Читать онлайн Притворись моей дочкой бесплатно
Пролог
– Притворись моей дочкой, – говорит мне брутальный красавчик, лет на 10 старше меня.
Это шутка такая? Ему на вид не больше 35, мне 24 и я при всём желании никак не смогу потянуть эту "роль".
Но прежде чем я смогла сформулировать внятный ответ, он хватает меня одной рукой за локоть, вторую кладёт на плечо, фиксируя на месте, и быстро сдергивает с рубашки новенький бейджик с моим именем. В этот момент к нам подходит очень эффектная блондинка неопределённого возраста и противным писклявым голосом с очень плохо разыгранной радостью произносит:
– Ой, Глеб, это твоя дочь? Когда ты говорил, что она уже взрослая, я не думала, что настолько! Вероника, правильно? – это уже мне.
Я собираюсь отрицать сей факт, но "мой папаша" притягивает меня к себе, больно сжимая руку, отчего я чуть не вскрикиваю. А он за меня отвечает:
– Да, Ника просто сегодня с косметикой опять переборщила.
Ничего не переборщила. Я сегодня вообще не красилась. Обиженно смотрю на этого наглеца и понимаю, что начинаю злиться от полнейшего непонимания, что здесь происходит, и почему в этом оказалась замешана я?
Но в следующую секунду всё усложняется ещё сильней. Меня окликает администратор ресторана, где я работаю…
Глава 1.
Глеб
– Папа, ты снова меня обманул! – Ника смотрит на меня своими огромными обиженными глазами, и я понимаю, что она вот-вот расплачется.
– Никуль, я не обманывал, – предпринимаю попытку её успокоить и пытаюсь взять за руку, чтобы она меня услышала и правильно поняла. – Ты ведь знаешь, что мы с Викой давно встречаемся и я очень хочу, чтобы вы с ней познакомились.
Я нагло вру. Это Вика мне всю плешь (тьфу-тьфу, три раза) проела, когда уже я представлю её своей семье. Мне нафиг не сдалось знакомить дочь с девушкой, с которой я не собираюсь заводить никаких серьезных отношений. Но! Так как я в принципе ни с кем не собираюсь серьезно встречаться, то почему бы и не познакомить с Викой. Она чуть старше моей Вероники, может девчонки найдут общий язык…
– Папа! – вскрикивает моя красивая копия. – Ты позвал меня на экскурсию в свой новый ресторан. Я думала, что ты покажешь мне кухню, познакомишь с персоналом, а ты решил показать мне куклу и познакомить с грудой силикона?
Ну в одном она всё-таки права. С силиконом Вика действительно переборщила…
– Ник, так я и кухню тебе покажу обязательно! Сейчас Вика придёт и мы вместе отправимся знакомиться с шеф-поваром. Он, кстати, такой мужик классный…
Ника уже меня не слушает, она быстро встает из-за стола и берет свою сумочку.
– Отлично. Но без меня. Спасибо за ужин. Шефу привет.
В её глазах столько горечи, что я не могу заставить её остаться. Она права. Я не сдержал обещания и обманул её.
Когда миниатюрный силуэт дочери скрывается за дверьми ресторана, который я только на этой неделе приобрел, я сажусь за стол и, закрыв лицо ладонями, пытаюсь проанализировать ситуацию.
Ника на меня обиделась. За дело. Значит, придется извиняться. Как? Придётся что-то придумать.
Вика придёт с минуты на минуту. Вернее, она уже должна быть здесь, но как всегда опаздывает. Что сказать ей? Что дочь не хочет с ней знакомиться? Еще и эта обидится. Перед ней тоже извиняться?
Оооо… Женщины! Как же с вами сложно!
Ладно. Будем упрощать. Вика хотела познакомиться с моей дочерью – она и познакомится. Всё равно мы с ней ненадолго. Этот её силикон реально уже бесит…
Я окидываю взглядом зал.
За соседним столиком сидит пожилая пара, чуть дальше двое парней – надеюсь, что они ждут девчонок, иначе даже не хочу думать, что они делают в моём ресторане «ЛяФам» вдвоём… В углу сидит дама моего возраста…
И что делать? Как назло, нет никого, кто хоть немного бы подходил на роль моей дочери.
И тут к моему столику подходит официантка.
Молоденькая – лет двадцать на вид, не больше. Брюнетка, симпатичная. Идеально!
– Притворись моей дочкой! – вскакивая с места быстро выпаливаю, замечая в дверях Вику.
Девушка смотрит на меня круглыми от удивления глазами и ничего не отвечает.
«Нууу, милая моя, туговато соображаешь!», – думаю я и быстро срываю с её блузки бейджик, даже не посмотрев на имя девушки. Да и зачем оно мне? Сейчас её зовут Вероника и никак иначе.
– Ой, Глеб, это твоя дочь? – Вика подходит к столику и внимательно рассматривает девушку, которую я по-отечески обнимаю за плечи. – Когда ты говорил, что она уже взрослая, я не думала, что настолько! – ну, вообще-то моей Нике 18, а эта девчонка не намного старше выглядит. – Вероника, правильно? – уточняет Вика у официантки, словно что-то заподозрив.
Пока она ничего не успела ответить, быстро отвечаю за «дочку», заодно и опровергая всякие сомнения в возрасте:
– Да, Ника просто сегодня с косметикой опять переборщила.
Девушка поворачивается ко мне и зло буравит меня своими серыми глазищами. Ну я и ляпнул – она совсем БЕЗ косметики! Я только теперь это заметил и абсолютно в шоке от понимания, что есть в нашем мире такие красотки, которые могут не краситься…
Тем временем, Вика садится за стол и зовет официанта. А считанные секунды спустя к нам подходит администратор Татьяна и, обращаясь к «моей дочери», говорит:
– Ника, ты приняла заказ у Глеба Викторовича?
Глава 2.
Ника
Администратор ресторана Татьяна – настоящая железная леди. Я работаю тут всего третий день, но уже с первого дня поняла, что заправляет всем здесь она. Владелец ресторана, как мне объяснили, только неделю назад выкупил его у бывшего владельца, который по каким-то причинам решил завязать с ресторанным бизнесом и перешел полностью в какую-то другой отрасль.
Как говорили официанты, сплетничая в раздевалке перед сменой, кто бы ни был у нас начальником на бумаге, а всё равно всё будет держаться на Татьяне. Она тут всем и мать, и отец, и судья, и прокурор, и дальше по списку.
За неполные три дня работы я трижды уже проштрафилась. Один раз забыла грязную тарелку на столе. Меня тогда отвлекли новые посетители и попросили проводить к заказанному столику. Второй раз – перепутала заказы. Здесь сказалось, наверное, отсутствие опыта. А может и моя плохая память на лица. За двумя соседними столиками сидели пары с девушками блондинками. А когда я вышла с заказом в зал, то ярко-зеленый жакет, который был отличительной чертой нужной мне пары, куда-то исчез, являя мне совершенно одинаковых с виду девушек.
И вот, похоже, я влипла в третий раз – не узнала какого-то важного клиента по имени Глеб Викторович. Но тут-то я не виновата – за три дня кто сможет знать в лицо всех випов заведения? Распечатывайте тогда их фото и вешайте на доску почета, чтоб знать, перед кем раскланиваться в первую очередь.
Но только я открываю рот, чтобы выразить своё несогласие с грядущими обвинениями, как мужчина, держащий меня за локоть, быстро отвечает:
– Всё хорошо, Татьяна, мы сейчас разберемся…
Ну, спасибо, ваше благородие! Разберется он! Надеюсь, меня не уволят после его разборок…
– Глеб, я не поняла, твоя дочь работает в твоем ресторане официанткой? – подает голос блондинка.
«Мне не послышалось, она сказала «ТВОЁМ ресторане»??? – я перевожу взгляд на мужчину и жду опровержения. Я молю его сейчас сказать, что нет, она ошиблась, это вовсе не его ресторан… Но моим мыслям не суждено было материализоваться, потому что слова красотки подтверждаются. Только не Глебом какеготамовичем.
