Скугга-Бальдур

Исландский роман-предание! – Сколько волшебства сулили мне эти слова! Правда, на деле это оказалось скорее рассказом или маленькой повестью, но в нем действительно было ожидаемое первобытное очарование. Есть вещи, которые обладают удивительной приманчивостью и волнуют при одном лишь их упоминании, а уж когда в это можно погрузиться полностью и надолго, восторгу и удивлению нет конца. Пожалуй, в «Скугга-Бальдур» я почувствовала что-то общее с романами Масако Бандо и старинными историями о лисах-оборотнях, которые переносят читателя (а скорее соучастника) в мир кажущегося, двоящегося, но странно возможного. Любителям крепких, однозначных и развивающихся во времени сюжетов этот текст не подойдет, он эскизный, набросочный, больше указующий, чем объясняющий, и ментально очень исландский. Еще он очень атмосферный в классическом смысле этого слова: с первых же строк, вдыхая метель, ты почти перевоплощаешься в северную лису, которую задувает снегом, а потом - в ее антагониста-охотника, а потом в Аббу и ее пазлы… и так ты даже не читаешь, а плывешь, переносишься от фрагмента к фрагменту, каждый из которых зыбок и неопределенен. Мысленно мне все время хотелось достроить авторские эпизоды, дать им толчок к развитию в сторону большей четкости, но раз за разом картинки расплывались, как если бы я смотрела на них через толстый слой реликтового льда. Текст потенциально разворачивался в ту сторону, куда моему сознанию хотелось: изречения на деревянных дощечках, их черный, зеленый и синий цвет, пустой гроб, чтение старинных стихов похороненной Аббе, многоступенчато сходящая лавина, держащая героя в пространстве между жизнью и смертью, попадание в грот, танцующая и говорящая лиса, влезание в лисью шкурку и прорыв к свету, загадывание загадок, дискуссия об электричестве… - все это было наполнено ассоциациями и другими возможными сюжетами. Одновременно все это легко, как подтаивающий под героем снег, перетекало друг в друга, создавая удивительную завороженность происходящим.Эта маленькая история похожа на головоломку, секрет которой маячит где-то рядом, но все время ускользает, растворяясь в зыбкости мира, где все может быть всем и одновременно ничем, ничего не значить, кроме самого себя, или значить все сразу. Да, есть культуры, сводящие с ума людей из других культур, и эта книга - отличная иллюстрация этого волшебного сумасшествия.

