Читать онлайн О подражании Христу бесплатно

Глава первая

О подражании Христу и презрении всех сует мирских

1.1. «Кто последует за Мною, тот не будет блуждать во тьме»[3], – сказал Господь. Этими словами зовет нас Христос подражать жизни и нравам Его, если хотим воистину просветиться и избавиться от всей слепоты сердечной. Итак, да будет нам главное попечение – внимать жизни Иисуса Христа.

1.2. Учение Христа превосходнее всякого учения святых, и тот, кто имеет Его Дух, найдет в учении Христа манну сокровенную[4]. Но со многими бывает, что хотя и часто слышат Евангелие, однако мало чувствуют желания [ему следовать], потому что Духа Христова не имеют. А кто хочет в полноте и сладости уразуметь слова Христовы, тот пусть постарается всецело строить жизнь свою по образцу жизни Христовой.

1.3. Что пользы тебе высокоумствовать о Троице, когда нет в тебе смирения и оттого ты Троице не угоден? Истинно, не высокие слова делают нас святыми и праведными – лишь жизнь добродетельная угодна Богу. Я бы предпочел чувствовать раскаяние, чем знать, как определить его.

Если знаешь всю Библию и все изречения мудрецов, как поможет тебе это без любви и благодати Бога? Все – пустая тщета, все – пустое[5], помимо любви к Богу и служения Ему одному [6]. Презрев мирское, взирать на Небесное Царствие – вот верховная мудрость.

1.4. Суета – искать богатства гибнущего и на него возлагать упование.

И то суета – гоняться за почестями и на высоту [мирскую] подниматься.

Суета – прилепляться к желаниям плоти[7] и того желать, от чего после надо понесть тяжкое наказание.

Суета – желать долгой жизни, а о доброй жизни мало иметь попечения.

Суета – о нынешней только жизни заботиться и не думать о той, что грядет.

Суета – возлюбить, что скоро проходит, и не спешить туда, где пребывает вечная радость.

1.5. Почаще вспоминай изречение: «Не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием»[8]. Попекись же отвратить свое сердце от любви к видимому и обратись к тому, что невидимо, ибо кто потакает дурным страстям своим, тот оскверняет совесть и теряет благодать Божию.

Глава вторая

О смирении

2.1. Всякий человек по природе желает знать[9]; но в знании без страха Божия [10] какая важность? Лучше, поистине, смиренный поселянин, кто Богу служит, чем гордый знаток хода небесных светил[11], презревший познание себя.

Кто познал себя, тот ничтожен в собственных глазах, и похвала людская его не тешит. Если знаю все на свете, а в любви не пребываю, какая польза мне от этого пред лицом Того, Кто будет судить меня по делам моим?

2.2. Успокой в себе излишнее желание знаний; от него тебе прибудет великое рассеяние и обольщение. Знающие любят, чтобы их почитали мудрецами. Много есть такого знания, от которого мало пользы душе или никакой пользы не бывает, и весьма безумен, кто наиболее печется о том, что не служит к его спасению. Множеством слов не насытится душа, а благою жизнью ум освежается, и чистая совесть дает крепкую уверенность в Боге.

2.3. Чем больше и чем совершеннее знаешь, тем строже судим будешь, если не прибудет тебе от этого святости в жизни. Не превозносись же никаким искусством и никаким знанием, будь осмотрителен с данным тебе ведением. Если кажется тебе, что многое знаешь и разумеешь достаточно, уверься, что несравненно больше еще того, чего не знаешь. Не заносись [12], но лучше признавай свое неведение. К чему желаешь превозноситься пред кем-либо, когда столько найдется людей ученее тебя и совершеннее в законе Божьем? Если хочешь что на пользу знать и на пользу чему научиться, желай, чтоб не знали тебя и ни во что не ставили.

2.4. Познать себя и презреть себя – вот выше всего и всего полезнее знание. Себе самому ничего не присваивать, а о других всегда думать доброе и высокое – вот великая мудрость и совершенство. Когда видишь, что другой явно согрешает или что тяжкое совершил, не считай, что ты лучше – ибо тебе неведомо, как долго ты сам сможешь оставаться в благом состоянии.

