Читать онлайн Крылья ветра. Девушка и талисман бесплатно

Глава 1
Клятва

Время приближалось к полуночи, но я не спала. Сидела, забравшись с ногами в старое потрёпанное кресло, и пыталась не думать о том, что вскоре должно произойти. Это было слишком страшно. К тому же мои мысли мог подслушать замок, и тогда уж наверняка он не позволил бы мне осуществить задуманное. Это только с виду кажется, что замок – груда камней. Он живой. И я принадлежу ему, а не он мне.

Замок Седых земель пережил очень и очень многих – только нашему роду он служил несколько столетий. А сколько он существовал до этого, никому доподлинно не известно. Замок получил своё имя и новых хозяев уже после войны с эльфами. Люди видели, что, когда весной они пашут землю, она кажется белой и точно светится в лучах заходящего солнца. Столько в ней перемолотых временем и плугом костей. Война с эльфами была много веков назад, но о ней не забывают до сих пор. Да и как забудешь, если наше королевство лежит как раз на месте земель эльфов. Говорят, что после войны люди ушли из этих мест. Замки и земли долго стояли брошенными, прежде чем нашлись желающие поселиться в Королевстве Снежных драконов. Те, кто пришли первыми, назвали себя благородными и избрали короля. Но земли отказались подчиняться – они плодили лишь чудовищ. А замки вместо того, чтобы защищать, превращались в смертельные ловушки. Благородным и самому королю пришлось заключить договор на крови с этими землями, чтобы те подчинились им. Что это был за договор и чья кровь была пролита, об этом знает, наверное, только лишь сам король.

Но и эльфы не были первыми хозяевами этого места. По легенде, Замок Седых земель построили древние маги. Говорят, что древние пришли из другого мира. Говорят, что они не были людьми. Теперь магом может стать лишь тот, в ком течёт хоть капля той самой нечеловеческой крови. Мы с братом унаследовали кровь древних от своей матери. От неё же мы получили и свою магию. Поговаривали, что когда-то Лэна была очень талантливым магом, но после нашего появления на свет лишилась своих сил. Никто не знает, отчего так случилось. Обычно передача магического таланта происходит только после смерти мага. В редких случаях силу забирает король при помощи Книги Судеб. То, что приключилось с моей матерью, не поддавалось никаким логическим объяснениям. Возможно, именно поэтому мать не питала к нам, своим детям, особой любви. Ведь мы забрали самое ценное, что у неё было, – её магию.

За последний месяц замок очень изменился. Подряхлел. Сделался злым и раздражительным. Я уже не ощущала его своим домом. А был ли он когда-нибудь ко мне добр за мои семнадцать неполных лет? Терпел – возможно, но не любил – это точно. И теперь, когда я собиралась сделать самый решительный шаг в своей жизни, замок, чувствуя это, был мной недоволен. Даже моя собственная, такая родная и уютная комната вдруг сделалась враждебной, напоминая мне, что она часть замка, так же как я – всего лишь часть рода. Часть, но не целое. Маленькое звено в длинной-длинной цепи. Звено, от которого требовалось лишь одно – быть крепким, быть частью бесконечного.

Я сидела в кресле, сжавшись в комочек, и боялась пошевелиться. Угрюмо темнели книги на полке, злобно ухмылялась кровать; безделушки, разложенные на столе, казались трупиками сказочных существ. Всё это уже не принадлежало мне, стало чужим. Когда старые часы на башне стали бить полночь, я заставила себя пошевелиться. Тело занемело от долгого пребывания в одном и том же положении и слушалось с трудом. Меня охватила паника: а вдруг моё тело тоже уже не принадлежит мне, как и всё остальное? И именно страх заставил мою кровь бежать быстрее, возвращая мне контроль над собой. Так что я успела прийти в себя ещё до того, как затих последний удар часов. Помню, когда я была маленькой, звон в полночь пугал меня. Почему-то сквозь него мне слышался полный боли и отчаянья крик. Тогда я бежала к Рони. Брат всегда умел меня успокоить. И вот сейчас, когда я снова об этом вспомнила, мне показалось, что я опять слышу тот самый звук. Я замерла, вслушиваясь, но звон часов растаял в тёмной пустоте полночи, и вопль затих вместе с ним, оборвавшись неестественно резко. Как и раньше… Да и был ли он? Или это всего лишь фантазия маленькой испуганной девочки? Ведь, кроме меня, этот крик никто не слышал, даже мой брат. А возможно, это была ещё одна тайна замка, предназначенная только для меня.

Замок Седых земель хранил множество тайн, но помимо этого он и сам походил на шкатулку с секретом. Подземные лабиринты, скрытые комнаты, тайники и загадочные проходы в стенах – всего этого здесь было вдоволь. Мы с Рони нашли если не все тайники (скорее всего, это просто невозможно), то многие из них. Была у нас такая захватывающая забава – мы исследовали замок. Если бы отец узнал, что его милые детки бродят по заброшенным подземельям, ищут проходы в стенах и забираются на крышу, он бы, конечно, здорово разозлился. Но мы держали свои приключения в секрете. Зато нам всегда было чем себя занять, тем более что развлечений у нас имелось немного. В большинстве открытых нами тайников мы находили лишь пыль, в других вили гнёзда различные малоприятные существа, из которых крысы были самыми милыми созданиями, зато в некоторых хранились вещицы весьма забавные. Мы подолгу рассматривали их, а потом оставляли себе или перепрятывали.

Но не все тайники радовали нас. Были и такие, которые мы закрывали, едва в них заглянув, и навсегда старались вычеркнуть из своей памяти. Вот только они продолжали мне сниться. Сны эти были неприятными, пугающими и настолько реалистичными, что, проснувшись, я навсегда зарекалась разгадывать тайны замка. Но никогда не держала своего слова. Поиски потайных мест стали больше чем игрой или привычкой. Это была необходимость, своего рода зависимость. И Рони чувствовал то же самое, что и я.

Моим триумфом и кошмаром одновременно сделалась маленькая потайная комнатка в старой башне. Эту комнату я нашла случайно. В тот день мы с Рони и младшей сестричкой Лени играли в прятки. Замок был просто создан для этой игры. Главное было прихватить с собой интересную книгу, пару бутербродов и флягу с водой, потому что искать тебя могли несколько часов, а то и дней. Однажды Рони не мог обнаружить меня трое суток. Я успела изрядно проголодаться, но сдаваться не собиралась. В тот раз, когда я нашла потайную комнату, снова была очередь брата водить. Я уже отчаялась обнаружить такое место, где Рони не смог бы меня отыскать, – с каждым разом это становилось всё труднее – и забралась под самую крышу замка, в старую башню. Выглянув из ничем не защищённого окна, я замерла в восхищении: насколько хватало глаз, зеленели деревья. И только вдалеке красным, кровавым пятном выделялся Священный лес. Однажды я спросила отца, почему листва у деревьев Священного леса красная? Он, ни секунды не задумываясь, ответил: «Это особенное место. Разве ему не положено выделяться?» Я не поверила, что основная причина только в этом. Тогда отец посмотрел на меня очень пристально и сказал: «Ты права, Дная. Дело не в этом». Больше Тнай ничего не добавил, а я не стала расспрашивать, потому что тон, которым был дан ответ, здорово меня напугал.

Я отвела взгляд от красных деревьев – они всегда внушали мне только ужас – и уже собиралась спуститься вниз, когда услышала шаги брата. В панике оттого, что Рони так быстро меня найдёт, я заметалась в поисках укрытия. Но спрятаться было абсолютно негде. И неожиданно мой страх разбудил одного из хранителей замка. В старину хранителей было много. Теперь же из них бодрствовал лишь один – тот, что сторожил ворота замка. Был он стар и прятался на дне давно высохшего рва под мостом. Остальные хранители впали в спячку или исчезли вовсе. Моя паника пробудила хранителя старой башни. Должно быть, ему показалось, что дело действительно серьёзно, и он, неожиданно появившись предо мной, разинул огромную беззубую пасть и застонал. Я перепугалась ещё больше, услышав этот звук. А чудовище, поманив меня за собой, подошло к стене и, коснувшись лапой ничем не приметного камня, указало мне на образовавшийся проход.

«Спасибо, – пробормотала я, чувствуя, как бешено колотится сердце. – Ты помог мне».

Я потрепала чудовище по лохматой голове – хранители очень ценят благодарность – и ступила на лестницу, убегающую куда-то вверх. А хранитель вновь слился с камнями замка, погружаясь в сон. Прятки были забыты. Впереди меня ждала тайна. Рони тут же откликнулся на мой зов, мгновенно появившись передо мною. Его магия была сильнее моей, иногда я завидовала брату, но чаще им восхищалась. Ни слова не говоря, мы начали подниматься по ступеням. И в конце концов наткнулись на запертую дверь. Рони прижал руку к замку, и тот, недовольно проскрежетав, отворился. В нашем замке перед Рони отворялись все двери. И немудрено, ведь однажды Рони должен был стать хозяином Замка Седых земель. Замок это знал и любил своего будущего господина. Иногда мне казалось, что замок любил Рони больше, чем нашего отца. Но я держала свои мысли при себе, отцу вряд ли бы понравилась такая правда. Он и так был слишком суров с Рони. Дверь открылась, мы вошли в небольшую комнатку. Всё здесь было устроено с большой любовью: каждая безделушка, каждый предмет в ней – всё говорило о заботе и нежности. Комната была хорошо освещена. Множество окон смотрели во все стороны света, и казалось, помещение заполнено солнцем и ветром. Удивительно, что, глядя со стороны, я никогда не замечала эти окна на старой башне. Должно быть, комнату защищала магия. Вначале я очень обрадовалась находке и, танцуя, закружилась на месте. А потом мы с Рони увидели её… Хозяйку комнаты. Точнее, то, что от неё осталось. Кости в изящном, расшитом драгоценностями платье. Она расположилась в кресле, словно на минутку присела отдохнуть, и на коленях у неё лежала золотая шкатулка, крышка которой сверкала и переливалась, потому как её украшали настоящие крылья фей. Даже одно такое крылышко стоило целого состояния. Ведь фей давно не осталось. А их крылья могли не только сверкать, но и лечить, и продлевать жизни, и усиливать магическое воздействие. Но напугали нас с братом вовсе не кости – за время исследования замка мы уже привыкли к виду человеческих останков. Хозяйка комнаты была прикована. Тонкая цепь крепилась одним концом к её ноге, которую обвивал похожий на изящный браслет наручник, другой конец цепи был прикреплён в середине помещения к толстому, вмонтированному в пол кольцу. Этой цепи как раз хватало на то, чтобы свободно передвигаться по комнате, но выйти за дверь женщина уже не смогла бы. Кто приковал её и не освободил даже после смерти, этого мы с братом так и не узнали. Более того, мы и не хотели знать. Было во всём этом что-то до омерзения неправильное. Чрезмерная забота и невероятная жестокость одновременно. От этого сочетания становилось дурно. Мы с Рони поспешно покинули комнату, закрыли за собой проход и поклялись не возвращаться сюда. Но с того самого дня по ночам я начала слышать шорохи у своей двери – так могло шелестеть роскошное платье той мёртвой женщины. Во сне же мне часто виделось, как она поднимается со своего кресла и шепчет, протягивая ко мне костлявые руки:

– Разве ты не чувствуешь своей цепи, Дная? Разве ты не чувствуешь её? Не уходи, поднимается ветер. Он успокоит тебя. Почему бы тебе не вернуться и не заглянуть в мою шкатулку? Тебя там ждёт сокровище, оно твоё…

И мне нестерпимо хотелось пробраться в ту комнату, приподнять тяжёлую крышку шкатулки и посмотреть, что же там лежит. Потому что каждый раз, пробуждаясь после такого сна, я была уверена, что это очень важно. Но страх был сильнее. Я привыкла доверять ему. Ведь кто, как не наш страх, более всего печётся о нас? Даже сегодня я следовала велению своего страха. Потому что мне было значительно страшнее оставаться в родном замке, чем бежать отсюда.

Собрав вещи в дорожную сумку, я осторожно выскользнула из своей комнаты. Пройти по коридорам замка так, чтобы никто меня не обнаружил, не составило особого труда. На несколько минут я задержалась у комнаты брата. За дверью горел свет. Я знала, что кормилица сидит рядом с кроватью Рони и стережёт его сон. Я прикусила губу, чтобы не заплакать. Того Рони, что хранило моё сердце, уже не существовало, и я уходила именно затем, чтобы вернуть его. Рони… Как мне хотелось, чтобы он был рядом. Говорят, что магам свойственно предчувствовать беду. Но в то утро перед охотой, которая изменила нашу жизнь, я не ощущала никакого беспокойства. А вот брат явно был взволнован. Встретив меня у конюшен, он отозвал меня в сторону и признался, что ещё раз заходил в потайную комнату в старой башне.

