Читать онлайн Моя фиалковая зависимость бесплатно

Моя Фиалковая Зависимость

Страшная встреча

Повстречать дикого Варга в лесу, всё равно, что повстречать верную смерть. Не стоит думать, что свирепые и гордые животные так стремятся к дружбе с фейри. Скорее они стремятся ими отобедать. Варги умны, но по-прежнему дикие, словно звери.

Вероятность приручить волка из стаи слишком мала, чтобы рисковать жизнью так сильно. Чаще всего Варгов разводят и лишь надеются, что те, уже, будучи привыкшими к окружению, согласятся на дружбу с неким полюбившимся им представителем высшего народа.

«О природе и характере Варгов» Том 1.

* * *

Цепи жалобно брякнули и я проснулась. Снова уснула сидя у стены. Неприятная дрожь от холода подземелья отобрала остатки сил, а недостаток сна заставил потеряться между вымыслом и реальностью. Запястья одновременно болели и чесались под металлом тяжёлых кандалов.

— Я выдержу это. Выдержу, — стала успокаивать сама себя тихо, ведь внутри уже понимала, что ещё немного и сломаюсь.

— Не спать!— рявкнул снова мне гвардеец у двери решётки, когда заметил, что опять прикрываю глаза, чтобы хоть на минуту забыться во сне, которого меня лишали слишком долго, ровно как еды и питья.

Я вздрогнула от низкого голоса, который уже казался вымыслом. Дурным сном. На мне было истерзанное платье, что едва прикрывало тело и не спасало от холода сырых темниц, а все костяшки пальцев оставались, сбиты до крови. Я не могла исцелить себя, не могла воспользоваться магией. Путы ловца обеспечивали всем пленникам короля ужасную участь. Жизнь без магии и без возможности пользоваться способностями для чистокровных наверняка была хуже любого наказания. Я же выросла в облике человека и знала другие способы борьбы. Ещё несколько дней назад, мне казалось, что выход есть, что я непременно выберусь, и мы с мужем воссоединимся.

Но сегодня я окончательно осознала, что меня не спасёт ничто. Даже Эрбос не сможет этого сделать. Даже мои родные не пробьются сюда, скованные клятвами верности королю.

Теперь правитель Мидера ждал только клятв вечного служения от меня, которые соединят нас сильнейшими нитями обещаний с фейцем и вечной обязанностью ему повиноваться. Но более всего он ждал того момента, когда я сломаюсь окончательно и освобожу себя от клятв верности своему мужу…

* * *

За месяц до этого…

Ноги обнимали тело мощного Варга, что несся быстрее ветра. Грия была самой быстрой волчицей из троих Варгов, которые обитали в доме моих родителей. И она с большим удовольствием приняла состязание, когда Эрион с Руми резко рванули вперёд к лесу, весело улюлюкая и дразня нас.

Я прижалась всем телом к шее Варга, вцепилась в рукоятки седла до побеления костяшек. Ветер слишком сильно хлестал по лицу при такой скорости. Хоть в Асгаларде осень не наступала, балуя фейцев вечным летом, но даже тёплые потоки воздуха, заставляли глаза слезиться.

Вскоре мы поравнялись с Руми и Эрионом, а уже в следующее мгновение, Грия с новой силой и большим весельем обогнала своего детёныша. Прежде, чем мы с ней окончательно оторвались, от наших соперников я успела лишь победно и широко улыбнуться брату, вслед же услышала некое подобие слов возмущения, но разобрать их уже не успела, они поникли в звучном завывании Грии, что праздновала свою победу.

Мы с волчицей мгновенно пересекли колышущееся сочной зеленью поле и вскочили в махровую арку прохладного древнего леса.

Природа Асгаларда прочно засела в моём сердце, обволакивая его любовью к уникальным красотам этого мира. И сейчас, цветы, переливающиеся крапинками свечения и янтарными переливами красок, усыпали все кустарники вокруг, напоминая капли солнечных лучей, что обрели свободу и нашли пристанище в зелени. Многие растения в Асгаларде были потрясающе красивы и в равной степени опасны.

Одни заманивали своей красотой добычу, другие рассыпались багрянцем по сочной траве, обозначая свою отравляющую способность. Но были в этом лесу и очень приятные травы и цветы, те, что своими запахами и свойствами могли придавать сил, исцелять и наполнять вечера приятными минутами чаепития. Фейри, конечно, не нуждались в исцеляющих свойствах этих растений, но людям и местным зверям точно такие лекарства были необходимы.

За такими растениями мы с Эрионом и явились в этот древний лес. Мне хотелось запастись волшебными травами и успеть их высушить до отбытия в человеческий мир.

Отец показал мне свою библиотеку, и когда в той я отыскала травник, то спасти мой сон не осмеливался даже Эрбос. Я пропала за изучением природы Королевства Мидер и Аваларда утянула за собой в этом ценном получении знаний. А ощущая явную потребность помогать людям, мы готовы были даже отправиться в лес, чтобы отыскать обнаруженные мною в этом самом травнике целебные растения. Аваларду, естественно, не дозволялось выходить из особняка, но меня точно не смог бы никто остановить.

После того как стало известно, что король Мидера совсем плох и ничто ему не помогает побороть естественную старость, нами было принято решение отправиться в Асгалард и явиться к правителю лично ещё до его кончины, чтобы не пришлось сталкиваться с Градосом на коронации. Ведь по законам фейри на ней должны были присутствовать все принцы, даже если королём становится старший из них.

Эрбос, конечно, не мог отпустить меня в мир фейри, он отправился со мной, зависимый от ежедневной порции моей крови. Авалард с Йеном последовали за ним, несмотря на риск для жизни, ведь в Королевство Мидер нельзя было являться полукровкам и тем более людям. Их тут казнили, если удавалось обнаружить. Зоуи, также настояла на том, что пойдёт вслед за мужем и даже устроила настоящий скандал Аваларду, когда тот отказывался её брать с собой в мир фейри. Однако ведьма быстро получила согласие мужа. Никоса же, их сына, феец всё же убедил жену оставить на две недели с Нэнси, гувернанткой и слугами в поместье Сармондс в мире людей.

По итогу вся наша дружная компания собралась в просторном жилище моих родных. И хоть они не могли покидать особняк, чтобы не стать замеченными и наказанными по законам Королевства, но их присутствие всё-таки меня сильно успокаивало.

К тому же, Эрбос и отец, ежедневно занимались мной, заставляя тренировать умения пользоваться магией и оружием. Даже сейчас, несмотря на мощь фейского тела, мои мышцы ныли от вчерашней, особенно яростной тренировки с Эрбосом.

До встречи с королём Проктусом Сактином, осталась всего неделя. Всего ничего, чтобы стать опытной в бою, и словно чувствуя приближающуюся опасность, муж старался обучить меня как можно большему. Я собиралась явиться перед правителем Мидера и тут же покинуть Асгалард. В мои планы не входило обитать в королевстве, где после кончины древнего фейского короля на престол взойдёт старший из принцев, который, возможно захочет найти способ освободить Градоса из заточения.

И, хотя, приговор вынесенный младшему принцу, отменить было нельзя, но, по словам отца, всегда хватало способов обойти хитростью законы Мидера. Во всяком случае, видения Эрбоса, нас не радовали, хоть и были неточными, отображая лишь версии, но не истину грядущих событий.

Мой зоркий глаз быстро отыскал поляну с неприметными мелкими цветочками цвета яркой лазури. Я радостно слезла со спины Грии и двинулась глубже в лес, минуя заросли кустарников и выходя на солнечную поляну. Волшебные трели лесных птиц, приятно ласкали слух, а свежий влажный воздух пропах прелой листвой и ароматами цветов. Вся моя душа встрепенулась от счастья, когда я оказалась там, где ей нравилось больше всего. Я очень любила природу всегда, но в Асгаларде моё нутро настолько радовалось видам окружающего меня мира, что невольно трепетало и собиралось в груди дребезжащим комком счастья.

Я открыла походную сумку, что была перекинута через плечо и принялась срезать тонкие стебли целебной травы вместе с соцветиями маленьким походным ножом, затем, клала пучки растений в сумку. Грия в это время расслабленно лежала под одним из широкостволых деревьев и восстанавливала сбившееся дыхание после быстрого бега. Вскоре и Руми с Эрионом присоединились к нам. Я обернулась к нагнавшим нас соперникам.

— С тебя целая горсть отборных костей для Грии и сушёные ягоды в сахаре для меня, — с долей издевательской насмешки сказала я, проигравшему брату.

Мне нравилось смотреть на удивлённое лицо Эриона после того, как удавалось его обогнать верхом на быстрой волчице, хоть я и понимала, что именно моей заслуги в том нет. Но именно сейчас вид Эриона был уж слишком настороженным, а шаги его стали выверенными, медлительными. Глаза брата смотрели то на меня, то за моей спиной пытались отыскать мнимого монстра. Но я сразу раскусила задумку брата меня испугать, а потому не придала большого значения его притворству.

— Милли, стой и не двигайся, — вытянул ладонью вперёд руку Эрион и тяжело сглотнул. Игра его стала отлаженной и правдоподобной. Я даже внутренне похвалила брата.

— В этот раз я не куплюсь на это, даже не старайся! — Рассмеялась я. — Лучше помоги. — Присела и стала снова срезать пучками необходимые растения, но брат и даже Варги за его спиной настороженно наблюдали за мной.

Слишком настороженно.

— Вы что, сговорились? — уже с неким раздражением спросила я и снова поднялась с корточек.

В этот момент и произошло самое страшное. Затылок обдало резким потоком горячего воздуха, от чего распущенные волосы на секунду взметнулись и сразу опали на плечи спереди. Медленно, уже понимая насколько живое существо позади меня огромно, я стала поворачиваться.

Первое что увидели глаза — это чёрную, словно смоль шерсть животного. Взгляд упал на огромные лапы и после поднялся выше. Для того чтобы увидеть морду зверя, мне пришлось высоко запрокинуть голову, поскольку возвышался он высоко надо мной.

— Варговы монстры… — просипела я севшим от страха голосом и тут же мысленно отругала себя за эти слова.

Надо мной возвышался зверь таких размеров, какими даже волк отца не обладал и близко, хотя являлся самым крупным из троих уже знакомых мне Варгов.

Величественный, сильный и настолько пугающе свирепый, настоящий монстр смотрел на меня ярко-салатовыми умными глазами, что источали одно сплошное недовольство. Варгу явно не понравилось моё изречение, но забрать его я уже не могла, как и пошевелиться. Дичайший страх сковал все мои движения и взорвал пульс до предельно допустимого ритма. Волк опустил морду ниже и втянул воздух у моего лица.

Я и, правда, уже поверила в то, что вскоре стану лёгкой добычей для него. Однако Варг не спешил с обедом, а лишь недовольно посмотрел снова на меня, словно на вошь в этом огромном мире. От этого даже почему-то стало радостно «может он не станет, есть меня, если я настолько незначительна в его глазах?» — мелькнула мысль в голове сама собой.

Я случайно уловила движение за мощным телом свирепого Варга, что отличался не только размерами от своих сородичей, но и неким проявлением истинной хищности в его внешнем виде. После этого кровь окончательно отлила от моего лица. Он был не один. За спиной Варга находилась целая стая волков. Некоторые из них были подобны Руми, совсем молодые, но уже подростки. Старшие в стае наблюдали за нами настороженно и не отличались размерами от Грии и Ниадиса. Были даже детёныши среди большой стаи, где наверняка можно было насчитать Варгов двадцать, не меньше.

Я сразу поняла кто именно передо мной. Тот, кто вышел вперёд, тот, кто первым ведёт стаю и тот, кто свиреп подобно самому страшному чудовищу из моих многочисленных снов. Предо мной находился их вожак, король, главный из стаи — как не назови, но я не смела игнорировать его власти и попросту опустилась на колени, уважая его величие. Склонила голову и стала ожидать, не имея надежд на то, что нам с Эрионом и нашими Варгами удастся выбраться отсюда, и увидеть сегодняшний заход солнц.

Я знала из рассказов и книг, которые успела прочесть в библиотеке отца, что Варги избирали себе фейцев в друзья весьма редко, а если такое случалось, то стая изгоняла такого волка навсегда, словно изменника, посмевшего променять свободу на рабство. Гордость и величие продать, за сытый ужин в доме фейри для умного зверя считалось унижением. Дикий Варг мог запросто убить своего же сородича, который отдал предпочтение дружбе с фейцем.

Более того, для него не являлось это чем-то предосудительным. Гордые, умные и величественные животные были ещё и в достаточной степени злыми, чтобы являться воистину опасными.

И сейчас, оставалось лишь надеяться на чудо, что они уйдут, что отпустят нас.

Раздался шорох у земли, и я уже приготовилась к тому, что вскоре огромная пасть сомкнётся на моём теле. Стала надеяться, что смерть будет быстрой, а брат успеет сбежать вместе с Руми и Грией. Зажмурила глаза от мысли как будет страдать мой муж, когда узнает о моей глупой кончине, и боль разлилась в сердце острым покалыванием.

Когда же снова открыла глаза и подняла голову выше, то передо мной уже никого не было, словно большая стая Варгов и вовсе мне привиделась. Резко обернулась к Эриону и увидела, что он, как и я стоит, преклонив колено. Грия и Руми тоже опустились перед королём волков, прижимая головы низко к земле, и до сих пор не могли подняться, объятые тем же ужасом, что мы с братом.

— Скорее, домой! — без лишних разговоров приказал Эрион.

В ту же секунду, рванула к Грие и взобралась в седло. Мы помчались назад с чётким ощущением, что чёрный дикий Варг имеет намерение передумать. Быстро проделывая путь к дому, мы с братом только и успевали оборачиваться, чтобы убедиться, нет ли за нами слежки. Удивительно, но приближаясь к реке, мы уже ясно осознали, что опасный король Варгов действительно решил нас отпустить.

Возможно, он почуял, кто я и не стал лакомиться опасной для жизни добычей в виде Альхандры, но нечто внутри меня ликовало, говорило о том, что вожак мудр и достаточно великодушен. Также я испытывала гордость, что сумела поступить правильно при встрече с вожаком стаи.

У входа в дом нас уже ждал отец, хотелось рассказать ему о приключении в лесу, но его лицо было серьёзным после очередного визита во дворец.

Из тени прохода вышел и Эрбос, обозначая своё присутствие. Его чёрные волосы, развевались от каждого порыва ветра, а зелёные глаза в беспокойстве осмотрели меня и брата. Невольно я залюбовалась мужем, настолько он был красив и излучал каждым плавным движением сильного тела уверенность, и смертоносную мощь.

Порой я понимала, что люблю мужа настолько сильно, что от этого тесно в груди. Это чувство меня всегда пугало и одновременно хотелось погрузиться в него полностью. Мы были привязаны настолько друг к другу, что не могли и дня прожить без тоски по любимым касаниям и взаимным, порой колким разговорам.

Эрбос был против моих вылазок в лес, особенно после рассказа отца о том, что бильвизи стали появляться на территориях Королевства гораздо чаще, чем раньше. Но я, конечно, не вняла ничьим советам. Тогда вместе со мной отправили Эриона. Брат хорошо умел сражаться, он был обучен своим отцом, и Эрбос это знал, а потому, преодолевая все свои порывы властности, со скрипом зубов, но отпустил с братом в лес.

— Мы ждём лишь вас, — сказал отец. — Идём в дом. Необходимо обсудить кое-что важное.

Эрбос подошёл и принял меня в свои сильные руки, снимая со спины Варга. Затем мягко, но довольно пылко поцеловал. Вскоре мы все прошли в дом, следуя в кабинет отца на втором этаже большого здания из чистого светлого камня.

Особняк родителей был прекрасен. Просторные залы и комнаты часто не имели даже окон, открывая вид на виднеющуюся вдали природу сквозь проходы арок. Они в свою очередь, вели на многочисленные открытые лоджии и балкончики. Столбики и ограды лоджий увивали плетущиеся растения с цветами, а у самого дома, левее, струился небольшой искристый водопад, даря свежесть и приятную влагу жаркому воздуху.

Всё в этом мире было величественным, большим и приятным глазу. Дом родителей тем более. Отец долгие годы строил его, служа королю и своей родине, а когда добился внимания моей матери, то поспешил и её заманить красотами своего жилища. Она, естественно без колебаний последовала за мужем, избегая суеты громкой столицы королевства Мидер.

Мне ещё предстояло познакомиться с Аластрисом городом, про величие и обширность которого знала лишь из рассказов родных. Огорчало лишь одно, чувствовать себя безопасно в этом красивейшем городе и тем более в замке я не смогу. Лично явившись к королю Проктусу, я как можно скорее, поспешу удалиться не только из замка, но из мира фейри вовсе. Таково было моё единственное желание, как и желание моего мужа, который ясно предвидел опасность в лице правителя Мидера.

В кабинете отца нас ожидали уже мама, Авалард, Зоуи и Йен. У всех лица были серьёзными, а в глазах читался страх. Отец пригласил всех присесть на широкий диван у входа, а сам разместился в кресле напротив. После не спеша начал свой тревожный рассказ.

— Король совсем плох, но продолжает спускаться в тронный зал и решать дела государства. Он знает, что вскоре умрёт, а потому приставил шпионов к каждому из своих сыновей. Кроме Градоса, разумеется. Тот всегда под присмотром тюремщиков, — Алантир тяжело вздохнул, готовясь огласить самые неприятные новости. — Принцы улыбаются друг другу, но средний брат задумал нечто. Узнать конкретно не выдалось возможности, но мы с Проктусом подозреваем, что после его кончины, принцы Дарий и Ривий будут враждовать и биться до смерти за трон.

— Разве королевская защита не препятствует таким случаям? — задал вопрос Авалард.

— После смерти короля, защита спадает со всех, на кого он её успел наложить при жизни. Эта магия работает как магия фейских клятв и обещаний. Вместе со смертью источника магии, сама эта магия исчезает. Именно поэтому моя жена Вэйса не может открыть врата, пока её не избавит Градос от данного ему слова, либо пока не сгинет сам.

— Только новый король сможет владеть магией королевского амулета и наложить сильнейшую защиту, что не подвластна никому, кроме членов королевской семьи, — дополнила мама, слова отца.

— Как это «кроме членов королевской семьи»? — спросила я, а остальные замерли, уже догадываясь, о чём вскоре пойдёт речь.

— В этом и проблема. Принцы желают враждовать в самый неподходящий момент, когда чудовища уже скопились у границ Королевства. Некоторые и вовсе стали бродить по древним лесам свободно, вытесняя животных ближе к фейцам.

Мне сразу вспомнилась стая диких Варгов, которых мы повстречали в лесу с Эрионом. Словно прочитав мысли друг друга, мы с братом переглянулись оба уже понимая, что, скорее всего, волки тоже пришли ближе к населённым фейцами землям не спроста. Скорее всего, стая ушла из глубин леса, лишь имея на это вескую причину, а именно для спасения от бильвизи. Если сами взрослые и сильные Варги с лёгкостью могли постоять за себя, то детёныши становились лёгкой добычей монстров.

Салатовые глаза короля волков вспыхнули в памяти как наяву. Мудрость и понимание в них говорили о том, что волк поступит справедливо с любым, кто ему повстречается. Понимание пришло быстро. Варг не тронул нас не только от того, что это не входило в его планы, но и от того, что он не смел, убивать кого-то на чужой земле. А земли эти точно были заняты дивным народом. Варги, судя по книгам, обитали всегда в глубинах древнего леса. Между тем, отец продолжил излагать суть проблемы, с которой мы наверняка столкнёмся:

— Проктус Сактин огласил мне возможно последнюю свою волю. Король желает, чтобы я отправился в Дикие пустоши и нашёл Призрачную реку, что исцеляет и даже продлевает жизнь.

— Нет! — встала со своего места мама. — Это слишком опасно. Особенно сейчас, когда бильвизи даже на границах много, они уже пробираются в леса. В пустошах и вовсе будет их полно! Я не отпущу тебя одного. О чём вообще думал король, когда отдавал такой приказ! Это верная смерть, идти в пустоши, да ещё так далеко!

— Присядь, Вэйса и дослушай… Я отправлюсь не один. Не смогу попросту без тебя и твоей крови протянуть так долго, хотя и предпочёл бы рисковать только собой. Король это знает, как и знает, что даже нам двоим, будет весьма сложно добраться до цели.

— Весьма сложно⁈ Да это невозможно! Мы не знаем, сколько монстров за Древним лесом обитает! — Мама осеклась. — Постой… Кому ещё он приказал отправиться в Дикие пустоши?

— Мне, тебе и нашим детям. Он уже знает, что мы укрываем в доме полукровок и людей. Если добудем эликсир для его спасения из Призрачной реки, то он не только пощадит их, но и огласит закон, по которому люди и полукровные фейри смогут являться в Королевство Мидер беспрепятственно.

Все мы застыли в изумлении, потому, что понимали — если не добудем тот самый исцеляющий эликсир, то слова и действия древнего короля фейри будут полностью противоположными. Он сможет казнить всех, кто прибыл со мной из мира людей. Да и нас тоже накажут, если не послушаемся приказа короля.

— Но как, же приказ о том, что я должна явиться уже через неделю к нему на поклон? — язвительно спросила я, и мать следом посмотрела на меня с такой болью таящейся в глазах, что стало не по себе.

— У нас есть ровно неделя, а если учитывать сегодняшний день, то и того меньше, чтобы добыть Эликсир для продления жизни короля и успеть явиться ко двору…

Слова отца заставили нас всех погрузиться в тягостное молчание.

— Как далеко эта ваша Призрачная река? — осторожно спросила Зоуи нарушая тягостное молчание.

— Три дня пути в одну сторону, если всё будет гладко и хорошо, — ответила мама.

— Это же самоубийство, — протянул ошарашено Авалард.

— Нам стоит попытаться. Выхода нет. — Эрбос встал и стал расхаживать по кабинету. — Нужно сегодня собраться в путь, а завтра ещё до рассвета выдвигаться. Нам нужны ещё волки, чтобы не нагружать Ниадиса, Грию и Риши.

— Я договорился со своими лучшими воинами и взял у них ещё три Варга. Но Риши, их детёныш Грии и Ниадиса, слишком молод, и останется дома. Таково желание наших Варгов. Они не хотят его подвергать опасности, я уважаю их волю.

— Тогда на ком поеду я? — спросил настороженно Эрион.

— На Киласе, Варге Кэрол. Она попросила, чтобы ты лично позаботился о нём.

После этих слов брат полностью изменился в лице, всем сразу стало понятно, что за этим маленьким жестом таится нечто большее, чем просто просьба. Кажется, Эриона и некую Кэрол связывало то, что мы не могли знать, но ощущалось это даже кожей. Брат даже повёл плечами от неудобства, а затем твёрдо ответил:

— Хорошо, я позабочусь о том, чтобы Варг Кэрол прибыл к ней целым и невредимым, хотя искренне считаю, что защита настолько свирепому зверю точно не нужна.

— Почему бы нам не взять с собой больше воинов? — спросил встревожено Йен.

— Потому, что это будет медленно и шумно. Как раз то, что и может нам помешать в первую очередь. К тому же, у нас нет столько Варгов, чтобы взять с собой хотя бы десять воинов, — ответил отец, и Зоуи тяжело вздохнула, глядя на мужа.

— Тогда предлагаю сделать так. — Встала ведьма, чтобы обратить на себя внимание всех присутствующих. Мы отправимся все вместе, поскольку у всех у нас есть магия и мы можем быть очень полезны. Йен же полезен и без магии, его умения в бою не подвергаю сомнениям.

Авалард уже хотел было возразить, чтобы оставить жену в безопасности, но отец его опередил с высказыванием:

— Я так и желал поступить, поскольку все мы будем полезны не только в бою, но и при переправе через Дикие пустоши, которые славятся своими способностями убивать мучительной смертью, навевая уныние и всевозможные страхи.

— Это всё мифы, — сказала мама, немного ругая отца колючим взглядом.

— К сожалению, нет, Вэйса. Эти места объяты магией, которую распознать очень сложно и её основная задача — это убивать.

Последняя ночь дома

Можно продлевать свою жизнь, останавливая старение с помощью поглощения жизней, но если фейри уже стар и от этого погибает, то такой способ сохранить жизнь лишь продлит его мучения не подарив молодость.

Есть только одно средство повернуть даже время вспять — испить воды из Призрачной Реки. Однако находится она в весьма опасном месте и от этого не каждый рискнёт к ней отправиться.

Мало кто возвращался из Диких Пустошей. Ещё меньшему количеству путников удавалось добыть Призрачный эликсир.

«О бильвизи и пустошах»

Всё было оговорено и ясно. Опасность нашего путешествия не подвергалась сомнению. Однако догадка что у меня внезапно возникла, излучала сильнейшую надежду.

Было нечто выгодное и для нас в рискованной вылазке, если я всё верно соотнесла. Пока все не разошлись, чтобы подготовиться в дорогу, задала самый волнующий вопрос:

— Постойте, правильно ли я понимаю, что воды Призрачной Реки способны излечить любую хворь?

— Да. Правда, — мгновенно ответил отец. — Я лично был свидетелем действия особенного эликсира, что проистекает в ней. Но это было очень давно. И не могу утверждать точно, что способна излечить Призрачная Река, а что нет. Знаю только то, что она даже способна омолаживать. Это и необходимо нашему правителю.

Я широко улыбнулась, посмотрев на отца и затем на Эрбоса, который, судя по взгляду, уже понял к чему я клоню.

— Мы сможем излечить вас от мании пить нашу с матерью кровь. Вас больше не станет мучить жажда. Ведь всякая зависимость, есть болезнь. Тем более, без нашей крови вы действительно не можете жить, умирая словно от болезни.

— Всё верно, Милли, но сработают ли воды Призрачной Реки на нас, знать точно не можем, ведь причина нашей мании кроется в магии особенной крови Альхандры — поправил меня отец.

— Должны подействовать, — не раздумывая настояла мама. — Но мы не знаем или сохранятся в этом случае приобретённые силы. Выпить эликсир стоит уже по прибытии в Мидер. Силы отца и твоего мужа пригодятся нам в дороге при столкновении с бильвизи. Будем молиться, что нам повезёт и мы их вовсе не повстречаем…

Мама даже побледнела при этих словах, стало видно, что ей знакома встреча с чудовищами и повторять её она не желала в этой жизни.

— Но мы обязательно должны привезти эликсир с собой. Эрбос с отцом выпьют его по возвращении.

Рука Эрбоса легла на мою талию и притянула ближе.

— Я бы предпочёл выпить его после встречи с королём Мидера, — сказал он строго.

— Правитель и вся королевская семья под защитой, — сказал Авалард. — Даже твои новые силы будут бесполезны, если он замышляет нечто против Милли.

Рука мужа сильнее сжала талию после высказанной правды Авалардом.

— На короля и его семью запрещено нападать — одна попытка карается смертью, а потому, Эрбос, мысли о том, чтобы применять любые силы против Проктуса и его родных, уничтожь на корню. — Отец обрёл настоящую суровость и подошёл к моему мужу. — Между королём и мной достигнута договорённость. Он не тронет Миллиору и всех нас. Главное добыть эликсир. И сейчас самое время начать сборы, а не планировать разборки с тем, кто заведомо в выигрышном положении.

На щеке Эрбоса дрогнула мышца от плохо сдерживаемого недовольства, как это бывало в минуты его особых переживаний. Он злился не на отца, он злился на то как бессилен оказался в ситуации где не может меня защитить. Но более всего мужа мучили разные видения. Иногда хаотичные урывки, а иногда очень ёмкие картины будущего в которых он ощущал опасность, но меня не пугал рассказами и подробностями своих видений.

Единственное, что он неустанно повторял, так это то, что в замке нам нужно пробыть как можно меньше времени и сразу возвращаться в мир людей.

— Есть ещё кое-что что мы хотели рассказать вам с Миллиорой. — Эрион уже стоял и с хитрой ухмылкой посмотрел на меня. — Правда, сестра?

Эрбос тут же повернулся ко мне лицом с выражением: «и куда это ты опять успела влезть?»

Я тяжело вздохнула, поскольку знала, то, что расскажу, точно не понравится никому из присутствующих.

— Сегодня в лесу мы встретили несколько диких животных, — зашла я издали, чтобы не шокировать никого и в особенности Эрбоса, который преодолевая свои страхи за меня, лишь в виде исключения сегодня отпустил меня с Эрионом за травами в лес.

Эрион же, не выдержав такой формулировки моего высказывания, выпустил сквозь губы нервный смешок.

— Не думаю, что выражение «дикие звери» тут окончательно уместно, Милли. Мы чуть было не лишились жизни.

Я тут же с упрёком посмотрела на брата и обвела глазами родных, и друзей. Они, в отличие от Эриона, были вполне серьёзны и ожидали продолжения рассказа.

— Мы встретили в лесу стаю диких Варгов.

— Что⁈ — хором изумились больше всех остальных мать и отец, ведь они прекрасно знали как опасны дикие волки.

— Они нас не тронули. Вожак обнюхал Миллиору и увёл стаю. Пощадил…

— Почему ты сразу мне не сказала⁈ — Мгновенно напрягся мой муж и одновременно самый чуткий надзиратель.

Я пожала плечами.

— У нас сегодня много новостей, за всем и не угонишься. Вот и говорим. Почти сразу. Хотя, считаю можно было бы и промолчать. — С укором глянула на брата. — Всё завершилось хорошо и это главное. Переживать больше не стоит.

Отец потёр лоб ладонью, на матери по-прежнему не было лица. Сегодня они чуть не потеряли обоих своих детей и лишь чудо нас спасло. А вернее невиданное великодушие короля волков.

— Больше вы не выйдете из дома пока мы окончательно не разберёмся с причиной появления бильвизи в землях Королевства Мидер. — Блеснул фиолетовыми фейскими глазами отец. И смотрел он исключительно в мою сторону, что честно говоря обижало. — В лесу стало опасно. Звери вытесненные чудовищами стали подбираться ближе обычного к деревням и даже домам фейри.

— Полностью с тобой согласен, Алантир, — поддержал моего отца Эрбос.

Я только и успела повернуться к мужу с выражением немого возмущения.

— Я и сама уже догадалась, что в лесу больше не стоит появляться. Ваше невежество оскорбительно. Да и в целом, хочу отметить, что вы оба славно спелись против меня. — Указала я пальцем изначально на Эрбоса, а затем на отца. — Дай вам волю и золотой ошейник наденете.

В этот момент Эрбос резко побледнел и покачнулся, затем обнял меня настолько сильно обеими руками, что стало сложно вдохнуть.

— У него новое видение! Снова спутал реальность и магию! Скорее, помогите освободить Миллиору! — Первым спохватился Авалард и подбежав, стал насыщать брата светом своих сил.

Так Эрбосу становилось гораздо лучше. Вскоре Эрион и мама тоже стали помогать моему мужу обрести покой и его руки расслабились, освобождая меня. Будь я человеком, он мог бы даже мне что-то сломать, настолько неконтролируемо сдавил тело в тисках.

В этот раз всё было не так, как в предыдущие. Обычно Эрбос, в минуты видений так себя не вёл, но сейчас его дар проявился неожиданно резко и сильно. Из носа мужа потекла кровь а сам он упал на колени, хватаясь за голову и даже низко застонал от боли. Спохватившись, я тоже подошла снова к нему и стала исцелять магией тело любимого. Ему всегда больше прочих помогала именно моя сила. Вся его суть, словно принимала мою помощь полностью, как и меня в целом.

В этот раз она тоже помогла. Вскоре Эрбос опустил руки и стал часто дышать, пытаясь восстановиться после увиденного. Его дар давал преимущества, но вместе с тем напитывал страхами. В этот раз, судя по всему, и вовсе подарил невыносимые картины грядущего.

— Эрбос, любимый, всё хорошо? — приложила я руку к его слегка взмокшему лицу.

Родители, тем временем, позвали уже слуг и те подали воды. Я протянула кубок мужу и он с жадностью его осушил. Затем быстро поднялся, не выдавая и толики своей слабости.

— Что в этот раз, Эрбос? — озабоченно спросила мама, но феец, как всегда, не спешил отвечать.

— Не будем нагнетать и без того тяжёлую обстановку. У меня было действительно очень неприятное видение. — Он посмотрел на меня и я сразу поняла с кем именно должно приключиться несчастье в одной из ветвей судьбы. — Нам обязательно необходимо исцелить Проктуса Сактина — это всё, что я могу сказать, а потому, начнём сборы.

К вечеру слуги уже суетились, собирая для нас всех в дорогу провизию, оружие, одежду и одеяла. Отец, благо, уже бывал когда-то у вод Призрачной Реки и знал где необходимо останавливаться для безопасного отдыха по ночам. Хотя о безопасности, исходя из его слов, стоило лишь мечтать в Диких Пустошах.

— Мы идём тренироваться, а не отдыхать, Милли. Переодевайся и я жду тебя на тренировочной площадке.

— Спятил? Эрбос, сегодня не я, а ты нуждаешься в отдыхе!

Эрбос на мои слова только ухмыльнулся, ведь в его жизни бывали испытания и посерьёзнее, чем внезапное видение. Однако было видно, что моя забота, вызвала у него удовлетворение.

— Мы отдохнём позже. Вместе, дорогая жена, — произнёс он, игриво сверкнув глазами. — Но сейчас необходимо научить тебя высвобождаться из захватов. Если с оружием и магией мы немного тебя подтянули, то с обеспечением защиты, есть упущение.

Сегодня тренировка должна была пройти без отца, он лично следил за тем, чтобы все необходимые вещи были собраны в путь и мы ни в чём не нуждались. Эрбос пошёл к скалистой площадке на одной из открытых лоджий большого особняка, а я, натянув на тело костюм из кожи и защитных пластин нашитых на неё, отправилась туда же.

Броня в этот знойный день неприятно прилегала к телу и я уже чувствовала как начинаю в ней потеть. Тем не менее, защитные пластины, обтянутые такой же мягкой кожей, защищали тело от ударов очень хорошо. Эрбос хоть и не любил со мной драться по-настоящему, но делал это, чтобы я знала истинного противника, а не привыкла к его уступкам и нежному отношению.

Феец был одержим идеей научить меня как можно большему, чтобы я могла полноценно за себя постоять, в случае чего. И хоть месяц или даже два никак не могли из меня сделать хорошего бойца, даже при ежедневных тренировках, то магией я научилась пользоваться вполне хорошо.

В ходе уроков от моего отца, который был немыслимо опытен, являясь не только полководцем, но и тренировал своих солдат регулярно, выяснилось, что у меня тоже есть свои таланты.

Оказывается я могла передвигаться немыслимо тихо даже для фейки, а меткость моих ударов магии для новичка являлась спасением в случае опасности. Этим и советовал пользоваться отец в первую очередь, если окажусь в сложной ситуации. Эрбос же только подтвердил слова отца.

Но, конечно, не обошлось и без слабостей. Они у меня были ровно такие, как и у моей матери: хрупкость и маленький вес.

Как любил шутить отец: «Вас с Вэйсой можно попросту поднять и подбросить повыше, роняя. Остальное сделает земля, вышибая дух из лёгких и полностью обезвреживая», а потому мне, стоило тренировать ловкость, чтобы не попасться в руки противнику. Это я и делала последние несколько дней, изнывая на жаре и кружа вокруг двоих сильных мужчин в попытке не попасть к ним в руки. И хоть это наверняка было призабавнейшее зрелище, наблюдать как я уклоняюсь, приседаю и кручусь вокруг Эрбоса и отца, но они всегда были предельно серьёзны, указывая на все мои ошибки, когда я всё, же оказывалась в руках одного из них.

Сегодня Эрбос хотел научить меня высвобождаться из захватов. И к сожалению, я уже предчувствовала своё полное крушение в этом деле. Ведь знала насколько стальными бывают руки мужа и насколько невозможно из них выбраться, если он сам не пожелает ослабить оковы действительно смертоносных объятий.

Конечно, отныне Эрбосу приходилось контролировать свою физическую силу. Не только магию, ведь он стал гораздо сильнее во всём, благодаря выпитой крови Альхандры. Но и без особых усилий он мог обездвижить меня лишь одной рукой, а потому, сейчас я весьма уныло поднималась к тренировочной площадке.

Показывать из раза в раз любимому мужчине то, насколько я жалкая, являлось ещё тем удовольствием. Но я знала, что эти занятия именно поэтому мне необходимы. К тому же, обучали меня лучшие воины, а потому, проигрывать им по десять раз за одну краткую минуту, виделось не таким и большим упущением.

Миновав очередной пролёт спиралевидной лестницы, из коридора ко мне внезапно вышел брат. Он уже по-доброму мне улыбался, оценив всю ту муку, что излучало моё лицо. Я остановилась и повернулась к Эриону, который уже начал утешать доброй улыбкой.

— У тебя всё получится, Милли, не сомневайся. Ты большая молодец и скоро будешь сражаться как наша мать. Как вихрь. — Покрутил он пальцем над головой с улыбкой. Тебе просто дали совершенно ничтожное количество времени и надеются на мгновенный успех. Это не честно. Я учился годами и теперь чувствую вину перед тобой. Всю жизнь буду чувствовать…

После этих слов Эрион порывисто и крепко обнял меня, от чего его амулеты на шее и серьги в ушах немного звякнули. Всё ещё было непривычно то, как сильно фейцы отличались вкусами одеваться от людей, но мне нравились их лёгкие и красивые наряды. Как и весь мир в целом. Украшения же служили чаще всего защитой или, в случае с моей семьёй, способом связи с Варгами.

— Не вини себя, брат. Ты не можешь быть виноват в том, чего не совершал. Даже наших родителей я не виню. В их поступке было великое благо. Сейчас люди свободны в Королевстве Нортс и это главное. — Я немного отстранилась и посмотрела брату в его фиалковые красивые глаза. — Лучше расскажи кто такая Кэрол. Вернее кто она для тебя? Ведь я вижу, что ты замираешь только при звуке её имени.

Эрион глубоко вздохнул, но на выдохе уже снова сдержанно улыбнулся мне.

— Ты очень наблюдательна. Да, мы были возлюбленными, но полгода назад расстались. Она выбрала служить королю во дворце, а если понадобится, то и воевать с монстрами на границах Мидера. Кэрол сама разорвала нашу связь. И это было… больно, хотя я и понимал почему она это сделала…

Я с сожалением посмотрела на брата. Даже сейчас на его лице читалась неподдельная мука, от возникших воспоминаний.

— Я даже хотел отправиться вместе с ней. Но отец, и тем более мать не позволили. Меня попросту не приняли на службу из-за юного возраста. А сейчас в армии полно солдат, да и Кэрол точно не скучает в одиночестве по слухам.

Я быстро сжала его плечо.

— Не верь слухам, Эрион. Поговори с ней, когда будешь в замке. Обязательно поговори, — повторила настойчивее, замечая, сомнение в его глазах. — Уверена, её просьба о Варге, была не просто просьбой, а знаком, что она помнит и любит тебя. И уверена, эта Кэрол очень жалеет, что оставила тебя. Ведь ты замечательный.

Я снова обняла брата и он в ответ сжал меня в своих больших руках. Затем мы быстро попрощались и я уже поспешила бегом на площадку, где меня ожидал мой мучитель.

Пройдя сквозь высокую арку выхода на обширную лоджию, осмотрелась в поисках Эрбоса.

Но искать долго не пришлось. Тёмной массивной тенью он наскочил на меня слева и сразу сомкнул руки на моём теле.

— Первое правило. Всегда будь начеку, иначе станешь слишком лёгкой добычей для любого.

Эрбос продолжал держать меня в руках со спины и я даже расслабилась, понимая, что мне не выбраться из его жёсткой хватки в любом случае.

— Хотя бы попробуй вырваться, мотылёк. — Усмехнулся он, немного щипая меня одной рукой за ягодицу, чтобы расшевелить и я вскрикнула от возмущения. — Разрешаю применять самые бесчестные способы для достижения этой цели. Кроме магии, разумеется. Иначе ты можешь меня просто убить своими силами.

— Эрбос! Я! Тебя! — заёрзала я в его руках, подобно змее.

— Плохо стараешься. Говорю же, покажи всё на что способна. Как тогда, когда мне пришлось догонять тебя у пристани. Помнишь? В тот день ты старалась гораздо больше, — с весельем сказал он.

— Тогда мне понадобится полностью заряженный револьвер, — прорычала я злобно, уже теряя последние капли терпения и выгибаясь всем телом в крепких руках мужа.

— Какая ты злая. Неужели смогла бы и сейчас выстрелить в меня, любимая?

Вместо ответа пнула его пяткой в колено, но Эрбос словно и не почувствовал этих мышиных стараний.

— В этот самый момент ты очень раздражаешь, а потому, с удовольствием бы оставила в тебе пару дырок при помощи револьвера.

Я всё продолжала вырываться, едва касаясь носочками ног каменного пола, но вместо этого только больше и больше веселила мужчину позади. Это сильно злило. Нет, не просто злило, я уже была красная как помидор от настоящего бешенства.

— Хватит так пыхтеть и тереться о меня, милая, иначе наша борьба закончится не начавшись. Бейся как положено!

Последние слова Эрбоса были настолько строгими, что невольно я замерла. Но лишь на краткое мгновение. Затем сильно замахнулась головой и ударила мужа затылком в нос. Эрбос был без защитных колец и хруст его костей с последующим стоном укололи душу сотнями крошечных игл. Мужские сильные руки ослабили хватку, но не отпустили полностью. Это дало мне шанс немного сползти вниз, ёрзая в его руках, и сильно укусить за запястье. Следом я со всего маха наступила ему на ногу и наконец он окончательно меня освободил, хватаясь за нос.

Я и сама от себя не ожидала, но быстро обернувшись к моему пленителю, поняла, что окончательно его одолела. Эрбос стоял немного согнувшись и сплюнул на камень светлого пола кровь. На левой руке мужа алели отпечатки моих зубов и кровь продолжала капать из его носа довольно быстро. Однако сам Эрбос рассмеялся от души.

— Смешно тебе, да? — Подошла к нему и уложив руки на широкие плечи стала исцелять, наполняя тело любимого свечением своих сил. Вскоре Эрбос распрямился, но кровавая улыбка всё ещё не сходила с его лица.

— Теперь я всем могу рассказать, что меня бьёт жена.

Я вдруг тоже ощутила всю иронию ситуации и тоже стала смеяться. Не только из-за слов Эрбоса, но и от радости, что смогла выбраться из его сильных рук сама, без помощи оружия и тем более магии.

— Тебе никто не поверит. Но, обещаю утешить избитого мужа.

Подошла и обняла его, руки Эрбоса тоже накрыли меня мгновенно.

— Молодец, Милли, кажется, сможешь своими силами отделаться даже от такого как я. Буду знать, что тебя не стоит слишком злить. Хотя-я… — Рука его скользнула ниже и сжала мою ягодицу в облегающей фейской броне. — Это было так же горячо, как и больно.

— Ты поддавался.

— Когда понял, что ты уже выскальзываешь, то перестал. Знаешь ли, тяжело держать гибкую женщину в руках, когда из носа хлещет кровь, а голова трещит от боли. Дело не в силе, а в умении воспользоваться моментом и слабостями противника. А слабости есть у всех, поверь. И, кажется, ты мгновенно распознала все мои. Не люблю ломать нос. — Эрбос потёр переносицу и покривился от воспоминаний.

— Прости, я не хотела…

— Не извиняйся, ты всё делала как положено и у тебя получилось.

Потом феец умылся и мы потренировали ещё парочку захватов удушения, из которых мне уже сам показал как выбираться. Захват лёжа на земле дался мне сложнее прочих, поскольку сбросить с себя настолько тяжёлого мужчину оказалось очень сложной задачей. И пока я не смогла это сделать, Эрбос не желал отпускать меня с площадки. Я пила и даже облилась водой, из кувшина, который стоял на столе у входа, но мы всё повторяли и повторяли по кругу захваты пока я окончательно не усвоила все уроки Эрбоса.

Полностью выбившись из сил, ближе к вечеру, я прислонилась к стене и просто пыталась отдышаться. Уложив руку на бедро, напитала себя силами и даже это не уняло окончательно боль во всём теле. Мне снова предстояло терпеть дискомфорт от боли в мышцах. Но, вместо того, чтобы думать о неприятном, я подняла глаза к далёкому горизонту.

Два ярких солнца у кромки мохнатого леса, уже так и норовили опуститься в него на ночлег. Первые звёзды начали виднеться на небе, сверкая едва заметными серебряными пылинками. Свежий вечерний воздух наполненный ароматами лета и цветов приятно лаская влажную от пота кожу лица. Мне захотелось ещё немного постоять тут. Полюбоваться красивейшим закатом, что разукрасил горизонт оранжевым и розовым, смешивая день с наступающей ночью.

Эрбос стал рассматривать меня, а затем повернулся к тому, что я рассматривала вдали. Протянул мне руку и мы вместе подошли к каменной высокой ограде широкой лоджии, которая, по сути, была отвесной скалой, оборудованной под площадку для сражений.

Я стояла и наблюдала за прекрасным явлением: как два диска солнца, окраплённые волнами и переливами разгорячённого воздуха, постепенно скатываются в темную зелень Древнего Леса. Как последние лучи покидают небосвод, освобождая место для ночи. Эрбос же, обнимал меня со спины и просто молча наслаждался этим волшебным моментом. Мы оба прекрасно понимали, что можем не выжить в Диких Пустошах, а потому, минуты стали казаться до невыносимого быстротечными. Особенно такие прекрасные…

Не хотелось думать ни о бильвизи: монстрах которые были страшнее всякого существа ныне живущего в Асгаларде, судя по описаниям из книг. Ни о встрече с королём Мидера, который нечто замышлял и мы все это ощущали, хоть и не признавались в дурном предчувствии друг другу. Я просто позволила себе расслабиться в надёжных руках, а они, в свою очередь, с упоением дарили мне ласку и защиту.

— Нам нужно идти, Милли, — сказал Эрбос, когда небо стало темнеть всё больше.

— Да. Идём. Нам стоит ещё проверить вещи и вымыться как следует. В пути не будет для этого необходимых условий.

Быстро добравшись до наших смежных покоев, мы прошли в одну из ванных комнат. В мире фейри всё было иначе и вода тут текла непрерывно в широкую каменную купель. Она была немного прохладной, но в условиях жаркого вечного лета, являлась спасением. Эрбос помог мне расстегнуть позади на спине пуговицы и развязал шнуровку. Вскоре я стала выбираться из облегающей, словно вторая кожа брони. Сам он тоже быстро разделался со своей бронёй и уже ожидал меня в воде, пока я расплетала косу.

Зелёные глаза мужа всегда сверкали голодом при виде меня, в особенности обнажённой. И в этот раз они блуждали по моему телу с жадностью и неким диким наслаждением. Эрбос вздохнул и быстро уставился перед собой, сдерживая все свои необузданные желания. Желваки на его челюсти заиграли.

Я медленно погрузилась в прохладную воду и села возле него на подводную каменную ступеньку. Мы тщательно намылили друг друга и окунулись. Затем Эрбос подхватил меня на руки и уже выйдя из воды, поставил на пол перед собой. Вытер белым льняным полотенцем и когда я хотела помочь вытереть влагу с его тела, мягко опустил мои руки.

— Не будоражь раньше времени. У меня есть более длительные планы на тебя.

Эрбос повязал вокруг бёдер полотенце. Затем взял с каменной гранитной полки баночку со специальной смесью, которую фейри использовали не только для поддержания красоты кожи, но и для того, чтобы придавать ей приятный аромат и даже вкус. Зачерпнул мерцающего светлого бальзама и присев, принялся вытирать его в мою кожу, начиная с ног и заканчивая бёдрами. Поднялся выше, к животу и груди. Хоть его касания не ласкали, а лишь выполняли свою работу, мне всё равно было нестерпимо приятно ощущать большие руки мужа на себе.

Голова закружилась, когда его ладони легли на нежные полушария грудей, неспешно втирая в меня смесь с нотками аромата абрикоса и чего-то сладкого. Эрбос поднялся, чтобы перейти к рукам и шее. В его глазах я рассмотрела уже не яркую зелень, а цвет темного лесного моха. Стало окончательно видно как он меня хочет и я полностью разделяла его желания. Положила руки на широкие плечи и начала неспешно гладить.

— Поцелуй меня, Эрбос, — попросила, встав на носочки и запрокинула голову, с готовностью принять первые ласки.

Но вместо поцелуя почувствовала руки на шее, что бережно продолжали втирать в нежную кожу новую порцию ароматного бальзама.

— Ты слишком нетерпелива, Милли. Я могу поддаться тебе и мы быстро сгорим в огне желания, но сегодня мне хочется действовать медленнее. Я хочу, чтобы ты умоляла меня, изнывая от желания, а когда я сочту нужным войти в тебя, выкрикивала моё имя от удовольствия.

Я тяжело сглотнула, словно в горле застрял камень. Эрбос опустил одну руку и скользнул ей между моих ног по внутренней части бедра, так и не касаясь самого чувствительного места. Я недовольно хмыкнула, когда он и вовсе отстранился и повёл меня в комнату. В свою комнату, хотя обычно мы её и занимали вместе, не пользуясь той, что была выделена для меня и являлась смежной. Мы с мужем любили нежиться в объятиях друг друга и спать вместе, а вторые покои предназначались по фейским понятиям для того, чтобы изредка отдыхать супругам друг от друга.

В этом и люди иногда совпадали с мнением дивного народа, но лично мы с Эрбосом не разделяли таких взглядов, предпочитая находиться всегда вместе.

Но именно сегодня мне захотелось немного взбунтоваться. Позлить Эрбоса за его игру со мной. Вскипятить его кровь. И именно это я точно умела лучше всех, поскольку совершенно точно знала, что во мне кроются самые большие слабости этого сильного мужчины.

— А с чего ты взял, что я думаю о чем-то, кроме сна? Я очень устала и хочу спать, — с хитрой ухмылкой посмотрела на мужа и демонстративно пошагала к комоду, на котором уже лежали для нас подготовленные слугами вещи для сна.

Шагая к высокому комоду, я чётко чувствовала за спиной присутствие любимого. Когда мои руки потянулись к одежде, Эрбос резко сгрёб с него всё, что там стояло. Одежда, какие-то мелкие украшения, упали на пол, а ваза со свежими цветами громко ударяясь о пол, разбилась, разлетаясь на мелкие кусочки.

— Что ты вытвор…яешь⁈ — с прерыванием возмутилась, ведь феец развернул меня и, подхватив за талию, порывисто усадил на этот самый комод.

Затем так же быстро развёл мои напряжённые ноги, не давая даже возмутиться. Он нагло разместился бёдрами между ними, словно прикидывая что-то, в то время, как я пыталась его оттолкнуть, объятая уже вполне серьёзным раздражением.

— И как мы раньше не успели им воспользоваться? Он идеален, — с порочной хитрецой проговорил муж.

Я осмотрелась не понимая до конца слов Эрбоса, но когда опустила глаза ниже, скользя взглядом по красивому рельефному прессу мужа, то увидела явную выпуклость под полотенцем, завязанным на его бёдрах. Она, в свою очередь, упиралась прямо в меня.

— Извращенец! Отпусти меня! Сейчас же! — Толкнула я Эрбоса в грудь, но он не сдвинулся ни на сантиметр.

И даже склонился и, запустив руку мне в волосы, поцеловал шею, скользя влажными горячими губами и языком по нежной чувствительной коже. Стал низко и тихо говорить у самого уха:

— Мне нравится, когда ты злишься, мотылёк, а ещё я и, правда, извращенец, поскольку схожу с ума, когда боишься меня. Помнишь тот вечер, когда поймал тебя у пристани, а затем ту комнату в моём доме в которой очнулась?

— Конечно помню! Ты вёл себя как дьявол! В тот вечер я не только боялась тебя, но и практически возненавидела за то, что сотворил с теми людьми. Я думала… Ты знаешь, что я думала…

— Да, знаю. А ещё я помню как ты дрожала от настоящего ужаса, когда я подошёл очень близко и мы были совсем одни в той комнате. И клянусь, понадобилось всё моё самообладание, чтобы взять себя в руки и не раздеть тебя силой, под предлогом переодеть в то платье, которое ты швырнула на пол. И, уж точно, не стал тебя одевать, если бы раздел. Ты хоть догадываешься, насколько близок я был к ужасной ошибке? Насколько сильно тебя желал получить с самой нашей первой встречи? — Эрбос умело вплетал свои слова в перерывы между поцелуями, что спускались уже ниже к груди. — Вряд ли ты понимала в тот момент, на что я стал способен. Как быстро ты свела меня с ума и продолжаешь это делать до сих пор.

Я запустила руки во влажные волосы на голове мужа и тихо всхлипнула, когда он накрыл ртом одну мою грудь, а рукой стал ласкать вторую.

— Я бы… тебе этого никогда не простила… И тыы… — Я стала задыхаться и выгнулась навстречу Эрбосу, когда он пальцами аккуратно раздвинул влажные складки между моих ног и начал ласкать не только грудь поцелуями, но и заставил всю трепетать от его движений в самом чувствительном месте.

Он снова поцеловал меня в шею и снова стал рассказывать свои порочные мысли, что таились когда-то в его голове:

— Именно поэтому я и не поступил так ужасно с тобой, хотя в моих фантазиях… Ты должна была ответить взаимностью. Как сейчас это делаешь, хоть и борешься с собой.

После сказанного феец немного пододвинул меня ближе к себе и инстинктивно я обняла мощные мужские бёдра ногами, чтобы не потерять равновесие. Его рука всё ещё находилась между нами.Между моих ног, если быть точной.

Один его палец беспрепятственно скользнул глубже в меня. Затем второй заполнил изнутри и Эрбос низко застонал наблюдая как я теряю полностью самообладание, и хоть какой-то контроль. Стал двигать рукой и я поняла, что могу дойти до края даже без его полноценного слияния со мной.

Откликнувшись на стену позади, я нащупала рукой полку, висевшую над нашими головами. Упёрлась в неё, хоть так пытаясь уравновесить свои эмоции. Но это оказалось ошибкой. Полка накренилась и с неё стали медленно сползать вещи. И почему-то мне было всё равно, ведь мой мужчина вынул пальцы из меня и стал освобождать себя от полотенца. Я обняла Эрбоса и потянула к себе за шею, заставляя поцеловать. Мы столкнулись в жадном, глубоком поцелуе.

Я уже готова была плакать от нетерпения, когда тёплая твёрдая плоть любимого, пульсируя, упёрлась мне в живот. Что-то продолжало падать с проклятой полки издавая громкие звуки, а когда Эрбос немного отстранился, чтобы направить свою длину к моему влажному входу, то все звуки и вовсе сникли.

Я замерла в ожидании, наблюдая как Эрбос медленно начинает заполнять меня. Все мышцы вокруг твёрдой мужской плоти приятно натянулись даря чувство эйфории. С губ сорвался стон громче предыдущего, а по телу прокатилась мощная волна удовольствия только от одной мысли, что принимаю в себя любимого, что сливаюсь с ним воедино. Ощущения же, что дарил мне этот мужчина медленными монотонными движениями, погружаясь с каждым толчком всё глубже, являлись концентрированным счастьем на грани пытки.

По пылающей жаром щеке что-то скользнуло, а когда Эрбос поцелуем размазал влагу на лице, поняла, что плачу от испытываемого восторга. Он заполнил меня полностью и сладко застонал от удовольствия. Позволил моему телу привыкнуть к нему хоть немного, прежде, чем дать волю своей необузданной страстности. Затем вышел практически полностью снова заполнил до краёв, заставляя мои ноги дрожать у него на бёдрах.

Медленно, попутно лаская шею, целуя в губы, мой любимый мужчина, пытал меня особой пыткой за неповиновение и дерзость. Шептал на ухо признания в любви и как много я для него значу. Наше воссоединение грозило перерасти в долгое истязание для меня и я сама стала умолять:

— Эрбос, прошу, быстрее. Больше невыносимо терпеть.

— Не спеши, Милли. Чем дольше тянем, тем мощнее удовольствие на пике. Скоро ты сама в этом убедишься.

— Не может быть мощнее. Иначе я этого не выдержу.

Над ухом раздался низкий смешок.

— Выдержишь. И ещё попросишь повторить не раз.

Спазм за спазмом окутывали низ живота, всякий раз, когда Эрбос глубоко и медленно погружался в меня. Возбуждение достигло такого уровня, что влага сочилась из меня постыдно сильно. Но стыдно, отнюдь, не было ни капли. Я наслаждалась процессом без тени смущения, как и Эрбос, который долго изгонял из меня жеманность и смущение, а теперь ликовал от полученного результата. Наблюдал с большим удовольствием за моими естественными страстными порывами.

Сильные мужские руки вцепились в мои белоснежные бёдра, было видно как Эрбос старается до последнего сдерживать себя от резких движений, чтобы растянуть удовольствие максимально долго.

В моих ушах жужжало, пульс чувствовался в висках. Я крепко обняла мужа, целуя его со всей страстностью, на которую была способна в преддверии оргазма. Внутри всё сжалось и стало гораздо уже, заставляя чувствовать каждый сантиметр стальной длины Эрбоса, что двигалась во мне уже быстрее.

Он глухо застонал мне в губы, приподнимая над комодом и удерживая над собой за ягодицы. Помогал двигаться навстречу. Стал неистово вколачиваться в меня и я возрадовались его треснувшему по швам терпению. Он приближал нас к пропасти теперь гораздо быстрее, но добравшись до края, заставил зависнуть над ней, замирая. Я пыталась двигаться навстречу, для того, чтобы наконец-то достигнуть пика, но он надёжно зафиксировал мою нижнюю часть тела в своих руках, не позволяя этого сделать. Терпеть было невозможно. Даже ноги мои онемели от настолько ярких ощущений. По щекам снова потекли слёзы, а пальцы стали царапать плечи Эрбоса от ужасающе сладкого мучения.

— Ты готова? — быстро спросил меня он.

— Да! О боги. Конечно!

Мой голос так дрожал, что я бы изумилась, услышав его в иной момент, но сейчас всё моё внимание было сконцентрировано на другом. Эрбос в последний раз порывисто заполнил меня и комната перед глазами, словно разлетелась на запчасти, а душа выпрыгнула из тела. Оно, в свою очередь возносилось и возносилось беспрерывно на вершины сразу нескольких оргазмов. Следуя один за другим они выбили из меня весь дух, а голос стал хриплым от крика.

Эрбос тоже сжал меня в своих руках сильнее, наполняя теплом изнутри. Зарычал в шею словно дикий зверь. Мы так и стояли, сплетаясь, пока последние волны удовольствия не прокатились по нашим телам. Особенно долго в себя приходила я. Даже стал бить озноб, когда Эрбос аккуратно уложил меня на кровать.

— Я умерла?

— Нет, Милли, ты не умерла, — с улыбкой на губах укрыл одеялом меня Эрбос.

— Хорошо, потому, что я решила, что не переживу этого.

Феец лёг рядом и поцеловал меня в губы, любуясь с нежностью моим раскрасневшимся лицом и блестящими глазами, ведь его глаза сейчас сияли словно драгоценные камни, переливаясь всеми возможными оттенками благородной зелени.

— Ты принимаешь зелье от нежелательной беременности?

— Нет. Мы же хотели…

В груди даже успела разлиться обида, подобно горячей лаве, прожигая внутри дыру. Эрбос изначально сам хотел ребенка, а теперь говорил о нежелательной беременности. Благо, муж сразу сообразил как выглядит для меня его вопрос.

— Не думай так, — сказал он с шутливым укором. — Я просто не хочу, чтобы ты нервничала во время того, как будешь носить нашего малыша. Поэтому сам начал принимать зелье. Не беспокойся. Вряд ли от парочки раз мы могли обрести шанс стать родителями.

Я улыбнулась ему в ответ, но так и не сказала о том, что уже долгое время не пила зелье, желая сделать ему сюрприз, а сейчас попросту опасалась его употреблять, ведь оно могло не только предотвратить наступление беременности, но и спровоцировать выкидыш, если во мне уже подрастал плод нашей любви. И Эрбос, похоже понимал это же, хоть и не знал насколько вероятно моё интересное положение.

— Я буду употреблять отвар, а ты начнёшь его пить только после того, как убедишься, что не беременна. Уверен, всё обойдётся, а мы попробуем позже, когда всё уляжется.

— Конечно.

Мы обнялись и я была уверена, что не забеременею, поскольку фейри довольно часто и вовсе не могли иметь детей. Особенно чистокровные, как я. С этой мыслью я и уснула в объятиях мужа.

Назад пути нет

Бильвизи не народ и не животное, порождённое природой. Они монстры, которые явились из Пустошей, чтобы истребить мир фейри, прожигая их плоть до костей своей кровью!

«О бильвизи и Диких Пустошах»

Ещё до восхода солнц меня разбудил Эрбос. Глаза раскрылись, нехотя фокусируясь на окружающих меня предметах обстановки.

— Удивительно. Всё-таки это был не сон… — проговорила сонным хриплым голосом, когда заметила за спиной мужа, криво висящую полку на стене.

В остальном, комната была уже убрана, а сам муж сидел на кровати рядом, полностью готовый к дальнему пути. Феец смотрел на меня с полуулыбкой на лице, что излучала лишь благоговение и чистейшую любовь по отношению ко мне. Только она и разбавляла его настолько суровый вид. В черном костюме для боя, доспехах с металлическими пластинами, кое-где окраплёнными зелёным стойким к ударам покрытием, Эрбос снова напомнил мне своим внешним видом инквизитора, что внушал когда-то ужас.

Муж склонился и поцеловал меня, напоминая, что те времена давно в прошлом, а он уже давно не тот жестокий охотник на ведьм и магов.

— Не сон. И мы обязательно повторим ещё не раз события этого «не сна». — Усмехнулся он.

Кошкой потянулась в постели и скользнула рукой в широкую ладонь мужа. Нежность момента пробиралась под кожу, лаская душу. Я не удержалась от того, чтобы не начать искушать его.

— Мне хотелось бы, прямо сейчас повторить этот «не сон». Кажется, ты слишком меня пожалел ночью перед путешествием.

— И после нашего урока. А ещё тебе пора одеваться. Я и без того дал поспать тебе дольше остальных, ведь знаю, как любишь понежиться в кровати утром.

В комнате было тускло, за окнами небо ещё лишь серело в преддверии рассвета. Я не сразу заметила, что во второй руке, Эрбос держит более прочную, новую броню для меня. Я привстала, опираясь на локоть и переняла из его рук красивый комплект, раскладывая и любуясь обсидиановым металлическим блеском прочных гибких пластин, напоминающих чешуйки змеи, только гораздо больших по размеру.

— Как красиво.

— Твой отец заказал этот очень прочный костюм ещё неделю назад из кожи какого-то гигантского змея, что обитает в Древнем Лесу. Этот материал невозможно пробить простым мечом. Для нас всех заказал, если быть точным. Кажется, он догадывался о том, что король может подвергнуть нас опасности. Я не могу быть спокоен, думая о том, что вскоре нам предстоит с ним встретиться.

— Значит, ты не переживаешь о встрече с монстрами в Диких Пустошах, а переживаешь за встречу с Проктусом Сактином в его дворце?

Эрбос погладил кончиками пальцев мою щёку, в его глазах горели огни настоящего восхищения, любви.

— Именно так, мотылёк, мои видения не говорили о том, что в Пустошах нас ждёт погибель. Зато во дворце — вполне возможно.

— Может просто магия Диких Пустошей не даёт увидеть про них многое. Отец рассказывал о том, что даже фейри с даром предвидеть будущее, не могли рассмотреть причины возникновения этих опасных земель.

— Возможно… В любом случае, я не отпущу тебя от себя ни на шаг, так и знай.

Вскоре я наспех умылась и собрала волосы у лица, скрепляя две большие пряди на затылке, чтобы не мешали. Затем Эрбос помог мне натянуть своеобразную броню, поверх тонкого миниатюрного белья, зашнуровав её на спине. Из полки комода я достала последнее письмо моего человеческого отца, которое стало для меня талисманом. Я никогда не смогла бы забыть своего папу и любила его по-прежнему очень сильно. Засунув вчетверо сложенный лист бумаги под броню, уложив ближе к сердцу, повернулась к Эрбосу, который с интересом всё это время за мной наблюдал.

— Хочу взять его с собой. Оно напоминает мне об отце, доме и детстве. Первым делом, когда мы вернёмся домой, хотела бы навестить могилы папы и Дорна…

В зелёном пламени глаз мужа сверкнули сожаление и совсем маленькая толика былой ревности к другу. Но быстро осознав, что его последняя эмоция неуместна, Эрбос обнял меня и поглаживая затылок, поспешил успокоить:

— Мы обязательно навестим их. Вместе.

Вскоре мы были полностью готовы оба и, обхватив мою руку, муж повёл нас к выходу.

