Читать онлайн Убежище. Книга шестая бесплатно
Посвящается моей маме – моему Убежищу.
Глава 1. Голодный людь – вредный людь
Разгар лета, июль, прекраснейшая погода – тёплая, с ласковыми короткими дождиками, с запахом скошенной травы и клубники, с грибами, поджидающими в лесах.
Лето ликовало, погода пела, полные ароматов разнотравья ветра нашептывали что-то, а Лиза в редкой смеси раздражения и уныния гуляла с бультерьерами по этому безукоризненному летнему раздолью, не замечая вокруг ничего хорошего.
Крок и Дил трусили рядом с расстроенной хозяйкой, мрачно переглядываясь. Если бы они только могли ей помочь!
Безмятежное июльское лето, каникулы, отпуск… Что может быть лучше?
– Отсутствие на горизонте братца и его супруги! – бормотала себе под нос Лиза. – Казалось бы… Чего вам ещё надо? Живёте себе бесплатно, никто вас не гонит, в жизнь не вмешивается, ничего не хочет от вас. Так нет! Нужно, чтобы все вокруг скакали, все желания исполняли, деньги на подносе носили, в ножки кланялись… – сердилась Лиза. – Да ещё ребёнок… Нет, ну, когда два взрослых человека женаты и решают завести ребёнка, это прекрасно! Заводите на здоровье! Только при чём тут моя мама? Ну, в смысле, будущая бабушка? И, что показательно, только одна бабушка, а вторая – матушка Викуси ненаглядной – вроде как и вовсе не при делах!
Этот пламенный монолог проистекал из-за визита Гоши, сияющего собственным светом.
«Мама, я тебя поздравляю! Ты скоро станешь бабушкой! – провозгласил он с порога, а потом, принюхавшись, деловито уточнил. – Котлетами пахнет, да? Вот и славно, а то я голодный».
– Конечно же, мама кинулась его кормить-поить, поздравлять… А мне так хотелось ему миску с фаршем на маковку надеть! Его не было столько времени. Он не уточнял, как у мамы дела, как она себя чувствует, ему по ходу вообще на это плевать! А тут, нате вам… Счастье привалило! Ррррр…
– Рычит! – уважительно кивнул Крок.
– Сердится! – вздохнул Дил. – Оно и понятно… Бывший хозяин столько котлет слопал – наверное, Лизе не хватило!
– И как в него столько влезло-то? – удивлялся Крок. – Его что, дома не кормят?
– Наверное, нет… Бедняга! – пожалел бывшего хозяина добросердечный Дил. – И зачем ему такая Вика-Фррррфика, если миска пустая? Ну, ладно мы, собаки… он же людь!
– Людь, которого не кормят, становится очень вредный, прожорливый и гррррубый! – сообща решили братья-бультерьеры.
Лиза, которая всё ещё переживала из-за разговора с братом, понятия не имела, что её псы вывели один из основных законов мира: голодный людь – вредный людь!
«Вообще-то, это чистой воды хамство! – рассуждала она про себя. – Он же в прошлый раз вроде всё понял, мама ему объяснила, что квартиру на него переоформлять не будет. Ага… прошло несколько месяцев, память обновилась, извилины мозга выпрямились, а сам мозг стал напоминать… ээээ… противоположную часть тела, так сказать, на метр ниже… такой же безмятежно-гладкий и незамутнённый».
Гоша действительно выглядел абсолютно беззаботно-уверенным в том, что мама, осчастливленная новостью о грядущем первом внуке, схватит его за шкирку и помчится дарственную на квартиру подписывать!
Он ел котлеты, улыбался, шутил, рассыпал улыбки, не забывая рассказывать, как именно они с Викочкой волновались, как обрадовались, когда тест показал, что у них будет ребёнок, и как Викочка загрустила, что квартиры у них нет!
«Действительно… как же не загрустить? Отжать квартиру не вышло, сколько ни пыталась, муж- подкаблучник наскучил, а тут ещё и проблема нарисовалась… – Лиза невесело усмехнулась. В том, что Вика детей не хочет, она была абсолютно уверена. – Ну, почему так, а? Как ты, дyрень, вмазался-то в такую «счастливую семейную жизнь»?» – мысленно спросила она у брата, вспоминая, как тяжело было маме говорить сыну:
– Гошенька, мы с тобой уже это обсуждали.
– Но мам, ребёнок!
– И что?
– Как что? – Гоша изумлённо замер. – Это же твой внук! Ты что, допустишь, чтобы ему негде было жить?
– Во-первых, я вас из квартиры и не гоню, во-вторых, почему ты это допускаешь? Почему ты, как будущий отец, за это время не собрал деньги, хотя бы часть денег на ипотечный взнос?
– Потому что… потому что я не хочу корячиться на банк! – вспылил Гоша. – У меня есть моя квартира, и я хочу её получить для своего ребёнка! Иначе… иначе… я могу прописать ребёнка, и он всё равно сможет жить там! – Гоша раскраснелся, даже кулаком по столу стукнул, так что недоеденные котлеты вместе с тарелкой нервно сдвинулись подальше от столь невоздержанного типа.
– Гоша, у тебя нет квартиры и не будет, пока ты сам её не купишь! – наконец-то не выдержала Татьяна. – Я понимаю, почему твой отец был против того, чтобы тебе что-то отдавать! Ты абсолютно не вырос, не повзрослел. Нет-нет, наличие беременной жены вовсе не доказательство твоей взрослости! Я рада, что у меня будет внук или внучка, но ты ради собственного ребёнка, должен взяться за ум. Ну, хоть немного начать думать собственной головой!
Гоша потом много чего сказал да такого, что Лиза не выдержала и просто-напросто выгнала его. Мама выпила кучу лекарств и, расстроенная, ушла к себе в комнату, а Лиза шла с собаками, всё продолжая бесконечной диалог с воображаемым братом.
– Как ты можешь так с мамой? Она что, чем-то тебя обидела? Не оформила квартиру в твою собственность? Так и правильно сделала! Ты же её тут же подаришь Вике, и, может быть, она позволит тебе немножечко там пожить перед разводом. Где-нибудь в стенном шкафу, как моли… Моль Гоша… как это мило!
Лиза фыркнула и тут же обратила внимание, что псы насторожились.
Метрах в десяти от того места, где остановилась Лиза, придорожные кусты затрещали, и из них выпал чрезвычайно всклокоченный тип странно знакомого вида. Тип крепко зажал в руках абсолютно неуместное в наших широтах страусиное перо. Он так внимательно разглядывал что-то под ногами, что напрочь проигнорировал и столбом застывшую девицу, и двух изумлённых донельзя бультерьеров.
– Да где же? Ну, где же эти следы? – бормотал он. – Неужели потерял? Нет, я сейчас ещё раз всё проверю! – пробурчал тип и снова полез в те же самые заросли, из которых только что выбрался.
– Псиx.… – пробормотала Лиза с незабвенной интонацией ёжика в тумане и аккуратно обогнула кусты, в которых явно шли какие-то активные поиски…
Она невольно ускорила шаг, повернула на лесную тропку и тут же столкнулась с соседскими подростками, удобно устроившимися среди молодых елей.
Миша, Пашка и Полина явно наблюдали за сумасшедшим типом с пером и активно веселились.
– Не нашёл? – Мишка утирал выступившие от смеха слёзы.
– Неа, обратно залез и там шебуршит! – доложила Полинка. – А! Тёть Лиз, привет!
– Привет! – в присутствии ПП и Мишки расстраиваться из-за Гошиного дурацкого поведения не получалось. – А что это с тем странным типом? – она кивнула в сторону дороги. – Спорим, что вы к этому делу лапы приложили?
– Да чего там спорить? – пожал плечами Пашка. – Приложили, конечно! Этот самый тип – птицелов! Ставил ловушки на всякую лесную пернатую мелочь, вот мы и решили, что надо ему добычу покрупнее подогнать.
– Ээээ? – Лиза припомнила пышное перо в руках птицелова и нервно хихикнула. – Он что, теперь за страусом охотится?
Подростки переглянулись: у всех троих мелькнула мысль, что Лиза – абсолютно свойский человек.
– Ага! – расплылся в широкой улыбке Пашка. – А страусом у нас работает Полька, – он кивнул на очень странные босоножки, которые валялись около Полины.
Лиза присмотрелась и увидела, что к подошвам стареньких босоножек прикреплено что-то напоминающее жутковатую в своей непривычности лапу страуса.
– Специально смотрели, как лапы у них выглядят, – похвастался Мишка, – чтобы правдоподобнее было!
Лиза представила, что должен ощутить подмосковный птицелов, наткнувшийся в родимом лесочке на отпечатки лап и перья страуса…
– Граждане, а он с ума не сойдёт?
– Неее, если от тигра не сошёл, то страуса уже должен пережить вполне нормально! – рассмеялся Мишка. – Не пугайтесь, это мы припомнили фильм «Полосатый рейс», – объяснил он. – А про страуса взяли идею из рассказов про Шерлока Холмса: было там такое, когда лошадей подковывали подковами как коровье копыто. И, если совсем честно, я не буду расстраиваться, если этот тип немного ошалеет – мы птиц выпускали всё это время, которых этот паразит ловил, – он посерьёзнел. – Некоторые в таком шоке были, что даже взлететь не сразу могли!
Лиза и не думала, что они хулиганят. Как-то сразу было понятно, что ребята не по этому делу…
– Как быстро всё становится видно, – думала она, пока Пашка удалился на разведку, а Полина сняла кроссовки и держала наготове старенькие босоножки со страусиными «следками». – Вот взять даже детей и подростков у меня в школе: смотришь на них и понимаешь, что вот тот – лидер, этот – наоборот, пойдёт за сильным, но прикроет спину, а тот сдаст запросто обоих! Девчушки тоже… одна – королева, пусть ещё с мультяшными заколочками в волосах, другая – мышка незаметная, которой, ой как, придётся убеждать себя в том, что она тоже имеет право на место под солнцем. И этих видно! ПП и Мишка никогда не станут по-пустому хулиганить, а если уж что-то делают, то по серьёзному поводу!
Серьёзный повод дружной компании покружился по лесочку, наткнулся на потерянные было отпечатки и, не замечая ничего вокруг, как охотничий пёс, пошёл по следу.
– Вот что странно… – задумчиво протянул Мишка, когда невдалеке раздался торжествующий голос птицелова, обнаружившего очередное страусиное перо. – Почему он не задумался, а что он будет делать со страусом, когда его догонит?
– С учётом того, что они взмахом ножки могут человеку ноги переломать, а коготком порвать всё, что им попадётся, он как-то очень неразумен… – Полина со вздохом потопала ногами, проверяя, а надёжно ли держатся босоножки. – Ладно, пойду я.… побегаю на благо здешних птиц!
Лиза шла домой, и в голове у неё крутилась последняя Полинина фраза, манила, дразнила ускользающим смысловым хвостом, пока, наконец, не сжалилась и не оформилась в догадку.
– Побегать на благо… Точно! Ну, братец, теперь-то я знаю, как тебя обезоружить, чтобы ты к маме не лез!
Псы, уловившие настроение хозяйки, тут же воспряли, завиляли хвостами, весело переглядываясь друг с другом.
– Повеселела! Может, нам надо было того типа погонять, чтобы она ещё порадовалась? – Крок вопросительно пофыркал.
– Неее, по-моему, она вспомнила, что у неё в миске ещё много мяса есть, ну, такого, которое люди зовут ффффрррш, – Дил был умнее брата аж на несколько минут. – Наверняка сейчас придёт и будет котлеты делать!
Он запросто мог бы кичиться своими предсказаниями, но не стал – брата нежно любил. Поэтому когда увидел, что Лиза действительно стала жарить котлеты, просто широко и счастливо улыбнулся такой улыбкой, которая сбивала с ног наиболее внушаемых встречных прохожих.
– Мам, я знаю, как сделать так, чтобы Гоша к нам с глупостями не приставал! – торжествующе заявила Лиза, появившись в маминой комнате с блюдом благоухающих котлет.
– Лиз, он же мой сын – я на членовредительство не согласна! – слабо улыбнулась Татьяна, которая лежала, стараясь утихомирить сердце, скачущее как необъезженная лошадь и отбивающее бешенный ритм.
– И не надо! – тут Лиза несколько покривила душой: она была полностью убеждена, что Гоше крепко достанется как минимум туфлей по загривку, но достанется от супруги, а это не считается… – Он просто побегает во благо!
План был изложен, обдуман и принят, так что, когда Андрей – Лизин муж – приехал с работы, машинально изловив пролетающую мимо дома Глафиру, Татьяна уже пришла в себя и с удовольствием предвкушала это самое «благо» …
– А что? Живу, живу, а ещё не посвекобрилась ни разу! Надо исправляться! – посмеивалась она, скармливая котлетку восторженным булькам. – Буду совершенствовать свою натуру!
Ближайшая соседка Татьяны – Людмила – тоже размышляла о натуре, правда, не о своей.
– Какую изумительную глупость я сотворила, когда пригласила её в гости! – думала она, укладывая крупную ароматную клубнику на блюдо. – Но кто бы мог подумать, что Зина так изменится? Откуда что взялось?
Она покосилась на приехавшую к ней в гости старинную подругу и незаметно вздохнула: та опять собиралась осчастливить мир своими откровениями.
– Людка, ты всегда была глупой и до сих пор не поумнела! Ты посмотри только, как ты живёшь? На тебе все ездят! Сели на шею, ноги свесили и рады! Сын сбросил на тебя внука, а у того самый отвратительный возраст – ты с ним ещё наплачешься! Не возраст, а сплошной подростковый кризис!
Дальше следовало длительное описание жутких жутей, происходивших с многочисленными подростками из Зининых знакомых семей:
– Потом эта самая Нина! Как ты дошла до жизни такой? Тебя из твоего собственного дома выжила невестка-змеючка, ты живёшь в какой-то халупе и ещё радуешься!
– Зина, я же тебе уже говорила… – безнадёжно вздохнула Людмила, которая никак не могла понять, как эта громогласная, бестактная тётка оказалась на месте её весёлой и жизнерадостной подруги. – Это мой дом! Летний дом. В большой я пойду жить зимой. А сейчас мне тут комфортнее и спокойнее – я же сейчас варенье варю, банки стерилизую, пар, кипяток… Так что всё не так!
– Ага, не так! Ты сама-то в это веришь? Мало сына, внука, невестки, так тут ещё псарня-кошарня какая-то и ещё парень с девчонкой крутятся! Они-то что тут делают? Нет-нет, не говори мне про то, что это племянники невестки и Мишкины друзья. Ты мне лучше скажи, тебе-то они зачем?
Зина осмотрела стол, ловко смахнула с тарелки последние ломтики нарезки, устроила из них многоуровневый бутерброд и продолжила:
– Вот, я так и знала, что ты тут без меня пропадаешь! Всегда была бесхарактерной, такой и осталась! Ну, ничего-ничего… Я тебя в чувство приведу.
Людмила, которая отродясь не была бесхарактерной, мрачно воззрилась на Зинаиду.
