Рема и почти одного с ним роста, стремительная, подвижная, она выглядела немного неестественно из-за своей нервной худобы.

Она была управляющей уже два года и за это время успела раскачать заведенье. Днем это был пункт приема контрабанды и различного барахла, в обед – пункт сбыта, вечером – клуб. У Тайнары были покровители по обе стороны городской стены, они же назначили ее на должность, и она справлялась. Правда, ценой кучи таблеток и литров алкоголя, который приходилось списывать. Такова была цена ее тревоги и панических атак. Поработав с Тай полтора года, Рем был уверен: если бы алкоголизм и секс были видами спорта, то Тайнара могла бы возглавить сборную. В последнее время ее основными «снарядами» были скрипучий стол в кабинете и Рем, но Дези об этом знать не стоило. Да и вообще никому в клубе. Если народ узнает, что с начальством можно спать и получать за это выходные, то очередь из желающих выстроится такая, что работать будет некому.

Управляющая еще раз выразила брату и сестре свои соболезнования, поцеловала обоих в щеки. В нос, до самого мозга, ударили ее духи. Потом Тайнара подхватила их обоих под руки и отбуксировала прямиком в темную глотку клуба.

Она что-то тараторила, но ее слова тонули в истерично скрипевшем техно. Сперва она болтала что-то о дневной жаре, потом снова рассыпалась в соболезнованиях, вспомнила о своих покойниках и попыталась завершить тирады каким-то бесполезно оптимистичным выводом в духе «надо жить дальше».

Она протащила их через весь зал и сбросила Дези прямо у барной стойки. Показала на голографическом меню, какие напитки лучше не брать, махнула бармену Луи, передавая мелкую на его попечение, а потом вцепилась обеими руками в Рема и чуть ли не за дреды оттащила его в каморку в дальней стене. Там, в тесноте (зато с кондиционером) расположился ее кабинет. Через стену с этой стороны можно было наблюдать раскачивавшуюся в свете неоновых ламп толпу.

На секунду Тайнара припала к стеклу, словно их кто-то преследовал. Потом помассировала виски и указала на монитор, стоявший посреди многострадального стола.

– В общем… как-то так… – проговорила она, внимательно следя за каждым движением Рема. Тому достаточно было тронуть мышку, чтобы оценить масштаб бедствия по количеству открытых вкладок. Если немного посидеть, можно было бы даже догадаться, на каких страницах с Тайнарой случилась истерика.

– Это называется «ничего не трогала»? Да тут…

– Я была уверена, что делаю все правильно, – тут же парировала Тай. – Никто не предупреждал об обновлении. Если ты ничего не сделаешь, то в соответствии с новыми нормами все отрубится, заблокируются холодильники, а если система найдет неучтенные напитки в холодосах, то она их утилизирует.

Даже в полумраке было видно, как у нее дергается глаз.

– Дай угадаю, и коктейли только по показателям здоровья, – ухмыльнулся Рем.

– Да, мы должны прокатывать трекер каждого гостя перед продажей напитка. Если человек пьяный, система не даст нам нихрена ему продать.

– Все строже и строже, – пробормотал Рем, залезая под оболочку обновления. – Видимо, чтоб не было пьяных дебошей.

– Или чтобы процветал домашний алкоголизм.

Тайнара достала свою таблетницу с «витаминками», зажала в кулаке и принялась потряхивать в такт музыке в зале.

Рем же ковырял код. Просто откатить проверку было нельзя, система безопасности заметила бы это, приехала бы проверка, а за ней копы и штраф. Но вот если аккуратно сломать пару строк, чтобы программа работала, но не мешала, то можно будет выдохнуть до следующего обновления. В этом и заключалась работа и талант Рема: он ювелирно ломал технику и умудрялся обходить протоколы безопасности на уровне интуиции. В его ведение входили все ограничивающие алгоритмы, системы слежения и сбора данных. Если для большинства людей эта работа напоминала копошение в хаосе символов, то самому Рему это напоминало прохождение лабиринта, в конце которого система играла с ним в Дженгу. И каждый раз он с удовольствием выигрывал.

В первый раз его талант обнаружился еще лет десять назад, когда он решил поиграть с компьютером в госпитале их района и случайно отключил им счетчики электричества. Полгода они не платили налоги и оперировали день и ночь. Потом, конечно, недосдачу заметили, но разбираться так и не стали, просто уволили пару человек в Верхнем городе. Рем, конечно, тоже получил по жопе от матери, а потом она отдала его под крыло Барону, владельцу большинства клубов и баров в Нижнем городе. Под его протекцией Рем спасал соседей от налогового гнета, а постепенно научился и более тонким операциям. Например, отменять спущенные сверху решения о том, во сколько заведению закрываться и гасить огни. Или скрывать, где находится тот или иной владелец трекера.

Змейка загрузки принялась крутиться на экране, проверяя, не слишком ли Рем «наследил», пока делал свою работу. Механик откинулся назад и расплющился в спинке кресла. Голову словно набили ватой. Очень хотелось вздремнуть хотя бы полчаса, чтобы не есть очередную таблетку, особенно когда Тайнара завлекающе трясла своими, будто в трансе.

– Я все, – сказал он, когда система перезагрузилась.

– Так быстро? – управляющая тут же забыла о своей медитации и подскочила к экрану, как будто могла в нем что-то разобрать. – Знала бы я, что ты справишься за пятнадцать минут, не стала бы так психовать. А то я уже съела свою норму, а время только восемь часов.

– Ты же в курсе, что витамины не успокаивают? – скрестил руки на груди Рем и поморщился. Еще и с Тай ему нянчиться не хватало, особенно сейчас.

– Да. Зато они помогают сконцентрироваться на чем-то еще, – развела руками Тай. – Я даже успела составить план закупок и новую шоу-программу.

– Была бы польза.

– Как ты их не ешь горстями, с твоим-то стрессом? – не унималась Тай. Рем смерил ее внимательным взглядом. Очень ему не нравилось, когда Тайнара донимала его вопросами.

– Делю таблетку на четыре части. Эффект есть. И экономить получается, и показатели трекера стабильные.

– Кстати об этом, – она перегнулась через стол, давая Рему шанс скользнуть взглядом в вырез. Уперлась одной рукой в столешницу, а второй дотянулась до ящика стола и вынула оттуда набитую трекерами коробку. – Новые чинуши попросили пофиксить, чтоб на картах не отображались перемещения по Нижнему городу.

– У меня выходной. И поминки.

– Окей, – коробка с лязгом грохнулась обратно в ящик, а сама Тай пристроила задницу на стол и свесила ноги. Коснулась носком туфли колена Рема. – А как насчет…?

– У меня выходной. И поминки, – повторил Рем, отодвигаясь назад. – К тому же Дез в зале. Это все равно, что трахаться в одной комнате с котом.

***

Бармен Луи встретил Рема горячим рукопожатием. Со словами: «Это все благодаря тебе», – показал на пьяную парочку, растекшуюся на дальнем краю стойки. Он смотрел на них так, словно они были венцом творения и истинным шедевром в области барменского искусства.

Дези сидела на высоком стуле и болтала ногами. Перед ней стояли несколько пустых рюмок, на лице играла глуповатая улыбка. Бодрый бит уже выбил из головы все невеселые мысли. Рем и Тайнара сели рядом с ней. Луи тут же выставил перед ними патронташ из рюмок. Рем протянул по одной девчонкам.

«Ну, помянем»

Горло обожгло смесью специй и спирта. Музыка стала глуше.

Тайнара тут же схватила вторую рюмку и отсалютовала Рему: «Ну, за тебя». Пришлось пить еще раз.

– Повезло тебе с братом, – со знанием дела Тайнара обратилась к Дези. – С ним не пропадешь.

Сестра кивнула, и из пухлого рта полился поток историй и воспоминаний. Плевать, что они виделись впервые. Болтали, как давние подруги, словно знакомы были всю жизнь. Рем до этого не разрешал Дези появляться в «Mamma Bruxa», а работа в госпитале не оставляла ей шансов это сделать, и теперь сестра наверстывала упущенное.

Рем же переговаривался с Луи.

– Славная была женщина. Сердечная. Почти святая, – говорил бармен, болтая в пальцах рюмку с настойкой. – А ты знаешь, я мало о ком могу сказать такое.

– Просто никто больше не взялся бы твою дурную голову зашивать, – хмыкнул Рем.

– Тоже правда. Потому и святая.

Он плеснул еще. Пока никто не видел, сунул руку в банку с витаминками, которые гости оставляли «на чай». Деньги у них тоже были в ходу, но чтоб система не отслеживала транзакции и часы работы бара, после официального времени закрытия пользовались таблетками или наличкой. Такая вот экономика Нижнего города.

– Что теперь будешь делать? – Луи скривился, запивая таблетку.

– Работать, пока не сдохну.

– Ну, с этим проблем не будет, тебе немного осталось, – расхохотался бармен. – А если нужна будет подработка, к Тай тут обратились, нужно кое-какое барахло из Верхнего города притащить.

– Не мой профиль.

– Из Верхнего города? – тут же оживилась Дез. Рем тут же сжал кулаки и бросил испепеляющий взгляд на Луи, но тот, как всегда, все неправильно понял.

– Да, плевая работка. Встретиться с барахольщиком, забрать товар и принести. Да, Тай?

– Ага, – отозвалась управляющая и смерила Дези пристальным взглядом. – Ты, кстати, можешь и подойти. Мне как раз нужно новое лицо.

– А что стало со старым? – стиснул зубы Рем. Тай тоже отключила способность понимать намеки.

– Производственная травма, – ответила она будничным тоном. Рем усмехнулся.

– Так и скажи: полиция забила досмерти за незаконное проникновение и сопротивление.

Он бросил внимательный взгляд на Дез в надежде, что на нее подействуют такие подробности, но сестра уже загорелась идеей.

– Я много знаю про Верхний город. И отлично лажу с людьми, – потом перевела взгляд на брата. – Ты же хотел, чтобы у меня появилась работа.

– Исключено.

