Читать онлайн Киндер-сюрприз от бывшей бесплатно

Глава 1 Данил

– Знаешь Даня, такого я от тебя никак не ожидала. Не так, ой не так я тебя воспитывала. Что бы сказал на это твой отец?

Головомойка от мамы – не самое радужное начало рабочего дня. Она частенько устраивала мне сеансы мозгоклюйства, невзирая на мой почтенный возраст. Но отца приплетала только в самом безнадежном случае, когда я реально косячил.

А главное, я никак не мог уловить суть этих претензий. Что я такого успел натворить за ночь?

– Что случилось? Ты же в поликлинику вроде собиралась?

– А я уже там была! И если бы не эта счастливая случайность, то еще неизвестно сколько бы я в неведении жила!

Мне уже надоело тупить, голос мамы дрожит, и это не притворство. По спине бежит холодок. И, рассердившись сам на себя за мнительность, спрашиваю резче чем нужно:

– Да можешь ты уже сказать, что произошло, в конце концов?

– Ты же знаешь, как я хочу внуков! – тут же заявляет она.

– А это-то здесь еще при чем? – закатываю глаза. Внуки, а вернее, их отсутствие – любимая мамина тема. Хотя ее тоже можно понять. Я единственный ребенок в семье, мне тридцать, и я не женат.

– Ах, ни при чем?! Ну и эгоист же ты! – Мама верещит так, что мне приходится отстраниться от телефона, иначе я рискую оглохнуть на одно ухо. – Ну не нужен тебе этот ребенок и ладно, бог тебе судья. Но меня-то ты за что лишаешь кровиночки? – На последней фразе мама уже откровенно рыдает, а я испытываю жгучее чувство вины. Хоть и не знаю пока за что.

– Мама, успокойся. Я сейчас приеду. – Волнуюсь не на шутку за ее здоровье. Прошел всего месяц после выписки из больницы, и ей крайне нежелательны такие эмоциональные всплески.

Через десять минут я уже стою на пороге отчего дома. В воздухе витает противный запах корвалола, а из кухни доносятся тихие всхлипывания.

– Привет, – снова здороваюсь я и присаживаюсь перед ней на полусогнутых, внимательно вглядываясь в лицо. Выглядит она откровенно ужасно. Глаза красные и опухшие от слез, нос не лучше, губы дрожат.

– Ты, Данечка, как хочешь. Но я этого ребеночка не брошу, – уже спокойно и решительно заявляет мама, утирая слезы платком.

– Хорошо. Я понял, – так же спокойно стараюсь говорить я, хотя это дается мне с большим трудом. – А теперь еще раз скажи, о каком ребенке идет речь? Потому что, клянусь, я ничего не понимаю.

Мама на миг замирает, бросая на меня изучающий пристальный взгляд, полный недоверия.

– О твоем ребенке. Я Ксюшу видела сегодня в консультации, – начинает рассказывать она, наконец проясняя ситуацию.

– Ксюшу? – переспрашиваю удивленно. – Она беременна? И почему же ты решила сразу, что я отец? Мы ведь с ней уже четыре месяца как расстались.

И расстались мы, надо сказать, не очень хорошо.

– Ну как же… – растерянно говорит мама. – Она же на шестом месяце уже.

Информация поступает в мозг и явно очень красноречиво отражается на моем ошарашенном лице, но вот осознание глубины свалившихся на меня проблем еще не произошло.

Ксюша беременна. Моя бывшая девушка, с которой мы расстались четыре месяца назад, сейчас на шестом месяце беременности.

– Так, а это что же, Даня… Получается, что ты и не знал? – До мамы с трудом доходит сей факт, и в ее голосе слышится надежда.

– Нет. Конечно, не знал, – успокаиваю ее, поглаживая по плечам.

– Но как же так? Зачем же ей скрывать от тебя такое? – недоумевает мама.

– А вот это мне и самому интересно.

Мама окончательно успокаивается. Видимо, информация о том, что я в таком же неведении, как и она, действует на нее благосклонно. А вот я, наоборот, завожусь все сильнее, обдумывая сложившуюся ситуацию.

Ксения на шестом месяце беременности, а это значит, что есть огромная доля вероятности моего отцовства. Но почему тогда мне об этом до сих пор не известно?

Впрочем, я не собираюсь откладывать выяснение обстоятельств до лучших времен, поэтому, оставив уже успокоившуюся маму, сажусь в машину и направляюсь по знакомому адресу.

По дороге мне звонит Кирилл, мой лучший друг. Я принимаю вызов, отмечая про себя, как вовремя он решил меня набрать, и выкладываю ему все как есть.

– Охренеть! – восклицает он. – Вот это попадалово! Ты же и так еле от нее избавился, а теперь такое! – Я невольно морщусь от того, как это звучит из его уст. Но со стороны, скорее всего, все именно так и выглядело. – Слушай, а может, это вообще не твой ребенок? – старается приободрить меня друг.

– Не знаю, – неуверенно говорю я. Хотя уж в чем-чем, а в изменах Ксюшу обвинить не могу. Скорее уж наоборот…

Подъезжаю к дому своей бывшей, останавливаясь чуть дальше ее подъезда, не находя места для парковки ближе. Гравий трещит под колесами машины. Территорию двора ремонтируют, но как-то слишком неторопливо. За четыре месяца, что меня здесь не было, появилась только эта отсыпка.

Выхожу из машины и поднимаю голову, глаза сами собой находят ее окна. Условный рефлекс какой-то.

Неторопливо поднимаюсь по лестнице на пятый этаж. Путь, который я проходил сотни раз и который надеялся забыть навсегда. Ее квартира. Внушительная металлическая глыба входной двери смотрится странно, громоздко и инородно в этом подъезде. Зато она надежная, утепленная и безопасная. Я знаю это, потому что сам устанавливал ее.

Идиотизм какой-то. Я дошел только до дверей ее квартиры, а уже по самое не хочу окунулся в воспоминания. Совершенно ненужные и бестолковые.

Злюсь на себя и жму на звонок. А в груди против воли учащается сердцебиение. Пальцы на руках аж покалывает в предвкушении скорой встречи.

– Привет. – Ксюша совсем не удивляется моему появлению у себя на пороге. Спокойно отступает на шаг назад, впуская меня в свою квартиру.

Жадно прохожусь по ней взглядом с ног до головы, улавливая малейшие изменения, которые произошли за те четыре месяца, что мы не виделись, и останавливаюсь на округлившемся животе. Прикрываю на секунду глаза, стараясь взять под контроль эмоции, которые буквально разрывают меня изнутри. Значит, это правда.

– Я… Я не знаю, что сказать, – растерянно бормочет Ксюша под моим немигающим взором, направленным в одну-единственную точку, и инстинктивно закрывает живот руками.

Медленно поднимаю голову, возвращаясь к ее лицу.

– Ты можешь начать рассказ с того, почему вдруг решила скрыть от меня моего ребенка, – обманчиво спокойно говорю я.

Ксюша невольно ежится под моим пронизывающим взглядом.

– Я не собиралась его скрывать, – потупив взгляд в пол, неуверенно шепчет она.

– Ну да. Скажи еще, что просто не успела мне сообщить, – зло язвлю, напирая.

– Думай, что хочешь! – огрызается она и, развернувшись, идет в сторону кухни, напоминая себя прежнюю.

Я как привязанный плетусь за ней, отмечая на автомате, что обстановка в ее жилище ни капли не изменилась. Чего не скажешь о самой девушке.

Взглядом невольно изучаю ее спину, копну белокурых волос, скольжу по ним вниз до поясницы и ниже. Отмечаю, что ее бедра стали чуть шире, округлее и сочней. Как, впрочем, и грудь.

– Кофе? – спрашивает она уже вновь спокойно, отвлекая меня от разглядывания.

– Да. – Я тем временем сажусь на свое место у окна.

– Вот, держи. – Она ставит перед мной чашку. Кофе со сливками, как я люблю. – Извини, ничего сладкого нет. Врач не рекомендовала, – робко улыбается Ксюша, поглаживая живот.

Спокойные плавные движения, скорее всего, неосознанные, но такие естественные. Волей-неволей залипаю на эту картину.

– Почему не рекомендовала? Какие-то проблемы? – хмурюсь я.

– Нет, просто общие рекомендации.

– Ясно, – отпиваю кофе, не зная, что еще сказать.

Когда ехал сюда, думал, буду рвать и метать, но Ксюха одним своим видом нарушила все планы. Нет, я по-прежнему злюсь на нее и не собираюсь такое прощать, но устраивать разборки с беременной женщиной – это как минимум низко. К тому же я никак не могу избавиться от странного чувства дискомфорта.

Передо мной Ксюша. Я вижу ее глаза, волосы, губы, еле заметную родинку под глазом. Но в то же время мне кажется, что это совершенно другая девушка. Спокойная, домашняя, уютная. Абсолютная противоположность той, что я помню.

– Уже известен пол ребенка? – пытаюсь поддержать разговор, но не знаю, о чем еще можно спросить. Не так много я знал беременных, чтобы хоть чуточку в этом разбираться.

– Пока нет, малыш крутился на прошлом плановом УЗИ и рассмотреть не удалось. – На ее лице снова блуждает полуулыбка.

– А когда следующее?

– Послезавтра, – говорит Ксюша и смотрит на меня в ожидании.

– Я пойду с тобой, – обещаю быстрее, чем успеваю подумать.

– Это вовсе не обязательно, – торопливо отвечает она, начиная нервничать.

– Обязательно, – упрямо заявляю. – Я и так пропустил непозволительно много.

Смотрю на Ксюшу с укором, а она отводит взгляд.

– Тебе и правда совсем не обязательно торчать рядом со мной всю беременность. Я хорошо себя чувствую, у меня есть все необходимое.

И сам это прекрасно понимаю, но жгучая обида в груди на пополам с природной упертостью не дает спокойно спустить на тормозах эту ситуацию. Ксюша видит по глазам, что я не согласен.