– Чует моё сердце, что добром это не закончится! Придётся принимать меры! – подумала она и снова вспомнила весёлую, громкую и шебутную Зинку, с которой они столько лет проработали на севере. – Как же ты так изменилась?
Глава 2. Нетто и брутто обид
Неправда, что люди не меняются. Ещё как меняются! Человек, с неприязнью рассуждающий о том, что дети – это визгливые и распущенные маленькие чудовища, через несколько лет вполне может замирать от счастья, находясь в эпицентре чудовищевращения – на детской площадке. И просто потому, что около него топает его собственное чуд… неее, что вы! Не чудовище, а чудо, щедро улыбающееся ему во все четыре имеющихся в наличии зуба. И от этого почему-то тает даже тень неприязни, и детский визг уже не раздражает, а всего лишь напоминает, что некоторое время назад он сам так же счастливо и заливисто пищал, катаясь с горки.
Тот, кто с брезгливостью и недоумением фыркал на владельцев кошек и собак, при некоторых изменениях в своей жизни вполне-вполне может стать кошатником, собачником и даже владельцем чего-то неожиданно экзотичного. И любить этих странных существ, так не похожих на людей, и беспокоиться за них, и наконец, осознать, что они умеют чувствовать не хуже нас, умеют радоваться и расстраиваться, скорбеть, умирать с тоски, сиять от счастья, да и просто любить.
Женоненавистник может внезапно влюбиться и найти свою, вовсе не ненавистную для него женщину, у которой он не станет выискивать недостатки. А решительная и абсолютно убеждённая в полной бесполезности мужчин женщина может наконец-то признать, что мужчины тоже люди, а вот этот, конкретный, ещё и любимый!
Не стоит ставить на человека увесистую и безнадёжную печать с надписью по краю «Человек не меняется» просто потому, что за свою жизнь меняется каждый, больше или меньше, вольно или невольно, заметно или подспудно, но это происходит.
Правда, эти изменения, к сожалению, не всегда хорошие. Бывает так, что из весёлой, заводной и радостной девочки-хохотушки вырастает яркая, открытая и приятная девушка, а потом… Потом у неё отрастают моральные когти, клыки и перепончатые крылья… И становится она чем-то вроде гарпии, заключённой в человеческое обличье.
Людмила слушала свою подругу, с которой они ещё в институте вместе учились, и злилась на себя:
– Дyрындa наивная! Я же сама! Сама её позвала! Соскучилась по старой подруге… Ну, не балда ли? С чего я взяла, что время на ней никак не отразилось и она так и осталась той самой моей Зинкой? Надо же было хотя бы пообщаться побольше, прежде чем звать, да ещё куда звать! Домой! В святая святых, можно сказать! И что мне теперь делать? Была бы она из Москвы, я просто попросила бы её уехать да и всё. А тут как?
Зина после выхода на пенсию уехала в Сыктывкар к родным. Денег у неё лишних не было – приезд к старой подруге был рассчитан до копейки и билет обратно куплен заранее.
– Сил нет всё это выслушивать… выставить её? И куда она пойдёт? На гостиницу у неё денег не хватит точно! Билет менять? Не знаю, можно ли будет получить за него всю стоимость и заказать новый… А денег на билет она точно не возьмёт! Ой, как же я и себя подвела, и её! Она-то, небось, тоже рассчитывала совсем на другой отдых – комфортный для себя!
Людмила постаралась просто отключиться от потока Зининых слов, закрыться от них, правда, голос старой знакомой всегда славился своей пронзительностью, так что это было непросто. В её сознание прорывались выражения:
– Жить надо для себя: всё равно никто не поблагодарит за помощь!
– Детей надо выкидывать из гнезда, вон, как птицы это делают!
– Внуки – дело детей. Я своё уже отвоспитывала – нечего мне чужую заботу подкидывать!
– Дармоедов хвостатых кормить – последнее дело, это только чокнутые с ними валандаются.
– Все мужики – неблагодарные гaды, ничего хорошего от них нет!
Людмила перебирала клубнику, стараясь не помять ягоды, и уныло размышляла о том, что её тактика не срабатывает.
– Она распаляется всё больше и больше. Такой… самозавод получается или самонавод… Нда, её бы военным конструкторам как образец идеального оружия! Сначала самозавелась своими же словами, потом самонавелась на цель, а потом каааак бахнет – и всё в труху! Одна беда – цели выбирает не те, по которым палить надо!
– Люда! Люд, ты меня что, не слушаешь? – Зинаида уже довела себя до такого возбуждения, что не могла усидеть на месте и, вскочив на ноги, заметалась по кухне.
– Честно? Не очень…
– Почему это? Ты что, со мной не согласна?
– Нет, – Людмила всегда избегала резких мер до последнего – как хирург отлично понимала, что ампутировать проще, чем вылечить. Одна беда, удалённое потом заново не вырастет, но, когда иного пути не было, решительности ей было не занимать: – Я с тобой не согласна!
– Че-го? В чём это? – Зинаида утвердила руки на том месте, где в юности у неё находилась талия, и воинственно уставилась на подругу.
– Могу прямо по пунктам… – вздохнула Людмила, аккуратно отставляя миску с клубникой подальше. – За помощь благодарности ждать не стоит – так сразу становится гораздо легче жить. Ты ведь не для благодарности помогаешь, а потому что сама чувствуешь необходимость в этом!
Зинаида мрачно сощурилась, но смолчала.
– Дети и гнёзда – старая теория, но в корне неверная – мы не птицы. Это у них птенцы часто больше никогда родителей не увидят, а мы-то живём не так!
Подруга стиснула зубы и сморщилась, словно что-то противное проглотила.
– Внуки… внуки – это счастье! Это продолжение тебя, причём полученное уже в том возрасте, когда ты в состоянии это осознать!
Зина заморгала глазами, словно туда попало что-то, но упрямо сжала кулаки.
– Животные… знаешь, их можно не любить – это личное дело каждого, можно не заводить, но вот назвать дармоедами никак нельзя. Не-не, не надо мне про то, что в деревне… как кошки мышей ловят, а собаки дом стерегут! Зин, ну, в самом-то деле. Ты же врач! Разве каждодневное и высокоэффективное избавление от стресса не благо? Я уже не говорю о побочных эффектах, а их хватает! Люди меньше страдают от одиночества, больше двигаются и смеются, легче начинают общение с себе подобными. А нормализация сердечного ритма и давления? А уменьшение суставных и мышечных болей? Зин, ну вот только не надо возмущённо надуваться. Ты не могла об этом не читать.
Людмила немного перевела дыхание и продолжила:
– Что там у нас ещё? Мужчины? Так ты сама отлично знаешь, что они разные, так же, как и мы!
– Неужели ты после своего мужа ещё можешь что-то хорошее про мужчин говорить? – не выдержала Зинаида.
– Конечно, могу! А что мой муж? Да, бросил с маленьким ребёнком да ушёл к другой… Это бывает. Да, тогда было очень трудно! Но прошло уже столько лет, его уже и на свете-то нет. Я его давным-давно простила!
– А я вот не прощаю! – прошипела Зина. – Это ты у нас такая вся правильная, а я так не могу! Ты знаешь, что меня муж бросил и ушёл к дочке подруги? Знаешь, что сын свалил к своей жене и носа не кажет? Знаешь, что внучку привозят раз в год? Как я, по-твоему, должна себя вести?
Зинаида гневно сощурилась и зашипела сдавленным голосом о негодяях, которые её окружают.
Людмила устало вздохнула.
– Голова разболелась… Нет, всё-таки лучшее средство от головной боли – это гильoтина! Лучшее, но уж очень кардинальное, так сказать! – подумала она. – Однако придётся остановить жёстко! – она уже и приготовилась это сделать, перевела взгляд на Зину, усевшуюся в кресло и продолжающую обличать весь мир оттуда, и тут заметила котов.
Людмила потом только радоваться могла, вспоминая, как сдержала резкие слова, вспомнила о том, какой была её Зинка, и в память об этом просто подошла и обняла её.
Зинаида поперхнулась на полуслове, чуть не задохнувшись от застрявших в горле жестоких и язвительных слов, а потом вдруг схватилась за руки Людмилы и горько разрыдалась.
– Я одна! Я осталась совсем-совсем одна, и мне так плохо! Почему? Почему у тебя всё по-другому? – в её словах не было зависти, а только недоумение. – За что они все так со мной? Это он изменил и ушёл, а я страдаю! Я до сих пор страдаю! У меня всё, всё плохо! Я никому не нужна.
– Ну, вот… высказала, наконец-то! – удовлетворённо кивнул Фёдор. – Понятное дело, будешь тут страдать, если насобирать и нацеплять на шкурку кучу репейника с колючками да ещё кататься на них годами!
Маура опасливо косилась на громкую и чужую женщину, но, так как была кошкой добросердечной, всё-таки решилась…
Мягкие кошачьи лапы аккуратно прошли по подлокотнику кресла, помедлили, но всё-таки шагнули на колени рыдающей гостьи.
– Ну, вот, а ты говоришь, что всё плохо и ты никому не нужна! Тебе посочувствовать пришли – значит, нужна! Сейчас пожалеют, и станет лучше, – успокаивающе сказала Людмила.
– Кошка? – горестно уточнила Зина. – Кошка пожалела? Люд, ты не сердись, но ты всё-таки того…
– Возможно, и того, и этого, и ещё раз этого… – рассмеялась Людмила, решившая нипочём не сердиться на эту несчастную «шляпу» – свою Зинку, в одиночку тянувшую на себе неподъёмный воз непрощённых обид, ещё старательно их раздувая и увеличивая. – Давай-ка я тебе чаю заварю, и мы спокойно поговорим.
Маура негромко тарахтела на коленях. В руках, заледеневших, несмотря на летнюю теплынь, оказалась блаженно-горячая чашка ароматного чая, а на столе возник бутерброд с клубничным вареньем точно так, как Зина когда-то любила – свежий белый хлеб, прохладное масло и рубиновое благоухающее варенье с кусочками клубники.
Зине показалось, что, если она сейчас же не съест этот бутерброд, она просто скончается!
Смотреть на плачущую Зинаиду, торопливо запихивающую в себя бутерброд и захлёбывающую его чаем, было совершенно невозможно – тоже хотелось поплакать от близости этого самого поганого одиночества и тоски.
Людмила машинально подхватила Фёдора и погладила его.
– Да, вот ещё, заражаться всяким не пойми чем! – Фёдор отлично видел те «репьи и колючки» которые кружили вокруг гостьи. – Фрррр на вас! Это человек моей стаи, так что нечего тут унынничать, тоскливиться и одиночничать! Кшшшш!
Он замурлыкал Людмиле, боднул её руку, намекая, что нечего тут лапы без дела держать, когда рядом котик заухомнечёсанный.
Зинаида прикончила бутерброд, вцепилась в чашку, словно в спасательный круг, и начала рассказывать и рассказывать…
– Ну, оно понятно… если день за днём вываливать на близких свою обиду, то у них тоже не останется сил эту обиду выносить. Так и её сын – сначала злился на отца и сочувствовал маме, потом, годами выслушивая её злость, обиды и претензии, которые всё никак не заканчивались и не заканчивались, невольно начал сердиться уже на неё саму, а потом попросту не выдержал и сбежал. Никому же не хочется жить в бездонном болоте, которое засасывает всех, кто в него попадает, – думала Людмила. – И что внучку не привозит тоже понятно! Кому надо, чтобы ребёнок слушал все эти высказывания… А всё почему? Потому что не у каждой беды есть свой вес, его можно нести нетто, то есть так, как есть в реальности, а можно – брутто, упаковывая беду в бесконечные проклятия, накручивая злость и отчаяние, скрепляя ненавистью. И в результате на выходе получаем неподъёмную ношу из обычного, чего уж там, развода. Ладно, будем распаковывать…
Клубника скучала в тазах, сумерки подползали к окнам, Зина крепко прижимала к себе Мауру и всё говорила и говорила…
Как же важно, когда можно выговориться и тебя выслушают! Да не просто так, а небезразлично! Людмила слушать умела, и Зинку ей было до слёз жалко, вот и получилось, что после их разговора огромнейшая трагедия, захватившая Зину с головой и почти совсем её под собой похоронившая, обрела расплывчатый вид мужчины в легкомысленном возрасте, который, получив «беса в ребро», рванул прибавлять себе седины с молодой подругой.
– Слушай, а я ведь его видала недавно! – вдруг рассмеялась Зина. – И чего я сразу-то не поняла… Он таким поблёкшим выглядит, словно из него все соки выпили!
– Внимание, теперь вопрос: и стоит ли из-за него так переживать? А?
Только-только решили подруги, что переживать не стоит, как у дома послышался дробный топот, словно мчались боевые слоны Александра Македонского.
– Бабушка, спаси её! – Мишка, ворвавшийся в дом первым, разжал ладони. – Она в ловушку попала! У нас тут птицелов завёлся. Он ставит, птицы попадаются, и мы выпускаем, а эту… Ба, мы не успели!
На грязных ладонях лежала чёрная в мелкую белую крапинку птица. Она тяжело дышала, глаза были закрыты, зато приоткрыт клюв.
– Ну-ка, дай сюда! – Зина решительно спустила с колен Мауру и приняла птаху.
Куда подевалась язвительная, желчная и холодная женщина, совсем недавно «потрошащая» окружающую действительность? Если бы не несчастный скворец, Люда разулыбалась бы, наблюдая за подругой.
Чуткие пальцы отличного терапевта-диагноста прощупали тельце, осторожно приоткрыли клюв, чтобы осмотреть слизистую.
– Она как в ловушке сидела? – Зина перевела взгляд на подростков.
– Не сидела, лежала на боку.
– Примять, пока нёс, не мог?
– Нет, что вы! Я очень аккуратно!
– А перья вокруг были?
– Были перья, и довольно много! – подал голос Пашка.
– Я думаю, что она билась о прутья, когда попала в ловушку, – дополнила Полина, заслужив острый, но вполне благосклонный взгляд Зины.
– Крыло подвисло, похоже, сильный ушиб. Люд, ты посмотри, но мне кажется, что перелома нет.
Редко какой птахе так везёт – осматривают аж два отличных врача. Перелома действительно не нашли. Врачебный прогноз был вполне положительным. Правда, и предписания имелись:
– Нужны шприц и физраствор! Явно у неё обезвоживание. А ещё хорошо бы глюкозу десятипроцентную. Нет глюкозы – пойдёт мёд.
Через несколько минут птица, получившая укол физраствора с глюкозой, которые у Людмилы «совершенно на всякий случай» были, напоенная, чтобы не пересыхало горло, и пересаженная в небольшую коробочку, неловко зашевелилась, подобрала под себя лапы и забилась в угол.
– Лапы ледяные от шока, так что можно немного лампой погреть. Люд, есть у тебя лампа накаливания? – Зинаида вдруг уверилась в том, что, во-первых, птица будет жива и здорова, а во-вторых, и она на что-то ещё годится.
– Бедняга скворец! – выдохнул переживавший Пашка. – Хорошо, что вы ему помогли!
