Читать онлайн Эволюция «Андромеды» бесплатно

Классификация событий

Когда все началось, Пауло Арана не находил себе места от скуки и усталости. До отставки из Национального фонда индейцев Бразилии, известного под португальской аббревиатурой FUNAI[1], оставался всего лишь год. Проходя службу на периферии охраняемой государством земли, что простиралась через бассейн Амазонки, пятидесятилетний сертанист [2]посвятил карьеру защите неразвитой территории Бразилии. Сидя под работающей от генератора мигающей лампочкой, Пауло клевал носом – его неумолимо убаюкивали поднимающаяся утренняя жара и привычные звуки диких джунглей, раскинувшихся за распахнутыми окнами.

Избыточный вес Араны, превышающий норму килограммов на тринадцать, в совокупности с зеленой формой FUNAI были причиной излишнего потоотделения. Покрытый испариной Пауло сидел за заставленным оборудованием металлическим столом. По обыкновению, он сосредоточился на ловких, но грубых пальцах, которыми старательно набивал сигарету. Густые седые усы и плохое зрение не помешали рукам оставаться уверенными и быстрыми.

Пауло зажег сигарету, выпустил клуб дыма. В тот момент он не заметил, как на мониторе замигала красная сигнальная лампочка.

И хотя такого рода оплошность обычно не приносила вреда, в то утро последствия оказались весомыми и начали набирать обороты в геометрической прогрессии. Скрываясь за желтым стикером, свет мерцал с позднего вечера, но так и остался без внимания.

Мигающие пиксели сигнализировали о начале чрезвычайной ситуации.

* * *

На высоте тысячи футов беспилотный летательный аппарат израильского производства громыхал над необъятными амазонскими джунглями. Получивший название Abutre-rei (в переводе с португальского – «Король-Стервятник»), аппарат размером со школьный автобус выделялся рыжеватыми от грязи колесами и белым корпусом, усеянным мертвыми насекомыми. Тем не менее, несмотря на невзрачный внешний вид, гладкий и блестящий беспилотник не был лишен хищного вида. Он напоминал артефакт из далекого будущего, который переместился назад во времени, чтобы воспарить над этой доисторической землей.

«Король-Стервятник» выполнял непрерывную миссию, снуя над бескрайним зеленым навесом джунглей. Немигающий черный глаз в виде гиростабилизированного самоочищающегося объектива пристально глядел на землю, а сверхширокополосные радиолокаторы с синтезированной апертурой незаметно освещали труднопроходимую местность импульсами радиоволн, которые легко проникали сквозь дождь, пыль и туман. Дрон специализировался на мониторинге окружающей среды, а также на фотограмметрии – он безостановочно создавал и реконструировал карту сверхвысокого разрешения.

Внутри станции, выпуская прогорклый дым сигареты, Пауло рассеянно наблюдал за монитором, где связывались частички бесконечно обновляемого изображения.

Но ровно в 14:08:24 UTC все изменилось.

В тот момент к изображению добавилась новая вертикальная полоса, и прежде невидимый световой индикатор сместился на пятьдесят пикселей влево, тем самым выглянув из-под стикера.

Потрясенный Пауло Арана уставился на пульсирующий красный сигнал.

На видео с камеры было видно, как изумленный мужчина тер глаза, сам не веря в происходящее. Сорвав наконец стикер, Арана заметил, что мигающая точка располагалась в джунглях возле миниатюрного объекта. Возле объекта, происхождение которого Пауло не мог объяснить.

Работа в Национальном фонде индейцев заключалась в контроле и защите запретной зоны, расположенной вокруг самого восточного региона Верхней Амазонии. Место отчуждения представляло собой бесценное сокровище размером в тридцать две тысячи квадратных миль. Здесь сосредоточилась наибольшая концентрация земного биоразнообразия, а вместе с тем и terra indigena[3], приютившая почти сорок изолированных амазонских племен – коренную цивилизацию, практически не подверженную воздействиям технологий и болезням внешнего мира.

Ввиду огромных природных богатств здешние земли неизменно подвергались нападениям. Подобно армии термитов, обездоленные жители всеми силами старались проникнуть на охраняемую территорию, чтобы порыбачить на девственных реках и поохотиться на вымирающих ценных животных. Лесорубов притягивали огромные кедровые деревья, за которые на черном рынке можно было отхватить не одну тысячу долларов. И, конечно же, не обошлось без полчища narcotraficantes[4] из Южной Бразилии, держащих путь в Центральную Америку. Останавливаясь в здешних местах, они представляли постоянную угрозу.

Охрана джунглей требовала неизменного внимания.

Грязным от никотина пальцем Пауло потянулся под стол и активировал «Марвина» – компьютерную программу, помещенную в бежевый пластиковый короб. «Марвина» приобрели годами ранее по завершении совместной с американцами исследовательской деятельности. Потертый короб не был примечателен, разве что наклеенная на корпус выцветшая картинка персонажа из «Симпсонов» цепляла внимание.

Несмотря на невзрачный вид, «Марвин» вмещал в себя сложную нейронную сеть – экспертную систему, обученную посредством тысячи реальных изображений джунглей и более ста миллионов – искусственных.

Программа без труда вычисляла взлетно-посадочные полосы наркоторговцев или вьющиеся, точно слизняки, лесовозные дороги. «Марвин» замечал намеренно не тронутые лесорубами деревья и даже построенные неконтактными племенами малоки[5] – редкие и сокровенные проблески другого мира.

Но что самое важное, программа за считаные секунды могла исследовать десять квадратных миль джунглей – работа, непосильная даже для самого квалифицированного специалиста.

Пауло знал, что «Марвин» muito inteligente[6], однако на этот раз машина не сумела распознать полученные данные, поскольку никогда ранее с ними не сталкивалась.

Ни она, ни кто-либо из людей.

Полученные данные гласили: РЕЗУЛЬТАТ КЛАССИФИКАЦИИ: НЕИЗВЕСТНО.

«Марвин» даже не предложил возможные варианты.

Встревоженный Пауло озадачился не на шутку. Не выпуская изо рта дрожащую сигарету, он поспешно застучал по клавишам. Надеясь на сбой системы, Арана увеличил изображение и рассмотрел его со всех возможных ракурсов. Однако надежды оказались напрасны: непостижимая картинка объяснениям не поддавалась.

Из самых глубин джунглей вздымалось что-то черное. Нечто гигантское.

Отмахнувшись от дыма, Пауло прижался животом к прохладному металлическому столу, прищурился, близко рассмотрел экран. К тому моменту его лысеющая голова еще больше покрылась холодной испариной.

– Нет, – прошептал Пауло. – Isto é impossível[7].

Наскоро включив старый 3D-принтер, Арана с нетерпением ждал передачи изображения. Множество импульсных лазеров принялись за работу, и вскоре хижина наполнилась запахом пластика. Дюйм за дюймом из плоского лотка появлялись слои, а спустя несколько секунд бесформенная грязь начала выстраиваться в трехмерную топографическую карту.

Белый пластик принимал детальный контур крон деревьев, напоминающих гряды цветной капусты.

Набивая сигарету табаком, Пауло старался не смотреть, как из грязи неторопливо формировался новый мир. Каждый слой застывал за считаные секунды, в одночасье превращаясь в масштабную модель джунглей. Дыша с легким присвистом, Арана один за другим размял пальцы и продолжил молча курить.

В тех редких случаях, когда «Марвин» классифицировал результат с точностью менее 80 %, окончательное решение оставалось за Пауло. Он руководствовался тщательно отточенным методом, который был недоступен машине, – чувством осязания.

Прикосновение – древнейшая сенсорная способность любого живого организма. И хотя известно, что тело человека почти полностью покрыто тактильными рецепторами, ученые до сих пор не выяснили, как именно связанные с соматосенсорной системой нейронные цепочки перекликаются с другими чувствами. Особую чувствительность представляют бесчисленные рецепторы, находящиеся на губах, языке, ступнях и в особенности на кончиках пальцев.

В этом и заключалось преимущество Пауло над машиной. Правильное применение кожных рецепторов способно превзойти даже самое острое зрение.

С полузакрытыми глазами Арана слегка прикоснулся к поверхности модели, а затем, слегка надавливая на нее, исследовал тщательно исполненные изгибы джунглей.

Каждый дюйм полученной модели соответствовал примерно ста ярдам[8] реального ландшафта, и прощупать их было возможно только посредством кожных рецепторов. Осязание во много раз превосходило анализ любого сверхумного компьютера.

Пауло имел возможность почувствовать пальцами джунгли и определить, являлся ли неопознанный объект разрушенной взлетно-посадочной площадкой или ровными берегами невинного притока новой реки.

С закрытыми глазами и потухшей во рту сигаретой Пауло поднял лицо к потолку. Вытянув руки, он касался пальцами джунглей, как слепое божество, читающее планету.

Как только подушечки пальцев нащупали жесткие, неестественные линии, Пауло Арана тяжело сглотнул. Что бы то ни было, оно существовало. Загвоздка состояла в том, что поблизости от объекта не было ни дорог, ни признаков строительства. Все это казалось поистине невозможным – одинокий гигант среди первозданных деревьев! Тем не менее оно было реально. Реально, как прикоснуться к щетине на собственном лице.

Длинный, слегка изогнутый объект возвышался как минимум на сто футов[9], чем-то напоминая баррикаду. Этот великан словно из ниоткуда появился, нарушив своим присутствием неприкосновенность громадного тропического леса.

Вокруг образования Пауло нащупал фактуру смерти – тысячи девственных, но больных деревьев. Объект оказался своего рода эпидемией, заражающей все вокруг себя.

Долго Пауло сидел и размышлял о том, чтобы поднять тревогу по старой коротковолновой радиостанции. Однако вместо тревоги Арана отодвинулся от стола и запустил пальцы под ящики, где нащупал визитную карточку с номером телефона молодого американца, недавно вышедшего с ним на связь.

Назвавшись бизнесменом, мужчина объяснил, что недавно над территорией джунглей пропал китайский самолет. За любую информацию его компания предложила щедрое вознаграждение. Пауло предположил (и продолжал так думать), что американец искал обломки самолета. Вместо прямого вопроса бизнесмен попросил докладывать о «любых странностях».

И странный случай себя ждать не заставил.

Не теряя времени даром, Пауло Арана вытер вспотевшее лицо и набрал номер на телефонном аппарате.

После первого гудка на звонок ответил мужчина.

– Рад, что вы позвонили, мистер Арана, – проговорил он с американским акцентом. – Я правильно сделал, что доверился вам.

– Вы уже в курсе? – изумился Пауло, глядя на экран компьютера.

– «Марвин» связался со мной, как только вы зарегистрировали аномалию, – объяснил голос. – Он, признаться, умнее, чем выглядит.

Ох уж эти американцы со своими уловками. Эти лучезарные люди никогда не переставали удивлять Пауло. Такие доверчивые и честные… но тем не менее…

– Что теперь? – спросил Пауло.

– Можете расслабиться, мистер Арана. Наши люди позаботятся об этом, а вы за свою помощь получите хорошую компенсацию. Но мне любопытно, – продолжил мужчина, – что это, по-вашему?

– Уверен, это не ошибка, сеньор. Оно действительно там. Я сам к нему прикоснулся.

– И на что оно похоже?

Прежде чем ответить, Пауло задумался.

– На чуму, которая уничтожает все вокруг. Вот только мне не дано узнать, что это на самом деле.

– Почему же?

– Потому что эта штука… создана нечеловеческими руками.

Авиабаза Фэйрчайлд

За пять тысяч миль[10] от джунглей, недалеко от Такомы, Вашингтон, полковник Стейси Хоппер прибыла на авиабазу Фэйрчайлд, чтобы приступить к спокойной утренней смене. Основной состав разведчиков-аналитиков еще только покидал места после ночной смены, оставляя за собой тусклые мониторы, чистые столы и журнал без каких-либо признаков происшествий.

Полковник, одетая в безукоризненную форму, дополненную фуражкой, аккуратным галстуком и тонкими черными чулками, окинула взглядом диспетчерскую, где не было окон. Под мышкой она принесла термос с кофе. Пожелав полковнику доброго утра, утренняя команда из восьми аналитиков уже усаживалась за пульты и надевала наушники. У многих из них были мокрые плечи: утро на северо-западном побережье Тихого океана выдалось дождливым.

Наслаждаясь тихим бормотанием коллег, Хоппер уселась за пульт в дальней части комнаты и бросила мимолетный взгляд на телеметрические мониторы, выстилающие всю переднюю стену. К своему счастью, полковник не заметила ничего необычного.

Коллеги поговаривали, что эта спокойная женщина с серыми глазами на самом деле обладала взрывным характером. Тем не менее Хоппер никогда не жаловалась на медленные темпы работы.

Полковник была третьим по счету командиром. Оба ее предшественника полностью посвятили себя этой должности, но Хоппер считала, что было бы прекрасно, если бы проект «Вечная бдительность» не выходил за рамки своего названия.

По словам аналитиков, которые давно с ней служили, Хоппер обожала одно довольно педантичное высказывание: «Отсутствие доказательств не является доказательством отсутствия».

В столь низком моральном духе таилась некая ирония. И это неудивительно, ведь в самом начале проект «Вечная бдительность» стал главной целью для служащих ВВС США, и за каждое место в списке шла активная борьба.

Проект появился после инцидента с «Андромедой», когда исследовательская программа по разработке оружия закончилась полнейшим крахом. События тех дней подробно описаны в публикации, широко известной как «Штамм “Андромеда”».

В конце 1960-х годов ВВС США создали серию беспилотных летательных аппаратов. С их помощью предполагалось отыскать в верхних слоях атмосферы микрочастицы, пригодные для использования в качестве оружия. В феврале 1967 года «Скуп‐7» нашел то, что искали военные, однако штамм «Андромеда» оказался гораздо более опасным, чем кто-либо мог предположить.

Прежде чем военные успели прибыть на место падения спутника, чрезмерно любопытные гражданские лица первыми вскрыли его. В результате микрочастица заразила и уничтожила население Пидмонта (48 человек). В живых остались только старик и новорожденный ребенок. Их спасли известный бактериолог доктор Джереми Стоун и профессор-патолог Чарльз Бертон. В соответствии с программой «Лесной пожар» выжившую пару изолировали в сверхсекретной подземной лаборатории. Дальнейшая судьба граждан засекречена с целью защиты частной жизни.

