Читать онлайн Законная семья прокурора Драконыча бесплатно

Глава 1

Егор

– Тебе нужна семья, Егор, – прозвучал безапелляционный голос Толи.

Поправил галстук и выразительно глянул на друга. Зачем талдычит одно и то же, будто я сам не понимаю? Чай, не тупой, иначе не занимал бы кресло главного прокурора Северо-Западного административного округа столицы.

– Понял я, понял. Ты у нас отныне закоренелый холостяк.

Неделю назад стукнул сорокет, и я вроде как понимал, семья нужна, да и против детей как таковых не был. Но семейной жизни нахлебался. Больше не тянет. Бывшая жена Рената отбила всё желание напрочь.

Укатила три месяца назад с заезжим актеришкой покорять кинематограф. И три года брака коту под хвост.

Оставила после себя горечь и неприятный осадок разочарования. Голову посыпать пеплом и рвать на себе рубашку от страданий не хотелось, ведь я не малолетний пацан, сохнущий по девке, но за годы брака прикипел к ней. Всё же совместный быт, одинаковые, как мне казалось, предпочтения и привычки.

Ошибался.

Воздух после ее ухода, конечно, стал чище, но Толя напомнил о том, о чем я малость позабыл.

– Ужин у генерала уже в эту субботу, а ты заявил плюс один. Знаешь же, что, если заявишься один, звездочек на погонах тебе не видать. Один уже был такой шустрый, помнишь?

– Еще бы не помнить, Томилина Бобер под зад мешалкой отправил в провинцию пыльную документацию разбирать, а на его законное место поставил увальня Гозина, зато женатого! Где, спрашивается, справедливость? Вот не понимаю я, какая связь между штампом в паспорте и исполнением служебных обязанностей? Я таких штампов могу нарисовать хоть десять!

– Так возьми и нарисуй, – хмыкнул друг, выглядя чертовски довольным собой, будто сам метит на повышение.

– Не понимаю я тебя сегодня, Толя, загадками говоришь. Думаешь, у меня есть время на это? Или предлагаешь и жену мне нарисовать вместе со штампом?

– Почему нарисовать? – пожал он плечами. – Найми какую-нибудь актрису. Или ты планируешь найти настоящую невесту к приему у Бобра? Ты, конечно, у нас мужик видный, любая согласится, если что.

– Актрису, – поморщился, аж перекорежило всего, – была у меня уже одна актриса, по горло хватило, – жестом показал, насколько меня достала жизнь с актрисой погорелого театра. Сама Рената никогда не играла ни в кино, ни в театре, разве что в своих мечтах, но мнила себя богемной дамой и ценительницей искусства, близкой к театральным кругам.

– Да я тебе толкую, чтобы ты с какой-нибудь бабой договорился, пусть сыграет роль твоей невесты. Жениться рановато, ведь ты только развелся. Бобру не понравится.

– Слушай, ну несерьезный уже разговор пошел! Я не клоун, чтобы цирковое представление устраивать. Развелся с женой, с кем не бывает? Пойду один, нормально всё будет. Никого я нанимать не хочу. Ты сдурел? А если кто проболтается из причастных? Тайное, Толя, всегда становится явным.

– Да я же только помочь хотел, как знаешь, Егор, – вроде даже как-то обиделся он.

Прям как баба.

– Я твою помощь ценю, – сказал ему откровенно. В наших кругах такая дружба, как у нас с ним, редкость, да еще и без зависти. Хотя нам с Анисимовым делить нечего. Начальник Следственного комитета по округу на дороге не валяется. Особенно толковый и с лучшей раскрываемостью по городу. Мы даже по долгу службы особенно не пересекаемся. – Но не хочу изображать то, чего нет. Попробую его переубедить на приеме. Без жены как раз и лучше исполнять свои служебные обязанности. Никто не отвлекает.

– Тут не поспоришь, но Бобер по себе судит. У него большая семья. Трое детей и уже шестеро внуков.

Поморщился. На больную мозоль давит. Дети. Рената всё откладывала, просила дать время поправить здоровье. Не хотела, видимо, рожать. От меня.

– Всё, кончай строполить меня. Поехали уже. Довлатов опять в своих бумажках, наверное, закопался, не оторвать.

Отделение полиции нашего района, в котором работал наш друг, находилось как раз возле бара, куда мы планировали забуриться после, так что Анисимов не бурчал и не действовал мне на нервы, как обычно.

Показали корочки на проходной и прошли внутрь, здороваясь попутно с коллегами. Поднялись по лестнице на второй этаж, хотя друг порывался прокатиться на лифте, совсем разленился, заимев подчиненных, уже и жиры растрясти ему лень.

– Здесь подождем, кражу оформляет, – кивнул Анисимов, успевший первым заглянуть в кабинет друга.

Раз в общем сидит, значит, допрашивает кого-то. Перебросились парой фраз в ожидании Довлатова, и в этот момент мимо шел Державин, однокурсник по академии, а ныне нач. РОВД. Кивнул и вдруг остановился. Посмотрел вниз.

Не сразу заметил, что взгляд его направлен на девочку лет трех-четырех. Он дернул девочку за растрепанную косу и улыбнулся.

– Твоя, что ли? Где прятал? Копия, – покачал головой. – Потом расскажешь, тороплюсь. Экий ты шустрый.

Державин прошел дальше мимо нас к выходу, а вот Анисимов с задумчивым видом перевел взгляд с меня на эту мелочь, которая стояла и смотрела на меня снизу вверх, открыв рот.

– Мы с тобой двадцать лет знакомы, – процедил, раздражаясь, что он, зная меня столько лет, мог поверить в этот бред.

Я всегда слежу за контрацепцией и бывшими пассиями сразу после расставания. Не настолько безответственный, чтобы плодить детей с ничего не значащими для меня женщинами.

Родители, конечно, требуют внуков, но стоит признать, с детьми у меня контакта нет. Никакого. Они в одной реальности, я – в другой, как две непересекающиеся параллельные линии.

– Рот закрой. Муха залетит, – пробурчал девчонке.

Рот она не прикрыла, а вот реветь белугой начала моментально.

– Э, – почесал затылок, не зная, как успокоить этот раздражающий рев.

– Да уж. Надеюсь, генерал своих внуков на прием не приведет, иначе звезд на погонах тебе не видать. Последние сорвут, как пить дать, – усмехнулся Анисимов и присел на корточки. – Ну-ка, детка, ты откуда такая красивая? Пойдем найдем твою маму.

Девчонка сразу перестала плакать. Ни слезинки не выдавила больше из себя. Прищурился. Такая маленькая, а уже актриса. В гены им тягу к манипуляциям внедряют, что ли.

– Там, – страдальчески шмыгнув носом, протянула палец в сторону кабинета.

Того самого, в котором Довлатов допрашивал воровку.

Глава 2

Алёна

Опер перевел взгляд с меня на Катюшку и обратно. Строго так смотрел, осуждающе. Племяшка жалась ко мне, ища защиты, а мне было стыдно. За то, что не могу ее ни прокормить, ни защитить. За то, что попались.

– Петрович, когда опека подъедет?! – гаркнул опер мужику за соседним столом.

Тот поднял свое одутловатое красное лицо и сощурился.

– Сказали, через полчаса будут, – ответил со скучающим выражением лица.

Сразу стало ясно, что им до нас дела нет. Рядовая ситуация.

И тут до меня дошли его слова.

– К-какая оп-пека?! – подорвалась с места, таращась на флегматичного опера.

– А есть варианты? – поднял он брови. – Обычная опека, девчонку оформлять будет. Тебя до выяснения обстоятельств – в СИЗО, а ребенка пока временно разместят в приюте. Таков порядок.

Катюшка хоть толком и не понимала, о чем мы говорим, но прижалась ко мне сильнее. Испугалась, малышка. Несмышленая еще, а сердцем чует недоброе, что ее у меня отнять могут. А у нас нет никого дороже друг друга.

– Не надо опеку, давайте тут разбираться, – посмотрела на сурового мужика умоляюще. – У меня же ее заберут!

– И правильно сделают, негоже ребенку с воровкой таскаться.

– Я не воровка!

– Девушка, – вздохнул он тяжко и поглядел даже вроде как с сочувствием, но я знала, что жалости от представителя закона не добьюсь, – поверьте, ребенку будет лучше под присмотром взрослых.

– Я взрослая!

– Нормальных взрослых, которые не учат девочку воровать.

– Я не учила, мы просто хотели есть, – жалко оправдывалась я, тут же осознавая свою глупость, когда мужчина издал очередной вздох и посмотрел в документы, не комментируя, только снова покосился на дверь в ожидании людей, которым с радостью нас передаст.

А нам нельзя с опекой пересекаться! У меня Катюшку сразу же заберут, и больше я ее не увижу. На глаза навернулись слезы, от отчаяния захотелось кинуться к сотруднику полиции и умолять о снисхождении. Знала б я, что это поможет, так бы и сделала.

– Знаете же, что в супермаркете камеры, – заговорил мужчина, перебирая очередную стопку документов, занес какие-то данные в компьютер. – На что надеялись? Отвечать не нужно, – видя, что я подрываюсь что-то сказать, прервал меня. – Как вы до жизни дошли такой?

Неужели ему интересно? Вроде в умных глазах действительно скользили сочувствие и интерес, но я настолько привыкла к жестокости этого мира, что не готова доверять, даже если мне протягивают руку помощи. Сжала губы и молчала.

– Мам, можно пи-пи? – прошептала на ушко Катюшка и характерно поерзала на жесткой сидушке.

– Ребенку в туалет можно?

– Пусть идет.

– Но она не справится сама, – удивленно посмотрела на мужчину, он ответил таким же взглядом.

– Знаю я вас, умников, сбежать думаете? Не выйдет. Пусть сама идет. Володь, проводи, – буркнул опер толстяку, который недовольно поднялся с места и медленно зашагал к выходу.

– Котенок, иди с дядей, он тебе покажет, где сделать пи-пи, – погладила я ее по голове.

