Читать онлайн Хочу видеть тебя бесплатно

Глава 1

Александр

Внезапный звонок вырвал меня из сна. Едва разомкнув веки, я потянулся к телефону. Кому не спится в два часа ночи? На дисплее высветился номер Ильи Загороднева. Я откинулся на подушки, прохрипев ругательства. Как же мне хотелось послать этого заносчивого мажора в задницу, но он был слишком сильно мне нужен. Скрипнув зубами, ответил на звонок.

– Алло.

– Астров, ты спишь? – раздался громкий бас, и я, зажмурившись, терпеливо досчитал до пяти.

– Уже нет, – изрёк недовольно.

– Ты мне нужен, – проскрипел Загороднев, и я уловил в его голосе совсем другие нотки. Смесь паники и растерянности.

– Что случилось? – выдавил сквозь зубы, едва скрывая раздражение.

В прошлый раз мне пришлось вытаскивать этого раздолбая и его дружков из клуба после пьяной драки. Одного тогда сильно помяли, но от Загороднего старшего эту заварушку удалось скрыть.

– Да тут дело такое… – слова звучали растянуто, Илья явно был не трезв. – Я на трассе, в пятидесяти километрах от города. Домой ехал, батя внезапно вернулся.

– И? – спросил нетерпеливо. – Бензин, что ли, кончился, или ментам нетрезвый попался?

– Если бы, – выдохнул он с истеричным смешком. – Я девчонку какую-то сбил.

Сон как рукой сняло, я подскочил на месте и шокировано переспросил:

– Что? Как сбил? Где? На трассе?

– Нет… – протянул Загороднев с досадой, будто жалел о чём-то. – Когда выезжал с дачи Громова. Она, блин, сама на дорогу выбежала, коза такая!

– Стоп! – я всё ещё не понимал, как этот идиот оказался на трассе. – Ты что, просто взял и уехал?

– А что мне оставалось? – рявкнул он в панике. – Я выпил сильно, и испугался, что засекут.

– Девушка жива?

– Чёрт её знает! Тебе это и предстоит проверить.

Я сжал кулаки до хруста костей. Поверить не мог, что Илья решил просто скрыться с места преступления, вместо того, чтобы помочь той, которую покалечил, а возможно и… Отбросил ужасные мысли. Я очень надеюсь, что девушка жива, и с ней всё будет хорошо.

– Ты так сильно головой ударился или реально надрался?– просипел я. – Вернись сейчас же на место и вызови скорую помощь.

– Не могу уже.

– Что значит – не могу?

– У меня машина в кювете. Ты так и будешь болтать, или наконец-то поднимешь свою задницу и приедешь?

С каким удовольствием я бы послал его далеко и надолго, но всё, что я мог в этот момент – это подавить очередной порыв и как можно спокойнее произнести:

– Присылай своё местоположение.

***

Автомобильные фонари обливали ночную трассу неярким тоскливым светом, в точности отражая моё внутреннее состояние. Я бросил взгляд на карту навигатора и крепче стиснул руль. Осталась всего пара километров до красной точки, где должен был находиться Загороднев.

Мы были знакомы с ним ещё с детства, но большими друзьями себя не считали. Илья никогда не был пай-мальчиком, но в последнее время ему совсем снесло крышу. Наши отцы дружили, вели совместный бизнес, пока два года назад отец Ильи не ушёл в политику, продав свою долю одной влиятельной шишке, которая и протащила его к власти. Мой отец сработаться с новым партнёром не смог, а, может быть, и не дали, впрочем, теперь это уже не столь важно. Теперь важно – в каких долгах мы погрязли из-за этого.

Я притормозил у обочины, вглядываясь в ночной мрак лесопосадки, и только включив дальний свет, смог увидеть разбитую иномарку Загороднева. Врёт его навороченный навигатор метров на сто. Взял из бардачка фонарик и направился к машине, вернее, к тому, что от неё осталось.

Илья стоял неподалёку, опираясь о ближайшее дерево, и курил сигарету. Судя по разбросанным на земле окуркам – далеко не первую.

– Ну, наконец-то, – прохрипел он и, пошатнувшись, отпрянул от ствола.

Зашаркал по траве, еле передвигая ноги. Он – в зюзю. Как его дружки вообще за руль пустили? Лишь когда лицо Ильи оказалось в свете фар, я смог разглядеть его. Чертыхнулся, внимательно его разглядывая. Нос и губа разбиты в кровь, на лбу большая шишка с налившимся фингалом.

– Ты сам аварию подстроил? – процедил вопрос сквозь зубы.

– Угу, – вяло буркнул он. – Пришлось рискнуть, но ничего – живой, как видишь.

– На кой чёрт?

– Так лобовое девка разбила, а щас – будто так и было.

Сжал челюсти, не веря, что всё это происходит взаправду. Загороднев, конечно, тот ещё отморозок, но я и не догадывался, что до такой степени. Он остановился в метре от меня, но я всё равно уловил крепкий запах перегара.

– По-твоему, в полиции придурки работают? – рыкнул я.

– А кто ж ещё?

– Придурок здесь – только ты! Любая экспертиза покажет…

– Вот не надо тут умничать! Без тебя тошно! – перебил Загороднев, смачно сплюнув под ноги. – Домой меня отвези лучше. И смотри, никому ни слова, откуда меня забрал.

– Ты мозги совсем пропил? – зло прищурился. – Как ты своему бате объяснять разбитую машину будешь?

– Скажу, что угнали! А менты-придурки пусть угонщиков ищут, – Илья поплёлся к моей машине. – Поехали, говорю, пока никто не засёк. Это теперь не мои проблемы. Я сидеть из-за той тёлки не хочу.

Двинулся следом, щёлкая сигнализацией и закрывая двери своей ласточки. Загороднев остановился и недоумённо захлопал глазами.

– Какого хрена, Астров?

Молча обошёл его и, открыв только багажник, достал бутылку воды. Небрежно бросил ему в руки.

– Рожу отмой для начала. Мне после тебя салон чистить не хочется. А потом поедем, – я стих, обдумывая, как быть, и решительно кивнул сам себе. – Но не домой, а туда, где ты девушку сбил.

– Чего?! – Илья нервным движением открутил крышку, пытаясь стоять ровно, хоть ему это удавалось с трудом. – Я не поеду туда! Мне не нужны проблемы.

Я стрельнул в него уничтожающим взглядом и холодно произнёс:

– Хочешь ты того или нет, проблемы у тебя уже есть. Причём, довольно крупные. Только до тебя это никак не дойдёт!

– Да что ты заладил…

– Я не собираюсь тебя уговаривать, Илья. Ты можешь остаться тут, и подождать какого-нибудь осла, который закроет глаза на то дерьмо, в которое ты вляпался. И станет твоим соучастником. А я поеду в посёлок и выясню, что сейчас с девушкой.

Загороднев отвернулся, пробурчав себе под нос какие-то ругательства, склонился, неуклюже плеснул воды на голову, и ладонями растёр лицо.

– Чёрт с тобой, – прохрипел он невнятно. – Поехали. Но учти, если хоть одна живая душа узнает – я тебя в порошок сотру! – добавил с угрозой. – Машину у меня угнали, ясно?

Я не ответил. Прикрывать его зад я не намерен. Для этого у Загороднева есть папочка. А мне вообще не следует лезть в это дело.

– Садись, – я открыл дверь своей машины, когда Загороднев вытер лицо своей же футболкой.

Тот скривился, будто я его заставил выпить смертельный яд, плюхнулся в кресло, вальяжно раскидывая при этом ноги, и хлопнул дверью. Я дал по газам сразу, как только сел за руль, и машина снова понеслась по ночной трассе вперед, со свистом разрывая воздух.

– Адрес перекрёстка вбивай в навигатор, – я сунул свой телефон Илье и вновь сосредоточился на дороге.

Тот пьяно квакнул и принялся неуклюже стучать по экрану.

– Готово.

Мы ехали молча. В небе появились слабые просветы, и оно окрасилось в сизый цвет. Вокруг стало гораздо светлее – ночь уступала раннему утру. Путь оказался недолгим, уже через десять минут я притормозил у перекрестка, к которому нас привёл навигатор. Это был довольно широкий проспект, вероятно, он считался в посёлке основным, потому что остальные дороги тут напоминали узенькие закоулки. Глазами обнаружил машину скорой помощи, мигающей в набравшем силу рассвете проблесковым маячком. Рядом стоял автомобиль ДПС, и двое мужчин в форме разговаривали с маленькой горбатой старушкой.

– Доволен? – протянул Загороднев с неким подобием улыбки. Уверен, у него в данный момент поджилки тряслись, до того сильно дрожал его голос, но, тем не менее, он старался казаться эдаким бесстрашным пофигистом. – Тут уже и без нас разобрались. Поехали!

В который раз смерил его презрительным взглядом и приоткрыл дверь.

– Оставайся в машине, – выдавил сквозь зубы и вышел в утреннюю прохладу.

Я шагнул на потресканный, заросший сквозь выбоины травой тротуар, и направился к светофору. С застывшей в жилах кровью осмотрел перекрёсток – к счастью, на нём не было накрытого покрывалом тела. Значит… жива?

Старушка что-то запричитала полицейским, замахала руками и, резво закивав головой, отошла от них. Я воспользовался случаем и направился в её сторону.

– А что тут произошло, бабуль? – обратился к ней, как только она отдалилась от мужчин на значительное расстояние.

– Девочку нашу сбили, Вероничку, – жалобно поделилась старушка, прикладывая ладонь к сердцу. – Совсем ведь ещё молоденькая!

– Насмерть? – едва шевеля языком уточнил я.

– Нет-нет, живая она! Вот только в «скорую» погрузили, ехали долго с Мирного! У нас же тут нет больницы, так, поликлиника с двумя врачами. Вот, с центральной ждали… Господи, дай бог, чтобы всё обошлось.

Облегчённо выдохнул и позволил себе взглянуть на «скорую». В тот же момент машина  глухо скрипнула и тронулась с места, увозя пострадавшую от рук пьяного идиота, с которым меня, словно в наказание, столкнула жизнь.

– А где виновник? – голос вырвался с хрипом.

– Скрылся! – со злобой визгнула старушка, блеснув, казалось бы, бесцветными глазами. – Но ничего, поймают! У нас тут камера хорошая стоит, новая. Мне Павел Степанович, майор наш, поведал, что номер машины уже выяснили, так что, вычислят и накажут! – с нотками гордости и веры в справедливость добавила она.

– Было бы здорово, – искренне высказался я, посмотрев на Загороднева через лобовое стекло.

– А ты, милок, откуда будешь? – вдруг спросила она, подозрительно прищурившись.

– Я к другу приехал, – пожал плечами. – Увидел «скорую», решил узнать, в чём дело.

– А у нас тут горе, милок, горе, – всплеснула руками старушка. – Ну, пойду я, помолюсь за Вероничку. Лишь бы живая осталась, лишь бы оправилась!

С этими словами бабулька зашаркала в сторону старенького подкосившегося забора, за которым, скорее всего, был её дом, а я развернулся и пошёл к машине.

– Ну, что там? – каркнул Илья, как только я нырнул в салон. – Все живы – здоровы?

Я прищурился, пробегая по его раздутой побитой роже брезгливым взглядом.