– Глеб Викторович, Ника – ваша дочь??? – Татьяна, не успевшая еще отойти, когда эта выскочка влезла в разговор, строго спрашивает, глядя на начальника. – Простите, я не знала. Ника, как примешь заказ, будь добра, подойди в мой кабинет.
Татьяна смотрит на меня нечитаемым взглядом и, разворачиваясь на 180 градусов, идёт в сторону служебных помещений, чеканя шаг.
Мне конец. Не знаю, кто меня уволит: она или самый главный начальник, но жареным тут однозначно запахло. И это не из кухни…
– Вик, я сейчас тебе всё объясню, только минутку с дочкой переговорим, – миленьким таким голоском говорит своей подружке, а поворачиваясь ко мне, мужчина сильнее сжимает мою руку, блокируя все попытки улизнуть, и его улыбка превращается в звериный оскал.
Пока он ведет меня к служебным помещениям, я ловлю на себе удивленные взгляды бармена и официантов. Вот так прославилась – третий день на работе и уже в таком переплете засветиться… Ну почему я такая «везучая»?!
– Ника, – обращается ко мне мужчина, заведя меня за угол. – Как ты уже поняла, мне нужна твоя помощь… Татьяне я всё объясню, что это было недоразумение. Но вот та милая леди, которая сидит за моим столиком, должна быть уверена, что всё так, как мы ей представили изначально. От тебя ничего сверхестественного не требуется, просто, когда она будет приходить и называть тебя моей дочкой, ничего не отрицай, ладно?
Я смотрю на него пустыми глазами, потому что совершенно не понимаю, зачем ему такие сложности. Но Глеб Викторович, видимо, трактует мой взгляд иначе.
– Ладно, – будто соглашаясь на что-то, выдает он. – Я выдам тебе внеочередную премию в конце месяца, идет? – он протягивает мне ладонь для рукопожатия. А я как баран смотрю то на неё, то на её владельца и не знаю, что делать.
Вот было же тогда какое-то внутреннее чувство подвоха, точил ведь червячок сомнения мой мозг… Но в тот момент так что-то захотелось премию, что рука моя сама собой хлопнула по протянутой ладони.
– Идёт, – сказала я и получила одобрительный взгляд шефа.
– Теперь пойдём в зал, немного посидишь с нами за столиком, я что-нибудь придумаю, как выкрутиться из ситуации. Ты главное – кивай и улыбайся.
С этим словами он снова обхватывает меня за плечи и мы выходим из коридора, направляясь к столику.
И тут происходит совсем невероятное. Как только мы показываемся из-за угла, нашему вниманию предстаёт такая картина: в центре зала стоит оператор с камерой на штативе, который снимает девушку с микрофоном в руке. Судя по всему, она берет интервью у уже известной мне блондинки, которая стоит рядом со столиком в выгодной для камеры позе и вещает своим манерным тоном.
– А вот и Глеб со своей дочерью, – она указывает на нас своей худой костлявой рукой, а потом и вовсе кричит на весь ресторан: – Дорогой, пресса уже готова нас снимать!
Глава 3.
Глеб
– Сюрприз! – восторженно вскрикивает Вика и, подпрыгивая на месте, хлопает в ладоши, кося под маленькую девочку.
Как же бесят эти её странные манерные выходки!
И какого здесь делает пресса?!
Я подхожу к Вике и сквозь зубы, цежу:
– Вика, какого хрена здесь происходит?
Эта силиконовая женщина, удивленно смотрит на меня и, нервно поправляя волосы, и без того идеально лежащие у неё на плечах, мурлычет:
– Дорогой, я хотела сделать тебе сюрприз и заказала рекламный сюжет о твоем ресторане. Ты разве не рад? – стоит хлопает своими накладными ресницами. А я, дурак, еще хотел с ней дочь познакомить, чтобы ей было с кем общаться в чужом городе… С такой можно только спать. Общаться противопоказано. Сегодняшний вечер это доказал.
Я поворачиваюсь к журналистке, которая стоит чуть в стороне и не слышит, надеюсь, наш разговор с Викой, и говорю:
– Прошу меня извинить, моя девушка видимо что-то перепутала. Сюжет нам не нужен. Я заплачу вам за беспокойство.
Я уверен, что деньги решают всё в этом мире, поэтому ни капли не сомневаясь, что несколько красных бумажек сейчас избавят меня от проблем, достаю из кармана портмоне и отсчитываю кругленькую сумму. Но девушка с микрофоном вдруг меня прерывает:
– Нет, это вы не поняли. Сюжет о вашем ресторане уже стоит в новостной ленте на завтра. Отменить его никак не получится. Поэтому мы будем снимать в любом случае, независимо от того, будете вы присутствовать в кадре или нет.
Вот же наглые эти журналюги! А этот с камерой так и следит за мной своим объективом. Ладно, пускай снимают, но я в этом участвовать не …
– Глеб, Ника, идите сюда! – не дает мне даже закончить мысль Вика, и быстро хватает меня и официантку под руки и тащит в центр зала.
На её очередной крик оборачиваются не только представители СМИ, но и посетители, которые всем своим видом дают понять, что не хотят смотреть реалити-шоу, разворачивающееся посреди ресторана. Мне приходится смириться и идти. Также поступает и Ника. А дальше всё происходит быстро и совершенно абсурдно.
Журналистка за считанные секунды расставляет нас в кадре всех троих и командует оператору: «Мотор!». На камере загорается красная лампочка и выскочка с микрофоном деловым голосом вещает:
– Сегодня мы находимся в ресторане «ЛяФам», который знаменитый алигарх столицы Тагиев продал за бесценок, закрывая ресторанную ветвь своей карьеры. Деньги как говорится к деньгам, а хорошая кухня и лучший сервис уходят в надежные руки Орлова Глеба Викторовича, который вместе с дочерью сегодня принимает бразды правления. Глеб Викторович, скажите, планируете ли вы менять концепцию ресторана?
Я стою истуканом и, вылупив глаза, пытаюсь понять, что отвечать. Мне так хочется послать их всех и просто развернуться и уйти из этого балагана, но я понимаю, что этот поступок станет достоянием общественности и самое главное – моих подчиненных, авторитет перед которыми мне совсем не будет лишним. И я решаю идти до конца. И будь, что будет. Потом будем разбираться с последствиями.
И я отвечаю на вопросы, улыбаясь и рекламируя себя и свой бизнес. «Моя дочь», которая с непонимающим лицом стояла всё это время, притихла и решила наверное, что о ней забыли. Но нет – получив от меня ответы, журналистка обратилась к ней, заваливая вопросами растерявшуюся девчонку. Но надо признать, она держалась молодцом – как я и просил, со всем соглашалась и кивала, правда с очень натянутой улыбкой, но это ничего – даже весело было за ней наблюдать.
Когда журналисты наконец покидают ресторан, я выдыхаю и мы садимся за столик все втроем. Ника заметно нервничает, ерзает на стуле и поглядывает на часы.
И тут, о счастье, Вика уходит в уборную.
– Что с тобой? – быстро шепчу, как только блондинка отдаляется от нас на приличное расстояние. – Чего ты вся издергалась? Если переживаешь из-за Татьяны, то не волнуйся. Правду ей говорить уже не нужно, – Ника возмущенно открывает рот, чтобы возразить, но я не даю ей такой возможности и продолжаю. – Зная, что ты моя дочь, она не будет к тебе придираться по мелочам. Ты только выиграешь от такого статуса, поэтому расслабься и не привлекай к себе внимания.
– Вам легко говорить – расслабься, – как-то с упреком произносит девушка и смешно морщится, – у вас вон дочка взрослая, а моя сейчас в саду сидит и ждет маму… А мама тут чаи распивает в рабочее время…
– Стоп, подожди. Я не понял, у тебя ЕСТЬ ДОЧЬ???
– Ну да, папочка, – улыбается мне Ника, – ты оказывается еще и дедушкой сегодня стал…
Глава 4.