Все люди бренны и слабы – и не думай, что сам подвержен слабости менее, чем другие.

Глава третья

Об учении Истины

3.1. Блажен, кого Истина сама собою учит, не преходящими образами и словами, но так, как сама есть.

Свое мнение и свое чувство часто нас обманывает и немного видит. Что пользы высокоумствовать о скрытых и темных предметах, о знании которых не спросят нас в Судный день? Великое безумие, что, оставив полезное и нужное, все старание прилагаем к любопытному и вредоносному. Очи имеем, а не видим.

3.2. И что нам во всяческих родах и видах? С кем говорит Слово Вечное, тот свободен от умствования. От единого Слова все, и все говорит о Едином – том Начале, говорящем с нами. Без этого Слова ни у кого нет ни разумения, ни верного суждения. А для кого Оно стало всем, и кто сводит все к Нему и все в Нем видит – тот может быть постоянен сердцем и в Боге пребывать покойно.

О Боже, Истина [живая], даруй мне быть единым с Тобой в Любви непрестанной. Я часто бываю утомлен тем, что слышу и что читаю: в Тебе все, чего я жажду. Пусть ученый утихнет, пусть все твари умолкнут пред Тобою – Ты один говори со мной.

3.3. Чем более соединен с Тобой и прост внутри будешь, тем больше и совершеннее без труда уразумеешь, ибо свыше получишь свет разумения.

Чистый, простой и твердый дух во многих делах не рассеивается, ибо все делает во славу Божию и старается быть внутренне свободным от своекорыстия. Что тебя всего более тяготит, всего более тебе мешает? Свои необузданные желания сердца.

Добродетельный и благочестивый человек прежде располагает в уме те дела, что надлежит ему сделать. Не дело то влечет его к желанию порочною склонностью, но сам он склоняет свое дело к суду правого намерения и правого разума.

Не тому ли всего труднее борьба, кто старается победить себя самого? И вот какое должно быть наше дело: себя самого побеждать и каждый день от того становиться сильнее и восходить на лучшее.

3.4. Ко всякому совершенству в этой жизни какое-либо несовершенство примешано, и всякое умозрение наше не без темноты бывает. Смиренное самопознание вернее ведет к Богу, чем глубокое исследование в науке.

Не требуется осуждать науку или познание о вещах: знание само по себе добро и от Бога установлено; но всегда предпочитать ему должно добрую совесть и жизнь добродетельную. Многие заботятся больше о знании, чем о доброй жизни; оттого часто заблуждаются и мало приносят плода, либо вовсе без него остаются.

3.5. О, когда бы такое же старание прилагали к искоренению пороков и к насаждению добродетелей, какое прилагают к возбуждению споров! Не было бы столько зла и соблазнов в людях, не было бы такой распущенности в монашеских общежитиях. Верно, когда придет Судный день, не спросится у нас, что читали мы, а спросится, что мы делали, не спросится, хорошо ли мы говорили, а спросится, праведно ли жили.

Скажи мне только, где те наставники и учителя, кого хорошо знал ты, покуда они были еще в живых и процветали в науке? Уделом их уже другие владеют – и не знаю, вспоминают ли о них. Покуда жили они, казались еще чем-то, а теперь и не говорят о них.

3.6. О, как скоро слава мирская проходит![13] Когда бы жизнь их была столь же высока, как их ученость, тогда бы во благо они изучали науку и во благо читали.

Как много погибающих в нынешнем веке от суетной науки, оттого что мало заботились о служении Богу! Оттого что хотели быть великими, а не смиренными, погрязли в пустых рассуждениях [14].

Истинно велик, кто любовь имеет великую. Истинно велик, кто сам в себе мал и ни во что вменяет самый верх почести. Истинно благоразумен, кто все земное нечистотами считает и радеет лишь обрести Христа[15]. Истинно ученый тот, кто творит волю Божию, а свою волю оставляет.

