Читать онлайн Флирт-стрит, Мoscow. Доктор Дьявол бесплатно

Всем тем, кто меня любит и просто интересуется моими делами. Надеюсь, таковых будет больше!

Эпиграф:

Никогда не знаешь, что придет завтра – новое утро или новая жизнь (тибетская пословица).

От автора

В поисках смысла жизни находишь чувство юмора и радость душевного серфинга. Смысл приходит потом, часто под конец, когда пора умирать и вновь рождаться в неразумном состоянии. Но бывают резвые герои времени – пионеры постижений, которые с помощью Силы, неизмеримо выше нашей, всё ж таки успевают ухватить некоторую суть жизни и протянуть её другим умникам для популяризации.

Первопроходцы ведут за собой спотыкающееся человечество через науки и искусства, ренессансы и средневековья к заложенному в генах исправлению. Как это представить? Это когда кислое зелёное яблоко, неприглядное, поскольку незрелое, наливается спелым вкусом, радуя глаз всезнающего ироничного Садовника.

PART ONE: ВЯЛЫЙ КОНЕЦ ХХ ВЕКА

Копьеносец

Стремительные магистрали, кривые переулки и даже кольца с бульварами ведут нас, беспокойных, из детства в дальние края старости, некоторые сходят раньше. У этого марша есть видимый (ожидаемый) конец, упирающийся в невидимую Вечность. Конец всегда во что-нибудь да упрётся. Какой же тогда это конец? Скорее адаптер, переходник для входа в иную систему. Смерть, наш основной страх, служит переходником из жизни в жизнь. Спасибо, господи, и за душу, и за прямую кишку, без которой нам грешным, в пути ну никак!

Велик и суетлив человеческий муравейник Moscow, несуразен, конечно, для движения души. Вот и любовь мегаполисная напоминает комиксы на Ромео и Джульетту. Но ведь случаются высокие исключения и случаются трансформации личности! От простого к сложному, от низкого выше и выше к прекрасному c прицелом на небеса. Обетованные!

Поведаю вам бесконечно правдивую историю о любовных приключениях и духовных трансформациях москвича Влада по прозвищу Всадник Золотое Копьё. Сам Влад о пышном рыцарском прозвище, полученном от таинственного и могущественного покровителя, поначалу не подозревал, и его копьё любви вовсе не было золотым по цвету. Но в смысле свирепой удали и боеготовности – бесценным, то есть всё-таки золотым. Всё, что провоцировало несгибаемую стойкость самонаводящегося копья, подвергалось Всадником полному разоблачению, осаде и упоительному штурму. Да, герой любил встречных-поперечных фемин всех форматов, исключая XXL, за что и заслужил рыцарское прозвище. А ещё у него была хорошая голова и незашоренная фантазия.

Схватки с противницами, инакомыслящими и инакослепленными, всё ж таки изматывали. Физически, финансово, морально. Женщины во множественном числе вполне дорогой тренажёр мужской твёрдости; многие, правда, простаивают, есть совсем сломанные. Измотавшись в упоительных схватках, молодой человек решительно засаживал себя за компьютер. Включал голову на полную мощность, накрывал мышь пятернёй и упирал очи в монитор. Влад добывал себе на хлеб с маслом и тренажёрные удовольствия, тасуя 33 занудные буквы русского алфавита в словах и фразах. Так складывались абзацы и общий смысл, именуемый статьёй. Гонорары глянцевых журналов позволяли возобновить манёвры на Флирт-стрит. Всадник тщательно выбирал противниц (иначе противное копьё не работало), другими словами, ему были противны противные противницы.

А становление героя-любовника началось в школе средней противности с углублённым изучением английского языка на Литовском бульваре. Все мы родом из школы. А вы думали, откуда мы такие? Странные, страждущие, страдающие умники с чудными (оба ударения уместны) мыслями.

Школьные годы чудесные

В своё время Владик, как положено, мотал срок в школьных застенках. Горький вкус навязчивых знаний отравлял радость скорого освобождения. Особую ненависть вызывала геометрия – голову сломаешь, ежели запустил. «Каждо тело впёрто в воду выпирает на свободу», – приговаривал он, тоскливо открывая учебник с ужасными головоломками.

Зато старшеклассник испытывал стойкую подростковую увлечённость девичьими коленками, особенно теми, что обладала молоденькая учительница английского Светлана Николаевна. Собственно ещё не учительница, а студентка на практике. Владик много мечтал о главном, от чего копье частенько дрожало в его руках, пока бесцельно в смысле контактного боя – оруженосец еще не стал Всадником. Поскольку особую роль в его боевом крещении сыграли уроки английского, заглянем и мы на одно из занятий…

Практикантка Светлана Николаевна (19 years old, very sexy и не слишком худая) старательно выговаривает английские фразы. Растягивает губы, напрягает язык и нижнее нёбо. Аппетитная блондинка скалится ученикам в образцовой артикуляции дифтонгов. Это ж как надо скалиться, чтобы произнести простенькое I like cakes действительно по-английски!

Показательные дифтонги порождают у Влада стойкие хамские видения. Англичанка Света об этом не догадывается и просит ученика перевести:

– Флит-стрит – это улица в Лондоне, где расположены редакции крупнейших газет Великобритании. Translate it, Vlad!

– Флирт-стрит, – переврав название далекой улицы, начинает Влад, – is a street…yes… is a street in London … in Britain!

– Great Britain, – веско поправляет Света. – А флирт по-английски звучит как флёрт и вообще-то отношения к делу не имеет, – повернувшись к доске, она выписывает мелом транскрипцию обоих слов. Влада будоражат движения попки в клетку, в смысле затянутой в клетчатую юбку-шотландку. Как близка и недоступна! На такое лучше вовсе не смотреть, если не твоё. Но Влад смотрел обречённо.

Вечером, за телевизором он безуспешно отгонял от себя клетчатые воспоминания. «Райское наслаждение, Владик, – нашептывал ему хамский внутренний голос с телевизионно-рекламным акцентом, – Не тормози – сникерсни!». Влад вырубил телеглупости в голове и предался мечтательным планам захвата танцующей попки. Если посмотреть здраво, его шансы стремились к нулю. Плевать! Главное ввязаться в бой, набраться где-то наглости и действовать по обстоятельствам. Смелость города берёт! Но ведь не всегда… Эх, никто ничего толком не знает в нашем мире.

– Папа, – сказал он папе, мучившему на кухне одинокую бутылку пива и иссохшую от жажды воблу, – будущее за теми, кто по-английски хундэрстэндят. Найми мне репетиторшу Светлану Николаевну из школы!

– А что, надо нагонять? Я думал у тебя с геометрией проблемы…

– Сейчас русскому парню без инглиша никуда, а геометрию я всё равно не пойму.

Откручивая рыбе голову, папа подумал: «Светлана Николаевна – ну что же… дело нужное… Пусть репетируют будущее».

Некоторые отцы слишком любят рыбу, которой можно об стол стучать.

Репетиции и инфернальные птицы удачи

Дважды в неделю аппетитнейшая девушка Света за деньги посещала Влада на флэту. Встречи с прекрасным протекали тет-а-тет, или, как сказала бы обучающая Света, one on one, поскольку Владские родители весь день пропадали в Университет дружбы народов, где преподавали русский неграмотным неграм, латиносам и китайцам, понаехавшим за знаниями.

Влад, взбудораженный и печальный, как ортодоксальный еврей у Стены плача, усаживался за большой стол в гостиной нос к носу с англичанкой Светой. Он отворачивал глаза от прекрасного, но они не подчинялись приказам головной организации. How wonderful было наблюдать за лингвистической постановкой языка и губ молоденькой училки, за игрой ямочек на щеках и быстрыми взмахами ресниц.

Света гнала всяческую пургу из учебника. Например, об американце Питере, который учился в Питере, а сам родом из Питтсбурга. О Красной площади, другими словами Red Square, на которой мечтают побывать все порядочные англосаксы планеты, чтобы сфотографироваться и сказать Кремлю «вау». О временах года, коих ровно четыре. О том, как заказать по-английски отвратительную овсянку porridge и выразить своё отношение к ней с помощью модальных глаголов. Погружаясь в неправильные глаголы (ну и язык – даже глаголы с изъянами!), они разглагольствовали о политическом устройстве маленькой Великобритании. Доставалось и спорту:

– Do you play football, basketball or volleyball, Vlad?

– I play guitar…no balls at all, – Влад, улыбнулся собственной шутке, означавшей не только продвижение в английском.

– Poor boy, that’s not a sport.

Надо сказать, что всем видам спорта, вместе взятым, напряженный Влад предпочел бы упоительные скачки с девушкой мечты. Прощаясь с ней, утомленный ученик мечтал об уроках для начинающих всадников. «Райское наслаждение, Владик, – вновь нашептывал хамский внутренний голос языком телерекламы. – Не тормози – сникерсни! Всадил и порядок!».

После ухода платиновой училки Влада долго преследовал запах её духов и абсолютно хамские видения. Матереющий подросток мысленно материл настоящее и репетировал будущее. Он подолгу разглядывал своё худое скуластое лицо в зеркале – с недовольным прищуром, поскольку из всего себя брюнету пока нравилась только шевелюра.

Помог Владу, как водится, случай. Точнее та Сила, которую принято называть Нечистой и которая частенько выдает смертным спасительный кредит в виде потрясающего везения именно там, где возникла полная задница.

Откуда берутся эти инфернальные птицы удачи? Мне доверено дать читающей публике заглянуть сквозь страницы в магическое пространство. Итак! Чёртова кузница искушений базируется в самом пекле. Представьте себе огромную базальтовую полость, которая в конспиративных целях упрятана в раскалённом ядре планеты и плавает в магме, как у Христа за пазухой. Тартарары, гулкое немыслимое Подземелье, о котором, однако, всегда подозревало человечество. Вот из него и шлют нужным эгоистам почтовых голубей удачи. Злая ведьма Фортуна под водительством Дьявола программирует маршруты этих капризных птичек. Он – наводчик, она – маршрутизатор счастливых и несчастных случаев.

Дистрибуция ситуаций, требует контроля, учёта, коррекции и эрекции, в смысле концентрации внимания. Проводки по счетам с суетливыми грешниками обслуживает Центробанк счастливо-несчастных случаев, где рогатые банкиры шлют авансы и проклятия, мониторят отдачу. Когда-то в бытность людьми, эти черти и сами преуспели в играх c Золотым Тельцом и вдоволь покуролесили на Поверхности. Отдав концы и угодив по специальности в Подземелье, они в поте лица обсчитывают рыночную стоимость счастья. Дебит-кредит, дано-получено, остаток. Долг платежом красен, порой кровавым.

Покончив с текущими расчётами, клерки, стуча копытами поь базальту, кружат хороводы с хохотливо-похотливыми ведьмочками. Упоительный шабаш! Хороводы заканчиваются оргиями в причудливых конфигурациях в дрожащем свете факелов, с визгом, гоготом и перебранками адских свингеров. Самых скандальных Князь Тьмы наказывает Ибицей, заставляя танцевать до упаду и полного истощения нервной системы под бум-бум-тыц-тыц.

Нечистая веселится по полной аморалке в полном праве, поскольку является просто инструментом ухода за венцом творения. Умный самонаводящийся инструмент должен быть в курсе сопромата – слабостей и твердынь обрабатываемого материала. Иными словами, от качеств и состояний душ зависит конфигурация и заточка резцов, степень нажима, время воздействия и температурный режим. В этом смысле реинкарнации – это пошаговые операции на рабочем столе.

