Читать онлайн Я всегда хотел тебя сделать своей бесплатно
Глава 1
Я вышла из такси, поправила платье, взяла сумочку, подарок для именинника и поспешила к коттеджу. По дороге на праздник пришлось заехать в магазин – не могла же я появиться с пустыми руками, поэтому купила бутылку жутко дорогого коньяка, отдав за него треть своей зарплаты. Именно такой коньяк пил друг моего мужа – Власов Вадим. За спиной все его называли Монолит. Он никогда не отказывался от своего слова, не изменял привычкам и точно знал, чего хотел. Мужчины его уважали и побаивались, а женщины были готовы на многое. Лакомый кусочек. Холостой, состоятельный, щедрый и довольно привлекательный.
– Добрый вечер, Вадим Сергеевич, – я произнесла, глядя на обтянутую белой тканью мужскую спину, найдя именинника в толпе гостей.
Вадим повернулся, вскинул брови.
– Добрый вечер, Наталья Игоревна, – поздоровался он, улыбаясь мне.
– Удивлен? – спросила я, протягивая бутылку коньяка.
– Очень. Никита описывал твое состояние как предсмертное, я не надеялся тебя увидеть и в понедельник на работе.
– Он преувеличил. Выпила таблетку, отлежалась и приехала, – ответила я. – С днем рождения!
– Спасибо, Наташ, – он забрал бутылку из рук и приобнял меня. От мужчины пахло парфюмом и алкоголем.
– Позволь пожелать тебе здоровья, – произнесла я игриво. – Это же главное, когда исполняется тридцать пять.
Вадим рассмеялся.
– Ты не первая, кто сегодня указал мне на возраст. Парни из системного вон скинулись на пакет первой помощи для старперов, – он мотнул головой по направлению к столу, где лежали подарки. – Таблетки от похмелья, виагра и средство от запора.
– Ты их еще не уволил?
– Пока нет, подожду до понедельника. И, кстати, напомни потом выписать тебе премию.
– За что?
– За коньяк. Я же знаю, сколько он стоит, – он ухмыльнулся и окинул меня взглядом. – Хорошо выглядишь. Как всегда.
– Спасибо, – ответила я, на уровне инстинктов чувствуя, что тон разговора изменился. – Про премию не выдумывай. Я жена твоего друга, а ты его начальник, разве я могла подарить какую-нибудь бурду? Смотрю в будущее, – отшутилась я.
– Я тебя понял, – сказал он, не отводя взгляда. Слишком пристального, от которого по телу побежали мурашки. Вадим не первый раз делал мне комплимент, и каждый раз я напоминала ему, что замужем. Это превратилось в своеобразную игру.
– Пойду поищу Никиту, – произнесла я, заправляя волосы за ухо и окидывая присутствующих взглядом. Многие встали из-за стола и разбились на компании, шумно разговаривая и стараясь перекричать друг друга и музыку. – Ты его не видел?
Вадим отрицательно покачал головой.
– Возможно, зашел в дом.
– Спасибо. С днем рождения, – повторила я и пошла к столикам перекинуться парой фраз с коллегами.
Власов пригласил чуть ли не половину офиса, и юбилей больше напоминал корпоратив.
Я поздоровалась с девчонками, сделала глоток шампанского, когда наш главный бухгалтер произнесла тост.
Странно, что Никиты нигде не было. Набрала его. Телефон оказался отключен.
Я успокоила себя мыслью, что тут ничего не могло случиться. Просто села батарейка. В последнее время у Никиты часто были проблемы со связью, и он в ближайшем будущем собирался поменять телефон. Все никак не мог определиться с новой моделью.
– Привет, – поздоровалась я с Леной из экономического. – Никиту не видела?
– Минут пять назад пошел в туалет. Мне кажется, он перебрал, – произнесла она доверительно, склонившись. – Они с Власовым активно начали вечер.
– Да? – удивилась я. – Вадим не выглядел пьяным.
– Ну, на его-то массу… А твой был хорошенький.
– Спасибо, – пробормотала я, оставила сумочку на столе и пошла проверить, все ли хорошо с мужем.
Последние несколько месяцев были не самыми удачными для нашей семьи. Меня предупреждали, что некоторые мужчины тяжелее переносят тот факт, что у пары есть проблемы с зачатием. Поначалу партнер перекладывает всю ответственность на женщину. И если довольно долгий промежуток у жены не выходит забеременеть, муж начинает чувствовать свою неполноценность. Наш период длился почти два года.
– Ник, – позвала я тихо, подойдя к приоткрытой двери туалета. – Ты тут? У тебя все хорошо?
– Там кто-то есть? – раздалось за спиной. Незнакомый молодой мужчина смело толкнул полотно. – Никого. Прошу.
– Нет, я просто искала мужа, – ответила я. – Идите. Мне не нужно.
Странно.
Я шла за сумочкой, чтобы ещё раз набрать номер мужа, но за одной из дверей послышался голос. Мужской. Грубый окрик:
– Давай еще.
Внутри неприятно похолодело.
Я узнала его.
Только не могла представить, что происходило в той комнате. Никита с кем-то ругался?
– Шире!
Теперь я боялась узнать правду, но все равно взялась за ручку и потянула на себя. Лучше бы я этого не делала. Мгновение – и четыре года брака превратились в пепел. Рассыпались на моих глазах. Все нежные слова, обещания, теплые моменты, признания в любви – все обесценилось.
– Шире, я сказал!
Я смотрела на своего мужа, но не узнавала.
Да я словно и не знала его никогда.
Свободной рукой он сжимал затылок брюнетки, активно насаживая ее ртом на член, другой же мял обнаженную грудь, стащив корсет платья до ребер.
Никита не видел меня. Не слышал моих шагов или сдавленных болезненных стонов любовницы.
Он смотрел в стену абсолютно пустыми глазами.
– Хватит! – выкрикнула я, не в силах выдержать эту мерзость. Я сама не понимала, почему не бежала прочь. Почему осталась стоять. Наверное, какая-то крохотная часть меня еще не верила в происходящее.
– Ната! – выдохнул Никита. – Ты что тут?.. – он не стал договаривать, оттолкнул брюнетку, встал с кресла, поправляя эрегированный член и не с первого раза застегивая брюки.
Ее я знала. Соня. Устроилась в компанию месяца два назад. Эффектная, красивая, только-только получила диплом. Никита всегда кривил лицо, когда она проходила мимо. “Слишком доступная. Женщина не должна такой быть. Ты такой не была, этим и покорила”, – говорил он.
– Боже… – я прикрыла губы ладонью, чувствуя, как несколько глотков шампанского поднимаются к горлу.
«Мерзко», – это все, что сейчас крутилось в голове. Унизительно и больно.
Наконец спало оцепенение, я развернулась и побежала, едва не столкнувшись с кем-то.
– Наташа! Наташа, стой! Стой! – Никита догнал и крепко ухватил меня за локоть. – Ты почему не дома?
– Серьезно?! Тебя только это интересует?
– Тебе было плохо, – он осмотрел меня с головы до ног, словно хотел найти что-то, что помогло бы переложить ответственность за случившееся.
– Не трогай, – я дернулась, освобождаясь и отступая. Минуту назад его рука была в вырезе другой. От мысли, что это случилось не в первый раз, по телу побежали мурашки отвращения. Никита возвращался после встреч, целовал меня… а ведь до этого мог целовать другую. – Давно ты с ней? – спросила я, сглатывая слезы.
– Нет. Клянусь. Сегодня впервые. Я перебрал. Слушай, – он осмотрелся и попытался приблизиться. – Едем домой и спокойно поговорим.
– Поэтому ты захотел назвать дочь Софией? – выкрикнула я, совершенно не контролируя эмоции. Я забыла, где я, кто меня окружает. Наплевала на то, что будут говорить коллеги за моей спиной.
– Я не понимаю, – сказал Никита растерянно.
– В честь любовницы?!
– Не говори ерунды, Наташ. Это просто имя. И ты не беременна! У нас нет дочери. Я вообще не понимаю этой претензии.
От его уверенного тона опешила. На мгновение почувствовала себя виноватой.
– Нет, никаких претензий, Никит, – огрызнулась я, подхватила сумочку и пошла на улицу.
Все вокруг казалось смазанным, нечетким. Люди, звуки. Я не поняла, как перешла на бег, несмотря на высокие каблуки.
– Да стой же ты! – Никита поймал меня, прижал к себе, не позволяя отстраниться.
– Отпусти! Отпусти! – я била его по груди, шее, лицу. Сумочка выпала из рук, содержимое рассыпалось по земле.
– Я сейчас вызову такси, мы вернемся домой и спокойно поговорим.
Такие правильные и взрослые слова приводят в бешенство.
– Я не хочу говорить с тобой! Ты предал нас! Растоптал меня. Унизил.
– Зря ты приехала. Наташ, – добавил он спокойно. – Тише! – он тряхнул меня, от чего я клацнула зубами и ошарашенно уставилась на мужчину, которого считала своим. Своим во всем.
– Я вызываю такси, и мы едем домой, – повторил он, крепко беря меня за локоть, доставая телефон из кармана брюк и включая его.
– Нет никаких проблем с батарейкой, да? – спросила я зачем-то. Ведь и так все очевидно. Я с рычанием выбила телефон из рук и крикнула, глядя в удивленное лицо мужа: – Я не поеду с тобой! Все кончено, Никит! Нам не о чем говорить. Ты только что совал свой член в рот Соне, – имя я произнесла с отвращением. Господи, а ведь он правда предлагал так назвать дочь.
– Закрой рот, – прорычал он, делая шаг на меня. – Нам еще работать с этими людьми. А я их начальник.
– Надо было раньше об этом думать! – выкрикнула я и внутренне сжалась, ожидая удара. Никита дернулся всем телом. Я видела. Он хотел ударить меня. Но его остановило присутствие других.
– Заканчиваем! – голос Власова немного отрезвил. – Вам нужно остыть, – он встал между мной и Никитой. – Ты приходишь в себя, отсыпаешься. Я сам отвезу Наташу домой.
– Она моя жена!
– Сомневаюсь, что сейчас ты способен вести адекватный диалог со своей женой, – сказал он, беря меня за руку и уводя к парковочной площадке.
Глава 2
Я послушно шла за Вадимом, переставляя ноги, словно кукла. Отпусти он мою руку – я упаду.
Он остановился перед черным автомобилем, открыл пассажирскую дверь.
– Садись.
– Зачем? – спросила я, не понимая, почему Власов оставил гостей и повел меня куда-то.
– Затем, – ответил он зло. – Ты хочешь отсюда уехать или как?
– Хочу, – ответила я.
– Тогда что за глупый вопрос? – он отпустил мою руку. – Садись, – повторил.
Я не села – рухнула в мягкое кресло, совершенно забыв о грации, о манерах, о том, что я молодая красивая женщина. Я чувствовала такую усталость, слово за несколько минут пролетел десяток лет.