– Зачем? – спросила я встревоженно. – Мы поклялись никогда не возвращаться в места, которые нас пугают.

– Не смог удержаться, – нервно улыбнулся мне брат. – Мне хотелось снова увидеть ту женщину. Дная, тебе не показалось в ней нечто странное? Нечто знакомое?

– Нет. А почему ты спрашиваешь?

– Знаешь, что-то из увиденного тогда не давало мне покоя. Мучало. Мешало спать по ночам. Мне казалось, что мертвец хочет рассказать нечто важное, нечто такое, от чего, возможно, зависит наша жизнь.

– И что же это было, Рони?

– Когда вернёмся с охоты, мы пойдём в ту комнату вместе. Мне нужно тебе кое-что показать. Потому что если мои предположения верны…

– Эй, вы готовы? – крикнул отец. Он выводил из конюшни уже осёдланных лошадей. – Или так и будете болтать весь день, как обычно?

Мне вспомнилось, как отец тогда посмотрел на нас. Нет, взгляд отца не был ни гневным, ни жёстким – он был как у бродячей собаки. Тоскливый. Могло ли такое быть, что Тнай предчувствовал свою смерть?

Та охота стала некой границей, которая разделила жизнь обитателей Замка Седых земель на до и после. Отец погиб. А Рони, любимый мой брат, по сути перестал быть человеком. То, что привезли из леса, было пустой оболочкой без души и разума. Никто из нас не вернулся прежним с той проклятой охоты. Никто. И я в том числе…

Из задумчивости меня вывел голос брата.

– Дная, беги! – закричал он. Это была единственная фраза, которую Рони повторял время от времени, а также его последние слова на охоте.

Я вздрогнула и очнулась. Сколько времени я провела здесь, у закрытой двери? И вдруг меня охватило неприятное чувство. Холодок побежал по спине, чутьё подсказало, что магическая сила вокруг потревожена. Замок ожил, стряхнул с себя пыль апатии и породил зверя. Я даже запах почувствовала – резкий, волчий. И поняла, что если я сейчас не выберусь из этих стен, то зверь найдёт меня. Не задумываясь, я подбежала к ближайшему окну, распахнула створки и выскочила в него, едва успев магией смягчить удар о землю, но всё равно сильно ушиблась. Впрочем, нисколько не пожалев об этом. Где-то надо мной со звоном разбилось стекло. И я побежала, забыв о боли. Взять лошадь я не решилась. После той самой охоты я начала бояться лошадей, не доверять им. Снова непрошеными вернулись воспоминания. Боль удара о землю, который выбивает из меня дух. Храп испуганной лошади. Я не успеваю увернуться от копыт обезумевшего животного, получаю удар в голову и на некоторое время теряю сознание. Прихожу в себя, но перед глазами только чернота, в нос ударяет тяжёлый запах крови, меня начинает тошнить.

– Дная, беги! – кричит брат, но я не могу двинуться с места.

И вдруг происходит странная вещь, кто-то поднимает меня с земли.

– Рони, – шепчу я, ничего не видя, ничего не соображая.

– Тише, тише, – говорит мне незнакомый голос, – он может услышать. Тише, я унесу тебя отсюда.

Спустя несколько часов меня нашли у реки. Я лежала на берегу. Кто-то заботливо промыл мои раны и наложил повязку. Я не помнила, что произошло. Обрывки воспоминаний стали приходить только во сне. И ночь за ночью брат кричал: «Дная, беги!»

А голос незнакомца предостерегал:

«Тише, тише. Он может услышать».

И в конце концов я решила, что брат прав. Я должна была уйти из родного замка и попытаться узнать правду, а главное – найти лекарство для Рони.

Я перебежала по мосту замковый ров и, обернувшись, остановилась, тяжело дыша. Всё, что я видела сейчас перед собой, – и некогда подъёмный мост, который уже врос в землю, потому что его последний раз поднимали, наверное, лет двести назад, и обветшалая крепостная стена, и сухая яма замкового рва – всё это показалось мне таким жалким. Из-под моста выглянул хранитель замка и тут же спрятался обратно, наткнувшись на мой взгляд. Он был слишком стар, чтобы пытаться удержать меня. Жалкое немощное чудовище. Мне захотелось обнять его и погладить напоследок, ведь, когда я была маленькой, он часто катал меня на своей спине. Но я не решилась.

Вот и всё. Я уже больше не принадлежу этому месту. Я не вправе называть его домом. Внутри стало как-то неестественно пусто, не было ни горечи, ни страха, ни сожаления. Только резкая, словно от удара хлыста, боль посреди лба, память о которой тут же стёр отчаянный крик позади меня. Потому что его я боялась больше боли.

– Дная!!! Дная, подожди!

Младшая сестрёнка бежала ко мне, раскинув руки в стороны, словно собираясь взлететь. Я опустилась перед ней на колени, и она обвила тоненькими ручками мою шею.

– Дная, не уходи.

– Мы уже говорили об этом, Лени. Не стоит начинать всё заново.

– Могла я хоть попытаться? Я с вечера не спала, поджидала тебя у ворот. И вот когда задремала, ты чуть-чуть не проскользнула мимо.

Лени была очень рассудительна для своих шести лет. Слишком рассудительна, чтобы не понять, почему я ухожу из родного дома. Пожалуй, она была единственной причиной, почему я должна была остаться. С той жуткой охоты, когда не стало отца, а старший брат потерял разум и душу, иных причин у меня не было. Потому что меня теперь любила только Лени. Мать отгородилась от меня, смотрела холодно, словно обвиняя в чём-то. Смерть мужа подкосила её и так хрупкое здоровье. И я бросала Лени, по сути, одну. Да, с моей стороны было нечестно оставлять её. Но если я не попытаюсь что-то предпринять, у нас у всех не будет надежды.

– Дная, возьми меня с собой, – попросила сестра, точно прочитав мои мысли.

– Лени, ты же знаешь, что, отправляясь в Великий город, я тем самым отрекаюсь от семьи.

– И от меня?

– От тебя я не отрекусь никогда. – Я поцеловала её мокрые от слёз щёки, покрепче прижала к себе и отпустила, успокаивая себя тем, что в замке Лени ничего не угрожает. Что она на самом деле не одна, с ней добрая кормилица и слуги. Замок защитит малышку, ведь она не предавала его своим уходом. Кроме того, Лени теперь единственная надежда нашего рода. – Я ни от кого из вас не отрекаюсь. Я вас всех люблю. Просто это так говорится. Просто мой уход из замка означает, что я не могу больше принадлежать к благородному роду. Мой поступок делает меня позором семьи. Понимаешь?

– Глупости. – Лени погладила меня по волосам. – Дная, как только ты найдёшь лекарство для Рони, возвращайся домой, и пусть кто-то посмеет назвать тебя позором. Клянусь, он об этом пожалеет!

Я поцеловала сестричку в лоб, погладила мягкие кудрявые волосы. Она была красавицей, моя Лени. «Похоже, Лени подкинули нам феи», – шутила кормилица.

Светлые волосы и голубые глаза делали малышку не похожей ни на кого из нас. У матери тёмные волосы и чёрные глаза, отец, как и мы с Рони, был рыжим, зеленоглазым. А потому история о феях очень нам нравилась. Но мать, слыша слова кормилицы, почему-то всегда хмурилась и ругала няньку. Поэтому такие разговоры быстро прекратились. Только за спиной матери мы смели называть Лени феей. Да и вообще мы очень быстро привыкли к тому, что веселиться нужно лишь тогда, когда матери нет рядом. От нашего шума у неё всегда болела голова.

– Значит, ты должна ждать меня дома, чтобы было кому распахнуть передо мной ворота, – сказала я сестре и крепко обняла её.

– Да, – кивнула Лени серьёзно, – я буду ждать. Только постарайся вернуться до того, как опадут листья на твоём лбу.

– Постараюсь, – соврала я сестре. У меня было слишком мало шансов сдержать обещание.

Лени коснулась пальчиками выпуклого узора на моей коже. Такой узор появляется у каждой девочки из благородного рода при рождении. Сначала это лишь пара робких листиков, но чем старше, тем ярче и пышнее расцветает ветвь на лбу. Переплетение листьев и цветов. У каждого замка свой рисунок. Когда девушка выходит замуж и перебирается в другой замок, в рисунке происходит изменение. После замужества на лбу возникает вторая ветвь с рисунком того замка, в который переезжает невеста. У моей мамы ветвь так и не появилась, ведь Лэна была из простых. Это редкость, когда благородные берут себе пару не из своего круга, но иногда это случается. Так поступил мой отец, потому что полюбил раз и навсегда.

Если покинуть замок надолго, листья и цветы начнут исчезать. Не сразу. Один за другим. Словно давая время одуматься и вернуться. Но если этого не сделать, от рисунка останется одна пустая ветка, которая потом станет красной, словно наполненная кровью рана. Метка женщины, покинувшей свой род или изгнанной из замка. Позорная кровавая метка.

Я смотрела, как Лени уходит, и чувствовала, что пустота внутри меня заполняется болью. Но уж лучше так, чем холодное, звенящее ничто. Поднявшись с колен, я поспешила к дорожному камню.

Караван в Великий город проходил мимо нашего дорожного камня раз в месяц, только на нём я могла успеть в столицу к Испытанию. Испытание было моей единственной надеждой. Если я пройду его и получу кольцо магистра, у меня появятся силы, чтобы спасти Рони. Это была слабая надежда, но больше не было никакой другой. Поэтому мне необходимо было для начала попасть в Караван.

Бежать было неудобно, юбка путалась в ногах, сумка больно била по бедру, хотя я и пыталась придерживать её. Я корила себя за то, что взяла слишком много вещей и слишком долго собиралась. Прибежав к камню, я прижалась к нему всем телом, с трудом переводя дыхание.

– Что, гнался за тобой кто? – раздался рядом со мной хриплый надтреснутый голосок. Каждое слово походило на твёрдую горошину, вылетающую из сухого сморщенного стручка. На меня недоверчиво смотрела старуха, рядом с ней толпились козы.

«Как странно, – подумала я. – Зачем же она пасёт их ночью? Видимо, старикам всегда не спится».

– Каравана в Великий город ещё не было? – спросила я, чувствуя неясную тревогу от присутствия старухи.

– Так он ещё в полночь прошёл. – Бабка удивлённо таращилась на меня. Её беззубый рот что-то жевал, постоянно находясь в движении.

– Как же так? – пролепетала я в отчаянье. – Вы ничего не путаете? Он же должен быть здесь в два часа ночи!

– Караван ушёл. Ты опоздала. Караван всегда проходит в полночь.

Я не верила своим ушам. Кормилица вчера рассказала мне, что караван минует замок в два часа после полуночи. И что караван сопровождают маги – именно они помогают фургонам передвигаться быстрее и охраняют их от всевозможных тварей. Наше королевство не могло похвастаться спокойными дорогами. Но, самое главное, маги, пользуясь пустотой полночи, заставляли Караван двигаться быстрее. То мгновение, когда один день закончен, а другой не начался, давало им возможность быстрее проскакивать сквозь пространство и время.

– Иди домой, деточка, – сказала мне бабка. – Только, может, сначала подашь денежку бедной старушке?

Моя рука уже потянулась к сумке, когда внутренний голос буквально завопил: «Очнись!!! Ты что делаешь?!!»

Я замерла, в ужасе понимая, что с просьбой ко мне обратилась не кто иная, как Козья Бабка. Дашь ей что-нибудь и превратишься в ещё одну козу её стада. Шарахнувшись от старухи, я поспешила прочь. Вслед мне неслись жалобы бабки и горестное блеянье коз, которые когда-то были людьми. Они проявили доброту к старой женщине. Теперь за это они должны были поплатиться. И никто не мог им помочь. Не зря Безликие называют подаяние грехом. Хочешь помочь – помогай делом, а не подачкой.

«Злу выгодно выглядеть жалким и слабым. Это добро пытается гордо задирать нос. А зло любит будить в людях сочувствие к себе, попрошайничать, клянчить, чтобы потом высосать до дна. Вот почему добро часто проигрывает, потому что людям приятнее жалеть, чем восторгаться», – так говорил когда-то отец. Он был мудрым человеком. Это его не спасло.