— Кстати, говоря о твоей мании меня оберегать, отныне, дорогой муж, я не такая и беззащитная, как ты думаешь. — Обиженно насупилась я.

— Я знаю, но всё равно буду твоей тенью. В Пустошах. В замке. И на всю жизнь.

— Я так и знала, что не смогу от тебя избавиться никогда, — пошутила немного едко, хотя его слова и отозвались во мне перезвоном всех самых прекрасных чувств.

— Не будь жестока к своему супругу, Милли, иначе потом пожалеешь, — сказал с усмешкой феец, ведя меня в просторную столовую на первом этаже громадного особняка.

Йен, мои родители с братом и Авалард с Зоуи уже были полностью одеты в дорогу. На них, подобно нам с Эрбосом была удобная и одновременно мощная броня. Весёлый, добродушный разговор немного стих, когда мы вошли и сели за стол, чтобы позавтракать перед долгой дорогой.

— Доброе утро, — поздоровалась со всеми. Собравшиеся за обеденным столом, ответили добродушными улыбками и взаимными приветствиями. Лишь Зоуи, перебрасывая свою длинную рыжую косу назад, равнодушно поздоровалась и глянула на меня своими металлическими как серебро глазами, безмолвно говоря: «Какое же оно доброе в такую рань?»

Я же, напротив, ощущала небывалый прилив сил и азарт перед путешествием. Было немного страшно, но знала, сколько опытных и мощных воинов будут сопровождать нас, а потому в большей мере испытывала интерес перед неизведанным. Трепет от предстоящего переключения. Такой образ жизни мне был по нраву.

Другие же, а в особенности моя мать, такого настроения не разделяли. Похоже, мама уже бывала в Диких Пустошах и явно вернулась оттуда не с лучшими впечатлениями. Она старалась не выдавать своей нервозности, немного улыбаясь, лишь уголками губ, но всё её тело напряглось и вытянулось как тетива от напряжения.

Авалард тоже не отличался великим воодушевлением, золотые глаза только и делали, что следили за каждым действием Зоуи. Мы ещё не выехали, а брат моего мужа полностью был настроен защищать ведьму каждую секунду и сторожить её каждый вдох и выдох. Теперь я поняла, что у них с Эрбосом это семейное — ходить вечной тенью за той, кого избрало сердце. Даже усмехнулась сама себе, ведь мне казалось, что Авалард точно не пойдет по стопам брата. Но, нет и в этом они стали схожи.

Если с кого стоило взять пример, так это с Йена и Эриона, которые спокойно и расслабленно сидели на своих местах, поедая с аппетитом вкуснейший сырный пирог. Этим двоим, похоже, и вовсе был неведом страх.

Эрбос отрезал от большого круга выпечки на блюде в середине стола довольно большой кусок и положил его мне на тарелку. В этот момент я даже пожалела о том, что все слуги заняты проверкой сумок и сбором необходимой провизии в дорогу. Никто из служанок не положил бы мне так много еды в тарелку, учитывая мой аппетит и в целом размеры тела. Хотелось бы съесть кусок сырного пирога поменьше, но мой муж уже смотрел на меня с укором, замечая мину страдания на лице. В последние дни я была энергична и много занималась, Эрбос же, учитывая этот факт, старался запихнуть в меня как можно больше еды, заметив, что немного похудела.

Ещё бы, он гонял меня с отцом по тренировочной площадке ежедневно, порой мы и вовсе забывали спуститься потрапезничать. Как и вчера, например. И хоть фейское тело было весьма выносливым, в последние дни, даже это не спасало от постоянной накопившейся усталости.

Поковыряв вилкой пирог и вовсе ощутила, что не хочу его есть. Тем не менее, понимая, что путь нас ждёт долгий, а я и без того не ела со вчерашнего обеда, стала медленно запихивать в себя выпечку, надеясь, что аппетит появится. Так оно и вышло, вскоре я разделалась с половиной того, что лежало у меня на блюде. Даже стало мутить немного, а тяжесть в желудке легла неприятным камнем. «Больше не буду идти на поводу у мужа, — скользнула мысль в голове — Он слишком обо мне печётся и эта опека выходит мне боком. А в данный момент аукнулась нехорошим самочувствием».

Как только быстро позавтракали, все дружно пошли к выходу, где нас уже ждали полностью снаряжённые пять Варгов. Я не успела проверить всё ли, что мне бы хотелось взять, слуги упаковали в сумки, но была уверена, что Эрбос за этим проследил весьма тщательно. Как и всегда, впрочем.

Оказавшись на широкой террасе, первое, что приковало моё внимание — это три огромных Варга, которые лежали возле Грии и Ниадиса и не отличались размерами ничуть от Варга отца. Эрион сразу подбежал к белоснежному, словно снег в самой середине зимы волку и стал трепать его за ухом. Эти двое явно были рады видеть друг друга, волк с довольным скулением прислонился к руке моего брата. Варг той самой Кэрол, которую он любил и, судя по всему, до сих пор любит, был настроен весьма дружелюбно к брату. И хоть я не знала наверняка, любит ли Кэрол моего брата до сих пор, зато в том, что её Варг обожает Эриона, сомневаться не приходилось.

Вскоре из дальних ворот в другом конце обширного каменного двора дома, показался и Риши, который вышел из жилища волков, для того, чтобы попрощаться с остальными. Эрион мгновенно бросился к нему, что-то успокаивающе говоря. Не обделил вниманием и своего Варга, отдавая теплоту объятий сполна.

— Знакомьтесь — это Сайлас и Ардалас, Варги моих воинов и на них поедут Авалард с Зоуи на одном, и Йен на другом, — дал свои распоряжения отец и видимо отдал волю выбрать им самим на ком именно ехать. — А это Килас, Варг Кэрол, давней подруги Эриона. Она тоже мой воин, но стала близка нашей семье и моему сыну. От этого она и доверила именно ему вести Киласа в Дикие Пустоши. Уж не знаю кто из них кого будет больше защищать, в случае чего, но эти двое точно составят хороший тандем.

Умные по-человечески волки слегка кивнули нам, в знак приветствия и мы повторили их жест, приветствуя в ответ.

— Вы с Эрбосом поедете на Грие, она уже привычна к вам, а мы с Вэйсой составим компанию в пути Ниадису. Слуги уже снарядили в путь Варгов полностью. Выдвигаемся, Эрион! — крикнул отец брату и Риши жалобно заскулил, провожая нас всех взглядом.

Однако подросток не посмел даже подойти. Ниадис, его отец, только предупреждающе сверкнул жёлтыми глазами и Риши нехотя поплёлся обратно в часть дома, где жили Варги. Мне даже стало не по себе от такой строгости его родителей, хотя и понимала, что волки поступают верно, оставляя своего детёныша в безопасности, дожидаться родителей.

Вскоре все расселись по своим местам. По бокам, завязанные у сёдел, располагались все вещи, что собрали для нас в дорогу и довольно сильно утяжеляли и без того довольно тяжёлую ношу Варгов. По очереди, один за другим, волки стали срываться со своих мест и Йен вцепился в своё седло, прижавшись ближе к шее чёрно-коричневого Варга, готовясь к быстрой езде. Первым побежал в сторону реки Ниадис вместе с родителями. Авалард крепко обхватил Зоуи, что сидела спереди и вскоре их серо-белый волк побежал вслед за ними. Затем и остальные оттолкнувшись от камня, побежали за чёрным и старшим из всех волков.

Желудок сделал кульбит в животе, неприятно сжимаясь и провоцируя тошноту, когда и наша волчица быстро набрала скорость, следуя за всеми остальными. Но мутило несильно. Сделав пару глубоких вдохов свежего утреннего воздуха, быстро справилась с недомоганием. Всё же, не стоило есть так сытно перед столь быстрой ездой верхом на Варге.

Мы быстро миновали уже обмельчавшую к утру реку Аридию, Чёрный лес, и даже полюбовались красивым восходом солнц, проезжая зелёные холмы, объятые бриллиантовым блеском крупной росы. Далее нас ждало довольно долгое, но всё ещё относительно безопасное путешествие по Древнему лесу. Стаю варгов, к счастью, мы так и не встретили. Однако, отец сформировал над нами купол из магии, чтобы скрыть все запахи и сделать нас невидимыми для окружающих диких и вполне опасных зверей, которых, к слову, в Древнем лесу всегда было много. И не все из них были безобидны, судя по тому, что успел нам поведать Алантир о некоторых из них.

Были животные подобные Варгам, хищные, но умные. Многие из обитателей Древнего леса питались лишь растениями и обходили стороной фейцев. А некоторые могли часами забавляться случайным гостем в лице фейри и замучить до смерти, прежде, чем решат полакомиться им. Были даже такие существа, которые предпочитали приятно позабавиться с какой-нибудь заплутавшей в Древнем лесу девушкой фейри. И хоть таких путниц не сразу убивали обитатели опасных земель, но совершенно наверняка после всех возможных развлечений.

Заросли Древнего леса становились гуще, по мере того, как мы всё больше углублялись в его чащи, а растения всё экзотичнее, восхищая своей красотой и слабым свечением. Варги перешли на более медленный шаг, пробираясь между высокими кустарниками и широкими стволами вековых деревьев.

— Лучше сразу умереть от лап или пасти какого-нибудь зверя, чем дожидаться пока из тебя извлекут всю возможную пользу, — нервно усмехнулся Йен, слушая внимательно рассказ отца об опасностях, что могут нас подстерегать в пути.

— Не волнуйся, Йен, думаю даже эти существа предпочитают нежных девушек, нежели мужчин, да ещё из рода людей. Так что можешь расслабиться, — успокоил его Авалард, однако, сильнее прижал к себе Зоуи. — Переживать и следить стоит за нашими дамами. Их тела податливее, а мясо нежнее…

— Умеешь ты успокоить, Авалард. До этого момента я всегда боялась бильвизи, но теперь у них появились конкуренты. — Повела нервно плечами мама и отец лишь приобнял её для успокоения. — Алантир, не помню, чтобы ты мне рассказывал такие жуткие вещи о наших лесах раньше.

— Не хотел, чтобы ты и вовсе знала, что такое случается. Это не то, что стоит рассказывать жене и тем более детям. — Обвёл он фиолетовыми глазами нас с Эрионом. — Но, боюсь, что не рассказав, могу подвергнуть вас ещё большей опасности. Многие из таких существ выглядят безобидно и даже дружелюбно. Заманивают в чащи, глубже, там, где жертва точно уже не будет услышана.

— Бойтесь милых созданий, — с долей иронии добавил Эрион, — А иначе рискуете стать их забавой, а затем едой. Урок усвоен, отец.

В какой-то момент лес стал и вовсе очень тёмным и густым.

— Не стоит больше переживать за местную магическую живность. Мы пришли к границам Древнего леса.

Отец спешился и быстро подошёл к стене из зарослей сухих ветвей. Призвав магию, он сформировал шар, размером с большого Варга и послал в природную стену, моментально прожигая в живой изгороди тоннель для прохода.

— Древний лес защищается от магии пустошей, и защищает своих обитателей, что по незнанию могут направиться в эти проклятые самой природой земли, — сказал отец, взбираясь обратно на Ниадиса, пока мы пытались рассмотреть что находится по ту сторону прохода. — Следуйте за нами.

Ниадис, Варг, который всегда производил впечатление абсолютного бесстрашия, вдруг прижал уши к голове и боязливо заглянул в проход. Даже столь величественное и сильное создание страшилось того, что нас ожидает в Диких Пустошах. Впрочем, выбора у нас не было, а потому, вскоре, один за одним, мы прошли сквозь проделанный отцом проход.

Руки Эрбоса сильно сжали мои рёбра, когда мы оказались в мрачном тонелле из зарослей.

— Не отходи от меня ни на шаг, Миллиора. Я крайне серьёзен сейчас и, надеюсь, ты понимаешь почему, — шепнул он мне на ухо и я согласно качнула ему головой, мысленно обещая сама себе, что ни за что не останусь в столь опасном месте одна ни на миг.

Я ожидала увидеть мрачное, совершенно мёртвое и пугающее место. Даже подготовила себя морально к самым ужасающим пейзажам. Первым выдохнул с восхищением мне в макушку Эрбос, затем и все остальные, кроме матери и отца, стали крутить головами, удивлённо рассматривая всё вокруг.

Лес, что предстал пред нашим взором согревал сиянием магических огней и оплетал душу красотами неведомых нам растений. Вокруг парили необычайно красивые бабочки с крыльями, напоминавшими своим окрасом настоящие произведения искусства некоего гениального художника.

Цветы разных оттенков и размеров сияли в полумраке на густых пушистых кустарниках. Из почвы, словно те самые цветы, пробивались какие-то светящиеся кристаллы, наполняя даже простую мшистую поверхность земли россыпью огоньков и их разноцветными переливами.

Природа Древнего леса была прекрасна, безусловно, но в сравнении с Дикими Пустошами, даже она становилась блеклым пятном на палитре мироздания.

Было только два момента во всём окружающем нас великолепии, которые сильно настораживали: кроны деревьев тут настолько загораживали собой небо, что наступивший день, казался поздним вечером, а уши забивала абсолютная и гнетущая тишина… Она замораживала нутро, наполняла его ужасом. Пожалуй, эта тишина и говорила о том, что, каково бы не было это место на вид, а обитала тут лишь смерть. Густая и непроходимая смерть…

— Как красиво… — произнесла на выдохе и даже немного приоткрыла рот от восхищения, любуясь столь дивными видами. — Тот, кто назвал это место Дикими Пустошами настоящий глупец. Природы прекраснее, я не видела в своей жизни никогда…

— Не обманывайся этой иллюзией, дочка, лес отвратителен и хищен, потому и прячет истинное лицо за маской сильной магии.

Отец резко взмахнул рукой и яркое зарево фиолетового свечения его сил, окутало нас, возводя едва заметный защитный купол.

Посмотрев на землю под нами, что обрела коричнево-серые, мёртвые оттенки, покривилась от ужаса.

Вся природа в пределах защитной сферы была не просто мертва, она дышала смертью и смрадом. Грязь переплетали умершие корни деревьев, а по земле стелилась тонкая вуаль, едва заметного тумана. Кое-где валялись тщательно обглоданные белые кости животных… И, кажется, не только животных…

Рядом раздался смешок Йена.

— Вот так обычно и с людьми бывает: чем пышнее павлиний хвост, тем страшнее куриная задница под ним.

Следом громко рассмеялся Эрион, и отец, грозно глянув на «шутников», остановил их неуместное веселье:

— С этих пор ни единого звука. Это место не должно вызывать в вас ни капли смеха. Шутки свои отложите до более благоприятных времён. Эти места полнятся монстрами. И не только бильвизи. По дороге я постараюсь больше вас просветить о том, кого стоит бояться тут встретить. — Феец на мгновение остановил свою речь, словно прислушиваясь, а затем продолжил. — Впрочем, кого бы вы тут не повстречали, знайте наверняка — оно вас будет убивать.

По моему телу побежал мороз, мы медленно и тихо двинулись вперёд. На мгновение я позволила себе обернуться назад, туда где виднелся проход в Древний лес и в конце него круг белого света, манящий вернуться обратно пока не поздно. Эрбос тоже повернулся и мы оба застыли, не веря своим глазам: ветви растений снова оплетали наш, проделанный магией проход. Прямо на глазах он становился снова непроходимой стеной из растений.

Дом монстров

Призрачная Река необычна, как внешне, так и своими магическими свойствами. Она способна не просто исцелять любую хворь, но даже омолаживать тело, если причина слабости — старость.

Дикие Пустоши мертвы и ужасны под покровом иллюзии, но у берегов Призрачной Реки первозданная истинная природа леса сохранила свои прекрасные очертания благодаря её целебным водам.

«О бильвизи и пустошах»

Мы тихо и медленно двигались вперёд. Путь до Призрачной Реки являлся не таким и далёким, но по словам отца, нужно было обязательно двигаться максимально тихо. Это нас и затормаживало. Зато сохраняло жизнь.

Бильвизи — монстры принадлежащие ветви древнего древесного народа, по словам матери, теперь вовсе не были похожи на тех мирных и вполне разумных существ о которых говорилось в легендах. По словам из книг, когда-то на месте Пустошей существовал прекрасный лес в котором мирно существовали фейри и древесные существа, внешне напоминавшие людей, но вместо кожи у них была кора, а сами они хранили эти леса от зла, являясь словно его хранителями.

Когда-то Пустоши были частью Королевства Мидер и не представляли никакой опасности для животных и фейцев, обитающих в них. Ровно, как и сам древесный народ. Но в какой-то момент, несколько тысяч лет назад, произошло нечто такое, что разозлило магию этого волшебного леса. Что-то ужасное, но то, о чём не было известно абсолютно ничего и никому. Даже в уцелевших летописях, причин почему лес стал опасен, мои родные не обнаружили.

С тех пор как образовались Дикие Пустоши, Древний лес выстроил живую ограду, защищаясь от некогда процветающих, но ныне обозлившихся на что-то земель, а мирный древесный народ, превратился в тварей, которые только и жаждали, что убивать. Кроме всего прочего, Пустоши расширяли свои границы с каждым годом, хоть и понемногу, но верно и уверенно, а монстры множились в количестве после каждой новой войны с фейри и снова начинали нападать на Королевство Мидер через пару десятков лет тишины. Они всегда были объяты злобой, неподвластной объяснению, и всегда с остервенением рвались в сторону столицы Королевства Мидер. В Аластрис.

Много ходило слухов о причинах возникновения Диких Пустошей и монстров, обитавших в них. Истину же о них узнать так никто и не сумел.

Зато об опасности бильвизи было известно многое. Монстры были очень быстрыми, большими и смертоносно сильными. Магия их проистекала из источника природы, как и у их предков, хоть и извращённая, не дарящая жизнь, а лишь её подобие… Бильвизи могли моментально призывать рост растений, опутывая побегами и корнями своих жертв.

Убить монстра можно было лишь отрубив голову, но и в этом случае бильвизи могли быть очень опасны, разбрызгивая свою особенную кровь напоследок, что прожигала живую плоть беспрепятственно до самых костей. Эти чудовища прекрасно умели маскироваться на фоне деревьев, словно сливаясь с ними по внешнему виду. А когда их замечали, становилось, чаще всего, слишком поздно.

От того, именно в Диких Пустошах и было опаснее всего находится. Бильвизи тут были «у себя дома», а любой, кто решил наведаться в Пустоши, неизменно находил свою смерть в их жестоких объятиях…

Отец рекомендовал держаться всегда вместе и даже не ходить справлять нужду по одиночке, поскольку застав монстра один на один, любой из нас будет обречён. В особенности если это будут не Эрбос с моим отцом, которые своей мощной магией ещё могли противостоять чудовищам, а например, кто-то из людей.

Если точнее, то в большей степени стоило переживать за Зоуи и Йена, которые хоть и были не так слабы по меркам людей, но не обладали теми чуткими органами чувств, какими были наделены фейри. Проще говоря, приближение бильвизи они не смогли бы ни за что рассмотреть или расслышать. Даже фейцам это давалось с трудом по словам матери.

Путь наш оберегала защитная магия отца, хоть и неприятно частично обнажала истинный облик леса. Вниз на землю вовсе старалась не смотреть, слишком много костей мелькало у лап варгов. От этого становилось гораздо страшнее. Приятнее было любоваться обманчивой, но красивой иллюзией впереди.

Ближе к вечеру, когда начинали просыпаться монстры, являясь в большей степени ночными охотниками, мы прибыли к первому нашему привалу. Он, к счастью, находился в пещере, вход в которую поочерёдно доверили сторожить Варгам. Тем не менее, мы развели небольшой костёр и решили дежурить у него парами по двое, чтобы в случае нападения из троих бодрствующих, хотя бы один выживший успел поднять остальных.

Ночью и вовсе запрещалось переговариваться громко и шуметь. С наступлением кромешной темноты, что виделась из полукруга пещеры непроглядной, засасывающей взгляд тьмой, по лесу расползлись звуки от которых на голове стали шевелиться волосы.

Казалось, лес кишит монстрами, которые протяжно завывали, напоминая своими звуками громкие стоны петель старой двери. Только гораздо более громкие. И в лесу их действительно было множество. А судя по тому, как эти звуки множились, с каждым часом наступающей ночи, стало ясно — станем обнаружены и нам точно конец. Даже Варги, боязливо прислушиваясь, прижали уши к голове и затаили дыхание от столь жуткого «пения» чудовищ.

Отец наложил на вход в пещеру магию иллюзии, теперь нас не должны были обнаружить, скрытыми под сплошной камень непроходимого камня. Магия также защищала и от нападения. Первые пару секунд, если всё же каким-то образом нас обнаружат. Но всё это абсолютно не внушало чувства защищённости.

Кое-как справляясь с тревогой, мы все тихо поужинали вялеными яблоками и кашей, сваренной на костре. Даже согрели на огне чая из ягод и трав, который не дал разорвать связь с домом, благодаря приятному вкусу и, тем более, аромату. Варгов тоже покормили вяленым мясом и те быстро улеглись спать, оставляя у входа лишь Ниадиса на страже нашего сна. Волки несли тяжёлый вес целый день в виде всадников и сумки. Им требовался отдых, который Варги приняли с удовольствием, несмотря даже на то, какая напряжённая атмосфера повисла в воздухе.

— Разобьёмся на пары и будем дежурить по два, сменяя друг друга все ночи в определённой последовательности, чтобы каждый мог отдыхать полноценно и был порядок сна и бодрствования, — предложил Авалард и отец одобрительно ему кивнул. — Я дежурю с Зоуи. И предлагаю Йену дежурить с Эрионом, поскольку людям лучше оставаться с фейцами на стороже для большего объёма сил в случае нападения.

— Я за, — подал голос Йен и Эр ему улыбнулся, тоже соглашаясь. Похоже, брат и бывший помощник инквизитора хорошо поладили и были не против если их оставят караулить у костра. Поговорить они всегда находили о чём, порой, и посмеяться от души, хоть последнее стало неуместным в Диких Пустошах.

— Я и Милли, — властно и коротко, как отрезал, сказал Эрбос. Он и вовсе в последнее время мало говорил, лишь все напряжённые мышцы на его теле свидетельствовали о том, что он явно не ожидал столкнуться в этом месте с такой очевидной опасностью.

Видения Эрбоса были полезны, но хаотичны, порой невнятны и часто отображали лишь вероятность, а не истину грядущего. И теперь он осознал, что его дар далеко не так могущественен, как он предполагал, ведь не показал ему истинную суть Диких Пустошей.

Я аккуратно взяла мужа за руку.

— Мы покараулим вторыми с Эрбосом, хотела бы немного отдохнуть.

— Мы хотим быть первыми, — подал голос Эрион. — Затем разбудим родителей.

Аваларду и Зоуи достались часы в самой середине ночи и к началу утра, но они были не против. Какая разница. Очевидно же, что никто из нас не сможет в эту ночь спать спокойно. В особенности под такой аккомпанемент. Стоило мне лишь подумать о звуках за пределами нашего убежища, и прямо у входа в пещеру раздался настолько гулкий вой, что даже Ниадис, самый бесстрашный из Варгов, медленно попятился назад, отползая.

Руки мужа инстинктивно стали сиять магией, готовясь к схватке. Все напряглись, сидя у костра. Взгляды наши не отлипали от входа с минуту. К счастью, нас так никто и не заметил, а монстр, по-видимому, пошёл своей дорогой.

— Не беспокойтесь, нам предстоит провести две подобные жуткие ночи бок о бок с этими тварями, — сомнительно успокоил отец, при этом крепко обняв за плечи испуганную маму. — Достигнув берегов Призрачной Реки, мы окажемся в безопасности. К ней чудовища не суются. Наверняка магия её вод, отпугивает скверных созданий. Даже природа леса у Призрачной Реки осталась нетронута. Там мы полноценно выспимся и запасаясь эликсиром, двинемся в обратный путь. А сейчас рекомендую лечь спать и пользоваться каждой минутой отдыха, чтобы быть сильными, и эффективно противостоять чудовищам, когда их повстречаем.

Я посмотрела на Эрбоса и в его глазах тоже прочла тревогу, вызванную последними словами Алантира. Отец говорил не «если повстречаем», а «когда» и это заставляло сжаться от страха, представив, насколько страшной может оказаться подобная встреча.

В Пустошах было гораздо прохладнее, как и предупреждали родители. Наверное, скверна, что повисла над этим местом, даже забирала тепло лета. Вскоре мы все улеглись спать, даже не раздеваясь, соорудив из взятых с собой походных шерстяных одеял своеобразные спальные места. Эрбос лёг позади меня и крепко обнял, словно остерегаясь, что я могу от него упорхнуть. Укрыл нас, и на удивление, почувствовав сильнейшую усталость, я быстро провалилась в сновидения.

Ближе через пару часов, нас поднял Эрион и мы с Эрбосом сменили их с Йеном, давая возможность поспать. Тот гул страшных воплей уже не слышался за пределами пещеры столь явно, это дало возможность с облегчением выдохнуть. Я подбросила в костёр ещё пару полений и согрела для нас с мужем бодрящего чая. Все те пару часов, что дежурили, мы тихо говорили с Эрбосом о том что станем делать, когда вернёмся в мир людей и как сильно хочется вместе прокатиться галопом на лошадях.

Как бы я не полюбила умных Варгов, но своих любимцев никогда не могла бы вычеркнуть из сердца. Как и мир людей, в котором прошла вся моя жизнь. Я неосознанно положила руку на сердце, туда, где лежало письмо моего человеческого папы. Больше всего на свете желала вернуться в его поместье, вдохнуть запах любимого родного дома. Вспомнить детство, которое не смогли омрачить даже мачеха со сводным братом.

Хотелось также поскорее увидеть Никоса, сына Аваларда и Зоуи. Мы сильно привязались к нему и часто играли вместе с ребёнком. Эрбос, на удивление, особенно проникся к племяннику, словно заглаживая свою вину перед ним за отнятого на годы отца. Хотя, скорее всего, это была не только вина, но и искренняя любовь. Сидя перед костром и отпивая ягодного чаю из металлической кружки, с улыбкой вспоминала о том, как мой большой и сильный муж, держа на руках сына Аваларда, что-то объяснял ему, а Никос смотрел на дядю глазами полными восхищения. В этот момент я и поняла, что Эрбос будет хорошим отцом, если нам повезёт привести в этот мир дитя. Да и сам он давно осознал, что наверняка не станет таким, каков был его отец.

Мы все очень соскучились по Никосу, наверняка Зоуи с Авалардом и вовсе сгорали от нетерпения вернуться к сыну поскорее. Печаль и радость одновременно объяли меня. Нам было к кому и куда возвращаться, неприятным моментом, оставались лишь преграды, что настойчиво преграждали путь домой.

Встреча с монстром

Голос ветра, зов деревьев, вой чудовищ славит лес,

Не забудь свой разум, путник,

В Пустошах всех ждёт лишь смерть…

«Строки из древней баллады о Диких Пустошах»

Ночь прошла спокойно, весь последующий день мы всё также медленно и максимально тихо, без приключений двигались по Диким Пустошам. Каждый шорох в этом безумно тихом лесу становился шумом от которого мы все начинали исследовать глазами пространство вокруг.

Вечер наползал на Дикие Пустоши весьма заметно, ведь эти леса и без того были темнее обычного, но в этот раз мы не успевали прибыть к безопасному месту отдыха вовремя.

— Нам придётся ускориться, — нервно сказал отец, когда где-то далеко послышался первый вой проснувшегося чудовища.

— Мы успеем, Алантир, или стоит готовиться к бою? — предусмотрительно спросил Эрбос, озвучивая вопрос, что стал мучить всех нас.

— Должны успеть. Иначе никак.

Варгам не пришлось повторять дважды, Ниадис первым перешёл на тихий бег, за ним последовали и остальные.

Пока прелый вечерний воздух наполнялся всё более зловонным запахами, а землю у ног Варгов всё больше окутывал густой туман, мы двигались вперёд пятью напряжёнными фигурами. Лес далеко впереди по-прежнему сиял волшебством и огнями иллюзии, но под куполом из магии отца стало ещё страшнее, ведь костей на земле стало настолько много, что они повсюду лежали грудами, напоминая нам о том, что выбраться из этого мрачного места живыми практически невозможно.

Глаза Аваларда сияли золотом неподдельного ужаса, Зоуи что-то ему прошептала и он вовсе сжал её в своих руках сильнее. Мама с отцом ехали впереди, но я была уверена, что Вэйса, в отличие от мужа не была настолько хладнокровна и собрана. Даже обычно позитивные Йен и Эрион со страхом постоянно вертели головами, чтобы в случае нападения быть готовыми к обороне.

Эрбос затаил дыхание и левой рукой прижал меня к себе ещё сильнее, когда совсем рядом снова послышался неестественный скрежет дерева, затем в его груди сердце развило такой темп, что я поняла сразу — он в ужасе, как и его брат. Что говорить, все мы приготовились к худшему. Варги бежали за Ниадисом не останавливаясь ни на миг, мои глаза тоже стали блуждать вокруг, чтобы предупредить опасность.

Варг отца резко остановился, а сам он вытянул руку ладонью к нам, ни проронив и слова, но строго давая команду стоять на месте и быть тише воды. Я напрягла идеальное фейское зрение и лишь когда нечто зашевелилось впереди, у ствола одного из деревьев, наконец заметила…

Ловко отделяясь от ствола, словно был одним целым с могучим деревом, монстр высотой не менее двенадцати футов, мгновенно заставил нас всех окаменеть от страха и отвращения одновременно. Мы находились под магическим куполом отца, который не только мог защитить нас от первых ударов бильвизи, но и скрывал нас от окружающих, делая невидимыми.

Следом Эрбос создал второй купол, подобный отцовскому, его примеру последовали Авалард и Эрион. Я тоже не осталась в стороне. Вскоре нас окружала уже гораздо более мощная, многослойная защита, которая могла нас защитить гораздо лучше.

Древесный монстр осмотрелся, ворочая чудовищно страшной головой, что включала в свои черты хищную пасть с рядом деревянных, но явно очень острых зубов, пару глаз, которые находились в глубине впадин лица, если его можно было так назвать, и носом представлявшим из себя плоскость на лице твари с парой углублений. Завершалась голова бильвизи неким внешним подобием волос, но состояли они из торчащих вверх толстых древесных ветвей. И все бы ничего, но некоторые из этих ветвей были намеренно украшены привязанными к ним за черные волосы черепами, некогда убитых путников…

Полностью древесное тело чудовища отдалённо напоминало очертания человеческого и даже в большей мере имело женские формы. Вот только руки и ноги очевидно были созданы у этого существа с целью убивать. Причем, быстро и безжалостно.

Длинных пальцев было много. И на руках, и на ногах. С десяток на каждой конечности, не менее. Все они сразу заострялись на концах, не образуя когтей, а напоминая спрошные толстые спицы. Такой лапой можно было с лёгкостью, словно кольями, пронзить живое тело и убить наверняка. Никакое исцеление не помогло бы спасти жертву, даже после одного такого удара бильвизи.

Мощное высокое древесное тело, прикрытое некими лохмотьями, внушало страх лишь грозным силуэтом, а мертвые головы, старательно завязанные на ветвях выше, ясно обозначали страстное желание монстра, пополнить свою жуткую коллекцию.

На фоне красивой иллюзии общего пейзажа леса, это чудовище выбивалось яркой противоположностью, хоть и по цвету могло слиться с общим пейзажем. Оно было одним целым с этим лесом, но отображало его истинную суть.

Гигант замер на мгновение, поворачиваясь к нам и глубоко втянул воздух своими впадинами-ноздрями плоского носа. В этот момент, казалось все мы забыли как двигаться. Я прекратила дышать и вовсе.

Но не обнаружив ничего подозрительного, окончательно разочаровавшись, бильвизи лишь высоко задрал голову кверху, открыл неестественно широко пасть и завыл так, что заложило уши. Я сильно зажмурилась и пересилила желание прижать ладони к ушам. Остальные тоже лишь вжали головы в плечи. Все мы боялись даже издать лишний шорох и от того двигаться. Варги тоже плотно прижали уши к головам, но стояли смирно. Все мы превратились в живые изваяния от ужаса.

Выдержав мгновения громкого воя монстра, измученный слух отозвался звоном и болью в ушах. Бильвизи снова распрямился и уверенно прошёл перед нами. Как только монстр скрылся в лесу, первый глубокий вдох ворвался в мои лёгкие, а крепкая рука Эрбоса на моём животе, немного расслабилась.

— А теперь очень быстро. Вперёд! — скомандовал шёпотом отец и все Варги, как один, сорвались со своих мест.

Стволы деревьев мелькали по сторонам с неимоверной скоростью, вокруг становилось всё темнее. В мыслях я уже молилась всем богам, только бы успеть добраться до ближайшего безопасного привала. Вчера было страшно находиться в Диких Пустошах даже в пещере, но теперь я осознала, что она была просто райской колыбелью, в сравнении с тем, что творилось в лесу снаружи.

— Не бойся, мотылёк, я костями тут лягу, но защищу нас. Не сомневайся, — проговорил Эрбос у самого уха, улавливая панику моего напряжённого тела. И это настолько хорошо подействовало, что я поняла — нет слов моего мужа, которым бы я не поверила. Мы словно стали одним целым за время, что были вместе, понимая друг друга без лишних слов.

Вскоре впепеди показалась высокая отвесная скала, что образовывала над землёй массивный козырёк. Мы мгновенно влетели в её тень и отец возвёл новую иллюзию, которая заслоняла нас от внешнего мира и маскировала наше маленькое убежище под сплошной камень.

Буквально спустя пару секунд после того, как мы прибыли к укрытию, прямиком по нашему шумному следу к скале сбежались сразу несколько подобных существ, какого нам уже не посчастливилось повстречать. Мгновенно сообразив, мы вновь укрепили щиты магии и стали ждать.

Порыскав, обделённые разумом бильвизи, вскоре отступили снова в лес. Мы же, все так и застыли на месте, не имея сил отряхнуться от ужаса после увиденного и, тем более, пережитого. Первым заговорил отец:

— Придётся ночевать без костра в этот раз. Будьте осторожны, мы в самом центре Пустошей и магия тут сильна. Не верьте ничему, что увидите ночью за пределами защитного слоя чар. А ещё я бы порекомендовал разбиться на непривычные вам пары, это поможет не уснуть, занятыми разговорами с малознакомым человеком. Выбирайте.

— Я выбираю Вэйсу. Нам так и не удалось хорошо узнать друг друга, мама, — с шутливой издёвкой сказал Эрбос. — Но ты, Милли, будешь у меня на поводке. Даже не спорь. — Достал верёвку он из нашей сумки, прикреплённой на седле Варга.

Вэйса лишь усмехнулась и в её глазах я заметила задорные искры. Наверняка их разговор будет увлекательным. Также она была очень рада тому факту, что Эрбос печётся обо мне настолько сильно.

Я вздохнула, осознавая очевидную истину — муж готовит заговор против меня, завоёвывая сердца моих родителей.

— Не стану препятствовать. Это бесполезно. Да и мне твоя удавка не помешает спать, а потому нет смысла спорить. Привяжите и Зоуи, если на то пошло. Я выбираю дежурить с ней, мы мало общались.

Авалард даже сильнее распрямился после моих слов, а глаза его удивлённо… нет, с опасением расширились. В моей голове невольно возник вопрос — «Не рассказал ли своей любимой ведьме о нашей маленькой тайне, произошедшей между нами в библиотеке, Златоглаз?»

Ответ мне не потребовался, стоило лишь раз взглянуть на Зоуи и я сама увидела ответ на её побледневшем лице. Следом с яростью посмотрела на Аваларда, но отвлёк голос отца.

— Я буду караулить с Авалардом, а Эрион и Йен постоянно находят о чем поговорить.

Брат с удовольствием принял предложение отца и вскоре мы наспех поели, покормили Варгов и разослав одеяла прямо на земле, поспешили улечься. Вой чудовищ снова заполнил лес ужасом и злобой их голосов, первыми дежурили Йен и Эрион, как и в прошлый раз. Затем должны были прийти им на смену Авалард и Алантир. Мы с Зоуи получили в распоряжение время в середине ночи и нас явно ожидал серьёзный разговор. Эрбос с мамой вызвались дежурить ближе к рассвету и муж увязав на моей талии нетугую петлю, привязал меня к своему торсу довольно длинной верёвкой. К слову, Авалард проделал всё то же с Зоуи и только после этого мы легли спать, охраняемые уже Киласом, Варгом Кэрол, Эрионом и Йеном.

Веки потяжелели как только я оказалась в объятиях мужа под теплым шерстяным одеялом. Даже чёртовы бильвизи не смогли бы меня сейчас разбудить своими криками. Я мгновенно провалилась в глубочайший сон.

Побег в смерть

Многие путники отправлялись в Дикие Пустоши, а назад так и не возвращались. Сильные, слабые, знатные и простые фейцы исчезли в этих землях навсегда.

Исчезли…

Проще было бы сказать — погибли.

«О бильвизи и пустошах» с. 333

— Милли, Миллиора… — стал звать меня отец и потряс за плечо.

Выныривать из приятных сновидений было крайне неприятно. А учитывая какой дикий вой стоял в лесу, тем более. Бильвизи словно переполошились, почуяв наверняка, что в их владениях появились «гости».

Я выбралась из-под теплой руки Эрбоса, удивляясь тому, насколько и он крепко спал. Обычно феец мог почувствовать и малейшее моё движение рядом с ним. А если я пыталась выбраться из его сильных рук ночью, то быстро возвращал на своё место рядом с ним. Авалард разбудил Зоуи и она поднялась вместе с одеялом. Намерение поговорить с ведьмой окрепло, когда та посмотрела на меня равнодушно, но достаточно холодно. И поскольку других веских причин для её отстранённого поведения в отношении меня я не видела, лишь убедилась в том, что Авалард проболтался.

«Глупый… Умный в одном и совершенно глупый в другом» — пронеслось в голове, пока я провожала девушку взглядом до места на котором нам предстояло провести с Зоуи два часа и успеть разобраться во всём. Я не хотела накала страстей между нами всеми из-за случайного необдуманного поступка Аваларда той ночью. Решительно поднялась и замотавшись в своё одеяло, села рядом с ведьмой.

— Старайтесь больше разговаривать и не смотрите в сторону леса, Пустоши применяют свою магию. Нам мерещилось всякое и вам будет. — Зевнул отец, ложась спать. Авалард лёг и мгновенно провалился в сновидения. Все мы устали и необыкновенно быстро научились засыпать.

Мы с Зоуи тут же повернули головы к лесу, но в его темноте не угадывались даже очертания, лишь сплошная темень.

— Огни погасли, — озвучила мои мысли Зоуи довольно равнодушно в потоке гнетущей тишины.

— Это плохо, уверена…

Посмотрела на Грию, что сменила Киласа и немного успокоилась. Волчица бодро осматривала местность и ответственно сторожила нас. Чувство безопасности немного вернулось.

— Мы переживём это, Зоуи, и ты вернёшься к сыну. — Улыбнулась я ей.

Ведьма сверкнула серебром глаз и кивнула.

— Я стараюсь в это верить. В мире нет для меня никого дороже сына и я не хотела бы оставить его сиротой.

— А Авалард? Он ведь тоже наверняка очень для тебя важен. Я заметила, что ты в последнее время с ним немного холодна, хотя видно, как сильно он тебя любит.

— Не заходи издали, Миллиора, я знаю к чему ты ведёшь.

На красивых губах рыжеволосой девушки растянулась немного досадная усмешка. Я повернулась проверить спит ли Эрбос и Авалард. Убеждаясь, что нас никто не услышит, решилась на откровенность:

— Он рассказал тебе о нашем поцелуе в библиотеке, так? Уверяю, между нами ничего не было и быть не может. Я люблю своего мужа и сразу сказала об этом Аваларду. Он думал ты мертва и его винить тоже не стоит. Наверняка у него были женщины за все те годы пока он считал тебя казнённой.

— Нет. Дело не в этом. Я не глупая и понимаю, что мне не стоит ревновать его к тому, что было ранее. — Зоуи взяла с земли какую-то ветку и с хрустом сломала её, вымещая раздражение. — Дело в том, что я не уверена так ли он равнодушен сейчас к жене брата, как хочет это показать. Твоей вины нет, я вижу, что твоё сердце полностью принадлежит Эрбосу и иных мужчин не видишь. Но я не могу и на тебя смотреть спокойно после того, что мне рассказал Авалард.

— Поверь, Зоуи, нет причин для переживаний. Авалард тебя любит — это очевидно. У вас семья, сын…

Ведьма подняла на меня глаза и в них я заметила собравшуюся влагу. Лицо девушки выражало чистое разочарование и досаду.

— Дело не в том, что он меня любит и что у нас есть сын, а в том, насколько сильно он любит тебя…

— Этого не может быть… Я уверена, что ты что-то неверно поняла.

Зоуи горько рассмеялась себе под нос, кутаясь сильнее в одеяло. Она была настолько красива, насколько и умна не по возрасту. Даже сейчас, сонная и немного растрёпаная она была идеальна. Рыжие яркие волосы, отливали краснотой, контрастируя со светлой чистой кожей. Идеальная линия пухлых губ, ровный нос, большие серые глаза. Мне сложно было поверить в то, что Авалард мог позабыть о любви к столь прекрасной девушке, матери его ребенка и теперь жене. Хотелось думать, что ведьма неверно истолковала слова мужа, но что-то подсказывало — Авалард не стал бы делиться с женой подробностями произошедшего в библиотеке, если бы это не имело для него никакого значения.

— Думаю, тебе стоит поговорить не со мной, а с ним. — Качнула ведьма подбородком в сторону мирно спящего мужа. — Сам Авалард явно не хочет начинать этот разговор с тобой.

После этих слов она замолчала и окончательно отвернулась, не желая больше продолжать беседу. Хоть Зоуи и держала лицо, но было видно насколько ей горько. Тишина снова поглотила пространство в котором мои эмоции звучали громче обычного и вызывали особенно острое чувство вины.

«Нет, не верю. Авалард так влюблённо смотрит на жену, не может быть, чтобы он стал чувствовать что-то ко мне» — стали разъедать мысли изнутри. Я решительно настроилась поговорить с ним, как только выдастся такая возможность.

Мы с Зоуи сидели молча, она лишь изредка отвечала мне по делу и в конце концов я прекратила попытки её разговорить. Девушка попросту села у скалы и долго о чём-то размышляла. Меня же убивала изнутри мысль, что из-за меня повисла настолько неприятная ситуация между ними. Даже когда заметила, что ведьма уснула сидя у камня, не стала её будить, а вместе с Грией просто продолжила караулить наше временное пристанище.

В Пустошах стало тише, это должно было радовать, ведь меня до жути пугал вой чудовищ. Однако спокойнее от этого почему-то не становилось, к тому же, по земле стал стелиться подозрительный густой туман, проникая сквозь магический барьер и касаясь лап волчицы. Странная тревога поселилась в груди и лишь продолжила шириться во мне, когда Грия тихо заскулила отступая. Когда же волчица неожиданно резко легла на землю я быстро подбежала к ней и стала трясти, не замечая как туман окутал и мои ноги до щиколоток.

Почувствовав странности в самочувствии, стала кричать, чтобы разбудить остальных, но из горла вырвался лишь сиплый стон, словно голос мой забрали, а волю медленно подчинили. Следом стали происходить и вовсе страшные вещи.

— Милли… — позвал меня молодой мужчина, до боли знакомым голосом.

Я тут же окаменела, узнавая знакомый силуэт вдали.

— Дорн? Как такое… Не может быть! Это всё Пустоши! — Схватилась за голову сильно зажмуриваясь и прогоняя иллюзию.

Но открыв глаза увидела друга ещё ближе, как наяву. Он был таким… живым… Сердце заныло в груди. Всё те же каштановые, непослушные пряди падали на его лоб, а карие глаза искрились теплотой и любовью.

«Не бывает таких иллюзий. Ведь не бывает?»

— Это я, Милли. Поверь. Это я. Мне жаль, что тебе пришлось делать такой выбор. Мне жаль, что заставил тебя так страдать.

— Нет, это я виновата…

— Не нужно винить себя, милая. Я рад, что ты счастлива, любишь и любима. Ты заслужила этого, а я счастлив тут. — Протянул он мне руку. — Идём, я покажу, где теперь живу!

Всё нутро кричало — «стой, не иди туда!», но ноги сами понесли в сторону друга, который стоял сразу за магическим барьером. Рука легла в его широкую ладонь и слёзы пролились, когда я ощутила тепло совершенно живого тела…

— О, Дорн, мой милый добрый друг! — Бросилась я в его объятия, не замечая как сильно мой разум заволокла некая серая дымка, искореняя доводы разума.

Мне хотелось больше всего на свете верить в то, что мой близкий друг жив, ведь он был так молод, когда умер… Не познал эту жизнь, все её грани… И я позволила сама себе поверить в эту сказку, созданную чарами леса.

— Идём, я не обижу. Хочу показать тебе где обитают души. Тебе понравится!

Я сделала ещё шаг вперёд, позволяя Дорну увлечь меня в сторону леса, но верёвка завязанная на талии, задержала. На мгновение обернулась к мужу к которому вёл другой её конец, и сама сняла с себя свободную петлю через голову. Эрбос крепко спал, как и все остальные, включая Варгов. «Они не поймут, что я отсутствовала, а утром я вернусь до их пробуждения» — подумала и посмотрела на лицо радостного друга снова, который добился моего окончательного согласия. Я послушно зашагала за ним. Вскоре нас поглотила тьма, что обитала под широкими кронами деревьев.

Лес, почуяв наше присутствие, снова засиял яркими переливами огней и красок. Словно живой и разумный, он освещал нам путь, дурманил красотой. Туман клубился всё выше, хоть и не был больше столь густым. Он приятно наполнял лёгкие, оседая сладостью во рту. Я понимала, что меня ведёт немного в сторону, голова закружилась и счастье ощущалось очень странно, но сопротивляться столь приятным эмоциям стало невозможно. Я перестала себя контролировать. Смех сам вырвался из груди, а Дорн, ловко подхватив меня на руки, очень быстро понёс глубже и глубже в лес.

— Я покажу тебе самое красивое озеро какое ты когда-либо видела. Помнишь, как мы купались в детстве голышом?

— Мы были детьми, — с долей стыда ответила я, вспоминая как мы резвились в большом глубоком озере недалеко от поместья моего отца.

— Брось, Милли, увидев это озеро, ты сама захочешь искупаться в нём! Я дам тебе одежду для купания. Мы ведь больше не дети! — Рассмеялся друг звонко.

В эту же секунду, перед нами возникло то самое озеро, что он описывал. Дорн бережно опустил меня на ноги, дав подойти ближе к чистому песчаному берегу водоёма. Озеро действительно выглядело волшебно, сияло и переливалось, поглощая свет трёх полных лун на небе. Вода была настолько кристально чистой, что в глубинах водоёма виднелось дно, объятое красивыми светящимися водорослями. Невиданной красоты рыба резвилась в глубинах вод, сияя переливами золотых чешуек.

— Это самое красивое, что я когда-либо видела в своей жизни. Просто волшебно…

— Держи! — Бросил мне парень свою одежду.

Я и не заметила как друг успел стянуть с себя рубашку, оставаясь лишь в брюках. Смяв в руках хлопковую ткань, наконец поняла, что это, скорее всего, сон. «Так пусть же будет неповторимым!» — подумалось мне.

— Отвернись!

Дорн рассмеялся и просто шагнул в воду, повернувшись спиной ко мне. Совершенно ровная гладь воды пошла крупной рябью и маленькие волны, словно до них дотронулась сама магия, засветились луноподобным светом.

Я стала послушно стягивать с себя облегающую фейскую броню… Через минуту, надев на себя рубашку друга, уже шагала вслед за ним, восхищаясь всё больше окружающей нас красотой. Вода была подобна парному молоку, приятно лаская тело, а светящееся мириадами огней дно, окончательно убаюкало сознание, подарив чувство безопасности.

Дорн снова повернулся ко мне и что-то в его лице изменилось. Его улыбка стала чуть более неестественной, образуя притворный оскал. Но я предпочла этого не замечать.

— Я хочу желание, — вкрадчиво сказал он.

— Что?

— Я хочу загадать последнее желание прежде чем мы расстанемся навсегда, Милли.

Я улыбнулась. Это точно был сон. И мне в нем снилась душа умершего друга.

— Всё что угодно, Дорн. Проси всего, чего пожелаешь.

— Ты меня так ни разу и не поцеловала. А я всегда мечтал получить от тебя хоть один поцелуй.

— Дорн… Я люблю другого…

— Это лишь сон, Милли, прошу один поцелуй на прощание. Это не так много…

В душе клубились сомнения, но я не могла отказаться, что-то толкнуло меня в спину и я шагнула к Дорну, не реагируя на странности.

— Хорошо… Один поцелуй за всё хорошее, что ты для меня сделал — это слишком мало, но если ты того желаешь…

Я положила руки на плечи парня и прижалась к его губам своими. В ту же секунду по моему лицу пополз гадкий пронзительный холод. Не мороз, а холод, каким сполна насыщается мёртвая плоть. Губы впечаталась в нечто холодное, зловонное и твёрдое. Сдержав порыв острой тошноты, резко отстранилась. Ужас объял всё моё нутро, заставляя отступить на три шага назад. Передо мной стоял живой мертвец, но не тот, которого я называла другом, а самый настоящий живой труп.

Я взвизгнула сквозь сильно сжатые зубы. Нижняя челюсть затряслась от страха и холода. Больше объятия озера не ласкали теплом, а лишь жалили ледяными водами. Я смотрела на настоящее чудовище, умершего путника в Диких Пустошах и неупокоенного мертвеца, полуразложившееся подобие фейри. Скелет на котором ещё виднелись лоскуты гнилой плоти, стоял в мутной грязной воде. Замер, словно не собирался нападать, но я знала, что он непременно желает мне только смерти.

Не обращая внимания на изменившийся вокруг пейзаж в полумраке рассвета, я призвала магию, что обитала в моём теле и направила её прямиком в тело мертвеца резким острым потоком. Белый луч мгновенно пробил сквозную дыру в черепе скелета, черная жижа потекла из его глазниц и ноздрей, но сам мертвец, словно для него это лишь комариный укус, стал шагать в мою сторону, громко клацая зубами.

«Бежать! Нужно бежать!» — завопил внутренний голос и ноги, что увязли в илистом дне омута, понесли меня к берегу, препятствуя сопротивлению воды. Позади, будто прямо у затылка, слышалось громкое клацанье зубов, побуждая двигаться быстрее. Иногда я наступала на что-то твердое, продолговатое и скользкое, а когда вышла к берегу, поняла — это были кости. Сотни, а возможно и тысячи костей, которые устилали берег и дно водоёма, белым покрывалом.

Я замерла, оцепенев от страха и шока, забывая обо всем на свете. Вода, смешанная с рыжей противной грязью, облепила голые ноги до колена, а на моём обнажённом теле висела ветхая, дырявая рубаха, пропитанная запахами тины и гниющей плоти.

В этот момент в плечи вцепились костлявые пальцы, догнавшей меня нежити. Я завизжали что есть сил, надеясь на помощ, но крик поглотила вода, в которую меня опрокинул живой мертвец, затягивая с головой под воду. Ещё не до конца прояснившийся разум, теперь окончательно избавился от поволоки внушений. Я вскрикнула прямо в воде, выпуская остатки воздуха из лёгких, когда гнилые зубы скелета впились в моё предплечье, терзая плоть. В груди стало жечь от недостатка воздуха, из моих рук само собой вырвалось сияние магии и я раскрыла широко глаза от сильнейшего удивления, взирая на подводное царство смерти, обнажившееся на глубинах омута.

Мертвец вцепился в меня руками и быстро тащил прямиком на дно, уходящее в сердце мутного водоёма.

Глубже, ещё глубже…

Страх только от того с какой скоростью мы погружаемся, должен был лишить здравости ума, но то, что обитало там, на этом самом дне, напугало меня как ничто иное в этой жизни. Свет из моих рук лился непрерывной рекой, смешивая тьму вод с ярким сиянием и обнажая истинную суть Диких Пустошей.

Дно устилали белоснежные кости вперемешку с илом, но не это меня пугало более всего. Сперва я рассмотрела движения на дне, а затем и самих его обитателей. Некоторые тела погибших тут фейри не умерли в полном смысле этого слова. Их полуразрушенные тела, словно почуяв аромат моей крови, что сочилась из свежей раны, стали приближаться. Челюсти скелетов ворохом щёлкающих звуков окутали слух даже под водой.

Мертвецы праздновали грядущий пир.

Встреча

Каждый из фейри растрачивает магию из внутреннего резерва, словно опустошая сосуд. В мире фейри, силы быстро наполняют тело, но даже столь краткое мгновение имеет значение в бою с сильным противником.

«Законы и порядки фейри»

Пламя:

Чувство пустоты и отсутствие маленького хрупкого тела рядом, заставили проснуться. Ещё не открыв глаза, вспомнил, что Милли в эту ночь должна дежурить вместе с Зоуи.

Вот только что-то было не так… Я слишком долго спал. Тревога и страх, мгновенно обнявшие со всех сторон, заставили резко вдохнуть и сесть. Глаза сразу побежали по нашему укрытию, по земле, устланной сухими мёртвыми листьями и по спящим, всем до одного Варгам. Зоуи тоже спала, завернувшись в одеяло и оперевшись о скалу…

— Милли? — голос сломался и осел на дно горла, когда дёрнул за верёвку, что соединяла меня с любимой, и другой её конец в виде петли зашевелился за пределами магического барьера. — Милли! — уже закричал, состояние постепенно стало переходить в панику.

Все мгновенно проснулись и схватились за своё оружие, что всегда оставалось рядом с нами во сне. Зоуи тоже проснулась и стала рыскать взглядом в непонимании, но вскоре увидела всё то же, что и я. Серые глаза широко раскрылись, миловидное лицо исказила гримаса ужаса. У скалы не было деревьев, полоса леса начиналась чуть дальше. По небу стало ясно, что мы все проспали до раннего утра, так и не сменив девушек. Потому, что нас никто не разбудил.

— Я уснула, Эрбос, это я виновата! — стала расхаживать ведьма, хватаясь за голову и рассматривая пустую петлю верёвки, словно в ней, сама по себе, могла появиться исчезнувшая Миллиора.

Грия принюхалась к верёвке и жалобно заскулила, всматриваясь в тень леса. Все Варги смотрели на неё с осуждением, лишь Ниадис подошёл к своей паре и ободряюще ткнул волчицу носом в шею.

Йен, Эрион и даже родители Миллиоры стояли остолбенев, понимая, что за пределами нашего ночного укрытия и тем более в лесу, да ещё и ночью никому не выжить в одиночку. Вэйса зажала рукой рот и отвернувшись, стала рыдать. Алантир и Эрион тут же бросились к ней. Но молча. Они оба сами уже понимали, что Милли уже не вернуть.

Только мне не верилось, что жена могла умереть. Отчего-то я знал, что будь Милли мертва, я непременно это почувствовал бы.

Именно. Почувствовал бы. Наши клятвы всё ещё ощущались, они не исчезли. Каким-то чудом ей удалось выжить. Тяжёлый камень упал с груди, а надежда заменила его место. Но не успел я огласить свои наблюдения, как громкий голос Аваларда рассёк гнетущую тишину, лишь иногда приправленную всхлипами Вэйсы.

— Это ты? Зоуи, скажи прямо, ты намеренно допустила такую ситуацию из ревности⁈

Все головы мгновенно повернулись в сторону ведьмы, сама же она замахнулась и со всех сил ударила моего брата по щеке.

— Думаешь, я бы смогла лишить Миллиору жизни из-за того, что ты имел наглость целовать жену своего брата⁈ Гад! Да как ты можешь такое про меня думать⁈ — Зоуи снова замахнулась на мужа, объятая лишь гневом, но я остановил её руку у самого лица Аваларда.

— Что ты сказала?

— Вот чёрт… — послышался голос Йена позади. Он знал, что после сказанного, не стоит ждать ничего хорошего.

Абсолютно ничего хорошего.

Я помнил как Авалард интересовался Милли ранее, но был уверен, что своим вниманием к ней, желает разозлить меня. Как и всегда. Брат частенько ухлёстывал за дамами, которых выбрал я для взаимовыгодных «отношений». Частенько даже уводил, надеясь вызвать мой гнев. А я лишь старался уступать, если ему так это было необходимо. Девушкам всегда больше нравился мой обходительный брат, нежели жестокий, бесчувственный инквизитор от которого веяло холодом и смертью. А может они понимали, что не являются для меня важными и ценными, Авалард же умел дать ощущение важности и услаждал слух дам красивыми речами. В итоге практически каждая девушка, побывавшая в моей постели, вскоре оказывалась в постели брата. Даже Йен отпускал по этому поводу шуточки, не сдерживаясь и наблюдая одну и ту же картину из раза в раз.

Но не получая от меня необходимую реакцию, Авалард быстро терял к своим жертвам интерес. Немного позабавившись, конечно, но всё же. Мой брат всегда был лучше меня, не марая рук в крови, но не был святым уж точно. И если раньше меня не волновали его попытки мне отомстить за когда-то потерянную любовь. Я даже понимал его. То сейчас меня точно постепенно одолевала ярость.

Он целовал мою жену и спустя время рассказал об этом Зоуи. Более того, моя жена предпочла об этом смолчать. Это скверно пахло и ещё хуже ощущалось. Ревность, злость и чувство разочарования сплелись в опасном тандеме на напряжённых нервах, толкая на необдуманный поступок. Я крепко сжал кулак и отодвинул ведьму в сторону, приготовившись к драке.

Мой брат, единственный родной человек, за моей спиной, прекрасно осознавая насколько важна мне Миллиора, старался её забрать, как всех прочих. Вот только она не являлась для меня одной из. Милли была для меня всем миром, без которого жить, дышать и даже существовать, виделось невозможным. Он знал об этом.

— Миллиора не виновна. Она остановила меня и сказала, что любит тебя. Вся вина за мной. Ты можешь избить меня, затрачивая силы и время, или мы можем сейчас же отправиться на её поиски, — предложил, как всегда, умную альтернативу Авалард, считывая моё намерение выместить на нём всё напряжение и выдерживая мой убийственный взгляд на себе.

И он был прав. Шум, разборки и выяснения отношений сейчас только отнимут время и даже могут привлечь внимание монстров.

— Она жива. Я чувствую с ней связь. Наши клятвы верности в силе, — обратился я ко всем, отходя от Аваларда.

Родители и брат Миллиоры выдохнули одновременно.

— Выдвигаемся на поиски, — ровным тоном произнес Алантир, хотя было видно как он обеспокоен.

В течение нескольких минут, мы собрали все свои вещи и оседлав Варгов, отправились по следам моей исчезнувшей жены.

Однако, вскоре Ниадис засуетился, кружась на месте и обнюхивая землю. Затем жалобно заскулил, намекая на то, что след оборвался. Прошёл вперёд, надеясь отыскать снова знакомый запах, но безуспешно.

— Идём вперёд. — Решительно направил я Грию в помрачневший лес, что сам стал сбрасывать с себя иллюзию для устрашения.

Никто со мной не спорил и ничего не говорил. Все знали, что никто не готов оставить в Диких Пустошах любого из нас, и если нам суждено погибнуть в этих лесах, спасая друг друга, то так тому и быть.

Я оставил разговор с Авалардом и Зоуи на потом, но Авалард стал что-то шептать жене без остановки, на что получил от неё удар локтем под рёбра.

Тишина кутала нас, и обнажала каждый шорох под лапами Варгов. В какой-то момент вид мертвого, совершенно серого леса уже перестал тревожить. Ведь костей на земле стало настолько много, что, казалось, они образовали сплошной белый ковёр, наполняя тело холодом ужаса и отвлекая на себя всё внимание. Даже по моей спине побежал мороз от такого количества частей тел некогда живых фейцев и животных. Стало ясно окончательно насколько ничтожен был наш успех при пересечении Диких Пустошей. И хотя, я уже не надеялся выбраться из них живым, Миллиору отыскать был готов даже в бездне ада любыми путями.

Мысленно потянул за нити наших сильнейших клятв и ощутил слабое ответное натяжение. Большой вздох облегчения вырвался из груди.

«Она жива. Жива и уже знает, что мы её ищем»

— Держись, мотылёк, я тебя не брошу. Буду искать пока сам тут не сгину, но не брошу, — тихо прошептал слабому ветру, внимательно осматривая местность.

Каждая минута стала на вес золота. Беззащитная, в страшном лесу кишащем монстрами и напуганная, моя любимая где-то там, совершенно одна, пыталась выжить. Сердце ныло при мыслях о страшном, но я их отгонял. Оставалось лишь надеяться, что мы идём в верном направлении. Каждый из Варгов нюхал неприятную зловонную почву, сплошь устланную костями, в надежде распознать запах Милли. Ниадис вдруг сорвался с места и быстро побежал вперёд вместе с Вэйсой и Алантиром на спине.

Грия тут же побежала за ними, мы вышли к берегу озера и то, что мы у него обнаружили… Алантир выругался и зажал рукавом нос. Кажется картина потрясла всех нас, но важно было лишь то, что вся эта «красота» и её сотворение, принадлежала рукам моей маленькой бабочки.

Магия висела в воздухе плотной завесой, обозначая насколько много сил извергла за раз из себя Миллиора, спасая свою жизнь. Кости, зловонные останки свежих гниющих трупов, ветхая одежда, украсили сухие ветви деревьев, что располагались вдоль берегов. Смрад бил в нос, заставляя и меня прикрыть его рукой. Судя по всему, нечто успело затащить Милли в воду и оно точно поплатилось за это. Моя бабочка не так слаба, как я думал. Волна гордости за жену ощутилась вместе с радостью, что она наверняка жива. Я не ошибался.

Килас стал обнюхивать землю, пытаясь отыскать в отвратном зловонии следы ароматов Миллиоры и вскоре тихо заскулил, обращая наше внимание на себя. Место, куда он указывал носом украшало несколько свежих миниатюрных следов голых стоп, отпечатавшихся в вязкой грязи. Ещё дальше Ниадис отыскал броню Милли. Алантир растерянно покачал головой.

— Я думал она в костюме и поэтому останется жива. Эта броня необычайно прочна, выдержит много ударов… Но теперь…

Зоуи не выдержала и заплакала, испытывая ужас всего того, что пережила Миллиора из-за её упущения. Наверняка ведьма изнывала от чувства вины и на это была причина.

— Мы идём дальше. Она жива.

С этими словами я направил Грию по маленьким следам, что вели снова в глубины хищного леса.

Мотылёк:

Мертвец затащил меня в озеро и опустил на дно водоёма. Его гнилые зубы смыкались на моей руке не раз, раня до крови, прежде, чем такие же мертвецы, стали хватать за руки и ноги, стараясь откусить кусочек живой плоти. Магия во мне засветилась заревом сплошного света, стараясь защитить свою хозяйку. В лёгких не осталось воздуха, первый мой вдох под водой стал фатальным. Я начала захлёбываться. Умирать.

В груди запекло до боли. Радовало лишь одно в этой ситуации — они не успеют сожрать меня заживо. «Наверняка это было бы мучительно» — промелькнула мысль в голове прежде, чем я закрыла глаза. Но смириться так и не смогла. Лицо любимого возникшее в памяти словно наяву, заставило открыть глаза с четким намерением бороться. Я хаотично собрала всю возможную магию в моём теле, сжала её внутри себя, заставляя звенеть под кожей, а затем извергла наружу, источая каждым дюймом фейского тела.

Подводный взрыв оглушил. В следующее мгновение я уже почувствовала, что нахожусь на твёрдой земле. Стала сильно кашлять и когда полноценно вдохнула, меня вырвало прямо на землю от запаха, который пропитал весь воздух вокруг. Находясь в воде, смрад не распространялся, но осмотревшись и увидев сколько догнивающих тел побеспокоила своей магией, поняла откуда так разит.

Меня выбросило на берег ударной волной, которую породила сама же, а некоторые трупы, кости и ветхая одежда украсили ветви деревьев. Судорожно стала осматриваться, чтобы предупредить нападение уцелевших тварей, или кто ещё тут водился, и поняла что опасности нет. По крайней мере пока нет.

Я действительно сильно ударила магией, истребляя всю нежить, которая как раз вовремя собралась вокруг меня. Затем благополучно пролежала без сознания на берегу примерно с час. Это было видно по небу, которое серело над головой, затянутое плотным покрывалом облаков, обозначая наступление раннего утра.

Поднялась пошатываясь и практически сразу заметила, что одежды на мне нет, старую рубаху сорвало во время взрыва магии. Оно и к лучшему, я собиралась отыскать свою броню. Однако сбыться планам было не суждено, как только мои глаза осмотрели лес на противоположном берегу, сердце пропустило удар, прежде, чем набрать бешеный темп. Там рыскали сразу три бильвизи. Огромные и свирепые, больше всех, каких я видела до этого. А потому, медленно, немного согнувшись, рванула в лес не имея иного выхода. Заметь меня хоть один из монстров, стану лёгкой добычей без брони и оружия.