– Дай ей хотя бы попробовать, – вступилась за мелкую Тайнара.

– Нет, это опасно.

– Это все потому что я девушка? – надулась Дез.

– Потому что ты моя сестра.

– Это сексизм!

– О, господи.

– Вообще-то да, сексизм, – скрестила руки на груди Тай. Рем еле сдерживался, чтоб не схватиться за волосы, содрать себе скальп и прекратить свое существование на этой бренной земле.

– Почему вы называете сексизмом любую попытку выгородить ваши жопы? – скрежетнул он зубами. Выяснять что-то было поздно. Они уже спелись и синхронно ответили: «потому что это сексизм».

Луи сделал единственное, что было в его силах – поставил перед Ремом стопку в качестве моральной поддержки.

Глава 4. Суть дела

На следующий день Дези не вышла на подработку. Естественно, ее уволили, а она и не расстроилась. Даже наоборот, с гордостью сообщила Рему, что она теперь свободна и едет к Тайнаре в Фундо, чтобы взяться за дело. Рем скрежетал зубами и потел.

За эти сутки он уже несколько раз успел подумать, а не слишком ли он жестко контролирует сестру. В конце концов, если верить цифрам, она уже взрослая и может самостоятельно отвечать за себя. Но, решил он, будь у нее достаточно мозгов, необходимости в контроле вообще бы не было. Еще и Тайнара с какого-то перепугу взялась потакать ей, как будто ее как-то касались их семейные дела.

Стоило ему так подумать, как Тай ввалилась в кабинет и улыбнулась. Опять бледная и неспавшая. В тех же шмотках, что и вчера.

– Не хочешь устроить перерыв? – спросила она, привычным движением пристраивая задницу на рабочем столе.

– Нет.

Знал он эти ее перерывы. Она от них скакала, как в жопу ужаленная стрекоза, а он – ползал и засыпал, так что приходилось жрать таблетки.

– Когда вы с Дез успели обменяться контактами? – нахмурился он.

– Почти сразу, – пожала плечами управляющая. – Она у тебя хваткая девчонка, мне такие нужны.

– Ну так пройдись по улице и нахватай парочку. Дез не впутывай.

– Я делаю это и ради тебя, – сказала она. Вот это были новости.

Рем даже отвлекся от ковыряния очередного трекера, владелец которого хотел скрыть свои походы к местным девкам. Механик сел поудобнее, всем своим видом демонстрируя, что Тай удалось завладеть его вниманием. Управляющая фыркнула и положила ладонь ему на предплечье, вынуждая вытянуть руку. Ткнула на экран его трекера, выводя статистику.

– Сколько ты спал за месяц?

– А сама не видишь?

– Скажи, – настаивала она. Рем закатил глаза.

– Двадцать часов. И что?

– То, – она отбросила его руку. – Если у Дез будет работа с нормальной оплатой, то вы оба сможете нормально жить. Спать хотя бы сорок часов в месяц. Это же фантастика. И ты знаешь, как у нас ведутся дела, ни одна система не подкопается. Тем более, Дезире нужно сменить обстановку, ты сам говорил, что…

– Ты ей в матери решила заделаться? – фыркнул Рем. Тайнара поджала губы, взмахнула средними пальцами и встала со стола. – Ну вот и все тогда.

Еще один трекер отправился в коробку с готовыми. Рем в уме посчитал, сколько он заработал, и получилось до отвратительного мало. Новых обновлений трекеров пока не выкатили, а сломанные им в прошлый раз системы работали так стабильно, что и доламывать было нечего. Так что заказов не было. К тому же надо было учитывать комиссию клуба. Рем бы и рад работать на себя, но клуб приводил к нему клиентов и отваживал копов. К тому же нужно было разобраться с долгами, в которые они влезли, чтобы похоронить Лиз.

Рем слышал истории о тех смельчаках, кто отправлялся в вольное плавание и начинал нормально зарабывать. Система их вычисляла моментально, стоило им начать тратить больше соседей. Тут же приезжали безопасники и все конфисковали. Вот и приходилось корячиться в клубе за гроши, зато с какой-никакой стабильностью, а также едой и сексом за счет заведения. Он устроился получше многих.

Тайнара вернулась с двумя тарелками еды и осуждающим взглядом в качестве приправы. Бахнула тарелки на стол и протянула Рему ложку, как трубку мира. Механик кивнул. В эмалированной миске фасолевое пюре просачивалось в подложку из слипшегося риса. Если хорошенько покопаться, можно было найти куски мяса. Тай все-таки пустила в расход вековые мясные консервы.

– Я возьму отсыпной на следующей неделе, – сообщила Тайнара. Рем кивнул. – Могу и тебе дать, пока заказов мало. Кстати недавно ученые выяснили, что когда люди спят вместе то лучше высыпаются. Особенно, если спят голышом.

– Посмотрим. Вообще заманчиво, – он даже сподобился на улыбку. Для этого пришлось напомнить себе, что Тай в его проблемах не то, чтобы виновата.

– Тем более, если Дези выйдет на работу…

– Ну я так и знал.

Аппетит пропал. Желудок сжался в кулак и толкнулся в горло. Тай на секунду зависла, не зная, какой прием провернуть: давить на жалость или воздействовать авторитетом. В результате подняла руки в знак перемирия.

– Хорошо, тогда давай поспорим.

– На что?

– Даже не «о чем»?

– Да ясное дело, что о Дез.

Тай улыбнулась, поправляя платье.

– Смотри, я не буду нанимать ее. Пока. Но сегодня отправлю ее наверх на испытание. Если она справится, я выиграла.

– И какой приз ты хочешь? – скрестил руки на груди Рем.

Она смерила его внимательным взглядом, делая вид, что раздумывает.

– На три отсыпных ты мой. Будем проверять, не наврали ли ученые.

– А если она не справится?

– За свои деньги вытащу ее из участка.

– Как-то щедро.

– Я дорожу своими людьми, – сказала она и улыбнулась. Вот в этот момент она показалась ему особенно красивой.

Пришлось все-таки устроить перерыв.

***

Тайнара сама попросила Дези приехать пораньше, чтобы провести инструктаж и объяснить суть дела. Стоило девчонке переступить порог клуба, Тай тут же взяла ее в оборот и принялась таскать за собой по всем гримерным для танцовщиц, выуживая из кучи блесток и ремней что-то в стиле Верхнего Лас-Риаса.

«Дельце-то небольшое. Нужно приехать в центр. От навигаторов и камер мы тебя спрячем. Сядешь в нужном баре, встретишь нашего барахольщика, заберешь товар. Если он что скажет – запомнишь и перескажешь. Ничего не записывай, не фотографируй и не включай трансляцию. О себе ничего не говори. С местными не разговаривай. Если к тебе обратились – пожала плечами и ушла в сторону».

И правда, чего сложного?

Наконец, она нашла пакет, вытащенный из самой фэшенебельной мусорки Верхнего города. Внутри оказался черный костюм из тонкой струящейся ткани. К нему Тай подобрала пару туфель почти в идеальном состоянии и бумажный пакет с бантиком и надписью «Parabens!». Аргументировала это тем, что подарки досматривают реже.

– А что в посылке-то? – не унималась Дез. Закончив с переодеваниями, Тай потащила ее к зеркалу и усадила на высокий стул.

– Меньше знаешь – крепче спишь, – сказала она и принялась смешивать крема и пигменты. Как только ей казалось, что получился нужный цвет, она тут же шлепала им на лицо Дези. – На самом деле ничего такого. Барахольщики просто выносят то, что не нужно Верхнему городу и что пригодится Нижнему. Семена, старую технику, один раз были труселя.

– Не думала, что на них есть спрос.

– Когда-нибудь наденешь и поймешь, – хмыкнула Тай. В ее сосредоточенном лице не было и тени игривости или дружелюбия. За пару минут она стала холодной и сосредоточенной Тайнарой, которая была способна поставить на место не только щеголей из Верхнего города, но и всех высокопоставленных покровителей клуба.

Дези же вознамерилась пробиться через эту ледяную маску.

– Как ты получила место здесь?

– Сама раньше шаталась по Верхнему городу. Это было до Теракта. Тогда пропускную систему еще не ввели.

– Тоже носила барахло?

– Ну почему же, – гордо улыбнулась Тай. – Я всяким успела позаниматься. Танцевала в клубах, потом развлекала влиятельных ученых и не только. А потом после взрыва попасть в город стало сложнее, и я решила осесть здесь. Да и политика их мне не нравится. Они слишком следят за здоровьем. Курить им вообще нельзя и не дай бог сожрешь сахар. Тебя сразу потащат в больничку на детокс.

– Ой, – скривилась Дез.

– Об этом в стримах не рассказывают? – ухмыльнулась Тайнара и положила руки ей на плечи. – Теперь сиди прямо.

Кисти сменились на расчески. Тай разделила облако кудрей на несколько зон и принялась плести тонкие косы. Потом из еще одного мешка она достала несколько покоцанных хвостов и принялась нитками пришивать их к косам, как на каркас. Дези во все глаза следила за своим перевоплощением.

– Ты классная, – сказала Дезире, через отражение обращаясь к Тайнаре. Управляющая благодарно кивнула.

– Я знаю.

– И чего тогда время на Рема тратишь?

– Потому что могу.

Дези фыркнула, довольная ответом. Тайнара закончила колдовать над прической, а через несколько минут появился и Рем с новеньким трекером.

– Свой оставишь тут, а этот будешь использовать для работы, – сказал он и нацепил второй браслет ей на руку. – Если его будут пытаться отсканировать – не паникуй.

– Поняла.

Рем смерил ее тяжелым взглядом и покачал головой. Тайнара снова принялась трясти своей таблетницей. Вдруг управляющая сказала:

– Кстати, витаминки оставляй здесь.

Дези достала плотный тканевый мешочек и отдала было ей, но в последний момент передумала и протянул заначку брату. Рем кивнул и спрятал мешок в карман.

– Витаминки только для бедных, – пропела Тайнара и все-таки открыла таблетницу.