Глава 3. Всё уже было, всё ещё будет
Внезапно ей стало тепло, так тепло, словно с ледяного, безнадёжного и непрекращающегося ни на миг холода она вошла домой… Только не в тот дом, где жила – в свою квартиру, пропитанную её ненавистью и отчаянием, а в дом, который у неё когда-то был, который сейчас жил только в памяти, манил её открытой дверью во снах, и казалось, что это так просто – переступи порог, а там тебя ждут, любят, прощают, верят в тебя! Там ты нужна любая, усталая, простуженная, чем-то раздражённая потому, что это всё неважно. Главное, что ты есть и вернулась домой!
Зина часто заморгала, стараясь прогнать непрошеные, глупые слёзы, и тут до неё дошло, что она как раз в таком доме и находится!
– А ведь Люда сумела сделать такой дом! И уже не в первый раз сумела. После холода, в который с головой макнул муж, она смогла согреть и себя, и маленького Володьку. Потом сын бизнесом переувлёкся да женился аж два раза неудачно – опять всё разрушилось, но Люда снова ухитрилась создать для себя и близких дом, куда хочется возвращаться, дом-безопасную пристань… Убежище от всего, что преследует, мучает и злит, от невзгод и бед, от холода. Может, может, и у меня получится?
Мишка не очень понимал, почему на него так уставилась бабушкина знакомая – неприятная, ворчливая тётка, которая с момента приезда рассматривала его так, словно он какой-то насекомус-вредителюс на её лучших цветах.
– И зачем бабуля на неё время тратит? Ну, ладно, с птицей тётка помогла, но бабушка и сама справилась бы! И чего к бабушке все лезут? – Мишка, если уж совсем честно, иногда сердился, когда бабуля бегала по соседям, у которых что-то то прихватывало, то кололо, то болело… – Пусть к врачам идут! Ну, к своим врачам! – думал он. – Если её даже и не зовут, то сами приходят да давай разговоры разговаривать! Потом-то уходят довольные, а она устаёт! А тут ещё и эта Зина привалила! Может, с Пашкой посоветоваться, как её «ускорить» на выезд?
Про Полину Мишке в последнее время думать не очень хотелось.
– Чего она вредничает постоянно? Как Кира уехала, так с Полькой вообще общаться стало невозможно! Что не скажешь, всё не так! – сердился он. – К каждому слову цепляться стала. Пашка – другое дело – он настоящий друг!
Полина Мишке нравилась, но вот демонстрировать ей это он нипочём не собирался.
– И так характер невыносимый, а узнает, совсем изводить будет! – решил предусмотрительный Мишка.
Короче, в настоящий момент он был недоволен всем и вся. Даже Тим, крутившийся у него под ногами, не улучшил настроения хозяина. Напротив, напомнил о том, что зверей-то у Мишки двое, а вот второго своего питомца он видит всё реже и реже.
– Совсем Фёдор от рук отбился. Как бабуля переехала обратно в старый дом, так и он тут постоянно пропадает, как будто мёдом ему здесь намазано! – ворчал он, возвращаясь домой.
В таком бухтящем настроении он и поужинал, и даже спать отправился, да что там… уже улёгся! И, уже засыпая, протянул было руку, чтобы включить будильник на смартфоне, ощупал пустую поверхность прикроватного столика и сообразил:
– Да я же смартфон у бабули забыл! Ну, точно! Приволок птицу, отдал, а потом смотрел в интернете, похожа она на дрозда или нет, выяснил, что это не дрозд, а скворец, положил смартфон на подоконник да так и ушёл.
С одной стороны, было очевидно, что ничего с его драгоценным гаджетом там не случится, а с другой…
– Ну, мне просто приятнее, когда он рядом! – сформулировал Мишка мысль, которая нипочём не давала ему уснуть. – Пойду заберу! Даже в дом могу не заходить – бабушка окна не закрывает, сетка от комаров снизу на окнах не прикреплена из-за Мауры и Фёдора, так что просуну руку да и возьму тихонечко, чтобы никого не разбудить.
Он беззвучно выбрался из дома, обратив внимание, что на перилах крыльца чёрной тенью восседает невозмутимая Полинина кошка Атака. Попытался было уговорить Тима подождать его дома, потом махнул рукой и вместе с псом зашагал налево – к бабушкиному домику.
Окно в кухне ожидаемо было открыто. На подоконнике, прямо около его смартфона сидел Фёдор, насмешливо, как показалось Мишке, посверкивая глазами. Миша подобрался поближе, стараясь не становиться на цветы, и уже совсем готов был просунуть руку под сетку и забрать смартфон, как услышал, что в тёмной кухне разговаривают.
– А ты всегда такой была. Сколько тебя помню, вокруг тебя вечно были люди, которым позарез хотелось поговорить с тобой да просто побыть рядом, – негромко говорила Зина.
– Ты преувеличиваешь, – легко отмахнулась Мишкина бабуля.
– Вовсе нет. Ты из тёплых…
– Это как?
– Я думала об этом. Если люди нейтральные, они просто находятся рядом. Но, если куда-то денутся, ну, уволятся и уйдут на другую работу или уедут, ты практически этого и не заметишь, хотя общаться с ними приятно, ненапряжно, а временами даже хорошо. Есть люди прохладные – с ними сложнее – они держат всех на расстоянии, и большая глупость влюбиться в такого человека, даже если тебе хочется большего, подойти ближе не выйдет. Не потому, что ты прохладному человеку неприятна, а просто ему так некомфортно – вот поди постой там, в стороночке, а душевно ближе ни-ни… Есть просто холодные – к таким и не подойдёшь. Они прямо-таки против каких-то доверительных отношений, хотя бы и с семьёй, с любимыми – ну, не могут они дать что-то другое, раз у них самих нет такого в наличии. Я знаю, как это, у меня отец был такой.
Мишка присел под окном, придерживая Тима, чтобы пёс не зашумел. С одной стороны, подслушивать было как-то неловко, а с другой, если он сейчас уйдёт, его точно обнаружат!
– А ты… ты тёплая, вот к тебе люди и тянутся. Я это заметила давно, ещё когда мы учились. А ещё ты никогда не была жадной. Вечно у тебя деньги занимали…
– Так отдавали же, что тут такого? – удивилась Люда.
– По-моему, не все и отдавали, а ты не злилась… – задумчиво припомнила Зина. – Хотя сейчас речь не о деньгах, а, вообще, о щедрости, о том, что с тобой можно согреться. Ну, вот кажется, что всё-всё плохо, всё хорошее закончено и никогда не вернётся, а с тобой вроде как всё чуть полегче, а потом ещё полегче… И смотришь, а жить-то можно! Вот как это у тебя получается, а?
– Зин, а что такое случилось, чтобы никогда-никогда и всё плохо? Ну, я понимаю, когда не дай Бог, трагедия, уходит человек – вот это жутко тяжко, конечно. Но даже тогда… неужели же ты думаешь, что мы уходим в никуда?
– Нет, не думаю… – едва слышно ответила Зина.
– Уже легче, гораздо легче, когда ты понимаешь, что даже так, расставшись с любимыми, мы ещё встретимся! А уж если все живы-здоровы, паниковать из-за развода, курса рубля, проблем с начальством или тому подобных вещей просто не стоит… Знаешь, моя бабушка любила напевать такие слова:
– Всякое было – всякое будет. Что-то случилось? Время рассудит. Что-то уходит – что-то вернётся, после полуночи солнце проснётся. Солнце проснётся – холод растает, небо светлеет, и день наступает. День наступает – что-то приносит, что-то подарит, о чём-то попросит. Вечер навстречу? Что за кручина? Вечер для грусти твоей не причина. Тени ночные пускай не пугают – солнце поднимется – тени истают!
В середине бабушкиной присказки к её голосу присоединился ещё какой-то звук – громкое мурлыканье Фёдора.
– Пррравильно, прррравильно говорррришь… – согласно выпевал он, поддерживая отлично ему заметную мелодию: кошки часто видят то, что незаметно людям. – Так всё и есть, всё проходит, но остаётся в вас и с вами всё, что вы собррррали. Так не берите куски льда и камни: они тяжёлые, леденят и больно бьют по лапам… Берите и сохррряняйте тёплое, лёгкое и мягкое… Напррример, нас! – насмешливо пофыркал он. – А ещё тех, кто вас любит, и тех, кого любите вы. А ещё вашу память! Хорошую и тёплую, рррадостную. Она у всех есть, пусть маленькая, но есть! Берите её и прячьте подальше, чтобы она вас грела, как маленький огонёк, который не обжигает, но может вывести из абсолютной темноты и согреть, когда вокруг, кажется, нет ничего, кроме безнадёжного холода. Всё уже было – всё ещё будет… – вот как поём эту песенку мы, коты! – чуть громче мурлыкнул он, глядя в темноту за окном и обращаясь к своему Мишке. – Всё ещё будет!
Глава 4. Утро, прожитое для себя
Вопрос «Куда уходит детство?» можно задавать бесконечно. Ответ на него прост и непритязателен: никуда. Никуда не улетает оно воздушным шариком или бумажным корабликом по ручью. Никуда оно не может уйти. Оно ваше, личное, никому, кроме вас, не нужное. Куда же ему, бедному, деваться. Когда человек вдруг решает, что он взрослый-взрослый, детство торопливо прячется поглубже в память, укладывается там поуютнее на самое дно, укрывается всякими мелочами, чтобы его ненароком не заметили, да и дремлет себе потихоньку.
Правда, иногда выглядывает, смотрит вашими глазами и с сожалением провожает очередную покинутую вами или отданную любимую игрушку, памятную вещь, уходящую или попросту выброшенную под ноги уже взрослого человека детскую мечту. Смотрит, вздыхает и вновь ныряет поглубже в память.
А потом… Потом, когда мир взрослого человека по какой-то причине колеблется, устаёт жить по своим очень умным и здравомыслящим правилам, когда что-то случается, и уже невозможно найти выход. Память будит задремавшее детство, и оно выплывает на поверхность, напоминает о чём-то таком важном и позабытом. О том, что деньги и успешность – это ещё далеко не всё, о том, что бывают на свете самые настоящие чудеса, о том, что сказки вполне могут сбываться, если вдруг попадаются вам на пути, что мир снова может показаться огромным, неимоверно притягательным, новым! Этот самый мир ещё ого-го как может удивить даже самых самоуверенных в себе взрослых – он-то знает, что в глубине каждого из нас прячется наше детство, вопрос только в том, насколько глубоко…
Зинаида проснулась ещё затемно с ощущением того, что ей приснился какой-то потрясающе хороший сон.
– Хоть бы вспомнить… Ну, что ж такое-то? Столько лет сны не видела, наконец-то приснился, и на тебе: не помню!
Она поворочалась, потом решила проверить, как там поживает пострадавший скворец, выяснила, что очень даже неплохо, правда, крыло так и не подобрал.
– Ну, ладно, может, ещё всё и нормализуется! – пробормотала Зина. – Надо же, какой забавный…
Видимо, скворец чем-то и напомнил ей тот самый сон.
– Ой, вспомнила! Я видела, как в озере плавала! Я любила в детстве бегать на озеро рано-рано, на рассвете.
Зинаида ещё повспоминала свой сон, а потом вдруг решительно засобиралась.
– Когда ещё-то? А? Дома на озеро так не сбегаешь, и далеко, и встретится ещё кто-нибудь из знакомых… вроде как несолидно, а тут меня никто не знает, озеро рядом, погода подходящая. Давай, Зинка! Не сделаешь – потом жалеть будешь!
Она быстро собрала в сумку полотенце, тёплый халат на всякий случай, резиновую шапочку. Оделась, написала Люде коротенькую записочку, чтобы та не волновалась, если обнаружит, что подруги на месте нет, и потихоньку выбралась из дома.
Чем дальше уходила она по ещё тёмной дачной улочке по направлению к озеру, тем лучше становилось настроение.
– Как будто лет сорок пять с плеч сбросила, – пронеслось в голове у Зинаиды. – А я ведь ещё идти не хотела.
Нет, иногда всё-таки нужно сделать что-то этакое… совершенно неправильное при строгом взгляде со стороны, но очень-очень нужное тебе самому. Да и какая вам разница, как это выглядит для других? Живёте-то вы не для них, а для себя.
Зина, решившая прожить это утро для себя, вышла на озёрный берег как раз вовремя, когда рассвет на небе начал поднимать тяжёлые ночные завеси, освобождая светлый клочок неба с розовеющими полосками.
– Прохладно, но так и должно быть! – поёжилась Зинаида. – Да давай ты уже! Маленькая бегала купаться только так, а сейчас обленилась! – беззлобно поворчала она на себя.
Входила в воду долго, привыкала, ёжилась. Даже собралась было вернуться на берег и нырнуть в тёплый пушистый халат, взятый как раз для такого случая.
– Ну, уж нет! Потом жалеть буду до конца дней своих! – строго пригрозила себе Зина и через несколько минут, пересилив трусливое и опасливое: «Зин, а может, не надо? И так хорошо…», окунулась в воду.
– Ой, славно-то как! Вода лёгкая, чистая, пахнет приятно, держит, как морская! – Зина плавала прекрасно, а уж на спине и вовсе могла часами лежать.
Вот она и устроилась на тёмной воде, теперь кажущейся ей вполне тёплой, подняла взгляд в небо, где с одной стороны, там за деревьями, ещё упрямился, не желал уходить с неба месяц, а с другой – разгоралось красно-золотое сияние нового дня.
– Как же мне хорошо! – бормотала расслабившаяся Зина. – Словно смыло с меня всё лишнее, так легко… Ой, а чего это меня в какие-то камыши занесло? – удивилась она. – Ну, надо же! Вроде никакого течения и в помине нет, а всё-таки оно тут имеется!
Она не стала пытаться переворачиваться, нащупывать дно, по опыту зная, что попадёт в густой и вязкий ил. Нет, просто изменила направление и так же на спине уплыла подальше от зарослей, оказавшись у ивовых ветвей, окаймляющих края уютной заводи с деревянными мостками.
– Надо же, и как я это место с берега не увидела! – успела пожалеть Зинаида и тут же услышала такой визг, словно в спальню пансиона благородных девиц запустили несколько сотен жаб.
– Аййййййиииии! – вопила… нет, вопил! Вопил, завывал и истошно, по-бабьи, визжал какой-то субъект явно мужского пола и невнятной наружности. Наружность была надёжно защищена от посторонних взглядов костюмом защитной расцветки, столь любимой рыбаками. На голове красовалась кепка, из-под козырька которой и вылетали убийственной интенсивности вопли.
Зинаида была дамой не из трусливых… Во-первых, характер такой, во-вторых, профессия, однако. Каких только пациентов она не видела, в том числе и тех, которые были вполне себе опасны для окружающих. А в-третьих, Зина попросту разозлилась.
