Читать онлайн На краю Вельда бесплатно

От автора

Дорогие читатели, постоянные и случайно заглянувшие, здравствуйте и добро пожаловать в эту историю! Знаю, что лезу в опасные для себя фэнтезийные воды, оставив свой привычный романтизированный «брод» реализма, но жутко хочется попробовать ))

Все имена и названия в тексте выдуманы и совпадения с реально существующими словами случайны. Для прочтения авторского ударения гласная буква ударного слога выделена курсивом на протяжении главы, в которой имя встречается впервые. Далее по тексту они будут написаны ровным шрифтом. Хотя это совсем не означает, что моего ударения следует придерживаться абсолютно – я всегда за собственное видение читаемого.

Что ж, седлаем облака и в путь!

Пролог

Бескрайние земли сурового Вельда,

Великие, просторные, необъятные.

Кровью узором высечены в сердце,

Любимые, знакомые, неохватные.

Заложены в память родом отца,

Запечатаны материнским молоком.

Я дочь твоя, чем сильна и горда!

Верная, в лике и духе твоём святом.

Предательства ни за что не стерплю,

Изничтожу, тверда умом и рукой.

На самом краю Вельд благословлю,

Преступив за него черту за чертой1.

Слова, вышитые на подкладке её плаща сразу после рождения.

Он традиционно тёмно-зелёного цвета, как травы долин великого Вельда, переливчатый, как волны, оттачивающие его скалы. Плащ всегда одинаков и для дочерей, и для сыновей, но свой для каждого нового потомка: от рождения, когда служит покрывалом, до смерти, когда становится саваном.

Гимн-клятва от женского лица, выгравированный на диадеме правительницы, которая переходит испокон веков при передаче власти, если рождается дочь.

Песнь-колыбельная, напеваемая матерью, с особым ритмом, вливающим любовь к своей земле в самое сердце дитяти.

Что бы ни происходило, как бы изранены ни были тело и душа, связь с суровыми утёсами, зубчатым берегом и расстилающимися до горизонта равнинами и взгорьями нерушима. Сила, которая исцеляет и оживляет, делится своей неизбывной могучестью, приводит на обрыв, где можно дышать.

Она стояла, вдавливая ступни в каменную тропу и взывая мысленно к заветному заклинанию. Сработает. Как всегда. Просто прямо сейчас важнее другие фразы.

Она слушала удаляющиеся шаги и чувствовала, каких усилий стоит ему не обернуться, потому что сама заставляла себя не сделать то же самое.

«Иди. Да пребудет с тобой моя защита. Да восславишь ты честь Вельда. Да вернёшь ты былое достоинство Орду», – шептала, впиваясь ногтями в ладони и удерживая горящим сухим взглядом готовую взбесноваться стихию.

Море подрагивало и рябило, посылая вверх блики солнечных лучей, пробивающихся в зазоры между ажурными облаками, которые наплывали друг на друга и хмурились в молчаливом нетерпении.

Позади раздался топот наново подкованных копыт. Она шагнула на самую кромку выступа скалы. Раскинула широко руки и подняла лицо выше линии горизонта. Соль пощипывала ранки на коже рук и отчего-то на щеках, колко и забыто. В груди сбоило, похоже на перехлестывающие друг друга пенные макушки волн. Она подалась вперёд. Воздушная стена перед ней заворчала и легонько толкнула назад. Она неуловимо улыбнулась, поднимая руки выше.

– Не вздумай ему помешать, ты, коварный, хитрый, безжалостный божок. Ведь ты давно понял, насколько безжалостной могу быть я сама. Понял. И ужаснулся.

Пугающий женский смех разнёсся над морской пучиной.

Она прикрыла глаза, позволяя нарастающему ветру обдувать её и устремляться вслед за удаляющимися всадниками.

– Скачи, – она больше не обращалась к никчёмному божеству. – Рядом с ним, проклятый! Плечом к плечу. Как и должно великим воинам и достойным правителям.

Облака наползали, обгоняя более медлительные, сливаясь в общую неразделимую массу, в которой постепенно вырисовывались упорядоченные гривы и крепкие шеи. Одно же зависло ровно над ней. По её телу прошла дрожь, когда разметавшихся за спиной волос коснулось нечто незримое. Она плотнее смежила веки и махнула назад. Тяжело опустила руку, словно на её плечи вдруг обрушился неподъёмный груз.

– В путь! Ведь ты знаешь, что я никогда не буду лобызать твои камни, потому что я сама из тверди земной. – Она намеренно наклонилась над бездной, уперевшись в тут же уплотнившийся воздух, который не пускал её вниз. – Когда-нибудь придёт время, и наши пласты снова сдвинутся. Скачи же!

Глава

1

– Ах! – невысокая женщина с замысловато уложенной вокруг головы тёмной косой тяжело повисла на руке высокого крупного мужчины. – А-ах!

Он присел и бережно подхватил её за талию, удерживая в вертикальном положении.

– Иния? – интонация оставалась ровной, но Эльвиния слишком хорошо знала своего супруга и уловила нотки беспокойства в его голосе.

– Велиф, – она улыбнулась на выдохе и приподняла до колен подол свободного платья, не скрывающего аккуратный круглый живот.

Велифимир, грозный повелитель Вельда, земель от скалистого берега, который врезался в морские глубины, до подножия далёких Изящных гор, владелец неприступного Вельдома, родового замка с многолунной историей, правитель и глава своего народа, хранитель крайних рубежей, растерялся и побледнел при виде крупных капель, рисующих влажные дорожки по ногам его жены.

– Похоже, наш малыш сам выбрал день для встречи с нами. – Эльвиния погладила по непослушным светлым волосам склонившегося к ней мужа. – Хорошо, что мы не отошли далеко.

– Законы пророчеств ему не указ, – усмехнулся Велифимир, не зная, подхватить ли Инию на руки и бежать к дому или позволить ей идти самой и молиться, чтобы они вовремя добрались до замка. – Не успел родиться, а уже самостоятельно принимает решения.

– Весь в отца, – шумно выдохнула Эльвиния и крепче сжала поддерживающую её руку.

Сотня шагов превратилась в вечность. Удобная, выложенная гладким отшлифованным скальником дорожка казалась нескончаемой. Ни в одном сражении Велифимир не испытывал такого чувства беспомощности, но должен был показывать уверенность. Внутренности свело, лоб и шея покрылись испариной. Он терпеливо пережидал очередной позывной от их бойкого детёныша, нежно целуя Эльвинию в темя и пытаясь через прикосновение перенять хотя бы часть её боли.

Он проводил супругу в нижнюю спальню, по пути раздавая приказы и требуя немедленно привести знахарку. Эльвиния отказалась ложиться, попросив раскрыть окна и впустить утренний воздух. Солнце поднималось выше, отражаясь на песчаного цвета стенах замка, выбеленных солью. Рассветный освежающий ветерок будил ленивые после сна деревья. Велифимир распахнул ставни, накрыл ладонями руки жены и поцеловал её пальцы.

– Ты знаешь, я бы остался с тобой, – проговорил, глядя на неё исподлобья потемневшими голубыми глазами, более не скрывая волнения.

– Поспеши. – Она высвободила одну руку и приподняла за подбородок лицо супруга, заставляя его немного распрямиться. – Ты поможешь, если призовёшь силу.

Ещё один долгий взгляд, краткий поцелуй, сорвавший с её губ подавляемый болезненный полустон, и Велифимир поспешил в конюшню.

Пока он выводил своего самого быстрого и выносливого скакуна, губы сами шептали древние слова, которые приводили в этот мир наследников Вельда:

– Сила отцов, встречай новое поколение. Да будешь ты милостива к нам. Да примешь новую ветвь. Да снизойдёт с тобой благословение на весь Вельд. Для продолжения его через меня.

Велифимир гнал коня к обрыву, слыша шум волн и видя, как сгущаются облака. Ветер нарастал шквальными порывами. Мужчина осадил жеребца на самом краю. С животным, свободным от седла, ощущалось естественное соединение, словно самой природой направляемый переход друг в друга. Он громко повторил свой призыв в лицо стихии, развернулся и пустился в галоп, подгоняемый ветром и переливами меняющегося света.

Сила откликнулась, согласилась помочь его женщине вытолкнуть из себя дитя. Сила, которая на полном скаку разворачивалась без границ и прибывала вслед за мужчиной-отцом. Велифимира не покидало чувство, что не он призвал силу рода, а она ждала его, соблюдая почитаемую традицию. Слишком велик был её размах – заполняя всё вокруг, она сочилась из-под земли и из каждого камня в радостном будоражащем предвкушении. Словно встречала что-то великое, долгожданное и значимое.

Он подстёгивал жеребца и упивался пронизывающей насквозь сопричастностью с происходящим.

Спрыгнув со взмыленного коня, которого тут же перехватил проворный дворовый парнишка, Велифимир устремился к жене прямо через просторную кухню, наполненную ароматами свежеиспечённого хлеба и варёного мяса. Его появление привело в неописуемый трепет поварих и кухарок, склоняющих головы перед своим велордом, которого обычно они видели лишь издалека. Растрёпанный, высокий, широкоплечий, с горящими глазами, он шёл очень быстро, огибал столы и бочки, не забывая отвечать на приветствия и знаки почтения своих людей. Неизвестность волновала и гнала его вперёд.

Велифимир остановился перед спальней, откуда доносились приглушённые женские голоса. Задержал дыхание и прислушался. Ни криков, ни плача. Он скинул на пол запылившийся плащ. Без предупреждения распахнул дверь и чуть не столкнулся со служанкой, выносившей таз с мокрыми полотенцами.

– Велорд. – Девушка неуклюже присела.

Велифимир кратко кивнул и шагнул в сторону, устремив взгляд на постель.

Эльвиния полулежала на подбитых под спину подушках. Укрытая по пояс покрывалом, разрумянившаяся, уставшая, она словно светилась изнутри.

– Иния, – он выдохнул с облегчением и присел на кровать.

Подхватил протянутую к нему тонкую руку и нежно поцеловал ладонь с обеих сторон. Поднял голову, удерживая её пальцы, и наконец посмотрел на свёрток из белоснежной вышитой материи у неё на груди.

Эльвиния плавно сдвинула невесомую ткань в сторону, и Велифимира пленили тёмно-голубые глаза. Кто говорил, что новорождённые смотрят рассеянным мутным взглядом, тот нагло врал. Мужчина выпустил руку супруги и принял в свои большие ладони крошечного малыша, который пристально его разглядывал.

– Девочка, – тихо произнесла Эльвиния, смаргивая слёзы умиления и счастья.

– Дочь, – Велифимир улыбнулся внимательным детским глазам, – ты снова нарушила пророчество. Пойдём. – Он поднялся, удерживая малышку на вытянутых руках. – Вельд любит упрямых.

Велифимир подошёл к открытому окну и развернул девочку личиком в сторону сада.

– Это твой дом, моя маленькая Вефиделия. Всегда помни об этом. – И снова его изумило сосредоточенное выражение самых прекрасных на свете глаз.

Снаружи раздался шум, словно тысячи птичьих крыльев захлопали в воздухе. Растения зашуршали, запахло землёй и морем, лёгкий ветерок сдул край покрывала и распушил светло-русые волосы, довольно густо покрывавшие младенческую головку. Велифимир удивлённо оглянулся на Эльвинию. Она многозначительно улыбнулась.

– У неё три конуса-косички.

Велифимир непроизвольно провёл большим пальцем по шейке дочери.

– Три башни Вельдома, трёхступенчатые взгорья Вельда. – Он вновь развернул малышку к себе, заворожённо всматриваясь в необъяснимо тихое и разумное крохотное создание.

– И три испытания настоящего правителя, – серьёзно закончила Эльвиния.

Её слова были полны гордости и озабоченности. Высшее благо – дать жизнь достойному правителю, и бесконечное переживание, когда им является твой ребёнок.

– Она справится. – Велифимир прошёл свои собственные испытания и, как бы ни хотел оградить дочь от метаний и боли, которые они приносят, это её судьба, раз именно она выбрана Вельдом.

– Конечно, справится, – с обречённой уверенностью сказала Эльвиния, – судя по тому, как прокладывала себе путь в наш мир, у неё уже характер отца. Да и внешне вы отражение друг друга.

Малышка заворочалась и закряхтела.

– Что ты хочешь сказать, Вефа? – Велифимир обратился к девочке. Она тут же успокоилась и снова уставилась на него своими умными бездонными глазами. Отец широко улыбнулся. – Недовольна, что о тебе говорят без твоего участия?

Он бережно прижал девочку к груди и почувствовал, что свет, который зародился в Эльвинии после родов, охватил и его сердце.

– Ты справишься. Вельд тебе поможет. И мы тоже.

Глава 2

Рождение наследной веледи превратилось в трёхдневное празднество с официальной торжественной церемонией представления, отдыхом от каждодневных работ для жителей Вельдома, гуляниями и пиршеством за столами, расставленными в главном зале и открытом дворе замка. Гонцы понеслись с радостной вестью во все стороны огромного Вельда. Подводы с бочками свежего пива, вяленого мяса и солёной рыбы последовали на дальние рубежи, охраняемые отрядами умелых воинов. Природа присоединилась к празднику людей, исключая любые сомнения в истинном предназначении Вефиделии.

Небо раскинулось прозрачным голубым полотном над бесконечными просторами Вельда. Солнце светило ярко, но не слепило, а ласкало, своевременно прячась отдохнуть в редких чисто-белых облаках. Море, похожее на дремлющего великана, спокойно урчало и бережно охлаждало гладкие валуны и острые зазубрины каменного берега. Травы, непривычно разбавленные за ночь сочно-голубыми цветками редко появляющихся лифий, благоухали, играли всеми красками зелени, которые будто перетекали по нитям, искусно подобранным незримым мастером. Девушки успевали собрать букетики диковинных волшебных цветов, чтобы украсить ими волосы, а затем засушить, загадать желание, спрятать в холщовые мешочки и хранить для особых случаев.

Вельд всегда сам выбирал своего повелителя. Ранние летописи описывали правила передачи и перехода власти, которые пытались установить первые правители. Все они канули под подвижные каменные породы Вельда. И по сей день не существовало никакого ограниченного закона наследования. Правителем в равной степени могли стать сыновья и дочери, независимо от очерёдности и старшинства. Земля приветствовала каждого нового потомка, но покорялась единицам.

Поддержка силы рода маленькой Вефиделии поразила своей мощью самого действующего велорда и всех обывателей Вельдома. Отмеченные всегда рождались с конусной косичкой волос. Велифимир обошёл своего старшего брата, родившись с двумя. Новоявленная малышка с тремя острыми пиками вызывала недоумение, восхищение и пугающее беспокойство. Очевидно, грядёт такое потрясение, что лишь избранный выстоит и сохранит Вельд. Тем удивительнее, что выбрана девочка. Складывалось ощущение, что сражения, физическая сила и боевые исскуства, подвластные воинам-мужчинам, будут второстепенны, и лишь женская, близкая к самой природе сущность сможет справиться с приближающейся угрозой.

В сердце отца и матери поселились безмерная радость, неизбывная гордость и неизбежное волнение, обещанное рождением такой дочери. Как и постоянная надежда, несмотря ни на что, защитить своё дитя от горестей и боли, избавить от излишних трудностей. Надежда живёт, даже если ум и обстоятельства указывают на то, что она напрасна. Родительская любовь всё равно даёт основание, на которое можно опереться даже в самые сложные времена, почерпнуть сил и идти дальше.

Вельдом славился тремя высокими башнями. Северная открывала обзор в сторону пограничного Орда, на далёкие макушки Изящных гор, которые возвышались друг над другом уже на соседней территории. С площадки Западной можно было охватить взглядом неровные спуски, уходящие вдаль по высокому берегу, который на угловом окончании с двух сторон омывало море. Восточная следила за лесистыми взгорьями, через тонкую линию прозрачного ручья переходившими в непроходимые дебри дикого Пренна. Южной башни никогда не существовало. На юг выходили окна покоев повелителя. Полукруглая терраса главной спальни, висящая над пропастью, открывала вид на море и небесную высь, позволяя рассмотреть всю искривлённую линию побережья.

Негласный глава, Вельд пользовался всеми преимуществами от взаимосвязи скал, земли и воды, в отличие от дровосеков Пренна и горцев Орда. Он берёг свои границы и в то же время защищал обоих соседей от опасности с моря, принимая на себя и беспощадные шторма, и нападения отчаянных «водяных крыс», пиратствующих и не оставляющих попытки выбраться на сушу.

Вельдом, располагаясь на скале, казался её продолжением. У самого каменного основания часто диковало море, разбивая о массивные валуны огромные волны, разлетающиеся мириадами брызг. Бесконечную стену обрыва, казалось, прострочил причудливыми ступенями неизвестный резчик, разбил замысловато на слои. А в венце, вздымаясь к небу, уже руками человеческими возвелись белые стены замка, чуть в стороне от которого вытягивался над бездной, дразня бушующие волны, плоский каменный язык.

Именно на этом самом крайнем выступе скалы издревле во всеуслышание, для всех, для суши, неба и моря представляли нового наследника Вельда.

Окружённый подданными в праздничных одеждах и с торжественными дарами, Велифимир взошёл на него, прижимая к груди тёплое тельце Вефиделии и ощущая под ногами ответ своей земли. Выступ слегка вибрировал и отражал поступь человека в невидимые глубины, отдаваясь гулом и подземным эхом. Эльвиния вместе с главными советниками велорда осталась на основной скале. Несмотря на непривычную для неё бледность, она сохраняла гордую осанку, отказалась от кресла и с трепетом провожала взглядом мужа с драгоценной ношей на руках.

Когда оставались последние шаги, отец посмотрел на ребёнка и снова поразился тому, насколько осмысленным был взгляд тёмно-голубых глаз дочери. Он ощутил привычную дрожь предупреждения каменной плиты под собой, услышал странный равномерный звон. Казалось, изнутри исходило позвякивание множества молоточков. Велифимир уверенно поднял малышку высоко над головой. Шагнул на самый край. И вдруг замер, взглянув наверх.

Крохотная ручка в кружевном рукавчике потянулась вперёд и словно тронула невидимую стену. Дрожь утёса переросла в гудение. Небо и вода застыли и будто расплющились. Поверхность моря стала гладкой, а волнистые контуры облаков расплылись и смазались. Безмолвную тишину пронзил восторженный детский взвизг. Ладошка хлопнула по затвердевшему под ней воздуху. Враз зазвучали все звуки, море зашумело и пошло бурунами, бриз подул, земля вздохнула, пронёсся шёпот, повторяющий «воистину Избранная», и голос вернулся к Велифимиру.

– Великий Вельд, на краю твоего начала и завершённости, в единой встрече трёх вершин, земли, воздуха и воды, благодарим тебя за новое продолжение и склоняемся перед твоим мудрым выбором.

Велифимир слегка поклонился. Вслед за велордом опустились головы всех присутствующих.

– Достойный народ великого Вельда, я, нынешний велорд этих земель, представляю будущую веледи. Вефиделия, отмеченная трижды, избранная Вельдом, преданная ему по рождению, имени и сердцу, объединяющая стихии, но скреплённая с камнем.

Велифимир развернулся спиной к обрыву.

Хранитель традиций Вельдома расстелил перед правителем новый переливающийся оттенками глубокого зелёного цвета плащ. По центру подкладки красовалась крупная вышивка клятвы веледи. Велифимир встал на одно колено и осторожно уложил на древние слова свою дочь. Распрямился во весь немалый рост, наблюдая, как вельдир, говорящий с божеством и духами Вельда, начал творить витиеватые знаки над Вефиделией.

Приближённый к высшим существам шептал молитвы и рисовал руками символы, взывая к природе, прося о благосклонности к будущей повелительнице. Девочка следила за летающими над ней пальцами. Когда вельдир обратился к божеству, воздев обе руки к небу, послышался тоненький смешок.

Все стоящие рядом озадаченно посмотрели на малышку, но она лежала так же спокойно и молча наблюдала за происходящим. В толпе пронеслись испуганные вздохи, люди перешёптывались, твердя, что смеяться над божеством – к несчастью. Но самым беспокойным отвечали, что такой маленький ребёнок не может смеяться, а лишь агукает или попискивает доступными младенцам звуками.

Эльвиния побледнела ещё заметнее, соединила пальцы в замок и встретилась взглядом с супругом. Он послал ей ободряющую улыбку, хотя она успела заметить тень растерянности на любимом лице.

К концу обряда Велифимир не просто ощущал, а слышал, как сильно бьётся в груди сердце. И не только оно. Его толчкам ритмично вторила сама скала, и точно в такт каждому удару сучили маленькие ножки.

Глава 3

– Имя Вефиделия означает верность и преданность, – Велифимир подхватил трёхлетнюю малышку на руки, мягко высвобождая из захвата цепких пальчиков ажурную салфетку, свисающую со старинного резного столика, на который её мать раньше любила ставить стеклянную вазу с букетом полевых цветов. – Тебя зовут Вефиделия, а не Упрямство и Настойчивость. Это, конечно, хорошие качества, но не всегда уместные, мой милый ослик.

Девочка перевела свои большие и всё такие же голубые глаза на отца и широко ему улыбнулась, сверкнув жемчужинками крохотных зубов. Выпустила искусно вытканное полотно и подняла ручки. Велифимир усмехнулся, подбросил дочку высоко вверх и поймал под мышки. Поболтал в воздухе её ножками и повторил импровизированный полёт. Комнату наполнил детский заливистый смех и вторящий ему мужской.

Эльвиния покачала головой, тяжело поднялась из удобного кресла, где занималась вышиванием, и аккуратно расправила скомканную салфетку.

Как только Вефиделия начала ходить, все доступные поверхности опустели. Вефа умудрялась дотянуться до самых непредсказуемых мест, предпочитая изучать всё на ощупь и вкус. Если ей что-то было неясно, она приносила или тянула родителей и слуг к объекту своего любопытства. Обычно молча показывала и ждала пояснений. Ходить и говорить девочка начала довольно рано и сразу основательно, минуя стадии пошатываний и птичьего воркования. Памятуя её разумное поведение в младенчестве, окружающие уже ничему не удивлялись, но благоговейное непонимание читалось на их лицах.