Команда «Лесного пожара», состоящая из отобранных выдающихся ученых, принялась изучать необычную микрочастицу, названную AS‐1. Они выяснили, что ее размер составлял один микрон и она передавалась по воздуху, вызывая резкую свертываемость крови и почти мгновенную смерть. И хотя микроскопическое шестистороннее строение и отсутствие аминокислот указывали на то, что частица не являлась биологическим организмом, AS‐1 оказалась способна к размножению и мутации.

Прежде чем команда закончила испытания, штамм «Андромеда» превратился в новый подвид под названием AS‐2. И пусть AS‐2 не представлял для людей угрозы, он оказался способен разъедать герметизирующие прокладки, которые изолировали переборки лаборатории. В результате разгерметизации отключилась ядерная защита, которая героически была восстановлена за минуты до взрыва.

Тем не менее частицы AS‐2 высвободились и проникли в атмосферу, рассредоточившись по всему земному шару. И хотя новая частица не представляла угрозы для людей, она нанесла урон находящимся на этапе становления международным космическим программам, которые во многом зависели от усовершенствованных полимеров.

Так появился проект «Вечная бдительность».

Спустя несколько часов после инцидента члены-основатели «Лесного пожара» обратились к президенту Соединенных Штатов с просьбой о дополнительных ресурсах. Они задались целью отслеживать новые вспышки штамма «Андромеда» и его последующую эволюцию. Предложение команды увенчалось немедленным щедрым финансированием из «черного бюджета» министерства обороны США, а в качестве помощи им предоставили лучших аналитиков. Спустя три дня проект официально начал работу.

Однако описанные выше события произошли более пятидесяти лет назад, и с тех пор все ученые, имеющие отношение к первому проекту, скончались.

В настоящее время полковник Хоппер внимательно наблюдала, как ряды компьютерных мониторов озаряли лица аналитиков голубоватым свечением. Полковник вздохнула при мысли о колоссальных затратах, необходимых для защиты каждой секунды спутниковой связи, каждого часа аналитика и огромных объемов передачи и хранения данных.

Хоппер была хорошо осведомлена о постепенном угасании своего подразделения. Каждую утреннюю смену она отмечала, насколько увеличился износ оборудования, насколько выдохлись лучшие эксперты и насколько выросли потребности других занятых на авиабазе Фэйрчайлд служб.

В частности, командование воздушных перебросок (КВП) стремилось заполучить больше спутникового времени, чтобы облегчить повседневную координацию самолета KC‐135[11] над Тибетом и на Ближнем Востоке. Командир КВП официально заявил, что «Вечная бдительность» – бессмысленная трата ресурсов.

И, казалось, он не ошибался.

Более пятидесяти лет «Вечная бдительность» находилась в состоянии повышенной готовности. Хоппер стояла во главе последние пятнадцать лет. И до сегодняшнего дня проект так ничего и не нашел.

* * *

Всем знакомо уязвимое место человеческой цивилизации. Людей больше прельщает немедленная личная выгода, нежели обещанное в неизвестном будущем коллективное благосостояние. Эффект особенно очевиден, когда речь заходит об отдаче, которая, вероятнее всего, произойдет не раньше чем в следующем поколении. Данное явление получило название «межпоколенческого дисконтирования», и познакомил общество с ним молодой французский экономист Флориан Павар во время выступления на международной экономической конференции 23 октября 1982 года:

«Средний период смены поколений составляет двадцать пять лет. Любая польза от человеческих действий, которая заведомо произойдет вне этих рамок, создает резкий дисбаланс, подрывающий долгосрочное сотрудничество. Иными словами, мы как вид заинтересованы в том, чтобы предавать собственных потомков. На мой взгляд, единственное возможное решение – это суровое и немедленное наказание тех, кто окажется неверен своему будущему».

Впоследствии была высказана теория о том, что неспособность человеческого вида сосредоточиться на экзистенциальной угрозе неизбежно приведет к разрушению окружающей среды, перенаселению и истощению ресурсов. Таким образом, среди экономистов распространено мнение, что этот врожденный недуг представляет собой некий встроенный таймер самоуничтожения человеческой цивилизации.

К сожалению, мировая история только подтверждает эту теорию.

И поэтому, несмотря на высокую ответственность, проект «Вечная бдительность» страдал от хронической человеческой недальновидности. За прошедшие годы потенциал программы истощился, и в то дождливое утро, о котором ранее шла речь, проект был малофункционален… но притом оставался жизнеспособным.

В 16:24:32 UTC полковник Хоппер сидела за столом. Полупустой термос стоял на куче бумаг – заявках на оборудование, в котором ей непременно откажут.

Неожиданно раздался звонок.

Надев гарнитуру, Хоппер нажала кнопку. Мониторы тотчас ожили.

– Первая. Прием, – отрезала она привычным тоном аналитика.

Голос на другом конце отличался отчетливым американским акцентом. Хоппер узнала его среди неумолимо истощающейся команды полевых оперативников.

– Это Бразильеро. У меня для вас информация.

– Частный канал открыт. Предоставьте допуск.

– Принимайте файл.

Хоппер застучала по клавишам, одобрив запрос.

В один миг на четырех плоских мониторах появились данные. Каждый экран демонстрировал отдельный вид на джунгли Амазонки: простое изображение с цифровой камеры; лидарное изображение карты с определением дальности; улучшенный гиперспектральный обзор растительного покрова; и детализированный черно-белый рельеф местности.

Видеозапись с дронов шла в реальном времени.

Один за другим восемь аналитиков подняли глаза на экраны, отодвинули стулья от столов и принялись перешептываться. Персонализированные рабочие станции замигали, передавая дополнительную информацию специалистам в соответствии с областью их контроля. Полковник Хоппер поднялась со стула.

В центре каждого изображения располагалось нечто необъяснимое.

Казалось, перед ними предстала безликая, слегка изогнутая глыба, возвышающаяся над просторами джунглей и простирающаяся через приток реки. В основании горы лениво струилась вода, а позади образовалось нечто похожее на гигантскую лужу, затопившую грязными водами окружающие джунгли. Близлежащие деревья и другая растительность, которые не погрязли в болоте, выглядели хрупкими, погнутыми, умирающими.

– Аномалия расположена на траектории падения «Небесного дворца»[12], – проскрипел из динамиков голос Бразильеро. – «Тяньгун‐1»[13] находился прямо над…

– Принято, Бразильеро. Достаточно информации. – Хоппер приостановила соединение.

Взглядом она проверила широту и долготу: аномалия располагалась на экваторе. Полковник с ходу добавила свои наблюдения в заметки об инциденте. Эта странная, но вроде как важная деталь почему-то сбивала с толку.

Дейл Шугерман, старший специалист по анализу оперативной информации, встал с места и повернулся к полковнику Хоппер. За все пять лет она ни разу не видела, чтобы этот огромный мужчина волновался о чем-либо, кроме видеоигр.

– Это невозможно, мэм. Здесь какая-то ошибка, – эхом разлетелся дрожащий голос Дейла. – Там нет ни дорог, ни взлетно-посадочной полосы. Там нет возможностей для подобного сооружения. С датчиком явно что-то неладное. Лучше обновить программу дрона. Отправьте…

– «Невозможно» – это неправильное слово, рядовой, – сухо отрезала Хоппер, скрестив руки. – То, что мы видим, не является невозможным. Перед нами событие с крайне низкой, но все-таки вероятностью.

В комнате воцарилось молчание – аналитики задумались над словами полковника.

Существует определенный класс событий, которые технически могут произойти, но настолько маловероятны, что большинство дилетантов сочтут их невозможными. Это ложное предположение основано на эмпирической закономерности, известной как «ошибка Бореля»: «Явления с крайне низкой вероятностью фактически никогда не происходят в реальной жизни».

Конечно, математик Эмиль Борель ничего подобного не говорил. Вместо этого он сформулировал закон больших чисел и продемонстрировал, что в нынешних масштабах вселенной каждое событие с ненулевой вероятностью в конечном итоге произойдет. Или, другими словами, при достаточных шансах произойдет все, что может произойти.

А для тех редких терпеливых представителей нашего рода, кто основывается на фактических данных и не боится оставить выгоду будущему поколению, маловероятные события не являются невозможными. Они – неизбежны.

Полковник Хоппер умела терпеливо ждать, как никто другой. Пока мир вокруг нее кружил все быстрее, она, казалось, замедляла темп. Ее предшественники, несомненно, подбирали кандидата с особой тщательностью[14].

Невзирая на пятнадцатилетнюю работу без премий, без поощрений, а зачастую и без уважения коллег, Хоппер не остыла к своему делу.

И в тот важный момент настойчивость ее окупилась с лихвой.

* * *

Полковник Хоппер, вытащив из верхнего ящика толстую папку, громко бросила ее на стол. Она намеревалась удостовериться, что остальная часть разговора пройдет согласно протоколу. Старомодным канцелярским ножом полковник сняла несколько печатей и получила доступ к секретным ламинированным страницам. Хотя большинство экстренных мероприятий в настоящее время были автоматизированы, созданные десятилетия назад рукописные инструкции требовали, чтобы обученный сотрудник оставался в курсе каждого шага.

Придвинув гарнитуру к губам, Хоппер начала отдавать приказы с уверенностью авиадиспетчера:

– Бразильеро. Установите вокруг эпицентра аномалии карантинную зону в тридцать миль. Немедленно уберите оттуда беспилотник и посадите его на периметре. Как только он опустится, никому не позволяйте приближаться.

– Принял.

Судя по компьютерным моделям первоначального инцидента в Пидмонте, минимальное безопасное расстояние составляло тридцать миль.

Когда «Стервятник» развернулся и устремился в противоположном от аномалии направлении, изображение на экране резко дернулось. Спустя несколько секунд носовая камера развернулась на сто восемьдесят градусов, и на экране вновь появилось странное сооружение, только на этот раз вдалеке.

– Полковник, какое мы имеем отношение к этой штуковине? – тихо спросил Шугерман. Свет играл бликами на очках мужчины.

Хоппер задумалась, но все-таки решила не отвечать напрямую. Ранее упомянутое Бразильеро кодовое слово «Небесный дворец» уже стало вероятным нарушением секретной информации. Вместо ответа полковник перешла к сведениям, представляющим наибольший интерес для «Вечной бдительности».

– Вы подтверждаете экваториальное местоположение?

– Подтверждаю, – отозвался Шугерман, сгорбившись над столом. – Аномалия расположена точно на экваторе, мэм. Вплоть до сантиметра.

Хоппер глубоко вздохнула. Помимо приглушенного звука помех, в комнате царила тишина. Когда Шугерман заговорил, голос прозвучал удивительно громко:

– Какое значение имеет экваториальное местоположение?

Молчание Хоппер настораживало. На вопрос Шугермана нельзя было ответить, не поставив под угрозу безопасность миссии. Эта информация могла передаваться только между командующими.

– Рядовой. Установите соединение с «Транзат‐4». Нужно уведомить о ситуации.

– Мэм, это вспомогательная система. В настоящее время ее кто-то использует… Сейчас ЦРУ…

– Я даю разрешение на первоочередную передачу.

Шугарман сглотнул.

– Да, мэм. Перехватываю спутниковый канал.

Вслед за ритмичным стуком клавиш появилось спутниковое инфракрасное изображение джипов, несущихся по черной пустынной местности, оставляя за собой белые следы шин. Сверху на картинке сновали черные прицелы.

Из динамиков тотчас донесся незнакомый грубый голос:

– Убирайся с канала, неизвестный! Вы перебиваете чувствительный…

– Покажите координаты, – велела Хоппер рядовому. – И выключите звук.

– Да, мэм.

Комната снова погрузилась в тишину, нарушаемую лишь щелчками клавиш. Все аналитики сосредоточили внимание на данных, льющихся на мониторы с магистрального канала.

Где-то наверху, на секретной орбитальной траектории, объектив спутника-шпиона тихо настраивался на космический вакуум. Изображение конвоя размылось и исчезло с мониторов, а несколько секунд спустя объектив остановился на клочке амазонских джунглей. Увеличив изображение, спутник представил его в кристальной ясности: металлическая поверхность с нечеткими шестиугольными вкраплениями была усеяна каплями тумана, и вся эта конструкция сверкала, как панцирь жука в лучах приближающегося к зениту солнца.

– Включите инфракрасный режим, – велела Хоппер.

На втором мониторе появилось серое изображение с более светлыми включениями. Разница в цвете указывала на перепады температур. Картинка окружающих аномалию джунглей растворилась в сероватой массе, чем-то напоминающей грозовые тучи. Сама аномалия стала чисто белой, настолько яркой, что на короткое время размыла остальную часть снимка.

– Она горячая, мэм. Очень горячая, – заметил аналитик. – Видите, как съежилась близлежащая растительность?

Хоппер кивнула, указывая на монитор.

– Что это за пятна? У них одинаковая температура, но она быстро падает.

Сидя за столом, Шугерман приблизился к экрану, одновременно переговаривая через гарнитуру с другим аналитиком. Наконец он ответил:

– Полагаем, это трупы, мэм. Около четырнадцати. Человек…

– Откуда такая уверенность, рядовой? В тех регионах обитают крупные приматы.

– Мэм… Некоторые из них вооружены копьями.

Какое-то время Хоппер молчала.

– Поняла вас, – наконец ответила она.

Неожиданно для всех изображение на экране вспыхнуло белым светом. Как только экспозиция нормализовалась, аномалия заметно изменилась. Теперь остывающие пятна оказались еще ближе.

– Что это было? – изумилась Хоппер.

– Похоже… аномалия увеличивается в размерах, – предположил Шугерман. – Из центра озера появилось второе образование – меньшее по размерам, шестистороннее.

Третий монитор залился цветными пятнами. В атмосфере над аномалией образовалось мутное сине-оранжевое облако. Казалось, гонимое слабым ветром, оно перемещалось на восток.

– Пепел, – доложил другой аналитик. – Атмосфера пропитана им. Должно быть, оно каким-то образом вырвалось из аномалии. Данные продолжают поступать…

Полковник провела пальцем по колонке цифр на сверхсекретной папке, где важная информация излагалась настолько просто, как будто ее написали для детских умов с учетом извечного принципа K.I.S.S.[15]

Палец полковника остановился на графике масс-спектра[16], и спустя миг в голосе Хоппер появилась дрожь.

– Снимите данные масс-спектра.

– Уже, мэм.

Через несколько секунд младший аналитик положил результат на стол полковника.

Хоппер еще раз провела пальцем по ламинированной странице.

– Идентификация пройдена, – заявила она без дрожи в голосе.

