Читать онлайн Синдром альфы бесплатно

Пролог

Дарина

Сегодня пятница. Последний день учёбы. Я сижу на лекциях и не могу не думать об Анжи. Мы сильно продвинулись в нашей терапии. Уже можем касаться друг друга через толстое одеяло. Госпожа Цветан тоже помогла. Мы с ней занимаемся по полчаса каждый день. Я просто задерживаюсь после занятий.

Отца, вероятно, выдворят из страны или посадят в тюрьму. На следующей неделе суд, и мы узнаем, какое наказание он получил.

Я решила на большой перемене не ходить в столовую, а выйти на улицу. Кушать почему-то не хотелось. Мечтала оказаться рядом с Анжи. Желание было таким сильным, что я решила сменить обстановку, подышать прохладным воздухом. Забрала куртку в гардеробе и вышла на улицу. Никто не последовал за мной. Я села на одну из лавочек недалеко от стоянки. Скорее бы супруг приехал. Неожиданно кусты возле лавочки раздвинулись, и я получил удар в бедро. В глазах тут же потемнело.

Я проснулась и поняла, что меня куда-то везут. Огляделась в испуге. Сижу на переднем сиденье автомобиля, связанная по рукам и ногам. В салоне никого, кроме меня и мужчины в возрасте.

– Ну, здравствуй, жёнушка, – ехидно осклабился мужик.

– Вы ошиблись, у меня уже есть муж, и это не вы, – я старалась изо всех сил сказать твёрдым голосом.

– Смелая стала, да? Забыла, что тебя отдали мне. Я Раби Акива и заплатил за тебя немалые деньги. Первое слово дороже второго. А первое слово было твоего лоха отца, что он отдаст тебя мне. Он взял деньги, но тебя я так и не получил, – злобно сказал Раби.

– Мой отец не лох. И вообще, куда мы едем? Отпустите меня, мой супруг богат и будет меня искать.

– В Колистоне не найдёт. Кто его туда ещё пропустит? А отец твой простофиля и недотёпа. Иметь под рукой синдромницу и не озолотиться за счёт неё. Я же говорю, дурачок, – хохотнул Раби.

Я попыталась развязаться, но верёвка держала туго. К тому же я была пристёгнута к креслу двойной защитой, словно ребëнок.

– Не дёргайся, хуже будет.

– Что, изобьёте? Или казните за побег? – пискнула я, выпучив глаза.

– Ну уж нет. Бить я тебя не буду. Ты мне живой и здоровой нужна. Какая польза с калеки.

Неожиданно на браслет Акива позвонили. Я только сейчас вспомнила о своём. Посмотрела на руку, но гаджета не оказалось.

– Один восемь один, ответь, – сказал Раби, притормозив у обочины.

Появилась небольшая голограмма. Я увидела какого-то мужчину у крошечного домика.

– Приветствую, Раби. Мисайя сдохла. Истекла кровью. Ребёнка еле спасли, – сказал незнакомец.

– Создатель, ну почему эти тупые инкубаторы долго не живут?! Десять лет максимум! Скормить свиньям. Проследите там, чтобы косточек не осталось. Отцу ребёнка сообщи, пусть приедет и заберёт, – разъярился Раби.

– Сделаю, брат. Я говорю, нельзя так, организм синдромницы быстро изнашивается от ежегодных родов, – попробовал возразить незнакомец.

– Тебе не наплевать? Я заказал ещё нескольких синдромниц в Радостане. Везу к нам Дарину. Сам знаешь, у этой красавицы очередь на десять лет вперёд. Жди меня дома, Вирк.

Я слушала разговор, и меня начало потряхивать. Раби Акива торгует детьми, рождёнными от синдромниц?

– Как же так? Нам же запрещено рожать, – промямлила я.

– Правильно, запрещено, но у нас в последнее время стало появляться больше тех мужчин, которые имеют болезнь «синдром альфы». Гадская штука мутировала и передаётся иногда по наследству. Богатые люди скрывают болезнь и женятся. Я придумал, как на этом сколотить миллионы. Создал тайное место, где синдромницы живут. Они беременеют от клиентов, рожают, а я получаю потом пару миллионов в карман, – поведал Раби пугающую правду.

Потом мужчина неожиданно обернулся и схватил меня за горло.

– Слышишь, инкубатор? Помрёшь раньше времени – я тебя тоже свиньям скормлю. А они потом на пирожки пойдут. Мои пирожковые тоже хороший доход приносят. Ты должна жить и рожать каждый год, чтобы денежки в мой карман рекой текли.

Я перепугалась. Началась паника, стала задыхаться, но мне снова что-то вкололи в бедро.

– Всё приходится самому делать, – услышала я, уже отключаясь.

Анжи

Я сидел в кабинете и вдруг почувствовал, как кольнуло сердце. Появилась тревога. Решил позвонить Дарине и узнать, как у неё дела. Жена почему-то не ответила.

– Господин Ноланд, вам звонит особый правительственный номер, – раздался электронный голос.

– Ответь, Фай, – чуть не заорал я.

– Здравствуйте, Ажи. Меня зовут Эри. Сестра вам говорила обо мне. Я знаю, что вы супруг Дарины. Давайте без церемоний. Дело серьёзное. Браслеты Дары и Ярины особенные. Включают режим оповещения мне, когда пропадает контакт с теплом кожи. Они в курсе, поэтому никогда не снимают. Браслет Дары потерял контакт с ней. Не говорите Ярине. Начинайте искать жену. У вас и вашего начальника службы безопасности особое разрешение. Вас пропустят в тюрьму к Мозесу. Торопитесь, прошу вас, – затараторил мужчина.

– Сколько прошло времени? – быстро спросил я.

– Минут пятнадцать, не больше.

– Спасибо за информацию. Мы немедленно приступаем к поискам. Будем на связи, – сказал я и отключился.

Вызвал на стоянку к своему автомобилю Драко и помчался прочь из офиса. Дару похитили, но кто? Кому она нужна? Что, если за ней приехал тот, кому продал её отец? Надо вытрясти адрес этого женишка. Только кто нам позволит проехать по территории Колистона? Значит, любимую нужно перехватить в Радостане. Только где её теперь найти?

Прибежал к автомобилю. Драко уже ждал меня там.

– За руль, Драко. Всё расскажу по дороге. Нужно спешить. Как можно скорее поезжай к городской тюрьме, – скомандовал я.

Мужчина без слов сел за руль. Я прыгнул на переднее сиденье и только тогда стал рассказывать, что произошло. Машина рванула с места. Драко решил ехать на предельной скорости. Наплевать, даже если нас остановят, Эри нам выписал особую петицию. Сейчас я читал голограмму. Эта штука нам даёт много преимуществ, пока мы не отыщем Дарину.

Глава 1

Дарина

Я была готова разгромить свою комнату в щепки. Уже третий институт присылает мне однотипный ответ на мой сильно урезанный в функционале школьный планшет. Отец не успел отобрать. Забыл, наверное.

«Здравствуйте, Дарина Мозес. Сожалеем, но мы не можем принять вас в институт по причине вашего пола».

Уроды! Угораздило же меня, родится в Колистоне девушкой, да ещё и с мутацией крови. Таких людей не много на планете.

Когда по каким-то причинам произошла мутация гена, стали иногда появляться на свет такие, как я. Учёные не знали, что с нами делать, поэтому назвали людьми с «синдромом Альфа», в простонародье синдромники.

У нас очень консервативная и пуританская страна. Никакого алкоголя, табака и связей до брака. Да и после налево не походишь. За измену – смертная казнь, как и за изнасилование. А ещё у женщин нет никаких прав. Хотя постойте, я вру. Ухаживать за детьми. Следить за женской половиной дома. Готовить еду. Рожать детей, сколько даст бог плодородия Амну. Вот все её права.

Мне уже восемнадцать. Я окончила школу и пытаюсь поступить в институт. Не судьба. Никому не важно, что я была лучшей ученицей. Меня даже на международную олимпиаду по математике выдвигали. Я заняла нашей стране первое место. Получила кубок. Стоит теперь в школе, на видном месте. Зачем мне такой подарок отдавать? Я же недочеловек, оно. Здоровых женщин ещё хоть как-то уважают, немногие, но всё же. С мутированными никто не считается. Их берут в младшей супругой и гнобят, кому не лень. Родня мужа, его первые жёны и даже он сам. Зачем тогда женятся? Многие мужчины презирают нас и лучше плюнут в накидку, чем возьмут замуж.

Ненавижу эту тряпку. Меня с детства заставляют её носить. Аромат не скроешь, и даже под накидкой можно отличить, нормальная женщина идёт перед тобой или нет. Говорят, в других странах существует подавитель запаха. Здесь это запрещено.

Мне многое нельзя. Я живу на женской половине, только в дальней её части. Спальня представляет из себя каморку с узкой кроватью, угловым шкафом, столом и стулом. Рядом с комнатой – двери в уборную, туда никто не может заходить, кроме меня.

Неожиданно ко мне забежал отец с перекошенным от ярости лицом.

– Это что?! – заорал он в бешенстве, показывая голограмму, висящую над браслетом.

Я вскочила с кровати и отбежала к окну. Не могу издалека рассмотреть, что написано на голограмме.

– Двадцать пять ноль восемь, читай, – скомандовал отец.

– Здравствуйте, господин Фаск Мозес. Нам стало известно, что ваша дочь с синдромом «Альфа», Дарина Мозес, разослала документы в три института, в надежде поступить на учёбу. Во избежание штрафа за нарушение закона, советуем вам поговорить с ней. На первый раз мы вас просто предупреждаем. С уважением, ведущий специалист департамента контроля за женщинами и людьми с синдромом «Альфа», Кайри Нови, – прочитал механический голос.

– Мне директор школы сказал, что если я выиграю олимпиаду и в нашу страну приедет кубок, то мне разрешат учиться в любом вузе! – крикнула я в испуге. – Ведь действительно так было, папа, можешь у господина Фирса спросить.

Отец подошёл и отвесил мне смачную оплеуху.