Велифимир посадил сияющую Вефиделию на согнутую руку, позволив дочке усердно бороться с его буйными волосами и заправлять их за ухо. Приблизился к супруге и положил тёплую ладонь на её поясницу. Эльвиния вздохнула и благодарно ему улыбнулась.

– Так странно. – Она обняла свой заметный выпуклый живот и прислонилась к поглаживающей руке мужа. – Какие разные дети уже сейчас. С Вефой я до самого конца бегала легко и свободно. С этим же малышом чувствую себя постоянно уставшей, хотя он гораздо спокойнее нашей маленькой непоседы.

Вефиделия оставила в покое волосы отца, к его изумлению, больше не падающие на лоб. Однозначно ткнула пальчиком вниз, требуя поставить её на пол. Велифимир опустил дочь, с интересом ожидая, что она собиралась сделать. Девочка взяла за руки обоих родителей и потянула их прочь из комнаты. Взрослые переглянулись, но последовали за ребёнком.

Целенаправленно Вефиделия привела их на выступ скалы. Села на обласканный ветрами плоский камень и похлопала по нему, глядя на мать. Опираясь на супруга, Эльвиния села рядом с дочерью.

– Солнышко, мне… – женщина не успела закончить фразу.

Вефиделия прижала ладони матери к нагретой поверхности под ними и недоумённо нахмурила красивые золотистые бровки. Надавила сильнее и поморщилась, словно что-то должно было произойти, но не происходило. Девочка потрогала камень пальчиками, кивнула и приложила к нему всю ладошку. Подхватила руку Эльвинии и накрыла ею свою, лежащую на камне. Прижала сверху своей второй ладонью и вопросительно взглянула на мать. Заулыбалась, увидев удивление в глазах напротив, и погладила Эльвинию по мокрой щеке.

– Она всё понимает, Велиф, – женщина улыбалась дочке, но обращалась к мужу.

– Да, любимая, – Велифимир тоже сел рядом и снова притронулся к спине жены. – С самого рождения.

– Она делится со мной силой Вельда, – Иния скользнула взглядом по Велифимиру и пожала вытянутую из-под пышного подола ножку Вефиделии. – Я чувствую, как она течёт изнутри и прибывает во мне. Спасибо, Вефа, и достаточно.

– Похожее умел делать мой прадед. – Обе его девочки повернулись к Велифимиру. – Он изредка лечил своих лучших воинов. Пропускал через себя в них потоки из глубин Вельда, только сам после восстанавливался довольно долго, целый день лежал ничком на обрыве. – Он пристально и обеспокоенно рассматривал пышущую энергией довольную Вефиделию. – А ты, моё солнце, словно командуешь и сама распределяешь эту силу. – Рука на талии Эльвинии напряглась. – Ты чудо, которое мы должны беречь намного внимательнее, в том числе и от посторонних глаз.

Высохшие слёзы вновь потекли по лицу Эльвинии. Она осторожно высвободила руку из ладошек Вефиделии и нежно, но крепко обняла дочку, привлекая к своей груди.

На обратном пути Вефиделия весело бежала впереди, нетерпеливо оглядываясь на идущих позади в неспешном молчании родителей. Щёки Эльвинии порозовели, походка вернула стремительность, в сердце же распускалось постоянно приглушаемое до этого дня беспокойство. Велифимир взял супругу за руку и запечатлел долгий поцелуй на тыльной стороне её ладони.

– Не волнуйся заранее, Иния, иначе мы упустим радости настоящего, – прошептал в их переплетённые пальцы. – Она здорова, полна вопросов и любознательна, ей всё интересно. Я поговорю с хранителем традиций и попробую услышать совет самого Вельда.

Эльвиния согласно кивнула и добавила, помахав в очередной раз обернувшейся Вефиделии:

– Мы должны научить её быть осторожной, Велиф. И соблюдать осторожность сами.

Несмотря на нежелание Вефиделии возвращаться внутрь замка, Велифимир не поддался на суровый взгляд дочери, проигнонировав настойчивые попытки свернуть к конюшням. Втроём они вернулись в спальню. Отец подвёл дочь к тому же столику и присел перед ней на корточки.

– Мама очень любит цветы, но, если ты будешь дёргать за край салфетки, они упадут и сломаются.

Вефа внимательно выслушала отца, глядя в глаза, заправила ему за ухо выбившуюся прядь и пообещала:

– Не буду.

Три месяца спустя, ровно в предсказанный срок, Эльвиния судорожно вздохнула и послала служанку сообщить велорду, что время пришло, распорядилась найти знахарку и заняться необходимыми приготовлениями. Вефиделия сидела на террасе родительской спальни и выкладывала мелкой галькой узоры на специальном деревянном подносе. Сосредоточенно рассматривала своеобразный рисунок, смахивала камешки в сторону и начинала заново. Однако, услышав про знахарку, она внимательно уставилась на мать и улыбнулась.

Ялга никогда не сюсюкала с девочкой. Разрешала ей забираться на массивный стол, где раскладывала всевозможные травы, ягоды и листья и толкла свои снадобья, подробно рассказывала о растениях, которые Вефиделия наугад собирала в маленькие пучки.

Последнее время малышка умудрялась часто сбегать от няни в отдельный флигель Ялги, которая начала приносить для будущей веледи разные камешки. Женщина просила девочку закрыть глаза, передавала камень из кулака в кулачок и терпеливо ждала, пока Вефиделия общалась с даром Вельда, ощупывая, сжимая и слушая что-то слышимое только ей. Ялга никогда не напоминала о необходимости открывать глаза. Каждый раз Вефа делала это сама, одновременно разжимая ладошку и выпуская на столешницу нагретый осколок, которым поделилась с ней земля. Какое-то время смотрела будто бы в сердцевину камня, соскальзывала на пол и вела Ялгу точно в то место, откуда сам камень был принесён. Иногда девочка подбирала там камешки и складывала их в свой поясной мешочек. Родители привыкли обнаруживать скальные приветы от дочери в изголовье кровати, оконных нишах или под стульями. Изначальная связь Вефиделии с Вельдом продолжала крепнуть.

– Вефа, – Эльвиния протянула руку к дочери, и та вскочила на ножки. – Пора погулять. Сходите с няней за ворота замка.

Девочка посерьёзнела и обхватила пальцы матери. Эльвиния улыбнулась, вдруг ощутив тревогу и горячее тепло в месте соприкосновения с ручкой Вефиделии.

– Собери большой букет. Пусть в нём будут только жёлтые, зелёные и коричневые цвета, – Иния наклонилась к дочке и поцеловала её в лобик.

Дочь крепче сжала руку матери, достала округлый камешек из складок платья и вложила в ладонь Эльвинии. Подержала свою ручку сомкнутой вокруг шершавой стороны и убрала её, когда поняла, что мать тоже почувствовала пульсацию, перетекающую под кожу по каменным жилам.

– Не бойся, мама, он поможет.

Иния кивнула, ощущая новую схватку. Горло перехватило спазмом, и она просто показала Вефиделии, что крепко стиснула кулак.

Няня мягко подтолкнула воспитанницу к выходу. Вефиделия послушно вышла за дверь и резво побежала по коридору к лестнице, ведущей вниз. Она ловко проскальзывала между служанками, спешащими навстречу с простынями и горячей водой. На ходу вынула ещё один крупный камень из потайной сумочки и устремилась во двор. Позади раздавались просьбы няни остановиться и быть осторожнее, но девочке нужно было успеть к отцу. Её вела вперёд эта необходимость.

Вефиделия выскочила из замка и увидела выезжающего за ворота Велифимира. Она поспешила за ним. В отчаянии от невозможности поймать шустрого ребёнка няня перешла на окрики, которые обычно никогда не позволяла себе. Вефа поднырнула под телегу с сеном, проскочила между ног лошадей вернувшихся с объезда дозорных и протиснулась в щель прикрываемых тяжёлых ворот.

– Папа! – крикнула звонко и, не замедляясь, полетела вниз по склону.

Велифимир оглянулся. Увидел опасно бегущую ему наперерез дочь. Без присмотра и без охраны. На ходу развернул коня и помчался к ней. Вефа резко остановилась на середине холма и кинула подъехавшему отцу камень.

– Держи крепко. Он поможет.

Велифимир заметил спешащих к ним слуг. Окатил их грозным взглядом.

– Накажешь нас потом, – Вефиделия нетерпеливо махнула ему рукой.

Он крепче сжал пойманный камень, в очередной раз изумлённо восхитился характером и взрослостью дочери и пришпорил коня, направляясь в сторону обрыва. Громко повторил призывные слова на его краю и галопом понёсся обратно. Сила рода откликнулась, не спеша, спокойно. Однако чем горячее становился камень в его руке во время скачки, обжигая кожу, тем мощнее прибывал ветер за спиной велорда.

Глава 4

Эльвиния разрешилась мальчиком. Крепким, тёмно-русым и голубоглазым. Он громогласно оповестил о своём приходе и был похож на всех остальных младенцев. Кроме своей сестры.

Вефиделия вошла в комнату вместе с Велифимиром и протянула раскрытые ладошки к родителям. Они оба выложили на них вручённые им ранее камешки. Девочка провела острой гранью, словно перечёркивая пятна ожога, оставшиеся на коже матери и отца, и они на глазах начали исчезать. Иния и Велифимир переглянулись.

– Вефа, это твой брат, Велерт, – Велифимир обратился к дочери, принимая сына из рук жены. – Ты помогла ему родиться. Спасибо.

Девочка внимательно посмотрела на малыша и перевела взгляд на отца.

– Божество помогло ему родиться. Я помогала маме.

Эльвиния вздохнула. Велифимир задумчиво пригладил растрепавшиеся волосы дочери.

– Ты помогла нам всем.

Велорд поднялся и совершил ритуал знакомства нового потомка Вельда с его землёй. Ветер залетел в распахнутое окно и пошевелил волосы ребёнка. Мальчик закряхтел и заплакал. Вефиделия отошла от кровати матери и направилась к двери.

– Ты забыла, что должна быть наказана за опасную вылазку? – остановил её голос отца.

– Нет, папа. Но я должна вернуть эти камни Вельду прямо сейчас, – Вефа подняла обе руки с зажатыми голышами и выжидающе посмотрела на Велифимира.

Он кивнул и добавил:

– После жди меня внизу вместе с няней.

Девочка опустила руки и покинула комнату.

– Велиф, о каком наказании ты говоришь? – Эльвиния попыталась приподняться на постели, но обессиленно откинулась на подушки. – Она пробудила новый источник силы и направила его на благое дело, пусть даже из-за своего юного возраста не осознавая до конца… Да что там! – Иния в сердцах хлопнула по покрывалу. – Мы и сами не можем осознать грандиозность её дара.

– И за это мы её поблагодарили, – Велифимир передал пищащего малыша знахарке. – Но Вефиделия – будущая веледи Вельда. Она должна понимать, за что следует похвала, за что – расплата, и достойно принимать и то и другое. Наша дочь не может подвергать свою жизнь опасности, как и те, кто обязан за ней присматривать.

– Ей всего лишь четвёртый год, – тихо прошептала Эльвиния. – Она всё-таки ребёнок. Ты требуешь от неё слишком многого.

– Иния, – Велифимир присел на кровать и заключил руку жены в свои ладони. – Ты прекрасно знаешь, что ей с рождения дана мудрость, которую не постигают и некоторые старцы. Если я начну потакать её промахам или собственной отцовской слабости, то сделаю только хуже. Я слишком люблю её, чтобы допустить подобное.

– Справедлив в поощрении и в наказании, – Эльвиния улыбнулась бледными губами. – Не стоит просить тебя быть с ней помягче?

Велифимир покачал головой и прижался щекой к пальцам жены.

– Ты же понимаешь, что наш сын – просто потомок. – Иния и Велиф одновременно посмотрели на Ялгу, качающую на руках успокоившегося Велерта.

– У него есть косичка, – Эльвиния смахнула с ресниц непрошеную слезу.

– Едва заметная и всего одна, – подтвердил Велифимир, пересаживаясь вплотную к супруге и обнимая её за плечи. – Наследник должен проявить себя независимо от пола и старшинства. Расклад сил не переменился. Я уверен, что и не переменится, даже если у нас будут ещё дети. Вефиделия первая по рождению, по складу и по выбору самого Вельда.

Велифимир поцеловал Эльвинию в висок, попросил её отдохнуть и отправился вниз, не сомневаясь, что увидит прямой рассудительный взгляд голубых детских глаз и две взрослые склонённые головы с потупленным взором.

Няня Вефиделии и страж, выпустивший маленькую веледи за ворота замка, по приказу велорда были высланы на работы на отдалённых равнинах Вельда. Самой Вефиделии отец запретил всю неделю покидать Вельдом и приближаться к флигелю Ялги. Служанка заплакала, страшась грядущих перемен в своей жизни. Вефиделия обняла её за ноги, проговорила в коленки: «Прости, но я должна была так поступить», — и удалилась в свою комнату.

Представление Велерта состоялось на следующий день. Тёплый и пасмурный. Едва Велифимир положил младенца на развёрнутый плащ, сквозь облака пролился солнечный свет. Вельдир воздел раскрытые ладони вверх и начал восславлять божество. Все присутствующие почтительно склонили головы. Велифимир накрыл большой ладонью затылок стоявшей рядом с ним Вефиделии и слегка надавил. Девочка выскользнула из-под руки отца и ровным голосом заявила:

– Можешь наказать меня, но сегодня я не склоню голову перед этим божком.

– Даже если я прикажу? – вопрос сверху прозвучал приглушённо.

Вефиделия выше задрала подбородок, глядя на Велифимира в упор.

– А если попрошу? – он выдержал непреклонный взгляд дочери.

– Тогда пусть и божество склонит голову перед Вельдом.

– Вефиделия, ты забываешься, – сейчас с ней говорил не отец, но её велорд.

– Велерт родился. Мама жива. Сегодня мы с… божеством равны, – малышка поджала губы, но продолжала держаться прямо.

Похожие взгляды скрестились. Велифимир ощутил дрожь земли под ногами, ладонь обожгло, словно он всё ещё сжимал камень Вефы. Он взглянул на опущенную в поклоне голову Эльвинии, сидящей в кресле, всё ещё слабую, но категорически отказавшуюся остаться в постели. Заметил, как она осторожно потёрла ладони. Взял за руку Вефиделию и высоко поднял голову. Девочка не произнесла ни слова. Лишь сильно пожала большой палец отца.

Велерт рос обычным младенцем, с пусканием пузырей, необъяснимым плачем, коликами, беспокойными для себя и окружающих ночами и привычными этапами взросления. Иногда Эльвиния заставала Вефиделию возле колыбели брата. Девочка рассматривала мальчика, разрешала ему хватать себя за волосы. В присутствии сестры Велерт никогда не плакал и не кричал, словно она делилась с ним собственным рассудительным спокойствием.

Как правило, наследники начинали заниматься с хранителем традиций с шести лет. Он рассказывал им историю Вельда, учил законам, объяснял обязанности правителя. Вельдир занимался их духовным развитием и передавал знания о божестве и его значении. Каждая земля чтила свои правила и обычаи. Но божество почитали все земли.

Манеры, умение держать себя достойно, как и танцевать и соблюдать придворный этикет, оставались в ведении матери и выбранных ею учителей. Боевые навыки, грамотность и дипломатия были привилегией отца. Хотя чёткого разграничения не существовало, и всё перестраивалось в зависимости от того, кто правил в настоящее время, велорд или веледи, и кто становился наследником Вельда, мальчик или девочка. Они обязаны были постигать все сферы знаний и навыков, но вопросы власти и переговоров всегда обсуждались с повелителем.

Вефиделия начала своё обучение с четырёх лет, сохраняя стойкое ощущение у всех наставников, что девочка вступила на путь правительницы гораздо раньше. С рождения целеустремлённая и неплаксивая, она никогда не жаловалась. Падала, удивлённо разбивала коленки и локти и снова вставала. Терпеливо ждала пояснений непонятного, нового и интересного для неё. Отличалась усердием и усидчивостью в постижении наук во время бесед и с детской непосредственностью гоняла петухов и гусей на подворье, вслушиваясь в их крики. Однажды зарычала в ответ на посмевшего оскалиться на неё пса, заставив того прижать уши и опустить морду к самой земле.

Спустя полгода после появления Велерта Велифимир разрешил Вефиделии сесть верхом. Её посадили на… пони. Она так округлила глаза, что конюх начал неловко переминаться, не зная, что делать дальше. Вефа молча протянула руки к отцу. Велифимир расхохотался, подхватил её под мышки и усадил перед собой на своего коня. Она ударила животное в бока пятками и громко рассмеялась. Конь недовольно заперебирал ногами, чувствуя удерживающую его руку хозяина. Вефиделия вцепилась ему в гриву и обернулась.

– Папа, в платье неудобно сидеть на лошади. Мне нужны штаны, как у тебя.

– Будут тебе штаны, моя смелая наездница, – пообещал Велифимир, пуская коня медленным шагом. – А пока держись крепче. Или боишься натереть ножки?

Вызов и непоколебимая решимость в тёмно-голубых глазах послужили ему ожидаемым ответом.

Глава 5

В десять лет Вефиделия метко стреляла из лука, владела тонким острым клинком и продолжала учиться сражаться на мечах.

– Как бы виртуозно ты ни освоила меч, всегда помни, что твой хрупкий стан легко снести напором и тяжестью крепкого мужчины, – Велифимир внезапно придавил дочь к стене замка, обездвиживая и выбивая из неё дух. – Поэтому будь быстрее.

Вефа оттолкнула отца и глубоко вдохнула ртом.

– Ты уже высокая. Станешь ещё выше. Резвость и гибкость – твои помощницы. Развивай их. А для этого, – Велифимир подцепил кончиком деревянного меча пышную девичью косу, упавшую на едва заметную грудь, и откинул её за спину Вефы, – не пропускай танцы.

Вефиделия вскинула голову и отбила меч Велифимира.

– Я не пропустила, а опоздала. За что потом занималась дважды каждый день.

Велифимир усмехнулся и передал игровое оружие подошедшему слуге.

– Ещё одно такое опоздание, и я на целый день запрещу тебе приближаться к обрыву.

– Это подлый удар, а велорду не к лицу опускаться до подобного, – Вефиделия тоже передала меч слуге и отряхнула руки.

– Разве? – Велифимир любил такие перепалки с Вефой, понимая, что порой специально подначивает её, но не мог отказать себе в удовольствии. – Я честно предупреждаю тебя о последствиях. Выбор за тобой.

Появившаяся с кувшином воды и мягкой сухой тканью служанка прервала их разговор. Отец и дочь по очереди умылись.

Он смотрел на прилипшие к вискам и шее Вефы влажные завитки светлых волос и снова мысленно видел, как на её пятый день рождения они вдвоём пришли на выступ скалы. С каждым разом рядом с дочерью Велифимир всё отчётливее слышал каменный гул, приветствующий их. Тогда малышка отняла руку, за которую он её держал, и шагнула на самый край. Велифимир сдерживался изо всех сил, чтобы не дёрнуть её на себя. Вефиделия чуть наклонилась вперёд и, словно стукнувшись обо что-то твёрдое, отшатнулась назад. Бездна оттолкнула её. Велифимир шумно выдохнул, а сверху послышалось еле различимое ворчание, похожее на замирающее эхо далёкой грозы. Издав короткий смешок, девочка развернулась к отцу и довольно ему улыбнулась. С тех пор Вефиделия зачастила на обрыв, её личное место силы и особого единения с потаёнными глубинами Вельда.

Освежаясь, сама Вефа думала о неприятном случае, произошедшем около месяца назад. Она улизнула на обрыв. В стремлении заполучить особые сглаженные морскими волнами камешки, спустилась на срединный узкий выступ берега под скальным верхним «языком». Увлеклась и упустила время. Её потеряли. Отец сильно рассердился, хотя на его запрос о благополучии Вефы Вельд молчал и не подавал сигналов тревоги. Она пыталась убедить родителей, что нет никакой опасности на тропе, ведущей с вершины к прибрежным валунам.

– Если ты плохо запоминаешь, я повторю, – бушевал тогда отец. – Ты не имеешь права подвергать свою жизнь бездумной опасности. Ты будущая веледи этой земли.

– Я не бездумно, – гневно возражала она. – Я точно знаю, что там для меня безопасно. Гораздо больше опасности хранят поля и подлески, куда мы ходим с Ялгой за травами.

В итоге за пререкания она получила удвоенные занятия танцами и сопровождение охраны при любом выходе за пределы Вельдома.

– Сейчас у тебя беседа с вельдиром? – поинтересовался Велифимир, наблюдая, как Вефиделия приглаживает выбившуюся прядь волнистых волос.

Простой жест, но полный грации и лёгкости. Она не пыталась ничего делать специально. У неё получалось быть женственной от природы, что вкупе с характером, который смело мог поспорить по твёрдости со скалами Вельда, производило неизгладимое впечатление. «Ей всего десять, – прозвучало в голове велорда, вспомнившего интерес, который уже проскальзывал во взглядах воинов, бросаемых на Вефу, мимолётный, удивлённый, но возникающий неконтролируемо. – Что же будет дальше, когда она полностью расцветёт?»

– Слава Вельду, нет. – Вефиделия выдохнула с облегчением, обернулась и замолчала, натолкнувшись на пристальный взгляд отца.

– Слушая, можно услышать гораздо больше того, что произносится вслух, – Велифимир не стал упрекать дочь в проявлении неуважения к приближённому к божеству. – Поверь мне, пригодится в будущем при разрешении споров и принятии решений.

– Папа, но он так нудно бубнит. – Красивые девичьи глаза полыхнули голубым пламенем. – Будто пытается ввести меня в транс. Да только приводит в нетерпение и нагоняет несусветную скуку.

– Тебе ещё учиться и учиться терпению. – Велифимир постарался сохранить строгое выражение лица.

– Давай я трижды прочитаю летопись, а разговаривать с вельдиром будет только Велерт. У него даже получается вызвать улыбку на невидимых губах нашего духовного наставника.

– Моя дочь никогда не сдаётся перед сложностями. – Велифимир стиснул челюсти, удерживая ухмылку. – Что ты сотворила с ней, похожая на неё девочка?