– И что это? – Шугерман повернулся лицом к полковнику. Его губы побледнели, голос понизился чуть ли не до хрипа.

Все аналитики за спиной рядового тоже обратили взоры на Хоппер.

– Мы имеем почти точное совпадение со штаммом «Андромеды», обнаруженным в Пидмонте, Аризона, более пятидесяти лет назад. Я не знаю, как это случилось, но нечто, созданное из аналогичного вещества, прямо сейчас находится в джунглях. И, судя по изображениям, увеличивается в размерах. Тела людей лежат прямо у основания.

– Но это не… – Шугерман остановился. – Вы хотите сказать…

Каждый член команды отчетливо понимал цель миссии, однако никто из них не верил, что штамм появится снова. Даже сейчас, оказавшись перед лицом неопровержимых доказательств, все они сомневались. За исключением одного человека.

Встав с места и спрятав папку под мышку, Хоппер обратилась к недоверчивой аудитории:

– Проект «Вечная бдительность» только что выполнил задачу. На том наша работа завершена. Желаю успехов в будущих заданиях, какими бы тяжелыми они ни оказались.

Пока толпа аналитиков глядела вслед с открытыми от изумления ртами, полковник Хоппер направилась в высокоприоритетный центр связи – звукоизолированное подсобное помещение.

Оглянувшись через плечо, Хоппер отдала последний приказ:

– Предупредите авиабазу Петерсон и передайте им данные. Скажите, что в связи со стремительным ростом у нас меньше четырех дней.

– Четыре дня? До чего? – откликнулся Шугерман.

– До того момента, как аномалия распространится до океана.

И на этом проект «Вечная бдительность» завершил существование.

Тревога

Хотя день только начался, Рэнд Л. Стерн уже работал как будто на последнем издыхании. Генерал с четырьмя звездами на погонах, большой семьей и стремительной карьерой столкнулся с постоянным и ошеломляющим спросом на свое внимание. Последние пятнадцать минут его ничего не волновало – он просто ждал, когда наступит время обеда.

Стерн был некрупным афроамериканцем лет пятидесяти, и седина только коснулась его висков. Закончив академию ВВС США, он налетал тысячи часов в качестве командира истребителя. Впоследствии Стерн перешел на должность профессора в Военную академию. Последние три года, после того как в 2016 году его кандидатуру единогласно одобрил Сенат, он возглавлял Северное командование США и Североамериканское командование аэрокосмической обороны.

Проходя службу на авиабазе Петерсон в центральной части Колорадо, генерал Стерн наблюдал за работой тридцати восьми тысяч человек, представляющих американские интересы на высоте от двухсот до двадцати двух тысяч миль от земли. Годовой бюджет генерала составлял десятки миллиардов, что вдвое больше бюджета любой существующей многонациональной компании.

Он скажет любому, что самым сложным заданием в его жизни стало воспитание четырех девочек-подростков и научного сотрудника на факультете психологии Университета Денвера – его жены.

Дома голос Стерна стал одним среди многих, но на работе он имел настоящую аудиторию – более трехсот миллионов американских граждан.

На первом брифинге Стерну сообщили о двенадцати высокоприоритетных сверхсекретных программах, имеющих огромное значение для национальной обороны. Среди них прозвучал и проект «Лесной пожар», созданный около пятидесяти лет назад после инцидента с «Андромедой». По сравнению с амбициями китайцев и невероятным количеством потерянного на орбите неучтенного ядерного материала «Лесной пожар» казался безобидной программой. Тем не менее за все время ни один другой проект не докучал Стерну сильнее.

Работа с микрочастицей «Андромеды» из научной деятельности превратилась в секретную гонку вооружений с глобальными последствиями, которых не было со времен холодной войны. В результате «Лесной пожар» начал потреблять чрезмерно большое количество ресурсов. Впоследствии, чтобы скрыть от всеобщего обозрения десятки многомиллионных подпроектов, пришлось изрядно потрудиться.

Все это тяжким бременем легло на плечи генерала.

Позже в интервью Стерн сравнил себя с Атлантом[17], в одиночку держащим небо. Но при этом никто не знал, от чего он всех защищал и почему. Даже его девочки.

Среди засекреченных проектов «Вечная бдительность» была в лучшем случае второстепенным проектом. Со временем страх перед спонтанной мутацией микрочастицы «Андромеды» испарился, и внимание переключилось на более актуальные проблемы, такие как международная милитаризация врагов государства.

Как и присуще человеку, интерес перекочевал от созерцания внеземных чудес на обыденные вещи – на страны, прознавшие о микрочастице AS‐1 и ее двоюродной сестре AS‐2, поедающей пластмассу.

Оба вида оказались опасны по-своему.

Попадая в легкие, AS‐1 почти всегда оказывалась смертоносной. AS‐2 стала противоположностью AS‐1. Безобидная для здоровья частица, которая самопроизвольно эволюционировала в сердце лаборатории «Лесной пожар», могла задерживаться в верхних слоях атмосферы, превращая пластмассу в пыль, – событие, которое отбросило развитие космической программы США на несколько десятилетий назад. Образцы AS‐2 попали в свободный доступ к ученым всех стран, но, невзирая на попытки, других подвидов штамма «Андромеды» – натуральных или искусственных – обнаружено не было.

В тот день Стерн получил неожиданный телефонный звонок. Он поступил не от агентов, следящих за Китайским национальным космическим управлением, не от шпионов, расследующих вспышки заболеваний на планете, не от секретной базы под кукурузным полем в Неваде.

Звонок был от «Вечной бдительности».

Сидя в своем кабинете на авиабазе Петерсон, Стерн с легкой досадой отреагировал на экстренное сообщение полковника Хоппер. И хотя ложные тревоги, по обыкновению, устранялись инстанцией ниже, так и не доходя до его ушей, генерал не терял надежду на возможную ошибку.

Свернув неуместную заставку котят с радугой изо рта (подарок младшей дочери), генерал принял пересылаемые Хоппер данные. Как только на экране появились изображения аномалии, Стерн откинулся на спинку стула, скрестил пальцы на животе и разочарованно закрыл глаза.

– Полковник Хоппер. Что это?

– Есть одна теория…

– У вас есть теория. Я опаздываю на обед, полковник. После повышения у меня и десять минут свободных едва найдется. Вы тратите мое время, которое могло быть занято беконом, салатом и сэндвичем с помидорами.

– Сэр, вы заметили траекторию?

– Я вижу неподвижный объект среди джунглей. Нет здесь никакой траектории.

– Десятого апреля этого года китайская космическая станция «Тяньгун‐1» сошла с орбиты и подверглась разрушению. Видимая нами аномалия расположена на экваторе, прямо на траектории обломков. Как вы, вероятно, помните, инцидент носил кодовое название «Небесный дворец».

Генерал Стерн резко выпрямился.

– Мы не можем знать, с чем экспериментировали китайцы на этой космической станции, – добавила Хоппер.

– Но мы догадываемся, не так ли? – Стерн глянул на экран.

Нынешняя проблема превысила значимость обеда. Речь шла не только о защите нации, но и о защите человечества в целом.

Губы генерала зашевелились, но спустя миг рот сомкнулся.

– Отличная работа, полковник. Мы займемся полученной информацией. Не могу поверить, что говорю это… но… Объявляю тревогу. «Лесной пожар» снова в игре.

* * *

Мало кому известно, что с начала войны во Вьетнаме специалисты по человеческим ресурсам самостоятельно не планировали и не осуществляли крупных военных программ для Соединенных Штатов Америки. Каждая операция, от одноэлементных перевозок до координации действий, частично создавалась компьютером под эгидой сложного набора алгоритмов, известных как автоматизированная логистика и анализ решений (ALDA).

В связи с этим реагирование на «Андромеду» ничем не отличалось от любых других сложных военных мер.

Опираясь на исходные данные генерала, ALDA активировала суперкомпьютерный кластер «Першерон», расположенный в глубинах исследовательских лабораторий ВВС под авиабазой Райт-Паттерсон в западном Огайо. Отклоняя или временно приостанавливая тысячи вычислительных потоков с более низким приоритетом, ALDA подключилась к постоянно обновляемому набору данных о персонале и ресурсах и спустя пятнадцать минут подготовила полную выгрузку.

Тем не менее, даже с беспрецедентным уровнем вычислительной мощности и данных, ALDA всегда следовала разумному принципу «80/20». То есть 80 процентов алгоритма зависело от решения компьютера, но 20 – от человеческого здравого смысла и интуиции.

В этом случае Стерн не обнаружил технических недостатков компьютерной выгрузки.

ПРОЕКТ «ЛЕСНОЙ ПОЖАР». ВЕРСИЯ 2.

ДОСЬЕ УЧАСТНИКОВ

НИДХИ ВЕДАЛА, ДОКТОР НАУК (ВОЗРАСТ: 42)

Допуск (ПОЛНЫЙ)

* * *

Назначение: командующая, 001

* * *

Место нахождения: Массачусетс, Амхерст>>> Время в пути: ~ 12 Ч

* * *

Специализация: нанотехнологии; материаловедение; штамм «Андромеды»: AS‐1, AS‐2

* * *

Прочее: лидерские качества; специалист

ГАРОЛЬД ОДИАМБО, ДОКТОР НАУК (ВОЗРАСТ: 68)

Допуск: (НАУЧНЫЙ)

* * *

Назначение: ведущий полевой ученый, 002

* * *

Место нахождения: Найроби, Кения >>> Время в пути: ~ 15 Ч

* * *

Специализация: ксеногеология; геология; антропология; биология; естественные науки и т. д.

* * *

Прочее: обширная база знаний

* * *

ПЕНГ ВУ, ВВС НОАК[18], МАЙОР (ВОЗРАСТ: 37)

Допуск: (СОЮЗ КИТАЙСКОЙ НАРОДНОЙ РЕСПУБЛИКИ)

* * *

Назначение: полевой ученый, 003

* * *

Место нахождения: Шанхай, Китай >>> Время в пути: ~ 18 Ч

* * *

Специализация: тайконавт; солдат; врач: патологоанатом

* * *

Прочее: военная подготовка; курс выживания; обширные знания [РЕДАКТИРОВАНО]

* * *

ЗАКАРИ ГОРДОН, ВС США, СЕРЖАНТ (ВОЗРАСТ: 28)

Допуск: (ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЙ)

* * *

Назначение: полевой медик, 004

* * *

Место нахождения: Форт-Беннинг, Джорджия >>> Время в пути: ~ 14 Ч

* * *

Специализация: солдат легкой пехоты; главный врач

* * *

Прочее: травматология

* * *

СОФИ КЛАЙН, ДОКТОР НАУК (ВОЗРАСТ: 32)

Допуск: (НАСА)

* * *

Назначение: дистанционный ученый, 005

* * *

Место нахождения: МКС >>> Время в пути: н/д

* * *

Специализация: наноробототехника, нанобиология, микрогравитационные исследования

* * *

Прочее: AS‐1, AS‐2 ЭКСПЕРТ

* * *

* * * КОНЕЦ ДОКУМЕНТА

* * *

* * *

Увидев в досье майора Пенг Ву, гражданку Китая, которую в любом другом случае несомненно исключили бы из соображений безопасности, Стерн с кривой улыбкой покачал головой. Алгоритм ALDA был неуклонно логичным, но зачастую принимал неосмысленные решения. Учитывая ситуацию с «Небесным дворцом», это был гениальный шаг – взять китайского военного в резерв участников «Лесного пожара».

Пенг Ву была не просто тайконавтом – она участвовала в первом пилотируемом полете на космическую станцию «Тяньгун‐1». Стерн понимал, что она не станет разглашать военные тайны (они уже пытались), однако ее знания могли спасти жизни.

На тот момент единственная обязанность генерала Стерна заключалась в том, чтобы дать устное согласие. Однако за несколько минут до отданного приказа состоялся еще один разговор.

Ниже приведена частичная стенограмма беседы генерала Стерна и одного из его наиболее доверенных офицеров:

<…>

0–10 GEN

Сними последнего полевого кандидата. У меня есть замена.

S-OP‐001

Зака Гордона? Вы уверены, генерал?

0–10 GEN

Стоуна отправь.

S-OP‐001

Прошу прощения, сэр?

0–10 GEN

Джеймса Стоуна. Из Пало-Альто. Он в резерве.

S-OP‐001

[короткая пауза] Сэр, вы говорите о сыне доктора Джереми Стоуна? Из первой «Андромеды»? У Джереми Стоуна нет допуска, а его работы устарели. По мне, так он всегда оставался косвенным кандидатом.

0–10 GEN

Знаю. Отправь его.

S-OP‐001

Мы потеряем время в ожидании допуска.

0–10 GEN

Значит, садись на мой самолет и отправляйся за ним – так будет быстрее.

S-OP‐001

[долгая пауза] Вы были близкими друзьями с доктором Джереми Стоуном, не так ли?

0–10 GEN

К чему ты клонишь?

S-OP‐001

Мне кажется… вам стоит пересмотреть решение.

0–10 GEN

Слушай, сынок. Сейчас не твоя карьера стоит под угрозой. Я ссылаюсь на директиву 7–12: сверхсекретные знания должны оставаться непрозрачными. Мой голос – это и есть допуск, а я, если ты забыл, генерал Рэнд Л. Стерн.

S-OP‐001

Так точно, сэр. Досье утверждено. И… миссия начинается.

[звуки клавиш]

S-OP‐001

Утвержденные кандидаты скоро приступят к заданию. Вам рекомендуется сообщить в местное управление и обеспечить наблюдение. Удачи, сэр.

0–10 GEN

Понял. И благодарю.

S-OP‐001

Сэр?

[короткая пауза]

S-OP‐001

Сэр. Позвольте вопрос. Вне протокола…

0–10 GEN

«Вне протокола» не существует, и вам это известно.

S-OP‐001

Что ж, тогда по протоколу, но между нами.

0–10 GEN

Дерзай.

S-OP‐001

Почему Джеймс Стоун?

[длинная пауза]

0–10 GEN

Просто интуиция. Ничего более.

[конец передачи]

Согласно оценкам вашингтонского аналитического центра «Нова Америка», интуиция Стерна спасла три-четыре миллиарда жизней.

Экстренный маневр

На высоте в двести сорок восемь миль, окутанная нимбом из длинных белокурых волос, доктор Софи Клайн медленно плыла в невесомости. И хотя было только шесть утра по Гринвичу (официальному единому часовому поясу МКС, выбранному для использования центром управления в Хьюстоне и Москве), серо-голубые глаза доктора были широко открыты. В столь раннее время оба ее астронавта спали, и темный обзорный купол был еще пуст. Тишину нарушал лишь слабый шум вентиляционных систем жилого модуля «Транквилити».