Я попыталась вспомнить лицо отца. Очень хотелось увидеть его улыбающимся и счастливым. А вместо этого я вспомнила его таким, каким Тная нашли в Священном лесу. Его лицо было умиротворённым, как бы прощающим. Кого прощал перед смертью мой отец? То чудовище, что убило его? Или нас всех?

Только отойдя на достаточное расстояние от козьего стада, я позволила себе отдышаться. Когда испуг прошёл, ко мне вернулось отчаянье. Не верить Козьей Бабке причин не было. Волшебные создания не лгут. Могут лукавить, умалчивать, но не лгать. А тут у неё и причин на это не было. Значит, это кормилица специально соврала о времени прихода Каравана. Ведь по своей глупости я рассказала ей, что ухожу из замка. Хотела попрощаться. Сейчас кормилица наверняка сидит у окна и ждёт, когда же я вернусь домой и всё станет по-прежнему. Ветвь останется цела. Честь рода будет сохранена – женщина не покинула замок. Говорят, в других королевствах всё иначе, но в нашем – женщинам не принадлежит ничего, даже их жизнь. Особенно если женщина из благородного рода.

Мне стоило огромных усилий не заплакать. Почему кормилица поступила со мной так? Знала бы она, чего стоило мне решение навсегда покинуть замок, стать изгоем, потерять ветвь! А она обошлась со мной как с маленьким капризным ребёнком. Да, кормилица точно знала, что, если я вернусь домой, у меня не хватит сил совершить вторую попытку. Я сама дала ей это понять, когда рыдала у неё на плече. Второго шанса у меня не будет. Я упрямо зашагала по дороге, хотя в этом не было уже никакого смысла. Нужно признать поражение. Упорствовать было бы чистым безумием или откровенным ребячеством. Никакими силами теперь не добраться до Великого города к Испытанию. Но во мне всё переворачивалось от одной мысли, что надо возвращаться. Я пошла быстрее, словно это могло что-то изменить. Когда узнают, что я не вернулась домой, меня начнут искать. Теперь я была в этом более чем уверена. Может быть, у меня есть время до вечера, но скорее всего – лишь до рассвета. Вряд ли они станут рисковать: путешествовать одной было опасно. Скольких таких отчаянных путешественниц находили потом на обочине дороги, замёрзших или растерзанных зверьми.

Мне стало холодно. Запоздало я поняла, что оделась слишком легко и даже не догадалась взять с собой тёплых вещей, набрав вместо этого милых сердцу побрякушек. Я спрятала руки поглубже в карманы – лёгкие перчатки совсем не грели и пальцы уже успели закоченеть. Сколько ещё я продержусь на холоде и ветру? На глаза навернулись слёзы. Нужно было возвращаться. Мне неоткуда ждать помощи, я же не бродячий маг.

При этой мысли я даже остановилась. Почему я об этом сразу не подумала? Решившись уйти из дома, я нарушила массу запретов, так почему не нарушить ещё несколько? Что мешало мне связать себя с дорогой и принять звание бродячего мага? Проклятие Пути? Что я знала о нём? Только то, что у меня никогда не будет дома, и то, что меня постоянно будет тянуть в дорогу? Это меня не слишком пугало. Вряд ли я успею вернуться до того, как ветвь на моём лбу станет красной. Эта красная метка не просто изуродует меня, она станет моим клеймом, вызывающим лишь презрение. У меня и так уже никогда не будет дома, семьи, детей. Тогда, возможно, судьба бродячего мага – это единственное спасение для меня. Но если я произнесу клятву, дороги назад уже не будет. Эту клятву не сможет отменить никто и ничто. Я попыталась собраться с мыслями. Есть ли другой выход? В голове было пусто. Неожиданно очень сильно захотелось домой. Устроиться у камина, читать Лени сказки. Маленький, милый, но такой хрупкий мирок. Который в любой момент может рухнуть. Две девочки в свете огня, когда вокруг лишь призраки и звери, – вот что такое будет эта иллюзия счастья.

Когда я достала из-за пояса нож, рука моя дрожала. Я пару минут таращилась на блестящее лезвие, потом, глубоко вздохнув, надрезала ладонь, сжала кулак. Кровь закапала в дорожную пыль. О клятве бродячего мага я знала по сказкам и не раз слышала от самих магов. Отец всегда распахивал двери замка перед бродячими магами. Он любил их компанию. А вот мать, напротив, узнав, что в замке бродячий маг, тут же уходила в свою комнату и не покидала её, пока скиталец не исчезал из нашего замка. Возможно, маги напоминали Лэне про её прошлое, про магию, про Проклятие Пути. А мне, как и отцу, бродяги всегда нравились. Они рассказывали интересные истории о своей жизни, пели песни, делали незамысловатые подарки. Я давно заметила, что бродячие маги выделяют меня из всей семьи, из всех жителей замка. Возможно, они чувствовали, что я стану одной из них? Они словно старались, чтобы я их запомнила, а потом уходили, чтобы никогда не вернуться вновь. По крайней мере, никто из них не заходил в наш замок дважды. Приходили другие. Менялись лица, истории, судьбы, но оставалось некое ощущение, которое я никак не могла описать, но которое будоражило моё воображение и заставляло плакать по ночам. Оно звало меня за собой, туда, где я никогда не рассчитывала побывать.

Я напрягла память, пытаясь вспомнить каждого из побывавших в замке магов. Лица некоторых совсем стёрлись, но были такие, которых я помнила особенно хорошо. Те маги словно оставили мне частичку себя на память, коснулись моего сердца. Я закрыла глаза, чтобы вспомнить их одного за другим.

«Скверная судьба у бродячего мага, – кашляя, твердит мне тощий старик, – один ты на целом свете. Вечером находишь надёжный приют, а утром вновь в дорогу. И даже если нашёл место, где мог бы остаться навсегда, утром, проснувшись, ты всё равно уходишь. В слякоть. В дождь. В снег. Не важно. Не можешь не идти. Потому что, пока ты идёшь вперёд, ты по-настоящему живёшь. Город, да и даже маленькая деревенька, – это скопление потерявших волю к жизни людей. Каждый день одно и то же. Всё повторяется. Те же дела, те же мысли, те же праздники. И так из года в год. Из года в год. Без цели, без права остановиться. От этого можно сойти с ума. Уж лучше бесконечно продолжать свой путь, чем каждый день просыпаться в одной и той же кровати и видеть над собой один и тот же потолок, точно ты уже умер и лежишь в гробу».

Высокий светловолосый парень вырезает ножом из деревяшки птицу. Мне лет пять, я заворожённо смотрю на его руки. Они долго будут мне сниться. А та деревянная фигурка хранится в моей комнате до сих пор. «Говорят, что птицы по-настоящему свободны, – протягивает он мне игрушку, которую я тут же прижимаю к груди, – это не так. Они каждый год возвращаются в места, где родились. Они привязаны к своим гнёздам. Все мы к чему-нибудь привязаны. Я хочу стать настолько свободным, чтобы забыть о гнезде, где вырос. Я хочу перестать возвращаться».

Мальчик лет двенадцати дарит мне горсть ярких камушков:

«Знаешь, я ведь не просто так брожу по дорогам. Я ищу. Говорят, что бродячие маги созданы для того, чтобы найти нечто, некий секрет. Они и сами не знают какой, но когда найдут – все вокруг обретут счастье. И его обязательно найду я».

Те яркие камушки мать потом отберёт у меня и выбросит. Я смогу спрятать всего один, самый яркий. Потом я подарю его Лени.

Маленькая, по-мужски стриженная женщина протягивает руки к огню, отогревает замёрзшие пальцы и смеётся: «Как же хорошо. Знаешь, девочка, надо не бояться замёрзнуть, чтобы потом почувствовать радость от огня. Мы ведь с тобой понимаем, что настоящая свобода – вот что главное. Даже если сейчас ты этого не можешь осмыслить – это всё равно придёт к тебе. Твоя кровь напомнит. Хочешь, расскажу тебе, как я стала бродячим магом? Хочешь узнать клятву бродячего мага? Вдруг ты не испугаешься и выпорхнешь на свободу. Мне кажется, что тебе не место в этом замке. Он чужой для тебя». Она показывает мне страшные, уродливые шрамы на своих запястьях. «Иногда пытаются удержать даже так. Кандалами. Заговорённое железо я превратила в кислоту. Но что такое изуродованные руки, если ты получаешь свободу? Главное – это никого не любить, иначе придётся в кислоту превратить сердце». И она почему-то плачет, раз за разом повторяя слова клятвы.

И открывая наконец глаза, я начинаю нараспев повторять вслед за говорящей в моей памяти женщиной:

– Стою на дороге, взываю к Пути, потому что свободна и могу идти. Кровь моя становится пылью у моих ног. Пыль эту подхватывает ветер. Он несёт её туда, где меня ещё не было. Я буду везде, где есть он. Я буду везде, где есть Путь. Я буду всюду под этим небом. Связываю себя с дорогой, – я махнула рукой, – связываю себя с ветром, – я вытянула руку вперёд ладонью, – связываю себя с горизонтом, – я прижала руку к груди. – Я бродячий маг! – Я опустилась на дорогу и легла прямо в грязь. – Отныне и навсегда. Моё сердце принадлежит Пути. Моё тело принадлежит Пути. Я и есть Путь!

Земля подо мной вздрогнула, ветер завыл, на горизонте засверкали зарницы. Я была принята. Теперь в случае нужды я смогу просить помощи у дороги, ветра и неба. Теперь если кто-то откажет мне в помощи или ночлеге, он навлечёт на себя их недовольство. Думая, что обряд закончен, я поднялась из дорожной грязи, и в это мгновение по небу прокатился раскат грома и молния ударила в дорогу почти у самых моих ног. Я замерла от ужаса. Когда страх прошёл, я заметила, что в грязи что-то лежит. Да как же я могла забыть – подарок неба и земли! Небольшой белый камень со сквозным отверстием. Мой знак бродячего мага. Я сорвала растущую у дороги травинку, продела её в отверстие камня, провела по ней рукой, и травинка превратилась в надёжный шнурок. Теперь можно было повесить камешек на шею. Но я ещё долго шла, просто сжимая его в руке. Впервые я что-то сделала сама. Впервые что-то принадлежало мне лично. Это только кажется, что благородным хорошо живётся. На самом деле тебе ничего не принадлежит. Всё принадлежит твоему роду. Всё, что у тебя есть, нужно передать дальше, сохранить, приумножить. Ты лишь песчинка между прошлым и будущим. Род – единственное, что имеет значение. И я предала его. Теперь мне нечего было и думать о возвращении назад. Я и не думала. Свобода окрыляла.

Я ясно различала шёпот камней у дороги. Слышала мелодию – завораживающую песню Пути, которая звучала громче с каждым моим шагом. Сейчас мне было не важно, куда идти, лишь бы слушать и слушать. С каждым шагом я становилась сильнее. У меня появилось странное ощущение, словно всё это уже со мной было, словно я вернулась домой. Рассказывали страшные истории, будто бы только что обращённые бродячие маги, не в силах преодолеть желания идти вперёд, иногда загоняли себя до изнеможения. Их тела находили прямо на дороге. Но и после смерти они не обретали покой. Иногда лунными ночами на дороге можно встретить такого бродягу. Лишённый жизни, плоти и цели, передвигая костлявые ноги, он идёт, не обращая ни на кого внимания. А ещё я вдруг поймала себя на мысли, что больше не испытываю сомнений и сожалений. Стало легко. Не пугало то, что я покинула родной замок, не давило на сердце, что бросила Лени одну. Была полная уверенность в своей правоте. И я остановилась, приказав себе не слушать песню Пути, приказав себе не забывать. И начала думать о брате. Ведь я ушла из дома с одной целью – найти способ вернуть Рони. Я должна была всегда об этом помнить.

