Читать онлайн Лето ведьм бесплатно
«Лично мне казалось, что кулинарные книги интереснее уже быть не могут, но вот, пожалуйста, Юлия Евдокимова ловко это сделала. Для меня Евдокимова – настоящее открытие, как и жанр кулинарного детектива».
(Полина Парс, книжный блогер, член жюри премии «Русский детектив»-2022).
***
«На книжной полке- тайны и туманы».
(Журнал «Италия»).
Сказочку слушаю я,
Сказочка – радость моя!
Сколько уж, сколько веков
Тканями этих же слов
Ночи в таинственный час
Детских сомкнулося глаз!
Жизнь наша, сказки быстрей,
Нас обращает в детей.
Слышу о злом колдуне…
Вот он – в лесу при огне…
Чудная фея добра
Блещет в лучах серебра…
Множество замыслов злых, —
Фея разрушила их…
И колдуна больше нет!
Только и в ней меркнет свет…
Лес, что куда-то пропал,
Вдруг очарованный, встал…
Вот и колдун на печи…
Сказка! Молчи же, молчи!
(Константин Случевский)
Все совпадения персонажей и событий случайны.
Варвара огляделась и шмыгнула в тень высоких деревьев, упаси Господь, кто увидит, куда она идет, ох, упаси Господь!
Нежным переливом пропели полдень колокола Сретенского монастыря. Варвара вздрогнула, перекрестилась мелко и, почти на цыпочках, завернула за угол. Никого. Не лето же, все по домам сидят. Сегодня даже торговцы на площадь приезжали рано, по росе, так с телеги и торговали. А как наплыли тучи, заморосил осенний дождик, быстренько убрались по домам. Чего ждать, только товар портить, все равно никто на площадь не сунется.
Осталось пробежать мимо Высоченного Благовещенского собора, и вот они, присутственные палаты.
Градоначальник строил дом для себя, что б все видели, как высок, хорош, аж цельных тридцать аршин в длину, где такое видано! Сидел бы по вечерам на высоком крыльце и поглядывал на площадь, а люди, что свои, что пришлые, сразу понимали кто тут самый важный и богатый – так мечталось. И купцу Лещеву чтоб укором было – не допрыгнул ты, батенька, до воеводы Пришвенцова.
Но купец тоже не лыком шит. Взял, да выложил деньжищ немеряно и отгрохали в городе собор, высокий, с пятью маковками, да с колокольней. А то, что собор загородил дом соперника, то тут Лещев не причем, уж так оно получилось. И даже став градоначальником, ничего поделать Пришвенцов не мог. Пришлось переносить крыльцо на Клязьму, но и тут строители постарались: колонны витые, каменные – красота! Да и Бог с ней с площадью, сиди, смотри на закат, почесывай бороду.
А со стороны собора воевода устроил присутственные палаты. Вот и думай, кто выиграл, зато город похорошел.
Варвара нырнула под спасительные арки палат, спряталась от ветра, резво катающего желтые листья по площади, затеребила платок, собралась с духом. Зашла в палаты, попросила жалобным голоском отвести ко главному. А за какой надобностью? Да вот…
– О злодействе донести хочу… Батюшка благословил. – заторопилась, чтоб не погнали. – Духовник мой, отец Ефимий, что в Сретенском монастыре служит.– Отец Ефимий сразу сказал: иди, все донеси приказным людям. А то останешься примеченной в богохульстве вместе с мужем.
При этих словах приказные сразу уши навострили.
– В каком таком богохульстве?
– Замужем я, люди добрые, за Мишкой Яриловым, Варвара я, Петрова дочь. Петрищева, батюшка мой трактир у въезда держит слыхали небось.
Приказные закивали.
– За Мишку я замуж зимой вышла, но жизни семейной не получилось. Как вечер, он все на чердак, сидит там до поздней ночи, я уж и засыпаю. Подсмотрела раз – читает книги непонятные, богохульные бормочет что-то, лучины жжет всю ночь, как богатей какой. Травы там у него висят, а в ступе он семена всякие толчет, зелья готовит, колдун, как пить дать колдун.
– Это ж какой Ярилов? К которому люди за излечением ходят?
– Он самый, только он не лечит, а портит. Варевами своими да кореньями, да заклинаниями из книжек. Ой, страшно мне!
– Ох, Варвара, да ты уверена? – один из приказных покачал головой. – На мужа ж доносишь!
– Да какой он муж! Насильно нас женили, родители сговорились. Я ж ребеночка хотела, уж как его заманивала – Варвара покраснела как кумачевая ткань. – А он ни в какую. Так какой он тогда муж!
– Сожгут благоверного твоего, не жалко?
– А и пусть сожгут! Туда им, ведьмакам, и положено. Батюшка Ефимий так говорит.
Луч солнца скользнул по столу, по лицам людей, за ним сидящих, и вспыхнул пламенем костра в глазах женщины, судорожно сжимавшей углы платка.
***
Доложили воеводе. Тот распорядился послать людей верных, земского старосту и двоих приказных, проверить, чем там по ночам занимается Ярилов. Ишь, какая фамилия языческая!
Те на следующий день, как отзвонили колокола заутреню, доложили: задержали, мол, Ярилова. Жена тихонько ночью отворила, впустила «гостей», те сапоги сняли, чтоб не греметь, и на чердак поднялись. Там с поличным Мишку Ярилова и задержали.
Варил, сами видели, варил зелья, чтоб людей портить. Заклятья шептал. Сидит теперь в подвале в приказном доме. А книги сразу в костер бросили, чтоб добрых людей не смущали.
Осерчал воевода, как же в костер, когда разобраться надо, что за книги такие. А поздно, говорят. Ох, дуболомы, вот и посылай таких.
Приказал воевода Мишку привести. Тот сначала смотрел орлом: никаких зелий не варю, травы то в помощь людям, от многих болезней, да многие в городе подтвердят, скольким помог! И заклятий никаких не знаю, молитвы читаю, видели ж ваши нарочные, иконы по сем углам. Без молитвы то какое излечение.
– А книги богохульные?
– Не было никаких таких книг, все церковные. Молитвенные.
Воевода прочел бумагу, составленную писарем. Посланные им приказные провели обыск по всем правилам, все записали. «В небольших коробочках и шкатулках, подле Ярилова найденных, обнаружились малорослые коренья, тетрадки гадательные, разложены всяческие травы сушеные, несушеные, тертые и не тертые, а около них книга диковинная со словесами непонятными, а кругом комнаты расставлены кости человеческие.»
Когда на чердак вломились, он как раз вынимал из зарытой в муке в лукошке "книгу заговорную", "притворную к блуду" и начинал " волшебное действо чинить".
– Православный я. Не колдун, – вся спесь с Ярилова сразу спала. – А кости для изучения, я ж руки-ноги правлю, когда требуется.
– И череп человеческий для этого?
Замолчал Мишка, в пол смотрит.
– Увести! – приказал воевода. А сам сел думу думать.
Может, и вправду наговорила на мужа дурная баба на мужа постылого? Если признают Мишку еретиком, ведь сожгут. – Воевода почесал затылок. – Хоть и по закону на Руси еретиков жгли, да вот во вверенных ему землях не водились еретики, откуда им взяться в городе, где на каждом шагу то храм, то монастырь. Народ законопослушный., набожный. В 1764 году епископ Виктор получил указ Святейшего синода, которым предписывалось упразднить Сретенский девичий монастырь в городе Городенце, а лучшую ризницу и два больших колокола оттуда передать во Владимирский Успенский собор, так жители воспротивились этому, заявили что означенный монастырь построен не из казенного иждивения, а того града купцом из собственного капиталу.
