Читать онлайн Книжный роман бесплатно

Глава 1.

Господи, как же раскалывается голова! И шея страшно затекла! Как бы не просквозило! Ей только не хватало ещё быть ущербной на один бок! Тем более, при её-то серьёзной и ответственной работе!

Да и машину водить, когда бошку не можешь направо повернуть – тот ещё экстрим! Было у неё уже однажды такое «наслаждение»! Пришлось на неделю в многолюдную маршрутку пересесть!

Неожиданно на щёку упала, по ощущениям, крупная капля.

Вот же чёрт! Это беспокойная толстуха сверху, что ли, решила так обильно и на все стороны всплакнуть?

Попутчица, конечно, попалась – мама, не горюй! Наглая, шумная, постоянно всем недовольная злобная хамка!

Понятно, что с такими габаритами, лезть наверх, да и вообще, спать, когда твоё обширное пузо упирается, в буквальном смысле, в «потолок» – то ещё удовольствие! В самом деле, ощущения – будто в гробу лежишь, в котором тебя и похоронили!

Но кто тебе виноват, что ты купила себе такие билеты? Одно дело, когда немощная старушка просит перелечь, и совсем другое – когда наглая пышнотелая и напористая тётка! Эта громогласная нахалка даже не сомневалась, что субтильная Вика с полуслова её поймёт, проникнется сочувствием и свою нижнюю полку уступит.

А, собственно, с чего это? Билеты явно были в наличии на любой вкус! Виктория и сама взяла их, буквально, накануне! Значит и у этой крупногабаритной мадам была возможность для себя что-то более удобное подобрать!

Понятно, что в середине плацкартного вагона – комфортнее, чем у туалета. Но тут уж, дорогая, приходится выбирать: либо у сортира и внизу, либо по центру, но на верхней неудобной полке.

Виктория Александровна терпеть не могла таких вот «хитровыделанных» людей, у которых «мне все должны» – просто возмутительный для окружающих, смысл жизни! Понятно, что бабища, не сомневаясь, рассчитывала на то, что потеснит кого-то менее напористого снизу!

Была бы повежливее, кстати, Вика бы ей без разговоров уступила. А хамок она не любила! Просто натурально терпеть не могла! Виктория Александровна этой рыночной тётке ничего не должна – это уж точно!

Так что, пусть засунет свою мерзкую натуру к себе в обширное и вместительное… портмоне! Там, походу, для подобных вещей, более, чем полно места!

В общем, Вика категоряно не уступила этой крикливой дамочке свою нижнюю полку, и всё! Чисто принципиально, а не потому что тоже была хамкой.

И теперь, получается, толстуха ей, таким вот некрасивым образом, решила отомстить? Пошло нарыдала ей на лицо сверху?

Глаза разлеплять не хотелось. Во-первых, ночью на неё накатило, и Виктория от души наревелась сама. Поэтому, чисто физически, глаза к утру не открывались.

А во-вторых, судя по начинающейся мигрени, глаз лучше в ближайшее время вообще не открывать! Тупая ноющая боль тут же превратится во что-то острое и невыносимое!..

Углубившись в размышления о том, что с жесточайшей мигренью, в их столь развитом и просвещённом мире, так никто и не смог по-настоящему совладать, Виктория, в первые минуты, даже не заметила странности.

Ну, то, что ей сейчас крайне неудобно лежать, и то, что подушка под головой – какая-то излишне высокая и твёрдая, это всё вполне можно на неудобство плацкартной полки поезда отнести. Тело за ночь сильно затекло – вот ей и неудобно!

Да и холод – тот, что уже пробирал до костей, тоже вполне себе объяснялся: она во сне куда-то потеряла одеяло. Да уж! Плацкарт был крайне неудобен с любой возможной стороны! Но надо просто перетерпеть! Ехать-то всего ничего осталось!

Мысли постепенно перекинулись с физического дискомфорта, на боль, которая раздирала душу: бабушка Оля умерла. Умерла… Её больше у Вики никогда-никогда не будет!..

Поездка на похороны, кучка дальней и пышущей к ней злобой родни, брошенный земляной ком в могилу…

Единственного и самого близкого в этом мире человека больше нет… Нет нигде и никогда… Нет ни на свете, ни в её одинокой жизни…

Виктория Александровна завозилась на своей неудобной полке. Нет, всё же, придётся-таки набраться храбрости и вставать! Мерзкая толстуха сверху, её уже своими соплями затопила!

Причём, гадина, давно уже качественно расширила доступный ареал! Теперь уже и джинсы, и джемперок явно и основательно промокли!..

Девушка взяла себя в руки и резко села. Сначала приоткрыла один глаз, потом, более заплывший второй – тот, который отёк сильнее, чисто из-за глупой, но неумолимой гравитации.

Да и плевать! Плевать, на то, что она теперь стала несимметрично некрасивой на один глаз!

Вика презрительно хмыкнула. Вот о чём, о чём, а о своей «неземной красоте» она уж точно париться не будет!

Давно уже прошло то время, когда она, наивная и, как все в её возрасте, питающая слюняво-розовые надежды, старалась постоянно выглядеть на все сто – а вдруг на Принца удастся наткнутся именно сегодня?!

Но годы шли, на лице прибавлялось морщин (в привязке к ним, прибавилось, кстати, мозгов и здорового цинизма), а Прекрасный Принц всё не встречался, всё никак не мог, поганец, её для себя найти… Под руку попадались лишь невразумительные и непригодные для семейного счастья плебеи…

В общем, к своим рассудочным тридцати двум годам, Виктория Александровна сформировалась в цельную и без глупых мечтаний личность.

Принцев не существует! Ни Принцев, ни Королей, ни сколь-нибудь удобоваримых мужчин, способных посвятить свою жизнь прекрасной и со всех сторон достойной, почти что прекрасной даме.

Зато, в своей профессии, Виктория состоялась! Женщина-хирург! Само это словосочетание вызывало волну уважения окружающих и личную внутреннюю гордость!

Опять же, профессиональная среда, больше состоящая из таких же, как и она, хладнокровно-бесцеремонных мужчин, делала Викторию Александровну, по сути, бесполой.

Давно уже девушка не обращала внимания ни на изысканность гардероба, ни на вдумчивый стильный макияж. Профессия, накрашенные губы и тяжёлые от туши ресницы, не предполагала!

Так что, совершенно без разницы – опух ли больше левого несимметрично увеличившийся правый глаз! И вообще! Какая, суть, разница, как она в этом дурацком поезде выглядит?!..

Усилием воли распахнув разом оба глаза. Виктория Александровна на мгновение замерла. Вот чёрт! Она, кажется, сбрендила от своего заполонившего душу горя!

Стараясь отогнать от себя недоумение и панические мысли, девушка постаралась вырвать свой разум из этого нелепого и ничем не объяснимого сна. В её состоянии, ей мог лишь какой-то подловатый кошмар присниться!

Тело ни подспудно, ни отдалённо, ни где-то на подсознании, не ощущало размеренный ход, присущий лишь колёсам самого обычного поезда.

Определённо, не было никакой качки, не было такого, ощутимого телом, вообще ничего! Может, пока она спала, поезд где-то остановился?

Толстуха, в своих мстительных рыданиях, перешла на водопад!

Девушка подняла взгляд на обильно плачущее небо.

Сон был неприятным, мокро-мерзким и совершенно непонятно в чём, пугающим расстроенные потерей близкого человека нервы.

Вика огляделась. М-да уж! Ну и фантазия у неё! Откуда там сны выходят? Из подсознания?!

Тридцатидвухлетняя, состоявшаяся в своей приземлённо-циничной профессии, женщина-хирург не понимала, откуда у неё в башке появились все эти слащаво-романтические сопли?!

Она лежала на своём жёстком пластиковом чемодане головой, посреди неестественно зелёного, почти ослепительно-изумрудного луга. Вокруг, насколько простирался её сейчас скептически-недовольный взгляд, были такие же неестественно-зелёные холмы, с редкими вкраплениями серо-коричневых деревьев.

Небеса рыдали обильным и совершенно каким-то ненатурально-выверенным дождём, капли которого падали строго-вертикально.

Она уже основательно вымокла!

Хорошо, что именно в лето перенёс её этот дурацкий и непонятно откуда выдавленный сон! Потому что, в зимней реальности, она бы уже до смерти задубела…

Вика, кряхтя и разминая затёкшую шею, кинулась аналитически размышлять. Даже во сне очень хотелось сделать всё наперекор! Сделать именно что, по-своему!

Ну и пусть ей снится эта дурацкая ненатуральная пастораль! Со своим подсознанием она ещё, в будущем, разберётся!

Она просто просидит здесь тупо до конца этого тягомотного сна! Вот такая вот она скучная приземлённая особа – даже во сне с ней ничего активного и интересного не происходит! Хато всё стабильно! Зато нет сюрпризов, из которых обязательно неприятные – большинство!

Виктория Александровна прижала к телу мокрый чемодан. Так хоть с одного бока не поддувает.

Наверное, сон призван перекинуть ставшие непереносимыми страдания души, на ощутимый дискомфорт позабытого, в последние тягостные дни, тела…

Вообще-то, скучновато!

Девушка на все стороны покрутила головой. Что ж… В принципе, можно и не отступать от намерения «даже в моём сне ничего не происходит», если встать и в любую из сторон пойти. По крайней мере, на ходу – больше шансов хоть немного согреться!..

Глава 2.

Всё же, в некоторых случаях, прагматизм, реализм и рассудочное отношение к жизни бывают крайне неудобны!

Какому-нибудь оптимисту-романтику точно никогда в голову не придёт «снить» во всех подробностях, как он шагает по расплывающейся грязи!

Ноги увязали в довольно глубоких колеях болота, взрытого чьими-то недавними колёсами. Вот тоже! Что это, спрашивается, за извращённая фантазия у неё?! Напридумать, что тут что-то проезжало как раз перед её тягостным сонливым путешествием?! Это же подло!!!