Вефиделия закатила глаза и ткнула отца кулаком в плечо. Он перехватил её руку и поцеловал кончики тонких пальцев.

– Беги, иначе хранитель традиций придёт на обрыв раньше тебя.

Вефа присела перед велордом и быстрым шагом направилась к воротам. За ней тут же последовал неизменный страж.

Она любила занятия с Давенаем, хранителем истории и обычаев Вельда. Он не заставлял свою подопечную сидеть за столом в комнате. Они посещали башни Вельдома, совершали долгие пешие прогулки вдоль побережья, вместе разбирались в древних записях, которыми была богата библиотека замка. Очень часто, как и в этот раз, встречались на обрыве.

К каменному выступу они подошли одновременно. Давенай поклонился первым. Вефиделия ответила на его приветствие искренней улыбкой и лёгким полукивком. Какое-то время они стояли молча, позволяя взглядам скользить по бесконечным морским и небесным просторам. Затем высокий худощавый хранитель присел на плоский камень, чтобы сравнять рост с Вефиделией, и посмотрел вверх. Безоблачное небо прикрылось золотистыми лучами и казалось белёсо-прозрачным.

– Перемирие стихий, скреплённое солнечной печатью, – тишину нарушил спокойный голос Давеная. – Самое время оставить ваше противостояние и пообщаться с божеством.

Вефиделия усмехнулась и передёрнула плечами.

– Божество хитрит и делает только то, что нравится ему. Мы просим у него дождь, оно начинает палить зноем. Вельд стойко переносит испытания, прячет родники под своими камнями и делится ими во время нужды. Он даёт жизнь. Божество же забавляется, подкидывая нам всё новые сложности. – Вефиделия повернулась к наставнику. – Кроме того, божество глупое. Оно запускает солнечного зайчика, играя с Велертом, а само думает, что обманет меня и я тоже побегу его ловить. Никак не может понять, что я знаю, солнце не поймать, а на выбоинах Вельда скорее упадёт сам божок, чем я.

– Вефиделия, Вельд силён уважением ко всем стихиям, – заметил Давенай.

– К стихиям – да. Я тоже испытываю настоящее уважение к ним. – В голубых глазах читался вызов.

– И к существам, – добавил хранитель, снова и снова поражаясь, как тяжело выдерживать прямой взгляд юной Вефы. – Нам хватает врагов, чтобы воевать ещё и с божеством, которое нужно, чтобы укреплять наш дух.

– Оно бы убило маму в день рождения Велерта. Так как я могу его уважать? – Вефиделия не ждала ответа на свой вопрос. Она не могла объяснить, откуда взялась эта уверенность в её голове.

– Госпожа жива…

– Слава Вельду! – продолжила Вефиделия, неучтиво перебивая Давеная, но тут же добавила: – Прости, что не дала тебе договорить.

Хранитель пригладил свои всё ещё тёмные, но местами отливающие серебром волосы.

– Ты будущая правительница Вельда. А повелитель должен быть осмотрительным в словах и поступках.

– Но не трусливым, – девочка согласилась со словами Давеная, не преминув уточнить своё мнение. – Я не боюсь божества. Если оно не будет строить козни, я тоже не буду его трогать.

– Вефиделия, вы не равны, – прозвучало на тон строже. – Оно высшее создание.

– Вот пусть и ведёт себя как высшее создание, а не как мелкий пройдоха, который бежит, поджав хвост, едва его застукают за нечестной игрой.

Давенай покачал головой.

– Настоящий правитель сдержан в проявлении своих мыслей и чувств. Иногда врага можно презирать, иногда он может быть достоин восхищения, как и друг, брат или чужак. Не стоит выкладывать ему всё сразу. Всегда оставляй себе место для манёвра.

Вефиделия ничего не сказала и задумалась. Её молчаливое размышление послужило лучшим ответом хранителю традиций.

– Знание – тоже сила, а порой и смертельное оружие. Ходи на встречи с вельдиром. Даже если божество попытается запутать тебя через него, ты отточишь навыки, научишься разбираться во лжи и правде.

– Хорошо, Давенай. Я буду слушать рассказы вельдира, – озвучила своё решение Вефа. – Вельд принимает божество как комара, которого не прихлопнуть, раз он живое существо. Он просто есть. Чтобы выжить, ему нужно попить крови. С Вельда не убудет иногда дать себя укусить. В то же время комар не станет слишком назойливым, чтобы самому не попасть под горячую руку.

Давенай проследил за быстрым насмешливым взглядом Вефиделии, посланным из-под опущенных ресниц в сторону помрачневшего неба.

– Ты умная девочка, Вефиделия. – Хранитель поднялся с тёплого камня. – Пойдём.

– Я побуду здесь ещё немного, – Вефа гордо распрямилась и погладила ребристый бок скальника, на котором недавно сидел её наставник.

Давенай поклонился и оставил маленькую веледи на краю обрыва. Он медленно шёл к Вельдому, не оглядываясь. Каждый раз беседы с Вефиделией оставляли ощущение, что они оба одинаково чему-то научили друг друга.

Глава 6

Велорд постоянно лично объезжал границы Вельда. Иногда, не предупреждая о своих визитах, под видом путника с двумя надёжными воинами, следуя неприметными тропами и ночуя в маленьких деревушках, он наблюдал, слушал и становился свидетелем, а порой и участником происходящих в его землях событий.

Горный Орд снисходительно посматривал на общие с ним равнинные границы Вельда, неохотно признавая превосходство соседа благодаря его неукротимым скалам, которые противостояли морским волнам. Чуждая горцам водная стихия вселяла неозвучиваемый страх и сдерживала соперничество за главенство территории.

Пренн, живущий по убеждению взаимного невмешательства, ревностно увеличивал собственные лесные массивы, не претендуя на оказавшиеся за пограничным ручьём древесные богатства. По давнему соглашению лесной народ направлял в Вельд умелых стрелков из лука, если усиливались набеги с моря, получал меру рыбы и точильные камни за каждого погибшего и снова затаивался в своих густых дебрях.

Велифимир готовился к походу на Дальний мыс, где настала пора менять дозорных.

– Иния, я возьму с собой Вефиделию. Она с нетерпением ждала своего тринадцатилетия, чтобы полноправно отправиться со мной. И теперь каждый день посылает мне красноречивые вопросительные взгляды. Хотя ничего не говорит напрямую.

– Медленно, но она учится сдерживаться, верно? – Эльвиния обеспокоенно воззрилась на стоящего у окна мужа.

– Зачастую мне кажется, что в ней полыхает вулканический огонь, который не обуздать. Он делает её будто неуязвимой. В то же время он может выжечь её саму изнутри.

– Она ничего и никого не боится. Меня это очень пугает. – Эльвиния устремилась навстречу протянутой к ней руке супруга.

– Сила характера и крайности юности опасно смешались в нашей девочке. Однако она честная и совершенно не склонна к хвастовству. Во всём. – Велифимир обнял жену и прижал к себе. – Каждое качество Вефы обострено. Она до предела смелая, справедливая, прямолинейная. Одинаково не боится оседлать дикого жеребца и взять на себя ответственность за свои поступки.

– Только её прямолинейность и ощущение дарованной силы может сойти за неуважительную высокомерность, – Иния вздохнула, обвивая руками Велифа.

– Божество, которое беспокоит меня больше всего, и то до сих пор присматривается к ней. Заносчивой её могут посчитать лишь те, кто сам слаб и привык подстраиваться под других, – ответил Велифимир.

– Таких большинство, – тихо добавила Эльвиния. – Как мужчине ей бы зачли эти качества за достоинства. Как женщину её легче заклеймить и обвинить в грехах гордыни и самолюбования, чем попытаться понять. – Иния посмотрела в глаза Велифа. – Она так похожа на тебя! И так же тебя обожает. Как лучшего в мире отца и достойнейшего из правителей.

– Я знаю. – Взгляд его стал по-особенному тёплым. – Вефа нежно любит тебя, хотя считает слабостью такое трепетное чувство.

– Я знаю, – повторила его ответ Эльвиния. – И она великодушна к Велерту. Не будь он её братом, уверена, она бы открыто проявила к нему равнодушие, а то и презрение. Но он её кровь, а значит, часть её самой. Она его никогда не принижает, хотя он самый обычный ребёнок. Вефиделия ненавязчиво делится с ним своей силой.

– Важные для Вефы люди выделены. Мнение остальных для неё несущественно. Она превзойдёт всех предыдущих правителей Вельда. – Велифимир мягко провёл пальцем по контуру подбородка жены. – Я возьму с собой обоих детей.

Эльвиния нахмурилась.

– Велиф, Велерту едва исполнилось десять. Слишком рано.

– Я дам ему хотя бы одно преимущество перед сестрой, – рука Велифимира спустилась на женскую шею, но в голосе зазвучало уже принятое решение. – Море штормит, а значит, побережье спокойно от набегов. Мы пойдём неспешно, заедем по пути на две наблюдательные башни, сменим воинов и вернёмся через плато. Тем более у нас будет отличная компания. – Велиф сорвал с губ Эльвинии быстрый поцелуй и подтолкнул её к окну, улыбнувшись.

– Риход! – снаружи раздался громкий радостный крик Вефиделии.

Эльвиния одарила мужа удивлённым взглядом и выглянула в окно. Подхватив подол платья, мелькая изящными лодыжками и сияя развевающимися за спиной волосами, Вефиделия неслась через двор навстречу въехавшему в широко раскрытые ворота отряду. Первый всадник как раз спрыгнул с коня и раскрыл объятия, готовые принять устремившуюся к нему золотистой стрелой девушку. Огромный мужчина с длинными чёрными волосами, собранными в хвост-жгут, с обветренным загорелым лицом, которое заросло густой бородой, сверкающей редкой проседью, уродливым кривым шрамом, пробороздившим левую щёку, и сапфирово-синими глазами подхватил громадными ручищами влетевшую в него Вефиделию, поднял над головой и покружил её в воздухе. Она звонко рассмеялась, уперевшись руками ему в плечи. Он бережно поставил её на ноги и глубоко поклонился.

– Моё почтение, маленькая веледи! – хрипловатый голос прокатился раскатами по двору Вельдома.

Вефиделия присела в ответном приветствии и тут же порывисто обняла за пояс склонившегося перед ней человека-гору.

– И моё тебе, Риход! – она уткнулась лбом в грудь воина. – Видишь, я уже не такая и маленькая.

– Вижу, не маленькая веледи. – Блеснула его белозубая улыбка. – В прошлую встречу вы клевали своим чудесным носиком ровно в мой пуп.

Вефиделия шутливо стукнула Рихода кулаком в бок.

– Если ты продолжишь приезжать столь же редко, не заметишь, как я стану смотреть тебе глаза в глаза.

Риход хитро прищурился и насмешливо произнёс:

– Нам нужна ве-леди, а не ве-ликанша. Эту роль можете оставить мне единолично.

Вефиделия тоже прищурилась, но не успела ничего добавить, заметив внимательный взгляд Рихода, направленный вниз. К ним подошёл Велерт.

– Если я вырасту высоким, то тебе придётся разделить этот статус со мной, – мальчик серьёзно обратился к воину.

Риход присел перед Велертом, сравняв их рост.

– Почту за честь, господин.

Велерт сосредоточенно кивнул и вдруг смущённо улыбнулся.

– А пока ты можешь покатать меня на шее, как в детстве. Вместе мы станем ещё больше.

– Когда пожелаете, – подтвердил Риход, – и даже в двойном размере, поскольку ваша сестра превратилась в примерную девушку и не позволит подолу стать смятым колоколом.

Он подмигнул Вефиделии и подсадил довольного Велерта себе на плечи.

– Посмотрим, выдержишь ли ты меня, силач, когда я переоденусь в костюм для верховой езды, – оставила за собой последнее слово Вефа и оглянулась на звук приближающихся шагов.

– Твоё счастье, косматый, что мои дети тебя узнали, – на ходу обратился к Риходу Велифимир. – Иначе я бы подумал, что сам дремучий дух Пренна пожаловал в Вельдом.

– Велорд, – воин склонил голову, продолжая удерживать на себе Велерта.

– Надеюсь, ты прибыл с хорошими вестями. – Велифимир перехватил сына и ссадил его на землю. – Но обо всём после обеда. – Велорд хлопнул по плечу своего главного воина.

Рядом с массивным Риходом крупный Велифимир, полголовы уступая первому в росте, казался меньше.

– Риход, – раздался мягкий голос Эльвинии, – рада видеть тебя, тем более в добром здравии.

Она подала руку новоприбывшему. Право коснуться правителя или его супруги предоставлялось очень немногим.

– Госпожа. – Воин склонился над предложенной рукой и тронул губами узкую ладонь. – И я рад.

– Пойдём, пока мой муж не забыл про правила приличия и не увёл тебя от нас. – Эльвиния заговорщически кивнула Вефиделии, и они обе подхватили Рихода под руки, направляя в замок. – Горячая вода и чистые полотенца готовы. После того как освежишься, ждём тебя в главном зале.

Велифимир приобнял Велерта, с которым они последовали за удаляющейся троицей.

– Папа, – остановился Велерт, понуждая отца замедлиться и посмотреть на него. – Мама – твоя жена, но не веледи. Просто госпожа. Если бы она была веледи, то ты был бы всего лишь господином?

– Да, верно, – ответил Велифимир, вглядываясь в задумчивое лицо своего мальчика. – Давным-давно к супругам правителей обращались одинаково по статусу, но Вельд не признаёт подмен. В паре может быть только велорд или только веледи.

– Я же не муж Вефы. – Велерт помолчал и задал мучающий его вопрос: – Почему же к ней обращаются «веледи», а ко мне всегда «господин»?

– Сын, – Велифимир сжал острое плечико ребёнка. – Вефиделия избрана при рождении. Ты же будешь её опорой и щитом.

– Но ведь всё ещё может измениться по каким-то причинам? – не отступал Велерт.

– Может, – Велифимир оставил надежду сыну, будучи уверенным, что Велерт перерастёт свои сомнения и детскую зависть к старшей сестре. – Только всегда помни, что участь правителя тяжела и ему или ей всегда нужны надёжные люди рядом. Вы с Вефой одной крови и одного рода. Вам нечего делить.

Во время трапезы Велифимир объявил детям о совместном походе.

– Выступаем через два дня. – Он обвёл взглядом всех присутствующих, отметив еле сдерживаемую победную улыбку Велерта и засиявшие небесными всполохами глаза Вефиделии, не скрывающей своей переливающейся через край радости. – Если не успеете собраться, останетесь при маме. Ждать никого не станем. – Велифимир поднял кубок в сторону Рихода. – Надеюсь, ты успеешь отдохнуть и покажешь нам новый корабль.

Вефа метнула недоверчивый взгляд сначала на отца, затем на воина.

– Мы сможем на него подняться? – Вся её поза передавала движение. Девушка уже мчалась на дальний мыс, подгоняемая желанием увидеть многое своими глазами.

– Безусловно. – Риход откинулся на спинку кресла. – Море неспокойно, но пройти по нему недалеко вдоль западного берега, думаю, получится.

– Тогда, – Вефиделия привстала и снова опустилась в кресло. – С твоего позволения, отец, я отлучусь на срединный выступ и подберу связующие Вельд и море окатыши, которые займут свои ниши на том побережье и всегда помогут кораблю найти путь к Вельду.

– Ты будешь осторожна. – Просьба-приказ. Вопрос-утверждение. И прямой, говорящий больше слов взгляд велорда-отца.

– Я буду осторожна. – Ответ-обещание, подтверждающий, что они поняли друг друга.

Вефиделия покинула зал первой. Следом мужчины удалились в библиотеку. Эльвиния пригласила Велерта прогуляться вместе с ней в ближайшей роще, которую стараниями садовников превратили в ухоженный парк с мощёными дорожками, облагороженными деревьями, искусно подстриженными кустарниками. Не нарушая задумки природы, вдоль тропинок были насажены цветы, а в тенистых уголках поставлены удобные скамейки. Каждую развилку венчали замысловатые горки из камней и камешков разного размера и фактуры, многие из которых были лично перебраны Вефой, перемещены или заменены по одной ей известным причинам. Фразы «так лучше» или «так нужно» звучали достаточными доводами из уст Вефиделии.

Какое-то время Эльвиния молча наблюдала за идущим впереди притихшим сыном, машинально спинывающим с дорожки случайные веточки или листья.

– О чём задумался, милый? – спросила она, когда они дошли до первого поворота.

– Мама, а тебе не обидно, что ты просто жена велорда, но сама никогда не будешь веледи? – ответил Велерт, продолжая смотреть себе под ноги.

– Нет, лучик. – Эльвиния осторожно потянула Велерта продолжить путь. – Я горда быть женой велорда. На правителе лежит огромная забота обо всей земле, своём роде и каждом жителе Вельда.

– Папа уже говорил мне об этом, – признался Велерт. – Но он сам велорд и не может передать мнение простых людей.

– Сынок, повелитель несёт неподъёмную для других ношу. – Иния приобняла мальчика. – Мы, простые люди, просто жёны и семьи, помогаем ему не сломаться под её тяжестью.

– Как, мама?! – Велерт вывернулся из-под руки матери. – Если ты ничем не командуешь, а для меня любой камень – всего лишь камень, твёрдый осколок скал, ничего мне не говорящий.

Эльвиния остановилась, поражённая таким эмоциональным взрывом со стороны Велерта.

– Мы позволяем правителям отдыхать, разбираемся с кажущимися мелочами, из которых состоят очень важные вещи.

– Например? – Велерт выжидающе посмотрел на мать и начал нервно похлопывать себя по бедру.

Иния глубоко вдохнула и серьёзно продолжила, она должна была успокоить чересчур разволновавшегося сына и передать ему уверенность в своих словах:

– Если вовремя не переподковать захромавшую лошадь, то не состоится целый поход…

Велерт взмахнул рукой, отметая её доводы.

– Мы всего лишь слуги для таких, как отец. И Вефиделия.

Эльвиния расправила плечи и строго взглянула на мальчика.

– Велерт, разве они хотя бы раз обошлись с тобой как со слугой?

– Нет, но… – ребёнок осёкся, вмиг растеряв весь свой воинственный запал.

– Мы семья, – голос Эльвинии смягчился. Она погладила обеими ладонями плечи Велерта. – Именно с нами они могут побыть просто людьми, без званий и титулов. Им не нужно постоянно держать лицо перед нами. Только со мной ваш отец может снять все доспехи. Только с тобой Вефа может без оглядки играть в прятки.

– Понятно, что без доспехов отец становится уязвимым, и так он показывает тебе доверие. – Велерт не стал вырываться из материнских рук, но всё ещё оставался напряжённым. – Что же показывает мне Вефа прятками?

– Она показывает тебе свои потайные места, о которых знаете только вы двое. – Эльвиния перестала поглаживать руки сына и легонько пожала его локти. – Разве это не доверие и преимущество семьи?

– Уверен, она раскрывает мне далеко не все тайники, хотя многие. – Велерт возобновил движение по дорожке.

– Ты её опора, Велерт. – Эльвиния пристроилась к шагу мальчика. – Даже самому крепкому дереву нужны надёжные корни.

Глава 7

Велифимир прошёл к тяжёлому деревянному столу, постучал по нему, задумчиво перебирая пальцами. Риход остановился посреди большой комнаты.

Все помещения Вельдома отличались немалыми размерами, как будто внешний простор проник и внутрь. Высокие потолки подчёркивались вертикально уложенными камнями стен. Большие оконные проёмы впускали естественный свет и много воздуха. Массивная мебель не загромождала залы, а лишь соответствовала своему хозяину. Основательно, надёжно и подчёркнуто сильно.

– Как мой брат? – Велифимир кивнул в сторону кресел у камина.

Вевард, старший брат Велифимира, с облегчением принял признание младшего наследника будущим велордом. Он с детства отличался спокойным характером и гораздо больше любил равнины Вельда, предпочитая их резким острым скалам побережья. Огромный Вельдом подпитывал младшего отпрыска и в той же степени угнетал старшего. Как только Велифимир принял правление, Вевард отбыл в небольшой дом в центральной части земель.

– Я получаю от него вести. – Велорд расположился в удобном кресле. – Либо он настолько хороший земледелец, что в центр Вельда начали переходить люди пограничья, либо они чувствуют какую-то опасность и бегут от неё туда, где спокойнее.

– Господин в добром здравии и на своём месте, – ответил Риход, присаживаясь и откидываясь на высокую спинку. – Я слишком приметен для безликих наблюдений, но у меня есть надёжные люди. Пренн ведёт себя как обычно. Между нашими и их охотниками иногда возникают стычки, но они разрешаются сразу и не перерастают в непонимание или вражду. Юг огрызается, но набегов не стало больше. Меня беспокоит Запад. Отчаянные головы подплывают к самым скалам. Участились попытки высадиться там, где мы не держим дозор. На Севере, напротив, слишком тихо. Хотя предполагаю, что и в Орд проникают перебежчики из Заморья.

– Пора устроить новые провокации и встряхнуть стражей? – Велифимир внимательно посмотрел на Рихода.

Они были не только велордом и военачальником, но и молочными братьями. Именно мать Рихода выкормила обоих мальчиков, наградив и родного сына, и будущего велорда могучим телосложением и здоровьем.

– Наблюдательные башни постоянно принимают и обучают юнцов, чьи молодость и задор не дают старожилам потерять бдительность. – Риход распрямился и упёрся локтями в колени. – Я оставил две сборные семьи пожить, не привлекая лишнего внимания. Одну – в рассвете пути от Дальнего мыса, вторую – за Кривым перевалом перед границей с Ордом.

– Семьи? Со взрослыми сыновьями? – усмехнулся Велифимир.

– Повелитель, вы и сами мастер при желании сойти за простого смертного ремесленника. – Риход вернул усмешку велорду. – Под видом возведения жилища они заложат основу под новые сторожевые башни. А торговля и обмен на ярмарках принесут гораздо больше новостей, чем засады и слежка.

– Как и покажут настроения, царящие среди жителей, – добавил Велифимир. – После того как мой отец так неосмотрительно в открытую явился дать отпор захватчикам Дальнего мыса и поплатился за это головой, а мать не пережила его смерти, я должен быть в разы предусмотрительнее.