– Звони бате, Илья. Попал ты в этот раз. Тебя уже ищут.

Глава 2

Вероника

Я находилась в каком-то странном месте, запертая внутри большой прозрачной сферы. Снаружи – небо, усыпанное бесчисленным количеством звёзд, а внутри – вода. Большой шар, полностью заполненный жидкостью, в центре которого находилась я, и пустая звенящая тишина, окутывающая меня со всех сторон. Уши были словно заложены, на них давила вода. Я не понимала, как тут оказалась, и почему мне так сложно пошевелиться. Иногда мне удавалось проплыть к краю сферы, и я могла различить странные звуки снаружи. Монотонный писк, чей-то голос, который было невозможно разобрать из-за толщи воды, редкие стуки. Они вызывали во мне смутный страх, заставляющий с трудом возвращаться обратно – в центр шара. Но больше всего я удивлялась тому, что я могла дышать под водой. Просто делать вздох – и ничего не чувствовать, кроме глотка воздуха. Странного, наполненного примесями медикаментов.

Я не знаю, сколько времени прошло, прежде чем шар внезапно лопнул, и всё погрузилось во тьму. Тело стало ощущаться по-другому, невесомость исчезла, а кожа стала чувствовать тёплый воздух. Ко мне вдруг пришло осознание – я просто сплю. И что сейчас настало время проснуться.

– Скажите, когда ей уже станет лучше? Вы понимаете, я не могу постоянно приезжать, больница в пятидесяти километрах от нас!

Недовольный голос тёти Веры был первым, что я услышала, когда открыла глаза. Вернее, мне показалось, что я их открыла, но, по факту, ничего не увидела. Лишь серое мутное пятно. Я попыталась снова. Чётко ощутила взмах собственных ресниц, движение век и зрачков, но перед глазами продолжала стоять непроглядная пелена.

– Давайте вы не будете повышать голос в реанимации, – раздался другой женский голос, тихий и усталый. – Здесь лежат особо тяжёлые пациенты. Свои недовольства вы можете озвучить в министерстве здравоохранения. У меня и так нехватка персонала, а те, что дежурят, делают для пациентки всё возможное.

Я зажмурилась и снова открыла глаза. Бесполезно – перед глазами мерцал серый экран старого сломанного телевизора.

– Тётя Вера? – позвала я испуганно, и услышала сбоку суетливую возню.

– Ника! – облегчённый вздох. – Ну, слава богу!

– Как вы себя чувствуете? – подключился второй голос.

– Тётя Вера, что у меня на глазах? – спросила я, пытаясь поднять руки, но мою попытку моментально пресекло мягкое прикосновение прохладной ладони.

– Пока подключена система, руки поднимать нельзя, – снова прозвучал голос незнакомки.

А параллельно с ним заговорила и тётя:

– Ничего у тебя на глазах нет…

– Как – нет? – мой голос непривычно скрипел, в горле было неприятно сухо. – Но я… я вас не вижу!

– Не волнуйтесь, – тут же принялась успокаивать меня женщина, по всей видимости, сотрудник больницы, в которой я находилась. – Мы обязательно вам поможем, вы поправитесь.

Только эти слова не успокаивали. Я была в панике и чувствовала себя крайне беспомощной.

– Что со мной? Почему я здесь?

– Ты не помнишь? – несколько озабоченно спросила тётушка. – Тебя сбила машина, когда ты переходила дорогу. Ночью! Что ты делала ночью на улице, Ника?!

Я зажмурилась, откидываясь головой на подушку. Попыталась собраться с мыслями и вспомнить, что со мной произошло. Но в голове был туман, настолько же густой, как непроглядная пелена перед глазами. Лишь расплывчатые картинки мелькали в памяти, которые было сложно понять.

– Я… я не знаю…

– Как – так – не знаешь? – продолжала строгий допрос моя единственная родственница.

– Мне нужно осмотреть пациентку, – вмешалась врач, спасая меня от вопросов, на которые я не могла ответить. – Вам лучше подождать в коридоре.

Тётя Вера недовольно цокнула, но я всё же услышала её удаляющиеся шаги.

– У вас ещё родственники есть, Вероника? – негромко спросила женщина, зачем то сжимая мне виски и переносицу прохладными пальцами.

– Нет.

– Хм… – неоднозначно протянула она. – Свет видите?

– Нет.

– Совсем? Я свечу вам в глаз фонариком.

– Если бы вы это не сказали, я бы даже не узнала… – шепчу испуганно, готовая расплакаться.

– Ну всё, без лишней паники, дорогая, – мягко попросила врач, проведя ладонью по моим волосам. – Я приглашу к вам специалиста, направим на МРТ… Всё будет хорошо.

– Такое случается? Это лечится?

– И не такое случается, поверьте, – уклончиво ответила она. – Мы понаблюдаем вас этот день, если всё будет хорошо, то завтра переведём в обычную палату.

– Мне больно вдыхать, – пожаловалась я, когда моё дыхание участилось в попытках справиться с нахлынувшими слезами.

– У вас ушиб двух правых рёбер.

– Вот как… – я сжалась, чувствуя себя ужасно, и тут поняла, что не могу пошевелить пальцами левой руки. – Рука сломана?

– Небольшая трещина, заживёт. И левая лодыжка пока тоже недееспособна из-за вывиха.

– Господи…

– Всё у нас заживёт, не расстраивайтесь, – снова постаралась успокоить женщина. – Главное – вы пришли в себя. У вас была черепно-мозговая травма.

– Зрение из-за этого пропало?

– Возможно… – прозвучал ответ после короткой паузы. – Я приглашу невролога, он вас осмотрит и всё расскажет. Пока отдыхайте, Вероника.

Так прошёл день, за ним второй, но однозначных ответов я так и не получила и от других врачей, которые меня обследовали. Каждый раз, когда я открывала глаза, я надеялась на чудо – что именно сейчас всё встанет на свои места, и мои глаза снова увидят свет. Но чуда не происходило. Зато я вспомнила события той злополучной ночи…

Глава 3

Я, наверное, единственная девушка в мире, которая не любит лето. И нет, не из-за знойной жары или сезона вечной прополки, а потому, что летом нет учёбы. Ведь летом, на каникулы, наше общежитие закрывали, и я была вынуждена приезжать в посёлок и жить в доме тёти Веры. Я прекрасно знала, что мне не особенно в нём рады. Второй муж моей единственной родственницы, Иван Вениаминович, за глаза называет меня дармоедкой, нахлебницей и лишним ртом, который он вынужден кормить. Наверное, если бы я не помогала с огородом, не ухаживала за курами и кроликами, меня бы давно выставили за забор, но тётя высоко ценила дополнительные «рабочие» руки, и продолжала выделять мне крохотную комнату на чердаке, переделанном под второй этаж. Как правило, я всё лето проводила именно там. Иван Вениаминович так боялся, что непутёвая племянница его жены загуляет и опозорит его благородное имя, что толком не позволял мне с кем-либо общаться. Я должна была возвращаться домой до девяти часов вечера, не водиться с неугодными (по его мнению) подружками, а уж о парнях и речи быть не могло. Свободной я себя ощущала, только когда вырывалась в город во время учёбы. Но и перед отъездом успевала получать строгий ультиматум: «Залетишь – сюда можешь не возвращаться». Идти мне всё равно было некуда, да и «залетать» я не собиралась. Поэтому уже второй год возвращалась из колледжа на свой маленький чердак.

У тёти не было своих детей, но был пасынок от второго мужа – Денис. Вот кому было дозволено всё: и гулять с друзьями по ночам, не появляясь дома по нескольку суток, пить, курить, водить в дом девчонок и ничего не делать по хозяйству. Разве что мусорить, оставлять за собой грязную посуду после еды прямо там, где поел: в гостиной, на кухне, в комнате за компьютером, а так же разбрасывать своё грязное бельё повсюду. Дармоедка ведь всё соберёт, помоет, постирает и разложит по местам, ведь иначе получит нагоняй за бездельничество. Денис был на два года старше меня, жил в отдельной пристройке к дому, и часто закатывал вечеринки с друзьями. Особенно когда его отца и моей тёти не было дома. Они уезжали к матери Ивана Вениаминовича на каждые выходные. Бабушка была уже старенькой, с больными ногами, и нуждалась в помощи, но переезжать из родного дома не желала.

«Вас и так там много, сынок, – лопотала она, качая головой. – Куда мне к вам поселиться? Дом-то маленький, не хочу я вас теснить!»

День, когда меня сбила машина, как раз был субботой. Тёти и её мужа не было, а я, после полива, убежала к Вале, моей подруге. У неё был день рождения. Я пробыла в гостях где-то с час, а потом подруга уговорила меня остаться ещё на полчасика. Праздник как-никак, и строгого родственника дома не было. В итоге, у калитки своего летнего пристанища я оказалась около десяти часов. Денис не терял время даром – его компания уже собралась во дворе дома, успела хорошо поддать, и громко веселилась. Соседи не жаловались на шум – уже привыкли. К тому же, как правило, после часу ночи друзья уходили гулять на улицу или к озеру, а в посёлке на ночное гуляние молодёжи никто не обращал внимания.

К сожалению, мой приход не остался незамеченным. Стоило мне скрипнуть калиткой, как меня облепили нетрезвые взгляды парней.

– О, Вероничка! Ты когда с учёбы вернулась? – весело заголосил Никита, который всегда уделял мне больше внимания, чем остальные.

– Здравствуйте, – натянуто улыбнулась. – На прошлой неделе.

– Здравствуйте! – передразнил рослый боров, кажется, Семён, – Денис, ты её в город не пускай больше, смотри, в какую интеллигенцию превращается! – он поднялся с лавочки и выпятил пузо, тыча указательными пальцами на свой пах. – Не правильно здороваешься, Вероничка, вот «здравый ху* нате» – будет по-нашему!

Парни хором заржали, а Денис посмотрел на часы:

– Ты где шляешься, Ника? Время уже так-то не детское.

Да, и я уже не ребёнок. И свои трусы стираю самостоятельно. Но ссориться с «правильным» сыном себе дороже, поэтому вместо колкостей я вполне миролюбиво произношу:

– У Вали день рождения, засиделась, и не заметила, как пролетело время.

– Да пофиг, – хмыкнул Денис, параллельно наливая в рюмку. – За опоздание полагается штрафная!

– Я не пью! – отрезала я и развернулась к крыльцу.

– Неужели никто в городе не научил?! – со смешком хрюкнул боров-Семён. – Ну вы посмотрите, прямо ангелочек во плоти!

– Да ладно вам, – протянул Денис, – Всё она умеет, это при бате моём прикидывается. Да, Вероничка? Но сейчас-то батьки нет, идём к нам, порадуй своей красотой наши грешные очи!

– Поэт, бля! Вы посмотрите, – заржал кто-то.

– Ну, тебе-то, конечно, виднее, – промурлыкала Регина, она никогда не пропускала весёлые гулянки. – Плохому тут втихаря свою служаночку учишь!

– А ты всех по себе не равняй, – парировал Денис, и снова повернулся ко мне. – Поздно ты, принцесса, пришла. Твоя опочивальня занята на неопределённый срок одной безумно влюблённой парочкой. Так что, садись рядышком, мне под крылышко, и без лишних возражений жди своей очереди.