Взаимодействие инструмента и материала – главная тема книги. Но вернёмся пока к главным тайнам Подземелья. Именно здесь аккумулируются мириады заблудших энергетических полей – падших душ, не сумевших расплатиться по счетам. Дьявольским образом они замкнуты в Единую энергосистему Тьмы, которую люди по невежеству именуют адом. Она подобна аккумуляторной батарее: на плюсе концентрируются благие намерения, на минусе – грешные деяния. В результате адского напряжения между полюсами возникает магический потенциал чёрной магии высшего порядка. Она-то и правит круговоротами ситуаций в живой природе, и всё это куда-то движется, лишь сверху видно, куда и как.

Для магических бинго и джекпотов – а без них смертные скисают, теряют предприимчивость, иммобилизируются – надобна ещё энергия основного инстинкта. На заре человечества Люцифер-Светоносец изобрел несравненное удовольствие от погружения мужской сути в женскую и вживил пусковую программу в яблочко из Райского сада. Оно пришлось по вкусу первым дегустаторам, Еве и Адаму. Люди стали смертными и, чтобы не исчезнуть, многочисленными, как песчинки в пустыне. Всё больше счастья-сырца высвобождалось при слиянии всё большего числа тел. И вот уже мириады смертных (временно живых) занимаются приятным с полезным везде, в Сахаре и вечной мерзлоте, на югах и северах планеты.

Разноцветные оргазмы – миги натурального счастья от черных, белых, желтых и краснокожих – поступают в общий плавильный котёл – в самое пекло. Из полученного сплава чеканится везение разного достоинства. Без этой звонкой монеты эгоистичные хомосапиенсы хиреют и хереют… Да что там сапиенсы – утеряв драйв, разваливаются на куски мощнейшие государства! Вспомним закат Рима, распад Византии, Оттоманской империи, австро-венгерской монархии, Союза ССР и даже одного малоизвестного Сомали.

Конечно же, Влад обо всей этой чертовщине не догадывался. Он воспринял дальнейшее развитие истории как собственную рыцарскую заслугу, что отчасти верно, но очень и очень отчасти. В общем, дело было так…

Посвящение во всадники

Света здорово припозднилась на очередное занятие с Владом. Извинившись и быстро скинув в прихожей шубку, долгожданная блондинка попросила time out на правку макияжа. А править было что…

Ученик сразу уловил нечто. Еще бы! Раньше красавица с хорошим знанием неправильных глаголов появлялась минута в минуту, как гений русской красоты, моментально обостряя подростковый голод. «Эх бы, как бы!», – вздыхал Влад, усаживаясь за стол и раскрывая противный English for beginners.

На сей раз Света была бледна, грустна, рассеяна; пропускала ошибки ученика. Парень терялся в догадках и спотыкался в ответах. «Почувствуй разницу, Влад, – нашёптывал издевательский внутренний голос. – Действуй, англичанин!».

А разница в Свете сегодняшней и предыдущей была еще какая! Разницу инициировал Повелитель Тьмы, отслеживающий круговерть на Поверхности. Повелитель решил подыграть начинающему бойцу за концентрат потного счастья. Иными словами, выдать вожделевшему аванс в виде подготовленной обстоятельствами Светы. Подставы, подлоги, форс мажор… А как ещё управлять непросветлённым человечеством? Итак, об обстоятельствах непреодолимой силы.

Иногда перед посещениями Влада практикантка проводила блиц-рандеву с вечно спешащим рыцарем ее сердца и иных прелестей – Андреем Марковичем – чертовски успешным финансистом полувекового возраста. Конечно, разница в годах смущала порядочную девицу. Но ведь так частенько бывает в мире искусств или больших денег, где молодость, чем может, поддерживает стареющее мастерство и дряхлеющее богатство. Так что 50 лет в данном разрезе – это ещё мало, не так ли.

Их роман протекал бурно и был полон цветов, Martini Bianco, ювелирки, бешеных скачек на черном Land Cruiser под джазовые выкрутасы Louis Армстронга. Всё было сказочно, за исключением того, что лысеющий принц уже был женат на крупной стерве по имени Алевтина. От её блевотных выражений смущались даже крутые охранники мужа, которые и прозвали ее Блевантиной. Нехорошая женщина, блестящий спец по подъёбкам, чувствовала себя феодалом в домашнем замке. Дело в том, что Андрей Маркович, метя в депутаты, перехитрил сам себя и переписал большую часть своих тогда ещё пустых авуаров на супругу. Андрей Маркович побыл слугой народа пару лет, выше не пошёл, но обогатился лакомым кусочком родины – точнее обогатил волчицу в овечьей шкуре.

Света, наслышанная о Блевантине по жалобам принца, надеялась, что тот рано или поздно прервет хамскую супругу разводом и освободится из-под феодального ига. «И уж тогда…», – думала Света и сладко потягивалась где придётся. Частенько финансовый шалун и сам просил молодую прелестницу: «Светик, потянись, как ты умеешь». И Света потягивалась, а она умела.

Итак, в день дьявольского свинства, за пару часов до частного урока, Андрей Маркович подобрал Свету, выпорхнувшую на Литовский бульвар из её спецшколы с английским уклоном. На чёрном, как копыто Дьявола джипе, он умчал девушку в любовное гнездышко в Малом Гнездниковском переулке. Началось с потягиваний, но дальше не продвинулось. Не успело.

… За полчаса до свидания в Гнездниковском некий подозрительный доброжелатель дозвонился до Блевантины-Алевтины. Грубиянка и знать не могла, что утробный голос в трубке идёт прямиком из Преисподней. У клерков Подземелья действует неограниченный роуминг с Поверхностью («МТС – оператор Дьявола»).

Свинский звоночек прорезался следующим образом. Главный Искуситель вызвал к себе чёрта-порученца, оборвал ему хвост, поотшибал рога, вправил мозги – в общем привел в божеский вид. И повелел подтолкнуть Свету к напряженному молодому организму – Князь Тьмы бережно растил потенциальных энергетических Всадников. Преображённый порученец расшаркался копытом перед Повелителем и удалился исполнять.

Начал чёрт со звонка Блевантине. Записав с его слов адрес сладкого гнездышка, грубиянка окатила доброжелателя жутким словесным поносом. Тот хрюкнул ответку: «Хрен бы тебе поперек глотки, добрая женщина!».

Алевтина бросила трубку и, моментально собравшись, умчалась на такси в Малый Гнездниковский. Где и блокировала сладкую (в её понимании – мерзкую) парочку. Когда удары в дверь с угрозами и проклятиями достигли потрясающей силы, бедный бледный комбинатор счел за лучшее открыться супруге. Очумелая растрёпанная Светка едва успела упаковать свои прелести, как Блевантина ворвалась в квартиру, словно Первая Конная в Севастополь. Она цапнула у Светы клок волос на память и рванула на ней батистовую блузку.

– Ты, сука, запомнишь, – ласково пообещала злая женщина.

Взятый с поличным супруг был тих и безучастен, словно наблюдатель ООН в горячей точке. Привалившись к стене, Андрей Маркович предоставил агрессору свободу действий. Завершив акты возмездия, Блевантина уцепила мужа за руку и, словно пробку из бутылки, выдернула из поруганного гнездышка. На лестнице воспитание конвоируемого продолжилось словом и делом.

Но хлопнула дверь, и стихла буря в подъезде. Фыркнул чёрный внедорожник и умчал прочь воссоединённых супругов. Всклокоченная Светка утёрла слёзы, выждала некоторое время, прислушиваясь, осторожно выбралась на улицу и юркнула в метро.

Дома она поменяла порванную блузку и попыталась успокоиться. Надвигалось репетиторство, мысль о занятиях едва не привела к суициду. Света подошла к окну, глянула вниз и тут же отвернулась. Суицид был отложен на потом. Suicide that never comes. Как хорошо, что далеко не всё рождённое нашим слабым разумом реализуется. Возобладавшее чувство долга погнало её к ученику.

И вот уже со следами недавних слёз, проступающих сквозь косметику, она безучастно внимает английскому лепету Влада. Сквозь учебные постулаты о Great Britain внезапно всплыло русское: «Ты, сука, запомнишь!». Светка вспомнила и вновь разрыдалась. Слезы капали на English textbook. Она хотела встать и выйти – резко двинула стул от стола так, что юбка приоткрыла кружево чулка. Обалдевший ученик обхватил за плечи дрожащую от обиды девчонку.

Всхлипывая в неожиданных подростковых объятиях, Света утратила чувства – времени, пространства, приличий. Рыдания стихли, но дышала она прерывисто, словно после стометровки. Нужны были какие-то слова для выхода из конфуза. Света собралась сказать, что урок придётся прервать – беда на неё свалилась и не отпускает, в следующий раз наверстают. Но сказать не удалось. Не судьба! Разум и совесть подрастающего всадника отключились, тотальный инстинкт бросил тело в топку страсти. Бессовестное самонаводящееся копьё Влада дрогнуло и ожило, приняло боевое положение. В неопытные руки впервые попало девичье тело, и оно не вырывалось! Ладони паренька вспотели, красный от волнения, он молча завалил Светку на пол. Коленки его больно ткнулись в паркет, зато тело, тело утопало в пышном блаженстве. Распластанная англичанка ощутила напряжённую юность. Ученик был тощ и воспламеняем, как порох.

– Влад, don’t! – услышал он снизу в продолжение урока. Но какой там английский, когда учительница под тобой?! Горячие руки парня ощупали талию, скользнули на крутую попку, задрали юбку на бёдра. Какая округлость, нежность, белизна! Перпендикуляр Влада изнемогал от такой близости.

Сломленная англичанка барахталась под учеником на паркете, уступая его тяге к знаниям. Вот уже и коленки распахнулись, будто врата Рая. Влад получил допуск к величайшим ценностям жизни. Их разделяли только его джинсы, они, проклятые, мешали неопытному протиснуться в райские ворота. Парень боялся ослабить напор и сорвать чудом начатое. И вдруг! О, милосердие! Волшебные пальцы девушки скользнули по жёсткой ткани и потянули тугую джинсовою молнию. Целая вечность (в измерении Влада) прошла пока Света осторожно извлекла его рвущееся на волю копьё и задала правильное направление. Взмыленный начинающий Всадник пригвоздил англичанку к полу. А вы бы что сделали на его месте?!

Через минуту всё было кончено. Невидимый чёрт-порученец, раскачивавшийся на люстре и через свои глаза передававший изображение в подземную аппаратную счастливых случаев Подземелья, звучно щелкнул пальцами.

– Ой, что это?! – испугалась Света. На долю секунды ей почудился чёртик на люстре, с копытцами, бородкой, хвостом.

– Да, это соседи наверху, – неуверенно ответил Влад, отнюдь не уверенный в этом, ему тоже почудилась чертовщина. Молоденький Всадник впервые примерил на себя роль утешителя пугливых прелестниц.

А в гроссбухах Подземелья появилась запись: «Влад, Всадник Золотое Копье: аванс выдан Светой». Центральная пещера Подземелья, длиннющая и широченная, как вечно свисающий к югу Ленинский проспект, мерцала целыми созвездиями мониторов со счастливыми случаями текущего момента. Был там и эпизод молоденького Всадника с хорошенькой Светой.

Пещера светящихся мониторов изменчивого счастья вела прямиком в логово куратора временно живых. Жизнь наша петляет среди надежд и отчаяний и порой кажется величайшей медвежьей услугой без ясных указаний по применению даденного. Дабы хоть слегка понять, что и зачем нам намешано, нужно либо вычитать всю мировую литературу, либо задушевно общаться с мудрецами, большей частью усопшими. На всё надобно чудо. А к нему – вдумчивость и признательность.