– Что ещё беспокоит вас, велорд? – спросил напрямую Риход.

– Будущее Вефиделии. – Велифимир оттолкнулся от подлокотников и, показав жестом Риходу оставаться в кресле, поднялся.

– Маленькая веледи превратилась в девушку, которую нельзя не заметить, – произнёс Риход очевидное.

– Не знал бы о твоей страсти к пышнотелым рыжим лисицам, – Велифимир насмешливо приподнял одну бровь, – запретил бы тебе приближаться к Вефе на полёт стрелы.

– Вефиделия мне как дочь. – Риход тоже встал. – Но даже вы, как отец, видите, насколько она яркая.

– Вефиделия словно сама сила в силе. – Велифимир устремил обеспокоенный взгляд в окно. – Она пышет ею. Обычно мы черпаем силы из Вельда. Вефа же делится с ним сама. Будто они обогащают друг друга.

– Люди чувствуют, что будущая веледи особенная. – Риход тоже посмотрел в окно. – Они называют её велшбой, умеющей творить чудеса.

– С её характером и непримиримостью она скорее прослывёт ведамой, а их боятся и обвиняют во всех бедах. – Велифимир тряхнул головой и посмотрел на Рихода. – Я спрашивал Вельд. Он не даёт никаких подсказок. Просто безусловно принимает её. Я провёл несколько ночей на обрыве, уходил вглубь, на одинокие холмы. Везде ответ один и тот же: она избранная. Ничего более. Единственное, что понимаю чётко: она уже правительница Вельда. Я остаюсь в роли регента и военного советника. Мне слышен его зов о помощи, о защите, о нападении врагов. Но все остальные просьбы и предупреждения он передаёт Вефе.

Насыщенный общением и встречами день подошёл к концу и развёл всех участников по своим комнатам уставшими, но довольными.

– Жаль, что у нас больше нет детей. – Эльвиния уткнулась лбом в шею мужа.

Велифимир привлёк Инию ближе к себе и погладил обнажённое округлое женское плечо, отливающее расплавленным золотом в отблесках затухающего огня в камине.

– Всё ещё возможно, – прошептал в её мягкие распущенные волосы, укрывающие их тела наравне с тонким шерстяным одеялом.

– Велиф, – Эльвиния вздрогнула, когда пальцы супруга нежно переместились на ключицу. – Я уверена, что моя дальнейшая бездетность стала платой за жизнь.

Рука Велифимира застыла. Они оба вспомнили день рождения Велерта, ожоги на ладонях и вызов, брошенный Вефиделией божеству.

– Ты не бездетна. – Велифимир обхватил щёку Инии, приглашая её взглянуть на него. – У нас есть дочь и сын.

– Они моя радость. – Она улыбнулась, потёрлась о ладонь Велифа и приподнялась, опираясь на локоть. – Ты не передумал брать с собой Велерта?

– Нет. – Велифимир подтянулся выше на подушках. – Во-первых, я уже принял решение. Во-вторых, оно озвучено. В-третьих, – голос велорда неуловимо изменился, – ты сможешь побыть в тишине и отдохнуть от постоянных забот.

Эльвиния укоризненно покачала головой, перекатилась на спину и раскинула руки, намеренно не поправляя сползшее к талии покрывало. Над ней раздался шумный выдох, и она медленно улыбнулась.

С первыми робкими рассветными лучами Риход возвращался в Вельдом. Солнце обозначило свой нимб, обрисовав крепостные стены, выделив густоту зелени мха и вьюнов, укутавших приземистые строения на подступах к замку. Всё вокруг казалось прозрачным и готовым зазвенеть в утреннем приветствии. Раздалось лошадиное фырканье, перезвон кольчуги, приглушенный окрик и лязг проверяемых клинков. Вельдом проснулся и готовился к отбытию отряда.

Риход не торопился, научившись ценить минуты тишины и умиротворения, столь редкие для воина. Он намеревался пройти через боковой вход, не привлекая к себе чрезмерного внимания, как вдруг справа что-то всколыхнулось и исчезло. Мужчина замедлился, наклонился, зачерпнул горсть мелких камушков и, осторожно ступая, направился к обрыву.

Вефиделия стояла на самой кромке выступа. Подхваченное тонким жемчужным пояском белое платье лениво обрисовывало её стройный немного угловатый силуэт. Длинные волнистые волосы, украшенные двумя боковыми косами, в которые были причудливо вплетены светлые бусины, охотно отзывались на заигрывания ветра. Девушка внезапно присела, и над её головой тонко просвистел небольшой камень. Она стремительно отступила назад и чуть влево, и два следующих осколка беспрепятственно улетели в море. Выпрямляясь, она гибко извернулась и поймала серый кругляш, тут же метнув его в нападавшего.

– Доброе утро, Риход! – Вефиделия послала ему насмешливый взгляд, оставаясь настороже.

Воин отбил рукой нацеленный ему в глаз камень и поклонился.

– Доброе утро, маленькая веледи!

Вефиделия кивнула и сделала глубокий реверанс, поднырнув под град мелкой гальки, одновременно сунула руку в потайной карман и швырнула в ноги противника пластинку. Острый угол задел сапог и упал на землю. Риход пристально посмотрел вниз и довольно фыркнул.

– Когда вы меня заметили?

– Ещё ночью, когда ты отправился навестить огневласую цветочницу. – Вефиделия расправила собравшийся складками подол.

– Неужели с тех пор вы ждали меня здесь? – усмехнулся Риход, отряхивая ладони от пыли и мелкого крошева.

Вефиделия отмахнулась от него, не удостоив ответом, и развернулась к белёсой бездне.

– Ты так шумно топал, что я могла бы успеть устроить ловушку.

Риход приблизился и встал рядом с юной веледи, оставаясь на полшага позади неё.

– Я рад, что наши уроки приносят плоды.

– Надеюсь, что мы проведём ещё несколько занятий в этом походе, – отозвалась Вефа. – Жаль, что я больше не могу сидеть у тебя на шее.

– Вам больше не нужен я, чтобы глядеть далеко. – Риход заметил её устремленный к горизонту внимательный взгляд.

Вефиделия протянула руку над обрывом, не пересекая невидимой границы по краю скалы.

– Ты всегда будешь мне нужен, – она оглянулась на воина. – Хотя бы для того, чтобы видеть то, что близко.

Глава 8

– Мама, мне необходимо будет выйти замуж? – жалея чувства матери, Вефиделия присела на высокий стул и облокотилась о перила террасы, хотя ей самой хотелось забраться на широкую балюстраду и ощутить покалывание возмущённого воздуха за спиной.

– Вефа… – Эльвиния отложила рукоделие на столик, сосредотачивая внимание на дочери.

От её малышки в девушке напротив остались те же яркие голубые глаза, поражающие своей глубиной и таящимся в них знанием. Словно вытянутая, узкокостная, с высокой грудью и ливнем волос, отливающих спелой пшеницей, она походила на цветок лифии – красивый, редкий и обладающий тайными силами.

– Я помню про долг и продолжение рода. – Вефиделия нетерпеливо тряхнула золотистой копной. – Как и знаю, что не покину Вельд, а значит, мой будущий муж может быть либо из этих мест, либо с пользой для Вельда из других земель.

– Я уверена, что отец подберёт достойную тебя пару. – Прямота Вефиделии каждый раз приводила Инию в смущение.

– Но ведь для блага Вельда можно заключить соглашение, перемирие и разобраться иначе, без брачного союза, – осторожно, как всегда в разговорах с матерью, возразила Вефиделия. – Как и для рождения потомка совсем не обязательно выходить замуж.

– Милая, ты женщина, – произнесла Эльвиния, любуясь взволнованной дочкой. – Муж – это не просто долг и выгода. Он ещё и любимый человек, делающий тебя счастливой.

– Если я почувствую, что он мне в радость, а не в тягость, то обещаю подумать. – Вефиделия вскинула подбородок, но смягчила прозвучавшие слова беглой улыбкой.

Эльвиния подошла к дочери и встала рядом, расправляя шелковистые солнечные пряди по гладкой мраморной поверхности ограждения.

– Когда мне было пятнадцать, как тебе сейчас, я жутко переживала, что мой муж может оказаться светловолосым.

Вефиделия удивлённо воззрилась на мать. Эльвиния закатила глаза и пожала плечами.

– Все мужчины, у которых цвет волос был светлее угля, выглядели для меня женственными, – доверительно прошептала Эльвиния на ушко Вефиделии.

– Твой страх обернулся явью! – звонко рассмеялась Вефа.

– Мой страх обернулся лучшим обманом, потому что мой жених оказался самым мужественным из всех настоящих и придумываемых мною мужчин. – Эльвиния прижала голову Вефиделии к своей груди. – Велифимир, безусловно, учтёт твоё мнение, но и тебе следует прислушаться к причинам, по которым он выберет претендентов на твою руку и, надеюсь, сердце.

Вефиделия обняла мать за талию.

– Я слышала ваш недавний разговор с папой, мама.

Эльвиния отстранилась, чтобы увидеть глаза Вефы. Та привычно не отвела взгляда и продолжила:

– Сначала не специально, а поняв, что вы обсуждали, дальше слушала целенаправленно. Я читала в гроте, а вы гуляли рядом. Ветер решил дуть в мою сторону, и все слова беспрепятственно долетали до меня.

Эльвиния вздохнула и оставила в покое локоны Вефиделии.

– Что же ты скажешь?

Вефа расслабила объятие, но не расцепила рук за спиной матери.

– Так, как ты страшилась цвета волос ожидаемого жениха, я боюсь, как бы он не оказался слабым дураком. За такого я никогда не выйду замуж, каковы бы ни были причины.

Иния ободряюще улыбнулась и погладила дочь по щеке.

– Твой отец – умный человек. Он сам не подпустит к тебе недалёкого слабака.

Вефиделия опустила руки и поднялась.

– Мне нравится ваша мысль присмотреться к младшим отпрыскам правящих семейств за пределами Вельда. Среди них наверняка можно найти тех, кто умнее и достойнее старших, которые пользуются всего лишь правом перворождённого и ничем более. – Вефиделия прикоснулась к руке Эльвинии. – Не волнуйся, мама, я исполню свой долг. С мужем. Или без.

Вефиделия привычно без стука толкнула дверь флигеля и на мгновение замерла на пороге, окунувшись в цветочно-травяные ароматы. Ялга готовила и специи для кухни, но всегда во дворе, под открытым навесом, на узком столе с выдолбленными прямо в нём выемками-ступками. Домик же оставался царством снадобий, сухих букетов для украшения, лекарств, отваров и мешочков-загадок, наполненных сборами, которыми перекладывали чистое бельё в шкафах, развешивали между одеждой, прикрепляли в изголовье кроватей на добрый сон или хранили в потайном месте, загадав на них желание, прятали за латы как оберег или последнюю надежду избежать мучений и плена.

Вефа прикрыла глаза и выловила любимый запах каменинники, цветы которой, а затем и плоды, собирала на лысых макушках одиноких холмов. И особенно ценила и стерегла те, что вызревали на срединном выступе под замком, где они были самыми сладкими и терпкими.

– Надышалась? – добрая усмешка Ялги вернула её в действительность. Всегда, когда они оставались наедине, Ялга обращалась к Вефиделии на ты, неизменно подчёркивая разницу в их положении на людях.

Знахарка, по холщовой тряпице рассыпающая из деревянной глубокой миски сушёные сморщенные красноватые шарики, оценивающе осмотрела юную веледи и указала ей на большую связку побуревших длинных то ли веток, то ли колосьев.

– Отдели полезные части от остей…

– А сами голые палки в котёл основой для отвара, который останавливает кровотечение, – подхватила Вефа слова Ялги, усаживаясь на широкую лавку и подтягивая всю колкую пахучую охапку ближе к себе.

Женщина кивнула, отставляя в сторону пустую плошку и приступая к наполненной следующей.

– Я помню, как госпожа появилась в Вельдоме.

Вефиделия вскинула на знахарку заинтересованный взгляд, хотя не удивилась, что Ялга будто продолжила только что состоявшийся разговор самой Вефы с матерью. Ялга выжидающе глянула на Вефиделию, тем самым возвращая руки девушки к работе.

– Ей едва исполнилось шестнадцать. – Очередная опустевшая миска прибавилась к растущей стопке. – Всех поразили её тёмные волосы. Испокон лун в Вельде правили поцелованные в макушку солнцем. Я была чуть старше, однако даже мне она показалась девчонкой, немного напуганной, но державшей спину ровно, и неоспоримо уже влюблённой в велорда.

Вефиделия улыбнулась, представив маму почти своей ровесницей, почему-то верхом на лошади, непременно в женском седле, тайком смотрящую знакомым любящим взглядом на отца.

– Весь Вельд праздновал их свадьбу. Молодой велорд непозволительно долго для будущего повелителя выбирал невесту. Сколько семей они посетили с твоим дедом, ездя на смотрины, не счесть. Ещё больше громогласных пререканий слышали стены Вельдома. И вот в двадцать лет он наконец нашёл ту самую. – Ялга замолчала, положив ладони на раскатившиеся плоды, оценивая их готовность к отдаче и соединению в смесях. Получив нужный ответ, она начала по пригоршне равномерно распределять заготовки по высоким бутылям.

– Что ж, значит, Вельдом готов к новым спорам, – не преминула вставить Вефиделия, стряхивая ломкие листья в раскрытый мешочек.

– Надеюсь, и твой отец готов побывать по другую сторону в грядущих поединках с тобой, – вслух предположила Ялга.

– Ты так уверена, что их не избежать? – Вефиделия отвлеклась от трав и нашла взгляд Ялги, одной из немногих, способных выдержать её собственный.

– Вы слишком похожи, – заметила знахарка и зашуршала новой порцией ягод. – Тем более, прежде чем отрицать, внимательно выслушай его мнение, Фиде.

Вефа вздохнула, молча оценив редко звучавшее второе сокращение своего имени и соглашаясь с очевидной справедливостью слов Ялги. Женщина обошла стол, достала длинный узкий пестик с полки за спиной девушки и склонилась к Вефиделии.

– Бедный Вельдом, – прошептала в золотистые пряди, – его камни уже стонут в преддверии смотрин с бесчисленными чужаками под крышей замка.

– Переживёт, – огрызнулась Вефиделия, пряча улыбку за передёргиванием плеч. – Уж с ним я точно договорюсь.

Глава 9

С гулким стуком резные массивные двери закрылись за последним гостем, покинувшим парадный зал Вельдома, и Велифимир перевёл тяжёлый взгляд на сидящую в соседнем кресле дочь.

– Начнём с того, с чем ты не можешь не согласиться, – ответила на его немой вопрос Вефиделия, безо всяких увёрток и неуместного изображения непонимания.

Крылья носа велорда дрогнули, но голос прозвучал ровно.

– Да, некто, бледнеющий до заикания, тебе не нужен.

Вефа утвердительно кивнула и сдвинулась на край сиденья, напряжённо распрямив спину.

– Папа, и я не выйду замуж за человека, который поправляет волосы на каждый вдох и сравнивает их оттенок с моим, будучи уверен, что я выберу его только потому, что наши будущие дети будут светловолосыми, – Вефиделия презрительно скривила губы и произнесла с придыханием: – «как и ВЕлит ВЕликий ВЕльд». Отвратительное позёрство!

Упомянутый дочерью самовлюблённый юнец раздражал Велифимира на протяжении всего приёма, поэтому велорд позволил себе откровенную поддерживающую ухмылку на оценку Вефой этого претендента в женихи. Вефиделия не поддалась на обезоруживающее единство мнений и в упор посмотрела на отца. Он выдержал паузу, дотянулся до кубка и долил в него вина.

– Что не так с третьим? – Велифимир поднялся, размял плечи и навис над Вефой.

– Трусливый заяц. – Она не изменила положения, но вся её поза подчёркивала непреклонность, хотя сегодня Велифимир не собирался с ней спорить, поскольку сам дал бы сватающимся те же определения. – Он боится меня. Прячется за своими охотничьими умениями, бравирует тем, что уже побывал в двух военных походах, а сам не то что подойти, глянуть на меня страшится. Волчья шкура не делает из зайца волка.

Велифимир щедро отпил из кубка, поставил его на подлокотник кресла и размашистым шагом направился к одному из высоких окон.

– Посмотри, – не оборачиваясь, обратился к Вефиделии.

Она встала и, шурша многослойными юбками торжественного наряда, приблизилась к отцу. Без видимого усилия он толкнул тяжёлые створки. Не сговариваясь, они оба глубоко задышали.

– Вельд готовится ко дню твоего рождения. – Велифимир отмахнулся от заколыхавшейся на ветру занавески.

Вефа прикрыла глаза, наслаждаясь солоноватым бризом, долетающим с моря, запахом нагретых камней и шёпотом растений, передающих родным стенам свои тайны.

– Ещё три дня, – прошептала одними губами.

Всё вокруг словно наливалось жадной до жизни силой. Жители готовились к нашествию лифий, которые неизменно всё гуще распускались в день появления на свет будущей веледи. Лошади просились на простор полей. Недомогания исчезали. Раны заживали. Природа благоволила к людям, делясь с ними богатствами урожая, дождей и тепла. Повсюду царило возбуждение, заразительное и заряжающее.

– Через две недели после твоего семнадцатилетия приедут Каменщики. Посмотрим, что ты противопоставишь им, – Велифимир прервал столь уютное молчание.

– Ты о юном отпрыске Орда? – Вефиделия распахнула глаза, продолжая смотреть прямо перед собой. – Мне не нужен ещё один младший брат, если он рассматривается в качестве моего мужа!

– Я об отпрыске Орда, – Велифимир подхватил язвительный тон Вефы. – Но не юном, а младшем. К твоему сведению, он старше тебя. И он настоящий воин.

Вефиделия наконец посмотрела на Велифимира. Он приподнял одну бровь, оставаясь спокойным внешне.

– Несколько лет назад мы одновременно с Ордом укрепляли свои рубежи на границе. Там, где проходит каменный жёлоб, проложенный горной рекой. Отбили нападение с моря, каждый со своей стороны, не ступая на чужую территорию, но единой стеной против общего противника. Ничто так не раскрывает человека, будь он друг или враг, как настоящая битва. На время на том берегу мы с ним стали союзниками и, не скрываясь, не боясь получить нож в спину, проявили свои способности.

– Сразу три обнадёживающих описания. – Вефа прищурилась, пытаясь уловить подвох в его словах. – Камень, возраст и боевые умения. – Девушка медленно раскрыла ладонь и загнула три пальца. – Ого!

– Рад, что наконец заинтересовал тебя, непробиваемая скала.

Их взгляды скрестились. Голубые искры высекли молнии.

– Орд постоянно беспокоят бунтовщики и отбросы из Безымянных земель. Он оттачивает своё мастерство в действии, – добавил Велифимир.

– То есть может оказаться бесцеремонным мужланом, – парировала Вефиделия.

– Всяко лучше комнатного тепличного растения. – Велифимир сделал вид, что не заметил одобряющей усмешки девушки.

Вефиделия демонстративно присела перед велордом.

– Я могу идти, отец?

Он обхватил гордые узкие плечи и притянул Вефу к себе. Прижался подбородком к её темени.

– Иди, дочь. – Задержал Вефиделию ещё на мгновение, поцеловал в лоб и выпустил из объятий.

– Муж не займёт твоё место в моём сердце, папа.

Голубые взгляды вновь пересеклись и заблестели.

– Дело не в этом, – серьёзно проговорил Велифимир. – Ты идеализируешь меня и переносишь свои…

Вефа прижала тонкие пальцы к его губам, заставляя замолчать.

– Прости, если разочарую тебя, но ты совсем не идеальный. Ты лучше, потому что ты настоящий. Не прикидываешься, не подстраиваешься – действуешь, ошибаешься, делаешь выводы и идёшь дальше.

Велифимир освободил рот из мягкой ловушки.

– У тебя на всё есть ответ, несносная девчонка.

Вефиделия привстала на носочки.

– Ты сам учил меня этому с детства. – Она поцеловала отца в щёку и выскользнула из зала.

Чем ближе подходило время очередных смотрин, тем беспокойнее становилась Вефиделия. Она и сама не могла объяснить своё состояние постоянного возбуждения, невозможности сосредоточиться на чём-то одном и неутолимой тяги находиться в движении. Даже любимый обрыв всего лишь на краткие мгновения заставлял её утихнуть и остаться на месте. Вефа замирала на его краю, похожая на набравшую высоту птицу, которая поймала ветер, расправила крылья и парила, отдавшись его потоку. Затем она срывалась прочь и обходила Вельдом, или вскакивала на лошадь и уносилась на цветочные луга, или сопровождала Ялгу, помогая отыскать редкие сонные шишки игольника и спрятанные под скальником листья плосянки, избавляющей от боли.

Эльвиния наблюдала за мелькающей то тут, то там дочерью и с грустной радостью списывала рассеянный взгляд Вефы, направленный сквозь вся и всех, на волнение, сопровождающее неизбежность принятия судьбоносного решения. Её крошка превратилась в невероятную молодую женщину, привлекающую восхищённые взгляды мужчин. Хотелось одновременно удержать её в детстве и пожелать счастливого замужества. Дети выросли так быстро. Велерт, как и свойственно подросткам, стал более сдержанным. Он всё чаще сопровождал отца с дозорными, пропадал где-то или проводил время в одной из башен Вельдома.

Велифимир регулярно отлучался из замка. Непрерывные стычки и нападения словно проверяли и проводили разведку мелким боем. Они не наносили Вельду особого урона, но раздражающе изматывали и озадачивали его правителя. Велорд надеялся на союз с Ордом, которому более ощутимо доставалось за последние луны от набегов и внутренних раздоров. Семейные связи могли бы заложить твёрдую основу взаимной поддержки для обеих сторон. Если понадобится, Велифимир был настроен проявить должную властность, чтобы Вефиделия поняла необходимость и многостороннее значение этих брачных уз.