Глава четвертая

О благоразумии в действиях

4.1. Не следует верить всякому слову или внушению, но должно взвешивать его осторожно и неторопливо – согласуется ли с волей Божьей. Вот горе: часто верится и говорится о другом скорее злое, чем доброе; такова наша немощь! Но муж совершенный не будет легковерен ко всякому рассказу, ибо знает немощь человеческую, как она податлива ко злу и как наклонна к падению в слове.

4.2. Великая мудрость – не быть поспешным в действиях и не упорствовать в собственном мнении. Кто имеет эту мудрость, тот не станет верить без рассуждения каким бы то ни было речам человеческим, а что слышал и чему поверил, не спешит передавать вслух другим.

С мудрым и рассудительным человеком веди совет свой; ищи, кто лучше тебя – с ним посоветоваться, прежде чем станешь следовать совету своей мысли. Добрая жизнь делает человека мудрым в глазах Бога и многоопытным. Кто сам в себе больше смиряется и покоряется Богу, в том изо всех больше будет мудрости и покоя.

Глава пятая

О чтении Писаний

5.1. Истины надобно искать в Священных писаниях, а не красноречия. Всякое Священное писание должно читать в том духе, в котором оно писано.

Мы должны искать в Писании полезного прежде, чем тонкости слова. Также охотно должны читать благочестивые и простые книги, как и книги глубокие и возвышенные. Не соблазняйся именем писавшего, великую ли, малую ли писательскую славу оно имеет: пусть одна любовь к чистой истине влечет тебя к чтению. Не спрашивай, кто сказал, внимай тому, что сказано.

5.2. Люди преходят, но вечна верность Господня[16]. Невзирая на лица – многообразно говорит с нами Бог. Любопытство наше часто мешает нам в чтении Писаний, когда хотим выразуметь и обсудить там, где надо пройти простою мыслью.

Если хочешь извлечь пользу, читай в смирении, в простоте, в вере – но не стремись прослыть человеком ученым. Спрашивай охотно и слушай в молчании речи святых; не пренебрегай и притчами древних, ибо не без причины они предложены.

Глава шестая

О беспорядочных желаниях

6.1. Как только человек беспорядочно чего-либо возжелает, тотчас становится беспокоен. Гордый и жадный никогда не покойны. Неимущий и смиренный духом живет в изобилии покоя.

Тот человек, кто еще не совершенно умер для себя, скоро искушается и побеждается в малом и презренном. Кто слаб духом и отягощен еще плотью и наклонен к чувственному, тому весьма трудно совсем отвлечь себя от земных желаний. И оттого, уклоняясь от них, часто впадает в печаль и скор на впадение в гнев на того, кто ему поперечит.

6.2. А если бы достиг он того, чего так желает, тотчас чувствует тяжесть от суда совести: зачем последовал страсти своей, – страсть не может дать ему покоя, которого он искал.

Итак, истинный покой сердцу найдем в противлении страстям, а не в служении им. И нет покоя в сердце у идущего на поводу у плоти, у преданного внешнему: покой в ревностном, духовном человеке.

Глава седьмая

Об избегании суетной надежды и гордыни

7.1. Суетен, кто надежду свою полагает в людях или сотворенном. Не стыдись служить другим из любви к Иисусу Христу и казаться бедным в мире этом.

Не старайся полагаться лишь на себя, но вверь себя Богу. Делай что в твоих силах, и Бог пособит доброй воле твоей. Не полагай веры на свое знание, на искусство смертного человека, кто б он ни был, но уповай на милость Божию. Бог помогает смиренным и смиряет гордецов.

7.2. Не кичись ни богатством, когда есть богатство, ни друзьями, когда есть влиятельные друзья, но Бога восславь, Кто все дарует и превыше всего – Себя Самого дать нам желает.

Не кичись крепостью или красотою тела, ибо малая болезнь портит его и безобразит. Не услаждайся сам своим искусством или умом своим, чтобы не стать неугодным Богу, – ибо от Него все, что можешь ты иметь по природе доброго.