– Что? – ошарашено пролепетала я, поднимая взгляд к окну, где находилась моя комнатка. – Как это – занята?!

Денис хохотнул, задорно играя бровями.

– Тебе наглядно показать? – выдал он, прищурившись. – Идём, пока я добрый!

Сжав кулаки, я подхожу к компании и едва сдерживаюсь, чтобы не расцарапать наглое лицо своего сводного двоюродного брата. Мы никогда не были дружны, но и не ругались толком. Он всегда предпочитал меня не замечать, а я старалась не мешаться. Да и дома Денис появлялся нечасто. Но сейчас я была на грани того, чтобы устроить скандал с битьём посуды.

– Немедленно выгони их! – потребовала сквозь зубы, изо всех сил пытаясь держаться.

Вся свора местных обалдуев стихла, прислушиваясь к назревающей ссоре. Денис сразу переменился в лице, поставил стакан со спиртным и поднялся, возвышаясь надо мной на добрую голову. Он был большой и здоровый, как и подобает деревенскому парню, не могу сказать, что красивый, но среди представительниц прекрасного пола пользовался популярностью. Как говорится, на безрыбье и рак – рыба.

Денис взял меня под локоть и отвёл подальше от друзей.

– А ты чего тут команды раздаёшь? – прошипел мне в лицо. – Ничего не перепутала?

– Это ты, видимо, перепутал комнаты для своих дружков. Раз им так невтерпёж, у себя их запирай, или сразу в комнату к своим родителям веди!

– Да у тебя тут, по сути, своей комнаты нет, – слова сочились ядом, ударяя, словно пощёчина. – Дом – мой, что хочу, то и делаю. Не нравится – проваливай. А если идти некуда, сиди молча и жди, когда выйдут.

– Молчать я не буду, – пригрозила я, выставив перед ним указательный палец, словно строгая учительница. – Как только тётя Вера приедет, я расскажу ей, что ты в их отсутствие дом в бордель превратил!

Денис выдохнул, закатив глаза. Не похоже, что моя угроза его напугала, но он всё же решил сменить свой барский тон на дружеский:

– Ладно, не подумал я немного. Привык, что комната свободна, и забылся.

– То есть, ты хочешь сказать, что в моё отсутствие ты всегда мою комнату таким образом используешь? – выдохнула с недоумением.

Он осекся.

– Нет, конечно! Сегодня так получилось… Давай вот как сделаем: сегодня ты у меня переночуешь, а я у тебя там приберу.

– Приберёшься? – переспросила недоверчиво.

Мне кажется, если этот парень возьмет в руки тряпку, на улице пойдёт дождь из шоколадных лягушек! Причём, они окажутся живые, и вместо привычного «ква» будут мычать, как коровы.

– Ну да, – лицо Дениса скривилось, видимо, он представил это грандиозное событие. – Я всё равно сегодня уйду, и меня не будет до завтра, – и пока я пребывала в растерянности, он подтолкнул меня к своему пристрою. – Иди, Ника, надоела ты мне за эти десять минут на десять лет вперёд.

Я вошла в пристройку, лишь бы не оставаться в компании полупьяных дружков Дениса, и заперлась. Огляделась вокруг – никого. Пластиковые окна были закрыты наглухо, отчего музыка с улицы и громкий гогот компании доносились до меня приглушённо, и практически не мешали. Хотя за этот вечер я так устала, что могла уснуть, даже если над головой танцевать начнут. Нового постельного белья в комнате я не нашла, поэтому покрывало с кровати я решила не снимать. Мало ли, чем Денис занимался здесь среди недели. Девчонок он к себе без стеснения водит.

Возможности умыться у меня тоже не было. Со вздохом открыла шкаф и достала плед. Осталось потерпеть это всё до утра, потом приедет Иван Вениаминович, и весь этот балаган закончится. Легла на подушку и не заметила, как погрузилась в сон. А через какое-то время меня разбудили странные ощущения. Распахнула глаза и почувствовала, как по животу, прямо под футболкой, скользит шершавая ладонь, пытаясь добраться до груди, а в носу зачесалось от сильного запаха перегара…

С громким возгласом я соскочила с кровати и обернулась, пытаясь разглядеть во мраке комнаты того, кто так нагло распускал руки. На кровати в одних боксерах вальяжно развалился Денис. Он лениво подпирал рукой свою явно нетрезвую голову и смотрел на меня одновременно насмешливо и похотливо.

– Ты что себе позволяешь? – зло зарычала на него, поправляя задранную футболку.

Сердце барабанило от страха, как никогда прежде, отдаваясь в голове набатом.

– А ты, типа, против? – протянул он с противной усмешкой.

Ах, ну да. Его величество «первый парень на селе» решил меня полапать. Я, видимо, должна визжать от восторга!

– А ты, типа, решил, что нет?!

– Так легла же в мою кроватку, принцесса, – растягивая слова, заключил он и похлопал ладонью место, где я спала. – Идём, вместе поищем горошинку на перинах…

Скрежетнула зубами, возмущённая его поведением. Раньше Денис не позволял себе подобных выкрутасов. В конце концов, мы почти родственники!

– Я – в свою комнату! – круто развернулась и помчалась к двери.

– Я ещё там не прибрался.

– Тогда какого чёрта сюда пришёл?! Ты говорил, что ты уйдёшь с друзьями!

– Не срослось, вот и вернулся. А тут ты лежишь, такая аппетитная…

– Ты пьян!

– Да хватит тебе орать! – Денис недовольно нахмурился. – Иди сюда, я нам поинтереснее занятие найду!

Он начал подниматься с кровати, и у меня в ушах словно сирена взвыла, предупреждая об опасности. Не помня себя, я подскочила к столу, схватила свой телефон и пулей понеслась к двери. За доли секунды расправилась с замком и рванула в ночную прохладу.

– Стой! Куда? Ненормальная! – кричал мне в спину Денис, но я уже преодолела путь до калитки и вырвалась на улицу.

Домой я сегодня точно не вернусь. А когда приедет тётя, расскажу ей всё, как было. Молчать я точно не стану! Разблокировав телефон, я посмотрела на время – уже два часа ночи. Надеюсь, подруга ещё не спит, ведь идти мне больше некуда. Остановилась на перекрёстке, дожидаясь зелёного сигнала светофора, и набрала её номер. Вокруг ни души – посёлок словно вымер. Только назойливые комары жужжали над ухом. Огляделась с опаской, вдруг пьяный Денис решил затеять со мной игру в догонялки, но, к счастью, и его нигде не было видно.

Длинные гудки никак не кончались – Валя не отвечала. Со вздохом шагнула на потёртую пешеходную зебру. Видимо, своим появлением мне придётся перебудить весь её дом. Попыталась набрать номер снова, как услышала громкое рычание автомобильного двигателя. Подняла голову и с ужасом застыла посреди дороги: прямо на меня с большой скоростью вырулила иномарка. Всего пара мгновений, и я попыталась отскочить назад, но не вышло – машина вильнула в сторону, именно туда, куда рванула я. Резкий удар в бок отозвался дикой болью во всём теле, я почувствовала, как меня подбрасывает вверх, словно переломанную куклу. Ещё один удар головой, и следом – пустота, отдающаяся отдалённым звоном в ушах.

Глава 4

Я проснулась от того, что меня потревожили тихие голоса неподалёку. Низкий бас незнакомого мужского голоса сливался с мягким воркованием моей тёти.

– Конечно, мы обеспечим всем необходимым, – твёрдо обещал мужчина. – Веронике необходимо пройти более серьезное обследование, и в этой больнице сделать это невозможно, – закончил он с лёгким раздражением.

– Спасибо, вы так добры, – лепетала тётя Вера. – Вы знаете, я так устала! Здесь никто не может сообщить ничего внятного! Скажите, мою девочку будут сопровождать?

Я удивлённо вытянулась от непривычно мягкого и заботливого тона, которым моя единственная родственница произнесла словосочетание «мою девочку». Для неё это было в новинку, обычно тетушка говорила обо мне обречённо – вымученно, как бы делая акцент – мол, досталась же на мою голову дочурка от непутёвой сестрицы.

– Да, конечно, – отозвался незнакомец с готовностью. – Вы тоже можете поехать, если пожелаете…

– Ох, я бы с радостью, но если я ещё раз отпрошусь на работе, меня просто уволят, – выдохнула она сокрушённо.

Два дня назад меня перевели в палату, причём, каким-то чудом – платную, и тётя перестала приезжать. Её девочке же стало лучше, а то, что я не могла самостоятельно найти стакан с водой или элементарно попасть в туалет, её мало волновало. Поэтому мне приходилось просить помощи медперсонала.

– Куда меня будут сопровождать? – подала я голос, чуть приподнимаясь на подушках.

Машинально ощупала себя здоровой рукой, проверяя, не сползла ли моя больничная пижама. Разумеется, на меня обратили внимание, я хоть не увидела этого, поняла по тому, как говорившие стихли и зашелестели одеждой.

– Дорогая, ты проснулась? – заботливо ворковала тётя Вера. Я поморщилась от её сладкого голоска, больше напоминающего льстивое пение лисицы из сказки, которая заговорила колобка и впоследствии его проглотила. – Как ты себя чувствуешь?

– Так же, как и вчера, – выдавила с горечью. – Открыла глаза и не поняла, утро сейчас или ночь.

– Вечер, моя милая, – продолжала петь родственница. – Восемнадцатый час идёт.

– Что происходит? – не выдерживаю я резкой перемены тёти Веры.

– Вероника, солнышко, тут к тебе пришли…

– Можно, я сам? – перебивает мужской голос, и я слышу два последовательных чётких шага. – Здравствуйте, Вероника.

– Кто вы? – хмурюсь, не понимая, кому я в этот раз понадобилась.

Вчера ко мне приходили следователи, и я рассказала им все детали той ночи, которые вспомнила. Умолчала только о приставаниях Дениса, побоявшись, что у тёти и её мужа могут появиться проблемы из-за этого. Подобного мне не простят, а нам ещё с ними жить под одной крышей до тех пор, пока я не смогу самостоятельно снимать жильё. Если теперь вообще смогу…

– Меня зовут Евгений Сергеевич, я – личный помощник Дмитрия Романовича Загороднева, депутата городской думы. У меня есть к вам важный разговор.

Александр

За всё время, что я знал Загороднева – старшего, в таком бешенстве мне довелось увидеть его впервые. Он ходил из стороны в сторону, утаптывая огромный меховой ковёр в своей гостиной, и скрежетал зубами так, будто пытался их враз раскрошить.

– Ты, сопляк безмозглый, совсем охренел?! – рявкнул он, как только Илья вошёл в зал.

Тот замер и покосился на меня. Только я и сам не знал, почему дядя Дима вызвал меня в их люксовую квартиру. Вряд ли ради того, чтобы я стал свидетелем, как он умеет раздавать звиздюлей своему избалованному сыночку. По ходу, эта участь уготована нам обоим. Я едва заметно пожал плечами и отвернулся от Ильи.

– А что случилось-то, бать? – буркнул тот и сел с другого края дивана, вальяжно закидывая ногу на ногу.

– Что случилось?! – Загороднев побагровел так, что даже шея покрылась пятнами. – Ты какого хрена мне лапши на уши навешал?!