Летела гагара, летела гагара на вешней заре
Летела гагара с морского утёса над тундрой сырой
А там на болотах, а там на болотах брусника цвела
А там на болотах дымились туманы, олени паслисьСевер, он везде Север, суровый, скудный, неяркий. Но исландский от русского все-таки отличается. Там самый высокий в мире уровень жизни и единство с природой, а у нас... просторы. Хотя исландцы не всегда так замечательно жили, технологически возможность использовать тепло геотермальных источников для укрощения и украшения жизни появилась только во второй половине прошлого века, до того обходились тем, что море принесет и удастся вырастить на бедной почве.Время действия "Скугга Бальдура" конец позапрошлого века. Исландец Фридрик Б.Фридйоунссон учился в Копенгагенском университете. Дания для Исландии четырехсотлетний протекторат, в XIX веке отношение было примерно как у жителей союзных республик к Москве: там все самое новое и прогрессивное первым появляется, оттуда моды приходят, культура и образование, конечно, тоже там. Молодой человек не доучился, но и на родину не вернулся, пристроился провизором в аптеку.Доступ к разного рода стимулирующим веществам, к которым в то время отношение было не слишком суровым, в совокупности со специфическими знаниями об их действии (даром ли учился на фармацевта) позволил ему войти в круг, о котором и помыслить не мог бы, и в целом жизнь была приятной. Потому, когда с разницей в девять дней умерли от пневмонии его родители, молодой человек намеревался приехать на то время, какого достанет, чтобы продать сельчанам живность, оплатить долги, запаковать вещички, удавить кота и спалить хуторские постройки, которые, как Фридрику было известно, уж и так заваливались на бок.Так бы и вышло, не встреться на его пути местная дурочка, которая родила дитенка неизвестно от кого, да то ли мертвым родился, то ли не выжил, а только застали ее, когда закапывала. Везут теперь в Копенгаген для наказания, а как вернется - если выживет - продадут кому-нибудь в работницы. В это время дурочка посмотрела на Фридрика и улыбнулась ему так светло. а после скорчила такую рожу, что молодой человек, вообще-то не склонный к сантиментам, расплакался.Так на родительском хуторе поселился Фридрик-травник со своей странненькой служанкой. И прожил двадцать лет, а когда Абба умерла - дауны обычно долго не живут, отправил священнику Скугга Бальдуру вместо нее в заколоченном гробу скелет овцы, по весу навоза да лохань для мочи. Сам похоронил бедняжку на пустоши, обряженной в самые нарядные ее вещи, которые собирала на приданое из своего жалованья. Никто как она не любил птиц, и знала про них больше чем умные да здоровые.А священник, зарыв гроб, отправляется на лисью охоту, чернобурая лиса знатная добыча, и именно на ее след ему удается напасть. Как-то не вяжется, пастор и охота, нет? А этот такой, как прибыл в приход, так и начал пудовыми кулаками насаждать среди прихожан страх божий, не мир, но меч. Теперь. когда вы знаете. с какого бока подходить к этой повести Сьона Сигурдссона, можете прочесть - про самое интересное я не рассказала. И финал будет правильный.А вообще Сьон известен не только в Исландии, но далеко за ее пределами, он автор многих песен Бьорк, гимна летних Олимпийских игр 2004 и номинировался на Оскар вместе с Ларсом фон Триером за музыку к фильму "Танцующая в темноте". И кстати, за "Скугга Бальдура" награжден Премией Северного совета.

Во-первых, - это мое почти первое знакомство с литературой Скандинавии. Почти - потому что вроде что-то когда-то было, но слабо помнится. Во-вторых, - я покорена. Небольшой размер произведения столько в себя вместил, заинтересовал, закрутил-заморочил голову, что концовку я сама не смогла полностью закольцевать. Да не очень-то и хотелось. Суровый северный мир заворожил. Или приворожил на две ночи, пока читала это чудо с еле выговариваемым названием. Да, с именами и географическими названиями Скандинавских стран я пока что не справляюсь аж никак.
Жестокость и нежная дружба здесь переплетены и контрастны. Предание дополняет реальность, оно кажется справедливым. Медицина 19 века, ученый, люди с синдромом Дауна - такого я и не мечтала встретить.
Печальная, необыкновенная своими деталями история - ушла в любимые.

Неприветливый исландский дух: снег, камни, ветер. Рейкьявик можно обойти кругом за полчаса, самая популярная забава - бросать табачную жвачку в церковных певчих, а рождаться с отклонениями запрещено. И магия уже не та, но изредка с ней можно встретиться, особенно если заблудиться в метели на охоте...
В романе две линии - об охоте на лису и о похоронах девушки с синдромом Дауна. Но неспроста автор обозначил свое произведение как "роман-предание": он расскажет, как это было, но все самое главное и интересное останется между строк. В самом ли деле священник стал скуггабальдуром, кем была его дочь и какова их с Фридриком история - все это останется скрытым от глаз читателя, но не от его фантазии
Кому читать: всем, кто увлечен Исландией, и всем, кто знает об этой стране только по песням Бьорк, ведь Сьон (или Сьёун) - автор стихов к ее песням