– Ты еще можешь отказаться, – напомнил Рем. Дези в ответ только высунула язык. Весь в белом налете от таблетки. Рем перевел взгляд на волосы, которые Тайнара пришила к голове сестры.

– А если их с трупа срезали? Или с псины?

– Значит, даже у псины волосы получше твоих будут. И вообще заткнись.

***

К вечеру она была абсолютно готова. По крайней мере, так говорила Тай. Дез быстро наловчилась ходить в туфлях, держать пакет так, словно в нем действительно подарок, но главное – делать «сучье лицо». Ей это удавалось так, что несколько ранних гостей сразу приняли ее за фифу из Верхнего города. Дези была довольна, но Тай посоветовала не расслабляться.

Когда по горизонту разлился закат, их троица вышла через служебный вход и прошла по пыльной улице к толстой бетонной стене Верхнего города. Преграда уходила на четыре метра вверх, а дальше начинался толстенный стеклянный купол, подпиравший небо. Сам Рем не любил оказываться под этой стеклянной шапкой.

Под завалом мусора находилась старая вентиляционная шахта. За щедрые пожертвования из обеих частей города, ее не заделывали, не проверяли и не охраняли. Рем отодвинул тяжелую решетку. Из шахты повеяло сыростью и холодом.

– И главное, – предостерегла ее Тай, – не пялься по сторонам.

– Я справлюсь, – махнула рукой Дези и нырнула в темноту.

– Чует моя жопа… – только и протянул Рем.

– Не нагнетай, – закатила глаза Тайнара. Рем перехватил ее руку и притянул девушку к себе. Замер, наблюдая, как в темноте растворился последний отсвет трекера Дезире.

– Такой вопрос. У тебя нигде мужских шмоток не припрятано?

Тайнара рассмеялась, потом махнула рукой: «Дадим ей немного форы. Но вообще-то это мухлеж».

Глава 5. Неспящий город

Дези вынырнула из шахты прямо в заросли чего-то зеленого, колкого и ужасно свежего. Оно было повсюду, так что на секунду девушка даже почувствовала легкую панику. А еще было очень светло. Все вокруг пронзал ровный белый свет, без каких-либо переливов закатного красного. И воздух был влажный, мягкий, он насыщал легкие, а не раздирал нос и горло жаркой сухостью с примесью запахов человеческой деятельности. Куда ни поверни голову – повсюду были кустарники и деревья. Такое количество растений Дез видела только на плантациях – там они росли ровными рядами и между ними было достаточно места, чтобы видеть всех сборщиков, не кладет ли кто-то себе в карман яблоко или горсть гороховых стручков. Тут же заросли были такими плотными, что надежно скрывали Дез. Она все равно пригнулась и начала медленно пробираться по протоптанной дорожке.

То и дело Дези приподнимала голову и раздвигала гибкие ветви, чтобы осмотреться. Вокруг, не сколько хватало взгляда, простирались зеленые заросли. Она ожидала увидеть высотки и многоэтажки из стекла и металла, как в стримах, но вместо этого повсюду были деревья, кустарники и лианы. А воздух дрожал от рокота, как будто кто-то открыл гигантский кран с водой. Еще тихо играла музыка. Девушка напрягала слух, надеясь услышать человеческую речь, но был только шум. Так что ее единственным ориентиром была почти незаметная тропинка. Она встряхнула трекер: на экране высветилась карта с обозначенным пунктиром маршрутом. Дези вздохнула и продолжила путь.

Так она шла с четверть часа. По дороге она заметила, что музыка становится все отчетливее, а купол уходит вверх так высоко, что вскоре она перестала его замечать, ощущать его давление на плечи. Тропинка оборвалась у сплошной зеленой стены – на тонких нитях болтался плющ, плотно переплетаясь стеблями. Девушка аккуратно коснулась растения, палец немного защипало, кожа покраснела. Дези поджала губы и заозиралась по сторонам. В этот момент музыка прекрастилась, раздался мелодичный перезвон и приятный женский голос эхом разнесся по всему Верхнему городу: «Восемь часов. Переход на вечернее освещение». В одну секунду весь теплый желтый свет исчез. Дези тут же все поняла, накинула на голову капюшон, спрятала руки в рукава и принялась пробираться сквозь плющ. Три бесконечно долгих секунды – и она была на другой стороне, на посыпанной песком дорожке, где стояли неподвижно, как статуи, люди, в кромешной темноте ожидавшие включения света.

С тихим щелчком зажглись тусклые желтоватые лампы. Силуэты ожили, зашевелились. С этой стороны живой ограды показались первые домики – небольшие постройки, как жилые дома в Нижнем городе, только поновее. Не из дешевого гипсокартона, а из плотного стекла. За толстыми стенами все еще сидели люди, что-то изучали на больших мониторах. А дальше, если присмотреться, можно было заметить те самые высотки. Издали они казались стеклянными осколками, натыканными в кучу мха. И они, как и все тут, были покрыты зеленью: лианы свисали с балконов и подоконников, на крышах росли целые леса.

Дези поправила одежду и, еще раз сверившись с трекером, направилась вслед за толпой. Поток людей неторопливо тек по песчаной дорожке к остановке трамвая. Там, у стеклянного козырька с подсветкой, собралась длинная очередь. Люди не толпились, как в Нижнем городе, а вставали в линию на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Несколько человек оглядели эту длинную очередь и пошли дальше. Дези осталась.

Вскоре подъехал пустой трамвай. Часть очереди заползла внутрь, люди расселись. Как только сидячие места оказались все заняты, трамвай с тихим шипением закрыл двери и покатил дальше. Дези еле удержалась, чтоб не вскинуть бровь – в Нижнем все бы попытались штурмовать трамвай одновременно, заняли бы все доступное пространство, хоть бы для этого пришлось сесть к кому-нибудь на коленки. А вы думаете, откуда в Нижнем городе такая бешеная рождаемость?

Дези удалось сесть только в третий трамвай. Когда двери закрылись и махина покатила вверх, в гору, девушку снова охватила тревога. Рука потянулась к карману, чтобы привычным движением смять мешочек с таблетками. Вспомнив, что она оставила его Рему, девушка чуть не застонала. Ей казалось, что здесь, в коконе обшивки, она как на ладони. Достаточно одному из пассажиров задержать на ней взгляд, как все тут же поймут, что она самозванка. Но пассажирам было все равно. Они смотрели трансляцию в своих трекерах, слушали музыку в наушниках, читали электронные книги. Те люди, кто намеренно сел вместе, вполголоса переговаривались, обсуждая влажность воздуха и недостаточно плавный переход между режимами освещения. Дези выдохнула и привалилась лбом к окну.

Мимо проплывали выглядывавшие из зарослей дома. С каждым витком дороги они становились все выше, а огибавшие их пешеходные маршруты – все шире. Вскоре они приблизились к плотно застроенным районам. Тут на земле почти не было места даже для одинокого деревца, поэтому зелень выращивали прямо на зданиях. От этого даже человейник не казался таким уж безжизненным.

Один раз они проехали настоящий мост. Нет, Дези и до этого видела настоящие мосты, их полно в Нижнем городе. Они достались их трущобам в наследство от портового прошлого. Но здесь под мостом текла вода. Настоящая. Она била мощным потоком из недр горы, брызги зависали в воздухе, когда плотные струи разбивались о камни. Свет путался в этих невесомых каплях и застывал, как светящееся облако. У Дези аж руки зачесались снять это, сохранить в своем облаке, а потом показывать Рему или просто пересматривать в одиночестве. Это было просто удивительно.

Ей казалось, что красивее она уже ничего не увидит и не заметит. Но вот, рельсы сделали еще один поворот, и показалась самая известная часть Верхнего города, фото которой можно было найти в сети: высотки, стоявшие бок о бок чинной толпой, освещенные круглыми желтоватыми сферами улицы, фонтаны, кафе.

Трамвай остановился на центральной улице, по обе стороны стиснутой высотными зданиями. В стеклянных окнах-стенах горели огни, позволяя заглянуть внутрь. Там люди, как в аквариуме, занимались своими делами: кто-то ужинал за длинным столом, кто-то танцевал, а одна женщина корчилась на полу в странных позах, то и дело поднимая к потолку преисполненное благости лицо. Если бы эти люди посмотрели вниз, они бы увидели, как трамвай высадил своих пассажиров, и те неторопливо рассредоточились по улочке, занимая места в многочисленных ресторанах и кафе, тянувшихся, казалось, до самого горизонта. Дези на секунду замялась, чтобы осмотреться. Люди вокруг нее сбивались в группки и пары, обменивались короткими поцелуями в обе щеки или рукопожатиями, просачивались в заведения, занимали места, предъявляли трекеры официантам и барменам, после чего получали возможность заказать еду и напитки.

Дезире двинулась дальше по улице, пока не добралась до небольшого заведения. На вывеске витиеватым шрифтом было написано «Old Fashioned», сквозь стеклянные, как и везде, окна-стены была видна массивная мебель из дерева, глубокие тяжелые кресла, тяжеловесные столы, а люстры свисали, как гигантские гроздья бананов из цветного стекла. Внутри сидели всего несколько человек, все старые, как волшебники из фильмов. Дезире в жизни не видела таких старых людей.

Один из них, мужчина в шелковом костюме с пятнистым принтом, поднял голову и жестом пригласил войти. Дези сверилась с трекером – она оказалась у дверей бара вовремя, минута в минуту. Человек в костюме встал со своего места и двинулся ей навстречу. Абсолютно белые волосы он стянул в низкий хвост на затылке, видимо в попытках убавить количество морщин на лице. Как и большинство людей здесь, он был бледноват. Хотя, по меркам Нижнего города, здесь даже те, кто родился со смуглой и темной кожей, были бледными. Но несмотря на то, что внешне он дышал на ладан, двигался старичок шустро, и глаза у него были что надо. Он окинул Дези быстрым взглядом и тут же приблизился, чтобы звонко чмокнуть ее в обе щеки. Дезире только успела сложить губы свистком, а он уже отстранился и повел ее к столику.