Он швырнул в лицо сына какие-то карточки, размером с половину листа. Проследил взглядом за взволнованным Ильёй, и понял, что это – фотографии с камеры. Камеры с того самого перекрёстка. Взял из дрожащих рук этого долбоящера один из снимков, напечатанный крупным планом, и увидел за рулём Илью. Хоть качество оставляло желать лучшего, но лицо Загороднего – младшего разобрать было можно. А, при сравнении снимков через компьютерные программы, доказать, что это он, не составит никакого труда.

– Бать…

– Что «бать»?! Машину у тебя угнали, да?! Вместе с мозгами угоняли, или ты их за ненадобностью в урну вместе с пустыми бутылками от бухла выбросил?! – дядя Дима задохнулся от собственных воплей, взял передышку, а затем уставился на меня чумным взглядом. – А ты, Саша, к нему в подельники записался? Где сидел? Сзади?

– Меня там не было, – ответил спокойно.

– Но ведь это ты его привёз!

– Потому что ваш сын попросил забрать его, когда у него машину угнали, – повторил то, что просил меня говорить Илья.

– Ещё один умник, решил из меня идиота делать! – всплеснул руками Загороднев и, сменив на своём раздутом лице все цвета радуги, склонился надо мной. – Я записи с этой самой камеры смотрел! – тыкнул он пальцем в снимок в моей руке с такой силой, что промял его до трещины. – Ты приезжал к месту аварии!

– Потому что хотел убедиться, что девушка жива, – ответил, понимая, что отпираться уже смысла нет.

– Убедился?

– Да. И впоследствии звонил в больницу, чтобы узнать о её состоянии.

Это тоже было правдой. Я звонил несколько раз, пока не узнал, что пострадавшую перевели из реанимации в обычную палату. А сегодня был вызван на ковёр.

– Какой молодец! – протянул Загороднев с иронией. – А моему пьяному ослу ты не пытался объяснить, что отцу врать нельзя?!

Сверкнул глазами и, не сдержавшись, проговорил:

– При всём уважении, это, дядь Дим, ваша прерогатива.

Тот поджал губы и раздулся ещё сильнее. Но смолчал, потому что тут и возразить нечем, только зубами скрежетнул в очередной раз, и отстранился.

– Ну а ты, Илья, – переключился на сына. – Сам-то в больничку звонил? Узнавал, как там девушка поживает?

– Так ты ж сказал, что всё уладишь… – просипел тот, нервно бегая глазами.

– Сказал, но на тот момент я правдивой информацией не обладал, сына жертвой считал, а он, оказывается, самый настоящий преступник. Сын депутата, что выдвигается в мэры – уголовник! И светит ему тюремная камера!

– Бать…

– Не «батяй», блять! – взревел Загороднев, сжав кулаки. – Ты хоть понимаешь, что ты нас двоих утопишь, кусок ты собачьего дерьма?!

– Я ж не думал, что так выйдет, бать…

– А потому что тебе нечем думать! Считаешь, я любой твой косяк по щелчку пальцев могу закрыть?! Нет, дорогой, в этот раз ты подставил меня так, что я и не знаю, чью задницу целовать первой, и сколько денег готовить, чтобы тебя выгородить!

– Так, может, не докажут, а? – с надеждой просипел Илья, а я закатил глаза.

У этого дебила реально мозг – с коробок, причём, в его содержании лишь одна обугленная спичка.

– В общем, так, герой будущих криминальных заголовков. Делай что хочешь, но эта девка не должна к тебе лично иметь никаких претензий. Ясно?

– Так как я…

– Плевать мне, хоть в жёны её бери и на руках носи до конца жизни! – проорал дядя Дима, брызгая слюной. – Как только Женя вернётся с её медицинской картой, я тебе подробно покажу и расскажу, что ты с ней сделал! А сейчас – свободны! Оба!

Глава 5

Как только я перешагнул порог дома, я услышал очередную ругань родителей. Мать снова пыталась «вразумить» отца не продавать коттедж, только вот о том, сколько денег уходит на его содержание, она не задумывалась. Сейчас наша семья переживала не лучшие времена, и решение отца мне вполне было понятно. Быстрее бы и мать осознала, что так роскошно, как раньше, мы уже жить не будем.

– С тобой невозможно разговаривать, – раздался рокот отца, а за ним последовал громкий хлопок дверью.

Положил ключи на тумбочку и пошёл к себе, лишь бы не пересекаться с раздраконенным отцом. Но не успел ровно на пару шагов – меня остановил его оклик:

– Александр! Ты где был? – спросил недовольно отец.

– У Загородневых.

– А где должен был быть? – с нажимом уточнил он.

Я сжал челюсти, без труда поняв намёк. Пытаясь зацепиться за новую сферу бизнеса, отец подмазывался к нужным людям. Связей у него было предостаточно, а вот возможностей… В общем, сейчас ему нужны были инвестиции от крупных партнёров, чтобы продвинуться на рынок, а в кризисные времена не так-то много знакомых готовы рискнуть. К моему несчастью, один всё же нашёлся. Этим человеком оказался Леонид Поджаров. Мужчина владел сетью ресторанов в нескольких городах, и сейчас осваивал рынок коммерческой недвижимости. Туда же теперь пытается пролезть мой отец.

У Поджарова есть дочка Лена, мы учимся с ней на параллельных потоках, и изредка пересекаемся на совмещённых парах, но толком не общаемся. Было дело, мы как-то зажигали на новогоднем студенческом вечере, но дальше поцелуев у нас не зашло. И сейчас я рад этому до невозможности. Потому что отец, одержимый идеей, что нам обязательно нужно «подружиться», тыкал бы меня носом в это, как котенка в собственное дерьмо, при каждом удобном случае.

– Я уже говорил, что не пойду.

– Что значит «не пойду»? Тебя попросили помочь Лене с английским! Она два часа тебя прождала, а мне пришлось выдумывать небылицы!

– Я уже говорил, что репетитор из меня никакой. Пусть наймут профессионала.

– Леонид просил тебя, намёк понимаешь?

– Понимаю, именно поэтому не пойду. Ведь, в противном случае, тебе точно придётся искать нового инвестора для своих гениальных идей.

Я толкнул дверь в свою комнату.

– Александр! Я ещё не закончил! – громыхнул отец, останавливая меня.

Я вновь повернулся к отцу и, скрестив руки на груди, ждал, когда он закончит.

– Давай я попробую объяснить по-другому. Всю жизнь я пахал, как проклятый, чтобы обеспечить твоё будущее и будущее твоей сестры. Подстраивался под обстоятельства, как мог, чтобы чего-то достичь. Ради вас. И никогда не воротил нос, чтобы не делать того, чего мне не хочется, как делаешь сейчас ты. Может, вам со стороны и непонятно до конца, в каком мы положении, но я скажу так – если я не заключу сделку с Поджаровым, мне придётся не только этот дом продать, но и себя заодно на органы раздать, чтобы с долгами расплатиться.

– Я всё прекрасно понимаю, – выдохнул я. – И, если ты не заметил, уже два года сам обеспечиваю и себя, и свою сестру. От тебя не прошу ни копейки.

– А я прошу о небольшой услуге! Я ведь не жениться на ней предлагаю. Просто удели девушке внимание, пока я решаю свои вопросы. Всё просто.

– Ну да, очень просто. Ладно, я тебя услышал, – буркнул я и ушёл в комнату.

– Позвони ей и извинись! – полетело мне вдогонку, а я, оказавшись у себя в комнате, устало упёрся лбом в дверь.

Нет у меня сейчас времени на Ленку, мне бы Загороднева вытерпеть. Только отец вряд ли так просто отстанет, надо с этой девчонкой что-то делать. Сел за компьютер и посмотрел расписание зачётной недели. Завтра будем сдаваться Алексеечу, значит, увидимся и поговорим.

В кармане завибрировал телефон. С легким раздражением посмотрел от кого вызов – ну конечно, это был Илья. Видимо, поймал оставшиеся звезделя от папочки-депутата и решил поделиться со мной впечатлениями.

– Алло.

– Короче, я вляпался, – пробасил Загороднев.

– Я уже это понял.

– Нет, реально. Всё гораздо хуже, чем я представлял.

– Да ну? – закатил я глаза. Неужели дошло?

– Не ёрничай, Астров! – рыкнул Илья. – С девчонкой, которую я сбил, есть проблема.

– Уверен, твой отец тебя и здесь вытащит, – ответил как можно спокойнее, но внутри всё жгло от злости и чувства несправедливости.

– Не всё так просто. У неё пропало зрение из-за травмы, нужна операция.

– Твою мать! – перебил я, сжав телефон в руке до хруста.

Этот чёртов ублюдок из молодой девчонки инвалида сделал, а, вместо элементарного чувства вины и угрызений совести, он продолжает переживать за свою позолоченную задницу.

– Да! Отец меня чуть не прибил, когда узнал. Ты же слышал, как он орал! У него выборы на носу, и если об аварии узнают журналисты, его карьере придёт конец…

– С девчонкой-то что? – перебил нетерпеливо. Плевать мне на выборы и их репутацию.

– Операцию батя, конечно, оплатит, но он настаивает, чтобы я возился с этой слепой, пока всё не уляжется.

– Так в чём проблема? Возись, раз надо.

– У меня на этот счёт другие планы, – слышу его наглую усмешку. – С девчонкой от моего имени будешь возиться ты.

Я завис в недоумении, не понимая, как его пустая голова вообще могла до этого додуматься.

– Да ну, – с губ сорвался издевательский смешок. – И как ты себе это представляешь, умник?

– Очень просто. Один чёрт она ничего не видит, а вот ты мне должен, – добавил он едко. – Не забыл, надеюсь?

Внутри всё холодеет. Я сжал пальцами переносицу и закрыл глаза, борясь с диким желанием вдолбить этого козла в асфальт при первой же встрече.

– Астров, ты тут? – услышал в трубке раздражающий бас.

– Тут, – ответил хмуро.

– Мы договорились, я полагаю? – вопрос сопровождала гадкая усмешка.

– Не договорились… – я не мог поверить, что Загороднев говорит серьёзно.

Тот демонстративно разочарованно вздохнул:

– Какой ты, оказывается, неблагодарный! Впредь задумаюсь, стоит ли на тебя время тратить, – как обычно, надавил он.

Загороднев прекрасно знал, насколько сильно я от него зависим, и не забывал этим пользоваться.

– Тебе проблем мало? Ещё ищешь? – выдавил я зло.

– Вот именно, у меня и без слепой курицы проблем хватает, – огрызнулся он. – Поэтому ты либо девчонку на себя берёшь, либо выбываешь из игры…

Я сжал кулаки, пытаясь сдержать яростный порыв, охвативший меня мгновенно. Я не могу сейчас отказаться от соревнований. Слишком высоки ставки, причём не только финансовые, но и на перспективу. Если всё получится, мне больше не придётся зависеть от Загороднева, и я, наконец, смогу послать его в дальние страны. А пока…

– Что конкретно ты хочешь? – не спросил, а почти прорычал.

– Сейчас девка приехала в наш город, в клинику, на обследование. Надо будет навестить её от моего имени. Главное, не светись перед людьми отца.