Накануне прибытия послов Орда Велифимир остался в Вельдоме. Велорд лично взялся проследить за подготовкой подводы с провиантом и оружием, которая должна была отправиться на Дальний мыс к Риходу рано утром до приезда ожидаемых гостей. Иния хлопотала по дому, проверяя комнаты и не разлучаясь со списком дел, каждое из которых значилось первым к выполнению. Велерт ещё не спускался из своей комнаты, видимо, снова зачитавшись допоздна. Вефиделию же вообще трудно было удержать в пределах замка. Велифимир не настаивал, предоставляя ей вольно выплеснуть все волнения и почерпнуть мудрости и спокойствия из самого Вельда.

Вефиделия проснулась затемно, хотя плотный покров ночной мглы уже истончился, прорисовывая силуэты крупных стволов и ветвей и смазывая очертания башен на фоне размытых звёзд. Вефа соскочила с кровати, с радостью принимая прохладу каменного пола босыми ногами. Умылась холодной водой. Заплела простую косу и скрутила её широкой улиткой на затылке. Надела тёплое платье с длинными рукавами и короткие сапожки. Утренняя свежесть и роса бодрили, но она не собиралась ни промокнуть, ни продрогнуть. С юных лет Вефа искренне интересовалась всем, что давал её край. Изучала резную линию берега, скрытые горные ручьи, разнообразные травы и их назначение.

Вефиделия тихо выскользнула из замка и чуть не толкнула Ялгу, застывшую у неприметной калитки под Восточной башней. Знахарка задумчиво смотрела на круглые капли, без предупреждения срывающиеся с чистого, всё ещё тёмного, но ясного неба. Вефа запрокинула голову, подставляя лицо дождю, враз набравшему силу при её появлении.

– Кто-то решил задержать нас, – насмешливо проговорила в бесконечную вышину. – Не выйдет. – Девушка смахнула собравшуюся на лбу влагу, наклонилась вперёд и уверенно открыла сливающуюся со стеной дверцу.

– Тихо, – позади Вефы прошелестел голос Ялги.

– Как всегда в предутреннее время, – не оглядываясь, ответила Вефиделия, поёжившись от стекающих по шее тонких струй.

– Давно я не слышала такой тишины, – настороженно добавила Ялга.

Вефиделия обернулась, вновь ярко ощутив внутреннее беспокойство, причину которого никак не могла уловить.

– Если поторопимся, – она взяла знахарку за руку, придавая пожатием больше уверенности собственным словам, – быстро добежим до подлеска. Дальше деревья укроют, даже если этот смешной дождик разойдётся в ливень.

Ялга пожала тёплую ладонь Вефы.

– Ты права. Негоже из-за небесной воды упускать единственный день сбора древесной ягоды.

Вефиделия мимолётно улыбнулась, желая поскорее заняться кропотливой работой, способной усмирить царапающее непонятное ощущение, похожее на предчувствие. Только чего?..

Объёмный холщовый мешочек был заполнен до середины, когда внезапно земля мелко задрожала под ногами. Вефиделия выронила сумку и прижала ладони к дёрну. Горсть крохотных плодов-коробочек рассыпалась, исчезая в траве. Девушка обеспокоенно метнулась в сторону высокого пригорка и обхватила большой камень в его основании.

– Вефа, – обратилась к ней побледневшая Ялга. – Что ты слышишь?

Вефиделия сжала камень в руках и посмотрела на знахарку потемневшим от расширившихся зрачков взглядом.

– Что-то страшное внезапно нависло повсюду… Душит… Я не понимаю, что это… – её голос прерывался, срываемый одышкой.

Ялга стала совсем белой и часто задышала ртом.

– Ты тоже это чувствуешь… – Вефиделия распрямилась. – Вельд плачет… – Она взлетела на макушку холма, устремляя взор в сторону замка, где над кронами деревьев виднелись его башни.

Вефиделия вся вытянулась в напряжённую струну, прорезая собой давящий со всех сторон воздух. Над неприступными стенами Вельдома, сливаясь с пасмурным небом, поднимался густой серый дым и яркими лепестками трепетали красные языки пламени.

Глава 10

Вефиделия несколько раз часто моргнула, словно пыталась рассеять пугающее видение. Только оно не исчезало.

Девушка сбежала вниз с возвышения и устремилась к замку напрямик через лес. Судорожные рыдания и вздрагивания земли сбивали её с шага и прорывались слезами, которые безостановочно текли по щекам. Она, которая почти не плакала, даже будучи младенцем, бесконечно тёрла глаза, плохо видящие из-за всё прибывающей солёной реки, которую выплёскивал через неё Вельд. Ветки цеплялись за её растрепавшиеся волосы. Листья липли к влажной коже. Подол мёл лесной ковёр, сбивая лепестки цветов и пригибая стрелки острой травы. Чуть разъяснившееся после нелепого дождя небо заволокло слепым маревом. Чем ближе была опушка, тем чётче до них с Ялгой порывами долетал горелый запах и гул огня.

Вдруг на границе поскрипывающих деревьев и простирающегося впереди притихшего луга Вефа резко остановилась. Ялга догнала её и вцепилась в девичье предплечье, пробуя отдышаться и задержать Вефиделию.

– Подожди… – хрипло прокаркала знахарка и откашлялась.

– Главные ворота открыты. – Вефиделия указала свободной рукой в сторону распахнутых настежь массивных пропускных дверей. – Возможно, случайный пожар и… – она осеклась, прикрыла глаза, внимательно вслушиваясь в доносящийся треск. – Этот звук – то, что я думаю?

– Внутри идёт сражение, – Ялга подтвердила опасения Вефы.

Лёгкий, неуместно игривый ветерок разносил по округе явный лязг мечей.

– Я не понимаю… – Девушка дёрнулась вперёд.

Женщина повисла на её руке.

– Фиде, пожалуйста. Не торопись. Там опасно.

– Тем более я нужна Вельдому. Там отец. Мама и Велерт. Там мой дом! Вельд страдает. Отпусти! – Вефиделия яростно пыталась ослабить захват Ялги.

– Мне тебя не удержать, но не обозначай себя сразу. Побудь дочерью знахарки.

Вефа вперила в Ялгу непреклонный горящий взгляд.

– Я люблю тебя, ты знаешь, и ценю твою заботу. Но никакая опасность не заставит меня забыть своё имя и спрятаться за чьей-то спиной.

Ялга опустила руки и в отчаянии покачала головой.

– Прояви осторожность, прошу тебя.

Вефиделия сжала кулаки, нетерпеливо растирая вновь хлынувшие слёзы.

– Мы вернёмся через ту же калитку. – Вефа подобрала мешающий подол, заткнула его край за пояс платья, и женщины поспешили к Восточной башне.

Как бы ни стремилась Вефиделия быстрее попасть в Вельдом, слова Ялги пробились через пелену её беспокойства и безрассудного желания кинуться на его защиту. Женщины огибали открытый луг по кромке леса под сенью раскидистых ветвей и бежали дальше под тенью береговых скал и нависающих валунов.

С каждым шагом страшные звуки звучали всё громче. Ядовито шипело пламя, дико ржали напуганные огнём лошади, раздавались стоны и вскрики, каменные стены отражали удары металла и чавкающие звуки, издаваемые прорезаемой плотью. Люди что-то кричали, но Вефа не различала их голосов, стараясь выделить самый главный, который почему-то молчал. Она не касалась камней, боясь не выдержать отчаяния, заполнявшего её по самую макушку, и сохраняя силы, которые, несомненно, понадобятся ей внутри замка.

Перед неприметной небольшой дверцей Ялга резко обогнула Вефиделию и приложила ладонь к шершавой поверхности. Не теряя времени, девушка накрыла руку знахарки своей и надавила. В первое мгновение показалось, что двор превратился в хаос, переполненный дымом, сажей и кровавым туманом, в котором невозможно ничего различить. Только именно в самую его гущу, пригнувшись, бросилась Вефиделия. Предупреждающий крик застрял в горле Ялги. Она вцепилась негнущимися пальцами в ручку корзины, глядя, как вокруг Вефы дрожит прозрачная воздушная стена, разбивающая дымку и ограждающая Вефиделию от внешней опасности. Стена, которая прежде вставала перед юной веледи только на краю обрыва.

Калитка открылась, чтобы сначала ослепить, а затем безжалостно прояснить зрение. В смешении тел, размахивающих рук и клинков Вефиделия увидела поверженного отца, над которым занёс длинное копьё громадный косматый чужак. С рычащим возгласом она налетела, врезаясь во врага, не чувствуя, что руками вминает в него защищающие латы. От неожиданности воин уткнулся наконечником копья в землю и навалился на древко грудиной, взвыв от боли, пронзающей тело с разных сторон. Вефа оттолкнула его и рухнула на колени перед раненым Велифимиром, не замечая, как окольцевал их двоих её незримый щит, как дёрнулся противник, чтобы дать отпор, и споткнулся, врезавшись в невидимую преграду, как попятилась от неё свора захватчиков, забывших о жажде добить истекающего кровью велорда и в ужасе бормочущих: «Ведама Вельда».

– Отец! – прошептала Вефа и осторожно приподняла голову Велифимира, погрузившись пальцами в его отчего-то липкие и сильно потемневшие волосы.

– Вельд твой, моя маленькая Вефиделия, – прохрипел Велифимир, глядя просветлевшим взглядом в глаза дочери.

Она мелко затрясла головой, прогоняя мешающие видеть слёзы и отказываясь принимать значение прозвучавших слов.

– Прости, что оставляю его тебе таким. – Велифимир медленно дотянулся и погладил влажную нежную щёку. – Не осуждай за маму… Мы так давно решили… Вместе… – он судорожно вздохнул и уронил руку. – Будь храброй, несносная девчонка.

Его глаза застыли. Помутневшим льдом, отражающим нахмурившееся небо.

– Отец! – Вефиделия опустила голову Велифимира, прижала одну руку к его груди, вторую же вдавила в землю. – Потерпи… Сейчас…

Тело девушки сотрясала дрожь. Сила бурлила, но не обменивалась с Вельдом, который её отталкивал, и не перетекала в Велифимира, оставаясь внутри Вефы. Она надсадно застонала и плотно приникла к отцу, накрывая его собой. Беспорядочно шарила по нему раскрытыми пылающими ладонями, безуспешно выгоняя из себя распирающие потоки, которые прибывали и обнимали её сердце, сдерживая его бешеный стук.

– Нет… нет! НЕ-Е-ЕТ!

Земля вздыбилась рядом с Вефиделией, выворачивая дворовые плиты и отбрасывая назад оставшихся смельчаков, чьё любопытство превысило суеверный страх перед колдовством. Комья грязи вперемешку со скальником и обгоревшими обломками досок вставали низким частоколом по овалу, вытянутому позади велорда. Дальняя плоская плитка, поросшая по периметру зелёной травой, приподняла спящую Эльвинию. Вефа всхлипнула, увидев умиротворённое лицо матери. И тут же подавилась рвущимся криком в ответ на неподвижную улыбку на родных обескровленных губах.

– Чего уставились? – раздражённый мужской голос вывел Вефиделию из накатывающего оцепенения.

Она обернулась и впилась взглядом в приближающегося мужчину, облачённого в богатые доспехи, в глухом шлеме с приподнятым забралом, в глубине которого угадывалось размытое белёсое пятно.

– Орлорд. – Два воина, не смеющие ступить на раскуроченную землю вокруг Вефиделии, поклонились ему.

– Орлорд? – эхом переспросила Вефа. Схватила голой рукой падающие сверху тлеющие угли и швырнула их прямо в открытое лицо врага.

Раздался противный визг. Шлем отлетел в сторону, превратившись в накаливающийся котелок. Под начищенными латами скрывался юноша лет восемнадцати, с блестящими тёмными волосами и злыми, невнятного серого цвета глазами. Он поднёс ладонь к обожжённой щеке.

– Как смеешь ты, девка, нападать на меня? – подался в сторону Вефиделии, но побоялся попасть в одну из трещин, покрывших землю рядом с ней, и остался на месте, раздувая ноздри то ли в гневе, то ли в попытке сдержать новый стон боли.

– Как смеешь ты, недоросток, нападать на мой дом? – Вефа сделала пару шагов вперёд, закрывая подолом платья тела родителей и перетягивая внимание на себя.

– Дом? Что ж, хозяйка, встречай тогда гостей! – Тот, кто назвал себя орлордом, попытался скрыть за издевательским тоном своё несдержанное позорное визжание. Со всех сторон в ответ раздался нестройный гогот.

Не выпуская из вида главаря, Вефиделия осторожно огляделась. Она не видела ничего и никого, кроме Велифимира и поднятого над ним копья, пока бежала к нему. Просторный двор Вельдома покрывало месиво из грязи, крови и копоти, которая превратила день в сумрак. Перевёрнутые телеги и хрипящие, беснующиеся лошади. Почерневшая центральная стена, изрыгающая остатки затухающего пламени. И повсюду люди: живые, раненые и мёртвые. Много людей. Слишком много. Атакующие клинками и защищающиеся, чем придётся. Упавшие ничком в жижу под ногами или обезоруженные и загнанные в угол. Вельдом принял удар изнутри. Даже с теми немногочисленными стражниками при закрытых воротах замок мог бы выдержать многолунную осаду. Что же произошло…

– Проглотила свой ядовитый язык? – вырвал её из раздумий ненавистный голос.

– Не могу понять, как ты умудрился остаться таким чистеньким в этой бойне. – Вефиделия окинула его презрительным взглядом. – Хотя трусы всегда хвалятся белой рубахой, раз больше нечем.

Лицо её противника пошло багровыми пятнами. Он сжал кулаки и бросил своим мужланам:

– Взять её.

Вефиделия перехватила так и торчащее из земли копьё, ощущая жжение в руках. Пусть её судьба предрешена, она заберёт с собой первых, кто попытается подойти ближе. Вокруг неё завихрился ветер и факелом вспыхнуло сухое древко. С гулким утробным шипением ощетинились подземные камни. Кто-то сбоку схватил её за полураспущенную косу и немедленно завопил, сдирая о длинные волосы кожу, будто проехался по свежему камнепаду. Остальные захватчики медлили, непроизвольно отступая под натиском растущих земляных комьев.

– Взять её, я сказал! – Вефиделия усмехнулась, услышав нетерпеливый крик возомнившего себя победителем мальчишки, но никто не сдвинулся с места. – Приведите тараноголового.

Вефа удобнее перехватила оружие, нырнув второй рукой в потайной карман и зажимая в кулаке узкий острый осколок. Она отвлеклась на мгновение. Вновь взглянула на чужака и вздрогнула. Рядом с так называемым орлордом стоял Велерт. Испачканный и смертельно бледный. Немигающим взглядом он смотрел вниз за Вефиделию. Новая волна горькой боли захлестнула Вефу. Она дёрнула головой, не позволяя себе утонуть в ней.

Вефиделия больше на видела брата, потому что перед ним возник огромный детина с большой головой, низким лбом и примитивным сальным взглядом. Самый простой из низших ратников, которых держат ради их недюжинной силы и выносливости.

– Нравится девочка, Дорд? – главный проговорил здоровяку прямо в ухо.

Тот довольно замычал и закивал.

– Можешь поиграть с ней, как ты любишь. Чтобы охрипла от криков. – Серые глаза с оттенком залежалой золы вперились в Вефиделию, но не смогли выдержать её полыхающего взгляда. – Не жалей её, но не смей убивать.

Дорд осклабился и двинулся на Вефу. Она топнула ногой, земля задрожала, и ратник пошатнулся, удивлённо уставившись на выросший перед ним камень. В повисшей тишине раздался её звенящий голос:

– Не знаешь, дурачок, с кем связываешься. – Вефиделия стукнула о землю копьём, вызвав новые разрозненные толчки в ответ. – Только сунься ко мне своим огрызком, отсохнет на третий день. Никогда больше играть не сможешь. Весь род твой изведу.

Глупое лицо сморщилось. Здоровяк отшатнулся от неё. Хозяин пнул его и подтолкнул вперёд.

– Девчонку испугался?! Рот ей заткни и приступай.

– Она ведама! – в ужасе промямлил ратник.

– Ведама, говоришь. Так закрой ей ещё и глаза. – Снова жестоко пнул застывшего громилу. – Прежде всего она баба. Пройдёт через мужика – и вся сила её покинет. Пошёл!

– Господин! – упёрся Дорд.

– Ор-лорд, скотина! – заорал тот вояке в лицо, шагнул за него и ткнул в спину. – Вот и выполняй приказ своего орлорда!

Зажмурившись, парень кинулся на Вефиделию и сбил её с ног, подминая под себя. Она огрела его по затылку горящим древком и всадила в глаз приготовленный скальник. Он взвыл и распластался на ней всем своим весом.

В это же время в открытые ворота въехал большой отряд всадников. Возглавляющий их воин, весь в тёмных пятнах, с непокрытой головой, спрыгнул с вороного коня. Откинул назад спутавшиеся чёрные волосы, обнажая рваную кровоточащую рану, пересекавшую его левую бровь от виска на лоб. Не глядя, скинул плащ на руки сопровождающих. Во дворе все замерли.

– Орлорда? – обратился к юнцу, который враз поник под пристальным взглядом вновь прибывшего. – Рановато примеряешь то, что тебе далеко не по размеру.

Глава 11

Самозванец опустил глаза, до побелевших костяшек сжав рукоятку короткого меча.

– Дед признал меня преемником! – Голос подвёл его, и слова прозвучали жалким оправданием вместо уверенного утверждения.

– Как всегда спешишь, Палорд. Даже если твой дед уже отдал душу камню, ты забываешь о дяде. Да и я ещё жив, как видишь. – Новый голос явно привык командовать, без повторов, чётко и взвешенно.

– Дядя так тяготится долгом наследования, что с радостью сбросит этот груз на мои плечи. А ты, – от перенапряжения руки юноши задрожали, но он закончил начатое: – Я всё больше сомневаюсь, отец ли ты мне.

Воин остановился перед молодым выскочкой и смахнул капающую из рассечения кровь.

– Ты сейчас пытаешься уязвить меня, оскорбить свою мать или просто привычно выставляешь себя дураком? – Он поднял вверх ладонь, показывая, что ещё не закончил. – Если ты не мой сын, то не имеешь вообще никакого права на Орд. Или надеешься быть отпрыском дядьки?

– Ты никогда не интересовался делами Орда. – Юнец задрал подбородок, всё равно глядя словно снизу, будучи одного роста с мужчиной.

– Действительно, пока вы ими интересовались, закрывшись в стенах Изорда, я разбирался с этими делами в ущельях.

– Так и продолжай охранять Орд… отец.

– Я здесь именно за этим, – парировал воин и показал мечом на лежащего и жалобно подвывающего Дорда: – Что за зрелище ты устроил, Палорд?

Вефиделия воспользовалась возникшей заминкой и выбралась из-под придавившей её туши. Тяжело дыша, она рванула державшийся на последних нитях рукав платья и стёрла с лица чужую кровь. Отшвырнула лоскут. Встала, высоко подняв голову, и рассмотрела того, кому принадлежал уверенный голос.

Высокий мужчина с короткой чёрной бородой, свежей глубокой раной на половину лица встретился с ней взглядом и не отвёл глаз, хотя Вефа намеренно прожигала его насквозь. Его глаза, синие, как горы, когда они кажутся близкими, а на самом деле далеки и просто кутаются в густоту неба, потому что могут до неё дотянуться, ответно впились в Вефиделию.

– Кто такая? – задал вопрос мужчина, разглядывая её и про себя удивляясь, что ему требовалось прилагать усилия, дабы выдержать взгляд девушки.

– Это ты кто такой? Безродный, раз не знаешь, как приличествует в чужой дом входить, – она дерзила, смело и отчаянно.

Он окинул внимательным взглядом стройную фигуру. Чумазая, растрёпанная, но вся будто охваченная золотистым свечением, как вершина горы, за которую зашло и на несколько мгновений задержалось закатное солнце. Воин вложил меч в ножны, приблизился, и бугрившаяся земля осела под его ногами.

– Моё почтение, госпожа. – Он показательно поклонился.

– Я веледи Вельда, – поправила его Вефиделия, не шелохнувшись.

– Вот как. – Мужчина осмотрел девушку с головы до ног с большим интересом. – Прости невежд моих, не знают они утончённого поведения. – Резко подхватил обожжённую девичью ладонь и поцеловал. Больно сжал.

Она не издала ни звука, лишь крепко стиснула челюсти.

– Достаточно почтительно для тебя, веледи Вельда? – медленно растягивая слова, произнёс он её титул.

Вефиделия впилась ногтями в кожу стискивающей её грубой руки.

– Чести коснуться веледи нужно заслужить. Или у вас, безымянных, другие правила?

Он усмехнулся, глядя на тонкие пальцы, которые мог бы сломать, надавив чуть сильнее, и поражаясь жару, исходящему от них. Другого бы они давно обожгли.

– Моё имя Никкорд. – Слегка склонил голову, чтобы тут же вскинуть её. – Но говорить я буду только с настоящим велордом. Велифимиром, если мне не изменяет память. Хозяином Вельдома. Хотя твою отважную дерзость я оценил, гос-по-жа.

Вефа подалась к нему всем телом, пронзая взглядом ярких голубых глаз.

– Говорить? Для этого тебе сначала понадобилось трусливо убить его?

Он дёрнул её на себя, удержав в последнее мгновение за хрупкие плечи.

– Такими словами не разбрасываются, – предупредил, вновь ощущая тяжесть бездонного взгляда. – Прежде чем убить его, я хочу посмотреть в глаза благородному велорду, устроившему изощрённую ловушку для тех, чью бдительность усыпил, пригласив в гости. С миром.

– Взгляни и навсегда их запомни!

Что-то кольнуло мужские ладони, которые он непроизвольно отдёрнул, и девушка бросилась в сторону. Опустилась на колени перед повержённым израненным воином и бережно приподняла его голову. На Никкорда уставились остекленевшие голубые глаза. Такие же, но с живым яростным блеском боли и ненависти были у юной госпожи. Девушка осторожно прикрыла веки Велифимира, поднялась и распрямилась во весь свой высокий для женщины рост.

– Мой отец ждал гостей, с миром, а не вероломных гиен, принёсших резню и осквернивших смрадом его земли и стены Вельдома. И лучше тебе приказать своим шакалам воткнуть мне нож в спину прямо сейчас, потому что я, Вефиделия, дочь Велифимира, веледи Вельда, клянусь, что отомщу за гибель родителей и слёзы Вельда, чего бы мне это ни стоило.