– Ты совсем тупая?! Кто разрешит девке учиться в институте?! – отец схватил меня за локоны и нагнул голову вниз. – Ты позорить меня вздумала?! Ещё и волосы остригла! Двадцать ударов розгами, Дара!

Я выскользнула из его хватки, упала на колени и, обняв ноги, заскулила:

– Пап, пожалуйста, не бей. Пап, прошу тебя. Я больше не буду, правда. Я не буду.

– Ладно, хватит и того, что я твоей матери отвесил. Не уследила за дочерью, падла. Через месяц свадьба, Дара. Я уже сговорился. Раби Акива берёт тебя младшей женой. Наконец-то избавлюсь от такого довеска, как ты. Раби уже сорок пять лет, и у него три жены. Но это лучше, чем сидеть на моей шее. С завтрашнего дня начнём приготовления к свадьбе. Ещё раз вздумаешь меня позорить – получишь в два раза больше ударов, чем я тебе обещал. Я всё сказал.

Отец отпихнул меня ногой и ушёл. Я упала на пол и прошипела тихо: «Если бы смогла, убила гада».

Он уже сговорился о моей свадьбе. Всегда дочерям отец подбирает мужа. Если ты очень красивая, повезёт войти в дом первой женой. Имеется какой-то изъян – можно стать и третьей, и четвёртой супругой. Больше четырёх браков нельзя, но бывают случаи, когда старик в шестьдесят хоронит одну из своих женщин и в жажде обладать юным телом сватается снова. Невеста не видит будущего супруга до самой свадьбы, это запрещено. А часто не знает его фамилию и возраст, только имя. Считается, что это ни к чему: дань за невесту отдали – проблем никаких нет.

Я выбежала из комнаты и ринулась в спальню матери. Она была недалеко от меня. Закрываться не принято, как и входить без стука. Я так волновалась за неё, что забыла о правиле. Ворвалась в комнату и увидела, как она пытается надеть халат на спину, исполосованную ремнём.

– Мам, прости меня. Мам, я не хотела. Меня обманули, сказав, что я за кубок смогу учиться, – заплакала я, видя её раны.

– Твари, – тихо рыкнула мама, завязала халат и обернулась. – Иди ко мне, моя хорошая, не плачь.

Мама распростёрла объятия, и я с удовольствием скользнула в них. Хотела её обнять, но не могла, боялась, что ей будет больно. Мама села на кровать, притянула меня к себе.

– Посиди у меня на коленях, как в детстве, Дара.

Я умостилась на её ногах. Приникла к плечу щекой. Все девушки с синдромом маленького роста. Больше метра шестидесяти сантиметров никто не вырастает. Во мне на пять меньше.

– Мам, а можно тебя спросить? Мне всегда было интересно, почему все смуглые, а у тебя светлая кожа. У меня что-то среднее между тобой и отцом. И волосы у нас пшеничные. Люди в Колистоне не такие.

Мама чмокнула меня в лоб и погладила по голове.

– Ты уже взрослая, Дара, имеешь право знать. Я молодая была, такая глупая. Где жила раньше, есть межнациональный институт. Туда приезжают люди из разных стран. Вот и Фаск там учился. Он заканчивал последний курс, а я только на первый поступила. Мы познакомились. Твой отец ухаживал красиво. Я влюбилась так сильно, что была согласна на брак. Родители сказали, что за иностранца не позволят выйти. На моей родине в восемнадцать лет человек считается взрослым и волен решать сам, как ему жить.

– И ты вышла за него замуж? – спросила я удивлённо.

– Сначала всё было не так. Твой отец заверил, что я смогу учиться здесь, если уеду с ним. Я пыталась узнать в интернете информацию об этой стране. Ничего не нашла, так как Колистон закрыт для туристов. Сюда только предприниматели едут по делам, и то очень редко. В основном все сделки по бизнесу заключаются на нашей стороне. Я поверила словам Фаска о том, как тут хорошо нам будет жить. Закончила первый курс, он получил диплом. Потом я сбежала с ним из дома.

Я встала с маминых ног и села рядом, всё же не маленькая уже, и ей тяжело. Взяла её руку в свою и поцеловала. Мама вздохнула, потом продолжила говорить.

– Когда приехали, оказалось, он всё наврал. Меня сразу закрыли на женской половине и вшили под кожу отслеживающий чип. Я уже тогда была беременна тобой, на первом месяце. У нас не запрещено спать с мужчиной до свадьбы. Мне объяснили, что к чему. Сказали: убежать не получится. Отобрали браслет с данными. Поженили нас по их законам. Нарекли именем Мара. По закону браслет может быть только у мужчины. В нём всё: телефон, кошелёк и документы. У женщин – только чип под лопаткой. В него встроено имя и номер. Он позволяет следить, чтобы не сбежала и не загуляла. У тебя тоже такой чип есть. Когда будет свадьба, код доступа к нему отец передаст супругу.

– А ты пробовала сбежать, мам? – спросила я.

– Куда я побегу? У меня есть ты. Если я когда-нибудь умру, то только рядом с тобой, Дара.

– Папа сговорился. Меня отдают четвёртой женой. Будущему мужу сорок пять. Он же мне в отцы годится, мам, – на мои глаза навернулись слёзы. – Это несправедливо, мам, ты первая жена, а отец обращается с тобой хуже, чем со своим псом. Это я виновата, да? Это из-за того, что я родилась?

– Не виновата, Дарина. Ты самая лучшая и единственная моя дочь, – сказала ласково мама и обняла меня. – Если у мужчины рождается синдромник, закон позволяет ему в будущем предохраняться с женщиной, которая родила такого ребёнка. Здесь считают, что она виновата.

– Как это? Таблетки против зачатия тут не производят же? – округлил я глаза.

– Производят и выдают мужу.

Мама повернулась ко мне, обхватила голову ладонями и сцеловала слезинки со щёк. Потом прошептала еле слышно, в самое ухо:

– У меня есть план, Дара. Я, наконец, кое-что узнала. Повезло случайно. Я не позволю, чтобы ты была младшей женой, да ещё четвёртой. Это секрет. Молчи. Я немного залечу спину и завтра постараюсь осуществить план.

– Я люблю тебя, мама, не рискуй из-за меня.

– И я люблю тебя, Дарина. Постараюсь помочь. Иди. Мы слишком долго сидим вместе. Ты же взрослая, могут что-то заподозрить.

Я поцеловала её в щёку и пошла на выход. В коридоре никого не было. Фух, нас никто не подслушал. Это хорошо. Не хотелось бы, чтобы мама пострадала из-за меня. Отец скор на расправу. Я даже сейчас вздрагиваю, когда вспоминаю, как за малейшую провинность отхватывала тумаков.

Однажды отцу показалось, что из-под накидки у меня торчат пальцы, якобы я её криво надела, когда пошла в школу. Разрешалось, чтобы видели руки, только когда, когда что-то пишешь в планшете. Отец тут же остановил меня, отвёл в комнату для порки и отсыпал пять ударов ремнём по спине.

Глава 2

Дарина

Даже в таких богатых домах, как у нас, не было слуг на женской половине. Девушкам запрещалось работать. К нам, кроме отца и моих братьев, никто заходить не мог. Зато у мужчин были слуги – парни. Это люди из бедных семей, не имеющих возможности учиться в институте. Я была на мужской половине, проходила коридором до выхода из дома. Маме разрешалось заходить: в кабинете отца и спальню.

Я вышла во двор, окружённый высоким забором. У фонтана сидели две жены отца. Пикайр фыркнула при виде меня и ушла в дом. Эта дама на год младше моей мамы, а мнит себя главной.

Я расправила платье и села на лавку рядом с Милтой.

– Здравствуй, Дарина, – улыбнулась девушка.

– Здравствуй, Милта. Как тебе живётся у нас?

Милта была моя одногодка. Неделю назад отец взял её четвёртой женой.

– Пикайр и Висна постоянно издеваются. Сейчас Фаск только меня зовёт в свою постель. Они этим недовольны. Я же не против, пусть забирают его с потрохами, лишь бы меня больше не трогал. Только твоя мама, добрая душа, заступается за меня.

– Мы с тобой одногодки. Она тебя воспринимает как дочь. Мама и Висна сейчас готовят ужин. Сегодня их очередь. Скоро пойдём кушать.

Ветер подул в нашу сторону, и я почувствовала, что на мужской половине жарят шашлык. Мы тоже едим мясо, но у нас нет мангала.

– Тебе скоро замуж, Дара? – неожиданно спросила девушка.

– Отец сказал, что через месяц. За нас же он решает.

– В других странах, наверное, не так, – вздохнула Милта.

– Что мы знаем о других странах? Только то, что они есть. Те знания, что даются в школе, я изучала напрасно. В жизни они не пригодятся, – я махнула рукой.

– Скажи спасибо, что вообще ходила в класс. Лет пятьдесят назад девочек учили лишь два года. Умеет читать, писать – и хорошо. Остальное ей ни к чему. Я из дальней горной провинции. Там до сих пор так. У меня два класса образования. Могу надписи на упаковках с продуктами прочитать – и ладно.

– Жаль. Ты хорошая девушка. Красивая.

– Меня хотели первой женой отдать, но твой отец заплатил за меня больше.

Из дома выплыла полноватая Висна. Быстрой походкой она подошла к нам.

– Чего расселись? Двор подметите, – скомандовала она и влепила мне затрещину.

– Не смей её бить, глаза выцарапаю, гадина! – крикнула мама, подбегая ко мне.

– Фаск тебя в назидание остальным повесит на цепи и отсыпет плетей. Будешь умолять о смерти, белобрысая. Родила нашему мужу неведомую зверушку. Ничего, скоро её младшей женой отдадут. Чтоб тебя на клочки в первую ночь порвали, уродина, – шикнула Висна.

Мама хотела с ней драться, но я встала между женщинами.

– Не надо, мам, пусть брызжет ядом сколько угодно, скоро ей его хлебать тоннами придётся.

Я уже знала, что затеяла мама. Когда мы осуществим задуманное, то всем, кроме младшей супруги, достанется. Не углядели. Проворонили. Главное, чтобы всё получилось.