– Я боюсь, я хотю с тобой, – моргнула Катя как кукла и прижалась ко мне.

– Нельзя, я должна тут сидеть, поговорить с дядей, чтобы нас отпустили.

Малышка, кивнув, соскочила с жесткого стула и вприпрыжку понеслась вперед, обгоняя увальня, что ее сопровождал. Я с тревогой посмотрела им вслед, а потом обратила взор на опера.

– А теперь серьезно, – посмотрел он на меня, – ты почему чужим именем представилась? – повернул ко мне экран со строчками какой-то таблицы. – Шолохова Ирина Валерьевна, названного тобой года рождения, числится умершей. Долго думала?

Сглотнула вязкий комок желчи. Отпираться больше не получится.

– Это моя сестра, и она умерла, за Катюшкой только я присматриваю, у нее больше никого нет…

– Официально она – твоя племянница? А еще законные представители есть? Кто ее отец? Тебе самой сколько лет?

Вопросы были закономерные и простые, но ответить на них мне было сложно. И больно. До пекла в груди. Как в одно предложение вместить всю нашу жизнь?

По лицу опера видела, что ему неинтересны подробности, но спросил он для протокола и ждал. Вздернул бровь и в нетерпении постукивал ручкой по столу.

Это еще больше нервировало.

– Я… Сестра официальная, то есть настоящая… Была…

Мужчина напротив тяжело вздохнул и раздраженно отбросил ручку.

В этот момент я услышала приглушенные голоса в коридоре и отвлеклась. Прислушалась и отчего-то занервничала. Точно. Это Катюшка плачет. Неужели опека приехала раньше?

Вскочила и распахнула наружу дверь, готовая вгрызаться в них до крови, но племяшку не отдавать. Она ранимая девочка и не выдержит ни дня в детском доме.

– Да заткни ты уже эту замухрышку. Или отведи к ее нерадивой мамаше, и дело с концом. Понарожают и не смотрят.

Услышала сначала мужской ворчливый голос, а затем вывалилась наружу.

– Отойдите от моего ребенка! – закричала, увидев возле нее двух здоровенных мужиков.

Кинулась к Катюшке и прижала ее к себе, гладя по волосам и успокаивая. Сзади что-то рычал подоспевший опер, но я не обратила внимания и медленно заскользила взглядом вверх.

И моментально застыла, пригвожденная к месту темным злым взглядом самого высокого мужика. Того, который кричал на Катюшу.

Он же смотрел на меня сверху вниз – уничижительно, с презрением. Так смотрят на букашку, которую брезгуют даже раздавить. Сглотнула и опустила взгляд, натыкаясь на всё еще заплаканное лицо Катюши.

– Котенок, ну ты чего? – упала перед ней на колени, не заботясь о том, что коленкам больно и пол грязный, утерла слезы Катюшке. – Не надо плакать, всё хорошо, дяди тебя не обидят.

Бросила взгляд на двух громил, что стоят и не уходят. Вот чего уставились? Бесплатное цирковое представление мы для них, что ли? Как язык повернулся назвать Катю замухрышкой? Да, у нас нет денег на нормальную одежду! Да даже на еду нет! А этот… Сноб чванливый со своей наглой рожей смеет высказывать нам свое фи!

– Следить за ребенком надо лучше, тогда и успокаивать не придется, – проговорил поучительным тоном, словно я из тех мамаш, у которых дети при живых родителях бродяжничают.

Стиснула челюсти, ведь от истины это была недалеко. Но это не наша вина, не наша. Не моя.

– Так это вроде РОВД, а не притон. Работать лучше не думали? Ваш сотрудник мою дочку в туалет должен был отвести, и что-то его не видно нигде, – иронично окинула я взглядом коридор.

– Мы здесь и не работаем, – усмехнулся он нагло и глянул равнодушно – мужчины на меня обычно по-другому реагируют. Это неожиданно задело. Я опустила глаза, чтобы не выдать своих мыслей.

– Разберемся, гражданочка, – раздался сзади голос опера. – Цел ребенок, хватит уже с ней сюсюкаться, у меня времени в обрез. Идемте в кабинет, оформлять вас будем.

Мужчины поздоровались и улыбнулись, словно нас тут нет, и от этого стало не по себе. Будто я смотрела через стекло на другую, более сытую и полную власти жизнь. Положила ладони на это стекло и прилипла к нему, не в силах разбить. Между нами пропасть.

– За что? – кивнул на меня вдруг второй мужик.

На нем тоже был надет дорогой костюм, но серого цвета, золотые запонки на рукавах, ослабленный на шее темно-бордовый галстук и явно дорогие часы на запястье, но спортивные кроссовки, небрежно торчащие волосы и теплый взгляд производили впечатление не злого человека.

В противовес ему грубиян был одет с иголочки. Короткий ежик, холодный взгляд вкупе с тугим синим галстуком и черными, идеально начищенными туфлями создавали впечатление приличного человека

Но каждый раз, когда он открывал рот, оттуда вылетали жесткие рубленые фразы и непозволительная грубость. Поразительный контраст.

– Еду воровала.

В этот момент я ощутила на себе ироничный взгляд того сноба. Не решилась посмотреть на него в ответ. Уверена, весь его вид так и кричит, что он был прав, считая нас замухрышками.

– Так, это вы бродяги? – раздался сверху командирский тон, и я, подняв взгляд, обнаружила рядом внушительной комплекции женщину с большой грудью, втиснутой в фиолетовый пиджак, с шапкой рыжих кудрявых волос и широким жабьим ртом. Настоящая жаба! Злая ведьма из детской сказки. И пришла она явно по нашу душу.

– Мы не бродяги! – вскинула я подбородок и быстро встала в желании оказаться с ней на одном уровне. Но куда там. Жаба была просто огромная!

– А повышать голос на меня не надо, – грубо ответила она, и полный пренебрежения взгляд пополз по мне, потом по Катюшке. В глазах жабы читался наш приговор. – Иди сюда, девочка. Тебя как зовут?

Племяшка не ответила, только продолжала жаться к моей ноге, а я держала ее крепко, насколько могла. Если попытаются оторвать, не дамся. Ни за что не отпущу от себя Катюшку. Я за нее драться готова!

– Она не пойдет, она со мной будет, если заберете, то только со мной.

– Ну вы тут мне сцены-то не устраивайте, гражданка, – посоветовала мне жаба, воздевая глаза к потолку, – этого мне только не хватало. Я же всё равно ее заберу, а тебя, надо будет, на место мы быстро поставим. Давно в КПЗ не сидела? Мужчины, а мы чего тут стоим? – повернулась она к невольным свидетелям нашего с ней противостояния.

Как такому человеку поручили в опеке работать? Это же надзирательница тюремного карцера.

– КеПеЗе? – повторила вдруг за теткой Катюшка, по-детски непосредственно, но с заметным испугом. Она кивнула на дядек, которые продолжали смотреть на нас. – Это, полюсяется, велтухаи? Мама, нас в тюлму посадят?

В голосе племяшки звучал страх, а из глаз моментально потекли градом слезы.

В груди расцвела ненависть к тому охраннику супермаркета, который не сдерживался в выражениях при Катюше. В красках расписывал, что нас ждет тюрьма и закончим мы в колонии для рецидивистов. Я – сейчас, а племяшка следом по наклонной пойдет после детдома.

Понимаю, это его работа – ловить преступников, но ему же не доплачивают за словесный понос. Может, сдержись я и не вступи с ним в перепалку, он бы смягчился и не стал вызывать полицию, но не могла я позволить ему так гнусно относиться к моей Катюше. Она ведь маленькая, всё слышит и запоминает.

– Вертухаями нас еще никто не называл, – усмехнулся вдруг добряк.

– Вертухаи… – зловеще прошептала женщина, а я застыла, слыша, как в мозгах тетки из опеки медленно двигаются шестеренки. – Так вы у нас не единожды сидевшая уже. Другое дело. А ну, быстро отпустите ребенка!

Катюша от этого громогласного ора заревела еще сильнее, я же выдвинулась вперед, прикрывая ее своим тщедушным телом, и крепко прижала к себе.

– Только через мой труп! – прорычала и внешне напоминала тигрицу, но внутри вся дрожала, хотелось последовать примеру племяшки и расплакаться навзрыд, ища чужой поддержки и крепкого плеча рядом. Но мы в этом мире одни и совершенно никому не нужны.

– Запрос принят, – прозвучал вдруг сзади разозленный голос опера, а затем меня будто ребром ладони ударили по шее.

Боль прострелила сразу, я согнулась пополам. Катюшу же потянули на выход, безжалостно отцепляя ее пальцы от моей джинсовой куртки, а я не могла пошевелиться и лишь молча смотрела, как ее крохотное тельце с силой отрывают от меня. Прозвучал треск ткани.

В ее ладошке осталась металлическая пуговица, и, пока ее поднимали на руки, она прижимала ее к груди так, будто это истинное сокровище. Сердце разрывалось на части при виде этой картины, агонизировало в муках.

– Поосторожнее нельзя было? Она всё-таки девчушка совсем, – осудил опера бугай-добряк. – Можно было просто поговорить.

– Оказывала сопротивление при задержании и препятствовала работе сотрудников опеки, – проговорил тот отрывисто канцелярскими фразами.

Вот, значит, как. Слабо усмехнулась. Уже и в преступники записали.

– Мама! – прокричала сопротивляющаяся Катюша, вырываясь из лап тетки ко мне, но я не могла пошевелить конечностями и осела на пол. Меня грубо подхватили за подмышки и не церемонясь потащили куда-то по коридору.

Нехотя закрыла глаза, но успела заметить, как на штанишках Катюши расплывается мокрое пятно. Последнее, что я услышала, заставило меня взорваться паникой.

– Готовый ребенок, Егор. Дело тебе предлагаю.

Глава 3

Егор

Смотрел, как девчонку уносят. Красивая, хоть и мелкая дикарка. Тянуло вмешаться и присвоить ее себе, и от давно забытой эмоции кольнуло в груди. Потер, прогоняя наваждение.

