Читать онлайн Мифологическое драконоведение бесплатно

Введение

Дракон, вместо того чтобы быть тварью, порожденной фантазией арийца, как следствие созерцания молний, освещавших пещеру, в которой он обитал, как это полагают некоторые мифологи, есть животное, которое однажды жило и влачило свои тяжелые кольца-извивы, и, может быть, даже летало…
Ч. Гульд. «Мифические чудовища»[1]

ДРАКО́НЪ м., [греч. δράκων] дiаволъ, чоpтъ. || Сказочный крылатый змей. || Полукрылатая ящерица жаpкихъ странъ. || Названье одного севеpнаго созвездiя. || Моpской драконъ, рыбка Trachinus draco. Драко́новъ, ему принадлежащiй. Драконова кровь, смола де́рева дракóнникъ [Calamus Draco], кроваваго цвета. Драконова голова, растен. Dracocephalum. Драко́нка ж. растен. Dracaena. Дракони́ческий месяцъ астрономич. время обращенiя луны вкругъ земли́, относительно къ восходящему углу луннаго пути.
В. Даль. «Толковый словарь живого великорусского языка»

Эта книга – о драконах.

Вообще о драконах написано много книг, но, посмею предположить, эта – особенная.

Начнем с того, что это первая книга о драконах, написанная в России. В книге сделана попытка объединить и систематизировать информацию, собранную в различных источниках, отражающую зачастую диаметральные точки зрения на одно и то же явление и так или иначе связанную с драконами.

Стоит подчеркнуть, что образ дракона волновал многих исследователей на протяжении веков. Но, как правило, драконы в этих исследованиях никогда не получали центральной роли, а авторы зачастую не допускали мысли о реальности существования драконов, придумывая самые разнообразные объяснения происходящему, вместо того чтобы просто принять данный факт как реальность.

«Камни с неба падать не могут!» Двести лет назад Парижская академия наук вынесла этот вердикт. Теперь же о метеоритах слышал любой школьник, а процитированная фраза стала символом особого явления – стремления отмахнуться от всего, что не вписывается в стройную картину мира академической науки. Есть и другая фраза, не столь популярная, потому что вслух она, как правило, не произносится, но справедливость которой молчаливо признает подавляющее большинство взрослого населения планеты. Эта фраза звучит так: «Драконы бывают только в сказках». Кто знает, не окажется ли она со временем синонимом первой?

Упоминания о драконах сохранились у многих народов мира, во всех родственных языках различных языковых групп, врезаны в самое сердце древней истории.

Большинство приводимых фактов и свидетельств дошли до нас в виде древних преданий, которые, как можно было бы предположить, имеют определенную связь с еще более древними фактами. Как мы увидим в дальнейшем, легенды и мифы разных времен и разных народов несут в себе слишком много похожих или полностью совпадающих сюжетов, описаний и примет, связанных с драконами. Их слишком много и они слишком удивительны, чтобы от них можно было просто отмахнуться.

В данной книге драконы – главное действующее лицо. Они везде – в хрониках, легендах, мифах, сказках, картинах и скульптурах.

Некоторые вопросы, которым не нашлось фактического подтверждения, строятся на предположениях, по крайней мере не противоречащих здравому смыслу.

Основой для книги послужили материалы сайта «Dragon’s Nest» (Гнездо драконов).

Открытый 16 декабря 1999 года, аккурат в канун года Дракона, в марте 2000 года сайт стал лауреатом Национальной Интел Интернет-премии в категории «Персональные страницы».

Шестилетняя работа над сайтом привела к тому, что мы имеем на данный момент, – сайт по широте, объему и глубине охвата материалов не имеет себе равных не только в Рунете, но и в Интернете.

Но совершенно очевидно, что усилиями одного человека создать такое чудо было бы невозможно, и хотя сайт формально авторский, по сути, соавторами его являются сотни людей, живущих в самых разных городах и странах, а автор сайта исполняет почетные обязанности систематизатора и хранителя.

Хочется выразить особую признательность авторам, часто имеющим научные степени, за изучение образа дракона в разных культурах и сферах человеческой жизни, что делает этот образ многогранным и чуть более реальным.

Эта книга посвящается всем людям и существам, чьими усилиями живет и процветает Гнездо драконов, тем, кто пишет по электронной почте и высказывается в форуме; тем, кто присылает материалы и оказывает материальную поддержку сайту; тем, кто хвалит, и тем, кто критикует. И пусть зачастую мы не знаем реальных имен друг друга, а только сетевые ники, это не мешает нам быть вместе.

Всего доброго, Tannin

Этимология слова «дракон»

Прежде чем начать повествование, необходимо проследить истоки слова «дракон» и динамику его развития в различных языках и культурах, а также определиться в терминологии, уяснив особенности употребления слов ««дракон», ««змей» («змий») и ««змея». Для этого прибегнем к помощи авторов, изучивших этот вопрос.

Как отмечает Andrew L. Sihler (Badger) в статье «Furwords», этимология слова ««дракон» в европейских языках довольно хорошо прослеживается.

««В Лангведоке духи стихий назывались drac, во Франции drogg. Непосредственный источник – западно-римское (читай: французское) отражение латинского слова draco, – onis “дракон”, которое, в свою очередь, очевидно заимствовано от греческого δράκων, -οντος, обозначавшего некоего монстра, обычно гигантскую змею, питона и т. п. Эта форма имеет форму причастия и, как мы увидим, может использоваться в качестве причастия. Однако поскольку греческой формой слова “драконесса” считается δράκαινα, то причастное окончание мужской формы – это переделка исходного имени существительного.

В древнегреческих текстах слово δράκων обозначало сказочное пресмыкающееся, относившееся к змеям Общимназванием змей было οφις. О принадлежности “дракона” к змеям говорит дважды употребленное поэтомГесиодом (VIII–VII вв. до н. э.) в “Рождении богов” (“Теогонии”) словосочетание “змей- дракон”.

В греческом языке δράκων означает “того, кто видит и наблюдает”. Греческая форма несомненно основана на корне, который хорошо просматривается, – derk — “смотреть, следить”. Он встречается в словах δερκομαι “ясно вижу” и δεδορκα “выследил”. Описания в мифах подчеркивают, что одна из особенностей драконов – они всегда начеку и видят многое. Поэтому слово “видящий” идеально подходит, чтобы именовать одно из этих созданий – особенно в качестве эвфемизма (или, технически, “табуированного имени”: вы не хотите, чтобы они слышали, как вы говорите о них; по той же причине греки регулярно называли фурий Эвменид “милосердными” вместо их настоящего имени, Эринии).

Английское слово dragon заимствовано от французского и совпадает с ним по написанию: замена K на G во французском языке часто случается при определенных условиях. (Сравните aigu и acutus “острый”, vague и vacuus “пустой”, egal и aequalis “равный”.)

Само слово появилось в английском довольно поздно (в XIII в.), и, как иногда случается, в староанглийский язык это слово попало еще раньше из латыни (draca). Несомненно, в немецкий язык оно попало тоже достаточно рано, судя по старонемецкой форме trahho, демонстрирующей эффект сдвига второй согласной. Впоследствии первоначальная согласная испытала влияние со стороны исходного слова – в современном немецком это слово звучит, как drache[2]».

Слово «змий», как и «змея», принадлежит к общеславянскому языковому фонду и, следовательно, восходит к глубокой древности.

Доцент исторических наук Г.И. Королев в статье «Змий или Дракон?» пишет следующее:

«Слово “дракон” в русском языке зафиксировано как заимствованное из греческого языка лишь с XVI в., а именно, начиная с текстов, переведенных Максимом Греком. Языковеды уже отмечали, что это слово употреблял Андрей Курбский. Так, в послании старцу Васьяну он писал: “О горе нам! Како не зрим прилежно мысленным своим оком древняго дракона, врага нашего бодрого, и никогда же спящаго…. Он бо древле праотцем завистию во Едеме смерть сотвори”. Это вариация на тему библейского рассказа о змие – искусителе Адама и Евы (Быт. 3). “Дракон” Курбского означает то же, что и “змий” (“змей”). В одном из переводных романов (в списке XVII в.) отмечен оборот: “Брунцвик… виде зверя льва и драка-змия”. “Драк” (вариант “дракона”) уточнен здесь как вид “змия”, или, иначе говоря, “драк” пояснен как “змий”.

Интересные данные о понимании переводчиками греческих слов δράκων и ^φις дает Библия.

В библии короля Иакова (1611 г.) 22 раза использовалось слово “дракон”, 3 раза – слово “змей”, 3 раза – “кит”, и один раз – “морское чудовище”.

В Библии 1663 г., воспроизводящей Острожскую Библию Ивана Федорова 1581 г., оба слова передавались “змием”. Так, в пророчестве о поражении (“низвержении”) злого существа это существо описано следующим образом: “змий великий, змий древний, нарицаемый диавол и сатана” (Апок. 12, 9). Тот же оборот содержится в исправленной Библии 1756 г. издания.

В синодальном переводе на русский язык (1876–1878 гг.), употребляемом и в современных переизданиях (например 1988 г.), стоят словосочетания “великий дракон”, “древний змий”, соответствующие греческому тексту со словами δράκων и οφις. Ясно, что речь идет об одном существе, которое в роли искусителя Евы (Быт. 3, 1) выступает под названием ^φις — “змий” или “змей”. В Библии 1756 г. регулярно употребляется слово “змий”. Есть одно исключение. В рассказе о том, что Господь мечомпоразит, словами перевода, “левиафана, змея прямо бегущего, и левиафана, змея изгибающегося, и убьет чудовище морское” (Ис. 27, 1), в Библии 1756 г. для всех трех существ употреблено слово “драконт” соответственно греческому тексту. Отметим, что в 12-й главе Апокалипсиса, в которой говорится о том же самом пресмыкающемся, в переводе оно 5 раз названо драконом и 3 раза змием.

В древнерусских записях сказания “Чудо Георгия о змие” греческому δράκων соответствует “змий”. Описанный там змий, по выражению одной из рукописей XVI в., вышел из озера, “пущая грозный яд с пламенем огненным”. Это вполне привычный фольклорный образ огнедышащего “змея” (“дракона”).

В источниках XVIII в. тоже встречаются переводы иноязычного “дракона” русским “змий”. Так, в описании государственного герба, сделанного Ф. Санти в 1722 г. на французском языке, стоит dragon. В переводе же, сделанном, видимо, вскоре после сочинения Санти, это слово передано как “змий”. В книге профессора Ф.Г. Дильтея, напечатанной параллельно на французском и рус- скомязыках, в описании московского герба стоят слова dracon и “змея”. Для обозначения все той же фигуры слово “змий” употреблялось и независимо от переводческих нужд. Например, в описании герба Воейковых упоминается о “двух змиях” (“без крыл” и “с крыльями”).

Неясно, почему в XIX в. змия переименовали в дракона. Скорее всего потому, что слово “дракон” уже вошло в широкое употребление. Возможно, в переименовании проявилась начавшаяся тогда модернизация в геральдике, отчасти понимавшаяся как сближение с западноевропейскими геральдическими обычаями и терминами. Может быть, желали усилить различие в именовании дракона и реальной змеи. Не исключено, что слово “дракон” должно было грецизировать всадника и всю композицию.

История употребления слов “дракон” и “змий” показывает, что ими обозначалось одно и то же существо.

Разницу между изображениями “дракона” и “змия” усматривал Ю.В. Арсеньев. Имея в виду западноевропейский материал, Арсеньев характеризовал “дракона” как существо двулапое, с хвостом “вместо задних лап”, а “крылатого змея” – как существо о четырех лапах, забыв, видимо, упомянуть хвост. Отметим, что, подгоняя под приведенное различие между “драконом” и “змием”, Арсеньев назвал драконом казанское двулапое крылатое пресмыкающееся, в описании 1781 г. названное змием.

Проведенное Арсеньевым различие между существами по числу их лап несущественно и, во всяком случае, в русской эмблематической традиции отсутствует. Вообще именование московской гербовой фигуры ««драконом» или «змием» так же зависело от сочинителей описаний, как и употребление этих слов в переводах древнегреческих произведений от переводчика, скажем, XX в.

Так, в трагедии Эсхила “Семеро против Фив” слово δράκων в изданиях 1937 и 1978 гг. передано “змеем” (в суждении Этеокла, что Паллада спасет город, и в характеристике Тидея). Во второй же строфе “Персов” в 1937 г. напечатано “змей”, ав 1978 г. – “дракон”. Различаются переводы δράκοντόμαλλον в “Просителях” – “поганых змиев” (в 1937 г.) и “клубок драконов” (в 1978 г.). В ““Жертве у гроба” (или “Хоэфорах”) в издании 1978 г. при справедливом сравнении женщин с Горгоной δρακωοδιν переведено как “и змеи в волосах”. Сочинители описаний герба и переводчики пользовались теми словами, какие употреблялись в их время. Если в XIX–XX вв. были в обиходе одновременно два слова, то они выбирали одно из них.

В заключение “змеиность” дракона подтвердим его библейским родословием: “Из корня змеиного выйдет аспид, и плодом его будет летучий дракон”, или, по-старинному, “от племене бо змиина изыдет пород аспидск, и пород их изыдет змия паряща” (Ис. 14, 29)»[3].

Теперь обратимся к исследованию «12-летний календарный цикл – древнейшая система исчисления времени народов Центральной Азии».

«У ряда тюркоязычных народов (казахи, киргизы, крымские татары, ставропольские трухмены и ногайцы) дракон обозначается словом uluw, у алтайцев и телеутов – в варианте ull, по-монгольски – luu, среди уйгуров, узбеков, туркмен и части казахов употребляется иное слово – ballq, т. е. “рыба”.

В кумандинском диалекте встречается обозначение ker-ballq. Слово ker в алтайском языке имеет значение “чудовище, страшно большой зверь”. Следовательно, словосочетание ker-ballq можно перевести на русский язык как “огромная, небывалых размеров рыба” или “ужасного вида водное существо”.