Вадим занял водительское сиденье, завел двигатель и тронулся с места, тут же резко затормозив, когда Никита выбежал перед автомобилем, ударяя ладонями по капоту.
– Глуши! – рыкнул он, глядя в лобовое стекло. – Мне нужно поговорить с женой, – перевел взгляд на меня. – Наташ, ты не должна уезжать без меня, я вызвал такси. Будет через двадцать минут.
Я отрицательно покачала головой.
– Ну, что мне делать? – Вадим повернул на меня голову.
– Ничего, ты не обязан… – я попыталась сказать, что ему не стоит вмешиваться в наши отношения, но он грубо прервал:
– Ты хочешь с ним разговаривать или нет?
– Не хочу! Конечно, не хочу, – выкрикнула я в ответ. – Извини, – прошептала я, берясь за прохладную ручку двери.
– Сиди на месте, – приказал он и, не глуша мотор, вышел из автомобиля.
Подошел к Никите, заговорил. Я не слышала слов, но по мимике и жестам было понятно многое. Мой муж… муж… Я поморщилась, мысленно повторив слово. Он наседал на Власова, в какой-то момент агрессивно толкнул его в грудь.
Власов спокойно отреагировал на выпад.
– Успокойся, ты делаешь только хуже! – эти слова я отчетливо слышала.
– Как я могу быть спокоен, если ты куда-то увозишь мою жену.
– Я только отвезу ее домой. А ты проспись и дай ей время прийти в себя. Понял? Ты ее пугаешь. Ты не в адеквате.
Ник бросил на меня взгляд.
– Понял.
– Отлично, отойди.
Власов вернулся в машину и тут же сорвался с места, выезжая с территории коттеджа. Молчал. Смотрел строго перед собой, а я не знала, что сказать.
– Я испортила тебе праздник, – произнесла я, обнимая себя руками и дрожа всем телом.
– Что? – спросил мужчина, мельком взглянув на меня.
– Я испортила тебе праздник, – повторила я. – Там остались твои друзья.
– Наташ, ты больная, – рыкнул он, резко входя в поворот. – Блядь, как же он промыл тебе мозги, – прошипел сквозь стиснутые зубы.
– Ты про Никиту? – спросила я. – Ты не удивился. Ты знал про любовницу? – я смотрела на мужской профиль сквозь пелену слез.
– Давай не будем об этом говорить.
– Да и так все понятно, – произнесла я, отвернувшись к окну.
Я не различала, проезжали мы дома или деревья, картинка смазалась, продолжая дрожать, словно оказалась раздетой на двадцатиградусном морозе. Тело ходило ходуном, а руки не слушались.
– Эй! Эй! – Вадим привлек мое внимание. – Что с тобой?
Было глупо отвечать, что ничего.
– М-м-мне плохо.
– Ты давай не отключись, – он перестроился к обочине, остановил автомобиль, обошел его, вытащил меня и крепко обнял, свободной ладонью растирая спину. – Давай, дыши. Слышишь, не дури мне. Дыши! – рявкнул, встряхнув хорошенько. Только в этот раз я не испугалась, как было с Никитой. – Нормально дыши! – взял мое лицо в ладони и говорил, глядя в глаза: – Вдох, выдох. Вдох, выдох. Наташа!
– Я дышу. Дышу… – ответила я, чувствуя, что меня накрывает волной осознания.
В один момент я лишилась мужа, совместных планов на счастье, работы… я ведь не смогу вернуться в офис. Не смогу… Моя жизнь сломана. Чувства растоптаны. Это больно. Нестерпимо больно.
– Наташ, – Вадим легонько хлопал меня по щекам. – Я не знаю, что делать в подобных ситуациях, – сказал, и я начала истерично смеяться сквозь слезы. Он криво улыбнулся.
– Великий Власов растерялся, – произнесла между приступами хохота. – Мне никто не поверит.
– Великий Власов не каждый день успокаивает женщин, – сказал он в свое оправдание.
– У тебя правда плохо получается, – произнесла я невнятно, утыкаясь лбом в мужское плечо. Смех быстро ушел и окончательно уступил место слезам. – Хоть что-то вы не умеете, Вадим Сергеевич.
– Каюсь. В этом не мастер, – он осторожно приобнял меня.
– Представляешь, вчера мы с Никитой спорили о том, какие лучше выбрать имена для будущих детей. Лежали в кровати и перебирали. Говорили все, что приходит в голову. Ему очень понравилось имя Соня, – я немного помолчала и спросила: – Это вообще нормально? – заглянула мужчине в лицо. – Вам так легко дается ложь?
– Наташ, – он отвернулся. – Давай я отвезу тебя домой.
– Ясно, – хмыкнула я.
– Да ни хрена тебе не ясно, – рыкнул он. – Я не знаю, как это – лгать жене. Не было у меня такого опыта. А с женщинами, с которыми встречался, я ни разу не планировал детей. Не срослось. Не доходило до планов.
– Извини, – произнесла я, отступая от мужчины и замолкая. Он злился. – Отвези меня, пожалуйста, к маме. Я забыла у тебя сумочку. А там все. Ключи, документы, телефон.
– Без проблем, – Вадим нырнул в салон автомобиля и достал влажные салфетки.
– О боже, – ужаснулась я, заметив собственное отражение в темном стекле. – И я испортила тебе рубашку. – На белоснежной ткани красовались следы туши. – Давай я помогу, – я извлекла из упаковки салфетку и попыталась стереть разводы.
– Не надо, – Власов перехватил мою руку, тут же отпустив. – Сдам в химчистку. Поехали, – сказал он, широким шагом обходя автомобиль.
– Почему не поворачиваем? – спросила я, когда пересекли очередной перекресток.
– Мы едем ко мне в квартиру. Знаю Хребтова, он еще примет на грудь вискаря. И будет искать тебя у матери, сомневаюсь, что ваш разговор пройдет нормально.
– Никита позвонит тебе, – сказала я, не представляя, чем наш с мужем разговор может закончиться.
Я никогда не видела его таким… ненормальным. Передо мной был чужой человек. Абсолютно. В его взгляде, жестах, мимике читалась животная агрессия.
– Ты сейчас пытаешься меня запугать? – отозвался Власов.
– Нет, я просто не хочу, чтобы из-за меня у тебя были проблемы. Ты сел за руль… И Никита же твой друг, а я…
– Просто помолчи, – сказал он, не отводя сосредоточенного взгляда от дороги. – Просто помолчи, – повторил тише.
А у меня были тысячи вопросов. И, уверена, Вадим мог дать на них ответы. Они с Никитой часто были в деловых поездках. Плюс ужины с партнерами, которые перерастали во встречи в одном из ночных клубов нашего города. Когда я спрашивала, почему нельзя ограничиться лишь рестораном, Никита беззаботно отвечал: “Как ты думаешь, свободным взрослым мужчинам хватит этого, чтобы хорошо провести время? Натусь, в мои обязанности входит сделать так, чтобы с нами хотели продолжить работать. И, кстати, Власов будет там”, – для меня его присутствие служило своего рода гарантом.
Я словно прозрела. Один за другим разрозненные кусочки складывались в единую картину. А я верила во все эти довольно нелепые оправдания. Верила, потому что любила и доверяла. А Никита пользовался этим.
Я же не только сегодня выглядела глупо перед коллегами. А всегда! Просто не догадывалась.
Как же мерзко и унизительно!
Считала, что у меня идеальный муж, пока он спал с другими! Открыто!
Никогда не думала, что окажусь в настолько глупом положении. Я знала таких женщин, которые не замечали измен, и они были счастливы. Мне казалось происходящее настолько нелепым и нереальным, что со мной, естественно, этого бы никогда не случилось. Я бы сразу поняла, когда любимый охладел, когда он стал уделять внимание другим. О боже! Как я была наивна!
– Вадим, я хочу уволиться, – сказала я, не смотря на мужчину. Мне было стыдно. – Я не смогу больше у тебя работать.
– Давай поговорим об этом, когда войдем в квартиру. Не люблю поднимать важные темы за рулем.
– Тут не о чем говорить, – произнесла я. – Я предупредила тебя. В понедельник напишу заявление.
– Какое еще решение ты хочешь принять на эмоциях? – спросил он раздражающе спокойно.
– Ты не понимаешь!.. – возмутилась я.
Мужчина отрицательно покачал головой и приложил указательный палец к губам, попросив замолчать.
– Не за рулем, – повторил он.
– Вадим, – я шумно выдохнула, стараясь справиться с эмоциями, с волнением, схватившим за горло, – отвези меня домой, – попросила я, чувствуя после его слов желание быстрее избавиться от грязи в жизни. – Я не смогу быть с Никитой. Мне не нужно время, чтобы успокоиться и что-то обдумать. Я хочу собрать вещи. Вадим, ты меня слышишь?!
– Слышу. Тебе не нужно время. А твоему супругу нужно. Ты его не знаешь, – добавил он холодно.
– Что ты имеешь в виду? – спросила я, чувствуя, как сердце разгоняется еще быстрее.
– Он не всегда контролирует себя.
– Вадим?
– Просто доверься. Я не хочу, чтобы ты пострадала.
– Ты меня пугаешь.
– Я лишь говорю правду. Я видел его в критических ситуациях. С тобой он был другим.
Я не стала больше спорить с Власовым. Я верила ему. За четыре года у нас с Никитой не было настоящих конфликтов. Мы если и ругались, то по мелочи, а сегодня я словно прозрела и увидела его настоящего. Он хотел схватить меня и отвести в сторону или ударить, но не стал этого делать на людях. А что, если бы мы были наедине? Что случилось бы тогда? Возможно, во мне сейчас говорила обида, поэтому мужу-изменнику я хотела приписать все самые жуткие качества. Мы ведь всегда так делаем, когда разочаровываемся в человеке.
***
– Хочешь чего-нибудь? – спросил Вадим, когда мы вошли в его квартиру.
Он со звоном швырнул ключи на комод.
– Не знаю, – ответила я, осматриваясь.
Я здесь была впервые. Как-то Никите нужно было забрать документы, но я не стала подниматься в квартиру Власова, осталась в машине. Сейчас я понимала, что хотела пойти вместе с мужем, но он не позволил, сославшись, что Вадим может быть не один.
– Чай? Кофе? – предложил он, проходя вглубь и включая освещение.
– Я бы не отказалась от чего-нибудь покрепче и от кофе, – призналась я.
Тело била мелкая нервная дрожь. Мне банально хотелось согреться.
– У тебя тут… – Вадим указал мне на ноги, когда я вошла в гостиную.
– А? – я опустила взгляд. – Вот черт. Наверное, я сейчас скажу глупость, но вдруг у тебя есть иголка и нитки.
Я не заметила, как разошелся боковой шов на платье. Это могло случиться, когда я убегала от Никиты.