* * *

Шли годы, молодой Всадник мужал и матерел, уж матерился только к месту, по случаю. Его тянуло в письменность и затянуло на журфак. Получив профессию, стал удачно писать для глянцевых журналов, между делом поражая копьем любви хорошеньких противниц. Влад довольно резонно полагал, что покорять их – истинно мужское занятие. Порой попадались стервы – крупные и помельче – гендерные стычки стали изюминкой его публикаций. В изящном эссе об озлоблении полов он советовал собратьям:

Если женщина включила стерву, включи шутника. Может, удастся выключить стерву или по крайности получить развлечение. Если же язвенная до кончиков ногтей, не соревнуйся в перебранке. Прикуси язык и сваливай! В спорах со стервой станешь стервецом иль на колени.

Влад писал в разные глянцевые журналы на гонорар, не оформляясь в штат, потому привык к свободному распорядку жизни с умеренной самодисциплиной. Так весело, бодро и безответственно он добрался до цифры 32 в летоисчислении от собственного рождества.

Андрей Маркович, с которым я вас кратко познакомил благодаря Свете, тоже времени даром не терял. Он обанкротился, то есть кинул всех и стал еще богаче. Правда, пришлось вместе с деньгами скрыться в далёкое далёко, от греха подальше, точнее, от разъяренных вкладчиков и супруги. Он скрылся в чёрную дыру, ну, или белое пятно на туристических картах с дурацким названием Кооперативная Республика Гайана. В кооперативное подполье финансист залёг не только с деньгами, но и с простившей его Светкой. Жили они тихо, без особых желаний, лишь изредка пугаясь местных на улицах родного Джорджтауна.

Иногда – Света в Джорджтауне и Влад в Москве – тепло вспоминали последний урок английского. Репетиторство после этого само собой прекратилось, к тому же у Светы закончилась преддипломная практика, и она покинула школу на Литовском бульваре. Покинула, надо сказать, в стойком смятении чувств, основным среди которых был стыд.

Её ученик, расстроенный отсутствием продолжения, но обнадёженный началом, вскоре тоже навсегда выпорхнул из школы, с аттестатом зрелости в кармане. И нашёл достойное применение первому опыту любви в упоительных похождениях на журфаке. Пять лет учёбы завели Владика в письменное ремесло, в профессию, позволившую извлечение гонораров из глянцев в свободном нештатном режиме. К нему был явно приставлен ангел-хранитель с рожками и хвостом. Эх, иметь бы возможность с таким осведомлённым охранным доброжелателем ещё и о таинствах жизни поговорить! Все бы мы разом помудрели до полной неузнаваемости.

Протеже Любовной Тьмы

Князь Тьмы – бескомпромиссный сборщик долгов наших, долгов низшего Высшему. Для контроля за кругооборотом счастья и несчастья в природе его свита из века в век мониторит Поверхность разными методами. И даже Луна есть гигантское око Дьявола. От такого не скроешься, грешник. И выпадет тебе либо чёрная метка, либо птичка счастья, а потом и наоборот. Читай книжку вдумчиво, ищи смыслы, покайся на досуге и призадумайся о судьбе своей и предназначенье.

Итак, Влад Золотое Копье, сам того не ведая, оказался под присмотром и чутким покровительством Тьмы. Ему везло на ровном месте, днем и ночью, при любых астрологических прогнозах. Любовный азарт исправно горячил кровь и не оставлял ни копейки свободного времени на другие излишества. Дамские деликатесы в разноцветных упаковках разжигали прямо-таки зверский аппетит.

Владские письмена о парадоксах любви были полны юморной беллетристики из собственных опытов и неожиданных для 25-летнего автора серьёзных выкладок и обобщений. Из под его клавы1 выходило нечто вроде публицистических исследований межполового пространства с целым караваном историй, занимающих читателей и позволяющих припасть к денежным ручейкам глянцевой журналистики.

Казалось, Фортуна просто боится повернуться к нему задом. Впрочем, морщинистая суперведьма была отвратительна на вид и на ощупь. Внешним и внутренним устройством она смахивала на сумасбродную Бабу-Ягу. Не предсказуемой для людей колдунье доверили отдел птицеводства в Центробанке счастливых случаев. Она отправляла инфернальных птичек удачи по указанному банкирами адресу, дабы взбодрить клиента.

Сумасшедший темп работы и полная безнаказанность, а равно страсть к коллективным выпивкам и азартным играм с демонами окончательно сдвинули Фортуне мозги (набекрень). Проигравшись в Подземелье, властная психопатка отыгрывалась на Поверхности, сея болезни, предательства, юдофобию, чревоугодие с ожирением, педерастию и лесбос, да так, к примеру, чтобы педераст влюбился в лесбиянку и совсем запутался в ориентации своей волшебной палочки. Как спички ломались судьбы вертлявых человечков. И быть бы Владу Всадником без головы, кабы не высочайшая протекция – птицы удачи косяками слетались по его адресу.

Конечно, эта протекция может показаться странной, поскольку свою молодую не слишком испорченную душу фаворит Тьмы ни разу не закладывал, просто не подозревал о такой возможности. Все его заслуги перед Нечистой Силой пока заключались в неистовых энергетических действиях с противоположным полом. Но в нём разглядели потенциал – душу первопроходца, а значит, проводника замыслов неземного происхождения. Этого было достаточным, чтобы оказаться на особом счету.

Становление Всадника Золотое Копьё проходило в абсолютно сумасшедшем мегаполисе с отвратительным радиально-кольцевым движением. Но какие сумасшедшие прелестницы снуют по нему туда-сюда, вдоль и поперёк, в любую погоду! В любовных играх Влад ценил не только физику, но и лирику, юмор с грехом пополам – гремучая смесь наслаждений. Звонкий смех и глухие охи с пронзительными ахами частенько будоражили через стенку воображение Владских соседей, будили в них чувство сопричастности к большому делу.

Хорошенькие участницы скачек, зажмурившись либо наоборот выпучив глазки, взлетали к самым небесам, обмирали на седьмом небе и спускались вниз с покоренных вершин. Потому что всегда мы должны возвращаться…

Наступало время для душа и души, перекура и водопоя, почесываний и смехуёчков, сладкой дремы и признательных поцелуйчиков. Соседи наконец засыпали, привалившись друг к другу теплыми боками. Зато смотрящие за Владом чертенята долго еще тискали первых попавшихся ведьмочек по всему Подземелью. Сам Люцифер царственно кривил пасть и цыкал зубом при просмотрах особо удачных фрагментов.

Жмурки с Линой

На излете дня Москва нежилась в объятиях бабьего лета. Москва улыбалась суетливым гражданам. Вечерело, неоновая татуировка проступала на большом каменном теле с асфальтовыми артериями.

На Чистых прудах Влад выгуливал очаровательное существо на тонких шатких ножках. Лицо девушки калибра колибри с озорной челкой светилось авантюрным любопытством. Ее звали Лина, Линка, Линочка. She was just seventeen / You know what I mean. Её тянуло к опасным приключениям и лицам старшего возраста, хотя в отчаянных прогулках по Флирт-стрит она еще соблюдала остатки осмотрительности. Наш герой с воодушевлением подогревал её взрослеющую любознательность. Любо, братцы, любо! Любо братцы жить. С девичьей красою так и хочется чудить!

Устроившись на лавочке лицом к пруду, они тянули противную баночную газировку. «Маловато будет, – размышлял Всадник, имея в виду нежный возраст Лины. – Попробуем детские игры во взрослые шалости». И спросил, улыбаясь:

– А что, Линка, сыграем в жмурки?

Смелая девочка поперхнулась газировкой и фыркнула:

– Что, прям-таки на бульваре?! А в пруд, дядька, не свалишься?

– Здесь, конечно, свалишься. Еще какого-нибудь проходимца ненароком ухватишь за шиворот. Дома – другое дело. У меня идеальная площадка для жмурок и вина выпить можно с конфетами. Сыр есть…

Лина всерьез призадумалась: бесплатный сыр в мышеловке? Ясно, что жмурки эти – неспроста, на квартире всякое случается. Но взрослый вариант детства взбудоражил воображение юности. Лина-Линка-Линочка сверкнула глазами и резюмировала:

– Ладно, едем. Но без глупостей, я еще ма-аленькая! У меня мама стро-огая. Ого-го! Такие жмурки тебе устроит, мало не покажется!

Сказано – сделано. Частный извозчик, подозрительно напоминавший шифрующегося чёрта, мигом доставил игроков к месту. И было это под боком у ВДНХ, где Влад снимал замечательную двухкомнатную квартирку в доме на Сельскохозяйственной улице. Снимал, надо сказать, втридорога, поскольку с лоджии десятого этажа открывался потрясающий вид на очаровательную Выставку с припавшим к ней огромным Ботаническим садом. Г-жа Выставка и г-н Сад совместно проживали на огромной территории, отнятой у сумасшедшего бескрайнего Города. С такой высоты любой залюбуется россыпью павильонов, аллей, прудов, фонтанов и аттракционов в лесопарковом просторе. Осколки монументальной имперской эпохи были как на ладони, и сверху казались декорацией к фильму «Свинарка и пастух». Влад любил наметить с лоджии себе маршрут, спуститься и осуществить намеченное с заходом в павильоны и кафе с верным другом Ирбисом. Четыре лапы с великим удовольствием сопровождали две ноги.

Мы углубились в чудесные детали бытия молодого Всадника, между тем он и Лина уже спешилась и зашли в единственную жилую башню прямо у высокой выставочной ограды. За входной дверью их поджидал страшно симпатичный Ирбис, по виду пришелец из космоса, а по сути – бульдог. Лина пришла в восторг:

– И как такое чудо возможно! И откуда же это мы такие хорошие!

– Ушастых французов, – улыбнулся хозяин, – вывели путем упорных экспериментов над английскими бульдогами в отместку за поражение Наполеона в битве при Ватерлоо.

Отчаянная белая свинка, глазастая, пыхтящая, проворная и затейливая, была баловнем судьбы, абсолютно уверенным в себе и любви окружающих. Если бы в квартиру вдруг залез вор, Ирбис с удовольствием принёс бы свою игрушку поиграть вместе. Он частенько размышлял о важной роли бульдогов в жизни человечества и искренне верил, что девушек Влад приводит исключительно ради его удовольствия, чтобы на них прыгать, страстно дышать в уши, исследовать коленки и не допускать к ним хозяина.

Выполнив обязательную программу, Ирби смотрел на Лину своими круглыми марсианскими глазами, огромными и покоряющими с одного взгляда. Любимая негодяйская собака, однако, была решительно эвакуирована хозяином в другую комнату (потому Влад и снимал двухкомнатную). Бульдога вывели из игры, и он возмутился – выл и бросался с разбега на закрытую дверь. Потом разобиделся и притих.

Недетские жмурки начались с бокала игристого при свечах. Дрожащие в неровном свете тени шалили по стенам в свои жмурки. А шаловливые пузырьки шампанского кружились в голове Лины, и сама она кружила по комнате с повязкой из мужского галстука на глазах. В поисках Всадника она натыкалась на стулья, стены, стол и прочие твердые предметы. Линка ойкала, дважды потребовала прекратить игру, грозя снять повязку и прозреть. Всадник затаился в дальнем конце комнаты на диване, едва сдерживая дыхание страсти и желание немедленно поразить прелестницу.