Подземный гул вторил каждому слову Вефиделии. Сияние девушки приобрело густой медовый оттенок, создавая бестелесный силуэт, повторяющий её фигуру. Отголоски боя, остановленного с прибытием Никкорда, окончательно затихли. Жители Вельдома с благоговением и неизбывной надеждой воззрились на мерцающую веледи. Люди Орда отступали от расползающейся паутины каменных трещин и перекрёстно взмахивали ладонями перед глазами и грудью в жесте, защищающем от чар ведамы.

Никкорд расставил ноги шире, не поддаваясь движению земли, которая не сталкивала его, но подрагивала приливами и перекатывающейся дрожью. Он держался за взгляд цвета молний, которые отражают острые ледяные горные пики в непогоду. Слепят и не отпускают. Призвав всю силу воли, мужчина преодолевал бешеное желание прикрыть глаза. Никогда он не отводил взгляд первым. И уж тем более не уступит девчонке, велшба она или ведама, как шептали вокруг.

– Меня попрекали всяким, – повысив голос, Никкорд разорвал гудящее напряжение. Он сам не понимал, что произошло между Вельдом и Ордом, будучи полностью уверенным только в одном: перед ним стояла настоящая веледи, гордая и стойкая, окутанная гневом, растерянностью и сокрушающей ненавистью. Безоружная, она пугала и восхищала своей смелостью и готовностью противостоять всему и вся до последнего глотка воздуха. – Но ни разу не обвиняли в трусости и подлости. Ни друзья, ни враги.

Вефиделия презрительно скривила губы, в то же время ощущая в мужчине напротив непреклонное сопротивление исходящим от неё потокам, которыми она сама пока не знала, как управлять.

– Я могу понять твоё горе. Терять близких всегда тяжело. – Он заметил, как затрепетала жилка на девичьей шее и ещё больше сгустился её золотой ореол. – Но не позволю бросать мне в лицо такие обвинения лишь потому, что тебе больно.

– Не тебе судить о моей боли, – голос девушки глухо продирался через сдавливающие горло тиски. – Не твой отец подвергся нападению в собственном доме и пал, защищая его. – Она указала рукой в сторону.

Никкорд проследил за тонкой кистью с выпрямленными длинными пальцами и лишь тогда осознал, что всё-таки первым опустил взгляд. Тут же с досадой вскинул его вновь.

– Ты воин. В отличие от того слизняка. – Вефиделия слегка повела подбородком в сторону Палорда. – Посмотри! Разве стал бы расхаживать военачальник в домашнем платье, без лат и боевого оружия, готовясь к сражению? Или угрожать коротким клинком и голыми руками, перехватывая мужицкие вилы и меч поверженного врага, неожиданно забыв про фамильный щит? Остался бы он с горсткой стражей, специально отправив свои отряды в дозор и навстречу предполагаемому союзнику? – Вефиделия сжала кулаки. Свечение вокруг неё обдало нестерпимым жаром кожу Никкорда, заставив его выдохнуть сквозь стиснутые зубы и устоять из чистого упрямства. Голубые глаза притягивали и обездвиживали. – Кто же способен заколоть любимую жену, ставя её честь превыше жизни? Ответь мне, воин, и сам узнаешь причины моих обвинений.

– Причина одна – ты! – раздался крик, захлёбывающийся яростью и отчаянием.

Все взоры обратились туда, откуда исходил высокий звук, будто повисший над двором. Белый как полотно, из витающей у обгоревшей стены дымки приближался Велерт, тыча пальцем в Вефиделию. – Всегда ты! Ты одна во всём виновата! – Он закашлялся и всхлипнул, устремив безумный взгляд на Велифимира.

Вефиделия застыла. Бегло посмотрела на распахнутые настежь ворота, на ухмыляющееся лицо Палорда, скользнула по хмурящемуся Никкорду и снова сосредоточилась на брате, который открыто рыдал, продолжая повторять: «Всё из-за тебя!». Бессознательно она взмахнула рукой. Золотистый ореол, став почти прозрачным, послушно отделился от неё и преградил путь Велерту, не подпуская к телам родителей. Мальчишка ударился о него словно о каменную стену и рухнул на колени в жижу из сажи и крови.

Глава 12

– Пусти! – Велерт ударил кулаками по твёрдой воздушной пелене.

Вефиделия молча качнула головой, отказывая ему. Ограждая отца и мать, сама она полностью лишилась защиты. Сохраняя горделивую осанку, девушка словно заледенела. Голубые глаза подёрнулись инеем. Светлые волосы потемнели. Казалось, невидимая туча накинула свою тень и приглушила её свет.

Никкорд заметил, как Палорд подал знак ратникам обходить веледи со спины. Мужчина сдвинулся немного в сторону и положил руку на навершие меча.

– С каких пор Орд трусливо подбирается сзади? – произнёс тихо, но каждое слово хлестало кнутом. – Первый, кто на неё нападёт, будет иметь дело со мной.

Воины отшатнулись и вернулись на исходное место.

– Отец, – недовольно обратился к нему сын. – Вельдом уже наш. Возьмём её и захватим весь Вельд.

– Пока я не переговорю с твоим дедом, ты и камня здесь больше не тронешь. Но если так жаждешь одержать победу над девчонкой… – Никкорд примерно на ладонь обнажил меч. – Как только она закончит с недоразумением, похоже оказавшимся её братом, и сможет встретить тебя лицом к лицу, я одолжу ей своё оружие – и устроим ваш поединок.

– Я не дерусь с женщинами. Они созданы для других битв. – Палорд издал нервный смешок, пытаясь не спасовать перед Никкордом. – И на других полях.

– Тогда воспользуйся моментом и подумай, как ты объяснишь, что здесь произошло.

Палорд замолчал и будто съёжился под давящим пытливым взглядом отца.

Вефиделия слышала, что говорил Никкорд, бегло отметила, как он наступил на вздыбленный холмик с фрагментами скальника, а тот без сопротивления медленно осел под его сапогом, но не шелохнулась.

– Почему, Велерт? – Она безучастно наблюдала, как брат сбивал костяшки о непреодолимый барьер. – Ведь ты любил отца.

– Он должен был уехать на рассвете! – простонал Велерт, глядя на сестру снизу вверх.

– Папа передумал. Вельд и Орд равны. Настоящий хозяин достойно встречает гостей в доме, а не лебезит перед ними, шагнув за порог. – Интонации исчезли из голоса Вефиделии, звучавшего теперь глухо и монотонно.

– Зато ты должна была спать в своей комнате и готовиться к смотринам, а не носиться по округе, как дворовая девка. Но тебе никто не указ. Наша никчёмная мать так и не научила тебя быть покладистой.

Взгляд Вефиделии вновь ожил и опасно заблестел.

– Так вот какой была для тебя мама… Никчёмной?

– Всего лишь такой, какой смогла быть, после того как ты вмешалась. Получив и преумножив силу отца, ты забрала его связь с Вельдом. А оставив жизнь матери, заведомо лишила меня сил, которые она бы передала мне со своей смертью.

– Ты бредишь! – Вефа брезгливо смотрела на плюхающегося у её ног брата.

– Самоуверенная и своевольная Вефиделия никогда не считалась с божеством. Только ты не всесильна! – Велерт снова сорвался на крик. – Исчезла бы ты из Вельда, и вся твоя мощь перешла бы ко мне.

– Ты не просто слаб, ты необратимо глуп, Велерт. – Принимая непоправимое, Вефа печально воззрилась на того, кого, оказывается, совсем не знала.

– Конечно, самая умная здесь ты! – ядовито прошипел юноша, поднимаясь на ноги.

– Чего же ты хотел добиться, тайно пустив своих новоиспечённых помощников в наш дом?

– Избавиться от тебя навсегда. – Велерт резко шагнул вправо, но воздушная преграда плавно перетекла следом, не пропуская его. – Любой твой жених должен был остаться при тебе в Вельде. Но если бы тебя саму вывезли из Вельдома, провели обряд и взяли, как и следует брать строптивых женщин, то никому бы больше не понадобилась обесчещенная и опороченная не своим собственным выбором веледи. Ты бы уехала с мужем из Вельда, а я стал бы его единственным наследником и преемником отца.

– В чём же выгода Орда, зачем идти на такой рискованный шаг, если они в любом случае прибыли обсудить брачный союз?

Вефиделия ощутила, как напрягся Никкорд, вслушиваясь в их разговор.

– Ты отказала столь многим. Орду нужна была гарантия, что и он не окажется в числе отвергнутых. Нужна, как и новая кровь. Старый орлорд начал слишком часто менять свои решения. Ему и отцу пришлось бы учесть новые обстоятельства в свете уже состоявшегося родства. Если бы ты просто проспала на час дольше, никто бы не пострадал.

– Вельдир тебя надоумил или само божество нашептало во сне?! Сегодняшним дождём именно оно пыталось остановить меня и задержать внутри замка? – Вефа подняла голову, поскольку небо над ними нахмурилось и выплюнуло вниз колючую морось. – И это всё, на что ты способен? – Голубой слепящий луч врезался в сгустившееся облако, выбив новый шквал более крупных капель. – Огрызайся и сделай хотя бы одно доброе дело, потушив последние тлеющие угли пламени, которое ты же и разжёг. – Голос веледи наливался неудержимой мощью, разбивая секущие струи дождя и устремляясь в самую высь. – Вельд никому не подчиняется, если ты забыл. Он уважает себя и других. Стихии сосуществуют, разделяя главенство. – Вефиделия повторно начала бледно светиться и перевела взгляд на наконец прекратившего всхлипывать Велерта. – Твой лживый божок ошибся в выборе средства для собственного самоутверждения.

Внезапно пролившийся дождь так же резко прекратился.

– Неужели ты не понимал, что ваш план, как бы ни пошло дело, всё равно развязал бы войну между теми, кто намеревался стать более близкими союзниками?.. Лучше бы ты убил меня и стал действительно прямым наследником. Но вместо того чтобы получить шанс стать правителем, ты согласился быть в собственном доме слугой такого же труса, как и ты! – Она плюнула под ноги брату. – Ты помнишь, как наказывают предателей, Велерт?

Яркие красные пятна выступили на белых щеках юноши.

– Ты ещё не вступила в права повелительницы и не можешь меня судить.

– Мне же никто не указ, разве ты успел забыть? – Вефиделия улыбнулась, и улыбка её ужасала, напоминая маску, которую примерили на страдающего от нестерпимой боли. – Так я напомню тебе. Предателей клеймят и отправляют в изгнание в Безымянные земли. Предательство же, приведшее к чьей-то гибели, карается смертью. Это придумала не я. Во всех землях таков закон.

Палорд позеленел и ещё больше съёжился, избегая взгляда своего отца и страшась грядущей необходимости держать ответ за содеянное и так бездарно проваленный заговор.

– Ты не посмеешь! Я всё-таки твой брат… – Руки Велерта мелко подрагивали.

Такие похожие и такие разные голубые глаза, не мигая, уставились друг на друга.

– Надеюсь, отец не видел тебя среди своих убийц. Перед ним ты предстанешь уже не здесь, – прошептала Вефиделия. – Ты мой брат. К моему величайшему стыду. И именно из-за него я поступлю иначе. – Вефа сделала глубокий вдох и продолжила дальше в полный голос: – Я не убью тебя и никуда не сошлю. Не потому, что не смогу, а потому, что смерть и ссылка – слишком лёгкие наказания. Я помогла тебе прийти в этот мир, чтобы спасти маму. Значит, и я в ответе за твои деяния. Ты будешь жить, навсегда запертым в подземелье. Никогда больше не увидишь просторов Вельда, не услышишь связной речи и будешь служить мне напоминанием о человеческой слабости. Если вдруг когда-нибудь я вздумаю её проявить, пусть народ Вельда закроет меня вместе с тобой.

Вефиделия обвела взглядом присутствующих, внимающих её речи, и вновь посмотрела в глаза Велерту.

– Можешь теперь взывать к своему вероломному божеству и молить его о помощи.

– Вефиделия! – просипел юноша. – Будь ты проклята! – Велерт стукнул по возведённой Вефой стене и словно влип в неё, захлебнувшись в своём бессилии.

Вефиделия развернулась к Никкорду. Он стоял ближе, чем она думала. Мимолётно выхватив запёкшиеся края раны и засохшие кровяные разводы, теряющиеся в его бороде, Вефа сосредоточилась на внимательном взгляде тёмно-синих глаз и проговорила в их глубину:

– Вижу, ты тоже проклят недоразумением, оказавшимся твоим сыном.

Глава 13

Никкорд стоял близко. Непозволительно близко, но Вефиделия не ощущала опасности. Её поглощала ненависть и какое-то разъедающее чувство бессилия что-либо исправить. В неуловимое мгновение она осталась одна. Закованный в наложенное ею наказание нечленораздельно подвывал Велерт. Десятки глаз потерянных жителей Вельдома были устремлены на неё в слепом ожидании, привычно доверяя своему правителю, который обязан найти выход, каким бы безнадёжным ни казалось их положение. Редкие стражи Вельда, даже покалеченные, замерли наизготовку, несмотря на численное превосходство отряда Орда, воины которого с обнажёнными мечами готовились ринуться в бой по первому зову своего военачальника. Она переводила подёрнувшийся сизой поволокой взгляд с одного лица на другое, пока не наткнулась на Ялгу, закрывшую ладонью рот. Вефиделия судорожно вздохнула, словно искреннее сочувствие знахарки пробило сквозную брешь в её груди.

– Я вижу, что остаюсь единственным здесь, кто не знает вообще ничего. – Слова Никкорда вернули внимание веледи к нему. – И я намерен заполнить эти белые пятна.

– Так приступай, – напрямую потребовала Вефиделия. – Ты беззастенчиво слушал мой разговор с братом. Я не пропущу твоей беседы с сыном.

– Со своим сыном я разберусь сам, – медленно, но непреклонно парировал её приказ Никкорд.

– Нет, гость из Орда. – Брешь вокруг сердца Вефы временно закрылась. – Не мой брат пришёл к тебе. С его помощью Орд пришёл в мой дом. И напал на Вельд. Твой сын должен мне больше, чем тебе. – Не глядя на брата, Вефиделия бросила в его сторону: – Даже сейчас я продолжаю считать, что ты не желал смерти отцу, Велерт.

– Они должны были забрать тебя и вынести за ворота, которые я оставил приоткрытыми, – исступлённо ответил Велерт. – Даже одежда на них была как у жителей Вельдома. Но отец заметил чужака… Одного из заплутавших, когда мы искали тебя, исчезнувшую из спальни. Тот испугался и вытащил спрятанный клинок… – Юноша начал раскачиваться из стороны в сторону. – Дальше всё случилось так быстро… Появились всадники в доспехах и с оружием.

Вефиделия полоснула взглядом по рассечению на брови Никкорда.

– Если, как утверждаешь, воин, ты до сих пор в неведении, откуда у тебя свежая резаная рана?

Он откинул спутанные волосы назад, будто специально показывая полученное увечье.

– Мой отец, орлорд, призвал меня в Вельдом. На подступах к нему нас перехватил отряд дозорных Вельда, которые сразу ринулись наперерез с оружием. Когда на меня нападают, я даю отпор. В бою случаются ранения. – Никкорд прищурился. – Хотя ты всё равно мне не веришь.

– У меня нет причин тебе верить. – Вефиделия вскинула голову. – Отойди. Я оценила то, что ты не позволил напасть на меня со спины. Но это не значит, что сам не нападёшь прямо сейчас, глядя в лицо.

Никкорд выдержал её взгляд и сделал шаг назад.

– Я не хотел войны с Вельдом.

Вефиделия подалась к нему. Её голос гулко отдался от каменных стен.

– Да только она уже начата Ордом.

Долгое мгновение Никкорд всматривался в Вефиделию. Её сияние дрогнуло, как пламя свечи, когда оно встречается со сквозняком: затрепетало, метнулось в одну строну, увернулось в другую и вновь ровно потянулось вверх. Вся она напоминала факел, указывающий путь.

– Пока я не пойму, что же здесь произошло, ты побудешь хозяйкой-пленницей. – Тонкие крылья девичьего носа гневно раздулись. Челюсть Никкорда затвердела. Однако в остальном они сохраняли невозмутимость. – У меня слишком мало людей, чтобы без потерь добраться хотя бы до ближайшего Пренна, который не даст моим воинам убежище, соблюдая свой вечный нейтралитет. Я не самоубийца, чтобы идти через весь Вельд на север. Пока веледи и Вельдом у меня, ты служишь гарантом относительного мира. Вельд почитает своих велордов. Замок не тронут, даже если вся армия Вельда прибудет под его стены.

Он резко обернулся и обратился к своим воинам:

– Закрыть ворота!

– Хозяйка-пленница… – Казалось, Вефиделия пробует на вкус протухшую рыбу, хотя уже уловила её душок. – Взаимоисключающие слова. – Она передёрнула плечами, брезгливо отряхиваясь. – Что они значат на языке Орда, хитроумный Никкорд? Соизволь пояснить, поскольку я им абсолютно не владею.

Никкорд усмехнулся, ожидая получить вспышку грома и разящих молний, вместо которых из уст Вефиделии сочилась подчёркнуто вежливо поданная издёвка.

– Ты хозяйка, но с временными, надеюсь, ограничениями. Самостоятельно ты не выходишь за переделы замка. Любого, кто решит покинуть его стены, досмотрят и сопроводят. Либо не выпустят. Я обещаю, что мои люди помогут очистить двор, поймать лошадей, похоронить убитых и займут лишь те помещения, на которые укажешь ты сама.

Никкорд отступил ещё на шаг, подтверждая свои намерения пойти на взаимные уступки.

Золотистый ореол, повторяющий каждый изгиб силуэта Вефы, потемнел ещё больше и словно истончился, став похожим на едва уловимую дымку. Никкорд вдруг почувствовал тянущую боль и опустошающую усталость. Только они были не его. Её. Он сглотнул, прогоняя странные ощущения. Вефиделия задрала подбородок. Натянутая тетива, готовая лопнуть от малейшего прикосновения.

– То есть мой дом становится моей же тюрьмой, а охрана приравнивается к надсмотру и слежке.

– Если ты не пойдешь мне навстречу со своей стороны, – громче, чем требовалось, сказал Никкорд, отметая остатки проникшего в него морока, – я вынужденно закрою тебя. На засов. И, как велит военное время, буду вести переговоры с военачальником Вельда. Ваш лохматый великан явно сейчас на морской границе и не сидит без дела, но примчится сюда по первому зову.

Негодование Вефиделии было столь велико, что речь захлебнулась в нём. Одновременно девушка почувствовала прикосновение к своей ноге и вздрогнула, опустив глаза. Либо она не заметила, как придвинулась к отцу, либо Вельд сместил их друг к другу, но его рука соскользнула с живота и приземлилась на стопу Вефы, задев её лодыжку.

Слова, готовые сорваться с языка веледи, остались непроизнесёнными. Она присела и накрыла горячей ладонью прохладные неподвижные пальцы.

– Я узнаю, что задержало в дороге моего отца. – Сверху до неё долетало то, что говорил Никкорд. – А ты достойно проводишь в последний путь своего, воздав ему все положенные почести.

– Ты не отдашь мне своего трусливого сына, – не спросила, а просто обозначила вслух очевидное Вефиделия, продолжая держаться за ладонь отца.

– Нет, – подтвердил Никкорд, поморщившись.

– Пристально смотри за ним, воин, – Вефиделия бережно сняла руку Велифимира со своей ноги и распрямилась. Всё её сияние полностью перешло в глаза, словно само солнце ослепительно светило из них. – Не вздумайте бежать из Вельдома, те, кто стаей забивал велорда. Не будет вам ни житья, ни покоя на земле Вельда. – Вефа намеренно использовала утробный страх незнакомцев перед ней как ведамой. – Прямо сейчас ваши подошвы начнёт жечь, словно вы босые идёте по раскалённым углям.

Палорд дёргано приподнял одну ногу, но с усилием поставил её на прежнее место и сильно побледнел. Два человека поодаль начали хаотично переминаться. Один ратник захрипел, застучал себя в грудь, хватая ртом воздух, и упал ничком. Громила, которого Вефиделия толкнула на занесённое над Велифимиром копьё, перестал скалиться и уставился на свалившегося замертво товарища, на лице которого застыло дикое выражение ужаса. Он успел встретиться с уничтожающим взглядом ледяных голубых глаз, когда что-то тонкое и острое вонзилось ему в горло. Мужчина покачнулся и завалился навзничь.

Вефа метнула свой лёгкий клинок, наконец выпутав его из складок подола и вложив в бросок всю свою ярость.

– За этих двоих я ничего тебе не уступлю. – Она с вызовом посмотрела на Никкорда. – И я запомнила остальных.

– Почему не в Палорда? – Никкорд задумчиво взглянул в сторону сына, прижавшегося к стене.

– Потому что он слишком далеко, – прямо ответила Вефиделия, давая понять, что, будь юноша на несколько шагов ближе, именно его шея стала бы её мишенью.

– Почему не в меня? – Никкорд перевёл взгляд на девушку, обескураженный сочетанием её хрупкости и безрассудной смелости.

– Потому что ты слишком близко. – Вефиделия смотрела прямо в глаза Никкорда, синева которых разбавлялась её собственными голубыми бликами. – Мне бы не хватило замаха, чтобы наверняка.

В следующее мгновение бесшумно выскользнувший из ножен меч Никкорда самым кончиком подцепил лиф платья Вефиделии на середине груди, распоров его до яремной ямки, не задевая при этом кожу. Она машинально поймала края расползающейся в стороны ткани. Никкорд тут же очутился за её спиной, прижал руки девушки, перекрёстно обхватив одной рукой через грудь за плечо, положив пальцы второй на тонкую шею, и прошептал в пахнущие цветами и гарью волосы:

– Я тоже умею действовать непредсказуемо.

Глава 14

Вефиделия заставила себя улыбнуться, хотя бьющаяся о мужские пальцы жилка выдавала её скованное возмущение.

– Хоть что-то из Орда достойно уважения.

Никкорд склонился ближе и выдохнул прямо над её ухом:

– Будем считать, что мы наконец перестали недооценивать друг друга, и я заслужил честь коснуться веледи.