Девушка свернула с дороги на мокрый изумруд. Земля под ногами оказалась вполне себе твёрдой. Правда, всё ещё мерзковато хлюпала под промокшими тапочками грязная вода. Зато Вика не погружалась больше ни в какую грязь – ни по щиколотку, ни по колено!

Впереди, на очередном идиотски крутом холме, высилось строение, неразборчивое, из-за вертикальной стены проливного дождя.

Здание отдалённо напоминало Екатерининский дворец. Понятное дело! Она же совсем недавно ездила прогуляться в Пушкин!

Правда, фантазия какая-то излишне убогая у неё. Чисто по-женски, в подробностях представлялись детали, зато, когда доходило до необходимости вообразить, в своей полной обширности масштаб, на выходе, солидной полномасштабности не получалось.

Царскосельская «значительность» была куда как необъятней! Этот же дворец выглядел размерами явно гораздо скромней. Зато архитектура, в общем-то, по стилю, совпадала. Спасибо и на том! Как-то не хотелось, в таких непонятных условиях, ковылять до какой-нибудь вампирской готики из кошмара…

«Чёртовы холмы, чёртов ливень, чёртов чемодан!» – речитативом бормотала обессиленная бедняжка, стараясь ногами подстраиваться под заданный придуманной считалочкой ритм. Ну, во всяком случае, хотя бы окончательно согрелась!

Почему-то представилось, что это её сейчас во сне накрыла потерянным одеялом страушка-соседка по нижней полке. Милая женщина! Так искренне посочувствовала ей, когда Вика, сквозь рыдания, про бабушку Олю рассказала.

Наверное, во всём в жизни есть своеобразный, но обязательный баланс! Эта Елизавета Петровна была, ощутимой для психики, компенсацией за пышущую ненавистью и матюками крупногабаритную хамку сверху!

Даже, вон, куриную ножку расстроенной соседке предложила!..

Вика, потянув носом, словно снова уловила вечерние запахи, вчера переполнявшие вагон. Кроме специфического «аромата» железнодорожной гари, ясно улавливался съестной запах, присущий всем на свете пассажирским поездам – жареная курица, варёные яйца, свежие огурчики и картошка в мундире.

Эх, жаль у неё вчера пропал аппетит, поэтому она глупо не поела! От голода, начало подташнивать.

Впрочем, протест пустого желудка – это даже очень хорошо! Может, из-за подступившего голода, она сейчас, наконец, проснётся?!

Бормоча уже заученное назубок про «чёрт-чёрт-чёрт», Виктория Александровна до подножия «заселённого» холма-таки доковыляла.

Интересно, зачем ей во сне понадобился чемодан?! Такое громоздкое и неудобное обременение! Ещё и с зимними вещами! Надо было его в месте «пробуждения» бросить! Эх, не догадалась! Теперь уж как-то даже жалко бросать! Хоть какая-то связь с пока временно утерянной реальностью! Хоть что-то близкое и почти родное!..

***

На вершине в глаза сразу же бросился привратник. М-да! Понятно, откуда во сне эта чёрно-белая, почти зебровая «собачья будка» взялась! Именно такую Вика весело и «примеряла» на себя, когда в Пушкине вздумала на прощание сфотографироваться!

Высокий мужчина в ливрее резво вскочил с узкой скамеечки, едва она появилась в распахнутых настежь воротах.

Обращать внимание на выдуманную ею же прислугу, просто банально не было никаких дамских сил! На его тупой вопрос, Виктория лишь холодно бросила: «Зовите меня – доктор!»…

***

Однако же, как странно устроен глупо-алогичный женский мозг! Виктория Александровна слабо себе представляла, что кто-нибудь, из её окружения, кто-то из хирургов-мужчин, способен, в тоске по работе, во сне настолько переквалифицироваться!

Хирурги – элита! Это просто невообразимо – подсознательно мечтать стать, к примеру, сиделкой или сестрой-санитаркой, ответственной за клизмы!

А с ней бессовестное подсознание проделало именно такой вот финт!

Нет, конечно, она не напридумывала для себя подлого клизмирования или больничных уток! Слава Богу, ПОКА нет! Но то, что сейчас навязывал ей этот нудно тянущийся бесконечный сон – было просто ни в какие ворота!..

Едва детина на воротах услышал про «доктора», тут же подорвался с места, перехватил уже просто ненавидимый девушкой чемодан и, подхватив Викторию под ручку, потащил к зданию, расположенному (как это ни печально!) вдалеке.

Ну, хотя бы не по болоту, а по гравийной дорожке!..

А дальше всё как-то закрутилось. Ну и фантазия, конечно, у неё! Зато, хотя бы сейчас – динамично!

Сначала «элитному хирургу» подсознание подсуропило забавно разукрашенного сыпью мужика, с конъюктивитом, соплями и высокой температурой.

Конечно, с «инфекционкой» хирург-Виктория не сталкивалась уже о-о-очень давно! Тем более, с корью у совсем уже взрослых! Но диагноз сам просился – слишком классическими были симптомы! Да и не очень хотелось слишком рассусоливать во сне!

Девушка лишь сделала в мозгу очередную пометку. Когда всё закончится, надо бы со своим вздорным подсознанием серьёзно переговорить! Что это ещё за такая извращённая «тоска по Родине» и так в подробностях нарисовалась?!

Да, она отсутствовала дома, в больнице, целых бесконечно тягостных шесть дней! Но это не значит, что она именно по дурацкой кори тосковала!!!

***

– Витамины, обильное питьё и отхаркивающий чай из чабреца. Я видела, у вас тут этих цветков – поляны! – распоряжающийся властный, чуть хрипловатый от усталости голос был безэмоционален и требовательно-сух, – Кто контактировал с больным в последние две недели?

Пора заканчивать с этим извращённо-бардачным всем! Сейчас она по-быстрому предотвратит эпидемию, и решительно потребует у мозга проснуться! До оскомины надоело ей вот это, до неприличия несуразное, и уже качественно поднадоевшее всё!

Тем более, что дурацких иностранных имён челяди ей так и не удалось запомнить!

Больной носил непривычную фамилию «Кэролайн». Это уже гротеск! Особенно, если взять высоченного мощного детину! Ещё бы она там, у себя, в воспалённой башке, такого субчика «мистером Сьюзи» назвала! И вообще! Почему все имена далеко не русские???

Виктория вспомнила двоюродную тётушку Барби Ивановну Пуптис, которая ненавидела её больше остальной родни, и посчитала, что да, это именно и точно кошмар ей сейчас снится!

Проклятое травмированное подсознание всё никак не желало её из трагического Смоленска отпускать! Только тётя Барби, в пятнистого от сыпи мужика-Кэролайн преобразилась.

Да и мимо сновали, как краем уха услышала Вика, мисс Джейн, миссис Янг и громогласно-требовательный мистер Притчард…

Пора завязывать с этой богадельней! Очень вдруг захотелось в уютно-спокойное и приятно-рутинное домой! Тем более, что стало вдруг зябко-холодно в промокшей до основания одежде…

ГЛАВА 3.

Заплаканная женщина с сильно измождённым, почти серо-восковым лицом вдруг, вынырнув из дверей одной из комнат, шумно бухнулась в ноги и тоскливо запричитала:

– Доктор!!! Доктор!!! Скажите, что он не умрёт!!!

Вика попыталась хоть как-то от цепких пальчиков отстраниться.

– Послушайте, мадам… – Вике как-то слабо представлялась принятая здесь куртуазность. У местных периодически проскальзывал к ней уважительный пиетет, но она так требовательно распоряжалась, что послушная челядь, покончив с манерами, тут же кидалась всё исполнять. Да и вообще! Это же – сон! Какая разница, как она обзовёт эту плаксу?! – Вы сами-то контактировали с мистером Кэролайн?

– Конечно! – уверенно всхлипнула та, – Я же – его супруга!

В голосе проскользнула гордость. Ещё бы! Этот пятнисто-сопливый… реинкарнированная тётушка Барби, был здесь, своего рода, представителем знати или как-то ещё… В общем, самым настоящим управляющим большого поместья!

Виктория скептически хмыкнула про себя. Неужели, она в собственном сне собирается всерьёз играть в эти абсурдные классовые игры?!

Кстати! Интересно! А в подобного рода домах, доктор выше управляющего на принятой социальной лестнице? И если выше, то кто, из имеющихся граждан, стоит уже над ней?

В любом случае, это – всё равно, сон! Причём, это именно она всех этих людей себе «наснила»!

По всему выходит, это не историческая эпоха, а сюрреалистичный гротеск! Вот как к нелепому гротеску, к нему и надо бы относиться!

– Мадам Супруга, – едва сдерживая рвущийся наружу нервный смешок, ехидно протянула Вика, – А чего ж Вы оделись в чёрное, как уже прям вдова? По-моему, Вам далековато до траура! Или Вы куда-то очень спешите?

Женщина на секунду примолкла, пристально вглядываясь в её лицо, а потом Виктория Александровна поняла, что означает – действительно, кинуться в ноги! До сих пор леди всего лишь цеплялась за её мокро-грязные колени. Зато теперь упала на пол всем телом, натурально стараясь облобызать её склизко-меховые тапочки или щекой намертво к ним прижаться.

– Спасибо-спасибо-спасибо! – воодушевлённо-пискляво запричитала она, размазывая по своим губам присохшую уже грязь с розового когда-то меха, – Доктор Хэнкок сказал, чтобы мы начинали готовиться к похоронам… Спасибо, доктор!!! СПАСИБО!!!

М-да… Шарлатаны, выходит, имеются даже в гротескно-хирургическом сне. Викторию немного развлекло это экспрессивное выражение благодарности взрослой и солидной же, вроде, дамы.