– Владик, где ты?! – прелестница осторожно продвигалась к дивану: – Достали твои игры, я пить хочу!

Молчал разговорчивый Влад, уже раздевая Лину глазами. Зачехленное копье нервно вздрагивало и слезно просилось на волю. Проявив охотничью хитрость, Влад произнёс «ку-ку». Лина шагнула на звук и пала, как созревший плод в руки хитрица.

– Дурак! – пискнула девица, задавленная полуобморочным поцелуем. Влад без труда перетащил её через себя, уложил на бок и, прижав к плюшевой спинке дивана, начал разоблачение.

– Влад, я ведь не умею, – шепнула Лина и закрыла лицо руками.

– Я помогу, – обещал Всадник в процессе саморазоблачения. – Не бойся, всё получится.

Гендерная трещина в человечестве

В третьем тысячелетии от рождества Христова любовь земная оказалось в дефиците. Её энергия, абсолютно необходимая для фабрикации счастливых случаев, увы, иссякала в обществе теле-трудо-шопоголиков. Глобализованные народы, особенно бледнолицые и примкнувшие к ним продвинутые азиаты, погрязли в креативе и политкорректности.

Шло великое переселение из реала в онлайн в ущерб основному инстинкту. Сексуальная апатия шлялась по Планете в обнимку с вялым концом ХХ века и легко переключилась на век ХХI. Образно говоря, на смену Казанове шел чеховский Человек в футляре, топча черными калошами цветники страсти. Игры c ближними в обгонялки, обманки, кидалки и подставы царили в головах вперемешку с рекламными дразнилками и политическими мудилками. Городские мудели, пялясь в мерцающие экраны, разучились извлекать радости жизни из реала. Рискофобия, леность ума и поступков, нарциссизм или комплексы неполноценности гасили половые увлечения. Конченые эгоисты сообща практиковали экологические надругательства над Землей, расширяя её озоновые дыры.

Цивилизация Старо-Нового Света, перевалив за второй миллениум от Рождества Христова, унифицировала планету. Гладильным катком мэйнстрима прошлась она по всем континентам. Их теперь населяли, скажем так, отлаженные народы – большие целевые аудитории, сегментированные по доходам и расходам. Образ жизни отлаженных-отглаженных протекал по схеме: für zwei arbeiten => shopping-drinking-eating до опупения => онлайн+тв до потери зрения.

Инквизиция мэйнстрима меняла души. Люди искренне стремились делать деньги, а не новеньких человечков, мешающих делать деньги. Граждане походили на купюры разного достоинства, и стало казаться, что иной порядок невозможен.

При таких делах на выкрутасы реального секса оставалось совсем мало времени и сил. Выкрутасы были на слуху (нам бы так, уж я б ей вдул!), множились сладострастные кадры профессионалов, но падала любовная страсть развитых energy less континентов. Секс всё больше сводился к короткому периоду подростковой активности и дальнейшему разглядыванию профессионалов с редкими самостоятельными вылазками. Full contact среди людей серьёзных считался делом замороченным (we’ve got no time for fucking love), а тут ещё вирусы иммунодефицита сказали своё веское слово… В общем и целом, береги член смолоду, не суй куда попало, а то сильно попадёт по шее!

Вот вам типичный городской роман героев нашего времени. Человек офисный долго искал, куда бы приткнуть своё изнывающее достоинство, возможно вместе со склонностью к семейному очагу. И таки нашёл офисную фемину с доверчивой киской и нежным взором. Они сошлись раз, другой, третий. На четвёртый надоело. Они любили себя и не видели друг друга.

В мире крепчал унисекс – fucking world without fucking. Падающая интенсивность сожительства напоминала Ниагарский водопад – в смысле головокружительного падения. Жители муравейников стервенели в работе или ее видимости, в доставке собственных тел из дома в офисы, в магазины и обратно. Скидывая стресс, до изнеможения пялились в телеящики и мониторы, листали глянцы одноликих журналов и книжек. Отупев глазами, догонялись через рот: семечками, сладким, полусладким, горьким, сухим, пенистым или крепким, быстрым питанием в одиночку и затяжными трапезами с дружками. Человечки ставили опыты на собственной голове, улетая через химию к звёздам измененного сознания.

Заблудшую популяцию пожирал эгоизм в последней стадии. Сильный пол всё хуже притирался к слабому – полы стали холодными. Разнополые особи, словно вспугнутые мотыльки, разлетались в разные стороны. Порой векторы эгоизма совпадали, и они не без интереса приглядывались друг к другу, но быстро возвращались к одиночным полетам. Вся эта мотыльковая самодеятельность подрывала добычу концентрированного счастья для Единой энергосистемы Тьмы, дающей свет надежды.

Любовная дисфункция человечества стала предметом профессионального интереса не только Дьявола, но и его московского протеже, героя-любовника Влада Лакистрайкина. Поток своих приключений Влад обобщал в глянцевых эссе с картинками. Получалось животрепещуще. Можно сказать, живое трепетало под его пером. Лично Дьявола привлекло следующее:

Трещина в гендерном пространстве: унисекс шагает по планете

Москва просто забита деловыми феминами в самодвижущихся экипажах. В бесконечных битвах за статус эти упёртые в тайм-тейбл теряют женственность, забывая о полезной роли самцов в домашнем хозяйстве.

И вот вчера, выпив имбирного пива, я забрёл на авангардный фестиваль Woman Fest. Там всё про успешных женщин. Под зелёной крышей Манежа, по соседству с Кремлём объединили актрис, художниц, коучей и просто бизнес-вумен, писательниц, музыканток, продюсерок, философинь etc. Круговерть концертов, шоу, лекций, презентаций, мастер-классов, инсталляций под слоганом «Женщины созидают». То есть, Илона Маска с его космосом на фест ни за что бы не взяли – по половому признаку предпочли бы Коко Шанель с её платьицами. Условному Шекспиру с «Укрощением строптивой» предпочли бы Донцову али Маринину с детективами. О трещине в гендерном пространстве, из-за которой половинки человечества всё хуже притираются друг к другу, на фестивале умниц ни слова – есть у них дела поважнее и чёрт бы с ним, с семейным очагом.

Мужчины, известное дело, тоже творят чудеса самодостаточности. Унисекс шагает по планете и он таки двуногий! В Швеции появился клуб, защищающий мужчин от женского насилия. Молдавские гастарбайтеры в Москве сплошь и рядом управляются жёнами из Кишинёва, а разочарованные европейцы женятся на филиппинках и ндонезийкаах, сохранивших естество.

Вот позвонил мне товарищ: мечтаю, говорит, стать импотентом! Зачем тебе, Сашка?! Дабы «прекратить дурацкую зависимость». И рассказывает мне о «баборабстве» и как его скинуть.. Всё это в Москве, которая полвека назад восторгалась фильмом «Мужчина и женщина» Клода Лелуша. Теперь впору снимать фильм-катастрофу «Война полов».

Серьёзные дамочки всё больше раскрывают в себе мужские задатки, а мужички рады женским. Ау, себялюбцы, гендерный сепаратизм рушит семьи и даже конкубинат! В России на тысячу браков приходится более 600 разводов, счастливыми себя считают не более 5% московских супружеских пар, в остальных – либо равнодушие, либо «боевые действия». В гендерный разлом валится очумелое человечество…

Так гибнет таинство и трепет на голубой планете. Бесполые трудошопоголики сообща гробят любовную задумку Творца. Поразительно, но гендерная катастрофа не попадает в медийный мейнстрим, не будоражист алармистов. в эту сторону. хотя возбуждёние отношений между гражданами и гражданками!

Россиянки, берегите женственность, а равно мужской разум и психику! Нам же еще вас завоевывать, так задумано Сверху! Мужественных вам спутников, любящих нежно, как Орфей Эвридику, только со счастливым концом! А нам – выйти из себя и найти свои прекрасные половинки. Счастливых всем притираний, по-моему, так отличная национальная идея.

Дьявол против Электронного Шамана

В Москве, как и в других очагах эгоизма, особый разлад в притирания половинок вносили телевидение и дурная часть онлайна. Эти шоры способствовали недвижимости духа и дурновкусию наблюдателей наведённой реальности. Происходило экранирование души от Создателя и спускаемых им обстоятельств.

Из светящихся ящиков вываливались бескрайние сериалы, шипящие кулинарные секреты, магазины и путешествия на диване, «крутые проекты» то в том, то в этом. Песенки поп в стиле поп ласкали слух тугих ух. Вкусив гламурья и рекламных восторгов, глазастые телепузики принимали политический фуфломицин огромными дозами со всех каналов: шоу по сдвиганию мозгов набекрень, новостные похлёбки из полной лажи, заправленной тонкой полуправдой. Опытные говорящие головы выворачивали естество наизнанку, подменяя самые очевидные понятия и смыслы. Мерцающие картинки вызывали паралич души. Какой уж тут концентрат физиологического счастья от отравленных эфиром и ядовитой фракцией интернета.

Электронный шаг в сторону от здравого смысла и предначертаний Творца случился следующим образом. В середине 20-го века технически продвинувшиеся человечки по подсказке Сверху научились передавать изображение на расстояние. Целью подсказки было усилить человеческое общение и информационный обмен. Этот эффект, конечно же, произошёл. Но себялюбцы использовали подсказку и побочно: соорудили себе пиратскую копию Нечистой Силы в виде ощетинившегося антеннами Электронного Шамана и предались самогипнозу. Шаман этот способен раздуть любую посредственность до неимоверных размеров, дутые имена дают реальные эго-удовольствия. Дутики с экранов быстро шли в гору и становились объектом зависти и подражания. Какой тут к чёрту дух постижения! Между Творцом и творениями возник экран – экранирование высшего света.

Уродливые (по сравнению с настоящими из Подземелья) подделки счастливых случаев в наглую нарушали авторские права самого Люцифера. И сколь тот ни облучал телевизионщиков, сколь ни насылал на них импотенцию, включая творческую, бандитов и фининспекторов, как ни били молнии в трансляционные башни, ТВ цвело и пахло деньгами, обслуживая самоё себя и власть.

Однажды в роскошное полнолуние Князь Тьмы завис в глубоких раздумьях о падающей любовной активности потомков Адама и Евы. Завис он не в Подземелье, а над Niagara Falls – роскошно подсвеченным водопадом just between US and Canada, впечатляющим символом падения в бездну. Непромокаемый Дьявол парил в брызгах разбиения воды. Рокот водопада в ночи навел Князя Тьмы на светлую идею эротизации ночного эфира.

Для пилотного проекта прекрасно подходила вконец охреневшая от эгоизма Москва. Вместо головокружительного ниагарского падения Дьяволу уже виделась эманация любовных восторгов с упёртой в небо Останкинской башни. Эти восторги на родине Пушкина и Распутина явно нуждались в эфирной подпитке. Покидая Niagara Falls Люцифер погрозил пальцем в сторону Останкино. Ему был нужен талантливый безобразник на ТВ и телелюбля на экране, пробуждающая страсть даже в осовевших, выпавших из межполового пространства. Требования к кандидату: герой-любовник – продюсЁр – актер-забавник – режиссёр! С харизмой твердой, как топор, с воображеньем Казановы. Впрыскивая фантазмы и смехуёчки такого героя в ночной эфир, можно было будить в телепузиках любопытство к любодейской шустрости в реале.

И ведь был у него такой герой на примете. Тот, что описывал гендерную трещину в человечестве. А в глянцевой мини-пьесе этот самый Лакистрайкин блеснул юмором в тему:

– Виагры мне, виагры, – вскричал красавчик Казанова на карнавале в Венеции.