– Чего вопит этот болезный? А? Ничего такого не происходит! Стоит в обнимку с какой-то фигнёй типа сачка, уставился в воду на какую-то кочку и верещит. Нет, ну, ладно бы крючком себе куда-то попал – я бы поняла – у мужчин физиология уязвимая. Если куда не надо попадёт крючочком да со всего маху, мало не покажется! Так вроде ничего подобного тут нет: руками держится за сачок; уши, пальцы, шея и всё остальное явно целы и невредимы. Тогда чего так орать?»
Истериков Зина не любила. Опять же это чисто профессиональное качество.
– Настроение мне спугнул… Визгля какая-то! И ведь не затыкается и всё тут – экий завод большой! Нет, надо уточнить… может, у него почечная колика или ещё чего прихватило? Хотя поза, конечно, странная, словно он в воду с мостков смотрит и как прилип взглядом. Когда что-то болит, так никто стоять не будет. Ладно, может, он особенный какой-то, так что лучше спрошу.
Зина решительно выдвинулась из-за ивовых зарослей и звучно, чтобы привлечь внимание странной личности, уточнила:
– Молодой человек, вам что, плохо?
Эффект был такой, словно в рыбака молния попала. Он заткнулся, замер, как суслик, а потом взвился над мостками, одним шикарным прыжком добравшись до берега. Почти.
– Молодой человееек! Да что с вами? – осведомилась встревоженная непонятными рывками и завываниями Зина. Она нащупала кончиками пальцев дно и пошла к берегу.
Чего она совсем не ожидала, так это того, что явно пострадавший от чего-то тип начнёт пятиться, перебирая руками и отталкиваясь средством для поиска приключений, потому что ноги его как-то не очень слушались.
– Эй, вы здоровы? – уже всерьёз обеспокоившись, спросила Зина, вышедшая из воды уже по грудь.
Справа в кустах заводи ей послышался какой-то шорох, но отвлекаться она не стала.
– Иииии! – ответил ей болезный тип. – Иззззииидииии!
– Чего? – Зина вознамерилась выйти на берег. Нет, не то, чтоб ей охота было связываться, но совесть не позволяла уплыть и оставить явно пострадавшего одного в безлюдном месте. – Я сейчас к вам выйду! – обнадёжила она его.
– Нееееет! Иззззыдиии! – уже более внятно завопил тип, рывком перевернулся на живот, с усилием встал на четвереньки и рванул на четвереньках, с трудом собирая расползающиеся на влажной траве конечности.
– Чего «изыди»? Вот же! Налакаются, не пойми чего… Наберутся всякой гадости, а потом ерундой маются! – ворчала Зина, красивым кролем уплывая из заводи. – Надеюсь, он проспится где-нибудь в кустах и никого не испугает.
К счастью, кроль не располагает к тому, чтобы пловец внимательно прислушивался к окружающим его звукам, так что Зина не расслышала странные звуки в зарослях – похоже было на то, что кто-то пытается заглушить смех, но получается это у него из рук вон плохо.
Лёнька мчался на четвереньках, пока не врезался козырьком кепки в бампер собственной машины. С трудом перебирая руками, поднялся, лихорадочно оглядываясь, пробрался за руль. Через минуту машина уже катила прочь, подпрыгивая на ухабах и обиженно поскрипывая.
– Ррру-руууу… – вырывалось у Лёньки. – Жжжуууу-жжжжууть! – жужжал он.
Про электроудочку, рыбу, рыбалку и прочие вещи ему даже думать не хотелось!
– Бооольшеее ни-ни-ни! Ру-ру-русалки зззатянннут! – сформулировал он свой ужас и ещё сильнее нажал на газ, стремясь как можно скорее убраться подальше от озера. – Пе-пе-первый раз по-по-по-пугали рррыбой! Те-пе-перь за мной сами явиииились! – осознавал он масштабы грозящей ему опасности.
– Пщщщщ-пшшш-пишла вся эта рры-ббба! – решительно закивал сам себе Лёнька, опасливо поглядывая в зеркало заднего вида. – Ут-топнуть неохо-хо-та! – сформулировал он решительно. – Луччче в грузчики подраба-ба-батывать пойду. Главное, чтоб не рррыбу гр-гр-грузить!
Зина, наплававшись до приятной усталости и лёгкости, возвращалась домой в расчудесном настроении.
– Люда, я так отдохнула, прямо как новенькая! – похвасталась она подруге, которая только проснулась и вышла на крылечко уточнить, что на белом свете делается…
– Да ты прямо похорошела! – обрадовалась за подругу Людмила. – Может, и мне сходить поплавать с тобой за компанию?
– Ой, давай! – Зина, загоревшись идеей совместного плавания, рассказывала, как именно провела утро, а потом упомянула про странного типа. – Представляешь, он меня вроде как испугался!
– Ну, мы же с тобой знаем, какие бывают типы… – Людмила хмыкнула, покосившись на внука, с серьёзнейшим видом кормившего скворца.
Мишка явился с пластиковым контейнером, полным насекомых, за несколько минут до прихода Зины и теперь угощал ими немного освоившуюся птицу.
На Зинины откровения он и ухом не повёл – это Людмилу несколько удивило. А потом… потом она узрела в его всклокоченных волосах застрявший ивовый лист и только улыбнулась тихонько.
– Могла бы поспорить, что Миша и ПП значительно лучше всех остальных знают, что именно произошло с тем мужиком! – решила она. Правда, Зину шокировать не хотелось, поэтому она промолчала.
Пашка и Полина дожидались Мишу в саду.
– Ну, как? Покормил? – Пашка решил, что им не стоит слишком часто мелькать перед Зинаидой, вот они с сестрой и дожидались главного птичьего кормильца, валяясь в гамаках.
– Покормил. Ест отлично, да и так выглядит неплохо, только крыло так и не подобрал. Бабушка ещё раз посмотрела, сказала, что перелома точно нет – сильный ушиб. Фуууу, ну, и устал я! – Мишка растянулся на траве рядом с Тимом.
– Да уж, последняя ночка у нас выдалась активной! Хорошо, что сразу удалось выловить «ундину» после того, как Зина эта уплыла! – кивнул Пашка.
А Полина, делающая вид, что дремлет в гамаке, лениво уточнила:
– Куда ты её, кстати, дел?
– Пока у меня в комнате, в доме у Нины! – отчитался беспечный братец.
– Ты с ума сошёл? Она же собиралась уборку там делать! – Полина сердито уставилась на Пашку, – Убирай немедленно, а лучше – спусти!
– Вот ещё! А ну как он опять соберётся в заводь? К тому же он там оборудование своё бросил. Найти-то теперь точно не найдёт, но вот вернуться может, – Пашке не очень хотелось превращать в невнятную резиновую тряпочку отлично сделанную «ундину», которая выплыла из водных глубин прямо к склонившемуся к воде браконьеру.
– Понятно всё с тобой: тебе она просто нравится! – хихикнула вредина Полька. – Ты хоть перепрятать не забудь!
– Ну, да! Очень живописная штука вышла, – признался Пашка. – Ладно-ладно… Миш, чего она у нас раскомандовалась, а? – пожаловался он приятелю.
Полина только плечами пожала – её дело предупредить! В последнее время поведение брата и Мишки её стало сильно раздражать. Раньше-то Паша постоянно был с ней. Они вместе чем-то занимались, вместе придумывали какие-то идеи и осуществляли их, вместе проводили время. Нет, не всё время, конечно, а только большую его часть, но сейчас он вообще почти всегда с Мишкой! Свои разговоры, дурацкие шутки, переглядывания, смешки. А идея с ундиной, вообще-то, была её личная! Мальчишки, выяснившие, когда и где браконьер собирается глушить рыбу, не сообразили, что можно купить надувного тюленя активно-бирюзового цвета, надеть ему на голову маску со страшной перекошенной рожей, украшенной жутковатыми острыми зубами, сверху накрепко приклеить блондинистый длинный парик, а потом всё это слегка притопить, закрепив к опорам мостков, с которых Лёнчик собирался браконьерствовать. Да, пришлось поэкспериментировать со степенью «надутости» бывшего тюленя – он не должен был выпрыгивать из воды, а должен был медленно всплывать.
Лёнчик ожидаемо заинтересовался медленно всплывающим к поверхности золотистым пятном, а потом отлично среагировал, узрев жуткую зубастую рожу в обрамлении длинных русалочьих волос.
Появление в их спектакле Зины было, конечно же, неожиданностью, но подошло к общему настрою идеально!
– Я вот всё думаю: небось, этот несчастный решил, что его одна русалка попугала, потом вторая решила голосом в воду заманить, а когда он побежал, его же удочкой треснула током! – рассмеялся Пашка. – Ой, как он уползал-то…
– Да, уползал он классно! И ты по его примеру сейчас можешь осуществить то же самое! – мрачно порекомендовала братцу Полина, которая отлично видела чрезвычайно разъярённую Нину, волокущую к ним их ундину. – Нина тебя сейчас сама притопит!
– А может, и не притопит! – задумчиво сказала она, глядя в спины улепётывающих со всех ног приятелей. – Может, просто не догонит…
Глава 5. Птицу Сирина заказывали
– Именно! И в твоей комнате почти болото с этой красавицы натекло, и покрывало на кровати всё в ряске! Я уж про свои нервы вообще молчу! Узреть такое без предупреждения… Так что моешь там всё, стираешь покрывало и в качестве компенсации для моей нервной системы честно рассказываешь, что это было! – грозно скомандовала Нина.
Мишка, который избежал кары, смывшись за кусты сирени, восторженно похрюкивал от смеха, обнимая за шею Тима и осознавая, что с Ниной ему, вообще-то, дивно повезло, это, во-первых, а во-вторых, он лично уговаривал беспечного Пашку ундину на кровати без маскировки не оставлять. Так что приятель выволочку, вообще-то, заслужил. Но оставлять друга один на один в борьбе с покрывалом было нехорошо, так что Мишка вылез из сирени и пошёл за Пашей – помогать.
Зато Полина расположилась в гамаке и явно не собиралась присоединяться к штрафной команде.
– Поль, пошли, а? – Пашка сильно рассчитывал на помощь сестрицы. В стирке он был не силён.
– С чего бы? Я тебя предупредила?
– Ну… было дело! Но меня и Мишка предупреждал, только он-то идёт! – возразил Пашка.
– Вот пусть твой Мишка тебе и помогает! – Поля разозлилась, сама толком не понимая, на что именно.
Пашка тоже не сильно-то сообразил, почему сестра настолько не в настроении, но пожал плечами и удалился, ворча себе под нос что-то про «дефффчонок, с которыми невозможно общаться».
Нина, извинившись перед свекровью и её подругой, мимо которых просвистели не только Пашка с Мишей, но и ундина, и коротко обрисовав ситуацию, отправилась было проконтролировать, как Пашка устраняет бардак, но затормозила около Полины.
– Поль, вы что, поссорились? – уточнила она.
– Нет, конечно… что мне с ними ссориться? – безразлично пожала плечами Полина. – Мне вообще всё равно!
– Да ладно, как же! – подумала Нина, а вслух сказала: – Ну, раз так, пошли со мной! Поможешь Гиря вычесать. Раз Пашка проштрафился и моет полы, я могу себе позволить другим делом заняться.
Гирь вычёсываться обожал – охотно подставлял бока и спину под две здоровенные пуходёрки. Мальчишки на два голоса стенали в доме, борясь с последствиями пребывания там ундины, а Полино настроение потихоньку улучшалось.
– Так ему и надо! – пробормотала она, впрочем, уже без прежнего запала.
А когда Пашка, вынося вытряхивать покрывало, случайно обмотался им и долго ворчал, разматываясь да отряхиваясь от цепкой ряски, и вовсе сменила гнев на милость.
– Помочь? – окликнула она брата.
Тот охотно согласился, и Нина, наблюдая за ними, легонько усмехнулась – Полина явно ревновала брата к Мишке.
– Ну, ещё бы! Так-то они всегда вместе, а тут, получается, всё время с ними третий-лишний.
– Граждане! А я придумал, что нам сделать с птицеловом! – вывалился из дома радостный Мишка с половой тряпкой.
Нина, которая как раз уносила в сарай щётки, сделала вид, что ушла очень далеко и вроде как ничего не услышала, а Пашка дёрнул на себя покрывало, накинул на голову болтуна и прошипел:
– Погромче ещё поори, чтобы уж все слышали!
А Полина снова приняла безразличный вид, словно её всё это вовсе и не интересует.
Мишка, напротив, выпутавшись из покрывала и отряхнувшись от особо настырных останков ряски, с надеждой глянул на неприступную вредину Полину и заторопился:
– Надо сделать то же самое, что и с ундиной, но в птичьем виде! Человечья голова на птичьем теле! И так сделать, чтоб голова поворачивалась! Ну, помните, птицы в старых фильмах «Садко» или «Варвара-краса»?
ПП сфокусировались, прищурились и…
– Классно будет! – решительно заявил Пашка, покосившись на сестру.
Та чуть повредничала:
– Ну, я поняла, что ты хочешь что-то вроде птицы-сирин или алконоста из сказок показать… Только помнит ли он, что это такое…
– Да если даже и не помнит, прикинь, приходит он к месту – там ловушка его, разломанная на куски, а над ней птичка сидит такая… Голову к нему поворачивает, а там – лицо!
– Паш, ты не забывай, он профи! В чём в чём, а уж в птицах разбирается! То есть выглядеть всё должно исключительно натурально! – попыталась возразить Полина. – И лицо? Это же не голову от куклы барби приставить…
Мишка разулыбался.
– Насчёт птицы не волнуйся! У бабули в доме есть старое чучело какой-то лесной птицы. Куропатка, что ли… но крупненькая такая, увесистая. А вот голова там такая… условная. Видать, кто-то не умел толком делать, и клюв не на месте, и глаза в разные стороны смотрят. Бабушка её сразу выкинуть хотела, да забыла, а когда она недавно в тот дом вернулась, я на чердак лазил и нашёл эту чудо-птицу.
– Ну? – это меняло дело, и Полина решила, что потом на Мишку позлится. Найдёт, на что, и непременно рассердится… А сейчас надо бы и делом заняться. – Так, чего вы расселись? Что время теряем? – деловито уточнила она.
– Как «чего»? Отдыхаем от уборки! «Там ещё начисто вымыть надо», —уныло протянул Пашка. – Может, поможешь?
– Неа! Сам домывай! А у меня идея про голову появилась! – Полина всё-таки немного повредничала напоследок и поспешила со смартфоном в дом.
Нина утрамбовала Гиреву шерсть в особый пакет и отряхнула руки.
– Задачечка… И что мне делать? Остановить этих гавриков или я ничего не слышала и не видела? С одной стороны, надо бы остановить. У человека родимчик может приключиться, если он узрит птицу с человеческой головой, а с другой стороны… Скольких он уже сгубил и сколько ещё погубит? Опять же… рыбак мог потонуть от их ундины, а этот? Тонуть в лесу негде, сердце у него явно в порядке – ещё бы, столько по лесам лосячить… А если медвежья болезнь прихватит, так это ж сплошная польза: и удобрение, и экстренное очищение организма!
Она принялась рассуждать: – Вообще-то, если подумать, то тогда и собак крупных заводить нельзя: а вдруг кто-то захочет к тебе во двор залезть, а тут его песики напугают?