Она заметно разволновалась, прокручивает кружку в руках то в одну, то в другую сторону, прячет глаза. Ей неуютно в моем присутствии. А я странным образом начинаю испытывать за это чувство вины, и дискомфорт усиливается.

– Дань. – Ксюша негромко зовет меня по имени и робко улыбается. – Ну как ты сам-то это себе представляешь?

– Пока не знаю. По ходу дела разберемся, – пристально смотрю на нее, непроизвольно прищурив глаза.

Сказать по правде, я ждал от нее чего угодно. Истерики, ругани, обвинений, разговора на повышенных тонах. Но вместо этого мы сидим и спокойно обсуждаем предстоящий поход на УЗИ. Откуда в ней вдруг взялись такие сдержанность и тактичность? Неужели беременность способна на такие метаморфозы?

– Ой, совсем забыла! – подскакивает вдруг Ксюша, ударяю по лбу ладонью. – Я же сырные кексы пекла! Не сладкое, но, может, тебе подойдет под кофе? – смущенно предлагает и суетливо достает их из духовки.

А я ошарашенно наблюдаю за этой картиной, взрывающей мозг посильнее, чем новость о предстоящем отцовстве. Ксюша и выпечка понятия настолько для меня противоположные, что невольно закрадывается мысль о какой-то грандиозной подставе.

– Ксюш, – вкрадчиво говорю я. – А давно ты печь начала?

– Да еще в школе, – небрежно бросает она, колдуя над выпечкой, а потом замирает на месте, понимая, что проговорилась.

Глава 2 Ксения

К щекам приливает румянец, но я вовремя беру себя в руки, не поддаваясь панике. Волшебная сила контроля над эмоциями, натренированная за время отношений с Данилом, выручает меня и сейчас. Медленно разворачиваюсь к нему лицом и ставлю блюдо на стол, а сама сажусь напротив.

Данил сканирует меня тяжелым немигающим взглядом, от которого мурашки бегут по коже.

Мне не страшно, нет. Просто его взгляд всегда вызывал во мне такие эмоции. С тех самых пор, как увидела его впервые, еще в университете.

Он учился на два курса старше и знать тогда не знал о моем существовании. Да и где бы мы с ним могли пересечься? Он – Данил Кравцов – один из самых популярных парней нашего вуза, любимчик преподов и мечта всех девчонок. И я – скромная, неприметная, домашняя девочка.

Вероятность внезапно вспыхнувшей искры между такими, как мы, возможна разве что в глупых девчачьих романчиках. Но мы ведь не в них. Поэтому Кравцов благополучно закончил вуз и исчез из поля моего внимания на несколько лет.

А потом я случайно увидела его напротив нашего офиса, в который устроилась работать помощником юриста сразу после университета. Данил держал за талию невероятно красивую девушку, направляясь с ней в ресторан. Его вкусы совершенно не изменились за это время. Он все так же выбирал ярких эффектных красоток. У которых, впрочем, часто наблюдались некоторые побочные эффекты в виде стервозности, а порой еще и инфантильной глупости. Но Кравцову, похоже, нравилось в них даже это.

А мне, как оказалось, все еще нравился Кравцов.

Тогда мне впервые так сильно захотелось побывать на месте этой девушки, прочувствовать на себе, что значит оказаться под прицелом внимания Данила Кравцова, а не просто наблюдать за этим со стороны, как чокнутая фанатка.

Эта мысль со временем буквально оккупировала мой мозг, проросла в подсознание настолько прочно, что однажды я сдалась и записалась на курсы макияжа, стиля и кучу тренингов по «раскрытию внутренней женственности». Тем более предмет моих грез стал мелькать перед глазами с завидной регулярностью. Причем в самых неожиданных местах. И я решила, что это знак!

Ну а что, собственно, мешало мне попробовать привести себя в порядок, сменить гардероб, прическу? Кому от этого станет хуже? Странно, что не задумывалась об этом раньше.

Старательно погружаясь в новую для себя среду, я заметила, что мужчины стали смотреть на меня совершенно иначе, и мне это нравилось почти так же сильно, как и смущало.

А в своих мечтах я представляла себе тысячи вариантов нашего с Данилом «знакомства», пока все не решила случайная встреча, один пролитый кофе и бурная перепалка между нами.

Не знаю точно, что его зацепило: моя внешность, дерзкий язык с потоком ругательств в его адрес или бескомпромиссное требование возместить мне потерю любимой блузки. Я тогда откровенно была слегка не в себе из-за проблемного клиента на работе, и такое поведение было мне чуждо. Но Кравцова проняло. До горящих глаз и хищной полуулыбки на лице. Все его внимание принадлежало мне в этот момент.

И свой шанс упускать я не собиралась…

– Со школы, значит, – говорит Данил, возвращая меня к реальности. Он все так же пристально смотрит на меня недоверчивым взглядом.

Прекрасно его понимаю, ведь у него в голове сложился совершенно иной мой образ. Он знает Ксюшу, которую я создала специально для него, стараясь соответствовать привычному шаблону его идеалов. И то, что он видит сейчас, никак с этим не вяжется.

Но той глупой влюбленной дурочки больше нет, и мне незачем теперь притворяться кем-то другим.

Это идея была ужасной с самого начала. Жаль, что поняла я это далеко не сразу.

– Да. Я умею готовить, – признаюсь ему. Надо же с чего-то начать.

– Неожиданно, – хмыкает он.

– Понимаю.

– Понимаешь? А я вот не очень! – невольно повышает он голос и опирается локтями на стол. Его глаза моментально темнеют, а плечи, кажется, становятся еще шире. – Какие же еще в тебе скрыты таланты помимо кулинарии и актерского мастерства? – распаляется Данил все сильнее, но его взгляд цепляется за мой живот, и он замолкает, крепко сцепив челюсти. А потом вновь возвращается к моему лицу с исследовательским интересом. – Ты даже двигаешься иначе, – говорит он через несколько долгих минут наблюдения за мной, как за забавной зверушкой в зоопарке. – Ты актриса, да? Это какой-то социальный эксперимент? Или тебя наняли, чтобы меня проучить? Мои бывшие? Конкуренты? – выпаливает он вопросы один за одним.

– Какие еще конкуренты? – не удержавшись, хихикаю я.

– Ну да, не такая уж я и большая сошка пока, – тут же соглашается Данил. – Тогда что? Поспорила на меня? – старается докопаться до истины, подбираясь все ближе, но сам же спасает меня от ответа. – Хотя нет. Не отвечай. Я даже знать не хочу.

Он отворачивается в сторону и играет в гляделки с кухонным гарнитуром, стараясь успокоиться. Его желваки ходят ходуном, спина напряжена. Данил ничего не понимает и злится.

Но я не собираюсь облегчать ему задачу. Да, я больше не намерена строить из себя стервозную фифу, но и с Кравцовым объясняться у менянет никакого желания. Пусть думает что угодно. Выберет один из своих вариантов или добавит новые. Например, что у меня раздвоение личности, есть злобная сестра-близнец или похищение инопланетян на худой конец!

Лишь бы он не узнал правду. Ведь повторного унижения от него я просто не перенесу.

Данил встает с места и подходит к окну. Смотрит в него задумчиво, а потом нервно усмехается:

– Бред какой-то, – шепчет себе под нос.

Первый раз вижу его таким взволнованным и растерянным. Что еще забавнее, так это то, что вызвано такое состояние не новостью о предстоящем отцовстве. Ее он, на удивление, принял слишком спокойно, как нечто само собой разумеющееся. Хотя, возможно, оба события сыграли свою роль и наложились друг на друга.

Кравцов наконец берет себя в руки, возвращается на свое место за столом и смотрит в упор на мой живот, который я непроизвольно поглаживаю. Словно в ответ на его пристальный взгляд чувствую ощутимый толчок изнутри и улыбаюсь.

– Что? – спрашивает Данил, заметив мою улыбку.

– Да так, ничего, – смущаюсь я собственных эмоций. – Просто толкается.

– Толкается? – в очередной раз изумляется Кравцов. – Уже? Давно?

Его глаза широко открыты, а брови взлетели вверх. Выглядит он так, словно увидел НЛО. Меня изрядно веселит его реакция, но я вовремя прикусываю губу, чтобы он не решил, что я смеюсь над ним.

– Около месяца, может, чуть больше.

– Ого, – глухо выдыхает Данил, и его плечи устало опускаются. – К такому нужно привыкнуть, – говорит он и делает пару жадных глотков кофе.

– Да. Это точно.

Данил тянется рукой к предложенным кексам и с опаской откусывает кусок, но тут же следом делает еще один укус, уже более уверенный.

– Вкусно, – сухо констатирует, продолжая с крайним увлечением уничтожать выпечку. Наверняка сказывается влияние стресса.

А я завороженно наблюдаю за этой картиной, не в силах отвести взгляд. Мне так часто хотелось приготовить что-нибудь для него, когда мы были вместе, но это никак не вписывалось в мое амплуа. И сейчас, видя перед собой желанную картинку, я невольно умиляюсь ей, чувствуя разливающееся в груди тепло.

Телефон Кравцова звонит, и он отвечает на вызов. С каждой минутой разговора хмурится все сильнее, а когда сбрасывает звонок, то быстро допивает кофе и поднимается из-за стола.

– Мне нужно идти. На производстве проблемы, – объясняет и направляется к выходу. Уже одевшись, поворачивается ко мне, – Скинь список продуктов, которые тебе разрешены и рекомендованы. Если, конечно, не удалила мой номер. Вечером постараюсь заехать.

– Зачем? У меня все есть, – протестую. Две встречи с ним за один день – это уже перебор!

– Я хочу участвовать в жизни этого ребенка, – говорит он прямо. – Забота о его матери в период беременности – это меньшее, что я могу сделать для него сейчас.