Я бежала, стараясь не наступать ни на кости ни на сухие ветви, соблюдая максимальную тишину. Монстры спали, и их не хотелось беспокоить. Наверняка у воды троица чудовищ собралась из-за шума, который я породила своей магией. Возможно и Эрбос услышал рокот? Наверняка он уже ищет меня… Не мог не искать…

Мокрые волосы неприятно липли к телу, холод пробирал до костей. Я прикрыла длинными темными прядями обнажённую грудь и направилась в сторону где предположительно находилось наше убежище, надеясь вскоре встретить Эрбоса, друзей и родных. Лес больше не скрывал своих уродств, это было жутко, но зато реально. В последнее время, я полюбила реальность, какой бы она не была. Тем не менее, над собой создала магический защитный купол, который не только мог защитить от неожиданного удара, но и делал меня невидимой для окружающих при помощи иллюзии.

Нечто зашевелилось у дерева впереди в самый неожиданный момент. Я ещё не рассмотрела что именно вызвало скрежет, но уже понимала, что стоит прятаться даже несмотря на то, что нахожусь под защитным куполом. Быстро сделав несколько шагов вправо, хотела спрятаться за одним из ближайших мертвых деревьев. В этот момент я и наступила на череп, который под моей ногой звучно хрустнул и порезал острым обломком ногу.

От боли я застонала тихо в руку, не дав вырваться воплю, и сразу упёрлась спиной в толстый ствол. Затем осмотрела глубокую рану на стопе и внутренне выругалась. В ней виднелся довольно большой кусок острой кости, которая торчала наполовину, другая её часть погружалась глубоко в плоть. Стоило её достать и исцелить рану в срочном порядке, ведь мне нужна была здоровая нога. В этот момент я и почувствовала подёргивания за нити обещаний. Это был Эрбос. Он уже искал меня. В ответ я успела ответить ему тем же, внутренне радуясь, что мой муж догадался проверить жива ли я, таким образом. Ведь это значило, что он идёт за мной.

Выглянув немного из-за ствола я увидела огромных размеров, с мощными лапами-убийцами бильвизи. Монстр стоял прямо там, где недавно была я. Он ворочал отвратительно страшной головой и принюхивался. В этот же момент я выдернула кость из ноги, крепко сжимая зубы и быстро исцелила рану.

Кровь. Он почуял мою кровь.

— Вот чёрт… — прошипела я, уже не остерегаясь быть обнаруженной.

Я уже была обнаружена.

Отныне ни одна иллюзия не могла мне помочь. Я рванула со всех ног в противоположную сторону от монстра. Когда же ощутила, что он побежал за мной, проглатывая расстояние между нами словно огонь старую солому, решилась использовать единственное оставшееся у меня оружие — магию. Резко развернувшись я ударила метким лучом света прямо в голову бильвизи. Громкий рокот моих сил пронёсся волной по мертвенно тихому лесу, спасая меня от одного чудовища и призывая целую стаю других бильвизи. Я поняла что мне конец.

Хоть я и убила одного из монстров, заставляя мёртвое древесное тело упасть на землю и разбрызгивать опасную зелёную кровь из дырявой головы, но знала теперь наверняка — за мной придёт целая свора монстров.

Осознав до конца, что терять мне больше нечего, бесстрашно стала прислушиваться. Если мне суждено погибнуть, то пусть это будет во время борьбы. Из преимуществ у меня была магия и… абсолютно голая задница, на этом, пожалуй, всё, но своего шанса на спасение решила не упускать ни за что, даже если он стал ничтожно маленьким.

Вскоре лёгкий ветерок пробежал по телу окатывая новой порцией озноба, шорох послышался изначально где-то далеко передо мной. Я приготовилась к сражению с ещё одним приближающимся монстром, принимая устойчивое положение и выставляя руки в направлении звука. Магия змеями опутала мои конечности, требуя свободы, но я сдерживала её порывы до последнего. Если повезёт, то Эрбос меня найдёт прямо сейчас. Если нет, то найдут монстры. И, судя по быстро приближающемуся ко мне звуку шуршащей листвы и щелчкам ломающихся костей под ногами монстра, второй вариант был гораздо вероятнее.

Страшно было повстречать даже одного жуткого бильвизи, который мог раздробить моё тело лишь одним ударом своей ужасной лапы, но моё представление о страхе и вовсе перевернулось с ног на голову, когда я расслышала звуки приближающихся чудовищ уже не с одной, а со всех сторон разом. Целая свора монстров бежала в мою сторону в надежде накормить свой неистовый гнев. Их дикий вой хором разлетелся по лесу, вынуждая сжаться все внутренности в животе. В моих глазах собрались слёзы безысходности. Прятаться, хранить тишину или надеяться на чудо стало бесполезно.

— Эрбос, скорее! — крикнула изо всех сил и стала тянуть за нити наших брачных клятв так, что они даже зажглись светом, частично материализуясь.

Он не успеет. Это я понимала. Ещё понимала, что одной мне не справиться. И поэтому, попросту решила биться до последнего вздоха, пока резерв не сможет выдержать и не успеет наполниться новой магией вовремя.

Первый монстр появился прямо передо мной, его я давно готовилась убить. Безвольное грузное тело упало от первого же меткого удара в пятидесяти футах от меня, разбрызгивая кровь, что била фонтаном из груди. Но этот бильвизи не спешил сдаваться. Вскоре он снова поднялся и с ещё большей скоростью бросился ко мне. В этот раз я ударила магией прямо в его голову, как это делала прежде и уже знала про эффективность такого способа убивать чудовищ.

Но обрадоваться я не успела смерти второго монстра, со всех сторон, словно бешеное стадо, на меня бросилось такое количество бильвизи, что я даже не успела подумать, как они со мной поступят, когда настигнут.

Единственное, что сейчас стало важно — это цели. Много целей по которым безжалостно била ещё до того, как они приближались. Холодность, собранность и меткость — всё, что меня интересовало в данный момент. Я кружила на месте отражая волну монстров, но их словно становилось только больше. Резерв моих сил в какой-то момент иссяк и не наполнился так быстро, насколько я расходовала из него магию. Коснувшись пустого дна магического резерва, немного запаниковала, но этого стоило ожидать и я знала, что смогу некоторое время продержаться, даже если придется немного подождать, прежде, чем снова стану бить по врагу.

Новая атака на монстров была уже не издали, когда сосуд внутри наполнился силами, многие успели подступиться ближе, но вскоре я повалила первые ряды армии монстров, устилая их трупами почву пустошей и заливая её реками разъедающей крови. Не думала, что смогу так эффективно отразить столь мощную атаку, но теперь поверила в себя больше. Эта вера и помогла мне стрелять лучами магии точно, а эмоции контролировать лучше. Дыхание стало глубоким, а ритм сердца выровнялся. Я полностью сконцентрировалась на врагах и это дало свои плоды. Вскоре ряды монстров поредели настолько, что я даже поверила в своё скорое спасение.

— Давай, Милли, ты сможешь. Не всегда муж будет тебя спасать из всех возможных передряг, в которые ты так умело вляпываешься по самые уши, — сказала сама себе вслух и даже улыбнулась, ощущая скорую победу.

Вокруг меня стало куда меньше чудовищ с которыми я быстро разделывалась. Резерв не успевал опустеть до конца, поскольку магические удары уже не были такими частыми. Я поверила окончательно, что сумею выбраться отсюда, но зря…

Когда улыбка украсила мои губы, а практически все монстры лежали горой трупов вокруг, сверху, спрыгнув с одного из деревьев, на меня неожиданно набросился монстр, мгновенно прибивая к земле и сжимая всё моё ничтожное тельце одной рукой-лапой. Его пустые тёмные глазницы смотрели на меня с таким отвращением, словно я — причина всех тех несчастий, которые произошли с этим лесом.

Твёрдая древесная рука стала медленно сжиматься вокруг моего тела, причиняя боль. Я закричала так громко, как не кричала никогда. Не только из-за боли, но и страха. Никто не собирался убивать меня быстро или съесть, подобно мертвецам из озера. Бильвизи наслаждался моими мучениями и что-то подсказывало, что их он продлит надолго.

— Anahilas suprevis! — прогремел мужской низкий голос где-то рядом.

Этот язык я узнала — древнее фейское наречие, устаревшее даже по меркам самих фейри. Я не понимала что сказал мужчина и откуда тут мог взяться ещё кто-то из фейцев, но удивление моё было в ином. Словно повинуясь как своему хозяину, бильвизи послушно разжал свою лапу на моём безвольном теле. Вскоре монстр и вовсе отступил, полностью покоряясь приказу и открыл мне вид на мужчину, который выглядел, как обитатель, а не гость Диких Пустошей. Более того, он вовсе не выглядел так, словно действительно хотел меня спасти.

Чёрные глаза осмотрели меня тяжёлым мрачным взглядом, задерживаясь на обнажённом теле и заставляя прикрыть его хоть немного руками. Рыжие длинные волосы молодого на вид мужчины ниспадали на широкие мощные плечи, покрытые серебряной дорогой бронёй и белым, немного испачканным местной грязью плащом. Черты незнакомца были не острыми и не грубыми, скорее даже красивыми, немного смягчая раздражение, которое ярко выражало его лицо. Этот феец явно не ожидал гостей и он явно был хозяином этих мест, об этом говорила его способность управлять бильвизи. Он управлял бильвизи? Приказывал им? Мне и самой не верилось.

— Как ты тут оказалась в таком виде? Неужели Проктус решил, что жертвы помогут?

— Ч-что?

Незнакомец выдохнул и осмотрелся пряча свой необычный меч, объятый огненным пламенем в ножны.

— Не прикидывайся дурой. Ты вовсе не глупа, если смогла перебить столько стражей леса.

— Стражей? Они убивают…

— Идём, я отведу тебя к Древнему лесу, — перебил он меня и подал руку, явно не желая говорить о проблемах этого места.

Когда же я не приняла его помощь, то просто грубо поднял меня сам, схватив за плечи и, сняв свой плащ, накинул на меня. Только теперь, кутаясь в приятную мягкую, и главное сухую ткань, поняла насколько замёрзла. Я не знала кто этот феец и зачем мне помог, но одно поняла наверняка — он спас мне жизнь. Все выжившие бильвизи стояли замерев только по его одному щелчку пальцев.

— Спасибо за помощь, но мне необходимо к скале, она где-то неподалеку и там меня будут искать друзья и родные. Мы держим путь к Призрачной Реке.

Феец даже не удивился, ещё бы, в Пустоши манила путников явно не опасность, а желание добыть Призрачный эликсир.

— Дело твоё. К скале, так к скале. Она, кстати, в другой стороне, а не в той, куда ты сейчас смотришь.

— Я заблудилась.

— Оно и видно, — с усмешкой сказал феец, осматривая меня с ног до головы. — Где одежду потеряла?

— В озере с мертвецами, — угрюмо произнесла я, раздражаясь тому, с какой лёгкостью этот нахал вспоминает все мои изгибы тела и даже не скрывает этого.

— О, так ты неплохо изучила местные достопримечательности! Обычно большинство путников завершали свою жизнь именно там.

— Я заметила.

Незнакомец уже широко улыбнулся.

— Лес заманил?

— Да.

Я всё ещё настороженно смотрела на мужчину и его это сильно забавляло. Хотя, скорее всего, он и вовсе долго ни с кем не говорил и от того наслаждался даже не самой милой беседой со мной.

— Идём, можешь не бояться. Если спасаю тут кого-то, то уже помогаю до конца. Выведу тебя к твоим родным, если они не продолжили путь.

— Они никогда бы не бросили меня!

Феец прошёл мимо и пошагал в сторону озера, туда, откуда я шла. Затем замер, осмотрев мои босые ноги и землю, которую вокруг нас заливала кровь бильвизи. Его дальнейшие действия стали неожиданными и я громко вскрикнула, когда мужчина поднял меня на руки и перенёс через груды трупов монстров и лужи их опасной крови. Затем так же быстро поставил опять на ноги в уже безопасном месте.

— Конечно, не бросили бы. Ведь тут никогда никто и никого не бросает. Оно ведь и видно. — Улыбнулся он, повторяя мою же колкость и намекая на то, что я могу не обнаружить никого у скалы. — Вот скоро и проверим.

Хозяин пустошей

Никто не знает с чего началась болезнь Древнего леса и обращение его большей части в мертвые проклятые земли под названием «Дикие Пустоши», но, поговаривают, что и сам король, Проктус Сактин не очень любил, когда кто-то чрезвычайно сильно интересовался источником возникновения столь сильной магии в Диких Пустошах.

«О бильвизи и Пустошах»

Незнакомец шествовал немного впереди, больше не оказывая излишних знаков внимания. У меня появилась возможность рассмотреть его лучше, хоть и со спины, в большей степени.

Дорогие, но явно старинные доспехи с витиеватыми узорами покрывали его тело полностью, не оставляя шансов рассмотреть мужчину и понять о нем хоть что-то. Было ясно одно, этот феец умел управлять монстрами. И это было неспроста. Все знали, насколько опасны Пустоши. Никто не мог и пробовать поработить бильвизи. А он это умел, а значит наверняка мог избавить эти земли от скверны. Я поравнялась с незнакомцем с намерением узнать о нём как можно больше.

— Могу ли узнать как зовут моего спасителя? — дружелюбно с улыбкой спросила. — Хотелось бы запомнить того, кто проявил такое великодушие.

Феец лишь усмехнулся и бросил на меня мимолётный взгляд, темные глаза прятали очертания вертикального хищного зрачка, но сейчас он сверкнул красным, отражая свет и обозначая истинную природу хозяина леса. Он был наверняка чистокровным, как и я, но мне всё ещё было непривычно наблюдать особенные глаза фейцев. Особенно такие темные, как два бездонных омута, без единого ясного вкрапления или блика теплоты.

— У меня нет имени, милейшее создание. Его у меня забрали, как и жизнь.

— Как понимать эти слова?

— Не стоит понимать их. Я ответил тебе правдой и отведу в безопасное место, остальное пусть останется между нами. Никому обо мне не говори. Для своих родных — ты выбралась сама. Поняла? — Феец остановился и, развернувшись, посмотрел очень строго. Так, что я поняла — стану много болтать и умру от рук уже этого доброго на вид незнакомца, а не от лап монстров.

— Всё поняла и не посмею никому ничего говорить.

— Не верю. — Подошёл он вплотную и всматриваясь в мои глаза, склонился ближе, чем положено. — Однако, предупреждаю, тебе всё равно никто не поверит.

Предпочитая, боязливо молчать, я лишь ровно стояла, молясь о том, чтобы прийти живой к родным. Незнакомец же с интересом изучал мои черты, и, кажется, даже любовался ими.

— Ты пахнешь человеком. Насквозь пропахла, — уточнил он. — Даже озеро с его дивными ароматами не смогло сбить его запах на твоём теле.

— Знаю. Мой муж полукровка.

— И не только он, судя по всему. — Загадочно осмотрел меня с ног до головы незнакомец. Затем быстро развернулся и пошагал вперёд, заставляя спешно семенить за ним.

Благоразумие возобладало над интересом быстро. Решив не беспокоить и без того великодушного хозяина Пустошей, просто шла за ним молча. Этот феец был очень странным и скрытным. А мне стоило думать о том как вернуться к любимому, друзьям и семье. Так мы прошли ещё немного, пока феец в какой-то момент резко не остановился, прислушиваясь.

— Тебя ищут. Ты была права. — Протянул незнакомец руку. Затем пошевелил пальцами, намекая на то, чтобы я отдала обратно его плащ.

— Обезумел⁉ Я голая! — Вцепилась я в белую ткань, что скрывала мою наготу и укрывала от холода Пустошей.

— Поверь, я заметил, но это не значит, что я поделюсь с тобой важными атрибутами своего гардероба навсегда, милая плутовка. — Феец прислушался и снова пошевелил пальцами. — Быстрее.

В этот раз и я расслышала звуки вдали. От счастья сперло в груди и захотелось бежать навстречу Эрбосу.

— Ладно. Отвернись!

Хозяин леса ухмыльнулся, но послушно развернулся ко мне спиной. Вскоре я сбросила его плащ с себя и набросила его на плечи незнакомца. Он, в свою очередь, поспешил застегнуть его застёжку на себе.

— Я придержу хранителей леса пару дней, вы сможете передвигаться в полную силу, но не смей говорить им обо мне. Помни, что ты мне должна за спасение и постарайся быть благородной, — не оборачиваясь, сказал мужчина и сразу стал уходить, чтобы остаться незамеченным.

Феец лишь взмахнул рукой, и лес снова засиял переливами красок покрывая уродства прелестью иллюзии. Он умел управлять этим местом! Я не ошибалась! И что-то подсказывало, что он не желал враждовать с королём Мидера, а монстры попросту вырывались из-под его контроля в какой-то момент. Или я вознесла в своих глазах злодея? В любом случае — это останется загадкой, но я собиралась сдержать слово за большую услугу этого о странного фейца.

— Хорошо. Я буду молчать о тебе, обещаю.

На мгновение высокий силуэт вдали замер, а мой спаситель немного повернулся, демонстрируя аристократичный профиль. Мужчина был удивлен тому, что я решилась дать своё обещание ему, но не стал смотреть в мою сторону, чтобы не смущать. Он снова продолжил путь, молча, оставляя меня в месте, где я вскоре встречу мужа и родных.

Прикрыв руками значимые места, сразу направилась навстречу звукам, едва шуршащей листвы под лапами Варгов.

Отныне нисколько не боялась встречи с бильвизи, ведь верила странному незнакомцу. Это было весьма неразумно, но что-то подсказывало — владелец этого леса не станет нам вредить. Более того, понимала одну истину: мало кто действительно смыслит что такое настоящее благородство поступков и потому, мало кто может верно их требовать от других, но именно этот рыжеволосый хозяин Пустошей имел очень ясное понятие того, что спрашивал с меня. А потому, стала уверена, что свою часть сделки выполнит без лишних обещаний.

Вскоре шорохи листвы и вовсе стали слышны очень близко и я сорвалась на бег. Как только впереди показались пять массивных фигур Варгов, а на них весьма удивлённые всадники, моё тело одолела мука осознания, насколько близка я была в эту ночь к смерти.

Первым ко мне метнулась Грия и стала обнюхивать, проверяя всё ли со мной в порядке. Следом Эрбос спешился, спрыгивая со спины волчицы и снял с себя серый плащ, желая поскорее укрыть моё нагое, замёрзшее тело. Как только меня окутали теплые объятия сухого материала и руки мужа, стало и вовсе хорошо. Настолько идеально, что весь мир вокруг померк в ощущении полной защиты.

Руки Эриона и родителей тоже вскоре укутали в чистую любовь. Было видно как они переживали. Особенно мама сильно вцепилась в меня, и стала ощупывать, проверяя на наличие травм.

— Со мной всё в порядке, — поспешила заверить я, хотя в глазах уже разгорался настоящий пожар из собравшихся слёз.

— Милли, доченька, — только и сумела всхлипнуть мама, крепко прижав к себе.

Эрбос тоже обнял, он был очень рад, что мне удалось уцелеть. Строго задвинул полы плаща и бросил взгляд на Аваларда, который вместе с заплаканной Зоуи сидел на Варге и боялся даже смотреть в мою сторону. Нечто странное таилось в поведении братьев, то, о чём не приходилось догадываться, а лишь взглянуть на них и сразу всё понять.

— Я уже стал думать о худшем. Слава Юльрал! Магия тебя спасла! — облегчённо выдохнул мне в макушку отец обнимая вслед за мужем и матерью, а брат сжал мою ладонь и не отпускал.

*Юльрал (Yuelral) — Богиня драгоценных камней, ремесла и магии в кельтской мифологии.

— Мы слышали как ты сражалась, Милли, — дрожащим голосом сообщил Эрион.

— Как звала меня и потянула за нити клятв… — добавил Эрбос, снова сжимая мои плечи.

Все вокруг были объяты ужасом воспоминаний и облегчением от того, что мне удалось избежать гибели от лап лесных тварей. Наверняка они успели меня мысленно похоронить несколько раз, пока нашли, это ясно читалось по их лицам.

Не успели рассоединить на мне свои руки Эрбос с отцом, как Йен подхватил меня и крепко обнял, разряжая обстановку своим позитивом.

— Я рад, что ты выжила и даже не сомневался в том, что именно ты, Милли, станешь той, кто найдёт первой неприятности на свою… гхм… в этом жутком месте, — предпочёл отделаться намёком рыжеволосый громила. — Не подумай ничего плохого, у каждого из нас свои таланты. У тебя, же просто потрясающий талант находить приключения на свой зад, — всё же не сдержался и высказался он.

— Я тоже по тебе скучала, знаешь, Йен⁈ — Обняла его крепче, мысленно благодаря за то, что развеял напряжение и украсил лица окружающих улыбками.

— Тысяча Варгов! Милли! — Высвободился здоровяк из моих рук, а Варги дружно недовольно на него взглянули, выражая своё осуждение. — От тебя смердит как из отстойника!

Эрион и даже родители тихо рассмеялись, помня о том, что монстры могут быть где угодно, но радуясь моему возвращению. Зоуи с Авалардом тоже спешились и поведение Аваларда не радовало. В его взгляде я прочла всю гамму чувств и в особенности опасение. Брат Эрбоса даже не стал подходить.

— Рад, что ты цела, — коротко отчеканил и остался на месте Авалард, бросив взгляд на Эрбоса, Зоуи и снова возвратился на своё место, седлая Варга.

— Прости, Милли. Это я виновата! Уснула, проглядела! — схватила за руки меня ведьма, и я поняла, что девушка очень себя корила за упущение. Грия тоже тихонько заскулила ощущая вину.

— Успокойся, Зоуи, мы все устали. — Потрепала за ухом попутно ещё и высокую волчицу, успокаивая её. — Вашей вины нет, мне стоило быть самой более осторожной. Теперь нам следует срочно продолжить путь. Я положила очень многих монстров в лесу и теперь нам можно очень быстро преодолеть оставшийся путь до Призрачной Реки не опасаясь быть услышанными. Это сейчас единственное, что имеет значение.

Без лишних слов муж достал из сумки вещи для меня.

— Мы нашли твою броню у озера, но она абсолютно мокрая и грязная, хорошо, что есть запасная, хоть и не такая прочная. Идём, тебе необходимо одеться. Более того, я заметил, что ты снимаешь защитные кольца на ночь. Больше так не делай. По крайней мере в таком опасном месте.

Слова Эрбоса были верны и излучали заботу, но его тон жалил холодом. Муж взял меня за руку и повёл в гущу растительности красивого и зелёного леса, который снова дарил успокоительный обман глазам. Пока я переодевалась, Эрбос даже отвернулся, что было весьма странным явлением. Когда же я завершала надевать более громоздкую броню и сапоги, наслаждаясь долгожданным теплом и уютом полноценной одежды, то решила начать тягостный разговор сама:

— Я знаю о чём ты думаешь. И могу просветить, почему не рассказала о том, что твой брат поцеловал меня.

Секундная тишина, объявшая воздух между нами, прекратилась резкими словами моего мужа:

— Между нами не должно быть тайн, Миллиора, я разочарован. В Аваларде, в тебе и в нашем браке. Если ты скрываешь от меня такие нюансы общения с другими мужчинами, то наверняка тебе есть чего стыдиться.

— Что⁈ Да как ты… — слова застряли в горле, разъедая его обидой и злостью. — Я не сказала тебе, потому, что не хотела вашей ссоры. Вы и без того были с Авалардом не в лучших отношениях. Уверена, моя маленькая история явно не укрепила бы братской любви. А если ты так разочарован в нашем браке и во мне, то Призрачный Эликсир освободит тебя от меня навсегда. Больше не придётся жить с той, от кого зависит твоя жизнь. Могу освободить тебя и от наших клятв, как только ты этого пожелаешь.

Я говорила вполне серьёзно, а на щеке Эрбоса дёрнулась мышца, выдавая его сильный гнев. Руки фейца сжались в кулаки, заставляя кожаные перчатки скрипнуть.

— И почему же ты недоволен, Эрбос? — перешла в наступление. — Думал, я стерплю унижения от тебя, если люблю больше всего на этом свете? Думал, буду угождать твоим собственническим замашкам и потакать грубости в мой адрес? Нет! Мы с Авалардом закрыли этот вопрос с недоразумением в библиотеке. Сами. Как взрослые люди. И чтобы всё не обратилось битвой двух разгневанных братьев, предпочла скрыть то, что для меня не имеет значения. Твои же слова сейчас ясно дают понять, что не желаешь нашего брака! Решил, что я должна встать перед тобой на колени и молить о прощении за то, что утаила что-то? — Разгневалась я не на шутку. — Лучше сосчитай сколько раз сам провинился передо мной! Сколько грубых поступков и обманов я тебе простила⁈ Ты держал меня в плену, заставил выйти за себя, хотя знал кто я и что не имеешь права обходиться с женой как с имуществом. Каждый день, проведённый в браке с тобой, я умирала от страха, боялась, что обнаружишь мою магию и убьёшь. Считала себя ведьмой, в то время как ты знал правду, попросту решил не говорить о ней, ведь хотел привязать меня к себе, влюбить. Эгоистичный ты…

Всплеск эмоций вызвал магию, она стала покалывать кожу рук, обвивая их до локтей и отвлекая от длительной тиррады, которую я, к слову, не собиралась прекращать так скоро. Эрбос побледнел от злости, наблюдая за моей реакией, но молчал. Не смел говорить ничего, потому, что знал — я права. Он причинил мне гораздо большее количество боли, а сейчас пренебрёг всем, что между нами было из-за минутной вспышки ревности.

— Нам пора. Ещё нужно дать вам с отцом нашей с мамой крови и срочно выдвигаться в путь. Решай сам как тебе поступать дальше, но знай — я не перестану себя уважать и забывать о гордости даже ради самой большой любви.

Высказав всё, что лежало тяжёлым грузом на дне души, я попросту развернулась и собиралась уйти, но руки Эрбоса резко обхватили меня и прижали к его груди спиной. Тёплые влажные губы мазнули по скуле, а горячее дыхание обожгло лицо.

— Прости, мотылёк, я и не подозревал, что ты так страдала, скрывая свою магию от меня. Прости за ложь и за то, что так сильно полюбил тебя с самой нашей первой встречи, что решил держать тебя силой рядом с собой, пока не добьюсь ответных чувств. Я решил… решил, что Авалард значит для тебя что-то, если решила скрыть ваш поцелуй. И я просто злюсь. Ты самое важное что я имею в этой жизни и никогда не откажусь от нашего брака. От нас.

Я развернулась в руках мужа и обняла его в ответ.

— Такие моменты необходимо обсуждать, Эрбос, а не разбрасываться колкими словами.

— Ты права. А ещё ты стала мудрее. И мне это очень нравится, ведь я от злости и ревности к тебе становлюсь настоящим зверем без смыслов и доводов разума.

— Не могу с тобой не согласиться. — Рассмеялась я.

— Но, с Аваларда я всё равно спрошу, так и знай.

— Главное не деритесь. Как видишь, всё можно решать разговорами.

— Ты права. — Поцеловал он меня в макушку. — А ещё Йен был прав. От тебя действительно сильно пахнет.

Я толкнула мужа в живот кулаком с укором и мы рассмеялась. Затем взялись за руки и пошли к остальным.

Призрачный Эликсир

Призрачная Река прекрасна, словно источник мироздания. Только увидевший её, может понять, какова на вид настоящая волшебная красота. А прикоснувшийся — какова на ощупь чистейшая жизненная сила.

Мы с матерью дали свою кровь. Эрион передал её Эрбосу и отцу, которые предусмотрительно отошли гораздо дальше в чащи. После оседлали Варгов и вскоре уже неслись во весь опор по бескрайним зарослям красивого леса, который пленил красотами, но не применял больше хитростей для того, чтобы нас запутать или заманить в опасность.

Ни одно чудовище не сорвалось в нашу сторону, даже когда мы встречали высокие силуэты бильвизи вдали. Отец был весьма удивлён такому явлению, готовясь принять бой, но в итоге мы убедили его не трогать монстров, а поскорее продолжить путь. Я знала, что сдерживает тварей, вернее кто, но не могла рассказать правду о странном незнакомце, повстречавшемся в лесу даже родным и друзьям. Более того, не хотела этого делать. От чего-то мне виделось правильным сохранить в тайне его существование, и я решила довериться этому предчувствию.

Ближе к полудню лес стал менять свои очертания, даже под куполом, сформированным отцом, землю продолжал устилать густой зелёный мох. Алантир развеял свою магию вокруг и мы все с облегчением выдохнули. Природа тут была по-настоящему прекрасной, а не укрывалась обманом. И она была настолько красивой, как та самая иллюзия, которую мы наблюдали все дни в пути. Явным отличием являлось только то, что пространство вокруг насыщалось пением прекрасных птиц, отражаясь от неба и возвращаясь гулким эхом обратно, услаждая слух долгожданными звуками.

— Мы прибыли в безопасное место, это уцелевший лес у берегов Призрачной Реки. Вскоре нам выпадет удача лицезреть и её саму. — Улыбнулся отец, сверкнув фейскими зрачками на фоне радужки цвета яркого пурпура. Мы тоже стали с интересом осматривать стаи маленьких синих пташек, что испуганно сорвались с ветвей деревьев и защебетали ещё громче.

Не веря своим глазам, сорвала с ближайшего куста зелёный лист и применила магию, однако он не стал серой шелухой, как это бывало в Диких Пустошах. Остался живым и сочным.

— Отец, можно ли купаться в Призрачной Реке? — спросила, по понятным причинам, ведь хотелось поскорее избавиться от ароматов, которыми меня щедро наградило гнилое озеро Пустошей.

— Да, можно, это придаст сил. Пить из неё тоже можно и даже рекомендую сделать это всем вам. Я бы хотел посмотреть изменятся ли магическая сила Эрбоса, когда он выпьет Призрачного Эликсира. А я буду следующим, если исцеление придёт к нему, а силы останутся.

— Хочешь, чтобы только я остался без своей сильной магии, Алантир? Предлагаю всё сделать наоборот. Ты пьёшь эликсир, а я посмотрю.

Я ткнула Эрбоса локтем в рёбра за такую дерзость и недоверие к папе. Мания мужа всецело и всегда оберегать меня лично и никому не доверять этого дела, только крепла со временем. Папа впервые посмотрел на мужчину позади меня с долей недовольства и даже раздражения.

— Ты неисправим, Эрбос, но я тебя прекрасно понимаю. — Прижал он сидящую впереди маму к себе крепче. — Только прошу об одном, не допускай и мысли о том, что я могу позволить кому-нибудь из вас пострадать от рук короля Мидера.

— Я и не допускал никогда такой мысли, Алантир, но прекрасно осознаю на что способны клятвы, данные тобой Проктусу. Ты слишком ими связан перед королём Мидера, а я — нет.

Отец нахмурился, тягостное молчание повисло между нами всеми. Эрбос был прав и папа, похоже, только сейчас осознал это до конца.

— Хорошо, Эрбос, я первый испробую вод Призрачной Реки, — согласился он, всё ещё раздумывая над словами фейца, — Но не думай, что если король захочет навредить кому-то из нас, у тебя выйдет его остановить. Королева Мидера — ловец, её особенный дар только в одном — пленить магию других. И она точно сможет обуздать даже столь сильные чары как у нас с тобой. Скажу даже больше — Альхандру она тоже может обезоружить. Рекомендую не злить короля при встрече, ведь Алистия, королева Мидера, ещё не давала клятв защиты и покровительства Миллиоре. Мы отправимся во дворец не только для встречи, но и для взаимных клятв, которые обеспечат нам всем безопасность в Асгаларде.

Небо в просветах густых крон деревьев сияло яркими кусочками лазури. Лучи солнца, пробираясь между ветвями, приятно ласкали лицо, заставляя наслаждаться каждым прикосновением тепла. То, что казалось привычным и воспринималось как должное в обычные дни, после Диких Пустошей стало высшей наградой, словно чудо после сплошного мрака.

Постепенно воздух наполнился приятными запахами цветов и свежестью леса. Стало гораздо теплее и покрывающая всё тело броня, уже не ощущалась защитой от холода, заставляя томиться в ней, как жаркое в собственном соку от жары.

— Не ёрзай, — приказал строго Эрбос, сидя позади и фиксируя меня на месте сильной рукой. — Ты же не хочешь, чтобы я предстал перед всеми в неприглядном виде, когда настанет время спешиться? — добавил он шёпотом мне на ухо.

— Я воняю как дикая свинья, а ты думаешь об этом? Должна, наконец, признать, дорогой муж, ты настоящий извращенец, — ответила так же тихо, не сдержав уничижительного смешка.

— Ничто и никогда не сможет меня оттолкнуть от тебя, мотылёк, запомни это. А учитывая сколько мы в пути и что пережили, мне хочется и вовсе не выпускать тебя из своих рук больше никогда.

Я недовольно хмыкнула, но в груди уже разгоралось теплое приятное чувство, противоречащее разуму. Эрбос готов был следовать за мной повсюду, стать неусыпной тенью, вечно быть моим спутником, не оставляя ни на миг наедине с собой. Это должно было оттолкнуть меня, навеять мысль, что нечто ненормально в наших отношениях. Но, к сожалению… или к счастью… я испытывала лишь удовлетворение.

Возможно, даже пороки, сходясь в потребностях двух схожих душ, становятся благом и способны дарить счастье. В нашем случае, мания Эрбоса, откликалась во мне приятным томлением, а его жгучая одержимость, разжигала в моём несчастном сердце ответный пожар. Мы сливались в его жажде обладать мной безраздельно и в моей потребности быть его без остатка. И пусть весь мир скажет: «это неверно, так любить нельзя!» или «это вовсе не любовь!», но нам было хорошо, и только мы знали, насколько несокрушимо наше общее сильное чувство.

— Так и быть, прежде, чем съесть, я тебя вымою в водах Призрачной Реки. Наверняка такая трапеза, будет вкуснее, — низким голосом проговорил муж, заставляя всю мою кожу покрыться мелкими мурашками, а щёки вспыхнуть неожиданным пожаром. — Уверен, Алантир и я сможем исцелиться от жажды пить кровь Альхандры без потерь в магии. Что-то подсказывает, что однажды расширившись, резерв магии уже не сможет стать менее ёмким. Возможно, и наша жажда неизлечима…

— А я буду верить, что излечима.

— Так хочешь избавиться от меня, моя маленькая бабочка? — Невесомо поцеловал меня Эрбос в шею, касаясь нежной кожи жёсткой щетиной.

— Прекрати! — шёпотом запротестовала. — Иначе я за себя не ручаюсь. Отвечая же на твой вопрос, скажу, мне неприятна мысль, что ты можешь умереть без моей крови. Я никогда не смогу забыть того момента, как мчалась в мир людей и думала только об одном — выжил ты или уже мёртв…

Эрбос обнял меня одной рукой крепче, целуя в щёку уже более целомудренно, а другую руку положил поверх моей, что держалась за рукоятку седла. Затем облегчённо выдохнул мне в затылок.

— Да, ты права, моей зависимости от тебя достаточно. Зависимость же от твоей крови может стать опасна для нас обоих. Как только мы вернёмся в мир людей, домой, я намерен приложить все возможные усилия, чтобы в твоём чреве рос наш ребёнок. — Опустил он большую ладонь на низ моего живота. — И нам определённо не нужно, чтобы я сходил с ума, каждый раз, как почувствую запах твоей крови.

— Эрбос… — смущённо прошептала я. — Сколько тебя знаю и всё никак не привыкну к такой неприкрытой откровенности.

— Ты делаешь меня безумцем, просто свыкнись с этим. — Тихо рассмеялся он.

Короткая, но очень приятная беседа с любимым, прервалась, когда из-за спин ехавших перед нами родных и друзей мы рассмотрели зарево белого света, что мягко ложился на окружающую прекрасную природу, вынуждая и без того искрящиеся переливами огоньков бутоны цветов, светиться ещё ярче и пахнуть гораздо сильнее. Лесные птицы в этом месте пели настолько красиво и радостно, что звуки казались сном. Я сразу поняла, что именно вскоре увижу, но моё воображение явно не готово было к тому, что вскоре стану лицезреть.

Первым делом, когда мох под ногами сменился кристально чистыми песками белоснежного цвета, в которых немного утопали лапы Варгов, пришлось прищуриться от яркого свечения исходящего впереди. Лучи солнца струились с неба, но зарево белого, ещё более яркого света исходило от чего-то впереди. Авалард с Зоуи, отец с матерью, Эрион, Йен, все замерли, останавливаясь. Мы с Эрбосом прошли в широкий просвет в их рядах и тоже обомлели от восторга. Я не знала какие есть грани красоты и магии, сколько ещё разных приключений готовит для нас жизнь в этом неестественно прекрасном фейском мире, но была уверена лишь в одном — столь невероятной красоты я ещё не видела никогда прежде. Подозревала, что и не увижу нечто подобное ещё когда-нибудь.

Глаза тут же ущипнули подступающие слёзы, дыхание замерло в груди и время словно остановило своё естественное течение. Река, что распласталась перед нами не была похожа на всё, что я видела когда-либо в жизни. Её воды текли мирно по своему уютному руслу, а речная долина вокруг озарялась исходящим от этих магических вод светом.

Теперь, и только теперь я поняла, почему воду, что текла в Призрачной Реке, называли Призрачным Эликсиром. Это была не вода, а чистая светящаяся магия, находящаяся в жидком состоянии. Эликсир Призрачной Реки напоминал камень беломорит, переливающийся и таинственный, но только принявший жидкое состояние. Воды небольшой по ширине реки были такого же мутновато-белого цвета и когда медленно скользили по своему волшебному пути, переливались радужными мелкими вкраплениями, которые, к тому же, дарили довольно яркий свет окружающему миру.

В ушах громко звенело, но звук этот был иным, не внешним, а внутренним, говорящим о том, что рядом источник наполненный магией до краёв. Словно доброжелательная, сверкающая змейка, белая магическая река манила к себе. Прекрасные бабочки и редкой красоты растения — все радовались её существованию, стремясь быть ближе. Экзотические птицы услаждали реку как живую своими трелями и танцем в небе. Если что-то в этом диком, но прекрасном мире и могло иметь наибольшее значение, то только этот источник сил. Источник магии.

— Невозможно… Невероятно… — сказала я на выдохе, когда, наконец, смогла произнести хоть что-то.

— Да. Призрачная Река невероятно красива, — согласился отец, спешиваясь и увлекая за собой счастливую маму. — Пожалуй, тут мы и разместимся. — Осмотрелся он. — В эту ночь мы сможем выспаться, развести огонь и караулить нас будут только Варги. Это место безопасно, монстрам сюда не подобраться из-за магии вод Призрачной Реки. Лишь некоторые дикие существа, обитающие тут, могут навредить, но и это весьма сомнительно. Предлагаю незамедлительно испробовать жидкой магии из источника сил!

Йен и Эрион, лукаво улыбнувшись, тут же спрыгнули на землю и направились к месту, где светлая жидкость, облизывала песок, касаясь берега. Мой брат первым склонился и зачерпнув широкой ладонью Призрачного Эликсира, припал к источнику сил. Затем феец с облегчением и счастьем вздохнул.

— Усталости, как и не было! — Рассмеялся он, распрямляясь. — И это от всего одного глотка!

Йен замер, наблюдая за другом, по видимому, остерегаясь, что волшебная жидкость может навредить человеку. Затем снова настороженно глянул на источник сил.

— Не бойся, Йен, — рассмеялась мама. — Люди тоже исцеляются от вод Призрачной Реки. Правда, Алантир?

— Совершенно верно. Можешь смело пить, Йен. Ты тоже, Зоуи. Я лично был свидетелем как люди исцелялись от Призрачного Эликсира.

После слов отца, Йен мгновенно склонился над берегом и двумя громадными ладонями зачерпнул эликсира, попутно любуясь и изучая искристую жидкость. Затем стал пить, а закончив, застыл с широко раскрытыми глазами.

— Чудо…! — проговорил он громко и снова зачерпнув эликсира, припал к рукам губами, не имея сил остановиться.

От столь радостной и от того весёлой картины, мы все хором разразились громким смехом, великану же, судя по всему, и дела до нас не было. Он наслаждался вкусом и эффектом, целебной жидкости, не замечая ничего вокруг.

Авалард, Зоуи и мама, тоже вскоре наполнились силами, испив волшебных вод. Пришло время и мне испробовать на себе чистейшую жидкую магию. Я подошла вместе с мужем к кромке берега и присев, зачерпнула рукой прохладную жидкость, что ощущалась на коже как вода, хоть и немного приятно покалывала руку магией.

Первый глоток Призрачного Эликсира коснулся языка прохладой и осел слабым сладковатым вкусом во рту. Когда жидкая магия наполнила желудок, я почувствовала такой прилив сил, какой не могла себе представить, от чего стало на мгновение немного страшно.

Фейри обладали магией и могли при помощи её исцелять не только других, но и себя при должном запасе сил. А магии в Асгаларде у фейри всегда было достаточно, лишь мир людей мог заставить растрачивать её запасы. Но эта волшебная жидкость не просто исцеляла, она дарила саму жизнь, подобно тому, как в человеческом мире при помощи украденной жизни людей, фейцы могли продлевать свою. Вот только испив Призрачного Эликсира я не ощущала опустошения и непринятия, как после поглощения чужой жизни, этот процесс казался естественным, правильным, и наполнял гораздо сильнее. Было и вовсе сложно оторваться от вод Призрачной Реки, настолько приятно было наполняться её силами. Мы даже не тратили времени на то, чтобы достать металлические кружки, просто черпали руками и пили. И это было потрясающе вкусно.

— Просто невероятно! Вы должны попробовать! — обратилась к Эрбосу и отцу.

— Я пробовал и знаю, дочка. — Тепло улыбнулся Алантир, погладив моё плечо. — Просто это было очень давно, — добавил с грустью, уже склоняясь над берегом и набирая полную ладонь Эликсира.

Отец испил жидкость не задумываясь, он был уверен, что река не навредит. Затем поднялся, распрямляясь всем своим высоким ростом и стал прислушиваться к ощущениям. Все мы замерли в ожидании того, что скажет феец.

— Я не могу почувствовать изменений. Очевидно, что я не потерял широту резерва и силу магии, ощущаю резерв всё таким же обширным. Но точно сказать не могу исцелился ли от жажды. — Папа с грустью посмотрел на жену.

— Есть лишь один способ проверить, — достала из пристёгнутых ножен на бедре острый небольшой кинжал Вэйса. На ней уже не было защитных колец. Затем бесстрашно полоснула себя по руке лезвием, там, где тонкой лиловой венкой, текла её драгоценная кровь.

— Не смей! — заревел испуганно отец и бросился к жене, в попытке остановить её действия.

Когда алая дорожка потекла по запястью мамы и капли сладкой крови стали падать на белоснежный песок под нашими ногами, наоборот стал поспешно отходить назад. Лицо его исказила гримаса ужаса, ведь если Призрачный Эликсир не исцеляет от жажды тех, кто пил кровь Альхандры, то была велика вероятность того, что Алантир бросится на любимую женщину, желая лишь одного — испить её до дна.

Исцеление

Призрачный Эликсир необычайно высоко ценится в Королевстве Мидер, ведь мало кому удавалось добыть его и вернуться живым пройдя сквозь Дикие Пустоши.

«О бильвизи и пустошах»

Все мы, кроме Зоуи и Йена, почуяли притягательно сладкий аромат крови Альхандры. Ноздри Аваларда, Эриона и даже Эрбоса, который имел привязанность именно к моей крови, расширились, втягивая запах особенной жидкости. Даже я почувствовала желание припасть к руке матери. Но всё наше внимание сомкнулось на отце, который уже не пытался отойти, а лишь наблюдал за тем, как капля за каплей, ударяясь о белоснежный песок, капает кровь его жены.

Алантир с наслаждением втянул воздух, вбирая в себя каждую ноту запахов вокруг, его хищные фейские зрачки расширились неестественно сильно, поглощая фиолетовую радужку глаза практически целиком. Вэйса посмотрела на мужа с тревогой, наверняка ей уже стало страшно, а идея её эксперимента не казалась больше столь блестящей. Эрбос был единственным кто мог противостоять моему отцу по силе и муж в мгновение ока среагировал, оказываясь позади Алантира, обхватывая руками и блокируя его движения. Эрион тоже быстро встал между родителями.

Но чистокровный не двигался. Только глубоко дышал. Впитывал запахи жены с большим удовольствием, но даже не думал на неё бросаться. Мгновение показалось вечностью прежде, чем отец озвучил свой вердикт:

— Я исцелился, а магия осталась прежней.

Все мы выдохнули с облегчением, Эрбос разомкнул убийственно крепкую хватку на теле моего отца, а Мама поспешно исцелила порез и бросилась обнимать мужа.

— Черт бы тебя побрал, Вэйса! О чём ты думала⁈ — стал отчитывать жену Алантир, попутно крепко сжимая её тело в объятиях.

Вэйса что-то ему неразборчиво ответила и поцеловала в губы. В человеческом мире я привыкла к мысли, что родители должны выглядеть гораздо старше своих детей и часто воспринимала родных отца и мать двояко, словно родных, но не совсем родителей. Сложно было описать это чувство, особенно сейчас, наблюдая как они сплелись в объятиях друг друга, словно юные молодожёны.

Эрбос вернулся ко мне и сжал сильнее талию, приобнимая.

— Ты похожа на мать ещё больше, чем подозревал, — с издёвкой сказал он. — Идём, я лично тебя искупаю ниже по течению и вдали от посторонних глаз.

Я поняла к чему клонит Эрбос и что сулит его порочная усмешка. Мы быстро взяли с собой сменную одежду предупредили всех что идём искупаться и никто не смел нас останавливать. Ведь все прекрасно ощущали «дивный аромат» Пустошей, что исходил от меня. Только отец напоследок напомнил Эрбосу, чтобы тот испил Призрачного Эликсира и исцелил себя от зависимости пить кровь его дочери, как можно скорее.

Шли мы необычайно долго, что доказывало намерения моего любимого, провести время довольно шумно.

— Тебе следовало, для начала, испить исцеляющего эликсира, Эрбос.

— Не ворчи, Милли, Призрачная Река никуда не денется, а по тебе, любимая, я слишком сильно соскучился.

Не сдерживаясь, рассмеялась, феец держал меня за руку и практически тащил за собой. Наши ноги утопали в вязком песке, не давая идти быстро, но муж настойчиво и серьёзно шагал вперёд. Обернулся на мой смех и широко улыбаясь, поднял на руки и быстрее пошёл вперёд. Я всегда любила искреннюю улыбку мужа и больше всего на свете, желала чаще наблюдать милые ямочки под уголками его губ, которые там появлялись только при ярких проявлениях эмоций.

— Мы собираемся уйти от всех жить в лес? Признавайся, — не унималась я, сопровождая наш путь шутками.

— Почти пришли. И нет, я не собираюсь тут оставаться. Мне гораздо приятнее безраздельно владеть тобой в мире людей, в нашем большом белом особняке и там, где нет столько опасностей, представляющих для тебя хоть какую-то угрозу. Думаю, ты уже поняла какой я жадный, когда дело касается моей ненаглядной юной жены. — Эрбос немного склонился и поцеловал меня в самый кончик носа, приподнимая чуть выше.

— Что же ты будешь делать, когда у нас появятся дети? Как станешь делить меня с ними?

Взгляд мужа потемнел, обрамляя яркую зелень в тёмную, почти чёрную кайму. Я бы подумала, что он злится, но слишком хорошо научилась отличать эмоции любимого. Он был объят желанием и предвкушением нашего прекрасного будущего. Не только далекого, но и ближайшего.

— Пока не представляю, но уверен, что это не станет такой большой проблемой, ведь они будут моими и я прощу им многое из-за того, что буду сильно любить.

— Так и быть, такой ответ я принимаю, а теперь поставь меня пожалуйста на землю. Я хорошо себя чувствую и не нуждаюсь в помощи.

— А разве я тебе не говорил?

— Что именно? — игриво спросила я, уже предчувствуя приятный ответ.

— Что готов носить тебя на руках постоянно и до конца наших дней, — ласково ответил Эрбос.

— Каждый день?

— Каждое мгновение, минуту и каждый день, — уточнил он.

— Ты пожалеешь о своём заявлении. — Рассмеялась я. — Ведь это страшно неудобно!

Эрбос снова улыбнулся обнажая ряд ровных белых зубов и неожиданно поставил меня на ноги. Его руки тут же принялись нетерпеливо расстёгивать на мне ремни более мешковатой запасной брони.

— Ладно, соглашусь с тобой. Буду давать тебе немного постоять на земле, ведь мне нужны обе мои руки для того, чтобы тебя раздеть.

Особенная связь

Нет связи крепче, чем взаимные супружеские клятвы верности двух любящих друг друга фейри. Ведь они даются по большому желанию, а не из потребности или чувства долга. А если, ко всему прочему, они звучали в особенном месте, делающим их несокрушимыми, то такие обещания и вовсе считаются вечными, способными соединять не только в одной жизни, но и всех последующих.

«Мифы и баллады о фейри»

Пока мой муж, с лёгкой улыбкой на лице, так нежно и аккуратно снимал с меня одежду, всё больше оголяя, внимательно следил за каждым моим жестом и выражением лица, в моей груди всё больше растекались любовь и благодарность к нему. Стало интересно за что я получила такую награду, как и когда смогла заслужить любовь и ласку такого сурового на вид мужчины.

— Эрбос, ответь мне, как вышло, что ты меня полюбил?

Руки некогда жестокого Инквизитора замерли на одной из застёжек ремней брони. Он и сам задумался, затем посмотрел на меня более уверенно.

— Я стал объят одной сплошной одержимостью к тебе, как только увидел. Мне сразу стало ясно, что ты — именно та, кто мне необходим. Затем ты очнулась и наше знакомство стало самым необычным из всех. Я действительно знал кто ты, но, поверь, Миллиора, не из-за этого поцеловал тебя впервые, не из-за этого решил на тебе жениться. Я был обречён тебя полюбить с самой первой минуты, как увидел. А ты была обречена стать моей в любом из случаев, потому, что я умею добиваться своего. — усмехнулся он.

— Я тоже тебя люблю, Эрбос. И как же хорошо, что ты не был со мной груб. Хотя… иногда мне хотелось от тебя сбежать.

— Даже убить… — напомнил он. — И ты блестяще пыталась это проделать, насколько помню. — Приподнял он с укором одну бровь.

В этот момент лес вокруг наполнился моим смехом, потому, что лицо Эрбоса стало действительно забавным.

— Я знала, что не убью тебя, ведь на руках главного Инквизитора собрались все защитные кольца Санктоса! Ещё при первой нашей встрече этот факт сильно удивил меня.

— Ты ранила меня ровно под сердцем. Пара дюймов и меня уже невозможно было бы спасти, — с довольным выражением лица настоял Эрбос, вызывая во мне новый прилив вины.

— В своё оправдание могу отметить, что я действительно поверила в то, что ты готов меня убить. Нет! Не так! Порвать на мелкие кусочки и скормить бродячим псам! Ты был так зол, а я так напугана…

Муж нежно провёл костяшками пальцев по моему лицу, касаясь скулы. Его зелёные глаза искрились счастьем.

— Какая разница теперь, что было и как мы обрели друг друга. Важен итог — мы вместе и я не и за что тебя не отпущу.

— Кажется, я когда-то уже слышала эти слова… — поддела его прошлым, напоминая о проступке.

— Я делал всё, чтобы спасти тебя.

Прислонившись ближе к любимому, крепко его обняла, затем стала помогать раздеться. Вскоре мы избавились от надоевшей тяжёлой одежды и моих фейских защитных колец, которые мне порядком надоедали. Затем вошли в воды Призрачной Реки, наслаждаясь ощущением того, как покалывает всё тело магическая жидкость и вязкий песок пробирается сквозь пальцы. Я набрала в обе ладони Призрачного Эликсира и протянула любимому.

— Пей.

Эрбос без раздумий принял угощение из моих рук, выпивая всё содержимое до последней капли. Неожиданно, его тело засияло ярким заревом и мы даже немного запаниковали, но потом я поспешила его успокоить:

— Твои шрамы! Они все словно сияют, повернись!

Магия иллюзии стала не властна над телом Эрбоса и опала. Давние увечья на его спине, окрасились узорами света и не исчезали, пока шрамы на его спине не превратилась в гладкую, словно шёлк кожу под моими руками.

— Они исчезли! Твои шрамы, Эрбос!

Голос дрожал, а по щекам покатились слёзы счастья. Я знала сколь болезненные воспоминания вызывали, оставленные некогда его отцом следы. Как много горя носил на спине мой любимый мужчина. И теперь всё это стёрлось с его тела, словно по волшебству.

Я повернула его за плечи снова лицом к себе и увидела, что остальных шрамов тоже нет: на его груди, животе. Их было много, так много… а теперь он был свободен от них. Свободен от прошлого окончательно.

— Нужно сказать остальным, — с надломом в голосе произнёс он довольно растерянно.

Я обхватила руками лицо мужа, всё ещё радуясь его исцелению очень сильно, ведь это так много значило для него. Не сами шрамы волновали Эрбоса, скорее их источник. А теперь их обоих больше не существовало.

— Думаю, Йен уже заметил и всем рассказал. Возможно, и мой отец знал, но не думал, что это настолько важная информация, и поэтому не упомянул о таком свойстве Призрачной Реки.

— Да. Ты права, Йен наверняка уже искупался и заметил. На нём шрамов ещё больше, чем на мне. Было… — Эрбос осторожно улыбнулся, глядя мне в глаза, а затем нежно поцеловал в губы. — Ты так прекрасна.

Руки фейца быстро легли на мою талию и грудь, губы стали блуждать по шее, отыскивая самые чувствительные места и уделяя им особое внимание.

— Кажется, мы оскверняем это чудесное место, — сказала уже чувствуя как между ног начинает пульсировать от желания, как твёрдая словно камень плоть Эрбоса упирается мне в живот.

— Скорее благословляем своим чистейшим чувством, мотылёк. Нет ничего скверного в соединении двух влюблённых.

С этими словами, Эрбос повёл меня ближе к берегу, туда где тонкими струйками, прямо из почв леса в реку текли белые ручейки Призрачного Эликсира. Феец встал на колени и бережно усадил меня к себе на ноги. Глубина реки была тут смешной, но мы всё ещё находились в воде, у самого берега реки. Мой любимый мужчина сразу принялся изводить моё тело умелыми ласками, касаясь груди, целуя шею, затем соединил наши губы и этот поцелуй не имел ничего общего с нежностью. Он был наполнен страстью и желанием.

— Я очень хочу тебя, Милли, не уверен, что сдержусь и буду очень ласков в этот раз. Но одно твоё слово, и я остановлюсь. Буду сдержан ради тебя, как и всегда. И всё же, хочется, чтобы ты узнала меня настоящего, — прошептал он мне в губы.

Я немного отстранилась, замечая как мука страсти и желания, всё больше искажает лицо Эрбоса. Он и впрямь едва сдерживал свои порывы.

— То есть, ты хочешь сказать, что всё это время притворялся? — возмутилась совершенно искренне, на что получила тихий бархатный смешок мужа и следом поцелуй в губы.

— Нет, мне действительно хотелось быть с тобой нежным. Ты такая хрупкая и невесомая, что, казалось, сожми тебя в объятиях сильнее, и ты рассыплешься, словно фарфоровая. Но после того о как я услышал твою расправу над монстрами, кое что понял — ты сильная и на многое способна. Я тебя недооценивал. Привык относиться как к человеческой девушке. И ошибался.

Эрбос объяснял мне причины своей опеки, покрывая шею, грудь и лицо поцелуями, сжимая затвердевшие соски между пальцами немного грубо, до лёгкой боли, а я только сильнее и сильнее плавилась в его руках.

— Тогда покажи мне. Покажи себя настоящего.

Большего разрешения не требовалось. Словно меняясь на глазах, Эрбос посмотрел на меня совсем иначе. Тем самым взглядом, который вселял в меня ужас. Я вспомнила тот самый вечер, когда он смотрел на меня подобным образом и тяжело сглотнула, понимая, как сильно сдерживался главный Инквизитор. В памяти, словно наяву возникли образы моей поимки и плена. Эрбос часто вспоминал тот день, теперь я поняла почему.

В его сознании ещё тогда родились фантазии нашей близости, и они явно не были похожи на мои наивные девичьи представления о происходящем между мужчиной и женщиной. Мой муж обнажал для моего восприятия многое о близости, постепенно, чтобы не пугать. Теперь же решил, что пришло время для самого страшного открытия.

В голове стали кружить и предсвадебные предостережения опекуна о жестокости герцога. Как раз в этот момент, большая рука фейца, сомкнулась на моей шее, немного сжимаясь. Эрбос продолжал целовать меня, спускаясь к груди и засасывая в рот поочерёдно то один твёрдый сосок, то другой. Руки фейца скользнули по влажной спине, крепко сжали ягодицы.

Хотелось спросить обо всех страшных слухах, что о нём ходили в Королевстве Нортс, но мои слова так и остались невысказанными, потонув в сдавленном стоне, когда муж немного прикусывал кожу на моей шее и следом сразу целовал места своих истязаний, заглаживая перед ними свою вину. Я вскрикнула, когда он довольно резко перевернул меня на спину и навис сверху. В этом мужчине я едва узнала своего заботливого и нежного супруга, Эрбос стал походить на дикого голодного зверя, который вырвался на волю. И что-то подсказывало, что этот зверь не захочет обратно в свою клетку, пока не насытит бездонный голод.

Страх и страсть оплели тело в изящном тандеме, вызывая сильное желание, я уже сама хотела поскорее увидеть каким бывает мой любимый, когда полностью даёт волю своим резким порывам. Стала гладить его грудь, живот, спускаясь ниже, пока не достигла твёрдого горячего возбуждения. Сжала в руках нежную шёлковую плоть и стала двигать ладонями по всей её внушительной длине, вырывая из мужа низкий гортанный звук. Казалось, я уже готова его принять, чувствовала как между ног всё пульсирует и изнывает. Но Эрбос отнял мои руки от себя и зафиксировав по бокам от моего тела, стал спускаться поцелуями ниже, лаская грудь, рёбра и живот по пути к сокровенному месту.

Прохладная вода лизала тело, а песок принял форму изгиба спины, покалывал ягодицы. Все мои ощущения обострились от сильного возбуждения. Когда почувствовала жаркое дыхание мужа над лобком, то сама двинулась ему навстречу бёдрами.

— Лежи смирно, — строго приказал и следом зафиксировал под собой мои бёдра он, при этом освобождая руки. — Будешь плохо себя вести — накажу.

— О-о, ты эксперт наказаний, — игриво промямлила в ответ, всё ещё воспринимая поведение мужа за игру.

В это же мгновение одна рука мужчины снова легла на моё горло, сжимая шею до боли. Другой он широко развёл мои ноги, укладывая их к себе на плечи и с наслаждением накрыл ртом самое нежное место между ними, пробираясь всё глубже внутрь языком. Резкий укус ошеломил и пустил ток по венам.

— Ай! Ты что делаешь⁈

Ответа не последовало, только второй разряд боли прошёл от самого чувствительного места по позвоночнику и обратно.

— Эрбос! — возмутилась я.

— Веди себя хорошо, мотылёк, и никто не пострадает. Поняла?

В ответ на его слова я лишь часто закивала головой.

— Молодец. Хорошая девочка.

После феец накрыл ртом снова центр сплетения всех моих желаний, стал выводить узоры наслаждения языком на оголённых нервах, задевая все самые чувствительные места. Хотелось извиваться и выть от восторга, но стало страшно злить моего мучителя. Мысль о том, что он может применить наказание и прекратить ласку, заставляла лежать смирно, как он и приказал.

Казалось, ещё пара мгновений, всего ничего осталось до высшего наслаждения. Не выдерживая, запустила руки в чёрные волосы на голове мужа и подалась бедрами ему навстречу в самый ответственный момент. Мне просто жизненно необходимо было поскорее коснуться рая и раствориться в нём. Но, неожиданно сильная рука сжалась ещё сильнее на шее, перед глазами поплыли тёмные круги, а мир вокруг заволокло пеленой.

И без того неистово бьющееся сердце, превратило свой темп в один большой гул, отдающийся в ушах. Я поняла. Теперь я поняла до конца: слухи, что ходили о жестоком герцоге никогда не были байками! Он действительно душил девушек! Он душил меня! В этот же миг я вцепилась в запястье мужа и стала вырываться, перепугавшись не на шутку. Но хватка была из стали. Я никогда не ощущала на себе полной силы Эрбоса, видимо потому, что он никогда и не применял её на мне. До этих самых пор.

Одновременно с ужасом, тело всё больше наполнялось удовольствием, противореча разуму. Эрбос всё ещё яростно изводил меня своим ловким языком и все его действия были выверены до мельчайших деталей, словно он знал, что делает и нисколько не сомневается в своих возможностях не перейти опасную для моей жизни грань. Тем не менее, даже я сама ощутила как жизненная сила стала медленно покидать меня. Воды Призрачной Реки вокруг, помогали задержать этот процесс, но этого было мало. Мне необходим был воздух. Уже готовая применить магию, зажгла в руках её свет, но в глазах так закрутилось, что не сразу поняла почему стало легко. Очень легко и хорошо.

Эрбос убрал руку с моей шеи, быстро сместился бёдрами выше, устраиваясь между моих широко расставленных ног, накрывая тяжестью своего тела и довольно резко вошёл в меня всей своей длиной. В этот же момент мир вокруг рассыпался, а внизу всё сжалось от наслаждения.

Голова кружилась, вынуждая кроны деревьев над нами и просвет неба над головой, образовать один большой крутящийся тоннель. Мой мужчина стал двигаться, наполняя все уголки моего тела до умопомрачения сильно и быстро. Его было невыносимо много внутри и это было ужасно приятно.

Страх и желание, смешались в крови, образуя сумасшедший коктейль. Эрбос был словно зверь, забирая всю меня без остатка себе, движения его становились только резче с каждым новым толчком, а ласки были грубыми. От не целовал, а терзал мои губы, не гладил тело руками, а сильно сжимал его до лёгкой, но приятной боли. Теперь стало ясно почему он не показывал свою суть раньше. Он знал, что любая бы сбежала в ужасе, даже я хотела это сделать.

Но не сейчас. Чуть позже.

Ведь чувствовала, что внутри постепенно сжимается новая пружина удовольствия. Наше неистовое слияние было сумасшедшим, ненормальным, калечащим разум, но растворяло меня без остатка в граничащем с ужасом наслаждении. Я кричала и царапала плечи, спину Эрбоса до крови даже сквозь защиту фейских колец, а он продолжал дико выбиваться в меня в качестве отмщения.

— Смотри мне в глаза, Миллиора. — Обхватил моё лицо рукой Эрбос и грубо развернул его к себе, в то время, как моё тело уже хаотично трепыхалось под ним в преддверии сильнейшего оргазма. — Ты моя. Ты только моя. — Рука его сжалась вокруг моего подбородка сильнее, пальцы грубо впились в щёки. — Повторяй!

Казалось, ещё немного, и моя душа безвозвратно потонет в тёмной зелени его глаз. Эрбос немного замедлился и волна вожделения отступила следом, порождая в груди сильнейшее чувство разочарования и ещё большего голода.

— Умоляю… — простонала сквозь стиснутые челюсти, постаралась сама двигаться навстречу, но это было невозможно под такой тяжестью его тела. Глаза закатились, когда он снова заполнил меня до основания. Но этого было недостаточно. — Быстрее…

— Повтори, что велел! — ещё более настойчиво ни то приказал, ни то попросил феец, мучительно и медленно заполняя и снова освобождая моё лоно от своего твёрдого как камень возбуждения.

Было сложно выдавить и слово, весь мир сомкнулся в одной точке — там где наши тела соединялись, вызывая помутнение разума. Собрав всю волю в кулак, я постаралась заставить язык шевелиться, ради того, чтобы получить свою долгожданную награду:

— Я твоя! Только твоя и ничья больше, Эрбос! — прокатилось моё признание громким эхом по лесу, пугая стаи птиц.

— Вот так, моя девочка. Всё верно. Молодец.

В качестве поощрения феец почти нежно поцеловал меня в губы, его рука снова опустилась на мою шею, сжимая. А я снова стала царапать его широкое, крепкое запястье в попытке освободиться. Слёзы покатились по вискам, когда Эрбос истинно перестал себя сдерживать и начал двигаться очень быстро.