Генетическую связь тюркского ulug и китайского long (в русской транскрипции лун)

можно видеть не только в аспекте семантики, но и с учетом фонетических чередований, характерных для многих тюркских языков. Тюркское и китайское uluw и long — гомогенны и возникли в древнетюркском языке на базе первичного значения слова ulug “большой, огромный; страшный’’ (зверь, животное) > “ящер; крокодил; дракон”.

Персы использовали слова ncahclng “кит; крокодил; акула; мифическое морское чудовище” и temsah “крокодил, кайман, аллигатор”.

В трудах известного ученого-востоковеда В.В. Бартольда есть перевод сочинения мусульманского писателя XI века Гардизи, в которомизложен древнетюркский сюжет.

Однажды, когда предводитель кимаков – шад стоял с народом своим на берегу Иртыша, из реки послышался голос, взывающий о помощи. Шад за волосы вытащил из воды свою будущую жену Хатун. Она рассказала, что nehang (крокодил, дракон) схватил ее с берега реки. Гардизи сообщает о почитании реки, вернее о поклонении местных племен божеству – водяному дракону: “Река – бог кимаков”.

В тюркских языках смысл слова uluw затемнен и трактуется по-разному, как водное или летающее животное, либо как хищник из семейства кошачьих.

Монгольское слово luu имеет следующие значения – “дракон” и “змей” и, по всей видимости, этимологически близко казахскому uluw и китайскому long, вьетнамскому laung — “дракон”. Однако для обозначения пятого циклического знака и года дракона китайцы используют циклический знак chen “чэнь”

В современных словарях казахского языка uluw переводится на русский язык как “улитка; моллюск”, ранее это слово означало “крокодил”. Здесь можно привести интересный факт из средневековой скандинавской культуры: свои боевые быстроходные суда викинги называли drackar — “драконами”, мелкие рыбачьи шнеки – “улитками” (snecker “змея”). Родственным этому слову является в английском языке лексема snake – “змея”.

Обращение к лингвистическому материалу и фольклору разных народов позволяет выявить архетипы сознания, отраженные в значениях слов. В частности, можно попытаться логически объединить понятия в широком диапазоне значений от “дракона” до “улитки”, связанные с этимологическими вариантами лексемы: uluw ~ ull ~ luu ~ long ~ laung.

Так, в дагестанских языках группа безногих пресмыкающихся (змеи), внешне схожих с ними низших животных и их онтогенетических форм (черви, гусеницы, личинки), обозначаются одним и тем же словом или однокоренными словами. Например, в андийском языке словом berka называют как змею, так и гусеницу; примеры из германских языков: древнеанглийское wyrm “змей”, современное английское worm “червь”, старонемецкое wurm “червь; змея”. Можно указать также на то, что архаичные формы ныне графически различающихся между собой китайских иероглифов для обозначения понятий “червяк” и “змея” внешне были весьма схожи. Китайская лексема chang-chong “змея” образована из слов chang “длинный, долгий” + chong “червяк; насекомое”.

Приведем пример семантического изменения: в эвенкийском языке от лексемы kulin “змея” с помощью аффикса – kan, несущего значение уменьшительности, образовано новое слово kulikan “червяк, пиявка”. Эти древние ассоциации сохранились и использованы в произведении Дж. Р. Толкина “Хоббит”, и составители примечаний в специальной ремарке поясняют особенности языка гномов “Mind that the Dwarves use the word worm as a derogatory term for dragon” (Гномы используют слово “червяк” как синонимс пренебрежительным оттенком для “дракона”.). Похожий мотив звучит в повести Р. Киплинга “Маугли” в диалоге огромного питона Каа с пантерой Багирой:

– Кроме того, они [Бандар-логи, народ обезьян]
называли меня„. желтой рыбой, кажется?
– „.Земляным червяком, – сказала Багира[4].

Персидское слово äjdäha “дракон”, заимствованное через азербайджанцев малыми народами Дагестана, в цахурском языке сохранило исходное значение – äjdagä “дракон“, в арчинском, утратив первоначальный смысл, приблизилось к реальной действительности – ijdägi “большая змея”.

Для сравнения: ассиро-вавилонское huwawa “чудовище” сохранилось в современном ассирийском языке как лексема huwwa “змея”.

В татарском фольклоре образы змеи и дракона близки. В некоторых народных сказках встречается составное название мифического персонажа – ajdaha-yelan. Парное слово в крымско-татарском языке ajderha-ytlan имеет значение “змей-оборотень”. Существовало поверье, что змея, прожившая сто лет, обращается в дракона. В свою очередь, дракон по достижении тысячелетнего возраста становится оборотнем yuha.

В казахском языке слово aydahar ~ ajdahar ~ ajdaha: 1) большая водяная змея, обитающая в жарких странах; 2) переносное: враждебная для человека сила; 3) мифологическое: огромная смертоносная змея, встречающаяся в сказках.

В одной из глав своего письменного труда эмир Захир ад-дин Мухаммед Бабур (выходец из Ферганы, потомок эмира Тимура) писал о некоторых представителях экзотической фауны, виды которых обитали в завоеванных им землях Индии. Среди упомянутых разновидностей крокодилов есть suw arslani— “водяной лев”, это название переведено словосочетанием jaldl aydahar – “крокодил с гребнем”.

В узбекском языке есть три заимствованных из фарси варианта слова, имеющего значение “мифическая большая змея”: äjdär ~ äjdärho ~ äjdäho. Турецкие формы этой лексемы ejder ~ ejderha переводятся словом “дракон”.

В старой узбекской литературе, изобилующей арабизмами и фарсизмами, встречается выражение mäkärnäj-i däryo, которое переводится на современный узбекский язык как “большой дракон”.

Ученые-этимологи считают, что чешск. yes ter, словацк. yas ter, русское ящер, белорусское яшчар возникли из древнеславянского (y)ascerъ “змей”, которое через праславянскую форму äjbtärb восходит к иранскому (ijiit(j.r <…ji + суффикс – tär (персидское …jd^cir-, таджикское Hjd^er', узбекское ajd^Hr- “дракон, змей”).

Мифический авестийский Aji Dahaka в иранском эпосе известен как “царь- дракон Заххак”.

Образ крылатого дракона был на знаменах императорских войск, против которых в течение многих веков сражались соседние с Китаемнароды. Видимо, этим объясняется восприятие дракона как отрицательного персонажа в культуре стран, расположенных к северу и западу от Поднебесной империи. Через фольклор тюркских народностей представления о враждебном драконе проникли на Запад»[5].

Описание расы

Чудо находится в противоречии не с природой, а с тем, что нам известно о природе.
Святой Августин

Эволюция

Человек много выиграл, появившись на земле несколько позднее. На заре мироздания ему пришлось бы встретиться с такими чудовищами, которые не устрашились бы ни его мужества, ни его изобретательности.
А. Конан Дойль. «Затерянный мир»[6]

Начнем с мнения нашего современника, драколога А. Склярова:

«В мифологических образах дракона поражает не только отсутствие реального живого прототипа в современной фауне, но и множественные черты сходства дракона с давно вымершими динозаврами.

Прежде всего – чисто внешнее сходство: крупные размеры тела со змеевидными чертами; длинный хвост; чешуйчатая шкура или сегментный панцирь с множественными шипами и выростами; крупные челюсти с острыми зубами; мощные ноги с когтями; иногда – перепончатые крылья. Все это нам знакомо по реконструированным образам динозавров.

Может ли существовать связь образа змея-дракона из древних мифов с динозаврами?.. Вопрос не так тривиален, как может показаться…

Скажем, по одной из самых распространенных официальных версий, мифологический змей-дракон обязан своим происхождением реальным находкам нашими предками ископаемых останков динозавров. Вроде бы просто и ясно… Но более внимательный анализ этой версии выявляет целый ряд ее недостатков.

Во-первых, мифы о змее-драконе распространены повсеместно, а легкодоступные останки динозавров находятся лишь в пустынных районах Центральной Азии (в других регионах ископаемые останки чаще всего обнаруживаются лишь под мощными слоями осадков – вряд ли древние люди так глубоко копали).

Во-вторых, очень близкое сходство различных образов змея-дракона в разных мифах имеет место на фоне чрезвычайного разнообразия ископаемых останков. Конечно, останки именно хищных динозавров с огромными зубами производят наибольшее впечатление на воображение человека, но ведь хищников в природе намного меньше, чем травоядных. Почему же в таком случае абсолютно нигде (!) в мифах нам не встречается образа змея-дракона как мирного вегетарианца?..

И в-третьих, реконструкция первоначального образа по ископаемым останкам является не таким уж простым делом даже для современных палеонтологов. Как же тогда наши далекие предки с их зачаточными знаниями естественных наук смогли не только довольно близко воспроизвести в образе змея-дракона облик динозавра, но и уверенно классифицировать его как пресмыкающегося?..»[7]

С одной стороны, насколько было известно до недавнего времени, не существует никаких пещерных изображений драконов. Пояснение этому можно найти в книге П. Дикинсона «Полет драконов»:

«Насколько известно, не существует никаких пещерных изображений драконов. На первый взгляд, учитывая близкие и едва ли не религиозные отношения, существовавшие между человеком и драконами в каменном веке, это может показаться странным. Но этому есть два объяснения. Первое – очень простое: в тех областях, где обитали в своих пещерах драконы, людей не было. Объяснение второе связано с назначением пещерных изображений. Все они были по преимуществу магическими. Изображались животные, с которыми охотники хотели встретиться, чтобы убить их и принести домой не только в качестве пищи. Например, саблезубый тигр, надо думать, был достаточно опасен, но его клыки служили знаками отваги, шкура его была атрибутом вождя племени, и даже мясо его при тщательном длительном пережевывании оказывалось вполне съедобным. Но ни один охотник не рвался лично встретиться с драконом, и в самом драконе не было ничего, что могло представлять какую-либо ценность для человека. Изображать же дракона, чтобы с помощью магии вызвать его “на себя”, было равносильно желанию навлечь огнедышащий кошмар на все племя»[8].

На древней гравюре видно, как человек оседлал динозавра

На камне Ики (слева) изображен астроном, наблюдающий звезды с помощью телескопа, а сзади него по небу мчится комета. На рисунках, скопированных с камней Ики (справа), показаны биологические метаморфозы стегозавра на пути к взрослой особи

Но вот в «Комсомольской правде» от 14.09.2005 г. читаем: «В Южной Америке археологи обнаружили на камнях фрески, сделанные представителями загадочной цивилизации, существовавшей 70 млн лет назад. На них изображены странные сюжеты: как люди приручают гигантских ящеров, делают сложные медицинские операции и даже… летят на космических кораблях.

Коллекция из 11 тысяч камней хранится в недавно открывшемся музее на Пласа-дес-Армас города Ика, расположенного в 350 км от Лимы – столицы Перу. Эти камни – размером от совсем небольших, с кулак, до 200-кило-граммовых валунов – со всех сторон покрыты тонко выгравированными рисунками. Сюжеты поражают воображение: как будто перед нами разворачиваются события, происходившие на Земле миллионы лет тому назад.

Вот люди охотятся на динозавров. Одни выпускают стрелы в ящеров, другие замахиваются на животное металлическим (!) топором. Вторые гарцуют верхом на трицератопсе, причем на спину рептилии наброшена попона, а наездники держат в руках курительные трубки. На другом камне изображен человек, летящий на птеродактиле, подгоняя его дубинкой. Еще более шокирующий рисунок: развитие стегозавра, обитавшего на Земле 18 млн лет назад, – от детеныша до взрослой особи. Это же какой древний биолог так тщательно наблюдал за развитием чудовищ?

Первооткрывателя камней, перуанского хирурга Луиса Кабреру, собравшего более 15 тысяч “черных камней”, конечно, тоже обвинили в фальсификации. Но проведенные исследования доказывают подлинность рисунков. Более того, еще в 1926 году о “черных камнях Ики” писал монах-иезуит Педро Симон. А спустя некоторое время стало известно, что перуанские археологи располагали первыми из них еще в XIX веке»[9].

Фрески на камнях Ики весьма убедительно показывают, что люди на Земле были современниками динозавров, а уж стегозавр более напоминает именно дракона, чем стегозавра в его современной реконструкции.

Но Дикинсон продолжает:

«Эволюционное развитие – процесс неоднородный. Одни виды существ изменяются быстро, в то время как другие остаются неизменными на протяжении десятков миллионов лет. В мексиканских пещерах встречается слепая белая рыба, демонстрирующая, что примерно 250 000 лет назад у предков этой рыбы имелись нормальные глаза, а вырождение органа зрения вплоть до полной слепоты произошло сравнительно недавно. Это не означает, что любое значительное изменение непременно должно занимать четверть миллиона лет. Для каких-то изменений может потребоваться и более длительный период, а для других – гораздо меньший. В редких случаях хватало даже нескольких поколений.

Но есть любопытная закономерность, наблюдаемая даже у несходных видов. Медленная эволюция имеет место у простых родственных форм, вначале переживающих период стабильности, в течение которого эти формы не изменяются; затем внезапно у них начинается быстрое развитие большого числа очень сложных форм; и как раз в это время вся эта генеалогическая линия угасает. Например, известно семейство ископаемых аммоноидных червей, десятки миллионов лет сохранявших форму простого завитка; затем, как будто по команде, они вдруг стали принимать формы петель, лент, двойных завитков, плетенок, спиралей и трубок; а затем все вымерли. Похоже на то, как если бы они как-то узнали, что их время прошло, и стали наугад искать некую невообразимую форму, которая позволила бы им продолжить существование.

То же произошло и с динозаврами. Девять десятых периода их господства на Земле они сохраняли простые формы: стройные, пропорциональные и функциональные, прекрасно соответствовавшие среде их обитания. Затем внезапно наступило буйство странных форм – тройные рога, гигантские гребни, гофрированные парусоподобные спинные плавники. В это же время у них произошел еще один качественный скачок, связанный с попыткой приспособиться к новым условиям существования, в частности – к жизни в воздухе, следствием чего и стало появление птерозавров, драконов и птиц»[10].