Ника
Да уж… Надо было видеть его глаза, когда я сказала, что у меня есть дочь! Даже у мужиков, которые набивались мне в мужья, глаза так сильно не выкатывались из орбит, как у этого. Похоже, что стать досрочно отцом не так страшно, как дедом…
Я не могу сдержаться и начинаю смеяться от собственных мыслей. Да, у меня давно нет комплекса, связанного с наличием у меня ребенка. Никогда не понимала женщин, которые «прячут» своих детей у бабушек и устраивают свою личную жизнь. А потом подбирают момент и слова, чтобы помягче преподнести эту новость. Я же всегда говорю в лоб и с каким-то даже азартом жду реакцию. Обожаю наблюдать, как меняется мимика собеседника, как едва уловимо подергиваются губы в кривой улыбке, а глаза начинают бегать по мне, словно он видит меня впервые и пытается оценить, стоит игра свеч, или ну его. Последние пять лет – а именно столько сейчас моей Диане – все пока выбирали вариант «ну его». И я ни об одном не жалела.
Мужчину напротив я вообще не рассматриваю в качестве потенциального «жениха», поэтому к нему даже не применяю свою «проверку». Однако, он поступает ровно так же, как и все его предшественники, услышавшие новость о существовании моей дочери, – он рассматривает меня с головы до ног. Единственное отличие – делает это слишком открыто, а потом вообще даже комментирует увиденное.
– Сколько ж тебе лет??? – вдруг ошарашивает вопросом. – Ты что, в школе залетела?
Этот вопрос хоть и задан серьезным тоном и в нём не звучит и намека на издевку или насмешку, но мне почему-то становится смешно. Вот, оказывается, с какой целью он меня «осматривал» – не рассчитал возраст.
– Мне 24, дочери – пять. Как можете посчитать, я родила её не в школе, – усмехаясь, отвечаю на вопросы мужчины. – И представьте себе – не залетела, а вполне законно мы с мужем планировали ребенка.
– У тебя и МУЖ есть???
Нет, ну точно придется собирать его глазные яблоки по всему ресторану! И я не могу так долго смеяться – у меня мышцы лица нетренированные и уже скулы сводит.
– Нет, успокойтесь, – говорю, когда приступ смеха немного отступает, – зятя вам не приведу.
Глеб Викторович собирался спросить еще что-то, но тут возвращается блонди и, лениво проведя своими маникюрами по плечу мужчины, томным голосом объявляет:
– Котик, я что-то неважно себя чувствую… Эти журналисты так утомили… Может пойдем уже?
Вот не пойму, как можно так ломаться и манерничать в общественном месте? Тут же кроме «котика» есть еще и другие люди, которых может стошнить от переизбытка гламурного пафоса на один квадратный метр…
– Хорошо, Вик. Собирайся, я отвезу тебя домой. Ника доедет на такси, правда, малыш?
От последнего слова меня аж передернуло. Нет, я могу так назвать мою Дианку, бывший муж тоже меня так называл, когда мы начинали с ним встречаться. Но вот от этого мужчины, который хоть и играет роль моего папочки, однако совсем её не тянет… Я не могу воспринимать его ни как родителя, ни как потенциального жениха, и от этого диссонанса впадаю в ступор.
Видимо, я слишком долго не моргая смотрю на мужчину, что он решается вернуть меня в реальность, делая это весьма своеобразным образом. Он щипает меня за бедро! За такие вещи я обычно не разбирая даю в глаз, как учили меня на секции дзюдо, которую я посещала до 9 класса. И тут рефлекс тоже не подводит…
Только увидев лежащего на полу «моего папашу» и «моего начальника» в одном немного помятом лице, я понимаю, что теперь это точно конец…
Глава 5.
Глеб
Честно, я даже не понял, что произошло. Помню, как собирался завершить вечер «с минимальными потерями» и уже вроде бы всё шло хорошо, мы начали прощаться, чтобы разойтись и больше никогда не встретиться, но тут что-то пошло не так…
Во-первых, я назвал официантку дочкой, и как-то само собой вырвалось логично прилагающееся к нему слово, как я обычно зову свою Нику. Ну что такого, казалось бы, в простом «малыш», когда ты обращаешься к своему ребенку? Сколько бы ему ни было лет – для родителей он всегда маленький.
Вот только маленькая поправка – я назвал так не Нику. Вернее Нику, как оказалось, но не свою. Короче, я сам немного запутался, и, похоже, запутал девчонку. После моих слов стоит и блымает своими глазищами, будто я ей какое-то неприличное предложение сделал при всех. Ну я возьми и пошути: с Никой всегда прокатывало. Легонько ущипнул её за мягкое место.
Дальше – темнота.
Открываю глаза и вижу испуганное лицо Вики, склоненное надо мной, а позади него – растерянное – Ники.
– Глеб, что случилось, как такое произошло? – Вика в каком-то диком удивлении ждёт от меня ответа.
А мне вдруг становится настолько уже пофиг, что я теперь просто хочу насладиться тем, как официантка будет выкручиваться. Ужасно захотелось посмотреть и, безусловно, послушать, как она оправдает свой поступок. И хоть шишка на лбу начинает расти, но я готов сейчас улечься поудобнее и даже попросить поп-корн, готовясь к удивительному рассказу. Что я и демонстрирую всем видом, глядя на свою «дочурку».
Вика переводит взгляд на девушку и та понимает, что уйти от ответа ей не удастся.
– А что случилось? – вдруг очень правдоподобно изображает удивление эта актриса погорелого театра. – Папе плохо стало, с ним такое бывает, возраст всё-таки…
Ах ты ж, зараза такая! Возраст, значит!?
Почему Вика молчит? Она же видела, как «дочь» вырубила родного отца, неужели её ничего не смущает?
– Глеб, ты не говорил, что у тебя случаются такие приступы… Я лишь на секунду отвернулась, а ты уже лежишь…
Рука-лицо. Неужели этой боксерше доморощенной так подфартило?!
Впрочем, наверное это и хорошо, а то поселять сомнения в Викиной голове по поводу нашего родства было не лучшей идеей.
Поняв, что больше ничего интересного я не услышу, осторожно пытаюсь подняться на ноги. Голова всё еще кружится, и я снова сажусь на пол.
– Глеб, то есть, папа… – вдруг подскакивает ко мне «дочурка», – не вставай, я сейчас скорую вызову.
И девчонка берет телефон, начиная что-то в нём искать.
Я ненавижу больницы. На дух не переношу врачей, поэтому у меня есть один знакомый доктор, который консультирует, лично приезжая ко мне.
– Стой, не нужно скорую. Я сам позвоню своему знакомому доктору, как только приеду домой. Лучше помогите мне встать.
Я прошу девушек помочь мне подняться, тут к нам подходят и сотрудники ресторана, которые поняли, что произошла какая-то внештатная ситуация.
Охранник и бармен помогают мне дойти до моей машины и сесть на водительское сиденье.
– Вик, садись, я тебя отвезу сначала, а потом…
Но закончить фразу мне не даёт Ника.
– Папочка, ты с ума сошел? Куда ты собрался ехать в таком состоянии?!
Мне кажется, или она сейчас совсем не как дочь меня отчитывает?
Но ответить я не успеваю, она подходит ко мне и ловко выхватывает ключи из моих рук, а потом тянет меня из салона.
– Я тебя отвезу, – заявляет безапелляционно.
Конечно, я бы не позволил настоящей Нике указывать, что мне делать, но с этой спорить сейчас совсем не получалось. Может у меня сотрясение мозга, что в голове нет ни одной разумной мысли?
– Глеб, я лучше на такси доеду, а ты и правда – поезжай лучше с дочерью. Она о тебе позаботится. Я, конечно, тоже могу, но ты ведь знаешь – у меня показ на носу, сейчас такой плотный график репетиций…
Вика закатывает глаза для пущей достоверности. Но мне плевать – я на неё и не рассчитывал. У меня действительно есть дочь, готовая помогать и поддерживать, а эта фальшивая Ника пусть довезет меня к ней, и закончим этот фарс.
Когда машина отъезжает от ресторана, я наконец могу предъявить девчонке претензии по поводу случившегося.
– Ты не охренела ли, девочка?! Какого лешего ты меня ударила?! – я не просто возмущен, я зол и разгневан.