Долго ничего не мог ответить. Всё внутри протестовало. Я словно смотрел на себя со стороны и истерично драл на себе волосы. Мне абсолютно не нравился тот олух, в которого я превратился.

– А потом?

– Видно будет. В любом случае, вся эта суета понадобится, пока девчонке операцию не сделают. В конце концов, батя же должен всё утрясти, у него ведь выборы. Потом, думаю, можно будет расслабиться.

Такому типу мажоров, как Илья, всегда все должны. Главное – самим не напрягаться и наслаждаться жизнью. Я же не могу себе позволить отступиться от поставленной цели, даже если ради этого мне придётся пойти на обман.

– Ну, так что? – нетерпеливо поторопил Загороднев, перебивая мои внутренние терзания. – Я присылаю тебе адрес клиники, или нам так и не удалось договориться?

Скрежетнул зубами. Это последний раз, когда я иду у него на поводу.

– Присылай адрес.

– Отлично, – довольно хмыкнул тот.

– Выборы через два месяца, Илья. До начала соревнований – столько же, – напомнил я. – Это – максимальный срок, на который я готов согласиться.

– Больше и не потребуется, Астров, – заверил он меня. – Расслабься уже!

Загороднев отключился, и меньше чем через минуту мой телефон звякнул входящим сообщением с адресом клиники. Даже не стал открывать его. Оставил телефон на столе и подошёл к окну. Уже вечерело, и город погружался в мрачные сумерки, в точности отражая моё внутреннее состояние. Что-то внутри меня тревожно звенело. Как бы эта авантюра не стала главной ошибкой моей жизни…

Глава 6

На следующий день я сидел в сквере у клиники и следил за машиной Евгения. Ждал, когда помощник Загороднева наконец уедет. Сегодня было довольно прохладно, а я, прежде чем выйти из дома, даже не додумался взять с собой ветровку. Машину я оставил в местном дворе, чтобы не светиться. Меньше всего мне хотелось вляпаться в неприятности. Взглянул на часы и поёжился, усмехаясь собственным мыслям. Я уже вляпался. Ровно в тот момент, как согласился на условия Загороднева. В любом случае, мне хуже не будет, а вот Илье – запросто, но это уже его проблемы.

На телефон прилетело очередное сообщение от отца. Нехотя открыл его и прочитал:

«Сегодня мы идём на ужин к партнёру. Жду в шесть дома».

Закатил глаза. Партнёров у отца не стало в тот самый момент, как он остался без фирмы, поэтому называть Поджарова «партнёром» было слишком громко. Я даже не уверен, что тот всерьёз воспринимает предложение отца, иначе бы не тянул резину больше пяти месяцев.

«Ок», – бросил в ответ коротко, и вернул телефон в задний карман джинсов.

В этот момент я заметил, как возле знакомого серебристого автомобиля появился Евгений. Он с важным видом отряхивал свой пиджак и разговаривал с кем-то по телефону. Отчитывался перед начальством, видимо. Помощник Загороднева огляделся напоследок, вынуждая меня вжаться в скамейку и скрыться за стриженным кустарником, затем сел в салон и плавно выехал на шоссе. Вот и всё, теперь настала моя очередь валять дурака. Долго не мешкая, вошёл в ослепительно белый холл и был сразу замечен сотрудницей за стойкой регистрации.

– Вам помочь? – спросила она меня, поднимаясь с места и расправляя халат.

Стройная и молодая, на вид не больше двадцати пяти, улыбалась мне услужливой улыбкой во все тридцать два зуба. Это сразу навело меня на мысль, что медицинские услуги стоят здесь недёшево.

– Да. Я бы хотел навестить Веронику… – запнулся, как назло, позабыв фамилию девчонки, но не лезть же теперь в телефон, чтобы подглядеть. – Михееву.

Вроде бы так.

– Минуточку, – девушка запорхала ресницами и припала к монитору компьютера. – А какое отделение?

Завис, не зная, что говорить. Куда именно её определили, я был без понятия, и Загороднев, по всей видимости, таким вопросом тоже не озадачился, прежде чем меня сюда отправить. Но вопрос отпал сам по себе. Девушка вдруг распрямилась и напряглась.

– А, всё, нашла… – залепетала она. – Извините за ожидание, второй этаж, палата номер три.

Видимо, дядя Дима успел дать особые указания, и девчонку тут с ног до головы облизывают, лишь бы угодить.

– Спасибо, – кивнул я, и направился к лестнице.

В просторной одиночной палате никого не оказалось. Я нерешительно шагнул внутрь, озираясь по сторонам. Здесь было достаточно комфортно, чисто и светло. Мебель практически новая, по крайней мере, не потрёпанная, а от кровати до двери установлены металлические поручни. По спине пронёсся холодок, когда я обратил внимание на другие специальные приспособления для людей с ограниченными возможностями. Надеюсь, они понадобятся этой девушке не навсегда…

Подошёл к тумбочке, на которой лежали причудливый браслет, чем-то напоминающий часы без циферблата с круглой красной кнопкой, и простой маленький плеер с проводными наушниками, который сейчас редко встретишь в обиходе.

Вздрогнул, когда в полной тишине отворилась дверь туалетной комнаты, и неловко повернулся, задев локтем поручень. Бум – отдалось гулким стуком, и всё застыло вокруг: я, открытая дверь, за которой затаились, воздух в палате. Зря я вошёл, нужно было дождаться у вдоха в палату, чтобы девчонка не напугалась.

Несколько долгих секунд ничего не происходило, я старался даже не дышать, и думал, как мне незаметно вернуться к порогу. Дверь уборной вновь пришла в движение, едва слышно скрипнув, и выпустила, наконец, обитательницу этой палаты на моё обозрение.

Это вовсе не девчонка, как рисовало мне воображение, а девушка. С длинными, немного растрёпанными волосами цвета тёмной карамели и большими глазами, выделяющимися на бледном лице. На лоб, с правой стороны, приклеен широкий пластырь, но под ним всё равно виднеется фиолетовый налив и заметны ссадины. Тонкая кисть её руки взмывает в воздух и припадает к стене в поисках выключателя. Вторая рука загипсована. Движения кажутся настолько нетерпеливыми и нервными, что во мне сразу возникает желание помочь девушке, но я всё так же не решаюсь выдать себя. И пока она занята, шагаю к порогу, чтобы на этот раз войти, как положено, а не тайком. Лёгкий хруст под ступней выдаёт моё присутствие, и девушка снова резко застывает, устремляя в мою сторону непривычно пустой расфокусированный взгляд. Так обычно смотрят люди, пребывающие в глубокой задумчивости – «в никуда». Только, увы, здесь не этот случай.

– Кто здесь? – раздаётся требовательный мелодичный голос, а тонкие пальцы отрываются от стены и начитают ощупывать белоснежный махровый халат, в который была завёрнута девушка.

– Извини, я не хотел тебя напугать, – сказал хрипловато от волнения. – Меня зовут… Илья.

Запнулся и поморщился от того, что только что сказал. Девушка повернула голову на мой голос и её взгляд упал чуть в стороне от моего лица. Она шагнула, прихрамывая на одну ногу, продолжая на ощупь ориентироваться по поручням. Наверное, сейчас ей чертовски сложно воспринимать окружающий мир.

– И что тебе нужно, Илья? – всё так же требовательно вела допрос эта хрупкая девчонка, чуть вздёрнув подбородок.

– Эм… – растерялся от её недружелюбного напора. – Я хотел познакомиться, и узнать, как твоё самочувствие.

– Как много внимания в последнее время к моей маленькой персоне, – бросает она зло и отворачивается, сосредотачиваясь на пути к кровати. – А мне бы очень хотелось остаться одной. Поэтому, если не сложно, Илья, который хочет познакомиться, сделай одолжение – закрой дверь с обратной стороны.

Я раскрыл рот, но сказать ничего не смог. Тупо пялился на её хрупкую фигурку, которая продолжала свой непростой путь. Интересно, она всегда была такой колючкой, или стала после аварии?

– Ты на меня сейчас смотришь? – она напряжённо замерла.

– Нет, – солгал я и быстро отвёл взгляд.

– Видишь ли, Илья. С недавнего времени у меня появилось что-то вроде паранойи. Если я в комнате не одна, мне всегда кажется, что на меня кто-то пялится. Оценивает, так сказать, то жалкое существо, в которое я превратилась. И пока ты стоишь там, у входа, я чувствую себя единственной рыбой в аквариуме, которую непрерывно разглядывают. Я приблизительно понимаю, зачем ты пришёл. Явно не по собственной инициативе, а потому, что тебе приказал строгий папа-депутат, которого очень боязно ослушаться, чтобы не лишиться нехилых карманных денег и других прелестей мажорной жизни.

Я не сдержал усмешку. Надо же, какая прямолинейная язвочка! Она меня услышала и шумно вдохнула воздух, делая многозначительную паузу.

– Давай сделаем так: ты сейчас сматываешься на свою очередную гламурную тусовку, а я завтра докладываю вашему терминатору-Евгению, какой ты приятный собеседник, и как интересно мы провели время за разговорами целый час. Идёт?

Я покачал головой, поднимая большой палец вверх, словно этот жест кто-то, кроме меня, мог увидеть.

– Идёт, – не стал спорить.

Находиться здесь мне хотелось не больше, чем этой девушке терпеть моё присутствие. Так почему бы не помочь друг другу?

– Ну, тогда прощай, Илья, что хочет познакомиться, – криво усмехнулась она, и замерла, прислушиваясь к звукам. Ждала, когда я выйду.

– До свидания, девушка, что так и не представилась, – кивнул я и вышел, захлопнув за собой дверь.

Глава 7

Дома я оказался раньше шести. Мама суетилась перед ужином так, будто к нам в гости планирует наведаться сам президент. Я подошёл к ней, пока она крутилась у стола, раскладывая приборы, и взял с тарелки ломтик нарезанного карбоната. Тут же получил по руке шлёпок, а по моему лицу пронёсся укоризненный взгляд.

– Саш, всю красоту испортишь. Я с утра на кухне пыхчу, потерпи.

Есть хотелось неимоверно, но я поднял руки вверх и шутливо изобразил услужливый поклон. Мама всегда очень вкусно готовила, и даже во времена, когда у нас была домработница, она никого не подпускала к кухне. Готовила всегда сама, да так, что можно было тарелку облизывать после двух порций добавки.

– Лера разве не с тобой пришла? – мать осмотрела пустой проход позади меня и недовольно нахмурилась.

– Нет, – пожал плечами.

Сестру я видел только утром, когда высадил её у крыльца универа.

– Вот где её носит? Просила же, прийти пораньше и помочь мне! – недовольно проворчала мама, поставив натёртый до блеска стакан рядом с тарелкой.

– Мам, у них же неделя зачётов, – брякнул отмазку, хоть и сам в неё не особо верил.

В последнее время Лера обитает где угодно, но только не на занятиях. Лишь бы сессию закрыла успешно. Сестра младше меня на четыре года и, если быть справедливым, в её возрасте я тоже мало думал об учёбе и о том, как заработать на жизнь. Но от неё мне всё-таки хотелось видеть более прилежное поведение. Младшая сестра всё-таки.

– Знаю я ваши зачёты, – завелась с пол-оборота мама. – Доиграется у меня эта ученица, запру её дома!