– До этого чуда надо ещё дожить, – усмехнулся пляшущий человечек Гёте. – Возрадуясь своим движеньям, найди гармонию в себе!

Казанова гармонировал очень долго для тех лет (1725-1798), но сильно не дотянул до голубых пилюлей. Зато прожил аж 73 года, чуть что выхватывая из панталон свою волшебную палочку. Нынешним не до того, все заняты делом. Не тем делом заняты, товарищи!

Такая вот история, мои современники, завтра будет лучше, если будет завтра. А вообще, до человечества чёрта с два достучишься, и потому закончу так:

Из космоса земля прекрасна.

Людей не видно.

Это классно.

Так развлекал Влад Лакистрайкин своих читателей – приятное с полезным, легко о серьёзном.

Мозговая атака квадратных трёхчленов

«Семь раз отмерь – один раз отрежь», – с этой мыслью Дьявол аккуратно пи лил шею отъявленному коррупционеру, распластанному на базальтовом столе без признаков жизни. «Чем бы голову нашпиговать, – колебался знатный шеф-повар по человечине. – Ушами стукачей или глазами вуайеристов?»

Люцифера был далёк от обычной морали, и возмутил его не факт коррупции бывшего обладателя дурной головы, а тот факт, что не верил он ни в бога, ни в чёрта и мнил себя самоуправляемым, независимым от всяких там вводных сверху ли, снизу. «Казна – мой счастливый случай, мой невидимый фронт!», – так полагала самоуверенная голова, пока не была отделена от шеи в кулинарно-исправительных целях. Легион казнокрадов не заметил потери бойца, легион бился за денежные знаки.

Покончив с хирургией, Дьявол собрал на мозговой штурм 78 умнейших демонов и одну даму, very sexy, лишь слегка хромую. Решали кадровый вопрос: кому из креативных энергетических всадников доверить создание плацдарма любви на импотентном телевидении? Что поставить во главу угла: страсть молодости или изощрённость зрелости, организаторские таланты или авантюрный блеск? В поисках решения демоны напрягали извилины и чудовищные квадратные трехчлены. К исходу сходки факел в когтистой птичьей лапе демона Асмодея (секретаря сборища) высветил резолюцию, выцарапанную его когтем на крышке гроба:

Великие Силы Предвечного Мрака призывают на службу Всадника Золотое Копье.

Миссия: захват эфирного плацдарма в интересах Единой энергосистемы Тьмы.

Оруженосец Всадника: ведьма Франческа Костяная Нога.

Ниже крышку гроба испещрили десятки неразборчивых подписей демонов Тьмы. Я же аккуратно привожу в столбик имена этих сучьих лап:

Abbadon (Абаддон, Абаддона)

Abigor (Абигор)

Adramelech (Адрамелех)

Ahpuch (Апух)

Ahriman (Ахриман)

Amon (Амон)

Apollyon (Аполлион)

Asmodeus (Асмодей)

Astaroth (Астарта)

Azazel (Азазель)

Baalberith (Баальберит)

Balaam (Валаам)

Baphomet (Бафомет)

Bast (Баст)

Beelzebub (Вельзевул)

Behemoth (Бегемот)

Beherith (Бегерит)

Bile (Вил)

Chemosh (Чемош)

Cimeries (Кимерис)

Coyote (Койот)

Dagon (Дагон)

Damballa (Дамбалла)

Demogorgon (Демогоргон)

Diabulus (Дьявол)

Dracula (Дракула)

Emma-O (Эмма-О)

Euronimus (Евронимус)

Fenriz (Фенриц)

Franchesca (Франческа Костяная Нога)

Gorgo (Горгона)

Haborym (Хаборим)

Hecate (Геката)

Ishtar (Иштар)

Kali (Кали)

Lilith (Лилит)

Loki (Локи)

Mammon (Маммон)

Mania (Мания)

Mantus (Манту)

Marduk (Мардук)

Mastema (Мастема)

Melek Taus (Мелек Таус)

Mephistopheles (Мефистофель)

Metztli (Метцтли)

Mictian (Миктиан)

Midgard (Мидгард)

Milcom (Милком)

Moloch (Молох)

Mormo (Мормо)

Naamah (Наама)

Nergal (Нергал)

Nihasa (Нихаза)

Nija (Нидза)

O-Yama (О-Яма)

Pan (Пан)

Pluto (Плутон)

Proserpine (Прозерпина)

Pwcca (Пакка)

Rimmon (Риммон)

Sabazios (Шавазий)

Saitan (Сайтан)

Sammael (Саммаэль)

Samnu (Самну)

Sedit (Седит)

Sekhmet (Сехмет)

Set (Сет)

Shaitan (Шайтан)

Shiva (Шива)

Supay (Супай)

T'an-mo (Тянь-мо)

Tchort (Черт)

Tezcatlipoca (Тецкатлипока)

Thamuz (Тамуз)

Thoth (Тот)

Tunrida (Тунрида)

Typhon (Тайфун)

Yaotzin (Яоцин)

Yen-lo-Wang (Йен-ло-Ванг)

Во исполнение резолюции многофункциональная ведьма Франческа материализовалась на поверхности Земли, летом, на единственном в мире Чистопрудном бульваре. Своё уродство ведьма прикрыла: пластической хирургией, легким платьем из черного шелка и не менее легким итальянским акцентом с придыханием. Костяную ногу маскировал высокий замшевый сапог сплошь в узорах-прорезях. Ведьму легко можно было принять за перезрелую Анжелину Джоли из Подмосковья. Но то была Франческа из Подземелья.

Зловещие чудеса

На бульваре с не слишком чистым прудом Влад выгуливал свою весёлую малышку Лину. Притомившись, они уселись на лавочке лицом к пруду. Утки скользили по поверхности, косясь на публику. Влад делился с Линой свежевыдуманными забавными идиотизмами (серьёзным он пока ни с кем не делился):

Русский менеджер Никита

Чем-то вышиб глаз бандиту.

Чем краснел, бандит стонал.

Опозорен криминал.

Лина, быстро смекнув, что за трехбуквенной абстракцией – за этим «чем» – скрывались три других буквы, хихикала и требовала продолжения.

Я за то люблю конец –

Не подводит он, подлец.

Лишь почувствует фемину

Сразу трется о штанину.

Если б только голова

Столь надежная была!

Лина смеялась, но попросила сменить пластинку. Влад сменил на страшную прозу:

Глухонемой старик Герасим устроился сторожем в родовое поместье Баскервилей. Однажды ему сказали утопить Му-Му. И ни одна сволочь не предупредила, что то была собака Баскервилей.

– Сволочи! – охотно радовалась девушка. – А можешь что-нибудь про меня на ходу выдумать? Слабо?!

– Да пожалуйста! Сейчас-сейчас… Девочка Лина болонкой была, эээ… И у Герасима сразу мысля…

Тут Влад был прерван самым жутким образом. Суровый кряжистый старик с безумными глазами в косоворотке и сапогах образовался у лавочки. В руках он держал камень на веревке.

«С дуба рухнул», – подумал Влад. Старик отрицательно помотал головой и, уставившись на Лину, неожиданно прищелкнул пальцами. Девушка вздрогнула и, словно в компьютерной анимации, плавно трансформировалась в пушистую болонку. Старик, похожий на тургеневского Герасима, перевел суровый взгляд на Влада и сказал хриплым контральто с итальянским акцентом:

– Бамбино мио, хочешь я тьебя кобьелём дэлать буду?

– Нет-нет, – вскрикнул Влад. – Не надо! Вы…, вы Герасим?

– Che Heracime? Как-так, Хер-асим?! No, non sono d'accordo. Я – Франческа, – старик странно вздрогнул и моментом переплавился в перезрелую Анджелину Джоли (правда, с одной ногой чуть короче другой).

Под ударами такого сюрреализма в голове Влада стоял колокольный звон, но он всё же нашел в себе силы спросить:

– Послушайте, э-э-э, как же так, что будет с девушкой?

– Соглашайся на всё, и Лина вернётся в свой облик, – итальянский акцент Франчески, а это была она, практически улетучился. Фокусы ведьмы всегда отличались убедительностью. За то ее и ценили в Подземелье.

Помимо страха и желания вернуть Лину в изначальный вид, Влад вдруг почувствовал любопытство. «Инопланетяне чудят, это шанс прославиться!», – решил он и сказал:

– Я согласен… Да. Только на что же это я согласен? Вы кто, кто вы?!

Пляжный договор

В ту же секунду ледяной вихрь швырнул Всадника и Франческу в небо. Всё выше и выше и опять выше. Земля давно скрылась, провалилась в тартарары. Стремительной тенью пронеслись они через три часовых пояса, мимо поломанной станции «Мир» и уже на снижении обогнали одиноко зависший в ночи «Боинг».

Франческа мигнула Владу, подтянула за руку поближе и сообщила:

– Полёт заканчивается, бамбино.

Вихрь вздохнул и присмирел, словно усталая лошадь, домчавшая путников до пункта назначения. Из ледяного воздух вдруг стал жарким и влажным, словно поцелуй потной мулатки после порции Дайкири. По плавной глиссаде воздушный поток приземлил Влада и ведьму на залитый лунным сиянием песок дикого пляжа. Метровые волны с шумом накатывали на берег и отползали. Ночной бриз ласкал волосы, обволакивая нежностью. Франческа щелчком пальцев любезно вызвала из небытия два шезлонга, кокосовую пальму и столик с красным Chianti в хрустальном черепе.

«Ну, дела, – подумал Влад, влезая в шезлонг. – Я в тропиках, с кем не знаю, зачем неизвестно! Ни в одной редакции не поверят!». И тут же вздрогнул: в руке сам собой материализовался полный бокал. Влад вздохнул и осторожно спросил:

– Где это мы, похоже на курорте? И как мне вас называть?

– Остров Пуло-Кондор у берегов Вьетнама. Каторга здесь была, людей в ямы сажали и бамбуковую решётку сверху, приятно вспомнить. Меня называй просто – Франческа. Ведьма я. Синьора с поручением.

– Синьора ведьма? От главного?

– Ох, от главного! От главного редактора Тьмы, – ведьма хохотнула, спугнув сонных чаек.

– Вы что, тоже журналистка?

– Ох, не смеши меня, Всадник Золотое Копьё!

– Какое копье, какой всадник, я в седле не сидел, – удивился Влад.

– Ты и есть Всадник Золотое Копьё, таково рыцарское имя. Полезный нам рыцарь. Бамбино с роскошным копьём, – Франческа сладостно потянулась в шезлонге, черный шелк очертил налитое тело. Вот только одна нога у красавицы показалась короче другой, зато губы выворочены, как у Анжелины Джоли.

– Неужели ведьмы залетают… в 21-й век? – Влад с опаской глотнул Chianti, глотнул и не умер. – А я подумал пришельцы на меня вышли…

– Мы и есть пришельцы с Того Света! Людьми занимаемся. Люди – наша профессия. Вы здесь зажаты тисками Добра и Зла, надеждами и сомнениями. Совесть сверху, жадность снизу. Боитесь ада… а где ж, по-вашему, вы живёте?!

Влад твёрдо зарекся: ни за что не спорить с женщиной в черных шелках, с её умопомрачительным мировоззрением. Он слушал молча, пил Кьянти, гнал тревогу любопытством. Он заметил, что уровень вина в хрустальном черепе не уменьшался! Зато бокал, как только обнажалось дно, наполнялся до краев. А ведь ведьма даже пальцами не щелкала.