– Хорошо. Я не против, – соглашаюсь. – Но у меня сейчас и правда забит холодильник после бабушкиного визита. – И это чистая правда. – А ты… Ты ведь уже пообещал прийти на УЗИ, пока этого более чем достаточно.

Данил раздумывает пару секунд, прежде чем согласиться со мной.

– Ладно. Будем на связи, – кивает он и выходит из квартиры.

Я устало плюхаюсь на диван и блаженно вытягиваю ноги. Ко мне под бок тут же забирается кот, который прятался все это время в ванной. Он не слишком жалует чужаков и предпочитает не показываться им на глаза.

Кот ластится ко мне, потираясь головой о живот, а я глажу его по загривку. Поистине умиротворяющее занятие.

Телефон тренькает, сигнализируя о входящем сообщении, и на экране я вижу:

«Это Данил, если ты вдруг все же удалила мой номер. Скинь время и место, где будет проходить УЗИ».

Его номер я и правда удалила, но все равно помню наизусть.

Скидываю ему данные и получаю еще одно сообщение:

«Я за тобой заеду в половине».

«Не надо. Я подойду туда с работы».

«Ок» – лаконично отвечает он.

Не стану лукавить, его забота очень приятна, как и в целом реакция на мою беременность. Однако она же и сбивает с толку. Неясно, зачем ему это все нужно.

Данил откровенно не похож на человека, который жаждет обзавестись семьей, для этого он слишком ценит свою свободу. Что неоднократно мне и демонстрировал.

И все же я должна дать ему шанс. Ради нашего малыша, у которого должны быть оба родителя, пусть и порознь друг от друг. Кто знает, может быть, он станет чудесным отцом. Люди умеют удивлять, уж это-то я точно знаю.

Глава 3 Данил

Подъезжаю к новому перинатальному центру и паркую машину на стоянке. Ксюша написала, что уже на месте, поэтому я спешу присоединиться к ней.

У меня было почти двое суток на то, чтобы свыкнуться с новыми реалиями. Но это оказалось не так-то просто сделать.

Я проштудировал интернет на тему беременности и особенностей развития плода на шестом месяце, начитался отзывов о врачах и роддомах нашего города и даже скачал приложение для беременных.

Не знаю точно, на кой черт оно мне сдалось, но, когда оно появилось на рабочем столе я выдохнул спокойно.

Труднее оказалось принять тот факт, что полгода я встречался с несуществующим человеком. Ощущения, надо сказать, жутковатые.

Я часто видел, как люди прикидывались теми, кем они не являлись на самом деле. Выставляли напоказ свои лучшие стороны, скрывая внутри все пороки и гниль. Но такое, чтобы наоборот… На эмоциях я сказал Ксюше, что мне безразлична причина ее поступка, однако чем больше думал об этом, чем сильнее хотел знать ее мотивы.

Зайдя в просторный холл перинатального центра, я увидел Ксюшу практически сразу. Она стояла у большого окна, чуть в стороне от входа, а какой-то хлыщ поглаживал ее по плечу и что-то говорил, чуть склонив голову к ней. Она же периодически кивала и робко улыбалась в ответ на его реплики.

Неприятный укол под ребра напомнил, что я даже не рассматривал такой вариант развития событий и не думал, что у моей бывшей девушки кто-то мог появиться за те четыре месяца, что мы были не вместе. И, возможно, именно из-за этого она не сообщала о своей беременности, надеясь исключить меня из уравнения.

– Добрый день, – здороваюсь я, отрывая воркующих голубков друг от друга.

– Привет, – тут же отвечает Ксюша.

– Здравствуйте, – озадаченно здоровается ее кавалер, протягивая мне ладонь.

– Данил, познакомься, это Леня… Леонид Сергеевич, заведующий родовым отделением. Он лично ведет мою беременность.

Я невольно вскидываю брови в удивлении и повторно, уже более тщательно прохожусь взглядом по мужчине, допуская, что в спешке мог не обратить внимания на его медформу. Но нет. Он одет почти так же как я, в простые черные брюки и джемпер. А это значит, что он находится сейчас здесь явно не в качестве врача.

– А это Данил, – продолжает представлять нас друг другу Ксюша. – Отец моего ребенка, – уверенно добавляет, и я с некоторым садистским удовольствие наблюдаю за тем, как вытягивается лицо «Лени».

М-да уж. Ведение беременности в передовом центре у лучшего (насколько я понял) специалиста в своей области. Неспроста все это. И если между ними ничего нет на данный момент, то доктор явно не прочь это изменить.

– Ну что же, пройдем тогда? Время уже подошло, – говорит он и кладет руку на спину Ксюше, поддерживая ее, чем еще сильнее раздражает меня.

Мне нет никакого дела до ее личной жизни, но пока она носит моего ребенка, я бы предпочел, чтобы будущая мать держалась подальше от других мужчин. Нужно будет обязательно поговорить с ней об этом.

Мы заходим в кабинет УЗИ, такой же большой просторный и светлый, как и весь этот центр.

Приветливая дама показывает, куда Ксюше необходимо лечь, а куда мне сесть, чтобы не мешать.

Чудо-доктор что-то говорит узисту, дает свои ценные указания, а Ксюша в это время готовится к осмотру, расстегивает верхнюю пуговицу джинсов, приспуская их немного. Я вижу край простых хлопковых трусиков и, убедившись, что Леня даже не косится в ее сторону, помогаю ей забраться на кушетку.

– Спасибо, – смущенно благодарит она, высвобождая свои руки.

Доктор щедро выдавливает прозрачный гель прямо на живот Ксюше, отчего тот покрывается гусиной кожей, и начинает елозить по нему датчиком.

На большом экране прямо перед моим лицом появляется нечто, отдаленно напоминающее человека. Большая голова и скрюченные конечности, дрыгающиеся в хаотичном порядке.

Сердце пропускает удар, кровь шумит в ушах, а в груди словно взрывается сверхновая.

Никогда не был сентиментальным, но сейчас мне хочется рыдать, смеяться и еще черт знает что делать. Потому что то, что я вижу – это настоящая магия вне Хогвартса.

– Ох… – доносится глухой выдох Ксюши.

– Вот негодник. Прямо в датчик пинает, – умиляясь, смеется доктор бунтарю в утробе.

– Не любит, когда я на спине лежу, – виновато оправдывается Ксюша.

А я перевожу взгляд с живота на экран, чтобы сопоставить эти две картинки воедино. И тут прилетает еще один ощутимый пинок. Такой сильный, что даже я замечаю его и как в каком-то трансе тяну руку к липкому животу в надежде почувствовать его шевеления собственноручно.

Ксюша наблюдает за моими действиями с круглыми от удивления глазами, но ничего не говорит.

– Э-э-э… Ну ладно… – комментирует мои действия врач УЗИ, убирая в сторону датчик, а я прижимаю ладонь к влажной от геля коже.

Несколько долгих секунд ничего не происходит, а затем я чувствую то, что переворачивает мой мир с ног на голову раз и навсегда.

Один короткий толчок в центр ладони, а по ощущениям прямо в сердце.

– Кхе-кхе, – деликатно покашливает доктор, привлекая мое внимание. – Может, мы продолжим? – улыбается она, а я отдергиваю руку, словно сделал что-то постыдное.

Хотя то, что три незнакомца становятся свидетелями очень личного для меня момента, действительно немало смущает.

Кидаю косой взгляд на Ксюшу, опасаясь сам не знаю чего. Но она отвечает мне короткой понимающей улыбкой.

Врач делает какие-то замеры на экране, говорит что-то о костной структуре и состоянии внутренних органов ребенка, о количестве околоплодных вод, положении плода и еще много о чем, чего я не понимаю, но старательно пытаюсь запомнить. Ксюша тоже внимательно слушает, кивает, задает вопросы, а я просто смотрю на экран и гадаю про себя, станет ли к моменту рождения эта креветка посимпатичнее.

– Данил? – зовет меня Ксюша и смотрит выжидающе. Кажется, я снова завис и пропустил вопрос. – Ты хочешь узнать пол ребенка?

– Да, конечно, – подтверждаю.

– У вас будет мальчик, – уверенно заявляет врач, и через пару мгновений я слышу громкий Ксюшин всхлип.

Поворачиваюсь к ней в недоумении.

Ксюша запрокинула голову к потолку и машет руками, направляя холодный воздух к глазам.

– Простите, – всхлипывает она снова. – Не обращайте внимания. Это все гормоны.

Где-то сбоку мелькает тень, и ей на плечо привычным движением ложится большая мужская ладонь.

– Ксюшенька, не надо. Тебе нельзя волноваться, ты же знаешь, – противно сюсюкает светило родовой науки, о котором я успел благополучно забыть, пока он изображал мебель за моей спиной.

– Почему нельзя? – напрягаюсь, когда до меня доходит смысл его слов.

Леня кидает на меня недовольный взгляд, косится на Ксюшу и, когда та согласнокивает, все же отвечает:

– У Ксении нередко возникает гипертонус матки. Поэтому ей следует по максимуму избегать стрессовых ситуаций, – бросает он на меня красноречивый взгляд. Ему явно известно гораздо больше, чем обычному лечащему врачу.

– Но вы же как-то контролируете это? Не ее стресс, конечно, а этот тонус, – допытываюсь я вопреки неприязни к ее доктору.

– Естественно! – возмущенный сомнениями в его компетентности восклицает Леонид.

– Но сейчас все хорошо, – торопливо старается нас уверить Ксюша. – Просто растрогалась. Ничего страшного. Правда же? – спрашивает она врача УЗИ.

– Правда-правда, – заверяет нас та. – Я бы увидела, если бы было иначе. А беременные барышни очень впечатлительные, ревут через одну. Особенно если это все впервые, – охотно делится она своими наблюдениями.

Леня хмурится, не получая поддержки от коллеги.

– Так-то оно так, но все равно. Прошу тебя не только как твой врач, но и друг: береги себя, – с легкой напыщенностью говорит он, явно демонстрируя мне близкий характер их отношений.