– Извините, Глеб Викторович, но по-моему это вы, извините, охренели… – говорит вроде бы вежливо, но с цитированием моих слов получается совершенно другой эффект – вроде бы обзывается, но при этом извиняясь. Мне даже смешно от этого становится.
– И что же такого я сделал? – жду, как она охарактеризует мои действия. Почему-то думаю, что не сможет напрямую назвать то место, за которое я её ущипнул.
– Вы сами знаете, чтО вы сделали… – ну точно, засмущалась. Мне начинает нравиться эта игра.
– Я не знаю, ты когда меня вырубила, у меня похоже и память повредилась. Так что там я такого сделал? – я еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться и максимально правдоподобно изобразить искреннее непонимание.
– Вы поступили некрасиво и … – она мешкает и подбирает слова
– И… Что же я сделал? – сейчас не выдержу и точно засмеюсь.
– Вы … вы меня ущипнули… – сказала на выдохе. Но если она думает, что на этом я от неё отстану, то пусть даже не надеется.
– В смысле – ущипнул? Куда? – и честными-честными глазами демонстрирую мхатовское удивление.
– Глеб Викторович, я думаю, вам стОит отдохнуть немного. И память вернется. И к тому же, судя по навигатору, мы уже приехали.
Вот же хитрая лиса – выкрутилась всё-таки. Ну ладно, мы с тобой еще поговорим о твоём поведении.
Глава 6.
Ника
Я нахожусь в дорогой машине, во дворе элитного поселка. Рядом со мной владелец самого крутого ресторана в нашем городе. И он называет меня своей дочкой… Может это сон? Ущипните меня!
Ой, стоп! Меня ведь уже щипали сегодня.
– Глеб Викторович, где мне припарковать машину? – поворачиваюсь к мужчине, остановившись посреди просторного двора в центре многоэтажек.
– Поставь у того подъезда, – он указывает рукой направление, – я потом переставлю.
Я паркуюсь на указанное место и, заглушив мотор, выхожу из автомобиля шефа.
И тут наступает второй акт марлезонского балета…
Не успеваю я и шагу сделать от двери, как к нам подходит солидный дядечка в пиджаке и при галстуке. У меня закрадываются нехорошие предчувствия. И лучше бы я их слушала. Но вымотавшись за этот сумасшедший день, я спешила поскорее смыться и мысленно уже находилась не здесь, а совершенно в другом районе и звонила в калитку высокого кованого забора, из-за прутьев которого можно увидеть полсотни гномиков. Мой должен быть сегодня в розовых бантиках и платье с принцессами.
Замечтавшись, я улыбаюсь своим мыслям, забыв обо всех сегодняшних неурядицах, и в таком приподнятом настроении поворачиваюсь к Глебу Викторовичу и совершенно без задней мысли решаю немного пошутить на прощание:
– Ну всё, папочка, я тебя привезла и могу быть свободна.
И тут наступает немая сцена… Мужик, остановившись в метре от Глеба, переводит на меня взгляд и его глаза расширяются до размеров столовых ложек. Мой «папаня» в этот момент расстреливает меня своими глазами и, кажется, матерится одними губами.
Да что я опять сказала не так!? Открываю рот, чтобы реабилитироваться, и как-то исправить произведенное впечатление, но не успеваю.
– Ника? – мужик, пожимая руку Глебу, не сводит с меня глаз. – Глеб говорил, что у него взрослая дочь, но я не предполагал… – ну вот еще один будет говорить, насколько старо я выгляжу, – я не предполагал, что она еще и настолько красивая!
Выкрутился, молодец! Садись, пять.
А мне пора.
– Здравствуйте, – киваю мужичку и собираюсь ретироваться в сторону ближайшей остановки, но, видимо, не судьба…
– Глеб, прости, что не предупредил о приезде, надеюсь, ты не в обиде на старика? Я снял номер в гостинице в нескольких кварталах отсюда и от нечего делать решил прогуляться. Вбил в навигатор твой адрес, который ты прислал мне в сообщении, пришел, а тебя нет дома…
Дядька еще что-то вещает, а мне не терпится уже сбежать. Тем более на часах уже почти пять, а сад в шесть закрывается.
– Я пойду, – несмело перебивая назойливого незнакомца, пищу обращаясь к шефу.
Мужик замолкает и вопросительно смотрит на Глеба.
– Ника, дорогая, познакомься, это Валентин Петрович – старый друг твоего дедушки. Мы будем сотрудничать с ним по вопросам поставки мясных и молочных продуктов для ресторана.
И зачем мне эта информация??? Меня дочь вообще-то ждёт, а я тут вынуждена участвовать в программе «Жди меня» местного разлива…
– Очень приятно, – уважительно кланяюсь, надеясь, что на этом любезности закончатся и меня отпустят с миром.
– Ты, наверное, спешишь? Очень жаль, так хотелось пообщаться с вами. Я ведь последний раз тебя помню, когда ты только в первый класс шла. Мы с дедом твоим тогда вместе отмечали это событие…
Я сейчас просто взвою! Ну что за вечер воспоминаний?!
– Кстати, – спохватывается Валентин вроде бы Петрович, – я ж тебе подарок от деда привез! – он поднимает свой дипломат еще советских времен и похлопывает рукой по нему. – Но раз ты нас покидаешь, отдам Глебу.
– Да-да, папа мне потом передаст.
– Чей папа? – раздается звонкий голос, на который мы все трое как по команде оборачиваемся.
Позади меня стоит девушка лет семнадцати-восемнадцати и вопросительно смотрит на нашу компанию, пытаясь понять, что здесь происходит. Да-да, по ее взгляду читается не просто удивление, а настоящий вызов – она явно ждёт объяснений. Только вот – от кого?
Я запуталась и умываю руки. Мне сегодня лучше помалкивать…
– Ой, Ника, ты снова к нам в гости пришла? – бросается на амбразуру Глеб.
– В гости??? – с явным недоумением восклицает девушка.
И тут до меня доходит вся абсурдность ситуации. Похоже, на авансцену выходит настоящая Ника! И похоже, она ничего не знает о «плане» своего папочки.
– Так, девочки, вы общайтесь, а мы с Валентином Петровичем поднимемся уже в квартиру, сколько ж можно стоять у подъезда!
С этими словами Глеб чуть ли не хватает дядьку в охапку и практически утаскивает его от нас. Мы смотрим вслед удаляющимся мужчинам и видим, как «наш папка» запихивает друга своего отца в подъезд и, поворачиваясь к нам, делает какие-то странные знаки глазами. Ну, видимо, предлагает нам разобраться самим, кто есть кто.
– Привет, Ника, – начинаю разговор я. – Я – Николь, работаю в ресторане твоего отца. Так уж получилось, что сегодня я была тобой…
Я в кратце передаю ей нашу договоренность с Глебом, но у Ники возникает целая куча вопросов.
– Слушай, Ник, я сейчас не очень могу говорить, мне дочку нужно из сада забрать. Если хочешь, давай завтра встретимся и поболтаем.
– У меня есть идея получше, – загадочно говорит девушка. – Давай я тебя отвезу, и ты мне всё подробно расскажешь?
– Отличная идея! Лучшая за сегодня, – мы смеемся и бежим в сторону её машины – сиреневого матиза, припаркованного тут же во дворе.
Глава 7.
Вероника
Какая же классная девчонка эта Николь! Когда мы приехали в детский сад за её дочкой, у меня скулы уже болели от смеха.
– Я так рада, что ты не обиделась на меня и не вцепилась в волосы за то, что я выдала себя за тебя, – сказала Николь, когда мы уже парковались у высокого кованного забора.
– Шутишь?! Да я благодарна тебе, что спасла меня от всего этого! – я так рада нашей такой необычной встрече, что мне прямо сейчас очень хочется обнять свою новую знакомую. – И я очень рада, что ты вырубила моего отца! – говорю радостно и натыкаюсь на непонимающий взгляд собеседницы.
– Почему? – Николь смотрит на меня как на неадекватную.