Корь, конечно, та ещё гадость! Особенно, когда тебе – уже далеко не пять лет! Но снимать мерки для гроба «тёти Барби» – явно ещё рановато!..

Девушке в голову пришла неудобная мысль: если этот Кэролайн заболел в таком уже солидном возрасте, то явно с прививками от кори дела здесь неважно обстоят…

Да и эпоха ей представлялась – явно не двадцатый век. Ну, если судить по мужским кальсонам и дамским пышно-юбочным платьям…

Ладно. Пусть это будет что-то псевдо-историческое у неё в голове! В любом случае, всех контактировавших надо изолировать без допроса. Поначалу леди-доктор собиралась людей на предмет имеющихся прививок и иммунитета опросить. Но теперь, похоже, всех подряд карантинно изолировать придётся!..

***

Вика уже падала от усталости, когда в конце тоннеля забрезжил свет. Бог знает, сколько прошло гипотетического времени в её сновидении?!

Во всяком случае, одежда её почти высохла, грязь давно уже кусками отвалилась с уставших, перетруженных суетой ног, а причёска кокетливо оформилась в легкомысленную «шегги от Мег Райан»…

Кажется, вполне удалось почти с комфортом расположить всех. Всех, кого дворецкому Грэйвсу и торопыге-«вдове тёти Барби» удалось вспомнить.

Большинство прислуги пришлось переместить в отдельный зал, поскольку их комнаты не были обособлены от общих помещений в мансарде, условно говоря, дворца (с архитектурой здания Вика пока не определилась)…

Многие уже сопливили, у некоторых на слизистой правого глаза уже даже появилась сыпь. Эх, жаль, что она в этот сон со значительным запозданием влезла!

Наконец, последняя кухарка заняла своё место на отведённом для неё тюфяке. Теперь можно и отдохнуть, и даже вспомнить про снова проснувшийся голод!

В процессе переселения полу-больных или уже прям больных людей, Виктория даже кому-то из прислуги представилась.

Девушка всегда старалась к окружающей её суровой реальности относиться с «профессиональным» юморком – иначе в таких условиях не выжить!

Поэтому, когда одна из самых молоденьких горничных вдруг спросила, а как к ней обращаться, кроме «доктор» и «мистер», женщина-хирург сначала прыснула именно от «мистера», а потом просто назвала фамилию.

Чёрт его знает, как там сработало в голове, но язык вдруг выдал адаптированную версию. Вместо «Андреевой», женщина-мистер очень органично стал (или всё же, стаЛА?) безмерно сейчас всеми уважаемым «доктором Эндрю»…

– Доктор Эндрю, – «вдова тёти Барби» и сама еле стояла на ногах. Убедившись, что супруг погрузился в безмятежный сон после приёма лечебного чая, она, в благодарность, кинулась помогать с «походным лазаретом», – Скоро полдень. Не изволите ли с нами отобедать чем Бог послал?

Желудок доктора с радостью это предложение поддержал! Поэтому Виктория, отложив и собственное вселение на период карантина, отправилась за радушной хозяюшкой.

Как-то уж слишком затянулся этот утомительный медицинско-эпидемиологический сон! Сейчас перекусит, а потом пойдёт отдохнёт. Возможно, заснув здесь, она сможет в нормальной реальности проснуться?

Глава 4.

Ах, ты ж… Ах, ты ж, Елизавета Петровна! Ах, ты ж, ведьма бесстыжая! Ах, ты ж, старая перечница, со своим псевдо-сочувствием!!!

Виктория Александровна, с начала всего этого утомительного бардака, впервые по-настоящему испугалась.

Ей ведь с самого начала казалось, что здесь что-то не то! С самого начала не верилось, что её, блестяще до этого функционировавший мозг, мог весь этот абсурдный бред самостоятельно сгенерировать!

И дождь слишком прямо падал! И неправдоподобно зелёная трава! И этот, прости, Господи, дворец, который своими размерами до Царскосельского явно не дотягивал!!!

Сторожевая будка, единственно, показалась знакомой! И то, это ещё как посмотреть! С чего б ей царские «собачьи» будки в болезненных снах снились??? Что? Так прям впечатлилась от экскурсии почти месяц назад, что от всего Екатерининского дворца, только сторожевую будку чётко запомнила???

Виктория Александровна тупо пялилась на открывающийся и закрывающийся рот «вдовы тётушки Барби», с беззвучно шевелящимися губами.

Во время обеда, когда дамочка, вместо светского разговора, решила посветить «заезжего доктора» в перипетии жизни их «дворца», сознание уставшей донельзя Виктории сначала сакцентировалось на, вроде бы, знакомом названии: «Мэдсфилд-хилл», а потом, словно Мальчик-с-пальчик, собирающий камни, отправилось в «путешествие по знакомым местам».

Здесь было и «Генри» – имя отпрыска лорда, которое в стенах дома запрещалось произносить, и печальная история двух романтически влюблённых, которых отлучили от кормушки, лишив наследства по придури слишком строгого отца, что в пух и прах разобиделся на своенравность и неподчинение сына…

Бунтующая память, ещё в самом начале рассказа, пыталась девушке что-то важное подсказать, но на подробностях ведения хозяйства «тётушкой Барби» застопорилась.

А потом «неудавшаяся вдова» снова вернулась к «приключенческому» повествованию. И тут, словно сработал какой-то скрытый механизм! Сознание чётко протрубило в голове: «Мэдсфилд»!!!

И, словно набирающий скорость катящийся снежный ком с горы, понимание всё обрастало и обрастало новыми ключевыми деталями.

Она не могла ошибиться! Вот не могла и всё!!!

Виктория Александровна терпеть не могла слащавые «дамские» романы! А Елизавета Петровна как раз ей и подсунула один из таких!!! Поэтому бледный намёк на классику про конфликт двух высокородных семей, тут же отозвался в памяти поганой романтической книжонкой – и вовсе не про Монтекки и Капулетти!

Это Елизавета Петровна! Это эта ядовитая змея подсунула ей свой дочитанный до дыр гаденький романчик!!!

Словно набившее оскомину старое кино, перед внутренним взором проносились сцены:

– Почитай, милая, перед сном! Почитай! Отвлекись, дорогая, немного от своего горя!..

Вика скрипнула зубами, вспомнив заверения соседки про «тебе понравится» и про «не сможешь оторваться». Оторваться! Три раза «ха»!

Девушка послушно и внимательно прочла аннотацию. А дальше пошёл какой-то нудный слащавый бред, в котором преобладали подробнейшие описания природы.

Тут, кстати, был и летний ливень, и «изумрудная трава», и «юркие птички», мать твою за ногу, беззаботно щебечущие на ветках!

Она просмотрела по диагонали страниц пять, а потом, кажется, так и уснула неудовлетворённой. Такие обширные описания флоры и фауны на страницах одноразовых книг, были отвратительной пародией на заученный в школе дуб Толстого!

Лев Николаевич в такие подробности вдавался, потому что его дерево было символом, аллегорией и чем-то там важным ещё! А современные писателишки, своим пустым словоблудием, лишь действовали на нервы.

Так, спокойно! Надо успокоиться и не паниковать! Возможно, всё же, версия о бредовом сне имеет вполне жизнеспособную подоплёку!

Вика кивнула собеседнице на очередной «выкрутасный» виток её запутанной «романтической истории», стимулируя ту продолжить и не отвлекаться на «доктора Эндрю».

Как там было? Дай Бог памяти! Она закончила просматривать третью главу и уснула на очередном длиннющем подробнейшем описании луга.

Все абзацы книги были такими длинными, что, потеряв нужную строчку, концов было просто не найти. Вика поправила под головой жиденькую подушку.

Читать, практически лёжа на простыне, было крайне неудобно, поэтому она переместила голову. Да! Точно! Она переместилась на свой, стоящий под столом чемодан! Он несколько расширял ареал лежания на слишком уж узкой полке.

А потом?.. А потом был чёрный и невразумительный провал… Она лишь почувствовала, как кто-то забрал из рук книгу и погладил волосы…

Могло ей всё это сниться? В смысле, тот ералаш, что происходит сейчас? Конечно, могло! Этого всего точно не было в романе!

Насколько она помнила из аннотации, пресловутый Мэдсфилд-хилл упоминался лишь вскользь – отсюда Генри, со своей невестой-«Капулетти», сбежали.

Значит, это её фантазия! Не было в книжонке этого всего! Уф! Придёт же в больную голову такое!

Как нормальный человек… материалист… ну, почти… Во всяком случае, как человек науки! Как чистый прагматик, реалист… в конце концов, вполне востребованный хирург, может себе вообразить невероятное перемещение в книгу?!

Надо успокоиться, доесть эту… чем её тут угощают? Какой-то непонятной, но довольно питательной лапшой… Да! Надо поесть, пойти спать и, соответственно, нормально и по-настоящему проснуться!..

***

Виктория Александровна с неудовольствием выплывала из послеобеденного сна. Вернее, то, что он послеобеденный, она поняла лишь проснувшись.

Над ней стояла «вдова тётушки Барби». «Как там, бишь, её по-настоящему зовут?» – Виктория со стоном потянулась.

СТОП!!! ПО-НАСТОЯЩЕМУ??? ПО-НАСТОЯЩЕМУ, ЧЁРТ ТЕБЯ ВОЗЬМИ???

Что здесь, вообще, из реального и настоящего???

Судя по всему, за окнами село солнце, и комнатой овладел приятный полумрак. Лишь в камине догорал огонь, который ей разожгли, чтобы она, наконец, согрелась…

Девушка, всё ещё на что-то надеясь, больно ущипнула себя. Боль она чувствует. Вот же, по всему выходит, гадство!

Так. Спокойно, спокойно! Чем там, в учебниках, отличаются сон и явь? Жаль, что всё это она изучала лишь в институте!

Во сне человек не чувствует запахов! Вот оно!