Не представляю, чтобы бывшая так себя вела. Та в погоне за красотой обкололась ботоксами и химией, и вряд ли бы решилась так громко кричать, побоялась бы, что лицо лопнет.

Встреться мы с девчонкой при других обстоятельствах, может, и срослось бы у нас что-то. Поухаживал бы красиво, рестораны-подарки, конфетно-букетный. Брак, а там…

– Бред, – тихо процедил, заставляя себя выбросить девку из мыслей. Еще не хватало от нее голову потерять.

Наверняка у нее муж есть, так что окстись, Егор. Вспыхнула неожиданная злость на ее мужика, которого до сих пор нет. Будь она моей, не пришлось бы за дочь одной бороться.

Оставшаяся женщина пыталась удержать ребенка, но при этом отодвинула от себя, с брезгливостью оглядывая расплывающееся пятно на ее стареньких и явно не раз застиранных, а сейчас грязных брючках.

И что-то колыхнулось в душе доселе незнакомое, но я задавил это чувство на корню. Уже не щенок, чтобы позволять эмоциям довлеть над разумом, иначе не продвинулся бы по карьерной лестнице так высоко, а прозябал бы сейчас каким-нибудь помощником юриста.

– Если ты закончил, то поехали, – бросил Довлатову, когда тот возвращается.

Женщина в это время надумала отвести девочку в туалет, чтобы как-то привести ее в порядок, но та упиралась и даже, кажется, укусила ее за руку. Поморщился, но малую можно понять, тетка из опеки, действительно, на вид стерва стервой.

– Минуту, вещи только прихвачу, – кивнул Довлатов и забежал в кабинет, после чего возвратился, и мы принялись ждать, когда из туалета выйдет представитель опеки, чтобы подписать документы.

Их не было довольно долго, причем даже сквозь плотные стены доносился плач и крики девочки. Невольно перед глазами встал образ матери ребенка. Красивая, тонкая вся, будто тростинка, сожми сильнее, и сломается. Глазищи на пол-лица, маленького роста, мне по грудь, но неожиданно с выдающимися формами. В моем вкусе девочка, и от этого я еще больше бесился.

– Жалко как-то, – протянул друг и посмотрел на меня странным взглядом, и я мысленно встряхнулся, прогоняя наваждение в виде воровки. Не нравился мне этот интерес, может плохо закончиться.

– Хватит, Анисимов, я уже свое слово сказал, – процедил, раздраженный его упорством, аж душно стало, и я ослабил галстук.

В работе мне его качества характера нравились, бесценная хватка питбуля не раз вытягивала до победного даже самые безнадежные дела, но в дружбе он порой бывал невыносим.

– О чем это вы? – поинтересовался Довлатов, нервно дергая ногой. Давно уже предлагаю ему бросать эту неблагодарную работу и идти ко мне под начало. РОВД из него все соки выпивает, приходится вон с какими маргиналами и нерадивыми мамашами дела иметь.

– Драконыч наш ведь развелся, а уже в эту субботу юбилей у генерала. Агитирую его найти актрису с ребенком, либо вон, – кивнул в сторону уборной. – И благое дело совершить, карму очистить, и заодно преференции выбить. Законная семья, ребенок – генерал оценит.

Довлатов промолчал и задумчиво смотрел то на меня, то в сторону коридора, куда уже оттащил преступницу.

– Бред, конечно, – поддержал меня, а затем выбил почву из-под ног: – Но ты имей в виду, Криволапов придет с беременной невестой на прием, сегодня к нам забегал, поделился новостью, так что, может, Анисимов в этот раз дело говорит.

Криволапов. Мой главный конкурент за должность.

– Ты подумай над моим предложением, Егор, – снова вклинился Анисимов, а я еле слышал его из-за пульсации в ушах. Сердце от накатившего бешенства работало на пределе возможностей. – Твое положение еще более шаткое, чем пять минут назад.

– Я тебя услышал, – проскрежетал, нервно дергая галстук. Не собираюсь заниматься подобными глупостями. Уж не знаю, кого там Анисимов в жены берет, но с его пристрастием к клубным вечеринкам и доступным женщинам вариант там явно так себе.

– И когда это она успела забеременеть? – оскалился. – Только на прошлой неделе наши видели его в “Арфе”.

Стриптиз-клуб низкого пошиба. Нога ни одного уважающего себя мужика туда не ступит.

– Он, знаешь ли, твоей щепетильностью не страдает, – усмехнулся Довлатов, а затем добил: – Но поговаривают, что это чья-то дочка, так что сам понимаешь, крыть тут только можно козырем в рукаве.

Кивнул наверх, намекая на большие связи у будущей жены Криволапова, и у меня дернулось веко.

– А ну, хватит кричать! – вдруг раздался неприятный визгливый голос тетки из опеки, и она вытащила ревущего навзрыд ребенка из туалета.

И когда я смотрел на несчастную девчушку, в моей голове моментально вырисовался план. Генерал не только любит семейных, но и тех, кому благоволит его жена, а она, как известно, любительница слезливых драматичных историй любви, в частности, про обездоленных сироток.

***

Пришла в себя неизвестно через сколько времени, но уже в холодной камере и не одна. Рядом сидели две ярко накрашенные девицы легкого поведения, по ним сразу было видно, а на полу лежал какой-то неопрятно пахнущий бомж.

Дожила ты, Алёна! Права была насчет тебя тетка. Без контроля с ее стороны пойду по наклонной. Так и вышло. И Катюшку за собой на дно утащила.

Сколько бы ни кричала и ни била по железным прутьям, дежурный, сидящий за стойкой, не реагировал. Пару раз ударил дубинкой по решетке, намекая, чтобы заткнулась, иначе мне не поздоровится, и это подействовало. Здесь, видимо, все отбитые, не погнушаются и девушку избить.

– Ты с какого участка? – нагло спросила у меня одна из сокамерниц и лопнула шарик из жвачки в воздухе.

Стало до дрожи неприятно, и оттого, что никто не удосуживается мне объяснить, где мой ребенок, я начала плакать. Сказывались напряжение последних дней и сосущее чувство голода в желудке.

– Я н-не… такая… – сказала сквозь рев, и они отстали.

Вот только изучили мой внешний вид и, вероятно, пришли к какому-то выводу. Жалеть меня принялись, отчего я заревела еще сильнее. Свернулась в калачик и не заметила, как провалилась в дрему. И снилась мне плачущая Катюша, которая ручками вытирала грязные щечки. Стало еще тоскливее.

Пришла в себя от странного ощущения, будто на меня кто-то смотрит. Пристально. С неприязнью. Будто букашку под микроскопом рассматривает.

– В-вы… – заикаясь, привстала, замечая по ту сторону клетки того заносчивого амбала.

– Я-я, – передразнил он. Вот ведь гад!

Взгляд тяжелый, исподлобья, будто передо мной бульдозер, а не живой человек. Кулаки в карманах брюк, рубашка расправлена и немного криво торчит из-под ремня, верхние пуговицы ее расстегнуты, галстука и пиджака уже нет, и в целом вид у него какой-то напряженный и решительный.

– Женой моей будешь, девушка, – мрачно известил, словно это дело решенное.

Смотрел так, будто готов проглотить меня здесь и сейчас, и я замерла, не в силах вымолвить ни слова от потрясения.

В том, что он не называл меня по имени, мне виделось некое пренебрежение. Отчего-то была уверена, что он прекрасно знает, и как меня зовут, и какого я года рождения.

И дело не только в том, что он из органов, но явно видно, что он из тех мужчин, которые всё вокруг контролируют, так что вряд ли бы упустил из внимания такие важные факты. Выходит, своим “девушка” он указывал мне на мое место. Практически у его ног.

– Я Сладкова, – упрямо вздернула подбородок. – Сладкова Алёна Па…

Он не дал мне договорить, перебил будто специально:

– Расклад такой. Через десять минут опека заберет ребенка, а ты отправишься в следственный изолятор по делу о краже. Но у меня к тебе альтернативное предложение, девушка.

Не церемонился, бил словами наотмашь. Я побледнела и схватилась рукой за горло, представляя самое гнусное, что может предложить женщине мужик.

– Спать с вами не буду! – выкрикнула на грани паники и практически отпрыгнула к стене, забиваясь в угол.

Прекрасно отдавала себе отчет в том, кто он и кто я, и что при желании меня раздавят как муху, но страх такой бешеной волной затапливал сознание, что я не скрывала своего ужаса и отвращения.

– Твои сомнительные прелести не в моем вкусе, сладкая, – хмыкнул пренебрежительно и поморщился, отчего мне стало неприятно.

Сзади раздались смешки моих недолгих сокамерниц, и именно этот факт заставил меня еще больше покраснеть, но на этот раз от стыда.

– Открывай клетку, Самойлов, девушка свободна, – кивнул уверенно дежурному, пока я обтекала, словно мое согласие – дело решенное.

Подняла голову и безучастно наблюдала за движением ключа. Дверь открылась, и меня пригласили на выход.

Качнула головой, делая шаг назад, но дежурный, посмотрев на мужчину и получив его молчаливое согласие, достал дубинку и демонстративно постучал ею о металл. Раздался неприятный скрежет.

– Силой тащить? – вздернул бровь излишне ярый парень. Выслуживается перед вышестоящим, это было видно по его горящим недовольством глазам.

Отпустила руки, которыми обхватывала себя за плечи, и на ватных ногах вышла из клетки, не желая, чтобы меня унижали еще больше.

– Я вижу, ты согласна, – флегматично хмыкнул мужлан и жестко схватил меня за предплечье.

– Не трогайте меня, – выдернула руку и с облегчением выдохнула, когда он отступил.

– Кабинет Довлатова где, знаешь.

По коже пробежали неприятные мурашки. Эта комната не вызывала у меня хороших воспоминаний, и идти мне туда не хотелось, но сзади продолжал дежурный стоять с дубинкой наперевес, а где-то там страдала без меня несчастная Катюша.

Ее надрывный плач до сих пор стоял у меня в ушах, и от этого тяжело сжималось сердце.