Этим двум кумушкам, Висне и Пикайр, ещё за всё воздастся. Они спелись друг с другом и обижали маму. Теперь принялись за Милту, гадины.

***

Утром нас всех вызвали во двор. Мы построились по старшинству. Отец ходил туда-сюда, заложив руки за спину.

– Магр сегодня ночью видел женскую юбку в нашей части дома. Вышел в уборную – и тут за поворотом юбка мелькнула. Он хотел догнать, но не смог почему-то, – резким тоном произнёс отец.

– Милта, наверное, от вас возвращалась, – предположила Висна.

– Милта в это время была со мной. Сын мне уже утром сказал. Он утверждает, что кроме юбки, видел белые волосы. Я знаю, кто это мог быть. Дара. Она недавно узнала, что её сосватали. Выход на улицу только через мужскую половину.

Отец подошёл ко мне, схватив за ухо, больно оттянул и вытащил вперёд. Я вскрикнула. Увидела, как дёрнулась мама, но успела покачать головой. Надеюсь, она поняла, что не стоит признаваться. Пусть мне будет плохо, но мы должны осуществить план.

– Хотела сбежать, маленькая крыска?! И куда бы ты побежала, а?! Тебя бы за полчаса поймали и закидали камнями на главной площади! Я предупреждал, чтобы ты не смела меня позорить! Двадцать ударов плетью!

– Пощади, Фаск, это же твоя дочь! – мама с плачем бросилась ему в ноги.

– Родила мне неизвестно кого, а теперь пощади?! Её нужно учить, пока ещё не отдали. Если Дару вернут, как порченый товар, мне легче будет её собственными руками придушить.

– Мама, нет, молчи, – сказала я одними губами и снова качнула головой.

– Держите её, чтобы не мешала, – рыкнул отец. – Устроим публичную порку, чтобы другим неповадно было. Знайте, так будет с каждым, кто вздумает меня позорить.

Кумушки с радостными лицами оттащили маму от отца и держали за руки. Из дома вышли братья. Викраю – семнадцать, Илону – шестнадцать. Младшие не допускались на публичный суд. У меня было четыре сестры, но привели только старшую – четырнадцатилетнюю Рину. Остальных, как всегда, закрыли в комнате.

Братья схватили меня и повели к цепи, свисающей с толстой ветви раскидистого дерева. Я и не думала сопротивляться. Мама не кричала, не просила помиловать. Она меня поняла, и это хорошо. Услышала шум и обернулась. Висна схватила маму за волосы, подняла голову.

– Смотри, как твою уродку пороть будут.

Было так больно за неё. Как жалко, что она попалась. Ничего, я выдержу порку. Я хоть и молода, но сильнее матери. Она бы не смогла перенести двадцать ударов.

Платье разорвали, обнажая спину, затем принялись бить по очереди. Отец не жалел, отвешивал от души. Удары братьев не казались сильными. Последние пять раз снова бил отец. Я уже не могла кричать. Почувствовала, как по спине бежит что-то тёплое. Потом с меня сняли наручники, и я просто упала на траву.

– Дарина, доченька моя! – с диким воплем ко мне кинулась мама. – Будь ты проклят, Фаск, и вся твоя родня до десятого колена!

– Ещё одно слово, женщина, и встанешь в цепи сама, – ледяным тоном сказал отец. – Позаботься о ней. За месяц раны должны зажить. Я уже начал подготовку к свадьбе.

Моё тело так болело, что я не смогла подняться. Отец приказал братьям помочь. Они взяли меня под руки и дотащили до комнаты. Дальше уже помогали мама и Милта.

Пока мама причитала надо мной, Милта принесла аптечку. Я хотела спросить о главном, но не смела. Как назло, целый день возле неё кто-то крутился, и сейчас нас могли подслушивать.

– Милта, встань, пожалуйста, у двери, чтобы любопытная малышня не зашла. Мне придётся снять с неё платье полностью. Она вся изранена.

– Я послежу. Выздоравливай, Дарина.

Милта вышла и прикрыла за собой дверь. Мама принялась обрабатывать кожу.

– Пять неглубоких ран, должно зажить. Ты только на спину не ложись пока.

– Мам, лучше скажи, да или нет? – простонала я тихо, разговаривать было больно.

– Да. Я правильно тогда подглядела код. Смогла открыть сейф. Слава создателю, что Фаск за столько времени не выкинул мой браслет. Я написала брату. Оказывается, они меня искали, но не нашли. Он нам поможет. Я ответила, что смогу сбежать только с тобой и через две недели, пятого июля. Связаться с ним больше не смогу.

– У нас обязательно получится, мам. Я верю в это.

Я шикнула от боли, мама стала накладывать повязки и заклеивать пластырем. Надеюсь, раны затянутся за две недели. Если нам удастся сбежать, то фиг тебе, а не свадьба, папа. Мама заберёт из сейфа планшет с моими личными данными. С такими оценками, как у меня, я смогу поступить в институт.

Мама дала мне таблетку обезболивающего с лёгким снотворным эффектом. Я вскоре уснула, чтобы проснуться от страшной новости.

В комнату зашёл отец, но вовсе не для того, чтобы спросить: как моё самочувствие. О моих ранах он наверняка узнал от мамы.

– Доброе утро, Дарина. Я обеспокоен тем, что ты пыталась сбежать. Сейчас тебе трудно куда-то уйти. Мать говорит, раны несерьёзные, затянутся быстро. Поэтому я принял решение ускорить свадьбу. С четвёртого на пятое июля – священная ночь молитв. Потом чистый день. В это время отдыхают, и нельзя никаких праздников. Шестого числа пойдёшь в храм к богу семьи. Жених не против ускоренной свадьбы. Это все новости. Выздоравливай.

Отец развернулся и ушёл. Я нервно сглотнула. У нас есть одна попытка. Если мы с мамой не сумеем сбежать, то мне конец. Только в ночь молитв женщину пускают в храм вместе с мужчинами. Он у нас очень большой. Кому не хватает места, молятся во дворе. На улице в основном женщины. Кто же их в здание пустит? Разве что когда венчают. Не хочу внутрь, даже единственный раз в жизни. Уж лучше снаружи. Только как мы сбежим? Отец будет время от времени проверять маячки всех своих женщин. Пойдут даже дети.

Я помолилась за удачный побег, и тут зашла мама с подносом.

– Доброе утро, Дарина. Принесла тебе поесть.

– Доброе утро, мамочка. Слышала, свадьбу ускорили? У нас только один шанс.

– Не переживай, милая, всё будет хорошо, – шепнула мама, подходя ближе. – Эри стал большим человеком за эти годы. Он нам поможет. К тому же мы в столице живём, что очень хорошо. И храм в центре, недалеко от гостиницы.

Дядю зовут Эри. Красиво. Моё имя тоже нездешнее. Когда я родилась, отец на радостях разрешил маме назвать меня так, как она хочет. А потом выяснилось, что я – синдромница. Создатель, помоги моему дяде Эри забрать нас отсюда. Мамочка много лет не могла сбежать и сообщить о себе родне. У нас только один шанс, Создатель, если ты любишь нас, то помоги, пожалуйста.

Я с трудом села на кровати. Спина болела, и почему-то не только она. Казалось, что меня избили от макушки до пят. Мама надела на меня халат, потом поцеловала лоб.

– Жара нет. Это хорошо. Поешь сама или помочь? Как себя чувствуешь?

– Болит. Мне бы таблетку, но без снотворного. Я поем потихоньку сама.

– Сейчас принесу. Кушай, милая, – мама погладила меня по голове.

Я посмотрела ей вслед. Она такая изящная и красивая, несмотря на свои тридцать восемь лет. Немудрено, что отец когда-то её полюбил. А полюбил ли? Разве так обращаются с дорогими сердцу людьми? Отец мой тоже красивый, подтянутый, спортивный. Жёны развернули борьбу за его постель. Только маме и Милте он не нужен.

Глава 3

Дарина

Две недели я практически не выходила из комнаты. Хоть раны на спине затянулись, всё равно старалась лишний раз не маячить перед глазами Пикайр и Висны. Единственное место, где мы сталкивались – столовая. Тут собирались все, кто жил на женской половине. У меня четыре сестры и шесть братьев. Двое младших, Мун и Ами, жили с нами. Мальчикам до пяти лет разрешали быть с мамами. Потом дети уходили на мужскую половину под властный взор отца и старших.

Я пришла в столовую, села рядом с мамой. Всем подали свежевыжатый сок из ягод и фруктов. Сегодня день очищения. Никому не разрешалось есть. К молитве люди должны подойти чистыми. Но из-за жары можно пить воду. На завтрак, обед и ужин подавали сок. Самым маленьким разрешалось ещё и молоко.

– Я видела, тебе уже наряд привезли, Дарина, – ехидным тоном сказала Висна. – Скоро оторвут тебя от мамочкиной титьки, и защитить будет некому.

– Вот беда прямо. Переживу как-нибудь.

– Как переживёте вы, когда у вас одну за другой дочерей забирать начнут? Кому их отдаст отец – не известно. Или рассчитываете, что по доброте душевной он им найдёт тех, у кого ещё супруги нет? Сами же знаете: женщина в этой стране – товар. Отец сосватает за того, кто более высокую цену даст, – парировала я.

Висна сразу понурилась, и Пикайр следом за ней. Обе вошли в этот дом не первыми жёнами, и у каждой по две дочери. Действительно, их никто не спросит, какого мужа лучше подобрать.

У нас есть специальный сайт, где выставляют фото всех невест и описывают достоинства. Мужчины смотрят, выбирают. Потом пишут отцу по электронной почте и дают цену. Тот ждёт ещё неделю. Если больше денег никто не предложил, значит, назначают день свадьбы. Причём женщин не зовут. В ресторане с утра гуляют только мужчины. После обеда жених приезжает забрать невесту в родительский дом. Они едут в храм, а оттуда сразу к мужу. Вот и вся свадьба.