7.3. Не считай себя лучше других, чтоб не явиться мерзким Богу, ведающему все, что есть в человеке. Не гордись добрыми делами, ибо Божий суд отличен от людского, и что мило людям, часто противно Ему.

Если есть в тебе что доброго, научись видеть еще больше добра в других – дабы сохранять смирение. Не будет никакого вреда, если ниже всех себя поставишь, но вред большой, когда хоть над одним себя возвысишь. Смиренный пребывает в покое, а в сердце у гордого ревность и негодование.

Глава восьмая

О том, чтобы не слишком сближаться с людьми

8.1. Не всякому человеку открывай сердце свое, но с мудрым и богобоязливым обсуждай свои дела. Не якшайся с юнцами и людьми посторонними. Не угождай богатым и не привыкай являться к вельможам.

Сходись со смиренными и простыми, с благоговейными [к Богу] и с благонравными; с ними беседуй о том, что служит к назиданию. Не сходись близко ни с одной женщиной, но всех вообще добрых жен поминай перед Богом. Единому Богу и ангелам Его желай быть близок, но у людей избегай известности.

8.2. Любовь ко всем иметь надобно, но сближаться со всеми не стоит. Случается иногда, что покуда не знают человека, сияет добрая его слава, а когда получше узнают – помрачается око, на него глядя. Мы думаем больше понравиться людям, когда близко живем с ними, и тут, напротив, становимся им неприятны, когда распознают в нас нравы недобрые.

Глава девятая

О послушании и подчинении

9.1. Великое дело быть в послушании, жить под руководством старшего и не быть себе хозяином. Гораздо безопаснее быть в подчинении, чем властвовать. Многие остаются в повиновении больше из неволи, чем по духу любви: таким людям тяжко, и они малодушно ропщут. Не войдут они в свободу Духа, покуда не подчинят себя всем сердцем из любви к Богу.

Сколько ни метайся, лишь в одном найдешь покой: в смиренном подчинении власти старшего. Мечтая о местах и меняя места, многие обманулись.

9.2. Правда, что всякий охотно действует по чувству своему и склоняется более к тем, кто с ним согласно чувствует. Но если Христос посреди нас, тогда необходимо нам оставить даже привычку чувствовать по-своему ради блаженного покоя. Кто так премудр, что все в полноте знать может? Итак, не полагайся слишком на свое чувство, но пожелай прислушаться и к чувству других людей. Если и благое свое чувство ты ради Бога оставишь и за другим последуешь, получишь великую от того пользу.

9.3. Часто слыхал я, что безопаснее выслушивать и принимать совет, чем давать его. Может случиться, что каждому свое чувство благим кажется, но не соглашаться упорно с другими, когда рассудок или дело того требует, – это признак гордыни или упрямства.

Глава десятая

Об излишестве в словах

10.1. Насколько можешь, сторонись людских сборищ: много мешают толки о делах мирских, даже и тогда, когда в простоте мысли толкуем, ибо скоро входит суета и оскверняет и пленяет нас. Желал бы я больше молчать и реже общаться с людьми.

Но отчего, когда так редко возвращаемся мы к молчанию со спокойной совестью, отчего все-таки так часто вступаем в разговоры и рассказываем басни друг другу? Оттого часто разговариваем, что многими толками ищем друг друга утешить и облегчить хотим сердце, отягченное разными мыслями. С великой охотою говорим о том, что любим или чего желаем, или что противно нашему чувству.

10.2. Но увы! Суетно хотим, напрасно ищем; все это – внешнее утешение и немалая помеха внутреннему и Божественному утешению. Потому надобно блюсти себя и молиться, чтобы не проходило время в праздности.

Если прилично говорить и пришло время слову, говори, что служит к назиданию. Дурная привычка и небрежение тем, что нам на пользу, – вот что всего больше мешает хранить уста наши. Но благочестивая беседа о вещах духовных немало служит нам на духовную пользу, особливо там, где одной мыслью и одним духом связанные в Боге между собою сообщаются.