– Ты очень-очень вовремя. Тай молодчинка, порадовала старика, так ей и передай, – проворковал он и взмахом руки предложил Дезире занять место в обитом скрипучей кожей кресле. Дези благоговейно коснулась обивки. Мужчина торопливо цокнул языком, и девушка тут же бухнулась в кресло, не желая испытывать его терпение.

– Понятливая актрисулька, молодец, – хохотнул он и уселся напротив. Барахольщик сложил руки «полочкой» и водрузил на них подбородок. – Ну, рассказывай.

К такому повороту ее Тайнара не готовила. Дези облизнула губы и осторожно, будто танцуя по минному полю, произнесла:

– Нынешний протокол перехода на ночное освещение… работает чересчур резко, не находите? – каждое слово упиралось, спотыкалось о язык и зубы, и наружу вылетало нервным, покоцанным. Дези едва сдерживалась, чтобы не ущипнуть себя. Но старик оказался доволен.

– А я давно предлагаю написать петицию.

– Хорошая идея, – она даже не знала, что это такое. Старик довольно откинулся назад и усмехнулся.

– Наконец наша мамочка нашла кого-то стоящего. Я – Гато. Надеюсь, это не последняя наша встреча.

На удивление, у него на месте были все зубы. Даже в тусклом свете они блестели, как отполированные.

– Я тоже, – ответила Дези. Гато улыбнулся еще шире и достал из сумки, стоявшей рядом с его креслом, увесистую коробку, обернутую тонкой бумагой.

Дези коротко поблагодарила и протянула руки, но Гато шлепнул ее по тыльной стороне ладони и снова поцокал языком.

– Не так быстро, юная леди. Позвольте сначала угостить Вас, – ухмыльнулся он. – О, не пугайтесь, это заведение несколько старомодно, так что тут показатели здоровья не спросят.

Он ткнул по столешнице. На поверхности полированного дерева засветилось меню. Дези неловко опустила глаза.

– Нехорошо уходить так быстро. Это будет выглядеть подозрительно, – объяснил барахольщик.

Дези остановила выбор на воде со льдом. Гато взял напиток, называвшийся также, как заведение. через секунду появился официант и поставил заказ на стол. Гато коснулся его руки – запищал трекер, подтверждая транзакцию. Официант благодарно кивнул и ушел в другой конец зала.

– Отличный выбор, моя дорогая. Но предупреждаю, после этого вода из бутылок будет казаться помоями.

– Верю, – кивнула девушка и сделала первый глоток. Брови удивленно поползли вверх. У воды действительно не было никакого привкуса. Вообще никакого: она не горчила, не была сладковатой, не отдавала тухляком. И все же вкусовые рецепторы пришли в такой восторг, что она чуть не застонала. Гато прыснул со смеху.

– Хорошо?

– Очень.

– Бывала в нашем захолустье раньше?

– Захолустье?

Гато махнул рукой, указывая на город за стеклянной стеной, толпу людей, текшую мимо ресторанов и кафе.

– А как это иначе назвать? Лас-Риас всегда был той еще задницей, и сколько бы ученых сюда ни свезли, сколько бы денег ни влили – это не изменит то, чем он является на самом деле. Генетическая память, скажем так.

– Мне кажется, тут довольно красиво.

– Красота не мешает цветущему дереву гнить изнутри, – изрек мужчина и сделал еще глоток из низкого стакана. Идеально круглый ледяной шар звонко стукнулся о толстую стеклянную стенку. – Кстати, дорогуша, узнай, не нужны ли Тай раритеты. Через неделю будет караван со всяким хламом: холодильники, телефоны, игрушки. Так и передай.

Дези кивнула. Лед в ее стакане медленно таял, и она старалась пить по чуть-чуть. Ей даже удалось немного расслабиться, когда она поняла, что половина дела сделана. Осталось только добраться вниз, снова продраться через заросли. Словно прочитав ее мысли, мужчина взглянул на время на трекере.

– Если выйдешь сейчас, то поедешь вниз на старом трамвайчике. Там нет камер.

Дези кивнула, забрала посылку, еще раз поблагодарила Гато. Старик снова приподнялся и с самой благодушной улыбкой потянулся, чтобы снова поцеловать ее. Тут уж Дези была готова и подставила щеку. Сухие тонкие губы едва мазнули по коже, и в самое ухо старик шепнул: «Передай Тайнаре, что близится сезон дождей».

***

Обратно она ехала расслабленная, даже немного сонная. Действие таблетки прошло, а может, дело было и в отпустившей ее тревоге. Дези привалилась головой к окну и баюкала на коленях пакет с посылкой. На губах играла улыбка. Уезжать из освещенного центра было тяжело. Неисчерпанное любопытство требовало остаться еще хотя бы на пять минут, но Дезире пообещала себе, что сделает так в следующий раз. А сейчас нужно, чтоб Тайнара была довольна.

Трамвай остановился у подножья Верхнего города. Дези вышла на дорожку вместе с еще несколькими людьми. Они, тихо переговариваясь, побрели в сторону подсвеченных стеклянных домиков. Дези отошла немного в сторону, дожидаясь, когда они уйдут достаточно далеко. Глазами нашла нужную ей живую изгородь. Фонарь рядом с ней натужно мигал. Вдруг поодаль она заметила еще огни. Далеко впереди из крон выглядывало еще одно многоэтажное здание. Ни одно окно в нем не светилось, а если присмотреться, можно было заметить, что в них и стекол-то не было. Только скелет из перекрытий, без пола и стен. Несколько мощных прожекторов освещали громаду, возвышавшуюся над деревьями, словно призрак.

Дези прикинула, что в этом здании, при желании, можно было бы расселить целый район Нижнего города. Она попыталась представить их соседей-оборванцев живущими в таком здании. Детей-голодранцев, паренька Сэми, который не спал уже полгода, хоть и сидел без работы, Лулу, которая только и делала, что прыгала с одного мужика на другого. Нет, местная благородная публика с пробежками и тренажерами вряд ли бы оценила такое соседство. Но может…? Она усмехнулась своим мыслям.

– Согласен, – раздался мягкий, вкрадчивый голос. Дези обернулась. В нескольких шагах от нее стоял молодой человек в дорогом костюме (а у кого здесь они дешевые?). Кожа у него была настолько светлая, что, кажется, просвечивала. Темные волосы мягкими завитками ниспадали на плечи, а взгляд голубых глаз был сосредоточен на Дезире. Незнакомец был похож на типичного парня из любовных драм старых времен.

Дези не сразу поняла, что пялится. Она опустила взгляд, кивнула, хмыкнула и сделала полтора шага в сторону. Но молодой человек повторил ее движение.

– Простите, я не хотел Вас напугать. Я часто прихожу сюда подумать. Меня зовут Гектор Рива, – он протянул руку для рукопожатия и улыбнулся так, словно его фамилия имела значение. Дези на всякий случай улыбнулась и кивнула.

– Рада знакомству, – кивнула Дези. Еще шаг в сторону. Еще полшага вдогонку. Гектор словно не замечал ее напряженности. Он махнул в сторону здания и с легкомысленной улыбкой сказал:

– Снести бы эту штуку, правда? Столько места занимает.

– Неужели ее не хотят достроить? – хмыкнула Дези, пытаясь поддерживать беседу с постной миной истинной жительницы Верхнего города. Слова вылетели сами. Дези была уверена, что только что выдала себя с головой, но Гектор словно и не слышал ее.

– А давайте я Вас провожу? Вы же где-то здесь живете?

– Нет, спасибо, – она уже откровенно пятилась. – Мне тут недалеко, я и сама дойду.

– Я тоже живу тут рядом. Получается, соседи? – еще одна ослепительная белозубая улыбка. – Будем в гости друг к другу ходить, мисс…

Он положил руку ей на плечо, слегка приобнял. Нос девушки защекотал запах одеколона. Мысли заметались бесконтрольным роем мошек. Прикосновение Гектора Ривы было легкое, невесомое, но Дези в этот момент казалось, что ее связали и бросили в измельчитель. И она сделала первое, что пришло ей в голову.

Она закричала: «Насилуют!», а потом перешла на пронзительный, прерывистый визг. Гектор тут же отшатнулся, отступил на полшага, поднял руки в миролюбивом жесте: «Мисс, мисс, ну что Вы». А еще через мгновение он оказался сбит с ног и чиркнул симпатичным лицом по песчаной дорожке. Сверху на него обрушился рослый мужчина в полосатом костюме, в пиджаке на голое тело. Он придавил Гектора к земле, уперся коленом ему в плечо, лишая возможности пошевелиться. Повернул голову, и Дези чуть не вскрикнула от радости, наткнувшись на испепеляющий взгляд голубых глаз брата.

Рем предупреждающе поджал губы и кивнул Дези в сторону живой ограды.

– Сэр, это недоразумение, – запричитал Рива. – Я не хотел ничего такого, сэр, я…

– А чего ты хотел? – не без удовольствия, Рем надавил сильнее. – Чего ты хотел?

– Я просто собирался проводить юную мисс, я… Я простой архитектор, я ничего такого… сам недавно переехал, можете спросить мою арендодательницу, она подтвердит, у меня положительный рейтинг.

Дези дождалась, когда фонарь мигнет еще раз и под покровом темноты нырнула в заросли плюща. Тут-то Рем и отпустил бедолагу. Помог ему встать, отряхнуться.

– Не мне тебе рассказывать, что бывает за домогательства, – только и сказал он, хлопнул Гектора по плечу и круто развернулся на каблуках.

– Вы не станете дожидаться копов? – промямлил весь бледный Рива.

– Тебе надо – ты и жди. Бывай, – махнул рукой Рем.

Он сделал еще пару кругов по парку, пока не нашел запасную тропинку, и через нее вернулся в Нижний город. Если бы кто-то знал, как сильно он не любил выбираться в Верхний… И как ему сдавливали ноги подобранные Тайнарой туфли.

***

– Рива, говоришь? – хмыкнула управляющая, выслушав отчет Дезире. В целом Тайнара была довольна работой девушки и, вопреки всем протестам Рема, пообещала ей с завтрашнего дня зачислить Дези на работу. В системе она будет отмечена как «работа с поставками». Оплата в пределах минимальной, все бонусы – вчерную, либо продуктами.