Недавно Викрай заходил повидаться со своей матерью. Заметив меня в коридоре, он сказал, что отец счастлив от предстоящей свадьбы. Когда информацию обо мне выложили на сайте, развернулся целый аукцион. Из-за цвета кожи и светлых волос я экзотическая птичка для здешних мест. Оказывается, человек, который меня купил, богаче, чем мой отец.

Я выпила сок, вспоминая тот неприятный момент, когда узнала об этом. Ничего, сегодня мы с мамой сбежим. Осталось немного времени. К десяти часам все поедут на ночь молитв. Мы будем в центре города, это лучше, чем где-то на окраине. Можно затеряться в многочисленных улочках.

После ужина все разбрелись по комнатам. Кто ещё не помылся, шёл в душ. Я его приняла, но мама поволокла меня туда снова. Только в моей уборной имелся замок и можно закрыться.

– Фух, хорошо, что нас никто не видел, – сказала она тихо.

Я удивилась: мама захватила с собой аптечку. Она положила её на тумбу. Потом стала разбирать мой станок для бритья. У меня аллергия на кремы для депиляции, поэтому отец купил мне самый примитивный станок, где меняются лезвия.

– Мам, ты что делаешь? – в недоумении спросила я.

– Маячки нужно вырезать, – мама подала мне лезвие.

Потом она скинула халат, обнажая спину.

– Я не смогу причинить тебе боль, мам, – заскулила я.

– Реж, Дара. Иначе нам не сбежать. Капсула возле правой лопатки. Делали на спине, чтобы не достать самому. Не бойся, она неглубоко, прямо под кожей. Сначала нащупай руками. Потом осторожно сделай надрез и выдави. Старайся не повредить, иначе нам конец. Отец не обнаружил, что я сегодня ночью украла свой браслет и твой планшет. Если маяк засигналит, начнётся проверка.

Я глубоко вздохнула, настроилась, потом прощупала предмет под кожей. Когда резала, мама кусала свою руку, чтобы не закричать. Всё получилось, я выдавила маячок, обработала рану и заклеила пластырем. Мама велела мне раздеться и проделала то же самое со мной.

Никто не прибежал, не ломился в дверь, а значит, у нас получилось. Мама завернула капсулы в тряпочки.

– Носи в кармане, Дара. На молитву надень чёрную накидку и одежду, – строгим тоном сказала мама.

– Все будут в цветном. Ночь молитв – это праздник, – возразила я.

– Да, но нам можно. У нас дни прощания матери и ребёнка. В эти дни носят чёрное. Просто Фаск плюнул и не стал заставлять. Но если мы поедем в чёрном, он примет это как должное.

Я приоткрыла дверь, убедилась, что никого нет. Мама юркнула в коридор и побежала к себе. Я вышла через несколько минут. У нас обязательно получится. Всевышний смилостивится над нами. В нашей стране многобожие. Всего четыре бога и главный – Райну. В ночь молитв поклоняются сразу всем.

***

Мы приехали в центр города. Отец высадил нас на огромной стоянке. В богатых семьях у мужчины была машина. Для перевозки семей брали автобус в аренду.

Все домочадцы встали у автобуса. Отец оглядел нас придирчиво. У женщины ни один пальчик торчать не должен из-под накидки. Это же касалось ног. Платье слегка волочилось по земле и приходилось двигаться аккуратно, чтобы не упасть. Нам с мамой повезло. Наши чёрные наряды отец принял как должное. Я заметила, что в других группах людей есть такие же чёрные женщины.

– Как обычно, мужчины идут в храм, а вы снаружи. Помните, я слежу за вами неусыпно. В воротах и калитке стоит считыватель. Как только кто-то пересечёт его, мне будет сигнал на браслет, – отец не уставал повторять свою речь каждый год, но в этот раз он добавил. – Тебя это особенно касается, Дарина. Попытаешься сбежать – я с тебя шкуру живьём спущу. Мне за тебя слишком много заплатили. Не думал, что ты такой ценной окажешься.

Отец подошёл и потрепал меня по щеке, прямо через ткань накидки. Унизительный жест, который означает, что я должна спустить штаны супруга и отсосать. Мама мне вчера всё рассказала об интимной жизни, на всякий случай. Я надеюсь, что этот случай не наступит.

Отец направился к храму, семья двинулась за ним. Как обычно, мужчины впереди, а женщины сзади. Мы с мамой специально пристроились в числе последних. Когда зашли на территорию, увидели много народа. Одни стояли, другие сидели на коленях. Мужчины прошли дальше. Мы остались.

Через несколько минут зазвучал призыв: «Помолимся четырём богам нашим о благополучии нашем». Так повторяли не один раз. Люди в это время рассаживались на колени прямо на бетоне. Я знала, что храм и двор тщательно моют накануне. Мама меня остановила за руку. Мы дождались, пока наш ряд заполнится, и сели последними, ближе к забору.

Принялись молиться. Это нелегко – всю ночь простоять на коленях. Старикам и детям иногда разрешалось вставать. Остальным только раз в два часа на пять минут. Для этого звучал специальный призыв. Считалось, что это некое жертвоприношение – болью в ногах и теле, отдавать дань богам.

Я наклонилась, распростёрла руки вперёд и лбом коснулась их. Молитва звучала из динамиков, следовало тихо повторять. На улице стоял мерный гул голосов. Я молилась про себя о благополучном побеге. Мама молчала.

Наконец-то на город навалилась темнота. Двор освещали лишь несколько фонарей посередине. У самого забора тянулась тёмная полоса. Мама придвинулась ближе и шепнула:

– В ноль часов поднимут на отдых. Когда будешь вставать, положи капсулу на землю.

Вскоре действительно дали время на передышку. Поднимаясь, я быстро вынула маячок и положила на землю. Потом стояла, переминаясь с ноги на ногу, и старалась не наступить на него.

– Как все уткнутся в землю, осторожно перемещайся, как я, приподняв юбку. Маячок за собой подолом не потяни, – мама приблизилась и шепнула возле уха.

Я попыталась кивком дать знать, что всё поняла. И снова зазвучал призыв. Люди вставали на колени, потом садились на пятки и принимали позу для молитвы. В таком положении не видно, что происходит вокруг. Мама притворилась, что садится, потом приподняла юбку и, согнувшись, побежала. Я за ней. Мы достигли забора и буквально распластались на нём спиной, стараясь слиться с темнотой.

Глава 4

Дарина

Как же моя любимая мамочка была права. Чёрная одежда помогала нам прятаться. Приставными шагами мы быстро покинули территорию храма. Побежали вдоль забора с внешней стороны, завернули за угол.

– Сюда, – раздалось негромкое из припаркованного автомобиля, с сильно затемнёнными стёклами.

Мама открыла заднюю дверь. Я стояла, не шевелясь.

– Дара, быстрее, – подтолкнула она меня.

Забралась в салон, мама за мной. Она тут же обняла мужчину, сидевшего за рулём.

– Здравствуй, Эри. Как я счастлива тебя видеть.

– Здравствуйте, господин, – я тоже поздоровалась.

– Привет. Радоваться будем после, нужно уезжать, – мужчина завёл мотор. – А почему не дядя Эри? Я же твоя родня и действительно дядя по маминой линии.

– Вы меня старше и… Простите, – начала я и заткнулась.

Я не хотела его обижать, говоря правду. В нашей стране родня матери – чужие люди. Девушка выходит замуж и о ней все забывают. Отец, так точно. Продал, как скот на рынке, и не вспоминает о ней. Что будет дальше с дочкой – неважно. И внуки от неё не твои, а только той семьи, в которую она вошла. Я уверена: лишь материнское сердце плачет и молится о дочерях.

Мы подъехали к гостинице. Мужчина попросил маму отдать браслет, потом выкинул вещь в кусты и поехал дальше.

– Зачем? Я думала, ты в местной гостинице остановился, – спросила мама.

– Иностранцам нельзя заезжать так глубоко в страну. Тебе повезло, что я депутат и сижу не где-то, а в «Высшей лиге».

– Ты живёшь в столице и работаешь в правительстве? – удивлённо спросила мама.

– Да. Я объяснил нашему премьер-министру о проблеме. Мне нашли предпринимателя, который ехал сюда заключать сделку. Мы в Пушкабе, городе на границе. Дальше не пускают. Я зарегистрирован как его помощник. Ещё есть врач, необходимый ему по болезни и медбрат. Это вы.

– Как мы? – опять вопрос мамы.

Я не вмешивалась, только слушала.

– Ваши браслеты отсканировали на границе. Сказали, что вам срочно приспичило в туалет. К счастью, уловка удалась. Въехало четыре человека и уедет столько же. Сегодня согласовывали договор. Специально тянули время, чтобы подписать уже вечером. Нам разрешили остановиться до утра в гостинице.

– Далеко до границы, Эри?

– Четыре часа пути. Я надел накладки на автомобильные номера, имитирующие здешние. Удалось благополучно добраться до вас. Как только приедем назад, будем собираться на родину. Рин, ты понимаешь, что мне разрешили провернуть эту авантюру не просто так?

– Да. Мы с Дариной должны что-то сделать взамен.

– Я расскажу позже, когда пересечём границу.

Эри остановился за городом, на пустынной трассе. Велел нам выходить.

Вылезли из машины. Дядя открыл багажник и показал на сумку.

– Одежда. Там есть утягиватель для груди. Переодевайтесь быстрее, – скомандовал дядя.

– В мужское? Мне же нельзя. И как на улице это делать? – возмутилась я.

– Эри не будет на тебя смотреть, милая, – сказала мама, снимая с меня накидку. – Поторопимся, Дарина. На моей родине женщины ходят не только в платьях.

Мы быстро переоделись. Потом напялили на голову странные шапки с козырьком. Эри покидал нашу одежду на асфальт, чем-то облил и поджёг. Мы снова сели в машину и тронулись в путь.

– Поспи, доченька. Ты привыкла, что сегодня ночь молитвы, но её больше не будет в твоей жизни. В Радостане нет такого праздника. Есть храмы, но туда ходят по велению сердца.