– Где моя дочь?

Не верю его словам про опеку. По ощущениям, прошло несколько часов, а значит, ее давно уже забрали. Наверняка мужик, чьего имени я до сих пор не знаю, либо разводит меня, либо хочет… От последнего предположения по спине прошел холодок.

– Твоя племянница, девушка, не дочь. Давай договоримся сразу, вранье ты оставляешь в этой комнате раз и навсегда. Если хочешь получить опеку, требуется быть максимально честной передо мной. Племянница твоя в участке, я договорился, но один мой звонок, и представитель опеки будет здесь в течение десяти минут, как я и говорил.

Угрожал, скорее, так и хотелось перебить и потребовать, чтобы называл вещи своими именами, но я засунула свою гордость так глубоко, что меня чуть не затошнило, но промолчала, слушая дальше.

– И предвосхищая все твои вопросы и возмущения, скажу сразу. Я твоя единственная возможность спасти и себя, и Катерину. Так что будь благодарна, что ты мне сейчас нужна.

Голос у него был однотонный и равномерный, не злой и не добрый, и от этого у меня бежал мороз по коже. Казалось, со мной говорит робот.

– Сначала я хочу увидеть Катюшу, – упрямо поджала губы, нехотя соглашаясь с его доводами.

Всё в его предложении прекрасно. Кроме одного. Зачем такому успешному мужику такая проблемная девица с прицепом, как я?

Глава 4

Алёна

Мужчина смотрел на меня несколько секунд с сомнением, но затем кивнул.

– Хорошо. За ней присматривала одна из сотрудниц, но ты с ней особо не болтай. Мы с тобой еще не проработали легенду, не хватало еще, чтобы мы прокололись на мелочах из-за твоего длинного языка. Манеры твои, кстати, оставляют желать лучшего. Короче, лучше молчи. Самое главное, что ты обязана знать сейчас. Я Егор Драконов, главный прокурор Северо-Западного административного округа, ты моя женщина, а Катя – наша дочь. Поняла?

Заторможенно кивнула, находясь в оцепенении после его представления. Я, конечно, предполагала, что он не из простых, но не думала, что настолько. Плечи мои окаменели, а пальцы зудели от желания похрустеть костяшками. Всегда так делаю, когда нервничаю.

Папа в детстве всегда говорил, что к старости у меня будут болеть суставы, а мама поддакивала, и как же мне сейчас не хватало его занудных нравоучений и ее поддержки. Слушала бы и слушала, лишь бы они всё еще были живы.

Встряхнула головой, возвращаясь в реальность. Получив от меня молчаливое согласие, прокурор Егор завела меня в кабинет опера Довлатова.

– Егор Романович, – напомнил снова и вышел, оставляя одну.

Катю привела женщина в годах и в штатском. Взгляд у нее был любопытный и цепкий, сразу было видно, что работает в органах.

– Штанишки Катины мы в сушилке просушили, но лучше дома в стиралку закинуть, чтобы разводов не было.

Благодарно кивнула и притянула к себе сонную Катюшу. Ее глаза радостно заблестели, и она прижалась ко мне всем своим маленьким худеньким тельцем.

– А мне конфеты дали, – пролопотала, показывая мне фантики, зажатые в кулачке.

Я вдохнула родной детский запах и с удивлением поняла, что Катя не капризничает и ведет себя спокойно. Женщина в это время с любопытством смотрела на нас и подмечала детали в нашей одежде. Видимо, не вязались мы у нее с прокурорской семьей.

– А вы давно с Егор Романычем вместе? Вроде только развелся, а вот уже и невеста, да еще и с ребенком. Или вы до его брака знакомы были? Ой, прошу прощения, – якобы замялась тетка, хотя я не сомневалась, что все ее фразы четко выверены. Любопытство ей свое было не скрыть.

Как прокурор и говорил, пыталась выведать у меня информацию. Я не ответила и просто неопределенно пожала плечами, позволяя ей додумать всё самой, а сама внутри пылала бессмысленным негодованием.

“Он был женат и только развелся”, – произнесла про себя с оттенком горечи. Казалось, меня обманули, хотя ничего не обещали, и вообще я видела этого мужлана в первый раз, и таких эмоций вызывать он у меня не должен, но совладать с собственными чувствами я была не в силах.

– Мария Сергеевна, вы еще полчасика за Катюшей не присмотрите? – заглянул в кабинет второй друг Егора, тот, что с добрыми и лучистыми глазами. – Наш Драконыч прямо сейчас жениться изволит.

– Как это? – всплеснула женщина руками. – А почему так спешно?

В голосе ее прозвучало подозрение, и я застыла, пряча лицо в Катюшиных волосах.

– Спешит скорее присвоить себе нашу красотку, – на этих словах он подмигнул мне. – Ну вы же видите, какие дела творятся, когда его женщина без его фамилии щеголяет. Случайно чуть не перепутали с другой девицей и не посадили.

Этого объяснения женщине оказалось достаточно, и она забрала Катюшу, которая сонно хлопала глазками. На этот раз она не плакала и позволила себя увести. Видимо, опыт обращения с детьми у женщины неплохой, и она нашла подход к Кате.

Егор зашел в кабинет после их ухода и закрыл за собой дверь, отсекая нас от всех любопытствующих. Среди них я заметила не только доброго друга, но и злого опера, который вырубил меня.

– Раз ты закончила, то, прежде чем приедет представитель ЗАГСа, давай обсудим кое-какие детали. Слушай и запоминай следующее. Для всех ты – моя жена, а Катя – моя дочь, которую ты вероломно и бессовестно скрыла от меня несколько лет назад. Всё понятно, сладкая?

На этот раз я решила его перебить. Заскрежетала зубами от его пренебрежительного “сладкая”, словно издевается надо мной, давая клички, как ручной псине. Откуда-то взялась храбрость, и, несмотря на благодарность за Катю, гордость моя взяла всё же верх.

– Она не ваша дочь, – подошла я ближе в возмущении. – И я Сладкова, никакая не сладкая, а для вас – только по имени-отчеству, Алёна Павловна! И раз у нас взаимовыгодное сотрудничество, уж не знаю, зачем вам нужен этот фарс, давайте соблюдать какую-никакую, а субординацию.

Сначала мужчина молчал, смотря на меня так, будто за эту секунду на моей шее отросла вторая голова.

– А ты, видимо, проблемная, – вздохнул недовольно. – Раз извилин в твоем мозгу недостает, я повторю еще раз, но ты запомни, дважды я не повторяю, сделаю исключение только в первый и последний раз. С этого дня ты уже не Сладкова, а Драконова. Это твоя новая фамилия, Алёна Пална. И Катина, – схватил меня за предплечье, заставляя смотреть себе прямо в глаза.

Вид у него был спокойный, хоть и усталый, но уж больно странный, не похож внешне на себя прежнего. Несмотря на его ледяной тон, передо мной будто стоял настоящий дракон. Пышущий жаром и распространяющий вокруг себя флюиды. Недаром такую фамилию носит.

– Вы что, пьяны? – меня озарила догадка, и я подалась к нему в желании понюхать, не пахнет ли перегаром.

Или он так развлекается? Наслышана я о произволе власть держащих… Тогда это всё объясняет – и бред с браком, и его странно протянутую руку помощи. Разве что друг его, сказавший о бракосочетании во всеуслышание, никак не вяжется с этой версией, не похож он на того, кто будет так издеваться над девушкой.

– Так, Алёна Пална, – отодвинул меня Драконов, – соблюдай дистанцию. Хочешь поцелуя – подпишешь сначала бумажки.

Резко выдернула из его хватки руку и отскочила назад, гневно стреляя в него взглядом. Он слишком много о себе думает, самодовольный сноб. Неужели и правда считает, что мог мне понравиться настолько, что я захочу его поцеловать?

– Мне ваши поцелуи ни к чему. Вы не в моем вкусе, – процедила сквозь зубы и сложила на груди руки, желая оказаться от него как можно дальше, но выбора у меня как такового нет. Идти некуда, подружку сегодня и саму выгнали со съемной квартиры за неуплату, а с Катей мы планировали переночевать со своими пожитками на вокзале.

– Над этим придется поработать, сладкая. Моя жена шорохаться от меня не должна, – полностью проигнорировал мое требование.

Прищурилась и, наконец, рассмотрела его с головы до ног с женской точки зрения. Высокий, плечистый и фактурный – на таких женщины обычно шею сворачивают и вешаются, чтобы обратить на себя внимание, и мне понятна его самовлюбленность, но мириться с этим мне не хочется.

– Зачем вам это? – обвела рукой себя и пространство вокруг, намекая на проблемы. – Вы можете жениться на любой, а выбрали меня. Это вызывает подозрения, не находите?

Егор не ответил, стоял, вздернув бровь, и смотрел на меня не мигая. От этого взгляда у меня мурашки по коже и озноб побежали. Захотелось передернуть плечами, избавляясь от наваждения, но я застыла и отбросила странные мысли о нем прочь. Мне казалось, будто смотрит он на меня не так, как должен смотреть мужчина, не заинтересованный в женщине.

– Мне нужна семья для продвижения по карьерной лестнице. Ты идеальная кандидатура, даже если не понимаешь этого. Давай пока на этом и условимся. И чтобы больше не возвращаться к этой теме, задам самый главный вопрос. Ты хочешь забрать Катю себе, чтобы она не попала в детдом?

Вопрос был жесткий, и ответ на него мог быть только один. Он это знал и бил прямо в цель.

– Да, – ответила единственно возможным словом.

И вынужденно смирилась с происходящим, понимая, что сегодня на мои вопросы он больше не ответит.

– Вот и отлично. Тогда запоминай. Четыре года назад у нас была любовь, но из-за непонимания мы расстались, и ты не сообщила мне о беременности. Про сестру старшую свою забудь. Ее не было, ребенка родила ты, – поднял ладонь, видя, что я хочу возразить. – Документы уже готовят, так что за это не переживай.

Сглотнула, а затем вклинилась, когда он замолк.