– Кто-то из старых знакомых? – съязвил Рем.

– Фамилия как будто была на слуху, – кивнула Тай и забила ее в поисковике. Она издала короткий смешок и шлепнула себя по лбу. – Как я могла забыть. Это архитектор, который создал тот долгострой, из-за которого начались проблемы.

Рем понятливо кивнул. Дези замотала головой, не понимая о чем речь.

– Это вот та развалина, которую они подсвечивают?

– Ага. Лет пятнадцать назад мистер Г. Рива спроектировал «дом всех». Предполагалось, что там, в качестве эксперимента, расселят часть жителей Нижнего города, дадут доступ к воде и обучению. Не всем это нравилось, и в результате произошел теракт. Во всем обвинили Нижний город, мол, не смогли договориться, кто первым переедет. И после этого выходцам из Нижнего нельзя находиться в Верхнем. Вот такие дела. Ты еще мелкая была, не помнишь, – объяснила Тай. – Кстати, сам Рива погиб в том взрыве.

Она развернула экран к Дезире. Во всю ширину была развернута фотография смуглого черноволосого мужчины в белой каске, такой же белой, как его зубы.

– Может, это был его сын? – пожала плечами Дези.

– Это не имеет значения, – отмахнулась Тайнара. – У нас все хорошо прикрыто, нет никого, кому не была бы выгодна наша работа. Но на время поменяем твои маршруты. Рем!

– Что? – молодой человек делал вид, что его вообще нет в этом кабинете, а сам блаженно разминал онемевшие от остроносых туфель ноги.

– Завтра загрузишь Дези новые маршруты. И еще, напомни, я давала тебе команду раздеваться?

– А костюмчик и правда хорош, – хихикнула Дезире.

Рем еще никогда не чувствовал себя настолько окруженным.

– Кстати, а что значит «сезон дождей»? – вдруг спросила девушка. Тайнара улыбнулась одним уголком рта.

– Вроде шторма. Когда внешние обстоятельства хреначат со всех сторон, и тебе остается только держаться изо всех сил, чтоб потом отряхнуться и пойти дальше.

Рем поджал губы и фыркнул, мол, и на том спасибо. Хоть тут Тайнара проявила осмотрительность.

Глава 6. Обещание

Дези получила работу, а Рем, как и обещал, притащил свою задницу домой к Тайнаре. Признаться честно, он был даже рад на время выскочить из судорожных метаний между домом и работой. Он старался не думать о том, что три дня без работы встанут ему в кругленькую сумму, но, с другой стороны, теперь что-то начала зарабатывать Дези. Тайнара утверждала, что Рему будет полезно попробовать отпускать контроль. Рем же придерживался мнения, что где-то под городом есть склад мусорной литературы по личностному росту, и женщины ходили туда, как в церковь, преисполняться мудрости.

Дези была готова сослать брата хоть на целую неделю, чтоб вырваться из-под его опеки. Рем сказал: «Не дождешься» и уехал в Фундо.

Тай жила недалеко от клуба. Несмотря на их отношения, выходившие за рамки трудовых, Рем ни разу не был у нее в гостях. В Нижнем городе это было как-то не принято. Дом был просто местом, где ты падаешь и спишь пару часов. Если повезет – ешь, а в основном хранишь свое барахло и нервные срывы. Для всего остального были улицы, бары и клубы. Там ты показывал себя с лучшей стороны, общался с друзьями или заводил их. Когда ты живешь в реальности, где твои знакомые к тридцати годам умирают от истощения, то дом – это последнее место, куда ты пригласишь друга. Так что в Нижнем городе все завязывали отношения и трахались, как подростки: украдкой, быстро и если повезет. Рождаемость, несмотря на их условия жизни, была бешеной. Так что Верхний город ввел систему интернатов. Младенцев туда забирали сразу после рождения, отправляли под отдельный купол и там растили. Тех, кто был поумнее, пристраивали в Верхний город, остальных отправляли обратно в Нижний, расселяли по пустым домам. Были, конечно, редкие семьи, которые не расставались с детьми, так что иногда можно было увидеть на плантации новоиспеченных матерей с младенцами на перевязи. Такие дети долго не жили.

Жилище Тай располагалось в доме из нескольких водруженных друг на друга корабельных контейнеров. Поднимись по шаткой лестнице – и окажешься в комнатке с душем и кухней, как у всех. Вот только у Тай, в отличии от большинства соседей, еще была настоящая мебель. Высокий стол со стульями, холодильник и кровать. Настоящая, с ножками и пушистыми подушками. Она была, конечно, узковата и поместиться на ней вдвоем было сложно. Но они справились. Переплелись ногами и руками, Тай положила голову ему на плечо и тихонько теребила его дреды, словно никогда раньше подобной прически не встречала. Нос щекотал ее запах: если смыть с Тайнары все парфюмы и пот бессонных суток, то оставался запах мыла и приторный тонкий аромат «витаминок». Она пропиталась им насквозь.

Рем старался лежать неподвижно и не мешать ей. С момента, как он пересек порог, они почти не разговаривали, и теперь молчание достигло своего пика. Сквозь тонкие, но прочные стены до них доносилось уханье музыки в клубе, свист толпы, разговоры на улице. И все-таки тишина становилась такой вязкой и неуютной, что Рем чувствовал себя в ней особенно голым.

– Чем ты занимаешься, когда не работаешь? – вдруг спросила Тай.

– Я всегда работаю, – хмыкнул Рем. – Либо сплю. Пару раз в неделю.

– Я тоже. Раньше еще были встречи с друзьями, но они теперь тоже все работают. Либо удобряют почву, – шмыгнула носом Тайнара. Рем понимающе кивнул.

Это обычная история, когда какой-нибудь умник, наевшись витаминок, забывал о том, что такое спать, и умирал от истощения. Либо получал какую-нибудь дурацкую травму и опять умирал. Либо заводил семью и, пытаясь содержать ее, брал на себя больше работы, объедался таблетками до кровавой рвоты и, снова, умирал. Для таких был даже специальный реабилитационный изолятор, созданный Фелиз. Оттуда никто не возвращался. Была какая-то точка, после которой организм самоуничтожался, но никто так и не выяснил, где она находится и в чем дело.

Тайнара зашевелилась, вырывая его из раздумий. Она села на кровати, нагнулась, подставляя тусклому свету ламп бледную спину с выпирающим гребнем позвонков. Подняла с пола какую-то тряпку и натянула на себя.

– Это моя футболка, – заметил Рем. Тайнара только улыбнулась.

– Здесь она тебе не понадобится.

Рем откинулся на спину и вперил взгляд в потолок. Потом потянулся во все стороны, пытаясь понять, куда делась копившаяся в его теле усталость. Она никуда не исчезла, кажется, ее стало так много, что места для сна не осталось.

– И что дальше? – спросил он. – В таком темпе три дня?

– Ну, поспать тоже нужно будет. А то смотри, – она вытянула руки. От локтей до кончиков пальцев они тряслись так, словно Тайнару били током.

– Жестко.

– А чего ожидать? Мне почти тридцать. Считай, вся жизнь за плечами.

Она легкомысленно улыбнулась, хлопнула себя по острым коленям и одним суматошным движением поднялась. Взглянула на него поверх плеча.

– Ты расслабься. Не хотела грузить. Да и не за этим я тебя пригласила, если честно. И не только за сексом, хотя так сразу и не скажешь. Просто, ты показался мне хорошим человеком. Славным.

Рем напрягся. Сел, всмотрелся в ее лицо, словно в словах Тайнары был скрытый смысл и, если смотреть на нее достаточно долго, то истинное значение проступит на лбу или впалых щеках.

– Так обычно про покойников говорят, – сухо заметил он. Желание спать пропало окончательно, Рем поднялся и принялся втискиваться в шмотки. Тай тут же подорвалась, щеки и шея покрылись пунцовыми нервными пятнами.

– Извини, извини, ты прав. Хрень сболтнула. Как насчет поесть? Ты хочешь есть? У меня есть немного еды. Еще можем фильм посмотреть, из старых. Правда, надо будет делать это по защищенному каналу, а то система решит, что мы нихрена не работаем, раз у нас есть время фильмы смотреть. Вот, я недавно смотрела фрагмент фильма, очень интересный…

Рем сидел неподвижно, а она ураганом носилась по комнате, собирая разбросанное повсюду барахло и сваливая его в ящики. Молодой человек наблюдал за ее рваными нервными движениями, и все это казалось слишком уж знакомым. Под его пристальным взглядом Тайнара, наконец, добралась до холодильника и распахнула плотно прилегавшую дверь. Повеяло холодом, неподвижный воздух наполнился звоном бутылок, стоявших в кармане дверцы плотным рядом. На полке выше теснились доверху набитые банки с таблетками. Рем присвистнул.

– Запасаешься?

Тайнара смущенно покраснела.

– Это со старых времен. Когда я еще в Верхнем городе подрабатывала. Хочешь? – она достала с полки банку витаминок и открутила крышку. Высыпала на ладонь целую горсть.

Рем помотал головой.

– У тебя вроде отсыпной. Если сожрешь это сейчас, то не уснешь еще месяц.

Девушка только неопределенно пожала плечами и принялась ссыпать таблетки обратно, одну за другой, провожая каждую тоскливым взглядом.

– До чего ж они бесполезные на самом-то деле, – ухмыльнулась она. Чем меньше таблеток оставалось, тем медленнее двигалась ее рука. – Хотя иногда я думаю о том, чтоб наесться их и закатить вечеринку, как на день рождения. Пить, танцевать, пока сердце или мозг не откажет.

– Тай, – Рем напрягся, но сниматься с места не спешил. Он смял простыни и поморщился, слова Тайнары ощущались так, словно ему в уши ткнули слюнявыми пальцами.

Тай замерла с парой таблеток на ладони и уставилась на Рема с глуповатой улыбкой на губах.