– А боги у вас какие? – спросила я, пытаясь натянуть рукава рубашки на ладони.

Мама взяла мои руки своими тонкими пальцами и погладила, пытаясь успокоить.

– Не нужно так делать, ты больше не обязана прятать руки и лицо. В Радостане девушки ходят так же, как и Эри. Есть даже брюки для женщин. У нас не бог, а богиня. Матушка-Создательница.

У меня и вправду слипались глаза. Мама отодвинулась к двери. Я свернулась калачиком на сиденье, а голову положила на её колени. Она нежно гладила мои волосы, и вскоре я уснула.

Когда приехали в гостиницу, меня разбудили. Я сонно потёрла глаза.

– Выходи, Дарина, мы на месте, – улыбнулась мама.

Я выбралась из салона и увидела, что Эри снимает какую-то слюду с номеров автомобиля. На ней были нарисованы местные цифры и буквы.

Я огляделась. Никого нет. Когда мы зашли в гостиницу, тоже никого не увидели.

– Пусто. Где все? – спросила я удивлённо.

– Скорее всего, на вашей молитве. Нас предупредили, что никого не будет. Только несколько человек на границе остались. Солдаты наверняка молятся прямо там, – ответил Эри. – Идёмте. Так как мы все заявлены как мужчины, то нам дали один многоместный номер.

Эри проводил нас в комнату на втором этаже. Как только мы вошли, с кровати подскочил полноватый незнакомец средних лет.

– Приехали. Я переживал за вас. Если бы вас поймали, то и мне бы досталось вместе с вами. Хотя мы не знаем, как тут живёт народ. Дальше гостиницы на окраине города никуда не пускают. Приветствую вас.

– Здравствуйте. Спасибо, что помогли нам.

– Вы тоже нам поможете. Эри потом расскажет.

Я спряталась за мамой и с опаской поглядывала на незнакомца.

– Ты не можешь жить в Радостане и вечно прятаться за маму, Дара. Рин рассказала мне, что ты хорошо училась и мечтаешь продолжить. Нужно быть очень смелой, чтобы сделать это. Знакомьтесь: Пит Кирл, один из ведущих предпринимателей Радостана. Там уборная. Сходите, потом можно пару часов подремать. Раньше семи утра нас не выпустят.

Я вспомнила, что ровно в семь заканчивается молитва. Все расходятся по домам. Если отец не узнает раньше, что мы сбежали, это будет в тот момент, когда все соберутся у автобуса.

Представляю, как он будет зол. Потратил деньги на угощение для друзей, да ещё и гонорар за меня не получит.

Я сходила в уборную, потом легла спать прямо в одежде и накрылась одеялом. Мама расположилась на соседней кровати. Нам действительно нужно отдохнуть перед дальнейшим путешествием. Главное, чтобы нас пропустили на границе.

Утром все быстро умылись. Эри сказал, что завтракать не будем. Поедим уже в Радостане. Мы привели одежду в порядок. Мама заплела волосы в косу и уложила её на голове, прикрепив шпильками. Шапка с козырьком с трудом налезла на эту конструкцию.

– Выходим. Помнишь легенду, Пит? Если что-то заподозрят, ты притворяешься, что тебе плохо.

– Да, – улыбнулся мужчина.

Вышли из комнаты. Нас никто не остановил. Персонала ещё не было. Эри сказал, что за номер расплатились вчера и можем спокойно уезжать. Мы должны быть на границе ровно в тот момент, когда закончится молитва. Пересменок в это время ещё не наступит, но военные будут уставшие. Я понимала, что если они делали всё по правилам, то сидели на коленях, меняя друг друга. Всё же пропускной пункт нельзя оставить без присмотра.

Мы с мамой сели сзади, а мужчины впереди. Эри, как и в прошлый раз, был за рулём. Я во все глаза смотрела в окно и когда подъезжали к границе, показалась длинная сетка, прикреплённая к столбам. Она тянулась туда, куда хватало взгляда.

– Через такую сетку можно перелезть? – спросила я.

– Нельзя. Она под электрическим током высокого напряжения, – ответил Эри.

Подъехали к огромным воротам. Из будки вышел мужчина в военной форме. Он поздоровался и попросил предъявить браслеты. Нам с мамой выдали временные. Я протянула руку и приложила к планшету, как это делали остальные. Солдат кивнул. Потом обошёл машину вокруг.

– Чисто. Маячков нет. Браслеты в норме. Это те же люди, – крикнул он кому-то.

Ворота тут же пришли в движение. Эри проехал через них и, чтобы не привлекать внимание, не стал нажимать на педаль газа.

Только когда застава превратилась в крошечную точку на горизонте, Эри прибавил скорость.

– Поздравляю, вы теперь свободные люди, – сказал Пит, обернувшись к нам.

– Поздравляю. Много ещё предстоит сделать, но главное уже позади. Ты на родине, Рин, – весело воскликнул Эри.

Мы с мамой поблагодарили за поздравления. Я улыбалась. Сердце ликовало. Я свободна. Буду учиться.

– Мам, а меня не заставят стать младшей женой? – тихо спросила я.

– Нет. Мы будем жить вдвоём. Ты, я и больше никого. Ты продолжишь учиться, Дарина. Я пойду работать, – улыбнулась мама.

Через какое-то время приехали в город. Эри остановился у ресторана. Он сказал, что тут позавтракаем, а дальше наши с Питом пути разойдутся. Мы пересядем в машину Эри и поедем в столицу.

Глава 5

Анжи

Машина мигнула фарами и разблокировала двери. Я забрался за руль, стукнул по нему кулаками. Сегодня был какой-то нереальный день. Сделка едва не уплыла из-под самого носа. В финансовом отделе умудрились накосячить, и только чудом фирма не потеряла несколько миллионов. Мысленно поблагодарил себя за привычку время от времени проверять работу сотрудников. Ещё навалилась нереальная усталость, и я решил отдохнуть. Сказал помощнице, что меня уже не будет, и собрался домой.

Пообедаю с женой, если она не укатила к подругам или за очередными покупками.

Мы с Солой поженились два года назад. Мне было двадцать семь лет, ей – двадцать четыре года. В то время она уже работала в небольшой фирме менеджером по продажам. Сола из семьи со средним достатком, поэтому, как только я предложил ей выйти за меня, она тут же согласилась. Уволилась с работы сразу после свадьбы. Стала изображать богатую даму. Я не против, хочется – пусть сидит дома. К тому же указывать мне, как жить и содержать семью, к сожалению, некому.

Иногда я думаю: лучше бы указывали, чем погибли в той аварии. Мама и папа разбились на автомобиле, когда мне было двадцать пять лет. В наследство от них я получил большой особняк и огромную фирму.

Машина Солы стояла во дворе, значит, она дома. Прекрасно, как и планировал, мы можем пообедать вместе. Возможно, она частично снимет моё раздражение, хотя это у неё практически не получалось.

– Дядюшка, где моя жена? – просил у слуги, едва зайдя в дом.

– Она в гардеробной, господин Анжи, – отозвался Николсон и поплёлся по своим делам.

Николсон был пожилым седовласым домоуправом, он работал у нас ещё со времён юности отца. Служанки и повар иногда менялись, а этот мужчина так и жил в нашем доме. Со временем его стали считать практически членом семьи. Я с детства привык обращаться к нему, дядюшка. Старик заменил мне деда, который ушёл к предкам, едва мне исполнилось двенадцать лет. Бабушка без него жить не хотела и умерла через год. Вот так я и остался один, если не считать двоюродной родни.

Быстро поднялся на второй этаж. Наверное, Сола собирается на массаж или к подругам. Зашёл в гардероб и опешил. Супруга паковала чемоданы.

– Что это ты делаешь, а?! – крикнул я.

Жена испуганно обернулась и выпучила глаза. Потом она быстро взяла себя в руки, как это обычно бывало.

– Я думала, успею уйти до твоего возвращения. Потом бы написала тебе и объяснилась, – поджала губы супруга. – Я от тебя ухожу, Анжи.

– Вот так вот просто сбегаешь? – удивился, всплеснув руками.

– Да, я устала, Анжи. Устала от твоего несносного характера. Устала от этой властности. Я хочу детей, мне уже пора.

Я вплотную подошёл к супруге, резко дёрнул блузку из её рук. Розовая ткань затрещала, грозя порваться. Кинул вещь на полку и посмотрел жене прямо в глаза.

– Тебе кто-то запрещает иметь детей, Сола? Я же не предохраняюсь. Перестань пить свои таблетки или что ты там принимаешь? – процедил сквозь зубы.

– Правда?! Ты совсем ничего не понимаешь?! – крикнула она. – Нет никаких таблеток, Анж. Я ничего не пью, и тем не менее у нас нет детей! – крикнула жена, оттолкнув меня от себя.

Я протянул руку, погладил её золотисто-рыжие волосы, пытаясь успокоить.

– Сола, мы можем всё решить. У меня же куча денег. Сходим в лучшую клинику. Тебя проверят, назначат лечение. Пойми, если ты сейчас уйдёшь, то ни с чем. По брачному договору можешь забрать только мои подарки.

– Ну и пусть. Я ухожу к другому. Да, там не такой богатый человек, как ты, но я его по-настоящему люблю. Я уже всё без тебя решила, Анжи. Несколько месяцев назад стала тебе изменять, потом поняла, что беременна. Сказала об этом Рингу. Так как я и с тобой спала, то мы сделали тест на отцовство, это его ребёнок. Ринг хочет воспитывать его и предложил мне выйти за него замуж. Так что проверь в клинике себя, Анжи.

– Ты хочешь сказать, что у меня мёртвое семя?! – взревел я.

– Я не знаю, но факт есть факт. Два года жизни и никаких детей. Пару месяцев с Ринго – и беременность. Анжи, прошу тебя, будь человеком, дай мне развод по-хорошему.

– Собирай вещи и проваливай. Мой адвокат пришлёт бракоразводные документы. Если буду нужен, я в столовой.