Какие уж у нас еретики, а тем более колдуны… Колдуны все во Флорищевой пустыни сидят, высунуть нос не смеют, для того и поставлен Городенец с его монастырями и храмами – для охраны. Пограничье здесь, чтоб дальше, к Москве, колдуны не сунулись.
С другой стороны, может и надо постращать людей. Больше порядку будет. Воевода еще раз прочитал бумаги. Распорядился: на дыбу его. Там сознается. .
***
Под пыткой Мишка назвал имена тех, кого лечил. А те – все, как один – на допросах уверяли, что читал Ярилов исключительно молитвы. Да разве б они с колдуном связались!
В ходе следствия выяснили, что Ярилов лечил многих "болящих по просьбе самих жителей города. Врачевал он не только лихорадку и несварения, но занимался костоправством и лечил от "безумия". Все эти излеченные при допросе единогласно показали, что Ярилов лечил их от разных болезней, а что же касается его "учения, еретических книг и волшебства, то на это у них подозрений не было, напротив, по их словам, Ярилов всегда казался им богобоязненным и добрым.
И что прикажете воеводе делать? Отпускать после пытки? Непорядок это. И приказал градоначальник пытки усилить, бить батогами. И лишь под страхом быть распятым, да еще «вынуть очи» Мишка признался: книга еретическая у него уж 10 лет, и как прочитал он в первый раз, так и отрекся по ней от "Всевышнего Истинного Бога", но " от Христа он вовсе не отрекался". По этому тайному учению "он и дьявола и сатану чтит и теперь владыками их признает, клянется им" – быть постоянно в их дьявольской воле и "призывает к себе еретиков Дионисия и Варлаама", идет по их учению и "себя рабом их на словах признает".
И все же не решился воевода сам распорядиться, составил бумаги да отправил по инстанциям.
«Предать его сожжению на костре как колдуна и еретика, согласно указам» – пришло вышестоящее распоряжение.
***
В марте, аккурат перед Масленницей, Мишку Ярилова казнили при огромном стечение любопытствующих горожан. По российской традиции преступника поместили в сруб из бревен, обложенный соломой. К ужасу собравшихся, он отказался от отпущения грехов.
– И вправду колдун, ведьмак! – ахали в толпе.
– Нераскаянным отправился на высший суд, ох не будет нам добра, напакостит еще Мишка!
Воевода облегченно вздохнул. Нет теперь греха на душе, точно Мишка колдун и еретик. А мужика, который по всем трактирам рассказывал, что сам видел, как проклял колдун город, велел воевода бить батогами. «В руку имать батогов по пяти» прямо при народе.
Чуть не забили мужика. По правилам после каждого удара должен был кричать «виноват», а тот лишь крестился и орал «Святой истинный крест, сам видел, когда бревна упали, Мишка из огня руку высунул и пальцем погрозил. Быть, мол, беде в городе». Ладно жена слезами улилась, умолила, мужик и смирился, покланялся, признал, что виноват. Правда, потом, когда жена уводила его с площади, сгорбленного от ударов, бормотал что-то о проклятье колдуна. Но этого уже никто не слышал.
Костер догорал, трещали, разваливаясь, последние бревна. Воевода оглянулся и вздрогнул. Ему показалось, что сложился дым в знакомую фигуру, чисто Мишка Ярилов. Погрозила пальцем пламенная фигура, воевода зажмурился, протер глаза, снова открыл – нет никакого Мишки, померещилось.
Глава 1.
Холод подкрался незаметно. Вчера еще ходили в футболках, радовались солнышку, а за ночь все изменилось. Ветер принес прохладу, но не освежающую, летнюю, а словно осеннюю, промозглую, сообщив всем, что лета больше не будет, осень не просто на пороге, она пришла окончательно и бесповоротно. Для верности еще и снегом все присыпало, и это в начале лета!
Ветер принес совсем другие запахи. Сквозь шум большого города, несмотря на выхлопы автомобилей, тянущихся в нескончаемых пробках вдоль узких каналов, Питер вдруг запах совсем не пышками и не корюшкой, а прелой осенней листвой, первыми грибами, холодным осенним морем.
Марина вздохнула, надвинула шляпку поглубже, почти закрывая глаза, и медленно пошла по дорожкам сада. Сегодня он был совсем не Летним, темные стволы высоких деревьев таяли в легком тумане, от звука фонтанов становилось еще холоднее, и неудивительно, что кроме нее и высокой женской фигуры далеко впереди на сумрачной аллее, никого в саду не было.
Жила бы она сейчас в своем Городенце, вспоминала с подружками, как зимой на лыжах ходили, летом – огород, а осенью грибы пойдут. Затопили бы дома и уселись чаевничать с девочками, такими же как она учительницами-пенсионерками. На концерт бы съездили во Владимир, а то и в Нижний. А как они пели, собираясь друг у друга в гостях по очереди холодными вечерами!
Но вот уже пять лет живет она в Петербурге и никак не приживется.
Уж как Марина гордилась дочкой, закончившей питерский ВУЗ с красным дипломом и сразу получившей хорошую работу. Подруги вздыхали, завидовали. А когда дочка предложила продать дом в Городенце, добавить ее ипотеку и купить квартиру в Питере, откуда она, конечно, не собиралась возвращаться, все хором убеждали, что это идеальный вариант: будешь, Маринка, жить в Питере! Ты же преподавала историю искусства, а теперь у тебя все под боком! Вот повезло! А мы в гости приезжать будем!
Но какие гости, когда у них с дочкой студия на двоих.
И никто не мог представить, что пройдет два года и дочка уедет в Юго-Восточную Азию. И останется Марина одна в чужом городе, не зная ни единой души. Дочка, правда, подругу свою попросила иногда ходить с мамой на выставки и в театры, но зачем напрягать постороннего человека!
Да еще и организм никак не хотел уживаться с питерским климатом. Вроде и лето последние годы такое же, как и в других местах, жаркое, солнечное. Но эти белые ночи когда не уснешь… а потом осенние дожди, зимняя промозглость… У себя в Городенце Марина давно уже сбегала бы в поликлинику со своими болячками, она ж всех врачей знала много лет, кто-то учился у нее в школе, кто-то жил по соседству, заодно все новости бы узнала. А здесь в поликлиниках не насидишься, а частные медицинские центры – это не для пенсионеров. Кто-то сказал, что здоровый человек это тот, у кого каждый день болит в новом месте. Вот Марина и просыпалась теперь утром, прислушиваясь к себе – где заболит сегодня. Наверное, дело не в старости и не в климате, дело в одиночестве…
Сегодня она заставила себя выйти из дома, прогуляться двадцать минут до метро, потом еще двадцать до центра, пока поезда ждешь, пока пешком до Михайловского замка дошла… Каждый раз так не наездишься, и сейчас-то пришлось выходить из дома через силу. А вы, подруженьки, думали, мы квартиру на Невском купили? Увы, не миллионеры.
Вот и живу одна в «человейнике». Да разве можно так жить, в этих огромных домах после своего дома с садом… Столько народа, а я – совсем одна. Родственные связи по скайпу таковыми не считаются.