Губы Вефы почти выдали очередную дерзость, но в её голове вдруг зазвучал голос Велифимира: «Как бы виртуозно ты ни освоила меч, всегда помни, что твой хрупкий стан легко снести напором и тяжестью крепкого мужчины». Следом ему вторил Давенай: «Настоящий правитель сдержан в проявлении своих мыслей и чувств. Иногда врага можно презирать, иногда он может быть достоин восхищения. Не стоит выкладывать ему всё сразу. Всегда оставляй себе место для манёвра».

Неожиданный захват со стороны Никкорда лишил Вефиделию дыхания. Множество раз она бывала в медвежьих объятиях Рихода, отец не единожды скручивал её и перекидывал через плечо, но ни одна из их стычек не подготовила её к такому перекрывшему воздух онемению. Сейчас Вефа ясно осознавала, каким пугающим и опасным может быть мужчина, как и то, что он точно удерживал её не в полную силу. Она не испугалась, когда увалень Дорд навалился на неё всей своей тушей. Его намерения были очевидны, и противостоять ему получалось ясно и чётко. Никкорд же обездвижил её, в то же время не переступая некую грань. Вефиделия чувствовала касание каждого его пальца на плече и шее, будто на её коже враз ожили тысячи точек, посылающих сигналы угрозы. И вместе с тем из ниоткуда появилась твёрдая уверенность, что он её не тронет. Сейчас не тронет.

– Ты напомнил мне ещё об одном условии. – Вефиделия совсем чуть-чуть повернула голову к Никкорду.

Он повёл целой бровью, не думая отстраняться. Девушка в его руках словно тлела, но её огонь больше не обжигал его. Ему хотелось проучить её за то, что провела его, как мальчишку, отдать должное её сокрушающей смелости и противоречиво защитить от продолжающей передаваться ему боли. Она резонировала в нём, как дрожь от внезапной осыпи в горах, которая распространяется от могучей глыбы к каждому камню.

– О каком? – спросил вслух, пытаясь разорвать странную связь, затуманившую разум.

Вефиделия крепче сжала разрезанное платье в кулаках, упираясь запястьями в предплечье Никкорда.

– Вы не тронете женщин и девушек Вельдома без их согласия.

Его здоровая бровь осталась досадно приподнятой.

– Можешь не надеяться – я не дам ничего взамен на это, – добавила Вефа, ощущая возросшее между ними напряжение.

– Как вы могли подумать о таком, веледи? – Никкорд учтиво распрямился и более не задевал волосы Вефиделии. – Лишь ущербный берёт женщину силой.

Она дёрнулась вперёд. Он тут же отпустил её, усмехнувшись коротко и сухо.

– Что ж, смейся! – Вефиделия развернулась к нему лицом. Она сердилась на себя за то, что позволила так по-девчоночьи попасться. – Низкий обман и способ показать своё превосходство. Хотя чего ещё от тебя ждать…

– Мы знакомы одно неполное утро, а ты уже назвала меня трусом, подлецом и записала в насильники. Иные отвечали за меньшее оскорбление головой. – Никкорд плавно вытащил меч, который оказался воткнутым в землю. – Честность за честность. Давно меня не заставали врасплох. Я всего лишь отвлёк твои быстрые руки. Там, где мужчина схватится за оружие, женщина в первую очередь попробует прикрыть стыд. Ты поступила как подобает приличной девушке, хотя твои действия сложно предугадать.

Он предугадал, и это крайне раздражало. Вефиделия молчала и гневно стискивала ни в чём не повинную ткань лифа.

– Видишь, насколько недопустимо терять бдительность, будь перед тобой даже ребёнок. – Никкорд снова задумчиво посмотрел на Палорда и два мёртвых тела недалеко от него. Обвёл взглядом двор. – Погибшие сами о себе не позаботятся. Пора уделить им время.

Он посмотрел на Велифимира.

– Не смей. Пусть у меня не осталось оружия, я выцарапаю тебе глаза ногтями, если ты к нему приблизишься. – Вефиделия разжала кулаки и опустила руки. – И в бездну стыд!

Никкорд окинул её взглядом с головы до ног. Смятые лоскуты платья разглаживались на груди, образуя острыми уголками неровный зигзаг, в котором виднелась золотистая кожа.

Мужчина поравнялся с ней. Тщательно вытер лезвие о свой рукав.

– Не спеши ничего ей отдавать. То ещё ненасытное чудовище.

Он вложил меч в ножны и направился к своим людям. Спиной к Вефиделии. Неприкрыто. Именно в неё она прошептала:

– Будь ты проклят!

На плечи Вефиделии опустилось что-то мягкое и лёгкое. Продолжая прожигать спину удаляющегося мужчины, она уловила горьковатый травяной запах и благодарно кивнула, зная, что Ялга заметит. Стянула концы большого платка на груди, перекинула их крест накрест и завязала на узел сзади на талии.

Она не слышала негромкие краткие распоряжения, которые на ходу раздавал Никкорд, но весь двор пришёл в движение. На Вефу обрушились звуки, которые были словно приглушены с того мгновения, когда Велерт признался в соучастии. Стоны, рыдания, бормотание, топот ног и лошадиных копыт, свист ветра и тяжёлое дыхание каменного замка, обожжённого, покалеченного и потерявшего своего владыку.

Вефиделия глубоко вдохнула, медленно выдохнула и огляделась в поисках своих людей. Они собирались вокруг неё. Измазанные сажей, в порванной одежде, сжимающие в руках оружие, палки, какие-то доски и плачущих детей. Оставшиеся в живых стражи, кто хромая, кто придерживая раненую руку, виновато опускали головы под её взглядом.

– Когда вернётся отряд, посланный навстречу орлорду? – спросила она, обращаясь ко всем сразу.

– Ожидалось, что они должны сопроводить орлорда и его людей в Вельдом завтра к обеду, веледи.

Вефиделия сглотнула ком, поднимающийся к горлу в преддверии следующей просьбы. Нет, приказа. Теперь она не просто просит, она отдаёт приказы.

– Найдите или соорудите носилки и перенесите велорда и госпожу Эльвинию в главный зал. – Вефа сильно прижала руки к животу, заставляя себя держаться прямо и не согнуться пополам от накатывающей слабости и дурноты. – Никаких стычек с чужаками, пока я не скажу иначе. Те, кто цел, помогите прибрать двор, проверьте, куда попал огонь, кому нужно лечение, а кому могила. Займитесь лошадьми и подводой на Дальний мыс. Несмотря ни на что, она должна быть готова к завтрашнему утру.

Вефиделия перевела дыхание. Необходимо придумать, как предупредить Рихода, не вызывая подозрений у этого прозорливого гостя из Орда. Вефа безошибочно выхватила из толпы Никкорда, склонившегося над каким-то воином. Его чёрные волосы колыхались на ветру, как переливчатое крыло ворона. Ворона, которого всегда почитали как посредника между глупостью и мудростью… Вефиделия потрясла головой. Её собственные волосы тут же подхватил ветер и бросил ей в лицо, закрывая обзор.

– Вы двое, – она посмотрела на стражей, которые показались ей наиболее крепкими. – Уведите моего брата. Отныне и до скончания его дней он будет жить взаперти в одном из подвалов Вельдома. Я запрещаю с ним разговаривать и что-то передавать без моего ведома.

Вефиделия почувствовала новый прилив боли и всё же взглянула на Велерта, сидящего на земле, чьи глаза налились более не скрываемой ненавистью к ней.

– Все твои вещи и книги перенесут в подземелье. Дважды в день ты будешь получать еду, воду и ведро. И, конечно, твой божок может составить тебе компанию.

– Твоя гордыня тебя погубит! – прорычал Велерт. – Я каждый день буду молить божество погубить тебя.

– Моли усерднее, поскольку оно туго на ухо, раз так плохо услышало твои чаяния в первый раз. – Не воспринимая дальнейшие стенания Велерта, Вефиделия собрала покидающие её силы, чтобы достойно веледи дойти до замка и остаться одной за его стенами.

Никогда ступени Вельдома не казались такими высокими и холодными. С каждым шагом наверх Вефу всё сильнее сковывала тяжесть. Она наваливалась одновременно снаружи и изнутри, сдавливая сердце, крадя дыхание, превращая всё тело в неподъёмную ношу. Вефиделия продиралась сквозь неё, держась за упрямое желание не рассыпаться на части на виду у тех, для кого она должна оставаться сильной.

Девушка с трудом добралась до широкой площадки, покачнулась и замерла перед приоткрытыми дверьми в покои родителей. Осторожно сомкнула высокие резные створки, перекрывая тусклый свет этого страшного дня, сочившегося в узкую щель, и погрузилась в бездушный сумрак коридора. По наитию добрела до своей комнаты, вошла и привалилась спиной к двери, отрезая себя от внешнего мира.

Она вернётся в него, чуть позже, только переоденется, умоется… А если просто лечь в эту небрежно накрытую в утренней спешке покрывалом постель, закрыть глаза, заставить себя уснуть, проснуться и остаться в кровати… И пусть её заберут, она не будет сопротивляться, она пойдёт сама и не тронет этого убогого выродка, Палорда… даже от его имени несёт трусостью! Как мог у настоящего воина родиться такой сын… Никкорд не трус… И потому он ещё более опасный враг…

Вефиделия не заметила, как сползла по гладкой деревянной поверхности на пол. Обхватила голову обеими руками, больно сжимая и дёргая себя за волосы. Сдавленный стон вырвался через стиснутые зубы.

– Проклятый!

Ничего не изменить… Она зажмурилась, не пропуская накатывающие слёзы, и поднялась, безжалостно срывая с себя испорченное платье.

Глава 15

Через час в главный зал спустилась собранная и сосредоточенная веледи. Слуги расступились перед Вефиделией. Она кратко распорядилась принести горячую воду, простыни, сорочки и парадную одежду велорда и госпожи.

– Свадебную накидку мамы, плащ и головной обруч отца я возьму сама, как придёт срок.

Срок попрощаться навсегда и предоставить стихиям и Вельду сделать выбор.

Срок, который назначен и подлежит исполнению.

Срок, который хотелось проклясть наравне с теми, кто его так нелепо сдвинул.

Вефа направилась к возвышению у дальней стены, на котором так часто восседала вместе с Велифимиром в последнее время, споря о представленных женихах. Губы дрогнули при виде ровно лежащих тел в застывших позах, с опущенными, словно в глубоком сне, ресницами. Нечеловеческим усилием она заставила свой рот растянуться в подобии улыбки, не коснувшейся померкших глаз, и взглянула на Ялгу, помешивающую что-то в глубокой ступке. Вефиделия встала рядом со знахаркой и начала закатывать рукава простого тёмного платья.

– Фиде, – рука Ялги легла на локоть девушки. – Негоже дочери видеть раздетого отца.

– Значит, я не буду смотреть, – не своим голосом проговорила Вефиделия и прикрыла веки, из-под которых тут же выкатились две слезы. – Делай что должно. Я подготовлю маму. – Она высвободила руку из удерживающих её пальцев Ялги. – Я помогу. Можешь смотреть на меня сколько угодно. Это не обсуждается.

В полной тишине женщины дождались, когда слуги расставят и разложат всё требуемое, и приступили к последним омовениям усопших. Вефиделия не проронила больше ни одной слезы, лишь сдавленно поперхнулась, когда вынимала клинок отца из сердца матери. Не разрешая себе ни о чём думать, она следовала указаниям Ялги, разрезала прилипшую одежду, протирала, смачивала, втирала специальные снадобья и настои в кожу, промакивала насухо, расправляла чистую рубашку, расчёсывала и укладывала свободные тёмные густые локоны на груди Эльвинии.

Ялга потянулась за гребнем, но Вефиделия лишь крепче сжала его в своей руке.

– Я сама.

Она развернулась к облачённому в торжественную сорочку отцу и опустилась на колени за его головой. Бережно вела по чистым непослушным светлым прядям костяными зубцами и следом приглаживала ладонью. Немигающим взглядом ласкала ложившиеся ровно и более беспорядочно не распадающиеся волосы. Вдруг гребень споткнулся, словно попал на слипшийся колтун. Вефа моргнула и уставилась на глубокую промытую Ялгой рану, зияющую под её пальцами. С глухим стуком гребень упал на каменный пол. С грудным стоном Вефиделия уткнулась в волосы Велифимира, обнимая дрожащими руками его голову.

– Прости… – Прозрачные крупные капли слёз вторили её отчаянным всхлипам. – Прости меня, папа… Прости меня…

Рядом тихо утирала глаза Ялга. Она не трогала Вефиделию, позволяя ей излить свою боль. Руки знахарки собирали окровавленные лоскуты, складывали влажные полотенца, составляли склянки в низкий ящичек. Женщина оплакивала всех. Почивших велорда и госпожу. Велерта, по которому больше некому плакать. Вельдом, который скорбел вместе с людьми. И юную веледи. Горе пришло в Вельд. Виновных в нём, как отчётливо понимала Ялга, Вефиделия никогда не простит.

Рыдания ослабели, уступив место тоскливому молчанию. Вефиделия тяжело поднялась с колен. Ялга участливо протянула ей чистую тряпицу, смоченную в прохладной воде. Вефа приняла её и приложила к раскрасневшемуся лицу.

Снаружи донёсся звук металлических ударов. Казалось, кузница развалилась и молот бил по наковальне прямо за стеной зала. Вефа с Ялгой переглянулись и враз подошли к окну, выходящему во двор. Никкорд и один из его воинов действительно по очереди орудовали увесистыми молотами, вбивая острый железный клин в середину большого корявого камня.

– Что они делают? – нахмурилась Вефиделия, наблюдая за слаженной работой мужчин.

– Готовят склеп, – ответила Ялга.

– Склеп? – переспросила Вефа, обнимая себя за плечи.

– Мы предаём мёртвых камню, земле или воде, по принадлежности к стихии. Орд – горная страна. Его захоронения всегда только в камне, – поясняла внимательно слушающей Вефиделии Ялга. – Сейчас они не могут уйти в горы. Поэтому тела погибших сожгут и поместят прах в углубление в камне, запечатают его смоляным варом или воском, в надежде, что когда-нибудь такой склеп вернётся к подножию гор.

Никкорд замахнулся для следующего удара, но по лежащей перед ним глыбе вдруг пошла кривая трещина, в считанные мгновения развалившая её на две части. Он опустил молот и вскинул взгляд туда, куда от каменной сердцевины тянулась гудящая тонкая голубая молния. За его напарником в бликующем окне стояла веледи. Бледная, особенно на фоне тёмного наглухо застёгнутого под высокий ворот платья, с гладко зачёсанными волосами, она в упор смотрела на треснутый камень. Словно почувствовав чужое внимание, Вефиделия рассеянно уставилась на Никкорда. Белёсый блеск в её глазах медленно потух. На лице девушки промелькнуло недоумение, сменившееся холодным презрением, и она отвернулась, исчезнув в глубине комнаты.

Ялга с сожалением посмотрела на господина, который пытался осмыслить произошедшее и продолжал озадаченно глядеть туда, где только что стояла Вефиделия.

– Фиде, не стоит отыгрываться на мёртвых, – мягко проговорила Ялга. – Они уже ни на чьей стороне.

– Я ненамеренно, – Вефиделия сердилась, потому что была растеряна. – Ни сейчас, ни тогда. Я не могу этим управлять. Если ты знаешь как, – с надеждой она обернулась к Ялге, – расскажи мне.

– Твоя сила ищет путь и ведёт себя стихийно, – начала знахарка. – Она реагирует на твои сиюминутные чувства, которым требуется выход.

От дверей раздались шаги, приглушённые мягкими подошвами сапог. Женщины одновременно выдохнули с облегчением. Вефа устремилась навстречу хранителю традиций.

– Давенай, ты жив!

Она протянула к нему руки. Он остановился и поклонился Вефиделии, не касаясь её.

– Веледи.

Вефа нахмурилась и сама подхватила сухие жилистые руки своего наставника.

– Я всё та же Вефиделия для тебя, – неприкрытый упрёк прямо прозвучал в её голосе. – И всегда буду.

– Мне очень жаль, – Давенай соединил ладони, словно обнимая с обеих сторон девичьи пальцы. – Сегодня ночь скорби. Не отказывай себе в ней. Завтра после похорон мы проведём обряд, и Вельд поприветствует новую правительницу.

Чем добрее ясные сочувствующие глаза в обрамлении множественных морщин смотрели в красивые глаза, переливающиеся всеми оттенками голубого, взгляд которых метался, искал и не мог найти покоя, тем сильнее дрожали изящные кисти в горячих мужских ладонях.

Вефа отняла руки и спрятала их в складках подола.

– Я даже собой повелевать не могу.

– Ходить, ездить верхом, различать травы ты тоже научилась не сразу, – Давенай печально улыбнулся Вефиделии. – Сейчас ты во власти переживаний. Как только сможешь их осмыслить, у тебя получится направлять силу по своей воле и в выбираемое тобой время.

Уголки губ девушки дёрнулись в попытке улыбнуться в ответ, но вновь раздавшиеся удары молота мгновенно стёрли едва забрезжившее умиротворение с лица веледи.

– Ты не ранен? – бросив мимолётный взгляд в окно, заботливо спросила она.

Давенай покачал головой.

– Я слишком стар, чтобы ввязываться в драку. К тому же она разгорелась снаружи, а не внутри замка. Летописи и бумаги надёжно укрыты. Я оставался в библиотеке и молился о…

– Не говори мне о молитвах, – прервала его Вефиделия.

– Я понимаю…

– Нет, Давенай, – голубой взгляд подёрнулся льдом. – Где вельдир?

– Полагаю, у себя, – хранитель вместе с Ялгой обеспокоенно следили за холодным свечением, охватившим Вефиделию.

– Здесь для него больше нет места, – каждое слово медленно падало в сгустившийся воздух. – Разве что он захочет присоединиться к Велерту, уповая на великое божество. – Вефа горько усмехнулась. – Только я уверена, что он предпочтёт избежать подобных условий для своей змеиной шкуры. Пусть отправляется в Безымянные земли дарить благодать всем страждущим изгоям. Я в нём более не нуждаюсь.

– В нём нуждается Вельд, – возразил Давенай, пытаясь призвать Вефиделию не принимать отчаянного решения.

– Если Вельд против, он даст мне знак, – Вефа развела в стороны раскрытые ладони. – Я прислушаюсь, и вельдир найдёт пристанище в одном из домишек на краю деревни при Вельдоме.

В зале воцарилась тишина, нарушаемая лишь металлическим эхом, проникающим со двора.

– А пока Вельд молчит, – Вефиделия опустила руки, – вельдир может собирать свои пожитки. Он отправится с утренней подводой на Дальний мыс, и это будет не конец его путешествия.

– Ты уверена, что господин из Орда выпустит отряд из замка? – подала голос Ялга.

– Господин из Орда говорит, что не хочет войны, – сияние вокруг веледи погасло, – значит, ему придётся открыть ворота и добавить своих сопровождающих.

Глава 16

Велифимира и Эльвинию облачили в торжественные наряды, возложили на принесённые постаменты, и вечером в главный зал потянулись жители Вельдома. По традиции каждый из них проводил несколько мгновений в ногах усопших, добавлял осколок скальника в чашу на каменной тумбе возле велорда и букетик цветов в вазу для госпожи.

Вефиделия, похожая на золотой призрак, стояла в изголовье. Светлые волосы были собраны в простую косу, перехваченную бежевой лентой. Траурное платье песочного цвета не сливалось со стеной за девушкой, благодаря подрагивающему жёлтому пламени факелов по обеим сторонам от Вефы, которое обрамляло её силуэт теневым контуром. Руки, сложенные поверх подола, опущенные веки, бескровные губы застыли в одном положении, и лишь едва заметно вздымающаяся грудь не позволяла ей превратиться в статую.

Когда поток людей закончился, она обвела всех присутствующих отражающим огонь взглядом, тихо поблагодарила и пригласила за угощением в трапезную. Перед выходом из зала Вефиделия уловила мелькающие за окном всполохи. Она подошла ближе и увидела, как в рассеянном свете факелов воины Орда укладывали на подготовленные кострища тела погибших товарищей, чередуя их с вязанками хвороста.

– Проследи, чтобы каждый получил свой пирог, – не глядя, Вефиделия обратилась к следовавшей за ней Ялге и поспешила во двор.

Вефа распахнула массивные двери и замерла на крыльце. Земля оголилась, впитав пролитую кровь и получив избавление от покрывавших её ещё утром перевёрнутых бочек, телег, обугленных обломков, человеческих трупов и раненых. Воздух хранил запах дыма, который, казалось, бесследно развеялся и разбавился солёным морским привкусом, знакомым и тем не менее каким-то неуместным. Отовсюду на неё давило ощущение инородного и нежеланного.

Вефиделия сделала глубокий вдох, стараясь погасить зарождавшееся на коже покалывание, перетекающее в пальцы. Если она сейчас разнесёт будущие пепелища, чужаки не исчезнут. К тому же Ялга права: живым нечего делить с мёртвыми.

Девушка осмотрелась, отмечая слаженную работу людей Никкорда. Увидела за охапкой свежих дров растрёпанную чёрную шевелюру, но отвлеклась на ужаливший её в висок укус. С трудом удержавшись, чтобы не поднести руку к раздражённому месту, она бросила быстрый взгляд влево. Однако её встретила лишь непроглядная темнота, заключённая в створе крепостных стен. Только ей не нужен был свет, чтобы понять, кто пытался прожечь её насквозь. Ненависть вскипела внутри и прорвала выстраиваемый Вефой барьер, призванный сдержать прибывающую силу. Сгустившаяся над невидимым в ночи уголком Вельдома тьма словно открыла белёсый глаз и выхватила испуганное лицо Палорда, тут же метнувшегося в укрытие к конюшням. Мрачно моргнув, мгла вновь погрузилась в свой слепой сон.

Никкорд сбросил расколотые доски в кучу к другим и привычно откинул назад упавшие на глаза волосы. Неожиданная яркая вспышка заставила обернуться не только его. Стоявший рядом Югорд, давний соратник по юношеским вылазкам и дракам, ставший правой рукой Никкорда и не раз бывший незаменимой опорой в боях, начал ворчать из-за того, что Кор снова развалил поленницу, но осёкся на полуслове и тоже уставился на тонкий, высокий девичий силуэт на ступенях, ведущих в замок.