– Ну откуда у меня иголки и нитки? – спросил Власов со смешком.
– Не знаю, – я пожала плечами, не сдержав ответной улыбки. – Ты и рукоделие. Было бы забавно посмотреть. Дашь что-нибудь из одежды? – попросила, прикрывая ладонями обнаженное бедро. Еще чуть-чуть – и можно было бы рассмотреть мое белье. – Спасибо, – поблагодарила я, когда мужчина принес толстовку.
– Чистая, – сказал он, отдавая ее и принимаясь за варку кофе.
Я, не раздумывая, нырнула в теплую кофту, накинула капюшон, забралась на диван с ногами и обняла себя, стараясь согреться.
– Он всегда мне изменял? – спросила я, наблюдая исподлобья за действиями Вадима.
– Нет, – ответил тихо, покачав головой.
– Почему ты не сказал? – спросила я, чувствуя, как в глазах вновь собираются слезы.
– Как ты себе это представляешь? – он продолжал стоять спиной.
– Просто. Подойти и сказать, что твой муж тебе изменяет, – я стерла рукавом со щек слезы.
– Я знаю многих, кто изменяет своим женам, – сказал он.
– Мне всегда казалось, что мы друзья, – произнесла я наивно.
– Мы не друзья, – ответил он, наконец повернувшись.
Я словно получила оплеуху. Звонкую и оглушающую.
– Ну да, – согласилась я, беря протянутый мне кофе и отставляя его в сторону. – Тогда зачем ты меня привез сюда? М?
Вадим не смотрел на меня, вернулся в кухонную зону и спросил:
– Коньяк?
– Без разницы, – слезы не прекращали литься по моим щекам. – Я хочу уволиться, – второй раз озвучила желание.
– И дальше что? – Вадим наполнил два бокала, содержимое одного выпил залпом и наполнил его еще раз.
– Ничего. Я найду другую работу.
– У тебя есть предложения?
– Нет, – я смотрела на него с недоумением. Неужели он не понимает, что со мной сейчас происходит?.. – Я не представляю, как смогу прийти в понедельник и делать вид, что все нормально.
– Этого и не нужно делать. Да и выглядеть будет глупо, – сказал он, присев рядом и протянув алкоголь.
– Глупее, чем сегодня? – хмыкнула я. – Сомневаюсь, – ответила, делая крупный глоток и закашливаясь.
– Не сомневайся.
– Тебе изменяли? – спросила я прямо.
Вадим перевел взгляд с содержимого бокала на меня.
– Изменяли.
– И ты не хотел избавиться от всего, что тебе о ней напоминало?
Он ухмыльнулся.
– Нет. Вначале я искал причины в себе. Потом пытался ее вернуть. А через пару месяцев она сама захотела восстановить отношения.
– И что ты сделал?
– Ничего. К этому моменту я уже перегорел. И поверь, глупее пытавшегося вернуть женщину, которая фактически вытерла об него ноги, ты не будешь выглядеть.
– Спасибо, успокоил, – ответила я, делая второй глоток коньяка и чувствуя, как по пищеводу спускается тепло.
– Старался как мог, – хмыкнул он.
– Это было давно? – спросила я. Мне всегда казалось, что такой, как Власов, никогда не станет унижаться перед женщиной.
– Два с половиной года назад.
– Ты про Катю? – ахнула я.
– Про нее.
– Боже, а я никак не могла понять, почему вы расстались. Вы же были идеальной парой.
– Нат, давай закроем тему, – Вадим скованно улыбнулся.
– Я напилась или тебе стыдно?
– Определенно напилась, – ответил он. – Еще? – просил, взял со стола бутылку.
– Да. Я думала, таким, как ты, не изменяют.
– Изменяют всем, если ты ошибся в выборе партнера.
– Привет, меня зовут Наташа, и я ошиблась, – произнесла я и отсалютовала бокалом.
Вадим повторил за мной, только сказал то, что я была не готова услышать:
– Ты мне всегда нравилась.
– Вадим Сергеевич, вам на сегодня хватит.
– Я сейчас серьезно.
– И я.
Он подался ко мне.
– Я не успел. Хребтов опередил.
– Вадим, хватит, – я вскочила с дивана, проливая коньяк.
– Никогда не понимал, почему ты выбрала его. Только не говори, что ты не знала о моем отношении к тебе, – сказал он, встав передо мной и не давая уйти.
– Я воспринимала твои комплименты как шутки, – ответила я, чувствуя себя совершенно беспомощной перед Власовым. Он был намного выше и крупнее.
– Ни одной шутки из сказанного.
– Я не хочу это знать.
– А я не хочу еще раз упустить тебя.
– Мне пора, Вадим, – я попыталась обойти мужчину.
– Тебе нельзя сейчас возвращаться домой.
– Мне нельзя и оставаться с тобой! Ты считаешь нормальным вот так поступать? Я тебе не друг. Я это поняла. Но как же мужская дружба? И я не трофей, переходящий из рук в руки.
– Я этого не говорил.
– А я просто хочу уйти.
– Наташ, – мужская ладонь коснулась моей щеки, – я ведь всегда хотел тебя сделать своей.
Глава 3
– Вадим, ты что такое говоришь?
– То, о чем слишком долго молчал, – его рука спустилась по щеке, коснулась уголка губ.
– Я тебя не узнаю, – произнесла я, отворачиваясь и отводя взгляд. – Вызови мне такси, пожалуйста.
– И куда ты поедешь?
– К маме. Остаться у тебя – плохая идея.
– Боишься, – мужчина не отходил, продолжал стоять слишком близко.
– Нет. Просто не понимаю, чего от тебя ожидать. И я все еще замужняя женщина. Некрасиво проводить ночь здесь.
– Ты сейчас серьезно?
– Да, Вадим. Серьезно. Вызови такси. Вот, – я протянула телефон, взяв его со стола. – Я хочу уехать, – он не двигался, смотрел на меня пристально, и его взгляд пугал. Очень внимательный… жадный! Словно он не мог насытиться. Впервые я видела Власова таким. Всегда спокойный, иногда даже холодный, сейчас не боялся эмоций. – Я хочу уехать, – повторила я, пытаясь вложить телефон в мужскую руку. – Я не останусь. Было ошибкой ехать с тобой.
– Да, ошибок было много, – ответил он, забирая телефон и пряча его в задний карман брюк. – Но я их исправлю, – добавил он, резким движением притягивая меня к себе и целуя.
Власов не позволил мне отстраниться, не позволил отвернуть лицо, крепко сжимая подбородок и проникая языком. Нагло. Словно он делал это сотни раз.
– Хватит! Хватит, Вадим! – выкрикнула я, отталкивая мужчину и стирая поцелуй с губ тыльной стороной ладони. Мне хотелось избавиться от ощущений, от нового вкуса. – Ты мне не нравишься, – выпалила я, не справляясь с новой волной слез и эмоций, ищущих выход.
Это был первый поцелуй с кем-то, кроме Никиты, за последние четыре года. И я не испытывала неприязни, мне понравилось.
Я точно сошла с ума!
Губы и кожу вокруг жгло, словно я сделала глоток очень горячего чая. А стыд жег изнутри.
– В кого ты меня хочешь превратить? – спросила я, обходя журнальный столик и направляясь к выходу.
– Я хочу тебя сделать Власовой, – мужской голос звучал решительно, в нем не было намека на насмешку или шутку.
– Проспись, Вадим.
Я собиралась уйти. В этот момент я совершенно не думала об отсутствии денег и связи. Я была готова идти пешком до дома мамы. Постараться справиться с эмоциями, выкинуть из головы всю мерзость, что я видела и слышала. Обдумать следующий шаг моей жизни. Сейчас меня переполняли злость, обида, боль. Я была готова разорвать любые связи и отношения, которые бы напоминали о Никите. Собрать только самые необходимые вещи из нашей квартиры, уволиться с работы, удалить совместные фотографии, сделать так, чтобы передо мной был чистый лист.
– Стой. Я отвезу тебя. Наташа, стой!
– Я прогуляюсь, – ответила я, надевая туфли. – И я не сяду к тебе в машину, ты прилично выпил, – добавила, опершись о комод. В одно мгновение я почувствовала жуткую усталость, она давила меня к земле, а еще хотелось вновь снять туфли, которые сейчас напоминали кандалы.
– Подожди, – Вадим достал из кармана телефон. – Вызову такси.
– Я подожду внизу.
– Прекрати упрямиться, – он крепко взял меня за запястье, не отводя взгляда от экрана. – Машина прибудет через одиннадцать минут. Я поеду с тобой. Хочу убедиться, что ты в безопасности.
Я не узнавала Власова. Он пугал. Его упрямство превратилось в одержимость.
– Не нужно. Я не маленькая девочка и в состоянии самостоятельно ехать на такси.
– Ты хуже маленькой девочки, – ответил он, смотря на меня с высоты своего роста.
– Вадим, отпусти мою руку. Завтра тебе будет стыдно за свое поведение, – я не знала, что еще сказать на действия мужчины.
– Уверен, что нет, – ухмыльнулся и тут же перевел взгляд с меня на дверь. Раздался продолжительный и настойчивый звонок. Словно тот, кто был по другую сторону от нее, знал, что хозяин квартиры дома.
– Это Никита, – выдохнула я испуганно, все же освобождаясь от захвата и безотчетно начиная приводить свой внешний вид в порядок. Одернула рукава толстовки, скинула капюшон и расправила его по плечам, испуганно коснулась губ, и этот жест не укрылся от взгляда Власова.
Он никак не прокомментировал мои действия, подошел к двери и распахнул ее.
– Ну наконец-то! – высокий женский голос неприятно резанул слух. – Вадим, ты не забыл, что там тебя гости ждут? – звук каблуков. – Ты настоящий везунчик. Жаль, конечно… – девушка замолкла, замечая меня. Она удивлена. – К-хм, – откашлялась, искусственно улыбнулась. – А почему на ней твоя одежда? – спросила она с собственнической интонацией.
– У нее порвалось платье, – ответила я зло, отталкивая блондинку плечом и выходя из квартиры.
Мне хотелось кричать! Выть!
Я впервые себя чувствовала настолько униженной и уничтоженной.
За спиной я слышала раздраженный голос Власова, но не вслушивалась в слова. Не хочу! Я устала от лжи! Это предел!
– Наташ, подожди, – Вадим перехватил меня у лифта.
Я дважды за день проживаю предательство. И не знаю, какое их них бьет меня сильнее.
Да, глупо сравнивать разрушенный брак и… минутное помешательство, когда я позволила себя поцеловать, но боль такая же сильная.
– Разберись в своей жизни, – огрызнулась я, выдергивая локоть и входя в кабину лифта.
– Такси ждет. Оплата спишется с моей карты, – сказал Вадим, перед тем как закрылись двери.
– А-а-а! – закричала я, выпуская эмоции и совершенно не чувствуя облегчения.