Как сообщает «Компьюлента» от 22.01.2003 г., профессор университета штата Монтана Кеннет Дайл в 2003 г. опубликовал в журнале «Science» статью, в которой высказывается новая гипотеза происхождения летающих динозавров и птиц. По его мнению, «предками летающих ящеров были двуногие динозавры, использовавшие передние конечности в качестве антикрыльев. Это увеличивало их сцепление с землей и позволяло взбираться по крутым склонам с высокой скоростью. Использование крыльев для бега по наклонной поверхности характерно и для современных птиц. Чтобы доказать свою теорию, Дайл провел ускоренную киносъемку птенцов и взрослых особей куропатки. Оказалось, что, расправив крылья, птенцы могут взбираться на поверхность с углом наклона 50 градусов, а подросшие птицы способны подниматься по отвесной поверхности, а взрослые птицы не падают, даже если карабкаются на угол 105 градусов.

И лишь на новом витке эволюции передние конечности превратились в средство отрываться от земли и летать»[11].

Но вернемся к теории Дикинсона и драконам.

«В силу отсутствия каких-либо останков или окаменелостей невозможно достоверно восстановить стадии, пройденные драконами при их освоении воздушной среды. Тем не менее можно представить себе наиболее вероятную последовательность этих стадий.

До того как дракон воспарит, он нечто среднее между рыбами и черепахами. После того как он воспарит, его размеры определить невозможно.
The Yuan Kien Lei Han

Начнем хотя бы с размеров. По причинам, которые до сих пор остаются дискуссионными, многие динозавры были очень крупными животными. Затем, видимо, наступило время более мелких и быстрых существ. Одним из очевидных вариантов выживания для крупных животных было уменьшать свои размеры, что некоторым удалось, хотя большинство все же вымерло. Другой выход состоял в сохранении размеров при уменьшении веса, благодаря чему животное становилось более быстрым и в то же время снижались его энергетические затраты.

По одной из теорий, эти птерозавры достигали внушительных размеров потому, что в их биологических часах попросту не действовал механизм, который у других животных останавливает рост в определенном возрасте. Птерозавры росли до самой смерти.

А что с драконом? В период эволюционного безумия – вроде того, какое предшествовало исчезновению динозавров, – любой начавшийся процесс имеет тенденцию доходить до предела. Так и здесь: пока соседи по планете экспериментировали с рогами и складками, дракон становился все легче и легче. Кости – все более полыми и почти невесомыми. Массивный бронеподобный панцирь, присущий его предшественникам, сохранился лишь в районе головы.

Постепенно незначительные по дальности прыжки стали планированием, а планирование – полетом. На этой стадии становится особенно важным овладение контролем над телом, находящимся в воздухе.

Драконы никогда не были господствующими существами на планете. Но они, кажется, достигли естественного баланса, обретя свою экологическую нишу, и подобно птицам благополучно пережили исчезновение динозавров. Они никогда не были обитателями лесов – их тела нуждались в укромных пещерных логовах. С неизбежностью драконы оказались жителями утесов и скал, озирающими равнины в поисках подходящей добычи среди обширных стад травоядных. Сравнительно слабая защищенность пригодных для их проживания жилищ – особенность, которая, возможно, отличала и предшествовавших им динозавров. Таким образом, драконы стали одними из наиболее территориально собственнических существ. Это то, в чем сходятся все источники»[12].

Поскольку меловой период завершался, все рептилии, за исключением крокодилов, черепах, ящериц и змей, постепенно вымирали. Их таинственная массовая гибель – одна из неразгаданных загадок эволюции. Как могло такое разнообразие существ, многие из которых были безусловными гигантами, да еще и в самом расцвете развития, так сравнительно быстро исчезнуть с поверхности Земли?..
Кай Петерсен. «Доисторическая жизнь на Земле»

Крокодилы, черепахи, ящерицы и змеи. Почему они пережили массовую гибель динозавров? Потому что могли жить и на суше и в воде. Многочисленные сведения о морских змеях позволяют сделать предположение, что драконы в процессе эволюции избрали водный образ жизни, и это позволило им пережить катаклизм.

Обычно предполагается, что мы имеем дело с множеством разнородных существ – летающие драконы, плавающие драконы, а также фигурирующие во многих историях гигантские ползающие змеи, неплавающие и нелетающие. Стоит также отметить что, согласно легендам, существовали драконы, которые обитали сразу в двух стихиях – в воздухе и воде. И хотя, возможно, существовали различные разновидности драконов, все они были очень сходны по своей природе.

Среди водных драконов наблюдалось многообразие видов: у некоторых особей крыльев не было вовсе, либо они были скорее похожи на плавники. Что касается лап, то их могло быть две, четыре, либо не быть вовсе. Описания многочисленных разновидностей морских драконов встречаются в различных свидетельствах, о них мы поговорим позже.

Можно предположить, что в процессе эволюции водный дракон, пережив катаклизм, уничтоживший динозавров, и сохранив крылья в рудиментарном виде, снова вышел на сушу и стал летать. Кроме того, на эволюционном пути дракон, наряду с умением летать, приобрел полезное качество выдыхать огонь, что было связано с особенностями его полета. Это подняло дракона на ступень выше всех остальных существ на Земле.

Вильям Блэйк. «Бегемот и Левиафан»

Икона, на которой изображена битва св. Михаила с драконом

«Борьба дракона со львом». Гравюра Андреа. Национальная библиотека, Париж

И.Я. Билибин. Марка журнала «Золотое руно». 1906 г.

Дракон. Иллюстрация из детской книги Франца Поччи, 1846 г.

Источник: Г. Бидерман. «Энциклопедия символов»

Дошедшие до нас изображения драконов свидетельствуют об очень интересном факте.

Драконы обладали разным количеством конечностей.

У одних видов лап не было вовсе, только крылья, у других были крылья и пара лап, а у третьих – крылья и две пары лап!

Безусловно, наибольший интерес представляет дракон с четырьмя лапами и крыльями. Ни одно позвоночное на Земле не имеет шести конечностей. За исключением дракона.

Доктор биологических наук Б. Медников вместе с доктором биологических наук В.В. Мекшуткиным предпринял как-то попытку «проиграть» на ЭВМ процесс прогрессивной эволюции[13]. Один из основных выводов этого эксперимента: путь, по которому эволюция пойдет, предсказать невозможно.

Б. Медников пишет: «При каждой попытке моделировать эволюцию из одинакового исходного материала получались формы, всякий раз различные. Членистоногие, например, один раз вышли на сушу на трех парах ног (как насекомые), а в другой раз на четырех (как паукообразные). Рыбы вышли из воды в одном опыте на одной паре плавников, во втором – на двух парах, в третьем – на трех. В последнем случае потенциальными носителями разума оказались четвероногие с освобожденной парой передних конечностей – аналоги мифических кентавров.

ЭВМ как бы смеялась над попытками предсказать ее дальнейшие действия. А если вдуматься, так и должно быть, коль скоро эволюция идет путем естественного отбора ненаправленных, случайных изменений.

Да, отбор – направленный процесс, повышающий приспособленность к окружающей среде. Но приспособиться можно тысячами разных способов, а какой материал для отбора возникнет в данном случае первым, – это уж дело случая».

Впрочем, летописи и описания встреч с драконами свидетельствуют о том, что все разновидности драконов сохранились вплоть до Средних веков, а некоторые, возможно, дожили и до наших дней.

Можно подумать, что существа типа драконов, у которых до определенного момента не было никаких естественных врагов, закономерно станут животными доминирующими и поэтому многочисленными; но путь дракона был настолько непростым, что оставался рискованным и в отсутствие врагов, а во многих областях мира конкуренция с более эффективными формами жизни сделала выживание драконов невозможным.

Более того, появление человека и развитие рода человеческого привело к постепенному уничтожению драконов. Отголоски последних баталий за сферы обитания мы как раз и находим в древних хрониках, эпосе и преданиях о драконах, из которых люди, как правило, выходили победителями.

Существует предположение, что динозавры и люди были современниками на протяжении длительного периода времени. Этому существуют весьма убедительные доказательства.

Отпечатки ног и лап в долине реки Пэлюкси, США, штат Техас.

Фото с сайта www.anomal-zona.webzone.ru

Предоставим слово С.Л. Головину, автору своеобразного исследования «Всемирный потоп: миф или реальность»:

«“Следы ног на теории эволюции” – так охарактеризовала газета “Стар Телеграм” от 17 июня 1982 года открытие, сделанное в долине реки Пэлюкси, в шести километрах от небольшого городка Глен Роуз, штат Техас. Поднявшаяся после ливневых дождей вода смыла часть осадочных пород, обнажив известняковый слой, возраст которого, согласно традиционной эволюционистской геохронологической шкале, должен быть составлять 108 миллионов (!) лет. На поверхности слоя обнаружилось множество отпечатков лап динозавров и ступней человека! Подобные отпечатки встречались и раньше (впервые – в 1910 году), но такое количество следов, оставленных динозаврами и людьми, обнаружено впервые. Были обнаружены и “двойные” отпечатки, когда динозавр ступал поверх человеческого следа, и наоборот – человек наступал в уже оставленный динозавром след»[14].

Эту информацию уточняют А. Бутюгин и Л. Лагожина, авторы статьи «Следы “ужасных ящеров”»: «Эти следы [обнаруженные в долине реки Пэлюкси] считались подделкой до тех пор, пока физиолог Дэйл Петерсон не взялся проверить их подлинность. “Нет никакого сомнения, что мы имеем дело со следами человека, – считает он. – Характер распределения тяжести тела не оставляет места другим гипотезам: так ходит только человек!”

Окаменевший палец человека, бывшего современником динозавров.

Фото с сайта www.anomal-zona.webzone.ru

Тот же Петерсон исследовал еще один ископаемый образец, найденный среди костей динозавров (экспертиза подтвердила, что и возраст его совпадает с возрастом костей). По форме этот образец ничем не отличается от человеческого пальца. “Разумеется, такую форму может иметь и кусок дерева, – говорит физиолог, – но рентген показал наличие костей и связок. Это точно окаменевший палец”. Палец человека, бывшего современником “ужасных ящеров”!»[15]

Обратимся еще и к совместной работе кандидата геолого-минералогических наук Р. Фурдуя и киевского инженера Г. Бурганского: «В 1945 году мексиканский торговец Вальдемар Джульсруд, проезжая верхом в окрестностях города Акамбаро, увидел место, где сильные дожди размыли почву и обнажили какие-то глиняные изделия. Увлеченный собиратель древностей, он прихватил с собой одну из найденных фигурок, а позднее, наняв местного гончара… поручил [ему] собрать все, что удастся. Находка оказалась необыкновенно богатым собранием глиняных изделий и фигурок. К 1952 году Джульсруд собрал их более тридцати тысяч. Все статуэтки – некоторые достигали метровой высоты – были вылеплены из обожженной глины. Изображали они как людей, так и животных, причем среди них не было повторений. В преобладающем большинстве статуэтки изображали животных, неизвестных науке или… давно вымерших. В том числе динозавров, плезиозавров, бронтозавров. Кандидат исторических наук Г. Буслаев, комментируя статью французского исследователя Рональда Виллиса, не исключил возможность подделки коллекции Джульсруда. Однако в 1972 году три глиняные фигурки были обследованы в лаборатории Пенсильванского музея с помощью термолюминесцентного метода. “Мы были столь ошарашены неожиданно древним возрастом этих фигурок, – пишет руководитель лаборатории Р. Фрелих, – что Марк Ган решил собственноручно проделать по 18 проб с каждой из фигурок, а это уже очень серьезный тест. Все три фигурки дали одну и ту же дату: 2500 лет до н. э.

Лаборатория сочла возможным распространить эту датировку на всю коллекцию Джульсруда”. Кроме того, занимавшийся изучением находок профессор Хэпгуд установил, что подобные статуэтки обнаружены не только в Акамбаро. Идентичные фигурки предлагали туристам жители местечка Сан-Мигель Альенде неподалеку от Акамбаро. Находили они фигурки в пирамидах, расположенных в этой местности»[16].

Стоит отметить, что существует множество останков динозавров, но драконы сохранились только в памяти человечества. И тем не менее на Земле практически нет этносов, не сохранивших в литературе, фольклоре или изобразительном творчестве воспоминаний о гигантских драконах, монстрах и чудовищах. Причем точность изображения зачастую свидетельствует о том, что художник лично видел изображаемых существ, а не знает о них лишь понаслышке. Почему же не сохранилось никаких ископаемых останков драконов? На этот вопрос ответят следующие главы – об особенностях строения драконов.

Какими были драконы?

Поскольку никакие окаменелости найдены, вероятно, не будут, любая реконструкция структуры тела реального дракона строится на предположениях.

И в этом смысле здесь самое время предоставить слово Дж. Р.Р. Толкину, не только автору культового фантазийного эпоса «Властелин Колец», но и авторитетному ученому, исследователю древнеанглийской литературы:

«Каким представлялся дракон средневековому человеку? Наиболее полный ответ на этот вопрос можно найти в сочинении “О природе вещей” Фомы из Кантимпрэ (первая половина XIII в.). Согласно сведениям, собранным Фомой из книг Плиния Старшего (I в.), св. Августина (IV в.), кардинала Якова де Витри (ум. в 1241 г.), а также из “Книги о зверях и чудовищах” (VIII–IX вв.), дракон – существо весьма свирепое, которое, однако, не так сложно уничтожить.

В дальнейшем представления о природе дракона становились все разнообразнее. Оказывается, дракон (и эта точка зрения отражена в предании о змее Фафнире, которого убивает Сигурд) – это оборотень, приобретающий звериный облик ввиду определенных качеств характера. Драконы могут иногда превращаться в людей и наоборот, люди становиться драконами. О подобных превращениях говорится в двух книгах: “Императорских досугах” Гервазия Тильсберийского, написанных как развлекательное чтение для коронованных особ, и “Путешествии сэра Джона Мандевилля”, романе первой половины XIV в., в котором нашли отражение легенды, привезенные крестоносцами с острова Кипр»[17].