Наконец, Нина пожала плечами и приняла решение: – Я ничего не слышала! Может, и безответственно, зато на пользу природе.
Мальчишки изумлённо смотрели на экран смартфона.
– Ну, да! Куклы БЖД называются. Они, вообще-то, дико дорогие, но я нашла, что есть рекасты, то есть подделки. Вот такую голову можно купить, и издали это будет выглядеть очень даже натурально. То есть натурально сказочно! – Полина собой законно гордилась. – Надо будет только какой-то поворотный механизм придумать и в чучело его приспособить!
– Ну, это уже наша забота! – заверил её брат. – Ты, главное, голову раздобудь! Мишка, неси чучело! Будем сирина ваять!
Птицелов теперь заходил в лес, нервно озираясь…
– Что-то тут не так! Что-то сильно не так! То следы громадные, то страус! Ну, ладно, хотя и болтали бабы, что якобы в этом районе у кого-то тигр смылся, я в это не верю! Следы, скорее всего, могли быть от здоровенного пса… А вот страус был! Ну, это и логично – покупают сейчас кого только хотят! И страусиные фермы есть, и так могут завести, забавы ради! Вон, мне кого только не заказывают! И сов, и сычиков, и пустельгу! Охота просто так ради развлечения сокола иметь в квартире… вот дикие люди! А мне что? Мне не трудно! Ловить их не так, чтобы сложно, а уж как их держать будут – не моя забота!
Он с усмешкой повспоминал семейство, куда продал уже нескольких сов – двое детей в этой семье были большими фанатами Гарри Поттера, поэтому совами буквально грезили. Правда, почему-то долго птицы там не жили. Ну, так что за беда? Помрёт одна – можно купить следующую.
– Оно понятно, чего они быстро заканчиваются. Я ж им говорил, что курицей магазинной сов не кормят… Кура фабричная – она жир-на-я! Там прямо в мясе жира полно, и его не обрезать. А совам мыши нужны да насекомые, только кто ж меня слушает? А мне что, больше всех надо? Неее, я не такой дурак, чтобы клиентам нотации читать да распугивать! Да и потом мне же прибыль – сов в лесу хватает! А не хватит в этом лесу, пойду в следующий! – хмыкнул он. – Только понять бы, какая зараза у меня ловушки тут опустошает! Куда не приду, птицы забраны! Главное, вижу, что они там были: перья есть, помёт есть, а птиц и след простыл. Видать, какой-то конкурент завёлся! Вот гад! Ходит и мой доход ворует. Поймаю – все кoсти пересчитаю! – с злобноватой ухмылкой раздумывал птицелов, проверяя ловушки.
– Нет, ну, вы ж глядите! Опять пусто! Ну, погоди, подлая твоя рoжа! Ну, доберусь я до тебя! Тут чижи были и зеленушки, вот же перья лежат! Чижей и зеленух всегда можно продать… – бормотал он, осматривая нехитрые устройства, которые на «ровном месте» давали ему какие-никакие деньги.
К очередной ловушке он подошёл без малейших опасений и замер, присмотревшись. На пустой, непонятно перекошенной ловушке сидела птица. Он пригнулся и беззвучно потянул из рюкзака сетку.
– Птица! Какая-то непонятная птица! Чего это? Туман? – он удивился, когда заметил, что деревья вокруг подёрнулись какой-то дымкой. – Что за фигня?
Он осторожно, на цыпочках, чтобы не спугнуть, шагнул ближе, и вдруг птица начала поворачивать к нему голову.
Непонятные звуки, которые внезапно заполонили окрестности, вызвали толпы мурашек, мчавшихся по спине птицелова в разных направлениях. Негромкое совиное уханье перекрывал соколиный крик и ястребиный клёкот, а чириканье птиц заглушили какое-то заунывное завывание и скрип.
– Чё за… – птицелов не мог отвести взгляд от странной птицы, ощущая, что его кепка поднимается над головой на вставших дыбом волосах. На него вместо птицы смотрела девушка! Миниатюрное девичье личико на птичьей шее было до ужаса живым и равнодушным. Каштановые волосы, живые желтоватые глаза, яркие губы… и птичьи перья, которые начинались где-то с середины шеи, переходя ниже в густое оперение.
Чего только не хранится в нашей голове… Давно слышанное, увиденное, приснившееся, напугавшее когда-то в детстве и добавившиеся к этому страхи из фильмов, игр, фэнтези… Птицелов остекленевшим взглядом смотрел на птицу, которой не могло быть, и почему-то видел в её безразличных глазах отражение тех, кого он ловил: перепуганных, мечущихся в ужасе, кричащих от боли. Видел и тех, кто уже никогда не мог взлететь из-за него, тех, о которых даже не задумывался, досадливо отбрасывая их в сторону, как упущенную выгоду. Какая уж тут выгода от бессильного и неподвижного комка перьев?
Ему показалось, что птица изменила положение и сейчас кинется на него – возможно, этот эффект создался из-за туманного белого клока, приплывшего к птице.
– Аааааа! – взвыл птицелов полузадушенным хриплым воплем и кинулся бежать. Бежать прочь от обвиняющих глаз птицы, которой не существует в природе, но которая появилась специально для того, чтобы покарать его!
Он бежал, пока не добрался до железнодорожных путей. Долго не мог понять, куда ему идти, чтобы вернуться домой…
– Да, тут вот тропка через лес – дойду быстро! – он специально говорил вслух: так было менее страшно. Он уже было шагнул на тропу, но перед его носом внезапно пролетел вспугнутый им зяблик, и птицелова словно назад отбросило! – Неее, я лучше вдоль насыпи пойду! Так это… дольше, но спокойнее! А то, по-моему, они за мной следят! Следят! Она их послала!
Вернулся он домой ещё засветло и перво-наперво кинулся к клеткам.
– Давайте! Пшли отсюда, кыш! Передайте ей, что я больше не хочу… я не приду! Пусть она оставит меня в покое! – бормотал он, ломая уже пустые клетки, где сидели пойманные на продажу птицы.
Семейству, в очередной раз угробившему очередную сову, птицелов отказал в чрезвычайно грубой форме, пожелав включить мозги и вместо того, чтобы потакать юным «волшебникам», подумать о себе.
– Ваши оглoeды и вам перья повыдирают да помоями кормить будут в старости! – злобно прошипел он в смартфон, рассудив, что не было бы спроса на птиц, он бы их не ловил, а раз так, это покупатели во всём виноваты!
– Нда… круто его унесло! – Пашка бережно нёс замотанную в старое полотенце «птицу-сирина». – А идея с сухим льдом оказалась великолепной! – похвалил он сестру.
– Ещё бы! Как раз нужная атмосфера получилась, – поддакнул Мишка. – И звуки классно были подобраны. Как ты догадалась?
Полина пожала плечами, но вполне благодушно – всегда приятно, когда твои усилия по заслугам оценивают.
– Просто я прислушалась, когда вы голову на поворотный механизм закрепили, и поняла, что он чуть поскрипывает. Да, не очень громко, но вполне различимо. Это нужно было чем-то заглушить, вот и пригодился монтаж. Кира – умница! Я ей позвонила, и она мне буквально через пару часов сбросила звуковое оформление, так что это её заслуга! Она, вообще, сейчас увлеклась работой со звуком.
– Да, она молодец! Но догадалась-то ты! – мальчишки упорно делали Поле комплименты – оба помнили намёк Нины:
– Граждане, вы – парни, вам вдвоём интересно, конечно, но Поля обижается на это и расстраивается, ей кажется, что она вам уже не нужна… Вы хоть иногда замечайте, что она рядом. Ладно? Хвалите почаще, доброе слово и кошке приятно, а чем Поля хуже? – Нина погладила чёрную Атаку, которая возлежала у неё на плечах, пока Полина полоскалась в душе.
– Ничем не хуже, только без шёрстки и хвоста! – мурлыкнула Атака, полностью соглашаясь с Ниной. – И ушки странные, но я всё равно её люблю, даже такую несчастно-бесхвостую!
Глава 6. Автоматический партизанский режим
Владимир так и прошёл бы мимо комнаты сына, не заметив странного поведения собаки, если б не кот Фёдор. Тот явно раздражённо что-то подмявкивал, обращаясь к чёрному овчару Тиму.
– Чего ты тут застыл? Иди уже! – командовал Фёдор.
– Куда? – наивно удивлялся Тим.
– Ну, куда-нибудь, желательно подальше!
– Зачем? – простодушный Тим кошачьи хитрости не понимал…
– Затем! Видишь, он тебя увидел уже! Смотрит так… – насторожился Фёдор, обернувшись к хозяину дома.
– Да обычно смотрит, – недоумевающе оглянулся на хозяйского отца Тим. – А мне тут очень интересно! Может, она опять скрипнет!
Тим положил лапу на створку платяного шкафа, и Фёдор едва сдержался – так хотелось настучать лапой по носу этого глупыша!
– Лапу убери! Ну, он же поймёт, что там что-то есть! – прошипел Фёдор, в кои-то веки радуясь, что люди мявлик не понимают.
– Хотя, как выяснилось, некоторые псы его тоже не понимают, пусть даже и учили! – сердито подумал он.
Владимир краем глаза машинально наблюдал за живностью. Правда, при этом думал он о словах своего главбуха Марии Владимировны, которая предупредила его о странном поведении его второго заместителя.
– В самом деле, что ему могло понадобиться в кабинете главбуха, когда она сводила мне отчёт по расходам? В это время даже я стараюсь туда не заходить: стрёмно потому что! Нет, если бы об этом говорил кто-то другой, а не Мария, я бы мог подумать, что имеет место какое-то преувеличение, но она всегда всё говорит чётко. И раз сказала, что Макс норовил оказаться у неё за спиной и увидеть, как она вводит пароль от базы, значит, так оно и есть. И что же тебе, милый друг, так пригорело, что ты секретные данные узнавать полез, а? Погоди-ка… а ведь он ещё и бумагами у меня на столе активно интересуется…
В его размышления о том, что Максим в последний месяц слишком много времени проводит у одного из их заказчиков, вторгся слабый скрип, явно происходящий из шкафа, около которого радостно вилял хвостом Тим и злился Фёдор.
Владимир, решивший, что в шкафу оказалась заперта кошка Маура, в три шага добрался до него и распахнул дверцу.
Хриплый вопль и грохот, раздавшиеся из комнаты Мишки, встревожили Нину, и пугающая тишина, последовавшая за ними, заставила её торопливо поспешить к эпицентру странных звуков.
– Володя… Володь! – вид мужа, сидящего в окружении обломков стула и заворожённо уставившегося в распахнутый одежный шкаф Мишки, её смутил. – Воло…
– Стой, где стоишь! Там какая-то странность у Мишки в шкафу! – велел Владимир, быстро выпутался из обломков почившего смeртью храбрых предмета мебели, и поднялся на ноги.
Тим уже вовсю совал длинный нос в шкаф и радостно махал хвостом, а Фёдор с типично кошачьим видом: «Я сделал, что мог, и теперь умываю лапы» восседал на Мишкиной кровати.
– Ёёёлки-палки! – протянул Владимир, покосившись на жену. – Круто, конечно, но увидеть такое без предупреждения ещё раз, я бы не хотел! И очень мне хочется узнать, чего это за фигня и как именно она оказалась у Мишки в шкафу!
Он не стал говорить о том, что первым его побуждением при взгляде на странную птицу с головой девушки было схватить первый попавшийся ему под руки тяжёлый предмет и метнуть в птаху. Волей случая первым попался стул. Стул бы и полетел, но застрял ножкой между компьютерным столом и стенкой, посему окончил свою жизнь не в шкафу, а прямо на месте, где стоял -рывка Владимира и последующего его падения он не пережил.
Нина критично осмотрела странный объект и вздохнула.
– А они совершенствуются! Ундина была сделана погрубее!
– Какая ундина? – c опаской уточнил Владимир, благодарно почесав за ушами Тима. Это именно его благодушная реакция на содержимое шкафа дала хозяину дома возможность окончательно не опозориться…
– Ээээ, ну, это тюлень такой, называется ундина… – туманно объяснила Нина. – Видимо, ППМ перешли на производство сказочных существ. – Ооой!
Она от неожиданности слегка отпрыгнула от шкафа – птица с лёгким скрипом повернула голову.
– Ууух, хоть бы предупреждали, что ли… – выдохнула она.
– Ага! Но сделано классно! – одобрил Владимир.
Мишка примчался в комнату, когда поломанный стул уже был заменён своим собратом, и на нём восседал его отец, задумчиво рассматривающий сирина.
– Пааап? – осторожно протянул Мишка. – А чего ты тут делаешь?
Они втроём довольно долго обсуждали, куда девать сирина, чтобы потом не пришлось улепётывать от разъярённой Нины или, что ещё хуже, от бабушкиной гостьи – Зинаиды. Сошлись на том, что лучше всего спрятать у Мишки.
– Нина у меня в шкаф никогда не заглядывает. Я сам ей выдаю то, что нужно постирать! – аргументировал Мишка. – Во все остальные шкафы взрослые запросто могут влезть.
И вот надо же такому случиться, чтобы именно этот тайник был раскрыт буквально на следующий день!
Правда, отец вроде как не сердится, смотрит на сирина задумчиво, что-то явно прикидывает.
– Миш, ты мне не объяснишь, а чего это такое?
– Нннет! – замотал головой Мишка, автоматически входя в режим партизанского движения. – Не могу!
– Чего не можешь? Объяснить?
– Ага! Не спрашивай! – Мишке вдруг представилось презрение на лице Полины… Она-то была против помещения сирина в шкаф. И что скажет, если узнает, что он обо всём разболтал?
Полина Мишке нравилась! Да не просто как-то, а сильно нравилась. Правда, он, привыкший с первого класса все свои переживания хранить в себе да поглубже, и виду не подавал. Оно и понятно -по рассказам Пашки он быстро понял, что к Поле многие мальчишки неровно дышат, но она реагирует на это в собственном стиле – или гоняет их почём зря, или делает вид, что вообще в упор не замечает. Самому попадать в такую же ситуацию ему не хотелось категорически, вот Мишка и шифровался как мог. И как ему в таком случае быть? Вывалить отцу все подробности, так она вообще общаться не будет – с неё станется!
Разговор отца и сына зашёл в тупик и уныло пребывал там, пока не пришла Нина. Она-то и разрешила их проблему, благо, зная историю с ундиной, догадаться о назначении сирина было уже несложно.
– Да что они натворили-то? – обеспокоился Владимир.
– Я только догадываться могу, но, похоже, они использовали эту штуку, – Нина кивнула на диковинное создание, – Чтобы проучить местного птицелова. Между нами, на редкость противный мужик! Он в посёлке живёт, в частном доме, и тут столько беды по лесам понаделал, что я только рада буду, если это они его прищучили. Миш, эта пугательность для него?
Мишка с облегчением кивнул.
– А в шкафу-то она что делала? – осведомился Владимир, машинально потирая бок, ноющий после тесного знакомства с обломками стула.