Мне хотелось кричать еще громче, чтобы слышали все-все. Внутри собиралась неприязнь к самой себе, к тому, что я почувствовала сейчас.
Стыд. Меня сжирал стыд!
Я прислонилась спиной к прохладной стене, но этого показалось мало. Затылок и виски словно стянули жгутом. Боль пульсацией нарастала.
Из лифта выходила с вернувшейся мигренью. Яркой и пульсирующей.
– Я так и знал, что он повезет тебя сюда, – Никита стоял прямо передо мной. – Поехали уже домой.
Глава 4
– Я не хочу с тобой разговаривать, – сказала я, обходя мужа.
Внутри все сжимается от обиды и страха. Теперь Никита по-настоящему пьян. Что бы он ни говорил на дне рождения Власова, тогда он был более трезв и прекрасно понимал, что происходило.
– Наташ, это же глупо, – прилетело мне в спину.
– Ничуть не глупее, чем иметь молоденькую девочку на юбилее друга, пока твоя жена корчится от боли, – хоть внутри все вибрировало от злости, а старалась говорить тихо.
– Наташа, ты куда? – он шел за мной. – Ты все рушишь.
Я закусила губу, чтобы не закричать.
– Я еду к маме, – сказала я, замечая такси, и быстро пошла к машине.
– У тебя есть дом! Наш дом! – Никита не дал мне сесть в автомобиль, перехватив дверь, и попытался ее закрыть.
Я смотрела ему в глаза и не видела сожаления, только злость. Он не привык, что всегда тихая и домашняя Наташа показывает зубки. Да у меня и повода не было для этого. Не было до сегодняшнего дня.
– Я вернусь за вещами, когда ты проспишься и протрезвеешь, – я говорила тихо, сгорая от стыда. Водитель слышал любое наше слово.
– Тогда мы едем вместе.
– Нет, Никит. Я еду одна! – я дернула дверь на себя.
– Эй, – прикрикнул водитель, – аккуратнее можно?
– Закрой рот, – огрызнулся Никита. – Едем вдвоем, – и теперь я в голосе слышала угрозу. Впервые за почти пять лет знакомства.
Мужчина, обещавший моим родителям оберегать и любить меня, оказался не тем, кем был на самом деле.
– Хребтов!
Я обернулась на окрик.
Вадим шел к нам быстрым размашистым шагом.
– Давай, Ник, отпусти жену, и мы пойдем ко мне. Выпьем, поговорим.
– Я не хочу с тобой разговаривать.
– А я хочу.
– Да мне плевать. Садись, – Никита открыл дверь, подтолкнул меня к сиденью и хотел сесть вслед за мной, но Вадим не дал, он перехватил его, словно провинившегося школьника за ворот рубашки, и вытащил на тротуар.
– Поехал! – Власов рыкнул на таксиста, хлопнув дверью
– Пожалуйста, поехали! – попросила я, задыхаясь от страха и ужаса.
Я по-детски зажмурилась, чтобы не видеть происходящего. Крики, оскорбления. Я вздрогнула от удара по крыше автомобиля, сильнее зажмуриваясь и закрывая уши руками.
Меня вдавило в сиденье – водителя сорвался с места.
– Блядь! – ругнулся он. – Я твоим козлам счет выставлю! Специально выехал поработать днём, пока мало упившихся долбоебов. Давай выметайся, – рявкнул он, выехав из ворот жилого комплекса и тут же паркуясь. – Выметайся! – повторил он, повернувшись лицом.
Я отрицательно потрясла головой.
– Вам оплатили поездку, – говорила я дрожащим голосом.
– Да плевал я, а вмятину на крыше кто будет оплачивать? Пошла отсюда!
– Я оплачу, – пообещала я. – Только отвезите меня по указанному адресу. Я честно все оплачу. Наличкой, – произнесла я, не в силах шевельнуться. Все мышцы словно скрутило спазмом. До боли.
– Десятку дашь – отвезу.
Я была готова отдать сколько угодно, лишь бы быстрее уехать отсюда.
– Хорошо, я согласна, – ответила я, ладонями стирая слезы со щек и сглатывая горечь, собравшуюся на языке. На руках оставались черные разводы туши и блестки помады.
Как я сейчас появлюсь перед мамой в таком виде? В рваном платье, поверх которого мужская толстовка. Как объясню?! Не смогу соврать. Да и нужно ли? Зачем? Врут родителям, когда хотят сохранить брак. А я не хочу ничего сохранять. Не смогу простить.
Собрав распущенные волосы и скрутив их в жгут, я откинулась на сиденье, прикрыв глаза. Одинокие слезинки так и стекали по щекам и подбородку, я изредка вытирала их рукавом толстовки.
– Приехали, я жду тебя, – голос водителя грубый и требовательный. – Надумаешь сбежать, все данные тут, он постучал указательным пальцем по экрану смартфона, прикрепленного к приборной панеле. Сегодня же накатаю заяву ментам.
– Я вернусь, – пообещала я, сдвигаясь к двери. – Дайте мне десять минут.
– Засек время, – хмыкнул он и прикурил.
Я вышла из такси, взглянула на крышу автомобиля. Абсолютно ровная и без царапин, но у меня не было желания и сил сейчас спорить и доказывать – головная боль усиливалась, и перед глазами уже летали темные мушки.
Вошла в подъезд, поднялась на второй этаж, занесла руку над кнопкой звонка.
– А я заметила тебя в окно, – сказала мама, открывая дверь. Ее улыбка померкла. – Что-то случилось? – спросила она.
– Случилось, мам. Я все расскажу. Мне нужны деньги расплатиться за такси.
Я назвала сумму, мама нахмурилась.
– А почему так много?
– Я все верну.
Она пошла в спальню и вернулась с купюрами в руках.
– Держи.
Следила за мной в окно, когда я выходила на улицу и отдавала деньги водителю. Вновь встретила у двери. Очень встревоженная.
– Никита звонил, – протянула мне телефон. – Спрашивал, доехала ты или нет. Перезвонишь?
– Нет, – ответила я, снимая туфли и обнимая маму. – Я буду разводиться, мам. Можно пожить в своей старой комнате пару недель, пока не найду подходящую квартиру?
Я не сомневаюсь в своем решении.
Не смогу простить.
Никогда.
Перед глазами так и стояла мерзкая картина, как Никита держит девушку за волосы, как толкается бедрами в ее открытый рот.
В ушах словно на повторе ее сдавленные недовольные стоны и его хриплые приказы.
Нет.
Не прощу.
Не смогу.
***
– Тут опять Никита звонит, – мама зашла ко мне в комнату и показала телефон. На экране светилась надпись “Любимый зять”.
– Я не хочу с ним разговаривать, – ответила я. – Не бери.
– Так он приедет, – сказала мама очевидную вещь.
Никита всегда был упрямым. Именно упрямым. Он не знал слова “нет”. “Нет” означало для него стимул добиваться своей цели.
– Давай поговорю, – согласилась я, присаживаясь на диван и с шумным выдохом проводя по экрану пальцем. – Да.
Мама вышла.
Я ей все рассказала. Без подробностей. Мне просто было стыдно говорить о том, что я видела. Она не стала обсуждать случившееся. Спросила, хочу ли я чаю или поесть, и, получив отрицательный ответ, сказала, что могу оставаться у нее сколько угодно.
– Наташ, ты?
– Я, – от одного голоса мужа по телу пробежала дрожь отвращения.
– У вас с матерью так похожи голоса.
– Что ты хотел? – спросила я прямо, желая только одного: закрыть глаза и уснуть.
– Хотел узнать, как ты.
– Лучше всех. Что-то еще?
– Да. Я забрал твою сумочку. Телефон разбился. Хочешь, я сейчас заеду в салон, куплю новый и все привезу?
– Не хочу.
– Нат…
– Ник, я не хочу тебя видеть. Неужели ты не понимаешь, что ты сделал мне больно? Или считаешь, что я за пару часов забуду все. Не забуду, Ник. Не смогу. А знаешь почему? – спросила зачем-то. Я ведь могла сбросить звонок и отключить телефон.
– Почему?
– Потому что, пока я умирала от головной боли, которую терпела из-за лекарств, чтобы мы смогли зачать ребенка, ты трахал другую.
В трубке повисла тишина.
– Я ее не трахал.
– Ты ее имел в рот! Грязно и мерзко! Не стесняясь никого и не думая, что тебя могли застать. Тебе было на это плевать. Тебе было плевать на меня! На нашу семью!
– Ты усложняешь.
– Усложняю?! – я не могла спокойно говорить. Я больше не испытывала стеснения, что меня услышит мама. – Да, я усложняю. Я хочу сложной жизни. Если для тебя верность слишком сложно, нам не по пути.
– На что ты намекаешь?..
– Я не намекаю, Никит, я говорю, что подам на развод.
– Наташа, – мое имя прозвучало с тяжелой интонацией, в которой слышалась угроза, – я понимаю, что ты сейчас на эмоциях, но я не понимаю таких шуток.
– Это не шутка, – ответила я. – У меня очень сильно болит голова. Не звони больше, – сказала я и сбросила вызов.
В висках пульсировало с такой силой, что я боялась сделать лишнее движение. Сидела неподвижно, глубоко дыша и борясь с накатывающей тошнотой.
– О боже. Какая же ты белая! – мама зашла в комнату сразу, как я закончила разговор, забрала телефон из рук. – Сейчас принесу таблетку. Точно давление. Сейчас.
– Нельзя, мам, – напомнила я на автомате.
Два года безуспешных попыток забеременеть. Десятки консультаций, литры слитой для анализов крови, бесконечные УЗИ, планирование, подсчеты. И это обесценилось за мгновение. Пшик – и ничего больше нет.
Нет доверия.
Нет любви.
Нет семьи.
Только сожаление. И чувство совершенно неправильной и пугающей радости, что у нас с Никитой ничего не получилось.
– Неси, мам. Очень болит.
Я старалась не думать ни о чем. Не перебирать в памяти случаи, когда Никита задерживался, когда слишком резко реагировал, если я брала в руки его телефон, когда забывал позвонить, уехав в командировку. Не получалось. Так можно было сойти с ума!
Хотелось выть от обиды. От боли. От злости и бессилия.
А еще я боялась.
Боялась, что Никита приедет к маме. При ней он не посмеет вести себя грубо, но он захочет поговорить со мной, постарается увезти домой.
Боялась понедельника, когда мне придется прийти на работу. Подняться на четвертый этаж, пройти в отдел кадров и отдать им заявление. К тому времени все коллеги будут знать о случившемся на юбилее Власова. Уверена, чаты уже кипели новой сплетней.
Вечер субботы и почти все воскресенье я провела в постели. Проваливалась в сон, просыпалась, смотрела расфокусированным взглядом в телевизор, ела, когда мама приносила что-то и вкладывала в руку тарелку, пила.