– Ну как же? Если бы ты его не вырубила, ты бы не повезла его домой и мы бы могли с тобой так и не познакомиться… А я очень рада, что это всё-таки случилось.
– Мы можем видиться хоть каждый день – я в ресторане твоего отца работаю. Приходи, поболтаем как-нибудь, – Ника вроде бы приглашает меня искренне, но в её словах чувствуется какая-то недосказанность и грусть. – Хотя… долгие разговоры Татьяна не слишком приветствует…
Теперь понятна причина её грусти. У неё элементарно нет времени на меня… Что ж… мне не привыкать.
Николь выходит из машины, и я снова чувствую себя одинокой. Так хочется еще немного пообщаться с ней.
– Ника, – окликаю девушку, которая уже жмет кнопку на калитке. – Давай я подвезу вас до дома?
Девушка радостно улыбается и кивает, а через несколько минут скрывается за открывшейся калиткой, чтобы уже спустя пять минут вернуться с маленькой куколкой в розовых бантиках.
Пока они идут к машине, я вижу, как девочка что-то взахлёб рассказывает маме и смеется, прижимая руку Николь к своей щеке…
У меня никогда не было матери. Точнее, номинально она есть. Я даже знаю, как она выглядит и где живет, но по-настоящему, чтобы вот так рассказать ей о своих делах, переживаниях, секретах, такого никогда не было.
Она оставила меня отцу, когда мне не было и года. Сказала, что это он виноват в моем рождении, а она не хочет ставить крест на своей жизни в семнадцать лет. И угадайте, откуда я знаю такие подробности? Нет, не от папы. Она сама мне всё это рассказала как-то, в очередной раз будучи проездом в нашем городе…
Отец тоже тогда был молод – всего на год старше матери. Взять ответственность за маленького человека не мог. Или тоже не хотел. И воспитывали меня бабушка с дедом. Они стали мне родителями.
Бабушка у меня очень консервативных взглядов, она всегда держала меня в строгости, часто повторяя, что сына уже упустила, поэтому мне не даст пойти по его разгульным стопам. Да я и не планировала, если честно.
Но вот дед у меня – мировой! Он – мой самый главный друг детства и юности. Только он всегда слушал меня и помогал разобраться с моими проблемами. Именно разлука с ним тяжелее всего дается мне в последние две недели.
Пока мы едем к дому Николь, девочка, которую, как оказалось, зовут Диана, щебечет без умолку. Ника пытается её немного усмирить, но ребенок настолько увлечен, что совершенно не внемлет матери. А меня почему-то это умиляет. Какое же счастье – когда у тебя есть тот, кому можно вот так нести всякую чушь, и тебя за это еще и целуют в обе щечки.
Мы подъезжаем к старой пятиэтажке, каких большинство в нашем городе. Двор выглядит совсем непривлекательно, даже пугающе. Двери подъездов расписаны краской из баллончиков, скамейки все изломаны, вокруг полно разнообразного мусора. Я останавливаю машину напротив детской площадки и невольно отмечаю, насколько удручающее зрелище она создает. По сути от неё осталась только железная горка. На месте карусели только железный столб, торчащий из земли, а от качелей остались только две треугольные опоры. Довершает картину «счастливого детства» компания явно нетрезвых молодых людей, расположившихся на бортиках песочницы, которая давно забыла, что в ней когда-то был песок.
Что ж это за дом такой?! Он что, находится на особом статусе, и коммунальные службы обходят его стороной?
И самый главный вопрос: как Ника может тут жить? да еще и с маленьким ангелочком? Ответ я попыталась найти на лице девушки, сидящей на заднем сиденье. Но та наверное неправильно поняла мой взгляд, потому что сказала следующее:
– Ника, может хочешь зайти к нам в гости? А то Валентин Петрович, похоже, у вас надолго сегодня, – при упоминании этого персонажа, я невольно улыбаюсь, забывая о шоке от вида окружающей обстановки. – Если ты беспокоишься за сохранность машины, то зря…
Николь выходит из машины и… свистит. Вот это поворот!
На свист оборачиваются маргинальные личности, сидящие на детской площадке. Я в ужасе чуть не закрываю лицо ладонями. Один из них подходит к Нике, та что-то ему говорит, тот кивает и уходит обратно к своей компании. Очевидно, он передает остальным слова девушки, потому что они во время его рассказа постоянно оборачиваются на нас.
– Всё улажено! – говорит Николь, заглядывая в салон. – Можно спокойно подниматься к нам. Суржик всё проконтролирует.
– Суржик? – удивленно переспрашиваю, выходя из машины и нажимая кнопку сигналки.
– Да, это тот, который подходил к нам. Нормальный мужик, только пьёт много, и когда напьётся, начинает говорить на непонятном языке, вот его и прозвали так. Пойдем.
Мы поднимаемся по лестнице на пятый этаж. На первом этаже у меня заслезились глаза от едкого запаха кошачьих, а может и не только кошачьих, экскрементов. На втором чуть не вывернуло от того же «аромата», но смешанного с запахом жареного лука или чего-то еще. И только к пятому стало немного легче дышать. А может уже «принюхалась»…
Честно говоря, я уже не рада была даже Нике. Я сейчас жутко боялась того, что её квартира будет продолжением того кошмара, который я вижу вокруг. С ужасом представила, как она нальёт мне чай в грязную кружку, а мне придется пить его, давясь запахом старья и грязи… Я была в шаге от того, чтобы сбежать без оглядки, но когда Ника открыла двери своей квартиры, я поняла, что это то место, где можно укрыться от внешнего хаоса и наконец вздохнуть полной грудью.
К моей безграничной радости, жилище новой знакомой очень сильно диссонировало с домом, подъездом и двором. Здесь было бедненько, но очень уютно. А главное – тут приятно пахло порошком. А значит, я могу рассчитывать на чистую посуду!
При входе мне сразу подали тапочки. Это были обычные «одноразовые» тапки, которые выдают постояльцам гостиниц. Мои, видно, были не новые, но выглядели вполне сносно. Похоже, их до меня надевали всего несколько раз. Долгих «ношений» они бы просто не выдержали.
Кухня оказалась такой маленькой, что мы едва поместились втроем за маленьким столиком. И чтобы выйти в коридор нужно было бы кому-то сначала встать, чтобы освободить проход. Зато сидя на одном месте можно было дотянуться и до плиты и до шкафа, занимавшего половину пространства, и до мойки, чтобы убрать туда посуду.
Ника достала из навесного шкафчика металлическую коробку, в которой хранилось печенье и конфеты.
– Приходится все продукты тщательно упаковывать – у нас тут слишком много нежеланных «гостей», и в доказательство своих слов Ника хлопнула мухобойкой по пробегающему мимо таракану.
На удивление, эту живность я совсем не боялась. У бабушки в деревне, где я жила всё время, частенько заводились муравьи. Конечно, это немного не то, что тараканы, но помимо неприязни, страха они не вызывали.
__________________
Мы пили уже по второй кружке чая, а разговор всё не заканчивался. Несмотря на все неудобства, в этой компании мне было так уютно и хорошо, что даже не хотелось уходить.
Однако пора и честь знать, как любит говорить моя бабушка. На телефон пришло сообщение от моего авантюрного папеньки, что наш гость отчалил, и я могу спокойно возвращаться.
– Спасибо вам за гостеприимство, девчонки, – подмигнула я маленькой хозяюшке. – Мне пора.
Я уже почти обулась, как неожиданно в дверь начали тарабанить. Сердце моё пропустило удар. Вспомнилась та компания из песочницы. Как мы, три девочки, сможем противостоять тем грязным пьяным мужикам?!
Но Ника, похоже, не собиралась заморачиваться этим вопросом, а быстро подойдя к двери заглянула в глазок и стала быстро отпирать замок.
– Явилась, наконец! – слышу грубый женский голос, обладательница которого буквально врывается в квартиру. – Целыми днями шляется не пойми где! От меня пытаешься спрятаться? Чтобы не платить, да?
Женщина чуть не накидывается на Нику, а Дианка в это время, начинает испуганно кричать и плакать, бросаясь защищать мать от страшной тетки.