Боль и мёд — это те слова, которыми можно было описать этого мужчину безошибочно. И я любила его таким. Жестоким, грубым, одержимым, влюблённым в меня до сумасшествия.

Невыносимое наслаждение и хлопки наших влажных, обнажённых тел, заполнили всё пространство вокруг. В груди стало жечь от недостатка воздуха, а рука мужа всё сильнее сжималась на шее. Но всё это не имело значения. Передо мной замаячило острое тонкое чувство, угрожая свести с ума, когда взорвётся, достигая своих границ. Стремясь к нему, сильно сжала ноги на широких бёдрах Эрбоса и в следующую секунду, всё моё тело пронзило почти болезненное удовольствие, распространяясь по всем частям души. Отныне мне стало предельно ясно, что ощущают мотыльки, стремясь к свету пламени и самозабвенно сгорая в нём.

Усиливая все допустимые к осознанию чувства, Эрбос резко освободил меня от удушающей хватки и воздух сладким прохладным потоком, заполнил лёгкие, окрашивая мир в цвета эйфории и вознося меня на столь высокие отметки блаженства, о которых и помыслить было сложно. Моё тело трясло и опаляло волнами жара, а удовольствие продолжало накатывать одновременно с мощными толчками, что дарил Эрбос, не прекращая своих истязаний ни на миг.

Ещё мгновение, всего минута и я могла поклясться, что непременно сойду с ума, настолько потеряла себя в безумной страсти. К счастью, вскоре Эрбос последовал за мной. Скрипя зубами и сильно сжимая под собой моё хрупкое девичье тело, феец окончательно вонзаясь в самые глубокие части моего естества, зарычал мне в шею, наполняя теплом своего семени изнутри.

Практически ощущая кожей, как рассыпается на части и возрождается вновь мой любимый, я обняла его руками и ногами, стала целовать и гладить по голове, путаясь пальцами в чёрных мягких волосах. Хотелось отчитать мужа за грубость и деспотизм, даже ударить за то, как сильно напугал, но вместо этого я спустилась ниже ладонями и стала гладить его влажную гладкую спину, успокаивая.

«Теперь у нас всё будет хорошо» — пронеслась приятная мысль в голове, а на губах расцвела удовлетворённая улыбка. Оставалось только встретиться с Проктусом Сактином, преподнести ему в подарок исцеление от старости и сбежать обратно в наш спокойный мир. Туда, где мы с Эрбосом собирались строить наше счастливое будущее и любить друг друга очень долго.

Успокоение души

Те немногие, кому посчастливилось побывать у вод Призрачной Реки, с восхищением отзываются о её свойствах и красоте. Но более всего, они скучают по тому чувству спокойствия и умиротворения, которые испытывали у её берегов.

«О бильвизи и Пустошах»

— Ты в порядке? — первым делом спросил муж, когда немного пришёл в себя.

— Честно?

Взгляд Эрбоса скользнул по моему телу, наполнился сожалением и ненавистью к себе. Я знала что он видит: красные и лиловые отметины его «любви». На шее, руках, груди, наверняка и на остальных частях тела хватало следов после жёстких ласк фейца.

— Ты чуть меня не задушил.

Эрбос резко поднялся с меня и сел рядом.

— Я бы не задушил. Просто хотел показать как умею усиливать удовольствие. — В его словах ясно читалось сожаление и грусть. — Я такой. Мне нравится подобное и я знаю, что это ужасно.

— Ты меня напугал. — Я села рядом и провела по его царапинам на руках пальцами. — Но как бы это ужасно не звучало, мне понравилось.

Эрбос резко посмотрел на меня округлившимися глазами, затем усмехнулся и обнял.

— С самого начала знал, что мы созданы друг для друга, но меня всё никак не оставляет чувство, что именно я тебя порчу.

— Этого отрицать не стану. — Рассмеялась в ответ, а муж резко уложил меня на песок, снова подминая под себя.

Глаза Эрбоса сияли любовью и нежностью, взгляд опустился к моим губам, а сердце в его груди участило ритм.

— Эрбос, я хочу задать тебе вопрос, ответ на который хочу получить со времён нашей свадьбы. Только пообещай, что ответишь правдой. — Начала разговор до того, как мы продолжим наслаждаться друг другом и все мысли из моей головы разлетятся в разные стороны.

— Обещаю, спрашивай. — Поцеловал он меня в нос игриво. — Мне и самому интересно что у тебя творилось в голове в такой ответственный момент. Ведь по твоему виду было ясно, что ты готова была умереть от страха в нашу первую брачную ночь. Немало сил я приложил, чтобы расположить к себе невинную леди.

Обиженно толкнув пальцем в лоб мужа, я вызвала лишь смех у него.

— Эндрюс. Он заходил ко мне перед самой церемонией.

— Только не говори, что он хотел…

— Нет-нет. Вернее, он предлагал выход из моего положения но…

— Ублюдок! Стоило трепать его медленнее! — Мгновенно вспыхнул муж.

— Не об этом я хотела поговорить. Он кое-что рассказал, сплетни не более, но всё же… Поэтому я так боялась нашей первой близости. Боялась тебя.

Эрбос нежно убрал прядь непослушных волос с моего лба и поцеловал в это же место.

— Я уже знаю чем тебя запугивал этот слизняк. Наверняка он рассказал тебе историю о том, как свирепый Инквизитор душит девушек ради забавы, и их после мёртвыми выносят из его спальни и хоронят где-то в лесу на окраинах Санктоса. Знаменитая страшилка.

— То есть это ложь? — недоверчиво спросила я. — Ведь учитывая твою особенную страсть, которая обнаружилась мною только сегодня, эти слухи имеют под собой весьма основательную почву.

— Это ложь. Просто сплетни. И да, скорее всего, они проистекали из уст какой-то девушки с которой я был знаком весьма близко.

Ревность быстро заменила собой интерес и страх узнать о муже ужасные вещи. Он тоже мгновенно уловил мою перемену настроения, поспешил успокоить:

— Это всё в прошлом и не имеет для меня никакого значения. Ты единственная, кто смог обнаружить во мне человечность. До тебя я лишь удовлетворял потребность, не подозревая, как могут быть сильны чувства и жажда обладать одной единственной девушкой. Я никогда не убивал женщин, с которыми имел связь. И я всегда был с ними честен, не дарил лживых надежд. Это тоже не называется благородством, признаю, но я старался не причинять им боли.

— Многие мужчины посещают специальные заведения, насколько знаю, чтобы удовлетворить все свои потребности. — Румянец мгновенно коснулся лица, а Эрбос подозрительно сощурил глаза, любуясь моим замешательством.

— Бордели?

Я прочистила горло, прежде, чем ответить, но глаза мои от стыда приросли к груди мужа.

— Да.

— Я никогда не любил вульгарных дам, хотя и никогда не осуждал их. У каждого свои страсти. Более того, вероятность подцепить в таких местах срамную болезнь, гораздо выше.

Мои глаза расширились от удивления до максимально больших размеров.

— Что такое срамная болезнь? Она опасна для жизни?

Эрбос от моего вида и потока слов громко рассмеялся, а мне стало ещё более неловко.

— Ты очень забавная, знаешь? — погладил он меня по щеке кончиками пальцев.

— Конечно, смейся! Ведь мне неизвестны все эти нюансы свободной мужской жизни в человеческом мире. Девушкам об этом ничего не говорят! Откуда мне знать о таких вещах⁈

— Не обижайся, Милли, я смеюсь не от того, что ты чего-то не знаешь, а от того, как мило удивляешься. Срамная болезнь частый гость в борделях, даже в самых лучших. Для людей она может быть смертельно опасна, но и полукровкам приносит много дискомфорта пока удаётся её окончательно исцелить. Передаётся она…

— Достаточно! — прервала я мужа и тот снова расплылся в широкой улыбке. — Я сама всё поняла!

Во всяком случае, я была удовлетворена ответом Эрбоса и безмерно рада тому, что он всё-таки не душитель юных девушек. Мы с ним ещё долго наслаждались друг другом у берегов Призрачной Реки, раз за разом сливаясь и получая все возможные удовольствия и иногда просто разговаривая после этого. Затем помогли друг другу тщательно вымыться и испив напоследок Призрачного Эликсира ещё раз, чтобы излечить мелкие синяки и царапины на телах после бурного соединения, отправились в лагерь, что располагался выше по течению реки.

Мы находились этой ночью в безопасности и тепло вечного лета позволяло надеть лёгкий простой наряд, который прихватил для меня Эрбос. Голубое яркое платье, сшитое по моде фейцев ласкало кожу приятной прохладой льна. Сам он тоже надел удобные брюки и рубашку, позволяя телу отдохнуть от тяжёлой брони.

Вернувшись, мы обнаружили у костра уже вымытого Йена, который присматривал за нашим ужином в виде жаркого и похвастался исцелением своих шрамов на теле. Даже глубокий след на его щеке исчез, делая суровое лицо немного более мягким и добрым, под стать его характеру. Великан также понял, что и Эрбос испробовал на себе свойства Призрачной Реки. Вскоре и остальные поспешили вернуться уже вымытые и довольные от этого. Мы все сытно поужинали, покормили Варгов, которые не уставали лишний раз испить Призрачного Эликсира из реки и с наступлением темноты, стали готовиться ко сну.

В этот раз караулить были выставлены только Варги по двое, хотя это не являлось необходимостью. В долине Призрачной Реки было действительно безопасно и спокойно. Отец заранее пополнил запасы Эликсира не только для короля Мидера, но и собирался взять с собой целебной жидкости сколько мог. Все мы до края заполнили мелкие и большие сосуды столь ценным лекарством от всех недугов, которые заранее приготовили и везли сюда именно для этих целей.

Сумки были готовы к обратному пути, наполненные Призрачным Эликсиром, вещи выстираны и сохли на ветвях деревьях, а мы, укрывшись одеялами, улеглись вокруг тлеющего красными угольками костра. Эрбос обнимал меня позади, даря чувство уюта и защищённости, а в груди росла радость от предвкушения скорого возвращения домой. Дремота постепенно стала наваливаться пуховым одеялом на сознание и вскоре я окончательно провалилась в глубокие сновидения.

Разговор по душам

Фейри могут исцелять раны по отдельности, а могут напитывать магией всё тело, исцеляя его все недуги разом. Но исцеляя отдельные ранения, магии затрачивается гораздо меньше. Это важно помнить в человеческом мире.

«Законы и правила фейри»

Пламя:

' — Ты не посмеешь больше встревать между нами с матерью никогда! Даже если я решу её убить, ты не сможешь помешать!

Свистящие звуки плети резали воздух и завершали свой путь на моей спине, заставляя вздрагивать каждый раз, когда калечащий удар, прилипал к уже истерзанной плоти. Я не плакал и не кричал. Только сжал зубы настолько сильно, что несколько из них отозвались неприятным хрустом, а вкус крови заполнил рот. Я знал, что отец после своей воспитательной меры полностью исцелит мои раны. Отчего-то он ценил меня и отчего-то, это же заставляло ненавидеть себя ещё сильнее.

Он вновь и вновь избивал мать. А я просто не смог больше терпеть это, несмотря даже на его угрозы наказать, если вмешаюсь. И я знал каковы наказания моего отца. Не раз после них не мог подняться с пола и полз в спальню, чтобы там хоть немного восстановиться. Мелкие травмы отец не трогал, заставляя помнить о так называемых «провинностях», опасные же для здоровья, исцелял. Сам я не мог этого делать до вхождения в аргум. Если бы умел, исцелял бы маму.

— Ты щенок, что не научился признавать силу! Поднимайся с колен и иди в свою комнату. Исцелю тебя позже. Насладись плодом своей любви к матери! — Едва не падая, но под сильным влиянием чар внушения чистокровного отца, я поднялся и отправился в свою комнату, как он и велел, но у самого выхода из оружейной, он дополнил свою гадкую воспитательную меру. — Если посмеешь ещё раз напасть на меня, я убью твоего бесхребетного брата…

Отец ломал меня и калечил, но слова, что в этот раз произнёс, отозвались во мне настоящим диким ужасом. «Он не посмеет, — подумал про себя, но вспомнив, как Эраген смотрит на младшего сына, когда тот читает, вместо того, чтобы учиться только тому, что ему позволено, понял — Посмеет. Ещё как посмеет». Отец не особо любил всех нас, и был жесток в целом, а не по отдельности к каждому из своих близких родственников. Но Авалард вызывал в нём непомерное бешенство в минуты своих препирательств. В маленьком мальчике, своём сыне, Эраген видел своего будущего врага, ведь тот, ещё являясь ребёнком, удивлял своим необычайно пытливым умом и феноменальной памятью. А наш отец был уверен, что нет сильнее оружия, чем ум.

Кое-как справляясь с болью и слабостью, я дошёл до своей спальни и сразу упал на кровать, зарываясь лицом в подушки. Тьма застрелила разум и я провалился в неё, спасаясь от ужасающей боли. Как душевной, так и физической. На краю, перед тем, как сорваться в эту безмятежность, по краю сознания пробежала тревожная мысль «В этот раз маме некому будет помочь с ранами».

* * *

— Самюэль, очнись. — Почувствовал толчки в плечо, которое уже не болело. Как и вся спина, впрочем, но слабость, всё ещё никуда не ушла. Эраген любил исцелять не полностью, чтобы завершить урок. Повернувшись, я увидел у кровати заплаканного брата. — Мама, она… Я помазал её раны, как ты учил, но в этот раз всё хуже…

Авалард стоял и его трясло. Золотые глаза наполнял ужас. Он стал рассматривать меня и я понял, что что-то не так. Шатаясь, подошёл к зеркалу и увидел, вся моя рубашка была изорвана на спине и белая ткань практически полностью окрасилась в алый. Повернувшись же к зеркалу, глаза непроизвольно сами закрылись от представшей моему взору картины. Если бы отец не исцелил эти раны, то меня непременно ждала бы смерть. И, честно говоря, не знаю или я не обрадовался бы такому исходу. Спина превратилась в руины его истязаний, не иначе, а душа металась в агонии. Я был единственным, на кого надеялись брат с матерью и не мог им помочь абсолютно ничем, хоть и желал это сделать больше всего на свете.

— Мы договаривались, Авалард, наедине не называть друг друга именами, которые дал нам отец. Только имена, которые дала нам мама — настоящие. Помни.

Испуганный брат немного ожил, когда я стал его поучать, как обычно это делал, и достав чистую одежду со шкафа, подал мне.

— Где он.

— Ушёл.

— Хорошо. Что ты успел сделать?

Брат окончательно оживился и стал рассказывать как помог нашей матери, помазав её раны целебной мазью и как отец даже сам немного её исцелил перед уходом. Я знал, феец так делал, когда она уже не могла бороться сама за жизнь, но Аваларду об этом не сказал. Не стал пугать брата больше того, что он уже пережил.

— Эрбос, может папа стал добрым? Он помог маме. Может он больше не будет её бить?

— Не вздумай верить в свои мечты, брат, иначе они же тебя и сломают. Наш отец чудовище, а чудовища не меняются.

— Но, Эрбос… Он же…

Я резко повернулся к Аваларду и схватил его за плечи. Наверняка в моём взгляде плескалась боль, походившая в своём проявлении на злобу. Брат весь сжался от страха и все грязные слова о нашем родном отце замерли на языке, там же умирая и превращаясь в гадкую горечь. «Он просто ребенок и ещё верит в чудеса» — пронеслось в голове. Затем крепко обнял Аваларда.

— Ладно. Идём, посмотрим чем ещё можно помочь маме.'

Неприятный сон заставил проснуться. Мне часто снилась прошлая жизнь и её кошмары. Они не желали уходить даже после смерти моего отца. Милли спокойно спала, свернувшись возле меня калачиком и сложив ладони у щеки. Тёмные длинные ресницы, опускали ещё более длинные тени на ее лицо, а припухшие от поцелуев губы, делали её ещё более красивой. Я погладил любимую по голове, пропуская блестящие пряди каштановых волос сквозь пальцы и в который раз удивился, что это чудесное создание, выбрало меня своей парой, мужем и возлюбленным.

Впервые, когда встретил свою маленькую бабочку, она настолько казалась мне идеальной, что не мог понять, не померещилась ли. Уже тогда я пропал, а осознание того, что эта девушка является чистокровной и раскрыв свою истинную суть, не захочет быть со мной, заставили пойти на крайние меры при завоевании её сердца. К счастью для меня, они сработали и я успел сделать Милли своей не только телом, но и душой. И пусть мои поступки часто были продиктованы больной жаждой обладать этой девушкой, но я знал наверняка, что готов на всё, чтобы Милли была счастлива.

Укрыв жену и осмотрев светящуюся волшебную реку, встал и направился к тому месту, где должен был спать Авалард. Они с Зоуи сегодня ночью легли порознь и я понимал ведьму в её желании отдалиться от мужа. Мне и самому не терпелось поговорить с братом наедине, чтобы выслушать, а затем решить как быть дальше. Все спали крепко, лишь пара Варгов, что сторожили наш сон, обратили на меня внимание, но и они быстро потеряли интерес, когда я, присев возле брата, тряхнул того за плечо. Авалард тут же проснулся. Кроме того, тут же понял зачем я его разбудил и, встав, молча направился в заросли прекрасного леса, окроплённого огнями растений магического фейского мира. Мы быстро и тихо отдалились от лагеря, чтобы поговорить.

— Я совершил ошибку, Эрбос. Мне казалось, что Миллиора не любит тебя. Моя ненависть к тебе была велика. Я мстил. Не буду скрывать, да и ты это знал.

— Знал. Но Милли не была одной из моих любовниц, она моя жена. Не поверю, что ты не понял, насколько она мне стала дорога.

Авалард стоял и смотрел на белоснежные берега Призрачной Реки, а когда обернулся, то взгляд его наполнился теплом.

— Знал. И хотел совершить зло. Или не зло? Я считал, что Милли не любит тебя и я быстро её уведу, помогу избавиться от тягостного принудительного брака. Она мне искренне понравилась самому.

Я дёрнулся всем телом от злобы и ревности, но брат предусмотрено поднял ладонь, заставляя дослушать.

— Но она сразу прервала все мои намерения. Она ещё тогда, в библиотеке, когда я посмел поцеловать её, призналась, что любит тебя.

— Тогда зачем ты сказал жене о том, что стоило скрыть? Ответь, ты всё ещё испытываешь к моей жене некие чувства? — грозно спросил, но сам опасался услышать ответ. Мне не хотелось терять доверие к единственному родному человеку.

Авалард вымученно улыбнулся.

— Я рассказал Зоуи, потому, что хотел быть с ней предельно честен. Плюс ко всему, это было важной частью моего рассказа о том, как нам удалось свергнуть Градоса. Не более, — твёрдо добавил он. — Я люблю Зоуи и Никоса больше жизни. Никто из других женщин не существует для меня кроме неё. Все эти годы, когда думал о том, что она погибла. Как погибла… И из-за кого… Я умирал всё это время изнутри. Только попытки помочь невинным людям немного унимали эту боль! Чувство вины перед ней убивало! Я даже не пытался её спасти!

— Ты бы не смог!

— Милли смогла вывести всех пленников из тюрем дворца! Совершенно чужих ей людей! Она оказалась смелее меня! А я дал любимой и своему сыну погибнуть тогда! Я даже не заметил, что Зоуи носит моего ребёнка. Более того, вряд ли это как-то добавило бы мне смелости для того, чтобы я смог её вырвать из лап Инквизиции… Отец был прав, я трус!

Авалард сильно ударил себя в грудь, золото его глаз засверкало от собравшихся слёз, и я тут же бросился к брату, крепко его обнял. Так, как обнимал только в детстве. Мне и в голову не приходило, что Авалард настолько всё это время винил себя в смерти ведьмы. Что настолько мучается.

— Прости, Авалард. Мне стоило рассказать тебе о том, что Зоуи жива.

— Это не меняет суть вопроса. — Авалард немного отстранился и сжал моё плечо. — Я всё тот же трус. Но я благодарен тебе, что спас моих близких.

Я вцепился в плечи брата и тряхнул его.

— Я тоже не смог заступиться за мать, спасти её и считаю себя трусом, ведь столько раз, слыша, как он её истязает, не вмешивался! Я был слаб, юн и неопытен. И ты тоже. Не вини себя, Авалард. Ты после спас столько народу прямо под носом у Градоса и всё ещё называешь себя трусом? Ты не трус. Мой брат точно не трус! И я тобой горжусь, потому, что сам не выбрал путь при котором мог сохранить человечность. А ты выбрал… Из нас двоих, именно ты стал таким, какими хотела нас видеть наша мать…

Мы с братом так и замерли, глядя друг другу в глаза. Долгое время я и слова о матери не говорил, только Милли рассказал о своей сильнейшей боли. Даже с братом не обсуждал прошлое. Но сегодня эта гранитная плита между нами рухнула. Это понял и он.

— Она бы гордилась тобой. А мной точно нет… — практически прошептал я. И это было правдой. Мы оба знали.

Авалард собирался возразить, но его слова так и застыли на губах. В кустах послышался треск и чьи-то тихие ругательства.

Вернее, не чьи-то, а моей жены. И, похоже, она там была не одна, поскольку в способности Милли передвигаться практически невесомо, я не сомневался, как и в способности сразу распознавать, когда я оставляю её во сне. С ней наверняка была жена моего брата, она и создала шум.

Мы с братом развернулись к большому кустарнику, в котором наверняка прятались слушатели личного разговора, ожидая фееричного выхода наших лесных нимф.

Первой, раздражённо выпутываясь из густых зарослей, вышла Миллиора. Сразу за ней последовала Зоуи. Девушки тут же приняли виноватый вид и опустили глаза, словно провинившиеся сорванцы. Из их распущенных, растрепанных волос торчали сухие ветки и листья, а лицо кое-где было исцарапано. Ситуация обрела настолько смехотворный вид в купе с внешним видом красавиц, что мы с братом переглянулись и не удержавшись, громко рассмеялись.

— Что? — Развела руки в стороны Милли. Её фиалковые глаза неистово налились раздражением. — Мы думали вы друг друга можете поубивать!

— Именно! — подтвердила Зоуи, скрещивая руки на груди и глядя на Аваларда так, что это выглядело злобно, но подразумевало прощение.

После этого мы окончательно осознали с братом, насколько схожи во вкусах и что наши жёны слеплены, словно из одного теста и разделены на две прекрасные женщины, созданные именно для нас.

Поскольку девушки уже слышали наш разговор и в лишних объяснениях не нуждались, мы попросту отправились отдыхать перед дальней опасной дорогой, при этом посмеиваясь друг над другом. В этот раз Зоуи легла рядом с мужем и её настроение очевидно улучшилось после постыдного, но очень полезного подслушивания. Да и мне стало гораздо легче после разговора с братом, который помог не только многое прояснить, но и укрепить братскую любовь.

В лапах зверя

В мире фейри обитают разные магические существа, как в мире людей беспрепятственно и естественно находятся животные. Однако, в отличие от животных мира людей, звери в мире фейри обладают магическими способностями, иногда умеют говорить и умнее обычных животных.

А ещё некоторые существа из мира фейри очень любят лакомиться людьми.

«Законы и правила фейри»

Мотылёк:

— Авалард, — обратила я внимание на уши фейца, пока тот собирался с Зоуи в путь, — А твои шрамы…? Они пропали после купания в особенной реке? — осторожно намекнула на его давнюю потерю некоторых частей тела, так, чтобы никто не понял что именно имею в виду.

Не хотелось бередить его старые раны при всех. Эрбос, тоже замер, внимательно наблюдая за братом. Похоже, он не успел подумать о том, исцелился ли Авалард, ведь тот, практически постоянно носил на себе иллюзию, скрывая изувеченные уши.

— Я исцелился, — довольным голосом проговорил он. — Спасибо, что вспомнила, Милли. Хоть кто-то не хочет меня убить из-за ревности в лесу. — Смерил он насмешливым взглядом брата и затем жену.

Зоуи изначально вся сжалась от чувства вины, но потом подошла к мужу и стала ему что-то тихо говорить, при этом тепло улыбаясь. Мы же с Эрбосом удивлённо переглянулись, думая об одном и том же: Призрачная Река способна была восстанавливать даже потерянные части тела. Неизвестно насколько сильно, и могла ли она взрастить вновь, к примеру, потерянную конечность, но всё равно, Призрачный Эликсир поражал своими исцеляющими свойствами.

— Феноменально…

— Безусловно, — согласился со мной муж, продолжая крепче увязывать сумки.

— Поспешите, пора выдвигаться. — Поторопил нас отец, уже успевший с мамой оседлать Ниадиса.

Йен и Эрион, тоже были полностью готовы, оседлав Ардаласа и Киласа. Авалард усадил Зоуи на Сайласа, и мы, оседлав Грию, вскоре выдвинулись в путь.

Раннее утро пощипывало кожу лица свежестью, а прочные и, к счастью, уже чистые доспехи, снова облегали наши тела, защищая от опасностей, которые могли поджидать в пути. Хозяин Пустошей, повстречавшийся мне в лесу и спасший от верной смерти, обещал придержать чудовищ, но я не могла полностью полагаться на его слова, стоило быть осторожнее. Да и близким я не могла бы объяснить, почему можно двигаться по самым опасным землям в мире фейри, совершенно безопасно.

У нас было достаточно времени, чтобы вернуться обратно не спеша, и я решила не вмешиваться в планы отца по пересечению страшного леса.

Мы быстро направили Варгов в нужную сторону и все, в последний раз окинули взором прекрасную реку, мысленно прощаясь с ней навсегда. Затем направили волков туда, где нас ждала пара дней пути по мёртвому лесу, изображающему, своей иллюзией похожую красоту природы, что уцелела в долине Призрачной Реки.

Мы резко сорвались с мест, покидая безопасные земли смело и быстро. Вскоре прекраснейшее пение птиц утихло, сменяясь гнетущей тишиной, что предсказывала смертельную опасность, а земля под защитным куполом отца почернела, теряя все краски и жизнь. Мы снова оказались в Диких Пустошах. И снова страхи сковали всех без исключения.

К счастью, слова странного незнакомца были подтверждены и на нас снова не стали нападать бильвизи, которых мы иногда имели неудачу повстречать. Лес не пугал, сброшенной иллюзией, но и не пытался заманить в опасность своими изощрёнными ласками обманной магии.

— До чего же ты силён… — тихо проговорила сама себе, удивляясь тому, насколько долго мог хозяин Пустошей, сдерживать магию хищного леса.

— Кто силён? — заинтересовался Эрбос моими тихими выводами.

Я секунду помолчала, но быстро нашлась с ответом. С ложью, вернее. Маленькой, невинной, но, тем не менее.

— Лес, любимый. Я всё ещё не могу понять откуда взялось столько магии в одном месте, да ещё и такой… злобной. Чудовища не пытались меня съесть, их убийства не подкреплены необходимостью выживать. Они словно мстят, даже сами не помня за что.

Отец очень внимательно наблюдал за мной и за тем, что я говорю. Мама слушала с тревогой, она всё ещё не могла спокойно вспоминать о моём исчезновении в одну из ночей.

— Есть легенда. Скорее сказка… Глупости, но, всё же. — Папа нахмурил лоб и его суровое лицо, стало ещё более серьёзным. — Несколько тысяч лет назад произошло нечто страшное. Якобы тогда правила другая королевская династия. Но два брата не поделили между собой женщину. Королеву и жену одного из них. В итоге, младший из братьев отравил старшего, своего короля, сам занял трон и взял в жёны вдову погибшего короля, как того и желал.

— Отец, зачем ты рассказываешь эту историю? Она имеет ужасное начало и так же завершается, — предостерёг брат.

— Продолжай, отец, не слушай Эриона.

— О да, продолжить рекомендую, поскольку жена моего друга не успокоится, пока не услышит концовку этой истории. Можете поверить мне на слово.

Эрбос лишь хмыкнул на слова Йена, ведь они ясно отображали всю мою суть. Отец с мамой тоже улыбнулись, хитро переглядываясь.

— В таком случае, я продолжу. Вдова погибшего короля не знала, что её любимого мужа отравил её нынешний супруг и новый король. Она даже успела полюбить убийцу своего прежнего мужа, родила ему сына. Но тот был вторым наследником. Сына же своего убитого брата, новый король желал тоже истребить, очищая путь своему отпрыску.

Предчувствие отозвалось ноющим предположением, но я продолжила молча внимать словам Алантира. Как и все, впрочем.

— В конце концов, королева узнала обо всех страшных поступках нынешнего правителя и предателя её первого мужа, когда застала того за убийством своего старшего сына. Объятая горем, от потери не только возлюбленного, но и сына, она смогла лишить жизни предателя. Затем лишила жизни и себя. Именно после этого, по словам некоторых фейри, появились Пустоши на месте, где ранее была столица Королевства Мидер. Выживший наследник, второй сын королевы, принял власть, надев королевский магический амулет, а пустоши с тех пор только продолжили шириться, вынуждая волшебный народ выбрать для себя иные земли для жизни.

— У Мидера была иная столица? — переспросил Эрбос.

— Да. Поговаривают, что развалины великого города и замка до сих пор стоят где-то в пустошах.

— Какая страшная история… Теперь и я понимаю это место. Оно мстит за горе, что пережила королева Мидера.

— Сестра, не стоит верить именно этому рассказу. Таких выдумок ещё уйма, и в каждая из них страшнее прежней, но это, однако, не делает их правдой. Сказки, не более.

Мысленно в моей голове возник образ рыжеволосого незнакомца, что без труда управлял чудовищами и самими Пустошами.

— А есть ли некие существа или фейри, которые могли намеренно покрыть эти земли скверной? — Все взгляды вокруг мгновенно прилипли ко мне.

— Дочка, Пустошам тысячи лет. Даже если бы кто-то из высшего народа обладал столь мощной магией, чего лично я не встречал никогда, то жизнь даже у фейцев не столь продолжительна, чтобы некое одно существо могло удерживать магию в этом месте.

— Да, точно. — Задумалась я, уже понимая, что мои предположения разбились о скалы очевидных фактов.

— К чему такие вопросы, Милли? — заподозрила нечто мама. — Ты кого-то встретила в лесу?

— Казалось, что да, но, судя по всему, то был лишь мираж. Выдумка хитрого леса.

Минута неловкого молчания после этих слов, прервалась предложением Эриона, который решил развеять напряжение от воспоминаний моего смертельного путешествия по Пустошам.

— Может, мы сможем ехать быстрее если чудовища на нас всё равно не стремятся напасть?

— Хорошая идея, сын. Так мы успеем прибыть к Древнему Лесу и затем домой, гораздо раньше. Укрепите мой щит на всякий случай.

Все вместе, мы подняли слой за слоем магический барьер, который защищал и скрывал нас от окружающих глаз. Затем понеслись очень быстро по обманчиво прекрасному лесу в сторону дома.

Красивые огни мелькали вокруг и изредка, когда хищный лес объяли сумерки, мы замечали бильвизи, которые словно живые статуи провожали нас злобным взглядом, лишь по звуку определяя присутствие, но не могли напасть. Они замерли и не могли шевелиться. А более всего мы удивились, когда повстречали монстра, что своим внешним видом напоминал Варга. Волк был тоже монстром. Деревянное существо, проходившее на Варга очень сильно, но не имевшее их плоти, лишь форму из кусков древесины и переплетённых ветвей.

Он тоже стоял без движения и лишь смотрел темными глазами-впадинами в нашу сторону, заставляя поёжиться от ужаса. Даже Ниадис, увидев столь явное сходство с его народом, жалобно заскулил, опуская голову пред неживым более существом. Варг смотрел так, словно знал больше нас всех про возникновение этого создания, но не мог произнести и слова, хоть и был связан с отцом магическими камнями, которые позволяли им обмениваться некоторыми намерениями и мыслями.

Чувство горя, непомерной безысходности и кошмара, заполняли это место, захватывая и наши души в капкан своих переживаний. Непонятная тоска, казалось, пропитала нас с головы до ног, когда мы, наконец достигли стены из растений.

Все с облегчением вздохнули, возвращаясь по новому тоннелю, проделанному магией мамы в живой лес. Древние чащи встретили приятными запахами свежести и летней жарой. Птицы снова пели, а стена из растений, как всегда, быстро восстановила свою целостность, оберегая то, что уцелело на границах с проклятыми местами.

— Самое сложное позади, — отчеканил отец, подтверждая своё непосредственное отношение к армии короля, манерами и умением держаться стойко.

— Самое сложное впереди, — опроверг мой супруг, как всегда таинственно, но ясно намекая на большую опасность, которая нас поджидает в замке короля Мидера.

Не смея в этот раз расспрашивать Эрбоса о том, что нас ждёт впереди, мы попросту молча направились в дом моих родителей, стараясь поскорее оказаться в месте, где нас не стерегла смерть. У нас ещё было немного времени подготовиться к пиршеству, которое нам предстоит посетить. Немного времени, чтобы насладиться спокойствием и компанией любимых людей.

— Эрбос, расскажи мне о том, что видел. Что меня ожидает при встрече с королём? — не выдержала я, прижимаясь к мужу спиной и тихо спрашивая.

— Исцеление короля Мидера и наше возвращение домой, Милли. Пока, это самое четкое видение. Надеюсь, так оно и будет. Мы справимся. Вместе. Как и всегда. — Сжал он мою руку крепче во время быстрой езды верхом на Варге.

Тёплый ветер лизал пряди волос. Мы неслись домой радостно. Ниадис и Грия наверняка спешили к своему детёнышу, а лично я спешила искупаться и выспаться в мягкой постели.

Умиротворение снова поселилось внутри, выгоняя чувство страха и опасности. Мы были абсолютно уверены, что более нам ничто не может угрожать. Но как же мы ошибались…

В мгновение ока, слева от нас, словно из ниоткуда, налетело нечто светлое, словно густое облако окутала магия, названия которой я не знала. Одна секунда прочертила пространство вокруг громким женским криком и следом низким рёвом мужчины. Мы резко остановились. Звон железа дал понять, что все присутствующие тут же достали мечи и кинжалы из ножен.

— Берегитесь! Это…

Слова отца прервались, когда туман исчез, как и появился.

— Зоуи! — рванул Авалард в сторону, куда предположительно направилось неожиданно быстрое существо. Он был один в седле и нам не нужно было догадываться, кого именно выбрал жертвой зверь из мира фейри. — Это Тильбери! — закричал отец, пряча меч, выхватывая прочный лук из-за спины и первую стрелу к нему. — Нужно очень спешить! Они очень быстры!

Тильбери (tilberi — несун), или Снаккур (snakkur — веретено) — в исландском фольклоре существо, созданное ведьмой и фейри в одном лице.

К горлу тут же подобралась тошнота, ни то от того, насколько резко мы сорвались со своих мест в погоне за существом. Ни то от того ужаса, который испытала, осознавая какая жуткая сущность уволокла жену Аваларда.

Ведьмовская магия

Магия ведьм плохо знакома фейри, они её и не старались изучать. Лишь истреблять. Но известно, что ведьмы владеют боевой магией сил, способны исцелять и призывать фамильяров, создавая странных, но разумных существ.

Маги же, в большей степени обладают могущественной боевой магической силой, которая иногда способна противостоять силам чистокровных фейри, если те не находятся под защитой зачарованных украшений.

«Эраген Алахосский» С 45.

Свист первой, второй и следом третьей стрелы поочерёдно разрезали воздух. Отец, как можно скорее выпустил убийственную череду метких выстрелов в живое существо, которое мгновенно скрылось в глубинах леса, оставляя после себя лишь клубы светлого магического дыма.

— Ты мог ранить Зоуи! — с укором выкрикнул Авалард, оборачиваясь и одновременно стремясь с бешеной скоростью в сторону где недавно виднелось чудовище, укравшее его любимую.

— Ты недооцениваешь меня! Необходимо было ранить Тильбери! И молись о том, чтобы это свершилось. Тогда и только тогда мы сможем обнаружить твою жену. Надеюсь… живой…

— Мы найдём её! — предупреждая панику фейца, поддержал Эрион Аваларда. — Я вижу его кровь!

Варги тут же почуяли след из мелких капель алой жидкости на земле и мы со всей возможной скоростью бросились за чудовищем.

В глазах мелькали мушки, а голова резко закружилась от волнения, кровь отлила от лица и чувство слабости нахлынуло весьма не вовремя. Я ощутила что вскоре могу потерять сознание. Лишь крепкая хватка мощной руки Эрбоса у меня на талии, спасала от падения. И она стала лишь сильнее удерживать, когда он понял, что я стала плохо держаться в седле, всё больше опираясь на него.

— Милли? Твои жизненные силы… Ты ранена?

— Нет. Продолжаем погоню! — Взяла себя в руки, глубоко вдыхая и выдыхая бьющий прямо в лицо свежий воздух, хотя понимала — что-то не так. Однако, это точно могло подождать.

Вскоре запах крови стал бить и по моему обонянию весьма ощутимо, красная кровь стала гораздо обильнее украшать зелёный мох и листву под ногами. Но только кровь странного волшебного животного. Зоуи пока была цела, её кровь не ощущалась. Пока.

Так мы следовали по следу ещё с минуты три, которые казались вечностью и вскоре услышали вдали тихое пение, напоминающее колыбельную. Сразу направились туда, провожаемые не только багровой тропинкой, но и чарующим, одновременно пугающим звуком голоса ведьмы. Все мы выхватили оружие из ножен, готовясь к схватке.

Ещё пара невыносимых сердцу мгновений и увидели Зоуи. Вот только вместо всего, что планировали, замерли от удивления, не веря своим глазам. Мы ожидали чего угодно: смерти ведьмы, её сражения с хищником или того, что она попытается вырваться из его лап.

Но это. Картина представшая перед нами поражала.

Это вовсе не вписывалось ни в какие рамки понимания. Ведьма была абсолютно спокойна, хоть и её растрёпанный вид указывал на то, что происходило тут ранее более чем красноречиво. Перепачканная кровью волшебного животного, она, бережно уложив огромную голову монстра к себе на колени, раскачиваясь, пела колыбельную погибающему существу. Белоснежный мех Тильбери переливался и светился на солнце оттенками яркого красного где стал перепачкан кровью при каждом тяжёлом вдохе умирающего тела. Алая жидкость не прекращала хлестать из его выпотрошенных глазниц. Пара стрел так и торчали из плеча монстра, говоря о том, что основной причиной смерти стали не они. Туман продолжал расползаться от огромной и довольно свирепой на вид туши, а Зоуи продолжала напевать и гладить монстра по голове пока тот не выдохнул последний свой вдох на пути к вечному успокоению. Когда же широкая, зубастая пасть Тильбери расслабленно приоткрылась, а когтистые руки разжались, более не хватаясь за последние искры жизни, Зоуи подняла на нас свой взгляд, открывающий окно в нутро, где гостила неистово сильная ведьмовская магия.

Словно бы обжигая, ее глаза, ослепили, заставляя всех нас, кроме Йена поморщившись отвернуться и зашипеть.

Ведьма применила свой дар, её сила лилась и плясала, ликуя в ярких серебристых глазах и расползаясь яркой зелёной дымкой вокруг, заставляла воздух подрагивать. Зоуи была прекрасна в своём ведьмовском проявлении. Она внушала ужас и вызывала сильнейшее восхищение одновременно. Даже у тела монстра её магия ощущалась звенящим оттенком угрозы. Никто из нас уже не верил в спасение хрупкой человеческой девушки, а она спокойно одолела страшное чудовище и пела ему колыбельную. Смесь боли, утраты и освобождение замерли на красивом бледном лице ведьмы. Слёзы прочертили влажные дорожки на щеках. Она горевала по напавшему на неё чудовищу.

— Он потерял своего создателя и решил, что я его хозяйка… А я не успела разобраться… Убила невинное создание, испугавшись…

— Как ты поняла что это существо связано с кем-то? — спросил отец.

— Фейри не понять. Как и мне не понять почему в вашем мире оказался один из смешанных детей. Тот, чья кровь несла в себе кровь мага и фейри. Фейри и человека, — уточнила ведьма.

— Не все соблюдали правила. Это очевидно. Но всех кто их нарушил, ждала смерть. Полагаю, это и есть причина по которой это создание осталось без своего хозяина. — Мама посмотрела на огромное по своим размерам чудовище уже с жалостью. — Он говорил с тобой перед смертью?

Все мы замерли в изумлении. Тильбери умеют говорить⁈ Они настолько разумны⁈ Но никто не озвучивал свои вопросы, Зоуи развеяла интерес своим ответом:

— Да. Оно попросило о развоплощении. Я исполнила просьбу. Отпустила дух.

— Ты поступила верно, Зоуи, — поддержал отец. — Жизнь Тильбери без хозяина, полна мучений и скорби. Теперь понятно почему оно так неожиданно уволокло тебя, спутав с магом. Но мы все очень рады, что ты цела. Одинокие Тильбери чаще опасны, объятые муками и в последствии злобой, чем дружелюбны.

Когда сильная поволока магии развеялась вокруг ведьмы и Авалард смог к ней приблизиться, то помог жене подняться и бережно усадил на спину Варга, обнимая и тихо успокаивая. На лице фейца явно читалось облегчение. Наверняка он испытал сильнейший ужас когда Зоуи утащило нечто столь опасное, но теперь сжимал супругу и нежно гладил её плечи, сев позади. Никогда не могла подумать, что брат Эрбоса, настолько заботлив. Авалард не стремился проявлять эмоции на людях, пряча истинный лик за масками иронии и показной чёрствости, но на деле, его поступки всегда наполнялись добросердечностью, олицетворяя искреннее желание фейца помогать и заботиться об окружающих. Как и Эрбос, Авалард был полон сюрпризов, обладал качествами, которых, судя по всему стеснялся, считая их слабостями, но именно это и украшало его ещё больше.

Умение сотворять добро без лицемерного желания получить награду общества, всегда вызывало уважение. Но добро сотворённое без желания угодить себе и своему эго, обливало золотом личность, совершающего его.

Почувствовав мой внимательный взгляд, золотые глаза быстро столкнулись с моими в немом разговоре. Авалард понял мои мысли быстро, когда я действительно с теплом, улыбнулась ему и слегка качнула головой, радуясь тому, что феец обрёл заслуженное счастье. В ответ, его уголков губ тоже коснулась едва заметная, но не менее теплая улыбка, которой он обозначил свою благодарность за поддержку.

Время проведённое в пути стало опасным испытанием для нас всех, но сплотило, помогло понять друг друга и примирило окончательно Эрбоса с Авалардом. Помогло осознать то, насколько сама стала сильнее, сражаясь с бильвизи и что гораздо важнее, прикоснуться к одной из тайн Диких Пустошей, которую наверняка не суждено было раскрыть, но она могла пригодиться в будущем.

Хозяин Пустошей не казался мне угрозой, но обозначил свою возможность убить, если нарушить границы его великодушия. И он отчего-то не выходил у меня из головы, навевая новые и новые вопросы, требующие ответов.

Время близилось к ночи, мы не успели пересечь бурную реку Адрию до ее превращения в смертоносный поток, а потому, было решено остаться ещё на одну ночь в лесу. Хотелось поскорее попасть домой, я мечтала о ванне и мягкой постели, тем более, когда дом манил такой ощутимой близостью. Тем не менее, мы уставшие и сонные быстро разбили лагерь, поужинали и оставив Варгов караулить поочерёдно наш сон, легли спать.

Ночь прошла спокойно и весьма быстро, выбираться из теплых рук Эрбоса вовсе не хотелось рано утром, как и просыпаться. Усталость и разбитость ощущались каждым дюймом измотанного путешествием тела, но факт того, что вскоре попаду в дом родителей и буду есть теплую, вкусную еду, заставил быстро собраться и отправиться в путь незамедлительно.

Варги, воспряв духом несли нас сквозь заросли Древнего леса и затем через обширные устланные морем травы холмы, чарующие взор зеленью, колышущейся в такт потокам свежего утреннего ветра. Чёрный лес мы практически объехали и видя вдалеке широкую реку Адрию, с новой силой направились к ней, влекомые желанием вернуться в стены, которые всё больше казались родными и любимыми сердцу.

Проделав невозможное и добыв Призрачный Эликсир, мы вернулись даже раньше положенного, но собирались явиться в столицу Мидера, город Аластрис и замок правителя к вечеру завтрашнего дня, чтобы не общаться долго с членами королевской семьи. Опасен был не только сам Проктус, но и его сыновья, двое из которых были старше и ещё хитрее Градоса, отбывающего своё наказание в темницах под замком. Королева Мидера оставалась для меня самым загадочным членом всей королевской семьи, даже мой отец не мог точно знать чего ожидать от Алистии Проктус, но одно он осознавал довольно ясно — любая мать готова на всё ради своих детей, а значит и королева. Это автоматически делало её если не врагом для нас, то точно не союзником в случае чего.

План был прост на словах: нам стоило лишь поговорить на балу с королём, вручив ему исцеляющую жидкость. Проктус и вся его семья принесут клятву неприкосновенности мне, второй из кровной линии Альхандра, а я им, после исцеления правителя. Также король Мидера обещал дать волю людям гостить в его королевстве в благодарность за своё спасение от смерти, которое мы ему вручим. Пробыв на приёме короля ещё немного, мы планировали с Эрбосом, его братом, Зоуи и Йеном отправиться в мир людей незамедлительно. По приказу Проктуса мы все, включая Аваларда, Зоуи и Йена должны были прибыть к Проктусу. Как сообщил отец, королю весьма интересно посмотреть на людей. Однако, всем нам было ясно, что Проктус желал нас собрать в одном месте неспроста. Перебить нас всех так ему будет гораздо проще, если нарушим некие указания правителя. И хоть отец верил что король мудр и порядочен, мама не доверяла правителю от слова совсем, заверяя нас в обратном, хоть и весьма тактично, чтобы не оскорблять мнения мужа.

Новое нервное напряжение поселилось в нас. Бал и встреча с королём обещали стать прогулкой по краю пропасти, но пересекая Адрию и стремясь в сторону дома, я решила оставить все тревоги и мысли о предстоящем хотя бы до завтрашнего утра.

Грия и Ниадис несли нас наиболее порывисто и нервно, волки мечтали увидеть своего детёныша и обрадовать того своим появлением. Вскоре так и произошло. Едва мы влетели на скалистый внутренний обширный двор особняка и слезли со спин волков, как юный Варг Эриона, бросился радостно кружить вокруг родителей и своего хозяина. Эрион сполна получил ласку своего питомца и остался облизан Риши с ног до головы. Слуги тоже вышли из дома радуясь такому скорому нашему возвращению. Все мы нуждались в горячем завтраке и отдыхе, а потому, направились в дом, не веря, что совершили невозможное, да ещё в такие короткие сроки.

Только отец и мама остались снаружи, чтобы сумки с нашей драгоценной ношей в виде Призрачного Эликсира сняли очень аккуратно и каждый сосуд бережно разместили в винных погребах отца. Одну же бутыль следовало вручить королю и Алантир с Вэйсой сразу забрали её в свои покои, чтобы взять завтра с собой во дворец.

На краю свободы

Каждый фейри может формировать вокруг себя временную магическую защиту, но предпочитают защитные кольца или другие украшения, напитанные магией. Ведь никто не знает в какой момент кто-то может напасть. Кроме того, магическую защиту нужно удерживать усилиями воли, даря определённую долю внимания и затрачивая магию, что не очень удобно.

— Мне не нужно столько украшений, мама, они привлекут внимание…

— Что действительно не нужно, так это думать, будто к тебе внимание привлекают украшения, Миллиора. — Усмехнулась она. — Боюсь, взглядов принцев и короля с королевой тебе точно не суждено избежать. А заодно и всех, кто там будет. К тому же, — Улыбнулась она ещё шире. — Ты очень красива. Даже если бы не являлась значимым гостем во дворце, то все фейцы в столице изошли бы слюной от такой воистину фейской утонченности.

— Мама, — смущённо начала я, — И вовсе я не…

Намеренно тяжёлые шаги прервали меня на полуслове. Вэйса замерла, осознавая, что сказала лишнее, затем мы обе обернулись.

Эрбос.

Он стоял у входа в комнату в чёрном фейском костюме, который был украшен лишь вышивкой из таких же чёрных шёлковых нитей. Никаких шейных платков и белых ажурных манжет, виднеющихся из-под камзола, как это было принято в человеческом мире. Лишь строго прильнувший к шее, ровный воротник-стойка, туника длиной до колен, застёгнутая чинно на все мелкие серебряные пуговицы и в тон ко всему костюму брюки. Высокие кожаные сапоги, дополняли образ моего тёмного герцога. Весь вид отражал его суть и цвет души, от того, полагаю, и украшал так сильно.

Предпочитая чёрный багряницу бархата или сиянию белого шёлка, Эрбос не только подчёркивал характер, но и делался ещё более ярким, переча всем законам привлечения внимания.

Мужские руки, как всегда, украшали защитные кольца, вызывая во мне каким-то непонятным образом смесь волнения и желание любоваться длинными, аристократичными пальцами, а волосы цвета воронова крыла, длиной до плеч, сегодня были зачёсаны назад, даря необычайный блеск благодаря воску, который придавал полную аккуратность причёске.

В день нашей помолвки Эрбос явился таким же ко мне в жизнь: опрятным, до дрожи в теле красивым и, полагаю, смертоносно сильным. Стало тесно в груди и одновременно больно от такой любви к этому мужчине, какую испытывала к нему всегда, но именно в это мгновение, ощущала все её спектры, смакуя каждый из них без исключения.

Непривычно тёмные глаза фейца тоже изучали меня таким же образом. Взгляд Эрбоса скользнул по моему шёлковому, серебристого цвета платью с двумя глубокими разрезами, оголяющими ноги. И выше, по обнажённому бедру, которое украшала замысловатая подвеска из тончайших, словно сверкающие паутинки цепочек. Вэйса посмотрела с улыбкой, осознавая, что стоит оставить нас, затем медленно вышла из покоев.

— Будем ожидать вас внизу. Не задерживайтесь и не забудьте прихватить флаконы с Призрачным эликсиром, которые дал нам Алантир на всякий случай.

Мы остались одни и Эрбос сразу сократил между нами расстояние, пожирая его, словно пламя. Коснулся моих обнажённых плеч, которые удерживали довольно открытое платье на тонюсеньких бретелях. Мужские руки поднялись выше, к шее, по пути задевая ожерелье с розовыми аметистами и обхватили лицо. Возлюбленный ничего не говорил, но вся его страсть, любовь и одержимость читались во взгляде. Эрбос медленно склонился ко мне и необычайно нежно накрыл губы горячим, влажным поцелуем, попутно погружая руки в мои длинные волосы, которые сегодня были убраны лишь наполовину, формируя на затылке узоры из тонких кос. Феец не стал углублять нежный, практически невесомый поцелуй и вскоре отстранился, заставляя потянуться за ним. Дыхание совсем сбилось даже от такого маленького проявления его внимания.

— Мне нужно больше, — прошептала я.

Руки мужа погладили кожу на оголённой спине в глубоком вырезе платья. Он улыбнулся, да так тепло и влюблённо, что в груди вспорхнули ласточки, щекоча каждый уголок души.

— Мне тоже, но, боюсь, я испорчу всё это великолепие. Как и всегда, впрочем.

Я разочарованно вздохнула. Он знал о чём говорит. Длинное платье, что окутывало моё тело тонкой шёлковой вуалью точно не выдержало бы наших порывов. Да и множество украшений с намеренно тонким плетением цепочек, какими украсила меня мама, тоже могли потерпеть крах, сталкиваясь с порывистыми прикосновениями страсти.

— Ты прав. Мы потерпим до возвращения, а затем… Ты полностью мой. — Прикоснулась я к щеке мужа.

— А ты моя. — Склонился он и, прислонившись своим лбом к моему, посмотрел пристально — прямо в душу. Эрбос часто так делал, вбирая каждую деталь очертаний моих глаз в свою память. А ещё он дарил мне чувство покоя и защиты этим жестом. Это сейчас и требовалось больше прочего.

— Идём, нас наверняка уже все заждались.

Прихватив выделенные для нас флаконы с исцеляющей жидкостью и спустившись по основной винтовой лестнице то ли дома, то ли замка моих родителей, мы с мужем вышли в просторный холл, где действительно нас ожидали родные и друзья. Поскольку маму я уже видела во всей красе в сверкающем сиреневом платье и причёской, на фейский манер из переплетающихся кос, собирающих длинные волосы на затылке выше, то от Зоуи, которая была облачена в платье цвета нежной бирюзы, не смогла оторвать взгляда. Как и на мне, на девушке красовалось множество фейских украшений, а волосы цвета яркого закатного солнца были собраны в высокую причёску. Лишь пара более коротких прядей у красивого лица, завиваясь, добавляли ещё больше утончённости ее чертам.

— Как ты прекрасна, Зоуи! — восхитились я её видом совершенно искренне и серебристые глаза расширились от удивления.

— Ты действительно очень красива, Зоуи. Особенно сегодня, — подтвердил Эрбос. — У нас с братом хороший вкус. — Усмехнулся он, глядя на Аваларда. Тот улыбнулся ему в ответ с гордостью.

Ведьма тихо поблагодарила за комплимент, но было видно как приятно стало ей от наших восхищённых слов.

— А как же я, — Возмутился Йен. — Я тоже очень красив сегодня, между прочим. — Вышел вперёд высокий мужчина и покрутился перед нами, манерно разведя руки в стороны от чего все мы разом прыснули от смеха.

Нет, не от того, что друг моего мужа, а теперь и мой друг тоже, смешил своим видом. Йен действительно выглядел прекрасно в фейском костюме схожем с таким каков был на Эрионе, Аваларде и моём отце, но только глубокого серого оттенка, под стать его глазам. Суровый вид бывшего помощника инквизитора не портили даже узоры из вышивки на длинной тунике. Она облегала сильный торс мужчины, подчёркивая каждый красивый изгиб его мощного тела.

— Йен, ты мужественен как никогда, — справилась я со смехом. — И очень красив. Девушки фейри тебя обласкают вниманием на балу, уверена.

— Значит, буду держаться к нему поближе, — насмешливо сказал мой брат, — Может и я получу немного внимания.

На Эрионе был черный костюм, подобный убранству Эрбоса, но только из мягкого велюра, который смотрелся воистину чёрным, поглощая весь свет. Ни вышивок, ни замысловатых пуговиц. Наверняка весь вид моего брата являлся бы излишне строгим, но длинный плащ с витиеватой застёжкой, украшения в ушах и камни связи с Варгом на шее, делали своё дело, украшая молодого мужчину и придавая праздничный вид. Длинные темные волосы Эрион предпочёл собрать в хвост позади сегодня, завязав лентой, а красивые глаза фиалкового цвета сверкали азартом и нетерпением.

— На этом балу будет Кэрол?

— Будет, дорогая сестра. Будет. — Улыбнулся он. И мы поняли друг друга без лишних слов.

Мысленно я предположила, что, должно быть, у этой девушки действительно большая выдержка и сила воли, раз она смогла оставить такого парня, как мой брат, выбирая путь своих стремлений. Эрион отождествлял не просто красоту, он обладал всеми теми качествами, какие наиболее ценны в мужчине. И, скорее всего, эта Кэрол давно поняла кого потеряла. Оставалось надеяться, что и Эрион примет её назад, когда она придёт к нему с объяснениями. А она непременно придёт, в этом не сомневалась ни на миг.

Глаза отыскали снова Аваларда, он тоже собрал длинные волосы в хвост и надел черный строгий костюм из туники и брюк, подобный одеждам брата, хотя и мой отец выбрал для себя схожий образ. Наряды мужчин отличались лишь деталями: вышивка, ткань или пуговицы, украшающие костюм, но в целом, они были прекрасны. Все без исключения.

Я тоже получила уйму комплиментов своему откровенному виду к которому стоило привыкнуть и все мы направились к Варгам на которых решили прибыть в столицу.

Отец заверил, что я с Эрбосом в этот раз обязана поехать на Ниадисе — самом сильном Варге и на том, кто сможет защитить меня, в случае угрозы лучше всех. Папа даже отдал мне свой амулет связи с волком с его разрешения, что являлось исключением. Варги не очень любили менять друзей по связи, предпочитая делить мысли лишь с одним единственным фейцем. Но ситуация убедила Ниадиса и тот согласился защищать сегодня дочь своего друга. Мама с отцом оседлали Грию, Зоуи с Авалардом и Йеном — Варгов одолженных у воинов отца. Эрион в этот раз взял с собой счастливого Риши.

Путь до Аластриса не должен был занять много времени, тем более верхом на Варгах, Отец хоть и намеренно выстроил дом вдали от шумной столицы, но всегда мог явиться во дворец для служения своему королю быстро.

Можно было бы выбрать и более комфортное перемещение. Обычно, чтобы не тревожить наряды и сберечь причёску фейцы предпочитали колесницы с запряжёнными в них лошадьми, но Алантир и Вэйса даже не держали их. Слишком много искушения Варгам, как объяснили мне родители. Волки не смогли бы устоять перед таким вкусным соседством. А особенно Риши, которому и вовсе выдержки, как самому юному из Варгов, всегда не хватало.

— Ты дрожишь, Милли, — тихо сказал муж, сидя позади меня и готовясь к первому прыжку Ниадиса, крепко обвив одной рукой меня, а другой схватившись за держатель седла.

— Мне страшно, Эрбос, не стану лукавить. Я боюсь что что-то может пойти не так.

— Не бойся, мотылёк, и запомни одно — я умертвлю весь этот мир, но не позволю, чтобы ты пострадала.

— И почему меня успокаивают такие страшные слова? — Усмехнулась я.

— Потому, что ты знаешь — это правда.

Аластрис

Путь наш пролегал по бескрайним холмам, объятым дивной зеленью и цветущими растениями названия которых я едва ли могла знать. Хоть книг про травы в доме моих родителей находилось множество, но их я не успела бы изучить за столь короткий промежуток времени. Зато вид полей с расплывшимися на махровой зелени пятнами сиреневого, жёлтого и сияюще-синего, вызывал чувство восторга и благоговения. Природа Мидера была действительно прекрасна, прямо как на тех картинах, которые я видела в замке Санктоса повсюду. Порой, у меня возникало опасение, что я стану часто скучать по этим видам, оказавшись в мире людей.

Эрион был прав — Асгалард был красочнее, сияя не только всполохами магии, но и озаряя растения необычайной яркостью красок, не говоря о том, что они часто освещали ночь своим мерцанием.

Время же, как раз близилось к вечеру. Два солнца тяжёлым громоздким якорем уплыли за горизонт, распространяя по небу розовые остатки своего света. Первые звёзды стали виднеться, порождая ночь, а меня стало трясти больше обычного, вызывая желание развернуться и умчаться прочь вместе с мужем и друзьями, наплевав на всё.

Я предчувствовала скверную встречу с королём Мидера. Не только с ним. Со всей королевской семьёй.

По сути, она и не могла быть иной в любом из случаев. Важнее было другое — удастся ли нам выйти из дворца так же беспрепятственно, как мы войдём в него? Этого не знал никто, хоть отец и заверял меня в том, что королю Проктусу Сактину незачем лгать и он отпустит нас как только получит своё, а именно Призрачный Эликсир, который подарит ему ещё не одно столетие жизни и правления.

Эрбос, чувствуя мою нервозность, во время нашего пути, всё не прекращал поглаживать мою руку, успокаивая и кутая в надёжных объятиях, тем самым, словно говоря: «Я рядом и сберегу нас всех». Но я знала — его желание уберечь меня от всего на свете, не гарантирует спасение, если угроза будет слишком велика. Даже его силы имели границы, как и любые другие.

Глаза в который раз пробежалась по очертаниям горизонта в надежде никогда не увидеть бугристые очертания большого города, но ожиданиям этим не суждено было свершиться. Первым выросла высокая одинокая пика, словно сияя издали ярким заревом и привлекая к себе всё внимание.

— Мы прибыли. Это одна из башен замка, все крыши сияют, захватывая остатки солнечного света и отражая их от своей металлической поверхности. Нам открылась только первая, — сказал отец, обводя горизонт встревоженным взглядом и переводя его на меня.

Мы проехали ещё немного выше по холму и слова Алантира подтвердились, открывая нам ослепляющие блики как минимум десяти более мелких пик. Варги остановили свой бег на вершине холма, давая насладиться видом. Огромнее сооружения я не видела никогда в своей жизни. Более угрожающего тоже. Замок сиял, источая свет, но ниже крыш был соткан из тьмы, нависая высокой громадой над величественным и невыносимо большим городом дивного народа — Аластрисом, столицей Королевства Мидер.

Множество окон в темном дворце, словно вереница звёзд, рассыпавшихся по обсидиановым стенам, сияли, обозначая начавшееся торжество. Город тоже постепенно стал наполняться огнями, образуя зарево над собой. Я никогда не видела подобного, Санктос и близко не обладал таким размахом. То, что предстало передо мной напоминало сказку. Аластрис был не просто велик, он заполнил горизонт от края до края, поражая размерами.

Ночь наступала быстро и мы поспешили, чтобы несильно опаздывать на приём короля и не злить его ожиданием.

Сердце на мгновение замедлилось для того, чтобы набрать чудовищно быстрый темп от которого в ушах зажужжало. Паника затопила всё нутро, когда Варги вновь сорвались с мест и в быстром темпе побежали в сторону ворот в обширной высокой стене, которая окружала весь город. Приближалось неизбежное.

Вопреки всему, мой разум неожиданно наполнили мгновения воспоминаний: запах хлеба и свежего мяса, улицы шумного города, заполонённые толпами спешащих куда-то фейри в красивых нарядах и украшениях. Чувство счастья и покоя наполнило всю меня, когда я увидела улыбающегося отца, его фиолетовые глаза сияли счастьем, а голос прозвучал весьма решительно: ' — Я, пожалуй, возьму этого'.

Затем, я и вовсе вздрогнула от неожиданности, когда внутри завибрировал низкий голос:

« Дочь моего друга — моя дочь. Я не дам тебя в обиду, Миллиора».

Ниадис. Это были воспоминания Варга с которым сегодня я ощутила связь впервые. Обрывки фраз меня не удивили, ведь отец предупредил, что его Варг силен и способен выйти на связь даже с тем, с кем ее не укреплял годами. Но воспоминания поражали. Такие яркие… «Так вот как это происходит?» — подумала я про себя и коснулась массивных камней связи в ожерелье, что украшало мою шею, спускалось ниже груди и обвивало талию, замыкаясь на ней надёжным кольцом из золотых цепей.

«Спасибо» — поблагодарила я Варга мысленно, на что он лишь дёрнул головой, дав понять, что мои все мысли для него отныне, словно открытая книга, которую он читает без труда. И от этого мне не стало тревожно. Напротив. Это ведь значило, что подумай я об опасности или испытай чувство страха, Варг тут же будет рядом, готовый защитить меня. А Варги, как известно, не могли давать клятв верности и в целом клятв. А значит могли напасть даже на короля, если потребуется. И хоть королевский амулет оберегал правителя и его семью, но пасть настолько свирепого зверя могла изрядно потрепать его охрану и подданных.

Варги не принадлежали никогда и никому из фейри, они лишь являлись их друзьями по доброй воле и то, что многим казалось подчинением страшных зверей, было лишь иллюзией, не более. Отец рассказывал, что бывали случаи, когда Варг нападал на своего так называемого «хозяина», если тот относился к гордому животному неподобающим образом. Либо же уходил в Древний Лес, оставляя нерадивого товарища навсегда.

— В городе нам не получится пробыть долго. — Вырвал голос отца из задумчивости, когда мы были практически у самых ворот. — Жаль, Аластрис очень красив и мне хотелось бы показать вам все великолепия этого места.

Я осмотрела двустворчатые врата, что высились над нами, поблёскивая металлом с изображением на них неких событий прошлого и письменами на древнем фейском наречии, которого я, конечно же, не знала, но Эрбос за моей спиной напрягся, изучая историю этого места. Стена же вокруг города была настолько высока и внушительна, что это вызывало один вопрос: «От кого же ты так прячешься, правитель Мидера?». Ответ был очевиден, король остерегался бильвизи. И защищал он явно больше прочих себя и столицу. Хотя, подозреваю, первое имело наибольшее значение.

У ворот, словно статуи, а не живые фейцы, стояли две высокие фигуры гвардейцев в массивных позолоченных доспехах и шлемах, которые окончательно делали их образ бездушным и холодным. Они охраняли вход в город, но завидев моего отца и нас всех, без единого вопроса дали знак караульным высоко на стене и те открыли вход в город.

Тяжёлые ворота заскрипели, а некий механизм отворял их с характерным громким стуком. Словно из рая на нас пролился свет, ослепляя после сумерек. По мере того, как просвет между воротами ширился, расширялись и мои глаза от удивления.