– Хорошо, – дарит ему полуулыбку Ксюша и успокаивающе накрывает его руку на плече своей.

Я пристально слежу за этим жестом, и внимание не ускользает от Леонида, лицо которого сияет в этот момент похлеще медного таза.

– Ну что же. Анна, мы уже можем отпустить нашу будущую мамочку? – обращается к коллеге Леонид.

– Конечно. Хотя постойте. – Она нажимает пару кнопок на аппарате, и я слышу какое-то жужжание, после чего мне в руки ложится серия черно-белых снимков. – Вот вам, на память.

– Спасибо, – на автомате благодарю и выхожу из кабинета, так и не оторвав взгляда от этих монохромных абстракций.

Ксюша со своим врачом идут впереди меня. Его рука снова ложится ей на спину, заботливо придерживая.

– Ты домой? – интересуется он у нее.

– Да. Отпросилась на сегодня с работы, хотела еще заехать к бабушке. – Уголки ее губ снова ползут вверх при упоминании родственницы. Единственной, насколько я помню.

– Передавай ей большой привет, – тепло улыбается этот пижон. – У меня в последнее время никак не получается к ней заехать. Надеюсь, Мария Алексеевна не обижается на меня.

– Нет, что ты! Она тобой очень гордится и понимает, сколько на тебя свалилось работы в связи с новой должностью.

– Да, это и правда так, – смущенно усмехается Леня. – И все благодаря ей.

– Она бы с тобой не согласилась.

Я терпеливо жду, пока эти двое налюбезничаются, но, похоже, это может длится вечно. Неприятный зуд в груди от созерцания их милого воркования раздражает все сильнее, и, не выдержав, я напоминаю о себе.

– Ксения, – зову, отчего она едва заметно вздрагивает, будто забыла, что здесь есть кто-то еще. Мельком бросает на меня взгляд и прощается со своим знакомым.

Мы идем к моей машине, и я помогаю Ксюше удобно устроиться на сидении, регулируя его в более удобное положение.

– Так нормально? – уточняю у нее.

– Да. Спасибо. – Она пристегивается и отворачивается к окну.

– К бабушке? – Она согласно кивает. – Напомни, пожалуйста, адрес, – прошу я, так как был там всего раз около года назад, так же подвозив ее туда.

Пока мы едем, я украдкой наблюдаю на ней, невольно подмечая новые жесты и выражения лица. Это странно, но занятно. Я словно рассматриваю две картинки с целью найти десять отличий.

Мы едем в абсолютном молчание, хотя нам обоим есть что сказать. Как минимум обсудить происходящее. Но мы оба не торопимся делать это, оттягивая момент.

Ксюша заметно волнуется, а я не хочу говорить обо всем на бегу. К тому же для начала мне нужно совладать с эмоциями, которые снова берут верх надо мной.

– Можно мне забрать снимки? – робко напоминает Ксюша.

– А, да, – достаю их из внутреннего кармана, куда уже успел спрятать, и протягиваю ей.

– Я возьму один себе?

– Конечно, – соглашается Ксюша и отдает мне обратно один из них. Самый симпатичный, на мой взгляд.

– Спасибо, – прячу его обратно в карман, отмечая про себя, что обязательно нужно показать его маме. Она точно будет в полном восторге от первого фотоснимка внука. – Я заеду вечером, – обещаю Ксюше, на что она согласно кивает, и, дождавшись, когда она зайдет в подъезд, уезжаю на работу.

Глава 4 Ксения

Дверь подъезда захлопывается, отрезая меня от Кравцова, и я наконец-то могу выдохнуть спокойно.

Мне давно пора научиться сдержанно реагировать на Данила, но разве можно оставаться равнодушной, когда он так искренне проявляет свои эмоции?

Когда он во время приема бессознательно потянулся к моему животу, желая почувствовать своего ребенка, меня захлестнуло волной нежности. Я старалась держать себя в руках, слушала врача, усердно воскрешая в памяти тот момент, когда Данил разорвал в клочья мою душу своим поступком, разом перечеркнув все, что между нами было. Но почему-то вместо этого в голове возникал образ Данила за руку с пухлощеким малышом. А когда врач сказала о сыне, то на глаза сами собой навернулись слезы…

***

Бабушка встречает меня сразу у входа, нетерпеливо помогая расправиться с вещами, чтобы как следует накормить и расспросить о походе на УЗИ.

– Мальчик, значит, – с благоговением в голосе произносит она, узнав о половой пренадлежности будущего правнука. – А в остальном как? – тут же по-деловому интересуется.

Моя бабушка – акушер-гинеколог с огромным опытом работы, заслуженный деятель науки и просто фанат своего дела. Много лет она возглавляла родовое отделение перинатального центра, бралась за ведение сложных беременностей, никогда не пасовала перед трудностями и всегда с огромным удовольствием делилась своим опытом с коллегами. Чем и заслужила их искреннюю любовь и уважение.

– Хорошо. Все показатели в пределах нормы, – отвечаю на ее вопрос.

– Тонуса нет?

– Нет.

– Хорошо, – немного успокаивается она. – А что говорит Леня? – вспоминает бабушка своего любимца.

– Чтобы я берегла себя, – почти слово в слово цитирую его.

– Правильно! – подтверждает бабушка. – Ты с этой своей работой еще нанервничаешься, – заводит любимую пластинку. – Ленечка прав! Тебе нужно больше отдыхать. Хорошо, что он взялся вести твою беременность. Я теперь точно буду спокойна. Как он, кстати? Давно не заглядывал к старушке.

Бабушка обожает Леонида. Она заметила его еще желторотым птенцом во время первой практики и с тех пор приглядывала за ним. Парень отвечал ей тем же. С наставничеством в лице высококлассного специалиста своего дела у Лени словно выросли крылья, и он добился огромных успехов в своей сфере деятельности. Недавно он вернулся из-за границы, и бабушка рекомендовала его в качестве приемника на свою должность.

Леня частенько навещал ее на пенсии, обсуждая интересные случаи из практики, и просил совета в особо сложных случаях. А еще нередко агитировал ее пойти в медакадемию на преподавательскую должность, искренне считая, что такой опыт не должен пропадать даром.

Но бабушка упрямо сопротивлялась, аргументируя тем, что ей давно пора отдохнуть. А потом случилась моя незапланированная беременность, и она окончательно убедилась в правильности своего решения, считая, что мне она нужнее, чем студентам. Ведь кроме нее у меня никого больше нет.

– Он передавал тебе привет и очень сожалел, что не получается вырваться к тебе в гости, – передаю я слова Леонида.

– Ох, да какие ему гости сейчас, – кокетливо машет рукой бабушка, обрадованная на самом деле тем, что о ней помнят. – Я все прекрасно понимаю! А ты кушай, Ксеня, кушай, – начинает суетиться вокруг меня.

– Ба, да я и так как колобок! – для проформы ворчу, набрасываясь на бабушкину стряпню.

– Ты подумала на счет переезда, дочка? – спрашивает бабушка, когда я с довольной улыбкой откидываюсь на спинку стула наевшись.

Этот разговор поднимался между нами уже не раз, но я почему-то так и не решалась на переезд под бабушкино крыло. Хотя понимала, что так мне будет удобно в плане помощи с малышом. Но что-то каждый раз останавливало меня принять окончательное решение.

– Нет, пока не думала, – отвожу взгляд в сторону.

Бабушка не торопила меня с решением, но каждый раз смотрела на меня с такой надеждой, что сопротивляться было все труднее и труднее.

– Ну и ладно. Может, оно и к лучшему, – вдруг говорит она вопреки обычному сценарию. – Вот обратит на тебя внимание какой-нибудь молодой человек, проводит до дома, а ты его даже на чай не пригласишь, потому что дома бабка ждет.

Я прыскаю в кулак от смеха, поражаясь бабушкиной фантазии.

– Ну какой молодей человек, ба? – спрашиваю, вытирая выступившие в уголках глаз слезы от смеха. – Ничего, что у меня есть и другая уважительная причина увиливать от «чаев»? – киваю на выпирающий живот.

– Ой, – машет бабуля рукой. – Настоящего мужчину разве дитем испугаешь?

– Настоящего-то, может, и не испугаешь. Да где же его взять?

– Осмотреться вокруг? – вопросом на вопрос отвечает бабушка. – Не все ведь такие, как этот твой павлин, – презрительно фыркает, имея в виду Данила, и тут же резво подскакивает с места, чтобы налить нам чай.

Кравцова она, надо сказать, на дух не переносила, хотя даже не была с ним лично знакома.

– Кстати, об этом, ба… – начинаю неуверенно. – Данил узнал о моей беременности и хочет участвовать в жизни ребенка, – выпаливаю скороговоркой, ожидая бурной реакции от бабули.

– Вот те раз, – охает она пораженно, присаживаясь обратно на стул. – Не было печали, да девки заскучали, – изрекает она глубокомысленно, хмурясь все сильней.

Ее явно не обрадовало то, что этот человек вновь вернулся в мою жизнь.

– Все же решила ему сообщить? Или он сам нарисовался на пороге? – мерно постукивая пальцами по столу, интересуется бабушка.

– Сам пришел, – все так же не поднимая на нее глаз, отвечаю.

– Хм. Неожиданно. – Она удивляется. – И что, так и сказал, что будет участвовать в жизни ребенка? – недоверчиво переспрашивает.

– Он был сегодня со мной на УЗИ.

– Даже так? – снова удивляется бабуля.

– Что? – не могу понять ее реакцию. – Разве не ты настаивала на том, чтобы я сообщила Кравцову о ребенке?

– Я, – охотно соглашается она. – Каким бы он ни был, а о своем потомстве знать должен. Но… – Бабушка на секунду замирает. – Это может звучать жестоко, но пойми меня правильно. Не думала я, что оно ему надо. Думала, расскажешь ему, а он откажется, отнекиваться станет или еще хуже, на аборт погонит. И ты тогда поймешь наконец, что он за человек. Хотела, чтобы не осталось ни единой ниточки… – На последних словах голос бабушки стихает, а в глазах стоят слезы. У меня едва не разрывается сердце от этой картины.