Глава одиннадцатая

О покое и усердии в духовном преуспевании

11.1. Много можем иметь покоя, когда не будем заниматься чужими словами и делами и тем, что к попечению нашему не относится. Как может долго пребывать в покое тот, кто вмешивается в дела чужие, ищет развлечения вовне, мало и редко внутрь себя обращается? Блаженны простые сердцем, ибо они насладятся покоем в избытке.

11.2. Отчего некоторые из святых стали так совершенны и так способны к созерцанию? Оттого, что старались вовсе умертвить в себе все земные желания; и потому возмогли они всем сердцем прилепиться к Богу и со всею свободою внимать Ему. А мы слишком заняты собственными страстями, слишком много о преходящем заботимся. Редко умеем и один порок победить совершенно и не радеем о ежедневном преуспевании; оттого и остаемся холодны и равнодушны.

11.3. Когда бы мы совершенно углубились сами в себя и не опутывались бы внешними заботами, могли бы разуметь и Божественное, могли бы вкусить и от Небесного созерцания. Всего более мешает нам то, что мы не свободны от чувственных желаний и страстей и не вступаем на деле на путь совершенный святых. Когда случится и небольшое несчастье, тотчас падаем духом и обращаемся к человеческим утешениям.

11.4. Когда бы твердо решились мы выстоять в битве, как подобает доблестному мужу, конечно, ощутили бы помощь от Господа с Небес. Он дает нам возможность бороться за победу. Он же Сам готов и помогать борющимся и уповающим на благодать Его. Если только во внешней обрядности полагаем свое преуспевание в духовности, скоро придет конец нашему благочестию. Но у самого корня положим топор [17], чтобы, очистившись от страстей, достичь покоя ума.

11.5. Если бы мы искореняли в себе всего по одному пороку в год, скоро пришли бы к совершенству. Но, совсем напротив, часто чувствуем, что в начале обращения сами себе казались лучше и чище, нежели после многих годов упражнения. С каждым днем следовало бы возрастать рвению нашему и преуспеванию в добродетели, а ныне и то кажется великим, когда кто успел удержать в себе хоть долю первоначального рвения. Когда бы в начале мы себя принуждали хоть немного, потом все могли бы делать легко и с радостью.

11.6. Тяжело оставлять привычное, и еще тяжелее идти против собственной воли! Но если в малом и легком не победишь себя, то как превозможешь себя в том, что труднее? Запрещай своей склонности в начале и покинь дурную привычку, чтоб она потом мало-помалу не привела тебя к большим затруднениям. О, когда бы ты размыслил, сколько можешь принести покоя себе и другим радости доброй жизнью – тогда, думается, был бы ты заботливее о духовном преуспевании.

Глава двенадцатая

О пользе от несчастья

12.1. Благо нам, что имеем иногда некоторые печали и бедствия, ибо часто возвращают они человека к душе своей, чтобы познал он себя в изгнании и не полагал своего упования ни на что в здешнем мире. Благо нам, что терпим иногда противодействия, что злое о нас думают и не вполне нас разумеют, когда у нас и в деле, и на мысли все доброе. Часто служит это к нашему смирению и предохраняет нас от тщеславия, ибо тогда усильнее ищем внутреннего свидетеля – Бога, когда во внешнем мире люди нас презирают и не дают нам доброй веры.

12.2. Итак, должно было бы человеку всего себя утвердить в Боге, чтоб не имел он надобности искать утешений от других. Когда человека в добром изволении донимают, искушают и терзают дурные мысли, тогда сильнее чувствует, как Бог ему нужен, и сам себе свидетельствует, что без Бога он вовсе ничего не может; тогда стенает и молится, страдая от боли, и тяготит его жизнь, и смерти хочет, чтобы завершиться и быть со Христом[18]. Тогда видит он ясно, что в мире не может быть полной безопасности и совершенного покоя.