Сегодня Марина обошла со всех сторон любимый Михайловский замок, потом осторожно вошла через турникет в пустой Летний сад. Хотелось красоты, неспешно прогуливаться по дорожкам и думать. О письме, которое пришло вчера утром и так встревожило.
Она почти догнала высокую фигуру. Молодая женщина говорила по телефону и таким знакомым показался этот голос. Не может быть! Марина забежала вперед и невежливо уставилась на незнакомку. Та как раз закончила говорить, удивленно посмотрела на пожилую даму в шляпке, и тут они обе воскликнули:
– Марина Павловна?
– Сашенька?
***
– Погодите, ничего не поняла. – Саша пыталась разобраться в потоке информации, которую вывалила на нее бывшая учительница. – Как вы в Городенец попали? Я ж была там пару лет назад! И что вы делаете в Питере? Давайте все по порядку.
– Ой, я так обрадовалась знакомому лицу… Сколько мы не виделись – лет пятнадцать? А я тебя сразу узнала!
– И я вас сразу узнала. Пятнадцать, говорите? Да уж поболее, если честно.
Наконец пожилая учительница рассказала все по порядку. Про то, как лет через пять после Сашиного выпуска она вернулась на родину во Владимирскую область, там дом от родителей остался, да и мать еще была жива. Дочку вырастила, подругами обзавелась, даже спортом занимались они по утрам, то вдоль речки пробегут, то зимой на лыжах… Но дочка поступила в институт в Петербурге, а потом получила хорошую работу, так что пришлось продавать дом и брать студию на окраине города… Ох, разве ж так можно жить? В этих человейниках здоровый человек с ума сойдет, а уж на старости лет… А что делать, дочке помогать думала, она ж c утра до ночи работала, ни убрать ни приготовить, да и деньги от продажи дома не лишние… а оно вон как обернулось…
Они согревались чаем в простеньком сетевом «Теремке», Марина Павловна категорически отказалась идти в кофейню или кондитерскую, еще не хватало за чужой счет! А свои деньги она берегла, кто знает, на что понадобится, «Скорую» бесплатную ведь не дождешься.
– Ты-то как, Сашенька?
– Да все хорошо. Я же юрист, в суд приезжала. Компания, которую я представляла, судится с контрагентами, ну, я пару дней к командировке добавила, думала по Питеру погулять, кто знал, что такой холод приключится!
– Да уж, не повезло с погодой… Но надо же какая встреча! А ведь я не хотела из дома выходить, а потом подумала- опять одной сидеть… Я не жалуюсь, все хорошо! Как же я рада, что мы встретились. А ведь лет пятнадцать прошло! – Снова начала вспоминать женщина.
– Поболе, поболе, – опять вздохнула Саша. – А Городенец ваш замечательный! С Питером, конечно, не сравнить, но мне очень понравилось.
Глаза Марины Павловны наполнились слезами.
– Все, не буду о нем, вижу, как вы скучаете!
– Да не в том дело….
– А в чем?
Женщина замялась.
– Я же вижу, вас что-то беспокоит. Рассказывайте.
– Да нечего рассказывать. Пошутил кто-то из бывших учеников.
– Что случилось?
Глава 2.
Утром, напившись кофе с молоком, – Бог с ним, с давлением, кофе – одно из немногих оставшихся удовольствий, – Марина спустилась к почтовым ящикам. Как раз ожидались квитанции от управляющей компании. Ловить их надо сразу, кто знает, вдруг залезут хулиганы в ящик, потом ищи бумаги, потеряются- пени набегут. А цифры там такие, словно живет она не в студии, а в филиале Зимнего дворца, даже смотреть страшно.
В ящике оказались не только квитанции, но еще два конверта. Один точно реклама, можно и не открывать, такие через день в ящик бросают. А второй плотный, с аккуратно написанным большими буквами ее почтовым адресом, а вот обратного не было.
Марина вернулась в квартиру, уселась за стол, намазала маслом булочку и открыла квитанции. Ну, точно, не цифры, а ужас. Ладно, хоть дочка как-то умудряется платить из своего Тайланда.
Жуя булочку и стараясь не ронять крошки на стол, женщина пощупала конверт. В нем ощущалось что-то жесткое, но маленькое.
Подружки знали ее адрес, но не писали, они все пользовались мессенджером, отправляя ежедневно море всяких картинок. Странно… Женщина рассмотрела штемпели: Владимир. Тревога росла, пока Марина искала ножницы, отрезала краешек конверта.
– Я параноик, это наверняка кто-то из знакомых, нет поводов для волнения, чего мне пугаться? – Она разорвала конверт, любопытство пересилило тревогу.
Осторожно вытряхнула содержимое конверта на стол. Раздался глухой металлический звук и на стол выпал ключ. Похоже, медный, как те, что продают в антикварных магазинах.
– Кто мог прислать мне ключ и зачем?
Марина заглянула в конверт и увидела листок бумаги, вытащила, развернула.
«Он должен принадлежать твоей матери. Жаль, что понадобилось так много времени, что отдать тебе ключ. Пришло время исправить ошибку, жаль, не хватило смелости раньше.»
Неровный крупный почерк, дрожащие буквы. И никакого смысла.
– Моя мать умерла двенадцать лет назад. Зачем сегодня присылать мне ключ?
Ключ был старым, толще и тяжелее современных ключей.
Что-то подсказывало Марине, что она не хочет знать, какую дверь открывает этот ключ…
***
– И где он сейчас?
Марина молча вынула из сумочки ключ и записку и отдала Саше.
– А конверт вы сохранили?
Женщина покачала головой.
– Штемпель точно Владимир?
– Да, я специально посмотрела.
– А какое почтовое отделение?
– Не обратила внимание. А это важно?
– Если письмо заказное, то можно определить отправителя.
– Письмо простое, иначе не бросили бы в ящик.
– Значит, Владимир… но как узнать, от чего этот ключ…
– Раз он должен был принадлежать моей матери, значит, открывает что-то в Городенце.
– Вы не хотите узнать, что?
– А как я узнаю? Жить мне там негде, подруг стеснять не буду. Да и возвращаться не хочу, снявши голову по волосам не плачут. Здоровья уже нет на поездку… нет, не суждено мне узнать.
– А хотите – я узнаю?
– Ты? А как ты, Сашенька, узнаешь?
– Я же адвокат, вы забыли? И как раз сейчас у меня есть свободное время.
– Я ж не смогу тебе заплатить.
– А зачем мне платить?
– Ну как же, за гостиницу, за билеты!
– Так не надо платить. Моя подруга получила в наследство дом в Городенце. Поэтому я там и оказалась зимой пару лет назад, как раз наследство ездили осматривать. Так что гостиница не нужна. И с едой там все нормально, никаких особых расходов.
– Сашенька, я не знаю… ну, как так, поедешь туда… уж не надо!
– Тот, кто прислал ключ, зачем-то сделал это именно сейчас. Неужели вам не хочется узнать, что открывает этот ключ?
– Боязно мне, Сашенька… Почему-то боязно.
– Я люблю загадки. И какие только не разгадывала… а тут просто ключ. Давайте, узнаем, что он открывает!
Глава 3.