Рони был не просто моим братом – он был моим кумиром. Если во мне магический дар был едва заметен и обрёл свою мощь только в последние дни, видимо, потому, что я стала, по сути, старшим ребёнком в семье, Рони был всегда очень сильным. И он не жалел своей силы; для нашей с Лени радости он создавал волшебных животных и живые картинки, превращал цветы в куклы. Он заставлял нас летать и мог в одно мгновение сделать унылый осенний луг яркой клумбой. Мать ругала его за расточительство, наказывала нас с Лени за то, что мы якобы используем силы брата для своих прихотей. Теперь, оглянувшись назад, я с удивлением заметила то, что отказывалась видеть раньше. Равнодушие своих родителей. Они боготворили друг друга, но на нас любви уже не хватило. А возможно, они действительно считали, что, если мы накормлены, одеты, знаем, как вести себя за столом, и умеем держать спину прямо, этого вполне достаточно для счастья. Отец время от времени всё же вспоминал, что мы существуем, баловал нас, брал с собой на охоту и в гости к соседям. Но мать… Она вообще редко покидала свою комнату. Вечно мучимая головными болями, она сидела у себя взаперти за опущенными шторами, потому что свет резал ей глаза, и лишь вечерами спускалась в сад. Мы, дети, были как бы сами по себе и, возможно, от этого только сильнее любили друг друга. Но, так или иначе, наша дружба не могла быть вечной. Я и Лени рано или поздно должны были покинуть свой замок, чтобы навсегда поселиться за стенами другого. Едва мы родились, отец тут же подобрал нам женихов. Ещё одна «привилегия» благородных. Когда я только кричала в колыбели, мой жених Жаин уже отмечал двадцатилетие. У его рода было много земель, замков и денег. Что и говорить, завидная партия. К тому же наши отцы были друзьями. Но меня мой будущий супруг приводил в ужас. Когда он приезжал на мой день рождения, чтобы подарить очередные дорогие безделушки мне и маме, я смотрела на него и думала: «Неужели мне придётся любить этого человека всю жизнь?» А потом Жаин приехал и на похороны отца. Я видела, каким хозяйским взглядом он смотрел на наш замок. И мне от этого сделалось дурно. Но он был прав. В замке остались лишь женщины, мой брат был не в счёт. А значит, взяв меня в жёны, Жаин стал бы хозяином нашего замка. Сразу после похорон он сказал мне, что для нашего рода будет лучше, если в следующем году мы сыграем свадьбу. Мне оставалось только горько кивнуть. Как же я ненавидела его в тот момент! Теперь же я была свободна. Снова зазвучала песня Пути, и я произнесла слово «свободна» вслух. Попробовала его на вкус. И улыбнулась. Разве могла я об этом мечтать? Жаль только, что такой ценой. Как было бы здорово, если бы мы ушли из замка все трое. Я, Рони и Лени. Бродили бы по дорогам, творили бы волшебство…

Глава 2
Ветреные братья

Едва посветлело небо, как на полях вдоль дороги появился туман. Сначала он лежал лёгкими клочьями, а потом затянул пеленой всё вокруг. Я двигалась вслепую, словно в белой мутной реке. А потом и вовсе остановилась. Я совсем замёрзла. Лёгкая одежда не грела. Ноги в изящных ботиночках замёрзли и ныли, хотя прошла я совсем немного. Туман окутал меня со всех сторон. Он был слишком густым, слишком сверкающим, чтобы принять его за обычное явление природы. Мне сделалось жутко. Сейчас поздняя осень, а на дороге в такую пору можно встретить кого угодно. Но в первую очередь поздняя осень – это излюбленное время Ветреных братьев. Это копыта их коней разбивают тонкий ледок на лужицах. Это из-за их бешеной скачки с деревьев облетает последний лист. Это они сманивают из дома глупых девушек. А вот меня и сманивать не надо, я сама ушла…

И словно в ответ на мои мысли раздался конский топот. Говорил же мне брат, чтобы я была осторожнее с мыслями – нельзя думать о плохом. Это самый верный способ испортить свою жизнь. Особенно осторожным нужно быть магу. Но я ещё не привыкла к своей растущей день ото дня силе. А потому не умела держать мысли в узде. И даже не пыталась, с самого детства я была слишком эмоциональна. Моя мать видела в этом слабохарактерность.

Я отошла на обочину, мечтая лишь об одном: чтобы меня не заметили. Прибегнуть к магии было всё равно что громко крикнуть – я здесь! Оставалось лишь надеяться, что густой туман скроет меня от чужих взглядов или Ветреные братья сочтут меня не достойной внимания. Но всадники заметили меня. Остановили лошадей. Молодые, весёлые, красивые и опасные. Я быстро опустила взгляд. Если не смотреть, может, и обойдётся. Говорят, если не встречаться взглядом с волшебными созданиями, они не получат над тобой власти. Ведь того, что мы не видим, – нет. Может, не так уж не правы те, кто закрывают глаза на всё плохое в этом мире. Мой брат говорил: «Борясь с чудовищами, мы только делаем этих чудовищ сильнее».

– Ну и зачем мы встали, братья? Ночь была длинной, пора на покой, – голос говорящего был звонкий, нервный.

– Разве ты не видишь девушку, младший братец?

Я вздрогнула – таким жёстким и грубым показался мне второй говоривший.

– И что же с того? Ты видел мало девушек, старший? Что такого интересного ты нашёл в этой особе?

– Я начинаю волноваться за тебя, братишка. В этом сезоне ты слишком разборчив. Как думаешь пережить зиму?

– Беспокойся о себе, старший.

– Посмотри! Перед нами новоиспечённый бродячий маг. Более того, девушка из благородных, оставившая свой замок. Разве это не интересно? Разве не притягательно? Разве тебе не хочется узнать, каков на вкус её поцелуй? Интересно, целовала ли она кого-нибудь раньше? Сдаётся мне, что нет, я всегда это чую.

Я отчаянно покраснела.

– Вот видишь, – засмеялся мужчина, – я прав. Ах, какой румянец. Как бы мне хотелось заставить её позабыть о своей стыдливости и обнять меня, я бы выпил этот румянец с её щёк, как самое дорогое вино.

– Прекрати, – потребовал младший.

– К тому же она очень красива, – вступил в разговор средний из братьев, самый опасный, если верить легендам, потому что девушки влюбляются в основном именно в него. – Что же заставило такую красивую девушку из благородной семьи связать свою жизнь с дорогой? – обратился он ко мне ласково.

И я сильнее зажмурила глаза.

– Ну же, не бойся нас, красавица, – заговорил он со мной так, словно я была маленьким ребёнком, – мы не причиним тебе зла.

– Мне нужно в Великий город, – пробормотала я.

– Посмотри на меня, – вдруг потребовал старший. – Глупое суеверие не защитит от нас, а вот разозлить нас сможет. Ты же не хочешь, чтобы мы разозлились, дитя?

Именно таким тоном со мной обычно говорила мать. Я бросила на старшего брата испуганный взгляд, мне действительно вовсе не хотелось, чтобы они разозлились. И запоздало поняла, что это ловушка, обманка, на которую я попалась. Если бы я не открывала глаз, никакой гнев Ветреных братьев не был бы страшен для меня. А вот теперь я в полной их власти. Старший хищно улыбнулся мне. Этот всадник был настоящим гигантом. Его чёрные нечёсаные волосы падали на лицо, под густыми бровями поблёскивали тёмные глаза, от взгляда которых хотелось поскорее спрятаться. Но спрятаться было некуда.

«Неужели есть девушки, которые уходят с ним добровольно?» – пронеслось у меня в голове.

Глаза мужчины сразу поймали мой взгляд. Это было странное и удивительное чувство, когда твой взгляд физически пойман. И я никак не могла вырваться, пока не заговорил средний.

– Ты пугаешь её, братец, – сказал он. – Отпусти, у девочки есть свобода выбора.

– Ты говоришь так, средний, только потому, что уверен, что она выберет тебя, – разозлился старший, но дал мне свободу.

Действительно, средний смотрел очень ласково. Ему хотелось верить, искать у него защиты. Средний брат был самым красивым. Эта красота была спокойной и надёжной. Именно о таком муже мечтает большинство девушек. Кажется, что за его широкой спиной можно укрываться от всех бед и напастей. Я залюбовалась благородными чертами лица, короткострижеными золотистыми волосами, изящными пальцами, теребившими повод. Из легенд я знала, что повод сплетён из волос неосторожных девушек, которые, влюбившись в молодого повесу, покинули свой дом. Вспоминает ли средний во время скачки тех, кому принадлежали эти волосы?

Но стоило старшему вновь посмотреть на меня, как он снова получил надо мной власть.

«Борись, борись, – зашептал мне внутренний голос, – не сдавайся».

Но у меня не было сил на это, и вдруг я получила неожиданную поддержку.

– И зачем тебе в Великий город? – Младший брат направил ко мне коня, загораживая собой от взглядов старших братьев.

Те рассмеялись:

– Малыш всё же передумал. Братишка проснулся.

Я смогла перевести дух, только сейчас заметив, что всё моё тело онемело от ужаса. Младший, в отличие от остальных, не пугал меня. Повстречай я его в толпе, нипочём бы не подумала, что предо мной сын Белой госпожи. Он, как и братья, был высоким, но по-юношески гибким, в отличие от них. Я бы дала ему лет двадцать, хотя прекрасно знала, что это не так. Лицо парня было очень необычным: высокий лоб, ярко-зелёные глаза, высокие острые скулы, большой рот. Всё это вместе наделяло его неожиданной загадочной привлекательностью. Он улыбнулся мне, и в его глазах засверкали золотые искорки. Эти искорки располагали к себе, что было очень опасно. Младший привычным жестом скинул с головы капюшон плаща из змеиной кожи и встряхнул ослепительно-белыми волосами, такими же длинными, как у старшего брата, но гладкими и блестящими.

– Так зачем тебе в Великий город? – повторил свой вопрос младший.

«Если ты сейчас покажешь, что хоть немного их испугалась, тебя больше никто никогда не найдёт», – подумала я. И ответила как можно твёрже:

– Хочу пройти Испытание и стать настоящим магом. Но так получилось, что меня обманули и назвали неверный час прохождения Каравана. Теперь я собираюсь добраться до Великого города самостоятельно. Хочу испытать себя.

– Лучше бы ты хотела новое платье, красавица, – рассмеялся средний. – Но так или иначе, мечты такой красивой и смелой девушки должны сбываться. Поможем ей, братья? К тому же разве не обязаны все помогать бродячим магам? Чем мы хуже остальных?

– Время уходит, – возразил младший.

– Мы успеем, – улыбнулся старший, и мне сделалось дурно от этой улыбки.

– Выбирай, – ласково улыбнулся мне средний, – на спину какого коня сядешь, красавица?

Я вздрогнула и посмотрела на лошадей. Вороной жеребец старшего брата рыл землю копытом. Гнедой среднего пощипывал травку. Белый конь младшего брата приплясывал от нетерпения.

– Ты боишься нас? – ощерился старший.

– Нет. Почему же я должна бояться тех, кто хочет помочь мне? – как можно спокойнее отозвалась я.

На самом деле я боялась. Очень боялась. И лихорадочно думала, что делать. Отказаться? Броситься бежать? Или всё же принять их помощь? Что грозило большей неприятностью?

Бежать? Они бы легко меня нагнали.

Отказаться? Какие были у меня основания отвергать их помощь? И разве бы я не оскорбила их отказом?

Выходит, единственным верным шагом было согласиться. Принять их помощь и надеяться на чудо.

– Что медлишь, красавица? – нетерпеливо спросил средний.

Глаза старшего пылали всё ярче.

Младший заметно погрустнел, я заметила, как нервно он то сжимает, то отпускает повод. «Почему? – мелькнуло в моей голове. – Почему он так обеспокоен? Или это только игра, чтобы расположить меня к себе?»

– Никак не могу выбрать одного из вас, вы слишком красивы, – ответила я и сама удивилась собственному ответу, словно пересказала им чужие мысли, неожиданно пришедшие в мою голову.

– Ну что ж, это и вправду дело не лёгкое, – рассмеялся средний. – Но, как правило, девушкам никогда не нравились мы все сразу.

– Почему? – вырвалось у меня.

– Мы слишком разные. Но нет ни одной, которая не нашла бы среди нас свою мечту. Так выбери и ты.

– Выбираю… – Я обвела их взглядом и наконец решилась послушать своё сердце, пусть даже оно и было не право. – Поеду с младшим.

– Жаль, – вздохнул старший, – я думал, ты создана для меня.

Средний лишь передёрнул плечами:

– Сегодня твой день, маленький братик.

Младший улыбнулся и протянул мне руку, не забыв снять перчатку.

– Садись на коня, бродячий маг, позади меня. И держись крепче, – посоветовал он.

– Обними его, иначе свалишься, – шепнул мне средний.

Послушав его совета, я обняла всадника за талию и уткнулась лицом в его плащ.

От плаща пахло прелыми листьями и мокрой землёй. Я было отпрянула, но конь сорвался с места, и мир тут же превратился в одно размытое пятно. Я зажмурилась, ещё плотнее прижимаясь к всаднику. Ветер вцепился в меня – кто знает, желая сбросить на дорогу или, наоборот, удержать. Но это длилось лишь мгновение. Потом появилось ощущение лёгкости, полёта. Мне бы, пожалуй, понравилось, если бы не запах. Он окутал воспоминаниями, возвращая к той самой смертельной охоте.