Глава тринадцатая

О сопротивлении искушениям

13.1. Покуда живем в этом мире, не можем быть без испытания и искушения. Потому-то в книге Иова и написано: «Удел человека на земле – труд подневольный» [19]. Поэтому каждый обязан беречься искушений и бодрствовать в молитве, чтобы его не обольстил дьявол, который никогда не дремлет и всегда ищет, кого бы поглотить. Нет такого святого и совершенного человека, чтоб не имел иногда искушений: и совершенно освободиться от них мы не можем.

13.2. Однако же искушения весьма полезны людям, хотя и несносны они и тяжки: в них смиряется человек, очищается и научается. Все святые проходили через многочисленные искушения и испытания, извлекая из них пользу, а кто не смог выдержать – те оказались негодны и отстали. Нет такого святого учреждения или уединенного места, где бы не было искушений и испытаний.

13.3. Покуда живет человек, не может быть совсем в безопасности от искушений, и в нас самих то, что искушает нас. В похоти рождены мы: едва отойдет одно испытание или искушение, наступает другое, и всегда что-нибудь терпеть нам приходится, ибо мы утратили состояние изначального блаженства.

Многие ищут избежать искушений, и еще тяжелее падают. Одно бегство не дает нам победы; но терпением и истинным смирением можем превозмочь всех врагов своих.

13.4. Кто убегает только от внешних случаев, не вырывая корня, тот мало преуспеет: так еще скорее возвратятся искушения и c большей силой. Мало-помалу, терпением и твердостью, с помощью Божией, более возьмешь, чем суровостью и своенравным порывом. Чаще принимай советы в искушении и сам не обращайся сурово с искушаемым, но давай ему утешение, какого сам себе желал бы.

13.5. Начало всех злых искушений – непостоянство духа и недостаток упования на Бога; как судно без руля носится волнами во все стороны, так человек распущенный, нетвердый в намерении подвергается разным искушениям. Железо испытывается огнем, а праведный человек – искушением. Мы сами часто не знаем своих сил, но искушение открывает, что в нас есть.

Особенно наблюдать надобно за началом искушения, ибо тогда удобнее победить врага, когда еще не смеет он войти в дверь ума, и тут, лишь только ступит за порог, можно отразить его. Так сказал некто: «Не пускай зла в самом начале, иначе поздно уже будет прибегать к лекарствам» [20]. Вначале в ум проникает просто помысел, затем воображение приукрашивает это и представляет как желательное, затем следует сильное влечение, затем согласие воли. Вот так мало-помалу враг лукавый входит весь, если в самом начале ему не противодействуешь. И чем дольше человек медлит с отповедью, тем слабее он становится с каждым днем, а сила врага возрастает.

13.6. Некоторые испытывают наиболее сильные искушения в самом начале обращения [в монашество], а другие – в конце [их жизни]. Иные всю жизнь как будто не выходят из тяжкого состояния [искушений]. У иных искушения бывают легче: таков о них промысел Божественный, премудрый и правый. Бог ведает состояние и достоинство каждого человека, и ко спасению избранных Своих все предоставляет.

13.7. Посему не должны мы терять надежду в искушении, но горячею молитвой крепче молить Бога помочь нам во всякой напасти. Ибо, по слову святого Павла, с искушением сотворит Он и выход из него, и силы для его преодоления[21]. Смирим же наши души под дланью Господней во всяком испытании и искушении, ибо спасет Он и вознесет смиренных духом.

13.8. В искушениях и напастях испытывается человек, насколько преуспел он: в том и достоинство больше, и явственнее открывается добродетель. Не великое дело человеку быть благоговейным и ревностным, когда не чувствует тяжести; но если во время напасти устоял он в терпении, то будет великая надежда на усовершенствование.

Иные уберегают себя в больших искушениях, а в ежедневных малых побеждаются так часто, что смиряются и не полагаются на самих себя в великом, когда в малом видят свою слабость.

Глава четырнадцатая

Об уклонении от неосмотрительного суждения

14.1. К себе самому обращай взор и остерегайся судить дела чужие. Человек, когда судит о других, напрасно трудится, часто заблуждается и легко впадает в грех, а когда себя самого судит и разбирает, то всегда трудится на пользу.