– Моя тетка всё знает, – прошептала глухо, понимая, что, если она узнает, как сложилась наша с Катюшей судьба, не отстанет.

– Может доставить проблемы? – вздернул бровь Егор, и я медленно кивнула.

Душу затопила горечь. Он даже не представляет, насколько.

Никому и никогда не говорила, но старшая сестра отца, тетя Вера, взяв надо мной опеку в пятнадцать лет после трагической гибели моих родителей, присвоила себе родительский бизнес и дом, который я унаследовала. Даже подкопаться нельзя. Я ведь сама подписала документы, как только мне стукнуло восемнадцать. Глупая была и слишком сильно доверяла родне.

– Значит, ликвидируем, – с серьезным видом ответил Егор, а я окаменела после его непоколебимых слов.

Понимала, что он имеет в виду проблему, но мне виделся в этом двойной смысл. И стало страшно.

В этот момент прозвучал стук в дверь, а затем в кабинет вошла женщина. На голове пышный начес, красные губы, строгий, но нарядный бордовый костюм и улыбка от ушей. Она так и ждала, чтобы рассказать про счастье, которое нас ждет, стояла с раскрытой папкой в руках и с любопытством наблюдала за нашим молчанием.

Я же от неловкости опустила глаза и только сейчас поняла, как несуразно мы вместе выглядим. Он при параде и в качественном, дорогом костюме, и я, будто только вышла из клубной тусовки. Узкие джинсы, футболка, кроссовки и выцветшая джинсовая куртка, еще и с оторванной пуговицей.

Вид у меня был совершенно не для бракосочетания, но Егор не обращал на это внимания и кивнул тетке за стол, а затем потянул и меня за собой. Его друзья вошли следом в кабинет как свидетели.

Всё происходило как в тумане, и подпись я поставила похолодевшими руками, потерянным взглядом глядя на фамилию Егора. Драконов. Как и говорил. И я начала вдруг безудержно смеяться, ведь считала, что это просто прозвище.

Перевела взгляд на хмурого новоиспеченного мужа и замолчала. Да уж, фамилия ему идет как нельзя кстати.

– Объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту, – прозвучал торжественный голос женщины.

Наши взгляды с мужчиной встретились, и я замерла. Отчего-то вдруг вся затряслась и ждала, когда его губы коснулись моих, с каким-то странным чувством ожидания.

“Угомонись, Алёна!” – закричала мысленно на себя, а сама не могла оторвать взгляда от его губ. Но ожидание разбилось о реальность, когда Егор просто отвернулся и посмотрел на тетку суровым взглядом.

– Вы можете быть свободны.

Вот так и началась моя новая, замужняя жизнь. С нелюбимым, нелюбящим мужланом, который не может сказать мне даже доброго слова. Только рычит и смотрит исподлобья. Но я стиснула челюсти и приняла всё как есть. Ради Катюши.

Глава 5

Алёна

Женщина ушла, забирая с собой регистрационную книгу, а ее слова про свидетельство о браке я пропустила мимо ушей. Драконов сам прекрасно с этим справляется.

Анисимов посмотрел на меня напоследок с неподдельным любопытством, а вот опер Довлатов хмыкнул, прожигая насмешливым взглядом а-ля я всё про тебя знаю, ворье. Они покинули кабинет, а вот мы с моим новоиспеченным мужем остались наедине.

– И что теперь? – произнесла я, заламывая пальцы.

– Для начала прекрати хрустеть пальцами, – поднялся прокурор и насмешливо кивнул на мои руки.

Встала следом и спрятала ладони за спиной, словно он поймал меня на горячем.

– Куда мы поедем? Мы… Жить вместе будем? – последнее выдавила из себя с трудом.

Не привыкла получать от кого бы то ни было помощь, но идти нам с Катюшей было некуда, и мне было жизненно необходимо знать, подразумевает ли наш брак проживание на его территории.

– Ко мне домой. Или у тебя выбор есть? – сверкнул своими глазищами.

Стиснула челюсти и мысленно вздохнула. Ну да, он же прокурор, наверняка всю подноготную мою знает и прекрасно осведомлен, что мы с Катей без определенного места жительства.

– Мне бы хотелось, чтобы мы наконец поговорили. У меня на руках ребенок, и зависеть от смены ваших планов я не собираюсь. Вот вы меня надолго женой наняли? Мне надо знать. А Катю мне…

Когда нервничала, тараторила без остановки, но не ерунду, как обычно, на этот раз меня так и подбрасывало от нетерпения, хотелось всё немедленно выяснить и расставить все точки над “i”.

Хотя по выражению лица новоявленного мужа стало ясно – ничего он мне не скажет. У-у-у, ненавижу таких вот вредных и высокомерных. С такими нужно подбирать выражения, иначе они принципиально молчат, и ни слова из них не вытянуть.

– В кабинете собралась беседовать? – кинул мне насмешливо, ни на один вопрос не отвечая. – Пошли уже.

– Жениться в кабинете, выходит, нормально, – пробурчала себе под нос, – а поговорить…

– Ты чем-то недовольна, жена? – провоцировал этим словом, выглядывая из-за своих широких бровей. – Значит, так, поменьше разговоров, это я тебе уже сказал, но ты не слушаешь, – говорил со мной как с не особо одаренной, и это сильно задевало.

Я, вообще-то, школу на одни пятерки закончила! Прикусила язык, ведь больше мне похвастаться было нечем. Из университета выгнали за неуплату, а с бюджета я слетела еще в первый год, когда родилась Катюша и мне приходилось подрабатывать, чтобы помочь сестре с младенцем. Так и затухла моя мечта стать модельером.

Мы в этот момент спустились на первый этаж и вышли наружу, где нас уже ждала Катюша, вольготно расположившись на руках Анисимова, друга Егора. Второй, опер Довлатов, стоял рядом хмурой скалой и выглядел грозно. К такому боишься даже на метр подойти. Тем более я знала на своей шкуре его силовые приемы.

– Садись с племя… дочкой в машину, и ждите меня – сказал мне рублено и холодно Драконов, как только я забрала Катюшу. Она уцепилась ручонками мне за шею и повисла на мне, обвиваясь лианой вокруг моего тела. Тяжело ей далась наша разлука.

Драконов хмуро глядел на нас. Неужели злится из-за короткой заминки?

Видно было, что все приказы этого мужика исполняются без вопросов и безоговорочно. Стиснула челюсти и насилу кивнула. Я была не в том положении, чтобы артачиться, хотя тон его мне не нравился. Пусть с подчиненными так разговаривает, а я на него, слава богу, не работаю.

“Ну это с какой стороны посмотреть, – ехидно отозвалось мое подсознание. – Ты ведь теперь его жена, а это тоже своего рода работа. Со всех сторон”. Покраснела и погладила по спине хлопающую сонно глазками Катюшу. Она молчала, но периодически хныкала, совсем умаялась, бедная.

Машина у Драконова была большая, черная, под стать своему хозяину. Хотелось рассмотреть, ведь в таких я давно не ездила. Казалось, это что-то из прошлой сытой жизни. Последний раз в семье такая была еще при жизни родителей.

Встряхнула головой, не желая предаваться грустным воспоминаниям.

– Потерпи, котеночек, немного осталось – успокоила я ее, устроила удобнее на заднем сиденье и пристегнула ремнем безопасности.

Сама села рядом и закрыла дверь, напряженным взглядом наблюдая, как трое мужчин стоят на крыльце РОВД и смолят. Звукоизоляция в машине была хорошая, я ни слова из их разговора не слышала.

***

Егор

– Слушай, Довлатов, не в службу, а в дружбу, пробей мне подробности про мою новую семейку.

– Где копать?

– У них обеих нет прописки. Никакой. Вообще. Тебя это не смутило?

– Моя работа, Драконыч, не предполагает интересоваться жизненными перипетиями преступников, которых я оформляю.

– С меня коньяк, кстати. Спасибо, что пошел навстречу и не оформил эту бедовую.

Ухмыльнулся. Девчонка даже не представляет, насколько сильно она у меня в долгу. И насколько будет с учетом помощи, которую я ей окажу.

Вспомнил вдруг ее дыхание и лицо, которое оказалось близко-близко. На секунду хотел поцеловать – и не целомудренно, как для ЗАГСа, а по-взрослому – с языком.

– Ну можно родичей пробить. Кто, что, почему, – пожал плечами Довлатов и похрустел шеей. С этой неблагодарной работой так недолго и сколиоз и чего похуже заработать.

– С женушкой еще понятно, но почему у малой нет прописки? Странно.

– Ну вообще, была у них прописка. История мутная. Мамаша малой владела трехкомнатной квартирой в центре, а как умерла, непонятно, что с хатой стало. Короче, я понял тебя. Копну по этой части, может, чего интересного накопаю.

– Погоны лишними не бывают, – хмыкнул, а сам весь напрягся.

Интуиция и чуйка меня никогда не обманывали. И я чувствовал, в их истории не всё ладно. А нерешенные задачи всегда были для меня вызовом, а в этой ситуации после бракосочетания задеты, считай, мои личные интересы. Если Довлатов обнаружит то, что я подозреваю, то при хорошем раскладе и сам себе повышение обеспечит.

– Всё, мужики, мы домой, – протянул им руку.

Друзья кивнули и протянули руки в ответ. Анисимов сиял как начищенный пятак, а я скрежетал зубами. В тот момент, когда принял решение, что женюсь на Алёне Сладкой, планировал продержать ее в КПЗ до утра, а сам хотел оттянуться в баре и принять окончательно решение утром на свежую голову, но вмешался друг, присевший мне на уши.

– Хватит лыбу давить, – бросил, глядя на его довольное лицо, и развернулся, направляясь к машине.

Хотя, может, и к лучшему, завтра утром проснусь уже женатым, и даже говорить никому не придется самому. Слухи сделают свое дело. Сел в машину и почувствовал сзади взгляд своей жены.

– Вперед садись, сладкая, – кивнул на соседнее пассажирское сиденье.

– Я… – снова взбесилась она, а у меня в груди растеклось удовольствие.