«Отец, почему мы едем только втроём?» – спросил Рони, садясь на коня.
(Мой брат был очень красив, он вполне мог составить конкуренцию Ветреным братьям. Все девушки в округе вздыхали о нём, и благородные, и крестьянки.)
«Объясни, отец», – настаивал Рони.
«Этого зверя мы загоним сами, только мы». – Тнай недовольно посмотрел на сына.
«Но…»
«Я так решил. Или я должен отчитываться перед тобой, мальчишка?»
«Нет». – Рони опустил взгляд.
Лес был прозрачен и чист. Кони бежали легко. Мы ехали молча, но, когда впереди показались красные ветви Священного леса, брат вновь обратился к отцу.
«Куда мы едем, отец? – спросил Рони. – В той стороне охотиться нельзя, там Священный лес».
«Ты стал суеверным, Рони?» – Я увидела, каким мрачным сделался взгляд отца, и наигранно рассмеялась, первой въехав под тень священных деревьев.
Мне тоже было не по себе. Я не переносила этого места.
В Священном лесу очень тихо. В этом лесу не живут звери. В этом лесу не живут птицы. Даже насекомых здесь нет. И деревья, что растут в этом месте, не похожи на прочие. На их ветвях всегда красная листва, не опадающая даже зимой. А сок из этих листьев был настолько похож на кровь, что становилось жутко.
Деревья шепчут, деревья смеются, деревья ждут. Деревья готовы поведать мне свою историю. Если я захочу слушать. Но я не хочу!
Я вдруг закрываю уши ладонями и вижу, что брат делает то же самое. Но отец спокоен.
Я заставляю себя снова взяться за повод:
«Отец, разве в этом лесу водятся звери?»
«Этот зверь особенный, – отвечает Тнай и почему-то прячет свой взгляд, – он живёт только здесь…»

Кони Ветреных братьев встали.

– Вот он, Великий город, – воскликнул старший, – сколько наивных девушек ждёт нас здесь! Я в предвкушении!

Младший коснулся моих рук, что изо всех сил цеплялись за него, нежно погладил их. Я почувствовала его тепло даже через перчатки.

– Если хочешь, можешь остаться со мной ещё немного, – шепнул он мне ласково.

Я открыла глаза, с трудом разомкнула замёрзшие пальцы.

– Мы у Великого города, – указал мне средний брат на высокие белые стены.

– Как это? – вырвалось у меня. – Как такое возможно? Караван добирается сюда не раньше чем за три недели.

– Наши кони очень быстрые, – гордо улыбнулся мне старший.

Всадники спешились. Я бы свалилась на землю, не поддержи меня младший брат.

– А ты не из робкого десятка, – сказал он, помогая мне устоять на ногах.

Меня покачивало, мир перед глазами плыл и казался нереальным. Я бы и хотела испугаться, но все усилия уходили на то, чтобы не упасть. Я уцепилась за Ветреного брата, он стал для меня надёжной опорой.

– Ну вот, то боится, то отпускать не хочет, – рассмеялся средний, – аж завидно.

– Здесь мы расстанемся, – вздохнул младший, – но я очень надеюсь, что рано или поздно мы встретимся вновь.

– Может быть, ты хочешь попросить нас о чём-то? – спросил старший. – Мы можем если не всё, то многое.

Искушение было очень сильным, хотя я знала, что просить нельзя. Никогда. Ни в коем случае нельзя просить волшебных существ. Потому что, получив желаемое, ты останешься их должником. И они смогут требовать уплаты этого долга. Но искушение пересиливало: братья были добры ко мне, и, возможно, они не почтут за труд… Я уже было открыла рот, чтобы заговорить, но младший вдруг сделал шаг в сторону, я оступилась и упала ему на грудь. Со стороны это выглядело так, словно я споткнулась, и он поддержал меня под локоть.

– Не проси нас ни о чём, – шепнул он мне на ухо.

– Благодарю вас, Ветреные братья. – Я сделала попытку поклониться. Земля тут же вновь заходила ходуном, и, если бы не поддержка младшего, я бы наверняка упала. – Вы и так сделали для меня очень много.

– Мудрая девушка, – подошёл ко мне средний. – Но, так или иначе, за свою смелость и красоту ты достойна награды. – Он коснулся поцелуем моей щеки. – Если в твоём сердце поселится отчаянье, вспомни обо мне, и ты найдёшь верное решение.

Старший брат поцеловал меня в лоб:

– Когда почувствуешь боль, что перенести не в силах, вспомни обо мне.

А младший поцеловал мою руку.

– Если тебе понадобится растопить холодное сердце, я помогу тебе, Дная, – поклонился он.

Братья вскочили на лошадей и унеслись вместе с ветром. А я стояла в получасе ходьбы от Великого города и всё смотрела на пустую уже дорогу. Я не могла сдвинуться с места от страха, меня трясло. Который раз за это утро я избежала смертельной опасности, а ведь моё путешествие только начиналось. Что ждёт меня впереди? И откуда младший брат знает моё имя? Страх постепенно отступал. Я поправила на плече ремень сумки и зашагала к ярким огням города.

Глава 3
Великий город

Столица только просыпалась. Простой народ спешил на работу, гуляки возвращались домой после весёлой ночи. И те и другие бросали друг на друга недовольные взгляды. А вот бродячий маг, казалось, ни у кого не вызывал интереса. И немудрено, ведь Великий город притягивал к себе массу бродяг. Я шла, озираясь по сторонам, с восторгом глазея на величественные ворота, украшенные статуями снежных драконов, на здания всевозможных форм и расцветок, на ярко наряженных горожан. Я могла только мечтать, что когда-нибудь побываю здесь! Ведь женщины благородных покидают пределы своего замка только однажды: когда переезжают в замок к мужу. И вдруг меня окликнули:

– Эй, бродячий маг!

У одного из домов стояла высокая красивая женщина, одетая в настолько пёстрое платье, что у меня зарябило в глазах.

– Пойди сюда, – поманила она меня волнообразным движением пальцев.

Я подошла.

– Благородная, – улыбнулась незнакомка.

– Что с того? – набычилась я.

– Брось, я не хотела тебя обидеть. Просто удивилась. В нашем королевстве не часто встретишь мага благородных кровей. А тем более бродячего мага. Не боишься попортить такую красоту? – Она коснулась моего лба, я невольно отступила назад. – Что, больно осознавать, что это вскоре станет твоим проклятием?

– Какое вам дело?

– Наверное, никакого, кроме того, что ты моя племянница, – пожала плечами незнакомка.

– Что? – Я удивлённо заморгала.

– Я твоя тётка.

– Но у моей матери нет сестёр. Её единственная сестра давно умерла.

– Думаю, она предпочла скрывать правду. Просто однажды я убежала из дома и опозорила семью. Конечно, я для всех своих родственников умерла. Как и ты, впрочем.

– Но… – Мне нечего было возразить, эта женщина была права: теперь я умерла для всех в моём роду.

– Кто ты такая, я узнала по рисунку на твоём лбу, – предугадала она мой следующий вопрос. – Знающему человеку легко понять, из какого ты рода и из какого ты замка. Может быть, уйдём в более спокойное место и поговорим? – Она взяла меня за руку и потянула за собой. – Да ты совсем замёрзла, малышка. Хочешь перекусить? Тут есть неплохой трактир. Отдохнёшь с дороги, согреешься, а я расскажу тебе правдивую историю нашей семьи. Да не бойся ты, кругом столько людей, как я могу тебе навредить? Кстати, на чём ты добралась до города? Караван ещё не прибыл. Это просто чудо, что мы повстречались.

Она обняла меня за плечи и повела за собой. И я сдалась. Почему бы после стольких страхов не поверить в удачу?

Мимо проходил высокий старик. Он куда-то спешил, широко шагая и помахивая вовсе не нужной ему тростью. Он равнодушно скользнул по мне взглядом и зашагал дальше. И вдруг, замерев на месте, резко обернулся.

– Что здесь происходит? – спросил он слегка рассеянно, точно голова его была занята другими, более важными мыслями.

– Всё нормально, идите своей дорогой, – нервно ответила моя новая знакомая.

– Я сам решаю, куда мне идти и когда. – На тонких губах старика появилась язвительная усмешка, от которой мне сделалось страшно, и я невольно прижалась к женщине. Старик сделал пару шагов в нашу сторону и остановился. Он был выше меня почти на голову. Его кудрявые волосы были совершенно седыми. Лоб пересекали глубокие морщины. А глаза мгновенно привлекали к себе внимание. Мне почему-то подумалось, что такие глаза могут быть у дракона. Прозрачные, как лёд, и бездонные, как ночное небо. Злые глаза пустоты.

– Она моя тётка, – пояснила я страшному незнакомцу; мне хотелось, чтобы он поскорее отвёл от меня взгляд. Который, казалось, проникал в самую душу.

– Ну да, ну да. Дайте угадаю: раньше вы тётю не видели и даже не знали о её существовании. – Старик вдруг схватил красавицу за руку, та зашипела и рванулась в сторону, на глазах меняя свой облик и превращаясь в безобразную тварь, больше похожую на лысую собаку с длинными острыми клыками. Я отшатнулась и в ужасе прижалась к стене дома. Тварь бросилась на своего обидчика, но тот ударил её тростью, и она, завизжав, забилась и заскулила у его ног. – Охрана! – крикнул старик. На зов тут же появились двое молодцев. – Почему у вас звери по городу гуляют? Я вынужден буду доложить во Дворец.

Бывшая красавица визжала и плевалась, пока её связывали, и старалась укусить охранников. А когда её поволокли прочь, закричала отчаянно и жалобно, как пойманный собаками заяц.

– С вами всё в порядке? – спросил меня старик.

Я растерянно кивнула.

– Нельзя доверять каждому встречному. Впрочем, кому я это говорю. Ведь своих женщин благородные растят, можно сказать, в клетках. Вы не приспособлены к жизни на свободе. Удивительно, что вы вообще оказались вне стен своего замка.

«Опять я чуть не погибла, – вертелось в моей голове, – а я ведь только пару часов как покинула свой замок, что же будет дальше?»

– У вас шок? – спросил старик. – Вам плохо?

– Нет, – ответила я и, покачнувшись, облокотилась на стену какого-то дома. Меня вырвало. Я прижалась лбом к старой каменной кладке и расплакалась.

Мужчина подал мне платок. Я прижала его к лицу, безуспешно борясь со слезами и новыми рвотными позывами. Мне было стыдно, что такое происходит со мной на глазах у постороннего человека. «Ты теряешь своё лицо, Дная», – сказала бы мать.

– Эй, – вздохнул мой спаситель, – нечего устраивать истерику из-за ерунды. Со всяким случаются плохие дни.

От его слов мне стало легче, я вытерла лицо:

– Спасибо вам большое. Что это было? Что это за женщина?

– Город плодит зверей, у некоторых из них и названий-то нет. Вчера эта женщина могла ещё быть человеком, наверняка подлавливала таких вот наивных девочек, как вы, и продавала за звонкую монету.

– Кому?

– О, желающих на такой товар немало. Некроманты, вампиры, людоеды… На свежее мясо всегда найдутся охотники.

– Довольно. – Меня снова затошнило от одной мысли о том, что могло случиться со мной, если бы этот человек прошёл мимо. – Я не мясо.

– Нет, вы – мясо, потому что даже не пытаетесь думать.

Я промолчала, понимая, насколько он прав.

– А теперь эта тварь сама питается такими, как вы, – продолжил старик. – Видимо, попробовала из любопытства или из желания быть равной тем чудовищам, с которыми имеет дело. А может, кто-то из клиентов специально подсадил, чтобы она не донесла на него из желания обогатиться. Должно быть, далеко не первый раз дежурит у ворот, подкарауливая наивных провинциалок, решивших найти своё счастье в Великом городе. И что вы все тут ищете? Почему думаете, что станете здесь счастливыми, если не сумели где-то ещё? Так не бывает. Счастье надо искать в себе, и тогда оно будет с вами повсюду.

– Но я думала, Великий город безопасен. Разве не здесь живут самые сильные маги? Разве не здесь Дворец Короля?

– Чем больше город – тем сильнее его тень. Мой вам совет: не верьте здесь никому и ничему, только тогда с вами будет всё хорошо. В Великом городе выживают только эгоисты. Те, кто никому не верит, и те, кто никому не помогает. Если вам решили помочь без видимой причины или выгоды, сразу бегите от этого человека.

– Но вы же мне помогли.