– Сколько можно терпеть мне вас! – ядовито рычит эта ведьма, отмахиваясь от ребенка. – Выметайтесь из моей квартиры сейчас же! Или платите за месяц вперед.
Это какой-то сюр… Я словно попала в другой мир, о существовании которого никогда не знала.
– Зинаида Родионовна, я заплачу вам. Через неделю у меня на работе аванс, потерпите, пожалуйста, – оправдывается Николь, и мне становится за неё так обидно. Почему она оправдывается? Почему позволяет этой мигере так себя вести с ней, да еще и при ребенке!?
– Мне надоело постоянно ждать и делать тебе поблажки! Я итак тебя терплю здесь столько лет, когда могла бы нормальных квартирантов пустить и деньги лопатой грести. Мне надоело с тобой морочиться. Свою миссию как родственницы я выполнила с лихвой. Выметайся завтра же из квартиры. Чтобы к вечеру ни тебя, ни твоей девчонки тут не было, люди после обеда придут жилье смотреть.
– Куда же я пойду? – в ужасе восклицает Ника.
– Куда хочешь, это уже твои проблемы. Девка ты взрослая. Пора уже самой решать свои проблемы.
– Дайте хотя бы пару дней, чтобы я смогла найти новое жильё, – отчаянно просит Николь.
– Никаких пары дней! Завтра!
– Сегодня! – вдруг сама от себя не ожидая вклиниваюсь в разговор я. – Ника, незачем ждать завтра. Вы сегодня уже будете ночевать в нормальных условиях, а не в этом гадюшнике! – я метаю стрелы в сторону мерзкой женщины, которая похоже только сейчас заметила меня. – Вы поедете ко мне!
Глава 8.
Глеб
Два с половиной часа слуховых и эмоциональных мучений! Кажется, я даже на сегодняшней встрече с журналистами так не вымотался, как при разговоре со старым другом отца. Миллион раз пожалев, что пошел на поводу у своего «старика» и согласился на сотрудничество с Валентином Петровичем. Фермер принял моё согласие закупать у него продукты, как международную сельскохозяйственную конвенцию. Составил договор. На восьмидесяти четырех листах! Я, дипломированный экономист, ужаснулся, когда увидел, сколько в нём пунктов, подпунктов и сносок…
Честно признаться, собирался сразу его подписать, чтобы поскорее отделаться от компании незваного гостя, но не посмел этого сделать. Нет, не потому, что не доверяю Валентину Петровичу. Мужик он честный, отец за него поручился. Но вот именно потому, что подпиши я сходу все бумаги, он стопроцентно расценит этот жест, как возможность отделаться от него. Да, это конечно правда, но дядя Валя обидится, передаст всё отцу и тогда мне полдня мучаться угрызениями совести и полжизни – нотациями отца. В общем, я честно пожертвовал двумя с половиной часами своей молодой счастливой жизни, инвестируя в будущее.
Шаги Валентина Петровича еще отдавались эхом по подъезду, а я уже откупоривал дорогой виски, который берег для особого случая. Но, похоже, сегодняшний день побил все рекорды по «особенности», поэтому если я сейчас не выпью бокальчик янтарного напитка, то вскоре мне придётся пить кое-что поинтереснее, и скорее всего отпускаемое по рецепту…
Бокал красиво заполнялся растекающейся по стенкам немного вязкой жидкостью, отчего мне пришлось сглотнуть слюну, активно выделившуюся от созерцания сего действа. Нос уже вовсю ощущал аромат, начинавший заполнять пространство кухни, и в предвкушении слегка подергивался. Рука медленно подносила «нектар» к моему лицу, и, когда я в сладостном ожидании прикрыл глаза и приоткрыл рот, всё очарование момента вмиг разрушилось отвратительным звоном.
Вот терпеть не могу материться, но сейчас, похоже, тот случай, когда по-другому просто не выразить всего разочарования и негодования.
Я со вздохом ставлю бокал на барную стойку и плетусь к двери, чтобы посмотреть в глаза тому, кто нагло и бесцеремонно посмел разрушить такое простое, скромное и, как оказалось, хрупкое счастье вымотанного событиями минувшего дня человека.
Щелчок замка, и я слышу щебетание моей красивой копии:
– Пап, я ключи забыла, – Ника влетает в прихожую и, практически не делая паузы, скороговоркой выдает: – У нас гости, поэтому надеюсь, что ты прилично одет, – дочь смеется и, окинув меня оценивающим взглядом, поднимает вверх большой палец. – Класс! Папка, встречай свою незаконорожденную! И внучку заодно…
Ника отступает в сторону, являя мне двух девушек, одну из которых я сегодня видел непозволительно много. Вторая гостья хлопает глазами наверное так же, как и я, и мы с минуту смотрим то друг на друга, то на двух «моих дочерей», ожидая объяснений.
– Пап, Нику из дома выгнали. Им с Дианой некуда идти, поэтому я надеюсь, ты не будешь против, если они поживут какое-то время у нас?
Что там дальше по списку? Инопланетяне сегодня проведут прямой эфир из моей квартиры – да не вопрос! К нам на огонёк заглянет Боярский – легко! На лошади – ну естественно! Мне кажется, что даже если у меня сегодня вырастет хвост, я больше ничему не удивлюсь.
Ничего не говоря, я разворачиваюсь и просто спокойно иду на кухню, залпом выпиваю содержимое бокала. Не чувствуя вкуса, даже не поморщившись, пустым взглядом смотрю в окно. Что там? Понятия не имею. С минуту или две стою неподвижно, а затем возвращаюсь к столу и наливаю еще «дозу». Она проходит также безвкусно и безрадостно, как и первая. На автопилоте убираю остатки в шкаф и иду в свою комнату.
Всё. На сегодня я закончился.
_________________________
Просыпаюсь от оглушительного звона будильника. Кто так сильно увеличил на нём громкость?! Он ведь всегда был таким деликатным…
Не раскрывая глаз, тянусь к тумбочке за телефоном, провожу по экрану, прекращая слуховую пытку, и добровольно подписываюсь на зрительную. И всё только ради того, чтобы доказать этой ненормальной технике, что звонить нужно в семь утра, а не сразу после того, как я закрыл глаза.
Но упрямый аппарат стоял на своём, утверждая, что московское время 7:00. Да и солнце предательски заливало светом всю комнату, разрушая последние хрупкие надежды на сбой в системе моего сотового.
Я откидываюсь на подушку и пытаюсь взять себя в руки. Я мужик. Я сильный. Я справлюсь. На счёт три. Раз… Два… Три…
Откидываю одеяло и встаю на ноги, которые, как и мои веки, еще не признали тот факт, что нужно проснуться и собираться на работу. Они не слушают голос совести и мой собственный, который в отрыве от желаний всего организма, продолжает повторять как мантру: «Ты начальник, тебе нельзя опаздывать, подчиненным нужно подавать пример. Нужно выглядеть безупречно, потому что внешнее неразрывно связано с внутренним, и только так – изо дня в день работая над собой – можно добиться успеха».
Прекрасные установки. Рабочие, кстати. Невнятно бурча их себе под нос, плетусь к ванной. Глаза всё еще плотно закрыты, поднять веки с утра – для меня такая же проблема, как для одного известного гоголевского персонажа.
Траекторию движения я уже вполне изучил за прошедший месяц, с тех пор как переехал сюда, поэтому по моим подсчетам примерно метра через три должна быть дверь в ванную.
Я делаю шаг. Потом второй, и тут чувствую, как по моей ноге проскакивает что-то.
Я взрослый, здоровый мужик! Да я в армии, в конце концов, служил! Но куда всё делось, когда я распахиваю глаза и вижу, как от меня со всех ног несется по коридору огромная крыса!
Нет, лучше не слышать и не вспоминать, какие слова вылетали в тот момент из моего шокированного рта… Я разворачиваюсь к кухне, собираясь найти там хоть какое-то оборонительное орудие, и мчусь с такой скоростью, что в школе бы за такой челночный бег мне явно поставили высший бал. И вот уже осталось только завернуть за угол, как я окажусь на месте, но происходит непредвиденное.