Толкин, ссылаясь на средневекового автора Фому из Кантимпрэ и его книгу «О природе вещей», повествует: «Дракон, согласно кардиналу Якову де Витри, – это самое большое из сухопутных животных. Ядом не обладает. На голове у него гребешок, пасть по сравнению с остальным телом маленькая, зажатая артериальными сосудами, при дыхании он высовывает язык и раскрывает рот, но зубами не убивает. Укус его наносит ужасный вред, поскольку, согласно Экспериментатору, дракон питается ядовитыми тварями. Если кого ударит хвостом, то убьет, и даже огромное тело слона не защищает его от подобной участи».

Согласно Плинию, «…весной дракон испытывает тошноту, с которой борется с помощью сока молочая. Он чаще всего обитает в пещерах посреди скал, а все из-за жара, столь необходимого телу, в особенности во время полета. Именно поэтому драконы водятся в местах, доступных солнцу, в наибольшей степени в странах восточных. Чаще всего их можно встретить в самых жарких местностях. Говорят, что вокруг Вавилонской башни, в самой Вавилонской башне, в Вавилонской пустыне и на развалинах города обитают огромные драконы, чей глас наводит на людей ужас. Они нередко достигают в длину двадцати локтей. Взгляд дракона непереносим для людей, поэтому некоторые умирают, едва встретившись с ним глазами. Когда дракон достигает старости и положенной величины, то может долгое время жить без пищи. Но во время еды с трудом насыщается, а все потому, что это очень холодное животное, и малая толика жара, которая в нем есть, не позволяет ему поглощать большие влажные тела. Мне представляется неестественным, что драконы живут и могут продолжать жить до наступления Конца Света, не употребляя никакой пищи, как, например, дракон, которого по повелению святого апостола Петра папа Сильвестр заключил внутри горы, расположенной в Риме. Полагаю, что это божественное чудо. Однако в “Истории бриттов” рассказывается о том, как были обнаружены два дракона, живущие под землей. Согласно Августину, в недрах земли обитал дракон, который, едва почуяв сильные порывы дождя и ветра, вылезал на поверхность и, как утверждают, принимался грести своими большими крыльями по воздуху, зачерпывая воздух и выбрасывая его, а крылья у него были покрыты кожей и распростерты вширь сообразно с величиною его тела. В местах своего обитания дракон отравляет воздух. Лап у него нет. Существует вид драконов, которые ползают, опираясь грудью о землю. Существует вид драконов, у которых есть лапы, но такие встречаются очень редко. Как пишет Аделин, из черепа дракона добывают камень драконий, но он обладает ценностью только в том случае, если изъят из живого чудовища. Поэтому, когда дракон, ничего не подозревая, спит на жаре, ему одним ударом разрубают голову и так, покуда он жив, достают оттуда руками камень. Язык и желчный пузырь дракона, сваренные в вине, приносят облегчение тем, кто страдает от демонов-инкубов, ибо от этого снадобья демоны покидают их тела»[18].

Согласно Ле Гоффу, «у Исидора Севильского дракон трактуется, по сути, научным образом, не символически. Он “величайший из всех животных”: “Дракон больше всех гадов или даже всех животных на Земле”. Две важные детали определяют его повадки: это животное одновременно подземное и надземное, которое любит покидать пещеры, где прячется, чтобы летать по воздуху; его сила сосредоточена не в его пасти, не в его зубах, а в его хвосте. Две научные проблемы занимают Исидора в отношении дракона. Первая – проблема того, что отделяет дракона от родственных животных, в первую очередь от змея. Ответ кажется ясным. Исидор, в основном используя Вергилия, устанавливает различие между змеем (anguis), “ползучий” (serpens) и драконом (draco): змей живет в море, “ползучий” – на земле, дракон – в воздухе. Но тут Исидор сталкивается с другой проблемой – обитания дракона. В самом деле, он не может не знать множества стихий, где обитает и движется дракон, и особенно его связей с водой, которые не проявляются ни в одном из вышеизложенных определений. Таким образом, он подходит к выделению особого типа дракона – морского дракона (draco marinus)»[19].

Семиглавый дракон Апокалипсиса с блудницей Вавилонской. Ганс Бургкмайр, 1523 г.

Драконы по большей части имеют огромные размеры, они почти всегда рогаты, многоглавы и к тому же полиморфны. Например, Леонардо да Винчи предлагал изображать дракона так: «Голова дога, кошачьи глаза, уши филина, нос борзой, брови льва, виски петуха и шея водяной черепахи». Вероятно, великий художник имел в виду изображение западноевропейского дракона, потому что дракон восточный, по свидетельству древней китайской рукописи, выглядел немного иначе: «Дракон обладает способностью принимать различные облики, которые, однако, для нас непостижимы. Обычно его представляют с головой лошади, хвостом змеи, большими крыльями по бокам и четырьмя лапами, каждая – с четырьмя когтями».

Давайте подробнее познакомимся с восточными драконами.

Рельеф с изображением дракона Эпоха Цинь, III в. до н. э. (221–207 гг. до н. э.) 118 × 37 × 17 см. Кирпич. Сиань. Департамент культурных ценностей

В старинном трактате «Пан Цао Кан Му», который цитирует в своей книге Юань Кэ, облик луна (китайского дракона) описан через его девять подобий: «Голова, как у верблюда, рога, как у оленя, глаза, как у зайца, уши, как у коровы, шея, как у змеи, живот, как у морского зверя, чешуя, как у карпа, когти, как у ястреба, лапы, как у тигра… Чешуй у дракона восемьдесят одна – девятью девять, ведь девять самое счастливое число. Голос дракона звучит подобно удару гонга. По бокам пасти имеются усы. Под подбородком у дракона чешуи располагаются в противоположном большинству прочих направлений. Они выступают на двенадцать дюймов и способны насмерть поразить человека»[20].

Единство с силами природы было главным в жизни азиатских драконов. Правда, нельзя поспорить с тем, что китайские и японские драконы могли принимать человеческое или звериное обличье, а порой люди держали их в неволе, пленив или приручив. Исторгнутые из родной стихии драконы теряли, однако же, значительную часть своего естества, и жизнь их ограничивалась узким кругом не внушающих никакого почтения привычек, вроде как у шелковистых собачек, которых придворные дамы носили в рукаве платья.

Однако природа драконов, обитающих в своем родном, недоступном пониманию людей мире была куда сложнее, чем у животных или человека.

Восточные драконы существенно отличаются от западных своим строением. У них длинное змееподобное тело и обычно нет крыльев. Исключение составляют Императорские драконы – они крылаты. Несмотря на это, восточные драконы чувствуют себя привольно и в воздухе и в воде.

Восточный дракон имеет чрезвычайно длинную, тонкую скелетную структуру.

Скелет восточного дракона

Автор Jennifer Walker 1996, www.draconian.com

Чудесный гибкий восточный дракон в облаках. Ширма с инкрустацией: фрагмент XVII–XIX вв. Дерево, лак, поделочный камень, резьба, инкрустация. Шанхай, Городской музей

У него голова средних размеров, очень длинная шея, короткие ноги, небольшие бедра и длинный хвост. Подобное строение скелета предполагает очень высокую маневренность, как, например, у длинной змеи. Дракон может скручивать и поворачивать свое тело во все стороны.

Скелет дракона тонок и легок, поскольку ему не нужна дополнительная мышечная масса в виде мощных полетных мускулов. Восточный дракон зачастую не имеет крыльев, что, однако, не мешает ему подниматься в облака.

Восточные драконы изображаются с четырьмя лапами. У китайского дракона на лапах пять пальцев, у корейского – четыре, а у японского – всего лишь три.

Есть предание, что драконы появились в Китае и всегда имели пять пальцев. Дракон – дружелюбное существо, любящее попутешествовать. Но однако чем дальше уходит дракон от Китая, тем больше пальцев он теряет (есть мнение, что дракон отдает один свой палец в залог в знак добрых намерений). Так, когда он добрался до Кореи, у него уже оставалось четыре пальца, а когда он наконец добрался до Японии, он потерял еще один палец, и у него осталось только три. Это также объясняет, почему драконы так и не добрались до Европы и Америки – у них просто не хватило бы пальцев зайти так далеко.

В Японии относительно драконов думают примерно то же, что и в Китае. Но японцы абсолютно уверены, что дракон родом из Японии. Они согласны с тем, что дракон – существо, любящее путешествовать. С той лишь разницей, что чем дальше путешествует дракон, тем больше пальцев у него вырастает. И поэтому когда он добрался до Кореи, у него уже было четыре пальца, а когда он пришел в Китай, у него вырос пятый палец. Понятно, что дракон не пошел дальше Китая – все новые и новые пальцы мешали ему двигаться.

В Корее бытует аналогичная версия о происхождении драконов. Конечно же корейцы точно знают, что драконы впервые появились в Корее. Вероятно, просто потому, что и карате появилось в Корее. И у дракона изначально было четыре пальца. Но всякий раз, когда дракон двигается на север или восток, он теряет пальцы, а когда на юг или запад – приобретает. Если бы он отправился на запад, в Европу, у него выросло бы столько пальцев, что он не смог бы двигаться. Если бы он направился на восток, в Америку, то он очень скоро потерял бы все пальцы и не смог ходить.

В следующий раз, когда вы увидите изображение восточного дракона, обратите особое внимание на количество его когтистых пальцев, и вы всегда сможете точно сказать, откуда он родом.

Синолог В.Л. Сычев имеет свое мнение по поводу количества пальцев у дракона. До монгольского завоевания китайский дракон имел на каждой лапе по три (число Ян) пальца, а общее их число составляло 12, по аналогии со знаками Зодиака определявшееся как число Неба (то есть Ян).

Монголы, по существующей гипотезе, в попытках самоутвердиться сделали своего дракона «сильнее» китайского, наделив каждую его лапу четырьмя пальцами (уничтожив при этом традиционную символику их числа).

Трехпалые драконы. Рельеф с изображением дракона. Эпоха Цинь, III в. до н. э. (221–207 гг. до н. э.) 118 × 37 × 17 см. Кирпич. Сиань, Департамент культурных ценностей

Четырехпалый дракон. Храмовая ваза с изображением драконов среди облаков, 1351 г. Фарфор, подглазурная роспись. Эпоха Юань, XIII–XIV вв. (1280–1368 гг.)

Лондон, Фонд китайского искусства

После победы китайцев над монголами и создания империи Мин дракон вновь претерпел метаморфозы – он стал пятикоготным, то есть во-первых, «сильнее» монгольского и во-вторых, все же более «янским», поскольку 5 – число нечетное.

В империи Цин под управлением маньчжуров существовали две разновидности драконов – о пяти и о четырех когтях, называвшиеся соответственно лун и ман. Первый был по статусу старше второго и по правилам (которые иногда тем не менее нарушались) был атрибутом императора и его ближайших родственников и изображался на предназначенных для них предметах. Правда, существовали и пятикоготные маны, младшие по отношению к лунам, но внешне ничем от них не отличающиеся[21].

Пятипалый дракон. Изогнувшийся дракон. Ансамбль Храма Неба.

Эпоха Мин, XIV–XVII вв. (1368–1644 гг.). Пекин

Дракон: вышивка. Эпоха Цин, XVII – начало XX в. (1644–1911 гг.). Шелк, вышивка.

Но вернемся на Запад.

Западный дракон имеет прочную скелетную структуру:

Строение Западного дракона, скелет. Автор Jennifer Walker, 1996. http: //www.draconian.com

Строение Западного дракона. Автор Jennifer Walker, 1996, http: //www.draconian.com

Строение Западного дракона. Автор Jennifer Walker, 1996. http: //www.draconian.com

Большая голова, длинная шея, мощные плечи, толстые лапы, сильный, прочный хвост и очень большие крылья. Необыкновенным сочетанием прочности, жесткости и легкости характеризуются кости драконов.

Челюсть у дракона массивная и снабжена прочнейшими мускулами. Есть мнение, что дракон в состоянии вывихнуть свою челюсть так же, как это делают некоторые змеи, чтобы заглатывать большие куски добычи. Дракон имеет два типа зубов, что подразумевает всеядность, – он может есть как мясную, так и растительную пищу. Клыки и резцы очень длинные и острые как бритва, а коренные зубы предназначены для того, чтобы жевать пищу, а не проглатывать ее целыми кусками.

Кости плеча прочны, чтобы обеспечивать необходимую поддержку и опору для больших крыльев в полете. Кости «пальца» крыла очень длинные, чтобы туго натягивать тонкую полетную мембрану во время полета и управлять крылом.

Реконструкция черепа дракона

Кроме того, можно, вероятно, по аналогии с птицами и позвоночными утверждать, что кости драконов не сплошные, а полые. Поэтому кости драконов очень легкие и имеют большие поверхности для прикрепления летательной мускулатуры. Внутри они полые, не заполнены костным мозгом, как у млекопитающих.

Разрез кости птиц, на котором видны костные перекладинки. С их помощью достигается максимальная прочность при минимальном весе. Источник: Михайлова Л.К. «Строение птиц», www.morgans.ru

В полости кости располагается сеть тонких поддерживающих балок, особенно там, где скелет испытывает наибольшую нагрузку (например в местах прикрепления летательной мускулатуры). Балки расположены таким образом, чтобы противостоять действию внешней силы. При этом достигается стабилизация относительно тонких костных стенок без значительного увеличения веса.

В широких частях отдельных костей, таких как плечевая и бедренная, некоторые кости черепа и позвоночного столба, отдельные ребра, грудина (киль) и тазовые кости, расположены воздухоносные мешки, сообщающиеся с летными полостями. Эти наполненные воздухом кости также способствуют уменьшению веса. Кость дракона можно представить в виде полого цилиндра, состоящего из тонкой твердой скорлупы, которая изнутри поддерживается тонкими костными пластинками и воздухом.