Новой загадке Саша обрадовалась несказанно. Еще свежи были в памяти нереальные приключения в черногорских лесах, но жизнь снова вошла в прежнюю колею и, признаться честно, ей остро не хватало приключений. Избаловалась! Огромному количеству людей ее жизнь показалась бы мечтой – путешествия, интересная работа, никаких жилищных проблем, мужчины готовы предложить руку и сердце – да еще какие мужчины! Вот чего не хватает? Хотя, если совсем честно, замуж ее звали лишь дважды (нет, вы посмотрите на нее – лишь!), а ей все подавай недостижимые цели. В итоге ни одного претендента не осталось, и обоих она обидела. Верный – и вечный, как казалось – Лука перестал звонить и писать, но Сашу в данный момент это вполне устраивало.
Другая бы радовалась отсутствию проблем, но как же оказалась скучна обыденная жизнь после ярких событий… И вдруг – подарок судьбы! Даже если ключ в конверте – чья-то шутка, это загадка, а загадки нужно разгадывать.
Впервые Саша попала в заснеженный городок среди лесов между Владимиром и Нижний Новгородом морозной зимой в компании лучшей подруги Соньки, неожиданно получившей в наследство от дяди добротный деревянный дом в центре города. Дом еще и доход приносил, сдавался туристам. Тогда Саша с поезда окунулась в непроглядную тьму, да и мороз не радовал и все равно она влюбилась в городок. Удивительно, что его не оккупировали несметные толпы туристов, ведь с какой стороны не посмотри- просто картинка: монастыри, храмы, прекрасно сохранившиеся старинные каменные дома и восхитительный деревянный модерн. И все это посреди густых лесов, на берегу быстрой Клязьмы. Чудо, а не городок! Правда нормальная гостиница всего одна, а ресторанов вовсе ни одного, но об этом забываешь, как только видишь красоту. Такие заповедные места и надо охранять от туристов.
Сонька, счастливая мама двух близнецов, жена итальянского кардиохирурга и винодел, сумевший вывести свои вина на достойный уровень, так больше и не попала в Городенец. Как же она обрадовалась, что у подруги появилась возможность присмотреть за ее имуществом! Как-то подозрительно обрадовалась, что Сашу немного смутило. Она даже по телефону «увидела» Соньку, хихикающую и довольно потирающую ручки. Ладно, разберемся, что это ее так разобрало. Саша еще раз уточнила, можно ли поселиться в доме, а подруга заверила, что тетя Люба, управляющая хозяйством в отсутствии владелицы. будет ждать.
При упоминании тети Любы Александра расплылась в улыбке. Сколько добра, положительной энергетики было в этой деревенской женщине, а какие пироги она пекла!
В предвкушении новых приключений у девушки словно мотор внутри заработал, она моментально собрала чемодан, выписалась из гостиницы и понеслась на вокзал. Хорошо, что нашелся билет на «Сапсан» до Москвы, а там сменить вокзал, еще два с половиной часа в Ласточке- и Городенец.
***
Как же отличался летний пейзаж от зимнего! Нет, зимой здесь тоже красота необыкновенная, но летом все зелено, никакой ранней темноты, и сплошное удовольствие ждать такси на крохотной площади с покосившейся крышей автобусной остановки. Саша со знанием дела перешла железнодорожный мост, помня, что станция находится совсем на другой стороне и даже в другом районе, нашла телефон городенецкого таксиста и радостно впитывала тепло после ледяного петербургского ветра, испортившего ей всю поездку.
Рассказать историю, почему деревня по пути называется Содомово, таксисту не удалось, в этот раз пассажирка оказалась подкованной, все уже знала и про смешение языков, и про Лысую гору, где призрачный витязь остановил Мамаевы войска, даже не интересно такую везти.
А Саша только что не взвизгивала от удовольствия, глядя, как проносятся за окном деревеньки, потом широкая трасса, и наконец появились улочки Городенца. Словно домой возвращается!
Они въехали в центр под звон колоколов Сретенского монастыря. Саша бросила чемодан у ворот и первым делом понеслась к соседнему дому, деревянному, с волшебными кружевами местных плотников – якушей. Нет, не смотрит больше злобным взглядом ледяная царевна, растаяла навсегда, а может и не было ее здесь вовсе, просто померещилась. Русалки-берегини смотрели добро и тепло, словно приветствуя старую знакомую.
Ну, вот и ладненько. И Саша вернулась к дому под радостные крики тети Любы.
– Ну надо же, сподобилась приехать! Я уж думала, забыли вы про нас! А я уж и пирогов напекла, с вареньем, ой, да как же ты чемодан посреди улицы бросила, а украдет кто?
– Конечно, приехала, как же про вас забудешь! А чемодан кому тут красть, и я всего-то к соседнему дому отошла! – ответила Саша сразу на все причитания тети Любы.
Дом на сей раз был выкуплен на весь июнь, и Саше достался номер в деревянном коттеджике на территории, со всеми удобствами и даже микроволновкой.
Странно оказаться здесь летом и одной, как же не хватает Соньки! Саша слопала огромный кусок пирога, запила горячим чаем и, даже не распаковав вещи, отправилась на берег Клязьмы.
Ее сразу окутала волна медового аромата. Какая-то волшебная травка цвела по берегам и погружала и реку, и городок в чистый мед. Грело солнышко, заливались на все голоса птички, ветерок лениво шевелил кроны деревьев в лесу на другом берегу. Девушка дошла до середины понтонного моста, оглянулась на город – бывает же такая красота! Храмы поднимались по холму один за другим, наверху сливался с небом монастырь, еще один виднелся над крышами. Золотом сияли на солнце купола собора, чуть ближе к реке – старые приказные палаты с домом градоначальника, резное крыльцо прямо на реку, на закаты смотрит. Вот ведь место для строительства дома выбрал тогдашний воевода! Прямо как нынешние, самые лучшие места – под коттеджи.
Где теперь дед Василий со своей лошадкой – единственным транспортом для вывоза сыров из дальнего монастыря за лесом? Наверное, нашел себе на лето другую работу. Интересно, поймал он гигантскую щуку? Вот, наверное, потешались над ним русалки: ищи-ищи щуку, да не найдешь! Надо узнать у тети Любы, она точно знает все местные сплетни.
Плеск раздался под высокими ивами, там, где ветки до самой воды и тень висит над омутом. Никого, лишь круги расходятся по воде. Словно угадала русалка Сашины мысли, словно услышала – здесь, я здесь, – разлился переливчатый смех над рекой – или это звонки велосипедов пацанов на другом берегу?
Мимо нее проехал старичок, за ним две девушки – все на велосипедах. На другом конце моста пристроился рыбак с удочкой, а в стороне трое мужиков спускают на воду лодку. Обычная летняя жизнь тихого городка, потерявшегося среди столетий. Как же хорошо!
Неужели еще утром она была в Петербурге, толкалась в суете вокзалов Москвы…
Уже спускались сумерки, легкая дымка наплывала на реку, еще сильнее пахла медовая трава. Резко накрыла усталость и Саша почувствовала, что если немедленно не отправится домой, то уснет прямо здесь, на мосту. И она из последних сил побрела в горку и уже не слышала, как вновь разлился колокольчиком тихий смех над рекой.
Глава 4.
Саша проснулась от непонятного шума, долго пыталась сообразить где она, и что шумит. Вроде в Петербурге… и тут же подскочила, вспомнив, что приехала в Городенец.
– Александра, просыпайся, весь день проспишь! – шум оказался стуком в дверь, тетя Люба заявилась.
Девушка замоталась в одеяло и открыла. Тетя Люба – ну чисто Красная шапочка! – протянула корзинку с пирожками и бутылкой молока.