Эта книга настолько великолепна, что после прочтения хочется начать её заново, и читать снова и снова, пока не пройдешь всеми тропками, которые наметил автор, не проторишь собственные, не проживешь каждую жизнь. И каждый раз ты будешь расстраиваться – неужели снова конец, что я сделал не так? Я всё равно покорю тебя, север, только дай мне время. Исландия останется безмолвной и невозмутимой к таким дерзким заявлениям, а Сьон лишь улыбнется. Отправляйся в путь.На самом деле, я редко встречаю такой огромный мир, таком потрясающий сюжет в достаточно маленькой книге. Здесь всего-то пару дней, а мне кажется, что я успела насмотреться на век, пережить многое и даже не устала. Дух, снег и насмешка, старые предания, догорающий костер и дурачок, что едет за своей невестой, пока местный священник отправляется на охоту. Кто тут главный? Все понятно, лишь приходишь в этот мир. Начав одни поиски, ты найдешь много ответов и такое же множество вопросов, которые также коварны, как и снег зимой.Это слишком прекрасно.

Маленькая повесть, прочитання мною вчера за один вечер. А уже чувствую, что останется она в моей памяти надолго. Не из тех вещей, которые забываются. Хотя даже объяснить с ходу, чем же тебя так зацепило, тяжело. Слово «атмосферная» уже довольно затаскано, но оно как нельзя точно отображает суть этой книги. На один вечер я полностью погрузилась во все описанное. Чего, если честно, со мной не случалось уже давно. Суровый мрачный пейзаж, суровые, а зачастую жестокие люди, жестокие обычаи, позволяющие выжить в этих неприветливых местах. Слабым, «иным» там нет места. И всё же всегда есть кто-то, кто хочет оставаться человеком, несмотря ни на что…А еще Автор в первую очередь, конечно же, Поэт. Настолько насыщенный, метафорический, ритмично-поэтический, ёмкий текст, практически от каждой фразы получаешь эстетическое наслаждение. Низкий поклон переводчику, Наталье Демидовой. P.S. Тексты многих песен Бьорк писал именно Автор...
P.S.S. И я по-прежнему хочу посетить Исландию. Давно «болею» этой страной, теперь вот очередное обострение)))

У горизонта растворялся день.
В небесных чертогах потемнело настолько, что сестрички-северные сияния смогли приступить к своему оживленному вуалевому танцу.
Завораживая игрой красок, порхали они по огромной небесной сцене - легкие, быстрые, в сверкающих небесных платьях, и от их шаловливых поскоков туда и сюда разлетались жемчужные ожерелья. Такие представления ярче всего сразу после захода солнца.
Потом упал занавес, и к власти пришла ночь.К моим невероятным мечтам, которые возможно (я буду надеяться) когда-нибудь исполнятся, добавляю еще одну - увидеть полярное сияние в Исландии. Повесть-притча, причудливая история Исландских земель меня покорила! И это первая книга, которую я прочла об Исландии - суровой и прекрасной. Подскажите, где еще найти столько описаний пустынных снежных просторов, на которых попадаются одинокие охотники, женщин с причудливыми именами (как они выговаривают - то Науль Валдимарсдоттер!), обычаях лечить и хоронить, горных пиков и чаш, имеющих названия скандинавских богов. Мужчины Исландии настолько суровы, что собираются на охоту, как в последний путь, ведь с тамошней природой шутки плохи! И пусть теперь кто-то упрекнет меня, что я кутаю потеплее своего ребенка!)
На охоту сьеру Бальдура собирала его мать. На нем было нижнее белье из домотканого сукна - такого плотного, что если его поставить, оно могло само стоять, нательная сорочка из заячьей шерсти, две вязаные кофты: одна потоньше, другая - теплющая, датские штаны, три пары вязаных носков и башмаки из тюленей кожи с мехом. Поверх всего этого он также был одет в в кожаные штаны и двубортную кожаную куртку с пуговицами из китовой кости. Но самое главное - Науль снарядила своего сыночка собственноручно связанным ею шарфом.А если без шуток, то это маленькая драма, раскрывающая тайну, связывающую двух почти одновременно умерших людей: пастора Бульдуры и молодой дурочки с хутора Аббы. Это заклятье полярной бурой лисы, наложенное на погибель. Этой вой исландского хищника из местных поверий, выслеживающего очередную жертву. Картины и звуки из этой книги настолько яркие, что я слышу грохот падающей на человека лавины, вижу чернобурую лисицу, выжидающую на камне, а еще вижу неутешного молодого человека читающего стихи о птицах над гробом любимой. Скандинавия мрачна, немногословна и притягательна. Как меня затягивает ее проза и поэзия!
Ничего не скажу я тебе
об этой стране.
Я не слагаю патриотических песен
о водопадах, гейзерах и пещерах,
о коровах, овцах,
о героической борьбе
и суровом климате.Нет...Но встань-ка рядом со мной
в темноте. Вдохни глубоко,
почувствуй ее теченье,
а после скажи:
Здесь мой дом. (Ингибьёрг Харальдсдоттир)