Впился пальцами в руль, чтобы не потереть грудину и не выдать, как ее присутствие волнует мое тело. Слегка поерзал на месте, надеясь что Алёна Пална в мужских желаниях не разбирается и смотреть мне между ног не будет.

– Жена должна сидеть спереди, около мужа, – холодно парировал, пресекая все ее возражения.

– Но Катюша…

– Она спит. Ты хочешь, Алёна Пална, чтобы я повторил дважды? – посмотрел в зеркало заднего вида и увидел ее бледное лицо и дрожащие губы. Даже в таком виде она была сплошной грех. Хотелось впиться в ее губы, да так сильно, чтобы они распухли и все видели, что девица занята.

Молчала и пыхтела. Пыхтела и молчала.

– Ну? – не выдержал, постукивая пальцами по рулю.

Послышалось шуршание, затем тихий хлопок двери. Повезло, что ребенок спит, а так, уверен, со всей дури хлопнула бы, демонстрируя мне свой характер.

Молча села на переднее сиденье, и зверь внутри меня успокоился, когда я увидел ее боковым зрением. Завел машину, и мы тронулись с парковки, выехали на дорогу и двинулись в направлении дома. Во всех смыслах холостяцкого логова. Купил после развода с женой двухуровневую квартиру, ей нашу бывшую оставил. Надо бы прошерстить сначала ванную комнату. Приводил вчера любовницу, а утром не проверил дом. Некоторые имели свойство пытаться так пробраться в мою жизнь, но я не терпел чужого самовольства, а тем более чужих вещей на своей территории.

Алёна

– Располагайтесь, можете занять спальню на втором этаже, – едва мы вошли в огромную квартиру, показал Драконов рукой наверх, куда вела лестница. Широкие ступени черного дерева извивались и круто уходили на второй этаж. Между ними зияли большие дыры. Выглядело красиво, но совсем не безопасно. И вот как, он думает, ребенок по ним должен ходить? Катя же убьется!

– А нельзя нам на первом этаже остаться? – поинтересовалась, рассматривая просторную квартиру, исполненную в черно-белых тонах. Практично, по-мужски солидно, но создавало впечатление, далекое от уюта. Холодное и безликое помещение, как на картинке журнала. Это точно не квартира семейного человека. Скорее, жилище истинного холостяка.

– На первом этаже моя спальня, здесь кухня, гостиная и спортзал, – объяснял он холодно, сопровождая фразу суровым взглядом, – это мой этаж. Чем второй этаж не устраивает? Там есть своя ванная комната, не надо спускаться в нее на первый, – сделал он вывод о причине моего “каприза”.

– Сразу видно, что детей у вас маленьких нет, – заметила, прижимая к себе всё еще спящую Катюшку. – Катя не сможет перемещаться по этой лестнице. Она слишком крутая.

Он проследил за моим взглядом и досадливо поморщился, словно злился на себя, что не оказался настолько прозорливым и умным, чтобы предугадать этого заранее.

– Понял, – наконец, кивнул, почесывая щетину и пребывая в размышлениях, – тогда располагайтесь в гостиной. Здесь большой диван.

Диван и правда был огромный! Во всю стену и изогнутый. Может поместиться несколько человек. Рядом стоял стеклянный журнальный столик, по бокам – мягкие пуфики, в которых по виду можно было утонуть, а на стене висела огромная плазма. Я такую впервые видела! Мы словно оказались в кинотеатре, а не в квартире.

– Ваша комната будет рядом? – спросила, смотря на дверь его предполагаемой комнаты.

От этих мыслей немного зазнобило, но я списала это на непонятный мне мандраж, когда оказываешься в чужой квартире не то гостем, не то на постоянку.

– Да, – подтвердил прокурор, – из гостиной можно попасть в мою спальню, но не переживай, Алёна Пална, покушаться на твою честь среди ночи не планирую.

И хмыкнул так, будто это меня волновало в первую очередь. Нахал!

– И советую начинать обращаться ко мне на “ты”. Если проколемся на мелочах по твоей вине, спрос будет с тебя большой, – снова пригрозил, словно сам факт его авторитета был незыблем.

– Где можно привести себя в порядок, Егор? Мы устали, а вы… А ты так торопил нас, что мы без вещей.

Умолчала, что вряд ли бы сегодня решилась их забрать, уж слишком сама чувствовала себя уставшей, но уколоть и поддеть его хотелось неимоверно.

– Постельное белье в шкафу в спальне, полотенца и халаты в ванной. Вещами придется моими воспользоваться на этот раз, – последнее проговорил слегка недовольно, не привык, видимо, свои вещи чужим выделять. – Раз уж о вещах заговорили, то где они? На квартире? Диктуй адрес, завтра мои парни заберут их.

Щеки покраснели, я снова почувствовала себя бомжом, который спит под мостом и живет без самых необходимых предметов гигиены. Ведь никакой квартиры и в помине не было.

– Они, – замялась, теряясь под его вопрошающим взглядом, – они в ячейке на вокзале.

– Вы уехать собирались?

Господи, почему он просто не отстанет от меня? Это что, допрос? Вот только отмолчаться не получалось, он смотрел вопросительно и молчаливо требовал внятного ответа.

– Эм, можно сказать и так.

Врать я не умела и покраснела, неуверенно бормоча и опуская глаза в пол.

– Ладно, завтра парни подъедут, проинструктируешь их, – не особо вдаваясь в мой рассказ, кивнул он и повел подбородком в сторону, – завтра также приедет помощница, поедете в магазин и купите всё недостающее. Составь список, чтобы оперативно всё купить. Времени у нас в обрез, вы должны быть на приеме при параде, на последний момент оставлять всё не вздумай.

Вот ведь! Список. Всё у него строго и по полочкам. А как же походить по магазину, рассмотреть, потрогать, выбрать на свой вкус? Кажется, он предполагал, что мы совершим марш-бросок. Настроение двигалось к нулевой отметке. Не то чтобы я думала накупить много шмоток за чужой счет, просто я обожала гулять по магазинам и совмещать на первый взгляд несовместимые комплекты одежды.

Я любила необычные сочетания, это мне всегда помогало справиться с тяжелыми моментами жизни. Бывало, случится что-то, кто-то обидит, пойдешь в магазин, придумаешь классный комплект – и сразу грусть проходит. Так я переживала любой стресс.

– Не волнуйтесь, волнуйся… – исправилась. – Нам много не надо…

– Зато много надо жене и дочери прокурора! – не дал он договорить. Каждый раз, когда он перебивал, я бесилась. Но стерпела, сжала зубы и помалкивала для собственной безопасности.

Катюшка, зашевелившаяся в руках, дала понять, что ей не очень удобно. Надо бы положить ее спать.

Драконов, пользуясь паузой, куда-то быстро ушел, и я услышала тихий хлопок двери, затем шум воды, но почему-то не сразу.

Не обратила на него внимания, направилась в сторону дивана и уложила на него Катюшу, она сразу же обняла подушку и что-то пробормотала. Я сняла обувь, поправила на ней одежду. Пусть спит так, ничего страшного, не будить же ребенка. Накрыла ее пледом и пошла на кухню, Драконов, который вышел мне навстречу, почему-то с оттопыренным карманом на брюках, шагал за мной.

Взгляд невольно подмечал новые детали – хмурой складки на лбу несколько минут назад не было. Надо же, какой странный, настроение как быстро у него скачет – от спокойного к недовольному.

Наблюдал, как я прохаживаюсь по шикарной современной кухне со всей необходимой техникой, а я старалась не показать, насколько меня впечатлила эта роскошь. Было стыдно и неприятно, что считает бродяжкой, которую он буквально вытащил со дна.

Желудок так не к месту забурчал, выдавая мой голод. Не помню, когда ела в последний раз. Вид холодильника вызвал естественный рефлекс. Хлопнула себя по животу, будто это может избавить от физической проблемы. Хотя ее решила бы парочка бутербродов. Ну или даже кусочек хлеба. Я на всё согласна.

Драконов в этот момент подошел к раковине и открыл шкафчик под ней, что-то выкинул в мусорку, но, как бы я ни стреляла в ту сторону глазами, разглядеть ничего не получилось.

– В холодильнике контейнеры с едой, – пришел как нельзя кстати на помощь Драконов, но в своем стиле – грубовато и требовательно, – выбери себе и на меня подогрей что-нибудь.

“А ты ничего не перепутал?” – хотелось мне прорычать, но я задавила свое эго на корню и благоразумно промолчала. Сомкнула губы и перевела взгляд на холодильник с двумя дверцами и какими-то цифрами на табло. Подошла и открыла с каким-то благоговением. Настоящая роскошь.

– А… Мне готовить… – смыкала-размыкала губы неуверенно, а сама вся находилась не с ним, а внутри тарелки с ароматной едой. Так и зыркала, еле сдерживаясь, чтобы не схватиться, как дикарка, за ложку и не начать ею активно работать.

– Домработница приходит раз в двое суток, так что можешь не демонстрировать свои кулинарные способности, – хмыкнул, словно уже заранее поставил на мне клеймо неумехи. – От тебя требуется иное.

Последнее прозвучало двусмысленно, но я не обратила внимания. Меня занимал совершенно не он и его грубость.

Красивые желтые кусочки картофеля были присыпаны зеленью, мясо прожарено идеально и выдавало такой аромат, что я не выдержала и зажмурилась от удовольствия. Только бы не наброситься на еду! До позора была буквально одна секунда. Но Драконыч так поглядел, что аппетит заметно убавился. Есть под его внимательным взором – то еще удовольствие.

И как тут стерпеть? Он обо мне явно не лучшего мнения. Но я запихала кусок мяса в рот и молча начала жевать. Молчание – знак согласия, ведь так? Судя по виду, Драконыча моя покорность устраивала, и, доев свою порцию, он убрал тарелку и вилку в посудомойку и нажал на кнопку электрического чайника. Ну нет, чаи я с ним распивать не буду. Устала я от давящей атмосферы, когда он рядом.