– Наташ, так нельзя, – сказала она, когда я, щелкнув пультом, легла на бок и накрылась одеялом почти с головой. – Я не могу на тебя смотреть. Сердце разрывается, – она присела на край постели и принялась гладить меня по голове. Нежно-нежно. Как в детстве. – Маленькая моя, жизнь не заканчивается на одном неудачном опыте.
– На двух? – спросила я, хмыкнув.
– Бывает и так. Ты уже взрослая, сама все понимаешь.
– Не хочу понимать, – ответила я.
В понедельник я смотрела на себя в зеркало и не узнавала. Я словно постарела лет на пять. Безжизненный взгляд, уголки губ, опущенные вниз, как бы я ни хотела улыбнуться – не выходило.
Я не нашла сил вернуться в ту квартиру, где мы жили с Никитой, переодеться и взять косметику, воспользовалась тем, что нашла у мамы. Она всегда была женщиной стройной, даже худощавой, и когда впервые Никита увидел ее, сказал мне на ухо: “А ты шикарно будешь выглядеть в любом возрасте. Я не прогадал”. Сказал так, чтобы это услышала и сама мама.
– Надень мои туфли. Тяжело весь день ходить на таких каблуках, – предложила она, когда я выбрала в ее гардеробе простую шелковую блузу и длинную юбку. Одежда была немного великовата, но не смотрелась на мне смешно.
– Я только отдам заявление и уйду.
Я так думала ровно до того момента, пока не вошла в отдел кадров и не протянула документ Татьяне Федоровне.
– Я не могу у тебя его принять, – сказала она, даже не посмотрев в написанное.
– Почему?
– Вадим Сергеевич просил не принимать.
Глава 5
– Что значит не принимать? – спросила я.
План, что я строила в голове все воскресенье, рушился.
– Это можешь спросить у него сама. Он уже на месте.
Я посмотрела на дверь, вновь на женщину.
– Вы понимаете, что это нарушение закона? Вы не имеете права не принимать заявление, – спросила я зло, представляя, как мне придется идти по длинному коридору. Двери в некоторые кабинеты будут открыты. И обязательно у Никиты. Он никогда ее не закрывал. Говорил, что сотрудники тоже должны видеть, что начальство работает, а не играет в телефон или гоняет чай.
Не знаю, по какой причине он не приехал к маме на следующий день. Возможно, страдал от похмелья или жаловался любовнице на жену. Меня…
Я слышала, что мама разговаривала с Никитой утром, но не сообщила мне об этом. Она просила его дать время.
– Все вопросы к Вадиму Сергеевичу, – повторила Татьяна Федоровна, не обращая внимания на мои слова. – Пусть сразу поставит визу, если договоритесь, – добавила, когда я взялась за ручку и толкнула дверь.
Не успела я выйти из отдела кадров, как услышала:
– Привет. Опаздываешь.
– Привет, – ответила я, поворачиваясь на голос.
Девушка из маркетингового. Мы с ней никогда особо и не общались. Так, перекидывались парой фраз на обеденном перерыве в кафе. Девяносто процентов своего времени я проводила в компании Никиты. “Я тебе еще не надоела?” – спрашивала его в шутку. Он говорил, что я несу ерунду и что я для него как воздух. Видимо, ядовитый, раз захотел дышать еще кем-то.
– Угу, – буркнула я, торопливо шагая к кабинету Власова. И чем ближе подходила к нему, тем сильнее сердце начинало стучать.
Дверь в соседний кабинет была распахнута – Никита был на рабочем месте. Он разговаривал по телефону, я слышала его голос. Ровный, уверенный. Обычный. Словно для него ничего не случилось.
Набрав побольше воздуха в легкие, я преодолела следующие несколько метров с закрытыми глазами.
– Наташа! Извините, – Никита извинился перед собеседником. – Я вам перезвоню чуть позже. Очень важная встреча. Еще раз прошу прощения, – это он договаривал уже в коридоре, поймав меня за руку. – Привет, – сказал он, осматривая с головы до ног. Отмечая каждую мелочь и недовольно хмурясь. – Могла попросить, я бы привез тебе одежду, – я молчала. – Пойдем ко мне, – он завел меня в кабинет, закрыл за нами дверь. – Твои вещи, – из нижнего ящика достал сумочку. – Ключи, косметика, документы. Телефон купил. Симку переставил.
– Не надо было, – ответила я, пытаясь понять, что же я чувствую.
Волнение, которое окатывает то холодной, то горячей водой. Оно глушило все остальные чувства.
– Почему? Ты моя жена, я должен позаботиться о тебе. И, кстати, таблетки тоже в сумочке.
Никита вел себя и выглядел так, словно между нами ничего не произошло.
– Я не хочу их больше принимать, – я побоялась произнести, что больше не хочу иметь от него ребенка.
Супруг склонил голову набок, всматриваясь в лицо.
– Не хочешь – не принимай. Я всегда говорил, что всему свое время. Что это у тебя? – он подошел и медленно потянул из моих пальцев лист бумаги.
– Заявление. Я увольняюсь, – ответила я.
Никита пробежал глазами по написанному.
– Я сам хотел тебе предложить этот вариант, – он улыбнулся. – Я отнесу его Власову.
– Не нужно делать вид, что у нас все хорошо, Ник, – сказала я, сглатывая собравшуюся во рту горечь.
– Софья с сегодняшнего дня не работает больше в нашей компании, – он холодным тоном произнес имя любовницы.
– А при чем здесь это?
Я завидовала выдержке мужа.
Он выглядел отлично. И дело было не в дорогой красивой одежде. Со стороны я бы никогда в жизни не сказала, что его жизнь изменилась. Тот же взгляд, та же интонация, только в ней появилось больше уверенной настойчивости, словно я болею и меня уговаривают выпить очередную кружку теплого чая, который стоит уже в горле.
– Нам всем было бы некомфортно в одном офисе.
– Ты изменил мне! – выплюнула я. – Это разговор не о комфорте, а о чувствах, верности, уважении. Ничего этого нет. В этом виновата не Софья…
– А ты, – спокойно закончил за мной фразу.
– Я? – произнесла я на выдохе, не веря в услышанное.
– Да. Ты, Наташ. Меня предупреждали, что женщины, стараясь забеременеть, становятся немного одержимыми. Но я не думал, что этого немного будет катастрофически много. Охрененно много, – он раскинул руки, очерчивая в воздухе круг и пугая меня. – Я откровенно заебался таскаться по врачам. Ну бывают же пары, которые живут без детей. И живут счастливо. Ради друг друга. Когда в твоей голове какая-то шестеренка перестала нормально работать? Я не уловил этот момент, Нат, – он взял мое лицо руками, приблизился. – Последние полгода по факту у меня не было жены. Ты была сосредоточена на всем, кроме меня. Я, блядь, ненавижу этот календарик, что лежит на прикроватной тумбе, где ты отмечала день секса, день без секса…
– Так ты тоже хотел ребенка, – произнесла я ошарашенно. – Ты мне говорил об этом.
– Да. Но не ценой нормальной жизни. Ты же свихнулась, – он продолжал держать лицо ладонями. – Ты подыхаешь от побочек гормонов, но упорно продолжаешь их пить. Это явные проблемы вот тут, – он пальцем уперся мне в лоб. – Я хочу тебя прежнюю. Легкую. Веселую. А не свихнувшуюся овуляшку.
– Свихнувшуюся овуляшку, – повторила я за Никитой самое грубое, что можно было сказать женщине, желающей зачать ребенка.
Я знала, что означало это выражение, знала, к кому оно применялось, и никогда не думала, что услышу его от любимого человека.
– Тебе реально пора отдохнуть. Найти увлечение. Отдохнуть от рабочей обстановки, – он отпустил мое лицо. – Понимаешь?
Я бестолково кивала, смаргивая слезинки.
– Ты ведь смог мне сделать еще больнее, – произнесла я, отступая к выходу.
– Я сказал правду, Наташ. Кто, кроме меня, скажет правду? Ты бы хотела, чтобы я тебе врал?
– А ты мне врал, Никит.
– Ты вынудила меня. Я не хотел развода. Я же люблю тебя. У нас непростой период жизни. В каждой семье так бывает.
– Нет. Не в каждой.
– Это заблуждение, Наташ. Я не хотел тебя обижать. Ждал, что пройдет время и ты одумаешься.
– А я не одумалась, – произнесла я срывающимся голосом. – И не одумаюсь, Никит. Я хочу ребенка! Очень хочу!
– Тише, – Ник улыбнулся, провел ладонью по волосам. – Всему свое время. Мы обязательно еще попробуем. Только давай отдохнем. Хочешь, съездим куда-нибудь?
– С тобой нет, – ответила я, не позволяя мужу прикоснуться к себе. – С тобой я никуда не поеду.
– Возьми с собой маму. Я не против. Поработаю спокойно. Выбери сегодня место, куда вы полетите, а вечером я все устрою, – сказал он, протягивая мне сумочку. – С Власовым я уже поговорил. Он согласен отпустить тебя без отработки. Позвони, как будешь дома.
– Не надо, – отпрянула, когда Ник попытался меня поцеловать.
Я взяла сумку и вышла из кабинета, не в силах больше находиться с мужем в одном помещении. Все стало чужим. Аромат парфюма, голос, улыбка.
Я не стала спорить или продолжать разговор, от которого по телу пробегали волны отвращения.
Как оказалось, я не знала собственного мужа, а он не знал меня, если подумал, что я прощу. Вернусь в квартиру и буду покорно ждать с работы, забыв обо всем. Выкину предательство из головы по щелчку пальцев.
Вместо этого я воспользовалась отсутствием Никиты.
Было странно входить в квартиру, в которой три дня назад я чувствовала себя любимой, желанной и счастливой. Встала в гостиной и медленно обвела ее взглядом. Каждая мелочь в ней была подобрана мной. Мне нравилось создавать уют. А теперь все померкло, потеряло краски. Стало блеклым и безликим.
“Ты дома?” – сообщение отвлекло меня.
Я прочла его и ответила.
“Да”.
“Отдыхай”.
Как же больно… Я крепко сжала переносицу пальцами, гася ищущие выход слезы. Торопливо вошла в спальню, открыла двери шкафа и принялась скидывать одежду прямо на кровать. Бездумно. Первое, что попадалась под руку. Взяла несколько пар обуви. Косметику просто высыпала на дно чемодана. Я старалась не смотреть на фотографии, на которых мы с мужем были счастливы. В них не было ни намека на ложь… Ни единого намека. Так где же я ошиблась?
Неужели Никита прав и я зациклилась на беременности?..
Нет!
Бред!
Он сказал так специально. Хотел, чтобы я чувствовала себя виноватой. Я так себя и чувствовала. Одна за другой мысли, что если бы я больше уделяла мужу времени, то сейчас все было бы по-другому, начинали поедать меня.
Я вызвала такси, не желая оставаться здесь больше ни секунды. Меня подгонял страх, что Никита вернется раньше и не позволит мне уйти.