Взглядом быстро скользнула по каменной дороге улицы, от которой ветвились и другие, огибая высокие красивые дома в три, четыре этажа, завершающиеся пико образными крышами. Некоторые стены построек, ограды вокруг жилых домов и столбики, обвивали плетущиеся растения, которые и становились источником того самого яркого естественного освещения в темное время суток. Белые цветы, распускающиеся лишь на ночь, были не только красивы, но и полезны. Растения и вовсе повсюду украшали маленькие клумбы у домов, над густыми кустарниками кружили светлячки, добавляя волшебства и без того волшебному городу. Аластрис был богат, представляя собой прекрасный пример дружбы местных горожан и природы, а фейцы бродили по улочкам улыбаясь и переговариваясь между собой. Казалось, никто и вовсе не заметил, что в Аластрис прибыли незнакомцы. Каждый был занят своим делом и шёл по своим делам.

На девушках сияли лёгкие шёлковые наряды, едва прикрывая их красивую фигуру. На гибких телах некоторых феек и вовсе были узоры из ярких красок, привлекая внимание к самым изящным местам. Мужские одежды отличались лёгкостью, нарядностью и ярким разнообразием. Чаще всего костюмы мужчин фейри представляли собой шёлковую тунику, свободно ниспадающую до колена и подхваченную широким драгоценным поясом. Брюки дополняли костюм. Украшениям же, абсолютно все фейри не противились. Как и девушки, мужчины тоже могли носить серьги, ожерелья и браслеты, хоть и чаще всего не настолько массивные и лишь с определённой целью, которая была известна лишь им самим. В Асгаларде существовало много различных камней, которые могли усиливать дар или защиту, или давать связь с Варгами. Это всё мне ещё только предстояло изучить, но большинство из фейри знали о таких вещах с детства, а потому, в виде украшения стремились носить с собой волшебные камни.

Мы двинулись по широкой основной дороге, что уходила выше по улице к подножию замка, который виднелся вдали, возвышаясь над городом. Все мои мысли о предстоящей встрече с Проктусом Сактином сникли. Их затмила красота Аластриса и его обитателей. Многие пары прогуливались, наслаждаясь прекрасным вечером, кто-то спешил домой, завершив дела. Были и те горожане, что гордо вздёрнув подбородок шагали парами в направлении дворца. «Наверняка местная знать» — подумала я. Такую горделивость и напыщенность давали лишь положение и власть. И такую картину вознесения себя до небес я уже наблюдала в человеческом мире не раз. Однако, в отличие от знати в человеческом мире, знатные фейри выбирали пройтись пешком, что немного удивляло.

По дорогам спокойно разъезжали колесницы с запряжёнными в них лошадьми и мчались изредка Варги, быстро унося своих хозяев в нужном направлении. Мы медленно прошествовали верхом на волках ещё немного. Отец и мама намеренно дали насладиться видами на город, но вскоре мы снова перешли на быстрый бег, в мгновение ока оказываясь перед открытыми воротами, которые вели во внутренний обширный двор замка.

Знакомство с королевской семьей

Королевский амулет не просто предмет, есть подозрения, что в нём заключён некий из провинившихся богов или душа сильного правителя. А, возможно, некий фейри, что неудачно экспериментировал с камнями силы и случайно заключил свою суть в одном из них?

Это неизвестно.

Но известно крайне точно лишь одно — камень имеет свой разум, подчиняющий народ фейри своей воле уже тысячи лет, избирая для него правителя.

Я думала, что уже видела самое прекрасное в этом городе. Но нет. Воображение быстро дало трещину, впитывая каждую готическую деталь строения передо мной.

Он был огромен и величественен. Пугал чернотой, но манил своей невыносимой красотой. Всё великолепие архитектуры, о каком я и помыслить не могла, собралось в одном единственном месте для того, чтобы лишать чувств. Замок состоял из множества башен, залов и переходов. Его размер сокрушал. Едва ли я могла оценить громоздкость этого здания, находясь рядом, но уже видела его издали и поэтому понимала габариты. Чёрный камень изрезали узоры и изображения. Большие черные статуи украшали вход и все возможные выступающие части дворца, нависая тенями над окнами и входом ликом неведомых существ. Высокие двустворчатые двери, не уступавшие по размерам воротам входа в город сегодня были отворены, приглашая гостей внутрь.

Я даже позабыла про существование огромных размеров внутреннего двора, который пестрил изобилием разнообразия растений, фонтанами, статуями неких фейри: наверняка членов королевской семьи, что были увековечены таким образом.

Эрбос сильнее сжал меня в руках, когда Ниадис первым шагнул вперёд, двигаясь по белому мрамору широкой подъездной дороги, тем самым, выводя меня из мечтательного любования. Всего на мгновение, но я и вовсе позабыла для чего прибыла сюда.

Гости входили в замок всё реже, намекая на то, что торжество уже довольно давно началось. Когда мы подъехали к самому входу в замок, моё сердце уже билось чаще, чем машет крыльями редкая птичка колибри, про которую мне так часто рассказывал другой, человеческий папа. Я стала паниковать, когда муж первым слез с Варга, склонившегося ниже и потянул меня за собой, помогая спешиться. Слуги короля мгновенно обступили нас, предлагая свою помощь. Один из них и вовсе, помчался со всех ног куда-то. Наверняка стражники и прислуга были оповещены, что ожидаются важные гости со значимым довеском в виде второй из рода Альхандра и Призрачным Эликсиром. И наверняка, слуга в сверкающих одеждах и на удивление быстрой поступью, направился прямиком к Проктусу с новостями о том, чтобы оповестить правителя: мы выжили в Пустошах и прибыли к нему с самым желанным для него даром.

Остальные же слуги быстро переняли у нас волков и уважительно предложили им пройти к месту ожидания их хозяев. Авалард заметно стал нервничать, крепко держа за руку Зоуи, которая с не меньшим восторгом чем я, изучала замок. Глаза Эриона то и дело блуждали по фигурам в доспехах, в попытке высмотреть давнюю знакомую. Йен держался неожиданно строго и настороженно, а Эрбос словно хищник смотрел вокруг, подмечая все детали и заранее планируя возможные исходы сегодняшнего вечера.

Отец подошёл ко мне и взял за холодную руку, согревая ее в теплом касании большой ладони. Мама тоже вскоре была рядом, поглаживая плечо.

— Всё делай как мы и говорили, дочка. Не забудь поцеловать перстень короля и правильно поклониться. И главное — отдать ему это. — Отец протянул мне флакон гораздо больше тех, которые вручил каждому из нас перед отъездом и которые мы в виде ожерелья носили на шее среди множества прочих украшений. В нём искрились светлая исцеляющая жидкость. — И ничего не бойся. Мы рядом. Помни об этом.

Родители обняли меня, кутая в родительской ласке очень вовремя. Дрожь в теле немного унялась, а сделав пару глубоких вдохов, я и вовсе решила больше не бояться. Я снова подошла к мужу и обхватила его руку на сгибе локтя. Справа от нас мама и отец, приняли то же положение, а слева Авалард с Зоуи обозначили себя как пара, держась за руки. Йен и Эрион предпочли идти немного позади и быть следующими, кто предстанет перед древним королём фейри. Медленно мы вошли в большой холл замка, который в отличие от внешнего вида строения, являл собой изобилие светлых тонов и позолоты.

Большие громоздкие люстры висели на массивных цепях, освещая невыносимо обширное пространство сотнями свечей. Теперь я поняла почему Градос так рьяно гнался именно за этим видом освещения в человеческом мире и окончательно уверилась в подозрениях о том, что принц Мидера попросту скучал по дому, которого сам же себя некогда лишил. Не успевая рассмотреть красивую обстановку и высоту стрельчатых далёких потолков, мы направились к широкой лестнице, которая вела прямиком в логово зверя. Казалось, череда гранитных, блестящих ступеней никогда не закончится, но вскоре до нас донеслась прекрасная музыка, всё больше обретая звучание по мере того, как мы поднимались выше. Никто из нас не смел говорить. Мы все были впечатлены, напряжены и лишь осматривали замок, удивляясь тому, насколько он огромен.

Этажи виднелись и далее, выше в бесконечном тоннеле из рядов спиралевидной лестницы, но мы направились к источнику музыки на одном из них. Словно по случайности, мы оказались практически одни в коридорах замка. Лишь стражники, выстроившиеся молчаливым рядом, сопровождали нас взглядами к входу в бальный зал. У массивных дверей уже ожидал глашатай, он поспешно, даже не смея поднять глаз, открыл массивную дверь и пригласил войти. Я посмотрела на Эрбоса и он мгновенно ответил мне уверенным взглядом, обволакивая чувством защищённости.

Первые шаги дались не без труда. На негнущихся ногах, но гордо распрямив спину и смело вздёрнув подбородок, прошествовала вместе с мужем в торжественный зал, объятый запахами яств, цветами и музыкой. Гостей было множество. Кто-то сидел за столами, выстроенными буквой «П», а кто-то весело танцевал в другой части зала, потрясая грацией движений и необычными фигурами танца. Прочие же попросту болтали и радовались торжеству, находя знакомых и наслаждаясь общением. Когда же все заметили моих отца и мать, следом осмотрели нас с Эрбосом, останавливая пытливый взгляд на моей персоне и разглядывая наряд, затем удивляясь, заметили людей среди гостей, затихли окончательно.

— Мой король, прибыли в здравии семья Олир, со своей дочерью Миллиорой, — сделал слуга акцент намеренно на меня и толпа стала расступаться. — С ними их… спутники. Люди… — дрожащим голосом добавил глашатай громко и попятился назад, выходя и закрывая дверь.

Многие фейри рассматривали Йена, Эрбоса и Аваларда с Зоуи с большим интересом, словно диковинку. Но отвращения не выразили ничем. Им попросту были интересны существа, пришедшие из другого мира. Кто-то же из фейцев не выразил и капли удивления, лишь наблюдая за происходящим. Наверняка они бывали и даже жили когда-то в человеческом мире, а поэтому не видели в людях ничего особенного.

Я знала, что мне стоит взглянуть вперёд, туда, где за большим богатым столом сидела королевская семья, прожигая меня взглядом, это ощущалось весьма ясно кожей. Медленно, собрав всю волю в кулак, смело посмотрела вперёд. Острый взгляд весьма сурового на вид правителя мгновенно забрал всё моё внимание. Проктус был фейцем, но выглядел довольно пожилым, что указывало на его весьма внушительный жизненный путь. В чертах отца-короля я сразу узнала его сына. Градос был весьма похож на правителя Мидера. Те же светлые длинные волосы, но только тронутые сединой и немного более короткие, суровый взгляд исподлобья, острые, но явно красивые в молодости черты лица и тонкие, сжатые в линию тире губы, говорящие о чёрствости их обладателя. Всё это неизменно принадлежало и сыну правителя, который ныне отбывал своё наказание в темницах. К моему большому счастью.

Рядом с королём, горделиво распрямив плечи сидела и королева Мидера. Её я уже видела. Красивая взрослая женщина была светловолоса и зеленоглаза. Про красоту не стоило и думать, все фейри обладали ей, но в правительнице Мидера была и некая сила. Возможно, она даже обладала благородством. А, возможно, это был лишь красивый фасад, выстроенный годами умелых притворств.

По обе стороны от правителей, сидели два молодых и столь же прекрасных на вид, как и Градос, но опасных, как яд аспида, принца.

На вид более благородный и как две капли похожий на Градоса, светловолосый мужчина смотрел в мою сторону спокойно и бесхитростно. Старший принц был заинтересован, но не таил злого умысла. На первый взгляд. Ещё бы — он и без того о являлся первостепенным наследником трона. Мужчина, как и вся его семья обладал светлым цветом волос и бледными зелёными глазами, но в отличие от Градоса, волосы его были короче, до плеч и немного вились. Широкий сильный подбородок украшала ямочка. И должна признать, от его сходства с моим недавним врагом, по спине побежали мурашки ужаса, хоть я точно знала, что он — не Градос.

Средний из принцев осматривал меня с довольной ухмылкой. Его черты были более миловидны, впитывая образ матери, в большей мере, а большие глаза широко раскрыты, хоть и не добавляли доброты общему выражению лица. Средний из принцев мог сойти за младшего, выглядел он младше Градоса и был ниже, мельче. Но нечто подсказывало, что вся его сила скрывалась в хитрости и расчёте. Светлые волнистые волосы, собранные в хвост позади, милое, словно у ангела лицо — идеальная плоть для искусного лжеца.

Все члены королевской семьи были одеты в белые мантии из лучшего сияющего шелка с вышитыми на них золотыми нитями узорами и прямо на груди — золотым лотосом, который так мне был знаком в человеческом мире и от того тошнотворен. Знак власти находился и позади. На стенах свисали два идентичных герба со знаком такого же золотого лотоса изображённого на белых полотнах белой ткани в обрамлении красной ворсистой каймы.

На головах королевы и принцев покоились золотые, но простые короны, как и полагается. Лишь корона Проктуса отличалась изобилием драгоценных камней, на шее же правителя висел массивный камень жёлтого цвета в оправе с острыми хищными зазубринами, напоминающими шипы. Он был словно живой, переливаясь гранями и испуская острую словно клинок магию «Королевский амулет» — сразу поняла я.

Не дав рассмотреть себя как следует и даже подойти ближе, средний принц поднялся со своего места и, огибая столы, направился к нам, нарушая мой замысел своим неожиданным поступком.

Король тоже резко посмотрел на сына недовольным взглядом. Стало ясно, что и второй из его младших наследников, подобно Градосу, тоже бунтарь.

— Ривий, приказываю тебе вернуться на своё место! — грозным рокотом прокатился голос правителя и его сын мгновенно замер на месте, недовольно буравя нас всех взглядом. Меня же охватил ужас от которого руки и ноги задрожали, но постаралась это скрыть, распрямляя спину ещё сильнее. Я не должна была показать страх ни в коем случае. Показывать уязвимость пред хищником, плохая манера. Чаще фатальная, если быть точной.

— Конечно, отец. — Сменил тактику принц фейри и могу поклясться, что заметила, как королева Мидера облегчённо выдохнула. — Я просто хотел быть дружелюбным с нашими необычными гостями. — Улыбнулся он натянуто и явно фальшиво.

— Лучше помогите мне подняться, — обратился он к сыновьям и те без промедления были рядом с правителем, подхватывая того под руки.

Проктус не был настолько немощен и стар внешне, но здоровье его явно пошатнулось. Что-то не соответствовало в его общем виде тому недугу, который явно убивал короля Мидера довольно успешно. Мне сразу вспомнился мой человеческий отец, которого медленно травили нерадивые родственники. Правитель едва держался на ногах и то, лишь благодаря сыновьям, которые не спеша вели его в центр зала. Королева тоже поднялась со своего места, следуя за мужчинами.

Отец дал нам знак, указав подбородком вперёд и мы двинулись навстречу королевской чете, тем самым облегчая мучения самого Проктуса, который неожиданно проявил уважение к нам и даже при наличии столь ужасного состояния, поднялся и решил встретить гостей лично.

Пока мы шли, в толпе, я заметила необычайно высокую девушку с выправкой воина, но потрясающим изгибом пышных форм, несмотря на то, что руки ее были столь сильными для девушки и где-то даже исчерчены тонкими светлыми полосами шрамов. Ещё больше её украшал откровенный красный наряд из тонкого бархата. Светлые локоны незнакомки рассыпались по плечам, а довольно суровый взгляд светло-сиреневых глаз с острыми кошачьими зрачками прирос к моему брату. Она была красива, но и сильна одновременно, словно амазонка, сошедшая со страниц книг, про которых так любили писать люди. Я не видела или Эрион заметил её, он шёл позади, но поняла это, когда девушка, резко и весьма виновато опустила глаза в пол, часто моргая. Мне сразу стало ясно, что это и была та самая Кэрол, которая когда-то являлась возлюбленной Эриона, а теперь явно стыдилась своего поступка по отношению к нему.

Фатум

— Приветствую вас, мои долгожданные гости! — громко проговорил король Мидера, снова привлекая всё внимание к себе.

Принцы и королева осматривали нас хищным настороженным взглядом. Особенно нас с матерью, при этом находя для себя некий повод для искреннего удивления. Правитель же, натянуто улыбнулся сквозь боль… или неприязнь… Этого распознать не удалось.

— Ваше Величество, — начала я, как учили родители, опуская взгляд на пол и готовясь преклонить колено перед древним королём фейри, — Для меня большая честь присутствовать сегодня вечером во дворце и удостоится внимания столь великого правителя.

Колени коснулись прохладного пола из камня. Сквозь пелену страхов и сомнений, я услышала довольный смешок одного из принцев. Когда подняла глаза выше, то заметила, что и Эрбос с родителями повторили мой жест, приветствуя королевскую семью, как полагается, а правитель медленно протянул мне свою руку, на одном из пальцев которой блестело массивное золотое кольцо с красным рубином. Толпа вокруг восторженно вздохнула. Правитель Мидера не каждый день позволял целовать своё украшение. И далеко не каждому протягивал руку, приветствуя гостя. Это означало, что король ценит такого гостя особенно сильно. Отец предупредил о такой ситуации заранее и я, коснувшись теплой, немного шершавой ладони правителя, быстро поцеловала багровый камень на его руке. Пружина тревоги внутри немного расслабилась, когда Проктус таким же образом подошёл к моим родителям, позволяя и им коснуться губами перстня. Эриона же и остальных оставил без лишних знаков внимания.

— Можете подняться, — немного вымученно сказал король и я прониклась догадкой, что он не таит злого умысла в нашу сторону, а лишь желает избавить себя от страданий и продлить жизнь.

Все мы в ту же минуту встали на ноги. Я сжала сильнее в руке красивый хрустальный сосуд, помня о том, зачем прибыла ко двору этого непомерно древнего существа.

— Вы смогли выполнить часть уговора? — Словно читая мои мысли спросил Проктус.

— Да, мой король, смогли. — Я протянула главную драгоценность правителю Мидера, не медля ни секунды. — Это Призрачный Эликсир, который мы все вместе добыли, пройдя сквозь испытания в Диких Пустошах.

Бледный взгляд потухших глаз короля тут же вспыхнул радостью и облегчением, а принц Ривий вздрогнул при виде нашего дара правителю Мидера.

Король тут же перенял из моих рук бутылёк со светлой искрящейся жидкостью, позабыв о существовании всех вокруг.

— Отец, не спеши. Это может быть отрава. — Выступил вперёд Ривий и король замер. — Конечно, она тебя не убьёт, но может ускорит процесс…

Руки мои затряслись в этот момент, а пространство, прочерчиваемое редкими перешёптываниями гостей, резко затаилось в полной тишине.

— Это непростительная клевета, Ваше Величество, — спокойно и уверенно огласил мой отец. — Я могу сам испить из этого сосуда, если пожелаете. — И посмотрел на Ривия таким взглядом, какого я никогда ещё не замечала на лице Алантира. Эрбос же, на удивление, оставался спокоен, лишь положил широкую ладонь мне на спину. Это придало уверенности, ведь стало ясно — муж видел в своих видениях этот момент и знал, что он не угрожает нашим жизням.

— Споры ни к чему, — строго огласил Проктус. — А ты, сын, не смей оскорблять почётного гостя. — Посмотрел он на меня и взял за руку. — Миллиора Виморт, вторая из редчайшего рода Альхандра перед нами.

— Миллиора Алахосская, в девичестве Элфорд, — поправила я и моя мама вздрогнула. — Меня растил человек. Отец, которого я очень любила и уважала, хоть и не пренебрегаю моими родными отцом и матерью. Считаю бесчестным называть себя фамилией которая не была моей ни дня. Я вышла замуж ещё прежде, чем поняла кем являюсь. А это мой супруг, Самюэль Эрбос Алахосский. Мой брат наверняка знаком вашему взору, а это…

— Люди нас не интересуют, — перебил Дарий, старший из принцев, немного раздражённо. — Полукровки тем более.

Взгляд старшего наследника наполнился презрением и кровь по моим венам побежала горячей лавой гнева. «Да как он смеет оскорблять моих друзей и любимого?» — пронеслось молнией в голове, а руки сжались в кулаки. Ещё мгновение и готова была вылить всё, что думаю о фейцах, но ощутила как Эрбос снова сжал моё запястье, отвлекая от этой затеи и возвращая благоразумие. Он был прав. Мне стоило выдержать лишь этот вечер, затем, мы навсегда распрощаемся с этим адским местом и его «чарующими» обитателями.

К подтверждению моих мыслей добавился взгляд короля, что с особенным отвращением осмотрел двоих полукровок с удлиненными фейскими ушами, но человеческими глазами.

Эрбос и Авалард даже не подали вида, что их это задело, ведь привыкли к этому взгляду ещё в детстве. А повзрослев, поняли, что наслаждение своим превосходством над другими, лишь проявление мнимого величия. Примером тому был хладный труп их отца, что покоился на кладбище бездомных и самоубийц за пределами города в мире людей.

На лице моего мужа, напротив, возникла хищная, едва заметная ухмылка, обещающая смерть любому из врагов. При виде такой реакции, принцы и король даже немного растерялись. Они надеялись, что полукровки станут стыдиться своего происхождения и тем, что являются нечистокровными — результатом постыдной связи высшего создания и простой человеческой девушки. Однако, они не знали, что Авалард с Эрбосом в своей жизни могли стыдиться лишь одного — каков был их отец. Человеческую мать же, погибшую от руки фейского отца, они боготворили, помня как та самоотверженно и бесстрашно старалась защитить своих детей, порой, жертвуя ради этого собой.

Эрбос не стал проявлять внешние признаки гнева. Он задал лишь один вопрос:

— Как поживает мой отец? Говорят, ему отрубили руку за храбрость, проявленную в мире людей?

Король побледнел, его сыновья тоже. Мой отец, помогавший когда-то юному Эрбосу и исцеливший их мать, облегчая её предсмертные страдания, рассказывал, как лично позаботился о наказании Эрагена Алахосского. И хотя Проктус Сактин не желал судить одного из своих приближённых, не мог противиться законам и обещаниям, данным своему народу: «Всякий кто поднимет руку на беззащитного — будет лишён её. Повторяя свой проступок — каждой конечности». Многие чистокровные избегали наказания, вернувшись в Асгалард, не имея свидетелей своих бесчинств, но не отец Эрбоса и Аваларда. Алантир лично видел творение его рук и потребовал от Проктуса правосудия по законам фейцев.

— Да… — задумчиво и оценивающе протянул король, я знаю чей ты сын. Отец упоминал о вас с братом. — Взглянул он и на Аваларда с большим интересом. — И в пору мне спросить тебя, Самюэль… Куда делся твой отец, который намеревался навестить горячо любимых сыновей, как только увидел соединение небосводов?

Я подготовилась к вспышке гнева мужа, ведь знала — разговоры об отце являлись его самой великой болью на пути к исцелению. Однако, в этот раз губы мужа растянулись в широкой улыбке от которой могла застыть кровь в венах у любого.

— Он и навестил, — певуче, как настоящий садист, протянул мой муж, заставляя даже меня поёжиться. — Правда, от счастья потерял голову.

Йен стоял позади и не выдержав, тихо рассмеялся, из-за чего привлёк гневные взгляды правителя и его наследников. Открыто муж не заявил о смерти отца, которой сам же поспособствовал, ведь это признание могло стать причиной нового суда. Но уже над ним самим. Однако, Эрбос не упустил возможности сообщить между строк о смерти жестокого родственника, чем сильно удивил Проктуса и его сыновей.

— Эраген весьма сильный воин и его особенный дар… только лишь он способен сокрушать сотнями врагов.

— Не настолько сильный, как вам казалось, судя по всему, — опроверг Эрбос лениво, чем ещё больше заставил задуматься короля и его сыновей. Даже королева Мидера нервно осмотрела образ бывшего Инквизитора, видя не просто слабого полукровку, а явную угрозу в случае столкновения.

— Хватит говорить. Есть дела важнее, Проктус, — заговорила молчаливая, но наблюдательная королева Мидера. — Тебе необходимо исцеление. Сейчас же.

Словно очнувшись от неких сложных раздумий, сыновья и король ещё раз осмотрели Эрбоса и меня настороженным взглядом.

— Принесите мне кубок, — приказал громко Проктус. Затем обратился ко мне. — Как только я исцелюсь и получу оздоровление, вся моя семья принесет тебе клятву неприкосновенности, юная Альхандра, как мы приносили их твоей матери. А ты принесёшь взаимные клятвы верности и неприкосновенности всей королевской семье, как это делала твоя мать. Я даже буду настолько великодушен и разрешу людям являться в мир фейри безнаказанно.

— Конечно, мой король, — не раздумывая ответила, внутренне ликуя.

В голове крутилась приятная мысль: «Сейчас правитель Мидера исцелит себя, будет править ещё сотни лет, а мы с мужем отправимся домой, позабыв обо всех невзгодах и будем наконец-то просто счастливы».

— Ваше Величество, — неожиданно встрял мой отец. — Эликсира мы привезли из Пустошей в достатке. Остальное завтра доставят во дворец мои слуги. Это наш дар вам и вашей семье за проявленное понимание и доброту.

Яркая лесть легко срывалась с языка Алантира, но я понимала, отец попросту угождает правителю для того, чтобы вечер порадовал благоприятным исходом. Пока я не получила клятв королевской семьи, была не защищена перед каждым из фейри. Ведь королевская семья не только клялась не нападать, не пленить, но и защищать, таких как мы с матерью. И это был явно очень важный нюанс, который в дальнейшем позволит чувствовать себя в мире фейри гораздо более безопасно.

Толпа собравшаяся вокруг, стала расступаться, вскоре к нам вышла бледная, черноволосая молодая фейка в платье из черного шёлка в россыпи сверкающих камней. Глаза её, словно яркие обсидиановые точки на лице, зияли пустотой и холодностью, а строгие черты красивого, но равнодушного лица, только добавляли девушке загадочности. Она держала в руках серебряный, большой кубок и направлялась прямиком к королю. От на вид прекрасной и одновременно пугающей незнакомки веяло силой. Необычной, странной, как она вся, но весьма обширной.

Дарий сделал шаг ей навстречу и перенял кубок, после, поспешно передал его отцу. Вскоре подаренный мною сосуд был пуст, а король Мидера пил из кубка желанное продление своей и без того продолжительной жизньи.

Всё складывалось, как и планировалось, но внутри, странным образом, назревала невыносимая тревога. Муж сжал мою руку тоже сильнее, провожая темный силуэт прекрасной девушки подозрительным, слегка прищуренным взглядом зелёных глаз. Та грациозной тенью быстро скользнула в толпу, поспешно скрываясь в ней, но обернулась всего на секунду, чтобы подарить лёгкую усмешку Эрбосу. И это было настолько странно и неестественно, что мы с любимым переглянулись, совершенно мгновенно и в унисон, заподозрив неладное.

Но остановить короля уже было невозможно. Он выпил содержимое кубка и мы с облегчением все выдохнули, поскольку правитель Мидера, прямо на наших глазах расправил широкие плечи, больше не нуждаясь в помощи сыновей и обрёл здоровье. Возраст с его облика стал спадать слой за слоем, обнажая красоту и насыщенность молодости. Взгляд серых глаз прояснился и засиял, а сам Проктус победно улыбнулся, наслаждаясь желанным исцелением от всех недугов.

— Благодарю тебя и всю твою семью, Алантир. Ты, как всегда, не подвёл меня. И свою жену я обрадую молодостью, когда прибудет во дворец остальная часть добытого тобою Призрачного Эликсира. — Взял он за руку Алистию, которая отныне выглядела гораздо старше юного на вид Проктуса. Но та вовсе не обрадовалась. Королева Мидера словно услышав приговор, побледнела и сухо кивнув мужу, опустила глаза. Принцы же, наблюдая за энергичным отцом, заметно занервничали, то и дело переглядываясь.

Король обратился и ко мне:

— Теперь мой черёд исполнить обещанное. Я и вся моя семья дадим тебе, Миллиора Алахосская, покрови…тель…во…

Король резко закашлялся и покраснел, хватаясь за живот. Резкий и явный запах цветов абракуса только сейчас пронзил нас всех горьким ароматом, распространившись по залу. А ужас и осознание, сковали всё моё нутро, отзываясь тошнотой, когда изо рта уже молодого короля хлынула кровь, говоря о том, что переданный кубок был отправлен. И не просто отравлен. Он был окроплён главной отравой для фейри из мира людей, да ещё при поддержке одного из его членов семьи. Ведь навредить королю или убить его, мог только его же родственник, находящийся тоже под чарами защиты королевского амулета.

Алистия в ту же секунду стала насыщать мужа светлой силой, в попытке исцелить Проктуса. Руки королевы дрожали, а по подбородку побежала алая кровь, сочась из носа, говоря о том, что она коснулась дна резерва и не смогла справиться. Похоже, отравы в кубке было гораздо больше, но её скрыли магией, как и её запах. И я уже понимала кто помогал принцам. Все поняли.

— Помогите своему королю!— взмолилась она, глядя на замерших сыновей. Затем на толпу вокруг. Но все не шевелясь стояли на своих местах пока Проктус корчился лёжа на полу и хрипя от боли умирал.

— Я могу помочь! — вызвался Авалард, но сразу был остановлен.

— Стоять всем на своих местах!

Дарий быстро оказался возле короля, но он не собирался ему помогать, а лишь поднял за плечи свою мать и передал ту стражникам, которые уже были рядом и ожидали указаний от наследника трона, хотя тот ещё не стал правителем по праву.

— Что вы на…тво…или…? — булькающе задал свой последний вопрос Проктус сыновьям. — Я же пытался вас с…па…сс…ти…

В это же мгновение глаза короля замерли, а тело расслабилось, освобождая истерзанный дух.

Правитель умер. Следом умерли и все возможные звуки в зале, лишь Алистия страдающе заревела, пронзая эту тишину, глядя на принцев. По щекам её катились слёзы, указывая на то, что королева Мидера далеко не так бесчувственна, какой казалась изначально.

— Что вы наделали⁉ Глупцы! — схватилась она за голову, пока Дарий снимал королевский амулет с окровавленной шеи отца-короля, готовясь стать новым правителем Мидера.

Только сейчас, очнувшись от острой боли в руке, я поняла, что Эрбос сжал её очень сильно, наблюдая за королевской семьёй с ещё большим ужасом, чем я.

— Нам нужно бежать. Сейчас же, — тихо сказал он и потянул меня к выходу, попутно подталкивая моих родителей и брата к тем же действиям. Вскоре мы все уже стремились к двустворчатым дверям торжественного зала, пробираясь сквозь толпу гостей. Рука Эрбоса потянулась к металлу круглой резной рукоятки двери, но стражи, что стояли по обе стороны от прохода, громко лязгнув металлом длинных копий, скрестили их, закрывая путь к отступлению.

— Никто не выйдет и не войдёт в замок, пока королевский амулет не выберет нового правителя. Это закон фейри и мы обязаны его выполнять. Дождитесь исхода и будете свободны. — громко пророкотал сквозь металл угрожающего шлема один из высоких гвардейцев.

Кто-то ещё из гостей старался выйти, но их тоже не выпустили. Мы с Эрбосом столкнулись взглядами, Авалард с Зоуи тоже были весьма напуганы.

— Придётся дождаться пока Дарий примет власть. Он самый благоразумный из принцев. Будем надеяться, что даст клятвы Милли и нас всех вскоре отпустят. — Голос Алантира дрожал. Даже моего всегда бесстрашного отца напугала ситуация в которой мы оказались.

— К чертям всё! Я не собираюсь ожидать смерти и спасу жену! — сорвался на крик Авалард, от чего некоторые гости обернулись на нас.

Только сейчас я заметила, что моего брата нет рядом. Необычайно напряжённый Йен, родители, Авалард с Зоуи…

— Где Эрион?

— Я тут, — словно тень появился рядом мой брат и я выдохнула. Рядом с ним стояла та самая высокая фейка в красном.

— Я помогу вам выйти, — сказала она уверенно и прошла к стражам у двери.

Пока Кэрол безуспешно пыталась уговорить их выпустить нас, из середины зала раздался новый, ещё более горестный и ужасающий крик королевы Мидера. Толпа ахнула и замерла. Все догадки померкли, я освободила запястье из хватки мужа и медленно шагнула вперёд, влекомая страхом и интересом. Пробравшись ближе к центру зала, я уже поняла, что грядёт нечто ужасающее. А увидев картину, что предстала передо мной, почувствовала, как желудок внутри сжался и словно перевернулся.

На полу уже лежали двое мужчин в бело-золотых королевских мантиях с вышитым лотосом на груди. На шее принца Дария, ярко переливаясь, висел королевский амулет, который и умертвил отцеубийцу.

Следующий наследник престола, пока его мать, нависая чистым отчаянием над его мертвым братом, ликующе улыбнулся и направился к древнему амулету власти.

Паника, это не то слово, которым я могла бы описать нынешнее состояние. Меня одолел смертельный ужас, наполняя каждую клеточку тела дрожью, когда средний принц снял с брата королевский амулет и надел его себе на шею, хотя его мать уже молила не делать этого, протягивая руки.

Я осознала.

Проктус и Алистия Сактин догадывались заранее об ужасном исходе. Как? Неизвестно. Но средний из принцев тоже должен погибнуть, не выдерживая магии королевского амулета. А это значит, что по законам фейри, придется освободить третьего, младшего из принцев и моего самого заклятого врага, чтобы тот смог испытать на себе магию всевластия.

Я вздрогнула, когда Ривий надел королевский амулет на шею и закричал, корчась от боли. Камень на его груди ярко заполыхал, сражаясь с безумным желанием принца обрести власть. Даже я почувствовала слабость Ривия. Его дух неспособен был принять ту ношу, которую желал заполучить вместе с короной.

Вскоре о гранитный полированный пол глухо ударилось третье мёртвое тело, а смертоносный, красивый камень немного угас, хоть и продолжал мерцать слабым жёлтым свечением, призывая совершенно иного наследника испытать себя.

— Доставьте сюда принца Градоса! Необходимо срочно найти хозяина этому проклятому камню! — послышался голос откуда-то из толпы и фейри громко одобрили слова одного из своих сородичей.

На лицах всех гостей замер ужас при виде того, как легко королевский амулет убил двоих из трёх принцев. И они верили в то, что он же сможет умертвить всё королевство Мидер, если не весь Асгалард.

Мои же глаза расширились от ужаса, которому я не знала предела и теперь точно была уверена, что он всё ещё способен шириться, обращая все мои кошмары в реальность. Широкие ладони Эрбоса легли на мои плечи как раз в тот момент, когда из толпы, немного прихрамывая, в сопровождении двоих стражников и той самой темной дамы, в центр развернувшейся драмы вышел Градос Сактин собственной персоной.

Все было изначально спланировано и успешно реализовано. Именно Градос руководил незнакомкой, которая достала отвар из цветов абракуса в человеческом мире. Именно он знал о необычайно сильном и разрушающем воздействии этого растения на плоть фейцев. И именно он хитрыми ходами, даже будучи запертым в самых недрах подземелий, смог избавиться от всех преград на пути к самой заветной своей мечте — трону.

А сейчас принц Мидера стоял напротив, зло улыбаясь и впитывая каждую эмоцию, скользнувшую по моему лицу отчётливо и ярко. Градос выглядел немного измождённым и был грязным. Волосы его спутались, но на тело его, наверняка поверх ветхих одежд, которые выделили нерадивому принцу в темнице, была наброшена дорогая светлая мантия. Его освободили ещё до того, как король испил Призрачный Эликсир смешанный с ядом, а прибыл как раз к тому времени, когда его ожидали больше всего видеть.

Мазнув ненавистным взглядом по Эрбосу, что стоял сразу позади меня, Градос сразу направился к телу своего брата. Вернее, к амулету, который покоился на его груди. Сейчас последнему принцу Мидера не было дела до нас, он спешил примерить королевский амулет и исполнить давнюю мечту, которая стала доступна. Алистия распрямилась, при виде сына.

— Это ты! Ты убил их всех! — бросила королева сыну с ненавистью.

— Держи себя в руках, мама, ты говоришь с будущим королём Мидера и скоро будешь полностью мне подчинена, продолжая служить на пользу Королевству и его народу. Как и клялась много лет тому назад… Помни об этом, — многозначительно проговорил Градос, а затем присел и снял с шеи брата королевский амулет, небрежно роняя его голову.

Мы с Эрбосом так и стояли, не смея пошевелиться и наблюдая за Градосом, который готовился надеть магическое украшение. В этот момент мы оба наверняка думали лишь об одном: «Пусть и третий принц не выдержит. Пусть погибнет. С остальным мы сможем справиться»

Градос немного помедлил, но вскоре надел массивное украшение на шею. Камень в золотой оправе тут же вспыхнул огнём, а Градос согнулся от боли, которой терзала его магия королевского амулета.

Пальцы мужа сильнее сжались на моих плечах, когда принца стало трясти. Мы оба надеялись на одно и тоже и оба успели поверить в то, что младший наследник тоже погибнет, следуя за отцом и братьями. Но когда Градос стал распрямляться, а королевский амулет погас, утрачивая свою силу сопротивления, муж резко рванул меня назад и потащил к выходу.

В ушах били барабаны. Я слышала лишь своё дыхание и грохот, что донёсся до меня, когда в торжественный зал ворвался разъярённый Ниадис. Варг тут же встретился со стражниками и острыми копьями, которые они направили на него, но отыскал взглядом среди толпы меня.

— Взять их! — послышался откуда-то уже знакомый голос тирана и я всхлипнула, понимая приказ короля Мидера очень ясно.

Ниадис напал на стражников первым и за это Варга разрешалось отныне казнить. Толпа испуганно заревела, бросилась врассыпную когда к волку отца пришла на помощь Грия. Повсюду воцарилась вакханалия, кто-то опрокинул подсвечники на столах, дым стал распространяться по залу, что-то горело. Эрбос потащил меня в другую сторону, спешно стараясь найти выход из этого ада.

— Эрбос, наши родные, друзья, где они⁈ Где твой брат⁈ — выкрикнула я вопрос, безуспешно высматривая в толпе знакомые лица. Но муж словно и не слышал меня. Он попросту, схватив за предплечье, практически волоком направлял меня вперёд. — Эрбос! Мы должны их найти! — Стала вырываться.

Феец повернулся ко мне очень резко, его глаза, полные печали и паники мгновенно дали понять кто именно пострадает сегодня от рук новоизбранного короля.

— Они будут в порядке. Просто верь мне! Мы должны вывести тебя из дворца. Остальное не имеет значения!

И я поверила ему. Он знал. Видел это раньше. В своих самых страшных видениях.

Мы побежали, стали искать выходы, но натыкались лишь на балкончики и тупики в комнатках для отдыха. Когда же очередная лоджия показала внизу непреодолимую высоту для спуска, любимый порывисто обнял меня. Эрбос дрожал. Всё его тело клокотало от страха и боли и это пугало сильнее всего, поскольку я не видела таким своего мужа ещё никогда. Когда же он немного отстранился, чтобы посмотреть в мои глаза, то увидела, что он сокрушён горем.

— Это конец? Мы умрём? Градос убьет нас? Скажи мне правду, Эрбос. Скажи! — ударила я его кулаком в грудь.

— Всё гораздо хуже. Милли, моя дорогая. Самое важное сокровище моей жизни, моя любовь. — Стал быстро целовать мои губы, лицо, плечи муж, — помни, я тебя очень люблю и никогда, ни за что не оставлю. Помни, что я не стану жить без тебя, ведь ты и есть моя жизнь. И помни насколько ты сильная.

Из глаз уже ручьём текли слёзы, я поняла, что нас ждёт нечто непомерно скверное. Эрбос прислонился лбом к моему лбу и дал в последний раз утонуть в его зелёных глазах, что блестели от слёз.

— Я тоже тебя очень люблю, Эрбос. Прости если…

Боль в груди не дала договорить, нечто сильно рвануло меня назад, туда где располагался вход в торжественный зал. Лишь опустив глаза ниже, заметила как сильно впились путы ловчей в мою плоть на рёбрах, рассекая кожу сквозь тонкую ткань платья. Все произошло очень быстро. Дикий, предсмертный рёв Варгов, калечил душу.

Осознав, что уже нахожусь снова в торжественном зале, сидя на полу, взглянула на руки. Кровь… Как много крови… Но это была не моя кровь. Проследив глазами за дорожкой из алой тягучей жидкости я лишь и смогла, что закричать. Ниадис лежал грузным неподвижным телом посреди зала, а Грия, хоть и старалась сражаться до последнего, но уже была проткнута не одним копьём, теряя остатки сил.

Коснувшись амулетов связи с Варгом, я лишь ощутила холод и боль. Душа рвалась на запчасти, пока воины добивали и Грию, взваливая на неё череду громких, рокочущих ударов магии. Не чувствуя ног и рук, я с трудом поднялась, намереваясь применить силу. Ведь могла ранить даже сквозь любую защиту. Я знала что особенная и мне хотелось чтобы моя особенность помогла хоть раз.

Направив все свои внутренние запасы на воинов, что атаковали волчицу, опалила светом своих сил весь зал, разбрасывая гвардейцев по сторонам, но не убивая, как того желала, магия моя ослабла и это ощущалось как отсутствие одной из конечности.

В ту же секунду руки мои опутало новой порцией искрящихся золотом нитей. А магия. Магия так и умерла внутри, даже не зародившись по моему новому приказу. Стало пусто внутри, будто я вновь стала человеком. Зато путы ловчей благополучно впитались прямо в кожу, растворяя и уничтожая все мои попытки помочь Грие и лишая меня всяких способностей.

В проходе зала, двери в который уже были выбиты и висели на петлях массивными истерзанными кусками дерева, показался Риши. Молодой Варг растерянно осмотрел обширное помещение, отца, что лежал мертвым телом на полу и мать, которая продолжала сражаться с остатками охраны, будучи смертельно раненой.

— Нет! Уходи! Уходи! — с надломом в голосе прокричал Эрион, но было поздно.

Риши не раздумывая бросился защищать Грию, железные копья свистящими пиками полетели и в него, но гибкий Варг сумел избежать ранений, двигаясь словно змей между ними. Вскоре мощная пасть юного Варга с особенным остервенением стала рвать гвардейцев вокруг. Золотые доспехи и части тел полетели по сторонам. Риши словно сошёл с ума от гнева.

От горя.

В его поле зрения не выживали и обычные гости, собравшиеся на торжество. Он злобно и безжалостно убивал всех на своём пути, а когда заметил, что мать-волчица умирая, опала на пол, высоко вздёрнул голову и взвыл настолько громко и жалобно, что уцелевшие окна задребезжали. Казалось и камень под ногами пошёл рябью, словно вода, распространяя боль утраты. Риши горевал и в этом горе растворился, забывая о себе. Всё моё внимание привлекал лишь он, потерявший обоих родителей в один день. Из-за фейцев.

— Беги, Риши! — взмолилась я, когда заметила Градоса и его намерение избавиться от юного Варга. Король уже собирал силу в руке. — Беги! Прошу тебя! — Сжала амулет связи и почувствовала, к своему счастью, отклик сына Ниадиса сквозь него, хоть и очень слабый.

Риши сразу нашёл взглядом нового короля, ведомый моими глазами. Было видно как он зол, как желает наброситься на короля, но заметив на его шее сверкающий королевский амулет, понял — ему не одолеть Градоса сквозь такую защиту. Подарив последний взгляд, полный бескрайней ненависти и обещания расплаты, Варг быстрой светлой тенью метнулся к выходу и скрылся за пределами зала, ещё прежде, чем король успел опалить его своей магией.

Я не верила своим глазам. Грия и Ниадис лежали мёртвыми на полу, покоясь в широких лужах своей крови. Отец и мама, обнявшись, горевали по своим друзьям, не смея шелохнуться, окружённые прибывшими на подмогу гвардейцами. Мой брат, как и я опутанный магией ловчей, стал бессилен и растерянно искал взглядом выживших, а отыскав меня, с облегчением вздохнул. Йена поставили на колени рядом с Авалардом. Зоуи и вовсе нигде не было видно.

Стала судорожно бродить взглядом и поняла, что Эрбоса тоже нигде нет. Но потом… Увидела как Градос выгибая тело моего мужа чарами воздействия, при этом приправляя повиновение болью, ведёт его в центр зала.

В руке короля блеснул острый тонкий кинжал и я бросилась к Градосу, растеряв остатки страха перед жестоким королём. Он вёл моего мужа на казнь. Меня же снова потянуло, отбрасывая назад. Я обернулась и увидела Алистию, которая смело затягивала нити ловца на моём теле, хоть в её глазах и зияло сожаление. Она служила королю и обещала исполнять любые приказы правителя. А правитель пожелал пленить Альхандру. Она лишь исполняла.

— Нет! Не смей, Градос, трогать моего мужа. Мы связаны с ним брачными клятвами! Если ты желаешь смерти ему, то и я уйду следом. Таковы условия крепчайшего из договоров фейри!

Я сразу поняла, что Градос желает получить меня живой. И сразу поняла для чего. И была права, поскольку, король сразу спрятал кинжал в ножны.

— Мама, этого тоже увяжи. И покрепче. — бросил он небрежно Эрбоса прямо под ноги ловчей. — Потом заприте эту парочку в темницах. Мне нужна лишь Альхандра, но в связке идёт и её муж, как оказалось. Остальных отпустите они не нарушили закон и их трогать я не в праве. — Недовольно осмотрел моих родных Градос. — Человека и полукровку выбросить из мира фейри!

Раздав распоряжения, Градос подошёл ко мне.

— Скоро ты пожалеешь, что так плохо обошлась со мной, моя Милли. — обхватил он одной рукой мой подбородок, от чего волна отвращения пронзила тело. — Учись повиновению, мой тебе совет.

Любить вечно

Говорят, весь Мидер замирает, в мгновение, когда королевский амулет избирает себе хозяина и правителя целого Королевства.

Ведь после этого король обязан принести своему народу обещания его защищать и править исключительно по законам фейри.

Все короли Мидера приносили такие клятвы своему народу. Но что если бы кто-то из них отказался править по законам фейцев и взял полную власть в свои руки? Без сомнения, тогда бы фейри узнали все оттенки гнёта и подавления.

Эраген Алахосский «Законы и правила фейри» том 2

Пламя:

Наверное, нет более угнетающего звука, чем звук ударяющихся капель дождя о крышку гроба. В моём случае целых двух гробов.

Я осмотрел кладбище и ровные стороны ям, что подготовили для моей матери и сестры рабочие.

Ни единой души… Ни друзей, ни знакомых, ни родственников. После свадьбы с моим отцом, мама ни с кем не общалась. Родных забыть велел муж, а новых знакомых заводить запрещалось. Аваларда решил не приводить сюда. Знал, он будет расстроен, зол, но в его памяти не будет этих мгновений. Пусть в его памяти будет меньше таких мгновений…

Только дождь был моим товарищем при прощании с сестрой, с которой так и не успел познакомиться, и матерью, которая видела слишком мало хорошего в жизни. Он лил как из ведра, словно все слёзы мироздания решили явиться именно в этот день, в это место, оплакивая несправедливую утрату.

Провёл ладонью по красивой крышке дубового гроба матери, смахивая для чего-то влагу с его полированной поверхности, и понял, что не верю в эту реальность, настолько она отвратительно черна.

— Я так хотел вас защитить… — сказал в пустоту, глядя на гроб матери. Красивый и дорогой. «Если бы это имело хоть какое-то значение для усопших…» — промелькнула унылая мысль в голове. Окинул взглядом такой же маленький гробик рядом, на который и вовсе глядеть было невозможно без дикого чувства сожаления. — Я не смог вас уберечь… Теперь обязан поплатиться за это.

Решив намертво, что добьюсь встречи с отцом любыми путями, чтобы отомстить за всё, уже знал какой именно выбор встанет передо мной в один из дней на тропе возмездия. И чётко осознавал: обычно добро борется со злом, но в смутные времена безысходности, злу может противостоять только другое, ещё большее зло. Этим другим злом я и собирался стать, вопреки всем словам и великим ожиданиям моей любимой всеми частичками души матери.

За спиной прохлюпали по влажной траве человеческие шаги, растворяя тягостные мысли и возвращая в ещё более удушливую реальность.

— Хватит горевать, юноша. Их этим уже не вернуть, — сказал один из могильщиков, которых я нанял.

Я встал с колен, ощущая, что промок насквозь, но это меня вовсе не волновало. Качнул головой, давая согласие на захоронение. Слов не было, они застряли комом в горле. Слёз тоже больше не было, только капли дождя скользили по моему лицу, помогая оплакивать близких. Сердце выжгло горе.

Четверо крепких мужчин, при помощи толстых верёвок опустили в глубокие могилы сначала гроб матери, затем сестры. Обсидиановая чернота ям укутала их по сторонам, словно мать. Их стали закапывать.

В этот момент я осознал, что нет более угнетающего звука во всём мире, чем звук ударяющихся сырых груд земли о крышку гроба…

* * *

В глаза словно насыпали пепла, а голова нещадно болела, кружась. Я не сразу осознал где нахожусь и что происходит, пока память не воспроизвела картинки и звуки минувшей ночи. В голове звучал голос Аваларда, который умолял Эриона спасти его жену. Зоуи увел практически силой Эрион и его давняя знакомая ещё до того, как Градос распознал в ней ненавистную ведьму. Авалард наверняка понимал, что его возлюбленной не выжить, если новый король фейри хоть раз взглянёт в её глаза. И я видел в многочисленных слоях мутных видений смерть ведьмы, если та столкнётся с новым королём фейри. Но её удалось уберечь.

Видения… Видения… Они были так хаотичны и непостоянны, что заблудиться в сотнях вариантов не составило бы труда. Но один из этих вариантов, самый страшный из них и самый маловероятный явил себя, пожирая реальность.

Запястья нещадно болели, искалеченные до костей. Защитные украшения с пальцев давно сняли. Теперь на мне были лишь громоздкие кандалы вместо них.

Постепенно в голове стали складываться остальные события ночи. Тревога же по мере этого лишь больше стала разъедать грудь изнутри. Что-то непомерно важное ускользало от меня.

Эрион пытался напасть на Градоса, пытался не дать нас с Миллиорой пленить. Он был в отчаянии. Страх за Эриона опалил кипятком, но немного сосредоточившись, вспомнил — Алантир не дал сыну подписать себе смертный приговор, он остановил сына в его попытке напасть на правителя, возводя вокруг того силовое магическое поле. Затем, его и вовсе опутала ловчая своей магией, лишая всяких сил.

Крики, хаос, кровь, очень много крови всплыло в сознании, Вэйса бросившаяся на колени и умоляющая Градоса освободить её дочь. Алантир, пытающийся сквозь весь ужас происходящего мыслить здраво в попытке сохранить нам жизнь. Но всё это не имело значения. Новоизбранный король не знал чувств жалости и сострадания. И освободил родных Милли лишь от того, что не мог им навредить. Они уже давно получили его обещания о неприкосновенности. Уверен, только поэтому Градос сохранил им жизнь.

Аваларда же и Йена, по большому счету теперь не считал даже достойными своего внимания и приказал вышвырнуть в мир людей. К моему великому счастью и облегчению. Наверняка и врата, соединяющие два мира были уже разрушены по приказу правителя.

Моя любимая. Только о ней были все переживания отныне. Она и находилась в самом уязвимом положении.

Запах крови Альхандры окутал абоняние приятным сладким ароматом, разжигая предельный страх в груди. Все были целы и невредимы кроме неё. Даже мне досталось не так сильно. Удар по голове да пара царапин на руках, не в счёт.

С трудом я поморгал и стал крутиться на цепях, на которых был подвешен к потолку темной и сырой темницы. Руки онемели, но это к лучшему, так не ощущалась боль, которая настигла бы незамедлительно. Одинокий факел в дальнем проходе коридоров, дарил тусклый свет и потрескивал, испуская черную струйку дыма. В этой полутьме я стал искать взглядом свою Милли, изучая все закрытые камеры напротив моей. Темно, слишком темно даже для зрения фейри. Но громко звать её нельзя, наверняка поблизости выставлены стражники короля, охраняя его ценную добычу в виде Альхандры.

Я знал, что она рядом и знал, что она ранена. Её запах крови был пропитан моим, почти человеческим. Только сейчас, почуяв аромат её плоти, осознал насколько залез под кожу к этой девушке. Стал с ещё большим страхом рассматривать дрожащие тени в углах темниц.

Протяжный тихий стон и брякнувшие цепи указали правильный путь глазам ещё прежде, чем я обнаружил хрупкий силуэт любимой.

— Эрбос…? — Первое же слово из её уст прозвучало настолько надломлено, что раскалывало сердце на части.

— Милли, веди себя тише, — кое-как прошептал в ответ, и моя жена мгновенно подползла к решётке, обнажая своё кошмарное состояние в сполохах скудного света.

Тонкое шёлковое платье на её талии было изодрано и окровавлено, на коже под ним виднелись яркие полосы ран, под глазами пролегли темные круги, а невероятной красоты глаза переливались от слёз, излучая горе утраты. Смерть Ниадиса и Грии ни для кого из нас не прошли бесследно. Варги были друзьями не только для Вэйсы и Алантира, но и для нас всех. Риши сбежал и его утрату я понимал, как и понимал, что он, скорее всего, не пожелает больше вернуться к фейцам.

Тяжёлые кандалы утяжеляли тонкие, хрупкие кисти рук моей любимой, а от них тянулись цепи, что наверняка врезались намертво в каменные стены позади.

Опутанные силками ловчей, мы не могли отныне пользоваться магией, а значит и исцелять себя. Стало невыносимо больно от того, что я допустил такое. Что самолично привёл её в этот замок, надеясь на хороший исход, а по итогу подвёл. Не смог защитить. А того, что нас ожидало… Она и вовсе никогда мне не простит…

— Эрион? — тихо и послушно прошептала Милли, помня о том, как самоотверженно брат бросился её защищать.

— Он будет жить. Твои родители, Авалард и Йен тоже. Зоуи увезли ещё до всего этого… Твой брат позаботился.

Тяжёлый вздох облегчения рассёк гнетущую тишину. Милли всегда переживала за близких больше, чем за себя. Это меня в ней одновременно восхищало и злило. Я бы предпочёл, чтобы моя любовь заботилась лишь о себе, оставаясь в целости и сохранности.

— Ты ранена. Насколько сильно?

Словно только сейчас ощутив боль, Милли осмотрела себя и поморщилась.

— Пара царапин от пут ловчей. Пустяки. — Затем она осмотрела меня, висящего на цепях и её нижняя губа всё-таки затряслась.

— Со мной всё хорошо, — заранее ответил на её немой вопрос.

Жена прикрыла глаза и вдохнула поглубже. Мы оба знали, что ничего хорошего сейчас не может для нас быть.

— Что теперь с нами будет, Эрбос? Надеюсь, теперь ты мне скажешь, что видел?

— Скажу. И тебе очень сильно не понравится то, что услышишь. Тем не менее, считаю, что сейчас самое время подготовить тебя. Возможно, тогда ты сможешь справиться.

Моя возлюбленная вцепилась в железные прутья решётки и застыла, широко раскрыв свои большие лучезарные фиалковые глаза. Видит Господь, как мне хотелось обнять её сейчас и унести из этого ужасного места. Уберечь от всех невзгод. Но я не мог… А потому, выбрал хоть то малое, на что был сейчас способен.

Вторая мыслям, видения чередой запоздалых картинок предстали перед глазами: Милли в них лежала на полу темницы обескровленным и мертвым телом. Я содрогнулся от реалистичности своего дара и ещё сильнее утвердился в своём намерении спасти жену любыми способами.

— Градос хочет испить твою кровь и обрести ещё большую силу. Он не давал тебе никаких клятв, как Вэйсе. Но он не готов будет убить тебя, Миллиора, ведь он знает, что ему будет нужен постоянный источник. Надеюсь… — Уже задумался и сам о здравости ума нового правителя. — О силе Призрачного Эликсира Градосу, как и всей его семье, не было ничего известно. И я собираюсь ему сообщить о том, что ты можешь дать ему свою кровь и затем он исцелит себя от потребности пить её каждый день.

После моих слов, Милли вспомнила о маленьком пузырьке с целебной жидкостью у себя на шее и нащупав уцелевший кулон, быстро откупорив его, выпила часть содержимого. Раны и ссадины на ее теле мгновенно исчезли, а цвет лица вернул лёгкий румянец. Это стало облегчением для меня. Хоть и малым.

— Я дам и тебе исцелиться, когда с тебя снимут кандалы. — Припрятала она кулон в вырезе платья с остатками целебной жидкости.

— Он не освободит меня, Милли…

— Что… Что это значит?

— Это значит, что можно выторговать у Градоса твою жизнь. Ты ценна для мира фейри. Редкая кровная линия важна и должна продолжиться. Ты должна освободить меня от моих клятв верности, а я освобожу тебя от твоих. После этого…

— Нет! Нет! Ни за что! — стала судорожно мотать головой моя жена, а слёзы сверкнули на её щеках.

— Милли, послушай…

— Нет! — гневно выпалила она. — Ни за что! Как ты смеешь о таком просить⁈ Ты обещал быть рядом со мной до последнего вздоха!

— Я и буду…

Миллиора замерла, глядя на меня со всей мирской скорбью, какую я не мог вынести на лице любимой и потому, посмотрел на пол, где темнел сырой камень. Она уже понимала, что Градос не пощадит меня после предательства. И я знал, что жена скорее сгинет тут вместе со мной, но не допустит этой смерти.

Хотелось образумить её. Я желал, чтобы она вернулась домой к родным. Любой ценой. Даже если это будет стоить мне жизни. Но я знал, что она не будет выполнять того, что скажу. Как и всегда, впрочем.

В момент, когда я хотел попытаться её уговорить, в далеке послышались мужские голоса. Голос Градоса я бы смог отличить из сотен, тем более сейчас.

— У нас нет времени, мотылёк, просто сделай всё так, как я тебе говорю. — Властно отчеканил и уловил на лице любимой выражение, которым она меня одаривала всякий раз, когда решала остаться непоколебимой.

— Тут я буду говорить кто и что должен делать. — Раздался голос Градоса и сам он явился перед нами, в сопровождении двоих стражников. — Смотрю, вы уже в состоянии говорить. Отлично. Откройте клетки. — Указал он на камеру Милли и та сразу отпрянула от решётки, прячась в тенях маленького сырого пространства, словно испуганный, беззащитный зверёк.

Неосознанно я сразу рванул цепи, что меня удерживали, когда Градос смело шагнул внутрь камеры и лично схватил мою жену, вытаскивая её на свет.

— Ну, что же ты меня так сторонишься, маленькая Альхандра, — пропел Градос, ставя Миллиору перед собой на ноги, словно все происходящее для него не более, чем игра. — Я вовсе не желаю тебе зла и не стану платить той же монетой, какую преподнесла мне. Ведь мне нужно кое-что получить от тебя, моя дорогая.

Король Мидера ласково погладил Милли по скуле, вытирая дорожки слёз от чего всё моё тело вздрогнуло от ужаса и бессилия.

— Не смей её трогать! Я знаю что тебе нужно и готов это вручить.

Градос обернулся ко мне, наслаждаясь каждым порывом бессилия.

— И что же я по-твоему хочу получить? — вкрадчиво задал вопрос феец.

— Кровь. Тебе нужна кровь Альхандры. И месть.

Градос отпустил Миллиору и странно усмехнулся.

— Всё верно, Самюэль. Ты всегда точно знал чего желает моё сердце больше прочего. Именно поэтому я так близко тебя подпустил к себе. — Градос медленно прошествовал к уже открытым дверям моей темницы. — Так освободи же свою жену от клятв, её я смогу убедить сделать то же самое. Поверь, я мастерски умею убеждать.

В голосе короля скользнула тень некоей хитрой тайны, которая известна лишь ему одному.

— Ты не посмеешь её убить, Градос. Пообещай мне только это и я дам тебе больше, чем просишь.

Жестокий король изначально замер, а после громко рассмеялся.

— Эрбос… Я думал ты умнее. Неужели думаешь, что если бы я попросту хотел пить её кровь, то не смог бы это делать, благополучно держа вас обоих тут? Мне нужно ещё кое-что. — Хищно улыбнулся король, обнажая заострённые, длинные клыки, которые говорили о его довольно внушительном возрасте.

Градос резко подошёл ко мне, гневно глядя в глаза. В этот момент я понял, что если не освобожу жену от клятв, то он сможет убить нас обоих, применяя месть лишь ко мне. Его ничего больше не будет волновать. Он и без того обрёл власть, какую хотел получить. А мои попытки взять с него клятву не трогать Милли не увенчаются успехом. Вспыльчивый чистокровный может прямо на моих глазах… Нет. Думать об этом стало невыносимо… Тетива терпения Градоса натягивалась с каждым мгновением всё сильнее, угрожая пустить стрелу гнева.

— Хорошо, — на выдохе произнёс я. — Мы в твоей власти и только тебе решать, что делать с нами. Ты выиграл, Градос Сактин. И я молю тебя об одном.

Глаза короля расширились от удивления, он не ожидал от меня такой жертвенности. Градос годами верил в то, что я и сам в себе не мог отыскать.

Он думал, что я не смогу испытать высокого чувства. Думал, что внутри у меня камень, а не сердце и нет места для человеческих чувств. Однако, и камень расцвёл в нежных руках прекрасной девушки, которая отколола все самые твёрдые куски с его поверхности.

Он ошарашенно обернулся на стоящую позади, испуганную Милли. А затем стал хлопать в ладоши, распространяя по катакомбам неприятное громкое эхо.

— Я удивлён, Самюэль, ты и впрямь её любишь! Я думал это фарс, страсть или что там ещё ты всегда говорил о женщинах. Похоть! Вот! Это слово часто встречалось в твоём лексиконе после интрижки с очередной симпатичной дамой. Но с этой девушкой всё иначе. — Задумчиво протянул король, потирая подбородок. — Ещё когда ты направил в меня кинжал, пропитанный её кровью, сообразил, что готов отдать жизнь за Альхандру. Но что-то не особо верил, что этот поступок продиктован чувствами.

Я снова с опаской посмотрел на Милли, а она внимательно выслушивала рассуждения Градоса всё больше наполняясь осмыслением сказанного. Да, да и да. Я бы погиб, если бы тогда мне удалось поразить сердце нерадивого принца Градоса в мире людей. Мы с ним были связаны клятвами. Я не мог на него напасть, не пожертвовав при этом своей жизнью.

Милли и это поняла довольно скоро, а потому, я снова отвел глаза, чтобы не видеть выражения её лица.

— Не волнуйся, с ней всё будет хорошо. Я не планирую её убивать или калечить. Если не разгневает, конечно. — Небрежно дополнил чистокровный.

— Не смей, Эрбос! Не смей! — Гневно рванула цепи Милли в попытке остановить меня, и те жалобно звякнули.

— Какая упоительная сцена, однако. Я хочу на это посмотреть. — Отошёл король немного в сторону, открывая меня жене, которая испепеляла взглядом.

— Помни, Милли, что я говорил тебе. Ты должна быть сильной.

— Нет… Эрбос… Нет. Прошу. Только не это… Не оставляй меня. Прошу!

Сердце рвалось на части, а внутри металось беспощадное пламя, выжигая все внутренности, пока Милли опадала на колени, рыдая. Её мольба не прекращалась ни на миг и мне стоило всех возможных усилий собрать себя по частям, чтобы сказать, возможно, последние слова жене. Это стоило сделать быстро, не раздумывая. Иначе не смог бы вовсе так с ней поступить:

— Миллиора, я освобождаю тебя от клятв верности нашему браку. — Всего несколько слов, сорвавшихся с отравленных губ, а взгляд возлюбленной замер на моём лице диким, необузданным страхом. Между нами вспыхнул свет и нити её сильнейших обещаний исчезли, поскольку я огласил свою волю не только вслух, но и истинно желая сказанного. Частично наши брачные клятвы были разорваны. Оставалось лишь ей завершить начатое.

— Замечательно! И так трогательно! Не переживай, моя дорогая, скоро ты забудешь этого полукровку. Он изначально был недостоин тебя. — Градос подошёл и снова аккуратно поднял Милли, ставя на ноги. Глаза его сверкнули, когда он нежно обнял безвольное тело моей жены и посмотрел на меня, улыбаясь.

— Ты можешь испить её кровь лишь однажды и исцелить жажду Призрачным Эликсиром. Силы не уйдут. Затем отпусти Миллиору. Она не станет нападать если пригрозить свободой её родных.

После этих слов Градос и вовсе расцвёл, а Миллиора посмотрела на меня как на величайшего предателя в её жизни. Так и было. Но только так её можно оставить в живых. И это я чётко видел. Путь её спасения был ужасен, но по нему готов был пройти не раздумывая и секунды.

— А с чего ты решил, Самюэль, что мне нужны именно силы? Спасибо за совет, конечно, им я обязательно воспользуюсь, но основная причина не в том, чтобы испить кровь Альхандры.

Внутри всё похолодело от слов фейца. Посмотрел на Миллиору, которая с недоумением слушала наш разговор.