– Пряталась! – честно признался Мишка. – В мой шкаф никто не заглядывает… обычно!
Он не хотел, но фраза получилась несколько обвиняющая.
– Да я и не собирался заглядывать! Там что-то скрипело, и Тим лапой дверцу скрёб, вот я и решил, что там Маура сидит. Распахнул дверцу, а там эта… голову ко мне поворачивает!
Владимир невольно поёжился, и по его позвоночнику промчался летучий отряд марширующих мурашек. И именно в этом момент в его голову пришла абсолютно хулиганская, совершенно несоответствующая его статусу, но такая заманчивая идея…
– Мих, зови ПП! – скомандовал он.
ПП недоумённо переглядывались. Вроде как муж тётки Нины выглядит несердито, скорее, весело и неожиданно забавно.
– Народ, раз уж я невольно пострадал из-за вашей птички, можно я её позаимствую на несколько дней? – уточнил Владимир у коллектива.
– А зачем? – Полина вообще никого не боялась, не смущалась и вопросы взрослым задавала абсолютно бестрепетно.
– Такое дело… похоже, мой второй зам собрался крысятничать – лезет под руки к главбуху, в мои документы… короче, суёт нос туда, куда не следует. Я его отправлю в срочную командировку, и если я прав, то перед этим он непременно попытается открыть мой сейф, больше-то данные ему взять негде.
– А там его будет поджидать сирин? – восторженно подалась к Владимиру Полинка.
– Ну, идея такая… Да, я камеру поставлю, то есть можно уволить просто за то, что пытался вскрыть… Но как-то очень мне ваша птичка понравилась – хочется и ближнего порадовать! – откровенно объяснил Владимир.
– Раз так, то мы только за! Кстати, знаю, как её доработать, чтобы не скрипела! – загорелся идеей Пашка. – Мих, тащи птаху!
– Детский сад, штаны на лямках! – хихикала Нина, поджидая мужа с переговоров о судьбе птахи. – Недаром говорят, что первые сорок лет в жизни мальчика самые сложные!
Правда, увидев страшно довольного мужа, ничего подобного высказывать ему не стала. В конце-то концов, а почему бы и нет?
Максу позарез нужны были итоговые расчёты! Он и у главбухши пытался их выцыганить, но она сверкала глазами, как заправская сова на мышь, так что пришлось отступить, и на столе у директора искал. Наконец, решился забраться в сейф и взять оттуда распечатки и флешку: сам видел, что начальство расчёты просматривало и туда прятало. А тут ещё совпало…, и заказчики торопили, а они обещали взять его на работу в качестве директора нового подразделения, и Вовец, как он про себя директора называл, отправлял в командировку. Короче, надо было спешить!
– Понятно, они на следующий договор хотят расценки снизить – выйти на наших поставщиков, вот им и надо знать, сколько мы поставщикам платим! Была бы у нас нормальная бухгалтерия, ваааще проблем бы не было, но у нас же Машка-гюрза! Чуть что, шипит, как газовый баллон – не подойди прям! Запаролила всё, что можно, что нельзя и бдит! Да ещё и бухгалтеров подобрала таких же вредных… Ничего не узнать! – бормотал Макс, открывая директорский сейф. Вовец некоторое время назад оставлял ему ключи, так что он подсуетился и снял копии. Чисто на всякий случай.
– Вот и пригодилось! – хвалил себя Макс за догадливость.
Он открыл дверцу сейфа и уставился внутрь: оттуда на него смотрели чьи-то глаза!
– Здр-др-дрррааасть! – машинально поздоровался он и только тут рассмотрел, кто это там… А эта самая хто-та взяла и кивнула ему!
Где же было знать бедолаге, что юные умельцы, немного подумав, усовершенствовали конструкцию в соответствии с ситуацией.
– Когда птицелова пугали, поворот головы был самое то, а в сейфе это будет не натурально! – командовала Полина.
– Можно подумать, птица с человеческой башкой, в принципе, выглядит натурально, – ворчали мальчишки, однако же придумали, как сделать лучше.
Владимир и Нина с явным уважением переглядывались друг с другом поверх трёх склоненных над сирином голов. Как выяснилось, не зря!
– Дверь то зачем ломать, а? – холодно осведомился Владимир, глядя, как охранник перехватывает несущегося сломя голову Макса. – Чего ты так мчался?
– Там-там-там…
– Там это где? – участливо уточнил «Вовец». – В сейфе? А что ты там забыл, а? Ты ж передай своим новым работодателям, что коммерческие тайны каждый имеет право охранять в меру своих возможностей!
Сирин, восседающая в спортивной сумке и пристёгнутая для безопасности ремнём, ехала на переднем сидении. Лёгкие летние сумерки уже опустились на трассу, и, когда Владимира, проезжающего мимо пункта ГИБДД, остановили, он напрочь забыл о том, как именно могут среагировать посторонние люди на существо, восседающее по соседству с ним и выглядывающее из сумки.
– Инспектор ГИББД Воронов, предъявите ваши док…
– Я думал, что он там на обочине навеки и останется! – рассказывал Владимир Нине по возвращении домой. – Честно, я не помню, чтобы у человека так отпадала челюсть, как когда эта ППМная красавица повернула к бедолаге голову и кивнула! Наши то умники, оказывается, ей три режима сделали – поворот, кивок, а на десерт – и то, и другое!
– Вот действительно бедняга! – Нина от души посочувствовала незнакомому ей инспектору Воронову. – Он тебя не штрафанул на нервной почве?
– Нее, мужик – кремень! Пришёл в себя быстро, правда, пробормотал что-то странное, видимо, бесследно сирин для него всё-таки не прошла! – с сожалением припомнил Владимир.
– А чего бормотал-то? – живо заинтересовалась Нина, наглаживая одной рукой внимательного Фёдора, а другой – расслабленного Полосатость.
– Что-то про обратное движение. Мол, то в одну сторону странность ехала, а теперь обратно какая-то хто-та направляется. И к чему бы это… Жалко, если мы с сирином сломали мужика… – вздохнул Владимир.
А в это же время инспектор Воронов мрачно косился на хохочущего напарника.
– Чего ты ржёшь-то, я не понимаю? Такое увидеть… Одно не понял, где они такую голову взяли? Как живая!
– Так спросил бы! – хихикал напарник. – Тебе то уж не привыкать!
– Мне да… но прямо хочется в этот эпицентр странности наведаться! Что там за люди такие живут? Да и от дома недалеко… смотаться, что ли? – призадумался Воронов, махнув рукой на юмориста, с которым его жестокая судьба постоянно ставит на смену.
Глава 7. Обвинили незаслуженно? Вернитесь и заслужите
Лиза долго думала, как заманить братца на дачу, но вышло по поговорке «На ловца и зверь бежит».
Вика, сидя утром за столом, лениво жевала салат, привычно высказывая мужу всевозможные претензии. В темах-фаворитах стабильно держались его мать и сестра.
– И что они себе думают? Как я должна рожать, если мой муж не обеспечил мне квартиру? – высказывала Вика. А потом машинально переключилась на критику продуктов: – Огурцы с такой грубой шкуркой! Наверняка там множество нитратов! Вот, смотри… какая у тебя мать «заботливая», даже не прислала для будущего внука или внучки свежих огурцов и зелени!
Идея воссияла в измученном мозгу Гоши, и, как только жена отправилась на работу, он, договорившись с начальством и взяв полдня за счёт отгулов, рванул на дачу к матери.
На полдороге он сообразил позвонить и предупредить, чтобы ему собрали для жены огурцов и всякой зелени. Был готов к недовольству, но вместо этого услышал чуть ли не ликование младшей сестры.
– Гошенька, конечно, приезжай! Огууурчииики? Да запросто! Зелень – пожалуйста! – Лиза азартно потирала ладони. – Будет тебе белка, будет и свисток! – пробормотала она, закончив разговор и ринувшись к соседям. – Вот и гостья у Людмилы кстати! Очень даже хорошо, что так получилось! А ты, братик, давай-давай! Жми на газ!
Гоша послушно жал на нужную педаль, приехал быстро, вынес себя из машины с постной и укоризненной физиономией, полной упрёка к нерадивым родственницам, не подумавшим о здоровье его ненаглядной Викуси и малыша и… попал как кур в ощип. Правда, поначалу ощип малозаметный.
– Гошенька, так что же вы молчали? Так ведь и предложить-то неловко… Вика же вегетарианка, явно имеет свои места, где покупает самое-самое полезное. У нас то что? Обычный огород… – лепетала Лиза, незаметно подмигивая маме и намекая ей на то, что пора удаляться к соседям.
Гоша немного оттаял.
– Ну, всё равно, могла бы и догадаться предложить! – строго сделал он замечание. – И да, я хотел с мамой поговорить о кварт… – начал было он, но Лиза сделала вид, что этого просто не расслышала.
– Да Вика же уже на «беременной диете», я подумала, что огурцы ей не так уж интересны… – Лиза захлопала глазами с самым-самым наивным видом.
– На какой? Ну, о какой ты там диете говорила? – удивился Гоша.
– Ну, как же! Питание для беременной женщины! Надо и белки потреблять, творог там, яйца, нежирное мясо, рыбу…
– Лиза, ну ты же знаешь, что она всего этого не ест! – отмахнулся Гоша. – Сама же только что сказала: она вегетарианка!
– Каааак? Ты не отвёл жену к приличному врачу, который объяснил бы ей, что в период беременности и кормления грудью в рационе обязательно должны быть животные белки? – Лиза ахнула и прижала к груди кулачки. – Гоша! Чем ты думал? Как ты мог не побеспокоиться о здоровье жены?
Гоша удивился. Беспокоиться он не любил в принципе, это с одной стороны, с другой… попытаться сказать Вике, что она не права? Нееее, на это он не подписывался, он же не самоубийца!
– Лиз, она сама разберётся! – решительно сказал он, потянувшись к объёмному пакету с огурцами, но Лиза аккуратно отставила пакет подальше, чтобы братец не цапнул их и не смылся до окончания разговора, то есть, пока она не закончит диверсию по внедрению в пустую братнюю голову полезной информации.
– Гош, да как же ты так! Разве можно пускать на самотёк такое дело? Это же не просто здоровье Вики – с этим она и правда сама разберётся, это же ещё здоровье малыша! Разве Вика – врач?
– Нее, но…
– Ты с врачами говорил?
– Неее, только…
– Ну, что тебе не-но-только? Ты же будущий отец! Как ты можешь? – возмутилась Лиза. – О! У меня есть отличная идея! У нас соседка по даче – врач, и в гостях у неё её знакомая, тоже врач! Давай ты у них спросишь?
– Лиз, я не знаю, что там спрашивать… – замялся Гоша. Он по-прежнему не собирался с Викой спорить, только хотел мать дождаться, чтобы с ней в очередной раз поговорить по поводу квартиры. Нет, её предыдущий ответ он отлично помнил, но всегда оставалась надежда на то, что он сможет переломить ситуацию в свою пользу. – Я, вообще-то, с мамой хотел поговорить. Куда она ушла? Мне же надо поговорить про ква…
– Так мама как раз у той соседки, про которую я тебе сейчас говорила! – возликовала Лиза. – Вот удачно-то! Как раз и спросишь про Вику!
Она ловко прихватила брата за рукав и поволокла к калитке, ведущей на соседский участок.
Людмила, Зинаида и Татьяна уже устроились на веранде и образцово-показательно пили чай – шумел чайник, фыркая и выдыхая пар, благоухала мята в заварочном чайничке, отливала благородным рубиновым блеском стеклянная вазочка, полная клубничного варенья, уютно теснились на блюде пышные оладьи. На коленях у дам присутствовало заинтересованное кошачье общество, нацелившееся на тонко порезанный сыр. У Людмилы нежилась Маура, к Зинаиде снизошёл Фёдор, а Татьяна, как человек предусмотрительный, прибыла со своей кошкой под мышкой – у неё то на коленях, то на плечах, а то и на голове выплясывала неугомонная Глашка.
Вся честная компания встретила Гошу с подозрительным воодушевлением и «ощип кура» продолжился в ускоренном режиме.
– Людмила Владимировна, – начала Лиза, – А правда, что официальная медицина рекомендует не отказываться от мяса и рыбы во время беременности?
– Чистейшая правда! – кивнула Людмила, и её активно поддержала подруга.
– Это нужно для нормального роста ребёнка! Если мама захочет потом вернуться к вегетарианству, кто же ей запрещает? Но во время беременности и кормления малышу нужны аминокислоты, которые содержатся только в животной пище.
– Ой, да это старые такие убеждения, совковые! – пренебрежительно отмахнулся Гоша, который мясо очень любил, но, наслушавшись Вику, возражал из вредности.
– При чём здесь это? – удивилась Зинаида. – Вон, недавно американцы проводили очередное исследование, в Теннесси, если я не ошибаюсь. Обследовали группу беременных вегетарианок, и у всех был дефицит витаминов, аминокислот, железа, цинка… Даже внешне у женщин были признаки анемии, – она пожала плечами. – Впрочем, это личное дело каждого! Если человеку хочется гробить здоровье своё и ребёнка в надежде, что им повезёт, кто же может такому человеку помешать? Да, Людочка, помнишь… – она обратилась к подруге, припомнив какую-то их общую знакомую, которая опрометчиво отказалась от животной пищи как раз перед беременностью.
Гоша слушал молча. Как выглядят признаки анемии, он понятия не имел, зато отлично знал, как выглядит он сам, когда ему долгое время не удаётся перехватить чего-то мясного. Горячее сочувствие к его ребёнку поднялось в его податливой натуре и захватило её полностью.
Клич «Полцарства за котлету» почти сорвался с губ, когда он осознал, что ему-то ещё хорошо! Он может свалить в ресторанчик или кафе да хоть в супермаркете купить половинку курицы гриль и слопать её в блаженном одиночестве, опасливо прячась под руль машины. А его ребёнок?
Почему-то ему живо представился мальчишка, крохотный такой, но точная копия его самого. Вот сидит он в темноте и ХОЧЕТ МЯСА!
– Гош, ты что? – озаботилась Лиза несколько странным видом братца. – Ты какой-то… голодный! Ну, на вид, по крайней мере! Есть хочешь? Пошли я тебя покормлю.
– А у тебя что есть? – живо заинтересовался Гоша, которому от Викиных щедрот с утра перепало что-то уныло хрустящее на зубах с обломками сухофруктов и ореховым сором… Всё это называлось «мюсли» и было признано Викой очень полезным.
– Чечевичный суп, котлетки, пюре, салат… – начала перечислять Лиза.
– Всё хочу! Всё, кроме салата! – решительно заявил Гоша, забыв даже попрощаться, рванул к источнику благ и еды – к дому.
Лиза, спешившая за братом, послала воздушный поцелуй всем участникам чаепития и подмигнула им, показав большой палец.
Кормить Гошу было делом благодатным. Он ел с таким азартом и удовольствием, что прямо-таки хотелось сесть напротив, подпереть щёку ладонью и жалостливо уточнить, как он, бедолажка, довёл себя до этакой жизни! Хотелось, но Лиза себя пересилила!