Старик хмыкнул и внимательно посмотрел на меня. Потом сказал:

– Видимо, старческая блажь. Послушайте моего совета: возвращайтесь домой, целее будете.

Я замотала головой:

– Это невозможно.

– Ах да. Залюбовавшись ветвью на лбу, я упустил из внимания, что вы бродячий маг. Бедная девочка. Вы ведь стали бродячим магом совсем недавно? Да, да, буквально сегодня. – (Мне показалось, что старик принюхивается.) – Точно, всего пара часов прошла, проклятие ещё не активно. Как мило. Но пройдёт неделя-другая, и вам нигде не будет покоя. Что же вас на дорогу-то потянуло?

– У меня было достаточно причин!

Старик заглянул мне в лицо:

– Обычно такие, как вы, бегут из дома из-за любви. Начитаются глупых сказок…

– Я не из их числа. Я стала бродячим магом не из-за этого, – заявила я гордо.

– Уже хорошо. Впрочем, меня это не касается. Прощайте. Советую вам остановиться в трактире «Семь сов» – там недорого, чисто и нет животных. Это я вам гарантирую. И ещё с расспросами там не лезут. Правда, кормят отвратительно. Но несварение – меньшее из зол в этом городе. Пройдёте три улицы, свернёте налево и увидите яркую вывеску.

– Спасибо, – сказала я, – большое вам спасибо!

Старик торопливо зашагал прочь, а я, запоздало сообразив, что не спросила даже имени своего спасителя, поспешила в трактир «Семь сов», больше ни на кого не обращая внимания…

Заведение было явно средней руки. Моими соседями по комнатам являлись в основном преуспевающие торговцы и разбогатевшие крестьяне. Меня они сторонились. Впрочем, меня это устраивало. Поэтому я последовала совету старика и сняла комнату именно в этом месте. Кормили в трактире действительно отвратительно, но и в остальном всё было так, как описал мой спаситель.

Теперь у меня было всё, что нужно, особенно много было времени, и я, не зная, чем его занять, бродила по городу. Чаще всего я приходила к Дворцу Короля, где должно было пройти Испытание, и подолгу любовалась величественным зданием. Во время войны с эльфами в Великом городе был пожар. Его устроили маги армии людей. При помощи драконов они выжгли весь город дотла. Пощадили только одно здание и, более того, всячески оберегали его. Оно и тогда было дворцом. Но сохранили его не поэтому, и не из-за драгоценностей и документов, хранящихся в нём. Как бы невежественны, по мнению эльфов, ни были люди и маги, они умели ценить красоту. И теперь, любуясь на Дворец Короля, я с благодарностью думала о тех, кто сберёг его. Издали стены Дворца казались абсолютно ровными, белыми, но стоило подойти ближе, на них становился различим сложный узор, покрывающий каждый сантиметр здания. И если всматриваться в него, узор начинал оживать. Эльфы, звери, растения словно двигались, рассказывая каждый раз новую сказку. Это завораживало.

– Эй, Листик, – услышала я как-то, рассматривая очередной узор на стене Дворца. – Я тебя часто вижу здесь. Кого-то ищешь?

Я вздрогнула и оглянулась. После встречи с «тётей» я всегда пугалась, когда ко мне обращались.

Испуг тут же прошёл. Передо мной стоял мой ровесник, мальчишка лет семнадцати-восемнадцати. Худой, высокий, с налысо бритой головой, отчего его уши выглядели неимоверно большими. Я с трудом удержалась от улыбки. Словно угадав мои чувства, мальчишка провёл рукой по лысой голове и немного покраснел, отчего шрам на его левой щеке сразу сделался заметнее.

– Чего молчишь, Листик? – поинтересовался паренёк.

– Я не листик, – обиженно буркнула я.

– А по-моему, это прозвище тебе подходит. Ты ведь бродячий маг? Значит, тебя словно листок несёт по дорогам ветер. Ну и ветвь на твоём лбу тоже очень даже в тему. Жаль, что она опадёт. Но я знаю неплохого мастера, можно будет заменить её татуировкой.

Я поморщилась.

– Не куксись, Листик. – Мальчишка протянул мне руку для рукопожатия. – Меня зовут Жук.

– Почему тебя так зовут?

– Люблю пожужжать.

– Я заметила.

– Так ты мне подашь руку?

– Женщинам не положено пожимать руку, – ответил за меня вбитый в голову этикет.

– Ты что, всё ещё в своём замке? – поинтересовался Жук.

Я робко коснулась его пальцев, Жук тут же со всей силы сжал мою ладонь.

– Эй, руку раздавишь! – воскликнула я.

Жук ухмыльнулся, но пальцы мои выпустил.

– Так что же ты ищешь тут, Листик?

– Меня зовут Дная.

Жук поморщился:

– «Листик» мне нравится больше.

Мне пришлось смириться, тем более что на длительное знакомство с Жуком я не рассчитывала.

– Да вот, приехала, чтобы пройти Испытание, – ответила я, немного поколебавшись.

– Странно, я знаю всех, кто испытывается в этом году. Тебя я вижу впервые.

– Я думала, на Испытание может прийти каждый.

– Очень самонадеянно думать, что Испытание можно пройти без подготовки. Многие по нескольку лет занимаются у магистров, прежде чем прийти во Дворец.

Я загрустила. Всё выходило совсем не так, как я это себе представляла.

– Листик, откуда тебя занёс в наши края ветер? – спросил мальчишка.

– Из Замка Седых земель.

– Далековато. Долго добиралась?

– Нет, – ответила я честно, – мне повезло.

– Хорошо, когда везёт. Что ж, тебе повезло ещё раз. Я дам тебе адрес дома магистра Рэута и даже предупрежу его о твоём визите.

– Зачем мне этот адрес? – насторожилась я.

– Рэут тренирует группу новичков для прохождения Испытания. Но делает это не бесплатно. Магистру тоже нужно на что-то жить. Деньги есть?

– Найдутся. – Я вздёрнула нос.

– О, благородные, вы от голода помирать будете, но не признаете своей нищеты. И не попросите о помощи.

– У меня есть деньги, – надменно произнесла я, внутренне беспокоясь, что сумма, которую назовёт Рэут, будет мне не по карману.

– Хорошо, Листик. Тогда запоминай. Проезд Аптекарей, дом с синей кошкой. Тебя будут ждать.

– Зачем ты мне помогаешь? – насторожилась я, вспомнив предупреждение старика о том, что в этом городе никому нельзя верить.

– Рэут делится процентом за каждого приведённого новичка, – усмехнулся Жук, – так что не нужно записывать меня в благодетели.

– Понятно, – хмыкнула я.

– Это Великий город, Листик, тут все помешаны на деньгах – иначе не прожить.

– Понятно, – повторила я, – это я уже заметила.

– Тогда завтра не опаздывай. К девяти утра ты должна быть у дома с синей кошкой. Рэут опоздавших не любит.

– Понятно, – снова пробормотала я, и Жук рассмеялся.

– Не обижайся, – наконец выговорил он, отсмеявшись. – Ты просто очень забавная. И мне сразу понравилась, едва я тебя увидел, вот и решил помочь.

– Спасибо, – буркнула я как можно мрачнее, хотя совсем не обиделась. Мой новый знакомый располагал к себе своей непосредственностью. И я уже устала от одиночества.

Жук что-то достал из кармана и протянул мне:

– Держи. Да горсти подставляй.

Я сложила ладони лодочкой, и Жук отсыпал мне в горсть подсолнечных семечек.

– Угощайся.

Мать всегда называла семечки плебейской забавой. И первым моим побуждением было вернуть угощение, но, поразмыслив, я высыпала семечки в карман своей курточки.

– А из тебя, похоже, выйдет толк. Думал, не возьмёшь, вы ведь, благородные, всегда сторонитесь простых вещей и простонародных привычек, – задумчиво сказал Жук. Затем заявил: – Пойдём, я покажу тебе, где в городе можно недорого купить готовое платье, твоё слишком лёгкое для такой погоды и бросается в глаза – в тебе сразу видно приезжую. А ещё тебе нужна пара надёжных ботинок вместо этих изящных башмачков; ноги, небось, мёрзнут.

– Портной и башмачник тоже дают тебе процент с клиента? – съязвила я, но отправилась следом за новым знакомым. Жук был прав: мои одежда и обувь никуда не годились.

– Возможно, возможно, – улыбнулся парень, – жизнь на улице многому учит.

Всю ночь я не спала от волнения. Я представляла встречу с магистром, думала, как лучше представиться и что сказать при встрече. Поэтому утром была невыспавшейся и ужасно нервной. Трактирщик подробно объяснил мне, как найти проезд Аптекарей. А узнав, какой дом мне нужен и зачем я туда иду, посоветовал быть осторожнее:

– Постарайтесь стать как можно меньше и не привлекайте лишний раз внимание магистра, слейтесь с толпой учеников и внимательно слушайте всё, что он скажет. Вот мой вам совет.

– Превращусь в мышь, – усмехнувшись, пообещала я.

– Не рекомендую острить, – без тени улыбки ответил трактирщик. – Рэут тогда вас сожрёт и не подавится. Он и главным королевским магом не стал именно из-за своего скверного характера, а ведь сильнее его в Королевстве Снежных драконов никого нет. Но Рэут не умеет ни с кем уживаться. У него даже прислуга долго не задерживается, хотя платит он, по слухам, очень даже неплохо. От Рэута так веет одиночеством, что простудиться можно, – вот что я вам скажу. Да, да, точнее не описать – он сам и есть одиночество. Идёт человек среди толпы, а всё равно один. Так-то. Чего смотрите удивлённо, трактирщику положено замечать такие вещи. Кроме того, я время от времени плачу магистру Рэуту за то, чтобы он почистил мой трактир от зверья. Если за трактиром не следить, рано или поздно ещё та помойка будет. Вот на прошлой неделе выловили упыря и парочку прилипал. Рэут – хороший человек, первоклассный маг, но посмотришь ему в глаза, и такая тоска тебя охватывает, что хоть вой. И страшно представить, что делается на душе у самого магистра. Но прилипал он ловит лучше всех магов столицы.

Я не стала выяснять, кто такие прилипалы, и поспешила прочь.

Глава 4
Рэут

Нужный дом в проезде Аптекарей я нашла сразу. На его стене действительно была изображена синяя кошка. Как только я подошла к двери, кошка соскользнула со стены и скрылась в окне. Через мгновение дверь распахнулась и на пороге появилась служанка с кожей синего цвета. Она впустила меня в дом. Я так таращилась на её кошачьи усы, что забыла о своём волнении перед встречей с магистром. Служанка рассмеялась и, проводив в комнату для занятий, легонько подтолкнула меня в спину и тут же прикрыла за мной дверь.

– Можно? – спросила я, ни к кому конкретно не обращаясь. Мне сразу бросилось в глаза, что среди присутствующих нет ни одной женщины. Но, сжав кулаки, я поклялась себе, что не струшу и буду заниматься у магистра, раз уж это необходимо, чтобы пройти Испытание.

– Нужно, – буркнул магистр, что-то объяснявший собравшимся. Едва он повернулся ко мне, я его тут же узнала. Это был тот самый старик, что уберёг меня от смертельной опасности, когда я только появилась в Великом городе.

– Я должен был ещё при нашей первой встрече догадаться, – вздохнул Рэут, – что вы притащились в город, чтобы сыскать себе славу магистра. Ну что ж, вставайте в строй неудачников.

Вдоль стены выстроилась забавная компания. Самому старшему из собравшихся было под девяносто, самому младшему – около тринадцати. Я встала с самого краю, чуть поодаль от остальных. Магистр снова обратился ко мне:

– Как вас зовут?

– Дная. Дная из Замка Седых земель, – зачем-то уточнила я.

– Дная, скажите: что, от остальных магов плохо пахнет?

– Нет, – ответила я удивлённо.

– Или вы считаете, что вы лучше всех остальных?

– Нет, я так не считаю. – Я растерялась, не понимая, к чему клонит магистр.

– Тогда почему вы их сторонитесь?

– Простите, – пробормотала я, подвигаясь ближе к ученикам магистра.

– Отлично, сейчас каждый из вас попробует сжечь меня, – сказал Рэут. – Дная, начинайте. Девушки вперёд.

– Ха, теперь он её запомнил и отыграется, – шепнул один из учеников другому. – Может быть, нам с этого станет полегче. Никогда так не был рад женщине-магу, как сейчас. Ну хоть на что-то они могут сгодиться.