– Ба… – поднимаюсь со стула и сажусь рядом с ней на колени. Обнимаю ее, чувствуя, как она дрожит.

– Прости меня, милая, – просит она, целуя меня в макушку, как в детстве.

Но мне не за что ее прощать. Она ничего не сделала. А ее мысли на этот счет, может, были и жестоки, но от этого не менее правдивы. Если говорить откровенно, мне бы и самой было проще, если бы Данил просто исчез с радаров бесследно. Однако нам предстоит как-то наладить общение и научиться сосуществовать в мире.

– Бабуль, тебе не о чем беспокоиться. Поверь, я не питаю иллюзий на его счет.

– Вот и хорошо, милая, – уже более уверенным голосом говорит она. Способность быстро брать себя в руки у нее тоже профессиональная.

Тему разговора меняется, и весь следующий час мы обсуждаем будущие покупки для малыша, бабушкин предстоящий отпуск в санатории, мельком касаемся моей работы, но так как моя дорогая родственница не слишком жалует эту тему, быстро переключаемся на сводку о делах ее подруг, их детей и внуков. В общем, все, что успело накопиться за ту пару дней, что мы не виделись.

После визита к бабушке я еду домой на такси, но, проезжая мимо огромного торгового центра, прошу водителя остановиться и, расплатившись, отпускаю его. Соблазн заглянуть в детский магазин так силен, что я не могу сопротивляться. Все эти маленькие вещички так и манят прикоснуться, проверить их мягкость на ощупь. Настроение из хорошего моментально трансформируется в отличное. То, что нужно, после эмоционально тяжелого дня.

Среди стеллажей с малышковыми товарами гуляют другие беременные, и у всех одинаково умиротворенные расслабленные лица. Пересекаясь случайно взглядами, они понимающе улыбаются и кивают друг другу. Выглядит это довольно забавно, но мило.

Выбрав пару комбинезончиков, я иду на кассу, но взгляд цепляется на собственное отражение в зеркале. С неудовольствием отмечаю, что волосы уже слишком отросли, и кончики смотрятся не так ухоженно, как раньше. Бровки не мешало бы подкорректировать, а цвет лица освежить. Надо бы начать высыпаться впрок, а то вот уже и синяки под глазами показались.

И тут же удивляюсь сама себе. Давненько я не обращала внимание на все эти вещи.

Примерно с тех пор, как рассталась с Данилом.

Осознание данного факта заставляет меня нахмуриться и намеренно проигнорировать салон, который попадается по пути там же, в торговом центре. Но кончики волос ведь и впрямь пора подровнять, а из-за опустившегося порога боли на фоне беременности щипать брови самостоятельно стало невыносимым, потому я их и подзапустила.

Именно поэтому, а Кравцов здесь вовсе не при чем.

Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я возвращаюсь к салону и решительно захожу внутрь.

Глава 5 Данил

Кир уже около десяти минут крутит в руках бумажный квадратик с черно-белой картинкой и сосредоточенно пытается понять, куда и под каким углом надо смотреть, чтобы увидеть там человека.

– Сдаюсь, – наконец произносит он, возвращая мне фото с УЗИ и поднимая ладони в соответствующем жесте. Я снисходительно усмехаюсь, глядя на его озадаченное лицо. – Что? Будто ты сам там что-то видишь, кроме двух кружочков да пары палочек! – не желая признавать своего поражения, восклицает друг.

– Побольше уважения к конечностям моего будущего сына, – прошу я, не отрывая взгляда от монитора.

После того как отвез Ксюшу к бабушке, я вернулся в офис, чтобы попытаться справиться с внезапно возникшими проблемами в расчетах одного из проектов.

У нас с Савельевым своя небольшая компания по производству дверных конструкций, которая выросла внезапно из нашего дипломного проекта по проектированию. Мы открыли ее сразу после окончания института, арендовав небольшое промышленное помещение.

Изначально наш офис был там же, в каморке под самым потолком, из которой было удобно следить за работой предприятия. Все помещение просматривалось, как на ладони. Но с каждым годом наше скромное детище набирало все больше и больше оборотов. И было принято решение снять офис в центре города, в который было бы не стыдно приглашать клиентов и будущих партнеров.

Так я обзавелся собственных кабинетом с удобным ортопедическим креслом, где мы сейчас и находились.

– Сына! – повторяет за мной Кир. – Блин, до сих пор не верится, что ты скоро станешь батей! – Друг соскакивает со своего кресла, подходит к столу, резко хватает картонный стаканчик с уже остывшим кофе и в два глотка осушает его. – Гадость, – констатирует, поморщившись, чем вызывает у меня еще одну снисходительную усмешку. – Ну чего ты сидишь весь такой спокойный? Бесишь же!

Я отрываю взгляд от монитора и смотрю на него. Что могу сказать? Мое спокойствие номинально и обусловлено исключительно сосредоточенностью на работе в данный момент.

Но это вовсе не значит, что и внутри у меня штиль. Напротив, от восторга, волнения и страха перед неизвестностью кровь бурлит в венах, заряжая небывалым зарядом энергии. Однако я боялся давать этому волю, выпуская наружу.

– Что ты от меня хочешь? – спокойно спрашиваю я, опираясь локтями на стол и переплетая руки в замок.

– Да не знаю я! Эмоций? Меня реально пугает твое спокойствие! Что ты вообще собираешься делать?

– А что я должен делать? Буду всячески помогать и воспитывать сына.

– М-да, – сдувается Кир и плюхается обратно в кресло. – Может, отметим сегодня такое событие?

– Нет. Я обещал заехать вечером к Ксюше.

– Вот! – Он обвинительно тыкает в мою сторону пальцем. – Так все и начинается! Чувак, ты даже не женат, а для общества уже потерян, – недовольно закатывает глаза Кир и скрещивает руки на груди.

Ксюшу он откровенно недолюбливал, считая ее сущим злом во плоти, и она отвечала ему тем же.

Хотя я всегда догадывался, что дело вовсе не в ее характере в целом, как Кир всегда отмечал, а в одном конкретном случае в самом начале их знакомства, когда Ксюша жестко поставила его на место.

Представляю, как бы он удивился, встретившись с ней сейчас.

– Считаешь, что мне нужно игнорировать беременную от меня девушку до самого момента рождения наследника? – саркастично интересуюсь.

– Конечно нет. Не передергивай!

– Тогда что?

– Просто не хочу, чтобы ты снова вляпался, и эта стерва крутила тобой.

– Эй. Полегче. – Мне совсем не нравится его тон и то, как он отзывается о Ксюше.

– Все-все. Это твое дело, – идет на попятную Савельев. – В любом случае я рад за тебя, – примирительно добавляет и меняет тему: – Как тетя Таня отреагировала на новость? Уже скупила все местные детские магазины? – с ехидцей подмигивает.

Я невольно усмехаюсь. Желание мамы обзавестись внуками было так огромно, что о нем знали все, кто имел счастье разговаривать с ней дольше десяти минут.

– Нет, я еще не озвучил ей пол ребенка. – Мне не хотелось сообщать ей такие вещи по телефону.

– Предусмотрительно, – хмыкает Кирилл.

Дождавшись, когда я закончу с проверкой чертежей, Савельев забирает все мои расчеты и отправлется к себе, обрабатывать их дальше.

После рабочего дня, как и обещал, я заезжаю к Ксюше.

Она открывает дверь, и я невольно зависаю на ней взглядом. В ней будто что-то неуловимо изменилось с нашей последней встречи. Но я не понимаю что.

Или мне теперь все время будут мерещиться в ней какие-то изменения?

Однако на всякий случай говорю:

– Отлично выглядишь.

Ксюша вдруг краснеет, отводит взгляд, тихо произносит «Спасибо» и спешит отойти от входа.

Я направляюсь следом, продолжая придирчиво осматривать ее сзади.

Видимо, Ксюша и сама вернулась совсем не давно, так как до сих пор в той же одежде, что и днем на приеме у врача.

– Подождешь? Я только приехала, жуть как хочу переодеться! – подтверждая мои мысли, говорит она.

– Конечно.

Ожидая Ксюшу, я хозяйничаю на ее кухне, варя себе кофе. Выпиваю его и даже успеваю помыть кружку, а ее все еще нет. Испытывая легкое чувство тревоги, я подхожу к закрытой двери ее комнаты и стучу.

– Ксюш, у тебя все нормально?

В ответ слышу какое-то неразборчивое пыхтение и тяжелый расстроенный выдох.

– Вообще-то не очень, – слегка запыхавшись, отвечает она, чем немало меня удивляет. Да что там происходит вообще?

– Я войду?

Еще один тяжелый выдох.

– Входи, чего уж теперь.

Толкнув дверь, я растерянно застываю на пороге.

Ксюша сидит на краю кровати с задранной выше груди блузкой. Раскрасневшаяся и растрепанная. С вселенской скорбью на лице.

Ее налившаяся грудь часто вздымается в такт дыханию, невольно притягивая взгляд.

Вот уж где действительно прибыло!

– Я застряла, – едва не плача признается Ксюша, отвлекая меня от неприличного разглядывания. – Там замочек заело сбоку, расстегнула не до конца, думала, так проскочу.

Я старательно закусываю щеку изнутри, чтобы не рассмеяться над ее бедой.

Нелепая ситуация, нарочно ведь и не придумаешь!

Замок оказался крепким орешком и сдаваться не спешил.

– Ксюх, ну тут только рвать, – после нескольких безуспешных попыток озвучиваю решение.

– Да пофиг уже! Просто избавь меня от нее! – с жаром соглашается она.

Злополучная вещица тут же отправляется на пол, а Ксюша довольно стонет, оказавшись на свободе. Но тут же осекается, ловя на себе мой заинтересованный взгляд, который я не успеваю вовремя отвести.