– Ты ж в магазин не ходила, завтрак не готовила, а где тут у нас позавтракаешь! Вот я тебе горяченького напекла! И молочко свежее, свое, у Маринки беру, у нее хорошее молочко.
Саша обняла тетю Любу, вот ведь женщина, как родную встретила!
– Теть Люба, а вы помните жила тут семья Сергеевых?
– Это каких Сергеевых? Погоди… Это у которых дочка, Маринка, уехала, потом вернулась, работала учительницей, потом опять уехала… Они, что ль? Так мать сама давно уж померла. И Маринка уехала… А тебе чего они понадобились?
– Маринка эта, Марина Павловна, учительница моя.
– Это когда ж успела?
– Когда уезжала, в первый раз, после института.
– Вон оно как! Как жизнь людей сводит!
– Я про мать ее спросить хотела. Расскажите, что про нее знаете.
– Про мать-то? Она из наших, городенецких. Яркова до замужества. Семья известная, из купцов. Испокон веков тут жили. И дом у них старый, купеческий. Людка Яркова замуж за Пашку Сергеева вышла, он после института сюда учителем приехал, вот и дочка учительницей стала. Но Пашка рано умер, Маринка еще совсем девчонкой была. Убили его, ох, шуму было! Как раз на Петра и Павла голову отсекли. Представляешь?
– Как отсекли?
– Как-как! Косой!
– Учителю?
– Ну, да.
– А нашли убийцу?
– Да нашли, разве ж в советское-то время не отыщут! Жил у нас тут Колька непутевый, чуть что, за топор хватался. Пил непробудно. Вот и нашли Кольку пьяного на лугу, и коса рядом. Поспорили наверное. Колька то, как протрезвел, ничего не помнил.
– А где он сейчас?
– Колька? Так уж лет двадцать как в тюрьме помер. Туберкулез, что ли подхватил. Мать и не плакала, с таким сыном – лучше б никакого не было.
– А жена? Ну, то есть вдова, мать Марины.
– А что вдова – погоревала и все. Замуж больше не выходила. Дом перестроила, он же старый, дореволюционный. Сейчас никто разрешения бы не дал- памятник! А тогда – пожалуйста. Потом приватизировала. Маринке повезло, когда уезжать к дочке собралась, как раз соседи свою половину продавали. Купила одна москвичка. хочет ресторан делать. Одну часть уже отстроила, пиццерия у нее там. Была.
– Почему была?
– Ты уж года три у нас не была? Вот тогда москвичка и приехала. Еленой зовут. Все разрешения получила, итальянца наняла- пиццу печь.
– Итальянца?
– Из Неаполя, какой-то повар по пицце аж в третьем поколении. Тут такое рассказывали! Жена его, ну, тогда еще не жена, ох, страшная, не приведи Господь, днем увидишь- испугаешься! – по путевке ездила, в их ресторане обедала. Он как увидел- так влюбился. Красавец мужик, ну, как они все, итальянцы. у Софьи-то Марк как наши, светленький, а этот чернявый, яркий, видный такой, хоть и от горшка два вершка. Вертлявый!
– Сразу и видный и вертлявый? – засмеялась Саша. Ну, точно южанин. история показалась ей знакомой, но вот откуда… Нет, не вспомнить.
– Ага! Так все равно в сто раз лучше этой чувырлы, ох, страшна! В общем, така любовь! Примчался за ней в Россию, женился, потом вот сюда приехал, но что-то с хозяйкой не сладилось, вместо пиццерии там теперь роллы делают.
– А итальянец?
– С чувырлой разошелся, искусством занялся. Сама увидишь, сегодня в двенадцать, в палатах, ну, в музее в смысле, выставка открывается. Сходи, погляди. Он тоже там будет.
Саше стало очень интересно, что ж за итальянец такой. Слышала она, как открывают пиццерии и рестораны с итальянскими учредителями несмотря на сложности. И вроде дохода заведения не приносят, но хороший повод для отмыва денег бандами Каморры. Каморра… нет, об этом лучше не думать, а вот на итальянца надо посмотреть. А потом и на дом, где жили Сергеевы. Раз ключ связан с матерью Марины Павловны, то о ней надо все узнать. А ведь не сказала учительница, что отца ее убили. Может, в том старом деле что кроется?
– Есть у нас тут один учитель математики, Роман Петрович, он все про Городенец знает и про его жителей, со стародавних времен. Сходи к нему, поговори, много интересного расскажет. Раз уж тебя эта семья заинтересовала… А я тебе вечерком яичек принесу, от Таньки, соседки, хорошие яички, всегда у нее беру. Ты ж опять целый день носиться будешь, а вечером придешь- яишенку сделаешь!
Проводив тетю Любу Саша огляделась, хотя кто тут в домике увидит, и вылила молоко в раковину. Отпей она хоть глоточек, на неделю засядет с несварением, проверено. А у нее важная миссия!
***
Видимо городенецкая неспешность заразила девушку, потому что до музея она добралась, когда мероприятие уже было в разгаре. А куда торопиться? Попила чаю с пирожками, повалялась на кровати…
Когда она вошла в старинные палаты, где уютно устроился местный краеведческий музей, речи закончились, народ уже бродил по залу, рассматривая картины. Саша неловко потолкалась со всеми, чувствуя себя чужой на местном празднике. А вот картины ей понравились. Женщина с двумя косичками – вылитая Пеппи длинный чулок в старости – работала в интересном стиле, «лепила» свои картины из глины на холсте, но как лепила! Здесь и зимние игрища не хуже, чем на картинах Брейгеля, с крохотными, идеально вылепленными деталями, и пейзажи маленьких городков, чудо, что за картины!
Неожиданно народ разошелся и прямо перед Сашей оказался колоритный персонаж: крупный нос, буйные кудри, бушлат цвета хаки и оранжевые брюки. Девушка уставилась на него, персонаж в бушлате – на нее, и вдруг… он закашлялся, покраснел и мигом ретировался обратно в толпу, оранжевые штаны мелькнули у выхода из зала. Саша не удержалась, и расхохоталась. Так вот что за итальянец!
– Это от вас Марчелло так рванул? – раздался за спиной низкий женский голос.
Саша обернулась и увидела полноватую даму лет пятидесяти с идеальным блондом на подстриженных под каре волосах. Просторное льняное платье, длинные винтажные серьги и неожиданно цепкий взгляд у такой, казалось бы, богемной личности. Богемные в облаках витать должны, а здесь акула, не меньше.
– От меня, – Саша никак не могла отсмеяться. – Мы с ним давние знакомые.
– И его это знакомство явно не радует. – Женщина протянула руку. – Елена.
– Александра. Я не местная, приехала на несколько дней, у подруги тут недвижимость, присмотреть надо.
– И я не местная. Но приехала надолго. А расскажите-ка мне про нашего Марчелло, идемте, прогуляемся.
Саша рассказала, как столкнула ее судьба с колоритным итальянцем. Конечно никаким поваром он никогда не был! Мелкий мошенник, взрослеющий гопник из тех южан, кому все должны, а его миссия в этом мире – облапошить как можно больше доверчивых жителей планеты. Он попал в райские кущи: в России всегда любили Италию, а тут красавец повар, да еще искусствовед! Марчелло умудрялся участвовать во всевозможных бизнес встречах, привозил своих знакомых – таких же бесполезных личностей, как и он сам, но как красиво они обыгрывали свои «бизнесы и связи»! В итоге всем понемногу перепадало.