«Пневматичность т. е. присутствие воздухоносных полостей в костях, явление в слабой степени свойственное многим позвоночным. Кости многих позвоночных, лежащие по соседству с носовой и барабанной полостями, бывают полыми и содержат воздухоносные выступы этих полостей. Такое же явление пневматичности представляют многие кости большинства птиц. У ископаемых летавших рептилий (Ornithosauria) были пневматичные кости, а равно, по-видимому, они были свойственны и некоторым Dinosauria, которые, однако, не обладали способностью к полету. Между птицами пневматичность костей свойственна большинству Саrinitae, кроме, однако, чаек (Larus) и крачек (Sterna), летающих хорошо, а равно она сохранилась в слабой степени и у Ratitae (кроме Apteryx), совершенно потерявших способность к полету. Таким образом, хотя существует известное отношение между полетом и пневматичностью костей, отношение, обусловливаемое, естественно, большей легкостью пневматичной кости по сравнению с плотной, но тем не менее сама пневматичность возникла ранее, чем предки птиц приобрели способность к полету, и только с приобретением этой способности пневматичность получила более полное развитие; затем пневматичность сохранилась у птиц, утерявших способность летать; наконец, она вовсе не составляет необходимого условия для развития летательной способности, ибо как некоторые хорошо летающие птицы, так и летучие мыши лишены ее. Обыкновенно пневматичными являются плечевые кости, коракоиды, грудина, а равно отдельные части позвоночника, ребер и заднего пояса. Реже пневматичны и другие кости, как то: кости переднего пояса и бедро. Иногда пневматичны лишь немногие кости, но иногда пневматичными являются даже фаланги пальцев, как это имеет место у пеликанов (Pelycanus) и носорогов (Вuсеros) и др. В пневматичные кости птиц заходят отростки воздухоносных или легочных мешков»[22].

Чешуя (а также когти и рога) дракона состоят из плотно расположенных клеток кератина, волокнистого белка. У новорожденных драконов чешуя мягкая, как бумага или ткань, и постепенно твердеет, пока дракончик растет. В процессе метаболизма железо, получаемое из пищи, смешивается с кератином. В результате образуется чешуя замечательной прочности. Процесс затвердевания чешуи продолжается в течение года после появления дракончика из яйца.

Цвет чешуи изменяется от светлых оттенков в детстве до черного цвета у взрослой зрелой особи. Чешуя дракона никогда не бывает одного цвета. Если дракон синий, то его чешуя будет сиять всеми оттенками синего – от самого светлого до иссиня-черного. Спина обычно окрашена в темные тона, подбрюшье и внутренняя сторона крыльев – в более светлые. У здорового дракона чешуя сияет, а стоит ему заболеть или поголодать – становится тусклой и блеклой.

Полет драконов

В этом вопросе, несомненно, одним из наиболее убедительных представляется мнение уже упоминавшегося ранее Питера Дикинсона:

«Полет любого существа зависит от двух связанных друг с другом факторов:

1) давление воздуха под крылом должно быть больше давления над крылом, и эта разница в давлениях обеспечивает необходимую подъемную силу;

2) подъемная сила должна превосходить общий вес существа.

В животном мире рекорд грузоподъемности принадлежит канадскому гусю и составляет около 6,2 кг веса на квадратный метр крыла. Для сравнения: ласточка каждым квадратным метром своих крыльев поднимает чуть более 400 г. Среди насекомых славится шмель, поднимающий 3,7 кг. Такая разница в подъемных силах объясняется особенностью строения перьев, позволяющих воздуху проходить сквозь них сверху вниз, но не обратно, благодаря чему и создается перепад давлений. Некоторые художники рисовали драконов с птичьими, т. е. покрытыми перьями крыльями, но это всегда выглядит неправдоподобно, потому разумнее предположить у дракона подъемную силу крыла эквивалентную шмелиной»[23].

Птерозавр как замечательный пример природной инженерии.

Иллюстрация из книги «Когда динозавры правили Землей»

Но разумнее строить предположения о полете драконов, опираясь не на строение гусей и шмелей, а поинтересоваться, как же летали существа, более близкие драконам по строению, – птерозавры.

В 1975 г. в Биг-Бэнде (штат Техас) были обнаружены окаменелые останки, принадлежащие неизвестному птерозавру невероятной величины. С головой длиннее собственного тела и с размахом крыльев 12 метров, Кецалькоатль (Quetzalcoaltus) буквально ошеломил ученый мир. Многие ученые просто отказывались верить, что подобное существо было способно оторваться от земли.

Но как оказалось, 12 м – не предел, и как сообщает BBCRussian.com, «в сентябре 2005 года на научном фестивале в Дублине выставлены останки птерозавра, обитавшего в Мексике. Размах его крыльев составлял 18 м. При столь огромных размерах птерозавр поднимался в воздух без особых усилий. Его скелет был очень легким, тонкокостным и сами перепонки на крыльях были очень тонкими. Форма перепонки дополнительно поддерживалась сетью жестких, проходящих в коже волокон, ориентированных по тем же направлениям, что и стержни перьев у птиц или пальцы у летучих мышей. Этот каркас не позволял крылу спадаться, защищал его от износа и делал его более аэродинамичным. “Это замечательный пример “инженерии”, – говорит Дэвид Марилл из университета Портсмута»[24].

При этом, согласно энциклопедии «Кругосвет», «птерозавры не планировали в воздухе, а использовали мощный машущий полет. Такой вывод позволяет сделать строение их снабженной килем грудины, плечевого пояса и костей передних конечностей.

У ранних птерозавров был длинный хвостовой отдел позвоночника, но более поздние формы практически бесхвостые. Утрата хвоста означала снижение устойчивости полета, но это компенсировалось развитием головного мозга, по-видимому лучше контролировавшего движение в воздухе. Кроме того, укорочение тела повышало маневренность.

Крупные птерозавры, судя по содержимому их желудков, питались рыбой, что требует также умения ловко пикировать»[25].

В отличие от других рептилий у птерозавра не было чешуи, что также экономило ящеру «взлетную массу».

Как сообщает Space Daily, «палеонтолог Санкар Чаттерджи из Техасского технического университета и авиационный инженер Джой Темплин из Канадской национальной аэродинамической лаборатории провели детальное исследование полета птерозавров. В этой работе ученые впервые постарались самым тщательным образом соединить все известное об анатомии летающих ящеров с новейшими компьютерными моделями обтекания крыла. В результате исследователи пришли к выводу, что древние ящеры могли бы многому научить авиаконструкторов. Оказалось, что птерозавры были способны на длительный машущий полет с активным набором высоты и максимальной скоростью 15 м/с. Птерозавры могли в значительной степени менять форму крыльев во время полета, отклоняя четвертый палец, к которому у этих животных крепился конец крыла-перепонки. Также они могли сильно изменять кривизну поверхности крыла благодаря набору длинных мышечных волокон и сухожилий, составлявших “каркас” несущей поверхности. Но главное: крыло птерозавра было чувствительным сенсорным органом, позволявшим ящеру ощущать распределение давления воздуха по всей его поверхности, срыв потоков воздуха и т. д. При этом задействовались особые каналы внутреннего уха ящера. Так что птерозавры были живым воплощением идеи “морфинг-самолета”, к которой лишь теперь осторожно подходят авиаинженеры. Данная концепция предусматривает кардинальное развитие крыла с изменяемой стреловидностью, дающей очень большие возможности трансформации крыла в воздухе и активной адаптации аэродинамики машины к условиям полета»[26].

В «Компьютерре» читаем: «Главную загадку птерозавров – каким образом они могли отрываться от земли – решили специалисты по изучению летательных навыков у животных во главе с зоологом Мэттью Уилкинсоном.

Изучив скелеты древних крылатых ящеров, группа Уилкинсона пришла к выводу, что птерозавры использовали для увеличения вертикальной тяги так называемое переднее крыло. Мембрана крыла птерозавра простиралась между его передними и задними конечностями. С внешней части переднего края и изгиба крыла она поддерживалась чрезвычайно удлиненным “пальцем”. Три когтеобразных пальца торчали из крыла перед соединением “запястья” птерозавра и тонкой костью, так называемым локтевым отростком, соединявшим и поддерживавшим подвижное переднее крыло.

На многих плоских окаменелостях эта кость была направлена к плечу. Это дало почву для предположений, что таким образом формируется край очень короткого переднего крыла. Однако тонкость и ограниченная подвижность локтевого отростка привели палеонтологов к выводу, что он мог немного облегчать взлет. Позднее окаменелости фрагментов запястья, найденные в Великобритании, заставили некоторых исследователей предположить, что птерозавры были в состоянии направлять локтевые отростки вниз и вперед, существенно расширяя переднее крыло. У этой теории, однако, нашлись противники, утверждающие, что одних окаменелых фрагментов недостаточно для ее доказательства.

Команда Уилкинсона длительное время изучала датированные ранним мелом окаменелости, обнаруженные в Cеверо-Восточной Бразилии, а затем, чтобы подтвердить (или опровергнуть) свою гипотезу, Уилкинсон и его соратники просто соорудили модель крыла птерозавра с подвижным локтевым отростком и проверили его аэродинамические свойства. Оказалось, что такие крылья обладают исключительными аэродинамическими свойствами: подъемная сила благодаря переднему крылу возрастает на 30 %. Из-за резкого изгиба переднего крыла взлет с места был возможен лишь по достижении невероятно большого угла атаки – угла, под которым крыло буквально “рассекало” воздух. “Даже гигантские птерозавры, возможно, были способны отрываться от земли просто расправив крылья, стоило в их сторону подуть лишь легкому ветерку, – считает Уилкинсон, – а улучшенная подъемная сила давала им возможность снизить скорость падения на 15 %, позволяя совершить мягкую посадку”.

Палеонтолог портсмутского университета Даррэн Нэш (Великобритания) также уверен, что окаменелости мягких тканей птерозавров, обнаруженные в Китае, подтверждают наличие у летающих ящеров обширных предкрылок. “Если это на самом деле так, то, похоже, мы действительно можем создать для себя ясную картину того, как летали птерозавры”, – говорит он[27].

Но драконы – не птерозавры, хотя, имея большое сходство в строении, обладали также существенными отличиями. В частности, у драконов были достаточно массивные задние лапы, или даже две пары конечностей; кроме крыльев, хвост с костяным набалдашником, чешуя. Все это придавало дракону дополнительный вес. Трудно предположить, что драконы имели размер крыльев больше, чем у упомянутого выше мексиканского птерозавра. Значит, существовал еще какой-то фактор, позволяющий драконам летать.

Как же они все-таки летали?

Стоит отметить, что не все разновидности драконов могли летать. Но те, кто могли, обладали некими загадочными особенностями строения, по поводу которых вновь дадим слово Питеру Дикинсону.

«Изо всех потомков динозавров выжили только птицы, и это подтверждает уверенность в том, что выбор способа полета оказался важнейшим и для эволюции драконов. При этом пример птиц доказывает, что именно от овладения полетом зависело будущее расы, и, видимо, резонно предположить, что Природой был опробован способ полета не только с помощью крыльев и оперения. На этой стадии эволюционного процесса перебираются едва ли не все возможные варианты, а история человеческих попыток освоения воздушной стихии показывает, что способы, основанные на использовании более легких, чем воздух, газов – самые простые, и к тому же настолько непритязательны, что вполне могут оказаться более предпочтительными на ранних стадиях поиска»[28].

Таким образом, основное предположение состоит в том, что внутри дракона находились емкости с газом, который был легче воздуха. Аналогией может служить плавательный пузырь у рыб или воздушные мешки у птиц. При наполнении мешков средняя плотность дракона становилась меньше, газ сообщал дракону дополнительную выталкивающую силу и тело становилось легче, что облегчало полет. Однако не следует принимать дракона за воздушный шар.

Драконы обладали огромными сильными крыльями. Даже если предположить, что крылья драконов столь же уникальны по своему строению, как и крылья птерозавров, не стоит забывать, что драконы были тяжелее. А сколько историй об унесенных драконами людях? Очевидно, только крыльями здесь не обойтись.

Дракон не мог просто взмахнуть крыльями и взлететь. Как известно, большие птицы испытывают затруднения при взлете с ровного места, им приходится либо подпрыгивать, либо спрыгивать с возвышения и пытаться при этом захватить крыльями восходящий поток воздуха. Если воздух неподвижен, то полет превращается в простое планирование. С подобными трудностями не знакомы мелкие птицы, летучие мыши и насекомые, так как масса их тела достаточно мала.

Драконы были крупными существами, поэтому им, как и большим птицам, приходилось разгоняться, разбегаясь по земле, прежде чем взлететь.

Вероятно, что разбег осуществлялся на двух задних конечностях, потому что эта «приподнятая» форма разбега видится более привлекательной в том плане, что у разбегающегося таким образом дракона больше амплитуда взмаха крыльев, а также возможен дополнительный толчок задними лапами в момент отрыва от поверхности, то есть дракон немного подпрыгивал, взлетая.

Пользуясь специальными мышцами, предназначенными для изменения угла наклона крыла, драконы во время активного полета, энергично взмахивая, поворачивали крылья под углом к направлению движения воздуха, создавая тем самым дополнительную тягу. При пассивном полете крыло, подобно крылу самолета, просто режет воздух, но не использует силу встречного потока воздуха. Большие крылья также служили для планирования.

Драконы не умели летать с самого рождения. Летные мышцы молодых драконов были недостаточно развиты, летные полости с газом недостаточно объемны, чтобы дракон мог взлететь, разогнавшись, в вертикальном прыжке с ровной поверхности. Поэтому молодняку приходилось держаться вблизи скал или высоких уступов. И только прыгнув со скалы, молодые драконы старались поймать восходящий теплый поток воздуха, чтобы парить, подобно тому как на протяжении многих часов могут парить орлы. Требовалось несколько лет полетов, чтобы молодой дракон развил свои мышцы, чтобы летные полости стали достаточно объемны и дракон научился управляться со всем этим хозяйством.

Летные полости

Итак, как уже упоминалось выше, у драконов были особые летные полости, которые заполнялись газом, более легким, чем воздух.

Вновь обратимся к мнению Дикинсона:

«Полости эти были, конечно, связаны между собою клапанами, и благодаря этому во всем теле могло происходить перераспределение газа, что использовалось для сохранения равновесия и в других целях. Обычно газ в полостях находился под умеренным давлением, и вес дракона в воздухе оставался положительным. Для взлета мышцы полостей расслаблялись, а занимаемый газом объем увеличивался. В момент взмаха крыльями летные полости расширялись еще больше. Объем дракона увеличивался, но его масса оставалась прежней, в результате средняя плотность дракона становилась меньше.