— Сам посуди. Твоя жена особенная. Практически единственная в своём роде молодая фейка. Её красота уникальна. Даже прекрасная Вэйса не обладает столь аккуратной утончённостью.

Ещё немного и, казалось, душа сама выпрыгнет из тела, чтобы недопустить назревающего замысла Градоса. К этому я был не готов. Почему не предвидел такого ответвления грядущего? Почему?

Пространство в этот же миг завибрировало передо мной, взывая к дару. Вскоре, как наяву, увидел Градоса и Миллиору в покоях. Тошнота охватила желудок, а безумная боль пронзила сердце, когда видение нарисовало насилие над моей любимой. Крепко зажмурив глаза, с трудом удержался в нем, чтобы узреть концовку. А она была печальна…

— Церемониться не буду. Не люблю такого. Скажу проще, я хочу чтобы Миллиора дала мне наследницу. Будущую принцессу, обладающую редчайшей линией крови, которая будет мне служить и когда-нибудь займет трон. После моей естественной смерти, конечно. Я хочу изменить порядок событий и желаю соединить две великие кровные линии. — Градос всплеснул руками, оглашая свой приговор, а его лицо озарилось безумной идеей.

— Этого не будет! Никогда! Я умру, но не соглашусь на это! Взять меня силой ты тоже не посмеешь. Ведь я не забирала своих клятв верности и не освобождала мужа от его клятв. Мы всё ещё связаны с Эрбосом и разделив ложе с другим мужчиной я, скорее всего, погибну быстро и безболезненно. И пусть будет так. — Милли гордо вздёрнув подбородок, огласила свой вердикт, но я точно знал все возможные способы к которым может прибегнуть король Мидера для того чтобы успешно сломать волю моей любимой. Меня трясло от одной мысли, что может сотворять этот подлец с Миллиорой, но я знал, что она будет жить. А после Алантир найдёт способ освободить дочь.

— О, дорогая, я учёл твой несгибаемый нрав во всей этой истории. И уверяю, ты сдашься моей воле. — Проговорил Градос медленно и четко, нависая над моей женой и облизывая губы, словно кот, готовящийся съесть мышь. — А ты, Самюэль,— повернулся он снова ко мне, — будешь наблюдать. Смерть покажется тебе лучшим выходом в какой-то момент. Но, для начала, я не сдержусь и проучу тебя как следует за предательство физически.

Наказание и надежда

Магия редкого рода Альхандра в мире фейри, имеет больше тайн, нежели ответов. Но что известно совершенно наверняка — именно фейки наследуют редкие способности, которым наверняка нет числа, но их настолько тщательно скрывали представители этого рода, что и сами позабыли на что способны.

«Баллады и мифы о фейри»

Мотылёк:

Градос осмотрел с отвращением сырые стены подземелья.

— Я был хорошо информирован, даже находясь в темницах, что происходит во дворце, и знаю, что ты бывал у вод Призрачной Реки, Самюэль. Наверняка вы не только испробовали Эликсир, но и ощутили его способность смывать многое с тела. — Улыбнулся феец, обнажая хищные клыки и сверкнув светло-зелёными, почти жёлтыми глазами, навевая неприятное предчувствие своим тоном. — Например, Эликсир способен исцелить шрамы, которые так старательно оставлял тебе на память Эраген. Твой отец, которого ты так ненавидел… — Градос кивнул, взглянув на охрану неподалёку и гвардейцы достали острые ножи, надвигаясь на Эрбоса.

— Нет! Не смей его трогать! Если навредишь моему мужу, то я никогда не разрушу… — Осознание ударило больно, — обещание…

Если Градос убьёт Эрбоса, то все наши клятвы больше не будут работать. А поскольку Эрбос освободил меня от обещаний, то я, скорее всего, не смогу последовать за ним. Я даже не была уверена, смогу ли умереть, если чистокровный посмеет коснуться меня. Многие парные обещания действовали непредсказуемо, в случае, если они разрывались, даже наполовину…

Градос взглянул на меня победно ухмыляясь и его вид ясно дал понять ответ на внутренний вопрос, что зрел в моей голове. Этот феец прожил долгую жизнь и обладал хитростью, равную его же подлости и жестокости. В это самое мгновение я поняла, что с Градосом нельзя говорить на языке угроз или шантажа. Я обязана попробовать договориться. И не факт, что даже при равноценной выгоде для нас обоих, это получится проделать.

Мы с Эрбосом полностью в его власти. Я это признала. Признала и правоту любимого, который понял это ещё раньше.

— Сохрани жизнь моему мужу, Градос, и я отдам себя тебе, буду служить тебе и выполнять любой приказ. Просто не трогай ни его, ни моих близких. — Голос дрожал, а глаза приросли к полу, не смея подняться к лицу любимого, увидеть его реакцию. Руки сильно сжали толстые цепи, тянущиеся от поглощающих их стен.

Я сдалась.

Слишком быстро, но у меня были на это веские причины…

— Это честный обмен, — дополнила я.

В темницах повисла тишина, растворяемая иногда лишь звуком падающих с потолка капель воды, где-то в дальних коридорах этого злачного места. Взглянула на красивое и серьёзное лицо новоявленного короля Мидера, который очень внимательно изучал меня и по спине пробежал холод от того, что понимала, как сильно разгневаю его своей ложью. Он был и без того очень зол моим проявлением великодушия и попыткой спасти дорогих сердцу людей. В следующий же момент по темницам эхом разлился громкий смех правителя.

— Потрясающе! — Сложил он руки, откровенно насмехаясь над моей наивностью и подходя гораздо ближе. — Неужели ты думаешь, моя Милли, что находишься в том положении, чтобы что-то требовать?

— Я не требую. Я прошу… Ваше Величество… — Голос мой дрогнул, а над потолком звякнули цепи, на которых висел Эрбос, но я по-прежнему смотрела лишь в глаза Градоса, который присел возле меня и рассматривал с интересом, размышляя о чём-то своём. Затем резко встал.

— Я и не собирался его убивать. Он выживет. Таких живучих полукровок мало. Знаю о чём говорю. Мы были действительно друзьями. По крайней мере, я в какой-то момент действительно в это уверовал. Правда, Эрбос? Так ты позволяешь себя называть истинным друзьям и любимой?

Ответа не последовало, впрочем, его и не требовали. Скорее, указали на предательство своеобразным способом.

— Снимите с него одежду. И заприте девчонку. Это зрелище должно стать и для неё уроком, — хладнокровно огласил король своё решение.

— Нет! Не смей! Я убью тебя, Градос Сактин! Не трогай его! — Рванула сильно цепи и кандалы впились в запястья, оставляя раны на коже, ведь с меня сняли все защитные украшения, как и с Эрбоса. Теперь я стала уязвима и б Как когда-то. Как человек.

Металлическая плеть с зазубринами сверкнула в руках одного из гвардейцев. Другой из них быстро захлопнул дверь в мою камеру и запер её на ключ, хотя я и без того не смогла бы выйти далеко за пределы клетки, прикованная к дальней стене камеры.

Гвардейцы быстро и умело стали разделываться с верхней одеждой мужа, который смотрел лишь на меня и на то, как я кричу, умоляю и рвусь из клетки, раня саму себя и не чувствуя этого.

Зелёный малахит глаз пронзил меня, заставив утихнуть, когда на любимом оставили только брюки, оголив его торс. Эрбос стал необычайно бледен, но прежде, чем его развернули к стене лицом, успел сказать:

— Не смотри, мотылёк, отвернись и закрой уши руками. Хоть раз в жизни, прошу, Миллиора. Сделай. Как. Я. Говорю. Прошу тебя. Очень прошу…

И в этот раз я послушалась. Не потому, что берегла себя, а потому, что понимала — мой возлюбленный боялся не физической боли, которую ему предстояло испытать и которую он испытывал уже не в первый раз, смиряясь с жестокой судьбой. Он боялся увидеть мои страдания. Именно это стало бы наихудшей пыткой для него, а не истязания тела. Только это могло сломить его. Ничто больше.

Именно поэтому я, превозмогая все свои душевные терзания, послушно отползла в тень дальней части тесной камеры и зажмурив глаза, закрыла уши руками. Казалось, я слышу дикие крики мужа, даже закрыв уши. Так, скорее всего, и было.

Удары от столь кощунственного оружия наверняка были сокрушающими в тандеме с непомерной фейской силой.

Каждый раз, когда до меня доносился приглушённый, дикий рев, больше подходящий израненному животному, вздрагивала, но не смела открыть глаз и убрать руки от ушей. Я исполняла просьбу любимого, но и это мало спасало от осознания того ужаса, который господствует в темнице рядом. Постепенно темнота заволокла сознание. Я провалилась в неё не имея больше сил терпеть происходящее. Спаслась единственным способом, который знало моё тело в безвыходной ситуации.

* * *

Холодный, шершавый камень впился в щеку. Тело ломило от долгого лежания на твердой поверхности, холод впитался в тело, пронизывая до костей.

Тихо. Очень тихо. И очень темно. Казалось, эту тьму, можно даже потрогать, настолько она сгустилась вокруг, облизывая кожу давними страхами. Только редкие удары капель о камень дали понять где нахожусь и напомнили, что всё это не кошмар. Хотелось пить и живот скрутило от голода. Стало ясно, что провела без сознания довольно долго.

— Эрбос? — Голос звучал как поломанное железо и чистейшая надежда одновременно.

В ответ — тишина…

Внутри стало ещё холоднее, но вдохнув глубже, я заставила себя позвать громче:

— Самюэль Эрбос Алахосский, ответь мне! — строго приказала я мужу, теряя внутри последнюю искру надежды.

Затаившись, стала прислушиваться. Хотелось разрыдаться или лечь на пол, умереть прямо на этом месте, чтобы не влачить горечь потерь и столь ужасное существование. Но тихий стон мужа мгновенно растворил все мои мысли. Вздох облегчения стал спасением. Я поняла, что не дышала, ожидая ответа любимого, а теперь стала глотать воздух большими порциями. Факел отныне не горел, погружая нас в кромешную тьму. Я не могла увидеть состояния в которое привёл Градос своего предателя, не могла почувствовать объем его жизненных сил из-за пут ловчей в моём теле. Но по тому, что Эрбос не мог выговорить и слова, догадалась — он очень плох.

— Со мной… всё будет хорошо… — Всё же осилил фразу муж, на которую, скорее всего, истратил немало сил. — Мне просто нужно немного времени.

Я зажала рукой рот, чтобы подавить всхлип отчаяния. Мне нельзя было сейчас показать ему, насколько я сокрушена. Это ослабило бы ещё больше нас обоих. Предпочла соврать, как и Эрбос врал мне. «Возможно, в этой лжи мы спасёмся?» — промелькнула безумная мысль.

— Мы обязательно выберемся. И обязательно вернёмся домой. Я тебя люблю, Эрбос. Просто выживи. Это моя единственная просьба.

В ответ я уже не услышала ни единого звука, но чётко ощущала, что любимый впитывает каждое моё слово. Поглощает каждый звук моего голоса. Во мне созрела горькая идея. Я не могла говорить бесконечно сама с собой, но желание поддержать любимого единственным возможным способом стало непреодлолимым.

— Знаешь, когда-то отец хвалил мой талант петь. Возможно, он хвалил меня просто всегда, он слишком любил меня, чтобы расстраивать хоть чем-то, но я хочу чтобы и ты оценил. Дай знать, если это будет слишком плохо…

Первые слова песни, которым обычно обучали знатных дам в мире людей, дались откровенно плохо, голос звучал глухо из-за пережитых потрясений. Я прислонилась к сырой стене, отбросив голову назад и прикрыв глаза, вспоминая день, когда в последний раз пела эту песню любимому папе. Его теплые карие глаза, наполненные истинной родительской любовью и восхищением, пока он играл на фортепиано, составляя мне аккомпанемент, воскресили давний образ. Его любовь грела даже после смерти. Придавала сил в самые сложные моменты.

Голос окреп. По темным коридорам полилась песня повествующая о любовных страданиях некоей юной девушки, которая дожидалась жениха из дальних стран, но шторм унёс его жизнь. Довольно банальная, на первый взгляд, история имела красивый мотив, как раз подходящий моему тембру голоса. Пустынные коридоры, высеченные из камня, дарили эхо, придавая особенно красивое звучание одиноким тягучим словам. Я и сама заслушалась отголосками этих звуков.

Тьма, холод и отчаяние смешались с красотой, единственного звука, который неожиданно красочно расцвёл в этом мертвом месте. Он дарил надежду и напоминал о доме. О мире людей, который был вовсе несовершенен, но гораздо более понятен в своей простоте.

Я вдруг захотела как и прежде, с увлечением нестись верхом на грозном Буцефале по бескрайним полям до самой кромки леса. Вдохнуть запах кипрея в человеческом мире на той стороне врат фейри. Губы обжигали красивые стихи, срывающиеся в виде грустной песни, пока душа неумолимо рвалась в мир, где ей самое место.

В какой-то момент ощущение дома настолько заполнило сознание, что невольно стало легче. Грустная, трагичная, на первый взгляд, концовка песни блеснула надеждой. В этой истории влюбленные остались вместе, а якобы погибший жених влюблённой в него девушки, чудом выжил и вернулся к своей любимой.

Эту песню я выбрала не только по причине того, что она напоминала мне о самых прекрасных мгновениях, о доме. Она дарила чувство, что всё обязательно завершится хорошо и для нас с мужем.

Дарила надежду в условиях, невозможных для её существования.

Истязание одиночеством

Трек к главе — Tommee Profitt and Fleurie — Noble blood

* * *

Было тихо и темно ещё, как минимум, сутки. Или же время растянулось так для меня потому, что вслушивалась в каждый тихий прерывистый вдох и выдох любимого? Эти тяжёлые вдохи и стали отныне для меня своеобразным, жутким тиканьем часов отмеряющих время.

Желудок все чаще сжимался от голода, жажда заставляла думать, что нас так и оставят тут умирать, забытыми и запертыми.

Затем тяжёлые мысли сменились страхами за отца, маму и брата. Я вспомнила с каким ужасом и остервенением Эрион вырывался из-под контроля отца, как пытался рвать на себе магические путы ловчей, рассекая руки до крови и не унимался, пока мать не бросилась к нему, умоляя не гневить Градоса, как сама позже молила нового короля Мидера отпустить нас.

Чувства, что испытала от смерти Варгов, страдания близких, снова заставили неприятно поёжиться то ли от холода, то ли от скорби. Голова стала кружиться, хоть и ран на теле было не много, лишь ссадины на запястьях от того, что кандалы изранили кожу пока я рвалась к мужу изо всех сил. Но пить оставшийся Эликсир, способный излечить Эрбоса, не собиралась. Я ждала пока он очнется и тогда я смогу передать ему небольшой флакон, сейчас припрятанный в вырезе моего истерзанного наряда.

Ещё бы хоть каплю света сейчас увидеть. Кромешная тьма не только мешала видеть и планировать, она угнетала. Особенно меня. С детства ненавидела темноту и все тени мира. Даже будучи ребенком, часто засыпала при свете свечи и монотонные рассказы отца о волшебных существах, якобы обитавших в лесу.

Внезапно слева в дальней части коридора, отделяющего бесконечный ряд камер по обеим сторонам, словно по моему желанию, вспыхнул свет. Я прищурилась, даже тусклая вспышка далёкого факела, заставила поёжиться от боли в чувствительных глазах, привыкших к тьме.

Глаза мгновенно стали отыскивать силуэт любимого в камере напротив. Цепи и кандалы у потолка теперь висели пустыми, не сковывая, как прежде, своего пленника. Это дало понять, что Эрбоса, скорее всего, освободили и бросили на пол.

Мои цепи брякнули, когда встала, цепляясь за прутья решётки. Голова ещё больше пошла кругом, а желудок сжался от тошноты, когда рассмотрела Эрбоса, лежащего на животе на голом камне пола в полутьме. Спина его была исковеркана полосами глубоких ран, а кровь растекалась вокруг израненного тела багровой лужей.

Где-то в темнице послышались шаги и я поспешила пробудить мужа, на собственные переживания не осталось времени:

— Эрбос. Дорогой, очнись. Быстрее… Прошу… — Достала я флакон с Призрачным Эликсиром, готовясь отдать его мужу. Что-то подсказывало, что это последний мой шанс ему помочь. Возможно, спасти от смерти, ведь раны были нещадно глубоки на его спине и кровили до сих пор довольно сильно. — Я излечу тебя. Только помоги мне. Пожалуйста…

Изначально я думала, что феец так и не очнется, лишь тяжелее и чаще стал дышать, паника пробралась под кожу, когда эхо шагов стало чаще отбивать по каменному полу, приближаясь быстрее прежнего, но через время Эрбос приподнял голову, со стоном приподнялся на локтях и начал очень медленно, но уверенно ползти в моём направлении.

В этот же момент, присев, я сняла с цепочки флакон, как можно лучше прицелилась, чтобы попасть в просветы между прутьями решёток и запустила малюсенький бутылёк по шершавому полу вперёд прямиком в руки любимого пока чьи-то гулкие шаги наступали буквально на пятки нашему замыслу.

Пара мгновений замерли передо мной, я только и наблюдала как красивый, искрящийся магией флакон, скользит к своей цели. Молилась, чтобы он не встретил препятствия на своём пути в виде зазубрины камня или толстого тюремного прута. Чтобы достиг рук любимого и исцелил его содержимым…

К счастью, флакон быстро и метко проделал путь между мной и Эрбосом, миновал решётку и споткнувшись о выступ камня, резко остановился в метре от его руки.

— Скорее. — Посмотрела я, на всё более светлеющую точку в конце коридора. Тени боязливо задрожали на стенах, словно тоже переживали за нас.

Эрбос застонал, резко и быстро рывком сократил путь к своему спасению. Рука его накрыла сосуд, феец не раздумывая открыл флакон и выпил содержимое, переворачиваясь на изувеченную спину, чтобы успеть исцелиться вовремя. Заревел от боли и сердце сжалось от этого, но вскоре его раны ярко осветили камеру даже при том, что он лежал на больных местах.

В этот момент появилась она. Та самая фейка с черным холодным взглядом и, судя по всему, такой же чёрной душой.

— Что тут происходит? — властно спросила она, осматривая нас с мужем.

Эрбос по-прежнему был весь в крови и лежал на спине. Ран его не было бы видно за стольким количеством багровой слипшейся жидкости, шрамы делали бы вид таким же ужасным, даже если бы кто-то посмотрел на них. Никто не должен догадаться о том, что Эрбос ранен недостаточно. И не догадается. Я выдохнула. Мой замысел удался, это приподняло дух.

Вскоре возле девушки в черном платье, возникли и двое высоких бойца фейри, которые, по всей видимости, немного отстали от ее быстрого шага или же выполняли по дороге ещё некое поручение.

— Ничего, как видишь, нового. Мы скованы полностью, — ответила ей не без доли презрения, ведь именно эта фейка помогала Градосу и разрушила все наши планы с Эрбосом. Будущее — она разрушила всё будущее, которое мы планировали с любимым и уже готовились в него окунуться, не говоря о том, что Грия и Ниадис погибли, а мы с мужем оказались тут.

Девушка смерила меня злобным взглядом, но проверила или на мне все кандалы, опустив глаза на руки.

— Что, боишься? — задала ей вопрос, на который не требовалось ответа. Он читался на лице незнакомки. Она точно боялась. Это выдало в ней опасение, что могу освободиться, это же дало мне надежду. — Не бойся, я ведь прочно увязла в путах ловчей.

Фейка хладнокровно кивнула, сдерживая раздражение, словно ей приказано это. Зато когда обернулась к Эрбосу, который лежал на полу и просто наблюдал за нами, полностью показала себя:

— Выбросить его из замка в город и приказать никому из фейцев не помогать этому полукровке, пусть сам справляется. Таков приказ короля.

Я с облегчением выдохнула. Эрбоса оставят в живых, остальное он сможет преодолеть. Я знала это.

Гвардейцы сразу же открыли двери в камеру и подхватили Эрбоса под руки, поднимая. Но девушка всё не унималась:

— Тебе повезло выжить, полукровка, — с отвращением произнесла она, от чего её лицо исказилось, теряя скульптурные красивые линии.

Тени задрожали в углах снова и настоящий мороз стал пронизывать и без того холодный камень пола. Я резко поднялась и стала моргать чаще, чтобы понять… не кажется ли мне то, что вижу… Но нет… Не казалось, ведь рука, которой она грубо, впиваясь в кожу Эрбоса ногтями и обхватила его подбородок, словно испускала черный дым. Нет. Языки черноты. Саму тьму, которая действовала как магия фейри, извиваясь между её пальцев и по рукам выше. Эта тьма представляла собой противоположность тёплому, насыщенному свету магии фейри.

— Ты дитя скверны… — Тихо проговорила я название прочитанное когда-то всего мельком в книге, которую ещё в мире людей отдал мне Авалард. — И тебя не уничтожили?

Из того, что хорошо помнила, было ясно одно: как и в мире людей, в Асгаларде иногда рождались калеки, или же больные дети, с пороками. И если люди награждались в таких случаях больным телом, то для фейцев не было худшего наказания, чем породить дитя тьмы с исковерканной, неправильной магией.

Их убивали, как только замечали её проявления. Иногда это происходило после вхождения в аргум. И иногда родители лишали жизни такое дитя скверны сами, ощутив какое чудовище породили. Именно из-за такой ужасной несправедливости я и запомнила тот закон фейцев:

«Любое дитя, которое родилось у чистокровных фейри — благословение и награда, остальных же стоит придать смерти, чтобы не порочить чистоту крови. В особенности тех, которые носят имя „Детей скверны“ и пронизаны тьмой, являя собой чистую ошибку мироздания».

«Законы и порядки фейри» Эраген Алахосский.

Всё произошло в мгновение ока. Девушка отпустила Эрбоса и тенью метнулась ко мне. Теперь её магия клубилась вокруг всего её тела, вокруг меня, а глаза и вовсе полностью заволокло чернотой, даже вокруг глазниц распустились черные прожилки тьмы, словно ядовитые цветы, делая из красавицы чудовище. Я только и успела, что больно приземлиться на пол и отползти от решётки к противоположной стене, её рука почти коснулась моего горла, а холодная тень лизнула подбородок.

— Если ещё хоть раз так меня назовёшь, уничтожена будешь ты! — злобно прорычала девушка, а Эрбос дёрнулся в руках стражников, хоть и был ещё слишком слаб, чтобы освободиться.

Больше я не хотела гневить эту фейку, да и оскорбила её лишь от незнания того, что не понимала — её магия, её же приговор, наказание и огромнейший стыд в жизни. Мне стало её жаль. Даже несмотря на то, что она была моим врагом в данной ситуации.

— Я не знала, что это для тебя оскорбительно. Я в целом ещё очень многое не знаю о мире фейри, — зачем-то оправдалась перед ней я.

— И не смей так смотреть на меня… — прошипела она, словно змея, явно понимая какая таится глубина сожаления в моих словах и взгляде. — Я не пожалею тебя, когда придет время.

Затем девушка резко погасла, прямо как свеча испускающая свет, но в противоположном смысле этого слова. От её магии словно меркли краски вокруг, а теперь они снова стали ярче, светлее. «Чистое зло» — промелькнула в голове мысль, противоречащая чувствам. Хотелось верить, что эта фейка не сама была так озлоблена, а лишь стала орудием Градоса, но нечто подсказывало мне, ноя неприятным чувством под ложечкой: эта девушка несёт холодную, злую смерть в мир фейри и ничего больше. Она проклятие этого мира.

На мгновение, от удивления и созерцания сил ребёнка скверны я и позабыла посмотреть на любимого. Зато он смотрел на меня неотрывно, хоть его взгляд всё ещё туманила слабость. Призрачный Эликсир спас его от смерти, но не излечил сполна. А сейчас нам предстояло расстаться.

— Будь сильной Милли и делай так, как прикажет король.

Я не поверила своим ушам. Эрбос просил лечь в кровать Градоса? Стало нестерпимо больно, но я знала уже какой ад сжигает моего мужа изнутри. Он желал, чтобы я осталась в безопасности. Даже таким способом готов был спасти меня.

— Позаботься о моих родных, Эрбос… — тихо сказала и зелёные глаза любимого наполнились ужасом. Его рванули вперёд, уводя и когда он стал вырываться, сильно ударили под рёбра, но в конце концов феец вывернулся, упал на пол и подскочил к клетке, собрав все силы на такой резкий манёвр. Наши руки соприкоснулись, обвили друг друга, лоб коснулся лба, а глаза встретились, поглощая душу друг друга, соединяясь в последний раз. Я предчувствовала, практически знала, что в последний раз… ведь знала, что не смогу лечь с Градосом в одну постель, и, тем более, не выдержу его ребёнка в своём чреве, вечное служение… Такая жизнь хуже смерти.

— Не сдавайся, Милли! Не смей! — увидев моё полное смирение перед судьбой, начал настаивать феец. — Я не могу тебя потерять… — почти шёпотом продолжил, но его уже рвали из моих объятий, выдирая словно и изнутри, и из самого сердца.

Эрбос ещё не раз пытался обернуться, посмотреть в глаза и найти в них зарождение искры борьбы, а не находя, снова и снова оборачивался и выгибался в руках гвардейцев, словно и вовсе не ощущая как те его били по рёбрам, заставляя двигаться вперёд.

— Я бы на месте Его Величества приказала казнить тебя, — недовольно проговорила молодая фейка и пошагала вперёд, забирая факел с собой.

Свет для меня снова погас, окатывая теплым клубом лишь дальние стены длинного коридора темниц, но и он вскоре сник, как и голоса, крики моего любимого и глухие удары по его телу из-за сопротивления.

Я осталась совсем одна. Но теперь больше не о ком было беспокоиться. Все, кого любила и могла спасти, я спасла, а себя… Стало дурно окончательно, я рухнула снова на холодный пол. Так по-видимому мне и предрешено принять смерть.

На краю

Фейри очень хорошо ощущают запахи, слышат гораздо лучше людей и видят то, что человеку неподвластно. Тела фейри сильнее человеческих, жизнь дольше, а магия совершенно иного происхождения, чем у ведьм или магов. Именно из-за слабости, изначально, фейри презирали человеческую расу. За это же, их многие и любили.

«Законы и порядки фейри»

Эраген Алахосский

— Дайте. Я сам. — Рассёк властный раскат мужского голоса пустоту катакомб. Я знала этот голос и потому вздрогнула, когда следом открылся проход в мою камеру. — Она совсем плоха. Вы что, её не кормили и не поили?

Я приоткрыла глаза и заметила как гвардейцы едва заметно стали переминаться с ноги на ногу от неудобства и стыда. Похоже, они и не думали заботиться о своей пленнице, в отличие от своего короля.

Градос присел, на удивление бережно приподнял мою голову и, приложив к губам деревянную чашу, стал вливать мне в рот воду. Вся гордость, ненависть к фейцу позабылись мгновенно. Я резко обхватила широкое запястье короля, боясь, что он заберёт спасительную влагу, не даст напиться вдоволь. Но я ошибалась, после того, как осушила одну чашу, Градос дал мне ещё чистой воды, зачерпнув из принесенного с собой простого деревянного ведра, затем, ещё. И так пока моя жажда не была утолена окончательно.

В теле сразу прибавилось сил, я быстро высвободилась из рук ненавистного врага, отползла в другую часть тесной темницы и следом ощутила стыд. Если так легко позволила к себе притронуться за обычную воду, то жестокому королю не составит труда сломить настолько хрупкую волю.

Градос же с удовлетворением отметил мою растерянность:

— Не переживай из-за пустяков, моя Милли… — Нежно протянул он, снова приближаясь и запрещая отодвинуться, уложив одну руку на стену за моей спиной. Сладковатый миндаль, запах его тела, завладел обонянием, вызывая острый приступ тошноты. — Я умею ждать и не стану склонять тебя силой к чему бы то ни было.

С надеждой посмотрела в светло-салатовые глаза Градоса «может, он не так плох? — промелькнула мысль в голове — Может…»

— Нет, — насмешливо добавил король, — Даже не думай. Я не отпущу тебя, наивное дитя. — Он небрежно коснулся моего подбородка, рассматривая черты лица, глаза. — Ты очень гордая, Миллиора, это будет сложным испытанием для тебя, но, всё же, я озвучу свой вопрос, хоть и вижу, что к правильному ответу пока ещё не готова. — Градос помедлил и кивнул воинам, чтобы те отошли немного подальше. Затем снова повернулся ко мне, склоняясь ещё ниже. — Ты отречёшься от клятв верности Эрбосу? Дашь их мне после этого? Станешь матерью моего ребёнка? Взамен я сделаю тебя своей королевой, если родишь мне Альхандру. Не думай, что я не могу быть добрым и ласковым мужем. Ты будешь иметь всё самое лучшее в этом мире. Наши дети будут всегда рядом с тобой, не стану отрывать их от матери. А я согрею твоё сердце если не любовью, то страстью… Если захочешь, после рождения девочки и вовсе больше не стану настаивать на близости, — Феец склонился к самой моей шее, заставляя вжаться в камень, практически срастаясь с ним, провёл влажными, теплыми губами по нежной коже, которую уже покалывало от магии воздействия. Он дурманил меня и это точно ему удавалось. Градос владел даром внушать, хоть и не очень сильным. Но этого хватило, чтобы внизу живота зажглось ненавистное желание к врагу.

— Нет! — Оттолкнула его, упираясь обеими руками в мужскую широкую грудь. — Я умру тут, но не соглашусь влачить столь ужасное существование, Градос Сактин. А магией или роскошью никогда тебе не добиться истинного чувства. Никто и никогда не полюбит такого как ты! Никогда!

Лицо фейца словно окаменело изначально, стало бледным, а губы сжались в одну тонкую линию. Градос был очень зол, но злоба эта таилась внутри, не давая понять его самых сокровенных слабостей. Он только резко поднялся и взял ведро с водой, из которого ещё недавно черпал для меня воду, чтобы напоить. Конечно, он его хотел забрать… этого стоило ожидать, меня начнут мучить голодом и жаждой. И к этому была уже готова, как и принять мучительную смерть, если родные не сумеют вовремя меня вызволить.

— Ты смердишь человечиной, умойся! — Только и успела расслышать, прежде, чем на меня обрушился резкий холодный поток.

Дыхание перехватило от неожиданности, холода и возмущения, я и не поняла откуда взялось столько сил, но резко поднялась и бросилась на короля Мидера со звериным рыком и кулаками. Хотелось хотя бы раз его ударить, использовать ногтями безупречное, но отвратительное лицо, наказать за все те беды, которые он принес своим существованием в мир людей и не только. Но цепи рванули меня назад, не давая выйти за пределы камеры, куда уже спешно отступил Градос. Его жёлтые глаза полыхали удовольствием от того, как сильно смог разозлить свою пленницу. Градос хищно улыбнулся, хоть я его и заметно удивила своей реакцией.

— Будет интересно, — задумчиво протянул он. — Я дам тебе время на раздумья, Миллиора. Надеюсь, ты примешь по итогу разумное решение. — Затем он подозвал своих воинов и стал раздавать им распоряжения прямо при мне, чтобы знала, какие испытания предстоит испробовать на вкус. — Не давать ни пить ни есть, ни даже спать. Будете караулить сменяясь с товарищами. Когда она сломается полностью, позовёте меня лично.

— Мой король, — обратился один из гвардейцев. — Рядом есть пыточная камера, — намекнул он, от чего по моему телу медленно пополз ужас. «Только не это — пронеслась следом мысль, — От боли можно пообещать всё, что угодно. И кому угодно. Её мне не выдержать».

Градос резко посмотрел на меня, сжавшуюся от холода, мокрую, хоть и смотрящую на него со злобой тысячи гарпий, король точно знал, что этот способ приведёт его к быстрой победе, затем, злобно глянул на гвардейца, предложившего «быстрый путь» достижения цели.

— Не сметь трогать и пальцем, — в итоге отдал приказ он грозно, от чего даже второй из гвардейцев боязливо отступил назад, пугаясь вспыльчивой ярости своего короля. — Если я узнаю, что вы хотя бы на неё смотрели без надобности, будете мертвы. Так и знайте.

— Прошу простить, Ваше Величество. — Склонился перед Градосом провинившийся гвардеец. — Будет исполнено каждое ваше слово, не более.

Градос слабо качнул головой, мазнул снова по мне спешным взглядом и отправился прочь, оставляя своих верных псов сторожить ценную добычу.

Светлый силуэт мужчины в белой, расшитой золотом мантии удалялся по уже освещённым сполна факелами коридорам довольно быстро. Словно жестокий правитель боялся передумать и спешил покинуть место моих истязаний поскорее. Или же он вспоминал тут о своих пытках? Этого узнать не могла, но знала точно лишь одно — мне предстояло осилить долгий и мучительный путь, но мои муж, отец, мать и брат обязательно найдут способ меня освободить. Я знала силу любви Эрбоса и понимала, если будет необходимо, он разберёт этот замок по кирпичикам, чтобы добраться до меня. Он жив, а значит обязательно освободит меня. Эта надежда и придавала сил перед грядущими муками.

* * *

Дни, или ночи… всё смешалось. Часы скомкались в пространстве между реальностью и сном. Мне не давали даже прислониться к стене, чтобы поспать минуту, а когда начинала заваливаться на пол, обливали холодной водой «для бодрости». Озноб и холод пропитали саму душу, пробираясь в самые её глубокие уголки. Голод и жажда стали постоянными спутниками, но сильное и выносливое фейское тело не хотело сдаваться, хотя я уже сама желала вечного забвения. Надежда умирала во мне всё больше.

Цепи снова жалобно брякнули и, вздрогнув, я проснулась. Снова случайно уснула сидя у стены. Запястья одновременно болели и чесались под металлом тяжёлых кандалов.

— Я выдержу это. Выдержу, — стала успокаивать сама себя тихо, ведь внутри уже понимала, что ещё немного и сломаюсь.

— Не спать!— рявкнул снова мне гвардеец у двери решётки, когда заметил, что опять прикрываю глаза, чтобы хоть на минуту забыться во сне, которого меня лишали слишком долго, ровно как еды и питья.

Я снова дёрнулась всем телом от низкого голоса, который уже казался вымыслом. Дурным сном. На мне было всё то же истерзанное серое платье, что едва прикрывало тело и больше напоминало лохмотья, а костяшки пальцев оставались сбиты до крови. Я не могла исцелить себя, не могла воспользоваться магией. Путы ловца обеспечивали всем пленникам короля ужасную участь. Жизнь без магии и без возможности пользоваться способностями, для чистокровных наверняка была хуже любого наказания. Я же выросла в облике человека и знала другие способы борьбы. Ещё несколько дней назад, мне казалось, что выход есть, что я непременно могу найти лазейку, и мы с мужем воссоединимся. В глубинах души во мне теплилась надежда, что родные и любимый найдут способ освободить меня. Бывали минуты, когда я чётко слышала шаги Эрбоса в коридорах темниц. Мне мерещилось, что он пришёл за мной. Но это был лишь мираж.

Сегодня я окончательно осознала, что меня не спасёт ничто. Даже Эрбос не сможет этого сделать. Мои родные не пробьются сюда, скованные клятвами верности королю. Пришло время взглянуть неприглядной правде в глаза: либо я погибну прямо тут ужасной смертью, либо соглашусь с условиями Градоса Сактина. И по-правде говоря, первый вариант выглядел гораздо заманчивее, учитывая, что ожидать долго не придётся. Меня уже часто мучили видения, а голова кружилась настолько, что сознание бесконтрольно проваливалось в обмороки. Тогда стражники начинали трясти изо всех сил пока не очнусь, но это лишь на время отрезвляло.

Я видела в прорезях их металлических шлемов тревожные взгляды. Однако, эти глаза боялись не за меня, а за то, как стойко я держусь. Гвардейцы опасались, что моя воля окажется сильнее тела, что я в конце концов, погибну, и тогда, они получат наказание от своего новоизбранного правителя.

Я и сама готовилась к такому исходу, пока караульные сменяли друг друга в который раз. Теперь меня пришли будить и смотреть на мучения две высокие сильные девушки фейри в броне и закрывающих их лица шлемах. Длинные красивые мечи, покоились в их ножнах за спинами. Все, как и всегда, за исключением того, что это были девушки.

Я засыпала, а они меня будили, обливая ледяной водой. Иногда я даже успевала облизать мокрые губы, прежде, чем влага окончательно сползёт по исхудавшему телу на пол. Это немного облегчало участь. Немного.

В какой-то момент, все погасло для меня. В последний раз успела только потянуть за нити обещаний с Эрбосом, прощаясь. Не знала, почувствует ли он столь слабые порывы достучаться до него, но знала лишь одно — мой час пришёл. Слишком легко стало дышать, а сердце наполнилось блаженством. Ласковая зелёная трава под ногами манила бежать по ней босиком, а впереди я чётко рассмотрела два мужских силуэта. Мой отец, немного удивлённый, но такой же, каким я его помнила в день его смерти, только абсолютно здоровый и широко улыбающийся Дорн, стояли напротив поместья в котором выросла. Они шли ко мне, а я, сделав шаг навстречу, не могла преодолеть некую незримую стену.

— Папа? — только и сумела выдавить из себя сипло, когда отец и друг подошли ближе сами. — Дорн? Как вы тут оказались? — Я осмотрелась и осознала, наконец, что больше нет вокруг тюремных прутьев, тьмы и сырости.

— Возьми мою руку, Милли, — предложил Дорн свою ладонь, широко улыбаясь. — Теперь мы сможем быть вместе. Навсегда. Я избавлю от боли, идём со мной.

Мне вспомнилось видение из Диких Пустошей, как морок леса обманывал схожей картиной. Но в этот раз я знала — все по-настоящему. Я могу пойти за умершими и воссоединиться с любимыми на той стороне. И я этого истинно хотела.

— Нет. — Встрял отец, опуская руку друга, резче обычного, лицо его окрасила чистая боль, теплый янтарь глаз любимого отца сильно потемнел. — Она не должна быть тут. Слишком рано. И она не одна, — серьёзно проговорил он, смещая свой внимательный взгляд мне за спину.

— Нет, папа, ты ошибаешься… — попыталась переубедить я, но Дорн тоже посмотрел на что-то за моими плечами и его лицо стало серьёзным.

Тогда я обернулась.

У самого леса, вдалеке, стояла маленькая темноволосая девочка, лет четырёх на вид, не более, в сиреневом летнем платье, она пару раз радостно взмахнула ручкой, подзывая меня и быстро побежала в сторону темного леса, насылая нестерпимую тревогу, щемящую сердце.

— Кто это, папа? — обернулась к отцу.

— Ты должна идти за ней, — только и ответил отец. — Она укажет безопасный путь. Скорее, Милли, нет времени!

Я быстро взглянула на Дорна и тот с грустью, но кивнул мне.

— Я тебя не виню. Иди.

Слова друга звучали подходя этому моменту, когда мне предстояло его покинуть, снова, но мы оба знали какой именно поступок он мне прощает…

Хотелось кинуться к отцу и другу, крепко их обнять, но вместо этого бросилась в сторону леса. Меня беспокоило, что ребёнок может заблудиться, пострадать. От чего-то я знала, что именно мне нужно позаботиться о ней.

А вернуться я успею. Обязательно успею.

Я бежала за скрывшийся в лесу девочкой и даже думала, что мне она и вовсе померещилась. Но когда вошла в лес, то обнаружила малышку у дерева, которое очень любила в детстве. Мы часто с Дорном взбирались на него и вырезали разные рисунки маленьким ножом на стволе. Наверняка и сейчас они все ещё были там, хоть и тронутые временем.

Девочка улыбнулась мне и снова побежала, но уже глубже в лес.

— Стой! Там опасно!

Недалеко бежала бурная река, а ребенок направлялся прямо к ней, ужас и страх за малышку объял всё моё тело, оседая болью внизу живота. Заросли густого леса не позволяли так ловко и быстро пробираться сквозь ветви, как девочке, но я настойчиво гналась за ней.

— Стой! Стой! — уже истошно завопила, когда поняла, что малышка стоит на краю песчаного, крутого обрыва. Сделала несколько шагов к ней и замерла.

Девочка обернулась, и теперь я могла хорошо рассмотреть ее черты. Блестящие длинные каштановые локоны обрамляли миловидное личико, а хитрые, немного раскосые, большие глаза, цвета фиалкового сапфира, ярко сияли от счастья. Она словно заманивала намеренно меня в это место. На мгновение мне почудилось, что вижу себя в детстве, такую же неугомонную, непослушную. Пока она не улыбнулась шире и под уголками ее губ не обозначились такие любимые моему сердцу ямочки…

Прямо как у её отца.

Когда поняла, сделала последний, широкий шаг к девочке и крепко обняла её, песчаный обрыв у реки резко пополз вниз, скатываясь в пропасть и через мгновение мы уже оказались в бурных водах, захлёбываясь в молочного цвета Призрачном Эликсире, которого тут не должно было оказаться.

Одно лишь утешало — в своих руках я крепко держала ребёнка.

* * *

Очнулась от того, что кто-то настойчиво заливал мне что-то в рот. Захлёбываясь, проглотила большое количество жидкости, прокашлялась и ощутила как тело прямо на глазах исцеляется, наполняется силой. Боль, жажда и голод ушли в мгновение ока, я ощутила себя полностью отдохнувший, но в моих руках чего-то не хватало.

— Я её потеряла, — с ужасом прошептала светловолосой девушке в броне, склонившейся надо мной. — Ребёнок… — Стала хаотично ощупывать всё вокруг в поисках малышки из моего видения, находясь ещё посередине между явью и тем, что увидела за пределами жизни.

— Нет. Не потеряла. Ребёнок в порядке, будет жить. Вы будете жить. Не понимаю как твою беременность не заметил король, наверное, он был тут давно, — брезгливо осмотрела стены опостылевшей и мне темницы девушка со светлыми сиреневыми глазами.

Это была та самая фейка, которую когда-то любил мой брат. Когда-то… Все мы знали, что Эрион не прекращал любить Кэрол никогда.

— Что? Я беременна?

— Не об этом ли ребёнке говорила, когда очнулась?

Я аккуратно уложила руку на живот, подсознательно и сама понимая, что значило моё видение. Мысль всплыла в голове сама собой: «похоже, об этом».

Кэрол аккуратно приподняла меня и помогла сесть. Я всё ещё была растеряна и не до конца осознавала реальность, не говоря о том, чтобы полноценно принять новое положение, но девушка сразу продолжила излагать свои планы, высматривая кого-то в коридорах темницы.

— Миллиора, меня послал сюда Эрион, обычно я служу у границ Королевства. Надо сказать, очень вовремя я смогла добиться службы в замке и попасть сюда, судя по положению дел. — Осмотрела она меня ещё раз с нескрываемым сочувствием. — Твои родные просили передать, что с ними все в порядке. Эрбос, Авалард, Йен и Зоуи — все целы и находится в доме твоих родителей. Никто не знает пока, что люди в Мидере. Они очень переживают за тебя. Они хотят, чтобы ты не сдавалась и просили помочь.

— Ты освободишь меня? — с надеждой вцепилась я в её доспехи.

Девушка опустила глаза и покачала головой.

— Я не могу пойти против королевских клятв, но я могу попробовать обойти некоторые из них. Ты должна позвать Градоса и согласиться на его условия. Теперь ты не имеешь права умирать. Ради любимого и родных… Хотя бы ради ребенка, которого носишь. — Лицо Кэрол исказила боль, она видела состояние моих родных, Эрбоса и знала о чём говорит. — Я помогу скрыть беременность до определенного момента, подавляя запах. Мы обхитрим короля, тут дитя придётся даже кстати, — шёпотом сказала девушка и только сейчас я вспомнила, что изначально стражей было двое.

Я так и сидела, уложив руку на живот, внутри металось множество чувств, противоречащих друг другу. Но одно я поняла окончательно — ребёнок… я должна спасти нашего с Эрбосом ребёнка. Частицу нашей любви. Должна сражаться до конца. Времени не оставалось и стоило быстро решить.

— Хорошо, позовите Градоса, я готова принять его условия.

Муки совести

Предупреждение! Данная глава содержит в себе сцены насилия и жестокости!

* * *

Пламя:

Осенний Санктос редко радовал хорошей погодой. Дождь превращал улицы в серые бескрайние пики построек, уныло понуривших свои крыши под тяготами вод, что беспрестанным потоком обливал здания и каменные дороги.

Именно сегодня я, Йен и мои верные псы вышли на охоту. Уже прошло достаточно времени с тех пор, как мы находили какое-либо скрытое убежище людей с магическими способностями, а значит, пришёл час тряхнуть улицы вновь. И я уже знал сколько крови прольётся.

Градос особенно трепетно относился к очищению столицы Королевства, хотя в остальных городах тоже успешно господствовала Инквизиция.

Поморщившись от того, что снова придётся вершить своими руками злодеяния, набросил на голову широкий капюшон кожаного плаща и вышел из экипажа. Портовая часть города выглядела ещё более уныло, чем остальной город, но дождь очищал эти злачные места хотя бы от вони.

Ветхие дома с прохудившимися крышами утопали в лужах с помоями, которые всегда успешно находили пристанище прямо на дорогах. Стало безлюдно и пустынно, как только мой экипаж, увенчанный знаком золотого лотоса въехал в часть города, где обычно прятались маги и ведьмы.

Иногда мы находили и в богатых семьях, ещё детьми, людей с магическими способностями, но, чаще приходилось очищать именно захудалые, бедные части города. Именно тут легче всего было найти убежище и цветы абракуса подавляющие магию в людях. Многие из людей наживались на несчастьях их собратьев, продавая поддельное зелье и обещая вывезти их за пределы Королевства Нортс. Чаще всего все попытки сберечь себе жизнь у магов и ведьм завершались ещё здесь. Их попросту грабили местные проходимцы, коих развелось множество, наобещав многое и заманив в тихое место, а затем убивали. Таким образом, работы для Инквизиции становилось с каждым годом меньше, но, тем не менее, каждый месяц или два, я и моя чёрная свора неизменно выходила на охоту. И, к несчастью, мы всегда находили новое логово, которое уничтожалось, словно гнездо крыс.

Сегодня меня вновь ждало зрелище в центре города от которого, возможно, застынет окончательно кровь в венах, а чувства угаснут навсегда. Я мечтал об этом, жаждал больше всего на свете. Из мыслей, что кружили в голове, образуя тяжесть в груди, вырвал голос одного из подчинённых Инквизиторов:

— Ваша Светлость, предлагаю поступить так, как вы это планировали в прошлый раз, — не отрывая глаз от грязи под ногами сказал он, — Разойдёмся и обшарим каждую лачугу этой дыры порознь, затем, соберёмся здесь с плодами.

Я заметил порочную ухмылку на губах охотника со светлыми волосами, доходящими ему до плеч, серые глаза блеснули азартом, когда он их поднял на меня. В прошлый раз именно группа во главе с Авелем, наткнулась на дом, где вся семья обладала магией. Пришлось отдать на казнь даже маленького младенца, которого, я бы смог спасти, как и его мать, если бы пришёл туда первым. Мужчину же, в любом случае, пришлось бы казнить. Я не мог спасти всех, кто-то должен был украсить и костры, заранее подготовленные в центре города. И, всё же, многих направлял к Аваларду для переправы. Нет. Не старался унять воющую во мне годами совесть, её не спасти, это знал. Но для брата это было важно, а значит и для меня.

— Авель, в этот раз пойдём вместе. Если действовать всегда одинаково, мы рискуем стать предсказуемыми, а это увеличит их шансы скрыться.

С этими словами я положил руку на большой револьвер в кобуре под плащом и шагнул вперёд. Лужи под ногами хлюпали, но высокие сапоги надёжно защищали от влаги. Йен послушно и необычайно молчаливо шёл за мной, он тоже ненавидел «охоту», все помощники инквизиторов, если быть точным, не любили это дело, но и они безмолвно шли за своими хозяевами исполняя волю чистокровного короля фейри.

Первый дом встретил нас перепуганными стариками, что грелись у старого каменного камина. Они быстро показали свои глаза и вскоре были свободны. Так мы обошли несколько десятков жилищ и заведений, не находя в них ни капли магии, что с одной стороны радовало, а с другой, насылало нехорошее предчувствие.

Было ясно, если в самом городе обнаруживалось слишком мало магов и ведьм, значит где-то существует укрытие. И судя по тому, что обнаружить нам не удалось абсолютно никого, это укрытие было весьма обширным и надёжным.

Йен глянул на меня с напряжением, он тоже понял к чему такая «чистота». Зато губы Авеля расплылись в противной ухмылке.

— Пора искать в порту. Кто-то снова бросил там старое судно. И, судя по всему, довольно большое.

На слова полукровного фейца, я лишь одобрительно качнул головой. Людям стоило бы поумнеть, не держаться вместе, не сбиваться в группы, это всегда их выдаёт.

Сегодня будет кровавая бойня.

Добравшись до старого захудалого порта, который служил только для того, чтобы кормить чаек и бездомных животных рыбными потрохами, оставленными тут местными жителями, мы сразу наткнулись взглядами на большое унылое судно, что накренилось в одну сторону и наверняка имело в себе пробоину.

— Слишком очевидно, это может быть ловушка. Осторожнее.

— Люди очень глупы, Самюэль. Не впервой нам чистить подобные места, — уверенно сказал Аарон, опытный и весьма самоуверенный боец. Он выхватил из своих ножен пару острых кинжалов и двинулся вперёд, ведя за собой, по меньшей мере с два десятка Инквизиторов, что чёрными силуэтами быстро заполнили узкую деревянную пристань. Этого охотника порой остановить вовремя было сложно, он давал волю своим товарищам творить зверства любого характера. Юные ведьмы славились красотой, а одичавшим от безнаказанности полукровкам, только это и требовалось, чтобы позволить себе не только убить, но и позабавиться жертвами перед их неминуемой кончиной.

Тяжело вздохнув, я переглянулся с Йеном и пошёл за остальными, отмечая про себя, что Инквизиторы тоже были весьма глупы, их наверняка ждала порция пороха на этом судне. «Ловушка» — звучало беспрестанно в голове.

Взяв лодку у берега, мы группами стали переправляться к кораблю. Пробрались внутрь прямо через широкую пробоину, которая только и приглашала посетить обитель мёртвого, пустынного судна. Скрежет дерева и тихие шаги заполнили пространство, перемешиваясь с запахами людской кожи. Тихо выругавшись, я быстро прошёл вперёд, уверяясь в том, что Аарон, в коем то веке, оказался прав… Люди. Тут пахло множеством людей.

— Держимся позади меня, — строго приказал и все замерли, не смея перечить. Инквизиторы меня ненавидели, многие завидовали и желали занять место подле короля, но слишком боялись, чтобы открыто заявить об этом. Стоило ожидать нож в спину в любой момент, а поэтому, я был очень осторожен, спасая часть людей с магическими способностями.

Если укрыть кого-то без абсолютных подозрений со стороны других охотников не удавалось, я убивал их.

Почуяв чёткий аромат страха, уверился окончательно, что множество людей, которые прячутся на корабле, обладают магией. И они уже знали, что их обнаружили.

Обшарив пустую палубу, мы принялись открывать хлипкие дощатые двери в каюты, коих было немного.

Именно я наткнулся на темную комнатушку в которой смердело страхом и плесенью. Она была пуста, но в полу, под ковром я знал, что найду дверь в потайное помещение для вина. И я знал — там найду множество магов и ведьм, которые наивно полагали, что им удастся укрыться. В моих ушах уже барабанило от частоты ударов их сердец. «Люди… До чего же они мало знали о способностях фейри» — пронеслась последняя безрадостная мысль в голове, ещё прежде, чем я отбросил старый грязный ковёр и открыл дверцу в полу.

— Выходите, если не хотите быть расстрелянным прямо в этой дыре. — Рука легла на рукоятку револьвера и вытащила оружие, подготавливая к выстрелу. Два щелчка напомнили и людям о том, что им пора решить где умереть.

Вторую руку вытянул и пустил по воздуху змеями свет фейской магии для лучшего обзора.

Первой ко мне вышла из дальней темной части помещения черноволосая девушка. Она была красива, как и все ведьмы, а в её ярких глазах, цвета чистой лазури, сияли ненависть и боль. Но осмотрев юную ведьму я обнаружил ещё кое-что. Уши. Её уши были заострены и в глазах не читалось и капли магии.

— Смешанное дитя… — практически с ужасом прошептал и яркое свечение магии фейри, сочетающее в себе убийственную силу ведьм, опалило зрение и часть лица.

В этот момент, Йен и несколько охотников, стоявших позади меня, как им и было приказано, бросились в бой, нашпиговывая дыру в полу ударами магией и пулями. Я тоже без тени сомнения присоединился к ним, когда зрение немного восстановилось. Крики и плач заполнили скрытое темное помещение, их было множество, но вскоре все они стихли.

— Нам нужны живые для показательного сожжения, — напомнил я, останавливая казнь вовремя и спрыгнул вниз, уже чувствуя запах пролившейся крови и утихающее сердцебиение немногих, кто ещё не скончался. За мной спустились ещё трое инквизиторов и Йен. Я выпустил свет из руки и он скользнул по стенам частично затопленного помещения. После этого я понял, что именно эта картина, что предстала перед нами, навсегда останется в моих самых ужасных кошмарах.

Девушка, которая носила в себе магию фейри и силы ведьм, лежала на полу, вода трепала её черные волосы, которые сильно контрастировали с бледной кожей. Её живот был прострелен, но она ещё дышала. В дальней же части комнаты, склонив головы и обнявшись, словно спящие, сидели на полу дети, старики и женщины. Лишь двое мужчин было среди пятнадцати человек. Кто-то из них ещё бился в предсмертных конвульсиях, а кто-то получил пулю и скончался на месте. Авель быстро склонился к умирающей фейке и исцелил её для того, чтобы она стала зрелищем сегодня вечером, затем влил в рот пару капель зелья из цветов абракуса, смешанным детям оно не вредило, как это случилось с фейри, но лишало магии на какое-то время.

— Исцелить ещё этого мужчину и ту женщину, — указал я на взрослых людей. — Они, кажется, пострадали меньше остальных. Остальных пристрелить.

В этот момент Йен резко развернулся и выбрался наружу, не имея сил смотреть на то, как выживших станут добивать. Исцелённую девушку, вместе с ведьмой и магом связали и вытащили наружу, хотя она билась в руках Авеля и кричала. Её крики стихли лишь когда череда выстрелов пронеслась по каморке внизу.

«Может сейчас сердце окончательно остановится и перестанет сочувствовать этим людям?» — задал вопрос сам себе. Но тщетно, оно продолжало обливаться кровью, пока троих пленников вели на площадь и продолжало скорбеть, когда их привязали к толстым, деревянным столбам в центре большого костра.

В такие моменты людей на улицах города невозможно было сыскать, даже полукровным фейри было неприятно наблюдать расправу над магами и ведьмами. Все они сидели в домах, крепко закрыв двери и окна, чтобы не слышать предсмертного рёва сожжённых заживо. Но я знал — многие наблюдают из окон. И Градос это знал, потому и приказал совершать показательные казни в обязательном порядке. Они учили не помогать магам и ведьмам, ведь содействие и помощь людям магическими способностями каралась ровно так же, как и обладание ими. А именно — сожжением.

— Ты думаешь, что бессмертен? — внезапно обратилась ко мне девушка, которая своим внешним видом так напоминала полукровную фейку. Светло-голубые глаза её полыхнули счастьем. — Когда-то ты будешь смотреть как твою любимую так же бесчестно убивают Са-мю-эль Алахосский, — медленно проговорила она, смакуя каждое слово, пока священники, присоединившиеся к казни зажигали просыревший костёр, состоящий из хвороста и толстых брёвен. Их молитвы тихим бормотанием понеслись по воздуху вместе с едким дымом, а пламя принялось за работу, пожирая нечисть.

— Зря стараешься, ведьма, разве не видно по моим деяниям, что я не умею любить и никогда этому не научусь?

— Не разговаривайте с ней, — боязливо перекрестившись, предостерёг юноша в рясе, наверняка один из монахов. — Она не просто ведьма.

Но смех, вырвавшийся из самого горла девушки, снова заставил посмотреть на её красивое лицо, объятое счастьем и болью одновременно.

— Будь я проклята, если это не правда, Инквизитор! — Заревела девушка, когда костёр резко вспыхнул, наконец-то разгораясь как положено и стал облизывать её тело, уничтожая одежду и заставляя кожу пузыриться. Маг и ведьма, привязанные рядом в этом круге ада, тоже зверски закричали. — Ты будешь смотреть на любимую и её страдания, пока её жизнь не прекратится! Ты будешь мечтать умереть вместе с ней, но никто не даст тебе освободиться от этого горя! Будь ты проклят! Будь проклят величайшей любовью в твоей жизни!

Бормотания священников и монахов усилились, когда полукровная фейка, помесь ведьмы и мага громко рассмеялась, глядя на небо, словно видя в нём отражение правдивости своих слов. Даже многочисленные ряды собравшихся вокруг Инквизиторов замерли, наблюдая, как сгорая, человек радостно смеётся, вместо того, чтобы утопать в страданиях.

* * *

Разлепив тяжёлые веки, первое что ощутил, это боль в спине. Солнце беспощадно пекло, раздражая свежие шрамы. Но она не шла ни в какое сравнение с муками души, когда вспомнил, как оказался в городе дивного народа.

Меня бросили, изрядно избив перед этим, прямо на улицах Аластриса, приказав горожанам не прикасаться к предателю короля. После этого я не помнил как отключился, не знал и того, сколько пробыл без сознания. Иногда мимо проходили местные, стараясь даже не смотреть в мою сторону, прекрасно осознавая, что приказ короля — закон. Некоторые же смотрели с жалостью на меня и это ещё больше злило. Таким жалким себя не знал. Без магии, без сил на то, чтобы просто встать, я смог лишь отползти с каменистой дороги в тень рядом растущего кустарника. Меня нещадно мучила жажда и голод, но более всего страх за Миллиору.

В глазах любимой перед расставанием я не увидел надежды, когда покидал темницы, она готовилась к смерти. В голове снова закружили слова проклятия полукровной фейки и одновременно ведьмы, которую когда-то убил своими руками. Руками, которые умыты кровью сотен невинных. Вспомнились и её обещания, что смерти буду желать, но не получу и этого. А более всего, меня беспокоило то, что любимую я потеряю в конце концов.

«Может, ведьма обладала даром предвидеть грядущее? Может, действительно прокляла?» — мысли, что кружили в голове не помогали, но возникали сами собой, пока сознание вновь ускользало, погружаясь в новый кошмар прошлого.

Откровения боли

Путы ловчей — единственный способ пленить фейри из рода Альхандра. Эту магию невозможно снять. Она призвана держать в узде магию преступников. Король давал клятвы верности своему народу и обещал не пленить невинных таким способом, но когда-то именно путами ловчей опоясывали прекрасных феек из редкого рода, чтобы добыть их кровь и обрести величайшие силы.

«Законы и порядки фейри»

Эраген Алахосский

Очнулся повторно я уже в чистой постели, избавляясь от кошмаров, что трепали израненную душу постоянно, но давно не так остервенело. Похоже, ужасы прошлого с новой силой бросились рвать и без того обглоданное испытаниями сердце. Ощутив сразу, что меня исцелили окончательно, первым делом поморщился от света, лившегося из высокого арочного окна. На небе зевали тёмные тучи, предвестники скорой грозы, частично забирая полноту дневного света, но и он раздражал зрение после темноты тюремных камер и продолжительного беспамятства в котором, судя по всему, пребывал довольно долго.

Осмотрел большую комнату, которая пестрила дорогим убранством, облачённая в чёрное дерево и бордовый бархат, и отметил, что она явно принадлежит девушке. Хоть широкая кровать с балдахином, шкаф, пара кресел и письменный стол были темными, но резные изгибы, украшавшие их поверхность, говорили о тонком вкусе своей обладательницы.

Рядом с кроватью, на маленьком столике также располагался серебряный поднос с красивым кувшином и бокалом на высокой ножке. К нему я и ринулся, мечтая утолить жажду, съедающую изнутри не первый день.

Сев и проглотив залпом первый, второй и следом третий бокал прохладной воды, что обрела вкус настоящего избавления от мук, обратил внимание на город за окном, который уже объяла стихия, дождь окутал здания пеленой хлынувшей с небес, а молния пронзила небо, посылая звуки грома по ветру. Вместе с этим звуком в голову ворвалась лишь одна мысль «Милли. Где моя Милли?» — я знал ответ на этот вопрос, но всё ещё отказывался верить. Мне казалось, что она вскоре войдёт в комнату и игриво улыбаясь, как это бывало, прыгнет в мои объятия, заполняя запахами роз и персика всё моё нутро.

Вторя мыслям, круглая ручка двери прокрутились, заставляя смотреть безотрывно на входящего. Надежда жидким оловом легла в груди, заполняя каждый сантиметр души. Я знал, что не увижу больше любимую, знал и то, что не она сейчас войдёт в эту комнату, но ожидал этого явления, словно чуда.

Так и вышло, в комнату вошёл Алантир, он пропустил вперёд молодую, незнакомую мне фейку, которая молча поставила на столик у кровати тарелку с едой и поспешно вышла. Слуги в Мидере не надевали чепчиков и белых передников, как это было принято в мире людей, а потому, отличить их от хозяев, в красивых одеждах и украшениях, было сложно.

Сам Алантир, потерев уставшие глаза пальцами, прошёл в покои и уселся в одном из кресел. Между нами повисла тягостная тишина.

— Ты должен поесть, — сказал он, словно сейчас не терзали его вопросы о том, что стало с его дочерью и как с ней обходится Градос Сактин, но по осунувшемуся лицу и пролегающим теням под глазами было ясно, что отец Милли уже который день мучается, не имея возможности спасти родную дочь с которой был разлучён долгие годы, а теперь она оказалась в плену жестокого короля Мидера.

Я схватил миску с супом и стал проглатывать ложку за ложкой, не чувствуя вкуса еды, но понимая, что мне необходимы силы.

— Сколько дней прошло?

— Целая вечность, хотя пять… — тихо ответил феец и резко поднялся, начал рассаживать по комнате. — Ты знаешь что они собираются с ней делать?

— Градос желает её крови, это ясно, но не это его основная цель.

Алантир замер и посмотрел на меня, ожидая подробностей.

— Он хочет… — язык онемел и пришлось проглотить собравшуюся на нём горечь, прежде, чем смог продолжить. — Он хочет, чтобы Миллиора родила от него дочь. Он будет добиваться от неё согласия, держа в темницах королевского замка…

— Вы связаны клятвами, если…

— Я освободил её от брачных обещаний. Осталось ей… — голос сломался на полуслове, когда я увидел ужасную гримасу боли на лице Алантира, когда тот понял к чему веду, та же агония съедала сейчас и меня. Ему не требовалось продолжение. — Так она хотя бы выживет…

Не выдерживая, Алантир отошёл к окну и повернулся ко мне спиной.

— Это я виноват. Я должен был просто оставить вас в покое в мире людей и разрушить врата. Так она могла быть счастлива и свободна. Но я верил, что нам удастся договориться с Проктусом.

— Я виноват больше. Я предвидел такой исход и не верил, что он свершится, ведь его вероятность была ничтожно мала. Но это всё не поможет сейчас ей. Мы должны найти способ спасти Миллиору. И нам нужно действовать очень быстро.

Алантир горько рассмеялся, его смех сейчас звучал страшно из-за ломающего голос отчаяния.

— После того, как Эрион попытался напасть на короля, Градос приказал матери наложить на всех нас путы ловчей. Даже Алистия, бывшая королева не может перечить сыну, который теперь обладатель трона и всех клятв верности, которые ему перешли по наследству. Она давала клятву верности не Проктусу, а правителю. Мы бессильны, Эрбос. Ты, я, Вэйса, Эрион, все мы теперь не больше букашки в этом мире. Наши друзья погибли… — со скорбью произнёс мужчина, вспоминая о Грие и Ниадисе, — А Риши отрёкся от связи с Эрионом после пережитого…

В фиолетовых глазах Алантира собралась влага и он вновь отвернулся к окну, чтобы скрыть нарастающие эмоции.

— Авалард, Йен и Зоуи?

— Они в порядке, хоть и пришлось повозиться, чтобы снова вернуть их в Мидер. На мой взгляд, им стоило остаться, но твой брат… его невозможно было удержать, впрочем, как и остальных. Пришлось обхитрить воинов Градоса, которые теперь беспрестанно караулят проход в мир людей, не давая пройти незаметно сквозь них. Они в моём доме. Мы сейчас находимся в городском особняке моей жены. Вэйса жила тут ещё до нашей встречи, но постоянно навещала дом.

Я осмотрел красивую темную обстановку и отметил, что вкусы Миллиоры всегда были такими же, как у её матери.

— Как она?