Это было любимое время суток Клайн.

Стоило ей нажать на светящуюся кнопку, как наружные створки купола со стоном поднялись. Мягкое сияние земной поверхности освещало внутреннюю часть модуля, отчего в животе Клайн приятно порхали бабочки. Ей нравилось в одиночестве наблюдать за планетой – это дарило ощущение абсолютного превосходства, как будто все, что находилось внизу, являлось частью ее собственного творения.

Другим этот маленький ежедневный ритуал мог показаться проявлением высокомерия. Но Клайн видела в нем мечту о свободе.

Парализованные ноги доктора Софи Клайн были крепко связаны ремнями, и лишь в тихие минуты невесомости у нее получалось ненадолго забыть о болезненных спазмах и судорогах в разрушенных мышцах.

Она не ходила с шести лет, поэтому решила летать.

Невзирая на инвалидность, Клайн была высокой женщиной. В те минуты, когда она пристально глядела в окно купола, красивые брови и впалые щеки придавали ей хищный вид, смягченный редкими веснушками на носу и лбу.

Ее путь к звездам казался настолько маловероятным, что почти соответствовал теории Бореля. В возрасте четырех лет Клайн упала и сломала правую руку. Родители списали травму на неуклюжесть или невезение. Это было лишь частично так: в больнице внимательный педиатр заметил у маленькой девочки тревожный тремор.

В возрасте пяти лет, когда дегенеративное заболевание атаковало относительно недавно приобретенную способность ходить, Софи поставили неожиданный диагноз – ювенильный боковой амиотрофический склероз (БАС). Софи Клайн начала жизнь в инвалидной коляске, но не собиралась сдаваться. С почти нечеловеческой для ребенка решимостью она настроила свой гениальный ум и железную волю на то, чтобы вырваться за пределы гравитации.

И ей удалось. Все доктора твердили в голос, что Софи Клайн умрет к двенадцати годам. Вместо этого она выстояла, пользуясь каждым новым медицинским достижением, и в конечном итоге стала всемирно известным ученым и американским астронавтом.

Клайн обнаружила, что хроническая мышечная боль почти исчезала в условиях микрогравитации, и ее истощенное тело больше не являлось недостатком, каким было на земле. В условиях невесомости она физически сравнялась с любым из астронавтов. Фактически у нее имелось преимущество, поскольку ей не приходилось беспокоиться об истощении мышц.

С помощью рук Клайн повернулась к круглому иллюминатору в центре смотрового купола, от которого расходились шесть других трапецеидальных стеклянных панелей. Это было самое большое окно, когда-либо использовавшееся в космосе. За стеклом поверхность планеты двигалась быстро и удивительно близко. Сегодня ее взору предстала бесконечная перспектива джунглей. Густой ландшафт верхушек деревьев, дополненный сверкающими реками, напоминал Софи извивающиеся цепочки нейронов.

Однако совсем не этот вид ожидала увидеть доктор Клайн. Очевидно, пока астронавты спали, произошла чрезвычайная ситуация.

На видеозаписи с МКС Софи Клайн невнятно бормотала, отчаянно вглядываясь в компьютерные мониторы. В тот момент, когда доктор взялась руками за голубые поручни и приблизилась к центральному иллюминатору, физиологический мониторинг отметил резкий скачок сердечных сокращений. В отличие от других астронавтов, Клайн узнала местность.

Как и у других членов экипажа МКС, тело Клайн оснащалось беспроводными датчиками. Однако, в отличие от сенсоров товарищей, ее датчики были более совершенны – с интервалом в одну секунду они мониторили ее мысли. И все это неспроста. Будучи подростком, Клайн настояла на использовании нейрокомпьютерного интерфейса, чтобы иметь возможность продолжать обучение.

Нейрокомпьютерное устройство представляло собой золотую сетку на желеобразной поверхности моторной коры головного мозга, оснащенную множеством проводков и пропитанную биосовместимым покрытием для предотвращения отторжения инородного тела. Программное обеспечение использовало особый алгоритм, чтобы сопоставить электрическую активность нейронов в голове Софи с действиями в реальности. Уникальный интерфейс мысленно связывал Клайн с компьютерными системами МКС – почти телепатическое соединение!

Клайн поняла, что МКС претерпела серьезное изменение траектории. Такое событие означало высокую вероятность катастрофы. Причины для паники однозначно были, и внешняя реакция астронавта соответствовала удивлению. Тем не менее данные мозгового имплантата показали, что психикой Клайн овладела альфа-мозговая волна в диапазоне от 7 до 13 Гц – состояние неизменного спокойствия и бдительности перед лицом смертельной опасности.

Это небольшое несоответствие довольно долго оставалось незамеченным.

Клайн срочно вышла на связь с Хьюстоном и запросила информацию у оператора.

Первоначальный ответ поступил в виде помех.

Многое произошло в период сна астронавтов. Точно в 23:35:10 UTC под эгидой генерала Рэнда Стерна стратегическое командование вооруженных сил США передало экстренное уведомление для центра управления полетами в Хьюстоне.

Стратегическое командование сообщило о возможном приближении МКС к нескольким объектам. Подобные уведомления поступали довольно часто, поскольку командному центру было поручено наблюдать за любыми объектами диаметром более полутора дюймов[20].

По официальным данным, обломки приписывались неудачному запуску спутника НАСА, однако операторы в Хьюстоне через свои каналы связи получили информацию, что орбитальный мусор был результатом атаки секретного противоспутникового оружия России против Китая.

Космические боевые действия повсеместно осуждались за распространение опасного мусора на низкой околоземной орбите. Тем не менее ни для кого не стало секретом, что с 1960-х годов каждая космическая держава с энтузиазмом экспериментировала с противоспутниковым оружием – от простых кинетических боеголовок до более современного оружия многократного использования с кумулятивным зарядом.

Венди Чавла, следящая из центра управления полетами за системами ориентации спутников, подтвердила высокую вероятность столкновения с космическим мусором. Поскольку объекты находились в непосредственной близости, споров о методах реагирования не возникло. Чавла незамедлительно разрешила экстренный маневр, даже невзирая на то, что изменение орбиты должно было неизбежно привести к отсрочке запусков.

Пока астронавты спали, МКС приступила к экстренному маневру, который длился тридцать девять минут. Четыре 220-фунтовых[21] гироскопа немедленно изменили направление вращения, а круглые маховики из нержавеющей стали наклонили станцию на четыре градуса. Электрические гироскопы приступили к изменению положения станции, приготавливаясь к маневру.

Следующим шагом должно было стать включение двигателей беспилотного грузового модуля «Прогресс», состыкованного с «Пирсом». Однако из-за необходимости перевода диспетчер, управляющая траекторией полета, разрешила использование экспериментального солнечного электроракетного двигателя.

Электроэнергия, получаемая бортовыми солнечными батареями, направлялась к кластеру электростатических двигателей на эффекте Холла[22], сохраняя драгоценные запасы традиционного топлива. Двигатели заработали в идеальном ритме, извергая светящуюся плазму. Равнодействующая сила, воздействуя на центр тяжести, направила МКС вверх, одновременно переводя громоздкую конструкцию на южную траекторию.

Традиционное ускорение изменило бы высоту МКС, но в этом случае изменился бы и азимут с 54 градусов на ноль, что вывело бы станцию на необычную экваториальную орбиту. Маневр завершился в отведенное время, после чего вышел краткий пресс-релиз, где сообщалось о проведенной операции, а также выражалась похвала солнечному электроракетному двигателю.

Генералу Стерну удалось скоординировать усилия, не доложив о чрезвычайной ситуации ни НАСА, ни японскому агентству аэрокосмических исследований, ни кому-либо еще.

А между тем Софи Клайн знала, что изменение траектории имело отношение к «Андромеде». И это неудивительно, ведь Клайн – одна из немногих, кто был прекрасно осведомлен об истинной цели МКС.

Расшифровка стенограммы приведена ниже:

ISS-KLINE

Хьюстон, прием. Прошу обновить информацию. Что… [неразборчиво] Почему Бразилия двигается с востока на запад?

HOU-CAPCOM

Э-м-м… Предпринят маневр по предотвращению столкновения с космическим мусором. Солнечные электродвигатели прекрасно справились!

ISS-KLINE

Отличные новости. Послушайте… с вами связалась база Петерсон?

[помехи – четыре секунды]

HOU-CAPCOM

Простите, Станция, но у нас нет данных…

[потеря связи]

[помехи – одиннадцать секунд]

PAFB-STERN

Клайн. Это Стерн. Мы на частном канале. У вас теперь новые обязанности.

ISS-KLINE

Продолжайте.

PAFB-STERN

Ваша научная миссия на данный момент приостановлена. До последующего уведомления вы обязуетесь не разглашать информацию космическим агентствам, включая НАСА. Вы поняли?

[короткая пауза]

ISS-KLINE

Так точно, генерал Стерн.

PAFB-STERN

Вы сместились на экваториальную орбиту, проходящую над обломками станции «Тяньгун‐1». Мы… Есть предположение, что станция могла вызвать загрязнение поверхности.

ISS-KLINE

В джунглях?

PAFB-STERN

Там образовалась некая аномалия. Есть жертвы, и их количество увеличивается.

ISS-KLINE

Вас поняла.

PAFB-STERN

Работа «Лесного пожара» возобновлена, доктор Клайн. Ваша задача – заниматься орбитальной лабораторией. Под видом важной научной миссии члены экипажа МКС будут отслеживать обломки «Тяньгун‐1», которые до сих пор находятся в атмосфере.

ISS-KLINE

Поняла.

PAFB-STERN

Также вам предстоит контролировать полевую команду. Вы станете глазами и ушами. Все ясно?

ISS-KLINE

Полевую команду? Вы собираетесь отправить людей в джунгли? Генерал, пожалуйста, подождите, пока я не…

PAFB-STERN

Нет времени, доктор. Отправляйтесь в лабораторный модуль. Мы приступаем.

* * *

Исполнительный указ может выглядеть противоречивым в условиях существования демократического правительства. В чрезвычайных ситуациях или в условиях мира президент Соединенных Штатов имеет право определять политику государства и в одно мгновение приводить решения в исполнение – без каких-либо слушаний.

Первый исполнительный указ был издан 8 июня 1789 года. Тогда Джордж Вашингтон обратился к руководителям федеральных ведомств, чтобы создать обращение к молодой Америке, которое впоследствии получило название «О положении страны»[23]. В 1863 году Авраам Линкольн издал указ, известный как «Прокламация об освобождении рабов», в результате чего свободными оказались три миллиона человек. И почти столетие спустя Франклин Делано Рузвельт издал распоряжение из 550 слов, в котором было велено заключить более ста двадцати тысяч граждан Америки и резидентов японского происхождения в концентрационные лагеря, построенные на западе США.

Такая великая и ужасная власть может привести к историческим последствиям.

Меморандум национальной безопасности США (NSAM 362-S) был издан спустя три недели после первого инцидента с «Андромедой» и потери американского пилотируемого космического корабля «Андрос‐5», а также российской миссии «Зонд‐19». В правительственных кругах указ считался символическим, и многие политики сошлись во мнении, что поставленная задача приравнивалась к указу фараонов возвести великие пирамиды в Гизе.

Выдержка из указа:

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

МЕМОРАНДУМ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

№. 362-S10 апреля 1967 г.

Властью, данной мне Конституцией и законами Соединенных Штатов Америки, для защиты американского народа и человечества в целом настоящим приказываю:

Создать микрогравитационный лабораторный модуль для размещения на космической станции на постоянной орбите.

Изучить внеземную микрочастицу, известную как штамм «Андромеда», в естественной микрогравитационной среде, то есть в новейшей лаборатории, расположенной на низкой околоземной орбите.

* * *

В 1967‐м ориентировочная стоимость проекта составила 50 миллиардов долларов, что вдвое превышало стоимость программы «Аполлон» и (с учетом инфляции) примерно соответствовало общенациональному военному бюджету на 2018 год. В высших правительственных кругах указ президента был встречен насмешками и недоверием.

Однако практическая необходимость изучения микрочастицы никуда не исчезла.

К осени 1967 года крошечный городок Пидмонт, Аризона, продезинфицировали сверху донизу. Сорок восемь тел (включая двух военнослужащих армии США) были кремированы. Все сооружения и транспортные средства разобрали и поместили в ангароподобные хранилища, специально возведенные для этой цели инженерными войсками. Благодаря результатам «Лесного пожара» поставленную задачу выполнили аккуратно и без потерь. Эффект оказался настолько внезапным, а город настолько маленьким, что в течение двух десятилетий само существование Пидмонта ошибочно подвергалось сомнению.

Когда информация была собрана по крупицам, предстояло выяснить, что же на самом деле произошло. Это был многомиллиардный вопрос, о котором миру знать не стоило. В противном случае все действия привели бы к неизбежной катастрофической панике.

В книге «Рухнувшие империи человечества» британский историк индийского происхождения Ромила Чандра пишет: «Бегство – первый человеческий инстинкт при любом контакте с внеземной цивилизацией. При невозможности бегства человек атакует. Только пережив первый контакт, возникнет непреодолимое желание узнать больше о противнике. Но не принимайте желание за альтруистическое любопытство. Скорее всего, это просто необходимость понять другого, чтобы защититься… или, что более вероятно, попытаться уничтожить». Слова историка прекрасно описали поведение человечества после инцидента с «Андромедой» в Пидмонте. Особенно это характеризует Россию и Китай, а также их реакцию на события и использование шпионажа.

К 1971 году русские первыми вывели космическую станцию «Салют‐1» на орбиту – всего через четыре года после событий в Аризоне. Спустя два года Соединенные Штаты попытались наверстать упущенное, но планы «Скайлэб»[24] нарушил разъедающий пластик штамм «Андромеда», живущий в верхних слоях атмосферы. Во время выведения на орбиту воздействие AS‐2 привело к частичному разрушению теплового экрана и серьезным повреждениям станции[25].

Станция «Скайлэб» продержалась шесть лет. «Мир» просуществовал на десять лет дольше. Однако ни той ни другой не удалось достичь поставленной цели – изучить «Андромеду» в условиях микрогравитации. Как оказалось, проблема была настолько серьезной, что ни одна страна не сумела разрешить ее в одиночку – даже сверхдержава.