– Ты, кстати, в курсе, что люди умирают не потому, что таблетки воздействуют на организм, а потому что сами не могут остановиться? Им не хватает времени в сутках, и они начинают жрать их горстями, и…

– Я в курсе. Положи, – произнес он, стараясь сохранять спокойствие в голосе.

Тай ссыпала оставшиеся белые кругляши в банку и завинтила крышку. Опустила взгляд, а в следующую секунду снова подняла глаза на Рема. Они горели лихорадочным блеском. Губы нервно подергивались в попытке имитировать улыбку.

– Слушай, извини. Я не хочу тебя пугать. Вообще я нормальная, просто вся эта работа и клуб немного заставляют съехать с катушек. Но ты не обращай внимание, это просто усталость. Я… Я не обижусь, если ты уйдешь, просто…

– Все нормально, – проговорил он и аккуратно поднялся с кровати. Тай непроизвольно сжала руку на банке, словно держала не таблетки, а гранату с сорванной чекой. – Давай поужинаем, фильм посмотрим…

– Я все испортила, да? – она привалилась спиной к холодильнику, запустила руку в волосы. Каким-то образом это вернуло ей крупицы самообладания. – Слушай, давай вот что. Проясним все сразу. Тебе вообще есть до меня дело?

Рем остановился на полпути и удивленно взглянул на Тай, пытаясь найти подсказку, подобрать правильные слова. И чем дольше он медлил, тем сильнее становилась ее нервозность. Глаза горели. Дрожь в руках усилилась. Ее образ перед глазами Рема распался на десятки лиц, знакомых и не очень. Десятки людей, с которыми ему пришлось попрощаться, потому что никто вовремя не скрутил этих идиотов, не пристегнул их к кровати и не заставил отсыпаться, потому что каждому нужно было пахать, как сволочь, чтобы что-то есть. Друзья, знакомые, соседи, пациенты Лиз. Они пронеслись перед глазами нестройным хороводом, натягивая нервы до предела.

«Почему вы всегда ищите виноватых вокруг себя?» – хотел сказать он, но сдержался.

– Тай…

– Ради всего святого, забудь, – она снова всплеснула руками, вытерла подступившие к глазам слезы. – Это все усталость. Я становлюсь сама не своя. Мысли скачут, и я…

– Я знаю, – кивнул Рем и подошел к ней. Разжал ей пальцы, отставил банку с таблетками в сторону и как-то неуклюже обнял ее. Тай тут же обмякла, повисла на нем, уронила голову на костлявое плечо.

– Прости. Я ужасно устала.

– Верю, – сказал он и положил руку ей на затылок. – Я рядом.

– Спасибо, – всхлипнула она. – Только никому не слова.

– Все мы страдаем такой херней за закрытыми дверями.

– Я иногда так устаю, что у меня нет сил жить и дышать. Так не хочется. Я не знаю, зачем я продолжаю это делать.

– Тебе нужно поспать, – повторил он. И, словно по команде, Тай отключилась прямо у него на плече.

Рем подхватил ее и отнес обратно на кровать, укрыл тонким одеялом. Потом убрал банку обратно в холодильник, от греха подальше. Пошерстил по полкам, нашел несколько банок с тушенкой пятидесятилетней давности, вывалил их в глубокую миску, засыпал макаронами и приготовил немудреный ужин. Потом и сам улегся спать.

Они проспали почти целые сутки, и на следующий день проснулись разбитыми, словно пили всю ночь. Но что-то изменилось. Мысли перестали скакать, и им удалось говорить связно. Пожалуй, за эти выходные они обменялись большим количеством слов, чем за все время с момента знакомства. Тай оказалось хоть и с прибабахом, а довольно приятным собеседником. Шебутная, конечно, и все время на связи, но… Рем бы даже рискнул назвать ее хорошей. Если бы только не ее уверенность, что она скоро умрет.

– Может, ученые и правы, и такие совместные ночевки действительно продлевают жизнь, – сказала она на третий день.

– Хрен его знает, – пожал плечами Рем и все же предложил. – Хочешь проверить?

Она согласилась.

Глава 7. Месяц спустя

Сколько бы Рем не надеялся, что в один прекрасный день Дези скажет: «нахрен это всё», ничего подобного не происходило. Даже наоборот, сестра бралась за любую работу в Верхнем городе, а её было немало. Ее энтузиазм не угасал, и единственное, что менялось в их непростой и суматошной жизни – это времена года и количество денег. Ну и настроение Тай, каким-то образом тесно втершейся в их круг общения. Дези не возражала против того, что Тайнара периодически появлялась у них дома, а Рем порой уезжал к ней на целую неделю.

Ее, на самом-то деле, вообще перестала интересовать жизнь в Нижнем городе. Ее пленил Верхний Лас-Риас. Если Дези не занималась перевозкой барахла или передачей заказов, она исследовала город. Девушка находила новые маршруты, на которых было меньше камер, изучала людей, сидела в кафе и осматривалась. Официантам говорила, что ждет друга, и те понимающе оставляли ее в покое. Конечно, никаких друзей у нее не было, но в некотором роде эти посиделки на террасах и верандах напоминали свидания. Только ее партнером был не человек, а город.

По сути, Дези делала то, что до нее даже не пытался сделать никто из подручных Тай. Она раскрыла глаза и уши, забыла все, что говорили о Верхнем городе внизу, и начала изучать его заново. Так, например, в Нижнем городе считали, что богачи из верхнего – ханжи, которые рисуются показателями здоровья. Понаблюдав за ними, Дези заметила, что чем лучше у тебя показатели здоровья, тем больше у тебя шансов получить продвижение по работе и занять апартаменты в районе получше. Даже могли разрешить заводить домашних питомцев или ребенка. А вот если ты постоянно чихал и кашлял, тебя не пускали в кафе и могли даже снять с трамвая. Если ты еще и много пил, то тебя вообще могли сначала изолировать, а потом и в Нижний город сослать, мол, твоя жизнь ничего не стоит.

В Нижнем городе думали, что богачи снисходят до них, чтобы подразнить деньгами. Но по сути в Верхнем городе вообще не знали, как протекает жизнь за стеклянным куполом. Новости наверху сообщали только о новых научных разработках и открытиях, об обновлениях городской системы и повышении среднестатистических показателей здоровья. О Нижнем городе здесь говорили, если больше никаких новостей не оставалось. И то, в ход шли какие-то громкие и скандальные новости: как мужик жену расленил, как взорвался домашний самогонный аппарат, скольким людям не хватило лекарств от гепатита. И их не слишком интересовало, насколько такие новости правдивы, пока они позволяли отвлечься и порадоваться, что жизнь в Верхнем Лас-Риасе свободна от подобных ужасов.

Больше всего Дези любила вылазки к Гато. Как только у него появлялось какое-то интересное барахло, он тут же посылал за ней. И он никогда не отпускал Дези, пока она не попробует что-нибудь новенькое из меню в «Old Fashioned».

В этот раз она взяла салат с орехами, яблоком и сыром. Сыр был странный, терпкий, острый. У него был вкус, он раскатывался по языку. Не то, что хрень из Нижнего города, которая напоминала размокшую замазку и застревала в зубах.

– Хорошо, да?

Дези кивала, стараясь не есть слишком быстро. У нее появилась новая привычка в Верхнем городе – она то и дело озиралась по сторонам, ожидая, что из-за угла появится Гектор Рива. Но с их первой встречи прошел уже месяц, и больше она его не видела. Хотя порой ей казалось, что в толпе мелькает знакомый силуэт.

– Спасибо Вам, – сказала она, подцепив вилкой ломтик хрустящего яблока.

– За что? – удивленно вскинул брови Гато.

– За это, – она указала на тарелку, а потом обвела вилкой круг, указывая на все помещение. – Нет, правда, для меня это дорогого стоит.

– О, я знаю. Поэтому я это и делаю. Не имею привычки метать бисер перед свиньями.

– Чего?

– Это выражение такое, – отмахнулся Гато и, прежде, чем она успела что-то спросить, усмехнулся. – Вот видишь, я уже даже забываю, откуда ты. Так скоро и дочерью начну тебя называть.

– А у Вас есть дети?

Старик прищурился и едко спросил:

– С какой целью интересуешься?

Дези тут же безразлично пожала плечами и зацепила еще один кусок яблока с какой-то бесполезной кислой травой.

– Не хотите – не говорите, я просто спросила.

Но старика ее ответ не удовлетворил. Он осмотрелся по сторонам, словно ища, что бы привести в пример. Не найдя ничего подходящего, просто начал перебирать ладонями по столу.

– Нет, деточка, так дела тут не делаются. Когда человек готов выложить тебе свою личную информацию, ты не можешь просто махнуть рукой и сделать вид, что это не так уж важно. Либо не задавай вопросов вообще, либо будь любезна и иди до конца.

– Да я же просто спросила, – нахмурилась Дези. – Если что, просто попрошу пробить Вас по системе.

Гато устало потер переносицу.

– Вы с этими дурацкими трекерами совсем перестали ценить конфиденциальную информацию. Ты не понимаешь. Отказаться от личной информации из первых рук – все равно, что отказаться от цветов, десерта или признания в любви.

– Все три вещи не имеют смысла.

– Это поколение еще хуже, чем я думал, – простонал Гато и заказал себе еще один коктейль. – Так вот. Даже если эти три вещи, по-твоему, не имеют смысла, они на самом деле очень важны. Они показывают, что человек, который дает их тебе, выражает таким образом свое доверие. Значит, перед тобой он не боится показаться сентиментальным любителем углеводов, не боится быть беззащитным, неидеальным, нервным параноиком с тревожным типом привязанности. И это доверие может связать вас очень крепко, может, даже на всю жизнь. Если только ты сможешь правильно принять его, показать, что тебе не все равно, или даже предложить что-то взамен.

– Ну, мне давать-то нечего, – хмыкнула Дези.