Развернулся и пошёл прочь. Скандалить и останавливать Солу не хотелось. Она ждёт ребёнка от другого мужчины, любит этого Ринго. Ничего, я переживу. Она наверняка тоже, раз идёт на такой шаг.

По брачному договору ей достанется машина, вещи и драгоценности, всё то, что я подарил ей за два года жизни. Сола теряет многое, но я по большому счёту благодарен ей. Другая бы с радостью выдала чужого ребёнка за моего и продолжала жить в роскоши. Сола поступила честно.

Быстро вымыл руки и зашёл в столовую.

– Подавать обед, господин Анжи? – в комнате бесшумно появился Николсон.

– На одного, дядюшка. Сола уходит от меня и, скорее всего, обедать не будет.

– Как жаль, что вы окончательно разругались. Возможно, ещё помиритесь, – с сожалением произнёс Николсон.

– Сола уходит к другому. Она ждёт от него ребёнка. Говорит, что я бесплодный. Чушь какая-то. Дал согласие на развод.

– Я человек старый и многое повидал. Бывают случаи, когда супруги просто несовместимы. Очень редко, но такое случается. Тогда яйцеклетку оплодотворяют искусственно и снова подсаживают женщине. Возможно, и вы были несовместимы. Сходите к репродуктологу, господин Анжи.

– Я не перестану удивляться твоим знаниям, дядюшка. Спасибо, насчёт доктора я подумаю.

Николсон кивнул, развернулся и пошаркал на выход. Через пару минут служанка принесла мой обед. Она с опаской поглядывала на меня, когда расставляла блюда с подноса. Передо мной нет зеркала, но я представляю, что вид у меня сейчас более чем устрашающий.

Иногда я чувствовал, что во мне будто дикий зверь затаился, а когда он вылезал наружу, то все слуги прятались по углам, стараясь не попадаться на глаза. То же самое было в офисе. Единственные, кто меня не боялся – дядюшка и секретарь. Дин работала ещё при отце, знала меня бесшабашным юношей. Я не стал её увольнять, когда принял наследство. Во-первых, Дин была профессионалом. Во-вторых, из-за её семейного положения и разницы в возрасте нас никто не мог заподозрить в связи. Да, такое часто бывает, когда секретарша спит с боссом.

После обеда я налил себе стаканчик виски и расположился в кресле, на балконе третьего этажа. Отсюда я видел, как слуги грузят в машину Солы её вещи. Сама она вышла в синих джинсах и сиреневой блузке. Скоро эта одежда станет ей мала.

– Хорошей дороги, Сола! – зачем-то крикнул я.

Жена обернулась и посмотрела наверх.

– Прощай, Анжи. Спасибо за то, что понимаешь меня.

Сола села в свою машину и укатила. Я усмехнулся. Ещё бы мне её не понимать. Я в любом случае не стал бы цепляться за неё и не давать развод. Если бы она от меня беременна была, тогда другое дело, а так нет. Зачем сохранять любовь, которой никогда не было?

Мы познакомились случайно, на вечеринке у моего друга. Сола оказалась жизнерадостным и добрым человеком. К тому же она была красива. Я подумал: а почему бы не жениться. Да, любви нет, но она мне хотя бы нравится. Наследники опять же нужны.

Детей не было два года. Я думал, что Сола хочет немного пожить для себя. Даже речи о детях не заводил. И вот сегодня решился, приеду и скажу, что пора бы и о малыше подумать. Вот только вместо разговора – развод. Жена уже беременна, но не от меня.

Выпил свой виски, поставил стакан на стеклянный столик. Напиваться я точно не планирую. Мужскую гордость и самолюбие задело, что тебя бросили, но не до такой степени, чтобы кидаться в истерику. Любил бы я её по-настоящему, всё могло обернуться по-другому.

– Фай, вызови Линеля, – сказал я своему браслету.

– Привет, дружище. Говори быстрее, у меня свободные пять минут, – ответил друг.

– Привет, Лин. Мы можем встретиться? От меня Сола ушла, – завил я грустно.

– Как это ушла? Не понял, – удивился друг.

– Ушла к другому. Я не стал её останавливать. Мы разводимся.

– Я заеду к тебе после работы. Не напейся только. Психолог пьяному не товарищ. Всё, мне пора. До встречи.

Мы с Линелэм друзья со школы. Поступили в разные институты, но не потерялись. Он выучился на психолога, открыл свой кабинет и теперь весьма успешен. Лин помог сотням людей, но не мне. Укротить моего внутреннего зверя мы так и не смогли. Хотя небольшой прогресс всё равно есть.

Потёр лицо руками, после дозы алкоголя захотелось спать. Наверное, стоит подремать. Откинул спинку кресла, вытянул ноги и прикрыл глаза. До приезда друга успею выспаться.

Глава 6

Анжи

Линель приехал после шести вечера. Я ещё не садился ужинать. Ждал его. Специально распорядился приготовить на двоих. Лин упорно уклонялся от оплаты своей работы, заявляя, что делает это как друг. Единственное, от чего он не мог отказаться – покушать. При его комплекции немудрено. Линель был не толстым, но высоким и крупным. Со стороны он казался этаким мишкой гризли, хотя добродушнее человека я ещё не встречал.

Линель на этот раз был в чёрных джинсах и синей рубашке. Он предпочитал костюмы на работу не носить, да и не любил их, в отличие от меня.

Мы поужинали. Линель рассказал, как поживает. Мои темы мы никогда не затрагивали во время еды. После я предложил ему пройти в гостиную. Он расположился в кресле у камина, я сел напротив него.

– Говоришь, от тебя ушла Сола? Как это произошло? – спросил друг.

Я вкратце поведал ему о том, как пришёл домой, и застал жену за сборкой чемоданов.

– Ты огорчён тем, что она ушла?

– Я скорее уязвлён. Знаешь, некая мужская гордость, что не ты бросил, а тебя. На самом деле я понял, что эти отношения изначально были обречены на провал. Не стоит жениться из-за одной лишь симпатии. Задели именно её слова о моей бесплодности. Дядюшка предложил к репродуктологу сходить, – на последних фразах я стал раздражаться.

– Ты боишься, что слова Солы могут сбыться? – спокойным тоном спросил Лин.

– Боюсь, что моё семя будет бесполезно, я ведь наследника хотел.

– Твои страхи могут оказаться беспочвенны, Анжи. Тебе нужно сходить к врачу. На свете есть куча болезней, которые мешают мужчине зачать ребёнка. Зачастую помогает приём препаратов. В более тяжёлых случаях, когда живых сперматозоидов крайне мало, спасает искусственное оплодотворение.

– Можешь назвать меня трусом, Лин, но мне страшно идти к этому репродуктологу, – вздохнул я.

– Это не трусость. Вполне нормальная реакция мужчины на перспективу оказаться без наследника. Как твои дела с самоконтролем?

– Сегодня не очень. Разозлился так, что подчинённые от меня чуть не по углам ныкались. Я стараюсь, Лин, но вспышки агрессии временами проскальзывают. Сейчас я спокоен. Ты умудряешься сделать так, чтобы я пришёл в норму. Как это возможно?

– Так я и раскрыл все секреты. Я беспокоюсь о тебе, Анжи. В ближайшее время сходи в клинику, прошу тебя, – голос друга приобрёл слегка умоляющий оттенок.

– Хорошо. Сейчас заключу контракт и займусь здоровьем. Не смотри на меня так, на этот раз точно пойду.

Линель стал что-то ещё говорить. Его речь звучала, как горный поток, приятно и умиротворяюще. Он был прав, когда вопреки желанию родителей, пошёл учиться именно на психолога.

Дарина

Мы сели в машину Эри. У неё так же были затемнены стёкла, но только сзади.

– Ро, сканируй, – сказал мужчина.

Я выпучила глаза, увидев, как над его браслетом появляется голограмма машины и медленно крутится.

– Отслеживающих маяков и прослушек не обнаружено, господин Эри, – ответил электронный голос, когда голограмма пропала.

– Как шагнули технологии за то время, что меня тут не было, – удивлённо произнесла мама.

– На самом деле это секретная разработка. Такие делают только для членов правительства. Вам приготовили обычные браслеты. Вы попали в программу особой защиты. Надевайте. Перенесли все данные, Рин, но тебя будут звать по-другому. Ярина Вилма. Имена схожие не запутаешься. У твоей дочери довольно распространённое имя, его решили не менять, она Дарина Вилма. Твой муж, Езеки Вилма, погиб год назад в автомобильной аварии.

Мы надели браслеты. Эри завёл мотор и тронулся в путь.

– Браслет Дары тоже заполнен? – спросила мама.

– Нет. Её данные перенесут с планшета, а потом его уничтожат, – ответил Эри, не прекращая смотреть на дорогу.

– Брат, ты говорил, мы должны заплатить за своё спасение. Что нужно делать?

– После того как ты исчезла, мы тебя искали, даже в полицию обращались. Всё было бесполезно. Одна твоя подруга потом призналась, что ты собралась замуж за иностранца. Мы обратились к пограничникам, чтобы узнать, не пересекала ли ты границу. Нам ответили положительно. Но на стороне Колистона заявили: раз въехала, то по доброй воле. Больше они ничем помочь не смогут.

– Значит, вы меня искали? Я так виновата перед вами.

– После твоего исчезновения стали пропадать девушки. В последнее время это приобрело угрожающий характер. Каждый год система розыска пополняется на двадцать человек с синдромом альфа и не только. В большинстве своём это голубоглазые и белокурые дамы.

– Люди с синдромом исчезают? – ужаснулась я, вспоминая неприятный разговор с братом.

– У нас их мало, но и те, кто есть, в опасности. Дороги ведут в Колистон, а это настолько закрытая страна, что мы не можем проследить дальше границы. Никакие ноты протеста и требования сказать о судьбе наших женщин и девушек с синдромом не действуют.

– Колистонцы умеют ухаживать. Они говорят так, что ты чувствуешь себя богиней. Я тоже думала, что самая лучшая для Фаска. Возможно, это зомбирование. Фаск уверял меня, что любит, не даст в обиду, что я буду учиться в институте. Родители не правы, мешая нам пожениться, они меня не любят и хотят зла…

Мама рассказала, как приехала в Колистон, как их поженили, а после свадьбы она узнала правду.