– Что за шум, а драки нет? – услышали мы голос отца, после чего его владелец заглянул через кухонную арку. Он оглядел меня прищуренным прохладным взглядом и спросил: – А где сестра?

Закатил глаза и пошёл на выход.

– У неё, к случаю, телефон имеется, – протянул я устало. – А я, простите, не её личный секретарь.

– Маш, ты звонила Лере? – тут же спросил отец, словно предъявление выплюнул.

– Имей совесть, Лёш! Я весь день на кухне!

Я проскочил через гостиную со скоростью света, чтобы не слушать назревающую перепалку между предками, и вошёл в свою комнату. Скинул с себя футболку и пошёл в душ. После мерзопакостной погоды хотелось хорошенько прогреться. Невольно вспомнил свой визит в больницу, и перед глазами, словно устрашающее видение, предстали пустые глаза девчонки. Интересно, какого они были цвета? С порога я не смог толком разглядеть её. Запомнил только, что они были большими, и выделялись чёрным пятном на бледном лице.

Вероника.

Колючая язвочка, которая совсем не выбирала слова, отзываясь о таких парнях, как я. Не могу сказать, что я ангел во плоти, но до Загороднева мне всё-таки далековато…

Отбросил воспоминание о её ироничной улыбке, которой она меня незаслуженно наградила, и выключил горячие струи воды. Мне нет до девчонки никакого дела. Это касается исключительно Загороднева. В его интересах поставить сломленную Веронику на ноги, а в моих – выбраться из любительской лиги на более серьёзный уровень.

Время как раз подходило к шести, когда я вышел в гостиную. Родители уже встречали в холе гостей, я слышал их голоса. Мама вошла первая. Лучезарно улыбаясь, она вела тонкую, словно жердь, жену Поджарова к столу, и лепетала какую-то ерунду по поводу предстоящего у нас в доме ремонта. Какой ремонт, когда коттедж выставлен на продажу? Следом вошла Лена. Она с любопытством оглядывалась по сторонам, до тех пор, пока не увидела меня. На ней было надето красное переливающееся платье свободного кроя, а её иссиня-чёрные волосы завивались легкими локонами. Лена хитро сощурилась, и улыбнулась мне, закусив нижнюю губу.

– Привет, Алекс, – сказала она, чуть склонив голову. Подошла ближе ко мне и заговорщически прошептала: – Как хорошо, что ты здесь! Хоть скучно не будет.

Выдавил улыбку и ничего не ответил. Мне было абсолютно плевать, веселить однокурсницу я не собирался. Лена была довольно видной красоткой, и в институте ей, как правило, скучать не давали.

Я осмотрелся, сестры среди собравшихся так и не было. Куда запропастилась эта неугомонная бестия? Вытащил телефон из кармана и, извинившись, отошёл от Лены. Звонок ровным счётом ничего мне не дал – Лера была вне зоны доступа. Наверняка, она отключила телефон намеренно, чтобы предки не донимали её звонками. Коза мелкая. Иногда хочется привязать её к шесту, на котором она выделывает свои секси-пируэты, и надрать ремнём задницу.

– Саш, ты где сядешь? – раздался шёпот под ухом. Лена, оказывается, за мной увязалась и сейчас нагло косилась на дисплей моего телефона. – Давай, может, с краю, а? Чтобы не уснуть от их скучных разговоров о бизнесе.

– Хорошо, – кивнул не глядя, лишь бы отвязалась. – Садись, я сейчас подойду.

– Сестре звонишь? – не отставала Лена.

– Угу…

– Я её на днях в клубе видела, кстати. Она с Громовым танцевала.

Я напрягся.

– С каким из них? – уточнил я.

Громовы – трое сыновей нашего ректора Григория Владимировича. Старший – Сергей, он выпустился ещё два года назад, и сейчас проходил стажировку за границей, он точно отпадает, второй – Константин, учится на моём курсе и тайно вздыхает по Ленке, а третий, Стас, окончил первый курс, как и моя сестра, и вполне может подбивать к ней клинья. Удавлю, гада.

– С Костей, – выдала Лена, разбив мои, казалось бы, логичные размышления в пух и прах.

Убрал телефон в карман, и решил не придавать этому значения. Иначе существовал риск променять ужин с партнёром отца на скитание по клубам в поисках неугомонной сестрёнки, которая явно пытается словить на свою пятую точку незабываемые приключения.

– Пойдём за стол, – жестом пригласил Лену на место у края стола, и сам сел по соседству.

Ужин, действительно, был довольно скучный. Отец и Поджаров, в основном, говорили о бизнесе, мама развлекала жену потенциального партнёра своими кулинарными познаниями, хотя последняя не особо спешила вникать во все тонкости, просто записывала названия блюд, чтобы озадачить свою повариху. А Лена тем временем жужжала мне под ухом жалобами на то, как её достала Эльвира Степановна – наш препод по английскому, с говорящим прозвищем Мегера.

– Эта Мегера грозится не принять у меня зачёт, представляешь? – шепчет однокурсница, перекатывая на языке оливку. – Я уже не знаю, что делать, всё ей не так! Саш, может, всё-таки найдёшь время и поможешь?

– Боюсь, не получится, – отрезал я. – Извини.

– Какой ты вредина! – надула красные губки. – Ты ведь свободно на английском с Мегерой разговариваешь. И у тебя зачёт автоматом.

– Времени совсем нет. Попробуй попроситься на занятия к самой Мегере. Говорят, она даёт индивидуальные уроки.

– Ни за что! – протянула Лена, как бы невзначай касаясь моего плеча. – Лучше уж я тебя попробую уговорить, – добавила с придыханием.

Даже дурак мог уловить двойной подтекст в её словах, но я решил прикинуться полным кретином. Связываться с Поджаровой мне совсем не хотелось. К таким красоткам если попадаешь в сети, то потом устаёшь отдирать от себя коготки, которые они безжалостно в тебя вонзают.

– Фух, кажется, я объелась! – Лена откинулась на спинку стула, приложив ладонь к своему животу. – Спасибо, Мария Михайловна, всё было очень вкусно!

– Десерт попробуешь? – тут же оживилась мать.

– Ох, чуть позже! Мне бы сейчас на свежий воздух, утрясти всю эту вкуснятину! Можно посмотреть ваш сад? Я краем глаза увидела там пышную виноградную арку, очень интересно придумано.

– Конечно, – подключился отец и перевёл взгляд на меня, – Александр, покажи всё Лене, пожалуйста.

Я сжал челюсти и, даже не взглянув на Лену, поднялся из-за стола. Краем глаза всё-таки увидел её довольную улыбку, и зубы свело от злости. Терпеть не могу таких навязчивых сучек. Как бы мне не испортить отцу ужин под самый финал мероприятия.

– Идём? – оскалился я в подобии улыбки.

– Спасибо, Саш, – мягко промурлыкала она, цепляясь за мой локоть. – Мы ненадолго, обещаю. Я ещё десерт попробовать хочу…

***

– Как у вас хорошо! – вздохнула Лена, устроившись в закрытой беседке.

Я облокотился о перила, глядя на её довольную физиономию сверху вниз, и кивнул в сторону арки:

– Виноград дальше.

– Ой, да брось! – она закатила глазки. – Я же специально выдумала предлог, чтобы мы с тобой могли улизнуть от скучных разговоров.

Похлопав по резной лавочке ладонью, Лена хитро сощурила глазки и шепнула:

– Идём сюда.

Выгнул бровь, никак не реагируя на призыв. Нет, я далеко не зануда, но наше общение с этой девушкой всегда сводилось к простым приветствиям на совместных парах, а сейчас она ведёт себя так, будто мы чуть ли не каждый день голубками воркуем друг с другом.

– Какой строгий вид, – хихикнула она, окинув меня насмешливым взглядом. – Ты всегда такой бука?

– Нет настроения, – пожал плечами и всё-таки приземлился на лавку.

– Хм, и как мы можем это исправить? Давай рванём в клуб? У меня подруги сегодня пошли в отрыв, можем присоединиться.

– В другой раз.

– Я запомню, – подмигнула Лена, с хитрой улыбкой закусив губу.

Я не следил за временем, но мне казалось, что мы сидим в беседке целую вечность. Лена болтала о всякой ерунде, а я практически её не слушал, думая о своём.

Наверное, зря я ушёл из клиники. Та девчонка раздавлена своей жуткой новой реальностью, а я свалил на радостях, стоило ей меня послать. Надо бы…

Стоп!

Не надо бы!

Мне нет до неё никакого дела, у меня своих проблем хватает, выше крыши. Я сделал то, о чём меня просил Загороднев, и в том, что девчонка не идёт на контакт, моей вины нет.

– Как ты думаешь? – на колено опустилась ладонь Лены, а отполированные ноготки мягко заскребли по моим джинсам.

Пялюсь на неё, как последний идиот, потому что ни черта не слышал вопроса.

– Извини, что ты сказала?

– А ты не самый внимательный слушатель, – ухмыльнулась она. – Я говорю, зачётная неделя заканчивается послезавтра. Мы хотим отметить компанией. Поедешь?

– Тебе бы английский сдать, – напомнил я этой оторве.

– Вот ты поднатаскаешь, и я пересдам!

Она потянулась ко мне, пробегая пальчиками вдоль моей ноги выше. Я опустил взгляд на её руку, даже не пытаясь скрыть раздражение, и Лена моментально замерла.

– Лен, всё это, конечно, здорово, но давай всё проясним сразу. У меня сейчас нет ни времени, ни желания…

– Ты ведь расстался с Сонькой, – перебила она. – Или опять сойдётесь? В третий раз на одни и те же грабли, Алекс. Не советую.

– Не сойдёмся. И в советах я не нуждаюсь.

– Тогда в чём проблема? Я тебе не нравлюсь?

На разок-другой, может быть, и нравишься. Но ты ведь не этого ждёшь. Я сжал челюсти и оставил свои мысли при себе.

– Мне сейчас не до этого.

– Ты ведь не робот и не мертвец, – протянула Лена. – Иногда и расслабляться нужно.

Мне становится смешно. Складывается впечатление, что меня уламывают на секс, как последнего живого девственника на Земле.

– Так переживаешь за моё эмоциональное спокойствие?

– И не только за эмоциональное!

– Будь спокойна. Я расслабляюсь. Только без лишних заморочек, – усмехнулся я.

Она с наглой улыбкой приблизилась вплотную. Гибко и грациозно, как кошка, выгнув спину. Дерзкий короткий взгляд – глаза – в – глаза, в котором затаился томный призыв.

– Так, может, я как раз не люблю заморочки… – прошептала мне в губы и, не мешкая, коснулась их. Легко провела языком по нижней губе и отстранилась. – Подумай об этом на досуге.

Она с тихим смешком поднялась и пошла в сторону дома, активно накручивая бёдрами.

После того ужина прошло несколько дней. Неделя зачётов закончилась, и я полностью сосредоточился на заездах. Мне нужно было готовиться к соревнованиям, и думать о заманчивых предложениях прожжённых стервочек было некогда. Лена напомнила о себе сама, прислав мне короткое сообщение с адресом и временем начала шумной вечеринки.

«Придёшь?» – упало новое сообщение ближе к вечеру.