– Я в ванную пойду, – проговорила, – и, если можно, спать отправлюсь.

– Иди, – согласно кивнул он, отворачиваясь к шкафчику с чашками, будто потерял ко мне интерес.

Я улепетывала из кухни, с облегчением вдыхая воздух свободы. Свободы от общества моего мужа. Уф, я – чья-то жена! Сама не верила, что это произошло. Приложила ладошки к щекам и пошла проверять Катюшку. Спит. Она вообще обычно спала очень крепко, как сурок. Выматывалась за целый день. А сегодня он был ого-го какой трудный. Убедившись, что с ней всё в порядке, пошагала наверх, нашла спальню и шкаф, где лежало постельное белье, достала стопку, взяла ее с собой и спустилась вниз, оставив на диване, и потом направилась в ванную комнату на втором этаже.

Здесь, наверное, минут пять просто всё рассматривала. Драконыч говорил, что у него есть домработница, которая приносит еду. Логично предположить, что она и уборкой занимается. Но в этой ванной она, видимо, не успела прибраться.

На полу валялось мокрое полотенце, а на дне душевой кабинки я обнаружила рыжие женские волосы! Не пучок, нет, но несколько длинных волосинок, явно свидетельствующих, что здесь побывала женщина. Какая-то рыжуха мылась в этой душевой кабинке накануне, даже работница не успела убрать бардак. Не мне фыркать из-за пары волосинок и брезговать, ведь еще день назад я умывалась в туалете торгового центра, но всё равно стало неприятно. Я как-то не подумала, что у моего мужа своя личная жизнь, хотя это логично. А вдруг он эту женщину будет сюда водить?

Очень надеюсь, что нет.

Он, когда эту легенду придумывал, видать, не допер своим прокурорским умом, что Катюшка слишком маленькая, чтобы играть грандиозный спектакль, в котором она чужого дядю будет называть папой. Я не сумела бы ей объяснить, как себя вести. Она бы могла всё испортить и выдать нас. Придется сказать ей, что страшный дракон – ее папа. Потом, когда всё это закончится, я что-нибудь придумаю. А пока вот так…

Вы очень удивитесь, прокурор Драконыч, но завтра вам предстоит понять, что малознакомая маленькая девочка будет считать вас настоящим папой.

Глава 6

Алёна

Как только я привела себя в порядок, надела предоставленные Егором вещи – и утонула в них, ведь размеры наши кардинально отличались. Поскольку выбора не было, на цыпочках прошла к Катюше и раздела ее спящую, возвратившись в ванную и закинув все наши вещи в стиральную машинку. Очень сильно хотелось последовать примеру племяшки и уснуть, но я старательно держала глаза открытыми в ожидании завершения стирки. И только развесив всё, наконец уснула, обняв Катюшку и уткнувшись носом в ее спину.

Во сне она периодически всхлипывала, всё же перенесенный стресс дался ей нелегко, я просто гладила ее по спине, и племяшка снова засыпала.

Обычно я слыла жаворонком и просыпалась уже к семи часам утра, но общая усталость последних дней сделала свое дело, так что встала я часам к десяти. Катюша еще спала, а в квартире царила полнейшая тишина.

Вещи наши уже почти высохли, поскольку многое я развесила по батареям, поэтому, переодевшись обратно в свое, осторожно зашагала к кухне.

– Ау? Есть кто-нибудь?

Не могла спросить ничего более умного, ведь никого кроме Егора вроде как и быть не должно. Блин, надо было спросить, когда домработница его обычно приходит.

Но Егора я так и не обнаружила. Ушел он, видимо, на службу, пока мы спали. Сразу же почувствовала облегчение, не очень-то мне и хотелось общаться с этим грубым типом. Мнит себя хозяином мира. Понимаю, должность прокурора накладывает отпечаток. Но как с таким жить? Понятно, почему его первый брак не сложился. Такой нрав вытерпит не каждая.

Пройдясь по дому и сунув нос в каждый уголок, я добралась до кухни и решила приготовить завтрак. Порылась в холодильнике, нашла яйца и молоко. Омлет будет в самый раз. Быстро всё сварганила и пошла будить Катюшку, все-таки пора было вставать. Переспит – и будет потом весь день как вареная муха.

Но разбудить ее не успела, в этот момент прозвучал звонок в дверь. Замерла, а затем быстро побежала ко входу и посмотрела в глазок. Сердце гулко колотилось, а ладошки вспотели, словно в доме я оказалась незаконно, а снаружи притаилась полиция, которая наденет на меня наручники.

Вопреки моим страхам, по ту сторону глазка стояла высокая крупная женщина.

– Кто? – спросила осторожно, не планируя открывать.

– Я Алла Дмитриевна, меня прислал Егор Ро… Егор.

Эта заминка показалась мне странной, но я находилась в таком замешательстве, что не придала ей значения и открыла дверь. Передо мной предстала красивая женщина лет тридцати пяти на вид, ухоженная, рыжеволосая и излучающая энергетику уверенной в себе леди. На ней ладно сидел облегающий синий костюм с юбкой до середины колен. От ее важности я сразу оробела. И вспомнила, кто передо мной. Помощница Егора, которую он послал ко мне для шопинга. Он же предупреждал меня о том, что она придет с утра.

– Н-да, фронт работ нам предстоит немалый, – цокнула она как-то недовольно и оглядела меня с головы до ног и обратно.

В этом мне увиделось некое пренебрежение, и я еле сдержалась, чтобы не переступить с ноги на ногу. Взгляд этой женщины мне не понравился. Возникало ощущение, будто напротив стоит кобра.

– А вы… – обвела рукой воздух, намекая, чтобы представилась нормально и всё пояснила.

Она поняла меня с полуслова, я видела это по ее надменной полуулыбке и хищно блеснувшим глазам.

– Давайте сначала выпьем по чашечке кофе. Вы приведите себя в порядок, а я пока заварю. Не провожайте, я здесь как дома.

Она вальяжно и по-хозяйски прошла мимо меня на кухню, а я ошалело смотрела вслед, обтекая от этой демонстрации своего превосходства и статуса в этом доме.

Так вот чьи рыжие лохмы я обнаружила в ванной? Теперь я знаю, какие женщины нравятся моему “мужу”. Рыжие дылды с крутыми бедрами и длинными ногами. Выдающейся грудью и томным взглядом.

И что она имела в виду? Может, привыкла, что все с утра марафетятся, как она, накладывая тонны штукатурки? Не была я любительницей портить себе лицо химией, да и Егора Драконова соблазнять не планировала.

Обождала несколько секунд, приводя свои нервы в порядок, а затем, проходя мимо зеркала, глянула на свое отражение. Ну да, коса немного растрепалась, да и вид помятый, но в целом по мне видно, что я моложе и миловиднее этой стервы. Впрочем, зачем я себя с ней сравниваю? Что за дурацкие мысли с утра?

Будить Катюшу прямо сейчас мне не хотелось. Так и тянуло выяснить всё, что собиралась скормить мне эта рыжая, и я почему-то была уверена – она не преминет очертить здесь свои границы. Заклеймить территорию и указать мне на мое место.

Алла Кобровна ее величать, не иначе.

Оказавшись на пороге кухни, с неудовольствием наблюдала за тем, как умело рыжуха орудовала в чужих шкафчиках. Знала, где что лежало, и уверенно расставляла на столе.

– Омлет? Серьезно? – воскликнула она возмущенно и обернулась, будто пятой точкой почуяв мое приближение.

Вздернула бровь в ответ, не понимая ее претензий. В груди заворочалось растущее раздражение – не успела эта Алла прийти, как сразу же разонравилась мне.

– Мы с Катюшей любим омлет, – еле разомкнула сухие губы.

– Егору нужно мясо, он мужчина в самом расцвете сил. Вы что, собрались кормить его только жирами и углеводами? Он на такой пище быстро захиреет.

Сцепила зубы и еле сдержалась, чтобы не оскорбить женщину. С чего она вообще взяла, что рацион Егора – моя обязанность? Я как-то тут не наблюдаю Драконова, чтобы пришлось кормить его своими омлетами.

– В омлете… – решила было вступиться за свой завтрак, но договорить не смогла.

В этот момент Алла закатила глаза и с шумом отодвинула себе стул рукой, указывая мне сесть напротив.

– Где ребенок? – сверкнула глазами слишком рьяная помощница Драконова.

– Катюша спит.

Отвечать мне ей не хотелось, но и нужды молчать не было. Всё же Егор прислал ее для помощи.

– И сколько ей лет?

Вопросы она задавала самые обычные, но мне было как-то неприятно. Казалось, в этом таился какой-то только ей ведомый подвох.

– Это важно? – насмешливо ответила вопросом на вопрос. – Вы с какой целью интересуетесь?

Тактика Драконова была сейчас как нельзя кстати, и наградой мне послужил недовольный взгляд мегеры Аллы, которая не получила то, чего так хотела. Информацию.

Она нахмурилась и помрачнела, а затем развернулась, наливая нам по чашке кофе. Отказываться не стала и с удовольствием отпила ароматного напитка. Судя по горящему любопытством взгляду рыжей, Егор не рассказал своей любовнице настоящую правду. А уж если он не удосужился это сделать, то я не обязана и подавно.

– Давайте перейдем к делу, Алла. Мой муж – занятой человек и ценит свое время. Мы с ним не слишком отличаемся.

Ядовитыми подколами я бросаться умела. Не сказать, что любила, но если ощущала себя уверенно, то и защититься словесно могла спокойно.

Мои слова помощнице Драконова не понравились. Она открыла было рот, чтобы, видимо, съязвить или поставить меня на место, а может, даже упомянуть, что совсем недавно была здесь на правах хозяйки, но в этот момент раздался жалобный голос Катюши.

– Мама, – захныкала она, стоя на пороге и прикрываясь простыней.

Прежде чем встать, успела заметить шокированный взгляд Аллы, который она кидала на Катюшу. Да я и сама вчера успела оценить, насколько они с Драконовым похожи. Не знай я правду, подумала бы, что сестра согрешила и изменила своему мужу.