– Это ты так думаешь, – махнул рукой старик. – Давай-ка попробуем, по-другому не поймешь. Например… Я ненавижу носить трекеры. Меня бесит, что какая-то хрень на батарейках говорит мне ходить десять тысяч шагов, когда я просто хочу сидеть на диване и пить пиво. Но эта хреновина…

Он недовольно затряс рукой, так что Дези не удержалась и прыснула со смеху.

– Я тоже не люблю носить трекер, – сказала она.

– И чего? – заскучал Гато. – От меня ты узнала причинно-следственную связь. Давай, шевели извилинками, девочка.

– Я не люблю носить трекер, потому что…потом мой брат узнает, где я была, и устраивает мне втык, – с горем пополам закончила девушка. Простая фраза заставила ее вспотеть, как будто Дези изо всех сил складывала предложение из иностранных слов.

– Хороший у тебя братец, – хихикнул Гато. – Передавай ему мое уважение. Ну, теперь поняла, как это работает? Ты даешь другому человеку какой-то факт, но в него завернуто еще много информации, из которой можно построить настоящую связь.

– Никогда об этом не задумывалась. И как вы понимаете, что информация полезна?

– Не бывает бесполезной, моя дорогая, – расплылся в улыбке старик. – Просто бывает несвоевременная. Или искаженная. Но оценить ее ты можешь не сразу. Это называется «информационная асимметрия». Тоже по-своему прекрасная вещь, добавляет отношениям азарта.

– То есть Вы не понимаете, врет человек или нет? – нахмурилась Дезире. Старик кивнул. Она снова закатила глаза. – Бессмыслица какая.

– В какие-то моменты только она и имеет смысл. Ну, давай, ты уже почти доела. Попробуй еще раз задать свой вопрос.

Дези повторила вопрос про детей. Гато ухмыльнулся, почесал затылок, зачем-то полез в трекер.

– Ну, в теории детишки у меня есть, я когда-то был донором спермы. Может, ты даже одна из них. По миру шастает около сотни моих потомков.

– Фу, – скривилась Дези.

– Но не переживай, наследство никому из них не полагается, я пообещал потом сделать из своего дома приют для кошек, – расхохотался старик.

– Да мне и не надо, – пожала плечами Дези. – Моя мама тоже была из Верхнего города.

Смех Гато тут же оборвался. Старик подался вперед, вперил взгляд в Дезире так, словно видел ее впервые. Если б не пристальные взгляды официантов, он бы схватил ее за щеки и повернул к свету, чтоб получше разглядеть ее черты.

Но он сдержался, откинулся на спинку кресла и заказал себе еще один коктейль.

– То-то я думаю, у тебя лицо знакомое. Как думаешь, у тебя есть родственники здесь?

Дези неопределенно пожала плечами. В груди заворочалось беспокойство, не много ли она уже сказала. Вся эта беседа была грубым нарушением инструкции Тайнары, но с другой стороны…

Не думали же они с Ремом, что она будет с радостью до конца жизни заглядывать Верхнему городу в рот?

Глава 8. Кана

– Закрыли тему, – Рем стиснул зубы, сдерживая рвавшийся наружу рык. Его лицо так перекосило от усилий, что Дези пришлось отшатнуться.

Был еще один жаркий полдень. К испепеляющему солнцу прибавились порывы холодного ветра, предвещающие скорую смену погоды – ясное небо вот-вот должно было скрыться за слоем пылевой бури, которая продлиться пару недель. Напряжение висело в Нижнем городе, трепыхалось на ветру, как флаги в праздничный день. Все делали запасы и работали, как не в себя. Но не забывали и тусоваться. Тай рассчитывала сделать гигантские выручки в последние дни перед бурями.

Пару дней назад они с Ремом провели еще одни выходные вместе. Такое времяпровождение стало чем-то вроде хорошей привычки. После нескольких суток сна с перерывами на еду и секс, Рем чувствовал себя как-то по-человечески. Мысли не путались, не запинались об извилины мозга, речь начинала включать в себя сложные предложения. На время даже исчезала вспыльчивость и постоянно ворочавшаяся под кожей ярость.

Но Дези словно специально выводила его из себя. Стоило ему хоть немного успокоиться, она появлялась и вносила какое-нибудь дурацкое предложение. Хотя, в последние дни ее беспокоил только один вопрос: не пытался ли Рем когда-нибудь разыскать их родственников в Верхнем городе? Она намекала, она предлагала ему заняться этим вопросом, но преуспела только в одном – теперь ей достаточно было пары фраз, чтоб его душевное равновесие рассыпалось в песок, как зубы у их соседа.

Рем вообще не понял, как разговор вышел в это русло. Он проработал в клубе всю ночь, ломая и латая трекеры, наушники и кое-какую древнюю технику, не занесенную в систему. Дези вернулась с отсыпного дома и начала собираться на новую вылазку за барахлом. Рем спросил у сестры, как дела. Она ответила, что все нормально, а потом понеслось, и она снова завела разговор о бабушке с дедушкой.

– Вот не гони мне, что никогда сам не пытался их разыскать. Ты же гениальный хакер. Тебе это должно быть как нехрен делать, – продолжала стоять на своем Дез, снова втягивая Рема в этот разговор.

– А нахрена?

– Ну в смысле? Они же семья. А ты сам говорил, что семья важнее всего, – она повысила голос. Рем тоже.

– Они позволили маме оказаться здесь. Не забыла? Зашибись, родственнички! Встретишь – приглашай в гости на чай. Но пусть приходят со своим, а то у нас кончился.

– У нас его и не было.

– Вот именно, – хлопнул в ладоши Рем. – Все, кончай херней страдать.

– Но если бы не их поступок, мама не встретила бы папу, – жалостливо проговорила Дези. – И нас бы не было. Хотя бы благодаря этому ты мог бы…

– Нет, – скрестил руки на груди брат. – Нет, Дез. Моя семья – это ты. И мне плевать на остальных. Запомни это уже наконец.

– Вот как…

Ее взгляд скользнул поверх его плеча. Рему даже не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что в дверях «офиса» стоит Тайнара и сверлит его спину взглядом. На секунду повисло молчание. Управляющая пересекла зал, цокая каблуками, схватила Дези под локоть и увела в сторону служебной двери, чтобы обсудить сегодняшний маршрут.

Рем остался в одиночестве. Когда в клубе не было народу, он казался просто огромным. Гулкое эхо работающей вентиляции заполняло пространство, заставляя прохладный воздух дрожать. Луи был на отсыпном, его сменщик пока не приехал, танцовщицы тоже отсыпались перед сутками непрерывной работы. Рем осмотрелся по сторонам, потянулся, стряхивая с себя паршивое настроение. Затем приблизился к барной стойке и как бы случайно провел ладонью по столешнице, вызывая панель управления. Набрал пароль техперсонала и досрочно разблокировал холодильник с питьевой водой и фруктами. Во всяком случае, так содержимое было записано в системе.

В первых рядах на полках действительно стояли бутылки с водой и жухлые лимоны, но за ними скрывалась целая артиллерия незарегистрированных бутылок. Не то, чтобы Рем любил пить на рабочем месте, но тут уже было дело принципа.

Если все вокруг могут творить, что вздумается, и действовать ему на нервы, то кто он, чтобы сопротивляться этому настроению? Он достал одну из неучтенных бутылок, стакан и от души плеснул себе едкой жидкости с химозным лимонным душком. Настроение начало улучшаться, стоило пальцам ощутить прохладу стеклянных стенок. Запах щекотал нос, язык уже предвкушал кисловатую горечь, как вдруг входная дверь в клуб грохнула, и в полумрак вкатилась девчонка.

– Мы закрыты, – проговорил Рем, но девица уже захлопнула за собой дверь и принялась шарить в поисках щеколды или задвижки. – Не слышишь, что ли? Выметайся.

Ему очень не хотелось выходить из-за стойки, выпускать прохладный стакан. Но девка тоже не торопилась делать то, что ей говорят. Она попятилась, отошла от двери, а через секунду уже оказалась у стойки, грудью на столешнице, обеими руками схватилась за предплечье Рема, проливая на себя содержимое бокала.

– Эй, полегче!

– Пожалуйста, помогите. Полиция не должна меня найти, – протараторила она с очень странным акцентом. Она говорила так, словно зажала зубами палку. Рем удивленно уставился на ее руки. Трекера на ее запястье не было.

– Не, подруга, выметайся. Кем бы ты ни была, если тебя ищут – лучше не создавай проблем.

– Проблем не будет, обещаю, – сказала она, но руку все же выпустила. Встала у стойки так, чтобы ее не было видно со стороны входа.

Рем решил прибегнуть к любимой тактике: если я буду игнорировать это достаточно долго, оно само пройдет. С зубной болью это работало. Но девчонка оказалась настойчивой.

– Послушайте, мне нужна помощь.

От обращения на «Вы» Рем чуть не поперхнулся. Кинул на девчонку еще один удивленный взгляд. Даже в темноте было видно, что она из Верхнего города. Белая кожа аж светилась в полумраке, круглое лицо с узкими темными глазами чем-то даже напоминало Луну. Такая же печально-встревоженная физиономия бедной родственницы. Черные волосы уложены в причудливую прическу, пусть и растрепавшуюся. От шеи и дог она была укутана в черный костюм, как в скафандр. Даже на руки перчатки натянула.

– Чего натворила? – спросил Рем.

– Вышла погулять, – сказала она и бросила еще один вороватый взгляд на дверь. Рем устало вздохнул и набрал новую комбинацию на панели управления – на голографическом экране появились картинки с камер наблюдения. Полицейские нестройной кучкой прочесывали улицу и стучались во все лавки и магазины, где были люди. К тому же просвечивали тепловизором здания, где якобы никого не было.

– Охрененно погуляла, ничего не скажешь, – хмыкнул мужчина, демонстрируя ей запись. – Никому тут проблемы с копами не нужны.

– Я не думала, что меня будут искать, – она опустила глаза, как виноватый подросток. – Просто хотела осмотреться. Я не преступница, просто ученый, приехала по программе обмена знаниями между городами.

Рем устало закатил глаза.

– Ну, теперь, когда мы все прояснили, мне стало гораздо спокойнее. Хотя бы не выпишут штраф за укрывание.