Какое чувство вызывает у нас то или иное дело, так мы всего чаще и судим о нем, и своя предрасположенность легко отнимает у нас суд правый. Если бы единственно лишь к Богу было направлено наше устремление – не приходили бы мы так легко в огорчение, когда что-то противоречит нашему мнению.

14.2. Но часто то, что таится внутри нас, отвлекает нас, как и то, что извне приходит. Многие лишь собственный интерес в делах своих ищут, сами того не замечая. Кажется им, что они обретают душевный покой оттого, что получается так, как им хочется и нравится. Если же не то происходит, чего желают они, быстро впадают в беспокойство и удрученность. От различия в чувствах и в мнениях часто бывают распри между друзьями и знакомыми, даже между людьми благоговейными и благочестивыми.

14.3. От старой привычки избавиться трудно, и никто по своей воле не научится дальше своего видеть. Если больше полагаешься на свой ум или свое искусство, чем на благую покорность Иисусу Христу, трудно тебе будет и опоздаешь стать человеком просветленным, ибо хочет Бог, чтобы мы Ему совершенно покорились и всякий разум превзошли бы воспламененной любовью.

Глава пятнадцатая

О делах любви

15.1. Никогда не делай зла – ни ради блага миру, ни из любви к кому бы то ни было; но для пользы нуждающегося следует иногда отложить и доброе дело или изменить его на лучшее. Доброе дело от этого не разоряется, но изменяется на лучшее.

Без любви внешнее делание никому не служит на пользу. Но дело, когда из любви делается, хоть мало будет и невидно, во всем становится плодоносно. Не на то взирает Бог, сколько кто делает, а на то, из чего происходит дело.

15.2. Тот много делает, кто много любит. Много делает, кто хорошо делает. Хорошо делает тот, кто служит общему благу более, чем своей воле. Часто кажется любовь там, где скорее было желание плоти: плотская склонность, своя воля, надежда на воздаяние, желание своей угоды – редко дают устранить себя.

15.3. В ком любовь истинная и совершенная, тот не ищет ничего для себя, но во всем желает только явиться славе Божией. Никому не завидует, потому что не любит никакой отдельной радости и ищет не в себе самом радоваться, но в Боге превыше всех благ желает блаженствовать. Никому не присваивает что-либо доброе, но все во всей целости относит к Богу, от Кого все происходит, в Ком все святые покой находят, обретая завершенность и удовлетворение.

О, когда бы в ком была искра истинной любви, как бы почувствовал он, что суеты исполнено все земное!

Глава шестнадцатая

О терпимости к чужим недостаткам

16.1. Что человек не в силах бывает исправить в себе или в других, то должен переносить терпеливо, доколе Бог иначе не устроит. Подумай, что так может быть лучше для твоего испытания и терпения, без которого нечего много взвешивать заслуги наши. Но должен ты в таких затруднениях молиться, чтобы соблаговолил Бог помочь тебе перенести их смиренно.

16.2. Если после одного-двух увещеваний человек не исправляется, не спорь с ним, но предай все Богу, да будет воля Его и слава во всех слугах Его, силен Бог и злое превратить в доброе.

Учись в терпении переносить чужие недостатки и слабости, какие бы ни были, ибо и у тебя есть много такого, что другие переносить должны. Если себя не можешь сделать таким, каким желаешь, как можешь сделать, чтобы другой был таков, как тебе угодно? Мы ждем от других совершенства, а своих недостатков не исправляем.

16.3. Желаем, чтобы другие были строго обличены, а сами не хотим, чтоб нас обличали. Не нравится нам широкая вольность в других, а сами не хотим, чтоб отказывали нам в том, чего хочется. Желаем, чтобы других стесняли правилами, а сами никак не позволяем, чтобы нас к чему строго принуждали. Явно отсюда, как редко мы умеем судить о ближнем тем же судом, каким о себе судим. Когда бы все были совершенны, как бы тогда возможно было нам терпеть от людей ради Бога?