– Идем, котеночек, почистим зубки, а потом покушаем. Хорошо?

Катюшины вещи обсохли, и надевать на нее постиранное оказалось весьма приятно. В ванной прокурора нашлось много одноразовых зубных щеток, и это навевало странные подозрения, но нам это было на руку. Мы обе с племяшкой смогли без проблем почистить зубы.

А вот когда вошли вдвоем на кухню, Алла выглядела уже не так уверенно, чем в тот момент, когда только пришла. Вид у нее был какой-то бледный, словно у побитой собаки. Плечи опустились, сама она слегка сгорбилась, а на лице ярко выделились возрастные морщины.

И я, наконец, испытала удовлетворение. Вкус у Драконова оставлял желать лучшего, и неуверенность при виде нее, которая отравляла мне кровь, прошла. Пусть яркая и роскошная, она уступала в молодости и энергии, которую излучала уже я. И не нужен был мне никакой Драконов. Пусть подавится своими помощницами с рыжими кудрями! Главное, чтобы не водил их сюда, пока здесь живем мы с Катюшей.

Благодаря шоку Алла молчала всё то время, пока я кормила Катюшу, которая с любопытством посматривала на тетю, но спросить ничего не решалась.

– Кхм, – прокашлялась наконец Кобровна, беря себя в руки.

Не знаю, что она хотела сказать, но в этот момент прозвучал звонок в дверь. Не успела я подорваться, как женщина выскочила из-за стола первой, словно это она тут хозяйка, а не я. Усмехнулась и проводила ее взглядом, прищуриваясь и раздумывая, что же двигало Драконычем. Вот же готовая жена, которая не прочь ею стать, а выбрал он меня – девицу без рода и племени.

– А это кто? – прошептала Катюша, возвращая меня в реальность.

– Это… – замялась, думая, что сказать. – Это наша работница, поможет нам с покупками.

Испытала невероятное удовлетворение, представив Аллу таким образом, но даже себе не решалась признаться почему.

– Алёна, – вдруг раздался надменный голос женщины, появившейся на пороге кухни.

– Павловна, – холодно улыбнулась, поправляя ее, и увидела, как она недовольно сморщилась. Не нравилось ей, что официально главная я.

– Пришли подчиненные Егора, им нужны данные по камере хранения на вокзале.

Встала с места, вспоминая, куда дела бумажку. Парни, которых прислал Драконов, оказались крепкими и молодыми, старше меня лет на пять. Смотрели на меня с любопытством, но вопросов не по существу не задавали. Видимо, муженек хорошо их муштровал. Получив инструкции, они кивнули и вышли.

– Как интересно. Только вчера Егор был свободным, а сегодня вдруг женатый, – возникла сзади Алла, которая продолжала в чем-то меня подозревать.

– С чего вы взяли, что он был свободным? – улыбнулась, закрывая за ушедшими парнями дверь и оборачиваясь к женщине. – И не Егор, а Егор Романович, будьте добры соблюдать субординацию с отныне женатым начальником. Кстати, трусы я ваши выкинула. Но, если вдруг хотите забрать, найдете их в мусорке.

Сказала всё с улыбкой на лице, а сама чуть ли не смеялась, вспомнив, как, не сдержав любопытства, заглянула в мусорку. Так вот что выкинул Драконов, не шибко церемонясь с вещами собственной любовницы.

Испытала удовольствие, видя злость на лице Аллы из-за своих слов. Она открывала-закрывала рот, словно не ожидала от меня подобного нападения, а вот я взяла быка за рога.

– Ах да, советую обратиться к трихологу, у вас волосы клочьями выпадают. Трубы ванной были просто забиты ими. Впрочем, может, дело в возрасте? У меня таким проблем нет.

– И вас не смущает, что Егор вам изменял? – прищурилась она, приходя, наконец, в себя и игнорируя мой выпад.

– С чего вы взяли, что он мне изменял? – вздернула бровь, но больше ничего не сказала.

Аллу явно разрывало от желания узнать правду и выяснить всё до мельчайших подробностей, ведь я загнала ее в тупик, но говорить дальше я не планировала. И без того истратила на весь этот экспромт кучу своих сил.

Поскольку выбора одежды у нас с Катюшей не было, собрались мы довольно быстро, и вот тут мне уже самой приходилось краснеть из-за Кобровны. Она получила повод поглумиться надо мной, отомстив за то, что я так ее унизила.

– Неудивительно, что Егор попросил меня заняться вашим гардеробом, – сморщившись, окинула нас взглядом с головы до ног. Губы ее кривились от презрения. – Вы совершенно не вписываетесь в его жизнь.

Сглотнула и опустила глаза, смотря на свою одежду. И что ей не нравится? Всё по возрасту и довольно приличное, модное.

Подняла глаза, смотря на ее приталенный костюм, и скептически цокнула. Драконов что, хочет сделать из меня холодную бизнес-леди? Ну уж нет, никаких скучных костюмов. Я смогу одеться и элегантно, и в то же время стильно. Но для этого мне понадобится время. И желательно, чтобы никто не мешал своими назойливыми советами.

– Довольно неуместное замечание от помощницы прокурора его законной супруге, – уколола ее.

А она, не будь дурой, захлопнулась, понимает, что я могу на мужа повлиять и попросить ее уволить. Но всё равно за мной отправилась. Поручение же надо выполнить, отчитаться, что помогла мне. Хорошо еще, не знает, насколько мы с Драконовым далеки друг от друга и что советы мои ему не нужны.

Размышляя о том, как избавиться от прилипчивой Кобровны, вела Катюшку за руку по магазину одежды. В руке была зажата банковская карта, которой меня снабдила помощница Драконова. А собственно, почему я должна что-то придумывать, если могу ее прямым текстом отправить восвояси?

– Вы можете где-то погулять, пока я выбираю одежду, – кивнула в сторону видневшейся в конце коридора кафешки. – Я сама справлюсь с гардеробом, – сказала как можно тверже и в подтверждение своих слов сжала в руке телефон. Пусть поймет, что я не побоюсь позвонить мужу, чтобы он унял ее прыть.

– Как хотите, – нервно задергалась она, аж губы от злости задрожали, – но учтите, мне даны четкие инструкции от Егора Романовича. Если подберете что-то не то, нам снова придется вернуться за покупками. Девочка тоже должна быть одета подобающе.

Да что ж она нас так не стесняясь опускает?! Никаких манер, а еще мнит себя леди. Удостаивать ее ответом не стала, развернулась и отправилась на шопинг.

Глава 7

Алёна

Драконов вернулся домой под вечер. Во сколько, не заметила. Я на часы не смотрела. Слишком увлеклась.

Застал меня в гостиной, где всё было завалено новыми вещами, которые я складывала в комплекты, импровизируя на ходу. Катюшка сидела на полу, повторяя за мной на свой манер. Я ей купила несколько кукол с наборами одежды и обуви. Вдохновение из меня так и перло. Собрала пять комплектов. У меня своя система была, индивидуальная. Оригинальность прежде всего. И пусть только кто посмеет заикнуться о неподобающем виде.

– Что это такое? – раздался басовитый рык позади меня. – Что это за цыганщина, Алёна Пална?

– Где? – не поняла я и проследила за его взглядом. Он указывал ровнехонько на мои сформированные комплекты. – Это? – Я была оскорблена до глубины души и сердито поджала губы. – И где тут цыганщина? – спросила вызывающе.

Драконов и бровью не повел. Обошел гостиную по кругу, лавируя между разбросанных вещей. Понятно, что недоволен тем, что я его территорию заняла, но чем одежда-то сама не устраивает?

– А что Алла? Она куда смотрела? Вот в этом на прием ты не пойдешь, – сказал как отрезал, хмурый лоб прорезали морщины.

– Что не так? Я без нее всё покупала, мы с ней, если ты не заметил, в разных возрастных группах, – намекнула на то, что Кобровна меня старше. Какой из нее гид по стилю для молодой современной девушки?

– Зато она разбирается в деловом стиле, – объяснял он мне как бестолочи, – знает, что надеть на прием. Я ее для этого и отправил, если ты забыла, – сжал он губы, всем своим видом выражая негодование.

Стоял такой, руки в бока, и глазищами своими зыркал на меня, вгоняя в сомнения.

– Я три часа по магазинам ходила и вещи подбирала, – пыхтела в попытках доказать свою точку зрения, а грубый мужлан хотел продавить свою с помощью власти и силы.

– Только зря время потратила, – пренебрежительно обвел он глазами мои вещи, а на меня посмотрел как на безнадежную неудачницу.

Взгребло? Еще как! Захотелось доказать, что он не прав. Если уж совсем по-честному, хотела я его поразить своим внешним видом, очень уж задевало, что ему не нравлюсь. Только и знает, что критикует. Если он на меня будет как на бомжа подобранного смотреть, а не как влюбленный мужчина, вся его махинация накроется медным тазом. Впрочем, и чего я за него беспокоюсь? Не я карьерой и звездами на погонах рискую.

– А я всё же думаю, что не зря, вот увидишь, – продолжала я защищать свой выбор.

Драконыч вроде как начал присматриваться к одежде, уже не так свой крупный нос кривил. Решил сменить гнев на милость?

– Это померь, – схватил со спинки дивана первое попавшееся платье, сунул мне в руки с суровым видом.

Катя пугливо хлопала глазами, наблюдая за нами. Я улыбнулась ей как можно более ободряюще и, повернувшись к ней спиной, чтобы она не видела выражения моего лица, ткнула мужика пальцем в грудь. Палец заболел, и я еле сдержалась, чтобы не зашипеть. Каменный он, что ли?

– Не смейте ругаться при моем ребенке, ясно? – тихо процедила и гневно сощурила глаза. – Можете сколько угодно быть прокурором и командовать своими солдафонами, но в доме этого делать не смейте. Вы теперь не один живете. Я вам не ваша… В общем, держите себя под контролем.

Прикусила язык, опасаясь, что он неправильно истолкует мои слова, но он, кажись, и не заметил моей оговорки.