Ответить не успел, меня отвлёк стук в дверь комнаты. На пороге – мама.

– Саш, к тебе Илья, – сказала она.

– Сейчас выйду, – пообещал ей и, отложив телефон, поднялся с кресла.

Загороднев поджидал меня во дворе дома с сумкой в руках.

– Ну здорово, дружище.

Что-что, а друзьями нас назвать сложно.

– Что на этот раз? – спросил без предисловий.

Илья блеснул улыбкой и кивнул на калитку, за которой стояла его новенькая тачка.

– Собирайся, Астров, нас ждёт экскурсия по сельской местности.

– На экзотику потянуло?

– Ну, типа того, – противно крякнул он. – Навестить надо нашу слепую доярку. А то батёк достал!

Глава 8

Вероника

– Ника, мы тут подумали, – осторожно начала тётя Вера. – Ты, наверное, пока у бабушки нашей поживёшь.

– Что? – переспросила удивлённо. Я ведь, однозначно, ослышалась.

Мы ехали из городской клиники, где меня продержали, как подопытного кролика, целых три дня. Проводили консилиумы и разбирались, можно ли мне делать операцию сразу. Мнения врачей сильно разделялись. У меня был пережат нерв, и никто не хотел упускать время, чтобы его спасти, но, из-за серьёзного воспаления, хирургическое вмешательство мне было противопоказано. В итоге, меня сначала решили пролечить, а после сделать операцию. И, даже при таком раскладе, вероятность того, что я больше не увижу голубое небо над головой, оставалась возможна на пятьдесят процентов.

– К бабушке поедешь, – на этот раз твёрдо объявила тётушка. – Места у нас на первом этаже нет, на втором тебе сейчас будет жить проблематично. Да и бабушке сейчас присмотр нужен, она совсем плоха стала.

В груди полоснуло огнём. Неужели она сейчас серьёзно?

– По-твоему, я сейчас в состоянии за кем-то «присматривать»? – прошипела последнее слово, которое ядом кольнуло по мне.

– Ты могла остаться на стационарном лечении, Ника! Зачем нос тогда воротила?! Нам всё оплачивают, помогают в трудной ситуации, а ты… Просто неблагодарная!

– А то, что эти люди полностью виновны в моём нынешнем состоянии – это ничего, да? Им лишь бы откупиться, чтобы делу огласку не придали!

– Ты ведь знаешь, что это не так! Они, между прочим, тоже пострадавшие. У парня машину угнали, избили! Загороднев на нас мог просто рукой махнуть, а он такую помощь оказывает! Исключительно по доброте душевной, побольше бы таких политиков.

– Я им не верю, – сказала то, что думаю. – Ты правильно заметила – было бы всё так, как нам говорят, твой сердобольный политик действительно бы махнул рукой, и даже связываться бы не стал.

– Всё, угомонись! – потеряла терпение тётушка. – Не захотела остаться в клинике – будешь у бабушки. Дом у неё одноэтажный, так безопаснее. А у меня работа и хозяйство, сама должна понимать. Ваня тоже постоянно на дежурствах. Так что, из нас помощники никакие.

Я стихла, откинувшись на спинку кресла, и молчала всю оставшуюся дорогу. Кто бы мог подумать, что в один короткий миг моя жизнь превратиться в большое «ничто». В душе будет зиять кромешная пустота, бессилие будет разъедать кислотой, и всё важное, что у меня было – планы, цели и просто мечты – превратится в пустоту…

Дорога укачивала. Из-за того, что перед глазами стояло большое серое пятно, и я не могла сфокусироваться, голова начинала кружиться. Нам приходилось останавливаться, чтобы я подышала свежим воздухом и оклемалась.

Тётя Вера нервничала, хоть и старалась вести машину аккуратно. Наконец, когда мы подъехали к дому бабушки, мы обе вздохнули с облегчением. Тётя не стала задерживаться, завела меня в дом, помогла с вещами, разложила лекарства на подоконнике, объясняя, в какой последовательности брать коробки и принимать.

– Хотя, что я объясняю, – прошелестела она нервно. – Придёт медсестра, оплаченная Дмитрием Романовичем, и сама всё даст. Всё, я убежала, опаздываю. Выздоравливай, Ник, – и хлопнула дверью.

Наверное, в этот момент я чётко осознала, что, после смерти матери, я стала никому не нужна. Лишний рот, как любил изъясняться Иван Вениаминович.

Что, если операция не пройдёт успешно? Смогу ли я найти в себе силы, чтобы жить дальше?

– Вероника, внученька, – услышала я скрипучий голос бабушки, смешанный со стуком костылей о деревянный пол. – Ты голодная? Давай, я супчик нагрею.

– Нет-нет, бабуль. Я не голодная. Отдыхай, – успокоила её, хоть это было и не совсем правдой. В последнее время мне кусок в горло не лез.

– Ну, тогда я присяду, тут, рядышком, – предложила она, продолжая стучать уже совсем рядом. – Поговорим, чтобы не скучать.

Так мы с бабушкой скоротали наш первый совместный вечер и легли спать. А на утро ко мне пожаловал нежданный гость, которого я предпочла бы никогда не видеть и не знать, как бы нелепо это ни звучало в моём положении…

***

Бабушка неважно чувствовала себя с самого утра. Она попыталась встать с постели, чтобы поставить чайник, но не смогла этого сделать. Виновато охала, причитая на себя, какая стала старенькая и беспомощная, а характерный скрип кровати оповестил меня, что старушка снова легла.

– Я чуть передохну, Ника, и позавтракаем, хорошо? У меня бывает иногда, долго раскачаться не могу, но пройдёт, пройдёт.

– Бабуль, я попробую разобраться, – пообещала я, и надела на руку свой незаменимый атрибут – электронную трость.

Из приоткрытого окна я услышала стук калитки и насторожилась. К нам явно пожаловали гости.

– Это моя соседка, баба Нюра, она обещала зайти сегодня утром, проведать меня, – подала голос бабушка. – Ох, а я не поднимусь никак. Да что же это такое!

Я поднялась сама. Уж что-что, а открыть дверь смогу. Заблудиться в доме с пятью стенами довольно сложно. Подошла к двери я как раз вовремя – раздался стук по полотну. По звуку поняла, что немного промахнулась, и свернула левее. На ощупь нашла щеколду и отворила.

– Проходите, баба Нюра, – позвала я бодро. – Бабушка сегодня неважно себя чувствует, просила впустить.

Чуть отошла в сторону, а в ответ – растерянная тишина. Не ожидала, наверное, соседка увидеть новую жительницу дома, тем более, с повязкой на глазах. Её мне прописали носить в обязательном порядке из-за риска новых инфекций.

Наконец, раздался тяжёлый шаг через порог, а нос защекотал свежий аромат мужского парфюма. Такого приятного, лёгкого и ненавязчивого.

– Привет, – услышала негромкий чарующий голос и замерла, узнав его.

– Ой! – резко подалась назад, и чуть не свалилась, стукнувшись бедром обо что-то твёрдое.

Меня моментально подхватили, не давая упасть. Чужие руки на спине ощущались так отчётливо, на лице – тёплое дыхание, а лёгкий аромат парфюма мягким облаком окутал меня.

– Осторожнее, – предупредил мужской голос, ветерком пробежавший по моей щеке.

Я моментально смутилась и попыталась отпихнуть от себя незваного гостя. Ладони упёрлись в шершавую ткань, под которой ощущались крепкие мышцы груди.

– Пусти! – пискнула возмущённо, и молодой человек отстранился, сжав мою кисть, словно рассчитывал в случае чего контролировать мои движения.

– Я лишь хотел помочь, – примирительно проговорил он. – Сзади – шкаф с вешалками, можешь нарваться на крючок.

– Спасибо за помощь, – шикнула совсем неблагодарным тоном. – Чем обязана второму визиту?!

– Хорошая память, Вероника, – в проникновенном голосе слышалась улыбка.

– У меня в последнее время отлично получается запоминать на слух, Илья, – язвительно улыбнулась. – Так что надо?

– Ника, внученька, это баба Нюра? – настороженно спросила бабушка.

Ну, если соседка научилась говорить вкрадчивым красивым баритоном, то – да!

– Нет, бабушка, это ко мне, – откликнулась я.

– Кто же?! – изумилась та.

– Меня зовут Илья, – заговорил мой гость. – Я здесь, чтобы присмотреть за вашей внучкой.

– Ой, как хорошо! Идёмте же сюда, не стойте на пороге, – позвала нас бабушка.

– А твоя старушка куда приятнее тебя в общении, – со смешком шепнул мажорчик. – Идём, познакомишь.

Я вцепилась в его руку чуть ли не ногтями.

– Стоп, новоиспечённая нянька! – шикнула на него рассерженно. – Твой папочка мне уже пригласил сиделку, во второй не нуждаюсь.

В ответ прилетел очередной смешок.

– Боюсь разочаровать, Вероника, но придётся тебе довольствоваться мной. На этих выходных, я – твоя единственная сиделка.

Меня потянули за руку, осторожно, и в то же время настойчиво, не давая возможности возразить вновь. Я неуверенно шагнула следом. Нервничала. Мне было куда спокойнее в нашем с бабушкой уединении, а этот мажорчик, которого я едва знала, был здесь лишним. Неужели он сам этого не понимал?

Я чувствовала его сильную энергетику, мне, как и в первую нашу встречу, казалось, что он пялился на меня. Разглядывал лицо, ещё незажившие ссадины, загипсованную руку, мои неуклюжие прихрамывания.

– Здравствуйте, – громко поздоровался мой «нянь на выходные». По голосу я поняла, что он вовсе не на меня смотрит, а на бабушку.

– Доброе утро, сынок, – ответила бабушка, и кровать под ней снова скрипнула. – Ты откуда такой нарядный будешь?

Нарядный? Вот уж интересно, что за пижон этот Илья Загороднев, и как он в действительности выглядит.

– Мы с вашей внучкой совсем недавно познакомились, в клинике, – ответил тот. – Вот, решил навестить.

– Очень хорошо, – одобрительно произнесла бабуля. – Ей сейчас помощь не помешает, а от меня толку никакого.

К лицу прилила краска. Сейчас я себя чувствовала настоящей развалиной. Беспомощной и никчёмной. Ощутила, как он обернулся ко мне, как коснулся щёк его прямой взгляд.

– Присядешь? – спросил негромко.

– Нет, – отрезала резко. – Я вообще-то шла приготовить нам с бабушкой завтрак.

– Хм, – произнёс с сомнением, будто не мог себе представить подобную картину. Честно говоря, я тоже не могла, и это злило ещё больше. – Давай, я помогу?

– Обойдусь, – буркнула упрямо и развернулась, чтобы попасть обратно в переднюю.

– Не туда, – Загороднев снова поймал меня за руку и потянул в нужном направлении. – Я доведу, – добавил тоном, не терпящим возражений.

Я его тоже раздражала, это чувствовалось и в прикосновениях, и в голосе. Так и пусть катится в город к своим друзьям, веселиться. Зачем приехал нянчиться со мной?

– Там молочко в холодильнике свежее, яички – в ведёрке! – объясняла бабушка, пока меня вели под руку из избы. – Мне Верочка только вчера всё привезла!

– Осторожно, порог, – предупреждал голос над ухом.