– Ты хочешь сказать, что женщины и синдромницы в этой стране – что-то типа рабов? – удивился Эри.

– Не совсем так. О них заботятся. Кормят, одевают. Иногда дарят драгоценности, чтобы услаждали красотой взор мужа. Но если смотреть на проблему шире, то да. Я девятнадцать лет нигде не была, кроме дома и внутреннего двора на женской половине. Супруга считается драгоценной собственностью мужа. После свадьбы её не может видеть никто, кроме детей. Родня жены ей чужая, даже мать и отец. Синдромницам рожать запрещено, а в остальном всё, как у остальных, – поведала мама.

Я сидела и раздумывала: говорить или нет. Было стыдно. Мяла край рубашки и закусывала губу.

– Хочешь что-то сказать, дочка? Говори, Эри не обидит, – подбодрила мама, кто, как не она, знает меня лучше всех.

– Перед самой свадьбой я виделась с Викраем. Это мой брат, на год младше. Он мне сказал, что меня продали за большие деньги четвёртой женой. Из-за меня целый аукцион развернулся. Такие светловолосые, как я, экзотика для Колистона. У многих русых ещё глаза голубые. А мои бирюзовые – редкость, – сказала я и замолкла.

– Если знаешь что-то ещё, говори, не бойся. Тебя здесь не осудят, – ласково проворковал Эри.

– В общем, девушек у вас воруют для утех. Когда к мужчинам приходят гости на праздники, принято предложить рабыню. Им ещё везёт: пользуют редко, но есть дома, куда может прийти любой мужчина, чтобы удовлетворить похоть за деньги. Наших девушек трогать нельзя, они должны быть невинными в первую брачную ночь. Вот и воруют из чужих стран. Брат сказал: муж наиграется мной, а потом тоже будет предлагать для утех. Синдромница в Колистоне имеет статус ниже скота. О корове больше заботы, чем о нас.

На мои глаза навернулись слёзы. Мама обняла меня и прижала к своей груди.

– Не плачь, Дара, всё позади. Ты свободный человек.

– Я вас понял, а сейчас о главном. Вы должны будете рассказать всё нашему премьеру. При этом будет присутствовать корреспондент. Вам зададут вопросы, будут снимать на камеру. Лицо заретушируют, имён называть никто не заставит. Ты должна рассказать свою историю, Рин. Мы хотим предостеречь других девушек от опрометчивого шага ехать с иностранцами в Колистон. Я уверен, после вашего рассказа инициируют запрет на учёбу их граждан в нашей стране.

– Интервью и всё? – спросила мама.

– Ты подпишешь документы, что всё, сказанное тобой – правда. Дара тоже. Потом в одной из гостиниц увидишь маму и отца. Тебя могут искать. Фаск знает, из какой ты семьи. Поэтому, после встречи с родителями, все связи оборвутся. Вас отвезут в провинцию Ми. Поселитесь у моря в городе Врад. Там большой институт, куда не допускаются иностранцы. Дару определим на тот факультет, который она выберет. Я дам деньги на первое время. Дальше работай, Рин. У вас будет домик, крошечный, но зато рядом с морем. Это ваша собственность. Подарок от правительства.

– Спасибо, Эри. Я сделаю всё, что нужно и Дарина тоже, – заверила мама.

Я была с ней согласна. Ради свободы я сделаю всё, даже донесу на отца, ведь лгать я всё равно не буду. А доказательства у меня есть – шрамы на спине от его плети.

Глава 7

Дарина

Я впервые летела куда-то на самолёте. Сначала было ужасно страшно. Хорошо, что тут в ряду по два сиденья. Мама держала меня за руку. Мы с ней были одни, если не считать других пассажиров. Никакой охраны или сопровождения. Как объяснил дядя Эри, мы должны максимально слиться с толпой.

Сливаться с толпой было тяжело. Для меня так точно. Поначалу мы ехали долго на машине, ели в кафе, спали в маленьких придорожных гостиницах. Эри говорил, что так легче запутать следы. Когда приехали в столицу, нас поселили в большой гостинице. Там я познакомилась с дедушкой и бабушкой. Они радовались мне, тепло обнимали. Раньше я такую любовь видела только от мамы.

Потом началось самое тяжёлое. Интервью на камеру. Снова вспоминала весь тот ужас в отцовском доме. Оператор заверил, что лиц видно не будет и голоса изменят, но я тряслась от страха, думая о том, что будет, если отец узнает об этом видео, а потом найдёт нас.

Ещё одним неприятным этапом для слияния с толпой оказались магазины. Мы не пошли в торговый центр. Помощница Эри водила нас по маленьким бутикам в центре города. Всё равно я ёжилась от взглядов. Было непривычно ходить в брюках и без накидки. Всё время казалось, что я нарушила правила и мне вот-вот прилетит плетей.

В столице мы пробыли всего три дня. На мой браслет перенесли данные с планшета. Потом Эри сказал, что я зачислена на факультет педиатрии, куда и мечтала попасть. Нам перевели деньги на банковский счёт, купили билет на самолёт и отправили на юг страны.

Наконец-то самолёт приземлился. Вышли в зал ожидания. Толпа народу, но я потихоньку начала привыкать. Уже не хваталась, как маленькая, за руку мамы, а шла рядом, волоча за собой чемодан.

– Я тут ни разу не была. Города не знаю. Давай один раз не станем экономить и наймём такси, – сказала мама, выходя на улицу.

– Это отличная идея. Ехать на общественном транспорте почему-то не хочется, – согласилась я с ней.

– Ничего, Дарина, ты освоишься. До начала учёбы осталось меньше двух месяцев. Нужно привыкать к вольной жизни.

Пришли на стоянку такси. К нам тут же подбежал бойкий парнишка и уверял, что отвезёт недорого. Узнав цену, мама согласилась.

– Нам на улицу Роз, к двадцать пятому дому, пожалуйста, – сказала она.

Загрузили чемоданы в багажник и, как всегда, сели на заднее сидение. Я уставилась в окно. Это тот то место, в котором мне предстоит жить. Погода жаркая, но нет привычных глазу пальм. Деревья тут совершенно другие.

Наконец-то показались высокие дома. Я даже ахнула от удивления. Тут в основном были небоскрёбы по тридцать и сорок этажей, так сказал водитель.

– Стараются строить высотки, чтобы людям было где жить. Город разрастается. Тот квартал, куда вы едете, стоит особняком у самого моря. Элитное место, хочу я вам сказать, но есть совсем небольшие домики, которые можно купить по приемлемой цене. Один вроде продавали недавно, я слышал, – водитель, не унимаясь, болтал.

Мама поддерживала разговор, я молчала. Таксист, видимо, принял нас за туристов, которые приехали отдыхать, поэтому рассказывал о городе, было интересно слушать.

Наконец-то мы приехали к нашему дому. Мама расплатилась с водителем и тот быстро уехал. Я смотрела на ворота и калитку из железа. Забор тоже был металлический, примерно полтора метра в высоту, выкрашен в тёмно-зелёный цвет. Хотя на этой улице все заборы такие, только ворота и калитки отличались дизайном.

Мама приложила браслет к считывателю на калитке.

– Добро пожаловать домой, госпожа. Приложите к индикатору любой из пальцев, для дальнейшего входа в дом, – сказал электронный голос.

– А зачем это? – удивилась я.

– Браслет у тебя могут украсть и попасть внутрь, – ответила мама. – Теперь ты, Дара.

Я приложила браслет и услышала те же слова. Это согрело душу, пусть сказала так только электронная начинка замка.

– Вы идентифицированы в системе, – заявил голос.

Мама толкнула калитку. Мы зашли в небольшой двор. Тут имелась клумба с цветами, пара плодовых деревьев. К дому примыкала веранда со столом и удобными креслами-шезлонгами. К забору притулились два скутера, один розовый, а другой синий, Я бросила чемодан и побежала к ним.

– Мам, это наше, да? Ну скажи, что наше?

– По всей видимости, да. Мы обязаны выучить правила дорожного движения, а потом сдать экзамен. Тогда нам в браслеты добавят, что мы имеем право управлять личным транспортным средством, – улыбнулась мама. – Идём в дом, Дара.

Двери открылись при нажатии пальцем на считыватель, новой идентификации не потребовалось. Мы зашли в холл, заменяющий прихожую.

– Добро пожаловать домой. Кофе предложить не могу. Холодильник, к сожалению, пуст и отключён, – раздался голос.

Оказывается, здесь был домашний помощник, и разговаривал он женским голосом. Я думала, что им говорит лишь электронный замок, но тут всё гораздо сложнее.

– Как тебя зовут? – спросила мама.

– Идентификационный номер двадцать пять один. Имени у меня нет. Поставили первого июля.

– Тогда будешь Лиз, – сказала я.

– Мне нравится моё новое имя, госпожа.

– Расположение комнат, Лиз? – спросила мама.

– Первый этаж: холл, гардеробная, уборная, гостиная, кухня. Мансарда: две спальни.

Мы зашли сначала в гардероб. Он был маленький. Тут стоял стеллаж с постельными принадлежностями, комод и две стойки, чтобы вешать одежду. Имелось и зеркало в полный рост. Я оставила чемодан и побежала в уборную. В этом помещении, отделанном голубым кафелем, кучковались стиральная машина, душевая кабина, унитаз и раковина. Удовлетворив потребности, вымыла руки и вышла. Следом за мной зашла мама. Я ринулась на кухню. Всё было так интересно.

– Мам, смотри, вся мебель есть. Посуда тоже. Нам только продуктов не хватает, – радостно воскликнула я, когда вошла мама.

– Это хорошо. Нам не придётся ничего покупать. Постельное бельё новое и чистое. Пойдём смотреть мансарду.

Я ринулась вперёд мамы, буквально взлетела по лестнице. Заглянула в одну комнату, потом во вторую. Мама подошла сзади и обняла.