Зато вместо этого она, сочувственно вздохнув, уточнила, нужно ли ему нарвать сныти.
– Чавчаво? – некультурно уточнил Гоша, напрочь забыв, что чавкать неприлично – очень уж вкусно ему было.
– Сныти, говорю, нарвать? Трава такая, съедобная.
– Траваааа? Неее, не надо! Викуся и так одной травой питается! А мой сын? Почему он должен это есть? – возмутился Гоша, наворачивая добавку изумительно вкусного супа.
– Ну, как знаешь! Клубнику я тоже собрала и положила, – отчиталась Лиза. – Хотела яиц деревенских и творога с козьим молочком купить для Вики, но хорошо, что вовремя вспомнила, что она это есть не будет!
– Погоди… а что, тут где-то можно купить деревенские яйца и домашний сыр? И козье молоко? – удивился Гоша, покрутив головой, словно их продавали прямо тут, за углом кухни.
– Конечно можно! Недалеко отсюда, если через лес проехать, есть деревня. А там женщина коз держит.
– А куры? – Гоша очень любил деревенские яйца с ярким желтком и козий белый сыр. Более того, каким-то чудом в его голове отложилась информация о том, что козье молоко на диво полезно!
– И куры у неё же! Мы всё там покупаем. Ты себе хочешь?
– Почему? Ну, в смысле, и себе, и Вике!
– Да она же…
– Она, может, и не будет, а малышу это всё точно понравится! – Гоша прямо-таки узрел своего сына, который радостно хлопает в ладоши, получив такую вкуснятину.
– Гошенька, милый, ты только не расстраивайся, но Вика не будет это есть! Зря я тебе всё это сказала… – притворно понурилась Лиза.
– А я сказал – будет! – Гоша по-своему был весьма упрямым типом. Вот он же ест мясо? Ест, несмотря на все Викины скандалы и запреты, а это значит, что? А это однозначно свидетельствует о том, что он жену переупрямил! Он – сильнее!
– Где эта деревня? – строго уточнил он у сестры.
– Сейчас покажу! – Лиза потянулась за смартфоном и открыла на экране карту. – Смотри! Вот сюда, потом прямо, потом направо! Увидишь деревню, там уж не заблудишься! Дом номер шестнадцать, слева от дороги. Хозяйку зовут Анна Ивановна. Вот доедешь, постучишь в ворота, только внутрь сам не заходи! Скажешь, что от дачников с бультерьерами.
– Ничего себе… рекомендации, – хмыкнул Гоша, покосившись на двух серьёзных булек, скосивших на него маленькие глазки.
– Отличная рекомендация, потому что её козы с ними дружат! И мало того, что козы: даже сам козёл! – с гордостью призналась Лиза.
– Ну, ладно, ладно… Хорошо! Я смотаюсь, куплю всё, только котлету ещё съем… или две…
– Гошенька, ты, главное, не расстраивайся, если не получится уговорить Вику! – Лиза решила, что раз вышеупомянутая Вика считает её змеёй, надо этому соответствовать, в конце-то концов.
– Чего это не получится! У меня сын на одной траве живёт! Куда это годится! – ерепенился Гоша. – Короче, не мешай мне, я настраиваюсь на разговор с женой!
– Аааа, ну, это святое! – покивала Лиза, подкладывая брату ещё пару котлет – дело-то ему предстояло ого-го какое!
Глядя вслед Гошиной машине, Лиза пожала плечами.
– Если вас обвинили в чём-то незаслуженно, вернитесь и заслужите! – процитировала она услышанную где-то фразу. – Вика всё шипела, что я такая плохая и нехорошая? Ну, ладно! Вот ТЕПЕРЬ я для неё действительно плохая! Гоша это повторял? Ну, прости, братец, так получилось… Зато к маме с квартирой он не приставал, и несчастному их малышу, может, хоть ломтик сыра перепадёт, хотя это и маловероятно!
***
Инспектор ДПС Андрей Иванович Воронов в свой честно заслуженный выходной день решил немного развеяться.
– Раз запланировал смотаться, надо делать! – строго сказал он себе прямо с утра. Правда, слегка замотался. Сначала мама попросила отремонтировать скамейку, потом он вспомнил, что нужно починить отцу косилку, потом…
– Ээээ, нет! Надо ехать, а то я до вечера провожусь, а планы – дело важное! Их надо выполнять! – строго велел он себе. Он, вообще, очень старался жить по плану, только почти никогда не получалось… Вот как с его работой это вообще возможно, а?
– Какие тут планы, когда то вороны, то эти… птицы с головами, то машины, уделанные по самую крышу и поверх неё, а главное, водители почти все как-то не в себе. И всё это явно сконцентрировано в одном месте и почему-то недалеко от тётки Ани! Надо бы проверить, что там такое, а заодно и к тёте заеду, – рассуждал он, покорно складывая в багажник машины мамины свёрточки и сумочки «Анечке передать». Когда багажник закончился, он флегматично перешёл к загрузке салона.
– Мам! Между тобой и твоей сестрой расстояние в тридцать километров! Как вы ухитряетесь столько друг другу передавать? Нет, правда, словно лет пять не виделись! Ты же у неё была два месяца назад.
– Вот именно! Целых два месяца не была! А всё твой отец, которому всё некогда! Про тебя я вообще молчу! Тебе даже жениться недосуг было! Невеста сбежала! А всё твоя работа!
– Мам, ты это того… не надо про святое! – Андрей шустро утрамбовал оставшиеся свёртки и нырнул за руль, уповая на то, что до вечера мама позабудет свою любимую присказку.
Доехать до тётки он мог бы с закрытыми глазами! Разгружая машину, он пытался уточнить у неё, нет ли чего в окрестностях странного.
– Какого ещё странного? – удивилась тётя Аня, поглаживая по холке свою любимицу козу по кличке Ностра. – У нас всё каквсегдашнее! Зайчик, ну, куда тебя понесло, а? Куда? Стоять! Ты и так сегодня дел натворил!
– А что? – от нечего делать уточнил Воронов. – Что такое?
– Да приехал тут покупатель новенький, встретился с Зайчиком, побегал тут… Зато с перепугу столько всего накупил!
За воротами послышался собачий лай, Заяц воспрял и настойчиво замемекал.
– Аааа, я поняла! Это ты Крока и Дила услышал? Тогда другое дело, сейчас выпущу погулять! – тётка открыла ворота, и Воронов узрел двух белых бультерьеров в сопровождении кабанчика в жилетке и крошечной белой собачки. Козёл рванул к ним, радостно маша куцым хвостом, гости закружили вокруг разномастным хороводом, а Воронов укоризненно оглянулся на тётку:
– Это, по-твоему, всё «каквсегдашнее»?
– Конечно! А что такое? – удивилась Анна Ивановна.
Глава 8. Граница диковинного мира
Воронов осмотрел разношёрстную компанию и только головой покрутил:
– Ничего себе… «А что такое…»! Это ж целый зоопарк!
– Неее, Андрюшенька, это пока половина зоопарка! Вот сейчас будет целый! – Анна Ивановна подмигнула племяннику и открыла калиточку, ведущую к птичнику, и в ней тут же застряли несколько гусей, рвущихся присоединиться к обществу, а с забора к собакам и минипигу слетел петух.
– Гуcи? Я и не знал, что ты гусей завела! – удивился Андрей.
– А я и не заводила – продавали на рынке гусиную семью, но с условием, чтобы купили их вместе, лотом, так сказать, а там гусак был горячо против.
– Против продажи? – уточнил Андрей, наблюдая за беготнёй и прыжками бультерьеров, свина, козла Зайчика и пары коз, выскочивших за компанию. Мелкая белая собачонка тявкала на тёткиного петуха, явно приглашая присоединиться.
– Против всего! Вообще против! Он щипал всех, кто близко подходил, орал, скандалил, а я ему почему-то понравилась, хотя даже не к ним шла, а комбикорм заказывать. Меня их прежний хозяин просто таки уговорил их купить – они переезжают, гусей девать некуда, резать не хотели, а их были согласны купить только на мясо. Мне ещё и скидку дали какую-то неприличную… Короче, уговорили. Приехала я домой и думаю, как этот крикун на моих среагирует, небось, опять орать будет, но нет. Он со всеми познакомился, погоготал чего-то да и вселился со всем своим гаремом. Так и живут – гусь Гаврик и пятеро его жён. Гусыни уже яиц нанесли, и малыши скоро будут.
– А сейчас ты его зачем выпустила?
– Так он с собаками дружит. Видимо, у его предыдущих хозяев так было, вот он и с этими поладил.
– А говорят ещё гусь свинье не товарищ! – рассмеялся Андрей, глядя, как гусь что-то растолковывает свинье в жилетке.
– Фунт себя свиньёй ни разу не считает! – покачала головой Анна Ивановна. – Он полагает, что он – собака, бульсвин… Гаврик сначала удивился, а потом решил, что так и надо, мало ли чего эти бескрылые твари из себя представляют!
Компания с топотом, лаем, взмемекиванием, гоготом и похрюкиванием носилась по заросшему травой пятачку перед забором тёти Ани, периодически наскакивая на машину Воронова, петух так и вовсе на крышу взлетел, гордо осматривая окрестности, а сам Воронов решил осторожно у тётушки уточнить, не видала ли она чего-то странного…
– Андрюшенька, я чуть ли не каждый день что-то этакое наблюдаю, только вот не знаю, что конкретно тебя интересует. Вряд ли появление сороки с авторским ягодным браслетом в клюве или появление чудика, который обозвал Зайчика козой, а потом прятался от него в сортире.
Воронов посмеялся над неведомым ему чудиком, а сорока его заинтриговала. Да, совсем недавно на дороге ему пришлось разбираться не с сороками, а с воронами, которые ехали на машине одной заполошной бабы, но он на всякий случай насторожился.
– Тёть, а вот дачный посёлок у тебя поблизости… про них ты ничего странного не слыхала?
– А что там может быть странного? Нормальные люди, да вон же, Лизочка оттуда! – она кивнула на девушку в зелёном сарафане с ромашками, которая и привела собачье-свинскую компанию на прогулку. – Лизонька, это от вас был тот молодой человек, который за сыром и яйцами приезжал? – крикнула она, перекрывая гомон от игрищ живности.
– Да, это мой брат! – ответила ей Лиза, аккуратно обходя напрыгивающих друг на друга псов и коз. – Он не заплутал?
– Ну, смотря, где… Сюда доехал благополучно, а потом сам во двор зашёл… – задумчиво проговорила Анна Ивановна.
– Вот несчастный! – в сердцах воскликнула Лиза. – Я же ему говорила не заходить! Его Зайчик встретил?
– Да, и встретил, и приветил, и погонял по окрестностям! Вот там он поплутал, да… Где-то в рощице уж так шумел, аж деревья скрипели… – Анна махнула рукой направо. – Потом выпутался из зарослей и к машине! А тут Ностра… и Зайчик догоняет!
– Они его к тебе загоняли, что ли? – рассмеялся Воронов.
– Получается, что так! – согласилась Анна Ивановна. – Он с перепугу много купил! – извиняюще развела она руками.
– Ничего-ничего, ему полезно! Его жена только овсяной трухой кормит – мюслями да салатами травяными! – вздохнула Лиза. – Так, может, хоть поест нормальную еду!
Воронов невольно посочувствовал неведомому ему брату. Лизу он поначалу осмотрел подозрительно, но она никак не подходила под описание «чего-то странного», ну, если не учитывать непонятный набор животных, хотя… его тётушка и похлеще будет.
Лиза купила козий сыр, два десятка яиц, молоко, попрощалась и, посвистев собакам да бульсвину, отправилась домой, а Андрей принялся выгружать матушкины посылочки.
Гора «посылочек» и свёрточков росла, тётушка, зазвав живность во двор, споро уволакивала подарки сестрицы по местам их назначения и под конец велела племяннику пойти прогуляться, пока она обед доготовит.
– Иди-иди, не путайся у меня под ногами! – велела она на предложение ей помочь. – А то я и тебе работу найду.
Воронов точно знал, что тёть Аня может, как Гай Юлий Цезарь, заниматься кучей дел одновременно, главное – ей не мешать. Вот он по здравому размышлению и решил пройтись, дабы не провоцировать…
Он машинально направился в сторону рощицы, в которой совсем недавно происходил забег на короткие дистанции пары из неведомого Воронову брата Лизы и козла Зайчика.
На краю рощицы были отчётливые следы козлиной погони – проломленные кусты и смазанные отпечатки ног во влажной глине дорожной обочины.
– Накопытили… – хмыкнул Воронов, оценив размах «плутания».
Он шёл по узенькой тропке, наслаждаясь летним теплом, лёгким ветерком, лесными запахами. Даже землянику нашёл прямо у тропки, наклонился было сорвать, да услышал, как кто-то тоненько всхлипывает. Услышал и моментально насторожился.
– Иииии, – чьё-то поскуливание раздавалось слева и почему-то сверху.
– Эээй! Есть тут кто? – уточнил Воронов.
– Есть! Я тут есть! – пискнул кто-то. – Помогите мне, пожалуйста! Я тут застряла!
Воронов пошёл на голос и остановился у высокой берёзы, поднял голову вверх и остолбенел: на него из густого переплетения ветвей и яркой, блестящей после недавнего дождя листвы смотрело девичье лицо! Такое же, как и у той птицы в машине…
Ему до сих пор было неловко за его диковатую реакцию. Он даже спросить ничего у того мужика не смог, тот сам ему объяснил, что это птица-сирин у него из сумки выглядывает… Поделка такая. Детская…
И вот, нате вам! На него смотрит эта самая птица сирин, только уже в натуральную величину. Да мало того, что смотрит, ещё и говорит что-то. Так, погодите-ка, а что она такое говорит?
– Вы мне поможете? Да? Я на деревья лазить не умею! То есть вверх я умею, а вниз, как выяснилось, нет! – лепетала заплаканная «птица сирин».
– ЧЁ? – очень содержательно спросил Воронов и сам на себя разозлился! Он кто, в конце-то концов? Он же не нервный отрок! Он – мужчина, инспектор ГИБДД! – То есть повторите ещё раз, что у вас случилось, только внятно! – строго потребовал он.
– Я на дереве застряла! – вполне понятно объяснила «птица». – Вот залезла и держусь.
– Чем? – заинтересовался ошалевший Воронов, у которого перед глазами стояли когтистые лапы, цепко впившиеся в ветку.
– Как чем? Руками, конечно! Чем же ещё! – пискнула сирин… Нет, то есть, наверное, всё-таки не сирин, а какая-то безбашенная девица, зачем-то забравшаяся на дерево.
– Так! Спокойно! – строго велел Воронов, правда, скорее самому себе.
– Да я спокойна… почти! – всхлипнула девица. – Просто высоты боюсь.
– Так зачем же вы туда полезли? – изумился Андрей.
– За Геймером… – донеслось в ответ с берёзы.