Сказано это было очень тихо, но и я, и Рэут услышали каждое слово. И если я промолчала, покраснев, то Рэут кровожадно ухмыльнулся:

– Вижу, тут всё же кто-то считает себя лучше других. Какая радость, вы сделали мне неоценимый подарок, Дарун.

– Правда? – наивно удивился парень.

– Да. Мне был просто необходим козёл отпущения. Теперь он у меня есть. – Старик рассмеялся, словно ворон на кладбище закаркал. А я подумала, что если бы услышала этот смех у ворот города, то скорее бы поверила кровожадной твари, охотившейся на меня, чем этому человеку.

– Итак, Дная, приступайте, – вновь обратил на меня внимание магистр.

– Что? – пробормотала я.

– Вы глуховаты?!! – крикнул Рэут. – Сожгите меня!

– Но я не понимаю…

– Тогда что вы вообще тут делаете?

Маги захихикали.

– Не вижу ничего смешного в чужом слабоумии! – заорал Рэут. – Дарун, покажите нашей красавице, что значит сжечь кого-то! Или вы тоже не понимаете?!

Дарун вышел вперёд, встал, широко расставив ноги. Его невысокая, коренастая фигура вдруг словно начала подниматься вверх, парень тряхнул рыжими волосами и, вытянув вперёд руки, обрушил на Рэута целый шквал огня, который, казалось, возникал прямо из его ладоней. Я даже рот от удивления открыла. Вот только пламя даже не коснулось магистра.

– Неплохо, очень неплохо, – оскалился Рэут, – я вас разозлил, да? Или это вы от отчаяния? Как бы то ни было, попытайтесь использовать это чувство в дальнейшем. Тогда и вы, может быть, хоть на что-то сгодитесь. Будете зарабатывать, зажигая фонари вечерами.

Никто не засмеялся, все стояли замерев, с каменными лицами. Никому не хотелось привлекать излишнего внимания магистра к своей персоне.

– Ну, – повернулся Рэут ко мне, – благородная красотка, создайте хоть махонький огонёчек на вашей прекрасной ручке, и я поцелую каждый ваш пальчик дважды.

Рэут взвыл, запахло палёным… Я и сама не ожидала от себя такой силы. А потому ужасно испугалась. В голове вертелась, разрывая мозг на части, единственная мысль: «Всё, теперь меня не допустят к Испытанию. Я всё провалила».

Ученики смотрели на меня с ужасом и благоговением. Я могла поклясться, что многие из них готовы были меня благодарить, за то, что Рэут получил по заслугам. Но что мне было до их благодарности, когда я сама же разрушила всё, к чему стремилась.

– Сегодня не я давал урок, – заговорил наконец Рэут. Его одежда была прожжена в нескольких местах, волосы были опалены, и было заметно, что он испытывает боль, но магистр делал вид, что ничего не произошло. – Сегодня урок давала Дная из Замка Седых земель. И в том числе мне самому. Каждый знает простую истину, что недооценивать противника опасно, но все мы так или иначе о ней забываем. А недооценивать разозлённого противника опасно вдвойне. Вот и я сейчас забыл, за что и поплатился. Я увидел в Днае глупую девчонку и относился к ней так же. А она сильнее вас всех, вместе взятых. На сегодня всё. Можете, если хотите, поджарить друг друга. Только учтите, мусор из комнаты будете убирать сами, трупы тоже. Я вам тут не слуга.

Рэут, прихрамывая, пошёл прочь. Ученики загалдели, обсуждая произошедшее, а я бросилась вслед за магистром.

– Не отсылайте меня прочь, – выпалила я, ухватив его за руку. – Прошу вас. Я очень хочу пройти Испытание. Скажите как, и я исправлю свою вину. Хотите, я вам одежду заштопаю?

– Что за чушь вы тут несёте?

– Но я же…

– Вы сделали то, что я просил, – поджарили меня, – вздохнул Рэут. – И сделали это, как я люблю – с корочкой. А теперь проваливайте к себе. Восстановите силы и завтра постарайтесь прийти без опоздания, иначе шкуру спущу и сделаю это тоже, как я люблю, – медленно, – пообещал он, смакуя слова.

Для меня это было лучшее обещание на свете.

Я настолько ошалела от счастья, что бросилась обнимать старика. Тот снова взвыл. Сначала я подумала, это оттого, что я нарушила его личное пространство и уязвила его самолюбие. А затем осознала, что задела его ожоги.

– Вы меня убить хотите? – отпихнул меня подальше Рэут. – Вас что, ко мне главный королевский маг подослал? С него станется. Идите уже, – махнул он рукой и поспешил прочь.

– Может быть, вам помочь? Раны заживить? – крикнула я ему вслед.

– Спасибо, я сам. Одежду тоже сам. Не беспокойтесь, я быстро. – И магистр удалился, что-то бормоча себе под нос о женщинах и благородных.

На тренировку с остальными учениками я не осталась, поглазела немного на их занятия и ушла. После случившегося мне было немного не по себе. Мои магические силы росли, но что это значило? Что, если Рони стало хуже? Или он… Я запрокинула голову и подставила лицо под капли холодного осеннего дождя.

– Эй, Листик! Решила помыться?

Жук стоял, прислонившись к дому с синей кошкой, и улыбался.

– Пришёл за процентом? – съязвила я. – Тогда рекомендую обратиться к Рэуту в другое время.

– Я хотел увидеть тебя. – Жук подошёл ко мне. – Как прошёл первый день занятий? – спросил он заботливо.

– И не спрашивай, – отмахнулась я. – Давай поговорим о чём-нибудь другом.

– Хорошо, – тут же согласился парень. – Я подумал, ты, наверное, жутко проголодалась, хочу угостить тебя…

– Ты что, зовёшь меня на свидание? – выпалила я, а в голове уже завертелись всевозможные формы отказа.

– Ну вот так всегда, – сказал Жук серьёзно, копируя ворчливую интонацию Рэута, – стоит девушке предложить кусочек хлеба, как она тут же норовит выскочить за тебя замуж. Вы что, такие голодные? Или я такой красивый?

Я рассмеялась. Жук изобразил обиду. Я рассмеялась ещё громче, зажимая рот ладонями.

– Ты чего? – поинтересовался парень.

– Хохотать громко неприлично. – Я вспомнила, как мать ругала нас с Лени даже за тихие смешки, от этого воспоминания пропало всяческое желание смеяться.

– Боишься, что, если будешь хохотать, все сбегутся посмотреть, чего же тут хорошего? – поинтересовался Жук.

– Да, и отобьют тебя у меня, – кивнула я. – Ты, кажется, собирался угостить меня ужином?

– Ну, ужин – это слишком, так, чуточку перекусим, и всё.

Жук купил нам в пекарне на углу по ароматно пахнущей булочке с яблоками. Булочки были просто громадными, так мне вначале показалось. И мы пошли гулять по городу. Жук рассказывал мне легенды о зданиях, мимо которых мы проходили. Это были и сказки о проклятых домах, и душещипательные истории любви. Я слушала парня, позабыв обо всём на свете. Его рассказы были такими яркими, что я безоговорочно верила: именно так всё и было. Хотя, скорее всего, часть историй была выдумана, чтобы повеселить меня. Мы пробродили с Жуком до самой темноты, а потом он повёл меня смотреть, как маги зажигают фонари. Маги добавляли в силу пламени разноцветных ночных огоньков добрые сказки будущих снов и надежду на завтрашний день. Кроме нас за фонарщиками наблюдало несколько влюблённых парочек. Они стояли, взявшись за руки, и, когда вспыхивал очередной огонёк, целовались. И я позавидовала их счастью.

– Всегда мечтал увидеть, как зажигают фонари, вместе с такой красивой девушкой, как ты, – сказал Жук.

Зажёгся новый огонёк и заметался яркой бабочкой под колбой фонаря. Маленькое волшебство, которое погаснет с восходом солнца.

Это было чудом, что за три недели занятий у Рэута никто из его учеников не погиб или не стал калекой на всю жизнь. Магистр не щадил ни себя, ни нас. С каждым днём задания становились сумасброднее и жёстче. Думаю, не я одна вскакивала посреди ночи, обливаясь холодным потом, когда снился Рэут. Правда, чаще всего мне ничего не снилось, настолько я выматывалась за день. И если бы не вечерние прогулки с Жуком, я бы, наверное, не выдержала такого накала. Как только Рэут заходил в комнату для занятий, каждый из его учеников испытывал страстное желание сбежать как можно дальше из этого места. Некоторые, надо сказать, так и поступали, и постепенно наши ряды заметно поредели.

Самые серьёзные испытания ожидали нас на занятиях, проводимых непосредственно в городе, – Рэут называл их «охотой на зверей». Кроме того, что меня передёргивало при любом упоминании об охоте, я ещё ужасно боялась, что магистр расскажет остальным ученикам про мою встречу с «тётушкой». Боялась я зря: магистр, упомянув о зверях, лишь бросил на меня внимательный взгляд, и не более. За это я была ему очень благодарна.

На этих занятиях я поняла, что имел в виду Рэут, когда говорил: «Город плодит зверей». Во время первой охоты Рэут, скорее всего, хотел позабавиться, глядя, как мы толпой ловим на городском кладбище «новорождённого» вампира. Вместе с магистром забавлялись и два городских стражника, которые лопались от смеха, наблюдая за нами. Кладбище было большим, вампир шустрым… А второй раз всё было серьёзно. Дом, куда мы заявились всей оравой, находился в самом центре Великого города, чуть ли не на соседней улице с Дворцом Короля. Здание принадлежало весьма почтенному человеку, одному из двенадцати магистров Великого города. В эту же дюжину входил и Рэут. Когда мы постучали, хозяин сам открыл дверь.

– Рэут, что вы тут делаете? – спросил он удивлённо.

– Охочусь.

Меня поразил взгляд хозяина дома, когда он услышал ответ Рэута, – испуг и облегчение одновременно.

– Значит, вы всё знаете? – спросил магистр Рэута.

Старик кивнул.

– Ну, видимо, не всё, раз привели сюда детишек, – оскалился радушный хозяин.

– Я знаю, что вы зверь, магистр Знут. От вас пахнет человеческой кровью. Только что пообедали?

– Ну раз вы так много знаете, уважаемый Рэут, тогда долой маски.

Знут отступил вглубь дома, Рэут последовал за ним, а мы поспешили следом за учителем.

«Должно быть, это всё шутка, – подумала я, осматривая уютную гостиную, в которой мы оказались, – сейчас нас пригласят выпить чаю».

Чаю нам не предложили. Хозяин дома, изящно, словно на сцене, поклонившись, вдруг упал на пол. И мы, оцепенев от страха, смотрели, как выгибается и изменяется его тело. Пара ударов сердца – и Знут превратился в паука. Кто-то из учеников взвизгнул. Я замерла. Пауков я панически боялась. Даже самых маленьких. Что уж говорить про огромных вроде того, в которого превратился хозяин дома.

– Бегом за охраной! Все! – рявкнул Рэут. В его руке сверкнул кинжал.

Ученики бросились исполнять приказание магистра. Все… кроме меня – я от страха не могла даже пошевелиться.

– Дная, вам особое приглашение надо? – крикнул Рэут. – Уходите! Я сам разберусь.

И тут паук плюнул. Густой комок паутины полетел прямо мне в лицо, Рэут оттолкнул меня в сторону. Я больно ударилась о шкаф с книгами, с ужасом глядя, как ядовитая паутина у самых моих ног расползается по полу и прожигает ковёр.

– Благородным дамочкам надо сидеть дома, – прорычал Рэут.

Оцепенение прошло. Зажмурившись, я сделала первое, что пришло на ум, – воспользовалась огнём. Судя по тому, как выругался Рэут, решение было не самым мудрым. Старинная мебель и книги в комнате вспыхнули мгновенно. Паук бросился к выходу. Рэут прикрыл лицо полой плаща и рванул следом, крикнув, чтобы я поспешила за ним. Впрочем, это единственное, на что я была способна, – идти следом за учителем.

Спасаясь от огня, паук привёл нас за собой в подвал. Рэут, не задумываясь, направился за Знутом, я же на секунду задержалась, прежде чем последовать за ними в темноту, пропахшую смертью и кровью. Если бы не опасность сгореть заживо, я бы ни за что не вошла в этот подвал, даже вслед за учителем. Стараясь не смотреть по сторонам, я замерла за спиной Рэута. Меня знобило от одной мысли, что там можно увидеть.

– И что дальше? – Рэут поднял руку, кольцо на его пальце засияло ровным холодным светом.

Знут снова стал человеком.