Что там говорил Савельев про «не вляпаться»? Кажется, это будет сделать труднее, чем кажется.

Смотрю на Ксюшу прямо, ожидая очередной порции смущения, но вместо этого на гордо вскидывает подбородок:

– Благодарю за помощь, – небрежно бросает она и, ни капли не стесняясь меня, встает с кровати, чтобы продефилировать к шкафу, совсем как раньше. Как бы сделала это «моя» Ксюша.

Интересно, как долго этот контраст будет взрывать мне мозг? Смогу ли я вообще к такому привыкнуть и перестать сравнивать ее с ней же, словно двух разных людей?

Снова чувствую раздражение, а потому упрямо не отвожу от нее взгляд.

Красивая. Этого у Ксении не отнять. Даже заметно выпирающий животик не портит картину. Напротив, знание того, что в нем растет частица меня, неожиданно волнует…

А вот теперь, пожалуй, и в самом деле пора выйти.

Ксюша выходит сразу же вслед за мной, уже успев натянуть на себя свободную футболку с рокерской тематикой. Мы вместе заходим в соседнюю комнату и садимся по разные стороны дивана.

Взгляд цепляется за что-то светлое на кофейного цвета кресле.

– Милый, – говорю я, опознав в этом свертке маленький голубой комбинезон.

– А? Да, – коротко улыбается Ксюша. – Не смогла сегодня пройти мимо.

Я снова пробегаюсь взглядом по комнате на предмет нахождения в ней других детских вещей.

– Ну а когда уже можно будет брать все остальное? Кроватку, коляску и прочий крупногабарит? – интересуюсь у Ксюши, заметив, что ничего из этого еще нет, и зная из статей в интернете, какими суеверными бывают беременные.

– Да в принципе уже можно. Просто у меня пока еще не было на это времени, – признается она. – А коляску мне обещала отдать коллега.

– Что? Нет! Я в состоянии купить сыну собственную коляску, – закипаю я за секунду.

– Да, но…

– Я сам куплю коляску и все остальные расходы тоже возьму на себя, – прерывая ее, чеканя каждое слово и едва сдерживаясь.

Не для того я столько лет пахал без отпуска и нормальных выходных, что бы мой ребенок гулял в чужой коляске.

Ксюша, очевидно, моего мнения не разделяет и потому смотрит на меня как на полоумного.

– Хорошо. Коляску можешь взять, но все расходы пополам, – выдвигает свои требования.

Она точно меня с ума сведет.

– Нет.

– Да, – упрямо гнет она свою линию.

– Не замечал в тебе раньше такой тяги к феминизму и равноправию полов.

– А это здесь еще при чем? – смеется Ксюша. – Просто…

Но договорить не успевает, ее прерывает звонок телефона. Ксюша смотрит на экран и хмурится:

– Прости. Надо ответить, это по работе.

Она отвечает на звонок и выходит из комнаты, но я все равно слышу, как напряженно звучит ее голос, как она односложно отвечает и старается побыстрее отделаться от собеседника.

– Я вас поняла, Наталья Анатольевна, – наконец говорит Ксюша. – Завтра я все сделаю. До свидания.

Она закончила разговор, но ко мне возвращаться не торопится. Поддавшись порыву, я снова иду ее искать и нахожу на кухне.

Ксюша стоит вполоборота у окна и глубоко дышит, одной рукой поглаживая живот, а другой упираясь в подоконник.

Ей плохо! В голове тут же всплывают слова «чудо-Лени» о том, что ей нельзя волноваться, и я пугаюсь не на шутку. Подлетаю к ней в два шага, пересекая пространство кухни, осторожно дотрагиваюсь до плеча.

– Ксюш, ты как, все нормально?

Она поднимает на меня взгляд, полный недоумения:

– Да, – но потом, видимо, понимает, как для меня должна выглядеть со стороны ее позы, и поясняет: – Пинается просто сильно.

И это она называет нормальным?

Я стою, ошарашенно глядя на нее, и никак не могу прийти в себя. Сердце еще несколько минут бьется как сумасшедшее.

Ребенок пинается так, что Ксюша сгибается пополам, кто-то явно треплет нервы ей на работе, а еще она застревает в одежде!

Черта с два я теперь смогу нормально жить, не думая обо всем этом!

Глава 6 Ксения

Малыш сегодня разбушевался не на шутку. Слишком много событий и впечатлений за день.

Да еще Наталья Анатольевна, моя непосредственная начальница, подсыпала перца под конец дня.

Вообще-то, мы с ней неплохо ладили поначалу, когда я только пришла в их фирму простым помощником юриста. Она взяла меня под свое крыло, помогала, многому учила и направляла, где надо. Все это длилось ровно до момента моего преображения. Затем ее отношение ко мне изменилось на диаметрально противоположное.

Зато в остальном дела пошли на лад. Меня внезапно повысили, аргументируя это тем, что я стала более уверенной, да и опыт работы какой-никакой уже накопился. У меня появились собственные клиенты, некоторая свобода действий в отношении них и, как результат, первые успехи.

Однако Скворцова, которая к тому моменту была уже начальницей отдела, упорно их игнорировала, зато не упускала возможности указать на мои ошибки и недочеты. При чем не один на один, как раньше, а при всех, на общей планерке.

И если раньше меня это не особо напрягало, где-то даже мотивировало и закаляло, то сейчас таким встряскам в моей жизни не было места. А Наталья Анатольевна, узнав о моем положении не то что ни капли не смягчилась, но и, кажется, стала цеплять еще чаще.

Вот и сейчас она звонила по поводу отчета о моем последнем деле, который, по ее словам, я должна была сдать сегодня и, конечно, попутно выдала порцию нотаций о безответственности.

Скорее всего, поводом для этого звонка стало то, что я отпросилась с работы в обход нее, обратившись напрямую к одному из партнеров фирмы. Но рисковать очередным сорванным приемом, на который меня просто не отпускали, я не могла.

Бабушка не зря так переживала из-за моей работы. Все эти дрязги очень сильно отражались на моем эмоциональном состоянии, однако жаловаться на женщину, которой я обязана многим, тоже не хотелось.

Данил взволновано нависает надо мной, нагло вторгаясь в личное пространство. Кладет одну руку мне на поясницу, а вторую прижимает к животу, запуская по телу волну мурашек.

– Жесть какая-то! – ошарашенно выдыхает он, ощущая ладонью удар нашего футболиста. – И твой доктор считает это нормальным?

– Да, Дань, – веселюсь я его реакции, а он замирает внимательно, рассматривая мое лицо с непозволительно близкого расстояния. – То ли еще будет через пару недель, – мямлю, тушуясь под его пристальным взглядом.

– Может, все же покажем тебя другому врачу? – хмурится Данил, убирая наконец от меня руки и делая шаг назад.

– Не думаю, – усмехаюсь, представляя лица Лени и бабушки, скажи я, что мне нужен другой врач.

– Ты так в нем уверена? Давно знаешь его лично? – допытывается Данил.

– Да и да, – отвечаю на его вопрос, не вдаваясь в подробности. Зачем, в конце концов, Кравцову знать, что только благодаря Лене я не завалила химию в десятом классе и вытянула биологию на «отлично» на радость бабушке.

Признаю, что первый раз у него на приеме я чувствовала себя слегка неловко, но это быстро прошло. Его внушительный опыт работы, квалификация и чуткий подход сыграли решающую роль. Как специалист он меня полностью устраивал.

– Хм. Ясно, – снова хмурится Данил и складывает руки на груди. – А что он там говорил про какие-то тонусы? Это опасно?

– Если запустить, то да, – отвожу взгляд в сторону. – Но тебе не о чем волноваться, я очень четко слежу за этим состоянием.

– А это нельзя как-то вылечить насовсем? – не сдается Кравцов.

– Нет, только отслеживать, контролировать и не допускать в идеале.

– То есть не волноваться, – задумчиво уточняет он, явно вспомнив слова Лени.

– Да, точно.

– Что ж. Попробуем

Как-то само собой получилось, что я снова кормлю Данила, на этот раз уже ужином. Он без лишних слов съедает полную тарелку картофельного пюре с запеченной куриной грудкой, которые я успеваю приготовить между делом, пока мы мило болтаем обо всем. И, довольно хмыкнув, приступает к шоколадным кексам с чаем.

– Что это? – недовольно морщится Кравцов, отхлебнув первый глоток.

– Ой! – вспоминаю. – Я тебе тоже иван-чай заварила по привычке. Сейчас, поменяю.

– И ты это пьешь? – брезгливо смотрит он в мою кружку.

– Ага. Бабушка посоветовала еще на ранних сроках, когда гемоглобин был низковат и мучил токсикоз.

– И сильно мучил? – с интересом спрашивает Данил. Ему вообще очень интересны любые подробности моей беременности.

– Да так, – неопределенно говорю, с содроганием вспоминая те жуткие несколько недель.

Телефон Кравцова вибрирует, сигнализируя о новом сообщении, и, открывая его, Даня расплывается в улыбке.

У него кто-то есть?

Я едва не задыхаюсь от внезапного неприятного чувства, сковавшего грудную клетку. И почти не дышу, пока Данил быстро передвигает пальцами по виртуальной клавиатуре, набирая ответ.

Как бы ни было это печально, но я не могу относиться к нему равнодушно. Влюбленность длиной в несколько лет просто так не исчезает.

Не стану лукавить и говорить, что не думала о нем все это время, и все же вдали от Кравцова мне было значительно легче контролировать свои чувства, которые не смогла окончательно убить даже боль от его предательства.

– Мама зовет нас в гости, – все так же улыбаясь, отрывается от телефона Данил.

– Что? – переспрашиваю, сбитая с толку его внезапным заявлением.

– Мама зовет в гости, – терпеливо повторяет он. – Жаждет узнать все подробности из первых уст, – ухмыляется, опуская взгляд на мой живот.