Периодически Марчелло приходилось менять место жительства, то директора музеев требовали назад картины, которые итальянский «искусствовед» позаимствовал, чтобы показать на выставках, то хозяева кафе, которым не посчастливилось нанять его поваром, требовали вернуть деньги из кассы. Конечно, серьезных картин ему бы никто не доверил, но и присвоенные стоили денег!
Хреново ныне дела идут, раз Марчелло задержался в таком маленьком городке.
Саша познакомилась с ценным кадром, когда консульство попросило ее защищать итальянца, попавшего под уголовную статью за нарушение таможенных правил. Лучшим исходом было признание вины и немедленная амнистия, что и устроили. Но Сашу с тех пор итальянец боялся, как огня, она знала всю его подноготную, да еще и не скрывала неприязни. Тьфу, за Италию стыдно!
– Кто-кто он? Плиточник? – тут захохотала Елена. – А я- то дура поверила, он был так убедителен! Еще и бывшая жена из штанов выпрыгивала, рассказывала, какой он повар замечательный. Вот мошенник! То, что он готовил, есть было невозможно, народ заходить перестал, а попрошу приготовить простые вещи, так не может. Продукты, говорит, у нас не те, баклажаны не те, представляешь? Плиточник! Умора!
– Ну, можете сильно не переживать, не вы одна. Губернаторы верили.
– Силен, мужик!
Новые знакомые сели на скамейку под высоким деревом во дворе музея.
– Ресторан здесь обязательно нужен, туристы приезжают на красоту посмотреть, а поесть негде. Вот я и затеяла ремонт, все сделаю в русском стиле, чтобы вписалось в город, повара найду…
– Елена, вы ведь у Сергеевых дом купили?
– А ты откуда знаешь? – Прищурилась женщина. Сразу на «ты» перешла.
– Дело у меня к вам… – Саша рассказала историю с ключом. – Если б мы случайно не познакомились, я б к вам в кафе пришла.
– Думаешь, ключ что-то в доме открывает? Вряд ли.
– Почему?
– Сама подумай. Твоя Марина, как ее там, Павловна, в этом доме выросла. И последнее время там жила. Уж она бы знала, что за дверь. Так что пойдем, покажу тебе свое хозяйство, но это ничего не даст.
– Один мой знакомый говорит, что случайностей не бывает. – Улыбнулась Саша. – Раз все так сложилось, значит неспроста. Я с некоторых пор в этом уверена!
***
Елена привела Сашу в маленькое кафе, где крутили роллы и продавали напитки в банках.
– Популярно у молодежи. Придется оставлять. А может, перенесу во двор, там бывший склад купеческий, как раз сейчас рабочие им занимаются.
Двухэтажному зданию из красного кирпича с башнями-маковками и железными флюгерами исполнилось лет двести, не меньше. Каменные ворота с арками- кокошниками вели в зеленый двор с высокими деревьями. Там в одноэтажном, но не менее солидном флигеле в углу двора что-то ухало, из двери вылетали клубы строительной пыли.
– Хозяйка, смотрите, что мы тут нашли!
Откашливаясь и отмахиваясь от известки, облаком стоящей в воздухе, Елена с Сашей нырнули внутрь склада. Работали местные, никаких иммигрантов и Саша сразу зауважала новую знакомую.
– Мы эту стену, современную, чуть тронули – кирпичи и посыпались. А там другая стена, старая. И дверь.
Женщины переглянулись.
Саша достала ключ. Ручка двери была латунной, того же цвета, что и ключ. Учитывая, что к ней не прикасались столько лет, удивительно, что она почти не запылилась, вся пыль – от рухнувшей современной стены. Впрочем, какая стена современная, явно еще советских времен.
– Вот так просто? Приехала и сразу нашла дверь? Лихо ты! – Елена отмахивалась от известки.
Несмотря на теплый день, здесь было холодно. Каменные стены еще не впитали тепло, внутри совсем другой мир, отдельный от летнего солнечного дня снаружи.
– Погодите, хозяйка, мы фонари поставим. – Рабочие повернули осветительные лампы в сторону двери, сразу стало светло и не страшно.
И все же рука дрожала, когда Саша вставляла ключ в замочную скважину. А ключ… не подошел! Не поворачивался…
– Тут проржавело все. Погодите, дамочка, надо смазать. Пожилой прораб сходил за флаконом с какой-то пахучей жидкостью, поковырялся у замочной скважины. Ну вот – готово!
Нет, ключ не подходил…
– Можно открыть? Все равно же придется. – Елена с любопытством смотрела на дверь, ее тоже увлекла история с ключом и не хотелось сдаваться.
Прораб позвал рабочих. Провозившись минут десять, пока женщины вышли подышать свежим воздухом, строители окликнули хозяйку:
– Открыто!
За дверью оказалась старая деревянная лестница. Ступени уходили вниз во тьму.
– Опасно, ступеньки могут не выдержать. – Елена с неменьшим любопытством, чем Саша, вглядывалась в проем.
– Спускаемся? – Спросил прораб. – Сейчас посветим и попробуем, но вам, дамочки, лучше туда не ходить, вдруг рухнет. Диман, возьми фонарик посильнее, посмотри, что там!
Парень, названный Диманом, осторожно спускался по ступенькам.
– А ступеньки крепкие! Раньше строили не так, как сейчас!
Услышав эти слова, Саша моментально отправилась за ним. Елена не отставала.
А вот перила хлипкие, приходилось держаться за стены, и женщины пару раз взвизгнули, испугав друг друга – показалось, что по руке пробежал паук, хотя откуда он тут, без доступа воздуха.
Стоял неприятный запах, который всегда исходит из старых подвалов. Саша чихнула. Сырость и затхлость, вот что ждало впереди.
Лестница быстро закончилась. Фонарик Димана выхватывал из темноты большие бетонные блоки, фундамент в некоторых местах треснул. Подвал казался очень маленьким.
– Тут еще одна дверь! – в круге света появилась дверь, как две капли воды похожая на предыдущую.
Саша с бьющимся сердцем подошла поближе. Краска в некоторых местах потрескалась и отслоилась, даже в тусклом свете было видно, что ручка покрыта грязью. Но дверь выглядела очень крепкой.
– Так теперь не делают, – снова вздохнул Диман.
Ключ идеально вошел в отверстие. Сердце забилось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из грудной клетки.
– Есть! Подошел! Но я не могу повернуть…
– Щас я. – Диман сбегал наверх, оставив женщин в полной темноте на две минуты, за которые они уже три раза попрощались с жизнью. Вернулся с тем же флаконом и грязной тряпкой, поколдовал чуть-чуть у замка.
Раздался неприятный скребущий звук, потом щелчок и дверь распахнулась.
Внутри было темно. Фонарик освещал пространство прямо перед ними, дальше непроглядная темнота. По коже побежали мурашки, и совсем не промозглость тому виной.
– Пошли назад, – прошептала Елена, голос ее сел от волнения. – Пусть строители разбираются.
Фонарик скользил по стенам: большая захламленная комната, несколько металлических полок, ветхие книги. Старые чемоданы, наполненные чем-то картонные коробки. Деревянный стол в углу, на нем разбросаны бумаги и какие-то инструменты.
На столе – лампа, покрытая паутиной, рядом – деревянный табурет, прогнивший насквозь.