– Тебе, Лакистрайкин, выпала судьбоносная аудиенция. Готов?

– Не знаю… я ведь пока не в курсе…

– Цени импровизацию! Ладно, приоткрою кое-что, так и быть. Ты получишь телевидение в подарок! Телевидение станет куском судьбы Всадника, а Всадник – судьбой возбуждающего телевидения.

«Господи, что она такое несет?!», – недоумевал Влад. Но приободрившись добрым вином, спросил с натянутой улыбкой:

– Как звать его, того… с кем аудиенция… Константин Эрнст, Первый канал?

– Плохие шутки, Всадник! Называй его Дьяволом или Князем Тьмы, коли хочешь уцелеть. На аудиенции слушай, не перебивая, отвечай на вопросы коротко и ясно. Князь сам установит рамки и стиль общения.

«Как в ментовке, – встревожился Влад – Чего они от меня хотят»? В ответ в воздухе на уровне его глаз сама собой нарисовалась рама, как для картин. Массивная вертикальная рама, только вместо холста – натуральная сияющая Луна и кусок моря. Вся композиция смотрелась ожившим шедевром Куинджи. Завороженный Влад впал в транс подлунного мира, казалось, припал к чарующей вечности.

Омерзительный писк прорезал влажный воздух, и вычлененный рамой пейзаж разом помутнел, поплыл, а из белесой мути вынырнул крысиный лик Дьявола. На фоне непрекращающихся чудес Влад сразу поверил, с кем имеет дело. Холодок ужаса сжал сердце и медленно, словно нехотя отпустил.

Гигантская крысиная голова натуральным образом помещалась на рослом волосатом тулове баскетболиста. Чудовищная комплекция, втиснутая в раму, оказалась усеченной по пояс. Вне рамы тело не имело продолжения. Как выглядел Князь Тьмы ниже пояса, оставалось неизвестным. Да и не имело это значения: в зависимости от обстоятельств и настроения он менял личины, по ходу дела решая, что там у него будет снизу. Сами понимаете, какой сюрприз мог образоваться при аудиенции с какой-нибудь заблудшей королевной.

…А потом, помнится, Марии-Антуанетте отрубили голову, в полдень 16 октября 1793 года, на площади Согласия в Париже. Революционный народ был доволен результатом… Когда бедняжку подводили к плахе, она неосторожно наступила на ногу палачу. «Простите, мсье, я не нарочно», – таковы были последние слова ветреной французской королевы. Впрочем, может, врут летописцы-историки. Влад вздрогнул – откуда вдруг такие мысли?! Он никогда не читал о Марии-Антуанетте…

Крысиная башка некоторое время шевелила усами, к чему-то принюхивалась. Фыркнула и, наконец, молвила внушительным басом:

– А что, славная сегодня ночь! Звезды благоприятны серьезным начинаниям. Сегодня рискует тот, кто не рискует, – немигающие крысиные глаза произвели мгновенный обыск души Влада.

– Не робей, Всадник, ты доставлен сюда вовсе не для наказания. Не веришь? Проси чего хочешь. Нам ведь нужна слава?! Много и сразу? Мировое признание, так, чтобы красотки шести континентов честь отдавали? Lamborghini Diabolo у особняка в сосновом бору, ипойдёт? Будет всё! Ты будешь купаться в роскоши и не утонешь. К тебе потянутся милейшие люди с туго набитыми кейсами и умопомрачительные фемины, пожирательницы дензнаков. И я, Князь Тьмы, попрошу тебя об услуге и дам ключ к её исполнению – телевидение, целый канал тебе подарю. Заодно свои желания там реализуешь, всё, что надо, оттуда возьмёшь. Оказывая мне услугу, будешь командовать парадом жизни. Да, я мог бы легко тебя заставить работать под диктовку и без поощрения, но рабство неэффективно в креативных делах. – Дьявол скривил рожу и омерзительно пискнул по-крысиному, но сразу вернулся в доброжелательный бас: – А потом, Всадник, когда ты постареешь, и земные удовольствия станут утомительны и скучны, я подарю тебе роскошь великих постижений, если захочешь, конечно. А там, глядишь… в общем посмотрим на что сгодишься.

– Всё это мне?! – поразился Влад. – За что? Я душу не закладывал… И не собираюсь…

Крысиная рожа насмешливо фыркнула:

– Этого от тебя не требуется. У меня целое Подземелье заблудших энергетических полей. Душой больше, душой меньше – какая разница для моей энергосистемы? Меньше песчинки в Сахаре! Так что оставь себе бессмертную душу, Всадник. Нужен лишь твой вполне смертный мозг, ну, харизма ещё пригодится, тоже, вполне смертная. Сейчас ты толком не поймёшь, зачем мне всё это. Соглашайся верой выше знания – и добро пожаловать в мир чудес.

– А всё-таки, что надо делать?

– Нужны фантазмы любви в телеэфире. Феерия. Новый Сатирикон шалунов и шалуньей. Театр любовных авантюр, типа того, что ты практиковал в жизни. Любовный эликсир для отпаивания человечества. Пусть смех и грёзы Эрота замерцают в каждом доме. Да так, чтобы нож на вилку взгромоздился, – Дьявол оскалил крысиную рожу, но рассмеялся по-человечески. – И не дай тебе бог отказаться!

Влад покраснел при неожиданном упоминании Всевышнего, а Дьявол продолжил:

– У смертного две руки: правая и левая, так? А у Высшей Силы два полюса могущества: Свет и Тьма. Но в это пока не вникай, рано тебе. Береги голову, Всадник!

– Это ведь в любом случае сделка с Тьмой? – вздохнул тот, кого упорно называли Всадником.

– Сделка на радость людям, им понравится, – заключил Люцифер-Светоносец. – Не относись с предубеждением к тому, чего не знаешь. Ломай стереотипы об колено!

– Но я полный профан в теледелах… Я пишущий…

– Даже не сомневайся, Всадник. Помнишь, как тебя учила Светлана Николаевна на дому: everything is possible, без изъятий! – Дьявол ухмыльнулся, а Влад потупил глаза. Когда же он их поднял, оказалось, что Люцифер исчез из висевшей в воздухе уже пустой рамы. А через несколько секунд сама рама вспыхнула фейерверком и сгинула с глаз долой.

Франческа протянула Владу пергамент с коротким чернильным текстом:

ДЖЕНТЛЬМЕНСКОЕ СОГЛАШЕНИЕ № 666/АД-ВЛАД

1. Джентльмен А (Всадник Золотое Копье, гр-н Лакистрайкин Владислав Вениаминович, родом с Поверхности) генерирует для Джентльмена Б (Князь Тьмы, Подземелье) первоклассные телегрёзы любви.

2. Джентльмен Б генерирует для Джентльмена А красивую жизнь телеперсоны.

3. Джентльмен А в случае нарушения Соглашения теряет голову.

4. Джентльмен Б никогда не нарушает соглашений.

Дрожащей рукой Джентльмен А криво расписался подсунутым ему гусиным пером. Забрав перо и договорной пергамент, Франческа на прощание влажно шепнула ему прямо в ухо: «Adios, macho, asta maniana».

PART TWO: AFTER PARTY

Новый Влад. Начало

…В возрасте Христа (33) Влад резко изменился. Еще бы ему не измениться после деловой встречи с Дьяволом. Изменился весь образ жизни некогда свободного художника слова. Прекратилась внештатная писанина для журналов. Пришло время тотальной ответственности перед эфирным монстром. Даже «заезды» на Флирт-стрит пришлось притормозить из-за беспросветной работы на ТВ: fucking job without fucking. Красиво отснять на камеру коротенький кусок оказалось на порядок сложнее, чем выписать длинный кусок текста. Изнурительно, как в аду! Собственно, чтобы отснять, надо сначала написать, а потом добиться согласованных действий разношерстной команды – до, во время и после съёмки.

Заполучив две тройки в графе «возраст», Влад быстренько превратился во Владислава Вениаминовича Лакистрайкина, господина состоятельного, но без копейки свободного времени. Отчаянный практик любви стал идеологом и организатором секс-революции на новорожденном телеканале. Беда лишь в том, что бесстыжая революция со страшной силой пожирала душевную энергию.

Владислав Вениаминович Лакистрайкин нёс теперь полную ответственность за телеактивацию постельной жизни хронически замороченных москвичей. Не всех, конечно, – тех, кого еще можно было активировать. Он сутками не вылезал из кабинета и аппаратных, к счастью не курил, а то бы скурился напрочь. Если бы передо мной поставили столь скользкую задачу, я бы лично поскользнулся.

Каким образом непрофессиональный, но творческий Влад попал большим начальником на замороченное деньгами, форматами и перекрёстным блатом телевидение, вы знаете. Да, Дьявол через высокопоставленных должников взял да поставил молодого Владислава Вениаминовича с дурацкой фамилией Лакистрайкин во главе публично заявленного, но ещё не стартовавшего Московского канала любви с дурацкой аббревиатурой МосКаЛю ТВ. Энергичные умники начали было возмущаться разбазариванием денег налогоплательщиков на какую-то похабщину, но тут выяснилось: канал частный, оффшорно замороченный, как водится.

Уже три месяца г-н Лакистрайкин день за днем выстраивал «пилот любви». Имея вместо опыта энтузиазм и обострённую креативность, он по уши увяз в строительных работах. За исключительную фамилию и исключительное везение в делах многочисленные подчинённые стали называть его Лаки, за глаза, конечно. Порой Lucky Vlad со сладкой грустью вспоминал домашние уроки английского с первым и таким вожделенным, юношеским проникновением в любовь.

Теперь же первым делом надо было придумать идею, несущий каркас трёхчасового ночного телемарафона по Флирт-стрит. Что, собственно, показывать осоловевшим ещё днём ночным зрителям? Большая их часть, даже глядя на звёзды, склонялась мыслями не к ночному сексу, а к утреннему офису. Уже с вечера нормальный москвич обдумывал завтрашнюю стратегию выхода на работу: во сколько встать, что съесть, что одеть, что взять с собой, каким маршрутом продираться сквозь пробки, что сказать шефу и этой сссуке за соседним столом.

Какими же они должны быть, весёлые картинки для cкучных обитателей офисных пространств? Ясное дело, не мультфильмы с маусом Миккой, тут нужны мышки погорячее. Вроде, хрен ли думать?! Мышек-малышек свести в одном месте с бой-мышками и снимай себе межполовую фантастику на цифру. Но как придать полученному безобразию хоть какую осмысленность, налёт юмора, флёр приключений? Не впасть в полную похабель в голом деле, опробованном со всех сторон ещё древними греками, – это надо очень постараться.

Его куратор Франческа сразу предупредила: г-н Люцифер не терпит халтуры; халтуру легко наколдовать.

– Нужны натуральные страсти, passione sensuale, –поучала Франческа. – А иначе зачем Князю креативный бамбино? Фантазии мастера породят фантазмы зрителя и заставят извлечь зачехлённое копье любви.

Кстати, в интересах творческой свободы из головы бамбино часто и надолго удалялась память о сделке с Дьяволом. Будто и не было рандеву на Пуло-Кондоре, будто сам бамбино, без высшего вмешательства творит чудеса целиком из себя. В критические моменты, как мы ещё увидим, эта память возвращалась .

Замороченный постановкой натуральной любви за дьявольские деньги, Влад быстро пришёл к честному миру с самим собой: делай как должно, и будь, что будет. Боишься? Не делай! А делаешь – не бойся! Да и некогда было бояться, эфирный монстр с аппетитом жрал день за днём.