Виктория Александровна шумно потянула носом. Обоняние шибануло удушающим запахом лука и чеснока. «Молодцы, – рефлекторно одобрил в ней медик, – Хорошо придумали! Лук и чеснок поддерживают любой организм во время эпидемии вирусной инфекции!»…

Стало быть, запахи она чувствует… Что там было ещё? А! Все голоса во сне звучат как единый, причём, твой собственный голос!

– … он третий день не выходит! – дошёл до сознания чуть визгливый, с нотками паники, голосок, – Доктор Эндрю! Попытайтесь! Может, он Вас послушает?

Нет! Стопроцентно уверенное нет! Она не сможет так пронзительно повизгивать, даже если захочет!

Шебутное студенчество, медицинский спирт и, пусть и непродолжительное, но обильное курение, превратили её юный, глупо-девичий голосок в приятное слуху хрипловатое грудное контральто…

– Кто послушает? – вернулась она мыслями, наконец, ко взволнованной визави.

– Да я же Вам говорю! Лорд Уэнрайт! Третий день из кабинета не выходит! Раньше еду ему относил мой супруг. А теперь… И он, всё равно, заперся и не выходит!!!

Глава 5.

Вика приняла взвешенное решение. Что толку тупо паниковать? В конце концов, весь этот бред рано или поздно закончится!

Ей нужно просто попытаться приспособиться, чтобы сон не перетёк в натуральный кошмар, и подождать. Скорее всего, подождать осталось совсем немного.

Разбираться – всё это придумала она или какая-то неизвестная тётка-романистка… в это она углубляться не будет! Наверное, если бы у неё была возможность выбирать, она бы, конечно, предпочла завороты собственного сознания!..

Этот проклятый сон надо просто терпеливо «доснить»! Про попадание в книгу, думать вообще не хотелось! Такого не бывает! Она просто краем уха слышала о чём-то дурацком таком! Но с ней подобной гадости точно приключиться не может!

Девушка, шагая уверенным размашистым шагом, стараясь разваливающиеся тапочки не потерять, уговаривала себя оставаться на здравых, разумных позициях: идиотской бытовой фантастики не существует!

А вот то, что тебе может присниться во сне-е-е… В общем, точка! Задача – собраться, настроиться на перетерпеть и не превратить в готический кошмар пока ещё вполне приличное сновидение!..

***

Красивая дубовая дверь, ведущая в хозяйский кабинет, как и предупреждала миссис Кэролайн, была надёжно запертой.

В душе измученной абсурдными сомнениями бедняжки, проснулся весёлый чертёнок. Она хмыкнула, в ответ на робкий вопросительный взгляд и решительно выпалила:

– Что смотрите? Ломаем нахрен!..

***

В комнате царствовал плотный полумрак. Жена управляющего и доктор-гостья даже сначала не сориентировались. За спинами громко пыхтело несколько плотных, здоровенных мужиков с только что пригодившимися ломами и топорами.

Около массивного, наверное, дубового стола, стояло широкое и наверняка удобное кресло. Но лорд-хозяин выбрал для себя полное и совершеннейшее чёрт-те что!

На резной изящной и, скорее дамской, чем брутально-мужественной софе бочком приютилось дрожащее, скорчившееся и жалко-бесформенное тело.

– Лорд Уэнрайт, – подошла к болезному миссис Кэролайн и робко потрепала по плечу, – Сэр! Вы можете встать? Мы перенесём Вас в спальню…

Мужчина, гневно сверкая глазами, вздыбился и, судя по всему, хотел заорать. Но из перекошенного распахнутого рта, кроме шипения, не вырвалось ни звука.

Хоть Вика и подозревала, что у вполне бодренькой миссис Кэролайн иммунитет (наверное, в детстве лёгкой и в не пугающей местного доктора форме проболела), но, в конце концов, кто здесь из них доктор? Кому по должности положено рисковать?

Девушка-мистер решительно выступила вперёд, отодвинув в сторону квохчущую наседку.

Пожалуй, всё же, это именно её мозг выдумал для своей хозяйки это вот всё! Трудно было представить, что дамочка-понаписательница (как там, бишь, её зовут?) выбрала в главные герои не пойми кого, а не этого колоритного красавца!

Да! Конечно же, такое бесподобие выдумала именно она сама! Походу, без давно позабытого секса, совсем оголодала!

Уф! Ну и слава Богу! Это – обычный и даже теперь приятно-волнительный сон одной сексуально-неудовлетворённой идиотки, а не полный и пугающий абсурд!

Мужчина резко попытался сесть, сосредоточив свою ненависть на Викиной ковбойской рубашке. Ещё до конца не определившись, во что именно она встряла, Виктория просто решила для себя, что удобнее оставаться для местных – мужчиной.

Подобных бесформенных вещичек, у неё в чемодане было полно. Хвала Небесам, Виктория любила одежду с комфортом. Никаких облегающих маечек, никаких тесных брючек, если джинсы не считать. А джинсы, кстати, вполне можно за длинной рубашкой спрятать!..

Лорд Вздорный Пациент решил, видимо, глупо-наивно поиграть! Вот уж дурак! Разве возможно отмахнуться от услуг хирурга?!

Когда он попытался Викторию оттолкнуть и, судя по выражению слизящихся глаз, обматерить шипяще-беззвучно, доктор Эндрю просто хмыкнул: в конце концов, сон это или не сон? Кто его хозяйка? Так что, вот, то-то!

Она перехватила горячее запястье и нежно улыбнулась в по-птичьи хищное, перекошенное гневом лицо:

– Что? Все люди, как люди, а у нас, значицца, осложнения? Скажите спасибо, что пока только обычный ларингит! Хотя, надо проверить – возможно и расстройство желудка…

***

Лорд Уэнрайт чувствовал, что варится в аду. Сначала, вроде, всё началось с простуды. Просто сопли, кашель и слишком резкий свет, от которого он избавился, задёрнув плотные шторы.

Покидать своё убежище не хотелось. С тех пор, как идиот-Генри сбежал, наверняка поддавшись на уговоры этой потаскушки Мэри, Ричард Анри Реджинальд категорически избегал общества людей. Видеть ехидные усмешки на довольных губах было больно, унизительно и неприятно!

Лишь всегда сдержанный и верный Кэролайн к нему заходил. Приносил еду и забирал грязную посуду…

Но вчера вечером, когда его свалило от бессилия, Кэролайн почему-то не пришёл. У сэра Мэдсфилда сложилось ощущение, что он дрожит тут уже неделю…

Было ужасно холодно – просто зуб на зуб не попадал!..

Он, выныривая из сна, периодически слышал, как к нему постоянно стучат, как и улавливал уже непонятное воспалённому мозгу слово «эпидемия»…

Когда у него ещё был голос… наверное вчера… или позавчера… или с неделю… Не важно! Главное, он смог доходчиво этим нахалам за дверью всевозможных кар наобещать, если его все не оставят в покое…

От него отстали. Наверное, отстали навсегда. И теперь он, судя по всему, умер. Значит, все эти мучения – было просто Чистилище, а не ад. А теперь настал черёд Страшного Суда, который, почему-то, совсем не выглядел страшным.

Сначала перед ним замаячило испуганное лицо, которое показалось лорду Мэдсфилду знакомым. Наверное, на одной из фресок он видел ангела с подобным дебильноватым выражением. Там всех ангелов, с непотребными лицами, ему одухотворённо изобразил, пусть и именитый, но наглухо пьющий художник.

Потом ангела сменил чертёнок. Глумливая мордочка была хороша! Ехидно смеющаяся, и в задорных кудряшках. Этот гадёныш, вроде как, самым настоящим дураком его обозвал, а потом потребовал ангела у него штаны схади проверить…

Потом его куда-то на сильных руках понесли, и сэр Ричард погрузился в нирвану. Его истерзанное тело согрели, вытерли с лица пот, переодели в сухое, снова пошутили что-то про полного, но не олидного дурака, и напоили горячим вонючим чаем…

Глава 6.

Шли третьи сутки эпидемии. Карантин, вроде бы, помог. Во всяком случае, после изоляции, вне стен лазарета свалилась с корью лишь горничная, которая, как позже выяснилось, почему-то побоялась сказать, что с мистером Кэролайном, в каком-то смысле, близко общалась.

Виктория подозревала пошлый водевиль, исходя из скрытности этой Оливии, и её последующего разрозненного бреда.

Слава Богу, миссис Кэролайн, чаще всего, была занята другими делами! В виду того, что в замке осталось совсем немного здоровых слуг, энергичная женщина взялась хоть как-то восполнить потерю!

Постепенно всё входило в свою размеренную рутинную колею. Болезные старательно и, как по энциклопедии, болели. Здоровые чётко выполняли свои обязанности, подгоняемые строгим дворецким и миссис Кэролайн, а доктор Эндрю курировал выздоровление прислуги и постоянно быкующего лорда.

Красавец аристократ, вот именно, что постоянно быковал, урывая на это занятие не очень частые всплески проясняющегося сознания. Совершенно не слушался, постоянно пытался сопротивляться, отдавал какие-то дурацкие приказы и обещал всех сурово наказать. Слава Богу, из «всех», рядом постоянно находилась лишь равнодушная к угрозам доктор Эндрю…

Виктория, видимо из-за своеобразного профессионального чувства юмора, форменное чёрт-те что «наснила» про него, не забыв к осложнениям прибавить и постыдную для самовлюблённого аристократа диарею.

Было, конечно, очень потешно наблюдать за моральными мучениями человека, который на дух не переносил чьи-либо посторонние указания!

Кроме ларингита и диареи, которая, к слову сказать, работала как часы, вынуждая «сиделку» корячиться и таскать туда-сюда очень тяжёлое и постоянно сопротивляющееся тело, лорд Уэнрайт, из осложнений, заработал себе обширный синусит – что было, вкупе с ларингитом, особенно забавно!