Передо мной возникает лицо официантки из моего сегодняшнего кошмара, и она видимо решает превратить сон в реальность, ибо со всего маху влетает в меня. Но, так как весовые категории у нас немного разные, то она падает сразу, а я уж приземляюсь аккурат поверх неё.
– Да какого ж! Что ты тут делаешь? – я просто в ярости и совершенно забыл, что вчера вечером Ника привела девушку к нам «пожить». Вспомнив этот утерянный эпизод, понимаю, что вопрос глупый, но не отменяет моего негодования. – Чего ты несешься как ненормальная?! Пешком ходить не пробовала?!
Я поднимаюсь на ноги и подаю руку лежащей на полу фиктивной дочери. Та испуганно смотрит на меня, и подает свою ладонь. Но как только я пытаюсь её поднять, девушка резко вскрикивает и из глаз моментально брызжут слёзы.
В этот момент на пороге появляются сразу три удивленных пары глаз. Одни заспанные точь-в-точь, как у меня. Вторые – как у той, что распласталась на полу. А вот обладатель третьих, наглых круглых глазищ только делает вид, что не понимает, что тут произошло, и смотрит так, словно бы это не он пару минут назад стал причиной «добрейшего утра» для меня.
Большая рыжая крыса сидит на руках маленькой девочки, которая с ужасом смотрит на свою маму, которая плачет на полу моей кухни.
Отличное начало дня. Я бы даже сказал – многообещающее!
Глава 9.
Николь
Я сижу на полу и не могу пошевелить ногой. Неудивительно – когда на меня свалился этот огромный мужик, я не могла контролировать положение тела и наверное подвернула лодыжку. В момент падения боли именно в том месте не почувствовала, потому что, как можно почувствовать укус комара, когда на тебя свалился кит? Ну, ладно, может и не кит, а вполне себе обаятельный и харизматичный мужчина…
Так, стоп, о чем это я!? У меня ж нога болит!
– Да какого ж! Что ты тут делаешь? – орет как резаный мой новый и возможно уже бывший начальник. – Чего ты несешься как ненормальная?! Пешком ходить не пробовала?!
– Глеб Викторович, мы показалось, или вы тоже не прогуливались по коридору? – я, как могу, стараюсь сдерживать свой сарказм, но получается не очень хорошо, ибо, даже несмотря на моё шаткое во всех смыслах положение в этом доме, он-таки рвется наружу.
– Пап, что случилось? Чего вы так кричите с утра пораньше? – вклинивается в разговор Ника, спасая меня от дальнейшей дискуссии, которая уже началf уходить не в то русло, всё больше становясь похожей на скандал.
– Это всё из-за этой крысы! – Глеб тычет пальцем в нашего Роджера.
– Это не клыса, это молская свинка! – поправляет мужчину моя дочь. – Он плосто захотел побегать немного с утла. Мама говолит, что бегать полезно, будешь здоловой и нежилной, а еще…
Дочку, как всегда, понесло. Я понимаю, что пора прикрыть её фонтан информации, иначе всех тут затопит.
– Доченька, посади, пожалуйста, Роджера в клетку. На сегодня физкультуры ему достаточно.
Диана уходит в гостевую комнату, куда нас вчера поселила Ника, а я пытаюсь встать, схватившись за стоящий рядом стул. Тот сначала вроде бы держится, но в последний момент, когда я уже почти оперлась на здоровую ногу, вдруг начинает «убегать» от меня. Я понимаю, что через секунду снова окажусь на полу, и зажмуриваюсь, принимая неизбежное, однако пол почему-то оказался очень мягким. И тёплым. И вкусно пахнущим мужским одеколоном.
Открываю глаза и вижу буквально в нескольких сантиметрах лицо с красивыми, слегка раскосыми карими глазами, прямой аккуратный нос, легкую щетину, которой мне почему-то захотелось коснуться, и губы… Пухлые, но не влажные, а с такими характерными трещинками, которые на ощупь наверняка жесткие и властные…
Вот это меня занесло! Похоже, я не только ногу повредила, голова видимо, тоже пострадала. Иначе откуда у меня такой повышенный интерес к мужчине?
Чтобы прогнать непрошенные мысли, трясу головой и одновременно пытаюсь освободиться от рук, которые держат меня на весу уже с минуту и почему-то не хотят отпускать.
– Спасибо, что поддержали, – стараясь не смотреть в глаза своему начальнику, пытаюсь встать на ноги. – Я дальше сама.
– Видел я, как ты сама. Нет уж, пока еще жива, сиди и помалкивай.
С этими словами он несет меня на руках в комнату.
– Я пока чайник поставлю, – слышится голос Ники из кухни, которую мы уже покинули.
– Как тебя угораздило, а? – вдруг задает мне вопрос мужчина, не останавливаясь на ходу.
– Не знаю, наверное, когда вы на меня свалились, нога и подвернулась, – довольно обыденно отвечаю. Ну, правда, что он сам этого не понимает?
– Я не об этом. Как тебя угораздило собрать столько приключений на свою красивую … – он не договаривает, подбирая слова. Действительно, называть вещи своими именами правильно и хорошо, но в таком положении, когда его рука фактически находится на том самом месте, которое ему нужно назвать, то неловкость вполне оправдана, – на свою беду! – заканчивает он фразу и ставит меня на пол возле кровати, на которой сегодня спали мы с Дианкой. Дочери в комнате уже нет, поэтому я не стесняясь вступаю в спор.
– О каких приключениях вы говорите, Глеб Викторович? Уж не о том ли случае, когда вынудили выдать себя за вашу дочь и засветиться в этой роли перед прессой? Или может приключением вы называете ваше бегство от маленькой морской свинки, стоившее мне ноги, и грозившее вообще летальным исходом? Уточните, пожалуйста, что из этого вы имели ввиду?
Я стою, уперев руки в бока, и с вызовом смотрю на мужчину. В этот момент я совершенно забыла, что передо мной начальник и человек, приютивший меня в своем доме. Жажда справедливости вновь рвется наружу, сметая всё на своём пути – и страх, и стыд, и чувство самосохранения.
– Я говорю, – подходя ближе ко мне и гипнотизируя меня своими глазами, медленно выговаривает мужчина, – что в твоем возрасте… – он подходит слишком близко, и неосознанно хочу отступить назад, – имея маленькую дочь… – он приближается и нависает надо мной, а я пытаюсь отклониться, – нужно быть осмотрительней и не попадать в двусмысленные ситуации.
Он делает еще шаг, и если я не отступлю назад, то мы окажемся не просто близко друг к другу, а буквально сомкнемся вплотную нашими телами, к чему я совершенно не готова. И я, естественно, пытаюсь сделать полноценный шаг назад, наступая при этом на больную ногу. Такого подвоха от меня моя конечность никак не ожидала, а потому обиделась и подвела меня… Я вскрикнула от пронзившей меня боли и, не удержавшись, начала падать на кровать, у края которой меня поставил Глеб.
Но просто упасть было бы для меня слишком скучно. И я успеваю в полёте схватиться за «соломинку», которой оказалась майка стоящего непозволительно близко мужчины. Итог: мы снова в двусмысленной позе. Только в этот раз всё усугубляется еще и тем, что лежим не на полу в кухне, а на кровати. На кровати, Карл!
Прав был Глеб, говоря о моей «везучести». Я просто притягиваю приключения…
Глава 10.
Глеб
Сам не знаю, что на меня нашло…
Стоит она такая вся деловая, руку в боки. Умничает чего-то, острит… И тааак смешно при этом нос задирает, что приходится удерживать себя, чтобы не щелкнуть по нему. Вот же выскочка неугомонная!
Захотелось немного её проучить, чтобы знала, как на взрослых дяденек голос повышать. Смотрю на неё пристально, не моргая. И наконец-то замечаю нужную реакцию – глазки забегали: испугалась. Особенно, когда я для пущего эффекта начал «наступать».
Уже собирался довершить свою шутку неожиданным «Гав!» у самого её носа, но не успел всего каких-то долей секунды. Девчонка вскрикнула и через секунду я оказался лежащим на кровати прямо поверх той, кого собирался научить правилам поведения.