– Вызываете подкрепление? Так я уже здесь, – засмеялся он и показал Рэуту свою руку, на которой тоже сияло кольцо магистра.

– Да, Знут. Ведь мы все так или иначе связаны.

– Чисто формально. Ведь никто, кроме вас, Рэут, не понял, что со мной что-то не так. Да и вы догадались не сразу. А может, как и остальные, просто до поры до времени закрывали глаза на мои шалости. Ведь у каждого из нас есть свои грязные секретики. Правда, Рэут? Иначе бы мы не были сильнейшими из магов. Так? Ведь мало, чтобы сердце перегоняло по венам нечеловеческую кровь – много ли её осталось в нас? Мало владеть магической силой. Не это делает нас магами. Необходимо умение переступать черту, нестерпимое желание это сделать. Потребность не быть такими, как все вокруг.

– Охоту на людей вы называете маленькой шалостью, Знут? – спросил Рэут устало.

– А как вы вообще узнали об этом? Даже главный королевский маг был не в курсе.

– У нас с ним разные интересы. Его интересует Дворец Короля, а меня – город и его звери.

– Вы хотите сказать, магистр, что я всего-навсего зверь, порождённый городом?

– Ну, не только городом, но и своим тщеславием тоже. Некоторое время назад я встретил отвратительную тварь, охотившуюся у ворот города на глупых девочек. Я её обезвредил.

– И что? Какое нам дело до мелкого зверья?

– Иногда мелкий зверь выводит на очень крупного, – возразил Рэут. – Прежде чем ту тварь казнили, я узнал от неё много интересного. Мне хватит этого, чтобы очистить Великий город от чудовищ, подобных вам.

– Нет, Рэут, судя по всему, вы даже не представляете, насколько ошибаетесь. Этот город вам никогда не очистить. Потому что я далеко не самый крупный зверь в этой стае.

Я затаив дыхание слушала разговор магистров, и меня трясло от ужаса. Я и не представляла, что оказалась втянутой в настолько страшную историю. Постаравшись забыть об эпизоде с «тётушкой», я не подумала о том, что вовсе не единственная, кому нужна была помощь. А вот Рэут об этом позаботился и сделал всё от него зависящее, чтобы такие девочки, как я, не попадали к заботливым «тёткам».

Наверху послышался шум.

– Всё кончено, да? – спросил Знут.

– Да, магистр Знут. За вами пришли, – кивнул Рэут.

– Будет суд?

– Обязательно будет.

Знут прижался к стене подвала и снова обернулся пауком. Я вскрикнула. Но паук не напал. Он укусил сам себя…

– Как же я мог не заметить, что магистр Знут стал чудовищем? – Главный королевский маг пнул обгоревший стул.

На зов Рэута магистры явились быстрее, чем стража на крики учеников. Маги погасили устроенный мною пожар и теперь извлекали из подвала остатки тел тех, кто пошёл на корм пауку, и самого Знута. После смерти магистр вновь стал человеком. Я старалась не смотреть на тела, старательно прячась за спиной Рэута. Меня тошнило.

– Все делают ошибки, Рюк, – вздохнул Рэут.

– Все, кроме магистра Рэута, конечно, – усмехнулся главный королевский маг.

– А это правда, то, что сказал Знут? – неожиданно даже для себя задала я вслух вопрос, который крутился у меня в голове.

– Что правда? – насторожился главный королевский маг, посмотрев на меня так, словно только что заметил.

– Ах, вы ещё здесь? – обернулся ко мне Рэут. – Да, он сказал правду, вы никчёмная, глупая, трусливая бездарность!!! – заорал он на меня. – Из-за вас мы чуть не сгорели заживо!!!

Главный королевский маг расплылся в улыбке:

– Всегда восхищался вашим умением, Рэут, воспитывать молодое поколение.

– Если вы не против, главный королевский маг, я бы отправился к себе, по дороге разъясню молодой особе её место в этой жизни.

– Ну что вы, тут и без нас с вами справятся. Наслаждайтесь. Я бы сейчас сам с удовольствием на кого-нибудь наорал, – вздохнул Рюк, всем своим видом показывая, насколько тяжела ноша главного королевского мага.

Рэут схватил меня за руку и потянул за собой. Я послушно поплелась следом, готовясь к новой волне гнева.

Завернув за угол, Рэут убедился, что нас не видно из только что покинутого дома, и остановился.

– Наймите экипаж, Дная, и отвезите меня в дом с кошкой, – велел он. – Скорее.

Магистр был бледен, на лбу у него выступили капельки пота, и мне показалось, что ещё чуть-чуть, и Рэут упадёт. Я бросилась исполнять его волю. Экипаж нашёлся быстро. Едва опустившись на сиденье, Рэут закрыл глаза и тяжело навалился мне на плечо. А я не решалась о чём-либо спросить его, опасаясь очередной вспышки ярости.

Когда экипаж замер у дома с синей кошкой, я решилась подать голос:

– Магистр, мы приехали.

Рэут вздрогнул, открыл глаза, пробормотал что-то вроде извинения и с трудом выбрался из экипажа. Каждое движение давалось ему с видимым усилием. В какой-то момент Рэут чуть не упал, и мне едва удалось его подхватить. Магистр обхватил меня за плечи левой рукой, и я повела его к дому.

– А ещё говорят, что магистр Рэут – занудный одинокий старик, – услышала я голос возницы. – А вон какую красотку подхватил, да и выпить, похоже, не дурак.

Я уже хотела проучить мужика, воспользовавшись магией, но тут Рэут навалился на меня всем телом, пришлось прибегнуть к помощи магии, чтобы дотащить его до дома.

– На кухню, – прошептал старик.

Я доволокла Рэута до кухни и уронила в кресло.

– Дная, останьтесь здесь, – попросил Рэут, – пожалуйста.

Мне показалось, что магистр буквально состарился у меня на глазах. Я даже испугалась – а вдруг Рэут сейчас умрёт?

– Конечно, магистр, – прошептала я, – чем я могу помочь?

Рэут застонал.

– Распорите рукав на правой руке, только осторожнее, – потребовал он.

Я взяла со стола нож и, откинув плащ, скрывающий правую руку магистра, увидела, что рукав его куртки прожжён в нескольких местах.

– Осторожнее, постарайтесь не касаться повреждённой кожи. Яд, скорее всего, уже потерял свою силу, но не будем рисковать, – предостерёг меня Рэут.

Я распорола рукав и вскрикнула.

– Так плохо? – усмехнулся Рэут и со свистом втянул воздух. Он на глазах терял силы.

Рука была не просто покалечена, кожа почернела, словно обуглилась, сквозь рану проглядывала кость. Меня снова замутило.

– Только не падайте в обморок, – зарычал Рэут. – Иначе не сумеете мне помочь и через какое-то время я превращусь в монстра.

– Что случилось?

– Когда паук плюнул, я оттолкнул вас и недостаточно проворно увернулся от его паутины. Я заживил рану, как смог, но полностью исцелить её мне не удалось.

– Почему вы не рассказали об этом Рюку?

Магистр поморщился:

– Все вопросы потом. Нужно извлечь яд и вылечить руку.

– Но как? Я же не умею!

– Ну так я вас научу, – рявкнул Рэут. – Только постарайтесь исполнять всё в точности.

Я кивнула.

– Я не слышу.

– Да, я сделаю всё, как вы велите.

– Вам нужно сжечь мою руку. Я не брежу. Именно сжечь. До самого плеча. А потом при помощи магической силы восстановить её. Если струсите, упадёте в обморок, то время будет потеряно, я останусь калекой или обернусь пауком. Я не смогу вас поддерживать: скорее всего, потеряю сознание от боли. Я и так едва держусь, все мои силы уходят на то, чтобы не пустить яд дальше руки. Вы сможете. Я верю в вас. Иначе бы не просил.

– Почему бы вам не позвать на помощь более опытных магов?

– Вы тот маг, который мне нужен. И у нас нет времени. Так я могу на вас рассчитывать?

– Да!!! – взвизгнула я. По правде говоря, мне хотелось бы упасть в обморок прямо сейчас.

– Отлично. Помогите мне лечь на пол. Подложите под руку что-нибудь металлическое. И не спалите мой дом.

Я отодвинула стол и помогла Рэуту лечь, а затем нашла металлический поднос и подсунула его под руку.

– Ну, давайте, – выдохнул Рэут, – с огнём вы справляетесь неплохо. Не перестарайтесь только. Дная, – он посмотрел мне в глаза, – у вас получится. Не волнуйтесь.

Я очнулась в кресле, укрытая пледом. Пахло чем-то очень вкусным.

– Как вы? – услышала я голос Рэута.

– Чувствую себя так, словно на меня наступил дракон, – пробормотала я еле слышно и сразу вспомнила, что произошло. И тут же попыталась подняться и найти взглядом магистра.

– Сидите, у вас всё получилось. – Старик подошёл ко мне и продемонстрировал восстановленную правую руку. – У вас получилось просто отлично. Когда я очнулся, нашёл вас на полу. Вы лежали рядом со мной. Отдали всю свою силу?

– Да, – кивнула я.

– Вы быстро восстанавливаетесь, даже очень. Это хорошо.

– Можно мне дотронуться до руки? – попросила я, всё ещё не веря, что у меня получилось.

Рэут закатал рукав рубахи и протянул мне руку. Я коснулась идеально гладкой кожи. Рука действительно была здорова. А главное, она была!

– Получилось!!! – Я расплылась в улыбке, ощупывая созданную мною плоть. – Правда получилось! Это не сон!

– Только не надо пробовать её на зуб, – усмехнулся Рэут. – И не смейте реветь, даже от счастья.

– Не буду, – и тут я заплакала.

Магистр подождал, пока я успокоюсь.

– Трудно пришлось? – спросил Рэут, и в его голосе не было и намёка на насмешку.

– Да. Я думала, у меня ничего не получится. Я была в отчаянии.

– И всё же вы смогли.

– У меня не было выбора. Я очень боюсь пауков.

Рэут засмеялся.

Я впервые видела, как он смеётся. В эту минуту он совсем был не похож на себя, и я подумала, что теперь никогда не смогу его воспринимать как злобного старикашку.

– Я тут кое-что приготовил; подумал, вы должны зверски хотеть есть. Я хорошо готовлю, не бойтесь.

Стоило магистру это сказать, как я действительно ощутила сильный голод. Рэут помог мне пересесть к столу, и я, не в силах сдерживаться, набросилась на еду. Я уплетала зажаренное на огне мясо вместе с вишнёвым пирогом, запивала всё это молоком и закусывала яблоками. Вкус мне сейчас был не важен.

И вдруг услышала от Рэута такое, что замерла с набитым ртом.

– Спасибо, Дная.

Прожевав, я решилась задать вопрос:

– Так почему вы не попросили Рюка исцелить вас?

– Я не хотел, чтобы он знал…

– То, что вы тоже можете допустить ошибку?

– Ну если вы называете ваше спасение ошибкой, то да! – проворчал Рэут, снова становясь собой.

Помолчав немного, магистр продолжил:

– То, что Знут – зверь, не было для меня неожиданностью. Паук или кто другой – это не столь важно. Но вот то, что его дом имеет свойство любое магическое действие, направленное против хозяина, обращать на атакующего, стало для меня неприятной новостью. В жилище Знута нельзя было использовать магию. Поэтому я и достал кинжал, поэтому попытался отослать учеников. Кто же мог предвидеть, что при виде паука вас парализует от страха. Знут знал, что я легко отобью его паутину простеньким защитным заклинанием, которое под влиянием дома станет только сильнее. Поэтому он атаковал вас – он увидел в вас моё слабое место. И оказался прав: отталкивая вас, я не успел увернуться сам. Но, создавая защиту дома, Знут рассчитывал на умных противников. Ни один маг не решился бы устроить пожар, потому что мог пострадать сам. Когда вы воспользовались огнём, пламя стало неуправляемым, и, усилив его, дом поджёг сам себя. Хорошо, что Знут вывел нас в безопасное место.

– Простите, магистр.

– Это вы простите, что я наорал на вас при остальных магистрах. Я просто не хотел, чтобы они поняли, о чём вы спрашиваете.

– Так Знут…

– Да, он прав. Чтобы обрести могущество, настоящее могущество, мало Испытания и Храма Судьбы. Нужно переступить черту…

Продолжить чтение

Читать онлайн Крылья ветра. Девушка и талисман бесплатно

Глава 1Клятва

Глава 2Ветреные братья

Глава 3Великий город

Глава 4Рэут

Глава 1
Клятва

Глава 2
Ветреные братья

Глава 3
Великий город

Глава 4
Рэут