В 1987 году президент Рейган призвал к совместному с Советским Союзом и другими странами-партнерами сотрудничеству и созданию Международной космической станции. Весь мир изумился столь необычному содружеству американцев и русских. Однако истинной причиной воссоединения стал взаимный страх оставить «Андромеду» без должного изучения[26].

Создание космической станции стало лишь первым шагом.

В 2013 году лабораторный модуль «Лесной пожар, Марка‐4», замаскированный под автоматический грузовой космический корабль «Сигнус», состыковался с «Гармонией»[27]. Активация модуля совпала с началом научной миссии доктора Софи Клайн на МКС.

Сверхсекретный модуль «Лесной пожар, Марка‐4» появился на свет под Невадой, где первоначально располагалась база «Лесной пожар». Строился он в стерильных условиях исключительно роботами, которыми из чистого помещения класса ISO 1[28] управляли люди. Готовый автономный лабораторный корпус был запущен 17 января 2013 года на борту «Антарес‐5»[29] с базы ВВС США «Мыс Канаверал».

После стыковки модуль стал единственным сооружением по сдерживанию пятого уровня биологической опасности на орбите. Микрогравитационная лаборатория «Лесной пожар» облучалась каждые четыре часа высокой дозой ультрафиолета и не содержала пригодной для дыхания атмосферы. Она находилась под давлением комбинации инертных газов – без запаха, без цвета, с практически нулевой химической активностью. В связи с этим цилиндрическое пространство лабораторного модуля оставалось феноменально стерильным.

На борту находились только два потенциальных организма – образцы материала внеземных микрочастиц, известные как AS‐1 и AS‐2.

Рука человека никогда не соприкасалась с внутренней частью лаборатории. Все ее аспекты контролировались дистанционно, и именно поэтому доктор Софи Клайн стала первым астронавтом на Международной космической станции, имея диагноз «боковой амиотрофический склероз».

Последствия болезни сделали Клайн идеальным реципиентом нейрокомпьютерного интерфейса, а годы тренировок позволили с легкостью управлять большинством компьютеров.

Хотя Софи Клайн была не единственным оператором, управлять лабораторным модулем «Лесной пожар, Марка‐4» могла только она.

* * *

Приказ генерала Стерна отправляться к лабораторному модулю до сих пор отзывался в ушах доктора Софи Клайн. Она чуть повременила, но спустя мгновение левый глаз едва заметно дернулся, тем самым активировав группу мышц, необходимых для связи с персональным компьютером.

Тотчас на нижней стене купола появился видеопоток из научного модуля «Кибо»[30], где встревоженная изменением траектории астронавт Джин Хаманака усердно проверяла уровень топлива. На видеозаписи из служебного модуля «Звезда» космонавт Юрий Комаров находился возле станции сна, укладывая снаряжение и готовясь к часовой тренировке перед утренней конференцией.

Клайн внимательно посмотрела оба канала. Как ей показалось, астронавты не паниковали.

Оттолкнувшись, она направилась от купола и поднялась к выходу в потолке. Уплывая, Софи Клайн наблюдала за джунглями, что раскинулись далеко внизу.

Станция продолжила движение по восточной орбите, и вскоре вид сменился Атлантическим океаном.

Если бы не постоянное совершенствование научных достижений, Софи Клайн оказалась бы в санатории, забытая и неподвижная, – если предположить, что она вообще бы выжила. Запертая в теле, которое отказывалось подчиняться, она прекрасно осознавала вероятные последствия.

Но, как неустанно доказывала история, в руках человека существенная власть становится опасной.

«Небесный дворец»

Коалиция стран, финансирующих МКС в надежде на совместные открытия, пренебрегла возможностью включить одну из крупнейших и древнейших наций – гордую державу, способную прилагать собственные конкурирующие усилия по изучению «Андромеды».

Вынужденная действовать в одностороннем порядке, Китайская Народная Республика неизбежно осуществляла собственные разработки.

Подозрение, недоверие и конкурентоспособность разрушили международные усилия, направленные на изучение штамма «Андромеды». И хотя микрочастица AS‐1 доказала, что могла убить любого человека независимо от этнической принадлежности, капризы политиков подорвали все шансы на объединенные меры борьбы. Более того, вражда достигла апогея с созданием новой космической станции.

«Тяньгун‐1» («Небесный дворец» на китайском языке) был запущен 29 сентября 2011 года. Согласно астрологическим предсказаниям китайского зодиакального календаря, дата стала благоприятной как для путешествий, так и для торжественных открытий. После успешного запуска станция вышла на орбиту с легким уклоном в девятнадцать градусов – траектория, которая идеально совпадала с регулярными запусками грузовых носителей с китайского космодрома Сичан в провинции Хайнань.

Хотя запуск не афишировался, американские шпионские агентства внимательно следили за станцией до ее преждевременной кончины.

В 2013 году, всего через два года после всех многомиллиардных усилий, Китай неожиданно объявил о завершении проекта. Власти официально назвали «Тяньгун‐1» безусловным успехом национальной космической администрации Китая и китайского народа.

Однако наземные наблюдения обнаружили разнящуюся с официальными отчетами версию. Похоже, китайское управление полетами потеряло радиосвязь со станцией, включая данные телеметрии.

Без средств контроля «Тяньгун‐1» сошел с орбиты.

Тепловые сенсоры целого ряда шпионских агентств зафиксировали, что средства жизнеобеспечения станции были отключены, а поверхность сильно остыла. Еще несколько лет заброшенная станция с неработающими двигателями и связью продолжала вращаться вокруг Земли.

10 апреля 2018 года просачивающиеся в верхние слои атмосферы воздушные частицы наконец-то втянули станцию в разрушительные объятия. Под действием атмосферы металлический цилиндр разорвался на перегретые осколки и обрушился прямо на первозданные джунгли восточной Амазонки.

Таким образом, все вложенные в станцию усилия завершились полосой света и горячим воздухом.

Быть может, провал бы сочли безобидным последствием, если бы не один нюанс. Во время наблюдений за космической станцией – от запуска до пламенного возвращения – агенты заметили кое-что, о чем Китайское национальное космическое управление никогда не упоминало публично.

Экипаж из трех тайконавтов ни разу не покидал «Тяньгун‐1».

Код – «Андромеда»

Почти в пятистах футах над высокими кронами джунглей с ревом мчался вертолет «Сикорский H‐92». Туман окутал серый металлический корпус, выпуская наружу только нос, похожий на клюв хищной птицы. С верхушек деревьев доносились крики испуганных обезьян, разлетались по сторонам красочные птицы.

Джеймс Стоун не помнил, как заснул.

Ему не мешали ни стук винта, ни вибрация стекла о свернутую куртку, которую он использовал в качестве подушки.

Позже, когда рассекреченные детали его жизни разбрелись по передовицам газет и журналов, стало известно, что Стоун мог заснуть где угодно и когда угодно – «вырубиться», как говорят солдаты.

И эта способность сопровождала его с ранних лет.

Одна из причин – детство, проведенное со знаменитым отцом. Доктор Джереми Стоун, лауреат Нобелевской премии, брал с собой сына в научные поездки по всему миру. Аккуратный тихоня Джеймс был полной противоположностью шумного и нетерпеливого отца. Эта странная парочка совершала кругосветное путешествие каждые несколько месяцев, во время которого доктор Стоун читал лекции, посещал научные конференции и участвовал в международных проектах.

С матерью, Эллисон, Джеймс виделся редко – родители развелись, когда ему было около девяти лет. И хотя отец и сын заметно отличались, Стоун-старший стремился, чтобы мальчик ежедневно узнавал что-то новое из бесконечных путешествий. В наши дни такой тип образования называется «анскулинг»[31].

И все же, судя по интервью из таблоидов, была еще одна причина, по которой Стоун хорошо засыпал, – он слишком часто просыпался от кошмаров. Так случилось и на борту вертолета.

Джеймс Стоун вздрогнул, сонно взглянул на пустоты бывшего военного самолета. Солнце только взошло над горизонтом, залив кабину румяным утренним светом. Стиснув челюсти, он несколько раз моргнул и постарался расслабиться.

Сон никогда не менялся, и привычные образы с годами накрепко засели в памяти. Стоун описывал кошмарную темно-красную кровь, текущую по белому песку пустыни. Поток внезапно останавливался, приобретая странный вид: поверхность будто замерзала, сжималась, превращалась в крошечные частицы засохшей крови, кружащие на раскаленном ветру.

Стоун тряхнул головой, стараясь избавиться от навязчивого образа, после чего сосредоточился на проясняющихся джунглях. С подлинным чувством предвкушения он летел навстречу приключениям. Воспитанный ученым-смельчаком, Стоун наконец-то обнаружил тягу к авантюрам и желание конкурировать с отцом, пусть и случилось это только в начале его пятого десятилетия.

На пустых местах лежали отчеты брифинга, изобилующие предупреждениями о секретности. Среди папок также находилась фотография, сопровождаемая несколькими страницами технических данных.

Изумительное изображение со сверхвысоким разрешением было создано с помощью военного алгоритма реконструкции. Чтобы выполнить трехмерное цветное изображение, программа скомбинировала несколько видеокадров вместе с неподвижными изображениями и топографической информацией.

Но даже несмотря на изыски технологий, фотография выглядела нереально.

Каменные сооружения выглядывали из туманных джунглей словно застывшие над первозданным ландшафтом великаны. Невольно Стоун вспомнил о поездках в древние храмы майя в Гватемале и на полуострове Юкатан. Единственное отличие пирамид заключалось в том, что нынешние конструкции собрали в глухих джунглях международную коалицию уважаемых ученых. Очевидно, происходящее стоило того, чтобы за вопиющую цену нанять вертолет и отправить за Стоуном трио вежливых, но крепких солдат. Более того, его забрали с лекции перед целым классом, конфисковав при этом телефон.

Стоун взглянул на любопытное изображение, однако внимание его заострилось на другом документе.

РЕЗУЛЬТАТЫ МАСС – СПЕКТРОМЕТРИИ

/// Данные собраны [ред.] на основе спектрального анализа и предназначены ТОЛЬКО ДЛЯ КОСМИЧЕСКОГО КОМАНДОВАНИЯ ВВС США. ///

* * * НЕСАНКЦИОНИРОВАННОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЗАПРЕЩЕНО. РАЗГЛАШЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ТАЙНЫ ПОДЛЕЖИТ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ, ВКЛЮЧАЯ СМЕРТНУЮ КАЗНЬ

* * *

Неизвестные данные /// Неизвестные данные. N2. Насыщенность. /// Композиционный анализ…

…Инцидент в Пидмонте, Аризона.

* * *

Атмосферные данные изумили Стоуна – они практически совпадали с составом воздуха солнечных равнин Пидмонта после инцидента с «Андромедой».

Кроме того, к графику прилагалась знакомая ссылка:

ПРОЕКТ «ЛЕСНОЙ ПОЖАР» * ПРОЕКТ «ЛЕСНОЙ ПОЖАР» * ПРОЕКТ «ЛЕСНОЙ ПОЖАР»*

В тот момент Стоун испытал противоречивые чувства.

Более пятидесяти лет назад его отец сыграл значимую роль в прекращении распространения штамма «Андромеды». Стоун-младший, в ожидании включения своей кандидатуры в реестр «Лесного пожара», получил доступ ко множеству секретных документов и использовал эту возможность, чтобы подробно изучить детали инцидента.

Обсуждать случившееся с отцом было невозможно и буквально незаконно.

Нет никаких свидетельств, что за годы совместных поездок они когда-либо беседовали о происшествии в Пидмонте. Казалось, доктор Джереми Стоун и его команда лысеющих ученых никогда не отступали от традиций стоицизма 1950-х годов. Стоун-старший относился к сверхсекретному статусу с должной серьезностью. Он не говорил о событиях пятидневного периода ни с сыном, ни с бывшими женами, ни с кем-либо другим.

Но даже невзирая на отстраненность отца, мальчик его почитал.

Джеймс Стоун стал полной противоположностью худого, лысеющего Джереми. В отличие от отца он обладал высоким ростом, спортивным телосложением и густой, темной, седеющей шевелюрой. Тихий, но энергичный мужчина достиг высочайшего профессионального уровня в области робототехники и искусственного интеллекта. Там, где отец действовал в рамках священных академических традиций, сын-трудоголик предпочитал промышленный подход, поэтому посвятил себя консультациям высокотехнологичных корпораций – как начинающих, так и крупных.

Стоун-старший скончался холостяком, при этом женившись четыре раза (дважды на женах коллег) и четыре раза разведясь. Видимо, глядя на отца, Джеймс Стоун предпочел вообще не обзаводиться ни женами, ни детьми. Тем не менее, несмотря на различия, он во многих отношениях был сыном своего отца.

Получив разрешение присоединиться к новому проекту «Лесной пожар», Джеймс осознал, что теперь самым трудным для него будет хранить тайну от Джереми.

Но и отец на его месте поступил бы так же.

* * *

Несмотря на отсутствие официальных данных о пилотах вертолета, ходила молва, что ими стала пара бразильских narcotraficantes. И не просто пара преступников, а лучшая в мире по ориентированию на местности.

Они не понимали, зачем перевозили americano[32], да еще и в дневное время суток. Им не было известно о кругленькой сумме, выплаченной их боссам, и они не были уверены, что выйдут из этой истории живыми.

Последнее беспокойство казалось вполне обоснованным – на авиабазе Петерсон за вертолетом шла постоянная слежка. Под видом американо-перуанских учебных мероприятий с борта авианосца «Карл Винсон» (CVN‐70) спешно поднялся истребитель. Если «Сикорский» подал бы хоть какие-то признаки заражения, истребитель был готов запустить в него комплекс ракет класса AIR‐120 AMRAAM[33].

Пилот вертолета, вопреки недобрым подозрениям, принял мудрое решение не отклоняться от предписанного курса.

– Agora, nos descemos[34], – предупредил американца пилот. – Приготовьтесь.

В кабине сквозь помехи Джеймс услышал слова пилота.

– Здесь? – удивился Стоун, глядя на бесконечные джунгли. – Разве нам не дальше?

– Quarantena[35]. Тридцать миль.

Зона карантина. Значит, со времен Пидмонта правительство все-таки чему-то научилось. Если микрочастица AS‐2 находилась в воздухе, она могла заразить низколетящий вертолет. На видеозаписи Джеймс поспешно проверил резиновую герметизирующую прокладку окна, провел пальцем по пластику и внимательно его осмотрел.

Целостность не нарушилась.