В прокуренном салоне автомобиля я опустила взгляд на руки. Кольцо. Я и забыла про него, настолько привыкла за четыре года. Оно казалось продолжением меня. Символ бесконечной любви… Как же наивно и глупо верить в это. Но я верила. Верила, что можно прожить с одним мужчиной всю жизнь и быть счастливой.
И снова ложь.
Я сняла обручальное кольцо, взглянув на водителя, увлеченного дорогой, разжала пальцы.
Оно скользнуло по ноге, ударилось о туфлю и бесшумно упало на коврик.
Мой первый шаг к свободе.
Дальше будет не так просто. Никита не даст развод, сделает все, чтобы оттянуть этот момент. Мне предстоит много неприятных встреч и разговоров.
– Девушка, не вы уронили украшение? – поинтересовался водитель, помогая достать сумку с заднего сиденья.
– Нет. Не мое, – ответила я, даже не взглянув. – У меня еще чемодан, – напомнила. – Вы могли бы донести до подъезда? Я заплачу, – попросила я.
– Да без проблем.
– Не нужно. Я сам справлюсь.
– Вадим?.. Что ты тут делаешь? – спросила я, замечая Власова.
– Жду тебя, – ответил он, протягивая таксисту купюру. – Дальше мы сами, спасибо.
Мы.
Мы…
Неужели те слова были сказаны не под действием алкоголя?
“Я всегда хотел тебя сделать своей”.
Звучало как издевка. Особенно после появления на пороге подружки.
– Откуда ты узнал, где я?
– Не трудно догадаться, – он закинул спортивную сумку на плечо и подхватил чемодан. – Тот подъезд? – подбородком указал направление.
– Да. Вы здесь смотритесь чужим, Вадим Сергеевич, – произнесла я.
Высокий, статный, одетый в дорогой костюм, он никак не вписывался в картинку мира.
– Это ошибочное мнение, Наталья Игоревна. У меня бабушка жила в подобном доме. На пятом этаже без лифта. И не хотела покидать столь райский уголок.
– Зачем ты приехал? – спросила я, когда мы остановились перед металлической дверью.
– Открывай.
– Зачем ты приехал? – я повторила вопрос.
– Помочь. Открывай.
– Нет. Меньше всего на свете я хочу присутствия мужчины в своей жизни.
– Все же ты рассматриваешь меня как мужчину. Лестно, – Власов ухмыльнулся.
– А я на тебя смотрю как на несвободного мужчину, Вадим.
– Я тебя понял, – он кивнул. – Дверь открой, Наташ. Я подниму вещи и уйду. Клянусь.
Глава 6
– Как ты? – спросил Вадим, когда мы поднялись на нужный этаж.
– Можно я не буду отвечать на этот вопрос?
– Не отвечай, – он поставил на пол чемодан, сверху спортивную сумку.
– Ты обещал помочь и уйти, – напомнила я, сжимая в ладони ключи.
– Боишься, если откроешь дверь, я зайду внутрь?
Я не понимала, шутил он сейчас или нет.
– Нет. Но тебе действительно пора.
– Никита мне передал твое заявление, – сказал он, не двинувшись с места.
– Отлично, – ответила я, отступая на шаг и почти касаясь спиной входной двери.
Мы стояли слишком близко друг к другу. Я прекрасно помнила наш разговор в квартире Власова и… поцелуй. А еще появление его подруги.
– Ты действительно хочешь уйти?
– Да.
– Нашла новое место?
– Нет.
– У тебя есть что-то на счету? Лично твоем.
– Зачем тебе это знать?
– Никита не даст тебе распоряжаться деньгами. Попробует удержать любыми способами.
Мне хотелось сказать, что он так не сделает, не посмеет.
Посмеет. И найдет оправдание своим действиям. И, возможно, я в них поверю.
– Немного.
– Я предлагаю тебе место в конторе отца, – сказал он прямо.
– Нет. Нет-нет, Вадим.
– Почему? – нахмурившись, он смотрел на меня с высоты своего роста.
– Ты и сам прекрасно понимаешь.
– Не понимаю.
– Мы не друзья, – я повторила его слова.
– Наташ…
– Нет. Вадим, – произнесла я твердо. – Не получится ничего хорошего. Нам не нужно пересекаться. Так будет проще.
– Для кого?
– Для меня.
– Наташ, поверь, наше общение будет только на деловые темы, – говорил он, мне кажется, сам не веря в собственные слова. В глазах мужчины я видела другое. Абсолютно другое.
– Спасибо за помощь, – сказала я, не видя смысла продолжать разговор, и открыла дверь.
– Постой, – он уперся ладонью в металлическое полотно, не позволяя уйти.
– Что, Вадим? – спросила я, стараясь, чтобы мой голос не дрогнул.
– Звони, если у тебя будут проблемы. Договорились?
– Нет, не договорились, – я ухватилась за мужское запястье и попыталась убрать его. – Все, что ты мне предлагаешь, неправильно. Мы не должны встречаться и общаться. И я не должна просить тебя о помощи. Я не знаю, насколько серьезные у тебя отношения с той девушкой. Но, судя по тому, что она пришла в твою квартиру… – я боялась продолжать, не зная, как Власов отреагирует на мою откровенность. – Все выглядит очень… неправильно и мерзко. И, – я все же сдвинула мужскую руку, – я сейчас, – не разуваясь, я прошла в спальню и взяла толстовку. – Твоя. Спасибо.
– Пожалуйста, – прозвучало холодно.
Я закатила чемодан, закрыла за собой дверь.
– А ты с кем разговаривала? – спросила мама, выходя из кухни. – С Никитой?
– Нет, мам. Вадим Власов помог мне с чемоданами.
– Друг Никиты?
– Да, он.
– Нат, а Вадим… он… Это же не из-за него?..
– Нет. Он просто помог, – повторила я и покатила чемодан в спальню.
Бросив сумку на диван, я подошла к окну, замечая во дворе припаркованную машину Вадима. Он еще не уехал.
“Почитай о компании, – прислал сообщение. – Если передумаешь, позвони, дам номер, с кем связаться по поводу трудоустройства”.
Я не ответила, выключив экран телефона и устало присаживаясь на край подоконника.
“Уволь меня”, – решила написать, провожая взглядом шикарный автомобиль.
“Как только найдешь нормальное место”.
Я швырнула телефон на диван и закрыла лицо руками.
Не плакать!
Только не плакать!
Нужно было двигаться дальше. Нужно!
Найти небольшую квартиру… Я подошла к дивану, взяла телефон в дрожащие руки и открыла объявления о сдаче недвижимости. Множество вариантов по разным ценам. Только вот перед тем, как выбрать жилье, стоило определиться с работой и ее местоположением.
Следующие несколько часов я посвятила составлению резюме, подборке вакансий и рассылке.
Зазвонил телефон. Я отодвинула мамин старенький ноутбук и взглянула на экран. Кровь тут же ударила в голову и запустила по телу волну жара.
– Да, – произнесла я, откашлявшись.
– Ты где? – Никита был раздражен. – Что все это значит? Почему нет части твоих вещей?
– Я у мамы.
В трубке послышался тяжелый вздох.
– Мне показалось, что мы все обговорили. Сколько ты пробудешь у нее?
– Я еще не знаю, – ответила я. – Я пока… не нашла подходящий вариант квартиры.
Господи, как же стучало мое сердце. Оно готово было выпрыгнуть из груди.
– Какой вариант?
– Никит, я не вернусь к тебе, – произнесла я, и в трубке повисла пугающая тишина. В следующую секунду я ожидала услышать грубый крик, оскорбления, но этого не произошло, Никита сбросил вызов.
Судя по звукам за спиной, мама вошла в спальню.
– Пойдем ужинать? – произнесла она, не позволяя мне остаться наедине с собственными мыслями.
Она говорила о чем-то. Кажется, о соседке сверху и ее дочери. Я не слушала, на автомате поглощая содержимое тарелки.
– Так вот она… – мама отвлеклась на звонок в дверь. – Это как раз Лиза. Она обещала после работы занести мне пряжу. Я сейчас.
Я кивнула, не вникая в сказанное, больше ориентируясь на интонацию.
– Наташ, это к тебе, – произнесла мама, возвращаясь на кухню с букетом белых лилий.
Мне не нужно было оборачиваться, чтобы догадаться, кто подарил ей эти цветы.
– Давай поговорим нормально, – сказал Никита, положив передо мной на стол розы.
– Давай, – согласилась я.
Глупо все время сбегать и прятаться. Нам в любом случае пришлось бы встретиться и все обсудить.
– Я не намерен давать тебе развод, – сказал он, со скрежетом отодвигая стул и присаживаясь.
– Почему? – спросила я. – Нам нечего делить. У нас нет детей.
Если судить объективно, у нас не было причин, по которым мы не могли разойтись мирно и без лишней нервотрепки. Я не тот человек, чтобы пытаться вырвать все до последней копейки при разводе. Благо, есть руки, ноги, образование и совесть – смогу заработать сама.
– А дело только в имуществе? – спросил Ник, игнорируя тему детей. – Я бы не хотел рушить наши отношения, – продолжил он, когда я поняла, что не знаю ответа на его вопрос. Если в голове все было четко и понятно: муж мне изменил, то в душе творился настоящий хаос. – Это временные трудности, Натусь, – я поморщилась от неуместного обращения. Никита никогда так меня не называл, а сейчас словно решил достать заранее припасенные козыри. – Ты же меня любишь? – спросил он, подавшись вперед и взяв мою ладонь в свою.
Теплую, чуть влажную, только чужую.
Я не чувствовала ничего, кроме неприязни. Ведь этими пальцами он касался любовницы, ласкал ее… Я старательно отгоняла мерзкие мысли, что расползались по телу мурашками.
Он целовал меня и ее.
Спал со мной и с ней.
Говорил приятные вещи мне и ей.
– Ты признавался Соне в любви? – спросила я.
– Нет. Никогда, – ответил он поспешно. Никита понял вопрос по-своему. – Я тебя любил и люблю. А Соня была ошибкой. Да, я виноват. Я мог быть умнее и сдержаннее. Но я так устал, – он продолжал держать меня за руку. – Ты же тоже устала. Я вижу. Мы оба устали. Я хотел приехать на юбилей к другу с красавицей женой и расстроился, когда ты не смогла поехать. Эти таблетки!.. Я сразу говорил, что нужно их бросить! Мы так редко бываем вместе. А последние несколько месяцев проходят под эгидой беременности. Ты перегнула палку, малышка. Но мы можем все исправить. Вместе.
– Нет, Никит, – ответила я, вытягивая пальцы и чувствуя, как хватка мужчины усиливается, не позволяя освободиться. – Я не хочу сохранять наш брак. Пойми. Я больше не смогу тебе доверять. Я… я не хочу продолжать попытки выносить ребенка. Ты меня обидел. Унизил, – я старалась, чтобы мой голос звучал спокойно и мама ничего не услышала. – Я подам заявление на развод. Так будет правильно.