– ЧЁЁЁЁ? – Воронов помотал головой. Ощущение того, что он, сойдя с дороги в рощу, переступил какую-то неведомую черту и оказался в каком-то диковинном мире, возникло в аккурат под этой берёзой, и всё усиливалось, и усиливалось.
Он сделал попытку вернуться в нормальный мир.
– Девушка! О чём вы говорите?! – строго вопросил Воронов, задрав голову вверх. – Какие тут могут быть геймеры?
– Не геймеры, а Геймер! Один, мой, серенький и полосатый, – донеслось с берёзы.
Воронов застонал сквозь зубы. Воображение неумолимо подсовывало ему картину, изображающую серенького, полосатого и маленького геймера, сидящего на ветке берёзы с крохотным смартфончиком в руках и гоняющего по его экрану танчики…
– Вон же он, видите? У вас за спиной! – неожиданная информация заставила тренированного Воронова мгновенно подобраться и развернуться физиономией к неведомому и, возможно, опасному глюку.
Глюк сидел у пушистых молодых сосенок в шаге от Воронова и вылизывал лапу.
– Это геймер? – уточнил Воронов, ткнув в объект пальцем – для точности.
– Ну, да. Зовут его так!
– Аааа, тогда понятно… – с облегчением выдохнул Андрей. – Только за каким, извините, зелёным крокодилом вы полезли на дерево, если он тут?
– Он был здесь, – девушка мотнула головой вверх. – Но, как выяснилось, он может спускаться, а я нет! Вы мне, может, всё-таки поможете, а то я скоро упаду, руки занемели!
Воронов примерился, легко подпрыгнул, ухватился за ближайший к нему толстый сук, подтянулся и оказался почти нос к носу с очень молоденькой, заплаканной девицей, крепко-накрепко вцепившейся в берёзовый ствол.
Сложнее всего было уговорить её разжать руки…
– Я боюсь! – упорно твердила она, и минут через десять Воронову дико хотелось оторвать её от берёзы за шиворот и попросту сбросить вниз, благо было вовсе невысоко.
Насилу он уговорил её медленно переместиться пониже, потом ещё пониже, а потом попросту взял взвизгнувшую от неожиданности девицу за талию и поставил её на землю.
– Всё уже! И нечего так верещать! – он помотал головой, вытрясая засвербевший в ушах звук. – Ну, а теперь чего? По какому поводу этот Ниагарский водопад?
Если он рассчитывал на простое «спасибо», то мог бы сразу презентовать сам себе губозакатывательную машинку – девица не только не произнесла ничего подобного, нет! Она зарыдала так, что Воронов чуть не отпрыгнул.
– Геймееееер! Где ты, маленький мой! Кыс-кыс-кысенька моя! – всхлипывала заполошная особа, а потом абсолютно нелогично напустилась на Воронова. – Что вы стоите?
– А что? – удивился он, больше обычного порадовавшись тому факту, что он – холостяк! Вот уж счастье-то – иметь подобную «радость» в собственном доме!
– Помогите мне его найти! Он же маленький, заблудится, пропадёт! – причитала девица.
– Так! Стоп! Вы тут живёте?
– Даааа! Да какая разница? – вскинулась она.
– Большая! Если он местность знает, то прекрасно доберётся до дома! Вон, с дерева-то он и без вас спустился.
– Иногда даже верблюду можно всё-всё объяснить! – подумал Воронов, глядя, как девушка обретает некое подобие человеческого взгляда вместо панически вытаращенных глаз. Откуда в его рассуждениях появился верблюд, Воронов понятия не имел.
– Ну? Успокоились? Вы где живёте? Далеко?
– Нееет, – девица совершено по-детски потёрла кулачком глаза. – Тут, рядом. Около тёть Ани.
– ЧЁ? – изумился Воронов, в третий раз допуская это не очень грамотное, но выразительное восклицание. – У моей тётки? – ужаснулся он, решив, что тётя в довесок к гусям ещё и девицу приютила, а ему не сказала! А что? С неё станется!
– Анечка Ивановна ваша тётя?! Cтранно! – девушка осмотрела его с ног до головы.
– Почему это? – слегка оскорбился Андрей.
– Она – добрая! А вы… вы кричите! – девица хмуро отвернулась от опешившего Воронова и полезла в заросли, периодически выдавая в окружающую среду нечто вроде сигналов точного времени:
– Кис-кис… кис-кис… кис-кис!
Справа от внезапно рассердившегося Андрея раздался шорох, и прямо к нему под ноги выкатился полосатый котёнок.
– У тебя совесть есть? – вздохнул Воронов. – Она там по кустам ползает, а ты?
– А я что? Дурак, что ли? Тама овраг, и мокро-мокро, и сколезно… – мяукнул котик на мявлике. – А чиго такое совиииисть?
Воронов только руку протянул к смешному разговорчиво-мявкаюшему что-то котёнку, как из зарослей послышался визг, который длился, длился и длился…
– О-ша-леть! – выдохнул Воронов, пробравшийся сквозь кусты вперемешку с молодой порослью и аккуратно затормозивший прямо у скользкого глинистого края овражка, на дне которого подвывала девица.
– Ну и денёк у тебя! – почему-то обращение на «вы» по направлению к этой пискле, перепачканной с ног до головы глиной, облепленной листвой, обломочками хвощей, и вымокшей до нитки, никак не выговаривалось.
– Иииии, – содержательно ответствовала девушка, хлюпая носом.
– Тебе лет то сколько, несчастная? – вздохнул Андрей, соображая, как бы достать это чудище и при этом самому не рухнуть вниз.
– Восссесемнадцать! Ой, ты Геймера нашёл! – прорезалась у девчонки человеческая речь.
Геймер гордо сидел на плече Воронова, крепко вцепившись когтями в его олимпийку.
– Это он меня нашёл. На диво умный кот, в отличие от некоторых! – последнюю часть фразы Андрей произнёс себе под нос, дабы не провоцировать новые рыдания. – Хотя… чего я? Ей восемнадцать – школу только закончила, что уж от неё требовать…
Вслух он произнёс другое:
– Я сейчас немного спущусь и тебе руку подам. Ты вставай, нечего в ледяной воде сидеть, вставай, говорю, и хватайся за руку!
– Вытащить бегемота из болота всяко-разно было бы проще! – размышлял Андрей, мрачно глядя на узкую спину девицы, которую он сопровождал домой. – Чуть сам туда не ухнул!
Котёнок разумно не стал менять место дислокации, крепко держась на сухом и чистом плече Воронова, а девица шлёпала перед ними и, не прекращая, бубнила:
– Чего это я должна впереди идти? Я что, упаду на ровном месте, что ли?
– Ну, не знаю, не знаю… – с сомнением доносилось у неё из-за спины. – Лучше под ноги смотри! Мне так спокойнее!
– Уууу, противный какой! – с тихой яростью думала Соня, шлёпая вымокшими и обляпанными глиной кроссовками по тропинке. – И как у такой доброй и славной тёть Ани такой получился племяяяяяййййойййй!
– Я ж говорил! – с умеренной досадой произнёс вполне довольный собой Воронов: всегда приятно, когда оказываешься прав. – Под ноги надо смотреть было, а не по луже шлёпать! Ой, ну и чушк… В смысле, глина тебе идёт!
Яростный взгляд обернувшейся из лужи девицы едва не спугнул Воронова обратно в рощу. Но служебная закалка всё-таки воспреобладала, и он остался на месте.
– Ты глазами то не сверкай! Кто ж виноват, что ты упала! – примирительно уточнил Воронов и с сомнением покосился на грязную-прегрязную узкую ладонь, требовательно протянутую ему из лужи.
– Ну, не знаю… был бы мужик, я б ему велел самому выбираться, но эту писклю как-то уже жалко…
Он крепко взялся за ладонь и ловко выдернул девицу из очередной её грязевой ванны, а потом с завидным самообладанием отодвинул подальше от своей чистой футболки.
– Иди вперёд и, я тебя очень прошу, смотри под ноги!
К счастью, на улице никого не было, и они без свидетелей добрались до места, правда, девица свернула в калитку, не доходя до двора тёти Ани.
– Ты тут живёшь? – уточнил Воронов. – На, котёнка забери, – он попытался содрать котика со своего плеча, но тот был категорически против того, чтобы его брали такими грязными и мокрыми руками.
За забором тёть Ани заблеял Зайчик, и на шум выглянула Анна Ивановна.
– Мамочки мои… – ахнула она, узрев девицу. – Сонечка, маленькая моя, что случилось?
Вот тут-то Воронов и увидел, КАК эта самая Сонечка умеет плакать! Заодно оценил и её сдержанность в роще.
– Вот он где, водопад то… – хмыкнул он, пока Соня, рыдая навзрыд, не рассказала, как они с Геймером вышли в рощу, как туда ворвался какой-то чокнутый мужик, за которым гнался Зайчик, как котик испугался и забрался на берёзу, а она полезла за ним…
Воронов терпел изо всех сил, а когда они закончились, начал тихонько смеяться. Впрочем, не настолько тихо, чтобы его не услышала тётка.
– Андрей, бессовестный ты человек! А ну, брысь с глаз моих! Иди, вон, баню натопи и воды накачай в бак! А то у Сони в бане воду надо вручную носить, – скомандовала она и заворковала, обращаясь к Соне:
– Сонечка, ну, всё, милая, всё, ничего страшного, все живы-здоровы, кроме такта моего племянника – он давным-давно помер! Пойдём, ты мне скажешь, какую одёжку тебе на смену взять, и в баньку, да?
– Дддддаааа! – прохлюпала Соня.
– Вот! Я так и знал! Любопытство – оно наказуемо! – громко разглагольствовал Андрей, усевшись на ступеньках тёткиного крыльца и обращаясь к тесному дружескому кругу слушателей: Зайчику, трём козам и гусю. – И воды напусти, и печку натопи, и дров наноси! Мне будто бы делать нечего! У меня, вообще-то, планы были! И, что показательно, совсем другие!
Он митинговал вслух исключительно потому, что тётка удалилась в баню вместе с подсохшей и местами уже поскрипывающей глинистыми слоями девицей.
– А главное то я и не узнал! Есть здесь что-то странное или тут ВСЁ странное и один я нормальный?
– Жалко, что он ещё не понял, да? – Зайчик насмешливо затряс бородой, обращаясь к Ностре и гусю. – Как может называться нормальным двуногий, у которого на голове сидит кот, пусть даже и маленький, а? Прально! Никак! Так что, мужик, ты приехал по адресу, ты – дома!
Глава 9. Пуганый Воронов
У Воронова по жизни так и получалось! Планировал-то он нанести тётушке визит, отвезти матушкины «гостинчики», которые едва-едва влезли в его машину, а потом наведаться в тот самый странный дачный посёлок, откуда в последнее время всё едут и едут чрезвычайно неординарные личности на таких же машинах.
– Ага… счазззз! – бормотал Воронов, устраиваясь поудобнее на тётушкином диване. – Забор покосился, и «Андрюшенька, как вовремя ты приехал». Да кто бы сомневался, что вовремя! А я-то ещё удивлялся, зачем мне мама одежду сменную уложила. Я ж ехал туда-обратно… А оно, вон оно что! Забор! Да ещё бы ему не покоситься, если на него Зайчик прыгает. Если бы он на Великую китайскую стену так лосячил, она бы тоже, небось, не порадовалась!
Нет, его двоюродные брат и сестра – дети Анны Ивановны, маму любили, приезжали к ней часто. Любили и просто заехать на часок, и погостить подольше, и внуков привезти, и на огороде помочь. Только вот у братца руки росли откровенно не из плеч…
– А я? Я что, виноват, раз от него гвозди уползают в разные стороны, как только его с молотком видят? Я их даже понимаю! Я бы тоже уполз на их месте: это же офигеть можно, что он в состоянии сделать с элементарным набором из молотка, гвоздей и пары досок!
В последний раз, когда братец оказался в компании вышеперечисленных предметов, тётушка осталась без стекла в кухне – туда улетел молоток, подброшенный активно сопротивляющимися досками. В предпоследний – едва не пострадали теплицы, oбстрeлянные залпом из гвоздей, ненароком катапультированных тем же «умельцем». – И вот, валится забор, и кого же ждут на помощь? А, Воронов? Наивная ты личность! – вздыхал он. – А тут ещё эта свиристелка… Вот и думай, а не мамулин ли это хитрый план?
Воронов почесал затылок и пожал плечами: – Она может, вообще-то… Вот же идея фикс…
Идея срочно женить сына появилась у матушки Воронова, как только от того сбежала невеста. Причём невеста сбежала не просто так, а выяснив, что никаких супердоходов у Андрея нет и не предвидится. Что она только не высказала тогда, а потом, прокричав что-то вроде «нищий бесполезный неудачник», она уехала к своим родителям аккурат за два месяца до свадьбы.
Протрезвeв после лечения от стресса и с трудом придерживая гудящую голову, Воронов осознал, что ему сейчас крупно повезло, а раз так, то в следующий раз может так и не фартануть!
– Неее, больше я в эти игры не играю! Мне и так хорошо! – заявил он расстроенным матушке и отцу. – У вас имеются уже двое внуков от моей сестрицы – с неё и можете требовать продолжение банкета, а я – пас!
Сколько же ему с тех пор пришлось пережить козней и интриг! Почему-то все знакомые женщины и даже часть мужчин упорно сватали его за дочерей, сестёр, племянниц, знакомых, подруг знакомых и так далее. Он же уворачивался от подобных предложений с ловкостью опытного электрического угря! Удавалось ему это филигранно – всегда выручала работа. Если сказать, что по службе вызвали, можно отменить любой визит, любую поездку, даже внезапно умотать из гостей, если там обнаруживалась заинтересованная девица, стреляющая глазками на манер зенитной батареи. Кроме того, он обрёл особое чутьё на засаду, свойственное только матёрым, пуганым зверям.
Сейчас Воронов насторожился, как только выяснилось, что девица, которую он опрометчиво снял с дерева, живёт через забор от его тётеньки…
– Вот чего меня в ту рощу занесло, а? Сидела она на дереве и сидела бы дальше! Так нет, полез! И мало того, что даже «спасибо» мне никто не сказал, так ещё и обфыркали, словно я её туда закинул! Ну, мамуль, если я узнаю, что это твои происки… обижусь! Вроде тётя раньше таким кознями не занималась, но кто знает, кто знает…
Правда, на ремонт забора он остался – тётку любил, а, кроме всего прочего, мечтал всё-таки выполнить свой план и добраться до непонятного посёлка…
Девица Соня, которая целый час отмывалась в бане от местной грязи, а потом, сердито прихватив своего Геймера, удалилась к себе на участок, появилась у Вороновской тётушки рано утром, чем ещё больше усилила подозрения Андрея.
– Сонечка пришла. Доброе утро, милая! Ты что такая расстроенная?
– Тёть Аня! У меня опять замок в доме заело, и я через окно вылезла…
Анна Ивановна, превосходно зная коварство соседского замка, покосилась на племянника, который, упорно стуча молотком, делал вид, что его это вообще никаким боком не касается.
– Андрей! Андрюшенька, сходи к Соне, сделай ей, пожалуйста, замок!