Конечным продуктом мастера Лакистрайкина должны были стать еженощные картинки похождений героев Флирт-стрит: смешливые и чувственные, заставляющие грезить и хулиганить с хулиганками. Сценарные линии, словно стрелы амура, целились в остатки мужской предприимчивости и женской отзывчивости.

На деньги и авангардный дух любовного проекта слетелись стайки старлеток с большими амбициями и небольшим опытом съёмок. Два раза в неделю предварительно откастингованные ассистентами прелестницы, sexy снизу доверху, собирались в приёмной перед кабинетом гендиректора Москалю ТВ на последний и решительный штурм. На кону стояли роли, в том числе главная, в неведомой фривольной съёмке. Путёвка в жизнь, окружённую камерами и софитами.

Суперзолушки жаждали примерить хрустальные туфельки. То, что заветный хрусталь был совсем рядом, в кабинете за стенкой, будоражило воображение финалисток. Блондинки, брюнетки, шатенки, рыжие и готически затемненные шептались, строили глазки на закрытую дверь, охорашивались перед зеркалом, нервно хихикали, сладко потягивались и выскакивали покурить на боковую лестницу.

Девицы придерживались заранее продуманных образов. Офис-вумэн – высокий интеллект на низком каблуке, тёмная юбка, белая блузка в обтяжку. Малышки в смешных мини с аппетитнейшими ляжками. Макси-проказницы в длинном с длинными разрезами. Все они обладали паранормальными способностями одним взглядом зомбировать самых крепких дядек, включая культуристов и трактористов.

Новый Влад сидел за обширным – чуть ли не с двуспальную кровать – письменным столом, заваленным сценарными разработками, фотографиями, деловой перепиской, DVD-дисками. Он уже пролистал портфёлио всех кандидаток, дожидавшихся вызова в кабинет, и принял десяток девиц. Не впечатляло! Хозяин кабинета хмурил брови на манер восточного деспота за выбором фавориток двора. Чудесный процесс отбора фавориток превратился в рутину и на удивление нового Влада уже не приносил удовольствия. Он принимал их по одной, one in a time, в порядке живой очереди, с паузами. Лежавший на столе оценочный пофамильный список претенденток был испещрен его замечаниями – себе и ассистентам по кастингу. Он решил ускорить просмотр, чтобы побыстрее испортить настроение ассистентам.

– Следующая, – сухо сказал Лакистрайкин по селекторной связи голосом, ничего хорошего следующей не предвещавшим.

И тут в кабинете нарисовалось сияющее рыжее чудо с зелеными глазами. Не внесённое в списки! Чудо сверх программы. Лакистрайкин инстинктивно зажмурился, но было поздно, сияние вызвало короткое замыкание разума. Вошедшая рослая рыжеволосая девушка в джинсах чудесным образом отбросила его на два десятилетия назад, к другой рыжей, очень уж похожей на эту. От чуда к чуду по волне своей памяти…

Влад отключился – со стороны это выглядело тупым перекладыванием бумажек на столе. По существу его и в кабинете не было, уплыл в подростковое детство. Рыжая красавица, вызвавшая сдвиг во времени, терпеливо ждала, пока Владислав Лакистрайкин обратит на неё своё внимание. Тем временем он…

По волнам его памяти

…Детский оркестр балалаек грянул «Барыню». Грянул по-взрослому, с тремоло, арпеджо и переборами. Малолетние балалаечники, все не старше 13, все в косоворотках, следуют дирижёрским пасам рослой рыжеволосой девушки в тесном красном платье. Резким взмахом руки рыжая красотка, Симона, ко всеобщему удовольствию заканчивает репетицию балалаек в провинциальном клубе.

– На сегодня всё, кода, господа хорошие! Все свободны, включая отставной козы барабанщика. Очень надеюсь, что Владик потренируется и завтра продемонстрирует нам своё искусство барабанных палочек. Владик, задание на дом: дроби с форшлагами!

Ребята потянулись к выходу на улицу. Одни строили отчаянные рожи в спину уходящей Симоне, другие подкалывали позорного барабанщика. Тот готов был сквозь землю провалиться, но нет, земля не разверзлась под ногами.

При выходе из дверей клуба летнее солнце так двинуло Владику в глаза, что он беспомощно зажмурился. В те младоподростковые времена он был пухловат и неуверен в себе, временно жил у бабушки в Самаре, в отрыве от московских дружков. В школе и оркестре Влад оказался единственным новичком, да ещё из Москвы. За что и получил сразу две клички: Толстый и Мос-ква-ква. А тут еще в пухлом подростке, как водится, прорезался основной инстинкт человечества. Тот будоражащий зов, что сулит рай, но частенько оборачивается адом.

СМЕНА КАДРА. Высокий берег реки. Полдень. Волга вся в солнечных бликах широка, глубока и кажется морем. Кто-то невысокий, ещё и пригнувшись, продирается сквозь сплошные заросли по верхней кромке обрыва, сбегающего к самой воде. Белая панама то появляется, то скрывается в густой зелени. Иногда с треском ломаются особо упрямые ветки. Уже ползком подобравшись к самому краю, нависшему над берегом, Владик, а это был Владик, весь в царапинах, осторожно раздвигает поредевшие ветки, заглядывает вниз. Удовлетворённый увиденным, извлекает из сумки – чёрт возьми – подзорную трубу!

Владик навел резкость, и в окуляре возникло чудо: рыжая худручка в том же красном платье, что и на репетиции. Барабанщик выследил место ее речных купаний, и теперь был метрах в пятидесяти от объекта. А Симона, если смотреть в трубу, была как на ладони. Вот, выгнувшись, она нащупала молнию на платье. Красное платье сброшено на кусты, рядом с сумкой. Раздевающаяся училка музыки! Блиииин! Это вам не си бемоль, не дроби с форшлагами!

Оставшись в бикини, девушка собрала в хвост пышные волосы и принялась наносить крем на открытые участки тела. Знойный стриптиз на пленэре. «Животик», – умилился Владик.

Облитое солнцем тело, раскинулось там внизу на большом махровом полотенце. Скользкие от крема веснушчатые плечи. Груди под тонким купальником разъехались в стороны и сквозь ткань уставились в небо – под тупым углом, как отметил бы Архимед на месте Владика. Но пухлый думал не об углах – об окружностях, таких близких, если смотреть в трубу. Вот он и смотрел одним глазом. Не отрываясь от окуляра, нащупал на дне сумки мятый пакет со спелой вишней, и принялся поглощать ягоды, сплевывая косточки куда попало. Перепачканный соком Влад был страшно доволен жизнью. На тот момент жизни.

И вдруг всё полетело в тартарары. К чертям собачьим. Счастье рассыпалось в прах. И вроде бы ничто не поменялось под Солнцем, но для Влада поменялось всё. Кто-то могущественный безжалостно изменил параметры текущего момента.

Вот истомлённая солнцем Симона покинула махровое лежбище. Зябко входит в воду, по пояс. Из-за изгиба реки доносится шум мотора, и на полном ходу выскакивает катер. За ним лихо рассекает водную гладь мускулистый воднолыжник. Сверху Владу кажется, что катер несётся прямо на Симону. Волна от него окатывает разгорячённое тело, и девушка грозит кулаком оглянувшемуся спортсмену. Тот, засмотревшись, шикарно падает в брызгах, катер круто разворачивается и возвращается к нему.

Ослепительно мокрая на солнце купальщица выходит на берег. Самарская Афродита с амфорными бедрами! Парень забрасывает водные лыжи на катер, а сам стремительно гребёт к берегу. Самоуверенный атлет запросто подсаживается к девушке, через минуту они уже хохочут, как давние знакомцы. Парень демонстрирует стойку на руках, его распирает гордая сила. Он радостно возбуждён, словно щенок, нашедший хозяйку.

Влад отбросил трубу и открыл второй глаз сиянию ужасного дня.

Новый Влад. Окончание

Пулей промчавшийся экспресс воспоминаний вернул Владислава Лакистрайкина на место, в кабинет. Через стол с сияющим рыжим чудом, затянутым в джинсы и красный свитер. Глаза девушки смотрели с вежливым недоумением на очнувшегося хозяина кабинета:

– Вам что, нехорошо?

– Мне хорошо… Ваше имя, пожалуйста?

– Пожалуйста: Симона.

От такого совпадения у Влада ёкнуло сердце. Он вдруг вспомнил о Джентльменском соглашении с самим Дьяволом – память восстановилась. Но ему не стало страшно, скорее наоборот он вспомнил о поддержке.

– Вы приняты, Симона. Съёмки через неделю. А пока расскажите мне о себе, побольше. Откуда вы такая…

– А какая я?! Москвичка. Студентка из Иняза. Пятый курс. Я сниматься хочу!

Симона попала в главные героини единственно настоящей трагикомедии любви, снятой Владом.

PART THREE: ВАЖНЕЙШЕЕ ИЗ ИСКУССТВ

Self-made film

Съёмки для телемарафона «Флирт-стрит, Moscow» начались с самого трудного – с художественной корометражки, изюминки проекта. Такие снимают на режиссёрском факультете ВГИКА в качестве дипломной работы, и даже у обученных птенцов нередки неудачи. Влад режиссуре не учился, но был старше, с опытом похождений по жизни, не только любовных, естественно. И имел в заказчиках покровителя, могущественней которого на Земле не сыщешь. Большая часть стоящих замыслов гибнет от бесхозности и финансовой засухи. Искусство находить и талантливо продюсировать таланты – тоже художество будь здоров! Тут главное, разглядеть то, что только обещает быть, и дать опору.

«Дипломная работа» Лакистрайкина снималась ударными темпами первых пятилеток. Надо сказать, что возомнившая о себе 45-минутка, словно избалованный ребёнок, сразу же выпала из-под родительского контроля и принялась диктовать свою волю. Уже в утробе – в сценарных родах – плод развился в сторону художеств и психологизмов. Но флирт-стрит оставалась главной улицей, ведь от протеже ждали натуральных шедевров эротизма, а не абы что.

Подрастая с каждым съёмочным днём, фильм круто менял сценарные линии, сюжеты, диалоги – благо, что актёров было всего… три и никаких массовок. Задуманная простенькая комедия положений с зигзагами волшебных палочек в межполовом пространстве быстро выросла в полновесную комедию нравов с зигзагами, а потом вообще хлынул смех сквозь слёзы. Нарастающая художественность потребовала от неопытного мастера огромного напряжения и интуиции, погружением в глубины подсознания и незнакомой профессии. Вернее, пучка профессий, выросших на движущихся картинках. Дайвер-новичок был приворожен творческой бездной и её чудными обитателями.

Что тут сказать? Творчество, по сути своей, отчаянная попытка контакта с Высшей Силой. Такое стремление вытянуться, распрямиться, чтобы хоть на цыпочках краем глаза заглянуть в высокий Мир Бесконечности нередко оставляет шрамы в сознании смельчаков-разведчиков и долгожданные сдвиги в инертном коллективном сознании.

Сверху всё падает по законам, даже манна небесная, незаслуженное человек не оценит, не употребит во благо. Сумасшедшие подарки Фортуны – суть испытания, не раз разрушавшие вертлявых человечков. Настоящий дар свыше нужно сперва заслужить, обращаться с ним предельно осторожно, почтительно. Быть готовым получить, приумножить в себе и эманировать. Как отстроенный усилитель и ретранслятор драматически важных, но едва различимых сигналов из далёкого будущего, подтягивающего к себе настоящее. Сигналы слабы, прерывисты, приходят пучками – сам чёрт ногу сломит. Большая часть в посланиях из будущего не поддаётся расшифровке, а осознанное искажается, но так популяризируются спущенные смыслы, находя применение в человечестве. Приёмопередаточные души апгрейдятся ежедневными практиками, расширяются диапазон и устойчивость связи, проводимость в своей области и своём моменте. Вот и Влад сильно путался, но уже принимал ключи к малым постижениям больших таинств, преобразуя их в земные формы, не чёткие, но всё же.