Алантир тяжело вздохнул, всё ещё глядя в окно.

— С тех пор как мы вернулись из замка Вэйса не обронила ни слова, она не выходит из комнаты и практически не ест. Её захлестнуло отчаяние. Даже Эрион не в силах побороть её замкнутость.

— Я всё исправлю. Мы всё исправим, — попытался я убедить Алантира бороться.

— Как? У нас нет ни сил, ни способа побороть врага. Даже Варгов, которые могли чем-то помочь. Эрбос, не хочу тебя расстраивать, но он победил. Окончательно. И самое ужасное, что Градосу понадобилась моя дочь. Моя Милли, которой я пожертвовал уже однажды и сейчас её ждут страдания вновь… Она не заслуживает этого…

После слов, которые срывались с языка Алантира дрожащим голосом, он развернулся и быстро вышел, оставляя меня в полном понимании того, насколько всё плохо. Хотелось броситься на пол и рвать на себе волосы, отправиться в замок прямо сейчас и биться до последнего вздоха за свободу любимой. Но я знал, это ничего не изменит.

Они сильнее. Градос теперь и вовсе непобедим.

Выругавшись, схватил вазу со стола. Она с громким звоном рассыпалась на осколки, когда столкнулась со стеной. Сейчас я мог бы и вовсе разгромить всё на своём пути, но это ничего не изменит.

Бессилие. Бессилие и боль заполнили мою душу, терзая всё тело, каждый дюйм сердца жгла адская боль, которую едва ли можно было сравнить с физической.

Встав с кровати, стал быстро одеваться в костюм, который для меня предусмотрительно оставили, даже тело моё теперь было чистым. Наверняка с меня даже успели вытереть остатки крови и грязь сырых темниц. Я был чист и сыт, и это заставило сердце сжаться в который раз, ведь где-то там, в полной темноте, холоде и одиночестве осталась моя величайшая в жизни любовь. И будь я проклят если не стану бороться за Миллиору, пусть я погибну сражаясь за её освобождение, но не оставлю своего намерения. Просто не могу иначе.

Она моя жизнь. Свет. И агония, пожирающая сердце без остатка.

А значит, я найду способ её вызволить. И если не силой, то хитросплетением шагов. А если и они не помогут, то найду любой другой способ, но не оставлю попыток пока дышу.

Надев темный фейский костюм, состоящий из расшитой золотом туники и брюк, быстро натянул высокие сапоги и отправился на поиски Эриона, того, кто всецело поддержит любую мою идею, чтобы освободить сестру. Слуги в довольно большом особняке, быстро подсказали где искать их господина. Дорогу к кабинету я нашёл не сразу, открывая двери второго этажа дома. В основном комнаты пустовали а мебель была укрыта белыми вуалями ткани, говоря о том, что дом часто пустовал, но одна из них встретила меня знакомым силуэтом. Вэйса стояла ко мне спиной, она словно статуя, даже не шелохнувшись наблюдала за улицами города и разбушевавшейся стихией.

— Вэйса… Она жива, а значит есть надежда. Милли не хотела бы видеть как ты её хоронишь живой. Как страдаешь.

Я подошёл ближе и попытался успокоить мать любимой, но она быстро сбросила мою руку с плеча, даже не обернувшись и не проронив и слова. Было ясно, что для матери Милли стало большим испытанием в жизни, разлучиться со своим ребёнком, но ещё больший удар она проживала сейчас.

Вид осунувшейся и совершенно безрадостной Вэйсы лишь подстегнул мои намерения действовать как можно скорее.

Пройдя по коридорам мрачного особняка ещё немного, услышал голос Эриона, который с возмущением кому-то нечто доказывал. Я не знал с кем говорит феец, но этот кто-то явно его очень сильно разозлил. Только коснувшись ручки двери я услышал, что это была девушка:

— Ты не желаешь меня слышать! На границах скопилось множество монстров, что рвутся через леса к городам. Нападения участились, скоро мы перестанем справляться. Я один из лучших воинов и ты просишь меня принять службу в замке? Отсиживаться в безопасности стен дворца? Скоро начнётся война, Эрион… Снова…

— Я не прошу освобождать её. Просто присмотри за моей сестрой. Прошу тебя, Кэрол. Ей может угрожать смертельная опасность. Монстры подождут, их есть кому убивать, а она нет.

— Король не позволит ей навредить. Она нужна Градосу.

— Ты же знаешь его, как никто другой. И ты знаешь насколько часто Градос выходит из себя. И после этого веришь, что он не навредит моей сестре? Кэрол, ты словно не слышишь меня! Моя сестра в плену этого монстра! Он может ей навредить, я достаточно знаю о его деяниях и просто прошу помочь ей, если это потребуется!

— Я служу королю, каков бы он ни был, Эрион, — строго высказалась девушка, предостерегая бывшего возлюбленного. — И я не могу тебе помочь.

— Тогда уходи. Уходи и забудь сюда дорогу. Кажется, я забыл о твоей преданности королевской семье, которая затмевает совесть и любые другие чувства!

— Эрион…

— Уходи!

В этот момент о дверь нечто ударилось с грохотом. Похоже, не я один пребывал в бешенстве от происходящего и теперь окончательно уверился в том, что на пути к освобождению Миллиоры, найду самую величайшую поддержку в её брате.

Цена

Дверь открыл сам, не желая больше слушать ссору. Эрион уже сидел за столом, уронив голову на руки, а девушка со светлыми волосами и в доспехах, поспешно вышла, подхватив шлем с глянцевой поверхности дорогого письменного стола. В её светло-сиреневых глазах плескалась боль, но она сдерживала эмоции как могла. Похоже, Кэрол зашла к бывшему возлюбленному, чтобы справиться о его состоянии, возможно, встать на путь сближения и примирения, но всё пошло явно не по её плану.

Просьбу же Эриона понимал и поддерживал. Нам бы очень пригодился свой человек в замке. И, желательно, как можно скорее. В груди от этой мысли снова заныло, но напомнил себе, что сокрушаться не время, а эмоции не помогут освободить Милли. Я должен был стать сдержанным и собранным для того, чтобы, здраво мыслить и сделать всё необходимое, высвободить любимую из лап Градоса. Не понимал пока как это сделать и что дальше предпринять, но одно для меня было известно — я не оставлю попыток пока сердце бьётся, а оно, в свою очередь, билось лишь для неё.

Когда дверь в кабинет закрылась, Эрион лишь поднял измученный взор на меня и стало ясно по его виду, что и парень не спал ночами, раздумывая о том как, если не спасти сестру, то, хотя бы, облегчить её участь.

— Как самочувствие? — выдавил он, осмотрев меня немного равнодушным из-за усталости взглядом.

— Буду жить.

— И как ты мог её там оставить? Они и над ней теперь так будут издеваться? — пряча дикую боль за презрительной насмешкой, спросил брат той, которую никогда бы не бросил в беде по своей воле.

— Меня наказали за предательство, Миллиора же необходима вашему королю в ином виде. Надеюсь, она будет благоразумна и быстро заберёт свои брачные клятвы. Она должна выжить. Но я сомневаюсь, что она поступит именно так… Очень сомневаюсь…

— Что…? — растерянно взглянул на меня Эрион остекленевшими фиалковыми глазами, так напоминая этим растерянным видом свою сестру, что пришлось сглотнуть ком, застрявший в горле. Феец понял к чему веду, но не хотел в это верить. Он не мог принять такую правду. Далее его голос и вовсе сел: — Не говори, что Градос положил глаз на мою сестру, Эрбос…

— На её наследие крови… — уточнил я. — Он хочет детей от Милли. Желательно дочь.

— Нет.

Парень встал со своего места за столом и начал нервно расхаживать по просторному кабинету, переминая пальцы и прокручивая фейские кольца на них. Его поведение и вовсе стало тревожить, когда заметил, насколько Эрион устал и как зол. Как сокрушён ещё более скверными новостями. Его рука резко схватила со стола какую-то тяжёлую статуэтку и с силой бросила её в сторону, прозвучал новый грохот. В этот раз пострадала и стена, изысканно отделанная панелями из темного дерева. Он быстро взглянул на дверь и следом направился к выходу. Вид его не обещал ничего хорошего.

— Куда? — Схватил я его за руку.

— К Кэрол. Она останется в постоялом дворе для солдат за городом до утра и я намерен убедить её любыми способами позаботиться о моей сестре. Она не знала о других намерениях Градоса. И она просто обязана нам помочь… Иного выхода попросту нет.

— Возможно, мы ещё успеем её догнать.

— Не на лошадях, Эрбос, не забывай о нашей утрате, — с горечью напомнил Эрион, хоть я и не нуждался в этом, просто позабыл насколько Варги быстрее лошадей.

— Значит поговорим с ней уже на месте. Но стоит скрыть от посторонних глаз то, что мы с ней заодно. Эмоции прибереги для часа мести, сейчас мы должны быть собраны.

Эрион согласно кивнул, одобряя мою затею и мы сразу же направились к выходу. Внизу нас остановил Алантир, заподозрив неладное и через минуту внутренних метаний после рассказа о нашей затее, лишь присоединился к реализации единственного способа наладить связь с Милли в заточении. Возможно, единственного способа её спасти от худшего…

Внутри всё горело, я сдерживал пожар гнева и нетерпения. Представлять, что моя маленькая бабочка в руках Градоса было невыносимо, как и представлять то, что он мог с ней сотворить, теряя терпение. Вены разъедала боль и гнев, а страх за её жизнь подстёгивал скакать быстрее остальных, чтобы скорее уговорить Кэрол.

Но этого не потребовалось. Как только мы выехали за пределы Аластриса, на дороге дальше, заметили светлое пятно, неумолимо быстро двигающееся нам навстречу, вскоре на белом мощном волке можно было рассмотреть и всадницу, которая неслась к нам, а заметив Эриона, больше не отрывала от того взгляда. Мы остановились, а Эрион, сидя на чёрной лошади, двинулся вперёд, навстречу бывшей возлюбленной:

— Я поговорю с ней.

Мы с Алантиром прекрасно понимали, что Кэрол уже готова была нам помочь. Передумала. Она возвращалась, чтобы дать своё согласие на измену королю. А после того, что девушка узнает, мы были уверены в её помощи.

Эрион и Кэрол быстро встретились поодаль от нас, чтобы ветер унёс их признания друг другу от посторонних ушей. Девушка смотрела на парня так, словно для неё не существовало ничего дороже в этом мире, а Эрион, спешившись, подошёл к её Варгу, потрепав того дружески за ухом и помог застывшей от растерянности фейке спуститься с высокого зверя. Немного смущённо покосившись на нас, Кэрол предложила бывшему возлюбленному отойти ещё немного дальше для личного разговора. Взяв её за руку, феец смело повёл Кэрол в сторону холма, где на кромке возвышенности пылал закат двух ярких солнц, обливая позолотой пушистую, колышущуюся на ветру, сочную зелень высокой травы.

Девушка была сильной, высокой воительницей, а надетые на неё фейские доспехи только добавляли её телу объёмов. Как и полагалось воину, Кэрол выглядела не просто сильной, но и устрашающей. Однако, когда рядом с ней встал Эрион, возвышаясь над светловолосой фейкой темной тенью, та резко обрела миниатюрность рядом с ним, а взгляд её уже больше не казался столь колючим, растворяя лёд в огне чувств. Если бы я стоял ближе, то клянусь, мог бы рассмотреть в её глазах и блеск любви, и собравшиеся слёзы раскаяния. В этот момент я понял, что она действительно любит брата Милли и все эти годы очень скучала по нему.

Эрион начал говорить, наверняка обнажая перед возлюбленной правду о судьбе своей сестры и Кэрол недоверчиво мотнула головой, хотя было видно, что и сама понимала на что способен Градос. После недолгих доводов Эриона, стало ясно, что воительница готова нам помогать. От этого резко распрямилась незримая пружина напряжения в груди, а дыхание стало глубже. Теперь мы сможем иметь хоть какую-то информацию о Милли, связь с ней и того, кто ей поможет в самые сложные моменты в заключении. Возможно, мы и вовсе сможем отыскать способ для её освобождения. Надежда заполнила и отца Миллиоры. Алантир осмотрел силуэты уже обнявшихся Эриона и Кэрол тёплым взглядом, радуясь их воссоединению, затем перевёл глаза на меня и мы молча облегчённо вздохнули, понимая друг друга без лишних слов.

— Если её поймают на измене королю, то непременно казнят, — сказал Алантир.

— А если она нам не поможет, то ваша дочь может умереть.

— Теперь две мои дочери могут умереть… Но мы обязаны попробовать освободить Миллиору.

Я снова посмотрел на два силуэта вдали и то, как бережно Эрион обнимал любимую, покрывая золотое свечение её доспех темнотой своего широкого плаща, что-то говоря девушке и склоняясь всё ближе к её губам. От того с каким обожанием они смотрели друг на друга и мне стало вновь не по себе от нехватки Милли рядом. Мне её дико не хватало, до ломоты в костях и сбоях в привычном ритме сердца. Разлука с любимой давалась тяжелее самых изощрённых пыток. Но я также понимал и то, как рискует Кэрол, помогая нам. Знал и то, что она была вхожа в дом Алантира ещё задолго до того, как стала возлюбленной его сына, как была дорога этой семье, возможно, когда-то напоминая об оставленной в мире людей родной дочери.

Картина, что сейчас горькими, яркими мазками на холсте судьбы вырисовалась перед нами, говорила только об одном — на кону отныне жизни обеих девушек, что были дороги, любимы и станут весьма уязвимы в лапах королевской жестокости, если наша хитрость обнажится перед Градосом Сактином.

И хоть цена была велика, при попытке вызволить Милли, мы не могли поступить иначе. Не имели права смириться. Оставить одну. Даже мысль об этом терзала нутро сильнейшими мучениями.

Взгляд Алантира вновь вернулся к влюблённым, что вновь обрели утраченную связь и теперь лицо фейца потускнело от грусти. Парень полностью загородил собой девушку и наверняка теперь целовал её, пряча за своей спиной от наших взглядов.

Эрион любил Кэрол больше всего на свете, не оставлял чувств к ней несмотря на её поступки и время, но готов был рискнуть ради сестры даже безопасностью любимой. Либо же… Был уверен в способностях фейки о которых, возможно, мог знать только он. Ведь слишком смело и довольно спокойно подбивал ту на измену королю ещё в особняке матери. Он словно знал — его возлюбленная понимает как обойти клятвы данные правителю. Клятвы же гвардейцев в сто крат были обширнее тех, которые королю давал его народ.

Вскоре парень и девушка вернулись к её Варгу. Эрион усадил любимую на белого волка и та, попрощавшись с нами, резко сорвалась в сторону большого постоялого двора, очертания которого виднелись далеко, ниже по дороге.

— И каков план? — нетерпеливо задал первым вопрос я.

— Кэрол сама решит каков план, его нам знать нет надобности. Она очень опытный воин и достойный стратег, Эрбос. Заберём маму и возвращаемся в дом отца. Остаётся теперь лишь ожидать новостей и вести себя так, словно мы смирились с пленом Миллиоры. Кэрол явится к нам сама, когда будет необходимо. И отныне можешь не переживать за жену, если Кэрол будет рядом, Миллиора будет в безопасности. В этом можешь не сомневаться.

Мираж

Путы ловчей сильнее любой магии. Этот редкий дар у фейцев ценится очень высоко, ведь его обладатель мгновенно становится почитаем королевской семьёй. Король Проктус Сактин и вовсе женился на ловчей, чтобы укрепить свою власть и опутать обладательницу редкого таланта лишать магии других фейцев, ещё и брачными клятвами верности.

Однако, даже ловчей не под силу лишить другого фейца особенного дара, который берёт начало не от магии, а исключительно от сокровенной искры жизни, что пылает в каждом живом существе, но не каждому дан вместе с этой самой жизнью.

Можно использовать магию, черпая силу из жизненного резерва, но особенный дар нельзя использовать, черпая магию из окружающего мира фейри.

«Магия и её истоки»

Автор неизвестен.

Мгла кутала сознание мерцаниями дара предвидения, но я не противился этому, погружаясь в сон и видение в нём ещё глубже, ведь только так мог, как наяву, подсмотреть судьбу любимой.

Тёмные коридоры холодного плена Миллиоры охлынули мукой воспоминаний о том, каковы на вкус поцелуи плети, что изувечила моё тело вновь, но их я быстро отогнал, как нечто обыденное, что недостойно внимания. «Физическая боль… — усмехнулся сам про себя. — Ею меня не удивишь…» Градос знал об этом, потому и продолжил истязать иными способами давно очерствевшую душу…

Она.

Только её всегда искали мои глаза даже в непроглядной тьме, а ноги несли к камере, дорогу к которой мне не забыть никогда.

Яркий маяк зажжённого факела сверкал впереди и я сразу выдохнул с облегчением: Милли иногда боялась темноты и я всегда засыпал, кутая любимую в объятиях, зная её особенность. Иногда зажигал свечу и подолгу читал вслух, пока не замечал, что любимая крепко спит.

Это же место являлось прародителем тьмы и самых ужасающих страхов моей любимой. Без источников света, оно могло и без лишних пыток истязать ум Миллиоры до помутнения сознания.

«Надеюсь, он не дошёл до пыток…» — следом пронеслась мысль от которой руки до боли сжались в кулаки, хоть и понимал, что увижу, скорее всего, будущее, а не настоящее или прошлое.

Как всегда. Один из вариантов грядущего… И в этом варианте, моя прекрасная бабочка всё ещё в плену, а дар ясновидения привёл к любимой потому, что все мои мысли были только о ней каждую минуту существования. Даже во сне…

« Что же ты со мной делаешь, Миллиора? Ни один вдох не делается моим телом без мысли о тебе с тех пор, как повстречал впервые. И с каждым разом эта мания лишь становится крепче, смыкаясь острыми зубами безжалостной любви на сердце».

Достигнув ореола света, разглядел стражников в камере любимой и как один из них вылил ведро наверняка ледяной воды на Миллиору. Вся картина вокруг мгновенно поплыла от моей необузданной злобы.

«Я запомню лицо каждого, кто издевался над моей любимой и вырву их внутренности ещё прежде, чем они погибнут. А смерть их ожидает непременно мучительная. Самая мучительная из тех, что я с радостью всегда дарил своим врагам».

Собрав волю в кулак и погасив жар злобы, стал наблюдать.

«Я должен знать».

— Она умирает. Упрямая… — с раздражением проговорил другой гвардеец, заставляя напрячься меня всем телом и подойти ближе.

Я был немым наблюдателем, как всегда, но в этот раз, пройдя в камеру и рассмотрев хрупкий силуэт девушки, лежащей на голом, каменном полу, ужаснулся и согнулся от боли в груди пополам. Милли исхудала до такой степени, что все её и без того тонкие линии тела, стали подобны полупрозрачному фарфору. Изорванное, некогда нарядное платье не защищало от холода темниц, а сама она ослабла до такой степени, что потеряла сознание и не приходила в себя даже от потока ледяной воды. Она умирала и её сокровенная искра жизни в груди теряла силу, это было понятно даже без применения магии фейцев.

Попытался сделать шаг ещё ближе к любимой, хотя бы попытаться обнять её, укутать, согреть, но в этот же миг меня выбросило резким толчком из сновидений.

— Эрбос, проснись! — громко сказал Авалард, врываясь ко мне в комнату. — Эрион прибыл из города с хорошими новостями!

Я сел в кровати и опустил босые ноги на пол, разминая затёкшие конечности. В последнее время я и вовсе не мог спать больше пары часов, думая лишь о том как освободить Миллиору из плена и терзая себя ночами напролёт предположениями о том, что с ней происходит в темнице. Иногда не выдерживал и седлал лошадь, чтобы ворваться в замок, но Эрион, Авалард или Алантир останавливали меня, мудро указывая на то, что без магии и Варгов я просто вошь на полотне мироздания Асгаларда. Никакие умения сражаться или двигаться подобно ветру не смогут мне дать победу над королём в защитном амулете и с охраной дворца в четыре сотни гвардейцев. Я и сам понимал это, а потому, оставалось лишь гореть заживо в огне полного бессилия… После же недавнего видения и вовсе не мог понять как боль может быть настолько сильной перерождаясь в злобу, которую я капля за каплей собирал для своего врага. Чтобы когда придёт час возмездия, обрушить всю её разом на голову Градоса в виде возмездия. Об этом часе я мечтал… и знал, что достигну своей цели любым способом. Лишь бы успеть спасти Миллиору. Главное, чтобы она не пострадала…

Молча поднявшись, выхватил из шкафа брюки с рубашкой и быстро оделся. Авалард, к счастью, не ждал от меня ответа, брат понимал мои страдания и беспокоил лишь по делу. Йен и Зоуи вовсе не трогали меня, поняв из редких попыток начать разговор лишь одно — не стоит тревожить раненого зверя. Ведь им я и стал.

Мне и вовсе не хотелось, чтобы брат и друзья оставались в Асгаларде, но рассказ Алантира о том, как Авалард рвался обратно в мир фейри после того, как их с Йеном выдворили в мир людей и как его чуть не убили караульные у врат, дал понять — брат не оставит меня пока всё худшее не останется позади. К счастью, попытки Аваларда, а вместе с ним Йена и конечно Зоуи попасть обратно в мир фейри, увенчались случайным успехом, когда дикие Варги, осмелевшие и свирепые напали на гвардейцев карауливших у врат. И хоть появление волков столь близко от дома Алантира и Вэйсы очень тревожило, но именно оно позволило проникнуть моим близким в Асгалард беспрепятственно, минуя трупы воинов. Самих же волков к этому моменту, к счастью, они не повстречали. С тех пор Авалард отказывался покидать меня и только он тревожил своими редкими, но наставлениями о том, что не стоит так себя мучить. Я же и вовсе не хотел его слушать. Зато только сейчас осознал на какие страдания обрёк брата много лет назад, когда заставил похоронить Зоуи. Именно чувство вины перед братом не позволяло грубить ему, когда тот настойчиво приносил еду в мою комнату.

Уже прошло две недели с того дня, как мы говорили с Кэрол и Эрион часто отправлялся в город, в заранее условленное место, чтобы узнать — вышло ли фейке добраться до Миллиоры и узнать хоть что-то о судьбе моей любимой.

Дар не посещал меня всё это время. Я и вовсе думал, что путы ловчей имели силу над особенным даром, хотя этого не должно было случиться. И я умирал всё это время от неведения и терзаний.

Ничто меня не интересовало, ничто не привлекало внимания. Только когда Эрион вновь отправлялся в Аластрис, я подолгу стоял у окна нашей с Милли комнаты и ожидал его с новостями, которых из раза в раз он не привозил, ведь Кэрол не являлась к месту встречи.

Эрион дал понять, что фейке потребуется время и причины для того, чтобы сменить место службы без подозрений. Ещё сложнее ей будет попасть в караул королевской темницы. А понапрасну она не станет видеться с ним, чтобы избежать разоблачения. Девушка была умна, а действия её осторожны, но дни, что растянулись длиною в жизнь и, тем более, сегодняшнее моё видение, заставляли злиться на Кэрол за медлительность.

Пока я лежал в теплой постели и ел горячий ужин каждый вечер, моя хрупкая бабочка погибала в темницах королевского дворца от голода, в холоде и мраке.

Сердце в груди вновь пропустило удар. На этот раз сжалось в груди от самой настоящей, телесной боли, заставляя положить ладонь на грудь.

— Эрбос, ты плохо выглядишь. Как только получишь новость, поешь хоть раз нормально, — осторожно произнёс брат.

Я лишь с раздражением взглянул на Аваларда, и, ничего не ответив, вышел из комнаты, спеша увидеть Эриона и услышать хоть что-то о любимой. Узнать, что Кэрол добралась до неё и Милли в полном порядке.

Внизу уже слышались голоса, обсуждающие нечто с воодушевлением и заставляя ускорить шаг. Один из них принадлежал самой воительнице.

— Ты видела её? — первым делом громко спросил, минуя последние ступени высокой лестницы.

Кэрол, стоящая в кругу родителей и брата Миллиоры резко обернулась и с такой же резкостью её улыбка сменилась серьёзностью. Глаза чистокровной быстро прошлись по моему уставшему от горя и терзаний лицу. Она не стала тянуть с новостями:

— С трудом, но я смогла без подозрений попасть в охрану королевского дворца. Уверена, вскоре мне удастся попасть и в темницы.

— Как скоро? — теряя терпение, спросил я и от досады просто сел на ступеньки, осознавая, что вскоре станет попросту слишком поздно.

Йен, Зоуи и Авалард в этот момент, как раз тоже спустились к нам и, настороженно обойдя меня, подошли к остальным, внимательно вслушиваясь в каждое слово Кэрол.

— Эрбос, я понимаю твои чувства, но я не могу попасть к твоей жене мгновенно. Я об этом предупреждала. Мне необходимо время, ведь Градос не дал клятв народу и своим воинам до сих пор…

— Он их и не даст, — огласил мою мысль Алантир, что удивило всех, а в особенности Кэрол. — Сегодня я получил известие от короля. Он отстранил меня от дел окончательно и вскоре выберет другого военачальника. И это на пороге новой войны с монстрами… Он не собирается давать клятв своему народу. А тем более мне или моей дочери, которую до сих пор держит в плену и готов причинить ей вред.

— Как и любому, кто пойдёт против его интересов, — дополнила Вэйса. — Если бы он дал клятвы народу, то ему пришлось бы отпустить Миллиору, она не нарушала законов, а значит, он не имел бы права её удерживать против воли. Кроме того, Градосу пришлось бы править по законам фейцев, что явно не входит в список его планов.

— Миллиора вскоре будет на пороге смерти. У меня было видение. Она заперта в темницах и не идёт на условия, которые ей предоставил Градос. Она готова умереть, но не отдаст себя ему, — перешёл к основному, ведь медлить или скрывать уже не мог ничего, что касалось любимой. Мне стоило и вовсе забрать её в мир людей и разрушить врата, как только увидел угрозу со стороны королевской семьи в видениях. Как же часто я себя винил за упущение теперь… когда было уже слишком поздно…

После моих слов все разом затихли, казалось, что в этот момент и вовсе время остановило свой бег. Лишь тихий всхлип Вэйсы прервал гнетущую тишину. Кэрол потерла лоб пальцами и осмотрелась, наверняка раздумывая над тем, как быстрее попасть к Миллиоре и помочь ей.

— Я постараюсь подкупить кого-то из стражников. Того, кто вскоре идёт сторожить Миллиору. Это опасно, но, по-видимому, у нас просто нет иного выхода…

Алантир достал из-под одежды довольно большой флакон с Призрачным Эликсиром на цепочке и протянул его фейке.

— Наверняка моей дочери это очень понадобится. Помоги ей, Кэрол, мы так и не успели подарить ей столько любви, сколько мечтали все годы, пока она росла вдали от нас…

В этот момент я впервые заметил в темноте фиолетовых глаз родного отца Миллиоры блеск слёз. Алантир крепко обнял жену, успокаивая её, а Кэрол поспешно выхватила из его рук флакон и направилась к выходу, бросив последний сочувствующий взгляд на Эриона, который тут же опустил глаза, стараясь безуспешно скрыть чувства. Мне же стало ясно, до этого девушка действовала максимально осторожно, от того и так медленно продвигалась к своей цели. Теперь же я мог надеяться, что ей удастся спасти Милли от увиденного мною события.

Дня её неизбежной кончины.

Свет в конце тоннеля

Мотылёк:

Вода приятно наполняла измученную холодом плоть долгожданным теплом. Градос распорядился о том, чтобы меня доставили к нему, видеть последствия своих истязаний удушливым пленом тюрьмы однако не пожелал. Даже не стал спускаться в подземелье, лишь распорядился о том, чтобы Кэрол предоставила мне возможность умыться и переодеться перед нашей встречей.

Озябшими, всё ещё слишком слабыми пальцами, снова окунула в приятную, ароматную воду в тазу кусок ткани и продолжила вытирать грязную кожу, что пропиталась запахами сырости и здешней плесени.

— Как он? — задала вопрос, не нуждающийся в уточнениях. Только о любимом были мои мысли и о том, смог ли Эрбос выжить после стольких ударов плетью.

Вторая стражница послушно отошла в сторону, когда Кэрол ей тихо что-то прошептала на ухо и сунула в руку награду за молчание. Теперь я могла спокойно умыться и переодеться, не опасаясь, что мой особенный запах тела почует ещё кто-то. Хотя, возможно не только бывшая возлюбленная моего брата всё поняла о моём положении. Но именно она всё устроила так, что даже если появились свидетели моей беременности, то они не станут болтать. Думаю, за такие секреты ей придётся покрыть руки своих товарищей по службе немалым количеством золота, ведь речь шла о сокрытии серьёзных тайн от самого короля фейри.

— Жив и теперь полностью здоров, мы нашли его у замка прямо на дороге. Удивительно, что Градос не казнил твоего мужа за предательство мгновенно, — тихо прошептала она. — Но больше мы не будем говорить о нём. Вот, возьми и хорошо намажься этим. — Подала фейка баночку уже давно знакомого средства для придания коже приятного аромата и даже вкуса. Затем приблизилась ко мне и руки прекрасной воительницы зажглись ослепляющим светом магии, даря мне чувство тепла и наполнения силами. — Я помогла тебе восстановить здоровье окончательно и покрыла небольшим мороком, чтобы король не почуял твой запах, но всё равно старайся не подпускать его слишком близко, — предостерегла она, вызывая на моих губах горькую ответную усмешку.

— Как будто он станет спрашивать. Ведь с этого момента Градос обрёл уверенность, что я согласна на всё…

С этими словами, я немного резко сорвала со сгиба руки фейки красивое, светлое платье с золотой вышивкой на декольте и широких рукавах, готовясь облачиться в цвет королевской династии и принять, тем самым, условия самого короля.

— Не будь упрямой, Миллиора, я помогу тебе избежать… — Фейка осеклась и обернулась на напарницу, что стояла за пределами моей камеры, остерегаясь рассказывать при ней о намерении и планах. — Я постараюсь помочь тебе. Просто доверься и старайся делать всё, что скажу. Будь хитрее. Не силой побеждают могущество, но умом. — Намекнула Кэрол, постучав тонким изящным пальчиком по виску. Глаза наши встретились, поглощая детали внешности и эмоции друг друга.

Мне впервые довелось говорить с той кого без памяти полюбил мой брат, и теперь я поняла, что Кэрол пленила сердце Эриона не только редкой красотой, которая выделялась даже среди представителей дивного народа, но ещё и необычайно приятным складом глубокого, пытливого ума.

Словно видя впервые, я осмотрела лицо фейки с интересом и отметила, что мы с братом, и отцом не единственные фейцы, что наделены необычным цветом глаз. Светло-сиреневые, почти серые глаза с ещё более светлыми вкраплениями, мерцающими на лиловых радужках, словно звёзды на ночном небе, рассечённые чёрными, острыми зрачками глядели на меня с сочувствием и страхом, но руки девушки заботливо помогали снять изодранный наряд, и надеть новый, чистый и свежий, даря ощущение, что я не пленница.

Эти ощущения были обманом, теперь я стала не просто пленницей.

— Он сделает меня своей королевой или наложницей? — спросила бесцеремонно, но лишь для того, чтобы знать чего ожидать.

— Не знаю… Но если он хочет сделать вашего общего ребёнка наследником, значит ему придётся сделать тебя женой и королевой по всем правилам фейри.

В мыслях у меня притаился и другой вопрос: например, как я скрою беременность или же то, что ребёнок от Эрбоса?

Девушка вновь оглянулась на воительницу в коридоре темниц, словно предугадывая поток моих вопросов.

— Не место и не время. И нам пора. Король не любит ожидать.

Кэрол аккуратно пригладила спутанные пряди моих волос руками и склонилась, принюхиваясь к коже на шее. Затем одобрительно кивнув, вывела из камеры. Теперь меня покрывал щедрый слой ароматного бальзама для кожи и морок магического барьера. Даже сама почуяла как сник поменявшийся запах тела.

Я знала из рассказов матери, что со временем, этот аромат, что источает беременная фейка станет ещё сильнее. Стало страшно, что Градос узнает, о беременности раньше времени и что ребёнок не от него. Ведь тогда король Мидера будет в ярости и наверняка не только меня и Эрбоса лишит жизни, но и нашего малыша. Тревожили и предположения, которые возникали у меня в голове о плане действий Кэрол.

Да какие ещё предположения?

Единственный выход был очевиден. Я буду вынуждена возлечь с Градосом, чтобы после этого заявить о беременности и спасти своего ребёнка.

Потом же оставалось надеяться лишь на одно — на то, что мы найдём способ освобождения для меня ещё до родов.

Пока мы шли по длинному коридору темниц, минуя иногда камеры с чересчур тихими пленниками, которые лишь сильнее прятались в тени своего каменного плена, наполненные лишь зловонными миазмами, меня всё больше одолевали мысли о том, чего же ожидать от короля фейри, который ранее правил в мире людей и я знала, насколько он жесток. Задавалась вопросом о том, как смогу жить и позволять этому монстру касаться меня. Но более всего прочего беспокоило лишь одно: как спасти дитя, которое рано или поздно появится на свет и его человеческая часть ясно и быстро будет распознана королём, едва он почует запах полукровного младенца.

Весь мир теперь сомкнулся лишь на одном: я желала уберечь ребёнка, который был ещё так мал в моём чреве, но занял всё пространство моего сердца. Я мечтала, чтобы он выжил. Ребёнок, которого желала и которого желал Эрбос. Ребёнок от любимого. Подарок богов сотканный из кружева любви и счастья. Самый необычный ребёнок. Как по линии крови, так и по принадлежности ко мне лично. Я обязана была позаботиться о нём. И решила сделать это вопреки всему. Мы так мечтали с Эрбосом о дне, когда нас посетит прекрасная новость, но она отныне стала мрачным началом моего нового испытания в жизни…

Пока голову одолевали неприятные мысли, а душу заполонили страхи перед грядущим, Кэрол со своей напарницей по мечу провела меня, ухватив под локоть, по крутым, скользким ступеням наверх, где нас ожидала большая металлическая дверь в ещё одном узком проходе.

Когда ту открыли ключом и со скрежетом отворили, впуская ослепляющей мои привычные ко тьме глаза свет, прищурилась и осознала, что не помню как именно попала в подземелье. Зато забыть каковы минуты, превратившиеся в настоящую вечность в этом тёмном месте, едва ли когда-то смогу.

Нашему взору открылись обширные сухие винные погреба королевского дворца. Пахло мёдом и корицей, а ещё виноградом и конечно же вином… Уютом. Хоть это место раньше я едва ли назвала бы этим словом, но отныне все оттенки жизни на поверхности темниц заиграли новыми, более яркими красками. Под взглядами рабочих и слуг, что трудились в погребах, изготавливая лучшее вино в королевстве Мидер, ступени за ступенями, этажи за этажами, поднимали нас всё выше на поверхность, давая страшное осознание, насколько глубок был мой плен и насколько невозможно было бы оттуда сбежать даже при наличии магии.

Вскоре, таким же образом мы вышли в коридоры замка, поднимаясь всё выше по бесконечным пролётам лестниц, что огибали полукругами беспощадно огромный дворец. Слуги и стража наполняли замок, провожая меня пытливыми взглядами, которые быстро прилипали к гранитным плитам пола, как только обращала на них своё внимание. Они уже все были в курсе планов своего правителя и опасались открыто глядеть на свою будущую пленницу-королеву, не понимая, что происходит и чего дальше ожидать от жестокого короля.

По атмосфере, царившей во дворце успела заметить и то, что хоть его обитатели приняли своего короля, не смея перечить непобедимому, по сути, наследнику престола, но смотрели на меня как одну из них. Ту, что стоит лишь пожалеть, но точно не ненавидеть. Я сразу осознала — фейцы не хотели, чтобы Градос стал правителем, но было и ещё нечто странное в этом всём, чего я уже не могла уловить… Спросить у Кэрол тоже, поскольку вскоре стражницы привели меня к высокой, светлой двери, которую караулили ещё двое гвардейцев, напоминающих в своей силе, росте и золотых доспехах, непобедимых, неземных существ. Короля стерегли лучшие бойцы, даже не глядя на то, что он и без того был защищён магией королевского амулета. Сердце в груди недобро сжалось от действительно скверного предчувствия. Мне предстоял весьма неприятный разговор с жестоким королём и я уже утопала в ужасе. Что же будет, когда он решит коснуться меня? А что, если он решит сделать это сегодня, прямо сейчас? От этой мысли и вовсе стало мутить, лишь полностью пустой желудок спас положение. Стражница, чьё лицо практически полностью закрывал шлем, позволяя рассмотреть в прорезях только суровый взгляд серых, прозрачных глаз, ударила по двери три раза, следом по моей коже расползся мурашками страха и отвращения уже знакомый голос молодого мужчины, приглашая войти.

Игры с дьяволом

Как только широкие створки дверей разошлись по сторонам, я замерла от странности развернувшейся прямо перед нами картины: Градос, лениво развалившийся в кресле, сидел и смотрел на хрупкую девушку сидевшую у его ног, которая тщательно и максимально бережно мыла стопы своего короля в небольшой серебряной ванночке. Вода приятно наполняла запахами ароматных масел всю комнату, а на её поверхности плавали лепестки мерцающих магическим светом цветов. Девушка, однако, вся дрожала, исполняя свои обязанности в тонком, полупрозрачном платье, которое совсем не скрывало очертаний нагого тела. Её белые, как и лунный свет за окном волосы достигали ягодиц и ложились на пол блестящими прядями, напоминая шёлковые ленты, которыми так любили себя украшать молодые дамы в мире людей.

Людей…

Она была человеком!

Едва мои глаза коснулись линии профиля совсем юной красавицы, любуясь её необыкновенно светлой кожей, махровой каймой таких же белых бровей и ресниц, стремясь рассмотреть уши… Увидела их и поняла… Она человек…

Наверняка весь мой вид выражал настолько очевидную эмоцию, что вскоре по комнате разлетелся вполне искренний и громкий смех Градоса.

— Что же вас больше удивило, Миллиора? Наличие в мире фейри людей или то, что в моих покоях вы застали наложницу?

В этот же момент вся я встрепенулась от довольного вида фейца. Захотелось стереть улыбку с его лица гадким высказыванием или… Мысли о следах моих ногтей на физиономии Градоса быстро отогнала. Я ненавидела его. Всем сердцем. Но теперь легонько улыбнулась, напомнив себе о том, ради чего это всё. Ради кого…

— Ваше Величество, — поприветствовала Градоса изящным, плавным реверансом, как это уже делала в мире людей и склонила после этого голову, ожидая позволения говорить или же пока король сам заговорит со мной, дав этим позволение распрямиться, тоже по этикету Королевства Нортс.

Внутри всё жгло и болело от осознания, что придётся угождать чистокровному после всех страданий и смертей, которые он принёс в мою семью. После того о, как лишил жизни Грию и Ниадиса, оставляя Риши сиротой. После всего, что он сделал в мире людей и только готовился к настоящему правлению Королевства Мидер. Безусловно, он заслуживал только одного — смерти. Но я не выдала и капли ненависти, горящей во мне по отношению к этому тирану, лишь снова улыбнулась и распрямилась полностью, когда Градос Сактин вновь заговорил со мной, утаивая под колкими словами более, чем довольную интонацию:

— Вижу, одумалась? — осмотрел он меня придирчивым взглядом жёлто-зелёных глаз, отмечая каждую деталь внешнего вида, — Исхудала… — Уже недовольно прищёлкнул языком. — Эрида, распорядись о том, чтобы моей рабыне дали Призрачного Эликсира и обеспечивали лучшей едой. А теперь оставьте нас. Наедине. — Распорядился Градос, отдав приказ второй воительнице, что сопровождала меня.

В этот момент эмоции образовали в груди смесь из негодования и страха. Стало сложно разобраться какая именно из них подняла большую бурю во мне, но слова «рабыня» и «наедине» явно стали причинами этого сильнейшего беспокойства.

Вскоре воительницы первыми покинули покои правителя, за ними, спешно и боязливо семеня, вышла низенькая, белокурая, человеческая девушка, боясь даже поднять глаза. В голове роилось много вопросов, но в момент, когда я осталась в богатых королевских покоях наедине с чистокровным, все они сгинули разом под натиском страха и худших моих предположений.

Взгляд фейца вновь скользнул по мне с интересом, а верхняя губа короля дёрнулась от недовольства, когда он заметил на моих запястьях свежие шрамы: следы от кандалов. Однако, чувство раскаяния не пришло к мужчине, как и сожаление о содеянном.

— Я рад, что мои меры воспитания привели к положительным результатам. Хотя… и не предполагал, что ты продержится настолько долго.

— Я многое осознала, находясь в темнице, мой король, — сказала и сразу же немного скривилась от непринятия прозвучавшего высказывания.

— Правда? — Голос Градоса вновь пронзила издевательская насмешка.

Он знал и понимал, что я всё ещё не до конца сдалась, но это его вовсе не тревожило. Он словно забавлялся, подтрунивая надо мной и лживо подыгрывая. Мои изначальные догадки оказались правдивы: Градос лишь хотел казаться поверхностным и злобным. Но нет. Теперь смотря ему прямо в глаза, видела во взгляде короля то, что он многое понимает. Этот феец теперь предстал передо мной ещё более опасным врагом, чем прежде. Расчётливый, умный, жестокий и отныне не пытающийся скрыть своих намерений. Более того, феец явно желал, чтобы я поняла его превосходство надо мной. Чтобы я окончательно осознала: если выкину глупость, меня непременно и сразу распознают в попытках предать правителя Мидера.

— Правда, — ответила и голос предательски дрогнул, когда феец выпустил себе под нос ещё более уничижительный смешок.

— Ну, что ж… Тогда продолжи начатое моей человеческой любимицей. — Указал он на свои ноги в ванночке.

Я с недоумением замерла и не могла поверить своим ушам, но реакция короля на мои раздумья стала более, чем отрезвляющей:

— Живо! На колени.

От прежней обходительности жестокого короля, которую я знала ещё в Санктосе по отношению к себе, не осталось и следа. Ещё бы, ведь я пыталась убить его своей магией… И лучше, если бы это случилось тогда, ведь сейчас явно распознала уверенное намерение Градоса полностью втоптать меня в землю. Выпотрошить мою гордость и смять самоуважение.

Вздрогнув, послушно подошла и опустилась перед фейцем на колени, затем окунула руки в довольно горячую воду и аккуратно коснулась мужских стоп. Всё происходящее стало напоминать вымысел или дурной сон. И я решила притвориться, сделать вид, что так оно и есть.

— Так хорошо, Ваше Величество? — стала массировать ноги Градоса, стараясь делать это действительно нежно и аккуратно, вспоминая движения рук, освободившей мне место наложницы.

Но Градос промолчал, лишь внимательно наблюдая за моими действиями и поглощая острым фейским зрением каждую деталь происходящего. Не зная или можно смотреть дерзко и прямо на короля, предпочла опять, следуя примеру наложницы, не поднимать глаз на мужчину. Мне не стоило его злить, ведь хотела отправиться к себе и просто поесть, вымыться и выспаться. Приключения не входили сегодня в план моих действий, как и проявления гордости, впрочем, тоже. Я смирилась, ожидая только одного сегодня, освобождения и сытного ужина.

Когда же Градос сам коснулся кончиками пальцев моего подбородка, заставляя взглянуть на него, сердце замерло от запоздалого ответа короля:

— Хорошо, Миллиора. Очень хорошо.

Мгновение зависло в тишине, после этих слов. Градос с полуулыбкой стал рассматривать мои черты, словно заметил во мне нечто новое, чего никак не ожидал открыть, но с радостью обнаружил. Лицо его было совсем близко от моего, а запах миндальной сладости окутал лёгкие и вызвал спазм в желудке. Осталось лишь молиться всем богам, чтобы сегодня этот феец не решил оставить меня подле себя на ночь. Только не сегодня. Только бы никогда… Но второму желанию, точно знала, не дано сбыться в отличие от первого, которое вполне уместно после столь длительного пребывания в темницах.

— Ты же знаешь, что мне нужно от тебя, моя Милли?

— Знаю…

— И что же?

— Моя кровь и наследница престола, мой король, — ответила севшим голосом, поскольку Градос приблизился ещё больше и его дыхание коснулось моих губ.

Предостережения Кэрол и страх за себя, за свою тайну, заставили шестерёнки в голове проворачиваться немыслимо быстро в поиске выхода из бедственного положения, поскольку во взгляде короля уже легко угадывалось желание.

— Могу я попросить вас, мой король?

Феец улыбнулся снова, отрывая взгляд от моих губ и, смещая его к глазам.

— Конечно, но помни, каждая просьба обращённая к твоему повелителю имеет свою цену. Ведь ты пока простая рабыня… Даже не наложница. И, тем более, не королева.

— Сегодня я хотела бы отдохнуть и привести себя в порядок, если позволите. Как вы заметили, пребывание в темнице, далось мне…

— Хватит, — немного резко оборвал Градос и так же резко отстранился, вытаскивая ноги из воды и даже сам их вытер, лежащим на полу, заранее подготовленным для этой цели отрезом нежнейшего шёлка.

В этот момент я осознала, что поступила неверно, смея просить о чём либо короля, когда тот ещё недавно усадил меня перед собой на колени и назвал рабыней. Хотела попросить прощения за вольность, но и эти слова застряли у меня в горле.

— Хорошо. Тебя поселят в покоях напротив моих и я не стану касаться тебя, пока ты не оправишься окончательно после кошмаров подземелий. Я дам тебе достаточно времени, ведь знаю каковы условия этой… Этого места. — Стал медленно расхаживать по просторным покоям Градос.

Невообразимое удивление после слов фейца, однако, быстро сменилось внутренним ужасом.

— За это ты разорвёшь окончательно связь с некогда мужем, имя которого, к слову, тебе произносить отныне запрещается просто так. Или… — он с хищной улыбкой указал на шикарное королевское ложе, вновь испытывая меня на прочность, — мы вполне можем провести эту ночь вместе, поднимая твой статус от рабыни до наложницы и, если повезёт, то, в скором времени, до королевы.

— Я могу пострадать, если отдамся вам, не разорвав окончательно связь с… — осеклась, запрещая себе произносить имя изменника и предателя короля, который уже начал закипать, осознавая ход моих мыслей и нежелание разрывать брачные узы, — с некогда мужем.

В этот же момент Градос уже был рядом и грубо схватив за плечи, поднял меня с пола. Злость плескалась в его нефритовых глазах.

— Осторожно, моя Милли. Твой язык — враг твой. Ведь я могу попросту отправить свою рабыню снова в заточение, которое наверняка тебе понравится ещё меньше, чем то, что уже познала до…

Невольно поморщившись от воспоминаний, взглянула в хищные глаза Градоса уже иначе. Сама собой в голове созрел вопрос: " и как же могло случиться, что настолько красивая наружность не имеет под собой и капли доброты?".

О, да. Градос был воистину красив, его черты, гибкость движений, голос и фигура могли привлечь внимание любой, но никто из человеческих девушек, да и, предполагаю, из чистокровных феек не желал этой потрясающей, но гнилой красоты.

В этот момент я и осознала чем могу попытаться обмануть злого правителя Мидера, который наверняка никогда не знал роскоши искренности или же чистоты преданности. Тем более… любви…

— Я добровольно освобождаю своего мужа, Самюэля Эрбоса Алахосского от брачных клятв, данных ему в месте силы и окончательно отрекаюсь от нашей связи, — в момент, когда проговаривала последнее слово, язык наполнился гадким вкусом предательства, в груди как будто нечто оборвалось. Магия нитей обещания погасла между нами с Эрбосом, словно никогда её и не было.

Я знала, это же ощутил и он прямо сейчас. Наши супружеские клятвы друг другу отныне были разорваны окончательно.

Ощутил ли мой возлюбленный ту же скорбь? Болело ли его сердце так же сильно как моё, когда он так же освобождал меня от брачных обещаний? Наверняка да. Но он желал спасти мою жизнь любым способом, даже если эта жизнь станет хуже смерти рядом с чудовищем. Я же имела совершенно иной план, тот, что явно не вписывался в ожидания Эрбоса, моей семьи, или же самого Градоса, который наверняка не так глуп, но и он имеет свои слабости, как и любая живая душа в любом из миров. В голове созрела идея, которая могла стать спасением для многих, или же, смертью для меня и нашего с Эрбосом ребёнка, ради которого и затевался весь этот фарс.

Враг или союзник?

Кап…

Кап…

Кап…

Падали непрошенные слёзы на чистую, гладкую поверхность остывшей воды в ванной. Плен в темницах дался тяжело для души, что и без того испытала многое за последнее время, но стоило помнить, что он не завершился, когда меня поселили в покоях, напоминавших собрание роскоши всего Аластриса в одном единственном месте.

Сидя в ароматной воде, которую давно покинуло изначальное тепло, положила руку на плоский живот. Поверить, что во мне зародилось второе сердце было сложно, а запах кожи сейчас не ощущался, сокрытый чарами Кэрол. Однако, я понимала, что берегу внутри себя, оставалось лишь обождать и вскоре дар сам проявит себя, подрастая.

Страхи и тревожные мысли снова ворохом сплелись в голове, продумывая пути и планы, которые могли бы помочь не только сберечь ребёнка, но и избежать незавидной участи делить постель с Градосом…

«Невозможно — прошептали мысли в голове, — Он должен думать, что ребёнок его. И только так ты сможешь спасти дитя».

Во время нашего напряжённого разговора, правитель Мидера и новый король, повелитель дивного народа ясно обозначил мою участь: я буду рабыней, затем его наложницей, занимая место подле него в кровати, эта мысль заставила мелко задрожать от ужаса, а когда обрадую новостью о беременности, стану королевой. Королевой Мидера по всем правилам и законам фейри. Именно этот вариант являлся единственным выходом и надеждой для меня.

В груди всё ещё саднило, эта боль была явно не телесной, но и плоть почувствовала болезненность души, которая потеряла последнюю нить обещания, соединяющую нас с Эрбосом. Я поморщилась и потёрла участок кожи между грудями, наполовину скрывшимися в белёсой, мыльной воде.

Меня поселили рядом с королём, что откровенно указывало на его намерения. Их он и не скрывал, но и презрение Градоса ко мне было велико, даже несмотря на то, какую роль он для меня готовил. Может, он и вовсе не желает меня так сильно и страстно, но цель его сильнее фанатизма и правитель готов взять меня. Если потребуется, то и не раз, для того, чтобы осуществить задуманное и получить ребёнка из рода Альхандра. Наследную принцессу и наследницу кровной линии, которая обеспечит престолу небывалое величие.

Я набрала в ладони воды и умыла лицо, представляя, по какому острию лезвия придётся пройти, обманывая Градоса и подменяя долгожданную мечту короля на ребёнка от его врага. Если Градос узнает… Если я не успею придумать как освободиться от его власти до появления младенца на этот свет… Об этом даже страшно было думать.

— Госпожа, не хочу вас беспокоить, но вы можете замёрзнуть, — боязливо приоткрыв двери в ванную комнату, сказала одна из служанок, которые были приставлены ко мне по приказу правителя Мидера.

Даже особо не рассматривая обстановку и слуг, которым поручили заботиться обо мне, словно о самом ценном даре, я встала и вышла из прохладной воды. Девушка мгновенно смелее открыла двери и войдя в обширную ванную комнату, взяла мягкое полотенце в руки и стала помогать мне вытираться. Вскоре к ней присоединились ещё две светловолосые фейки, которые порхали вокруг меня, натирая кожу ароматным, немного сверкающим на свету бальзамом и просушивая волосы магией, что сочилась из их рук тёплым светом, напоминая мне о личной потере силы.

— Мне вернут мои украшения? — решилась спросить, ведь мечтала о единственном кольце, которое имело для меня значение. О том, которое мне подарил когда-то Эрбос и которое напоминало о красоте его глаз. Я хотела сохранить хотя бы его при себе, но упомянула и другие драгоценности, чтобы мой вопрос не прозвучал подозрительно.

— Об этом стоит поговорить с Его Величеством, но, уверена, после проверки, все украшения вам вернут. — Девушка вдруг немного сгорбилась, пряча взгляд за светлыми прядями и натирая мою кожу ниже колен мерцающим бальзамом чуть усерднее. Затем её голос сел, становясь грубее. — Только камни связи с Варгом наверняка не вернут. Они теперь фейцам ни к чему, большинство Варгов, после случившегося покинули Аластрис…

— Ниса, — предупреждающе окликнула другая девушка разговорчивую служанку, намекая на её излишнюю болтливость. — Не утомляй госпожу разговорами, нам необходимо позаботиться о её здоровье и хорошем настроении.

Вскоре девушки помогли облачиться сразу в одежду для сна, состоящую из невесомого белого шёлкового халата в пол и такого же пеньюрара, который совершенно не скрывал наготу тела, просвечивая. Я с удовольствием запахнула полы более плотной ткани халата на себе и только сейчас решилась взглянуть в большое зеркало, опоясанное золотой рамой, висевшее на стене.

На меня смотрела девушка с чересчур большими, немного раскосыми по лисьи, фиалковыми глазами. На фоне худобы, они теперь ещё ярче выделялись на миниатюрном лице, которое спасали от измождённого вида только высокие скулы и пухлые губы. Тело и вовсе затерялось в белых одеждах, которые призваны были подчеркнуть соблазнительные изгибы бёдер и груди, а по итогу, висели на мне словно на вешалке. Длинные, тёмные локоны, отнюдь, струились по плечам, ярко отражая тусклый свет и забирая всё внимание себе. Только они сейчас излучали полное здоровье и красоту на полотне моего измождённого облика.

— Я очень хочу есть, — отчеканила ложь, прекрасно понимая, что ощущаю сейчас только пустоту саднящей души и тошноту, но понимание того, что мне нужно ради малыша питаться хорошо, заставило поступать правильно, а не импульсивно.

— Конечно, госпожа! Пройдёмте, король приказал принести для вас все возможные, лучшие блюда!

Девушки мгновенно оживились, провожая меня к большому, круглому столу у арочного окна в покоях, который действительно уже ломился от необычных угощений. Запахи мяса, картофеля и свежей запечённой рыбы разбередили желудок и заставили его протяжно заурчать. Я действительно очень хотела есть, но не осознавала этого из-за переживаний. Во рту собралась слюна, а рука потянулась к аппетитной ножке цыплёнка, что заманчиво сверкал поджаристым боком, но одна из девушек, коротко хохотнув, быстро взяла нож и отрезала аппетитный окорок, укладывая его сама мне на тарелку и полила соусом. Другая фейка, тем временем, достала из потайного кармана в красивом платье флакон и откупорив его, вылила светящуюся белую жидкость в серебряный кубок.

Быстро распознав Призрачный Эликсир в предложенном напитке, выпила его немедля и весь, понимая, что это мгновенно восстановит потерянные силы окончательно и подарит телу здоровье.

В этот же момент, обратив внимание лишь на свои руки, заметила как они становятся не такими тощими, а выпуклые от худобы синие вены, поглощает мягкая плоть, придавая линиям тела плавности и красоты. Девушки тоже замерли, наблюдая за действием магической жидкости, но их удивлённые взгляды замерли на моём лице.

— Замечательно, — тихо проговорила фейка, которая по виду была самой ответственной и серьёзной из троих молодых на вид девушек. — Теперь вы выглядите прекрасно. Здоровой… — поправила она себя, стыдливо отводя глаза.

Девушки в миг окружили меня, подкладывая по чуть-чуть еду в мою тарелку, которая, к слову, заканчивалась быстро. Мясо, запечённый картофель, рыба, необычные фрукты мира фейри и божественные десерты таяли во рту, наполняя мой желудок. Одна из девушек тихонько отошла и села у высокой арфы, стала играть спокойную, навевающую сон мелодию.

Две другие принялись рассказывать о жизни во дворце и мелких заурядных новостях, которые, судя по всему, были призваны развлечь драгоценную рабыню короля.

Я же, принялась рассматривать большое пространство комнаты в которую меня поселили, только сейчас, наевшись и ощутив мнимый покой.

Убранство покоев отражало внешнюю, чарующую роскошь дворца. Стены из темного камня у потолка украшала лепнина в виде плетущихся по стенам растений. По ним же, извиваясь, сползали живые растения со светящимися бутонами белых цветов, которые дарили слабое освещение. На потолке, тем не менее, красовалась и шикарная хрустальная люстра, мерцающая в полумраке и содержащая в себе дюжину свечей.

Большая кровать из темного дерева с тёмно-зелёным балдахином из тяжёлого бархата приятно манила своей визуальной мягкостью. Ещё одна дверь, возле той, что вела в просторную ванную комнату, наверняка приглашала в гардеробную, но мой взгляд больше приманивала дверь, которая вела в коридоры замка.

— Вам стоит выполнять всё, что велит король, Миллиора, — заметив мои изучения, проговорила одна из девушек, которые странно были схожи внешне.

Неспешная мелодия арфы и глаза девушек, что напоминали своей синевой звёздное небо, странно успокаивали. Я немного улыбнулась, веки мои стали тяжелеть.

— Конечно… — тихо проговорила и две фейки, сидевшие напротив, тепло улыбнулись мне в ответ.

Я мазнула взглядом по красивому, темному ковру с золотыми вензелями, располагавшемся на каменном полу, диванчику у самого входа в покои и обратила свой взгляд к ночному небу в арке окна, устланному мерцающим покрывалом из россыпи звёзд. Три луны разных размеров, но по яркости не уступавших друг другу, ясно говорили о том, что уже глубокая ночь и врата между мирами фейри и людей по-прежнему открыты.

— Градос не разрушил проход?

— Нет, — ответили спокойно и хором две девушки, наблюдая за каждым моим движением и реакцией. Звуки музыки всё больше окутывали сознание, но я ещё не проваливалась в пропасть Морфея.

— Почему?

— На этот вопрос мы не сможем ответить, Миллиора. Даже если бы хотели. Мы связаны обещаниями с королём и не можем говорить с вами о… — девушка осеклась и поморщилась от боли, — о прошлой жизни. И о других важных вещах.

— Поэтому, не стоит нас спрашивать, — немного удручённо дополнила её слова другая служанка.

— Тогда расскажите о себе. Вы сёстры?

Девушка, что играла на инструменте, немного сбилась с темпа, а молодая фейка с косой до поясницы немного понимающе усмехнулась. Я Хэйра, а это мои дочери Ниса и Алира. Мы твои лиары.

Мои глаза расширились от непонимания и удивления одновременно. Девушки были на вид ровесницами, а слово «лиары» мне было абсолютно незнакомо.

— Кто такие лиары? — спросила прямо и взяла в руки кубок с приятным кисловатым напитком из ягод, отпивая немного.

— Мы бывшие наложницы умершего короля и его почивших сыновей. Градос не желает брать после своего отца и принцев наложниц. Новый король Мидера очень избирателен.

Я поперхнулась, а девушки заулыбались моей реакции и сквозящей жалости в глазах.

— Мы сами приняли решение служить Проктусу и его сыновьям когда-то, не стоит переживать, госпожа. А теперь наш новый повелитель обеспечил нас работой, которая оплачена так же, но не имеет тех обязанностей, что раньше. Теперь мы лиары — девушки, которые заботятся о принцессах и королевах, развлекают их беседами и помогают во всём.

«Как в моём мире фрейлины» — подумала я, но не стала озвучивать догадку вслух, продолжая слушать.

— Мы очень благодарны нашему повелителю, — немного краснея сказала Алира, сидящая возле своей матери, а Ниса, играющая на арфе, сжала плотнее челюсти, расслышав слова девушек. — И, уверяю, мы не разочаруем госпожу. Я, моя мать и сестра, очень образованы, умелы и обходительны. С нами вы не заскучаете и никогда ни в чём не будете нуждаться.

Мелодия продолжала баюкать истерзанный ум, я зевнула. Многочисленные мысли и вопросы стали ускользать, стремясь ко сну. Мать и дочь, чутко улавливая моё настроение, плавно поднялись и подошли, подхватывая меня под руки.

— Вам пора отдохнуть, госпожа, мы ещё успеем наговориться сполна, — защебетали приятные женские голоса, успокаивая не меньше арфы, которая наполняла комнату переливами тягучей сонливости и желанного блаженства.

Вскоре я ощутила как халат пополз с моих плеч, а кровать, мягче всякого пуха, проглотила тело, пряча его в своих объятиях. Музыка ещё не прекращалась некоторое время, а цветы, мерцающие у потолка слабым свечением, словно вторили темпу мелодии, переливаясь в такт. Мир фейри удивлял своей магией и красотой до сих пор. Возможно, и сейчас меня успокаивали своими чарами умелые лиары. Но именно сейчас, я была безмерно им благодарна за возможность уснуть быстро. С этой мыслью и закрыла глаза.

Утро разбудило переливами пения птиц и ветерком, колышущим прядь у лица. Словно мягким пёрышком некто водил по скуле, напоминая о самых прекрасных моментах в моей жизни. Отец часто будил меня таким образом в детстве, желая видеть любимую дочь утром за обеденным столом. Но, сейчас, в сознание ворвались совершенно иные картины: зелёные глаза изучали меня, а лес вокруг посерел. Эрбос. На границе сна и яви я рассмотрела лицо любимого, который водил пальцами по лицу, стирая с него маленькие ранки и одновременно поглощая каждую черту моего лица, словно не видел в жизни ничего прекраснее. Прошлое, отразившись в моём сновидении было сокрушительно правдоподобным. Даже личный аромат Эрбоса, наполняющий лёгкие и сердце одновременно, отозвался вожделенными запахами полыни и хвои.

— Эрбос? — взмахнула рукой сквозь сонливость, желая обнять любимого, но вскоре обнаружила, что лежу в кровати и лишь зелёный полог балдахина, нависающий надо мной, остался напоминанием недавнего сна.

— Забудь это имя, — строго отозвался женский голос, заставляя быстро приподняться на локтях. Тревога и ощущение опасности заполонили разум.

Смотря в окно и изучая там нечто, стояла ко мне боком та самая девушка, которая излучала лишь тьму, вместо света. Она сковала мою жизнь печатью плена и горя, и именно она отравила Проктуса, освобождая престол для его злого сына. Сейчас на незнакомке поблёскивая, красовался серебристый наряд в излюбленном фейском веянии моды, напоминая металл, ложившийся лёгкостью блестящего атласа на тело. Руки украшали многочисленные кольца и браслеты, подчёркивая красоту изящных пальцев. Чёрные, словно уголь, но блестящие волосы фейки были убраны в высокую причёску, оголяя длинную шею и плечи. Она была довольно высокой даже для девушки фейри, а когда взмахнула рукой, чтобы отодвинуть невесомую тюль от окна, я и вовсе тряхнула головой от того, насколько движения девушки опоясывала незримая грациозность, а личный запах её тела напоминал… тёмный сосновый лес после долгого дождя…

Я с подозрением осмотрела красивый профиль, что напоминал о древних богах, изображения которых украшали стены в моём поместье Сармондс в человеческом мире. Часто я вспоминала о некоей хищности линий и красивых чертах лица, когда смотрела на Эрбоса и Аваларда, но отогнав глупое сравнение, вспомнила, что подобные линии внешности носят на себе большинство фейцев вместе с заострёнными ушами и порой зрачками, если те чистокровны.

Однако, нечто странное, сродни природному предчувствию, осталось внутри, царапая душу кошкой. Эта девушка навевала дикое, нехорошее предчувствие.

Она уже однажды уничтожила наше будущее с Эрбосом, погубив при этом ещё множество фейцев и любимых членов моей семьи, которыми являлись Грия, и Ниадис. После этого могла относиться к ней лишь настороженно, помня, при этом, и кем она является, вынашивая в себе магию, что издавна фейцы неспроста старались искоренить ещё в зародыше.

Как ей удалось вырасти и выжить? Как удалось этому ребёнку скверны стать помощницей Градоса и вообще попасть во дворец? Не припомню, чтобы законы и порядки фейри менялись. Отец говорил, что они уже сотни лет остаются нетронутыми, но именно эта фейка стала исключением. Как? И кто ей помогал сокрыть столь мрачную магию?

Вопросов было множество, но ни один из них и не думала задавать ей. Даже воспоминание о том, как девушка среагировала на своё истинное название, породило дрожь в теле. Да и мне она точно не станет открывать свои тайны.

— Чем могу быть полезна? — осторожно, но с долей раздражения спросила, ведь девушка так и продолжала стоять молча. Ещё больше возмущало, что она и вовсе входит ко мне, пока сплю.

Я осмотрелась в поиске своих лиар, но их не было в комнате. Только я и молчаливая девушка, задумчиво глядящая в окно, и навевающая неприятное ощущение только своим присутствием, не говоря о её магии, которая пугала своей природой.

Я села в кровати и набросила на себя лежащий на кресле рядом халатик.