Когда объем дракона увеличивался, надо уточнить, что это не было особенно заметно для постороннего наблюдателя, хотя в описаниях китайских драконов особо отмечается их способность изменять свои размеры»[29].

Каким газом были заполнены летные полости?

Существуют две точки зрения. Сторонники одной, и в частности Питер Дикинсон, полагают, что летные полости заполнялись водородом, сторонники другой голосуют за метан. Рассмотрим обе возможные версии.

Итак, водород.

«Очень легкий и к тому же достаточно распространенный газ, бурно воспламеняющийся в смеси с кислородом и уже присутствующий в доступной форме в пищеварительных системах всех позвоночных в виде соляной кислоты.

Простейшая формула необходимой химической реакции выглядит примерно так:

Ca (крист.) + 2HCl (жидк.) => H₂(газ) + CaCl₂(р-р)

Соляная кислота вступает в реакцию с кальцием, в результате чего выделяется водород, а в качестве побочного продукта образуется водный раствор хлорида кальция (хлористый кальций).

Источником кальция могут служить кости, преимущественно состоящие из кальция. Или как альтернативный вариант – употребление в пищу минералов, богатых кальцием, например известняков»[30].

Расчеты показывают, что для получения 1 куб. м водорода необходимо около 5 кг кальция и чуть больше 3 кг чистой соляной кислоты. Такое количество кислоты имеет объем около 7 л.

Водорода объемом 1 куб. м достаточно, чтобы поднять в воздух 1,2 кг. Дракону необходимо гораздо больше водорода. А это, в свою очередь, влечет увеличение массы веществ, необходимых для реакции.

Кроме того, водород обладает крайне маленькой плотностью и, следовательно, занимает очень большой объем. Если предположить, что в летных полостях водород находится под давлением, то ситуация получается крайне взрывоопасной. Буквально. При сжатии любой газ нагревается и возможен взрыв.

А уж водород вообще очень взрывоопасен. Еще в средней школе демонстрировался опыт: учитель химии надувал мыльный пузырь водородом и, когда он взлетал, подносил к нему спичку. К общему восторгу, пузырь взрывался так, что девчонки взвизгивали, а мальчишки начинали обсуждать технологию получения гремучего газа во внелабораторных условиях.

Все это делает водород крайне неподходящим газом для участия в жизненных процессах драконов.

Теперь рассмотрим действие метана.

Метан – природный газ. Метанобразующие бактерии живут без доступа воздуха. При этом происходит процесс сбраживания органических веществ, при котором 60–70 % углерода превращаются в метан (CH₄), остальные – в углекислый газ и водород. При этом процесс идет с небольшим выделением тепла.

Что интересно, в Индии в настоящее время существует около 10 млн биоэнергетических установок, получающих метан описанным способом. А в Китае – около 70 млн! Это объясняется легкостью процесса получения метана, который в дальнейшем используется как топливо.

С попутным образованием газов идет пищеварительный процесс у бегемотов. Он осуществляется последовательно в четырнадцати желудках, что позволяет переваривать пищу практически без остатка. От избытка газов, образующихся в процессе пищеварения, бегемот избавляется, зевая и открывая при этом пасть на 150°. Этот интересный способ избавления от газов объясняется тем, что бегемоту совершенно не нужны газы внутри кишечника, потому что он не сможет погрузиться в воду.

Дракону же, напротив, все полученные в результате пищеварения газы были просто жизненно необходимы.

Подъемная сила метана в несколько раз меньше подъемной силы водорода и составляет 0,5 кг/м³в нормальных условиях. Но стоит также отметить тот факт, что даже обычный нагретый воздух обладает определенной подъемной силой. Это позволяло заполнять им воздушные шары, которые могли поднимать достаточно солидный вес.

Поэтому нагретый метан (а внутри дракона метан будет нагретым) обладает довольно ощутимой подъемной силой. Кроме того, метан хорошо сжимается, при этом он не взрывоопасен.

Итак, будем исходить из предположения, что летные полости драконов были заполнены метаном и небольшим количеством водорода. Но было бы слишком нерационально использовать этот газ только для полета. Весь современный мир использует метан совсем в других целях! Метан прекрасно горит, а мы помним, что драконы были также и огнедышащими.

Простой опыт иллюстрирует горение метана: если воздушный шарик наполнить метаном, а затем проткнуть раскаленной металлической проволокой, то метан будет сгорать ровным факелом, выходя из проделанного отверстия.

Стоит еще также вспомнить специфический запах метана, потому как зловоние – неотъемлемый атрибут физиологии драконов.

Огненное дыхание

Из смотрил его – жар, из дышил его – дым…
Л. Кэрролл. «Алиса в Зазеркалье»[31]

Эти драконы вырастают невероятно большими, а из пастей их далеко разносится плотное зловонное дыхание, подобное густому дыму, поднимающемуся при пожаре. Когда приходит их время, они собираются вместе и развивающимися крыльями начинают поднимать себя в воздух. Затем, по воле Божьей, став слишком тяжелыми, они падают в реку, вытекающую из Рая, и в ней гибнут. Те, кто живет рядом, ждут времени драконов, а когда видят, что все драконы пали, выжидают еще семьдесят дней. Затем спускаются и исследуют останки в поисках карбункула, гнездящегося во лбу дракона.
Иордан. «Чудеса Востока»

Огонь – это то, что делает дракона наиболее устрашающим. Эта адская отрыжка пламени запросто превращает плоть и кости в пепел. И все же не все драконы умеют выдыхать огонь.

Как дыхание становится огненным?

Вновь дадим слово Дикинсону:

«Драконы выдыхали огонь, потому что это было им необходимо. Это было неотъемлемой частью их особого способа полета».

Иордан пишет, что драконы начинают поднимать себя в воздух, а потом, «став слишком тяжелыми», падают. Сразу ясно, что он описывает нечто, чего сам не понимает. Никакое животное, прошедшее долгий эволюционный путь по выработке собственного способа полета, не может ни с того ни с сего оказаться «слишком тяжелым» для нахождения в воздухе. Однако если предположить, что некогда увиденное кем-то из древних путешественников воздушное действо было не чем иным, как своего рода брачным танцем, то эта сцена в сочетании с предыдущей фразой о драконах, выдыхающих «зловонное дыхание», подобное дыму при пожаре, наполняется реальным смыслом.

Кстати, о дыме. Метан горит без дыма. Но при сгорании метана образуются углекислый газ и вода. На той высоте, где летали драконы, вода превращалась в водяной пар, столь похожий на белый дым. Подобный эффект мы наблюдаем на примере выхлопных газов автомобиля в холодную погоду.

Стычки между двумя молодыми драконами, уже созревшими для полета, но еще не набравшимися опыта участия в брачных поединках, были опасны для них не столько из-за вреда, который противники могли непосредственно причинить друг другу, сколько из-за риска израсходовать на выдох пламени в пылу поединка чрезмерное количество необходимого для полета газа, оперативно восполнить который внутренняя система драконьего газоснабжения была не в состоянии. Но именно в таких стычках постепенно и вырабатывался опыт, необходимый для победы в брачных играх.

Брачные состязания драконов не были схожи с принятыми у самцов общественных насекомых, состязающихся в преследовании новорожденной матки-«королевы». У драконов, видимо, это было чем-то более схожим с противостоянием готовящихся к спариванию оленей, в котором самцы сражаются друг с другом за право оплодотворять самок. Но если у оленей основным «аргументом» в таком поединке всегда были ветвистые рога, то у драконов – выдыхаемое ими пламя. Как в большинстве других подобных брачных состязаний, поединок носил прежде всего ритуальный характер, с незначительным причинением ущерба, и был по большей части чисто демонстративным – обильные клубы дыма, снопы пламени – такие же впечатляющие, как хвосты павлинов или соловьиные трели. Была, однако, и опасность. Если от избытка страсти дракон исторгал слишком много пламени, неэкономно расходуя удерживающий его в воздухе газ, то он терял свою подъемную силу, и если дракон был довольно молод и неопытен в обращении с крыльями, то он погибал, низвергнувшись с высоты наземь.

Он увидел в бледном свете луны огромную змею, более сотни локтей в длину, скользящую к нему на чреве своем. Глаза ее мерцали подобно двум изумрудам, а из ноздрей ее извергались потоки жаркого пламени. Он выхватил свой ятаган и нанес ей тяжкий удар, но она лишь громче зашипела, жгучим огнем вновь и вновь его опаляя, покуда дотла не сожгла.
Фирдоуси. «Шахнаме»[32]

Хотелось бы уточнить еще одну деталь. Зачем драконам нужно было сжигать избыток своего газа, если куда естественнее его просто изрыгнуть или стравить, как это делают, к примеру бегемоты? Ответ заключен в другой известной привычке драконов. Бо́льшую часть времени они скрывались в темных холодных пещерах. Можно предположить, что они были в состоянии контролировать объем газа, вырабатываемого у них внутри, но при этом существовали верхняя и нижняя границы такого контроля, ведь основной метаболический процесс не может быть полностью прекращен без губительных последствий для организма. Поэтому даже в покое пещеры драконы время от времени избавлялись от газа. И если этот газ горюч, то при невозможности каким-либо контролируемым способом сжигать накапливающийся в организме метан внутри пещеры будет образовываться чрезвычайно опасная взрывчатая смесь. А там, где для повышения жизнеспособности существу требуется определенная адаптация организма, такая адаптация происходит.

Если драконам было жизненно необходимо как-то воспламенять выдыхаемый ими метан, то природа наверняка предусмотрела вполне безопасный для них способ воспламенения.

Какой именно способ? Сразу приходят в голову идеи, так или иначе связанные с электрической искрой, поскольку известные нам существа типа электрического угря, способные вырабатывать напряжение, необходимое для возникновения искры, специализируются именно на электричестве. Однако трудно допустить какую-либо адаптивную способность, не связанную с преобладающей спецификой формы существования животного, поэтому более вероятным кажется, что и система воспламенения у драконов была химической. В неявном виде нечто подобное существует в природе.

Например, жуки-бомбардиры семейства Brachinus располагают удивительным защитным механизмом[33].

Уточним, насекомое, не превышающее 2 см в длину, в специальных мускульных мешочках хранит смесь гидрохинона с крепким (25 %) раствором перекиси водорода, не вступающих в реакцию в нормальных условиях. В случае же опасности смесь эта поступает в «реакторную камеру», расположенную в задней части тела жука и содержащую особый фермент, выполнящий роль катализатора. Происходит мгновенная взрывоподобная реакция окисления, и в обидчика выстреливается реактивная струя раскаленного газа.

Казалось бы, надежность такой системы близка к нулю, однако еще не было случая, чтобы жук дал осечку или погиб от преждевременной реакции.

Наличие у драконов некоего ядовитого жгучего фермента, служащего для воспламенения выходящих газов, подтверждается многочисленными историями, в которых говорится, что «дракон плевался ядом».

Сборник житий святых, составленный генуэзским епископом Яковом Ворагинским в конце XIII в. из-за огромной популярности получил название «Золотая легенда». О драконах в «Золотой легенде» часто говорится, что они «отравляют воздух, отчего многие люди болеют, а некоторые даже умирают. Другие драконы заражают источник, и те, кто пьет из этого источника, также заболевают или умирают».

Здесь уместно уточнить, что синильную (цианистую) кислоту получают из метана в присутствии платины как катализатора. Всем известна чрезвычайная ядовитость солей-цианидов. Не исключено, что в процессе метаболизма драконов образовывались вещества, содержащие цианиды, отсюда такая ядовитость выделений дракона, самим своим существованием отравлявших все вокруг.

Вернемся к повествованию Дикинсона. «Вне зависимости от механизма воспламенения газа драконы выдыхали пламя, потому что нуждались в этом. Привычка скрываться в укромных надежных пещерах была чрезвычайно существенна для их выживания, но если бы взрывчатые газы, производимые этими существами, воспламенялись спонтанно, пещеры стали бы попросту опасными для их обитателей. Огненное дыхание в качестве средства защиты, нападения и сексуального привлечения самок сформировалось у них на основе того, что уже существовало как часть присущего им способа полета.

Воителю каменного века, столкнувшемуся с такими впечатляющими всплесками ярости в недрах пещеры, огонь должен был представляться основным признаком дракона, однако подобно всему остальному в природе, пусть и странному внешне, этот признак также развился как логическое продолжение свойств более важных.

Очевидно, что количество накопленного газа зависело от того, как питался дракон, поэтому в голодное время драконы теряли возможность выдыхать пламя, что делало их более уязвимыми. Молодые драконы приобретали способность выдыхать огонь постепенно, осваивая полет и развивая свои летные полости.

Особо надо бы сказать о ноздрях. Выдыхание пламени требовало очень хорошо защищенных дыхательных отверстий, а вероятная необходимость держать воспламеняющиеся газы, пока они не выйдут за пределы тела, отдельно от кислорода могла привести к развитию совершенно раздельных каналов для дыхания огненного и дыхания простого. В этом случае реальные ноздри должны были быть намного меньше и в целом незаметны»[34].