Несчастный, вздорный, гундосый (при полном отказе голосовых связок), измождённый и злой, ещё и со всплесками, как по часам, активной диареи, сэр Ричард напоминал героя чёрной американской комедии, где «чёрный» – это не про негров, а про понос. Причём, понос – у старого, едкого ворчуна, матершинника и, в целом, обделённого и злого на весь мир человека.

За жизнь и выздоровление людей, Виктория Александровна, в общем-то, не переживала. То, что замок с ног свалила именно корь, очень опасный и серьёзный для взрослых вирус, была её личная фантазия! А, если учесть, что Вика не была злым человеком сама по себе, то наверняка подсознание ей там что-то оптимистичное нарожает!

Вон, даже осложнения у лорда – как из анекдотов! Так что, никого из пациентов, доктор Эндрю совершенно не боялась потерять. Главное, чтобы помощники чётко выполняли все её несложные указания!

Было, конечно, довольно невероятно, что свалившийся на неё сон был настолько… настолько живым! Настолько… ярко-обширно-детальным!

Почему-то раньше девушке казалось, что в сновидениях воображение перепрыгивает с сюжета на сюжет! И уж точно, спящий не вдаётся так глубоко в нюансы!

Например, эту эпидемию можно было обозначить парой самых ярких эпизодов в мозгу, а вовсе не прям проживать каждую минуту в подробностях!

Но, видимо, её психика, подорванная свалившимся горем и излишне напряжённым ритмом жизни до того, нуждалась именно в чём-то размеренном и рутинно-однообразном…

Постепенно люди начали выздоравливать. Во всяком случае, те из них, у кого болезнь протекала довольно легко. Некоторые уже даже встали на ноги.

Лорд Ричард Анри Реджинальд Мэдсфилд Уэнрайт, из облегчения, вернул себе голос и прекратил ср-… выразимся так: поправил свой взволнованный кишечник. От синусита же остались лишь едва уловимые последствия.

Основные же симптомы кори всё ещё держались – и сыпь, и конъюктивит, и жар, который периодически то спадал, то вновь бессовестно возвращался.

К концу недели, доктор Эндрю, поручив волонтёрам оставшихся больных, временно переселилась в спальню лорда, потому что её больше всех беспокоил именно этот больной…

***

Ричард спал и ему снились кони. Красивые благородные животные, пасущиеся на лугу. Ноги утопали в сочной траве. В воздухе витал плотный аромат ромашек, мяты и ещё, кажется, чабреца.

Солнце палило нещадно. Лето в этом году, судя по всему, удалось. Знойное марево мерцало зыбкими волнами, делая пасторальный вид сказочно-неустойчивым и каким-то притягательно спокойным.

Мужчина раскинул руки и плюхнулся на спину в мягкую, зовущую отдохнуть траву. Он устал. Жутко устал. А тут, на лугу, было так спокойно, так безмятежно! Никуда не нужно было спешить. Никаких забот или важных дел, с которыми срочно нужно было покончить.

Наверное, именно так он чувствовал себя в далёком-далёком детстве – когда весь педагогический пыл нянюшек, гувернёров и родителей был направлен, в основном, на старшего брата. Наследника и будущего главу рода.

А он, маленький беззаботный Ричард, был, по большей части, предоставлен счастливому самому себе.

Это потом, много позже, случится трагедия – погибнет на войне с Наполеоном старший брат, отец, от невосполнимой потери, сляжет, а потом и вовсе уйдёт в небытие…

Мать, погоревав и относив положенный траур, снова выйдет замуж за престарелого лорда Кантуэлла и переедет далеко на север к нему. Женщинам просто жизненно необходимо к кому-то притулиться! И тут никакой роли не играет глупо выдуманная и цинично-лицемерная любовь…

Уже совсем взрослый Ричард, вернее, лорд Ричард Анри Реджинальд возглавит род, постарается по-отцовски разумно вести хозяйство, вступит в палату лордов и зарекомендует себя как суровый и бескомпромиссный государственный муж…

Вспоминать свою женитьбу совершенно не хотелось! Луиза была поначалу невообразимо хороша! Молодой человек даже любил её… наверное… Наверное, любил… Во всяком случае, первые пару лет семейной жизни вспоминались как вполне приятный, хоть и слегка обременительный период…

А потом нежная восторженная девочка постепенно превратилась в блистающую леди, посвятившую всю свою жизнь тряпкам, драгоценностям и балам…

Вздорный своенравный характер и раньше нет-нет, да проявлял себя. Но во всю ширь ведьминское нутро развернулось лишь после рождения наследника. Сына Генри.

Супруга, словно почувствовав, что полностью выполнила свои обязательства, что с честью отыграла отведённую ей роль, позабыла и о чести, и о возложенных на неё положением обязательствах. Она превратилась в вечно всем недовольную ведьму, для которой слово «супруга» – абсолютно пустой звук.

Вот тогда-то у лорда Уэнрайта Мэдсфилда окончательно испортился характер. Ему просто пришлось превратиться во вздорного тирана и непримиримого деспота, чтобы эту распутницу и кокотку, хоть символически, держать хоть в какой-то узде…

Потом разразился постыдный скандал. Скандал, который ещё долго при дворе будут вспоминать. Вот тогда-то лорд Ричард и отошёл окончательно от дел.

Он безвылазно осел в своём Йоркширском имении и проклял свет – с его грязью, интригами, лицемерием. С его вывернутой наизнанку моралью и полным отсутствием какой бы то ни было порядочности и благородства…

А Генри? Что сделал Генри? Его замечательный, горячо любимый и единственный сын…

Генри, получается, пошёл по стопам своей развязной, беспринципной мамаши, которая, слава Богу, к тому времени, благополучно умерла.

Наверняка, свет годами перетирает в своих зловонных кулуарах сплетню, что даже в смерти леди Уэнрайт оказалась распутной скандалисткой! Умереть в постели очередного любовника, в который уж раз публично оскорбив самим своим существованием и своё благородное имя, и свою ни в чём не повинную семью – это надо было очень постараться… Проклятая Луиза, получается, смогла…

Ричард всей душой ненавидел этих Дайсонов Форестеров, своих ближайших соседей! Этот, с позволения сказать, клубок аспидов, сосредоточение зла…

Это ведь мерзавца Карла он тогда обнаружил в своей постели! Это негодяй Карл выродил и взлелеял и свою непотребную распутницу-дочь!

Генри! Ты – идиот! Как можно было всем этим соблазниться?! Как тебе такое безобразие даже в твою наивную голову пришло?!

Эта мелкая шлюшка, молодая змея по имени Мэри, соблазнила его мальчика и бессовестно из отчего дома увела…

Любовь. Что такое любовь?! Ах, бедный, бедный Генри! Это о своей неземной любви мальчик тогда ему кричал, когда требовал дать ему разрешение жениться!..

Лорд Ричард скрипнул во сне зубами. Бедный наивный и не знающий жизнь дурачок Генри! На отцовские грабли с таким восторгом и упоением наступил!.. И теперь, сын для него потерян…

Глава 7.

Чувствуя, что слишком близко подобрался к пробуждению и теперь балансирует на грани яви и сна, Ричард отбросил тягостные воспоминания и попытался погрузиться обратно в сон.

Кони вдалеке всё так же безмятежно паслись, солнце всё так же приятно согревало, а тревоги и глубоко скрытые печали, немного посопротивлявшись, наконец уступили и постепенно покорно отошли…

Как хорошо! Как легко и свободно ни о чём не думать! Ни о чём не волноваться, ни о чём не переживать! Лежать себе на сочном лугу, раскинув вширь отяжелевшие руки, и просто смотреть на пробегающие в небе почти прозрачные белые облака…

Неожиданно к боку что-то прислонилось. Что-то мягкое, тёплое требовательно притулилось и почти прильнуло к нему.

Ричард, чуть повернувшись, нащупал источник приятности и вдруг пробудившегося трепетного волнения, и осторожно провёл по нему рукой…

Истомлённое тело отреагировало гораздо раньше, чем затуманенный полудрёмой мозг. Под ладонью ощутились сладостно-манящие изгибы. Что-то зовущее и, судя по всему, до последней клеточки совершенное.

Мужчина перекатился на бок, зарылся лицом в источник свежего неповторимого аромата, прижался всем телом к мягкости, которая о наслаждении теперь прям кричала, и тягостно-протяжно застонал…

***

Виктория уже готова была впасть в отчание! Лорд «обаяшка» всё никак не хотел выздоравливать. Жар окончательно всё никак не спадал.

Вот уже второй день обеспокоенный доктор кормил пациента брусникой чуть ли не горстями. Это был единственный природный антибиотик, который она смогла вспомнить, и который на этой территории произрастал.

Ответственно поднатужившись, Виктория Александровна вспомнила осложнения кори. Ничего хорошего! И это ещё, мягко говоря! Было страшно представлять, насколько разбушевалось её бесконтрольное подсознание, которое уготовило для единственного правителя местных земель, к примеру, менингит или то же воспаление лёгких…

К вечеру (конечно, чисто по её профессиональным ощущениям!), у сложного пациента, наконец, наступил так горячо ожидаемый перелом. Никакого, уже привычного перед ночью, скачка температуры! К тому же, лорд Ричард, кажется, не собирался бредить, а погрузился в самый обычный и вполне удовлетворительно спокойный сон…

Чтобы окончательно расслабиться и больше не накручивать страшными диагнозами себя, Вика ещё пару раз вставала ночью и мерила ему температуру. Нет. Слава Богу, нет! Кажется, самого страшного не произошло!..

Уставшая, выбившаяся из сил – и физических и моральных, девушка к утру устроилась немного подремать. Хозяйская кровать была настолько «королевской»! Настолько комфортно-широкой, что беспечная доктор-гостья уже давно «обжила» на ней и для себя удобный и не мешающий больному хозяину уголок.