Девушка шумно выдохнула и посмотрела на него исподлобья.

– Все не настолько плохо, чтобы я тебя упрашивала, – сказала она наконец. Рем кивнул и все-таки ткнул пару кнопок на панели.

– Надеюсь, ты хорошо переносишь жару.

Входные двери заблокировались, вентиляция прекратила работать. Воздух начал стремительно нагреваться, становился обжигающим, вязким. Девушка улыбнулась.

– Не такой уж ты и… эм… говнюк. Я Кана.

– Рем, – кивнул молодой человек. – Пересидишь пятнадцать минут, потом девчонки вернут тебя в Верхний город. Ученым не стоит шататься тут и возвращаться в свои хоромы под конвоем.

– О, вы и таким промышляете? Я думала тут обычный…

– Притон, – закончил за нее Рем. – Естественно, ты сразу забудешь о том, что была здесь. Договорились?

Девушка кивнула и села за барную стойку. Рем окинул ее еще одним взглядом и поставил перед ней второй стакан, капнул на дно немного настойки.

– Спасибо, – кивнула она и поднесла стакан к губам, сделала вид, что пьет. Рем фыркнул.

– Откуда приехала?

– Из Нары. Слышал об этом городе?

– Где-то на Островах, вроде.

– Да. У нас лучшая программа по улучшению социального здоровья и устойчивого экономического развития, – улыбнулась Кана.

– Нихрена не понял, но можешь не объяснять, – хмыкнул Рем. – Тут-то ты зачем?

– Обмен знаниями. Изучаю вашу систему социального мониторинга, – она указала на его трекер. – Но в Нижний город меня не пускали, так что… я решила сходить сама. И вот, я здесь.

– И как? Интересно? Какая-то польза науке от наших трущоб есть? – хмыкнул Рем. Полицейские добрались до «Mamma Bruxa» и теперь просвечивали его тепловизорами. Рем напрягся. Даже старался не дышать. Ученая повторила за ним. Несколько бесконечно долгих секунд копы рассматривали двери клуба через свои очки, пока, наконец, главный не дал отмашку, и небольшая кучка ребят в форме двинулась дальше.

Кана шумно выдохнула и несколько раз втянула носом раскаленный воздух. Потом схватила стакан и залпом осушила его.

– Ты об этом пожалеешь, – хмыкнул Рем и достал из кармана таблетницу. – Витаминку, чтоб быстрее протрезветь?

– Что это? – вскинула бровь Кана. – Это те самые стимуляторы?

– Таблетки для бедных, – неопределенно пожал плечами Рем. – Главное не пережрать.

Кана оживилась и протянула раскрытую ладонь.

– А можно мне парочку для исследований? Если не сложно, конечно. В Верхнем городе их не достать, а мне очень нужно, и …

– Не грузи, – попросил Рем и положил два порошковых цилиндра ей в руку. Таблетки неприятно липли к потным пальцам. – У меня есть запас.

– Ты не из болтливых, – кивнула Кана.

– Если хочешь дожить до тридцати и сохранить нос, то лучше помалкивать время от времени. Спрячь таблетки куда-нибудь, чтоб при досмотре не всплыли, а то проблем не оберешься.

Кана кивнула. Наконец, полицейские скрылись.

– Так, говоришь, отсюда можно незаметно вернуться в город? – спросила она. Рем кивнул. – Я так понимаю, за отдельную плату?

– Именно так, – прогремел голос Тайнары, ворвавшейся в клуб, как фурия. На секунду она совершенно забыла о чужачке и накинулась на Рема. – Какого. Хрена? Ты что творишь?

– Я Кана, приятно познакомиться, – не слишком дружелюбно, но все же с улыбкой произнесла ученая и поклонилась. Тай повернулась к ней. Губы расплющились в тонкую нить. – Ваш коллега сказал, что я могу с вашей помощью попасть в Верхний город. Уверена, мы сможем договориться.

Тай тут же вспомнила, что она – бизнес-леди. Она уперла руки в бока и посмотрела на Кану свысока, как настоящая хозяйка Нижнего города. Лицо ученой превратилось в неподвижную маску, застывшую в холодной полу-улыбке.

– Это недешево, – хмыкнула Тай.

– О, я понимаю, – девушка принялась шарить по карманам, пока не вытащила небольшой прозрачный пакет с кучей ампул и капсул. Положила его перед управляющей. – Жаропонижающие, обезболивающие и противовоспалительные. Без побочных эффектов, можно беременным женщинам и детям. Этого хватит? Помогает при мигренях.

Глаза Тайнары загорелись. Она бросила на Рема недовольный взгляд, но все же приняла плату. Кана еще раз благодарно поклонилась.

– Наш человек отправляется через пять минут, она тебя проводит. Пойдешь в повязке, и если кто-то узнает…

– Я поняла, – отчеканила девушка.

– Буду ждать у дверей.

Тай бросила на Рема еще один красноречивый взгляд, как бы намекавший, что потом его ждет очень серьезный разговор. Кана немного задержалась и протянула Рему маленькую заламинированную карточку с ее инициалами и адресом. В ответ на его вопросительный взгляд, она просто пожала плечами.

– Вдруг понадобится.

Рем убрал визитку в задний карман и помахал рукой. Тайнара завязала нежданной гостье глаза и передала ее Дези, строго-настрого запретив подопечной говорить в присутствии ученой.

Рем привел в порядок бар и включил вентиляцию. Тай вернулась, плюхнулась на место гостьи и требовательно щелкнула ногтем по боку пустого стакана. Рем тут же наполнил его.

– Ну, давай, говори, – сказал он.

– Плевать тебе на всех, значит? Ты либо хреновый врун, либо у тебя проблемы с памятью.

Глава 9. Проблемы

Предупреждения о приближении песчаной бури присылали каждые 4 часа. Но даже без напоминаний системы безопасности о необходимости укрепить жилье, запастись питьевой водой и продуктами питания, Нижний город чувствовал надвигающуюся непогоду. Днем солнце все еще бессовестно пекло, но налетавший со всех сторон ветер был холодным и прикасался к разгоряченной коже тяжелыми ледяными пощечинами.

Небо хмурилось, как бы намекая, что скоро картонным домам мало не покажется.

Те, кому повезло получить работу в куполах-плантациях, теперь бились за недельные вахты, которые они проведут без сна, зато в укрепленных сооружениях. Остальные готовились, как могли. Но в основном «подготовка» заключалась в громких и шумных тусовках. Во время бурь каждый год умирали десятки тысяч человек. С этим уже смирились. Поэтому под звуки штормовых предупреждений закатывались самые масштабные вечеринки под лозунгом: «На случай, если этот раз – последний». В некотором роде жители города, не очень верующие большую часть года, преисполнялись уверенности, что щедрые угощения для каждого встречного откроют им дорогу в лучший мир. Самые отчаявшиеся раздавали свое добро соседям, со всей серьезностью прощались с близкими, либо же объедались таблетками и веселились так, что испускали дух прямо на празднике жизни.

В последние дни перед штормом «Mamma Bruxa» работала круглые сутки, чтобы удовлетворить максимум страждущих. В тесном мрачном клубе все на неделю забыли о том, что такое сон. Танцовщицы сменяли друг друга каждые несколько часов, только чтобы на время стащить с себя туфли и тесные костюмы. Алкоголь лился рекой без разбору. Тайнара только успевала откуда-то притаскивать новые бутылки и банки таблеток. А Рем следил за тем, чтобы техника не сбоила и не перегревалась.

Из клуба он практически не выходил, и с Дези переписывался только в чате. Дни слились, превратились в застоявшиеся тягучие сутки, наполненные битом, воплями, тостами, вкусом алкоголя и сладковатым дымом. Поэтому Рем и не заметил, что Дези не появлялась несколько дней. Он бы и вовсе не обратил на это внимания, если бы Луис не переслал ему просочившуюся из Верхнего города новость о девчонке, которую задержали за незаконное проникновение и попытку ограбления. На весь экран высветилось фото Дези в наручниках. Под локоть ее держал тот самый хлыщ из Верхнего города, Гектор Рива. Заголовок гласил: «Молодой инспектор на страже порядка». О самой Дези было буквально три слова.

Рем выругался и тут же бросился в кабинет Тайнары. Дверь оказалась заперта, но Рема это не остановило. Сперва он как следует наподдал по ней ботинком, но сопротивление его не заставило взять паузу и трезво все обдумать, раз уж появилась такая возможность. Вместо этого он разблокировал дверь с помощью технического доступа и, для верности, открыл ее с ноги.

Тайнара сидела с телефонной трубкой у уха, бледная, с трясущимися руками. Звонки по этой развалюхе вообще никогда ничего хорошего не предвещали. Из трубки доносился раздраженный мужской голос.

– Ты понимаешь, что это твоя ошибка?! Я думал, ты находишь профессионалов! А это что? Если через нее они выйдут на клуб, то вы все останетесь на улице! Ты понимаешь это своей тупой башкой?

– Да, сэр, – механически ответила Тайнара. Она бросила быстрый взгляд на Рема, без слов умоляя его заткнуться и подождать до конца этой экзекуции. Рем прикрыл дверь.

– Это уже третий провал за полгода. Хотя до этого они ни разу не попадались системе безопасности. Тут ты превзошла саму себя!

– Я понимаю, сэр.

– Этот Рива, – сигнал прервался, несколько секунд из трубки доносились только треск и бульканье. – … Молись, чтоб девчонка додумалась откусить себе язык!

– Я понимаю, сэр, – протараторила Тайнара. Под тяжелым взглядом Рема она продолжила. – Но я уверена, что это ошибка. Девушка за это время принесла нам огромную прибыль. Я думаю, нам стоит…

– Исключено. Была бы она хорошим профессионалом, не принесла бы проблем. Думай, что будешь делать, когда явится инспекция.

Гудки и тяжелый вздох, клацанье опускаемой на рожок трубки. Кабинет погрузился в тьму. Но даже через мрак было видно горящие глаза Рема. Тайнара всхлипнула и спрятала лицо в ладонях.