Саша снова чихнула.
– Мать!… – выругался Диман. – Я на это не подряжался!
Женщины подошли к строителю, выглянули из-за его плеча. Луч фонарика освещал скелет, лежащий на полу с раскинутыми конечностями.
Елена что-то просипела. Саша, несмотря на то, что ноги стали ватными, вглядывалась в круг света. Он плясал вместе с фонариком в дрожащей руке Димана.
Понятно, почему дверь была заперта все эти годы.
***
– Андрей? – На улице под летним солнышком дрожь прошла не сразу. Саша нашла в записной книжке телефона старый номер, надеясь, что за три года ничего не изменилось и ее знакомец по-прежнему руководит городским следственным комитетом. – Андрей, это Александра Емельянова, помните, мы познакомились три года назад, зимой. Когда ловили маньяка.
Елена, открыв рот, уставилась на девушку.
– Вас забудешь! – рассмеялся следователь.– Какими судьбами? Надеюсь, ничего не случилось?
– Случилось, – вздохнула Саша. – мы нашли скелет.
– Что? Я надеюсь, вы шутите?
– К сожалению, нет.
– Он точно настоящий?
– В запертой комнате в запертом подвале…
– Черной-черной ночью, – пошутил следователь. – Так что случилось?
***
– Как Ваши дела? Как Никола?
Конечно, следователь не мог не спросить про итальянского карабинера, с которым подружился три года назад.
– Дела нормально, вот, приехала по просьбе одной знакомой… вернее. это я ей предложила… – Саша рассказала всю историю. – а Никколо хорошо, дослужился до полковника, теперь в Риме, но мы… в общем… мы не видимся.
– А ведь хороший мужик! Настоящий. Наш человек! Жаль, что вы… ну, да ладно.
Саша удивленно воззрилась на Андрея. Наш человек? И это следователь из маленького провинциального городка говорит об итальянском карабинере, высокопоставленном, да еще и внуке графа? И вдруг вспомнила, как Марко и Никколо явились сюрпризом в гости, и совсем не растерялись в глухой провинции в сильный мороз, а Никколо умудрился использовать свои связи и влезть в расследование… А ведь действительно вписался! Вытащи иностранца из его привычной среды обитания и отправь в незнакомую страну, где все не так, да еще и незнакомый язык, и он растеряется, его облик побледнеет, он будет выглядеть нелепо. Но не Никколо. Карабинер даже в такой ситуации умудрился взять все в свои руки. А Лука… Лука даже ни разу не собрался приехать в Россию, ему оказалось не интересно…
– А вы как? – Спохватилась девушка.
За три года Андрей не изменился, невысокий, лысеющий, те же усики, вот только стал чуть шире. Смешно, не мог же он подрасти или отрастить волосы!
– Все в порядке, особых новостей нет. Как видите, на том же месте. Александра, нам нужны координаты бывшей хозяйки дома. Как она могла не знать о скелете?
– Ну, если все произошло до ее рождения…
– Вы же сказали, что это фамильный дом? В любом случае ее родственники имеют отношение к случившемуся.
Эксперты, отряхивая защитные костюмы от пыли, вышли из склада и присоединились к ним.
– Ну, это определенно настоящий скелет, не бутафория. И его наверняка убили.
– Откуда вы знаете? – Влезла Саша. – Он мог упасть и удариться, или влезть в подвал, когда никто не заметил.
Эксперт с удивлением оглянулся на девушку:
– У него в черепе пулевое ранение.
– Что??? – представить, что родители учительницы кого-то убили, нет, даже застрелили в подвале, просто невозможно.
– Отправим в лабораторию, будет ясно, когда это произошло. И что стало причиной смерти.
– Ну, вряд ли кто-то стал стрелять в скелет или в мертвеца, – фыркнула про себя Саша.
– Работы придется приостановить. – Андрей обращался теперь к Елене. Та кивнула, не трудно, мол, догадаться. – Криминалисты поработают здесь некоторое время, мы сообщим, когда можно приступать к работам.
Строители в сторонке активно обсуждали находку, и не заметно, что они горят желанием возвращаться в подвал.
– Записку и ключ я забираю. – Андрей направился к выходу. Обернулся:
– Александра, не сомневайтесь, что мы прекрасно без вас разберемся. Занимайтесь своими делами. Это я на всякий случай предупреждаю. И мы вас обеих вызовем для получения письменных показаний.
– Но ведь может так случится, что скелет пролежал тут лет двести?
– Экспертиза все покажет. Но судя по отверстию от пули, это не слишком древняя история. – Я позвоню. Следователь отправился к машине.
– Проклятый дом! – донеслось со стороны строителей.
Елена покачала головой. – Только этого мне не хватало! Теперь и ресторан может прогореть, и дом не продашь… ты же знаешь, какие тут люди, в глубинке, верят во всякую чепуху. Кстати… а что это следователь говорил, что без тебя обойдутся?
– Да я три года назад тут… как бы сказать… нашла убийцу. Ну, не совсем сама, но…
– Александра! – как только что следователь, Елена назвала ее полным именем. – Тебе и карты в руки!
– В смысле?
– Ты должна найти убийцу! Нужно доказать, что дом не проклят. Иначе никакого бизнеса у меня здесь не будет. Я заплачу, не думай! Диктуй телефон, прямо сейчас деньги переведу.
– Как ты это себе представляешь? А если ему сто лет?
– Кому?
– Скелету.
– Я никак не представляю. А ты юрист и опыт имеешь. Так что вперед. Диктуй телефон! Ты же наверняка знаешь, с чего начать.
– Начну я с заключения экспертизы. Как только определят примерное время убийства. – При слове «убийство» Елена вздрогнула. – А потом поговорю с местным краеведом, меня заверили, что он все про всех знает. Ну, и с Мариной Павловной, конечно.
– Ну вот, конкретные действия. Ты же профессионал! О, мне пора на встречу. Провожу собеседования, мне нужен повар. Хочу в кафе начать подавать горячие блюда. Молодежь, это хорошо, но летом приезжают туристы, их надо кормить, договор заключу с турфирмами, чтобы ко мне привозили.
– А можно я с вами? Никогда не видела, как проводят собеседования. Может, и пригожусь, как юрист.
– Пошли, и давай-ка на «ты»!
***
Офис расположился там же на центральной улице, только ближе к реке. Пара комнат на первом этаже старого дома сверкала новеньким ремонтом, впечатляла современной офисной мебелью, но совершенно не вписывалась в облик здания.
Но прежде, чем зайти, Саша задержалась на улице и позвонила Марине Павловне. Пусть пожилая учительница услышит новости от нее, а не от полиции.
Когда закончились восклицания, полные ужаса, удивления, растерянности и Саше удалось уговорить Марину Павловну не мчаться немедленно в Городенец, бывшая учительница, наконец, собралась с мыслями и начала членораздельно отвечать на опросы.
– Бабушку и деда я совсем не помню. Они умерли, когда я была совсем маленькой. Бабушка работала в торговле, дед шоферил. Возил какого-то местного начальника. Они похоронены на кладбище в Городенце. Мать заведовала библиотекой, отец учительствовал. Обычная семья.
– И вас не раскулачили, или как там это называлось, не отняли фамильный дом?