Красивый голос, надо признать, чистый, с низкими грудными переливами, а манера речи какая-то особенная – благородная и сдержанная, совсем несхожая с той, что я привыкла слышать от своих сверстников. Мажорчик однозначно выше меня – его дыхание ощущается где-то в районе макушки, наверняка, ещё и старше.

– Пришли, – объявил он, выпуская меня.

Я замерла следом, осиротев без тепла его рук, и снова почувствовала себя никчёмной бестолочью. Больше всего меня напрягало то, что мажорчик сей факт тоже понимал и, наверняка, с улыбкой пялился, в ожидании первых проколов.

– Тебе точно не нужна моя помощь? – спросил он неожиданно серьёзным голосом, без тени иронии или показного веселья.

Я шумно выдохнула, не желая позориться на глазах у обладателя весьма красивого голоса, и призналась:

– Нужна.

Если бы я знала кухонный уголок бабушки во всех деталях, мне было бы гораздо проще справляться на ощупь, но это, увы, не так. В одиночку я, возможно, что-то и сделала бы ближе к обеду, при этом разгромив половину кухни, но голодный желудок требует еды сейчас.

– Поможешь приготовить яичницу?

– Садись пока за стол, – он вновь зацепил мою руку и опустил ладонью на столешницу, укрытую ажурной скатертью.

Неподалёку торопливо загремела посуда, хлопали дверки шкафчиков, и выдвигались ящики. Я сидела на стуле тихо, как мышка, и теребила вязаные дырочки скатерти на столе. Я хорошо помнила, что стол стоял у окна, и даже представляла себе, как солнце заглядывает сквозь стёкла в комнату, потому что чувствовала кожей его тёплые лучи.

Мой незваный нянь молчал, пока на сковороде скворчали яйца, а кухня заполнялась ароматами, от которых во рту скапливалась слюна. Подумать только! Мне готовил завтрак избалованный мажорчик, которому с детства всё преподносят на блюдечке по первому щелчку пальцев. Я невольно улыбнулась своим мыслям.

С глухим стуком на стол опустилась тарелка, заставив меня вздрогнуть. Илья подошёл слишком беззвучно, хотя минуту назад я слышала звон ложки, которой он накладывал яичницу.

– Повариха из меня – так себе, но, вроде, съедобно, – проронил он негромко.

– Не важно, – откликнулась я, пытаясь выдавить благодарную улыбку, как-никак, такой подвиг совершил! – Сейчас из меня повариха ещё хуже.

Неспешно повернулась в сторону, где должна быть изба, и крикнула:

– Бабушка, завтрак готов! Тебе принести или ты сама придёшь?

– Ешьте-ешьте! Я пока не хочу! – откликнулась она и добавила тише: – Ничего не хочу… полежать надо…

Я со вздохом нащупала вилку и задрала голову, надеясь не в пустоту:

– А ты завтракать будешь?

– Нет, – раздалось напротив. Мажорчик, оказывается, сел, а я тут с потолком общаюсь.

Опустила голову в неловкой паузе. Он слишком беззвучный, и, кажется, опять на меня пялится.

– Тогда я тоже поем позже.

– Остынет же! – возразил с возмущением. Прямо как заботливая мамочка, которой у меня уже давно нет…

– Я не смогу так есть. Ты смотришь!

– Не смотрю, – убедил Илья, прочистив горло, и я действительно ощутила себя свободнее, будто он отвернулся.

– Почему сам не ешь? Так плохо готовишь? – допытывалась я.

– Хочу сначала на тебе проверить, – ответил со смешком.

– Так не пойдёт! – рассмеялась я. – Если отравимся – то вместе. Так что бери тарелку!

– Как скажете, Вероника… как вас по батюшке?

– Михайловна, – сказала отчество деда, потому что настоящего отца я не знала, как и его имени.

– Вероника Михайловна! – закончил он свою фразу и снова загремел посудой. – Чуть не забыл, тебе же лекарства нужно принять, – Илья зашелестел бумажками. – Точно, пребиотики – во время еды, остальную гадость – после.

– Какая-то ты неподготовленная сиделка, – закачала я головой, цокая языком.

– Уж какая досталась, – парировал он, щёлкая коробочками.

Внезапное прикосновение к моей руке пробило током. Я вздрогнула, почувствовав, как его пальцы вложили в мою ладонь продолговатую овальную капсулу и тут же исчезли.

– Глотай, сейчас дам стакан с водой.

Я послушно закинула в рот таблетку и снова ощутила его прикосновение. Он вложил стакан в мою руку и сжал её, помогая обхватить керамический корпус.

– Запивай, – скомандовал коротко, а у меня от нашего тесного контакта зародилось уже знакомое волнение.

Сделала глоток, стараясь успокоиться. Я не хотела, чтобы он ко мне прикасался.

Илья поставил свою тарелку на стол и сел рядом. Я слышала каждое его движение, ощущала его близко к своему плечу.

– Теперь ешь, – снова распорядился он, и, судя по дуновению ветерка, отправил в рот первую порцию своей стряпни.

Даже ел, как великосветский барин: бесшумно, наверное, ещё и салфеточкой губы промокнул. А рядом я – слепая деревенщина, которая может промахнуться, и накормить свой нос, или изляпать подбородок и уронить кусочки яйца на колени.

– Теперь-то чего сидишь и не ешь? – вздохнул он. – Съедобно, честно.

– Не могу, – я поджала губы, чувствуя стыд и презрение к самой себе.

Он молча положил прибор на тарелку. Видимо, понял мои переживания, и мне стало ещё более неловко.

– Подожди минутку, – тихо пробормотал он и поднялся из-за стола.

Я не понимала, что он делает, слышала только его шаги, они то приближались, то отдалялись, и, наконец, Илья снова оказался рядом.

– Повернись ко мне, – попросил всё так же тихо.

Его голос казался таким неземным и завораживающим, замедляющим все мои реакции, отчего я сразу становлюсь какой-то заторможенной амёбой. Я нерешительно сдвинулась в сторону, ещё ближе к нему, и задержала дыхание. Что он делал, я не могла понять, но улавливала движения его рук чуть выше своей головы.

– Что ты делаешь? – не сдержалась я.

Вместо ответа на мои плечи легли тёплые ладони. Я дёрнулась от неожиданности и почувствовала, как на коже сомкнулись его пальцы.

– Подожди, – очередная команда, для него, похоже, подобное общение – норма.

Илья скользнул вдоль моих рук ниже, а я едва не задохнулась от вихря ощущений. Это чувствовалось остро, и слишком интимно для меня. Что творит этот наглый мажорчик? Одна его ладонь столкнулась с гипсом и замерла, а другая пронеслась дальше и сжала мою кисть. Он склонился ниже. Настолько, что я ощутила его дыхание на своём лице. В груди затрепетало от странного волнения. Мне захотелось встать и убежать, лишь бы эта смущающая близость исчезла.

– Ты позволишь? – этот вопрос я не поняла, но он, видимо, был риторическим, потому что следом сразу последовали действия.

Илья медленно притянул мою руку к своему лицу. Ладонь накрыла его щёку, а пальцы коснулись хлопкового материала. Я замерла. Повязка? Он что, завязал себе глаза?

Недоверчиво нахмурилась и осмелела. Провела пальцами по широкой линии, убеждаясь в своей догадке. Он действительно это сделал. Скользнула чуть выше, ощущая под подушечками пальцев гладкую кожу его лба. Ещё выше – жесткие короткие волосы. Ускользнула к затылку, ощупала узелок завязки.

– Зачем ты это сделал? – прошептала, поражённая его выходкой.

– Уровнял наши возможности, – ответный шёпот лёгким дуновением скользнул по щеке, вызывая дорожку мурашек на шее. – А теперь давай завтракать.

Глава 9

Нам удалось расправиться с яичницей вполне достойно. Пусть это было не совсем аккуратно, но весело. Выходка Ильи с повязкой действительно сравняла наши шансы. Это было… приятно. Я не чувствовала себя скованной рядом с ним, не боялась, что он может следить за моими неловкими движениями. Ещё ни разу, с тех пор, как мой мир поглотила темнота, я не завтракала с таким удовольствием.

– Чёрт, я сдаюсь! – раздался мягкий смех, когда мажорчик попытался убрать со стола вслепую. – Надо снять повязку, иначе мы всю посуду побьём.

– Рано сдаёшься, мой добрый фей. Попробуй продержаться так хоть один день, – подстрекала я с улыбкой. – Уносим каждый свою тарелку к раковине. Посмотрим, кто из нас лучше справится! Кто провалится, тот и моет посуду!

Я поднялась из-за стола, крепко ухватившись пальцами за свою тарелку. Рядом об пол проскрежетала табуретка, и я почувствовала, как его мощная фигура возвысилась надо мной.

– Был бы я феем, вылечил бы тебя лёгким взмахом волшебной палочки, – серьёзно обронил он, мне даже почудилось, будто с его губ слетела горькая усмешка. – Но, увы…

Растерялась от тона его голоса и застыла. Нет, мне просто показалось. Наглый мажорчик не мог испытывать сожаление к девчонке, которую ему палками навязали. Послышался неторопливый шаг, и я встрепенулась, тут же стараясь его обойти.

– Зубы мне заговариваешь, чтобы вырвать из рук победу? – наигранно строго проворчала я.

В ответ раздался весёлый смех, а по спине скользнули его пальцы. В попытке удержать, Илья попытался схватиться за меня. Когда он был с завязанными глазами, я чувствовала  себя с ним комфортно.

– Раскусила!

Я неловко врезалась в кухонный стол бедром, поставила на него тарелку и пробежала ладонью по корпусу, пытаясь найти раковину. Нащупала её железный краешек, и с победным кличем опустила тарелку на дно.

– Я первая! Посуда – на тебе! – Я резко обернулась и сделала шаг, как мне показалось, в сторону, но налетела прямиком на мажорчика, выбивая посуду из его рук.

Он обхватил меня руками, видимо, боясь, что я упаду, и мы застыли, под звон расколовшейся об пол керамики. Меня охватило оцепенение, я даже вдох не решалась сделать.

Вжух! – Илья снял повязку, потому что я ощутила на себе его взгляд, но, как и мгновение назад, не шевелилась.

– Ты не ушиблась? – спросил напряжённо.

– Нет, – выдохнула, пытаясь освободиться из плена его рук. Меня очень беспокоила реакция собственного тела на его прикосновения. – Всё-таки, плохая вышла затея.

– Не двигайся, – он пресёк мои попытки отстраниться. – Тут осколки.

– Ох! – вырвалось непроизвольно, когда очутилась на его руках. – Что ты делаешь? Поставь меня!

Щёки пылали от смущения и охватившего волнения, беспощадно распиравшего мою грудь.

– Потерпите, госпожа недотрога! – голос совсем близко, почти у самого уха. – Сейчас отнесу подальше от осколков, и верну вас в вертикальное положение.

Кожа лица уже вся пылала от смущения, когда мои ноги коснулись пола. Я даже припомнить не могла, когда меня носили на руках. Да и было ли подобное?

– Стой здесь и никуда не ходи, пока я всё не уберу, – проговорил Илья в мою макушку.

– Извини, – выдавила я виновато. – Создала тебе лишние проблемы.