Вынырнув сознанием из неглубокого сна, Виктория поняла, что её тело давно разбудили. Оно всё пылало, образно говоря.

Мужские опытные руки каким-то образом уже умудрились избавить её от рубашки и просторных спортивок, и теперь бесстыдно хозяйничали, вызывая во всём истомившемся по ласке теле бесподобный и, прямо сказать, ни с чем не сравнимый восторг.

«Ах, вот оно что! – сквозь шторм в голове от грохочущего пульса, прорвалась до сознания успокаивающая мысль, – Вот для чего подсознание подсуропило мне этого умопомрачительного красавца! Давненько я… к-хе, к-хе… не развлекалась в подростковых сладостных эротических снах!»…

Памятуя, что как раз в этих самых снах, обычно всё заканчивалось на самой важной экстремальной ноте, а потом бедняжка мучилась неудовлетворённостью всю первую половину дня, Вика решила, что в этот раз, она уж точно доведёт всё до конца! Иначе, это было бы просто нечестно!

Такая тяжкая психологическая тягомотина, такой длинный и такой непрекращающийся и излишне подробный сон!

Теперь же её просто восхищала именно его подробность! В память намертво врезался каждый нюанс, каждая восхитительная деталь!

Девушка страстно выгнулась, подставляя обнажённую грудь под требовательно ищущие губы и протяжно застонала, всем своим существом требуя страстного партнёра продолжать.

Он, словно ощутив и её голод тоже, стал гораздо порывистее, гораздо изобретательнее, в сотню раз смелей.

Она уже не плыла на розовых облаках, размеренно качаясь в сладостной неге! Теперь её тело сжирал самый настоящий бушующий пожар!

Томный вскрик огласил комнату, когда он резко вошёл, не прерывая движений. Этому стону вторил низкий, удовлетворённый мужской рык....

А потом, всё наращивая и наращивая темп, опытный любовник вознёс оголодавшую бедняжку на такой запредельный, на такой недосягаемый до сего дня пик наслаждений, что Виктории казалось, что этого мгновения она попросту не переживёт…

***

Когда солнечный луч проник в спальню сквозь плотно задвинутые шторы и, поиграв с мебелью, осторожно скользнул на её безмятежно уснувшее лицо, Вика проснулась, как от толчка.

Её крепко обнимали и прижимали к себе сильные мужские руки. Приоткрыв глаза, она внимательно всмотрелась в нежный, а не лихорадочный румянец на точёных скулах, а потом, осторожно повозившись, попробовала губами высокий алебастровый лоб.

Чудеса! Температура так и не поднялась! Рядом лежал лорд Уэнрайт, который уверенно пошёл на поправку! Она бы даже не удивилась, если бы поутру обнаружилось, что у пациента появился здоровый аппетит!

Облегчённо вздохнув, Виктория Александровна аккуратно выпуталась из его рук и соскользнула с постели. Свою миссию, в этом смысле, она, считай, выполнила великолепно!

При этой мысли, девушка смущённо-скпептически хихикнула. Да уж! Свою «миссию» она старательно исполнила, походу, на все сто!..

Хоть это всё ещё был сон, но тело просило освежения! Девушка с неудовольствием влезла в широкие штаны и, на ходу поправляя просторную кричаще-яркую рубашку, выскользнула в коридор и решительно заспешила к себе…

Глава 8.

Похоже, этот новый доктор, который больше походил на разнузданного шута при каком-то средневековом дворе (настолько ни его идиотская одежда, ни его разнузданный язык, не вписывались в общепринятый этикет!) свое дело, всё-таки, хорошо знал!

Сэр Ричард, едва проснувшись, потребовал себе плотный завтрак. Было ощущение, что он полгода вообще ничего не ел!

Оказалось, что доктор Эндрю уже отдал насчёт этого соответствующее распоряжение. Оголодавшего больного именно что плотный, а не символический английский завтрак некоторое время уже ожидал.

Насытившись курицей на пару и всё ещё не теряя отличного расположения духа, которое вообще непонятно, откуда у него взялось, благородный лорд только-только собирался задуматься, а чего ещё он, в своём положении, нестерпимо хочет, как тактично появился его камердинер Джеймс.

Оказывается, этот вездесущий «Трибуле»1 распорядился хорошенько выкупать выздоравливающего лорда в ванне, а его спальню, если можно так выразиться, основательно обновить…

Сэр Ричард получил неописуемое удовольствие сначала от освежающх водных процедур, а потом и от ощущения именно что полного обновления! Он будто сбросил с плеч сразу пару десятков давивших на него лет!

Конечно, в теле всё ещё ощущались сильная слабость и головокружение, зато мужчине снова захотелось жить!

Расположившись на тщательно выбитых подушках и чистых, пахнущих свежестью, простынях, хозяин главенствующего в этих краях имения и, как позже выяснилось, «зачумлённого замка», подробнейшим образом выслушал от всё ещё бледного и сильно похудевшего Кэролайна основательный доклад о событиях, масштабов которых он себе даже пока не представлял.

Всё началось совершенно внезапно, а потом стремительно набрало обороты. Сначала, с подозрительной сыпью, слёг один из конюхов. Этот молодой человек имел яркий интерес в соседнем городке, носящем имя сюзерена.

Видимо именно из Мэдсфилда парень в дом эту заразу и принёс.

В виду некоторой изолированности конюшен от Главного дома, на болезнь (к тому же, легко отделавшегося) парня, особого внимания никто не обратил.

Когда же слёг управляющий, который был здесь вторым, по значимости, лицом, супруга Кэролайна затрубила тревогу.

Местный докторишка Хэнкок (которого, кстати, больше не пустят ни на один приличный порог! Подлый трус и некомпетентная сволочь!!!), едва завидев больного, объявил, что имению необходим жесточайший карантин, и что теперь, в виду страшной эпидемии, выход «в люди» кому-либо из Мэнсфилд-хилла заказан! Причём, по его мнению, заказан навсегда!

Мол, если здесь даже останется кто-то из живых (в чём он, понятно, очень и очень сомневался! Мелкая безобразно-пакостная дрянь!), они всё равно, останутся источником опаснейшей заразы. Миссис Кэролайн даже утверждала, что проклятый коновал рекомендовал весь замок подчистую сжечь!..

В общем, чума (или что там это было?) основательно покосила обитающих здесь людей!

И тут, словно Посланник Свыше, появился на их пороге этот невообразимый, но, судя по его действиям, беспримерно отважный и (что важно!) очень компетентный, в своей профессии, доктор, которого сэр Ричард в своих мыслях твёрдо окрестил бессовестным «Трибуле»…

Всего полторы недели понадобилось этому «шуту», чтобы, мало того, поставить всех на ноги, но ещё и умудриться, из тяжко заболевших, никого не потерять!

Кэролайн, между делом, прославлял этого развязного шутника и уверенно ссылался на библию и на первого всадника Апокалипсиса. Того, что, как всем известно, прибыл на Землю на белом коне2…

В общем, по всему выходило первое: этот доктор Эндрю – всеми признанный и почитаемый герой, которому, кстати сказать, и сам лорд очень обязан, ибо его случай был наитяжелейшим из всех!

Второе: псевдо-доктора Хэнкока следует из Мэдсфилдских земель однозначно изгнать! Мерзкая трусливая ящерица! К тому же, до крайности жестокая и некомпетентная! Раздувшаяся от само-значимости и до непотребности разжиревшая на щедрых Мэдсфилдовских хлебах!

И третье: лорду предстоит основательно подумать, во-первых, чем доктора Эндрю, адекватно его подвигу, наградить, а во-вторых, чем заинтересовать этого Трибуле здесь, в Мэдсфилде, остаться!

Теперь, после уже практически осуществившегося изгнания Хэнкока, на землях лорда, из представителей медицины, остались лишь пара хирургов, ничего не петрящих, кроме своих костей, аптекарь и пара-тройка акушерок-повитух…

***

Осмотрев свой, к слову сказать, зимний гардероб, Виктория Александровна пришла к выводу, что просто в футболках рассекать здесь, даже для собственного сна, несколько стрёмновато!

А из чистых рубашек, осталась лишь пока ненадёванная одна – «ковбойская» байковая, в приятную глазу сине-голубую клетку. Надо бы как-то прозондировать почву насчёт стирки… Проклятый затянувшийся и слишком уж реалистично-подробнейший сон!..

Девушка как раз перебирала вешалки в шкафу, в котором кто-то развесил всю её одежду, и хихикала насчёт всё ещё «чемоданной неприкосновенности» своего белья, когда в её дверь осторожно постучали.

На пороге стояла, восторженно пялящаяся на неё, миссис Кэролайн…

***

Непонятно, как именно Вика представляла себе предстоящую встречу, но девушка точно не ожидала того, что её ждёт!

На подушках гордо возлежал её неожиданный ночной любовник. Мужчина всё ещё был довольно бледен, зато к нему вернулось решительно-повелительное выражение лица.

Он с достоинством кивнул вошедшей на стоящее у кровати кресло. Вика, почему-то, сильно смутилась. Несмотря на то, что это всё – всего лишь (причём её собственный!) сон, девушка чувствовала некую скованность и приступ нелепой застенчивости, что ли…

Сказывалось почти полное отсутствие практики встречи наутро с «проходящим любовником на одну ночь».

Неужели, её подсознание будет с ней настолько жестоко, что даже в сновидении заговорит о чём-то постыдном таком, после чего она почувствует себя до невозможности униженной и жалкой?!

Это просто нечестно или даже подло, по сути, от самой себя, сейчас проглотить про «нам, конечно, было хорошо, но-о-о…»…

Глава 9.

– Я правильно понимаю, Вы хотите, чтобы я осталась? Осталась навсегда? – Виктория, в общем-то, никуда и не собиралась! Куда ей отсюда, вообще, идти?! Но получить официальное приглашение, которое из уст этого строгого визави, скорее, прозвучало как требование, было не лишним.