К такому я еще не готова. Совершенно. Абсолютно точно.

Его мама очень милая и приятная женщина, но, пожалуй, слегка гиперактивная. Мы встречались с ней всего один раз, однако и этого хватило с лихвой. И хотя она отнеслась ко мне вполне дружелюбно, но я так откровенно и не поняла, было ли ее отношение искренним или ей просто так сильно хотелось внуков. Ведь, по ее словам, я единственная девушка, с которой Данил удосужился ее познакомить.

А еще мне немного стыдно, потому во вторую нашу внезапную встречу я просто сбежала от нее, не зная, что сказать, пока она оторопело смотрела на мой живот.

Очевидно, мои сомнения и даже легкий испуг отражаются на лице, потому что Данил протягивает ко мне руку и кладет поверх моей.

– Тебе нечего бояться, Ксюш. Мама все прекрасно понимает, – пытается успокоить он.

– Хорошо, – неуверенно тяну, думая уже о другом.

От его прикосновения покалывает кожу, будоража глубоко спрятанные эмоции и приятные отрывки воспоминаний.

Взгляд падает на его кружку с чаем, которую я так и не заменила, и я тянусь за ней, используя этот предлог, чтобы поскорее вернуть свою конечность и спрятать вспыхнувший румянец на щеках.

Данил лениво убирает свою руку, возвращая внимание кексам. Если он и заметил мой маневр, то ничего не сказал.

Я же старательно оттягиваю момент возвращения за стол, тщательно заваривая новую порцию чая, на это раз черного.

– А это у нас тут кто такой? – слышится за спиной голос Данила.

Развернувшись, я вижу неожиданную картину: мой нелюдимый кот, который даже к бабуле до сих пор относится с опаской, доверчиво трется боком о ноги Кравцова. Тот наклоняется и берет это полосатое чудо к себе на колени.

– Это Алис, мой кот, – представляю я своего шерстяного друга.

– Алис? – смеется Кравцов, мерно поглаживая моего питомца по голове, пока тот старательно выгибается дугой у него на руках. – Почему Алис?

– Когда подобрала, думала, что кошка. Назвала Алиса, а когда разглядела у него мужские признаки, было уже поздно менять имя, – пожимаю плечами, кратко пересказывая ему историю имени кота.

Данил приподнимает одну бровь и смотрит на меня с явным скепсисом во взгляде.

– Бедолага. Несолидно как-то такому красавцу с девчачьим именем ходить. Да, Алис? – интересуется он мнением кота, и тот включает мурчательный аппарат, словно соглашаясь со словами Кравцова.

А я снова зависаю, наблюдая за Данилом. Таким естественным, расслабленным, домашним… Он гладит кота, треплет его по загривку, улыбается ему так искренне и лучезарно, что уголки губ сами собой ползут вверх при одном лишь взгляде на него.

Глядя на Кравцова сейчас, легко представить его семейным человеком, который бы приходил с работы домой, ужинал с женой, нахваливая ее еду, трепал кота на ходу и шел играть с детьми… Эта картинка так живо возникает в голове, что становится страшно.

И немного больно.

Может быть, у Данила когда-нибудь все это и сбудется. Но уже точно не со мной.

Глава 7 Данил

Выхожу от Ксюши, спускаюсь во двор и сел в машину. Но уезжать не тороплюсь.

Мне и из квартиры-то уходить не хотелось, но остаться там меня никто не приглашал.

Вечер наедине с бывшей девушкой, будущей матерью моего ребенка, оказался неожиданно уютным. Именно таким, каким бы я хотел видеть в будущем идеальный семейный вечер с любимой женщиной. Только бы заканчивался он в интимном полумраке спальни горячими картинками из фильма для взрослых, а не тем, что меня вежливо выставили за дверь.

Поднимаю глаза выше, к еще горящим светом окнам.

А ведь все это могло бы быть моим прямо сейчас, если бы я тогда не психанул и сгоряча не наворотил дел.

Злость на самого себя ослепляет мгновенной вспышкой. Но так же быстро гаснет. Потому что нет, не могло это быть моим, пока Ксюша была другой.

Ведь в этом же крылась вся проблема? В ее лжи? Знать бы еще, для чего ей это было нужно…

Свет в окнах гаснет, и я быстро набираю сообщение на своем смартфоне:

«Спишь?»

«Только легла» – приходит тут же ответ.

Я улыбаюсь, невольно представляя ее в данный момент.

Ксюша не знает, но я часто любовался ей, пока она спала. Во сне ее лицо преображалось до невозможности. Нахмуренная складочка между бровей исчезала, капризно надутые губки расправлялись в красивую естественную форму, и весь образ становился словно светлее. В эти моменты она казалась мне такой нежной и ранимой, совершенно не похожей на саму себя.

«Приятных снов» – отсылаю ей и только теперь отъезжаю от ее дома.

Не знаю, как это назвать: быстро развивающейся паранойей, повышенной тревожностью… Один черт! Но мне важно знать, что она спокойно легла спать, без всяких происшествий.

Уже дома, в кровати, я долго ворочаюсь, не в силах уснуть. Поэтому утреннее пробуждение дается мне с трудом.

На работе все идет своим чередом, кроме раскалывающейся головы, которая не дает мне сосредоточиться на цифрах.

– Ваш кофе, Данил Александрович, – плавно покачивая бедрами вплывает в кабинет Настя, мой секретарь.

Она соблазнительно улыбается и наклоняется так, что простора для фантазии о содержимом ее декольте просто не остается.

– Насть, давай сегодня без этого, голова трещит, – устало потираю виски.

– Может, я могу помочь? Помассировать вам голову? – не сдается она, пройдясь по мне плотоядным взглядом.

– Нет. А вот если добудешь мне обезболивающее, то буду очень благодарен.

– М-м-м, – томно протягивает она и постукивает по подбородку изящным указательным пальчиком с кроваво-красным маникюром. – Насколько, Данил Александрович?

– Настолько, что снова закрою глаза на твои неоднозначные намеки, – кидаю на нее строгий взгляд из-под бровей.

Настя фыркает и резко разворачивается в сторону дверей.

– Намеки, – передразнивает она меня, бурча себе под нос. – Да я прямым текстом уже говорю, – недовольно возмущается, скрываясь за дверью.

Я устало откидываюсь на спинку стула. Головная боль, кажется, становится еще сильнее.

Но в данной ситуации я виноват сам. Не надо было давать Насте лишнего повода так себя вести. Кто же знал, что этим закончится простая просьба подыграть мне несколько месяцев назад.

– Ваше обезболивающее. – Настя кладет две таблетки на стол и рядом ставит стакан с водой. – Еще какие-то особые пожелания на сегодня будут? – спрашивает с недовольным выражением лица.

– Нет. Спасибо, – дежурно благодарю.

Настя уходит, а у меня перед глазами неожиданно всплывает образ Ксюши в тот момент, когда она застала меня с секретаршей на рабочем месте. Ее полные смятения и непонимания глаза. Обида, растерянность и боль. И если тогда весь ураган ее эмоций прошел мимо меня по касательной, лишь неприятно царапнув что-то в груди, то сейчас воспоминание об этом сносит волной оглушительного чувства вины.

И пусть по большому счету Ксюша сама виновата, но мне становится архиважным реабилитироваться перед ней за тот случай. Она должна знать правду, пусть и не самую приятную.

День сегодня тянется невыносимо долго. Ловлю себя на мысли, что нет-нет, да поглядываю на часы и жду окончания рабочего времени, мысленно подгоняя его.

Я полон решимости поговорить сегодня с Ксюшей и прояснить причины нашего разрыва. Нетерпение зудит в груди, подогревая кровь и взвинчивая нервы.

Прекрасно понимаю, что это по большому счету ничего не изменит, но хочу, чтобы она знала, что я не предавал ее. Чтобы не думала обо мне хуже, чем есть на самом деле.

Мысли о ней занимают большую часть моего времени, даже головная боль отступает под их напором.

Утром не стал противиться своему желанию и написал Ксюше:

«Доброе утро! Жива? В одеяле не застряла?» Похоже на шутку, но нет. Я реально задавался этим вопросом с самого момента пробуждения.

Ксюша отвечает почти сразу, прислав два коротких сообщения:

«Привет)»

«Ха-ха. Нет».

Второй раз я пишу ей уже ближе к обеду, чтобы уточнить про поездку к маме. На что получаю ответ:

«Пока не могу точно сказать дату».

Да что у нее там за работа такая, что она не может точно знать, когда будет свободна? Они вообще в курсе про выходные дни? Или дело вовсе не в работе, а она просто прикрывается ей?

В обеденный перерыв, как и обещал, заезжаю к маме.

Она чуть ли не с порога требует полный отчет обо всем, что мне известно о ее будущем внуке. Глядя на ее напор, я тут же понимаю все опасения Ксении.

Вытаскиваю из внутреннего кармана пальто небольшой черно-белый снимок, который за эти сутки рассматривал раз сто, не меньше.

– Вот, знакомься мам, твой будущий внук, – протягиваю ей монохромный квадратик.

– Внук? – вдруг севшим голосом переспрашивает мама. – Мальчик то есть?

– Мальчик, – гордо киваю я.

А мама вдруг глухо охает, прикрывает рот свободной ладонью и начинает оседать на банкетку позади, снимок в ее руке дрожит.

– Мам, эй-эй-эй, ты чего? – присаживаюсь рядом вслед за ней. – Все нормально?

– Угу. Я просто… Я так счастлива, Дань. Думала, уж не доживу до этого момента.

– Ну что ты такое говоришь? Тебе еще жить да жить. Успеешь с внуками наиграться!

– Внуки… – мечтательно произносит она. – Было бы здорово, Дань. Было бы кому мой идеальный газон на даче топтать! Представляешь, а? Толпа ребятишек, и все наши.

– Не особо, – с сомнением отвечаю я.