Известно, что вторая эволюция штамма «Андромеды», названная AS‐2, расщепляла полимеры, входящие в состав синтетического каучука. В особенности это относилось к ранним смесям, синтезированным до начала изучения микрочастицы. И хотя информация не разглашалась, Джеймсу Стоуну было известно, что «Андромеда» по сей день населяла богатую азотом мезосферу[36].

Ученый вздохнул с облегчением.

Если бы штамм AS‐2 заразил вертолет, к настоящему моменту жизненно важные части двигателя были бы разрушены. Все они упали бы в джунгли и погибли бы среди металла и грязи, как и тот несчастный пилот истребителя, что пролетал над Пидмонтом после первого контакта. Или как «Андрос‐5», рухнувший 17 февраля 1967 года. Его теплозащитный экран из вольфрама и пластика превратился в стерильную пыль.

Уверенный, что огненная смерть не настигнет в ближайшие несколько секунд, Стоун повернулся к простирающимся за окном джунглям. Километры охраняемой государством территории относились к землям коренных народов. Джеймс Стоун задался вопросом, было ли информировано о миссии правительство Бразилии.

Вряд ли.

Неожиданно внимание ученого привлекла струйка красного дыма, вздымающаяся от берега реки. На клочке земли стояла недавно построенная небольшая малока, окруженная поломанной растительностью и поваленными деревьями.

Все это напоминало шрам, сигаретный ожог на лице девственных джунглей.

Однако для пилота поляна стала единственной возможной посадочной площадкой. Пролетев мимо, он развернул «птицу», чтобы сделать круг, осмотреть местность и предупредить людей о предстоящей посадке.

Между двумя пилотами раздался невнятный, но испуганный диалог. Три секунды спустя вертолет пошел на снижение.

На горизонте виднелась едва различимая аномалия. Но не только она привлекла внимание Стоуна. В нескольких милях от них среди верхушек деревьев показалось что-то еще.

– Подождите! – крикнул он в переговорное устройство. – Что это было?

В ответ вертолет лишь быстрее терял высоту.

– Пора! – закричал первый пилот в сторону Стоуна.

Напарник тотчас забрался в кабину, протянул руку через колени ученого и бесцеремонно открыл дверь. Стоун, отпрянув, увидел, что они находились на высоте в сто футов, и под грохочущими винтами дрожали кроны деревьев, наполняя кабину потоком влажного воздуха.

Вытянув шею, Стоун в последний раз уловил в отдалении загадочную сцену.

«Сикорский» опустился ниже крон и через мгновение приземлился на рыжую грязь. Как только вертолет замер, пилот покинул кабину и присоединился к напарнику, торопясь выгрузить багаж. Оба они, игнорируя американца, говорили друг с другом на португальском языке, перекрикивая работающие двигатели и вращающиеся винты.

Стоун так и не понял, что он недавно увидел.

Ему почудилась волна тьмы, охватившая дерево, и рой черных фигур, бьющихся под зеленой листвой.

– Сеньор! – крикнул Стоун над шумом винтов. – Что это было? Они…

Голос Джеймса оборвался, как только пилоты обернулись.

На лицах крепких парней застыл настоящий страх, отчего у Стоуна перехватило дух. И в тот самый момент увиденная симметрия извилистых форм слилась воедино в его голове.

Когда пилоты сбросили с вертолета крепкий черный чемодан, Стоун поспешно собрал бумаги, схватил сумку и поднялся на ноги. На мгновение он сгорбился в проеме, застыв на фоне алого солнечного света.

Спустя миг Стоун повернулся к пилоту, заговорив глухим голосом:

– Это же обезьяны? Испуганные обезьяны неслись по верхним ветвям деревьев. Сотни приматов. Тысяча…

Пилот, спрятав эмоции за солнцезащитными очками, ничего не ответил. Тем временем его напарник без предупреждения схватил Стоуна за плечи и грубо вытолкнул за дверь вертолета. Стоун упал на колени на грязную землю.

«Сикорский» поднялся прежде, чем Стоун успел встать на ноги.

Сборы

Доктор Нидхи Ведала постепенно теряла терпение. Прихлопнув комара, она вдруг услышала рев приближающегося вертолета, и ее темные брови тотчас нахмурились. Расчищенную поляну усеивали грязные черные чемоданы. В каждом из них лежало драгоценное снаряжение, которое нужно было проверить на предмет повреждений. Шум винтов распугал птиц, и те с пронзительными криками устремились прочь. Переполох вынудил молодого каймана сойти с берега и спрятаться под водами реки.

Игнорируя происходящее, она продолжила осматривать чемоданы. Джунгли ее не пугали.

Нидхи Ведала выросла сиротой в трущобах Морарджи-Нагар в Мумбаи. Она являлась членом социальной касты далитов, которых часто избивали и подвергали дискриминации. Однако бедность не помешала ей смотреть на мир через призму врожденного интеллекта. Будучи худощавым ребенком с растрепанными черно-рыжеватыми волосами, она никогда не сомневалась, что однажды сбежит из узких переулков, зловонных общественных туалетов и отвратительного миазма загрязненной реки Митхи.

На первом этапе обязательного тестирования Нидхи показала лучший результат среди примерно пятнадцати миллионов индийских детей школьного возраста. Усердным, кропотливым трудом Нидхи завоевала место среди выдающихся ученых в этой миссии.

Руководителя экспедиции и одну из основателей нового проекта «Лесной пожар» вытащили из лаборатории Массачусетского технологического института вооруженные головорезы. Спустя час она оказалась на военно-воздушной базе Ханском, где ее усадили на борт военного самолета «Геркулес С‐130» и конфисковали мобильный телефон, ноутбук и удостоверение личности. Заправленный бронированный грузовой самолет ожидал на асфальтированной площадке. Пассажирам было доступно всего несколько откидных мест.

Ничто из увиденного Нидхи не удивило.

Ведала была маленькой женщиной с озорным лицом и эффектной прической. Концентрируясь, она часто хмурилась, тем самым неосознанно запугивая других. Невзирая на невысокий рост, она производила внушительный эффект. В результате ее военный эскорт из двух пилотов и грузчика быстро поспешил в кабину. В течение следующих двенадцати часов Ведала сидела одна в «брюхе» огромного «зверя», время от времени засыпая. Но большую часть времени она перечитывала высокую стопку файлов при ярком свете внутренних прожекторов.

С ходу она поняла, что только один вид опасности мог оправдать подобный уровень расходов – угроза человеческому существованию. Настоящий сценарий конца света.

И Нидхи Ведала была только рада.

В конце концов, это именно та ситуация, которой она посвятила карьеру. Будучи материаловедом со специализацией в области наноструктур, она стремительно поднималась в ученой иерархии.

Благодаря неустанному исследованию новых метаматериалов[37] ей удалось разработать целый ряд причуд квантовой механики. Ко многим открытиям, сделанным в лаборатории Нидхи, можно было отнести и новаторские материалы, способные поглощать электромагнитную энергию. С их помощью получалось создать идеальную темноту или придать поверхности безупречную гладкость с почти нулевым трением, к которой не прилипала вязкая жидкость[38].

Однако настоящая карьера Ведалы состоялась не перед глазами общественности.

Ранее к ней обратился Рэнд Л. Стерн, генерал-майор ВВС США, бывший летчик-истребитель, который перешел на должность преподавателя теоретической математики в Военную академию США в Вест-Пойнте.

В то время Нидхи Ведала не знала, что ученые и военные могли преследовать общие интересы. Однако решительный генерал изменил ее мнение. Стерн убедил Нидхи в важности ее участия для исторически важного проекта. И все, что нужно было сделать, – подписать договор. Стерн также упомянул, что она заранее прошла все проверки и тестирования.

Нидхи ничего не оставалось, как только удивляться.

Она не подозревала, что все это время находилась под пристальным вниманием. Теперь же она задумалась о причинах столь сложных кроссвордов в «Нью-Йорк таймс» за последние несколько недель и о каверзных вопросах аспирантов.

В любом случае Нидхи Ведала не провалила в своей жизни ни одного испытания.

Решив принять предложение Стерна, она внимательно выслушала детали инцидента в Пидмонте. В конечном счете Ведала поняла свою роль.

Штамм «Андромеда», изначально считавшийся организмом, в действительности имел больше общего с новой областью науки – нанотехнологией[39].

Ведала знала, что перед человечеством откроется множество возможностей в сфере нанотехнологий, поэтому посвятила карьеру изучению топографии наноскопических структур и созданию артефактов, способных уместиться на булавочной головке. Но после единственного разговора со Стерном работой всей ее жизни стало постижение таинственной внеземной микрочастицы.

До сих пор исследования Нидхи имели оглушительный успех.

Самая блестящая ее идея заключалась в том, чтобы познакомить друг с другом две разновидности «Андромеды». Изучив результаты, Нидхи обнаружила, что каждый штамм игнорировал присутствие другого. Являясь близкими родственниками, они как будто заключили неконкурентное соглашение.

По сути, AS‐1 и AS‐2 стали невидимы друг для друга.

Опираясь на полученные данные, Ведала создала аэрозольное напыление. Наноструктура вещества имитировала строение обоих штаммов, тем самым обеспечивая нереакционноспособную поверхность. Несмотря на гениальность идеи, имя своему творению Нидхи не придумала. Антисвязывающий механизм получил простое название: «Аэрозольный ингибитор «Андромеды» на основе нанокристаллической целлюлозы».

До сих пор ингибитор использовался для защиты низкоорбитальных шпионских спутников и запуска правительственных ракет. Спустя десятилетия высокосекретных исследований работа Нидхи стала отправной точкой в укрощении загадочной микрочастицы, разъедающей пластик. Теперь же настало время испытать творение на первом документально подтвержденном «диком» проявлении штамма. И Нидхи Ведала не намеревалась терпеть поражение.

Время близилось к полудню, и члены команды уже прибыли – переместились из привычной жизни в самое сердце амазонских джунглей.

Все они добрались вовремя, за исключением Джеймса Стоуна.

Навыки робототехника не подходили для миссии. По оценке Ведалы, его следовало заменить микробиологом или бактериологом, поскольку для данной задачи требовалось как можно больше многопрофильных ученых. И все же генерал Стерн неумолимо настаивал на участии Стоуна.

Стоя возле безымянной мутной реки, Ведала знала, что поставлено на карту. И у нее имелось представление о причинах, по которым Джеймс Стоун оказался в их рядах.

Как только Стоун взял свой багаж, Ведала плюнула на землю, повернулась и направилась прочь, чтобы осмотреть чемоданы.

Нидхи, будучи сиротой, добилась успеха самостоятельно. Ее предположение заключалось в том, что Джеймса Стоуна, сына известного ученого Джереми Стоуна, включили в полевую команду по причине, которую она никогда не уважала, – семейная родословная.

Полуденный брифинг

Пенг Ву наблюдала, как другие ученые молча проверяли багаж на расчищенной поляне. Несмотря на прекрасное владение английским, французским и немецким, она почти всегда предпочитала молчание. Пенг Ву изучила досье каждого члена команды (как американскую документацию, так и предоставленную Народно-освободительной армией Китая), но в подробности вдаваться не стала.

Ей было комфортно только в обществе пожилого африканца Гарольда Одиамбо. Он говорил медленно, вдумчиво. И хотя за круглыми толстыми очками частенько появлялась усмешка, Гарольд Одиамбо воздерживался от белозубых, пустых улыбок.

Пенг знала, что ее ум и пронзительные черные глаза для жителей запада могли показаться суровыми, в особенности для лиц гражданских. Однако ее это не волновало. По мнению Пенг, их дискомфорт был вызван не столько границами культур, сколько фактом ее военного прошлого и природным нравом.

Когда она была маленькой и жила в Чжэнчжоу, родители часто уезжали – отправлялись на задания Народно-освободительной армии. Оставшись на попечении дедушки, она начала испытывать страх разлуки, который вскоре перерос в приступы паники. В качестве решения старик познакомил внучку с древней игрой weiqi[40] (в Соединенных Штатах носит название «Го»). Он объяснил, что жизнь похожа на игру и каждое сказанное слово, каждая эмоция, переданная жестом или выражением, представляют собой движение. Контролируя ход, можно снизить уровень беспокойства и выиграть.

Пенг Ву обнаружила, что побеждать ей пришлось по вкусу. Как в weiqi, так и в жизни.

С тех самых пор стратегия Пенг заключалась в достижении целей за наименьшее количество ходов. Вступив в ряды Народно-освободительной армии Китая и пройдя интенсивную подготовку космонавтов, она научилась подавлять тревогу, тщательно анализировать действия и всегда выполнять миссию. Помимо этого, она приняла стратегическое решение выйти замуж за честолюбивого соратника и завоевала доверие правительства и военных.

Пенг обратила внимание на группу мужчин – дюжину местных специалистов по джунглям, нанятых для расчистки площадки и сопровождения полевой команды в экспедиции. Темнокожие проводники совместили традиционные племенные украшения с современной военной техникой. Используя имеющиеся природные ресурсы, вместе они бессловесно трудились над созданием базового лагеря. Каждый шаг, каждый удар мачете делались с завидной легкостью, что говорило о колоссальном опыте.

Тем временем гражданские ученые все еще приспосабливались к жизни без смартфонов и интернета.

Вытряхнув рюкзак, чтобы передать дополнительное научное снаряжение одному из носильщиков, Пенг решила держаться поближе к проводникам – это максимально увеличило бы вероятность выживания и, следовательно, вероятность успеха миссии.

* * *

– Наконец-то все в сборе, – первая заговорила Ведала.

Индийская женщина едва взглянула в сторону Джеймса Стоуна, пока тот шел через грязную поляну, с трудом волоча черный пластиковый чемодан. Робототехник в новенькой форме цвета хаки выглядел гораздо моложе своего возраста. Из-за беспощадной полуденной жары джунглей на его лице выступил пот.

– Пора начинать, – добавила она.

Нидхи Ведала стояла под низким потолком малоки – простой хижины с соломенной крышей, которую проводники спешно построили возле бурлящей бурой реки. На складном столе лежала бумажная топографическая карта, прижатая по углам грязными камнями. Напротив, держа спину прямо, стояла безукоризненно одетая Пенг Ву, майор ВВС НОАК. На ней была куртка с длинными рукавами и брюки цвета хаки, аккуратно заправленные в ботинки.

Военной осанкой Пенг резко контрастировала с Гарольдом Одиамбо. Крепкий кениец с коротко подстриженными седеющими волосами и чуть несерьезным поведением был одет в потрепанные шорты с карманами и австралийскую широкополую шляпу с загнутым краем.