Кровь драконов

Был человек по имени Уинкелридт, некогда изгнанный из этого Города за убийство. Этот человек пообещал, что если ему даруют прощение и вновь восстановят в правах, то он сразится с этим Драконом и с Божьей помощью уничтожит его. Что и было ему обещано с превеликим удовлетворением. Он был возвращен домой и в сопровождении многих людей отправился на битву с Драконом, которого он перехитрил и умертвил, после чего от радости и в знак победы он поднял свой меч, измаранный кровью Дракона, но кровь стекла с его меча вниз на тело его, и он тут же пал замертво.
Эдвард Топселл. «История Змиев»

Эти индийские змеи летают ночью, роняя капли мочи или пота, вызывающие кожные язвы у незащищенных от этого людей.
Страбон. «География»

Он меч схватил обеими руками и что есть сил ударил монстра снизу. И меч вошел до самого упора. Дракон в ужасных муках извивался, вокруг все кровью с ядом окропляя. То зрелище невиданное было. Джатмундр щитом от мерзости закрылся, покуда щит и вовсе не распался, но тут как раз дракон затих, скончавшись.
«The Jatmundr Saga Ljufa»

И тут меч, смоченный//в крови зломерзких,//клинок, как ледышка,//в руках стал таять —//то было чудо://железо плавилось,//подобно льдинам…
«Беовульф»

– А я из дружины муромского князя Петра. Тяжело болеет наш князь – весь в язвах. Он своей рукой убил оборотня, змея летучего, и где обрызгала его кровь змеиная, там и струпья явились. Искал он лекаря в своем княжестве, многие его лечили, никто не вылечил.
«Повесть о Петре и Февронии»

Неустанно трудясь, Юй наконец одолел наводнение. Воды улеглись, но оставалось еще много других дел. Приближенный Гун-гуна, изгнанного Юем, был ненасытным чудовищем с змеиным туловищем и девятью головами. Звали его Сянлю. Девятью головами он хватал пищу с девяти гор. Самым ужасным было то, что, как только он чихал, появлялось большое озеро. Вода в нем была неприятной и горькой. Люди, выпившие эту воду, могли умереть, звери и птицы не могли жить поблизости. После усмирения потопа Юй, пользуясь своей чудесной силой, убил Сянлю. Народ был избавлен еще от одного зла. Из трупа огромного девятиглавого чудовища водопадом полилась вонючая кровь. Там, куда она попала, не могли расти злаки. Из чудовища вылилось еще много жидкости с таким неприятным запахом, что поблизости нельзя было жить. Юй забросал воду землей. Он делал это три раза, но все три раза вода снова просачивалась. Тогда Юй решил оставить там озеро, но соорудил башню, чтобы придавить нечистую силу. Эта башня находилась на северном склоне горы Куньлунь.
Юань Кэ. «Мифы Древнего Китая»

Можно перечислить добрую сотню подобных эпизодов, повествующих об одном и том же – кровь драконов была чудодейственной, или ядовитой, или разъедающей ткани, или все это сразу.

Это вполне вписывается в теорию Дикинсона. «Как уже показывалось выше, метаболизм драконов был очень своеобразен, и наличие ядовитого фермента, служащего для воспламенения газов, указывает на то, что в обмене веществ участвует масса других веществ, как управляющих реакциями, так и их изменяющих, и это – весьма агрессивные вещества и соединения.

Конечно, формулы реальных биохимических процессов весьма сложны. Внутренности дракона были сложным химическим производством, вырабатывавшим в качестве конечного продукта не только газ, но и множество других веществ, подлежащих использованию в организме, либо удалявшихся из него.

Наличием других объясняется “вредоносный” характер даже не воспламененного дыхания дракона, а третьими – небезызвестный след из слизи, часто оставляемый драконами на почве и крепко загрязнявший местность близ логова едва ли не любого из них, однако именно этот след, как можно предположить, поможет нам объяснить не менее хорошо известную привычку драконов “вить гнезда” на золоте, то есть спать на грудах сокровищ»[35].

На вершине Драконова холма в Беркшире до сих пор показывают поляну, на которой не растет трава. По местному преданию, святой Георгий бился с драконом именно на этом холме, и на его вершине ничего не растет, потому что хлынувшая наземь драконова кровь отравила собой все вокруг.

Драконья кровь, хоть и была ядовитой, использовалась для приготовления лекарств и всяческих волшебных зелий. Восточные мудрецы говорили также, что, коснувшись земли, драконья кровь превращается в драгоценный янтарь.

Не менее известным свойством драконьей крови было даровать понимание языка зверей и птиц, а также делать героя неуязвимым.

– Таков отважный Зигфрид, храбрейший из мужей.
Досель еще не видел мир бойца, его сильней.
Могу я и другое порассказать о нем.
Он страшного дракона убил своим мечом,
В крови его омылся и весь ороговел.
С тех пор, чем ни рази его, он остается цел.

«Песнь о Нибелунгах»[36]

Тогда Регин попросил, чтобы Фафнир поделился с ним золотом, но Фафнир ответил, что он, скорее всего, не станет делить с братом золото, из-за которого он сам убил их отца Грейдмара, и велел Регину убираться, иначе того постигнет судьба отца… Регин обратился в бегство, а Фафнир поднялся на Гнитахейд, соорудил там логово и, превратившись в дракона, возлег на золоте.
«Младшая Эдда»

И вновь прибегнем к помощи Дикинсона:

«Прежде всего мы должны освободиться от мысли о том, будто драконы накапливали золото, поскольку оно обладает ценностью – ценностью в человеческом смысле. У драконов была привычка, которую можно назвать “гнездованием на золоте”.

Помимо ценности для человека золото обладает двумя особыми свойствами: это один из самых мягких металлов на планете, к тому же химически инертный. Конечно, оно считается мягким не в том смысле, в каком мягок пуховый матрац, но оно неспособно образовывать опасные острия, края или грани, способные повредить шкуру дракона. А его химическая инертность имеет два важных следствия: во-первых, обычно золото можно было найти в чистом виде в форме самородков, которые удавалось собрать еще до появления на сцене другого золотоискателя, человека; а во-вторых, с золотом практически не взаимодействовали едкие выделения, постоянно источаемые телами драконов.

Последнее свойство очень важно. Ведь везде, где постоянно обитал дракон, быстро образовывалось своего рода химическое болото, а драконы были вынуждены в течение почти всей жизни обитать в одном и том же месте. Кроме того, поскольку одним из существенных моментов выживания драконов было уменьшение веса, они не могли позволить себе долго находиться в таком болоте, поскольку при этом их тела будут покрываться грязью и всякого рода окислами, и со временем слой такой грязи начинал весить куда больше, чем мог позволить себе кто-либо из драконов. А каждому полету должна была предшествовать достаточно длительная процедура очистки тела (факт, помогающий объяснить привычку драконов при недалеких перемещениях чаще ползать, чем летать).

Потому золотое гнездо служило дракону идеальным местом отдыха. Подобная металлическая подложка был безопасной и вполне комфортной, а химические выделения стекали между самородками и другими химически инертными предметами вниз, не образуя грязи и не разрушая гнездо. Все просто и понятно.

Можно предположить, что сначала существовали логова с подстилкой из довольно гладких и химически инертных голышей или валунов, позднее сменившихся золотом и драгоценностями, поскольку любые береговые камни постепенно разрушались кислотами. Логова наследовались из поколения в поколение, потому со временем в них оставались лишь наиболее устойчивые предметы из материалов, которые как раз и оказались на инстинктивном уровне избраны драконами в качестве самых подходящих для создания гнездовий. Так могло произойти всего с несколькими самородками, попавшими среди прочего в смесь, устилавшую дно пещеры»[37].

Жизненный цикл

Во всем мире драконы, невзирая на их огненную сущность, связаны с водоемами, водными источниками, колодцами и т. п.

К тому времени, когда на планете появился Человек, драконы выработали собственный жизненный цикл, в пределах которого взрослые самцы могли летать, юные были еще не достаточно умелы для полноценного полета, а самки оставались вблизи воды, либо жили, вообще ее не покидая или покидая изредка.

Творчески свидетельствует Дикинсон:

«Территориальное собственничество оформилось на стадии, где места спаривания “узурпировались” наиболее успешными самцами, а их победа в состязании за место под солнцем определялась умениями летать и выдыхать пламя. Потому, хотя для выживания отдельно взятой особи особой нужды в полете уже не было, он все еще был необходим для самовоспроизводства вида в целом. Подобное и сейчас характерно для множества существующих видов: определенная наиболее отличительная черта самцов – к примеру хвост райской птицы, ветвистые оленьи рога – должна быть исключительно привлекательной для самок либо служить достижению превосходства над соперником в целях продолжения рода.

…Все начинается и заканчивается яйцом. Из пустынной ночи к пруду тяжко приближается дракона. Она пьет, затем ненадолго присаживается на корточки рядом с водоемом и откладывает три яйца, которые присыпает холмиком земли и сухой листвы. Далеко на севере, на фоне звезд над горами на мгновение взметывается язык пламени: это старый дракон все еще отстаивает свое право на водоем для спаривания. Дракона отвечает на этот сигнал каркающим криком и продолжает свой труд. Как только он оказывается завершен, она уходит прочь, предоставив потомству возможность самостоятельного развития.

Присыпанное землей яйцо размером с два сжатых кулака. Его скорлупа гладкая и твердая, как прекрасный фарфор, но в ней постепенно, по мере того как внутри пошевеливается и растет жизнь, высвобождаются питательные вещества. Внутренняя поверхность размягчается и поглощается развивающимся в ней тельцем, пока скорлупа не окажется ломкой и тонкой. Ощутив свой час, существо внутри яйца напрягается, распрямляясь. Скорлупа трескается.

В лунном свете к пруду, чтоб напиться, приближается небольшое стадо лошадок-эогиппусов. Их вожак чутко вздрагивает от слабого колебания почвы, и все они дружно поворачивают головы, чтобы посмотреть, как лопнул холмик по соседству. Они видят тонкий темный силуэт, извивающийся над землей, а затем мягко соскальзывающий в водоем. Безмятежные, они возвращаются к своему питью.

Схоронившись в воде, наш пока еще крошечный монстр отдыхает, а затем начинает осматриваться в водных зарослях рдеста. На этой стадии у него присутствуют зачатки лап, а по обе стороны шеи топорщатся зачатки будущих крыльев. Он шести дюймов в длину и похож на большого тритона, и лишь характерная драконья голова отличает его от других ящериц. На рассвете он встретится с братом, а следующей ночью – с обитательницей последнего из трех этих яиц: самочкой – более темной по окраске, более широкой в талии и с менее ярко выраженным хвостом.

Юный наследник Лэмбтона поймал ужасное существо и, сняв его со своего крючка, бросил в пруд рядом. С того дня этот пруд и стал зваться Прудом Червя.
Какое-то время о Черве не было ни слуху ни духу, пока он, став, наконец, взрослым, не вылез оттуда. Так он вылез оттуда и перебрался в Виэр. Там он целыми днями лежал, свернувшись на скале посреди потока, а ночью выбирался из реки и совершал набеги на ближние селения.
«Лэмбтон победил»

В течение двух последующих лет трое наших дракошиков живут своей неспешной тритоньей жизнью, становясь все крупнее и крупнее. Их растущему аппетиту уже явно не хватает травы и водорослей, и тут дает о себе знать драконье естество. Самочка греется около поверхности – вытянутое, как у рыбы, тельце длиною около двух футов – когда без какого-либо сигнала или предупреждения на нее набрасываются оба самца. Вода ненадолго вскипает бурунами: сначала они ее убивают, а затем сражаются за ее тельце. Наш дракон, более сильный из оставшихся двоих, отвоевывает куски побольше и тем самым еще более увеличивает свое превосходство в размере и силе… В общем, спустя несколько недель в водоеме остается только один дракошик.

При других условиях, т. е. на более обширных пространствах размножения, как в море “Беовульфа”, этот этап может быть пропущен, поскольку там драконья молодь способна легко рассеяться, в силу чего стадия каннибализма наступит намного позже, уже как часть процесса борьбы за территорию.

Теперь у водорослей есть возможность восстановиться, хотя и ненадолго, ведь уже начинает работать метаболизм дракона. Многие путешественники отмечали недвижность и черноту вод в водоемах с драконами. Вскоре вода становится слишком кислой для растений, а что касается животной жизни, то дракон ведь уже вкусил плоти. В конце концов даже эогиппусы избирают другое место для водопоя.

Эта стадия тоже займет несколько лет, за чем последует еще одна метаморфоза: дракон выйдет из воды, чтобы охотиться на суше. К этому времени в длину он составляет порядка девяти-десяти футов при зеленой пятнисто-илистой расцветке сверху и более светлой снизу. Если бы вам довелось встретиться с ним так, что он вас не заметил, вы увидели бы существо, присевшее на задние лапы и удерживающее равновесие с помощью хвоста. Крылья еще совсем невелики. Но вы, скорее всего, не уделите особого внимания этим деталям, потому что взгляд ваш будет привлечен прежде всего головой – непропорционально большой для такого тела, с большими желтыми фронтально расположенными глазами: представшей вам маской дракона. Как только существо обнаружит ваше присутствие (а его обоняние и слух очень остры), оно прижмется к земле, защищая самую уязвимую – нижнюю – часть тела, и будет следить за вами. Если оно решит, что вы для него опасны, то может начать отступать, стараясь отползти подальше назад. Но если ему взбредет в голову, что вы просто-напросто еда, оно тут же начнет движение к вам: медленно, размеренно, не отрывая от вас своих желтых глаз. И у вас, надо думать, появится сильное желание избавиться от этого пристального взгляда, чтобы больше никогда не видеть эту упорно надвигающуюся на вас голову, принуждающую одним своим взглядом ваши оцепеневшие было конечности к действию: резкому развороту и бегству…

Поступи вы именно так, юный дракон не стал бы вас преследовать.

Фригийская история также свидетельствует, что в длину новорожденные драконы достигают десяти шагов; и у них есть ежедневная… привычка: они выползают из своих пещер и (возле реки Риндакус), припав нижней частью тела к земле и вертикально удерживая верхнюю, с грациозно вытянутой шеей и широко разинутой пастью они привлекают к себе птиц то ли чарами своими, то ли неким обаянием, так что те из птиц, которые оказались совлечены вниз их вдохом, далее соскальзывают прямиком им в утробу.
Элиан. «О природе животных»

Некоторое время он охотится рядом с родным водоемом, обходясь малой добычей. Вся следующая стадия его развития – настолько, насколько животное вообще способно ощущать такие вещи – это период постоянного чувства тревоги и опасности, если не депрессии: долгий переход от покоя и безопасности в воде к безопасности и покою в воздухе. Этот процесс может занять целые годы, и чтобы пережить их, он должен подыскать себе безопасное логово.

Жидкость давно отошла из пока еще примитивных летных полостей его тела. Крупная камера пониже шеи уже начинает наполняться газом. Наступает время, когда он готов подняться в горы и начать поиск. Он должен найти особую пещеру: достаточно длинную, чтобы вместить его взрослое тело, и достаточно узкую, чтобы ее защищала от вторжений его голова.