Лорд Уэнрайт Мэдсфилд сдержанно кивнул. Этот… этот Трибуле… этот Шико3, в непотребно-пёстрой рубахе, похоже, был иностранцем, потому как отчётливо путал у соответствующих глаголов их пол.

В общем-то, причуды этого типа, как и лингвистическое несовершенство его речи, не имело значения! Важное здесь – чтобы этот герой и высокопрофессиональный медик не проявил и в дальнейших своих поступках, начинающую уже хорошо так подбешивать экстравагантность!

А попросту говоря, чтобы, ни в коем случае, никуда из Мэдсфилда не ушёл!

Неожиданно для себя, сэр Ричард вдруг выпалил (наверное на его обычную сдержанность так повлияла болезнь, вернее пока не окончательное выздоровление!

А, возможно, тут было и два в одном. Этот доктор Эндрю его бесил. Просто вызывал мощнейшую волну неприязни, вкупе с желанием этого невоздержанного на слова мерзавца переговорить!):

– И, кстати, что на Вас надето? Я ещё в самом начале собирался сказать… – сюзерен требовательно сдвинул брови, всем видом показывая этому мальчишке, что у него вызывает отвращение столь непотребный вкус и, в целом, его внешний вид.

– Только собирался? – юнец, у которого ещё даже не доломался голос (интересно, в какие годы он умудрился закончить свой медицинский университет?

Хотя, судя по его, действительно высокому профессионализму, как и по явно сниженной планке инстинкта самосохранения, перед сэром Ричардом был просто обычный и редчайшего рода гений-молокосос)…

В общем, этот мальчишка довольно обидно, для самолюбия взрослого, пожившего на свете мужчины, хмыкнул и не без ехидцы, слащавенько протянул:

– Ну-у-у… если не брать во внимание все Ваши эпитеты про мои «шутовские обноски» и многократное требование либо надеть колпак, либо убираться переодеваться к кому-нибудь в, пардон, жопу… То да, Вы только собирались! Можно, в принципе, и так сказать…

Вика не смогла удержаться и, всё же, громко прыснула – такое ошеломлённое было, после её слов, у лорда лицо! Словно не веря, мужчина чуть понизил голос и заговорщицким тоном переспросил:

– В жопу??? Вы уверены, что я подобрал именно это слово? Вам, как иностранцу, могло показаться… Я что-то другое сказал, а Вы, порывшись в своём и без того явно раздутом словарном арсенале, выбрали, из всех слов, именно то, которое я точно не мог бы произнести…

Вика снова прыснула. На ум тут же пришли ТАКИЕ витиеватые (причём, матерные!) выражения, в которых этот субчик у неё требовал убраться с его глаз или его отпустить, что она ещё долго будет восторгаться собственным подсознанием, которое выудило из своих безразмерных глубин то, о чём сознание даже не представляло!

Вот чисто ради интереса! Откуда она такого мощного «арсенала», со своей патологической нелюдимостью, вообще набралась?!

– С каким словом можно перепутать «жопу»? – она игриво закатила глаза, – Даже не представляю, с чем я этот… предмет могла спутать!

Лорд Мэдсфилд, в очередной раз споткнувшись на его это дурацкое «могЛА», презрительно фыркнул. Вот, до зубного скрежета, его раздражал этот парень!

И своей манерой излишне свободно держаться (при этом, без какого-либо вызова!), и способностью с лёгкостью его переговорить!

Своя речь, Ричарду казалась излишне витиеватой, излишне напыщенной или даже книжной. Он бы тоже хотел столь свободно оперировать словами! Между прочим, они используют именно его родную речь!

Лорд прекрасно помнил все шуточки и остроты этого мелкого негодяя, когда он, взвалив теперь уже своего сюзерена, таскал его с одного позорного горшка на другой, не менее оскорбительный горшок!

– Оставим Вашу «жопу», молодой человек, – Ричард привычно нахмурил брови, давая понять, что в его фразе ключевое то, что «жопа» – явно не его! – Вы собираетесь переодеваться во что-то… хм… удобоваримое для взгляда общества, в котором оказались?

Виктория явно рассмешил подобный финт! Её воображение, судя по всему, окончательно разыгралось! Наверное, в счёт компенсации за нудность полутора прошедших недель.

Она решила своему внутреннему «я» подыграть, поэтому расплылась в ещё более слащавой улыбке:

– Сэр Уэнрайт! Видите ли… моя одежда… – она кинула быстрый взгляд на своё клетчатое «чёрт-те что», – Она призвана отвлекать пациентов от закономерного уныния, призвана, некоторым образом их бодрить! Вселять веру в то, что им не последний день жить осталось! Что в их жизни есть место шуткам и веселью… если Вы понимаете, о чём я…

– Намекаете, что только из подобного… веселья и состоит весь Ваш непотребный гардероб? – Ричард решил не размениваться на словоблудие и показать себя серьёзным человеком действия, – Что ж… Тогда я пошлю в Мэдсфилд за портным!..

Доктор Эндрю правильно определил, что больной явно сильно устал от разговора. Похоже, слишком уж многое варилось у него внутри! Наружу мужчина выдавал лишь скупые, чётко сформулированные фразы.

Девушка снова непроизвольно хмыкнула, припомнив, что в последние полторы недели, этот тип «нёс» не только диарейный понос!

Она решительно поднялась, наклонилась над своим пациентом и, на его возражения, намеренно прошептав оскорбительное для высочайшего слуха: «Заткнись», помогла лорду принять лежачее положение.

Это было неожиданно, но тот, в ту же секунду, замер и покорился, а Виктория постаралась как можно дальше от него отодвинуться и поскорее отстать, потому что ей очень не понравилась та реакция, которая прошлась волной по её телу.

Лорд Ричард тоже выглядел… выглядел придурковато. Да! Именно это слово и именно так!

Он до предела распахнул свои глубокие глаза, открыл рот и смотрел на сиделку совершенно ошалело! Будто перед ним предстал не уже знакомый человек, а кто-то с чертячьими рогами, копытами и пятаком.

– Поспите, а я пойду, – пробормотала бедняжка, коря себя за не к месту выскочившее «заткнись».

За время его болезни, подобные слова из неё просачивались постоянно. Потому что они были закономерной реакцией на его вздорные бесконечные матюки…

***

Когда за доктором закрылась дверь, лорд Ричард пришёл в себя и до ужаса перепугался! Он, за всем сразу навалившимся, совершенно забыл про сегодняшнюю восхитительную ночь!

Это точно не было ни наваждением, ни горячечным бредом утомлённого вирусом сознания! Тем более, он явственно чувствовал аромат инкогнито-чаровницы всё то время, пока ему не сменили постельное бельё.

Он как раз, после визита доктора, планировал выяснить у Джеймса, кто оставался у его постели по ночам.

Однако то, что только что произошло… То, что он, с прикосновением этого Эндрю, считай, мгновенно и до невозможности возбудился…

Господи, Боже мой!!! В кого его превратила эта чёртова смертельная болезнь???

Глава 10.

Вернувшись к себе и немного упокоив сбившееся дыхание, Виктория Александровна пришла к выводу, что слишком редок и невразумителен, в её однообразной (и, в основном, заточенной на больницу) жизни, секс!

Надо же! Похоже, она настолько нестерпимо, в этом смысле, оголодала, что, кажется, до предела насытившись, её вздорный организм вздумал требовать ещё и ещё!

Бедняга Уэнрайт (м-да! Насколько же сатирически настроено её переутомившееся подсознание!), скорее всего, пребывает в шоке! Он всё про неё понял, судя по его основательно прифигевшему лицу!

Конечно, такому запредельному грубияну и снобу, показалось до безобразия брезгливым, что к нему испытывает вожделение мужик, которым он с уверенностью считает «доктора Эндрю»!

Девушка нервно хихикнула. Что ж! По крайней мере, её второе «я» последовательно и логично!

Этот красавчик, переспав с нею в кромешной темноте и почти что в полу-бреду, понятия не имеет, кого осчастливил своим вожделением и плотским вниманием! Было бы даже странно, если бы он её ночью, в пылу такой сумасшедшей страсти, узнал!

А теперь бедолага в полном непонимании. Хорошо, что остаться в замке он ей, собственно, уже предложил! Иначе, ещё бабушка надвое сказала, захотел бы этот «принц крови» держать рядом с собой вожделеющего его мужика!

Внимание «озабоченной» барышни упало на кресло. Там лежал позабытый томик Шекспировских стихов. Пожалуй, надо бы переменить «репертуар» книг!

Она, едва у неё появилось свободное время, ещё неделю назад разведала всё в хозяйской библиотеке. Из знакомых ей авторов, для лёгкого чтения подходили лишь несколько знакомых ей имён.

Большую часть огромной комнаты занимали философическая муть и актуальные трактаты. Плюс, свод законов, в полутора десятках внушительных томов.

Из тех, кого хотелось бы почитать, преобладал Шекспир, Теккерей и Диккенс. Правда, у последних нашлось всего по паре-тройке, со знакомыми ей названиями, книг.

На Диккенса её, в общем-то, и дома не тянуло («Дома! – девушка невесело усмехнулась, – Три раза «ха»!»). Слишком уж Диккенс всегда мрачен…

Тэккерея же она, в общем-то очень даже любила.

Но, для начала, всё-таки, "Уильяма нашего, Шекспира" предпочла. В её состоянии, на какой-нибудь увесистый Тэккереевский роман, банально физических сил бы не хватило!

И вот, получается, она своим выбором, подсознание направила, можно сказать, на скользкую дорожку!

Романтические сонеты и всем известные лёгкие комедии «Уильяма нашего», настроили её психику на излишне похотливый лад!

В принципе, она бы вполне могла сейчас же отправиться к лорду и, так сказать, удовлетвориться! В конце концов, сон это сейчас, или не сон?!