– Как же не отняли. Дом был весь наш, а его разделили на квартиры, и нам остались лишь две комнаты справа на первом этаже. В остальные поселили жильцов. А потом дед как-то решил через свое начальство, и нам дали ордер на весь первый этаж. Кто там жил и почему квартира освободилась, я уже не помню. Отец умер в 73м, потом мы с матерью приватизировали нашу квартиру. Мать еще ремонт тогда затеяла, я-то больше ремонтов не делала. Мы с дочкой приехали пятнадцать лет назад, ей чуть больше десяти было, как я с мужем разошлась, так сюда и приехали. Мы в однокомнатной жили, не разменяешь. А тут целый домище, и воздух чище, и продукты дешевле. Так и жили до отъезда в Петербург.
– А сарай? Который склад.
– Сараев было два, второй принадлежал соседям, но его сломали, хотели что-то там строить, да так и забросили. А в нашем мать с отцом что-то перестраивали, как раз когда отец умер. Мать больше ничего делать не стала, заперла на замок и все. Вроде как раз во время ремонта и там что-то делали.
– И больше ничего про сарай не знаете?
– Я вспоминаю… они перестраивали, потому что отец хотел там сделать свой кабинет и даже лабораторию. Я его совсем не помню, жили хорошо не ругались. Хотя что понимает ребенок в 8-9 лет!
Марина Павловна опять заохала, и Саша поторопилась распрощаться.
***
В офисе Елена раскладывала бумаги.
– Смотри, вот женщина хотела устроиться, вроде опытный повар, и в ресторанах работала двадцать лет.
– Опытный кадр.
– Да, слишком. Современные тенденции явно не знает, а сегодня лапшой или щами никого не удивишь. Если я хочу, чтобы со всех сторон ко мне ехали, чтобы заведение славилось, нужно удивлять. Вот еще паренек, самоучка. Вроде работал то там, то здесь, готов рисковать, учиться, но что-то меня смущает. Сейчас должен подойти третий претендент.
– Я работал в Москве, су-шефом в ресторане в русском стиле, вот здесь рекомендации. Русскую кухню знаю хорошо, но, как бы это сказать… мы работали с креативной русской кухней. Все бумаги здесь. – Мужчина лет сорока, русоволосый, интересный, с крупными руками, в которых, наверное. органично будет смотреться поварской нож, раскрыл портфель, достал прозрачную папку с бумагами и красивую коробочку.
Положил на стол папку, рядом коробочку. Открыл: треугольные булочки с розовыми завитками выглядели очень аппетитно.
– Попробуйте, что скажете?
– Мы не на программе Ивлиева, – усмехнулась Елена, но булочку взяла. Другую, не дожидаясь нового приглашения, взяла Саша, она чувствовала, как сжимается от голода в желудке, ведь после утренних пирожков прошло уже много времени.
– Хм… – Елена медленно жевала. – Не плохо. Что здесь, малина?
– Малина и лимон.
– Не чувствую лимона.
– Не может быть, я положил много! – Мужчина схватил третью булочку и откусил. – Прекрасно чувствуется!
– Хорошо, вы готовы бороться за свои блюда, – улыбнулась Елена. – Что ж, Леонид… Сергеевич.
– Просто Леонид.
– У меня есть еще пара собеседований, хотя должна сказать, что ваши булочки впечатляют. Через пару дней я дам вам ответ. Последний вопрос: что привело вас из Москвы в Городенец?
– Ваше объявление о работе. Мне интересно начать все с нуля, создать кухню под себя. И здесь у меня не буде конкурентов, я смогу заявить о себе и сделать ресторан известным.
– А где вы собираетесь жить?
– Пока в гостинице, здесь они не дорогие. Дальше посмотрим.
Когда мужчина вышел, Елена сжала губы. – Я конечно наврала, никаких других претендентов нет. Не каждый готов приехать в глушь, а местные повара не способны решать мои задачи.
– Почему же ты сразу не сказала ему, что берешь?
– А зачем баловать? Пусть поволнуется, тем слаще будет победа. Да, он меня вполне устраивает, послезавтра я ему напишу.
– Булочки? Они склонили чашу весов?
Елена рассмеялась.
– Единственный из трех кандидатур, кого я пригласила на очное собеседование, потрудился принести свое произведение. И они восхитительны, согласись?
***
Елена заперла офис и они вернулись на стройку. Криминалисты уехали, строители разошлись, любопытные если и были, тоже уже отправились по домам за неимением зрелищ. Убедившись, что с улицы каменный сарай не виден, Саша нырнула под заграждающую ленту и вошла в сарай.
– Ты куда?
– Хочу спокойно осмотреться.
– Нельзя же!
– А кто узнает? У тебя фонарик есть?
– Телефонами посветим. – Елена решительно шагнула за Сашей.
Как девушка и предполагала, первую дверь вообще не опечатали, ее взломали строители и теперь закрыть просто невозможно. Вторую, в подвале, заклеили лентами, но старинный замок не заперли. Наверное, ключ к тому времени уже увез Андрей.
Осматривая комнату более тщательно, Саша заметила странность. И стол, и лампа, и другие предметы были когда-то абсолютно новыми и похоже, что ими никогда не пользовались. У нее возникло ощущение, что комнату заперли впопыхах, не возвращаясь за вещами, которые вполне могли пригодиться в хозяйстве.
Второе, что ее заинтересовало, – сама комната. Стены сделаны из других материалов, чем остальная часть подвала и склада в целом. Если все построено в одно время, оно и выглядело бы одинаково. Выходит, этот тот кабинет, который собирался устроить себе учитель, отец Марины Павловны.
Она остановилась у рабочего стола. Разбросанные бумаги были старыми и едва читаемыми – схемы, планы. В ящичке лежали давно изношенные инструменты: пила, отвертки, молотки, названия других девушка даже не знала. Большой ящик для инструментов нашелся под столом.
– Ничего не трогай, все старое, ржавое, порежешься – придется прививку от столбняка делать.
Саша отскочила от стола, такая перспектива ее не обрадовала. Но потом вернулась, взяла одну из бумаг, обернула ручку и осторожно открыла ящик стола. Там среди карандашей и прочих мелочей лежали тканевые перчатки, такие надевают электрики. Девушка натянула одну из перчаток, вытащила большой ящик из-под стола. Наверняка криминалисты все осмотрели и описали, изъяли все предметы, которые могли иметь отношение к убийству. Но могли и пропустить что-то!
– Странно.
– Что странно?
– Смотри, – Саша вытащила несколько инструментов из ящика и выложила на стол. – Они идентичны тем, что уже лежат на столе.
– Ну и что? Два комплекта, на замену. Ничего странного не вижу.
– Не знаю. Что-то не так. Если тут работали двое- почему никто из них не забрал свои инструменты?
– Не выдумывай. Не забрали- и ладно. Все осмотрела? Я промерзла до костей, пошли отсюда, пока нас тут не поймали.
– Я хочу знать, когда была построена эта комната. Пойду к местному краеведу, учителю, может в архиве сохранились документы. Пусть в советское время не нужна была такая куча разрешений, как сейчас, все равно что-то оформляли.
– Хороший план. Но что он даст?
– Узнаем, когда я найду документы. Пока это единственный план, какой у меня есть.
Все же тетя Люба была права. Не принеси она яйца «от Таньки», осталась бы Саша голодной, ведь в Городенце поужинать негде. Яишенка с чаем и оставшимися пирожками пошла на ура. А назавтра ждал насыщенный день и Саша, обменявшись с Сонькой сообщениями о жизни в Городенце, сразу отправилась спать.