— Я Ливия, — спокойно представилась девушка и повернулась ко мне. Стала изучать внешний облик, который наверняка отличался от того, что я недавно представляла собой в темнице. — Хотела бы обозначить твою роль в замке, пока ты не подумала, что сможешь стать действительно королевой, лишь родив ребёнка, которого так желает получить Градос.

— Не я выбирала для себя эту роль…

— И больше никогда не сможешь выбирать. Ты родишь девочку Градосу и, скорее всего, тебя отошлют в изгнание. Поверь, это даже хуже темницы под дворцом.

— А если я рожу мальчика? — из чистого интереса спросила, ведь не планировала вообще так долго находиться подле жестокого правителя.

Но девушка молчала, лишь нервно поправив локон, выбившийся из причёски.

— Я отправлю тебя в мир людей вместе с твоим ненаглядным мужем, если родишь королю принцессу. Да, тебе придётся оставить дочь, но зато сможешь жить спокойно на той стороне.

От неверия замерла, приоткрыв рот. Недавно эта фейка грозилась убить меня, Эрбоса и являла собой одну лишь черноту намерений, а теперь предлагала выход?

— Почему я должна тебе верить?

Ливия улыбнулась краешками губ.

— Не верь, Миллиора, об этом не идёт сейчас речи. Я предложила единственный выход из твоей ситуации. И если ты достаточно умна, то понимаешь, что я права. Если же попытаешься бороться с правителем, твоя участь — смерть. Сама подумай, ты скована путами ловчей и не можешь использовать магию. Кровь твоя имеет некие свойства, позволяющие напасть на короля, но он с лёгкостью может предотвратить жалкую попытку. Я знаю насколько опытен Градос и рекомендую не проворачивать таких трюков. Иначе, годы в подземелье тебе обеспечены.

— Я и не собираюсь нападать на него. Я стану Градосу женой, матерью его наследницы. Он не станет отсылать меня, ведь я не буду ему мешать, находясь рядом с дочерью. Я никогда не брошу своего ребёнка. Уверена, король сможет понять меня и оставит в замке.

Изначально Ливия дёрнулась всем телом, хотела рассмеяться, моим наивным надеждам в лицо, но когда осознание настигло её ум, то осмотрела меня совершенно иным образом.

— Не бросишь, значит, ребёнка? Ну, что ж… Могу только пожелать удачи тогда.

Фейка быстро отвернулась, но за миг до этого, я успела разглядеть на её побледневшем лице гримасу боли.

— Зачем ты предложила мне помощь? — окликнула я девушку, которая собиралась уже уходить и совершенно точно не желала мне добра ещё вчера.

— Помощь? Может, я желаю избавиться от вас навсегда?

— Тебя связывает что-то с Градосом?

Женский смех разрезал воздух, смело издеваясь над моими словами. Ливия вновь посмотрела на меня, но уже как на безумную.

— Боги, неужели я похожа на ту, что умеет любить? А, тем более, такое чудовище, как Градос Сактин. Нет, дорогая Миллиора, я попросту желаю выдворить вашу шайку из этого мира и служить при дворе. Мои желания просты и прозрачны. Я желаю жить. Как и вы все. А Градос дал мне своё слово, что так оно и будет, если он станет королём.

— Как долго ты смогла скрывать свои хм… способности?

Девушка вновь ощетинилась при упоминании её особенной силы:

— Я не обязана отвечать на твои вопросы. И не стану. Дай знать, если передумаешь и решишь принять моё предложение. На этом наше общение, надеюсь, и завершится.

Как появилась, так и немыслимо странно, девушка ушла, оставляя после себя одни противоречивые мысли и ещё большее количество вопросов. Однако, не это сейчас меня волновало. Мне стоило хорошо продумать свой план, чтобы не угодить снова в катакомбы.

Я собиралась вызвать чувства у самого бесчувственного из фейцев. В этом и состояла моя задача.

Драгоценность короля

Особенный, врождённый дар фейри менять сны, не является редкостью и чаще всего не может приносить кому-то вред.

Обычно фейри, обладающие этим талантом, лечат от кошмаров прошлого воинов и путников, встречавших на своём пути много испытаний.

О магии фейри. С 22.

Не дожидаясь лиар, которые куда-то запропастились, подошла к окну, в которое недавно так заворожённо всматривалась Ливия, и ахнула от вида прекрасного города, что раскинулся далеко внизу. Столица дивного народа фейри даже днём завораживала своей красотой и величием: множество высоких, пико образных крыш домов затмевало лишь величие храмов, выстроенных в честь богов, которых почитали фейцы и верили в их существование без тени сомнения.

Храм Юльрал, Богини здравия, плодородия, богатства, матери и начала всех магических сил фейри, сиял на солнце золотом и сверкал драгоценностями, которые фейцы вешали на маленькие крючки, расположившиеся вдоль стен строения специально для этой цели. Храм Аравиля, Бога-защитника мира фейри, был выстроен в другой части Аластриса и имел цвет гораздо более темный, а убранство храма было живым, из множества плетущихся по нему растений, которые, словно бы, чувствуя, силу и чистоту души Аравиля, стремились к строению, чтящего его имя, расцветая наиболее пышно множеством прекрасных, белых цветов у самого острия крыши храма и придавая тому действительно божественный вид.

Третий храм, однако, не пользовался столь большой любовью у фейцев, расположившись практически на окраине города. Растения тоже не почитали этого Бога сполна. Я сразу догадалась по бликам, исходившим от стен храма, что это обитель Вара — Бога войны. Этого Бога почитали воины, которых он, по мнению фейцев, наделял умениями и силой духа. Остальные же фейри, по рассказам моего отца, предпочитали лишь сложить у стен строения оружие падших в бою с бильвизи гвардейцев. А пользуясь неимоверно чувствительным зрением дивного народа, я была поражена тем грудам металла, которые скопились кучами у стен храма, отдавая и души их обладателей создателю раздора. Одновременно с тем пониманием сколько забрало жизней противостояние с монстрами, по телу побежали мурашки. Ведь бильвизи снова собирались пойти в атаку, я помнила громкость жуткого рёва хора их голосов в сумерках Диких Пустошей. Их уже там было немыслимо много, а вскоре и вовсе не будет смысла считать…

Юльрал, Аравиль и Вар — древние и одни из первых правителей Королевства Мидер, которых возвели легенды и мифы фейри на пьедестал божественности. Их история правления и смерти обросла вымыслами, а сами они обрели в сердцах фейцев почтение и место для вечной жизни.

Великие правители, которых так и не смогли позабыть от того, насколько горькие события их связывали и как сильно это повлияло на весь Мидер, покрывая часть земель Королевства немыслимо сильной магией. По легендам, именно страшные события прошлого стали причиной возникновения и Диких Пустошей, и Призрачной Реки, и монстров, которые стали обитателями тех страшных мест, где путники находили, чаще всего, лишь дорогу к смерти…

Я тряхнула головой и, наконец, моргнула, отгоняя от себя мрачные мысли и предположения, сразу вспоминая и о таинственном фейце, что так по-хозяйски управлял бильвизи и даже магией Пустошей.

Может, в этом месте я смогла повстречать одного из Богов?

Вздор! Рассмеялась сама себе под нос уже любуясь красивым сердцем города, который являл собой большой фонтан на обширной площади и отходившие от него маленькие, искрящиеся источники воды, что текли по специальным углублениям из камня, выстроенным специально для этого и питающим растения, что вечерами обильно освещали своими волшебными бутонами Аластрис по вечерам.

Очень хотелось побродить по широким улицам этого красивого города, изучить набережную и мосты широкой чистой реки, пересекающей город. Узнать что ещё интересного в нём есть и какие места можно посетить, но это мне явно не позволят сделать… Никогда. Возможно, моя жизнь так и прекратиться в богатой, но мрачной обстановке королевского дворца.

— Миллиора, — кто-то позвал шёпотом, заставляя вздрогнуть от неожиданности и резко обернуться.

— Кэрол… Ты меня напугала.

Девушка закрыла входную дверь, тихо осмотрелась, убеждаясь, что мы действительно единственные в комнате, хотя, подозреваю, она и без того уже знала, что я одна наверняка, выверяя подходящий момент и наблюдая за посетителями моих покоев, затем воительница подошла ближе.

— Сегодня я снова буду охранять тебя. Нам повезло.

Кэрол, не спрашивая разрешения, сразу принялась проверять прочность своих чар на мне, что были призваны затмевать запах тела.

— Хорошо, — с одобрением проговорила она. — Я укреплю барьер, чтобы больше никто не догадался, даже если будет слишком близко. Вчера не имела столько времени.

Кэрол впервые тепло улыбнулась, отмечая довольным взглядом то, как сильно изменился мой облик. В сиреневых глазах без труда угадывалось сильнейшее облегчение. Она была рада, что я смогла выжить, что она успела спасти сестру своего возлюбленного.

— Как они? — сипло спросила без лишних уточнений, ведь и без того было ясно о ком речь.

Кэрол, продолжая выводить магией света узоры на моём теле, тяжело вздохнула.

— Твоя мать тяжелее прочих… переживает всё это. Не ест и не спит сутками, ни с кем не говорит без острой необходимости. Эрион готов хоть сейчас броситься в атаку. Глупец… Но он так тебя любит… Алантир молчалив, замкнут и конечно винит во всём себя.

Кэрол стала осматриваться опять и произнесла следующие слова ещё тише:

— Йен, Авалард и Зоуи в порядке и находятся в доме твоих родителей. Как и твой муж.

Я окаменела, пульс замер, а душа готова была вырваться из тела при упоминании о том, кому принадлежит каждый её дюйм. Даже новость о том, что Йену, Аваларду и Зоуи каким-то образом удалось остаться в Асгаларде не пленила мой разум настолько сильно, ведь я знала как умён Авалард и понимала, что именно он и придумал, скорее всего, способ как вернуться за братом. Я подошла ещё ближе к девушке.

— Он… он… — Глаза защипало, а слова застряли в горле и камнем опустились в желудок, не имея возможности вырваться.

— Он готов на всё, Миллиора. Если бы мог отдать жизнь взамен на твоё освобождение, то и это, подозреваю, сделал бы не раздумывая… Любовь твоего мужа к тебе пугает и восхищает одновременно… Эрбос сокрушён. Градос знал куда бить.

— Он знает о ребёнке?

Кэрол пронзила меня быстрым взглядом.

— Если он узнает, боюсь, что никому не удержать его от необдуманных действий. Пусть это пока останется тайной, — опасливо проговорила девушка, действительно остерегаясь неожиданных поворотов судьбы и необузданной злобы Эрбоса. Моё же сердце защемило от ещё большей боли за нас всех.

— Спасибо, Кэрол, — обняла резко девушку, которая замерла от неожиданности. — Благодаря тебе у меня… у нас. — Положила ладонь на живот. — У нас появился шанс.

— Рано благодарить, Милли. — Покачала головой фейка, а её остроконечные зрачки немного расширились. — Нам предстоит очень опасный путь.

— Я знаю…

Девушка вновь посмотрела на дверь и тихо отвела меня к дальней части покоев, стала принюхивается и только после этого приступила к разъяснению дальнейшего плана.

— Теперь ты хорошо закрыта от посторонних магией. Твой запах не сможет ощутить даже Градос, которому, вероятно, захочется вскоре стать ближе. Но ты должна пользоваться ароматным бальзамом, чтобы он чувствовал хоть какой-то аромат, исходящий от тебя.

Я знала к чему ведёт Кэрол, говоря о близости, но когда она озвучила лишь начало очевидного намерения обхитрить короля, моя нижняя губа непроизвольно затряслась. В этот же момент я ощутила ладони Кэрол на своих плечах.

— Тебе не придётся с ним спать, Миллиора. Я знаю тяготы насилия и не позволю свершиться таким событиям. Только не при мне.

Я подняла глаза к прекрасному лицу девушки и взглянула на неё совершенно по-новому. Кэрол была такой сильной, смелой и наверняка лучше воина найти было сложно во всём Мидере. Не зря именно её отправили защищать границы Королевства. Стало сложно поверить, что она могла испытать на себе подобное… Но я ей верила, поскольку вся боль от пережитого застыла на дне её чарующих глаз, затаившись там горюющим зверем.

Я не стала расспрашивать, а Кэрол явно больше не захотела говорить о прошлом. Наверняка это было давно и когда она не стала ещё столь могущественной воительницей. Бередить раны девушки не хотелось.

— Я имею особенный дар… Его я скрывала, хотя и нет в нём ничего могущественного. Но только если о нём известно окружающим.

Затаив дыхание, лишь продолжила слушать.

— Мне подвластно частично менять сновидения, пока кто-то спит, — фейка хитро ухмыльнулась, не спеша раскрывать суть своей хитрой задумки.

Я же, немного поразмыслив, мгновенно поняла, но возразила:

— Но тебе неподвластно проникнуть в сон короля фейри пока на том защитный Королевский Амулет, Кэрол.

— Верно, Альхандра. Тут то, ты мне и понадобишься.

Мои глаза расширились от полного осознания сказанного девушкой.

— Моя кровь. Она способна дать вход твоим силам в тело Градоса… Но это же так опасно. Да и клятвы. Ты давала королевские клятвы.

— Я давала клятвы оберегать короля и защищать его от всякой опасности. И да, я могу немного пострадать, подвергая его той самой опасности, но если ты не решишь добить Градоса, когда тот окажется в уязвимом положении, то я вполне смогу выжить. Поэтому, Миллиора, я дам снадобье для крепкого сна и тебе, чтобы не возникло такого соблазна. Извини, но себе я тоже желаю долгих лет жизни, — шутливо произнесла девушка.

Нервный смешок сам вырвался сквозь губы, когда Кэрол так мило озвучила свои опасения. Только сейчас я ощутила маленький просвет радости в том мраке, который окутывал. А может, слова фейки, что озвучивали мои возможности и власть над королём фейри, давали понять, что я не бессильна, пока в жилах течет особенная, магическая кровь…

— И как же я его смогу опоить? Градос не позволит. Он слишком умён и внимателен. И он совершенно точно не верит в мои добрые помыслы в отношении его персоны.

— Не придётся никого опаивать. — Кэрол достала из-под пластины своей брони, деревянную баночку, по размерам, не больше кончика моего мизинца. — Это фейская мята или по-другому Мирт. Действует успокаивающе. А если настойку иссушить, получая чистые эфиры масел, то может усыпить за доли секунд.

Я склонилась, чтобы лучше рассмотреть маленькую шкатулочку в руках фейки, больше напоминавшую миниатюрные кулоны из мира людей, в которых те хранили фото родных и любимых. Но Кэрол быстро проговорила, предупреждая мой сильный интерес и пряча вновь ёмкость в руке:

— Это очень сильное средство. Не открывай его, пока не будешь уверена в намерениях короля позвать тебя к себе. Более того, ты должна будешь успеть предупредить меня.

Я посмотрела на воительницу, уже сомневаясь в отточенности её плана, но она лишь продолжила прояснять мне продуманность своих намерений.

— Градос предсказуем. Он любит заранее готовить девушек к посещению своей постели. Ожидай. Примерно через неделю, когда он будет уверен, что ты выдержишь напор его страсти, прикажет тщательно вымыть тебя и нарядить в откровенное платье. Такие подготовки девушек перед ночным визитом к нашему правителю всегда замечают даже слепцы.

Бывало, когда-то, младший Сактин, когда был ещё принцем, принимал и по три девушки одновременно к себе.

Я поморщилась от отвращения и следом ощутила жар на лице, на что Кэрол лишь усмехнулась.

— Ты забрала брачные клятвы?

— Забрала. Но ведь мне не придётся с ним делить ложе. Да и Градос обещал не беспокоить меня какое-то время. Не думаю, что король так скоро захочет видеть меня у себя.

Кэрол замолчала, прислушиваясь.

— Нет времени обсуждать. — Поморщилась она от раздражения, расслышав, как и я, приближающиеся шаги в коридоре. — Когда будешь идти к Градосу в покои, незаметно нанести зелье на губы и шею: там, где обычно целуют мужчины. Скорее всего, успею всё устроить и проберусь к вам. Надеюсь, вы уже оба будете спать как младенцы к этому времени. Использовав твою кровь и свой дар, я поменяю сны Градоса так, чтобы он думал, что принудил тебя. Поверь, он уверует в реалистичность происходящего. Это я умею.

— А если он не захочет целовать меня? Что, если Градос и вовсе решит сделать всё быстро и без ласк, брезгуя той, что пыталась его убить?

— Поэтому я и спросила про клятвы.

Девушка быстро вложила в мою руку миниатюрную баночку с Миртом и спешно покинула комнату, оставаясь охранять меня снаружи у двери. Я же ещё успела спрятать флакончик в гардеробной на одной из полок с бельём для сна. Именно в этот момент в комнату вошли мои лиары.

— Госпожа, доброго здравия, вы проснулись так рано. Не ожидали вас увидеть на ногах столь быстро. Вы так крепко спали.

Дверь в обширный кладезь разнообразных нарядов была открыта, открывая и вид на меня с того места, где находился вход в покои.

Я обернулась, к трём девушкам, которые при свете дня выглядели ещё более красивыми, чем ночью. Их пшеничного цвета волосы струились по плечам, словно жидкое золото, а синева одинаковых, летящих платьев, выгодно оттеняла цвета бездонных глаз. Лиары поклонились мне, словно настоящей королеве, ожидая ответа. Похоже, придворные правила такта в мире людей устанавливал Градос, изымая из Асгаларда, как и многое другое. Я же, сделала вид, что изучаю неестественно прекрасные одежды.

— Меня разбудила Ливия, — сказала правду и девушки распрямились, но вместе с тем их лица обрели мертвенно-белый цвет.

— Мы вас нарядим, — проигнорировав моё упоминание о гостье, сказала немного нервно, обычно сдержанная Хэйра и сразу направилась ко мне. Вскоре и её дочери присоединились к выбору наряда.

Девушки ещё некоторое время были напряжены, но вскоре все их мысли стали занимать лишь сборы. Мне убрали волосы наверх, сплетая из кос красивую причёску, какие любили фейки, оголяя длинные шеи, остроконечные уши и красивую линию плеч. На тело же предложили надеть светло-лиловое бельё и шёлковое платье, которое холодило кожу и не сковывало движения.

Подкрасив лицо и придав ему ещё более цветущий вид, девушки повернули меня к высокому напольному зеркалу гардеробной. Лиловое, шёлковое платье на тонких бретелях, выгодно оттеняло цвет моих глаз, облегая и подчёркивая, при этом, приятные глазу, женственные округлости бёдер и груди, а причёска была совершенством, воплощая в себе лёгкую небрежность и красоту необычного плетения кос. Некоторые невесомые пряди, намеренно были оставлены лиарами у моего лица, но в целом, я впервые осознала, что больше не желаю прятать остроконечные уши, настолько понравилось отражение в зеркале.

Обретая настоящую королевскую нарядность, однако, не выглядела вычурно. Платье не открывало больше положенного, а украшений на меня и вовсе не надели. В гардеробной тоже их совсем не было. Из-за этого я поняла, что лиарам приказано не выдавать мне никаких камней, придающих силы и подпитывающих естественную магию. В мире же дивного народа, было множество таких камней, что фейри носили на себе с удовольствием, украшая тела и при этом обретая некоторые возможности.

— Его Величеством приказано доставить его рабыню в обеденный зал, — стыдливо приклеив взгляд к полу, огласила Алира. Я мгновенно догадалась кто именно приказал так высказаться смущённой своими же словами молодой фейке.

Подойдя к девушке, которая вся сжалась от стыда, взяла её руку, словно бы говоря: «не стоит стыдиться не своих слов». Почему-то у меня сложилось впечатление, что лиары не так и рады правилам и законам нового правителя, а удивлённый взгляд Нисы, замерший на мне и своей смущённой сестре, ясно обозначил мою правоту, говоря о том, что девушки никак не ожидали получить столько понимания.

— Хорошо, проведите меня.

Девушки тут же оживились и отворили двери покоев, приглашая выйти. Там меня встретила одна лишь воительница, которая при посторонних оставалась для меня незнакомкой, а не союзницей и возлюбленной моего брата.

Окружённая своими лиарами и под надзором грозной Кэрол, я прошла к трапезной, которая находилась этажом ниже.

Двустворчатые резные двери пригласили в обеденный зал лишь меня, где во главе длинного стола уже сидел король, вальяжно рассевшись и медленно пережёвывая еду. Стол был полон угощений, однако, стулья вокруг него пустовали.

Не понимая ожидать ли помощи лакеев или слуг, я осмотрелась.

— Присаживайся, моя Милли, — громогласно приказал Градос. — Нам нужно многое обсудить.

Поняв, что помощи слуг в мире фейри не стоит ожидать за трапезой, прошла к отодвинутому немного больше, чем остальные стулья слева от Градоса и села на него, правильно расценивая призрачный намёк правителя. Только сейчас феец соизволил обратить свой взор ко мне, рассматривая сначала лицо, а затем и тело, которое вновь обрело приятную глазу женственность изгибов.

— Ты прекрасно восстановилась. Это радует, — отпив из бокала, отметил король, немного хитро ухмыльнувшись своим неким мыслям. — Угощайся, Милли, ты должна хорошо питаться, чтобы силы полностью вернулись быстрее.

Слова Градоса не просто звучали издевательством, но и были таковыми. Он умело надавливал на мою подавленную гордость, раззадоривая природную склонность к строптивости.

Я же, демонстративно положила себе на тарелку большой кусок мяса, который своим ароматом вызывал помутнение разума, а рот наполнял слюной. За мясом в тарелке мгновенно возникли и овощи, которые туда уложил Градос, откровенно насмехаясь надо мной.

— Хищная натура фейцев в тебе так крепка, Миллиора, но чтобы завтрак не обратился тяжестью в желудке, стоит разбавлять мясо запечёнными овощами.

— Уверена, я справлюсь.

— Я тоже не сомневаюсь. Вчера ты успела проглотить многое из предложенных мною угощений.

Я резко посмотрела на злого короля, который с довольным выражением лица наблюдал за тем, как жадно стала разрезать кусок мяса. И чуть не поперхнулась тем, что уже успела положить в рот, осознавая, что лиары докладывают обо мне всё до мелочей. Градос же лишь шире улыбнулся, оголяя ряд идеально ровных зубов и немного длинные, заострённые клыки. В такие моменты этот мужчина вызывал во мне особенный страх, а воображение рисовало картину, как феец без труда прокусывает мою плоть и выпивает всю кровь Альхандры, что так им ценилась.

— Почему вы до сих пор не попросили дать свою кровь, Ваше Величество? — намеренно манерно спросила я, извращая тему о еде.

— Моя цель в ином, Миллиора, да и тебе уже не сбежать. Поверь, я успею испробовать тебя, но для начала, всё же, хотел бы узнать какова ты в постели.

Приборы со звоном ударились о тарелку, выпадая из моих рук, а жар поплыл не только по лицу, но и по шее. Градос снова развеселился моей реакции.

— Самюэль что, не трогал тебя, что краснеешь при малейшем упоминании близости? Это стало бы приятным сюрпризом, хотя сильно сомневаюсь, что он мог так поступить.

— Разве не противно будет прикасаться к той, что имела дело с предателем? — решила и я надавить на слабости короля в ответ.

— О, Милли, мы не раз делили девушек с главным Инквизитором. Иногда одновременно. Наверняка в такие подробности он тебя не посвящал, милое, наивное дитя. Правда?

Мои глаза едва не выкатились из глазниц, а Градос и вовсе рассмеялся. В желудке собрался клубок тошноты при возведении данной картины в голове. Я одновременно злилась на Градоса, мужа, себя за слабость и пыталась оправдать действия любимого, который в те времена и вовсе не имел ко мне никакого отношения.

— Зачем ты мне об этом говоришь, Градос? — теряя терпение, спросила короля, который сиял от радости сейчас.

— А затем, чтобы ты осознала — твоя привязанность к Самюэлю живёт лишь в твоей голове и образ того, кого ты якобы так сильно любишь, не имеет никакого отношения к истинному образу главного Инквизитора.

Хрупкая корка моей сдержанности окончательно треснула и посыпалась прахом к ногам.

— Неужели ты думаешь, что я разлюблю Эрбоса только от того, что он делал ужасные вещи в прошлом и наверняка способен их совершить вновь? Да это не я наивна, а ты, Градос Сактин. Любовь — это не то, от чего можно отречься, пользуясь доводами разума. Но откуда тебе знать… Даже твоя мать отказывается с тобой трапезничать за одним столом, судя по всему, от того, что ты стал причиной гибели её двоих сыновей и мужа. Твоего отца и братьев, напомню. Ты ведь знал откуда-то, что сила Королевского Амулета им не по плечу, так? Знал и всё равно уничтожил их на пути к власти, перешагивая и через родную мать. Да что тебе может быть известно о любви⁉

Лицо правителя окаменело, превращаясь в белый мрамор, а черные, узкие зрачки, на фоне остекленевших салатовых глаз стали двумя тонкими полосами.

Я вздрогнула, когда король три раза, громко всплеснул в ладони. Следом в светлую трапезную, объятую рядом высоких арочных окон, смотрящих на Аластрис, вошли двое мужчин, держа в руках красивую большую шкатулку.

— Специально для тебя, моя дорогая Милли, я подготовил подарок… — вкрадчиво произнёс феец, не отрывая от меня злобного взгляда. — И я даже рад, что ты посмела оскорбить своего повелителя, ведь мне не хотелось его применять по назначению.

Градос ловко перенял из рук фейцев свой дар, что уже навевал неприятное ощущение, и с улыбкой открыв красивую шкатулку из тёмного, резного дерева, повернул её содержимое ко мне лицом.

Я отшатнулась от ясного и понятного вида подарка. Вернее от того, какова его цель. На меня смотрел золотой ошейник, переливаясь гранями множества изумрудов и, более мелких бриллиантов. От него, по красному бархату, вилась изящная, но крепкая цепь, завершаясь крупной рукояткой для потенциального хозяина.

Градос с весельем в глазах достал увесистое «украшение» и разомкнул ошейник. Затем обратился к фэйцам, принёсшим сей дар:

— Подержите мою рабыню, она совершенно точно станет вырываться.

Крепкие руки в ту же секунду сомкнулись на моих плечах и запястьях, удерживая на месте, а паника объяла каждый дюйм тела, отдаваясь стуком в ушах.

— Прошу прощения, Ваше Величество! Я усвоила урок! — От чего-то мне казалось, что Градос блефует. Что решил припугнуть. Но когда он потянулся ко мне, чтобы надеть ошейник рабыни, стала задыхаться и дрожать всем телом, отдаваясь давнему приступу.

Перед глазами поплыло как раз в тот момент, когда шеи коснулось кольцо холода, со щелчком смыкаясь на ней. А чернота и вовсе заволокла сознание в тот момент, когда почувствовала, что уже сползла на пол, а неразборчивые из-за приступа слова жестокого правителя смешались с подёргиваниями на шее.

Градос посадил меня на цепь, унизил и показал как может обходиться со своей собственностью, которая осмелилась перечить. Я же окончательно потерявшись в собственных кошмарах, не имея возможности снять с шеи тяжёлую удавку, провалилась в бессознательность, опадая на пол.

Быстротечность времени

Королевский дворец обширен и прекрасен, но королевский сад воистину творение искусного мастера. В нём собраны все самые прекрасные виды растений Королевства Мидер, находя надёжное укрытие не только в самом саду, но и в оранжерее, которую посещать разрешено лишь садовникам и королевской семье.

Придворные рассказы лиар.

Жар и соль пота на лице смешались, образуя лёгкую испарину. Пробуждение не стало спасением, но Градоса уже не было рядом, что радовало. Я лежала на широком ложе, а лиары без конца шептались, нависая надо мной и рассматривая с ужасом. Руки сразу потянулись проверить, не сон ли навеял неприятные ощущения холодной удавки на шее. Но ещё до этого ощутила тяжесть драгоценного металла, сковывающий словно ошейник.

— Он действительно это сделал… — послышался у входа властный женский голос, который отвлёк от паники и воспоминаний о том, что произошло, и как «украсил» меня за дерзость новоизбранный наследник трона.

Тяжело сглотнув, посмотрела на ту, что вошла и уже оценивала знак неповиновения на моей шее с презрением. Это была королева Алистия. Красивая, светловолосая фейка, лицо которой тронула вечность, но не изменила прекрасных черт. Мать-королева начала со мной разговор так, словно и не она вовсе меня пленила своей магией, лишая возможности хотя бы сбежать. Лиары мгновенно поняли суть происходящего и покинули комнату, оставляя нас наедине. Я же буквально рассматривала с восхищением образ величественной дамы, облачённый в бело-золотые цвета одежды.

— Не смотри на меня так, Альхандра, я связана королевскими клятвами с народом и их правителем. Градос приказал, и я опутала всех, на кого он ткнул пальцем. Будь моя воля, я бы не стала этого делать. Самой тошно от того, какие невзгоды обрушились на твои плечи.

— А если бы мы напали на вашего сына? — спросила, не веря ни единому слову королевы-матери.

— Тогда, да, я бы вас опутала по своей воле. К тому же, законы обязывают казнить тех, кто покушается на жизнь правителя Мидера. — ответила она честно, подходя ближе и удивляя своей откровенностью. — Он мой ребёнок. И даже если я понимаю насколько сын неправ, я не прекращу его любить. Достаточно с меня смертей моих детей…

Алистия держалась гордо, не проявив на лице и тени печали, но от этого ещё больше стало понятно, какое большое горе плещется внутри ловчей.

— Я не поддерживаю действия Градоса. — Схватилась она за красивую рукоятку, звякнув при этом, не менее прекрасной цепью моего нового элемента гардероба, от чего неприятная волна паники вновь окатила кожу. — Но и ты должна стать мудрее. Начни сдерживать слова и эмоции. Будь хозяйкой чувств. —

Алистия бросила рукоятку мне и спокойно присела в кресло напротив, показывая этим, что беседа наша будет продолжительной.

— Я не могу мириться с той ролью, которую он уготовил мне.

— Тебе придётся. Ещё немного и мой сын возьмёт королевские клятвы верности с тебя. А когда ты принесёшь ему хорошую новость, будь спокойна, он не станет больше трогать тебя. Так было с его отцом. Так будет и с сыном. Сактины верят в то, что беременность королевы необходимо беречь и не тревожить жену во время неё. Да и к тебе он не станет больше относиться плохо. — Вновь указала взглядом на украшение на шее.

Небольшое облегчение от её слов обернулось для меня надеждой. Если мне с Кэрол удастся обмануть Градоса хоть раз, я смогу избежать с ним близости и вовсе. А если нет?

— Вижу, ты вся в сомнениях, Миллиора… Когда-то и я была такой, подавляя порывы гордости и самоуважения. Но время указало — нет иного пути против Сактинов. Только одно тебя убережёт — стать одной из них. Если родишь Градосу девочку и продолжишь династию нашего рода, объединяя его с кровной линией Альхандр, я позабочусь о том, чтобы Градос отпустил тебя.

Я раскрыла широко глаза в притворном удивлении. Похоже, не одна Ливия понимала чем можно подкупить меня. И не только она добивалась от меня лишь одного — того, чтобы я легла в постель с Градосом и забеременела от него. В этот момент решила продолжить лгать, выдумывая теорию того, как поступила, если бы ребенок в моём чреве оказался действительно от Градоса:

— Я не оставлю ребёнка.

Алистия одарила меня понимающей улыбкой, насквозь пропитанной грустью.

— Знакомый путь… Тогда дам лишь один совет. Не обманывайся возникающими чувствами, Градоса уже ничто не исправит.

— Я никогда не полюблю его, не переживайте, — усмехнулась её словам совершенно искренне.

— О, не будь так самоуверенна. Мой сын умеет быть и другим. Изначально, Градос был самым мягкосердечным из моих сыновей. Но, как известно, самое доброе сердце, плавясь в тисках жестокости, становится наиболее чёрствым.

— Моё сердце занято. Навсегда.

Королева-мать снова расплылась в улыбке.

— Ты так думаешь, пока не взяла в руки своего ребёнка. Поверь моему опыту — очень легко полюбить того, кто приходится отцом твоей самой большой слабости. А если он ещё и проявит себя с более лучшей стороны, будучи благодарным за наследницу, что ему преподнесла? Не будь наивна, Миллиора. Лучше тебе бежать, пока будет возможность. Иначе ты увязнешь в этом браке навсегда и подарить нашему королю ещё не одного малыша.

— Это невозможно, — сказала вслух, а про себя подумала — «Я должна сбежать ещё до родов. Ведь полукровных ребенок, которого уже ношу, явно не обрадует своим появлением на свет короля фейри».

— Я тоже так думала. — Алистия встала, глубоко вздохнув. — Что ж… Я пришла не поучать тебя, а дать совет. Если хочешь избавиться от этой побрякушки. — Указала она на мою шею. — То рекомендую быть более… кроткой. Градос вспыльчив, но как быстро возгорается, так и быстро гаснет. Испытывал тебя, но ты не прошла это испытание. В следующий раз помни — мой сын никогда просто так не выводит из себя окружающих. Для них уже заранее подготовлено наказание, в случае неповиновения или дерзости. Даже для самых близких…

Королева грациозно пересекла комнату, напоминая неосязаемое привидение в свете лучей солнца, проникающих сквозь окно и вышла, а моя рука сама собой легла на шею, поверх ошейника рабыни. Драгоценного, но, тем не менее…

Следующие дни моего пребывания во дворце походили один на другой, сменяясь лишь цветовой гаммой нарядов, которые щепетильно подбирали лиары, иногда выводя рабыню своего повелителя для трапезы с ним. Даже Алистия стала к нам присоединяться. Возможно, Градос на этом настоял, учитывая слова, которыми уколола в первый наш завтрак. А, возможно, она сама решила присутствовать при наших редких встречах, чтобы предотвратить новую вспышку гнева сына.

Вкушая лучшие блюда и обмениваясь дежурными приветствиями и прощаниями с королём фейри, всегда надеялась лишь на то, что Градос и дальше не будет меня беспокоить. Вечерами же, когда Ниса или Алира наполняли мои покои прекрасными переливами музыки, или разговаривали, обсуждая мелкие страсти дворца, я придавалась воспоминаниям о прошлой жизни, что неизменным потоком вели к Эрбосу.

Да что таить, каждый день и каждая секунда жизни не проходила для меня без мысли о любимом и близких. «Они целы. Они в порядке — повторяла себе всякий раз, когда уныние и печаль становились невыносимы. — А, значит, это стоит того».

Пару раз, встречаясь с Кэрол и коротко переговариваясь, я просила передать подготовленное заранее письмо Эрбосу. На вторую мою просьбу, она его попросту испепелила светом своей магии. Это было слишком рискованно. Не только потому, что нас могли разоблачить, но и потому, что это грозило дать трещину на терпении Эрбоса, который, по словам воительницы, и без того томился, словно лев в клетке, в ожидании броска.

Однажды, когда меня вели в очередной раз в трапезную, заметила вид из окна, который обнажал грандиозно большой королевский сад. Множество кустарников, усыпанных сияющими цветами мира фейри, ивы, склонившиеся над обширным прудом в дальней части сада, цветы, оплетающие столбики ограды, и частично древние статуи богов, что особенно сильно приковывали взгляд к себе, восхищали красотой.

В центре же сада, распластавшись множеством проходов, находился живой лабиринт из кустарников. Ровно и хитро выстроенный капкан, манил поиграть хитросплетением его проходов. Перед глазами сама собой возникла приятная картина того, как Эрбос даёт небольшую фору, а затем умело выслеживает свою жертву, награждая неутомимыми ласками, поймав. В этом мире грёз, жертвой неизменно становилась я, а тяжесть и тепло, разгоревшееся внизу живота, при мысли о приятной погоне, говорили о том, что вовсе я и не была никогда жертвой. Скорее, волком, принарядившимся в овечью шкурку. И Эрбос знал это с самого начала, умело подыгрывая скрытым желаниям, таившимся пороком на дне души.

В сад меня, конечно, не выводили, лишь покои и коридоры замка по пути к обеденному залу, становились редким разнообразием жизни. Но я не жаловалась, не просилась туда, осознавая, что каждая просьба и обращение к королю, грозит расплатой. Когда же прошла неделя такого комфортного плена и началась вторая, стало тревожно. Градос всё ещё не позвал меня к себе. Не говорил со мной долго, и не пытался даже приблизиться. А утренняя тошнота, всё чаще давала о себе знать, напоминая об обязанности обмануть злого короля.

Когда мои собственные опасения о том, что Градос может так дожидаться и месяцами моей благосклонности, стали очень сильны, в один из тихих дней, когда солнце ещё только стало всходить, ко мне и ворвалась взволнованная Кэрол.

— Градос распорядился доложить, когда кровь украсит твои простыни, Миллиора. Король далеко не глупец и опасается, что ты можешь уже носить ребёнка от своего мужа. — Девушка даже поморщилась от осознания того, как сильно мы прокололись, тратя время, которого у нас и без того не было. — Обнажи свою ногу. Нам нужно сделать надрез. — Фейка протянула маленький кинжал, который мог поместиться в ладони. — Сможешь сама себя ранить?

— Конечно смогу. — Приняла оружие из рук девушки и сразу, подняв подол пеньюара, порезала ногу на внутренней части бедра, где уже красовался подобный тонкий шрам. Напоминание моего прошлого обмана. — Но моя кровь, она имеет запах моего мужа. Слишком явный и человеческий.

— Я наложу больше чар и затем исцелю порез.

Пока я собирала кровь в предоставленный Кэрол флакон, она скрывала магией в нём часть запахов Эрбоса, которые стали лишь сильнее с тех пор, как я впервые ощутила перемены в себе. Мы решили, что будет безопаснее сделать запас зачарованной крови и обманывать ею лиар, предоставляя им доказательства того, что я не понесла от мужа. Затем, она меня исцелила, скрывая последние доказательства нашей хитрости.

— И ещё, — уходя предупредила Кэрол, — притворись немного больной. Месячные у феек, довольно быстро, но сложно проходят. Возможно, находясь под человеческим обликом иллюзии, тебе так и не удалось это ощутить.

— А как же ребёнок? На него ведь тоже может повлиять сокрытие под чарами.

— Верно. Но это дитя уже хорошо прижилось в тебе. — Улыбнулась она. — Такие мелочи, как сокрытие запахов, не способно ему навредить.

Первое же, что сделала, когда осталась одна, испачкала простыни и ночную одежду припасами крови, спрятав оставшуюся её часть надёжно за книгами в стеллаже. После этого отправилась в ванную, словно стараясь отмыться от её остатков.

К тому времени, когда в покои вошла Хэйра с дочерями, я уже изображала истинное мучение от боли, нежась при этом в тёплой воде.

Лиары даже обрадовались, что смогут обрадовать своего повелителя новостью о «пустом сосуде». Девушки быстро собрали одежду и бельё, унося и новости за собой.

Вся следующая неделя для меня прошла в покоях и кровати. А ещё в бесконечном обмане лиар, частых порезах и последующих манипуляциях Кэрол над добытой красной жидкостью из тела. Даже Градос не беспокоил меня, оставляя окончательно в покое. Но я знала, это были последние дни, свободы от его общества. Далее, король наверняка перейдёт к гораздо более решительным действиям.

Яд и кружева

Мирт запрещён для использования в Королевстве Мидер. Слишком сильно влияет эфирное масло этого растения на сознание фейри. Мирт изводили и уничтожали, добиваясь полного исчезновения рядом с городами. Но иногда его можно отыскать у торговцев, которые не боятся законов.

Очередной день роскошного, но томительного заключения начался странно и внезапно.

— Госпожа, — обратилась Хэйра ко мне громким голосом, намеренно разгоняя остатки сна, — Вас сегодня желает видеть на завтраке Его Величество. Пора собираться.

Я, ещё лёжа в кровати, посмотрела в окно, где у горизонта только начали пробиваться лучи двух солнц. Меня ещё никогда так рано не будили Лиары. В этот же миг пришло чёткое осознание: уже как три дня я прекратила своё враньё. Пришёл день, которого я одновременно желала и хотела избежать больше всего на свете. Об этом же говорила нервозность помощниц, которые, к тому же, держали в своих руках горы платьев из самых тончайших и переливающихся тканей.

— У меня полно одежды в гардеробе. Зачем ещё? — не удержалась от вопроса, чтобы вытянуть из девушек хоть какую-то информацию о том, когда именно ждать приглашения короля. Ведь по реакции феек и тому осязаемому в воздухе напряжению, было ясно заранее, что после завтрака меня ждёт подготовка к своеобразному ужину.

— Король может позвать свою рабыню в покои когда угодно, ведь теперь уверен, что вы не в положении. Мы заранее отобрали для вас лучшие наряды.

Хэйра сдержанно ответив, прошла в гардеробную, увлекая за собой дочерей. Я же ощутила такую тошноту, что пришлось подойти к окну и распахнуть его шире, чтобы унять недомогание.

Осознание того, что вскоре любая из Лиар может заметить подобный приступ, унял страх перед предстоящей близостью с Градосом. Как бы не сложилась ночь с королём, я должна буду её пережить, чтобы защитить ребенка. Спасти нас.

Из грустных мыслей вырвал весьма обеспокоенный голос Нисы:

— Госпожа, отойдите от окна!

Только сейчас я обратила внимание на то, как сильно склонилась над каменным подоконником, вдыхая свежий утренний воздух и картина, которая возникла перед Нисой, наверняка стала для неё источником совершенно неприятных выводов.

— Я вовсе не…

— Просто отойдите, Миллиора, — уже тише проговорила девушка, боязливо оборачиваясь на проход в гардеробную, где с увлечением Хэйра и Алира развешивали новые наряды. — Не уверена, что это окно останется не замурованным, если моя мать или сестра увидят то же, что и я.

Послушав девушку, отошла от окна, но теперь убедилась окончательно в том, что ни одно моё слово или действие не остаются тайной, и в том, что именно Ниса наиболее благосклонна ко мне, хоть едва ли готова помочь многим. Все три лиары были плотно связаны клятвами верности с новым королём фейри, они не смогли бы мне помочь, даже если бы желали этого. Однако, маленькая помощь Нисы стала приятным сюрпризом.

Вскоре девушки запорхали вокруг, подбирая для меня платье и сплетая из волос красивую причёску.

Сегодня тёмные локоны мягко обрамляли немного бледное лицо, спускаясь по плечам к талии и контрастируя с белым платьем, что тонким окаймлением опоясывали узоры из золотых нитей. Не было и капли сомнения — Градос готовил меня не к роли наложницы. Все его колкие слова и даже ошейник, сковывающий шею подобно тому, как пленили рабов, являлись не более, чем показательным жестом унижения.

На самом же деле, меня поселили рядом с королём неспроста. Приставили королевских прислужниц высшего ранга, да и заботились обо мне, словно оберегая самое ценное сокровище Королевства Мидер. Теперь же, нарядили в сияние белых шелков и золота — цвета королевской семьи, к которой я не принадлежала, но роль эта была уготовлена заранее для Альхандры — сосуда для будущей наследницы престола.

Подкрасив лицо, придавая ему здоровых красок, Хэйра сдержанно, но, всё же решила поддержать меня, подготавливая к встрече с Градосом. Руки фейки легли мне на плечи, а её обе дочери, замерли позади матери, раскрыв широко синие глаза.

— Король не сдержан, госпожа. Прошу, не злите его. Иначе и обеденный стол станет первым брачным ложем в знак наказания.

Я сглотнула от страха, Алира же, вовсе опустила голову, чтобы не смотреть на меня. Девушки заранее подготовили меня, разузнав о том, что готовит в этот раз король в виде наказания за дерзость.

— Я хочу побыть наедине с собой пару минут.

Без лишних слов я влетела в гардеробную и судорожно вытащила припрятанный среди ночной одежды флакон со снадобьем. Помяла его в руке. И снова положила обратно, убирая как можно глубже.

Я шла завтракать. Если измажу губы сейчас, то непременно раньше Градоса вкушу сонную траву. Оставалось лишь одно — выдержать вздорный характер злого короля, чтобы иметь шанс воплотить план в жизнь.

После минутного уединения, которое лиары наверняка приняли за страх, мы направились в трапезную под присмотром уже другого гвардейца, имя которого не знала, как и имена многих других воинов, которые лишь охраняли мои покои, но не отвечали ни на один из вопросов и даже на приветствия. Молчаливые железные изваяния лишь оживали для того, чтобы изредка сопроводить рабыню короля в трапезную, не более.

Ниса держала рукоятку тянущуюся золотой змейкой цепочки к ошейнику на шее, когда мы вошли в обширный, светлый обеденный зал. Я сразу обратила внимание на то, что Градос сидит один во главе стола. Факт того, что мы останемся с ним наедине, породил мелкую дрожь в теле, а метнувшийся ко мне взгляд цвета мутного хризолита, невольно остановил поток воздуха в груди из-за страха.

Король неожиданно и резко поднялся со своего места, губы его украсила широкая улыбка, а глаза засияли искренней радостью. Я же опешила от такой реакции и насторожилась ещё больше. Чистокровный, словно и не злился на меня никогда в этой жизни, просто перенял рукоятку ошейника из рук Нисы, напоминая о реальном положении дел. Лиары исчезли словно растворяясь в воздухе. Тихо и быстро. А правитель Мидера, держа меня на поводке, подхватил под руку, смешивая противоречивые действия в отвратную смесь лицемерия и жестокости, прикрытые мнимой симпатией.

Желудок снова взбунтовался, а кровь отхлынула от лица, когда король повёл меня к столу с разнообразными видами блюд и питья.

— Как самочувствие, моя Милли?

— Благодарю, мой король, я в здравии, — ответила коротко, пока запахи жареного мяса терзали обоняние, навевая ещё большую тошноту.

— Что-то ты бледна… — уже недовольным тоном протянул король, усаживая меня за стол и, задвигая самолично стул на человеческий манер.

Всё это время старалась не смотреть на Градоса. Глаза словно сами избегали чистокровного во избежание проблем. Но когда король уже сидел напротив, заметил напряжение во мне:

— Милли, если ты продолжишь рассматривать запечённого цыплёнка так жадно вместо меня, то я сочту это за личное оскорбление. — Усмехнулся он.

Слова фейца подействовали как он того и ожидал. Я мгновенно встретилась взглядом с жестоким королём, который в этот момент, неспешно отпивал из своего кубка, одновременно наблюдая за мной очень пристально, словно видел впервые.

— Наверняка ты по нему сильно скучаешь? Ведь так, мотылёк?

Слова фейца заставили нутро клокотать от гнева, но помня напутствие Хэйры, я лишь приняла как можно более хладнокровный вид.

— Мне стоит позабыть о прошлом и принять настоящее, ведь только в этом случае могу надеяться на великодушие и доброту моего короля в будущем. Ведь так?

Градос изначально замер, удивляясь столь сдержанному и мудрому ответу, а после, его чёрствая линия губ дрогнула в подобии улыбки, которую он счёл правильным подавить.

— Всё так, Миллиора. Позволь поухаживать за тобой.

После недолгой пытки Градос резко стал примером обходительности, укладывая на мою тарелку все блюда, какие хотела испробовать. Удивительно, но тошнота отступила следом за нервозностью, уступая место голоду, а запахи, что ещё недавно казались раздражающе отвратительными, теперь манили, порождая интерес.

Наевшись и запив все вкусности, включая десерт, приятным ягодным морсом, откинулась на мягкую спинку стула, наслаждаясь тяжестью в животе и подступающей сонливости.

— Люблю смотреть на даму, когда она так хорошо ест. — Рука короля легла поверх моей на столе и лишь огромным усилием воли я подавила в себе желание сбросить её.

Вместо этого подарила королю одну из тех улыбок, что трогали сердце Эрбоса наиболее сильно. Вкус предательства разлился во рту горечью, а сердце замерло, чтобы разогнаться до предела.

— Не смущайте меня, Ваше Величество, я и без того знаю как много ем в последнее время, но это только для того, чтобы стать сильнее и в будущем исполнить ваше желание. Семя быстрее прорастает в плодородной земле.

От своих же слов стало не по себе, а жар, что прилил к щекам, опалил кожу. Сейчас бы мне явно не помешал веер из мира людей, ведь пальцы чистокровного стали поглаживать мою ладонь в одобрительно жесте.

— Сегодня, Миллиора.

— Простите?

— Сегодня я приглашаю тебя украсить мою ночь? Ты согласна?

На мгновение между нами повисла тишина. Хотелось отказаться, найти причины. Уверена, именно сейчас Градос мог бы проявить великодушие. Но дни сжимали в тиски мои желания.

— Да, я согласна. — Собственный голос прозвучал чуждо, словно со стороны, но удовлетворение, что отразилось на лице фейца дало понять — именно этот ответ был верным. И только он.

После удачного завтрака с королём меня снова сопроводили в покои, где приказала подготовить меня к ночи с королём. Лиары весь день взволнованно готовили свою будущую королеву к ночи с их повелителем. Лишь Ниса изредка поглядывала на меня с сожалением, пока вместе с сестрой подбирала откровенный наряд.

Девушки старались на славу, чуть не смыв с меня кожу в ванной, а затем намазав ароматным бальзамом всё тело для придания ему красоты, приятного вкуса и запаха.

Полупрозрачное подобие платья легло прямо на обнажённое на тело едва ощутимым касанием. Лишь широкий золотой пояс на талии скреплял волны лазурной ткани, струящейся по телу до самого пола.

Ближе к вечеру, когда лучи солнц окрасили горизонт и город бархатистым оранжевым с примесью розового светом, начала нервничать, ведь Кэрол до сих пор не дала о себе знать, хотя я и была в курсе, что вечером именно она должна была сменить караул у иоей двери.

Волнение с новой силой пробрало до костей, когда я взглянула в отражение. Платье обнажало грудь не только глубоким вырезом, но ещё и тончайшая ткань просвечивая, не укрывала ни единого изгиба или интимной части моего тела. На ногу, которая виднелась в разрезе юбки, надели подвеску из тонких серебряных цепочек с прозрачными алмазами, что приятно сверкали, подрагивая от каждого движения.

Волосы лиары предпочли просто расчесать, вплетая в пряди маленькие кулоны с письменами, что в мире фейри призывали плодородие Богини Юльрал.

Образ мой можно было назвать откровенным, но точно не вульгарным. Вид мой напоминал сказания о нимфах из мира людей, что благословляли нагой, естественной красотой природу по этим сказочным приданиям. Попросив Хэйру снова о минуте уединения, я отправилась в гардеробную и только когда смазала шею вокруг ошейника рабыни и губы Миртом, поняла — эта минута сейчас действительно мне нужна. Но вскоре, собрав всю волю в кулак и спрятав сосуд обратно, вышла, помня о цели и плане.

В дверь как раз тихо постучали. В это же мгновение вздох облегчения вырвался из груди. Ведь в манере этого звука, я узнала Кэрол.

— Его Величество просит свою наложницу в покои.

Девушка даже не открыла дверь, соблюдая правила дворца. В столь откровенном наряде своих любовниц мог видеть лишь король, по рассказам лиар, а поэтому, на меня набросили серебристую бархатную накидку и прямо босиком повели к ровелителю.

Кэрол в момент нашей встречи даже не смотрела в мою сторону, хотя я понимала насколько девушка за меня переживает.

Краткие секунды и пять широких шагов привели в покои повелителя фейцев. Я не успела понять, как оказалась в покоях Градоса, как и услышать звук закрывающейся двери позади. Обширную комнату короля заливали остатки гаснущего дня, но свечи на его столе, столпившиеся в многоярусном канделябре, уже горели.

На мне всё ещё была верхняя накидка, скрывающая практически нагое тело и только это помогло выдержать оценивающий, голодный взгляд правителя, что расслабленно сидел в кресле у окна.

На Градосе уже был длинный халат из светлого шёлка, запахнутый небрежно и от того обнажающий его грудь в глубоком вырезе. Феец медленно встал и направился ко мне. Казалось, ещё немного и мой пульс превратится в один сплошной гул, но когда руки Градоса потянулись к серебряной застёжке на моём плаще, поняла, что ошибалась. В ушах и вовсе зазвенело.

Нисколько не церемонясь, король резко снял с меня плащ и отбросил пряди длинных волос за спину, чтобы лучше рассмотреть всю полностью.

— А моя Милли стала гораздо более женственной с тех пор, как я танцевал с ней в мире людей, — отметил он так, словно меня нет рядом и это он говорит исключительно самому себе.

Тонкие пальцы чистокровного почти нежно легли на мой подбородок, приподнимая его выше.

— Смотри мне в глаза, Миллиора. Не бойся. Уверяю, я вовсе не изверг и умею дарить удовольствие.

Рука фейца стала опускаться ниже, касаясь металла ошейника рабыни, и переходя к полушарию груди. Запах сладкого миндаля и смелая ласка Градоса одновременно завладели всем моим вниманием.

— Ты такая чувствительная, моя Милли, — тихо проговорил король, замечая как быстро покрылась мурашками и как сильно затвердели соски под полупрозрачной тканью от его одного касания.

Он не знал, что это были лишь проявления немыслимого отвращения. Градос упивался реакцией моего тела, принимая её за истинное желание.

— Я хотел взять тебя грубо, даже жестоко за то, что когда-то пыталась меня убить. За то, что выбрала грязного полукровку, предателя. — Прошептал феец на ухо, при этом уже смело сжимая мои ягодицы обеими руками и прижимая к себе плотнее, чтобы ощутила как он возбуждён.

— Нет необходимости в грубости, мой король, я отдаюсь добровольно в вашу власть.

Запрокинув голову и посмотрев в глаза Градосу, изобразила желание, стала медленно и ласково тереться о него, словно кошка, ощущая как и без того напряжённый член мужчины становится ещё твёрже от столь явных манипуляций. Руки мои тоже обняли за шею Градоса, заманивая склониться ближе. На самом же деле, ждала одного — чтобы король скорее меня поцеловал и освободил от своего внимания. Чтобы я тоже уснула и навсегда забыла об этих мучительных мгновениях…

— Мне нравится как ты лжёшь, Альхандра, чтобы спасти свою жизнь. И мне нравится, что предала свою любовь. Видел бы Самюэль, как сейчас его прекрасная жена будет стонать подо мной, широко раздвигая ноги…

Непрошенные слёзы, как и ком в горле от столь противных, но правдивых слов, обозначили себя мгновенно, но их Градос уже не заметил. Король впился в мои губы жалящим поцелуем, сминая губы смело и злобно, словно этим поцелуем старался доказать нечто. Отомстить.

Я не успела подумать о том, как отвратительны слова Градоса, как груб его самый нежный поцелуй и как меня мутит от его личного запаха тела. Перед глазами задвоилось и немного поплыло, я лишь успела направить нас с Градосом к кровати и повалить того на мягкое ложе, при этом от слабости, заваливаясь и сама прямо на него.

Последние мгновения бодрствования запомнились одной победной мыслью — «Получилось. Я смогла это сделать».

Совесть

Трек для передачи атмосферы: Lana del rey — Once upon a dream

Все фейри способны применять свои чары, навевая кому-то чувство доверия, спокойствия или же симпатии к себе. Это влияние не так велико, но иногда помогает расслабить себя или же близких.

О магии фейри. С 55. Том 12

Очнулась от боли.

Голова гудела, словно в неё запустили тысячу пчёл и потрясли для верности, чтобы маленький народец наверняка свёл меня с ума. Щека пульсировала и горела, обнажённое тело не укрывали простыни, а внутренние поверхности бёдер липли от вязкой жидкости, что благополучно размазалась по коже, отзываясь тошнотворным запахом семени. Запахом Градоса, который тягучей магмой расползся по всему телу, пронзая страшным опасением всю мою сущность.

Я со стоном приподнялась в постели и осмотрелась. Комната короля уже была объята серостью раннего утра, а свечи в высоких канделябрах не дарили тепла освещения. Лишь белые цветы, плетущиеся по стенам дарили пространству немного мерцания и света. Картина вечера резко пронзила память и мой нынешний вид сошёлся неприглядным пазлом. «Неужели он сделал это со мной во сне?» — Подумала я, стараясь сдержать тошноту от навязчивого понимания сложившейся картины в голове.

Обернулась. Глаза судорожно нашли спину мужчины, которого должна была усыпить, обмануть. Градос, совершенно обнажённый, сидел на краю кровати и смотрел в окно, где серело небо в преддверии рассвета. При повороте головы, внутри неё снова зажужжало, а пальцы потянулись к щеке, которая пульсировала и болела. Я и вовсе зашипела, когда коснулась лица и обнаружила распухшую ссадину и запёкшуюся кровь на скуле.

Осознав, что король может обернуться, тихонько подняла с пола плотную накидку, забыв про сомнительную одежду в виде платья и тут же натянула её на плечи, скрывая нагое тело и закрывая застёжку у шеи.

В этот момент раздался громкий, но сдержанный приказ Градоса, который сам даже не шевельнулся:

— Подойди ко мне.

Остерегаясь гнева вспыльчивого правителя, на онемевших ногах, которые были сплошь усыпаны синяками из-за неаккуратных мужских касаний, побрела к Градосу, огибая огромное королевское ложе. Встала прямо перед ним и приняла вид немого изваяния. Я помнила, что король уснул… Так почему же столь много свидетельств его насильственного обладания надо мной? Может, он догадался о моём плане и принял что-то, чтобы проснуться раньше? А может, королевский амулет оберегает правителя от всякого внешнего зла и не дал подействовать мирту как положено? Может, Градос и вовсе в курсе всех хитростей и знает все мои секреты, как и то, что Кэрол мне помогает? По телу побежала густая дрожь. Я поспешила успокоить разбушевавшуюся фантазию. Или все следы на моём теле — дело рук очень хитрой воительницы?

Этого я не знала, как и не знала чего ожидать от чистокровного. Голова всё ещё плохо думала из-за действия мирта. Именно в момент, когда я выдохнула, глядя на Градоса, рассматривающего моё лицо, он порывисто обнял меня, зарываясь лицом в ткань накидки. Его плечи затряслись от рыданий, а руки стали гладить мою спину.

Я же и вовсе окаменела от неожиданности и шока. Зловещий король плакал, объятый сильнейшим раскаянием по отношению ко мне.

— Прости меня, Миллиора. Я совершил непоправимое. Не так себе представлял эту ночь… — Градос снова замер. Затих, навевая сложные эмоции. — Но ты меня вынудила, — вновь, как по щелчку пальцев обрёл прежнюю суровость чистокровный. Затем резко поднялся с кровати и быстрым движением кисти, убрал мои волосы за плечи, открывая полностью вид на лицо.

Я смотрела в ещё влажные жёлто-зелёные глаза безотрывно, предчувствуя всякое. Действия, слова и эмоции Градоса менялись чаще направления ветра и ожидать от него можно было чего угодно. Наверняка в моих глазах он и прочитал этот ужас, ведь вскоре его хватка на моих плечах ослабла, а сам король фейри коснулся моей щеки, напитывая саднящую рану магией своих сил и исцеляя все разом повреждения на теле тёплым свечением.

— Ты можешь быть свободна, Миллиора. В этом месяце я дам тебе время прийти в себя из-за того, что был несколько не сдержан и поступил жестоко. Но если наша связь не даст результата, что маловероятно, то мы продолжим пытаться дальше и, надеюсь, в следующий раз ты будешь вести себя более вежливо со своим королём. Как видишь, меня злить не стоит. — После этих слов, феец направился к выходу и позвал одного из гвардейцев, который и помог добраться до своих покоев.

Всё было в тумане для меня. Лиары уже ожидали свою госпожу и сразу приготовили ароматную ванну с тёплой водой, которая смыла все запахи Градоса с моего тела, что буквально пропитали кожу. Я и сама стала верить, что между нами что-то было, но этого не помнила, поскольку спала. Мне слабо верилось, что Градоса привлекали, неподвижные девушки. Оставалось ожидать Кэрол, которая даст ответ только ночью, когда придёт её время караулить уже наложницу правителя Мидера.

— Я хотела бы побыть одна и отдохнуть, — обратилась к девушкам, которые окружили своей заботой сполна.

Лиары обеспокоенно переглянулись. Они наверняка по моему безрадостному виду догадались, что ночь прошла не очень хорошо.

— Госпожа, мои дочери не станут вас беспокоить, но я останусь, чтобы помочь. — Хэйра взяла мою руку в свою, сцепляя наши пальцы у бортика ванны, а успокаивающие чары фейри тут же потекли по венам, даря чувство безмятежности. Вскоре вновь захотелось лечь в постель, что я и сделала, когда помощницы вытерли моё тело насухо, а затем облачили в тончайшие шелка ночных одежд.

Меня бережно уложили на мягкие подушки и укрыли одеялом. Я и не заметила, как дочери Хэйры покинули нас, а сама она принялась гладить меня по голове, как родная мать, напевая при этом песню на древнем фейском наречии, которое кружевами непонятных, но мелодичных слов, убаюкивало сознание, даря необычное спокойствие.

Поскольку спать не хотелось, а избавиться от Хэйры следовало, то вскоре я притворилась спящей и девушка покинула комнату. Весь оставшийся день я не могла найти себе места, расхаживая из стороны в сторону и путаясь в догадках. Но ближе к вечеру, когда лиары входили принося ужин, то я заметила у входа желанную смену караула. Нетерпение и некая радость сменились опасением, когда следом за лиарами в мою комнату грациозно вплыла Ливия, неизменно наполняя всё вокруг гнетущей холодностью.

— Ты наверняка устала и подавлена, — без приветствий начала она и сразу осмотрела меня с ног до головы, убеждаясь в целости и сохранности. — Он исцелил тебя…

— Зачем пришла? — не стала церемониться и я, от чего на бледном лице фейки обозначилась едва заметная ухмылка.

— Не прошло и минуты, а ты уже грубишь? Разве не рада меня видеть? Ах, как жаль… — Цокнула она языком и в этом жесте я обнаружила нечто знакомое, снова. — Если дерзишь не всё так плохо, как об этом говорят в замке.

— А что говорят? — осторожно поинтересовалась я.

— Что в покоях короля Мидера зарезали арха, не меньше. — Вздохнула Ливия, однако осторожно глянула на меня, впитывая реакцию.

Арх* — крикливое животное, обитающее в Древнем лесу.

Услышав это, я замерла и даже побледнела. Как Кэрол устроила такое представление и не попалась? Теперь не оставалось сомнений — это воительница так умело обманула всех, включая Градоса. Даже меня заставила поверить в худшее. Я нашла кресло, ощущая, как земля уходит из-под ног, а мир покачивается. Тошнота всё чаще стала подбираться к горлу в последнее время, а слабость и подавно овладевала телом регулярно. Ко мне тут же подбежала Ниса и помогла присесть в него. Все решили, что я затравлена воспоминаниями о насилии.

— Не стоит напоминать госпоже о произошедшем.

Фейка грозно глянула на мою лиару и Нисе хватило лишь этого взгляда, чтобы осесть вместе со мной в кресло, но уже от страха. Теперь мы обе взирали на черноволосую девушку, которая лишь слегка мотнула головой, словно отгоняя колкую мысль.

— Прошу прощения, я не хотела задевать твоих чувств. Наверняка это не лучшие воспоминания. Но ты переживёшь это. Как и многие, кто обитает во дворце.

Ливия подошла к окну и осмотрела лиар, которые приросли к своим местам, а взгляды их опустились на пол.

— Нам оставить вас для разговора, госпожа? — обратилась Хэйра к девушке.

Ливия сразу оживилась и отбросила шлейф тёмно-синего платья за спину, оголяя бледную ногу в разрезе, и поворачиваясь снова к нам.

— Не стоит. Я лишь пришла сказать: как только вы заподозрите интересное положение вашей будущей королевы, обязаны доложить первой об этом мне.

— Зачем? Ведь меня наверняка смогут осмотреть опытные целители, — возразила я.

— Просто сделайте как я говорю. Это приказ короля. О подробностях вам знать не нужно. Могу лишь сказать, что я умею определить ещё в чреве матери подобного мне. Король желает увериться в полном здравии будущего младенца. — Мышца на щеке девушки дрогнула от неприятной эмоции, а в тёмных глазах, под покровом чёрных густых ресниц заблестела досада с примесью давней боли. Девушка медленно подошла ко мне и коснулась ошейника рабыни на шее. Нашла цепочку и провела по ней кончиками пальцев, спускаясь к рукоятке необычного «украшения» — Это совсем никуда не годится. Мать будущей наследницы престола не должна подвергаться таким пыткам. Я поговорю с Градосом. — Подхватила она юбки и спешно вышла из комнаты, словно наш разговор отзывался в ней вполне реальным сочувствием.

Как только дверь закрылась, лиары тут же принялись меня успокаивать:

— Не беспокойтесь, Миллиора, дети скверны рождаются крайне редко. Уверена, даже если Юльрал благословила вас с повелителем и вы понесли, то ребёнок будет нормальным.

Нормальным… Ото