– А что? Ксюшка-то молоденькая ведь совсем. Это ты все учишься, учишься, колледж твой, потом институт, фирма… Нет, оно, конечно, правильно! Ты семью теперь обеспечивать должен! – От наплыва чувств мама прыгает с мысли на мысль.

– Мам, мам! Остановись. У нас с Ксюшей будет ребенок, но мы не вместе, – напоминаю ей об очевидном.

– Как? – снова охает она, словно никогда не слышала о нашем расставании. – Но как же… Малыш ведь в семье расти должен.

И в этом вся мама! Сначала она страстно мечтала о внуке и была безумно рада тому, что я наконец-то стану отцом, хоть и ребенка своей бывшей девушки, но все же… А теперь уже видит нас с Ксюшей семьей с толпой карапузов в придачу.

– Мама. Даже не вздумай ничего подобного ляпнуть Ксении, когда мы приедем к тебе в гости, – строго предупреждаю ее. Неизвестно, как будущая мамочка может на это отреагировать, а мне сейчас очень дорог этот хрупкий мир между нами.

– Но… Ладно. Хорошо, – сдается моя неуемная родительница. – Как она, кстати, себя чувствует?

– Неплохо, насколько мне известно.

– Ох, Данечка. Ты уж за ней следи лучше. Она же такая девочка хрупкая, нежная. Ей забота нужна и внимание.

Недоверчиво смотрю на мать. Как она умудрилась все это рассмотреть в девушке за ту короткую встречу полгода назад? И почему так слеп был я?

Нет, мне, конечно, всегда казалось, что есть в Ксюше что-то особенное. Недаром именно с ней я в первые в жизни решился на серьезные отношения. И пусть изначально она зацепила меня своей дерзостью и яркой внешностью, на которую я залип, как юнец, но продолжить знакомство с ней мне захотелось вовсе не поэтому. Мне всегда казалось, что в ней есть гораздо большее, чем она показывает на самом деле, а вся ее стервозность – это напускное. Настоящая Ксюша нередко проскальзывала в ней, вновь подогревая мой интерес, однако затем снова исчезала бесследно, и мне казалось, что я сам придумал то, чего нет.

Со временем мои бесплодные попытки рассмотреть в ней что-то особенное сошли на нет, и я стал тяготиться этими отношениями. Ксюша вела себя вызывающе дерзко, чересчур ревниво и навязчиво требовательно. Бурные скандалы и бурные примирения – вот из чего состояли наши отношения. Она могла громко заявить, что уходит от меня, хлопнуть дверью, пропасть на пару дней, а потом все начиналось сначала.

Я же так устал тогда от этих эмоциональных качелей и ее постоянных надуманных обид, что решил завязать с ней раз и навсегда беспроигрышным, как мне казалось, способом. Считает меня похотливым козлом? Ну отлично. Пусть так и будет.

Примерно такие мысли гуляли в моей голове в том момент, когда я усадил к себе на колени секретаршу, выдохнув ей в губы: «Подыграй мне», зная, что Ксюша вот-вот должна войти в мой кабинет, чтобы поговорить. Как раз после очередной нашей разлуки.

– Ой, Данечка! Пообедать же не успеешь! – всплескивает руками мама, вырывая меня из нерадостных воспоминаний.

После обеда я возвращаюсь на работу и зарываюсь с головой в расчеты по новому проекту, стараясь выкинуть из головы навязчивые мысли. А закончив с ними, решаю написать Ксюше, чтобы узнать о ее планах.

«Еще на работе» – отвечает она.

Глянув на время, предлагаю забрать ее с работы, а она соглашается, хоть и не сразу.

Ксюшу я замечаю еще на подъезде к зданию фирмы, в которой она работает. Ксения стоит на ступеньках с каменным лицом, глядя прямо перед собой, и молча слушает женщину средних лет, стоящую рядом. А та, судя по всему, не церемонясь самозабвенно отчитывает ее.

– Это еще что за фигня? – инстинктивно напрягаюсь, поспешно паркуя автомобиль, чтобы как можно скорее оказаться рядом с матерью моего будущего ребенка.

Глава 8 Ксения

Рабочий день не задается с самого утра. Наталья Анатольевна всячески показывает мне свое недовольство, накаляя обстановку вокруг. И я медленно закипаю.

Последней каплей для срыва ее тормозов становится мое приглашение на юбилей компании одного из крупнейших клиентов нашей фирмы. Скворцова, разумеется, приглашена тоже, однако только меня Степан Юрьевич Сотов, генеральный директор «СотоГеймс» пригласил лично.

Он сделал это потому, что я оказала ему небольшую услугу в виде личной консультации, но моей начальнице это неизвестно, и потому она видит в его внимании ко мне совершенно иной подтекст. О чем и сообщает мне, дойдя до точки кипения в конце рабочего дня:

– Тебе самой-то не стыдно, Ксения? Пузо на лоб уже лезет, а все глазки строишь мужикам. Ну ладно Демидов, – упоминает она зачем-то одного из партнеров-учредителей нашей фирмы. Того самого, что ратовал за мое повышение и к которому я обратилась в обход Натальи Анатольевны, чтобы попасть на прием к врачу. – С ним все ясно, но этот-то тебе куда? Солить их, что ли? – ядовито цедит она.

Мы стоим на ступенях здания, в котором располагается офис нашей компании, и последние минут десять Скворцова монотонно бубнит о моих ошибках при составлении договорной документации для последнего клиента. Но, заметив, что я отстранено пялюсь в никуда, не слушая ее ценных замечаний, выпаливает как на духу то, что, видимо, давно в ней копилось.

Сказать, что я в шоке – это не сказать ничего. Человек, которого я считала примером на профессиональном поприще, который научил меня если не всему, то очень и очень многому, считает, что я делаю карьеру… строя глазки?

Я медленно разворачиваюсь, но она, подхваченная волной праведного гнева, уже не замечает этого, продолжая бить меня словами наотмашь.

– Или решила мужика захомутать побогаче, да посолиднее? Отец ребеночка-то, небось, слинял уже, не потянул запросов? Ни разу что-то не видела, чтобы забирал он свою ненаглядную с работы. Все вы такие…

Но досказать свою мысль ей не удается. Она осекается на полуслове, а я чувствую, как меня стискивают в крепких полуобъятиях сильные руки и даже не думаю сопротивляться. Кравцов появился как нельзя кстати.

«– Ну вот увидели, приехал забрать свою ненаглядную с работы», – говорит Данил обманчиво спокойным голосом, но я, крепко прижатая к его боку, отчетливо чувствую, как сильно он напряжен. – Полегчало теперь? – прищурив глаза, насмешливо спрашивает он.

Наталья Анатольевна настолько дезориентирована его появлением, что никак не может подобрать ответ и впустую хватает воздух, открывая и закрывая рот. А затем, так и придумав ничего лучше, поджимает недовольно губы и, громко фыркнув, удаляется в неизвестном направлении.

Я так безумно благодарна Данилу в этот момент за то, что он вмешался, вежливо осадив зарвавшуюся начальницу, потому что, клянусь, была на грани.

Данил провожает Скворцову тяжелым взглядом, пока та не скрывается из виду, а затем разворачивается ко мне, сводя недовольно брови над переносицей.

– И как это понимать? – злится Данил. Ну конечно, он ведь все слышал… Неужели поверил в весь этот бред? – Почему ты позволила этой карге так с собой обращаться? – тем временем вопрошает он, так и не убрав свою руку с моего плеча. – Ты ведь отлично можешь ставить людей на место. Это, вообще-то, очень полезный навык для таких случаев.

Я опускаю глаза в пол, чтобы Данил не увидел, как растеряна и рада его реакции. Растеряна, потому что не ожидала. И рада, потому что он встал на мою сторону без лишних раздумий.

Не дожидаясь моего ответа, Кравцов ведет нас в сторону своей машины и снимает с меня руку, только когда помогает сесть на пассажирское кресло.

– Голодная? – уже совершенно другим тоном спрашивает он. – Давай закажем что-нибудь по дороге?

– Да зачем? Я могу…

– Не сомневаюсь, – перебивает. – Но я не хочу, чтобы ты стояла сейчас у плиты.

– Хорошо, – покорно соглашаюсь с ним, мне сейчас действительно не до готовки. А забота Данила, уверенно принимающего решения, приятно греет душу.

– К тому же нам нужно поговорить, – добавляет он, кидая на меня косой опасливый взгляд, и в груди все сжимается от нехорошего предчувствия.

О чем он хочет со мной поговорить?

В мысли почему-то настойчиво лезет предположение о его скорой свадьбе. Неужели меня это и вправду волнует больше всего? Может, он хочет сообщить, что болен или… Черт, надо остановиться, иначе еще сильнее накручу себя, а я и так не в самом спокойном эмоциональном состоянии сейчас.

Тут же в подтверждение прилетает пинок под ребра от недовольного моим волнением пузожителя.

Вдох-выдох.

Кажется, на сегодня мне уже достаточно потрясений. Не уверена, что выдержу еще и то, что хочет сообщить мне Данил.

Мы с Кравцовым сидим друг напротив друга на кухне по разные стороны стола, как обычно. Молча жуем заказанный им ужин, время от времени пересекаясь взглядами. Данил с явным интересом наблюдает, как я планомерно уничтожаю жаркое из свинины, которым он предполагал поужинать сам. Но один мой жадный голодный взгляд на его блюдо решает все, и он без лишних вопросов пододвигает свою тарелку ко мне поближе. Никогда раньше не пылала страстной любовью к мясу, но беременность внесла свои коррективы в мои вкусовые предпочтения.

Ужин в компании Кравцова проходит по-домашнему уютно и уже становится своеобразной традицией, с одной лишь разницей, что повар сегодня не я.

И, кстати, мне до сих пор не известна причина его нахождения здесь. Просто, когда Данил предложил заехать за мной на работу, я была уже изрядно вымотана «вниманием» начальницы и согласилась бы сбежать оттуда хоть в компании черта лысого. А Данил вроде поприятнее.