Одиамбо обратил добрые глаза на Стоуна, когда перепачканный мужчина присоединился к остальным ученым под соломенной крышей.

– Добро пожаловать, доктор Стоун, – поприветствовал Одиамбо с английским акцентом. – Мне понравилась ваша работа по предотвращению столкновений. Изображения низкого разрешения стали настоящей изюминкой.

Стоун потерял дар речи – его поразило, что знаменитый ксеногеолог потрудился прочитать его работу. Затем он вспомнил, что Одиамбо читал все подряд…

– Спасибо, доктор Одиамбо. Мне очень приятно… Мне так неловко, что я не успел ознакомиться с вашей последней…

– Не льстите себе, доктор Стоун. У Гарольда множество интересов, – вмешалась Ведала. – Именно поэтому он идеально подходит для нашей миссии. Он не просто специалист.

Ее слова так и повисли в воздухе.

– Вернемся к повестке дня, – нарушила тишину Ведала, подняв со стола телефон.

Черный спутниковый телефон «Иридиум» выдало ей Агентство оборонных информационных систем. Он был прочным, имел защиту от атмосферных воздействий, не пропускал воду, передавал зашифрованный сигнал и имел сменный переходник для подключения внешней антенны. В настоящий момент он был подключен к тонкому проводу, натянутому вокруг поддерживающих хижину деревянных опор. Полностью заряженный голубой светодиодный экран испускал в раскаленные джунгли холодный свет.

– На связи МКС. Доктор Софи Клайн, приветствуем вас, – объявила Ведала, нажимая кнопку. – Как вид сверху?

– Прекрасно, Нидхи, и ни одного комара.

Голос по громкой связи прозвучал уверенно и женственно, однако несколько нечетких слогов и легкое дрожание выдали нейродегенеративное заболевание его владелицы.

– В данный момент я над вами, но через несколько минут орбита унесет меня за горизонт. В связи с этим могут возникнуть неполадки со связью.

Взглянув на команду, Ведала продолжила:

– Полагаю, все вы прочитали мое информационное письмо и ознакомились с документами, отправленными Министерством обороны…

Не успела она продолжить, как Джеймс Стоун поднял руку. Ведала остановилась, раздраженно сжала губы.

– Вопросы?

– Простите, что перебиваю, доктор Ведала, но я не получал отчет с брифинга.

Ведала нервно смахнула с глаз прядь волос.

– Конечно, вы не получали. Вас… внесли в список в последний момент.

– О, я не знал…

– Это не ваша вина, – неожиданно для самой себя гаркнула она. – Окончательные детали экспедиции утверждал наш бесстрашный генерал Стерн, и я не осведомлена обо всех его планах. Вы сможете ознакомиться с деталями по ходу миссии, доктор Стоун. И сейчас самое время начать. Вы все заняты в проекте «Лесной пожар» и прекрасно понимаете, что стоит на кону.

– Судьба человечества… – Одиамбо улыбнулся.

– Что ж, вы не так далеки от истины, – подтвердила Ведала. – Пришло время обсудить сложившуюся ситуацию. Двадцать шесть часов назад в тридцати милях отсюда дрон обнаружил… некий объект. В течение последних двух недель посреди непроходимых джунглей без каких-либо известных дорог или взлетно-посадочных полос появилась аномалия высотой в двести футов. Последующая масс-спектрометрия обнаружила, что ее химический состав близко совпадает с «Андромедой». Вопросы?

– Еще одна вспышка, – задумчиво заметил Одиамбо. – Но почему здесь? В такой дали?

По спутниковому телефону прозвучал голос Клайн:

– Шесть месяцев назад над Бразилией в атмосфере разрушилась космическая станция «Тяньгун‐1», разбросав обломки между этим местом и Атлантическим океаном. Мы полагаем… Вернее, американцы полагают, что китайцы проводили эксперименты с «Андромедой».

Казалось, Пенг ждала подобного заявления. Пока остальная часть команды не сводила с нее глаз, бывший солдат не выражала эмоций. Обвинительный тон Клайн не остался незамеченным, и ответ Пенг не заставил себя долго ждать:

– Официальной информацией я не владею. Однако, учитывая многочисленные международные усилия, предпринимаемые для изучения «Андромеды» в условиях микрогравитации, такое вполне могло случиться.

Ведала кивнула, чуть улыбнувшись. Хотя Пенг сделала замечание о существовании лабораторного модуля «Лесной пожар» на борту МКС, она, по крайней мере, была готова признать реальность – зараженный образец с китайской космической станции мог загрязнить джунгли.

– Независимо от причины появления аномалии, мы столкнулись с неким объектом, химический состав которого соответствует «Андромеде». План состоит в том, чтобы отправиться в карантинную зону и выяснить, что это за штука, пока она не выросла еще больше. Благодаря последнему проекту «Лесной пожар» нам об инфекции известно гораздо больше, чем тем несчастным в Пидмонте. В арсенале мы имеем защиту в виде респираторов и ингибиторных спреев. Кроме того, у нас постоянно работают детекторы токсинов.

– Странно, что федералы еще ничего не пронюхали, – рискнул пошутить Стоун.

Ведала лишь нахмурилась.

– Чтобы начать мировую войну? Мы не в Соединенных Штатах, доктор Стоун. На этот раз заражение произошло не на нашем пороге. Нам не так повезло, чтобы…

Неожиданно Ведала заметила изменения в поведении Стоуна. Он отвернулся, и щеки его вспыхнули от гнева. Она поняла, насколько грубо прозвучали ее слова.

– Конечно, происшествие в Пидмонте нельзя назвать везением. Но! Нынешний инцидент случился в одном из самых экологически чувствительных мест на планете, тем самым ограничив наши возможности. Мы находимся на охраняемой территории коренных народов, где, согласно бразильскому законодательству, неконтактные племена должны оставаться в одиночестве. Гарольд может подтвердить.

– Она права, – согласился Одиамбо, обращаясь к группе. – Мы находимся на земле коренных народов, которые вполне комфортно выживают на уровне технологий древних цивилизаций. – Гарольд развел длинные руки, указывая на деревья. – Мы стоим в легких Земли. Здешние деревья широко раскинули корни, перекрыв почти весь доступ к каменным породам. Люди, которые тысячелетиями жили в этих местах, никогда не имели возможности создавать каменные орудия. Инструменты по сей день изготавливаются из бамбука и полностью разлагаются микроорганизмами. Теперь понимаете, почему местные коренные народы полностью ограждены от нескончаемого развития технологий?

– Вы говорите так, будто прогресс – это плохо, – тихо заметила Пенг.

– Нет, не плохо… До тех пор, пока мы не появимся… Если племена подвергнутся воздействию передовых технологий, они станут уязвимы. Эксплуатация, убийства, порабощение… В лучшем случае они возжелают наших технологий, в особенности стали и оружия. И когда им удастся их заполучить, люди забудут о традиционном образе жизни и станут зависимыми от орудий, которые не умеют создавать. Любой контакт с неконтактными племенами, будь то с добрыми или злыми намерениями, уничтожит их. – Лицо Одиамбо посерьезнело. – Наше присутствие в джунглях крайне опасно. Аналогичная история закончилась одинаково на всех континентах – от коренного населения Африки до Австралии и Америки. Смерть, как вы знаете, не щадит никого.

– Поэтому мы не станем вступать с ними в контакт, – подхватила Ведала, указывая на ряд деревьев, где ждали полувоенные люди. – Наши проводники помогут оставаться на безопасном расстоянии от местных жителей.

Дюжина мужчин в форме собралась в тенистых местах на краю поляны. Сидя на корточках или стоя, они тихо общались друг с другом. Издалека они напоминали солдат: одетые в камуфляж, с мачете и ружьями, свисающими с бедер и плеч.

Приглядевшись, Стоун заметил, что их военная форма дополнялась традиционными серьгами и жесткими побегами бамбука, что торчали из ноздрей, как усы ягуара. У большинства мужчин на щеках красовались татуировки в виде голубоватых волн. Густые черные волосы были подстрижены под горшок.

– Разве они не индейцы? – полюбопытствовала Пенг.

– Это пограничники из племени матис, – ответила Ведала. – Они хорошо знают территорию. Еще сорок лет назад они сами относились к неконтактным племенам.

Ведала кивнула крупному мужчине в мокрой от пота зеленой рубашке, аккуратно заправленной в военные штаны. В отличие от других, он владел английским и держал на груди высокотехнологичную боевую винтовку, которая, очевидно, повидала немало.

– И последнее, что стоит на повестке дня, – продолжила Ведала, – это знакомство с проводниками.

Как будто по команде солдат поднялся на ноги и зашагал в их сторону, размахивая мускулистыми руками. Приблизившись к группе ученых, бородатый бразильский американец выплюнул зубочистку и заговорил с португальским акцентом:

– Слушай сюда. Меня зовут Сержант Эдуардо Бринк, спецназ США. Генерал Стерн наказал обращаться с вами как с котятами, да только есть один нюанс – мы находимся в диких джунглях, а им плевать на ваши полномочия. Им плевать на ваш интеллект, как и на все технологии. Джунгли были здесь до вас, и они останутся после вашего ухода.

– Если нам повезет, – пробормотал Стоун.

Бринк холодно глянул на робототехника.

– Вы уже забрели на территорию диких индейцев Бразилии. И будьте уверены – они вам не рады. Вам несказанно повезло, что я оказался здесь вместе с НФИ[41] и готов вас сопровождать. Наша встреча с командованием состоится через сорок восемь часов в назначенном месте. Если мы опоздаем или не явимся в установленный срок, командование предположит, что мы пали в бою, и приступит к альтернативным планам. Моя работа состоит в том, чтобы вовремя доставить вас на место. Живыми. – Понизив голос, Бринк приблизился к Стоуну. – И позволь разъяснить, амиго… Без меня все вы умрете.

Группа ученых обменялась обеспокоенными взглядами, отчего на лице сержанта тут же вспыхнуло довольное выражение. Обернувшись, Бринк отдал приказ местным солдатам, и те в один миг побросали сигареты и поднялись на ноги. Некоторые из них натянули на лоб ремни для переноски груза, оставив руки свободными. Остальные отправились в джунгли, не сказав ни слова. Спустя несколько секунд раздался свист мачете – проводники принялись прорубать путь через густую завесу зарослей. Бринк вновь повернулся к ученым, вытащил зубочистку из кармана рубашки, зажал ее между зубами и изобразил грозную улыбку.

– Я не прошу любить меня, детки. Я лишь прошу выполнять приказы. Потому что последнее, чего вы захотите, – оказаться здесь в одиночку.

Манифест

Срочно отправленная в джунгли Амазонки полевая команда «Лесной пожар» оказалась настолько хорошо экипирована, насколько позволили сокращенные сроки логистики. Приведенный ниже манифест носит технический характер, но тем не менее освещает содержание. Полный перечень хранится в Национальном архиве.

* * * УТВЕРЖДЕННЫЙ МАНИФЕСТ – ЛИЧНЫЕ ВЕЩИ СОСТАВА * * *

Экипировка, предназначенная для нахождения в тропиках и утвержденная центром обучения действиям в джунглях (о. Окинава, Япония).

Все вещи должны храниться во всепогодном рюкзаке и нагрудной сумке. В комплект вещей необходимо включить стандартную маскировочную одежду, армейские ботинки, носки из синтетического волокна и шерсти мериноса (4 пары), тактическую ветровку, дождевик.

Список необходимых инструментов: мачете, свисток, компас, фонарь, огниво, мультитул, универсальная посуда, кожаные перчатки, саперная лопата.

Снаряжение для сна: гамак с противомоскитной сеткой, пончо, фурнитура.

Местным проводникам: аварийный комплект / набор для приготовления пищи / аптечка / оружие.

* * * УТВЕРЖДЕННЫЙ МАНИФЕСТ* * *

НИДХИ ВЕДАЛА, ДОКТОР НАУК

Основанный на базе исследованиях «Лесного пожара» и разработанный в сотрудничестве с Индийским технологическим институтом Дели аэрозольный ингибитор «Андромеды» на основе целлюлозы (200 унций).

Является государственной тайной США и находится под защитой Индийского технологического института Республики Индия.

Не содержит латексных компонентов. Имитирует наноструктуру «Андромеды», оставаясь невидимой для известных разновидностей микрочастиц (AS‐1 и AS‐2). Самоочищающиеся слои ингибитора обеспечивают низкую вязкость поверхности, способную отталкивать жидкость, пыль и т. д. Абсолютно инертный, неусвояемый, не требует частого повторного применения.

ГАРОЛЬД ОДИАМБО, ДОКТОР НАУК

Сейсмический датчик с наконечником-снарядом (16 шт.).

Раскрывается единожды, управляется местными сетевыми компьютерными системами. Разработан в рамках правительственного исследовательского гранта Кении KIR‐2300B и предназначен для обнаружения миграции диких животных, геологической активности и браконьерства. Прекрасно приспособлен для поверхностных/подповерхностных работ. Имеет встроенную программу, позволяющую распознавать образы и подавлять шум.

Дополнительное снаряжение: компактный инфразвуковой детектор; измеритель влажности почвы; портативная пила.

МАЙОР ПЕНГ ВУ

Китайская портативная научно-техническая система «Dyclone-Wa».

Включает световую микроскопию; переносной автоклав; масс-спектральный анализатор; газовый и жидкостный хроматограф; рН-датчик; рефрактометр; микроцентрифугу; беспроводное устройство для регистрации данных и резервного копирования; двадцать семь встроенных датчиков и автоматический пробоотборник; датчик для автоматического тестирования и калибровки. Подходит для полевых экспериментов в нескольких отраслях и имеет возможность загрузки со спутника.

ДЖЕЙМС СТОУН, ДОКТОР НАУК

Самозаряжающиеся мини-дроны (12 шт.)

Зарядная базовая станция, оборудованная пятиосевыми радиальными лопастями и четырьмя пропеллерами со сменными частями.

Комплект датчиков: миниатюрный лазерный дальномер (с точностью до миллиметра); камеры с низким и высоким разрешением; гироскопический инерциальный измерительный блок; датчики токсинов (включают AS‐1 и AS‐2). Имеет функцию построения карты в реальном времени. Предупреждает столкновения. Показывает маршрут в трехмерном изображении.

Дополнительное снаряжение: отсутствует.