Горы нужны ему также, чтобы начать летать, спрыгнув с уступа или со скалы. Ему нужно тренировать мышцы, научиться управлять растущими крыльями, развивать летные камеры. И когда камеры дракона достаточно выросли, каждая способна взять на себя долю общего веса тела, тогда дракон сможет взлететь и с равнины.

Этот период занимает около тридцати лет. Каждую зиму дракон впадает в спячку. А каждое лето в нем мучительно быстро разрастается новая летная камера.

Нелетающий и неогнедышащий дракон еще очень уязвим. Спасает дракона гипнотизирующий взгляд, он использует его не только при охоте, но и для того, чтобы сосредоточить все внимание, а значит, и атаки своих врагов на этой единственной неуязвимой части. Фактически он куда более уязвим для острых клинков, чем для другого твердого, но тупого оружия: его шкура спружинит под ударом дубины или брошенного камня, но может оказаться пробитой клыком или когтем.

Так, подыскав себе логово, то есть найдя узкую длинную расщелину в основании скалы и поглотив тело ее предыдущего, подобного ему обитателя, совсем недавно отползшего туда и погибшего после неудачной попытки загипнотизировать злобного саблезуба, – наш дракон переживает свою долгую мучительную юность. Все время, сколько удается, он проводит в своей пещере, лишь иногда выползая наружу поохотиться. Одной дикой свиньи ему хватает на целый месяц. В таких вылазках он – ползающий червь, медленный и безобразный. Чтобы поймать добычу, он залегает в засаде, дожидаясь подходящего животного, оказавшегося в пределах его видения и воздействия. Воду он пьет из безопасного водоема.

Безветренными вечерами его, исполненного неопределенной тоски и смутных желаний, влечет наружу даже тогда, когда он не хочет есть. Он встает на задние лапы и с шумом машет отросшими крыльями. Он подпрыгивает и ненадолго взлетает.

Прыжки продолжаются и становятся все выше. Инстинкт управляет давлением на мембраны летных камер, открывая и закрывая соединительные клапаны и стабилизируя положение в воздухе. Дракон учится пользоваться крыльями. А затем в один из теплых вечеров благодаря очередному прыжку он попадает в угасающие уже потоки одинокого термаля и возносится ввысь, расправив свои огромные крылья. Там ощутимо дает себя знать изрядный объем летных камер – дракона кренит, болтает, раскачивает в нисходящих потоках и бросает вниз, на камни. Страх вынуждает его мощно работать крыльями. Быстрый спуск прекращается, а затем начинается плавный подъем, все выше и выше… Он наконец летит!

Однако дракон ощущает, что камеры его переполнены газом. И вновь срабатывает инстинкт. Открываются клапаны, и струя газа устремляется в глотку, извергаясь меж челюстей наружу. В шести дюймах от разинутой пасти она взвывает, и длинный язык пламени вспарывает окружающий сумрак. И вот далеко за пределами утеса и скалы этот сигнал видит старый дракон, блуждающий вместе с ночным ветром, и отвечает собственным ревущим всплеском пламени – не приветствием, а вызовом и признанием того, что взлетел новый дракон, конкурент, который скоро явится сразиться за территорию спаривания.

Впервые после того как он оставил водоем, где когда-то встал на ноги, наш дракон вновь защищен и свободен. Он – часть окружающего мира. И он начинает изучать пути ветров и термалей, проходящих над равниной и помогающих ему в охоте на животных из тучных стад, пасущихся там. Он может даже, если пожелает, исследовать горную цепь для поиска более комфортного и безопасного логова. Хотя и на нынешнее жаловаться ему грех, ведь благодаря ему он – один из всего выводка – до сих пор жив.

Первые полеты состоялись на исходе лета, после того как выросла последняя, наиболее важная камера. Всю осень он охотится и ест, а когда на равнине воцаряется зима и стада отходят на юг – залегает в логово. Весною он выйдет, чтобы вновь охотиться, становясь с каждым днем все более сильным и уверенным – с каждым, разумеется, тихим днем. Ведь даже самый старый и опытный дракон не рискнет покинуть пещеру в дни штормов и ураганов, потому что огромные, но хрупкие крылья могут сыграть плохую службу, когда налетает что-нибудь более серьезное, чем ласковый ветерок. Там, где ветра устойчивы и предсказуемы, драконы учатся летать с их помощью, но в штормовых вихрях наших героев кружит, как сорванную листву.

В течение всего этого сезона дракон ощущает новый позыв, влекущий его к центру. С каждой ночью сигналы усиливаются: вызовы вспышками пламени и ответы на них видны за сотни миль вдоль большого откоса.

Сначала они беспорядочны, но вскоре возникает центр. Драконы собираются вместе, кружась в огненном танце. К этому же месту устремляется и наш дракон. Будучи самым молодым, он прибывает сюда последним.

Там, где предгорья переходят в собственно горы, он обнаруживает около двух десятков подобных ему, кружащих над темным каровым озером (кар – горный цирк). Все, что ниже, – это голые бесплодные скалы, отравленные останками многих поколений драконов. Драконы кружат, образуя спираль, круги которой, становясь все уже и уже, приближаются к точке, находящейся как раз над центром карового озера. Эта вершина спирали – место старого гигантского дракона, «владеющего» каровым озером. Дракон же, находящийся чуть ниже, испытывает его, в то время как те, кто находятся еще ниже, завоевывают свое место в спирали в долгой серии индивидуальных поединков, пока не удостоятся права стать следующим претендентом. Наш дракон покачивается в танец во внешнем круге. Всю ночь он кружит там, выдыхая очень небольшие порции пламени и рискнув пока вступить лишь в две незаконченные стычки с другими молодыми драконами. Но на вершине спирали идет реальное сражение. Там старый гигант и его конкурент, уже не раз опаленные горючими струями из глотки противника, сошлись близко, фыркая своими пятидесятиярдовыми языками пламени и маневрируя, чтобы взять верх. «Верх» – практически в буквальном смысле, потому что с каждым всплеском пламени бойцы теряют подъемную силу, и соревнование должно выявить, кто из них сможет воспарить над другим, все еще продолжая выдыхать пламя; кто окажется выше, изрыгая при этом огонь на выдохшегося соперника и вынуждая того снизиться. Именно одержавший верх как раз и станет лучшим среди танцующих в полете. Тем самым он докажет, что его гены наиболее достойны быть переданными следующему поколению драконов. На сей раз побеждает старый гигант, а его претендент соскальзывает на уровень ниже – но он еще может вернуться…

Тремя ночами позже старый гигант побежден. В последнем усилии, чтобы еще раз проявить свою силу, он изрыгает газа больше, чем может себе позволить, теряет подъемную силу и начинает планировать вниз, но по пути оказывается очень близко от нашего дракона. Инстинкт соперничества, призыв карового озера порой оказываются сильнее даже инстинкта выживания. Еще один могучий выброс пламени, и, поскольку наш дракон выдыхает ему слабый ответ, ставшее более стремительным планирование старого гиганта становится гибельным: его швыряет вниз на скалы. Мембраны его камер уже расширены до предела, поэтому внезапный скачок давления – это уже чересчур. Его буквально разносит на куски, в то время как танец в выси продолжается.

Эти огненные танцы длятся всего две недели или до тех пор, пока все драконы не рассеются, оставив одного сильнейшего, чтобы владычествовать на каровом озере. Время для нашего дракона течет однообразно, за исключением того, что каждый год он выращивает еще одну летную камеру, учится летать еще выше, искуснее, и выдыхать все более мощное пламя. Затем зима, и еще один год, и еще один тур танцев-поединков. Так год за годом он растет, ежегодно сражаясь, как умеет, за место повыше в драконьей иерархии, пока наконец не становится претендентом на главное место, кружась уже перед верховным из драконов, все выше и выше. Он выдыхает короткую струю пламени и на мгновение кажется словно бы оступившимся в воздухе, но так как верховный приблизился, он использует импульс этого незначительного падения, чтобы исполнить переворот через голову с одновременным полным разворотом, подходя так близко, что тонкие крылья бьются друг о друга. Маневр застает верховного врасплох, и тут, словно это был отрепетированный танцевальный пируэт, наш дракон внезапно оказывается над противником – его тенью сверху, следующей за каждым его движением, с когтями, готовыми пронзить непрочное тело, парящее ниже, если бывший верховный попытается вновь возвыситься.

Ответ верховного – пламя, но уже не направленное на противника, а просто как демонстрация. Струя пламени в ответ на струю конкурента. Внезапно у старого дракона совсем не оказывается газа, чтобы ответить, и он отплывает в сторону, выходя из танца. Сюда он отныне уже никогда не вернется, улетая далеко на север, где найдет себе новое логово и станет одним из угрюмых и коварных старых драконов, частенько встречающихся на горных перевалах.

Теперь верховным становится наш дракон. Он сохраняет завоеванную позицию, пока танцы не завершатся и другие самцы не разлетятся, оставив его владыкой карового озера. Затем он устраивается на сторожевой вершине, восстанавливая растраченную энергию…

Тем временем по всей равнине просыпаются гормоны у самок, принуждая их выбираться из водоемов и – для начала – просто некоторое время полежать, привыкая к новой для них среде. Затем они движутся на север. Их глаза прикованы к танцу огней, мерцающих вдали над скалами. На каждую вспышку пламени они отзываются странными певучими криками.

Странствие это даже для тех из них, кто обитает близко к горам, занимает несколько дней, а для некоторых – почти месяц, а если две из них встретятся где-нибудь около карового озера, они будут сражаться с нешуточной яростью, чтоб определиться с первенством. Всего их, приходящих к каровому озеру, около восьми десятков. Самой молодой – порядка десяти лет, самой старшей – около тридцати, тогда как нашему дракону к этому времени исполнилось по меньшей мере полвека.

1 Гульд Ч. Мифические чудовища. СПб., 1902.

2 Andrew L. Sihler (Badger). Furwords / Пер. на русский О. Алферова. www.furwords.secoh.ru.

3 Королев Г.И. Змий или Дракон? // «Гербоведъ», 1998, № 27.

4 Киплинг Р. Маугли. М.: АСТ, 2004.

5 «12-летний календарный цикл – древнейшая система исчисления времени народов Центральной Азии». Сайт «Тюркология»: www.turk.freenet.kz.

6 Конан Дойль А. Затерянный мир. М.: Белый город, 2003.

7 Скляров А. Введение в «Драконографию». www.piramyd.express.ru.

8 Дикинсон П. Полет драконов. Оригинальное издание Paper Tiger, 1999 / Пер. с англ. Ю. Канчуков, 2003.

9 Кузина С. В Юрском периоде люди летали в космос? «Комсомольская правда» от 14.09.2005.

10 Дикинсон П. Полет драконов. Оригинальное издание. Paper Tiger, 1999 / Пер. с англ. Ю. Канчуков, 2003.

11 Компьюлента. www.compulenta.ru.

12 Дикинсон П. Полет драконов. Оригинальное издание. Paper Tiger, 1999 / Пер. с англ. Ю. Канчуков, 2003.

13 Опыт был описан Б. Медниковым в журнале «Знание – сила» № 1 за 1979 год.

14 Головин С.Л. Всемирный потоп: миф или реальность. М.: Паломник, 1998.

15 Бутюгин А., Лагожина Л. О динозаврах. www.internet2.ru/~anomalzone.

16 Колмогорцев А. Малахитовая шкатулка Пандоры. www.metakultura.ru.

17 Толкин Дж. Р.Р. Профессор и чудовища: Эссе / Пер. с англ., лат., др. – исл. СПб.: Азбука-классика, 2004.

18 Толкин Дж. Р.Р. Профессор и чудовища: Эссе / Пер. с англ., лат., др. – исл. СПб.: Азбука-классика, 2004.

19 Ле Гофф Жак. Другое Средневековье. Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 2000.

20 Кэ Ю. Мифы Древнего Китая. М.: Наука, 1965.

21 Сычев Л.П., Сычев В.Л. Китайский костюм. Символика. История. Трактовка в литературе и искусстве. М., 1975.

22 Вологодская областная универсальная научная библиотека оn-line. www.booksite.ru.

23 Дикинсон П. Полет драконов. Оригинальное издание. Paper Tiger, 1999 / Пер. с англ. Ю. Канчуков, 2003.

24 «BBCRussian.com». www.news.bbc.co.uk.

25 Энциклопедия «Кругосвет». www.krugosvet.ru.

26 SpaceDaily. www.spacedaily.com/news/life-04zd.html.

27 Компьютерра. www.computerra.ru.

28 Дикинсон П. Полет драконов. Оригинальное издание. Paper Tiger, 1999 / Пер. с англ. Ю. Канчуков, 2003.

29 Дикинсон П. Полет драконов. Оригинальное издание. Paper Tiger, 1999 / Пер. с англ. Ю. Канчуков, 2003.

30 Дикинсон П. Полет драконов. Оригинальное издание. Paper Tiger, 1999 / Пер. с англ. Ю. Канчуков, 2003.

31 Кэрролл Л. Алиса в Стране Чудес; Алиса в Зазеркалье / Пер. с англ. Л.Л. Яхнина. ОЛМА-ПРЕСС, 2002.

32 Книга царей, или Шахнаме: эпические предания народов Ирана / Пересказ Кондыревой. М.: Рипол Классик, 2002.

33 Дикинсон П. Полет драконов. Оригинальное издание. Paper Tiger, 1999 / Пер. с англ. Ю. Канчуков, 2003.

34 Дикинсон П. Полет драконов. Оригинальное издание. Paper Tiger, 1999 / Пер. с англ. Ю. Канчуков, 2003.

35 Дикинсон П. Полет драконов. Оригинальное издание. Paper Tiger, 1999 / Пер. с англ. Ю. Канчуков, 2003.

36 Песнь о Нибелунгах / Пер. песни со средневерхненемецкого и примечания Ю.Б. Корнеева. Л.: Наука, 1972.

37 Дикинсон П. Полет драконов. Оригинальное издание. Paper Tiger, 1999 / Пер. с англ. Ю. Канчуков, 2003.

Продолжить чтение