– Наташ, – голос Никиты изменился, – это неправильное решение. Неужели ты готова все сломать из-за минутной слабости? У нас с ней и не было ничего, кроме орала. Нравится девочке сосать. Но она никогда не придет с претензией, что залетела.
– Ты что говоришь? – спросила я севшим голосом. – По-твоему, это не измена? Я тоже могу так делать, да? Ой! – пискнула я сдавленно. – Никит, больно! – шипела, глядя, как мужские пальцы сжимали мою ладонь. Сильнее и сильнее. До побелевших костяшек и слез на моих глазах. – Мне больно! – выкрикнула я, упираясь левой рукой в край стола и пытаясь встать. Никита не отпускал. Смотрел мне в глаза и сдавливал руку с садистским удовольствием.
– Нет, – вытолкнул он сквозь зубы. – Нельзя. Ты моя жена, – “моя” он выделил интонацией. – Моя жена, а не шалава! И если я узнаю, что ты с кем-то…
– А что тут происходит? – мама не дала договорить, войдя на кухню. Никита медленно отпустил мою руку, растер пальцы, нацепив при этом на лицо лживую улыбку. – Вы ссоритесь? – ее голос срывался. Движения были нервными. Мама прошла к плите, открыла шкафчик, взяла с полки медную турку. – Зря вы так. Давайте я сварю кофе?
– Мы не ссоримся, Ирин. Ваша дочь немного упрямится. Как и всегда, впрочем.
– Может, ты ее обидел? – мама стояла к нам спиной. Никита не видел, как подрагивали ее руки, а я не могла сдержать слез, глядя на попытки не рассыпать сахар.
– Обидел, – согласился он. – Вы правы. Это я поторопился. Отдохни у мамы, малыш, я приеду за тобой, когда ты скажешь. Тебе еще что-то привезти из вещей?
– Не надо, у меня все есть, – ответила я, не веря в происходящее.
– Ну тогда жду звонка, – он поднялся из-за стола. – Не забудь цветы поставить в воду. До свидания, Ирина. Кофе я выпью в следующий раз. Не провожайте.
Шаг – волна жара, второй – меня накрывало холодом. Я не дышала, пока не услышала хлопок двери и щелчок замка.
Мама проводила Никиту, вошла в кухню, встала рядом со мной, перевела дыхание.
– Мамочка, за что мне это? – спросила я, не сдержавшись и бросаясь к ней в объятия. – За что?
– Девочка моя, – она обняла меня, прижала крепко и гладила по спине. – Девочка моя маленькая. Я думала, умру, когда услышала, что ты кричишь. Не возвращайся к нему. Брось все там. Одежду, украшения. Все брось. Ничего не бери. Слышишь? Я тебе все дам. У меня и золото есть. Помнишь, тебе серьги нравились с птичками? Бери. Только не возвращайся.
– Я не вернусь. Не вернусь, – обещала я, захлебываясь слезами и эмоциями. За пеленой из слез красные розы казались чем-то кровавым. Пугающим. – Отпусти, – попросила маму, схватила цветы, не раздумывая, надломила стебли и затолкала их в мусорное ведро. Руки жгло и кололо, но мне было плевать, я хотела избавиться от напоминания о жестокости, о предательстве. – Не открывай ему больше, – попросила я. – Никогда.
Глава 7
– Наташ, только не говори, что ты не придешь, – Оля захныкала в трубку.
– Я… прости… – мне было стыдно отказывать подруге. – Поверь, ты ничего не потеряешь, если я не приду к тебе на девичник.
– Еще как потеряю. Тебя.
– Оль, ну правда. Я тебя очень люблю, но сейчас не тот период жизни, чтобы…
– Чтобы что? – переспросила подруга. – Продолжать жить? Игорь мне все рассказал, – призналась она. – Сплетни быстро расходятся, Натусь. Тебе надо срочно забыть этого козла. Так же можно говорить про Никиту?
Я присела на подоконник, подтянув ноги и обняв их.
– Хочешь, чтобы я напилась и жаловалась тебе на мужчин? – хмыкнула. – Или отговаривала от брака? – добавила, взглянув на экран ноутбука.
Вчера вечером я обновила и разослала резюме в десяток компаний с подходящими мне требованиями и условиями. В почте высвечивалось два непрочитанных письма. Уверена, в них меня поблагодарили за потраченное время и вежливо отказали.
– Нет. Конечно, нет. Мы просто будем пить коктейли и танцевать. Игорь заказал для нас лимузин. Я уже купила розовое платье и крохотную пушистую фату.
Я невольно улыбнулась, представляя подругу в подобном наряде. Ей точно будет хорошо.
– Ты будешь похожа на Барби.
– С пяти лет мечтала одеваться как Барби. Могу я исполнить собственную мечту на старости лет?!
– Тебе двадцать пять.
– Именно. Пять лет – и мне тридцать, еще десять – и сорок. А в таком возрасте даже с идеальной фигурой и ухоженным личиком как-то странно разгуливать в цвете мармеладки.
– Ты будешь красоткой, – ответила я.
– А то, – рассмеялась подруга. – Нат, ты хорошенько подумай, ладно? Я, конечно, могу попросить Игоря задержать тебя и привезти в клуб с мигалками…
– Зато эффектно появлюсь, – я впервые за неделю искренне смеялась.
– Не вздумай, самая эффектная буду я. Подумай, ладно? Я тебе еще позвоню через пару денечков. Пока.
– Пока, – ответила, откладывая телефон и дотягиваясь до ноутбука. – Отказ, – открыла первое письмо. – Отказ, – прочла содержимое второго.
Пиликнул телефон.
“Хорошенько подумай, – к сообщению подруга прикрепила фотографии белоснежного лимузина и ящика шампанского. – Без тебя нам столько не выпить”.
“Уверена, вы справитесь”, – отправила я вместе с улыбающейся желтой рожицей.
Если бы мама присутствовала при нашем с Олей разговоре, она точно настояла на том, что нужно пойти. И часть меня понимала, что это правильно. Нельзя ставить жизнь на паузу, забывать о подруге и обижать ее.
“Только не проси произносить тосты”, – написала я, в голове продолжив фразу: “За счастливую семейную жизнь”.
“Клянусь! Твоего присутствия будет достаточно. Тысячу раз целую!”
“И я тебя”.
“Ты не думай, что я забуду. Прямо сейчас ставлю напоминание позвонить Нате, чтобы не слилась”.
“Не сольюсь”, – ответила я.
Оля была одной из немногих подруг, которая являлась именно моей подругой, а не женой или девушкой кого-то из коллег Никиты, что на вечеринке спасет от ненужных разговоров и косых взглядов. А главное – встречи с мужем.
И чтобы не было дороги назад, я рассказала о планах маме.
– А я только хотела тебе предложить сходить погулять куда-нибудь в выходные. На крайний случай поехать со мной на дачу.
– Если тебе нужна помощь…
– Нет-нет. Мне только пятьдесят. О какой помощи может идти речь? Я молодая, красивая и здоровая женщина. Помощь. И у меня на участке и нет ничего. Только грядка с зеленушкой. Огурчики, помидорчики и цветы. Ну зачем мне твоя помощь? – мама отмахнулась и вернулась к нарезке салата.
– Я сегодня подала заявление на развод, – произнесла неожиданно для себя. Эти слова так и крутилась на языке. Но отчего-то их было страшно и неловко озвучить вслух.
– Ты правильно решила, – подбодрила она, отложив нож и вытерев руки о полотенце. – Я очень хочу внуков, но сейчас рада, что вас с Никитой ничего не связывает. Он бы не дал спокойно жить ребенку и тебе.
– Я тоже об этом думала, – призналась я.
– Я верю, что там, – мама показала вверх, – все видят. И все к лучшему. Ты встретишь хорошего мужчину. Он будет любить тебя и будет любить ваших детей. Я уверена. А еще мне Люба разложила карты. На тебя, – она добавила осторожно.
– Мам!.. – возмутилась я, но все же любопытство победило: – И что же меня ждет?
– Хорошее.
– Нельзя рассказывать, да?
– Можно. Только ты не поверишь.
– Я найду новую работу? Заведу кота? Сделаю каре?
– Нет. Беременность и брак.
– Бред, – фыркнула я.
– А я верю, что так и будет.
– Ну точно не в этом году.
– Посмотрим, – мама пожала плечами. – Жизнь такая непредсказуемая штука. Сегодня так, а завтра может быть совершенно по-другому. И, как говорится, никогда не говори никогда.
– Да, но я уверена в том, что Люба ошиблась. Сама подумай, мам. Я еще замужем, только через месяц получу свидетельство о разводе. Ну какое замужество?
Следующие два дня я только и делала, что проверяла почту, читая отказы, и… вздрагивала каждый раз, стоило зазвонить телефону.
Никита точно должен был уже знать, что я подала заявление.
Но он молчал. С одной стороны, я была рада этому, лелея надежду развестись тихо и мирно. С другой же – на душе все сильнее крепло дурное предчувствие.
И интуиция меня не обманула.
– Наташа, – голос осторожный и надломленный. – Не уходи, малыш. Пожалуйста.
Никита появился из тени. Я его не заметила, когда выходила из такси.
Он был не трезв, покачивался, придерживаясь за спинку лавочки.
– Поезжай домой, – ответила я, ища в сумочке ключи. Почему я сразу их не подготовила в такси?
– Ну стой. Стой, – покачивающейся походкой он шел к подъезду. – Не бойся. Не бойся, – вытянул руки перед собой. – Да я никогда же тебя и пальцем не тронул, – смотрел на меня исподлобья.
Впервые я видела Никиту таким неопрятным. Растрепанные волосы, мятая одежда, по виду можно было предположить, что пил он не первый день.
– Что ты хочешь? – спросила я, медленно втянув воздух.
– Ты все же подала на развод, – сказал с сожалением, болезненно скривив лицо. – Ты же моя девочка. Моя малышка. Зачем? А?
– Никит, тебе нужно отоспаться.
– Не надо, – он отмахнулся и чуть не упал, по инерции пошатнувшись за рукой. – Я соскучился. Очень. Прихожу домой, а тебя там нет. Ну и зачем мне возвращаться домой? Я бы лучше сдох. Ты бы хотела, чтобы я сдох?
– Не говори глупостей.
– Ты меня еще любишь, – на мужском лице появилась улыбка.
– Тебе вызвать такси? – поинтересовалась я, вместо того чтобы забежать в подъезд и закрыть за собой дверь. Ключи я нашла и сжимала их в руке.
– Ну зачем мне такси, Натик? Я же к тебе приехал. Посмотреть на тебя. Ты у меня такая красавица. Очень красивая. Ты знала, что Власов чуть ли кончал, когда видел тебя?