СЕРЖАНТ ЭДУАРДО БРИНК, АРМИЯ США

<ИЗЪЯТО по приказу правительства США. Является государственной тайной. № 3028.>

Открытие

В первую и единственную спокойную ночь группа из четырех ученых и двенадцати проводников расположилась у безымянной реки в гамаках, покрытых москитными сетками. Все они вымотались, несмотря на то что прошли всего шесть часов и преодолели путь менее чем в десять миль. Ни сержант Бринк, ни Нидхи Ведала не упомянули в отчетах о каких-либо проблемах.

Однако ночью кое-что произошло.

В личном полевом дневнике Джеймса Стоуна (водонепроницаемом блокноте с ручкой, восстановленном после инцидента) выделяется параграф: «Спал спокойно. Как и обычно проснулся от кошмара. Показалось, я кого-то увидел в темноте, но точно не уверен. Проводники выглядят испуганными. Заметил, как матис что-то искал у деревьев. На мой вопрос он ответил молчанием».

Позже, уже после инцидента, все выжившие проводники вернулись в племенные деревни, защищенные Национальным фондом индейцев. Нашелся только один из них, Иксема, который, потратив заработную плату в соседнем игорном городе Летисия, вернулся в поисках новой работы.

За определенную плату о той ночи в джунглях Иксема рассказал только одно:

– Поутру появилось нечто странное.

Когда его попросили конкретизировать, индеец добавил, что у лагеря появились следы, а некоторые предметы оказались не на своих местах. Но при этом ничего не пропало.

После продолжительных уговоров Иксема добавил еще одну интересную деталь.

Кто бы ни приходил той ночью, он кое-что оставил. Что-то, что Бринк приказал убрать с глаз, пока не увидели ученые. Иксема описал голову обезьяны с большими карими глазами, розовым округлым черепом, мучительной гримасой и оголенными клыками.

И разинутый рот, наполненный серым пеплом.

Двадцатимильный периметр

Поутру четверо ученых застали индейцев из племени матис за работой над лагерем. Тлеющие остатки костра были залиты, и разведчики тихо распределяли тяжелое снаряжение ученых. Не говоря ни слова, два татуированных индейца перекинули ружья через плечи и отправились в самую глубь деревьев. Спустя мгновение темные джунгли поглотили сверкающие мачете.

Наблюдая за уходом мужчин, Ведала приблизилась к сержанту Бринку, который стоял среди оставшихся проводников и носильщиков.

– Куда они?

– К аномалии. Мы следуем за ними через двадцать минут. Собирайте своих.

Вместо ответа Ведала направилась к лежащему в грязи водонепроницаемому чемодану. Она чувствовала нарастающее беспокойство. И это неудивительно, ведь отправляясь к аномалии, Ведала не имела понятия, чего от нее ожидать. Единственная надежда оставалась на ингибитор.

Позабыв о тревоге, она открыла крышку и достала несколько аэрозольных баллончиков. Передав один из них Бринку, Нидхи принялась распылять жидкость на руки, торс и ноги.

– Раствор защищает поверхность от контакта с наноструктурой «Андромеды». Нанесите его на одежду и на открытые участки кожи. И передайте своим, чтобы сделали то же самое. Скажите, что это солнцезащитный крем. Он будет активен в течение нескольких дней.

Закрыв глаза, Ведала задержала дыхание и принялась распылять раствор на лицо. Без единого слова Бринк направился к проводникам. Стоило ему отойти, Нидхи открыла глаза и тотчас достала спутниковый телефон.

Не выказывая беспокойства, она пыталась связаться с базой Петерсон, чтобы поговорить с генералом Стерном.

Среди повсеместного навеса джунглей привередливый телефон отказывался ловить сеть. В конечном счете, опасаясь разрядить батарею, Ведала оставила попытки. Она понимала, что дальнейшее общение станет возможным только при появлении хоть малого небесного просвета. Но этого, скорее всего, не произойдет, пока команда не достигнет поляны возле аномалии.

Связь с командованием была назначена на полдень следующего дня, но до тех пор группе ученых предстояло справляться самостоятельно.

Шагающие впереди проводники оставляли за собой тропу из поломанных растений. Срезанные под острым углом молодые деревца и ветви напоминали наконечники копий, жаждущие пронзить любого, кто сбился с пути. Сержант Бринк и несколько его товарищей-индейцев вскоре отправились следом. За ними, расположившись между проводниками и носильщиками, в путь двинулись ученые.

Дневной путь закончился без происшествий.

Вооружившись подробной картой, полученной с «Короля-Стервятника», Бринк и его люди вели группу вокруг покатых холмов. Они перебирались через многочисленные реки в неглубоких местах или по упавшим деревьям, если такие имелись.

Несмотря на извилистый путь, команда отлично справлялась.

Тяжелопроходимые джунгли сбивали ученых с толку. Пенг Ву и Нидхи Ведала шли молча, нахмурив лбы. Джеймс Стоун двигался следом, обильно потея и разглядывая местность широко открытыми глазами.

Только Гарольд Одиамбо чувствовал себя в своей тарелке. Шагая через подлесок в шортах цвета хаки и белых носках, торчащих из поношенных ботинок, он смеялся и шутил с проводниками.

Ничто не доставляло кенийскому ученому большего удовольствия, чем постижение новой тайны. И эта тайна, учитывая его интересы, аналогов не имела. После стольких лет всесторонних исследований закат карьеры Одиамбо посвятил геологии других миров. И хотя вид чужеродной архитектуры напугал его до глубины души, он также вызвал неподдельное любопытство. Одиамбо вновь ощутил себя ребенком – он будто плыл на ветхой рыбацкой лодке отца, получая захватывающий, но притом совсем не безопасный опыт.

Окруженный жужжащими дронами, Стоун двигался более осторожно, чем его товарищи. На спине он нес громоздкий рюкзак с металлическим каркасом. Маленькие беспилотники кружили в радиусе тридцати ярдов, периодически возвращаясь к зарядной станции. Казалось, Стоун нес на себе улей, куда постоянно возвращались пчелы.

Проводников забавляли птицеподобные устройства, и они частенько указывали на них пальцами, стараясь призвать к себе реалистичным птичьим свистом.

Каждый из маленьких дронов имел набор встроенных датчиков и химических сенсоров, предназначенных для обнаружения следов AS‐1 и AS‐2. Датчики токсинов регулярно измеряли показания воздуха. Кроме того, дроны периодически опускались на устойчивую поверхность, чтобы собрать образцы для тестирования.

Пролетая сквозь пятнистые тени, отбрасываемые кронами деревьев, дроны двигались чуть выше уровня глаз, изучая конусообразный объект впереди.

На груди Стоуна висел небольшой планшетный компьютер с плоским экраном, где отображалась сгенерированная дроном топографическая карта. На карте указывалось точное местоположение каждого беспилотника. Крупные объекты выделялись точками разного диаметра. В углу планшета располагалось окошко с зернистым видео – туда передавалась запись с одного из беспилотников. Несмотря на постоянный поток информации, Стоун редко останавливался, чтобы проверить данные. Он слишком боялся отстать от команды в густой листве джунглей.

Оказавшись в замкнутом пространстве, ученые переживали своеобразный опыт. Никто из них не привык к столь тесному контакту с растительным разнообразием. В отличие от лесов Северной Америки, каждый акр амазонского леса стал домом для несчетного количества растений. Именно поэтому команда испытывала недоумение.

Со всех сторон вздымались деревья, и корни их раскинулись, как сухожилия вымерших динозавров. Вокруг все было наполнено лозами, цветами, лианами. Каждый сантиметр джунглей гудел от насекомых, птиц и животных. Повсюду сновали кусачие муравьи, занятые строительством дорог. В густом подлеске шуршали муравьеды, а над головами то и дело пролетали яркие попугаи.

Казалось, плодовитая растительность и губчатая почва поглощали каждый звук, поэтому пребывание в тесном контакте стало для полевой команды первоочередной задачей. Никто из ученых не хотел потеряться среди непроходимых деревьев и дуть в свисток, пока его не отыщут. Ведь здесь, в этой глуши, даже самый громкий разговор приглушался до шепота.

Пока Джеймс Стоун шагал вперед, не сводя глаз с индейцев-проводников, в его голову закрались серьезные подозрения. Судя по восстановленным записям в дневнике, Стоун сомневался, что команда имела разрешение находиться на этой территории. Он догадывался, что никто, включая бразильское правительство, не был уведомлен о существовании экспедиции, а уж тем более о ее цели.

Стоун предполагал, что в случае неудачи они навсегда останутся в джунглях.

Что еще более важно, его встревожило поведение полевого проводника Эдуардо Бринка. Обладая невероятным вниманием к деталям (чертой, которую унаследовал от отца), Стоун взял на заметку, что Бринк и индейцы частенько собирались вместе и что-то обсуждали на непонятной смеси языков.

И темой разговоров сержант никогда не делился с командой.

Однажды Стоун заметил, как матис указал Бринку на углубление в земле. Тот, не теряя времени, утопил в нем ботинок. Несколько минут спустя Стоун осмотрел почву и разглядел в ней нечто похожее на отпечаток босой человеческой ступни. В другой раз, приметив погнутые на уровне талии ветви, он осознал, что либо после нескольких часов бездействия проводники все-таки решили отмечать дорогу… либо кто-то побывал здесь до них.

Наконец, спустя несколько часов пути, Джереми Стоун обратил внимание на лежащую поперек дороги ветку. Данный знак нес очевидное сообщение: далее проход запрещен.

Стоун заподозрил, что команда находилась под наблюдением сторонней группы. Он не сомневался, что Бринк и его люди что-то скрывали, однако без доказательств не был готов выдвинуть обвинения.

Пока что.

И хотя подозрениям суждено было сбыться, Стоун еще успеет понять, что эти проблемы – наименьшее из всех зол.

* * *

– Доктор Ведала! – выкрикнул Стоун приглушенным голосом. – Эй, народ! Я кое-что обнаружил! Остановитесь, пожалуйста, и вернитесь ко мне! Только с тропы не сходите!

Уставшие, вымазанные грязью ученые замедлили шаг, передали друг другу сообщение Стоуна. Все они поочередно приблизились к товарищу, который, тяжело дыша, держал перед собой маленький экран. Спустя миг из-за дерева появился и Бринк. На лице сержанта застыло явное раздражение, тем не менее он предпочел смолчать.

На ярком дисплее сосредоточилась серия почти идентичных точек. Расположенные в ста ярдах от группы, ни одна из них напрямую не преграждала дорогу. Коснувшись экрана, Стоун направил дронов по широкой схеме разведки, в результате чего на дисплее образовались новые очаги, пересекающиеся друг с другом в самой глуби джунглей.

– Гляньте сюда, – призвал Стоун. – Все объекты почти одинакового размера, и они расположены в два ряда.

Одиамбо, внимательно посмотрев на экран, проследил грубыми пальцами за линией точек. И в самом углу дисплея прямо на земле заметил что-то черное.

– Растения так не растут. Эти точки расположены четко друг за другом.

Стоун изумленно уставился на экран – на видео появилось еще больше включений.

– Нет, они не совсем друг за другом. Посмотрите внимательнее на изгиб. Что бы там ни находилось, оно расположено в двух концентрических окружностях[42].

Внезапно их беседу нарушил выстрел из дробовика.

Глухой шум быстро исчез, но джунгли разом погрузились в неестественную тишину.

– Оставайтесь на месте! – крикнул Бринк, в одиночку убегая по тропинке.

Команда, обменявшись тревожными взглядами, последовала за сержантом. Стоун замыкал строй, непрестанно следя на данными на экране. В частности, он наблюдал за предупреждениями о содержании в воздухе токсических веществ.

Наконец Джеймс Стоун догнал команду, появившись из-за обнаженных корней раскидистого хлопкового дерева. И тогда он остановился, не веря своим глазам.

Точки оказались черными пушистыми комочками – мертвыми обезьянами с затуманенными глазами и оголенными клыками. Помимо ревунов, он разглядел и шерстистых обезьян, покрытых тонким красноватым мехом.

С потоком ругательств и жестов Бринк окликнул двух индейцев, один из которых до сих пор держал дробовик. В ответ на брань сержанта вооруженный проводник только пожал плечами.

– Что произошло? – вмешалась Ведала.

– Он говорит, что избавил одного из них от страданий, – ответил Бринк.

– Позовите своих. Мы останемся здесь, пока не выясним детали происшествия, – гаркнула Ведала, как только Бринк направился к ближайшему трупу примата. – И не приближайтесь к нему, – твердо добавила Нидхи.

Высокий мужчина, сделав еще несколько шагов, перечить все же не стал. Махнув индейцу, Бринк вернулся, прислонился к дереву и, схватив винтовку, принялся чистить ствол рваным куском тряпки.

Ведала обратилась к группе ученых:

– Нужно срочно выяснить, что послужило причиной гибели животных.

Джеймс Стоун присел на корень дерева, приковав взгляд к монитору. Быстрым жестом он приказал беспилотникам осмотреть поле с трупами, и вскоре тихое жужжание роторов стало единственным звуком, доносящимся средь тихих джунглей.

– Токсины в воздухе отсутствуют, – сообщил Стоун.

Прищурившись, Ведала оглядела поле из обезьяньих тел. К тому моменту индейцы собрались вместе, что-то неугомонно обсуждая, но не предпринимая каких-либо действий. Пенг Ву уже успела достать портативную лабораторию из грязного чехла и теперь принялась методично вытаскивать закупоренное оборудование из маркированной китайскими иероглифами упаковки.

– Эти приматы относятся к разным видам, – размышлял Одиамбо, обеспокоенно глядя на дикие джунгли. Его глаза устремились к кронам деревьев. – Они перемещались по веткам. В два ряда. А потом… упали.

Одиамбо на время отлучился к проводникам. После непродолжительной беседы на языке жестов и ломаном испанском кениец вернулся к группе.

– Он говорит, что черные обезьяны по натуре быстрее красных. Видимо поэтому они добрались дальше. Исходя из положения трупов можно судить о направлении.

– Они от чего-то бежали, – заключила Ведала.

– Если приматы оказались в концентрической окружности, – начала Пенг, – это означает, что все они убегали из одной и той же точки в джунглях. От одной опасности.

– От аномалии? – предположил Одиамбо.

– А вот сейчас мы и выясним. – Стоун постучал по экрану. – Исходную точку можно узнать по радиусу.

По приказу Стоуна рой сверкающих дронов поднялся ввысь прямо в листву. На высоте в шестьдесят футов точечные останки обезьян приобрели четкий узор из двух дуг.

Перевернув экран, Стоун уменьшил масштаб карты и соединил кончиком пальца все черные вкрапления, обрисовав тем самым круг.