– Она будто вырезана из окружающих скал, – Югорд не скрывал своего восхищения. – Настоящая дочь Вельда.

Он наконец обратил внимание на не проронившего ни звука Никкорда, неотрывно смотрящего на девушку, и ткнул его кулаком в плечо.

– Так хороша, что ты дар речи потерял? – усмехнулся воин.

– Девчонка мне в дочери годится, – отмахнулся от друга Никкорд, снова пригладил волосы и направился к Вефиделии, добавив через плечо: – Узнаю, зачем она вышла.

Только он лукавил. И знал, что Югорд понимал это. Палорд – мальчишка, её брат – сопляк, новобранцы – юнцы, а она… Она – веледи, слишком женственная, чтобы быть просто девчонкой.

Вефа взяла себя в руки и, начав спускаться, увидела приближающегося к ней Никкорда. Она замерла на нижней ступени, не желая ступать на землю, как будто границы замка могли условно отделить Вельд от Орда. Никкорд остановился в шаге от неё, ближе, чем кто-либо из посторонних, если осмеливался к ней подойти. Вефиделия расправила плечи до тянущего напряжения в спине и посмотрела на него свысока – во всех смыслах.

– Не вздумай, – она не стала дожидаться, чтобы он заговорил первым, – жечь эти жуткие костры на рассвете, что бы ни гласили твои традиции.

– Госпожа, – Никкорд выделил обращение, которое прозвучало вежливым оскорблением. Слегка кивнул, будто одумавшись и прервав поклон на первом же движении головы.

Ни один мускул не дрогнул на лице Вефиделии.

– Полагаю, рассвет в Вельде наступает не в полночь, – продолжил Никкорд.

– Как и везде, рассвет в Вельде наступает утром, – сдержанно ответила Вефа.

– Если мы вынуждены сжигать мёртвых, – наставнические ноты зазвучали в голосе мужчины, и Вефиделия сцепила пальцы в замок, – костры поджигаются в полночь, когда открывается переход в иной мир. Их пламя освещает путь отлетевшим душам. Затем прах тел помещается в камень, таким образом возвращаясь в горы Орда.

Никкорд вдруг действительно поклонился Вефиделии. Она с трудом удержалась, чтобы не отпрянуть из-за его неожиданного жеста.

– Прими мою благодарность, – он распрямился и показательно приложил руку к сердцу. – Хотя я уверен, ты расколола ту глыбу с иной целью. – Его губы дрогнули в предательской усмешке. – Она оказалась с полостью в центре, что избавило нас от долгого выдалбливания необходимого углубления.

– Пусть покоятся с миром, – Вефиделия выдержала внимательный взгляд синих глаз, не собираясь ни пояснять, ни оправдывать свой поступок. – Мы тоже предаём камню избранных, – её голос слегка преломился на последнем слове, – Вельдом.

Никкорд снова почувствовал сдавливающую тоску этой девушки, хотя внешне она казалась спокойной.

– Что вы делаете с неизбранными? – Ему вдруг захотелось отвлечь её.

– Их забирает земля или вода. – Взгляд Вефы ощутимо потяжелел, и, как и утром, Никкорду потребовалось приложить усилия, чтобы не отвести глаза в сторону. – Завтра на рассвете мы совершим обход Вельдома, который окончится на обрыве, где скала примет велорда, а одна из стихий призовёт госпожу.

Прямой взгляд договорил то, что она не облекла в слова: веледи требовала открыть утром ворота замка. Никкорд промолчал, провоцируя Вефиделию озвучить всё до конца. Она слегка прищурилась, тем самым отвечая ему, что они друг друга поняли, но вслух сказала совсем иное:

– После на Дальний мыс должна отправиться подвода с вяленым мясом, снадобьями и новым оружием.

– Никакой подводы, – Никкорд нахмурился. – И ты пообещаешь, что не будет ни одного подвоха, ни малейшего выпада в сторону Орда во время похорон твоих родителей.

Вефиделия неуловимо изменилась. Перед Никкордом стояла всё та же обманчиво хрупкая девушка, но видимый ранее золотистый ореол больше не сиял вокруг неё. Он исходил изнутри, подсвечивая нежную кожу. Тонкие пальцы, сжимающие складки подола, говорили о том, как сложно ей держать под контролем нечто мощное, рвущееся наружу.

– Обещаю. – Яркие глаза лихорадочно блестели, но больше не обжигали. – Надеюсь, моего слова достаточно.

– Твоего слова достаточно, – серьёзно произнёс Никкорд.

Свечение не исчезло, но Вефиделия выпустила ткань платья из пальцев.

– Ты говорил, что не хотел войны с Вельдом, – она ждала от него подтверждения.

Мужчина согласно кивнул.

– Не хотел и не хочу.

Высокая девичья грудь колыхнулась с глубоким вдохом.

– Тогда подвода отправится в путь. Иначе войско Дальнего мыса заподозрит неладное и вышлет сюда отряд.

Никкорд задумчиво сложил руки на рукояти меча.

– Войны не хочу я, но не ты.

Вефа не отвела взгляд.

– Я не хочу новой бессмысленной кровопролитной бойни и не допущу, чтобы моих людей вырезали на подступах к Вельдому. – Она подняла руку, выставила раскрытую ладонь вперёд, показывая, что не закончила. – Я не знаю, сколько человек прибудет сюда с орлордом завтра к обеду. Возможно, ещё отряд, и не один, прячется поблизости и ждёт сигнала от твоего сына. И скажи мне, военачальник Орда, где гарантия, что половина твоей армии прямо сейчас не движется следом за тобой?

– Отчего же не вся армия? – казалось, Никкорд взвешивал сказанное Вефиделией.

– Насколько Заморье досаждает Вельду, настолько Орду приходится охранять рубежи с Безымянными землями. Если мы стянем к Вельдому обе армии, границы рухнут и начнётся хаос.

– Раньше я не понимал вольный принцип наследования Вельда в равной степени мужчинами и женщинами. – Никкорд смотрел на Вефиделию с каким-то новым выражением, которое ей не хотелось разгадывать, потому что оно её смущало. – Теперь же вижу наглядное объяснение.

Мужчина резко отступил от лестницы, почувствовав волнение девушки.

– Прямо сейчас моя армия в горах Орда, – он вернулся к её вопросу. – Надеюсь, моего слова достаточно? – Никкорд приподнял здоровую бровь.

– Твоего слова достаточно, – повторила его же ответ Вефиделия.

– Здесь со мной лишь малая её часть. Но все они, – широким взмахом руки он обвёл двор, – бывалые вояки. – Никкорд расставил ноги и словно стал выше, так что теперь они с Вефой смотрели друг на друга на равных. – Твоя подвода отправится в путь вовремя, но в сопровождении стражей Орда. А мы дождёмся моего отца и решим, как быть дальше.

Вефиделия ограничилась едва заметным кивком, в душе выдыхая с облегчением: обе её цели были достигнуты. Но одновременно с этим она испытывала неловкость под пристальным мужским взглядом. Если воин ждёт от неё благодарности, то может ждать до скончания времён. Со всем достоинством, на которое была способна, она развернулась и начала подниматься по ступеням. Теперь ей предстояло найти способ незаметно передать весточку Риходу.

– Вефиделия. – Девушка замерла на месте, услышав, как Никкорд окликнул её по имени.

– Что-то ещё? – спросила Вефа, оставаясь спиной к мужчине.

– Да. Повернись, – ответил он, и в его голосе ей почудился смех.

– Я слышу тебя и так, – она закончила разговор, ей незачем было поворачиваться к нему.

– Только так ты не видишь, – теперь он точно смеялся.

Нестерпимо захотелось ответить, что она уже на него насмотрелась, но это прозвучало бы по-детски капризно. Вефиделия медленно развернулась лицом к Никкорду и уставилась на тонкий клинок у него на ладони. Самый обычный, с простой ручкой, которым она всегда пользовалась в походах за травами и дарами леса. Тот самый, которым её рука метко поразила одного из убийц Велифимира.

Недоумевая, Вефиделия воззрилась на Никкорда.

– Он твой. Возвращаю. – Мужчина взошёл на одну ступень и подал клинок, удерживая его за лезвие.

Вефиделия недоверчиво обхватила рукоять пальцами.

– Не вздумай использовать его против меня. – Никкорд не отпускал клинок.

– Этого я пообещать не могу, – крепче сжимая, но не выдёргивая оружие, честно призналась Вефа.

– Просто помни, что больше ты не застанешь меня врасплох. – Он разжал кулак.

Вефиделия ничего не ответила и скрылась в замке. Никкорд смотрел ей вслед. Её прямота обескураживала и пробуждала в нём азарт, какой бывает перед решающей схваткой.

Глава 17

– Ну что, договорился о ночлеге? Или спим по-походному под открытым небом и в лошадином сене? – встретил его возвращение Югорд.

– Не впервой, – ответил Никкорд. – На сегодня достаточно драк между нами. Пусть оплачет родителей в своём доме.

– Кстати, что тебе сказал Палорд? – Югорд присел на перевёрнутую бочку, наблюдая за задумчивым товарищем.

– Что дед обещал назначить его орлордом после себя и что они ехали свататься в Вельдом. – Никкорд пнул откатившееся из стопки полено. – Но тебе известно, что правители Вельда никогда не покидают свои земли. Если предложение о браке было бы принято Велифимиром, а теперь не осталось сомнений в том, что именно дочь – его наследница, то жениху пришлось бы остаться здесь.

– И твой хитрый щенок решил подстраховаться: и невесту отхватить, и орлордом стать, – подвёл итог Югорд.

– Пока получается так. – Никкорд прочесал растопыренной пятернёй волосы и потёр затылок. – Два сопляка, и пусть моему уже девятнадцать, разыграли игру, в которой оба заведомо проиграли.

– Ты веришь своему отпрыску? – Югорд не скрывал сомнений, подавшись вперёд и упёршись локтями в колени.

– Частично. – Никкорд нахмурился и выругался, когда в потревоженной ране защипало. – Не могу понять, зачем отец послал за мной. Я не видел его почти год. И вдруг краткое: «Ты нужен в Вельдоме. Немедленно». Он призывал не армию, а именно меня. И однозначно не сражаться.

– Мы опередили его в итоге, проскочив через Пренн. Остаётся переждать ещё ночь и утро, и всё прояснится. – Югорд потянулся и поднялся со своего незатейливого сиденья. – Что ещё тебя беспокоит, Кор?

– Почему мне не сообщили, что моего сына собираются женить? – Никкорд тоже размял плечи. Начинало сказываться скопившееся напряжение. – Не спорю – он воспитанник деда, но отец всегда строго следил за очерёдностью, будь то размещение за столом, женитьба или наследование.

– А вот в этом деле в Вельде мне нравится больше, – напрямую заявил Югорд. – Если бы в Орде выбор наследников был таким же, им стал бы ты, пусть и младший из братьев.

– Ты знаешь, что я нисколько не жалею о своём месте, – раздражённо проговорил Никкорд. – Протирать штаны в Изорде не по мне.

– Не похоже, что эта девочка протирает, – Югорд ухмыльнулся, – свой подол в Вельдоме. Вулкан, а не девица. Такая и на троне посидит, и в атаку поведёт сама.

– Мой старик всегда действует наверняка. И здесь снова не сходится. – Никкорд непроизвольно посмотрел на окна Вельдома. – Думаешь, она согласилась бы выйти за Палорда? – он не ждал очевидного ответа от друга и сразу продолжил: – Помнишь, как кричал её братец, что сестра отказала слишком многим? Значит, она имела право голоса.

– Слово отца перевесило бы её желание, если бы Велифимиру был так же нужен союз с Ордом, как Орду с Вельдом, – Югорд тоже посмотрел в сторону самого замка.

– Ещё один вопрос, ответ на который я хочу услышать от отца: с какими целями он ехал к велорду? – Никкорд отвернулся и окинул взглядом подготовленные кострища. – А теперь пора перекусить. Скоро полночь.

Вефиделия вошла в замок, захлопнула за собой тяжёлые двери и привалилась к ним спиной, прижимая к груди стиснутый в ладонях клинок. Сердце быстро стучало. Никкорд открыто дразнил её, но в то же время был с ней честен. Как и она с ним. Во всяком случае, на высказанных словах. Вефу преследовало ощущение, что он считывал её гораздо глубже, а потому ей необходимо вести себя с ним дальше предельно осторожно.

– Фиде, – Вефиделия оттолкнулась от дверей и сосредоточилась на вышедшей к лестнице Ялге.

– Оба обряда состоятся завтра с рассветом, как и положено, – отозвалась девушка.

– Хорошо, – знахарка придержала её за локоть, не пропуская в главный зал. – Иди к себе и отдохни. Я схожу на кухню за толстыми свечами и прослежу, чтобы они горели всю ночь.

Вефа замерла на мгновение и потянула женщину за собой наверх. Они обе молчали, пока не оказались в комнате Вефиделии.

– Ялга, – Вефа прошла в глубь спальни, понуждая знахарку последовать за ней. – В полночь я сменю тебя и сделаю так, чтобы меня видел через окно любой, кто проявит любопытство извне. Орд как раз зажжёт усыпальное пламя. А ты, – она словно впилась взглядом в глаза Ялги, – выйдешь по тайному ходу и навестишь в деревне Калею.

– Рыжую цветочницу, – тихо уточнила Ялга. – Что ты задумала, Фиде?

– Я должна предупредить Рихода первой, до того как разнесутся слухи, а также удержать его на Дальнем мысе, пока сама не пойму дальнейшие намерения Орда и не узнаю, что происходит по всему Вельду.

– Зачем нужна Калея? – Ялга всматривалась во взволнованное лицо Вефиделии.

– Пусть готовит своего сына Руфольда в путь. После похорон на Дальний мыс пойдёт подвода. Он отправится вместе с ней. – Возбуждение Вефы сменилось решительностью.

– Мальчику всего тринадцать лет. Как ты объяснишь его участие в поездке сопровождающим? – Ялга попыталась сказать что-то ещё, но Вефиделия вздохнула и добавила:

– Подвода едет с миром. Её поведёт пожилой конюх и подросток. Не воины. Присматривать и охранять их будут люди Орда. Я не могу передать ни с одним из них устное послание для Рихода. Мне известно, что Руфольд – его сын. Огненновласый в мать, но крупный в отца. Риход увидит сына и насторожится. С одной стороны, раз ребёнка отправили через полстраны, значит, можно соблюдать спокойствие. С другой – Риход будет наготове. Передай Калее, чтобы она велела мальчику сделать вид, что он не знает своего отца, не заговаривать с ним и просто передать ему жбан мочёных яблок.

Вефиделия вложила в руки Ялги свой неприметный клинок, который ей вернул Никкорд.

– Пусть надёжно спрячет его в этом жбане, плотно нанижет на лезвие и рукоять плоды, чтобы он не смог звякнуть о стенки или показаться в зазорах. Риход никогда не упускал возможности заявить, что лучше мочёных яблок, чем делает его Калея, нет во всех землях. Он распознает это послание. А когда найдёт клинок, будет знать, что… – Вефа судорожно сглотнула и часто задышала.

– Что он твой, – закончила за неё Ялга, искренне желая и не рискуя привлечь к себе Вефиделию, дабы не раздавить её своим сочувствием. – А значит, велорда больше нет, и в Вельде правит веледи. Военачальник должен готовиться и ждать следующего сигнала, которым станут ножны. Как они зовут вложить в них оружие, так его владелица призывает армию присоединиться к ней.

Вефиделия прочистила горло и погладила деревянную ручку.

– Риход учил меня метать этот клинок и громко хохотал, когда я не попадала, чем ужасно меня злил.

Ялга грустно улыбнулась.

– Великан нашёл к тебе верный подход. – Она накрыла руку Вефы своей прохладной ладонью. – Не волнуйся, я всё сделаю.

Вефиделия кивнула.

– Пусть Калея шепнёт жителям, чтобы передавали дальше – не поддаваться пока на провокации Орда, не затевать с ними склок и схваток. Мне нужен каждый житель Вельда. Живым.

– Я всё передам, Фиде. – Ялга спрятала клинок под свой фартук.

– Если Калея воспротивится, обозначь, что это не просьба, – в голосе Вефиделии зазвучали металлические ноты. – И скажи, я ручаюсь, что её мальчик к ней вернётся. С ним ничего не случится.

– Вельд не ошибся, избрав тебя, – Ялга провела кончиками пальцев по бледной девичьей щеке.

К её удивлению, Вефа не улыбнулась, а, наоборот, стиснула челюсти. Женщина нахмурилась, но странное выражение лица девушки тут же изменилось.

– Пусть Калея с сыном присоединяются утром во время обхода Вельдома. После похорон Руфольд зайдёт с нами в замок. – Неожиданно Вефиделия обхватила плечи знахарки и прижалась своим лбом к её лбу. – Прошу тебя, Ялга, иди аккуратно. Я бы пошла сама, но на меня лучше отвлекутся наши надсмотрщики здесь. Дорожка по краю скалы очень узкая. Держись вплотную к стене. Пообещай, что будешь осторожна. Я не могу потерять сразу ещё и тебя.

– Я знаю Вельдом не хуже тебя, Фиде. – Ялга легонько пободала Вефу, и та наконец подарила ей улыбку. – Но обещаю, что буду осторожна.

– Всё, иди за свечами. – Вефиделия отстранилась и отпустила Ялгу. – Я скоро спущусь.

Глава 18

Вефиделия постояла какое-то время, глядя застывшим взором в никуда, и опустилась на кровать. Откинулась на спину, вытянула руки вдоль тела и прикрыла глаза. Тут же их открыла, резко поднялась, подлетела к окну и неистово дёрнула на себя створки, распахивая до стука рам о каменные стены. Задыхаясь, тяжело опёрлась руками о широкий подоконник и отпустила взгляд свободно скользить по бескрайнему простору. Неизменному, с неразличимой границей воды и неба, которая угадывалась лишь благодаря пятнам лунного пути. Спрыгнуть бы вниз прямо на самое крупное из них и устремиться вдаль, переносясь с одного на другое, уменьшаясь, чтобы раствориться в ночи и прикоснуться к горизонту. Развернуться там и посмотреть на Вельдом, венчающий неприступную скалу, на выделяющиеся более тёмными тенями башни, бледную полосу белых цветов с тонким ароматом, кантом опоясывающих балконную террасу родительских покоев. Цветов, которые так любила мама. Если напрячь зрение, можно различить силуэт отца, которому не спится, и он внимательно всматривается в то самое пограничье, где заканчиваются лунные блики и начинается Заморье.

Даже когда рушится целый мир, что-то всегда остаётся прежним. Как море и небесная высь, и зубчатые каменные выступы берега. Вефа глубоко втянула в себя напоённый знакомыми запахами воздух и медленно выдохнула через приоткрытые губы. Облизала осевшую на них соль и тщательно закрыла окно. Медленно развернулась, блуждая взглядом по своей комнате и понимая, что больше не сможет в ней жить.

Не верилось, что этот день всё ещё не успел совершить полный оборот. Неужели миновало только утро, день и вечер? Спальня наследной веледи наполнена беззаботностью и уверенностью в будущем. Она сохранит детские вылазки маленькой девочки на обрыв, её сны, разговоры с мамой и предваряющий появление отца краткий стук в дверь.

Насколько свою комнату любила прежняя Вефиделия, настолько она угнетала Вефиделию сегодняшнюю. Девушка тихо прошлась вдоль родных и в одночасье ставших чужими стен, выскользнула в коридор и бесшумно притворила дверь. Утром Давенай объявит её настоящей веледи, и она займёт покои правительницы. В них ей будет ещё тяжелее. Зато они придадут ей решимости исполнить свой долг и восстановить справедливость.

Оставив непозволительную слабость за порогом прежней жизни, Вефиделия без малейшего промедления толкнула двери и переступила порог в бывшую опочивальню родителей. В глазах зажгло при виде мерцающего в тусклом свете одиночных свечей головного обруча велорда, который соединял своими гранями разложенные на ложе плащ повелителя и фату его невесты. Превозмогая дрожь в коленях, Вефа заставила себя не останавливаться. Шаг за шагом она приблизилась к широкой постели. Почувствовала тепло под кожей и усилием воли погасила зародившуюся внутри поддержку силы Вельда.

– Я справлюсь сама, – гневно огрызнулась, встряхнула руками и ласково разгладила несуществующие складки на тёмно-зелёном полотне.

Села на старую медвежью шкуру на полу в изножье кровати, подсунула по руке под плащ и накидку, легла между ладонями щекой на мягкую ткань и затихла. Мысли в её голове кружились вперемешку с воспоминаниями в странном танце прошлого, настоящего и грядущего. Вефиделия не пыталась их направить или упорядочить, погружаясь в затягивающий водоворот и балансируя на грани дремоты и яви.

Она очнулась внезапно. Села прямо и охнула, потому что руки и шея затекли из-за неудобной позы, в которой она пробыла… Сколько? Вефа зажмурилась, окончательно приходя в себя. Сжимая и разжимая пальцы, более осторожно поднялась на ноги. Снаружи доносилось раздражающее гудение. Прислушавшись, девушка осознала, что инородным шумом являлось монотонное пение, которое явственно разбавлял словно просочившийся из её видений запах дыма.

«Орд поджигает костры, – осенило Вефиделию. – Значит, наступила полночь». Она быстро умылась освежающе холодной водой из кувшина. Прочертила кончиком пальца узор на ажурной салфетке под ним, пригладила волосы и поспешила вниз, в главный зал, сменить Ялгу.

Воины Орда отмылись от грязи, крови и копоти, начистили латы, выстроились двумя полумесяцами вокруг кострищ и затянули древнюю прощальную песнь. Оружие павших окольцевало жуткий приют тех, кому служило при жизни. Никкорд и Югорд, взяв по два факела, медленно обходили последнее пристанище погибших, дожидаясь, чтобы каждая вязанка сухого хвороста начала ярко полыхать. Ветер стих, и языки пламени взвивались вертикально вверх вслед за тонкими струйками дыма.