– Никит, ты начинаешь говорить лишнее.
Было просто чудо, что никто в этот момент не вышел из подъезда.
– Лишнее, да, – согласился он. – Прости, я выпил чуть-чуть.
– Ты много выпил. Вернись домой и проспись.
– Заботливая какая.
– Никит, это не забота, это здравый смысл.
– У-у, – он отрицательно покрутил головой. – Ты волнуешься за меня. Моя девочка. Моя. Я вот не знал, что бывает так больно. Вот тут, – он с хлопком ударил себя по груди. – Сдохнуть хочу. Так жалею, что предал тебя. Они же… шлюхи, понимаешь? А ты… ты совсем другая. Ты же смотрела только на меня. Всегда моя была. А я мудак.
Они…
– Они, – я повторила вслух.
Я не просто наивная, я дура, если думала, что Соня была ошибкой. Мимолетной слабостью.
Вадим не говорил прямо, но дал понять: в жизни Никиты было много женщин. Я не хотела верить в его слова. Они делали больнее. А еще больнее было верить в то, что человек, что клялся тебе в любви, с легкостью спал с другими.
– Угу. Шалавы. Деньги любят. А ты меня любишь. Моя девочка. Какая же ты…
– Я пойду, Никит. Нам не о чем разговаривать.
– Я люблю тебя! – крикнул он и попытался схватить за локоть, когда я открыла дверь и вбежала в подъезд. – Люблю тебя, моя малышка! Слышишь?! Ты слышишь? Разблокируй меня! Я хочу голос слышать! Жить без него не могу.
Он стучал и продолжал кричать. Просил меня простить. Признавался в любви. Минут через тридцать сел на лавочку, закурил и просто сидел.
Мама уехала на выходные на дачу, и я осталась в квартире одна. Впервые меня посетила мысль позвонить Вадиму. Попросить его приехать и забрать Никиту. Я несколько секунда смотрела на горящий экран телефона. «Нельзя», – запретила сама себе.
Утром лавочка оказалась пустой.
– Ты же не придумала причину для слива? – как и обещала, подруга позвонила напомнить о девичнике, откровенно раздражая своим хорошим настроением. – Будешь в клубе или мне надо еще контролить? – спросила она, чем-то громыхнув и тут же выдав: – Ой, кружку разбила. На счастье! Ну так что, мне звонить ближе к вечеру или можно надеяться на твою сознательность? – судя по звукам и айканью, подруга собирала с пола осколки.
– Надейся на сознательность.
– Точно? Или прислать за тобой Игорешку?
– Не нужно. Я приду, – пообещала я.
– Смотри у меня! Целую.
С момента нашей с Никитой свадьбы я не была в ночном клубе. Подруги называли меня монашкой, а я считала, что все делала правильно. Я же вышла замуж, и ночные клубы и долгие встречи с девочками остались в прошлом. Изредка я могла сходить с кем-то из подруг в кафе или ресторан, посмотреть фильм или спектакль, но без продолжения вечера. Никита обязательно забирал меня после. Девочки таяли при виде него. Заботливый, милый, симпатичный. В этот момент они забывали, что не так давно называли меня монашкой и упрекали в том, что я растворилась в мужчине. И мне нравилась их зависть.
Ближе к назначенному времени Оля написала сообщение, в котором предложила заехать за мной.
“Побереги нервную систему моих соседей”, – ответила я, представляя, как во двор въезжает белый лимузин.
На самом деле причина была в другом, я банально боялась встретить Никиту и испортить настроение не только себе, но и подруге. Слава богу, этого не произошло.
По дороге в клуб я получала десятки фотографий и голосовых сообщений, в которых Оля обещала не простить, если я останусь дома. Я отправила фотографию из салона автомобиля.
“Пошла заказывать штрафной коктейль!” – прилетело в ответ.
Я так привыкла, что меня всегда сопровождал Никита, что входила в клуб с чувством неловкости. Словно я делала что-то плохое и предосудительное.
– Вам туда, – девушка указала на один из балконов и ведущую к нему лестнице.
Громкая музыка, яркие вспышки света, раскрепощенные люди. Я уже и забыла, как это – чувствовать на коже волну мурашек, когда танцпол наполняется басами.
Я поднялась по ступеням.
Первой бросилась в глаза невеста. Красотка. Оля походила на настоящую куклу.
– Иди сюда, – пригласила меня сесть рядом.
А второе – девушка, замершая по левую руку от нее. Та самая Соня, которую я застала на коленях перед мужем.
– Извини, но я не останусь, – ответила я, разворачиваясь и спеша к лестнице, ведущей в основной зал клуба.
– Наташ, ты куда? – Оля нагнала меня у верхней ступени.
– Домой. Погуляйте без меня.
– Да что случилось?
– Откуда ты ее знаешь? – спросила я.
– Кого? – она проследила за моим взглядом. – Соню? Мы с ней вместе ходим на йогу. А что не так?
– И ты не знала, что она работала в компании Власова и спала с моим мужем?
– Что?! Нет. Честно. Ты думаешь, я бы ее пригласила? Зачем мне это? Ну сама подумай.
Оля не знала, это было понятно по ее выражению лица, а я просто превратилась в недоверчивого параноика.
– Я поеду домой, хорошо?
– Но как же? – подруга взглянула в сторону стола, потом на меня. – Ладно. Черт. Если бы я знала.
– Все нормально, – произнесла я на автомате только потому, что должна была что-то сказать.
– Нат, но на свадьбу я тебя жду. Сони не будет. Скажу, чтобы она не приходила. Напиши, как доберешься домой.
Я кивнула, прекрасно зная, что не сделаю этого. Единственное, что я сделаю, когда вернусь домой, это лягу спать. Нет. Вру сама себе. Перед этим зайду в магазин, куплю бутылку вина, выпью и буду заливать подушку слезами.
С моих губ сорвался нервный смешок. Нужно было остаться.
Я остановилась у бара, взглянула на темный балкон.
Унизила себя. Испортила праздник подруге. Это не я стояла на коленях перед чужим мужчиной! Это не я должна была уходить! Но почему вместе со злостью внутри горел стыд? Почему выжигал меня? Да потому что я дура! Правильная и наивная дура, которая считала, что любовь – это навсегда.
Вышла на улицу, рвано втянула прохладный воздух с примесью табачного дыма. Чуть в стороне несколько мужчин о чем-то громко разговаривали, смеялись. Я достала телефон, чтобы вызвать такси. Периодически музыка вырывалась из дверей клуба вместе с желающими подышать.
– Оставь его в покое, – услышала за спиной.
Я обернулась.
– Что? – переспросила, глядя на Соню.
– Оставь Никиту в покое, – произнесла она, глядя мне в глаза. Совершенно без стеснения. Нагло. – Он устал от тебя. Почему ты его не отпускаешь? Ты же не дашь ему то, что он хочет?
– И что же он хочет? – спросила я.
– Сына. А ты, – она опустила брезгливый взгляд на низ живота, – больная.
– Он так сказал?
Соня, видимо, ожидала от меня другую реакцию. Я сбежала из клуба, а значит, должна была и сейчас сбежать.
– Да, он мне сам говорил, что ты несколько лет не можешь забеременеть. А он жалел тебя все это время.
– Поэтому не разводился? – уточнила я.
– Да. Боялся, что ты сделаешь с собой что-то. Но я же вижу, что ты играешь, специально держишь его рядом.
– Я играю?
– Конечно.
– А он, по-твоему, не играет?
– Ты что, дура? Не понимаешь, что я говорю? Отпусти его. Он все равно скоро поймет, какая ты хитрая тварь.
– Серьезно? – спросила я, едва сдерживая, рвущийся наружу неуместный смех. – Открой глаза, Соня! Он использует тебя. Ты серьезно думаешь, что я могу его как-то удержать? Как? Я, наверное, его связываю или приковываю к батарее? Беги, Соня. Беги, пока он и из тебя не сделал дуру.
– Да я знала, что ты так и ответишь. Попытаешься выставить меня идиоткой. Хитровыебанная сучка. Как же он не видит, какая ты тварь? Что ты сделала, что он так привязан к тебе? М?
– Прошла курсы минета, хочешь, подскажу, к кому обратиться? – огрызнулась я.
– Никита все теперь узнает, – она потрясала телефоном у моего лица. – Я записала наш разговор. Он бросит тебя, а ты останешься одна. И сдохнешь одна.
– А ты, значит, готова родить ему ребенка?
– Я да. А ты бракованная тварь! Неполноценная!
– Заткнись! – прорычала я, бросаясь на Соню и беспомощно повисая в воздухе. Словно кукла в чьих-то руках.
– Тише, тише, тише, – мужской голос зашептал на ухо. – Успокойся. Успокойся. Ты же настоящая девочка, Наталья Игоревна. А настоящие девочки не дерут волосы любовницам, они выше этого. Ведь так? Так? – повторил с нажимом.
– Так, – выдохнула я. – Отпусти.
– Обещаешь вести себя хорошо?
– Отпусти, – повторила я, не отводя взгляда от улыбающегося лица Сони.
Я не понимала причины ее радости.
– Вадим! – я дернулась в его руках. – Да отпусти!
Наконец я смогла сделать полноценный вздох, и тут же пришлось искать опору. Картинка поплыла перед глазами, и я рухнула ему в руки.
– Нормально ты приложилась, Наталья Игоревна, – насмешливый голос Власова не просто злил – бесил!
– Я не пила.
– А зря, может быть, тогда не бросилась с кулаками на бедную девочку.
– Ты издеваешься? – я хотела оттолкнуть его.
– Нет, прости, – сказал он серьезно, разворачивая меня лицом к себе. – Ты что тут делаешь? – спросил, стирая пальцами слезы с моих щек.
– А ты? – огрызнулась я.
– Я пришел на юбилей к бывшему однокурснику.
– А я на девичник.
– И как?
– Никак, – ответила я, отворачиваясь от Вадима.
– Ну раз ты уже свободна, поехали, – он приобнял меня и повел в сторону стоянки.
– Куда?
– Выпьем. Поганый вечер.
– Ты же лжешь, – ответила я, припоминая компанию мужчин, что курили. Они не выглядели расстроенными или заскучавшими.
– Серьезно. Представляешь, я не самый успешный с нашего курса.
– Я тебе сочувствую, – огрызнулась я.
– Да не стоит. Мне хватает. Тише едешь – дальше будешь, – он подвел меня к автомобилю. – Скрасишь мой вечер, Наталья Игоревна?
– А как же одногруппник?
– Однокурсник, – поправил он. – Ты не маленькая, понимаешь, что такие сборища – это всего лишь возможность выложить на стол свой внушительный член и сравнить его с другими. Думаешь, кому-то интересно на самом деле, как у меня дела? Им все равно. Если хорошо, а вот если херово, то обязательно обсудят, но уже в твое отсутствие. Так что дадим им шанс.