Да уж, Глеб… Учитель с тебя, прямо скажем, не ахти.
– Мама, я соблалась, пойдём уже в садик! – мы в ужасе смотрим с Никой друг на друга, понимая, в каком двусмысленном положении оказались, и что это вот-вот увидит маленькая девочка.
Одной секунды мне хватило, чтобы откатиться в сторону, и всё было бы более-менее нормально, если бы не Ника, которая решила ускорить процесс моей капитуляции с кровати, и подтолкнула меня руками и здоровой ногой.
Летел я красиво. Приземлялся больно. Ругался матом. Но молча, ибо при ребенке нельзя.
За что мне всё это? Кому я перешел дорогу вчера утром? Может старушку какую через дорогу не перевел? Или цыганку на пешеходном не пропустил? Ну не может произойти столько неудач с одним человеком в такой короткий срок!
– Глеб Викторович, вы живы там? – слышу голос откуда-то сверху. Если бы он не был женским и уж слишком знакомым, я бы подумал, что это мой ангел-хранитель уточняет информацию об объекте.
– Не надейся! Я тебе еще устрою! Кстати, собирайся давай, отвезу тебя в больницу.
И, потирая ушибленный бок и затылок, я выхожу из комнаты.
На удивление, поездка-развоз по местам дневной дислокации мне даже понравилась. Моя Ника сидела впереди на пассажирском, Николь с дочкой сзади. Всю дорогу девчонки так прикольно шутили и смеялись, что я почувствовал что-то такое родное и давно забытое, чего давно не было в моей жизни. Мне было уютно и хорошо. Даже жаль было высаживать Нику у института, а потом и Диану у садика.
Кстати, со второй возникла небольшая проблема. Николь не могла идти самостоятельно из-за травмы ноги, поэтому было два выхода: либо нести её к воспитательнице на руках, либо самому отвести девочку. Что в первом, что во втором случае моё появление на территории детского сада было неизбежным, и это очень тревожило Николь.
Зависнув на несколько минут, она всё-таки приняла решение.
– Я сейчас позвоню воспитательнице и скажу, что Диану приведет мой родственник. Думаю, это будет наименьшим злом и вскоре все забудут, что такое вообще было…
Она рассуждает вслух, словно совсем забыв о моем присутствии. Это первая женщина в моей жизни, которая стесняется меня и хочет забыть о моем существовании.
– А меня спросить ты не хочешь? Я может совсем не готов идти на знакомство с пожилыми тетями, которым должен буду еще и в чем-то отчитываться.
– Откуда ты взял «пожилых тёть»? – недовольно хмыкает Ника, игнорируя первую часть моего вопроса. – У Дианы воспитательница моложе меня!
– Да? – я пытаюсь заглянуть за кованые прутья забора, чтобы рассмотреть, какие там красотки прячутся за стайками снующей во все стороны детворы. – Ладно, придётся отвести тебя, Дианка, раз мама твоя на ногах не стоит.
Подмигиваю девчушке и выхожу из машины. Открываю заднюю дверь и помогаю выйти маленькой леди. Диана берет меня за руку, и мы идем по аллейке к воротам. Моя заинтересованность молоденькой воспитательницей вдруг отошла на второй план. Сейчас, держа маленькую ручку, я вдруг понял очень важную вещь – я был плохим отцом. Нет, даже не так. Я НЕ БЫЛ ОТЦОМ для своей Ники. Я не водил её вот так за руку, не чувствовал ответственности за своего ребенка, не знал, да и до сих пор не знаю, её потребностей, переживаний, не знаю, о чём мечтает моя дочь…
И именно в этот момент мне вдруг всего этого резко захотелось. Неужели маленькая принцесса смогла разбудить во мне отцовский инстинкт? А бывает такой вообще? Что-то явно со мной не так… Может, старею?..
Глава 11.
Николь
Глеб ведёт Дианку к садику, а я смотрю им вслед и подвисаю над этой картинкой. Моя дочь лишена отцовской любви и заботы. Мой бывший муж даже не пытается общаться с ней.
Мы расстались с Димой спустя полтора года после нашей свадьбы. Диане тогда еще и года не было. На тот момент я была абсолютно уверена в том, что во всём виновата его мать, которая изначально была против того, чтобы её «сЫночка» связывался с «детдомовкой». Спустя годы я поняла, что обвинять посторонних людей в том, что касается только нас двоих – это перекладывание вины и ответственности. Если я вышла замуж за незрелого, слабого и бесхарактерного индивида, то тут виновата только я. Если он женился наперекор родительнице, но не смог защитить свой выбор и сдался при первых трудностях, то отвечать за это тоже только ему.
Бывшая свекровь, правда, свою роль сыграла. По её «милости» я осталась с Дианкой без крыши над головой…
Мои мысли прерываются возвращением Глеба.
– Классная у тебя дочка, – говорит он улыбаясь. – Кстати, мы договорились, что сегодня я её забираю, – добавил странным серьезным тоном.
– Какие-то проблемы у неё в саду? – включается моя подозрительность. Что касается дочери, я всегда подвергаю строгому контролю.
– Нет, всё нормально, – отмахивается Глеб, но я чувствую, что это неспроста. Даже открываю рот, чтобы продолжить «допрос», но мужчина быстро меняет тему. – Я отвезу тебя в больницу, и поеду в ресторан. Как только закончится осмотр, позвони, я заберу тебя.
– Глеб Викторович, я думаю, не стоит вам…
– Что мне стоит или не стоит, буду решать исключительно я сам.
Вот и поговорили.
Припарковавшись у здания больницы, Глеб помог мне доковылять до входа. Не знаю, каковы были его дальнейшие планы: возможно, он думал, что прям с порога ко мне подбегут санитары, низко поклонятся Глебу, что доставил меня в целости в их заведение, и помашут ручкой, сказав, что забота о пациенте – их работа. Но только при входе никто не только нас не встречал, кроме вредной тётки, начавшей нас облаивать еще до того, как мы успели переступить порог поликлиники.
– Бахилы! – прогремело как гром среди ясного неба.
Глеб, видимо впервые столкнувшись с бесплатной медициной, попытался было что-то возразить, но я-то знаю, к чему приводят споры в больнице, поэтому быстренько выудила из сумки маленький платиковый шарик.
– Глеб Викторович, я надену эти, а вы пока сходите к аппарату, – и протягиваю ему пятирублевую монетку.
– Ты издеваешься?! – его глаза зло прищурились и начали метать в меня молнии.
Я сначала не поняла, что могло его так обидеть, а потом догадавшись, рассмеялась:
– Глеб Викторович, аппарат принимает только монеты, если у вас есть с собой, то…
Мужчина понял, что облажался и чтобы замять ситуацию, быстро выхватил у меня из рук пятак и направился к «бахилотрону».
Ну, а дальше началось самое главное «веселье». Нас направляли от кабинета к кабинету. Я, поддерживаемая за талию Глебом, еле тащилась, фактически прыгая на одной ноге. После третьего кабинета, мужчина понял, что дело это быстро не закончится, и подхватив меня на руки, потащил к выходу.
– Зря я тебя послушал и приперся в этот филиал ада! – ворчал он мне в ухо, лавируя между пенсионерами и мамочками с детьми, рассредоточенными по узкому коридору. – Сейчас поедем в нормальную клинику, где нам обоим не только сохранят жизнь, но еще и надеюсь тебе – ногу, а мне – время.
Спорить у меня не было ни сил, ни аргументов. Сколько раз проходила этот квест с Дианкой…
Платная клиника поразила меня резким контрастом с нашей поликлиникой. Не знаю, во сколько обошлась Глебу экономия времени и сил (так как здесь ему не пришлось таскать меня на руках, мне прямо ко входу подкатили коляску), но получила удовольствие уже от того, как ко мне обращались, как заботливо укладывали на кушетку, как извинялись(!), когда случайно зацепили ногу при перевозке. В общем, мой первый поход в частную лечебницу произвел неизгладимое впечатление.