Короткое, насыщенное произведение. Очень странное, но интересное.
Повествование перемещается туда-сюда во времени, связывая события прочной нитью, чтобы читатель в итоге сказал "Аааа!".
Сюжет обозначен в аннотации, а любые дополнения, боюсь, будут спойлерами.
Скажу только, что особой любви к исландскому народу автор не показывает: местные жители грубы, тупы, лицемерны и недоброжелательны. По-настоящему добрым и человеколюбивым оказывается исландец, получивший европейское образование и не планировавший возвращаться на родину.Что за жанр, я затрудняюсь определить. Детектив, мифическая повесть, магический реализм - всего понемногу? По-северному неторопливо, ну и подробностями неприглядными хорошенько присыпано.
Хотелось бы на достаточном уровне знать скандинавскую мифологию, чтобы лучше понять прочитанное, но пока и поверхностных знаний про Одина и Фрейю хватило, чтобы повесть понравилась.Моя выборка северной литературы пока небольшая, но, похоже, насколько у меня не идёт литература французская, настолько идёт скандинавская.
Решено. Дочитаю "Калевалу" - пойду читать "Старшую Эдду".Для кого: для любителей сказок народов мира.

Ни за что бы не поверила, что это современное произведение. Я много встречала хороших стилизаций. Но чтобы язык (и перевод!) был так четко построен "под старину" – это надо было постараться. Очень постараться. Я часто воспринимаю произведения не по смыслу, а по звучанию. Эта повесть потрясающе музыкальна. Пересказать её можно в двух предложениях. Но глубины в ней на многие часы размышлений и проживаний. Она как эхо, удаляется, удаляется, но остается надолго.Но самым важным для меня оказалось смысловое, структурное и как-раз музыкальное родство этого произведения с русской короткой прозой. Я читала и постоянно "слышала" Лескова. Кажется, если бы он жил там, то писал бы так же. Эта нарочитая простота, близость к корням, к природе. Четкий голос обычного человека. Теплота и любовь к этому обычному, часто недалекому человеку. Настоящие любовь и понимание, без жалости, без снисходительности. Такая редкая и такая приятная в чтении черта писателя. Несмотря на северный, снежный антураж повести, на её драматичность, от неё очень тепло на душе.И еще одна черта, роднящая для меня "Скугга-Бальдур" с русской классикой. Краткость наряду с потрясающей широтой. Я представляю и даже где-то жалею, что автор не стал разворачивать эту историю на масштаб романа. Там столько всего! Столько слоев смыслов и красоты описаний, что хватило бы на 500-600 страниц. Чуть больше деталей и событий. Несколько второстепенных линий и вот очередной "кирпич" для "Фантом-Пресс" готов. Но как и с музыкой, с изысканной едой и многим другим – не в количестве ценность и мощь. Не сотнями страниц меряется сила истории. И для меня то, что в рамках повести или рассказа автор умудряется раскрыть целую вселенную, показатель настоящей писательской силы. Жаль, что больше Сьёуна ничего не переведено.