– Какую спальню выбираешь, Дарина? – спросила она.

– Тут выбирать не из чего. Одинаковые кровати и тумбочки. Одинаковые железные стойки-вешалки. Мне нравится, что комната тут вроде треугольника за счёт скошенного потолка. Окно имеется – уже хорошо. Жаль, что оно на море не смотрит. Давай я буду спать тут.

– Хорошо, а к морю мы потом прогуляемся. Сейчас, если ты не устала, можно сходить за продуктами.

– Не можно, а даже нужно. Если честно, то есть уже хочется, – радостно улыбнулась я.

Мама подняла руку и произнесла:

– Эн, сориентируй нас на местности. Где ближайший магазин продуктов.

Я с удивлением смотрела, как над её браслетом появилась объёмная голограмма местности.

– Маленькая частная пекарня-магазин находится на улице Роз в тридцатом доме. Вы здесь, пойдёте сюда, – на голограмме показалась красная стрелка. – Большой супермаркет на улице Ромашек в пятнадцатом доме.

Голограмма показала, как пройти. Оказывается, улица Ромашек прямо за нами. Интересные у них тут названия улиц.

– Идём в маленький магазин, Дара, я так устала, что до большого мне не дойти, – сказала мама.

Через несколько минут мы уже были в магазинчике, благо идти недалеко. Это оказался большой дом, где по всем признакам, на втором этаже располагались жилые комнаты. Тут вкусно пахло хлебом. Я чуть слюной не подавилась. Люди покупали что-то и уходили. Когда пришла наша очередь, мы остались одни.

– Доброе утречко. Вы новые отдыхающие? – спросила полноватая розовощёкая женщина средних лет.

– Доброе утро. Мы купили двадцать пятый дом. Только приехали. Что вы можете предложить? – спросила мама, глядя на прилавок.

– У нас есть своя маленькая ферма. Сметана, масло, сыр, молоко, колбаса. Всё это мы делаем сами. Выпечка вся свежая. Хлеб, булочки, пироги. Можно торт заказать. Готовые мы делаем редко, сегодня только один торт есть. Всё из натуральных продуктов.

Я уставилась на торт в витрине, он был украшен ягодами и фруктами. Ничего подобного не ела.

– Это сильно дорого, мам? – спросила я.

– Нет, цена нормальная. Хочешь торт? – мама погладила меня по голове, а я кивнула. – Хорошо, я куплю.

Мы накупили всего. Шли домой и улыбались. Мама сказала, что мы будем пить молоко и есть торт, пора отметить нашу свободу. Мне до сих пор не верилось, что эта свобода мне не приснилась. Я могу сама гулять по улицам. Не нужно прятать тело под накидкой. Не придётся становиться младшей женой, ведь скоро я стану студенткой. Это так здорово.

Глава 8

Анжи

Передо мной сидела пожилая седовласая женщина с симпатичным лицом и очками на носу. От неё пахло великолепным парфюмом, сочетавшим в себе сладость карамели и лимонные нотки. Это было странно, что я не чувствовал синтетический аромат.

– Рассказывайте, какие у вас проблемы, господин Ноланд? – спросила женщина.

– А какой фирмы парфюм вы покупаете, доктор Марко? – неожиданно даже для себя выпалил я.

Женщина округлила глаза.

– Это не парфюм, мой естественный аромат. Простите, если вас раздражает, но подавителями запаха я не пользуюсь.

– Вы синдромница? – опешил я.

– В первый раз видите, да? Не удивительно. В отличие от других стран, у нас таких людей мало, и они часто маскируют свой природный аромат, чтобы сойти за обычных девушек.

Я ещё в юности читал в учебнике анатомии, чем отличается человек с синдромом альфа от обычного. Это была короткая статья на два абзаца. Мне плохо помнится, о чём там. Сейчас передо мной сидела необычная женщина, но с виду такая же, как и все.

– Простите, если я вас как-то задел своим вопросом. Я пришёл сделать спермограмму. Хотел сдать анализ, но мне заявили: нужно обязательно направление от репродуктолога.

– Приложите браслет к считывателю, я посмотрю вашу карту. Расскажите подробнее, что случилось?

Я приложил браслет к ноутбуку, потом вкратце поведал, что за два года так и не зачали с женой детей, она забеременела и ушла к отцу ребёнка.

Пальцы доктора быстро бегали по клавиатуре. Она что-то просматривала, потом печатала.

– Я вывела на ваш браслет список врачей и обследования, которые мне нужны. Сдадите ещё кровь и мочу обязательно, – наконец озвучила женщина.

– Доктор, мне нужна всего лишь спермограмма. Я пришёл сюда не для того, чтобы вы занимали моё драгоценное время всякой чушью, – резко произнёс я.

– Вот рычать на меня не надо. За годы работы я обросла такой бронёй, что вам и не снилось. Как часто у вас приступы раздражительности и агрессии?

– Доктор, позвольте, я с агрессией буду к своему психологу ходить. Дайте мне направление на анализ, и я уйду.

– Я дала, но вкупе с другим. Вы два года не проходили полный осмотр. Так нельзя относиться к своему здоровью. И не говорите мне, что это ваше дело, а не моё. Я назначила специальный анализ крови, вам его никогда не делали. Вау, какой испепеляющий взгляд. Знаете, господин Ноланд, иногда таким нервным, как вы, психолог не поможет. Два часа вашего драгоценного времени, потом вернётесь назад. Идите, – грозным тоном сказала Марко.

Я вышел из кабинета и едва не хлопнул дверью с надписью «репродуктолог Вики Марко». Ужасно бесит, когда тебя отвлекают от работы. Нужно ехать на стройку, меня там ждут. Я заскочил в клинику только для того, чтобы по-быстрому сдать анализ. Результат всё равно прислали бы на медицинскую карту. Не тут-то было. В регистратуре заявили, что без направления врача ничего делать не будут. И это я ещё в платной клинике лечусь. Не был два года? Хвала богине, не болел, поэтому и не был. Сейчас пришёл сюда только потому, что меня несколько дней друг допекал.

Позвонил прорабу на стройку, сказал, что буду позже. Вот принесу анализ мочи прямо под нос этой Марко, путь сама изучает, что там не так.

– Фай, сориентируй по медицинскому осмотру, – приказал браслету.

– Сначала в кабинет номер один, – ответил электронный голос.

В первую очередь сдал анализы, потом прошёл УЗИ. Посетил несколько докторов.

Везде пришлось прикладывать браслет, чтобы информацию записывали в медицинскую карту.

В кабинете гастро-врача попалась молодая женщина не старше меня.

– Судя по вашему обследованию, у вас небольшой гастрит. Я пропишу вам диету и лекарства. Нельзя ничего острого, солёного…

Она говорила, а я готов был её придушить. Какая диета, к врагам богини?! Меня ничего не беспокоит и ничего не болит!

– В вашу карту вбита диета. Я направила ещё напоминалку на браслет, – наконец-то девица закончила вещать своим писклявым голосом.

Я наверняка позеленел от такой наглости.

– Ну знаете, госпожа Фурс, это уже слишком – засорять чужие браслеты. Всего хорошего, – сказал ледяным тоном и пошёл прочь.

Единственный кабинет, где мне понравилось – комната с телевизором. Там было удобное кресло и экран с порно. Можно выбрать по названию, потом нацедить немного спермы в стаканчик. Остальных врачей обходил, как на каторге. Иногда пришлось переждать очередь из нескольких человек, что ещё больше бесило.

Повезло, к Марко много народу не ходило. Я шагнул в её обитель, как только всё было готово.

– Вижу, всё сделали. Успела прочитать. Всё равно посетителей на это время нет. Что ж, снимайте штаны, господин Ноланд, – с ходу заявила она.

– Чего это? Я был у уролога. Этого недостаточно? – буркнул я.

Делать нечего, подошёл к доктору и спустил штаны с трусами.

Она потрогала яички, подняла ствол.

– Хм, как и предполагалось. Крупный, длинный, конусообразный. Одевайтесь. Не пробовали мерить в эрегированном состоянии? – спросила доктор, слегка цокая языком.

– Когда моя первая подруга сообщила, что не надо так глубоко, потому что ей больно, я измерил. Двадцать сантиметров в длину и пять в толщину. Скажите уже, что со мной не так? – взволнованно произнёс я и сел на стул.

Доктор положила руки на стол, сцепила их в замок, вдохнула.

– Ничего страшного. У вас не смертельная болезнь, но, к сожалению, она не лечится.

– Так всё же я болен? – спросил нервно.

– У вас генетическая мутация. Называется «синдром альфы». Да, как у меня, не смотрите так. Ваша кровь немного иная, и поэтому сперматозоиды несовместимы с обычными людьми.

– Это шутка такая?! – разъярился я, потому что никогда не слышал об этом заболевании у себя.

– О вашей мутации говорят несколько факторов. Беспричинная агрессия. Видео, которое вы включили в комнате для сдачи спермы.

– Там был ролик под названием «синдромница занимается нежным сексом». Я почему-то никогда не смотрел такого, стало любопытно. Ничего особенного, внешне обычная девушка, – фыркнул я раздражённо.

– Да, но согласитесь, что вы возбудились и кончили быстрее, чем при просмотре обычного порно.

– Ещё что? – буркнул я.

– У вас член перевалил отметку большой.

– Это всё так, госпожа Марко. Но что теперь? Хотите сказать, у меня никогда не будет наследника?

– Будет. Ваша кровь немного не такая, и спермии тоже. Они несовместимы с геномом обычной женщины, но подходят для тех кто с мутацией.

– Никогда не слышал о такой мутации у мужчин, – вздохнул я.

– Их рождается с десяток на миллион, гораздо меньше, чем дам. А ещё по каким-то причинам они скрывают это. Иногда женятся на простой девушке и воспитывают чужого малыша.

– Нет уж, доктор, чужой не нужен.

– Тогда ищите девушку, которая вам подходит по крови. Кстати, когда вы будете жить вместе, она сбалансирует вашу агрессию своими феромонами. Если её аромат вам понравится.