Но она ещё в самом начале дала себе слово постараться не делать «резких движений»! Очень уж был велик риск, что такое безмятежное сновидение, может превратиться в липкий и ужасающего качества кошмар!

Виктория Александровна в красках представила ожившие романы, к примеру, Стивена Кинга. С этой специфической особенностью её затянувшегося сна – всё передавать максимально в деталях и реалистично, ей только не хватало оказаться в американской зловонной канализации и повстречать там жутковатого клоуна-Оно4!

Вообще, конечно, это очень странно! Хотя, наверное, это всё – лишнее подтверждение того, что человек свой мозг использует лишь на десять процентов!

А подсознание, видимо, к оставшимся девяноста имеет открытый доступ! Потому-то она настолько хорошо запомнила и всю поэзию Шекспира, и, до последнего слова, где-то у себя на подкорке заучила «Ярмарку тщеславия» – свой любимейший у Тэккерея роман!..

***

Сэр Ричард, кое-как успокоив своё взбунтовавшееся тело, пришёл к выводу, что всё это – был лишь закономерный, при тяжёлой болезни, бред!

Никогда в жизни он к мужикам не имел не только тяги, но и любое упоминание о такого рода утехах, вызывало в психике мощнейшее отторжение! «Прелестей» однополой любви, лорд Мэдсфилд категорически не понимал и не принимал!

Доктор Эндрю совершенно прав! Заткнись и на боковую! Надо проспаться, чтобы больше ни о каких омерзительных глупостях не мечтать!

А ещё лучше – поспать, а потом досконально во всём разобраться! Ну, в смысле, не в своём ланетно-спонтанном гомосексуализме, а в том, с кем же именно он сегодня ночью так феерически переспал!

Уже погружаясь в сон, мужчина насмешливо хмыкнул. Да уж! Перепутать ночную нимфу с мужиком, он точно не мог!

Просто не насытился! Ночное приключение, для голодного организма, было – как завтрак! Теперь, «переварив», ему, понятно, до одури захотелось ещё!

А тут, в «обеденное» время, рядом оказался лишь этот вздорный, странноватый пацан! Эх! Если бы этот докторишка был старым и бородатым, наверняка такой постыдной эрекции с ним бы однозначно не приключилось!

Тут ещё роль сыграло то, что доктор Эндрю, в силу возраста, не очень похож на полноценного мужика…

***

– Простите, сэр, но возле Вас дежурил лишь доктор Эндрю… – на него уставился камердинер Джеймс, изо всех сил старавшийся сохранить беспристрастное лицо.

Сейчас выдержка этого, всегда непробиваемого на эмоции, наперсника-камердинера подверглась серьёзному испытанию!

Лорд Ричард Анри Реджинальд Уэнрайт Мэдсфилд допрашивал своего слугу уже без малого час…

Нет! Этого не могло быть! Ему НЕ ПРИСНИЛОСЬ!!!

Бедный, измотанный всё более и более нервенным дознанием, Ричард был способен уже чёрт-те что себе, в разболевшейся голове, навоображать!

Джеймс не кололся! И это было о-о-очень странно! Особенно, если учесть, что ничего такого… такого постыдного, для инкогнито-дамы, лорд, в общем-то, у камердинера не спросил!

Ему просто нужно было знать, кто из челяди, имел к его спальне доступ! Только доступ!!! Кто к нему, чисто гипотетически, во время болезни мог заглянуть?!!

Но Джеймс пресёк незначительность этого вопроса, буквально, на взлёте!

По распоряжению доктора, де, из-за сложности протекания, в его случае, болезни, доступ «к телу» имел только и исключительно ОН!!!

Это был ужас, который своими холодными щупальцами постепенно заполонил душу! Он никак не мог!!! Никак не мог с паскудником-мальчишкой переспать!!!

Чёрт возьми!!! Грудь!!! Женская грудь, которую он, пусть из-за темноты воочию и не видел, но точно самолично и неоднократно в исступлении осязал!!!

– Проваливай, Джеймс! – лорд был беспредельно мрачен, – И вот что… поищи мне что-нибудь интересное почитать…

– Что изволите? – камердинер облегчённо вздохнул – что было, между прочим, обидно! Не так уж и часто у него что-то настолько пристрастно спрашивал (и на минуточку, сейчас очень больной и нуждающийся в понимании!) лорд!

– Мифы Древней Греции изволю, – обиженно пробубнил Ричард и добавил неожиданно даже для себя, – Второй том неси! Там, где про выводок Гермеса и Афродиты5. Чего застыл? Бегом!!! Я, между прочим, уже начинаю ждать!

И, когда услужливый слуга-наперсник покинул его опостылевшую спальню, лорд Уэнрайт попытался себя немного приободрить. А что? Пока с ним всё, кажется, вполне нормально!

Идея про гермафродитов – какой-никакой, а жизнеспособный и не такой постыдный, как проснувшаяся гомосексуальность, вариант!..

Глава 11.

– Может, и мне почитать «Мифы»? – Виктория рассматривала в руках Джеймса огромный фолиант, – Где первый том?

Книга была огромной и с бесподобными иллюстрациями Рубенса. Напоминала шикарный альбом-монографию с репродукциями. Такой увесистый и очень солидный подарочный вариант.

– Лорд Уэнфилд любит читать, – Джеймс явно намекал тоном на завязку разговора.

Насколько Вика успела заметить за прошедшие пару недель, этот джентльмен был исключительно сдержанным и не болтливым. Однако же, сейчас мужчина откровенно пытался о чём-то заговорить.

Девушка охотно опустилась в близстоящее кресло и приготовилась выслушать всё, что тот намеревался ей рассказать.

– Ваш лорд, судя по всему, образованный человек, – простимулировала она скромнягу.

Джемс, будто ненамеренно, опустился в соседнее кресло и вдруг резко развернулся к ней.

– Доктор Эндрю! Я хотел… Меня беспокоит… Душевное состояние лорда Уэнрайта я нахожу странным… Не то, чтобы он мне что-то такое говорил! Вовсе нет! Ну, Вы понимаете…

Господи! Как же тяжело с застёгнутым на все пуговицы, скрытным букой! Виктория Александровна прекрасно себе представляла подобного рода людей!

Такое ощущение, что они постоянно находятся в стане врага и опасаются выдать какую-то страшную государственную тайну, которую им доверили, а они-и-и…

Она тяжело вздохнула:

– Послушайте, Джеймс… Ваш лорд долгое время, если так можно выразиться, находился на краю. Теперь, понятное дело, он пытается разобраться. Слишком много он там себе… набредил! Теперь хочет просто понять, где реальность, а где – горячечный бред.

Мужчина ощутимо с облегчением вздохнул.

– Я так и подумал. Не поверите, прям гора с плеч! Лорд Ричард нафантазировал себе какую-то неизвестную особу. Допрашивал меня. А у нас точно! Точно ничего похожего в замке нет!..

Уже оказавшись в собственной комнате, Виктория игриво хмыкнула самой себе. Это хорошо, что её второе «я» находится на её стороне! Это просто здорово и даже очень весело – сделать устами эфемерного лорда себе любимой, такой изысканный и тонкий комплимент!

Она снова и снова вспоминала описание «неизвестной особы». Так значит, у неё – совершенные формы и идеальный бюст?

Бедный старина Джеймс! Наверное, обалдел от столь откровенного описания женского тела! Судя по всему, камердинер, к подобной откровенности своего своенравного лорда, совершенно не привык!

Было до одури приятно, что она на Ричарда произвела столь… неизгладимое впечатление! О том, что мужчина (как и всё вокруг) существует исключительно в её голове, Виктория Александровна предпочла на этот раз не вспомнить!

Очень уж желалось прочувствовать до конца, посмаковать, если угодно, этот восхитительный и, к сожалению, пожалуй, единственный, в её монотонной жизни, комплимент!..

***

В обед Виктория поднялась в хозяйскую спальню. Нужно было проведать, действительно ли пошёл на поправку её беспокойный больной.

Шторы на окнах были открыты – судя по всему, пациента совсем перестал мучить конъюктивит. В залитой летним солнцем комнате выделялась огромная (даже по сегодняшним меркам) с поднятым балдахином кровать.

Сэр Ричард спал. Широкая грудь мужчины мерно вздымалась, дыхание было затруднено. Ему явно что-то тревожное снилось!

Вика подошла ближе, чтобы пощупать у больного лоб.

Коленом она наткнулась на увесистую книгу, небрежно спрятанную в смятых простынях. Но вовсе не второй том «Мифов» привлёк её внимание! Рядом валялся листок с явно нервным карандашным наброском, в котором чётко угадывалась скульптура, которую она видела, когда сто лет назад, побывала в Париже и посетила Лувр.

Бог знает, чем её впечатлило и так хорошо запомнилось именно это изваяние?! Наверное, всё же, это был какой-то уж слишком натуральный мраморный матрац! Он был выполнен настолько реалистично, настолько совершенно, что казалось, это – вовсе не мрамор, а натуральная, причём, очень качественная современная ткань6!

На матраце, который, как рассказала гид, был выполнен отдельно и гораздо позже, возлежало совершенное мраморное тело. Тело античной Венеры, которому, для создания головы, «позировал» Дионис.

На наброске сэра Ричарда была наспех изображена мраморная копия найденной в дремучем веке бронзовой скульптуры под неловким названием – «Спящий Гермафродит»…

Позднее, в 1620 году, Джаном Лоренцо Бернини для этой скульптуры был изготовлен мраморный матрац, который поражает своей натуральностью.

***

Девушка наклонилась над лицом хозяина дома. Волосы были всклочены и отдельными влажными прядками прилипли ко лбу. Это нехорошо! Это значит, что у пациента снова поднималась температура. А потом, когда жар спал, на лбу выступил обильный пот.