Все мы привыкли к выражению self-made man, но бывают и self-made films. Быстро взрослеющий фильм чудесным образом повёл креатора за собой, подсказывая сильные ходы. Окружающим казалось, что чудит неопытный Лакистрайкин, непонятно возникнув на ТВ и не подчиняясь ремесленным форматам. Влад имел резистентность к заклинаниям рыночной инквизиции и карт-бланш от заказчика колоссальной силы. Ему говорили профи: формат, твою мать! А он: мать твою нет!

Неформатная жизнь беспокойна, но как захватывает! Лаки и сам не очень понимал, откуда что берётся в его голове. Идеи зарождались сами по себе, легко и мощно, как жизнь на Земле, скандалили друг с другом, созревали и взрослели, требовали принять их к исполнению. И неофит исполнял, имел такую удачу.

Телезнакомство с Симоной плавно переросло в служебный роман, и Всадник Золотое Копьё приобрёл несвойственное таким всадникам качество: ревность. Новое чувство мешало жить и творить киновиагру, но ничего поделать с собой он не мог. Несмотря на сумасшедшую загруженность и отсутствие опыта, Влад решил оставить за собой ещё и роль охранника Алекса – лишь бы постельные сцены с Симоной не достались другому. Рыжая прелестница, на камеру не игравшая, с интересом «разглядывала» привороженного волшебника, кино никогда не снимавшего. Франческа фыркала, но в личную ситуацию не вмешивалась, не лезла ведьма с советами, рекомендациями, комментариями.

С началом съёмок Влад не перестал терзать писанный-переписанный сценарий с упорством начинающего маньяка. «Максимум вкуса в одной упаковке!», – отшучивался он на недовольства съёмочной группы. Непрофессионал ставил профессиональное телекино и, конечно бы, опозорился без помощи Дьявола, память о котором опять улетучилась.

Пришло время обратиться к фильму, который рос не по дням, а по часам, мучая и радуя родителя.

Сценарное обрезание желаний

Съемки пилота начались снежной декабрьской ночью, точно такой, как по сценарию, волшебной перед Рождеством.

В КАДРЕ валит снег в свете уличного фонаря. Скользнув вниз, камера уставилась в витрину закрытого супермаркета, по ней змеятся трещины от эпицентра удара. За кадром – песня Алексея Кортнева: Снег идет из дырки в небесах…

Внутри, в стеклянном вестибюле, как в аквариуме, дремлет в кресле охранник. Накануне выставленный вон пьяный дебошир бросил обломок бордюрного камня во входной витраж и скрылся с криком «можем повторить». И повторил глубокой ночью! Тогда управляющий директор от греха подальше распорядился вызвать на Рождество Христово настоящего охранника из ЧОПа.

В КАДРЕ прокручивается скандальный инцидент: Кассовая зона супермаркета незадолго до закрытия. Забулдыга трясёт бутылкой водки перед зевающей кассиршей.

Кассирша: Не могу пробить, время вышло.

Дебошир (с вызовом): Пробей бутылку, и разбежимся по-хорошему.

Кассирша: Да у меня компьютер не примет.

Дебошир (примирительно): Бери деньги, мать, завтра пробьёшь. Трубы горят – понимать надо!

Кассирша: Нет-нет, так не получится. Завтра милости просим.

Дебошир (осознав, что не дадут): Ну, я вам устрою Рождество! Сталина на вас нет, но есть, кто помнит! Компрадоры херовы, вы зачем страну развалили?!

Штатный охранник, отобрав бутылку, выдавливает скандалиста из кассовой зоны. Тащит его к выходу, выталкивает на улицу под закадровый Интернационал: «Это есть наш последний и решительный бой…» Вдруг сквозь гимн слышится треск стекла и выкрик «Можем повторить».

СМЕНА КАДРА. Крупным планом: толстые пальцы с цельной необрезанной сигарой. Камера отъезжает и выхватывает низкий журнальный стол – вино, фрукты в хрустале, пара красных крабов с раскинутыми на подносе клешнями. Подсвеченные картины на стенах шикарного холостяцкого лофта. Эх, чтоб я так жил, продавая романы с продолжением!

За столом правит бал очень грузный грузин. Васо радостно возбуждён: первое Рождество в Москве, новоселье в лофте, рядышком на диване любимая и уже окольцованная секс-бомба. Симона – а это была Симона, вошедшая в сценарий со своим именем, – предвкушает свадебный вояж из зимы в Эмираты. Уже завтра бизнес-классом!

А пока толстяк расхваливает родной Тбилиси посредством домашнего караоке:

Такой лазурный небосвод

Cияет только над тобой,

Тбилиси, мой любимый и родной!

Тбилисо, мзыс да вардебис мхарео

Ушенод сисоухле цар минда.

Сидарис сваганахали варази

Садарис чагара мтацминда…

Васо откладывает микрофон и берёт сигару, никак не может её раскурить: Что такое, пачэму нэ курыця!?

Симона: «Не курица» потому что сигары обрезать надо, дорогой.

Васо: Это тьябья явреи обрезать научили, да? Пытается откусить кончик сигары и берёт Симону за руку.

Васо: Симонэ, солнцэ моё, улыбнысь мнэ! Завтра будэм море плавать! Сэйчас мэня тут трогай, да? Чувствуэшь, конь на дыбы встал, на волю рвётся! О-о!

Симона, нервно хихикнула, а Васо хохотал так, что сигару уронил. Давясь смехом, с ужимками комика он взял с тарелки краба и стал поочерёдно отрывать ему конечности, приговаривая тонким голосом, якобы, краба: Ай-яй-яй, нэ надо рвать лапки. Нэ кушай мэня, Васо, нэ дэлай так!

Симона (досадливо морщится): Оставь краба в покое!

Васо окончательно расхулиганился: Ладно, нэ буду ему лапки рвать! Тьябья хочу я! Трогай мой красавэц! Аалле уоппа! Грузин вмиг притянул маленькую ладошку к вздувшейся ширинке. Симона покраснела под гримом, но такова была вся киношная жизнь, которая ещё и не то ей готовила. Васо с таинственным видом извлёк из под стола белую коробку в красных сердечках, опоясанную лентой.

Симона: А что там?

Васо: Сюрпризный паадарок.

Симона: Ну что там, Васо?!

Васо: Лэнту развяжи, да?

Развязав ленточку, Симона извлекает черное кружевноё бельё. Мечта эротомана. Чёрные трусики, красный лифчик, короткий пеньюар. Симона не скрывает разочарования: Васо сделал подарок самому себе.

Васо: Прымерь, если большой – мэньять будем.

Симона: Нет уж, сам носи, милейший. Эта похабель не входит в мои планы.

Васо: Солнцэ, что я должен сдэ-элать, чтобы твои планы мэньять на мои планы? Ах, ха-ха.

Не получив ответа, хохотун наливает вино себе и даме сердца. Поднимает бокал и быстро-быстро говорит что-то страстное по-грузински, потом возвращается к своей версии русского: Я пью за жэнщину, са-амую красивую в моей жызни! Дай Бог мнэ здоровья, чтоб дэлать ей дэтей, таких же красивых, как она, и таких же тооо-олстых, как я! – Васо вдруг резко переворачивает бокал, прижав ободок к ладони, и ловко пьёт из оставленной щели. Потом объявляет цирковой номер: Внэмание-внэмание! Смэртельный номэр. В Москвэ дэмонстрырую впэрвые. Пэдиков, цыников, слабо-слабонэрвных па-апрашу удалиться! – С традиционным кличем «алле-уоппа» Васо неожиданно для своей комплекции садится на шпагат. Полный Кавказ!

Симона: Ах ты, гимнаст толстый, такие способности скрывал! Так и быть: примерю подарочек. А носить не обещаю!

Забрав коробку, Симона удалилась в ванную готовить свой выход. Васо схватил камеру, прицелился на дверь. Явление рыжего чуда в чёрно-красных кружевах ввергло его в ступор.

Симона повела плечом, пеньюар скользнул на пол. Сквозь полупрозрачный лифчик крупные соски, как глаза хищника, уставились на визави. Симона повернулась аккуратнейшей попкой, чуть шевельнулась, и Васо вскочил с дивана. Но раздался противный телефонный звонок.

Раз и пропало

Симона нехотя взяла трубку:

– Алё, слушаю.

Трубка ответила голосом шефа:

– Симона, вечер добрый! Ммм-да, не хочется, но придётся тебя огорчить.

– Ой, не надо, Пётр Сергеевич!

– Сам не хочу, но вариантов нет: сразу после Христос Воскресе налоговая припрётся с проверкой. Внеплановая, как снег на голову. Отпуск твой придётся отложить. Прямо завтра свищу всех наверх чистить отчётность.

– Но вы же знаете, я не могу. У меня свадебное путешествие, это вам не просто отпуск.

– Никак невозможно! Ты только представь, что нам предстоит! А расходы по туру я возмещу. Жених твой, коли любит, подождёт. Я понимаю, каково тебе, но и меня понять нетрудно! Всё, до завтра, будь в тонусе, любимого держи в узде.

На этом трубка отключилась. Полуголая Симона замерла в позе цапли, упустившей лягушку. Но ведь всё преодолимо, если рядом с тобой неунывающий бегемотик?

– Что, что такоэ? Кто звонил, что хотэл? – засуетился толстяк.

– Шеф звонил. Мы никуда не едим, Васо. Завтра не будет моря, завтра придёт на-ло-го-вая. Стихийное бедствие. У вас в Грузии бывают ураганы? Вот в Москве от ФНС – самые крутые ураганы. Завтра большой бемц на работе.

– Какой, бэмц! Шеф у тебя что хочэт?! Слушай, что болтаэшь? Как можно в свадэбную путэшествию нэ йехать, нэ понимаю совсем! Бросать такой шеф и йеэхать! Дэньга у меня есть, тэбе зачэм работать? Надо бросать и йеэхать!

– Васо, я что на море не хочу?! Но не могу я всё бросить, меня повысить обещали. Не могу я бесплатным приложением к тебе прилипнуть. Я Иняз закончила, два языка, история французской литературы… Трубадуры!

– Какие дуры? Слушай, я муж или как?!

– Или квак! – отрезала Симона.

– Я квак?! Ах, ты дри-янь! – Васо вскочил на ноги. – Тёлка дэловая!

Волна отчаянной злости накрыла Симону, и она не сдержалась:

– Мне и так хреново, а ты, квак, добиваешь! Не ожидала, что ты такой мудель!

– Билядь! – Кавказец отвесил невесте полноценную пощёчину и осел на диван в прострации от темпа перемен.

В бешенстве и неглиже Симона бросилась в гардеробную. Плохо соображая, накинула короткую шубку, сунула ноги в сапожки и грохнула тяжёлой дверью. Вздрогнув, Васо прошептал «билядь!», на этот раз больше в адрес Фортуны.

Выскочив из подъезда, рыжая бестия бежала, куда зелёные глаза глядят. Хорошие девушки всю жизнь держат путь в рай, а хорошенькие стервочки несутся куда попало. Не сразу-то разберёшь, кто куда путь держит.